Жаркий поцелуй (ЛП) [Лора Ли] (fb2) читать онлайн

Глава 8

Поздним утром, после тщательного осмотра и ритуального кровопролития в лаборатории Дока Мартина, Шерра раздраженно топала из подвала, где и располагалась лаборатория. Этот человек наверняка вампир, раз ему нужно столько крови, решила она.

Пройдя мимо лифта, она быстро проскочила короткий лестничный пролет и выбралась на широкую площадку, соседствующую со входом на кухню.

— Ты обещал, — услышала Шерра тихий, несчастный голосок Кэсси.

— Знаю, что обещал, щенок, — мягко ответил Кейн, его голос донесся через прихожую до Шерры. — Но Дэш и твоя мама снова были вынуждены переехать. Они позвонят, как только обоснуются на новом месте. Я тебе обещаю, все будет хорошо, но нам надо все равно сначала убедиться, что они в безопасности.

— Но мне нужна моя мама, — ответила Кэсси с неопровержимой логикой. — Фея по ней скучает.

Шерра тихо вздохнула. Кэсси возлагала ответственность за все происходящее на фею, даже ее легкомысленный порыв подвергнуть себя опасности накануне.

— И у феи есть серьезное основание скучать по ней, — ответил Кейн мягко, его обычно грубый голос был сейчас мягок, как бархат. — Так или иначе, они отправятся домой уже завтра или послезавтра. Я послал Meрка и Taннера, чтобы помочь Дэшу присматривать за твоей мамой. Я велел им следующее: «Оставайтесь рядом с мамой Кэсси, что бы ни случилось», и они сказали, что так и сделают. Ты думаешь, они позволят чему-либо с ней случиться?

Шеррa наклонила голову, прикрыв глаза, его голос успокаивал даже ее истрепанные нервы.

— Нет, — нерешительно ответила девочка. — Мерк, Таннер и Дэш будут ее охранять. Но, Кейн, я ведь ее маленькая девочка. Она ведь должна укладывать меня спать и разрешать мне есть шоколад, чтобы у меня не болел животик… — глаза Шерры распахнулись, а от слез в голосе ребенка сжалось сердце.

— Извини. — Кейн придал голосу оттенок беспокойства. — У тебя опять болит животик?

Шеррa покачала головой. Они держали шоколад строго вне досягаемости ребенка.

— Ну, вообще-то…

— Разве тебе дают мало шоколада? — спросил он ее, и глаза Шерры подозрительно сузились.

— Эти «Ореос» — вкуснятина, Кейн. Двойной шоколад, — радостный вздох девочки заставил Шерру заглянуть в дверной проем.

Ну, конечно, Кейн не стал бы подсовывать Кэсси лишний шоколад. Он бы этого не сделал.

— Хорошая девочка. В таком случае, какова наша отрава на сегодня? Молоко?

— Да, пожалуйста. И четыре печенья, — ответила малышка.

— Четыре? — в его голосе послышалось веселье. — Двойной шоколад? Я так не думаю, моя девочка. Два двойных, или четыре обычных. На твой выбор. И не напоминай мне об этом, ведь тебе, как предполагается, не положено больше одного за раз. Кажется, мне пора учиться говорить «нет» коварным маленьким девочкам.

— Я могла бы заплакать. — Малышкина угроза встретила тишину.

— Ты заплачешь еще сильнее, если вообще не получишь никакого печенья, — проворчал он. — Ты, мелкая пройдоха, пытаешься меня шантажировать. — Кэсси захихикала от его тона. — Я помогал воспитывать Меринас. И ты не сможешь придумать ничего нового — она все это в свое время уже перепробовала. Эта женщина была ходячим ужасом. Тебе остается только надеяться когда-нибудь достичь ее мастерства.

— Я могла бы добиться большего успеха, но ты мне очень нравишься. Даже притом, что ты шлепал меня. Папы так не делают, Кейн, — засмеялась малышка. — Хорошо, я хочу четыре обычных печенья. И два двойных попозже.

— Кто сказал что-нибудь о «позже»? Шесть — дневной предел, щенок. Два ты уже съела. И если снова попытаешься улизнуть от Дон, когда она придет, чтобы присмотреть за тобой, то я отменю всякие сладости. Может, шлепать — это и не по-родительски, но не забываем о дисциплине, блоха.

— Ох, теперь ты строг, как моя мамочка. Кейн, ты уверен, что уже не папа?

Голос девочки ударил Шерру прямо в сердце.

— Нет, малышка, я не папа. — Его мягкий, опечаленный тон разорвал Шерре душу. — Лопай печенье, пока не явилась Мерри. Если мы не будем осторожны, она устроит нам головомойку.

— Я люблю тебя, Кейн, — вздохнула девочка. — Но если я вскоре не увижу маму, то никакого шоколада не хватит, чтобы меня подкупить. Маленьким девочкам нужны их мамы.

— Да, малышка, так и есть, — согласился он мягко. — Больше чем кто бы то ни было, маленьким девочкам нужны их мамы.

Шерра зажала ладонью рот и, наклонив голову, поспешила в дальний конец дома, чтобы прийти в себя. Слезы душили, забивали горло. Мучительная боль вонзилась в ее душу острым лезвием, а матка тоскливо запульсировала.

Если ты не можешь защитить чужого ребенка, то как собираешься защищать собственного? Его слова после едва не ставшего смертельным побега Кэсси из дома все еще кромсали ее душу. Он был прав. Она должна была быть готова к любой выходке Кэсси. Они ведь знали об очень остром слухе девочки. Шерра должна была предвидеть, должна была поймать малышку, прежде чем та выскочит за дверь.

Кейн был в равной мере разъярен и напуган побегом Кэсси из дома. Шерра знала, что он совсем не это имел в виду, не хотел, чтобы слова прозвучали так горько, но воспоминания сыграли с ней злую шутку, выпуская на волю холод и тьму.

Их ребенок. Она остановилась в тени одного из старых дубов, прижимая ладони к плоскому животу, ощущая, как матка сжимается в мучительных спазмах. Горячка опять усиливалась. Она не могла забеременеть, и никогда не забеременеет из-за собственной глупости. Неужели таково ее наказание за то, что Шерра не защитила ребенка, которого тогда зачала? Она верила в судьбу и расплату за содеянное для любого, кто совершает преступления против природы. И весь их мир теперь платил природе, которая оставила в живых создания науки, а судьба потребовала свою собственную плату от Шерры за то, что она не защитила жизнь, которую зачала?

— Шерра, ты в порядке? — послышался в наушнике голос Кэллана.

Она сделала глубокий вдох. Если он в центре связи, то может видеть на мониторе ее местоположение. Наверняка он уже начал волноваться, ведь она стояла на месте вместо того, чтобы двигаться к месту назначенной встречи.

— Все хорошо. — Она боролась с собой, контролируя дыхание, чтобы голос звучал нормально. — Я в пути.

— Мы тебя подождем, — ответил он ровно, хотя она знала, что он не купился на ее спокойный тон.

Проклятье, наверняка Док сказал ему о результатах анализов, и это сделает ситуацию еще хуже. Довольно скоро она уже не будет в состоянии бороться с горячкой и станет на коленях умолять Кейна взять ее снова.

И хоть уровень гормонов у Кейна тоже повысился, казалось, на его организме это так сильно не отразилось. Шерру же все больше беспокоила странная чувствительность вокруг матки и припухлость в области фаллопиевых труб.

Характер горячки тоже изменился. Потребность в сексе стала настолько жестокой, каковой никогда не бывала на этой фазе раньше. У нее должно было бы оставаться около двух недель в запасе, прежде чем лихорадка войдет в полную силу, и даже в таком случае потребность в спаривании не должна была быть столь острой. Это было сильнее боли. Сильнее, чем голод. Это был пожар, который притушить было под силу лишь Кейну, и то на время.

Шерра заставила себя сделать глубокий вдох и направилась в коммуникационный центр, на встречу с Кэлланом. Ракетная атака, совпавшая по времени с приездом Сета Лоуренса, волновала его в той же мере, что и Кейна. Информация, полученная от стрелка, была совсем неутешительна. Они узнали, что какой-то неизвестный человек или группа людей наняли убийц, чтобы попасть в поместье и убить Meринас, Рони и девочку, и это стало откровенно ужасающей новостью. Это повысило ставки в и так уже опасной игре.

* * * * *

Кейн приглушил освещение, наблюдая за выражениями лиц четырех человек, собравшихся в их импровизированном штабе после обсуждения действий несостоявшегося убийцы, который ударил по поместью незадолго до приезда Аарона и Сета Лоуренсов.

Убийца был настоящим придурком, раз решился пробраться по сети пещер горы и выйти прямо к территории Пород. Об этом нужно позаботиться. Но еще большей проблемой стали Аарон и Сет Лоуренсы. Сыну Кейн был склонен доверять. Отец оказался тем еще фруктом. Его общественная позиция в отношении Пород была известна, он был уверен, что все они должны быть заперты под охраной, о чем публично заявлял несколько раз.

— Удвойте охрану в лесах, — прорычал Кэллан. — Обыщите каждую пядь территории поместья и систему пещер, разыщите другие входы, о которых мы не знаем. Кто бы ни напал на нас, они должны будут преодолеть защищенный периметр, если захотят снова ударить по дому. Давайте удостоверимся, что это не повторится. Усильте охрану и в самом доме. Удостоверьтесь, что оба Лоуренса остаются под надзором.

— Сет не причинил бы вред своей сестре, — заявила Дон, удивив их всех.

В ее голосе звучала стальная уверенность, которая медленно наполняла ее после смерти Дайэна. Она окинула присутствовавших янтарным взглядом, в котором все еще притаились тени пришлого, но уже не отводя глаза.

— Что тебя заставило так сказать? — спросил ее Кейн. И хоть в его голосе звучало сомнение, он не отвергал напрямую ее слова.

Она отвела с лица светло-каштановые волосы, упавшие на лоб.

— Я не могу это объяснить, — покачала головой Дон. — Ты можешь чувствовать запах правды так же легко, как и лжи, — тихо ответила она ему. — Он не лжет, Кейн.

— Он здесь не один, — напомнил ей Кейн. — Что относительно других?

Дон казалась удивленной тем, что он спросил ее мнение.

— Я не знаю о других, — нервно сказала она наконец. — Некоторых людей легче прочитать.

Он быстро кивнул.

— Хорошо, тогда ты станешь тенью сына, а к отцу и шоферу я приставлю кого-нибудь. Сообщай мне то, что ты ощущаешь, Дон. Мы все в этом увязли. И должны комбинировать наши достоинства и недостатки. Именно так мы сможем выжить.

Он заметил, как уверенность засветилась в ее пристальном взгляде. Но взгляд Шерры жег его огнем. Она была сбита с толку тем, как он обращался с Дон, как не соглашался с другими в их намерении оградить девушку от любых жизненных затруднений. Ее слишком сильно и слишком часто пинали в прошлом. И он был уверен, что чрезмерная забота теперь только навредит Дон, которая медленно выбирается из своей раковины.

— Именно так. Все свободны, — решительно сказал Кейн, когда все встали. Его пристальный взгляд нашел Шерру. — За исключением тебя. — Он подарил ей насмешливый взгляд, и сардоническая улыбка искривила его губы, несмотря на растущее в теле возбуждение. — Я все еще должен с тобой поговорить.

Шерра подняла бровь. Кейн не говорил с ней после той ночи, но во время встречи наверняка заметил ее нервозность и раздражительность. Шерра была так чертовски горяча, что почти сыпала искрами.

И теперь Кейн наблюдал за ней пристальным взглядом, замечая и ее раздутую грудь, и возбужденные соски, почти протыкающие темную ткань простой майки, и ее пристальный, полный желания взгляд. Она горела, как и он, Кейн был в этом уверен. Он желал ее вкуса. Его собственная жажда лишь возросла с той ночи, как он взял ее. Он так нуждался в уникальном, темном вкусе ее поцелуя, что сводил его с ума.

— Кейн, только не выясняйте отношения, — предупредил Кэллан, направляясь с остальными к выходу. — У нее сейчас трудный период.

Шеррa сжала зубы, глядя на лидера своего Прайда.

— Неправда, — возразила она.

— Скажи это тому, — фыркнул Кэллан, — у кого нет шрамов после спарринга с тобой, моя маленькая сестренка, возможно, они и поверят.

Тихое предупреждающее рычание было ее единственным ответом, и Кэллан, хмыкнув, покинул помещение, оставляя ее наедине с Кейном. Тот наблюдал за выражениями лиц брата и сестры, отмечая привязанность, семейную связь между ними. То же самое, что он чувствовал к Меринас.

— Что тебе нужно? — Шерра выглядела чертовски раздражительной, как и предупредил его Кэллан. Он также знал, что раздражительность была одним из признаков, сопровождающих возрастающую горячку.

— У меня возник насущный вопрос, — медленно улыбнулся Кейн, рассматривая ее. — Хочешь письменное уведомление, или у тебя найдется время для устного? Я бы мог быть очень красноречивым.

Шерра покраснела. Щеки залило густым, нежным румянцем, когда она скрестила руки на очевидно чувствительной груди, настороженно глядя на Кейна. Она была в равной степени невинна и соблазнительна. Его сводила с ума жидкая чувственность, скользящая в каждом ее движении, и одновременная невинная сексуальность.

В прошлую ночь он трахал ее, пока она не кончила, крича от экстаза в подушки кушетки. Ее тесная киска сжимала его неистово двигающийся член. Он ее не поцеловал. Не испробовал жидкую лаву, стекающую по ее бедрам, и теперь жаждал вкусить ее. Он не будет больше ждать.

— Не нужно описывать все подробно, да? — расстроено спросил Кейн. Шерра следила за ним полыхающими от гнева глазами. — Прекрасно. Моя главная претензия — твой ночной образ жизни, хоть до сих пор это и не было проблемой. Мне необходимо, чтобы по ночам ты держалась поближе к дому вместо того, чтобы рисковать, болтаясь на горе.

— Почему? — дернула она головой.

Кейн видел борьбу в ее зеленых глазах, желание сбежать от него читалось в каждой линии ее тела.

Он не мог этого допустить. У него чуть не случился сердечный приступ, когда она столкнулась с тем ублюдком с базукой. Помня о состоянии Меринас во время горячки, Кэллан более чем волновался по поводу сестры. Лихорадка так сильно влияет на Шерру, что уменьшает ее осторожность, наблюдательность и способность эффективно противостоять в драке.

— Это очевидно, — проворчал Кейн, придвигаясь поближе к ней. — Если возникнут проблемы, я нуждаюсь в тебе здесь, чтобы эвакуировать Меринас, Рони и Кэсси. Помимо этого, мы должны удостовериться, что основная часть Прайда держится наготове, независимо от обстоятельств. Включая тебя, горошинка.

Шеррa вздрогнула от этого прозвища.

— Ерунда, Кейн, — отрезала она, и он с удивлением воззрился на нее. — Ты просто хочешь держать меня здесь, под рукой, для собственного удобства, ничего больше. Ты продолжаешь надеяться, что я достаточно скоро сорвусь и не смогу тебе больше отказывать, а ты сможешь трахать меня круглые сутки.

Он молился об этом. И задавался вопросом, должен ли ей сейчас объяснить различие между надеждой и молитвой. Но затем решил, что возможно будет лучше, если просто будет медленно подливать масла в огонь ее гнева.

Кейн наклонил голову, с интересом наблюдая за Шеррой.

— Ну, у меня была такая мысль, пара, — протянул он.

Она впилась в него взглядом, ее глаза сверкали едва сдерживаемым гневом и возрастающим желанием.

— Боже, когда же ты от меня отстанешь, — пробормотала она, удивляясь смене его тактики. — Ты так себя ведешь, будто за все эти годы у тебя не было другой женщины, и я должна просто принять все как должное.

Кейн начал злиться. Он видел, что Шерра разрывалась между правдой, и тем, что она бы хотела считать таковой. Его Шерра хотела ненавидеть за причиненную боль, но Боже, она не единственная, кто страдал все эти годы.

— Были другие, — признался он, ненавидя это, ненавидя боль, которая вспыхнула в ее глазах. — Это никогда не было легко или удобно, но это было.

Он покачал головой, вспоминая тех немногих женщин, к которым прикасался, которых трахал, мечтая о Шерре и вынуждая себя игнорировать отвращение к себе за кратковременно испытанное облегчение.

— У меня никого не было, — прошептала она, разбивая его сердце своим хриплым шепотом.

— И тут ты неправа, Шерра! — отрезал он, отказываясь позволить ей возложить на него еще больше вины. — Я думал, что ты мертва. Ушла, Шерра. Навсегда. Ты знала, что я был жив, знала, где меня найти — и не сделала этого. Не стану скрывать — были ночи, которые я проводил не один. У меня были воспоминания, которые разъедали мою душу как болезнь. Я не буду чувствовать себя виновным из-за веры в то, во что ты позволила мне верить, и будь я проклят, если я позволю тебе скрываться от этого. Ты была моей гребаной женщиной, моей парой. Именно ты скрылась. Не я.

Она тяжело сглотнула, глаза потемнели, и он видел борьбу в ее душе.

— Это был один гребаный поцелуй. Не было никаких раздутых гланд, ничего, что…

Кейн скупо улыбнулся.

— Того, что у нас было, оказалось достаточно. Не отрицай, сейчас ты распалилась сильнее, чем когда-либо. Держу пари, что твоя киска такая чертовски влажная, что я мог бы в ней утонуть, едва коснувшись ее ртом. Так же, как это было тогда. Вкус специи и весеннего дождя. Твой вкус преследовал меня, Шерра. Все эти годы бесконечными ночами тяга к тебе почти сводила меня с ума.

Ее лицо пылало, в глазах вспыхивали искры пламени, бушующего внутри.

— Прекрати. — Шерра попыталась сделать глубокий вдох, отступила от него на шаг.

— Прекрати убегать от меня, Шерра, — мягко прошептал Кейн, обхватывая рукой ее талию и притягивая к себе. — Больше я тебе этого не позволю. Бегство не имеет смысла.

— Послушай, — она прижала ладошки к его груди, будто собираясь оттолкнуть. — Я сказала тебе вчера вечером, что не могу так рисковать. Ни один из нас не может. Мы не знаем, каковы будут последствия, Кейн.

— Плевать я хотел на последствия, Шерра, — и он говорил правду. — Разве ты не устала терпеть боль? Страдать? Мы все еще в горячке, малышка.

Кейн наклонился к ее уху, шепча, и она задрожала в ответ. Она прижала ладони к его груди и вцепилась ногтями в его рубашку, бессознательно по-кошачьи меся ногтями тонкий материал.

— Потом мы можем начать сожалеть об этом. — Ее тихий голос звенел желанием. — Я просто не могу завязнуть в этом, Кейн.

— Милая, вчера я высосал из твоего языка каждую сладкую каплю того наркотика, и потом трахал тебя, пока ты не взорвалась вокруг меня, — резко ответил он ей, пробежавшись руками по ее спине, спускаясь к выпуклости ягодиц, позволив себе сжать в руках упругую попку. — Если все это не заставило нас завязнуть во всем этом, то я уж не знаю, что сможет. Поцелуй меня, Шеррa. Не надо наказывать нас обоих, уже хватит.

Оба они тяжело дышали, когда Кейн немного отклонился, чтобы видеть ее лицо. Шерра выглядела ошеломленной, глаза были полуприкрыты, а мягкие розовые губы манили. Он облизнул собственные губы, умирая от жажды вкусить ее, испытать на вкус, и сделать настолько дикой, что это сожгло бы их живьем.

Ее пристальный взгляд сосредоточился на его губах, ее лицо стало сонным, черты смягчились от страсти, когда она уставилась на его рот.

— Я мог бы съесть тебя целиком, — мягко признался Кейн. — От твоего рта до киски, высасывая каждую сладкую каплю влаги, распаляя тебя снова и снова прежде, чем глубоко войду в тебя, и ты никогда больше не подумаешь снова мне отказать.

Одна лишь мысль, одно лишь желание — и его тело вспыхнуло, не говоря уже о том, что творилось с его членом, мучительно пульсирующим в штанах. И она думала об этом. Он смотрел ей в глаза и видел, как жажда затопляет ее, смягчая ее тело, и из ее горла вырвалось жалобное хныканье.

Шерра смотрела в горячие глубины глаз Кейна, видя намерение, жажду, бушующие в его теле. Черты его лица заострились, кожа на скулах натянулась, глаза сузились, а чувственные губы покраснели от возбуждения. Он был тверд и чрезвычайно возбужден, и у Шерры было такое чувство, что он готовился решительно изменить правила игры, в которую они играли.

— Здесь неподходящее место. — Она сжала его плечи.

Если бы Шерра только могла сохранить между ними некоторое расстояние, тогда возможно, она смогла бы устоять — хотя бы еще день. Один день, возможно, мог бы превратиться в два, два — в еще несколько. Гормональный всплеск, бушующий в ее теле, никогда, не длился больше месяца, а минуло уже две недели. Если бы только она смогла продержаться чуть дольше…

— Это прекрасное место для того, чем мы займемся.

Он отпустил ее, но прежде, чем она смогла сбежать, Кейн уже надежно запер стальную входную дверь и, развернувшись к ней лицом, начал расстегивать кнопки на своей рубашке.

— Черт возьми, Кейн! — взвилась она. — Кушетки не подходят. Подожди, пока мы не доберемся до кровати.

— Когда я буду рядом с кроватью, тогда придешь, и заберешься в нее со мной, — заявил он нетерпеливым тоном. — А сейчас сними одежду, Шерра, или тебе придется носить мою рубашку, когда мы отсюда выберемся, потому что я разорву твои вещички прямо на тебе.

Испепеляющее понимание взорвалось в ней, и даже пальчики на ногах закололо от его требовательного тона.

— Возьми себя в руки, — прошипела она. — Я не позволю тебе трахать меня здесь. Все узнают об этом, как только мы отсюда выберемся.

— Тогда ты можешь трахнуть меня, — проворчал он, продвигаясь ближе к ней. — Но ты не уйдешь отсюда, пока я не выстрелю из моего измученного члена в твою сладкую киску каждую чертову каплю своего семени. Так что раздевайся, малышка, потому что прямо сейчас мой контроль подходит к концу.

От его слов жажда с новой силой скрутила матку. К такой реакции должна была бы приводить горячка, а не его слова. И если он сейчас ляпнет какую-то глупость, то она его треснет. Прямо после того, как выцарапает ему глаза. Но сейчас ее колени подгибались, а дыхание прерывалось, пока она пыталась справиться с сексуальной потребностью, пятясь от него и стараясь сохранить между ними разумное расстояние.

— Ты сошел с ума. — Шерра пыталась взять себя в руки и сказать это твердым голосом, но звуки, которые она издавала, больше походили на писк придушенного мышонка.

Если бы только она могла добраться до двери.

Кейн сорвал рубашку с широких плеч. Сильных, широких плеч. Плеч, которые демонстрировали мощь и хорошее здоровье своего обладателя. Он был возбужден до предела, до состояния первобытного мужчины, нацеленного на спаривание со своей женщиной. Ее киска потекла. Она очень сильно нуждалась в нем, сжимаясь все болезненней и предупреждая Шерру, что та больше не сможет продолжать бороться с самой собой в этой нужде.

— Ну все, мое терпение лопнуло, — выдохнул он, оттеснив ее к кушетке, туда, где хотел ее сейчас видеть, и глядя на Шерру потемневшими глазами. — Я собираюсь заполучить тебя голую, Шерра, и мы оба знаем, что как только я к тебе прикоснусь, то не отпущу. После того, как я сорву штаны с твоих длинных, красивых ножек, я собираюсь забраться языком в твое влажное влагалище, и поверь мне, я не пропущу ни дюйма твоей плоти.

Шерра дрожала. Дрожала? Черт, да от силы одних только его слов она находилась на грани оргазма.

— Кейн. — Она попыталась ускользнуть от него прежде, чем он смог ее остановить. Но, похоже, что он давно это предвидел. — Это безумие. Мы никогда не избавимся от горячки, если будем продолжать в том же духе.

— А кто сказал, что я хочу от этого избавиться? — спросил он ее дьявольским тоном. — Нет, малышка. К черту контроль. К черту размышления. Никаких чертовых оправданий. Здесь только мы с тобой, и мы распалены и сожжем дотла мир вокруг нас. Итак, ты собираешься раздеться, или мне это сделать за тебя?

Он постучал носком кожаного кроссовка о пол. И она осознала, что он все запланировал заранее. Кейн никогда, НИКОГДА не носил кроссовки, находясь при исполнении. Здесь, в поместье он всегда носил тяжелую кожаную обувь, которая защищала его ноги и голени во время работы.

Она чуть не выпалила это ему в лицо, но тут Кейн схватился за пояс своих штанов и начал их расстегивать.

— Мой член уже в огне, черт тебя дери. — Он почти рычал, расстегивая металлические пуговицы на джинсах. — И одежда все еще на тебе, Шерра. Не заставляй меня сорвать ее с тебя.

Она тяжело сглотнула, когда он спустил штаны и белье вниз по ногам. Его напряженный член выскочил наружу, демонстрируя побагровевшую, раздутую головку с выступившим на вершине предсеменем, и это вывело ее из равновесия.

— Кейн, — прошептала Шерра, едва сдерживаясь, чтобы не захныкать от потребности. — Это плохая идея.

— Лучшая идея, которая у меня была за последние одиннадцать лет, — возразил он резким голосом, приближаясь к ней, не давая времени уклониться.

Прежде чем она успела сбежать, прежде чем даже могла начать борьбу, он уже опрокинул ее спиной на широкую кушетку и задрал наверх ее трикотажную майку, обнажая груди.

— Черт, да, — пробормотал он, накрывая ладонями холмики, и потянулся губами к ее рту.

Она может сопротивляться, убеждала себя Шерра. Может его оттолкнуть, вырваться, рвануть к двери и спастись. Бальзам лжи для ее гордости? И имеет ли это значение, задавалась она вопросом? Поскольку секунду спустя его губы накрыли ее рот, и спасение стало последней вещью, о которой она подумала.

Он не дал ей шанса побороться с ним, и Шерра осознала, что не ожидала ничего другого. Его губы накрыли ее губы, его язык погрузился в ее рот, и она задохнулась, выгибаясь ему навстречу.

Его язык чуть охладил жажду во рту, мягко поглаживая раздутые железы под языком, освобождая запертый внутри гормон. Шерра надеялась, что этого будет достаточно, чтобы немного ослабить ее напряжение, и даст возможность обрести контроль. Но случилось наоборот. Все в ней сжалось, вспыхнуло от жажды. Она нуждалась в большем. Она нуждалась в нем, высасывающем и поглощавшем ее гормон. Естественная потребность оказалась сильнее, и Шерра была бессильна ей противостоять.

