Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
========== 1. Шесть директоров ==========
Это был славный день в королевстве Ронкам. Солнце уже давно избавило землю от снегов, и теперь его лучи прогревали почву, даря людям надежду на добрые посевы в этом году. Птицы пели причудливые песни, город своим видом говорил о жизни и движении в этом мире. Везде слышались голоса, топот о мостовую звонких копыт, скрип телеги и стук молота кузнеца, создающего новое прекрасное оружие для одной из школ королевства.
Это была весна.
Жаль, что старый король собрал директоров пяти школ по скорбному случаю.
Амстронг — молодой и многообещающий директор школы Тени трагически погиб несколько дней назад при странных, как считал старый король Остер, обстоятельствах. Но на первом собрании другие директора его словно не слышали, и пришлось ему смириться с этим, хоть и пущены были все силы на раскрытие странных обстоятельств смерти.
Это собрание было вторым, и на нём решалось, кто будет новым директором одной из школ, где выпускают магов-воинов для охраны королевства.
Место директора школы Тени занимал тоже молодой, но выдающийся бывший ученик этой же школы — Лестат Лионкур. Король сам настаивал на его кандидатуре, и никто не смел ему возразить. Остер пригласил его сегодня на собрание.
— Ты понимаешь, зачем ты здесь? — приступил к разговору король, потускневшими глазами осматривая молодого мага.
— Конечно, ваше величество. Не просто же так меня пригласили на собрание директоров, — ответил Лестат с мягкой улыбкой, склоняя голову перед королем. Он внимательно оглядел присутствующих, стараясь понять по лицам, что за люди, которые теперь станут его коллегами.
Не то что бы он действительно стремился занять директорское кресло, но и отказываться от такого щедрого предложения не собирался. Однако обстоятельства смерти его предшественника заставляли задуматься и взвесить все плюсы и минусы. Что-то было не в порядке в тот день, и это сильно беспокоило Лестата, ведь Амстронг был не только директором школы, в которой он учился и работал, но и хорошим другом. Возможно, это место позволит ему раскрыть странные обстоятельства и найти ответ на вопрос: как погиб Амстронг?
— Я согласен стать новым директором школы Тени, — проговорил Лестат, снова обращаясь глазами к королю. Он сложил руки за спиной и неотрывно уставился на Остера, ожидая подтверждения.
— А вы, мои дорогие директора и советники, — оглядел старый король остальных, — есть ли те, кто против этой кандидатуры?
Первым встал очень низкий мужчина, толстенький, но с очень добрым выражением лица. За его рыжей бородой и длинными бровями скрывалось лицо с ярким огоньком в глазах, который показывал, что, несмотря на преклонный возраст, его душа была молода и готова к новым приключениям. Взмахнув серым камзолом, подчеркивающим его принадлежность к школе Знаний, Харис едва заметно склонил голову.
— Для меня честь, что молодой герцог вступит в наши ряды. Помнится мне, вы были частым гостем в моей школе, будучи молодым, и даже тогда, когда у других учеников временно ослепли глаза из-за порывистого духа, ваш взор всегда был ясен, — с этими словами в его улыбке появилась некая хитрица, намекающая на причину походов в чужую школу.
— Что же скажите вы, бароны, маркизы и герцоги? — довольный столь добрыми словами обратился Остер к остальным представителям.
— Я доволен, — сказал барон Мариез — директор школы Воды.
— Я тоже считаю, что этот выбор справедлив, — согласился маркиз Гариед — директор школы Жизни. За ним кивнули в знак согласия и остальные директора, кроме одного.
Тот, чье имя было никому не известно, кто внушал всем страх, но в то же время, по неизвестным причинам, уважение, директор школы Огня, кого знают под именем Император. Даже он — Остер — не знал его истинного имени, и, словно веря в бабские сказки, он чувствовал, что эта тайна лишь давала сил владельцу, чьё имя скрыто от всех.
