Обнаженный медведь [Джессика Симс] (fb2) читать онлайн

Джессика Cимс Обнаженный медведь Полуночные связи – 3,5

Глава 1

Когда тебе двадцать шесть, ты уже достаточно взрослый чтобы знать, что подслушивание под дверью – плохая идея. Но что если ты вер-медведь с суперострым слухом, и твое имя произносится на встрече семей клана? Тебе вроде как надо остановиться и послушать.

Я знала о встрече старейшин медвежьего клана в офисе моего отца в подвале, но я не осознавала, что встреча будет из-за меня. Нахмурившись, я притормозила у вершины лестницы, ведущей в подвал. Может мне показалось. Возможно они говорили совсем не обо мне.

– Это ясно, что у Николины в ближайшие месяц или два наступит течка. – Услышала я слова Жанны Бьорн. – Мужчины начинают больше обращать внимание на ее запах. Нам надо решить эту проблему.

Румянец залил мое лицо. Ладно, значит они действительно говорили обо мне. Я остановилась на верхних ступенях, со стаканом воды в руке и полностью замерла, прислушиваясь.

– А она сама понимает, что приближается? – спросила Минда Толфсон. – Насколько она в курсе?

Я поняла, что вопрос был адресован моему отцу, когда спустя мгновение он начал реветь и бурчать в ответ. Боже, как стыдно.

Я понимала, что вступаю в течку. Я не была тупой. У меня были оборотни-кузины, и я выросла в вер-медвежьем сообществе. Я понимала почему каждую ночь мне стали сниться сексуальные влажные сны, почему я полностью возбуждалась по любому поводу и мои гормоны вышли из-под контроля. Я осознала это, когда добралась до продуктового магазина и полностью обчистила полку с шоколадными батончиками.

Я просто пока не донесла это до остальных, потому что не знала, что собираюсь делать.

Вхождение в течку значило, что у меня овуляция. Как у наших диких собратьев, вхождение в течку означало детей. Репродуктивная система женщин-перевертышей была очень слабой; течка у нас наступала всего несколько раз за всю жизнь. Каждый раз женщина-перевертыш должна была учитывать не только свои желания и потребности. Если она выбирала контроль рождаемости и решала не иметь ребенка, был шанс, что она лишала, свой и без того малый, клан еще одного члена.

Я могла бы отказаться от рождения ребенка, полагаю, но… на самом деле я была в подвешенном состоянии.

– А что на счет Рэмси? Может кто-нибудь вернет его, когда он нам нужен?

Я слышала, как Жанна Бьорн фыркнула:

– Этот заблудший парень взял себе супругу. Вер-волка, – произнесла она с презрительной усмешкой. – Он не просился вернуться в клан, и я не вижу шансов для воссоединения с таким-то супругом.

Я постаралась не вздрогнуть, услышав имя Рэмси Бьорна. Постаралась, но провалилась. Отвратительный Рэмси Бьорн. Я ненавидела этого мужчину. Он был причиной моего затруднительного положения. Медвежий клан состоял из пяти семей из Норвегии, на рубеже веков, иммигрировавших в Озаркс хиллс в Арканзасе. А так как медвежьи перевертыши были редкими, мы держались вместе. Делали все по старинке. Старые имена, старые привычки, старое все. Наши семьи тесно сплелись и медведи-перевертыши с самого рождения знали на ком он или она должны были пожениться. Это гарантировало, что кровная линия оставалась сильной и члены фамилии не становились слишком тесными кровными родственниками.

Рэмси Бьорн – мой нареченный с момента рождения. Он был единственным возможным супругом для меня в рамках нашего маленького клана. Он был светловолосый, высокий, угрюмый и мы никогда не были особо дружны. Да никогда и не надо было. Просто предполагалось, что бы мы были сами по себе до того, как поженимся.

Рэмси также был изгнан в пятнадцатилетнем возрасте, когда он предпочел посла вер-пум своей собственной семьи. Клан медведей не простил такого. Если и есть одна вещь которая вбита в голову каждого вер-медведя – так это верность семье, семья – является всем. Рэмси предал семью и был изгнан. И теперь, годы спустя, похоже он совсем не собирался возвращаться.

Меня поимели. Нет супруга? Нет семьи. Я была обречена оставаться старой девой до конца моей жизни, просто потому, что ни один не мог на мне жениться. Все остальные уже имели отношения или… были людьми. А вер-медведь просто не может вступить в брак с человеком. Они не могли знать о нашей звериной стороне, и они никогда-никогда не поняли бы этого.

А я хотела семью, отчаянно хотела. Я была всего лишь сторонним наблюдателем и похоже навсегда. Я принимала участие в семейных мероприятиях, но ко мне относились как к двенадцатилетней дочери, а не к взрослой женщине. Почему? Потому что я не была замужем. Порой, медвежий клан немного отсталый.

Ну ладно, сильно отсталый. Но если бы я взбунтовалась, меня бы изгнали, а медвежий клан – всё что у меня было.

Кто-то внизу опять заговорил.

– Если у Рэмси есть супруга, как думаете, может она не будет возражать против…, – говорящий прокашлялся. -…донорства?

– А ты бы не возражала, если бы это был твой супруг?

Я опять вздрогнула. Боже!

– Точно подмечено.

– Ну и есть у нас кто-нибудь не в браке и не состоящий в отношениях? Как на счет Кристофа?

– Двоюродный брат, – ответил мой отец. – Слишком близкое родство.

– А Даг?

– Троюродный брат.

– Маттиас?

У меня отвисла челюсть. Маттиасу было по крайней мере шестьдесят.

– Он вдовец, – произнёс мой отец задумчиво. – Но Николина молода. Слишком молода для такого как Маттиас.

– Сигурд Аасен, – начала Жанна сурово. – Вариантов мало. Твоей дочери двадцать шесть, и она не замужем. У нее почти началась течка и у нас нет супруга для нее. Это критично. Мы не можем допустить, чтобы у неё не было ребёнка. Наш клан сейчас слишком малочисленный.

– Как уже доказано и это факт – у нас нет никого для нее, – заметила Минда. – И что нам делать?

– А как насчет женатых мужчин? – наконец произнес Йокким Ханссен.

– А что на счет них? – голос Жанны был суровым.

Я сильнее прижалась к двери. Да, что на счет женатых мужчин? Я тоже хотела об этом послушать. Не то чтобы был какой-то женатый мужчина, с которым я хотела переспать, но мне было любопытно к чему он вел.

– Почему бы одному из них… ну, вы знаете. Не принять ее в свою команду.

Принять в свою команду?

У меня отвалилась челюсть. Они говорят о моём оплодотворении словно о мытье пола или выбрасывании мусора. Это не был вопрос поиска добровольца. Речь шла о моём теле.

– Николина не непривлекательна. Я раньше видел, как некоторые мужчины смотрят на нее. Я знаю, что кое-кто из них не будет против спариться с ней для того чтобы завести ребенка.

Жанна фыркнула:

– Кое-кто как ты, Йокким?

– Если я должен.

Я поморщилась с отвращением. Йокким был старше меня, да ещё с отвратительным пивным животом, и слишком много пил.

– Это по-прежнему не решает проблемы с тем, что она не замужем, – заметила Минда

– Сейчас двадцать первый век, – сказал мой отец. – Она может быть незамужней матерью. Многие люди так поступают.

– Или мы можем отдать ребенка в семью отца, – сказал Йокким. – Или кто-нибудь может взять ее второй женой, как у Мормонов.

Я хотела заметить, что Мормоны на самом деле больше так не делают, да и вообще.

– А как на счет выбора самой Николины в таком деле? Она моя дочь и я несу ответственность за нее. Ни один из выборов, которые вы представили не приносит блага нашей семье.

"Давай, папочка – подумала я про себя. – Скажи им". Было бы мило, если бы вместо семьи он бы защищал немного больше меня, но приходилось принимать то, что давали.

– Гуннар Людвик, ты молчишь, – сказала Жанна. – Какие у тебя мысли?

Я слышала, как Гуннар прочистил горло. Самый тихий лидер клана был того же возраста, что и мой отец, мужчина с доброй улыбкой и печальными карими глазами. Из всех старейшин, мне больше всего нравился Гуннар, за исключением моего отца, конечно.

– Я просто размышлял, что для всех было бы проще, если бы мой мальчик Лейф был здесь.

Я прикусила губу, услышав имя Лейфа. Все знали, что он сошел сума после смерти его невесты. По-прежнему…

– Но его здесь нет, – резко ответила Жанна. – Нам нужно принять решение. Не желания. И решение нам нужно быстро.

– Итак, – сказал Йокким. – Мы вернулись к прежнему. Кто из женатых мужчин хочет взять ее в команду?

На этом, я на цыпочках отошла от двери и аккуратно поставила стакан на столешницу. Я ступала очень легко, так чтобы никто не мог слышать меня, и когда я оказалась вне зоны слышимости даже перевертышей, то побежала в свою квартиру над гаражом. Все мысли о том, чтобы налить выпить улетучились. Не смотря на то, что мне было двадцать шесть лет, я продолжала жить с отцом. Просто так было принято в медвежьем клане. Я взбежала по лестнице наверх, захлопнула дверь, чтобы создать для себя подобие приватности и прислонилась к стене.

Мне нужно уехать, по крайней мере, пока все эти вопросы со спариванием ни будет решены. Я могла исчезнуть на несколько месяцев. Покинуть территорию, так чтобы никто из самцов не мог отследить мой запах, и прятаться до тех пор, пока мои гормоны не придут в норму. Тогда я могу вернуться… и продолжить свою жизнь старой девы…

…которую я ненавидела.

Кроме пяти семей, где все были женаты, я была единственной одиночкой из всех. Рэмси Бьорн – будь он проклят – должен был быть моим суженым. Если это была правда, и он взял себе другую пару, то он оставил меня в дураках.

Навсегда.

Я предполагала, что могу направиться в Паранормальный Альянс перевертышей, как поступил Рэмси. Найти себе милого вер-волка и осесть… но даже в мыслях, я понимала, что не хочу этого.

Если я обручусь за пределами клана медведей, то буду изгнана как Рэмси. Кровную линию надо сохранять сильной. И что если я рожу ребенка, который не будет вер-медведем. Должна ли я буду отдать его в клан его отца, чтобы его растили там? Что мне тогда делать?

Нет, связь с другим перевертышем стала бы полной неразберихой. Мне нужен вер-медведь.

Я подумала о предложении Йоккима и содрогнулась. Я не хотела быть его второй женой или его любовницей, или кем-либо еще из того, что он предлагал. Не хотела я этого и с кем-либо другим. Ни одна семья не захочет принять вторую жену, и я не хотела делится мужем. Я подумала о мужчинах медвежьего клана, и никто не привлекал меня. Это тоже был не вариант.

Я подумала о словах Гуннара. Если бы мой мальчик Лейф был здесь.

Задумавшись, я присела на край своей кровати. Если бы Лейф был здесь, стало бы проще. Рэмси оставил меня в одиночестве и несвязанной, а нареченная невеста Лейфа погибла, когда ей было восемнадцать лет. Мы были два обломка, которые естественным образом могли бы соединиться во что-то целое. Я смутно помнила Лейфа; мне было десять, когда умерла Катя. У него были смеющиеся карие глаза, темные волосы, он был высокий и поджарый. Я помнила, как он ерошил мне волосы, когда я была ребенком.

Если он жив, ему должно быть тридцать четыре.

Неженат. Несвязан.

Идеальный вариант.

Я… просто должна найти его.

Я поднялась с постели и немедленно начала паковать сумку.

* * *

3 недели спустя.

– Ты мне так обязана. – Миккель Толфсон потряс головой, когда мы стояли на палубе корабля, морозный Антарктический воздух покусывал. Его обветренные щеки были ярко красными, как и мои. Мне нравился воздух. Он приятно ощущался на моей слишком-часто-в-последнее-время вспыхивающей жаром коже.

– Нихрена я тебе не обязана, – сказала я легко, засовывая руки в карманы своей парки и подставляясь мелким брызгам океанской воды. – Ты мой двоюродный брат. Это то, что мы делаем друг для друга.

– Ага, только глава клана убьёт меня с концами, если выяснит, что это я помогал тебе в этой погоне за несбыточным. Ты же знаешь, они хотят, чтобы ты осталась дома, и кто-нибудь мог бы прийти и наполнить тебя ребенком.

Я шлепнула его по руке.

– Не будь грубияном, Миккель. – Но я рассмеялась. Миккель – мой ровесник, озорной и непослушный парнем. Он был моим любимым кузеном, что означало, что я могла переносить его капризы, не смотря на свое ухудшающееся настроение.

Миккель также был путешествующим фотографом, так что у него имелись связи и возможности для того, чтобы надолго уезжать в отдалённые, экзотические места.

Мы стояли на палубе небольшого корабля, уставившись вдаль на ледяной Антарктический остров.

Это был пункт моего назначения.

Когда я выяснила, что у старейшин клана не было никакого плана на счет моей приближающейся течки, кроме как "передать ее кому-нибудь чтобы оплодотворить", я решила взять все в свои руки. Я покинула дом в тот вечер, не сказав никому о том, куда направлялась… так, как и Лейф поступил годы назад. За исключением того, что я не исчезла с карты мира. Я знала, что это невозможно. Для того чтобы добраться куда-либо, тебе нужны связи или деньги – или то и другое.

Так что я использовала свои. Посетив двоюродного брата, я никому не сказала о своих неприятностях (хотя Миккель догадался и потребовал правды), и отследила путь Лейфа. Он оставил Озаркс и какое-то время блуждал. На скопленные деньги я наняла частного детектива для того, чтобы изучить финансовые операции, которые Лейф совершал давным-давно и отследила его до исследовательской экспедиции в Антарктику больше чем десятилетней давности. Где он был научным стажёром.

И так и не вернулся.

Поскольку Лейф – медведь – перевертыш, у меня возникло предчувствие, что он мог уйти в природу – просто обернуться в медведя и больше не вернуться. Такое отдаленное место как Антарктика помогло бы ему остаться незамеченным долгое время, возможно навсегда.

И тогда я убедила Миккеля, что ему необходимо сделать его последние фото в Антарктике, взяв свою любимую кузину Николину в качестве ассистента. Никого особо не волновало, что я не имела никакого опыта в фотографии, учитывая, что я была высокой, светловолосой и симпатичной. Они просто предположили, что Миккель нанял меня по очевидным причинам.

Тогда мы поехали на базу Мак-Мердо и пока Миккель занимался снимками, я общалась со всеми мужчинами. Я смеялась. Я разговаривала. Я флиртовала. И я задавала кучу вопросов.

Мы пробыли на Мак-Мердо меньше недели, когда один подвыпивший швед признался мне, что однажды он так обкурился, что ему показалось, что он видел медведя гризли на одном из островов. Я похихикала над его историей, спрашивая его не видел ли он леприконов и единорогов после этого, и скрыла свое возбуждение.

Одинокий медведь гризли? Где-то в Антарктике?

Бинго!

Я яростно флиртовала с ним для того чтобы получить больше информации.

Который именно остров? Остров Полумесяца – где находится старая база, на которой кто-либо появлялся раз в несколько лет.

Когда он его видел? Несколько месяцев назад, сказал он мне… и продолжил о том, что это были всего лишь наркотики. Ни один гризли не будет жить так далеко на юге, объяснял он мне снисходительным тоном, и единственными существами, жившими на этом острове, были антарктические пингвины.

Информация шведа была разрозненна, но для меня достаточно, чтобы продолжать поиски, поэтому я объявила Миккелю о своих планах на следующий день – высадиться на остров Полумесяца и разбить там свой лагерь.

Естественно, моему кузену идея не понравилась, но я одержала над ним верх. В основном.

– Это Антарктика, – повторял он мне в тысячный раз, пока мы рассматривали остров на расстоянии. – Тебе нужно разрешение пойти куда-либо, а у нас нет разрешения шариться здесь.

– Это пустынный остров, – сказала я ему. – Просто высади меня, и мы притворимся, что ты не знаешь куда я пошла.

– Это сумасшествие, Нико. Мы все еще можем развернуть корабль.

Я только похлопала его по плечу.

– Мы не можем развернуть корабль. И разрешение мне не нужно. Просто не говори никому, что я там.

– Николина, – сказал он терпеливо. – Ну давай. Будь разумной.

– Я и так разумна.

– Нет, ты просишь меня бросить тебя на отдаленном Антарктическом острове на следующие шесть недель, потому что ты хочешь выследить пропавшего перевертыша и надеешься, что он тебя обрюхатит.

– Ну, когда ты так говоришь об этом…

– Ну давай. У тебя должны быть варианты.

Я спокойно посмотрела на него, мои руки в карманах упрямо сжались в кулаки.

– На следующей неделе или через одну, у меня начнется течка, Миккель. И, только если ты не хочешь стать гордым папашей, это единственный путь, который у меня есть.

Он побледнел, услышав мое предположение:

– Господи, Нико, это грубо.

– Я знаю, что грубо, – сказала я, спокойно рассматривая ледяной остров вдалеке. – Поэтому так и сказала.

Мы были кузенами, но наши семьи так близки, что мы росли больше как брат и сестра, а не как двоюродные родственники. Эта идея была также отвратительна мне, как и ему, но выбора не оставалось.

– Взгляни на ситуацию так. Я – медведь перевертыш. Холод меня не будет волновать. Учитывая, что моя температура сейчас на пару градусов выше из-за течки. Это реально не будет для меня проблемой. Запасов еды мне хватит на два месяца. Там есть заброшенная база. Никто меня не потревожит. И если Лейфа там нет, для меня это будет просто месяц в одиночестве, и я буду вдалеке от кого-либо, на кого может повлиять моя течка.

Бедный Миккель по-прежнему выглядел неубежденным.

Я потянулась и похлопала его по рукаву.

– Я буду в порядке.

Он поежился, скидывая мою руку.

– Только, э-э, не трогай меня. Эти штуки с течкой. Они делают все… странным

Я поморщилась…

– Прости. Все еще забываю.

– Я тоже, – он скорчил рожицу. – Уверена, что будешь в порядке?

– Все будет отлично.

И будет, если Лейф на самом деле на острове Полумесяца. Мои воспоминания о Лейфе были смутными, но я помнила, что он добрым, мечтательный парень. Я помнила, что он любил вырезать фигурки из дерева. Я по-прежнему хранила одну их этих маленьких фигурок, которые он давал мне. Сейчас одна была засунута в мою сумку. Он был художник. Любезный. Дружелюбный.

Вот ирония, потому что я – капризная, напористая и упрямая. Я осознала, что если встречу его здесь, то сделаю все, по-своему.

И если не получится, у меня будут милые одинокие каникулы… с вибратором.

Я вздохнула, глядя на одинокий остров. А если его там нет? Это будет долгий, долгий период течки.

К концу следующего полудня, я стояла на берегу острова Полумесяца, прощально махая рукой Миккелю, пока судно удалялось. Маленький надувной плот, на котором я добралась до берега, был временно припаркован у берега, Миккель напутствовал меня спрятать его на заброшенной базе, чтобы проходящие мимо корабли думали, что место необитаемо.

Если кто-нибудь остановится, у меня было достаточно видео оборудования, поддельное удостоверение от Миккеля, доказывающее что я работаю на него и подтверждало мою историю о съёмке документального фильма о жизни антарктических пингвинов, обитавших на острове.

Наблюдая, как корабль уходит, я терла нос. С моим обонянием перевертыша, я уже пыталась уловить запах другого медведя. К сожалению, я чуяла только пингвинов и пингвинье дерьмо. Моему носу потребуется несколько дней, чтобы привыкнуть к "общим" запахам.

Когда Миккель поднял руку и помахал, я помахала в ответ до тех пор, пока могла его видеть.

И тогда я осталась совершенно одной на дальнем Антарктическом острове. Ага. Я ухватилась за буксировочный трос у носа моего плота и начала тащить его вглубь острова.

Остров Полумесяца – выглядел симпатичным. Также, довольно ветреным. Там были странные пучки сухой травы, торчащей между камнями, и много снега. Много, очень много снега. Но кроме этого он был бескрайний, тихий и пустой. Не было звуков кроме завывания ветра и отдаленного карканья пингвинов. Пляжи были каменистые и холодные, я и не могла учуять других обитателей. Я подняла лицо к ветру пока дважды обходила остров по кругу, но по-прежнему не было признаков кого-либо кроме армии антарктических пингвинов. Там было три длинных постройки, но я избегала их. Я не хотела, чтобы запах других людей загрязнял мои ноздри, не, когда я пыталась найти тонкий аромат одного конкретного перевертыша.

Это, и еще то, что велика вероятность, что у зданий, кто-то покажется для их проверки.

Поэтому я установила свою маленькую палатку в защищенной бухте, между несколькими крупными камнями, которые защитили бы меня от ветра и от опасности быть замеченной с берега. Земля была твердой и беспощадной, но я развернула небольшой мат под спальным мешком. Так надо было.

Я много раз разбивала лагерь, будучи маленькой девочкой, в окружении орды братьев и кузенов. Я знала, как развести огонь, ловить рыбу и ставить палатку. Мне не было страшно остаться тут одной.

Я боялась что не найду того что искала. Эти мысли пугали меня больше всего.

Воздух был невероятно сухой, и мое лицо обветрилось к концу первой ночи. Погода была обжигающе холодной, но я – вер-медведица, поэтому более устойчива к погоде, чем прочие перевертыши, и в своей тяжелой куртке я ощущала, что все было не так уж плохо. Я провела первый вечер на острове, провозившись в палатке, обернув вокруг себя походные одеяла. С электрическим фонарем в углу, я проверяла и перепроверяла видео оборудования, которое притащила, чтобы подтвердить свою историю.

Утро наступило довольно рано, я поднялась со свей холодной кровати и быстро сделала проверочный круг по острову, принюхиваясь к намекам на запах незнакомого вер-медведя.

Все что я учуяла были пингвины, еще пингвины и мой собственный знакомый запах.

Я была разочарована, но не позволила разочарованию сломить себя. У меня было достаточно времени.

Три дня прошли без удачи. Три долгих, несчастных дня. Если Лейф здесь, он вел себя как большинство природных медведей и избегал контакта с людьми. Мой запах – даже будучи вер-медвежьим – будет разить незнакомым хищником, и возможно он избегал меня.

Время для новой тактики.

Я порылась в своем белье, и вытащила свою грязную одежду. Мои трусики пропахли моим запахом, благодаря обильным непристойным снам, которые мне снились (они не только не прекращались сейчас, когда я была в Антарктике, но стали еще сильней). Даже просто достав их из сумки с бельем, я моментально пропитала палатку мускусным запахом сексуального желания. Я вспыхнула от стыда. Господи, неужели я так пахла для других вер-медведей, когда была в течке? Это… ужасно, и слишком интимно. Хорошо, что сейчас я далеко от кого-либо.

Я взяла свой охотничий нож и разрезала трусы на лоскуты, подавив гордость, я протерла ими промежность еще разок, чтобы запах был приятным и свежим. И тогда я развесила лоскуты по всему острову.

– Давай, Гензель, – сказала я горько. – Следуй за хлебными крошками Гретель.

Течка приближалась быстрее и сильнее с каждым прошедшим днем. Если раньше оставались какие-то сомнения в том, что я на самом деле вступаю в период течки, то теперь у меня не было никаких сомнений. Груди болезненно ныли и были чувствительны к легчайшим прикосновениям. Даже непристойные мысли были невероятно возбуждающими.

Если Лейф был поблизости, он учует меня и придет проверить. Он должен. Его гормоны не смогут устоять.

Погода была холодная, но ясная. Я решила спать снаружи, просто на всякий случай, если Лейф сможет унюхать меня и сам захочет проверить источник. Я закуталась в свой спальный мешок, и уставилась на суровый, холодный океан, ожидая в темноте.

Быть одной, самой по себе утомительно, и я не могла держать глаза открытыми. И часа не прошло как я заснула, убаюканная отдаленными звуками пингвинов и волн.

Мои сны были греховными и полными неосуществленных желаний, как обычно. Это была бесформенная и безумная жажда. Благодаря огражденной жизни дочери главы клана вер-медведей, которую я вела – я была девственницей. Медвежий клан не относился к продвинутым семьям, и некоторые аспекты нашей жизни оставались такими же как в Средние Века. Вещи типа брака по договоренности и держать ноги вместе пока этот брак не будет осуществлен. Что-то либо кроме этого… и вы можете себе представить… изгнание ото всего и всех, кого ты знаешь.

Я не была абсолютно уверена, почему терпела все это.

Наверное, потому, что вне медвежьего клана… у меня не было чего-либо. Клан был моей семьей, друзьями и обществом – все в одном. Никто не покидал клан.

Ну, Рэмси Бьорн покинул, но я ненавидела его, потому что он тот, из-за кого я оказалась в этой заварухе.

Я легла на спину в своем спальном мешке и думала о Рэмси, моем старом суженом. Предполагалось, что я буду счастлива с ним. Мои воспоминания о нем были нечеткими, просто высокий, неулыбчивый блондин со спутанными волосами и упрямством шириной в милю.

