========== Ночь волка ==========
Ночной Шербург пугающе прекрасен. Громадная луна нависает над остроконечными башнями, над треугольными крышами домов. Ее серебряные лучи заставляют лужи на дорогах блестеть, отбрасывая мрачные блики. Город спит тревожным сном без снов, и только худшие отбросы общества, озираясь, бродят между переплетенными улочками, хмуро поглядывая на стражников. А те, демонстративно поигрывая ружьями, ведут свой ночной патруль, готовые ко всему.
Почти во всех домах погасли лампы, но в небольшом доме все еще горели оранжевым огнем окна. Это дом семьи Хейметов. Брата и сестры. Они честные труженики, портные. Даже их сущность не проявлялась никакими знаками. Никто не мог заподозрить в них неладное. Никто, кроме человека на крыше. Мрачный силуэт в небольшом цилиндре и темном плаще облокотился на дымоход и взвел мушкет, не сводя глаз с окон. Рукоять отозвалась приятным весом в ладони, идеально вычищенный спусковой механизм щелкнул. Рука в черной перчатке нежно пригладила рукоять серебряного топора, едва заметно висящего на поясе.
Этот дом манил его с самого первого дня в Шербурге. Чувства требовали расследования, подозрения нужно либо подтвердить, либо опровергнуть. Вдруг ночную тишину разорвал пронзительный мужской крик. Калеб Жибер мрачно усмехнулся.
***
- О нет, Генри, нет! Что с тобой? – Луиза быстро приложила ко лбу брата компресс. Несчастный Генри лежал на кровати, обливаясь потом, кусая губы в кровь. Бледный как смерть, он не сводил взгляда с мерцающей лампы.
- Я не могу Луиз! Я не могу!
Сердце девушки сжалось, точно в стальных тисках. Голос брата, сдавленный, страдающий, полный боли, дрожал. Взмокшие волосы налипли на лоб, точно черные змеи.
- Держись, Генри! Генри, держись!
- Не могу больше! Луиз, это невыносимо! - Генри с отчаянием посмотрел в зеленые глаза сестры. Обычно алебастровая кожа девушки-вервольфа алела от пролитых слез, длинные волосы растрепались, губы дрожали. – Я слышу зов крови! Ты слышишь его?!
- Генри, ты же не одичалый! Ты можешь это подавить! Кровь не властна над тобой! – срывая голос кричала Луиза. – Пожалуйста, борись!
Луиза сжала дрожащую руку брата. В его глазах загорелся оранжевый огонек – след волчьего глаза. Неожиданно он перестал дрожать. Медленно, точно пьяный, он впился в нее взглядом и прошептал:
- Он. Меня. Зовет.
- Генри, ты делаешь мне больно, - испуганно прошептала Луиза, чувствуя, как пальцы брата все сильнее сжимают ее ладонь.
- Я. Должен. Ответить.
- Нет, Генри! Мы в городе! Тут охотник! Умоляю…
- А-а-а-а!
Лицо Генри треснуло. Из-под разорванной кожи вырвались клочья черной шерсти. С яростным воплем вервольф отшвырнул сестру и разорвал одеяло удлиняющимися когтистыми пальцами. Луиза отшатнулась, со слезами отчаяния наблюдая трансформацию брата. Человеческие зубы вывалились из десен, уступая место клыкам. Обычно зеленые глаза увеличились, приняв пугающий оранжевый цвет. Ночная рубашка с треском лопнула, выпуская мех и лоскуты кожи.
- Он зовет меня! – взвыл оборотень.
- Генри, нет! Это неправильно! Стой!
- Он зовет!
Черный оборотень мгновенно вышиб дверь, сорвав ее с петель и вывалился на улицу, все еще претерпевая превращение. Луиза бросилась в погоню, даже не надев платья. Белая ночная рубашка прилипла к телу. Волчица не чувствовала ночного холода, ее зрение обострилось, громадная луна придала скорости ногам и четкости зрению, но она все равно легко подавляла зов крови.
«Этого не может быть! Этого не может быть! Не может быть! Господи, Генри, почему?!»
Обратившийся брат остановился на улице, разрывая когтями дорожный камень. Девушка положила дрожащую ладонь ему на холку и заметила, как из оранжевых глаз текут слезы. А затем почувствовала его.
- О боже, - прошептала волчица, поднимая взгляд. На крыше стоял охотник. Озверевший поганый убийца с мушкетом в руке. На смуглом щетинистом лице сияет злобная ухмылка. – Генри, беги! – закричала Луиза, резким движением запуская в убийцу подвернувшийся под руку камень.
Раздался злобный вскрик и выстрел. Пуля с диким звоном вышибла стекло ее дома. Кровь волка придала броску нечеловеческую силу. Камень врезался в дымоход, оторвав кусок обшивки. Генри взревел, но, заметив серебристый блеск, тут же лишился волчьей ярости и побежал прочь.
- Идиотка! – зло крикнул убийца, выхватывая топор.
- Нет! Он не дикий! – заорала Луиза, отчаянно пытаясь остановить убийцу. – Он не дикий!
Но охотник исчез, молнией побежав по крышам. Не помня себя, Луиза побежала за братом, не обращая внимания на кровоточащие ступни. Ночная рубашка напиталась сырой грязью от луж, а слезы мешали разглядеть бесконечный лабиринт Шербургских улиц.
Запах Генри вел в бедные кварталы, к городским воротам. Луиза бежала, не обращая внимания на испуганные крики, ругань, шум и гам разбуженного города. Ей приходилось отталкивать вырастающих на пути зевак, выкрикивающих вслед проклятия.
Запах вел через узкие улочки, сворачивал на дорогу к воротам. Луиза выскочила из переулков и заметила брата, на четвереньках мчащегося к воротам. Испуганные стражники что есть мочи крутили механизм, отделяющий каменный город от дикого леса. Луиза остановилась, судорожно вдыхая холодный воздух. Страх сменился надеждой.
- Открывайте ворота! – вопил стражник. – Оно хочет в лес!
- Да! – крикнула Луиза, скрестив пальцы. – Беги, Генри. Беги. Беги.
Ворота открылись, и в самом проходе показался знакомый черный плащ и цилиндр. Луиза побелела, ужас покрыл ее тело гусиной кожей, ледяными иглами пронзил каждый дюйм тела.
- Нет, - прошептала она.
Выстрел прогремел оглушительно, будто молот судьбы обрушился на мир, уничтожая все, что было ей дорого. Генри пробежал еще с десяток метров и рухнул у самых ног охотника. Серебряный топор вспыхнул в лунном свете, и крик волчицы заглушил хруст шейных позвонков. Большое черное тело ее брата дернулось в предсмертной конвульсии и принялось сжиматься. Мех опадал, конечности утягивались.
- Еще одной грязной тварью меньше, - с садистским наслаждением ухмыльнулся охотник, вытирая лезвие топора.
- Фуух, - судорожно вздохнул стражник. – Оно нас чуть не растерзало! Что бы мы без вас делали, месье Жибер!
- Убийца! – закричала Луиза. Надменный, довольный взгляд охотника едва не лишил ее контроля. Ярость требовала немедленной расправы, боль и ужас от вида обезглавленного брата сводила с ума. Голый, окровавленный, в дорожной грязи и испражнениях… он не мог так погибнуть. Не ее Генри. Не так! – Будь ты проклят! Он не был диким!
- Схватить оборотня! – зло скомандовал охотник, указывая на Луизу серебряным лезвием.
- Слушаюсь.
- Будь ты проклят… - голос Луизы сорвался. Она рухнула на колени и зарыдала, не в силах поднять глаза.
Жибер презрительно усмехнулся, опуская взгляд на теряющую волчий лик голову. От вида клыков, оранжевых глаз и шерсти ладонь сильнее сжимала рукоять оружия. Носком ботинка он перевернул тело, с легким чувством гордости за себя разглядев алеющую рану у самого сердца зверя. Тело уже почти потеряло волчий облик.
- Одичалый волк в городе, - хмуро сказал он себе. – Грандмастеру это не понравится.
***
Джонатан Вейдс хмуро глядел в окно, и увиденное ему очень не нравилось. К ночной стрельбе он был приучен, но вопли «Оборотень! Дикий оборотень!» не то, с чем орденский писарь привык иметь дело. Он перевелся в Шербург как раз для того, чтобы не видеть всей этой вервольфо-охотничьей хрени.
«Да что же это делается-то, а? Уже и с ликантропами живем в мире, бок о бок. И законы установили, и почти всех охотников разогнали по домам, и все равно в ночи вопят паникеры» - тяжело вздохнув, подумал писарь, приглаживая густую рыжую шевелюру. «Наверное, это все Жибер устроил, разорви его вампир! Верно мейстер Уэлс говорил: гнать надо таких маньяков в шею! Наверное, поймал на улице какого-нибудь честного вервольфа и застрелил. Он может.»
Дверь с грохотом открылась, и в кабинет ворвался охотник в черном. Да так быстро и бесцеремонно, что Вейдс лишился дара речи. Цилиндр Жибера с гулким стуком лег на стол, спутав бумаги. В свете лампы лицо тридцатитрехлетнего охотника казалось не по возрасту старым и морщинистым. Обрамленные сединой каштановые волосы, стянутые в хвост, дополняли образ молодого старика. В мутно-зеленых глазах горел больной, возбужденный огонь. Правая рука что-то прятала за спиной.
- Господи боже, Жибер! – вспыхнул писарь. – Нельзя так вламываться!
- В штаны наложила, Мэри? – хохотнул охотник. – Папочка Калеб не хотел тебя напугать.
- Очень смешно! В городе черт знает что творится. Это твоих рук дело?
- Ну а чьих еще?
- Что ты наделал? – Вейдс нервно сглотнул.
- Это.
Охотник вытащил из-за спины мешок, и нечто гулко бахнулось перед писарем. Джонатан пригляделся и побелел.
- Это… это что, голова? – спросил он, дрожащими руками поправляя очки.
- Нет, твою мать, это тыква, Мэри! С днем всех святых тебя поздравить решил раньше времени! Конечно это голова, дебил!
- Н-но… н-но…
- И не просто голова, а голова вервольфа. Что еще двадцать минут назад клацала клыками размером с палец.
- Одичалый?! Боже праведный! Ты уверен?
- Да, - серьезно ответил Жибер, извлекая из нагрудного кармана курительную трубку, заранее забитую дешевым капитанским табаком. Облако едкого дыма ударило по легким, но Вейдс не отводил взгляда от окровавленного лица вервольфа.
- Я знал его, - сказал он. – Парень портной. Держал магазин вместе с сестрой. Они легальные вервольфы.
- Ну, девка может и да, хотя и сомнительно. Она в тюрьме, ждет допроса. По-хорошему, ей бы тоже голову отрезать, на всякий случай, - Жибер с наслаждением вдохнул крепчайший дым и выдохнул, устремляя взгляд за окно, на ночной город. – Все эти игры в законных оборотней – чушь собачья. Они животные, бешеные, тупые и злобные. А мы сюсюкаемся с ними как с людьми.
- Ты не прав!
- Заткнись, Мэри, - зло прошипел охотник. – Хренов писарь, ты не видел того, что видел я. И я лучше вампирше дам отсосать, чем поручкаюсь с вервольфом. Доставай свои бумажки и пиши письмо грандмастеру. Он должен знать, что здесь произошло. И передай, что мне нужны охотники и полномочия для следствия.
- Но…
Жибер выдохнул густое облако и широким шагом двинулся к выходу.
- Эй! А голова?!
- На стену повесь, - хохотнул охотник, оставляя Джонатана наедине с фактами.
***
Шербург определенно нравился охотнику. Глубоко вдыхая терпкий табак, чувствуя ласки ночной прохлады, он медленно шел по улицам, поглощенный мыслями. Мутные фигуры преступников мелькали в переулках, луна блестела на черепице крыш, а в кабинете орденского писчего лежала голова оборотня, что он убил. Первая жертва за два года насквозь лживого мира. Да, оборотней слишком много, да, не все они безумны, да, они помогли одолеть князя вампиров Люцеса Ди’Рахта и спасти императора, но разве это повод мириться с ними? Жибер знал ответ. Он видел его в глазах той странной девушки у ворот.
- Странная девка, - голос охотника казался чересчур громким.
Она была оборотнем, и он ненавидел ее за это. Чудовище в человеческой обертке, готовое в любой момент броситься на «союзников», впиться когтями в глаза, прогрызть дыру в груди, чтобы добраться до нежного сердца доверчивых идиотов, поверивших в «мир». Жибер не верил в мир. Он видел слишком многое, слишком многое познал на себе, чтобы не сомневаться.
«Вервольфы должны умереть. Никакой жалости.»
Комментарий к Ночь волка
Пока задел на миди, а там посмотрим.
========== Луиза. Убийца и Видения. ==========
Луиза не смогла уснуть. Холод, сырость камеры и картины жуткой расправы над братом не давали и шанса на отдых. Так что рассвет волчица встретила, сидя на жесткой тюремной койке, не сводя глаз с разрисованной стены. Взгляд сверлил пошлые надписи и недвусмысленные рисунки, но разум ее был далеко. Луиза тихо всхлипнула, убирая упавшую на глаза прядь. Ступни тупо пульсировали от множества порезов и ушибов, ночная сорочка чернела от засохшей грязи.
Вместе с рассветом пришли и звуки темницы. В соседних камерах заорали на непереводимом сленге бандиты, послышались тяжелые удары дубинок о решетки, громкий лязг засовов.
- А ну отошли, ублюдки недоношенные! Ноги переломаю! – зло заорал караульный Фаринц Фаральбу.
- Эй, за что меня в казематы бросили, демоны?! – возмутился кто-то хриплый. – Я ничего не сделал!
Через миг послышался тупой стук, и этот кто-то закричал.
– Теперь понял? Назад! Я с вами, уродами погаными, нянчиться не собираюсь!
Луиза закрыла глаза, мысленно обдумывая свое положение. Даже один факт ее ареста был вершиной несправедливости. Чем больше она думала о произошедшем, тем сильнее убеждалась: превращение Генри – дело рук того самого охотника. Он как-то заставил его обратиться, а сам сидел в засаде и ждал. Луиза сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
Он убил его. Хладнокровно, намеренно и подло, и бросил ее в тюрьму.
Волчица вздрогнула, услышав приближающийся топот кованных подошв. Кто-то приближался к камере. Девушка резко поднялась на ноги, тихо взвизгнув от боли в ступнях. Переутомление взяло свое, в глазах потемнело, но она сумела удержать равновесие. Луиза почуяла приближающийся запах волка, и через несколько мгновений к решетке подошел встревоженный мужчина.
- Луиза! – вскрикнул он, подбегая к решетке.
- Мистер Корри, - вскрикнула она, узнав морщинистое лицо, серый фрак, очки и зачесанные назад волосы.
Старый оборотень Велиен Корри был вторым лицом в волчьей общине, фактически исполняя обязанности посла. Именно его стараниями сохранялся мир между людьми и ликантропами Шербурга. Обычно спокойное, скудное на эмоции и мимику лицо казалось бледным и встревоженным.
- Стража! Немедленно откройте камеру! – зло крикнул он.
Стражник в зеленой униформе со стальным нагрудником нехотя повиновался и лениво отворил дверь камеры. Бесцеремонно толкнув служителя закона, Велиен бросился к девушке и заключил в крепкие объятия.
Запах сородича, тепло его тела и рвущая сердце боль заставили ее на миг обмякнуть в руках старшего волка. Корри легонько отстранил ее от себя и пристально поглядел в изумрудные глаза.
- Святые угодники, девочка моя. Как жаль, что я узнал о твоем пленении так поздно! – простонал он. С тобой хорошо обращались? Стражники не обижали?
Сил говорить не было. Луиза медленно покачала головой.
- Хорошо. То есть возмутительно! Кто посмел! На каком основании ее задержали?! – зло крикнул он стражнику.
- Все вопросы к капитану и охотнику, - безразлично протянул тот.
- О, я задам ему вопрос и не один! Он у меня в темнице сгниет, мерзавец!
- Мистер Корри… Генри, он… его убили.
- Я знаю, девочка моя. Я знаю. И черт возьми, ему это с рук не сойдет! – яростно крикнул вервольф.
- А мне-то зачем это говорить? - вяло спросил стражник. – Капитан с охотником ждет вас и задержанную в своем кабинете. Идите туда, а здесь нечего устраивать комедию.
- Прикусите язык, юноша!
- Пф, - стражник звякнул ключами и жестом указал в сторону коридора. – Идите. Вас ждут.
Одежда, что принес Корри, оказалась на размер больше и явно принадлежала одной из его дочерей. Луиза переодевалась нехотя, чувствуя легкий стыд. Было совестно пачкать дорогие платья. Все-таки грязь почти полностью облепила ее и, по понятным причинам, принять душ она не могла. Благо, Корри заставил стражника принести таз для умывания.
После необходимой гигиены Велиен, возмущенно качая головой, обработал ей ступни и повел туда, где их ждало чудовище в шкуре человека. Чем дольше они шли, тем менее отчетливо девушка распознавала вопли и улюлюканье преступников. Кабинет капитана стражи приближался, и сердце начинало биться все сильней и сильней. Она сжимала кулаки, губы дрожали, и она не заметила, как один из преступников просунул руку через решетку и едва не схватил ее за волосы. Не заметила и то, как разъяренный стражник ворвался в камеру, осыпая несчастного ублюдка ударами дубины. Не обратила внимания на крики, хруст и вылетевший из-за решетки зуб.
Корри остановился у самой двери и многозначительно посмотрел на дрожащую Луизу. Он положил руку ей на плечо, заглянул в глаза и прошептал:
- Все будет хорошо.
А затем дверь заскрипела. В нос ударил запах табака, пота и чего-то гадко приторного. Кабинет капитана не отличался минимализмом, хоть интерьер и нельзя было назвать к роскошным. Крепкий дубовый стол, оружие на стенах, знамена Шербурга по обе стороны от небольшого окна, за которым виднелся шпиль городского собора.
Луиза вышла из-за спины старшего волка и впилась взглядом в хмурого человека в плаще. На миг она растерялась. Казавшийся черным, плащ оказался бурым и потертым, злобное лицо маньяка вдруг сменил усталый лик профессионала. Их взгляды встретились, и Луиза вздрогнула. Внешнее спокойствие оказалось обманчивым. Лицо – маска, но глаза выдали его. Луиза увидела в них безразличное презрение. Он едва заметно ухмыльнулся. Она непроизвольно сжала кулаки, вспомнив смерть брата, и охотник вновь обрел лик дьявола в ее глазах. Хотелось броситься на него, разорвать на части, кинуть в его рожу что-нибудь тяжелое.
Будто почувствовав ее злобу, Корри положил ей руку на плечо и прошептал:
- Успокойся. Все будет хорошо, - затем он перевел взгляд на охотника и сказал: - А вот и убийца.
- Месье Корри, я уже объяснил охотнику правила этого заведения. Объясняю и вам. Здесь верховодит закон. Я – закон. Поэтому держите себя в руках, - начал капитан. – Я понятно выразился, оборотень?
- Более чем, - не отводя глаз от убийцы, ответил Велиан. – Более чем.
***
Солнце вошло в полную власть, и уже ничто не напоминало суетным гражданам о ночном кошмаре. Блестели лужи, разбиваемые колесами экипажей, отбрасывала тусклые блики черепица крыш. На голубом небе ни облачка, и на улицах уже начали показываться мужчины и женщины в легкой одежде. Лето стремительно приближалось, и никакие ужасы ночи не могли омрачить входящий в завершающую фазу расцвет природы.
