Ксавьер Колд (ЛП) [Мишель Валентайн] (fb2) читать онлайн

Квинн смотрит на меня с удивлением.

— Сиэтл? Серьезно? Ты осознаешь, что когда находишься так близко к Портленду, из-за любого угла может выскочить дядя Саймон?

Я вздыхаю.

— Знаю, но если он покажется, я с ним справлюсь.

— Я не сомневаюсь, детка, — произносит тетя Ди, поправляя намотанный на голову шарф. — Я слышала, что ты не дала ему спуску в Атланте. Он не был готов к тому, что ты так рьяно кинешься отстаивать свои отношения с Иксом. Моему братцу трудно осознать, что его маленькая дочка выросла.

— Нужно быть реально смелой, чтобы повести себя, как ты тогда в Атланте, сестричка, — добавляет Квинн. — Я не была уверена, что ты способна справиться с дядей Саймоном, учитывая, что ты сбежала от него, как черт от ладана, но поздравляю, ты отрастила зубки.

— Спасибо.

Мне было очень сложно перечить отцу, но я рада, что смогла донести до него, что люблю Ксавьера. Отец должен понять, я не собираюсь возвращаться в Портленд и выходить за Хорхе. Ксавьер полностью завладел моим сердцем.

Я смотрю на свой мобильный.

— Не могу поверить, что уже пять часов.

— Пять? Вот черт. — Квинн, как ужаленная, подскакивает со стула. — Я должна быть на работе через сорок пять минут. Дай мне переодеться, и я подвезу тебя, Анна.

— Как скажешь.

Стоит Квинн покинуть комнату, тетя Ди устремляет свой взгляд на меня.

— Знаю, что говорю об этом каждый раз, но ты не думала позвонить отцу? Мой бедный брат сходит с ума от мысли, что ты связалась с нищим борцом.

— Он рестлер, — поправляю я ее.

— А есть разница?

— И большая. Не только в том, что Ксавьер должен быть в определенной форме, но и в том, что он следует сценарию и создает для фанатов шоу. А борцы просто выходят на ринг и сосредотачиваются на том, чтобы причинить противнику как можно больший вред. Рестлинг же… это смесь спорта и актерского мастерства.

— Квинн рассказала мне, что ты тоже теперь участвуешь в шоу. Ты тоже бьешь кого-то на ринге? Твой папаша прилетит как ракета, если увидит такое по телевизору.

— Меня этому не учили, так что до такого не дойдет. — И тут я осознаю, что именно она произнесла. — Хочешь сказать, папа смотрит «Напряжение»?

— Каждый эпизод. Говорит, что его это в какой-то степени успокаивает. Он переживает за тебя.

— Не могу в это поверить. Он ненавидит рестлинг.

Она протягивает руку и накрывает мою кисть, лежащую на столе.

— Возможно. Но он любит тебя, пусть иногда ты и думаешь, что это не так. Он суров, и я нисколько не оправдываю то, что он пытается указывать тебе, как жить. Но прекрасно понимаю его страх потерять единственную дочь. Не знаю, что бы я делала, если бы Квинн перестала разговаривать со мной.

— Не думаю, что это когда-то случится. Квинн слишком любит тебя.

— Когда-то и ты любила своего отца.

— Я все еще люблю его. Просто прямо сейчас я зла на него.

— Тогда пообещай мне, что, когда вы оба слегка остынете, ты дашь ему шанс извиниться перед тобой. Саймон не плохой человек, но ему сложно признать, что он не всегда бывает прав. Он такой с детства. Осознав, что я никогда не буду подчиняться его воле, он перестал пытаться изменить меня. Он смог принять мой сумасшедший образ жизни, даже если так и не понял его.

— Ты думаешь, у нас так получится? Сейчас я чувствую, что он ненавидит меня за то, что я бросила Хорхе и огорчила семью.

Тетя Ди улыбается.

— Он любит тебя, детка, а любовь всегда побеждает.

Квинн, уже одетая в рабочую униформу с нашивкой «Собственность ресторана «У Ларри», врывается в комнату словно ураган.

— Готова, Анна?

— Ага, — я с трудом поднимаюсь с места, потягиваясь и пытаясь избавиться от боли в спине, возникшей после сна на твердом деревянном полу, — могу я попросить об одолжении?

— Все, что угодно, — немедленно отвечает Квинн.

— Одолжишь мне тот надувной матрас, на котором я спала, когда только приехала?

Квинн удивленно изгибает бровь.

— Без проблем, но зачем он тебе?

Сначала мне хочется рассказать ей правду. О том, что Ксавьер не может войти в комнату матери или лечь спать на диване в гостиной, потому что именно там она умерла, но я решаю сохранить факты его душераздирающего прошлого при себе.

— Там такая кровать, словно спишь на полу. Даже надувной матрас будет удобнее.

— Хорошо, я достану его из кладовки.

Она исчезает и вскоре возвращается с матрасом, одеялом и постельным бельем, которыми я пользовалась раньше.

— Подумала, что они тебе тоже пригодятся. Тем более, они отлично подходят к матрасу.

Я беру вещи в охапку.

— Спасибо, с ними будет гораздо лучше.

Квинн улыбается.

— Прекрасно, а теперь выдвигаемся, пока я не опоздала, и Энди не оторвал мне голову.

Я смеюсь и через плечо прощаюсь с тетей Ди, уже следуя на выход за Квинн.

Квинн болтает без умолку, пока мы укладываем вещи в багажник ее машины.

— С тех пор, как стервозину Элис вышвырнули на улицу, все стало намного лучше. Энди повысил меня до начальника смены, ты представляешь? Он говорит, что знает, на меня можно положится.

— Поздравляю! Это отличные новости.

— Спасибо. Сейчас лишние деньги точно не помешают. Свадьба — дорогое удовольствие.

Мы садимся в машину, и от упоминания о свадебных расходах моя улыбка исчезает. Отец откладывал каждую копейку на ту свадьбу, что они с мамой планировали для нас с Хорхе. Вспоминая об этом, я ощущаю вину перед своей семьей, потому что у нас никогда не было лишних денег.

Квинн заводит машину.

— О-оу, что не так, Анна?

— Все в порядке. — Я совсем забыла, как хорошо она меня знает.

— Не отмазывайся, — она поворачивается ко мне, выруливая на шоссе, — я знаю этот взгляд. Твоему милому личику не идет грустная гримаса, особенно этим зеленым глазам. Говорят, что глаза — зеркало души.

Я отворачиваюсь и смотрю в окно, в надежде скрыть свои эмоции, но то, что вижу, заставляет меня открыть рот в изумлении.

— Ксавьер? — шепчу я.

— Дело в нем?

— Нет… то есть да, — я путаюсь в словах, осознав, что говорю вслух, — я вижу его.

— Где? — она ахает, увидев ту же сцену, что и я. — О черт, нет.

Квинн, таранит колесом бордюр, резко разворачивая машину и поворачивая на ту сторону улицы, где стоит Ксавьер.

— Ты собираешься убить его или оставишь это удовольствие мне? Не спускай ему это с рук, Анна, пробуди свою внутреннюю стерву.

— Она и так уже проснулась, — я открываю дверь автомобиля, — не глуши мотор.

— Как скажешь, — отвечает Квинн.

Я направляюсь в сторону Ксавьера. Сердце прыгает в груди, а по венам, кажется, течет чистый адреналин. В голове вертятся тысячи слов, которые мне хочется прокричать ему в лицо. Я судорожно вздыхаю, проходя мимо садящейся в белый «Мерседес» женщины, которая только что поцеловала моего мужчину.

Что это за сучка?

Ксавьер сразу же поднимает руки в защитном жесте, и по его шокированному лицу понятно, что он не ожидал увидеть меня.

— Анна… Это не то, что ты думаешь.

— Прекрати. Я знаю, что я видела. Ты поцеловал ее! — По моим щекам текут слезы от ощущения предательства.

Я снова вернулась в ту ночь, когда Дина пробралась в номер Ксавьера в одном нижнем белье. Он снова обидел меня. Что ему нужно, чтобы перестать спать со всеми подряд за моей спиной?

Я смахиваю слезы и пристально смотрю на него, ожидая объяснений, почему его целует другая женщина. Ксавьер тянется ко мне, но я отбрасываю его руки.

— Нет. Не прикасайся ко мне. Объяснись.

Взгляд его синих глаз смягчается.

— Анна, прошу, успокойся.

— Господи, и вот это она? Как ты с этим смирился?

Обернувшись на голос, я вижу шикарную латиноамериканку, которая минуту назад находилась рядом с Ксавьером.

Она стоит рядом с открытой дверью автомобиля и смотрит на нас.

— Серьезно, Икс, что ты в ней нашел?

Правдивость ее слов ранит меня. Сотни раз я спрашивала себя, зачем ему я, когда он может обладать любой женщиной, какую захочет.

— Сядь в машину, Энжи, — приказывает Ксавьер. А поскольку она не думает повиноваться, он добавляет: — сейчас же.

Энжи пожимает плечами.

— Думаю, я лучше постою здесь и посмотрю, как ты будешь выкручиваться и объяснять наш поцелуй своей маленькой подружке.

— Нихрена мы не целовались, — огрызается он, — ты поцеловала меня. Это разные вещи.

Она коварно улыбается.

— Однако ты не сказал мне «нет». Если эта девочка хочет быть с тобой, ей пора узнать, что ты не принадлежишь к племени однолюбов.

— Заткнись, Энжи. Тебя это, нахрен, не касается.

От его тона я вздрагиваю. Точно так же он разговаривал с Диной. Так вот как он говорит с женщиной, когда отношения закончены? И меня ждет то же самое?

— Прекрасно, — выдыхает Энжи и перекидывает свои длинные черные волосы через плечо. — Но если ты передумаешь и решишь принять мое предложение, ты знаешь, где меня искать.

Сказав это, она садится в машину, захлопывает дверь и выезжает на улицу.

Я смотрю на Ксавьера и сжимаю руки.

— Еще один старый друг?

— Не беспокойся о ней, — отвечает он без единой эмоции на лице. Затем тянется ко мне, но я отхожу прежде, чем он успевает дотронуться. — Ну же, давай уйдем отсюда.

У меня дергается щека.

— Нет. Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь мне, почему я нахожу тебя на улице, целующим бывшую подружку.

— Она никогда не была моей подружкой.

— Тогда еще одну девушку, с которой у тебя были особые договоренности? Как с Диной?

— Что-то типа того.

— И со мной так будет однажды? Просто еще один друг по перепиху?

Он потирает лицо руками.

— Сколько раз я должен объяснять, что ты для меня другая? У тебя нет ничего общего с женщинами из моего прошлого.

— Откуда я знаю, что ты не кормил их той же ложью, что и меня? Я не переживу, если ты разобьешь мне сердце, Ксавьер.

— Этого никогда не произойдет.

— Тогда объясни, почему ты был с ней? — Я жажду добиться правды от него.

Он напрягает челюсть, и я могу поклясться, что он что-то скрывает.

— Я не могу, — отвечает он.

Мое сердце разлетается на куски, и я обхватываю себя руками, в надежде собрать его воедино.

— Как я могу доверять тебе, если ты от меня что-то скрываешь?

— Есть вещи, которые тебе не нужно знать, милая, — отвечает он прохладно. — Хватит того, что я уже сказал.

Я обхватываю себя за плечи.

— Этого недостаточно.

Осознав, что больше я ничего от него не добьюсь, я отступаю к машине Квинн.

— Найди меня, когда решишь рассказать правду.

Он остаётся стоять там, с непроницаемым выражением на лице, не делая попыток меня остановить.

Полностью уничтоженная, я разворачиваюсь и бегу к «Хонде», не осмеливаясь оглянуться назад.

— Поезжай, — командую я, захлопнув дверь машины.

Квинн ничего не спрашивает, молча переключает передачу и устремляется вперед.

— Вот дерьмо. Что там произошло?

Я кладу голову на руки.

— Я не уверена.

— Кто эта женщина?

Я щипаю себя за переносицу. Хотелось бы мне самой знать больше.

— Ее зовут Энжи, и, кажется, они встречались в прошлом.

— В прошлом? Ты имеешь в виду бывшая подружка?

— Подружка — это громко сказано. Ксавьер никогда не называет так своих бывших.

— Хочешь сказать, что он просто трахал ее раньше? И какого хрена они делали вместе?

— Он мне не сказал. Оказывается, это не мое дело, — стоит повторить это вслух, и моя нижняя губа дрожит. — Ты думаешь, они… о боже.

Слезы текут рекой. Одна мысль о том, что Ксавьер был с другой женщиной разрывает меня на части, я еле дышу. Я прикрываю рот руками, пытаясь заглушить рыдания, но бесполезно. Боль невыносима.

— О, Анна, — Квинн берет меня за руку, — я уверена, что он не делал этого. Ксавьер, может, и типичный мужик, но он не дурак. Он не будет рисковать потерять тебя из-за какой-то шалавы.

— Он уже так делал. С Диной. — Я делаю глубокий вдох.

Квинн хмурится.

— Я знаю, это звучит так, словно я на его стороне, но вся эта ситуация с Диной произошла еще до того, как вы начали встречаться. Ты, правда, думаешь, что он продолжит так себя вести, когда вы официально вместе?

— Я не думала, что он будет, но почему тогда он не может объяснить, что он с ней делал? Я видела, как она поцеловала его, и он не сделал ни малейшей попытки развеять мои сомнения, когда я предположила худшее.

— Что именно он сказал?

Я всхлипываю, пытаясь выровнять дыхание.

— Что есть вещи, о которых мне не стоит знать.

Квинн задумчиво морщиться.

— Ты доверяешь ему?

— Да, но иногда это очень сложно из-за всех секретов, которые он хранит. Он так редко открывается, и у меня всегда есть миллион вопросов, на которые он отказывается отвечать. А увиденное сегодня… пошатнуло мою веру в наши отношения. Черт знает, что еще могло там произойти. Теперь я постоянно буду переживать.

— Так скажи ему об этом. Честность — это главное в отношениях. Поверь мне. У нас с Броком ушло много времени на то, чтобы это понять. И как только мы к этому пришли, все стало намного лучше.

— Легче сказать, чем сделать, Квинн. Ксавьер не любит говорить о своем прошлом. Стоит поднять эту тему, он сразу злится. Он… — я на секунду замолкаю, но решаю, что немного информации о прошлом Ксавьера не повредит, — у него было действительно тяжелое детство. У меня сердце разрывалось от его рассказов. И если он умалчивал от меня такое, то что еще он может скрывать?

Она на мгновение замолкает, а потом произносит:

— Поговори с ним. Объясни ему, что ты чувствуешь.

По моему лицу катятся слезы.

— Что если он откажется объяснять, почему проводил время с этой девицей?

— Если он не готов быть полностью честным с тобой, несмотря на то, какую боль тем самым причиняет тебе, то, может быть, пора подумать о том, что Ксавьер не самый подходящий для тебя мужчина?

Как только я полностью осознаю смысл слов Квинн, мое сердце сжимается. Как бы я этого не отрицала, но она может оказаться права. Я не смогу всю жизнь терпеть такую боль из-за того, что Ксавьер отказывается посвящать меня в детали своего прошлого и настоящего.

Ясно одно. Нам с Ксавьером нужно во всем разобраться прежде, чем станет слишком поздно.

Глава 15

Анна

Стоило Элис уйти, и бар «У Ларри» снова стал приятным заведением. Почти все кабинки заполнены, что, несомненно, хорошо для Квинн, потому что каждая заработанная ею монетка идёт на оплату свадьбы.

Со времени моего последнего визита, Тайлера повысили от повара до бармена. Броку не хватает его на кухне, но посетителям действительно нравится видеть приветливого улыбающегося Тайлера за стойкой.

— Выпьешь еще, Анна? — спрашивает Тайлер, протирая стойку рядом со мной.

Я пялюсь на почти пустой стакан передо мной и понимаю, что осталась всего пара глотков.

— Не откажусь, было вкусно.

Тайлер усмехается.

— Еще чуть-чуть, и я перестану тебе наливать.

— Почему? — Недоумеваю я. — Мне нравится этот фруктовый «Секс на берегу».

— Ты имеешь в виду «Секс на пляже»? — Моя ошибка рассмешила его. — Ты все пьянее, кажется, тебе хватит. Энди надерет мне задницу, если я позволю тебе напиться здесь в хлам.

— Какая ему разница. Я клиент и я плачу. — Машу ему рукой, чтобы уходил, и случайно опрокидываю свой стакан. — Упс, извини.

Я пытаюсь дотянуться до стакана, но Тайлер оказывается быстрее.

Затем он вытирает разлившуюся жидкость.

— Думаю, пора притормозить с алкоголем и немного поесть.

Я вздыхаю, разочарованная, что не получу больше выпивки.

— Ладно, я закажу гамбургер.

— Будет сделано, — говорит Тайлер, вбивая мой заказ в компьютер.

Я смотрю на Квинн, увлеченно флиртующую с Броком, она облокотилась на стойку, с которой официанты забирают готовые блюда.

Вместе они такие милашки, и если бы я не опасалась смутить Квинн перед полным залом посетителей, я бы прокричала им, что они чертовски сладкие.

Квинн замечает, что я смотрю на них, и, удивленно вскидывает бровь, направилась ко мне.

— Как дела, сестренка? Выглядишь повеселее.

— Так и есть. — Я с улыбкой тянусь за своим бокалом. Но он оказывается пуст, и моя нижняя губа непроизвольно оттопыривается от обиды. — Должно быть, что-то не так с этими напитками, я никак не могу перестать улыбаться.

— Сколько ты позволил ей выпить? — обращается она к Тайлеру.

Он закидывает полотенце для посуды на плечо и ерошит рукой свои светлые волосы.

— Это был ее шестой.

— Шестой? Черт побери, Тайлер! Я просила помочь ей расслабиться, а не споить ее. Если ты нальешь ей еще, она не сможет даже дойти до двери.

Тайлер поднимает руки, защищаясь.

— Остынь, это всего два бокала в час. Уверен, она расслабилась, как следует.

— Это норма для того, кто привык выпивать, — вздыхает Квинн. — Анна не пьет, в последний раз ей хватило двух бокалов.

— Эй, — я замолкаю, чтобы случайно не икнуть, — я думаю, что все в порядке. Я всего лишь раз опрокинула бокал.

— Я знаю, — Квинн гладит меня по руке, — но как только ты попытаешься встать, алкоголь свалит тебя с ног. Я хочу, чтобы ты просидела тут еще полчаса, мне нужно доработать смену, и мы сможем пойти домой.

Я поднимаю руку и показываю большой палец.

— Как скажешь. Я никуда отсюда не сдвинусь.

— Договорились. — Квинн смеётся и даёт Тайлеру указание следить за мной и попытаться меня протрезвить.

Передо мной появляется чашка кофе, я смотрю на Тайлера, который надевает фартук.

— Не люблю черный, не сделаешь мне айс-кофе?

Он качает головой и дает мне ложку и четыре пакетика сливок.

— Это максимум, что ты можешь здесь получить, чтобы подсластить свой кофе.

Я открываю сливки и опрокидываю их в чашку.

— Ты такой милый, Тайлер.

Застенчивая улыбка освещает его лицо, а щеки слегка краснеют.

— Ты тоже, — он замолкает на мгновение, а затем спрашивает: — Ты все еще встречаешься с Феноменальным Иксом?

— Ты знаешь, кто он? — удивляюсь я.

— Конечно, я знаю. Мне нравится рестлинг. Икс просто монстр на ринге.

— Да, он такой, — вздыхаю я. — Большинство боится его до усрачки.

— Поэтому я не мог набраться смелости пригласить тебя куда-нибудь, когда узнал, что вы вместе. Я понимал, что у меня нет шансов.

Я размешиваю кофе и мысленно переношусь туда, где видела Ксавьера последний раз.

— Мы поругались, или что-то вроде того.

Мне оказывается слишком легко это признать, и я думаю, что Квинн права насчет меня и алкоголя. Обычно я не откровенничаю в баре.

Тайлер опирается о барную стойку напротив меня.

— Из-за чего?

— Он позволил другой женщине поцеловать его.

Тайлер удивленно изгибает бровь и качает головой.

— Он идиот, если решил бросить тебя.

Уголок моих губ приподнимается в легкой улыбке.

— Спасибо, это так мило.

— Это правда. Любой мужчина, кто разрушит отношения с тобой — идиот. Не только потому, что ты очень привлекательная, но ты еще и самая добрая девушка, какую я встречал. — Он вздыхает и кладёт передо мной счет. — Ненавижу об этом говорить, но Энди оторвет мне голову, если я не получу с тебя оплату.

— Все в порядке, я совсем забыла про счет. — Я тянусь к маленькому белому листочку, но чья-то рука выхватывает его поверх моего плеча, не дав мне даже дотронуться.

Рядом со мной стоит широкоплечий темноволосый мужчина, покрытый татуировками от самой шеи. Он улыбается, и в его темных глазах играют искорки.

— Я оплачу.

— О, м-м-м… — я смущаюсь, вспоминая случай в аэропорту, который взбесил Ксавьера. — Спасибо, но я сама способна за себя заплатить.

Мужчина садится на стул рядом со мной, все еще сжимая счет в руке.

— Считай это чем-то вроде «добро пожаловать в наш город».

— Что заставило вас подумать, что я здесь недавно? — удивляюсь я.

Он изучает мое лицо, словно пытаясь придумать ответ на мой вопрос.

— Никогда тебя здесь не видел.

Я поджимаю губы.

— Забавно, потому что я раньше здесь работала. Вы бы видели меня, если бы были здесь завсегдатаем.

Он кивает и проводит рукой по волосам. Мое внимание привлекает его синяя футболка, а точнее странные символы на рукаве — коса и знак доллара, заключенные в квадрат. Определенно, это что-то самодельное, потому что в магазинах мне такого не встречалось.

— Ты меня раскусила. Я просто искал предлог познакомиться с симпатичной леди.

Жар охватывает мое лицо, и уверена, что краснею. Не знаю, то ли от выпитого алкоголя, то ли от его нехитрого комплимента.

— Очень мило с твоей стороны, но я не могу позволить тебе оплатить мой счет. У меня есть парень.

— Он реально огромный и устрашающий, — кричит Тайлер из-за стойки бара, — и он прямо у тебя за спиной.

Я резко поворачиваю голову и вижу Ксавьера, стоящего на входе. Его длинные волосы еще влажные после душа, он одет в отлично сидящую на нем футболку, джинсы и ботинки. И совершенно не сомневался, где меня искать, раз я не явилась в дом после нашей ссоры.

Внезапно я начинаю волноваться из-за парня, сидящего рядом со мной, потому что Ксавьер сходит с ума от ревности, стоит какому-то мужчине со мной заговорить. Парень пытался быть милым, и мне не хочется, чтобы Ксавьер вышиб из него дух.

Однако этот парень совсем не выглядит обеспокоенным. Более того, он даже не поворачивает голову, чтобы посмотреть на того, кем его пытается напугать Тайлер. Вместо этого он выуживает из заднего кармана бумажник и кладет стодолларовую банкноту на барную стойку.

Я чувствую, как колотится пульс, стоит нам с Ксавьером посмотреть друг другу в глаза. Затем он переводит взгляд на парня рядом со мной. Даже находясь по другую сторону помещения, я могу видеть, что тело Ксавьера напрягается. Затем он распрямляет плечи и направляется ко мне.

— Вот дерьмо, — произносит Тайлер у меня за спиной, — мистер, вам лучше уйти.

— Я уйду, когда захочу, и никто меня не заставит.

— Ты покойник, — бормочет Тайлер, отходя к другому краю стойки.

Ксавьер встаёт рядом со мной, сжимая и разжимая кулаки, но его взгляд направлен на моего соседа.

— Пойдем, Анна.

Это не приглашение, а приказ. После того, как он вел себя сегодня, я не собираюсь позволять ему командовать.

— Нет. Может быть, я еще не собираюсь уходить. Я уже сказала тебе, что могу сама о себе позаботиться.

— Да, Икс, она сказала, что у нее все под контролем, — усмехается парень.

Я чувствую, что ничем хорошим это не закончится.

Ксавьер щурится, и на лице у него ходят желваки.

— Заткни свой поганый рот, пока я не сделал это сам.

— Ксавьер! — прерываю я его, пока он не озверел и снова не попал в неприятности.

— Анна… — он произносит мое имя в особенно сексуальной манере.

Мое тело предает меня, реагируя определенным образом, потому что я все еще схожу по нему с ума.

— Пойдем. Сейчас, — добавляет он.

Парень разворачивается на стуле, усмехаясь, и мне хочется приказать ему повернуться обратно, если он не желает умереть, но кажется, что гнев Ксавьера его веселит.

— Какого хрена ты лыбишься? — рычит Ксавьер.

Я вскакиваю на дрожащие ноги, чтобы остановить этот конфликт, пока еще возможно.

— Я, нахрен, урою тебя прямо тут, чтобы ты, блять, не приближался к тому, что принадлежит мне.

Я кладу руку Ксавьеру на грудь.

— Не надо. Ничего не случилось.

— Нихрена подобного. Я вижу, что здесь происходит.

— Остановись, — умоляю я.

Его взгляд фокусируется на мне.

— Ничего. Не. Случилось, — я стараюсь произносить слова медленно и четко, несмотря на то, что мой пьяный голос дрожит, я должна показать Ксавьеру, что не шучу.

— Анна, этот парень… — он замолкает, как будто пытается не сказать лишнего. — Этот хрен должен усвоить гребаный урок.

Я качаю головой.

— Не должен. Уйми свой гнев.

Он щурится, и я понимаю, что напряжение не покидает его. Единственный способ — это увести его, значит, мне придется сдаться и пойти с ним.

— Просто остановись, и я пойду туда, куда ты захочешь.

На мгновение он отводит от меня взгляд. Он пялится на парня за моей спиной, как будто размышляя, стоит ли уходить или все-таки ввязаться в драку. Затем снова смотрит на меня и обхватывает рукой мой локоть.

— Пойдем.

Он ведёт меня к выходу, я слегка спотыкаюсь, а мои ноги немеют от выпитого алкоголя.

Ксавьер рычит, без труда таща меня за собой.

— Ты не должна пить без меня. Если бы не я, кто бы остановил этого придурка, который пытался тебя подцепить?

Мы выходит на прохладный ночной воздух, и я сбрасываю с себя его руку.

— У меня все было под контролем. Никто в этом баре не собирался навредить мне, особенно под присмотром Квинн и Тайлера. Ты должен перестать все время оберегать меня. Твои собственнические замашки становятся проблемой. Позволь мне жить, Ксавьер!

Он прищуривает голубые глаза.

— Жить? Если попадать в беду теперь называется «жить», то прости, что разрушил твое веселье!

— Там ничего такого не происходило. Я бы поняла, если бы мне что-то угрожало, — парирую я. Меня злит, что он считает меня неспособной позаботиться о себе глупышкой.

— А вот здесь ты ошибаешься, красавица. Жестокий мир намного ближе, чем ты думаешь, а ты ничего не заметишь, пока он не укусит тебя за попку.

Его слова отдают горечью. И хотя мне не пришлось пережить такой же ад, что и ему, жизнь с моим отцом нельзя назвать поездкой на пикник. Я чувствую, что сильно повзрослела с момента отъезда из Портленда и стала лучше разбираться в окружающем мире.

Я зарываюсь пальцами в волосы и пытаюсь сделать глубокий вдох, но чувствую, что не могу дышать, как будто что-то душит меня.

— Может быть, несколько дней в разлуке помогут нам, — слова вырываются прежде, чем я успеваю их осознать.

Глаза Ксавьера расширяются, и, могу поклясться, я шокировала его.

— Анна…

— Нет, Ксавьер. Я уверена. Мы только и делаем, что ссоримся. Ты готов оторвать мне голову, если посторонний мужчина уделяет мне каплю внимания, и при этом продолжаешь скрывать от меня секреты и говоришь, что целующая тебя незнакомая женщина — это не мое дело.

Не могу представить себе жизнь без этого мужчины, но не хочу быть следующей женщиной, которую он использует и выбросит. Однажды он велел мне требовать уважения к себе, это я и делаю.

— Это не то, что ты думаешь, Анна. Она ничего не значит для меня.

Он снова пытается выкрутиться, так и не дав мне честного ответа.

Если он действительно любит меня так сильно, как говорит, то он должен честно рассказать мне обо всем, что связывает его с Энжи. Мы должны покончить с этим до того, как я уеду на съемки «Напряжения». Если я не буду знать правду, все мои мысли будут только о том, чем занимается Ксавьер.

Я обхватываю себя за плечи.

— Тогда расскажи мне, кто она для тебя.

— Я уже объяснял.

— Нет, ты не объяснил. Ты отказался говорить, почему встретился с ней.

Он шумно выдыхает.

— Она подвезла меня обратно к мотоциклу. И все. Тебе не о чем беспокоиться.

— Как я могу не беспокоиться? Мне скоро уезжать, а ты окружен женщинами, которые мечтают переспать с тобой.

Он смотрит на меня, его взгляд настолько интенсивный, что по моему позвоночнику пробегает дрожь.

— И ты думаешь, что я не беспокоюсь о том же самом каждую минуту каждого гребаного дня? Куда бы мы ни пошли, все мужики не могут оторвать глаз от тебя. Что, если в один прекрасный день ты осознаешь, какой я ублюдок, и бросишь меня ради кого-то получше? Видит бог, я тебя недостоин, и я жду того дня, когда ты тоже это осознаешь.

