Сверх Меры [СИ] [Алена Багрянова] (fb2) читать онлайн

Алёна Багрянова СВЕРХ МЕРЫ

Глава 1 Это просто работа

Серебристый седан стремительно мчался по ночной трассе. Международный аэропорт Калгари находился в нескольких милях от небольшого городка затерянного где-то в провинции Альберта. Однако же, несмотря на свои размеры, этот городок для некоторых являлся отличнейшим курортом, уводящим, в своего рода, спокойствие, дарящим чувство защищенности и уверенности. Я дико устала после работы и перелета. Все чего сейчас желало мое изнывающее от тесного костюма тело так это горячей ванны и кружки капучино но, увы, предстояло еще одно важное дело. Начальник не стал выслушивать все мои протесты, а просто запихнул меня в самолет. Ну, ничего, я потом добьюсь сверхурочных.

За своими размышлениями на счет несправедливой работы и такого же гадкого босса я не заметила, как мы заехали в город. Наступила осень и ночи теперь стали темнее, а солнце садиться раньше. Несмотря на довольно позднюю ночь, улицы города были заполнены прохожими. И не потому, что он кишит ночными клубами или вроде того. Просто его обитатели бодрствуют только в это время суток. Дневной свет им противопоказан так же как высокая радиация людям. Это город мертвых, город вампиров. Сюда приезжают, чтобы умереть или жить нормально среди сородичей. Человек здесь редкий гость. Но те, кто попадает в этот город, пропадает навсегда для мира живых. Лишь самые везучие удостаиваются бессмертия. Первородным и высшим вампирам не нужен рост мелких. Вампиры начали вырождаться, каждое новое поколение в разы слабее своих предшественников. У молодого поколения теперь даже нет выдвигающихся клыков, они, к своему позору, протыкают шею жертвы каким-нибудь подручным средством. Никаких тебе налитых кровью глаз и длинных когтей. Они слабы как обычные люди.

Шофер смотрел на меня через зеркало заднего вида с любопытством и легкой улыбкой на губах. Я нисколько не переживала на счет того, что во мне могут распознать живого человека. Молодые вампиры, а это именно один из представителей, не могут чувствовать смертных. Только прикоснувшись и почувствовав тепло, они смело могут назвать, кто стоит перед ними.

— Первый раз в городе?

— Бывала, — равнодушно отозвалась я, глядя в окно на прохожих.

— Бизнес?

— Угадал. А как давно ты здесь?

Его светлые глаза оценивали меня, пытаясь понять, что я за фрукт. По одежде или манере поведения вычислить вампира тоже не удастся, ибо все мы, живые и «мертвые» живем в одно время, мы все подвержены моде. Я же сейчас выглядела обычно — по — деловому. Каштановые волосы были собраны на затылке в высокий длинный хвост, на мне обычный темно — синий костюм с юбкой, что на ладонь выше колен, совершенно обычная черная кожаная куртка и туфли на высоком каблуке.

— Некоторое время. — уклончиво ответил водитель и, чуть помедлив, спросил, — Вы одна из нас?

Это звучало так по — детски, что на моих губах невольно проступила усмешка.

— Сам как думаешь? — я с вызовом посмотрела на него.

— Не могу понять, — честно признался он.

В ответ я лишь пожала плечами и снова поймала на себе заинтересованный взгляд.

Меня высадили у частного дома в богатом районе города, где редко появляются прохожие. Ночь пахла дождем. Где-то вдалеке послышался раскат грома. По виду домов трудно было сказать, что здесь обитал один из высших вампиров: двухэтажный, в колониальном стиле, с обилием света внутри, на лужайке перед домом росли красные и белые розы. Все описывалось одним словом — образцовость.

— Эй, девушка! — водитель обаятельно улыбнулся. — Ничего, что на «ты»? Что делаешь завтра вечером?

Послав не менее привлекательную улыбку, я ответила:

— Видимо, с тобой встречаюсь.

— Тогда у старых часов около девяти. Знаешь где это?

Я сказала ему, чтобы не волновался и ехал обратно. Машина скрылась за углом. Мы так и не узнали имен друг друга. Как только на улице вновь стало пустынно, я превратилась в деловую леди. Предстоял тяжелый разговор с одним из высших, и мне следовало внутренне собраться. Вообще это моя первая встреча с вампиром подобного уровня без начальника. Признаюсь, ноги мои тряслись бы от страха, будь я чуточку слабее. Но, спасибо матушке природе и моему характеру за то, что удается сохранять хладнокровие в трудные моменты жизни.

Дом встретил меня огромным светлым холлом, с большим количеством ламп и позолоты. А вот здесь уже начинал чувствоваться стиль хозяина. Широкоплечая охрана внутри тщательно меня осмотрела, после чего я со скрипом в зубах выложила свой короткий и плоский нож им на столик. Меня повели вглубь дома по узкому темному коридору, вдоль стен которого тянулись бесчисленные портреты хозяина, здесь я невольно почувствовала себя овцой, запертой в клетке с волками. С портретов надменно смотрел круглолицый мужчина за пятьдесят с темными волосами и большими залысинами. Усы его были как у Эркюля Пуаро. На одной из картин он представал молодым мужчиной, одетым в костюм времен серебряного века. Как и сказал мой босс, ему чуть больше ста лет.

В комнате, следовавшей за коридором, мне сразу стало душно. В полумраке на мягких диванах и креслах сидели господа (именно так, другое слово здесь просто не подходит), которые при виде меня тут же перестали о чем-то шептаться. Единственное, что освещало интерьер это полыхающий камин. Многие части комнаты погрязли в густом мраке, а в воздухе витал тяжелый запах дорогих сигар и крови. Свет пламени отражаясь от лиц мужчин, придавал тем зловещий вид. Здесь собрались отнюдь не мелкие пешки, а серьезные игроки. Все высшие, может даже, и первородные почтили хозяина своим визитом.

— Оу, мисс Мэйер, а мы уже заждались вас. — Раздался откуда-то сбоку липкий мужской голос с невероятно сильным английским акцентом.

Мои щеки ярко пылали от невыносимой духоты, но я старалась скрыть свое волнение за скучным выражением лица. Всем своим видом показывая, что на меня не действуют все эти «спецэффекты».

— Как прелестно, — прямо передо мной возник пухловатый хозяин дома с усами Эркюля Пуаро, — жизнь это так красиво. Только посмотрите, как алеют ваши щечки и губы!

Еле сдерживаясь, чтобы не пнуть этого недоделанного артиста, я дежурным деловым тоном начала:

— Рада, что вам понравилось, мистер Поппвел. Может, перейдем к делу? Мой босс хочет как можно быстрее закончить все это. — Открыв сумку, я помахала перед носом хозяина бумагами. — У меня договор. Показывайте ваш товар и расходимся.

Хозяин дома деловито покрутил пальцами свои усы и пару раз хлопнул в ладоши.

— О, дорогая, мисс Мэйер, можно звать вас просто Соня? — я кивнула. — Соня, как вы привлекательны в своей игре в бесстрашную леди! Такая решительная и нетерпеливая, но такая хрупкая и живая.

Он облизнулся как бы невзначай и с гадкой улыбочкой оглянулся на своих гостей.

— Нет, я не собираюсь вас пугать! Ни в коем случае! Я просто говорю о том, что вашему хозяину повезло, имея такой прекрасный экземпляр.

Он попытался разглядеть на мне следы укусов, явно думая, что я очередная любовница и донор своего босса. Дело в том, что первородные и высшие вампиры умеют «гипнотизировать» жертву, но если ты являешься уже чьей-то, как выражается одна моя знакомая, «гипно — игрушкой», то остальные не в силах на тебя повлиять, чем мистер Поппвел с самого начала нашей беседы и занимался. Однако же, я не являюсь ни чьей игрушкой, это просто было со мной всегда. Отчего, не знаю, но даже мой босс не способен на такой трюк со мной.

Немного раздражает, когда тебя держат за чью-то подстилку, но, увы, здесь мне пришлось подыграть, ибо это повышало мои шансы выйти из дома нетронутой.

— Мистер Йоан Матэй не оставляет укусы там, где их может увидеть всякий прохожий. — Я вызывающе подняла бровь.

Имя моего босса прозвучало в этой тишине как гром среди ясного неба. Естественно все здесь его знали и боялись, ибо это один из главных первородных. Заигрывать с его подопечной очень опасно для своей шкуры. Мистер Поппвел резко изменился в лице и отошел от меня.

Включился свет, а вместе с ним в комнату привели трех девушек. Все как на подбор с ангельской внешностью.

Я подошла и оценивающе оглядела первую с вьющимися волосами цвета слоновой кости. Аккуратный носик чуть вздернут, небольшая россыпь веснушек на переносице, чистые зеленые глаза, пухлые алые губы. Высокая красивая грудь, тонкая талия. Она была одета в небесно — голубое платье до колен, походившее скорее на кукольное платье, нежели молодой девушки. Когда я захотела ощупать шею, то она отпрянула, испугано глядя на хозяина дома.

— Девушки, не бойтесь, она теперь ваша новая хозяйка, — пренебрежительно кинул мистер Поппвел, — отвечайте на все её вопросы честно и во всем подчиняйтесь.

Все трое кивнули.

Я заглянула в зеленые глаза первой:

— Тебя кусал кто-нибудь?

— Нет, госпожа, — чуть слышно ответила она.

— Ты девственница?

— Да, госпожа, — так же тихо.

— После твоего похищения тебе давали пить какое-нибудь лекарство?

Хозяин дома недовольно зарычал.

— Нет, госпожа.

Я удовлетворительно кивнула и перешла к осмотру остального товара. Все девушки оказались чистыми и покорными. Люблю иметь дело с профессионалами. Не могу сказать, что это все мне нравится, но платят за это очень хорошо. Множество вампиров с хорошим достатком имеют своих тараканов в голове. Вот такие толстосумы и заказывают у нашей скромной конторки разномастный товар от старых, давно потерянных часов до разного рода порно и вот таких доноров. Йоан говорил, что девственность девушки не влияет на вкусовые качества её крови, но многим важно именно это. Мне не хотелось даже представлять, что будет с этими «ангелочками».

Я просто выполняю свою работу.

— Ну, так что вы мне дадите за двух рыженьких и блондиночку? — крутя между пальцами свои усы, деловито поинтересовался Поппвел.

Я протянула ему договор. Он долго его проверял, а потом рассержено сказал:

— Соня, вы в курсе, что девственницы в нашем мире стоят дороже? Почему тогда только у одной цена выше, как же вторая?

— По договору нам была важна девственность именно белокурой девушки, а на счет остальных ничего не было сказано. — Я пожала плечами.

— Но…, — если бы он был жив, то непременно задохнулся бы от возмущения.

— Мистер Поппвел, я вас умоляю, условия договора не могут быть переписаны. Мне вернуть вам товар обратно и лететь домой?

Хозяин дома отрывисто поставил свою подпись на двух экземплярах договора.

Глава 2 Подработка

Солнце, как же я его люблю!

Я сидела на лавочке возле закусочной, единственной работающей в дневное время и впитывала в себя последние теплые лучи небесного светила в этом году. Кофе был премерзкий, но шедшая к нему булочка в подарок оказалось невероятно вкусной. На улице тишина и лишь шелест листьев, подгоняемых ветром по дороге, нарушал её. Впервые за долгое время меня посетило невероятное умиротворение и спокойствие.

И как подарок судьбы зазвонил мобильник.

«Вызывает Флинн Доуэлл», — гласили слова на экране.

Я счастливо улыбнулась и ответила:

— Эй, Флинн! Как дела?

— Привет, хорошо. Я слышал, сегодня отличный спектакль в театре намечается, что скажешь? — в его голосе сквозила надежда.

Я внутренне рухнула. С Флинном Доуэлом я познакомилась пару недель назад, когда сломя голову неслась домой с огромным пакетом покупок и, не заметив, чуть не сбила его с ног. Он стоял прямо за углом дома, и чудом спасся от тарана по имени Соня Мэйер. В итоге мне помогли донести тяжелый пакет до дома, одновременно составив очень приятную компанию. У нас уже было одно свидание, после которого мне начало казаться, что я потихоньку влюбляюсь в этого кудрявого темноволосого мужчину. Но второй раз увидеться мы никак не можем из-за моего трудоголика босса, который считает, что у его работника не может быть такой роскоши, как свободный вечер или выходной. Флинн как глоток свежего воздуха в этом затхлом мире бессмертных.

— О, Флинн, я пока в Канаде застряла по работе, — обреченно, — но, завтра вечером, очень надеюсь, что буду свободна!

Он засмеялся.

— Ладно, раба работы, позвоню. А что там, в Канаде?

— А, так, товар забрать…

Мобильник пискнул, оповещая, что со мной хотят связаться по второй линии. Я недоуменно поглядела на экран.

«Вызывает Первородный говнюк».

Только вспомнишь о начальстве, оно тут как тут. Этот мужчина когда-нибудь сведет меня с ума. Некоторые люди способны неожиданно появляться в твоей жизни и переворачивать её к чертям с ног на голову. Наша первая встреча именно так и прошла. Я засиделась у подруги и шла домой уже далеко заполночь, нервно озираясь по сторонам в поисках потенциальной опасности. В общем, как и любая другая среднестатистическая девушка. Мне сделалось совсем страшно, когда повернув в небольшой проулок, который я обычно пролетала на автомате, услышала какое-то странное шуршание. Здесь было очень тихо, стук моих каблуков эхом разносился по всему проулку, а это жуткое копошение становилось все громче. Постаравшись как можно быстрее, уже на цыпочках, пробежать это жуткое место, я вдруг остановилась как вкопанная, заметив кое-что краем глаза. В узком проходе между домами под тусклым светом лампы, какую обычно крепят у черного входа, паренек впился в шею несчастному старику. Тот довольно активно шевелил конечностями, пытаясь отцепить подростка от себя. В какой-то миг они оба резко обратили ко мне свои лица. Старик пытался что-то мне сказать, но смог лишь хрипеть, держась за горло. А рыжеволосый парнишка очень широко улыбнулся, от чего обнажились его клыки, а из уголков рта потянулись тонкие алые струйки, которые в это время суток казались черными. Он не успел ничего предпринять, как между нами появился Йоан. Парнишка истерично захохотал и сказал, что его подручному старику уже ничто не поможет. Через минуту подросток лежал растерзанный в растекающейся луже крови. Смерть его мне до сих пор снилась в ночных кошмарах. Так глубоко она отпечаталась в моем сознание. Йоан повернулся ко мне и развел руками мол «оно как-то само собой вышло». Не стану пока детально описывать его внешность, ибо, ну что сказать, он был красив. Пшеничные волосы до плеч, крупные черты лица, кристально — голубые глаза. Высокий, не гора мышц, под костюмом, по крайней мере, не было заметно. Он просил меня идти дальше и забыть обо всем происходящем. Я опешила, как можно было забыть такое? Что, я ему собственно и ответила. Он еще несколько раз повелительным тоном приказывал мне все забыть, но потом смекнул, что со мной что-то не так. Мне бы стоило бежать подальше, но я не могла сдвинуться с места и оторвать свой взгляд от картины в том проулке. Именно тогда-то моя жизнь круто повернула, меня каким-то чудом оставили живой, да еще и пригласили на работу. Отказать я не могла, потому, как это был бы последний отказ в моей недолгой жизни.

Я обреченно вздохнула и пообещала Флину, что перезвоню позже. Не успела я нажать кнопку приема вызова, как из трубки раздался рассерженный голос начальника:

— Мэйер, какого черта ты поменяла билеты?

— Ну, э… возникли незначительные проблемы с товаром, хочу уладить все до конца.

Он немного поразмышлял. Я даже знать не хотела, что случится со мной, если вдруг весь обман раскроется.

— Что за проблемы? — кажется, он немного успокоился.

— Говорю же, незначительные, я все улажу.

— Я твою задницу из очередной передряги доставать не намерен. Если что, выкручивайся сама.

Он отключился, а я показала язык телефону.

* * *

— В чем я виноват?! — Мужчина, все еще не веря в происходящее, даже не пытался освободиться.

Водитель, с которым у меня было назначено свидание, лежал попрек кровати намертво замотанный в полиэтиленовую пленку и для пущей безопасности повязанный вокруг цепью с тяжелым амбарным замком. Еще полчаса назад вампир был уверен, что сегодняшней ночью ему удастся разлечься со мной и заодно хорошенько подкрепиться. Когда он в первый раз коснулся меня и понял, что я все-таки отношусь к миру «живых», то тут же просиял. Я же прикинулась двинутой вампирской нимфоманкой.

Укол с серной кислоты прямо в шею способен вырубить кого угодно, даже молодого вампира на срок около получаса, но, увы, убить она его не может. Все-таки они отчасти бессмертны. Я бережно хранила свой любимый стеклянный шприц в отдельной мягкой коробочке с бархатной обивкой внутри.

По моим подсчетам через минут десять кислота должна полностью вычиститься из организма вампира, так что можно было и поболтать.

— Ну, прости, — я была честна, — это… это мне нравится, не знаю, откуда во мне эта любовь к убийствам твоих сородичей. Ты и в правду не плохой парень, но так вовремя мне подвернулся. Я просто выкачаю из тебя всю твою кровь.

Кровь вампира это его же жизненная сила. Полностью опустошенный он может впасть в литургический сон на несколько недель, если повезет, то он очнется очень голодный и без единого намека на разум. С высшими такой номер не прокатит. Во-первых, они не допустят такого надругательства над собой. Во-вторых, жизненная сила у них на несколько порядков выше, чем у обычного вампира, поэтому они могут умирать веками. В-третьих, не факт, что они после опустошения отключатся и не смогут дать тебе по голове.

— Ах ты, сраная дрянь! Психопатка чертова, отпусти меня! — Он в гневе задергался, изо рта брызгала слюна.

Освободиться ему не удалось, ну, не зря же я старалась.

— Джейки, не надо так громко кричать. — Со страшным лицом я шикнула на него, что не возымело должного эффекта и мне пришлось затыкать его рот кляпом и заклеивать строительным скотчем. — Вот видишь, теперь ты даже слова сказать не сможешь.

Я нетерпеливо посмотрела на часы. Вот и время пришло!

— Очень даже хорошо, что кровать у тебя высокая, а ну-ка.

Джейк был тяжелым, я покраснела от натуги, стягивая его с постели. Теперь верхняя часть туловища вампира была наклонена вниз, хоть что-то. Конечно, лучше было бы подвесить его за ноги, но, средств, сил и времени у меня не хватало.

Канцелярским ножом я с трудом вскрыла ему яремную вену. В это время он бился в ярости, старался освободиться и укокошить меня к чертовой бабушке. Важно в такие моменты быть подготовленным. Кровь, найдя выход, полилась густым потоком вверх по его шее, волосам, прямо на пол, который уже был накрыт большим куском брезента. На меня полетели капли крови. Такое ощущение, что он нарочно хотел загадить все кругом. Я была одета в свои старые, уже проношенные джинсы и темную вытянутую толстовку, а волосы были забраны в хвост, поэтому я не страшилась испачкаться. С огромным трудом я вставила в начавшую затягиваться рану толстый катетер и направила его конец прямо в один из трех металлических термосов. Кровь была очень густая, и её у вампира было мало, около двух с половиной литров, кажется, он давно не питался.

Джейк жил один, вся его семья погибла при взрыве бытового газа в одном из домов Калгари, сам он наткнулся на этот город совершенно случайно, когда его GPS в автомобиле накрылся. Здесь он не заимел ни друзей, ни девушку. Он отказался рассказывать, как стал таким. А мне было достаточно того, что его пропажу заметят не сразу, ибо на работе его не будут ждать в ближайшие два дня.

Я сочувственно погладила его по лбу. Он минут пятнадцать как затих, даже дыхание стало чуть слышным. Прошло уже два часа как я начала свою работу. Сначала мужчина неистово дергался, через полчаса он стал уставать, движения его сделались вялыми, еще час и он мог только вертеть глазами, да и то медленно. Теперь же глаза Джейка стекленели, а кожа сделалась прозрачной и тонкой.

Спустя десять минут все было кончено.

* * *

— Мэлвин! — Я радостно помахала чернокожему мужчине.

Это было здание почтамта. Немноголюдная конура без внешних окон, с двумя работающими кассами и тремя работниками. Мэлвин был хорошим другом нашей компании. Он спокойно мог организовать перевозку чего-либо, добыть разрешения на все, что угодно. Это был худощавый темнокожий в прямоугольных очках без оправы.

— Доброй ночи тебе. — Белоснежная широкая улыбка. — Твой груз уже должно быть в Сакраменто. Но, ты тут. Что же тебя задержало?

Он облокотился на стойку кассы и проницательно взглянул на меня, будто пытаясь прочесть мысли. На секунду мне показалось, что Мэлвин все-таки способен на такой трюк, но он вдруг неожиданно расхохотался.

— Чего напряглась так? Мне дела до этого нет. Чем обязан?

Я поставила на стойку прямо перед его носом три серебристых термоса.

— Оформи экспрессом на мое имя. — Я протянула ему листок с адресом. — Решила себе сувениров набрать.

Есть такой удобный тип людей, которым до лампочки все, что происходит вокруг них. Пусть даже на их глазах происходит ограбление и, не дай Бог, убийство, то они просто пройдут мимо, даже не подумав набрать полицию. И им плевать на твои чувства. И Мэлвин как раз относился к таким, что бесспорно было его преимуществом. Он никогда не спрашивал, что и зачем. Ему это попросту было не интересно. Он обеспечивал полную конфиденциальность любому клиенту, и это подходило моему маленькому бизнесу.

Естественно так просто я не лишала жизни, иначе меня можно было бы назвать серийным убийцей (хотя, кажется, позывы все-таки есть). Все ради денег. Вы не поверите, как много готов заплатить человек, который имеет все, кроме молодости. Старые богачи вечно находятся в поисках средств к продлению жизни, но, увы, никто не хочет им давать бессмертия, поэтому они находят таких как я. Людей, которые способны обеспечить их материалом, дающим призрачную надежду на «долго и счастливо».

Термосы с кровью Джейка исчезли в коробке, которую Мэлвин оперативно запечатал. Чернокожий потерял к моей персоне всякий интерес и, пребывая где-то на своей волне, скрылся за дверью в другой отдел. Делать здесь мне больше нечего. Я направилась ловить такси до аэропорта, чувствуя что-то неладное. Знаете, как перед бурей, или какой-то катастрофой. Тебя всецело поглощает странное ощущение чего-то надвигающегося, а ты не можешь понять с чего бы это могло быть.

Глава 3 Неожиданности

Аэропорт Сакраменто как обычно встретил меня обилием света и стекла. Здесь никогда не останавливалась жизнь. Массы людей, поддаваясь общему ритму, следовали в разные направления, некоторые прощались навсегда, кто-то прилетал в грезах о новой, более лучшей жизни в Сакраменто. Ты словно находился на, своего рода, стыке между разными жизнями. Что же будет после?

Она сидела на своем любимом месте в зале ожидания, там, где находилась «слепая зона» камер наблюдения — небольшая часть пространства размером в три метра. Девушка сидела на полу с закрытыми глазами, впитывая в себя окружающую энергию. Длинные карамельного цвета волосы были распущены, единственное, что их сдерживало это яркая повязка вокруг головы. На лице ни грамма макияжа, зато украшений на теле было не счесть: это и десятки плетеных из ткани браслетов на руках, и несколько подвесок на длинной цепочке со знаками мира и любви, серьги в ушах были огромными медными дисками с цветочной вязью по кромке, а на каждом пальце по паре колец. От нее пахло сигаретами. Светло — голубые клеши идеально сочетались с бледно — желтой льняной рубашкой, пуговицы которой чуть ли не все были расстегнуты. И, конечно, на ней не было лифчика.

— Привет, босоногая. — Я стояла напротив этой хипповой девушки. — Не холодно?

Она лениво приоткрыла свои серые глаза и туманно улыбнулась:

— Чувиха, я уже начала скучать по твоей размалеванной мордашке.

Марджори Мэнсон, а именно так звали её, даже не потрудилась встать, только лишь предложила сесть рядом, от чего я отказалась.

Мэнсон встретилась мне пару лет назад. Она сама нашла меня и предложила подзаработать. Да, она вампир, но старается быть вегетарианкой, то есть питается либо донорской кровью, либо своим любовником, который сейчас где-то отсутствовал. Марджори навечно застряла в семидесятых, и в своем двадцатилетие. Она старается не замечать других вампиров, ибо они убивают невинных людей, с которыми стоит любить общаться, нежели любить их кушать.

— Солнышко, как твоя работа в Канаде?

И еще, Марджори знала все и про всех. Каким образом? Сама не знаю, но каждая сплетня или слух не укрывались от её острого вампирского чутья.

— Чудно, Мардж. Я выслала тебе подарок для старого знакомого.

— Это клёво. — Она достала из кармана смятую пачку сигарет и закурила одну. — Он все думает, что эта хрень может сделать его бессмертным. Дурак. Сигаретку будешь?

— Нет, спасибо.

— Это чисто травы, ничего плохого. Сама делала. Точно не будешь?

Я еще раз отказалась. Знаю я её травы. Один раз все-таки попробовала и меня потом так знатно плющило, что до сих пор стыдно. Очнулась я тогда в подвале своего дома в обнимку с бомжем, который потом рассказал мне, что я варю отличный суп из ромашек.

— Жаль, расслабиться в такое время не помешает, — длинная затяжка.

— Это, в какое «такое»? — я непонимающе уставилась на хиппи.

Мардж оторвалась от сигареты и впервые за время нашего знакомства посмотрела на меня не затуманенным взглядом и, встав, придвинулась ко мне настолько близко, что я могла ощущать слабое тепло, идущее от её тела.

— В городе стало неспокойно. Низшие кровососы шалят, — Мэнсон склонилась к моему уху и продолжила. — Я слышала, они что-то замышляют, но пока мы можем только догадываться, что у этих шавок на уме. В последнее время все чаще слышно о пропавших без вести смертных. Мне кажется, что кто-то попросту штампует мелочь. Первородные хотят собрать совет, скорее всего твоё начальство тоже отправится туда, в эту холодную Румынию. — Она отодвинулась и быстро огляделась. Секунда и она опять сидит передо мной с фирменной улыбочкой человека, который кайфует от каждого момента своей жизни. — Кажется, нас ждет что-то весьма увлекательное.

Съезд в Румынии? Это что-то новенькое. Йоан никогда мне об этом не рассказывал, хотя в принципе и повода у него не было. Я усмехнулась, представив картину, как куча первородных сидит в подземелье замка Дракулы и, попивая кровь из бокалов, ведут разъяснительные работы. Но кому понадобилось плодить низших вампиров? И с какой целью? Не уж то кто-то решил устроить переворот?

Меня сильно клонило в сон и думать о чем либо, кроме мягкого дивана мне не хотелось, поэтому я поскорее решила распрощаться с Марджори.

— Надеюсь мне не надо тебе напоминать…

— Да, да. Я тебя не знаю, и вообще ты похожа на мисс Марпл. Толстая чопорная тетка, иди отсюда, твое место у девятой ячейки. — Она кинула мне ключи. — Захочешь повеселиться, заходи.

И она снова затянулась, уходя в астрал. Пусть людей вокруг много, но кажется, так никто не обратил на нас внимания. При всей своей яркой внешности Марджори Мэнсон умела оставаться невидимой. Я поскорее направилась к ячейке, где меня ждали премиальные.

* * *

Удивительно, как способен меняться человек в зависимости места расположения. На работе мы одни, в компании друзей другие, а дома третьи. Странно, но офис, в котором располагалась наша скромная контора, являлся для меня не местом работы, а каким-то кусочком дома. В основном из-за обстановки: два мягких светлых дивана, простенький полукруглый стол, за которым я часто обедала, несколько кресел в тон к диванам, два огромных книжных стеллажа из мореного дуба, доверху заполненные книгами и различными статуэтками. Еще здесь имелась пара картин, неизвестного мне художника и огромный мягкий ковер из натуральной шерсти с витиеватым орнаментом, а в углу прятался маленький письменный стол из орешника с медными ручками. Мои принесенные вещи из дома как нельзя лучше подходили этому месту. Напольный торшер с абажуром из ткани медового цвета, давал удивительно мягкий свет, под которым я любила читать или работать с бумагами. Хрустальная ваза, доставшаяся мне от бабушки, хранила в себе множество шоколадных конфет, а вместо жалюзи я как-то повесила свои любимые шторы с мелким, едва видным кельтским узором. Теперь снимать их было жалко. А о бесчисленном количестве комнатных цветов, что каждый год присылала мне мама, даже не стоит говорить, ибо это убьет кучу времени.

Здесь и в правду можно было чувствовать себя как дома, особенно ночью, когда включенным оставался только торшер и офис погружался в таинственный полумрак. Поэтому меня не сильно-то удручало работать сутками без выходных. Диваны удобные, на них приятно подремать несколько часов, чем я и занялась, сразу после прихода в офис. Почему я после прилета не пошла домой? Все просто, мой дом считался образцовым и закрывал свои двери ровно в полночь. Даже бомж Леттер следовал этому негласному правилу, сохраняя свой подвал в чистоте и моясь в ближайшем мотеле.

Когда нет посетителей или начальства я вновь могла стать обычной собой. Веселой и доброй Соней, которую вполне легко можно обидеть. Иногда меня даже грызла совесть, на счет тех темных вещей, что я совершала, но я быстро успокаивалась, когда начинала относиться к этому как к неотъемлемой части моей работы. Благодаря этому я могла помогать деньгами родителям и младшей сестренке, которая недавно поступила в медицинский колледж Сиэтла. Она всегда плохо переносила жару Калифорнии, поэтому смоталась на самый север страны. Но, как по мне, так лучше попечься на солнышке, нежели сидеть под, вечно идущим, дождем.

Несмотря на обилие солнца и жары, вампиры все чаще стали выбирать Калифорнию. То ли это все из-за здешнего образа жизни, то ли из-за открытого и приветливого народа, или они просто любят покурить травку.

За своими раздумьями о сестре и местном климате я не заметила, как уснула.

* * *

Кажется, я забыла закрыть шторы, потому что меня разбудило солнце, яркий свет которого даже сквозь закрытые веки обжигал сетчатку глаза. Сладко потянувшись и зевнув, мое тело само нашло путь к кофеварке, в то время пока мозг пытался проснуться. Даже не удивившись, что кофе уже заварен, я без всякой задней мысли налила его в свою кружку, стоящую на столе рядом с сахарницей. Я пристально вглядывалась в черную гладь напитка, стараясь понять, в чем подвох, пока не оглянулась на шорох в дальнем углу.

От неожиданности я дернула кружкой, и горячий кофе обжег мои пальцы:

— О, господи!

— Это всего лишь я. — Йоан стоял спиной ко мне, одетый в свой неизменный черный костюм, и рылся в письменном столе. Он говорил со слабым акцентом, который выдавал в нем потомка скандинавов.

— Ты тут давно? — Я раздраженно поставила кружку обратно на стол и вытерла руки салфеткой. Отлично, утро не могло начаться хуже, — Спасибо за кофе, очень мило с твоей стороны.

Он распрямился и повернулся с бумагами в руках. В меня впился надменный взгляд кристально — голубых глаз.

— Не обольщайся это я себе. — Клыкастая ухмылка.

Я с еще большим подозрением покосилась на единственную кружку в офисе — розовую с сердечками и не смогла представить, как он из неё пьет. Да, он ел обычную пищу. Мне казалось, что это своего рода извращение, ибо вампиры терпеть не могут обыкновенную пищу. Она по их уверению не способна заменить божественный вкус и энергию крови. А Йоан Матэй частенько не брезговал и фастфудом.

Как-то раз я притащила в офис картошку фри, так он сначала задумчиво её осматривал, нюхал, а потом решился попробовать, чем вызвал у меня сдавленный смех, так как смотрелось это очень комично. Но больше всего он любил гамбургеры с огромным количеством острого соуса, и нет картины странней, чем уплетающий с аппетитом сей продукт вампир.

Йоан быстро передвигался по офису, собирая какие-то вещи. Когда он оказывался в лучах солнца, то его кожа немедленно становилась темнее. Он положил бумаги в черный кейс, лежащий на столе. Я успела заметить, что в нем лежали какие-то странные металлические предметы, предназначение которых я могла только угадывать.

— Меня некоторое время не будет, можешь взять отпуск.

Это было так неожиданно, что моя челюсть сама поползла вниз, а глаза чуть не выпали из орбит. Неужели?! Йоан разрешает мне взять выходной! Неподдающееся оценке событие, которое в первую очередь вызвало у меня одни лишь подозрения. Несколько лет упорной работы, еле — еле можно выбить себе выходной, а тут вдруг на тебе иди, отдыхай.

— Но… что же мне делать? — это прозвучало как-то слишком удрученно.

Босс был уже у дверей и, не поворачиваясь, кинул:

— Да мне похрен, делай что хочешь.

Дверь хлопнула, а я так и осталась стоять у кофеварки, пытаясь разобрать, то ли радоваться, то ли грустить.

Когда ты привык к ритму работы, а отпуск свалился неожиданно, то это нахрен выбивает тебя с проторенной дорожки. Благо, у меня была идея, как скоротать это время.

С идиотской улыбочкой я набрала номер Флинна Доуэлла, постепенно приходя в понимание того, что меня ждет самый счастливый отпуск в моей жизни.

Глава 4 Приятности и неприятности

Бывают моменты абсолютного счастья. Например, вы добиваетесь цели, к которой шли очень долго или встречаете человека, понимающего вас с полуслова. И этот человек одной только улыбкой способен возвести вас до небес.

Я отнюдь не страдала «сопливой» болезнью и была достаточно опытна, чтобы не верить в романтическую любовь до гробовой доски и не строить замки из грез на пустом месте. После довольно сильного разочарования первой любви меня отвращала сама мысль о серьезных отношениях с кем-то. Но, черт меня дери, всего второе свидание, а меня уже затянуло в омут обаятельного и открытого Флинна Доуэлла. Мне нравилось рассматривать его темные кудри, смуглое слегка продолговатое лицо и белоснежную улыбку. Взгляд его темных глаз был ясным и, казалось, что он способен заглянуть тебе в душу. Флинн был выше меня на голову, плечист и подтянут, что выдавало походы в тренажерный зал, но без экстрима. От этого мужчины приятно пахло, не духами, а так, будто я снова вернулась в родной дом в Реддинге. Флинн Доуэлл был самым уютным мужчиной на всей планете Земля, как бы по — глупому это не звучало.