Луиза ворвалась в лавку и, хлопнув дверью так, что поднялась пыль, рухнула на небольшое креслице для посетителей. Она едва могла дышать от злобы, пальцы впились в мягкие налокотники, она глубоко и судорожно вздохнула, прокручивая в голове разговор с людьми. Точнее с одним человеком. Того ублюдка в темно-буром пальто и цилиндре она отказывалась называть этим гордым словом. Чудовище – это определение подходило как нельзя кстати. Надменное, кровожадное, смакующее смерть и наслаждающееся убийством. И хотя сердце и здравый смысл требовали немедленно повесить ублюдка, закон обязывал «говорить». И они говорили с ним, разрывая стальными калеными когтями кровоточащие раны ее сердца.
Разговор вышел не из простых. Луиза честно пыталась сдерживать рвущуюся наружу злобу, но хамское поведение охотника выводило из себя даже такого опытного и спокойного вервольфа как Корри. Поняв, что не выдержит, что бросится на него с кулаками, лишь бы сбить мрачную, издевательскую ухмылочку, она отступила на шаг, позволив старому волку схлестнуться с убийцей ее брата. Охотник говорил спокойно, с долей пренебрежения, и с каждым мгновением в сердце девушки рос уродливый куст отчаяния.
Только спустя три часа, когда ярость немного поутихла, Луиза смогла в полной мере осознать беспомощность своего положения. Ее брат Генри действительно обернулся в городе, что строжайше запрещено. Она не смогла убедить капитана в том, что брат бежал в лес, а не на караульных. Что хотел скрыться, а не растерзать. И хотя убийца в плаще всем видом показывал, что это он все подстроил, «закон» не мог ничего ему предъявить. Этот выродок Жибер действовал «по закону». Эти слова, точно пощечина, что оборотни Шербурга обязаны были стерпеть.
«По закону, - от этой мысли волчица вскочила с кресла. – По закону! Какой прок от закона, если он позволяет убивать невинных только за то, что… за то, что…»
В глазах потемнело, и Луиза рухнула в кресло, закрыв лицо руками. Слез больше не было, только щемящая обида, горечь потери и боль. Сверлящая, будто черная змея обвилась вокруг сердца и безжалостно жалит. Снова и снова, и нет спасения от ее клыков.
- Так, возьми себя в руки, Луиз, - резко сказал она. – Слезами горю не поможешь.
Она закрыла глаза, медленно и глубоко вдохнула, будто вновь учась подавлять «зов крови». Женщины-ликантропы более близки к природе и тесно связаны с «Великим Волком» - духом ликантропии. Таинственная, древняя сущность, что шепчет в забытьи и гонит на охоту. Девушка-волчица собрала всю боль, всю злобу и обиду и мысленно отдала ее «Волку», надеясь, что он сжалится и поможет. И он сжалился.
Луиза вдруг ощутила голод. Руки зачесались, позвоночник онемел, зубы застучали.
- Отец, - прошептала она, чувствуя резкий, пахучий запах альфа-самца. Настолько мощный и пьянящий, что по телу пробежала дрожь благоговения и желания. – Отец, покажи мне правду. Как охотник заставил Генри обратиться?
- Успокойся и смотри, - прогремел властный голос. Он никогда не говорил иных слов. Даже самые мудрые волчицы никогда не слышали от «Великого Волка» иного.
Первобытная жестокость испугала ее, но девушка не прекратила молитвы, и голод начал уступать место видениям.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Прохладный воздух портняжной лавки щекотал легкие, пыль отдавалась легким привкусом на языке. Боль ослабла, уступая место букету тысячи запахов. Лен, шелк, войлок, запах леди Бартоломео, отпечатавшийся на подножке, запах Джейкоба Хейма на деревянной шее манекена. Бесцветные нити сплетались в паутину, мягко ложась на волчицу, щекоча ноздри, отдаваясь медью на языке.
Вдох-выдох.
«Успокойся и смотри.»
Лавка исчезла, и Луиза оказалась дома, под громадной луной. В своем теле. Точно марионетка, она следовала за свершившимися событиями, подмечая детали. Дрожащий огонь фонаря, мерцающие тени на улице, черный мех обратившегося брата. Луиза выбежала на улицу и замерла, готовясь смотреть вверх. Наконец, ее истинное я подняло взгляд.
- О нет, - голос прошлого едва слышен в звенящем эхе.
Луиза вгляделась в охотника. Он направляет мушкет на ее брата, но не стреляет. Что-то останавливает его. Зеленые глаза на миг вспыхивают удивлением.
- Минуту, - прошептала она. – Он не колебался.
Вдруг, за спиной охотника появляется тень. Человек в плаще – тоже охотник, но пахнущий тухлой, свернувшейся кровью. Его лицо размыто, но видны зубы. Два ряда острых клыков, блестящих в лунном свете.
«Успокойся и смотри.»
Жибер оборачивается и роняет мушкет.
- Ты? Что ты здесь делаешь?
- Любуюсь ночью.
Луиза вскрикнула:
- Вампир! Он вампир! Калеб, берегись!
Но крики не помогли. С чудовищной скоростью вампир перекусил шею охотника, заливая крышу фонтанами крови.
Улица преобразилась. Луиза вскрикнула, заметив на темной, каменной дороге огромных волков из ее общины. Они рычали, скалились друг на друга. Из окон выскочили люди с вилами, ножами и факелами, и начался ад. Свистели пули, рычали оборотни, разрывая людей и собратьев. Луиза подняла испуганный взгляд на крышу и встретилась взглядом с вампиром. Багровые змеиные зрачки, нос летучей мыши заставляли сердце сжаться от ужаса.
«Успокойся и смотри.»
Вампир всадил пять громадных когтей в тело охотника, и Луиза завопила от боли. Захлебываясь собственной кровью, девушка опустилась на колени и осмотрела живот. Сквозь белую ночнушку проступали пять кровавых отметин.
- Что? - едва прошептала она, оглушенная воплями бойни всех против всех и тихим, хриплым хохотом вампира.
Видение мгновенно исчезло. Луиза обнаружила себя лежащей на полу, в довольно неприличной позе, голой по пояс. Общение с Великим Волком не зря называют «интимным делом». Волчица покраснела, прикрывая грудь. Благо, она додумалась не открывать окна. На миг она представила, как городские мальчишки прижимают к стеклу пятаки, разглядывая беснующуюся на полу девушку.
- Брр, мерзость.
Луиза тяжело вздохнула и опустилась в кресло. Ладонь коснулась живота – это отозвалось легкой болью. Девушка опустила взгляд и удивленно уставилась на пять отметин вокруг пупка.
- Что это? Синяки? – сердце Луизы забилось сильнее. В ноздри ударил запах тухлой крови, гнили и оружейного пороха.
- Успокойся и смотри.
Луиза обернулась и два ряда клыков впились ей в лицо, протыкая кожу, разрывая мышцы, пробивая кость. Зубы альфа-волчицы общины. Луиза взвизгнула, чувствуя через агонию, как хрустят и ломаются шейные позвонки.
- Боже! – волчица вскрикнула, падая с кресла.
Девушка вскочила, полубезумно озираясь по сторонам. Тот же магазин, те же столы и манекены. Та же пыль переливается в лучах солнца. Волчицу бил озноб. Пропитанное потом платье висело мешком и тянуло ее к земле. Луиза лихорадочно расстегнула пуговицы и оголила животик. Но отметин не было. Луиза облегченно вздохнула и пригладила мокрые волосы.
Что Волк хотел ей показать? Волчица не знала. Видение казалось набором сюрреалистических картин, порожденных воспаленным разумом безумца. Безликий вампир, Жибер, чьи раны – ее раны, резня между вервольфами и ужас в криках горожан. И альфа-волчица, впившаяся ей в лицо.
- Бред какой-то.
Комментарий к Луиза. Убийца и Видения.
Посмотрим, как зайдет такой стиль подачи: глава за Луизу - глава за Калеба. Если нет, буду совмещать как в первой.
========== Жибер. Ни одной улики ==========
Сегодня Жибер позволил себе ровно сто одиннадцать минут сна, подгадав время пробуждения как раз к моменту прибытия маленького пернатого друга, принесшего в желтоватых коготках заветный документ. Теперь охотник мог взяться за диких вервольфов Шербурга как следует, и от этой мысли его распирала радость, пополам с тревогой. С трудом отходя от короткого сна, Калеб снова и снова перечитал краткое ответное письмо:
Случай тревожащий, нельзя допустить конфронтации между людьми и ликантропами. Дикарей приказываю выявить, но уничтожать ТОЛЬКО после уведомления общины. И еще, Жибер, будь сдержаннее. Я знаю, после того случая в Монастыре, тебе пожар в заднице покоя не дает, и ты во всех волках видишь людоедов, но сейчас не те времена и ликантропы защищены законом. Не вздумай опозорить Орден. Не вздумай навлечь на нас гнев Императора Огюста. Повешу, к чертовой матери!
Ладно, теперь о хорошем. Все необходимые бумаги вышлю вместе с подмогой. Пришлю одного охотника в помощь. Хэйтем Фейн не даст тебе устроить погром. Сделайте все быстро и аккуратно. И, что еще важнее – тихо. Если община предложит тайно казнить диких оборотней – приказываю ответить согласием. Никаких публичных казней, никаких охот. Это приказ.
Грандмастер Ордена Охотников
Сеймус Авраам Саливан.
Калеб еще раз перечитал письмо и громко выругался. Он стиснул зубы, злобно смял лист и швырнул в стену. Импровизированный мячик отскочил от потертого дерева к его ногам и тут же был раздавлен сапогом. Общий ликантропофильский тон усугубляло имя «помощника». Хэйтем. Хэйтем, мать его! Жибер с силой пнул стол, опрокинув кружку с водой. Грандмастер прислал в помощь совсем не того охотника, на которого рассчитывал Калеб. Он думал, размышлял, но не мог найти ни одной причины, по которой Саливан решил прислать в помощь охотника на вампиров.
Наскоро пообедав, он, все еще злой, но целеустремленный, поспешил выбраться из гостиницы, где снимал комнату, и закурить, медленно и с наслаждением вдыхая табачный дым. Шербург гудел как пчелиный улей, а бурный поток посетителей гостиницы снабжал охотника огромной кучей всевозможных слухов, сплетен и небылиц. Жибер прильнул к трубке, разглядывая группу детей, задорно гоняющих скрученную в мяч тряпку.
Калеб чувствовал себя вареной курицей, его потряхивало от злости, но работа требовала бдительности и энергии. Докурив и избавившись от пепла, охотник на вервольфов бодро зашагал вдоль мостовой, в сторону рынка. Он приятно удивился тому, что его обычно экстравагантный наряд почти не привлекает внимания. Помимо охотника, многие мужчины в Шербурге носили плащи и цилиндры, и большинство предпочитали не обращать внимания на замаскированный под жилетку нагрудник из мягкой, но прочной кожи.
Удивили и нравы жителей. Несмотря на, в общем-то, громкое убийство, они не выражали страха, не озирались с подозрительным прищуром, заглядывая в глаза каждого встречного, как часто бывало с жителями крупных городов. Нет, им не было плевать, он слышал это в их голосах, чувствовал в интонациях, видел в едва различимых мимических знаках. Им не было плевать, просто они умели давить страх и жажду сплетен. Возможно, всему виной близость густого леса, с давних времен определяющая род их деятельности, закаляющая характер и нравы. А может, и память о прошедшей резне с вампирами, укрепившая традиции уважения к силам природы, выражавшихся в том числе и через ликантропию.
Жибер на миг остановился. А ведь прошло всего два года с того дня, как грандмастер Сейм Саливан и шестеро избранных охотников обезглавили Люцеса, положив конец распространению вампиризма. Всего два года… Да, это очень небольшой срок. Еще не выросло поколение, не знающее тихого шепота в ночи, когтей, скрипящих по стеклу. Не видевшее алых глаз во тьме, не слышавшего криков умирающих, чьи обескровленные обезображенные тела крюками снимали с крыш бледные, полубезумные от ужаса стражники.
Люди хорошо помнили, как ликантропы встали рядом с ними в борьбе против настоящих чудовищ. Мир был им благодарен. Поэтому после победы над вампирами охотников вроде Калеба разогнали по домам, запретив заниматься охотой на вервольфов. Некоторые не подчинялись, продолжая выслеживать и убивать ликантропов, встречая вместо благодарности пулю или виселицу. Калеб не разделил их судьбу. Возможно, только лишь по чистой случайности.
Спустя три часа Жибер остановился передохнуть у статуи рыцаря на коне. Он мельком глянул на мраморную табличку:
«Жан Сезан V. Покоритель Кейнкарта»
- Хех.
Дым щекотал легкие, рождая столь же призрачные, дымные мысли. Он все еще охотник, он все еще охотится. На волков. А ведь он начинал как охотник на вампиров, и очень хороший. Он вспомнил улицы портовой Сеуны, сиротский приют и дядю Маршала, стоящего перед ровным рядом детишек, с сосредоточенным видом всматриваясь в их чумазые лица.
«Почему так быстро кончились девочки, Кэролайн? Глава клана хочет девочек.»
Голос дядюшки Маршала, все такой же тихий и шепелявый, пробуждал глубинный страх. Он улыбался, и уголки рта растягивались до самых ушей, оголяя два ряда острых зубов. Калеб помнил, как дядюшка Марш впивался ими в тех, кого выбрал. Несмотря на страшные раны, не проливалось ни капли крови.
И, казалось бы – почему он не вернется к их отлову? Почему не может просто отложить серебряный топор? Но вопрос был столь же глуп, сколь банален ответ: Калеб не мог забыть тот монастырь, те лица и тот запах. Не мог. И это гнало его по улочкам Шербурга, заставляло спускаться в стоки, опрашивать каждого торговца и лавочника. Он должен найти других диких оборотней. Нет… он обязан это сделать.
День клонился к вечеру, а розыскная деятельность не принесла ни одной улики. Жибер обошел рынок, посетил ткацкую мастерскую и городской склад. Проверил сточные канавы, доведя до белого каления стражника Анастаса Больта, вынужденного открывать любопытному охотнику решетки.
- Вы и в канализацию полезете? – с явной надеждой на отказ спросил стражник.
- Само собой.
- Уфф.
Но жертвы залезшего по колено в дерьмо слуги закона не принесли плодов. Канализация Шербурга была полна бездомных, мелких уголовников, грязных детей и нечистот. Но ни меха, ни крови, никаких других следов присутствия диких вервольфов.
***
Медные сумерки застали Жибера на небольшой скамейке у городского собора. Шпили домов чернели на фоне утопающего в дали оранжевого солнца – предвестника ночи. Час службы закончился, и горожане спешили домой, распаленные ревностными, наполненными святой страстью речами священника, бурно обсуждая последние новости, проповедь и моду. Настоящая солянка из тысячи тем, в которой так легко утонуть. Пахло церемониальными свечами, сухой пылью и духами. Охотник заметил в толпе знакомый наряд Джонатана Вейдса, но он не стал его окликать.
Глаза слипались, ноги гудели, на сердце свербело от зря потраченного дня и предвкушения еще более бессмысленного вечера. Хотелось просто закрыть глаза, закурить, вдыхая дым до рвущей боли в легких, и слушать бесконечно путанные речи десятков прохожих. Но он сдержался, хоть в легких и скреблась «черная крыса». Курение на соборной площади – лучший способ поцеловать дубинку и поссориться с капитаном стражи. Орденский писарь заметил его, и на лице Джонатана появилась нервная, вымученная улыбка. Он вышел из толпы и сел справа от охотника. Яркий наряд заставил Калеба внутренне усмехнуться.
- Ну, он скоро приедет, - констатировал факт писарь. – Вы его знаете?
- Да, но только понаслышке, - устало ответил охотник. – «Собачники» и «мышеловы» друг с другом почти не пересекаются. Не пойму, зачем грандмастер прислал именно его?
- Ну, скорее всего, для погашения конфликта.
Жибер вопросительно поднял бровь, но Джонатан Вейдс не смотрел на него. Взгляд писаря был прикован к миловидной даме в салатовом платье с корсетом и милой цветочной шляпке. Девушка мило засмеялась, держа за локоток подругу, а затем скрылась в толпе. Писарь тяжело вздохнул и протер стекла очков.
- Твоя зазноба, Мэри? – хохотнул Калеб. – Удивляешь.
- А? Нет, нет, что ты, - грустно отмахнулся Вейдс. – Я первый раз в жизни ее вижу. Такая красота… а, не обращай на меня внимания. Я всегда становлюсь сентиментальным и влюбчивым после службы. Отец Малдун умеет распалять чувства…
- Хэйтем почти приехал. По обыкновению - ночью, – Калеб попытался вернуть разговор в более приятное русло. Пространные и многозначительные диалоги о любви, чувствах и женщинах он оставил кабаку.
- А? А, да, Хейтем Фейн, охотник на вампиров! И-и что о нем говорят?
- Да ничего особенного. Умелый охотник, профессионал. Грандмастер ему доверяет, раз уж взял его с собой на Люцеса.
- Он из «шести»?
Калеб кивнул.
- А, ну тогда ясно, - Вейдс хмыкнул. – Нашел что-нибудь в городе?
- Да.
- И что?
- Одно огромное нихера и трех его детей.
- Проклятье! Неужели вообще ничего? Не может же вервольф, да еще и благонадежный, покончить с собой таким изощренным образом! Все же знали, что сам «шкуродер»…
- Ты как меня назвал?
- Эм, никак, - Вейдс нервно сглотнул и отвел взгляд.
Калеб внутренне усмехнулся. Мало кто называл его этим идиотским прозвищем, и он никогда на него не обижался. Но соблазн подколоть, слегка припугнуть этого ссыкливого клерка был очень велик. Охотник резко посмурнел и холодно заглянул в глаза писарю.
- Хочешь сказать, что я глухой? Что Калеб Жибер уже старый и слов не разбирает, Мэри?
- Я не… я не хочу ничего сказать, я просто… я… - Вейдс побледнел. Они не были друзьями, и писарь знал Калеба Жибера в основном из рассказов сестры, охотницы на оборотней из Вельберга.
- Так как ты меня назвал? – еле сдерживая смех, спросил Калеб.
- Я… слушай, я не знал, что…
Бедный Вейдс задрожал. Калеб глубоко вздохнул и откинулся на спинку скамейки, едва сдерживая смех. После тяжелого дня, полного разочарований, немного детской непосредственности и нелепо испуганного писаря не повредит. Охотник улыбнулся.
- Расслабься, Мэри. И следи за языком.
- Да, прости, - нервно ответил писарь. – Ну, - спросил тот, желая как можно скорее разрядить обстановку. – Ну а что эта Луиза? Думаешь, она тоже дикая?
- Само собой, - хмыкнул Калеб. Вся веселость мгновенно вылетела в трубу, когда перед глазами возникло полное злобы и ненависти лицо. Черные волосы, спадающие на плечи, острый нос и глаза необычайно зеленого цвета. Даже искаженное злобой, оно не могло оставить охотника равнодушным. Он чувствовал под красивой маской Луизы зверя, дикое, злобное животное, желающее убивать. Милая девочка может обмануть кого угодно, ослепить белизной кожи, шелковым блеском волос или родинкой на левой щеке. Может оболванить сексуальным влечением многих, но не его. Все дело в запахе зверя. Едва уловимый, отдающий мускатом – запах смерти, свернувшейся крови и растерзанных когтями тел. Монастырь. Следы на стенах. Когти, зубы, кровь. Кровь. Полотна на снегу. Топор. Мушкет. Трупы.
«Четыреста двадцать шесть трупов. Четыреста…»
- Жибер?
