Гравитация [Тея Лав] (fb2) читать онлайн

ТЕЯ ЛАВ

Поколение Сансет Стрип

# 2

В романе задеты непростые темы насилия, измен, депрессии и расизма.

Предназначен для лиц старше 18 лет.

Так же в книге присутствует нецензурная лексика и откровенные сцены сексуального характера

Три жизни. Три истории. Три человека.

Кто они друг другу и как связаны их жизни?

Алрой и Молли прошли вдвоем нелегкий путь. Рожденные среди гангстерских банд и не имевшие ничего, кроме друг друга, они выросли и стали теми, кем и хотели. По-прежнему вместе.

Но даже слишком любящее сердце способно на предательство. Но было ли предательство?

Джорел оказался третьим лишним. Парень из другого круга, парень из другого мира. У каждого в душе находится ящик Пандоры, который ни в коем случае не хочется открывать.

Чем глубже мы закапываем истину, тем яростнее она рвется на поверхность.

Три жизни. Три истории и три истины, которые откроются в новом романе «Гравитация».

«Гравитация» является продолжением романа «17:29», в котором герои данного романа выступали параллельно.

Трек-лист «Гравитация»:

Mario Joy «California»

T.I. «Go Get It»

Hollywood Undead «Believe»

Kat Dahlia «Gangsta»

Hollywood Undead «Let Go»

2Pac «Still Ballin'»

2Pac feat. Dr. Dre «California Love»

Hollywood Undead «California Dreaming»

Ace Hood (Feat. Future & Rick Ross) «Bugatti»

Hollywood Undead «Renegade»

Hollywood Undead «Whatever It Takes»

Hollywood Undead «Gravity»

Hollywood Undead «Guzzle, Guzzle»

Tsuki Sayu Yoru - Fu rin Ka zan (License)

Благодарность

Особая благодарность за вдохновение ребятам, которые пишут свои тексты на каждом клочке бумаги и воплощают их жизнь. Тексты о бульварах Лос-Анджелеса, розовом закате Калифорнии и шайке парней, идущих ему навстречу — не выходят из моей головы ни на минуту. Этот роман притворен в жизнь благодаря музыкантам, владеющим особым даром — заставлять кровь застывать в жилах.

Спасибо.

Тея Лав

ПРОЛОГ

АЛРОЙ

Три месяца назад

Мой «Кадиллак» тормозит возле подъездной дорожки богатого коттеджа в Игл Рок. Я сразу замечаю ее.

Она стоит возле него. Когда все произошло, она снова попыталась воспользоваться ситуацией и, прикинувшись напуганной пташкой, попыталась залезть в мою машину.

Но я снова оттолкнул ее. В тысячный раз. Я видел ее боль. Но мне было больнее.

— Ты говоришь это наша последняя встреча? — спрашивает Клэй, поддавшись вперед. Ни он, ни рыженькая не торопятся выйти, хотя их ждут.

Я полностью разворачиваюсь к ним. Глаза Клэя горят адреналином. Полчаса назад мы оторвались от копов с помощью дымовой шашки. Эту идею я перенял у этих парней, которые путаются под моими ногами уже почти три года.

Но многое изменилось. Я никогда не считал их врагами. Эти парни имеют все. Время, когда они наиграются и поймут, что в жизни есть более важные вещи когда-нибудь наступит. Это нас и отличает. В моей жизни такого не будет. Это {уже} моя жизнь. Именно поэтому я согласился им помочь.

— Да, Клэй, — отвечаю я, глядя на девушку, сидящую рядом с ним. Если судить по фактам, именно из-за нее Клэй ввязался во все это дерьмо, через которое мы прошли. Надеюсь, она того стоит и она не втопчет в грязь его сердце.

Как только я думаю о своем сердце, замечаю движение со стороны. Молли делает нерешительные шаги в сторону моей машины, в то время как остальная часть парней Клэя болтают и курят.

Я не хочу с ней говорить. Просто не могу.

— Я буду скучать по всему, — саркастично говорит Иэн, выходя из машины.

Линдси хватается за его руку, и выходит следом. Она смотрит на Молли затем на меня.

— Спасибо, Алрой, — вдруг произносит она.

Я смотрю в ее стального цвета глаза и вижу все то, что она пытается выразить этим простым словом. Мы оба знаем, о чем речь. Мы оба знаем, что теперь мы связаны этой историей. Если быть честным, я поражен, что она с такой стойкостью выдержала все это. Я знаю все о ее семье и прошлом ее бывшего любовника, а так же и о прошлом ее отца. Она росла как тепличный цветок, вечно охраняемая и оберегаемая от всего. И когда ее выбросило из привычного мира в реальный, она не сломалась.

Они с Молли похожи больше, чем думают.

— Старайся не думать о том, что произошло, — говорю я, имея в виду смерть Эллиота младшего, произошедшая на наших глазах. — Просто отпусти это, иначе ты не выкарабкаешься.

Клэй стоит позади нее, молча наблюдая за нами.

Она кивает и делает шаг назад. Руки Клэя тут же обхватывают ее талию.

— Я тоже буду скучать, — улыбаюсь я ему и отпускаю сцепление.

Мне нужно уехать отсюда. Молли проходит между Клэем и Линдси и смотрит на меня, пока я сдаю назад.

«Вернись», — я могу прочесть это по ее губам.

Последнее что я вижу, прежде чем сорваться с места, это руки того, с кем она меня предала. Он тянет ее к себе, но она все еще смотрит мне вслед.

Я больше не вернусь.

Молли была на каждой странице нашей истории. Но теперь ее нет, и я перелистываю эту главу.

ГЛАВА 1

ДЖОРЕЛ

Наши дни

Я летаю.

Парю над землей, как сокол.

Нет, черт, я орел.

Охренеть.

— Майки! Поднимай свою задницу. — В мой охеренный сон грубо врывается голос Холла.

Мне не сразу удается понять, что это противное и долгое мычание мой стон. Я поднимаю веки, на которых, кажется, лежит бетон, и пытаюсь сконцентрироваться.

Расплывчатые силуэты постепенно приобретают форму. Первое что я вижу, это футболку университетской команды Кроуна по футболу. Орел с распростертыми крыльями, а по крыльям струятся рыжие локоны.

Линдси стоит напротив дивана в футболке Клэя и с легкой ухмылкой смотрит прямо на меня.

— О, не смотри на меня, кошечка, — я издаю стон и не узнаю свой хриплый голос. — Наверняка, я самое настоящее…

— Дерьмо, — заканчивает за меня Линдси.

— Я хотел сказать «лапочка», — парируя я.

Линдси фыркает и проходит на кухню, откуда доносится свежий запах кофе и голоса моих друзей.

Вчера вернулся Арчи. Он часть нашей тусовки и последние несколько месяцев его носило черт знает где.

— Майки, серьезно, вчера ты расхреначил гитару? Ты обкурился что ли? — Клэй стоит на лестнице в одних шортах и скалится.

— Пара косяков, — бормочу я и с трудом поднимаю свое тело.

Клэй бьет меня по плечу и качает головой. Вот придурок. Когда это он стал таким правильным?

Хотя это неверное определение. Вчера он голышом нырял с крыши гаража в бассейн, пока Линдси на спор глотала шоты текилы. Эти ребята тоже умеют тусоваться. Вот только моя комната находится по соседству этих двоих. Как правило: пьяный секс – самый громкий.

— Моя ты душка. — Холл треплет меня за щеки, когда я вхожу на кухню.

— Отвали, — хриплю я, и все начинают ржать. — Боже, потише.

Но это слово под запретом в нашем доме. Мы шумно завтракаем, затем парни начинают включать видеоигры, а Клэй и Линдси собираются обратно в Сан-Франциско. К себе домой.

Я по-дружески завидую им. Год назад Линдси появилась в Кроуне и снесла всем башню. В том числе и моему лучшему другу Иэну. Между ними моментально назрело что-то похожее на снежный ком, растущее с каждым днем. Первое время я не верил в чувства лучшего друга к этой девушке, и даже имел совесть обвинять.

Думая об этом сейчас, я задаю себе вопрос: Какого черта? Кто я такой, чтобы осуждать? И посмотрите на них сейчас. Чертова парочка безумцев.

— Эй, Майки. — Клэй выходит на веранду заднего двора, где я сижу в кожаном кресле с сигаретой в руках.

Он садится на соседнее кресло и вытягивает длинные ноги в кроссовках.

— Что ты собираешься делать? — спрашивает он. В его голосе нет и намека на ухмылку.

Мы не впервые попадали в дерьмо, но летом перед выпуском, было что-то нереальное. Мы до сих пор все это перевариваем.

— Наверное, посплю еще немного, — выпуская дым, отвечаю я. — Потом посмотрим.

— Нет, ты не понял. — Клэй смотрит так серьезно, что мне становится не по себе.

— Что?

— Что ты будешь делать дальше?

Даже все еще пьяный мой разум соображает, о чем речь. Но дело в том, что ни трезвый, ни пьяный я не могу ответить. У меня нет особых планов, но и плыть по течению не собираюсь.

— Просто, — я развожу руки в стороны, — жить. Ничего ведь не изменилось.

Клэй хмурится, внимательно изучая мое лицо.

— Ничего не изменилось? — переспрашивает он.

Я вздыхаю, выпуская новую порцию сигаретного дыма.

— Почти ничего.

Мой друг смотрит впереди себя и едва заметно кивает.

— Все изменилось, — спустя несколько секунд произносит он.

— Ну, у тебя-то уж точно. — Я улыбаюсь, и знакомая ухмылка расплывается на лице Клэя.

— Точно. — Он поднимается на ноги, но я все еще чувствую его пристальный взгляд.

Мне не совсем нравится это его внимание. Ну, то есть, мы лучшие друзья и все такое. Мне не плевать на Клэя, как и ему на меня. Но все же я не привык к тому, чтобы обо мне кто-то так заботился или волновался. Кроме мамы, конечно. Наша братская привязанность всегда была негласной, но сейчас… Да, Клэй изменился, определенно.

— Все будет нормально, — небрежно говорю я.

Клэй выпускает смешок.

— Не сомневаюсь. Будешь зависать в студии?

— Ага. Пока ты учишь детишек держать мяч и ждать свою кошечку с занятий, я буду качать треки и зависать с нашей шайкой. — Я ухмыляюсь, задрав подбородок и щурясь от сентябрьского солнца.

Клэй бьет кулаком по моему плечу.

— Буду скучать, чувак.

— Ага. – Я почти ему верю.

Все меняется. Надеюсь, в этот раз к лучшему.

***

Проезжая мимо многочисленных ресторанов и рок-клубов на бульваре Сансет Стрип, я чувствую себя в некой прострации. Словно я там, где должен быть, и в то же время чего-то не хватает.

Сидя на переднем сиденье моего «Доджа нитро», Арчи строчит в своем блокноте тексты и комментирует мне некоторые строчки. Этот парень чертов стихоплет и до чертиков талантлив. До его отъезда мы все свободное время пропадали в одной из старых студий моего отца в западном Голливуде. С недавнего времени ребята снова там собираются, и я планирую тоже вернуться. Колледж позади, клуб «Икс» сожжен дотла, Клэй в Сан-Франциско. Но у меня…

— Вот дерьмо! — Возглас Арчи вырывает меня из раздумий.

Он приподнимается и бросает на кресло свой блокнот. Я смотрю в ту же сторону, что и он. Мы остановились прямо напротив того места, где когда-то стоял сверкающий, и в то же время грубый и пугающий клуб «Икс».

Сейчас там просто пустое место, на котором трудится рабочая бригада.

— Как думаешь, что теперь здесь будет? — спрашивает Арчи.

Несколько секунд я изучаю пустое место, затем задумчивое лицо друга. Из-под бейсболки торчат его непослушные темные кудри. Я всегда издевался над ним из-за его шевелюры, которую он наотрез отказывается обстричь.

— Надеюсь, что-нибудь мозговыносящее, — пожимаю плечами.

Арчи фыркает.

— Но не «Икс».

— Не «Икс», — соглашаюсь я.

— Я знаю, где Тайлер.

Мои глаза расширяются.

— Ты серьезно?

Арчи смотрит на меня с выражением полного скептицизма и ловким движением руки подбрасывает в воздух сигарету и ловит ее губами. Я смеюсь, а он сжимает фильтр зубами, прежде чем ответить:

— Я знаю все, детка.

Хороший ответ. Я жму на газ и заканчиваю свою мысль:

… но у меня все еще есть «17:29».

***

МОЛЛИ

Сайдинг небольшого домика между парком Ла-Брея и третьей улицей все такой же бледно-желтый. Рыжеватые подтеки от дождя «украшают» этот дом. Дом, в котором я провела достаточное количество времени, чтобы мой детский разум мог считать это своим гнездом после приюта.

Однажды, когда мне было около шести, я вышла на улицу и обнаружила на обочине заряженный дробовик. Уже тогда я знала, что это такое. Помню как орала Алиша. Особенно когда я повернула дуло в ее сторону. Даже учитывая, что лихие 70-е и 80-е остались позади, в Комптоне это никого не удивит и сейчас.

После того, как я сбежала из дома, я продолжала жить в Комптоне с Алроем, но до сих пор, моей ноги здесь не было. Возле этого дома. Мне есть куда пойти, но он будет знать. Я хочу залечь на некоторое время. Просто быть здесь, быть рядом.

— Молли?

Я поворачиваю голову на звук хриплого голоса. Алиша стоит, запахивая халат на потрепанном временем крыльце. Она растолстела, ее кудрявые с проседью волосы топорщатся в разные стороны, а изо рта торчит сигарета. Она явно только с постели, ну или у нее крепкое похмелье.

Сетчатая дверь за ее спиной громко хлопает, и она вздрагивает. Я молча подхожу к ней и смотрю на ее избороздившее морщинами темное лицо. Вспоминая то время, я не могу сказать, что Алиша была плохой, но то, что моя кожа не была достаточно черной, никогда не давало ей покоя.

— Что ты здесь делаешь? — снова задает она вопрос.

Она рыщет в карманах своего застиранного когда-то голубого халата зажигалку, но я опережаю ее и подношу к ее сигарете огонь. Алиша подкуривает, но не сводит с меня подозрительного взгляда. Такое ощущение, что она сомневается в реальности происходящего.

— Пришла навестить тебя, — отвечаю я и засовываю руки в карманы джинсов.

Алиша выпускает дым изо рта и издает хрипловатый смешок.

— Шутишь?

— Я не шучу.

Она смотрит на меня уже с удивлением. На висках блестят серебряные нити, и неприятный запах из ее рта полностью меня убеждает в том, что Алиша сорвалась.

— Через столько лет? — спрашивает моя бывшая приемная мать.

Я нехотя киваю. Есть причины, по которым я вернулась именно сюда.

— Ты сразу меня узнала. — Я сажусь боком на первую ступеньку крыльца и смотрю на Алишу снизу вверх.

Она цокает языком и громко вздыхает, обдавая перегаром почти всю улицу.

— Твою белую рожу ни с кем не спутаешь.

Ее расистские замечания давно меня не задевают, точнее я никогда и не заостряла на них внимания. Моя мама была белой, а папа черным. И пусть я никогда их не знала, я горжусь обеими расами, и каждый, кто смел тыкать мне этим в лицо, Алрой вырывал им языки.

Алрой.

Мой дом, моя семья, он – все, что у меня было. И я намерена вернуть свою семью.

— Не думаю, что я пущу тебя в дом, — продолжает возникать Алиша. — У меня два рта, которых нужно кормить и каждое утро отправлять в школу.

— Ты взяла еще? — спрашиваю я.

Алиша морщится.

— Долбаный Фред из центра защиты детей. Эти сопляки нуждались в доме, ну а я в деньгах.

Это в ее духе, я не удивлена.

— У меня есть деньги, — говорю я, глядя на нее.

При слове «деньги» темные глаза Алишы загораются. Но она все еще не верит мне.

— Ты все еще якшаешься с той шайкой?

Я бросаю на нее злобный взгляд.

— Шайкой?

Это пугает ее. Она может язвить, может поливать грязью меня, но называть «шайкой» банду «К» Алроя… да она бессмертная.

— Ну…— заикается Алиша. — Ты вышла из банды?

Я не подаю виду, что сама напугана и потеряна. Выдавив удовлетворительную улыбку, спокойно отвечаю:

— Не задавай вопросов. Я плачу́ и остаюсь на диване.

— Надолго?

Несколько секунд я раздумываю над ее вопросом. Надолго ли?

Вместо ответа я просто пожимаю плечами.

— Главное не задавай вопросов. Ты знаешь, к чему они приведут.

Вконец запуганная Алиша открывает передо мной дверь, и я делаю шаг в пропахший алкоголем, сигаретами и грязным бельем дом. Надеюсь, я не задержусь здесь надолго и верну свою прежнюю жизнь.

ГЛАВА 2

ДЖОРЕЛ

Помещение, в котором мы записываемся, это одна из старых звукозаписывающих студий отца. На самом деле я был удивлен, когда он предложил ее, узнав, что я с друзьями записываюсь.

Мы с парнями не мечтаем о славе, выступать перед толпами людей, иметь звезду на Голливудской аллее или о подобной чуши. Мы просто занимаемся тем, что нравится. Арчи заливает треки на сайты, их используют где-то в клубах, на самом деле я даже не интересовался особо. Мне нравится создавать, и я это делаю.

— Так все парни, я погнал. — Холл поднимается с крутящегося кресла и стряхивает с себя крошки ход-дога.

Я сижу за микшерным пультом и не обращаю внимания на возникшую вокруг суматоху.

— Мы собирались поесть где-нибудь, — подает голос Сэд. — Ты разве не с нами?

— Не. — Холл чешет белобрысую макушку. — Нужно решить кое-что.

— Кое-что это что? — не унимается Сэд.

— Кое-что это кое-что, отвали, — огрызается Холл.

Бекс, Арчи и Колин, — парень, который помогает нам с записями, — начинают громко ржать. Кажется, я один ничего не понимаю.

— Я тоже хочу повеселиться, — заявляю я, оторвавшись от работы. — Что смешного?

Бекс подмигивая Холлу, объясняет мне:

— У нашего скромника появилась наконец-то настоящая девушка.

— Во-первых, постоянная, — поправляет его Сэд. — А во-вторых, не девушка, а женщина.

Холл чуть ли не рычит и хватает свою кожаную куртку с кресла.

— Отвалите.

— В чем проблема? — недоумеваю я. — Ну встречаешься ты с женщиной, что тут такого?

Холл бросает на меня быстрый взгляд, а Бекс прочищает горло.

— Майки, ты где витаешь в последнее время?

— Да объясните!

— Я встречаюсь с замужней женщиной! — резко вставляет Холл. — Ей тридцать восемь, у нее есть сын школьник и идиот-муж, который живет на своей работе. Довольны?

Вот это уже другой разговор. Ничего себе новости. Я даже присвистнул.

— Все так серьезно? — спрашиваю я после некоторой паузы.

Холл, едва сдерживаясь, игнорирует смешки парней. Он смотрит мне прямо в глаза и едва заметно кивает. Я скалюсь и подмигиваю другу. Он показывает мне средний палец и выходит из аппаратной.

— Все, давайте тоже сваливать, — говорит Арчи, крутя на пальцах связку ключей.

Мы все начинаем собираться, и тут на меня резко находит озарение. Твою мать. Сегодня четверг.

Мой стон не остается незамеченным.

— В чем дело, бро? — Сэд тычет в меня кулаком под ребра.

Я заламываю ему руку, и мы со смехом вываливаемся на сверкающую сумеречными огнями улицу. На улицах ЛА мы местные пираты, охотящиеся на девочек с силиконовыми губами и грудью. Я обожаю даже запах, которым пропитаны эти улицы.

Шаркая кроссовками по горячему от калифорнийского солнца асфальту и сдирая со своих друзей бейсболки, вдыхаю запахи района 323 и не думаю о том, что скоро снова столкнусь с, казалось бы, давно убитым во мне чувством.

И вообще с чего я должен об этом париться? Я не еду домой с неохотой или легко читаемой тревогой в глазах. Как делал это Клэй. Я думал, возможно, все дело в его отце или матери, которая по его словам путешествовала. В каждой семье свои заморочки, и я не лез к нему с расспросами пока он сам все мне не рассказал. Ужасно жаль, что такое дерьмо происходит с хорошими людьми. Я никогда не знал маму Клэя, но уверен, что до болезни она была замечательной. Быть может, как и моя.

