Пак из Древнего леса [СИ] [Алёна] (fb2) читать онлайн

Алёна Пак из Древнего леса

— У тебя долг жизни передо мной, Пак.

— И поэтому я должен умереть?

Они смотрят друг на друга — величественный олень в тяжелой короне ветвистых рогов и растрепанный филин.

— Кого ты хочешь обмануть, Робин? Не тебе бояться смерти.

— Слухи о моей неуязвимости сильно преувеличены! — филин возмущенно бьет крыльями. На оленя сыплются медные дубовые листья. — Ты хочешь, чтобы я вышел с флейтой против мечей из холодного железа? Это безумие, а я еще не сошел с ума, даже если твои прихвостни утверждают обратное, Оберон!

Олень резко вскидывает голову и бьет копытом.

— Что ты хочешь?

— Вот это другой разговор, — филин снимается с ветки, делает круг над дубом и опускается на соседний ясень. — Я хочу, чтобы ты был должен мне, Оберон. Три желания. И тогда я вступлюсь за твой народ.

— Это и твой народ, Пак!

— И снова ложь. Моего народа давно уже нет.

— Ты присягал мне в священном круге!

— Я клялся, что не выступлю против тебя, король сидов. Но воевать за тебя не обещал.

— Костры Мабона должны гореть, и ты знаешь это лучше всех, Пак. Послушай, я прощу твой долг и забуду про все жалобы на тебя, которые мне приносят ежедневно!

— Это само собой. И три желания.

Олень роет копытом землю. Ноздри его раздуваются, бока ходят ходуном, как после долгого бега.

— Согласен.

Филин торжествующе ухает.

— Лес слышал. Сделка заключена.

Черные кони нетерпеливо приплясывали, скаля острые клыки. В глазах их вспыхивали и гасли язычки пламени. Добыча совсем близко. Скоро они будут рвать зубами горячее мясо.

Властная рука осадила самого ярого скакуна.

— Спокойно, Вихрь, спокойно.

Конь злобно покосился на белые пальцы, унизанные тяжелыми перстнями. С каким удовольствием он бы откусил их — один за другим!

— Они уже открыли бочки с вином, мой принц, — рядом появился еще один всадник. Его конь уже успел поохотится и сейчас снисходительно поглядывал на своего менее удачливого собрата. — Если атаковать с двух сторон, мы успеем отрезать их от холма.

Хозяин Вихря кивнул. Сиды осмелились восстать против владыки Ада. Им следует преподать такой урок, чтобы на тысячу лет запомнили. Приказ повелителя предельно ясен: во время праздника осени вырезать поголовно обитателей королевского тора и схватить Оберона. Нарушить приказ немыслимо. Но, строго говоря, один из тех, кто танцует сейчас у костров, не относится к обитателям тора.

— Принц Кедеэрн? — почтительно напомнил о себе командир отряда.

Единственный сын владыки Преисподней встряхнул головой и поднял руку. Яркие лучи вырвались из ограненных камней в медных перстнях и отразились от низких облаков. Два отряда демонов с боевым кличем сорвались с места. Охота началась.

— Пора! — Пак поднес к губам флейту.

При первых звуках музыки ветер пронесся между костров, подхватил танцующих сидов, опавшими листьями понес прочь от демонов и их хищных коней. Ветер взметнул пламя, вылепил из него фигуры чудовищ, кинул их навстречу коннице. Пак вздрагивал каждый раз, как холодное железо разрубало его колдовство, но продолжал играть. Кони демонов бесились, чуя подвох, рвались за улетающими листьями. Демоны ругались, осаживая взбесившихся зверей.

Пак играл. И хворост, заготовленный для костров, поднимался армией одоспешенных воинов, заслоняя врагам дорогу к холму. Черные кони топтали хрупкие фигуры, железные мечи крошили их в труху. Но время было выиграно.

Пак начал вслепую отступать к тору, не переставая играть. Только бы Оберон успел запечатать вход. Долго сдерживать этих тварей, которых язык не поворачивается назвать конями, не получится.

Он все-таки не выдержал и обернулся. Холм уже впустил в себя всех беглецов и закрывался. Еще можно успеть…

На него упала тишина, разом отняв все силы. Пак покачнулся и выпустил флейту. Она жалобно хрустнула под копытом черного коня. Жалко, хорошая была. Вокруг кружили демоны, безуспешно пытаясь отыскать вход в наглухо закрывшийся холм. Они что-то кричали, но звуки не проникали в кокон тишины, окружавший Пака. Кто-то грубо схватил его за волосы.

— Не трогать! Это мой пленник!

Этот звучный голос он почему-то услышал. А потом наступила темнота.

Сознание возвращалось медленно, болезненными толчками. Его куда-то несут, именно несут, а не волокут за ноги, как можно было ожидать. Смутные голоса, скрип двери, мучительно отозвавшийся в висках. Ощущение чего-то мягкого под головой. И снова тишина.

С неимоверным усилием, сравнимым лишь с передвижением ледников, Пак приоткрыл глаза. Первая хорошая новость: за узким окном в темном небе мерцают знакомые звезды, значит он не в Преисподней. Должно быть, это один из приграничных замков, захваченных демонами. А лежит он на застеленной шелками кровати в богатых покоях. И его ближайшую судьбу с легкостью предскажет даже полностью обделенный воображением оракул.

Оказаться в наложниках у демона — незавидная участь. Насколько было известно Паку, ни один сид не выдерживал дольше трех лет. Гораздо менее выносливые люди сгорали за год. И не потому, что три расы были несовместимы. Напротив, и множество полукровок в окружении повелителя Ада тому подтверждение. Но демоны получают удовольствие от чужих страданий. Оттого люди и верят, что именно в Преисподнюю отправляются души грешников на вечные пытки. Пак знал, что посмертие гораздо сложнее, и нужно очень постараться, чтобы угодить в Преисподнюю. Но что фантазия демонов воистину безгранична, — это бесспорно.

Пак шевельнулся. Вторая хорошая новость — руки и ноги целы. И даже все пальцы на месте. Он попробовал сесть. Перед глазами тут же закружился рой блуждающих огней, в висках застучали крохотные молоточки. Пак снова лег, зажмурился и тихонько замурлыкал, избавляясь от боли. Но тут же затих. Дверь скрипнула. Интересно, это местные слуги вконец обленились, или петли не смазывают специально, чтобы никто не смог войти в покои незаметно?

Кто-то подошел и сел на кровать. Пак не отреагировал. Притворяться он умел в совершенстве. Послышался прерывистый вздох. Прохладная ладонь легла на лоб. Пальцы были тонкие, касание легкое, но на Пака накатила волна слабости. Понятно, тот самый маг, который оглушил его у холма.

— Очнись, — приказал знакомый голос.

Ладонь скользнула под голову, мягко приподняла. Пак ощутил у губ край стеклянного кубка. Запахло чем-то фруктовым.

— Пей.

Едва ли его будут травить. Пак осторожно глотнул, и глаза открылись сами собой. Это не было вином или яблочным эликсиром, но воздействие оказывало не слабее.

Пак поморгал, избавляясь от мельтешащих точек. Внимательно посмотрел на сидящего рядом молодого демона. Длинные волосы цвета воронова крыла, перехваченные золотыми шнурками, полные губы и синие с зеленоватым отливом, совершенно не демонские глаза. Однажды Пак его уже видел. Принц Кедеэрн, полукровка, но при этом любимый и единственный сын повелителя Ада.

— Тебе лучше? Ты пей, пей.

В кубке оставалось еще на пару глотков. Пак допил всё. Стало легче, но слабость никуда не делась. Его словно что-то прижимало к постели. Принц поставил кубок на столик у кровати, потеснив многочисленные флаконы и шкатулки. Посмотрел на Пака с непонятным выражением.

— Ты интересно колдовал. Я видел иллюзии сидов, но твои воины были настоящими, хотя и непрочными. Жаль, что флейту сломали, — он вытянул из спутанных волос Пака сухую веточку. — Ну ничего, завтра я раздобуду тебя другую, и ты мне объяснишь свою магию.

Пак приподнял бровь.

— А если я откажусь?

— Я боялся, что ты так скажешь, — принц вздохнул. — Через три дня здесь будет мой отец. И если ты не согласишься ему служить, тебя будут пытать, понимаешь? А я не хочу, чтобы тебя мучили.

Он выпутал еще одну веточку.

— У тебя волосы, как перья совы. А глаза, как у дикой кошки. Ты действительно умеешь превращаться?

— Умею, — свои способности Пак ни от кого не скрывал.

— Покажи! — у Кедеэрна загорелись глаза.

— Рядом с тобой не получится, — Пак посмотрел на руки принца. Девять перстней — пять на левой руке, четыре на правой. — Вот они мне мешают.

— А-а-а, — разочарованно протянул Кедеэрн. — Мне говорили, это ты учил Оберона. Правда?

— Правда, — это тоже не было секретом. Хотя Оберон с удовольствием бы предал забвению историю своего ученичества.

— Придворные маги отца очень способные. Научи их тому же.

— Если бы я хотел служить повелителю Ада, то давно бы предложил ему свои услуги, — Пак гордо скрестил на груди руки. — Но я не хочу.

— Тебя запытают до смерти за это глупое упрямство! — Кедеэрн с досадой хлопнул ладонью по колену. — А потом оживят и начнут сначала!

Пак содрогнулся. Он слышал, что демоны умеют поддерживать жизнь даже в полностью истерзанном теле.

— По закону войны я — твой пленник, — осторожно уточнил Пак. — Почему же речь идет о службе твоему отцу?

— Потому что ты — маг, — Кедеэрн отвел глаза. Голос его зазвучал напряженно. — Отец не отдаст тебя мне. Плевать ему на законы, он помешан на моей безопасности.

Пак едва удержался, чтобы не скривиться от досады. Три дня — это очень мало.

— Почему ты не хочешь, чтобы меня пытали? — он склонил голову к плечу. — Я тебе нравлюсь?

Кедеэрн медленно осмотрел его — сверху вниз и обратно.

— Ты необычный, — уклончиво ответил он. — И заинтересовал меня еще тогда, на балу.

Тот бал в Преисподней Пак запомнил до мелочей. Последний мирный год, праздник в честь дня рождения принца Ада. Обычно Оберон не включал Пака в свою свиту, но в тот раз сделал исключение. Кедеэрна он хорошо разглядел — большую часть времени принц со скучающим видом сидел на ступеньке трона. А сам Пак танцевал со всеми подряд, и не заметить его действительно было невозможно.

— Одно время я тебя искал, — принц прищурился. — Но ты хорошо умеешь скрываться.

— Я много чего умею, — Пак проклял про себя силу колец, не дающих сдвинуться с места. — И я предлагаю тебе сделку, Кедеэрн. Три дня я буду твоим, добровольно. Это дорогого стоит, поверь. А потом ты меня отпустишь.

— Невыгодная сделка, — принц холодно улыбнулся. — На кону стоит не твоя свобода, Пак, а твоя жизнь. Нет, я тебя не отпущу, но, пожалуй, сумею спрятать. А отцу скажу, что ты попытался сбежать и погиб.

Пак хмыкнул.

— Как ты себе это представляешь? Потребуются свидетели.

— Свидетели будут. Ты превратишь что-нибудь в сову и выпустишь в окно. На глазах у стражников она сгорит в охранном заклинании замка.

Несмотря на слабость, Пак невольно увлекся задачей.

— А запах? Впрочем, я могу превратить свою одежду, тогда останется правильный след, — он поморщился. — Для большей достоверности еще и прядь волос придется добавить…

— А ты сам тогда не сгоришь? — нахмурился Кедеэрн.

— Ожог будет, — кивнул Пак. — Но не смертельный.

— Ожог я вылечу, — Кедеэрн придвинулся ближе. — Так мы договорились?

— Ты не оставил мне особого выбора, — Пак вздохнул. — Да, мы договорились.

Кедеэрн улыбнулся с заметным облегчением.

— Хорошо. А ты всегда ходишь босиком?

— Что? — от такой резкой смены темы Пак даже растерялся. — А, да, всегда, когда не летаю.

— Тогда понятно, почему у тебя кожа не огрубела, — Кедеэрн взял в ладони его ступни. — Ты легкий как птица. Я бы мог носить тебя на руках весь день.

Пак прикусил губу. Прикосновения колец усиливали неприятную слабость. Но едва ли принц согласится их снять. Кедеэрн по-своему расценил его реакцию.

— Не бойся, я не буду тебя мучить. Ты действительно мне нравишься, очень сильно нравишься.

Он расстегнул пряжку на поясе Пака.

— Раз уж этой одежде всё равно суждено сгореть…

Пак опасливо косился на его когти — не слишком длинные, но неприятно заостренные по обычаю демонов. Волшебную ткань, сотканную из коры и листьев Древнего леса, они разрезали, как шелк. Но кожу Кедеэрн ни разу не царапнул.

— Ты пахнешь ветром и лесом… — он склонился совсем близко. — Ты чудо, Пак. Моё чудо!