Его слова отрезвляют меня, и я вспоминаю нашу беседу с Нетти.

Я обхватываю его лицо руками так, чтобы смотреть прямо в его пронзительно-голубые глаза.

— Я никогда тебя не оставлю.

Он прикрывает глаза и склоняется ко мне.

— Я молюсь об этом каждый день. Больше всего на свете я боюсь тебя потерять, поэтому и стерегу тебя, как пес.

— Ты должен перестать бояться этого. Никто не собирается тебя бросать, — шепчу я. — Ты должен позволить себе видеть в жизни хорошее. Должен начать доверять мне.

Он берет мое лицо в руки и смотрит мне в глаза.

— У медали две стороны, милая. Если я расскажу тебе некоторые вещи, они принесут тебе больше горя, чем радости. Я не хочу, чтобы ты переживала, поэтому и не рассказал про сегодняшний день подробнее. Просто знай, что я никогда никого не любил так, как тебя, и я никогда не причиню тебе боль. Я обещаю. С тех пор, как я встретил тебя, у меня даже в мыслях не было дотронуться до другой женщины. Верь мне, когда я говорю, что делаю все только для того, чтобы защитить тебя. Я люблю тебя, Анна. Только тебя. И я хочу быть рядом с тобой вечно. Я не сделаю ничего, что может разрушить наши отношения.

Мольба в его глазах убеждает меня, что он говорит правду, он действительно не хочет причинить мне боль. Несмотря на то, как зла я была на него ранее, у меня больше нет на это сил.

Как я могу требовать от Ксавьера доверять мне, если сама не верю ему.

Он наклоняется и прислоняется лбом к моему.

— Пожалуйста, Анна, не злись, я не могу видеть тебя такой расстроенной.

— Я не сержусь на тебя, но мы должны быть предельно честны друг с другом, если хотим сохранить что-то между нами.

Он вздыхает, и моих губ касается его теплое дыхание.

— Я никогда не лгал тебе. И готов делиться с тобой всем, кроме этого. Это тебе знать не стоит.

— Когда ты так говоришь, я только сильнее переживаю.

— Перестань. — Он гладит мою щеку пальцем и приподнимает вверх мой подбородок. — Все будет в порядке. Я позабочусь об этом.

— Может быть, если ты расскажешь мне, что происходит, и от чего ты пытаешься меня уберечь, то я смогу помочь тебе?

Он качает головой, и прядь темных волос падает ему на лоб.

— Нет, милая, с этим могу справиться только я.

Я достаточно хорошо знаю Ксавьера, чтобы понимать, он не откажется от своего решения. У меня нехорошее подозрение, что прошлое Ксавьера вернулось и идет за нами по пятам.

Я вздыхаю.

— Раз ты не доверяешь мне достаточно, чтобы поделиться этим, боюсь, что мне нужно некоторое время подумать. Обо всем этом. О нас.

Беспокойство отражается в его глазах, когда он понимает, о чем я говорю.

— Анна…

Я тяжело вздыхаю, и мне требуется каждая капелька силы, чтобы взять себя в руки и сделать шаг назад из его теплых объятий.

— Мне нужно время. Можешь отвезти меня завтра в аэропорт, но сегодня я переночую у тети Ди.

Выражение страдания на его лице почти заставляет меня сдаться, остаться рядом с ним и позволить ему держать меня в неведении. Но если я продолжу жить во тьме его тайн, то не прощу себе, что не боролась и не выяснила правду.

Слезы жгут глаза, я разворачиваюсь и бегу обратно в ресторан. Потому что последнее, чего я хочу, чтобы Ксавьер видел меня плачущей.

Глава 16

Ксавьер

Невыносимо трудно было позволить Анне уйти и не пытаться ее удержать. Она требует правды. Я полностью ее понимаю, но это не означает, что я готов предоставить эту правду.

Я смотрю в звездное небо, надеясь, что где-то там отыщется способ все исправить. Мне невыносимо быть причиной ее страданий, а последнее время я только и делаю, что причиняю ей боль. Был бы я хорошим человеком, то отпустил бы ее навстречу мужчине, который не будет обижать ее каждую гребаную минуту.

Я просто не умею строить отношения.

Мое внимание привлекает входная дверь ресторана.

Придурок, который сидел рядом с Анной, мерзко улыбаясь, направляется в мою сторону.

— Бишоп передает привет.

Адреналин несется по моим венам, и я позволяю этому куску дерьма подойти поближе.

Я точно знаю, почему он вокруг нее ошивался. Символы на его футболке — это знак принадлежности к банде Бишопа. Такой был и на моем предплечье, и мне стоило немалых трудов перекрыть его другими татуировками.

Сейчас, когда Анна нас уже не слышит, нет смысла играть в игры.

— Что за хрень ты мне только что сказал?

Он пожимает плечами, словно моя реакция его не волнует, но я-то знаю. Если он из местных, то он обо мне слышал и должен понимать, что я за секунду его прикончу. Это и помогло мне когда-то стать правой рукой Бишопа. Все знают, что не стоит меня задевать.

— Бишоп дает тебе месяц, чтобы ты разобрался со всей своей херней и сделал, что должен. Иначе в следующий раз мы с твоей подружкой познакомимся поближе.

Жар охватывает меня.

— Ты. Блять. Не. Посмеешь. Тронуть. Ее.

Он усмехается.

— Ты не сможешь быть всегда рядом, Икс. Ее было так легко завалить и забраться сверху. Не думай, что я не сделаю этого снова.

— Клянусь, я убью каждого из вас, уебки.

Он смеётся, и моя грудь ходит ходуном, а кулаки сжимаются сами собой. Я бросаюсь вперед, и усмешка исчезает с его лица, одним молниеносным движением он приподнимает край футболки.

Свет от вывески бара отражается на пушке, заткнутой за ремень его штанов.

— Стой, блять, на месте.

Мой взгляд мечется к пистолету и обратно к его лицу.

— Если ты думаешь, что пушка помешает мне прикончить тебя, то ты плохо меня знаешь.

— Ты не быстрее пули, Икс.

Я не отвожу от него взгляд.

— Хочешь проверить эту теорию? Я смогу тебя убедить. Если хочешь остаться цел, вали отсюда.

Он делает шаг назад.

— Последнее предупреждение, Икс. Сделай, что сказал Бишоп, иначе мы вернемся.

Я скалюсь.

— Если появишься еще раз, я буду твоим могильщиком. Никто не притронется к ней. Ни. Один. Из. Вас. Беги и передай это Бишопу.

Напряжение висит в воздухе, пока он не отходит и не запрыгивает в черную машину. Шины взвизгивают, и он выруливает с парковки.

Стоит ему уехать, и мои руки дрожат, адреналиновый всплеск пошел на спад.

Несмотря на то, что Анна будет в Детройте, кажется, я должен сдержать свое обещание быть ее личным телохранителем круглосуточно, семь дней в неделю. Понимает она это или нет, но она не способна самостоятельно справиться со всеми проблемами, что будут ее окружать. И она нуждается в моем присмотре.

Прождав на парковке, пока не закончится смена Квинн, я провожаю их с Анной до дома, оставаясь при этом незамеченным. Меня успокаивает мысль, что я знаю, кто находится рядом с Анной. И раз она не хочет возвращаться в дом в Сикоморе со мной, я должен любым другим способом убедиться, что она в безопасности. И стоит начать с поиска подходящего места для байка рядом с домом ее тети. Потому что я намереваюсь провести здесь всю ночь, присматривая за домом.

Глава 17

Анна

За рулем маленькой «Хонды» Квинн Ксавьер смотрелся бы почти комично, если бы не выглядел настолько уставшим этим утром. Такой высокий и крупный, он едва помещается на сиденье, но нужно было одолжить машину, чтобы отвезти меня в аэропорт. К мотоциклу чемоданы было не прикрепить.

Он в той же одежде, что и прошлым вечером, и, судя по мешкам под глазами, не спал ни минуты.

Я его понимаю, сама вертелась всю ночь, сомневаясь в правильности отказа ехать домой с Ксавьером, хотя мне нужно было четко донести, что я требую от него честности.

Заехав в дом в Сикоморе за моим чемоданом, мы направляемся в аэропорт, толком не разговаривая друг с другом. В воздухе висит напряжение из-за сказанных прошлым вечером слов, но, похоже, ни один из нас не собирается идти на компромисс.

Ксавьер паркует машину у обочины в зоне высадки пассажиров.

— Ну, вот и приехали.

— Я не хочу оставлять тебя, но для нас это сейчас лучший вариант. Когда все закончится, я хочу быть рядом с тобой.

В его глазах, несомненно, отражается печаль, но, к моему удивлению, он не отговаривает меня отказаться от работы на «Напряжение» и остаться с ним. Словно до него наконец дошло, что мне нужно держаться за эту работу, чтобы мы могли быть вместе, когда его отстранение окончится.

Он касается рукой моей щеки, открывает рот, словно, собираясь что-то произнести, но быстро закрывает его. Вместо этого он вздыхает и снимает блокировку с дверей машины.

— Надо достать твою сумку. Самолеты не ждут.

Я с трудом сглатываю, когда Ксавьер оставляет меня одну в машине. До меня доходит, что я не увижу его до среды. Четыре дня порознь, казалось бы, так мало, но мы ни одного дня не провели отдельно друг от друга с момента первой встречи. Не знаю, смогу ли справиться, не захлебываясь слезами.

Еще не улетела, а уже сильно скучаю по нему.

Ксавьеру не нужно видеть меня в таком состоянии. Если он заметит, как я мучаюсь, то будет просить остаться, и я не смогу отказать.

Я делаю глубокий вдох и поднимаю выше подбородок, прежде чем открыть дверь. Ксавьер стоит там, сунув руки в карманы, чемодан стоит рядом.

Он прикусывает нижнюю губу, медленно отпуская ее из-под зубов.

— Все собрала?

Все, кроме тебя, хочется мне ответить, но вместо этого я мысленно пробегаюсь по списку вещей, который накидала, пока паковала вещи.

— Вроде бы да.

Он кивает.

— Помни, держись с Брайаном и Лив. Они тебе помогут, если что-то понадобится.

— Поняла.

Между нами какая-то странная неопределенность, и я не знаю, как все исправить, ведь мой отъезд — это необходимость. Нет времени на сердечные разговоры насчет произошедшего.

Ксавьер протягивает вперед свои татуированные руки и обнимает меня. Он прячет лицо в моих волосах, делая глубокий вдох, словно, пытаясь запечатлеть в памяти мой запах.

— Буду скучать по тебе каждый чертов день. Если будут проблемы, звони мне.

Я прижимаюсь, чувствуя жар его кожи.

— Обязательно.

Он первым разрывает объятие.

— Иди, пока я не совершу огромную ошибку, закинув тебя обратно в эту машину.

Я веду пальцами по линии его челюсти, царапаясь об однодневную щетину.

— Я люблю тебя. Это все не навечно. Единственное, что остается неизменным — это ты и я.

Он кивает, наклоняется и прижимается губами к моим.

— Я тоже тебя люблю. Теперь иди. — Он делает шаг назад, я беру чемодан за ручку. — До встречи, красавица.

Я направляюсь к зданию и, когда поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него последний раз, Ксавьер уже исчез.

Перелет из Детройта в Сиэтл длится вечность. В последний мой полет через всю страну меня настойчиво отвлекал сексуальный рестлер, сидящий рядом и занятый попыткой забраться ко мне в трусики.

Сойдя наконец с самолета, я прохожу на выход через аэропорт. Сиэтл прохладней Детройта, но этот летний вечер по-прежнему приятный.

Я оглядываюсь в поисках указателя такси, но мои глаза расширяются, когда я замечаю знакомое лицо.

Лив машет мне.

— Анна!

Я двигаюсь в ее сторону, катя чемодан позади, и замечаю, что она совсем одна.

— Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду. Икс написал Брайану, попросил приглядеть за тобой, так что я взяла на себя смелость встретить тебя, поскольку Икс так же сообщил номер твоегорейса. Надеюсь, ты не против.

— Нет, конечно, — говорю я, наклоняясь, чтобы обнять ее. Так мило с твоей стороны. Спасибо.

Она отпускает меня.

— Всегда рада помочь. Давай же, пойдем. Доставим тебя в отель. Я припарковалась неподалеку.

Как только все вещи уложены в багажник машины Лив, мы садимся внутрь.

Она плутает по загруженной дороге, пока мы, наконец, не оказываемся на шоссе.

Она устраивается поудобнее на сиденье.

— Ну, как Икс справляется со всем навалившимся? Брайан волнуется о нем.

— Лучше, чем я ожидала, если честно. Когда мистер Сильверман вынес отстранение, Ксавьер сорвался, угрожал уйти, если они заставят меня ездить на шоу без него.

Она приподнимает брови.

— Полагаю, он справился с этим, раз ты здесь?

Я киваю.

— Поначалу мы долго спорили, но мое присутствие здесь только к лучшему, и он это понимает. Нам просто тяжело быть порознь.

— Такая расцветающая любовь, когда вы не можете достаточно насытиться друг другом, — Лив с мечтательным выражением на лице вздыхает, — прекрасная вещь. Я беспокоилась, вдруг бабочки в животе, появившиеся с началом отношений с Брайаном, исчезнут однажды.

Я улыбаюсь, глядя на ее глуповатое выражение лица.

— Так значит, ты все еще безумно влюблена в него?

Ее губы расплываются в улыбке.

— Это так заметно?

Двумя пальцами — большим и указательным — я отмеряю крошечную длину, меньше дюйма между ними.

— Ну, разве что немного.

Мы обе смеемся. Мне хорошо, ведь с момента отстранения я и не смеялась толком.

Ксавьер всегда был напряжен, и я ожидала от него такого состояния, но из-за всего случившегося становилось тяжелей вытащить его из его же мыслей. Он слишком волновался, и, стоит признать, за последнее время у нас было слишком много жарких дискуссий. Надеюсь, когда все уляжется, и он сможет взойти обратно на ринг, игривый Ксавьер вернется. Я скучаю по этой его стороне.

Мы подъезжаем к отелю, и Лив заезжает под навес здания, но я не замечаю знака парковки.

— Тебе не обязательно останавливаться здесь. Я могу дойти вместе с тобой, когда ты припаркуешь машину.

— Мы с Брайаном не останавливались в отеле. Мы живем неподалеку и предпочитаем ночевать дома, когда «Напряжение» проходит поблизости. Ками лучше спит в своей кровати, а значит, и мы с Брайаном можем выспаться.

— Кстати, про Ками. Она с Брайаном?

Она кивает.

— Да. Они редко могут нормально провести время вместе. Ками из него веревки вьет.

Я усмехаюсь, представляя огромного мужчину вроде Брайана, сдающегося на милость маленькой светловолосой двухлетке.

Лив нажимает кнопку, открывающую багажник, и посыльный в бордовом пиджаке подходит к ее внедорожнику.

— Позвони, если что-то понадобится. Я в пятнадцати минутах езды.

Я улыбаюсь, благодарная ее доброте.

— Спасибо большое, Лив.

— Ну а зачем еще нужны друзья?

Моя улыбка становится шире. Так здорово после стольких лет взаперти с отцом и его правилами обзавестись друзьями.

Я выбираюсь из машины и поворачиваюсь к Лив.

— Увидимся завтра на шоу?

— Несомненно. Я буду там по центру, смогу увидеть, как они тебя задействуют, Сладкая Анна, — она подмигивает, назвав меня сценическим именем.

Я закатываю глаза.

— Сомневаюсь, что они используют меня завтра. Ксавьера здесь нет, нет и смысла включать меня в шоу.

— Не знаю, Анна. Если они тебе платят, то придумают, как вытащить тебя на ринг.

Мой желудок сжимается, и мне внезапно становится тяжко от мысли подняться на эту арену без Ксавьера. Не уверена, что смогу сделать это одна.

Лив наклоняет голову, и по выражению на ее лице ясно, что у меня плохо получается скрывать свои тревоги.

— Ох, Анна, не нервничай. Ты прекрасно справишься.

— Думаешь?

— Уверена. И ты не сомневайся. — Раздается звонок ее телефона, лежащего на консоли рядом. Она смотрит на экран и качает головой. — Это Брайан. Наверняка, что-то срочное типа грязного памперса, и он мечется в панике. Увидимся завтра.

Я прощаюсь с ней, закрываю дверь и смотрю, как она отъезжает, про себя посмеиваясь над Брайаном, который не может сам справиться с Ками.

— Заселяетесь, мисс? — спрашивает меня посыльный с моим чемоданом.

— Да. Спасибо.

Я прохожу следом за низеньким пухлым мужчиной в вестибюль отеля.

— Мне доставить ваш багаж в номер?

— Я справлюсь сама.

Он улыбается и ставит чемодан.

— Держите. Ресепшн прямо перед вами. Наслаждайтесь пребыванием в отеле.

Множество людей мельтешат с камерами и телефонами в руках. За последние недели я узнала, что эти люди — ярые фанаты рестлинга. Они преследуют суперзвезд на медийных событиях, чтобы точно определить, где их кумиры остановятся. Автографы и фотографии с их любимыми рестлерами разлетаются, как горячие пирожки среди фанатов.

Уверена, многие из них ждут Ксавьера. Жаль, что он не может быть здесь, он любит своих поклонников, и уверена, ему, скорей всего, недостает их поддержки.

Я пробираюсь через толпу и слышу, как раздается имя, которыми меня окрестили на «Напряжении».

— Сладкая Анна! Икс с тобой?

Я качаю головой, немного ошарашенная тем, что они меня узнали.

— К сожалению, нет, парни.

Коллективный вздох разочарования раздается по фойе, пока я продолжаю проходить вперед.

Какой-то худой парнишка в футболке с логотипом «Напряжения» появляется передо мной, держа в руках серебряный маркер.

— Подпишешь футболку?

Уголки моих губ дергаются.

— Я польщена. Конечно, подпишу. — Я пишу свое имя на его футболке, стараясь вывести свой первый автограф как можно аккуратней. Закрываю маркер и отдаю парню. — Вот, держи.

Он улыбается.

— Большое спасибо.

— Пожалуйста.

Я отделяюсь от толпы, полностью сраженная и сбитая с толку, улыбаясь, как идиотка.

В паре шагов от ресепшена жду в очереди, чтобы заселиться, как раздается знакомый голос, напоминающий скрип ногтей по письменной доске.

— Кто бы мог подумать, что фанаты будут просить у тебя автограф? Они такие же жалкие, как и Икс, когда лебезят перед тобой.

Я поворачиваюсь к Дине в голубом платье в облипку, смотрящей на меня сверху вниз.

Подавляю желание закатить глаза и показать ей язык, как пятилетняя.

— Чего ты хочешь?

Она фыркает и перебрасывает светлые волосы через плечо.

— Мне что нельзя поболтать с тобой?

Я качаю головой.

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала.

Она приподнимает бровь.

— Ну, мы не всегда получаем в жизни то, что хотим, не так ли?

Несложно понять, что она все еще не смирилась с тем, что Ксавьер отшил ее, но я отказываюсь от спора с ней.

Когда она понимает, что я ее игнорирую, то скрещивает руки на груди и продолжает без приглашения говорить.

— Интересно, что думает Икс насчет твоего сценария с Рексом? Готова поспорить, он умирает от желания посмотреть, как развиваются твои отношения с другим мужчиной на телевидении.

— Этого не случится.

— Случится, конечно, — отвечает она, делая вид, что полностью занята разглядыванием своего идеального маникюра.

— Ты слышала, что сказал мистер Сильверман тем вечером. Пройдут недели, прежде чем Рекс вернется на ринг.

— Чтобы биться, — поправляет она. — Он сказал, что пройдут недели, прежде чем Рекс вернется на ринг ради матча. Это не значит, что они не могут свести вас двоих на шоу. Рекс прекрасно держится у микрофона, и толпу это заводит почти так же, как и все его потрясающие маневры в бою.

Я хмурюсь.

— Хочешь сказать, Рекс здесь на этих выходных?

Дина кивает.

— Разумеется, здесь, кажется, он забронировал номер рядом с твоим.

Если бы я могла видеть собственное лицо, уверена, что наблюдала бы, как все краски целиком сходят с моего лица. Моим планом было игнорировать Рекса, когда он оправится от травм. Я думала до этого еще несколько недель и не подозревала, что он объявится так скоро.

У нас с Ксавьером не все сейчас гладко. Есть камни преткновения между нами. Как он справится, когда узнает, что Рекс вернулся так скоро и поселился в соседнем номере?

Моя паника, должно быть, очень развлекает Дину. Из ее горла вырывается недобрый смех, она поворачивается и уходит, без сомнений, успешно завершив свою миссию добить меня.

— Следующий. Я могу оформить следующего человека в очереди.

Мое внимание переключается на леди за стойкой, демонстрирующую положенную улыбку.

— Здравствуйте. Извините. Анна Кортез, — я передаю ей дебетовую карту и водительское удостоверение.

Женщина с темными волосами забивает мои данные в компьютер.

— Хорошо, я нашла вас. Похоже, что изначально вы добавлены в номер, забронированный на имя мистера Колда.

— Да. Не могли бы вы уточнить, не располагается ли мой номер рядом кое с кем?

— Да, мэм. Назовите имя.

— Рекс Райзен.

Она печатает еще несколько слов и кивает.

— Да, мэм. Его дверь справа.

Я вздыхаю.

— Не хочу доставлять вам неудобства, но нельзя ли меня переселить?

— Давайте я посмотрю, что у нас есть, — ее взгляд направлен на монитор. — В вашем ценовом диапазоне ничего нет. Все номера заполнены, но за дополнительные четыреста долларов за ночь мы можем переселить вас.

Я морщусь, понимая, что стоит быть аккуратней с расходами.

— Не стоит. Останусь там, где есть.

— Хорошо. — Леди заканчивает и передает мне ключ с двумя моими картами. — Наслаждайтесь пребыванием в отеле.

Я иду к лифту, и, когда двери открываются, в поле зрения появляется знакомое лицо.

— О, отлично. Как раз искал тебя, — говорит Джимми, выходя из лифта. — У меня для тебя кое-что есть, — он открывает папку в руках. — Вот твоя дорожная карта.

Я беру лист, там расписано время и точки посещения.

— Это мне?

Он кивает и поправляет солнечные очки с оправой из белого пластика, умостившиеся на его стрижке с короткими висками.

— Икс написал мне и попросил показать тебе все тут, пока его нет.

— Очень мило с твоей стороны, Джимми.

Он пожимает плечами.

— Он платит мне, так что не думай обо мне слишком уж хорошо. — Затем он смотрит на мою сумку. — Ладно, давай я дам тебе время заселиться. Как обычно, ужин в ресторане отеля за счет «Напряжения». Спускайся, как будешь готова.

— Хорошо.

Джимми отходит.

Я повторяю ему вслед еще одно «спасибо», на которое он лишь поднимает руку вверх и неловко машет мне, не поворачиваясь.

Я вздыхаю, подходя к открытому лифту. Все это так отличается от поездок с Ксавьером. Не могу дождаться, когда он сможет вернуться к работе.

Глава 18

Анна

Следующим пунктом на повестке дня после ужина была встреча с представителем костюмерной. Я стучу в номер пятьсот семь, мне открывает невысокая черная леди с коротко стрижеными волосами и в очках.

Она улыбается, добавив гостеприимности.

— Сладкая Анна, рада наконец познакомиться. Меня зовут Перл, и я отвечаю за всю костюмерную. Входи.

— Единственная актриса в своем театре?

— Совершенно верно, — отвечает она.

Я посмеиваюсь, проходя в номер, и замечаю, что весь он заставлен чемоданами, полными вещей. Компактная швейная машинка устроилась на столе с рестлерским костюмом.

— Так вы не шутите. Вы и правда тут одна. Делаете все костюмы вручную?

Она кивает.

— Да. Каждый наряд, который можно было увидеть в «Напряжении» за последние пятнадцать лет, сшит по моим наброскам. Так ты ко мне и попала. Не могу позволить тебе ходить на виду у всех в простой футболке и джинсах.

Я гримасничаю.

— Не можете? Я особенно не планирую светиться на ринге.

Она приподнимает бровь.

— Я не такую информацию слышала от людей сверху. По моим данным следующие три месяца, а может и дольше, ты будешь появляться на каждом шоу под руку с Рексом.

Я потираю лоб и закрываю глаза.

— О нет.

Она похлопывает меня по плечу.

— Икс справится с этим, милая. Если он хочет, чтобы ты сохранила работу, то лучше других понимает, что тебе стоит делать так, как велит большой босс. Мистер Сильверман планирует развить идею грандиозного соперничества за тебя между Иксом и Рексом.

— Есть хоть какие-нибудь мысли насчет того, чего они хотят от меня на ринге?

— Ты не того человека спрашиваешь. Я лишь шью одежду к сценарию. Они мне не дают больше, чем второстепенную информацию, когда доходит до дела, чтобы я могла подготовить уместные наряды. Меня попросили придумать костюм для тебя, чтобы он сочетался с одеждой Рекса.

Мысль о совпадающих с Рексом костюмах заставляет мой живот сжаться.

— Это плохо кончится.

— Может быть, и нет. Икс — умный парень. Он возьмет себя в руки, если хочет тебя удержать.

— Спасибо, — вздыхаю я. — Думаю, в таком случае нам лучше приступить к делу.

У Перл занимает несколько минут, чтобы замерить каждый дюйм моего тела, затем она садится на край кровати и начинает набрасывать скетч. Через несколько мгновений на бумаге проявляется образ, в котором она меня видит. Обычно я ношу одни и те же джинсы и футболку. Однако сейчас планируемый костюм состоит из обтягивающих розовых кожаных штанов и белой блузки с ярко-розовой надписью «Сладкая Анна» на вершине покрытого глазурью капкейка.

Я смеюсь.

— Миленько.

— Спасибо, — она широко улыбается, глядя на свою работу. — Думаю, этот костюм хорошо обыграет идею насчет Сладкой Анны, — она передает мне планшет, чтобы я могла рассмотреть поближе. — Нравится?

Я киваю.

— Просто замечательно.

Она улыбается.

— Хорошо. Тогда я приступлю к работе, чтобы все было готово к твоему появлению на завтрашнем шоу.

— Уже завтра? — У меня снова сводит желудок. Мысль о том, чтобы оказаться перед толпой без Ксавьера ужасает меня. — Так скоро?

— Ты прекрасно справишься, — ободряет меня Перл. Она смотрит на часы. — Ладно, почти подошло время для следующего посетителя. Я найду тебя на бэкстейдже и передам одежду до твоего выхода.

— Звучит отлично. — Мы обмениваемся номерами телефонов, чтобы она могла написать мне, когда костюм будет готов, и я направляюсь в свой номер.

Пока дожидаюсь лифта, проверяю свой телефон. С тех пор, как я написала Квинн и Ксавьеру, что успешно приземлилась в Сиэтле и заселилась, у меня не было возможности прочесть сообщения. Меня ждут четыре непрочитанных.

Я щелкаю по иконке сообщений и усмехаюсь. Последней написала Квинн, и, даже не читая текст целиком, я знаю, что она ждет моего звонка.

Квинн: Эй?

Квинн: Звони мне каждый день, пока ты в пути. Ты хоть слышишь звуки сообщений?

Я качаю головой, набирая ответ.

Анна: Извини. Плотное расписание. Иду спать, позвоню утром.

И хотя на западном побережье всего восемь вечера, я еще живу по времени Детройта. Зевнув, открываю следующее сообщение и замираю в нетерпении, ведь мы с Ксавьером расстались не на лучшей ноте.

Ксавьер: Рад, что ты в порядке. Надеюсь, Лив тебя встретила.

Ксавьер: Пошел спать, совершенно без сил. Знаю, ты терпеть не можешь смену часовых поясов, но если захочешь поговорить, звони в любое время. Люблю тебя.

Его слова заставляют меня улыбнуться. Пусть мы и поссорились, он все равно нежен, и я скучаю по нему еще больше. Будь я в Детройте, я бы загнала его в угол и заставила рассказать о том, что он скрывает от меня, о том, из-за чего произошло это странное отчуждение между нами. Как только это всплывет наружу, я пойму, как все исправить.

Я отвечаю ему, давая понять, что думаю о нем.

Анна: Я позвоню тебе утром. Отдохни. Ты выглядел уставшим сегодня. Безумно скучаю и люблю.

Я отправляю телефон обратно в карман как раз, когда лифт останавливается на моем этаже. Я вымотана и не могу дождаться встречи с постелью. Достав карту-ключ от номера, и, собираясь прочесть цифры на ней, я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с темными глазами Рекса.

Вся моя спина напрягается, когда я вижу человека, от которого хотела держаться подальше с тех пор, как узнала, что буду в поездках одна без Ксавьера. Длинные волосы Рекса собраны в низкий хвост. Пожелтевшие следы под его глазами напоминают о том, как Ксавьер сломал ему нос и оставил несколько небольших кровоподтеков на подбородке и руках. Не считая этого, он вполне в хорошей форме. Рексу стоит поблагодарить охранника «Напряжения», Фредди, который был там и оттащил от него Ксавьера до того, как тот причинил бы ему куда больше увечий.

В его глазах мелькает искра, злая улыбка расплывается на лице.

— А вот и моя девочка.

— Прекрати, — приказываю я. — Я не твоя девочка.