Оглядываясь назад, возможно это было к лучшему что он в итоге сожительствовал с какой-то девчонкой вер-волком. Скорее всего мы бы убили друг друга в течение года. Я подумала о своем кузене Миккеле. Даже сейчас он был в затяжном фото туре, потому что избегал свою невесту, Герду. Герда – настолько же широка насколько высока и прилипчива. Миккель… не был в восторге.

Легкий ветер потянул мои волосы, и я поглубже зарылась в спальный мешок, передумав о том, чтобы спать на открытом воздухе. Было холодно. Обычно я просто оборачивалась в свою медвежью форму по ночам, потому что в ней уютно, тепло и холод не меня беспокоил. Но переход в медведя также перекрывал всю сексуальность, а мне нужно завлечь сюда Лейфа.

Если он вообще здесь.

Может это просто ожидание журавля в небе… медведя в небе… Я закрыла глаза и встряхнула головой.

Пока у меня теплилась надежда, я продолжала искать. И если я не смогу его найти… просто останусь здесь пока течка не пройдет… надеясь, что это не последний шанс для меня завести ребенка.

Я повернулась на бок и подоткнула походную подушку.

– Надеюсь ты стоишь этого, Лейф.

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875

Глава 2

В последнее время все мои сны были исключительно непристойными, сегодняшний не был исключением. Большие руки, с толстыми когтями и покрытые мехом, схватили мои груди. Они лапали мою одежду, стягивая ее с меня. Я стонала от ощущения этих рук на моем теле и выгибала спину, подставляя соски. Я хотела, чтобы их сосали, дразнили, поглаживали, ласкали. Но эти руки просто дергали мою одежду, и это не казалось таким сексуальным как в моих привычных снах. Мой пульс бился между ног, и я могла чувствовать тяжесть веса поверх себя.

Да, подумала я. Да, наконец-то.

Николина из сна издала гортанный рык, и он был повторен мужчиной, накрывавшим меня. Мужчиной, чьи руки рвали мой спальный мешок и сдирали порванную одежду вниз с моих ног. Мужчиной, чьи руки даже не закончили превращаться из медвежьих в человеческие…

Я проснулась от рывка, когда мужчина перевернул меня на живот так грубо, что это выбило воздух из легких.

Дезориентированная, я встряхнула головой, чтобы прояснить мысли. Было темно, непроглядная тьма, ничего кроме бесконечных звезд сверху. Единственным звуком было частое, тяжелое, резкое дыхание. Мне это кажется? Сны были такими явными, что разбудили меня?

Мгновенье спустя, руки… едва ли руки, все еще лапы – потянули меня за бёдра назад, поднимая их. Я почувствовала толчок чего-то твердого и горячего прижавшегося к соединению моих бедер, почувствовала когти, впивающиеся в мой зад.

О, черт, нет!

Я взбрыкнула, грубо, отбрасывая более тяжелый вес мужчины с себя. Паника вспыхнула в моем теле, когда я ощутила, как его член толкается в меня сзади, но не проникает внутрь. Я толкнула сильнее, сбрасывая мужчину.

Он скатился с меня с ворчанием и тут же пополз обратно ко мне, даже когда я рванула в другом направлении, откатываясь прочь. Я почуяла запах немытого оборотня, густой аромат океана и пингвинов, и мокрого меха, смешанный со слабым человеческим запахом.

И тогда он снова оказался на мне, когда швырнул обратно на землю, навалившись на спину всем весом. Опять, я ощутила толстый стержень его эрекции и почувствовала, как он пытался раздвинуть мне ноги.

– Эй! Нет! – протестовала я, крепко удерживая ноги сведенными вместе, даже когда мужчина пытался взобраться на меня. – Лейф, нет! Отвали нахрен с меня!

Когда ответа на мои мольбы не последовало, я перевернулась на спину и толкнула его в грудь руками. Я лишь мельком рассмотрела дикого медведя с длинными спутанными волосами перед тем как отшвырнула его от себя.

Может я и девчонка, но медведицы-перевертыши сильны. Я не собиралась позволить изнасиловать себя только, потому что у него помутнение рассудка.

Он отполз на коленях и его глаза сверкнули в свете звезд. Он сгорбился в снегу, в нескольких футах, просто уставившись на меня. Его руки все еще оставались отчасти медвежьими лапами, а тело казалось излишне мускулистым все еще обращенным сочетанием медведя и меха, нежели человека.

Он точно ненормальный.

Я сжала ноги вместе и натянула разорванный спальный мешок поверх своего, почти обнаженного теперь, тела. Отличный план, гений. Есть еще тузы в рукаве.

– Отвали, – приказала я ему. Мое сердце грохотало от страха так сильно, что, я уверена, он мог его услышать и решить, что может меня одолеть… и я не была уверена, что он неправ. – Я хочу, чтобы ты обратился в человека – полностью человека – и мы могли бы обсудить это.

Он уставился на меня издалека, и я могла видеть, что его глаза все еще были дикими, он старался понять, о чем я говорю. Похоже мужчина меня не понимал.

Это выглядело так… будто он забыл, как быть человеком. Он полностью потерял свою человеческую сторону.

Что совсем не хорошо.

– Лейф, – позвала я, когда он не пошевелился. Я смягчила голос: – Лейф Людвик. Ты помнишь меня? Я Николина Аасен. Из медвежьего клана Аасенов. Ты меня учил на велосипеде кататься, когда мне было восемь.

Он дико зарычал и опять наклонился ко мне.

– Нет, – ответила я твердо и плотнее прижала к себе спальный мешок. – Я буду драться, если понадобиться. Не думай, что я сдамся.

Но он остановился. Он остановился и уставился на меня долгим взглядом, его глаза поблескивали в темноте.

А затем он развернулся и побежал от моего лагеря, на всех четырех лапах, легко трансформируясь обратно в свою медвежью форму.

Я тряслась в шоке, наблюдая за его уходом.

Все пошло не так как я хотела. Совсем не так. Дрожа не только от холода, я собрала клочья своего спального мешка и одежды для сна и побрела обратно в палатку. Я ожидала увидеть Лейфа, возвращающегося, чтобы опять попытаться принудить меня к спариванию.

Я спала с ножом в руке, просто на случай, если он опять будет безрассуден. Я приехала в поисках Лейфа, потому что не хотела, чтобы меня принуждали к сексу со старейшиной, женатым или мужчиной, связанным отношениями. Я приехала сюда не для того, чтобы меня насиловали.

Но Лейф не вернулся.

Я надела двое трусов и натянула на себя рваный спальный мешок, лежала в палатке, настороже, пока не наступил рассвет. Лейф так и не появился. В итоге, я заснула и мои сны были полны зубов, когтей и мужчин с длинными всклокоченными бородами.

Когда я проснулась на следующее утро, настроение у меня было дерьмовое. Я не выспалась, потому, что просыпалась от малейшего шума, каждые пять минут.

Пингвины закаркали? Я просыпалась.

Камни посыпались в отдалении? Я просыпалась.

Ветер зашуршал? Я просыпалась, представляя, что Лейф вернулся, чтобы снова попытаться спариться со мной.

Учитывая, что я была наедине с природой? Я особо не спала, и благодарить за это надо Лейфа. Я не хотела опять быть пойманной врасплох, особенно когда он полностью одичал.

Последняя вещь, которую я хотела – это быть изнасилованной кем-то в медвежьей форме.

Я развела огонь и вскипятила воду для кофе. Я привезла немного растворимого кофе с собой, но сегодня он мне просто необходим. Я была в замешательстве, и душой и телом.

Я не могла иметь дел с мужчиной, который даже не помнил, что был человеком. Не могла. А учитывая, что у меня начиналась течка, я становилась все более и более беззащитной перед его атаками. На самом деле, даже атаковать не пришлось бы, потому, что если бы у меня возникла потребность в сексе, я бы приняла его знаки внимания, независимо от того, насколько они грубы.

А они – грубы, это точно. Я насчитала восемь царапин на груди, одну на щеке и три синяка на животе от удара об землю, когда он швырнул меня. Мои бедра тоже болели. Везде, было больно.

Более того, я взбешена.

Лейф был проигранным делом. Он даже не помнил, как вернуться в человеческую форму. Я думала о его руках, сватавших скорее медвежьими лапами, нежели человеческими руками, как они двигались по моей коже, пытаясь удержать в позе для случки. Повреждения на моей коже были от его когтей.

Я пыталась говорить с ним и ничего не получила в ответ.

Мне придётся отправиться домой. У меня с собой есть спутниковый телефон, и я могла вызвать Миккеля обратно с Мак-Мердо. Он бы вернулся, чтобы забрать меня, и мы как-нибудь что-нибудь должны были бы придумать на счет моей течки. Должно же быть какое-то решение.

Очевидно, я не могла остаться здесь.

Пока заваривался кофе, я начала сворачивать свой порванный спальный мешок, вытирая слезы разочарования с обветренных от холода щек. Я плакала не от страха, а от несчастья. Все мои надежды последнего месяца были связаны с обнаружением Лейфа, которого я помнила тихим, нежным и эстетичным. Милым, любящим, и добрым.

Это совсем не тот мужчина, с которым я столкнулась прошлой ночью. И я не хотела видеть этого одичалого человеко-монстра еще раз. Я просто должна поехать домой и решить, что делать, говорила я себе, утрамбовывая клочья моего спального мешка. Я бы поговорила с папой, чтобы посмотреть, что он мне посоветует.

«Та, которая хочет быть еще одной в команде».

Я вздрогнула от своих воспоминаний… и остановилась.

Черт, черт, черт.

Я застряла.

Я хотела, чтобы мой первый раз был особенным. С кем-то, кто испытывал бы ко мне привязанность и тем, кто нравился мне. Тем, кто был бы предан мне, а не просто обслуживал меня в интересах клана. С кем-то кто не рассматривал бы меня как бесплатный секс, просто потому, что клан не знает, что со мной делать, но при этом, я хотела быть уверенной, что ребенок, который родится у меня будет вер-медведем.

Я заколебалась… и раскатала свой разодранный спальник. Мне надо остаться. Я не могла так легко сдать Лейфа. Даже если он пугал меня, прошлой ночью он все же был наполовину человеком.

Я просто должна уговорить эту половину выйти на поверхность.

И как будто мои мысли могли вызвать его, я увидела массивное тело медведя-гризли в отдалении. Он направлялся к моему лагерю, вприпрыжку двигаясь по снегу.

Я встала, поплотнее завернувшись в одежду. Утро было жгуче холодным, воздух неподвижен и сух, почти без ветра.

Когда я наблюдала, медведь приближался пока не оказался в метрах пятнадцати от меня. Потом он присел, впившись в меня долгим взглядом, а затем склонился. Длинные спутанные волосы на его толстой шее пошли рябью и я увидела, как его тело стало превращаться в человеческое.

Он менялся.

Удивленная, я отвела взгляд, чтобы дать ему немного приватности. Из всех вещей, которые я ожидала увидеть сегодня утром – это было самой маловероятной. Я предполагала, что придется опять выманивать его из укрытия.

Но он был здесь, сам пришел. Пытался измениться в человека.

Трудно не увидеть в этом лучик надежды. Может эта бредовая идея в итоге сработает.

Когда я услышала шаги, хрустящие по снегу, я опять взглянула на Лейфа.

Он стоял, прямо, уставившись вниз на свои руки, как будто они чужие. Его пальцы все еще с когтями и покрыты мехом, но это неудивительно – пальцы всегда менялись и контролировались в последнюю очередь. Пока я смотрела, он поднял руки к лицу и потрогал его – я заметила, что нос все еще был звериным.

– Возможно, ты захочешь подправить это, – сказала я услужливо и показала на лицо.

Он взглянул на меня, замер и закрыл глаза, сосредоточившись. Я видела рябь на его коже, когда он пытался управлять своими изменениями. Было ясно, что это даётся нелегко – я могла видеть пот на его обнажённом, грязном теле.

Я никак не могла помочь и просто смотрела.

Лейф был очень-очень голым. А под всей этой грязью? Очень привлекательным. Я удивилась, хотя не понимала почему. Наверное, я ожидала, что он будет более усталым от жизни и изнуренным, но не загорелым и жилистым, с тугими как канаты мышцы под кожей. Если он и был немного худощав, я решила, что это за счет трудностей жизни в виде дикого животного. Лицо его обрамляла кустистая коричневая борода, отросшая сантиметров на десять, волосы его висели длинными, спутанными колтунами до самых ягодиц. Бедра были подтянутые и я отвела взгляд, заметив его толстый – и возбужденный – член. Вместо этого, я сфокусировалась на его глазах, ярко-голубых на загорелом лице.

Теперь его нос и пальцы стали человеческими, я увидела, как он аккуратно трогает свое лицо для того чтобы убедиться в этом. Когда он удовлетворился тем, что нащупали его пальцы, то опять взглянул на меня.

– Привет, – мягко сказала я. Нас разделял небольшой костерок, и я не была полностью уверена, что предпримет мужчина, если я подпущу его ближе.

Его челюсти сжались на какое-то мгновение, он моргнул и прокашлял "Привет" мне в ответ.

Я улыбнулась, было приятно услышать его голос.

– Ты забыл как разговаривать?

Он тяжело сглотнул, поморщился и опять опустился на корточки, как будто ему было тяжело стоять прямо.

– Есть… немного.

– Я понимаю. Нужно чтобы я дала тебе время?

Он потряс своей головой с длинными, спутанными волосами.

– Я… в порядке.

– Ладно, – я не двигалась, я тоже присела на корточки, плотно сведя ноги вместе, пытаясь приглушить запахи моего тела. Спустя мгновение, я выпалила:

– Ты собираешься опять напасть на меня?

Лейф потряс головой, в это раз яростно.

– Потерял… контроль. Пришел извиниться. Не был… собой.

Он выглядел настолько полным отвращения к самому себе, что я не сдержала улыбки.

– Я заметила, – ответила я иронично. Если честно, я рада услышать, что он признает это. Если бы он не осознавал, что его реакция недопустима, тогда бы мне стоило беспокоиться. Я не упомянула, что моя приближающаяся течка была причиной, почему он напал на меня.

Я не хотела, чтобы он опять развернулся и убежал, когда обнаружит мои настоящие намерения. "Привет, я здесь, чтобы сделать с тобой ребенка". Да скорее всего это не пройдет так уж хорошо.

– Ты медведь-перевертыш? – спросил он, медленным и скрипучим голосом – он забыл, как говорить и память возвращалась медленно.

Я нахмурилась.

– Ты не помнишь меня?

Он потряс головой, его голубые глаза остекленели. Он переминался голыми ногами в снегу, и я осознала, что он скорее всего замерз. Антарктическая погода жестковата, даже для перевертыша. Я медленно поднялась и потянулась к своему разорванному спальнику, а затем кинула его ему.

Лейф взглянул на сверток у своих ног, его широкие брови наморщились пока он рассматривал его.

– Надень это. – Сказала я услужливо и изобразила, что накидываю его на себя.

Он еще мгновенье посмотрел, а потом сделал как я показывала, развернул мешок и обернул ими свои плечи. Через мгновение, пришло понимание, и он плотнее завернулся в него.

– Тепло. Спасибо.

– Что ты помнишь? – спросила я осторожно.

Он задумался на какое-то мгновение, затем взглянул на мой огонь.

– Я помню этот запах.

– Огонь?

Он встрянул головой и указал на маленький серебристый котелок, стоящий на углях.

– Кофе?

Его рот изогнулся в улыбке, белозубо сверкнув.

– Да, это оно.

Я была слегка ошеломлена чисто мужественной красотой этой улыбки, и не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.

– Хочешь немного?

Он кивнул и переступил ближе к огню, глядя на него.

Ну что ж, неплохое начало. Я не была уверена, что ощущаю на счет того, что кофе оказался больше приманкой, нежели моя компания, но я довольствовалась тем, что есть. Беспокоило, что Лейф не помнил меня… или как носить одежду. И многое другое. Я размышляла, не был ли его мозг поврежден тем, что он прожил в облике медведя, по крайней мере последние полтора десятилетия. Большинство из тех, кто уходит в природу больше не возвращаются. Они просто сливались с природой и никогда не возвращались.

Может тому, что они не возвращались была причина.

Я вытащила термокружку, ополоснула чистым снегом и налила в неё кофе. После чего протянула Лейфу, над маленьким дрожащим пламенем.

Он дотянулся до неё и его пальцы коснулись моих. Теплые, сильные. Меня обдало его запахом, и я почувствовала легкий трепет удовольствия в своем животе. "Это течка дает о себе знать, Николина", напомнила я себе.

– Значит ты меня не помнишь?

Лейф поднес кружку ко рту и глотнул. Он покривился от вкуса, но сделал еще один глоток, как будто был не совсем уверен, нравится ему это или нет. Я улыбнулась, глядя на его реакцию. Я любила кофе очень крепким и горьким, и черным как ночь. Он уставился на свою кружку, а потом покосился на меня.

– Кажется я помню, что кофе было вкуснее.

Я хихикнула от вида его неудовольствия.

– Я не привезла с собой сахара. Прости.

Он заворчал и опять взглянул на меня, изучая мое лицо. Я надолго задержала дыхание, но затем он потряс головой.

– Я не помню тебя.

– Я Николина. Николина Аасен. Мне было десять, когда ты ушел.

– А сколько тебе сейчас?

Он не знал сколько лет прошло?

– Мне двадцать шесть.

Он уставился на кружку с кофе в своих руках, и смотрел так долго, что стало неловко. Затем он опять поднял взгляд на меня.

– Сколько мне лет?

Я прикусила губу.

– Тебе было восемнадцать когда ты ушел, значит сейчас тебе тридцать четыре.

Его брови опустились, как будто ему было удивительно это слышать.

– Понятно.

Мне хотелось спросить его помнит ли он почему ушел, но я не могла. Что если он не помнил, что Катя умерла? Что если это опять разобьёт ему сердце, и он снова убежит? Я тяжело сглотнула.

– Ты помнишь… еще что-нибудь?

– Немного. – Лейф сделал еще глоток кофе и постучал ногой. Я старалась не пялиться на его член, висящий между согнутых ног. Хотя, трудно было не смотреть. Он просто был… там. И бросался в глаза. Лейф опять заговорил. – Мои воспоминания туманны. В основном это снег… и пингвины.

Я улыбнулась от услышанного

– Похоже это все что есть на этом острове.

Он кивнул.

– Я не думаю…, – Лейф моргнул и посмотрел на меня, полностью сосредоточившись. – Я не думаю, что мне нравится это на вкус.

Я рассмеялась, удивленная его печальным признанием.

Лейф пораженно наблюдал за моим смехом, и его мышцы напряглись. Затем он расслабился, и я увидела лучики морщинок в углах его глаз, а рот изогнулся в ответной улыбке.

– Мне нравитсяэтот звук.

В моем животе опять появился нежный трепет, и я плотнее свела бедра, теперь совершенно по другой причине. На сей раз, это было желание.

Он напряженно уставился на меня на какое-то мгновенье и затем склонил голову.

– Ты ранена.

Я прикоснулась к длинной царапине на щеке. Она пульсировала, когда я задумывалась о ней, поэтому старалась забыть об этом.

– Не сильно.

– Это… от меня? – его рот перекосило, улыбка исчезла. – Я причинил тебе боль?

Я слегка кивнула. Я не хотела ему лгать.

Его лицо опустилось, и он опять посмотрел на кружку с кофе в своих руках. Очень медленно, он отставил его подальше к огню. Затем встал, скидывая спальный мешок.

– Подожди, – обратилась я. – Не уходи. – У нас наметился прогресс.

Но когда я поднялась на ноги, он отскочил в сторону и начал меняться.

Разочарованная, я опять присела на корточки и смотрела на его удаляющуюся фигуру, за несколько шагов превратившуюся в медведя. Черт побери. Психика Лейфа очень хрупка. Мне надо аккуратней относиться к нему. Мне нужно вернуть его, и уговорить провести со мной больше времени в человеческом обличье.

Я подняла кружку и допила кофе. Завтра, я сварю больше кофе и посмотрю, что из моих запасов может привлечь его опять нанеси визит.

Следующим утром запах вер-медведя, вокруг моего лагеря усилился. Я спала в своей палатке, после того как сшила вместе куски спального мешка, и факт, что Лейф исследовал местность пока я спала, но не потревожил меня, был приятным. Это значило, что он понимал кем я была и ему было достаточно любопытно, чтобы вернуться.

Это – хороший знак.

Довольная, я вскрыла свои запасы и зарылась в них, размышляя, что могу приготовить на огне. У меня в заначке был шоколад – который я держала из-за гормонального всплеска, благодаря течке, и это показалось отличной идеей. Я вытащила плитку шоколада и заварила новый котелок кофе – немного слабее в этот раз, в ожидании появления Лейфа. И после этого закинула немного моего драгоценного шоколада в кофе и дала ему раствориться, стараясь подсластить напиток.

Сама я кофе не пила. Я ждала, когда покажется Лейф.

И ждала.

И ждала.

Пока я ждала, достала свой небольшой набор для шитья и закрепила швы на спальнике. Я наскоро сшила его прошлым вечером, но обнаружила, что даже маленькие дырки пропускают холодный воздух внутрь, так что я занялась закреплением швов и перешивкой мешка.

Как только я закончила прокладывать стежки, направление ветра поменялось, и я уловила в воздухе запах вер-медведя. Я уронила свое шитье и подняла голову, как раз вовремя, чтобы заметить большую коричневую массу, которая двигалась по заснеженному холму в отдалении.

– Лейф? – крикнула я.

Ответа не было.

– Лейф? Я снова сделала немного кофе для тебя. Сегодня он вкуснее, я обещаю, – позвала я. Мог ли он вообще понимать меня, когда был в форме медведя? Я прекрасно могла понимать английский даже в своей медвежьей форме, но я не провела в ней целых шестнадцать лет.

Но, к моему облегчению, Лейф приблизился – человеческий Лейф – несколько минут спустя. Он выглядел неуверенно, скрываясь за углом палатки, как будто боялся подойти ближе. Его глаза смотрели на меня осторожно, и это снова были глаза дикого хищника, без проблеска человечности в них.

Я приглашающе похлопала по спальному мешку рядом с собой. Я расстелила его как одеяло для пикника, поставила кружку с подслащенным шоколадом кофе в центре, крышка была откручена, так чтобы он мог унюхать его. Мне пришлось закинуть туда почти целую плитку шоколада для того чтобы достаточно подсластить напиток, зато доносящийся аромат был богатый и насыщенный.

Лейф колебался только мгновение, а затем двинулся, чтобы сесть на одеяло и обхватил термокружку руками. Он попробовал кофе и зажмурился от удовольствия.

– Николина, – простонал он.

Я была поражена, услышав свое имя, произнесенное таким образом. Думаю, это его способ сказать спасибо, но как-то… странно. Приятно, но странно.

– Пожалуйста, – сказала я ему и после этого натянула одеяло ему на плечи, чтобы укрыть его от колючего ветра. Было жгуче холодно, не смотря на солнечный день, и я надела несколько слоев одежды. Вид такого обнаженного Лейфа заставлял меня беспокоиться об обморожении, не смотря на его вер-медвежью природу. – Хочешь поесть чего-нибудь?

Он долго изучал мое лицо, а затем кивнул.

– Если у тебя… если у тебя есть лишнее.

– У меня есть. – Я привезла много протеиновых батончиков с собой. Они не были вдохновляющей едой, но были компактными и их можно привести огромное количество. Я развернула один со вкусом шоколада и предложила Лейфу, так как он, похоже, оказался сладкоежкой.

Лейф взял его и быстро съел, жадно проглотив. Вид того как он ел обеспокоил меня, и я задумалась, что было причиной – голодание или недостаток воспитания. Он сказал, что не любит пингвинов, но на этом острове особо ничего и не было кроме пингвинов. Может поэтому он был такой тощий.

– Хочешь еще один?

После того как он кивнул, я дала ему еще один батончик и смотрела как он ест. После того, как с батончиком было покончено, он опять начал пить свой кофе, глядя на меня.

Я не шевелилась. Просто смотрела на него и ободряюще улыбалась.

Через некоторое время, он потянулся и коснулся моей щеки одним грязным пальцем, поглаживая.

– Мне жаль.

Это на счет царапины? Она почти зажила.

– Не беспокойся об этом, – сказала я ему. – Она заживает. И ты был не в себе.

Я знала какого это. Приближение течки было более чем слегка напрягающим, потому что мое тело… жаждало этого. Я опасалась того как я буду действовать ближайшие пару недель или около того, когда период охоты войдет в полную силу. У женщин-перевертышей довольно продолжительный период подготовки к течке. Я предполагала, что это должно помочь нам провести все должные приготовления, но также это означало длительный этап беспокойства и ожидания.

Пальцы Лейфа продолжали гладить изгиб моей щеки, подушечки пальцев на моей коже ощущались прохладными и грубоватыми. Казалось, что его взгляд потемнел от напряженности.

– Николина, – прошептал он опять.

Я затрепетала от того как он произнес мое имя. Это звучало так… сильно. Эмоционально.

– Могу я показать тебе кое-что? – спросила я его.

Он кивнул.

Даже если мне было больно оторваться от его нежного прикосновения, я встала и направилась в палатку, достала маленькую резную деревянную фигурку, которую привезла с собой. Я опять села рядом с ним и протянула ее.