Пака судорожно сглотнул. У него снова разболелась голова — так сильно, что начало мутить.

— Тебе плохо? — Кедеэрн замер, — Это из-за колец, да?

Пак согласно замычал. Тошнота подкатила к самому горлу. Кедеэрн отшатнулся и начал торопливо снимать с пальцев перстни. Ссыпал всю горсть на столик. Пак задышал полной грудью. Боль и слабость полностью исчезли. Понятно, значит кольца действуют не сами по себе, а только когда надеты на принца. Это обнадеживает. Пак с удовольствием потянулся.

— Теперь хорошо. А ты не устаешь от них?

— Я привык, — принц через голову стянул с себя рубашку. — Обычно они не мешают. Мне еще не приходилось встречать сида с такой чувствительностью, как у тебя.

— И не встретишь, потому что я — не сид.

— А кто? — Кедеэрн даже перестал раздеваться.

— Я — это я, — Пак лукаво улыбнулся и мягко надавил на плечи принца, опрокидывая его на спину. Лег сверху, с удовольствием отметив, каким прерывистым стало дыхание Кедеэрна. Слегка прикусил ему кожу на груди. Из-за разницы в росте до губ он не доставал. Но так лучше, не приходится смотреть в глаза. В зеленовато-синие, как вода в лесных озерах, глаза.

— О-ох…

Стоило Паку прижаться посильнее, и принц не выдержал. Вся его сдержанность растаяла быстрее, чем иней на солнце.

— Па-ак!

Раскрасневшийся, с растрепавшейся прической, Кедеэрн сейчас выглядел совсем юным. Как и должен был выглядеть в свои пятьдесят два года. У чистокровных сидов его возраст считался детским. Вот только полукровки взрослеют значительно быстрее, особенно если им помочь. Магическими кольцами, к примеру.

— Закрой глаза! — Кедеэрн сгреб в кучу все подушки и повалил его в образовавшееся гнездо.

Пак подчинился. Теплые ладони легли ему на колени, погладили круговыми движениями, развели ноги в стороны. От неожиданного поцелуя в живот Пак сбился с дыхания. И тут же прикусил язык, удерживая крайне неуместный вопрос, есть ли у Кедеэрна опыт в такого рода ласках? Нет, конечно. Принц Ада не должен ласкать наложников.

Чтобы удержаться от еще более неуместных советов, Пак застонал. Кедеэрн немедленно воодушевился. Пак нащупал шнурки в его волосах, потянул, распуская тяжелые пряди, зарылся в них пальцами. Неужели принц действительно хочет доставить ему удовольствие? И ведь у него получается… Пак выгнулся, застонав уже искренне.

— У тебя изумительный голос, — Кедеэрн облизнул губы и радостно заулыбался. — Но теперь я хочу тебя еще больше.

Он перекатился на край кровати и принялся перебирать флакончики. Пак потянул носом. Запахи были настораживающе незнакомые. Может, рискнуть и наколдовать масло шиповника? Знать бы, как отреагирует на такое самоуправство Кедеэрн…

— Нравится? — принц сунул ему под нос маленький флакончик, выточенный из цельного изумруда.

Пак чихнул. Запах был приятным, но резким. Кедеэрн весело засмеялся.

— Это самое лучшее. У меня когти острые, так что подготовься сам, ладно?

Пак молча взял флакончик. Что сильнее: кровь или воспитание? А если это нечистая кровь? Пак сам не заметил, как начал дрожать от возбуждения. Слишком многое он поставил на кон.

— Что случилось? — Кедеэрн прекратил целовать его. — Ты боишься?

«Да, я боюсь. Но совсем не того, о чем ты думаешь, полукровка с озерными глазами…»

— Я есть хочу, — буркнул он. — Пир только начался, а тут вы явились. И потом столько сил потратил…

— О, я не подумал, — Кедеэрн прикусил губу. — А может, еще немного потерпишь?

— Так уж и быть, — Пак выгнулся по-кошачьи и опустил лохматую голову на скрещенные руки.

Меньше всего Кедеэрн хотел причинить боль этому чудесному созданию. Но возбуждение было настолько сильным, а поза Пака — соблазнительной, что он потерял голову.

Пак прикусил пальцы, чтобы не рассмеяться. Слушать бессвязные мольбы Кедеэрна было весело. Сам же дал подготовиться, и всё равно беспокоится, что больно сделает? Интересно, был ли у принца хоть один любовник? Скорее всего, нет. Наложники только. Должно быть, поэтому он не умеет растягивать удовольствие.

Пак повернулся. Кедеэрн лежал на спине, глядя на него совершенно счастливыми глазами. Смеяться резко расхотелось. Пак опустил глаза и похлопал себя по кстати заурчавшему животу.

— А теперь ты меня накормишь?

* * *

Кедеэрн спрыгнул с коня, не глядя бросив поводья кому-то из слуг. На лязг зубов и жалобный вскрик он даже не обернулся. Выживают самые ловкие и сильные — это непреложный закон любого мира.

Разведка донесла, что все холмы сидов закрылись. Он лично проверил ближайшие — со всех сторон, даже из Подземелья. Ни малейших признаков дверей. На что они надеются, интересно? Думают продержаться в осаде веками? Напрасно, у повелителя Ада хватит сил сравнять холмы с землей.

Принц не спеша поднялся по лестнице. Вокруг тенями скользили слуги, готовя замок к прибытию повелителя. Кедеэрн передернул плечами. Узнав новости, отец придет в такую ярость, что от этого замка камня на камне не останется, в палатках жить придется. Кстати, о жизни. «Побег» нужно устроить этим вечером. Дальше тянуть опасно, отец может явиться и раньше намеченного срока.

Кедеэрн укорил шаги. Вечер уже близко, а они с Паком еще не обсудили толком их план. Принц улыбнулся, вспомнив, как ночью кормил Пака медом и ягодами. «Осень же, — удивлялся Пак. — Откуда взялась малина?» А он смеялся и говорил, что для принца Ада нет ничего невозможного. Тогда им было не до обсуждений. А поутру, когда он уходил, Пак даже не проснулся.

Кедеэрн щелкнул пальцами, открывая дверь в свои покои. Постель была небрежно застелена покрывалом. Пак спрыгнул с высокого подоконника, на котором сидел, как на жердочке. Кедеэрн замер у двери.

— Не возражаешь? — Пак одернул шелковую рубашку, извлеченную явно из сундука. Запертого, надо заметить, сундука с личными вещами принца. — Мою одежду ты в лоскуты порвал, а другой не оставил.

Рубашка была ему велика и потому напоминала женское платье. Рукава Пак закатал до локтя, по талии стянул своим поясом, но вырез ворота то и дело норовил сползти с плеча.

— Носи, — хрипло ответил Кедеэрн. Это была его любимая рубашка, но сейчас он еле удерживался, чтобы не порвать и ее тоже. — А пояс я тебе другой дам. Этим придется пожертвовать. Тебе что-нибудь нужно для колдовства?

— Что, уже сегодня? — Пак почесал в затылке. — Нет, ничего особенного не требуется. Нож разве что. Бронзовый или кремниевый! — поторопился он уточнить.

— Где же я тебе кремниевый возьму? — Кедеэрн озадаченно нахмурился. — Ты что, совершенно не переносишь железо?

— Оно лишает силы, — Пак содрогнулся. — Как твои кольца.

— У меня где-то был бронзовый, — Кедеэрн понял намек, снял перстни и сложил в шкатулку на столике. Присел возле сундука, подивившись, что следов взлома незаметно. В его вещах Пак не копался, просто взял лежавшую сверху рубашку. — Как ты открыл замок?

— А разве он был заперт? — глаза Пака расширились.

Кедеэрн засмеялся.

— Когда-нибудь ты мне всё-таки объяснишь свою магию.

— Когда-нибудь, — согласился Пак. — Нашел?

— Держи, — Кедеэрн выудил со дна сундука небольшой бронзовый нож в форме листа. — Я знаю, что Оберон тоже не любит железо, но ведь есть сиды, которые спокойно относятся к нему. Отчего это зависит?

— От времени рождения. Те, кто родился позже, когда на Земле начало властвовать железо, менее восприимчивы к нему, — Пак хмыкнул. — А на полукровок вообще мало что действует. Взять хоть тебя. А ведь твоя мать, госпожа Лесных озер и туманов, получила бы ожог, притронься она к холодному железу.

— Не упоминай ее имя, — с тихой угрозой сказал Кедеэрн и встал. Глаза его потемнели. — Я не желаю ничего о ней слышать.

— Почему? — Пак оторвался от куклы, которую сворачивал из своей одежды. — Разве ты ее не помнишь, Эрни? Не помнишь ее песни?

— Замолчи! — Кедеэрн подскочил к нему, схватил за плечи и затряс. — Никогда не смей даже заикаться о ней! Это приказ, слышишь?! Ненавижу ее!

— Что?! — Пак зашипел, как разъяренный кот. — Да как ты смеешь! Она была самой лучшей на Земле! Она…

— Я сказал — замолчи! — Кедеэрн швырнул его на постель. — А иначе…

— Что иначе? — Пак недобро прищурился.

Кедеэрн сжал кулаки.

— Я на тебе живого места не оставлю!

Пак настороженно прислушался к чему-то.

— Не успеешь, — неожиданно спокойно сказал он.

В дверь постучали — почтительно, но настойчиво. Кедеэрн дернул штору, отгораживающую кровать. Метнулся к двери и распахнул ее так резко, что стоявший в коридоре начальник замковой стражи отшатнулся.

— Мой принц! — он упал на одно колено. — Повелитель только что прибыл и желает видеть пленника…

Кедеэрн холодно кивнул.

— Ступай, я сам приведу его.

Он не захлопнул дверь, а спокойно закрыл. И даже не саданул по ней кулаком, хотя очень хотелось.

— Как я мог не услышать? — прошептал он. — Пак, что же нам делать?

— Дай мне минуту.

Пак соскочил с кровати и быстро развернул незаконченную куклу. Провел ладонью над порванной одеждой. Чинить все прорехи незачем, он здесь не в гостях. Пак переоделся за три секунды. Стянул лохмотья поясом, взъерошил волосы, щелкнул себя по скуле. На гладкой коже расцвел багровый кровоподтек.

— Я готов. И если ты сам себя не выдашь, никто не заподозрит, что ты обошелся со мной непозволительно мягко.

— Ты беспокоишься обо мне?! — Кедеэрн с трудом проглотил комок в горле. — Пак, ты понимаешь, что он тебя убьет?

Пак встал на цыпочки и обнял его за шею.

— Встряхнись, принц, — строго и ласково сказал он. — Я еще не умер. Ты же сам сказал, что убивать меня будут долго.

Взгляд Кедеэрна стал отсутствующим.

— Да, — произнес он негромко. Отстранил Пака и принялся надевать кольца. — Да, — повторил он и сунул под подушку одно из них — с бирюзовой вставкой. — Пошли.

По дороге Пак несколько раз осторожно косился на Кедеэрна и тайком облегченно вздыхал. Ледяное безразличие сковало глаза принца. Если бы не прошлая ночь, Пак никогда бы не подумал, каким живым и веселым может быть это лицо.

Повелитель Ада ожидал их не в пиршественном зале, а в небольших покоях в западной башне. Кроме него в тесной, скромно обставленной комнате никого не было. Пак с интересом осмотрел сидящего в резном кресле демона. С тех пор, как они встречались последний раз, он сильно изменился.

— Отец… — Кедеэрн опустился на колени перед креслом.

— Рад тебя видеть, сын мой, — повелитель Ада потрепал его по щеке. — Но я бы порадовался гораздо больше, исполни ты должным образом возложенную на тебя миссию.

Кедеэрн покаянно опустил голову.

— Впрочем, ты всё же отличился. Встань.

Кедеэрн поднялся и отступил в сторону. Желтые глаза владыки Ада в упор уставились на Пака.

— Приветствую тебя, Пак из Древнего леса. Я ожидал, что мы еще встретимся. Чем тебя прельстил Оберон, что ты вступился за его народ?

— Ты интересуешься из праздного любопытства, Вел, или хочешь перебить его цену? — Пак насмешливо приподнял бровь.

Владыка Ада поморщился.

— Мы не на ярмарке, Робин. Кажется так тебя прозвали люди? И я не собираюсь с тобой торговаться. Твое время прошло, а мое только начинается. Но я готов предоставить тебе достойное место в Преисподней.

— Очень щедрое предложение. И на каких же условиях, позволь узнать?

— Ты откроешь мне королевский тор.

— Мой ответ — нет, — Пак скрестил руки на груди. — Тебе нечего мне предложить, Вел, а угрожать мне смертью смешно. И болью тоже.

— Боль бывает разной, — повелитель демонов широко улыбнулся, продемонстрировав острые зубы. — Судя по твоему виду, ты не оказал должного почтения моему сыну? — он повернулся к Кедеэрну. — Ты еще не наигрался с ним, мой мальчик? Смотри внимательно, я тебя научу, как обращаться с чересчур дерзкими рабами.