Калеб вздрогнул и покосился на писаря. В глазах его застыло недоумение. Похоже, он серьезно ушел в себя.
- Да, - отстраненно ответил он. – Сука, несомненно, дикая. Доказательств нет. Но я найду. Провалюсь в ад, но найду. Она чудовище, убийца, прячущаяся за маской невинности. Я сорву с нее маску и пущу пулю ей в гнилое, животное сердце.
- Ну… хм, ну… а если она… ну…
- Говори, - неожиданно громко рявкнул Калеб. Несколько прохожих зевак обернулось, недоуменно глядя на охотника. Молодая пара поспешила развернуться и отойти, испуганно поглядывая через плечо. Недовольно поцокал языком старик, просящий подаяние.
- Что, если она невиновна? – чувствуя жар во всем теле, ответил Джонатан. – Ты же сам сказал: доказательств нет.
«Что, если она невиновна?» Глупый вопрос. Калеб мрачно хмыкнул, поднимая взгляд на крыши домов, чернеющих на фоне заходящего солнца. «Что, если она невиновна?» Она виновна, в этом нет и не может быть сомнений. Если она просто покрывала дикаря брата – это уже повод заковать ее в кандалы и выдать плетей. В любом случае, она ликантроп, а значит, виновна по определению. И какого черта?! Это не он должен искать доказательства ее вины, а она должна искать доказательства своей невиновности. Что за чертов мир окружает их? Что за чертовы законы пишут министры императора? Сегодня ликантропы – люди, их защищает закон, а завтра эти идиоты поднимут транспаранты за права вампиров и прочей поганой нечисти.
- Что, черт подери, у тебя с головой? – тихо спросил Калеб. – Ничему вас, кретинов канцелярских, история не учит.
Вейдс не ответил. Вспомнив недавнюю агрессию, он не захотел нарываться на конфликт с поехавшим на почве ненависти к вервольфам охотником. Писарь тяжело вздохнул. Некоторые люди не могут оставить прошлое позади. Оно срастается с их душой, определяет их поступки, их мысли и желания. Это сродни безумию, и он видел его тень в мрачном, задумчивом лице охотника.
Джонатан встал со скамейки.
- Прости, Жибер, мне нужно вернуться в филиал. Хейтем скоро прибудет, надо его встретить и ввести в курс дела. Пойдешь со мной или…
Калеб не ответил, и писарь, пожав плечами, поспешил удалиться.
«Что, если она невиновна? Почему я вообще задумываюсь над этими словами? Почему я вообще задумываюсь о ней? И все-таки что-то с ней не так. Что-то… странное» – подумал Жибер, разглядывая исчезающие в черноте потертости перчаток.
С того самого момента, как он убил оборотня Хеймета, что-то в нем поменялось. Что-то произошло, некий сдвиг, рассекающее старые швы лезвие, что оголяет давно заросшую рану. Он увидел оборотня, бегущего на него. Видел клыки и когти, видел блеск шерсти и огонь в оранжевых глазах.
Он вспомнил, как нажал на спуск, как странная, неестественная боль души пронзила сердце. Он радовался смерти оборотня, наслаждался фактом справедливого возмездия, но, при этом ему было… больно? И эти «ощущения» в кабинете капитана. Нет, это была не любовь, даже не симпатия – он их хорошо знал, благо многих женщин покорил в жизни. Нет, чувство, что он испытывал, глядя в ее глаза, было чем-то другим. Странным, неестественным, обезличенным. Будто…
- Цепь?
Жибер резко вскочил и тихо выругался. «Чёрная крыса» уже не скреблась, а бесновалась в легких.
- Надо закурить.
Быстрым шагом он покинул соборную площадь и скрылся во дворах. В темном переулке, стоя одним сапогом в луже испражнений, он дрожащими руками запалил трубку и затянулся. Дым ласкал легкие, усыплял крысу, убивал, успокаивая.
- Ой ли? – хохотнул Калеб. Он уже давно докурился до осознания простой и очевидной мысли: привычка стала ритуалом, а наслаждение сменилось успокоением «крысы».
Когда чесотка в легкихугомонилась, перед глазами вновь возникло лицо Луизы. На этот раз испуганное. То, из переулка.
- Испуганное, - проговорил он. – Ладно, хватит думать.
Охотник затушил трубку и резво зашагал в сторону филиала Ордена. Пазл не собрался, картина походила на кашу, но надежда на то, что Хэйтем поможет расставить фрагменты мозаики по местам, все еще удерживала его разум от неудобной мысли.
«Что, если она невиновна?»
Комментарий к Жибер. Ни одной улики
Продолжаем работать! Буду рад комментариям, пожеланиям и указам на ошибки.)
========== Луиза. Кровавый тотем ==========
Луиза мысленно хмыкнула, разглядывая потрескавшийся потолок. Она лежала на жесткой кровати, прижав руки к бокам и сжимая кулаки. О каком сне могла идти речь, если убийца сейчас на свободе? Если Калеб Жибер, этот знаменитый палач, наверняка сейчас стоит на одной из крыш и смотрит на очередной дом, мрачно проверяя мушкет. Как можно уснуть, если в любой момент в звенящей тишине ночи может прогреметь выстрел. Мысли роем жужжали в голове. Она думала о брате, о посланном Великим Волком видении, о тяжелом разговоре в доме госпожи Катарины Флер, о бесконечных соболезнованиях от братьев и сестер ликантропов. Оборотни требовали расправы, обвиняли Жибера в убийстве, проклиная Орден и всех охотников.
Луиза закрыла глаза, вспоминая широкую, роскошную гостиную Флер. Она сидела в мягком кресле, дрожа от коллективной ярости. Шестеро вервольфов, в основном старшие члены общины, яростно обсуждали убийство. Леди Катарина, высокая, беловолосая волчица с необычно яркими оранжевыми зрачками и белоснежной кожей, не сводила с нее глаз. Луиза ежилась под этим тяжелым, холодным взглядом.
- Братья, не горячитесь, - обратился к оборотням ее супруг, Велиен Корри. – Все мы возмущены произошедшим. Но мы не должны попирать закон и устраивать самосуд.
- Черта с два! – вспылил Горвар Феде, высокий, мускулистый лесоруб. Он держал лесопилку за городом. – Мы не для того проливали кровь, чтобы головорезы вроде Жибера убивали нас на улицах!
- Согласна, - встряла в разговор Анастасия Лот, владелица трактира «Черный коготь». – Мы не должны спускать такое на тормозах.
Горвар кивнул и продолжил.
- Орден предал нас уже тем, что оставил Жибера в своих рядах. У нас был уговор: всех охотников на вервольфов разогнать, а они…
- Не всех охотников, - умиротворяюще оборвал его Корри. – Они сказали…
- Да неважно это все! – вспылила супруга владельца кожевенной мастерской Филиппа. Худая как смерть, недавно перенесшая тяжелые роды, эта стареющая дама все равно посещала собрания лидеров общины, не отказывая себе в удовольствии сказать резкое фи и порычать на леди Флер, обошедшую ее в состязании за роль альфа-волчицы. – Все это неважно! Своими громкими призывами и речами мы лишь сотрясаем воздух! Убийца на свободе и закон на его стороне.
- Все верно, - взяла слово Флер. – Неожиданно правильные слова, дорогая Мадин. Собратья, вы, верно, все позабыли о том, что мальчик-то обратился.
Луиза не выдержала и, подняв взгляд на Флер, возразила:
- Это все Жибер! Он заставил его обратиться.
Глаза Флер вспыхнули пугающим огнем.
- И откуда такие знания?
Луиза осеклась. Гробовая тишина – не то, чего она ожидала добиться своим выпадом. Она надеялась, что ее слова подхватят старшие вервольфы, что начнется спор, но все молчали, пристально глядя на нее. Голос волчицы дрожал, она опустила взгляд и ответила:
- Генри был словно болен. Он говорил, что не может сопротивляться зову крови. И… охотник был на крыше возле нашего дома. Следил.
- Совпадение? – предположил Корри.
Флер кивнула.
Если бы Луиза знала, чем закончится это собрание, запаслась бы чем-нибудь холодным. Стоило ей остаться наедине с Флер, как та медленно поднялась с кресла, подошла к ней и влепила такую громогласную пощечину, что искры из глаз посыпались. Даже сейчас, лежа в темноте, волчица чувствовала неприятную пульсацию в рассасывающемся синяке. Раны ликантропов быстро затягиваются, кровоподтеки исчезают буквально на следующий день. Так что альфа-волчица не сдерживала силу удара.
- Никто не смеет призывать Великого Волка без моего разрешения! – крикнула Флер, и от второй пощечины вспыхнула левая щека. – Никто! Маленькая дура! Ты хоть понимаешь, что могла навлечь на нас?! Если бы Великий Волк решил тебя обратить средь бела дня? Затуманить твои дурьи глаза жаждой крови?!
- Но… но…
- Заткнись, идиотка! – ярость в глазах Флер вдруг погасла, сменившись величественным покровительским холодом. – Никогда, никогда больше так не делай!
- Да, госпожа, - сдерживая слезы, ответила Луиза.
- Хорошо.
- Ладно. Не смей даже приближаться к охотнику, - строго сказала она. – Я сама во всем разберусь. Я выясню, что произошло. А тебе нужно подготовиться ко дню оборотничества. Больше спи, больше ешь. И не вздумай ничего предпринимать. Я тебе приказываю.
- Слушаюсь.
- Вот и славно, - Флер довольно вернулась в кресло. – Сотни ликантропов погибло ради мира с людьми. Велиан прав: мир хрупок. И ты, дурочка, своими обвинениями ему не помогаешь.
Девушка села на кровати, касаясь ступнями ледяного пола. Дом был ненормально тих и темен. Она покосилась на соседнюю кровать, мысленно надеясь увидеть бугор под одеялом. Услышать тихое сопение брата. Ей показалось – она видит его, но это было лишь игрой воображения.
«Пусто.»
Луиза судорожно вздохнула и подошла к его кровати. Ладонь коснулась холодного, шерстяного одеяла.
- Я узнаю правду, Генри. Обещаю.
Вдруг в сердце точно впился гвоздь. Казалось, сам вид пустой кровати заставлял выть от злобы и боли. Девушка наскоро оделась и вышла на улицу, подняла взгляд на крыши.
«Никого.»
Гулять по ночному городу – безумное занятие. Особенно для красивой молодой девушки, но она не думала о своей безопасности.
«Что толку теперь беречь себя? – думала Луиза, медленно шагая по каменным улицам Шербурга. – Генри мертв, Флер на меня злится, а убийцу покрывает закон. А что дальше?»
Луиза остановилась, опустив взгляд в серебристую лужу. Ее дальнейшая жизнь не вызывала оптимизма. Через три дня «день обращения», когда все вервольфы уходят глубоко в лес, чтобы совершить законную трансформацию. Чтобы охотиться, поедать местную фауну и находить пару на всю оставшуюся жизнь. Волчица посмотрела на свое искаженное мутное отражение.
Ей уже девятнадцать лет. С шестнадцати она ходит на эти «дни оборотничества», но возвращается ни с чем. Ни один холостяк из общины не признает ее своей. Да и она, чего врать, не испытывает влечения ни к кому из знакомых волков. Даже Генри успел жениться и потерять любимую в войне с носферату, а она все еще одинока. Наверное, поэтому Флер так жестока к ней.
Долгие годы Генри и его жена Кристин были единственной родней для нее. Пока бедную рыжеватую волчицу не разорвал в клочья вампир. Она помнила это невероятно четко, будто это произошло вчера.
Она, полупьяная, вернулась домой после веселых посиделок с подругами. Дверь в дом была не заперта, горел свет. Она вошла внутрь и закричала. Спальня была залита кровью. Окно распахнуто. Генри, голый, стоял на коленях и, содрогаясь в рыданиях, прижимал к себе тело жены. Ее живот и горло были разорваны когтями. Возле них чернела одежда, покрытая черным, все еще дымящимся пеплом. Генри повернулся к сестре, на его лице и зубах чернел тот же пепел, в глазах - отчаяние и ужас.
А теперь и он умер. Если в «день оборотничества» она не найдет себе мужа – останется одна. Никто из волков не возьмёт ее к себе, никто не станет опекуном. Она будет жить в пустом доме, каждую ночь вслушиваясь в звенящую тишину, видя в темных очертаниях дверного проема рожденный воображением призрак Ген…
- Что ты, черт подери, творишь, кретин! – крикнул кто-то вдали. Это был странно резкий, почти визжащий голос. – Держи его, упырь обосранный, крепче! Лорд тебе башку оторвет, если уронишь!
Луиза скользнула в темноту, напрягая слух. В соседнем переулке кто-то возился с чем-то тяжелым. Волчица прислушалась. Луна, хоть и скрытая за облаками, обострила слух: что-то волокут. Кто-то кряхтит. Но… нет дыхания. Нет сердцебиения. Только голоса.
- Было бы легче, если бы ты помог, мудила! – крикнул в ответ басовитый, кряхтящий голос. – Надел на себя эти цацки и отлыниваешь…
- Заткни слюнявую дырку, Шабо, и тащи сраный тотем, - рявкнул первый голос.
- Говнюк.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что ты ленивый, конченый говнюк, Бальт! И лорд тебя старшим не назначал, так что тащи сам свой сраный тотем!
Что-то гулко стукнуло. В переулке все еще не было слышно ни дыхания, ни сердец, но кто-то кого-то явно бил. И, судя по оттенкам, – по лицу. Волчица глубоко вдохнула и бесшумно двинулась к переулку, нервно озираясь по сторонам. Холодный ветер трепал волосы, от мерзких запахов города свербело в горле, но она уже полностью погрузилась в охоту.
- Ладно, ладно, прости! Пусти, гад, больно же!
- Бери тотем.
- Ладно, ладно. Что бить-то сразу? – проскулил второй голос.
Луиза прижалась к стене и аккуратно глянула за угол. В темноте возились двое мужчин. Один – худой и высокий, в дорогом фраке и цилиндре. Сцепив руки за спиной, он следил за широкоплечим дядькой, держащим в руках что-то массивное.
Незнакомцы быстро зашагали по извилистым улочкам города, держась преимущественно теней. Луиза двинулась следом, не издавая ни звука.
Сердце билось все быстрее, на языке появился медный привкус крови. Она охотилась за этой странной парочкой, повинуясь древнему инстинкту.
На миг Луиза остановилась.
- Что? – прошептала она, тряхнув головой. – Откуда этот азарт охоты? Почему я иду за этими людьми? Что происходит?
Но она не останавливалась. Нужно было охотиться, нужно выследить их. Таинственные личности прошли еще два квартала и остановились в небольшом переулке. Луиза укрылась за ящиком, вслушиваясь в голоса.
- Ну все, пришли. Клянусь, если он заставит тащить его еще раз…
- Молчи. Волки очень хорошо слышат… под луной, - в голосе худого лидера прозвучала злобная насмешка. – Расчехляй, и быстро.
Луиза напряглась. Послышался шелест грубой ткани. Она аккуратно выглянула из-за ящика и замерла, пораженно уставившись на стоящий на земле предмет. Странной формы деревянный столб, покрытый непонятными рунами. Двоица аккуратно разместила его напротив стены. Она узнала эту стену. За ней она держала волосы одной перебравшей подружки после посиделок. Дом Марии и Бенджамина Польи, вервольфов из общины.
- Все. Давай, действуй, Бальт, - нервно прошептал здоровяк-носильщик.
- Погоди…
- Как это вообще работает? То есть крыша от него у них едет – знаю, но все же…
- Понятия не имею. Не отвлекай меня.
- И все равно, мне это не нравится. В этом городе аж два охотника, куча оборотней, а мы играем в шпиенов как в том романе…
- Завали… рот. Я чувствую запах.
- Насрано?
- Запах собаки. Нас заметили.
- О черт.
Волчица выскочила из-за ящиков и с вызовом посмотрела на незнакомцев. На их бледных, удивленных лицах застыло недоумение. Девушка с трудом подавила внутреннюю дрожь и сказала:
- Что вы делаете у этого дома? Предупреждаю, я – вервольф.
Худой хмыкнул.
- Ну, я заметил.
- Надо валить, Бальт, - нервно прошептал громила.
- Нет, не надо, - хохотнул главарь. – Ты спросила – я отвечу. А лучше, покажу, - худой медленно вытащил из-за пояса влажный мешочек и, развязав, извлек в сиянии лунного света человеческое сердце. Луиза вздрогнула от отвращения, когда он сжал мертвый орган в кулаке, заливая деревянный тотем кровью. - Дерис, маво. Викора фенрир опут.
Луиза вскрикнула. По телу прошел мощный, необузданный импульс. Кожа зачесалась, зубы начало ломить, она едва не поперхнулась собственным судорожным вздохом. Из-за стены послышался чудовищный, полный боли женский крик.
- Бен, мне больно! Бен!
- Что вы… - прошептала, пятясь, Луиза.
- Бальт, а эта не превращается! Надо валить.
- Бери тотем и убегай. А я немножко поиграю с этой сладкой девочкой.
Громила схватил тотем и бросился наутек, оставив главаря наедине с волчицей. Луиза дрожала, луна на небе казалась невероятно большой и манящей. Худощавый незнакомец медленно двинулся к ней.
- Не борись, псинка, - нежно прошептал он. – Ты же чувствуешь это под кожей, верно? Давай, обращайся. Ну давай же.
- Н-нет. Нет! Нет! – закричала Луиза, подавляя спазм. – Нет!
Внутренний зверь зарычал, но повиновался ее воле. Желтеющие глаза вновь позеленели, бугрящаяся кожа выровнялась, ногти втянулись.
- Нет, - прошептала она.
- Нет? – разочарованно хмыкнул незнакомец.
Из дома вновь донеслись вопли и детский плач, переходящий в рев.
- Он зовет меня! – кричал отец семейства.
Луиза продолжила пятиться, чувствуя подкатывающий к горлу ужас. На теле выступил холодный пот, по спине пробежали ледяные мурашки. Незнакомец подошел ближе и улыбнулся. Уголки рта поползли вверх. Сперва очаровательно, затем неестественно. Они доползли до мочек ушей, превратив рот в безумный клоунский оскал.
Время на миг замедлилось. Волчица вспомнила лицо Флер, блеск серебряного топора Жибера, глаза капитана стражи. Если она обратится, ее убьют, или она кого-нибудь убьет. И тогда все будет зря. Чудовище приближалось, чудовище спало внутри. И был только один выход. Только один путь. Глаза чудовища вспыхнули алым огнем.
«Бей или беги. Животный инстинкт.»
И Луиза побежала, давясь собственным криком. Луна придала скорости ногам, а ужас лишил рассудка. Незнакомец завизжал и рванулся за ней. Волчица обернулась и едва не рухнула, заметив блеск когтей и свет алых глаз с вертикальным зрачком.
Преследователь не отставал. Луиза слышала, как когти впиваются в стены, скребут по крышам, как разбиваются на пути ящики. Оно нагоняло с такой чудовищной скоростью, что позавидует самый быстроногий ликантроп. Визг, переходящий в безумный хохот, резал по ушам, сводил с ума. Луиза видела глаза брата, раны на теле его жены.
«Бежать! Бежать! Бежать! Не оборачиваться. Не смотреть назад! Не смотреть!»
Казалось, еще мгновение, и вампир спикирует на нее. Она почти чувствовала, как когти впиваются в спину, прокалывая легкие, ломая позвоночник. Как два ряда клыков вонзаются в шею, мгновенно распарывая сонную артерию и ломая шейные позвонки.
Она налетела на пахнущего мочой мужичка.
- Эй, куда бежишь, куколка?