— До скорого. — Я ударяю ладонью по ладони Арчи, затем мы ударяемся кулаками. И так же с остальными ребятами.

— Не пропадай, — кричит мне вслед Сэд. — Сегодня туса.

Я приставляю два пальца к виску и имитирую выстрел. Сэд закатывает глаза и запрыгивает в «Астон Мартин» Бекса.

***

Особняк моих родителей затерялся среди бесконечной зелени района Бэл-Эйр. Густые живые изгороди и карликовые дубы охраняют сон моей дорогой мамы, которую я боготворю.

Она уже ждет меня, стоя на белом мраморном крыльце, когда я въезжаю через ворота. На ней красное, напоминающее оттенок граната, платье, которое почти воедино сливается с ее длинными волосами. Она улыбается и протягивает руки, и я словно мальчишка выпрыгиваю из машины и ныряю в ее объятия. Я давно перерос свою мать, так что когда мы обнимаемся, ее лицо оказывается на уровне моей груди.

— Я скучала, — улыбаясь, произносит она, задрав голову.

Я убираю козырек своей бейсболки назад и дарю ей ответную улыбку.

— Прошла всего неделя, мам.

Она хмурится и, взяв меня за руку, ведет в дом. По холлу снуют слуги, как это часто бывает, когда мама устраивает семейный ужин. Ей нужно, чтобы все выглядело безукоризненно.

Не выпуская из своей ладони моей руки, она садится на кожаный диван в гостиной и тянет меня к себе. Скрипя кроссовками по мраморному полу, я плюхаюсь рядом с ней. Через огромные от пола до потолка окна льется солнечный свет, а через открытую дверь доносится запах свежескошенной травы.

— Чем ты занимался всю неделю, милый? — интересуется мама, проведя ладонью по моей едва заметной щетине.

— Зависал с парнями в студии, записывал. Как обычно, — неоднозначно отвечаю я.

Мама снова улыбается и уже открывает рот, чтобы что-то еще спросить, но ее прерывает внезапно вошедший в гостиную отец.

— Джорел. — Он мягко улыбается и пожимает мне руку.

Так происходит всегда, когда между нами происходит физический контакт. Что-то во мне переключается. Словно какая-то частица в моем теле остро реагирует на это прикосновение, заставляя кожу покрыться мурашками, а мышцы напрячься. Это похоже на удар электрического тока. Хотя на самом деле, я не представляю, как может ударить током, со мной такого никогда не происходило. Но по ощущениям, мне кажется, это схоже.

Быть может все дело в его характере. Он не деспот, не тиран. У него есть минусы, как и каждого живого человека. Но его рукопожатие всегда сопровождается этими непонятными для меня ощущениями.

— Папа. — Я быстро убираю руку и улыбаюсь, глядя на него.

Мы одного роста и внешне очень схожи. В отличие от моего безумия на голове, черные волосы отца всегда уложены безукоризненно. Черные витиеватые рисунки, тянущиеся от его запястий, скрываются за рукавами закатанной до локтей белой рубашки. Мой отец привлекателен, богат и амбициозен.

— Я умираю с голоду, — говорит папа, подавая руку маме.

— Но. — Мама поднимается с дивана. — Эшли и Кристофер еще не…

— Хочу есть, — настаивает отец.

Мама ничего не говорит, так как не любит ссор, а их в нашей семье достаточно. Мы проходим в столовую, отделанную светлым деревом. Отец не любит изыски, поэтому помещение, где мы проводим традиционные семейные ужины, не такое огромное, что можно слышать эхо, когда вилка касается тарелки.

Когда-то нас собиралось намного больше, но постепенно тети, дяди и кузены разъехались по всему свету. Но мама настаивала на четвергах как на чем-то священном.

Я сразу же набрасываюсь на еду, когда подают первое блюдо, потому что кроме ход-дога, сегодня в моем желудке ничего не было.

Папа как обычно начинает разговор. Порой он мне кажется до боли предсказуемым, хотя на самом деле это совсем не так.

— Все еще записываетесь на той старой студии?

Если бы мне было меньше двадцати трех лет, я бы закатил глаза. Зачем спрашивать то, о чем прекрасно осведомлен?

— Ага. — Я продолжаю жевать тающую во рту телятину.

Папа откладывает вилку и в упор смотрит на меня.

— Если бы ты хотел музыкальную карьеру, она бы у тебя была, — начинает он, — учитывая то, чем занимается наша семья. Но ты явно этого не хочешь. Но записывать музыку для клубов, это как-то низкопробно не думаешь?

— Это просто хобби, — стиснув зубы, цежу я. — И мне это нравится. Но ты ведь прекрасно знаешь, что я создаю музыку для видеоигр. Это другой уровень, хороший доход и главное меня все устраивает.

Мы тысячу раз об этом говорили.

— Мне хочется для тебя большего, — упорствует отец.

Мой разум способен понять то, что мои родители хотят для меня лучшего. Но я продолжаю упираться. Консерватор по жизни, я не хочу терять время на не представляющие для меня интереса, разговоры.

— Мне надоело говорить об этом. Мне двадцать три, я закончил Кроун, у меня есть то, чем я люблю заниматься. Постоянно копаться в будущем меня не привлекает, оно еще не настало, черт возьми. Что ты от меня хочешь?

— Джорел, — строго произносит мое имя мама.

Я вздыхаю и бурчу:

— Извини.

— Ладно. — Отец тоже вздыхает и искоса поглядывает на меня. — Хорошо.

Прекрасно, теперь нам неловко. Ненавижу все это дерьмо. И где вообще Эшли? Это конечно с моей стороны погано, но когда рядом Эшли, меня вообще не трогают и не задают вопросов.

— Простите, опоздала.

Только я о ней подумал, как она влетает в арочную дверь столовой. Моя сестра точная копия отца: высокая, черноволосая, с четко очерченными скулами и пронзительными зелеными глазами. И не только внешне. Она, как и отец, амбициозна и в какой-то степени, тщеславна. Они оба знают уровень своей планки. Эта схожесть одна из причин, по которым они ненавидят друг друга. Я ведь говорил, что в каждой семье свои заморочки.

Добро пожаловать в заморчки семьи Нэш.

Эшли чмокает маму, затем меня. На ней коротенькие шорты, майка и конверсы. Потрепав меня за макушку, она садится рядом с мамой и с жадностью накидывается на еду.

— Крис меня с ума сводит весь день. Сейчас уснул в машине. Я попросила Дебору присмотреть за ним.

При упоминании о Крисе мама расцветает.

— Я приготовила ему подарок.

Эшли закатывает глаза.

— Ты сильно его балуешь, мам.

— Вовсе нет.

— Мы вообще-то обедаем и разговариваем с Джорелом. — Отец бросает недовольный взгляд на Эшли, затем с едва заметной улыбкой смотрит на меня.

Ну уж нет. Я не собираюсь занимать ничью позицию.

— Я тоже очень рада тебя видеть, папочка, — с ядовитой улыбочкой произносит Эшли.

Мы переглядываемся и прячем улыбки.

— Давайте просто поедим, — строго говорит мама, окидывая нас троих взглядом.

Эта женщина, похожая на Кейтилин Старк, способна быть и мягкой и жесткой одновременно. Так что за столом быстро образуется тишина.

После «веселого» обеда я иду к бассейну, который расположен прямо под балконом моей старой комнаты. Хотя комната вовсе не «старая». Родители переехали в этот особняк в Бэл-Эйр, когда я закончил первый семестр в Кроуне. Здесь я и не жил совсем, мои детские воспоминания остались в доме на Беверли Хиллз. Я предпочитаю не тащить груз того, что прошло. Моя память чиста для нового.

В тени пальмы построен деревянный выступ, в котором собственно и вырезан бассейн в виде акулы. Эшли сидит на плавнике, опустив ноги в прозрачно-голубую воду, и бросает какие-то бумажки туда же.

— Что ты делаешь? — Я сажусь в садовое кресло чуть поодаль от нее и достаю из кармана шортов сигарету.

Сестра завязывает свои черные волосы в хвост и смотрит на меня.

— Это чеки моих счетов, оплаченные отцом.

Хмыкнув, я выпускаю дым.

— Оригинально.

Эшли какое-то мгновение смотрит на меня, затем поднимается на ноги, и через секунду полностью забирается на мои колени. Мы сидим в обнимку как дети. Моя старшая сестра наблюдает за тем, как я курю. Затем выбрасываю окурок прямо в бассейн.

Эшли смеется и обвивает руками мою шею.

— Хорошо, что мама не отдыхает в этой части сада.

— Иначе я бы не позволил себе подобного.

— Знаю. — Прищурившись, Эшли проводит пальцем по моему лбу. — У тебя кто-нибудь появился?

Откинув голову на спинку стула, я щурюсь от яркого солнца.

— Джори. — Сестра начинает щекотать мой живот.

Я стараюсь сосредоточиться на ее смехе, а не на руках, которые касаются моего живота. Конечно, я не страдаю гаптофобией, но меня порой ужасно раздражает, когда меня трогают.

— Все, Эш, прекрати. — Я хватаю тонкие руки сестры в один ухват.

Она все еще смеется, не имея возможности вырваться.

— Большой мальчик боится щекотки. Черт, Джорел, я не заразная, тебе нужно к психотерапевту.

Я смеюсь и отпускаю ее руки.

— Я предпочитаю ручки других девчонок.

— Клянусь богом, я убью тебя, если ты снова уйдешь от разговора.

— Да? Ну а ты нашла себе кого-нибудь? По крайней мере, постоянного.

— Ой, заткнись. — Эшли намеревается встать с моих колен, но я дергаю ее на себя.

— И кто у нас мастер по уходу от разговора?

Нашу перепалку прерывает появившаяся из-за высокой изгороди газона мамина помощница с кухни. На ее руках сидит сонный и улыбающийся двухгодовалый малыш. Он сразу тянет руки, когда замечает нас.

— Крис! — Эшли соскакивает с моих коленей и бежит к ним. — Спасибо, Дебора. Тааак. — Теперь уже Крис на ее руках, когда она подходит ко мне снова. — Поздоровайся с дядей Джорелом, милый.

— Привет, парень. — Я легко беру на руки Криса и, подбросив в воздух, устраиваю его на своих ногах.

Он что-то лопочет, но я не слушаю его, наблюдая, как малыш с темной кожей и копной курчавых волос, играет моей бейсболкой, пытаясь надеть ее на себя.

А вот главная причина, по которой отец ненавидит мою сестру. Даже мысленно не хочу произносить слово «расист». Не хочу думать, что мой отец такой. Но кого я обманываю?

— Знаешь, — подает голос, сидящая у моих ног, Эшли. — Мне уже совершенно плевать.

— Но мне нет, — отвечаю я и сжимаю одной рукой плечо сестры.

***

АЛРОЙ

— Я просто поговорил с ней. Всего пару минут, п-просто по старой привычке. — Дайрон смотрит на меня так, будто я сейчас пущу пулю ему в лоб.

Неужели я так жесток?

Отмахнувшись, я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как все мои парни отдыхают на заднем дворе со своими близкими.

Дверь позади меня снова скрипит, и я слышу чьи-то шаги.

— Милый, мясо почти готово. Пойдем к остальным.

Мое тело натягивается в струну. Это не тот голос, который я хотел бы слышать. Это не те губы, которые я хотел бы целовать каждый день. Я не могу позволить себе быть слабым. И правильнее бы было избавиться от этого старого дома.

Но он хранит слишком много воспоминаний, с которыми трудно расстаться. Но помнить еще больнее.

Зачем она вернулась в Комптон? Глупо с ее стороны вернуться в дом той сучки Алишы, которая была ее опекуншей когда-то. Глупо вообще находиться рядом со мной так близко. У меня нет ни времени, ни желания отвлекаться на это дерьмо.

Оттолкнувшись руками от рамы, я прохожу мимо Камиллы.

— Не называй меня так.

Краем глаза замечаю ее потухшие глаза. Камилла красивая и ненавязчивая, но я не хочу давать ложных надежд. Сделав пару шагов назад, я притягиваю ее за талию к себе и целую в губы. Ее мягкий стон ненадолго просачивается в мой разум, заполняя тело некой расслабленностью.

Во дворе собралось не меньше двадцати человек. Это моя семья. Не будь я лидером, я все равно был бы здесь, на этом самом месте.

— Алрой. — Спайк запускает руку в контейнер со льдом и бросает мне бутылку охлажденного пива.

Я направляюсь к месту, где Ниэйша начиняет жирные куски стейков луком и специями. Она по-матерински треплет меня по голове, когда я сажусь рядом с ней на раскладной стул. В такие дни, когда вся моя семья у меня перед глазами, становится непривычно спокойно и уютно. Но на данный момент я этого не чувствую.

Двое парней Брайса играют в баскетбол с Лейлой, девчонкой Сэма. Брайс стоит чуть поодаль от самодельного баскетбольного кольца, прикрепленного к карнизу крыши, и с гордостью наблюдает за своими сыновьями. Но в его глазах стоит тот же страх, который появился полтора года назад. Тогда мы потеряли члена нашей семьи, жену Брайса – Джози. Ее застрелили прямо возле дома.

Мы отомстили, но это не вернуло ее. Только «К» и сыновья помогают Брайсу жить дальше.

— Сынок, мы можем поговорить о том, что рассказал Дайрон? — Ниэйша смотрит на меня задумчивыми темными глазами.

Я никогда не видел ничего, кроме добра и участия от этой женщины. Она заменила мне мать, которой у меня никогда не было. Но у кого из нас она была? Ниэйша заменила нам мать всем. Кроме Спайка, которому она никого не заменяла, являясь его родной матерью.

Хочу ли я говорить о Молли с ней? Конечно. Но не сейчас. Или лучше вообще никогда.

— Нет. — Я делаю большой глоток пива и отвлекаюсь на Камиллу, которая стоит возле моего «Кадиллака» и болтает с другими девчонками.

В ней все, что могло бы мне не хватать. Почти каждую ночь ее ноги обвивают мою спину, но это все что мы можем дать друг другу.

— Значит, я поговорю с ней сама, — снова привлекает мое внимание Ниэйша.

Ее серебряные нити волос стянуты в пучок на затылке, старый фартук обтягивает плотную фигуру. Домашняя мама Ниэйша может натаскать за уши кого угодно из нас. И никто ей не скажет ни слова. Власть этой женщины безгранична в «семье», но я не был бы лидером, если бы не умел сказать «нет». Даже Ниэйше.

— Не в этот раз, Ниэйша, — говорю я, глядя ей прямо в глаза. — Нет.

Она понимает, что это не тот случай, когда можно почитать мне лекцию. Она нехотя кивает и проводит шероховатой ладонью по моей щеке.

Кто-то из парней врубает в машине громкую музыку. Пока я разговариваю с Сэмом, в поле моего зрения попадает он. На нем мои старые джинсы, которые болтаются на нем, и выцветшая рубашка. Спустившись с крыльца, он медленно продвигается к столу хромая на правую ногу, — следствие десятилетней давности перестрелки, в торговом центре «Айндур Свэпмит». Тогда я был пятнадцатилетним пацаном и представить себе не мог, что этот закоренелый старый гангстер будет есть за моим столом, носить мою одежду, и я буду знать то, чего он не знает сам.

Но все же это произошло. И мне ни в коем случае нельзя раскрывать его личность. По крайней мере, пока. Не знаю как, когда и при каких обстоятельствах, но не сейчас.

— Как долго этот человек пробудет с нами? — задает вопрос Ниэйша, бросая косые взгляды на человека, которого я представил как Руффуса. — Мне он не нравится.

Ниэйша слишком проницательна, и я знаю, что она давно догадалась, что что-то тут не так. Но я продолжаю делать вид, что все не так, как она думает.

— Пока не знаю. Но думаю, скоро все решится.

ГЛАВА 3

МОЛЛИ

Запах вареных яиц возвращает меня в детство. Хотя стоит учитывать то, что запах в доме Алишы остался прежним, так что не только яйца напоминают мне о том времени, которое я провела здесь.

Подняв голову с подушки, я окидываю взглядом захламленную гостиную. Передо мной сидит Лекс и засовывает что-то в свой мешковатый рюкзак.

— Эй, — окликаю его, и Лекс дергается. — Тебя в школе достают?

Парню тринадцать, и он не похож на затравленного подростка. И судя по его жесткому выражению лица и заточке, которую он запихивает в рюкзак, он знает, как за себя постоять.

— Неа, — ухмыляется Лекс.

Мне он, в общем-то, нравится. Он и Джекс попали к Алише по программе «фостер», как и я когда-то. Ей плевать на них, но они сыты.

Встав со скрипучего дивана, я тянусь, чтобы хоть как-то расслабить застывшие мышцы. Не очень удобно спать, когда твои ноги свисают.

— Я тебе предлагал спать на моей кровати, — замечает Лекс, пристально разглядывая мое тело в трусиках и футболке.

— А я тебе сказала, что мне не особо хочется спать в одной комнате с десятилеткой.

— Ты будешь со мной. Джекса выселим на диван.

Забавно наблюдать, как этот парень учится флиртовать. Я сто процентов уверена, что в школе его ровесницы млеют от этой белозубой улыбочки. Совсем скоро он превратится в сногсшибательного парня.

Поправив свою огромную толстовку, Лекс ждет от меня ответа, не сводя глаз с моих ног.

— Не хочу слушать по ночам, как ты дрочишь, — заявляю я и направляюсь к кухне.

— Эй, — слышу за своей спиной. — Я уже давно занимаюсь настоящим сексом.

Улыбаясь, я вхожу на кухню и застаю Алишу с сигаретой в зубах и Джекса, доедающего свой тост. Джекс как всегда прячет глаза, когда я рядом. Он не имеет в наличии той дерзости, которой полон Лекс. Возможно, это объясняется тем, что ему всего десять, но я сомневаюсь. Еще его кожа намного темнее сводного брата.

Глядя на этих детей, я не могу отделаться от навязчивых мыслей. Каким будет их будущее? Они дерзки и их головы забиты мечтами.

— Оденься. — Алиша тушит сигарету в блюдце, в котором лежат окурков двадцать, не меньше. — Ты не можешь разгуливать по моему дому голышом.

— Доброе утро, малыш. — Игнорирую эту старую перечницу и треплю густые волосы Джекса.

— Привет, — едва ли не шепотом отвечает он и подает мне тост со своей тарелки.

— Ты наелся?

Он кивает и выбегает из кухни.

Я сажусь на его место и запихиваю в рот хрустящий тост.

— Вообще-то я с тобой разговариваю. — Алиша кладет на свои колени газету и ждет от меня реакции.

Я наконец-то смотрю на нее.

— Я не голая.

— У меня два подростка в доме.

— Когда ты это стала заботиться о приличиях?

Как жаль, что в детстве у меня не было такого большого запаса сарказма. Хорошо, что сейчас я способна на много больше, чем просто язвить.

— Ты живешь в моем доме… — начинает она.

Но я ее перебиваю:

— Я за это плачу́ и хожу в чем пожелаю. — С этими словами я поднимаюсь со стула, и намеренно задев стол голым бедром, выхожу из кухни.

Мне не остается ничего, как тупо глазеть в телевизор целый день и проклинать Майки. Он не отвечает на мои звонки. Прошла пара недель с тех пор, как мы виделись. Мне нужно встретиться с ним, но его очевидное нежелание выводит меня из себя.

Я должна быть благодарна этому парню, и где-то внутри себя я это осознаю. Он не может каждый раз лететь на мой зов, бросая все. У него своя жизнь. Мы слишком много ошибались и сплели слишком большой клубок из лжи. Я не представляю, как его распутать. Но мы вместе оказались в этом дерьме, поэтому я не могу перестать звонить ему. Он та часть меня, которую я хотела бы вырвать из своей жизни. Но это невозможно. Просто невозможно.

Гудки, а затем и голос автоответчика заполняют мои уши, и я с силой швыряю телефон об пол. Он не может меня бросить. Знаю, что ему тоже тяжело, что я клеймо в его безупречной и шикарной жизни, но он не избавиться от меня так просто. Зная Майки, я почти в нем уверена. Почти.