Это была маленькая резная деревянная фигурка медведицы в балетной пачке на поясе, балансирующей на шаре.

Он взял ее у меня и изумление отразилось на его лице. Он улыбнулся.

– Я помню это.

У меня перехватило дыхание.

– Помнишь?

– Помню… – Лейф задумался на мгновение и затем взглянул на меня. – Я помню девочку с косичками в розовой пачке. Она дулась потому, что ее кузены могли обращаться в медведей, а она еще нет.

Я тяжело сглотнула, мое сердце заболело от воспоминаний.

– И ты вырезал эту фигурку и дал ее мне, потому что хотел, чтобы мне стало лучше.

– Я помню, – кивнув, сказал он. Лейф осмотрел меня, и его рука потянулась к моим волосам, заплетенным в две длинные косы. – У них почти тот же цвет, что и раньше.

– Почти, – сказала я улыбаясь. – Все в моей семье рождаются и остаются блондинами.

Его длинные пальцы двинулись к моему лицу, задели золотое колечко в моей ноздре.

– Хотя, этого я не помню.

Я засмеялась.

– У меня был бунтарский период.

– Почему?

Я заколебалась от этого мягкого и прямого вопроса и решила ответить честно.

– Мой жених, Рэмси, был изгнан из медвежьего клана до тех пор, пока не принесет извинений. Ему было пятнадцать лет. И похоже он вообще не собирался возвращаться, чтобы жениться на мне, поэтому я решила, что могу делать что хочу. Я сделала пирсинг в носу и покрасила волосы в черный цвет.

Лейф рассматривал меня какое-то мгновение, а затем его пальцы продолжили гладить мое лицо.

– Но твои волосы больше не черные.

– Не черные, – согласилась я. – Это выглядело ужасно. Но кольцо в носу мне понравилось, и я его оставила.

– И как долго Рэмси не возвращался к тебе?

Этот вопрос причинил мне боль, больше чем я ожидала.

– Он… он не вернулся.

Слезы защипали мне глаза, боль от отказа от меня и теперь была острой как в первый день.

– Он связал себя с вер-волчицей.

– Тогда он дурак, – просто сказал Лейф. Его пальцы смахнули слезы, которые угрожали замерзнуть на моих ресницах. – И он не достоин твоей боли.

– Знаю, – сказала я ему. – Но это тяжело забыть.

Кривая усмешка искривила его рот.

– А я, похоже, хорош в забывании.

Я почти согласилась с ним, но удержалась. Казалось невежливым указывать на то, сколь многое он забыл. Я хотела спросить его, что он помнит о причине своего побега, но казалось он не хочет обсуждать это, а я отказывалась быть тем, кто заведет об этом речь.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

Его рука упала, он опять взялся за кружку. Выпил. Подумал. Потом посмотрел на меня.

– Я обеспокоен.

– Обеспокоен?

Он кивнул.

– Я понимаю, что что-то плохое произошло со мной, раз заставило уйти так далеко и скрываться.

Ох.

– Так и было, – произнесла я мягко.

– Что это было?

– Ты уверен, что хочешь, чтобы я тебе рассказала?

– Я совсем не уверен, – ответил он. – Но также мне интересно, почему ты здесь, спустя шестнадцать лет.

"У меня начинается течка и мне нужен вер-медведь и ты единственный кто остался из тех кому меньше шестидесяти и, кто не связан с кем-нибудь". Но слова застряли у меня в горле.

– Ты не можешь догадаться, почему я здесь?

Лейф потряс головой, и его спутанные волосы затрепетали на ветру. Он выглядел как дикарь в этот момент, такой нецивилизованный, что я в очередной раз задумалась зачем я здесь.

– Хотя, я должен знать почему, да? – Он поднял термокружку и допил кофе, затем протянул её мне. – На самом деле, не рассказывай мне ничего. Я хочу посмотреть, что я смогу вспомнить сам.

Я кивнула.

– А если ты не вспомнишь?

– Возможно это будет благословением, – ответил Лейф. Он потянулся и поднялся на ноги, затем застенчиво улыбнулся мне перед тем, как повернуться и опять удалиться.

Я позволила ему уйти, мои мысли были спутанными и сбивчивыми. Часть меня хотела удержать его, чтобы он остался рядом, и мы могли продолжить говорить… но Лейф знал, что есть какая-то проблема. Он понимал, что мое присутствие здесь не спроста и хотел выяснить причину этого.

Потому что, если он не помнил о смерти Кати, это снова станет шоком для него… а я не хотела быть тем, кто сообщит ему об этом.

Я не знала, что делать.

Поэтому просто смотрела как он уходил и ничего не сказала.

В этот день он не вернулся, но на следующее утро, когда я проснулась, я нашла массивного, грубого медведя, вылепленного из снега, на одном из холмов, рядом с моим лагерем.

Увидев это, я рассмеялась и захлопала в ладоши. Значит все-таки оставалась надежда.

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875

Глава 3

Каждый день на протяжении следующей недели, Лейф останавливался на завтрак. Я подслащивала его кофе шоколадом и делилась с ним протеиновыми батончиками. И если я истрачу свой запас, что ж, просто отправлюсь домой немного раньше. Каждый день, когда Лейф показывался, он был все более разумным, более смышленым и оставался чуть дольше. Я достала свой набор для шитья, перебрала кое-какую свою одежду и сшила для него из кусков рубашку и (надо признать) уродливые штаны. Еще соорудила пару башмаков из кусков спального мешка. Мои запас почти на исходе, но это меня не смущало. Я чувствовала, что мы достигла определенного прогресса, и я делала все возможное, чтобы сделать Лейфа более человечным, я была готова на все ради этого.

То, что он находился рядом с лагерем, доставляло мне больше радости, чем я ожидала. В нем была застенчивость, но также и признаки еще незрелого альфы в манерах. Казалось, что он намерено осторожен со мной, осознавая тот факт, что ранил меня во время своего безумия. Теперь же он, похоже, намеревался обращаться со мной исключительно бережно. Каждое утро, когда я просыпалась, я находила неподалеку новую скульптуру из снега – пингвина, северного оленя, русалку… и русалка была похожа на меня, с такими же косами и пирсингом в носу. Я рассмеялась от восторга, когда увидела это. Лейф снова обрел художественную сторону своей натуры, и похоже, творя, он становился собой.

Не смотря на то, что прошло лишь несколько дней, с тех пор как у меня была возможность помыться, я чувствовала себя грязной. Да и под ногтями у Лейфа я заметила пятна грязи, и решила, что нам обоим не помешает немного чистоты. Конечно, учитывая, что это была Антарктика, заставить себя помыться, когда на улице такой холод, требовало некоторых усилий.

Но, все подготовив, я могла быстро помыться губкой и подозревала, что Лейф тоже.

Так что на следующее утро, я проснулась раньше обычного. Нагрела воды на костре и поспешила назад в палатку, где полностью разделась. Я скребла себя влажной тканью и куском мыла, затем расплела косы, намочила волосы и хорошенько их промыла. Это не было лучшей ванной, которую я когда-либо имела, но я почувствовала себя чище и пахла лучше, чем на протяжении последних дней. К тому времени, как Лейф пришел на утренний кофе, я снова заплела свои влажные волосы.

Он обернулся в человека перед тем как войти в лагерь, а я выложила одежду, которую сшила для него ранее. Это уже вошло в привычку. Я готовила кофе, Лейф одевался и оставался, чтобы немного поболтать перед уходом.

После того как он оделся, его ноздри затрепетали, и он оглядел меня, сощурив глаза.

– Что за запах?

– Жимолость? – улыбнулась я ему. – Это запах мыла. Хочешь понюхать? – я предложила ему одну из свеже вымытых кос.

К моему удивлению, он наклонился и понюхал мое горло, его лицо было так близко к моей коже, что я могла чувствовать его дыхание.

Тело немедленно отреагировало на его близость. Соски затвердели и пульс участился. Жаркая волна желания накрыла меня, и я часто задышала. Я подозревала, что если бы потрогала себя между ног, то обнаружила, что была мокрой от желания.

И это от простого обнюхивания.

Без вопросов было понятно, что Лейф привлекает меня. Он – великолепен. И не просто потому, что являлся вер-медведь и одним из немногих, кого я могла взять в супруги. Это было из-за его стройного, загорелого тела, крепких ягодиц, которые я видела каждое утро, сияния его радостных голубых глаз… мне просто все в нем нравилось. Мне нравился его художественный дух, мне нравилась его чувствительность и мне нравилось его возрождающееся чувство юмора. Я помнила, что влюбилась в него, когда мне было десять. Влюбленность возвращалась, и возвращалась в полную мощь.

– Пахнет хорошо, – сказал он после долгого молчания. – Я давно не чуял цветов.

– У меня еще осталось мыло и вода, – сказала я, ненавидя дрожь в своем голосе, которая выдавала мои эмоции. – Хочешь тоже помыться?

Лейф убрал свои руки и поморщился:

– Я не особо хорошая компания в таком виде, правда?

– Да нет, – сказала я, удерживая дыхание. И затем, хотя это и прозвучало слишком интимно, я заставила себя дружески потрепать его по руке. – Давай. Пойдем в мою палатку.

Я взяла остатки нагретой воды с огня и вошла под маленький купол. Мы оба были слишком высокие для того, чтобы стоять прямо, поэтому я села на стопку одеял и похлопала рядом с собой, показывая, что ему надо сделать то же самое.

Лейф сел передо мной, согнув ноги и наклонился вперед. Его колени коснулись моих, я и старалась не глазеть на его наготу. Он еще не надел свою одежду и когда скрестил ноги, все его голое тело предстало передо мной. Перевертышам не полагается быть особо стыдливыми. Я неоднократно видела всех в клане голыми. Оборачивание просто не допускает скромности. Но это был мужчина с которым я планировала связаться – он просто пока этого не знал. Поэтому каждый раз, когда его член открывался моему взгляду я слегка возбуждалась. Возможно, это пройдет после того, как я лишусь невинности, но пока это по-прежнему было проблемой.

Как будто заметив мое внимание, его член покачнулся и начал твердеть. Ох. Я знала, что это из-за моей близости и приближающейся течки. Мой запах заполнил небольшое пространство палатки, смущая меня. Хотя, Лейф ничего не сказал. Он очень старался игнорировать физическое влечение ко мне, и я понимала, что это из-за того, как неудачно прошла наша первая встреча.

Я поставила горячую воду рядом с собой и обмакнула туда ткань, отжала ее и жестом показала Лейфу, чтобы он повернулся.

– Почему бы мне не помыть тебе спину? – Что угодно только не смотреть на его эрекцию.

Он покорно развернулся и подставил мне свою спину. Его длинные, спутанные волосы в беспорядке спускались до самых ягодиц, и я задумалась, намыливая брусок мыла:

– Хочешь, чтобы я обстригла весь этот беспорядок или просто помыла?

– У тебя есть ножницы? – радость в его голосе подсказала мне ответ.

– У меня есть охотничий нож,- сказала я ему – Окажешь мне честь?

– Пожалуйста, – пробормотал он хриплым голосом. Его разговорный язык стал намного лучше теперь, после небольшой практики. Вы бы никогда не подумали, что поначалу ему стоило больших трудов связать предложение.

Я была сильно взволнована тем, что Лейф возвращался в норму. Каждый шаг, который он делал, приближал его ко мне.

Я ухватила его гриву в пучок у основания шеи. Его запах наполнил мои ноздри – не дикий как я ожидала, но теплый земляной и приятный. Я вынула нож из ножен на ноге и начала отпиливать его волосы. Мгновением спустя, его длиннющие космы остались в моей руке, а оставшиеся на голове волосы коснулись его обнаженного затылка.

– Намного лучше, – прошептала я и оценивающе посмотрела, как он повёл плечами, разминаясь.

– Мне уже стало легче.

– Еще бы, – сказала я ему, отбрасывая в сторону метелку отрезанных прядей. – Мне кажется ты сейчас потерял около килограмма этих спутанных волос.

Я снова взялась за мыло и ткань, намочила их и начала тереть его крепкие плечи.

Он застонал от удовольствия, как только мочалка прикоснулась к его коже.

Я замерла.

Звук, который он издал… оживил все мое тело. Потребность забилась в нем, и я еле удержалась от желания завыть в ответ. Мои соски напряглись под тканью одежды, кожу покалывало.

Хотя, я не могла позволить Лейфу узнать об этом. Стиснув зубы, я продолжала протирать его плечи тканью, смывая следы глубоко въевшейся грязи, пока он выгибался и поворачивался, бессознательно пытаясь направить меня к месту где больше всего чесалось. Я продолжала, следуя его направляющим движениям, хотя заметила, что делаю это медленнее чем должна бы. Я просто настолько очарована его жилистым телом. Каждая часть его была мышцами без капли жира, мускулистой и полной силы. Он излучал жар, и теперь, когда я намылила его ароматом жимолости, он пах смесью цветов, вер-медведя и… Лейфа. Я была зачарована прикосновениями к нему, неспособная остановиться. Когда меня удовлетворило то, насколько какой чистой стала его спина, я продолжила мыть, продвигаясь по его рукам, часто намачивая и промывая мочалку, чтобы она оставалась влажной и мыльной. Но не только она была влажной; я была практически уверена, что мои трусики тоже насквозь промокли, и это не имело никакого отношения к воде для купания. Но, о Боже, Лейф был такой симпатичный и прикасаться к нему чистое удовольствие. Я никак не могла помочь себе.

Мои мокрые пальцы проследовали вдоль одного мускулистого бицепса, и я резко втянула воздух, когда он изогнулся в ответ.

Лейф посмотрел на меня поверх своего плеча, глаза его были прищурены, выражение лица невозможно было прочесть под разросшейся бородой.

– Хочешь помыть меня спереди?

Я покраснела.

Это был шаг навстречу с его стороны. И к тому же… не было ли все это купание небольшим движением вперед? Я знала, что он возбужден, просто глядя на него, а он знал, что я возбуждена потому, что мог чуять мой запах. Я задумалась на мгновение, но хотела заняться его передом больше чего-либо еще. Поэтому я тяжело сглотнула и сказала:

– Повернись.

Он повернулся… И эти голубые глаза казалось сверкали, сфокусировавшись на моем лице. Я опять намочила мочалку, обращая внимание, что вода становилась холоднее – и грязнее – с каждой минутой. Но я продолжила намыливать ткань и когда была готова, прикоснулась к основанию шеи Лейфа, напротив его пульса.

Он сглотнул, и я смотрела как его адамово яблоко двигалось в нескольких сантиметров от моих мокрых пальцев. Моя рука двинулась к его плечу, одной рукой намыливая, и исследуя мочалкой в другой. Это было невероятно эротично, и я подозревала, что мы оба знали, что перешли от купания к ласкам.

Но ни один из нас не останавливал другого.

Было невозможно игнорировать твердую длину его члена, который выступал над его скрещенными ногами. Он был направлен вверх, ствол толстый и подрагивающий, с темно-багровой головкой. Я продолжала смотреть на него, очарованная вопреки себе, и моя намыленная рука скользила ниже, касаясь живота Лейфа и таза, и дальше по бедру.

Он не останавливал меня, просто оставался полностью неподвижным, пока я изучала его. Мне было интересно, насколько он даст мне осмелеть. Только двое нас были на этом острове, в этой палатке, во всем мире. Был только Лейф и я.

В этот момент, я чувствовала невероятную связь с ним, и чрезвычайное возбуждение.

И тогда я еще раз намылила свою мочалку, уронила мыло в воду и положила обе руки на его напряженную эрекцию.

Лейф застонал. Его руки ринулись вперед и обхватили мои плечи, и следующее что я знала – он целовал меня, его губы припали к моим.

Я была поражена и сначала не могла отвечать. Я просто сидела там, пока его губы двигались поверх моих.

Казалось он осознал, что я не целую его в ответ также отважно как прикасалась к нему. Поцелуй поменялся, стал мягче, его язык порхал напротив моих губ в безмолвном вопросе.

Я приоткрыла губы для него, мой ответ был однозначным "да".

Поцелуй Лейфа стал глубже, нежнее. Его язык поглаживал мой, и я застонала, ощущая его рот, и жесткие волоски его бороды у моих щек. Жажда, таившаяся в моем теле, взревела в полную силу, и мои влажные руки напряглись вокруг его члена, удерживая его пока мы целовались. Его руки накрыли мои груди, баюкая их в ладонях, дразня мои соски, пытаясь вернуть мне то же удовольствие, которое я давала ему.

О Боже, губы Лейфа ощущались так хорошо на моих губах. Я пососала его язык, когда он скользнул вдоль моего, думая, как прекрасен он был для меня. Он был идеален для моей течки. Он был…

Я так резко отшатнулась, что наши губы издали влажный чмокающий звук, когда разъединились. Я в ужасе уставилась на него.

Он даже не представлял почему реагировал на меня таким образом. Просто пребывание рядом со мной, возбуждало его из-за состояния моего тела. Я чувствовала… стыд из-за этого.

Лейф даже не помнил, что был в скорби, и вот она я, пристаю к нему, чтобы удовлетворить свои потребности.

Боже, это делало меня хреновым человеком.

Мои руки соскользнули с него, когда я осознала всё, и меня затопил шквал вины.

– Почему бы тебе самому не закончить мыться? – сказала я, вскакивая на ноги. Дыхание сбилось. – Мне нужно подышать.

Я развернулась и выбежала из палатки.

Я ненавидела себя за то, что манипулировала Лейфом. У него не было воспоминаний о последних шестнадцати годах. Во всех смыслах он был вдовцом, ведь так? А тут я со своим течным запахом, суюсь ему под нос и пытаюсь принудить связаться со мной.

Если бы я была порядочным человеком, то напомнила бы Лейфу о его горе, позволила бы ему все выяснить и посмотрела, как бы это повлияло на него. Если бы он был вне себя от печали, я бы знала, что он не хочет меня. А если бы он на самом деле пережил свою скорбь, я могла бы продолжить действовать по своему плану. Тогда бы я рассказала ему о своей проблеме и спросила бы его, хочет ли он логического продолжения. Хотел ли он связаться со мной? Или он хотел вернуться в дикую жизнь и продолжить горевать о Кате?

Самое печальное, что… я боялась его ответа. Что если он не пережил свою скорбь? Я не знала могла ли конкурировать с памятью о мертвой девушке, и скрывала это от него.

Это было ужасно и неправильно, что я утаивала информацию от Лейфа и казалось, ничем не могла помочь себе. Я засунула влажные руки в карманы пальто и зашагала вниз к берегу, ожидая, когда мое тело немного охладится.

Я бродила часами, наматывала круги по острову. Лейф меня не догнал, даже не вышел посмотреть в порядке ли я. Вернувшись к палатке, я обнаружила, что вода вылита, принадлежности для купания вымыты и сложены в сторону. Лейф ушел.

Черт побери.

Я задалась вопросом, было ли к добру, что я прогнала его. Я решила, что если он вернется, расскажу ему все.

Никаких больше секретов. Я должна удостовериться, что Лейф в курсе того, что его реакция на меня полностью управлялась гормонами. Что он покинул клан потому, что его возлюбленная Катя мертва.

Когда Лейф узнает правду, то сможет решить, как поступить с моей течкой, вместо того, чтобы я принимала решения за него.

Насколько я ненавидела это, настолько это нужно было сделать.

На следующее утро, когда я проснулась, то увидела ледяную скульптуру кита. Он как на гребне волны, поднимался над снежным берегом. Все же увидеть скульптуру было хорошим знаком. Это значило, что Лейф все еще здесь и не зол на меня.

Пока.

От этого мне стало лучше.

К моему облегчению, Лейф вернулся спустя несколько часов.

Медведь приковылял к лагерю, как будто ничего не случилось, у самой кромки лагеря, он присел и начал обращаться в человеческую форму. Я выложила для него одежду, и он сразу начал одеваться, как только полностью превратился в человека.

Я старалась не рассматривать его, пока он одевался, но мне это не удалось.

Лейф был выбрит. Его длинные волосы, которые мы вместе обрезали, он подстриг еще короче и побрился моим ножом. Щетина покрывала сильную линию его челюсти, но безумно – длинной бороды больше не было.

Лейф выглядел великолепно. Молодой, сильный и восхитительный. Мои гормоны запели в ответ, когда его внимание сосредоточилось на мне и его челюсти решительно сжались. Без бороды, его нос, выделялся на его лице, слегка длинный и выступающий, только из-за него, внешность Лейфа не была модельно-красивой, но мне нравилось его лицо.

Мне нравилось в нем все. Я так попала.

Он уставился на огонь, и я привычно сгребла остатки моего растворимого кофе в термокружку, ожидая, когда закипит вода. Лейф покончил с моими драгоценными запасами быстрее, чем я ожидала, но я не возражала. Мне было приятно видеть выражение его лица, когда он заново открывал для себя такие мелочи как протеиновые батончики, или бульон из кубиков. Я была уверена, что многое из этого было из-за моей влюбленности в него, но, благодаря своим взбешенным от течки гормонам, я была бессильна противостоять этому.

Хотя Лейф молчал. Мы оба смотрели на мой маленький костер, не говоря ни слова. Легкое потрескивание горящего плавника ^[1] было единственным звуком в лагере, только это и крики пингвинов в отдалении. Теперь я их даже не замечала; они избегали моего лагеря. Он слишком пропах хищниками.

– Приближается шторм…, – после долгой паузы, произнес Лейф. – Сильный. Будет много снега. Тебе надо найти укрытие.

Я прищурилась, глядя на серое небо. Оно выглядело практически также как в любой день до того. Было холодно, сухо и ветрено. Типичный Антарктический день.

– С чего ты взял?

Он постучал пальцем по своему большому носу.

– Я могу его чуять. Легкие изменения в воздухе, – он кивнул на пингвинов. – И они разбрелись, направляются к убежищу.

– О! – Если пингвины уходили, наверное, это плохой знак.

– Тебе надо уехать, – сказал он.

Это разозлило меня. Такое своеобразное, заключительное замечание. Тебе нужно уехать, именно.

– У меня есть палатка, – сказала я упрямо. – Я никуда не собираюсь.

– Почему нет?

– Я остаюсь здесь до тех пор, пока не вернется лодка.

– Ты не можешь. У тебя нет укрытия.

– У меня есть палатка.

– Твоей палатки будет недостаточно. – Он махнул на проход в скалах. – Там есть здания в этом направлении. Если ты должна остаться, укройся в них. Я помогу тебе набрать дров. Если мы вместе будем работать, ты сможешь набрать достаточно для небольшого костра, чтобы он согревал тебя.

"Если ты должна остаться"? Трепета не вызывало.

Я не могла не заметить, что он говорит о костре для того, чтобы согревать меня, а не нас.

– А как на счет тебя?

– Я буду в порядке в медвежьей форме. Я уже привык к таким вещам. – Он прищурился. – У меня есть берлога на острове или две. Будет достаточно тепло.

Он собирался благополучно пережить шторм в медвежьей форме?

– Как ты думаешь, как долго это продлится?

– Несколько дней. Может неделя. Как я сказал, это небезопасно и тебе надо уехать. – Его голубые глаза заботливо смотрели на меня, скрывая чувства.

Я подозревала, что если Лейф станет медведем на целую неделю, он может не вернуться назад. Его память и без того была полна пробелов.

– Почему ты стараешься от меня избавиться? – спросила я сдавленным голосом. Мне было больно, что он пытался вытурить меня с острова. Казалось, он не хотел, чтобы я здесь находилась.

В его голубых глазах наконец-то промелькнуло… удивление.

– Я не стараюсь избавиться от тебя, Николина. Я пытаюсь защитить тебя. – Он смотрел как я наливаю воду в термос. – Я был эгоистом и съел половину твоих запасов, и ты сделала мне одежду из своих вещей. У тебя не так много осталось. Я беспокоюсь о твоей безопасности.

Он был прав на счет этого – у меня теперь на два комплекта одежды меньше, и еды осталось меньше половины. Мой спальный мешок настолько разорван и испорчен, что приходилось придерживать его во время сна.

Но… я не хотела уезжать. У меня очень скоро должна начаться течка. Я не могла вызвать Миккеля сейчас. Если бы я позвала его, мой кузен швырнул бы меня на землю и попытался овладеть мной.

И это было бы абсолютно отвратительно для нас обоих.

– Я никуда не собираюсь, – повторила я.

– Почему?

– Мой… проект не завершен. – Мне нужно сказать ему правду, но слова не шли с языка. Пока нет.

– Нет такого проекта, который важнее твоей безопасности.

– Ты прав, – сказала я, мысли о кузене были (хоть и отвратительны) довольно возбуждающими из-за моей приближающейся течки. – Вот поэтому я и остаюсь.

Лейф заворчал и поднялся на ноги и начал вышагивать, забыв о приготовленном для него кофе.

– Почему ты такая упрямая?

– Почему ты поступаешь так, как будто тебе есть, что сказать о том, что я делаю? – резко ответила я.

– Я поступаю как мужчина, который хочет овладеть тобой, – прорычал он в ответ. – Я думал это очевидно, Николина!

Я покачнулась, потрясенная его словами… и его злостью.

– Овладеть мной?

Он опять приблизился, припал передо мной на колени, в своей лоскутной, разрозненной одежде, которую я сшила для него, его рука накрыла мою щеку.