Мы шли словно дети, взявшись за руки и прогуливаясь в старой части города, где все здания передавали дух времен «золотой лихорадки». Здесь ты невольно ощущал себя героем вестерна, а вывески и интерьеры ресторанов так и манили зайти и разглядеть их получше. Невольно поддаваясь вечернему течению людей по улицам, мы не замечали ничего вокруг, полностью погруженные в беседу друг с другом. Кажется, я давно так не смеялась и не радовалась.

— О! — Флинн увидел какой-то маленький магазинчик, где было немноголюдно, — ты просто обязана это попробовать! Я сейчас.

Его спина в темно — серой толстовке скрылась за дверью магазинчика. Сквозь большую витрину со всевозможными сладостями я видела, как он улыбчиво общается с продавцом. Видимо, он почувствовал мой взгляд, оглянувшись через плечо и подмигнув мне. Я ответила сияющей улыбкой.

— Да, внешне это похоже на мыло, но эта штука невероятно вкусная! — выйдя из магазина, Флинн протянул мне небольшой конвертик из пекарской бумаги с брусочком чего-то шоколадного, с густой посыпкой из орешков.

Я с энтузиазмом откусила кусочек и удовлетворительно промычала.

— Этот тоффи называется «Шоколадный взрыв», — Флинн вовсю работал челюстями, уплетая огромную ириску.

— И вправду, будто мини — взрыв шоколада у меня во рту! Это невероятно, Флинн! Мне стоит запомнить адрес этого магазина.

Он легко рассмеялся.

— Если хочешь, я буду носить тебе эти тоффи хоть каждый день.

— Было бы замечательно, но думаю, что моя фигура может сильно пострадать, — я погладила свой плоский натренированный живот.

Он совершенно неожиданно положил свою руку поверх моей и абсолютно серьезно сказал:

— Здесь, чтобы испортить, нужно хорошенько потрудиться.

Я невольно раскраснелась от того, как откровенно это прозвучало. И Флинн, кажется, тоже только что понял это, и его лицо слегка вытянулось от понимания двусмысленности этой фразы.

— А почему ты решил стать юристом? — мне пришлось сменить тему, чтобы разбавить этот неловкий момент.

Мы повернули на улицу, где было мало людей, узкую и наполненную приятным теплым светом. Здесь находилось несколько лавочек органической косметики, магазин сувениров и книг, а так же пекарня с домашней выпечкой, откуда шли невероятные ароматы гастрономических изысков.

— Это отец, — он как-то тяжело вздохнул и опустил глаза, — он юрист. У нас что-то вроде семейного бизнеса. Хотя мне хотелось поступить на физический факультет Калтеха, это в Пасадене. Я и поступил, да только вот отец перенес инфаркт, и лишние волнения ему ни к чему.

— Ты хотел учиться на физика?

Трудно было представить этого сексуального мужчину в рядах ученых физиков перед кучами бумаг с бесчисленными формулами, решающего какую-нибудь сложную научную задачу.

— Удивлена? — Флинн снова рассмеялся, — это из детства. В двенадцать лет, насмотревшись Стар Трека, я подумал, что было бы круто создать варп — двигатель. Тогда-то я и решил, что хочу заниматься физикой. Ходил на дополнительные кружки в школе и штудировал научную литературу. Поначалу это было что-то вроде увлечения и родители не нажимали на тормоз, считая, что повзрослев, я перестану заниматься фигней. Но детское увлечение переросло в желание стать частью науки и тогда они забили тревогу. Отец сильно переживал мое поступление на физический факультет и у него случился инфаркт. Мама умоляла послушать отца и встать во главе семейного бизнеса. И вот, уже окончив университет, я работаю в агентстве отца.

Мне хотелось как-то приободрить его, да только нужные слова все не находились. Да и к чему? Что сделано, то сделано. Флинн сказал, что и так рад всему этому, иначе бы он просто не познакомился с такой очаровательно девушкой, как я. Комплимент мне понравился, правда, момент испортили «жрицы любви», активно зазывавшие прохожих мужчин на углу улицы. Не обойдя наши скромные персоны своим вниманием, они кричали Флинну бросить стерву и пойти нормально поразвлечься. Как и полагается, мы пропустили все мимо ушей.

— Не понимаю людей, которые готовы поступиться моральными принципами ради денег, — произнес мой спутник.

Мы снова вернулись на Кей стрит.

— Работы бывают разные, — неуверенно сказала я.

Он как-то странно на меня посмотрел.

— Глупость отговариваться работой.

От слов Флинна мне стало не по себе. На секунду мне показалось, что он знает обо всех моих темных делишках, но потом поняла, как это нелепо с моей стороны, подозревать совершенно обычного парня и устыдилась своей развивающейся паранойе.

— Ты так и не рассказала о своей работе.

— Потому что нечего особо рассказывать, — я пожала плечами, — у нас совсем небольшой офис на Джей стрит, коллектив маленький, работы много. В основном, мы занимаемся поисками какой-нибудь редкой вещи для богатых клиентов. Все это мне вполне нравится.

— Как-то не круто совсем без выходных работать, — Флинн всматривался в мое лицо, ловя каждую эмоцию.

— Но сейчас-то у меня отпуск, — неловко улыбнулась я.

Мы еще долго гуляли, болтая на разные отстраненные темы и узнавая друг друга. С каждой минутой мне все сильнее казалось, что на свете нет человека, понимающего меня лучше остальных и разделяющего большую часть моих увлечений. Но, чем дальше он рассказывал о себе, тем сильнее росло во мне чувство нереальности этого человека. Я не встречала мужчины, который бы на все сто процентов подходил под мое описание идеала… кроме Флинна. Это-то и настораживало. Будто кто-то специально подослал его ко мне.

Я даже начала перебирать в голове различные варианты и людей, кто мог бы такое сделать.

— Что-то случилось? — вклинился в мои раздумья его обеспокоенный голос.

Мы находились в парке Крокер, где было совсем безлюдно. Здесь находились лишь тени от раскидистых деревьев, а полумрак блуждал вокруг, изредка пронзаемый голубоватым светом, идущим от музея художеств. Я даже не заметила, как мы оказались здесь. Кажется, я потерялась в своих догадках.

— О, прости, наверное, я просто устала после работы.

Я взглянула на Флинна и увидела на его лице легкую улыбку, его глаза смотрели на меня так нежно, что все мои подозрения улетучились быстрее мысли. Он погладил меня по щеке, запустил пальцы в мои волосы, пропуская их между ними, и я не смогла устоять от соблазна поцеловать его. Наши губы неумолимо встретились в поцелуе. Мое сердце колотилось в бешеном ритме, а когда он сильнее прижал меня к себе, то я на время выпала из реальности. Что сказать?! Кажется, мне посчастливилось нарваться на мастера французского поцелуя.

Мы не отрывались друг от друга, пока не зазвонил его телефон. Ух, до чего же я ненавидела в тот момент этот атрибут современности и мысленно посылала проклятия его создателю.

Флинн остолбенел, держа трубку у уха. Его мышцы напряглись, и он весь превратился вслух.

— Что произошло?

Он напряженно посмотрел на меня.

— Отец… он в больнице. Все плохо.

— Я могу поехать с тобой.

Его голос еле заметно дрожал.

— Спасибо, но уже поздняя ночь. Лучше поезжай домой, поспи. Давай, я вызову такси.

— О, не стоит! Мне здесь недалеко и я дойду.

Все время, пока мы ждали такси, Флинн молчал, погруженный в свои мысли, а я не навязывалась, понимая, что ему сейчас тяжело. Когда машина подъехала, он крепко обнял меня и вновь поцеловал.

— Я позвоню тебе завтра, обещаю, — улыбка у него вышла кривая, хоть он и старался.

Он сел в машину, а во мне вновь нарастало чувство надвигающейся опасности.

* * *

И снова идти домой мне было бесполезно. Стрелки часов показывали без пятнадцати четыре утра. Быстро цокая каблуками, я уже подходила к зданию своего офиса, вдруг заметив в окнах на четвертом этаже слабый свет. Первой мыслью было, что вернулся босс, да вот только… его машины нигде не было. Он очень редко оставлял свою Тойоту Супру в гараже. Можно сказать, она вечный его спутник.

У входа в здание стояли двое парней и о чем-то тихо переговаривались. Я четко видела их из-за колонны, которая послужила для меня прикрытием. Кто это? И что они забыли здесь в такую рань?

— Эй, а мы тебя слышим, — раздалось где-то совсем рядом.

Я не двинулась с места, вдруг они это не мне.

— Там за колонной, давай выходи, — снова премерзкий смешок.

Без сомнений, это вампиры. И они, возможно, пришли по мою душу. Делать нечего, прятаться от них бесполезно. Шумно выдохнув, я вышла из своего укрытия.

— Надо же, — говорил парень с волосами, на которые, кажется, пролили зеленку. Он совсем не был удивлен, — это ж телка Матея.Милое платьице!

— Не настолько, как твоя сиреневая футболочка, — пробурчала я.

Его подельник с огромным носом и черными волосами заржал.

Зеленоволосый немедленно ринулся в мою сторону.

Он двигался так же медленно, как обычный человек. Молодняк, с этими я точно справлюсь.

В самом начале моего пути по миру «неживых» Йоан заставил меня выбрать какой-нибудь вид единоборств на случай самозащиты. Мой выбор пал на капоэйру, она показалось мне красивой, да и для слабой меня (по сравнению с вампирами) весьма подходила. Этот вид боя идеален для уклонения от сильных ударов противника и не раз спасал меня. Как и сейчас.

Вампир ожидаемо просто кинулся на меня, пытаясь схватить за плечи, я резко пригнулась и, крутанувшись, сбила его с ног. От смертной никто не ожидает особой прыти, но я умела двигаться быстро. Специально для этого Йоан несколько раз в неделю устраивал мне спарринг. Впрочем, с ним я всегда оказывалась на лопатках. Но, то первородный с неизмеримым опытом, а передо мной была всего лишь мелочь, не способная даже как следует покусать тебя.

На каблуках, даже всего и пять сантиметров, исполнять кульбиты весьма проблематично. Туфли незамедлительно полетели в стороны, а я осталась босой. Правда, как следует поразмяться мне не дали. Из здания выбежал третий вампир, лица которого я не смогла разглядеть. Он крикнул своим уходить и оставить меня в покое. Через минуту на улице стихло. Ни следа от гостей.

Я застала офис в полном разгроме. Здесь хорошенько пошарились. Кому, чертову мать, это понадобилось? И что конкретно они искали?

Пока я убиралась, настало утро. Полная недобрых мыслей, моя голова встретилась с диваном и я тут же заснула.

Глава 5 Перед смертью не надышишься

Я спокойствие. Я маленькое белое облачко спокойствия. Нет ничего в этом мире, способного меня огорчить. Все вокруг меня радует.

На кой черт нам нужны эти долбаные часы?! Тиканье секундной стрелки раздражало, еще чуть-чуть и я могла сойти с ума. Почему в офисе нет электронных часов?

— Да заткнитесь вы! — дырокол полетел точно в настенные часы.

«Установка спокойствия» совершенно не помогала мне, хотя ресурс, на котором я ее нашла, уверял, что это самый верный способ прийти к внутренней гармонии. Но, черт его раздери, я так и осталась раздраженной… сильно раздраженной.

Две недели без работы показались мне сущим адом. Я и подумать не могла, что настолько свыклась с ней и начну серьезно нервничать в ее отсутствие. Понемногу сходя с ума от безделья, я напряжено чего-то ждала. Хоть небольшого дельца. От скуки я даже несколько раз сделала перестановку в офисе и полчаса назад закончила десятую генеральную уборку.

Ничего не помогало.

Босс пропал. Две ненавистных недели от него ни слуху, ни духу. Он не отвечал на мои звонки, а пару дней назад и вовсе отключил свой телефон. Не то, чтобы я беспокоилась за первородного, просто такой длительный период молчания у нас был впервые. Мне было немного не по себе без ощущения его незримого присутствия.

Я полагала, что Йоан в Румынии. На съезде, о котором говорила Марджори. Но неужели съезд так затянулся? Или может что-то случилось? Хотя вот об этом мне совсем не хотелось думать. Мысли о нехороших вещах, случившихся с Йоаном, приводили меня в некое подобие паники. Я уже не представляла свою жизнь без него. Он стал неотъемлемой её частью.

А между тем ситуация в городе начала накаляться. Каждый день в новостях передавали о жестоких нападениях на людей и таинственных исчезновениях. Власти уже подумывали о введении комендантского часа.

Конторский телефон разразился громкой трелью. Мгновение и я уже с надеждой прикладывала трубку к уху.

— Мисс Мэйер, добрый день. Надеюсь, не помешал?

Невероятно, но мне показалось, что в воздухе витает аромат свежего кекса и насыщенного чая. Это звонил Брингри из транспортной компании, невозмутимый и сдержанный мужчина шестидесяти лет. Он был чистокровным англичанином, которого не смогли изменить даже двадцать лет прожитых в Америке. Скорее наоборот, это Брингри менял все вокруг себя. Он был словно окутан атмосферой матушки Англии. Когда ты находился рядом с ним, тебя одолевало желание незамедлительно отведать овсянки и выпить пару кружек чая.

— Рада слышать, Брингри, — произнесла я с еле сдерживаемым разочарованием, поскольку надеялась на звонок от другого человека.

— Мисс Мэйер, крайне извиняюсь, но не соизволили бы вы забрать вашу посылку в нашем офисе? Наш курьер уже два дня не дает о себе знать.

Через полчаса я была в конторе Брингри. Хозяин, по обыкновению, встретил меня за своей стойкой из массива бука в идеально отглаженном костюме в клетку. На его руках светились кристальной белизны перчатки. Густая седина покрывала голову. Он смотрел на мир глазами видавшего виды человека, которого было невозможно удивить.

— Прекрасно выглядите, мисс Мэйер.

Он выудил откуда-то из-за стойки небольшую коробку с печатью, на которой красовался орел. Я знала, кому принадлежит этот знак.

— Мистер Рачинский выражает вам благодарность за его исполненный каприз.

Да, мне пришлось изрядно попотеть, доставая для этого богатенького первородного кровососа редкую картину, имя автора которой я тут же позабыла. Радомир Рачинский, а именно так его звали, был кем-то вроде друга для Йоана, и поэтому делу присваивалась особая важность.

— Ах да, по поводу мистера Доуэлла, — как бы невзначай начал Брингри. Я замерла, ожидая ответа, — можете не беспокоится на его счет. Обычный человек, вся предоставленная вами информация о нем является правдой. Могу точно вас уверить, что он никоим образом не соприкасается с «тем» миром.

Я с облегчением выдохнула. Конечно, это было некрасиво с моей стороны проверять Флинна, но уж эта его, черт возьми, идеальность! Брингри, кажется, знал абсолютно все. Какой вопрос ты сможешь задать этому англичанину, будь уверен — он на него ответит.

— Спасибо, Брингри. Может, вы сможете еще раз помочь мне? Конечно, я заплачу.

— Не нужно денег, мисс Мэйер. Что вас интересует?

Я немного замялась, обдумывая, а стоит ли вообще спрашивать о моем начальнике.

— Нет ли новостей о Йоане Матэйе?

— Нет, — тут же отозвался хозяин компании, — мистер Рачинский тоже интересовался его судьбой. Похоже, ваш босс сильно занят.

— Подождите… Я думала, они вместе на съезде в Румынии.

Брингри поднял брови в легком удивлении.

— Но, дорогая мисс Мэйер, съезд еще не начался. Он будет лишь на этой неделе.

Меня словно ударило током. Какого черта? Где носит Йоана? Что за мрачные дела могли отвлечь его настолько, что он не связался даже со своим другом? Здесь явно нечисто и дурно пахнет.

Я поблагодарила Брингри и вышла на улицу. Уже пару дней стояла не по — осеннему жаркая погода за тридцать. В преддверии Хэллоуина это было довольно необычно, впрочем, я радовалась этим денькам. Перспектива предстоящей зимы всегда удручала меня. Я слишком любила жару и солнце. Кажется, этот город идеально мне подходил. Может хоть вампиры перестанут так активно действовать в жару, а то в последние две недели количество совершенных ими преступлений только нарастало.

Меня неожиданно поразило страшной догадкой. А вдруг всему виной мой босс? Вдруг это он затеял игру с низшими вампирами? Но зачем? Те странные типы, что обыскивали наш офис, вовсе не были нацелены покалечить меня. И после тщательного осмотра помещения оказалось, что ничего не пропало, следов взлома также не было. Хотя Йоан никогда не потерпел бы такого надругательства над своим офисом. Впрочем, черт знает, что творится в его светловолосой голове.

Мне не хотелось возвращаться к звенящей тишине офиса и, поймав такси, я отправилась в фирму, где работал Флинн. В такси я распечатала посылку от Рачинского. В ней лежала изумительная антикварная статуэтка танцующей дамы. Ноги и развевающееся платье были из бронзы, а грудь, плечи, шея и голова выполнены из слоновой кости. Девушка была как настоящая, она будто застыла в середине танца, ее левая рука была вытянута в изящном жесте, а лицо имело трогательное выражение. На основании была надпись «A. ERMLER.fec».

— Долбаные вампиры, — подумалось мне, — вечно норовят подсунуть какую-нибудь старинную хрень.

Это, конечно, чудовищно приятно получать такие подарки, но я бы предпочла коробку конфет. Мне всегда казалось, что дорогие подарки дарят только близким людям. К тому же, подобная роскошь выбивала меня из себя и делала обязанной за подарок.

На дне коробки покоилась записка. Почерк у старого друга Йоана был мелкий и витиеватый, если честно, я с трудом разбирала слова за невероятным обилием закорючек.

«Благодарствую вам, Соня. Картина прекрасна, как и сотни лет назад. Эта чудесная статуэтка в подарок для вас родом из Западной Европы начала XX века….»

Я даже не стала дочитывать, этот первородный мог трепаться до скончания веков. Тем более, что такси уже подъехало к офису Флинна.

Сейчас он заправлял фирмой отца, который до сих пор не отошел от повторного инфаркта и лежал в палате интенсивной терапии. Поэтому Флинну пришлось стать директором, невзирая на его нежелание. Мы встречались почти каждый день, и это, пожалуй, был единственный плюс моего незапланированного отпуска.

* * *

Длинноногая блондинка на входе с натянутой улыбочкой и отнюдь не дружелюбным взглядом послала меня куда подальше, заявив, что мистер Доуэлл сейчас отсутствует. После чего я сразу позвонила Флинну, все-таки было неправильно с моей стороны без предупреждения нагрянуть к нему на работу. Он ответил, что сейчас освободится и приедет.

Когда он радостный залетел в двери офиса, блондинка, которую, кстати, звали Мэг, просияла и защебетала о каком-то клиенте, а я невольно залюбовалась видом Флинна. В сером костюме он выглядел еще привлекательнее, чем обычно. Мои колени предательски задрожали, а дыхание участилось.

— Передай Фреду, что он сегодня за главного, а у меня срочные дела, — сказал Флинн в ответ на щебетание блондинки.

Лицо Мэг вытянулось, было видно, что такое заявление расстроило её, и мне сложно было справиться с желанием показать ей язык. Вдвоем с Флинном мы вышли наружу под лучи палящего солнца.

— Не очень-то правильно бросать своих подчиненных в разгар рабочего дня, — я еле сдерживалась, чтобы не заулыбаться во все тридцать два от счастья.

Целый день вдвоем — да это просто подарок судьбы!

— Я и так планировал уйти, хотел навестить маму, — он открыл передо мной дверь офисного автомобиля Форд Мондео 2003 года цвета «мокрый асфальт».

— Кажется, я сорвала твои планы.

— Что ты, я только рад, — он широко улыбнулся, — ты обедала? Я знаю одно местечко, где потрясающе кормят.

— Умираю с голоду! — в животе и вправду урчало.

И мы вновь помчались в старую часть города, где умели готовить по — настоящему вкусно.

* * *

День пролетел незаметно. Мы с Флинном сильно удивились тому, как быстро настал вечер. Отчасти из-за насыщенной программы. Несмотря на прожитые шесть лет в Сакраменто, я так и не увидела большей части достопримечательностей, а о некоторых местах даже и не подозревала. Например, для меня стал огромным открытием до сих пор действующий паровоз, сохранившийся со времен основания города. И он был едва ли не первым пунктом посещения всех туристических маршрутов. Как я могла упустить практически символ этого города?

К концу дня я была перенасыщена эмоциями, голова моя слегка кружилась и, не раздумывая ни секунды, я согласилась провести вечер у Флинна дома, прекрасно понимая, чем это может мне грозить. Мне пришлось задвинуть в дальний угол своего сознания поучающие слова своей матери: «Сначала хорошо узнай человека и только потом, переходи на новый уровень, а то можешь пожалеть». Я убедила себя, что и так прекрасно знаю Флинна… Тем более, что секса у меня не было уже целую вечность. В таких обстоятельствах можно и забыть о кое-каких приличиях.

Квартира у него была небольшая, но чистая и уютная. Она находилась на шестом этаже в кондоминиуме на Пи стрит. Кухню и гостиную разделяла небольшая барная стойка. Ничем непримечательный коричневый диван, небольшой стеллаж с литературой и дисками, черный журнальный столик с лежавшим на нем ноутбуком, небольшая плазма на стене и кондиционер. Здесь не было лишних вещей. Все только самое необходимое.

Скидывая пиджак на диван, Флинн предложил заказать немного китайской кухни, и я не стала отказываться.

Мы поужинали, рассказывая каждый о своем прошлом и обсуждая всевозможные несущественные глупости. Мне захотелось «освежиться» и я спросила где ванная комната.

Путь в ванную лежал через его спальню. На обратном пути я слегка затормозила, рассматривая её. Темно — синие стены, кровать, тумбочка, комод и шкаф, ничего необычного… только это все больше напоминало декорации к дешевому сериалу. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Мне просто показалось.

На комоде стояла пара фотографий в рамках. На одной Флинн с престарелой женщиной, на второй он был с маленькой девочкой на плечах, а его самого обнимала темноволосая девушка, на заднем фоне виднелась часть колеса обозрения.

— Сестра с племянницей, — неожиданно раздалось сзади, — она со своей семьей живет в Нью — Йорке и нам не часто удается увидеться.

Он стоял так близко ко мне, что я чувствовала его дыхание на затылке. Можно было развернуться и встретиться с ним взглядом, но вместо этого я сделала небольшой шаг назад и коснулась спиной его широкой груди. Флинн незамедлительно заключил меня в свои объятия. Нас разделяло только несколько миллиметров ткани, и эта мысль привела в движение тысячи мурашек, что пронеслись по всему телу. Он наклонился и поцеловал меня в шею, отключив все разумное в моей голове. Да — а, у меня слишком давно не было секса. Я развернулась и, словно изголодавшаяся волчица, страстно впилась в его губы, попутно торопливо расстегивая пуговицы его рубашки. Все, чего мне так хотелось, это поскорее прикоснуться к его обнаженной коже.

Блуза была уже на полу, когда в кармане моих брюк завибрировал телефон. Нет, нет, нет… только не сейчас!

Вытаскивая телефон, чтобы забросить его куда подальше, я мельком взглянула на экран.

«Вызывает первородный ублюдок».

Я готова была ругаться самыми скверными словами, которые мне только известны. Этот негодяй умеет появляться совсем некстати.

— Брось ты его, — низко прорычал Флинн.

— Я не могу, — скорее простонала, чем произнесла я.

— Это он?

Но я уже ответила на звонок.

— Мэйер, в офис. Сейчас! — проревел в трубку Йоан и отключился.

Как всегда, в своем репертуаре, не поздоровавшись и не попрощавшись. Сжав телефон настолько сильно, что он начал потрескивать, я подняла с пола блузку и медленно её одела.

Флинн стоял в полнейшем недоумении, раздетый по пояс. Он все еще часто дышал. И меньше всего, сейчас, мне хотелось смотреть в ему в глаза. Можно было представить, что он чувствовал в тот момент, но я была бессильна ослушаться Йоана, иначе это стоило бы мне жизни. Как я могла объяснить это Флинну?

— Начальник вызывает тебя на работу поздно вечером?

— Знаю, это выглядит странно…

— Это выглядит так, будто ты спишь с ним, — в его словах звенела злость.

Я остолбенела.

— Чего?

Флинн подошел ко мне и легонько схватил за плечи.

— Прости, но это не может подождать до утра?

Я умоляюще на него посмотрела, и он со вздохом разочарования отпустил меня. Я чувствовала себя самой большой мерзавкой, оставляя его дома одного, неудовлетворенного и рассерженного.

В растерянных чувствах я поймала попутку. Сидя в машине, я долго раздумывала и приняла решение, что дело, которое предложит мне босс, будет последним. Ничего, найду новую работу, среди «живых». Осталось лишь придумать, как уйти от Йоана, сохранив свою жизнь.

* * *

В офисе было темно. Я не стала напрягаться и включать светильники. Все здесь было мне настолько знакомо, что я могла спокойно передвигаться и с закрытыми глазами. Кондиционер, который я забыла выключить, натужно работал, давая помещению приятную прохладу, резко контрастировавшую с уличной жарой.

Странно, но в офисе было пусто. Ни единого намека на присутствие Йоана. Просто нахальство с его стороны срочно вызывать меня на работу, в то время как сам он еще не приехал. Я сердито нахохлилась, ожидая его. Собираясь с ним серьезно поговорить, я хотела спросить, где он пропадал две недели и что делал все это время. Не знаю почему, но для меня это было важно. Я и так знаю о нем совсем немного.

Призрачный свет уличных фонарей отражался отчего-то металлического на журнальном столике. Я прищурилась и подошла поближе. Внутри все похолодело, когда я поняла, что это было.

Три аккуратно стоящих металлических термоса… моих термоса. Литр каждый. Их блеск завораживал и притягивал меня. Трудно было сдержаться, чтобы не прикоснуться к их холодной глади. Мои пальцы задели металл.

В тот же миг в темноте сверкнули, словно искры, глаза вампира. Йоан внимательно наблюдал за мной, сидя в любимом кресле возле напольного светильника, в дальнем углу комнаты. Все вопросы тут же застряли у меня в глотке, я вдруг поняла, что, возможно, не переживу этой ночи.

Глава 6 Суть вампира

Удивительно, на что способен человек, предчувствуя смерть. Мы из последних сил готовы грызть глотки и рвать когти, даже если наш противник сильнее, даже если надежда призрачна. Меня всегда интересовало, способна ли я на такое. Или может это лишь выдумки писателей, сгущающих краски? До этого момента я и вправду полагала, что не стану понапрасну тратить силы, ведь чем сильнее сопротивляешься, тем медленнее вампир захочет убить тебя.

Лицо Йоана исказила кровожадная ухмылка. Я с трудом видела его во мраке, но глаза вампира горели словно пламя. Босс был готов к нападению. То, что я делала, зарабатывая на стороне, ставило его репутацию под удар, да и вообще считалось мерзостью в среде вампиров. И Йоан явно не нуждался в подобных проблемах перед собранием Совета.

Он медленно поднялся. Все в нем выдавало кипящую внутри злость. Это была пауза перед броском.

Не задумываясь, я послала термос точно ему в голову, а сама перекатилась за диван, выигрывая сотую долю секунды.

В офисе я всегда прятала парочку пистолетов на случай незваных и враждебных гостей. Один из тайников с пистолетом ТТ как раз находился всего в паре метров от меня, за книгами с фантастикой. Только бы успеть! Не знаю, на что я рассчитывала, ведь предстояло еще каким-то чудом попасть вампиру хотя бы в голову.

Черта с два я умру сегодня!

Всё заняло не более секунды. Моя рука уже нащупала оружие и в тот же миг, развернувшись в поисках Йоана, я была припечатана к стене невероятной силой. На наших тренировках Матэй явно сдерживал свой натиск.

— Так бы и переломать тебе все кости, — Йоан одной рукой держал меня за горло, второй поднял правую руку с пистолетом вверх, — думала, я не узнаю?

Я не могла вздохнуть и пыталась свободной рукой оттолкнуть вампира, впиваясь ногтями ему в грудь. Босс прижимал меня к стене все сильнее. От него шла невероятная энергетика, казалось, она наполняла собой все пространство офиса. Никогда ранее я не чувствовала ни у кого такой сокрушающей Силы.

Мое сознание совсем поплыло, когда Йоан выдвинул свои клыки. Они были невообразимо огромными! Нет, это точно конец.

Он, не напрягаясь, поднял большим пальцем мой подбородок вверх, открывая себе место для укуса. Когда вампир собирается впиться в тебя клыками, это ни черта не круто, как показывают в фильмах или описывают в книгах. Меня не захватило невероятное наслаждение, и я не сгорала внутри от желания. Все мое существо было охвачено невероятным страхом. Все равно, что волк прижал ягненкаа. Я не могла пошевелиться и не могла смотреть.

Но вместо клыков я почувствовала, как Йоан глубоко вдохнул воздух у моей кожи.

— Ты времени зря не теряла, насквозь провоняв этим… человеком.

Его горячий язык проскользил вверх по пульсирующей яремной вене. Я впала в истерику. Никогда за всю свою жизнь я не чувствовала такого животного ужаса. Повторюсь, НИКОГДА. Разве можно что-то спрашивать с этого первородного вампира? Возможно, он стар как сама история. Ему не составит труда убить любого обитателя планеты и, уж точно, он не станет жалеть об убийстве. Сама его суть — быть хищником.

— Н-не н-надо, — я скулила как новорожденный щенок, — п-прошу-у-у.

Мне было абсолютно наплевать, что я выгляжу жалко. И мой разум уже не понимал, хочу ли я жить или лучше поскорее умереть и не чувствовать всего этого.

Внезапно хватка исчезла, и я рухнула на колени. Мое тело била крупная дрожь и, казалось, оно не принадлежало мне.

И это чувствует жертва, когда вампир захотел полакомиться ею, не прибегая к гипнозу?

Яркий свет ламп, включенных Йоаном, растерзал тьму, царившую в офисе. Мне на колени упала небольшая черная карточка. Дрожащими руками я поднесла её к лицу.

«Hotel Hilton. Black bird».

Золотые буквы переливались на черной глади карты.

— К моему сожалению, расправу придется отложить. Это твой пропуск на съезд в Румынию, — буднично произнес начальник, — и вытри уже свои сопли, смотреть противно.

Я и не заметила, что по моим щекам текли слезы.

— Я?! В Румынию? Но почему?

— Кто знает? Они не отчитывались. И я не могу ослушаться, — Йоан раздраженно выдохнул и подтолкнул ко мне спортивную сумку, стоявшую неподалеку, — Переоденься, в Румынии сейчас прохладно.

Я была как во сне. Все казалось приглушенным, и я двигалась словно в густом джеме. После пережитого меня клонило в сторону дивана, хотелось проспать, по меньшей мере, часов двадцать. Мысли о приглашении в Румынию и том, что же все-таки понадобилось от меня какому-то там Главному, чуть слышно стучались в черепную коробку.

— Отвернись, — медленно проговорила я, понимая, что ещё чуть-чуть и упаду в обморок.

Йоан сел в кресло и демонстративно уставился на меня, вовсе не собираясь следовать моей просьбе. Я пожала плечами и достала из сумки черное облегающее платье, которое купила на прошлой неделе, намереваясь покрасоваться перед Флинном. Интересно, как, по мнению вампира, это легкое платье могло защитить меня от румынской прохлады? И он, что, был у меня дома и рылся в вещах?

Я спокойно смотрела ему прямо в глаза, пока медленно расстегивала и снимала блузку. Йоану отлично удалось меня запугать, хорошенько напомнив, кто он есть на самом деле. Мне не стоило забываться впредь.

— Что ты сделала с ним? — босс отвел взгляд и потянулся за лежащим под торшером термосом.

— Я не такая дура. Этот вампир встретил свой последний рассвет далеко за городом.

Он фыркнул.

— Получаешь от этого удовольствие?

Как же мне сейчас хотелось вернуться к спокойному и добродушному Флинну.

— Ты не понимаешь, — проговорила я тихо, мне всегда с трудом давалось делиться с кем-то собственными переживаниями, — Мой отец… он болен и ему нужны деньги на дорогостоящую опера…

— Чушь, — прошипел Йоан.

У меня все внутри перевернулось.

— Что, прости?

— Я прекрасно все знаю, — он встал и начал обходить меня по кругу, — Разве твоя мать не говорила, что им уже хватает на лечение? Какие глупые отговорки ты используешь. Вы, люди, только и делаете, что врете сами себе. Творишь зло только лишь из добрых побуждений? Не смеши! Могла просто попросить у меня прибавки к зарплате или найти достойную подработку. Ты же продолжаешь выкачивать жизнь из невинных. Убеждай себя сколько угодно, но меня ты не обманешь.

Лицо босса искривила презрительная усмешка. А меня вновь стало трясти, только теперь уже от ярости. Я злилась сама на себя, понимая, что вся эта история с отцом просто легла мне на руку. Не знаю, что и когда во мне сломалось, но пропасть между прежней и теперешней Соней Мэйер была невероятно огромной. И Йоан это знал. Он видел меня насквозь.

— Надо же, прямо у меня под носом появился маленький монстр. Еще хуже по своей сути большинства вампиров, — он остановился позади меня, — Мэйер, ты не перестаешь меня удивлять. Но, давай лучше перейдем к делу. Наш самолет через час и, пока нет лишних ушей, заранее предупреждаю…

— Йоан, — я немного промедлила, кажется, теперь я всегда буду его бояться, — на счет лишних ушей… две недели назад сюда пробрались какие-то…

— Знаю.

— То, есть это были твои вампиры?

Йоан снова оказался передо мной. На лице его застыло удивление.

— Мои вампиры? Так, Мэйер, признавайся, что ты опять себе надумала?

Мне пришлось рассказать ему о своих подозрениях на счет молодых вампиров и участившихся нападений. Он внимательно меня слушал, но уголки его губ предательски подрагивали, и, вместе с этим, ко мне приходило понимание того, что я глубоко заблуждаюсь. К концу моего монолога Йоан откровенно рассмеялся. Это было обидно. Моя теория собственной армии Матэя развеялась в прах.

— Идиотка, — он резко стал серьезным, — Ты знаешь, как становятся вампиром?

— Да. Дарующий отдает часть своей жизненной силы, то есть крови, смертному, — заучено отчеканила я.