— Ого. — Лекс влетает в дом и, сбросив свой рюкзак, хватает с пола мой айфон. — Он тебе не нужен?

Несколько секунд смотрю на парня, затем решаюсь.

— Хочешь себе такой?

По лицу Лекса расплывается широченная улыбка.

— Шутишь?

— Тогда решено. Завтра куплю вам с Джексом по телефону.

Лекс недоверчиво отдает мне телефон и как-то странно смотрит на меня.

— Что?

— Ты странная.

Я усмехаюсь.

— Самое безобидное слово, которым меня называли.

— Нет, я серьезно. Откуда у тебя столько бабла?

Деньги, которые мне давал Алрой быстро тают. Мне нужно найти какую-нибудь работу, чтобы продолжать оставаться на плаву. Тайный счет, которым когда-то купили мое молчание, так и остается нетронутым. И я даже не собиралась прикасаться к этим деньгам. Те деньги, которые мы с Алроем воровали в детстве на заправке, были чище, чем те, что лежат в банке.

Но этим детям без разницы.

— Не задавай вопросов. — В последнее время это моя любимая фраза. — Что еще хочешь? Приставку? Шмотки?

Лекс смотрит на меня обалдевшим взглядом. Его старые джинсы болтаются в области коленей, а кепка съехала набекрень. Его попытки косить под гангста-рэпера могла бы быть забавной. Но на самом деле, мне больно смотреть на этого ребенка. Он так похож на Алроя в его четырнадцать. Он был точно таким же.

— Ты…

— Завтра едем, — прерываю я его и включаю громче маленький телевизор.

Лекс все еще задумчиво расхаживает по гостиной, но я игнорирую его. Затем он садится рядом со мной и громко вздыхает.

Убавив звук, я тоже вздыхаю.

— Ну чего тебе?

— Ты, правда, знакома с бандой «К»? Слышал, как Алиша с тобой о них говорила.

Мое дыхание становится частым. Знакома ли я с ними? Да это моя семья.

Но я не говорю этого Лексу.

— Бывало как-то, пересекалась с ними. — Знал бы этот мальчишка, с каким трудом мне удается оставаться равнодушной и делать вид, что его вопрос обычный. Все мои внутренности буквально сжались. — А что?

— Что? — Лекс таращит глаза. — Да это же, — он запинается, — новые «Кровавые» (прим. Bloods – альянс афроамериканских уличных группировок Южного централа). С того времени никто так не поднимался. Алрой уже легенда.

Наверное, печально слышать то, что тринадцатилетний парень поклоняется не Бэтмену или подобной чуши, а предводителю уличной банды. Но знаете… Это Южный централ. Никакого Бэтмена. Только реальная жизнь.

— Если ты закончил, — я бросаю в него валявшимся рядом каким-то полотенцем, — тащи свою задницу в душ. Джекс уже вернулся, я приготовлю нам что-нибудь поесть.

Лекс тащится за мной на кухню, без конца задавая вопросы об Алрое.

—Молли, как ты можешь так спокойно об этом говорить? Я хочу его увидеть. Ты можешь взять меня на какую-нибудь тусовку?

Резко развернувшись, я смотрю на этого мальчишку. Он ниже меня всего на пол головы.

— Больше не заводи об этом разговор.

— Все в школе просто охренеют, ты не понимаешь…

— Как раз понимаю. Закрыли тему. — Я выталкиваю его из кухни.

Лекс разочарованно пыхтит и, схватив свой рюкзак, тащится по ступенькам на верх.

Увидев другую сторону жизни, я поняла, что можно вырваться. Если этого ты хочешь сам конечно. Я не жалуюсь на свою жизнь, потому что она моя. Пусть эти мальчишки мне никем не приходятся, но всегда есть шанс достигнуть чего-то лучшего. Быть может кто-то из них попытается.

***

Вечером я уже совершенно не знала, куда себя деть.

Майки продолжает игнорировать мои звонки. Сидя на крыльце, я смотрю, как соседские мальчишки играют баскетбольным мечом прямо на дороге. Из дома напротив выходит какой-то парень в черном кожаном жилете и подкуривает сигарету. Он машет мне рукой, и я машу в ответ, хотя ума не приложу кто он.

Но это не имеет значения. Внезапно мне приходит мысль. В сотый раз, вытащив телефон из кармана джинсов, я уже набираю другой номер. Гудки тянутся убийственно медленно. И когда я уже отчаиваюсь услышать ответ, слышу знакомый голос.

— Господи, Молли, я же просил тебя не звонить мне больше. Ты знаешь, что будет, если Алрой узнает?

— Да, знаю, — спокойно отвечаю я. — Заткнись и слушай, Дайрон. Если хочешь жить, ты выполнишь еще одну мою просьбу.

— Нет, и не проси меня, — шипит он. На заднем плане я слышу голоса, но через несколько секунд все стихает. Значит, он один.

— Ты не понял. Я не прошу, — говорю я.

Дайрон вздыхает, и я могу даже представить, как его руки трясутся.

— Какой смысл тогда? — начинает он. — Если он узнает, что я говорю с тобой, он убьет меня. Если… — тут он замолкает, но мы оба понимаем, что он имеет в виду. — При любом раскладе, он меня убьет.

Алрой способен на это. Но он не зверь.

— Он не узнает, что ты со мной говоришь, — успокаиваю я Дайрона. Хотя на самом деле, мне плевать. — К тому же, я не настолько важна, чтобы за пару звонков со мной убивать кого-то.

Дайрон нервно усмехается.

— Ты должно быть шутишь. Тебя изгнали, но твое имя имеет вес. И пусть, таким образом, но имеет. Никто не хочет этого дерьма, Молли.

Он прав. Раздумывая на его словами, я ногтем раздираю дырку на колене своих джинсов. Какая бы ни была, но у меня все же еще есть власть.

— Сегодня понедельник, — говорю я после небольшой паузы. — Алрой отправляется в Инглвуд. Ты с ним?

Дайрон снова тяжело вздыхает.

— Нет. Алрой сказал мне присмотреть за Ниэйшей. Похоже за ней хвост.

Как же я скучаю по Ниэйше. Я бы все отдала, чтобы увидеться с ней. Но так я рисковать не буду. По крайней мере, не сейчас.

— Кто-то из «Мятежников»?

— Алрой подозревает токийцев.

— Черт, — выплевываю я.

— Ты не должна всего этого знать, — продолжает играть свою пластинку Дайрон.

— Но знаю. Спасибо тебе.

— Молли…

— Заткнись. Будешь весь вечер с Ниэйшей?

— Наверняка.

Я поднимаюсь с крыльца и, прикрыв ладонью голову, смотрю на красный диск солнца.

— Напишешь мне, когда дома будет тихо. Дальше я сама.

— Ты же не…

— Дайрон, прекрати. Делай, что я сказала. — Я отключаюсь, чтобы больше не слушать его нытье.

Это плохая идея, но у меня есть все задатки для исполнения таких идей. Мысленно я твержу себе, что мне нужно забрать свою джинсовую куртку, которую мне сшила Ниэйша. И да она, несомненно, мне нужна. Но самым главным для меня является естественно ни это. Мне не остается больше ничего, как продолжать творить глупости. Пусть убьет меня, если я попадусь. Пусть сделает со мной все, что угодно, но я сделаю что задумала.

Оставив на себе рваные джинсы, я надеваю поверх футболки толстовку со шнурками и прячу волосы под капюшон. Смысла в этом нет, но я привыкла что-то прятать и скрывать, причем во всех смыслах.

Судя по темноте в комнате парней, Джекс уже спит, а Лекс либо курит на заднем дворе, либо пытается закадрить соседскую латиноамериканскую девчонку. Парень не в курсе, что ее папаша может разбить ему нос.

Я крадусь к комнате Алишы по ужасно скрипучему полу. Заглянув через щель в ее спальню, я вижу ее спящей в груде давно нестиранной постели с бутылкой в руках. Судя по храпу и невыносимому перегару, она вусмерть пьяная.

Солнце уже село, когда я выхожу на улицу и, засунув руки в карманы, иду по тротуару. Повсюду голоса и движение. Рэп черных кварталов режет слух.

Старый дом, который мне дорог, находится у аэропорта. Я довольно быстро добираюсь туда. Смс от Дайрона пришла десять минут назад, поэтому сейчас я стою и смотрю в окна этого дома.

Мое сердце разрывается от боли. Бледно-голубой сайдинг и сетчатый забор, такие простые вещи, которые рвут душу на куски. Оглядываясь, я оббегаю главный вход и оказываюсь у крыльца задней двери. Изнутри совершенно ничего не слышно. Надеюсь, там действительно никого нет. За этим домом не следят, если у Алроя появляются враги. Именно поэтому он остается таким, как и был. Лишь однажды, в прошлом году, Алрой привез сюда одну рыжую принцессу, девчонку Клэя. Но это не было опасно, так как «17:29» никогда не представляли такой опасности, с какой мы сталкивались всю свою жизнь. Вот только девчонка оказалась не простой. Этого никто не ожидал.

Довольно быстро попав внутрь, я мысленно ухмыляюсь незапертой двери. Сюда никто не полезет из местных.

Кофейный столик в гостиной заставлен пивными банками. Когда я жила здесь, я убирала это дерьмо. Заглянув на кухню, не нахожу там никого и немного расслабляюсь. В комнатах наверху тоже тихо, и я целенаправленно подхожу к одной из дверей. Ладонями я касаюсь шероховатой поверхности и толкаю дверь.

Здесь всегда пахло только им. Или мне так казалось. Алрой говорил, что лишь мой запах заполнял нашу комнату. И думать сейчас о нас в прошедшем времени невыносимо. Где-то внутри меня еще есть надежда. Если бы только я могла справиться с правдой. Но я не могу. Даже ради него.

Кровать застелена все тем же покрывалом, которое покупала нам Ниэйша. Окно немного распахнуто, запуская сюда голоса и запахи улиц. Моя ладонь скользит по комоду, на котором лежит белая маска Алроя. Затем по шкафу, в котором должны быть и мои вещи, если он их не выбросил.

Как только я собираюсь раскрыть шкаф, дверь в комнату резко распахивается. Я вздрагиваю и инстинктивно тянусь к носку, в котором спрятан нож.

Свет, льющийся из коридора, заполняет комнату, и я узнаю вошедшего. Она тоже замечает меня и вскрикивает.

— Молли?

Тянутся мучительные секунды, пока мы молчим, не веря своим глазам. Она в ужасе. Видеть меня здесь. Но я в ужасе от того, что она в одном лишь полотенце и входит сюда так, будто делает это постоянно.

Нет…

Нет, нет, нет.

Сама того не понимая, я говорю это вслух.

Камилла пятится. С ее коротких черных волос капает вода, и она громко сглатывает, заметив нож в моей руке.

— Не глупи, Молли, — тихо говорит она.

Я делаю два шага вперед, она назад. Опередив ее, я захлопываю дверь, чтобы она не убежала, а затем затыкаю ей рот ладонью, чтобы не заорала.

— Ни звука, — шиплю, глядя в ее испуганные глаза. — Ты в доме одна?

Она медленно качает головой.

Дерьмо. Здесь кто-то еще.

— Как только я уйду, ты больше никогда не войдешь в эту комнату, ты поняла меня?

Еще несколько минут назад меня разрывало то, что я нахожусь здесь. Но сейчас мне кажется, что все мои органы и части тела постепенно умирают.

Мне не известно, был ли Алрой с кем-то в то время, когда мы были вместе, но я никогда об этом не думала. Они все равно для него ничего не значили.

Но Камилла…

Она была моей подругой. И она в этой комнате.

Да я в долбаном аду.

Камилла только мычит в мою ладонь, и я сильнее прижимаю ее к стене. Мне хочется закричать, хочется воткнуть ей в горло этот нож, но единственное, что я могу сделать, это сбежать. Мои нервы натянуты до предела, и я не способна контролировать эмоции. Замахнувшись, я со всей силы ударяю Камиллу по левому виску и бросаю ее на пол.

Это создает шум, поэтому я пулей вылетаю в коридор и бегу вниз. Мне уже плевать через какую дверь сбежать. Я несусь к главной двери и, выбежав наружу, замечаю какого-то мужчину, сидящего на крыльце.

На вид ему больше сорока, но он все еще сохранил лицо и стать. Он удивленно смотрит на меня снизу вверх. Его лицо на миг напоминает мне кого-то, но это вполне понятно. Возможно, я его знаю. Но злость и боль, бурлящие в моей крови, не дают воспоминаниям прорваться наружу.

— Кто ты? — слышу его вопрос.

Я ничего не отвечаю. Снова прячу волосы под капюшоном и выбегаю на тротуар. Нужно уйти. Уйти и никогда не возвращаться.

ГЛАВА 4

АЛРОЙ

Руффус усмехается, когда я прохожу мимо него, сидящего на диване.

— Что тебя так развеселило?

Он отрывает глаза от телевизора и смотрит на меня с той же улыбкой на губах. Мне все еще сложно представить, что это именно тот человек. Точнее, мне верится в это с трудом. Но даже сейчас, когда он фактически зависит от меня, я не могу проявлять неуважение. И даже не знаю, по какой конкретно из двух причин. Наверное, по обеим сразу.

— Здесь была небольшая потасовка, — объясняет Руффус, все еще посмеиваясь.

Похоже, недоумение горит в моем взгляде, поэтому он объясняет:

— Приходила твоя бывшая. Ну и… расчехлила нынешнюю.

Я готов был услышать все, что угодно. «Токийцы» следят за мной, «латиносы» не хотят мира, а «Мятежники» крутят старую добрую пластинку о мести. Все это чертово дерьмо я разгребу без особых усилий.

Так что, да. Я готов был услышать что-то из этого. Но не то, что сказал Руффус. Моя жизнь достаточно насыщенна, чтобы обременять себя подобными проблемами. К тому же, мне никогда и не приходилось этого делать. Все было ясно. Я и Молли. Все. Если у меня есть один человек, я не заморачивался по поводу другого.

Сейчас все изменилось. Мы разделились. Поэтому фразочка Руффуса меня смутила. Это может означать только одно: Молли была здесь.

— Когда это было? — спокойно спрашиваю я.

— Пару часов назад. — Руффус небрежно бросает пульт на диван. Его глаза не отрываются от меня.

Я бросаю куртку на кресло и в два шага оказываюсь у лестницы.

— Кто она? — слышу вопрос за своей спиной. — Эта мулатка.

Замерев на ступеньках, я не сразу оборачиваюсь. Что мне ему ответить? Правда сейчас никому не нужна.

— Никто.

Камилла всхлипывает, когда я открываю дверь своей спальни. Она соскакивает с кровати и бросается на мою грудь, словно я спасаю ее от чего-то. Уткнувшись в мою толстовку, она что-то бормочет и прижимается теснее.

Мне не остается ничего, лишь только обнять ее одной рукой и дать немного времени на эту сцену. Что могло такого произойти, что она так испугалась?

Наконец-то я отрываю ее от себя и, наклонившись, смотрю на ее опухшее от слез лицо. Ее сильно вьющиеся волосы едва достают плеч, с них еще капает вода. Боже, надеюсь, Молли не пыталась ее утопить.

— Она угрожала мне, — говорит Камилла.

Мне хватает ума не усмехнуться вслух. Я не удивлен.

— Как именно? — спрашиваю, отойдя от нее.

Она наблюдает, как я снимаю толстовку, пропахшую потом и кровью. Правая половина моей груди усеяна шрамами. На руках они заметнее, но им нужно время. И это не те шрамы, которые могут подтверждать клише моего образа жизни. Честно признаться, я сам не могу объяснить, зачем свел все татуировки. Просто свел и все.

— Это больно? — Камилла подходит вплотную и касается моих шрамов, оставленных лазером.

— Нет, — отвечаю я, глядя на ее вдруг спокойное лицо. Минуту назад она была в истерике. — Ты не ответила на мой вопрос.

Она поднимает глаза и смотрит на меня.

— Сказала, что проткнет мне горло, если я еще раз войду в эту комнату.

Все мое тело напрягается. Но не от этого, что Молли угрожала Камилле. Она была здесь. И она никогда не сдастся. Молли будет бороться за свое до конца. А меня она считает «своим». Даже после того, как она втоптала мое чертово сердце в грязь, она не оставляет попыток вернуться. И никогда не оставит. Именно за это я ее любил. И продолжаю любить.

— Это всего лишь угрозы, — отвечаю я, стараясь расслабиться. Но у меня это плохо получается.

Нельзя чтобы Молли создавала мне проблемы внутри. Внутри моей семьи и меня самого. Я решил, что с этим покончено.

— Н-но… — Камилла хватает меня за руку. — Мне страшно. Она всегда была немного, — тут она замолкает, видя, как мои челюсти сомкнулись.

Если Камилла думает, что теперь она имеет право поливать Молли грязью, то она чертовски ошибается. Я вообще не намерен обсуждать людей, которые предали и ушли из моей жизни. Над последним, кстати, придется еще поработать.

— Она была твоей подругой, — цежу я и принимаюсь расстегивать свой ремень. — И мы больше не будем это обсуждать, ясно? Она тебя не тронет.

Камилла не перечит мне, а просто кивает. Ненавижу, когда она так делает. Ненавижу это подчинение и благоговение в глазах. На левой стороне ее лица я замечаю отек. Это стиль Молли, и я узнаю его.

Когда мой ремень уже расстегнут, Камилла распахивает на себе полотенце и пятится к кровати. Закрыв глаза, я двигаюсь за ней. Она разворачивается и ладонью упирается в мою грудь. Я падаю на кровать и позволяю себе наконец-то расслабиться. Я даже не принял душ, от меня все еще несет кровью, но это уже не важно.

Камилла уже устраивается на моих бедрах и достает член из моих трусов. Секс всегда расслабляет. Не дает забыться, но расслабляет и на определенное время это действует.

Из моего горла вырываются стоны, когда Камилла берет член полностью в рот. Она делает это с особым усилием, слишком старается, но неужели я буду жаловаться?

***

— Все готово, брат. — Спайк одаривает меня белозубой улыбкой и закрывает дверь.

Я закрываю двери фуры и стучу по ним ладонью. Спайк давит на газ, и грузовик трогается с места.

— Как так получилось, что я одна ответственна за ту хрень, с которой вы ребята, сейчас столкнулись? — Передо мной вырастают высоченные шпильки, которые держат на себе ноги потрясающей и соблазнительной длины.

Кэт активно работает челюстями и накручивает на указательный палец темный локон. В ее ушах блестят большие серьги-кольца. Эта с виду типичная цыпочка, умеет наживать проблемы, но мы не оставляем своих никогда.

— Поверь, Кэт, это не совсем так. — Я щелкаю ее по носу и прохожу мимо.

Мы находимся на складе, почти на границе Комптона и Инглвуда. Именно здесь мы базируемся и храним свой товар.

Кэт, стуча каблуками, идет следом за мной.

— Но Кэп ясно дал понять, если я не приползу обратно к нему, то всем «К» объявят войну.

Я усмехаюсь, проходя в просторное помещение, где раздается эхо. Бетонные стены хранят прохладу и десятки ящиков, которые так жаждут «Мятежники».

— Ты лишь повод, они давно этого ждали, — отвечаю я, поливая шею прохладной водой из бутылки.

Кэт смотрит на меня и безразлично пожимает плечами.

— Очень повышает самооценку, Алрой, спасибо.

Я смеюсь и, прижав одной рукой Кэт, целую ее в щеку. Она была девочкой, когда «Мятежники» грабя магазин, убили ее отца. Долгое время Кэт была, проще говоря, подстилкой для Кэпа и его парней, пока однажды она не сбежала и не оказалась с нами. И я сделаю все, что угодно, чтобы она не вернулась обратно словно вещь.

— Ты выше всего этого, солнце. Помни об этом, поняла? — Я смотрю в упор на нее сверху вниз.

Кэт прекращает жевать жвачку и медленно кивает.

— Хорошо. — Оставив ее на складе, я снова выхожу на улицу.