Его улыбка становится шире.

— Ну разумеется, моя. Следующие три месяца, пока Ксавьер отсутствует, ты будешь рядом со мной при включенных камерах… и при выключенных, если будешь себя вести, как надо.

Закатив глаза, я обхожу его и иду в коридор.

— Ты мне отвратителен.

— Интересно, — фыркает он. — Ксавьер перетрахал половину женщин в этой компании, и все же это я тот, кто отвратителен. Довольно лицемерно слышать это от тебя, как по мне.

И хотя я понимаю, что, скорей всего, он говорит правду, упоминание о Ксавьере с другими женщинами заставляет мой желудок перевернуться. Мне не доставляет никакого удовольствия слышать такое. В каком-то смысле я не лучше Ксавьера, если речь идет о ревности.

Но что касается данного конкретного разговора, то Рекс предпринимает жалкую попытку заставить меня надавить на Ксавьера несмотря на то, что тот находится на другом конце страны.

Я пытаюсь сделать еще один шаг, чтобы обойти Рекса, ничего не желая больше, чем избавиться от него.

— Может, хватит уже стоять передо мной?

Рекс, словно обороняясь, поднимает руки.

— Все, что нужно, это сказать «пожалуйста». Люблю, когда красивые женщины умоляют. Это моя слабость.

Я проскальзываю мимо него, не утруждая себя ответом.

Вставляю карту и тяну ручку вниз.

— О, Анна, — зовет меня нараспев Рекс. — Я буду рядом, за соседней дверью, если захочешь отрепетировать поцелуй, который должен случиться завтра на шоу.

— Пошел нахуй, Рекс. — Расправив плечи, я вхожу в свой номер, закончив общение с человеком, которому по силу вывести меня из равновесия быстрее, чем любому другому.

Я не трачу время на подготовку ко сну. Завтра занятой день, мне нужно выспаться, если я хочу пережить его.

Поставив будильник на восемь утра и, уже собираясь положить телефон на прикроватную тумбочку, я замечаю, что пришло новое сообщение. Я кликаю по телефону и выдыхаю.

Прошло уже много времени с тех пор, как это имя появлялось на экране моего телефона. Рука немного дрожит, когда я подношу телефон ближе, чтобы прочесть. Я бросила его, не сказав ни слова, и Хорхе был последним человеком, от которого я ожидала получить весточку.

Из всего, что я оставила позади в Портленде, единственное, о чем я сожалела, это то, как покинула Хорхе. Пусть и очевидно, что мы друг друга не любили, как это должно быть в так крепко связанной паре, я волновалась о нем, и он, по крайней мере, заслуживал объяснений. Не стану его винить, если он меня ненавидит.

Нажав на его имя, я делаю глубокий вдох и готовлюсь к язвительному сообщению.

Хорхе: Я слышал, что ты в Сиэтле. Если я приеду, ты встретишься со мной?

Мое сердце стучит вдвойне быстрее, пока я снова и снова перечитываю его слова, наверное, дюжину раз. Не уверена, о чем он хочет поговорить, но, чтобы там ни было, мне нужно взять себя в руки и выслушать его. Я ему серьезно задолжала.

Анна: Я буду здесь до утра среды. По вечерам и в воскресенье у меня шоу, но у меня есть свободное время с понедельника и до шоу во вторник.

Я прикусываю губы, отправляя сообщение и ожидая его ответа. Телефон снова пиликает, сообщая о новом входящем, не успеваю я отложить его в сторону.

Хорхе: Ужин вечером в понедельник? Нам много что нужно обсудить.

Анна: Да. Понедельник подходит. Я напишу тебе, где остановилась, чтобы ты заехал за мной.

Я отправляю сообщение и откладываю телефон на тумбочку. Остатки света от заходящего солнца пробиваются через просвет в шторке и растекаются по потолку, на который я уставилась. В голове столько всего одновременно крутится. Сложно сфокусироваться. Кажется, на меня свалилось все разом: участие в шоу, разлука с Ксавьером, разборки с Рексом и теперь еще встреча с запутанным прошлым с Хорхе.

Надеюсь, я смогу справиться со всем этим давлением, ведь сейчас не время ломаться.

Глава 19

Анна

Водитель подъезжает к арене через закрытую для посторонних секцию и тормозит у дверей, рядом с которыми я вижу Фредди, охранника «Напряжения», оттащившего Ксавьера от Рекса.

Я открываю дверцу, выбираюсь из машины и иду к входу. Фредди все также стоит, его взгляд сосредоточен на мне.

Он вглядывается мне за спину.

— Я смотрю, Икс серьезно воспринял отстранение, раз его нет с тобой.

Я останавливаюсь рядом с ним, со своим ростом под два метра он возвышается надо мной, словно башня.

— Да. Он все еще в Детройте.

Фредди приподнимает темные брови и что-то записывает на планшетке.

— Должен признать, я удивлен, что Икс не попытался обойти правила, как он это обычно делает, и появиться здесь с тобой. Я этого почти ждал.

Я пожимаю плечами.

— Он понимает, что это временно. Надеюсь, он доверяет мне. Нет никакой нужды сопротивляться условиям отстранения.

— Икс должен доверять тебе, но, уверен, что Рексу он не верит. Плевать, что там пиарщики скормили прессе насчет запланированной драки на шоу. Я слишком часто разнимал их, чтобы купиться на это. Рекс слишком долго донимал Икса. Когда-то развязка должна была случиться.

Мои губы плотно сжимаются в улыбку.

— Ты прав, но если так Икс избежит тюрьмы, я согласна.

Фредди внимательно смотрит на меня.

— Поэтому ты согласилась на историю с любовным треугольником с Рексом?

Я наклоняю голову в сторону.

— Откуда тебе известно?

— Всем известно. Это «Напряжение», Анна. Каждый знает все о чужих делах, — он вздыхает. — Рекс бравирует тем, что ты пойдешь с ним под руку. И лучше от этого никому не становится.

— Великолепно, — бормочу я. — Полагаю, он уже здесь?

Фредди кивает.

— Здесь. Будет доставать, найди меня.

— Спасибо. Я ценю.

— Без проблем, — отвечает он ровным голосом. — Икс — хороший парень, и я знаю, он сорвался, только потому что на него давили. Я рад помочь ему, чем могу.

— Ты хороший человек, Фредди. — Я дружески провожу ладонью по его темному, гладкому предплечью.

Он улыбается.

— Стараюсь. Теперь давай-ка отведем тебя внутрь, пока не опоздала, — он нажимает кнопку связи на рации, свисающей с его плеча. — На черный вход отправьте охранника, я сопровождаю приглашенную участницу.

Рация поскрипывает в ответ.

— Принято.

Фредди кивает в сторону двери и ведет меня внутрь.

Бэкстейдж такой же, как везде. Мужчины и женщины всех возрастов и комплекций, одетые в футболки с надписью «Напряжение», снуют вокруг, переставляют то тут, то там оборудование.

Фредди останавливается у открытых голубых дверей.

— Кейтеринг там. Я сообщу по рации сценаристам, где ты находишься. Уверен, они сразу отправят за тобой кого-нибудь.

— И снова спасибо, Фредди.

— Без проблем, Сладкая Анна. Будь аккуратна.

Когда он оставляет меня одну, я, охватив себя руками, делаю шаг в место, которое Ксавьер называл гадюшником. Как и всегда, несколько шикарно разодетых женщин уселись за одним столиком и, без сомнений, обсуждают, как подцепить профессионального рестлера.

Ни одного знакомого дружелюбного лица поблизости. Я иду к пустующему столику и присаживаюсь. Достаю телефон и набираю Ксавьера, но мобильник после нескольких гудков отправляет меня прямиком в голосовую почту.

Интересно, где же он?

Когда раздается сигнал, я оставляю короткое сообщение.

— Привет, это я. Уже прибыла на шоу, очень скучаю по тебе. Постараюсь позвонить еще раз попозже. Люблю тебя.

Мое сердце сжимается. Было бы так здорово услышать его ободряющий голос и несколько наставлений от человека, проходившего через это сотни раз.

Я вздыхаю и набираю номер Квинн, отчаянно нуждаясь в родном голосе, который помог бы мне не чувствовать себя так одиноко.

Квинн отвечает на втором гудке.

— Привет, детка! Приятно знать, что на этот раз ты восприняла всерьез требование звонить мне каждый день.

Я улыбаюсь и закатываю глаза.

— И когда это я пропустила хоть день?

Она прокашливается.

— Могу припомнить несколько раз, когда ты пропадала у мистера Сексуальность. И, кстати, о птичках, как все прошло, пока он вез тебя до аэропорта?

Я покусываю уголок губы, сдерживая слезы.

— Все сложно. Ненавижу постоянно с ним ссориться. Непросто вот так стоять друг перед другом и чувствовать эту странную натянутость между нами.

— Когда вернешься домой, уверена, он наконец сможет разобраться со своими чувствами и придумает, как вести себя с тобой более открыто.

— Надеюсь, так и будет, — бормочу я.

— Он не идиот, Анна, и понимает, что раз ты рядом, придется дать тебе больше. Ты требуешь уважительного отношения, и он сможет взять себя в руки. Он же мужчина, а до них иногда медленно доходит. Черт, да посмотри, сколько раз мы с Броком ругались до того, как решили пожениться, он приходил ко мне и сам находил какой-то компромисс.

От внезапной догадки мои глаза расширяются, я прикидываю, о чем они могли ругаться. Квинн вела себя скрытно на этот счет, и меня просто оторопь берет, что она вот так легко проболталась.

— Погоди-ка, — пазл в моей голове складывается. — Хочешь сказать, та ссора, которую я видела «У Ларри», — вы спорили о дате свадьбы? Квинн, я ведь даже не знала, что вы помолвлены.

— Мы и не были на тот момент. Хотя и об этом ругались. Я уходила на какое-то время, чтобы наконец намертво вбить ему в голову: если я нужна ему рядом, придется взять на себя обязательства. Тогда мы и сошлись обратно, как раз, когда ты только прилетела. Я отдаю тебе должное, Анна, ты остаешься рядом с Ксавьером, но не отступаешь от своего. Мы, женщины, должны быть плечом к плечу с нашими мужчинами, но в то же время должны давать им понять, в чем нуждаемся, чтобы быть счастливыми.

При упоминании Ксавьера мне снова становится любопытно, где же он сейчас. Мы не разговаривали, не считая текстовых сообщений, с тех пор, как он высадил меня в аэропорту. Я ужасно скучаю, но если ему нужно немного времени без меня, то и выбора-то особенно нет, ведь я нахожусь на другом конце страны.

Я качаю головой, стараясь избавиться от мыслей о Ксавьере и не удариться в слезы во время разговора с Квинн.

Нужно сменить тему.

— Мне пришла интересная смс прошлым вечером.

— Да ну? — отвечает Квинн, я чувствую, как растет ее интерес. — От кого?

— От Хорхе, — отвечаю я.

— Что? О Боже. Чего он хотел?

— Он как-то прознал, что я в Сиэтле, и попросил встретиться, пока я так близко к дому. Сказал, что нам нужно кое-что обсудить.

— Ты серьезно? Ты же не собираешься встречаться с ним? У Икса крышу сорвет, если он узнает о твоей встрече с бывшим женихом.

Я убираю волосы, упавшие на лицо.

— Понимаю, но у меня такое чувство, что я задолжала ему и должна выслушать, что бы он ни хотел сказать. Хорхе был моим другом, тем единственным, за кого я согласилась выйти замуж, а я сбежала от него, ничего не объяснив. У него есть полное право на негодование.

Квинн вздыхает в трубку, мне не составляет труда понять, в чем причина ее несогласия.

— Ты лучше меня. Я бы максимум согласилась поговорить по телефону. Не уверена, что смогу вынести беседу лицом к лицу с бывшим парнем, но в твоем случае все иначе. Хорхе ведь не какой-то там парень, с которым ты повстречалась немного, а он тебе изменил, ну или что-то в этом роде.

— Он и вправду отличный парень. Просто он не тот мужчина, с которым мне предназначено быть, стоило набраться храбрости и сказать ему об этом до того, как сбежать, но я не стала. Хочу все решить между нами. Мне нужно закрыть эту тему.

— Ты хороший человек, Анна. По-настоящему заботишься о людях.

— Спасибо. Я не всегда чувствую себя так. Из-за отца мне порой казалось, что я зло во плоти.

— Пф, — фыркает Квинн. — Дяде Саймону надо бы высунуть голову в реальную жизнь. Он так помешался и издергался, что не в состоянии заметить, какой необыкновенной женщиной ты стала. И это его потеря, Анна, перестань верить всему, что он наговорил. Дядя Саймон не прав в своей требовательности и строгости к тебе. Надеюсь, однажды он очнется и извинится перед тобой, как положено.

Я горько смеюсь.

— Этого никогда не произойдет, Квинн. Мы обе знаем, что отец так не поступит.

— Никогда не знаешь, чего ждать. Он тебя еще может удивить, когда поймет, что ты больше не прогнешься.

Я открываю рот, собираясь повторить, что отец никогда не принесет извинений, но слышу, как через негромкий гул голосов в обеденной комнате доносится мое имя.

— Сладкая Анна?

— Здесь, — я поднимаю руку и затем шепчу в трубку. — Надо идти, Квинн. Позвоню позже.

— Ладно, люблю тебя, — отвечает она, и разговор заканчивается.

Я встаю со стула, иду из комнаты вслед за парнем, одетым в футболку «Напряжения», и узнаю в нем одного из сценических рабочих. Когда шоу в разгаре, он ответственен за то, чтобы вовремя вывести к людям приглашенных артистов. Мы идем обратно, останавливаемся у закрытых голубых дверей, надпись на прикрепленном к ним листке гласит: «Сценаристы», и парень стучит по стальному покрытию.

Он поворачивает дверную ручку и заглядывает внутрь.

— Сладкая Анна здесь.

— Пусть войдет, Эл, — отвечает из комнаты женский голос.

Я немедленно узнаю в нем Вики.

Эл поворачивается ко мне, на его лице выражение, которое можно описать лишь как тревожное, уголки его рта опускаются.

— Удачи.

Я приподнимаю подбородок и делаю шаг внутрь, не уверенная в том, что последует дальше.

Кабинет сценаристов один в один, как в Атланте. Сдвинутые столы, четверо сценаристов, сидящих рядом друг с другом, что-то яростно печатающих.

— Присядь, — указывает мне Вики. Она не удостаивает меня и взглядом из-за своего компьютера.

Я смотрю на голубые пластиковые стулья, выставленные перед Вики, и там, с довольной ухмылкой на лице, сидит Рекс.

Я вздыхаю, отмечая попутно, что он нарочно сел на стул посередине, не оставляя мне выбора, кроме как вынужденно занять место рядом.

Он приподнимает брови и похлопывает по стулу справа.

— Припас тебе местечко.

Закатив глаза, я приземляюсь на краешек сиденья, изо всех сил стараясь держаться подальше. Он закидывает руку мне на плечи, и по моей коже ползут мурашки.

— Фу, — я сбрасываю его руку. — Не касайся меня, пожалуйста.

Его это забавляет, он наклоняется ближе и шепчет:

— Да ладно, Анна. Надо тебе привыкнуть к моим прикосновениям, их будет много перед камерой.

Мне хочется возразить и сказать, что такому не бывать, но мистер Сильверман ясно дал понять, что для меня припасена романтическая история с Рексом на камеру.

Я отворачиваю голову от Рекса, он мрачно смеется и откидывается назад на спинку стула.

— Хорошо, Анна, — произносит Вики, поворачиваясь ко мне на стуле. — Уверена, ты знаешь, зачем мы собрались, поэтому давай сразу к сценарию, идет?

— Идет. — Я скрещиваю руки на груди, уверенная в том, что возненавижу любой вариант развития событий, озвученный ею.

— Сегодня мы отправим тебя с Рексом и еще одной специально нанятой леди. Рекс говорит, что ты знакома с Диной.

Великолепно.

Казалось, хуже уже не будет, однако, к шоу решили добавить Дину.

Вики ждет от меня ответа, но поняв, что не дождется, поправляет очки в черной оправе и продолжает:

— Вы вдвоем сопроводите Рекса на ринг и примите участие в поддержке группы «Прочь, Феноменальный Икс», изображая сочувствие к Рексу. Вы втроем будет во главе этого фиктивного протеста за то, чтобы Феноменального Икса навсегда выгнали из «Напряжения».

У меня падает челюсть.

— Самая абсурдная из всех идей, что я слышала. Фанаты ее возненавидят, а я не буду…

— Нужно ли мне напомнить вам, мисс Кортез, что вы подписали контракт? Вы обязаны следовать сценарию, который мы выдаем, или нам придется расторгнуть ваши отношения с компанией.

Угроза ясней некуда. Согласиться или вылететь. Если уволят, мистер Сильверман не позволит мне сопровождать Ксавьера, когда истечет срок отстранения.

Я прокашливаюсь.

— Так значит, я просто поднимаюсь на ринг с Рексом и Диной и стою там? Это все?

— Пока да, — отвечает с прохладцей Вики. — Можете импровизировать, если решите, что это усилит сюжетную линию соперничества между Иксом и Рексом. Нам нужно, чтобы фанаты с нетерпением ждали грандиозного противостояния между ними.

— Ясно, — отвечаю я официальным тоном. — Еще что-нибудь?

Еще мгновение она сверлит меня взглядом из-за своих очков, затем качает головой.

— Это все. Можете идти.

Без единого слова я встаю и уверенно и быстро выхожу из помещения, чувствуя небольшое облегчение, что мне не придется целовать Рекса, как он угрожал. Но меня по-прежнему не покидает чувство, что я лишь временно избежала этого.

Глава 20

Анна

Мой мобильный вибрирует, оповещая о новом смс, я быстро кликаю и перехожу в папку с сообщениями.

Перл: Твой костюм готов. Подходи на примерку.

Сердце ноет от того, что это не Ксавьер, откликнувшийся на мои предыдущие попытки связаться с ним. Понимаю, между нами произошла перебранка, но никогда раньше он не отмалчивался так долго. В последний раз я получала от него вести прошлым вечером, когда он ответил, что отправляется спать.

Все это время я пребываю в ожидании, что он позвонит прежде, чем я впервые появлюсь в одиночестве на шоу, но звонка по-прежнему нет. Я решаюсь еще на одну попытку связаться с ним.

Анна: Эй. Надеюсь, ты в порядке. Очень переживаю из-за грядущего шоу. Буду рада услышать тебя до того, как отправлюсь туда.

Я прячу телефон в заднем кармане, шагая по длинному коридору в попытке отыскать, где расположилась Перл.

— Заблудилась, Анна? — голос Брайана прорывается сквозь мои мысли, когда я прохожу мимо него, сбитая с толку.

Я морщусь.

— Не знаешь, где костюмерная?

— Идем, — Брайан машет рукой. — Перл в самом конце холла. — Он, как ни в чем не бывало, перебрасывает чемпионский пояс через плечо и идет со мной. — Как ты держишься тут без Ксавьера? Кто-нибудь доставляет проблемы?

Лица Рекса и Дины незамедлительно приходят ко мне на ум, но я решаю придержать свои личные размолвки при себе.

— Без Ксавьера туго, но в целом все неплохо. Жаловаться не на что.

— Ну и славно. — Брайан приподнимает брови.

Я вижу, что он мне не до конца верит, но мое молчание не оставляет ему иного выбора, кроме как принять сказанное.

Пока я остаюсь сильной, слова Рекса и Дины так и будут лишь словами, у них получится навредить мне, только если я сама им позволю. Если я посвящу Брайана в их попытки достать меня, он передаст это Ксавьеру, тот взбесится, и только Бог знает, что он натворит именно в тот момент, когда я буду неспособна контролировать ситуацию и держать голову ясной. Если Ксавьер, зная его характер, вмешается, все полетит к чертям, а я не могу позволить такому произойти. Он и так ходит по тонкому льду, когда речь идет о его работе в «Напряжении». Мистер Сильверман не похож на человека, который раздает налево и направо третьи шансы.

Только мы с Брайаном заворачиваем за угол, как в пределах видимости появляется Перл. Ей не нужен офис, чтобы расположиться, как большинству сотрудников. Вместо этого она поставила швейную машинку прямо на раскладной столик, а рядом устроила несколько чемоданов с тканями.

— Оставляю тебя. Удачи сегодня вечером, Анна. Постарайся сильно не дергаться. Съемки «Напряжения» по выходным никогда не транслируют по телевизору, поэтому все самое горячее в сценарии они оставляют на вторник, когда шоу показывают вживую по всему миру, — говорит мне Брайан.

Вот почему этим вечером мне не придётся целовать Рекса. Вики и Рекс припасли это для живого выступления на ТВ, и Икс непременно увидит все вместе с остальной аудиторией.

Брайан замечает выражение моего лица, которое, как я уверена, демонстрирует ужас, и затем сжимает мое плечо.

— С тобой все будет в порядке. Не паникуй.

Я делаю глубокий вдох, решая оставить тревогу при себе.

— Спасибо, Брайан. Я ценю твою поддержку.

— Обращайся в любое время, — он поворачивается, чтобы уйти, но в последний момент останавливается. — Лив попросила пригласить тебя на ужин к нам в понедельник, ведь это выходной день. Она готовит мясной рулет.

Я улыбаюсь.

— Звучит здорово. Спасибо за приглашение, но у меня уже есть планы. Я из Портленда, собираюсь встретиться с другом из дома вечером в понедельник.

Он кивает.

— Ничего. Я передам ей. Она не хотела, чтобы ты провела день в одиночестве, и будет рада услышать, что твоя семья поблизости. — Он делает шаг в направлении обратно по коридору. — Увидимся позже, Анна. Зажги сегодня.

— Спасибо, — отвечаю я ему вслед. Затем подхожу к Перл. — Ты хотела видеть меня? После нескольких подгонок образ, который Перл набросала в блокноте в комнате отеля, выглядит один в один как то, что надето на меня. Одежда подходит мне по духу, она недалеко ушла от моего привычного выбора — джинсов и футболок, разве что этот наряд очень узкий и сшит из какой-то разновидности эластана.

— Отлично смотрится, — говорит Перл, осматривая свою работу. — Мы закончили. Сообщи, если будут какие-то проблемы с костюмом, я подошью то, что понадобится.

— Хорошо. Спасибо, Перл.

Не зная, чем теперь заняться, я иду обратно по холлу в обеденную комнату. Все те же женщины сидят за столом, теперь к ним присоединилась и Дина. Я не в настроении иметь с ней дело прямо сейчас, поэтому прислоняюсь к стене в холле и проверяю телефон.

От Ксавьера по-прежнему нет сообщений. Почему он меня избегает? Неужели ссора была так значительна, что он решил закончить с нашими отношениями? Последняя мысль сильно ранит, в моем сердце поселяется тяжесть, пока я обдумываю вероятность того, что мы можем быть уже не вместе. Когда я пригрозила расставанием, я не думала, что он предпочтет покончить со мной вместо того, чтобы взять под контроль свой характер.

Нельзя ведь так легко отказаться от человека, которого любишь, разве нет? Я поднимаю глаза от экрана телефона, мой взгляд падает на Эла, проворно двигающегося в мою сторону.

— Анна, твой выход следующий. — Он заглядывает в кейтеринг. — Дина, ты следующая.

В холле раздается эхо от звука стула, царапающего кафельный пол.

— Прошу прощения, дамы. Время родиться новой звезде.

Я закатываю глаза в ответ на это самодовольное заявление. Да она издевается. Дина выпархивает из комнаты, одетая в одно из своих чрезмерно облегающих платьев, и фыркает при виде меня. Ее брови ползут вверх при виде моего наряда.

— Выглядишь кактрехлетка.

Я оглядываю свою поблескивающую футболку и пожимаю плечами.

— По крайней мере, я не выгляжу, как озлобленная сучка, — слова вылетают, не успеваю я осознать, что сказала их вслух. Обычно я так не выражаюсь, но общение с Квинн, которая постоянно напоминает, что нужно стоять за себя, плюс Дина, действующая на остатки моей нервной системы, вынуждают меня отойти от привычного образа пай-девочки.

Глаза Дины расширяются, но я не даю ей возможности ответить.

Пытаясь придумать кратчайший выход из ситуации, я поворачиваюсь к Элу.

— Показывай дорогу.

Когда Эл подводит нас к черному занавесу у выхода к рингу, я замечаю Рекса. Сегодня на нем нет привычной рестлерской экипировки. Он одет в костюм с белой, расстегнутой наполовину, рубашкой, демонстрирующей его грудь.

Единственное, что портит его изысканный вид, — это желтеющие синяки под глазами, появившиеся из-за сломанного носа.

Дина немедленно пристраивается к нему сбоку, целуя в щеку. Я стою по другую сторону, скрестив руки.

Рекс усмехается.

— Ну, хоть одна из вас со своей ролью справляется мастерски. Анна, если хочешь пробиться в «Напряжении», бери пример с Дины. Она понимает правила игры.

— Нет, спасибо. Шлюшко-стиль не мое.

Дина сверлит меня взглядом.

— Меня достало это дерьмо, Анна. Назови меня шлюхой еще раз…

— Леди, леди, поберегите эмоции для ринга. Напряжение между вами двумя станет отличной частью шоу, так что не выплескивайте его раньше времени. И дайте фанатам понять, что вы обе соперничаете за меня.

— Этого никогда не произойдет, — отрезаю я.

Рекс направляет взгляд на меня.

— Обязано произойти. В сценарии прописано. Мы все тут актеры, не забыла? Лучше тебе следовать сценарию, если не хочешь, чтобы твою прелестную задницу выкинули отсюда.

Его слова возвращают меня к реальности.

Он прав. Черт побери, ненавижу, что он прав.

Если я хочу быть с рядом с Ксавьером, когда он вернется в шоу, нужно придумать, как суметь стоять на своем и одновременно ужиться с этими двумя мерзавцами. Ну, это если он все еще хочет, чтобы я была рядом.

Тяжело понять, что происходит между мной и Ксавьером, глядя на то, как он отмалчивается в ответ на мои попытки связаться с ним. Я буду очень зла, если он не напишет к моменту, когда я выступлю.

На всю арену раздается музыка, под которую выходит Рекс, предлагая мне свой локоть.

— Пожалуй, пора?

Я поднимаю подбородок и подхватываю его под руку:

— Давайте уже покончим с этим.

Рекс ведет нас с Диной сквозь черный занавес прямо к решетчатому металлическому помосту. Когда мы встречаемся лицом к лицу с публикой, толпа взрывается аплодисментами и приветственными криками.

На лице Рекса застыло самодовольное выражение, пока мы идем по платформе и поднимаемся по ступенькам на ринг. Он присаживается на канаты, оттягивая их так, чтобы мы с Диной пролезли внутрь.

Сделать шаг на квадратный ринг без Ксавьера — сюрреалистический опыт. Я не хочу оставаться в центре внимания. Было намного лучше, когда рядом стоял Ксавьер, все взгляды останавливались только на нем.

Рабочий сцены подбегает к рингу и подает Рексу микрофон, затем исчезает из виду. Рекс оглядывает толпу, пока Дина вышагивает по рингу, демонстрируя ноги и добиваясь внимания и свистов со стороны некоторых зрителей мужского пола. Я изо всех сил веду себя как невидимка.

— Так-так-так. Готов биться об заклад, что вы не ждали моего возвращения так скоро. Думали, что Феноменальный Икс меня основательно помял, не так ли? Что ж, как видите, я в порядке, — Рекс проводит рукой вверх и вниз, словно предлагая всем вглядеться в него. — По правде говоря, я настолько в порядке, что вернусь на ринг уже в следующем «Напряжении» во вторник.

От этого заявления публика просто слетает с катушек.

— Итак, в этот вторник пройдет живая трансляция «Напряжения», и все вы получите удовольствие, глядя, как я сойдусь один на один с Брайаном «Бритвой» Роллинзом. На кон поставлено чемпионство!

На этом заявлении мощность колонок выкручивается на максимум.

Мои глаза расширяются. Я не ожидала, что он такое объявит, мне ведь говорили, что у него переломаны ребра.

Рекс улыбается и дает толпе несколько секунд утихнуть, но, вместо этого, люди начинают скандировать слово «сегодня» снова и снова.

Он подносит микрофон обратно ко рту.

— Ничто бы не смогло доставить мне большего удовольствия, чем отобрать пояс у Бритвы сегодня. Но как же веселье? Я хочу, чтобы Феноменальный Икс сам увидел, как я получу то, чего он так сильно желает. И говоря об этом… — его голос затихает, он тянется ко мне и хватает меня рукой за талию, подтягивая к себе. — Вы все помните леди, что была с Иксом, Сладкую Анну? Не так ли?

То там, то здесь из толпы слышен свист, полагаю, относящийся к тому, как я выгляжу сегодня. Я никогда прежде не чувствовала себя куском мяса на тарелке.

— Помяните мое слово, господа. Вы не захотите пропустить грядущее, потому что я собираюсь сокрушить все мечты Феноменального Икса прямо на ваших глазах и отниму у него все самое важное в этом мире, — Рекс мрачно смеется в микрофон и бросает его на синее покрытие ринга.

— Пойдемте, леди, — он предлагает один локоть Дине, другой — мне, затем выводит нас с ринга и сопровождает до бэкстейджа так же, как и по пути на ринг.

В тот момент, когда мы скрываемся от глаз толпы, я отдергиваю руку от Рекса, а Дина поворачивает голову в мою сторону.