– То, что произошло между нами вчера, в твоей палатке…

О боже. Похоже он был обуян моими брачными гормонами. Чувство вины затопило меня.

– Это была просто ванна, – сказала я, запаниковав.

– Это – не просто ванна, – выпалил он. – Я хочу тебя, Николина. Я…

Я отскочила от него, жаркие, эмоциональные слезы потекли по моим щекам.

– Так и есть, – плача, произнесла я. – Ты на самом деле не хочешь меня.

Пришло время рассказать ему правду.

– Да, я хочу тебя…

– Нет, не хочешь, – произнесла я. – Не на самом деле. Ты хочешь Катю, помнишь?

Он пошатнулся, услышав мои слова, словно я его ударила. Я наблюдала как его изумительные голубые глаза расширяются, как воспоминания, пронеслись в его голове.

– К-катя?

– Да, – ответила я, подавив рыдание. – Катя.

Я подтащила поближе тюк со своими вещами и достала фото, которое специально привезла для этой цели – фото юных Лейфа и Кати, где они обнимались и лица их лица были прижаты друг к другу. Я протянула ему снимок.

– Знаю, что ты многого не помнишь, но наверняка захочешь вспомнить это.

Он взял у меня фотографию и уставился на нее.

– Вот кого ты хочешь, – горько сказала я. – Не меня. Я просто манипулирую тобой, и флиртую, и заставляю тебя думать, что ты хочешь меня. Понятно? И мне жаль. Мне действительно жаль, но я хотела сказать тебе. Это нечестно, но я думаю ты должен знать. Из-за нее ты здесь. Теперь вспомнил?

Лейф просто смотрел на фото, не говоря ни слова.

Я начала спешить, намеренно выдать все до того, как сломаюсь и начну рыдать, как гормонально нестабильная девчонка на пороге своей первой течки.

Кем я и была.

– Катя умерла шестнадцать лет назад, – сказала я тихо. – Предполагалось, что ты женишься на ней, после того как вы оба получите образование. Но она умерла и ты, я не знаю, потерял разум. Ты убежал из медвежьего клана и приехал сюда, что-то свело тебя с ума. Ты прожил в форме медведя последние шестнадцать лет, и она этому причина. И если ты не помнишь ее, то заслуживаешь помнить хотя бы это. – Я постучала по фотографии. – Поверь мне, Катя была той единственной, которую ты хотел, и мне очень жаль, что я не она.

Лейф очень спокойно опустил фото. Он стоял, глядя на меня полными ужаса, испуганными глазами. Затем он содрал с себя самодельную одежду и покинул лагерь, по пути трансформируясь обратно в медведя.

Я подобрала снимок и засунула к своим вещам, не в состоянии удержать безмолвные рыдания, сотрясавшие меня.

Я только что опять сломила Лейфа. Как последняя сука, я заставила его вспомнить Катю, просто потому, что не хотела испытывать вину за то, что он нуждался во мне. Потребность, которую я сама ему навязала.

Я опять прогнала Лейфа, именно, когда он был так близок к прежнему себе. Будь оно проклято.

Этой ночью ледяной скульптуры не было.

Лейф не показался следующим утром. Я посчитала это нормальным. Настроение мое было испорчено, учитывая, что течка приближалась, а я ввязалась в драку с единственным шансом на помощь в моем жалком положении. Это ужасно, мое тело болело и стало гиперчувствительным к легчайшим прикосновениям и передышки не предвиделось. Меня лихорадило, поэтому, вместо того, чтобы последовать совету Лейфа – направиться к одному из заброшенных зданий и начать собирать дрова, я приготовила суп и закутавшись в одеяла, проспала весь день. Я проснулась ночью, для того чтобы увидеть ясное небо, и ощутить чрезвычайно бодрящий и морозный воздух.

Я фыркнула, глядя на яркие звезды. Шторм, твою мать. Он просто пытался отделаться от меня, так получается? Поплотнее завернувшись в одеяла, я вернулась в постель.

На следующее утро я проснулась… и застонала. В голове стучало и тело вспыхивало от малейшего прикосновения. Кожа между ног трепетала и пульсировала. И глубоко внутри все болезненно ныло.

Я – официально в течке.

Это было жутко. Я подвывала в агонии и тяжело дышала, пока откидывала одеяла со своего тела. Груди ныли и разбухли, я прикоснулась к своим соскам и зашипела от того, насколько чувствительными они стали. Все болело.

У меня припасено кое-что чтобы облегчить мое состояние.

Вяло, я зарылась в сумку, в поисках вибратора, который привезла с собой. Я прикоснулась к нему и зашипела. Он был металлический, а металл в Антарктике – плохая идея. Он бы прилип к моему клитору, как язык к металлу, на морозе.

Черт побери, почему я раньше не подумала об этом?

Стеная в агонии, я вытащила маленькую аптечку, которую привезла. У меня были таблетки снотворного на всякий случай – если бы я не нашла Лейфа, я думала, что могу проспать самый тяжелый этап течки. Я вынула две, проглотила не запивая, и забралась обратно под одеяла. Мои руки автоматически потянулись к лону и начали поглаживать ноющий клитор. Я была невероятно скользкой и влажной, но ничего не помогало.

Мне нужно чтобы мной овладели. Я даже не представляла, что может быть так плохо.

К счастью, снотворное подействовало и я, в итоге, заснула, с руками между ног.

Даже сон был беспокойным. Жаркие, влажные сны наполнили мой разум, и отовсюду на меня смотрел Лейф. Голова Лейфа между моих бедер, и он лижет мой клитор. Пальцы Лейфа проталкиваются в мои глубины. Лейф, переворачивающий меня на живот и приподнимающий мой зад для того, чтобы проникнуть в меня сзади. Лейф из сна был грубым, но мне было все равно. Я вскрикивала от каждого толчка во сне, но ничто, казалось, не могло облегчить тянущую боль внутри меня.

– Черт побери, Николина, – он раздраженно шептал мне на ухо. – Почему ты такая упрямая?

Мир вокруг меня возмутился, и я стала бороться со сном. Каким-то образом, все в моей голове перемешалось, потому что я могла поклясться, что Лейф был в моей палатке, поднимал меня на руки. Лейф завернул меня в спальный мешок и вынес из палатки, под ледяные порывы снежного ветра, бьющего мне в лицо.

– Держись за меня, – сказал Лейф, и я вцепилась в него.

Или попыталась. Снотворное было слишком сильным и сознание опять покинуло меня.

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875

Глава 4

Мое лоно горело от жажды секса. Я просунула руку вниз и прикоснулась к нему, пытаясь облегчить свою боль.

– Черт побери, Николина, – я услышала резкий голос Лейфа и его рука поймала мою. – Не делай этого, когда я сижу тут.

Я протестующе вздохнула, мои бедра приподнялись с матраца, следуя за рукой, которую отвели от моего тела.

…Матраса?

Мой разум был затуманен, я села, тяжело дыша и попыталась понять то, о чем говорил мне мозг. Я слышала какой-то низкий свистящий рев, похожий на биение ветра в металлические щиты. Принюхалась – и прислушалась – потрескивал огонь. И Лейф. Я учуяла Лейфа.

Я ощущала мягкую тяжесть спального мешка, поверх своего тела, и то, что лежу на койке, кажется, в какой-то темной лачуге. Я присмотрелась к деревянным балкам над моей головой и оглянулась вокруг, ища источник света. В дальнем углу здания была дыра и я видела сквозь нее пелену летящего снега.

– Лейф, – пробормотала я смущенно. Потерла рукой глаза и меня почти затопил запах моего возбуждения. Он был повсюду, на моих руках, на моем теле. Жажда – болезненное женское возбуждение – насыщала воздух.

– Я здесь, – ответил он мне, и еще одна тень упала на койку. Его руки подоткнули спальник поближе к моему телу.

– Что… что ты здесь делаешь? – Мои руки дрожали, и я стиснула их в кулаки, чтобы удержаться от желания схватить его и притянуть ближе к себе. Боже, он потрясающе пах. Боже, я так хотела трахнуть его. – Ты должен уйти.

– Снаружи буран, – проворчал он. – Почему ты не уехала?

– Не могла, – выдохнула я. – Почему ты остался?

– Из-за тебя, – сказал он невероятно разочарованно. Когда я подняла на него глаза в изумлении, он взъерошил свои волосы. – Почему ты это делаешь, Николина?

– Мне надо сказать тебе правду, Лейф. – Жалкая, я стиснула одеяла. – У меня течка.

Он смотрел на меня так долго, что я задалась вопросом слышал ли он меня. Ветер ревел снаружи, шатая стены обветшалого здания. Затем он тряхнул головой.

– Я знаю, что у тебя течка. Это очевидно для любого перевертыша, имеющего нос. Господи, неужели ты думала, что я не понимаю этого?

Я взглянула на него в ужасе.

– Ты знал?

– Твой запах последнюю неделю стал невероятно сильным, Николина. Мне надо быть мертвым, чтобы не заметить его.

Унижение затопило меня, я закрыла лицо руками и застонала.

– Мне так жаль.

– Почему тебе жаль?

Неужели он на самом деле не понимал?

– Я приехала сюда в поисках тебя.

Когда он ничего не ответил, я посмотрела сквозь пальцы и увидела, что он взирает на меня с ироничной полуулыбкой, голубые глаза горели.

– Что?

– Насколько бестолковым ты меня считаешь?

Я попыталась стукнуть его кулаком – и промахнулась.

– Учитывая, что ты на прошлой неделе не помнил как говорить на английском? Достаточно, мать твою, бестолковым.

– Ладно, справедливое замечание, – сказал он и отступил назад, так чтобы я не могла дотянуться до него. – Но ты первый человек за шестнадцать лет, который приехал искать меня. Ты друг семьи и вер-медведица, у которой начиналась течка. Нетрудно сложить два и два, даже для моего разболтанного ума.

Он знал…, и он знал, что я была ужасным человеком. Потому, что понимала, что он горевал, но все равно приехала за ним, виляя своими феромонами у него перед носом, так что ему пришлось обратить внимание. Это было эгоистично. Я манипулировала им, пока мы оба не оказались загнаны в угол.

– Это неправильно, – сказала я ему.

– А это имеет значение в настоящий момент?

Жгучие слезы снова полились из моих глаз, потому что, нет, не имело значение в настоящий момент. Наши пути были предопределены, потому что течка началась. У меня не было каких-либо других вариантов, и поскольку Лейф не бросил меня, у него выбора тоже не было.

– Николина, – произнес Лейф и присел на край расшатанной койки. Его рука прикоснулась к моему лицу и погладила щеку, ощущение его кожи на моей было таким милым, что от этого слезы полились вновь. – Не плачь. Что именно ты хочешь от меня?

Тон его голоса был таким добрым и понимающим, что от этого я почувствовала себя еще хуже. Я всхлипнула.

– Я хочу пару. Я хотела, чтобы ты вернулся домой вместе со мной. Я хотела, чтобы клан принял нас как супругов. Я устала быть старой девой. Устала быть в полном одиночестве и нежеланной.

Большой палец Лейфа продолжил поглаживать мою щеку.

– И это настолько важно для тебя, что ты рисковала своей жизнью – и возможностью иметь ребенка – чтобы приехать сюда за мной?

– Это то, чего я всегда хотела, – ответила я между икающими всхлипываниями. Быть принятой и любимой вместо того чтобы быть отверженной? Иметь собственную семью и людей, которые любят меня вместо отца, который больше был заинтересован в политике, а не в своей дочери?

Это была моя мечта – безусловная любовь.

Его палец поглаживающий мою щеку, обвел изгиб моего рта. После продолжительного молчания, Лейф промолвил: – Иногда то, что, нам кажется, мы хотим, не всегда то, что мы хотим на самом деле.

Моя щека потянулась за легкими движением пальцев и легла в его ладонь. Было очень трудно сконцентрироваться на его словах – пальцы на моем лице, но они должны быть между моих ног, утопая в скользкую, алчущую плоть.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – ответил он мягко. – Я просто болтаю потому, что нервничаю.

Я нахмурилась услышав это, даже когда его палец скользнул по моему рту, и я прикусила егокончик.

– Нервничаешь? – спросила я, затаив дыхание. Он был восхитительным, и я так сильно его хотела. Я пробежалась языком по подушечкам его пальцев. Почему покусывание его пальца было так невероятно эротично?

Его взгляд, казалось, прилип к моему рту, где я покусывала и посасывала его большой палец.

– Для меня это в первый раз тоже.

Я замерла.

– Эээ… что?

– Я сказал, что для меня это первый раз. – И он дерзнул улыбнуться мне.

Я напряженно села прямо, отодвинувшись от него так, чтобы я могла думать без его прикосновений, сводящих меня с ума. Я уставилась на его привлекательное лицо, не в состоянии поверить в то, что услышала.

– Ты разыгрываешь меня?

Пока я смотрела, его уши покраснели.

– Почему я должен тебя разыгрывать? Что в этом плохого? Это будет чем-то особенным для нас обоих.

Мне снова захотелось плакать.

– Это потому, что я хотела, чтобы один из нас представлял, что мы, черт возьми, делаем!

Лейф рассмеялся, глядя на выражение моего лица. Он подвинулся немного ближе на кровати и я автоматически отшатнулась в сторону, потому что мое тело хотело повалить его на койку и вытворять с ним плохие, непристойные вещи.

– Я парень, Николина. И я могу представить массу вещей, которые хотел бы проделать с тобой.

От этого у меня перехватило дыхание.

– Ты представлял как делаешь что-то со мной?

– Ты шутишь? – Его рука двинулась назад к моему подбородку, и он провел пальцами по щеке. – Ты невероятно красивая. Ты сильная и смелая… а я тридцати четырех летний мужчина у которого никогда не было секса. Конечно я представлял все возможные вещи, которые хочу проделать с тобой.

Я застонала от хрипловатых ноток в его голосе.

– Правда? Ты не говоришь это просто из-за течки?

– Боюсь, что кое-что из-за течки, – заметил он, придвигаясь еще ближе ко мне. Другая его рука поднялась, и он обхватил мое лицо обеими руками. – Это нельзя вычеркнуть из происходящего. Но на самом деле, ты красивая и умная, и сильная и меня невероятно влечет к тебе? Это все ты.

– Тогда, ты поцелуешь меня? – спросила я и он наклонился ближе. Мой взгляд казалось был прикован к его рту. Почему я раньше не замечала, что у него самые чувственные губы? Они были самыми сексуальными из всех, когда-либо виденных мной. Я была очарована ими и тем как они приоткрылись, когда он приблизился ко мне.

– Ты не сможешь остановить меня, – сказал Лейф и его пальцы скользнули по моей щеке, за мгновение до того, как его рот коснулся моего.

Жар коснулся моих губ; теплый и со вкусом Лейфа. Я застонала, когда его язык скользнул против моего, пробуя меня в самом нежном в мире прикосновении. Сразу же мое тело ответило, и желание пронеслось сквозь меня, такое горячее и тяжелое, что моя кожа вспыхнула. Я прервала поцелуй и взвизгнула.

– Что такое? – Лейф звучал озадаченно, и отодвинулся.

– Больно. Везде. – Аромат моего возбуждения практически пропитал лачугу. – Не думаю, что мне нравится быть в течке.

Лейф хихикнул.

Я толкнула его в руку.

– Ой! – он потер предплечье, но улыбка не покинула его губ. – Я не над тобой смеялся. Я смеялся потому, что сомневаюсь, что большинству нравится быть в течке. Я представлял, что на словах это намного сексуальнее чем на деле.

– Все ноет, – сказала я и положила руки на груди, поддерживая их. Вершины, казалось стали двумя средоточиями чувствительности, уже за пределами приятного. – Мне кажется я ждала слишком долго.

Вся веселость пропала с лица Лейфа.

– Я должен был понять. Прости, Николина. Это моя вина. – Он дотронулся и утешающе похлопал меня по плечу. – Что я могу сделать, чтобы помочь?

– Трахни меня, – ответила я прямо. – Я не думаю… я не думаю, что сейчас выдержу ласки. – Мысль о дразнящих прикосновениях к моему телу казалась пыткой. Жажда внутри моего тела не уменьшалась. Мне не нужно было возбуждаться – я уже и так была возбуждена дальше некуда.

Его глаза засветились, он схватил меня за бедра, увлекая вниз на кровать.

– Переходим сразу к делу? Думаю, я смогу это сделать.

Я опять застонала.

– Да, пожалуйста. Секс сейчас. Мы можем поласкать друг друга позже.

Лейф встал, снял лоскутную одежду и бросил ее на скрипучий деревянный пол лачуги. Я жадным взглядом смотрела на обнажавшиеся грудь, потом бедра… затем пах.

Его член выпрыгнул на свободу, толстый, великолепный и распрямленный. Похоже, что не я одна не нуждалась в предварительных ласках. При виде его, мое дыхание участилось. Боже, он выглядел чудесно. Я хотела прикоснуться к нему, провести рукой, как тогда в палатке, когда мыла его, и даже больше того, я хотела, чтобы он был глубоко внутри меня, заботясь о боли, ноющей между моих бедер.

– Пожалуйста, – прошептала я, когда Лейф снова сел на край койки, полностью обнаженным.

– Я всё сделаю, Николина, любимая, – сказал Лейф нежным голосом. Его руки взялись за мою терморубашку с длинными рукавами, и стянули с моего тела, осторожно, стараясь не касаться кожи и не воспламенить меня снова. Я приподнялась с кровати, подняла руки вверх, чтобы помочь ему, и тогда он показал жестом, что займется моими бедрами в следующую очередь, я приподняла их, для того, чтобы помочь стащить с себя брюки. Затем я осталась только в лифчике и трусиках, оба они были утягивающие, ужасно узкими… и жутко не сексуальными. Я одевалась ради функциональности, когда направлялась в Антарктику, и моя одежда была куплена в спортивном магазине, а не в Виктории Сикрет.

Но он смотрел на меня так, словно я была потрясающе сексуальна, и мои соски болезненно напряглись под его взглядом.

– Давай снимем это с тебя, – сказал он мне нежно. Как будто я сама не могла этого сделать, он наклонил меня вперед и потянулся к моей спине, чтобы расстегнуть лифчик.

Мои груди прижались к его груди, соски коснулись волосков на ней. И это было слишком. Я не могла больше ждать. Вскрикнув от возбуждения я дотянулась к его члену, обхватила его рукой и сжала плотнее.

Лейф застонал, и я почувствовала, как его руки неумело теребят мой лифчик, казалось ему потребовалась вечность, чтобы расстегнуть застежку.

– Лина, – пробормотал он, сократив мое имя так, что у меня от этого закружилась голова.

Руководимая инстинктом, я ритмично поглаживала вверх и вниз его стержень.

– Медленнее.

– Нет…

Лейф застонал, всё ещё сражаясь с моим лифчиком, когда моя рука продолжала его обрабатывать. Мгновение спустя, я услышала звук рвущейся ткани, и материя упала с моих плеч. Лейф отодвинулся и отбросил ее от моего тела, затем занялся трусиками, а я потянулась к нему опять…

– Нет, Лина, – сказал он мягко, и когда я дотянулась до его члена, он схватил меня за руки и удерживал их над моей головой, пока пытался разобраться с моими трусиками свободной рукой.

О, да. То как он держал мои руки было невероятно эротично. Я жаждуще приподняла бедра, часто дыша и постанывая в ответ.

– Лейф, – стонала я, – Ты нужен мне.

– Знаю, милая, – ответил он.

– Пожалуйста.

– Знаю, я тороплюсь. – Он отбросил в сторону трусики, когда стянул их с меня и тогда я оказалась полностью обнаженной, на маленькой койке прямо перед ним. Его взгляд прошелся по моему телу, и он застонал от увиденного. – Ты красивая, Лина. Такая красива.

Мой аромат в воздухе витал вокруг нас, настолько сильный, что казалось окутывал все.

– Я хочу чувствовать тебя внутри, Лейф.

– Знаю. – Он повернул свое длинное, стройное тело и выпустил мои руки, чтобы передвигаться надо мной. Я смотрела на него с усиливающимся возбуждением, не способная оторвать взгляд от длинного, толстого ствола, выгибавшегося над его пахом.

– Разведи ноги для меня, Лина.

Ему не надо было просить дважды. Я широко развела ноги и тогда он двинулся устраиваясь между ними, его колени уперлись в матрац. Руки в кровать у моих плеч, он взглянул вниз на меня своими невероятно голубыми глазами.

– Скажи если тебе будет страшно или захочешь, чтобы я остановился, – сказал он, изучая мое лицо.

Я не хотела, чтобы он останавливался – мы и так продвигались очень медленно. Я просто пробежалась руками по его груди и кивнула соглашаясь.

– Ты уверена, что не хочешь ласк, – спросил он и его взгляд метнулся к моей груди, где затвердевшие соски болезненно ныли.

– Уверена. Пожалуйста, Лейф, – сказала я ему и впилась ногтями в его плечи, поощряя.

Он заворчал, подтверждая, что слышит меня и направил руку мне между ног в поисках моего жара.

Я зашипела от прикосновения, пораженная его интимностью – и тем как хорошо оно ощущалось. Моё лоно было невероятно влажным, и казалось пульс бился между ног.

– Господи, Лина, – прошептал он, хрипло. – Ты такая влажная.

– Пожалуйста, – я тяжело дышала. Это чёртова пытка. – Изучишь потом, сейчас секс.

– Сейчас секс, – согласился он, и я почувствовала, как его пальцы прижались у входа моего естества. Он скользнул ими по складочкам и затем протолкнул внутрь.

Я задохнулась и мое тело немедленно воспарило в оргазме. Мое лоно крепко сжало его, и я закричала, когда мышцы напряглись и забились в ответном спазме.

– О, Боже, – простонал Лейф. – Ты тугая.

Его палец скользил в моем естестве, входя и выходя, и я почувствовала как он добавил второй.

Казалось оргазм не заканчивался. Как ни в чем не бывало, напряжение в моем теле продолжало расти, пока он вводил и выводил свои пальцы, подготавливая меня к его члену.

– Лейф, – простонала я вскидываясь навстречу его руке. – Ты нужен мне.

– Я знаю, – проговорил он, стиснув зубы. Его пальцы выскользнули из меня – и я взвизгнула от ощущения потери. Когда они были там, казалось, что это слишком, но теперь, когда он убрал, я хотела их назад. Мгновенье спустя, головка его члена прижалась к моей сердцевине.

– Да, – стонала я, – Да, пожалуйста. Пожалуйста!

Медленно он начал проталкиваться внутрь меня.

– Останови если будет больно, Лина, – сказал он мне.

Я подняла бедра, стараясь глубже и быстрее погрузить его в свое тело.

Если будет больно? Я пребывала в бесконечном круговороте тянущей боли и нужды. От этого мне на самом деле становилось лучше.

– Лина, – начал он. – Не надо… Я… Прекрати извиваться. Я теряю контроль. Я должен…, – он потряс головой и выругался, когда я продолжила вскидываться и взвизгивать под ним.

И тогда Лейф резко вошёл в меня по самые яйца.

Воздух вырвался из моих легких, когда вспышка боли пронеслась сквозь тело. Мои глаза распахнулись, и я уставилась вверх на Лейфа. Его голубые глаза были затуманены желанием, но я увидела в них шок, тоже. Он сам не ожидал, что сделает это.

Однако, мгновение спустя, наслаждение затопило меня. Я слегка вскрикнула и вцепилась в Лейфа, обхватив его ногами.

– О, Боже, да!

– Да?

Я часто закивала, все мое тело так напряженно изогнулось от удовольствия, что я едва могла дышать. Это было то, что мне надо. Он – глубоко внутри меня. Наполняя меня. Именно в этом я нуждалась.

Лейф застонал, накрыл мой рот поцелуем, одновременно медленно двигаясь во мне. Его удары поначалу были короткими, едва заметные. Но когда его язык скользил, по-моему, и я отвечала ему с жадной дрожью, его движения становились все сильнее. Ощущалось, что раньше он сдерживался, не будучи уверенным в моей ответной реакции, и теперь, когда знал, что не причиняет мне боли, он расслабился. Лейф посасывал мой язык, отвлекая, и когда я застонала от удовольствия, он отодвинулся назад и опять вонзился в меня.

Я закричала от удовольствия, впившись ногтями ему в спину. Мои бедра поднялись навстречу его следующему удару, и я обхватила его ногами, сцепив лодыжки, чтобы удерживаться на месте.

Лейф глубоко застонал, явно не ожидая моего ответа. Его следующий толчок еще более дикий был тоже встречен с восторгом. Опять, он вонзился в меня. Не было никакого изящества в том, как наши тела бросались навстречу друг другу. Я неистово цеплялась за него, жаждала захватить все, и Лейф казалось не мог контролировать себя, когда я извивалась под ним. Он толкался в меня, и я отвечала на каждый толчок, вскрикивая от наслаждения. Это ощущалось, как мое тело переживает непрерывный оргазм, и я продолжала кончать. Я чувствовала, как мое тугое лоно растягивается под размер Лейфа, пока он скользит, вбиваясь жестче и быстрее внутри моего ядра. Все это время, его рот жадно меня целовал, и я кричала от наслаждения в его губы.

