На большом огороде, возле белого здания детдома, сидели Колька и Петька.
Колька, долговязый, с острым носом и быстрыми, юркими глазами.
Петька поменьше его ростом, плотней, коренастее, с короткой шеей и круглой как арбуз головой.
В огороде пахнет укропом, увядшей, выполотой травой. Вдоль забора тянутся ровные ряды картофеля, дальше грядки лука, моркови, зеленые плети огурцов, зацветающих желтыми звездочками.
И между грядок, широко расставив листья, словно караульщики, торчат здоровенные подсолнухи.
— Эх, — тянет Петька, — скоро огурцы поспеют. Будут сторожа нанимать. Вот бы нас назначили! Мы бы шалаш построили, собаку себе завели.
— Как раз назначут, жди, — говорит Колька. — Я уж просился у заведующего. Не позволил. Вам, говорит, заниматься надо, а не огурцы стеречь.
— Да, — сказал Петька, — заниматься! Одних буквов двадцать девять штук. Поди-ка, выучи. Только голову задуряют.
— Черти! — выругался Колька.
— Давай убежим, — предложил Петька.
— Не убежишь. Теперь беспризорных ловят. Только выйдешь на вокзал, а мильтон тебя хвать за шкурку и сволокет обратно в приют.
— А хорошо бы, — мечтал Петька. — Нанялись бы мы где-нибудь скотину пасти или баштан стеречь. Арбузов, дынь — сколько хочешь. Цело лето живи и книжки не увидишь — хорошо.
Во дворе детдома зазвонили в обрубок рельсы, висевший под балконом.
Колька и Петька встали и пошли обедать.
После обеда их позвали к заведующему.
Когда они вошли, заведующий, заложив руки за спину, стоял посреди комнаты.
— Что же мне с вами делать? — обратился он к Петьке и Кольке. — Уроков вы не учите, из класса бегаете. Другие уже далеко вперед ушли, а вы еще читать не умеете.
Колька и Петька молча стояли возле дверей и только сопели громко. Они ждали, когда он заговорит про свиней.
— Вы, что же, учиться не хотите?
— Не хотим, — буркнул Колька.
— Как, — закричал заведующий, — не хотите учиться! Что же, вы свиней пасти готовитесь? Да нет, что я говорю, — горячился он. — Теперь даже свинья не захочет с неграмотным человеком дело иметь.
Колька и Петька смотрели, как смешно подпрыгивают очки на носу у заведующего, и ничего не говорили…
— Ну, идите, ребята, — сказал заведующий, — да бросьте эти глупости и принимайтесь за ученье.
Остаток дня Колька и Петька провели на диване в читальне и всё о чем-то шептались.
К вечеру они решили бежать из детдома.
Когда все улеглись и заснули, они потихоньку оделись, вылезли в открытое окно, по трубе спустились на улицу и побежали к вокзалу.
На чисто выметенной платформе горели фонари, ярко освещая переднюю стену вокзала и блестевшие салом рельсы. Людей не было видно. Только в углу на багажной тележке, завернувшись в тулуп, сидя спал сторож. Где-то в ночном тумане слышался стук и хриплые крики паровозов. Немного спустя к станции подкатил длинный, серый состав нефтяных цистерн и с шипеньем и лязгом остановился.
Колька и Петька отправились в конец поезда, куда не доставал свет фонарей, и взобрались на площадку тормозной цистерны. Поезд постоял немного и тронулся. Промелькнули зеленые и желтые огни стрелок, и поезд пошел в темноте.
Подул сильный встречный ветер. Колька и Петька, дрожа от холода, жались на липкой, измазанной нефтью, площадке.
— Давай лучше слезем, — сказал Петька. — Скоро станция будет, там переночуем.
Колька повис на подножке, всматриваясь в темноту.
— Ага, — сказал он, — вон уже огни видать. Как пойдет тише, так и прыгай.
Поезд прошел мимо станции, не замедлив хода. Фонари на мгновенье ярко осветили цистерны. Дежурный в красной шапке, стоявший на платформе, заметив Кольку и Петьку, погрозил им кулаком.
Тяжелые цистерны раскачивались, подпрыгивали на рессорах, и слышно было, как внутри их глухо плещется нефть.
Уже на рассвете, когда вдоль дороги потянулись заборы, высокие здания и фабричные трубы, поезд замедлил ход и, заехав куда-то в гущу товарных вагонов, остановился.
Колька и Петька соскочили с цистерны, попрыгали по земле, чтобы хоть немного согреться, и, пролезши под буферами вагонов, выбрались в город.
Они вышли на просторную, выложенную деревянными шашками площадь. Посредине площади, в длинной шинели, с толстой красной дубинкой в руке — стоял милиционер.
— Гляди, мильтон стоит, — шепнул Колька, хватая Петьку за руку. — Бежим, пока он нас не увидел.
Согнувшись, прячась за подводами, которые стояли возле вокзала, Колька и Петька добрались до края площади и, свернув за угол, изо всех сил пустились бегом по прямой широкой улице.
Город был большой. На мостовой в кожаных фартуках стояли