Она щурится, глядя на меня.

— На твоем месте я бы научилась работать в команде. Ты абсолютно ничего не сделала для того, чтобы убедить людей в идее, что ты теперь в команде Рекса.

— Потому что я не в его команде. Я вышла на ринг, чтобы сохранить свое место в компании. Это не означает, что я буду миловаться с ним.

Я собираюсь уйти, но в момент поворота что-то хватает меня за ноги и толкает вперед на пол. Я неловко падаю на левую сторону тела, и боль пронзает мою руку.

Я поднимаю взгляд и по злобной ухмылке на лице Дины понимаю, что это ее выходка.

Да что не так с этими стервами, не дающими мне покоя?

— Анна? — Брайан наклоняется ко мне. — Ты в порядке?

Я смотрю на мизинец на левой руке, там уже образуется кровоподтек.

Брайан морщится.

— Давай-ка отведем тебя в тренировочный зал. Кто-то должен взглянуть на это. — Он помогает мне встать. — Я покажу, куда идти. У меня есть немного времени до главного выступления вечера.

— Не волнуйся, — встревает Рекс, — тебе недолго осталось быть в центре внимания. Приходи во вторник, и я заберу этот пояс.

Губы Брайана сжимаются. Заметно, что он не прочь вцепиться в Рекса.

Но Брайан демонстрирует совершенную выдержку и отвечает:

— Единственная причина, по которой ты его получишь, это прямое указание мне от руководства. Но окажись эта драка настоящей, мы оба знаем, что ты не выстоял бы и минуты против меня.

Ноздри Рекса раздуваются, но он не спорит с Брайаном.

— Пойдем, Анна. Надо тебя осмотреть.

Брайан молча ведет меня, как только мы добираемся до зала, он подзывает врача:

— Док, тут беда с мизинцем.

Высокий рыжеволосый врач поднимается и подходит ко мне, затем пристально изучает мою руку:

— Как это, черт побери, произошло?

— Я упала за сценой, — отвечаю я, оставляя детали насчет Дины в стороне.

Доктор вздыхает.

— Хорошо. Пока я выдам несколько бланков для заполнения. Нужно будет взять мочу на запрещенные вещества и беременность. Стандартная процедура в случае происшествий. Затем отведем вас на рентген.

— Удачи, — говорит Брайан и выходит из помещения.

После того, как я заполняю бумаги и писаю в стаканчик, врач проверяет мою руку.

— Ну что, начать с хороших новостей или с плохих?

— С плохих, — отвечаю я, желая побыстрее разобраться с дурными вестями. Он вздыхает.

— У вас растяжение. — Он открывает чемоданчик и достает оттуда несколько медицинских инструментов. — Придется наложить шину, так что несколько недель вам нельзя будет спарринговать.

Я смеюсь.

— Сильно сомневаюсь, что кто-то в «Напряжении» ждет от меня этого, учитывая, что я ни разу в жизни не тренировалась.

— Хорошо, тогда, полагаю, эти новости для вас не так и ужасны.

— Нет, — отвечаю я. — А что с хорошими новостями?

Доктор занят фиксированием моего пальца с помощью бинтов.

— Вы беременны.

Мои глаза становятся больше, я едва качаю головой.

— Простите, что? Я вас, кажется, не так поняла. Беременна?

Он кивает, продолжая работать.

— Я не гинеколог, но тест показал такой результат. Очень рекомендую вам записаться на прием и подтвердить его.

У меня падает челюсть, я только и могу думать о том, чтобы скорей сообщить Ксавьеру.

Как он отреагирует?

Одно точно, о таком в сообщениях не пишут. Внезапно мне очень хочется набрать его, мне нужна помощь, чтобы переварить всю информацию.

Доктор заканчивает закреплять повязку на пальце:

— Итак, что еще. Держать лед по пятнадцать минут, чтобы снять отек. Примите «Тайленол» от боли. Через пару дней почувствуете себя намного лучше.

— Спасибо, — все, что я способна произнести. Я еще не отошла от шока после новостей о беременности.

Я выхожу из комнаты, все вокруг словно в тумане, иду по лабиринту коридоров, чтобы найти женскую раздевалку. Быстро переодеваюсь в свою одежду, забираю костюм для ринга с собой.

— Нужна машина, Анна? — спрашивает Фредди.

— Да, пожалуйста, — отвечаю я, затем прислоняюсь к стене рядом с Фредди.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да, — вру я, — просто устала.

Он кивает.

— Ночь хорошего сна после тяжелого дня творит чудеса.

Подъезжает черный внедорожник, и Фредди открывает дверь пассажирского сиденья, позволяя мне забраться внутрь.

— Увидимся завтра, — говорю я.

— Да, конечно. Пока. — Он закрывает дверь, и машина трогается.

Я достаю телефон из заднего кармана и хмурюсь, видя, что от Ксавьера не пришло ни одного сообщения. Не могу удержаться от звонка.

Его телефон дважды издает гудки и перенаправляет меня в голосовую почту.

— Ксавьер, если ты не позвонишь сегодня, я буду считать, что между нами все кончено.

Я бы столько еще могла наговорить, но решаю, что сказанное звучит емко и ясно. Если он не перезвонит после этого, можно считать, что я и так получила свой ответ.

Глава 21

Ксавьер

Отчетливый аромат имбирного печенья наполняет весь дом и заставляет меня улыбнуться. Сегодня будет отличный день. Независимо от времени года, когда бы мама ни собралась готовить ее фирменное печенье, она всегда в хорошем настроении.

Я делаю шаг на кухню, взгляд останавливается на посвежевшей после душа женщине в желтом платье с улыбкой на лице и искорками в глазах.

Мама замечает, что я смотрю на нее, и машет мне подойти ближе.

— Хочешь помочь? Я пеку имбирное печенье, твое любимое.

Она наклоняется, чтобы коснуться моей щеки, и я киваю.

— Хорошо, тогда иди, вымой руки. Чистота — залог благочестия.

Я быстро иду к раковине и, привстав на пальцах, дотягиваюсь до крана и мыла. Мама говорит, что для семи лет я высокий, и что я пошел в отца. Мне нравится, когда она упоминает такие детали о нем, потому что я про него толком ничего не знаю.

Я протягиваю руки, чтобы мама осмотрела их.

— Чистые.

Она кивает и выдает мне формочку для печенья в виде маленького человечка.

— Можешь вырезать следующую партию.

Она оставляет поцелуй на моей щеке и трется носом о то место, где только что были ее губы, заставляя меня смеяться. В такие моменты я по-настоящему счастлив.

Все чаще и чаще мама принимает свои лекарства, чтобы прогнать печаль, но сегодня она счастлива и без них.

Мы готовим третью партию печенья, когда распахивается дверь квартиры и входит разодетая бабушка в своем любимом платье с цветочным узором, что означает, она была в церкви.

Бабушка ступает в нашу маленькую кухню и снимает огромную шляпу с головы.

— Имбирное печенье в середине лета, Джина? Ты вообще понимаешь, что оно готовится в честь Рождества?

Мама отмахивается от нее.

— Кто сказал? Это любимое лакомство Ксавьера, так что мы можем готовить его, когда захотим. Мы здесь не следуем правилам.

Бабушка задирает подбородок.

— Правила поддерживают порядок. Без них наступит хаос. И раз уж зашел разговор, ты подумала о том, что я тебе сказала? Думаю, что тебе будет проще держаться в завязке, если ты переедешь обратно домой, где я смогу присматривать за тобой.

— Имеешь в виду переехать в место, где ты сможешь держать меня на поводке? — отвечает мать. — Я уже говорила тебе, мама, с жизнью по твоим правилам покончено.

— Не говори глупостей, Джина. Я не…

— Нет, ты именно это и имела в виду. Ты всегда умудрялась разогнать всех людей, которые были важны для меня, а затем пыталась контролировать каждый аспект моей жизни.

— Я лишь хочу лучшего для тебя. Неужели так плохо с моей стороны хотеть, чтобы моя единственная дочь прожила толковую жизнь и нашла мужчину, подходящего для брака?

Мама вздыхает, раскатывая последний пласт теста.

— Нет, полагаю, неплохо. Но все мужчины, которых ты для меня выбирала, зануды и скучны, и ни одного из них я не считаю хоть немного привлекательным.

Ноздри бабушки раздуваются в гневе.

— Надо полагать, что этот бродяга, от которого ты забеременела, был лучше? Напомни-ка мне еще раз, где он. Ах да. Он сбежал и бросил тебя, едва его отродье появилось на свет.

Мама тяжело ударяет ладонями по столу.

— Его имя — Ксавьер. Он твой внук, и если ты не способна любить его так, как любишь меня, можешь раз и навсегда забыть о моем переезде обратно.

Холодные голубые глаза бабушки останавливаются на мне, и я съеживаюсь под ее тяжелым взглядом, словно стараясь исчезнуть.

— Возможно, мы узнаем друг друга получше, если ты возьмешь его с собой.

Звучит по-доброму, но я знаю, что она ненавидит меня. Единственная причина, по которой она меня терпит, это любовь к моей маме. Когда мамы нет рядом, бабушка толкает меня и называет плохими словами.

Я как-то пытался рассказать маме, но она объяснила, что в ее отсутствие у бабушки есть право наказывать меня, если я хулиганю. Больше я никогда не рассказывал маме о том, что происходило, пока ее не было. Впрочем, я изо всех сил стараюсь никогда не оставаться с бабушкой наедине.

Мама вздыхает.

— Нет. Мне нравится жить отдельно.

— Не хочешь переехать и жить со мной? Прекрасно. — Бабушка с силой ставит сумку на тумбу рядом с мамой и достает прямоугольный кусочек бумаги. — Тогда запомни, Джина. Больше от меня денег ты не получишь. Я больше не заплачу ни пенни за ту квартиру. Когда ты в очередной раз соберешься уйти в загул и потеряешь эту свою новую работенку, не приходи ко мне за подачкой. Я продолжу помогать, только если ты вернешься домой, где и должна быть.

Бабушка швыряет маме чек, и он летит на пол, а бабушка, схватив сумку, исчезает во входных дверях также быстро, как и появилась.

На несколько минут кухня погружается в тишину, затем мама начинает мурлыкать «Джингл Беллз» и продолжает вырезать имбирных человечков. Она подталкивает меня бедром.

— Подпевай.

Мы оба запеваем, и она улыбается мне. Закончив песню, она нежно берет меня за подбородок.

— У тебя папины глаза, и ты будешь таким же очаровательным, каким был он. Только пообещай, что станешь лучшим человеком, чем он. Обещай, когда все станет хуже, ты не сбежишь и не оставишь меня, как поступил он.

— Я обещаю, — отвечаю я, произнося слова от всего сердца и веря в них.

Я смотрю ей в глаза, не понимая, как в ее голове появилась мысль, что я когда-то смогу бросить ее. Ведь самым большим из моих страхов был страх потерять ее, единственного в этом запутанном мире человека, который меня любит.

— Мой хороший и сильный мальчик, — шепчет мама. Она наклоняется поцеловать меня в щеку.

Из моих легких вырывается низкий хрип, пробуждающий меня от глубокого сна. Я сажусь в своей импровизированной постели, мышцы задеревенели.

Щеки горят там, где моя мать оставила поцелуи во сне. Я сдавливаю свою неприкрытую грудь, пытаясь успокоить дыхание, но без толку. Сон не был кошмаром, но все же отбросил меня назад в прошлое, обратно в место, где я только и мог, что думать о матери.

Я перекатываюсь на живот и начинаю энергично отжиматься, громко считая вслух, стремясь к боли, в которой можно забыться.

— Сто двадцать семь...

Я продолжаю, но боль не приносит мне привычного облегчения.

Кручу шеей, и взгляд останавливается на диване. Невозможно позабыть прошлое, пока я в этом доме, окруженный болезненными воспоминаниями о моей жизни.

В этом месте не происходило ничего хорошего. Вернуться было ошибкой.

Я поднимаю голову и понимаю, что пятый по счету «Джек Дэниэлс», который я прикончил до того, как отправиться спать, все еще в моих венах. Даже сквозь похмельный туман в голове я не могу заставить себя сесть на этот гребаный диван. Каждый раз, видя его, я вспоминаю лицо матери. Ее темные волосы и карие глаза отпечатались в моей памяти, и я не понимаю, почему она не могла любить меня больше, чем дозу, которую всегда искала. Жизнь была так хороша, когда она была в завязке. Мы вдвоем были против всего мира.

Это факт, маме никогда не доставалось от бабушки, как мне, значит, не из-за этого мама никогда не могла жить нынешним моментом. Бабушка обращалась с ней, как с принцессой, всегда говорила мне, что ее Джина была идеальна, пока дьявольская зараза — семя моего монстроподобного отца — не пробралось в ее дочь.

Возможно, бабушка была права. Я разрушаю все, к чему прикасаюсь, и если вскоре не прекращу, то и жизнь Анны уничтожу.

Я закрываю глаза, позволяя слезам течь по щекам.

Моя Анна. Моя милая Анна. Я теряю ее.

Я недостаточно хорош для нее. Как же эгоистично думать, что у меня получится удержать кого-то столь верного и любящего.

Я облажался.

Я зло во плоти.

Как бы сильно не желал, я не заслуживаю ее доброты.

Что от меня толку, ведь я подверг ее опасности и потому не стал отвечать на ее звонки. Возможно, расстояние пойдет нам на пользу, и она поймет, что я для нее пустая трата времени и покинет меня. Единственный способ обеспечить ее безопасность — это держать ее как можно дальше от меня.

Я снова замечаю диван, мне отчаянно нужно убрать его с глаз долой, я больше не могу переживать заново все дерьмо из прошлого, по-прежнему разрушающего мою жизнь. Я подхожу с одной стороны, наклоняюсь и подхватываю его. Он легко скользит по полу, и я тащу его к дверям. Поворачиваю ручку, пинком открываю дверь и поднимаю его над головой. Делаю шаг на крыльцо и швыряю диван во двор, гулкий треск раздается эхом по пустынной улице.

Мои мысли в беспорядке, единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это желание избавиться от него, от всего, что он олицетворяет. Я вбегаю обратно в дом и иду прямо в кухню, где бабушка на одной из полок держала зажигалку для свечей. Мои пальцы хватают первую попавшуюся, и я выбегаю обратно к дивану. Я вытаскиваю его на середину улицы. По щелчку пальца пламя начинает свой танец, я наклоняюсь и подношу огонь к краю холщовой ткани, торчащей из-под пластика. Нужно немного времени, но в итоге огонь охватывает материал, языки пламени скользят по дивану, постепенно полностью поглощая его.

Я делаю шаг назад, от мысли, что я больше никогда не увижу этот диван, облегчение растекается по моей груди. Теперь мне придется придумать, как выбросить из жизни и другие отравляющие ее вещи. Пора избавиться от этих проклятых демонов.

Вскоре единственное, что остается от места, где умерла моя мать, — это куча тлеющего пепла. Я трезвею, наблюдая за огнем. И это тоже неплохо, потому что в поле моего внимания вторгаются мигающие в темноте красные и синие огоньки полицейской машины, подъезжающей к месту, где я стою.

Господи. Как раз то, чего мне, блять, недоставало.

Мое тело напрягается. Каждый раз, когда копы встают на моем пути, грядут проблемы.

Я стою, замерев, как изваяние, и продолжаю смотреть на огонь. Отрицать, что это сделал я, не получится. Дом бабушки единственный в округе, в котором есть жильцы, так что кроме меня некому было вытащить диван наружу.

Мой взгляд перемещается к дежурной машине, дверь открывается, и мое тело быстро расслабляется, когда я вижу, что выбравшийся из машины коп — Коул.

— Дерьмо, Коул. Ты меня здорово напугал, — говорю я, когда он подходит ближе.

Он снимает фуражку и потирает макушку.

— Мужик, какого черта ты тут делаешь?

Я скрещиваю руки на груди.

— Небольшой ремонт.

— Вижу, но неужели была такая нужда развести огонь посреди улицы?

Я пожимаю плечами.

— В тот момент казалось неплохой идеей.

Он качает головой.

— Мне нужно сообщить об этом и все уладить. Тебе лучше уйти.

Я киваю.

— Спасибо, мужик.

— Ну а для чего нужны друзья? — отвечает он просто.

— Я тебе должен.

Он нахлобучивает обратно фуражку, на его лице появляется легкая улыбка.

— В таком случае, можешь вернуть долг завтра.

Я подозрительно смотрю на него.

— Смотря о чем речь. Чего ты хочешь?

— У меня тут есть один паренек, с которым я занимаюсь, думаю, он особенный, Икс. Он немного неотесан. Напоминает тебя, кстати.

— Хочешь, чтобы я приехал и взглянул на него? Показал пару приемов?

Коул кивает.

— Для него это будет многое значить. Мальчишка нелюдим и никогда не знал легкой жизни. Если он услышит от тебя, что в нем заметен талант и у него есть шанс чего-то добиться в профессиональном рестлинге, возможно, это удержит его от того, чтобы опуститься до улицы и банды Бишопа.

Я вскидываю брови.

— Если он с Бишопом, мне до него дела нет.

Коул хмурится.

— В этом и дело, Икс. Он не с ними, но они изо всех сил пытаются завлечь его. Он крепок и полон ярости — идеальное оружие для Бишопа.

Коул говорит об этом мне, практически описывая меня самого годы назад, когда я нашел в Бишопе покровителя. Если я могу сделать что-то, чтобы удержать парня от того же ада, через который прошел сам, оно того стоит.

— Договорились, — отвечаю я ему. — Пусть будет в зале к полудню.

Коул улыбается.

— Принято. Спасибо, Икс.

Я поворачиваюсь, чтобы войти в дом и взять ключи от байка. Черта с два я смогу уснуть в этом доме после всего произошедшего. Беру телефон с голосовыми сообщениями от Анны, которые еще не прослушал, кладу в карман и отправляюсь в единственное место, где чувствую себя как дома — закусочную Нетти и Карла. Надеюсь, я смогу разобраться, что за херня происходит в моей жизни.

Глава 22

Ксавьер

Грохот падающих на пол коробок выдергивает меня из глубокого сна. Я резко вдыхаю и сажусь на той же кровати, где вчера отрубился, открыв закусочную своими ключами.

— Прости, милый, — Нетти расставляет коробки на полках в кладовке, — у нас закончился кетчуп.

— Сколько сейчас времени? — я потягиваюсь, потерев глаза ладонью.

— Почти девять, — произносит Нетти, садясь на кровать рядом со мной. Ее взгляд выражает беспокойство. — Ты в порядке?

— Да, — я киваю, — мне тяжело находиться в том доме одному.

— Анна скоро вернется, — хлопает меня по плечу Нетти.

Я вздыхаю и щипаю себя за переносицу.

— Не уверен, что она вообще вернется.

Нетти хмурится.

— Что ты такое говоришь? Девочка любит тебя.

— В этом и проблема. Ей не стоит меня любить.

— Ты заслуживаешь любви, Ксавьер. Тебе придется открыть ей свою душу. Если она любит тебя, то останется рядом, несмотря ни на что.

— А что, если нет? — Эта мысль пугает меня до дрожи. Я боюсь, что она может бросить меня.

— Ты никогда не узнаешь наверняка, если не проверишь, — она хлопает меня по ноге. — Хочешь, я попрошу Карла приготовить тебе завтрак?

— Сэндвича будет достаточно. Мне надо ехать в тренажерный зал. Коул приведет мальчишку, который, по его словам, годится в профессиональные рестлеры.

Нетти поднимается с кровати.

— Отлично. И советую тебе выкинуть все это из головы.

— Ага, ладно, — отвечаю я. Но перестать думать об Анне не так просто.

— Пойду за сэндвичем, — Нетти останавливается в дверях и смотрит на меня, — и прими душ, от тебя до сих пор пахнет виски. — Она подмигивает мне и выходит.

Я расправился с едой за четыре укуса и выхожу из кафе. Доехав до Сикомора, я удивляюсь, обнаружив лишь обугленный асфальт на месте вчерашнего костра.

Припарковав байк, я делаю глубокий вдох и захожу в дом, мне нужно переодеться. Я концентрируюсь, чтобы не поддаваться влиянию дома, но, пробегая в ванную по второму этажу, я замечаю замок на двери в бабушкину комнату.

Господи, эта женщина ненавидела меня и отгораживалась всеми возможными способами.

Почистив зубы и воспользовавшись дезодорантом, я выскакиваю за дверь и направляюсь в тренажерный зал.

Ненавижу опаздывать.

Байк ревет, когда я торможу на парковке и бегом бросаюсь внутрь.

Первое, что я слышу, это стук скакалок, ударяющихся о деревянный пол. В зале толпа, но, оглядевшись, я сразу замечаю Коула. Он разговаривает с парнем примерно моего роста. У него пшеничного цвета взлохмаченные волосы, а тело от самой шеи покрывают татуировки.

Коул видит меня и машет рукой.

— Икс!

Несколько человек оборачиваются посмотреть на меня, но почти сразу возвращаются к своим занятиям.

Парень, стоящий рядом с Коулом, улыбается и протягивает мне руку.

— Как жизнь, Икс? Спасибо, что пришел.

Подойдя поближе, я убеждаюсь, что он действительно очень молод, не старше двадцати одного.

— Не вопрос. Как тебя зовут, малыш?

— Кори Трулав, — гордо отвечает он. (Truelove — дословно «истинная любовь», прим.пер.).

— Псевдоним или настоящее имя? — удивляюсь я.

— Сто процентов настоящее, брат.

— Почти также круто, как Ксавьер Колд, да? — смеётся Кори. (Cold — дословно «холод, холодный», прим. пер.).

— Почти, — киваю я, — ладно, давай разомнемся, а потом покажешь на ринге, чего ты стоишь.

Уже через пятнадцать минут мы прыгаем напротив друг друга на ринге.

Я встаю в стойку и машу Кори рукой.

— Давай, малыш, подходи.

Кори вскидывает руки и несётся на меня, но я легко уворачиваюсь и одним ударом укладываю его на мат.

Он подскакивает и стукает кулаками.

— Херня. Еще раз!

Я удивленно поднимаю брови и смотрю на Коула, который кивает мне, словно говоря «я же предупреждал».

Мне нравятся парни, которые не сдаются. Это и значит быть настоящим рестлером.

Мы боремся еще часа два, но мальчишке ни разу не удаётся сделать настоящий захват. Я вижу разочарование на его лице и хочу удостовериться, что не сломил его дух и не заставил слишком сомневаться в своих силах.

Сделав шаг назад, я протягиваю ему руку:

— Думаю, достаточно.

— Нет, подожди. Я могу лучше. Дай мне еще один шанс.

В его глазах я вижу панику, он считает, что не справился.

— Малыш, успокойся. Мы не закончили. Просто на сегодня хватит. Думаю, ты не безнадежен, и пока я тут, буду с тобой заниматься.

— Ты согласен? — Он словно светится.

Я киваю.

Кори подпрыгивает и вскидывает кулаком.

— Да, черт побери! Увидимся завтра.

Он бежит в раздевалку, а я улыбаюсь.

Коул хлопает меня по плечу:

— Ты сделал доброе дело. Для него это много значит.

— Не такое уж большое дело, — качаю я головой.

— А для него — да. В нашем городе мелочи могут значить дохера много, помнишь?

Он прав. Я был слишком счастлив, принимая подачки Бишопа, учитывая, что плата за его помощь превратила меня в бандита.

Я не хочу, чтобы Кори закончил как я.

Приняв душ, выхожу из тренажерного зала, за мной увязывается Кори, задавая миллион вопросов о том, каково это, участвовать в «Напряжении».

Я отвечаю на очередной вопрос, когда замечаю Кая, облокотившегося на тот же внедорожник, на котором он приезжал в прошлый раз.

— Блять, — бормочет Кори, — они заявляются снова и снова, хотят, чтобы я сделал для них кое-какую работу.

— Свяжешься с ними, и наши тренировки закончатся, — отвечаю я.

— Этого не случится, — заверяет меня Кори, — я наизнанку выворачиваюсь, чтобы их избегать, но эти придурки безжалостны, когда добиваются своего.

Я хочу сказать, что он не открыл мне ничего нового, но решаю, что, чем меньше людей знают о том, что Бишоп угрожает Анне и мне, тем в большей безопасности будет Анна. Не хватало только подтолкнуть кого-то к мысли присоединиться к банде, чтобы я мог доказать Бишопу свою преданность.

Хоть я и чувствую себя сволочью, не отвечая на звонки Анны, но для нее так будет лучше. Хотя меня и убивает мысль, что я могу ее потерять.

Глава 23

Анна

Уже два дня я знаю о своей беременности, но шок еще не прошел. Также это означает, что уже два дня от Ксавьера ничего не слышно.

Очевидно, моих слов о том, что нашим отношениям конец, если он не перезвонит, было мало, чтобы заставить его пошевелиться.

По щеке медленно стекает слеза, и я зло смахиваю ее, продолжая завивать волосы. Ксавьер с самого начала предупреждал меня, что он плохой парень, и мне не стоит доверять ему, но я не слушала.

Думала, что несмотря ни на что, за его внешней жесткостью скрывается золотое сердце. Похоже, интуиция меня подвела, потому что вот она я, сижу в отеле одна, на другом конце страны от места, которое могу назвать домом, а Ксавьер и пальцем не пошевелил, чтобы связаться со мной. Он единственный во всем мире, с кем я хочу поделиться своими мыслями по поводу ребенка, своими страхами, счастьем и грустью одновременно, но он не дал мне шанса.

Меня убивает его холодность. Как я могла позволить своему сердцу влюбиться в того, кто даже не думает заботиться обо мне так, как мне бы того хотелось? Видимо, он хороший актер не только на ринге, но и за его пределами.

Я говорила с Квинн, и почти уверена, что могла бы рассказать ей о ребенке, но было бы несправедливо, если она узнает раньше, чем Ксавьер.

Телефон звонит, и я поднимаю трубку.

— Алло?

— Привет, Анна. Буду через пятнадцать минут. Хочешь, я поднимусь и провожу тебя до машины? — Хорхе в своем репертуаре.

— Очень мило с твоей стороны, но я спущусь сама. В этом отеле нужно продать почку, чтобы оплатить парковку, центр города, что поделать.

— Уверена? — В его голосе слышится сомнение. — Мне не сложно подняться и убедиться, что ты в порядке.

— Все нормально. — Я еще раз проверяю макияж и выключаю щипцы для волос. — Отель полностью безопасен.

— Ладно, скоро увидимся.

Звонок заканчивается, и только в этот момент я осознаю, что собираюсь встретиться с Хорхе впервые после того, как сбежала от него. Меня охватывает дрожь, но удаётся взять себя в руки, убедив, что должна быть сильной и жить своей жизнью.

Еще раз посмотрев в зеркало, я проверяю, что скромное черное коктейльное платье не будет слишком вычурным, куда бы Хорхе меня не повел.

Подождав в лобби пару минут, я замечаю синюю «Ауди» Хорхе. Он выходит из машины, и я улыбаюсь, глядя на такое знакомое лицо.

В пару шагов он обходит машину, направляясь ко мне. Его темные волосы стали длиннее, но странным образом новая прическа не контрастирует со строгим серым костюмом, а делает образ более стильным.

Хорхе оглядывает меня с ног до головы, прежде чем посмотреть мне в глаза.

— Ого, Анна, выглядишь восхитительно. Ты буквально сияешь.

Я улыбаюсь, зная, что он действительно говорит то, что думает. Хорхе не из тех, кто кривит душой.

— Спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь. Мне нравится прическа, тебе действительно идет.

Он усмехается и, сверкнув белоснежными зубами, ерошит волосы.

— Спасибо. Такими длинными они еще не были, отец в ярости.

Я смеюсь, зная, что отец Хорхе, будучи пастором, слывет человеком строгих правил и не допускает вольностей во внешнем виде своих детей. Бунтарская прическа Хорхе, должно быть, мозолит его отцу глаза.

— Поехали? — Хорхе распахивает передо мной дверь машины.

Я киваю и забираюсь на сиденье.

Болтая ни о чем, мы катимся по загруженным улицам Сиэтла. Остановившись у модного стейкхауса, Хорхе отдает ключи парковщику и предлагает мне локоть.

Внутри все выглядит настолько шикарно, что даже занавески и скатерти словно кричат о том, что еда здесь будет достойна каждого потраченного пенни.

Администратор в белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и черном жилете приветствует нас у входа:

— Добро пожаловать в «Альма Мария». На чье имя заказан столик?

— Элизондо, — отвечает Хорхе.

Женщина кивает и сверяется со списком:

— Элизондо, столик на двоих. Прошу за мной.

Хорхе отодвигает для меня стул, а администратор, оставив на столе две книжечки меню и пожелав нам приятного вечера, удаляется.

Хорхе садится напротив меня и расправляет на коленях белоснежную салфетку.

Мы даже не успеваем начать разговор, как рядом с нашим столиком возникает официант с белоснежным полотенцем, перекинутым через руку, и бутылкой вина.

— Добрый вечер, меня зовут Мэтью, сегодня я буду вашим официантом. Могу я предложить вам попробовать наше лучшее домашнее вино?

— Конечно, — отвечает Хорхе, подвинув свой бокал к краю стола.

— А для вас, мисс? — Парень уже успевает наклонить бутылку над моим бокалом, но я быстро закрываю его рукой.