Это оказалось сложнее всего — смотреть, но не видеть. Отстраниться от происходящего, надев на лицо маску скучающего интереса. Но заткнуть уши Кедеэрн не мог и очень боялся, что не выдержит, когда Пак начнет кричать.

— А вот это заклинание, — увлеченно объяснял ему отец, поворачивая ладонь вверх и медленно сжимая когтистые пальцы, — позволяет сохранить жертву в целости и сохранности, но при этом дарит ей незабываемые ощущения выворачивания наизнанку.

Пак катался по полу, корчась в конвульсиях, но молчал, прокусив губу. По подбородку его текла кровь. «А ночью вот так же стекал сок малины, — отрешенно подумал Кедеэрн. — И так сладко было его слизывать. А мед слегка горчил и пах вереском…»

— Повтори! — приказал владыка Ада.

Принц с брезгливой гримасой вытянул руку. Слегка красуясь, поиграл перстнями. Пак выгнулся дугой и обмяк.

— Прости, отец. Кажется, я перестарался, — сокрушенно вздохнул Кедеэрн.

— Тебе нужно больше тренироваться, — владыка похлопал его по плечу. — Ничего, продолжим, когда эта тварь очнется. Время у нас есть. Если не сломается за три дня, тогда начнем рушить холмы, — он тяжко вздохнул. — Но не хотелось бы понапрасну терять столько рабов.

Он поднялся, подошел к неподвижному Паку и поддел носком сапога его безвольную голову.

— Кстати, когда он придет в себя, то некоторое время будет испытывать остаточную боль. Овладеть им в это время будет приятно. Если хочешь, можешь забрать его на часок. Только не увлекайся.

— Благодарю, отец, — Кедеэрн поднял Пака и перекинул через плечо.

— Стой! — владыка перехватил его левую руку. — Где кольцо исцеления? Ты что, был ранен?

Кедеэрн опустил глаза.

— Это… не стоит твоего внимания, отец. Я сам восстановлю кольцо.

— Самонадеянность без должных оснований — это путь к самоубийству, сын мой. Принеси его мне.

— Да, повелитель, — Кедеэрн вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Владыка Ада усмехнулся. Мальчик так забавно старается казаться взрослым… Ох уже этот период ранней юности! Придется приглядывать за ним построже. Иначе колец не напасешься.

Пак зашевелился, когда Кедеэрн еще не дошел до своих покоев. Сдавленно застонал.

— Тихо! — шикнул на него Кедеэрн.

Пак тяжело дышал, уткнувшись ему в спину. Проклятье, ему же от колец плохо! Принц почти вбежал в комнату, уложил Пака на кровать, вытащил из-под подушки перстень с бирюзой, надел ему на палец. А сам принялся остервенело сдергивать свои кольца.

— Потерпи. Бирюза заберет боль.

— Я слышал… что сказал твой отец… — Пак выталкивал слова сквозь стиснутые зубы. — Он поймет, что кольцо надевал… не ты!

— Не поймет, — Кедеэрн уложил его головой себе на колени, бережно стер кровь. — Я знаю, что нужно делать.

Он внимательно следил, как зеленеет бирюза и покрывается паутиной трещинок. Еще немного, и камень растрескается совсем.

— Дальше справишься сам?

— Да, — Пак стянул перстень. — Что ты хочешь сделать? Ранить себя?

— Это необязательно, — Кедеэрн взял кольцо. Посидел, собираясь с духом. — Считай до ста. Если я потеряю сознание, сними его с меня, ладно?

И он надел кольцо.

Пак с силой зажал ему рот. Челюсти свело судорогой. Да, правильно, кричать нельзя. Умница, Пак… Кедеэрн корчился, сбивая в комок шелковое покрывало. Пак считал вслух.

— Сорок восемь, сорок девять…

Почему так медленно?! Он издевается, тварь! Кедеэрн выгнулся так, что грудь едва не треснула.

— Пятьдесят пять, пятьдесят шесть…

Хватит! Достаточно! Кедеэрн хотел сорвать кольцо, но никак не мог совладать с руками. Он вообще перестал управлять своим телом, и это было страшнее всего.

— Еще чуть-чуть, Эрни. Это не твоя боль, она сейчас исчезнет. Слышишь?

Да, он знает, что не его, но от этого она не перестает быть болью! Да скорее же!

— Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто!

И боль исчезла. Кедеэрн сквозь слезы уставился на перстень на ладони Пака. Камень раскрошился, едва удерживаясь в оправе. Он закашлялся. Язык пересох и не шевелился.

— Что из этого можно пить? — Пак изучал флаконы на столике.

— Темно-синий… — прохрипел Кедеэрн. Выхватил у него флакон и выпил залпом. Забрал кольцо и аккуратно уложил в маленькую пустую шкатулку. — Всё…

И обессиленно рухнул на подушку. Пак посмотрел на него с беспокойством.

— Мда… не похоже, что ты только что овладел беспомощным пленником.

— Ты и это слышал? — Кедеэрн собрался с силами и сел. — Ничего, я сейчас отдышусь и отнесу кольцо. Это отвлечет отца, и у нас будет час. Я всё продумал, мы успеем…

— Стой! Владыка Ада кто угодно, но не дурак, — Пак решительно уложил его обратно. — Он по твоему виду обо всем догадается. Давай-ка я немного над тобой поколдую. Не беспокойся, это твой отец не почует.

Кедеэрн завороженно следил, как порхают над ним худощавые руки Пака, снимая страх, усталость, воспоминание о боли.

— Теперь иди. Только перстни надень!

— А ты готовь куклу.

Кедеэрн вернулся через пять минут. Пак сидел на кровати все в тех же лохмотьях, уткнувшись острым подбородком в согнутые колени.

— Я же тебе велел!..

— Не получится, — оборвал его Пак. — Твой отец уже установил вокруг замка новую защиту. Она не уничтожает, а ловит.

Кедеэрн прикусил губу.

— Я выведу тебя по подземному ходу за пределы замка. И ты улетишь.

— Ты согласен меня отпустить?

— Да.

— Ох, Эрни, плохо же тебя учили магии, — Пак посмотрел на него с сожалением. — Твой отец опутал своей паутиной всю округу. Далеко я не улечу. А пути фейри закрыты. Не думал, что когда-нибудь этот день настанет, но вынужден признать — владыка Ада стал сильнее меня.

Кедеэрн сел на кровать и принялся в очередной раз снимать перстни.

— Тогда остается последнее средство. Тебе нужно уйти на дороги.

Пак глянул на него с интересом.

— Что ты знаешь о дорогах?

— Они связывают между собой разные миры, — мечтательно произнес Кереэрн. — Но по ним можно перемещаться и в пределах Земли. Этим они похожи на пути фейри. Но их невозможно закрыть или еще как-то повлиять на них. Там ты будешь в безопасности.

— Верно. Одна беда, я не умею находить дороги.

Кедеэрн улыбнулся со сдержанной гордостью.

— Я тебя выведу. Я чую дороги, когда снимаю кольца. Отец не знает, это моя тайна.

Пак кивнул. Кровь сидов — не вода. Даже в те времена, когда Пак ненавидел этот народ, он восхищался их способностями.

— А что ты скажешь отцу?

— Правду, — Кедеэрн горько улыбнулся. — Скажу, что поддался твоим чарам и отпустил тебя. Конечно, он меня накажет, но не убьет.

Он потянулся и погладил Пака по свалявшимся волосам.

— Обещай, что будешь приходить на то место, куда я тебя выведу, и играть там на флейте. Так я смогу тебя найти.

— Обещаю, — Пак поцеловал его руку. — У меня теперь долг жизни перед тобой, Кедеэрн.

— Да, — серьезно кивнул принц. — И расплачиваться ты будешь долго.

Он сжал пальцы Пака и встал, потянув его за собой. Закрыл глаза и шагнул прямо в стену. Пак тоже зажмурился и открыл глаза, только ощутив кожей слабый ветер.

Они стояли на перекрестке двух дорог — основательных, мощеных из округлых камней, с высокой оградой по бокам. Вокруг все затягивал жемчужный туман. И только дороги прекрасно просматривались на много миль во все четыре стороны. Кедеэрн тревожно огляделся и зябко передернул плечами.

— У меня нехорошее предчувствие. Мы почему-то вышли не совсем туда, куда я хотел. Но всё равно, вот эта дорога приведет тебя обратно на Землю. Иди по правой стороне, и когда ограда закончится, смотри на обочину. Начнут появляться тропинки, выбирай нужную. И помни, что ты мне обещал.

— Я не забуду, — Пак вскочил на выпавший из кладки камень. Теперь он смотрел прямо в глаза Кедеэрну. — Подойди ко мне, принц.

Кедеэрн порывисто обнял его. Пак положил ладони ему на плечи и поцеловал. Поцелуй всё длился и длился, и у Кедеэрна закружилась голова. Пак подхватил его, не дав упасть на камни.

— Преда…тель… — еле двигая языком, прошептал принц.

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — спокойно ответил Пак. И заливисто свистнул. Через полминуты с четырех сторон грянул топот копыт. Кедеэрн успел разглядеть всадников на белоснежных конях с золотыми гривами. И тут тяжелый сон одолел его.

Кедеэрн спал и видел во сне, как на широкой поляне в чаще Древнего леса встречаются его отец и Оберон. Видел, как на ладонь владыки Ада ложится длинная иссиня-черная прядь волос.

— Этого достаточно? — любезно осведомляется король сидов. — Или предоставить более существенное доказательство? Скажем, глаз или руку?

— Достаточно, — владыка Ада оборачивает локон вокруг пальцев. — Но твои требования чрезмерны. Я согласен отозвать своих воинов и освободить вас от дани на сто лет. Даже на двести. Это достойный выкуп.

— Нет, — Оберон со спокойной уверенностью качает головой. — Вы уходите с Земли. Навсегда. Из Подземелья тоже.

— Не слишком ли большой кусок пирога ты себе отрезаешь, сид? Подземельем ты подавишься. Тролли и гномы не пустят вас в свой мир.

— Я умею договариваться. Не уходи от ответа, демон.

Глаза владыки Ада горят яростным огнем.

— Я хочу услышать клятву на крови, Оберон. Только тогда я поверю тебе.

— Ты ее услышишь, если примешь мои условия.

Молчание длится долгие минуты. И когда наконец звучат слова, они падают свинцовым дождем.

— Я принимаю твои условия. И будь ты проклят во веки веков, король сидов. Ты и весь твой народ!

Кедеэрн слушает слова клятвы. В ней есть лазейка. Но она спрятана так искусно, что владыка Ада ничего не замечает. Жизнь принца в обмен на два мира… Всё верно, но где сказано, что принц будет возвращен отцу? Формула, привычная для демонов, не означает того же для сидов. Клятва не будет нарушена, ее просто выполнят буквально.

Кедеэрн видит, как обрушивается в бездонную пропасть дорога в Ад, обрекая народ демонов на вырождение без притока свежей крови. Кедеэрн не сомневается, что повелитель Преисподней потратит тысячи лет, но построит мост. Не на Землю, так в Подземелье. Однако для бывшего принца это уже не имеет значения. Волшебный сон не длится дольше ста лет. Потом наступает смерть. Кедеэрн согласен на нее прямо сейчас.

* * *

— Мои поздравления, Оберон. Ты получил всё, что хотел, — Пак взмахнул венком из лесных цветов, отвесив королю сидов ироничный полупоклон.

— С твоей помощью, Робин, — Оберон уселся на выступающие из земли корни древнего дуба, на ветке которого расположился Пак. — Я помню о нашем договоре и готов исполнить твои желания.

— Куда нам спешить? Впереди довольно времени, — Пак нахлобучил венок на голову. Глаза его смеялись, но это был злой смех. — Впрочем, одно желание я готов потребовать прямо сейчас. Отдай мне Кедеэрна. Живым и невредимым душой и телом.

— Ты всё такой же мстительный, Пак, — Оберон усмехнулся. Выпутал из светлых кудрей упавший на него желудь и поднялся. — Изволь, ты его получишь.

* * *

Кедеэрну снился звон цепей — тяжелых, кандальных. Но звук был странный, с серебряным отливом. Кто же кует кандалы из серебра?

— О, старая работа! — с уважением произнес чей-то незнакомый ворчливый голос. — Лунные лучи, чешуя форели, плющ… Что-то еще?

— Смех ребенка.

Кедеэрн рванулся сквозь сон. Всё, чего он сейчас хотел — добраться до обладателя этого насмешливого голоса и свернуть ему шею. Просто и без изысков, зато уж наверняка! Но сон не отпустил его. Голоса стали отдаляться, потом всё стихло. Тишина неожиданно напугала Кереэрна. Неужели он проведет так сто лет? Нет, даже сиды не могут быть настолько жестокими! Лучше боль, унижения, что угодно!

— Просыпайся, мне уже надоело тебя тащить.