— Разве, похоже, что я с кем-то делился? Чтобы провернуть подобное, одного первородного мало, нужна поддержка, по меньшей мере, трех или нескольких высших. Как ты можешь заметить, у меня нет своего, как вы люди любите говорить, клана. И я не имею привычки заводить себе «собачек». В офисе побывали шестерки Элроя. Для справки, он — старший брат из дома Колдвинов, не отличающийся особой любовью к нашим законам и власти. Этот идиот считает себя умнее всех и это его вина, что низшие множатся со скоростью кроликов. Что еще хуже, ходят слухи, что он намеревается обвинить в этом меня, якобы имея неопровержимые доказательства. И я надеюсь, ты понимаешь как некстати сейчас твоя история с небольшим кровавым бизнесом.

Мне стало стыдно. Я чувствовала себя провинившимся ребенком.

— Мог бы просто сказать, а не устраивать показательное выступление.

Йоан подошел почти вплотную, и на меня снова накатила дурнота.

— Иногда просто сказать недостаточно. Не веди дел за моей спиной и, возможно, останешься в живых. Бери сумку, мы выезжаем.

Глава 7 Румыния и новые знакомства

Кажется, я оторвалась за все время работы у Йоана, проспав большую часть тринадцатичасового перелета. Хотелось бы побольше, только босс нагло растолкал меня, заставляя привести себя в порядок. Мы должны были оказаться на территории, где меня будут считать его новой игрушкой, а игрушка должна соответствовать хозяину. Йоан провел тщательную подготовку, по нескольку раз повторяя, как я должна вести себя и что говорить.

Как я и предполагала, Совет проходил в Трансильвании, в милом и уютном городке Сибиу, в самом центре страны. Название городка я слышала впервые. Все здесь дышало старой Европой. Та небольшая часть города, что я успела разглядеть в окно автомобиля, пока мы ехали из аэропорта в отель, сразу нашла уголок в моем сердце. Уверена, что как-нибудь я хотела бы вернуться сюда.

Отель Хилтон находился на небольшом удалении от города, отгороженный от дороги массивом леса. Небольшой, в пять этажей, с полукруглой башней и такими же маленькими полукруглыми балкончиками, декорированными кованым железом. Отель встретил нас шикарным холлом с четырьмя бордовыми квадратными колоннами, обклеенными бело — золотыми классическими молдингами, мраморным полом с огромным узором в форме розы ветров по центру, прекрасными картинами на стенах и стойкой ресепшена из дорогого темного дерева с золотыми элементами.

Не говоря ни слова, Йоан протянул молодой кудрявой девушке за стойкой черную карту, подобную той, что лежала у меня в кармане.

— Мистер Матэй и мисс Мэйер, — сказала она, внимательно рассматривая карту. — Добро пожаловать в отель Хилтон. Здесь вы можете не беспокоиться, что ваш покой потревожат.

Девушка с улыбкой протянула электронный ключ Йоану.

— Ваш номер уже готов, портье вас…

— Не стоит. Мы сами, — перебил ее вампир.

Девушка лишь учтиво склонила голову и пожелала нам хорошего времяпровождения.

— Ты шутишь? — уже в номере я растеряно уставилась на Йоана, — один номер?

Он невозмутимо прошел мимо меня вглубь номера, осматриваясь. Надо сказать, наше временное обиталище было под стать холлу. Несколько комнат со светлыми однотонными стенами, мягкие диваны и кресла в красно — золотую полоску, много деревянных поверхностей, шкафы с богатой отделкой, огромные пушистые ковры. В воздухе витала атмосфера загородного дома королевы Анны. А я была простой американской женщиной, которой подобные роскошества всегда казались излишними. Но меня смущала не только помпезность внутреннего убранства… здесь также не было дверей. Странное решение дизайнера. Одни широкие квадратные проёмы, обрамленные все той же богатой отделкой из дерева.

Какого черта? Где, мать твою, двери? Я мысленно выругалась.

— Было бы странно, если бы мы поселились отдельно, не так ли? — Босс появился в одном из проемов. — Не волнуйся, здесь две кровати. И это неплохой номер.

— Да больно надо, — пробурчала я под нос, снимая свое пальто.

Очень предусмотрительно с его стороны было взять мою теплую одежду с косметикой. Но каково было мое удивление, когда, роясь в собранной им сумке, я нашла на дне свое нижнее белье. Я кипела от возмущения, но что я могла ему сказать? По крайней мере, он учел все, что может мне понадобиться в поездке.

— А вампиры спят? — вдруг озадачилась я, не зная подобных нюансов потусторонней жизни.

— Бывает, — уклончиво ответил Йоан и подошел ко мне, засунув руки в карманы своих черных брюк. — Из номера не выходишь, с постояльцами не разговариваешь, еду заказываешь в номер, отельным служкам открываешь, только если те принесли твой заказ. И никаких исключений. Выходить можно лишь со мной или по моему позволению.

— Чего?! — возмутилась я. — Домашний арест? А как же…

— Повторюсь, никаких исключений. Это тебе в наказание. Мы не в развлекательной поездке и, если ты не заметила, то здесь каждый второй с радостью осушит тебя до дна.

Йоан как-то загадочно на меня смотрел, будто раздумывая о чем-то. Я молчала, ожидая от него хоть какого-то действия, но вампир застыл словно статуя. Может, мне нужно начинать нервничать? Но, как ни странно, я оставалась спокойной. Видимо, мой лимит на эмоции уже исчерпан. И я просто стояла, глядя ему в лицо. Это странное действие (или бездействие?) продолжалось не больше минуты. Потом он просто резко развернулся и направился к выходу, кинув напоследок:

— Располагайся.

Дверь хлопнула, и все вокруг погрузилось в мрачную тишину.

Ну почему практически все наши встречи заканчиваются именно так? Это чертовски раздражало. Неужели он не может разговаривать и вести себя нормально? И вообще, что значит «нормально» в его понимании?

Я прошла в глубину номера, желая застолбить себе спальное место и щелкая по пути выключателями. Вот в комнате с приятным запахом сандала включился свет, и я онемела от увиденного: все здесь было цвета слоновой кости. Кофейный столик с резными ножками, два стула с высокими спинками обитые бело — золотым бархатом. Шкаф в потолок, заполненный книгами. Шторы — тяжелые портьеры, подхваченные белым мелким канатом с кисточками. Невероятно мягкий ковер с длинным ворсом, походивший на шкуру. И чудовищно огромная кровать с резной высокой спинкой на ножках. На ней при желании могла уместиться вся моя семья (я, сестра и родители) и еще осталось бы место.

Ну нет, это уже слишком. Мне не хотелось спать в подобном белом излишестве, но эта спальня была ближе всего к ванной комнате. Хоть не придется дефилировать через весь номер.

Несмотря на разницу во времени, спать мне не хотелось. Поэтому я решила побродить по номеру и поискать что-нибудь интересное. Так в итоге обнаружились: капсульная кофеварка, объемный мини — бар, музыкальный центр, проектор и экран, а так же массажное кресло с вибрацией, наличие которого не могло не радовать.

Я не знала когда именно придет Йоан, поэтому понемногу начала скучать от безделья. Еще только настало утро, а я уже посмотрела по меньшей мере несколько фильмов, пролистала все имеющиеся в номере журналы и около десятка книг, которые, конечно же, были на румынском языке.

Я всегда самоуверенно полагала, что знание других языков мне без надобности, ведь английский — это международный язык. Конечно, в школе мной был честно пройден курс испанского, но он мне так и не дался. У меня напрочь отсутствовала способность к языкам, в отличие от моей младшей сестры, которой они давались с невероятной легкостью.

Кстати о сестре: как будто почуяв, что о ней думают, она вышла на связь по электронной почте уже днем, когда я кое-как пыталась впихнуть в себя национальное блюдо — суп Чорба. В Сиэтле уже ночь, а она только вернулась домой с дополнительных занятий, уставшая, но жутко довольная. Энни писала, с каким воодушевлением она ждет практики в одном из лучших в стране медицинском центре и как сильно ей нравится учиться в университете. Меня охватило чувство гордости за сестру. Она всегда казалась мне гораздо умнее и благоразумнее меня. Я же была вечной разгильдяйкой и не любила сидеть дома за книжками, обладая невероятной способностью влипать во всяческие неприятности. Впрочем, вся моя жизнь была сплошной неприятностью. И мне до сих пор не верилось, что такой классный парень как Флинн встречается именно со мной.

Флинн Доуэлл… Я все никак не решалась ему позвонить. Тем паче я не знала, как преподнести ему новость о моем срочном отъезде в другую страну вместе с боссом. Несколько раз я хваталась за телефон, набирала его номер, но тут же бросала трубку. Наверное, он безмерно зол на меня.

Пока я принимала душ, меня вдруг осенила неожиданная мысль (впрочем, в душе это обычное дело). А если этому гнусному Элрою вдруг удастся обвинить во всем Йоана, то, что ждет после этого меня? Ведь я потеряю всякую защиту. Кажется, эта поездка может стать последней в моей жизни.

Завернувшись в полотенце, я направилась в свою комнату, отметив, как странно похолодало в гостиной.

— Чем же так озабочена юная барышня? — догнал меня со спины бархатистый голос.

Я взвизгнула и подскочила на месте.

На кресле возле открытого окна сидел неизвестный мне субъект. Он невероятно походил на Джека Уайта, тот же острый нос, бледная кожа, черные вьющиеся волосы, лишь одно отличие выдавало его — это глаза, настолько черные и потусторонние, что по коже пробежал недобрый холодок.

— Какого?! Ты кто такой? — сердито заорала я, старательно придерживая полотенце.

— О! Прошу прощения! — он дружелюбно улыбнулся. — Я — Радомир Рачинский, друг вашего шефа.

— Очень приятно, — процедила я сквозь зубы, бочком продвигаясь к своей спальне и не сводя с гостя глаз.

За окном уже наступил вечер. Рачинский заметил мой обеспокоенный взгляд, брошенный в сторону окна.

— Просите, что так неожиданно, — он встал с кресла и, безбоязненно повернувшись ко мне спиной, закрыл распахнутое окно, — да еще и таким варварским способом. Мне просто не терпелось познакомиться с вами, барышня.

Он повернулся, и с его лицом начали происходить неуловимые метаморфозы. На секунду он вдруг сделался невероятно привлекательным. Я помотала головой и сердито уставилась на него. Ну что за глупая попытка гипноза?!

— Батюшки, — Радомир чему-то неподдельно обрадовался, — и вправду! Я не могу повлиять на ваше отношение ко мне! Невероятно! О, старый прохвост нашел — таки себе интересный смертный экземпляр.

Я, мягко говоря, остолбенела от бьющей из этого вампира жизнерадостности. Эта встреча была о — очень странной.

Рачинский протянул ко мне руку:

— Вот и познакомились, мисс Мэйер.

В этот момент краем глаза я заметила, что в дверях застыл Йоан, молча разглядывая немую сцену: я мокрая и в полотенце и Радомир, протягивающий ко мне руку. Не представляю, что творилось у Йоана в голове, но он не выглядел радостным от встречи со старым другом.

— Что-то ты долго шёл, — так же радостно обратился Рачинский к Йоану. — Стареешь, друг мой.

Мне показалось, что у босса дернулся правый глаз. Не говоря ни слова, он просто подошел и, взяв одной левой вампира за грудки, потащил того из номера.

— Приятно было познакомиться! — странный первородный даже не сопротивлялся. — До встречи на балу, мисс Мэйер.

Дверь за ними захлопнулась, оставляя меня одну и в растерянных чувствах.

* * *

Я успела одеться, высушить волосы и накраситься к тому моменту как Йоан вернулся.

— Идиот, — услышала я его гневный рык из гостиной, где недавно прошла встреча с Радомиром.

Осторожно выглянув из-за стены, я стала свидетельницей того, как мой начальник срывает с себя порванную рубашку и в чувствах топчет её ботинком, стоя ко мне спиной. Никогда раньше я не видела его таким эмоциональным и… раздетым.

Худощавый, видно каждую мышцу под бледным полотном кожи. Спина была усеяна сотней мелких шрамов, явно полученных еще при смертной жизни. Кем он был? Несколько раз я расспрашивала его на счет прошлого, но получала в ответ лишь размытые и ничего незначащие фразы. Я знала, что когда на его кожу падает солнечный свет, она темнеет, приобретая бронзовый оттенок, сильно похожий на загар. И невольно засмотрелась. С начала моего взросления мне нравились не накачанные и мускулистые парни, а именно такие — худые и гибкие, такие тела просто как магнитом притягивали меня.

— Любуешься? — вдруг спросил он, не поворачиваясь.

Мои щеки предательски раскраснелись. Я перевела дыхание.

— Неужели вы подрались? — я хитро прищурилась.

Йоан поднял скомканную рубашку и обернулся ко мне.

— Да, — буднично произнес он, будто ничего не произошло.

Возможно, он сам не ожидал от себя той бури эмоций, нечаянным свидетелем которой я стала.

— Он хоть живой остался?

— Этого… вампира достаточно трудно убить, — он ухмыльнулся своим мыслям, — если это вообще возможно.

Йоан Матэй скрылся в ванной комнате. В последнее время мой босс с трудом сохранял спокойствие, наверное, дела стали настолько плохи. И в этой поездке с ним творилось что-то невообразимое.

— Постойте, — до меня только что дошли слова Рачинского, — какой еще бал?

— Долбаный бал, — ворчал Йоан, подставляя мне свой локоть. — Они привыкли так называть свои встречи. Это происходит примерно раз в десять — пятнадцать лет, будто бы мы отдаем дань традициям. Как по мне, то это сборище высокомерных ублюдков, которым и крови не надо, а дай только повыпендриваться друг перед другом. Похвастать новыми игрушками и замками.

Мы спускались по лестнице, выстланной красной дорожкой. Я была одета во все тоже черное платье, только Йоан откуда-то достал мне длинные перчатки и тяжелые серьги с несколькими рубинами. И надо признать, они мне жутко нравились. На мой вопрос смогу ли оставить их себе, он ответил, что сначала посмотрит на мое поведение.

Кстати о поведении: я должна была самозабвенно жаться к «хозяину», влюбленно на него смотреть, разговаривать с другими лишь с его позволения, в общем, изображать восторженную овцу.

Мы подошли к черной лакированной двери, в которой было видно наше отражение. Да, вампиры отражаются от любых поверхностей и от зеркал тоже. Над створками на темно — красном фоне светилось белым неоном название места — «Blackbird». Чуть приглушенно была слышна ритмичная современная музыка.

— Чёрный дрозд? Как песня у Битлз? — спросила я, вспомнив, что тоже самое название было написано на карточке.

— Нет, одна старая легенда, как-нибудь потом расскажу, — Йоан был напряжен.

Он толкнул дверь и в нос ударил стойкий запах крови. Я неуверенно посмотрела на своего спутника. Черты его лица ожесточились, а клыки выдвинулись. Теперь он был больше похож на какого-то зверя. Мои пальцы невольно вцепились в его руку. Мне было страшно, я чувствовала, что ныряю в бассейн с акулами.

Интерьер вполне обычный в духе ночного клуба в красно — черных тонах. Меня даже перекосило от тривиальности помещения, но потом я пригляделась получше. Высоко над толпой в клетках танцевали полураздетые бледные девушки, по их телам текли темно — алые струйки. По залу ходили одетые в кожу молодые люди (да, здесь были и парни) и предлагали собравшимся немного подкрепиться. Некоторые отказывались, но чаще вампиры, даже по несколько особей, прилипали к шее предлагавшего и не только. Это было отвратительно.

Здесь также были места для уединений, скрытые за тяжелыми красными шторами.

— Прекрати трястись, — Йоан говорил мне прямо на ухо, — иди на свое место, я сейчас.

Он указал на ряд диванов, где с отстраненным выражением лиц сидели, по меньшей мере, около двух десятков гипно — игрушек.

Я опустилась на диван рядом с той самой девушкой — ангелом, что недавно была моим товаром.

— Я думала, ты вампир, — она повернулась, пронзительно глядя на меня, — а ты такая же как я.

Я вдруг почувствовала себя неловко. Виноватой что ли.

— Я уже не девственница, — она придвинулась ближе. — Мой хозяин любит, когда мне больно. Хочешь, покажу свои порезы?

Что-то с ней было не так. Она была как-то странно загипнотизирована, будто специально, чтобы разозлить меня.

— Нет, спасибо, — лучезарно улыбнулась я, не зная как точно себя должна с ней вести. — А кто твой хозяин?

— Джеймс Элрой, старший из дома Элроев, — с придыханием выпалила ангел. У меня внутри все похолодело. — А кто твой?

— Йоан Матэй, сам по себе.

— Твой хозяин очень плохой бессмертный.

— Это еще почему? — удивилась я.

— Он жестоко убил самого младшего брата Джеймса, Этьена. Он был самым безобидным в их семье. Этьен просто питался, когда подлый Матэй разорвал его на тысячу маленьких кусочков, просто так, для забавы.

Зеленые глаза были широко распахнуты, и в них невозможно было разглядеть даже намека на здоровое сознание.

— Какая чушь, — усмехнулась я.

— Думаешь, почему мой хозяин так ненавидит его?

— Пусть и разорвал, значит было за что.

Я прекрасно знала, что ради забавы Йоан не станет убивать своих сородичей и этому порченому ангелочку не доказать обратное.

— Он и тебя разорвет, — улыбнулась девушка, — они все такие. С радостью копаются в наших внутренностях, а прежде отнимут все святое, надругавшись. Как думаешь, когда твое тело остынет, будет ли твой хозяин трахать тебя даже мёртвую? Думаю…

Мой кулак встретился с её смазливой физиономией. Зеленоглазая повалилась на диван и истерично захохотала, пачкая мебель кровью из носа. Честно, она меня взбесила. Как можно щебетать таким ангельским голоском такие мерзкие пакости? Мне нужно былоеё заткнуть. Даже просто потому, что отчасти из-за меня она стала такой.

Остальные «игрушки» даже не взглянули в нашу сторону. Зато оба хозяина оказались ту же секунду на месте.

— Какого хрена? — рыкнул Йоан.

Сразу за ним явился тот самый Элрой. На вид его с трудом можно было назвать моим ровесником. Длинные медные волосы забраны в хвост, нос с еле видимой горбинкой, смуглая кожа и глаза медового цвета. Скулы его были острые, а щёки слегка впалые. Он был до невероятного худощав. Хищно сузив глаза, он уставился на меня.

— Ничтожество, как ты посмела? — низко прошипел он со странным акцентом. — Только я могу бить её!

— Фу, ты бьешь женщин, Джеймс? — скривился мой босс.

— Заткнись, Матэй. Как будто твоя подстилка не получает тумаков.

— Нет. В отличие от некоторых, я знаю, как правильно обращаться с женщинами.

Элрой хотел было что-то сказать, но не успел.

— Как мило, вы бранитесь как две старые перечницы, — врезался в разговор мелодичный женский голос.

Около нас стояла длинноногая женщина в красном облегающем платье. Она была неописуемо, невероятно красива. Шелковистые прямые волосы черной гладью ниспадали до самой талии, идеально симметричное лицо с ровной бледной кожей, прямой нос, брови вразлет и чувственные губы. И формы её тела, надо сказать, тоже были что надо. Рядом с ней я была невидимкой. Разве что её красота была какая-то холодная.

Она обращалась к мужчинам, но её черные глаза сверлили меня своим холодом. Чего это она?

— Из-за каких-то смертных готовы глотки друг другу порвать.

— Опять лезешь не в свое дело, Марианна, — раздраженно кинул Йоан.

Лицо у красавицы посерело, и она поджала губы. О нет, только не говорите мне, что это его бывшая.

Даже не удостоив красотку взглядом, босс скрестил руки на груди и разглядывал растерянную меня. Эх, не видать мне прекрасных сережек. Мне захотелось немедленно уйти отсюда.

— Какие-то проблемы, господа? — это Радомир присоединился к нашей милой компании, так же навеселе, как и при первой нашей встрече. — Вау! Да тут как — никак девчонки подрались!

Вампирская версия Джека Уайта повис на шее у незнакомой мне Марианны.

— А ты, сестренка, чего тут забыла? Ты ж вроде с кем-то там деловую встречу назначала.

Только после его слов я увидела, как они оба похожи. И ведь точно. Тот же цвет волос и те же потусторонние глаза. Вампиршу, кажется, совсем не радовало присутствие своего брата.

Все вокруг вновь начали препираться, а мой взгляд отстраненно ушел куда-то наверх, где танцевали девушки. Одна из них уже лежала, безжизненно свесившись из клетки. Она смотрела куда-то в потолок, в левой руке блестел маленький нож. Она резала себя во время танца и теперь с её пальцев стекали крупные капли крови, вниз на головы танцующим вампирам.

Я почувствовала дурноту, музыка и все происходящее вокруг вдруг оказались в тумане. Казалось, я близка к обмороку.

— Много ты, друг, из неё выпил, — рассмеялся где-то Рачинский.

Очнулась я уже за дверями клуба, я медленно шла, держась за руку своего босса.

— Ну и какого хрена ты это сделала? — спросил он, но как-то беззлобно.

— Она несла всякую чушь, — я потерла виски, — сказала, что ты ради забавы убил младшего Элроя.

— Да, убил, — вдруг серьезно сказал Йоан.

В потрясении я уставилась на него.

— За дело. Ты видела это, тогда в переулке. И что, только из-за этого ты ударила её?

Йоан был немного удивлен.

— Нет, она говорила всякие мерзости… не хочу об этом. Просто отведи меня в номер, хорошо?

Глава 8 Это всего лишь сон?

Я смотрела словно сквозь грязное стекло. Все вокруг было окрашено кровью. Лес, трава, небо, дома, дорога — все кровоточило. Гул в ушах мешал сосредоточиться, а одурманивающий тяжелый запах кружил голову.

— Эй, — я обернулась и увидела водителя такси, свою недавнюю жертву. Его рот был криво разорван, и он издавал страшные шипящие звуки, — убей же меня. Я твой. Бери всё!

Он полз ко мне на локтях, оставляя за собой черную дорожку со сгустками густой крови.

— Давай, — шипел он, — отними её у меня! Я ждуууу…

Неожиданно отовсюду стали появляться все те, кого я лишила вечности. Здесь были и мужчины, и женщины с такими же разорванными ртами. Они все ползли ко мне, протягивая обгорелые руки, и шипели мольбами о смерти. Я пыталась убежать, но мои ноги намертво завязли в кровавом болоте. А вампиры всё тянулись ко мне. Они близко! Я могла почуять из их искаженных ртов зловонье и смрад разложения.

Я закричала, когда они схватили меня, цепляясь когтями за мою одежду. Их голоса звучали в моей голове, и это было невыносимо. Сердце выскакивало из груди. Мне было настолько плохо, что я начала задыхаться.

— … Тихо…

До ушей отдаленно доносился знакомый голос, он звал меня, но я не могла сдвинуться с места и бежать.

— Соня, тихо… на меня… я здесь.

Я его узнала! И тянулась, что есть сил, но мои демоны держали меня, беззвучно крича в голове.

— Мать твою, посмотри же на меня!

Теплые руки трясли меня за плечи. Но я ничего не видела. Я съежилась от холода и страха.

— Смотри на меня. Я здесь… Очнись уже!

Мои веки разомкнулись. Напротив меня были невероятно голубые глаза со слегка светящимися красными ореолами.

— Йоан? — я была испугана.

— Что это было? — он отстранился, внимательно следя за мной. Его ладони держали мое лицо. — Давно это с тобой?

— Я… они в моей голове, — я еле шептала, все еще приходя в себя. — Они говорят со мной.

Он напрягся.

— Кто «они»? И что они говорят?

Я выдохнула:

— Убей… Йоан, я больна?

Он молчал. И, кажется, был поражен услышанным. Странно видеть его таким. С ним явно что-то происходило, эмоции отражались на его лице, блестели во взгляде. Это так не похоже на Йоана.

Мой взгляд вдруг опустился на его губы. Такие притягательно близкие.

Каково это целоваться с Йоаном?

От неожиданной мысли меня бросило в жар. Я облизнулась и вновь взглянула ему прямо в глаза.

Его взгляд смущал и соблазнял. Йоан так открыто смотрел на меня, как никогда ранее. Вампир с легкостью прочел в моих глазах вспыхнувшее желание. И, похоже, сам поддался ему. Йоан приблизился, и я почувствовала, как его дыхание опалило меня. Нетерпеливо подавшись вперед, я ощутила его мягкие губы. Мгновение я просто пробовала их на вкус, но в тот же миг что-то случилось и, забывшись, мы прильнули друг к другу в неутолимой жажде.

Вампир резко и сильно прижал меня к себе, а я зарылась пальцами в его светлые волосы. Его нетерпеливый язык проник в мой рот, лаская. Я чувствовала, что теряю контроль, чувственный поцелуй Йоана обжигал меня. Мои руки гладили его обнаженную спину, сотни шрамов на ней отчетливо ощущались под пальцами. Он запустил руки под мою светлую полупрозрачную майку и его ладони коснулись моей груди.

Мне всегда было интересно, мешают ли клыки при поцелуе, но спросить своего босса я как-то побаивалась. Зря, стоило спросить раньше. И сейчас он наглядно продемонстрировал, что ничего подобного, будто так и должно быть. Было невероятно эротично чувствовать их остроту на своем языке и губах. Губы Йоана медленно спустились вниз по шее, в то время как его руки продолжали ласкать мою грудь. Я дрожала от желания, наконец, спустя долгое время, быть наполненной им, но Йоан замер, глубоко вдыхая запах моей кожи. Вдруг его клыки прошлись по пульсирующей вене.

— Если хочешь, — со стоном вырвалось у меня, — попро…

Я резко села на кровати, проснувшись, как мне показалось от хлопка двери. Дыхание мое было сбито, как после забега на несколько километров. В номере было тихо и темно.

Кончиками пальцев я прикоснулась к припухшим губам, отчетливо чувствуя на них вкус поцелуев Йоана.

— Какой странный сон, — подумала я вслух.

Нет, это определенно мне приснилось. Все это навеяно слишком долгим воздержанием. Поправив сбившуюся во сне майку, я легко соскользнула с кровати и, неизвестно для чего, пошла осматривать номер. Все было спокойно, все вещи стояли на своих местах.

Сердце замерло, когда я подошла к спальне Матэя. Но она была пуста, я была одна в этом огромном люксе. Интересно, на что я рассчитывала, пытаясь обнаружить его здесь? Да еще и расхаживая в нижнем белье.

— Черт, — сдавленно произнесла я, понимая только сейчас, что мои трусики совершенно мокрые. — Долбаный сон.

Я выглянула в окно по дороге в ванную. На улице тихо падали крупные хлопья снега, первого в этом году. Зрелище было столь умиротворяющее, что мне потребовалось совсем немного времени, чтобы окончательно прийти в себя.

Глава 9 Бей вампира головой!

Наверно, у каждого были такие сны, похожие на реальность. Ты просыпаешься утром и не можешь понять: было это на самом деле или всего лишь подсознание поиграло с тобой. Как вы чувствуете себя после таких ночей? Лично я обычно разбита.

Вот и сегодня я встала с дикой головной болью и чувством, что ночью я вовсе не сомкнула глаз. Хмуро поглядела на часы — двенадцать часов дня, но мне все равно хотелось спать. Похоже, разница во времени с Калифорнией так сильно действовала на меня. Я снова видела один и тот же сон. Снова меня донимали кошмары. И всегда одно и то же: вампиры жаждут моей крови, пытаясь отомстить за свою смерть. Видимо, все-таки у меня есть эта самая совесть, которая и посылает мне все эти дикие видения. Правда, продолжение сна было необычным. Я покраснела, снова чувствуя зарождающийся внутри жар. Слишком реалистичным. Если вернусь живой из этой страны, то обязательно первым делом навещу Флинна и, как следует, попрошу прощения. Лишь бы не мучиться от таких откровенно эротичных снов.

В моей голове установлен незыблемый барьер: начальник — только твой руководитель и ничего более. Я никогда не думала о Йоане, как о возможном любовнике. Даже мысль о нашем возможном романе или подобных отношениях не имела шансов озадачить меня. Фу! Спать с начальством — дурные манеры! Мать, как следует, заложила в меня эту мысль. Но, кажется, барьер начал рушиться, и я боялась последствий.

Запах свежезаваренного кофе привлек меня в гостиную, где в кресле рядом с небольшим круглым столиком восседал вампир и с умиротворенным выражением лица потягивал кофе из маленькой чашечки. Брр, никогда не привыкну к этому сочетанию: вампир и кофе. Но почему-то сегодня вид его скандинавского профиля вдруг заставил меня судорожно сглотнуть и облизнуть губы. Мне стало немного не по себе. В голове тотчас всплыла картина, где он смотрел на меня с неприкрытым желанием.

Нет. Все это сон.

Я быстро взяла себя в руки и, выпрямив спину и затянув потуже поясок от шелкового халата с эмблемой отеля, прошла к соседнему креслу.

— Добрый день, Мэйер.

Я застыла. Он ПОЗДОРОВАЛСЯ! Фантастика какая-то.

— Э… привет, — только сейчас я заметила перед собой нетронутую чашку с кофе, — это что?

— Кофе, — также невозмутимо ответил он. — Я нечаянно сделал две порции, можешь выпить.

Ну, конечно. Йоан Матэй никогда и ничего не делает случайно.

— Э… спасибо, — я уткнулась в кружку, исподтишка поглядывая на босса.

Сон или нет? Он подозрительно учтивый. Вон даже не поленился кофе сделать. Или он что-то задумал? А может, у него нервы шалят, вдруг там, на балу, выяснилось, что все будет плохо? Одни вопросы.

— Что? — он допил свой напиток и посмотрел на меня в упор.

Я и не заметила как, раздумывая, сверлила его взглядом.

— Где ты был ночью?

Он удивленно поднял брови.

— Дела, — наконец ответил он в своей любимой манере. — А что?

— Да так, просто интересуюсь.

Я поскорее снова уткнулась в кружку, к сожалению, кофе уже заканчивался. Ну ладно, больше никаких вопросов. Хватит.

— Как спалось? — спустя секунду спросил Йоан, изучающе поглядывая на меня.

Я подавилась последним глотком кофе и закашлялась. Все время, что я пыталась восстановить дыхание, босс наблюдал за мной со сдвинутыми бровями.

— Отлично, — просипела я. — С чего вдруг спрашиваешь?

— Да так, просто интересуюсь.

Я так сильно ударила чашкой о стол, что у нее отвалилась ручка. Он задавал неудобные вопросы и всегда некстати. И это зачастую выводило меня из равновесия. За все время нашего знакомства я так и не научилась держать себя в руках. Вот и теперь я пожинала плоды своей несдержанности, задумчиво крутя между пальцами дугу ручки. Черт бы его побрал.

— Что это с тобой? — Йоан все так же пристально разглядывал меня.

Я шумно выдохнула. Вот опять неудобный вопрос.

— Все отлично, просто тяжело привыкнуть к совершенно другому часовому поясу.

— Сегодня вечером Совет.

Я закусила нижнюю губу и с тревогой покосилась на босса.

— Как у нас дела?

— Не очень, — он еле заметно поморщился. — Главный требует твоего присутствия.

Этот Главный вселял в меня ужас. Йоан рассказывал, что это самый древний и необычный вампир. Он способен усваивать чужую жизненную силу. Да, он может пить кровь других бессмертных, тем самым увеличивая свою энергию и, именно поэтому, он был главой этого загробного мира. Благо, Главный не был сумасшедшим или жадным до власти интриганом, поэтому долгие века сообщество вампиров пребывало в некотором равновесии с людским миром и внутри себя, со своими сородичами. Босс говорит, что следование законам и почитание традиций — это основа их благосостояния. Любое движение против правил способно поколебать хрупкий миропорядок этого общества. Поэтому любые подобные проступки строго карались. Бессмертия могли лишить даже первородного. И это звучало жутковато.

— Зачем нужна я? В смысле, я же по идее твоя очередная игрушка. Что можно спросить с меня?

— Ты не все знаешь о наших… способностях, — он говорил очень медленно, будто не желая рассказывать.

— Например?

Все это пугало. Что еще умеют эти жители ночи?

— Я вообще не должен тебе этого рассказывать, но придется. Как ты знаешь, у Главного есть одна замечательная способность, но она не единственная. У него невероятный дар убеждения и это не обыкновенный гипноз, это другой уровень. Знаешь, иногда случаются сбои в…, как бы тебе объяснить…, в вампирском генном коде…, вроде как вместо определенного стандартного набора генов появляется измененная версия первичного когда. Хотя на самом деле все намного сложней, чем я описал, простому смертному не понять. Мы не знаем, как это происходит, и не можем предугадать изменения или управлять ими. В итоге, вампиры с измененным геном имеют в своем арсенале особенные умения. Там, где ты окажешься, таких будет множество. Самое распространенное изменение — это более мощные челюсти. Клыки у таких вампиров больше, чем у остальных сородичей. Но самые опасные из них способны влиять на твое сознание, бывали такие экземпляры, что за несколько минут могли свести с ума даже первородного. В общем, к чему это я? Заноза в заднице, Элрой, как раз из таких, с измененными генами, и он коллекционирует вокруг себя всякие аномалии. То, что ты не поддаешься гипнозу, вовсе не говорит о том, что ты не можешь оказаться жертвой Элроя. Просто не касайся его и не принимай ничего из его рук.

— Что тогда случится? — вот это была действительно новость, я и подумать не могла такого о кровососах.

Лицо Йоана вдруг ожесточилось, а верхняя губа дернулась, обнажая верхний ряд идеально ровных и белых зубов.

— Он может изменить тебя. Повлиять на сознание. Держись от него подальше.

Встав, он прошел к массивному письменному столу в углу комнаты и выложил из кармана брюк смартфон и ключи. Я же раздумывала над услышанным. Выходит, бывают такие вампиры — мутанты? Для меня все это было за гранью фантастики. Если в гипноз я поверила только после того, как увидела его действие, то все сказанное Йоаном казалось немыслимой чушью, если бы мне рассказал это кто-то другой, я бы рассмеялась ему в лицо. Все равно, что сказать, будто вампиры умеют летать или пускать искры из глаз. Интересно, а сам Матэй относится к таким измененным? Естественно, сам он мне этого не скажет. Придется, как всегда, выяснять самой. Как? Хороший вопрос.