Он был высок и тоже молод, завоевал место директора гибким умом и хитростью. У него были длинные волосы, всегда собранные в высокий хвост. Вот только угольные пряди, выходящие из браслета, удерживающего волосы, становились белоснежными, словно не его волосы вовсе. Взгляд был спокоен, но холоден. Король никогда не мог понять, смотря на мужчину, что означал его взгляд. Либо ему было всё равно, либо у него всегда было всё под контролем. А может, все одновременно?
— Император, — словно его имя отбирало слишком много сил, Остер ненадолго замолчал, — а что ты скажешь? Лестат, как и ты, достоин чести вступить на пост директора в молодом возрасте. Поддержишь ли своего сверстника? — как глупо звучало. Словно большой папочка пытался заставить своего сына подружиться с кем-то.
Император поднялся и с улыбкой взглянул на нового коллегу. Но, как и во взгляде, в ней не было тепла.
— Ничего не имею против, — произнес он. — Молодые директора всегда амбициозны. Надеюсь, ваш взор действительно не затуманится, и вы проработаете дольше и лучше вашего предшественника.
Вроде бы ничего такого не сказал, чтобы за его словами прослеживался какой-то намёк, но вся речь Императора от начала и до конца очень не понравилась Лестату. Он старался не подать вида, у него даже получилось выдавить ответную улыбку и изобразить что-то вроде благодарного кивка.
— Что ж, — поднялся король, плавным взмахом руки прося поднявшихся сесть обратно, — тогда я готов с радостью сообщить о том, что пост директора школы Тени отныне принадлежит герцогу Лестату Лионкуру. Добро пожаловать, герцог. Верой и правдой служи во благо своей школы и своему королю.
Он первый начал почти неслышно хлопать в ладоши, чествуя своего нового советника, которым сам он, например, был очень доволен. Да и судя по громким хлопкам, последовавшим за ним, половина директоров тоже была рада такой персоне. А вот остальные… какими-то неуверенными были их хлопки, но Остер будто не заметил этого или заметил, но не стал допытываться.
— Через три дня я приглашаю вас всех на бал по этому поводу, — объявил Остер, выходя из-за стола. — Это нужно хорошенько отметить и проводить должным образом Амстронга. Я хочу, чтобы он увидел чествование своего преемника с самых небес в свете пышного бала и одобрил наш выбор. А сейчас можете идти. Собрание окончено.
Директора сдержанно поклонились и неспешно покинули зал совета. В их числе был и Лестат, но у самого выхода его остановил Император.
— Мы могли бы поговорить? — спросил он и указал рукой направление, приглашая Лестата пройтись вдвоём, чтобы остальные директора не слышали их разговор.
Лестат был не против, тем более этот человек хоть и вызывал у него настороженность, но все же был интересен. Подтверждая свое согласие немым кивком, он прошествовал наравне с Императором, пока они не вышли в пустые коридоры.
— О чем вы хотели поговорить со мной? — задал вопрос Лестат, когда молчание затянулось, хотя вокруг никого уже не было.
— Вы ведь знаете, что директора школ также являются советниками его величества? — перешёл сразу к делу Император. — Именно они выбирают будущего короля из своих рядов. Остер уже стар, его век скоро подойдёт к финалу. Мне интересно, чью кандидатуру видите вы на троне в будущем?
— Хотите знать, проголосую ли я за вас? — спросил в лоб Лестат, останавливаясь и поворачиваясь к собеседнику. Император мягко засмеялся и тоже притормозил.
— Вы проницательны, — похвалил он его. — Почту за честь получить ваш голос.
Что-то странное было в этом человеке, Лестат не мог объяснить, почему почувствовал к нему неприязнь наравне с неподдельным восхищением. Возможно, его так впечатлила наглость Императора, что он даже не нашелся, что ответить. Он фыркнул и со смехом отвернулся, пытаясь подобрать слова. К счастью, он не видел, как сузились глаза Императора в этот момент.
— Я вас не знаю, — наконец ответил Лестат. — Если по прошествии времени я сочту вас достойным, конечно же озвучу ваше имя, Император.