Ее руки обхватили его плечи, зарылись в его темные волосы, пока она сражалась за господство хотя бы в этом. Ее язык боролся с его, она непроизвольно издавала мяукающие стоны, пока Кейн не впустил ее язык в свой горячий рот.

Первое же его посасывание заставило ее сжаться от возрастающего напряжения. Ураган ощущений ударил по ней, вызывая невероятное удовольствие, столь подавляющее, что скрутило все ее внутренности. Грудь стала такой чувствительной, что каждое поглаживание сосков срывало беспомощные крики с ее губ, она отчаянно желала ощутить неистовые удары его горячей плоти внутри киски, которой она к нему прижималась, одновременно пытаясь выбраться из штанов.

Их языки сцепились у него во рту, его губы высасывали пряную жидкость, сочащуюся из желез у нее под языком. Это смягчало сверхчувствительность, приглушало горячку, которая, казалось, перекочевала из ее языка, распространяясь по всему ее телу.

Шерра стала безумной. Ничто не имело значения кроме жесткого первого толчка его плоти, которого она нетерпеливо ожидала.

— Еще нет. — Слова, вырвавшиеся из его горла, звучали грубо и гортанно. — Сначала то… о чем я так долго мечтал, Шеррa.

Он за секунду разорвал ее майку, а затем взялся за ее штаны. Сдернув их к ее лодыжкам, Кейн сообразил, что сначала нужно было расшнуровать ее обувь.

— Твою мать, — зарычал он.

Он развел руками ее колени, и, поднырнув под ее спутанные лодыжки, накрыл ртом ее раздутую, влажную, воспаленную от жажды плоть. Он обласкал ее клитор, будто очерчивая вокруг него огненное кольцо, и застонал от ее вкуса.

— Ты такая чертовски влажная, что я могу утонуть в тебе, — проворчал он между облизываниями.

Его разрушительные ласки вынуждали Шерру корчиться под ним, пока он продолжал ее распалять.

— Кейн, я больше не выдержу, — задохнулась она, вцепившись руками в подушки кушетки, пока боролась за здравомыслие. — Пожалуйста, не мучай меня.

Грубый смех завибрировал у ее влажной плоти.

— Мучить тебя? — гортанно спросил он. — Шеррa, детка, пойми, что если я не испробую твой вкус, то свихнусь. Все, о чем я могу думать, это вкус твоего поцелуя, твоей горячей, маленькой киски. Как ты кричала, когда кончила в мой рот. Давай, малышка, кончи для меня, утоли мой голод, и затем я утолю твой.

Она закричала его имя, когда его язык сильно хлестнул голый разрез ее влагалища, медленно, благодарно облизывая, пока Кейн рычал от удовольствия.

— Охренеть. Такой невероятный, — застонал он. — Я никогда не забывал, Шеррa, какая ты сладкая на вкус во время горячки. Я готов умереть от желания…

Шерра уронила голову на край кушетки, вскрикивая от возрастающего жара. Она напряглась и выгнулась дугой, каждая клетка ее тела горела от удовольствия.

Она извивалась под ним, пытаясь сильнее прижаться к его рту. Невероятно сильная жажда разрядки сжимала ее тело в зверских судорогах, стискивая спазмами матку, убивая ее. Клитор распух от острой нужды, влагалище превратилось в котел жажды, который вот-вот рванет, как вулкан.

— Боже, Кейн… Я больше не могу… — Ее ноги были пойманы в ловушку собственной одежды, а широко раздвинутые колени Кейн удерживал руками, пока поглощал ее густой сироп, всасывая его в рот, облизывая и издавая стоны, ныряя языком в горячие глубины ее киски в поисках большего.

— Кейн, пожалуйста. — Шерра почти прокричала его имя. Она больше не могла выносить безжалостные конвульсии в матке. Ее тело изнывало, и лишь одна вещь сможет это остановить. — Пожалуйста. Пожалуйста, Кейн. Трахни меня. Я прошу тебя…

Он беспомощно застонал, глубоко погружая язык в ее влагалище, трахая ее им с безумным, бешеным ритмом. Она никогда не испытывала такого жара, такого глубокого голода.

Язык все сильнее распалял ее плоть, поглощая ее жар, пока безжалостные спазмы не встряхнули ее тело.

— Я не могу тобой насытиться, — простонал Кейн, поднимая голову от ее пульсирующего влагалища. — Я оголодал по тебе, Шеррa.

Он выпрямился, стоя на коленях, потянулся к ней, притягивая ее ближе, и она задохнулась от неожиданности. Он потянул шнурки на ее ботинке, снял с нее, и стащил брючину с ноги, располагаясь между ее бедрами.

Больше никакой прелюдии. Потребность была слишком сильной, она и так слишком долго вынудила его ждать, и Кейн сгорал от нетерпения. Он погрузился в нее, раздвигая сомкнутые стенки ее влагалища, протискиваясь в ее невероятно тесную плоть, растягивая ее зверскими ударами и выгибая спину, неистово двигая бедрами и борясь с подступающей кульминацией.

Шеррa не смогла сдержать крики удовольствия, извиваясь под Кейном. Она стискивала его толстую плоть внутренними мышцами, пока он двигался как поршень — внутрь и наружу. Ее ноги сжали его бедра, спина выгнулась, и через минуту она взорвалась. Сильно, мучительно, задрожав от оргазма, сжимающего ее тело на грани удовольствия и забвения. Но не только удовольствия… экстаза, восторга, ослепляющей сверхчувствительности, о которой она не могла даже помыслить, а тем более испытать. Это было бесконечно — сокращение за сокращением, напряжение ее мускулов вокруг его двигающегося члена, пока он не погрузился на самое ее дно, извергая в нее каждую каплю густого сливочного семени, запертого в его яйцах.

Кейн с силой сжал ее бедра, рыча от собственного оргазма и дрожа всем телом. Наконец, блаженно сильные спазмы восторженного удовольствия ослабли, и он утомленно склонился над ней, прижимаясь ртом к ее шее, пока боролся за дыхание. Он все еще оставался твердым.

Шерра утомленно смаргивала слезы осознания. Мужчины Пород были исключительно выносливы, они были созданы такими, что позволяло им долгое время оставаться на пике возбуждения во время горячки спаривания. Как смог Кейн это выдержать?

— Я собираюсь тебя трахать, пока мы не потеряем способность двигаться, — прошептал он ей в шею, когда вновь начал толкаться внутри нее. — До тех пор, пока не останется ничего, кроме нас, Шеррa. Только мы. Только знание, что ты больше никогда не сможешь… — сильный толчок выдавил из нее слабый вскрик растущего голода, — когда-либо… — глубже, тяжелее, — снова отказать мне…

Глава 9

Несколько часов спустя Кейн помог Шерре одеться и отнес ее в свою комнату. Она была истощена и обмякла в его руках, а он оставался твердым, испытывая бушующую потребность снова оказаться в ней. Раздев ее и уложив в постель, Кейн разделся сам и тяжело опустился в кресло возле кровати, наблюдая за Шеррой.

Она провалилась в сон, глубокий сон, и сейчас вряд ли что-то было способно ее разбудить. Под глазами залегли тени из-за пережитых за эти недели бессонных ночей. Ночей, потраченных на бесплодное метание по спальне или на внеплановое патрулирование горы. Так же, как каждую ночь делал он сам.

Кейн устало откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Его возбужденный член пульсировал, как чертов больной зуб. Он не мог насытиться Шеррой. Он уже кончал в нее, но неважно как часто это будет происходить — это не погасит его желание повторять все снова и снова.

Он медленно улыбнулся. В конечном счете, это его убьет, но будь он проклят, если Шерра того не стоила. Она была горячей и тесной, и прекрасно ему соответствовала, обхватывая его член как шелковистая перчатка и заставляя его прикладывать усилия, чтобы полностью погрузиться в нее. Не то чтобы он был чрезмерно крупным, но с Шеррой он чувствовал себя именно так.

С замиранием сердца Кейн тихо наблюдал за ней, разрываясь между сексуальной нуждой и переполнявшими его эмоциями.

Одному только Господу известно, как сильно он ее любит. И любил раньше, пока его сердце едва не разорвалось от новости о том, что она мертва. Тогда он не хотел жить, не хотел больше существовать, настолько плохо ему было без нее. Каждая клетка его тела оплакивала ее в течение одиннадцати долгих, пустых лет.

И лишь в ту ночь, когда она выступила из тени в Сэнди-Хук, он вновь смог свободно дышать, впервые с момента ее потери. Его сердце начало биться снова, кровь с силой заструилась по телу, напоминая, что он действительно ожил после такого длительного эмоционального ступора, в который впал на долгие годы. Внезапно все остальное перестало иметь значение, кроме прикосновения к Шерре, кроме потребности сжать ее в своих объятьях. Быть частью ее. Но она ненавидела его. Он видел это в ее глазах — рвущую душу боль, ярость, которые он никогда не смог бы погасить в одиночку.

Кейн скривился от дискомфорта растущей горячки. Встав с кресла, он натянул на себя спортивные штаны, вздрагивая от дискомфорта из-за соприкосновения распаленного члена с тканью, которая натянулась в паху.

Выйдя на балкон, он молча уставился в темноту.

Из-за тех ублюдочных ученых Шерра потеряла их малыша. Они изнасиловали ее после введения ей наркотика, и это ее почти убило. Но даже после спасения из лаборатории ее мучения не закончились. Она вынесла годы возрастающей горячки, интенсивность которой причиняла ей разрушительную боль. Шерра страдала так, как он и не мог себе вообразить, и иногда Кейн задавался вопросом, закончится ли это когда-нибудь.

Тяжело вздохнув, он сложил руки на груди. Он знал, что вынудил ее, заставил разделить с ним горячку. Принял ее поцелуй, зная, что после попадания гормона в его тело у нее не будет никакого выбора. Он был ненамного лучше тех охранников, которые изнасиловали ее в той лаборатории.

— Кейн. — Он быстро повернулся на ее голос.

Шерра наблюдала за ним, лежа в постели, ее зеленые глаза потемнели, когда она окинула взглядом его возбужденное тело.

— Ты страдаешь, — мягко заметила она, натягивая одеяло повыше в попытке прикрыть наготу.

— Нет. — Он двинулся к ней прежде, чем она смогла шевельнуться. — Малышка, тебе необходимо поспать. Ты истощена.

Она недоуменно нахмурилась.

— Ты возбужден.

— Я был таким в течение последних одиннадцати лет, — вяло усмехнулся он. — Еще несколько часов не причинят мне большего ущерба.

В ее пристальном взгляде вспыхнули эмоции, но она скрыла их, прикрыв глаза густыми золотистыми ресницами, которые он так обожал.

— Что, если твоя горячка не пройдет? — спросила она его. — Кейн, как ты это перенесешь?

Качнув головой, он ступил ближе и, опершись плечом о спинку кровати, притянул ее в свои объятия. Шерра сопротивлялась в течение секунды, прежде чем позволить ему это. Она ощущалась в его руках бескостной и мягкой, как ленивая маленькая кошечка, — а она такая и есть, подумал Кейн с усмешкой. Он готов был обнимать ее двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— Шерра, я был таким с нашего первого поцелуя. И с тех пор прошла уйма времени, которую я собираюсь наверстать. Пройдет много времени, прежде чем моя горячка пройдет, — добавил Кейн с нотками веселья. — Не стоит обо мне волноваться. Лучше переживай о себе. Я больше не хочу, чтобы ты так страдала. Я не смогу просто наблюдать, как ты мучаешься от желания.

Он чмокнул ее в макушку, испытывая чисто мужское удовлетворение от беспорядка ее прически. Его пальцы ее испортили, растрепав аккуратную косу, какую она обычно носила. Ее тело было сексуально мягким, теплым и атласным. Его шары напряглись от потребности снова услышать, как Шерра выкрикивает в экстазе его имя.

Она была тиха и задумчива в течение долгих мгновений. И его это встревожило. Если Шерра думает, то способна довести его до безумия. Ум этой женщины походил на стальной капкан, острый и чертовски цепкий. Но она женщина, а он и в лучшие времена не понимал женскую логику. Возможно, ее просто нужно хорошенько трахнуть. По крайней мере, тогда она прекращала думать.

— Я думала, ты меня бросил, — наконец выдавила Шерра севшим от эмоций голосом. — Я долго так думала. Сначала это причиняло боль, но у меня остался ребенок…

Ее голос сломался, и он обнял ее.

Все в Кейне снова рушилось от боли в ее голосе. Он зарылся лицом в ее волосы и боролся со страданием, разрывающим душу.

— Я смогла бы выжить ради нашего ребенка, Кейн, — прошептала она. — Я мечтала о маленьком мальчике, который был бы похож на тебя, который бы смеялся как ты. — Он слышал сожаление, глубокую душевную боль, тоску по мечте, которые она до сих пор хранила внутри. — Я умерла в той лаборатории, Кейн. Ты не можешь возродить то, у чего больше нет жизни.

Кейн покачал головой, слабо улыбаясь. Да, женская логика это какая-то чертовщина, подумал он не впервые. И эта женщина определенно, сведет его с ума.

— Шерра, детка, я понимаю, что ты веришь в это, — наконец, мягко сказал он. — Но это — самая большая чушь, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

Она напряглась и сползла бы с него, не держи Кейн так крепко.

— Лежи, где лежишь, иначе я пихну свой член тебе в рот, чтобы мне не пришлось выслушивать глупости, — предупредил он. — Умерла, черта с два! Если бы ты была мертва, то не мучилась бы так. Не страдала. Тебе было бы абсолютно параллельно, насколько разгоряченный и возбужденный я из-за тебя, как сильно этот чертов гормон, который ты производишь, на меня повлияет, и нанесет ли вред. Тогда, ты бы просто наплевала на меня и мое состояние.

Он чувствовал, как она закипает от гнева. Но лучше пусть будет гнев, чем ее проклятая уверенность, что она больше его не любит. Он не согласен. И не позволит ей самой согласиться с этой мыслью.

— Кейн, ты — такая задница. — Шерра дернулась из его рук, сверкая яростью в глазах. — Ты должен думать, что ты всегда прав? Ты не видел мои страдания, тебя там не было все эти годы…

— Я бы мог быть с тобой, — прорычал он в ответ, чувствуя, как стремительно в нем разгорается пламя горячки. — Меня с тобой не было, потому что так решила ТЫ. Именно ты решила не сообщать мне. Ты решила позволить мне думать, что ты мертва. Это решила ты, детка, так что даже не пытайся свалить вину на меня за то, что я не был рядом.

— О да, я должна была только набрать твой номер. «О, привет, малыш Кейн, я выжила в этом аду, вот только потеряла нашего ребенка. Пожалуйста, приезжай, трахни меня снова, хоть я и думаю, что ты врал мне с самого начала»? — Ее голос был полон сарказма. — Едва ли, жеребчик.

Жеребчик. Его член дернулся. Он бы показал ей «жеребчика».

— Это бы сработало, — раздраженно ответил он, внимательно за ней наблюдая.

Она покраснела, а глаза опасно засверкали. Но Кейн видел, что горячка вновь вернулась к ней, на лбу выступила испарина, а розовые соски наверняка встали торчком. Его рот наполнился слюной, он хотел всосать эти вершинки, и услышать, как она требует его член в себя.

— Держу пари, что так и есть. — Шерра хлопнулась на спину, когда он толкнул ее вниз, прижимая ее руки к матрацу, пока устраивался сверху. — Слезь с меня, идиот. Meринас права, ты — упрямый осел. С тобой невозможно договориться.

— Вот и не говори, — неистово отрезал он. — Потому что, будь я проклят, если ты будешь сейчас способна болтать. Лучше бы ты заняла свой ротик чем-нибудь более полезным. Поцелуй уже меня.

Глава 10

Она так и сделала. Разъяренный, голодный, дарующий и порабощающий, отчаянный поцелуй в котором сцепились их рты и языки, пока Шерра не почувствовала, что вот-вотвзорвется от испытанного удовольствия. Кейн приводил ее в бешенство. Он делал ее безумной. Но под всем этим была потребность. Этот ужасный физический и эмоциональный голод, который она никак не могла утолить.

Шерра была достаточно умна чтобы понимать, что поцелуй был результатом не только горячки. Это было чувство, которое жило в ее душе. Она жалобно всхлипнула под давлением шквала эмоций и жгучей тоски и изогнулась в его объятиях, вцепившись ногтями в широкие плечи Кейна и неистово вторгнувшись языком в его рот.

Его губы обхватили захватчика, втягивая в рот раздутую плоть, когда он развел рукой ее бедра, одновременно стягивая с себя мешающую одежду. Кейн посасывал и поглаживал ее язычок, поглощая ее жажду, чем еще больше распалял их обоих, и прижимался разбухшей эрекцией к ее пухлым губкам, грубо рыча от страсти.

Шерра чувствовала, как толстая головка его члена раздвигает ее сочащиеся влагой складочки, готовя ее к вторжению, которое — она знала — сотрет все ее прошлые предвзятые понятия об удовольствии. Ничто так не затрагивало ее сердце, как прикосновения Кейна. Как ощущение защищенности и любви, которое он ей дарил.

— Ты вся пылаешь, — зашептал он, оторвавшись от ее губ. — Такая горячая и сладкая малышка, это похоже на то, чтобы быть окруженным самым сладким огнем всего земного наслаждения. Сожги меня снова, Шерра.

Его губы спустились к ее горлу, когда он начал проталкиваться в нее. Короткие, жестокие толчки, раскрывающие и растягивающие ее, вырвали из нее крик усиливающейся эротической боли, растущей во влагалище.

— Вот так, котенок. Такая сладкая и горячая. Мы прекрасно подходим друг другу, — грубо застонал Кейн, входя в нее до упора, посылая импульсы невероятного удовольствия, рикошетом ударяющего о каждую клеточку ее тела. Шерра могла его чувствовать — такой толстый и твердый, втиснутый в нее, растягивающий ее до предела, размывающего границы между удовольствием и болью.

— Смотри на меня, Шеррa, — задыхаясь, прошептал он, подняв голову, и перенес свой вес на локти, пристально глядя на нее сверху вниз. — Смотри на меня, малышка. Смотри, каким диким ты меня делаешь. Посмотри на меня, Шерра. Только в этот раз.

Ее дыхание сорвалось от этой мольбы. Его глаза гипнотизировали ее. Такие глубокие, темные и заполненные одновременно болью и удовольствием, пока он медленно двигался внутри ее конвульсивно сжатой киски. Ее матка содрогнулась, пока он смотрел на нее, зрелище его вспыхнувшего лица, сексуального, голодного блеска его глаз ударило ее с силой разряда молнии. Шерра дернула бедрами, впуская его глубже, и выгнула шею, когда его руки запутались в ее волосах, мягко поглаживая пряди.

— Скажи мне, Шеррa, тебе ведь хорошо. — Медленная, сексуальная улыбка изогнула его распухшие губы, а скулы покрыл глубокий, красно-коричневый румянец. — Говори со мной, милая. Позволь мне слышать твой голос, сладкий и низкий и грубый от желания.

— Ты сумасшедший, — Шерра задохнулась, когда он крутанул бедрами, втискиваясь в нее глубже — а она не знала, что можно глубже. — Ты хочешь, чтобы я говорила?

— M-м-м, — пробормотал Кейн, опуская голову и целуя уголок ее губ, прежде чем снова приподняться, внимательно наблюдая за нею. — Расскажи мне, как хорошо чувствовать мой член внутри, Шерра. Тебе ведь нравится?

Шерра выгнулась ему навстречу, низкое, жестокое рычание вырвалось из ее горла, когда он двинулся на пару дюймов назад, а затем глубоко вонзился в нее снова. Нервные окончания загорелись, ее матка билась в конвульсиях, пока все ее тело дрожало из-за приближающейся кульминации. Шерра чувствовала, что еще не готова кончить, несмотря на то, что Кейн делал намного больше, чем просто трахал ее чувствительную киску, его член пульсировал в ней, как второе сердце.

— Да. Да! Мне это нравится. — Она корчилась под ним, стремясь достигнуть удовольствия, которое должно было вот-вот обрушиться на нее, как огненная буря. — Сильнее.

— Сильнее? — Кейн потянул ее за волосы, снова вращая бедрами, поглаживая головкой члена ее чувствительную плоть и посылая вал ощущений через все ее тело.

Что он с ней делал? Почему откладывал кульминацию, в которой, она знала, он также нуждался? Шеррa чувствовала, как чувство удовольствия достигает невероятной высоты. Каждый толчок посылал ее выше, ближе, но их было недостаточно, чтобы бросить ее за грань.

— Больше, — она задыхалась, вцепившись в его плечи. — Чего ты ждешь, Кейн? Хочешь, чтобы я умоляла?

Он сводил ее с ума. Шерра изогнулась, чтобы жестко насадить себя на кол его члена, но мужчина использовал свой вес, чтобы удержать ее на кровати, управляя движением ее бедер, когда она обхватила ногами его поясницу.

— Я хочу того, что ты дала мне в наш первый раз, Шерра, — ответил Кейн. — Я знаю, что ты не забыла. Ты не могла забыть. — На мгновение, в его голосе прорвалась давняя мука, на вспотевшем лице промелькнула боль.

Да. Она помнила. Каждый момент той ночи, каждое прикосновение, каждое…

Шерру протестующе вздохнула, уставившись на его жестоко исполосованную грудь и метку, которую так давно оставила на нем.

Она шептала ему тогда, прежде чем поставить эту метку. Слова отозвались эхом в ее голове, наполнили ее жаждой и заставили ее задохнуться от тоски, которая отражалась и в его глазах.

— Кейн. — Она сопротивлялась воспоминаниям, боясь позволить себе снова предаваться мечтам.

— Я никогда не оставлю тебя снова, Шерра. — Он замер в ней, когда она в шоке уставилась на него.

Ее душа вопила от боли, из-за его слов.

— Остановись. — Отчаянно затрясла она головой. — Не теперь. Еще нет.

Она не могла сейчас справиться еще и с грузом эмоций, только не тогда, когда его член растягивал ее изнутри, не тогда, когда она сходила с ума от желания кончить.

— Сейчас. — Он отказал ей в возможности опять сбежать. А то, что она делала, и было попыткой побега. — Здесь и сейчас, Шерра.

Его бедра напряглись, когда он медленно, так чертовски медленно, начал раскачиваться в ней, достаточно сильно, чтобы препятствовать боли снова вцепиться в ее матку, но недостаточно для оргазма.

— Тебе это нравится, малышка? Нравится чувствовать, как мой член трахает твою тесную киску, сводя нас обоих с ума? — спросил он мягко, вызывая эхо прошлого. — Скажи мне, в чем ты нуждаешься, Шеррa. Я дам тебе все, о чем попросишь.

— Нет. — Шерра откинула голову на матрац, борясь с мощным, непреодолимым криком собственной души и потребностями, бившимися в мозгу. — Прекрати это, Кейн. Пожалуйста. Просто позволь мне кончить.

— Нет, — проворчал он, обнажая зубы, пока его собственное тело дрожало от желания. — Еще нет. Почувствуй это, малышка. Почувствуй, насколько это хорошо.

Он жестче в нее толкнулся, сделал паузу, его член, сильно пульсировал в чувствительном зажиме ее киски.

— Кейн… — прорыдала Шерра его имя.

— Сейчас. — Он снова рванулся в нее. Сделал паузу. Его глаза наблюдали за нею с диким блеском, голодом и напряжением. — Сейчас.

— О, Боже. — Ее бедра дернулись от следующего грубого толчка, Шерра повернула голову, и, уткнувшись в грудь Кейна, яростно лизнула свою метку на его коже, и он резко замер. — Возьми меня, Кейн. Трахни так сильно и горячо, пока ничто не будет иметь значения, кроме нас. Только мы…

Ее рот накрыл метку, покусывая и лаская языком за секунду до того, как вцепиться зубами в его кожу.

Мужской рык удовлетворения заполнил комнату, когда Кейн начал двигаться. Одна рука скользнула к ее бедру, в то время как его собственные бедра раскачивались, толкая, сильно и глубоко загоняя в нее член, пока она его кусала. Шерра ласкала образовавшуюся ранку, зализывая ее распухшим языком — гормон просачивался наружу и заполнял образовавшуюся рану, проникая в кровоток. Она ласкала кожу, вкус которой на языке стал последней каплей, заставившей ее забыть о том, почему она не должна была этого делать. Оргазм взорвался в ее киске, стискивая его двигающийся член, и Шерра оторвалась от его груди, крича о своем освобождении.

— Охренеть, да! Кончай для меня, малышка. — Он уткнулся головой в ее шею, яростно потерся о ее кожу, ведя ее оргазм выше, продлевая наслаждение, пока действительность, прошлое и настоящее не исчезли. Были только она и Кейн. Вдвоем, сплавленные воедино, соединенные оргазмом, их общим наслаждением, которое испытали впервые за долгие годы — два бьющихся сердца, соединенных, и умиротворенных.

Здесь и сейчас настал мир.

* * * * *

Сет Лоуренс повидал многое в своей жизни. В свои тридцать пять он предполагал, что испытал в своей жизни все, каждое чертово приключение, на которое способен мужчина его характера. Он побывал на самой темной стороне жизни, но ничто не подготовило его к Дон Дэниэлс. Он прочел ее файл. Возраст двадцать семь, Порода Пумы, ужасы, зафиксированные в файлах Лаборатории, были немыслимы. Дон перенесла ад, никакой ребенок не смог бы выжить после такого.

В золотисто-карих бассейнах ее глаз таилось загнанное выражение. Там жило прошлое, приучившее ее взирать на окружающих с мрачным подозрением и затаенным голодом. Не сексуальным голодом, но глубокой душевной тоской, сжигающей ум жаждой жить. Сет мог биться об заклад, что Дон никогда не знала прикосновений возлюбленного или нежного объятия друга, с ней всегда были страх и кошмары ее прошлого.

Теперь, она стояла в пансионе Святилища, наблюдая за ним теми таинственными бассейнами глаз, приняв напряженную, защитную позу, пока отвечала на его требование. Сет подавил улыбку, потер пальцем губы, и, опершись локтем на обитый подлокотник кресла, скрестил ноги и водрузил на тиковый журнальный столик перед собой.