Луиза с силой оттолкнула его и побежала дальше.
- Эй?! Э… а-а-а! Боже!
Волчица едва удержалась, чтобы не закрыть уши руками. Хруст разрываемой плоти и тихий шлепок о лужу грязи и нечистот. Она поняла: чудовище выпустило бедняге кишки.
- Куда ты бежишь?! – издевательски взвизгнул вампир.
Чудовище пролетело над волчицей и приземлилось в нескольких метрах впереди. Луиза остановилась, дрожа от ужаса. Оно клацнуло клыками, в лунном свете сверкнули когти, каждый размером с хороший кинжал. С них стекали струйки крови.
- Ну, вот и все, - хохотнул Бальт.
Луиза вскрикнула, когда чудовище прыгнуло на нее. Вампир буквально взлетел, выставив вперед когти. Время застыло. Волчица закрыла лицо руками, готовясь встретить чудовищную боль. Но ее не последовало.
Вместо агонии раздался грохот и треск ломаемого дерева. Чудовище завопило, перелетев через волчицу, и рухнуло. Девушка открыла глаза и увидела медленно покачивающиеся обломки оконной ставни.
- А-а-а! Проклятье! Проклятье! Будь ты проклята, сука!
Волчица обернулась. Бальт вертелся на земле, выгибаясь под неестественными углами. Клыкастая челюсть клацала, когти оставляли на земле борозды. В груди и шее торчали осколки дерева.
- Нет! Не-е-ет!
Бальт неожиданно замолк и распластался на земле. Тело сотрясла мощная судорога, глаза погасли, лицо и руки почернели. Через мгновение от чудовища осталась лишь одежда и черный, дымящийся пепел.
Луиза точно вросла в землю. Она не могла пошевелиться, даже когда выглянувший из разбитого окна мужик кинул в нее чем-то тяжелым. Ночной ветер развевал останки твари, в ночном городе поднимался гул. Слышался стук сапог стражи и встревоженный вопль:
- Оборотни! Дикие оборотни!
========== Жибер и Хэйтем. Цирк в аду ==========
Шабо бежал как никогда в жизни. Тяжеленный тотем тянул к земле, руки ныли, зубы сводило от жажды и страха. Позади поднимался гул испуганного города. Выли оборотни, слышались крики ужаса.
- Твою мать, твою мать, твою мать, - шептал, задыхаясь, вампир. Тотем высасывал из него силы, мешал трансформировать тело. Все время казалось: за ним кто-то гонится.
Кто-то невидимый и страшный. В прошлой жизни он мог принять это за паранойю, но теперь, когда стал нечистью, не слушать чутье уже не мог. – Твою мать, твою мать, твою мать!
Вой удалялся, и вампир забежал в темный переулок, едва не рухнув в лужу. Тотем с гулким стуком ударился о землю. Шабо вздрогнул и облокотился на стену. Мышцы рук ныли, будто он все еще живой и весь день ящики таскал на фабрике.
- Дьявольская штука, где Бальт, черт подери?!
Что-то царапнуло по крыше. Вампир замер и медленно поднял взгляд. Серебряную луну перекрывало что-то огромное. Оно сидело на крыше, вперив в него взгляд громадных желтых глаз.
- О нет, - прошептал он. Перед глазами промелькнули картины недавнего прошлого. Он, рабочий мастерской Гейба, возвращается домой к жене и детям. Вот на него что-то кидается в темноте. Он отчаянно машет инструментом, отбиваясь. Нечто убегает, оставив на плече жуткую рану. Вспомнились дни лихорадки, слезы родных и смерть. Он вспомнил склеп, в котором проснулся как вампир. Вспомнил вампира, чье лицо было надежно скрыто капюшоном, но он все равно увидел бакенбарды и косой уродливый шрам на подбородке.
«Я не хотел этого.»
«Ты исполнишь волю лорда.»
Нечто бросилось на него, почти беззвучно спрыгнув с крыши. Когти пронзили грудь, клыкастая пасть обхватила голову, раздробив череп.
Существо рвало тело Шабо, под громкий хруст костей. Рвало так увлеченно, что не заметило перепуганного обмочившегося пьяницу, заползшего в груду мусора, и мальчика, спрятавшегося в ящике. Пьяница зажмурился, стараясь не издавать ни звука. Хруст стих, сменяясь звуком осыпающегося песка. А затем что-то взвыло и закряхтело.
По лужам затопали чьи-то ноги. Прямо к нему.
- Эй, вы в порядке? – спросил холодный, но ласковый женский голос. Бродяга открыл глаза и обомлел. Перед ним стояла прекрасная голая женщина.
- Я… я… - очарованный телом, он не сразу заметил шерсть на ее правой руке, неестественно широкую ладонь и громадные когти. Женщина хмыкнула и одним резким ударом отрезала ему голову.
***
Хэйтем встретил Жибера в гостиной, на первом этаже филиала Ордена. Калеб подошел к охотнику на вампиров и пожал холодную руку, туго перемотанную бинтами по самый локоть. Бледно-серое лицо не выражало эмоций.
- Калеб Жибер, какая встреча.
- Я бы предпочел, чтобы она не состоялась, Хэйтем. Но все же, добро пожаловать в Шербург. На охоту.
- Не преувеличивай, - отмахнулся Фейн. – Никакая это не охота. Впрочем, иного подхода я от тебя и не ожидал. Фанатизм и энтузиазм, как и всегда.
Жибер с легкой неприязнью отвел взгляд от затянутых мутным бельмом глаз Фейна. Пугающая, противоестественная бледность лица, сухие, тонкие губы, и волосы цвета потускневшего пепла. Вокруг мутных глаз расползались маленькие черные венки. «Глаза охотника» никого не оставляли равнодушным, нагоняя, подчас, животный ужас на непосвященных. Они не были ослеплены. Он видел даже лучше многих. Особенно в темноте.
- Ты все еще не пьешь, Калеб?
- Нет.
- А я выпью. Вейдс, распорядись принести нам бутылку рома со стаканом и чай. У нас впереди долгая ночь, - сказал Хейтем нервно косящемуся на Жибера Вейдсу. Клерк был, мягко говоря, напуган обликом охотника на вампиров.
- Х-хорошо.
Писарь поспешил удалиться, окликая слугу. В гостиной остались двое убийц, посвятивших жизнь своему пугающему, смертельно опасному ремеслу. Калеб Жибер, в своем любимом плаще и цилиндре, и Хэйтем Фейн, в ничем не примечательном потертом камзоле, с закатанными по локоть рукавами.
- Что с ним? Ты что, ничего обо мне не рассказал? – хмуро спросил Хэйтем.
- Я сказал ему, что мы знакомы «понаслышке».
- Почему?
- Наши взаимоотношения – не его забота, - холодно ответил Жибер.
- Ах, дружище, ты все еще злишься из-за того монастыря? Ну, дуйся сколько хочешь, хоть до старости. Кстати, зря отказался от крови, – добавил Хэйтем, опускаясь в кресло. В свете свечей его лицо казалось маской мертвеца. – Стареешь, старина. Еще года два, и лицо твое будет походить на мошонку.
- Это лучше, чем походить на мертвеца, - холодно съязвил Жибер. – На яйца западают дамы, а на ходячий труп не каждая проститутка залезет. Некрофилия не очень в чести.
- Утешай себя этим сколько влезет, - хохотнул Фейн. – Все знают: внешность - не главное. Но да ладно. Мне радостно, что ты не утратил острословие. Раз уж мы будем работать вместе, было бы неплохо услышать твою версию произошедших событий. Твой, так сказать… субъективный взгляд.
- Сначала нужно кое-что прояснить. Зачем ты здесь?
- Что значит, зачем я здесь? Ты письмо получил?
- Ты не понял, - начал терять терпение Калеб. – Зачем ты здесь, Хэйтем. Какой прок от охотника на вампиров, да еще и сидящего на крови, в нашем деле.
- Пошевели мозгами, - хохотнул Хэйтем. – Ты и сам прекрасно знаешь, почему я, а не охотник на оборотней. Скажу прямо: ты в Ордене только по милости грандмастера. Он держит тебя из уважения к твоим заслугам и за то, что ты спас ему жизнь. Всех остальных охотников на оборотней твоего уровня уже разогнали. Парни и девицы Говарда – новые охотники на оборотней, только по лесам шляются и ловят диких, - Хэйтем откинулся на кресле и скрестил пальцы домиком. – Миру больше не нужны убийцы вроде тебя. Грандмастер справедливо опасается, что юношу из команды Говарда ты задавишь авторитетом, а девицу уложишь в постель. В любом случае, второй Жибер ему в этом деле не нужен.
- Значит, ты мой противовес, - раздраженно хмыкнул Калеб. – Будешь путаться под ногами и мешать исполнять свой долг?
- Да. Именно этим я и буду заниматься, - хохотнул Хэйтем. – А если серьезно: я помогать пришел. Не больше и не меньше, - охотник на вампиров развел руками. – О, не прошло и полгода!
Нервный слуга поставил на столик перед охотниками широкий поднос с выпивкой. Жибер взял чашку чая и сделал глубокий глоток. Язык немного обожгло, он поморщился, но продолжил пить. Хэйтем налил полный стакан рома и залпом осушил его, даже не поморщившись.
«Он здесь не для помощи, - мрачно подумал Жибер, глядя на бледное лицо Хэйтема. – Саливан прислал его сюда как надзирателя, чтобы я не убил ни одного вервольфа. Будет путаться под ногами, красться за мной в ночи и следить, следить, следить, будто я преступник или предатель. Накачанному кровью это не составит труда. О чем, черт возьми, думает Саливан? Сукин сын, и это после всего, что я для него сделал? Приставить нож мне к горлу под видом помощи и сказать: ищи!»
Накачанный кровью. Жибер вспомнил, как еще будучи охотником на вампиров, принимал это адское зелье.
Десять лет назад:
Его разбудили посреди ночи. Кто-то сильно толкнул его в бедро. Молодой юноша нехотя разлепил глаза.
- Да что ты, черт подери, творишь, сукин… - он осекся, увидев лицо Саливана. Его ледяной взгляд, резные черты лица и коротко стриженые волосы моментально вышибли сон.
- Время пришло, Калеб, - холодно сказал он. – Одевайся и за мной.
Тогда еще старший охотник, Грандмастер вел его по сырым каменным коридорам замка Хелгорк во двор. Ночь стояла темная и безлюдная, и только оранжевое сияние факелов озаряло внутренний двор. В кругу стояло шесть человек при оружии. Изогнутые мечи, арбалеты и колометатели. Ни одного пистолета. Жибер понял: перед ним элита охотников на вампиров. Те, кто никогда не ходит днем. Грандмастер заставил его, дрожащего и немного напуганного, встать в круг.
- Это немного пафосный и бессмысленный ритуал, - начал грандмастер. – Это можно сделать где угодно и как угодно, но немного мистики не повредит. Ты убил четырех вампиров – это хорошо. Но недостаточно. С сегодняшнего дня ты будешь убивать их десятками. Паренс, дай ему склянку.
Один из круга поднес к Жиберу деревянную шкатулку, открыл ее, и молодой охотник увидел пузырек с черной жидкостью.
- Бери и пей, - сказал он, явно сдерживая хохот.
Ничего не говоря, Жибер взял склянку и открыл крышку. В нос ударил мерзкий, сырой запах меди и чего-то едкого.
- Что это?
- Пей.
- Ну ладно.
Калеб залпом осушил бутыль и тут же принялся плеваться, чувствуя подступающую рвоту. Дыхание перехватило, в висках тупо застучало. Он рухнул на землю, пытаясь кричать от страха и недоумения, но голосовые связки не слушались. А затем, в мгновение ока, все прошло.
- Что это, черт подери?! – закричал он, вскакивая. – Что вы мне дали?!
- Прости, парень, колоть в вену тебе еще рано, - сказал Паренс. – Первый раз нужно пить. Неприятно, да, но зато какой эффект. Ты оглядись по сторонам.
- Какой еще эффект?! Что ты…
Жибер замолк. Он вдруг понял, что темнота изменилась. Он отчетливо видел каждый кирпич в стене замка, каждую складку на плащах охотников. Даже днем его зрение не было столь острым. Он поднял взгляд – луны все еще не было.
- Но… но…
- Поздравляю, Калеб, - усмехнулся Саливан. – Теперь ты охотник на вампиров.
Ты меняешься под действием крови. Вампир больше не может обратить тебя, гипнотический взгляд их глаз не действует, вопли не внушают ужас. Твоя кожа белеет, глаза застилает бельмо. Ты становишься быстрее, сильнее. Зрение обостряется. Но… только ночью. Солнечный свет не убивает, но причиняет боль. Сойдя с пути охотника на вампиров, Жибер две недели восстанавливал организм от постоянных применений крови. Хэйтем же сходить с пути не собирался.
- Теплые воспоминания? – спросил Хэйтем, наливая новый стакан. – Сейчас почти никому кровь не дают. Вампиры, видишь ли, немного поизвелись. Мы их уничтожили. Ну ладно. Так что там с твоей версией? Или вид старого друга лишил тебя дара речи? - хохотнул охотник на вампиров.
Жибер допил чай и принялся рассказывать ему все что узнал. В деталях поведал о ночном убийстве, о Луизе и общине вервольфов, об отсутствии улик. Умолчал лишь о своих необычных ощущениях.
- Очень интересно, - солгал Хэйтем. – Но…
В зал вбежал взъерошенный Вейдс.
- Забыл что-то? – спросил Фейн.
- Я не уверен, но кажется… там, на улице…
Он не договорил. Калеб услышал крик. Охотники переглянулись и, одновременно вскочив с кресел, рванули на улицу. Город гудел. Жибер и Хэйтем выхватили мушкеты, озираясь по сторонам.
По улицам бежали отряды стражников, в домах всюду зажигались фонари и свечи, от ночной тишины не осталось и следа.
- Оборотни! Спасайтесь кто может! – орал кто-то в дали. – Спасайтесь!
- Похоже, грандмастер ошибся, - мрачно хохотнул Фейн. - Какая неожиданность.
- За мной! – рявкнул Жибер, бросаясь на крики.
В эту ночь, как и во все предыдущие, он был готов. Рука не дрогнет, прицел не собьется, враг будет убит. Охотник на оборотней, мастер своего дела бежал по улицам просыпающегося города, а оранжевый свет фонарей отбрасывал блики на его плащ. Затвор мушкета блеснул в свете фонаря, рукоять топора сверкала смертоносным серебром. Кровь била в висках, сердце горело.
- Не подходите к ним! Стойте!
Жибер подбежал к объятому пламенем дому, окруженному двумя дюжинами стражников. Языки пламени лизали черное небо. Завидев охотника, глава дозорных жестом указал на дом.
- Где оборотни?! – яростно крикнул Калеб.
- Там, господин! Он хочет его урезонить, но у него не очень…
Строй стражников дрогнул, они принялись испуганно пятиться.
- Уаааа! А-а-а-рх! – ревело чудовище.
- Бен! Ты же меня знаешь, черт подери! Успокойся!
Жибер растолкал солдат и вырвался к полыхающей арене. Будто цирковое шоу в аду, перед ним открылась безумная картина. Огромный серый оборотень, весь в крови и кишках нависал над растрепанным мужчиной, который протягивал руки оборотню в умиротворяющем жесте.
- Это я, Корри! Господи боже, Бен!
- Эй! – крикнул Жибер. – Отойдите от него, Корри! Он безумен!
Глаза альфа-волка округлились. Он узнал его.
- Нет! Он не…
- Враааа! – громадный оборотень медленно двинулся на Корри, клацая зубами-кинжалами. Даже сквозь бушующий ад пожара, стражники и охотники слышали это ужасающее клацанье.
- Все назад! Все назад, черт подери! – заорал Хэйтем, вскидывая мушкет. У него не было серебряных пуль, но отпугнуть вервольфа может и обычное оружие.
Происходящее казалось сном. Вервольф бросился на Корри, и тот мгновенно обратился. Куски кожи и дорогого плаща разлетелись в разные стороны, уступая место густой серой шерсти. Мгновенная трансформация – один из удивительных талантов альфа-ликантропов. Когти безумного Бенджамина пролетели в миллиметре от живота Корри.
Джонатан взвыл и, увернувшись от атаки, с силой приложил безумца по голове громадной лапой. Бен взвизгнул и отступил, но лишь для нового прыжка. Альфа-волк был сильнее, но цивилизация и разум – не преимущество в бою. Сумасшедший сородич бросился на Корри, в огне пожара блеснули когти, и из бока альфа-оборотня вырвался кровавый веер.
Жибер вскинул мушкет и нажал на спуск. Механизм вспыхнул, щелкнул и… осечка.
Вервольф медленно поднял взгляд на незадачливого охотника. Раненый сородич больше не привлекал внимание огромных глаз монстра. Перед ним был Калеб Жибер.
Охотник медленно попятился, плавно снимая с пояса топор. В голове звучал садистский, издевающийся голос его покойного наставника:
- Почему я использую арбалет? В наше время? Почему я не признаю эти ваши обоссаные мушкеты, ружья, пушки и прочую дрочильню? Знаешь, маленький, тупой, самоуверенный новатор, когда твой мушкет даст осечку (а он даст. Рано или поздно), и вампир или оборотень прыгнет тебе на морду лица – тогда поймешь. Но будет поздно, и на гробу твоем, над обезглавленным трупом будет стоять памятник с эпитафией: «Этот мудак верил в прогресс».
Он верил в прогресс… но на себя тоже надеялся. Рукоять топора легла в ладонь. Вервольф злобно покосился на лезвие, но в громадных глазах монстра не было ни тени страха, только безумие и животная злоба. Он приближался, медленно пригибаясь, высматривая момент для прыжка. Старый, матерый, опасный.
- Ну давай, - тихо прошептал Жибер, сжимая топор. – Давай, посмотрим, насколько ты быстр.
- Нет! – закричал Корри.
Оборотень бросился на охотника. Время будто замедлилось. Калеб видел когти, летящие ему в лицо, видел блеск клыков, слипшуюся от крови шерсть. Оно летело на него, и через миг что-то сбило полет. Жибер не сразу понял, что именно ударило оборотня. Но это что-то походило на ящик.
- Хэйтем!
Охотник на вампиров выхватил у стражника саблю и, с чудовищной скорость подбежав к оборотню, рубанул по передним лапам. Чудовище взвыло, но не сумело контратаковать. Фейн отскочил, широко расставив руки.
- Эй, песик-песик-песик-песик, - заорал он. – Сюда!
Перерезанные сухожилия мгновенно затянулись, оборотень бросился в бой, желая растерзать слабого человека, но вдруг прогремел выстрел. Оборотень пролетел мимо Хэйтема и рухнул на землю, скуля и воя. Жибер не растерялся и, подбежав к врагу, вогнал лезвие топора ему в череп. Ликантроп дернулся и замер.
- Уоу! – вскрикнул Хэйтем. – Теперь я понимаю, почему тебе это так нравится! Эффектно, черт возьми! Отличный выстрел!
- Я не стрелял, - мрачно ответил Жибер, глядя на голого, окровавленного мужчину с уродливой раной на боку. В дрожащих руках он сжимал мушкет.
И тут Калеб заметил кое-что еще. Вдали, за толпой испуганных зевак, среди домов – ее лицо. Луиза стояла в тени, наблюдая.
- Он мертв? – страдальчески спросил Корри.
- Мертвее мертвого, - хохотнул Хэйтем.
- Разберись тут, - крикнул Калеб и рванулся к домам.
- Эй, ты куда?!