— Йоан, как мне себя вести на Совете? — спросила я, поднимая глаза на начальника, и замерла.

Он, повернувшись ко мне лицом, расстегивал пуговицы на своей белоснежной рубашке. Да еще так медленно, словно начинал чувственный танец. Лучи солнца, попадавшие на его тело, нежно золотили кожу. Я могла пересчитать каждый кубик его пресса и каждую вздувшуюся вену на его руках и торсе. Почему так? Будто он совсем как живой человек.

— Сейчас я тебе объясню. Снимай халат.

Я офигела.

— Чего?!

— Тренировка, — серьезно сказал вампир, начиная двигать мебель, освобождая место в центре гостиной, — или тебе будет удобно махать ногами в этом шёлковом чуде? Тебе не помешает размяться.

Фыркнув, я быстренько скрылась в своей комнате.

Я долго думала, что же мне одеть для спарринга, а точнее методичного избиения моей любимой задницы. Выбор пал на джинсы и майку, с благоразумно одетым под нее лифчиком. Как-то не хотелось, чтобы соски просвечивали сквозь тонкую ткань.

— Женщина, ты слишком долго наряжаешься, — послышался голос вампира из гостиной.

Странно, но он показался мне веселым.

— Ну что, сразимся? — диковато улыбнулась я начальнику, разминаясь.

Он просто распахнул руки и нагло заявил:

— Сможешь нанести мне хоть один удар — серьги твои.

Конечно, задача, поставленная первородным, была практически невыполнима, но мои глаза все равно алчно заблестели. Что я теряю? Стоит попробовать.

Я прекрасно понимала, для чего Йоан затеял наш бой. То, что я давно не разминалась, вовсе не повод. Нам обоим надо было немного развеяться, ненадолго позабыв о нависших проблемах. Я мысленно поблагодарила его за это.

Ага, лучше бы затеяли что-то другое.

Я быстро заткнула свой внутренний голос, который иногда имел свойство предлагать полную чушь. Это из-за него я весь подростковый возраст чудила и осыпала родителей сединой.

— А если тебе не удастся, то ты моя, — его рот растянулся в нескромной улыбочке. — Ну что, отличный стимул, не так ли?

Я на секунду застыла от его условий, но потом решила, что он просто издевается. И начала плавно приближаться. По своему опыту знаю, что не стоит, сломя голову, в открытую кидаться на вампира, лучше преподнести ему неожиданный удар во время поворота.

Йоан просто стоял и ждал в центре гостиной. Я обходила его по кругу, ожидая, когда он отвлечется. Вдруг его очертания размылись, и я почувствовала резкий порыв ветра на своих волосах. В следующий миг он заломил мне руку за спиной, и я сгорбилась, шипя от боли.

— Долго думаешь. Давай уже что-нибудь новенькое, а?

Он отпустил меня.

— Что, успел хорошо перекусить с утра? — не могла не отметить я то, как быстро он движется, полный энергии до краев.

— Ревнуешь? — явно пытаясь меня раззадорить, подмигнул Йоан.

— Больно надо.

Я сделала вид, что хочу прыгнуть на него сверху и, когда он готов был отразить удар, я молниеносно упала на пол и перекатилась, стараясь сделать ему подножку. Но Матэй схватил меня за щиколотку и потянул вверх, растягивая мои ноги в шпагате. Я взвизгнула и запрыгала на свободной ноге к нему на встречу.

— Для начала, — спокойно начал он, всё сильнее растягивая мне ногу, — ничему не удивляйся. В общем, ты должна быть полным «овощем». Главный точно попросит снять с тебя мое «влияние», и ты должна будешь «подчиняться» ему. Отвечай максимально самозабвенно и честно, этот вампир способен учуять ложь. Представь, что он и вправду твой хозяин.

Моя нога подвернулась, и я упала. За мгновенье до этого Матэй выпустил из рук мою щиколотку, благодаря чему я смогла сделать упор на освободившуюся ногу и из низкой стойки ударить Йоана под дых. Но мой кулак встретился с пустотой.

— К тому же не забывай, что среди присутствующих будут «чтецы», — раздался голос вампира за спиной, и я обернулась, — это те, кто могут читать твои мысли. Не дословно конечно, но суть и направление они способны уловить. Поэтому тебе надо постараться убедить себя в преданности мне, а потом и Главному.

— Господи, и такие есть?

Босс снова пропал из виду, а потом неожиданно схватил меня со спины. Его левая рука обхватила меня за шею, вторая надежно зафиксировала голову. Я вцепилась ногтями ему в предплечье, но вампир лишь усилил хватку. Казалось, он хочет задушить меня.

— Вот и попалась, — его дыхание коснулось моего лица. — Мэйер, ты движешься словно сонная муха. Что с тобой?

Блин, я не могла пошевелиться. Вселенная состояла только из его вкрадчивого голоса и электрических импульсов, проходящих по моему телу. Мне захотелось проиграть ему, и я просто обмякла. Хватка босса ослабла, давая возможность развернуться.

Наши взгляды встретились. Его уверенный и мой спокойный. Мое тело сильнее прижалось к Матэю.

— Чего же ты хочешь, Йоан? — я, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

Выгнув спину и облизнув губы, я обвила его за шею руками. Вампир недоверчиво покосился на меня, не ожидая такого поворота. Ведь я, такая вся вечно неприступная, вредная и любящая кидать в него разными предметами, сама нежность и теплота? Я лишь коварно ухмыльнулась в ответ и заключила его лицо в ладони. Встав на цыпочки, я сделала вид, что тянусь к нему за поцелуем. Взгляд его стал еще более подозрительным, но я почувствовала, как он расслабился, и со всего размаху ударила его головой.

Его руки разжались, и я с победным кличем понеслась по гостиной. Йоан в это время удивленно потирал переносицу пальцами.

— Да, да, да! — как маленький ребенок я запрыгнула на кресло. — Серьги мои! Ха — ха!

Что на меня нашло? Видимо, напряженная обстановка слегка обнажила мои нервы и это была скорее истерика, чем радость. Но, тем не менее, было бы еще лучше, если бы мой лоб не болел. Не знаю, почувствовал ли что — либо Йоан, но моя голова будет долго приходить в себя от встречи с его железобетонным профилем. Как минимум, шишка мне обеспечена.

Пронзительный взгляд босса быстро поумерил мой пыл. Кажется, я заигралась. Возможно, не стоило прибегать к подобному способу обмана? Я прилежно уселась в красно — золотое кресло, изобразив саму покорность.

Йоан убрал руку от лица и искривил рот в ухмылке.

— Хорошо, они твои.

И я вновь не смогла сдержать радостной улыбки. На такие серьги мне пришлось бы копить всю свою жизнь, а так неимоверная удача.

— Ах да, чуть не забыл, — он неуловимо очутился рядом и расслабленно облокотился на спинку кресла, — у меня для тебя есть одно очень важное задание.

Глава 10 Совет первородных

Черт! Черт! Черт!

Я съежилась за диваном, стараясь издавать как можно меньше звуков. Трое низших вампиров пробежали мимо, топоча, как стадо слонов. Все происходило в гостевом домике на территории отеля, где поселился Джеймс Элрой.

— Проберись внутрь и хорошенько пошарь, — это были слова Йоана, уверенного в себе и «тщательно проверившего», что домик спустя рукава охраняется несколькими низшими.

Кто же знал, что здесь будет чертова армия из низших и парочки высших кровососов?! Меня засекли сразу, как я проникла в окно комнаты на втором этаже.

Совет начался двадцать минут назад, в полночь. И это было идеальной возможностью порыться в вещах Элроя. Сам он с большей частью своей охраны был на Совете. Мне же позволялось опоздать, так как моя персона была вызвана в конференц — зал во второй половине собрания. Даже если я не смогу ничего найти, то спокойно вернусь и сделаю вид, что ничего не знаю и не понимаю. Но мне «посчастливилось» наткнуться на чертовых высших, прямо здесь, в этом чертовом доме!

Я аккуратно вылезла из-за дивана. С низшими у меня были равные шансы — и они, и я видели в темноте не очень хорошо. Но вот высшие… Это проблема, они могут меня учуять и они очень быстрые. Зараза!

— Идиоты, эта девка там! — с нижнего этажа раздался раздраженный женский вопль. — А ну бегом, а иначе поотрываю ваши тупоголовые башки!

— Да чтоб тебя, — не сдержалась я.

И, что есть сил, рванула к распахнутому окну в другой стороне комнаты. Да пошло все! К черту Йоана! Хватит с меня всего этого вампирского идиотизма! В конце концов, я жить хочу!

Да, да. Уйду от Матэя. Уеду далеко, выйду замуж и нарожаю детишек! Вот так вот! Хватит искать приключений!

Что-то промелькнуло прямо передо мной, я врезалась в стену, отскочила и встретилась своей задницей с наполированным до блеска полом. Времени не было. Я слышала, что низшие приближаются, и вскочила на ноги.

— Очень польщен, что ты нашла время заглянуть в гости, — мужчина говорил странно, растягивая шипящие, как змея.

Я пропала. Это был Элрой собственной персоной. Его высокий сухой силуэт был отчетливо виден на фоне распахнутого оконного проема. Я с тоской посмотрела первородному за спину. Бежать было бесполезно, но я все же попыталась, угодив низшим точно в лапы. Шесть сильных мужских рук крепко схватили меня и, как я не дергалась, мне не удавалось скинуть с себя эти оковы. Я шипела, рычала и кусалась… Тщетно.

— Тихо, тихо. Посмотрите, это ничтожество думает, что сможет уйти, — ко мне приближался первородный.

Его руки надавили сверху, и я упала на колени, больно ударившись.

— Ты же должен быть на совете, — беспомощно вырвалось у меня.

— О, все так и думают, что я там. У одной моей подопечной очень хорошие способности к маскировке.

Радомир Рачинский расслабленно сидел в своем кресле в конференц — зале отеля Хилтон и скучающим взглядом обводил всех собравшихся первородных. Здесь были совершенно разномастные твари (так про себя он называл всех вампиров): и простые первородные, застрявшие в своей старой жизни, и высокие политики, звезды мировой величины, и просто древние наркоманы. Были и совсем опасные, будто вылезшие из потустороннего мира, дикие твари. Неизвестно, как последних удавалось сдерживать. В их глазах ярко пылала безграничная жажда крови и разрушений. Они ненавидели весь мир, всех живущих в нем существ. Вероятно, страх перед Главным был единственным человеческим чувством, что они могли испытывать. А вот и он сам. Сильнейший и древнейший среди них. Никто из ныне существующих вампиров не знал его настоящего имени. Все звали его просто — Господин Хизэо. Лично Радомир за глаза всегда звал его Смазливая обезьяна. Он вообще не сильно жаловал азиатов из-за некоторых событий в своем прошлом. Поэтому узкоглазый первородный с иссиня — черными глазами и волосами чуть ниже плеч не вызывал в нем никакой симпатии или страха. С первого взгляда даже было не понятно мужчина это или женщина. Черты лица слишком нежные, да и движения излишне грациозные. Зато голос густой и достаточно проникновенный. Одно время в него была влюблена глупая младшая сестра Радомира.

Сейчас она была спокойна и смотрела в потолок, старательно не замечая напряженного Йоана, что сидел от Радомира по левую руку. Рачинский шумно выдохнул и помотал головой. Эти двое его порядком утомили. С их неуместного и неудачного романа уже прошло несколько веков, а его сестрица, как малое дитя, до сих пор шипела на Матэя. Сначала она бегала за ним, пытаясь вернуть этого одиночку, а после того, как тот окончательно послал её куда подальше, совсем слетела с катушек и последние несколько десятков лет люто ненавидела лучшего друга Радомира.

Румынского вампира не мог не радовать тот факт, что на этот раз Совет проходит не в их родовом замке, а в отеле. Можно спокойно предаваться утехам, не волнуясь, что поутру он может найти несколько трупов в разных частях замка или переживать из-за порушенной мебели и расселения гостей. Гора ответственности камнем слетела с его плеч.

Радомир улыбнулся своим мыслям и толкнул локтем Йоана в бок.

— Эй, что за вид? Что стряслось?

Но Йоан лишь отмахнулся от него.

Н — да, явно не в духе. Оно и понятно. Элрой обещал устроить на Совете что-то интересное. А после ухода Йоана с бала грозился, что размажет того по полу тонким слоем. Радомир слышал, что в Калифорнии происходят странные вещи. Но разве может это быть делом рук его давнего друга? Рачинский слишком хорошо его знал, чтобы поверить во что-то подобное, и много веков задавался вопросом, почему Матэй никак не заведет себе Дом? Ведь по праву рождения у него были и титул, и слуги, и огромные земли. Почему он отвернулся от своего наследия? Но Радомир не спрашивал, его это явно не касалось. Он знал, что Йоан расскажет ему сам, если захочет. Но, если судить по характеру друга, он никогда не удосужиться раскрыть хоть что-то из своего прошлого.

Он кинул взгляд в сторону сидящего недалеко от них Джеймса Элроя. На его лице, как обычно, застыла наглая ухмылочка, уже давно ставшая визитной карточкой первородного.

Радомир скривился, он вообще мало кого уважал и любил. Даже собственная сестра была для него лишь ненужным балластом, но мать его, родным.

— Друзья, — вдруг начал Хизэо, остановив стоящий в зале шум. — Ни для кого не секрет, зачем мы собрались здесь с вами раньше положенного срока. Мы обязаны жить по законам не только нашего мира, но и человеческого. То, что сейчас творится уже по всей Калифорнии, просто недопустимо. Знаю, что это кто-то из вас. И уж простите, пусть «этот кто-то» не ждет пощады, ибо среди людей уже поползли слухи о нашей причастности. Благо, что пока они не воспринимаются серьезно, но могу сказать по своему опыту, что не за горами тот момент, когда на вампиров начнутся массовые гонения. Мы проводили собственное расследование и получали наблюдения от… Что там твориться?

Уже все могли слышать, что за дверьми происходит какая-то возня. Кто-то ругался и шипел. Радомир сразу узнал голос помощницы Йоана и быстро перевел взгляд на друга.

Тот застыл на своем месте, словно статуя.

— Пустите, твари! — зарычала девушка.

Матэй было дернулся, но Радомир схватил его за руку и сжал запястье вампира что есть сил, желая усмирить друга. Он не должен показывать своих чувств.

Двери в зал распахнулись, ударившись о стены. Девушка была в сопровождении трех вампиров: двое держали её за предплечья, а женщина шла позади этой процессии. Соня билась, пытаясь вырваться из цепкой хватки.

— Нет! Нет! Уберите меня отсюда. Не надо! Пожалуйста! — она истерично завизжала и умоляюще посмотрела на Йоана.

— Хозяин, — обратилась вампирша к Элрою, — простите, но эта девица проникла в ваши покои. Что прикажете с ней делать?

— Йоан, они… я не могу сказать! Не могу, пойми, я ничего не могу! Пустите долбаные кровосо…

Подручная Элроя отвесила смертной сильную пощечину, от которой у девушки из глаз брызнули слезы.

«Мать твою ж! Какого хрена?!» — Радомир еще сильнее впился ногтями в руку Матэя, чувствуя, что еще чуть-чуть и тот сорвется.

— Что это за цирк, я спрашиваю! — чуть громче спросил Главный.

— Господин, эта смертная проникла в гостевой домик нашего хозяина, Джеймса Элроя. Мы схватили её и сразу привели к нему.

Хизэо спокойно перевел взгляд на друга Радомира и бесцветно спросил.

— Это ведь твоя смертная, Йоан?

Тот медленно кивнул, а его верхняя губа предательски дрогнула, что ни от кого не укрылось.

— Зачем ты послал её в дом к Джеймсу? — но Йоан молчал. — Понятно. По ней не видно, что она под твоим влиянием. Почему, Йоан? Разве тебе не известно, что ни один смертный не должен в ясном сознании знать о нас? Навряд ли, это же придуманное тобой правило. Так почему, мать твою, она ведет себя как обычная смертная?

— Потому, что эта женщина не поддается гипнозу, господин Хизэо, — необычайно спокойно произнес Матэй. — Ни я, ни даже не вы не сможете этого сделать. Я не стал её убивать только потому, что счел это отклонение весьма занимательным и решил исследовать.

Главный встал из-за стола и медленно зашагал в сторону смертной в полной тишине. Радомир понял зачем. Ему самому было интересно проверить слова друга и, именно поэтому, он проник в их номер и огреб за это от Йоана.

Хизэо взял смертную за подбородок и пристально вгляделся в её глаза. Лицо Сони расслабилось, давая иллюзию, что гипноз подействовал, но секунду спустя девушка прыснула смехом.

— Господи, у вас, вампиры, такое очаровательное лицо в эти моменты. Я не сдержалась.

— И что ты узнал, Йоан? — спросил господин, не обращая внимания на сдавленное хихиканье девушки.

Ему, кажется, вообще не свойственно что-то испытывать.

— Гены. Все просто. Из поколения в поколение у её ветки вырабатывался иммунитет к подобному влиянию. Опыт, накопленный в ДНК, позволил именно ей стать невосприимчивой к гипнозу. Видимо, предки Мэйер очень часто сталкивались с нашими сородичами. Но я никак не могу понять, как отследить таких людей.

— Ты прав, это интересно, — все так же нейтрально отозвался господин Хизэо. — Ну, раз выяснил, почему не убил?

Все вокруг замерли. Твари переводили взгляд с Йоана на своего господина и обратно. Стыд небывалый — первородный пожалел какое-то примитивное создание. Им полагается убивать, иссушать жертв и править! Если Радомир привык к странностям друга, то эти первородные идиоты точно нет. И румынский вампир прекрасно понимал, что сейчас последует за словами Главного. Он и сам переживал подобное сотни лет назад. И ему было искренне жаль друга.

— Она хороший работник, — развел руками Матэй, — и никому пока не проболталась.

— А, ясно. Тогда убей сейчас. А я дарую тебе парочку своих помощников, пока не найдешь нормальную замену.

— Простите, господин! — подорвался с места Элрой. — Но по тем данным, что я вам присылал… пожалуйста, допросите её, она должна что-то знать. Я уверен!

Хизэо приложил указательный палец к своим губам, раздумывая.

— Знаешь что, Джеймс, сначала я счел твои наблюдения лишь глупостью. Всем известно, что вы недолюбливаете друг друга. Но в свете информации, что утаил от нас Матэй, твои подозрения могут оказаться оправданными. Родриго, приступай побыстрее.

Радомир выругался про себя. Этот тучный мексиканец с маори на лице был лучшим чтецом. Радомир сам как-то раз подвергался его методам прочтения мыслей. И воспоминания об этом до сих пор щекотали его нервишки первородного. Когда проникают в твои мысли — это неприятно, а если еще так нагло и целеустремленно, как это делает толстяк, то и невыносимо больно. Будто заполняют голову горячим воском. Зато Родриго мог прочитать любую мысль, даже если человек возводил защиту, чтобы прикрыть правду. И первородный надеялся, что такая пытка, примененная к Соне, освободит его друга от абсурдной клеветы Элроя.

— Отойдите, — низкий бас мексиканца громом прозвучал в тишине зала.

Все вампиры наблюдали за ним с мрачным интересом. Даже игрушки первородных, что сидели в углу зала на обычных железных стульях, прониклись происходящим и опустили взгляды в пол.

Для толстяка Родриго двигался необычайно шустро. Рачинский постоянно прикидывал, сколько в нем веса: сто семьдесят кило или все двести?

Прихвостни Элроя быстро ретировались за спину хозяина, с неподдельным ужасом наблюдая за мексиканцем. Соня и Родриго остались одни, друг против друга.

— Предупреждаю, будет больно, — прогудел Родриго, поднимая руки вверх.

— Обязательно так мучить её? — не сдержал вопроса Радомир, бросая косые взгляды на Йоана.

— Она все равно сдохнет, идиот, — прошипела его сестра. — Чего церемониться?

Родриго уже схватил голову смертной, и та в ужасе замерла. Когда его большие пальцы коснулись её висков, Соня закрыла глаза и завизжала. Ее ноги подкосились. Если бы мексиканец не держал её голову, она бы упала на пол. Девушка слепо била руками по широкой груди Родриго, но тот не обращал ни малейшего внимания. Толстяк, закрыв глаза, сейчас, скорее всего, блуждал где-то по её сознанию.

Йоан, не отрываясь, наблюдал за этой картиной. Он казался безучастным, но Радомир видел, как подергивалась его мышца на лбу. Так было всегда, когда он испытывал гнев.

«Ох, дурак ты, парень!» — с сожалением подумал Рачинский.

Крики Сони резко закончились, и она обессилено рухнула на пол, истерично рыдая.

— Господин, вам это не понравится, — как-то странно произнес толстяк, вытирая руки о свою черную рубашку. — Девка уверена, что это её начальник виновен в нападении на людей. И еще… Она убивала низших вампиров, выкачивая из них кровь с целью обогащения, и Матэй был в курсе этого.

По залу прокатился вздох ужаса. Радомир ошеломленно уставился на безобидную, со стороны, женщину.

Вот так поворот!

Рачинский закрыл лицо ладонями. Белобрысый идиот! Теперь ему не помочь.

— Ну все, Finita la comedia, приятель, — удрученно произнес Радомир, хватая Матэя за руку, чтобы пресечь попытку бегства.

— Не стоит марать «этим» паркет. Уведите её и прикончите где-нибудь на помойке, — махнул Главный в сторону пришедшей в себя Сони. Он был донельзя раздражен. — Радомир, не будешь ли любезен, предоставить нам подвалы своего имения? Нужно пытать предателя, чтобы узнать о его сообщниках.

— Конечно, господин, — совсем пал духом вампир.

Друг дернулся из его хватки в попытке сбежать, но на него навалились сразу несколько тварей, тех самых, ненавидящих все живое. На их лицах читалось предвкушение.

— Господин, не стоит доверять эту работу мелким холопам, позвольте я с ней разделаюсь, — Марианна грациозно подняла руку вверх.

— Мне без разницы, — неожиданно рыкнул Хизэо.

В следующий миг Радомир увидел, как его глупая сестрица потащила Соню из зала. Та, кажется, только сейчас сообразила, что происходит вокруг. Она с ужасом наблюдала развернувшуюся картину того, как её босс отчаянно пытается вырваться из лап древних кровососов.

— Пусти, сука, — она задергала рукой, — Йоан!

Марианна вместе со смертной скрылась в дверях, ведущих в подсобное помещение.

Радомир, с тяжелым сердцем и помыслами, двинулся к давнему другу, собираясь вырубить его. Йоан кинул на него бешеный взгляд, ожидая дальнейших действий.

Глава 11 Побег

Слишком поздно я справилась с последствиями внушения Элроя. Тот странный мужик, что рылся у меня в голове, будто в своем шкафу, снял пелену внушения, но не успел осознать этого. Когда копошатся в твоей голове — это очень больно: выдергивается воспоминание за воспоминанием, а ты можешь лишь наблюдать со стороны. Тело сводит судорогами, а воздух обжигает легкие. Ты чувствуешь, как чужеродное сознание проникает в твой мозг и скользит как холодная змея внутри головы, сметая по пути все преграды. Невыносимо больно и обидно. Толстяк просмотрел практически все. От момента, когда я в пять лет разбила бабушкину вазу до вчерашнего дня. Он даже порылся в моих воспоминаниях о первой любви и сексе. Ужасно неприятно. Вот только он разорвал связь прямо перед тем, как внушение Элроя исчезло. Пока я приходила в себя, выводы были уже сделаны и решение принято. Мне хотелось кричать, что все это ложь, что подонок Джеймс что-то сделал со мной. Но я не могла. Как я не торопилась вынырнуть из омута собственной боли, мне было не успеть. В мыслях я даже была готова просить толстяка о повторной пытке, но очнулась слишком поздно. В лапах холодной красотки.

Ненавижу этого рыжего недоноска! Что он со мной сделал? Он заставил меня действовать безрассудно. Я не могла сопротивляться, и была уверена, что только так я смогу уберечь нас от провала. Что за идиотизм? Джеймс посадил глубоко в моем сознании идею, соединив её с недавними сомнениями на счет чистоты помыслов босса. Господи, как же я нас подставила! В какой-то момент я просто начала думать, как заплутавшая курица, и с уверенностью могла сказать, что именно Йоан готовит себе армию паршивых выродков. Будто ему надоело вечно скрываться от людей, и он решил устроить этакий переворот в своём бессмертном мире, а я, как добрый самаритянин, ему в этом помогала.

И что мы имеем теперь?

Хладнокровная гадина вела меня на верную смерть, а Йоан где-то там, в зале с кучей жаждущих расправы кровососов. Я ясно видела в его глазах страх. И это выбило меня из равновесия, если уж он боялся, то положение у нас хуже некуда. Казалось, что нам уже не выбраться, и это конечная станция. Оставалось только сойти.

О чем обычно думают литературные герои перед казнью? Сожалеют о вещах, которые не успели совершить или же наоборот, сожалеют о сделанных поступках. Некоторые молят о пощаде, а кто-то с выставленной вперед грудью храбро встречает свою смерть. Есть те, кто борется до конца и погибает с куском плоти врага во рту. Как оказалось, к таким людям относилась и я. Но это не было яростное сопротивление.

— Не волнуйся, Соня, — вдруг спокойно сказала Марианна, оборачиваясь ко мне, и ее хватка на моем запястье исчезла. — Мы заодно. Йоан предугадывал это и просил меня увести тебя в случае чего подальше от суматохи.

Я остолбенела. Её дружелюбная улыбка совсем не вызывала у меня доверия.

— Идем, — она торопливо поспешила к двери с табличкой «Только для персонала».

Узкий коридор за дверью был освещен лишь одной тусклой лампочкой. Такие помещения всегда вызывают некий трепет и ожидание чудовища, которое выйдет из сумрака и сожрет тебя. Страх тек по моим венам жидким холодом, заставляя нервно вглядываться во тьму.

Вампирша шла передо мной, и стук её каблуков тонул в длинном ворсе красного коврового покрытия. Слово «грациозность» даже близко не описывало то, как она двигалась, гибкая словно кошка. Еще и в этом облегающем черном платье, явно сшитым на заказ. Весь её вид говорил… нет, кричал «Я здесь лучшая!».

Знаете, есть такое понятие как «точка дивергенции»? Время и пространство, являющиеся отправным пунктом нескольких вероятностей. Скажем, комар сел на вашу кожу — будем считать это той самой точкой, после которой могут существовать минимум две вероятности. Первая вероятность — та, где вы заметили комара и прихлопнули его. Вторая — вы не заметили его, и он вас укусил. Даже укус этого насекомого тоже можно назвать точкой дивергенции. Кто знает, а вдруг этот комар носил в себе опасное заболевание?

Именно момент, когда мой взгляд упал на кое-что сверкающее и металлическое в этом, с виду пустом коридорчике, и стал отправной точкой вероятности, в которой я хотела оказаться — вероятности, где я была жива. Поэтому, не задумываясь, я подобрала с пола огромный газовый ключ и, пользуясь тем, что Марианна была занята прослушиванием каких-то недосягаемых для человека звуков, замахнулась и со всей силы ударила девушку по виску. Та взвизгнула и, не дожидаясь ответной реакции, я снова опустила газовый ключ на ее мраморное лицо. Марианна покачнулась и осела на пол. Нет, она не потеряла сознание, просто схватилась за голову и закричала от боли.

Кажется, эта красотка никогда ранее не сталкивалась с подобным обращением. Я замахнулась. Еще и еще. Вдруг мне стало мало воздуха, а мышцы немного заныли от монотонного движения. Когдапридя в себя, я, наконец, посмотрела на Марианну… в общем, это было ужасное зрелище. Никогда бы не подумала, что я способна так покалечить кого-то живого. Её лицо было сплошным кровавым месивом, глаза выбиты, нос потерял какую — либо форму. Сплошные вмятины, подкрашенные множеством алых ручейков.

Мне стоило уносить отсюда ноги. Скоро она придет в себя, регенерирует и начнет мстить.

Я оставила подергивающееся тело вампирши позади и двинулась к выходу из коридора. Мне плевать, что она там плела про просьбу Йоана. Все это было похоже на фарс. Все подозрительное играло против меня в вопросе моего выживания, поэтому мне пришлось так покалечить бывшую подружку моего босса. И да, мне понравилось. Я была бы неплохим охотником на вампиров.

Выйдя за дверь, я обнаружила ночь и парковку, полную кровососов. Непонятно, были ли там высшие, способные учуять меня, но другого выхода не было, время поджимало.

На улице было холодно. В лицо летели крупные хлопья снега, ветер забивался под одежду. Все это грозило перерасти в снежную бурю. И оставалось лишь надеяться, что начинающаяся метель собьет вампиров со следа.

Прямо по курсу навстречу мне двигались два вампира. Я попятилась назад, но и там засада! Машина за машиной я двигалась, пригнувшись. После нескольких минут блужданий стало понятно, что выйти отсюда живой будет настоящим чудом. Ветер доносил до меня обрывки разговоров.

— … прийти… хозяин хочет… девка зачем-то…

— Вроде, должны грохнуть… его перв…

Сразу все стало ясно. Марианна тащила меня прямо в лапы прихвостней Элроя, с которым она, по — видимому, заодно. Но зачем я нужна им? И какого черта она прикинулась сообщницей?

Я оказалась в смертельной ловушке… опять.

Я не знала, что мне делать. Одолеть столько вампиров одной было просто не под силу.

В тот самый момент, когда я наблюдала за самой дальней парочкой дозорных, готовая прорваться сквозь них, кто-то, обхватив меня сзади, зажал мне рот и нос. Я беспомощно замахала руками, но потом поняла, что никто не тащит меня на всеобщее обозрение.

— Тихо, это я, — зашептал знакомый голос на ухо.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости. Йоан! Неужели ему удалось убежать? Может ему кто-то помог? Неважно, я просто обрадовалась его неожиданному появлению. Правда, посмотрев на него, я испугалась. Он был бледен как никогда. Щеки его впали, клыки выпирали из — под окровавленных губ. Сейчас он более всего походил на монстра. Даже его блестящие волосы посерели и висели спутанными прядями.

Он молниеносным движением открыл машину, к которой мы оба прислонились. Ни единого звука, что мог бы нас выдать, даже сигнализация не сработала. Невероятная удача. Мы залезли на заднее сидение. Он тяжело дышал, закрыв глаза и развалившись на сидении.

— Но как? — спросила я совсем тихо, практически шепотом. — Как ты выбрался?

Он медленно приоткрыл правый глаз и впился в меня взглядом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что вампир был голоден. Глаза его были темны и слабо мерцали красным. А его голод чувствовался почти физически. Он тяжело сглотнул.

— Скажем так, Мэйер, они многого обо мне не знали, — на последнем слове он скорчился, будто от боли и закрыл глаз.

— О, боже! У тебя же кровь!

Я с ужасом смотрела на его разорванную рубашку, правая сторона которой почти полностью пропиталась багровой, тягучей субстанцией. Два огромных разреза зияли на ткани от груди до поясницы. Я не знала, насколько это плохо для первородного, но выглядело это достаточно жутко.

— Бывало хуже, — хрипловато произнес Матэй. — Надо ехать.

В следующую секунду рядом со мной была пустота. Йоан копошился на переднем сидении. Звякнули ключи и машина завелась. Я поспешила пристегнуться. Вампиры обратили на нас внимание и всей толпой устремились к авто. Наверное, мне не стоило оглядываться, ибо я увидела, как из здания выбежала целая делегация первородных во главе с разъяренным Радомиром. Рот вампира был разорван. Он взглянул прямо на меня и оскалился.

Мы рванули с места, виляя по всей парковке, как бешеные. Первородные, высшие и низшие, смешались. Кто-то запрыгнул нам на крышу и пробил железо. В салоне показалась бледно — голубая когтистая рука. Я взвизгнула и пнула по ней, что есть сил. Конечность исчезла, вместо нее в дыре показалась клыкастая морда с горящими ярко — алыми глазами.

Вампир что-то прошипел на неизвестном мне языке и начал разрывать крышу в разные стороны от пробоины. Йоан вновь сделал резкий разворот, и вампир повис по правому борту. Он был безумен, громко смеясь и тряся головой с высунутым языком. Сумасшедший облизнул стекло, крепко вцепившись в меня взглядом. Это было омерзительно.

— Мэйер, за руль! — рявкнул босс.

Я и не заметила, что мы уже мчались по трассе. Первородный снаружи заржал громче прежнего и начал что-то скандировать во всю глотку на странном языке. Мы с Йоаном поменялись местами, и он тут же исчез из салона. Какого черта? Черная фигура пролетела над капотом далеко перед нами и врезалась в толстый ствол дерева.

— Сволочь! Всегда хотел ему надавать, — мой босс опять сидел рядом и тяжело хватал ртом воздух.

— Это ты его так… метнул? — сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать.

Откуда в этом худощавом с виду мужчине скрывалась такая сила? Он смог уйти из зала, где был сам Главный! Я поежилась. Что же он еще умел?

«Возможности нашего мозга безграничны!» — уверял наш учитель по биологии. «Все вы знаете миф о том, что человек использует лишь десять процентов ресурсов своего мозга. Но эта псевдонаучная ерунда давно опровергнута. У нас есть области мозга, отвечающие за определенные процессы, происходящие в нашей жизни, которые задействованы постоянно. И эта штука в черепной коробке требует от нас много энергозатрат. Как известно, эволюция обычно устраняет лишнее. И то, что масса нашего мозга с течением миллионов лет только возросла, говорит о его важности для нашего организма и работе в полную силу, ну насколько позволяют внутренние энергетические ресурсы. Существует теория о том, что если тело сможет давать мозгу намного больше энергии, чем обычно бывает, то человек сможет открыть в себе новые неограниченные возможности. С другой стороны, а что если мозг станет не таким требовательным к энергии и кислороду? Что, если он сможет обходиться не двадцатью процентами всей энергии тела, а скажем десятью? Что произойдет тогда?»

Странно, что именно сейчас в моей голове возникло воспоминание о той лекции. Что если первородные вампиры, это вовсе не создания Сатаны и дьявольских сил, а просто новый виток эволюции? Новый вид, умеющий управлять энергией своего тела. Их кровь настолько совершенна, что может обратить смертного в новый вид, правда, с потерей некоторых возможностей. Этим можно объяснить, почему низшие вампиры так слабы. Ведь пока кровь первородного дошла через десятки носителей до низшего вампира, она могла утратить основную функцию управления энергией, оставив им лишь утроенную уязвимость к солнечному излучению, усвоение которого требует определенных энергозатрат для тела.