Возле колонки стоит Дайрон и что-то упорно печатает на телефоне. Когда он замечает меня, резко дергается и убирает телефон в задний карман штанов. Не пойму, что с этим парнем в последнее время не так. Он ведет себя так, будто я в любой момент могу его грохнуть.

— Дайрон, братишка. — Подхожу в упор и всматриваюсь в его обескураженное выражение лица. Оно хранит на себе огромный отпечаток пожара клуба «Икс» на Сансет Стрип, который мы устроили этой весной.

Ожог на лице Дайрона тянется от правого уха и, пересекая скулу, заканчивается на шее. Лысую голову он прячет от солнца под белоснежной банданой.

— Все в порядке? — спрашивает он.

Я киваю и все еще смотрю на него.

— Что с тобой происходит?

Он нервно смеется и кладет свою руку мне на плечо.

— Что? Ничего. Что может случиться, о чем ты можешь не знать?

Его слова звучат вполне правдоподобно.

— Не знаю, — отвечаю я.

— Все хорошо, Алрой, — бодро говорит Дайрон. — Я серьезно.

У меня нет повода не верить ему. Я верю всем своим парням, потому что они заслужили это доверие. Но меня не покидает мысль, что кого-то могут купить или просто чем-то шантажировать. Такое возможно. Мысль о предательстве теперь будет постоянно меня преследовать и не давать спать по ночам.

— Я тебе верю.

Мы возвращаемся на склад, и как только я слышу вибровызов своего мобильного, тут же отвечаю:

— Спайк, все нормально?

— У нас проблемы, Алрой. — По голосу Спайка я понимаю, что все пошло наперекосяк.

— Так, спокойно…

— Нет, нет, послушай, брат, — перебивает меня он. — Где Кэт?

— Она со мной.

— То есть ты сейчас на нее смотришь?

Дайрон стоит рядом и слышит весь разговор. Мы обмениваемся обеспокоенными взглядами и видим в глазах друг друга страх.

— Найди ее, — говорю ему. Дайрон тут же выбегает на улицу и достает из-за ремня «глок».

— Объясни, что случилось? — требую я.

— Нет времени! — почти кричит Спайк. — Где Кэт?

— Она только что была здесь, с нами. Успокойся, твою мать, и объясни.

— Нас ждали.

— Что?

— Алрой…

Голос Спайка перебивает громкий рык Дайрона:

— Неет! Дьявол!

Я бросаю телефон на капот машины и бегу в небольшое складное помещение, примыкающее к гаражу. Отпихнув железную дверь, я оказываюсь внутри и замираю на месте.

Нет. Этого не может быть.

Дайрон распинывает стоящие повсюду старые складные стулья и схватившись за голову, орет во все горло. Посередине комнаты на бетонном полу и в луже собственной крови лежит Кэт.

Крошка Кэт, которая пройдя через дерьмо, которое выдержал бы не каждый, радовалась каждой мелочи. Из горла сочится кровь, и я падаю рядом с ней на колени, чтобы зажать рану.

— Кэт, Кэт, слышишь? Все хорошо, потерпи немного.

Рука Дайрона отпихивает меня от нее.

— Она мертва.

— Отвали. — Я отталкиваю его и провожу мокрой от крови ладонью по еще теплому от солнца лицу Кэт.

— Алрой, прекрати. Смотри сюда. Смотри же!

Мне с трудом удается оторвать взгляд с умиротворенного личика Кэт и посмотреть в сторону, куда указывает Дайрон.

На железной двери красуются еще свежие от аэрозольной краски слова:

«Это война».

ГЛАВА 5

ДЖОРЕЛ

Мои пальцы пробегаются по гладкой коже спины и останавливаются на пояснице. Там, где я должен чувствовать ткань, но ее там нет.

Стейси замечает мою реакцию. Она тихо смеется и поднимает голову, глядя снизу вверх.

— Просто подними юбку.

Я усмехаюсь и делаю, как она сказала. Затем приподняв девушку за бедра, устраиваю ее на столе. Мы находимся в чилауте какого-то клуба, названия которого я даже не помню. Приехав сюда пару часов назад, я понял, что мне здесь жутко скучно. Ну кроме того, что происходит сейчас, конечно.

Стейси раздвигает ноги и откидывает голову, пока я расстегиваю джинсы. Она снимает с меня бейсболку, под которой вокруг головы повязана моя бандана. Не могу расстаться с ней, черт возьми.

— Боже, какой ты сладкий, Майки. — Стейси трогает мой член и впивается мне в губы.

От одних ее умелых пальчиков я готов кончить. Она теснее прижимается ко мне, и я уже не могу сдерживаться. Достав презерватив из ее лифчика, который она запихнула себе у бара, давая понять, что нас ждет, я разрываю упаковку и позволяю этой девушке раскатать латекс по своему члену.

Когда я уже внутри нее, дверь в чилаут сотрясается от грохота.

— Что такое? — недовольно стонет Стейси, но продолжает двигать бедрами мне навстречу.

Не обращая на этот стук внимания, я продолжаю ее трахать, затем слышу вопль Арчи:

— Если ты не кончишь через три минуты, Майки, мы уезжаем на гонку!

Что? Какого хрена?

Неужели на сегодняшний вечер наклевывается что-то лучше, чем перепих с барменшой в чилауте. Мне не придает это чести, но я кончаю быстро, потому что хочу свалить отсюда, как только мы сюда приехали.

Стейси недовольно стонет, когда я снимаю презерватив. Черт, она не кончила. Но у меня нет на это времени.

— Прости, крошка, — мурлычу я, прижав свои губы к ее сладко пахнущим волосам. — Может, поедешь со мной, и я закончу позже то, что начал. Обещаю.

— Я на работе, — скулит она, и я вижу полное разочарование в ее голубых глазах. Я козел, но мне нужен был именно этот ответ.

— Мне нужно идти, правда. — Надеваю назад бейсболку на бандану и привожу в порядок джинсы.

— Козел, — выплевывает она, одергивая короткую юбку.

Судя по ее наряду, она делает это не реже, чем раз в свою рабочую смену. Так что думаю, она еще может получить свое сегодня. Но все же мне немного стыдно, что я оставил девушку неудовлетворенной. Это виноват Арчи.

Он стоит в фойе, когда я прохожу сверкающую стробоскопами танцевальную площадку.

— Наконец-то, чертова секс-машина, погнали отсюда, — говорит он.

Мы выходим из клуба и оказываемся на бульваре, как всегда кишащем людьми и огнями.

— Ты еще за это заплатишь. — Я толкаю друга кулаком в спину.

Арчи ржет во все горло, когда мы загружаемся в мою машину, в которой уже сидят Сэд, Бекс и Холл.

— Так куда мы едем? — спрашиваю я, выруливая на проезжую часть.

Бекс врубает музыку и качает головой в такт, поэтому Арчи приходится орать:

— Колин участвует чоппер гонке сегодня. Я поставил на него за нас всех.

Я удивленно смотрю на него.

— Ты так в нем уверен?

— А ты думал, он только с миксом лабает? Этот парень зарабатывает себе на жизнь.

— Хрен с ним. — Я выжимаю газ. — Главное, чтобы не было скучно.

***

Это не скучно. Это, твою мать, охеренный драйв.

Толпа людей, которые жаждут скорости, денег и зрелища, собрались на давно закрытой штрафстоянке. Парень с дредами и цепями на низко сидящих штанах, что-то колдует со светом, который резко становится синим. Это создает ощущение виртуальной реальности. Из его спорткара начинает играть Mario Joy «California», и стоянка заполняется воплями.

Дюжина чопперов подъезжают к нарисованному красной краской старту. Среди них я замечаю светловолосую голову Колина. Мы проходим среди толпы возбужденных людей прямо к старту.

— Не подведи, дружище! — Арчи хлопает Колина по плечу.

Тот довольно кивает и выжимает на своем чоппере скорость. Свежего воздуха становится меньше, когда все тот же парень с дредами кричит «Погнали». Мотоциклы срываются с места, оставляя за собой выхлопы. Но люди не обращают на это внимания, все сосредоточены на гонке. Свет на стоянке играет уже красноватыми бликами, освещая разрисованные граффити стены. Музыка все так же играет, а гонщики приближаются к финишу, сделав несколько кругов.

Честно признаться это довольно опасно. Я вообще не представляю себя за рулем такого агрегата, но видя, как парни ловко делают повороты и мастерски обгоняют друг друга, я не могу не восхититься.

Колин финиширует первым, и мы с парнями прыгаем друг на друга и кричим ухмыляющемуся Колину.

Немного позже вечеринка уже в самом разгаре. Какого хрена мы раньше не приходили в это место? Здесь намного круче, чем в каком-нибудь клубе, где все происходит по одному и тому же сценарию.

— Майки, брат. — Холл опускает свою здоровенную ручищу на мое плечо. Он пьян, это можно определить по его улыбочке. — Знаешь, любовь дерьмо.

Я фыркаю в кулак и пристально смотрю на него.

— Чего?

— Чего? — передразнивает Холл. — Ей позвонил муж, и она сорвалась к нему в Майами. Это…

— Холл, я говорю серьезно. — Он ее муж.

— А я ее трахаю, черт возьми. — Он прикладывается к бутылке.

Мы сидим на капоте моей машины. Вокруг нас музыка, девочки и море виски. Вокруг гонщиков на их чопперах делают селфи девчонки тут же вкладывают свои фото в соц.сети. Мне приятно наблюдать за такими обычными вещами.

Сто́ит мне об этом подумать, как Арчи хватает меня за шею и, притянув ближе, наводит на нас свой телефон.

— Запостим, — бормочет он. — «17:29» в отпуске.

Сэд щурит глаза, оглядываясь вокруг.

— Мы все еще играем в эти игры?

Я бросаю на него настороженный взгляд.

— Игры?

Он пожимает плечами.

— Для нас это не игры, — вставляет Бекс, отпивая колу. Сегодня он трезвенник.

— Клэй вышел из «игры», — подчеркивая последнее слово, говорит Арчи. — Но я-то вернулся.

— Чертов Клэй, — бурчит Холл. — Его не хватает.

Сложно не согласиться. Его и впрямь не хватает, но у него появились свои цели. Не касающиеся нас. Это нормально. Дело не только в Линдси. Клэй…это просто чертов Клэй.

Через несколько минут подходят девчонки, имена которых я сразу же путаю. Они дразнят меня «ниндзя» и флиртуют, как это часто бывает. Одна из них тщательно изучает буквы, вытатуированные на моих пальцах.

— Это что-то особенное? — спрашивает она, перебрасывая рыжую прядь через плечо.

Я сжимаю правую руку в кулак, не давая возможности полностью прочесть.

— Слишком личное? — снова интересуется девушка.

Поднимаю голову и смотрю на нее.

— Это просто буквы.

Она больше не задает вопросов. Музыка продолжает грохотать на стоянке, и вечеринка обещает затянуться на всю ночь.

Просто идеально.

— Тебе звонят, Майки. — Девушка указывает на мой телефон, который я держу в руке.

На экране я вижу имя Молли. Точнее несколько символов, которые я забил в справочник. Но цифры я уже успел выучить.

Она звонила несколько раз вчера вечером, но я не отвечал. Знаю, что не имею права так поступать с ней. Возможно, я единственный, кто остался в ее жизни. Но порой мне так сложно… Чертовски сложно отвечать на эти звонки и постоянно лгать.

Я устал.

Телефон продолжает вибрировать, а я продолжаю на него смотреть.

***

Эшли и я часто встречаемся, чтобы просто поесть. Иногда я остаюсь в ее квартире в Восточном Голливуде. Эш не доверяет нянькам, поэтому я остаюсь с Крисом, когда старшая сестренка пытается устроиться самостоятельно в этой жизни.

Она занимается всем, что попадается ей под руку. На данный момент она решила создать свой сайт, чтобы продавать через него вещи. Кстати, которые шьет сама. Однажды она продавала самодельные заколки прямо на улицах Глендейла. Отец тогда запер ее в доме, а затем купил ей квартиру.

Открытое кафе, в котором мы договорились встретиться с сестрой, находится рядом с прачечной в Восточном Голливуде. Люди сидят за столиками в плетеных креслах с корзинами чистого или грязного белья.

Я паркуюсь на другой стороне и перехожу улицу, видя, как Эш занимает столик с двумя напитками.

Я целую ее в щеку и беру заказанный ею для меня кефирный коктейль. Это моя слабость с детства.

— У тебя все хорошо? — интересуюсь я, когда мы усаживаемся.

Эшли поднимает солнцезащитные очки на лоб и, вздохнув, принимается теребить свой черный хвост. Мне уже это не нравится.

— Эш?

— Все хорошо, — поджав губы, отвечает сестра. — Только не злись, Джо.

Я ставлю локти на столик и скрещиваю пальцы.

— Что такое? Говори сразу.

Эшли продолжает виновато пялиться на меня.

— Я пригласила Шарлин.

При звуке ее имени все мое тело пронзает тупая боль. Последнее что мне хочется, так это видеть ее.

— Эта с…— рычу я, но Эш меня перебивает:

— Да, Джо, милый, эта сука разбила твое сердце, но каждый заслуживает второй шанс.

— Второй шанс? — Я почти бросаю стакан на столик и откидываюсь на спинку кресла. Мне с трудом удается сдерживать поток слов, рвущийся из самого моего нутра. Но я давно научился не болтать.

Эшли вздыхает и пытается подобрать слова.

— Она умоляла меня, чтобы я устроила вам встречу. Нельзя вечно ненавидеть человека.

— Вот только не надо, — мой рот кривится в ядовитой усмешке. — Не делай вид, что ты хорошо к ней относилась до этого.

Сестра скрещивает руки на груди. Виноватое выражение лица постепенно занимает обороняющее.

— Я этого не отрицаю. Но мне показалось, было бы не так плохо, если вы все же сможете поговорить.

Никак не реагирую на ее слова. Я пялюсь на людей, улицу, официантку, на что угодно только не на сестру. Зачем возвращать проблему, если она ушла? Я не понимаю ее.

— Не понимаю, зачем ты это сделала, — уже спокойно произношу я.

Эшли накрывает своей рукой мою сжавшуюся в кулак ладонь.

— Ты отпустишь это дерьмо, когда простишь.

Слишком легко и просто это звучит.

Когда я ничего не отвечаю, Эшли молча отпивает свой коктейль. Я чувствую ее взгляд. Мне нужно уйти, но я продолжаю сидеть на месте.

— Вот и она, — осторожно говорит Эшли.

Шарлин уже заметила нас. Ее взгляд сосредоточен исключительно на мне. Она идет по тротуару, казалось бы, специально медленно. Даже на приличном расстоянии я замечаю неловкость и страх ее глазах. Светлые волосы стали длиннее с того времени, когда мы виделись в последний раз. Я любил ее волосы. Она никогда не красила их, сохраняя естественный светло-русый цвет.

Меня окатывает волна прошлого. Шарлин одета в короткие джинсовые шорты и белую майку. Она уже совсем близко. Я смотрю на ее красивые руки, в которых она держит ключи от машины и телефон. Встав за спиной Эшли, она сглатывает и продолжает смотреть на меня.

— Привет, Джорел.

ГЛАВА 6

МОЛЛИ

В голове бьется одна мысль — страшная, кровавая и требующая немедленного действия. Я хожу по комнате из угла в угол, схватившись за голову, и периодически дергаю себя за волосы, чтобы убедиться, что это реальность.

Как такое возможно? Как Алрой такое допустил? Прямо у себя под носом. Это здорово сыграет на нем, скоро его перестанут бояться. Нужно что-то делать. Но что я могу? Боже…

Остановившись у качающегося журнального столика, я замираю, приложив пальцы к губам. Воспоминания как ведро холодной воды окатывают меня. Почему мы понимаем, как дороги нам были люди только после того, как теряем их? Я никогда особо не жаловала Кэт. К тому же она меня всегда жутко раздражала, ее было много, она была шумной, но она так же была частью моей семьи.

Я помню, какой она к нам пришла, и что она вынесла, я так и не узнаю. Она называла меня «сукой», мы вечно пререкались, но, черт возьми, я любила крошку Кэт. Однажды на одной из тусовок, мы обнимались и клялись в вечной дружбе, но на утро я полила ее холодной водой и заставила убирать в квартире. Она проклинала меня, а я смеялась, готовя Алрою завтрак.

Что бы ни было, мы любили друг друга, мы были крепко связаны, и если бы ей что-то угрожало, я бы не задумываясь, бросилась под пулю.

А он допустил это. Ее смерть. Ее убили прямо у него под носом.

Ненависть, страх и боль — мои вечные спутники, мои демоны, которые не могут отпустить меня, которые вновь и вновь возвращаются. Порой у меня опускаются руки, и я начинаю сдаваться. Но стоит мне вспомнить, только подумать о том, {что} меня может удержать, я снова поднимаюсь.

— У меня сейчас голова взорвется, если ты не прекратишь. — Алиша вваливается в гостиную и плюхается с шумом в кресло. — У тебя припадок?

Я смотрю на ее темное морщинистое лицо, и желание ударить отдается дрожью в кулаке. Но мне удается взять себя в руки. Схватив телефон, я бегу на улицу, чтобы позвонить.

***

Панихида по Кэт, естественно проходила в доме Ниэйши. Ее дом находится недалеко от школы им. Джорджа Вашингтона.

Стоя возле заборной сетки школы, я тушу сигарету и собираюсь с духом. Не знаю почему, но я уверенна, что именно сегодня Алрой выстоит. Он не станет прогонять меня. Пусть я ошибаюсь, но я пойду туда все равно.

Возле небольшого, старого, но аккуратного дома Ниэйши стоят десятки машин и байков. Собрались не только члены «семьи», но и тем, кто хочет подлизаться к Алрою и найти его расположение. Со своего места напротив я вижу плачущих девушек, стоящих во дворе и передающих друг другу сигареты. Наверняка это подруги Кэт, с которыми она работала на улице до того, как пришла к нам. Они все так похожи. Все в черном и будто они специально выбрали самые красивые шмотки из своего гардероба, чтобы выглядеть соответствующе.

Вот только чему соответствовать? Кэт все равно, что на вас надето, мерзкие сучки.

Я бегло оглядываю себя и понимаю, что сама того не осознавая пришла вся в черном: черные джинсы, черная кофта и поверх нее футболка с ярко-красной розой.

Что ж, очень символично. В руках я сжимаю живую розу, чьи шипы вонзаются мне в ладонь.

Небо за считанные секунды затянули серые тучи, и вот-вот хлынет дождь. Небо тоже оплакивает Кэт, принимая ее к себе.

Не чувствуя ног, я перехожу улицу, и вот я уже у ворот дома, в котором провела много теплых и счастливых дней рядом с Ниэйшей. Вот только тогда я этого не понимала. Тогда это были обычные серые будни. Сейчас я вижу в них что-то светлое.

Мне не сразу становится понятным изменения вокруг. Делая медленные шаги в сторону крыльца, на котором стоят люди, на чьи лица я даже не смотрю, улавливаю резкую тишину. Эта тишина настолько режет слух, что становится жутко. Секунда, и тишину заполняет шум хлынувшего дождя.

Но никто не спешит зайти в дом. Только девушки, за которыми я наблюдала, стоя напротив, пробегают мимо меня и скрываются за сетчатой дверью. Остальные смотрят на меня, и хотя я не смотрю на них, чувствую все эти взгляды.

Сбросив с себя остатки сомнений, я смело ступаю на первую ступеньку крыльца и открываю дверь. Здесь все, как и прежде. Хотя, что могло измениться? Я была здесь не так давно, но ощущения вечности за все эти дни, все еще со мной. Словно прошло много лет. Чертовски много лет с того времени, как я потеряла все.

Маленький кухонный островок и несколько столов заставлены едой, к которой даже никто и не притронулся. Только бутылки виски и пива пользуются «популярностью».

Словно на ватных ногах, я прохожу коридорчик и оказываюсь в просторном помещении, которое служит Ниэйше гостиной. Она казалась такой маленькой, а сейчас здесь действительно просторно. Нет никакой мебели, только несколько стульев по бокам от гроба. Мой взгляд прикован к этой ужасной деревянной вещи, в которой гниет столько людей.