— Надеюсь, вы окажетесь более сообразительным, чем Амстронг, — не без угрозы произнес Император. Ему не понравился такой ответ, очень не понравился. Он рассчитывал, что Лестат окажется более сговорчивым, но пока для Императора он показал себя узколобым упрямцем. — Желаю вам спокойного правления на посту директора.
Император распрощался с ним и открыл дверь, ведущую на улицу. Лестат и не заметил, как они подошли к выходу. В проёме сверкнул силуэт светловолосого мужчины, но он не успел его разглядеть — дверь быстро закрылась. Он так и остался стоять внутри, переваривая услышанное.
Снаружи замка у подготовленной кареты, которая, вопреки всем правилам, была окрашена в красные и оранжевые тона, стояли четверо учеников школы Огня. Именно к ним светловолосый мужчина, чьи волосы так же были собраны в высокий хвост, сопроводил Императора, своего господина.
— Как всё прошло? — едва слышно спросил он Императора и осторожно обернулся — сзади них ушей не было, и он добавил громче: — Вы закончили быстро. Следует вывод, что директор избран. Надеюсь, он умнее Амстронга?
— К сожалению, нет, — ответил на последний вопрос Император, — но я дам ему шанс передумать на предстоящем балу — король решил отпраздновать его назначение. Но если этот Лестат продолжит гнуть свою линию, мы с ним поступим так же, как с Амстронгом.
Он обернулся на дворец как раз в тот момент, когда Лестат выходил. Поймав его взгляд, Император усмехнулся — растерянное выражение лица Лестата его позабавило. Довольный, он поднялся в карету вместе со своим подчинённым.
— Анградэ, я хочу, чтобы ты присутствовал на этом балу. Не строй никаких планов на вечер, — приказал Император и уставился в окно.
По привычке тот хотел сказать «Но…», но вовремя одумался, кому это собрался говорить. У него были планы на будущие пять дней — обход земель вместе с Фреей — с его огненной малышкой, которая нашептала ему всё, что планировала делать с ним в этом походе. И уже с месяц Анградэ ждал этих дней как чего-то неземного.
Но закон подлости никто не отменял.
Прежде чем залезть на свое место и взяться за лошадей, Анградэ цокнул языком, выражая тем самым всё, что думал об этом бале, но не смел противиться.
— Да, господин.
«Фрея будет в ярости». Проводив взглядом последнего ученика из школы, который поднял с земли длинный плащ Императора и осторожно положил на пол кареты, Анградэ шикнул мальчишке, чтобы он занял его место за поводами, а сам залез вовнутрь и сел напротив господина.
С задумчивым видом он проследил за его взглядом, но увидел лишь карету, выкрашенную в синие тона — бывший транспорт Амстронга. Вот на совет Анградэ хотел бы попасть, чтобы хоть увидеть своими глазами этого Лестата. Но раз имя его не слышал, значит, не такой уж он и особенный.
— Значит, бал, — подытожил зачем-то он. — И домой нам предстоит вернуться еще не скоро. Как-то нехорошо со стороны старика выпроваживать нас из замка. Мог бы и комнаты предоставить — не чужие ведь ему люди.
Уж не знал Анградэ, как Император, а сам он слишком привык к роскошной жизни в замке, именуемом школой Огня. И мысль, что в ближайшее время он будет тесниться пусть и в хорошей таверне, но в маленькой комнате, очень не радовала.
— Вы что-нибудь желаете, Император? — попытался перевести тему собеседник. — Быть может, новое платье к балу?
========== 2. Случайных встреч на свете не бывает ==========
Наступил день «икс». Тот самый бал по поводу чествования нового директора и советника короля Ронкама Остера. Король славился своей любовью к пышным празднествам, и, чего уж греха таить, старик проводил балы по любому поводу. В дни, когда он был еще слишком молодым, а от отца ему досталось не самое счастливое королевство, он сильно ударил по благополучию своих людей, тратя и без того небольшую казну на себя и свой замок. Люди голодали и мёрзли. Бывали даже дни, когда глупого юнца пытались свергнуть.
Но благодаря своей неконфликтности, Остер завоевал доверие соседей, с которыми ранее были лишь войны, и наладил торговлю, благодаря которой Ранком не просто расцвел, а продолжает цвести и богатеть. Правда, короля жизнь ничему не научила даже в старости.