— Вы не в том положении, чтобы требовать что-либо, господин Лоуренс, — напомнила она ему. Французская коса, в которую она заплела волосы, открывала высокие скулы и нежные черты лица. Мягкие, золотисто-коричневые пряди, едва светлее ее глаз, оттенка богатой, светлой карамели. — Святилище — не один из ваших офисов, — продолжила она. — Мои мужчины не находятся у вас в подчинении.

Ее мужчины? Сет нахмурился. Ему не понравилось, как она это произнесла. Ее охранники, возможно?

Да, такая формулировка ему больше нравилась.

— Кроме того, я также напоминаю вам, что вы здесь под наблюдением. Если бы не Кэсси, то выздоравливать вам в больнице вместо того, чтобы рассиживаться на этом проклятом кресле, уставившись на меня, будто я жук под микроскопом.

Он вздернул бровь. Фактически, он смотрел на нее как кот на сметану. Вид ее маленького, компактного тела сводил его с ума. Соблазнительная грудь, обтянутая невзрачной хлопковой зеленой футболкой, и оружие, прикрепленное к ее бедрам, не должны были быть сексуальными. Он оказался большим извращенцем, чем думал, потому что его чертов член становился колом, когда Дон так вызывающе вела себя с ним.

— Я полагаю что фраза «следить, как за лакомым кусочком нежного мяса» была бы более подходящей. — Он сдержал улыбку, пытаясь скрыть из глаз заинтересованность.

Дон тревожно вздрогнула, сжала челюсти, ее слегка загорелое лицо побледнело, а в пристальный взгляд вернулись тени. Затем она зарычала.

Когда она оскалила свои жемчужные зубки, член Сета дернулся, резко напоминая хозяину о возбужденном состоянии.

— Не делайте ошибку, предполагая, что можете со мной играть, Лоуренс, — прорычала она, но он заметил, как укрепились ее соски, и уловил судорожный вздох. — Я разорву вас раньше, чем вы осознаете, что случилось.

Тогда он улыбнулся. Медленная, уверенная улыбка искривила губы, а его пристальный взгляд пробежался по ней еще раз.

— Играть с вами? — мягко пробормотал он. — Фактически я был довольно серьезен, милая, ни минуты в этом не сомневайтесь.

Хотел ли он когда-либо женщину так стремительно, так горячо, как сейчас? Такого с ним еще не было. Он помнил бы этот голод, эту сжигающую похоть. В то время как он продолжал наблюдать за нею, ее лицо покраснело, побледнело, затем вспыхнуло снова. Ее дыхание стало тяжелее и быстрее. Рука сползла к оружию, лаская пальцами рукоятку, будто предупреждая.

— Не делайте эту ошибку, Лоуренс. — Ее голос звучал холодно, но он уловил в нем затаенную боль, гнев. — Мужчины получше вас пробовали. И потерпели неудачу.

— Они не были мужчинами. — Сет не двигался, несмотря на потребность вскочить в ярости на ноги, шагнуть к ней, притянуть ее к себе и заполнить его рот ее вкусом. — Бешеные животные, Дон, не больше.

Ее рука сжалась на оружии, и сожаление заполнило ее глаза.

— Не дурачьте себя, мечтая, что я упаду к вашим ногам, как те женщины, которые толпой бегут следом за вами, — отрезала Дон распрямив плечи, что лишь сильнее обрисовало ее грудь в облегающей футболке, подчеркнувшей напряженные соски.

Тугие, твердые горошинки — он отдал бы свое левое яичко, лишь бы испробовать их вкус. Ну, возможно, не яичко, но чертовски что-то столь же ценное.

— Я был бы разочарован, если бы вы так сделали, моя милая.

Сет положил руку на колено, изо всех сил стараясь выглядеть расслабленно и спокойно. Не время ее пугать. Он хотел вывести Дон из равновесия, но не хотел, чтобы она сбежала от него.

— Я лишь сообщаю очевидное. Вы сказали, что я наблюдал за вами, как за жуком под микроскопом. Но фактически, передо мной очень красивая женщина, которой вы являетесь, ничего иного.

— Я — животное. Одно уже это должно заставить вас меня опасаться, — прорычала Дон, снова сверкая острыми клыками.

Сукин сын, его чертов член мучительно напрягся, не взирая на угрозу.

Сет снова окинул ее взором.

— У вас, ребята, пунктик на том, что вы животные? — спросил он. — За прошедшую неделю, я слышал это несколько раз. Если это — то, чему вы действительно верите, то какого черта пытаетесь смешаться с остальной частью человечества? Где самая близкая клетка, Дон, я помогу тебе себя запереть.

Он понимал, что доводит ее, но был бессилен остановиться. Его приводило в бешенство слышать, как она описывает себя таким способом, видеть в ее глазах веру в собственные слова. Это приводило его в ярость, ведь он помнил, каким путем эту веру в нее вбили. Как будучи ребенком, всего лишь ребенком, она была изнасилована солдатами Совета, осмеяна ими, вынужденная быть животным, которым они ее называли.

— Я могу убить вас, и выйти сухой из воды. — Теперь ее голос звучал хрипло. — И я не стану сожалеть об этом. Я буду спокойно спать, точно так же, как и сейчас …

— Ты не спишь, к слову, — парировал он, наконец, демонстрируя свой гнев, когда она столкнулась с ним лицом к лицу.

В ее чертах сквозила усталость из-за кошмаров, загнанное выражение снова вернулось в глаза. И он, черт его дери, не мог даже объяснить, почему ему есть до этого дело.

— Даже ребенок может видеть, как мало ты спишь. Натравите на меня самого худшего задиру из всех ваших Пород, но это не сработает. Ты можешь убить меня в мгновение ока, но никогда этого не забудешь. — Сет наклонился к ней, наблюдая за ней, зная, что она сбежит и понимая, что никогда не позволит ей уйти. — Ты никогда не сможешь забыть, Дон, как убила единственного мужчину, который мог бы держать тебя в своих объятиях во время кошмаров, принять тебя такой, кто ты есть, и все, к чему это приведет.

— Так вы полагаете, что сможете вылечить мои кошмары? — фыркнула она. — Разреши я вам тронуть меня, и это сразу же сотрет все их из моей памяти, так, Сет?

— Нет, — прошептал он, видя, как она вновь побледнела, и на этот раз краска не спешила возвращаться к ее щекам. — Ничто не сможет стереть это из памяти, Дон. Ничто не сможет изменить прошлое или кошмары. Но я был бы там, когда ты проснулась. Ты бы больше не была одинока, и со временем, возможно, хорошие сны смогли бы заменить сны плохие.

Она отстранилась, отступая, уголок ее губ нервно дернулся, и звериное рычание вырвалось из ее горла.

— Троньте меня, и вы умрете.

Она вцепилась в свое оружие с отчаянием, которое он почувствовал внутри себя.

— Даже если ты сама меня попросишь? — спросил Сет, стараясь, чтобы его голос звучал нежно, спокойно, хотя боль в ее глазах заставляла его мучиться.

— Я никогда не буду просить, Сет, — с горечью отрезала она, глядя на него глазами, которые преследовали его в самых темных мечтах. — Я никогда не буду просить, независимо от того, хочу ли я или нет. Никогда. Вы меня понимаете? Я никогда не буду лежать под вами, вы лишь дурачите себя…

— Ну так ложись сверху, на меня.

Дон вздрогнула от его предложения, ее глаза расширились, когда она тяжело сглотнула.

— Кто-то из наших придет к вам позже, чтобы поговорить о встрече с вашей сестрой. А у меня есть чем заняться.

— Дон.

Сет встал на ноги, и она отшатнулась, напряженно изучая каменное выражение его лица. Выхватив из кобуры оружие, Дон схватила его обеими руками и нацелилась в центр груди Сета, опустив палец на спусковой крючок.

Сет задержал взгляд на оружии и, подняв на нее глаза, увидел в ее слезы и муку.

— Разве ты не устала от одиночества? Я — да. — Он не сделал ни единого движения, лишь смотрел на нее, его грудь сдавило от эмоций, которые она наверняка не сможет понять, и от желания, которое она никогда не сможет принять.

— Держитесь от меня подальше, — велела она тоном, не терпящим никакого отказа. — Не приближайтесь, Сет, или мы оба об этом пожалеем.

Дон зачехлила оружие, развернулась, и почти выбежала из дома. Сет услышал, как хлопнула парадная дверь, и ощутил, что без Дон ему чего-то не хватает. Его переполняло сожаление.

— Не лучший вариант — рассказывать ей про свои хотелки. — В гостиную из кухни ступил Табер, подкравшись беззвучно, как животное, носителем ДНК которого он был.

— Я просил твоего совета? — Гнев ел Сета поедом. Его самообладание дало трещину, и держать себя в руках сейчас Сету было очень трудно.

— А ты и не должен был спрашивать, — проворчал в ответ другой мужчина. — Не то чтобы я ожидаю, что ты меня послушаешь. Кейн же не послушал. Но если ты действительно серьезно к ней относишься, не позволяй ей об этом узнать. Не позволяй ей это видеть. Не позволяй ей даже подозревать об этом. Она загонит себя в могилу, сражаясь с чувствами, если ты продолжишь в том же духе.

— И я буду рядом, чтобы вытащить ее оттуда. — Сет повернулся к Таберу, не зная, как справиться с бушующими в нем эмоциями. То, что Дон заставила его почувствовать, его пугало.

— Если еще останется, что вытаскивать, — сказал Табер мягким, печальным голосом. — Это — твое самое большое сражение, приятель. Удостоверься, что исходом его будет любовь, а не смерть.

Глава 11

Мир для Кейна долго не продлился. Наутро, когда Шерра выскользнула из его кровати, и тихо, как вор, прокралась из спальни, он притворился спящим. Когда дверь закрылась, он открыл глаза и, устало вздохнув, уставился в потолок. Попытки пробиться через сдержанность этой женщины доведут его до смерти.

Подняв руку, он рассеянно поскреб грудь рядом с оставленной Шеррой меткой. Напоминание о том, что они связаны. Не то чтобы быть связанным с ней ему не нравилось, ведь он любил ее больше собственной жизни. В его жизни было немного вещей, которые значили бы для него больше, чем эта маленькая светловолосая ведьма. Черт, он вообще не представлял, что может оказаться важнее Шерры. Но попытки заставить ее признать свои собственные чувства к нему загонят его в могилу. Если, конечно, его гребаный стояк не поможет вбить в нее это знание.

Кейн бросил обреченный, раздраженно-удивленный взгляд вниз, где одеяло приподнялось, обрисовывая его эрекцию.

Качая головой и недовольно ворча, он поднялся с кровати и двинулся в ванную. Он подумывал принять холодный душ, но на горьком опыте уже успел узнать, что это ничуть не поможет. Кроме того, каждая косточка в его теле стонала от слабости. Нехватка сна, беспокойство и это чертово возбуждение объединились, чтобы прикончить его. Так что Шеррa может не переживать на его счет, подумал Кейн, когда ступил под упругие струи воды. В конце концов, он сдохнет от этого гребаного стояка.

Работа. В течение многих лет, она заполняла собой его тоскливую, одинокую жизнь, и еще послужит ему некоторое время. Святилище Пород все страдало от нападений разных идиотов из-за слабости в обороне. Это если не вспоминать еще и проклятых Лоуренсов, которые попытались проникнуть в одно из служебных помещений. Ситуация становилась все более дерьмовой, и он уже заколебался копаться в нем и в чужих тайнах.

Одевшись, Кейн нацепил на пояс оружие и покинул комнату, мысленно пробегаясь по длинному списку различных обязанностей, требующих его внимания. Оптимизация связи, данные разведки, проверка отчетов, поступивших из различных источников в течение ночи, протоколов безопасности и регистраций за прошлые двенадцать часов от лидеров патрульных групп. Все это ложилось на его плечи.

— Как ты посмел скрыть это от меня?

Голос Рони встретил Кейна, когда он сошел вниз. Напряженность ситуации сказывалась на всех них. А принудительное заключение сводило Меринас и Рони с ума, и в свою очередь, они вдвоем доводили до ручки окружающих. Кейн скрестил руки на груди и с любопытством уставился на Рони, которая как раз что-то выговаривала Таберу, своей паре.

Для Кейна не было большего удовольствия, чем наблюдать за беспомощностью раздражительной Породы Ягуара перед любимой и отчаянно любящей половинкой.

Темноволосая красотка стояла лицом к лицу с Табером, она сжимала кулаки и, захлебываясь слезами, кричала на мужа. Табер был бледен, глядя на нее с отчаяньем.

Это не выглядело хорошо. Пнуть Табера под зад это одно, но Рони никогда не злилась настолько, чтобы плакать. Это не было гормональным всплеском. Что тоже, кстати, не было хорошо.

— Рони, ты не понимаешь. — Табер раздраженно потер руками лицо. — Я собирался тебе рассказать. Как только ты достаточно окрепнешь…

М-м-м, о-хо-хо. Так вот, отчего Рони так распалилась. Наверняка она узнала, что за гости посетили Святилище.

— Ты трахаешь меня до потери сознания, но считаешь, что я не достаточно сильна, чтобы говорить?

Кейн вздрогнул. Она почти в буквальном смысле взяла его за горло.

— Ситуация слишком опасная…

— И ты слишком заигрался. — Она ткнула пальцем в его грудь. — Они — моя семья. Все, что у меня осталось. После того ада, в который меня бросил отчим, я не могла и предположить, что ты скроешь это от меня.

— На то были причины, черт возьми, — вспыхнул Табер. — Рони, пожалуйста, ты должна понять…

— С меня хватит, — отрезала она. — С этого момента, тебе придется искать другую кровать.

Лишить Табера пары, которая способна помочь ему сбросить часть бушующей в нем энергии, взрывающей его характер? Кейн так не думал.

— Кошачий развод, — язвительно прокомментировал Кейн, остановившись на последней ступеньке. — А можно посмотреть? Возможно, мне пригодится — на будущее.

Табер зарычал, когда они оба развернулись к Кейну, и оскалился, сверкая пылающими гневом зелеными глазами, когда нашел ненавистную цель — Кейна. Глаза Рони вспыхнули яростью.

— Я просила твоей помощи? — сердито спросила она Кейна.

Он пожал плечами.

— Тебе и не надо просить, Рони. Я же говорил, что для тебя и Меринас даю советы бесплатно. Это наименьшее, что я могу сделать для тебя, ведь ты связана цепью с этим грубым, изворотливым животным из кошачьей семейки.

Он улыбнулся, демонстрируя всю невинность, на которую был способен. Этого оказалось достаточно, чтобы подогреть и так уже взрывоопасную ситуацию.

— Я вырву твое гребаное горло, Тайлер, — пообещал ему Табер.

Кейн насмешливо поднял бровь.

— Эй, это не моя ошибка, именно ты полагаешь что знаешь, с чем твоя пара может справиться самостоятельно. Она — взрослая. Черт, позволь ей нормально жить, хотя бы для разнообразия.

Табер громко зарычал.

— Это не твое дело, — язвительно сообщила ему Рони. — Кейн, уйди.

Он поглядел на Табера и пожал плечами.

— Видишь? Она абсолютно спокойно воспринимает предательство. Ты напрасно волновался.

— Он меня не предавал, — задохнулась Рони от негодования. — В чем твоя чертова проблема?

Кейн пожал плечами.

— Он — сварливый суповой набор из ДНК, и он тебе лгал. Ты заслуживаешь лучшего.

— Он мне не лгал, — отрезала она.

Табер зарычал как бешеная пантера, каковой он и являлся. Кейн наслаждался ситуацией. Здесь и сейчас руки другого мужчины были почти буквально связаны, а его милая пара все больше кипятилась

— Не лгал? — нахмурился Кейн. — Тогда почему ты так зла?

— Потому, что он мне не сказал, ты, балбес. — Ее собственное рычание могло потягаться с рычанием мужа.

Кейн наградил Табера неодобрительным взглядом.

— Как тебе не стыдно. — Он повернулся к Рони. — Ты крохоборствуешь. Обман — это обман. И я знаю хорошего адвоката по бракоразводным процессам. Так что могу дать тебе его номер.

Рони удивленно разинула рот, затем захлопнула, а потом оскалилась и зарычала на него, отчего Кейн впал в ступор. Таберу есть чему у нее поучиться.

— Ты думаешь, что я не знаю, чего ты добиваешься, тупица? — неистово выпалила она. — Если так хочешь подраться с Табером, то милости прошу. Я уверена, что он принесет мне твою шкуру не позднее чем сегодня вечером, потому что ты — идиот. Я не хочу разводиться с ним, все, чего я хотела, это накричать на него за то, что он такой чертовски высокомерный, а ты сломал все мои планы!

Она вылетела из комнаты. Табер недоверчиво уставился ей вслед, а затем повернулся к Кейну.

— Полагаю, что она не дает мне разрешения пнуть твою высокомерную задницу, — устало покачал головой Табер. — У меня такое чувство, что я должен тебя поблагодарить, но я еще не выяснил за что.

Кейн хмыкнул.

— Черт, если бы она была действительно чокнутой, то пристрелила бы тебя. Иди к ней, и отведи на встречу с ее папочкой, а затем приласкай ее, когда она закончит над ним плакать, и все будет хорошо. Гормоны беременности — просто жопа, — усмехнулся он. — Meринас доводит этим Кэллана до сумасшествия.

Кейн двинулся к парадной двери, когда его остановила рука, легшая на плечо. Он обернулся и заметил на лице Табера замешательство.

— Мне не нравится видеть, как Шерра страдает, — расстроено сказал тот наконец. — И мне, безусловно, не нравятся твои оскорбительные предложения, которыми ты так легко разбрасываешься, но спасибо тебе. Я боялся, что она решила покончить со всем, навсегда.

— Без проблем, котик. Только не начинай мурлыкать и тереться об меня, а то мне придется собственноручно тебя пристрелить. — Кейн передернул плечами, нисколько не радуясь такому внезапному изменению в настроении Табера.

Тот довольно засмеялся и покачал головой.

— Кэллан прав, — сказал он. — Ты действительно безнадежен. Знаешь, в конечном счете, тебя прикончат за твой длинный язык.

— Да, да, — фыркнул Кейн. — Я надеюсь услышать твои радостные вопли по этому поводу даже в глубоком аду, как только там окажусь. А сейчас, у меня есть работа, которую нужно сделать, даже если тебе самому нечем заняться. Увидимся, мурлыка.

* * * * *

— Ты влипла, сестричка. — Шерра вздрогнула от голоса Табера, донесшегося до нее с лестницы, когда Кейн вышел. — Должен признать, он начинает учиться, как правильно себя вести.

Она тоже наблюдала за конфронтацией и поразилась тому, как легко Кейну удалось погасить гнев Рони. Но она видела кое-что еще. Его напряженные плечи, беспокойство, вспыхивающее в глазах. Он переживал за них.

Она покачала головой, осознав, насколько Кейн действительно к ним привязан. Это не был первый раз, когда он вызывал на себя чей-то гнев, не позволяя довести ситуацию до взрыва. Он всегда держал спину прямо, взваливая проблемы на свои широкие, сильные плечи, но Шерра задавалась вопросом, как долго он еще сможет брать на себя чужие трудности.

— Да, я понимаю. — Спустившись по лестнице, Шерра застегнула на себе черную куртку и, приладив к уху коммуникатор, двинулась к парадной двери. — Я знала об этом уже долгое время, Табер.

Шерра была в беде с первого дня, как Кейн вошел в ее жизнь в той проклятой лаборатории.

Табер покачал головой, уставившись на нее более темными, чем у нее самой, слишком проницательными зелеными глазами. Сделав глубокий вдох, нахмурил брови.

— Ты уже была у доктора? — спросил он.

Шеррa покачала головой.

— Еще нет. Я звонила ему утром и сказала, что буду позже, а что?

Табер покачал головой, продолжая хмуриться.

— Я не уверен, потому удостоверюсь, что ты не забудешь его посетить. Твой аромат немного изменился, я только не могу сказать, как.

Шеррa пожала плечами. Такое с ней случалось. Но никаких последствий не было, хотя обычно это Дон сообщала ей об изменении запаха, поскольку была способна уловить то, что братьям не удавалось.

— Я наведаюсь к нему днем. Тебе лучше догнать Рони и выяснить, позволит ли она тебе продолжать жить. А я сообщу Дон, чтобы ожидала вас двоих у Лоуренсов. Больше скрывать их нельзя.

— Да, я уже понял это, — раздраженно проворчал он. — Я собираюсь свернуть кое-чью шею за то, что Рони позволили узнать эту информацию. Как только она сообщит мне, как, черт возьми, обо всем узнала.

Шеррa усмехнулась в ответ. Это было забавно. До прошлого года Табер был одним из самых спокойных из Пород. Так же, как и на Кэллана, на него свалилась ответственность по защите женщины, с которой он связал свою жизнь, и будущих детей, и это держало его нервы на пределе.

— Тогда, удачи. — Она остановилась, чтобы погладить его плечо, прежде чем потянуть на себя парадную дверь и выйти в яркий, свежий, чистый воздух раннего дня.

Наступившая осень демонстрировала сотни оттенков коричневого, красного и зеленого в листве деревьев, которые готовились к зимнему сну. Цвета были приятны глазу и, не впервые наполнили Шерру чувством изумления.

Но все же, сегодня все стало более ярко, чем было когда-либо. Она испытывала прилив энергии, наполняющей ее, циркулирующей по ее телу, и хотя не поспала ни ночью, ни под утро, находясь во власти жестокого обладания Кейна, понимала, что продолжала его желать. Все еще нуждалась в нем.

Не было болезненной, жгучей лихорадки последних дней, скорее, это напоминало пульсирующее эхо, которое вибрировало в ее теле и заставляло вспоминать прошлую ночь со слабой дрожью тоски.

Слабый звуковой сигнал в ухе предупредил о запросе доступа к ее личному каналу. Шерра щелкнула выключателем, блокируя другие линии, кроме линии человека, запрашивающего частную беседу.

— Эй, несравненная. — Голос Кейна наполнял ее голову мягкими удивительными интонациями, пробуждая воспоминания прошлой ночи, которую они провели вместе.

Шерра улыбнулась, качая головой от тона его голоса.

— Ты, как предполагается, работаешь, жеребчик, — напомнила она, почти смеясь над воспоминанием о том, как это словечко способно разжечь его либидо.

— О, ты плохая девочка, — хохотнул он. — Возможно, мне придется тебя отшлепать.

— M-м-м, — улыбнулась она, легко шагая вперед, переполненная энергией, которую в себе и не подозревала. — Звучит интересно. Тогда, возможно, я смогу отшлепать тебя в ответ. Думаю, что тебе бы этого хотелось, Кейн.

— Да, очень сильно. — Шерра могла слышать сожаление в его голосе. — Малышка, если это сделает твоя ручка, я уверен, что не смогу не наслаждаться этим. Каковы твои обязанности на сегодня?

— Патруль, — ответила она, дойдя до небольшой парковки джипов и внедорожников. — Я буду на западном склоне очерченного сектора, мы будем исследовать пещеры и туннели, ведущие внутрь горы. В ближайшее время нам точно не нужен еще один идиот с базукой наперевес.

Кейн фыркнул.

— Не допускай своих людей в те пещеры, позвольте команде саперов сделать свою работу. Нам не нужно еще больше проблем. Вдруг они окажутся заминированы. Разведка донесла о некоторых серьезных просчетах в безопасности этого участка. В конечном счете, они должны были бы ожидать, что мы найдем их ловушки. Не рискуй.

Шеррa закатила глаза от беспокойства в его тоне.

— Я уже взрослая девочка, Кейн, и знаю правила, — напомнила она, улыбаясь от интонаций его голоса, согревшего сердце. — Обещаю, что буду хорошей девочкой.

— Я встречу тебя через несколько часов, и мы уползем куда-нибудь на обед, и у тебя будет возможность продемонстрировать, насколько хорошей ты можешь быть, — предложил он дразняще. — Я обеспечу основное блюдо, а ты предоставишь десерт.

Его низкий голос охрип, звуча как сексуальное обещание.

Шеррa сделала паузу возле джипа, взглянула в ясное утреннее небо, и на ее губах заиграла улыбка из-за того, что Кейн заполнил ту часть ее души, о существовании которой она и не знала. Она чувствовала, как тепло согрело ее сердце, обволакивая жаром внутреннюю плоть. Шерра хотела его сейчас, а не позже.

Девушка покачала головой и села в джип.

— Сначала тебе придется меня поймать, — ответила она, выжимая сцепление, и, вывернув руль, покинула парковку. — Если мы будем слишком заняты, то, возможно, нам придется воздержаться и от еды, и от десерта.

— А как же, — послышался голос Кейна, полный предвкушения и смеха. — Будь осторожна, моя киса. До встречи.

— До скорого, — прошептала Шерра в ответ, закончив разгоор и автоматически переключаясь на основной канал.

Она направила джип к высоким воротам задней части имения, которые огораживали черный ход. День казался ей непередаваемо ярким.

— Шеррa, моя команда готова заняться пещерами. Когда ты намереваешься подать сигнал приступать к делу?

Шеррa сдержала улыбку, когда Джонас Уайетт направился к ней через поляну. Отсюда в пещеры вел ход. Его темное лицо выражало нетерпеливое мужское высокомерие, а проницательные светло-серые глаза требовали ответа.

Этот мужчина был крут в обращении. Он пробыл в Святилище всего несколько месяцев, но уже сейчас демонстрировал черты Альфы-руководителя. Он уже несколько раз проявлял качества командира и боролся за право руководить собственной командой. На иерархической лестнице он стоял чуть ниже главных членов Прайда и членов команды самого Кейна.

Он был быстр, эффективен и холоден как лед.

— Прости, Джонас, но я опаздываю. — Она подавила улыбку, когда поравнялась с ним, отказываясь вступать в конфронтацию. Гены альфы, бушующие в его крови, походили на вирус. И он не остановится, пока не станет управлять своим собственным уголком этого мира. Шерра только молилась, чтобы он поскорее отыскал свой уголок, чтобы не маячить на ее территории.

Было очевидно, что подчинение женщине ущемляло его мужскую гордость. Если бы это был Кэллан, или даже Кейн, он бы воспринимал это легче, но для Джонаса было недопустимо оказаться ниже нее по статусу. Шерра находила это забавным. Он считал ее раздражающей.

— Опоздание непозволительно, — пробормотал он и встретился с ней суженными глазами, сжимая губы в тонкую линию. — Ночь наступит быстрее, чем мы обследуем хотя бы главные туннели. И нам меньше всего нужны ублюдки, которые там шныряют.

Шерра остановилась, уперев руки в бедра, и осмотрелась, оценивая обстановку, членов команды, оборудование и выявляя приоритеты в том, что должно быть сделано в первую очередь.