Тишина треснула и осыпалась. На Кедеэрна разом обрушились запахи леса, гомон птиц и солнечный свет. Свет, проникающий сквозь густую листву, был рассеянным и зеленоватым, но Кедеэрн всё равно зажмурился. Потер глаза и снова услышал серебряный звон. Его руки были скованы тонкой цепочкой. Странно, а во сне показалось, что это тяжелые кандалы.

— Просыпайся, — повторил Пак. Он стоял неподалеку, опершись о поваленный замшелый ствол. Новая туника отливала багрецом осенней листвы, на нечесанных волосах чудом удерживался венок из веток папоротника.

Кедеэрн смерил глазами разделяющее их расстояние.

— Даже не думай, — Пак прищурился. — Мы в Древнем лесу. Если не хочешь стать перегноем, делай, что я тебе говорю.

Кедеэрн молча встал. Этот мерзкий предатель не услышит от него ни одного слова.

— Иди за мной, — Пак нарочито медленно повернулся, сделал три шага, завернул за неохватный ствол ясеня и исчез.

Кедеэрн огляделся. Лес смотрел на него неисчислимым множеством глаз. Не скроешься, не убежишь. И выхода на дороги не видно. Кедеэрн пошел по следам Пака. За ясенем окружающий мир моргнул, и перед ним открылся холм.

— Добро пожаловать, — Пак радушно раскинул руки. — Гость в дом, хозяину радость. Это, правда, не мой дом, а ты не гость, но всё равно садись.

Он ногой придвинул Кедеэрну нечто, напоминающее покрытую мхом кочку. Солнечные лучи внутрь холма не проникали, но весь полукруглый потолок покрывали светлячки, горевшие ровным зеленоватым светом. Кедеэрн не впервые попадал в тор, но здесь всё было особенным. Пестрый ковер на полу — из клевера, плетеные узоры на стенах — из корней, перевитых мерцающей грибницей. Лавки — из цельных коряг. В изгибе одной из них уютно устроился Пак.

— Успеешь еще насмотреться. Сядь, говорю. И послушай.

Кедеэрн остался стоять. Кочка вызывала у него подозрение слишком яркой зеленью.

— Как хочешь, — Пак пожал плечами. — Для начала, позволь тебя порадовать. Ты свободен.

Цепь упала с рук Кедеэрна и поползла прочь, извиваясь по-змеиному. Он не двинулся с места. Непонятно, что за ловушку ему приготовили, но в том, что она есть, Кедеэрн не сомневался. Пак выжидательно посмотрел на него.

— Не веришь? Зря. Как раб ты мне не нужен. А это, — он подобрал цепочку, — требовалось для маскировки, чтобы Оберон не заподозрил, что я тебя отпущу. Ты можешь уйти в любой момент, Кедеэрн. А если тебе не терпится меня убить, я готов предоставить тебе три попытки. Прямо сейчас. Хочешь?

Молчание давалось всё с большим трудом. Кедеэрн сжал губы и покачал головой.

— Я приятно удивлен, — Пак одобрительно улыбнулся. — Ты всё еще здесь и не пытаешься меня задушить. Это вселяет надежду, что ты выслушаешь до конца. Только я прошу тебя, сядь, а то у меня уже шея болит на тебя смотреть!

После таких слов стоять было уже глупо. Кедеэрн острожно опустился на кочку. Против ожиданий, она оказалась сухой и мягкой.

— Я знал, что ты не безнадежен.

Пак достал откуда-то миску с крупными ягодами земляники и принялся не спеша их есть. «Откуда земляника? — с вялым интересом подумал Кедеэрн. — Осень же…»

— Так вот, — Пак слизнул с пальца сок, — хотя ситуация спорная, от своего долга я не отрекаюсь. Твоя свобода — это часть выплаты. Впридачу к этому я готов тебя учить. Обычно магии учатся двенадцать лет, но с тобой я управлюсь за год. За год и один день, — уточнил он и чему-то улыбнулся. — Я научу тебя находить пути фейри и управлять ими. Научу слышать землю, воду и ветер. У тебя получится. А самое главное — научу ходить по дорогам.

— Ты же говорил, что не умеешь, — вырвалось у Кедеэрна. И он тут же покраснел от досады на себя.

— Забудь, что я говорил, — Пак дернул бровью. — Не всё было ложью, но правду я тебе потом специально повторю. А что касается дорог… Да, я знаю их тайны, хотя и не люблю надолго уходить отсюда.

В душе Кереэрна злость боролась с любопытством.

— Получается, что ты всё-таки сид. Ведь это они построили дороги.

— Нет, — Пак поморщился. — Чему тебя только учили? Придется уделить время древней истории.

— А с чего ты взял, что соглашусь у тебя учиться? — Кедеэрн спохватился и гордо вскинул голову. — Я и без тебя умею находить дороги. И знаю, что такое пути фейри.

— Правда? Допустим, что главный вход в этот холм осадили враги. Через какой ты сумеешь уйти? — Пак изогнул бровь.

Кедеэрн внимательно осмотрел тор.

— Здесь нет других выходов.

— Ответ неверный, — Пак почему-то вздохнул. — В любом торе имеется запасной выход в Подземелье. Но ты его не видишь, хотя должен. А знаешь почему? Потому что твои врожденные способности слишком долго подавляли кольцами. К счастью, это поправимо.

Кедеэрн задумался. Принять предложение Пака — означает отказаться от мести. По крайней мере, на срок ученичества. Впрочем, год — это недолго. А поучиться у хозяина Древнего леса есть чему. Кедеэрн представил себе, как уйдет по дорогам далеко-далеко, разыщет ничейный мир, станет там королем и соберет у себя при дворе самых могущественных магов и воинов. А потом вернется и сотрет королевство Оберона в пыль.

— Я согласен.

— Хорошо, — Пак хлопнул в ладоши. Перед Кедеэрном в воздухе возникла глиняная кружка с молоком и краюшка душистого хлеба. — Ешь и начнем.

* * *

Первые месяцы обучения дались Кедеэрну нелегко, тем более что пришлись они на осень и зиму. Древний лес холода обходили стороной, но за его пределами ветра выли в тысячу волчьих глоток, и Кедеэрн томился, сам не понимая о чем. На дороги его Пак не выпускал, заставляя сначала осваивать земные пути фейри, а в них Кедеэрн путался. Паку быстро надоело повторять одно и то же, и он начал попросту оставлять ученика одного в незнакомых местах. Чем больше времени Кедэрн тратил на возвращение в Древний лес, тем более ехидной улыбкой встречал его Пак. В такие моменты Кедеэрн страстно мечтал, как однажды изрубит Пака на мелкие куски и скормит гарпиям. Этих крылатых тварей он однажды видел над трупом кита и впечатлился их прожорливостью.

Через полгода Кедеэрн начал ощущать жизнь иначе. Теперь он мог надолго замереть перед озером с синей водой или крошечным родником у корней лесного великана и слушать их шепот и песни. И быть почти счастливым. Но стоило Кедеэрну увидеть Пака, как что-то внутри сжималось и начинало болеть.

«Это потому что я не отомстил за свой народ, как должно, — угрюмо размышлял он. — Ничего, осталось немного».

— Ты издеваешься! — вырвалось у него однажды, когда Пак перенес его в долину между двумя неприступными горными грядами. — Здесь фейри никогда не бывали!

— А ты принюхайся получше, — Пак потянул носом ночной воздух, удовлетворенно чихнул и исчез.

Кедеэрн раздраженно дернул плечом. Пути фейри пронизывали всю Землю, но некоторые места, бедные магией, огибали. Это место волшебством не пахло.

— Потерял чего, малец? — прогрохотало над ним.

Кедеэрн резко развернулся и вскинул голову. Одна из скал оказалась каменным троллем. Кедеэрн судорожно порылся в памяти, в поисках средства от этих тварей. «Каменные тролли, — как наяву услышал он нравоучительный голос Пак, — не поддаются магии, и оружие против них бессильно. Даже холодное железо». Не иначе, Пак решил избавиться таким образом от ученика.

—Доброй ночи хозяину сих мест, — Кедеэрн с достоинством поклонился. — Прости, если нарушил твой отдых, но я сбился с пути. Не подскажешь ли дорогу?

— Вежливый, — сам себе тяжело кивнул тролль. — Стало быть, не из эльфов, хоть и похож. И пахнет хорошо, лесом, — он поскреб себя по заросшей лишайником и мхом макушке. — А дорога в аккурат вот за той горкой будет.

Кедеэрн посмотрел в указанном направлении и затосковал. Подниматься на «ту горку» он до утра будет. Это в лучшем случае.

— Подсобить что ли? — тролль неспешно опустил руку. Кедеэрну стоило больших усилий не отскочить, когда каменный кулак развернулся прямо перед ним. — Садись.

— Благодарю, — он осторожно ступил на широкую ладонь.

— Было бы за что, — тролль тяжело поднялся на ноги и оказался ростом в половину горы. Поднял руку, и Кедеэрн увидел прямо перед собой перевал. — Видишь теперь дорогу-то?

— Вижу, — Кедеэрн шагнул на перевал, обернулся и поклонился троллю. — Чем я могу отблагодарить тебя?

Громоподобный смех раскатился по ущелью, вызвав камнепад.

— Невелики же твои знания, малец, коли такие вопросы задаешь. Мне уже ничего не нужно. А ты иди, иди. Твой путь еще только в самом начале.

Кедеэрн не нашелся, что ответить, неловко кивнул и побежал вниз. Поблизости он почуял выход на дороги. Пак встретил его у развилки, где начиналась тропа, заросшая тимьяном и клевером.

— Я же сказал — путями фейри!

— Не было их там! — Кедеэрн зло сверкнул на него глазами.

— Были! — Пак сердито отбросил изжеванную травинку. — Пойми, я не пускаю тебя на дороги не из прихоти. Дороги берут дань с каждого, кто по ним ходит. А ты еще не готов платить.

— Дань? Но я ничего не чувствую, — Кедеэрн озадаченно оглянулся. Дорога уже исчезла. Они с Паком стояли на опушке Древнего леса.

— Вот именно, — Пак хмыкнул. — Кто тебе помог?

— Тролль, — неохотно ответил Кедеэрн. Поколебался, но всё же спросил: — Он был какой-то странный. Словно умирать собрался.

— Само собой, собрался, — согласился Пак. — Тролли живут в Подземелье, а на Землю поднимаются умирать. Есть у них такой обычай. К счастью, они долго живут, а то бы гор у нас было гораздо больше.

— Вот оно что, — Кедеэрн вспомнил легенды о троллях, каменеющих под солнцем. Эх, вот бы кого поднять против сидов!

— Продолжаем урок, — Пак филином взлетел на ветку дуба.

Во время занятий он неизменно держался на недосягаемой дистанции. Сначала Кедеэрн горделиво думал, что учитель его опасается. Но после одного случая, когда Пак вытащил его за волосы из гиблой трясины и отхлестал в сердцах подвернувшейся под руку ивовой веткой, перестал так думать. Он тогда не выдержал, вырвал у Пака лозу и вцепился ему в горло. В тот же миг Кедеэрн снова оказался по уши в трясине. Он не тонул, но и выбраться не мог, пока Пак не сжалился и не вытащил его. В результате со старой одеждой пришлось расстаться. С тех пор Кедеэрн носил лесной наряд, как у Пака, очень удобный, непачкающийся и нервущийся. Должно быть, именно одежда сыграла в его пользу сегодня, убедив тролля, что перед ним не сид. Те предпочитали шить себе наряды из тончайшего шелка, сотканного из лунного света и тумана.

Кедеэрн украдкой зевнул. Урочных часов у Пака не было. Он появлялся в любое время суток, и если Кедеэрн спал, безжалостно будил его. В результате у Кедеэрна развилась способность засыпать мгновенно и высыпаться за пару часов. Вот только сегодня что-то глаза слипаются. Интересно, где спит сам Пак? Чудесный тор он полностью предоставил в распоряжение ученика, а выследить хозяина Древнего леса в его владениях нечего было и надеяться.

— Кедеэрн, проснись! — Пак раздраженно ухнул. — Сегодня у нас урок истории. Как тебе, надеюсь, известно, землю Альбиона фейри начали заселять задолго до пришествия сидов. И скажу тебе, как свидетель, до них у нас было гораздо спокойнее.

— Свидетель? — Кедеэрн встрепенулся. — Так ты из фоморов?! Но ведь они были уродливыми одноглазыми, однорукими и одноногими великанами!

— Которые при этом успешно сражались против племен Дану, — Пак ехидно улыбнулся. — Ты можешь себе представить воина с одной рукой и ногой? Я — не могу. Но в конце-концов фоморы проиграли, и больше некому рассказывать о них правду. Нет, Кедеэрн, я не из фоморов. И не из Фир Болг. Но король Эохайд мак Эрк был моим другом.

— Битва при Маг Туиред? — Кедеэрн потер лоб. — Я читал. Эохада предательски убили сиды. Но почему же тогда ты служишь Оберону? Ты должен ненавидеть его народ!

