его, оно стало разрывать и самого мага.
Голова раскалывалась от боли. Тело свело судорогой. Рейстлин скорчился в агонии. Он оказался перед страшным выбором: стоило ему чуть ослабить усилия, сдаться, и он рухнул бы в пропасть навстречу собственной незавидной судьбе, провалился бы в мрачное безымянное Ничто, по сравнению с которым любой мрак был бы стократ предпочтительнее. Но он знал и другое: если он будет удерживать поле, могущественные магические силы, которые он же сам и вызвал к жизни, разорвут его тело в клочки и разметают по времени и пространству.
Он уже чувствовал, как отрываются мышцы от костей, как натягиваются и лопаются сухожилия и связки.
— Карамон! — простонал Рейстлин, но Карамон и кендер уже исчезли.
Магическое устройство, исправленное каким-то дурацким гномом-механиком, изобретения и аппараты которого всегда работали, сработало и на этот раз.
Карамон был далеко, и помощи ждать было неоткуда — Рейстлин чувствовал, что ему остаются считанные секунды, чтобы что-нибудь предпринять, но боль была столь сокрушительной, что он не мог даже думать. Вот уже затрещали кости, выворачиваясь из суставов, глаза готовы были выскочить из орбит, сердце словно вырвали из груди, а из черепа выдавливался мозг. Рейстлин слышал свой собственный крик и знал, что этот крик — предсмертный. И все же он продолжал бороться, как боролся всю свою жизнь.
— Я справлюсь…
Слова вырывались у него изо рта вместе с клочьями кровавой пены.
— Я справлюсь… я снова подчиню себе свою магию… Он протянул руку и сжал в кулаке магический досох.
— Справлюсь…
Но он уже летел куда-то, летел в ослепительно яркий вихрь света и разноцветного огня. Вернись домой!..