— Давайте начнем. — Она сделала вдох. — Наблюдайте за…

— Провода, звуковые датчики и активаторы высокой температуры, — проворчал он. — Я знаю свою работу.

— Тогда делай ее, — парировала она в ответ. — Проклятье, Джонас, я не пытаюсь занять твое место. Ты — руководитель группы, большой мальчик, вот и займись этим.

В его суженных глазах вспыхнуло удивление.

— У меня там уже две мои команды, — проворчал он, удивляя ее теперь. — Я устал от ожидания.

Шеррa покачала головой, сдерживая улыбку.

— Я начинаю подозревать, что ты и Кейн Тайлер родились от одной матери и были разделены после рождения.

— За такое оскорбление мне стоит надрать тебе зад, — проворчал он. — Ты входишь или останешься контролировать? Я должен знать, пока не прибыла остальная часть команды.

— Я иду с вами. Меня обучали обнаруживать взрывчатые вещества и дезактивировать их. Мы будем придерживаться главных туннелей, через шесть часов сменимся. Если туннелей так много, как показал начальный анализ, тогда у нас вагон работы.

— Вполне возможно, — быстро кивнул Джонас. — Готовься. Мы используем Альфа-шесть-канал, но туннели будут препятствовать приему без усилителей. Убедись, что у тебя с собой они есть.

Она быстро кивнула.

— Давай начнем.

* * * * *

— Черт возьми, Шеррa, я велел тебе не пускать своих людей в эти проклятые пещеры. — Кейн был в ярости, стоя напротив нее в главном зале системы пещер.

Так же, как и туннель, по которому пробрался тот убийца с базукой, эта система была обширной, подобной лабиринту туннельной системой, спрятанной в недрах горы. И очевидно, что за прошлые несколько дней ее не раз использовали. Человеческий аромат витал даже в самых отдаленных ответвлениях, к которым им удалось получить доступ. Независимо от того, что донесла разведка, они еще не добрались до подземного лабиринта, который обнаружили с помощью приборов. И еще предстояло найти выход с другой стороны горы.

Шеррa вернулась к изучению следов, найденных ею в туннеле. Они были свежими, слишком чертовски свежими, несмотря на тот факт, что здесь аромат вторжения был едва заметен.

— А я велела тебе остыть, — проворчала она, когда Кейн обошел ее вокруг и остановился у нее за спиной.

Аромат его возбуждения и гнева окутал ее облаком, почти заставив пошатнуться, напоминая ей о тяге к этому мужчине, которая мучила ее так же, как и его самого.

— Неправильно, — неистово рявкнул Кейн и, потянувшись, ухватил ее за бедро, заставляя остановиться. — Ты совсем с ума сошла? Ты хоть представляешь, как легко можно угодить здесь в ловушку?

Шерра исподлобья уставилась на него, изучая его разъяренное лицо в свете направленного в пол фонаря.

— О, я уж и не знаю, Кейн, — приторно-сладким голосом ответила она. — Похоже, ты полагаешь, что те две взрывчатки, что мы обезвредили час назад, не дали мне возможности осознать эту небольшую проблемку?

Два предыдущих главных туннеля, которые они обследовали, были нашпигованы достаточным количеством взрывчатки, чтобы стереть эту гору с лица Земли. Они были мастерски скрыты и трудно обнаружимы. К счастью, Шеррa, так же как и несколько других Пород, обучалась обнаруживать особые взрывчатые вещества. Химический состав этой взрывчатки сильно отличался от обычного, и почти не имел запаха, а потому поиск велся на основании окружающих ароматов.

Когда что-либо новое, попадало в окружающее пространство, даже если сам аромат взрывчатки не был обнаружим их сверхчувствительными носами, то состав самого воздуха менялся. Именно таким способом и были обнаружены две предыдущие взрывчатки. Предпринятые попытки скрыть запах компонентов, изготовленных по высоким технологиям, доказывали, что диверсия была предпринята именно против Пород. Было лишь неясно, установлены ли они были тогда, когда здесь работал Совет по генетике, или это произошло уже после их ухода из поместья.

— Шерра, убирайся отсюда. — Кейн вновь заступил ей путь. — Позовем сюда другую поисковую группу…

— Чем, черт возьми, ты думаешь, я здесь занимаюсь? — недоверчиво спросила она. — Ты ведь читал мой файл, знаешь уровень моей подготовки. Я более чем квалифицирована, чтобы находиться здесь.

— Ты более чем упряма и твердолоба, чем кто-либо.

Он снова остановил ее, прижимая к каменной стене и склоняясь над ней. — Я дал тебе прямой приказ, Шеррa. Проваливай на хрен.

Она неторопливо окинула его взглядом.

— Должно быть, ты перепутал меня с кем-то, кому есть дело до твоих приказов, Кейн, — мягко напомнила она. — И это не я.

— Нет дела? Черт, я уже знаю, что ты не следуешь моим чертовым приказам. — Теперь, он буквально оскалился и, двигаясь с быстротой молнии, прижал ее руки к стене. Фонарь упал наземь, но тусклого света было достаточно, чтобы разглядеть жажду и ярость, бушующие в его пристальном взгляде.

— Кейн, не дави на меня. — Шерра непокорно смотрела на него в ответ. — Тебе меня не запугать. Ни теперь, ни когда-либо. Я не какая-то там маленькая, беспомощная женщина, которая встанет перед тобой на колени и будет делать все, что ты ей прикажешь.

— Кто здесьглава безопасности, сладенькая? — скупо усмехнулся он. — Кажется, еще сегодня это была не ты.

Шерра фыркнула.

— Все потому, что у тебя есть яйца, а у меня нет, — проворчала она. — По некоторым причинам, Кэллан считает, что размер твоего члена указывает на твою умственную мощь. Возможно, мне придется открыть ему глаза.

Правда состояла в том, что Кейн был лучшим, и Шерра это знала. Но это не означало, что у нее не было своих собственных сил. Сил, которые она не позволит у нее отобрать. Она дерзко смотрела на него, бросая ему вызов.

— Возможно, тебе придется это сделать, — протянул он. — Но сначала давай выясним, сможет ли размер моего члена вложить какое-либо чувство в твою упрямую задницу.

У нее была возможность возразить, послать его к черту, осыпать оскорблениями, вспыхнувшими в ее воспаленном воображении, пока он не запечатал ее рот губами. Секунду она казалась ошеломленной, но затем задалась вопросом, какого черта она с ним боролась, если ощущение его губ на ее губах было истинным раем.

Кейн был ответом на боль в каждой, изголодавшейся по нему, клеточке ее тела. Шерра обняла его за плечи, впиваясь пальцами в гладкие мускулы под его рубашкой, и нырнула языком в его рот, лаская его отступивший язык и губы, сомкнувшиеся на ней, посасывающие ее язык, поглощая сладкий нектар ее гормона.

Они застонали в унисон, поедая друг друга, губы и языки сцеплялись, прижимаясь и скользя, пока похоть не накрыла их с головой.

Шеррa чувствовала, как потекла ее киска, как увлажнились трусики, и прижалась к его бедру, проскользнувшему между ее ногами и притиснутому к ее промежности, еще сильнее воспламеняя.

— Сначала десерт, — проворчал Кейн, отрываясь от ее рта, и схватившись за пояс джинсов, быстро расстегнул молнию. — Снимай штаны, Шерра, я не могу больше ждать.

Лихорадка вспыхнула в них с такой силой, что отрицать ее не имело смысла. Она потянулась к застежке собственных штанов, наблюдая, как его член выскочил из раскрытой ширинки джинсов. Кейн обхватил себя рукой, наблюдая за ней суженными глазами.

Ее собственные пальцы задрожали, дыхание застревало в горле, пока она стягивала свои штаны вниз по бедрам.

— Шеррa, я не могу больше ждать, — отрывисто прошептал он, разворачивая ее спиной. — Наклонись. И обопрись о стену.

Он поставил ее перед собой и наклонил над невысоким уступом, раздвигая ей бедра, насколько позволили брюки.

— Кейн, — жалобно захныкала она, чувствуя, как он склонился над ней, скользя головкой раздувшегося члена между гладкими складочками ее истекающей влагой, чувствительной плоти.

— Черт, малышка, ты так горяча, — прошептал он, удерживая ее за бедро, и подтягивая вверх, вынуждая ее подняться на цыпочки, чтобы выровнять их высоту, а затем толкнулся в нее, раскрывая ее своим каменным членом.

— Да-а-а, Шеррa, — застонал он. — Да, малышка. Вот так.

Когда он начал в ней двигаться, она была вынуждена закусить губу, чтобы удержаться от крика. Медленные вращения его бедер проталкивали твердую плоть в глубины ее киски, пока она боролась за дыхание с накатывающим на нее наслаждением.

— Пытаешься не кричать, детка? — сдавленно спросил он, вцепившись обеими руками в ее бедра, и толкнулся сильнее.

Шерра не могла поверить в происходящее, в невероятную эротичность акта. Склоненная, со спутанными в лодыжках штанами, пока Кейн брал ее сзади, ритмично загоняя в нее член сильными ударами, пока она изо всех сил старается не закричать.

— Ты жесток, — застонала она, опуская голову на руку, толкаясь ему навстречу и все больше на него насаживаясь. — Кейн, не дразни меня таким образом.

— О, малышка, это еще я не дразню, — мягко заверил он. — Дразнить я начну сейчас.

Она беспомощно застонала, когда удары замедлились, оставаясь не менее разрушительными. Ее тело начало покрываться потом, наслаждение электричеством шипело по ее нервным окончаниям. Шерра задыхалась, умоляюще хныкала, но напрасно, Кейн продолжал шептать ей о своем наслаждении. Как горячо. Как сладко. Как тесно…

Она закусила губу и почувствовала во рту вкус крови, и начала бороться с его захватом, жаждая глубоких, грубых толчков, которые, она знала, Кейн мог ей дать. Она хотела, чтобы он вонзился в нее, бросая ее все выше в небеса, чтобы заставил ее испытать сильнейший оргазм.

Вместо этого, он продолжал медленные, взвешенные толчки. Глубокое, нежное проникновение, растягивающее ее внутренние мускулы, заставило ее содрогнуться в тоскливом крике, пульсируя вокруг его члена, когда вновь толкнулся в нее, и запечатал губы на ее шее.

— Кейн, я не могу это выдержать, — простонала Шерра, когда он отступил, возвратился, сделал паузу и отступил снова лишь затем, чтобы возобновить медленное скольжение.

— Ты должна это выдержать, — задыхался он. — Это меня убивает, Шеррa. Ты убиваешь меня удовольствием, и я не могу позволить тебе уйти.

Он двигался в ней, плавными, сильными толчками, слишком медленными, слишком чертовски дразнящими, лишь сильнее разжигающими ее потребность. Она задыхалась, ее бедра изогнулись, когда он ухватил ее крепче, ее киска судорожно сжималась вокруг твердого как сталь ствола, делая ее безумной.

— Если ты меня сейчас же не трахнешь, то клянусь, я тебя кастрирую, — выдавила Шерра, стеная, пока он сильнее согнулся над ней, сжимая ее руками, и погружаясь глубже в пылающие глубины ее влагалища. — Я не шучу, Кейн, — вскрикнула она. — Я больше не могу. Мне нужно еще.

— Aх, малышка, все, что ты должна сделать, это попросить, — напряженно простонал он, увеличивая темп.

Шерра чувствовала, что задыхается, и беспомощно смежила веки. Все ее чувства были сосредоточены на движениях Кейна. Чувство его твердого члена, врезающегося в нее резкими ударами, растягивающего ее чувствительную плоть, сжигая ее, когда он начал, наконец, трахать ее всерьез.

Их стоны смешивались под темными сводами туннеля, всхлипы и шепот, голодные рычания женщины Кошачьих, сливающиеся в симфонии жажды и потребности.

Шеррa насадилась сильнее, принимая его глубже, тяжелее, чувствуя гладкую поверхность головки его члена, бодающего шейку матки, которая уже начала напряженно пульсировать. Шерра вся дрожала, ее мускулы напряглись, когда Кейн увеличил темп.

Звуки влажной плоти ее киски, всасывающей его ствол, объединились со стонами и заполнили ее сознание кричащим требованием, которое она больше не могла отрицать.

Ее пальцы цеплялись за камень, спина выгнулась, когда она насаживала себя тяжелее на клин плоти, разделяющей ее, движущейся в ней теперь как поршень твердыми, сильными ударами. Низкий крик, зародился в ее горле, усиливаясь, пока пожарище удовольствия, внезапно взорванного в ее матке, не помчалось через ее тело.

Кейн достиг кульминации мгновением позже. Его зубы вцепились в ее шею, когда он погрузился в нее, и это заставило ее закричать, выгибая спину; и Шерра почувствовала как он запульсировал внутри, извергаясь в ней горячим потоком семени.

— Если так будет продолжаться, то мы поубиваем друг друга. — Он тяжело дышал, когда спустя несколько долгих минут пришел в себя и, застегнув штаны, помог одеться Шерре.

Ее руки дрожали, тело все еще подрагивало от удовольствия.

— Да, хорошо, я ведь пыталась тебя предупредить. — Она попыталась подпустить толику язвительности в свой тон, но это было невозможно из-за слабости. Черт, неплохо бы теперь поспать, жаль только, кровати нет.

Шерра глубоко вздохнула и замерла. Она почувствовала, как ее сердце внезапно заколотилось в ее груди, и в животе взорвался страх.

— Что это? — спросил Кейн, подбирая фонарь.

Шерра поворачивалась, вдыхая в аромат из одного конца туннеля, затем из другого.

— Охренеть, — прошептала она. — Уходим. Быстро. Так или иначе, мы вызвали воспламенение.

Это было близко, но Шерра не знала насколько. Она смогла ощутить вонь воспламенившейся, готовой взорваться проклятой взрывчатки, но знала, что не было никакого шанса ее обнаружить. Согласно усиливающемуся запаху взрывчатого вещества, либо бомба находится дальше по туннелю, либо взрыв завалит ведущую на выход часть. Похоронив ее и Кейна под завалами.

Они рванули к выходу.

Глава 12

Взрывная волна настигла Шерру и Кейна на выходе из главного туннеля. Внезапное чувство невесомости и полета было почти ужасающим. Вокруг них летали камни и валуны. Шерра свернулась в клубок и, перекатившись, вскочила на ноги, пытаясь отдышаться.

Кейн стоял на коленях, кашляя от пыли, накрывшей их удушливым облаком. Он задыхался, как и она.

— Джонас, — неистово орала Шерра, пока Кошачьи Породы пробегали мимо них. — Перекличка! Мне нужны имена всех, кто был там с нами!

Были еще люди в главной пещере, как и в нескольких туннелях меньшего размера.

— Все на месте, Шеррa, — доложил Джонас Уайетт холодным от ярости тоном. — Мне тут нужна «скорая помощь» и Кэллан, срочно. Ты в порядке?

— Есть раненые? — Она сощурилась, заметив нескольких Пород, сидящих на земле, пока другие стояли вокруг. — Доложите о ситуации.

Джонас отошел от Кейна, которого осматривал. Из-за гнева серые глаза мужчины казались блестящими, как шарики ртути. Когда он посмотрел на Шерру, она увидела, что его лицо покрыто грязью и царапинами. Видимо, ему тоже досталось от обломков.

— У нас обвал в главном туннеле, выше заминированного хода, у некоторых легкие ушибы, кое-кто с переломами. Что, черт возьми, вызвало тот взрыв?

Ох уж эти альфа-самцы, раздраженно подумала Шерра. Джонас Уайетт был одним из худших из них: спокойный в один момент, и бросающийся командовать — в следующий. Теперь она понимала, почему он так быстро продвигался по служебной лестнице команды безопасности в Святилище.

— Проклятье. — Она тяжело дышала, делая глубокие вдохи, пока Кейн поднимался на ноги. — Должно быть, взрыв был связан с колебанием звуковых волн. Мы не чувствовали запаха взрывчатки, никакого признака, Джонас, пока не произошло воспламенение. Мне уже кажется, что вся эта система пещер — одна большая могила.

Кейн саркастично фыркнул, и Шерре пришлось приложить все силы, чтобы не принять этот сарказм на свой счет.

— Кэллан на подходе, — объявил Джонас, услышав рокот джипов, мчащихся по ухабам с ближнего склона горы. — Готовьтесь к погрузке раненых. Шеррa, мы уходим или остаемся?

— Вы, мать вашу, убираетесь на хрен отсюда! — судя по рычанию, Кейн включил режим «Порода Лев». — Пакуйте свое дерьмо и возвращайтесь с остальными. Сейчас же!

Джонас моргнул и окинул его бесстрастным взглядом. Он вообще редко воспринимал приказы, даже от Кэллана.

— Да, сэр. — Наконец кивнул он перед тем, как отвернуться. — Загружаемся, мальчики и девочки, нас отсылают домой.

Кейн заворчал. Шерра наклонила голову, заинтересованно наблюдая за ним. Он пнул камень, что-то бормоча, и, подняв голову, сверкнул опасным взглядом.

Она широко улыбнулась.

— Разве адреналин — не прекрасная вещь? Хочешь послать все это на хрен?

Он нахмурился и яростно оскалившись, потопал к Кэллану, который уже помогал грузить оборудование и раненых в джипы.

Пока Шерра на глазела на Кейна, Джонас незаметно подошел к ней.

— Что, способности Пород уже заразны? — полюбопытствовал он. — Клянусь, рычать у него получается лучше, чем у меня.

Она подавила смех, толкнула хихикающую Породу локтем и поспешила к Кэллану. Только одному Богу известно, что Кейн сейчас может о ней наговорить.

И Кейн определенно что-то говорил. Шеррa хихикнула, когда Кэллан, расспрашивая Кейна, бросил на нее задумчивый взгляд и резко кивнул, когда она подошла так близко, что смогла услышать, о чем они говорили.

— Очевидно, что пещеры — это ловушка. Лучший вариант — взорвать все входы, а когда ситуация стабилизируется, мы сможем завершить разведку и найти входы и выходы, которые используют террористы. До тех пор нам или придется сидеть в засаде, или умирать в этих лабиринтах. Выбирай сам. — Напряженный голос Кейна звучал устало. — Я не вижу смысла рисковать сейчас нашими людьми, Кэллан.

Шерра остановилась позади мужчины, и от звука его наполненного напряжением голоса все ее веселье испарилось. Он звучал совсем не сексуально. В нем была усталость.

Кэллан осмотрел окрестности, отмечая, как раненых быстро загружают в кузовы джипов для транспортировки в клинику Святилища.

— Подрывайте, — решил Кэллан, его голос дрожал от гнева. — Это не стоит такого риска.

Кейн глубоко вздохнул и покачал головой, наблюдая, как Породы очищают район. Джонас уже начал осматривать заваленный вход. Затем Кейн устало повел плечами, пытаясь сбросить напряжение. Шерра бросила на Кэллана прищуренный взгляд. Он долго смотрел на нее в ответ прежде, чем его взгляд вернулся к Кейну.

— Возвращаемся назад. — Раздраженно выдохнув, он провел пальцами по густой гриве волос. — Мы ожидаем информацию по Обществу Пуристов. В последнее время, судя по слухам, они прямо-таки активизировались. Александрия и я хотим быть там, когда придет отчет. А ты и Шерра, сейчас не в форме. Вы что, оба забыли, что такое сон?

Кейн оглянулся на Шерру, в его темных глазах светилось беспокойство. Она едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Я устала, — наконец призналась она, разорвав зрительный контакт и поглядев на брата. — Это дерьмо начинает меня бесить, Кэллан. Мы должны что-то сделать.

— Согласен, — проворчал тот. — Когда найдешь решение, обязательно сообщи мне, потому что, будь я проклят, если сейчас у меня есть хоть какие-то идеи. Кстати, сегодня утром выпустили нашего друга с ракетной установкой. Один чокнутый служитель закона снял с него все обвинения.

Шерра закрыла глаза при этой новости. Кейн рядом зло ругнулся.

— Какое счастье, — пробормотала она. — Следующему незваному гостю я просто оторву башку сразу, без расспросов.

Она не шутила.

— Я помогу тебе спрятать тело. — Холодная улыбка, искривившая губы Кейна, была почти пугающей. Но сильнее ее беспокоили его бледность и темные тени, залегшие под глазами.

— Идем, жеребчик. — Она прижалась боком к его руке и чуть ослабила контроль, позволяя себе продемонстрировать усталость. Она ненавидела так делать — признавать собственную слабость. — Не знаю, как ты, а я определенно хочу в душ, а потом и вздремнуть.

Его рука мгновенно обхватила Шерру за талию, прижала ее к себе, а затем Кейн притиснул ее к груди, и она напряглась всем телом, когда он поднял ее до уровня своих глаз.

— Я собираюсь отшлепать тебя по заднице за то, что ты меня ослушалась и пошла в эти проклятые пещеры, — выпалил он, сверкая едва сдерживаемой яростью во взгляде.

Шерра закрыла глаза, видя больше, чем просто гнев. Она ненавидела эмоции, которые рвались из него, пылали в его глазах, отражались в опасных чертах лица. Она настойчиво напоминала себе о том, как должна вести себя с Кейном, напоминала о тактике, которой придерживалась с момента его повторного появления в ее жизни, о боли, которую он перенес из-за нее и ради нее. И эти мысли и чувства способны были ослабить ее, как ничто иное.

Дымка испытываемой ею нежности рассеялась, сменившись ощущением опасности, снова окружившей их, но ничто не могло погасить ее потребность в нем. Шерра могла смириться с похотью, ведь она действительно хотела его, но в такие моменты как сейчас, она остро сознавала правду. Любовь к нему ее убивает. Не потому, что она не могла его любить — она ​​могла. Но прошлое преследовало ее жестоким призраком, напоминая о том, что она из-за него была слаба, уязвима. Эту слабость она не могла ему показать, не могла позволить ему осознать.

— Пойдем, Кейн, пойдем домой, — вздохнула она, медленно отодвигаясь от него.

Шерра ссутулила плечи и побрела к джипу, ощущая себя полностью вымотанной. Ей нужно поспать, хотя бы раз выспаться без разрушительного возбуждения и без мучительных воспоминаний. Хотя бы раз.

* * * * *

Кейн осознавал, что его тело стало невероятно чувствительным. Он не мог этого понять, не мог объяснить. Теперь он слонялся мимо ванной Шерры и, ероша рукой влажные волосы, боролся с безумной потребностью ворваться к ней в душ и унести туда, где ей было самое место. Ему нужно окунуться в ее влажный жар, он нуждался в ней прямо сейчас.

Кейн покачал головой. Даже после их первого поцелуя с ним такого не было. Сейчас это было безудержное, необоримое желание, какого он никогда раньше не испытывал. Он пытался объяснить это тем, что они сегодня чуть не умерли в этих проклятых пещерах, но в этом не было никакой логики. Не было никакого способа объяснить внезапный всплеск похоти, которая горела ярче и жарче, чем все, что он до этого знал.

Да поможет им Бог, если Шерра намерена отказаться от него, потому что вряд ли он сможет ее отпустить. Кейн не мог отрицать, что безумно хотел ее. Он ощущал это у себя на языке, жаждал ощущения и вкуса ее плоти.

Мужчина пожал широкими обнаженными плечами, воздух овевал его чувствительную кожу, заставляя дрожать.

Сверхчувствительность. Черт возьми, мужчина не должен быть таким чувствительным.

Душ отключился, и Кейн напрягся, пытаясь взять себя в руки. Он мог представить Шерру своим внутренним взором: ее плоть была гладкой и влажной, сливочно-розовой и более соблазнительной, чем все, что он знал. Его руки все еще помнили это ощущение в пещере. Вкус поцелуя тогда был таким сладким из-за вкуса гормона, наполнившего все его чувства, пока он боролся, чтобы сохранить последние крупицы здравомыслия.

Его член все еще оставался возбужденным, когда он вышел из нее. Даже после того, как он бешено и яростно вонзился в Шерру — и Кейн даже не знал, что способен на такое — он все еще ее хотел. Он отвернулся от двери в ванную и зашагал туда-сюда, пытаясь понять эмоции и странные чувства, бурлящие в нем. Он так сильно хотел. Хотел того, о чем раньше не думал, чего никогда себе не позволял.

Черт, он любил ее. Это была единственная вещь, которая всегда присутствовала в его жизни, но он начинал чувствовать, что единственное, что их связывало — это горячка спаривания и секс. И в этом-то и была вся проблема.

Кейн вздрогнул от осознания. Все эти годы он жил и боролся лишь для того, чтобы отомстить за смерть женщины, которую, как он считал, он потерял, и чтобы вновь почувствовать, как его мир обрел свет, когда она вернулась в его жизнь. Он не позволял ее гневу или притворной ненависти поколебать его уверенность. Он не позволял своему собственному негодованию поколебать его. Она принадлежала ему, сердцем и душой.

«Черт». Кейн сел на стул в углу комнаты и, положив локти на колени, закрыл руками лицо. Почему он этого раньше не заметил? Почему он не понял, что происходит?

— Я тебя предупреждала, что в этом мало удовольствия, Кейн. — Шерра стояла в дверном проеме, укутанная в полотенце, которое скрывало ее гибкое тело, влажные длинные волосы обрамляли ее мрачное лицо. Кейн скривился от ее слов, и, быстро подняв голову, поглядел на нее так, будто впервые увидел.

— Твоя горячка проходит? — спросил он.

Шерра небрежно пожала плечами.

— Уже почти прошла.

— Ты была у Дока? — Он знал, что нет.

— Еще нет. Я пойду поутру, — заверила она, чуть поколебавшись.

— Ты сказала Таберу, что пойдешь сегодня, — напомнил он ей. — Утром я встречу тебя в кабинете врача.

Он поднялся на ноги, ощутив внезапную усталость. Несмотря на сумасшествие горячки спаривания и голод, сжигающий его душу, он почувствовал себя стариком. Покачав головой, Кейн подошел к двери и медленно открыл ее.

— Кейн? — Он замер, стоя к Шерре спиной и осознавая, что если обернется, то подойдет к ней, прикоснется и возьмет. И снова правда будет есть его живьем.

— Да, детка? — Он сохранял голос мягким, надеясь скрыть сожаление.

— Ты не останешься? — спросила она, ее тон был мягким, хотя и смущенным.

Он глубоко вздохнул.

— Не сегодня, Шерра. Если ты во мне нуждаешься, то знаешь, где меня найти.

Тишина позади него была громкой и яростной. Он стукнул кулаком по дверной раме и мысленно пнул себя. Черт, он наделал еще больше дерьма, чем в первый раз.