— Я ненавидел Нуада, Диана Кехта, Дану — всю эту шайку, явившуюся из Тир На Ног. К их потомкам у меня нет ненависти. Любви, впрочем, тоже. И я не служу Оберону, у нас с ним договор.

— Подожди, ты хочешь сказать, что жил здесь еще до фоморов? — осенило Кедеэрна.

— Верно. Пак — это не имя, а название народа, который обитал когда-то на этих островах. Только я о них еще и помню, — ровная речь Пака сменилась бормотанием. — То одни приходят, то другие… А магия не бесконечна. Вот истощится она через пару тысячелетий, всем придется уйти. Разве что люди останутся. Эти сумеют выжить, они как крысы. И что я один с ними делать буду?

Кедеэрн насторожился. Пак редко говорил о себе и каждая проговорка была драгоценна.

— А что тебе помешает уйти?

— Нет уж, — Пак стряхнул с себя облик филина. Поерзал на ветке, растер в пальцах дубовый лист и с наслаждением вдохнул запах. — Я видел, как вырос первый дуб Зеленого острова. И останусь, пока не засохнет последний.

— Ты… бог?! — Кедеэрн замер перед открывшейся ему правдой.

— Да какой из меня бог! — Пак махнул рукой. — Вот мой старший брат… — он оборвал себя и с неудовольствием посмотрел на Кедеэрна. — Ты не отвлекайся. Мы говорили о племенах богини Дану.

Слушать историю сидов Кедеэрну не хотелось. Единственное, за что он был искренне благодарен Паку, так это за избавление от их общества. За всё время учебы Кедеэрн ни разу не встретил ни одного сида. Пак успешно скрывал, что учит бывшего принца Ада. Но с какой целью — Кедеэрну оставалось лишь гадать. Ничего, скоро всё тайное станет явным… скоро…

— Горе ты моё, — Пак легко соскочил на землю и склонился над уснувшим Кедеэрном. — Говорил же, рано тебе на дороги. Не умеешь ты еще сам восстанавливать силы. Ладно, отдыхай.

Пак плавно повел рукой. Кедеэрна приподняло над землей, но он даже не проснулся.

— Лети домой, — Пак направил его в сторону холма. — Домой… — повторил он мечтательно и побрел в противоположную сторону.

— Заладили: бог, бог… — бормотал Пак на ходу. — Что хорошего в этой божественности? Нет, хорошего, конечно, много, — подумав, поправился он, — но не в ней же одной смысл жизни! Сколько уже богов на моих глазах сгинуло? Потерял последний алтарь, умер последний жрец и всё — обращайся в камень, растворяйся в морской пене. А я жив. И смерти моей вы не дождетесь, — неизвестно кому пригрозил он и зевнул.

Этой зимой ему не пришлось заснуть даже ненадолго. Да и прошлая выдалась не лучше, и позапрошлая… Пак попробовал вспомнить, когда последний раз высыпался. Выходило, что давненько.

«Не подведи меня, Кедеэрн, — Пак подобрал прошлогодний дубовый лист и воткнул себе в волосы. — Верь в свою ненависть, если хочешь, только не подведи».

* * *

«Что делать?» — этот вопрос не давал покоя Кедеэрну. Год его ученичества подходил к концу. Только что отгорели костры Мабона. А сегодня с утра по притихшему лесу разносился печальный голос флейты. Сам Пак не показывался.

Кедеэрн сидел в холме и, чтобы отрешиться от всепроникающей мелодии, в очередной раз гадал: как победить Оберона и заставить его восстановить мост в Преисподнюю? Кедеэрн представил себе, как черные кони демонов пронесутся по полянам Зеленого острова, вытаптывая цветы, как огненные смерчи разрушат до основания холмы сидов. И вот этот тоже. Кедеэрн дотронулся до стены. Земля между корней была теплой. Если повелитель Ада вернется, он сожжет Древний лес дотла, до последнего корешка в глубине земли. Убьет ли это Пака? Или чтобы уничтожить его, нужно выжечь все леса Альбиона?

Внезапно стало душно. Кедеэрн выбрался из холма, долго стоял, подставив лицо вечернему ветру. Пахло последними осенними цветами, холодной водой, опавшими листьями… Если он отомстит, как должно, всего этого не станет. Кедеэрн тряхнул головой. На то, чтобы собрать армию, уйдут годы, даже десятилетия. Королевство сидов быстро не завоюешь. Да, вот именно, раньше, чем через сто лет он с этой задачей не справится. А если подумать, то и за двести…

— Осталось три дня и один день, — Пак возник на ветке дуба, нависшей над холмом. — А ты по-прежнему не проявляешь ни малейшего желания разобраться в древней истории.

— Совершенно верно, — Кедеэрн сложил руки на груди. — Я не намерен разгребать эту помойную кучу.

— Грубо и непочтительно. К тому же, кое-что ты знать просто обязан, — Пак поправил на голове корону из желтых и багряных листьев. — Для начала позволь тебе напомнить, что мост в Ад — дело рук Нуаду и Дану. Им требовались помощники, чтобы одолеть последних фоморов и Фир Болг. Что лишний раз доказывает: предвидеть дальше, чем на пару столетий, сиды неспособны. Ума не приложу, за что люди нарекли их богами?! — Пак фыркнул. — А демоны уже тогда стояли на грани вымирания, и потому обрадовались новой крови до умопомрачения. Никто оглянуться не успел, как их маги переняли от сидов искусство метаморфоз И тут же извратили его до неузнаваемости.

— Не извратили, а усовершенствовали! — не выдержал Кедеэрн. — Мы научились делать свои тела могучими и неуязвимыми!

— Допустим, но разве крылья нетопыря-переростка и рога, при виде которых любой козел умрет от зависти, добавляют могущества? Разве ты сам мечтаешь о таких украшения, Эрни?

Кедеэрн опустил глаза. Пак задел больной вопрос. В свою бытность принцем Кедеэрн предпочитал не задумываться, что со временем ему предстоит значительно измениться. Когти — еще куда ни шло, но о рогах и крыльях, а тем более о хлыстоподобном хвосте он действительно не мечтал.

— Твоя мать погибла, потому что не желала для тебя такой участи, — Пак сделал паузу, но Кедеэрн молчал. — Жаль, что ты не помнишь ее. Рианнон считалась первой красавицей среди сидов, а ведь они все гордятся своей красой. Но в отличии от остальных, у нее было доброе сердце. По-настоящему доброе ко всему живому. Поэтому я и пустил ее в свои владения, и признал госпожой Лесных озер и туманов. Холм, в котором ты живешь, принадлежал ей.

На Кедеэрна посыпались обрывки листьев. Он удивленно поднял глаза. Пак снял свою корону и яростно теребил в пальцах, словно вымещая на ней какую-то давнюю злость.

— Люди почитали Рианнон, как богиню. И поверь, она была лучшей богиней из их пантеона. А когда началась война с демонами, и сидов обложили данью, она решила спасти свой народ. По-своему, как умела. Не знаю, где она повстречалась с владыкой демонов, но он сразу пожелал ее в жены и даже согласился освободить сидов от дани. Такой вот свадебный подарок невесте, — Пак горько усмехнулся. — Он знал, что обещать. Я мог бы ее спрятать, но она не захотела. Неужели ты совсем не помнишь ее?

Кедеэрн покачал головой. Свое раннее детство он не помнил совершенно. Только чужие рассказы и родившуюся из них ненависть к матери. Но последнее время во сне он слышал ласковый женский голос, напевающий колыбельную.

— Наверняка тебе сказали, что она хотела тебя убить, так?

Кедеэрн кивнул. У него возникло отчетливое ощущение, что он стоит на краю обрыва. И каждое слово Пака подталкивает его вперед.

— Знаешь, почему ты был единственным принцем Преисподней? — глаза Пака вспыхнули. — Потому что остальные дети твоего отца не выживали. И только Рианнон сумела родить ему здорового ребенка. А когда окончательно стало ясно, что ты не умрешь, владыка Ада счел, что вправе снова потребовать дань с сидов. Вот только Рианнон позаботилась, чтобы он не смог нарушить свое обещание. И это его взбесило. Если и была между ними любовь, она быстро сгорела. Рианнон задыхалась в Преисподней, весь смысл ее жизни замкнулся на тебе. И тогда повелитель Ада задумал представить жену предательницей, чтобы освободить себя от клятвы. Однажды на пиру он во всеуслышанье объявил, что когда принц станет взрослым, его облик изменят так, что любого охватит ужас при одном взгляде на него. И Рианнон не выдержала.

— Она сбежала со мной, — Кедеэрн зажмурился. Он вспомнил: они бегут по гладким камням дороги, и он смеется, потому что это такая игра, и мама рядом, и совсем скоро они окажутся в волшебном лесу — она обещала, что там будет много птиц и цветов, и живой олень. А потом мама подхватывает его на руки, и он прижимается к ее плечу, гладит перекинутые на грудь золотые косы. Ее сердце колотится слишком громко, ему становится страшно. А впереди и позади них гремят копыта коней. «Прости, сынок, — мама останавливается и опускает его на дорогу. — Не надо тебя этого видеть». И целует его. А что было дальше? Должно быть, он уснул.

— Она не знала, что ее гонца ко мне перехватили, — продолжил Пак. Зрачки в его глазах потонули в расплавленном золоте, — и до последнего надеялась на помощь. Богиня есть богиня. На том мосту полегло немало демонов. Рианнон сражалась за тебя до последней капли силы. Ее тело растоптали конями.

— Откуда ты знаешь? — прошептал Кедеэрн.

— Я умею слушать даже камни, — Пак достал из-за пазухи обрывок тончайшего шелка цвета тумана. — Это от ее покрывала. Держи.

Лоскут спланировал на ладонь Кедеэрна легко, как пепел. Он с трудом заставил себя посмотреть на Пака.

— Ты любил ее?

— Ее все любили, — глаза Пака погасли. — Но той любви, о которой ты спрашиваешь, между нами не было. Когда я узнал, что случилось, то дал клятву, что исполню последнее желание Рианнон, и ее сын не станет демоном.

— Так ты ради этого помогал Оберону?!

— А ты думал, что я внезапно воспылал любовью к его народу? — Пак фыркнул. — Рианнон была исключением, но ради остальных сидов я бы пальцем о палец не ударил.

— Я думал, что Оберон тебе хорошо заплатил или ты был ему должен, — пробормотал Кедеэрн. Лоскут он держал как бабочку, лишь слегка сжав пальцы, чтобы не унесло ветром.

— Он тоже так думает, — фыркнул Пак. — Ладно, продолжим завтра.

И он исчез, бросив остатки растерзанной короны. Кедеэрн сел на траву и прижал лоскут к щеке. Он уже не понимал — кто он, что ему следует делать и кому мстить? Всё так запуталось. Но Пака он всё равно не простит.

* * *

Во сне Кедеэрн слышал голос матери — яростный и гордый. Но слов было не разобрать за ржанием коней и исполненными ненависти криками. Проснувшись, Кедеэрн осторожно отлепил от щеки шелковый лоскуток. Новым взглядом обвел ставший привычным тор. И подскочил на постели. В одном месте на стене корни раздвинулись, открыв неглубокую нишу. В ней пряталась деревянная шкатулка, украшенная перламутровыми узорами. Открыв ее, Кедеэрн невольно присвистнул. Таких ярких и крупных драгоценных камней ему еще не приходилось видеть. «Неужели это часть сокровищ, привезенных с Тир На Ног?» Кедеэрн полюбовался, как отражаются в мельчайших гранях огоньки светлячков. На эти сокровища можно купить королевство и собрать армию гномов с их железными мечами. Не через сто лет, а прямо сейчас. Конечно, если Пак сдержит слово и отпустит его после окончания оговоренного срока. Сиды славились умением растягивать время в своих холмах. Наверняка Пак тоже владеет этой магией. А вдруг он растянет последний день на годы?

Кедеэрн поймал себя на том, что думает об этом с затаенной надеждой. Сердито тряхнул головой и принялся перебирать сокровища. Среди драгоценных камней и кристаллов попался неуместный здесь простой желудь с петелькой в шляпке. Кедеэрн повертел его, поддел шляпку, и она отскочила, как крышка крохотной шкатулки. Внутри желудь оказался полым и судя по слабому запаху, раньше его использовали как ароматницу. Кедеэрн складывал шелковый лоскуток до тех пор, пока он не уместился в желуде. Цепочки среди драгоценностей не нашлось. Кедеэрн вышел из холма, отыскал подходящий вьюнок, сделал из него прочный шнур и повесил желудь на шею.

Над головой его бесшумно пролетел филин, уронив на землю тугой свиток.

— У тебя трое суток по местному времени, чтобы выполнить все задания. Не справишься — останешься у меня в обучении еще на год.