***
Луиза легко сбросила охотника с хвоста. Инстинкт подсказывал: сейчас ей лучше держаться от него подальше. От увиденного безумия сердце кровью обливалось. Только теперь, когда страх и адреналин отступили, она сумела в полной мере осознать все произошедшее. Вампиры свели с ума семью Польи. Альфа-волк Корри застрелил обезумевшего Бенджамина. Оборотень убил оборотня. Все как в ее видении. А что дальше? Что дальше?
- Вот ты где!
Луиза застыла. Прямо перед ней стоял Калеб Жибер, сжимая в руках серебряный топор.
Комментарий к Жибер и Хэйтем. Цирк в аду
Дорогие читатели! Как вам удобнее читать? Устраивает ли вас такое оформление (без пробелов между абзацами)? Или лучше эти пробелы добавлять? Пишите в отзывах, пожалуйста. Мне важно знать, удобно вам или нет.
Прошу прощения за ошибки, я старался вычитать насколько возможно хорошо, но синдром утраченной грамотности делает свое черное дело. Отдельно благодарю всех, кто помогает в ПБ. Вы - золото!
========== Луиза. Козел отпущения ==========
Ночь давно кончилась, но небо и не думало светлеть. Шербург накрывала черно-серая пелена грозовых облаков. Встревоженный кошмаром город все еще гудел, даже через закрытые двери слышались злобные вопли горожан, призывающих к погрому. Луиза старалась сосредоточиться на мерном потрескивании дров в камине, не обращая внимания на топот копыт и свист кнутов. Стражники на конях гнали перепуганных горожан с улиц, слышались редкие, но оттого чудовищно громкие выстрелы.
- Почему когда в городе дичает вервольф, вы тут как тут, Луиза? – холодно спросил охотник.
Волчица промолчала. Она на миг подняла взгляд на Калеба Жибера. Он выглядел чудовищно измотанным. Под холодно-зелеными глазами чернели круги, волосы истрепались, кожа приняла жутковатый землистый цвет.
- Вам нужен сон, - сказала Луиза и осеклась. Это последнее, что она хотела сказать этому убийце.
- Сон?
Волчица вновь опустила взгляд.
- Не увиливай от ответа, женщина! – зло крикнул он. – Ты хоть знаешь, что произошло? Я тебе расскажу. Бенджамин Полье обратился и растерзал свою семью. В клочья. Мы нашли разорванные кости его жены и детей в доме. Твой вожак Корри тяжело ранен, градоправитель в ярости, а на улицах бушует озверевшая чернь. Я получу ответы, даже если придется по буквам выбивать их из тебя…
- Я тут ни при чем, ясно?! – вспылила Луиза, поднимая злобный взгляд на убийцу. Сердце бешено колотилось о грудь, на лице выступили багровые пятна. Боль и злоба застилали разум кровавой пеленой. Целая семья погибла, добрый Бен погиб, Корри ранен, а эта злобная свинья угрожает ей расправой. – Как ты смеешь меня вообще в чем-то обвинять?! Ты убил моего брата, ты… ты…
- Да неужели? - зло хмыкнул Калеб. – Твой брат обратился в городе. Он сам себя убил. Как и Польи. А ты, своим вездесущим присутствием явно…
- Закрой рот! Вы, охотники, – бесполезные ублюдки! Бегаете за нами, будто мы животные…
- Вы и есть животные, - усмехнулся Калеб.
- Будь ты проклят, - с тихой злобой прошипела она. – Убийца. Ты ничем не лучше того вампира из подворотни… - Луиза резко замолчала.
- Какой еще вампир? – встрепенулся Калеб. – Отвечай.
«Проболталась, дура! Проболталась!»
Она не хотела рассказывать охотнику о вампирах. Все говорило о том, что он с ними заодно. Бальт и тот второй, громадный, свели ее брата с ума, а охотник поджидал на крыше. Он точно знал, когда обратится Генри. Знал, потому что сам вампир? Нет, глупость. Она видела его при свете солнца. Да уж, в ее теории было много белых пятен, но она не готова была отказаться от обвинений. Калеб был виновен. Он убил Генри, он…
- Я задал вопрос, - Калеб начал терять терпение.
- Ты не имеешь права меня здесь держать, - холодно ответила Луиза. – Скоро придет леди Флер и заставит тебя меня отпустить.
Жибер хохотнул и громко рухнул в кресло. На бледном измученном лице проступила издевательская усмешка, от которой кровь у Луизы начинала закипать, а кулаки сжиматься.
Послышались тяжелые шаги на лестнице. Со второго этажа в гостиную спускался усталый, потрепанный Вейдс, со свертком бумаг подмышкой. Он окинул обоих меланхоличным взглядом, бросил бумаги на стол и подошёл к окну.
- Дождь начинается, - сказал он, глядя на небо. – Давно пора бы посветлеть. Тучи.
- Где Хэйтем? – спросил Калеб, забивая трубку. Луиза недовольно покосилась на клерка.
«Он слабое звено. На него надо давить, - подумала она. – Скажу ему, что леди Флер устроит ему разнос за незаконное…»
- Спит, где же еще. Ночь ведь кончилась, - Вейдс глубоко вздохнул и добавил: - слава Богу. Тебя, Калеб, хочет видеть Градоправитель. Сам знаешь зачем.
На лице Луизы мелькнула торжествующая усмешка.
- Эх, твою мать, - раздраженно выругался Жибер, пуская густое облако ядовитого дыма. Луиза закашляла, зло размахивая ладонью перед лицом. Ненависть к охотнику никогда еще не была настолько сильной. Оборотни не почитали курение, а дым из трубки убийцы коптильным трубам фору даст. Волчица тихо выругалась. Еще несколько минут – и накурит так, что хоть топор вешай. Она снова кашлянула, представив Калеба, стоящего перед градоправителем Марселем и леди Флер, опустив взгляд, как нашкодивший ребенок.
- Ладно, пойду, - сказал Калеб, вставая с кресла. – Присмотри за ней, Мэри, папочка идет на войну.
- Вали уже, - отмахнулся писарь.
Жибер ушел, оставив Луизу наедине с Вейдсом. Он не отвернулся от окна, продолжая вглядываться в темные тучи. Луиза смотрела ему в спину, выискивая подходящий момент для «атаки». Она уже прокрутила в голове все угрозы, как он одной фразой лишил ее голоса.
- Я знал Бена, - сказал вдруг Вейдс.
- Что?
- Я знал его. Хороший был человек. Помню, он однажды позвал меня в гости, а Кристин – младшенькая, рыгнула мне на фрак вот здесь, - он коснулся левого кармана. Он ржал как боевой конь, а Мария крутилась возле меня с тряпочкой, - он замолк, все еще всматриваясь в окно. – Я сегодня был на пожаре. Видел их кости, разложенные на обугленных бревнах. И этот запах… боже. Какой ужасный запах. Как такое могло произойти? Как? Не понимаю.
Луиза опустила взгляд, ощутив сильный укол совести.
- Мария была моей подругой детства, - с болью в сердце сказала она.
- Ужасный мир, - прошептал Вейдс. – Думал, уеду из крупного города в Шербург – и жизнь наладится. Думал, больше не услышу ночной стрельбы и визга вампиров. Но стрельба все еще идет, а вместо демонов ночи убивают оборотней. Не надо было уезжать.
- Вы воевали с вампирами?
- Нет, нет, я статист, - ответил Вейдс, отходя от окна. – Счетовод. Но, к сожалению, считать приходится трупы. Мне жаль вашего брата. Он не заслуживал смерти.
- Верно. Не заслуживал, но был убит! – Луиза едва сдержала накатившую на нее волну злобы. – Ваш Жибер его убил. Он все это подстроил. Он был у нашего дома.
- Вы говорите чушь, Луиза, - хмыкнул Вейдс. – Жибер, конечно, мерзавец и убийца, но он никогда бы не пренебрег долгом и не пошел бы на такую подлость. Его бы не сослали в Шербург, если бы он был способен на такое.
- Его сослали?
- Ну да. Он об этом не знает, но назначение в Шербург для него последнее. Этот городок был одним из самых благополучных. Ни одного инцидента с дикими оборотнями. Никакой охоты, никаких убийств. Это почетная отставка, только отставной не догадывается, что его вывели за штат.
- Но… это ничего не меняет. Мои собратья рассказывали мне о нем. Он вполне мог подставить Генри и семью Польи, лишь бы продолжить убивать оборотней. Доказать всем, что мы чудовища, недостойные жизни. Что мы… что мы животные. Он мог. Я уверена в этом!
- Хорошая теория, но она не работает, - пожал плечами Вейдс. – Жибер действительно верит, что вы животные. Эта его убежденность уходит корнями в Сельвейханский инцидент.
- Какой?
- Не важно. Человек, убежденный в чем-то. Искренне убежденный не будет жульничать, чтобы что-либо доказать. Я не знаю, что он делал рядом свашим домом, но допускаю простую случайность.
- А я… а я не допускаю, - с вызовом ответила Луиза. – Я намерена докопаться до правды. Я выясню, какую роль этот палач сыграл в обращении Генри и Бенджамина, выясню, какие у него связи с вампирами. Он предстанет перед судом, мистер Вейдс! Я не маленькая девочка. И не обычная бесправная женщина. Я – ликантроп. У меня есть права. Так что будьте любезны меня отпустить.
- Отпустить? – Вейдс округлил глаза. – Он вам что, ничего не сказал?
- Сказал что?! Я пленница Ордена?!
- О нет, вы – козел отпущения.
Волчица ошарашенно уставилась на писаря.
- Город хочет крови, градоправителю нужен виновный, а вы не самый нужный член общины. Вы ведь не обрели истинную пару?
Луиза вскочила с кресла, сжав кулаки. Лицо ее залила багровая краска.
- Да как вы смеете?! Это не ваше дело!
- Простите, я не хотел вас обидеть, - залепетал Вейдс. – Я лишь хочу донести до вас всю серьезность вашего положения. Вас видели на улице неподалеку от дома Польи. Вы бежали. Поймите, вы единственная, кого можно обвинить (пусть и незаслуженно), в произошедшем кошмаре. И Жибер притащил вас сюда, опасаясь этого. Он считает, что леди Флер может пожертвовать дефектной самкой ради благополучия стаи…
- Мы не животные! – закричала Луиза, дрожа от ярости. – Я не «самка»!
- Я всего лишь его цитирую! Не надо кричать на меня, миледи. Неужели вы не видите всех рисков? В здании Ордена вы в полной безопасности, пока идет расследование. Вы…
- Выпустите меня немедленно!
- Простите, но я… я дал слово Жиберу. И себе. Я не позволю вам покинуть это здание.
- В таком случае, я выбью окно стулом! Что вы о себе возомнили?! Немедленно вызовите Корри, я хочу с ним поговорить! Вы ему…
- Корри тяжело ранен.
- Что?
- Он в госпитале. Раны, нанесенные сородичем, затягиваются долго и тяжело. Не будь он альфа-волком – уже был бы мертв. Леди Флер пока что единолично верховодит стаей, а накануне дня оборотничества ее характер… одним словом – вы в опасности, и только здесь…
- Отпустите меня! Я требую…
- Заткнитесь, твари!
Вейдс и Луиза вздрогнули и обернулись. На лестнице стоял бледный призрак в ночной рубашке, с мушкетом в руке. На бледном лице застыла злобная гримаса ярости, проступающая даже на мутных зрачках. Волчица попятилась, не понимая, видит ли она человека или мертвеца.
- Мастер Хэйтем…
- Вейдс, ублюдок! Я же сказал тебе, что у меня очень чуткий сон, кусок плешивого дерьма! – Хэйтем впился взглядом в Луизу. – Если эта сука не угомонится, клянусь богом и его святыми – я ее угомоню сам, вот этими руками. Неделю подняться не сможет! Визжит как носферату! Что она здесь делает?!
- Жибер велел держать ее здесь, - дрожащим голосом ответил писарь. – Она подозреваемый вервольф.
- И что? Мне она не нужна. Запри ее на втором этаже, в его комнате.
- Но…
- Бегом, я сказал!
- Вы не имеете права меня запирать! – нерешительно крикнула Луиза. Жуткий человек с пистолетом нагонял на нее неестественный ужас. Его облик – издевательство над природой.
- Права у меня нет, но зато есть серебряная пуля, которую ты проглотишь! – Хэйтем щелкнул затворным механизмом и направил черное дуло мушкета девушке в лицо. Луиза побелела. – Бегом в комнату Жибера, и чтобы я ни одного писка от тебя не слышал, псина!
***
- Проклятье! Ничего здесь не трогайте, пожалуйста, - нервно промычал Вейдс, открывая дубовую дверь. Луиза хмуро косилась на орденского писаря.
- Кто это? Или что это?
- Это Хэйтем. Охотник на вампиров, - дверь со скрипом отворилась. – Заходите. И пожалуйста, не шумите. Мы не желаем вам зла.
- Ну конечно. Очень верю.
Луиза шагнула в комнату, морща нос. Сильный запах дешевого табака бил в голову. Дверь за спиной захлопнулась. Волчица огляделась:
Комната Жибера не отличалась роскошью. Несколько шкафов, чемоданы под кроватью. На столе стопки бумаг и тетрадей. Луиза тихо выругалась и села на небольшой стул. Положение ее едва ли можно назвать оптимистичным. Несмотря на вызывающие ярость ярлыки, в чем-то Вейдс был прав. Ей не хотелось верить, что леди Флер может ее так предать, но в глубине души чувствовала такую возможность. Что может быть ценнее жизни? Ответ прост: две жизни! И если для блага общины нужно повесить одну волчицу, без потомства и пары – так тому и быть.
Луиза вздрогнула от этой мысли.
- Нет, это бред!
Волчица вскочила с кресла и принялась расхаживать в прокуренной комнате. Взгляд коснулся лежащих на столе бумаг. Она подошла ближе:
- Хм.
На столе лежали рисунки. На оливковых листах красовались картины Шербурга. Все нарисованы графитным стержнем. Некоторые рисунки были исполнены удивительно красиво, а некоторые оставались набросками. Девушка заметила лежащие в связке стержни.
- Он что, рисовал тут? – Пальцы коснулись обложки толстой тетради, больше похожей на журнал. Немного помедлив, она расстегнула кожаную застежку и открыла ее. Пожелтевшие страницы были покрыты текстом и рисунками. На третьей странице – портрет молодой женщины с длинными волосами и родинкой над верхней губой. Луиза поежилась: глаза на портрете были слепы и окружены нимбом черных вен. Она улыбалась невероятно живо, хоть и походила на мертвеца. Она была похожа на этого Хэйтема. Под портретом подпись:
Вилания из Бьеринбурга. Кто зажжет свечу во тьме теперь, любимая? Я запомню тебя такой.
Спустя десять страниц неразборчивого текста, перемешанного с рисунками странных механизмов, причудливых зверьков и откровенных каракуль – новый портрет. На этот раз живой. Громадный мужчина с густой бородой и живыми глазами. Он с усмешкой глядел на нее из-под кустистых бровей. Насмехался над любопытной девочкой. Под портретом надпись:
Этот мудак не верил в прогресс. Было бы тело – написал бы эпитафию. Помер, как и жил: пьяный в дрова!
Луиза хмыкнула и продолжила листать. Спустя пять страниц следующий портрет. Девушка вздрогнула, чувствуя подступающий к сердцу холод. С пожелтевшей странице на нее смотрело чудовище. Взрослый мужчина в небольшой шляпе с полями, густыми бакенбардами и аккуратно стриженой бородкой. Его рот растянут от уха до уха и усеян двумя рядами изогнутых зубов. Вертикальные зрачки, казалось, смотрят ей в душу.
- Вампир, - прошептала она. Под портретом надпись:
Драйго Фон Хароу. Хозяин бродячего цирка уродов. Был уродом моральным при жизни – стал уродом полным после смерти. Вампиризм обнажает натуру… наверное.
На середине дневника Луиза наткнулась на чужой листок, смятый втрое. Старое, пожелтевшее письмо. На миг волчица ощутила укол совести.
- Это чужие личные вещи, Лиз, - сказала она себе. – Не трогай.
Но любопытство взяло свое. Аккуратно раскрыв письмо, она принялась читать:
Дорогой брат! Здесь замечательно! Как же хорошо, что я тебя послушал и перевез жену и сына в этот монастырь. Местные святоши сразу понравились Кайлу, да и Флоренция счастлива, что покинула город. Знаешь, после того, что случилось, ей не помешает отдых. Подумать только, вампиры начали войну! Но, если кто и может порвать им пасти, то это ты, братишка. Они не знают, с кем связались.
Кстати, помимо нас тут еще десять семей. Все родственники и друзья охотников. К нам, говорят, вышлют ваших для защиты, и я был бы рад, если бы приехал ты. Знаю, вампиров убивать надо, все такое, но нам было бы спокойнее с твоим топором по соседству. Ну да ладно. У нас все в норме брат, как всегда. Удачной охоты!
ПС: Убей их всех, Калеб!
Монастырь имени Святого Грегора.
Сильвейханский перевал. 1743г.
- Любопытно, - хмыкнула Луиза. – Значит ты – охотник на вампиров. Но почему ты убиваешь нас, а не их?
Волчица подняла взгляд на окно. В глазах вспыхнул решительный огонек. Она больше не намерена дрожать и всхлипывать. Она найдет Жибера и задаст ему вопросы. Она выяснит, как он связан с вампирами. А если не связан, если все его присутствие на крыше действительно трагическая случайность – он убьет вампиров. Или нет?
Девушка подошла к окну. Странно, серебряный замок на ставнях выломан. Она открыла окно. От взгляда вниз слегка помутило. До асфальта не меньше двадцати метров. Волчица глубоко вздохнула, сосредоточилась на животной сути и прыгнула. Недолгий полет и удар. Кости вервольфа выдержали, но острая боль в отбитых ступнях заставила ее взвизгнуть. Медленно поднявшись, Луиза побежала.
***
Хэйтем медленно вошел в комнату и поднял взгляд на открытое окно. На мертвенно-бледном лице появилась легкая полуулыбка.
- Беги-беги, - прошептал он.
Комментарий к Луиза. Козел отпущения
Прошу указывать на недостатки, дорогие читатели! )
========== Луиза. Неестественное желание ==========
Луиза вернулась домой, чувствуя на душе неприятный осадок. С момента ее побега прошло почти восемь часов, но ответы, что она так желала получить, так и не были даны. Она добралась до особняка градоправителя и вторглась на встречу. Леди Флер и господин Марсель ждали охотника, сидя в мягких креслах. Сперва ее появление возмутило их, но последовавшие затем обличения заставили смягчиться даже Флер. Градоправитель и альфа-волчица не обрадовались похищению Луизы и готовились обрушить на охотника всю мощь своего авторитета. Готовились, но он не явился.
Просидев в зале полтора часа, градоправитель и волчицы обсуждали минувший кошмар. Похоже, оба городских лидера считали, что события имеют тесную связь с самим охотником. В конце концов, все началось буквально на следующий день после его приезда. Чем дольше охотник задерживался, тем сильнее накалялась ярость Марселя. Луиза старалась не смотреть на Флер, но краем глаза видела в ее лице неестественное беспокойство. От нее исходил едва уловимый запах волнения. Тонкий, отдающий медью.
Когда градоправитель уже начал извергать проклятья, стражник впустил в гостиную рыжего мальчика в потертой курточке. Грязного, сутулого, с сероватым лицом.
— Простите, господин охотник велел передать, что не сможет явиться. Случились непредвиденные… — мальчик замолк, впившись взглядом в Флер.