И потом я опять разлетелась на мелкие осколки, а звезды взорвались перед глазами. Моя спина выгнулась и все тело задрожало, чувства зашкаливали от перегрузки.

– Лина, – тяжело дышал Лейф. – О, Боже, Лина. Я не могу… сдержаться… прости…

Он заревел, его тело напряглось надо мной, и я ощутила горячие струи глубоко внутри себя, когда его движения стали дикими и судорожными. Мгновение спустя, он рухнул на меня сверху, и я обмякла под ним, когда, казалось нескончаемый оргазм, постепенно затихал.

Я затяжным вдохом втянула воздух, пытаясь заново сориентироваться. Все мое тело пульсировало и слегка вздрагивало. Легчайшее прикосновение, и я ощущала, что готова начать сначала. Глубинная, ужасная боль прошла, подобно унявшейся зубной боли. Хотя, и удерживалась у самой поверхности. Я, знала по рассказам других об опытах переживания течки, что мне понадобится больше одного раунда секса, для того чтобы справиться с этими ощущениями.

Но я крепко держалась за Лейфа, наслаждаясь давлением его кожи на моей. Тело его было влажным, блестящим от пота. Его контроль полетел к чертям из-за того как я изгибалась и настойчиво трогала его. Бедный мужчина. Я погладила его спину, ощущая, как мышцы и связки изгибаются под моими руками.

Он оперся на локти и посмотрел на меня, тяжело дыша. Его голубые глаза смотрели ошеломленно.

– Лина… Ты в порядке?

Я слегка поерзала, проверяя свое тело. Мне не было больно, хотя я подозревала, что утром наверное буду чувствовать себя как в аду.

– Я прекрасно. А ты как?

Лейф улыбнулся и иронично усмехнулся.

– Это не у меня течка. Кстати, говоря об этом, ты…?

– Потребуется больше одного раза, – сказала я ему. – Я по-прежнему ощущаю ее в своем теле. Однако, у тебя есть время, чтобы перевести дух, до того, как мы опять начнем.

Лейф насмешливо фыркнул и сдвинулся с меня, маленькая койка скрипнула, когда он улегся рядом.

– Почему у меня ощущение, что ты собираешься превратить меня в желе, к концу этого дня?

Я не стала его разуверять. Даже сейчас, я боролась с желанием развернуться, придавить его к кровати и взять от него то, что мне нужно.

– Я уже истощила тебя?

Лейф провел рукой по лицу.

– Не в этом дело. Это… Я не знаю.

Я нахмурилась и повернулась на бок, чтобы оказаться лицом к нему. В тот момент, когда моя грудь коснулась его, я вздрогнула от контакта с его кожей.

– Что это?

– Я… Я продолжаю думать о том, когда впервые увидел тебя на острове. Я подумал, что ты не реальна. Я по-прежнему почти опасаюсь прикасаться к тебе из страха поранить. – Обеспокоенное выражение промелькнуло на его лице. – Снова поранить, – уточнил он. – Я ненавижу, что сделал это с тобой.

Я пробежалась пальцами по его груди.

– Это больше моя вина, нежели твоя. Я просто не осознавала насколько диким… ты был. – Или полностью вне себя. – Когда ты осознал, что делаешь, то остановился.

– После того как ты вырвалась на свободу, – проворчал он, в его словах звучала ненависть к самому себе. Несомненно, это по-прежнему отягощало его сознание. – Если бы ты не была достаточно сильной…

– Но я сильная, – напомнила я ему и дразнящее скользнула пальцами по одному из его сосков. Были ли они такими же чувствительными как мои? Немного волос затемняли его кожу на груди. Они были изумительно мягкими и щекотали мне пальцы, пока я изучала его тело. – Я такая же сильная, как и ты, так что не о чем волноваться. – Это абсолютная ложь – я намного сильней нормальной человеческой девушки, но самцы вер-медведей, в большинстве своем, всегда сильнее медведиц. Однако, он понимал, что я имела в виду.

Я видела, как его тело изогнулось, в ответ на мои легкие, пытливые прикосновения, и он потянулся и перехватил мою руку.

– Что ты делаешь, Лина?

– Я никогда раньше не прикасалась к мужчине. Можно?

– Никогда? – он выпустил мою руку, положив себе на грудь. – Мне казалось, ты была обещана кому-то…, – его брови сошлись, когда он попытался вспомнить.

– Была, – ответила я. – Рэмси Бьорну. Помнишь его? Когда ему было пятнадцать лет, он был изгнан за то, что нарушил закон и так и не вернулся. А после этого, казалось, просто игнорировал меня. Несколько попыток встречаться с человеческими парнями вызвали такое презрение со стороны моего отца, что я забросила это. Лучше оставаться одинокой, но принятой, нежели осыпанной ругательствами, так ведь?

– Бедная Лина, – прошептал Лейф. Его рука убрала волосы с моей щеки, он опять не смог удержаться и не потрогать мое колечко в носу. – Он дурак, что оставил тебя.

Я поежилась, внутренне радуясь его словам.

– Я была просто неуклюжей девчонкой, когда он ушел. Он скорее всего обо мне даже не думал. – Но это не объясняло того, что, спустя годы, когда я повзрослела, Рэмси не вернулся, не смотря на то, что знал, что у меня не могло быть другой пары, кроме него.

Это невероятно эгоистично со стороны Рэмси, бросить меня пока он сам продолжал жить своей жизнью в изгнании, меня по-прежнему жгла обида на него.

– Он – твое прошлое, – сказал Лейф и в его голосе прозвучали собственнические нотки. Его рука погладила мою. – И ты можешь трогать меня, как хочешь, хотя мне, пожалуй, понадобится какое-то время, чтобы восстановиться, перед тем как еще раз удовлетворить мою женщину.

Я хихикнула, это прозвучало как-то высоко, по-девчоночьи. "Твою женщину"? Но вместо этого, я просто сказала: – Это потому, что ты уже такой старый?

Лейф издал притворный гортанный рык.

Я запустила пальцы в волоски на его груди и затем скользнула вниз по животу, следуя за их темной полоской. Она сужалась внизу у пупка, затем опять расширялась, я провела дальше к его паху. Наслаждалась тем, как он втянул воздух, и мои эксперименты стали более бесстыдными. Я потянулась и взяла в ладонь его яички, пораженная мягкостью кожи, которая покрывала их и жаром его тела. Трогать Лейфа – офигенное занятие.

Затем, я пробежалась пальцами по мягкой длине его члена, теперь расслабленного у его ноги и наблюдала как он возвращается к жизни.

– Ну а теперь, – начала я низким голосом, – это интересно.

Жажда между моих ног снова начала пульсировать, возбуждение побежало по венам.

– Думаю, ты нравишься моему телу, – произнес Лейф задумчиво, его рука начала поглаживать мое плечо, лаская кожу.

Его слова разрушили мое игривое настроение. Его тело реагировало на мое из-за феромонов, которые я источала. Это была течка, а не я.

Опять подступила нерешительность, я убрала свою руку от него.

– Лейф… ты ведь знаешь, что это означает ребенка, да? Мы не используем защиту, и я не на таблетках. – И у женщин начинается течка только, когда гарантирована овуляция. Именно поэтому течка у женщин-перевертышей, становилась таким важным событием в ее жизни – они случались редко. У моей матери в жизни была только одна течка – и я была ее результатом.

– Я знаю, что это значит, Лина, – ответил Лейф мягко. – Не переживай об этом.

– Но… я просто хочу, чтобы ты знал, – начала я, затем замолчала. Слова вырывались из моего рта с трудом, как будто не хотели быть произнесенными. – Ты… хотя, это не значит, что ты должен быть отцом.

Он склонил голову, нахмурившись на меня, как будто пытаясь понять, о чем я говорила.

– Я имею в виду, ты будешь отцом, конечно. – Я почувствовала, что мое лицо стало красным, пока я пыталась выразить свою мысль. – Просто, то, что ты и я… сейчас… это не значит, что ты должен принимать участие в жизни ребенка, если не хочешь. Я могу справится сама. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным.

Лейф уставился на меня и смотрел так долго, что мне стало некомфортно. Его голубые глаза смотрели мне в лицо, и я размышляла, о чем он думает. У меня возникло явное впечатление, что я его разозлила.

И это сделало меня несчастной и заставило нервничать.

– Что? – выпалила я. – Я просто пытаюсь предоставить тебе выбор. Я…

Его рука опустилась на мой затылок, и я замолчала на полуслове. Лейф не сказал ни слова, просто держал руку на моем затылке. Я изогнулась и замерла, ожидая того, что он сделает.

Это произошло мгновение спустя. Он рванулся с кровати, почти заставив меня перекатится на спину. Однако, койка была такой хлипкой и узкой, что мы опрокинули ее и оба скатились на пол, тесно сплетясь руками и ногами в ворохе одеял. Я поморщилась, когда вес Лейфа приземлился на меня.

Я ожидала, что Лейф извинится за то, что испугал меня, но он не стал. Вместо этого, он взобрался на меня, его внушительный вес придавил к холодному деревянному полу. Голубые глаза напряженно вглядывались в мои. Его голова наклонилась к моей шее, и я почувствовала, как рот прижался к коже, горячий и восхитительный.

Я застонала, и желание вспыхнуло в моем теле.

– Лейф…

Рука на моей затылке напряглась. До того, как я могла бы спросить, что он делает, я почувствовала, как зубы прижались к моей коже и Лейф укусил меня за шею.

Сильно.

Я выдохнула в шоке, когда его укус углубился. У него были тупые человеческие зубы, но по какой-то причине я ощущала, как они царапали мою кожу оставляя следы. Мгновенье спустя, я поняла, что это было – брачная метка.

Лейф только что пометил меня как свою.

Замерев, я прижалась к нему на какое-то мгновение, пока он продолжал кусать меня, закрепляя метку. Метка останется, первые несколько дней как бледный синяк, а потом станет еле заметными рубцами, которые только перевертыши смогут увидеть. После этого, ни один мужчина-перевертыш не посмеет прикоснуться ко мне, потому что Лейф заявил свои права на меня.

Сказать, что я была потрясена – значит ничего не сказать.

– Лейф, – сказала я приглушенно, поглаживая его короткие теперь волосы, пока он лизал мою шею снова и снова, в том месте где оставил отметину. – Тебе не нужно было…

Он немного сместился, поцеловал линию моего подбородка, и эта нежная ласка заставила меня вздрогнуть от желания. Я забыла о своих возражениях, когда его рот двинулся выше и накрыл мой, и мой язык с жадностью приветствовал его возвращение, когда он поцеловал меня.

– Теперь ласки? – спросил Лейф, оторвавшись от меня, голос его был низким и хрипловатым.

Я прищурилась, пораженно.

– Что?

Он взял мою руку и направил ее к своему паху. Его член был тверд как камень, и я практическим ощущала его пульсацию в своей руке. Лейф наклонился и опять поцеловал меня, и когда его язык ворвался в мой рот, я почувствовала, как он толкнулся в мою руку. Ответное возбуждение вихрем пронеслось по моему телу, я и протестующе вскрикнула, когда его губы снова оторвались от моих.

– Теперь ласки? – повторно спросил он.

Я кивнула.

– Скажешь мне если это будет слишком для тебя?

И снова я кивнула, не доверяя своему голосу, который сейчас мог выдать разве что серию сбивчивых всхлипов. Я смотрела как тело Лейфа растянулось сбоку от меня, и он оттолкнул в сторону одеяло – мой бедный, разорванный спальный мешок – так чтобы открыть мое тело его взору. У меня была нормальная грудь, но ничего выдающегося, соски маленькие и бледно-розовые, так что они почти не выделялись на общем фоне. Но Лейф смотрел на них со страстью, и спустя долгое мгновение, он коснулся одной из вершинок.

Вспышка наслаждения обрушилась на мое тело, я не смогла сдержать стона, вырвавшегося из моего горла. Пальцы Лейфа на моих сосках ощущались… невероятно. Почему я решила пропустить ласки раньше? Я точно была вне себя.

Обрадованный моей реакцией, Лейф взял мою грудь в ладонь и его большой палец начал кружить вокруг ее вершинки, нежными движениями, одновременно возбуждающими и мучительными. Ощущение дразнящих, огрубевших подушечек на моей нежной коже было невероятно эротичным, и спустя какое-то мгновение я начала часто дышать, выгибаться, подставляя свою грудь под его ласкающие пальцы. Но Лейф игнорировал мою молчаливую мольбу, и его рука передвинулась к другой груди, для того чтобы уделить ей такое же внимание.

Я чувствовала, как мое лоно запульсировало в ответ, между ног опять появилась влага, наполняя воздух ароматом возбуждения. Мое тело опять болезненно ныло, но я не хотела говорить об этом Лейфу и прекращать изысканные ощущения, которые он дарил мне. Я любила его прикосновения.

Когда соски обеих моих грудей превратились в алчущие пики, он склонился и мягко лизнул один из них своим языком.

Я вскрикнула, тело мое сжалось от желания. Бедра изогнулись, я остро ощущала пустоту между ними и мой крик перерос в жаждущий стон. Руки погрузились в его волосы и плотнее прижали его рот к моей груди, желая большего.

– Сладкая Лина, – пробормотал он и я почувствовала дуновение его дыхания на коже. Ощутила щекочущее движение его губ на округлости моей груди, когда он начал двигаться. – Я люблю твое тело.

Звук удовольствия вырвался из моего горла, давая ему понять насколько его прикосновения – и слова – восхищали меня.

Его рот опять опустился к соску и язык начал рисовать спирали вокруг вершинки, рука скользнула к моему животу, изучая меня также, как я изучала его. Я почувствовала, как большой палец коснулся моего пупка и продолжил движение вниз. Я опять вскрикнула, разведя ноги в предвкушении.

"Пожалуйста", безмолвно молила я. Желая, чтобы он прикоснулся ко мне там, где боль была сильнее всего.

Лейф так и сделал, собственническое рычание в его горле сделало меня такой влажной, и его большая ладонь накрыла мое лоно.

Я задохнулась от ощущений.

– Это мое, – сказал он мне, прижимая свою руку. – Я пометил тебя.

– Да, – выдохнула я, пораженная его словами. Неужели это был мой добродушный, артистичный Лейф? Этот собственнический, доминирующий мужчина который заявил свои права на меня? Это было всем, что я когда-либо хотела – но боялась даже мечтать.

– Моя супруга, – пророкотал он, дикие интонации вернулись в его голос, а его пальцы проникли между складочками моего естества, изучая плоть.

Я вскрикнула от этого прикосновения, только для того, чтобы замолчать, задохнувшись, когда он прикусил мой сосок. Ощущение его рта на моей коже было поразительно декадентским. Я хотела чувствовать это всем телом.

Его пальцы скользили вверх и вниз по моему лону, изучая его, наблюдая какое из прикосновений мне нравится больше всего. Затем кончики его пальцев плотно прижались к моему входу, и я выгнулась отвечая, пытаясь направить его внутрь.

– Такая нетерпеливая, – прошептал Лейф, наблюдая как мое тело пытается овладеть его пальцами. – Я люблю то, как ты требуешь облегчения. – Он погрузил в меня палец, но тут же вынул.

Я протестующе застонала. Мне нужно больше, чем просто дразнящие прикосновения.

Он поднял руку к своему рту и поднял глаза на меня.

– Твой запах неделями сводил меня с ума. Ты ведь знаешь это, правда? Знаешь, что я каждое утро просыпался с твоим ароматом, заполнявшим мои легкие и с твердым членом? Что я размышлял каково это будет, зарыться лицом между твоих ног и самому попробовать тебя на вкус? И теперь, когда я с тобой, у меня есть эта возможность.

Он поднес свои пальцы – мокрые и блестящие от моих соков – к своему рту и начал медленно, чувственно лизать их перед моим потрясенным взглядом.

Его голубые глаза закрылись и выражение блаженства разлилось по лицу.

– Это вкуснее всего, что я когда-либо пробовал.

– О, – выдохнула я, не в состоянии связно мыслить, при виде чистого сладострастия его движения. Я уставилась на него, широко раскрыв глаза, наблюдая за тем, как он опять погрузил палец в меня и затем снова облизал его.

Потом его напряженный взгляд обратился к моему лицу.

– Могу я всю тебя попробовать?

Я затрепетала от этого, и кивнула.

Он повернулся и скользнул вниз по моему обнаженному телу. Его лицо опустилось между моих бедер, и я услышала, как он втянул воздух.

– Ты пахнешь нами обоими. Мне это нравится.

И тогда его руки развели мне ноги, и он прижался ртом к моему лону.

Я закричала от удовольствия, стиснув руки в кулаки.

Он отскочил от меня как ошпаренный. Беспокойный взгляд встретил мой.

– Лина? Слишком сильно?

– Нет, – всхлипнула я, и моя рука дотянулась до его макушки и попыталась направить его голову обратно. – Это хорошо. Продолжай! – Боже, я не хотела, чтобы он останавливался. Это было лучшим из ощущений, которые я когда-либо переживала.

– Господи, ты меня напугала, когда так закричала.

– Я буду тихой, – сказала я ему, и с готовностью прикусила костяшки пальцев. Если я должна быть тихой, ради того, чтобы почувствовать его язык опять – я буду молчать, даже если это меня убьёт.

Лейф опять склонился ко мне, разместил мои ноги себе на плечи, так что бы оказались по обе стороны от его головы и встал на колени между моих ног. Я смотрела, зачарованная и трепещущая, как его рот снова опустился к моим белокурым завиткам, и затем почувствовала, как его язык скользнул между складок моего естества.

И он начал ударять языком по клитору.

Все мое тело подпрыгнуло, я застонала, впиваясь зубами в костяшки пальцев. Надо быть тихой. Надо быть тихой.

– Ах, черт, это так хорошо, – пробормотал Лейф, и я почувствовала, как его язык опять прошелся по моим складочкам. – Я никак не могу насытиться тобой.

Его рот прижался к верху моего лона и язык толкнулся к клитору, перекатывая его и едва задевая зубами, как он делал с моими сосками.

Я сильнее закусила костяшки, подавляя свои крики, боясь выпустить их наружу. Мои бедра дрожали в ответ – тело живое и изнывающее от желания, рожденного его прикосновениями.

Лейф продолжал ласкать языком мой клитор, зачарованный игрой с этим маленьким бугорком плоти и тем как я содрогалась в ответ. Я почувствовала, как его большой палец прижался ко входу в мое лоно и затем он начал двигаться внутрь и наружу, продолжая дразнить клитор круговыми движениями языка.

Я стиснула зубы так сильно, что медный вкус крови наполнил мой рот. Мои щеки раздувались как мехи, когда я боролась с дыханием и удерживала контроль, но я была близка к краю. Хотя и не хотела этого; не хотела, чтобы он останавливался.

Это было слишком хорошо, чтобы позволить ему остановиться.

Он дотянулся и вытащил мою руку из рта.

– Не делай себе больно, Лина. Если тебе надо кричать, я хочу это слышать. – И его рот опустился обратно.

Я заорала, когда оргазм снова взорвался во мне, такой же мощный и неистовый как тот, что я недавно испытала. Когда наслаждение водоворотом прошлось по телу, мои бедра стиснули его плечи, и я могла чувствовать, как мое лоно сжимается вокруг его пальца, отчаянно пытаясь его втянуть внутрь.

Я тяжело дышала, боль между ног усилилась. Я испытала оргазм, но течка требовала большего.

– Лейф…

Это было все, что мне нужно было сказать. Лейф подался вверх, накрывая меня своим телом. Мои ноги были закинуты ему на плечи, и когда он толкнулся глубоко в меня, мое тело выгнулось под ним.

Я опять вскрикнула ощущая его, глубоко внутри себя.

– Скажи, если я делаю тебе больно, – прорычал Лейф, дикие нотки вернулись в его голос. О, это возбудило меня еще больше.

Я вскинула бедра в ответ.

– Еще, черт побери. Больше.

Он взревел и тогда стал неистово вонзаться в меня, толкаясь вперед. Я была в ловушке под ним, с ногами, поднятыми в воздух, пока Лейф меня трахал. Не было нежности или заботы в этом втором разе. Это была чистая нужда и адреналин. Я орала от удовольствия каждый раз, когда он толкался в меня и под тем углом, в котором соприкасались наши тела, он так глубоко входил в меня, что я ощущала себя пронзенной.

Я никогда не чувствовала ничего лучше. Я цеплялась за доски пола и одеяла, пытаясь найти точку опоры перед его дикими, лихорадочными ударами, которые рывками продвигали меня по полу. Боже, я любила это.

Когда я снова кончила, оргазм ударил меня с силой товарняка. Я еще раз закричала, и наслаждение заискрилось во мне подобно звездам в полуночном небе, искры света пронеслись перед глазами. Каждый мускул в моем теле напрягся и натянулся пока я кончала, и движения Лейфа стали еще более дикими, когда он неистово устремился к своему собственному оргазму.

И тогда он кончил прорычав мое имя, и рев его был почти таким же громким как мой крик. Я снова ощутила поток его семени внутри себя, и потом Лейф замер, плотно прижатый ко мне, наполняющий меня.

В этот раз я не упустила вспышку собственничества в его голубых глазах. Неужели все мужчины выглядят так, когда они метят свою супругу?

Он застонал, когда начал отходить от своего оргазма, и медленно опустил мои ноги, перед тем как соскользнуть всем телом на меня. Лейф зарылся лицом мне в шею, и я почувствовала, как он лизнул брачную метку, которую оставил, как будто еще раз утверждая свои права.

Я прижалась к нему, уставшая и удовлетворенная.

– Спасибо, – прошептала я у его кожи.

Он издал мягкий смешок.

– Почему ты благодаришь меня?

– Потому что это было… реально хорошо,- сказала я, слегка смутившись. Как я могла описать ему, что оргазм был такой силы, что мне показалось, будто перед глазами произошел взрыв, настолько феерично я кончила?

Лейф поднял голову и широко улыбнулся, затем притянул к себе мою руку, изучая место, где я до крови прокусила ее. Потом с укором посмотрел на меня:

– Ты громкая, когда кончаешь.

– Извини, – вспыхнула я, – Я не особо обратила внимание на шум, который издавала.

Лейф усмехнулся.

– Я не возражаю. Просто думаю, что пингвины, наверное, напуганы.

Я шлепнула его по плечу.

– Это не смешно.

Он просто поцеловал отметины на моих пальцах, улыбаясь от удовольствия.

В тот день мы занимались сексом по крайней мере раз пять, хотя некоторые разы просто плавно перетекали один в другой. Течка была безжалостна. Каждый раз, когда я начинала думать, что больше не выдержу, знакомый зуд потребности возвращался, и я прикасалась к Лейфу, давая ему понять, что мне нужно еще. Он всегда был готов к новому раунду. Он тоже не мог насытиться мной и мне это нравилось, нравились проблески собственника в его глазах, когда я, кончая, выкрикивала его имя.

В конечном итоге, я забылась во сне истощения, который даже сексуальный голод не мог потревожить и когда проснулась на следующее уро, огонь в костре уже погас, снег просачивался я сквозь дыру в потолке лачуги, а пол был обжигающе холодным.

Я была разбита, каждая мышца в моем теле болезненно ныла, а между ног саднило.

Но счастливая. Я была так счастлива. Так довольна.

Все сложилось прекрасною. У меня есть Лейф, я справилась с течкой и внутри меня рос наш ребенок. Еще вчера я не имела ничего, а сегодня у меня было все.

Шторм продолжался еще три дня. Это прекрасно подходило мне, потому, что мы были вместе, заперты в лачуге. У нас была еда в виде протеиновых батончиков, дрова, и мы в основном кутались в одеялах и позволяли своему метаболизму перевертышей держать нас в тепле. Когда ночи становились слишком холодными, мы оборачивались в медведей и прижимались друг к другу. Каждый раз, когда Лейф становился медведем, я немного опасалась, что он может уйти, позволив животной стороне опять взять верх. Но он только обнюхивал меня, подталкивал в самый теплый угол шаткой лачуги и сворачивался вокруг меня.

Это выглядело, словно мы на самом деле были парой.

Дни, проведенные в лачуге, конечно, стали моими любимыми. В человеческой форме, мы резвились в постели, часами изучая друг друга и просто разговаривая. Я пыталась рассказать Лейфу обо всем, что он упустил за эти шестнадцать лет, от появления интернета, до политики, которая определяла браки в медвежьем сообществе и рождение детей. Пока мы беседовали, Лейф позаимствовал мой нож и, занимая руки, вырезал маленькие вещицы из дерева. Я наблюдала, в восхищении, за тем как из-под лезвия начал проявляться, оживая, изгиб женского бедра, и я хотела сохранить все фигурки, которые он вырезал. Все они были красивыми. Но Лейф только засмеялся, сказав, что он "заржавел" и кинул их в огонь.

Когда он вышел в шторм облегчиться, мне удалось спасти маленькую деревянную фигурку женщины с ребенком, сидящем на ее бедре, и у меня потеплело на сердце, когда я увидела, что у женщины в носу был пирсинг.

Ни за что я не позволю ему сжечь это.

Мне было грустно, когда на четвертый день идиллии, я проснулась и увидела солнечный свет, проникающий свозь дыру. Это означало, что шторм прошёл, и мы могли покинуть наше уютное гнездышко.