Предчувствуя подвох, Кедеэрн развернул пергамент. Маршрут с обозначенными местами схронов, из которых нужно было в определенном порядке забрать некие предметы, впечатлял своей запутанностью и обилием гиблых мест.

— Что я могу взять с собой? — уточнил Кедеэрн. За год у него скопилось с десяток амулетов. Слабеньких, правда, но в некоторых местах они могли бы облегчить ему жизнь.

— Ничего. Отправляйся в путь, как стоишь.

Кедеэрн скрипнул зубами, крутнулся на месте против движения солнца и исчез. Пак насмешливо ухнул ему вслед. Потом сделал круг над поляной и полетел к потаенному лесному озеру с темной водой, у которого и провел, не сходя с места, трое суток. Как и ожидалось, Кедеэрн справился со всеми устроенными ему ловушками. Только дважды Пак вскакивал, готовый вмешаться. Первый раз Кедеэрн чуть не столкнулся на дороге с отрядом сидов, но в последний момент сумел свернуть и не попался им на глаза. Второй раз он застрял на берегу моря, очарованный пением русалок. И уже склонился со скалы навстречу протянутым рукам, когда из-за пазухи у него выскользнул и закачался на шнурке желудь. Русалки прекратили пение. Старшая из них что-то резко произнесла, обращаясь к сестрам, и они немедленно нырнули в глубину.

— Прости, что не узнали тебя сразу, Кедеэрн, сын Рианнон, — задержавшаяся русалка почтительно склонила голову. — Твоя мать была другом нашего племени. Если тебе нужна помощь, только скажи.

У своего озера Пак успокоенно сел обратно на камень. Теперь Кедеэрну не придется нырять к подводному тайнику. Хорошо. Остаток пути Пак считал безопасным. Он даже позволил себе вздремнуть в пол-глаза, пока Кедеэрн отдыхал в пещере, окруженный заботой русалок. Третий день тянулся, как хвост подземного полоза, и Пак извелся на своем наблюдательном посту. Кедеэрн безошибочно нашел короткий путь к Древнему лесу, но неожиданно свернул с него на дорогу, ведущую к разрушенному мосту в Ад. Долго стоял на коленях у провала, прижав ладони к уцелевшим камням. Пак гадал, слышит ли он что-нибудь, пока не уверился — да, слышит. Кедеэрн тяжело поднялся, отошел на пару шагов и снова сел. Глаза его оставались сухими, но так потемнели, что Паку стало страшно. Он не говорил ученику, что погоню за Рианнон возглавлял владыка Ада. Но похоже, Кедеэрн сам это узнал. Бывший принц застыл, прижав к губам желудь, и словно забыл о времени. Пак уже начал прикидывать, как бы незаметно спрямить остаток пути, а то ведь не успеет ученик до срока, когда на дороге появился неожиданный путник.

Алан, старший сын Оберона, наткнулся на Кедеэрна случайно. И трудно сказать, кто был изумлен больше.

— Что ты здесь делаешь? — Кедеэрн с презрением посмотрел на принца сидов. — Надеешься чем-нибудь поживиться? Вы еще не все щелочки обшарили?

— А ты как здесь оказался? — Алан высокомерно приподнял бровь. — Неужели Пак настолько ослабел, что не способен уследить за своим рабом? В таком случае, он наверняка обрадуется, когда я возвращу на место его собственность.

— Ха, твой отец обрадуется значительно меньше, когда получит мешок с переломанными костями вместо сына, — Кедеэрн крутнул крепкий посох из мореного дуба, которым обзавелся еще вначале пути и успел успешно опробовать на нескольких незадачливых грабителях.

Алан вытащил меч. Сын Оберона не боялся железа, его клинок был гномьей работы.

— Я не стану тебя убивать, гаденыш, — принц сидов сделал пробный выпад. Кедеэрн с легкостью его отбил. — Но будь уверен — передвигаться ты отныне будешь только ползком.

Ответ Кедеэрна заставил Пака восхищенно ахнуть. Он и не подозревал, насколько виртуозно его ученик владеет языком сидов и еще тремя человеческими. Скальды Севера вместе с филидами Зеленого острова удавились бы от зависти.

Когда меч Алана со свистом улетел в пропасть, Пак захлопал в ладоши. Он не раз тайком наблюдал, как тренируется Кедеэрн, за неимением оружия, используя тяжелые ветки. Среди сидов равного ему мастера меча не было.

— Сдавайся или беги! — Кедеэрн даже не запыхался.

— Не дождешься! — Алан ударил. Он только недавно начал изучать боевую магию и не рассчитал силу. Сотворенный им огненный шар мог бы спалить небольшую рощу и деревню впридачу.

Желудь на груди Кедеэрна разлетелся в пыль. Вырвавшийся из него туман зашипел, впитывая в себя огонь. Кедеэрн вслепую послал в направлении Алана самое сильное из известных ему боевых заклинаний. Судя по раздавшемуся грохоту, он попал в ограду дороги. Туман растаял, и Кедеэрн увидел Алана, валяющегося на дороге гораздо дальше рухнувшей ограды.

«Я в него не попал, — Кедеэрн осторожно приблизился к принцу сидов. — Тогда что с ним такое?» И тут он понял: Алан не сумел справиться с отдачей, его оглушила собственная магия. Кедеэрн презрительно пнул принца под ребра, сплюнул и направился к ближайшему повороту на Землю. Добивать бесчувственного противника не лежала душа. Пусть уползает, когда очухается.

— Я вернулся! — Кедеэрн сбросил котомку у корней дуба, с удовольствием отметив, что до окончания срока осталось еще несколько часов. — Пак?

Древний лес тревожно шумел. Кедеэрну почудились стоны и плач деревьев. Да что здесь происходит? Он принюхался. Откуда-то из чащи тянуло гарью. Он побежал на запах. Продрался сквозь густой ивняк, выскочил на берег озера и чуть не наступил на Пака. Тот лежал лицом вниз, и ветер гнал к нему волны, заливая тлеющую одежду и волосы.

— Пак… — Кедеэрн осторожно перевернул его и облегченно вздохнул. Хозяин Древнего леса был грязный, насквозь промокший, но живой. Ожоги на груди стремительно затягивались.

— Как ты сумел? Так далеко… — Кедеэрн коснулся опустевшего шнурка на шее.

Опаленные ресницы дрогнули.

— Я как-никак, бог, — Пак сел. Со стоном растер грудь. — Будем считать, что свой долг я оплатил целиком и полностью. Завтра отведу тебя на ярмарку гоблинов. Это будет твое последнее испытание. Отдыхай пока.

— Пак, ты… — Кедеэрн на договорил. Его учитель обернулся ужом и скользнул в темную воду. Кедеэрн подобрал опаленный обрывок его зеленой туники и побрел к холму. Глаза щипало от обиды. А ведь он почти поверил, что Пак спас его не из-за долга и клятвы. Ну хорошо же. Кедеэрн аккуратно сложил и спрятал за пояс зеленый лоскуток. План его мести в очередной раз претерпел существенные изменения.

* * *

— Дороги забирают немалую плату за проход, а уж за причиненный урон карают сторицей. И я тебе об этом говорил, — Пак без малейшего сочувствия осмотрел бледного Кедеэрна, щурившего воспаленные глаза на рассветное небо.

Кедеэрн не смог выдавить из себя ни слова. Даже кивать поостерегся — голова ощущалась как что-то чужое, но при этом весьма болезненное. Пак с сомнением надул губы. Помогать ученику он был не склонен. Подольше помается, покрепче запомнит, что дороги неприкосновенны. С другой стороны, тащить Кедеэрна в таком состоянии на ярмарку — только даром тратить время.

— Ладно уж, будем считать, что урок ты усвоил, — Пак махнул рукой. — Сядь.

Кедеэрн, прислонившийся к дубу, безмолвно сполз по стволу. Пак неспешно подошел к нему и положил ладонь на потный лоб. Это был третий случай за год, когда Пак дотрагивался до ученика, и первый — когда касание хотя бы отдаленно походило на ласку. Кедеэрн закрыл глаза. Круговые движения чутких пальцев приносили успокоение.

— Я вернусь через два часа, — донеслось до него сквозь сон. — Проспишь — пеняй на себя.

«Наверняка просплю… — вяло подумал Кедеэрн. — Ну и ладно.» Однако проснулся он уже через час — мокрый, хоть выжимай. Над лесом прошел ливень, пробивший даже густую крону дуба. Кедеэрн вскочил и встряхнулся. Усталости как не бывало. Он высушил одежду и волосы, аккуратно заплел косы. Сбегал в тор и забрал шкатулку. Если повезет, сегодня его последний день в Древнем лесу. Кедеэрн перекинул через плечо котомку, оглянулся вокруг, и душу защемило от пронзительной осенней красоты. Выглянуло солнце, и лес задышал, опьяняя пряными ароматами. Кедеэрн забыл, что мечтал отсюда вырваться. Показалось, что еще чуть-чуть и он услышит весь лес — от листьев на макушках деревьев до кончиков корней в подземной темноте. Стало страшно, что его сейчас разорвет на части. Он ведь не бог, чтобы вместить в себя так много.

В кустах прошуршало, и перед ним появился лис. Сел, умильно склонив острую морду.

— Ох, как ты вовремя! — Кедеэрн тряхнул головой, прогоняя наваждение. Присел на корточки, достал из поясной сумочки припасенный на дорогу кусок вяленого мяса, оторвал половину. Лис деликатно взял угощение. Они подружились зимой, когда Кедеэрн подобрал израненного полуживого зверя и выходил. Остаток зимы рыжий плут прожил в торе, а весной убежал, но время от времени появлялся, не давая себя забыть.

— Ухожу я, приятель, — Кедеэрн погладил мягкую шерсть. — Ищи себя другую нору на зиму.

Лис загадочно улыбнулся, вильнул хвостом и скрылся в зарослях. Через секунду над поляной пролетел филин.

— Собрался уже? — Пак сменил облик. — Тогда пошли, а то все интересное пропустим.

Его вид озадачил Кедеэрна. На Паке была туника-оборотень из совиных перьев. Никогда до этого Кедеэрн не видел, чтобы лесной бог пользовался артефактами. Они ему были попросту не нужны. И вывод напрашивался настораживающий — там, куда они отправляются, Пак не рассчитывает обойтись своей силой.

— А ярмарка гоблинов, она где? — осторожно спросил Кедеэрн.

— Близко, — Пак небрежно махнул рукой. — Гоблины всегда близко, запомни это, Эрни. Завернул за угол и оп-ля, от них уже не протолкнуться.

Кедеэрн напряженно вспоминал, что ему известно о гоблинах. Зимними вечерами Пак много рассказывал о разных фейри. Однажды он пожелал проверить, что запомнил ученик, и Кедеэрн позорно перепутал баньши с брауни, а боггартов с гоблинами.

— Они же все похожи! — возмутился он тогда. — Леприконы, клариконы… Они сами, небось, не могут разобраться, кто есть кто.

— Произошли они от единого предка, это верно, — Пак сердито нахохлился. — Но при этом очень не любят, когда их путают. Особенно гоблины.

По словам Пака выходило, что эти существа появились на Земле одними из первых и расселились повсеместно. Сильные и воинственные, они сумели дать отпор даже сидам, так что их предпочитали не задевать. К тому же, гоблины заправляли всей волшебной торговлей. На их знаменитые ярмарки собирались фейри со всей Земли, и даже из Подземелья.

— Сегодня ты поймешь, чем отличаются боггарты от боуги, — ухмыльнулся Пак. — На ярмарке ты их всех увидишь.

Кедеэрн передернул плечами. Он сомневался, что отличит даже пикси от лепрекона.

— Пришли, — Пак дернул его за рукав прямо в колючий куст шиповника. Кедеэрн невольно зажмурился, но ветки расступились перед ними, и он разом оглох от многоголосого шума и ослеп от волшебного многоцветия.

— А что мне нужно… — Кедеэрн оглянулся, но Пак уже скрылся в ярмарочной круговерти. Кедеэрн ощутил холодок между лопаток. В чем смысл этого испытания? Ладно, разберемся.

Он поправил котомку, чтобы оказалась под рукой, и не спеша зашагал между торговых рядов. На товары он старался на заглядываться, рассматривая в основном покупателей и торговцев. Пак оказался прав, даже близкородственные фейри Альбиона стремились хоть в какой-то малости, но не походить друг на друга. А уж гостей из иных земель можно было отличить сразу. Кедеэрн так засмотрелся на стайку стройных белокожих нимф северных островов, весело болтающих со смуглыми родственницами из Эллады, что чуть не прошел сквозь парочку мар. Будучи призрачными по своей сути, мары терпеть не могли, когда их кто-то не замечал. К счастью, поблизости оказался гоблин-охранник. Одного выразительного взгляда хватило, чтобы мары приняли вежливые извинения Кедеэрна и мирно испарились.

— Первый раз у нас? — рослый гоблин весело оскалил волчьи зубы и дружески хлопнул Кедеэрна по спине. — Держись левой стороны и не забывай извиняться, даже если думаешь, что прав. Язык не отвалится, а голова уцелеет.