Я украдкой взглянула на вампира.

А что может первородный ни с кем и никогда не делившийся своей кровью?

— Что угодно, — вслух произнесла я, сама того не ожидая.

— Что? — он был сама невинность. — Пусти меня за руль, нам надо успеть кое — куда. Самолет Рачинского ждет нас.

— Вы же вроде как…

— Мы давно все спланировали на случай возникновения подобной ситуации. Радомир старался действовать согласно нашему плану, правда я забыл посвятить его в твой маленький и мерзкий секрет, Мэйер, чему он очень огорчился.

На самом деле тяжеловато меняться в машине местами на скорости сто тридцать километров в час, да еще и на загородной трассе. Если бы я проделывала это с обычным человеком, то мы, наверняка бы, разбились, но Йоан, казалось, контролировал все до мельчайших деталей. И двигался невообразимо быстро.

— Ты так и будешь продолжать «моргать» с места на место, как какой-то компьютерный глюк?

— Мэйер, ты смертная и медленно реагируешь, поэтому тебе кажется, что я «моргаю», — сосредоточенно произнес вампир, думая о чем-то другом.

Конечно, я же чертова слабачка.

Тем временем снаружи снег начал пролетать все быстрее. Белыми тучами он нападал на машину, стелился по дороге и витиевато вновь взмывал вверх. Белые змейки на темно — сером асфальте казались живыми и ползли в поисках очередной жертвы. Настоящий безумный танец ветра и снега. Необычайно красивый и обманчиво опасный. Ох, не хотела бы я сейчас оказаться на улице.

— Что ты еще умеешь? — я спросила прямо, чувствуя, как что-то в моем сознании тревожит меня.

Йоан, конечно же, не ответил, глядя на дорогу. Я знала, что с такой реакцией ему не особо требуется пристально следить за трассой. Этот вампир вообще редко отвечал на мои вопросы, чаще говоря «Это не твое дело, Мэйер» или «Зачем задавать вопросы, если знаешь, что не получишь на них ответа?». Босс давал ровно столько информации, сколько требовалось для того, чтобы выполнить работу или выжить.

— Мы ведь выберемся? — спустя несколько минут спросила я.

— Опять вопрос. Ты знаешь, что я не отвечу, нахрен понапрасну колебать воздух?

— Да пошёл ты, Йоан, не можешь не быть букой? — я рассердилась. — Можешь хоть раз нормально, по — человечески со мной поговорить? Хоть раз! Ты вечно ворчишь и говоришь, что я должна стать умнее, доверять тебе и не делать необдуманных вещей за твоей спиной, но как…

— Заткнись… — сквозь зубы процедил он.

— Отлично, Йоан! Просто здорово, опять затыкаешь мне рот, придумай что-нибудь новенькое, ибо меня это достало. Пусть ты хоть во сто раз сильнее и быстрее меня, но хоть убей, я больше не…

— Заткнись, идиотка! — тихо произнес вампир, посмотрев при этом на меня так, что все дальнейшие возражения застряли в горле.

Черт подери, как он это делает? И что со мной такое? Наверное, это ПМС.

— Помолчи. Ты не представляешь как я… голоден. А тут ты со своими вопросами. Подумай хоть раз головой, а не задницей. С каждой секундой голод все сильнее, и, если я еще буду разводить с тобой беседы, он, наверняка, победит.

Я только сейчас заметила, как сильно Йоан сжимает руль, и с каким усилием размыкает челюсти. Его клыки еще сильнее удлинились с момента нашего побега.

— Так в чем проблема? На, пей. — Я сунула ему под нос свое запястье.

Йоан резко ударил по тормозам, и машина пошла юзом. Ремень безопасности, который я пристегнула по привычке, больно впился в меня. Тело тряхнуло как кукольное. Сработала антиблокировка, и босс сумел выровнять машину. Мы остановились. В моей голове была одна круговерть.

— Мать твою! Чертова дура! — он орал на меня, как никогда. — Больше не делай так!

Я вжалась в сидение, держась за свое запястье, и с ужасом взирала на разъяренного Йоана. Теперь он выглядел еще более зловещим. Трудно назвать человеком то, что находилось передо мной. Белая кожа с голубоватым оттенком, тёмные губы, красные угли глаз, его клыки торчали, как у саблезубого тигра, скулы выпирали острыми углами, подчеркивая вздувшиеся на шее вены. От Йоана веяло замогильным холодом и ужасом.

— Н — но почему? — пискляво вырвалось у меня. — Почему нет?

— Я тебя убью, — ему было очень тяжело говорить. Из груди шел хрип, — не остановлюсь, и ты умрешь. Понятно?

— Более чем, — выдохнула я. — Ты, поэтому, тогда ушел?

Я вовсе не думала спрашивать его об этом. Слова вырвались сами собой, без предупреждения. Это был просто сон, в этом я была более чем уверена.

Странная штука язык, иногда он просто не подчиняется нам. И ты говоришь всякую чушь совершенно безумно. Люди вокруг начинают удивляться и переспрашивать, а тебе уже становится стыдно за свою чрезмерную болтливость. Я всегда боролась с этой чертой своего характера, научившись держать себя в руках, но до сих пор в минуты слабости, когда меня вышвыривает из колеи, мой язык вновь начинает говорить вперед моих мыслей.

Я сокрушалась о своем неожиданном порыве и ожидала реакции босса. Вот сейчас он начнет спрашивать, что за чушь я несу.

— Отчасти, — сдержано ответил Йоан.

Мои глаза широко распахнулись, а нижняя челюсть сама собой поползла вниз.

Держите меня!

Голова слегка закружилась. Вот черт! Я была настолько обескуражена, что с трудом могла здраво размышлять и подбирать слова. Я, вроде, никогда не строила из себя монашку, но и помыслить не могла, что подобная новость выведет меня из строя. Просто это был Йоан, и это была я. Настолько разные личности и понятия. До сих пор мне было не все равно, что и кому я даю.

— Почему ты не сказал утром? Я… я же решила, что это сон.

— Знаю. Зачем? Раз ты так решила, значит, не хотела, чтобы это было правдой, так?

— Я..я не то хотела сказать, то есть… господи… мы, ты и я…

— Что за детский сад, Мэйер? — оскалился Йоан. — Перестань. Мы не трахались, и в мире ничего не изменилось. Хватит причитать.

— Я с начальством не сплю, — скрестив руки на груди, я гордо надулась, в глубине души чувствуя себя полной дурой.

Вот сволочь!

— Конечно. Я сразу это понял, когда ты полезла ко мне в штаны.

Щеки вспыхнули, и я чуть не задохнулась от возмущения. Сейчас он еще и напоминать мне об этом будет!? Ну, надо же, я уже не только людей продаю и кровь из вампиров качаю, а еще и ноги перед боссом раздвигаю. Отлично Соня, мать бы тобой гордилась!

Йоан резко повернул голову влево и напряженно прислушался.

— Вот дерьмо, — процедил он. — Выходи, Мэйер.

Хлопнули обе двери, и я поежилась от пронизывающего ветра. Метель кидала в лицо колкие снежинки. В начавшейся пурге мне с трудом удалось разглядеть начало соснового леса, идущего вдоль трассы. Йоан обошел машину и встал позади меня. Его рука легла на моё плечо.

— Пойдешь по лесу в этом направлении, — склонившись к моему уху, сказал он и ткнул пальцем в сторону леса, — старайся не сворачивать. Двигайся максимально быстро и максимально осторожно. Рачинский тебя найдет.

— А ты? — мне вовсе не хотелось оставаться одной и идти непонятно куда, — куда пойдешь ты? Почему мы должны разделиться?

— Я в другую сторону. Нас берут в клещи, и я знаю, что вместе нас нагонят. За тобой одной, навряд ли, кого-то отправят. После того, что они видели, моя поимка гораздо важнее. Одной у тебя больше шансов, — он чуть толкнул меня в сторону леса. — Давай уже иди.

Я оглянулась на Йоана, а он стоял и смотрел на меня. В сердце защемило, и мне вдруг подумалось, что, возможно, я вижу его в последний раз. Босс заметил мое замешательство и, насколько мог, ободряюще улыбнулся, сказав, что мы скоро увидимся у самолета. Happy end, но мне хотелось в него верить.

Через несколько секунд я была уже на трассе одна, остро ощущая свое одиночество.

Глава 12 Начало конца

Было очень холодно, но я уверенно шла в указанном направлении. Меня окутывала темнота, и я с трудом могла разглядеть деревья в паре метров от меня. Ветер в лесу был слабый, но мороз пробирал меня до костей. К тому же я терзалась страхом: тот вампир, которого Йоан швырнул в лес, вполне мог оказаться где-то поблизости. Это не давало мне покоя.

Йоан… Как он узнал о том, что впереди нас уже ждут? Это еще одна способность? Что-то вроде суперслуха или супернюха? А может, он способен видеть будущее? Опять одни вопросы. С момента нашего знакомства они только копятся. И, учитывая текущую ситуацию, ответов я могу и не дождаться. Такой расклад мне совсем не нравился.

Когда идешь один во тьме, повинуясь внутреннему приказу, на ум приходят разные вещи. Ты вспоминаешь многое из своего прошлого, вновь переоценивая прошедшие события. Строишь догадки о будущем. Или начинаешь корить себя за что-то. Когда твое тело движется, то мозг работает четко, а фантазия, как никогда, ярко. Множество историй было придумано именно в походах и во время великих миграций.

Я же вспомнила, как вошла в мир вампиров.

* * *

— Ты работаешь на меня, — уверенно сказал Матэй, и было понятно, что другого решения он не приемлет. Все уже было решено за меня.

— С чего это? — Я тряслась от страха, понимая, что столкнулась с тем, что не могу объяснить.

Этот вампир был красив. Я не говорю о смазливой и модной в наше время красоте, а говорю о настоящей мужской. И пусть у него не было горы мышц, но с одного взгляда было ясно — это Мужчина с большой буквы, и земля была бы раем, если бы ее населяли представители мужского пола такой красоты. В тот раз я стояла и дрожала не только от того, что это существо могло осушить меня до дна, мне в голову лезли всякие извращенные мысли. И от них мне становилось жарко. Тем более, что этот разговор проходил в неизвестном мне офисе. Пустом офисе. Ночью. И во мне была пинта Гиннеса.

— Я так сказал. Ты против?

— О, тебе интересно мое мнение? Да, я против! И меня беспокоит не только то, как ты мне это предложил, но еще и то, что ты чертов кровосос!

Йоан тогда скривился в отвращении.

— Никогда больше не говори при мне этого оскорбительного слова, смертная. Выбирай, либо работаешь со мной, либо я убиваю тебя прямо сейчас. Я не могу просто позволить тебе остаться в живых.

Что-что, а это я поняла сразу, как только он затолкнул меня, ослабевшую от ужаса, в этот офис; мне не отделаться от него просто так. Я никогда не питала иллюзий по поводу вампиров, пусть и придуманных кем-то. Я не героиня книги или мелодрамы, и этот мужчина вряд ли способен влюбиться в меня или что-то вроде того. Но за каким чертом я сдалась ему в качестве работника, а не в качестве позднего ужина? Жизнь такова, что не стоит ждать чудес, рано или поздно тебя все равно сожрут.

— Я Соня, Соня Мэйер и не называй меня смертной, вампир. Вижу, ты предоставил мне «справедливый» выбор. И что же мне нужно будет делать?

Его рот вытянулся в самодовольной ухмылке.

— Все, что я скажу, — это прозвучало очень вкрадчиво, от чего я почувствовала себя еще хуже. Господи, дай мне сил! — Со временем привыкнешь и освоишься.

* * *

Это и было начало конца. Весь мой мир тогда перевернулся. Но, иногда, все же было весело. Я улыбнулась своим мыслям. Если бы мне выпал шанс исправить прошлое, то я бы, наверное, отказалась. Всё так, как должно быть. Я чувствовала это безошибочно. Другой реальности мне не хотелось. Я многому научилась и избавилась от некоторых своих слабостей. К каждому жизненному этапу нужно относиться как к очередному подходу на тренировке. Йоан говорил: «Делай на один раз больше, чем можешь, и достигнешь успеха».

За эти уроки я заплатила многими вещами: отказалась от друзей и прошлой жизни, сильно отдалилась от семьи. Перестала лениться. Научилась молчать.

Мои размышления прервал странный звук, доносившийся сверху. Я подняла глаза. Ничего. Я поспешила. Снег, вперемешку с грязью и сухими ветками, хлюпал под ногами. Маленькие каблуки моих ботинок то и дело застревали и с чавканьем выскальзывали обратно. Белый ковер, казалось, покрывал все вокруг, а я оставляла темные следы. Даже самый паршивый охотник мог с легкостью отследить мои передвижения.

Я снова вспомнила безумные глаза того первородного. Что движет такими как он? Вечная жажда крови или охотничий азарт, желание кровавых развлечений?

Я остановилась и огляделась. Нет, ничего. Обычная лесная тишина.

И в следующий миг что-то с сумасшедшей скоростью сбило меня с ног. Удар в спину был такой силы, что из легких с шумом вылетел воздух. Я упала ничком на холодную землю. Руки измазались в грязи, и прекрасным бонусом послужил неприятный порез ладони от острой ветки.

Что за черт?!

Я быстро поднялась, ожидая новой атаки, но я снова была на поляне одна. Не упала же я от простого дуновения ветра? Кто-то хотел поиграть со мной.

У вас бывает такое, что чувствуешь на себе чей-то взгляд? Между лопатками щекочет, и внутри тебя растет странное чувство уверенности. Так и здесь, я ясно ощущала взгляд невидимого монстра. Ситуация из фильма ужасов. Я обернулась и чуть не взвизгнула, увидев буквально в десяти метрах от себя темную фигуру со сверкающими глазами. Вампир начал медленно приближаться. Бежать было бесполезно, первородный, в любом случае, настигает свою жертву. Но к своей чести, я все же побежала, правда, мой бесполезный побег длился недолго. Все окончилось тем, что я чуть не врезалась в вампира, неожиданно возникшего передо мной.

Это был тот самый сумасшедший, сброшенный Йоаном с машины. Как оказалось, мой босс немного схалтурил, и первородный остался жив. Только теперь он был страшным образом изуродован. Его лицо было обезображено широкой вертикальной раной, которая сочилась густым багрянцем. Половина верхней губы и вовсе отсутствовала. В глазах плескалось бездонное безумие.

— Rs̄ xr̀xy S̄āw. H̄wān leụ̄xd (тайск. Вкусная девочка. Сладкая Кровь), — певуче произнес вампир. — Девка Матэя, ты боишься?

Первородный улыбался.

Это невыносимо! Меня достало, что все вокруг двигаются быстрее меня! Мгновение, и моё тело уже подмято под этим существом. Клыки все ближе, а противное зловоние его дыхания было невероятно мерзким. И вновь во мне родился тот животный страх, что я испытала в нашем офисе, прижатая боссом к стене. Только сейчас это было невыносимое оцепенение. Я не могла ни пошевелиться, ни взвизгнуть, ни вздохнуть, лишь смотреть на неотвратимо приближающиеся острые лезвия.

— Люблю горький привкус стра…

Все изменилось в одно мгновение. Вот кровосос говорит со мной, а вот он уже лежит рядом. Мертвый. Его тело все еще продолжало дергаться, но вряд ли он смог бы оправиться от такого ранения.

Когда ты слышишь словосочетание «битва вампиров», то сразу представляешь, как они на нереальной скорости и невероятно красиво убивают друг друга. На самом же деле первое, увиденное мной, сражение длилось не дольше секунды. Миг, когда я готовлюсь умереть, следующий — тот, где я недоумеваю: где же голова моего убийцы?

Рука Радомира возникла передо мной как из тумана. Я медленно потянулась к ней, поднимаясь с земли.

— Развлекаешься? — он по — прежнему излучал странную жизнерадостность. — Ой, ты замаралась!

Он облизал большой палец и стер что-то с моей щеки.

Я, как пробка из шампанского, вылетела из оцепенения и, морщась от отвращения, начала стирать с себя невидимые прикосновения уже мертвого первородного. Рачинский весело наблюдал за мной.

— Где его…? — я не смогла произнести слово, глядя на обезглавленное тело.

— О, валяется где-то. Хочешь, подберу?

Я замотала головой. Еще чего!

— Он точно умер?

Копия Джека Уайта рассеяно пожала плечами.

— Не знаю. Надо бы на самом деле забить ему в пасть булыжник, сжечь и закопать, ну так, на всякий случай. Но нам не до этого, поэтому пошли!

Вампир дернул меня за рукав и бодрым шагом направился вперед.

— Зачем булыжник? — удивилась я, догоняя его.

Он издал смешок.

— Не видела фото в интернете? О, это весело. Раньше, когда турки усердно сидели на этой завоеванной ими земле, люди начали гонения на нашего брата. Ну, знаешь, они и так платили дань Османской империи невольниками и деньгами, а тут еще и вампиры. Не, это слишком! На кол их! Смертные наваливались всем скопом и мочили кровопийцу. Тогда-то и начали совать мертвым упырям в пасть огромные камни. Считалось, что так он не сможет вновь восстать, а если восстанет, то камень, забитый глубоко в рот, помешает ему пить кровь. Конечно, глупость это все, но мы делаем так до сих пор, чтобы поглумиться.

Напряжение вокруг нас немного спало, благодаря его легкой манере рассказа. Мы продолжили путь в тишине. Я украдкой поглядывала на его недавно разорванную щеку. Лишь ярко — розовая полоса на бледной коже выдавала недавнее ранение. Быстро же эти вампиры восстанавливаются.

— И тебе вбивали камень? — спросила я, желая унять вновь возрастающее беспокойство.

— Всякое бывало. Кто чтил, кто проклинал.

Я не знала, стоит ли его о чем-то расспрашивать, ибо он мог оказаться таким же скрытным, как Йоан, и начать раздражаться на мои вопросы.

— А сколько тебе лет? — все же не удержалась я.

Он повернул голову ко мне и улыбнулся. Радомир шел, не сбивая дыхания, я же еле поспевала за его шагом, то и дело, спотыкаясь о торчавшие корни.

— Старый я, Соня. А вот ты бы, сколько мне дала на вид?

Я прикинула.

— Хм… ну где-то чуть больше тридцати.

— Тогда считай, что так и есть.

Мне вдруг сделалось смешно. Кажется, этот вампир переживает на счет своего возраста. Странная черта для практически бессмертного существа, внешность которого вряд ли изменится спустя даже сотню лет. В отличие от меня. Если я все-таки выживу, то уже лет через тридцать, мое тело начнет увядать. Даже, если мне предложат стать бессмертной, в чем я сильно сомневаюсь, то, скорее всего, я откажусь. Мне и в правду хочется пройти весь свой жизненный путь: выйти замуж, обзавестись домом, родить ребенка, наблюдать, как он растет, узнавая много всего нового. Такое счастье, когда сидишь, покрытый морщинками, в кресле — качалке в саду, наблюдая как твои внуки веселятся на лужайке, а солнышко приятно греет твои старые кости. Наверное, это можно назвать удачным финалом жизни. Когда ты знаешь, что совершил в жизни все, что задумывал, и твои близкие счастливы. И я не боюсь старости, это неизбежное время в жизни любого… конечно, кроме этих вот вампиров.

— Вы давно дружите? — никак не унималось мое любопытство.

— Достаточно, чтобы доверять друг другу, — ответил Радомир, глядя прямо перед собой. — Меня больше беспокоишь ты. Уж прости, но если бы Матэй не просил позаботиться о тебе, то я бы открутил твою голову.

Я замолчала, понимая, как непривлекательно выгляжу в его глазах. Он даже сменил свой тон. Если в прошлый раз он общался со мной уважительно, пусть и шутливо, то теперь перешел в явное панибратство. Я — большая проблема и, возможно, ошибка Йоана. Ему стоило просто — напросто убить меня.

Так в молчании мы шли около получаса. Потом вампир попросил меня забраться ему на спину и крепко держаться. Было немного забавно. Мы мчались по лесу как какие-то Эдвард и Бэлла. Пейзаж вокруг меня был размыт в одно нечеткое пятно. Голова кружилась, а мои щеки онемели от ледяного воздуха, что нещадно бил прямо в лицо. Даже дышать на такой невероятной скорости было сложно. Но через пять минут мы, как мне показалось, взмыли вверх и приземлились под желтым светом огромных фонарей возле какого-то ангара.

Частный самолет ждал нас на взлетной полосе, мигая огнями. Несколько человек поприветствовали моего спутника.

— Быстрее на борт, — толкнул меня Радомир.

— Но Йоан еще не появился, — я обеспокоенно крутила головой в поисках своего босса.

Совсем не хорошо. Я не хотела улетать без него.

— Если его здесь нет, значит, он и не появится, — напряженно ответил мне первородный.

— Но…

Окончание фразы так и осталось недосказанным. Я больше ничего не смогла произнести, борясь с подступившим комом в горле. Что я могла сказать? «Нет, я не полечу без него» или «Подождем еще немного»? Глупо задерживать готовый к взлету самолет. Тем более, раз Рачинский так уверен, что его друг не придет.

Я прошла в салон и устало повалилась в кресло, закрыв лицо руками. Нет, я не плакала, просто хотела скорее провалиться в сон и ни о чем не думать.

Несмотря на все мои старания, я так и не смогла уснуть и, в итоге, все двенадцать с половиной часов полета я, нервно грызя ногти, курсировала из одной части самолета в другую. У меня даже не получилось порадоваться, что я впервые лечу частным рейсом, равно как и почувствовать себя, по этой причине, важной особой. Мне было не по себе. Миллион вопросов и переживаний терзали меня изнутри.

Калифорния, как всегда, встречала влажной духотой. Последняя неделя октября, а жара все не унималась, но как же я по ней соскучилась! Румыния явно создана не для моей теплолюбивой шкуры. Легкие вещи остались там, в отеле Хилтон, на другом конце света, и теперь я шла по этой жаре в джинсах, ботинках и толстой темной кофте, еще и с курткой в руках. Термометр над входом замер на семидесяти трех с половиной по Фаренгейту. Все-таки осень здесь была своеобразная.

В самом здании аэропорта было немного прохладнее. Я медленно шла сквозь толпу веселых туристов, восторженно болтавших то ли на китайском, то ли на японском языке, и думала о том, что делать дальше. Признаться, волнение за Йоана глубоко вцепилось в меня. Тяжело было думать о том, что он противостоит всему вампирскому миру. Конечно, он живуч, но не настолько.

И почему я переживаю за бессмертного вместо того, чтобы думать о спасении своей «искательницы приключений»?

К черту все! Выжить — вот, что главное.

За раздумьями я даже не успела заметить, как ко мне приблизилась знакомая фигура.

— Чувихе нужна помощь, не так ли? — женщина прижалась ко мне, схватив за локоть.

Я удивленно уставилась на довольное лицо вампирши — вегетарианки.

— Марджори? Я-то думала, что Йоан надолго отбил у тебя желание общаться со мной, когда узнал про наш небольшой бизнес.

Радость от появления Мэнсон подействовала на меня успокаивающе. Пусть она и была странной, но это, скорее, от того мощного, расслабляющего амбре, что вечно источала хиппи.

Волосы Мардж были, как всегда распущены, спускаясь волнами к тощей талии. Серые глаза рассеянно смотрели на меня. Ничего необычного.

— Солнышко, не волнуйся, я же здесь, — она улыбнулась слишком расслабленно.

Я терялась в догадках, какого черта эта скрытная девушка любезничает со мной у всех на глазах, да еще и при дневном свете?

— Козырь в рукаве, — весело произнесла она и ткнула себя в грудь. От этого движения расстегнутая до талии рубашка грозно колыхнулась, еще чуть-чуть и маленькая грудь Мардж показалась бы на свет божий. Губы Мэнсон коснулись моего уха, и она прошептала, — за тобой следят.

Я начала вертеть головой в поисках потенциальной угрозы, но босоногая ухватила меня за подбородок и многозначительно посмотрела мне прямо в глаза.

— Двое, — ответила она на мой немой вопрос, — один с длинным носом и грязными черными волосами. Второй со скейтом и зеленым «ежиком» на голове. Не волнуйся, Лиам ими займется.

Она кивнула куда-то в толпу. Я проследила за её взглядом. Навстречу нам шел любовник Мэнсон с гитарой, обклеенной картинками. Он был обладателем типично австралийской внешности: крупные черты лица, приличных размеров нос, загорелая кожа, синие глаза и волнистые светлые волосы. Такого так и видишь балансирующим на доске, рассекая волны. И, исходя из моих воспоминаний наших редких встреч, он любил шампунь с экстрактом ромашки, от него всегда пахло именно им.

Лиам даже не взглянул в нашу сторону, проходя мимо. Что задумал этот австралиец?

За спиной забренчали струны, и Мардж, как по команде, толкнула меня в сторону практически невидимой двери.

Снова служебное помещение. Если так пойдет и дальше, то у меня может развиться фобия.

— Что за…? — возмущенно выдохнула я.

— Девочка моя, я по делу. Твой шеф просил передать тебе это, если ты вернешься в Калифорнию одна.

Она выудила из заднего кармана джинсов мятый конверт с надписью «Соня Мэйер» и протянула его мне.

Я стояла и со страхом смотрела на конверт. Он точно от босса. Без сомнений. Почерк Йоана я знала очень хорошо.

— Машина уже ждет нас у выхода. Откроешь это, когда мы окажемся на месте.

Почему-то мне не верилось в трогательное, прощальное письмо от Матэя. Это не в его стиле. Но что тогда? Очередное задание?

Боже, что за кретинка! Уже решила, что Йоан спас меня, проявляя заботу о подчиненной. На деле же вышло, что я ему нужна, чтобы что-то там снова исполнить?

Меня немного отпустило. Ну и зачем тогда я волнуюсь о нем?

— Куда едем? — спокойно спросила я, когда Мардж быстрым шагом двинулась по небольшому коридору.

— Не знаю, — пожала плечами Мэнсон. — Доедем до центра, а там откроем вот это.

Еще один конверт, но уже с именем вегетарианки показался на свет электрических ламп.

— Зачем такая конспирация? — раздраженно спросила я.

— Чтецы, наверное. Я их тоже недолюбливаю.

— Ты всех вампиров недолюбливаешь, — скептично проговорила я.

Опять меня кто-то куда-то ведет. Ну, когда это уже закончится? Сейчас мне хотелось тишины и покоя. Впрочем, как и всегда, но я прекрасно знала, как только наступит такое время, мне будет дико одиноко и скучно. Моя постоянная проблема — не знаю, чего хочу на самом деле. Извечный вопрос бытия и самопознания.

Через двадцать минут мы уже ехали в автомобиле, сопровождаемые полной тишиной в салоне. Я ожидала, что машиной будет что-то вроде того яркого фургончика, на котором ездила команда Скуби-ду, но нет, это оказался старый, обшарпанный универсал Форд Консул года так 1973. У моего деда в гараже стоял подобный экземпляр. Мне было семь лет, и я очень любила наши семейные выезды на нем на пикник к озеру Уискитаун.

Мардж вела сосредоточенно, на ее лице не было ни тени той вампирши, к которой я привыкла. Её бледные пальцы скользнули к регулятору громкости радио, и салон наполнился музыкой. Вот заиграла известная песня Боба Дилана, и мне вдруг сделалось не по себе. Все его композиции всегда вызывали во мне замирание сердца, каждая нота глубоко проникала в душу и оставляла странное послевкусие.

Если бы я знала тогда, что именно этот простой мотив станет последней услышанной мелодией в моей жизни!

— Путь домой, увы, теперь для тебя закрыт, — приглушенно сказала Мардж, выводя меня из транса. — Там все перевернуто вверх дном. Бьюсь об заклад, что за домом следят.

Внутри меня похолодело. Люди Элроя знали, где я живу, следили за мной и ждали удобного момента, чтобы схватить. Господи, я даже в своем городе не могу оставаться в безопасности! Можно было забыть о прошлой, привычной жизни.

— Марджори, прошу, выключи, — взмолилась я, понимая, что сейчас не время для такой музыки. Эти слова сводили меня с ума.

В машине вновь настала тишина.

* * *

«Аппарат абонента выключен или наход…»

— Черт, — выругалась я, отнимая трубку от уха.

Уже шестой раз механический голос сообщал, что Флинн не может взять трубку.

— Мы не поедем к нему, — спокойно отозвалась Мэнсон.

Наш Форд стоял напротив городской библиотеки, на пересечении Девятой и Эн-стрит. У нас с Мардж возник спор на счет того, куда дальше ехать. Она была готова вскрыть конверт, а я просила отвезти меня к Флинну, чтобы убедиться в его безопасности.

Меня мучала мысль о слежке. Прихвостни Элроя вполне могли разузнать, с кем я общалась в последнее время, и Доуэлл был идеальным кандидатом на место невинной жертвы. Нет, только не он, единственный нормальный человек в моей потерянной жизни.

— Но, мне нужно! Вдруг с ним что-то случилось? Он не отвечает на звонки!

— Сейчас ночь, если ты не заметила, — усмехнулась она, — твой Флинн, скорее всего, дрыхнет, а телефон стоит в беззвучном режиме. И, вообще, я ему не доверяю.

Я фыркнула и скрестила руки на груди.

— Все в порядке, Брингри его проверял.

— Этого любителя чая спокойно можно подкупить, — казалось, что Мэнсон раздражена. — Я же ничего не нашла о Флинне. Совершенно ничего! Вся информация о предках отсутствует.

Мне не хотелось это слышать. Но Мардж всегда обо всем знала, ни одна тайна не пробегала мимо её ушей и острого взора.

— Он человек, — моя рука скользнула к поблекшей ручке двери. — Здесь недалеко, я вполне сама доберусь.

— Ладно, — сдалась, наконец, она. — Только не долго.

Несколько минут, и мы уже стучались в дверь квартиры Доуэлла. Ничего. Хотя Марджори и сказала, что вроде как что-то слышит, но это, вполне, мог оказаться сосед этажом ниже.

Я в отчаянии толкнула дверь, и та с легкостью отворилась.

— Господи, только не это, — сердце екнуло, и ноги сами понесли меня внутрь квартиры, — Флинн?!

Помещение было охвачено темнотой, и лишь тусклый свет настольной лампы из спальни давал призрачную надежду на то, что еще не поздно. Мардж последовала за мной в спальню. Кровать была расправлена, на тумбочке рядом покоилась раскрытая обложкой вверх книга. Здесь практически ничего не изменилось со времени моего последнего визита.

Моя ладонь коснулась синей простыни. Она была теплой, будто мужчина только что встал с кровати.

— Странно то, что я не чувствую его. Здесь будто никто и не жил, — Мардж обвела комнату настороженным взглядом. — Мне это…

Раздался оглушительный выстрел, и мозги Марджори Мэнсон окрасили стену яркими кровавыми брызгами. Тело вампирши упало на пол, как будто невидимый кукловод обрезал все нити. Я взвизгнула и резко развернулась к дверному проёму.

Флинн Доуэлл крепко сжимал пистолет в вытянутой руке, направляя его в мою сторону. Глаза мужчины были темны, в них больше не плескалась та нежность, с которой он когда-то смотрел на меня. Сейчас он казался мне крупнее, чем раньше. Торс его был обнажен, а мышцы напряжены.

— Садись на пол, руки за голову, — холодно скомандовал он.

Я не могла издать ни звука. Просто не верилось, что Флинн способен на такое. Читай книги на Книгочей. нет. Поддержи сайт — подпишись на страничку в VK. Без сомнений, это был он. Только какой-то другой. Мрачный и напряженный. Вся легкость, которую я испытывала во время наших встреч, куда-то пропала. Вместо неё во мне просыпалась чудовищная обида.

Я не знала, как скоро Мардж придет в себя… и придет ли вообще. Но рассчитывать в этом городе мне больше не на кого. Горечь от такого удара в спину медленно накрывала меня. Вот так вновь и вновь я убеждаюсь, что никому в этом мире верить не стоит. И почему люди учатся только на своих ошибках?

В Флинне я была уверена, как ни в ком другом. Да, бывали моменты, когда мне казалось, что жизнь, выстроенная вокруг него, немного отдавала искусно выстроенной фальшью. Но, чтобы все было настолько ненастоящим! Мне сложно описать словами, что я чувствовала в тот момент. Мне хотелось кричать во всю глотку, бить руками по его широкой груди и лить горькие слезы.

— Не шевелись.

Доулл зашел мне за спину, и холодный металл наручников сомкнулся вокруг моих запястий.

— Как же так, Флинн? — дрожащим голосом вымолвила я, стараясь держаться и не смотреть в сторону тела Мардж.

А я так надеялась на хороший исход всей этой истории.

Вместо ответа на свой вопрос я услышала, как Доуэлл набирает чей-то номер. В этой звенящей тишине гудки были слышны особенно отчетливо.

— Она у меня, хозяин. Что дальше? — трудно было понять, чей голос ответил на звонок, но он был похож на шуршание наждачной бумаги. — Хорошо.

Мужчина вновь встал напротив меня, убирая оружие за пояс брюк.

— Скоро за тобой придут.

— Соседи, скорее всего, уже вызвали полицию, кретин, — прошептала я.

Он горько усмехнулся.

— Здесь нет нормальных людей, Соня. Весь дом лишь декорация.

Я поджала губы и отвела взгляд, не имея сил смотреть на Флинна.

— Сегодня просто день макания меня в грязь. Чертова идиотка!

Мысленно я молила себя не разреветься, но ничего не могла с собой поделать.

— Черт тебя дери, Флинн Доуэлл, я же влюбилась, скотина ты такая! — горько выкрикнула я, глядя ему прямо в глаза.

Мне показалось, что он дернулся, словно от пощечины, но, возможно, это было лишь притворством.

— Ну и как давно ты лижешь пятки этому рыжему ублюдку?

— Я с пеленок служу своему господину. И это не гипноз. У каждого высокородного вампира заведено иметь в услужении целый род смертных, разве ты не знала? Особо отличившихся в служении награждают великим даром…

— Неужели ты решил в кровососы податься?

Красавец Флинн присел на корточки, и наши лица оказались напротив друг друга.

— Не я, сестра.

Я не хотела этого слышать. Конечно, он играл в благородного рыцаря, как и я. Но мне было не очень-то приятно оказаться использованной, как подстилка для ног: мои чувства были настоящие, а сердце хрупкое.

