ответил все еще сквозь сон дядя Коля. — Если еще продержится такая погода…
— Может продержится, а может и нет. А если ударит мороз, смотри, чего доброго…
— Молчи, давай поспим еще часок. Что это ты растарахтелась, как пустая бочка!
— Так ведь уже день на дворе, куда ж тебе еще спать, — сказала тетка Колювица и всем своим телом повернулась к нему. Хотелось ей рассказать мужу свой сон, но она не знала, как начать.
— Ох, не знаю, Коля, от погоды ли или от чего другого, только с каких пор уже не могу сомкнуть глаз и все верчусь.
— А мне кажется, что ты ни разу даже не шевельнулась, — неохотно промямлил дядя Коля.
— Я не двигалась, чтобы тебя не будить. А если б ты только знал, какой ком засел у меня в груди и так и душит. А какие страшные сны мне снились! Не дай бог другой раз такое увидеть!..
Она замолчала, ожидая, что скажет дядя Коля, но он не отозвался. Сверчок опять засвистел у него в носу. Тогда тетка Колювица слегка ткнула его, будто устраиваясь по удобнее, и прижалась губами к самому его уху.
— Боже, боже, вот так сон! — и она даже попробовала улыбнуться. — Снилось мне, Коля, что Нонку крадут, а она кричит, кричит так, что у меня сердце кровью обливается. Петр ее выкрал. Пинтеза сын. Она плачет, разрывается, а он оскалил белые зубы, смеется. Я просто чуть с ума не сошла, черт бы его побрал.
— Ну и что ж, украл он ее? — спросил, помолчав немного, дядя Коля и заворочался.
— Украл, проклятый, утащил, как волк овечку.
— Ты, уж действительно, все какие-то сны видишь. Только не бывать этому, — проворчал он хриплым голосом и зевнул. — Ты, право, к старости совсем стала выживать из ума. Вот уж голова садовая! Нашла, какие сны видеть.
Тетка Колювица обиженно замолчала. Как заблудившийся во тьме путник, ощупью искала она дорожку к сердцу мужа. Она знала его характер и не решалась говорить с ним прямо. Он, уж как скажет что-нибудь, так, как ножом, отрежет. Потом, может, и хочет отказаться от своего решения, да стыдно. У самого вся душа измается; ходит он, охает, но не скажет: не прав я. Таким он всегда был. От своего не отступит, другого не послушает.
Несколько лет назад старшая дочка Мина влюбилась в Желязко Иванова и так и загорелась вся этой любовью. Однако отец воспротивился — ни плач, ни просьбы не помогли — он выдал, ее за Димитрия, теперешнего их зятя. Мина привыкла к нему, но тетка Колювица знала, что в сердце дочери еще теплится огонек любви к Желязко. Да и сама Мина еще и теперь, когда случалось ей быть среди подруг, говорила: «Ой, девушки, выбирайте себе мужа по сердцу, а то потом поздно будет». Не хотела тетка Колювица, чтобы и младшая дочка также маялась. Она была красивее старшей, расторопней, но и своенравней. Именно этого боялась тетка Колювица. Никогда-то не посоветуется Нонка ни с отцом, ни с матерью, как другие девушки, все своей головой. В прошлом году как сказала: буду работать на свиноводческой ферме, так никто и не смог ее переупрямить. И что это за ферма была — загнали в какой-то свинушник пять-шесть грязных свиней, вот и все. Как раз в пору деду Ламби возиться с ними — кормить и поить. А Нонка-то как расходилась — новую ферму нужно построить, то купить, это сделать. На свою голову правление кооператива связалось с ней. А в селе уже стали поговаривать: Колина свинарка сделала то-то, Колина свинарка поссорилась с тем-то. Тетка Колювица каждый вечер просила ее: «Слушай, дочка, сиди-ка ты дома, кровинушка ты моя! Брось ты этих проклятых свиней. Да поживи ты, как девочка, пока у отца с матерью, пока молода, другие девчата. Разве нет в кооперативе другой работы. Ведь у людей только и разговору, что про тебя».
Так говорила тетка Колювица, а Нонка лишь смеялась ей в лицо и делала по-своему. А отец вместо того, чтобы по-отцовски выговорить ей, только посмеивался; по душе ему все это было. «Жарь, Нона, нажимай, молодец! Придет день, тебя в пример люди ставить будут».
И верно, и теперь уже берут с нее пример. Как встретит председатель Марко тетку Колювицу, так каждый раз и говорит ей: «Ну, тетка, дай тебе бог здоровья, что такую дочку вырастила. Работа так и кипит у нее в руках». Да и все так говорили. Слушала тетка Колювица, как хвалили ее дочку, и было это для нее слаще меда. Но вместе с радостью появились и новые заботы. Выросла Нонка, заневестилась. Любит она все делать по-своему, того и гляди сунется куда не следует, споткнется, а потом всю жизнь будет каяться. Ну, а уже, если ошибешься, выбирая себе мужа, тогда конец: крест поставь на все, да и только. Поэтому тетка Колювица не спускала глаз с Нонки, подглядывала за ней, старалась выведать, не встречается ли она с кем-нибудь, — просто день и ночь была настороже. А с тех пор, как Нонка начала ходить на вечеринки и гулянки, тетка Колювица стала примечать, что она надевает, когда возвращается, веселая ли, грустная. Пугало ее Нонкино упрямство. Ведь она такая, что может вдруг взять свои вещички в узелок да и удрать с кем-нибудь.
Долго прислушивалась ко всяким толкам и терялась в догадках тетка Колювица,