— Мне не нужно, спасибо. Принесите лучше воды, пожалуйста.

— Да, мисс, конечно.

Официант испаряется, и только удостоверившись, что он не может нас слышать, я поднимаю глаза на Хорхе. Он удивлённо смотрит на меня.

— Не будешь вино? Я думал, выбравшись из под надзора отца, ты развлекаешься на полную.

— Я сбежала из дома не для того, чтобы напиваться и веселиться, Хорхе.

Он облизывает губы.

— Тебя так напугала наша помолвка?

— Нет… да… я хочу сказать, что дело не в тебе, меня просто пугала мысль связать свою жизнь с человеком, который не зажигает во мне огонь.

— Я понял, — вздыхает он.

Внезапно я чувствую, что не стоило быть настолько откровенной. Мои слова обидели его. Возможно, я и не любила его, но это не повод причинять ему боль.

— Я не совсем это имела в виду.

Он вопросительно изгибает бровь.

— Тогда что же значили твои слова?

Я тру лоб. Это оказалось сложнее, чем я думала. Мне не нравится расстраивать людей.

Я собиралась быть откровенной на этой встрече с Хорхе, чтобы он больше не держал на меня зла, потому что я знала, наши отцы все еще в хороших отношениях.

— Я прошу прощения, что разорвала наши отношения именно таким способом. Я не хотела причинить тебе боль, но мы оба знали, что не предназначены друг другу, мы не любили друг друга.

— Нет, любили. И я люблю тебя до сих пор, несмотря ни на что.

— Но откуда ты можешь знать, что любишь меня?

— Я просто знаю.

— Это не ответ. — Я пытаюсь быть честной с ним, надеясь, что мои слова помогут ему понять, что он любил меня по необходимости, а не из-за того, что страсть толкала нас друг к другу. — Ты скучал по мне?

Выражение его лица смягчается.

— Конечно, я скучал.

— Это убивало тебя? Мысль, что мы никогда снова не будем вместе, разрушала твою душу? — Мои слова выбивают его из колеи, понимаю я, когда он несколько минут молчит. — Если ты как следует подумаешь, ты поймешь. Если бы твое сердце было разбито, ты бы почувствовал. Это боль, которая не проходит бесследно.

— Звучит так, словно ты знаешь, о чем говоришь, — кивает Хорхе.

Мои мысли витают вокруг Ксавьера и той боли, что приносит его молчание.

— Я знаю, — шепчу я, — и проклятое разбитое сердце болит чертовски сильно.

Хорхе чуть не давится красным вином, глоток которого только что сделал.

— Никогда не слышал проклятий от тебя.

Я смеюсь.

— Я изменилась, Хорхе. Уехав из Портленда, я повзрослела и увидела мир в совершенно ином свете. Мы с тобой росли, словно цветы в оранжерее. Мир за пределами церкви не так ужасен. В нем множество разных людей.

— Так ли плоха была наша жизнь, — вздыхает он.

— Нет, — просто отвечаю я, — но если честно, счастлива я не была.

Он смотрит на меня сквозь стекло бокала.

— А сейчас ты счастлива?

Его вопрос предполагает простой ответ, но мне сложно ответить односложно. С одной стороны, с тех пор как покинула родной дом, я в восторге от свободы, с другой стороны, я потеряла Ксавьера, а впереди меня ждет жестокая реальность, в которой я останусь матерью-одиночкой. Но я не жалею, что уехала из дома и прошла через все это, и я счастлива.

— Да, я счастлива.

— И это единственное, что имеет значение. — Хорхе салютует мне бокалом.

Остаток вечера проходит намного спокойнее. Мы болтаем, он рассказывает мне, как поживают мои родители.

— Ты должна навестить их, когда будешь в Портленде на следующей неделе. Твоя мать все бы отдала, чтобы увидеть тебя. Она безумно скучает.

— Не думаю, что это хорошая идея. Мы с отцом все еще не готовы к встрече.

— Понимаю, — кивает Хорхе, — твой новый парень врезал ему?

Я поджимаю губы.

— Все было совсем не так. Но да, разговор был напряженный. Но Ксавьер был прав во всем, что сказал.

— Твой отец может быть несдержанным, но он любит тебя, Анна.

Мои глаза щиплет от мысли, что если наши отношения с родителями не придут в норму, то они никогда не увидят своего внука или внучку. Но отец никогда не примет меня, особенно теперь, когда я беременна вне брака.

— Анна, не плачь, — Хорхе протягивает мне салфетку. — Если ты так скучаешь, навести их, исправь все, пока не стало слишком поздно.

Страх столкнуться с отцом снова пронзает меня.

— Я подумаю об этом.

— Дай мне знать, когда решишься, я с радостью побуду твоим личным шофером.

— Я, правда, подумаю.

— Будь так добра. Пока «Напряжение» снимают здесь, будет несложно провести некоторое время на северо-западе, воспользуйся возможностью побыть пару недель со своей семьей.

Он рассуждает разумно. Учитывая, что от Ксавьера нет вестей, имеет ли смысл срываться в Детройт только для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке?

Мысли крутятся в моей голове. А что, если дело в Кае? Что, если Ксавьер не звонит, потому что не может?

Паника накрывает меня, я вскакиваю из-за стола, привлекая всеобщее внимание.

— Ты в порядке?

— Да. Мне нужно позвонить. Я сейчас вернусь.

— Хорошо… — непонимание на лице Хорхе сменяется озабоченностью, но у меня нет времени на объяснения.

Я спешно перелистываю номера в мобильном,в поисках телефона закусочной Нетти, и в нетерпении расхаживаю по холлу ресторана из стороны в сторону. Трубку берут только после третьего гудка.

— Нетти, привет, это Анна. Я знаю, что это звучит странно, но ты не видела Ксавьера?

В ожидании ответа мое сердце колотится. Если она его видела, значит, он в порядке и просто игнорирует меня, но если они не виделись, то самое время паниковать.

Голоса посетителей ресторана звучат фоном, пока я жду ответ.

— Конечно, видела, он ночевал здесь вчера.

Мое сердце екает, когда я слышу ответ. Стоило ли беспокоиться о том, кто вполне в состоянии позаботиться о себе сам. Теперь я точно знаю, что все кончено.

Я сжимаю телефон крепче и поднимаю подбородок.

— Не могла бы ты передать ему сообщение?

— Конечно, милая.

— Скажи ему, что я поняла намек и больше не побеспокою его.

— Клянусь, этот мальчишка… — Нетти замолкает, и я уже готова попрощаться с ней, когда она продолжает: — не отказывайся от него, Анна, даже если тебе этого хочется.

Я вздыхаю, понимая, о чем она просит, но я не могу позволить себе снова пройти через это.

— Я не могу, Нетти. Больше не могу. — Я сжимаю губы и чувствую, как по щекам катятся слезы, а я не хочу, чтобы она слышала мои рыдания. — Я должна идти.

— Нет, Анна, подожди!

Я не даю ей договорить и сбрасываю звонок. Прислонившись к стене, я пытаюсь сдержать слезы.

Ксавьер ясно выразил свое отношение. Невозможно вести себя так с кем-то, кого ты любишь. Я должна найти в себе силы, чтобы двигаться дальше.

Как минимум, мне следует закончить этот ужин, пока он не превратился в катастрофу. Хорхе понял, что я чем-то обеспокоена, но в своей типичной манере не станет вмешиваться в мои дела, чтобы не показаться грубым.

Мы молчим на протяжении всей обратной дороги в отель, и когда автомобиль заезжает на парковку, я уже готова попрощаться. Но Хорхе выбирает парковочное место и, остановившись, открывает мне дверь.

— Что ты делаешь? — удивленно спрашиваю я.

— Выглядишь так, словно тебе нужен друг, — он протягивает мне руку и помогает выйти из машины.

Как это на него похоже. Всегда готов прийти на помощь.

— Нет необходимости, я в порядке.

Он строго смотрит на меня.

— Анна, я знаю тебя. Ты страдаешь, и хотя мы уже не вместе, я все еще считаю тебя одной из своих лучших друзей. Поговори со мной, если тебе станет от этого легче.

Я кусаю губу, не желая делиться тем, что меня действительно беспокоит. Не хотелось бы, чтобы родители узнали о моей беременности от кого-то, кроме меня. Опасно делиться таким с Хорхе. Мне следует как можно дольше хранить эту тайну, как бы мне не хотелось получить совет, что же делать дальше.

— Прости, Хорхе, но я не могу тебе рассказать.

— Я потерял тебя насовсем, да? — Он сглатывает, пытаясь встретиться со мной взглядом.

Я киваю, слезы бегут по моему лицу. Любить Хорхе было так легко, и чувство так вписывалось в жизнь, которой я должна была жить, но теперь я другая и не могу довольствоваться лишь теплыми чувствами. Мне нужна или всепоглощающая страсть или ничего.

Он вытирает мои слезы.

— Все в порядке, Анна. Я знал, что когда-то это случится. Ты всегда была более жизнелюбивой, чем все, кого я знал, и я не тот парень, что мог бы искать с тобой приключений, но я всегда буду твоим другом.

Я всхлипнула, слушая его слова, и потянулась обнять его, пряча свои слезы на его груди. Именно сейчас я осознала, как сильно я изменилась. Неважно, что будет дальше, но я уже никогда не стану той девочкой из церкви, которую папа хотел из меня вырастить, не с ребенком внутри меня. Я должна встать на ноги самостоятельно.

Глава 24

Ксавьер

Мой телефон подаёт сигнал о новом сообщении, и, махнув Кори, чтобы он продолжал тренироваться, я смахиваю уведомление.

На экране высвечивается имя Дины. Эта сучка не хочет сдаваться.

Мне бы не следовало даже читать ее сообщение, потому что она наверняка меня выбесит.

Любопытство побеждает, и я открываю вложение. По мере того, как фото загружается, мое сердце перестаёт биться.

Нет никаких сомнений, что это Анна, обнимающая другого мужчину. Не просто вежливое объятие. Она прижимается к нему, спрятав лицо у него на груди. Я трясу головой, словно это может помочь прояснить зрение, и снова вглядываюсь в изображение.

Блять.

Она в платье и на каблуках, он в костюме. Это что, гребаное свидание?

Я сжимаю телефон в кулаке и с трудом держусь, чтобы не швырнуть его в стену и не разбить на миллиард мелких кусочков.

Одно дело поверить в то, что я могу отпустить ее, и совсем другое дело встретиться лицом к лицу с тем, что в ее жизни появился другой мужчина.

Мои ноздри гневно раздуваются.

Я поворачиваюсь и со всей силы врезаю по боксерской груше, проорав:

— Черт побери!

Я облажался.

Я больше не хочу ее отпускать, потому что не могу. Она моя. Я сделаю все что угодно, чтобы вернуть ее.

Следующие две недели я звоню Анне каждый день, но она не берет трубку. Думаю, это возмездие за то, что я также поступал с ней. Она больше не возвращается в Детройт, и единственное, что я знаю, она живет в доме Брайна и Лив, пока «Напряжение» гастролирует по северо-западу. Брайан и телевизор мои единственные источники информации о ней.

Как бы я не ненавидел видеть ее рядом с Рексом и саму идею продюсеров о показательном противостоянии меня и Рекса в этой компании, направленной против Феноменального Икса, я счастлив, что она все еще участвует в шоу. Потому что я могу смотреть на ее лицо не только в своих снах.

Одно ясно, если я собираюсь вернуть Анну, то я должен быть на «Напряжении» рядом с ней.

Глава 25

Анна

Брайан и Лив прекрасные люди. Они пригласили меня к себе на время перерыва в съемках, чтобы я смогла сэкономить немного денег. Пришлось признаться Лив, что с Ксавьером мы сейчас не в лучших отношениях.

Лив ставит передо мной чашку кофе и садится рядом.

— Ты уверена, что вы с Ксавьером не помиритесь? Он оборвал телефон Брайана, пытаясь добраться до тебя.

Я хмурюсь, думая о сотнях непринятых вызовов от Ксавьера на моем собственном телефоне.

— Он не отвечал, когда до него пыталась добраться я, просто отмахнулся от меня.

— Не пойми меня неправильно, Анна, и поверь, я тоже обижаюсь, если Брайан не отвечает на звонки, но можно же простить его? Он знает, что облажался.

Я вздыхаю.

— Я не знаю. Прямо сейчас я хочу быть подальше от него. Он сильно обидел меня. Не уверена, что смогу поверить, что он не сделает этого снова, и поэтому я знаю, что не смогу долго продержаться на этой работе. Не смогу работать в одной команде, но не быть с ним.

— Уйти из «Напряжения» будет не так и сложно, многие убить готовы за эту работу.

Я делаю глоток и ставлю чашку на место.

— Уверена, что так и есть. Но в мои планы не входит становиться профессиональным рестлером. Я бы ушла прямо сейчас, но хочу заработать еще немного и приобрести собственное жилье, когда вернусь в Детройт.

Я решила, что моим первым самостоятельным шагом должна стать покупка дома, места, куда я смогу принести собственного ребенка, и где у него, или у нее будет своя комната. Работа на шоу даст мне возможность накопить достаточно, чтобы купить скромную квартиру с двумя спальнями и обставить ее.

— Как ты будешь зарабатывать на жизнь? — В голосе Лив слышится беспокойство, и я спешу заверить ее, что смогу о себе позаботиться.

— Кузина сказала, что я могу вернуться на должность официантки там, в Детройте.

Лив вздыхает.

— Звучит так, будто ты все распланировала. Меня расстраивает, что у вас так все вышло с Ксавьером. Вы выглядели такими влюбленными.

— Я тоже так думала. Было слишком наивно думать, что это навсегда.

— Ты все еще любишь его?

— Конечно, я люблю его. Но не верю, что он любит меня, или, по крайней мере, любит достаточно сильно. Ты не бросаешь кого-то, если любишь.

Она грустно улыбается в ответ и берет меня за руку.

— Иногда люди совершают ошибки. Никто не идеален, и возможно, он уже осознал, что поступил неправильно. Поговори с ним, послушай, что он скажет, может это тебя успокоит, даже если ты не захочешь к нему вернуться. Нужно расставить точки над и.

Я киваю, думая о том, насколько легче мне стало, когда мы все прояснили с Хорхе. Может, Лив и права, мне стоит дать Ксавьеру шанс объясниться.

После выступления в Портленде я поеду в Детройт. Нужно выслушать его и дать ему знать, что он скоро станет отцом, независимо от того, будем мы вместе или нет.

Глава 26

Ксавьер

Сделав глубокий вдох, я набираю номер менеджера по персоналу «Напряжения», молясь, чтобы мой план сработал.

Прошло больше двух недель с момента последнего разговора с Анной. И я не виню ее за то, что она не хочет отвечать на мои звонки. На ее месте я поступил бы так же, но как бы не старался, я не могу выкинуть ее из головы. Даже если мы не вместе, я должен быть рядом с ней, чтобы знать, что она в порядке. Для этого мне нужно вернуться на шоу, потому что вдали от Анны я схожу с ума.

— Сиборн, — отвечает голос после второго гудка.

Я прочищаю горло, нервничая впервые за долгое время.

— Привет, Чип. Это Икс.

— Икс, мужик! Чем могу помочь?

Чип Сиборн второе лицо после мистера Сильвермана, от которого зависит, что происходит на «Напряжении». Если я уговорю его взять Кори, и вернуть меня в качестве его тренера то получу шанс снова быть рядом с Анной, вдали от Бишопа и неприятностей, с ним связанных.

— Хотел поговорить с тобой о своем отстранении.

Чип вздыхает.

— Босс был предельно ясен, говоря, что ты должен держаться подальше некоторое время. Кроме того, сюжет о твоем соперничестве с Рексом набирает обороты.

— Я все понимаю, и не говорю пока о возвращении на ринг.

— Ты меня заинтересовал, продолжай.

— Я сейчас в Детройте и хожу тренироваться в местный зал, и, кажется, я нашел талантливого парня. Он еще совсем зеленый, но, если его как следует потренировать, думаю, из него выйдет толк.

— И как это связано с тобой?

— Я бы хотел сам его тренировать, а для этого мне нужно, чтобы меня официально вернули, и я мог появляться на «Напряжении».

На мгновение Чип замолкаю, а потом я слышу звук, словно он бьет ладонью по воздуху.

— Ладно, убедил. Но, Икс, я отвечу за это головой, поэтому твой парень должен того стоить.

— Спасибо, Чип. Я это ценю. Увидимся на следующем шоу в Портленде, — заканчивая разговор, я улыбаюсь.

Я поворачиваюсь к Кори и Коулу, они сидят с противоположной стороны ринга и ожидают вердикта.

Кори подаётся вперед, словно каждой клеточкой ожидая ответа.

— Что? Что он сказал?

Моя кривая ухмылка не может скрыть, как я чертовски счастлив.

— Пакуй чемодан, засранец. Мы едем в Портленд.

Кори пронзает кулаком воздух и бежит ко мне, чтобы сжать в медвежьем объятии.

— Спасибо! Без тебя это было бы невозможным. Клянусь, ты будешь гордиться мной.

Я чувствую, что поступаю правильно, помогая ему. Кори так похож на молодого меня, и, если бы не люди, которые вовремя оказались рядом, я мог бы быть уже мертв.

Я хлопаю его по боку, прежде чем он отпускает меня.

— Уверен, так и будет.

Все, начиная от полета на самолете, до поездки в такси, оказалось мальчишке в новинку. Он не был нигде за пределами Детройта, и его восхищает любая фигня. Клянусь, он бы высунул голову из окна машины, как собака, если бы я ему позволил.

— Охренеть, ты посмотри, сколько тут зелени! — Кори не отрывает взгляд от окна. — В Детройте один бетон и мусор.

Благодаря «Напряжению» я поездил по миру, но прошло меньше десяти лет с того момента, как меня так же все впечатляло, поэтому я позволяю парню насладиться моментом.

Мы останавливаемся в мотеле в пятнадцати кварталах от места, где проживают остальные участники. Кори не видит ничего страшного в мотеле прямо на шоссе, он привык и не к такому, а вот мне тяжело вернуться в дешевый мотель после отличных отелей в центре города.

Мы регестрируемся и забрасываем багаж в номер, собираясь отправиться на арену, где сегодня будет проходить шоу «Напряжение».

Когда мы добираюсь до отеля, где останавливались другие участники, я замечаю черный «Эскалейд», на котором раньше возили меня. Я придерживаю Кори за руку и указываю ему на машину, показывая, что нам туда.

— Это авто «Напряжения».

Я подхожу и стучу по стеклу. Тим, здоровенный мужик с усами, опускает стекло, и мне удаётся заглянуть внутрь.

— Привет, Икс, — мурлычет Дина, — не знала, что ты снова с нами.

Я весь напрягаюсь и отшатываюсь от двери, желая быть как можно дальше от нее. Ни за что на свете я не собираюсь сидеть рядом с этой мстительной сукой.

Кори вопросительно дергает головой, и я указываю ему на заднее сиденье.

— Забирайся туда.

Кори кивает и скользит внутрь, даже не подозревая, что садится рядом с гребаным чудовищем.

Я хлопаю дверью немного сильнее, чем хочется, и автомобиль двигается, увозя нас в направлении арены.

— И кто же ты у нас? — Дина задает вопрос, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать, что это не ее дело, и чтобы она держала свои когти подальше от мальчишки.

— Кори Трулав, — отвечает он с гордостью, и я могу даже не смотреть на его лицо, чтобы знать, он ухмыляется.

— Миленько, — в ее голосе звучат те же фальшивые флиртующие нотки, какими она раньше всегда пользовалась в разговоре со мной.

У Дины обалденное тело, и пока ты не понял, что внутри скрывается сам дьявол, она производит впечатление милой и доброй девушки.

Автомобиль подъезжает к задней двери, и я выскакиваю из внедорожника так быстро, как могу. Желая держаться подальше от Дины, чтобы не надрать ей задницу.

Заметив меня, Фредди улыбается.

— Как дела, Икс? Увидел твое имя в сегодняшнем списке. Знал, что ты не сможешь долго держаться в стороне. Рад тебя видеть. Рекс испытывает мое гребаное терпение, хвастаясь тем, что выиграл у Брайана пояс. Надеюсь, твое появление заткнет его поганый рот.

— Потерпи, Фредди, — смеюсь я. — Рекс может и обзавелся поясом, но поверь, только меня снова пустят на ринг, и я надеру ему задницу. Я с ним в прошлый раз не закончил.

— Это мы еще посмотрим. — Мимо нас проходит Дина, направляясь вовнутрь.

— Вот же гребаная стерва, — бормочу я, стоит ей зайти в дверь. — Почему я вообще с ней связался?

— Не говори, — отвечает Фредди, — с ее характером оно того не стоило.

Как же он чертовски прав. С тех пор, как я перестал ее трахать, от нее одни проблемы.

— Эй, ты это видел? — Кори подходит с выражением блаженства на лице. — Брат, она охренительна.

— Расслабься, малыш. Она может и хороша внешне, но гнилая внутри. Держись от нее подальше.

Кори кивает с неожиданно серьезным выражением лица. Приятно видеть, что он принимает мои слова, как истину. Раз уж мы встретились, пора представить Кори.

— Малыш, это Фредди, глаза «Напряжения». Он знает абсолютно всех и видит всех насквозь. Фредди, познакомься, это Кори Трулав.

Фредди издано смешок и пожимает Кори руку.

— Я редко ошибаюсь в людях. Однажды я недооценил парнишку из Детройта, называющего себя Феноменальным Иксом. Посчитал его не стоящим внимания придурком, а потом он доказал мне, как я ошибся.

— Редко? — смеюсь я. — Тогда засчитай Рекса как один из своих промахов, ты убеждал меня, что он неплохой парень.

— Он им и был. Пока не взлетел слишком высоко и не получил приставку чемпиона мира к своему имени.

Я качаю головой, думая, что действительно когда-то считал Рекса другом. Пока он не стал играть грязно.

— Он слишком изменился. Стоит еще разок надрать ему задницу, чтобы сбить с него спесь.

— Осторожно, Икс, — предостерегает Фредди, — не разрушь свою карьеру окончательно. Сильверман замял все в прошлый раз, но очень сомневаюсь, что он поступит так снова. Он не из тех, кто легко прощает.

Не важно, что думает пресса и остальной народ с «Напряжения» о том, что произошло тогда на ринге в Атланте между мной и Рексом. Фредди слишком хорошо знает о наших терках с Рексом. Он был тем, кто постоянно сдерживал нас.

Я хлопаю Фредди по спине.

— Я держу себя в руках. Покончил с драками. Мой характер и так слишком много у меня отнял.

— Отлично, — Фредди потирает свою лысую макушку, — я уже слишком стар, чтобы каждый раз тебя останавливать. Ты сильный сукин сын.

Фредди проверяет свой список и впускает в здание еще несколько рестлеров, которых я знаю. Стоит им пройти, он поворачивается к нам.

— Вы заходите или нет?

Я киваю на дверь и, хотя мне стоит держаться подальше, все равно спрашиваю:

— Анна уже приехала?

— Еще нет, — Фредди качает головой, — но она обычно приезжает за пару минут до начала, это вам всем еще разминаться надо.

Я улыбаюсь, зная, что хоть Анна и далека от тягания железа в спортзале, она приходила посмотреть на меня.

— Тогда, если ты не против, я постою тут с тобой. А малыш пусть пойдет, осмотрится.

Фредди кивает и выдаёт ему пропуск.

— Иди, парень, не стесняйся.

— Да, черт возьми! — Ему не нужно повторять дважды. Кори вешает пропуск на шею и устремляется внутрь.

Я стою рядом с Фредди, ожидая приезда Анны. Честно говоря, я нервничаю, не зная, чего ожидать после того, как я игнорировал ее звонки. Она, должно быть, обижена, но я молюсь, что еще не слишком поздно заслужить ее прощение и вернуться в ее жизнь хотя бы как друг. Она нужна мне, пусть я не был мужчиной, который ее заслуживает.

Фредди смотрит на часы:

— Уверен, она будет через минуту. Она всегда приезжает чуть с запасом.

Я киваю, понимая, что Фредди уловил мое настроение и хочет успокоить меня, но это ничуть не помогает.

Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди, в этот момент к зданию подъезжает темно-синяя «Ауди». Поначалу я не обращаю на нее внимания, потому что таких машин у «Напряжения» нет, но стоит пассажирке откинуть с лица темные волосы, я сразу распрямляю спину.

Анна сидит внутри, оживленно разговаривая с водителем. Я щурюсь, чтобы лучше его рассмотреть, и осознаю, что это тот самый парень, которого я видел на фото, обнимающим Анну. Руки сами сжимаются в кулаки, и я направляюсь к машине, ревность берет верх, и все обещания сдерживаться и вести себя прилично летят к черту.

Глава 27

Анна

Нужно отдать Хорхе должное. Он был хорошим другом мне все то время, пока я болталась по этой части страны. Несколько раз он писал мне сообщения, чтобы проверить, как я, а сегодня забрал меня от Лив с Брайаном, чтобы отвезти на «Напряжение» и заодно посмотреть шоу.

Когда мы приезжаем к арене, Хорхе спрашивает:

— Сегодня вечером я увижу, как ты борешься?

Я смеюсь.

— Нет. Я та, кого они зовут лакеем. Я лишь сопровождаю борцов к рингу.

— Ты снова будешь с Феноменальным Иксом?

— Нет. Вообще-то его отстранили на несколько недель, так что меня приставили к Убийце.

— О, он хотя бы хорош?

Пожимаю плечами.

— Он действующий чемпион. Выиграл пояс в Сиэтле.

— Ого. Чемпион? Впечатляет, Анна.

— Не очень, — бубню я. — Он придурок. Не могу дождаться возвращения Ксавьера, чтобы он надрал ему задницу и отобрал пояс. Я буду болеть вот так. — Поднимаю руки вверх, как будто качаю крышу.

Хорхе хихикает:

— Не фанатка, да?

— Точно нет...

Даже не могу закончить фразу, потому что распахивается его водительская дверь, и внутрь тянутся две большие руки.

— Ксавьер, нет! — кричу я, но это, похоже, не беспокоит его, когда он впивается пальцами в когда-то идеально отглаженную футболку поло Хорхе.

Ксавьер наклоняется в машину так, чтобы быть лицом к лицу с Хорхе, пристегнутым к сидению ремнем безопасности и одновременно скованному страхом.

— Какого хера ты делаешь с моей девочкой?

Глаза Хорхе увеличиваются, когда он в защитном жесте поднимает руки и отвечает дрожащим голосом:

— Мы друзья.

Ксавьер тянет его вверх, а потом впечатывает спину парня в сидение.

— Не ври мне. Я знаю, здесь что-то большее. Ты трахаешь ее?

— Ксавьер! Прекрати! Ты сделаешь ему больно. — Моя мольба прекратить это прежде, чем все выйдет из-под контроля, кажется, пролетает впустую. Он как будто потерялся в тумане гнева, неспособный распознать что-либо вне пределов своей ярости. Мне нужно сделать что-то радикальное, чтобы вытащить его из этого состояния. — Я беременна!

Это срабатывает, потому что взгляд Ксавьера резко устремляется ко мне.

— Что ты сказала?

По моей щеке стекает слеза, когда я встречаюсь с ним взглядом.

— Я беременна.

— Нет, это не так.

Мой рот безвольно открывается, потому что его слова ощущаются как пощечина, но я отказываюсь позволять ему заставлять меня чувствовать себя плохо по этому поводу. Он может не хотеть этого ребенка, но я хочу.

— Так, — шепчу я. — И он твой. И... я оставляю его. Ты можешь быть частью его жизни или нет, зависит от тебя, но я собираюсь стать матерью.

Ксавьер отпускает футболку Хорхе, и его взгляд смягчается:

— Анна... я. Не могу. Прости.

Он отступает, и я понимаю, что он снова убегает от меня, потому что все становится сложным. Но в этот раз я не позволяю ему уйти так легко. Выскакиваю из машины и догоняю его на краю огороженного участка, где хватаю за руку.

— Ты не можешь продолжать убегать от меня, — говорю я.

— Ты не понимаешь, Анна. Это изменит все. Я пришел сюда, чтобы умолять тебя вернуться ко мне, потому что я эгоистичный ублюдок, который не может выдержать мысли о том, что теряет тебя. Но теперь знаю, что поступил правильно, отпустив тебя. Одно дело разрушить твою жизнь, потому что ты можешь уйти от меня в любое время, но ребенок... если он застрянет со мной, у него не будет выбора. Я не буду разрушать жизнь своего ребенка. Я слишком испорчен, чтобы быть отцом.

— Нет, это не так. Этот ребенок заслуживает того, чтобы ты был в его жизни.

Я отчетливо вижу борьбу во взгляде Ксавьера и, как только он делает шаг назад, знаю, что проигрываю битву в попытке заставить его увидеть, насколько он хороший человек.

— Не надо, — шепчу я. — Не оставляй меня снова. Пришло время, сейчас или никогда, Ксавьер. Я не буду продолжать играть с тобой в эту игру. Хочешь ты быть со мной или нет? Выбирай.

По его лицу бегут слезы, когда он отступает еще на шаг.

— Прости, Анна. Я не могу.

Он уходит от меня, и я падаю на колени на асфальт посреди парковки. От плача в легкие не поступает кислород, и я пытаюсь вдохнуть между всхлипами.

Он ушел. И в этот раз я чувствую, что по-настоящему потеряла его.