— Спокойной ночи, Шерра. — Он покинул ее спальню, не обращая внимания на собственное возбуждение и боль, терзавшую его грудь.

Возможно, любовь, которую он видел в ней так давно, действительно умерла. Боже, он так чертовски устал.

Он рыскал по всему проклятому периметру вокруг поместья, как щенок, бегая за ней хвостом и требуя ее внимания. Это было бессмысленно и начинало ущемлять его гордость. Кейн не предавал Шерру и был не способен умышленно оставить ее в той адской дыре. Если бы он только мог, он бы никогда не оставил ее там, а забрал бы с собой, несмотря на все риски. Но прошлое не изменить.

Она обвинила его в потере ребенка. Черт, он не мог винить ее, он и сам себя винил, хотя и не знал о зачатии. Эта потеря преследовала его все эти годы. Его ребенок. Его и Шерры.

Кейн покачал головой, входя в спальню. Сев на кровать, он стащил с ног обувь, затем встал, чтобы снять одежду, и лег в постель. Он обхватил пальцами свой член, медленно поглаживая, и закрыл глаза, представляя, что это Шерра его ласкает. Грустная улыбка изогнула его губы.

Ее руки были мягче шелка, жарче огня.

Она способна поставить его на колени, взгляд ее великолепных зеленых кошачьих глаз способен заставить его сердце сжиматься, а его член раздуваться еще сильнее. А ее тело. Он грубо застонал от желания. Ее тело заставляло его гореть от похоти.

Эти ее сладкие изгибы и атласное тепло манили и заставляли любого мужчину сходить с ума. Его пальцы ускорились, а сознание стало уплывать.

Сладкие сливки сочились из ее киски, мягкие соски превращались в твердые комочки, когда его язык гладил их, втягивая в рот. Его пальцы окунулись в ее вагину, и он услышал ее горячие тихие стоны. Он осторожно вошел в нее, мягко толкаясь внутрь и чувствуя, как она растягивается вокруг его плоти, слыша, как кричит в мольбе об освобождении.

Его яйца подтянулись, а бедра выгнулись. Низкое рычание сорвалось с его губ, и он выстрелил свое собственное освобождение. Это облегчило боль, хоть и оставило его задыхающимся и все еще жаждущим Шерру. Кейн заставил себя расслабиться, молясь о возможности заснуть. Перевернулся и, уткнувшись головой в подушку, попытался проигнорировать тот факт, что снова спит один.

* * * * *

Шерра в замешательстве уставилась на дверь. Что, черт возьми, случилось? Он что, головой ударился во время взрыва? И что, черт возьми, он имел в виду, когда говорил, что она знала, где его найти? С чего вдруг она его станет искать? Ведь это он дышал ей в затылок с тех самых пор, как нашел ее в Сэнди-Хук, это он никогда не прекращал ее преследовать, и черт его дери, конечно, никогда не сдавался!

Шерра прижала руки к бедрам, решительно ничего не понимая. Она почувствовала его возбуждение, более жаркое, более требовательное, чем когда-либо. И он ушел.

Она отвернулась. Стащив с себя полотенце, Шерра бросила его в ванную, переоделась в длинное домашнее платье и тихонько покинула свою комнату.

Она спустилась вниз, влекомая голосами Кэллана и Меринас, доносившимися из кухни, а также потребностью в совете близких людей. Обычно она никогда и ни у кого не искала помощи. На протяжении многих лет она старалась не обременять Кэллана своими проблемами, зная, что защита Прайда более важна, чем ее заботы.

— Привет, Шерра, я думала, что ты уже ушла спать. — Меринас улыбнулась, держа в руке стакан холодного молока.

Шерра слабо улыбнулась в ответ.

— Вижу, ты нашла «Ореос», которые Кейн припрятал для Кэсси.

Меринас заговорщически ухмыльнулась.

— Я знала, где искать. Кейн всю жизнь баловал меня печеньем.

Шерра нахмурилась, глядя на Кэллана.

— Почему бы тебе не купить ей печенья? Знаешь, ты ведь совсем не нищий.

Кэллан ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула и играя с волосами жены, посмотрел на сестру.

— Кейну нравится ее баловать, плюс, это позволяет ему чувствовать себя причастным к ее судьбе. Зачем мне отбирать у него это? Кейн все время защищал ее, заботился о ней, даже сейчас. Не вижу проблем с печеньем, — Кэллан небрежно пожал плечами.

Шерра недоуменно посмотрела на брата.

— Но она ведь твоя жена, — подчеркнула она. — Твоя ответственность.

Глаза Кэллана задумчиво сузились. Он был ее любимым старшим братом, но несмотря на это, Шерра понимала, почему Меринас не смогла отказаться от написания статьи о нем, как только увидела его фотографию. Он был необыкновенно красив какой-то грубой красотой. Высокие скулы, узкое, дикое лицо. Чувственные губы. В его лице отпечатались черты льва, но это нисколько не портило его внешность.

— Так и есть, — кивнул он. — Но Кейн был частью ее жизни еще до меня. И намного дольше. Почему я должен обижаться или вмешиваться в отношения, которыми он так дорожит?

Меринас ничего не сказала. Она спокойно окунула «Ореос» в стакан с молоком и посмотрела на Шерру понимающим взглядом.

Та лишь пожала плечами.

— Я просто полюбопытствовала.

— Ты никогда не проявляешь любопытство, Шерра, — задумчиво ответил он. — В чем проблема? Ты все еще в горячке, но стоишь здесь, задавая мне вопросы, тогда как могла бы провести это время, формируя связь со своей парой.

Она замерла, глядя на него в растерянности.

— Это всего лишь секс…

Кэллан тяжело вздохнул.

— Шерра. — Он покачал головой. — Я не буду спорить с тобой, хотя совершенно не согласен. Горячка — это не просто физиология, я предупреждал тебя об этом.

Да. Он читал им лекции про эмоциональное, физическое и духовное образование связи. Это не имело смысла тогда, не имеет и сейчас.

Она обняла себя за плечи и подошла к дверям, которые вели в патио.

— Итак, где же Кейн? — небрежно спросила Меринас, хотя Шерра слышала в ее голосе намек на гнев.

Она пожала плечами.

— В своей комнате, я полагаю.

— А почему ты здесь? — спросила Меринас. — Что случилось?

Она повернулась к ним и нахмурилась.

— Я не знаю. Я вышла из душа, а он был… каким-то печальным… грустным, как будто его что-то расстроило. Я предположила, что горячка была тому причиной, и напомнила, что я предупреждала его о последствиях. — Она мрачно взглянула на своего брата, кусая нижнюю губу. — Он просто ушел, Кэллан. Я не понимаю, почему он ушел.

Кэллан поморщился.

— Кейн — другой, Шерра. Ты не можешь считать его таким, как ты, как я, или другие. Во многом его жизнь была такой же сложной, а внутренние шрамы были такими же глубокими, как и внешние. Возможно, ты сама должна спросить у него.

— Он бы ей не сказал, — сказала Меринас, откидываясь назад в своем кресле и накрывая руками выпуклый живот.

Шерра нахмурилась.

— Почему нет?

— Ты и сама должна знать почему. Ты знаешь его лучше, чем думаешь, Шерра. Ты просто пытаешься отрицать это знание. — Меринас пожала плечами, проводя ладонями по голубому хлопку халата. — К тому же, если ты не знаешь в чем проблема — и он это знает — то он вряд ли сам решится все рассказать.

— Значит, я должна научиться читать его мысли? — прорычала Шерра. — Он самый раздражающий, непонятный мужчина, какого я когда-либо встречала в своей жизни, Меринас. Откуда я могу знать, что творится у него в голове?

Он сводит ее с ума.

— Мозг Кейна — совсем не то, о чем ты должна беспокоиться, — заверила Меринас. — Судя по твоим словам, он себя так ведет из-за того, что ты причинила ему боль, Шерра. Так или иначе, ты глубоко его ранила.

В глазах другой женщины блеснули слезы, из-за которых сердце Шерры сжалось. Говоря о Кейне, Меринас никогда не плакала. Почему же именно сейчас она так расстроена?

— Как я могла причинить ему боль? — В замешательстве спросила Шерра. — Я ничего не делала, Меринас.

Взгляд женщины был тяжелым и холодным.

— Очевидно, ты что-то сделала. Ты его сломала, Шерра. И я могу поклясться, что до сих пор это никому не удавалось.

Приняв помощь своей пары, Меринас поднялась на ноги, сверля Шерру взглядом.

— Если из-за твоего чертова упрямства и нежелания принять истину я потеряю брата, я тебя никогда не прощу. Запомни это, невестка. — Она наклонилась и поцеловала смущенного Кэллана. — Жду тебя в постели. Я скучаю, когда тебя там нет.

Он коснулся ее лица. Это был милый нежный жест — кончики его пальцев скользнули по ее щеке, как будто он наслаждался прикосновением к коже.

— Люблю тебя, детка, — прошептал он.

— Люблю тебя. — Пальцы Меринас скользнули по его плечу, и она двинулась мимо него к лифту в холле за кухней.

— Кажется, ты смущена, Шерра, — Кэллан встал из-за стола, собрал посуду, которую оставила Меринас, и сложил в раковину.

Шерра пожала плечами. Кейн часто прикасался к ней так же, как Меринас к Кэллану. Легкие, нежные ласки. Подтверждение тому, что он действительно с ней.

Его взгляд наполнился изумлением, когда кончики его пальцев потянулись к ее щеке.

Она вздрогнула от воспоминаний так же, как вздрогнула, когда Кейн попытался к ней прикоснуться. И не потому, что не хотела этого, а потому, что каждый раз, когда он так делал, что-то внутри нее смягчалось. Что-то, что заставляло ее хотеть его еще сильнее.

— Откуда ты знаешь, что это любовь, а не просто химия? — прошептала она, обхватив себя за плечи и наблюдая за братом, пока тот ополаскивал стакан и блюдце жены и ставил их в посудомоечную машину. — Это может быть просто горячка спаривания, Кэллан, — отчаянно сказала она. — Что будет, когда она утихнет?

— Горячка утихает, Шерра, ты это знаешь, — упрекнул ее он. — Твое тело пытается тебе рассказать о том, что твое сердце и разум уже приняли. Ты слишком упряма, чтобы к нему прислушаться.

Она почти вытаращилась на него.

— Как ты вообще мог такое сказать? Кэллан, это не упрямство. — Она попыталась скрыть боль, вызванную его словами, и даже больше — попыталась скрыться от чувства правды, которое взорвалось в ее груди.

Он прислонился к стойке, скрестив руки на груди.

— Он жесткий человек. Упрямейший из баранов. Но он хороший человек, Шерра. И, несмотря на сарказм и издевательства, он доказывает людям, которых считает своими, насколько ему не все равно. Единственным способом, который знает. Можешь говорить себе, что ты его не любишь. Это не поможет. Я знаю, что ты его любишь. Я знаю это с того момента, как впервые увидел вас вдвоем. Может быть, сейчас самое время принять это.

Глава 13

Осознание того, что борьба, которую она вела с собой и Кейном, была ложью, приводило ее в отчаяние. Стоя на балконе, глядя в темноту, Шерра чувствовала, что пора признать правду. Она заставляла себя концентрироваться на переживаниях по поводу влияния на Кейна горячки спаривания, сделала эту заботу прикрытием для своей лжи. Так оказалось проще — ведь если она сосредоточится на этом, то не должна будет заниматься самокопанием и собственными страхами.

Любить его снова не было проблемой. Шерра всегда его любила. С того самого момента, как увидела Кейна в Лабораториях, ее сердце принадлежало ему. Она призналась себе, что любовь к нему разрушала стену, которую она с таким трудом пыталась воздвигнуть между миром и собой. Стену, которая сохраняла ее сильной, не позволяла ей сходить с ума в течение тех темных, затуманенных болью дней, пока Кэллан не организовал их побег и спасение.

Шерра убедила себя, что не любила, что это была ненависть. Когда сил для ненависти не осталось, она все равно продолжала убеждать себя в том, что любви тоже нет. Хотя это была неправда. Но любовь к Кейну Тайлеру разрывала ее на куски. А это было слабостью. Худшей слабостью из всех.

Лишившись его в первый раз, она почти умерла. На протяжении тех первых дней, после того, как Дайэн сказал ей, что Кейн ушел и никогда не вернется, она молилась о смерти. Пока не поняла, что забеременела. Мысль о малыше придала ей сил, возвратив ее из бездны отчаянья, которая затягивала ее все глубже, и теперь уже пугала. Шерре понадобилось время, чтобы убедить себя в том, что она его ненавидит, что не нуждается в нем. Когда она потеряла ребенка, эта ненависть придала ей сил. Помогла ей выжить. Она выжила из принципа, потому что не могла сдаться.

А что теперь? Ложь, которая защищала ее столько времени, больше не могла помочь. Остался лишь Кейн. И своим собственным упрямством она разрушала его любовь к ней.

Низкое, отчаянное рычание вырвалось из горла Шерры, она развернулась в сторону спальни и покинула балкон.

Она по нему тосковала. Мучилась, пока не осознала, что разрушает самое себя, но, несмотря на свое желание быть с ним, не могла себя заставить пойти к нему, не могла произнести слов, в которых он так нуждался.

Не было никакого утешения. Не было Кейна.

Ей нужно было оставаться в доме, хоть и причины, которые озвучил Кейн, казались ей надуманными. На случай нападения в доме находилась уйма охранников, так что ей здесь оставаться ни к чему. Он хотел ее запереть, чтобы защитить, сокрыть от опасности.

Шерра почувствовала, как от осознания истины заболело в груди. Кейн хотел к ней прикасаться, и не только во время секса, но и потому что просто нуждался в прикосновении. А она отказывала ему в каждом желании, отказывая этим и самой себе.

Почему? Почему она была настолько упряма, и так чертовски глупо сопротивлялась чувству, в котором он нуждался? Ведь этого жаждала и ее собственная душа.

Дыхание застревало в груди, а понимание иссушало душу. Если она позволит себе уступить, то как переживет, если снова его потеряет? Что с ней будет, если Кейна убьют, или он от нее устанет? Как она это переживет? Это и было истинным барьером между нею и Кейном. И это не надуманные страхи, все это она уже испытала в прошлом. Сейчас они оба на пике горячки спаривания, и Шерра знала, что физический дискомфорт Кейна был еще сильнее, чем ее собственный. Это проскальзывало в напряжении, сковавшем его плечи, следах бессонной ночи на лице. Он себя убивал. Она его убивала.

Шерра наклонила голову, дрожа от холодного ветра с балкона, но понимая, что холод, поселившийся внутри, не имел никакого отношения к погоде.

Она разрушала их обоих, и Кейн незаслуженно страдал вместе с ней. Он достоин большего, чем женщина, сны которой часто перемежались кошмарами, а сердце было измучено прошлым, в котором ни один из них не виноват.

И все же, она так и продолжала его винить. Борясь со слезами, Шерра прерывисто вздохнула, боль от осознания истины сжала ее грудь. Она все еще продолжала его обвинять, не только за то, что он ее оставил или из-за смерти ребенка, но и потому что была неспособна самостоятельно справиться с истязающей ее болью.

Неожиданно для себя Шерра разрыдалась. Боль, которая истязала ее душу, заполнила сердце, разрывающееся из-за обещаний, которые она себе надавала за эти годы. Все, что она помнила, все, что она чувствовала, было потребностью. Но не сексуальной потребностью, эмоциональной. Отчаяние, которое она испытывала по ночам, тоскуя и страдая без его объятий, скучая по теплу его тела, ощущениям его пальцев, поглаживающих кожу ее щеки…

Однажды он это уже делал. Шерра почти не осознала, что плачет, воспоминания накатили на нее волной. В самый первый раз, перед тем как взять ее, он прикасался к ней подобным образом, перед теми проклятыми скрытыми камерами, о которых он, должно быть, знал, даже если сама она о них не догадывалась.

Кончики его пальцев мягко ласкали ее щеку, когда он посмотрел ей в глаза.

«Когда нет выбора, мы принимаем правила игры. — Его голос был настолько мягким, настолько тихим, что лишь она могла его услышать. — И любим, несмотря ни на что. Я люблю тебя, Шеррa…»

Она обхватила себя руками, душа рыдания, переполнившие ее душу, рыдания, которые вырывались наружу резкими всхлипами и слезами, лившимися по щекам. Шерра помнила, что не вздрогнула тогда от его прикосновения. Та ласка нашла отклик в ее душе еще раньше, чем он заговорил. И теперь она отказала им обоим в связи, которая, она это знала, могла быть восстановлена единственным способом.

Ей нужно было принять не только физиологию, но и чувства.

То, что она продолжала его отталкивать, не принесет ничего кроме боли. Она может продолжать его отвергать, пока ад не замерзнет, но если с ним что-то произойдет, то она умрет, в любом случае. Возможно, не физически, но умрет внутри, впадет в то безжизненное состояние, в котором пребывала долгие годы, пока не увидела его снова.

Яростно смахнув с лица слезы, Шерра отчаянно вздохнула. Кейн сдавался, и если Meринас права, то это было потому, что он терял надежду, как она потеряла ее за многие годы до этого. Они слишком долго находились врозь. Прошло столько времени, что она уже забыла причину, из-за которой так глубоко страдала ее душа. Она страдала, потому что Кейна с ней не было. Потому что он не держал ее в объятиях, не прикасался к ней, заполняя не только ее тело, но и сердце.

Но сейчас-то он здесь. Ей выпал шанс, о котором она мечтала самыми темными ночами, когда не желала признавать, почему просыпается от собственного крика. Это было шансом, о котором она молилась в те темные дни после смерти ребенка, когда собственная жизнь перестала иметь для нее значение.

Она и так многого лишилась. Пришло время, взять то, что принадлежало ей, и это был Кейн.

* * * * *

— Оставьте датчики снаружи пещер. Мы свяжем их со звуковыми и визуальными сенсорами, и, я надеюсь, сможем заранее узнать, если еще какой идиот с ракетой решит заявиться с помпой. — Кейн склонился над спутниковым снимком территории Пород и оглянулся на руководителей групп, собравшихся в его комнате вокруг стола. — Изображения на карте не показывают пещеры, которые мы нашли, но если взглянуть совсем близко, то сканеры выдадут их на мониторе в виде затененных участков. — Он указал на две из областей, где на плотной бумаге было видно почти незаметные, размытые участки. — Эти изображения очень тщательно «подчистили». Я уже нашел шесть участков, которые необходимо перепроверить. Подключите еще три группы и с утра приступайте к поиску. А я первым делом проинформирую Кэллана и Табера.

— Что насчет новых снимков? — мягко спросил Джакел (прим. переводчика — англ. «jackal»: шакал, дикий пес, охотящийся с группой; человек (жарг.)) певучим голосом, вырывая Кейна из задумчивости. — Армейский спутник, который их сделал, должен был быть в состоянии дать нам общее представление о выходах из системы пещер на обоих склонах горы, так же как и схему туннелей. Что, если запросить больше изображений?

Джакел был таким же спокойным и холодным, как глубокая зимняя ночь. Он был одним из первых солдат Кейна, которого тот взял в команду в качестве эксперта по спасательным работам. Он никогда не расстраивался и не раздражался. Никогда не повышал голос. Если вы умудритесь его разозлить, то будете мертвы. Быстро и без колебаний.

— Та же проблема, — тяжело вздохнул Кейн, борясь с туманом в голове и стараясь сосредоточиться.

Надо передохнуть, сейчас же, зло подумал он. Ему бы посидеть в покое, выпить пивка, напялив любимые серые штаны, а он стоит тут и думает только о том, как же чертовски не вовремя у него возникла эрекция.

— Не совсем, — заговорил технический эксперт, Айс. — У «Лоуренс Индастрис» есть собственный орбитальный спутник. Почему бы не подключить ублюдка, пусть поработает после всех тех проблем, что он создал, проломив наши ворота? Если он действительно намерен быть частью жизни своей сестры, то сделает для тебя все, в чем ты нуждаешься.

— Как мы можем быть уверены, что он не обманет? — нетерпеливо постучал по карте Джакел. — Заметь, правительство махнуло на это рукой.

— Один из нас будет рядом, когда мы получим изображения, — холодно улыбнулся Айс. — Я знаю, как управлять спутниками и как их программировать. Если Лоуренс даст добро, я смогу получить все, в чем мы нуждаемся.

Кейн прищурился, взглянув на высокого солдата. Айс обучался на довольно продвинутых правительственных системах, прежде чем присоединился к его команде.

— Поручи это Дон, — кивнул Кейн, задумчиво щурясь. Дон избегала Лоуренса, она его боялась. — Это поможет решить кучу наших проблем. Если он согласится, то продвинется чуть дальше по шкале доверия. Если попытается юлить, то попадет в топ-список подозреваемых. Я думаю, что он не откажется помочь.

Сет Лоуренс казался искренним в своем желании помочь, и этим он помог бы облегчить защитусвоей сестры и будущей племянницы или племянника. До сих пор он соглашался принять ограничения по пребыванию на территории и даже не возражал против присутствия охраны во время редких позволенных ему встреч с сестрой.

Кейн мог сказать, что такое положение вещей злило Сета Лоуренса. Ему не хотелось копать под парня, но он понимал, что это необходимо.

И все же, Кейн чувствовал, что посылает Дон в пасть к волку. Интерес Сета Лоуренса к ней не был тайной, несмотря на намерение Дон держаться от него подальше. Проклятые женщины этого Прайда раньше времени загонят его в могилу. Его и любого мужчину в команде, если не будут осторожны.

Кейн потер заднюю часть шеи, жалея, что не может вот так же ослабить и другую напряженную мышцу в теле.

— Хорошо, одной проблемой меньше, что еще? — нетерпеливо спросил он.

— Мы уже все обсудили, — заверил его Джакел. — Один из нас некоторое время поработает в паре с кем-то из Пород, и замечу, эти ребята просто настоящие профессионалы. Я не знаю, можем ли мы им еще что-то предложить в плане информации или опыта. Некоторые из этих ребят — ваш худший кошмар. Это если еще не упоминать их женщин. Того, что они испытали, достаточно, чтобы любой захотел пришибить всех членов этого гребаного Совета. И этот лев, Уайетт, пугает кого угодно до усрачки. Если есть оружие, которым он не умеет пользоваться или ситуация, которую он не смог бы обернуть в свою пользу, то я об этом не слышал.

Кейн отлично понимал, что чувствовал Джакел. Породы-женщины часто были самыми опасными. В их глазах затаился пережитый кошмар, который преследовал их даже во сне. Некоторые не спали сутками, лишь бы не столкнуться с демонами, ожидающими их за гранью яви. А Уайетт вообще был занозой в заднице.

— Нам тут уже нужен психолог, — проворчал он. — Кэллан до сих пор отказывался, но я над этим работаю.

Он понимал, почему Кэллан возражал. Если психолог окажется шпионом Совета, то это может принести больше вреда, чем пользы. А некоторые из Пород уже подошли к тонкой грани между здравомыслием и принципами морали.

— Городские мальчики и их психологи, — фыркнул Джакел. — Нам тут как раз не хватает трепача, который станет учить нас, как договориться со своим внутренним ребенком, — глумился он. — Я подозреваю, что мой маленький внутренний ублюдок и я однажды просто заткнем это дерьмо обратно в глотку одному из этих спецов.

— Ты все так же веселишься, да, Джакел? — хихикнул Айс, и огромный бывший фермер из Канзаса сверкнул на него смертельным взглядом.

Джакел фыркнул.

— Еще нет. А что? Хочешь побыть добровольной подвесной грушей, Айси?

— Достаточно. — У Кейна не было времени для их дружеской перепалки. — Проваливайте, — велел он им, сворачивая карты и возвращая их Джакелу. — Держи меня в курсе, утром доложишь. А я первым делом поговорю с утра с Лоуренсом.

Мужчины покинули комнату, оставляя, наконец, Кейна в счастливой тишине и покое. Первая вещь, которую он сделал, это разделся. Если бы в ближайшее время он не выпустил своего измученного дружка из этих проклятых джинсов, то сошел бы с ума.

Обнажив отяжелевшую от прилившей крови плоть, Кейн упал на стул в углу комнаты, расстроено озираясь вокруг.

Если бы он не был так чертовски упрям, то прямо сейчас уже погрузил бы свой измученный член в горячий зажим ее влагалища. Он откинул голову на спинку стула, поглаживая пальцами по стволу и воображая, как ее горячий, густой сироп обволакивает его член, стекает к его шарам, заставляя все тело напрячься в потребности извергнуться внутрь нее.

К сожалению, этого никогда не было достаточно. Не физически. Физически он понимал грызущий его голод. Гормон продолжал бушевать в его кровотоке, как и в тот день, когда старый доктор странно на него посмотрел и пояснил, что это и есть причина непрерывного сексуального возбуждения. Но все же, жадная тоска, наполняющая его душу, была совсем другим.

Он нахмурился, рассеянно почесав изрезанную шрамами грудь. Независимо от того, как часто он брал Шерру, оставалось чувство утраты, незавершенности, которое не могло заполнить устойчиво расширяющуюся пустоту в его груди.

Ее сердце. Кейн сделал глубокий вдох, снова признавая правду. У него не было ее сердца. Он получил ее тело, обязательство физической верности, но это не было добровольно. И это его убивало. Она была его лишь из-за химии между ними.

Не было мягких прикосновений или нежного трения тел, которые он видел между Породами и их парами. Шерра избегала этого в максимально возможной степени. Когда они были вместе, это был секс, и она не хотела ничего большего. Тогда как Кейн…

Он сжал руками подлокотники, яростно заскрежетав зубами. Как часто он пытался к ней прикоснуться, жаждая всего лишь испытать мягкость ее плоти кончиками пальцев или теплоту ее тела рядом с ним? Чаще, чем он мог бы сосчитать, и в каждом случае она вздрагивала или быстро от него отстранялась. Каждый раз она ему отказывала.

— Кейн? — послышался за дверью голос Шерры, и он мрачно нахмурился.

Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Он сам предложил ей это, но почему это оказалось неправильным, когда она пришла?

— Не заперто. — Кейн не двигался, развалившись нагишом на стуле. Он опустил голову, наблюдая, как дверь распахнулась, и она осторожно ступила внутрь.

Глава 14

Проклятье, она была похожа на ангела в ореоле блестящих, густых, светлых прядей волос, обрамляющих лицо и падающих шелковой волной на спину. Изумрудно-зеленое платье облегало ее тело, обрисовывая груди, бедра и ноги, ниспадая до изящные ступней.

Ее глаза расширились, когда она заметила его возбужденное, нагое состояние. Тяжело сглотнув, Шерра закрыла дверь и заперла замок.

