упругие, наблюдается незначительный энофтальм, зрачки…
В зал бесшумно вошел санитар. Одет он был так же, как и патологоанатомы, разве что без шапочки, и его темные волосы, сбившиеся клоками, торчали во все стороны. Вид у санитара был сонный.
— Что делать? — спросил он извиняющимся тоном.
— Теперь уж жди, — мужчина за столом, оторвавшись от протокола, взглянул на пришедшего и укоризненно покачал головой.
Тот развел руками.
— …На коже шеи повреждений нет, — продолжал тем временем патологоанатом. — Грудная клетка цилиндрической формы, живот выше уровня реберных дуг. В области присоединения девятого и десятого ребер к грудине слева видна рана длиной около трех сантиметров… — Он взял тонкую металлическую линейку, даже не линейку, а скорее стержень с насечками, и протолкнул его в рану. — …и глубиной двенадцать сантиметров, идущая сверху вниз справа налево… Кожные покровы вокруг раны в сухом налете красно-бурого цвета… — Врач перегнулся через тело, поднял одну за другой обе руки умершего и осмотрел их от подмышечных впадин до кончиков пальцев. Потом не менее тщательно оглядел ноги. — Ногти синюшные, чистые. На правом бедре спереди в трех и одиннадцати сантиметрах от верхнего края коленной чашечки видны два старых рубца. Проксимальный рубец имеет длину три и ширину один сантиметр. Дистальный, соответственно, четыре и один сантиметр. Рубцы белесые, без видимой патологии.
— С войны остались? — предположил писавший протокол. — Пулевые ранения?
— Похоже на то, — кивнул мужчина в фартуке.
Тут его взгляд остановился на стопе трупа. Некоторое время врач просто смотрел на ее подъем. Потом склонился над ногой, почти уткнувшись в нее носом.
— А это что еще такое?
— Что? — вскинулся писавший протокол.
— Погляди…
Мгновение спустя уже два патологоанатома неподвижно стояли над убитым. Санитар вытянул шею, пытаясь разглядеть, что их так заинтересовало.
— Может, какой-то врожденный дефект?
— Не смеши меня! Выглядит, как отпечаток. Будто что-то давило на кожу, а потом, при прекращении кровообращения…
На стопе виднелось круглое белое пятно.
— Да, похоже на отпечаток какого-то предмета, — согласился его коллега, выпрямился и обернулся к санитару. — Ты его раздевал?
— Да, — неуверенно ответил тот.
— Что-то в одежде было?
— Нет, — санитар покачал головой. — Милиция все изъяла при первичном осмотре.
— Что-то в обуви? — настаивал патологоанатом.
— Да ничего не было! — решительно отрубил парень.
— Знаешь что, неси сюда его одежду!..
За окном кто-то подошел к клумбе и принялся рвать цветы. Вороны с дерева неподалеку подняли ор. Санитар стрельнул глазами в окно и ушел.
— Может, что-то под кожей?
— Надо бы это сфотографировать…
Вернулся санитар с ворохом одежды.
— Обуви не было, — предупредил он с порога. — Прямо в носках привезли.
— Вот носки и нужны.
Один из патологоанатомов стал рыться в вещах. Вскоре вытащил из груды два толстых шерстяных носка, явно ручной вязки.
— Что-то есть, — сообщил он удивленно, ощупывая их.
Затем вывернул носок, и оттуда вывалился сияющий желтый кружок. Отбрасывая множество ярких бликов на стены и потолок, он с громким звоном поскакал по поверхности приставного столика. Патологоанатом перехватил его. Внимательно осмотрел и отдал коллеге.
В полной тишине они переглянулись.
— Труп под утро привезли, — оправдывался санитар. — Я очумевший был, хотел…
Не слушая его, врачи смотрели друг на друга. Будто подумав об одном и том же, они одновременно покосились на санитара и тут же отвели взгляд.
— Тащи фотоаппарат, — спокойно распорядился писавший.
Санитар ушел. Мужчины молча ждали, пока он исчезнет в черноте коридора.
— Золото, — почти беззвучно произнес один. — На полтысячи потянет. Или на всю тысячу.
Воцарилась тишина. Часы на стене громко отсчитывали секунды.
— Если и не настучит, — заметил его коллега, — то где-нибудь проговорится…
Патологоанатом в фартуке покосился в сторону коридора.
— Настучит, — еле слышно сказал он. — Ты же знаешь, куда он докладывать бегает. А тут такой шанс выслужиться!
Второй кивнул.
— Да и национализмом пахнет. Убитый, похоже, хорошо вляпался. Без КГБ не обойдется. А Комитет будет копать, как следует, без дураков…
Они рассматривали монету — странную, немыслимую, невероятную при всей ее кажущейся обычности. Она могла бы быть из иных времен, если бы — вне всяких сомнений — не являлась современной. Она могла бы прийти из каких-то далей, если бы не выглядела явно местной. Таинственная и непонятная, она вызывала у патологоанатомов ощущение тревоги и беспокойства, будто скрывала в себе опасность…
Из задумчивости врачей вывели шаги в коридоре.
— Интересный эффект на микроциркуляцию, — громко проговорил один.
В зале появился санитар. Он принес