Не уверена, как долго простояла на коленях на парковке, но вскоре появляется Хорхе, оборачивая руки вокруг моих плеч и помогая встать.

— Давай, Анна. Вышибала сказал, что прикроет тебя. Я отвезу тебя в отель, чтобы ты могла вселиться и собраться с мыслями.

Я киваю и поднимаюсь. Ноги все еще ощущаются, как будто сделаны из желе, когда Хорхе отводит меня к своей машине.

Возле машины стоит хмурый Фредди. Жалость, которую он испытывает ко мне, очевидна, и я уверена, что выгляжу как ничтожество, потому что именно так чувствую себя.

— Я дам знать боссам, что ты заболела, и я отослал тебя домой, потому что ты тут все заблевала.

Я смотрю на мужчину, напоминающего огромного плюшевого медведя, который всегда был ко мне так добр.

— Спасибо.

— Давай, — Хорхе подталкивает меня, чтобы я забиралась в машину.

Как только оказываюсь внутри, снова начинаю рыдать и не думаю, что в ближайшее время это прекратится.

Позже в этот же вечер я все еще плачу, лежа на кровати. Неважно, как сильно пытаюсь, я не могу остановить слезы. Последние пару часов Хорхе топчется без остановки. Он никогда не проходил через что-то подобное, поэтому, уверена, он понятия не имеет, как справиться с женщиной с разбитым сердцем.

Стук в дверь провоцирует вздох. Сейчас я не готова снова видеть Ксавьера, если это он.

Хорхе шумно выдыхает, бросаясь к двери, и я слышу, как он бубнит:

— Наконец-то.

Дверь скрипит, и в комнату проникает отчетливый голос мамы:

— Где она?

— Здесь. Но... — говорит ей Хорхе, а дверь ударяется о стену, как будто мама прокладывала себе дорогу через Хорхе.

Я принимаю сидячее положение к тому времени, когда она преодолевает короткий коридор. Сердце громыхает в груди, когда она появляется здесь, глядя на меня. Выглядит так же, как и тогда, когда я в последний раз видела ее. Те же темные волосы, безупречно собранные в низкий хвостик, идеально наложенный макияж. Все это сочетается с черными брюками и красной блузкой, в которые она одета.

Я собираюсь убить Хорхе за то, что позвонил ей.

Она наклоняет голову, ее взгляд смягчается, когда она обходит кровать и садится рядом, обнимая меня.

— Моя малышка, — шепчет мама, и я тут же снова начинаю плакать.

После ее долгих объятий она отстраняется и изучает мое лицо, убирая от него выбившуюся прядь.

— Он жестоко с тобой обошелся? Хорхе говорит, что ты беременна.

Мои глаза прикованы к Хорхе, и он знает, что предал мое доверие, рассказав ей об этом.

Он поднимает руки, сдаваясь:

— Я запаниковал. Они — единственные люди, кого я знаю и которые могли бы помочь тебе.

— Они? — спрашиваю я. — В смысле — они?

— Не злись на Хорхе, дорогая. Он правильно поступил, позвонив нам. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Твой отец внизу, и он простил тебя...

— Простил меня? Я ничего ему не сделала. Это он душил меня, — говорю я ей.

Мама облизывает губы, но продолжает смотреть на меня своими красивыми зелеными глазами.

— Возможно, мы виноваты в чрезмерной опеке по отношению к тебе, но ты должна поверить, что мы поступали так исключительно ради твоих интересов. Нас поразило, как ты ушла, как будто уже не была нашим маленьким ребенком. Ты взрослая женщина, способная принимать собственные решения, и, если ты вернешься с нами домой, мы обещаем, что сделаем все от нас зависящее, чтобы облегчить тебе жизнь и дать свободу.

Я вытираю влагу под глазами.

— Я люблю тебя, мама, но я больше никогда снова не смогу жить дома. Папа никогда не перестанет видеть во мне маленькую девочку, которую он может контролировать, пока я не встану на ноги.

Она касается своей нижней губы.

— Но с ребенком, Анна, жизнь без помощи будет трудной.

— Знаю, — отвечаю я. — Но я справлюсь. Я готова взять на себя ответственность.

Мама зажимает мой подбородок между большим и указательным пальцами и вздыхает:

— Моя малышка выросла и собирается стать матерью. Не могу поверить в это.

Она улыбается, и ее улыбка заставляет улыбнуться и меня. Не понимаю, откуда, но я знаю, что мы с мамой найдем возможность преодолеть наши разногласия.

С отцом же будет другая история.

Глава 28

Ксавьер

Я сижу на краю кровати и рыдаю, как гребаный ребенок. Уход от Анны убил меня, но как я могу быть отцом? Я с этим не справлюсь. Не хочу стать причиной, по которой ребенок в будущем превратится в монстра подобного мне.

Но чего я хочу, так это счастья для Анны. Я поклялся никогда не делать того, из-за чего она будет хмуриться, и что буду для нее хорошим мужчиной, но вот он я, нарушающий обещания.

Хотелось бы мне быть другим.

Хотелось бы быть лучше.

Мне хотелось бы подарить ей «долго и счастливо», которого она заслуживает, как в романах, которые читает.

Именно тогда, со всей путаницей в голове, я делаю то, чего не делал уже очень давно — опускаюсь на колени в середине комнаты в отеле, складываю руки для молитвы и поднимаю голову к потолку.

— Боже? Знаю, я перестал разговаривать с тобой после того, как ты забрал у меня мать, и тебе, наверное, в любом случае насрать на меня, но мне нужна твоя подсказка. Нужен знак о том, что нужно сделать. Я люблю Анну. Господи, я так сильно люблю ее, что это пугает, я боюсь потерять ее. Она — мое все, но я готов отпустить ее, если этот поступок будет правильным. — На мою футболку падает слеза. — Как мне поступить?

Тихий стук в дверь побуждает меня повернуть голову в том направлении. Никто не знает, где мы остановились, поэтому нежданный визитер чертовски меня пугает.

Я подскакиваю на ноги и вытираю лицо подолом футболки. Открываю дверь и сначала никого не вижу, пока не опускаю глаза на четыре фута вниз. Там стоит маленькая темноволосая девочка в розовом платье с прижатым к груди плюшевым медведем.

— Да? Да? — все, что она говорит. Очевидно, что она все еще в возрасте, когда дети лепечут.

Я хмурюсь, когда женщина из дальней части коридора подхватывает девочку на руки. Глядя на меня, она кривится, вероятно, напуганная моей возвышающейся фигурой.

— Простите. Нет. Нет. Анна. Останься с мамочкой.

Я шокирован, и впервые в жизни, клянусь, я стал свидетелем чуда. Я просил знака, и мужик сверху однозначно послал мне его.

В этот момент для меня становится ясным, что мне нужно сделать. Мне нужно найти способ, все уладить с Анной и послать к чертям все плохое, что может случиться, ведь я буду бороться, чтобы удержать ее и моего ребенка в безопасности до самого последнего вздоха.

Стремясь скорее увидеть Анну и унижаться, чтобы заслужить ее прощение, я бегу назад в отель, где, знаю, остановились все борцы. Я врываюсь через дверь и пересекаю линию перед стойкой консьержа.

— В какой комнате остановилась Анна Кортез?

Женщина, явно сконфуженная моим поведением, смотрит на меня упертым взглядом сучки.

— Мы не можем разглашать подобную информацию. А теперь, если не возражаете, не могли бы вы отступить за линию?

— Отлично, — говорю я. — Не хотите говорить мне, тогда я просто пройду все коридоры в поисках ее. Думаю, начну с лобби. Анна! Анна?

Мой голос привлекает внимание целой комнаты, и каждая голова поворачивается в моем направлении.

— Сэр! Потише. Пожалуйста, сэр!

Женщина продолжает пытаться, но я ее игнорирую и начинаю идти к лифтам, когда мужчина, которого я узнаю по встрече в Атланте, подходит ко мне.

— Ты что, сумасшедший? Ты не можешь ходить вокруг и вот так звать мою дочь.

Я смотрю на отца Анны.

— Что вы здесь делаете? Она не хочет видеть вас.

Он щурится.

— Могу сказать то же самое о тебе. Я слышал, что ты сделал. Обрюхатил мою девочку, а потом свалил. Что случилось с теми проповедями, которые ты мне читал, а? Те же правила неприменимы к мистеру Суперзвезде?

Он прав. Я действительно дал ему первое место за неправильное обращение с ней, а позже сам вел себя не лучше.

— Вы правы. Я облажался. Но я сделаю все, чтобы вымолить у нее прощение.

Мистер Кортез вздыхает и чешет подбородок.

— Моя дочь простит тебя, потому что она хорошая девочка и знает слова из Хорошей Книги: «Прощайте, и прощены будете».

— Лука, книга шестая, стих тридцать семь.

Когда он цитирует строчку из Священного писания, я вспоминаю, как ребенком читал этот отрывок снова и снова, желая, чтобы бабушка применяла это правило к себе каждый раз, когда говорила, что ненавидит меня.

Он удивленно поднимает брови.

— Ты знаешь Его слово?

Я киваю.

— Да. И верю в то, что он свел нас намеренно. Она мой ангел и охраняла мою жизнь со дня нашей встречи.

Отец Анны зачесывает назад темные волосы, пока обдумывает то, что я говорю.

— Она в комнате четыреста тридцать два.

Мы далеко не друзья, но, кажется, теперь достигли понимания, когда дело доходит до наших с его дочерью отношений.

Мои губы складываются в тонкую линию, и я киваю.

— Спасибо.

Поворачиваюсь и направляюсь к лифтам, вскакиваю в первый открывшийся, нажимая кнопку четвертого этажа. Добираюсь до комнаты и делаю глубокий вдох, прежде чем поднимаю руку и стучу в дверь.

Когда дверь открывается, там стоит не Анна, а парень, которого я был готов убить раньше, и он не выглядит очень радостным при виде меня.

Засовываю руки глубоко в карманы, дабы он знал, я здесь не для того, чтобы создавать проблемы.

— Анна здесь?

Мужчина не делает шаг, чтобы свалить с моего пути, и я впечатлен, даже после того, что я с ним сделал, он настолько отважен, что остается на месте.

— Не думаю, что прямо сейчас она захочет тебя видеть.

Я тяжело сглатываю.

— Знаю, я облажался. Хотя бы позволь войти и извиниться перед ней.

Он качает головой.

— Ты достаточно обидел ее. Почему бы тебе...

— Хорхе, — зовет Анна из глубины комнаты, — все в порядке. Пропусти его.

Хорхе? Тот самый Хорхе, за которого она должна была выйти замуж? Оцениваю его с головы до ног и понимаю, почему ее отец выбрал для нее парня типа него. Он полная моя противоположность во всем и, может, заслуживает ее больше, чем я, но я отказываюсь позволять ему забрать ее.

Хорхе отходит, и я прохожу мимо него. Анна, подогнув под себя ноги, сидит посередине кровати, лицо красное и опухшее от слез. Господи, я кусок дерьма из-за того, что сделал с ней.

Женщина с такими же темными волосами и зелеными глазами, как у Анны, встает с кровати и приближается ко мне с вытянутой рукой.

— Мария Кортез. Мать Анны.

Я киваю, отмечая явное сходство:

— Ксавьер Колд.

— Я поняла, — отвечает она. — Моя дочь хорошая девочка. Поступи с ней правильно. — Она поворачивается к Анне. — Если я тебе понадоблюсь, позвони мне, mija. Наше предложение о возвращении домой всегда в силе.

Анна кивает.

— Ладно.

Мария целует Анну в макушку и направляется к двери.

— Идем, Хорхе.

— Вам не кажется, что мы должны остаться? — спрашивает он, когда она проходит мимо.

Она берется за ручку двери.

— Нет. Они могут все решить сами.

Хорхе вздыхает — несложно заметить, что Анна, может, и не питает к нему больше никаких чувств, но он по-прежнему любит ее, и ему чертовски больно оставлять ее со мной. Однако он послушный парень и делает, как его попросили.

— До свидания, Анна.

Когда мы остаемся одни, я прочищаю горло.

— Когда ты узнала о ребенке?

— После самого первого шоу, на «Напряжении». Я упала, и мне пришлось провериться у тренера. Они проверили меня на наркотики и дали тест на беременность, — она затихает на минутку. — Я пыталась дозвониться и сказать тебе, но ты никогда мне не отвечал.

Все начинает складываться. Она была расстроена не только из-за того, что думала, будто я бросаю ее, но и проходила через какое-то реальное дерьмо, а меня не было рядом.

— Прости меня, Анна, за все. Я поступил неправильно. Хотелось бы мне вернуть время и все исправить. — Она даже не смотрит на меня, и я знаю, что сильно ее обидел, но мне нужно увидеть ее глаза, чтобы я мог сказать, о чем она думает. — Анна...

— Прости, Ксавьер, я не могу...

Еще до того, как у нее будет возможность закончить предложение, я падаю на колени рядом с ней.

— Что бы ты ни собиралась сказать, не надо. Пожалуйста, не надо. Анна, посмотри на меня. — Она неохотно переводит на меня взгляд. — Не заканчивай это. Не заканчивай с нами. Я сделаю все, что захочешь, чтобы ты осталась со мной. Я не могу жить без тебя, Анна.

Она пожимает губы, глядя мне прямо в глаза:

— Тогда расскажи правду, Ксавьер. Расскажи все, что скрываешь от меня. Помоги понять тебя и то, почему ты продолжаешь отталкивать меня.

Я сцепляю пальцы на кровати перед собой, а потом роняю голову на руки. Если я расскажу ей все, ее мнение обо мне может измениться. Не хочу ее жалости, никогда не хотел, но, если демонстрация демонов моего прошлого — это то, что заставит ее остаться, я расскажу все.

Я поднимаю голову и делаю глубокий вдох.

— Откуда ты хочешь, чтобы я начал?

— Сначала, — шепчет она. — Поговори со мной вместо того, чтобы все время злиться.

И так это начинается. Я углубляюсь в ранние детские воспоминания о хороших временах, которые провел с мамой, а потом — как настало действительно тяжелое время, когда она узнала, что отец, кем бы он ни был, никогда не вернется. Я рассказываю ей о наркотиках, о жизни с бабушкой, побоях, которые она мне наносила, и, наконец, о моей жизни на улице, где я ради денег совершал такие поступки, которые сделали из меня монстра.

В конце рассказа я лежу рядом с ней на кровати, лицом к лицу, открывая свое сердце, рассказывая о том, чем не делился ни с кем прежде, а она слушает. Она не пытается судить меня, просто слушает, и это такое приятное ощущение — просто раскрыться.

Последнее, о чем я ей рассказываю, — это единственная вещь, которую я изо всех сил старался скрыть от нее. На этот раз не сдерживаюсь и рассказываю о том дне, когда Кай повел меня к Бишопу.

— Вот почему в тот день я был с Энжи. Бишоп угрожал причинить тебе боль, если я не сделаю так, как он сказал. Я не собираюсь возвращаться к бизнесу с ним, поэтому единственной возможностью обезопасить тебя, было держать подальше.

Анна убирает волосы с моего лица.

— Так вот почему ты пытался порвать со мной — чтобы обеспечить мою безопасность?

— Да. Я знал, что должен, потому что в ту ночь, когда ты поехала к Ларри и напилась, один из лакеев Бишопа был тем парнем, что сидел по соседству и пытался оплатить твой счет. Они показывали мне, что могут добраться до тебя в любой момент, когда пожелают. Я бы не вынес, если бы они обидели тебя. Ты — смысл моей жизни. Единственная проблема в том, что я не могу сделать этого без тебя. Когда ты сегодня сказала мне, что беременна, я растерялся, полагая, что буду тянуть ребенка вниз и превращу его в подобного себе монстра, веря в то, что вам будет лучше без меня. Обоим.

Она смотрит мне в глаза.

— Я лучше, когда с тобой, и знаю, что с ребёнком будет так же. Ты хороший, Ксавьер. Пришло время тебе поверить в себя, увидеть себя таким, каким тебя вижу я. Ты заслуживаешь счастья. Заслуживаешь семьи, и я намерена дать тебе еще один шанс на это, но ты не можешь сбежать от меня снова, независимо от того, что происходит.

— Я больше никогда тебя не оставлю. Буду контролировать свой характер, я обещаю. Это стоило мне слишком многого в моей жизни, и теперь могу потерять больше, чем когда-либо. — Моя рука полностью накрывает ее живот, когда я поддерживаю своего еще нерожденного ребенка. — Я буду любить вас обоих каждой клеточкой своей души до своего самого последнего вздоха на этой земле. Клянусь, с этого момента никаких секретов. Я расскажу тебе все, ничто не встанет между нами снова. Я люблю тебя, Анна.

Ее глаза наполняются слезами.

— И я люблю тебя. Навсегда.

Я обрушиваю на нее свои губы, пока облегчение наполняет меня, и, наконец, снова обретаю свое сердце.

Глава 29

Ксавьер

Возвращение на «Напряжение» с Анной в моих руках ощущается чертовски хорошо. Некоторое время я сомневался, случится ли это вообще, но теперь, после всего, мы сильнее, чем когда-либо.

Фредди приподнимает подбородок, когда замечает нас, понимая, что нынешняя картина сильно отличается от последнего раза, когда он видел нас вместе.

— Как дела, Икс?

Я протягиваю ему руку в знак приветствия. К нам подходит Брайан с завязанными в хвост волосами, с Кэми на бедре и прижатой к другому его боку Лив.

— Вы двое вернулись вместе?

Я киваю.

— Да. Не мог держаться подальше.

Целую Анну в макушку, и она, глядя на меня, улыбается.

— Хорошо вместе смотритесь, — присоединяется к разговору Лив. — Выглядите счастливыми.

— Так ты вернулсянавсегда? — спрашивает Брайан.

— Пока нет. Отстранение аннулировано, но мне нельзя участвовать в матчах.

Брайан щурится, немного скривив рот.

— Не пойми меня неправильно с этим вопросом, потому что я чертовски счастлив твоему возвращению, но почему ты вернулся?

И, как по часам, я замечаю, как из-за угла выходит Кори и вызывающе демонстрирует Фредди подаренный им вчера пропуск за кулисы.

Я киваю за спину Брайана:

— Я нашел пацана, который, по моему мнению, хорошо подходит для программы подготовки к «Напряжению». Я познакомился с ним в своем старом зале в Детройте. Парень быстр, вспыльчив и обладает качеством, которое присуще хорошему рестлеру.

— Так Сильверман аннулировал отстранение, потому что ты притащил парня?

— Нет. Чип позаботился об этом, но он ничего не смог сделать с боями.

— Это гребаный позор. Мне было ненавистно передавать пояс Рексу. Он должен был стать твоим.

Я вздыхаю.

— Может, скоро я смогу это изменить.

— Ого, — говорит Кори с огромными глазами, становясь рядом со мной. — Вы Брайан «Бритва» Роллинз.

— Это я, — подтверждает Брайан. — А ты, полагаю, парень, о котором рассказывал Икс. Он говорит, ты хорош.

Во взгляде Анны появляется вопрос, так что я исправляюсь:

— Анна, это Кори, парень, которого я тренировал. Кори, это моя прекрасная Анна.

— Приятно познакомиться. — Кори тянется и пожимает ее руку. — Икс показывал мне кое-какие свои движения.

— Это потрясающе. — Анна прижимается ко мне. — Горжусь тобой за то, что помогаешь другим.

Я пожимаю плечами.

— Небольшое дело. Кстати, поводом вернуться на «Напряжение» стало то, что я привез сюда парня.

— Ты еще не вернулся, пока. Парню еще предстоит доказать, что он стоит моих вложений. — Между нами повисают слова мистера Сильвермана.

Появление босса заставляет всех нас немного напрячься. Я не общался с ним с того вечера, когда он вытащил меня из тюрьмы и сказал держаться от его места подальше на протяжении трех месяцев. Он, вероятно, не слишком рад, что я бросаю вызов его требованию и появляюсь гораздо раньше.

Серые глаза босса вспыхивают при взгляде на меня.

— Буду ждать демонстрации этих навыков после сегодняшнего шоу. — Улыбка Кори становится шире, но по тону босса могу сказать, есть какой-то подвох. — Если сегодня он меня не впечатлит, ты немедленно покидаешь здание, и я не хочу слышать ни единого писка на протяжении следующих двух месяцев, пока ты будешь ждать конца отстранения в Детройте.

Это жесткое наказание, но я готов пойти на этот риск, потому что знаю, на что способен Кори.

— Но, когда он поразит тебя, я хочу, чтобы меня полностью восстановили на шоу и перенесли мой бой с Рексом на следующее «Напряжение» в прямом эфире.

Он прищуривается, сужая глаза до крохотных щелочек.

— Договорились.

Я борюсь с улыбкой, грозящей расплыться на лице, чтобы не показать, насколько счастлив, потому что знаю, после сегодняшнего задница Рекса моя.

На арене стоит жуткая тишина, когда я выхожу на ринг с Кори. В огромной комнате только мы вдвоем и мистер Сильверман с Чипом Сиборном, сидящие на трибунах в ожидании возможности оценить уровень таланта Кори.

— Ладно, — произносит мистер Сильверман, — удиви меня.

— Ты слышал его, парень. Заставь меня выглядеть хорошо и помоги нам обоим. — Я встряхиваю плечами и несколько раз кручу головой, чтобы размять шею. — Теперь наступай на меня в точности так, как мы практиковали в Tough’s.

Кори кивает, и, как и в каждый наш выход на ринг, игривое настроение, которое он обычно демонстрирует, сменяется выражением чистой решимости.

Мы оба в напряжении, предвосхищая первый шаг противника. Кори бьет первым. Он врезается в меня, пытаясь повернуть и заполучить мою шею в простой захват, но я легко выкручиваюсь и отталкиваю его.

— Ты должен сделать что-то получше, чем это. Помнишь? Он хочет быть впечатленным.

Кори медленно кивает, а потом возвращается ко мне с утроенной силой. Как будто под ним зажегся костер, потому что то, как он двигается, показывает голод и необходимость проявить себя.

В этот раз я поддаюсь и позволяю ему сделать несколько захватов. Не потому, что сдаюсь, а потому, что он показывает отличное шоу и заслуживает моей помощи в том, чтобы выглядеть хорошо.

Кори хватает меня за руку и толкает на канат, от которого я отскакиваю и бегу прямо на него с целью сбить с ног. Его предплечье сталкивается с моей грудью, по арене раздается эхо треска, и, должен отметить, ощущается это, как будто мою кожу ужалил одновременно миллион пчел.

Я лежу на мате, а Кори наклоняется, чтобы схватить меня за волосы и поднять на ноги.

Он отступает, как будто хочет ударить меня, но босс командует:

— Достаточно!

Кори оставляет меня, и мы оба стоим в центре ринга с руками по бокам, пока Чип с боссом шепчутся между собой.

— Как думаешь, о чем они говорят? — тихо спрашивает Кори.

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Я давным-давно бросил попытки понять, как размышляют верха.

Наконец Чип кивает в согласии, и оба мужчины поворачиваются к нам лицом.

Владелец компании встает с кресла.

— Ты в деле, парень. В следующий понедельник утром будь в тренировочном центре в Далласе.

Сердце громыхает в груди.

— Это значит, что я возвращаюсь?

Чип смотрит на кивающего мистера Сильвермана.

— С момента твоего ухода рейтинги упали, и фанаты просто разорвали социальные сети из-за твоего отстранения. Люди назвали тебя своим настоящим чемпионом и отказываются поддерживать Рекса, так что нам нужно убрать его из поля зрения, пока он не разрушил мою компанию.

Кори вскидывает кулак и выкрикивает так громко, что его, наверное, услышали люди в соседнем штате.

— Черт, да!

— И Икс? — добавляет мистер Сильверман. — Получай свой бой против Рекса. Он состоится здесь, в Портленде, во вторник вечером.

В этот раз я тот, кто чувствует потребность закричать, но мне удается сдержаться и просто кивнуть мужчине, когда он выходит.

Надеюсь, Рекс готов, потому что я приду за ним раньше предполагаемого времени.

Сидеть в конференц-зале — это новый опыт в просмотре сценария со сценаристами. Большую часть времени мы сидим в какой-нибудь комнате, в которую запихивают сценаристов, пока мы кочуем от арены к арене.

Рекс, с сидящими по бокам от него Вики и Диной, глазеет на лежащий перед ним на столе пояс.

Тянусь рукой под столом и переплетаю пальцы с пальцами Анны. Это ощущается так чертовски приятно — то, что она прямо сейчас вместе со мной. Отличная возможность показать Рексу, что, как бы сильно он ни пытался, ему не под силу разлучить нас.

Пока мы ждем появления босса, в комнате невероятно тихо.

Мистер Сильверман заходит, и я выпрямляюсь в кресле. Он никогда не присутствует на этих встречах. Это серьезное дерьмо.

Он садится во главе стола и поправляет галстук.

— Давайте займемся делами. Вики, посвяти нас в протокол боя.

Она поправляет очки на кончике носа:

— Чтобы закрыть сюжетную линию Анны с Рексом, она должна сопровождать его к открытию шоу, пока он зовет Икса, а затем нам придется заставить Рекса обвинить ее в сговоре с Иксом и вышвырнуть с ринга.

— Мне не нравится эта идея, — перебивает Рекс. — Думаю, нахождение Анны на моей стороне удержит фанатов в моем углу.

— Согласна, — добавляет Дина. — Если это поможет, я могу быть в углу Икса.

Под столом Анна сжимает мою руку, и, уверен, она ненавидит их идеи так же, как и я.

— Нет, — перебивает босс. — Больше никаких игр. Анна принадлежит Иксу, и нам это подходит. Сегодня вечером Икс получит пояс.

— Это нечестно! Я его только получил! Вы не можете забрать его! — ревет Рекс, жалобно взвизгивая.

Босс стучит кулаком по столу.

— У тебя был шанс, и ты им воспользовался, а если тебя не устраивает то, как мы делаем дела, следи, чтобы двери не ударили тебя по заднице.

В этот раз я усмехаюсь. Настало время показать Рексу его место в этой компании. Они слишком долго позволяли ему заходить далеко за пределы дозволенного. Все наконец становится на свои места.

Глава 30

Ксавьер

Анна выходит из женской гримерки в обтягивающем сценическом костюме, в котором она появлялась в последнее время. Никогда не видел его так близко, но я благодарен тому, как он обтягивает каждый ее изгиб, и то, как изображение кекса сияет под словом «сладости», заставляет меня раздумывать, что бы я хотел проделать с ее сладким телом.

Я оборачиваю руки вокруг нее.

— Черт, красавица. Ты чертовски сексуальна. Я бы хотел попробовать твои кексики.

— Ты такой плохой, — хихикает она, когда я целую ее в губы.

— Прекратите это дерьмо, — рявкает Рекс. — Время выходить на ринг.

Я приподнимаю подбородок и заставляю себя прикусить язык. Я так близко к тому, чтобы получить все, чего хочу, и не позволю этому дерьму задеть меня.

Рекс, глядя на меня, перекидывает чемпионский пояс через плечо.

— Идем, Анна. Давай подарим шоу фанам.

Мышцы Анны напрягаются под моей хваткой, как будто она не уверена в том, что случится. Не хочу, чтобы она нервничала, так что мне стоит показать ей, что со мной все в порядке.

Я шлепаю ее по попке.

— Вперед. Пора положить конец временам, когда ты была рядом с ним.

— Хорошо, — шепчет она и дарит мне быстрый поцелуй.

Анна нас покидает, и Рекс, прежде чем последовать за ней, ухмыляется мне.

Никогда, даже за миллион гребаных лет, я не мог подумать, что застряну за кулисами, оставаясь в стороне, пока моя женщина на национальном телевидении шествует с другим долбаным мужиком. Мои ноздри раздуваются, когда Рекс провожает Анну на ринг, на другой стороне которого находится Дина. Дерзкая ухмылка на лице ублюдка подсказывает, как много удовольствия он получает от этого момента, от знания, что я сижу здесь, закипая.

Рекс устраивается на веревках, позволяя девочкам проскользнуть внутрь. Он ухмыляется, вальяжно облокачиваясь на веревки, и пялится в камеру.

— Что ж, вы все собрались здесь, в Портленде, за угощением. Феноменальный Икс вернулся, и я решил, что готов для матча-реванша сегодня вечером.

Толпа сходит с ума и начинает снова и снова выкрикивать мое имя:

— Икс! Икс! Икс! Икс!..

Эти аплодисменты напоминают, что, даже, если у меня нет пояса, я все равно чемпион для этих людей. Я должен отыскать способ подавить свой гнев и выиграть чемпионат, чтобы они могли мною гордиться.

— Заткнитесь! Все вы! Икса здесь нет. Я здесь! Я — единственный, кто имеет значение! — кричит Рекс на толпу.

Фанаты продолжают меня поддерживать, и лицо Рекса темнеет. Несложно догадаться, как его бесит факт, что фаны не на его стороне.

Без предупреждения он хватает Анну, опускает ее на спину и прижимается своими губами к ее. Я рычу и инстинктивно сжимаю кулаки, вскакивая на ноги.

— Я убью этого мудака.

Анна стучит кулаками по его груди, пока он наконец не освобождает ее. Она хмурится, заносит руку и смачно залепляет Рексу пощечину. Его голова откидывается в сторону, и он трет щеку, когда Анна выходит с ринга.