Алрой стоит посреди комнаты, и вокруг него я вижу лишь силуэты людей. Все молчат. Все смотрят на меня. Все смотрят на Алроя и ждут его реакции. Он стоит чуть позади сидящей Ниэйши, положа руку ей на плечо. Оторвав взгляд от гроба, я смотрю на нашу старушку. Она обескуражена моим присутствием, как и все, но в ее взгляде я замечаю боль не только от потери, но и от того, что она скучает по мне. Она любит меня.

Мне не хватает храбрости взглянуть на Алроя. Мой разум и тело затопила волна горя и сожаления.

Я все жду, когда хоть кто-нибудь что-то скажет, когда я перестану быть выставленной на обозрение, словно это я виновна в случившемся.

Но ничего не происходит. Он молчит.

Когда я все же делаю шаг к гробу, краем глаза замечаю какое-то движение со стороны, но резкий взмах руки Ниэйши снова образует это каменное молчание.

Спасибо, Ниэйша.

Я говорю ей это взглядом, которым одариваю эту женщину. Плевать на них всех, плевать. Подхожу к гробу и заглядываю внутрь.

Кэт.

Так юна и прекрасна. Такая ужасная жизнь и смерть. Нам всем это уготовано? Никогда не задавалась этим вопросом. И вообще, какой в нем смысл?

Моя ладонь ложится на ее хорошенькое и холодное личико.

— Прости за все, крошка, — шепчу я, сдерживая слезы. — Надеюсь, ты знаешь, что я всегда тебя любила.

Я кладу в ее ноги розу, она изрядно промокла, пока я стояла на улице. Бросив последний взгляд на девочку, которую больше не увижу, я разворачиваюсь и смотрю на него.

Алрой тоже смотрит на меня. Он всегда кажется неприступным, словно глыба, но я-то знаю, что у него внутри. Знаю, как ему хочется сделать хоть что-нибудь прямо сейчас. И еще я знаю, что он ничего не сделает.

В его темных глазах я вижу пожар, который способна увидеть только я. Мой страх и неуверенность уже улетучились. Я подхожу ближе к нему и буквально выдавливаю из себя:

— Ты допустил это. Так ты потеряешь всю «семью».

Люди вокруг начинают перешептываться, а кто-то даже выкрикивает ругательство. Да, я переступила черту, но я не могу сдержаться прямо сейчас.

Ниэйша всхлипывает, не находя слов, а я продолжаю смотреть в глаза, в которых вижу свое отражение. Он всегда будет любить меня, и он примет от меня это. Ведь я права.

Алрой стискивает челюсть и едва заметным кивком головы указывает мне на дверь. Мое время истекло. Представление окончено, и я должна уйти, что я и делаю. Но перед тем, как выйти, я нахожу взглядом Дайрона и киваю ему. Его глаза наполняются ужасом, и он сразу же бросает взгляд на Алроя.

Это моя маленькая месть.

Выходя под проливной дождь, я улыбаюсь, но уже через несколько секунд, начинаю рыдать.

***

АЛРОЙ

— Алрой, дорогой, ты слышишь меня? — Голос Ниэйши звучит где-то далеко.

Все происходящее кажется нереальным. Она пришла и посмела обвинить меня. А я просто стоял и молчал.

Но что я мог сказать? Что мог сделать? Ударить ее? Унизить? Нет. Проще игнорировать. Но она это сказала, и она права, черт возьми.

— Алрой, посмотри на меня. — Ниэйша дергает меня за рукав рубашки, и я сосредотачиваю на ней взгляд. Ее лицо обеспокоенное, она все время вытирает слезы, прикладывая носовой платок к глазам.

— Все в порядке, — говорю я, глядя ей в глаза. — Все будет хорошо. Я разберусь.

— Ты всегда так говоришь.

— Что ты от меня хочешь? — взрываюсь, повышая тон.

Ниэйша вздыхает и снова садится на стул. На нас все продолжают смотреть, и панихида уже превращается в рой: все шумят и обсуждают выходку Молли.

— Ничего, — тихо отвечает она.

Я пытаюсь сохранить спокойствие. Пытаюсь выбросить из головы то, что она сказала, но это прочно засело в моей голове. Это правда, правда. Никто мне этого не скажет, но я думал об этом, думали и остальные. И только она озвучила.

Молли. Черт бы ее побрал! Она никак не оставит меня в покое!

Ко мне уже подходит Камилла с озабоченным выражением на лице, но я отталкиваю ее и прохожу мимо.

— Оставь меня.

На задний двор со мной выходит Спайк и Брайс.

— Брат, что за дерьмо сейчас было? — Спайк, как обычно слишком шумный и нервный, ходит из угла в угол, постоянно теребя карманы низко сидящих джинсов.

— Просто забудем это, ясно? — говорю я, наблюдая, как дождь заливает маленький ухоженный двор Ниэйши.

— Нет, брат, — упорствует он. — Она вызов нам бросила.

— И что мы сделаем? — подает голос Брайс. Он стоит, облокотившись на веранду, глядя на меня из-под полуприкрытых век. — Это же Молли.

— Твою мать, — ругается Спайк. — Она когда-нибудь успокоится?

— Расслабься, — спокойно произносит Брайс.

— Да, мы не будем заострять на этом внимания, у нас и без этого много работы.

— Но она не может…

Я делаю шаг к Спайку и хватаю за руку.

— Мы больше не будем говорить об этом.

Несколько секунд он смотрит мне в глаза, затем медленно кивает. Знаю ему сложно успокоиться, да и вряд ли он это сделает.

— Что на счет Дайрона? — интересуется Брайс.

Уходя, Молли кивнула Дайрону. Что это было? Это нужно выяснить.

Я бросаю взгляд на Брайса.

— Позже. Что там, Ламмар уже на связи?

Спайк снимает бейсболку и достает телефон из кармана.

— Он на месте.

— Хорошо. Тогда покончим с этим.

Втроем мы снова входим в дом, где все постепенно утихает. Я не стану оправдываться перед всеми. И выходку Молли я никак комментировать не стану. Мне ни к чему трепаться, когда на кону так много жизней. По моей вине мы уже лишились одной, и я не в силах вернуть Кэт. Но только в моих силах предотвратить грядущее. Защитить свою семью.

***

На первый взгляд девушке лет двадцать не больше. Она всхлипывает, и по ее темной коже катятся крупные слезы. Она напугана до предела, и становится очевидным, что Кэпбыл абсолютно спокоен на ее счет. Что никто не узнает.

— Они даже похожи, — произносит Спайк, становясь напротив девушки и складывая руки на груди.

Я снова смотрю на девушку и замечаю сходство со своим врагом.

— Действительно.

— Что происходит? — почти шепотом спрашивает девушка, когда Спайк снимает с нее повязку. — П-прошу вас отпустите меня.

Она оглядывает комнату и ее руки начинают трястись все больше. Она в шоке. Сейчас мы находимся в той самой комнате, в которой я держал Линдси пару дней, чтобы проучить Клэя (отсылка к роману «17:29»).

Спайк ничего не отвечая, просто выходит из комнаты, закрыв за собой дверь. Я остаюсь с девушкой один на один. Она снова начинает истерично рыдать, чем вызывает во мне раздражение. Но я стараюсь не обращать на это внимания. Стоит учитывать, что девушка жила спокойной и тихой жизнью в западной части Лос-Анджелеса, даже не подозревая, кем является ее родной брат.

— Успокойся, — говорю я. — Своим криком ты сделаешь себе только хуже.

— Н-но…

— Давно ты виделась с братом?

— Кэпом? — испуганно интересуется она.

— У тебя есть еще братья? — Я подхожу ближе к ней, и она дергается. Я все же развязываю ей веревки на руках, и она тут же начинает разминать затекшие запястья. По ее лицу продолжают катиться слезы. Она убирает прядь волос со лба и испуганно поднимает на меня глаза. Симпатичная мордашка.

— Н-нет, только Кэп. Но мы видимся очень редко, очень редко, — тараторит она. — Но он помогает мне, я… я… боже, с ним что-то случилось? Почему так? Почему вы меня похитили?

— Твой брат очень плохой парень, — объясняю я и тут же усмехаюсь своим словам. — Мы все плохие парни, детка. Кэп сделал непростительную вещь.

— Какую? — дрожащими губами спрашивает девушка.

— Он убил мою сестренку, — злобно выплевываю я.

Она начинает визжать, но тут же прикусывает палец.

— О чем вы?

— Мне нужно отплатить тем же, — продолжаю я.

Моя откровенность окончательно ее добивает. Я бы мог поговорить с ней и успокоить, я бы мог поступить по-другому, но… Кэт мертва. Жестоко убита, и я не могу просто так держать здесь эту девушку. Это ведь война, так? Я должен отомстить.

— Тебя зовут Веро́ника? — спрашиваю я, подходя к окну и проверяя решетку.

Вероника едва заметно кивает, но она безусловно в полуобморочном состоянии. Она уже не соображает абсолютно ничего.

В комнату врываются мои парни, а за ними прихрамывая, входит Руффус. Мы обмениваемся быстрыми взглядами, прежде чем Дайрон хватает девушку за руку. Та снова начинает визжать.

— Дайрон, чувак, заткни ее, — морщась, произносит Сэм и плюхается на кровать. — Мы едем к Тощему, туса уже в разгаре.

— Что будем делать с ней? — кивает в сторону девушки Брайс.

— Все что пожелаем. — Дайрон хватает Веронику за волосы.

— Она не причем, — качает головой Руффус. — Кэт была в «семье», она была замешана во всем этом, но эта девочка…

— Ты что, старый хер, мать твою, хочешь этим сказать? — Спайк вырастает перед Руффусом и злобно смотрит на него сверху вниз. — Что Кэт виновата в том, что оказалась с «Мятежниками»?

Должен признаться, что у старика отличная выдержка. Знай бы мои парни, кто этот «старый хер», они бы молчком глотали каждое его слово.

Руффус отпихивает Дайрона и подходит ко мне.

— Я делал кучу глупостей в молодости, поверь мне, парень. И мне некому было подсказать, что я не прав. Послушай меня.

— Выйдем. — Я выхожу из комнаты, и Руффус следом за мной. Мы стоим в коридоре, и я хватаю руками свою голову.

— Не позволяй себе лишнего, — рычу я.

Старик с пониманием кивает, и мы смотрим друг на друга несколько секунд прямо в глаза. Не могу спокойно смотреть на этого человека. Есть схожесть, есть что-то…

— Просто послушай совета, — прерывает он мои мысли. — А следовать ли ему, решать тебе.

Недолго думая, я киваю.

— Думаешь, я сдуру не убивал? — продолжает Руффус. — Не мстил сгоряча? Все это было со злости, я думал, что мщу, что делаю правильно. Но с годами понял, что это ничего не приносит. Ничего. Я понял, что самая жестокая месть, это предательство.

— Ты говоришь чепуху. — Я не совсем понимаю его последние слова.

— Дослушай. Если хочешь сделать врагу по-настоящему больно, сделай это с умом. Да, эта малышка его сестренка, которую он скрывал и которую он любит. Убив ее, ты не сломаешь его. Он ответит тем же, затем ты… и так по кругу. Море крови, Алрой.

— Так что же ты предлагаешь? — не выдерживаю я. — Ты, — я тыкаю в него пальцем. — Учишь меня милосердию?

Это же смешно!

Руффус терпеливо выжидает, когда я замолчу и продолжает:

— Сделай так, чтобы она поняла, что он и ей враг. Чтобы она предала его, чтобы ненавидела. Прими ее в «семью».

— Шутишь? Она родня этого ублюдка! Ты в своем уме?

Руффус снисходительно смотрит на меня. Черт возьми, ненавижу этот взгляд, но этот гангстер имеет на него право.

— Поверь мне, это его сломает. Ты ведь знаешь, как он ей дорожит и что она для него значит.

Это правда. Нам пришлось потратить кучу денег, поднять кучу связей, в общем, сделать невозможное, чтобы узнать о Веронике. Кэп тщательно охранял младшую сестренку и был уверен, что она останется в стороне от дерьма, в котором купается сам. Что ж, это говорит о многом. Она дорога ему. Она его семья.

И мне становится понятным, что имеет в виду Руффус. Убить ее просто. Но сделать ее часть своего мира — вот что сломает сукина сына.

ГЛАВА 7

ДЖОРЕЛ

Повсюду люди в масках.. Бесчисленное количество людей заполняет бульвар Сансет Стрип. Цветные дымовые шашки тут и там заполняют пространство. Играет драйвовая музыка и сигналы машин поддерживает эту какофонию.

С первого взгляда может показаться, что это хаос, восстание или мятеж. Но это не так. Это что-то большее, это то, что я никак не могу объяснить. Даже во сне я роюсь в своих мыслях, пытаясь понять, что мне, черт возьми, нужно. Но не могу найти ответ. Я хожу среди людей и понимаю, что чего-то не хватает, мне нужно еще больше свободы, больше пространства, больше музыки, больше причин оставаться в этом городе и мечтать.

Тогда я не должен спать, а что-то делать.

Мои глаза распахиваются. Передо мной белый потолок моей спальни. В жилах будто кипит адреналин, и я почти подскакиваю с кровати и включаю свет. Повсюду валяется моя одежда, чехлы для гитар, наушники и прочее дерьмо. Среди этого хлама едва откапываю свой айпад и запускаю приложение. Моя исписанная маркерами и непонятно еще чем, электрическая гитара «восседает» на черном кожаном кресле напротив тахты. Когда мы с парнями решили снять этот дом, я не особо парился с выбором спальни. Просто вошел в первую попавшуюся дверь и скинул свои сумки. Мне достаточно тахты, кресла, стола и шкафа.

Холодная гитара ложится на мои колени, и я начинаю наигрывать. Через какое-то время дверь в мою спальню резко распахивается.

— Майки, долбаный укурыш, какого хрена ты не спишь?

Я ухмыляюсь и, сняв наушники, смотрю на стоящего в дверях Сэда. Его темные волосы растрепаны, глаза опухшие от сна. Он чешет свой плоский живот и жмурится от света.

— Кто спит в Калифорнии? — отвечаю я.

Сэд хмыкает.

— Ну, порой-то можно.

Это, пожалуй, один из самых редких ночей, когда мы все дома и спим поодиночке в своих постелях. Да, и такое бывает.

— Мне завтра на работу, — с зевотой бормочет Сэд. — В отличие от вас балбесов, я использую свой диплом.

Это действительно так. Сэд единственный из нас, кто самостоятельно, я имею в виду без вмешательства семьи, закончил колледж, получил диплом и теперь просиживает в каком-то офисе в Даунтауне. Он четко намерен построить карьеру. Алрой называл нас «богатенькими папочкиными мажорами», и я не отрицаю этого. Деньги никогда не доставались с трудом, ни для кого из нас. А все, что мы творили в колледже, пока не вляпались в настоящее дерьмо, было игрой. Даже для Сэда, брат которого сидит за хранение наркотиков.

— Да, Сэди ты умничка. — Я подмигиваю ему. — Слушай, когда выходит твой брат?

— Через пару месяцев, — серьезно отвечает Сэд, пристально глядя на меня. — А что?

Тогда все началось с него. Сэд как и мы из обеспеченной семьи, но узнав, что их старший сын загремел в тюрьму, а младший был в курсе его дел, их папаша вышвырнул обоих из дома.

Мы думали, что помогаем Сэду и его брату, которому наш друг не смел перечить. Но оказалось, что мы едва не срыли себе могилы. Мы должны были помочь другу иным способом. Но чувство свободы и чего-то запретного поглотило каждого из нас.

— Просто думаю, как ты с ним теперь будешь вести дела?

Сэд задумчиво разглядывает висящие постеры на стенах моей спальни.

— Не думаю, что я буду вести с ним какие-то дела.

— Серьезно?

Он смотрит на меня и кивает.

— Я сделал для него достаточно.

И прежде чем выйти, добавляет:

— Мы. Мы сделали для него уже достаточно.

***

Тайлер изменился с того раза, когда мы виделись в последний раз. Теперь его короткие волосы выкрашены в белый цвет и стоят торчком. На его худых, но жилистых руках появились новые цветные татуировки. Вообще, он выглядит так, как будто не залег на дно, после пожара «Икс», а так, будто провел охренительное лето на островах.

Возможно, так оно и было.

Мы одни из немногих, кто знал, что наш легендарный клуб принадлежит Тайлеру. Он всегда оставался незаметным, стоя за барной стойкой в своей золотой маске, и ведя дела через десятки рук.

— Это твое новое дело? — присвистывает Арчи, когда мы входим в гараж.

За день до этого Арчи связался с Тайлером и тот назвал нам этот адрес, по которому находится в данное время. Это оказалось в претензионном и тихом районе Западного ЛА. Среди многочисленных забегаловок и ресторанов токийской кухни, Тайлер купил/снял (еще не известно) домик в райончике Сотел с огромным гаражом, в котором мы сейчас с Арчи прохаживаемся, расслабляясь от сентябрьской духоты.

Тайлер посмеивается и, сняв солнцезащитные очки, запрыгивает на капот сверкающего «Форд Мустанга» красного цвета с черным капотом. Рядом стоит не менее крутой «Понтиак», в который хочется запрыгнуть и умчаться в город, открыв все окна.

— Это тачки моего друга, — объясняет Тайлер. — Я помог ему их перегнать из Сан-Диего.

— Серьезно? — интересуюсь я, разглядывая бледно-синий «Понтиак». — Все по закону?

Тайлер смотрит на меня с опаской. Но он бы ни за что не дал нам этот адрес, зная, что мы можем его как-то заложить. Это бред. Мне нет дела до того, чем занимается этот парень в свободное время. У него есть то, что мне нужно: идеи, и умение и хватка все это воплотить.

— Брось, Майки, — отвечает Тай. — Ты же не за этим здесь.

Я соглашаюсь.

— Верно, — вставляет Арчи и опирается спиной о дверцу «Форда». — Ты вернулся. Мы тоже здесь. Что дальше?

Тайлер медленно разглядывает нас, раздумывая над ответом. Его темные глаза поблескивают.

— Мне нужно место.

— Какое именно? — спрашиваю я.

— На Сансет Стрип, естественно.

— Ну коне-ечно, — тянет Арчи, широко улыбаясь.

— Естественно, — подтверждает Тай. — Вы ребята, здорово отделали «Икс», — он смотрит на меня с улыбкой.

Я продолжаю осмотр машины и носками своих чаксов постукиваю по колесам.

— Ты прекрасно знаешь, что это не мы.

Тай закатывает глаза и продолжает играть роль.

— Вы, ребята вечно устраивали мне проблемы. И ваши терки с «К» самые знаменитые, пусть вы и были для них лишь кучкой сопляков.

— Черт, чувак, — встревает Арчи. — Подстава с дымовыми шашками. «17:29» ни за что бы не спалили «Икс».

Тайлер громко смеется и хлопает Арчи по плечу.

— Знаю, парень, знаю. Но вам известно, кто вас подставил.

Конечно, известно, и возможно, Тай сам догадывается. Но он ничего не говорит об Алрое, ровно как и мы. Ребята из «К» не те с кем можно вот так посмеяться и задавать подобные вопросы. Я вообще до сих пор ума не приложу, какого хрена они забыли на Сансет Стрип. Хотя не сложно догадаться, что это проделки Молли, но я вообще стараюсь о ней не думать.

— Ну так что, мы так и будем трепаться о том, что уже произошло или будем мутить что-то лучше? — Я встаю напротив Тайлера.

Он спрыгивает с капота, затем через открытое окно «форда» врубает в нем музыку.

— Надеюсь, вы повзрослели, — перекрикивает музыку Тай. — Как я уже сказал: мне нужно место.

— Тебе нужны деньги, — уточняет Арчи.

— Деньги у меня есть, — качает головой Тайлер.

— Но на месте «Икс» уже что-то строят, — говорю я.

Тай задумывается на несколько секунд, затем кивает.

— Знаю. Все равно нужно что-то новое.

— Твою мать, чувак. — Арчи достает сигареты из кармана джинсов. — Что ты от нас хочешь?

— Придумайте что-нибудь. У ваших папочек есть связи.

Нервный смешок вырывается из моего горла, когда я резко вспоминаю недавнюю встречу с Шарлин. На самом деле я едва с ней говорил, когда мы попытались «пообщаться». У нас есть прошлое, и я из тех людей, которые ни в коем случае не будут его ворошить, тем более, если это прошлое оставило только дерьмовые воспоминания.