Кейн прищурился, наблюдая за ней. Она выглядела… смущенной. Все еще держалась за дверную ручку, глядя на него темными из-за возбуждения глазами. Но было в ее глазах что-то большее, некая эмоция, которую он не мог расшифровать, не мог определить. Черт, она, вероятно, собиралась послать его на хрен. За прошлые несколько месяцев она делала это достаточно часто.

Бог свидетель, но были дни, когда он сожалел, что не способен на такие кульбиты. Сожалел, что не может сдерживать установленную Шеррой дистанцию, игнорируя потребности, которые разъедали его внутренности, будто кислота.

— Это — всего лишь стояк, вовсе не монстр, — проворчал он, махнув на свой вставший член, к которому все время возвращался ее пристальный взгляд. — Ты так на него посматриваешь, будто ожидаешь, что он тебя укусит.

— Он выглядит достаточно устрашающе. — Слабая робкая улыбка коснулась ее губ и пропала. — Ты выглядишь достаточно устрашающе.

Кейн тяжело и расстроенно вздохнул.

— Я до смерти устал, Шерра, и чувствую себя зверски возбужденным. Если именно поэтому ты здесь, то иди сюда.

Он встал, стремясь скорее наполнить ее собой, чтобы, по крайней мере, унять, хоть часть боли.

Она закусила губу, бросив взгляд на его кровать.

— Это не все, за чем я пришла, — прошептала она, встречаясь пристальным взглядом с его горячим взором, разбивая ему сердце уязвимостью, которую он разглядел в ее глазах.

Он устало потер шею.

— А за чем еще? — спросил он, наконец. — Я буду честен, малышка, мой контроль и мое терпение сегодня вечером уже на исходе, так что ты выбрала неподходящее время, чтобы возобновить наше противостояние.

— Но подходящее, чтобы потрахаться? — В ее голосе больше не было тягучих ноток страстной горячки, а лишь капитуляция, возродившая боль в его душе.

Боже, он так хотел к ней прикоснуться! Всего лишь коснуться кончиками пальцев ее щеки, уткнуться носом в шею. Он был хуже, чем эти чертовы траханные кошачьи мальчики, рыскающие по всей территории горы.

— Да. — Кейн с силой вцепился себе в волосы. — Чтобы трахаться.

И лучше сейчас потрахаться, кричала его плоть.

Шерра опустила голову, нерешительно кивнув, но не делая ни единого движения, чтобы раздеться или направиться в кровать.

— Шеррa, какого черта ты здесь? — наконец проворчал он. — Очевидно, что ты не в восторге от моей компании, итак, почему бы тебе не сказать, чего ты хочешь в действительности?

Она закусила губу, и Кейн едва сдержал стон.

— Я хочу знать, почему ты так сердит, — наконец сказала она, поднимая глаза и стискивая руки. — Почему ты ушел из моей комнаты и почему ведешь себя как говнюк. Кейн, я хочу, чтобы ты со мной поговорил.

Он фыркнул, скривившись от мольбы в ее голосе.

— Я говорил с тобой в течение многих месяцев, Шеррa, но ты не потрудилась слушать. Почему же теперь ты хочешь говорить?

Она отвела взгляд, прежде чем заправить за ухо упавшую на щеку прядь волос.

— Кейн, раньше ты от меня не убегал. — Она казалась смущенной, как будто сам этот факт выбивал ее из равновесия.

Кейн насмешливо фыркнул, искривив уголок рта. Он таскался за ней, будто влюбленный пес за течной сучкой, а причиной, из-за которой она наконец-то обратила на него внимание, оказалось то, что он внезапно ушел из ее спальни. Это было оскорбительно.

— Я тебя предупредил, что если понадоблюсь тебе, то ты знаешь, где меня найти, — пожал он наконец плечами, идя к кровати, и провокационно растянувшись на ней, обхватил пальцами основание члена, наблюдая за ней. — Это — все, чего ты от меня хочешь, не так ли, малышка? Иди сюда, и возьми. Все это твое, в любое время.

Кейн ненавидел себя за злость на нее, пульсирующую в его груди, за желание схватить Шерру и встряхнуть, заставить ее увидеть раз и навсегда все то, чего она лишила их обоих.

Она нерешительно взглянула на него, в ее глазах плескались горе и боль, разбивающие ему сердце.

— Я не знаю, что сделать, Кейн, — отчаянно прошептала она, и мука отозвалась эхом от стен комнаты. — Я не знаю, как это исправить, как исцелиться.

От боли, звучащей в ее голосе, он беспомощно стиснул зубы.

— Я тебя хочу. Я нуждаюсь в тебе. И признаю тебя своей парой. Что еще я могу тебе отдать, чего тебе не хватает? — спросила она прерывающимся голосом и растерянно уставилась на него.

Любви. Кейн тяжело вздохнул.

— Шерра, я больше ничего у тебя не прошу, — расстроенно ответил он. Какое он имеет право требовать от нее большего? — Ничего.

Она медленно отодвинулась от двери, ступая ближе и снова замирая на месте.

— Тебе нужно что-то еще, чего я тебе не даю, — прошептала она. — Кейн, я хочу дать тебе это. Клянусь, это правда. Я хочу, чтобы ты был счастлив, я так отчаянно хочу, чтобы ты познал хоть крупицу счастья, в котором нуждаюсь я сама. Скажи мне, чего ты хочешь. Скажи мне, что я должна сделать.

Она стояла перед ним, неуверенно заламывая руки, и глядя на него заполненными мрачными тенями и болью глазами. Да поможет ему Бог, она так пострадала за всю свою жизнь. Действительно, справедливо ли, чтобы она продолжала мучиться еще хотя бы секунду дольше, чем уже перенесла? Продолжала страдать из-за его неудачи?

— Шеррa… — Кейн с болью шепнул он ее имя. — Иди сюда, малышка.

Он медленно протянул ей руку.

— Не надо искать ответ. Ничего не надо говорить. Я думаю, это Табер меня заразил. Веду себя как он. — Кейн прикусил язык.

Шерра отчаянно покачала головой.

— Не лги мне, — гневно отрезала она, сверкая глазами. — Не надо меня успокаивать.

Кейн потянулся, чтобы коснуться ее щеки, но вместо этого вынудил себя опустить ладонь ей на плечо, подавляя собственную потребность. Он попытался улыбнуться.

— Ты нужна мне, — прошептал он, наконец.

Не было никакой надобности причинять ей еще больше эмоциональной боли в этот момент. Она отдала ему все, что у нее осталось, и это было больше, чем он смел от нее ожидать, не так ли?

Из-за него она потеряла их ребенка, была отравлена наркотиками и безжалостно изнасилована, а затем вынуждена выживать, в страхе, в течение почти десятилетия. Из-за его неудачи.

Он знал, что Шерра не хотела его нежности. Его мягких прикосновений, или нежных слов. Она хотела трахнуться. Она хотела, чтобы он ослабил ее горячку, чтобы взял ее, пока ее оргазм не взорвется в ее теле, освобождая от боли. Он мог дать ей это, даже если сам не сможет таким образом утолить свой собственный голод — и это была его ошибка, а не ее.

— Я мечтала о тебе в течение очень многих лет, — наконец призналась Шерра, осматривая его потемневшими от боли глазами. — Даже думая, что ты предал меня, я мучилась, думая, что умру от потребности. Не потому, что хотела трахаться, а от потребности в твоем прикосновении. — Ее тело сотрясла дрожь, и она замолкла. — Вместо любви я заставила себя ненавидеть. Я задушила любовь в себе, подавила и загнала так глубоко, что забыла о ее существовании.

Кейн замер, тихо наблюдая за нею, слыша слова, видя слезы в ее глазах, которые она неистово смаргивала. И его сердце наполнила надежда.

— Ты ко мне прикасаешься, и я чувствую, что это может разбить вдребезги всю мою стойкость… — В ее голосе зазвенели слезы. — Я начинаю чувствовать, как возрождаются все те надежды и мечты, которые почти убили меня тогда. И это меня пугает… — Одинокая слезинка поползла по ее щеке, оставляя за собой шелковистую дорожку боли, из-за которой сжалось его сердце. — Что мне делать?

Ее руки прижались к его груди, маленькие кулачки яростно бились о его травмированную грудь, в гневе, что отражался в ее глазах.

— Боже Всемогущий, Кейн, что мне делать, если я снова тебя потеряю?! Как я переживу эту гребаную любовь, которая стала еще сильнее чем прежде, если тебя не станет?

Радость вспыхнула в его душе, когда он недоверчиво посмотрел на нее в ответ. Все это отразилось в ее глазах, вкупе с болью и растерянностью. Слезы бежали по ее щекам необузданным потоком, когда Кейн медленно потянулся к ней, нерешительно касаясь ее щеки кончиками пальцев. Шерра не вздрогнула. Ее глаза зажглись удовольствием, когда он гладил ее мокрые щеки, ее дыхание застревало в груди, когда она смотрела на него в ответ. Любя его.

— Я любил тебя тогда, но никогда так сильно, как я люблю тебя теперь, — прошептал он. — Я перенес твою потерю, считая, что не было никакой надежды, никакого шанса когда-либо прикоснуться к тебе снова, ощутить твое тепло, твои поцелуи. И даже тогда я за тебя боролся. Я вел этот бой за тебя, и в самых темных мечтах я бушевал из-за потери. Пока не увидел тебя в темноте, не услышал твой голос, увидел твои глаза, и тогда я снова смог дышать. — Он боролся с собственными слезами, душившими его, заставляющими голос хрипеть. — Я умираю внутри, когда просыпаюсь в одиночестве, всегда задаваясь вопросом, не привиделась ли ты мне на самом деле. Боясь, что тебя в действительности никогда не было. Мысли о тебе были как глоток воздуха. Но мне нужно больше, Шерра. — Его большой палец прижался к ее губам, сдерживая ее, чтобы закончить свою мысль. — Я нуждаюсь в твоем сердце. Я нуждаюсь в том же, что сам отдаю тебе. Я не могу жить одними надеждами. Не могу.

— Я люблю тебя, — прорыдала она. — Что еще ты хочешь?

— Больше никаких побегов. — Кейн схватил ее за плечи, но вынудил себя ослабить хватку и побороть собственное отчаяние. — Ты больше не станешь меня отталкивать, Шерра. Больше никаких отдельных кроватей или тайн. Все или ничего. Я хочу все это.

— Что, черт возьми, ты думаешь, я пытаюсь тебе дать? — выпалила она ему в лицо, и предупреждающе заворчала, оскалив клыки. — Хочешь, чтобы я сделала гребаное объявление, или что?

— Я не против. — Он наклонил к ней голову, будто бы раздумывая над ее предложением, сдерживая улыбку и смех. Свою радость. — Для начала.

Шерра гневно сузила глаза, в которых вспыхнуло предупреждение, и замахнулась на него. Кейн ловко перехватил ее кулак и засмеялся, притягивая ее к себе. Его губы накрыли ее рот, и оба прерывисто вздохнули. Ее теплая плоть была мягкой и нежной, соблазнительной как грех, и Кейн стремительно ринулся ближе к ней, подхватывая ее на руки, и опустившись на кровать, подтащил ее выше, вдоль своего тела, пока его губы пожирали ее рот, и она отвечала ему с не меньшим голодом.

Кейн скользнул руками вниз по телу Шерры, задирая подол платья выше по ногам. Смяв ткань, он потащил ее выше по бедрам, которыми Шерра стремилась его обхватить, отвечая на его собственное желание ощутить ее голую плоть.

Его губы боролись за превосходство в их поцелуе, на этот раз он не думал о гребаном гормоне. Она была ЕГО. Наконец-то. Полностью его. На хрен тот проклятый гормон.

Его язык скользнул меж ее губ, сражаясь с ней за господство, и Кейн предостерегающе зарычал, когда она попыталась взять поцелуй под контроль. Он скользнул руками к вырезу платья, захватывая материал и дико его разрывая, и уложил ее на спину.

Кейн боролся за собственный контроль. Он хотел продлить наслаждение. Он хотел ее, со всей страстностью, находясь слегка не в своем уме от счастья. Шерра позволила ему ее любить. Позволила прикоснуться, ласкать — этого он жаждал так долго.

Она впилась в него зелеными глазами, блестящими теперь от ожидания, а не боли, а когда Кейн навис над ней, ее щеки вспыхнули волнением. Он стягивал с ее тела разорванное платье, неотрывно скользя горячим взором по все больше обнажавшейся женской коже.

Ее набухшие груди покрывал легкий румянец. Тыльной стороной пальцев, Кейн приласкал шелковистые изгибы, и почти задрожал от вспыхнувшей в нем горячки, когда ее соски отвердели.

Мягкие, темно-розовые ягодки заострились, набухли от возбуждения и удовольствия, которое будило его собственный, жадный аппетит. Его член яростно пульсировал, требуя взять ее немедленно, но сердце кричало, что сначала он к ней прикоснется, будет наконец-то ласкать. Еще недавно Кейну хотелось, чтобы его желание было просто физическим. Но более чем коснуться мягкой груди или шелковистых губ Шерры, он хотел затронуть ее душу.

— Ты прекрасна, — прошептал Кейн, наклоняя голову и поглаживая щекой изгиб ее груди, пока его губы не обхватили чувствительный сосок. Ее всхлип удовольствия потряс его.

— Ты нарочно меня дразнишь. — Шерра выгнулась ему навстречу, тяжело дыша, когда он скользнул ладонью по ее животу к разведенным бедрам.

— Всего лишь дразню? — прошептал он, мягко скользя губами по атласной нежности ее груди. — Я-то думал, что ты понимаешь — я не шучу, любимая.

Ее мягкий смех сменился всхлипом, когда он облизал ее сосок. Кейн скользнул ладонью по внутренней стороне ее бедра, дразня, но не касаясь истекающей теплым медом женской плоти.

— Я хочу испробовать каждый твой дюйм. — Кейн проложил дорожку из поцелуев от груди к ключице. — Ты такая сладкая, настолько нежная и чертовски горячая, что почти сжигаешь меня заживо.

— Что, ты думаешь, ты сам делаешь со мной?

Ее голос был грубым, хриплым от удовольствия, которое он собирался ей доставить.

— Тогда, давай сгорим вместе, — проворчал Кейн, прежде чем снова накрыть поцелуем ее губы.

Стоны и тихие, горячие вскрики вырывались у обоих, пока Кейн не перевернул Шерру на спину, торжествующе накрывая ее своим телом. Она больше не отвергала его жажду, его голод, она встречала это, признавала. Ее руки бродили по плечам Кейна, резко впиваясь ногтями в кожу, и он стонал в удовольствии. Его губы ласкали ее челюсть, щеку, пощипывая нежную кожу, пока его пальцы двигались между ее бедер.

Она была горячей, истекая влагой, позволившей его пальцам беспрепятственно скользить между лепестков. Шерра повела бедрами, прижимаясь раздутым клитором к его пальцам за секунду до того, как он скользнул ниже, проверяя сладкий вход в ее влагалище, а затем еще раз вернулся к чувствительному комочку.

Кожа Шерры вспыхнула, покрываясь бисеринками пота, и она схватилась за его плечи, выгнув шею, и потерлась об него. Кейн закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее кожи, скользящей по груди, когда она терлась об него, упираясь руками в его плечи и извиваясь всем телом.

Кейн боролся с собой, чтобы оставаться медленным и осторожным, стараясь успокоиться, пока продолжал ее распалять, чтобы она загорелась каждой клеточкой своего тела и приняла его целиком, без сомнений. И теперь он смог почувствовать ее отклик. В нежном скольжении ее рук по его коже, в изгибе спины, в том, как она терлась об него — как кошка. Он мог чувствовать ее согласие. Оно проникало в его душу.

Губы Кейна отслеживали каждый мягкий дюйм лица, шеи, груди Шерры, чувствуя, как вспыхивает ее кожа, а дыхание прерывается.

Кейн медленно развел ее бедра, восторгаясь светло-розовым цветом плоти и сливками, покрывающими лепестки. Породы не имели растительности в интимной зоне, и Кейн никогда не видел ничего более возбуждающего, чем раскрывшиеся для него шелковистые губки ее киски, открывшие темно-розовую внутреннюю плоть цвета маракуйя, которая пленила его с первого касания языком.

Кейн растянулся на животе между ее бедрами, раскрывая ее для себя, и подарил ей дразнящую улыбку.

— Моя горячая полночная закуска, влажная киса.

Шерра покраснела еще сильнее. От восхищения он бы рассмеялся, если бы не сдерживался каждую секунду. Пальцы Кейна скользили по толстому слою соков, которые собрались на ее створках. Как теплый сироп, влага чувственно цеплялась за его пальцы.

— Я больше не выдержу, — слабо простонала Шерра, уронив руки на кровать и сжимая одеяло.

— Тогда мы сойдем с ума вместе, — проворчал он, потянувшись к ней, чтобы отцепить ее пальцы от ткани.

Наблюдая за Шеррой вблизи, он повел ее рукой к груди, и удивление вспыхнуло в ее пристальном взгляде.

— Коснись груди, — хрипло приказал Кейн. — Хочу видеть твои пальцы, играющие с сосками. Хочу слышать твое удовольствие, твое волнение, Шеррa. Дай мне это, пожалуйста.

Шерра обхватила свои груди, скользя пальцами по твердым соскам, и от этого эротического зрелища его член встал во всю длину.

Наблюдая за ее ласками пристальным взглядом, видя, как потемнели ее глаза, Кейн опустил голову.

Его язык энергично проскользил сквозь блестящие сливки к ее распухшему влагалищу, и Шерра дернулась и захныкала. Она на вкус как полночь и мечты, подумал он. Неуловимые и незабываемые. Кейн застонал от восхищения, раскрывая ее бедра шире, разделяя пухлые губки большими пальцами в предвкушении чувственного банкета.

Он облизывал и посасывал, обегая языком маленький комочек, усилив ласку, когда крики Шерры стали громче. Ее бедра содрогались от удовольствия, и, услышав в ее криках собственное имя, он еще сильнее напрягся от собственной неистовой потребности в кульминации.

Скользнув ниже, Кейн нырнул языком в бархатный разрез ее влагалища, наслаждаясь участившимися вскриками женского восторга. Шерра еще сильнее развела бедра, и, вцепившись руками в его волосы, теснее прижалась истекающей киской к его пожирающему рту, готовая кончить.

— Еще нет, — ворчал он, чувствуя, что она на грани.

Кейн вынудил себя встать на колени, обхватил ее запястья и помог принять сидячее положение, отчего она возмущенно вскрикнула.

— Дерьмо! — Его спина изогнулась дугой, когда Шерра вцепилась руками в его напряженные, мускулистые ягодицы, а губами набросилась на его плоский живот, поглаживая его языком и облизывая.

Как голодная кошка. Пришел ее черед пировать, и она сделала это как голодная кошка. Он наблюдал за ее руками, сжавшимися вокруг члена, и тут она раскрыла губы и яростно обхватила чувствительную головку.

— Шеррa. — Кейн запутался пальцами в ее волосах, отчаянно качая головой и пытаясь не кончить уже сам.

— Дай мне. — Она попятилась, чтобы облизать гребень ствола. — Заполни мой рот, Кейн. Позволь мне испробовать всего тебя.

Ее голос сел от страсти, когда при его следующем толчке, она почти его проглотила. Кейн чувствовал, что его плоть погрузилась в ее рот, бодая головкой заднюю стенку ее горла, и меньше чем секунду спустя, уничтожив все его намерения сдерживаться.

— Тогда возьми это, малышка. — Его руки напряглись в ее волосах. — Возьми всего меня.

Это не походило ни на какой другой момент их близости. Это было более горячим, более сладким, интенсивнее чего-либо, что он вообще мог вообразить, пока наблюдал, с какой жадной энергией она сосала его член.

Глаза Шерры были полуприкрыты, когда она бросила на него взгляд, шире раскрывая губы, чтобы обхватить всю толщину его инструмента, пока он толкался в нее устойчивыми, мелкими ударами, позволяя ей самой выбирать глубину его погружения.

Это был рай.

Его шары напряглись, когда Шерра сильнее сдавила твердую колонну плоти, будто высасывая семя, несмотря на упрямые попытки сдержать собственный оргазм.

— Малышка, я сейчас кончу. — Кейн больше не мог сдерживаться, не мог отрицать экстаз ни минутой дольше.

Шерра согласно вздохнула, усиливая захват, и Кейн почувствовал покалывание в основании позвоночника за секунду до того, как это взорвалось в его пояснице и мощным потоком рвануло к его шарам.

Он напрягся, оскалившись от напряжения, и отбросив назад голову, выгнулся дугой, отдавая ей каждую каплю спермы, кипящую в его мошонке. Мощный поток семени выстрелил из его члена прямо в ее быстро глотающее горло, и Кейн застонал как мужчина, только что переживший первобытный акт спаривания, в который они оба оказались теперь вовлечены.

Когда она собрала из его пульсирующей плоти последнюю каплю семени, он отступил, и окинув ее горячим взглядом, стремительно прижал Шерру к кровати и устроился между ее бедер.

Она обхватила ногами его бедра, и он прижался разбухшей головкой члена к ее розовым створкам. Она была горяча, жидкая сладость сочилась вокруг разделяющего ее губки гребня, заставляя его дрожать от потребности погрузиться в нее. Вместо этого он осторожно надавил на ее вход.

Шерра боролась с неистово нарастающей в ней бурей. Ее сверхчувствительное тело требовало его прикосновений, когда она смотрела на него в ответ, чувствуя, как толстый клин его члена растягивает ее. Он поднял руку, скользя пальцами по ее щеке, мягко лаская, когда она простонала, что хочет еще.

Кейн отбросил в прошлое все то, что она пережила ранее. Он напугал ее, когда оставил в прошлый раз, и заслужил эти ужасные шрамы, потрясшие ее до глубины души, заслужил тот холод отчужденности и печаль, когда она впервые решилась войти в его комнату. Ради нее он пережил ад, так же, как и она из-за него. Она больше не была готова страдать и не была готова обойтись без своего сердца. Своего Кейна.

Кончиками пальцев он касался ее щеки, когда скользнул внутрь, растягивая ее, наполняя собой. Ее грудь напряглась от переполнявших эмоций, а кожа, будто горела во всех местах, где они соприкасались.

— Ради тебя я бы жизнь отдал, — прошептал Кейн, лаская ее скулу кончиками пальцев и, скользнув по щеке, переместил ладонь на подбородок.

Шеррa захныкала. Эмоции, вибрирующие в его голосе, невозможно было отрицать.

— Нет, — прошептала она, цепляясь за него, выгибаясь навстречу и стискивая его внутренними мышцами. — Не делай этого, Кейн. Не оставляй меня снова. Я не смогу это пережить… — Ее дыхание прервалось, а глаза заволокло слезами. — Я тебя люблю. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы когда-либо потерять снова.

Кейн замер. Голубые глаза потемнели от эмоций, затаенной душевной тоски, а затем он одной рукой обхватил ее бедра, а другую запутал в волосах.

— Ты никогда больше от меня не откажешься снова, — проворчал он. — Я тебе не позволю.

Ее короткий смех был чем-то средним между удовольствием и мукой.

— Я и в первый раз этого не сделала. Я всегда была твоей, Кейн. Всегда…

Его контроль распался. В секунду цивилизованный мужчина уступил место дикарю, отмахнувшемуся от желания поддразнивать и соблазнять.

Он вторгался в нее сильными ударами, и глаза Шерры расширились от никогда доселе не испытываемого ею яростного удовольствия. Он был демоном, сексуально озабоченным животным, овладевшим сейчас каждой ее частичкой. Он не мог войти достаточно глубоко, достаточно сильно. Обе мускулистые руки сжали ее бедра, а губы приникли к ее шее, опаляя хриплым дыханием, и распаляя себя и ее еще сильнее.

— Сильнее! — закричала она, хотя и боялась, что если он послушается, то разорвет ее пополам.

Ей было этого мало, абсолютно недостаточно, ей было нужно срочно ослабить то ужасное напряжение в ее матке, а он гладил ткани ее влагалища, растягивая ее, наполняя, пока Шерра не задалась вопросом, переживет ли это.

Бедра Кейна раскачивались, распаленный член таранил ее киску, яростно проникая в нее, когда она кричала, молила о большем. Они боролись за каждый вдох, ногтями Шерра вцепилась в его спину, вонзив зубы в метку на его груди, тогда как он впился в ее плечо, и они оба взорвались.

Даже смерть не смогла бы сравниться с полным забвением, которое пронеслось по ним. Шерра была готова поклясться, что почувствовала, как их души слились, когда член Кейна врезался в зев ее матки, и глубокие, сильные всплески спермы начали взрываться в ней.

Ее матка конвульсивно сокращалась, жадно впитывая живительное семя, и Шерра обвилась вокруг тела Кейна, обхватив его руками и ногами, и сдалась оргазменной смерти, нахлынувшей на них.

Глава 15

Он спал. Шерра примостилась на груди Кейна, чувствуя себя истощенной, не имея никакого желания шевелиться, но все же, неспособная уснуть. Она чувствовала своей кожей шрамы на его груди, слышала его сердцебиение у себя под ухом и пыталась справиться с эмоциями, зашевелившимися внутри.

Сдерживайся, отчаянно приказала она себе. Все закончилось. Все это в прошлом. Нет никакого смысла вытаскивать из памяти происшедшее. Чтобы выжить, она еще несколько лет назад, похоронила все это в самых глубоких уголках своего сознания. Теперь, когда прошлое начало ее отпускать, не нужно за него цепляться.

Кейн под ней зашевелился. Его руки поглаживали ее спину, он повернул голову, и зарылся лицом в ее волосы.

— M-м-м. Люблю тебя, — пробормотал он, крепче обхватывая ее руками, как будто сжимая в этих объятьях ее сердце.

Такой жестокий, такой сильный, и все же, в нем была какая-то непоколебимая уверенность, что одна лишь его любовь, сможет излечить раны в ее душе, прогнать демонов из ее сознания. Возможно, за прошедшие месяцы он смог частично ослабить эту боль, но внутри ее осталось еще немало.

Кейн, помоги мне! Шерра вздрогнула от воспоминания о собственных криках.

Она сжалась от острой как бритва боли в животе, пронзившей матку. Шерра помнила, что в тот момент осознала, что теряет ребенка, которого он ей подарил.

Она тут же хотела вскочить на ноги. Ей было необходимо бежать из спальни, и скрыться от воспоминаний, всегда сопровождавших ее. Она должна была убежать, но что-то более сильное держало ее на месте. Удерживало надежно связанной сильными руками Кейна, в то время как все ее сознание пыталось оттолкнуть проснувшиеся воспоминания и эмоции.