Он созвал всю знать королевства, и даже пажи его рыцарей и самые успешные зельеварцы, кузнецы и ювелиры, которые считались богачами, были приглашены. Девицы самых разных форм и возрастов были подобны заморским птицам — их платья имели будто несуществующие цвета, а элегантно приоткрытые плечики или шейки возбуждали мужское воображение.
Столы ломились от разных яств, но там, как правило, стояли одинокие представители знати. Стояли, но вместо обычной человеческой еды искали себе иную пищу в глазах мужчин или женщин.
Те, кто гордился своей принадлежностью к той или иной школе, старались одеваться под цвет этой школы (а может, то было просто привычкой). Среди общающихся можно было увидеть директора школы Солнца в золотом плаще, под которым тот будто стыдился показывать свой камзол. Все знали, что маркиз Курей был из бедного и никому неизвестного рода и лишь благодаря удаче получил статус маркиза, но многие не стеснялись шутить над ним по этому поводу. Курей всегда старался делать свою оболочку настолько богатой, что к ней нельзя было придраться. Но, как правило, на это уходили все его сбережения. Вот и скрывал свой наверняка бедный, возможно, даже дырявый камзол.
Группа из пятнадцати людей играла веселую музыку на самых разных инструментах. И казалось, что приходить больше было некому, но народ все наступал, а король так и не объявлял официального начала. Кажется, его и не собирались объявлять.
Император пришел далеко не первым, но и совершенно не последним. Он заметил отсутствие директора Гариеда, зато его выпускников в призрачно-голубых одеяниях, завоевавших почетные чины, было больше, чем учеников других школ. Разумеется — школа Воды была совсем близко.
Среди танцующих женщин где-то у самой стены стоял Лестат и разговаривал с Харисом. Кажется, там была и третья фигура. Пусть директор Знаний и был низким, но третий человек там был еще ниже, и не имел таких пышных форм, чтобы его можно было заметить.
— Не понимаю, мой господин, — поморщил нос Анградэ, осматривая всю эту, по его мнению, вакханалию, — и зачем я Вам здесь нужен?
Ему было весело. Пусть всё слишком пышно и слишком ярко, но весело. Музыка лилась рекой, девицы были прекрасны, а их наряды вдохновляли. Велись светские беседы, всем было весело. Но лично Анградэ был далек от такой жизни. Для него битвы и войны — вот главная отрада.
— А вот и король, — кивнул он в сторону старика, который не по своему возрасту похотливо осматривал оголенную спинку одной баронессы.
Император не смог скрыть отвращения при взгляде на короля, поэтому быстро отвёл глаза. Не стоило выдавать своего отношения к нему и ко всему этому празднеству, когда вокруг столько свидетелей. Когда он станет королем, все изменится. Не будет больше глупых балов, а соседи не посмеют смеяться над их королевством. За полгода он превратил школу Огня в лучшую школу среди остальных, то же самое он планировал сделать и с королевством.
— Мне не помешает твой свежий взгляд на ситуацию. Не отходи далеко, — протянул Император, отвечая на первый вопрос Анградэ, пока разглядывал присутствующих директоров. Он заручился поддержкой ещё не всех, и этот бал был отличной возможностью для него пообщаться с сомневающимися. А мнение со стороны позволит ему лучше сориентироваться, как себя повести в дальнейшем. В частности ему нужно было что-то предпринять по отношению к новому директору школы Тени.
Пока Император выбирал, кто станет следующей жертвой его заговора, ещё одна, менее заметная особа из школы Огня пыталась привлечь внимание его спутника. Ее никто не звал, и пусть она могла вырядиться в пышный наряд, что от благородных дам и не отличили бы, но облегающий костюм тёмно-бордового цвета был ей привычней. Фрея стояла в сторонке, теребила свою длинную темную косу и аккуратно, прослеживая каждое направление взгляда Анградэ, зажигала сильнее свечки, стараясь привлечь его и только его внимание. Здесь она находилась без разрешения Императора, но просто не могла уже терпеть разлуку со своим пламенным парнем.