Гоблин захохотал собственной незамысловатой шутке и пошел разбираться, что не поделили у ближайшего прилавка гном с сатиром. Оба так потешно трясли бородами, что Кедеэрн поспешил отвернуться. Не хватало еще, чтобы скандалисты ополчились за него за непочтительную усмешку.

То ли нехитрые правила, изложенные охранником, сработали, то ли сам Кедеэрн постепенно освоился, но вскоре он перестал нервничать и начал наслаждаться ярмаркой. Особенно Кедеэрна радовало практически полное отсутствие сидов. А те, что встречались, держались без обычного высокомерия. Дивно красивая девушка-сид играла на арфе прямо у прилавка, где торговали пивом. Кедеэрн подивился, что она выбрала место, столь несоответствующее ее дару. И только послушав и понаблюдав с полчаса, разобрался, что девушка здесь работает. Музыка сидов справлялась с любителями подраться лучше, чем десяток вышибал. У прилавка царили мир и гармония.

Вскоре Кедеэрн проголодался. Его запасов не хватило и на полдня, а денег не было. Не разменивать же ради кружки эля драгоценный камень. Кедеэрн задумался, а не сумеет ли заработать пару монет? Посередине ярмарки располагался помост, на котором любой желающий мог показать свою силу и ловкость. Причем без магии — это было обязательным условием. Кедеэрн пожалел, что не прихватил свой посох. С другой стороны, не стоит ему привлекать к себе всеобщее внимание. Мало ли кто его увидит. А жаль. Вот этого здоровяка, похожего на тролля, он бы с легкостью одолел.

— Хочешь подзаработать? — услышал Кедеэрн вкрадчивый шепот.

Он скосил глаза. Рядом стоял невзрачный гоблин, почти скрытый копной нечесаный пегих волос.

— Ну?

— Тогда поставь на меня. На три поединка. Выигрыш — пополам.

Кедеэрн внимательнее присмотрелся к коротышке. Гоблин был жилистым и на вид ловким.

— По рукам.

Дальнейшая потеха запомнилась Кедеэрну надолго. Гоблин оказался быстрым и бесстрашным, как ласка. Троллеподобного громилу он за три минуты отправил с помоста в толпу восторженно вопящих зрителей. Кедеэрн порадовался, что сделал ставку сразу на три поединка. Со следующим противником — гномом гоблин справился еще быстрее. А вот с выскочившим следом на помост кельпи они потанцевали на потеху зрителей четверть часа. После чего пожали друг другу руки и признали ничью.

— Сколько вышло? — немного смущенный гоблин протолкался к Кедеэрну.

— Последний поединок засчитали, как победу вам обоим, — утешил его Кедеэрн и подбросил на ладони три кожаных мешочка. — Держи.

— Договаривались же пополам, — удивился гоблин, получив два кошелька.

— Дрался ведь ты, — Кедеэрн улыбнулся. — Так что всё честно. Лучше скажи, где здесь можно купить хороший меч?

Гоблин с минуту изучал его, словно что-то прикидывая.

— На хорошее железо этого не хватит, — он кивнул на кошелек.

— У меня есть, чем заплатить.

— Тогда пошли, — гоблин решительно ввинтился в толпу.

Кедеэрн едва успевал за своим провожатым. Гоблин скрадывал дорожки, поворачивая в самых неожиданных местах. Вскоре они оказались на самой окраине торга, где в отдалении от остальных оружейников расположились гномы. Толпы покупателей у прилавка подземных кузнецов не наблюдалось.

— Они обычно с сидами торгуют, — шепнул гоблин. — Но сегодня чего-то к нам выбрались. Не иначе, слишком много товара накопилось. Или деньги очень нужны. Ну бывай. Удачи тебе, полукровка.

И гоблин исчез раньше, чем Кедеэрн успел отреагировать на язвительный тон. Впрочем, обиды он не ощутил, только сожаление, что гоблин бросил его и даже не назвался. В будущем такой помощник пригодился бы.

— Господин желает приобрести меч? — длиннобородый гном вприщур посмотрел на Кедеэрна.

— Желаю.

Гном радушно повел рукой над разложенными на простой холстине клинками. Он не расхваливал товар, только внимательно наблюдал, как Кедеэрн один за другим берет мечи, примеряясь к ним, и снова откладывает, разочарованно вздыхая.

— Сразу видно отраду воронов и ясеня битвы, — уважительно произнес гном. — Посмотри вот этот.

И он откинул холстину с лежащего в стороне меча. Простого, без изящных узоров на рукоятке, но Кедеэрн сразу потянулся к нему. Этот клинок ощущался правильно, как продолжение руки.

— Я его беру.

Гном предвкушающе улыбнулся. Но его надежде долго и со вкусом поторговаться не суждено было сбыться. Кедеэрн даже не спросил о цене. Покопался в котомке и положил на холстину небольшой драгоценный камень, сияющий всеми восемью цветами радуги. Гном жадно сглотнул.

— Этого хватит? — Кедеэрн прижал камень пальцем.

— Э-э… Да, разумеется, — гном выдержал внутреннюю борьбу с жадностью и криво улыбнулся. — Я даже добавлю пояс и ножны.

Ножны оказались под стать мечу — простыми и надежными. Кедеэрн застегнул пояс и счастливо улыбнулся.

— Завяжи ножны потуже, — посоветовал гном. — Так полагается по законам ярмарки. Здесь только стражники имеют право обнажать оружие, — он помолчал и осторожно осведомился: — Ты служишь кому-нибудь?

— Нет, — Кедеэрн заметил, как радостно блеснули глаза под седыми бровями. — А у тебя есть предложение?

— Нужно сопроводить обоз. По дорогам, — гном особо выделил последнее слово, давая ясно понять, какие дороги имеются в виду.

Кедеэрн пожал плечами. С чего-то нужно начинать. Путь наемника не так уж плох. День уже клонился к вечеру. Если смысл его последнего испытания — просто продержаться до конца ярмарки и не попасть в беду, то он его уже, считай, выполнил. И следовательно, скоро обретет свободу.

— Когда?

— А как ярмарка закончится, — ответил гном. — Утром.

Кедеэрн приуныл. Ночная ярмарка могла оказаться гораздо опаснее дневной.

— Если мы договоримся, смогу я остаться здесь ночевать?

— Само собой, — понимающе кивнул гном. — Нам охрана не помешает. А то гоблины, конечно, за порядком следят, но на окраине всякое бывает.

— А какая плата? — только тут Кедеэрн сообразил, что этот вопрос следовало задать раньше.

Гном снисходительно усмехнулся, окончательно убедившись, что подвернувшийся ему полукровка совершенно не умеет торговаться.

— Тебе серебром или выберешь нож в пару к мечу?

В оставшееся до темноты время Кедеэрн полностью истратил свою долю выигрыша. Зато наелся до отвала и впервые попробовал эль пикси, от которого ноги сами шли в пляс. К палатке гномов Кедеэрн вернулся в превосходном настроении, но своего нанимателя там не обнаружил. Вместо него торговал другой гном — повыше и помоложе.

— Ты — Эрн? — он окинул Кедеэрна быстрым колючим взглядом. — Мой брат отлучился по срочному делу. Так что обоз поведу я. Можешь звать меня Андвари. Если хочешь, поспи пока.

— Нет, благодарю, — спать Кедеэрну не хотелось совершенно. Он сел у входа в палатку, положив меч на колени, и принялся смотреть, как зажигаются по всей ярмарке разноцветные огни. Его тянуло вернуться туда, но развившееся за год чутье на опасность решительно восставало против. К тому же, здесь Паку будет легче его найти. Кедеэрн немного беспокоился, что заключил договор, не дождавшись окончания срока ученичества.

— Что там? — спросил он у Андвари, показав на мельтешение огней на западной окраине ярмарки. Заполошные крики оттуда перекрывали даже шум торговли.

— Должно быть, ничейного человека заманили и развлекаются, — равнодушно пожал плечами гном. — Не ходи, гоблины не любят, когда им мешают.

— Ничейного человека?

— Какого-нибудь бродягу, — гном презрительно поморщился. — Деревни-то на островах давно разобраны.

Теперь Кедеэрн понял. Сиды и некоторые другие фейри из сильных разделили между собой все земли Альбиона. Вместе с человеческим селениями, разумеется. И ревностно следили, чтобы соседи не похищали их людей.

— А может и не бродягу, — продолжал рассуждать Андвари. — Может, украли кого, чтобы сидов подразнить. Ох, доиграются они до войны.

Сказано это было без осуждения, даже с затаенной надеждой. Кедеэрн задумчиво посмотрел на прилавок с мечами. Мечта поднять на войну гномов, скорее всего, мечтой и останется. А вот гоблины… Судя по всему, к сидам они почтения не питают. Он пожалел, что не обратил внимание, какое оружие в ходу у стражников на ярмарке.

— А гоблины боятся холодного железа? — спросил он гнома.

— Кто как. Гоблины — они же все разные. Мелкие да, опасаются. А такие, — Андвари кивнул на подошедшего к прилавку могучего гоблина, похожего на помесь обезьяны с волком, — ничего не боятся.

— Это верно, — ухмыльнулся гоблин и ткнул когтистым пальцем в длинный нож. — Сколько?

— Десять.

— Что?! Десять за этот ржавый незаточенный кусок железа? Да он и одного не стоит!

Последовал получасовой торг, к концу которого у Кедеэрна звенело в ушах, и он напряженно ожидал, что Андвари и гоблин вот-вот вцепятся друг в друга, но вместо этого они неожиданно ударили по рукам. Довольный гоблин ушел с покупкой, а не менее довольный Андвари вытер пот со лба и убрал в кошель три золотых слитка.

— А вот и наши вернулись, — Андвари просиял еще больше.

К палатке подошли пятеро гномов — в кожаных шлемах, обшитых железными пластинами, и в таких же безрукавках. Все при оружии, ножны мечей не завязаны. Еще двое, одетые полегче, несли окованный железными полосами длинный сундук. Кедеэрн насторожился. Ни один гном ему не представился, ограничившись скупыми кивками. Происходящее нравилось Кедеэрну всё меньше. Гномы уже нарушили правила ярмарки. Что же будет дальше?

— Выходим с рассветом, — буркнул старший из отряда, — Сундук в палатку. И накройте чем-нибудь. Ты, — он ткнул пальцем в Кедеэрна, — будешь сторожить. Андвари, если что, мы на прежнем месте. Атли, останешься с ним.

И гномий отряд, не звякнув ни одной пластинкой, растворился в ночной темноте. Андвари нервно заглянул в палатку и ушел за дальний конец прилавка. Атли — один из тех, кто тащил сундук, сначала сел рядом с Кедеэрном, но постепенно переместился поближе к Андвари. Кедеэрн изнывал от любопытства. Что же они прячут?

К прилавку подвалила толпа сменившихся дневных охранников. Судя по разившему наповал запаху, они успели угоститься во всех питейных палатках. Лицо Андвари свело судорогой. Гоблины хватали с прилавка всё подряд, затевали мгновенные поединки на мечах, торговались, перебивая друг друга. Гномы едва успевали следить за товаром и считать сыпавшиеся на прилавок монеты, вперемешку со слитками.

Кедеэрн тихо поднялся и проскользнул в палатку. Скинул с сундука ветхое покрывало. Ведь должен он знать, что охраняет, верно? Сундук оказался заперт, но против ожидания без магической защиты. Гномы, похоже, полностью полагались на холодное железо. Кедеэрн поковырял в замке кончиком ножа, пробормотав открывающее заклинание. Замок щелкнул. Кедеэрн замер, убедился, что гоблины не намерены прекращать шумный торг, и откинул крышку. Внутри сундук был обит сплошными железными листами. Надо же, какое расточительство. И ради чего? Или, точнее, кого? Кедеэрн озадаченно уставился на плотно спеленутое тело. Они что, сида похитили? Причем из старших, которые боятся железа? На секунду он понадеялся, что в сундуке Оберон. Но нет, пленник был ниже ростом. Кедеэрн принюхался, ахнул и принялся разматывать полотно.

— Как они посмели?! — шипел он сквозь зубы. — Кто им приказал?! Всех убью! Только не умирай, слышишь?!

Он вытащил бесчувственного Пака из сундука. Гоблины очень вовремя заголосили, сбивая цену на какой-то особенный меч. Кедеэрн закинул Пака на плечо, разрезал заднюю стену палатки и выбрался наружу. Поколебался, но всё же снял с пояса ножны с ножом и кинул назад в прорезь. Пусть не говорят, что он не вернул плату. А виновных он из-под земли достанет.

Как вернуться отсюда в Древний лес, Кедеэрн не знал, потому метнулся на дороги, оттуда — на Землю, промахнулся мимо нужного поворота, потеряв драгоценные минуты. Жив ли Пак? Проверять было страшно. Кедеэрн остановился, только добежав до старого дуба.