Луиза закрыла дверь и села на кровать. То, что последовало дальше, не вмещалось в голове. Ребенок смотрел на Флер, точно видел демона или привидение. Его лицо побелело, губы задрожали, он медленно попятился. Ужас сковал его горло, но губы беззвучно произносили: «Чудовище. Убийца.» А затем он бросился бежать, сбивая по пути стулья и переворачивая вазы.
Этот ужас сильно поразил их, и сперва Луиза не придала этому значения. Узнав, что охотник не явится, они перешли к более насущным проблемам. Как оказалось, никто её не обвинял. Наоборот, градоправитель планировал запереть Жибера. Охотник на вампиров Хэйтем обещал ему разобраться во всем, причем более цивилизованными методами. Как оказалось, Фейн прибыл в город не вчера, а два дня назад и все давно разведал. Он выяснил, что оборотней свели с ума недобитки вампиров, желая разрушить мир и спровоцировать погром. Резня должна была доказать животную злобу оборотней и необходимость в охотниках старой школы. Необходимость в Жибере, Бартоломео и «Сумраке», выброшенных на обочину после перемирия. Он подтвердил ее старые подозрения, убедив в них градоправителя.
На этой встрече Жиберу должны были предложить сознаться, а в случае отказа — заковать в кандалы. Теперь, когда он пропал, страже дано распоряжение его арестовать. Охотник на оборотней окажется к клетке еще до захода солнца. И никто не помешает вервольфам встретить брачный сезон в лесу.
Луиза скинула башмаки и растянулась на кровати, сложив руки на животе. К сегодняшней ночи все охотники вернутся в город, а завтра утром она уйдет в лес вместе с общиной. Оборотни посветят день сну и песнопениям в тени изумрудных крон деревьев. А в полночь, когда сядет солнце, они все обратятся. Они будут охотиться на местную дичь и искать пару. Женщины будут принимать ухаживания, с воем наблюдать за короткими потасовками ребят. Нашедшие друг друга новые пары уйдут в глубину леса, где будут заниматься любовью всю ночь напролет. И вскоре община пополнится новыми крохотными вервольфами.
В этот раз она не уйдет одна. Наверное, Великий волк сведет ее с Уилбуром, сыном казначея. Луиза легонько улыбнулась, вспоминая этого молодого вервольфа. Он единственный подходил ей по возрасту. Волчица попыталась представить его без одежды, вообразить каждый дюйм тела, запах. Она представила, как он обнимает ее за талию, как пальцы скользят по обнаженной коже и… ничего. Луиза открыла глаза. Она ничего не почувствовала. Ни намека на сексуальное возбуждение.
«Он не твоя истинная пара, Лиз. Сама знаешь.»
— Эх, — Луиза скинула с себя одежду и заползла под одеяло. Солнце почти скрылось, а усталость буквально вдавливала ее в кровать. Глаза моментально закрылись, но сон не пришел. В полусонном бреду она снова и снова возвращалась в комнату Жибера. Странные рисунки, вампиры, монастырь.
Виновен или нет? Вейдс считал, что нет, но градоправитель и Флер приняли ее ранние догадки. Ей бы благодарить этого чудовищного Фейна за все, но не хотелось. Калеб Жибер уже не казался безальтернативно виновным. А тот тотем? Откуда он мог взяться? Неужели Калеб привез его с собой? Столько вопросов и ни одного ответа.
— Арх, спи уже! Сколько можно! Жибер-Жибер! Убийца он и мерзавец, — рявкнула на себя Луиза.
Девушка перевернулась на другой бок. Перед глазами возник охотник на оборотней.
«Ты идешь со мной!» Он хватает ее за предплечье, в руке серебряный топор.
«Еще чего! Пусти!» Она вырывается и смотрит ему в глаза испепеляющим взглядом.
«Так странно, — подумала она. — Он на меня так смотрел… не как на убийцу и виновную. В его глазах было что-то непонятное. Что-то, из-за чего я пошла за ним, а не убежала. И смерть Польи тут ни при чем.»
Луиза перевернулась на живот, зарывшись лицом в подушку. Середина весны — тяжелое время для ликантропов. Особенно для одинокой девушки, давно перешедшей черту детства. Сколько бы она ни кричала, сколько бы ни отрицала очевидное — она была, есть и остается полуволком. И на нее действует сила природы, известная среди ученых как «брачный сезон». Стресс, ужас и негодование ослабли, уступив место первобытному зову Великого Волка.
Даже ей самой сложно понять, что в ней сильнее требует пары — сердце или тело. Молодые девушки ее общины находят пару в четырнадцать лет, и только она все еще сидит «в девках». Всему виной сложный, даже несправедливый механизм. Несмотря на сильное желание и сердечную боль, волчица-оборотень не может заняться любовью с неистинным партнером. Одна мысль об этом вызывает сильнейшее отвращение. «Самец» и «самка» общины даже близко друг к другу не подойдут, если их не соединил друг с другом Великий Волк. И даже после смерти истинной пары, овдовевший оборотень остается один до конца жизни. Они моногамны.
Луиза судорожно вздохнула. О таких вещах не говорят молодым волчицам. Все происходит само собой, по воле Волка. И только снова и снова оставаясь без пары, Луиза узнала эти детали из книг. Генри умер, но он бы не хотел, чтобы сестра всю жизнь провела в одиночестве, с грустью и тихой завистью смотря на все новые и новые счастливые пары, выходящие обнаженными из чащи.
— Да уж, верно ты сказал, Жибер. Мы — животные, — ядовито подумала Луиза. — А ты кто? Человек? Будь ты ликантропом, на тебя бы ни одна девушка не посмотрела, маньяк. Такие, как ты, только и умеют, что убивать и резать. Поэтому ты и один. Никому ты не нужен, охотник. И мне тем более.
Как бы пытаясь доказать это, она представила гостиную филиала. Он снова перед ней. Она попробует «взять его» и ощутит отвращение. И только его он и заслуживает. Она резким движением хватает охотника за ворот рубашки и притягивает к себе. От него пахнет табаком и кровью. В глазах животное желание. Она срывает с него пальто. Он обнимает ее за талию. Грубые пальцы скользят по щеке, ладонь нежно поглаживает попу. Луиза зажмуривается, касаясь покрытой шрамами груди охотника. Ниже живота янтарный жар. Она целует его неумело, чувствуя стыд за свою неподкованность в вопросах любви. Рука опускается ниже…
— Какого дьявола! — вскрикнула Луиза, спрыгивая с кровати. Не разбирая дороги, волчица забежала в уборную и опустила голову в таз с ледяной водой. Не обращая внимания на обжигающий холод, волчица держала лицо под водой до спазма в легких. Холодная вода полилась на пол, мокрые волосы прилипли к шее. Судорожно вдыхая, Луиза опустилась на пол, не обращая внимания на холод. — Какого дьявола?
***
— Черт знает, что такое! — рявкнула Луиза, вытирая волосы и накидывая ночную рубашку.
Взгляд волчицы коснулся книжных полок. Ни о каком сне не могло быть и речи. Она боялась того, что, забравшись под одеяла, снова начнет воображать. За окном темнейшая ночь, день оборотничества наступил, и до ухода в лес часов пять, не больше. Она решила переждать ночь за книгой. Все равно в лесу у нее будет много времени как следует отоспаться.
Луиза подошла к полками и осмотрела переплеты. Один ее заинтересовал: это была книга Генри, привезенная с войны. Потертая, серая, с крепким деревянным переплетом. На нем надпись его почерком:
«Волки и охотники. Ну надо же?»
Она открыла книгу и, сев у лампы, принялась читать, не обращая внимания на подкатывающий сон. Страница за страницей она жадно поглощала донесенные бережной рукой Генри истории и байки. На середине книги она застыла, снова и снова перечитывая сноску: «Безумие!». Она принялась читать, чувствуя, как кровь стынет в жилах:
Они одичали! Одичали прямо в монастыре! Святые угодники, а ведь я знал их. Я знал всех ликантропов, что отправились туда охранять этих людей. Берринг, Фарци, Вера, Огран, Тамара, Гренг… хорошие вервольфы. Цивилизованные! Они всех убили. Господи Боже, они всех убили. Меня там не было, но, говорят, охотники на оборотней в ярости. Жибер вернулся из монастыря сегодня утром… седой как старик. На него было больно смотреть. Когда альфа-волк Мириат пытался все объяснить (Боже, да что он мог объяснить?! Сам ни черта не понимал!) он чуть не пустил ему пулю в лоб. Жибер вытащил топор и… Еле оттащили. Он кричал, сыпал проклятиями, а мы ничего не могли сказать. Те немногие из нас, кто был в монастыре, стояли как мраморные статуи, опустив взгляды. Четыре сотни… в основном женщины и дети. Безумие. Не знаю, как Саливан и Мириат будут решать вопрос, но, похоже, мир между охотниками и ликантропами окончен.
Внутренний круг охотников (жуткая трупоподобная шестерка) на вампиров все там обыскал. Братья говорят: они там нашли… нечто. Саливан ничего не сказал своим, а Мириат не смел даже настаивать на ответах. В общем, все свалили на происки вампиров. Судя по интонации Саливана — политика чистой воды. Мне жутко даже думать о том, что будет дальше. Пока мы заодно, но Люцес рано или поздно подохнет, и тогда… охотники припомнят нам Сильвейханский перевал.
— Жибер знал Генри? Нет, чушь, они не были знакомы, но… ничего не понимаю, — Луиза потрясла головой, отгоняя дрему. — Вервольфы одичали и убили людей. Вервольфы… одичали. Одичали… гм, ладно. Что там дальше?
Но дальше шел малополезный текст, по большей части состоящий из военной хроники, написанной крайне корявым стилем портного. Луиза читала долго, пока книга не ударилась о пол, даже громоподобным хлопком в ночной тишине не сумев ее разбудить.
***
Луиза проснулась от настойчивого стука в дверь. Девушка несколько секунд полубезумно осматривала комнату, пытаясь понять, где она. Стук продолжался.
Волчица встала с кресла, едва удерживая равновесие. От долгого сидения ноги затекли. Едва ли не в позе краба она подошла к двери.
— Кто?
— Сестра, час настал!
— Джувин?
— Ну а кто еще? Давай, собирайся, красавица!
— О, сейчас. Одну минуту!
Луиза рванулась к шкафам и принялась одеваться. Так быстро, насколько это возможно. В легком платье «для галочки» она планировала провести день. Но едва Луиза побежала к двери, как тело пронзила ледяная молния. У лежащей на полу книги сидел огромный белый волк. Громадная лапа лежала на обложке. Яркие желтые глаза следили за ней немигающими мистическими огнями. Волчица вросла в пол.
— Лиз? Все нормально?
Волчица не смогла сказать ни слова. Великий Волк медленно подошел к ней и коснулся громадным влажным носом ее живота. Затем он поднял морду, и его глаза оказались на одном уровне с ее.
— Я велел тебе успокоиться и смотреть, дитя, — отозвался тихий бас в глубине головы. Луиза медленно кивнула.
— Я неверно подобрал слова. Смотреть и видеть — не одно и то же. Ты ничего не видишь.
— Я… я…
— Успокойся и увидь.
Волк исчез так же неожиданно, как и появился. Волчицу трясло, ей едва удавалось подавить стук зубов.
— Эй! Луиза! Ты там? Чего молчишь?!
— Д-да, Джувин. Я одеваюсь. Подожди пару секунд.
— А, давай быстрее. Все уже почти собрались.
День оборотничества начался. Праздник, что должен определить ее судьбу. Как и всегда, Луиза сильно волновалась. Но теперь по другому поводу. И куда более весомому.
Комментарий к Луиза. Неестественное желание
Прошу простить. Каким-то непостижимым образом глава оказалась второй, а не седьмой. Какой-то баг.
========== Хэйтем и Луиза. Рабы обстоятельств ==========
В комнате темно, но Хэйтем не нуждался в свете. Сквозь плотно занавешенные ставни доносился крик городских ребятишек, стук колес по дорожному камню. Охотник на вампиров стоял у зеркала, всматриваясь в бесконечно черную поверхность. Отражение подрагивало, расплывалось, почти исчезало, периодически возвращаясь в привычную форму. Он давно забыл, как выглядело его лицо на самом деле. Кровь вампиров не лишала зеркального отражения, но искажала образ.
Кто он? Человек или чудовище? Раб или хозяин судьбы? Почему он должен делать то, чего не желает, только из-за приказов Саливана? Почему он не может воспротивиться, рассказать Жиберу правду и вместе бросить вызов врагу? Почему он, охотник, чье мастерство вошло в учебники, повинуется как забитый плетьми раб.
Хэйтем медленно снимает с пояса мушкет и взводит механизм. Его щелчок оглушает в гробовой тишине. Он – хозяин своей жизни. Он – человек. Он – охотник на вампиров. Он… бессилен. Охотник медленно поднимает мушкет, холодное дуло касается виска.
«Стреляй. Стреляй. Стреляй.»
Хэйтем дрожит, металл курка холодит палец.
«Давай!»
Охотник пытается нажать, но палец деревенеет. Рука повинуется злой и потусторонней воле и опускает мушкет. Хэйтем сжимает кулаки.
«Раб.»
Хэйтем громко и яростно выругался, запустив мушкет в стену. Послышался треск сбиваемой штукатурки и разбитого спускового механизма. Охотник вскрикнул от неожиданного стука в дверь. Легкий испуг сменился испепеляющей злостью.
- Кто?!
- Хэйтем, открой, - крикнул Жибер.
- Я за… занят!
- Это срочно!
- Твою мать, сейчас, - Хэйтем злобно покосился на пробитую стену. Ядовито усмехнулся, чувствуя легкую горечь. Он сломал трофейный мушкет. Оружие, прошедшее с ним всю войну. Символично.
Охотник распахнул дверь, и Жибер буквально влетел в комнату, падая в кресло. Охотник на оборотней тяжело дышал, на лбу выступали тяжелые капли пота. Он достал из кармана трубку, и комнату быстро заполнили ядовитые облака. Хэйтем хмыкнул, зажигая лампу.
- Ты не явился на встречу с градоправителем, - усмехнулся охотник на вампиров. – Он не в восторге.
- Я знаю, - запыхаясь, ответил Жибер. – Они хотят меня арестовать. Думают, что это я все подстроил.
- С чего бы это? – лживо удивился Хэйтем. – Думаю, ты просто переутомился и несешь чушь. С чего им тебя в чем-то обвинять?
- Потому что я выследил их, - зло хохотнул Калеб. – Я вышел на след преступников. Они поняли, что им не отвертеться, и пошли в атаку.
- Выследил их? – удивился, но уже искренне Хэйтем. – Кого?
- Оборотней, - мрачно ответил Жибер. – Я знаю, где собираются дикие. В лесу есть заброшенная лесопилка…
- И?
- Что «и»? Я был там. Весь день по лесам бегал, как пес ошпаренный. Там были и шерсть, и следы крови и… все. Все улики.
- Да ты что? – Фейн развел руками и тут же мысленно выругался. Его тон вышел чрезмерно ироничным. Он прекрасно знал, что нет в Шербурге никаких диких оборотней. Скорее всего, думал Хэйтем, бедняга Жибер нашел «укромное место». Калеб в Шербурге недавно и еще не пронюхал местные нелегальные методы охоты. Иногда местные охотники берут с собой оборотня, и он помогает загнать наиболее быстроногую дичь. Это незаконно, но мясо и деньги, как правило, сильнее бумажек. В таких заброшенных домах эти не совсем легальные охотники разделывают дичь и там же ликантроп перевоплощается.
- Ты не согласен, Фейн? – хмыкнул Калеб. – Хочешь что-то мне сказать?
- М? Нет, ничего. Я доверяю твоему опыту, - Хэйтем театрально развел руками и дружелюбно улыбнулся. – Одного не пойму: зачем ты мне все это говоришь?
- Сегодня они будут там, Хэйтем, - зло усмехнулся Жибер. – И мы их накроем. Я все спланировал. Устроим засаду. Этой ночью, - Жибер откинулся в кресле и глубоко затянулся. На измотанном посеревшем лице застыла торжествующая ухмылка.
- Браво! – воскликнул Фейн. – Ну что ж, это будет нечто.
- Мы уничтожим всех диких ликантропов Шербурга одним ударом, пока цивилизованные будут заняты брачными играми.
- Хорошо. Будь любезен, дай мне патроны с серебряными пулями.
Жибер поспешил в свою комнату. Хэйтем закрыл за ним дверь и задул огонек лампы. В кромешной тьме не сверкало лезвие абордажной сабли, что беззвучно повисла на поясе. Охотник на вампиров вновь посмотрел в зеркало. Мутный фантом вновь вызвал нездоровую злость на себя.
Сейчас невыгодно сдавать Жибера страже. Но поставленных целей можно достичь и ночью, причем более простым способом. Перед глазами вновь возникло лицо грандмастера Саливана. Резные морщины, густые бакенбарды и глаза, пылающие космическим огнем. Дело нужно сделать. Приказ нужно выполнить. И он его выполнит. Кровь не оставит ему выбора.
***
День оборотничества – светлый праздник. И даже минувшие ужасы не сумели его омрачить. Вся община собралась на большой поляне, среди цветов, в окружении сплошной изумрудной стены деревьев. Луиза сидела на земле, глубоко вдыхая запахи леса. Солнце припекало, ветерок играл в волосах, а от земли будто бы веяло первобытным теплом и любовью. Спать не хотелось, и она предавалась молчаливому созерцанию.
Члены общины веселились, бойко обсуждая друг с другом планы на ночную охоту. Весело пела лютня, звенел озорной детский смех. И даже вечно напряженная и хмурая леди Флер улыбалась, пристально всматриваясь в глубину леса. Луиза глубоко вдохнула ароматный лесной воздух и легла на землю, чувствуя на спине приятный холодок.
- Лиз? – послышался голос Мирии, стареющей волчицы.
Девушка открыла глаза, с любовью заглянув в морщинистое лицо, обрамленное нимбом серебряных волос. На лице старой волчицы виднелась легкая тревога. Луиза села, скрестив ноги и спросила:
- Леди Мирия? Все в порядке?
- Да. Я, кстати, у тебя хотела то же самое спросить. День сегодня для тебя важный.
- Да, важный, - Луиза кивнула.
- Посмотри на лес, - тихо прошептала Мирия. В ее глазах мерцали тревожные огни. Луиза невольно вздрогнула, чувствуя подкатывающий к сердцу страх. – Ты ничего не чувствуешь, девочка?
- Ну… - волчица вгляделась в изумрудный массив. От нахлынувших предчувствий стало не по себе. Лес казался темным, недружелюбным и страшным. Среди деревьев, казалось, танцуют сгорбленные тени. Волчица сглотнула ком, чувствуя, как кожа покрывается мурашками.
- Она принесла его сюда, - хмуро сказала Мирия. – Она не должна была его приносить.
- Приносить что? – Луиза обернулась и застыла. Каждый дюйм кожи будто пронзили тысячи иголок. Вместо Мирии она увидела лицо вампира. Густые бакенбарды, вертикальный зрачки неестественно-фиолетового цвета и два ряда длинных клыков в широкой пасти. Он смотрел на нее, склонив голову набок. В глазах мерцал злобный, чудовищный разум. Волчица не могла пошевелиться.
- Луиза, беги! – крикнул Жибер. Девушка вздрогнула от оглушительного выстрела. Пуля пробила лоб вампира, отбросив его. Тварь захохотала и, презирая земное притяжение, взмыла в воздух. – Беги!
Луиза пораженно уставилась на Жибера. Весь в крови, израненный, с топором и пистолетом в руках.