— Дорогие герцоги, маркизы, графы и все, кто был достоин чести посетить этот бал, — голос короля, что удивительно, хриплый, но всё же громом прокатился по залу. И если бы не секундная пауза оркестра, его, наверное, никто бы не услышал. Но Остер будто подгадал момент.
В зале воцарилась тишина, и все взгляды были направлены на короля, который, стараясь изо всех сил не горбиться, из-за чего заметно хромал, медленно шагал к своему трону, стоявшему на двадцати пяти сантиметровом пьедестале. Он не стал публично позориться и взбираться на него, а повернулся к своему народу и одарил его внимательным взглядом.
— Для начала, я хочу, чтобы наш дорогой друг, мой мудрый советник и бывший директор школы Тени, отчасти в честь которого этот пир, услышал меня! Нам тебя будет сильно не хватать. И я уже чувствую горечь утраты, не получая писем от тебя, где ты спрашиваешь о моем здравии. Никто и никогда не дарил мне столько заботы и внимания, как ты…
— Когда он облюбовал баронессу две минуты назад, это не особо чувствовалось, — посмел прервать речь короля Анградэ. Остер, конечно, не услышал, но косые взгляды ближних говорили о том, как дурна сейчас была эта фраза. Но пока подле него стоял Император, никто не смел и слова вставить.
Зато, ощущая чужие взгляды, он заметил, как свечи на канделябре уж больно странно стали вспыхивать, пусть и незаметно почти. Лицо Анградэ озарила хищная улыбка. Лишь один человек так привлекал его внимание.
Он осмотрелся по сторонам, но для Императора не забыл изобразить скучающий взгляд, Анградэ искал свою ненаглядную глупышку. И вот она — её глаза он узнает из тысячи. Да и выделялась воительница средь прекрасных нарядов своим строгим красным обмундированием.
— Прошу позволить мне промочить горло, Император, — с поклоном, получив разрешение, Анградэ не сразу подошел к огромным красным шторам, за которыми скрылась Фрея. Сначала он пару минут провёл у стола, шаг за шагом двигаясь к своей цели. И когда он коснулся ткани ладонью, как бы проверяя материал, Анградэ убедился, что все взгляды были направлены только на короля, шмыгнул в укрытие к своей возлюбленной. Но вместо страстного привета, он коснулся указательным пальцем её губ, останавливая поцелуй, который она хотела ему подарить.
— Ай-ай, Фрея, — покачал он головой, — у Императора не самое лучшее настроение. Увидит тебя — плохо будет!
Но её губы и для него были подобно наркотику, и, убрав палец, Анградэ обхватил её ладонь руками и впился в страстном поцелуе. А ведь он мог их целовать не переставая, если бы не бал!
— Император поступил слишком жестоко, украв тебя у меня, — шептала за шторой Фрея. — У меня больше нет сил терпеть нашу разлуку. Зачем ты здесь? Давай улизнем, пока никто не видит.
Она снова прильнула к Анградэ в поцелуе, но на этот раз её рука прошмыгнула к его паху, чтобы подогреть желание.
— Несколько дней мой народ и твоя школа несли глубокую скорбь по тебе, — между тем продолжал королевскую речь старик Остер. — Но сегодня твоё место займет человек, который, по решению совета, считается достойным! Лестат, подойди сюда!
У Лестата не было выбора, и пусть он не любил всеобщее внимание, перечить королю не смел. Напоследок сжав ладонь своей спутницы, он прошел к трону и встал подле Остера, принимая хвалебную речь. Ему пора привыкать, что теперь он далеко не последний человек в королевстве, и его слово будет иметь вес во многих вопросах.
— Этот мужчина не только наследник знатного рода Лионкуров, — продолжил говорить король, положив немощную ладонь на плечо молодого герцога, — но и некогда он был лучшим выпускником школы Тени. Кому, я спрашиваю вас, как не ему быть директором дома, в котором он рос и обучался?! Лестат знает школу, знает его устав лучше, чем имя собственной матери; знает систему изнутри! Амстронг, услышь меня и одобри мой выбор, а вы, дорогие гости, чествуйте нового директора школы Тени — герцога Лестата Лионкура!