Я упиваюсь криком:

— О-о-ох, — от толпы, а потом они сразу начинают скандировать:

— Анна, — но она как будто не замечает, потому что полностью сосредоточена на закулисье.

Брайан качает головой, вставая рядом со мной:

— Какой мудак. Ему нравится доставать тебя.

— Уверен, он хочет умереть, — подхватывает Фредди.

Я стою рядом с кулисами и, когда Анна проходит через них, вижу, что ее лицо красное. Тянусь к ней, но она качает головой:

— Мне нужна минутка. Нужно найти что-то, чтобы стереть слизь с моих губ.

Я поднимаю руки, прекрасно зная, как важна потребность в моменте приватности, когда меня что-то бесит.

— Я подожду тебя здесь.

Хриплый смех Дины доносится из-за кулис как раз перед тем, как заплывают они с Рексом. Они ухмыляются, как только устанавливают со мной зрительный контакт.

Инстинкт побуждает меня напуститься на Рекса и надрать ему задницу, но я обещал Анне научиться сдерживать свой темперамент и сделаю все, чтобы не нарушить обещание.

— Вы жалкие, — говорю им, закатив глаза.

Рекс аккуратно касается нижней губы.

— Ее губы были такими мягкими. Неудивительно, что из-за ее киски ты был готов похерить свою карьеру. Бьюсь об заклад, она такая же гладкая и шелковистая.

Я бросаюсь вперед, но Фредди хватает меня сзади.

— Не надо, Икс. Он провоцирует тебя, пытаясь заставить снова облажаться.

Мышцы моей челюсти сжимаются, мысли возвращаются к тому, как в прошлый раз был разыгран этот сценарий, в котором я оказался побежденным. Я не позволю ему испортить все для меня.

Рекс ухмыляется и поправляет пояс на плече.

— Увидимся на ринге, придурок.

— Жду не дождусь, ушлепок.

Мои ноздри горят, и я делаю глубокий вдох в попытке успокоиться.

Учиться контролировать свой темперамент — это дохрена работы и намного сложнее, чем просто разбить гребаное лицо объекта своей ярости.

В итоге Рекс отворачивается и сваливает от меня, из него вырывается саркастический смех.

Как только он исчезает из поля зрения, Фредди медленно меня отпускает.

— Когда этот засранец уже перестанет тыкать палкой в медведя? Однажды меня не будет рядом, чтобы спасти его неблагодарную задницу.

— Он должен свалить от меня нахер. — Я убираю волосы от лица. — Я действительно пытаюсь все исправить и держать свое дерьмо под контролем.

— Это хорошо, потому что ты близок к тому, чтобы стать чемпионом. Законным. Не облажайся снова и не позволяй ему встать между тобой и поясом. Он твой по праву. Все, что тебе нужно делать, — это держать голову трезвой, а свою задницу вдали от неприятностей.

— Я работаю над этим, Фредди. Поверь мне.

Последнее, чего я хочу, так это просрать свой источник дохода, особенно с маячащим на горизонте малышом.

Я буду чемпионом.

Я заставлю мечты осуществиться.

Теперь я буду контролировать ситуацию.

Глава 31

Анна

Голова Ксавьера опускается, длинные волосы падают вокруг его лица, создавая завесу, когда он рассеянно смотрит на свои руки. Он сгибает и разгибает пальцы, заставляя подтянутые мышцы работать под татуированной кожей.

Этот поединок является самым значимым в его жизни, как в профессиональной карьере, так и в личной борьбе, чтобы перестроиться и начать контролировать свой характер.

Он ушел от насмешек Рекса, что для него было огромным достижением. Ксавьер никогда не был тем, кто подставляет вторую щеку, когда зол.

Самым большим вопросом в его голове был тот, будет ли он способен подавлять свой гнев и дальше и будет ли способен вытащить этот поединок.

Последнее, что ему сейчас нужно — это повторение того, что было в Атланте. Если он проиграет, это будет, вероятно, концом его карьеры рестлера в самой большой компании в мире. Для него эта работа многое значит, а теперь, с ребенком на горизонте, он чувствует еще больше давления.

Я сажусь рядом с ним, а потом прижимаюсь подбородком к его плечу, желая, чтобы он знал, что я, как и всегда, здесь ради него. Меня обволакивает запах мыла и чего-то, присущего исключительно Ксавьеру.

Он выдыхает через нос, а потом шепчет:

— Что, если я снова облажаюсь? Что с нами случится?

— Ничего, — отвечаю я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня своими кристально-голубыми глазами. Я повторяю: — Ничего, потому что в этот раз ты будешь контролировать себя.

— А что, если нет?

Вопрос, который он задает на самом деле: «Брошу ли я его, если он не изменится?»

Мне нужно продолжать его успокаивать. Это небольшая часть роли, которую мне нужно сыграть для Ксавьера, чтобы он был в лучшем психологическом состоянии и знал, что ему не нужно набрасываться, чтобы выразить свои страхи, что беседа со мной — это всегда лучший выбор.

— Я в тебя верю. — Касаюсь его щеки кончиками пальцев. — Я люблю тебя, Ксавьер. Ничто нас не разлучит. Ты двигаешься в правильном направлении, чтобы показать миру хорошего мужчину, которого ты скрывал все эти годы, который, знаю, всегда был там.

Он заключает мое лицо в свои руки.

— Люблю тебя, красавица. Спасибо, что остаешься моим ангелом во тьме.

Он прижимается губами к моим, но, прежде чем наш поцелуй становится слишком горячим, пустоту комнаты разрезает голос Эла:

— Икс, твой выход.

Ксавьер отстраняется и смотрит мне в глаза:

— Хочу, чтобы ты была в моем углу. Ты принадлежишь этому месту.

— Тогда веди, — отвечаю я с улыбкой.

Толпа взрывается, когда начинает играть музыка Ксавьера. Фанаты с нетерпением ждали его возвращения, и теперь они близки к тому, чтобы получить желаемое. Люди, забившие зал, безумны, лица везде, куда бы я ни посмотрела, стоят сзади и смотрят, как Ксавьер приветствует их. Мой взгляд скользит по нему, когда он стоит и смотрит на толпу: его точеные руки — на большом экране, а на груди натянута ткань черной майки; на лице отсутствуют эмоции, и это пугает. Рексу лучше быть в форме, потому что все дело в Ксавьере.

Ксавьер пригибается, а затем вскакивает в идеальный момент — как раз когда со сцены выстреливают фейерверки. Он откидывает плечи и голову, когда из горла вырывается его прозвище.

Господи. Это всегда меня цепляет. Сердце трепещет от взгляда на моего мощного мужчину.

Он хватает меня за руку и спускается по трапу, как воин, вступающий в битву.

— Следующий поединок запланирован на одно падение, — объявляет ведущий на ринге. — Он направляется на ринг из Детройта, штат Мичиган, и весит двести шестьдесят пять фунтов, он... Феноменальный Икс!

— Оставайся здесь.

Ксавьер целует меня в щеку, а потом забирается на ринг и продолжает шоу для толпы, бегая от угла к углу, победно вскидывая кулак.

Ведущий представляет соперника Ксавьера:

— Он направляется на ринг из Голливуда, Калифорния, с весом в двести тридцать фунтов, ваш чемпион «Напряжения»... Рекс «Убийца» Райзен!

Рекс с Диной не спеша направляются к рингу. Дина глазеет на меня с противоположного угла, когда Рекс забирается на ринг, придерживая в воздухе канат.

Двое мужчин пялятся друг на друга, и атмосфера в толпе электризуется. На большинстве из зрителей написано сценическое имя Ксавьера. Никаких сомнений, кого сегодня поддерживают болельщики.

Над головой мерцают яркие огни, сигнализируя о начале поединка. Ксавьер с Рексом кружат вокруг друг друга, и я хватаюсь за уголок мата и выкрикиваю слова поддержки Ксавьеру. Когда они сталкиваются, у меня перехватывает дыхание. Часть меня не хочет смотреть, но другая часть хочет увидеть нападение Ксавьера на Рекса. Нервная энергия пронизывает каждый дюйм меня, ведь я не знаю, что случится.

Молюсь только о том, чтобы Рекс не совершил глупости и не сказал чего-то, что послужит поводом убить его. Ксавьер обещал поработать над своей вспыльчивостью, но на данный момент его намерение сохранять ясность рассудка может продолжаться ровно до момента, пока он не сойдет с ума.

Насмешки Рекса сегодня вечером не помогали, но я верю, что Ксавьер каким-то образом углубится в себя и найдет возможность пройти через это.

Рекс кружит вокруг и зажимает голову Ксавьера, но тот быстро его отбрасывает, потом хватает того за запястье и выворачивает его.

В этот раз Ксавьер становится тем, кто оборачивает руку вокруг шеи Рекса и хрипит, крепко сжимая. Рекс дико размахивает руками, а потом локтями бьет Ксавьера по ребрам, заставляя его отпустить.

Однако Ксавьер не сдается, хватает Рекса за руки, бросает на канаты и валит его, ударяя соперника о мат с такой силой, что ринг содрогается.

Рекс отталкивается и машет Ксавьеру:

— Это все, на что ты способен?

— Копье! Копье! Копье! — скандирует толпа снова и снова, подталкивая Ксавьера использовать одно из его финальных движений на Рексе.

Ксавьер сгибается и кладет руку на мат, принимая трехточечную позицию футболиста, а затем на полной скорости летит на Рекса. Камеры мигают в тот момент, когда Ксавьер вступает в контакт и оба мужчины летят.

Коллективное «О-ох» отдается эхом в огромном помещении, когда Ксавьер прижимает Рекса к мату, а потом один раз ударяет в лицо.

Рекс не пытается встать, но Ксавьер с ним еще не закончил. Он взбирается в углу по канатам, пока не балансирует на самом верху. Над рингом возвышается мужчина ростом шесть футов четыре дюйма, это зрелище, достойное просмотра. Впечатляюще.

Ксавьер вытягивает руки, а затем направляет тело к Рексу. По комнате эхом разносится треск, и я ахаю. В последнее время я провела достаточно времени на рестлинге, чтобы понимать, звук означает реальную боль, и я молюсь, чтобы с Ксавьером все было в порядке.

Сопротивляюсь желанию запрыгнуть на ринг и проверить его, потому что такое поведение остановит поединок, так что, затаив дыхание жду, чтобы узнать, в порядке ли Ксавьер. Я едва ли могу смотреть, что же будет дальше.

Глава 32

Ксавьер

В тот момент, когда мой локоть встречается с грудью Рекса, он рычит от боли. Конечно, нас не обучали приземляться на противника с такой силой, но этот ублюдок заслуживает всей боли, которую я могу на него обрушить.

Свет над головой практически слепит, если смотреть на него достаточно долго. Маты подо мной твердые, когда я откидываюсь, чтобы перевести дух.

Я переворачиваюсь и подскакиваю на ноги. Такая быстрая победа над Рексом может быть не таким уж хорошим делом. Фанаты ожидают шоу, и моя работа заключается в том, чтобы дать им его.

Я нависаю над Рексом и хватаю его за волосы, заставляя встать на ноги:

— Поднимайся, мудила.

— Поцелуй меня в зад. Я не буду помогать тебе отбирать пояс.

Он рычит, когда я ударяю его локтем в ребра. Как бы сильно ни жаждал высвободить свой гнев, я сдерживаюсь и обретаю полный контроль над своим порывом. Этот придурок не разрушит все снова для меня, как бы сильно ни пытался до меня добраться.

Рекс отталкивает меня, и я спотыкаюсь, чтобы предоставить вид на него толпе. Мы смотрим друг на друга, наши груди вздымаются в ожидании первого шага от противника.

— Давай! — кричит Рекс от разочарования, когда я бросаюсь на него.

Наши руки сцепляются в процессе испытания на прочность, и он пытается оттолкнуть меня. Я твердо встаю на ноги, и холодная улыбка появляется на моем лице, когда он понимает, что я не шевелюсь.

Глаза Рекса расширяются, а из груди вырывается воздух, когда я ударяю по ней предплечьем и прижимаю его к канатам.

— Это мой дом, ублюдок, и пришло тебе время уважать это.

Я еще раз бью его, и он шатается. Становится понятно, что он теряет волю к борьбе. Пришло время с этим покончить. Я бросаюсь на канаты и отскакиваю от них с импульсом, способным посоперничать с грузовым поездом. Рекс готовится к удару, когда я бросаюсь на него, сваливая на мат с достаточной силой, чтобы ринг затрясся.

Толпа скандирует мое имя:

— Икс! Икс! Икс!

Рек стонет, лежа рядом со мной, и я знаю, что большего наказания он не выдержит. Сквозь меня пульсирует энергия, поэтому я ловлю момент, чтобы зацепить локтем его ногу, эффективно прижимая его к мату.

Рефери опускается на мат и шумно стучит по нему, громко отсчитывая.

— Один! — кричит толпа вместе с рефери.

— Два!

— Три!

Я лежу ошеломленный. Я наконец сделал это. Наконец-то стал чемпионом.

Рефери передает мне пояс и помогает встать на ноги. Под огнями, нависающими над рингом, блестит золото пояса, когда я держу его перед собой. Я так тяжело работал, изводя тело до состояния, когда оно почти готово сломаться, и все ради этого момента — шанса держать чемпионский пояс в руках. Я это заслужил. Ради этого пояса я прошел через ад и наконец чувствую, что заслужил быть счастливым.

— Ваш новый чемпион в тяжелом весе, ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ ИКС! — перекрикивает толпу ведущий, и мое имя звучит по всему помещению.

Рекс бьет кулаком по земле так же, как избалованный ребенок топает ножкой, но его взбешенность ситуацией — это не моя проблема. Вот так всегда все и должно было быть.

Я смотрю на толпу, где каждый стоит, аплодируя и скандируя мое имя. Это охренительно круто. Я победно поднимаю руку, прижимая пояс к груди, когда двигаюсь к углу ринга и протягиваю руку Анне.

— Давай, красавица. Раздели со мной этот момент.

Она берет мою руку, и я помогаю ей подняться на ринг. Она оборачивает вокруг меня руки, я зарываюсь лицом в ее волосы, произнося:

— Мы это сделали.

Анна отстраняется и качает головой:

— Нет. Ты сделал.

Ни при каких обстоятельствах я бы не достиг этого без нее, и пришло время ей узнать, как много она для меня значит. Поворачиваюсь к рефери.

— Дай микрофон.

В течение нескольких секунд в моей руке микрофон, и я могу обратиться к толпе.

— Когда я в последний раз был на ринге, то покинул его в наручниках. В этот раз я покидаю его в качестве чемпиона. — Болельщики ведут себя настолько шумно, что, клянусь, потолок грозит обрушиться. Спустя пару минут они затихают достаточно, чтобы я мог продолжить. — Убийца пытался отобрать все, что для меня важно, но тупой осел не смог понять, что нельзя бороться с судьбой — я заполучил свой пояс и свою женщину.

Анна смотрит на меня с широченной улыбкой и произносит одними губами:

— Я люблю тебя.

Я смотрю в ее глаза, зная, что эта женщина — моя родственная душа, та, без которой я не могу жить, и пришло время сделать это дерьмо на самом деле постоянным.

— Эта женщина вывела меня из глубин тьмы. Она — мой свет, мое все, и теперь настало время заявить миру о том, что она моя. — Я становлюсь на одно колено на глазах огромной толпы и миллионов людей, смотрящих шоу дома. — Анна... ты выйдешь за меня?

От шока она закрывает лицо руками. Она не была готова к этому моменту, но уже должна была усвоить, что я никогда не поступаю так, как от меня ожидают. Из ее глаз льются слезы, когда она улыбается и кивает, снова и снова повторяя одно слово — «да».

Я вскакиваю на ноги и беру ее лицо в свои руки:

— Я люблю тебя, Анна. Всегда любил и всегда буду.

Я зарываюсь пальцами в ее волосы, обрушиваю свои губы на ее и теряюсь в моменте.

Анна сжимает в руках мою рубашку и затаскивает вместе с собой в лифт. Мы праздновали победу весь вечер, и у меня есть ощущение, что вечеринка продолжится в ее номере.

Как только закрывается дверь, я приподнимаю ее, и наши губы встречаются. Она оборачивает ноги вокруг моей талии и хватает меня за волосы:

— Я хочу тебя.

Блять. Я практически умираю каждый раз, когда она говорит это мне. Эта женщина — гребаное совершенство. Все, что она делает, меня заводит, словно выключатель, и я не могу дождаться, когда заполучу ее сексуальную задницу в постели.

Я смотрю на номер на дисплее и понимаю, что мы останавливаемся на ее этаже. Внутри меня растет волнение от того, что, я знаю, меня ждет невероятный секс.

— Терпение, детка. Мы почти на месте.

Дверь открывается, и я с легкостью несу ее по коридору. Ее губы все еще соединены с моими, когда мы подходим к двери.

Я отстраняюсь.

— Ключ? — говорю я, отстраняясь.

Она тянется к заднему карману, а потом прикладывает ключ к слоту. Дверь открывается сразу, и мы вваливаемся внутрь. Свет остается выключенным, когда я подхожу к кровати и бросаю на нее Анну. Она отползает к середине, взгляд прикован ко мне, волосы взъерошены после нашего представления в лифте.

— Тебя когда-нибудь трахал чемпион? — спрашиваю я, подбираясь к ней, словно хищник.

Она прикусывает губу:

— Нет... но у меня ощущение, что скоро это произойдет.

Твердой рукой я толкаю Анну на кровать и задираю ее топик. Я целую теплую кожу ее живота и смотрю на нее полуприкрытыми глазами.

— Я упоминал, как чертовски сексуальна ты была сегодня вечером? Ты даже не представляешь, какое искушение я испытывал, желая затащить тебя в темный угол и сделать с тобой все, что в моих силах.

На ее щеках тут же проступает румянец:

— Мне бы это понравилось.

Я высовываю язык и облизываю кожу вокруг пупка.

— Не искушай меня, красавица, или в следующий раз, когда захочу взять тебя, я просто сделаю это и мне будет начхать, где мы находимся, или кто сможет услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, когда заставлю тебя кончить.

Я подползаю к ней и подпираю голову левой рукой. Прослеживаю взглядом гладкую кожу на ее обнаженном плече, прежде чем наклониться и ущипнуть его, чем заставляю ее хихикать. Я цепляю пальцем подол ее майки и поднимаю ткань выше, обнажая белый кружевной бюстгальтер, прикрывающий грудь, провожу указательным пальцем по изгибу ее груди, наслаждаясь ощущением ее шелковистой мягкости. Мой член дергается в джинсах, умоляя о внимании.

Анна целует меня в губы, а потом снова зарывается пальцами в мои волосы. Промедление никогда не было включено в наше сексуальное меню. Как и в момент, с которого мы начали... мы не можем насытиться друг другом.

Она касается моей щеки, а я целую ее грудь, вдыхая сладкий запах ее мыла и духов.

— Я люблю тебя, Ксавьер.

— И я люблю тебя.

Удивительно, насколько легко сейчас выходят эти слова. До нее я был потерян во тьме, сражаясь с демонами в полном одиночестве. Я далеко не исцелен, но с ее светом знаю, что смогу найти выход с пути саморазрушения. Она — мой ангел и дает мне то, что я уже никогда не рассчитывал иметь — семью.

— Ты в порядке? — шепчет она, глядя в мои глаза.

Я прижимаюсь своими губами к ее.

— Никогда не чувствовал себя лучше.

— Уверена, это не совсем правда, — дразнит она. — Могу придумать кое-что еще, что заставит тебя чувствовать себя гораздо лучше.

Я широко улыбаюсь, в восторге от того, какими грязными стали ее мысли.

— Смотрю, показалась моя шаловливая Анна, и она хочет поиграть.

— Что я могу сказать? Ты делаешь меня озабоченной. — Румянец на ее лице усиливается. — Не могу поверить, что сказала это.

Я убираю волосы с ее плеча.

— Всегда честны, так ведь? Разве не это наше новое правило?

— Да, — кивает она в ответ.

— В таком случае, ты никогда не должна бояться или смущаться говорить мне о своих чувствах. В противном случае, как еще я узнаю, чего ты от меня хочешь?

Она тяжело сглатывает.

— Займись со мной любовью, Ксавьер.

Я улыбаюсь.

— С радостью выполню твою просьбу. — Я переворачиваюсь и прижимаю ее к кровати. — Готова выступить один на один с чемпионом?

— Абсолютно. — Хихикает она.

Анна толкает меня в плечи, переворачивая на спину:

— Как тебе такой поворот?

— Впечатляет. — Когда она седлает меня, я хватаю ее за бедра. — Есть еще какие-нибудь движения?

Она наклоняется и прижимается губами к моим, затем начинает медленно, сладко дразнить меня, прокладывая дорожку поцелуев по лицу.

— Несколько.

Я облизываю губы.

— Покажи.

Она откидывается назад и стягивает мою рубашку, прежде чем пробежать ручками вниз по моему торсу. Пуговица на джинсах с легкостью расстегивается, и она запускает руку внутрь с целью схватить мой член.

— Господи, — шиплю я, не привыкший к тому, что она берет на себя такой контроль, но наслаждаясь тем, что она отдает себя мне.

Я сажусь и обнимаю ее, сталкиваясь с ней губами и погружая свой язык ей в рот. Она вращает бедрами, и тихий стон исходит из ее горла. Член напрягается в джинсах, скучая по теплоте ее руки, снова нуждаясь в ее прикосновении.

Ее темные волосы развеваются вокруг нас, когда она откидывает голову, предоставляя моим губам лучший доступ к ее шее.

— Ты нужен мне.

Ее мольба, чтобы я взял ее, настолько громкая и очевидная. Я полностью срываю с нее верх и так жестко дергаю бюстгальтер вниз, что невозможно пропустить отчетливый звук рвущейся ткани. Анна быстро снимает мою рубашку через голову, как будто не может дождаться, когда же прижмётся к моей коже, и мне охренеть, как нравится, что она настолько сильно хочет меня.

— Штаны, — бормочу я, нуждаясь избавиться от них, пока не потерял окончательно свой чертов рассудок.

Она перемещается на колени и избавляется от остатков своей одежды, пока я стягиваю свою. Обнажаясь, мы смотрим друг на друга похотливыми взглядами, и это похоже на то, словно мы ожидаем звонка, чтобы начать раунд и наброситься друг на друга.

Когда момент заканчивается, я переворачиваю ее на спину и широко развожу ее ноги. Я просовываю палец между ее складками и чувствую, как касаюсь набухшего клитора.

— Черт, красавица. Всегда такая влажная и готовая для меня.

— Потому что мое тело всегда жаждет тебя, — отвечает она, глядя на меня.

Я снова целую ее. Твердые соски трутся о мою грудь, когда я прижимаюсь к ней. Эта женщина чертовски идеальна и вся, нахрен, моя. Я трахаю пальцем ее киску, пока Анна не начинает извиваться подо мной.

— Готова, детка?

— Да, — шипит она. — Пожалуйста, господи, да-а-а.

Я подношу пальцы ко рту и пробую сладкий вкус ее возбуждения.

— Так охренительно вкусно, сладко, как ты. — Я наклоняюсь и шепчу: — Моя. Ты вся моя, Анна, сейчас и навсегда.

Я опускаю бедра, смазывая себя ее влагой, а потом наполняю одним быстрым толчком.

— Блять. Быть в тебе никогда не надоедает. Это ощущается так чертовски хорошо.

Я отстраняюсь, а потом вхожу снова и снова, пока не начинаю вбиваться настолько жестко, что звук столкновения наших тел наполняет комнату.

Анна тянется и впивается пальцами в мои предплечья:

— О, боже. О, господи. Ксавьер... о-о-ох.

Я смотрю ей в глаза, когда она кончает. Ее рот приоткрывается, она впивается ногтями мне в кожу и выкрикивает:

— Ксавьер!

По моему телу пробегает тепло. Я даже не приблизился к окончанию нашей ночи, но никак не смогу бороться с этим, зная, что нахожусь глубоко в самой красивой женщине во всем чертовом мире, когда она пульсирует, кончая вокруг моего члена.

Все мое тело содрогается, и я впадаю в сладкий экстаз, наполняя ее до краев. Эта женщина — моя судьба, и я никогда больше ничему не позволю встать между нами.

Глава 33

Анна

Странно сидеть на заднем сидении родительского минивэна с Ксавьером. Для меня стало невероятным шоком получить утром от папы сообщение с предложением отвезти нас в аэропорт.

Единственный звук, слышимый в машине — щелчок. Ни один из нас не заговорил, и эта поездка — один из самых странных опытов в моей жизни.

— Я возьму сумки, — говорит отец, остановившись в зоне высадки пассажиров.

— Я ему помогу, — отзывается Ксавьер, прежде чем выскочить.

Мама поворачивается ко мне на сидении.

— Анна, я знаю, для тебя это тяжело. Как и для твоего отца. Но дай ему шанс. Тебя может удивить услышанное.

Я киваю и делаю глубокий вдох в попытке утихомирить свое грохочущее сердце. Поворачиваюсь в сторону багажника, и взгляд останавливается на отце, пожимающем руку Ксавьера.

— Позаботься о моей малышке. Я доверяю тебе защищать ее ценой собственной жизни.

Ксавьер дарит ему полуулыбку.

— Она в хороших руках, сэр. С ней ничего не случится на моей смене.

Выглядит, как будто отец одобрил, потому что коротко кивает и отпускает руку Ксавьера, переводя взгляд на меня.

— Я скучал по тебе.

Мои губы изгибаются, когда я смотрю на мужчину, который, как я думала, ненавидит меня.

— Правда?

— Конечно. Ты — моя дочь. Я забочусь о тебе и твоем будущем, поэтому и сходил с ума, когда ты покинула дом. Я думал, что ты идешь по неправильному пути, потому что это был совсем не тот путь, что я для тебя выбрал. Но я много молился и разговаривал с пастором со дня твоего отъезда. — Он стирает слезу из уголка глаза. — Я пришел, чтобы удостовериться, что мои действия были неправильными, что мне не стоило тебя контролировать. Никому не стоит. Ты всегда должна быть самой собой и найти свое счастье, даже если мне не нравится, как ты этого достигнешь. Извини, Анна. Ты сможешь когда-нибудь простить меня?

По моим щекам текут слезы, и я не могу поверить в то, что слышу. Тетя Ди говорила, что такое может случиться, но я никогда не ожидала извинений от своего отца. Он не относится к типу людей, признающих свои ошибки, так что я знаю, что для него это тяжело и он не станет так поступать, если на самом деле не имеет это в виду.

Я подскакиваю к отцу, и он оборачивает вокруг меня руки.

— Я прощаю тебя.

Мы стоим, соединенные таким образом, долго плачем, и, наконец, все ощущается завершенным.

При перелете назад в Детройт первым классом рядом с Ксавьером я ощущаю себя на седьмом небе. Нет никаких сожалений из-за всего ада, через который мы прошли, чтобы добраться до этого момента, ведь все-таки мы сделали это, вместе.

Как будто нам был дан второй шанс — тот, в котором мы с Ксавьером честны друг с другом и нет больше никаких секретов.

Квин была права в одном: без доверия отношения не спасти.

Ксавьер переплетает свои пальцы с моими, когда самолет приземляется.

— Ты готова искать квартиру, как только мы сойдем с самолета?

— Конечно, — киваю я. — Квин может отвезти нас в дом твоей бабушки, так что сначала мы захватим твои вещи и поедем в отель, а потом можем выдвигаться.

Я прислоняю голову к подголовнику и вздыхаю.

— Нам нужно арендовать машину.

— Что-то случилось с мотоциклом? — спрашиваю я, наклонив голову.

Он поворачивается и смотрит на меня.

— Нет. Просто не хочу, чтобы ты сидела на нем сзади. Я должен держать тебя и моего ребенка в безопасности.

Я прикусываю нижнюю губу и пытаюсь сдержаться, чтобы не оседлать его. Он очень сексуален, когда вот так защищает меня, но теперь такое поведение нравится мне ещё больше, потому что он волнуется обо мне больше меня самой. Мне по душе, что он полностью вовлечен в мою беременность.

Наклоняюсь и целую его в губы.

— Хорошо, папочка.

Он дарит мне свою лучшую трусикосрывающую улыбку.

— Продолжай в том же духе, и я заставлю тебя звать меня так, когда мы будем наедине, и твои ноги будут у меня на плечах.

— Я бы не назвала это угрозой, — хихикаю я.

Он наклоняется, щипает меня за мочку уха и рычит:

— Боже, я так сильно хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Ксавьер берет мою руку и кладет ее себе на ширинку. Никакого сомнения, там твердый член, требующий моего внимания.

— Возможно, нам стоит пропустить покупку квартиры и провести остаток дня в постели, — говорю я и прикусываю нижнюю губу.

Жар от его поцелуя под ушком вызывает покалывание во всем теле.

— Для меня звучит как план. Я готов провести любой день, погрузившись в твою сладкую киску. — Я ерзаю в кресле, пытаясь облегчить боль между ног, и Ксавьер хихикает. — Терпение, детка. Прибереги все это на попозже, и обещаю дать тебе лучший секс, который у тебя когда-либо был.

— Обещаешь? — шепчу я, обожая, когда он сулит удовольствие.

— Да.

Процесс выхода из самолета, получение багажа и выход наружу, где Квинн ждет нас рядом с «Хондой», ощущается вечностью.

— А вот и чемпион!