— Это ты проник в наш офис в ту ночь?

Флинн кивнул.

— И твой отец не болен?

— Он мертв, уже очень давно, — развел руками Доуэлл.

Тяжело выдохнув, я вновь отвела взгляд. Всё, что я о нем знала, оказалось иллюзией. То единственное, что я считала нормальным в своей жизни, вдруг рухнуло под натиском реальности. У меня нет ничего, что укрыло бы меня от мира бессмертных. Безжалостные жители ночи взяли мою жизнь в тиски, и выхода нет. Я овца, окруженная стаей волков, глупо надеющаяся на чудесное спасение.

— Стало быть, и фирмы никакой нет, — задумчиво произнесла я, — а как же тогда те люди?

— Их уже нет. Марионетки пошли на корм.

— И тебе не противно участвовать в этом? — услышанное сильно поразило меня.

Мужчина не стал отвечать и посмотрел на наручные часы.

Как раз в этот момент я и решила действовать. Флинн отвлекся на долю секунды, и я кошкой кинулась на него, выставив скованные руки перед собой. Он не успел ничего сообразить, как оказался подо мной. Я сжимала пальцы на его шее, вкладывая в них всю собранную внутри себя обиду и злость.

Но всё — таки я была всего лишь обычной женщиной, и Доуэлл почти сразу скинул с себя мою удушающую хватку. Завязалась недолгая, но яркая борьба. За мной осталась пара глубоких царапин на его лице, а Флинн навис надо мной как карающий ангел. Ситуация не сулила мне ничего хорошего, ему не составит труда свернуть мне шею или вырубить одним ударом. Но Флинн медлил, вглядываясь в мое лицо.

— Катись лесом, осел, — я выдернула руки из его пальцев и вновь попыталась удавить его, но уже с помощью цепочки от наручников.

Мужчина не стал сопротивляться, как я предполагала, а с усилием начал склонять ко мне голову. Сантиметр за сантиметром. Еще немного, и кончики наших носов соприкоснулись. Он горячо выдохнул, а я крепко сжала челюсти, стараясь сильнее обхватить его руками. Можно было услышать, как он задыхается, с хрипом пытаясь вырвать у меня хоть небольшой глоток воздуха.

Чего же он ждал, ничего не делая, лишь глядя на меня? Лицо его покраснело, еще немного и все будет кончено. Но с каждой секундой моя хватка слабела, и я понимала, что не смогу убить его своими руками. В итоге, я обессилено отпустила его шею и закрыла лицо ладонями. Ну почему? Это было невероятно сложным испытанием в моей жизни, и я его с треском провалила. Убить ради выживания, казалось, здесь все просто, но не в случае с Флинном.

Он судорожно хватал ртом воздух, но все же был доволен. Кажется, этого он и ждал от меня.

— Прости, но выбора у меня нет и никогда не было, — прохрипел Доуэлл, вставая, — тебе ли не знать.

Я же свернулась на полу в позе эмбриона,прекрасно сознавая, как жалко выгляжу в этот момент. Предательство Флинна сбило меня с ног, и какой-то стержень внутри меня сломался.

— Я лишь хочу, чтобы моя семья была счастлива и гордилась мной.

— Такое ощущение, что ты оправдываешься.

Хотела бы я, чтобы мой голос звучал тверже, но эмоции брали верх, и он дрожал, как лист на ветру.

Вдруг я неожиданно поняла, что единственный, кто был настоящим во всем моем окружении — это Йоан. Он никогда не кидался высокими фразами, не двигал темы за мораль и не притворялся кем-то другим. Босс был честен со мной, насколько мог, конечно. И, похоже, лишь ему я могла доверять.

— Если тебе станет от этого легче, — продолжал мужчина, — то знай, встреться ты мне в другой жизни, я бы не стал тебя отпускать или обижать.

О да, мне стало намного лучше!

— Они меня убьют, Флинн. Не знаю, за каким чертом я сдалась этому Элрою, но перед тобой смертница. — Я села, скрестив ноги. — Он как следует поковыряется у меня в голове, и прикончит как бродячую дворняжку! И вряд ли тебя поблагодарят. Лишь очередная загубленная душа ляжет на твою совесть. Ты всего лишь смертный.

Доуэлл молчал, уставившись куда-то мне за спину и размышляя. На его лице застыла тень сомнения. Но я не обольщалась, прекрасно понимая, что ради меня он не предаст свою семью, тем более, раз его сестре так требуется это драгоценное бессмертие. Что ни скажи, он не отступится.

— Не говори…

— Да, лучше помолчи, девка, — раздался за моей спиной чей-то голос.

Его я точно слышала прежде. Обернувшись, я застыла. Это был мой знакомец с зелеными волосами, и почему-то радости от этой встречи я не испытывала.

Вампир был в сопровождении двух других. Одного из них я тоже видела раньше. Возможно, они друзья или что-то вроде неразлучных товарищей. И все они гадко улыбались, глядя на меня.

— Ну что, пора нам в путь дорогу, — сказал любитель зелени и направился в мою сторону.

— Что с ней будет? — спросил Флинн, заводя свою руку за спину.

Кажется, он положил ее на ствол пистолета.

— Не твоя забота, парень, — просипел неизвестный мне вампир, самый высокий из них, с сальными черными дредами, — возвращайся обратно, и хозяин тебе заплатит.

Ответ не понравился Флинну, и он кинулся на зеленоволосого, опрокидывая того на пол. Перед этим он быстро кинул мне свой пистолет. Хотелось закатить глаза и назвать его идиотом, но это и в правду был шанс. Эти вампиры всего лишь молодняк и справиться с ними было, хоть и не просто, но вполне реально.

Я подняла пушку и развернулась всем телом к остальным гостям. Выпущенная мной пуля точно прилетела между глаз высокого кровососа. Пока он падал, я уже бежала к выходу, пригнувшись, чтобы избежать удара со стороны оставшегося охотника и стремительно вылетела в открытую входную дверь.

За спиной послышался протяжный крик Флинна. Он кричал так, словно его заживо разделывали. Я побежала по ступенькам еще быстрее, пролет за пролетом, а на глазах выступили горькие слезы.

«Он мертв» — ясно подумалось мне.

Не думала, что когда-то буду так страдать по предателю. Это был Флинн, и он в последний момент постарался мне помочь, ценой своей жизни. Безрассудно. Сердце разрывалось на части от невыносимой боли и осознания того, что его уже нет в живых.

Мои мысли прервал сильный удар по голове. Тьма поглотила меня, и я провалилась в забытье.

Глава 13 Боль и надежда

Всё в этом мире циклично. Всё возвращается вновь. Было уже немало страданий и войн, но люди не меняются, раз за разом, повторяя свои ошибки. Ни время, ни стремительно меняющиеся города, окружение и технологии не излечивают от врожденной глупости ни людей, ни вампиров. Да — да… И в мире вампиров случались вызванные ей потрясения. В Средние века и люди, и вампиры переживали невероятно темные времена: постоянная борьба за власть и фанатичное стремление заставить уверовать всех именно в своей правоте и своей религии. Но на этот раз новый цикл предательств и потрясений уронил свою тень и на дом Рачинских, благополучно стоящий в стороне от проблем много сотен лет.

Женская глупость не знает границ. Даже спустя сотни лет, имея за плечами немалый жизненный опыт и множество ошибок, женщины способны поддаваться бессмысленным чувствам, уводящим их на самое дно.

Радомир сидел в номере триста двенадцать отеля Хилтон, сердитый и опечаленный. Он сверлил хмурым взглядом спину друга. Матэй вытирал свои мокрые волосы полотенцем, только что покинув ванну. Сотни шрамов на его спине сливались в странно искривленную сеть, вид которой всегда наводил на Радомира тоску.

Человеческая дикость: так сильно ненавидеть неродного сына, что бить его по спине розгами за любую провинность. Даже за неправильное слово. Что сказать, такова участь практически всех первородных — им не дано знать истинного отца. Только большинство женщин скрывало свой грех перед мужьями до самого конца, а мамаша Матэя, не выдержав, разболтала всё еще до рождения малыша, и Йоану пришлось терпеть издевательства, пока не пришел «день перехода».

— Ты, верно, друг мой, и не заметил, что я сижу здесь уже как полтора часа. Мог бы хоть слово вымолвить, — раздраженно сказал Радомир, скрещивая руки на груди.

— Зачем? — Отозвался Йоан, одевая рубашку.

Рачинский заскрипел зубами от злости.

— На какой хрен я с этой малолеткой шмыгал по лесам, как советский партизан? Еще и Тханета обезглавил.

— Вроде как ты был увлечен ею. — Йоан обернулся, внимательно глядя на друга. — «Интересная особа, дай побаловаться» — разве не твои слова?

Радомир фыркнул и отвел взгляд.

— Кто ж знал, что девчонка мочит низших направо и налево? Матэй, это омерзительно. На твоем месте я бы выкачал из мерзавки всю кровь.

Но вампир кривил душой. На самом деле, он вовсе не желал этой девушке смерти. Просто уязвленное самолюбие постоянно напоминало ему, что лучший друг оставил его в неведении относительно проступка Сони, а что до омерзительности… В принципе, она делала то же самое, что и вампиры с людьми.

Понимая, что Йоан ясно видит его настроение, Радомир тут же успокоился.

— Хотя могло быть и хуже, — сказал он. — Думал, в этот раз ты не выберешься. А тут надо же! Смазливая обезьяна даже и не подумал тебя проучить «на всякий случай». Видимо, мысли о рыжем подонке полностью захватили его. Даже бушприта не надо! Ха!

— Заткнись, идиот, — устало выдохнул Матэй. — Лучше бы бежал и выпрашивал помилование для своей сестры.

Наступила зловещая тишина.

Радомир поморщился, вспоминая унизительные речи Марианны. Прямо в тот момент, когда бессмертие друга висело на волоске, она вдруг не выдержала и дрожащим от страха голосом выложила Главному всю правду. Оказалось, что младшая сестрица Рачинского как раз таки и была загадочным помощником Элроя. Под самым носом у брата она крутила дела с Джеймсом, подключив к этому чуть ли не половину Дома Рачинских. Вампир был зол большей частью на себя. Это ведь он не заметил такого безобразия в собственной семье.

— Идиотка, — выдохнул он. — Зачем влезла в это? Что такого ей мог наобещать Элрой, что она согласилась поставить на конвейер производство такого низкопробного продукта? Представляешь, эти вновь созданные низшие могут даже СПИДом болеть и дохнуть как смертные! И они не способны обуздать жажду. Такие сумасшедшие собачки на привязи. Фу! Ужаснее всего осознавать, что наш род вырождается, мой друг.

— Ты же знаешь, Хизэо и его стайка ученых работают над этим. — Йоан ушел в другую комнату и спросил оттуда, — когда он смылся?

Радомир, конечно, понял, о ком сейчас спрашивал Йоан, но все равно немного помедлил с ответом.

— Когда сестричка рассказала об их совместной афере, Джеймс уже был на полпути в Америку. Будто знал, гаденыш, — низко прошипел вампир, сдерживая подкатывающую ярость.

Его бесил сам факт вмешательства в семью другого первородного. Раньше это были разборки лишь между Матэем и Элроем старшим, теперь же они вышли за всевозможные рамки.

— Она до сих пор тебя любит, — Радомир откинул голову назад на спинку дивана, — и только поэтому сдалась.

Йоан молчал. Как всегда.

— Я даже не… — Его прервал взорвавшийся громким металлом смартфон друга. — Силы небесные, что за ужасная музыка!

Пальцы вампира скользнули к телефону.

— Эй, у тебя тут сообщение от Мэйер, — задумчиво разглядывал экран Радомир, — «НеКровосос89»… мелкая паршивка. Слушай, это же явное оскорбление. Может оно и к лучшему, что Хизео приказал тебе убрать её.

Йоан, мгновенно оказавшись рядом, бесцеремонно выхватил телефон из рук друга.

— Тебе на старости лет лучше не перенапрягать свою нервную систему, — хихикнул Радомир, но тут же замолчал, увидев выражение лица первородного.

Казалось, Йоан не услышал его подкола. Его лицо окаменело, а во взгляде можно было различить опасно блеснувшую ярость. Матэй редко проявлял эмоции. Радомир и не помнил, когда в последний раз видел его таким разъяренным. То, что было на Совете, не шло ни в какое сравнение с тем, что он сейчас наблюдал перед собой.

С опаской он подошел к другу и заглянул в экран телефона.

Это было фото: полураздетая Мэйер лежала без сознания на какой-то грязной тряпке, а ее шея и правое предплечье были усеяны яркими следами от укусов и тонкими кровоподтеками. Было не ясно, пили ли у неё кровь или сделали лишь показательные укусы. Темные волосы девушки разметались, лицо было бледным, а под глазами появились темные круги.

Подпись к фото гласила: «Твоя сучка у меня. Приходи на вечеринку, брат» и адрес. Красноречивое объявление войны.

— Проблема решилась сама собой. Он её прикончит, а тебе не придется марать руки, — мрачно сообщил Радомир другу, но тот, не слушая его, уже прикладывал трубку мобильного к уху.

— Мэнсон, какого хрена творится? — он молчал, слушая объяснения говорившего на другом конце. — Ах, тебе голову прострелили? Это, твою мать, не оправдание! Ты сама позволила смертному ублюдку сделать это. Как давно? Ясно.

Телефон обреченно захрустел в руках Йоана, по экрану пошли трещины, через мгновение аппарат был смят, окончательно погаснув.

— Ты же не собираешься…

— Именно это и собираюсь.

— Черт подери, Йоан, это всего лишь смертная девка. И чтобы бы там не было межу вами, это того не стоит.

Радомир был разозлен не на шутку. Да что за муха укусила этого идиота? Когда это он так глупил в последний раз? Рыжего ублюдка поймают, это только вопрос времени, а то, что при этом погибнет девчонка, им только на руку. Хизэо никогда не позволит оставить её в живых и, уж тем более, обратить Мэйер в вампира. Уму непостижимо, до чего может довести одиночество и желание иметь кого-то рядом. Сколько раз первородный наблюдал за этими человеческими чувствами? Сотни, может и тысячи. Но они не люди, и не должны становится жертвами губительных эмоций. Они могут убить. Даже такого, как Йоан.

— Я не стану тебе помогать, — прорычал Радомир, пристально глядя на друга.

— Разве я спрашивал твое мнение? — Буднично ответил светловолосый. — Некоторые до сих пор сомневаются в твоем истинном происхождении. Румын из тебя такой же, как из меня балерина.

Рачинский в немом бешенстве сжал челюсти. Точно. Этот козел крепко держит его за яйца.

— На самом деле, ты хорошо танцуешь.

Радомир поспешил набрать номер личного пилота.

* * *

Наверное, вы уже поняли, что я вовсе не отдала концы там, на лестничной площадке кондоминиума на Пи стрит. Хотя, наверное, лучше бы я отправилась к праотцам, чем попала в лапы Элроя.

Я очнулась на грязном полу, полуголая. На мне остались лишь джинсы и бюстгальтер. Мелкая крошка, больше похожая на остатки какого-то мела, больно впивалась в мое тело, которое провалялось здесь неизвестно сколько. Весь пол огромного помещения был усеян остатками белого вещества, вперемешку со строительным хламом. Я с трудом находила силы, чтобы дышать. Меня сковал невероятный холод, и было непонятно, то ли причина этому ледяной пол, то ли потеря крови.

С тяжелой головой, слабо осознавая что — либо, я села, опираясь руками об пол. Более жуткого похмелья у меня не было. Кончиками дрожащих пальцев я прикоснулась к до сих пор горевшим укусам.

Вампирская мелочь не оставила на мне живого места. Это было настолько больно и обидно, что сердце начинало бешено колотиться только от одного воспоминания. У низших не было собственных длинных клыков, а гипноз на меня не действовал. Можно представить, каково мне было. Когда из тебя высасывают жизнь — это ни разу не весело. Хотя мои захватчики, кажется, очень веселились. Я же ничего не могла сделать, связанная по рукам и ногам. Да и что может сделать одна девушка против пяти взрослых мужчин? Стоит радоваться, что со мной не случилось чего похуже.

Только сейчас я с удивлением приподняла бледную руку и осмотрела её. Я не связана? И могу двигаться свободно?

Вдалеке тут же замаячила надежда. Я не мертва и могу шевелиться — это уже что-то, возможно, я смогу выбраться отсюда. Не стоит отчаиваться даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Попили твоей крови? Сделай так, чтобы в следующий раз они ей отравились.

Медленно я поднялась на ноги. И тут же почувствовала себя, как на борту старого парусника, все кругом качалось, словно на волнах. Боже, как же тяжело удержаться на ватных ногах!

Помещение казалось пустым. Оно смахивало на старое, покинутое здание какой-то фабрики или завода. Рядом со мной стоял тот самый стул, где я сидела привязанная, невольно позволяя этим уродам прилипать к моей шее. Лампы тускло светили, озаряя лишь небольшую часть пространства. Все остальное было скрыто во мраке.

Несколько шагов до стены стали для меня огромным испытанием. Все тело было онемевшим, мышцы затекли и двигались через боль. Оперевшись на шершавую и исписанную краской стену, я глубоко вдохнула спертый воздух. Здесь пахло сыростью и мелкими грызунами. Противно, но жить можно.

Без окон я не могла понять, хотя бы примерно, какое сейчас время суток. Особенно, после всех этих перелетов и кардинальных смен часовых поясов. Уже второй раз за сутки мне приходилось лежать без сознания на чертовом полу. Это начинало уже бесить.

Внезапно я услышала отдаленное эхо каблуков и напряглась.

Снова она. Эта девчонка с невероятно ангельским личиком. Почему она? Неужели именно так выглядит мой личный демон?

Она выглядела грустной, а ее нос, до сих пор, распухшим. Увидев его, я почувствовала, как мой кулак снова зачесался. Интересно, это я сломала ей нос?

Девушка остановилась в нескольких метрах от меня, под мигающей лампой, с небольшим подносом в руках.

— Привет, — она едва улыбнулась, — я… я тут тебе поесть принесла.

Я недоверчиво сузила глаза, не желая ей отвечать или принимать от неё какую — либо помощь. Подбитый ангелок приблизился.

— Я поставлю это здесь. Не бойся, еда не отравлена.

— Да, ну.

Девушка осторожно поставила поднос на пол. Коробка китайской еды и стакан кофе из Старбакса — шикарный обед для пленницы.

— Я могу попробовать при тебе, если хочешь, — очень тихо произнесла она.

— Что с тобой не так? Вижу тебя третий раз, и третий раз ты другая.

Она смущенно пожала плечами, облаченными в белое кружево.

— Хозяин иногда позволяет мне побыть собой и снимает контроль. Прости, там, в клубе… это была не я. Точнее я, но только…

— Я поняла. — Шумно выдохнув, я не могла не смотреть на еду. Желудок резко напомнил о себе громким урчанием. — Почему меня кормят?

Она снова скромно улыбнулась.

— Я попросила.

Офигеть! Мой рот открылся в удивлении.

— И тебя слушаются?

— Я же вещь своего хозяина, некоторые новорожденные вампиры подчиняются мне в его отсутствие, — её рука заправила белокурую прядь за ухо.

Невероятно. Что не так с этим миром? Никогда не привыкну к вампирской жизни с ее странными обычаями и законами. Хотя, как еще должно быть у мертвых? Признаться, в последнее время мне уже не кажется, что они относятся к миру живых.

А ведь я знаю лишь малость. Что же еще может скрываться в этом мире? Какие еще твари могут обитать на нашей зеленой планете?

— Что со мной будет? — задала я совсем ненужный вопрос, все и так было понятно без слов.

Она, впрочем, не ответила и многозначительно подвинула ко мне поднос, толкнув его ногой. Все это было странно.

Кофе оказался свежим и без сахара. Чудовищно горький, но бодрящий. А вот в коробке с китайской едой меня ждал сюрприз: вместо лапши и прочей острой радости там лежал небольшой, складной нож.

Ангелок прижала бледный палец к губам, — нас могут подслушивать.

В следующее мгновение девушка сделала несколько быстрых шагов в мою сторону.

— Убей меня, прошу! — Она прижалась ко мне вплотную, заглядывая в глаза. Её шепот был еле различим. — Убей и беги, пока его здесь нет.

— Но…

— Молчи. Я не могу так больше. Я люблю его, но не хочу погибать от его руки. Сама я тоже не могу — он запретил. Пожалуйста!

Она одержимо хваталась за меня, царапая ногтями кожу. В ее взгляде кричало отчаяние давно потерявшего надежду человека. И будь проклят тот день, когда вампиры нашли её, а я подписала чертов контракт на продажу. Моя вина. Эта девочка была обречена умереть, не достигнув своего совершеннолетия.

— Думаешь, я смогу убежать? — Мои губы изогнулись в горькой ухмылке. — Не смеши. Это здание, наверное, кишит вампирами и то, что твоего хозяина здесь нет, вовсе не увеличивает мои шансы.

— Ты упустишь такую удачу?

Черт подери, она знала куда давить. Конечно, не упущу. Но что мне делать? Признаваться ей в своей слабости вовсе не хотелось. Даже если я смогу каким-то чудом выбраться отсюда, то нет никаких гарантий того, что я смогу добраться до безопасного места живой. И где оно, это безопасное место? Одному дьяволу известно, сколько у Элроя прихвостней.

— Сколько вампиров между мной и свободой?

— Около десяти.

— Твою мать, — я постаралась отодвинуть её от себя, но девушка вцепилась словно пиявка, — это все равно, что выписать себе смертный приговор.

— Они все, — прошептала мне на ухо красавица, — низшие. Ты справишься.

Да за кого она меня держит? За Терминатора?

* * *

Я — дура. Нет, это точно. И мой идиотизм не лечится, совершенно.

Похоже, в день моего рождения добрые феи забыли одарить меня умом. Йоан пытался хоть чему-то меня научить, но, видимо, усердием меня тоже забыли одарить. К тому же, у меня напрочь отсутствует часть мозга, ответственная за оценку возможных вариантов развития событий.

Как бы белокурый ангел, кстати, по имени Сьюзан, не уговаривала меня покончить с ней, я не стала этого делать. Зачем лишний раз марать руки, когда можно обойтись без жертв?

И Элрою не стоило так небрежно относиться к гипнозу своей игрушки. Да, она не могла рассказать мне как выйти и где стоят посты охраны, но могла нарисовать. На полу, покрытом белой крошкой, она пальцем нарисовала то, что знала сама.

Все равно, я — идиотка. В руках был нож, да и только. Ослабевшая, я ничего не могла противопоставить даже низшим вампирам. Благо, что пока меня никто не заметил, низшие не способны учуять тонкие запахи и расслышать малейшие шорохи. Только это и добавляло мне оптимизма.

Я была в широком и грязном коридоре. Воздух здесь был настолько зловонным, что я с трудом заставляла себя каждый раз вдыхать его. Десятки давно ненужных труб следовали в разных направлениях, рождая замысловатый узор, похожий на фантазию больного дизайнера. Удачно миновав несколько постов охраны с беспечными бессмертными, я приближалась к очередному повороту, чувствуя, как воздух неуловимо становится свежее.

Трубы помогали мне хорошо скрываться. Но, с каждым шагом, с каждым вздохом, во мне возрастало ощущение какой-то неправильности всего, что здесь происходит.

Вот показались распахнутые железные створки дверей, а за ними темная калифорнийская ночь.

— Нам стоит быть подальше от этого места, когда явится тот первородный. — Послышался голос из-за створок.

— Не знаю, — ответил ему женский голос, — может другие просто раздувают из мухи слона?

— Надеюсь на это. Говорят, что он способен убивать так быстро, что ты даже не успеваешь понять этого. И еще какое-то время можешь двигаться и мыслить после того, как для тебя уже все потеряно.

Женщина шумно вздохнула.

— А он, вообще, придет?

— Хозяин уверен, недаром же он собрал здесь целую армию.

— Думаешь, этот слух — правда? Ну, о том, что Элрой теперь вне закона, и за всеми нами открыта охота?

Вслух мужчина ничего не ответил.

Я же сильнее прижалась к стене. Идеальное место, чтобы спрятаться: с любой стороны меня полностью загораживали трубы.

Крепче обхватив рукоятку ножа, я улыбнулась. Они считали, что Йоан все еще жив, и он придет сюда. От этого в груди потеплело. А ведь я уже готова была принять любую правду. Можно было догадаться о чем-то подобном, глядя, как лютуют люди Элроя.

— Я отойду на секундочку, — темнокожая женщина с короткими волосами вошла с улицы в коридор, и я поторопилась покрепче вжаться в холодную стену.

Сейчас или никогда!

Огромный труд заставить свое обычное, человеческое тело двигаться быстро, тем паче, если оно устало. Твое сознание уже делает следующий шаг, а физическая оболочка нещадно тормозит. От усилия сердце бешено бьется, пульс и дыхание учащаются. Ты хочешь, но не можешь быть таким же быстрым, как ветер. Ненавижу это чувство. Именно это заставляет меня видеть всю свою неполноценность в этом чуждом для смертного мире.

Я уже у дверей. Легкий вечерний ветерок с яркой примесью морского бриза касался моей ледяной кожи. Хотелось бежать. Вот она свобода! Сейчас я смогу!

Мужчина с ужасом смотрел на меня своими черными азиатскими глазами. Он не мог издать и звука, но яростно пытался меня придушить. Я всем телом навалилась на нож в руках, загоняя его все глубже в его шею. Предсмертный хрип — все, на что сейчас был способен этот низший. Багровые капли крови летели мне в лицо, на грудь и волосы. Стоило бежать, пока он не начал восстанавливаться. Пока еще был шанс, и маленькая армия Элроя не заметила моего побега.

Но я не смогла. Это… черт подери, это зрелище завораживало меня. Хотелось все сильнее вогнать клинок в тело, но рукоятка и так касалась краев кровавой раны. Мне было мало. В глазах темнело от насыщенного запаха крови. Энергия, горячая и согревающая, что разливалась по венам, сводила меня с ума. Еще. Хочу еще. Лезвие вновь вошло в вампира, уже под ключицей. И еще. Нож вонзился в шею. Я не могла остановиться. Господи, это прекрасно! Так охрененно, что я готова была кончить.

Как сквозь сон, мне послышался чей-то смех. И мое тело свело судорогами. Я упала на вампира подо мной, голова раскалывалась. Закрыв глаза, я уловила, что вокруг все начало меняться.

— Невероятно! — звонкий, знакомый голос заговорил где-то рядом. — Офигеть можно! В ней же самой гребаный зверь живет! О, маленькая маньячка, я всегда с удовольствием смотрю, как ты убиваешь.

Элрой?

Мои веки разомкнулись, и я снова могла здраво мыслить. Никакой усталости.

То, что открылось моему взору, вызвало у меня приступ неконтролируемого мата.

Передо мной лежала мертвая Сьюзан. Все вокруг было залито кровью, а мои руки крепко сжимали короткий нож, вогнанный прямо в её тело. Я остолбенела от того ужаса, что испытывала. Неужели я могла сотворить такое?

Или все это было иллюзией?

— Да, моя дорогая, — он будто услышал мои мысли. Хотя, скорее всего, они явно отражались у меня на лице, — я лишь немного подтолкнул твою фантазию, все остальное ты домыслила сама. — Вновь этот леденящий кровь смех. — Признайся, ты же не испытываешь жалости?

Я молчу, потому, что он прав. Меня не грызет совесть из-за смерти этой девушки. Больше пугает собственная жестокость… и идиотизм.

Джеймс щелкнул пальцами, и кто-то с силой потянул меня вверх за волосы. Боль адская, на секунду мне показалось, что мой скальп не выдержит. Я взвизгнула, и постаралась схватиться за руку, тянущую меня, но тщетно.

Когда моя голова встретилась с грязным полом (снова!) прямо у ног Элроя, я услышала, как он широким жестом разрешил своим холопам поужинать бывшей когда-то игрушкой. Скаля клыки от вожделения, вампиры сгрудились над телом Сьюзан.

— Ну, что, — рыжий первородный обратился ко мне, — у нас есть пара часов, чтобы повеселиться и узнать друг друга поближе!

Мне совсем не понравился его тон, и я снова выругалась.

Глава 14 Наше прошлое

Дом, где я выросла, ничем не отличался от остальных домов нашей улицы: два этажа небесно — голубого цвета с белой маленькой террасой, небольшой двор и лужайка. Таких домов было полно в округе. Первое время после переезда мы часто путали свой дом с чужими. Улицы в нашем пригороде были узкие и витиеватые, а однотипность построек могла запутать любого.

Но, несмотря на внешнюю непритязательность, дом, где ты вырос, всегда будет самым уютным и любимым. Особенно в воспоминаниях. Со временем негативные моменты стираются из нашей памяти, оставляя для нас лишь сладкие ощущения детства.

В подростковом возрасте я все время хотела сбежать из — под опеки родителей. Наставления, порядок и правила — все это казалось мне оковами. Впрочем, как и любому подростку с бушующими гормонами.

Как всегда, бьющее в глаза солнце разбудило меня рано утром. В Реддинге пасмурно бывало лишь зимой, поэтому я редко пользовалась будильником. Расположение моей комнаты позволяло первым лучам беспрепятственно наполнять её своим ярким светом и мешало мне хорошенько высыпаться.

На этот раз мое пробуждение было вовсе не радостным и не потому, что место пробуждения оказалось неожиданным. Во мне дробью засели отголоски чего-то страшного и мощного. Будто бы еще пару секунд назад я умирала в страшных муках. Горло саднило, как после долгого крика, а кожа всего тела болела. После осторожного осмотра своих рук, я с превеликим облегчением поняла, что там ничего не пузырится и не слезает. Долгие минуты потребовались для того, чтобы решить, что эти отголоски страшного были лишь сном. Или он еще продолжается? Ведь потолок, в который смотрели мои глаза, был оставлен далеко позади, в прошлом. Я никогда не намеревалась возвращаться сюда.

Тогда как я тут оказалась? Какими, черт подери, ветрами меня сюда занесло?

Комната совсем не изменилась за шесть лет моего отсутствия: небольшая, с одним окном, выходящим на восток и кроватью напротив него. Стены выкрашены в мой любимый сиреневый цвет. Множество постеров с многочисленными кумирами детства. А на потолке нарисованные собственноручно мной звезды. После заката они начинали мягко светиться и успокаивать мои расшатанные за день нервы.

Я повернула голову вправо, там, на туалетном столике, были все те же флаконы и скляночки с моей косметикой. Многочисленные безделушки ярко бликовали в солнечном свете, и я, в который раз, подумала о том, что давно стоит убрать их куда-нибудь в другое место. Столик и без того был завален разным хламом, вроде тетрадей, скомканных листов, напоминающих о собственных стихотворных неудачах, и прочей ненужной при близком рассмотрении дребедени.

Гитара приветственно сияла нейлоновыми струнами, стоя у стены и приглашая меня поиграть на ней.

Точно помню, что забирала её с собой в Сакраменто.

Спокойствие родного дома понемногу привело меня в норму. Слегка размытые контуры вещей вдруг стали четкими и яркими. Реальность стала сама собой.

Неважно, как я здесь оказалась, ведь здесь я прожила почти всю свою жизнь. Прошла много важных этапов взросления. Дома меня всегда ждали и любили, так к чему крутить в голове ненужные вопросы?

— Что за хрень? — непонятно зачем спросила я сама у себя, когда заметила свои черные ногти.

Когда я начала делать такой маникюр?

С другой стороны двери кто-то бодро прошелся костяшками пальцев по поверхности, и послышался мамин голос:

— Булочка моя, ты не спишь?

С ужасом я смотрела на дверь и боялась ответить. Давно не слышала маму такой… бодрой. С того времени, как отцу стало намного хуже, она совсем перестала улыбаться и, уж тем более, называть меня Булочкой.

— Соня! — снова стук в дверь.

Я молчала. Мне безумно хотелось открыть дверь, взглянуть на мамино лицо, обнять её, вдыхая чудесный аромат её любимой туалетной воды. Но что-то мешало. Жуткий сон, которого я даже не помню, все еще заставлял меня нервно дергать плечами. Слабый голос в моей голове шептал «Очнись, это сон». И я спорила с ним, уверяя его и саму себя, что дом настоящий, а глупые голоса в голове могут лишь навредить воцарившемуся спокойствию моего рассудка…

Нет, нет. Все не то, какая-то дьявольская иллюзия! И построена так искусно и изящно, опутывая тебя, лишая сил, делая безвольной, унося прочь твои воспоминания.

Я знала, кто я, знала, где живу и работаю, но никак не могла вспомнить ничего конкретного. Ни одного малюсенького факта. Разве так бывает? Кто или что играет со мной в эти жестокие игры?

Нет, чушь какая-то. Я однозначно была дома, не иначе. Все так знакомо, те же запахи, то же ощущение защищенности и любви.

Как же я запуталась!

Я сидела на кровати, подперев голову руками и устремив полный безумия взгляд на белую дверь, на которую «иллюзорная мама» начала налегать с упорством бандита и все громче вопрошать меня выйти.

— Мамочка, — слабо выдохнула я.

К черту все! Игнорируя несмолкаемый шум, я, что есть сил, сосредоточилась, пытаясь вытянуть из недр сознания хоть какие-то крупицы памяти. Но реальность вокруг не собиралась отпускать меня, океан эмоций, бушующий внутри, рвал на части, сокрушал, заставляя открыть злосчастную преграду и обнять мать.

Наконец, ценой огромных усилий, взяв верх над чувствами, я окончательно поняла, что нахожусь внутри созданной кем-то иллюзии. И в этот миг на меня обрушился вихрь пережитых недавно воспоминаний.

Меня, как будто, толкнули в спину и, словно пробка из под шампанского, я вылетела в уже знакомое помещение.

Обшарпанные и исписанные стены, грязный пол в белой крошке, множество колон, утопающий во мраке высокий потолок и стойкий запах мышиного помета вперемешку с плесенью.

Стоя на коленях, я жадно хватала ртом воздух, будто только что сама морская пучина изрыгнула меня из своих недр прямо под ноги к ублюдку с медными волосами. Господи, еще бы лет сто не видела его загорелую рожу.