Зал приветствовал нового директора громкими размашистыми хлопками. Сейчас было ясно видно всем, как уважаем и узнаваем герцог. Даже Анградэ, услышав фамилию, тоже вспомнил этого человека. Он знал его семью — верную королю и прославленную боевыми подвигами. И выходец этой семьи завоевал славу доброго и честного герцога, чьи помыслы были всегда чисты, а преданность не знала границ.
Но что там говорили, Анградэ уже не слушал, даже если бы и хотел. Вместо хлопков он издал томный выдох и с игривым укором посмотрел на Фрею. Он тоже умел играть в эти игры, и пусть она была одной из лучших выпускниц, он оставался мужчиной, да еще и с опытом. Перехватив руку Фреи, Анградэ развернул её спиной к себе и прижал к стене лицом, упираясь меж ягодицами результатом её быстрой, но очень эффективной работы.
— Я бы с радостью, Искорка, но Император просил меня быть рядом, чтобы присмотреться к возможным будущим союзникам. Речь этого старика скоро закончится, и Император непременно захочет видеть меня подле себя. По-быстрому у нас, ты сама знаешь, не получится, так что играть в эти игры… — он не договорил, а поцеловал её ушко, после чего прикусил мочку, запустил свободную руку под её штаны, грубо сжимая ягодицу, — я тебе одной играть не позволю, — как же ему и самому хотелось улизнуть, но он не мог. Не только из-за страха, но и из-за уважения и преданности к Императору. Анградэ не был тем, кто подле директора из-за страха. Он разделял его мысли и идеалы. Он принимал его, как своего господина.
Но своими прикосновениями и ласками, то, как он целовал, но уже нежнее, шейку своей возлюбленной, Анградэ показывал, как ему тоже не хотелось её отпускать.
— Правь одной из великих шести школ верно и справедливо! — закончил свои слова король, уже отвернувшись от народа и смотря на своего нового шестого советника.
— Я буду служить Вам верой и правдой, — склонил голову перед королем Лестат. — Обещаю, что под моим руководством школа Тени не только останется на прежнем уровне, но я также буду вести ее к новым высотам.
Договорив, Лестат ещё раз поклонился и приветствовал толпу, где-то в глубине души надеясь, что сможет продолжать спокойную жизнь, только теперь у него прибавится немного обязанностей. Он столкнулся взглядом с Императором и стоически выдержал его, демонстрируя свою силу. Новый директор Тени определенно нравился Императору ещё меньше, чем предыдущий. Недовольно цокнув, он обернулся в поисках Анградэ и, не найдя его, разозлился ещё сильнее. Он прошествовал к столам, решив, что на этом речь короля окончена, и можно больше не слушать старика, взял бокал шампанского и ещё раз осмотрел толпу. Нужно как можно скорее склонить в свою пользу советников, а от мальчишки избавиться, пока он тоже не решил принять участие в гонке. А почему-то Император не сомневался, что такое может произойти. «Черт возьми, куда запропастился Анградэ?»
— Ах, мой Дикий Пламень, я сгораю от желания без тебя, — томно шептала Фрея, выгибая спинку, чтобы сильнее потереться попой об Анградэ. — Обещай, что как только выдастся момент, ты найдешь меня, и мы спалим пару кроватей во дворце.
— Парочку? — усмехнулся он, переместив своё лицо в собранные волосы возлюбленной, с жадностью вдыхая их аромат. — Ты меня оскорбить хочешь этим жалким числом? Наших с тобой месячных жалований не хватит, чтобы возместить королю ущерб, который мы нанесём.
— Прошу еще минуточку внимания! — призвал замолчать свой народ Остер, подтолкнув Лестата обратно к толпе. — Я хочу, чтобы Амстронг проводила в рай та, кого он считал своей дочерью, а так же пригласила в ряды моих советников того, кого мой народ посчитал достойным. Амелия, сыграй в честь павшего и порадуй живых!