- Никуда она не убежит. Как и ты, Калеб. Вы оба умрете в этом лесу, - вампир захохотал, да так, что волчица зажала уши ладонями. Смех был чудовищным, неестественным и безумным. – Вы оба умрете.
- Лиз, проснись!
- Боже! – волчица вскочила, едва не ударившись лбом о голову Джувина. На лице молодого вервольфа застыли тревога и недоумение. Солнце уже зашло, и над ночным лесом медленно поднимался серебристый диск луны.
- Все хорошо, Лиз? Ты кричала во сне.
- Кошмар… приснился, - задыхаясь, ответила волчица. – Где все?
- Да там, у кромки леса, - Джувин махнул рукой в сторону темных фигур. – Все тебя ждут.
- Ждут? Зачем ждут?
- Ну, ты скажешь тоже, - хохотнул оборотень. - Пора меняться!
Луиза медленно поднялась на ноги, чувствуя боль в затекших конечностях. Ночь придавала сил, обостряла зрение, затуманивала разум. Девушка молча последовала к кромке леса, пытаясь отогнать посеянную кошмарами тревогу. Судьбоносная ночь наступила, и она не хотела думать ни о чем, кроме поиска пары. Но чудовищный смех вампира не выходил из головы даже тогда, когда девушка заняла место среди сородичей.
Леди Флер вышла перед общиной и торжественно вскинула руки, приветствуя луну.
- Братья и сестры! – крикнула она. – Сегодня, мы воздаем хвалу Великому Волку! Нашему духу-прародителю, хозяину всех лесов. Дорогая стая, разойдитесь на расстояние шести шагов от собрата!
Оборотни принялись рассредоточиваться по поляне, подбирая каждый себе небольшой круг, где можно обратиться, не поранив собрата. Луиза заняла место недалеко от первого ряда и смущенно опустила взгляд. Предстоял самый стыдливый момент оборотничества, к которому она никак не могла привыкнуть.
Не дожидаясь команды, ликантропы принялись раздеваться. Волчица быстро скинула с себя платье и нижнее белье, аккуратно сложив в стопку у левой ноги. Она стояла прикрывшись, щеки горели огнем.
- Братья и сестры! Отдайтесь луне!
И Луиза упала на колени. Она перестала сдерживать себя. Вездесущая луна нависла над ней, серебряные лучи пронзили каждую клеточку ее тела, блестели на покрытой испариной алебастровой коже. Волчица закричала, чувствуя адскую, всепоглощающую боль во всем теле. Каждую кость будто выламывали и собирали заново. Эта приятная боль несла с собой первобытное наслаждение, пьянящие оттенки дикой охоты. Пальцы удлинились, погружаясь в прохладную землю. Кожа на спине треснула, выпуская густую серую шерсть. Луиза подняла взгляд на луну, чувствуя, как исчезает лицо человека, сменяясь красивой мордочкой волка. Вервольф Луиза медленно поднялась на ноги, не спуская глаз с луны. Когти сверкали серебряным огнем, холодный ветер ласкал шерсть. Она все еще была собой, она полностью контролировала мысли и желания, но теперь она стала большим.
Флер взвыла, и через миг вся община последовала ее примеру.
- Братья и сестры! – телепатически крикнула альфа-волчица. – Веселитесь во имя Волка!
И Луиза рванулась в лес, опьяненная невиданной силой и ловкостью. Она бежала быстрее ветра, тысячи запахов и звуков меняли привычный мир до неузнаваемости. Она искала его, а он искал ее. Волчица прыгнула на дерево и повисла на верхних ветках, осматривая лес. Вдруг что-то мелькнуло в кустах. Оборотень Луиза быстро прыгнула и пробила когтями кабана. Клыки мгновенно перегрызли горло животного, и волчица, опьяненная охотой, принялась поедать его.
Когда от кабанчика остались одни кости, Луиза принялась искать пару. Облизав мордочку, оборотень сосредоточилась на звуках и запахах. Отовсюду слышался вой, звуки пожирания дичи и заигрывания. Но ни в одном отзвуке, ни в одном запахе она не улавливала родство. Волчица вдруг осознала: все будет, как и всегда. Никого она не найдет. В лесу просто нет нужного волчьего запаха. Просто нет.
***
Хэйтем нервно вслушивался в звуки ночи. Казалось, в любой момент к лесопилке могут выбежать оборотни, создав ненужные проблемы. Все было готово, он должен был выполнить приказ. Но что-то удерживало руку. Охотник на вампиров отошел от разбитого оконца и посмотрел на Жибера.
Он стоял у разрушенного короба, не спуская с него глаз. На поясе поблескивало лезвие топора. Фэйн болезненно хмыкнул. Здесь, под плесневелой крышей, в гниющем и разваливающемся доме умрет охотник, что когда-то был ему другом. Печальный конец. Жаль, что Жибер так обезумел после того монастыря. Хэйтем считал, что Калеб мог бы пригодиться Саливану не как катализатор, а как полноценный союзник.
- Все готово для засады? – отстраненно спросил Хэйтем.
- Да, скоро они будут здесь, - ответил Калеб.
- Нет, Жибер. Не будут, - Хэйтем вытащил мушкет, взвел курок и направил в лицо старого друга. Жибер замер, недоуменно глядя в черноту ствола.
- Что ты делаешь? – спросил Калеб, пятясь.
- Убиваю тебя, - иронично хмыкнул Хэйтем. – Мне бы выстрелить тебе в спину, но ты заслуживаешь более честной смерти.
Фэйн мысленно усмехнулся. Он знал, что Калеб попробует выкрутиться, отвлечь внимание и сбежать. Но с ним такие фокусы не пройдут. Всю жизнь он охотился на вампиров, учился стрелять по нечеловечески быстрым целям. Теперь его цель – человек, стоящий в шести шагах от него. Промахнуться невозможно, а кровь вампира делает реакцию молниеносной. Калеб Жибер уже мертв.
- Что происходит, Фейн?
- Я не свободен. Никто из шести не свободен. Прости, ничего личного. Если бы я мог не убить тебя – поверь, не сделал бы этого. Но я должен исполнить его волю.
- Чью волю, Хэйтем?
- Лорда, конечно же, - мрачно хохотнул Хэйтем.
- Ты не вампир. Что ты, черт подери несешь?
- Нет, не вампир. И это много страшнее. Прощай, Калеб, - Фэйн направил мушкет в лицо Жибера и нажал на курок.
***
Она опустилась на землю и тихо заскулила. В лесу веселилась стая, но она опять осталась одна. Все те же бессмысленные запахи бушевали в лесу. Все те же… кроме одного. Волчица встрепенулась, вскочила на ноги и сосредоточила всю свою суть на тонкой нити неизвестного ранее запаха. Это был тонкий, едва уловимый оттенок крови. Она рванулась по следу, чувствуя подступающее к сердцу безумие. Он звал ее. Но не истинная пара, нет. Ее звал Великий Волк. Чужим голосом.
Луиза выскочила на небольшую полянку и застыла, недоуменно разглядывая знакомую белую шерсть и клыкастую пасть Флер. Место, где она застала ее, было довольно далеко от гуляющей стаи. Но не это потрясло волчицу, а то, что окружало альфа-самку. Напротив Флер стоял человек в сером камзоле, а по правую руку от него возвышался тот самый уродливый тотем.
- Лорд требует поторопиться, леди Флер, - сказал вампир. – Сейчас время для нас дороже золота. Нельзя упустить момент.
- Мне кажется, это ваш род должен решать проблему с охотником, а не… Луиза? – Флер и вампир медленно повернулись к волчице.
- Что здесь происходит? – мысленно спросила Луиза. Из пасти вырвался тихий скулеж.
- Ох, ну растудыть твою тудыть! Ты же сказала, что здесь никого не будет, женщина! – возмутился вампир. Алые зрачки просверливали Луизу до самой души.
- Что ты делаешь здесь, Луиза? – спросила Флер.
- Что я здесь делаю? Что вы здесь делаете, с этой тварью и… этой штукой?! – Луиза зарычала.
- Я делаю то, что нужно для выживания нашего вида, Луиза, - тихо и болезненно ответила Флер.
- Вы? В-вы знали про тотем? Вы знали, кто убил Генри? Вы все знали?!
Флер кивнула.
- Но почему?! Почему?!
- Так надо, Лиз, - жестко ответила Флер.
Вампир закатил глаза. Когти сверкнули в лунном свете.
- Ох, можно мне прикончить ее? – раздраженно спросил он.
- Нет, - резко ответила альфа-волчица. – Луиза, это для блага…
- Я все расскажу Корри! – прорычала Луиза. – Я все расскажу общине! Вы убили… ты убила моего брата! Ррррр!
Флер опустила взгляд в землю и прошептала:
- Можешь.
В следующий миг вампир ринулся на Луизу с противоестественной скоростью. Визг хлестанул по ушам, лишая волчицу ориентации в пространстве. Но вопль не подействовал. Ярость, обида, первобытная злоба и близость уродливого, оскверненного тотема придала ей сил и смелости. Она больше не станет убегать. Волчица бросилась в бой с яростным рыком. Ее прыжок оказался настолько длинным и резким, что вампир на миг растерялся. Он ожидал столкнуться с одомашненной псиной, а не с одуревшим от злобы оборотнем. Когти вампира впились в грудь Луизы и оставили шесть уродливых борозд. Она взвыла от боли и ярости и всем весом навалилась на чудовище, сбивая вампира с ног. Вервольф повалила его на землю. Вампир прекратил визжать и замер, с ужасом глядя на нависшую над ним волчицу. Взгляд коснулся ее когтей, слюнявой пасти, затягивающихся кровавых борозд. Через миг когти опустились, и глаза вампира лопнули.
Луиза не обращала внимания на вопли чудовища. Когти вырывали из лица вампира кровавые фонтаны и веера, подбрасывая в воздух оторванные куски чернеющей плоти и сломанные клыки. Вопль стих, и вампир обратился в дымящийся черный пепел. Волчица подняла злобный взгляд на Флер. Мгновение – и она уже мчится к ней, желая разорвать предательницу.
Альфа волчица зарычала и, резко развернувшись, ударила тыльной стороной ладони Луизе по морде. Девушка отлетела в сторону и рухнула на землю. Мир превратился в калейдоскоп черных пятен. Удар альфа-волчицы оказался настолько сильным, что Луиза едва не лишилась сознания. Контроль над ликантропией был почти потерян, и она чувствовала зарождающуюся под шерстью кожу.
- Дура, ты ничего не знаешь! – прорычала Флер. – Хочешь правду? Слушай: охотники не победили Люцеса! Лорд вампиров жив. Он изменил тактику. Его чудовища проникают в каждый город, обращают аристократов, чиновников, генералов, даже свиту императора. Пока мы играли в мир, вампиры тайно подминали под себя Империю. Орден был обезглавлен, все решили, что война окончена. Скоро вампиры начнут мстить. Они истребят всех, кто не будет им служить. Я видела Лорда, глупая девка. Он ужасен и всемогущ. Даже Великий Волк не сравнится с ним.
- Н-но… зачем убивать своих?!
- Так надо! Зверства, якобы учиненные Жибером, должны были навлечь на орден гнев императора. Орден охотников бы распустили, и вампиры спокойно захватили бы власть мире. Они все равно победят, но с нашей помощью много быстрее. Лорд обещал не трогать нашу общину, если мы пожертвуем несколькими волками и подставим Жибера.
- А Корри? Он знал? – Луиза едва сдерживала перевоплощение. Ярость сменилась отчаянием и болью. Голова кружилась, в ушах стоял звон тысяч колоколов. Она понимала: Флер не отпустит ее живой.
- Нет, он не знал, - грустно ответила Флер. – И не узнает. Вампиры убили его в госпитале несколько часов назад.
По телу Луизы проскочила молния. Давясь от злобы и сердечной боли, она вскочила на ноги и, скаля клыки, двинулась на Флер.
- Ты… ты…
- Он моя истинная пара, - с болью ответила Флер. – Я была вынуждена принести эту ужасную жертву ради всех нас. Он бы никогда…
- Предательница!
- Эх, ты никогда не поймешь. Дура дефективная, - в глазах альфа-волчицы вспыхнул кровожадный огонек. – Ты должна была обратиться вместе с твоим братцем и избавить от себя общину! Ну ничего, я это исправлю.
Луиза замерла. Несмотря на перевоплощение, угрожающий вид альфа-волчицы внушал ей ужас. Флер медленно наступала, сверкая когтями. Девушка понимала: в этом бою ей не победить. Она ощутила холодное дыхание смерти.
- Никто не смеет убивать моих детей! - прогремел громоподобный бас.
Между Луизой и Флер возник огромный волк. Дух ликантропии впился взглядом в Флер. Из оскаленной пасти капала слюна, глаза горели адским огнем. Флер остановилась, задрожала и рванулась прочь, скуля и завывая от ужаса.
Великий Волк повернул к Луизе громадную морду.
- Время проходит. Иди за ним, дитя. Найди его. Предотврати страшное.
- А Флер?
- Я накажу ее. Беги.
Волк рванулся в погоню за Флер. Луиза вдруг содрогнулась отнеобычного ощущения опасности. Но не за себя – за него. Со всех сил, что еще оставались, волчица бежала через лес, ломая ветки, разрывая кустарники.
Вдруг прогремел выстрел. Подобный раскату грома. Волчица ускорила бег, едва не задыхаясь. Глаза застилала пелена, ужас и тревога лишали рассудка. Впереди показался заброшенный дом. Старая лесопилка. Волчица разбежалась и прыгнула в окно, с корнем выбив гнилые ставни.
Она вскочила на ноги, готовясь растерзать врага, но замерла. На нее смотрел он. Ее истинная пара. В его руке мушкет, в воздухе едкий пороховой дым, а у его ног – мертвый Хэйтем. Во лбу у охотника на вампиров зиял черный круг от пули.
Волчица рухнула на пол, потеряв контроль над телом. Мех опадал, сменяясь кожей, кости перестраивались. Теряя сознание, она увидела, как заботливые руки охотника укрывают ее плащом.
«Он жив. Он жив.»
Комментарий к Хэйтем и Луиза. Рабы обстоятельств
Решительно приближаемся к финалу! Развязка близка)
========== Жибер и Луиза. Истинная пара ==========
Луиза открыла глаза и окинула лесопилку потерянным взглядом. Она лежала на небольшом коврике, плотно укутанная в пропахший табаком и потом плащ. Охотник на оборотней сидел на полу, прислонившись спиной к стене и пристально смотрел на нее.
— Очнулась? Наконец-то, — сказал он хрипловатым, усталым тоном.
Волчица села, плотнее укутываясь в плащ. Обнаженное тело сотрясала дрожь от пережитой трансформации, холод проникал под складки плаща, вгрызаясь в кости. После густого меха даже самый незначительный ветерок промораживает насквозь. Все еще чернела ночь, а сквозь тишину леса пробивался вой гуляющих сородичей. Луиза глубоко вдохнула холодный воздух; запах, исходящий от плаща, успокаивал, расслаблял, давал ощущение безопасности. Она посмотрела охотнику в глаза, чувствуя, как в груди разливается тепло.
— Ты в порядке? — спросила она подрагивающим голосом.
Жибер кивнул. Луиза перевела взгляд на тело охотника. Хэйтем Фэйн лежал, растянувшись солдатиком. Вокруг головы растеклась лужа зловонной черной крови. У ног поблескивал серебристый затвор мушкета.
— Кто этот человек?
— Я не знаю, — мрачно ответил Калеб. — Оказывается… не знаю.
Охотник поднялся, покачнулся, теряя равновесие. Луиза вскочила и, подбежав к нему, удержала от падения. Жибер удивленно посмотрел ей в глаза. Плащ висел на ней мешком, волосы поблескивали в тусклом свете луны. Волчица заметила в его глазах то, чего раньше не видела ни у кого. Родство. Она не понимала, как такое возможно. Сейчас, прижимаясь к охотнику на оборотней, к человеку, которого еще недавно ненавидела всем сердцем, она чувствовала тепло и желание. Сердце заливал расплавленный сахар, она попыталась прильнуть к его губам, но Жибер аккуратно отстранил ее от себя. Волчица почувствовала, с каким трудом ему это удалось.
— Не знаю, что происходит, но здесь точно не место для поцелуев, — мрачно хохотнул Калеб.
Девушка коротко кивнула и прижалась к его груди, вслушиваясь в биение сердца. Несколько минут они стояли, поглощенные мыслями и чувствами, пока дальний вой не вернул их в реальность.
Жибер отстранился и подошел к телу Фэйна.
— Не понимаю, — прошептал он. — Я знаю, что он сделал, но не могу взять в толк: зачем.
— Калеб, Флер в сговоре с вампирами! Она…
— Я знаю. Скажи, ты видела тотем, покрытый старинной резьбой?
Волчица кивнула.
— Я так и думал. Все факты сложились воедино.
— Я не понимаю…
Калеб болезненно усмехнулся и начал рассказ:
— Вчера я не дошел до градоправителя, как ты знаешь. Я хотел подготовить речь, привести мысли в порядок, чтобы Флер и Марсель не застали меня врасплох, и потому пошел к особняку самым долгим маршрутом. Двинулся через старые кварталы, место жительства пьяного сброда, нищих и больных. Но не успел пройти и трех улиц, как наткнулся на кучку сирот, бурно обсуждавших смерть старшего товарища: бедняка по кличке «Старина». Почему-то меня заинтересовали эти сплетни. Видишь ли, стража никогда не расследует смерти таких отбросов, что на руку и диким оборотням, и вампирам всех мастей. Я подошел к шпане, и за пару монет они все мне пересказали. Тринадцатилетний парень Джошуа видел, как оборотень убил Старину в переулке. Я доплатил еще монет, и они привели меня к парню. Он был напуган, но мыслил трезво. Пришлось долго задавать наводящие вопросы, но когда картинка выстроилась в голове, я был чертовски растерян. Я не ожидал обнаружить в городе присутствие вампиров, но больше всего меня поразил идол, что оборотень забрала у убитого вампира. Видишь ли, я уже видел этот проклятый тотем. Много лет назад, в Сильвейханском Монастыре. Я был… не в себе тогда и не придал ему большого значения. Саливан его забрал в хранилище.
Я дал Джошуа крупную сумму за передачу сообщения градоправителю и продолжил расследование.
Я понимал, что шансов немного, но все равно двинулся по следу вампиров. Пришлось три часа бродить по городу, но, в конце концов, поиски увенчались успехом. В одной из городских питейных я узнал, что какая-то тварь вышибла окно в доме старика Питерсона. Я нашел дом, допросил старика и выяснил, что некто выбил ставни и рассыпался в пыль, оставив только одежду. И что там была ты, чертовски напуганная. Мне стало ясно: в городе орудуют вампиры. Они используют идол, чтобы сводить вервольфов с ума, как когда-то свели их в монастыре. Но для создания верной картины не хватало одного: выявить того вервольфа, что забрал идол. Хотел предложить тебе перемирие, так как доступа в вашу общину не имею. Но, вернувшись в филиал, не обнаружил тебя. Ты сбежала, но то, как именно — сразу навело на мысли о предательстве Хэйтема. Кто-то сломал серебряный замок на окнах. Вейдс бы не стал, но Хэйтем… После того, что я узнал, доверие к нему исчезло. Я был охотником на вампиров. Кровь вампира делает тебя чем-то вроде ищейки. Ты чуешь присутствие кровососа за милю. Охотник уровня Фэйна не мог не выявить присутствие носферату в Шербурге. Но он молчал.
