Нелон постоял немного и лениво направился в дом вождя. Мбулу шел за ним на расстоянии, в животе у него холодело от страха.
— Вот что, Мбулу, — проговорил ван Нелон со скукой, — ты слишком много получил. Мне нужны две тысячи франков.
Это был грабеж. Мбулу тяжело дышал. Гнев против жестокой несправедливости и ужас перед всесокрушающей властью комиссара боролись в нем, готовые выплеснуться наружу.
— Бвана комиссар только что получил от меня две тысячи и от вербовщиков тоже, — начал Мбулу, заикаясь и стараясь сдерживать дрожь в голосе.
Выгоревшие брови районного комиссара удивленно взлетели вверх. Он не ослышался? Кто-то смеет возражать ему? И Мбулу, могущественный Мбулу, перед которым трепетали соплеменники, отступил, как отступает задравший козу леопард при появлении льва. Оборвав горестную речь, Мбулу принялся отсчитывать деньги. Однако, несмотря на глубокое горе, Мбулу все же сумел недодать комиссару стофранковую бумажку.
Когда ван Нелон удалился ленивой походкой, ограбленный и оскорбленный Мбулу быстро утешился. Утаенная сотня подействовала как целебное средство.
Кумало стоял на краю селения и грустно смотрел вслед уводимым друзьям. Опустело, потускнело селение. Ушли самые веселые и жизнеспособные, ушли работать на неизвестных и не нужных им людей.
ГЛАВА III
Бежали дни и недели, до краев наполненные волнениями и тревожными ожиданиями. Пустел поселок, выскребаемый цепкими лапами вербовщиков. Все меньше оставалось людей, и кольцо вокруг Кумало сжималось.
Умирало… селение. Улицы и площади зарастали травой. Трава заползала в пустые хижины. Покинутые жилища мрачно смотрели черными проемами незанавешенных входов. На крышах давно появились кусты, запустившие корни в гнилые пальмовые покрытия. На поля ямса и маниоки наступали джунгли, заглушая все своим несокрушимым зеленым строем. Кустарник вражеской цепью подбирался к деревне.
Ночью в заброшенных садах орудовали гиппопотамы, приходившие с реки. Кумало слышал их довольное хрюканье. Днем он с безразличием смотрел на обезьян, которые разбойничали в опустевших полях. Мысль о рудниках не покидала его.
Однажды вечером Кумало сидел у огня и вслушивался в тишину. Слабый свет очага освещал хижину.
Кумало лег на травяной коврик и принялся, медленно шепча слова, читать газеты, привезенные с медных рудников. Почему одни люди как сумасшедшие хотят отнять у других все? Разве веселее живется вождю Мбулу оттого, что он заставил всех на себя работать? Его все ненавидят. Или вербовщики…
Далеко за полночь Кумало услышал легкий треск и шорох шагов в саду. Он встал. Шаги стихли, но он чувствовал: кто-то находится рядом. Опять таинственные ночные гости. Что им нужно? Легкие, крадущиеся шаги приблизились к самой хижине. Кумало затаил дыхание. Несколько секунд двое молча стояли друг против друга, разделенные тонкой дверью. Но вот ночной посетитель начал удаляться. Кумало послушал немного. Смелость вернулась к нему. Надо узнать, кто приходит. Он вынул засов и вышел в ночь. Густой туман серым одеялом покрыл землю. Тишина затопила селение. Лишь изредка долетали крики далекой ночной птицы. Кумало сделал несколько шагов и наткнулся в тумане на человека с копьем. Кумало попятился.
Веселый спокойный голос спросил:
— Не узнал?
Кумало не мог прийти в себя от волнения. В темноте не рассмотреть человека.
— Это я, Зонде. — Он говорил дружелюбно.
Кумало сразу сообразил, кто перед ним. Два года назад Зонде увели на рудник. И вот он явился среди ночи. «Не боится», — подумал Кумало, приходя в себя и с любопытством рассматривая посетителя. Зонде стоял перед ним, стройный, широкоплечий, держа в слегка отведенной руке копье.
— Своего дома не найду, туман. Второй раз прихожу.
— Хе! Хватился! Давно твоей хижины нет.
— Новую построю. — Зонде засмеялся. — Брат жив?
— На рудники взяли, да убежал. Приходили, искали.
— Станет он таскать им корзины с рудой! — Зонде опять засмеялся.
Гость Кумало был веселым человеком. Кумало тоже пришел в хорошее расположение духа.
— Входи в хижину, Зонде. Здесь кто-нибудь увидит.
Зонде осмотрелся.
— А ведь я не один. Товарищей моих примешь? — Зонде тихо свистнул, и из тумана вышли четыре воина, вооруженные копьями.
Кумало не удивился, не сказал ни слова. Сделав знак заходить, он первым скользнул в горьковатое от дыма тепло жилища.
— Хорошая у тебя хижина. — Зонде уселся у костра. — И огонь горит так приятно. — Он смотрел на Кумало ясным взглядом. Остальные четверо тоже сели вокруг очага, не расставаясь с копьями.
Кумало незаметно рассматривал друзей Зонде. Один из них, с деревянным диском, распиравшим мочку уха, молча смотрел в огонь. У другого был шрам на левой щеке. Его дерзкие, разбойные глаза бесцеремонно ощупали Кумало. Человек чувствовал себя в хижине как дома. Хозяин нисколько не мешал ему.
— Есть хотите, братья?
— Дай чего-нибудь. —