Горечь от потери иллюзии о родном доме сдавила мое горло и была такой сильной, что боль от нее волнами расходилась по моему телу. Этот подонок решил похоронить меня в глубине созданных им иллюзий, чтобы я никогда не нашла дорогу домой, погрузившись в пучину сладкого безумия, а теперь, когда я все же вернулась, решил растоптать меня моими же теплыми чувствами, показывая что я потеряла. Боль сменялась радостью, а радость снова болью, цунами захлестывал мой рассудок, заставляя теряться в иллюзии и сходить ума.

Казалось, мне понадобилась целая вечность, чтобы прийти в себя.

Когда я подняла голову и торжествующе взглянула на первородного, то увидела в его медовых глазах тень безграничного удивления. Правда, Элрой быстро взял в себя в руки, оставив мне лишь догадываться, почудилось мне его пораженное смятением лицо или нет. Впрочем, это уже было не важно, ведь я вырвалась из пут его странного Дара.

У меня получилось и больше я не позволю творить с моим сознанием, что ему вздумается. Пусть катится лесом!

Сначала он заставил меня думать, что мне под силу сбежать отсюда и, как следствие, я собственноручно прикончила его «игрушку». Потом я счастливо играла в аэрохоккей со своей сестрой, и мы танцевали на вечеринке у Джереми Марнута, моего первого парня. Затем, ради своего извращенного интереса, Элрой «засунул» меня в цистерну с кипятком, и я чуть не свихнулась от несуществующей, но сжигающей меня заживо боли. Теперь вот отчий дом. Снова и снова меня окунали в извращенные галлюцинации, разрушая мое сознание. И лишь каким-то чудом я взяла верх над своими эмоциями и разумом, и над своим мучителем. Неизвестно, что стало бы со мной, если бы пытка продолжилась.

— Как интересно, — задумчиво проговорил первородный. — Как тебе, ничтожество, удалось это?

— За каким чертом ты это делаешь, вампир?

Элрой бросил в мою сторону презрительный взгляд, так смотрят на какого-нибудь червяка.

Все его прихвостни куда-то подевались, и мы остались одни. Вампир стоял напротив меня, непривычно спокойно, чего-то ожидая. Будто ожившая статуя. Конечно, первородный не считал нужным отвечать на вопросы какой-то смертной.

Признаться, даже в этот момент мне казалось, что все вокруг иллюзия и сейчас придут палачи, чтобы мучить меня, разрезая по кусочкам.

Меня раздирал миллион вопросов. Все тоже — зачем, почему? Но ни одного ответа не маячило на горизонте. Казалось, что все лежит на поверхности, но зачерпнуть и прочитать, отчего-то, было невозможно. Мысли, словно вода просачивались сквозь пальцы моего разума, никак не давая собрать себя воедино. Наверно, таковы последствия безжалостного Дара вампира. Боже вас упаси испытать его на себе.

Отчего медноволосый так ненавидит моего босса? Все это из-за утраченного брата? Или правда лежит гораздо глубже? Хотела бы я услышать ответ, но была практически уверена, что меня вновь проигнорируют.

Впрочем, к чему объяснения? На месте Элроя я бы поступила точно так же. Матэй всегда говорил: «Зачем понапрасну сотрясать воздух, если разговор заведомо тупиковый?». Я плохая подчиненная — всегда задавала слишком много вопросов, говорила вслух много ненужных вещей и впустую тратила запас собственных слов. Моя сестра когда-то верила, что каждому человеку отведено сказать определенное количество слов за свою жизнь. Болтуны по статистике погибают чаще, наверное, просто выговаривают весь свой лимит. Да, чушь безбожная, но, возможно, она не лишена смысла.

— Ты глубоко заблуждаешься, если надеешься на его приход, — я горько улыбнулась. — Просто прикончи меня и не трать свое драгоценное время.

Вновь презрительный взгляд.

— Это ты ничего не понимаешь, девочка. Людям с пустотой в голове вместо мозгов стоит знать свое место и помалкивать.

Я тихо рассмеялась. Ничего другого не стоило ожидать.

— Ой, да видела я твои наставления в гробу. Йоану абсолютно чихать на меня. Рисковать своим костюмчиком ради смертной… он не такой дурак.

— Ну — ну. — Мрачная радость на его лице мне совсем не понравилась. — Когда будешь созерцать его труп, поймешь, кто был прав.

Немного помолчав и подумав о его словах, я все-таки решилась спросить. Вдруг повезет?

— Почему именно сейчас? Ты явно торопишься его прикончить, отчего ты выбрал именно это время?

Вампир, наконец, соизволил пошевелиться и, как ни странно, от этого мне стало немного легче. Страшно смотреть на абсолютно неподвижное существо. Так ты сильнее понимаешь всю разницу между вашими мирами. В отличие от первородного Джеймса за прошедшее время я успела вся искрутиться на месте, отсидеть задницу и позволить ногам затечь до онемения.

Элрой, скорее сам не замечая того, начал мерить резкими шагами тот освещенный участок, в котором мы находились. Все выдавало в нем крайнюю нервозность и попытку сдержать внутренний шквал эмоций.

Неужели даже после многих веков жизни Джеймс способен испытывать эмоции и сгорать от собственного нетерпения? Мне всегда казалось, что бессмертные с течением многих лет теряют эту остроту чувств.

— Румынская стерва. Да, эта холодная сучка сдала меня с потрохами! — Неожиданный гневный выкрик заставил меня дернуться. — Баба, она и спустя миллионы лет будет бабой. Влюбленная дура! Когда угроза действительно зависла над его белобрысой башкой, она сломалась, сразу растеряв всю ненависть. Идиотка!!!

Мои глаза удивленно распахнулись. Никак не ждала такого откровения от Элроя.

Стало быть, Марианна — тот самый темный помощник этого ублюдка. Что ж, я могла догадаться об этом еще в Румынии, когда колотила сестру Радомира газовым ключом. Но к чему им понадобилась целая армия низших вампиров? Неужели лишь для того, чтобы скинуть все на Йоана?

— Нет. Не твоего ума дело, смертная. — Он ответил на мой заданный вопрос резко и отрывисто.

Вампир раздраженно плюнул себе под ноги и на мгновение застыл, словно прислушиваясь к чему-то.

— Тебе все равно конец, Джеймс. Совет доберется до тебя рано или поздно.

— Срал я на совет, срал на все их долбанные правила! Давно пора пересмотреть свою позицию к этому миру! А они трясутся над каждой проблемкой так, словно это конец света. Ни черта не дамся, пока собственными руками не разделаюсь с ним. — Он с силой сжал кулак и злобно уставился куда-то на стену.

— Твой брат. Парнишка. Я видела, как он погиб, — спокойно произнесла я, глядя прямо ему в лицо, — за дело. Он напал на старика, что работал на Йоана. За то и поплатился.

Элрой повернул свое загорелое лицо ко мне и задумчиво изучил взглядом. Какое-то время он вновь молчал, скорее всего, стараясь держать в узде свой дурной характер и эмоции. Но потом неожиданно скривился и чуть ли не выплюнул:

— В топку это! Я даже рад, что Этьен сдох. Выходки рехнувшегося братишки сильно тяготили меня, а тут такая услуга.

Сказать, что я была поражена, так это ничего не сказать. Как вообще можно так говорить о родном брате?! Какой бы странной не была моя младшая, я бы никогда не смогла так к ней относиться. За сестренку я без всяких раздумий и убью, и жизнь отдам. Это называется семья и любовь. Скорее всего, эти два слова попросту неизвестны этому рыжему первородному.

— Ты гнилой до самой печенки, Элрой, — пораженная, я помотала головой.

Тот сухо засмеялся.

— Конечно, а ты дура, если думала иначе. Осталось покончить с последним и катись все к дьяволу!

— Последним? — я уцепилась за это слово, сама не знаю почему.

Тогда-то меня и ждало самое невероятное потрясение за всю мою жизнь. Там, в темном и заброшенном цехе старого завода, откуда я уже и не надеялась выбраться живой и мысленно прощалась со всеми родственниками, бессмертный Элрой поведал мне одну историю. Его лицо в полумраке казалось неестественно заостренным, свет, падающий сверху, делал его похожим на саму смерть — худой со впалыми щеками, длинным горбатым носом и неестественно яркими медовыми глазами с темными кругами под ними.

Сначала вампир слегка удивился моему вопросу, а потом, громко рассмеявшись, сказал, что Йоан, наверное, просто не любит вспоминать об их родственных связях. И дело тут вовсе не в том, что они оба вампиры.

Я вытаращила глаза, силясь не открыть еще и рот, чтобы уж совсем не выглядеть глупой овцой.

— Он говорил, что я глава дома Колдвин? Вижу, говорил. Это моя настоящая фамилия. Как и его. Он всегда был скрытным ублюдком, не так ли? — Элрой ухмыльнулся. — Еще в детстве меня раздражала эта его черта.

Мужчина вновь замолчал и тишину нарушал лишь характерный хруст из — под его подошв, тонущий в огромном помещении.

Мне неимоверно хотелось подтолкнуть его продолжить. Вот — вот завеса прошлого Йоана должна была распахнуться передо мной. В бессилии что — либо сделать, мне оставалось только сжимать до боли кулаки и нервно покусывать губы изнутри. От нетерпения я даже вспотела. И, к великому облегчению, подумав о чем-то, Джеймс продолжил.

— Благо мы не одной крови. Ха! Ничего общего — лишь фамилия. Он рассказывал, кто такие первородные? — Я знала, но не стала показывать этого. — Это самые сильные и величественные вампиры, первые в своем роде, истинно бессмертные. Не было того, кто нас обратил. Дети обитателей преисподней. Когда-то наши мамаши согрешили с очень непростыми ребятами. Никто не в курсе, почему там, — он указал пальцем вниз, намекая на ад, — решили сеять свое семя среди смертных. Лишь им самим известно, с какой целью появились мы.

Оказывается, знала я ничтожно мало. Хотя, ничего удивительного. Знание, что преподнес мне Элрой, казалось мне нереальным. Вера в Бога, рай и ад теперь давалась людям по умолчанию. Если ты родился на земле католиков, то будь добр ходи в церковь по воскресеньям, слушай мессы и возноси молитвы. Все отличное от этого уже считается странным, так же и с другими религиями. Нас с детства заставляют верить в то, что есть какие-то высшие силы, способные вершить судьбы народов.

К счастью или к сожалению, я не была добрым католиком. Семья, где я родилась, оказалась достаточно верующей лишь для посещения воскресных служб. И только. Вера — штука эластичная. Мы подстраиваем её под наш образ жизни, можем бесконечно гнуть и оправдываться перед собой. Большинство так и делает. Но сказать «Я не верю в мифического дядьку на небе, которому есть дело до простых людей — я верю в науку!» — другое дело. Говоря так, ты имеешь смелость отвергнуть веру большинства, и это может быть опасно. Я никогда не говорила подобной фразы. Боюсь, я вообще никогда не задумывалась о вере, Боге и Высших силах.

Дети демонов? Да ну нафиг! Я готова верить хоть в зубную фею, хоть в доброго Санту, но это выше моего понимания. Неужели в мире есть вещи более сложные, нежели разномастные обитатели ночи?

Элрой заметил мое смятение и довольно заулыбался.

— Ах, он даже своей дражайшей подчиненной не стал рассказывать о самой ходовой версии появления вампиров? — Джеймс, хоть и делал вид, что его очень забавит моя неосведомленность, пристально изучал каждую мелькнувшую эмоцию на моем лице. А их было много, учитывая то, как я была ошеломлена его коротким рассказом, напрочь забыв о такой полезной вещи, как «маска непроницаемости».

— Но… но как вы оказались в одной семье? — С замиранием сердца спросила я.

— История длинная и у меня нет желания ее рассказывать. Скажу только одно, наши мамаши были еще теми шлюхами. Его мать поплатилась за свой грех, а моя, умная стерва, молчала до самого гроба. Мы были уверены, что парень сгинул на болотах, куда его загнали, но нет. Ублюдок вернулся через десять лет, устроил бунт, лишил «отца» и наследства! Нас с братьями чуть не четвертовали тупоголовые, разгоряченные холопы, на счастье настал мой день. — Он уже не обращал на меня никакого внимания, пребывая сознанием где-то там, в далеком прошлом. — Неделю мучился лихорадкой, а потом очнулся и почувствовал это — силу, разливающуюся по венам. Жаль, когда я понял всё свое могущество и обратил братьев, след Йоана уже простыл на долгие века…

Элрой глубоко вздохнул и затуманенным взглядом, в котором до сих пор отражались тени прошлого, посмотрел на меня.

Мой мозг в тот момент пытался переварить всю ту информацию, что вывалил Джеймс. Я многое узнала, но это все было пустым и ничего не значащим знанием. И о Йоане я ровным счетом так ничего и не узнала.

Что за особый день, когда изначально смертные меняются безвсяких укусов и переливаний? Почему это происходило, и откуда организм знал, когда стоит начинать изменяться?

Опять вопросы.

— Все равно глупо использовать меня как наживку, — я покачала головой в глубокой задумчивости.

Неужели этот вампир так наивен?

— Плевать. — Он неожиданно пожал плечами, мгновенно став спокойным как удав. — В любом случае, он получит подарок. Сольем всю твою сладкую кровь и отправим ему. Осталось решить, как это сделать. Ты — обычный человек, и придется действовать очень быстро. Ты ведь у нас знаток, так? С вампирской кровью проще работать — в свободном состоянии она не теряет своих свойств дней шесть, если не ошибаюсь. Твоей же надо меньше суток, чтобы растерять весь вкус, цвет и ценную память. Как думаешь, термосы подойдут?

Я ахнула. Никому, кроме Йоана и того толстого мексиканца, не были известны все подробности, моего маленького бизнеса. По крайней мере, я так думала.

— От куда…?

— Я давно за тобой приглядываю и диву даюсь, с каким хладнокровием ты это делаешь. Признаться не думал, что ты так просто попадешься на мой крючок, там в Канаде. Но ты с таким удовольствием заглотила наживку и даже не поперхнулась!

Невероятно! Клыкастые кровососы обложили все стороны моей жизни и управляли ими.

От осознания этого у меня закружилась голова, словно от недостатка воздуха. Тяжело понимать, что ты умудрился попасть в чьи-то ловко расставленные сети. Никогда не стоит терять бдительность. Как это случилось с тем парнем и с Флинном. Оба раза мне начинало казаться, что они слишком идеальны для меня, пусть и на мгновение. Идеальная жертва по имени Джейк (я помнила имена всех, кого отправила в бездну к дьяволу), прекрасный и чуткий Флинн Доуэлл… боже, какая я идиотка!

Элрой хотел было сказать еще что-то, но его прервал оглушительный гул, заставивший стены дрожать. Звук отражался от стен, вибрируя, меняя окраску и превращаясь в нечто чудовищное. Настолько зловещее, что мои поджилки серьезно затряслись.

Вампир передо мной кровожадно оскалился и издал глубокое грудное рычание, неуловимо меняясь, превращаясь в то существо, коим обликом наделяли носферату в старых фильмах.

— Йоан! Он здесь! — Пронеслось у меня в голове.

Вновь стены содрогнулись от нахлынувшей волны странного звука. С потолка прямо на наши головы устремилась известка вперемешку с какой-то пылью. Отвратительно резкий запах ворвался в помещение, где мы находились. Так пахнут тухлые яйца и, насколько я знала, сера.

Элрой недобро засмеялся.

И тут я услышала пронзительный женский крик. Он стих, даже не успев набрать силу. Затем вновь кто-то закричал, этому крику вторил еще чей-то голос хрипло сорвавшийся на высокой ноте. Через полминуты я закрыла уши ладонями и с ужасом смотрела на скрытый во тьме провал дверного проема. Одновременно взорвалось несколько десятков человеческих воплей. Они визжали так, будто горели заживо. Никогда я еще не слышала столько боли, на секунду мне даже показалось, что мои барабанные перепонки лопнули от страшного, все нарастающего рева.

Из глаз брызнули слезы, и я зажмурилась. Казалось, это длиться целую вечность.

Вдруг резко все голоса стихли, и я удивленно распахнула глаза, не понимая, правда это или галлюцинация. А может, я все-таки оглохла? Рыжего первородного уже не было рядом.

Секунды сливались в минуты, долгие и томительные. Повисшая тишина, давящая и смертельно плотная, пугала даже больше криков. Они до сих пор звоном стояли в ушах и, наверное, до конца дней мне так и не удастся отделаться от их призраков.

Лишь большой силой воли мне удалось заставить свое тело шевелиться, отгоняя то оцепенение, в которое обычно приводит страх. Покачиваясь, я встала, ощущая болезненную ломоту в коленях, и тихо, как только могла, направилась в сторону дверного проема. Ноги еле слушались, а сердце предательски громко колотилось.

Сомнений не было, за мной пожаловал босс. Вспыхнувшая было радость быстро растворилась в желании как можно поскорее покинуть это злосчастное место. Одному дьяволу известно, какой разгром могут учинить двое первородных вампиров, и мне вовсе не улыбалось находиться в эпицентре их ненависти друг к другу.

Тьма в проеме колыхнулась, и я остановилась, не решаясь ступить в неизвестность. В цехе хоть немного горел свет, а в темных коридорах можно потеряться и наткнуться на голодного прихвостня Элроя. Показалось или нет?

Набравшись смелости, я все же сделала еще пару шагов, почти вплотную подойдя к проему. В этот момент я увидела, что мне все же не показалось, будто густая тьма шевелиться. Тонкие щупальца странной черной субстанции, походящей то ли на плотный дым, то ли на жидкость потянулись ко мне.

Не имея ни малейшего желания проверять, что это за чертовщина, я начала пятиться назад. И странная черная штука прибавила ходу, словно не желая отставать от меня.

— Мать твою. — Хрипло выругалась я, уже изо всех сил ковыляя в обратном направлении, стараясь сбежать от движущейся черной массы.

Она разрослась в сотни раз, грозя заполнить все огромное пространство цеха. Пустые щупальца тянулись и липли ко всему, до чего добирались. Казалось, они пожирают даже звуки, все происходило в пугающей тишине. Паника накатила мощными волнами, когда я поняла, что оказалась в западне. Впереди была сплошная стена, и со всех сторон наступала моя неотвратимая кончина.

Прижавшись спиной к холодному бетону и сжав ладони в дрожащие кулаки, я подняла вверх подбородок, встречая собственную смерть. И мир проглотил мрак.

Глава 15 Сверх меры

Несколько мгновений потребовалось для того, чтобы осознать — я жива и, что еще лучше, невредима, хотя было невозможно ощутить то, что окружало меня: ни запаха, ни звука. Глаза видели тьму, почти непроглядную, лишь еле заметные бледные тени — это я подняла руки к лицу, стараясь определить плотность черного тумана.

Видимость в десять сантиметров — все, что я сейчас имела. Время и пространство исчезли для меня, ориентация полностью потерялась.

Когда это закончится? И что мне делать?

— Эй! — Мой неуверенный голос увяз в странной субстанции.

Удивительно, ты чувствуешь, как твои голосовые связки напрягаются и производят звуковые волны, но почти не слышишь собственного голоса. Жуть, не иначе.

Я шла вперед, в неизвестность, выставив руки перед собой. Прошла чертова вечность, прежде чем что-то привлекло мое внимание. Там, далеко впереди, был свет. Теплый и манящий, я легко могла его разглядеть. Он стал моим маяком, не знаю почему, но я была уверена, что именно в той стороне находится мое спасение.

Ближе и ближе подбираясь к свету, на негнущихся ногах и с больной головой, я чувствовала, как температура вокруг поднимается. Становилось жарче с каждым шагом. По лбу уже тек липкий пот, когда я почти добралась до источника света.

Хлоп!

Все, что я успела — это прикрыть лицо руками, оберегая зрение от яркой вспышки, но ее жар все равно опалил мне брови, полыхнул по щекам и носу. Маленькое солнце чуть не обуглило мне лицо, взорвавшись сверхновой, а оглушительный для такой тишины хлопок на время лишил меня рассудка. В панике я кинулась обратно, не соображая, в каком направлении двигаюсь. Взрывы десятков сверхновых преследовали меня, то и дело неожиданно возникая по дороге, заставляя резко менять направление. Просто чертов китайский новый год!

Темнота медленно начинала рассеиваться, смутно виднелись очертания высоких квадратных колонн, и крошка на бетонном полу вновь приветственно белела и хрустела под ногами. Моё шумное дыхание и крики, должно быть, были слышны на всей территории завода.

Мгла все рассеивалась, и я вдруг поняла, что оказалась в ужасном положении. Полминуты и рассеянный мрак уступил место яркому пламени. Теперь я точно не могла выбраться, все вокруг горело. Куда ни взгляни, пространство вокруг меня полыхало белым огнем.

Откуда, мать твою, взялся огонь? Что за чертовщина здесь происходит!

— О, господи! — взмолилась я, крутя головой.

Огненная ловушка! Я оказалась в дьявольском кольце из огня. Пусть пока пламя еще находилось от меня на достаточно приличном расстоянии, но я всей кожей чувствовала палящий зной красных языков стихии. Каждая секунда наливалась болью на коже. Только что бледная, она уже воспаленно покраснела от высокой температуры.

Что же делать? Н хочу вот так!

Я вертела головой, как сурикат, в поисках спасения. Но, начавшие слезиться глаза, отказывались смотреть в поисках хоть какой-то бреши в жаркой стене.

Н — да… Как обычный человек, я никогда не думала о дне своей смерти. Она казалась мне такой далекой и нереальной. Умирает кто угодно, но не я. Старуха с косой приходит к кому-то другому, ведь мое время еще не настало. Именно так я и считала до этого момента. Зной стал такой силы, что начинало казаться, будто кожа заживо слезает с меня. Горячий воздух опалял ноздри и легкие. Если ад и вправду существует, то он точно походит на то, что я сейчас наблюдала и ощущала. Огонь еще не дошел до меня, а боль уже была невыносимой. По моим щекам тек нескончаемый поток слез, я глотала их и морщилась от собственной беспомощности.

Как же так, Мэйер, ты сдаешься?

В бессилии я закричала и заметалась в огненном плену, как муха в паутине. Но куда я не кидалась, меня везде встречало одно — жаркое пламя.

Совсем отчаявшись, я вдруг заметила краем глаза совершенно очевидный просвет в стене огня. Не раздумывая ни секунды, я рванулась туда. Пламя успело только лизнуть мне правое плечо и опалить волосы. С минимальными повреждениями, больше напуганная, я выбежала из помещения злосчастного цеха в темные коридоры завода.

Уж лучше попытаться дорого продать свою жизнь, нежели подохнуть, как запуганная овца.

* * *

Черный едкий дым прожигал каждый мой вздох, вызывая страшный кашель. Мои легкие горели. Глаза слезились, не давая мне возможности разглядеть хоть что-то, я двигалась на корточках вдоль длинной стены, испещренной трубами, надеясь, что она приведет меня к выходу.

В коридорах оказалось не легче. Несколько раз я натыкалась на непроницаемую стену огня и поворачивала в другом направлении. Но я тщетно искала выход, через двадцать минут поисков у меня уже не осталось ни сил, ни воздуха. Тело слабело, и я не могла этому помешать.

Собственными руками мне хотелось удавить того, кто решил поджечь чертово здание!

Как же мне больно!

Казалось, спасения нет. Куда бы я ни направлялась, везде одно: либо пламя, либо удушливый дым. Поначалу я решила, что это Элрой вновь испытывает на мне свой отвратительный Дар, но нет. Как бы я ни старалась, как бы ни напрягалась, обстановка вокруг была неизменна. А еще иногда на моем пути попадались трупы незадачливых новорожденных. Зрелище было столь отвратительным, что только природное упрямство не давало мне извергнуть содержимое желудка наружу. Зачастую мне с трудом удавалось понять, что кровавое месиво когда-то было человеком.

Я снова закашлялась, нехотя вбирая отравленный дымом воздух. Вытирая едкие слезы и размазывая их по лицу, я слабела шаг за шагом.

Мне не было страшно на пороге смерти, я не волновалось, что не успела многого сделать, и не вспоминала прошлое. Меня переполняли злость и ненависть к вампирам. Ситуация просто бесила меня.

Ну, нет, я не героиня второсортного романа, чтобы так просто сдаться. Я сама строю свою судьбу. Черта с два я позволю какому-то недоразумению погубить меня! Выход может быть рядом!

Гнев придал мне сил. Стиснув зубы и наплевав на саднящее горло, я вцепилась зубами за ускользающее сознание и, подгоняя себя непечатными словами, двинулась дальше. Шагов через тридцать мой пыл поубавился, и ноги опять начали подводить.

Ругаясь про себя благим матом, я упала на колени, опустив голову на самый пол. Чуть свежее, но все так же невыносимо больно.

Я вновь зашлась раздирающим горло кашлем.

— Мэйер? — от раздавшегося где-то поблизости голоса я готова была прыгать от счастья, ну или хотя бы махать руками.

— Дааа, — как заядлый алкоголик просипела я и вновь закашлялась.

Боже! Йоан здесь. Все это не видение. Шансы, что я выживу, тут же подскочили с нуля до вероятности.

Я почувствовала, как его руки помогают мне подняться. Посмотреть на спасителя я не могла, глаза невыносимо щипало.

— Сюда, — тихо сказал он, и я оказалась в его объятиях.

Вампир уверенно вел меня, почти не обращая внимания на сильную задымленность и мои частые спотыкания. Рядом с Йоаном я обрела уверенность и силы, чтобы продолжать путь, а не валяться на полу, отдавая концы. Черт знает, почему его не беспокоил дым. Может, он просто задержал дыхание или, по праву бессмертия, Матэя не волновали такие глупости как нехватка воздуха, пожар или что-то в этом роде.

Я жалась к его теплому боку, крепко обхватив обеими руками, а вампир неуловимым движением накинул мне на плечи насквозь провонявший пожарищем пиджак.

— Надо же, как эти двое увлеклись. — Йоан оттолкнул ногой чью-то конечность. Меня вновь замутило. — Ладно, чертов румын, но Мэнсон! Не думал, что «дитя мира» может быть настолько кровожадной. Даже смешно.

Вместо ответа, я закашлялась. Сил, радоваться живой Марджори или удивляться неожиданной болтливости босса, у меня не было. Вдохнуть полной грудью — до сих пор оставалось моим единственным желанием. Даже судьба Элроя меня нисколько не интересовала. Я просто шла.

За долю секунды до нападения, Йоан постарался сильнее прижать меня к себе, но это не помешало нападавшему вырвать меня из его рук. Размахивая всеми конечностями, я пролетела несколько метров спиной вперед прежде, чем упала на пол. Голова по инерции качнулась и врезалась с треском в бетон. Из легких с хрипом вырвался воздух, и несколько секунд я просто не могла вздохнуть, а боль заставила потерять ориентацию в пространстве.

Где-то надо мной раздавались сдавленные рычания и хлесткие звуки ударов.

— Ты сдохнешь! — Элрой безумно засмеялся. — Она сдохнет! И все ваши гребаные устои рухнут!

Снова звук удара и пол под нами содрогнулся. Я пыталась подняться, но безуспешно. Слабой, дрожащей от натуги рукой я коснулась затылка. Холодную ладонь согрело что-то липкое и влажное. Сквозь слезы я с удивлением уставилась на поднесенную к самому лицу руку. Кровь.

— Ты ведь тоже это чувствуешь, да? — Голос рыжего изменился, стал напряженнее и приглушенно доносился до моих ушей. — Оно разносится с ветром, воздух уже не так чист, горечь грядущего раздражает наш нюх, так? А, братишка? Рано или поздно, но это случится.

— Заткнись, — отрезал Йоан.

Внезапно разговоры прекратились. Я пыталась найти первородных глазами, но это оказалось сложно не только из-за черных клубов дыма, их передвижения были столь быстры, что мне удавалось лишь изредка зацепить краем глаза огненные всполохи ярких волос Элроя.

Ну их нафиг! Я не собираюсь здесь подыхать!

Закусив губу, я сделала огромное усилие, задвинув на задний план боль и слабость, крепко ухватилась за трубу на стене и поднялась. На дрожащих ногах медленно, но верно, я двинулась неизвестно куда. Главное — подальше от двух вампиров.

Но мне не суждено было уйти. Вскрик Йоана был какой-то смазанный и слабый. Послышался сильный удар, и я услышала чье-то падение.

На моем пути тут же возникла довольная и окровавленная морда Джеймса Элроя.

Если он здесь, то кто… О, нет!

Собственные зубы прокусили нижнюю губу. Боли я не чувствовала, лишь отчаяние. Не может все так закончиться. Йоан Матэй не тот, кого можно просто прихлопнуть. Но изуродованное лицо передо мной, искаженное злорадной усмешкой, говорило об обратном.

Элрой выглядел ужасно. Нос с горбинкой был разбит в багряное месиво, от уголков его тонких губ по щекам тянулись две рваные и косые линии. Левая рука первородного безжизненно висела вдоль тела, скорее всего, выдернутая из сустава. В боку чернела дыра. Лампа над ним мигнула, и на мгновение он показался мне восставшим из ада демоном. Мужчина медленно подошел.

Вампир не стал пить мою кровь, хотя, возможно, это восстановило бы его силы. Вместо этого он просто сделал едва видимое движение рукой, и мою шею неприятно обожгло. Джеймс театрально поклонился.

С секунду я не понимала, что произошло, но потом, удивленно схватившись за горло, я упала на колени, разбив их. Горячими и густыми потоками моя кровь устремилась на выход. Я захлебывалась ей, и из последних сил старалась руками закрыть рану. Эта сволочь каким-то образом перерезала мне горло. И я не понимала, почему совсем не чувствую боли, мне просто стремительно становилось холодно, конечности немели. Повалившись на бок, я забилась крупной дрожью.

Нет, нет, нет! Не может быть. Все это не со мной! Это же не я издаю эти страшные булькающие звуки? Неправда! Просыпайся, Соня, давай! Это просто кошмар!

Но нет, кровь не останавливалась, и я вовсе не спала, а умирала.

Сквозь пелену тумана перед глазами я заметила мелькнувшую тень. И в следующее мгновение раздался вопль Элроя. В нем было смешано и удивление, и боль, и страх. Кажется, плоть его рвалась, но, возможно, мне просто чудилось. Может он умирал в моем сне?

Красное марево почти затопило мое сознание, но чьи-то хлопки по щекам и встревоженный голос заставили меня вернуться и открыть глаза.

На лице босса я впервые увидела тень страха, которая быстро сменилась твердой уверенностью и решительностью. На мгновение в моих глазах вновь потемнело. К моим губам что-то прикоснулось, и я с трудом заставила себя разлепить веки. Он что-то говорил, прижимая к моему рту свое запястье. Но я не слышала.

Пить? Он хочет, чтобы я пила, но что я должна пить?

Сознание вновь уплывало. Тогда он отнял от моего рта свою руку, и я заметила, что она разодрана. Йоан вновь ногтями впился в свое запястье и, надавив, позволил собственной крови течь.

— Пей, черт тебя дери, — четко прочитала я по его губам.

Но я уже не могла глотать. Все онемело, и тело больше не принадлежало мне, только, благодаря собственному упрямству, я все еще оставалась здесь. Он понял это и вновь принялся терзать свою руку уже на локтевом сгибе, разрывая бледную кожу.

Мне хотелось сказать, что уже поздно, что старушка с косой уже дышит мне в затылок. Чудом будет даже еще одна минута в этом мире.

— Йоан, я устала. Посплю немного, — в мыслях сказала я ему.

Он будто услышал и, с огромным отчаянием в глазах, уставился на меня. Опять это расплывчатое движение и в следующее мгновение, повернув мое лицо вверх, он прижался ко мне губами, чем-то заполняя мой рот. Я с трудом разобрала вкус его крови. Такой странный. Но все было уже бесполезно.

Я уже не видела, как он отстранился, не чувствовала его рядом и просто уснула.

Вот так, за день до Хэллоуина, в возрасте двадцати пяти лет скончалась я, Соня Джин Мэйер. Дочь Джин и Карла Мэйер, сестра Энни. Уроженка Реддинга и истинная калифорнийская женщина, влюбленная в океан, солнце и вкусную еду.

Нет в мире такой силы, что способна вернуть из мертвых. Никто, даже первородный, не может отобрать твою душу у смерти. Итог от опасной прогулки почти всегда один. И я не исключение.

Ничто и нигде. Ни тьмы, ни света, ни звуков, ни запахов, ничего. Мир позабыт, все оставлено позади, там за чертой смерти, которая уже не волнует и не страшит. Нет тела, нет мыслей. Ангелы не пели, встречая меня, не видела я и счастливых райских садов, так же как и адское пламя, коим пугают живых, не лизало мне пятки, никто не кидал меня в котлы. Трудно описать словами то, что я чувствую. Даже нет, не так. То, что я не чувствую. Ни одному живому человеку не под силу это понять. И все мои описания здесь абсолютно бессмысленны. У меня даже нет сознания. Кажется, что я знаю все и ничего одновременно. Это длится уже вечность, не меньше. Одно я знаю точно — я мертва. Воспоминаний о смерти у меня нет, равно как я не помню и свою жизнь. Есть лишь здесь и сейчас.

Ни усталости, ни голода, ни желаний. Прекрасное спокойствие.

И вдруг, спустя вечность смерти, на меня накатывает волна боли. Такая мощная, что хочется кричать. Но ведь я не могу. Я мертва. Меня снедает невиданное доселе чувство. Острая резь раздирает все мои несуществующие жилы. Несуществующие кости ломит от жара и жажды.

Жажды чего?

Постойте! Это все как-то неправильно! Спокойствие и незнание мне нравились больше чем это. Верните все, как было!

Но что это? Я чувствую что-то еще. Оно теплыми ручейками разливается во мне, наполняя каждую клеточку силой. У меня есть тело. Это я понимаю спустя какое-то время. Не знаю, должно ли быть так.

В голову врывается противный белый шум, словно кто-то включил радио мимо волны. Затем появляется свет. Теперь мне интересно, что может таиться за той стеной белого сияния, прожигающего мне глаза. Мне все еще хочется вернуться в то спокойное «ничто», но любопытство берет верх. И я плыву/иду/лечу к свету, сгорая в нем.

Собственный крик чуть не оглушает меня. Я резко сажусь, часто дыша, будто только что очнулась от кошмара. Вспоминаю последнее видение в своей жизни, и судорожно хватаюсь за горло, ощупывая его. Ничего. Долго и не веря, мои пальцы скользят по коже в поисках смертельной раны, но тщетно. Губы вытягиваются в облегченной улыбке. Неужели все это было просто сном? Какое облегчение!