– Мне даже грустно увидеть солнце, – сказала я Лейфу из-под спального места, мои руки гладили его теплую, восхитительную кожу.

Он широко улыбнулся мне и поцеловал в губы.

– Зато это значит, что мы можем половить рыбу. Неужели тебе не хочется поесть чего-нибудь кроме протеиновых батончиков?

Я поморщилась, задумавшись. Рыба не казалась особо привлекательной, но мой запас протеиновых батончиков существенно уменьшился.

– Пожалуй хочется.

Лейф подарил мне еще один, продолжительный поцелуй перед тем, как облачиться в свою лоскутную одежду. Не могу сказать, что мне было неприятно это видеть. Ему было бы намного проще ловить рыбу обратившись в свою звериную форму, но ради меня он остался человеком. Это демонстрировало, что он старается, что не хочет оставаться тем, кем был на протяжении долгого времени – бездумным животным.

Еще Лейф был очень защищающим по отношению ко мне. Я – непривычна к холоду и снегу, аргументировал он. Не то, что он. Поэтому мне полагалось оставаться внутри, поддерживать огонь и натопить снега для питьевой воды, пока он наловит нам рыбы. То, что обо мне заботились и души во мне не чаяли – было для меня в новинку, и я пыталась протестовать, но тогда Лейф заметил, что лучше знаком с островом, я была вынуждена согласиться с ним.

Хотя, предположила, что завтра мы пойдем рыбачить вместе. Все казалось лучше, когда на моей стороне был Лейф. Я улыбнулась своим мыслям и сунула одну из последних коряг в огонь, чтобы подпитать пламя, и как только я это сделала, то уловила какой-то новый запах, и тут же Лейф ворвался в лачугу, с озадаченным выражение лица.

– Здесь кто-то есть, – сказал он. – Вер-медведи.

Я подняла нос и принюхалась.

– Я чую отца… и Миккеля.

И Йоккима, я испытала отвращение от мысли о нем. Если мой отец приехал за мной, он привез с собой Йиккима "на всякий случай", если я все еще в течке. Маленькая часть моей души содрогнулась от мысли о жирном старом Йоккиме пытающийся овладеть мной. Я повернулась к Лейфу, посмотрела на него, пытаясь скрыть тяжесть на душе.

– Миккель вернулся рано.

Лейф поднял одну из тяжелых веток, перехватив ее наподобие оружия. Его зубы обнажились в защитном оскале.

– Я прогоню их. Я не хочу, чтобы они забирали тебя от меня.

– Что? Нет, – сказала я, потянув его за рукав. – Ты ошибаешься. Они приехали, чтобы вернуть нас. Тебя и меня. – Мои руки успокаивающе гладили его плечи. – Все хорошо.

Мне не понравилось дикое выражение, опять появившееся в его глазах, но я ничего не могла с этим поделать. В конечном счете, Лейф должен привыкнуть к большему количеству людей вокруг него, если мы собирались вернуться в медвежий клан вместе… хотя в тот момент, я не была уверена, что он настроен на это.

Неуверенность возникла, когда запах других стал сильнее и я придвинулась к Лейфу, обрадованная тому, что его руки окружили меня и притянули ближе.

– Ты ведь возвращаешься со мной, да?

Его руки погладили мои толстые косы, взгляд изучал мое лицо:

– Я не покину тебя.

Я выдохнула с облегчением и обняла его крепче, именно в тот момент дверь в лачугу открылась.

Первым внутрь вошел Миккель, извинения были написаны на его лице. Из-за шторма, он был закутан в гору теплой одежды, пытливый взгляд был устремлен ко мне. Я увидела, как затрепетали его ноздри, без сомнения учуяв наш густой запах – и остаточный аромат течки – в таком маленьком помещении.

– Хорошо, что ты здесь. Вы оба. Все… в порядке?

Я молча подняла большой палец кверху.

– Мой отец?

– Где-то на пару минут отстаёт от меня, с Йоккимом. – Миккель скривился и потер челюсть. – Мне жаль, Нико. Я старался, реально старался. Но я не мог отказать им, когда они сказали, что собираются за тобой. Они заставили меня сказать, где ты.

– Все нормально, – сказала я тихо, по-прежнему цепляясь за своего супруга. – Все обернулось замечательно.

– Я это вижу, – произнес Миккель и его взгляд пробежался по Лейфу. – Ты нашла его, в конечном итоге. Слушай, мне кажется я должен сказать тебе…

– Дочь, – раздался в отдалении рев моего отца. – Дочь, выйди сюда!

Я вздрогнула, отстраняясь из рук Лейфа.

– Это меня.

К моему удивлению, он положил руки мне на талию.

– Мы выйдем к нему вместе.

Я посмотрела на него с благодарностью и предложила свою руку. Он взял ее, и мы направились к выходу из лачуги. Миккель следовал за нами, с несчастным выражением лица.

Мой отец стоял в отдалении, по колено в снегу. За ним стоял Йокким, оба мужчины были тепло одеты. Они смотрели с хмурыми лицами, оценивая меня. Я догадалась, что они стояли так далеко потому, что беспокоились, что я могла быть в течке, но это не объясняло почему Миккель зашел внутрь.

Рука Лейфа напряглась в моей.

Я подняла свободную руку и прикрыла глаза от солнца, ослепительно отсвечивающего на снегу.

– Привет, Отец. Ты проделал долгий путь, чтобы найти меня.

– Да,- гневно ответил мой отец. – Я очень недоволен тобой. Подойди сюда. – Когда мы оба с Лейфом шагнули вперед, он поднял руку. – Только моя дочь.

Я нахмурилась и оглянулась на Лейфа. Он был небрит этим утром, и волосы его были всклокочены от сна, но все равно он выглядел намного лучше, чем раньше. Он больше не был похож на дикаря. Одежда была нелепой, но это ведь только одежда. Почему мой отец так холодно относился к нему?

– Отец, Лейф теперь мой супруг.

– Нет, – сказал коротко мой отец, – Не супруг.

Я услышала несчастный вздох Миккеля позади меня.

– Я пытался тебе сказать, – пробормотал он тихо.

Мой желудок свело от беспокойства.

– Что ты имеешь в виду, что Лейф мне не супруг? – я отодвинула в сторону одну из кос, обнажая брачную метку. – Он отметил меня. У меня будет его ребенок. Он…

– Он изгнан, – категорично заявил отец. – Так же, как и Рэмси.

Я втянула воздух и глянула на Лейфа. Он ничего не сказал. Взгляд, которым его голубые глаза смотрели на моего отца, был холоден от злости.

– Что? Изгнан? Почему?

– Я бы сказал тебе если бы знал о твоем возмутительном плане, – ответил отец холодно. – Но ты убежала до того, как мне представилась такая возможность.

– Ачто мне оставалось делать? – закричала я. – У меня было не так уж много вариантов.

Рука Лейфа напряглась на моей, он поднял мою руку и поцеловал костяшки пальцев.

– Все в порядке, Лина.

– Нет, не все в порядке, – расстроено сказала я. Почему это происходило? – Я не понимаю.

– Лейф покинул медвежий клан шестнадцать лет назад, поэтому его изгнали, – наконец-то заговорил Йокким.

Лейф, рядом со мной, насмешливо фыркнул, и услышав это мне на самом деле стало лучше. Получается он не знал, что был изгнан, когда мы встретились? Абсурдность решения поразила меня.

– Погодите. Он ушел и поэтому вы решили изгнать его пост фактум?

– Если он хочет вернуться, то должен подать прошение старейшинам, – объяснил Йокким.

– Я не покину Лину, – спокойно заявил Лейф. – Мне не важно, что вы двое думаете.

– Ты должен будешь подать формальное прошение старейшинам, – непреклонно произнес мой отец. – Когда ты сделаешь это, мы встретимся и решим твою судьбу.

– Его судьбу? – в моем голосе прозвучали истерические нотки. Как все могло так быстро из прекрасного обернуться в ужасное?

– Пойдем, Нико, – сказал мой отец, и жестом велел мне подойти к нему. – Ты не можешь остаться здесь.

Я посмотрела на Лейфа, глазами полными ужаса. Я только что нашла его и теперь снова могла потерять? Этого не могло произойти.

Увидев панику на моем лице, Лейф прикоснулся к моей щеке теплыми, мозолистыми пальцами.

– Все в порядке, Лина, – сказал он. – Твой отец прав, ты не можешь остаться здесь. На этом острове ничего нет кроме пингвином и снега.

– Здесь есть ты, – глухо промолвила я.

Он улыбнулся, и улыбка его была прекрасна.

– Я еду с тобой.

– Ты уверен?

– Куда ты, туда и я, – сказал Лейф и его голубые глаза потеплели. – Я не оставлю тебя.

– Спасибо, – прошептала я и прижалась щекой к его груди. Его теплые руки обернулись вокруг меня в утешающем объятии.

– Пойдем, – повторил мой отец, откровенно нетерпеливо.

И мы пошли. Вместе.

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875

Глава 5

Когда мы снова оказались на маленьком корабле, который привез меня в Антарктику, мой отец настоял на разговоре со мной наедине. Я обеспокоенно посмотрела на Лейфа, но он кивнул, показывая, что все в порядке. Было понятно, что Лейф никуда не собирался, и он взял у меня сумку с оставшимися запасами.

– Я пойду устраиваться в каюте.

Мне понравилось, как он держался. Отец тоже обратил на это внимание и насупился. Положив руку на мое плечо, он повел меня к камбузу, где мы могли побеседовать приватно.

Когда мы оба уселись, он набросился на меня.

– О чем ты думала, Николина? Убежать в такой критический момент? Ты вообще понимаешь какой беспорядок учинила?

– Я не могла остаться, Отец. – Скрестив руки на груди, я обхватила себя. – Ты знаешь, что я не могла остаться. У меня начиналась течка.

– У нас был план на счет этого…

– Я слышала ваш план, – сказала я горько. – Отдать меня Йоккиму? Позволить одному из женатых мужчин "принять меня в команду"? Может попросить Рэмси забыть его супругу-волчицу и стать донором?

Он выглядел удивленным, услышав это.

– Значит ты подслушивала?

– Я должна была присутствовать на встрече, – ответила я. – Это мое тело. Моя жизнь. Мой выбор.

– Старейшины должны решать, что будет лучшим для тебя, – сказал он чопорно. – Мы руководствуемся тем, что будет лучше для клана.

А как на счет моих интересов? Хотела я спросить.

– Ну, а я не хотела стать чьим-то благотворительным трахом… – мне было приятно увидеть, как он вздрогнул от моих слов. – Поэтому я взяла ситуацию в свои руки.

– Лейф изгнан, – напомнил он мне.

– Лейф об этом не знал.

– Мы обязаны защищать клан. Поэтому не было других вариантов, кроме его изгнания. Так мы сохраняем контроль. – Отец потряс головой. – И теперь, из-за твоих импульсивных действий, ребенок, родившийся от вашего союза, может быть не принят кланом.

Я втянула воздух, пораженная тем насколько его слова ранили меня. Мысль о том, что я отправилась за Лейфом, потому что устала чувствовать себя одинокой и отверженной в своем собственном клане… и теперь я могла устроить такую жизнь своему ребенку. Это не казалось честным. Неужели для меня не было возможности быть счастливой?

– Ты была эгоистичной, дочь.

– Я? – я поперхнулась.

– В клане есть женатые мужчины, но они с радостью воспользовались бы шансом стать отцом еще одного ребенка. Хорошие мужчины, которые могли бы сделать подобающего, сильного отпрыска. А ты ограбила их, лишив этой возможности.

Я ограбила их? Мои губы недовольно скривились.

До того, как я смогла ответить на это, он продолжил.

– Ты хотя бы осознаешь, что Лейф тебя не хочет?

От этих слов меня как будто кирпичом ударили. Из меня воздух вышибло.

– Что… Что ты имеешь в виду?

– Он ушел из клана потому, что не хотел больше оставаться его частью. Затем, появляешься ты, виляя своей… течкой у него перед носом. У него не было шанса отказаться. Любой мужчина ответил бы на это. Почему ты думаешь Миккель согласился не подчиниться клану и привезти тебя сюда? – он грохнул рукой по маленькому камбузному столику – Потому что невозможно отказать самке в течке. Ты манипулировала им, и ты манипулировала Лейфом. Эгоистка!

Я хотела возразить… но он был прав. Я легкомысленно нарушила несколько правил просто для того чтобы сделать, по-своему. И неужели я не понимала, что у Лейфа не было выбора? Но все равно приехала за ним, просто потому, что так хотела. Пристыженная, я сохраняла молчание.

– Единственная причина, почему ты не будешь изгнана как он, – сказал отец низким, угрожающим голосом. – Это потому, что ты теперь носишь младенца-медвежонка в своем животе. Когда мы приедем домой, ты выйдешь к старейшинам и извинишься за все проблемы, которые устроила. Ты примешь любое их решение в благодарность за свое благополучие, и примешь его с улыбкой. Ты поняла меня? Если ты откажешься, это будет угрожать не только твоему месту в клане, но и месту твоего ребенка.

В моем горле образовался ком, я тяжело сглотнула, затем кивнула. Я должна была сделать так, как он говорил.

– А Лейф?

– Лейф должен будет умолять клан о прощении, и просить позволить ему вернуться, – сказал отец жестко. – А в настоящий момент, я совсем не в настроении прощать.

– Понятно, – тихо произнесла я. Мне хотелось зарыдать, но я знала, что мой отец не выносит слез. Они были слабостью. Поэтому я проглотила их. – Могу я идти? Мне нужно… обдумать свои ошибки.

– Иди, – ответил он, взмахнув рукой. Его лицо выглядело таким суровым, что на него больно было смотреть. – И знай, что единственная причина, по которой мы позволяем этому изгою оставаться в одной каюте с тобой, то что корабль слишком мал и не позволяет разделить вас двоих.

Он хотел разделить нас? Ноющая тупая боль разлилась в моей груди. Я кивнула и вскочила на ноги, затем потянулась к отцу. Все-таки он был семьей, а я хотела утешения.

Но отец не обнял меня. Не потрепал по спине как обычно. В его глазах, я была непокорной дочерью клана, а он был его лидером. Я опозорила его, и теперь не достойна его поддержки, пока не урегулирую дела с общиной.

По крайней мере, мне удалось выбраться из камбуза до того, как я начала плакать. К моменту, когда я добралась до каюты, которую делила с Лейфом, я уже вовсю рыдала.

– Лина? – Лейф пошел мне навстречу, как только я ввалилась в дверь, его руки обняли меня. – Ты в порядке?

Я потрясла головой, не в состоянии остановить свой плач. Все пошло не так. Ужасно не так.

– Мой отец… он сказал, что нашего ребенка клан может не принять, если ты по-прежнему останешься изгнанным. Я… он…, – я захлебнулась рыданиями. Я хотела Лейфа. Я хотела принятия клана. Что мне делать?

– Не плачь, любимая, – успокоил Лейф и поцеловал меня в лоб. – Все будет хорошо. На самом деле.

Я позволила ему закутать меня в объятья, зарывшись лицом в его шею.

– Как?

– Я сделаю все, что они сочтут необходимым.

Я подняла голову и с удивлением посмотрела на него.

– Сделаешь?

– Для тебя. Сделаю. – Голубые глаза захватили мой взгляд. – Мы вместе. Ни смотря ни на что.

Я пылко поцеловала его, переполненная эмоциями.

– Спасибо.

Он сильнее прижал меня к себе и потянул на маленькую кровать, Лейф обнимал меня пока я всхлипывала, и успокаивал. Даже с ним, я продолжала думать о, полных ненависти, словах отца.

"Ты хотя бы осознаешь, что Лейф тебя не хочет?"

Даже сейчас, я манипулировала им своими слезами и нашим ребенком. Боже, я была само отвратительной супругой.

К тому времени как мы вернулись домой, мое беспокойство дошло до предела.

Холодность отца ко мне дополнялась тем, что он полностью игнорировал Лейфа. Йокким, следуя примеру отца, поступал также – хотя, не могу сказать, что я особо горевала из-за этого. Бедный Миккель явно хотел поговорить со мной и Лейфом, но вынужден был слушаться старших и, в результате, тоже игнорировал нас.

На корабле к нам относились как к изгоям. Я знала, что так будет, но все равно это ранило. Мы с Лейфом почти все время скрывались в каюте, но я не могла расслабится. Лейф был напряжен, как и я, а тонкие как бумага стенки каюты не позволяли заняться сексом. Мы существовали в состоянии постоянного напряжения, которое усугублялось вынужденным целомудрием.

Я была вне себя от радости, когда мы покинули корабль и направились в аэропорт, для того чтобы сесть на тринадцатичасовой рейс до дома. Я просто хотела, чтобы все это закончилось, чтобы всё опять стало нормальным.

Когда мы сошли с самолета, у меня появилась хорошая мысль о том, как все сложится. Я закинула на плечо сумку и оглянулась на Лейфа, который теперь был одет в одежду Миккеля, единственную, что подошло ему по размеру. Затем я взглянула на отца.

– Моя машина на долговременной парковке.

– Ее там нет, – сказал мой отец.

Я нахмурилась.

– Как это?

– У меня был дубликат твоих ключей и мать отогнала ее домой. Ты едешь со мной.

Я опять оглянулась на Лейфа, смутившись. Мы и десяти минут в Штатах не пробыли, а мой отец уже демонстрировал свой контроль.

– Хмм… Ладно. Пойдем, Лейф.

Мой отец поднял руку, не позволяя моему супругу приблизиться.

– Этот будет добираться до дома самостоятельно.

Я замерла.

– Ты шутишь, да?

– Нет не шучу.

Я опять оглянулась на Лейфа с выражением чистой паники на лице. Мой отец хотел разлучить нас даже в такой малости?

– Но, Отец, у него нет ни машины… или денег… или…

– Это не моя проблема, – ответил тот, холодно. – Я не предлагаю бесплатных поездок тому, кто покинул клан.

Неожиданно мне захотелось заорать.

– Это не стало бы проблемой, если бы ты не увел домой мою машину. Я…

– Пойдем, Нико, – приказал отец, поворачиваясь спиной к нам обоим. Он явно ожидал, что я последую за ним.

Молча, я скинула сумку на землю и скрестила руки на груди. Я не двигалась с места.

– Любимая, – прошептал мне на ухо Лейф, – Если ты хочешь пойти с отцом, все нормально.

– Я не оставлю тебя, – сказала я, в моем голосе зазвучали истерические нотки. – Не оставлю!

– Все в порядке, – прошептал он, и поцеловал меня в макушку. – Мы все выясним позже.

Но все не было в порядке. Лейф оставался совершенно диким на протяжении шестнадцати лет. У него не было денег. Я не была уверена, помнит ли он вообще, где его дом. Или примет ли его семья.

И я хотела, чтобы мой супруг был со мной.

Но я также понимала, что для моего отца это станет проблемой. Кроме всего прочего, я жила в квартире над отцовским гаражом, потому что жить отдельно для одинокой женщины, было нарушением правил клана.

Впервые в жизни, эти правила раздражали меня, и я на мгновение возненавидела всех. Почему они так все усложняли?

Я взглянула на Лейфа, но увидела только доброту и понимание в его нежных голубых глазах.

– Я не оставлю тебя, – повторила я, сплетая свои пальцы с его.

Легкая улыбка тронула его губы.

– Тогда все хорошо.

Моему отцу понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я не иду за ним. К тому моменту, он был достаточно раздражен, но я держалась как кремень. Если Лейфу были не рады – даже в такой ерунде как поездка на машине – значит мне тем более.

Конечно мой гнев немного рассеялся, несколько мгновений спустя, когда еще одно близкое лицо появилось в аэропорту. Гуннар Людвиг проталкивался сквозь толпу, его глаза осматривались в поисках знакомых. Я почувствовала, как Лейф, рядом со мной, напрягся.

– Отец?

Лицо Гуннара осветилось улыбкой, удивительно похожей на улыбку Лейфа и он рванулся вперед, широко раскинув руки для того чтобы обнять сына.

– Мой мальчик!

Лейф отошел, чтобы обнять Гуннара, а мой отец с нетерпением посмотрел на меня.

– Пойдем, дочь.

Я колебалась. Было ясно, что мой отец позвонил семье Лейфа, чтобы те приехали и забрали сына, и их воссоединение с отцом было очевидно счастливым. Я не была уверена, стоит ли мне ждать моего супруга или предоставить заботам его отца. Я помедлила еще мгновение, а затем решилась

– Лейф?

Я затылком ощущала суровый взгляд отца. Он не был доволен.

Но не собиралась уходить без Лейфа. Или не зная, что о нем позаботятся. Или не зная о том, что теперь будет между нами двумя. Я чувствовала, что чем больше мы возвращались в цивилизацию, тем запутаннее все становилось, и я не знала, что делать.

Лейф отодвинулся от отца и еще раз похлопал его по плечу, затем вернулся ко мне. Он взял мое лицо в ладони и тронул поцелуем мои губы.

– Твой отец собирается крепко взяться за тебя, чтобы наказать меня, – прошептал он таким тихим голосом, что только я могла слышать его за шумом аэропорта. – Езжай с ним сейчас. Я приду позже. Обещаю.

Я заколебалась, недовольная тем, что мы будем разделены.

– Я… Ты уверен?

– Уверен, – ответил он. – Иди.

Несчастная, я пошла.

Всю дорогу домой, мой отец разглагольствовал и поносил мой "взбалмошный и безответственный выбор". Он полагал, что поехав с ним, я предпочла семью и теперь можно было спокойно ругать меня и давать мне понять, что он думает о моей маленькой недозволенной "экскурсии".

Я не спорила. Я даже не слушала его. Просто смотрела на деревья, проносившиеся за окном, пока мы ехали к нашему удаленному дому в горах и думала о Лейфе. Его отец тоже был одним из старейшин. Встретят ли они его с распростертыми объятьями или первичное облегчение обернется в презрение, подобно тому, что питал мой отец? От этих мыслей мне захотелось плакать, я не могла избавиться от смутного ощущения, что бросила его.

Когда мы добрались до дома, отец хотел, чтобы я пошла на кухню, где он мог бы продолжить свое нравоучение о моих необдуманных поступках, но я приложила руку ко лбу.

– Мне нехорошо, – соврала я. – Я так устала. Можно я пойду прилягу, а позже мы сможем продолжить?

Другую руку и приложила к животу, намекая на последствия своей течки.

Его лицо сразу немного смягчилось, и он закивал, потом потрепал меня по плечу.

– Иди отдыхай. Мы поговорим утром.

– Спасибо, Отец, – сказала я ему, и сбежала в свою квартиру.

Все было в том, же виде как я оставила, вещи для стирки по-прежнему переполняли корзину для белья. Простыни в беспорядке – я никогда не застилала постель – везде лежал толстый слой пыли. Бросив сумку, я забралась в кровать, и свернулась калачиком, натянув на себя одеяло. Я боролась с собой, стараясь не чувствовать себя покинутой и жалкой.

Старалась… и провалилась.

Я хотела, чтобы Лейф находился здесь со мной. Возможно это – эгоистично, но мне все равно. Подумать только, я думала, что, если верну его домой, это решит все мои проблемы. Как глупо. Казалось, что я создала еще больше проблем. Несчастная, я закуталась в одеяла и уставилась на местный телефон, желая, чтобы он зазвонил.

Должно быть я заснула, потому что, когда неожиданно проснулась, снаружи было уже темно. Я потерла глаза, удивляясь тому, что меня разбудило, зевнула и посмотрела вокруг.

Какой-то шум донесся из окна, и я отдернула занавески.

Там стоял Лейф, сосредоточенно нахмурившись, он пытался открыть мое окно снаружи.

Счастье захлестнуло меня, я не могла удержать радостного визга, исторгшегося из моего горла.

Он широко улыбнулся в ответ и указал на окно, показывая, что мне надо его открыть.

Ой, конечно. Я отперла окно и потянула раму наверх и Лейф скользнул внутрь, все его худощавые руки и ноги. Я упивалась его видом, замечая, что он принял душ с того момента, когда мы расстались в аэропорту, волосы были расчесаны, и одежда новая. Его лицо было гладко выбрито. Казалось, передо мной предстал совершенно другой человек.

Я не была уверена, что чувствовала на счет этого. Дикий Лейф был весь моим. Будет ли этот, одомашненный, все еще хотеть меня?

Как будто почувствовав мое растущее беспокойство, Лейф притянул меня в объятья и начал целовать мне лицо.

– Ах, Лина, я скучал по тебе.

Я улыбнулась этому, было приятно услышать, что я была не одинока в своих чувствах.

– Я тоже скучала по тебе, – сказала я ему, обхватывая руками за талию и прижимаясь к нему ближе. – Как ты узнал где я?

– Я помню дом твоей семьи, – ответил он. – А когда я оказался здесь, было просто найти тебя по запаху. – Он улыбнулся глядя вниз на меня. – Все что мне надо, это следовать за самым восхитительным женским ароматом, какой я когда-либо чуял, и он привел меня сюда.

Я пробежалась руками по его телу, изучая перемены. Прикоснулась к гладковыбритому подбородку, его новой одежде, ко всему.

– Твои родители… они были счастливы видеть тебя?