Но из ее болтовни я услышал некоторые подробности. Ее мать хочет, чтобы она вышла замуж за одного парня, с которым она (по ее словам) немного встречалась. У этого парня естественно свой бизнес. Не знаю, зачем она мне это говорила, но говорила, явно желая видеть мою реакцию. У меня ее не было, но я кое-что запомнил.

— Возможно, удача на моей стороне в этот раз, — бормочу я, и парни это слышат.

Они оба поворачивают головы в мою сторону.

— О чем ты, братишка? — Арчи тушит сигарету и смотрит на мое улыбающееся лицо.

— Еще не могу точно сказать, но я займусь этим.

— Да о чем ты? — кипятится Арчи.

Но в моей голове уже прокручивается недавний разговор с бывшей.

— Ты же знаешь мою маму, Джо. Она уверена, что я пожалею, если упущу. Она говорит, что он любит меня и все такое, но выйти замуж… — Она откидывается на кресло. Ее задумчивое выражение лица приобретает мягкость. Она не изменилась, что сильно мучает меня. Я ненавижу помнить, ненавижу воспоминания. — Она просто хочет мне добра.

— Зачем ты мне это говоришь? Ты словно оправдываешься, — интересуюсь я.

Шарлин теряется и прикусывает нижнюю губу.

— Просто рассказываю тебе обо всем. Многое произошло и изменилось. Мне хочется поговорить с тобой, не будь таким безразличным. Нам ни к чему оставаться врагами.

В ее словах есть резон, но я все равно проклинаю Эшли, которая умчалась по своим каким-то «неотложным делам» через десять минут, как появилась Шарлин.

— Хорошо, — вздыхаю я и скрещиваю руки на груди. — Расскажи мне о нем.

Шарлин тоже вздыхает и начинает ногтем выводить узоры на бумажном стакане выпитого кофе. Она всегда так делала.

— Он много работает. Я даже не знаю, чем конкретно он занят. Знаю, что недавно открыл рок-клуб на Сансет Стрип и…

Остальное помнить не обязательно. Вот оно. Эта информация приплыла ко мне не просто так, особенно сейчас, когда мы хотим вернуться на свое место.

ГЛАВА 8

АЛРОЙ

Когда-нибудь это должно было произойти. «Мятежники» всегда шли за мной по пятам. Кэп упорно искал причины убрать меня с дороги, в общем, как и я его. Таковы законы улиц, и это неизбежно. Это моя жизнь. И как бы паршиво это ни звучало, смерть Кэт лишь начало этого безумия. «К» не «Крипс» и не «Кровавые», но я и никогда не добивался этого. Я просто хочу защитить семью.

С каждым разом входя в этот дом, я ощущаю еще больше тяжести. Никогда не думал, что предметы мебели или какие-то вещи могут угнетать, напоминать. Поэтому я все реже и реже остаюсь здесь.

— Алрой, она все время рыдает. Я устала от этого. — Камилла с тяжелым вздохом опускается рядом со мной на диван и подает мне банку холодного пива.

Я отталкиваю руку с пивом и откидываю голову на спинку дивана.

— А что бы на ее месте делала ты?

Не вижу лица Камиллы, но судя по ее тягучему голосу, она задумалась.

— Никогда себе этого не представляла.

Я поднимаю голову и внимательно изучаю лицо девушки, с которой сплю. Ее голова немного повернута набок и один короткий непослушный локон выбился из высокой прически. Ей всего двадцать один, она красива, и еще ее отчим периодически избивал ее, пока она не сбежала. У каждого из нас своя история, но она не для того, чтобы разжалобить кого-то.

— Да, но… — я ненадолго замолкаю, — такое возможно. Особенно сейчас.

Камилла снова вздыхает и проводит ладонью по моему лицу. Я прикрываю глаза.

— Ты имеешь в виду Кэпа? И то, что я с тобой сейчас?

Да, возможно это я и имел в виду. Но Кэп слишком умен, он не будет марать руки. Он знает, куда бить. И это не Камилла.

Но этого я ей не говорю.

— Просто будь осторожна.

Она едва кивает и придвигается ко мне.

— С тобой мне не страшно.

— Я не чертов герой, — бормочу я.

Со второго этажа раздается какой-то шум, затем женский писк. Я резко поднимаюсь на ноги и иду к лестнице. Камилла бежит за мной.

Дверь в комнате Вероники приоткрыта и именно оттуда разносится шум. Я рывком распахиваю дверь и врываюсь внутрь.

— Что здесь, черт возьми, происходит?

Передо мной стоит Дайрон. Его шрам еще больше искажает черты лица, и он зол, как черт. Его бандана слегка съехала на бок, открывая взору бритую темную голову.

Прямо перед ним на полу сидит и всхлипывает Вероника. Она подтянула колени к подбородку и уже скулит, когда видит меня. На секунду мне становится жаль эту девочку.

— Мне повторить вопрос?

Дайрон поправляет бандану и сжимает кулаки.

— Алрой, брат, я просто…

— Просто что? — перебиваю его я. — Хотел изнасиловать ее?

— Ее брат убил Кэт! — кричит Дайрон. От него несет виски и бог знает чем. И он едва стоит на ногах.

— Я не забыл, — рычу я и хватаю его за плечо. — Иди и проспись.

Проходя мимо меня, Дайрон останавливается на пороге.

— Что тебе сказал этот старик? Почему ты не хочешь отомстить?

Было бы проще ответить, ведь ответ очень прост. Остальные парни мне доверяют, но Дайрон всегда был слишком заносчив и прямолинеен, ему вечно приходится все разжевывать.

— Тебе до сих пор нечего мне рассказать? — вопросом на вопрос отвечаю я.

Дайрон поднимает глаза и кажется, трезвеет. Он что-то скрывает и боится признаться.

— О чем ты, брат?

— Иди спать, — повторяю я и выталкиваю его из комнаты.

Вероника все еще всхлипывает. Сколько еще в ней осталось жидкости? Она уже посинела от слез.

Я подхожу к ней в упор и рывком, за руку поднимаю девушку на ноги.

— Ты должна прекратить рыдать. Помойся и поешь, никто тебя не тронет, этого не повторится.

Она устало отворачивается. Камилла закатывает глаза, глядя на Веронику.

— Следи за ней, — говорю я Камилле. — Это единственное, о чем я тебя просил.

Камилла пытается что-то сказать, но я отмахиваюсь.

***

— Ты сделал правильно, брат.

Всю дорогу до Комптона Спайк старается взбодрить всех, ведь нам пришлось заключить перемирие с токийцами. Это далось нелегко. Пришлось наступить на собственное горло и простить этим мелким засранцам кучу долгов и много чего еще.

Но это было необходимо. По крайней мере, я буду спокоен по поводу перевозки своих пушек, и по поводу того, что их пушки не будут направлены в головы «К».

«Латиносы» лижут задницу Кэпу и они бы все равно меня подставили, решись я предложить им сделку.

— Да, — небрежно отвечаю я, давя на газ. — Выбора не было и прочая чушь. Но сейчас главное не это.

Я проезжаю старый школьный стадион. На поле носятся рослые ребята, в то время как по пояс голые и грязные мелкие пацаны кучкуются у сетки старых ворот.

Все они замирают, когда мой «Кадиллак» проносится мимо них. Эти ребята мечтают быть на моем месте, я знаю это, ведь был точно таким же.

Въехав на улицу, которая когда-то находилась под влиянием «Рэмисов», мы двигаемся к бару. Здесь уже собралось куча народу, несмотря на ранее время. Бар Стэна никак не называется. Это заведение давно изрисовано граффити с текстами песен доктора Дре.

Парочка лоурайдеров занимает парковочные (если их так можно назвать) места, и значит сегодня здесь можно немного расслабиться. Эти ребята отлично разбавляют атмосферу.

Внутри стены сотрясает 2Pac «Still Ballin'», и все кричат дружное «йоу», когда мы входим. Обшарпанные бардовые стены бара, прокуренный зал и лица, которые тебе улыбаются, хотя жутко боятся. Парни сразу же нависают над скучавшими тут девочками, а я заказываю себе стакан разбавленного виски.

— Эй, брат. — На мое плечо ложится мощная ладонь.

Кёртис Хеллер, человек, которому неизвестно сколько лет. С виду лет тридцать, но послушаешь его, так становится ясно, что он намного старше. В одно время он был в банде братьев «Рэмисов», но после того, как их всех положили, он сам по себе. Многие называли это его удачей, а многие его винили в том, что он стукач. Тем не менее, Кёртис большой парень и вечный одиночка. И он еще жив.

— Слышал про токийцев, — говорит Кертис.

Мы обмениваемся привычным трехфазным рукопожатием.

Я ухмыляюсь и делаю глоток.

— Не удивлен.

Кёртис садится рядом и знаком заказывает себе пиво и лезет в карман огромной толстовки. Прикуривая сигарету, он смотрит на меня и в его белых зрачках, которые так четко выделяются на темном лице среди темноты бара, горит неподдельный интерес.

— Не вешай нос, ниггер, — выпуская дым, говорит Кертис. — Это ведь давно назревало.

Пожав плечами, я отмахиваюсь от дыма.

— Ты вечная загадка, Алрой.

Я обалдевшими глазами смотрю на него.

— Загадка? — Мне даже становится смешно.

— Нет, я серьезно. — Кертис смотрит по сторонам, затем вглядывается в мое лицо. — Почему ты не куришь?

Взрыв моего смеха заполняет бар, и многие подхватывают.

— Вот в чем моя странность, да?

Кертис тоже смеется.

— Толкаешь ганджубас, а сам не убиваешься.

Поставив стакан на стол, я смотрю на этого странного чувака.

— Я не для этого его толкаю. И вообще, не вижу смысла в твоих словах.

Кертис тушит сигарету и снова оглядывается.

— Это мелочи, ниггер. Кроме Кэпа на тебя многие точат зубы, ты же знаешь это.

Я киваю. Не желаю это признавать, но так и есть.

— Так всегда было.

— Будь осторожнее, ты мне уж слишком нравишься.

Я ударяю кулаком об кулак Кертиса и мы вместе выпиваем. Старый или не очень гангстер оглядывает мои руки и замечает шрамы от недавно сведенных татуировок. Он не спрашивает, наверняка догадался.

Через какое-то время в баре становится слишком шумно. Сначала шум доносится с улицы: подъезжающие машины, музыка, смех и голоса. Затем все это с огромной скоростью врывается внутрь.

Мои парни тут же реагируют: достают пушки и направляют на вошедших. Атмосфера тут же кардинально меняется: музыка замолкает, девчонки убегают в туалет или за барную стойку, а местные замирают, молясь о том, чтобы не попасть под пулю.

Честно сказать, я не ожидал увидеть Кэпа через несколько дней, после похищения его сестры. Он задержался. Но и здесь, в обычном баре на нейтральной территории, он здорово рискует.

Но судя по выражению его лица, ему плевать. Этот сукин сын, этот ниггер, который запачкал кровью моей «семьи» свои грязные руки. Ненависть заливает мне глаза, но я не могу поддаться чувствам, ведь мы тут все сдохнем, стоит сделать неверный шаг.

Кэп глазами находит меня и едва ли не брызжет слюной, тыча в меня пальцем.

— Верни мою сестру, ублюдок!

«Мятежники» нацелены на меня и моих парней, которые медленно обступают меня с обеих сторон. Кертис тоже незаметно достает пушку, но продолжает сидеть на месте.

— Закрой пасть, твою мать! — отвечает ему Спайк.

Кэп не сводит с меня злых глаз. Он небольшого роста, на нем болтается их именная черная футболка, и в его руке «глок», направленный на меня. Но сейчас ярость сильнее его инстинктов, потому что его рука трясется.

— Что ты с ней сделал? — снова рычит он.

В моих руках нет оружия. Я в нем и не нуждаюсь, потому что каждый из присутствующих здесь знает, что перестрелка — это самое идиотское, что может произойти здесь и сейчас.

— Она жива, — спокойно отвечаю я.

— В отличие от Кэт, — зло бросает Дайрон.

Кэп мотает головой из стороны в сторону и разводит руки.

— Нет, вы слышали это? — Он обращается к своим парням, и нервный смешок вылетает из его мерзкого рта. — Эти суки сравнили мою сестру с этой шлюхой, в которой побывал член каждого, кто находится здесь.

— Заткнись, тварь! Заткнись! — Дайрон снова начинает терять терпение.

«Мятежники» начинают ржать, а я быстро отпихиваю за Кертиса Дайрона.

— Возьми себя в руки.

Он едва кивает, но его трясет. Я возвращаюсь на место.

— Ты хочешь, чтобы она жила? — спрашиваю у Кэпа.

Он тут же замолкает, и его взгляд сосредотачивается на мне.

— Если только ты ее тронешь, я убью тебя.

— И что тебе это даст?

— Ты со мной поговорить по душам хочешь, Алрой, а? — Кэп снова наводит на меня пушку. — Она здесь не причем. Она, твою мать, ничего не знала.

Я молчу, потому что все, что он говорит, мы уже знаем. Кэп замолкает, соображая, что начинает срываться.

— Что ты хочешь?

Теперь моя очередь разводить руки в стороны.

— Ты объявил мне войну. Никакого обмена, она останется у меня.

Кэп буквально зеленеет, насколько это возможно для черного парня. Его руки опускаются, но затем он резко дергает правой рукой и раздается выстрел.

Все пригибаются. Девчонки пищат со своих укрытий. Я поднимаю голову и сразу оглядываю своих парней. Мы все смотрим друг на друга и не видим последствий выстрела.

Кэпа уже успокаивают его парни. Я бросаю взгляд вбок и вижу огромную дыру в стене.

— Чертов псих, — цедит сквозь зубы Сэм.

Нам удается взять себя в руки. Кэпу видимо тоже, но он продолжает угрожать.

— Ты играешь не по правилам, Алрой, сукин ты сын, — выплевывает Кэп.

Мое хладнокровие его бесит. Но мне действительно плевать, что вылетает из его поганого рта.

— Ты называешь это игрой? — ухмыляюсь я.

Кэп сужает глаза и делает шаг вперед.

— Всем известно, как ты делал бабки в прошлом году. Ты катался в какой-то мажорский клуб на Сансет Стрип и игрался с белыми богатенькими студентами. Согласитесь, — Кэп снова оглядывает зал и широко улыбается. — Это смешно. Ты позор для этих улиц, Алрой. И я докажу это всем.

Его слова не должны засесть в головах этих людей, да и в моей тоже. Я много думал над тем, стоит ли налаживать связи с Сансет Стрип. Но дело шло, пока я не спалил «Икс». Кэп не знает, что там было и все дела «К». Сейчас он может болтать что угодно.

— Сваливай, Кэп, — говорю я. — Не рой себе глубже могилу.

Кэп пятится к двери, и все «Мятежники» медленно продвигаются к выходу.

— Ты пожалеешь, что забрал Веронику, — тычет Кэп в меня пальцем. — Ты обо всем пожалеешь.

Проходит несколько минут, прежде чем парни спокойно опускают пушки. Снова начинается шум и разговоры. Я сажусь на прежнее место и поднимаю ладонь к верху, призывая Дайрона заткнуться. Тот проклинает все на свете и пинает стулья, хватаясь за голову. Мне еще нужно разобраться с этим парнем.

— Это еще раз подтверждает то, что мы хорошо поработали, разыскав его сестру. — Сэм садится на стул рядом со мной.

Кертис, молчавший до этого, внимательно смотрит на меня.

— Я, твою мать, словно вернулся в 80-е.

— Тебе сколько лет, ниггер? — хлопает его по плечу Сэм, но Кертис лишь отмахивается.

Проходит еще какое-то время, и все успокаиваются. Я выхожу на улицу, Брайс идет следом за мной.

— Брат, — обращаюсь я к нему. — Нужно присмотреть за третьей улицей.

Брайс понимает, о ком речь.

— Молли.

Я киваю.

— Не нужно этого допустить.

ГЛАВА 9

ДЖОРЕЛ

Шум улицы и розоватый закат, просачивающийся сквозь пальмы, встречают меня, когда я выхожу из студии. Сегодня я ушел раньше, чтобы парни не знали, с кем я планирую встретиться. Кроме Клэя, никто и не в курсе о Шарлин, а точнее о моих чувствах к ней, но мне все равно не хочется кому-либо объяснять.

И мне не нравится то, что я хочу сделать. Конечно, в моих планах нет встретиться с женихом бывшей и завалить его, или, например, снова закрутить с Шарлин или… твою мать, я не знаю, что из всего этого выйдет, просто решил действовать по обстоятельствам. Возможно, я слишком обольщаюсь и придумываю лишнего решив, что примирение с Шарлин и возвращение Тайлера как-то связаны. Мне не нравится дрожь в моем предательском теле от мысли, что я снова ее увижу. Но меня успокаивает то, что во мне нет ревности, что она собирается выйти замуж. Меня совершенно не волнует, с кем она делит постель. Я столько времени ее ненавидел, что эта ненависть выжгла во мне все остальное. Значит, я действительно остыл от этой больной любви и могу двигаться дальше.

Загрузив свою гитару на заднее сиденье машины, я нахожу номер Шарлин в телефоне и нажимаю вызов. Она отвечает почти сразу.

— Джо?

— Майки, — отвечаю я.

Шарлин легко смеется.

— Мы уже расстались, когда тебя нарекли Майки.

Мои внутренности сжимаются. Она что, твою мать, шутит? Она была со мной тогда, на той вечеринке.

— Еще нет, — коротко отвечаю я.

— О, — голос Шарлин тут же меняется.

Я ругаю себя. Какой смысл звонить ей и припоминать что-то из прошлого. Плевать, забудь.

Продолжается неловкое молчание, и я стараюсь исправить это.

— Пустяки. Слушай, ты свободна?

— Ты хочешь встретиться со мной? — удивленно спрашивает она.

Я прислоняюсь спиной к машине и начинаю нести чушь, которую припас для этого звонка. Весь день придумывал.

— Эшли права, да и ты тоже. Нам незачем оставаться врагами. Что было, то было. К тому же наши семьи всегда дружили, нам тоже стоит стать друзьями. Я понял это, когда поболтал с тобой в прошлый раз. — Сморозив все это, прикрываю глаза и жду ее реакции.

Шарлин не дура, она знает меня, но все же мы не виделись кучу времени, и я надеюсь, она купится. Не разгадает, что в глубине души плевать я хотел на такую дружбу. Что я не умею так. Что если люди уходят из моей жизни, обратной им дороги нет.

— Я удивлена, если честно, Джо, — произносит она, затем исправляется: — Майки.

— Решать тебе, но ты сама все это предложила, — говорю я, проклиная себя все больше.

Какой-то бред. Все это бред. Трудно прикидываться парнем, который якобы хочет общения. Какое нахер общение?

— Конечно, я этого хочу, — отвечает Шарлин, но в ее голосе еще чувствуется неуверенность. Мне нужно быть убедительней.

— Я вышел из студии и полностью свободен на этот вечер, — тараторю я.

— Сможешь приехать в долину Сан-Фернандо? — уже бодрее спрашивает она. — Я тут нашла одно привлекательное место, и честно говоря, в данный момент там и нахожусь. Просто, я..ну..

— Ты пишешь, — заканчиваю я.

Не могу видеть ее лица, но могу представить, как она немного этим смущена. Это было ее мечтой, очевидно, так и осталось.

— Да, немного, — преодолев неловкость, отвечает Шарлин. — В общем, я скину тебе адрес и буду ждать тебя здесь.

— Договорились.

***

Примерно через час я еду по району Студио Сити в поисках таверны. Это оказывается небольшое здание возле старого кинотеатра, с покатой крышей, спасающей людей от солнца. Так как солнце уже село, уютную таверну окружают фонари.

С трудом найдя парковочное место, я выхожу из машины и, играя ключами, направляюсь внутрь. Снаружи под крышей Шарлин не оказалось. В основном здесь сидят семьи или пожилые люди.