Собрав факты, я тайно пробрался к капитану стражи и выложил ему все карты и четыреста золотых. Мне повезло: капитан ненавидел оборотней и дал своим мордоворотам неофициальный указ не трогать меня. Дело было почти сделано. Заговор почти раскрыт, но было два вопроса, требующих ответа: кто предатель среди общины вервольфов и какую роль во всем играл Хэйтем.
Первый разрешился сам собой. Джошуа узнал во Флер убийцу «Старины». Но Хэйтема нужно было разоблачить. Местный охотник рассказал, как добраться до этой лесопилки. И я заманил сюда Фейна. Я дал ему холостые патроны, на всякий случай. Но разговор не задался. Не знаю почему, но он хотел просто пристрелить меня. У него не получилось, как видишь.
Калеб окончил рассказ и закурил. Луиза сбивчиво поведала ему о своих злоключениях, о бое с вампиром и бегстве Флер. Ее слова стали последними кусочками пазла.
— Давай убираться отсюда. Хэйтема нужно отвезти в город и похоронить, да и градоправитель должен узнать правду. Меня ждет долгая охота на вампиров Шербурга, — устало сказал Калеб. — А ты давай, возвращайся к своим.
— Я пойду с тобой, — решительно сказала Луиза.
— Со мной?
— Да!
— Луиза, ты немного голая, — хохотнул Калеб.
Волчица вспомнила, что из одежды на ней только плащ, да и тот распахнулся. Девушка подняла взгляд на охотника и улыбнулась.
— Как это возможно, Калеб? — спросила она. — Ты… ты же человек. Ты не оборотень, а я… я…
— Луиза? — Жибер удивленно посмотрел на нее. Он смертельно устал, а злоба и недоумение из-за предательства Хэйтема перегорели, оставив в душе серую апатию. Но, даже в таком состоянии, когда душа и тело казались ему потухшим углем, он не мог оторвать от нее взгляда. Обнаженная красота, огонь в ярко-зеленых глазах распалял пламя желания в душе. Не в силах сопротивляться внутреннему зову он прижал ее к себе и поцеловал. Оборотень, чудовище… всего пару дней назад он ненавидел ее за ее природу, ненавидел за то, что сделали ее собратья с его братом и сотнями несчастных. Ненавидел несправедливо, глупо и бессмысленно. А теперь она здесь. Его руки гладят ее шелковую кожу, обхватывают талию. Ее губы жгут сердце чистым пламенем.
Девушка прижалась к нему, но затем резко отстранилась.
— Этого не может быть! — сказала она, захлопывая плащ. — Ты человек! Ты не можешь быть моей истинной парой! Я не могу испытывать к тебе… но испытываю… это неправильно! Этому нет объяснения!
Жибер мрачно кивнул. Он знал особенности вервольфов. Знал, что она не может испытывать к нему вообще никаких чувств. Но в ее поцелуе было желание и любовь. Более того, он сам ощущал невыносимое влечение к ней и странное, неведомое ранее родство. Будто в ней была частица его души, давно потерянной на пути охотника. И тут его осенило:
— Идол…
— Что?
— Ты знаешь, что он такое, на самом деле?
— Нет! При чем тут…
— Нет, послушай: этот идол — кровавый тотем древнего военачальника Бариндара. По легенде именно он был первым вервольфом. Великий Волк проклял его за какое-то злодеяние. Он стал безумным и свирепым, как волк. А после и вовсе начал превращаться в смесь волка и человека, как ты и другие ликантропы. Тотем, если верить Орденским историкам, способен превращать людей в оборотней. Я первый обнаружил его в монастыре. Видимо, моя боль и кровь пролитая у него зарядили идол, и проклятие ликантропии обрушилось на меня. Но тогда в моих венах еще текла кровь вампира, и я не обратился в оборотня. Избежал проклятья…
— Но Великий Волк отметил тебя как своего, — прошептала Луиза. — Значит… это все-таки возможно. Ты… ты моя истинная пара?
— Давай обсудим это подальше от леса, полного голодных «сородичей» и попахивающего трупа.
Луиза кивнул.
— Давай помогу его дотащить, — сказала волчица, хватая мертвого Фэйна за ноги.
— Погрузим на лошадь. Осторожнее, он тяжелее чем кажется, — хмыкнул Калеб.
Луиза проводила охотника взглядом. Серая лошадь быстро уносила его из леса, явно испуганная воем ликантропов. На душе волчицы было легко и хорошо. Она быстро зашагала в сторону поляны, не обращая внимания на холод и запах табака. Впервые за долгие годы она не чувствовала в сердце пустоту. И хотя множество вопросов все еще оставались без ответа, самое страшное осталось позади.
***
Пелин хмуро покосился на хладный труп. На морщинистом сальном лице могильщика проступила уродливая гримаса недовольства. Возиться с покойником с утра пораньше — последнее, о чем он мечтал, просыпаясь с жестокого перепоя субботним утром. Одно радовало: с мертвеца он снял пару замечательных сапог, пришедшихся в пору.
— Малец! — крикнул он булькающим басом.
— А?
— Нож тащи!
— Ага!
— И поживее, дармоед!
Пелин тихо выругался и опустил взгляд на мертвеца.
— Чего? — он удивленно уставился на белое лицо. — А где дырка?
Хэйтем открыл глаза. Вертикальные алые зрачки пронзили могильщика насквозь. Старик заорал, охваченный ужасом. Но через мгновение крик сменился булькающим хрипом.
Маленький Билли вбежал в морг, испуганно озираясь по сторонам.
— Дядя Пелин?
Тишина.
— Эй! Дядя Пелин?!
Снова тишина.
Мальчик медленно пошел вперед, чувствуя, как волосы встают дыбом. Никогда в жизни он не слышал от старого могильщика такого крика. Он медленно подошел к столу, на котором лежал труп. Он был пуст.
— Дядя… — за спиной что-то хрюкнуло. Билли медленно обернулся, сжимая нож дрожащими руками. Он увидел пропитанную кровью одежду, алые глаза и зубы. Огромные, окровавленные зубы, частоколом сверкающие в широкой пасти, от уха до уха. Не помня себя от ужаса, мальчик замахнулся и ударил чудовище. Лезвие с хрустом вонзилось в живот, но тварь, казалось, ничего не почувствовала.
— Значит, так выглядит бессмертие? — прохрипело чудовище.
Пелин не брал вторых и третьих помощников. Потому только тишина была слушателем адской оперы. Только она слышала вопль ужаса, хруст перекусываемой артерии и полный безумного упоения визг вампира.
***
Когда ночь подошла к концу, а вместе с ней и праздник оборотничества, ликантропы вернулись в Шербург. Как всегда в обнимку шли молодые пары, как всегда шумели мужчины, делясь впечатлениями об охоте. Но ни радости, ни веселых песен не было. Стая возвращалась так, что их легко можно было спутать с похоронной процессией. Община лишилась альфа-пары. Явившийся на поляну Великий Волк назвал новых вожаков и тихо скрылся среди деревьев, оставив оборотней в возвышенном недоумении.
Весь день прошел под знаком недоумения. Жиберу и Луизе пришлось сильно постараться, чтобы убедить градоправителя Марселя. Никто не мог точно сказать, просто ли старик не верил в вероломство Флер, или же его пугала сама мысль о том, что в его мирном и процветающем городе могли завестись вампиры. Но как бы он ни упирался, собранные Жибером улики и его сильно изменившееся отношение к оборотням сыграли свою роль. Марсель сдался и отдал капитану стражи все необходимые приказы.
Еще не все вампиры отловлены, и жителям Шербурга все еще угрожала опасность, но теперь, когда заговор раскрыт — намного меньшая. Весь день охотник на оборотней провел среди тех, кого еще недавно ненавидел. Пережитые в монастыре кошмары все еще тяготели над ним, но ярость и ненависть растаяли. Калеб Жибер еще не был готов простить ликантропов. Да и вряд ли когда-нибудь будет готов, но Луиза верила, что боль и злоба исчезнут.
Весь день пара провела в обществе оборотней и солдат. Они объясняли им, как нужно себя вести при встрече с вампиром и откуда ждать удара. Каждый член общины, каждый стражник был готов убивать кровососов и защищать родной город.
Когда день закончился, Луиза нехотя отпустила Калеба в филиал. Щеки девушки горели, хотелось петь и танцевать от радости. Несмотря на все ужасы — они победили. Луиза хотела провести с любимым, с истинной парой всю ночь, но Калеб был разбит и истощен. Девушка вернулась домой уже к ночи и рухнула в кровать, задыхаясь от чувств. Никогда она не испытывала такой бури эмоций. Радость, возбуждение, безумие — все это навалилось на нее, распалив в сердце огненную бурю.
Луиза покосилась в окно, на чернеющие крыши домов. На крыши…
Буря любви исчезла. Девушка резко села, свесила ноги с кровати и уставилась в одну точку. Сердце тихо екало, кожа покрывалась мурашками, в памяти рождались картины видения. Все сбылось, кроме одного… одного.
«Ничего не кончено»
— Калеб, — прошептала волчица, ощущая подкатывающую к горлу панику. — Калеб!
С нечеловеческой скоростью она выскочила из дома, не закрыв дверь.
***
Жибер едва держался на ногах от усталости, но чувство удовлетворения несло в филиал Ордена точно на крылатых сандалях. Ему не терпелось отправить грандмастеру Саливану полный отчет. Охотника немного смущали слова Луизы о том, что Люцес якобы все еще жив. Он видел обоженные кости лорда вампиров. Видел торжествующего окровавленного грандмастера. Сомнений не было: Флер просто обвел вокруг пальца некий могущественный вампир и он же подчинил своей воле Фэйна. Жибер не знал как, но твердо намеревался докопаться до правды.
Но это потом. Сейчас все чего он желал — теплая кровать и сон. Даже мысли о Луизе размывались под действием сильнейшего недосыпа. Калеб Жибер открыл дверь и вошел в гостиную, скидывая цилиндр на журнальный стол. Камин горел, наполняя помещение сладким теплом.
— Ну и денек, Мэри, — хохотнул он. Вейдс сидел в кресле лицом к камину, почти полностью скрытый от охотника. — Душу продам за кровать. Можешь, кстати, не беспокоиться о бумагах, я сам составлю отчет Саливану.
Тишина.
— Мэри, ты что, уснул, ленивый сукин сын? — усмехнулся Калеб.
Тишина, лишь изредка прерываемая треском поленьев.
Жибер устало вздохнул, скинул плащ и подошел к креслу.
— Знаешь, Вейдс, — сказал он, положив руку ему на плечо. — Все-таки мне нравится этот город… Вейдс?
Калеб подавился усмешкой. По телу пробежала молния, сердце сжалось в тисках. Человек, что сидел в кресле, был лишь отдаленно похож на писаря. Взгляд плавно скользнул по пустым глазницам, по лоскутам багровой плоти на месте шеи, по разорванным губам. Рот Вейдса застыл в беззвучном крике.
— О черт.
Жибер заметил его слишком поздно. Нечто мутное, алое и невероятно быстрое бросилось к нему. Охотник резко обернулся, выхватывая мушкет, и тут же получил чудовищный удар кулаком в грудь. Калеб отлетел на несколько метров, разбил вдребезги столик и рухнул на пол, судорожно пытаясь вдохнуть. Ребра едва выдержали. Жибер медленно поднял взгляд и замер, точно громом пораженный.
— Зря ты отказался от крови, — хохотнул Хэйтем.
Охотник на вампиров выглядел поистине ужасающе. Некогда мутные глаза горели багровым пламенем, белоснежная кожа блестела в свете огня, растрепанные влажные от крови волосы ниспадали на лицо, точно могильные черви. Его камзол был насквозь пропитан свернувшейся кровью.
— Х-эйтем? — с трудом выдавил из себя Калеб.
— Частично, — хохотнул Фэйн и улыбнулся… от уха до уха. — Ты даже не представляешь, каково это, Жибер. Это невероятное чувство!
— Невозможно, — простонал Жибер, с трудом поднимаясь на ноги. — Ты не мог стать вампиром! Кровь дает иммунитет!
— Упс, кажется, кто-то чертовски ошибся. Но лишь отчасти. Когда Саливан стал лордом, мы все удивились.
— Что?
— Да, приятель. Саливан нахлебался кровью Люцеса. Лорда убили, и мы думали, что на этом все кончится, но кровь лорда вампиров обладает иными свойствами. Защита в виде крови простых вампиров на нее не работает. Наш дорогой грандмастер заболел пневмонией и умер с заразой в крови. А затем воскрес как новый лорд вампиров.
— Не может быть!
— О да, так и есть. Мы поняли это слишком поздно. Лорд Саливан превратил всех элитных охотников на вампиров в своих рабов. И меня тоже. И теперь я стал вампиром, Калеб. Как там говорится: «охотясь на монстров — рискуешь стать одним из них». Забавно, не правда ли?
Жибер выхватил топор и встал в защитную стойку. Нервы звенели от перенапряжения, усталость предательски ослабляла хватку, но охотник и не думал сдаваться. В голове промелькнула простая как грош мысль: «Он не одолеет Хэйтема. Едва ли у него получится обезглавить вампира, а осиновых кольев и экстракта чеснока у него нет. Это конец.»
— Да, Жибер, — Хэйтем тяжело вздохнул. — Все кончено. Даже если случится чудо, и ты убьешь меня — Орден все равно уничтожен. Вся элита либо вампиры, либо их гули.
— Зачем присылать меня в Шербург? — прорычал Калеб. — К чему все эти заговоры?! Почему Саливан не убил меня, когда был шанс?!
— Да потому что ты имунен. Тот идол связал тебя с богом псов! — Хэйтем презрительно сплюнул. — Ты не мог быть подчинен и обращен, но Саливан нашел как тебя использовать. Твоя ненависть к вервольфам должна была спровоцировать погром в Шербурге. Он дал мне идол, велел подготовить почву к твоему приезду. И я все сделал, как велел лорд. Все что было нужно — вовремя тебя прикончить, и тут я не справился. Но лучше поздно, чем никогда. Ты уж меня прости, но мы с тобой теперь по разные стороны баррикад.
— Ну и чего ты ждешь, тварь? — злобно усмехнулся Жибер.
— И то верно, — пальцы Хэйтема удлинились.
Фэйн завизжал так, что лопнули стекла. Жибер прикусил язык от боли в ушах, но не выпустил оружие. Вампир бросился в атаку, сверкая когтями. Калеб едва ушел от когтей, пропуская изогнутые лезвия в сантиметре от шеи. Тварь двигалась быстро, став для охотника мутным пятном из лезвий и клацающих визжащих клыков. Серебряный топор выписывал в воздухе защитные восьмерки, отгоняя противника. Лезвие несколько раз коснулось рук твари, выбивая кровавые веера, но Хэйтем и не думал отступать. Он нападал быстро и осторожно, делая ставку на тактику истощения. Кто как не собрат-охотник мог знать секреты боя с вампирами и уберечься от самых ловких приемов? Тварь уходила от выпадов Калеба играючи, но не теряя головы. Усталость вновь сыграла на руку вампиру. Топор мелькал медленнее обычного, и вампир, грамотно поймав траекторию, позволил серебряному лезвию войти в грудь. Серебро не убило вампира, а кости сковали оружие. Хэйтем взвизгнул от боли и восторга и со всей силы пнул Калеба в грудь.
Охотник на оборотней отлетел назад, со звоном пробил стеклянный шкаф и рухнул на пол, давясь кашлем. Жибер не мог подняться. Он медленно поднял взгляд на торжествующее чудовище, с омерзительным хрустом вырывающее из своей груди топор. Фэйн хохотнул, отшвыривая оружие в сторону.
— Ну вот и все, Жибер, — хохотнул Фэйн. Рот растянулся, клыки сверкнули темным серебром. В алых глазах вампира вспыхнул безумный голод.
Дверь с грохотом открылась, и в гостиную вбежала Луиза. От вида окровавленного полумертвого Калеба ее затрясло.
— Калеб!
— О! Вот это неожиданность! — хохотнул Фэйн. — Одним выстрелом двух зайцев!
Луиза попятилась, отчаянно пытаясь найти средство самозащиты.
— Луиза беги! Беги отсюда! — закричал Калеб.
— Никуда ты не убежишь. И Калеб тоже. Вы оба умрете здесь, псина.
Фейн оскалился, когти блеснули в свете огня. Но за миг до убийственного прыжка, Калеб бросился на вампира, сбивая с ног. Запах свернувшейся крови и гниющего мяса бил в ноздри, клыки клацали у самого лица, но Жибер не отступал. Адреналин, страх за Луизу и ярость боя придали сил. Он подмял вампира под себя и обрушил на его лицо удары кулаков. Костяшки мгновенно распороло о клыки вампира. Но тщетно. Фэйн сбросил его в мгновение ока.
— Кулачный бой?! Аха! Да ладно, Калеб! Ты как ребенок! — захохотал Хэйтем, вставая на ноги. Но не успел он выпрямиться, как на его шее повисла Луиза с маленьким письменным ножом в руках. Грозное оружие покойного Вейдса все же послужило охоте на вампиров. Луиза схватила Фэйна за волосы, скрестила ноги на его груди и двумя резкими ударами выколола вампиру глаза. — Ах ты сука! — взвизгнул Фэйн. Чудовище изогнулось, схватило девушку за волосы и, размахнувшись, швырнуло в сторону. Волчица перелетела через комнату и врезалась в стеклянный шкаф. Громадный предмет интерьера не выдержал и рухнул на нее, лишив надежд продолжить бой. Девушка закричала от боли в позвоночнике. Казалось, весь мир накрыла алая пелена.
— Нет! — закричал Калеб, хватая удачно оказавшийся рядом топор.
— Ничтожества! — крикнул Хэйтем. В глазницах пузырилась алая масса, восстанавливая потерянные органы. — Вы все умрете! Вы все равно умре…
Голова Фэйна слетела с плеч и с гулким стуком ударилась о пол. Жибер отбросил топор и рванулся к шкафу. Страх придал сил, и он легко перевернул дьявольскую мебель. Луиза лежала еле живая. Он быстро прощупал ее спину, осмотрел тело на предмет колотых ран и с облегчением ничего не обнаружил.
Девушка открыла глаза и улыбнулась. Калеб был жив, хоть и выглядел ужасно.
— Эй, ты в порядке? — прошептала она.
— Не думаю, — нервно хохотнул Жибер, прижимая ее к себе. Позади зашипели останки вампира, осыпаясь черным пеплом на залитый кровью пол. — Не думаю.
========== Эпилог ==========
- Значит, ты уезжаешь? – Луиза нежно посмотрела ему в глаза. За последние два дня он полностью поправился, хотя синяки все еще остались. Пережитое еще сильнее сплотило их. Истинная пара, бывшие враги, а теперь любовники. Разве могла Луиза предугадать такой исход? Разве могла она знать, что человек, убивший Генри, станет ее первым и единственным на всю жизнь мужчиной? Что Великий Волк сведет ее с истинной парой таким ужасающим, полным кошмаров способом. Могла ли предположить, что, претерпев невыносимые страдания, обретет, возможно, недолгое, но счастье?
- Я должен. Нужно найти других охотников, что-то сделать, - ответил Калеб, запихивая в сумку тетрадь для рисунков. – Вампиры еще не победили. Саливан не подомнет под себя мир. Я ему не позволю.
- Я еду с тобой, - нежно прошептала она.
- Лиз, это очень опасное дело, - мрачно ответил он. – Я не знаю, сумею ли победить нового лорда и его выродков. Придется проехать половину мира в поисках охотников старой школы. Мы будем охотиться на вампиров как две сотни лет назад – тайно и незаконно. И мы можем погибнуть в этой охоте.
- Я знаю. И хочу задать тебе только один вопрос.
- М?
- Когда выезжаем?
