Секундное молчание. В глазах, смотревших снизу, читалось искреннее недоумение. Коса со звоном полетела на поверхность крыши, жалуясь на небрежное отношение.
— Ты что, — Ник дернулся и отошёл от гостьи, — сдохнуть захотела?
Ник вздохнул, поднял косу, и с усилием надавив на лезвие рукой, вернул его острый край в утолщенную рукоять.
— А ты что тут делаешь? Мимо прошёл, не сказав ни слова, — Хизер присела на парапет, наблюдая как Ник нарезает круги по крыше.
— Спущусь, как уберут бардак, — он остановился напротив напарницы, разглядывая оставшуюся у самой линии горизонта красноватую полоску.
— Уже убрали. Что-то банды стали часто подбираться к резервации, — Хизер сложила руки на груди. — Кстати, нашла тут кое-что, показать? — она слегка наклонила голову, ожидая ответа.
Ник кивнул, и Хизер, худенькими руками отстегнула ремни, придерживая края сумки и напряженно сопя, вытащила из неё нечто большое. Наконец, она, улыбаясь, протянула ему свёрток. Хизер наблюдала за движениями Ника большими серыми глазами, иногда смахивая падающие на лицо пряди, выбившиеся из хвоста.
Плотная ткань сползла, и Ник увидел книгу. Она оказалась потрёпана временем и заметно обветшала, но при этом, цветные страницы сохранили краску — на них были изображены животные, растения и птицы. Последних, кстати, не видели в Риверкосте уже пару десятков лет, многие считали, что они и вовсе вымерли. Птиц не хватало. Ник, кажется ещё помнил, как они кружили над городом, когда он был совсем маленьким, но смутные образы в голове тают каждый раз, когда он силится вспомнить, какими были эти самые птицы.
— Вот это да... — он с нескрываемым удивлением принялся листать плотные страницы тяжёлой книги, попутно стирая с них многолетнюю пыль. — Неплохо она сохранилась после Столкновения.
От книги веяло прошлым — тем самым, что ни ему, ни всем тем, кто родился после Столкновения было чуждо и знакомо только по рассказам. Обедневшая природа, даже спустя около четырёх десятков лет, всё ещё не могла восстановиться, а полумёртвое побережье не спешили возвращаться животные. Хотелось бы покинуть это место, но... Он перебирал свободной рукой тёмные волосы, улыбаясь одним уголком рта.
— Только язык непонятный, — голос Хизер выхватил из размышлений. Она пожала плечами. — Я даже строчки не могу прочитать. Если бы ещё читать нормально умела.
— Ну знаешь, — Ник перелистывал страницы, — это к фермерам или Выжившим. Для передачи информации и шифра достаточно. Для выживания умение читать не так уж и важно, во всяком случае, конкретно для нас это не имеет значения.
— А ты себя тупым не чувствуешь? — Хизер скривила губы и нахмурилась.
— Не особо, — он усмехнулся. — Мне общения с Леоном хватает.
— А читать он тебя так и не научил толком...
— Старость, знаешь ли. Посмотрел бы я на тебя, будь ты Выжившей, ещё и такой же старой. Да и книг у нас почти не осталось, — Ник закрыл том передавая его обратно напарнице.
— Всё равно, чувствую себя какой-то... — она тяжело вздохнула и покачала головой — хотелось бы прыгнуть выше головы, стать лучше, умнее. — Да, согласна с тобой, не обязательно уметь читать хорошо.
Хизер замолчала, развернувшись и рассматривая город, где уже стали видны огоньки костров, факелов и светильников, тут и там вспыхивающие на улицах — люди покидали свои дома.
Лето не даёт жителям спокойно выходить на улицу днем — жара невыносимая. Солнечные лучи обжигают, и под их воздействием можно получить сильные ожоги и потерять сознание. После Столкновения нещадное светило будто сошло с ума. Леон как-то в беседах упоминал что-то про озоновый слой, но Хизер понимала его довольно смутно.
— Иди вниз, я скоро догоню, — Ник потрепал напарницу за плечо.
Хизер вздохнула, поднялась с парапета и зашагала по крыше, выстукивая металлическими подковами ботинок мерный ритм. Вскоре она скрылась в тёмном проёме выхода. Ник снова закурил и сел на парапет, рассматривая первые звёзды. С наслаждением вдыхая горький дым, он был безмерно благодарен Выжившим за то, что сигареты, как одно из самых бесполезных изобретений человечества, не исчезли. «Чувствую ли я себя тупым? Интересный вопрос. Может, так даже лучше?», — он усмехнулся, докуривая.
Город продолжал оживать — в центре, где плотными рядами стояли многоэтажки, становилось светло. Пустующие верхние этажи лишились окон и смотрели сверху тоскливо. Измученные ветрами и дождями, здания иногда обрушались, погребая под собой тех, кто жил на первых этажах. Поддерживать дома в хорошем состоянии было тяжело, и жители Риверкоста перебирались из одного в другой, снова обустраивая для себя жильё. Широкие проспекты превратились в ряды для торговцев, узкие улицы стали пристанищем для местных развлечений — чтобы не сойти с ума людям по-прежнему нужно пить и смеяться, а когда проходит так много лет, ничего не