Становится понятным, почему Шарлин выбрала это место для своей работы, когда я оказываюсь внутри. Тихая музыка, уютные деревянные столики и кресла, обтянутые кожей, приятный аромат кофе и свежей выпечки. Деревянные балки над потолком украшены гирляндам, а в углу у барной стойки даже стоит что-то типа шкафа с книгами. Это не то место, в каких обычно бываю я.

Я нахожу Шарлин в самом конце таверны. Она сидит лицом ко мне, но ее взгляд сосредоточен на лэптопе, который стоит на столике перед ней. На несколько долбаных секунд мое тело пронзает тупая болезненная пульсация в области груди. Эта девушка красива, и она была моей когда-то. Она смотрит на экран, но ее пальцы выводят привычные круги на чашке с кофе, стоящей рядом. Серо-голубые глаза и светло-русые волосы делают ее образ таким естественным. На ней серый сарафан и сандалии, она сейчас похожа на девочку, которую я встретил когда-то в своем доме.

Но как только она замечает меня и поднимает глаза, я вмиг вспоминаю через что я прошел из-за нее, и прежняя ненависть заменяет болезненную пульсацию. Я снова напускаю на себя вид безразличия.

— Привет. — Присаживаюсь напротив нее и выдавливаю улыбку.

Шарлин закрывает крышку лэптопа и отодвигает его от себя.

— Привет, — неловко произносит она. — Как тебе здесь? Я в восторге.

Я вновь оглядываю зал: детей, семьи, которые заходят и выходят, и сбившихся с ног официантов.

— Мило.

Шарлин прыскает в ладонь, затем смеется громче. Я тоже не могу сдержаться от улыбки.

— Я смотрюсь глупо в этом месте, да? — спрашиваю ее.

Шарлин прекращает смеяться и ставит локти на стол.

— Ну да, — соглашается она, окидывая меня взглядом.

Недавно я увеличил тоннели в своих ушах, да и чернил на мне слишком много. Я надеваю капюшон на бейсболку и смотрю на Шарлин.

— Твоя мечта сбылась?

Она вздыхает.

— Это просто хобби.

— Чушь, — бросаю я.

Шарлин продолжает изучать меня, затем неожиданно берет мою руку и проводит своими теплыми пальцами по вытатуированным буквам.

— Все это не важно.

Стараюсь не выдавать себя тупым волнением от ее касания. Осторожно освобождаю свою руку и откидываюсь спиной на кресло.

— Конечно, важно.

— Мне предлагают постоянную работу в рекламном агентстве, статьи для которого пишу. Я хотела бы попробовать.

— Но, — я внимательно смотрю на нее.

— Скоро свадьба, — нехотя отвечает Шарлин. — Да и есть дела поважнее.

— Что может быть важнее карьеры? — ехидно спрашиваю я. Я не хотел, чтобы вопрос прозвучал именно так, но Шарлин отреагировала на него.

— Не надо, Джорел.

— Прости, — исправляюсь я. — Давай погуляем.

Я быстро соскакиваю с места и жду, когда Шарлин последует за мной.

Около получаса мы гуляем по бульвару Вентура, мимо секонд-хендов, винтажных бутиков и болтаем о всякой ерунде. Шарлин спокойна, но по-прежнему задает кучу вопросов, и я стараюсь отвечать на них более красочней, чем простые «ага», «да, нет, было круто», «там здорово», «возможно».

Наконец-то нам удается искренне посмеяться вместе, и я предлагаю ей невероятную вещь. И хрен знает зачем. Но она сама подняла эту тему.

— Могу поспорить в вашем доме пустой холодильник, а игровых приставок больше чем кружек для кофе.

— Хочешь увидеть? — интересуюсь я, приподняв бровь.

Шарлин смеется.

— Давай, хочу увидеть.

— Если ты не против скататься в Игл Рок.

— Не отмазывайся, — хихикает Шарлин. — У меня есть время.

У меня тоже оно есть. И надеюсь, парни еще не вернулись.

Забираясь в мою машину, Шарлин сразу же замечает гитару на заднем сиденье.

— Что ты придумываешь на этот раз?

— Пишу музыку для клубов и видеоигр. Ничего серьезного, — неоднозначно отвечаю я.

— Слова твоего отца, — пристегивая ремень, говорит Шарлин. — Что для тебя вообще серьезно?

Она тут же прикусывает губу. Это очень скользкая дорожка.

— Поехали, — просто говорю я.

***

Парней не оказывается дома, когда мы приезжаем в Игл Рок. Но когда мы входим в дом, я буквально прирастаю к полу.

На диване в гостиной, как ни в чем небывало сидит Молли в полной тишине и смотрит телек без звука. На ее коленях пачка чипсов, она сидит в расслабленной позе, в джинсовых шортах и широкой футболке.

Услышав звук шагов, она поворачивает голову в нашу сторону. Я включаю свет и бросаю ей единственное, что могу сказать сейчас:

— Что ты здесь делаешь?

Молли замечает Шарлин за моей спиной и одними губами произносит «упс». Встав с дивана, она собирает свои темные волосы в пучок и завязывает их резинкой на макушке.

— Прости, не думала, что будешь не один.

— Я не один, — саркастично замечаю.

Шарлин мнется возле двери и искоса поглядывает на Молли, которая в отличие от нее совершенно расслабленна. Ей вообще плевать на все, что не касается ее самой.

— Подожду наверху или здесь? — вопросом обращается она ко мне.

Тяжелый вздох вырывается из моего горла. Шарлин осторожно касается моего локтя.

— Мне лучше уйти, Джорел.

— Все нормально, — говорю я, повернувшись к ней.

— Нет мне, правда, лучше уйти.

Я не могу давить на нее. Кивнув, провожаю ее из дома во двор.

— Я подвезу.

Но Шарлин машет телефоном и выдавливает скупую улыбку.

— Уже заказала такси.

Фонари освещают бассейн и наш ухоженный двор. Шарлин снова улыбается.

— Я была права.

Я смотрю на нее.

— Что? Ты же не видела ничего.

— О, мне и не нужно, — закатывает она глаза.

Мы смеемся, и когда уже такси подъезжает к воротам, я останавливаю ее.

— Она мой друг, и у нее проблемы. У нее всегда проблемы, поэтому она себя так ведет.

Меня бесит, что я должен оправдываться. Я ничего не должен, но было бы глупо выходить из роли в этот момент.

— Ты не должен ничего объяснять, — говорит Шарлин. — Все нормально, увидимся.

— Да. — Я открываю заднюю дверь в такси.

Вернувшись в дом, я естественно накидываюсь на Молли.

— Как ты вошла?

Молли смеется. Да, глупый вопрос. Либо она сделала дубликат, когда жила здесь, либо просто открыла отмычкой. Это же Молли, вашу мать.

— Ну извини, не хотела тебе портить твой очередной трах.

Нет смысла ей что-то объяснять или поправлять, пусть думает, что хочет. К тому же к ней это никак не относится. Я сажусь на диван рядом с ней.

— Что случилось?

— Ты игнорировал меня, — отвечает Молли.

Я молчу, потому что мне нечего сказать. Это ведь так и есть.

***

МОЛЛИ

Майки молчит, и это бесит меня. Его молчание и игнор сводят с ума. Непонятно, что у этого парня на уме, мне все время приходится клешнями вытягивать из него слова.

— У нас был уговор, — говорю я, глядя на его лицо.

Майки только поджимает губы. Он выглядит уставшим, и не похоже, что его особо расстроил уход этой блондинки. Он будто наоборот испытал облегчение. Сколько я знаю этого парня, он всегда был скрытным. Хороший парень, верный друг. Связь с ним одна из самых странных вещей в моей жизни. Может потому что он сам странный. Выглядит он отпадно, как и полагается. Не типичный белый мальчик из Бель Эйра. Татуировки, бейсболки и угрюмый вид — будто напускная картина для музыканта, которому богатые предки навязывают свой образ жизни.

Но все это не Майки. Порой мне кажется, он сам не знает, кто он есть. Поэтому с ним так сложно.

— Я помню, — наконец-то произносит он. — И как могу, придерживаюсь этого уговора.

— Но…

— Но это не значит, что я буду выполнять твои прихоти, когда тебя клюнет в одно место, — грубо обрывает меня он. — Прекрати думать только о себе, Молли.

— Что тебе мешает? — со злости я соскакиваю с дивана, роняя на пол чипсы. — Что сложного? Чем ты так занят? Ты хоть знаешь, как я теперь живу?

— Не ищи виноватого, — открыв глаза, отвечает Майки.

У меня не находится слов. Дерьмо. Он прав. В своих попытках я много требую от него, слишком много. Стараюсь, но не могу. Майки не виноват.

— Ладно, — успокаиваюсь я. Стараюсь дышать ровнее. — Мне нужно вернуться в Комптон. — Хватаю свой бомбер с кресла и направляюсь к выходу. — Просто в следующий раз, пожалуйста, хотя бы пришли смс.

Майки следит за мной, и за своей спиной слышу его ответ:

— Хорошо.

***

Зайдя в вонючую лачугу Алиши, я тут же закрываю шторами все окна и проверяю в своей сумке «глок».

За мной следят.

Я это заметила почти сразу как оказалась в Комптоне. Мне известно, что Алрой заключил перемирие с токийцами. Не сложно догадаться, что за мной следят «Мятежники». Ястараюсь унять сердцебиение, прижавшись спиной к закрытому окну. Меня никто не спасет. В этот раз я одна.

— Молли?

Передо мной стоит Джекс с psp-приставкой в руке, которую я ему купила. Он слегка удивлен моей реакцией, и до меня резко доходит, что эти парни в опасности рядом со мной. Первая мысль — вернуться к Майки в Лос-Анджелес, но тогда и он будет втянут в это дерьмо. Он и так втянут, но я не настолько дерьмовый человек, чтобы постоянно держать его на мушке. Это война улиц, в которую я ни за что не втяну его.

— Эй, парень, — совладав с собой, я обращаюсь к Джексу. — Где Лекс?

Джекс ухмыляется и указывает на заднюю дверь на кухне.

— Снова клеит с соседской девчонкой. Мне кажется, ее папаша скоро отстрелит ему яйца.

— Никого это не удивит, — бормочу я. — Давай, двигай наверх, завтра в школу. Сейчас пригоню Лекса.

— Ха, ок. — Джекс бегом поднимается наверх и скрывается в спальне.

Ниэйша наверняка снова пьяна, раз никак не реагирует на громкие шаги и громкий звук телевизора. Я решаю не интересоваться этим, так как с нее ловить нечего.

Выхожу на задний двор и сразу застаю Лекса. Он стоит, прислонившись к забору и не сводит взгляда с соседского крыльца.

— Дон Фернандос лишит вас вашего достоинства, если вы не прекратите пялиться на его дочь, — наиграно на мексиканский манер произношу я. Лекс вздрагивает и резко разворачивается. — А вы ведь даже еще им не воспользовались.

Мне хочется рассмеяться над выражением лица Лекса, но я сдерживаюсь. Парень издает типичный подростковый стон и подходит ко мне.

— Сколько раз тебе говорить, что я уже занимаюсь сексом.

— Ага. — Я достаю пачку сигарет из кармана. — А я ходила в школу балета на Беверли Хиллз.

— Серьезно? — Лекс смотрит на меня большими глазами, и я не удерживаюсь от смеха.

Тут он понимает суть сарказма, и снова недовольно стонет. Я подкуриваю сигарету, и Лекс тянется к ней. Я хлопаю его по руке.

— Одну затяжку, — просит он.

— Есть дело, парень, — не обращая внимания на его просьбу, говорю я.

Лекс тут же меняется в лице. Я стою на крыльце и воровато оглядываюсь. Лекс опирается локтем на старые перила и не сводит с меня взгляда.

— Что случилось, Молли?

Когда нужно этот парень может быть серьезным.

— Обещай сделать то, что прошу. И не задавать вопросов.

Серьезность моих слов и выражения лица заставляют его неуверенно кивнуть, но подростковое любопытство все же берет вверх.

— Хоть что-то ты мне скажешь?

— Слушай меня, Лекс, — говорю я. — У тебя есть друзья, у которых вы с Джексом можете зависнуть на несколько дней?

— А…

— Просто ответь.

Лекс задумывается.

— Ага, Седрик. У него папаша вечно пропадает, а мать на нескольких работах. Думаю, никто ничего не скажет, если мы с Джексом там зависнем. А может никто и не заметит.

— Отлично. — Я хлопаю его по плечу. — Завтра перед школой скажи все Джексу и соберите немного шмоток, а после школы к Седрику. Я скажу, когда вы сможете вернуться.

— А Алиша?

— С ней я разберусь.

— Но зачем? — не унимается Лекс.

— Я просила не задавать вопросов. — Я выбрасываю окурок и захожу в дом. Лекс бежит за мной.

— А я не обещал, что не буду их задавать. Это все из-за войны «К» и «Мятежников»?

Я резко разворачиваюсь и хватаю его за плечи.

— Ни слова об этом, Лекс. — Я не удивлена, что парень в курсе. Да каждая собака в Комптоне в курсе. — Прошу, доверься мне. Сделай, как я прошу и все.

— Нам что-то грозит? — снова задает вопрос Лекс.

Я бы могла разозлиться, но этот парень еще ребенок. Когда-то я задавала такие же вопросы.

— Нет, — уверенно отвечаю я. — Но я хочу в этом еще раз убедиться, ладно? Затем вы вернетесь. Это ненадолго.

— Ладно, — соглашается Лекс, его взгляд серьезен. — Скажи Молли, Алрой защитит нас?

Не уверена в ответе, не уверена вообще ни в чем. Но зная Алроя, могу ответить на вопрос Лекса.

— Да. Конечно, защитит.

ГЛАВА 10

ДЖОРЕЛ

Очередной четверг и очередной семейный ужин. Мама — улыбающаяся и милая, Эшли изводящая отца. Ничего не меняется и в этот четверг.

— Твоя кислая мина меня раздражает, — говорит Эшли, забирая у меня сигарету, когда мы после ужина снова уединяемся у бассейна, в дальнем углу сада.

Я поправляю на себе солнцезащитные очки и слегка задеваю пяткой волосы сестры.

— Фу. — Она отталкивает мою ногу и опускает руку в бассейн.

Мы лежим на кафеле у края бассейна и просто курим.

— Моя мина не кислая, — отвечаю я после недолгого молчания. — Я просто не помню, когда в последний раз высыпался.

Последние пару дней я только торчал в студии и больше ничего.

Эшли фыркает. Сегодня она приехала без Криса, чем заметно порадовала отца. Он даже был добрее сегодня к ней. Или мне так показалось.

— Ладно. Что там у вас с Шарлин?

Эшли не видит, но под очками я закатываю глаза. Мне не очень хочется трепаться с сестрой об этом.

— Ничего, — отвечаю я. — Просто начали общаться.

Сестра молчит какое-то время.

— Джорел.

Я даже вздремнул, пока она молчала.

— Что? — сонно ворчу я.

Чувствую шевеление рядом с собой и открываю глаза. Эшли сидит, скрестив ноги, и внимательно смотрит на меня.

— Что? — снова повторяю я.

— Шарлин очень ранимая, ты знаешь это. Да, она поступила тогда хреново, но это не дает тебе повода.

Эшли будто меня читает, и это совсем мне не нравится. Я поднимаю очки и приподнимаюсь на руках.

— О чем ты, черт возьми?

Сестра выпускает вздох, и черты ее лица расслабляются.

— Она слишком зависима от мнения своих родителей, — продолжает она. — И по-настоящему чувствует вину.

— Эшли, — предупреждающе произношу имя сестры.

Она треплет меня по волосам.

— Не злись, но мне кажется, что ты что-то задумал.

Все мое тело напрягается как струна. Я даже думать об этом при ней не хотел, но она каким-то образом, пронюхала.

— Я не буду ей мстить. Неужели ты думаешь, что я такой? — Как только я это произношу, тут же прикусываю себе язык.

Врать паршиво, особенно близким, но лицемерить — я падаю ниже некуда.

— Ты не такой, — произносит Эшли и снова смотрит на меня.

Я не смотрю на нее и снова скрываю глаза под очками.

— Тогда зачем завела этот разговор?

Она пожимает плечами.

— Не будем об этом.

— Вот и хорошо.

Мы прощаемся с мамой, затем я с отцом, и идем к своим машинам, которые припаркованы у фонтана. Эшли открывает заднюю дверь своего «Рендж ровера» и достает обувь на высоченной подошве. Я внимательно наблюдаю, как она снимает кроссовки, надевает эти «увеличители роста», встает на ноги и взбивает черные густые волосы.

— Как я выгляжу? — спрашивает она, вытягивая губы уточкой.

Эшли едва ли не выше меня в этой обуви и ее ноги кажутся просто бесконечными.

— Ты ведь знаешь, что ты чертовски, бл**ь сексуальна.

Сестра заливается смехом и подмигивает мне.

— Кто он? — спрашиваю я, садясь за руль своей машины.

Она неоднозначно отмахивается.

— Парень моей бывшей подруги. Мы решили встретиться, чтобы обсудить кое-что.

Я даже не задаю ей лишних вопросов. Жизнь Эшли так кипит и бурлит, что порой я путаюсь, кто ей друг и враг.

— Стерва, — бросаю я и смеюсь.

Эшли показывает мне средний палец и начинает закрывать машину. Мотор уже шумит подо мной, а автоматические железные ворота открыты, чтобы мы смогли выехать, когда я резко вспоминаю, точнее, решаюсь сказать.

— Эшли.

Сестра открывает окно своей машины и смотрит на меня.

— Что?

— Молли снова приходила.

При звуке ее имени, Эшли тут же реагирует. Она приподнимает правую ладонь.

— Нет, Джорел, нет. Хватит.

— У нас был уговор, — повторяю слова Молли.

Но в этот раз Эшли непреклонна.

— Хватит, — повторяет она. — Пора поставить точку. Либо мы оставляем все, как раньше, либо все меняется. Ты хочешь этого?

Мы смотрим друг на друга, находясь каждый в своей машине.

— Нет, не хочу, — отвечаю я.

— Тогда тема исчерпана. — Эшли давит на газ и выезжает из ворот первой.

Я еду за ней. Ее действительно все это достало, и она решила поставить точку. Это верное решение и давно нужно было к этому прийти.

***

Вечером я получаю кучу сообщений от Арчи и Тайлера. Арчи как обычно шлет тексты под мою музыку, а Тайлер желает встретиться. Не думал, что с этим парнем у меня могут быть какие-то дела. Но я сам в это ввязался, так что посмотрим, куда меня это приведет.

Я собираюсь уходить, когда неожиданный звонок застает меня врасплох.

— Линдси? — отвечаю я. — Удивлен. Передумала на счет Клэя?

Она мягко смеется.

— Я тоже тебя рада слышать, Майки.

— Так что там у вас? — спрашиваю я.

— Звоню тебе передать от лица твоего лучшего друга самое сердечное прощание. Он будет помнить тебя и все такое, — чеканит Линдси.

Я замираю пораженный посреди своей спальни. Линдси, конечно, хладнокровная девчонка, по крайней мере, такой выглядит на первый взгляд, но она ведь не может так говорить о серьезных вещах, ведь так?

— Давай-ка поподробнее, — прошу я.

Линдси снова хрипловато смеется, но все же объясняет:

— Завтра мы летим в Сакраменто, к моему отцу.

— А-а-а, — протяжно говорю я. — О-о-о. Папаша Аль Капоне.

До меня наконец-то доходит. Да, Клэю придется туговато. Единственная дочь бывшего гангстера. Этот старик вытащил нас из дерьма весной. Клэй не трус, но это не просто. Знакомство с родителями, с любыми родителями, непросто. А тут…

— Ладно вам, — фыркает Линдси. — Иэн попросил меня тебе это передать, так как допоздна занят на тренировке. Он просил помолиться за него.

Я не сдерживаюсь и смеюсь во весь голос. Линдси тоже подхватывает.

— Передай ему, кошечка, что я буду стоять на коленях, скрестив руки с четками весь день.

Линдси улавливает сарказм.

— Да, да верю. Но обязательно передам.

— Отлично.

— Как у тебя дела? — интересуется она. — Есть что-то новенькое?

— Хм, — я задумываюсь. — Определенно что-то надвигается.

— Держи нас в курсе, Майки.

— Обязательно, кошечка. Скажи Клэю, чтобы позвонил, если выживет.