Я кое-что чувствую у себя во рту, что-то чужеродное, как бы странно это не звучало. И замираю, когда касаюсь языком острых клыков. Моих охрененно больших клыков!

Неужели…?

Оглядываюсь. Место, где я оказалась, мне абсолютно не знакомо. Небольшое помещение без окон, с каменными стенами и массивной металлической дверью. Один источник света — лампа на другой стороне подвала (иначе это место не назвать). А под ней на узкой кровати, в окружении нескольких датчиков лежит он. Тот самый старик, на которого три года назад напал сумасшедший младший братец Джеймса Элроя. Худой, с истонченной кожей, испещренной сетью глубоких морщин. Они покрывают все его вытянутое лицо с мясистым носом и высоким лбом. Тощие руки с крючковатыми пальцами, покрытые темными пятнами, лежат поверх светлого покрывала с замысловатым узором.

Между нами метров пять или шесть, но я четко вижу каждую его морщинку, каждый седой волосок на его голове, как расширяются ноздри при выдохе. Он смотрит на меня бесцветными, водянистыми глазами и чего-то ждет.

Мучительно болезненный спазм сжимает мои внутренности, во мне рождается та же сухая ломота, что я чувствовала в тот момент, пока была мертва. И источником моих мучений является ни кто иной, как этот старик.

Он и я знаем это. Стоит мне только подумать, как я уже стою рядом с его кроватью. Сомнений не осталось — я стала бессмертной.

— С доброй ночью, девочка, — губы мужчины неожиданно вытянулись в улыбке. — Прости, что не могу поприветствовать тебя стоя. Я — Бенджамин, если угодно, зови меня Бен.

Он говорит сипло и очень слабо, но каждое его слово четко долетает до моих ушей.

Я закрываю рот руками, силясь не наброситься на вожделенный кусок мяса. Именно так он мне и видится. Сплошной, пропитанный сладким кровавым соком, вкусный кусок. Откуда я могу знать, каков он на вкус? Ведь до этого мне удалось лишь попробовать собственную кровь и кровь Йоана, тогда перед смертью. Может, все это заложено в каких-то вампирских инстинктах?

Боже, какой бред.

Молчание затягивается.

— Не волнуйся, я сам так решил. Иначе, думаешь, хозяин оставил бы тебя рядом со мной?

— Но, почему? — Еле выдавливаю я.

Размыкать рот больно, челюсти жаждут сомкнуться на его шее.

— Устал, вот и все. Я инвалид и в тягость своему господину.

— Это так не похоже на него, — честно признаюсь я, борясь сама с собой.

Бен прикрывает глаза, глубоко вздыхает и улыбается.

— На самом деле, иногда, он много человечнее большинства людей. Хозяин этого не показывает, но мы с тобой яркое доказательство.

Так значит, вот куда делся тогда Йоан во время нашей первой встречи! Он спасал этого старика. Его не было примерно час, за который я, заключенная в наручники на невероятно неуютном заднем диване его машины, нервно ерзая юбкой по черной кожаной обивке, уже успела проститься с жизнью.

— Бен, вы его слуга?

— Да, и последний. Так и не удосужился обзавестись потомством, к сожалению.

Я молчу, не зная, что еще сказать этому мужчине. Что там говорить, я не знаю, что мне думать самой. Мир, где я воскресла, кажется чужим, нереальным, но невероятно красочным. Теперь я понимаю, насколько ущербны человеческие чувства. Мы, как слепые котята, шарящие вокруг, в поисках сами не знаем чего, и даже не подозреваем, насколько глухи и слепы. Я слышу биение сердца смертного человека рядом со мной, знаю, как быстро бежит по его венам кровь, чувствую тепло его тела, даже на таком расстоянии.

Невероятно. Кем я стала? Уж точно не простым вампиром. От мысли о собственной возможной могущественности мне становится не по себе.

— Я не хотела становиться такой. — В сердцах я взмахиваю руками, чувствуя горький привкус во рту. — Бессмертие? Да ладно! Честно, я на самом деле планировала состариться, а теперь, даже не представлю, что со всем этим делать.

Зачем я говорю все это старому человеку? Ему ни к чему мои откровения и проблемы.

Он перебивает меня насмешливым кашлем.

— Мир велик и прекрасен, ведь так? Так почему бы не потратить вечность на изучение его чудес? — Он лукаво улыбается, и под его взглядом я чувствую себя маленьким и глупым ребенком. — У той стороны, неоспоримо, есть огромные плюсы.

— Да, но… — горькая усмешка. — Что я скажу близким? Мама и так пилит меня на счет внуков, а теперь ей придется перестать рассчитывать на старшую дочь…

— Не нужно ничего решать, девочка. — Водянистые глаза пристально следят за мной. Мне кажется, что старик видит то, что еще скрыто от меня самой. — И не надо объяснять. Тебя похоронили около двух месяцев назад. В мире смертных напротив твоего имени теперь стоит дата смерти.

Надо же, все считают меня мертвой. Путь в отчий дом закрыт, о разговорах с сестрой можно забыть. В одночасье я лишилась того светлого мира, где меня ждали и любили. И о чем думает человек, вмиг осиротевший и вырванный из прежней жизни?

Ни о чем. Да, это странно, но в голове вспыхивают и тут же гаснут воспоминания, а мысли… их просто нет. Ты плывешь по реке, в спокойной глади которой видишь картины, казалось, давно забытые, принадлежавшие детству. Вспоминаешь ненужные мелочи. И только. Может, до меня еще просто не дошло? Скорее всего, осознание потери придет позже, когда я справлюсь с мучающей мои внутренности жаждой.

Бенджамин молчит, устремив свой взор в никуда, размышляя о чем-то своем. Старик дает мне время принять эту новость. Что до меня, то подступающая волна нового приступа жажды заставляет на время забыть об этом. Все сводится к контролю.

Еще немного и я просто не выдержу, но перед тем, мне хотелось бы узнать кое-что еще.

— Как я смогла стать… такой? — Облизываю пересохшие губы, во рту сушит так, что даже слюна не выделяется. — Ведь было поздно. Я умерла. В этом я уверена на сотню процентов.

Мне хочется поежиться от того воспоминания безграничного холода во всем теле, когда я знала, что согреться больше не удастся.

— Спроси чего полегче. — Мужчина улыбается, и в уголках рта паутиной залегают глубокие морщины. — Я только знаю, что хозяин пожертвовал многим, чтобы ты могла и дальше быть в этом мире. Он не говорил, но я заметил, что некоторых своих способностей он лишился. И это, девочка, самое лучшее признание, которое он может дать.

Да. Я поняла это почти сразу, как очнулась от долгого сна. Матэй еще никогда не делал подобного для кого-то и то, что я теперь присоединилась к рядам клыкастых кровопийц, говорит о многом. Но я подумаю об этом позже.

Сил, сдерживать инстинкт, уже нет. Я готова прямо сейчас кинуться на больного мужчину. Да, это дико, но преодолеть соблазн нереально. Его кровь заставит боль отойти назад. Знание этого заставляет забыть о привитых обществом рамках морали.

— Ты была на грани два месяца. Мы не знали, удастся ли тебе вырваться. Думаю, Он скоро появится здесь. Так что уважь старика. От этого не сбежать, — замечает мое состояние мужчина. — Когда вампиры впускают тебя в свой мир, не стоит надеяться на счастливый конец. Мы оба были глупы, когда думали уйти от всего этого, эти кровососы так просто не отпускают.

Он ждет своего конца, закрыв глаза, но не от страха. Он встречает смерть как старую подругу. Мне осталось только лишь помочь ему.

Медленно, словно через клепсидру, нависаю над ним. Бледное лицо расслаблено. Ничего его больше не волнует. И я понимаю, что такой смерти мне не видать, а я надеялась.

Мои губы прикасаются к его теплой коже, я выдыхаю и в тоже мгновение, впервые в жизни, вонзаю свои клыки в яремную вену. Мужчина судорожно хватает меня за предплечье, вонзая короткие ногти в мою мраморную кожу. Я поздно осознаю, что, наверное, стоило его как-то загипнотизировать, но уже поздно. Я не могу остановиться, заставляя человека биться в агонии.

На секунду я поднимаю взгляд и вижу отблеск алых огоньков в металлической спинке кровати. Мои глаза.

Быстро и лихорадочно я иссушаю Бена, позабыв обо всем на свете. Кровь не только избавляет от боли и дает чувство насыщения, ты еще и чувствуешь невероятное, безграничное удовольствие. Горячая и сладкая жизнь вливается в тебя, питая все твои нервные окончания, тело бьет током. Волны удовольствия хлещут по тебе, заставляя выгибать спину и впиваться еще сильнее.

Он уже не сопротивляется, даже не дышит. А я хватаю последние глотки, жадно, как голодная собака, вгрызаюсь и не отпускаю.

То, что я сейчас испытываю, трудно описать, но больше всего это похоже на оргазм. И очень странно получать его от какого-то старика.

Я отстраняюсь, тяжело дышу и облизываю губы.

Как же чертовки вкусно! Просто невероятно. Вот почему вампиры так брезгуют обычной пищей — ни одно изысканное блюдо не сравнится с прекрасным вкусом живой крови. И я уже никогда не стану прежней.

После мук жажды, что я испытала за те минуты после пробуждения, меня переполняет легкость и блаженство послевкусия. Закрыв глаза и наслаждаясь этим, я провожу несколько минут. Затем нега спадает, и я опять способна мыслить ясно.

Оборачиваюсь к Бенджамину. Глаза его широко раскрыты, щеки впали, а кожа побелела, как высохший пергамент. И, честно, мне немного жаль.

За несколько секунд до того, как тяжелая дверь открылась, я чувствую его. По коже бегут мурашки, нос улавливает запах, такой приятный и странно родной, на моем внутреннем радаре он светится яркой точкой.

Скрип.

Я уже стою напротив и жду. Металлическая штуковина открывается очень медленно.

Замираю, когда створка полностью распахивается. Йоан держится за ручку двери и пристально смотрит на меня. За два месяца, что показались мне вечностью, он неуловимо изменился. Нет, он все так же красив, на лице ни следа усталости, ни единой раны после встречи с Элроем не осталось, внешне невозможно заметить произошедшие изменения. Но вот другим, новым чутьем я «вижу», как он ослабел и устал. На несколько мгновений мне даже кажется, что его волосы потускнели. Я моргаю, прогоняя наваждение.

Одному дьяволу известно, сколько мы так стоим, просто глядя друг на друга и запоминая каждым атомом наше новое состояние.

Он кидает короткий взгляд за мою спину, и в нем отражается сожаление.

Ничего не говоря, я просто бросаюсь вперед и крепко прижимаюсь к Йоану, вмиг обретая счастье от ощущения его рук на своей спине и от того, как сильно он сжимает меня в своих объятиях.

Глава не 16 Посмотри на меня

Я в его доме. Живу в новом качестве уже неделю. Это странно и непривычно для меня. Все мои реакции изменились: движения стали резче и быстрее, слух и обоняние обострились, про зрение вообще молчу. Во мраке я чувствую себя уютно, солнца мне не хочется вовсе. И что совсем мне не свойственно — я перестала нормально питаться. Жажда крови сжигает меня изнутри, я не могу без нее обходиться. Она прекрасна. Её цвет, пьянящий аромат и вкус… о, боже, я готова вновь и вновь продавать душу дьяволу за этот, ни с чем несравнимый напиток. Я бы хотела самостоятельно добывать себе пищу, но мой нездоровый аппетит не вызывает у Йоана никакого доверия. И мне приходится обходиться пакетированной кровью из донорских центров. И пусть она не идет ни в какое сравнение с горячей и живой силой, что течет в каждом человеке, но для меня все же так же чудесно ощущать её холодными глотками, будоражащими каждую мою клеточку. Это лучше секса, я так думаю.

Мы оба еще слабы, чтобы вести войну с Советом. Главный не одобрил моего перерождения. Плохо. Но пока он не сует свой японский нос в наш небольшой мир, коим стал дом на окраине Сакраменто.

Йоан. Я до сих пор перевариваю слова старика. Бен был прав, наверно, лучшего признания от него и ждать не стоит. И я почти постоянно ощущаю его незримый взгляд на себе. Да, мы под одной крышей, но видимся так же редко, как если бы жили в разных городах… и говорим также мало. Он постоянно напряжен и раздражителен. Я не понимаю природу его злости, как и не понимаю, почему сама сторонюсь его. Я больше не могу вести себя с ним, как раньше. Что случилось? Ответа у меня нет. Возможно, я до сих пор отвергаю ту реальность, в которой оказалась. А может быть, я боюсь собственных чувств? Боюсь понять, что неимоверно хочу быть с этим мужчиной? Все так чуждо и непривычно. Еще и борьба с постоянной жаждой забирает у меня все силы, и я сплю по многу часов подряд.

Сон у вампиров похож на смерть. Ты проваливаешься в никуда, липкий сумрак укутывает тебя в своих объятиях. И никогда ничего не снится. Ты и в правду мертв.

И вот снова я тайфуном проношусь по коридору второго этажа. Мой мозг всецело занят внутренней борьбой за контроль над разумом. Я схожу с ума от той боли, что причиняет мне острая, как бритва, жажда. Это чувство совершенно иного порядка, не похожее на обычную человеческую потребность в воде или пище. Все видится в кровавом цвете, все чувства обостряются до предела, и я слышу, как на улице весело болтает компания молодых людей. Их сердца сильны, в венах пульсирует кровь, и я взрываюсь измученным стоном.

Вот! Мой маленький уголочек рая — миниатюрный холодильник, доверху забитый пакетиками с кровью. Мне запрещено выходить из дома, и Йоан сам приносит мне пищу. Он говорит, я много ем.

— Черти тебя дери! — я яростно захлопываю дверь холодильника. — Ааа! Почему тут пусто?!

Хватаясь за горло, я мчусь в кабинет босса, одержимая лишь одним желанием — насытится. Немедленно. Я двигаюсь со скоростью кометы. Вот я и в кабинете, крича и ругаясь одновременно.

— Йоан, я… хочу, — боль застилает меня на секунду. С великим трудом я справляюсь с ней. — Мои запасы… они кончились. Мне нужна КРОВЬ!

Он даже бровью не повел, сидя за своим столом, уткнувшись в ноутбук. Будто меня здесь нет. Оно и к лучшему, пусть не смотрит, лишь даст то, что мне так необходимо.

— О, господи, Йоан, как ты справился? Это невыносимо! — Ногти впиваются в левое запястье. Расчесывая его в кровь, я могу бороться. Пока еще могу.

Наверно, сейчас я похожу на наркомана, выпрашивающего у дилера дозу.

Он так и не поднимает на меня глаз, лишь морщится в отвращении.

— Дай мне её! Йоан!

Мне хочется одновременно и сдохнуть, и убивать всех тех, кто кутит сейчас на улице, предаваясь эйфории начинающейся ночи.

Кристально-голубые глаза смотрят на меня, в них плещется холодная ярость. Что с ним? Почему мне кажется, что он хочет меня убить?

— Заткнись, Мэйер, иначе я посажу тебя в подвале на цепь. Там отличная шумоизоляция, — рычит он.

Я дернулась как от удара.

— Что происходит? Почему мне нельзя…

— Ты много питаешься, так свихнуться не долго. С сегодняшнего дня ты на диете, — он склоняет голову на бок.

Я раздражаю его одним своим видом, это очевидно. И от этого мне становится еще хуже. Невозможно смотреть на него, мой взгляд блуждает где угодно, кроме него.

— Что, уже и не рад, что сделал меня такой? — я стараюсь говорить достаточно твердо, но все равно выходит немного надрывно. — Не оправдала твоих ожиданий? — Моя рука уже касается дверной ручки. — Хреновый из меня вышел вампир. Ну, раз так, — мысленно выстраиваю траекторию моего перемещения: коридор, два лестничных пролета. Снова коридор и моя комната, — пойду, пожалуй.

Внутри все горит. Неспособность справиться даже с собственной челюстью, что сейчас обнажила в оскале мои клыки, убивает. Из-за клыков моя речь приобретает оттенок некоторого шипения, будто английский мне вовсе не родной.

Океан боли. Только так можно описать все мое нынешнее существование.

— Вы только посмотрите, — презрительный тон Йоана догоняет меня в тот момент, когда я готова выйти из комнаты, — она обиделась. Мэйер, прекращай ныть и учись, наконец, сосуществовать с этим. Оо, или мне надо было оставить тебя там? Ты вампир всего шесть дней… а до этого пролежала два хреновых месяца, без какого либо намека на воскрешение.

Я замираю от того, как звучит его голос в этот момент.

— И, знаешь, что меня бесит? Это то, что ты не можешь или не хочешь принимать этого. Ты жива, а всё остальное хрень собачья! Черт подери, СОНЯ, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!

Моя душа заметалась, как загнанная в клетку птица, а сердце, казалось, пропустило удар. Боже.

Я оборачиваюсь и в упор смотрю на него, он — на меня. Его рот приоткрылся, будто он хочет что-то сказать, но не решается. Как никогда, я чувствую его, словно между нами нет семи метров воздуха. Все равно, что стоять на расстоянии ладони. Его раздражение спадает так же резко, как и моя обида. Долгие секунды, тянущиеся целую вечность, мы смотрим друг на друга в полной тишине.

Всего лишь мгновение, одно движение навстречу отделяет нас от мощной волны, что сметает все на своем пути. Так бывает, не мне вам объяснять. Я четко вижу в его глазах твердое намерение отдаться стихии. Напряжение достигает апогея.

Я захлопываю за собой красивую лакированную дверь и шумно выдыхаю, закрыв глаза. Он остался там один. Позорно сбегаю в свою комнату, подгоняемая жаждой и массой обуревающих меня чувств: желание, страх, предвкушение, отрицание. Боже, моя голова сейчас взорвется!

Возможно, вы назовете меня дурой или недалекой овцой (что почти одно и то же), но это, и в правду, выше моих сил. Или же моральные устои, привитые обществом, в котором я выросла, до сих пор сдерживают меня, не давая спокойно дышать. Что-то большее с НИМ — для меня шаг в пропасть.

* * *

Много времени спустя я лежу на своей небольшой кровати, стискивая виски и стараясь отогнать барабанный шум в голове.

Ночь. Тяжелые портьеры распахнуты, позволяя бледному кругу луны серебрить своим светом мое жилище. Где-то вдалеке раздаются громкие крики, смех и улюлюканье под взрывы праздничного салюта. Каждый день в этом городе что-нибудь да празднуют. Даже ночью в отдельных его частях невозможно скрыться от вечеринок. Но будь я человеком, то, наверняка, не услышала бы всего того, что сейчас творится в десятке кварталов на восток.

У меня не осталось ничего из старых вещей. Родственники посчитали нужным забрать их из моей квартиры. Единственная вещь, что соединяет меня с прошлым — так ненавистный мною плед с изображением ромашек на фоне зеленой лужайки. Это все, что есть у меня от бывшей живой Сони. Именно поэтому, я сейчас лежу именно на нем.

Я могла сама выбирать мебель в свою комнату. Так любезно со стороны первородного, но все же, я не глядя, тыкала в каталоге пальцем, выбрав только простенький комод, стол и тумбу. Больше я ничего не хотела.

Разве что хоть как-то намекнуть родителям и сестре о том, что еще жива.

Меня похоронили через неделю после большого пожара в промышленной части города. Тогда я валялась в подвале этого дома, находясь между жизнью и смертью. Йоан ничего не рассказывает мне о похоронах: был ли он там, говорил ли с моими близкими?

Я стискиваю зубы.

Господи Энни, неужели мне так и не доведется вновь увидеть свою горячо любимую сестру?

Вдруг все мои чувства обостряются, я ощущаю кое-что горячее, живое и трепещущее рядом с домом. Человек! Так близко. На моём внутреннем радаре он пылает как ярко-алая точка. Манящая и соблазнительно вкусная. В горле разгорается огонь, так старательно подавляемый все это время.

Я понимаю, что он один. Вокруг никого нет. И Йоана я тоже не чувствую. В доме пусто. Какая удача!

Из последних сил я пытаюсь сдержать то, что в следующую секунду вырывается наружу. Дальше лишь кровавый туман застилает мои глаза.

Могу. Хочу. И буду. Никто мне не указ. Никто даже не узнает. Просто пойти и взять, то, что по праву превосходства принадлежит мне.

Делаю шаг, спускаясь с кровати, а в следующий миг уже чувствую прохладный ветерок на коже из открытой входной двери. Конец января был необычайно теплым, несмотря на то, что нередко приходили холодные дожди и северные ветра.

Вот он!

Упитанный мужчина идет всего в каких-то двадцати метрах от меня. Он спокоен и расслаблен. Легкая добыча. Но я даже не успеваю подумать о том, как двинуться к нему навстречу.

Темная футболка с эмблемой Роллинг Стоунс трещит по швам, когда меня поднимают высоко над землей и откидывают назад, вглубь дома. Тело врезается в балясины лестницы, ведущей на второй этаж, но мне не больно. В следующий миг я с рыком накидываюсь на Йоана.

Когда он успел появиться? И почему он должен решать все за меня? Я хочу сама себе принадлежать и делать то, что хочу! А я хочу того… живого. И сейчас же. В последнее мгновение Йоан просто уходит с траектории броска, подныривая под меня. Мои руки хватают воздух, и я приземляюсь на пол в другой части широкой прихожей. Надменный взгляд его глаз бесит дикую часть меня все сильнее. Неожиданно он появляется у меня сзади, крепко обхватывая за талию и надежно прижимая мои руки к телу. Все, что я могу, это бесполезно дергать ногами, пиная воздух перед собой.

— Да чтоб тебя, вампирская морда! Отпусти, сволочь! Я хочу его. Он мой! — я кричу во всю глотку, пытаясь вырваться.

Первородный куда-то тащит меня. Все разумное во мне гаснет. Я бессвязно ругаюсь и плююсь слюной, чувствуя только жгучую жажду и ярость.

— Слабачка херова, — слышу я его злой голос.

Тяжелая металлическая дверь захлопывается за нами с громким, резонирующим звуком. Кажется, мы возвращаемся на нижний этаж. Скрытый под землей, недоступный всему миру и тихий. Надежное убежище или тюрьма.

Меня тянут дальше. Ни на секунду не прекращаю своих попыток вырваться. Мы проходим пару поворотов и оказываемся в очень маленькой камере, где есть только голые каменные стены, потолок и пол. От стен несет затхлостью. В темноте слабо поблескивают какие-то цепи.

— Только попробуй, гад! — чуть не срываю голос, когда чувствую, как вокруг левогозапястья сжимается холодный металл.

Звонкий щелчок. Теперь мне никуда отсюда не деться.

Когда жажда полностью подчиняет тебя, ты становишься быстрее и сильнее, но вместе с этим теряешь последнее, что ровняло тебя с родом человеческим — разум.

Не дожидаясь, когда меня окончательно закуют, в тот момент, когда Йоан отпускает мою талию, чтобы надежно закрепить наручник, я вырываю правую руку и резко разворачиваюсь всем телом.

Йоан удивленно приподнимает бровь, и только. Дальше все несется со скоростью молнии. Мое тело действует само, реагируя на чистых инстинктах.

Пользуясь тем, что одна рука прикована тяжелой полутораметровой цепью к стене, я прыгаю на первородного и обхватываю его грудь ногами, намереваясь, хотя бы раз, обмотать цепью его бледную шею. Йоан выставляет руки вперед, и его пальцы до одурительной боли впиваются мне под ребра, когда он пытается содрать меня, будто взбешенную кошку.

У меня почти получается накинуть на него петлю, как вампир неожиданно разворачивается и впечатывает меня спиной в стену. Мои руки рефлекторно слабеют и опускаются, но это длится лишь мгновение, в следующее я уже с размаху бью кулаком по его лицу. Он лишь немного морщится, и тут же теплая мужская ладонь ложится мне на голову. Небольшое усилие с его стороны, и мой затылок встречается с камнем. Удар такой силы, что пару секунд у меня перед глазами пляшут разноцветные пятна.

— Посидишь здесь, — словно сквозь сон слышу его удивительно спокойный голос, — станет легче. Уж поверь.

Нет! Я не должна дать ему это сделать!

Короткое и молниеносное движение ногой, и моя пятка встречается с его голенью. К огромному удивлению, он теряет равновесие и… больше ничего. Взгляд, посланный мне, не обещает ничего хорошего.

— Вот же… идиотка, — шипит он сквозь зубы.

— Я не пес, чтобы сидеть на цепи, — мой голос полон вибрирующих ноток ярости, складывающихся в грозное рычание.

Вновь щелчок наручника, и больше у меня нет уверенности, что мне позволят выйти отсюда в ближайшее время.

— Учись сдерживаться, Мэйер, — говорит он, вставая с колен и запуская руки в карманы джинсов. — Когда перестанешь вести себя как бешеная сучка, избавишься от цепей.

— Сучка? — удивленно распахиваю глаза. — Да пошел ты на хер, чертов..!

Слова застревают в горле.

Первородный на секунду зло прищуривается, и его взгляд темнеет, но мне тяжело разобрать, о чем он сейчас думает. Да и не важно, я с трудом могу мыслить.

— Говори, чертов… кто? — лицо Йоана резко меняется, и он насмешливо вскидывает бровь.

Стремно… Впервые я не могу подобрать слова. Я могла бы сказать «кровосос», «козел» или «ублюдок», но рот просто не поворачивается на такое. Где-то далеко, в свежем и чистом сознании, я понимаю, что должна бы на самом деле благодарить его. Ведь он вытащил меня с того света, ухаживал, когда я была на краю жизни, и сейчас возится со мной, как с малолетним ребенком.

«На самом деле, иногда он много человечнее большинства людей. Хозяин этого не показывает, но мы с тобой яркое доказательство».

В голове всплывают слова старика и, сквозь боль и подступившие слезы, мне становится стыдно.

Черт, как долго же до меня доходило.

Но секунды тянутся, складываясь в минуты, и я просто молчу, глядя на него. Наверное, это выглядит достаточно глупо.

Опускаю голову и упираюсь взглядом в пол, пожираемая внутренним пламенем. Но Йоан так и продолжает стоять и наблюдать.

— Что, тащишься от моей беззащитности? — неожиданно для самой себя говорю я пересохшими губами.

Для пущего эффекта легко касаюсь ладонями пола перед собой, заставляя цепи звенеть, и чуть подавшись вперед, невинно смотрю на Матэя. Все тот же насмешливый взгляд.

— Тащусь, — мужчина и бровью не повел.

— Ммм… цепи, подвал, темнота, да ты извращенец, — я не показываю то, как меня смутил его ответ.

Йоан пожимает плечами, будто бы говоря «Мне это не мешает».

Меня сводит судорогой, дышать вновь становится невыносимо. Но почему? Ведь мы под землей, здесь я не могу учуять людей. Что не так?

Сжимаю челюсти и хватаюсь за голову. Мне кажется, что мои кости ломаются, а суставы колют тысячи острых игл. Не могу сдержать болезненный стон и падаю на холодный пол, жалко корчась и выгибаясь дугой.

— Сейчас будет легче.

Прохладная ладонь Йоана касается моего лба.

Словно в подтверждение словам вампира, раскаленные тиски отпускают меня, и я облегченно выдыхаю. Кровавая пелена, вставшая перед глазами, уплывает, и на её место приходит сосредоточенное лицо мужчины.

С секунду я пристально изучаю его. Это какая-то способность или он просто знает? Трудно догадаться, особенно, когда вдруг ловишь себя на том, что невольно смотришь ему прямо глаза, проваливаясь все глубже и глубже.

— Спасибо, Йоан, — голос выдает меня с головой, и в глазах предательски отражается то, что я так долго скрывала ото всех… и от себя самой.

Все-таки, люди — странные существа: наша жизнь состоит из цепочки дел, событий и целей, которые, по сути, нам вовсе и не нужны. Мы ходим туда, куда не хотим, делаем то, что нам диктует общество, встречаемся «не с теми» людьми. Попадаем в тиски морали, «правильных» желаний и устоев так крепко, что до конца жизни так и не осознаем, что все это время предавали наши истинные желания. Общество душит нас, мы и не думаем сопротивляться.

Мужчина, что склоняет сейчас надо мной голову, прекрасно все видит и понимает, но ничего не предпринимает, давая мне самой сделать выбор. Небывалая щедрость от такого, как он. Я колеблюсь, моя мораль слабо ноет, ощущая свою скорую кончину. Мне без разницы — она не моя, привитая жизнью среди таких же узников, каким раньше я и сама являлась.

Цепи радостно звенят, приходя в движение. Мои ладони ложатся Йоану на затылок, медленно и неотвратимо притягивая к себе. Губы его совсем не требовательны, как в прошлый раз. Он ждет, когда я сделаю свой выбор, принимая его.

А мне нравится. Толстая каменная стена внутри меня дрожит, все сильнее и сильнее разваливаясь на мелкие кусочки. Камни превращаются в пыль, как и мои сомнения. Я хочу продолжить. Мой язык скользит меж его губ, беспрепятственно проникая внутрь. В этот момент мы оба понимаем и принимаем всю неотвратимость наших желаний.

Йоан перемещается и нависает надо мной. Быстрый взгляд, и мы снова встречаемся уже в более нетерпеливом поцелуе. Моя любимая футболка окончательно рвется и отлетает куда-то, только потому, что ему не хочется отрываться от меня. Что ж, здесь я полностью с ним согласна.

Никогда бы не подумала, что буду заниматься сексом (а именно этим мы и собираемся заняться, и глубоко плевать, что вы там подумаете на этот счет) в неуютном подвале, более того, закованная в цепи. Йоан не собирается меня освобождать, а я и не прошу его об этом. Наверно, мы оба ненормальные.

Камень холодит мою спину, а пальцы рук греются под его свитером. Свитер хорош, но теперь, когда я хочу почувствовать обнаженную кожу Йоана, он становится преградой. Старые шрамы на мужской спине кажутся на ощупь замысловатым рисунком.

Мое тело охватывает дрожь, когда он стягивает бретельки моего бюстгальтера с плеч, и его ладони ложатся на мою грудь. Мне сносит крышу, когда мои соски попадают меж его пальцев. Он ласкает их, одновременно убивая остатки жажды человеческой крови и все разумное, что еще оставалось во мне.

— Снимай чертов свитер, — я рычу ему в губы не в силах терпеть.

Йоан улыбается, я чувствую это губами, и опускает свое лицо ниже, к моей груди. Я задыхаюсь от мягких, но настойчивых прикосновений его руки между моих бедер. И первые стоны вырываются изо рта. Я теряю волю, меня несет быстро и уверенно к краю, а сладкая пытка никак не кончается. Долгое время без секса накладывает свой отпечаток, и вот я уже, извиваясь, кончаю под его пристальным взглядом. По выражению лица вампира трудно что-либо сказать. Его глаза потемнели, радужная каемка глаз сверкает, словно тлеющие угли. Выглядит это достаточно жутковато и неестественно, но мне все равно.

Интересно, что сейчас творится с моими глазами?

Накапливаемое месяцами напряжение спадает, и я туманно улыбаюсь, получая в ответ ничего не значащую ухмылку. Я крепко обхватываю Йоана ногами, когда он поднимается. Чуть сильнее, чем нужно, меня прижимают к прохладной стене, и я рывком сбрасываю его свитер на пол, прикасаясь к сильному мужскому телу.

Мы полностью обнажены, он крепко, до боли, сжимает мои бедра, я подстегиваю его страсть, впиваясь клыками ему в предплечье. Черт знает, но мне так сильно этого хотелось — прокусить его бледную кожу, почувствовать его вкус. Йоан рычит, а я приглушенно кричу, не желая разжимать клыки. Он — мой, и я чувствую его страсть на кончике своего языка.

Мне нравится, что он не говорит ни слова, зная, что болтовня здесь неуместна. Это и моя вера. Наш диалог состоит из вздохов, стонов, рычания, я уверена — вы понимаете меня.

Много позже я запускаю руки в его волосы, пропускаю их между своих пальцев, тяну за них, выгибаясь всем телом, когда его голова находится между моих ног.

Еще позже Йоан с глухим стоном кончает, и несколько секунд спустя я сглатываю, только для того, чтобы все началось сначала. Чертовски нереально быть вампиром, хотя бы потому, что ты вдруг становишься неутомимым и до чертиков сексуально озабоченным. Странная штука, не так ли? Может это от того, что мы оба давно желали секса и подсознательно стремились навстречу? А может в вампирской крови есть нечто, усиливающее твои желания и ощущения? Кто знает…

Но моя жажда крови пропала, мы давно избавились от ненужных более цепей и просто остаемся вместе, лежа на собранной в кучу одежде. Все там же. В воздухе растворен мускусный, чуть сладковатый запах нашей недавней страсти.

— Откуда у тебя эти шрамы? — спрашиваю я.

— Из прошлого, — в своей излюбленной манере отвечает он, накручивая мои спутанные волосы на палец.

Я приподнимаюсь на локте и в упор смотрю на Йоана.

— Расскажи, мне интересно, — продолжаю настаивать.

— Не сейчас.

Я вздыхаю.

Н-да, кое-что никогда не изменится в наших отношениях. Может, когда-нибудь, мне повезет, на Йоана снизойдет доброта, и я добьюсь ответов на некоторые свои вопросы. Но пока мне, похоже, придется быть терпеливой.

— Ну, так что? Мне можно снова жить наверху? — деловито поднимаю я одну бровь. — Или тебя надо убедить еще раз?

Йоан смеется и поднимается на ноги. У меня перехватывает дыхание от вида его обнаженного тела, и я довольно улыбаюсь.

— Пойдем и посмотрим, насколько ты можешь быть убедительна.

Лукавый взгляд, брошенный мне через плечо, тут же заводит и возбуждает меня. Я снова хочу его. Я когда-нибудь устану?

Оглавление

Глава 1 Это просто работа

Глава 2 Подработка

Глава 3 Неожиданности

Глава 4 Приятности и неприятности

Глава 5 Перед смертью не надышишься

Глава 6 Суть вампира

Глава 7 Румыния и новые знакомства

Глава 8 Это всего лишь сон?

Глава 9 Бей вампира головой!

Глава 10 Совет первородных

Глава 11 Побег

Глава 12 Начало конца

Глава 13 Боль и надежда

Глава 14 Наше прошлое

Глава 15 Сверх меры

Глава не 16 Посмотри на меня