Этого не должно было случиться, Шеррa. Голос Дайэна казался демоническим эхом из прошлого. Это противоестественно. Противно человеческой природе…

Она вздрогнула, вспомнив эти слова. Но доктор Мартин несколько лет спустя сказал ей, что развитие зародыша было совершенно нормальным. Но потом ее охватил ужас.

Шерра, я видел, как он уехал. Использовал возможность сбежать, чтобы спасти свою шкуру. Он не вернется. Она кричала его имя, пока Дайэн держал ее, в то время как ученые и доктора пытались спасти ей жизнь. Но не спасли ребенка, который едва начал в ней развиваться.

Она не хотела помнить. Шерра закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы из-за прорвавшихся наружу воспоминаний. Ее безумные крики, демонический смех и ужасные сцены, которые она так долго пыталась похоронить в дальних уголках памяти.

Менее чем через месяц, после выкидыша ее изнасиловали охранники. Наркотики, которые на ней испытывали, милостиво притупили воспоминания, но ничто не могло заглушить знание того, что произошло.

В своих кошмарах она все еще могла слышать их смех.

— Возьми это, сука. Раз ты можешь трахаться с этим ублюдком Кейном, значит, можешь трахнуть и нас…

НЕТ! Несмотря на истощение, она пыталась вырваться из рук Кейна, чтобы избежать кошмарных картинок прошлого, мутивших сознание.

— Шерра. — Его руки напряглись вокруг нее, а губы прижались к ее лбу. — Ты не можешь продолжать убегать, малышка. Ты должна остановиться. Сейчас.

— Отпусти меня. — Затем она поняла, что по ее щекам бегут слезы и капают ему на грудь. Рыдания разрывали Шерру изнутри, пока она пыталась сдержать их.

— Я не могу тебя отпустить. — Звук голоса Кейна заставил Шерру посмотреть ему в глаза.

Долгие мгновения она в шоке смотрела на него, а потом протянула руку и коснулась пальцами его влажной щеки.

— Не надо, — всхлипнула она, дрожа, и ее собственные слезы потекли быстрее. — О, Боже, Кейн, не позволяй мне делать это.

— Это был и мой ребенок. — Его голос был хриплым, заполненным сожалением и болью. — Но есть кое-что еще, Шерра, ты — моя душа. Ты — каждый мой вдох. Я отдал бы свою жизнь, чтобы тебя спасти. Я сделал бы это и теперь, если это будет означать, что я могу снять хотя бы часть твоей боли. — Слезы выкатились из глаз и прочертили влажные дорожки по смуглому лицу, искаженному болью и сожалением. — Я бы сделал для тебя что угодно, все, малышка, лишь бы ослабить твою боль.

Она дрожала, борясь с рыданиями, пытаясь похоронить эту боль, чтобы она никогда не смогла мучить ее снова.

— Я хотела умереть, — внезапно зарыдала Шерра, и лицо Кейна исказилось от его собственной боли, заставившей ее слезы бежать быстрее. — Я их просила убить меня. — Он перекатил ее на кровать, обхватив руками и прижав к себе, защищая, ограждая от всего, пока внутри нее все рушилось, а рыдания Шерры эхом отражались от стен.

— Я просила их позволить мне умереть, потому что не могла этого вынести… я не могла этого пережить без тебя… — Шерра билась у его груди, колотя кулачками, пока годы мучений изливались из нее бурным потоком рыданий. — Без тебя я хотела умереть… и теперь я не знаю, как справиться с осознанием того, что ты здесь… я не знаю, как дальше жить…

— Все хорошо, малышка. — Кейн успокаивающе продолжал ее укачивать. Он прижал ее к своей покрытой шрамами груди и дал ей возможность излить слезы, которые она сдерживала в течение многих лет. — По шажочку за раз, Шеррa, — хрипло уговаривал он. — Мы оба начнем учиться жить сначала, по шажочку за раз …

Сердце Кейна, уже однажды разбитое многие годы назад, снова разбилось. Воспоминания, которые он задушил глубоко в себе, чтобы выжить, прорвались наружу, заставляя кровоточить его душу, пока он удерживал в объятиях свою женщину, разделяя ее горе. У него отняли ребенка, которого никогда не знал, но женщина, которую он любил больше жизни, пострадала настолько сильно, что никогда не сможет полностью оправиться от пережитого.

— Я тобой бредил, — откашлявшись, он попытался заговорить, несмотря на душившие эмоции. — После того, как они сказали мне, что ты мертва, я продолжал о тебе мечтать. Грезил о том, чтобы тебя спасти, уберечь. Я мечтал о том, как бы все было, не случись всего этого. Когда я очнулся, боль от осознания того, что это были только сны, почти разрушила меня. Но теперь это не сон, малышка. Я здесь, с тобой. Ты в моих объятиях. И Бог свидетель, если я снова позволю тебе уйти, это меня убьет.

Ее дыхание прервалось.

— Я не хотела тебя любить, — горестно прошептала Шерра. — Но когда впервые увидела спустя годы, то поняла, что никогда и не прекращала. — Она покачала головой и продолжила усталым голосом. — Я никогда не переставала любить тебя, Кейн. Независимо от того, как сильно пыталась.

— Шерра, я не позволю тебе уйти. Никогда снова. — Кейн крепче прижал ее к себе, накрывая одеялом, когда она вздрогнула от ночной прохлады, и укутывая в кокон из одеяла и собственного тела. — Просто держись за меня, малышка. Я с тобой. Я всегда буду рядом.

Он почувствовал, когда она провалилась в исцеляющий сон. Ее тело медленно расслабилось в его руках, голова удобно легла на плечо, и Кейн взмолился, чтобы раны в ее душе начали, наконец, затягиваться.

— Я люблю тебя, котенок, — прошептал он, закрывая глаза и уплывая в сон. Нежный, заживляющий сон, свободный от боли и демонов, и на этот раз без преследующего его возбуждения, которое насмехалось над ним в течение очень многих лет.

* * * * *

Шеррa проснулась c чувством сладкой неги, которого никогда не ощущала раньше. Даже после того первого раза с Кейном, она не испытывала подобного, не знала этого чувства насыщения и полной удовлетворенности. Его сильные и теплые руки обнимали ее всю ночь, а звук его сердцебиения, отзывающегося эхом в ее ухе, успокаивал, умиротворял.

Не было никаких кошмаров, никаких демонов, которые еще недавно вползали в сознание по ночам. В руках Кейна они ей не страшны.

— Не спишь? — Его сонный голос звучал грубо и сексуально. Эта хрипотца послала озноб по ее спине, и зажгла пламя между бедрами.

— Не сплю, — лениво улыбнулась Шерра, облизав воспаленную метку на его груди.

Рана была чувствительной. Шерра ощутила дрожь ответа, когда мускулы Кейна напряглись, а простыня начала натягиваться из-за возбуждения.

С выражением преувеличенного любопытства Шерра приподняла легкое покрытие и уже с горячим удивлением наблюдала за его растущей эрекцией.

Она хоть раз уделила время, чтобы действительно рассмотреть его мужскую гордость?

Сорвав с Кейна простыню, Шерра сползла вниз по его телу, пока ее голова не оперлась на его твердый пресс, и зачарованно наблюдала медленное восстание сочной плоти. При виде темного, густо испещренного прожилками ствола и широкой головки, на вершине которой показалась жемчужная капля предсемени, стекшая вниз, у Шерры потекли слюнки.

Она провела рукой по его ноге, затем по слегка волосатому бедру, к тяжелой мошонке. Мягко взвесила в ладони шелковистую плоть, наблюдая, как пульсирует выпуклая головка члена, пролившая еще одну каплю сливочной жидкости.

— Шеррa, малышка. — В его голосе слышалось веселье. — Не хорошо дразнить возбужденного мужчину.

— Дразнить? — она скользнула языком в ложбинку пупка, и очередная капелька пролилась на твердый живот. — Я дразню?

Шерра мягко дунула на чувствительный гребень, наблюдая, как колеблется его плоть, продолжая набухать. Он реагировал на нее. Шерру наполнило изумление. В тот первый раз, очень много лет назад, когда она только увидела Кейна, он наполнил ее чувством удивления и волнения. Все другие мужчины бледнели по сравнению с ним. И спустя годы, не было никакого другого мужчины, который бы вызывал в ней желание прикоснуться к нему здесь.

— Шеррa, котенок, — проворчал он. — Ты собираешься делать с ним что-нибудь после того, как разбудила, или будешь целый день восхищаться?

— Он достоин восхищения, — прошептала она, почувствовав, как напряглась его мошонка, наблюдая, как бьется пульс в кровеносных сосудах, густо перевивших толстую плоть. — Фактически, это зрелище заставит любую взрослую женщину глотать слюнки от мысли попробовать его на вкус, — заверила она с улыбкой, когда тяжелый член дернулся в ответ на ее слова.

— Только мысли? — спросил он напряженным голосом, и твердые мускулы его живота сжались у нее под щекой.

— Ну, намерения? — исправилась она, щелкнув языком по пульсирующей головке.

Кейн задохнулся, его руки напряглись в волосах Шерры, когда он поднял бедра, настойчиво прижимаясь раздутой плотью к ее губам. Шеррa широко открыла рот, жадно скользя языком вокруг расширяющегося гребня, облизывая и посасывая. Грубый стон Кейна был рычанием темной страсти и нужды, пославшим ее сердце вскачь, и воспламеняя ее собственную плоть.

Шерра сжала бедра, чтобы уменьшить напряжение, и сдавленно застонала от вкуса соленого семени, пролившегося в ее рот.

— Иди сюда, — резко приказал Кейн, скользя рукой по ее бедру. — Перелезай через меня, малышка, дай мне попробовать эту сладкую кису.

Пламенные волны жажды иссушали ее матку, когда она встала на четвереньки, одновременно наклоняя голову, чтобы взять больше его плоти, пока Кейн устраивал Шерру, размещая ее над собой, чтобы ее бедра заключили в плен его лицо.

Первое прикосновение языка заставило ее вздрогнуть от удовольствия. Секунду спустя она прижала свою киску к его рту, отчаянно стремясь к большему, желая почувствовать, как его язык ныряет в голодные глубины ее влагалища.

Шерра скользила ртом по его твердой плоти, нетерпеливо возвышающейся между мощными мужскими бедрами, пытаясь захватить как можно больше. Настойчивое, жадное облизывание и обсасывание ее киски привело ее висступление, заставив утратить связь с реальностью, когда она пыталась полностью проглотить его член.

Она хотела его, всего, до последней капли семени, заполняющего рот, просочившегося в ее горло, пока Кейн высасывал из ее киски все до последней капли сливок. Шерра хотела, сейчас же. Нуждалась в нем.

Она слышала его горячие стоны, пока его голодный рот продолжал набрасываться на ее плоть. Шерра вложила в ладошку его шары, лаская, а его губы обхватили ее клитор, и Кейн протолкнул в нее два пальца. Она дернулась, насаживаясь на него, одновременно принимая глубже его член, нетерпеливо обсасывая его, пока рот Кейна свирепо поглощал ее сливки.

Ее оргазм приближался. Шерра почувствовала, как напряглась ее матка, пока пальцы массировали мошонку Кейна. Она скользила ртом по его плоти, рукой накачивая мощную длину члена. Она хотела испробовать его вкус. Нуждалась в ощущении каждой горячей порции семени, выстреливающего в ее горло.

Шерра почувствовала, как он жестче задвигал в ней пальцами. Собрав ее соки ко входу в попку, Кейн вновь протолкнул их глубоко в ее киску с одновременным и настойчивым горячим ударом большого пальца в ее задницу.

Шерра напряглась и закричала, продолжая обрабатывать его ртом, когда взорвалась в оргазме. Кейн громко застонал во время ее кульминации, ускоряя ласку пальцами внутри нее и губами на раздутом комочке клитора, и толкнулся членом глубже в ее рот, чувствуя, как напряглась его плоть, яростно пульсируя от каждого мощного взрыва семени.

Он заполнил ее рот своей эссенцией, ведя ее все выше к экстазу, пока она глотала каждую каплю его богатого вкуса, стонами прося большего.

— Достаточно. — Кейн снял ее с себя, перекладывая на кровать, но Шерра воспротивилась, прижимая его руками к матрацу.

— Нет. Еще. — Она оседлала мужчину, протираясь влажной плотью о твердый горный хребет его эрекции прежде, чем позволить широкой головке прижаться ко входу в ее киску. — Сильно, Кейн, — прошептала она, приближаясь губами к его рту, и готовясь к его вторжению. — Сильно…

Она выгнула спину, и вопль удовольствия прозвучал в тишине комнаты, когда Кейн пронзил ее, разделяя сомкнутые ткани ее плоти одним жестоким, уверенным толчком.

Не было никакой борьбы, никаких попыток сдержать растущую потребность в оргазме. Звуки хлопающей влажной плоти, лихорадочный шепот, голодные рычания и страстные крики наполнили пространство вокруг них.

Шеррa склонила голову ему на грудь, и облизала метку, которую оставила на нем когда-то, а потом — прикусила смертельно острыми зубами, чередуя с настойчивым, эротическим посасыванием сверхчувствительного участка плоти.

Его кульминация взорвала ее чувства. Жестко, конвульсивно, это промчалось через них, связывая, объединяя раз и навсегда, преодолев все защитные барьеры в душе Шерры.

— Я люблю тебя, — простонал Кейн, дергаясь под ней, наполняя ее своим семенем, с силой сжимая руками ее бедра. — Да поможет мне Бог, Шеррa, я тебя люблю…

Она подняла голову, и все ее тело наполнилось истомой, оставляя ее сонливой, слабой, и все же наполненной силой.

Шерра потянулась к его лицу, лаская кончиками пальцев щеку, и удивление от прикосновения заполнило его глаза. И в этот момент Шерра поняла: если она когда-либо потеряет его снова, то уже не сможет пережить боль утраты.

* * * * *

— Я бы хотел, чтобы ты перенесла свои вещи в мою комнату, — огорошил ее Кейн рано утром.

Уже облачившись в свои обычные черные штаны и такого же цвета майку, с заплетенными в косу волосами, Шерра надевала жакет, когда он заговорил. Она сделала паузу, затем поправила одежду, и тщательно проверив оружие, зачехлила его на бедре.

— Шерра, ты меня слышала? — Она почувствовала его напряжение и подавила улыбку.

— Слышала. — Она тихо откашлялась. — Я сделаю это вечером, после того, как встречусь с Доком.

Позади повисла тишина, почти осязаемая, предупреждающая тишина, которая пульсировала в ритме его взволнованного сердца. Это можно было почувствовать неким шестым чувством, но не воспринять на слух.

— Я больше не позволю тебе сбежать. Никогда, — заявил он, оказываясь позади нее, и когда она отклонила голову к его плечу, обхватил ладонями ее талию.

— Я больше не убегу, — ответила она. — Я упряма, Кейн. Но не глупа.

Ей было нелегко отпустить боль и столкнуться со своими страхами. Но Шерра знала, что в действительности не жила, пока Кейн вновь не появился в ее жизни. Она лишь существовала, не более. И она не хотела продолжать в том же духе. Она должна жить, должна любить.

— Очень упряма, — мягко поправил Кейн, целуя ее шею.

Шерра улыбнулась краешком губ, соглашаясь с его заявлением.

— Это будет нелегко, — прошептала она наконец. — Я не смогу забыть все в одночасье. Слишком много шрамов.

Его руки напряглись вокруг нее.

— Вместе, Шерра, мы их излечим. Обязательно излечим.

Она медленно кивнула и выпрямилась.

— Пора браться за работу, жеребчик, — мягко поддразнила она. — Поиграешь позже.

— Как по мне, так отлично звучит, — хихикнул Кейн, выпуская ее из рук. — Первым делом, мы с Кэлланом и Табером направимся в пансион. Лоуренс предложил кое-что, и, комбинируя обе наших идеи, мы поможем быстрее провести строительство домов, в которых так нуждаемся, — сказал он, и в голосе слышалось легкое удивление такой щедростью. — У «Лоуренс Индастрис» есть маленькая строительная компания, возглавляемая одним из его наиболее доверенных друзей. Он готов обеспечить материалы по сходной цене и помощь в обучении тех наших мужчин, которые хотят принимать участие в строительстве жилья, — сказал он. — У нас здесь достаточно земли, чтобы позволить им некоторую самостоятельность, и я все еще чувствую, что это — лучший способ решить проблему.

Шеррa вздохнула, признавая поражение. К сожалению, он был прав, но они нуждались в этих домах сейчас, а не в будущем. Возможно, это станет решением их проблемы.

— Сообщи мне, как у вас все продвигается, — наконец, согласно кивнула она. — Сегодня у меня очередная проверка оборудования. Мы недосчитались нескольких винтовок, на покупке которых настоял Мерк. Я должна выяснить, наша это ошибка, или поставщика. Кейн, я ненавижу, когда возникают проблемы с оружием. Это делает меня параноиком.

— Это не шутки. Сообщи мне, что узнаешь. Никто из посторонних, кроме Лоуренсов, не гулял по территории без присмотра, да и за этими наша охрана следит очень внимательно. К тому же, склад довольно далеко от пансиона, но все же мы должны все выяснить. — Кейн скривился, надевая легкий жакет поверх темно-синей хлопчатобумажной рубашки. — Я свяжусь с тобой попозже и посмотрю, сможем ли мы встретиться для небольшого… м-м-м, обеда. — Он пошевелил бровями, подарив ей хищную ухмылку. — Увидимся, киса. — Он легко поцеловал ее в лоб прежде, чем покинуть комнату и спуститься в прихожую.

Шеррa остановилась, осознавая, что глупо улыбается. Вчера вечером у нее не осталось никакого иного выбора, кроме как довериться ему, признать и отдать ему все, что расцвело пышным цветом в ее душе. Не только голод по его телу, но и голод по его прикосновению, улыбке, его смеху. Он — ее шанс исцелиться.

— Проклятый мужчина. Я не в состоянии его понять, а Meринас не позволит мне его пристрелить, — усмехаясь протянула она, и покачав головой, двинулась к двери.

Она легко может позволить себе любить его, наконец признала Шерра, направляясь в свою комнату. Зачем ждать, можно же прямо сейчас перебраться к нему и начать жить так, как они того хотят?

* * * * *

— Шеррa? — Тихий голосок и несмелый стук в дверь заставили Шерру застыть от напряжения. Потом она узнала голос Кэсси.

Дверь медленно открылась, и маленькая девочка заглянула в проем. Мрачное личико обрамляли длинные темные волосы, спадающие густыми локонами на спину, когда она ступила в спальню.

— Кэсси, кто сегодня за тобой присматривает? — с любопытством спросила Шерра.

— Я не знаю, Шеррa. — Малышка казалась растерянной. — Я проснулась, но рядом никого не было. Обычно, со мной всегда кто-то был, когда я просыпалась.

Шерра хмуро уставилась на ребенка. Кэсси все еще была одета в дневную одежду, и так крепко прижимала к себе игрушечного мишку, будто от этого зависела ее жизнь.

— Шерра, мне страшно, — прошептала она. — Моя фея велела мне прийти сюда. Она кажется чем-то взволнованной. — Девчушка ступила ближе, будто искала комфорта или защиты.

Шерра схватила с комода комлинк, и натянув на голову, переключила связь на главный канал. Она знала, что Табер, Кэллан, Кейн и Дон были у Лоуренсов, но они не оставили бы маленькую девочку без охраны.

— На ком сейчас охрана дома? — рявкнула она в микрофон.

На линии была тишина.

— Кэсси, ты кого-нибудь видела, пока шла сюда? — спокойно спросила ее Шерра, двигаясь ко французским дверям и оглядывая через занавески двор снаружи.

— Нет. — Кэсси прижала своего мишку к груди. — Я никого не видела.

— Кэсси, ты знаешь, как прятаться? — спросила Шерра, испытывая знакомое чувство надвигающейся опасности.

Глаза девочки расширились от внезапного страха, нижняя губа задрожала.

— Я хочу к мамочке, — беззвучно прошептала она и прерывисто вздохнула. Похоже, малышка была прекрасно осведомлена об опасности, которая могла их подстерегать за пределами их комнаты. — Мамочка не оставит меня одну.

Дерьмо. Снаружи не доносилось ни звука. Где черти носят их охрану?

— Хорошо. — Шеррa повернулась к маленькой девочке. — Ты знаешь, как быть тихой? Независимо от того, что произойдет?

Малышка отчаянно кивнула.

— Кэсси, я хочу, чтобы ты была прямо позади меня. И не говори ни слова. Не издавай ни звука, если я тебе не велю. Мы идем к Меринас в комнату. Хорошо?

Кэсси быстро кивнула.

Добравшись до двери, Шеррa выхватила из кобуры оружие и осторожно выглянула. Все двери были закрыты, охрана, которая обычно находилась в конце коридора, отсутствовала. Проклятье. Проклятье!

Она оглянулась на ребенка. Девочка побледнела, задрожала и придвинулась к телу Шерры.

— Хорошо, спокойно и тихо, — шепнула Шерра, толкнув дверь.

Она вышла в прихожую, проверила коридор, и быстро потянула Кэсси из спальни в соседнее крыло, к спальне Кэллана и Меринас. Замерев на повороте в холл, она прижала Кэсси к стене и заглянула за угол. Никого. Блядь. Где их черти носят?

Шерра прислушивалась к своим натянутым, как тетива лука чувствам, осторожно скользя по покрытому коврами полу к комнате Меринас. Она была не более, чем в трех дверях от цели, когда новый аромат врезался в ее чувства. Чужак. Незнакомец. Ожидает их.

Она остановилась. Было две двери между нею и комнатой Меринас, и одна из них может в любой момент открыться и позволить любому, скрывающемуся в комнате, увидеть ее.

Шеррa двинулась к ближайшей двери. Повернув дверную ручку, она нажала и толкнула дверь, направив Кэсси внутрь прежде, чем следовать за нею. Тихо закрывая дверь, она жестом велела девочке молчать, и двинулась к широкому окну с другой стороны комнаты.

Выглянув, она облегченно вздохнула, заметив обходящих периметр двора охранников. Широко распахнув занавески, Шерра медленно открыла окно, молясь о том, чтобы не выдать свое местоположение врагу, который скрывался дальше по коридору.

Она успела привлечь внимание охранников, но в следующий момент увидела, как они свалились на землю. Сначала один, затем другой. Шерра вытаращила глаза. Когда они упали, не донеслось ни единого звука, они просто упали наземь, мертвые или без сознания, она не знала.

Черт. Черт. Отчаянно озираясь, она потянула Кэсси к ванной, примыкающей к комнате.

— Ты остаешься здесь. — Она подтолкнула беззвучно плачущего ребенка в небольшую комнатку. — Я имею в виду именно это, Кэсси. Никто, кроме меня не будет знать, где ты спряталась. Не двигайся. Ты меня слышишь? — шептала она на ухо дрожащему ребенку, а у самой сердце обливалось кровью, когда Кэсси кивнула.

— Будь здесь, — снова повторила Шерра, прежде чем двинуться обратно, осторожно закрыв двери в ванную.

Кто бы ни прятался в одной из комнат или в холле, он как-то сумел заглушить линию связи и спокойно выжидал. Но чего?

Шерра попятилась к входной двери и медленно ее открыла, всматриваясь в холл, но не видела ничего, что могло бы вызвать подозрения. Она ступила из комнаты, прижимаясь к стене, держа оружие наизготове и внимательно осматриваясь.

Секунду спустя повернулась дверная ручка комнаты Меринас. Нацелив оружие, Шерра холодно наблюдала, как дверь открылась и другая женщина замерла в дверном проеме, шокировано глядя на нацеленное в нее оружие. Так же быстро, как открылась, дверь моментально закрылась.

Умница. Шерра холодно улыбнулась. По крайней мере, одна из женщин была в безопасности. Это было всем, что имело значение. Она почти чувствовала волны ярости, изливающиеся теперь из соседней комнаты. Кто бы там ни скрывался, он видел, как Меринас нырнула обратно в свою комнату.

Секунду спустя оттуда прозвучали три громких выстрела. Для любой Породы, находившейся в пределах слышимости, выстрелы были четким сигналом. Ублюдок, возможно, вырубил охранников в доме и на улице, но не было никакого способа, которым он смог бы обезвредить всех до единого.

Она услышала полное злобной угрозы проклятие и нацелила оружие так, чтобы только ранить, но не убить. Из той комнаты, только два выхода — окно или дверь. Но Шерра не ожидала того, кто ступил из комнаты.

Впереди шла Рони, сопровождаемая шофером Лоуренсов, который приехал за несколько дней до этого. Самодовольная победная ухмылка красовалась на лице мужчины, который прижал к голове Рони пистолет, выставив ее перед собой, как живой щит.

— Какая удача, — проворчал он. — Но не совсем то, что мне нужно.

Он впился в Шерру злобным, полным презрения взглядом.

— Ну, и где ребенок? Ее не было в своей комнате, ее не было с охраной.

— Даже если бы знала, то тебе не сказала бы. — Шеррa сохраняла холодное выражение лица, держа оружие наизготове.

— Опусти оружие, или я убью ее. — Его глаза-бусинки блестели яростью.

Шерра покачала головой, позволив себе насмешливо улыбнуться.

— Низачто. И если убьешь ее, то умрешь следующим.

Он не выказывал ни капли беспокойства, казался холодным и расчетливым. Держа Рони за волосы одной рукой, он прижимал пистолет к ее виску другой. Шерра взглянула на Рони. В глазах другой женщины застыло горе. Так или иначе, но он убил их мужчин. Шерра не была уверенна, как ему это удалось, но он не смог бы добраться до них иным путем.

— Ну, у вас нет другого выбора. — Он ухмыльнулся, как гадюка, готовящаяся ударить. — Думаете, что предупреждающий залп вовремя приведет подмогу? Я удостоверился, что ваших мальчиков здесь не будет еще несколько часов. Вот так-то, — продолжал издеваться он. — Да, Шерра, я легко с ними справился.

Она слегка пожала плечами.

— Кажется, ты все же забыл обо мне. Со мной тебе не справиться.

Ее пристальный взгляд встретил взгляд Рони. Другая женщина указала глазами на руку, держащую ее за волосы, а затем — быстро посмотрела на пол. Боже, она может такое провернуть? Рони вновь, отчаянно взглянула на мужскую руку, а потом вниз. Она собирается упасть вниз?

Шеррa нацелила оружие Рони в голову. Если женщина не будет достаточно быстрой… Она тяжело сглотнула.