– Поначалу были, – ответил он – Потом я получил от них такую же порцию нравоучений в стиле "ты был изгнан". Как будто нам не позволено быть взрослыми, – он закатил глаза. – Совет старейшин собирается ждать неделю перед тем как решить мою судьбу.

– Неделю? – я ненавидела мысль о таких долгих муках. – Но… я не понимаю. Они могли бы встретиться сегодня вечером, чтобы обсудить это. Почему же они не делают этого?

– Ну, это просто, – ответил Лейф, поглаживая мою щеку костяшками пальцев. – Они хотят, чтобы мы попотели, чтобы запомнили, каково это, не подчиняться им, и никогда не пробовали делать этого впредь.

Я нахмурилась услышав его слова. Это звучало именно так, как бы поступил мой отец. Господи. Похоже совет старейшин – словно пять разочарованных родителей, вместо одного.

– Мне не нравится как они относятся к тебе. Как они относятся к нам.

– Мне тем более не нравится, но поскольку мы в медвежьем клане, нам надо играть по их правилам, – в ответ на мой несчастный вид, он наклонился и коснулся губами моего рта. – Все в порядке, Лина. Правда. Я просто на какое-то время притворюсь раскаявшимся и поработаю над шлифовкой своих резных поделок. Я хочу подготовить некоторые из них на продажу, ведь скоро у нас будет ребенок. А по ночам я буду приходить сюда.

Его рот изогнулся в улыбке.

От этой теплой улыбки у меня перехватило дыхание.

– Ты уже обо всем подумал.

– Ну, они думают, что могут разделить нас в качестве одного из наказаний, – сказал Лейф. – Ты ведь знаешь, они хотят все контролировать. Но я не собираюсь оставлять тебя.

– Нет? – слово прозвучало слишком робким, не так как мне хотелось бы. Дурацкие гормоны.

– Никогда, – ответил Лейф, и его рот снова завладел моим. Затем он соскользнул к моей щеке и поцеловал там. – Ты моя супруга, помнишь?

И он легко прикусил мою шею, как раз там, где оставил свою метку.

Я застонала, желание затопило меня, в ответ на его игривую ласку. Прошла неделя с тех пор, как мы занимались любовью и это самая длинная, самая напряженная неделя моей жизни. Лейф был нужен мне, я хотела его до боли. Мои руки скользнули вниз по его животу и прикоснулись, лаская, к его члену, было приятно найти его уже твердым, под тканью джинсов. Это значило, что мы были на одной волне.

– Я скучала по тебе.

– Я тоже скучал по тебе, – прошептал он, касаясь языком ссадины на моей шее. – И даже выразить не могу как я рад тому, что у тебя двуспальная кровать.

Я захихикала услышав это.

– Хочешь испытать?

– Однозначно, – он схватил меня за бедра и поднял в воздух.

Я повисла на нем, зацепившись руками и ногами; так здорово, что Лейф был настолько высоким, особенно учитывая, что мой рост метр восемьдесят три. Но вер-медведи обычно немаленькие, и Лейф был более чем высок для того, чтобы удерживать меня над землей. Он отнес меня к кровати и осторожно уложил на спину.

И внезапно, мир вокруг нас как будто перестал существовать. Я улыбнулась ему, все стало правильным в моей вселенной.

– Моя любимая Лина, – пробормотал Лейф и опустился на меня. – Когда ты мне улыбаешься, я чувствую, что могу свернуть горы.

Я люблю тебя, хотелось мне сказать, мое сердце ныло от любви и нежности к этому теплому и нежному человеку.

"Ты хотя бы осознаешь, что Лейф тебя не хочет?"

И я удержала свои заявления при себе. Я не хотела шантажировать его своим признанием в чувствах или заставлять его чувствовать себя пойманным в ловушку, хотя так оно и было. Поэтому я просто поцеловала его, выразив в этом все свои чувства.

Его язык проник в мой рот, приветствуя мой поцелуй, и я застонала, когда он сплелся с моим. Руки Лейфа прикоснулись к моей груди, лаская ее вершинки сквозь ткань рубашки. Я начала срывать его одежду, страстно желая ощутить прикосновение его кожи к моей.

Ответное рычание Лейфа удивило меня.

– Это то, о чем я больше всего скучаю из Антарктики, – прошептал он осыпая мои губы горячими поцелуями в промежутках между словами. – Здесь слишком много одежды.

Я вынуждена была согласиться. Мои пальцы начали теребить пуговицы рубашки Лейфа, пока я не расстегнула ее настолько, чтобы обнажить часть тела под ней… и расстроено заворчала, когда обнаружила там нижнее белье.

– Как много слоев одежды на тебе?

– Слишком много, – ответил он смеясь и начал дергать мои джинсы.

Нам понадобилось несколько минут, чтобы выскользнуть из одежд, прерываясь на поцелуи, но когда мы оба были обнажены, кожа прижалась к коже. Вздох чистого блаженства вырвался из меня, и я почувствовала, как знакомый вес Лейфа разместился между моих ног. Однозначно, не было ничего лучше этого.

Он прижался членом к развилке моих ног, потерся там и я обняла его своими бедрами.

Губы Лейфа тут же накрыли мои, заглушая звуки, которые вырывались из меня.

– Тише, любовь моя, – сказал он – Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь услышал тебя и пришел проверить. Это не наш остров. Ты больше не можешь выкрикивать мое имя.

Я закивала, понимая, но я не могла позволить такой мелочи как "соседи" помешать моей потребности в Лейфе. Я коснулась языком его языка, тихо взвизгивая, когда его рука двинулась к моей груди, дразня сосок и заставляя его твердеть. Он просто знал, как прикасаться ко мне. В ответ я начала посасывать его язык, зная, что это нравится ему настолько, что он всегда терял контроль.

Мне нравилось заставлять его терять контроль.

В этот раз, застонал Лейф, и я почувствовала, как его член толкнулся напротив моего жара, проскальзывая между моими складочками. Рука Лейфа скользнула от груди к моему лону, и он опять застонал, когда обнаружил насколько я была влажная.

– Мало надо, чтобы завести тебя, да? – прошептал он.

– Для меня достаточно твоего поцелуя, – согласилась я, лизнула его нижнюю губу и затем прикусила, наслаждаясь изумленным сексуальным выражением появившемся на его лице. Одного только взгляда в его восхитительные голубые глаза хватило, чтобы завести меня, если быть честной. Даже просто вида его, возбужденного и теплого, хватило бы, чтобы сделать меня влажной.

– Ласки сегодня? – спросил он между поцелуями, и я почувствовала, как его пальцы начали поглаживать мой клитор.

Я застонала в ответ, только для того чтобы звук опять приглушили его губы. Уппс. Когда поцелуй прервался, я ответила:

– Секс сейчас, ласки потом.

Он усмехнулся.

– Мне кажется наоборот.

– Тогда мы продолжим эксперименты до тех пор, пока не выработаем правильную очередность, – пробормотала я и коснулась пальцем одного из его плоских сосков, наслаждаясь ощущением волос на его груди, щекочущих мою кожу.

– Я в игре, если ты в игре.

В ответ он развел мои ноги шире и прижался членом к входу в мое лоно. Его рот накрыл мой и тогда он глубоко вошел в меня.

Мой крик наслаждения поглотил поцелуй, и это было хорошо, потому что я совершенно забыла свое обещание быть тихой.

Его рот продолжал плотно прижиматься к моему, когда он продолжил глубоко вонзаться в меня, и я с радостью принимала его толчки. Я вскрикивала напротив его рта, а его язык с каждым толчком вторгался в мой рот, пока я часто дышала и бездумно содрогалась в своем желании. Хорошо, что мы пропустили предварительные ласки – его прикосновения и без них сводили меня с ума, и мои крики у его рта становились все громче и громче.

В следующую минуту, оргазм накрыл меня, Лейф поднял голову и прикрыл мне рот рукой, пытаясь приглушить мой вопль. Его оргазм был безмолвен, но я любила видеть гамму эмоций на его лице и волны мышечного спазма на его теле, и когда я вцепилась в него, и он вдруг замер надо мной, толчки стали неровными и резкими, когда он кончал внутри меня. Наши дыхания сбились и смешались и на какой-то момент все в мире стало опять прекрасно.

Пока Лейф был со мной, все было замечательно. Я сунула нос в изгиб его плеча и вдыхала его восхитительный запах.

Я люблю тебя, подумала я.

Лейф остался на ночь, но как только забрезжил рассвет, он подарил мне страстный поцелуй, оделся и выскользнул из окна. Я приняла душ, чтобы избавиться от его запаха, не смотря на то, что мысли о необходимости сделать это вгоняли меня в тоску. Мне нравился запах Лейфа на моей коже, но мой отец взбесится от этого и я не хотела добавлять неприятностей к тем, с которыми мы уже имели дело.

Когда я вышла из душа, оделась и направилась в главный дом, то сразу уловила запах моей тетки, двух кузин, и еще одной женщины из медвежьего клана. Уфф. Приветственный комитет прибыл, готовый посплетничать. Я обхватила себя руками и вошла.

– А вот и она, – пропела тетя Эрика. Остальные повернулись ко мне и заулыбались. Большой картонный ящик стоял на кухонной столешнице, пока все пили кофе. Было ясно, что они расположились тут в ожидании меня.

– Привет, ребята, – я приветственно махнула им рукой. Я даже не удивилась. Женщины медвежьего клана были сплочённой группой, и склонны обсуждать все происходящее в наших жизнях – получение дипломов, браки, детей и прочее. Я была удивлена, что пришли всего лишь четыре женщины, а не весь клан.

Это дало мне понять, что я все еще в беде, и эти были самыми смелыми, кто решился рискнуть разжиться слухами. Я улыбнулась кузинам Торе и Фрэе, троюродной сестре Герде, и обошла тетю Эрику, чтобы налить себе кофе.

– Что привело вас сюда этим утром? – Как будто я не знала.

– Мы слышали, что ты сбежала, чтобы найти себе пару, – сказала Герда напряженно. Она была женой Миккеля и, хотя я не хотела быть злой, но она точно не была одной из моих любимиц. Большая, громкая и неспособная хранить секреты, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Было совсем не удивительно, почему Миккелю нравилось уезжать в свои бесчисленные "командировки".

– Я не сбегала, – сказала я им, наливая себе кофе и поднося его к губам. Он был слабый. Я покривилась и достала банку растворимого из шкафчика, добавила чайную ложку с горкой, чтобы сделать мой напиток достаточно сильным, чтобы ударить по внутренностям. – Я достаточно взрослая, чтобы делать то, что хочу.

– Да, но ты не получила разрешения от старейшин клана, – неодобрительно заметила тетя Эрика. – Так что я надеюсь, это стоило тех неприятностей, в которые ты влипла.

– Ты нашла его? – мечтательно спросила Тора. Она была милой. – Лейфа Людвига?

Я подмигнула ей.

Герда взвыла.

– О мой Бог! Нашла? Мне надо сегодня сходит к Гуннару и посмотреть, что из себя представляет его сын. Он исчез шестнадцать лет назад! Держу пари он сейчас полностью сумасшедший.

– Он не сумасшедший, – сказала я, нахмурившись. – Но он вернулся, и мы связаны.

– Правда? – Тетя Эрика надменно принюхалась. – Я знала, что тебе было одиноко, Нико, но это кажется… безответственным.

– Как безответственно?

– А мне кажется, это мило, – произнесла кузина Тора.

Тетя Эрика метнула в нее злобный взгляд.

– Это не мило. Старейшины решали кто будет отцом ее ребенка до того, как она взяла ситуацию в собственные руки. Помяни мои слова, ты еще пожалеешь об этом решении, – сказала тетка мне.

Я глотнула обжигающего кофе, просто, чтобы удержаться от ответа. Когда никто не заговорил, я попыталась сменить тему.

– А что в коробке?

– Детская одежда, – ответила Фрэя, открывая коробку и вынимая маленькие пинетки, одеяльца и ползунки.

– Мой Кристиан уже достаточно большой, она мне больше не нужна, и я подумала, что найдешь им достойное применение, – ее улыбка была нежной и приятной, но она взглянула на тетю Эрику, ожидая разрешения.

Я взяла одну из детских вещиц и улыбнулась. Я поняла повод для визита, когда увидела их. Одежда для младенца дала им возможность показаться и поболтать обо мне.

– Девочки, у меня совсем недавно течка закончилась. Я даже не знаю мальчик или девочка на этом сроке.

– Значит ты связалась с чокнутым парнем, – огласила тетя Эрика и цыкнула. – Ты такая торопыга, Николина.

Я отставила свой кофе, недовольная тоном тетки. Я знала, что она не в восторге от меня – она была большой поклонницей контроля старейшин над всеми моментами жизни – но называть моего супруга "чокнутым" мне в лицо… немного слишком.

– Он не чокнутый.

– Миккель говорит, что он был диким шестнадцать лет, с тех пор как ушел, – она лукаво посмотрела на меня. – Чокнутый.

Ладно, становиться диким не было таким уж нормальным для перевертышей.

– Он в порядке, – сказала я сухо. – Лейф хороший человек. Он заботливый и добрый и я счастлива, что он отец моего ребенка и мой супруг.

Тетя Эрика не сдавалась:

– А чем он будет заниматься, чтобы клан принял его назад? Ему нужно будет содержать свою новую семью.

Я подумала о его чудесных резных скульптурах, о том какими живыми и красивыми они были. Он всю дорогу домой вырезал, превращая маленькие поделки в предметы искусства, практикуясь и заново набивая руку. Мне нравилось наблюдать за его работой, и я не возражала.

– Я надеюсь, он продолжит вырезать свои скульптуры. Он действительно хорош в этом.

– О, нет, – возразила Фрэя испуганно, – Это плохая карьера для отца. Ему нужно что-то приносящее верный доход, чтобы содержать тебя и ребенка. Как водопроводчик или механик, например.

Мой милый, мечтательный Лейф – водопроводчик? Или механик? Когда он такой одаренный скульптор? Я не могла допустить этого.

– Я сама зарабатываю достаточно денег, спасибо. – Я составляла медицинские инструкции. Это не было шикарно, но у меня был гибкий график, всегда полно работы и стабильный доход.

Тетя Эрика потрясла головой.

– Это работа для мечтателя. Ему нужно вернуться в реальность и получить настоящую специальность.

– Лейф никогда не был хорош с реальностью, – заметила Герда, и я возненавидела язвительность в ее голосе.

– Благослови его сердце, – промолвила тетя Эрика.

Злость забурлила во мне.

– Лейф и я очень счастливы.

Герда с жалостью посмотрела на меня.

– Я знаю, что тебе было одиноко, Нико, и я предполагаю, что ты не против быть второй лучшей. В смысле, все знают, что он ушел потому, что был опустошен после смерти Кати. Ты должна бы знать, что он на самом деле не хочет тебя.

Я грохнула кофейной чашкой об стол так сильно, что она раскололась. Горячий черный кофе разлился по всей столешнице и забрызгал сидящих женщин.

– Я не его второй выбор, – рявкнула я, но даже сказав так, я сама была не уверена в этом. – Не второй, и мы счастливы, черт побери. Или по крайней мере, были счастливы до того, как вернулись сюда и все начали нападать на нас!

– Ты не можешь винить нас, – сказала тетя Эрика, промокая полотенцем пятна кофе на своем бледном кардигане, и недовольно хмурясь. – Я имею в виду, ты убежала в момент слабости и теперь возвращаешься с сумасшедшим изгоем…

– Благослови его сердце, – быстро добавила Герда.

– Он не сумасшедший, – прогрохотала я. Если бы у меня была еще одна чашка кофе, я бы швырнула ее в голову тете Эрике. – И идите вы все нахрен!

Я выбежала из кухни и из дома, срывая одежду. Потребность сбежать навалилась на меня, яростно и тяжело, и я поняла, что чувствовал Лейф, все эти годы назад, когда убегал из клана. Я присела на крыльце, меняясь в медвежью форму и затем кинулась в лес.

И если кто-либо решит пойти за мной? Они, к черту, поплатятся.

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875

Глава 6

Преимуществом пребывания в медвежьей форме было то, что в ней ты избавлялся от разброда человеческих мыслей. Я не была уверена, что другие перевертыши испытывают такое же умственное онемение, которое случалось с медведями, но знала, что для трансформации в звериную форму, настолько большую как наша, требовалась сильнейшая концентрация, и это вымывало наше беспокойство или печаль. Это стало выбором Лейфа на долгое время.

Никто не пошел за мной и я, осматриваясь, продиралась через знакомый лес. Где-то тут была тропа, которую мне нравилось считать своей, и моя личная берлога на дальней стороне наших земель. Я направилась туда.

Я не была уверена, сколько времени прошло, но смутно помнила закат, восход и снова закат. В реке я наловила рыбы на ужин, ела ягоды и сворачивалась в своей берлоге.

Я была в безопасности, оставаясь медведем. Огражденная от боли. Огражденная от печали.

В какой-то момент, некая часть меня в помутненном мозгу, уловила знакомый запах в деревьях. Понимание пришло внезапно, и я выбежала из своей берлоги как раз в тот момент, когда другой медведь появился из леса, направляясь в мою сторону.

Лейф.

Я неожиданно захотела поговорить с ним. Будучи медведем – бесчувственным ко всему – больше не работало. Потому что, если кто-то и мог понять, меня, то это был Лейф. Поэтому я изменилась назад в человека, как только он приблизился.

Он обнюхал меня, его большое, любящее, покрытое мехом лицо, не смотря на звериную форму, выглядело обеспокоенным, и я разрыдалась. Я упала на колени и начала всхлипывать, свернувшись в комок. Плохой стороной пребывания в медвежьей форме было то, что ты не перерабатываешь свои проблемы, пока находишься в форме зверя; они по-прежнему остаются с тобой, ожидая, когда ты трансформируешься назад.

Подойдя, Лейф вернулся в человеческое обличье быстрее, чем я и в тот же миг опустился на колени, сгреб меня руками, прижал к себе, обнимая и поглаживая пока я ревела. Мы сели на подстилку из листьев, на краю моей каменистой пещеры, двое обнаженных людей, которым было наплевать на грязь и пятна травы на коже. Когда Лейф подтянул меня к себе, я забралась к нему на колени и позволила держать меня, пока я плакала.

Его большие руки ласкали мою кожу, гладили волосы. Он не давил на меня, не спрашивал, почему я убежала. Он просто был со мной, покрывая мое лицо легкими, любящими поцелуями, давая понять, что заботится обо мне.

И я любила его за это.

– Почему все так ужасно? – спросила я сквозь слезы.

– Что именно ужасно? – голос был нежный, такой утешающий. Его руки продолжали гладить и ласкать меня, успокаивая.

– Все! – я всхлипнула. – Я думала, когда мы вернемся домой, это решит все проблемы. У меня будет пара, и ты будешь дома, но все ведут себя просто отвратительно из-за этого. – Я подумала о злобных словах Греты и тети Эрики. – Это как будто они не хотят, чтобы мы были счастливы.

– Они и не хотят, – усмехнулся Лейф. – Они хотят, чтобы мы были такими же несчастными как они.

– Но неужели тебя это не беспокоит?

– Меня беспокоит, что они делают тебя такой несчастной, – сказал он нежно. – А о том, что думают остальные, я перестал беспокоиться шестнадцать лет назад.

По какой-то причине, от этого мне стало еще хуже.

– Значит ты был в порядке, пока я не потащила тебя домой. От этого мне еще тяжелее. Я никому не могу угодить.

Рука Лейфа погладила мою щеку и затем подняла мое лицо, так чтобы я смотрела ему в глаза.

– Что заставляет тебя думать, что я несчастлив с тобой?

Нежность в его взгляде, вызвала новый поток слез.

– Ты не хотел быть со мной. А я приехала за тобой, практически сунула тебе в лицо свою перевозбуждённую вагину, так что у тебя не было выбора, кроме как взять меня…

Он рассмеялся, услышав мои слова.

– Это так ты видишь ситуацию?

– …и я обещала тебе, что все будет лучше и ничего не лучше! Все хуже, чем было раньше, потому, что они изгнали тебя и теперь издеваются надо мной и все думают, что ты сумасшедший и…

– Шшшш, – утешил он меня. Его пальцы коснулись моего рта, останавливая слова. – Лина, остановись. Ты еще больше расстраиваешь себя. Я не несчастлив. И я не удивлен, что они ведут себя таким образом.

– Ты… ты не удивлен? – я икнула и громко потянула носом. Прислонила голову к его плечу, потому что это было так хорошо – прижиматься к нему и позволять держать меня. Господи, не было ничего лучше. Как я могла уйти так надолго без Лейфа? Как я смогу продолжать без него, если они заберут его от меня? Мои руки на нем сжались крепче.

Он гладил мои волосы, кожу, плечи, пока мое дыхание не стало медленней и ровней. Пока я не успокоилась. И в итоге, он заговорил.

– Помнишь, что я говорил тебе? Что иногда то, что, нам кажется, мы хотим, не всегда то, чего мы хотим на самом деле?

Я кивнула, глубоко вдыхая аромат его кожи. Он пах лесом и чудесно, и немножко дико. Я любила это. Даже просто близость к нему, немного помогала мне успокоиться. Если Лейф был рядом, каким-то образом, все должно уладиться.

– Ты знала, что Катя сбегала, когда погибла?

Я застыла. Это было ужасно и эгоистично с моей стороны, но я не хотела слышать о своей мертвой сопернице. Не сейчас, когда я так беззащитна. Но я заставила себя сказать «Да?» как будто меня это интересовало.

– Это правда. Она угнала грузовик своего отца и собиралась уехать. Ее не волновало куда, просто… отсюда. Она сказала мне, потому что думала, я заслуживаю знать. Мы были лучшими друзьями, но она не хотела выходить за меня замуж. Она хотела выйти замуж по любви, а мы не любили друг друга.

Я замерла. Это… было не то, что я ожидала услышать.

– И Катя устала, что старейшины контролировали все аспекты нашей жизни. Они не хотели, чтобы она уезжала в колледж. Они хотели, чтобы она осталась дома, со мной и рожала детей. А она хотела изучать криминалистику. А я хотел продолжать вырезать по дереву, но старейшины не думали, что это подходящие занятия для кого-то, кто должен был завести семью. Они планировали сделать меня подмастерьем Йоккима.

Я вздрогнула, подумав о словах тети Эрики. Йокким был водопроводчиком.

– Клан делал Катю несчастной, и поэтому она собиралась убежать. Только она попала в аварию и умерла, а я понял… что тоже несчастен. Именно поэтому я ушел. Это не было из-за того, что я так обезумел от Катиной смерти. Я любил ее как друга, но я был больше расстроен тем, что она так сильно хотела уехать… и что она оказалась права. Клан любит контролировать каждого. Их не заботит чувствуем ли мы себя несчастными, если все у них под контролем. Посмотри на твоего кузена Миккеля. Видела ли ты когда-нибудь более жалкого человека?

Я подумала о Миккеле, всегда скрывающемся от Герды. И теснее прижалась к Лейфу.

– Значит… ты не был влюблен в Катю?

– Не так, как все думают. – Его пальца заботливо коснулись моей щеки. – Я просто хотел свободы. Дать всем понять, что я обезумел от ее смерти было самым простым оправданием для того, чтобы сбежать.

Я медленно с дрожью втянула воздух.

– И… я заставила тебя вернуться назад со мной. Туда, где ты был несчастлив. Я такой жуткий человек.

– Нет, ты не жуткий человек, – сказал он мягко. – Ты просто… сомневаешься в себе. И это также их вина. Я поражен, что медвежий клан взял женщину такую красивую, и сильную, и любящую, и гордую как ты и заставил ее думать, что она настолько непривлекательна.

– Я не… Не… Я…, – заикалась я и затем остановилась.

Он был прав, с изумлением поняла я. Дезертирство Рэмси из клана поразило меня больше, чем я предполагала. Потому, что я осталась и была той, на кого посыпались все шишки. Взгляды, полные жалости и мысли о том, что со мной что-то не так, и потому он не хочет вернуться. Разговоры старейшин и споры о том, кто может "принять меня в команду" только дополнили общую картину.

Мой клан заставил меня чувствовать одинокой, непривлекательной, не смотря на то, что я была окружена людьми, которым полагалось быть моей семьей.

Я крепче сжала Лейфа.

– Ты знаешь, – произнес Лейф задумчиво, – из всего клана со всеми их заявлениями о заботе и любви друг к другу, за все эти шестнадцать лет, ты единственная, кто подумал прийти за мной?

– Но…, – я заколебалась. Его слова делали меня такой доблестной, такой дающей. – Я сделала это из собственных эгоистичных побуждений, Лейф. Ты знаешь это.

– Мотив был отчаянным, – согласился он, сильнее прижимая меня к своему обнаженному телу. – Но ты могла получить секс и уйти, если бы все, что ты хотела, это просто партнер на период течки. Но ты увидела насколько я был потерян, и сделала все, что было в твоих силах, чтобы вернуть меня. Ты отдала свою собственную одежду, чтобы мне было тепло. Ты отдала мне свой кофе и шоколад, потому что кофе не нравился мне горьким. Каждый раз, когда я проявлял дискомфорт, Лина, ты давала мне все, чтобы сделать меня счастливым. Как это может быть эгоистичным? – Костяшки его пальцев погладили мою щеку – Ты переживала, что использовала меня и предложила мне уйти. Это я решил остаться.