— Ну что ж он никак не заткнется? — рыкнул Анградэ, с большой неохотой отрываясь от своей Искорки. Повернув её к себе уже мягче, он поднял обе её ладошки и поцеловал каждый пальчик. Старик убил в нём страсть своими словами, которые Анградэ не слушал, но любовь в нём убить было невозможно. — Видела таверну при входе в бедный район? — поинтересовался он в перерыве между поцелуями. Она уж больно сильно его возбудила. И Император не сможет удержать его ночью — это королевство познает такую похоть, которую оно еще не видело в своих землях. — Жди меня там, Искорка. Я овладею тобой этой ночью, чего бы мне это ни стоило.
А тем временем очень долго из толпы никто не выходил, но было какое-то шевеление — люди расступались перед неизвестной фигурой. Кажется, никто не знал, кто это был; кого Амстронг мог провозгласить своей названной дочерью, но покуда люди видели идущую, они улыбались.
И так к пьедесталу вышла юная девушка — невысокая, с темными волосами, собранными в косу и аккуратно уложенными на плечо. Медовый взгляд небольших глаз одарил толпу смешанными чувствами — девушка была рада за своего супруга Лестата, что выразила улыбкой, но глазки, будто еще не отошедшие от скорби по Амстронгу, не были так ясны, как у тех, кто мог не знать бывшего директора вовсе.
Её платье было дивным, светло-серого цвета — признак школы Знаний — который так разнился с её цветом глаз. Но высыпанная по швам крошка из неясных белоснежных камней превращала его в будто еще не угасшее серое небо, на котором уже появились звёздочки.
Оголенные плечики представляли мужчинам светлую, но очень нежную кожу, настолько девственную на вид, будто на ней даже не было материнского нежного касания.
В руках она несла скрипку, и поклонившись перед королём, встала подле него и последний раз обвела зал, на миг задерживаясь взглядами на знакомых лицах. С её уст не слетело ни единого слова. Но они и не были нужны — она говорила душой через потертую скрипку.
И правда, через неё она выливала слушателям свою душу. В некой неизведанной музыкантами мелодии сочетались как грусть во славу Амстронга, как и радость за Лестата. Быстрые яркие ноты соприкасались и сливались с тянущей печалью старого инструмента. В ней было все: то лучик солнца в холодный зимний день, как признак не угасшей надежды, то порывистый ливень, нещадно заливающий посевы; то звонкий ручеек, обтачивающий упрямый камень, то покорная лань, верно следующая за своим охотником.
— Как бы я хотел сейчас с тобой потанцевать, не скрываясь ни от кого, — прошептал Анградэ, словно только сейчас услышал скрипку. Да плевать ему было. Голос Фреи — вот его любимая музыка.
Никто не скажет, что играла она как-то по-особенному. Это была просто скрипка. Но скрипка, через которую пускали душу, а не отбивали уже заученные ноты. Знатоки музыки это могли ощутить, другие же просто ждали окончания, не смея прерывать игру из-за уважения к королю.
Амелия играла, закрыв глаза, сама не скрывая своего наслаждения от игры на старом инструменте.
— Мы станцуем сегодня ночью наш особенный танец, — пламенно прошептала Фрея и напоследок впилась в губы Анградэ, но совсем скоро отпустила его, возвращая господину до поры до времени.
Впервые Император просто замер, смотря и слушая кого-то. В его голове не было мыслей, которые вертелись вокруг какого-то плана, на душе вдруг стало легко, а глаза наслаждались видом этой невзрачной женщины. Что-то в ней было… То ли музыка затронула нечто очень глубокое в душе Императора, то ли дивная красота лица девушки. Скорее все вместе, ведь он так злился, когда кто-то из толпы случайно закрывал ее от его взора.
— Амелия… — тихо произнес имя Император, будто пробовал, как оно поведет себя у него на устах. В этот миг он пообещал себе, что обязательно заполучит скрипачку себе. И пока играла музыка, он медленно разрезал толпу, двигаясь в её направлении.