Внезапно Рони рванулась вниз. Пистолет в руке мужчины, лишившись опоры, выстрелил, и Шерра нажала на курок. Ее пуля сбила потенциального убийцу с ног, и она подскочила к нему, пнув оружие в сторону, прежде чем присесть около Рони.

— Ублюдок! — Рони подходила на демонессу, когда, яростно ощерившись и сверкая глазами, пнула упавшего потенциального убийцу.

Дверь в спальню Меринас рывком распахнулась одновременно с шумом множества бегущих по лестнице ног, и яростными мужскими криками. Это был хаос.

Кейн, Кэллан, Табер, более чем дюжина Кошачьих охранников и Сет Лоуренс вбежали в прихожую.

— Ну как, мистер Лоуренс, теперь вы счастливы? — накинулась на него Шеррa, когда Табер помчался к жене. — Оно того действительно стоило?

Тот поглядел на шофера, затем его пристальный, полный страдания взгляд переместился к сестре. В его глазах мерцало сожаление.

— Нет, мисс Каллахан, не стоило. — Но взгляда от сестры не отвел.

— Шерра, ты его не убила, — удивленно заметил Кейн, встав возле упавшего тела противника. — Рана поверхностная.

— Пока не убила, — выпалила она, разворачиваясь к нему лицом. — Сначала я хочу знать, кто его наниматель. А затем я его убью. — Она смотрела на Кейна с бешенством во взгляде. — На сей раз, Закон о Породах будет принят.

Шерра повернулась и прошла в комнату, где ждала Кэсси. Толкнув дверь, она со сжимающимся от жалости сердцем встала на колени перед рыдающей девочкой. Кэсси не издала ни звука, но ее плечи яростно тряслись, пока она прижимала к себе игрушечного мишку.

— Ну же, Кэсси. Все уже закончилось, — прошептала Шерра, беря девочку на руки.

— Я хочу свою маму, — раздались в ответ душераздирающие рыдания. — Я хочу, чтобы мама сейчас была здесь. Сейчас. Если вы не приведете мою маму, я вас всех покусаю. Я буду вас кусать. Буду… — Она уткнулась головой в Шеррино плечо и, крепко уцепившись за ее шею, отчаянно зарыдала на всю комнату.

Шерра повернулась к Кейну, глядя на него полными слез глазами, пока он смотрел на нее с болью во взгляде.

— Кэсси иди ко мне, — позвал Кэллан, ступив ближе к Шерре, и взял маленькую девочку из рук сестры. Меринас не отходила от мужа.

Ребенок доверчиво перебрался к нему на руки, продолжая рыдать, но никто не потребовал, чтобы она перестала звать маму. Кейн подхватил Шерру на руки, и лишь тогда она осознала, что дрожит, после перенесенного шока.

Шеррa вцепилась в его плечи и, уткнувшись лицом в его шею, позволила себе дать волю слезам. Она оплакивала прошлое, предательство, потерю ребенка, которого они никогда не знали. Горечь вытекала из нее в душераздирающих рыданиях, пока она продолжала на него цепляться. Ее поддержка и опора, ее сердце.

Глава 16

Толпа ужасающих Тайлеров прибыла на их территорию в течение нескольких часов. Шестеро братьев с отцом, Джоном Тайлером, и дядей, сенатором Сэмюэлем Тайлером. Это было столпотворение, и теперь Шеррa полностью осознала, почему Meринас не желала принимать их всем скопом и в одно время. На следующее утро, после обязательного посещения доктора Мартина, Шерра поняла почему.

Они были напористы, упрямы и самоуверенны. У каждого было их собственное видение того, как необходимо действовать в данной ситуации, а любое обсуждение превращалось в словесную войну. Но все они любили Meринас и были готовы на все, чтобы убедиться в ее безопасности.

— Шерра, это не к добру, — прокомментировал Таннер, стоя около нее в дверном проеме просторной общей столовой и с чувством растущего ужаса, наблюдая вместе с ней за разгоревшимися дебатами. — Закончится все тем, что они друг друга поубивают.

— Это может спасти нас хотя бы от одной проблемы, — рассеянно проговорила она.

Таннер хихикнул в ответ на это заявление, что заставило ее губы изогнуться в улыбке.

— Смотри, как они нависают над Меринас и Рони, — кивнул он на группу мужчин, включавших Кэллана и Табера.

Меринас побледнела, словно от жестокой боли, когда попыталась вскочить на ноги. Немедленно по крайней мере полдюжины мужчин ринулось к ней, чтобы помочь. Увидев, что они отвлеклись, Рони попыталась сбежать, но у нее ничего получилось. Обе женщины словно были пойманы в ловушку посреди моря тестостерона.

К счастью, Кейн был более понятливым, и отступал, если Шеррa рычала от раздражения и начинала скалиться, угрожая, что убьет первого же идиота, который попытается ее «защитить».

— Бедняжки, — вздохнула она.

Таннер в упор посмотрел на нее. Его странного разного оттенка волосы упали на лоб и щеку спутанной массой темных и золотых прядей, гармонирующих с его янтарными глазами. Они были странными, совершенно необычными, будто пылающими на его мрачном, загорелом лице.

Все годы, пока они были в бегах, он носил контактные линзы, а волосы красил, поэтому Шерра привыкла видеть более тонированную версию своего брата. Теперь же Таннер не делал ничего, чтобы скрыть, кем он был, даже наоборот, делал все, чтобы восполнить годы, когда был вынужден скрывать свою истинную суть.

— Ну и когда ты собираешься сказать Кейну, что беременна? — Он потряс ее своим вопросом, сохраняя голос тихим, чтобы услышала только она, но его веселье едва не заставило ее дать ему пинка.

Шерра напряглась. Она сама узнала правду только час назад, во время осмотра, запланированного для нее Кейном после того, как они уволокли убийцу прочь из дома и заперли в клетке. К счастью, ее пара была занята, защищая поместье, и его не было с нею во время осмотра у Дока.

Доктор Мартин был столь же смущен ее беременностью, как и сама Шерра. Согласно ему гормон, бушующий в ее теле, так или иначе, начал восстанавливать разрыв в фаллопиевых трубах и излечил операцию, проведенную Доком много лет назад во время подготовки ее матки к оплодотворению.

Он скреб голову и бормотал какие-то фразы, которые не имели для нее большого смысла кроме факта, что Породы оказались тем еще загадками, и ему бы не помешала помощь.

— Никакого ответа? — забавлялся Таннер, пока она оставалась тихой.

— Таннер, заткнись, — проворчала Шерра. — Дай мне время самой привыкнуть к этой новости.

Она никак не могла поверить. Она получила больше, чем просила в молитвах. Шерра вздрогнула, наблюдая за двумя женщинами в столовой, пытающимися свободно дышать, пока окружившие их мужчины обсуждали различные тактики их защиты, игнорируя попытки обеих сбежать из комнаты. Она надеялась, что развернувшаяся перед ее взором картина ей из-за беременности не грозит. Они бы свели ее с ума.

— Скажи им, — кивнул он в сторону мужчин, хихикая. — Они тебе помогут привыкнуть к этому.

Шерра уже начинала жалеть, что Таннер вернулся так быстро. Его вертолет вместе с Мерком и Саймоном Куотерсом приземлился чуть раньше, чем прибыла толпа Тайлеров. Кэсси была спешно загружена в машину и отправлена к своей раненой матери. Дэш и Элизабет закончили свою миссию, устранив самую опасную для жизни Кэсси угрозу. Их маленькая семья после выздоровления Элизабет уйдет в подполье, сообщил Таннер. Кэсси, так же как и зачатый Дэшем и Элизабет ребенок, окажется в опасности, пока человечество не научится сосуществовать с отличающимися от него людьми. Чего, в ближайшее время, похоже, не случится.

— Таннер, вали отсюда и поищи кого-то еще, чтобы мучить, — наконец велела брату Шерра, поймав пристальный взгляд идущего в комнату Кейна.

Шерра должна разделить эту новость с ним, увидеть его лицо, когда скажет ему, что он станет отцом. Изгнать призраков прошлого.

Кейн повернулся к отцу, когда комнату заполнил пронзительный визг. Все братья удивленно обернулись к Meринас, когда она яростно уставилась на них.

— Черт возьми, достаточно! — завопила она на мужчин, а Рони вскочила на ноги, и отодвинув руку Табера, двинулась к ней. — Мы беременны, а не ранены, и определенно не больны. Хватит изображать настоящих мужиков!

Ошеломленная тишина заполнила комнату, когда она подкрепила свои слова, наградив подзатыльником Грея — младшего брата, который начал спорить. Это не было мягкое сестринское внушение.

— Сейчас же. — Меринас поправила блузку, наградив их всех взглядом сузившихся глаз. — Я сыта всеми вами по горло. А сейчас я хочу стакан молока, пакет «Ореос» и немножко тишины. Вы можете обсуждать свои планы и дальше, но с меня и Рони достаточно. Мы ждем наше молоко и печенье в моей комнате, немедленно.

Обе женщины двинулись к дверному проему, когда ряд похожих друг на друга мужчин встал перед ними, будто собираясь остановить.

— Расслабьтесь, задницы, — прорычала Meринас, — или я реально решу всех вас пристрелить.

Они сели, хотя на лицах появились снисходительные улыбки.

— Готовься, Шерра, — пробормотала ей Meринас, проходя мимо, и Таннер отстранился, дав женщинам пройти. — Ты на очереди.

Шерра тихо заворчала, опустив ладонь на оружие, все еще прикрепленное к ее бедру.

— Я не стану угрожать, — пробормотала она. — Я это сделаю.

Она бросила на Кейна предупреждающий взгляд. И получила взамен хищную, смелую улыбку. Улыбку, которая пустила ее сердце вскачь, опалив огнем лоно, увлажнившееся в ожидании.

Меринас и Рони быстро прошли мимо нее, и направились к лифту в дальнем конце лестничной площадки. Похоже, что Meринас не собиралась испытывать удачу, пока братцы рядом.

Повернувшись к Кейну, Шеррa задалась вопросом, а как он будет справляться с собственным желанием ее защитить. Но, что удивительно: мысль о Кейне, нависающим над нею и их ребенком, ее не беспокоила. И все же, лучше бы его братьям оставаться в стороне.

— Я говорю, что на данный момент мы отложим борьбу, — заявил Кейн, и Шерре пришлось скрыть свое желание.

— Калеб, — он повернулся к одному из близнецов, — Вы с Сетом собираете всех и беретесь за планирование строительства. Дядя Сэм, вы займетесь отделом Связей с Породами в округе Колумбия, я хочу надежный спутниковый контроль над пещерами. Папа, ты с Меринас можешь заняться отчетом, который она готовит, — мы хотим привлечь международных наблюдателей. Это пора прекращать.

Он выделил последние слова, окинув всех холодным, пристальным взглядом, позволив остальным увидеть его ярость. Убийца слишком близко подобрался к сестре, которой они все так дорожили. Но они не позволят этому произойти снова.

Затем Кейн шагнул к ней, и Шерра почувствовала, как тепло и ощущение безопасности заполняют все ее существо. Он был ее. Наконец. Полностью ее. Положив руку к себе на живот, она, наконец, осознала случившееся. В ней растет их ребенок. Их малыш. Радость распустилась в ее сердце, распространяясь по всему телу, и губы Шерры изогнулись в улыбке, которую она не смогла сдержать.

Кейн замер в нескольких футах от нее, видя радость, чрезвычайное, полное счастье, осветившее лицо Шерры и, казалось, заполнившее всю комнату. Казалось, женщина лучилась внутренним светом, причина которого оставалась для него непонятной. Ее глаза стали еще зеленее, а сливочная кожа — нежнее, делая ее одновременно и неземной, и более осязаемой, чем когда-либо прежде. Он окинул ее пристальным взглядом с ног до головы. В чем же причина?

А потом ее взгляд замер на ее животе, накрытом ладонью в защитном жесте. Он почувствовал, как заколотилось его сердце, а во рту пересохло. Лихорадка последних дней ослабла, и он понял то, что не осознавал прежде. Были моменты, когда он не жаждал быть похороненным в ней. Не часто, признал он, но эти моменты были. И хотя он продолжал ее желать, это было более естественным, более мягким.

Он сделал к ней еще шаг, отстраненно сознавая, что в комнате воцарилась тишина. Но все, что он мог услышать — это собственное колотящееся сердце, все, что он мог видеть, было знание, пылающее в глазах Шерры. И это поставило его на колени. Буквально.

— Кейн, — потрясенно воскликнула она, но это его не остановило. Он сжал ее бедра и уткнулся лицом в ее живот.

Он был поражен. Эмоции бурлили в груди, заполняя сердце. Она беременна его ребенком. Он мог поклясться, что чувствует эту крохотную жизнь у себя под щекой, ощущает, как возрождаются все мечты, которые они оба считали похороненными навсегда.

— Я люблю тебя. — Его руки обняли ее, когда он подарил нежный поцелуй ее животу. — Помоги мне бог, Шерра, я тебя люблю.

— Кейн, они на тебя таращатся, — прошептала она, но в голосе не было никакого смущения, только смех, только любовь.

— Ну и пусть. — Кейн чуть отклонился, чтобы посмотреть на ее еще плоский живот, и накрыл его большими ладонями.

Его пальцы дрожали. Черт, все его тело дрожало, когда он смотрел на нее, чувствуя слабость от переполнявших его эмоций и знания о ребенке, растущем в ее теле.

— Как? — Он покачал головой. Он смирился с прошлым, которое было нельзя изменить, но судьба подарила им второй шанс.

Шерра потянулась к нему, кончиками пальцев касаясь лица.

— Доктор не уверен. — Она откашлялась, когда окинула взглядом комнату, полную мужчин. — Кейн, если они начнут нависать надо мной, я их пристрелю.

— Не обращай на них внимания. — Он покачал головой, медленно поднимаясь на ноги. — Ты уверена?

Кейн не мог прекратить к ней прикасаться. Ее рука опиралась на его плечо, и он обхватил ее ладошку, лаская нежную кожу и поражаясь чуду присутствия Шерры в его жизни.

— Ну, Док говорит, что это так. — Шерра пожала плечами со слабой усмешкой. — Что ты об этом думаешь?

Кейн оглянулся назад. Его проклятые братья хихикали, но его это больше не волновало — теперь в его руках был целый мир.

Он повернулся к ней и с усмешкой прошептал:

— Я думаю, что мы должны пойти, и подстраховаться, чтобы точно быть уверенными.

Ее смех был бальзамом для души, в котором звучали радость и мечты, и все упрямые надежды, которые он хранил в течение многих лет.

— Определенно, — ответила она, поворачиваясь, чтобы направиться к лестнице в их спальню.

Кейн не дал ей возможности идти самой. Он подхватил на руки.

— Черт возьми, Кейн, я и тебя пристрелю, — отчаянно запротестовала Шерра, когда он двинулся вперед. — Поставь меня на пол, пока не уронил!

— Не дождешься, — мельком взглянув на ее такое милое хмурое лицо, он направился в их спальню. — Я никогда тебя не уроню, малышка, и никогда не позволю тебе уйти. Шерра, никогда снова.

Она коснулась его лица, и желание взорвалось в нем. Прикосновение, добровольно подаренная нежность пары, которую он так страстно желал и часто наблюдал между Кэлланом и Меринас.

— Никогда снова, Кейн, — согласилась она, кладя голову ему на плечо и обнимая обеими руками. — Никогда снова.

Эпилог

Кейн устало потирал шею, все еще испытывая боль от сокрушительного удара, полученного днем ранее. Хотя удар по его гордости был сильнее. Направляясь в домик для гостей, он совсем не ожидал нападения, потому и не был к нему готов. Что, конечно, не могло служить ему оправданием.

В доме охранников не оказалось, все они тихо-мирно лежали на земле рядом. Шофер лежал на полу у двери, связанный. Не было никакого намека на то, что ждало его внутри. Секунду спустя, ослепляющая боль вырубила Кейна. И он свалился без сознания, как до него Кэллан, Табер и Дон.

Убийца не тратил времени впустую. Охранников дома планомерно вырубили, а затем связали по рукам и ногам. Сначала он схватил Рони и потащил ее с собой. К тому времени Кэсси покинула свою комнату, помешав его попыткам до нее добраться. Когда он пробирался в комнату Меринас, то услышал шум из другого коридора, который и направил его в ту запасную спальню. Вероятно, именно тогда маленькая Кэсси постучала в дверь Шерры.

Убийца был нанят Аароном Лоуренсом, чтобы помочь похитить его дочь. Но позже, с ним связалось Общество Пуристов и предложило убить ее. Они использовали старшего Лоуренса, чтобы пробраться на территорию Пород и выполнить план, который изложило Общество. Организация прикрывалась сбежавшими и до сих пор не обнаруженными членами Совета Генетики. И они почти преуспели.

— Это пора прекратить. — Кэллан стоял у офисного окна, расправив плечи и отбросив за спину волосы, собранные на затылке в хвост. Он выглядел дикарем. — Со дня на день они снова попробуют.

Кейн запустил руки в свою коротко стриженную шевелюру, наблюдая за притихшей сестрой. С самого начала встречи она произнесла едва ли несколько слов. Ее глаза покраснели и опухли от слез. Дон все еще находилась в медицинском отсеке внизу. Именно она приняла на себя главный удар. Она была первой, на кого напал убийца. Справившись с охраной, он мучил и ее, и Сета Лоуренса, неоднократно наносил ей удары, угрожая изнасилованием, если она не предоставит информацию о расположении комнат в доме.

— Мы продвигаем Закон о Породах, — зашипела Шерра. — И делаем это не без причины.

— Если вы выдвинете этот Закон на рассмотрение, то потеряете большинство общественной поддержки, — предупредил сенатор Сэмюэль Тайлер, дядя Кейна, сочувственно наблюдая за всеми ними. — А еще потеряете поддержку в правительственных кругах. Дела, Шерра, могут пойти от плохого к худшему.

— А это еще не случилось? — взорвалась она. — Это была ваша племянница, Тайлер, Ее чуть не убили. А если бы он преуспел, вы бы тоже молчали?

— Я убил бы его собственными руками, — рявкнул он в ответ на вспышку столь же сердитым тоном, глядя на Шерру потемневшими карими глазами. — Я не говорю вам, что сделать, Шерра, просто предупреждаю: это случится независимо от того, кто умрет. Акт агрессии со стороны Пород лишь сильнее раззадорит Пуристов и им подобных. В свою очередь, пропаганда может разрушить любой шанс на лояльность, которую вы могли бы иметь.

— Ну, черт, тогда нам нужно просто позволить им переловить нас и наших детей, один за другим, — заспорила она. — Не прошло и недели, как вы и ваши люди позволили освободить того прыщавого ублюдка, который направил ракету на наш дом. Сукин сын уже на свободе, и если мы не примем меры, на его место придут другие. Когда это прекратится, сенатор?

— Шерра, достаточно. — Кейн устало поднялся на ноги, желая предотвратить спор, переросший в противостояние между Породами и правительством. — Мы не решим проблему этим путем.

Он обхватил пальцами ее шею, массируя напряженные мускулы, и она наклонилась к нему, принимая заботу. Выражение лица Шерры было усталым, и он накрыл ее живот другой рукой. Их ребенок жил внутри нее. Другой их ребенок, оказавшийся в опасности.

— Мы сопротивляемся. — Заявление Кэллана заставило всех замереть.

— Кэллан, подумай хорошенько… — начал Сэм Тайлер.

— Сэм, замолчи, — холодно велел патриарх семьи — Джон Тайлер. — Я знаю твою позицию. Если не хочешь слышать то, что будет сказано, возвращайся в Вашингтон. И будь я проклят, если на этот раз тебя поддержу.

Кейн развернулся к отцу. Братья Тайлер окружили Меринас стеной. Все шестеро. Конференц-зал был наполнен почти до отказа. Кейн знал, что будет дальше. Он знал, потому что это было предложение, которое он озвучил еще более месяца назад.

Кэллан ступил в центр комнаты.

— Мы наносим ответный удар по Пуристам и членам Совета, если те будут нападать.

— Нанести ответный удар? — Кейн видел, что Сэм, похоже, собирался начать полемику. К счастью, Сэм становился лояльным, когда дело касалось его семьи.

— Meрк сведет вместе две команды, — холодно ответил Кэллан. — Они хотят послать убийц? Покажем им, что происходит, когда они сталкиваются с людьми, которые обучены ежедневно справляться с подобным. Нас обучали отслеживать, охотиться и убивать. Таннер и Meринас, вместе с Джоном и его газетой, усилят пропаганду. А тем временем, наши люди выдвинут Закон о Породах. Тихо, без шума. В конечном счете, они получат сообщение. Больше никаких звонков в Вашингтон, после очередного нападения. Больше никаких просьб о правосудии. Мы будем сами творить его.

Сэм пристально поглядел на мужчин и женщин, находящихся вокруг, противостоявших ему. Кейн заметил несогласие в глазах дяди, пусть он и замаскировал его от окружающих.

— Сообщите мне, если будет нужна помощь, — наконец сказал он. — Я удостоверюсь, что вы ее получите.

— Мы сообщим. Слишком поздно скрываться, — заметил Кэллан бесстрастным голосом. — Если он будет освобожден вашей так называемой системой правосудия, то в течение месяца, сыграет в ящик. С этого момента дела Пород такими и останутся. Делами Пород.

— Не попадитесь, — предупредил Сэм. — Да поможет нам всем Бог, Кэллан, если вас на этом поймают.

— Да поможет нам всем Бог, сенатор, если это не прекратится. Я больше не буду смотреть, как умирают мои люди, пока я прошу правосудия. Я не позволю этой ситуации продолжаться. С этого момента мы сопротивляемся.

* * * * *

Таннер вошел в палату, его взгляд устремился в сторону узкой кровати, на которой лежала его сестра, и на мужчину, тихо сидящего около нее.

— Она просыпалась? — Он сел на стул с другой стороны кровати.

Сет Лоуренс сделал глубокий выдох.

— На несколько минут. Но ничего не говорила.

Таннер кивнул.

— В лабораториях они ее насиловали, — тихо сказал он, уставившись на лежащую девушку. — Никаких наркотиков, ничего. Она была подростком, и они любили причинять ей боль.

Он заметил, как в глазах Лоуренса вспыхнул гнев.

— Я прочитал отчеты о слушаниях Сената. — Его голос был мягок, но заполнен яростью. — Я не просил, чтобы ты снова мне об этом рассказывал.

Таннер наклонился вперед, опираясь руками на кровать, и отвел с щеки Дон прядь золотых волос. Он знал, что глаза Сета сузились от легкости, с какой Таннер прикасался к Дон.

— Ты ей нравишься, — мягко сказал Таннер. — Ты ведь знаешь, что немногие мужчины нравятся Дон.

Сет снова оторвал пристальный взгляд от ее лица, настороженно глядя на Таннера.

— Таннер, чего ты хочешь? — напряженно спросил он, пытаясь сохранить самообладание.

Таннер усмехнулся. Он был мастером испытывать чужое терпение и действовать окружающим на нервы. Всем, кроме Дон.

— Не позволяй ей уйти, — мягко сказал он наконец. — Когда она проснется, все зажившие после смерти Дайэна раны вновь откроются. Она опять отгородится от жизни и попытается забыть обо всем, кроме борьбы с миром вокруг. Не позволяй ей этого.

Глаза Сета сузились.

Таннер понимал, почему Дон так тянет к этому мужчине. Он очень походил на Кэллана — тихий и уверенный, но достаточно сильный, чтобы бороться, когда возникала необходимость. Если и есть на свете мужчина, способный справиться с прошлым, в котором она так пострадала, то это Сет.

— Я и не собирался этого делать, — сказал он со спокойной властью. — Что тебя заставило так думать?

Таннер покачал головой.

— Она отличается. Многим мужчинам это не нравится. Дон скорее прикончит мужчину, чем разрешит себя поцеловать. К ней никогда не прикасался возлюбленный, и если ты попробуешь это сделать, то вероятно, перепугаешь до смерти. Тебе придется потрудиться, и борьба будет нелегкой.

— Я не буду бороться с нею, — покачал Сет головой. — Я просто никуда отсюда не уеду. Остальное решит Дон, Таннер. Не ты, не я.

Таннер отвернулся, чтобы посмотреть на лицо сестры.

— Давай надеяться, что именно тебе выпадет сделать выбор, дружище, — сказал Таннер, вставая. — Я скоро уезжаю. Меня здесь не будет, чтобы за ней присматривать. И я хочу, чтобы ты знал: если ты причинишь ей боль, я убью тебя собственными руками.

Усмешка преобразила черты Сета.

— Таннер, почему ты сам ее не потребуешь? — спросил он с сарказмом.

Таннер улыбнулся и покачал головой. Ему было комфортно оттого, что он не воспринимал Дон как сексуальный объект. Ему не улыбалась мысль драться из-за нее даже с таким прилизанным интеллигентом, как Сет Лоуренс.

— Она не моя, чтобы претендовать на нее, — сказал он наконец. — А если бы была, то этой беседы не было бы. Но не думай Сет, что я ее не люблю. Я всегда буду. И я чертовски уверен, что если ты причинишь ей боль, то подохнешь, как тот ублюдок, который тронул ее вчера. Помни об этом.

Он покинул комнату прежде, чем другой мужчина успел ответить. Снаружи стену лениво подпирал Кэбал, наблюдая за ним с любопытством.

— Таннер, угрозы срабатывают не со всеми, — холодно протянул он, откидывая с лица золотисто-каштановые с темными прядями волосы.

Их расцветка была одна на двоих — Таннера и Кэбала. Не совсем братья, но выглядящие как представители одного вида животного, но с противоположными друг другу чертами. Где Таннер смеялся, веселясь и влюбляясь каждый божий день, Кэбал размышлял и исследовал, уделяя любви совсем немного внимания.

— Это было обещание, — проворчал Таннер. — Все готово?

— Упаковано и загружено, — кивнул Кэбал, оттолкнувшись от стены. — Ты в этом уверен?

Таннер улыбнулся, обнажая зубы в дикой, предвкушающей усмешке.

— О да, я чертовски уверен. Давай посмотрим, на что пойдет член Совета Таллэнт когда объектом преследования станет его собственная дочь. Закон о Породах, Кэбал, имеет много, очень многолазеек.

КОНЕЦ!

Перевод группы:

Текст переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использования кроме ознакомительного чтения запрещено. Публикация на других ресурсах осуществляется строго с согласия администрации группы. Выдавать тексты переводов или их фрагменты за сделанные вами запрещено. Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.