– Лейф, – сказала я тихо. – Перестань изображать меня такой самоотверженной.

Он как будто не слышал меня.

– Ты сказала, что использовала меня, но каждое твое прикосновение, каждая ласка, были настолько полны любви и нежности. Это неиспользование.

– Я люблю тебя, – произнесла я тихо, снова прижимаясь лицом к его шее. – Я так сильно люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Лина, – прошептал он, – Ты единственная причина, по которой я вернулся.

И из-за того, что мы вернулись, все стало таким жалким.

– Я не знаю, что делать, – сказала я ему. Мои руки двигались вверх и вниз, гладя его спину, наслаждаясь ощущением теплой кожи. – У меня такое ощущение, что если мы останемся, они постараются приложить все усилия, чтобы мы оставались такими же несчастными как они.

– Не думаю, что ты ошибаешься на счет этого.

Я знала, что была права.Старейшины клана любили контроль больше всего. А что, если они готовы разрушить жизни остальных ради сохранения контроля? Они это сделают. Даже мой собственный отец не принял меня назад. Он не позволил бы мне съехать, он даже забрал мой грузовик из аэропорта, все из-за того, что хотел держать под своим контролем.

Впервые в жизни, это разозлило меня.

Я бы и дальше с готовностью продолжала бы жить и думать, что проблема во мне, моей непривлекательности. Все это время, они позволяли мне так думать, потому, что это держало меня в подчинении, под их пятой.

Больше так не может продолжаться.

– Иногда я думаю, что Рэмси был счастливчиком, – сказала я Лейфу. – По крайней мере, он вырвался из их игр с разумом.

– Ты думаешь он счастлив? – спросил Лейф. – Он бросил тебя.

Милый мужчина. Я сжала его в объятьях, и устроилась поудобней на его коленях. Я подумала о Рэмси опять, о том каким несчастным подростком он был. Мне было интересно оставался ли он таким же несчастным сейчас, когда стал частью Паранормального Альянса на юге. Теперь, когда его супругой была маленькая волчица. Я попробовала присоединиться к Альянсу, надеясь, что в нем состоит другой вер-медведь, о котором мы не знали, но мой отец выяснил, что я общалась с Альянсом и прикрыл для меня этот путь.

Я осознала, что ему нравилось, когда я одна и одинока. Если бы у меня никогда не началась бы течка, ему бы понравилось, если бы я оставалась одинокой всю жизнь. Я нахмурилась при этой мысли.

И потом серьёзно задумалась.

Ярко голубые глаза Лейфа изучали мое лицо.

– Что?

– Если я уйду, ты пойдешь со мной? Даже если это будет означать оставить твою семью позади?

Улыбка Лейфа была такой красивой.

– Ты единственная причина, почему я здесь. Моя семья с тобой. Ты и тот, кто растет здесь, – он положил руку мне на живот.

Вспышка любви разгорелась во мне, и я склонилась и поцеловала Лейфа в губы, страстно.

– Ты замечательный, ты знаешь это?

Он широко улыбнулся и поцеловал меня еще раз.

– Итак, какие планы, любовь моя?

– Я думаю, мы нанесем Рэмси визит.

Сказать, что мой отец был недоволен нашим решением, было бы преуменьшением. На самом деле, мой отец был бы недоволен чем угодно, что касалось меня. Он увидел, как я выходила из леса, рука об руку с моим супругом и снова попытался отослать Лейфа.

Мы его проигнорировали.

Когда его взрыв гнева не сработал, он угрожал позвать отца Лейфа, ссылаясь на то, что отказ Лейфа подчиниться, доказывает его психическое нездоровье и говорил, что старейшинам придется серьезно об этом задуматься.

Впервые в жизни, я поняла, что это были пустые угрозы, сотрясание воздуха. Меня не волновало, что подумают о нас старейшины, я больше не хотела оставаться частью этого клана.

Поэтому мы, не обращая внимание на отца, поднялись в мою квартиру над гаражом, чтобы я могла собрать вещи и одеться. Мои руки дрожали, пока мы собирались, но присутствие Лейфа радом со мной, существенно облегчало происходящее.

Когда Лейф был рядом, я способна на все.

Я упаковалась по-быстрому – на самом деле, не так уж много вещей мне требовалось. Ноутбук для работы, смена одежды и кое-что для личной гигиены. Телефон. Свой банковский счет я опустошила, организовывая путешествие в Антарктику, но Лейф сказал, что у него есть деньги на пенсионном счете – он планировал использовать их на колледж, но после того, как ушел, деньги просто накапливались на нем. Их будет более чем достаточно для того, чтобы оплатить все, что нам потребуется, когда мы обретем новый дом.

Новый дом. Странно, насколько ободряюще и свободно это звучало.

У Лейфа была одна сумка-рюкзак – и он уже лежал на моем крыльце. По-видимому, Лейф пришел с намерением остаться со мной. Я была по-настоящему очарована этим и подарила ему затяжной поцелуй.

Боже, я любила этого мужчину.

Когда мой скарб был погружен в машину, отец опять показался, на этот раз с Гуннаром Людвигом на буксире.

– Как ты думаешь, что ты делаешь, Нико? – зло спросил отец, увидев коробки на заднем сидении моего авто.

– Я уезжаю с Лейфом, – ответила я.

– Уезжаешь? – прошипел он. – Ты хочешь быть изгнанной, как этот дурак, с которым ты связалась?

– Дурак? – спросил Гуннар, поворачивая свое злое лицо к моему отцу. – Мой сын не дурак. Ты привел меня сюда, чтобы я попытался уговорить своего парня, а не оскорблять.

– Он подговорил к бегству мою милую дочь, – прорычал мой отец.

– Я? – забавляясь проворчал Лейф, рядом со мной. – Я тебя подговаривал?

– Только настолько, насколько я хотела, чтобы меня подговаривали, – ответила я ему с нахальной усмешкой. Теперь, когда мы приняли наше решение, я чувствовала себя так легко. Так… свободно. Так счастливо. Почему я раньше не видела насколько, несуразные правила клана душили меня? Без них мир казался полным новых возможностей.

– Ты не можешь уехать, – заявил мой отец, бросаясь вперед. – Твои старейшины запрещают.

– А если мы уедем, – спросил Лейф, выступая вперед, чтобы защитить меня от приближающегося отца. – Что вы сделаете? Изгоните нас?

– Для тебя больше не будет возможности вернуться, сынок, – сказал Гуннар тихо и печально. – Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?

Лейф посмотрел на меня. Я знала, что если скажу хоть слово, он останется… потому, что любит меня. Он готов был иметь дело со всем их дерьмом, чтобы сделать меня счастливой. Какой чудесный человек, я чувствовала себя такой везучей. Поэтому просто улыбнулась и кивнула ему. Он подмигнул мне, затем повернулся к своему отцу.

– Я уверен.

Гуннар притянул сына к себе и заключил с долгое объятие, прошептав что-то на ухо. Потом хлопнул его по спине и отпустил.

– Если я не могу остановить тебя, так тому и быть.

Лейф потрепал отца по плечу, затем протянул руку для рукопожатия моему отцу.

– Мистер Аасен.

Мой отец метнул взгляд в Лейфа, затем снова посмотрел на меня.

– Ты совершаешь ошибку, Николина. Ты будешь изгнана.

Я выбежала вперед и импульсивно поцеловала отца в щеку.

– Пока, Папочка. Пожелай нам удачи.

– Никогда! – его лицо покраснело. – Остановись немедленно! Ты…

Мы проигнорировали его и забрались в машину. Двое старейшин смотрели как мы сдали назад на подъездную дорожку и затем устремились по односторонней дороге, в сторону скоростной трассы… в итоге, покидая Озарк Маунтайнс.

Лейф наблюдал за тем как я веду. Его рука опустилась мне на бедро и ободряюще погладила.

– Ты в порядке?

– Ага, – сказала я. – На самом деле, так и есть.

Сейчас мой отец был расстроен, но в конце концов, он достаточно успокоится, чтобы поговорить. Да и телефоны были и множество других средств связи. Я чувствовала себя свободно, и легко… и была счастлива.

– Не смотря на то, что до Техаса ехать далеко.

– Я рад, что у меня хорошая компания, – ответил Лейф.

Я широко улыбнулась и направилась вниз по дороге.

– Так что твой отец сказал тебе, когда обнимал?

– Он сказал мне, чтобы мы осели, устроились на новом месте и потом дали ему знать где, чтобы он мог присоединиться. Он тоже устал от всех этих игр.

Я радостно рассмеялась.

Когда мы вырулили на парковку рядом с "Полуночными связями", на улице было совершенно темно. Витрины торгового центры ярко горели, и я знала, что они были открыты допоздна. Должны были быть, учитывая, что некоторые их клиенты вели ночной образ жизни.

– Что это за место? – зевнув, спросил Лейф.

– Брачное агентство, – ответила я.

Он нахмурился, обдумывая это:

– Тогда зачем мы здесь?

– Потому, наверняка у них есть адрес Рэмси, – я наклонилась к нему и поцеловала долгим поцелуем. – Подождешь меня здесь?

– Я готов ждать тебя вечно. Ты ведь это знаешь, да?

Боже, какой мужчина! Я его готова была съесть с потрохами, когда мы остановимся на ночь. Я подарила ему еще один пылкий поцелуй, перед тем как выбраться из машины. Мы всегда могли остановиться на ночь в отеле. Все что я хотела, это сорвать с Лейфа одежду и повалить его на ближайшую кровать… но мы были так близки к месту нашего назначения, что казалось глупым останавливаться сейчас.

Я вошла в маленький офис брачного агентства и принюхалась. Пахло людьми. На мгновение, я заколебалась туда ли я попала.

– Привет, – сказала энергичная блондинка, стоящая рядом со столом полным розовых канцелярских принадлежностей. – Я Райдер. Чем могу помочь?

– Я ищу брачное агентство перевертышей, – сходу заявила я. – Это здесь?

Она пахла человеком, но логотип с изображением луны, на задней стене вроде соответствовал.

– Это мы, – сказала она бодро. – Вы хотите, чтобы я помогла Вам найти правильного мужчину – или женщину – Вашей мечты?

– Вообще-то, мне нужен адрес Рэмси Бьорна.

Ее приветливая улыбка как-то поникла.

– Я на самом деле не могу давать информацию о наших клиентах. Я…

– Я Николина Аасен, – сообщила я ей. – Его невеста. Я приехала из медвежьего клана, чтобы найти его.

Было приятно видеть, как ее глаза выпучились, слегка. Она прищурилась на меня и начала что-то печатать на компьютере.

– "Аасен" с двумя А. – Услужливо подсказала я.

Она глянула на меня, и я наблюдала как она опять напечатала, при этом дважды нажав на клавишу "А". Мгновение спустя она посмотрела на экран, потом опять на меня.

– Вот дерьмо, – ужаснувшись сказала она.

– Итак, могу я получить его адрес? Я хочу сказать "привет" своему старому другу, – произнесла я, не удосужившись сообщить ей, что у меня есть супруг. Она была человеком, так что не могла видеть мою брачную метку на шее, и было проще получить от нее информацию, если она думала, что я все еще связана с этим вер-медведем.

Райдер на мгновение заколебалась, затем достала ярко розовую бумажку для заметок. Ручкой с блестками она написала на ней что-то и передала мне.

– Вы совершенно точно узнали эту информацию не от меня.

Я улыбнулась ей.

– Спасибо.

– И если вас убьёт миниатюрная волчица, придержите мое имя при себе. – Райдер выдала болезненную улыбку.

Я рассмеялась. Учитывая, что была выше метра-восьмидесяти и могла превратиться в медведя. Вер-волк не стал бы проблемой.

– Меня здесь не было.

– Именно.

Спустя почти час, мы въехали на засыпанный гравием съезд с проселочной дороги. Вдалеке виднелся большой дом в викторианском стиле, полностью освещенный, не смотря на поздний час.

– Что-то подсказывает мне, что нас ждут, – задумчиво пробормотал Лейф.

– Догадываюсь, что маленький человек позвонила сюда, после того как мы уехали, – ответила я ему. – Она выглядела слегка взволнованной.

– Тогда мы подойдем к двери вместе.

Мне это подходило. Мы выбрались из машины, и я вдохнула морозный ночной воздух. Запах Техаса отличался от Арканзасского. Менее цветущий, но более травяной. Это был запах, к которому мне надо привыкнуть. Аромат Лейфа нахлынул на меня, и рука скользнула в его ладонь. Это был мой любимый аромат, решила я. Прижавшись к нему, мы вместе приблизились к дому.

Дом был симпатичный, в слегка развалистой, старинной манере, хотя я уловила запах новых пиломатериалов и свежей краски… а еще запах вер-медведя и волка, по всему пространству вокруг. Я поморщилась от запаха псины. Медведи пахли намного чище, по крайней мере для моего носа.

Перед тем, как мы успели ступить на крыльцо, входная дверь распахнулась. Мужчина вышел из дома.

Рэмси выглядел не таким, как я его помнила.

Если Лейф был поджарый, с сухими мышцами из-за тяжелой жизни на острове, иной раз впроголодь, Рэмси был похож на бетонный блок. Он был широкий и крепкий. Длинные волосы до ключиц, на лице тень трехдневной светлой щетины. При виде меня, он свирепо нахмурился.

– Привет, Рэмси, – начала я.

Маленькая женщина с розовыми волосами вырвалась из двери, за мельканием рук и ног, я едва успела рассмотреть, что она метнулась ко мне, но была прямо в воздухе перехвачена Рэмси.

– Пусти меня к ней, – рычала маленькая волчица. – Она не может забрать тебя! Я ей глаза выцарапаю! Я…

– Сара, – сказал Рэмси тихим, угрюмым голосом, пробудившем во мне болезненные подростковые воспоминания. Воспоминания о родителях, которые сталкивали нас вместе и принуждали к разговору друг с другом, потому, что бы были помолвлены. Ого! Я даже не осознавала насколько дискомфортно мне тогда было, до тех пор, пока не услышала голос Рэмси.

Я сильнее сжала руку Лейфа и внезапно почувствовала большую радость от того, как все обернулось. Подумать только, я когда-то грустила, что Рэмси оставил меня старой девой и, что мы никогда не поженимся. Теперь я была счастлива, что все сложилось так, как оно было теперь.

Я просто ждала Лейфа всю свою жизнь.

– Она не заберет меня от тебя, – сказал Рэмси маленькой женщине, дергавшейся в его руках. Его голос был терпеливым и даже любящим. Это было мило.

Так же, как и тот факт, что Лейф выступил вперед, заслоняя меня, когда она кинулась вперед. Он был таким замечательным.

– Я просто хочу поговорить с Рэмси, – проговорила я, положив руку Лейфу на талию и собственнически прильнув к его спине. – Мой супруг и я были изгнаны из медвежьего клана, и мы хотели поговорить с другим вер-медведем, кто ушел от них.

Женщина – Сара – перестала ерзать в руках Рэмси.

– Она только что сказала "супруг"? – прошептала она.

Рэмси проворчал что-то, похожее на согласие.

– О! – Сара похлопала его по боку – Опусти меня, медвежонок. Я теперь в порядке.

Он так и сделал, и я наблюдала как женщина – Господи, она была такой мелкой – поправила одежду и пригладила свои короткие, дико розовые волосы. На ней были джинсы, и футболка с надписью "ДЕВУШКИ-ГЕЙМЕРЫ ДЕЛАЮТ ЭТО ДЖОЙСТИКОМ" и затем взглянула на меня, изучая тем же самым настороженным взглядом.

Я откинула одну из своих толстых кос в сторону и обнажила шею с брачной меткой на ней.

В тот же момент улыбка расцвела на лице Сары. Она замахала нам, чтобы мы приблизились.

– Ну, не будем же мы тут стоять. Заходите!

Рэмси фыркнул, притянул к себе свою супругу и поцеловал в макушку.

Мои пальцы в руке Лейфа дрогнули, но мы вошли в дом.

Интерьер был интересным, в стиле шебби-шик. Полки были забиты книгами по компьютерным играм и программированию, одна из полок была полностью заставлена разными играми. Большой телевизор висел на задней стене, а развлекательный центр под ним, был завален игровыми консолями. По всей гостиной были разбросаны маленькие уютные диваны и в дальнем углу я рассмотрела что-то похожее на студию с двумя большими, стоящими рядом, компьютерами.

Кто-то из живущих в доме явно был компьютерным гиком. Рэмси? Это не было похоже на человека, которого я помнила, но, возможно, он сильно изменился за все эти годы.

– Симпатичное место, – любезно заметила я.

– Это медвежонок сделал для меня, – ответила Сара радостно. Проходя мимо Рэмси, она ухватила его за попу и сжала. – Устроил берлогу для своей супруги. Разве не мило? – Когда Рэмси уселся на одну сторону дивана, Сара тут же взобралась ему на колени.

Собственническая малявка. Я подавила взрыв смеха. Мне не нужен был Рэмси. Не теперь, когда я с Лейфом.

– Очень мило.

Лейф уселся на одном из диванов, напротив Сары и Рэмси, и потянул меня за руку, чтобы я села рядом с ним. Хотя я и не нуждалась в таком руководстве – каждый момент, который могла провести рядом с Лейфом был изумителен, и я всегда стремилась оказаться поближе к нему.

– Итак, что привело вас двоих сюда так поздно ночью?

– Мы только что покинули клан и нам больше некуда идти, – ответил Лейф. – Моя супруга хотела приехать, повидать Рэмси.

– О? – Сара старалась держаться лёгкого тона, но я услышала сомнения в ее голосе.

– Да, – ответила я, не в силах устоять и не подколоть ее. – Я думала приехать и поговорить с ним о его извинениях.

В тот же миг, рука Рэмси скользнула вокруг талии Сары, удерживая ее.

Лейф сдавил мою руку.

– Это было рискованно с твоей стороны, – прошептал он.

– Извинениях? – спросил Рэмси. Неразговорчивый мужчина, таким уж был Рэмси. Значит не так сильно он изменился, с тех пор как я его знала.

– Ага. Я годами мечтала получить от Рэмси извинения за то, что оставил меня старой девой. Я была обижена на него очень-очень долго, – сказала я, улыбаясь. – Но когда я нашла Лейфа, то осознала, что уход Рэмси был лучшим, что могло со мной произойти.

Я оглянулась на Лейфа, посмотрела в его сияющие голубые глаза, и сердце мое переполнилось любовью.

– Поэтому я хотела приехать и рассказать об этом Рэмси. Сказать, что я в порядке.

– Я рад, – ответил Рэмси, грубым голосом.

Сара застыла в его объятиях.

– Правда? Потому, что я…

Он заставил ее замолчать быстрым поцелуем, а потом сказал: – Чувствовал вину за нее. Не за себя.

– О, – Сара вспыхнула и посмотрела на меня. – Я понимаю.

– Тебе было трудно уйти? – спросила я Рэмси. Я сама не испытывала сожалений, но мне было интересно, появятся ли они позднее.

– Я никогда не оглядывался назад, – ответил Рэмси, спустя какое-то время. Затем добавил: – Но я всегда чувствовал себя плохо от того, что о разрушил твою жизнь.

– И совсем не разрушил, – парировала я, снова пожимая руку Лейфа. – У меня есть супруг, и мы ждем ребенка. Все, что нам нужно, это дом.

– Дом там, где ты его сделаешь, – произнес Рэмси.

– Точно, – сказала я, удивленная тому, как эти слова вторили словам Лейф. Может быть это будет не так уж плохо, в конце концов.

– Ребенка? – лицо Сары смягчилось. – Маленького медвежонка? Это так очаровательно.

Она потрепала Рэмси по руке, которая крепко держала ее за талию. – Мы должны позволить им остаться в домике. Пока они не встанут на ноги.

– О, – быстро сказала я. – Мы не хотим навязываться. Я просто хотела восстановить связь с Рэмси. Он единственный близкий, который теперь остался у нас Лейфом.

– Оставайтесь, – проговорил Рэмси. – У нас есть комната.

– И ты можешь рассказать мне о малышах-медвежатах, – сказала Сара, широко улыбаясь. – Я возьму это на заметку, на будущее.

К моему удивлению, большой и крепкий Рэмси густо покраснел. И тогда я заметила темные отметины на его шее. Там была…? Длинные волосы скользнули назад, и я упустила шанс рассмотреть отметку в деталях.

Но это заставило меня задуматься.

Когда Сара поняла, что я явилась не для того, чтобы устраивать проблемы между ней и Рэмси, она превратилась в сгусток энергии. Я сомневалась, что ее рост был выше метра пятидесяти, а весила она не больше сорока пяти килограмм, поэтому мне было интересно видеть то, как она стояла рядом с Рэмси и водила его за собой ласково прикасаясь и поглаживая. Она болтала со мной, пока мы доставали одеяла из бельевого шкафа, и вела нас с Лейфом к маленькому отдельно стоящему дому на дальней стороне их владений. Она рассказала, что их друзья и гости периодически останавливались здесь, в домике витал легкий запах вер-волка. Это оказалось строение с одной комнатой и ванной, но отлично для нас подходило.

– Я терпеть не могу навязываться, – сказала я ей.

– Чепуха, – ответила Сара и махнула рукой. – Ты часть семьи Рэмси. Расскажешь ему обо всем, что происходило с медведями, с тех пор как он ушел. Я знаю, что ему иной раз бывает любопытно.

– Хорошо, – согласилась я и выглянула в окно, на Рэмси и Лейфа, разгружавших мою машину. – Могу я… спросить тебя о личном?

– Конечно, – она сунула мне в руки стопку одеял.

– Это… брачная метка на шее у Рэмси? – я видела такие отметины по всей ее шее, и могла поклясться, что у Рэмси такие же, хотя волосы почти полностью прикрывали их и я не могла толком рассмотреть.

– Ага, – сказала Сара гордо. – Я решила, раз они могут метить нас, то и мы можем метить их в ответ.

Ох, мне это понравилось. Очень понравилось.

– Ты умная женщина.

Она широко улыбнулась.

Некоторое время спустя, мы остались в домике одни. Рэмси (ну, в основном за Рэмси говорила Сара) пообещал, на следующий день, показать окрестности и представить нас остальным членам Паранормального Альянса, чтобы мы могли поддерживать связи с другими перевертышами на этой территории.

Мы с Лейфом говорили о наших планах. Если нам понравится в Техасе – хотя, если другие перевертыши, которых мы встретим, будут такими же дружелюбными, я была почти уверена, что понравится – мы могли обналичить вклад Лейфа и внести платеж за дом здесь.

Место для меня неважно, если Лейф со мной.

Я переоделась в пижаму и взобралась на кровать, внезапно почувствовав себя очень усталой. Это был длинный день. Я эмоционально истощена и выжата как лимон. Когда Лейф скользнул в кровать рядом со мной и медленно потянул меня в свои объятья, я заподозрила, что он ощущает себя также.

Но… я была невероятно счастлива. Я никогда не представляла себе такой полной и исключительной целостности. Изгнание? Похоже мне оно подходило, в конце концов.

– Итак, – сказала я своему супругу. – Что ты думаешь?

– Я думаю, что люблю тебя, – ответил Лейф, и прикоснулся к моему животу. – И я думаю, что люблю нашего ребенка. А остальное не имеет значения.

Я улыбнулась.

– Тебя легко порадовать.

– Сейчас здесь, в этой постели, у меня есть все, чего я хочу, – он легко укусил меня за ушко. – Ты знаешь, я был бы абсолютно счастлив, даже если бы ты захотела вернуться в Антарктику… или даже назад в клан. Просто потому, что мы вместе.

Я прикоснулась к его щеке, наполненная любовью.

– Мне нравится здесь. Посмотрим, как все дальше пойдет, да?

Он кивнул.

Моя рука прикоснулась к его шее, и я залюбовалась загорелой, красивой кожей. Замечание Сары дало мне хорошую идею. Я перевернулась на кровати и уселась на бедра своего супруга, мои ноги удерживали его на месте.

– Мммм… Похоже ты не настолько устала, – ответил Лейф с улыбкой.

– Похоже нет. – Я наклонилась вперед и прильнула губами к его шее.

– Что ты делаешь?

– Я кое-чему сегодня научилась, – ответила я Лейфу, мои губы прошлись по чувствительному участку на его горле. Было приятно ощущать, как Лейф задрожал в ответ на мои легкие, как перышко, ласки.

– Чему? – хрипловато спросил он, его ладони обхватили мои ягодицы.

– Тому, что если я что-то хочу в жизни, надо заклеймить это как свое.

– Думаю, это хорошо звучит. Что у тебя на уме?

– Единственное, что имеет значение. – И я впилась зубами в шею своего супруга, ставя метку.

Его стон удовольствия было удивительно приятно слышать. Руки устремились к моей спине, и я не смогла удержаться от еще одного укуса.

К тому времени как над домиком, ставшим нашим временным жилищем, взошло солнце, у Лейфа было столько брачных отметок, что ни у кого и сомнений бы не возникло, что он полностью мой… или что я была полностью его.

Конец!!!

Переводчики: LenaF

Редактор: natali1875

Примечания

1

Плавник – лес, коряги выброшенные на берег океаном.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

*** Примечания ***