Ксавьер улыбается, и на его лице с легкостью можно увидеть гордость. Выиграть пояс было его мечтой, и для меня было невероятным опытом находиться с ним рядом в процессе.

— О, боже мой! Не могу поверить, что вы помолвлены! Мне однозначно стоит начать заниматься сводничеством. Я говорила это с самого начала. — Квинн двигается со скоростью миля в минуту, ее волнение растет по мере нашего приближения. — Кстати, вчера по телевизору вы двоесмотрелись потрясающе. Анна, мне особенно понравилось, как ты врезала тому парню, Рексу. Выглядело по-настоящему.

— Мне и самой эта часть понравилась, — смеюсь я, обнимая кузину.

— И мне, — вклинивается между нами Ксавьер.

— Держу пари, — добавляет Квинн, — парень сам напросился. Он вел себя по отношению к тебе как козел.

— Да, но теперь, когда Ксавьер выиграл у него пояс, не думаю, что в скором времени он вернётся.

— Согласна, — говорит Квинн, открывая багажник, чтобы Ксавьер загрузил наши сумки. — Думаю, Феноменальный Икс будет чемпионом ещё очень долго.

— Он прекрасный чемпион.

Я оборачиваю руки вокруг талии Ксавьера после того, как он закрывает багажник.

— Так и когда свадьба? — спрашивает Квинн, и ее взгляд порхает от меня к Ксавьеру и обратно. — Ты выглядишь иначе. Есть что-то, кроме помолвки, о чем мне стоит знать?

Я смотрю на Ксавьера, как будто спрашивая разрешения рассказать кузине хранимый нами секрет.

— Расскажи ей, — кивает он с улыбкой.

— Вот дерьмо. Что-то есть. Неизвестность меня убивает, — скулит Квинн.

Я устанавливаю с ней зрительный контакт и сразу же улыбаюсь.

— Я беременна.

Ее рот раскрывается, а глаза расширяются, прежде чем она начинает кричать:

— О! Боже! Мой! Ребенок?!

Я киваю, и она без предупреждения бросается вперед, обнимает меня и Ксавьера.

— Поздравляю! Это невероятно. Погоди, пока мама узнает. Она будет в восторге. — Внезапно она замирает и отодвигается, чтобы посмотреть мне в лицо. — Дядя Саймон в курсе?

— Они знают. Приехали повидаться со мной в Портленд, — отвечаю я с глубоким вздохом.

— Как прошло? В этот раз было много криков? — спрашивает она, скривив рот.

Я снова вздыхаю, и Ксавьер прижимает меня ближе к своему боку.

— Удивительно, но нет. Не пойми меня неправильно, они все ещё не в восторге от того, что их единственная дочь беременна вне брака. Но судя по всему, они пытаются принять Ксавьера в качестве моего возлюбленного. Думаю, в конце концов, они смирятся.

— Прекрасные новости. Я так за вас обоих рада.

Ксавьер прочищает горло:

— Теперь, когда ты знаешь, моя просьба не прозвучит странно.

— О чем ты? — спрашивает Квинн, приподняв одну бровь.

— Могу я одолжить твою машину на следующие несколько дней? Я хочу взять Анну на поиски квартиры и в ювелирный магазин, а поездка на заднем сидении моего мотоцикла больше не настолько безопасна.

Мои глаза увеличиваются в тот же самый момент, когда Квинн накрывает руками рот. Я смотрю на Ксавьера.

— Ювелирный?

— Конечно,— кивает он. — Кольцо сделает все официальным. Хочу, чтобы весь мир знал о том, что ты моя.

Он наклоняется, соединяя наши губы, и я знаю, что это только начало нашей совместной жизни.

Ксавьер паркует «Хонду» Квинн на подъездной дорожке дома в Сикаморе. Когда теперь я знаю о событиях в этом доме, он пугает меня до чертиков. Удивительно, что Ксавьер смог вернуться сюда после всего, что с ним здесь произошло.

Ксавьер вздыхает и выключает зажигание.

— Я не задержусь. Забегу за своими вещами, и потом мы пойдем искать отель.

Он наклоняется над консолью и целует меня в щеку, отчего я улыбаюсь.

— Я буду здесь.

Облегченно вздыхаю, откидывая голову на сиденье и закрывая глаза. Наконец я чувствую, что все идет по-моему, что все получается так, как и должно быть.

Я распахиваю глаза, когда моя дверь внезапно открывается, и в ту же минуту вжимаюсь в свое сиденье.

— Выходи из машины, сука! — рычит Кай, направляя мне в лицо матовый черный пистолет. Когда я не двигаюсь, он снова кричит: — Думаешь, я играю?! Я снесу твою чертову башку, если не вытащишь свою задницу из этой долбаной машины!

Руки неконтролируемо трясутся, когда я выставляю их перед собой.

— Ладно. Ладно. Мне нужно отстегнуть ремень.

Он приставляет пистолет к моему виску, и мой желудок сжимается.

— Тогда отстегни эту хреновину.

Я опускаю левую руку вниз и нажимаю кнопку, освобождая себя. Кай тянется и хватает мою руку, чтобы вытащить меня.

Я спотыкаюсь и падаю на землю, но он хватает меня за волосы и ставит на ноги.

— Пошли.

— Ксавьер будет здесь в любую секунду, — угрожаю я, когда Кай продолжает толкать меня под дулом пистолета к припаркованному дальше по улице черному внедорожнику.

Он мрачно смеется в ответ.

— Я на это надеюсь, потому что собираюсь убить нахрен эту сучку.

В тот момент, когда он это произносит, голос Ксавьера зовет меня. Кай оглядывается как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот прыгает с крыльца. Но, прежде чем Ксавьер касается земли, другой человек, который прятался с другой стороны, настигает его в воздухе. Ксавьер кряхтит, когда падает на землю. Еще один мужчина подбегает с соседнего двора и пинает его в живот.

— Ксавьер! — кричу я, и Кай наотмашь ударяет меня по лицу.

— Заткнись! — командует он, оборачиваясь посмотреть на схватку.

На языке появляется металлический вкус, и я держусь за лицо, когда оно начинает гореть, словно в огне.

Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, такой потерянной на пути к Ксавьеру. Я вынуждена только стоять и смотреть. Оба мужчины бьют его, лежащего на земле, а потом один из них ударяет Ксавьера в лицо, полностью вырубая.

— Нет! — кричу я снова, не боясь спровоцировать еще один удар от Кая. Из глаз текут слезы, и Кай усиливает хватку на моей руке. — Ксавьер, поднимайся!

Мужчины отходят от обездвиженного Ксавьера.

— Блять! — выкрикивает Кай. — Вы долбаные придурки! Вы не должны были убивать его здесь. Наши следы повсюду возле этого гребаного дома.

— А что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спрашивает более крупный из мужчин.

Кай пренебрежительно машет рукой в сторону дома.

— Сожгите это дерьмо и оставьте его.

Мужчины кивают, как будто Кай — генерал, а они — солдаты, заходят в дом, даже не сомневаясь в необходимости исполнить приказ.

— Давай.

Кай толкает меня вперед, все еще держа на мушке. Он отправляет меня на заднее сидение и садится рядом. Менее чем через пять минут безошибочный оранжевый свет мерцает на лужайке, а двое мужчин бегут к внедорожнику.

Машина проезжает мимо дома, а тело Ксавьера лежит на том же месте. Я придвигаюсь к окну, неуверенная в том, что должно произойти со мной, но знаю, что без Ксавьера мне уже все равно. Без него мой мир ничего не значит.

Глава 34

Ксавьер

Сквозь туман в голове голос снова и снова пытается разбудить меня, но, чтобы открыть глаза, приходится по-настоящему бороться.

— Ксавьер? Ты слышишь меня, мужик?

Медленно открываю глаза и пытаюсь сфокусироваться.

— Где она? Где Анна?

В поле зрения попадает лицо Коула и его нахмуренные брови.

— Здесь нет никого, кроме тебя.

Я приподнимаюсь на локтях, и яркие языки пламени, охватившие бабушкин дом, освещают весь квартал.

— Твою мать!

Я пытаюсь встать, но Коул кладет руку мне на плечо. Свет от пламени освещает золото полицейского значка Коула, включенные красно-синие мигалки патрульной машины отражаются на его лице.

— Спокойно, здоровяк. Тебе нужно успокоиться.

Я отталкиваю его руку и вскакиваю на ноги.

— Коул, они забрали Анну. Я убью их прежде, чем позволю причинить боль Анне.

Во мне бурлит ярость. Я верну любимую.

Коул становится передо мной, пытаясь остановить.

— Погоди, Икс. Позволь мне позвать...

— Для этой хренотени нет времени.

— Тогда позволь пойти с тобой.

Я продолжаю идти.

— Тебе я тоже не позволю рисковать своей жизнью. Позвони пожарным и позаботься об этом. Мне нужно забрать Анну, — говорю я, продолжая идти.

Больше не даю Коулу времени на спор. Подбегаю к машине Квинн, запрыгиваю в нее и завожу двигатель. Шины визжат на асфальте, когда я выезжаю с подъездной дорожки и жму на газ.

Есть только одна возможность разрулить это — единственный способ, которым такие люди, как Кай и Бишоп решают проблемы — с применением грубой силы забрать то, что мне принадлежит.

Колеса маленькой белой машинки практически отваливаются, когда она прорывается по улицам Детройта по пути к Нетти. Я бросаюсь к двери, и сначала Нетти мне улыбается, готовая приветствовать, но потом замечает выражение моего лица.

— Ксавьер?

Я не отвечаю. Бросаюсь в кладовую, поднимаю матрас, на котором спал много лет, и нахожу старую коробку для обуви. Внутри нахожу «Беретту», которую носил, работая на Бишопа. Беру пистолет, дважды проверяю обойму на наличие пуль и затем вставляю ее в пистолет.

Нетти заходит как раз вовремя, чтобы увидеть, как я засовываю пистолет за пояс джинсов.

— Какого черта ты делаешь?

Я хмурюсь, ненавижу ее расстраивать, но знаю, что это единственная возможность разрешить ситуацию.

— Анна у Бишопа.

Глаза Нетти увеличиваются.

— Нет, Ксавьер. Не иди туда один.

— Я должен, Нетти. Если я этого не сделаю, они убьют ее.

Нетти тяжело сглатывает, и слезы наполняют ее глаза. Она лучше других знает, что мои слова правдивы, потому что видела насилие, которое сеют Бишоп и его банда, она знает по количеству тел, оставленных ими, что убивать они не боятся.

Обнимаю Нетти и целую ее в макушку, потом выскакиваю через заднюю дверь ресторана, чтобы забрать свой байк.

Я запускаю двигатель, и он наполняет улицы рычанием всю дорогу к зданию, куда меня отвел Кай, когда все началось. Байк громкий, и уверен, он возвещает о моем прибытии, но я не придаю этому значения. Ничто не удержит меня от того, чтобы забрать Анну.

Иду по тому же пути, по которому меня вел Кай, с одним отличием — в этот раз я иду не к бару, пристроенному Бишопом снаружи. Огибаю угол, и посередине склада, привязанная к стулу, сидит моя Анна.

Я бросаюсь к ней, немедленно падаю на колени и развязываю веревки.

— Где они, Анна?

— Не знаю, — хнычет она. — Они привезли меня сюда, и с тех пор я их не видела. Думаю, они пошли в какую-то комнату позади.

Я смотрю за ее плечо и замечаю дверь, ведущую в клуб. Может ли быть все так легко? Это не похоже на Бишопа — оставлять приманку без присмотра вот так, когда он на самом деле хочет добраться до кого-нибудь.

— Ты в порядке? Они тебя обидели?

— Я в порядке. Только забери меня отсюда.

На меня накатывает облегчение, и я быстрее пытаюсь развязать последний узел. Закончив, беру Анну за руку и целую в губы.

— Пойдем.

Прежде чем Анна встает со стула, позади меня раздаются медленные хлопки.

— Мы уже начали думать, не убили ли тебя парни. Тебе понадобилось много времени добраться сюда.

Я медленно поворачиваюсь и обнаруживаю Бишопа, Кая и двух других мужчин.

— Мне не нужны проблемы. Я просто хочу забрать Анну и уехать.

— Что ж теперь это проблема, не так ли? — говорит Бишоп, потирая свою бородку. — Люди всегда хотят то, что не могут иметь. Ты не согласился на то, чего я от тебя хотел, но все еще рассчитываешь, что я просто так отдам то, чего желаешь ты. Мы оба знаем, что в мире все работает не так, Икс.

— Я раньше сказал тебе правду. У меня нет денег, чтобы начать с тобой бизнес.

Бишоп трясет пальцем в мою сторону.

— Нехорошо обманывать старого друга. Я читал твои налоговые декларации. За прошлый год ты поднял почти четыреста тысяч долларов. У тебя хорошо получается.

— А ты читал о том, что половина из них уходит на командировки и деловые расходы, а вторую половину я отдал в виде штрафов «Напряжению»?

— Так у тебя ничего нет?

— Как я и сказал... У. Меня. Их. Нет.

— Это позор, — вздыхает он, — потому что теперь я не могу тебя отпустить. Я не могу позволить тебе повесить обвинение в похищении на меня и моих парней, так что тебе придется уйти. — Повернувшись к Каю, он возвращает очки на нос. — Убей его, убей их обоих.

Услышав приказ, я тянусь к пистолету, отодвигая Анну за себя, и направляю оружие прямо на Бишопа.

— Если он нажмет на курок, я убью тебя. Черт возьми, я все равно должен попытаться забрать то, что люблю больше всего на свете.

Бишоп скалится.

— Вернулся старый Икс. Должен сказать, мне он нравится больше нового давай-все-выясним-Икса. Старый Икс знал, как разгрести дерьмо.

— У старого Икса была горячая голова, он все время просирал свою жизнь, потому что не мог контролировать свой темперамент.

— Ты и правда веришь, что настолько изменился? — хмыкает Бишоп.

— Да, — отвечаю я самым строгим тоном, на какой только способен.

— Докажи. Выйди отсюда, не нанеся ни одного удара.

Мои брови поднимаются.

— Что?

— Я не куплюсь на все это ненасильственное дерьмо, так что докажи, что я неправ. Если убедишь, я могу отпустить тебя.

— Вот так просто?

— Вот так просто, — кивает он в подтверждение. — Хочу увидеть нового Икса в действии, потому что Икс, которого я знаю, за гораздо меньшее оторвал бы мне башку и плюнул в горло. Не верю, что ты отличаешься от мужчины, которого я знаю — от голодного, злого пацана, которого я встретил годы назад.

Я крепче сжимаю руку Анны, но все еще держу пистолет наготове, когда тащу ее по направлению к мужчинам. На цыпочках обхожу их, и, Бишоп прав, я бы с удовольствием порвал этих ублюдков, но знаю, вытащить Анну отсюда целой и невредимой важнее.

Как только мы обходим их и оказываемся у выхода, я начинаю идти спиной вперед.

— На этом все, Бишоп.

Впервые в жизни я ушел от драки, что удивляет даже меня, учитывая, что это единственный раз, когда у меня есть веская причина, чтобы сходить с ума и оторвать кому-то голову.

— Я тебе все еще не верю, — говорит Бишоп, но решаю его игнорировать.

Только я от него отворачиваюсь, как Анна кричит голосом, от которого стынет кровь:

— У него пистолет!

Мои глаза расширяются от осознания того, что этот момент может стать тем, когда все закончится. Именно в этот момент мой мир может перевернуться.

Навожу пистолет на Бишопа в ожидании, будет ли он провоцировать меня нажать на курок. Шум пульса, бьющегося в голове, — единственный звук, который я слышу, поскольку все вокруг меня замирает, когда мы с Бишопом пялимся друг на друга.

— Твой шаг, сучка, — насмехается он.

Моя грудь поднимается и опадает, когда я прошу Господа защитить мою семью.

Звук разбивающегося стекла позади Бишопа привлекает наше внимание. Полиция с надписью S.W.A.T. на спинах черной униформы врывается через окна.

— Все на пол!

Я хватаю Анну и тяну за собой на пол. В таких ситуациях лучше всего подчиниться, даже если ты не делаешь ничего плохого.

— Что происходит? — плачет она, когда копы приближаются к нам.

Офицер становится возле меня на колено и снимает шлем с очками.

— Ты в порядке, Икс? Анна?

Поднимаю подбородок и вижу Коула в черной униформе.

— Какого черта происходит, Коул?

Он наклоняется и помогает нам с Анной подняться с бетонного пола.

— Я годами работал над арестом Бишопа. Украв Анну, он дал нам последний кусочек, в котором мы нуждались, чтобы взять его.

Я бросаю взгляд туда, где офицеры надевают наручники на Бишопа, Кая и его головорезов.

— Федерико Бишоп, вам официально предъявляется обвинение в похищении, покушении на убийство, нападении, рэкете, хранении огнестрельного оружия, хранении наркотиков…

Список вещей, в которых его обвиняют, кажется, никогда не закончится. Что-то мне подсказывает, что Бишоп с Каем нескоро выберутся из тюрьмы. И это должно сделать этот район чертовски безопасным для всех в нем, включая Анну и меня.

Анна льнет ко мне, и я целую ее в макушку.

— Ты в порядке?

— Да, — кивает она.

Радио Коула скрипит:

— Код десять пятьдесят четыре, пожар в доме на Сикамора, 1020.

Взгляд Коула встречается с моим.

— Какого хера у тебя там труп, Икс?

Мои глаза расширяются.

— Что?

— Вот что означает тот код. Был ли кто-то еще в доме, кроме тебя и Анны, когда начался пожар?

— Нет, — отвечает Анна. — С Каем были два парня, которые устроили пожар, когда вырубили Ксавьера, но они оба здесь.

— Когда я был там, больше никого не было, — подтверждаю я.

Коул приподнимает бровь.

— Тогда я предлагаю тебе тащить свою задницу туда и посмотреть, что происходит. Я разберусь со всем этим.

— Уверен?

Он кивает.

— Я даже провожу тебя.

— Спасибо, мужик. Я твой должник, — говорю я и пожимаю ему руку.

— Я вспомню об этом, когда понадобятся люди, которые будут свидетельствовать против Бишопа.

— Абсо-нахрен-лютно рассчитывай на меня в этом дерьме, — отвечаю ему. — Я сделаю все, чтобы помочь.

Мы с Анной возвращаемся назад к дому бабушки, я паркую байк и прохожу под желтой полицейской лентой.

— Эй ты! Стой на месте, — приказывает один из полицейских.

Я иду к дому, из входной двери которого до сих пор валит дым, но видимого огня уже нет.

— Это мой дом. Я собственник.

Тяжеловесный коп тащится ко мне.

— Черт, мужик, что случилось с твоим лицом?

— Ничего, — отвечаю я, отмахиваясь от него.

Судя по его реакции, выгляжу я довольно хреново. Вероятно, я почувствую это дерьмо утром, но сейчас адреналин бурлит настолько сильно, что боли почти не чувствую.

Он пожимает плечами и говорит:

— Идем за мной. — Он подводит нас к высокому худому мужчине в костюме, стоящему у открытого багажника полицейской патрульной машины. — Детектив Грейсон, это владелец дома.

Долговязый детектив с песочного цвета светлыми волосами один раз осматривает меня, а затем выхватывает блокнот, не спрашивая о моих травмах.

— Имя?

— Ксавьер Колд.

Его взгляд резко устремляется ко мне, и он подозрительно спрашивает:

— Возраст?

— Двадцать восемь. — Я приподнимаю бровь. — Какое это имеет отношение ко всему?

Детектив Грейсон вздыхает:

— Пожар не полностью уничтожил второй этаж. Во время осмотра дома пожарные вошли в спальню, которая была заперта снаружи на висячий замок. В шкафу этой комнаты, за фальшивой стеной, находилось тело. Судя по всему, находилось там довольно долго, так что его было почти невозможно опознать. По иронии судьбы, тело все же опознали. Имя на документе гласило: Ксавьер Колд.

Я дергаю головой.

— Что? На нем было мое имя?

— Не совсем.

Он тянется к багажнику, достает запакованный в пластик вещдок и поднимает его, чтобы я посмотрел. Внутри прозрачного пакета лежит удостоверение личности, о котором он говорил. С него на меня смотрит как будто собственное отражение: мужчина с темными длинными волосами, кристально-голубыми глазами и ухмылкой, как у человека по имени Ксавьер Колд, рожденного в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом.

— О, боже, — причитает Анна рядом, видя именно то, что вижу я. — Это твой отец?

Прикусываю нижнюю губу.

— Похоже на то. Никогда не знал его имени и не видел фото. Мама всегда говорила, что он сбежал.

— В том же шкафу мы нашли дневник. — Он держит еще один пластиковый пакет. — Эту страницу мы нашли наиболее изобличительной, а потому оставили открытой, запаковывая в пакет, потому что она ясно дает понять, кто убил мужчину. Можете сказать, были ли у Ирмы Уинслоу проблемы с психическим здоровьем?

— Кто такая Ирма Уинслоу? — спрашивает Анна.

— Это имя написано в дневнике, — говорит детектив Грейсон.

— А еще она была моей бабушкой, — поясняю я ей и поворачиваюсь к детективу. — Она была адовой сукой, но о диагностированных проблемах я не знаю.

— Что ж... — он осекается. — Если у вас когда-либо возникал вопрос, были или не были, прочитайте то, что написано здесь. — Он указывает на открытые страницы, и я склоняюсь, чтобы прочитать нацарапанные каракули:

«Еще один день. Я закончила его именно так, как ты велел. Я не могла позволить монстру забрать мою Джину, поэтому остановила его.

Единственная проблема в том, что его злое семя уже посеяно в мою дочь, и нужно найти способ избавиться от его потомства. Джина не поверит, когда я расскажу ей обо всем этом. Она не верит, что Сатана пытался забрать ее у меня, но я верю».

Я медленно, сжав губы, вдыхаю воздух, когда написанное ею доходит до меня.

— Жесткое дерьмо, да? Если она имеет в виду тебя в этой безумной болтовне, тебе повезло, что ты все еще здесь. — Детектив убирает пакеты и кладет их обратно в коробку, помеченную как улики. — Коронер сможет дать нам приблизительное представление о том, как долго жертва была мертва, и причину смерти, но я предполагаю, что этот человек пролежал в этом шкафу долгое, долгое время.

— Вероятно, около двадцати восьми лет, — бубню я, все еще шокированный. — Не новость, что бабка меня не любила. Я, похоже, был постоянным напоминанием об адских штуках, которые она проделала с мужчиной, запертом в шкафу. Это... объясняет многое.

Анна потирает мою спину.

— Так и есть.

Наконец вопросы, которые я задавал всю жизнь, получили ответы. Отец никогда не бросал меня и мать. Он был убит моей бабушкой, которая провела остаток жизни, скрывая свое зло от общественности. Но я знал правду о ней, и теперь ее узнает и весь остальной мир.

Глава 35

Анна

Я ставлю свой кофе на стол, а потом подкрадываюсь и ставлю чашку на ночной столик Ксавьера. Прошлую ночь он плохо спал, потому что мы обсуждали вещи, найденные в его доме детства. Ему было трудно переварить все, что с ним случилось. Это была тяжелая ноша, но, по крайней мере, мы находимся в такой точке наших отношений, когда он чувствует себя достаточно комфортно, чтобы поговорить со мной о своих чувствах.

Я пытаюсь встать на цыпочки, но рука Ксавьера выскальзывает из-под одеяла и хватает меня за запястье.

— Куда собралась?

Он игриво тянет меня на кровать, оборачивает вокруг меня руки и нюхает.

— Хорошо пахнешь.

— Я приняла душ, — хихикаю я. — Это называется мыло.

— М-м-м. Может, нам не стоит сегодня выходить. Я все еще должен тебе день в постели.

Я провожу пальцем по его носу, стараясь не зацепить раны на лице.

— Мы могли бы, но, думаю, лучшей мыслью будет найти квартиру до того, как отправимся на «Напряжение».

Он кивает.

— Ты права, — кивает он. — И нам нужно найти тебе кольцо.

— Мы не обязаны делать это сегодня.

— Обязаны. — Он утыкается носом в мои волосы и целует в шею. — Так как мне больше не разрешено мочить придурков за то, что они на тебя глазеют, кольцо на твоем пальце будет следующей лучшей вещью, чтобы каждый мужчина в мире знал, что ты занята.

— Для этого мне не нужно кольцо. Все, что им будет нужно делать — смотреть мне в глаза и видеть женщину, чье сердце занято.

Ксавьер касается моей щеки.

— Я люблю тебя, красавица. Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось, мой ангел, мое все, и я никогда снова не отпущу тебя.

Эпилог

Анна

Список, который я хранила в сумочке последние одиннадцать месяцев, истрепан. Я, должно быть, по три раза проверяла его более ста раз, убедившись, что ничего не забыла о дне, до которого мы отсчитывали почти год.

Квинн вытаскивает несколько салфеток из коробки, стоящей на столе, и засовывает их под мышку, затем повторяет сценарий для другой руки. Она выглядит нелепо, стоя в свадебном платье с торчащими из подмышек салфетками.

— Здесь жарко, как в преисподней, — поясняет она.

Я смеюсь.

— Здесь не так уж плохо. Просто ты нервничаешь.

— Не нервничаю. С чего бы? Я выхожу за мужчину, которого люблю, и мы собираемся быть вместе до конца жизни. Никакого давления.

Я заметила, что Квинн тараторит, когда слегка паникует. Я встаю и беру ее за руки, пытаясь успокоить.

— Все будет отлично. В женитьбе нет ничего такого.

— Тебе легко говорить. — Она закатывает глаза. — Вы с Иксом не женились в церкви, полной людей, следящих за каждым твоим шагом.

— Нет. Но женитьба в городской ратуше была самым быстрым способом покончить с этим.

Я улыбаюсь, думая о причине, побудившей нас пожениться. Но после того, что случилось с Бишопом, мы решили, что жизнь слишком коротка, и хотели официально скрепить свою вечную любовь.

С другой стороны двери слышится стук. Я пересекаю маленькую комнату, которую церковь предоставила для подготовки невесты, и открываю дверь.

Там стоит Ксавьер, держащий в своих огромных руках нашего малыша. Он выглядит как щегол с волосами, зачесанными назад и собранными в пучок, в черном костюме-тройке. Я убеждена, что мой мужчина хорошо выглядит во всем, что надевает. Ксавьер гримасничает.

— Извини, я знаю, что это время для девочек, но кто-то хотел увидеть маму, прежде чем она должна пойти выполнять свои обязанности подружки невесты.

— Он спит, — говорю я, когда отодвигаю одеялко.

— Я не говорил, что в тебе нуждается Саймон, — ухмыляется Ксавьер.

— Ты перегибаешь. — Я наклоняюсь и целую его в губы. — Мои родители и брат уже здесь?

— Ага. Мы все вместе будем сидеть во втором ряду.

Я наклоняюсь и оставляю легкий поцелуй на лбу нашего ребенка, а потом еще раз целую Ксавьера.

— Увидимся на регистрации. Буду в пышном платье подружки невесты.

Он отступает и оценивает, во что я одета.

— Оно легко снимается?

— Сегодня вечером узнаешь, — отвечаю ему с улыбкой.

Он выгибает брови.

— Это свидание. Позже, красавица.

Ксавьер разворачивается и направляется назад в часовню, где ждут все остальные.

Я поворачиваюсь к Квин.

— Готова сделать это?

— Да, — подтверждает она и начинает идти ко мне.

Я кривлюсь и показываю на ее плечи.

— Салфетки?

Она быстро вытягивает их и выбрасывает в мусорную корзину, а потом делает глубокий вдох.

— Давай сделаем это.

Я вывожу ее за дверь и до меня доходит, что у меня прекрасная жизнь. Дорога сюда была сложной и длинной, но вместе с Ксавьером мы улучшили ее, став сильнее, как никогда. Обстоятельства испытывали нас на этом пути, но умение опереться друг на друга помогло нам пройти через свидетельствование против Бишопа и Кая. Благодаря тому, что мы с Ксавьером выступали в суде, Бишоп и Кай будут сидеть почти семьдесят лет. Улицы Детройта намного безопаснее без них.

Дина и Рекс все еще время от времени становятся занозами в заднице, когда пересекаются со мной и Ксавьером на «Напряжении», но они решили, что развести нас нереально, как только разошелся слух о моей беременности. Ксавьер был в дороге без меня с момента, когда родился Саймон, но, как только малыш слегка подрастет, мы планируем брать его с собой в поездки, пока ему не придет время идти в школу.

Мама предложила присматривать за ребенком, если мы переедем в Портленд, но я объяснила, что теперь для нас домом стал Детройт. На месте разрушенного дома в Сикаморе Ксавьер строит центр отдыха для малообеспеченной молодежи по соседству. Коул, Нетти и Квинн много работали, чтобы продвинуть проект и запустить его для нас, пока мы в дороге. Это очень личный проект для Ксавьера. Ему нравится идея создания положительного места, чтобы забрать детей с улиц.

Никогда не видела Ксавьера счастливее. Я не могла и просить о лучшем муже и отце для нашего сына, чем он. Наличие собственной семьи на самом деле вытягивает его из темноты, и теперь весь остальной мир начинает узнавать то, что я знала все это время, — Ксавьер хороший мужчина с огромным сердцем. Я очень им горжусь и знаю, что наша жизнь вместе будет становиться все лучше и лучше.