Линдси снова фыркает.

— Обязательно. Удачи.

— Пока. — Я отключаюсь и все еще улыбаясь, спускаюсь вниз.

Парни собрались у приставки и горы разной еды.

— Майки, ты скоро? — кричит Сэд, бросая куском пиццы в Бекса.

— Ага, наверное, — отвечаю я и быстро передаю парням то, что только что сообщила мне Линдси.

Парни ржут, но клянутся молиться за «бедненького» Клэя. Я засовываю кусок пиццы в рот, и, схватив рюкзак, выскакиваю из дома. Я даже не успеваю завести машину, когда что-то тяжелое сзади падает на мою голову. Боль тут же разносится по всей черепной коробке и перед глазами возникает темнота. Через секунду я уже отключаюсь.

ГЛАВА 11

АЛРОЙ

— Черт, чувак, тебе нужно водить монстр-трак. Вали из тачки. — Сэм смеясь, выпихивает из темно-зеленого лоурайдера парня по имени Коди.

Тот фыркает, но выходит из машины и скрывается в толпе.

— Эй, Сэми, — я обращаю на себя внимания, махая ему рукой. — Тебе бы я тоже не доверился.

Сначала Сэм раздумывает, что ответить, затем начинает ржать и отходит от тачки.

— Точно, брат. Это не по мне.

Музыка, крики, разговоры, звуки машин — дневная тусовка в Роузвуде, районе, где копы непрестанно пасут каждую тусовку и не дают расслабиться. Часом раньше прилетел вертолет, и многие парни просто-напросто смылись.

Мы с парнями приехали в этот район, чтобы договориться с Эриком о поставке нам партии лоурайдеров. У меня есть хорошие связи, по которым я могу это по-крупному сбыть.

Сейчас копы стали реже появляться, так как ничего подозрительного они не замечают, а даже если и замечают, возможно, здесь поработал Эрик.

— С этой байдой с Кэпом, тебе опасно появляться в этих районах, — говорит Эрик, подсаживаясь на капот моего «Кадиллака» рядом со мной.

Перед нами огромное пространство, прямо за крупным маркетом. Большое количество людей снимают на свои телефоны и громко кричат, наблюдая, как в центре очередной чувак, называемый себя лоурайдером, финтит крутые трюки. Из чьей-то тачки громче всего прочего разносится песня Ace Hood (Feat. Future & Rick Ross) «Bugatti». Какой-то придурок желает гламурной жизни?

— Возможно, — соглашаюсь я. Роузвуд – район, за которым приглядывает кореш Кэпа. У них мир и, насколько мне известно, между ними еще не бывало стычек. — Но я не один. Да и копов развелось.

В подтверждении моих слов позади нас снова проносится полицейская машина, не давая о себе забыть.

— К черту, ниггер! — кричит один из толпы, крупный парень с дредами. — Да здесь не зависнешь спокойно.

— Вали в свой мексиканский сарай, заморыш, — отзывается кто-то из толпы.

— Что ты там сказал, твою мать! Я черный.

Начинается потасовка, но ее быстро заминают, иначе бы нам пришлось всем свалить отсюда.

— Моего парня побили прошлым вечером, — говорит Эрик. — Поплелся один, и в итоге убегал от толпы.

Да, такое постоянно происходит. Мы смеемся.

— Возможно, это были всего лишь школьники.

— Ага, — смеется Эрик. — Чувак убегал от толпы малявок, в то время как сам валил с десяти лет.

— Порой лучше свалить, чем позорно сдохнуть. — Я отпиваю из своей бутылки газировку и ниже натягиваю козырек бейсболки. Моя футболка болтается на плече уже давно, так как калифорнийское солнце жарит тридцать градусов с самого утра.

Эрик активно качает головой, соглашаясь со мной. Его взгляд сосредоточен на толпе моих парней, стоящих в тени каркаса какой-то забегаловки. Среди них стоит, прижавшись к дверце машины, испуганная Вероника. Я здорово рискую, взяв ее с собой сегодня. Но мне хотелось ей показать другую сторону жизни. Она впервые попала в гетто и все происходящее для нее просто нереально.

— Кто эта цыпочка? Она похожа на неженку из Беверли Хиллз, а не на телку с 18-й улицы, которые всегда здесь торчат.

Эрик ниже меня ростом, и когда спрыгивает с бампера, кажется еще ниже. Я смотрю на песок под его белоснежными кроссовками и раздумываю над ответом. Говорить, кто она пока не сто́ит.

— Так одна чикса, — неоднозначно отвечаю я, пожимая плечами. — Проверяю из какого теста.

— Ну явно не из местного, — усмехается Эрик.

Я смотрю в сторону, где она стоит, и натыкаюсь на взгляд ее темных, почти черных глаз. В джинсах Камиллы она смотрится даже лучше, так как фигура у нее тоньше, да и майка обтягивает там, где нужно. Да, девушка красивая и многие ее заметили. Но она словно лань. Мне бы пришлось ее убить, если бы не Руффус. Так что она должна прекратить так смотреть на меня, словно я ее чертов спаситель.

***

Вернувшись на свои улицы, я проваливаюсь в сон и просыпаюсь среди ночи, понимая, что больше спать не хочу. Сегодня я сплю один, как и в последнюю неделю. Камилла вернулась к своим, и не по своей инициативе, конечно. Но каждый день она бывает здесь, и меня начинает немного раздражать ее взгляды. Я ничего ей не должен, потому что ничего не обещал.

Спустившись вниз, я включаю телевизор, чтобы осветить себе путь до холодильника. Ступая босыми ногами по деревянному полу, я умудряюсь удивиться, как это мне ничего не попадается под ноги. Будь то чья-нибудь бита или сумка с вещами, которую бросил кто-то из парней. Здесь снова стало как-то уютно. По крайней мере, чисто. Камилла не особо себя утруждала уборкой, и последний раз, когда здесь было чисто, это было дело рук Молли.

Открываю холодильник и хватаю бутылку воды. Не нужно сейчас думать о ней, только не о ней.

Проходя назад тем же путем в этот раз, замечаю на диване кого-то. Подойдя ближе к дивану, вижу, что это Вероника. Она просто сидит, свернувшись калачиком и лицом уткнувшись в диванную подушку. Мне непонятно спит она или нет. Я не заметил ее, когда спускался.

Когда я зажигаю настольную лампу рядом с диваном, Вероника вздрагивает. Она видит меня и теснее поджимает под себя ноги.

— Не заметил тебя, — говорю я.

Вероника окидывает меня взглядом с лица до низко сидящих джинсов и опускает глаза.

— Что ты здесь делаешь? — грубо спрашиваю ее.

Она убирает с шеи волосы на бок и смотрит в сторону.

— Не спится.

Нервный вздох покидает мое тело.

— Мне тоже. — Мы снова замолкаем, и я присаживаюсь рядом с ней. — Почему не убегаешь? — Я указываю на дверь.

После нескольких ее попыток, я не думал, что девчонка сдастся. Парням надоело ее охранять и слушать истерики, поэтому я не стал их заставлять. «Нянькой» вызвался Руффус, но сейчас я не вижу его рядом.

— Тот противный хромой старик где-то во дворе, — будто читая мои мысли о Руффусе, отвечает Вероника. — Он часто где-то ходит, когда типа охраняет меня, но, — она замолкает и тяжело вздыхает. — Даже если мне удастся его перехитрить и сбежать, куда я пойду? Меня здесь прирежут за первым углом. Или еще хуже, изнасилуют.

Я слушаю ее тираду и смотрю в пустые, полные горечи глаза.

— Чем ты занимаешься? — делая глоток воды, задаю вопрос. По телеку идет тупое шоу с разгадыванием слов. В такое время на кабельном совершенно нечего смотреть.

Она поворачивает голову в мою сторону.

— Училась, работала в кинотеатре. Словно это было в другой жизни.

— Ты увидела жизнь своего брата.

— Зачем ты мне ее показал? — ее голос становится жестким. Что удивительно, учитывая ее бесконечные всхлипывания.

— А тебе нравилось жить во лжи? Откуда, по-твоему, у него деньги на твое обучение и красивую жизнь на Венис Бич?

— Да какое тебе дело? — взрывается Вероника. Ее хорошенькое личико искажается от злости. Это хорошо, пусть злится.

— Никакого, — спокойно отвечаю я. — Возможно, на его бы месте, я сделал то же самое будь у меня сестра. Но война есть война.

Вероника морщится и смотрит на меня с осуждением.

— Война? Вы называете это «войной»?

Я встаю во весь рост и возвышаюсь над ее хрупким телом. Вызов быстро потухает в ее глазах, и возвращается страх.

— Да. Ты ничего не знаешь, просто молчи и будь благодарна тому хромому старику, который, кстати, ни за что не упустит тебя из виду, уж поверь. Если бы не он, я бы убил тебя.

Она прикрывает рот рукой.

— Просто смирись, жизнь - дерьмо. — Я крепко сжимаю бутылку в руке и прохожу мимо нее.

Вероника поворачивает голову, следя за моими движениями. Я останавливаюсь, чтобы добавить:

— Гетто – это не то, что ты видела по телевизору, Вероника. Здесь ценят жизнь. А убивать, грабить и насиловать могут в любом месте. Не вешай ярлыки.

***

На следующий день я спускаюсь вниз и чувствую запах домашней еды. На кухне за небольшим столом сидят Брайс и Сэм и уплетают что-то из тарелок. Такого здесь давненько не бывало. Обычно Ниэйша привозит нам поесть или мы готовим что-нибудь во дворе на гриле.

Вероника стоит у плиты все в той же майке и джинсах Камиллы. Она смотрится немного нелепо на нашей обшарпанной, с давно облупившимися шкафчиками, кухне.

— Эй, чувак, — видя меня, машет мне рукой Сэм. — Налетай на блинчики.

Я бросаю взгляд на Веронику и вижу, что она растирает плечи руками. Неужели ей холодно? Но я подозреваю, что ей просто хочется скрыть как можно больше кожи от наших глаз.

— В гостиной моя толстовка, — говорю я, присаживаясь рядом с парнями. — Надень, она чистая.

— Спасибо, — бормочет Вероника и выходит из кухни.

Сэм пристально смотрит на меня, не переставая набивать рот. Я тоже хватаю вилку и засовываю блинчик в рот.

— Она вроде бы успокоилась, — говорит Брайс. Его бесконечные браслеты звенят, когда он то и дело работает рукой с вилкой.

— Старик промыл ей мозги, наверное, — подает голос Сэм.

Какое-то время мы обсуждаем дела, пока из гостиной не доносится крик. И я сразу узнаю его.

— Почему Камилла орет, чувак? — лениво интересуется Сэм.

Я пожимаю плечами и иду на источник шума. Там на диване снова испуганно таращится вокруг Вероника, а над ней возвышается Камилла, стоя на высоченных шпильках и в суперузеньких джинсах.

Про себя я даже усмехаюсь. Давно ли Молли вот так же травила Камиллу, пробравшись в дом. Вот только Молли в отличие от Камиллы никогда не повышает планку. Она всегда такая, какая есть.

— Что здесь происходит? — резко спрашиваю я, привлекая внимания обеих.

Камилла смотрит на меня.

— Почему она в твоей толстовке?

Я развожу руки.

— У нее нет одежды, это очевидно.

— Я могу ей дать свою.

— Так дай, — бросаю я. Меня это раздражает. Какого хрена я должен разбираться с этим? — В чем проблема?

Камилла подходит ко мне и пытается прильнуть, но я отстраняюсь от нее. Она резко дергает головой.

— Так вот твой план? Затащить сестру Кэпа в свою постель? Вот твоя кровавая месть, да?

Это уже выходит за рамки. Вижу, как Вероника таращится на нас с привычным страхом в глазах. Я хватаю за руку Камиллу и с силой выталкиваю за дверь.

— Что ты… мне больно! — пищит она.

Мы выходим на крыльцо, и я позволяю своему гневу вырваться наружу.

— Что ты себе позволяешь? — Снова хватаю Камиллу за запястье. — Я не потерплю истерик в своем доме.

— Но, Алрой…

— Ты не Молли! — вырывается у меня. Я даже сам вздрагиваю от своих слов.

Молли безумная, и все ее выходки я терпел, зная ее с детства. Но никто из этих девок не имеет права мне указывать, что делать.

Густо накрашенные глаза Камиллы моментально наполняются слезами, и она закрывает лицо руками. Но мне совершенно плевать на ее слезы. Я не собираюсь тратить время и нервы на эту бесполезную хрень. И где-то внутри со скоростью кометы снова проносится мысль о том, как легко нам было с Молли. Я не привык к сценам этой ревности. К тому же… кто мне Камилла? Моя девушка? Да пристрелите меня.

— Ты… — она всхлипывает.

Я беру ее за плечи на этот раз не так грубо и слегка встряхиваю.

— Не придумывай себе ничего, Камилла. Просто иди домой.

— Что? — Она поднимает глаза.

— Уходи, мне не до этого.

Я не жду, когда она уйдет, но точно уверен, что не побежит за мной. В ее глазах был страх. Думаю, и она понимает, что не стоит испытывать мое терпение.

ГЛАВА 12

МОЛЛИ

Удар мяча об землю, затем он оказывается в моих руках. Два широких шага, прыжок — и мяч попадает в кольцо.

Я поднимаю вверх руки и снова ловлю мяч. Все дружно свистят, а кто-то стоит, раскрыв рты. Я усмехаюсь. Тинэйджеры.

— Молли, детка, ты бесподобна. — Зак проносится мимо меня, посылая воздушный поцелуй. Я хватаю его за длинную футболку сзади.

— Еще раз назовешь меня «деткой», мелкий засранец, будешь вытаскивать костыль того парня из собственной задницы. — Пальцем я указываю на парня, который сидит со сломанной ногой и костылем на лавке.

Зак запрокидывает голову и ржет во все горло.

— Ладно, малышка.

Я не успеваю поддать ему пинка, потому что парень быстро убегает в толпу остальных.

Проходя мимо поля за огороженной сеткой, я не смогла пройти мимо, заметив, как парни играют в баскетбол и веселятся. Площадка находится недалеко от временного приюта, в котором я встретила Алроя. Я смотрела на его белые стены и решетчатые окна и сходила с ума от отчаяния, которое тихо-тихо расходилось волной внутри меня. Приют похож на тюрьму, но это не важно. Это лишь фасад, картинка. Важно то, что там я не страдала, не смотря на ту жизнь, которой живут такие дети, как мы. Мы можем быть счастливыми детьми, мы могли ими стать и мы были ими.

Один из парней заметил меня и в своей семнадцатилетней подростковой манере бросил вызов. Они не ожидали, что я надеру им их тощие задницы. В школе я всегда была ближе к парням и играла с ними, не только из-за Алроя. Девчонки мне казались глупыми. Хотя и до сих пор я придерживаюсь этого мнения.

Отойдя от «корта» я убираю волосы и вытираю грязные руки об джинсовые шорты. Зак подбегает ко мне, сверкая белоснежными зубами на темном лице. Он вытирает банданой свои косички на голове и снова напяливает ее на голову.

— Отлично сыграно, дет…

Я скалю зубы, и он умолкает, все так же улыбаясь. Зак подает мне воду и смотрит по сторонам.

— Что ты здесь делаешь, Молли?

Мне не остается ничего, как пожать плечами. Мой уход из банды остался без последствий. К тому же я просто девушка. Кому какое дело.

— Да ничего, — отмахиваюсь я. — Эй, ты ведь знаешь Лекса Страйтера и Джекса Хемича?

Зак вытирает футболкой потное лицо и щурится от солнца.

— Да, парни живут с тобой под одной крышей. Лекс трещит об этом постоянно.

Я качаю головой. Чему тут удивляться.

— Я ведь могу тебя попросить приглядеть за ними? — Сама не знаю почему, но парни мне стали небезразличны.

Зак уже состоит в банде «К», которые присматривают за школой. Это как юниорская лига, они не участвуют в крупных делах до восемнадцати лет. Так что я могу рассчитывать на их поддержку.

— Без проблем, — отвечает парень. — Все что угодно для тебя.

Я треплю его по голове и улыбаюсь.

— Круто.

Мы медленно идем вдоль забора, наблюдая за следующей игрой школьников.

— Уже в курсе о стычке «К» с «Мятежниками» в баре у Стэна?

Я останавливаюсь, как вкопанная.

— Расскажи мне.

Зак быстро докладывает все, что знает. Я прощаюсь с ним и медленно иду по тротуару, направляясь к дому. Мне нужно подумать.

Когда я прохожу мимо лавочки с различными шмотками на углу, меня кто-то окликает.

— Молли, привет.

Я оборачиваюсь и вижу улыбающееся лицо Тайры.

— Тайра. — Я попадаю в ее сильные объятия. — Как ты?

Она смотрит на мои грязные шорты и нечесаные волосы.

— Как всегда, скупаю – продаю. Ну а ты?

Я отмахиваюсь.

— Ничего не изменилось.

Это такая ложь, от которой даже тошнит. Все знают, но никто ничего не говорит.

— Идем. — Тайра тянет меня под брезент своей лавчонки. — Покурим и просто потреплем языками. — Лысый, ты, присмотри за товаром.

Бритоголовый парень с тоненькими ручками закатывает глаза, поднимается со своей лежанки в углу лавки и плетется к кассе.

Чем больше я прохаживаюсь по родному району, тем больше понимаю, что мой уход из «К» ровным счетом никак не сказался на моей репутации. Я до сих пор могу припугнуть, могу вставить слово, никто не затыкает меня. Огромная дыра образовалась не между мной и людьми, которых я знаю с детства. Она образовалась внутри меня самой. И я уже не знаю, чем ее заткнуть или залатать, чтобы она перестала так дико ныть.

***

Страх.

Наверное это первое чувство, которое я испытываю, свернув к дому Алиши. Но уже через секунду я отбрасываю это бесполезное и парализующее чувство и шагаю к нему.

— Привет, Молли. — Кэп улыбается, оглядывая меня с ног до головы. — Как всегда, девчонка-сорванец, да?

Он опирается на свою машину, в которой естественно сидят еще его люди. Он бы ни за что не сунулся сюда один.

Я тоже оглядываю его с ног до головы, давая этим самым понять, что не боюсь его. Черная футболка «Мятежники» скрывает его худощавое тело, но на улицах не важна физическая сила. Да и сложно игнорировать его привлекательность. Если бы он не родился в гетто, а где-нибудь в Голливуде, за его лицо рекламные или модельные агентства драли бы друг другу глотки.

— Зачем ты сунулся сюда? — спрашиваю я.

Кэп снова усмехается и пропускает пальцы через короткие волосы.

— Поверь мне, я знаю, что делаю.

— Здорово рискуешь.

Он пожимает плечами.

— Какая война без риска.

— Так что тебе нужно? — Я скрещиваю руки на груди и молюсь о том, чтобы не выползла пьяная Ниэйша. Она может не понять, кто здесь и вызвать копов. Это добром не кончится.

— Ты, — спокойно отвечает Кэп.

Ухмылка касается моих губ, и я издаю что-то типа смеха.

— Серьезно? Ты не знаешь?

Кэп протягивает руку и касается пряди моих волос.

— Все я знаю, Молли. Но это не важно, так? Ты ведь здесь. И я знаю, что за нами следят.

Алрой.

Значит ему не все равно, он приглядывает за мной. Ему не плевать. Тихая радость и облегчение заполняют мою дыру в груди.

— Так зачем ты здесь?

Кэп выставляет палец вперед.

— Одно слово. Точнее, одно имя. — Он молчит несколько минут. — Майки. Или Джорел, как угодно.

И меня снова парализует. Господи, только не он. Откуда он узнал о нем. Я до такой степени оцепенела от страха и от роя вопросов в своей голове, что не могу издать и звука.

— Так я и думал. — Кэп хлопает в ладоши. — Просто садись в машину, Молли. Ты же знаешь, что вопросы бесполезны.

Да, я знаю, поэтому молча сажусь в машину.

___________________________________________________________

Конец ознакомительного фрагмента

Книга доступна на сайте Призрачные Миры — https://feisovet.ru/%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%BD/%D0%93%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D0%A2%D0%B5%D1%8F-%D0%9B%D0%B0%D0%B2