— Очнись, пожалуйста! — он уложил Пака между корней. Легкое тело показалось еще более худощавым, словно Пак усыхал, как мертвая ветка.

Радом тихо возник лис. Кедеэрн беспомощно посмотрел на него.

— Что же нам делать?

Лис фыркнул и улегся хозяину Древнего леса на ноги.

— Согреть его? — Кедеэрн отстегнул меч, отбросил подальше вместе с котомкой, лег и крепко обнял Пака. Под пушистой туникой его сердце билось так редко, словно готовилось остановиться.

— Не умирай, — прошептал Кедеэрн и сморгнул слезы. — Я люблю тебя. Я всё для тебя сделаю, только живи!

Они пролежали так до утра. У Кедеэрна затекло всё тело, но он не шевелился. Пак потихоньку теплел, сердце билось чаще, он начал слабо постанывать.

— Венец…

— Что? — Кедеэрн истово понадеялся, что ему не чудится.

— Достань…

Корни под Кедеэрном шевельнулись. Он просунул между них руку и вытащил тяжелый венец из черненого серебра. Из сплетения трав в стороны торчали то ли рога, то ли ветви деревьев — голые, зимние.

— Надень… да не на меня! На себя надень! — голос Пака окреп.

Кедеэрн послушно надел венец. Пак с гордостью посмотрел на него.

— Да, из тебя выйдет прекрасный бог.

Лис поднял мордочку, оценил выражение лица Кедеэрна и быстро нырнул в ближайшие кусты.

— Нет! — Кедеэрн в ужасе отполз от Пака. — Я не хочу! Ведь ты же не умираешь, правда?!

— Конечно, не умираю, — Пак слабо улыбнулся. — Но я прожил больше лет, чем ты дней, Эрни. И я устал. Я уже не могу круглый год следить за всем. На этих островах слишком много магии, а желающих ею поживиться — еще больше. Не волнуйся, у тебя получится. Мы поделим год пополам: весна и лето — мои, а осень и зима — твои. Сиды того и гляди разделятся на Зимних и Летних. Будет тебе свита.

— Но ведь я не бог!

— Богами не рождаются, Эрни, — нравоучительно сказал Пак и сел, опираясь на ствол дуба. — Ими становятся. И чаще всего против собственной воли.

— И ты?..

— И я. Как ты думаешь, почему фейри живут не по всей Земле, а всё больше теснятся в определенных местах?

— Они селятся ближе к источникам магии.

— Верно. В древние времена источников было больше. Твори, что хочешь, трать, не считая. Мости дороги над звездами. Ох и погуляли мы… Особенно мой братец разошелся. А когда сообразили, что магия не бесконечна, было уже поздно. Источники иссякли один за другим, боги умерли или еще хуже… На всей Земле осталось всего два по-настоящему сильных источника. Сам назовешь, где они?

— Один здесь,на Альбионе, — Кедеэрн потер лоб. Какая-то важная мысль вертелась в голове, но он никак не мог ее поймать. — А второй… В Элладе, да? А твой брат — это Фавн?

— Умница! — умилился Пак. — Фавн, как старший, захватил себе лучшие владения. Теплое море, вина, хоть залейся, зимы нет. Только не учел, что северный источник сильнее. Поэтому у него сейчас тишь и спокойствие, очень похожие на начало умирания, а у меня от фейри не протолкнуться.

— А почему они не уходят на дороги? — рассеянно спросил Кедеэрт. Он всё еще ловил ускользающую мысль. — Есть ведь и другие миры с магией. Расселились бы.

— Так и знал, что ты спал с отрытыми глазами на моих уроках, — Пак вздохнул. — Фейри в большинстве своем не переносят дорог. Гномы и тролли еще в силах совершать по ним небольшие переходы, но остальные — нет. Они там просто сгинут. Сиды — исключение. Они уже не один мир сменили. И научились строить дороги не хуже древних богов.

— А Подземелье?

— Подземелье — особый случай. Оно очень близко, можно сказать, за дверью. Сиды из своих холмов запросто туда переходят. Правда, хозяева Подземелья им не особо рады. Оберон сейчас всеми силами старается наладить отношения с гномами и троллями. Искренне надеюсь, что у него получится, потому что больше фейри податься некуда. Но мы слишком углубились в будущее, а нам следует обсудить настоящее. Зима уже близко, тебе нужно многое узнать и многому научиться.

— Нет, я не согласен! — Кедеэрн хотел сдернуть венец, но тот словно прирос к голове. — Ты не имеешь права меня заставлять!

— Имею, — Пак приподнял бровь. — Не ты ли совсем недавно обещал, что всё для меня сделаешь? Так вот, стань для меня богом, Эрн.

— Ты слышал? — Кедеэрн замер и тут же щелкнул пальцами. — Вот оно, поймал! Ты всё подстроил, так?! Ты нанял гномов, ты подговорил гоблинов! Они следили за мной! Всё было игрой! Притворством!

— Железо было настоящим, — спокойно сказал Пак. — Но мне интересно, как ты догадался?

— Лес не тревожился за тебя! Мне всё казалось — что-то неправильно. Когда ты обгорел от магии Алана, за тебя каждая травинка переживала. Но в этот раз даже ветра не было, — Кедеэрн поднял меч и медленно вытащил его из ножен. — А вот теперь пора бы начаться буре, потому что я тебя сейчас убью.

Пак грустно улыбнулся.

— Убивай. Но весной я воскресну. Тебе придется скрываться от меня полгода. И снова убивать осенью. И так год за годом. У богов свои правила, Эрни. Я их хорошо знаю, потому что большую часть сам придумал. А изменить ничего не смогу, даже ради тебя.

Кедеэрн представил, как раз за разом отрубает Паку голову и выронил меч.

— Я тебя никогда не прощу!

— Простишь, — уверенно сказал Пак. — Потому что любишь. Знал бы ты, с каким нетерпением я ждал, когда ты признаешься!

— Ждал? — недоверчиво переспросил Кедеэрн.

— Да, с тех пор, как забрал тебя от Оберона. Я даже готов был признаться первым, — Пак предпринял безуспешную попытку подняться. — Проклятье на голову Андвари! Я ему это припомню, пусть только сунется хоть в одну мою реку, там и останется на пару веков комаров ловить! Эрни, ты так и будешь стоять? Мне все еще холодно.

Кедеэрн посмотрел, как Пак натягивает подол туники на острые колени, молча подошел, подхватил его на руки и понес в свой холм.

— Какой же ты красивый! — Пак принялся расплетать ему косы. — Тебе понравится быть богом, Эрн-охотник, вот увидишь.

Кедеэрн склонил голову, пролезая в тор.

— Если я охотник, то почему на венце рога? Ведь олень — это жертва.

— Потому что охотник и жертва — едины, как едины олени и трава, которую они едят. Все в мире связано, Эрни. Я научу тебя видеть эти связи.

Кедеэрн вспомнил свое вчерашнее озарение. Теперь оно уже не вызывало страха. И тут он спохватился, что не выяснил самое главное.

— А что будет с тобой в мое время года?

— Я буду спать! — Пак мечтательно зажмурился. — Триста лет мечтаю выспаться.

— Но только не в эту зиму! — Кедеэрн уложил его на постель. — Иначе я не согласен!

— Разрешаю меня будить, если у тебя возникнут срочные вопросы. Только не чаще, чем раз в месяц, — Пак сладко потянулся. — Ты мне очень нравишься в этом венце, Эрни. Но носить его постоянно необязательно. Можешь снять.

Кедеэрн с удивлением понял, что уже не замечает тяжести венца. Надо же, как быстро он с ним сроднился. Кедеэрн поискал, куда бы пристроить венец и убрал его в нишу. Спохватился, что оставил котомку со шкатулкой на поляне. И меч тоже. Ладно, не пропадут, сейчас есть дело поважнее.

— Зимовать ты будешь здесь, — поставил он еще одно условие, вытряхивая Пака из туники.

— Осторожно! Я десять лет собирал для нее перья, — Пак капризно надул губы и зарылся под меховое одеяло. — Нет уж, зимовать я буду отдельно. И не скажу, где, если ты еще раз испортишь мои вещи.

Кедеэрн, обрывающий тесемки на своей одежде, чтобы поскорее от нее избавиться, засмеялся.

— Я тебя где угодно найду. Это теперь и мой лес, — он отбросил одеяло, — И ты тоже мой.

Пак сдержал снисходительную улыбку. «Ты еще очень мало знаешь о богах, Кедеэрн, сын Рианнон. Но прямо сейчас тебе следует преподать совсем другой урок».

На поляне у брошенной котомки с важным видом охранника сидел лис. Время от времени от опасливо косился на лежащий неподалеку железный меч и размышлял, что будет, если новый бог обнаружит свое оружие проржавевшим насквозь? Пожалуй, тогда придется забыть о зимовке в теплом холме. Лис вздохнул. Выбирать приходится всегда. Но в этом и есть смысл жизни.

* * *

— Пак, проснись!

В сонную тишину тора ворвался черноволосый смерч.

— Что опять случилось? — Пак приоткрыл один глаз. И тут же нырнул с головой под одеяло, спасаясь от снежных брызг. — Мог бы плащ снаружи отряхнуть!

— Там метель, — Кедеэрн запустил руки под одеяло и пощекотал те части Пака, до которых дотянулся.

— Эрни! — Пак подскочил. — Руки сначала согрей!

— Вот об тебя и согрею, — пригрозил Кедеэрн, но всё же принялся дышать на пальцы. — А ты оказался прав. Сиды разделились. Зимний двор уже летает со мной на охоту. Оберон в ярости.

— Это только начало, — Пак сладко зевнул. — У тебя всё?

— Нет, — Кедеэрн снял венец и повесил на выступающий из стены корень. — Ко мне еще и гоблины напрашиваются. Давно хотел спросить, какой безумный бог их создал?

Пак усмехнулся.

— Фавн уверял, что ему просто было скучно. Но я подозреваю, что это было тонкой местью мне. Это все новости? Так я и думал. А до весны они подождать не могли?

— Они могли, а я нет, — Кедеэрн забрался под легкое, но удивительно теплое одеяло из опавших листьев. — Па-ак, ты уже месяц без просыпу спишь!

— Вот именно — всего лишь месяц! Ох, чуял я, надо было в старой берлоге в спячку впадать! А еще лучше — внутри дуба!

— Я бы тебя и оттуда достал!

Одеяло заходило ходуном. Притаившийся в глубине тора лис прикинулся кучей опавших листьев. Если Кедеэрн его обнаружит, как пить дать вышвырнет за шкирку наружу. А там метель. И вовсе он не подглядывает. Даже морду хвостом закрыл. И уши лапами зажал. И вообще, здесь нет никого!

— Люблю тебя… — простонал Кедеэрн. — Это у нас навсегда, правда?

Пак перестал мурлыкать.

— Нет, Эрни. Когда магия истощится по всей Земле, даже на Альбионе, тебе придется уйти вместе с остальными фейри. И тогда кончится наше «навсегда». Но до этого еще тысячи лет.

— Никуда я не уйду, — твердо сказал Кедеэрн. — Магия — она как море. С приливами и отливами. Отлив можно переждать, только нужно, чтобы люди всё время о нас помнили.

— Узнаю философию Фавна, — Пак подозрительно прищурился. — Когда ты успел с ним повстречаться?

— Он сам пригласил меня в гости, по-родственному, — Кедеэрн немного смутился, вспомнив, чем закончились их посиделки, когда изрядно захмелевший Фавн созвал со всех окрестных рощ нимф. Хороводы водить. — Ты лучше послушай, что я придумал. За морем лежат огромные земли, сплошь покрытые лесами. Там есть и дубы, и ясени. Если на Альбионе станет совсем плохо, мы переберемся туда, и своих людей захватим.

Пак тяжко вздохнул. «Покоя ты хотел? А вот не будет тебе покоя отныне и во веки веков».

— Поглядим, — он зевнул и уютно свернулся под боком Кедеэрна. — Ты, главное, одно запомни. Зачастишь в гости к моему брату, превращу в оленя и заставлю убегать от стаи волков тридцать лет без отдыха.

Кедеэрн радостно засмеялся, словно ему пообещали подарок. Погладил Пак по щеке, раздумывая, не растолкать ли его, пока не заснул окончательно? Но вместо этого начал тихо напевать колыбельную. У дальней стены что-то подозрительно зашуршало, однако Кедеэрн даже не повернулся. Он знал, где находится каждый зверь и птица Древнего леса. В том числе этот странный лис. Всё-таки надо спросить, не превращенный ли он фейри или человек?

«Так я тебе и признаюсь, — подумал лис и вольготно растянулся на мягком зеленом ковре. — Эта жизнь мне нравится гораздо больше прежней».

Снаружи, чутко принюхиваясь к метели, расположилась стая, терпеливо дожидаясь, когда выйдет молодой хозяин, чтобы снова мчаться наперегонки с ветром, загоняя добычу. И неважно, кто это будет. От Дикой охоты спасения нет.