Но по окончании песни его ждало сильнейшее разочарование — Лестат, будь он проклят, первый подошёл к Амелии и, приняв у нее инструмент, ласково поцеловал ее ручку. Император ещё сильнее воспылал ненавистью к нему. Казалось, это чувство уже можно было потрогать руками, стоя рядом с ним.
Видя перед собой только одного мужчину, Амелия улыбнулась Лестату и слегка покраснела. Каждое его прикосновение губ казалось, будто в первый раз, а она млела и таяла от них.
— Не очень было заметно, что я волновалась? — тихо спросила она Лестата, стараясь как можно быстрее скрыться с ним в толпе, не забыв поклониться королю. Но тот, на всеобщее счастье, наконец-то просто уже объявил о начале бала, и заиграл уже профессиональный оркестр.
Анградэ, будто ждал, когда закончится музыка, не выходил из укрытия, любуясь уже изученным лицом Фреи, но все же, надеясь, что всё это время Император был отвлечен, вернулся к нему уже после окончания, то и дело незаметно облизывая губы. Как довольный кот слизывал сметану, так и Анградэ вновь и вновь припоминал вкус губ своей возлюбленной.
Появился он за спиной Императора неожиданно, будто всё время тут стоял, а господин — слепец — просто не видел его! Но тот не обращал на него внимания ни в первую секунду, ни в пятую. И всё бы ничего, если бы взгляд господина не был устремлен куда-то в толпу.
— Простите, — прокашлялся и позвал его Анградэ, — всё хорошо, господин? Вы… вы будто покраснели, — последнее слово было сказано с явной дрожью, ведь краснел Император, только когда был сильно зол. Анградэ на всякий случай сделал шаг назад.
Император с трудом перевел взгляд на Анградэ. Внешне он старался сохранить спокойствие, но внутри весь кипел, что было особенно заметно тем, кто его хорошо знал. Резко схватившись за запястье, где у него был браслет для связи со своими людьми, он его активировал, даже не потрудившись создать приватный канал с собеседником, а рявкнул на всех сразу:
«Фрея!»
На этих словах бедная Фрея, нарушавшая приказ, замерла и боязливо пригнулась, с дрожью во всем теле поворачиваясь в том направлении, где был Император. К счастью, он не смотрел на нее, а то она бы умерла на месте, встретившись с его взбешенным взглядом. Люди, которые находились ближе к выходу, и через которых она пробиралась наружу, бросали косые взгляды на странную девушку, замеревшую на месте и начавшую обливаться потом ни с того ни с сего.
«В прошлый раз ты хорошо справилась. Лестат Лионкур — твоя новая цель. Чтобы в ближайшие несколько дней я услышал о его смерти!» — на радость Фреи и Анградэ, Император и не думал отчитывать их за своевольное поведение. Его волновал только Лестат — мерзкий пресмыкающийся, который посмел притронуться к божественному созданию!
Анградэ и сам не просто подпрыгнул от неожиданности, а ощутил, как из-за холодного пота прилипла к спине его рубаха. То, как он звал его Искорку было невозможно не услышать, и первая мысль, что он будет ругать её, но нет. Он с удивлением посмотрел на Фрею, потом на Императора. Воин просто не мог понять причину столь неожиданной вспышки ярости.
— Мой господин, — осторожно позвал его Анградэ, обходя, чтобы увидеть лицо. — Позвольте спросить, что случилось? Он Вам что-то сделал? — мало ли, пока они скрывались от любопытных глаз, Лестат успел как-то оскорбить Императора! И лучше бы этого не было — Анградэ уже сейчас был готов сгореть от стыда, что не смог защитить Императора от него.
А между тем Амелия, о чем-то коротко поговорив со своим любимым, нехотя отпустила его, ведь любимчика города желали поздравить многие, а ей ничего не оставалось, как с пониманием покинуть мужскую компанию, распрощавшись ненадолго с Лестатом взглядом, и тем же взглядом пообещать о скорой встрече.
— Я уже вижу, как из-за него будут проблемы, — процедил сквозь зубы Император, неотрывно следя за Амелией.
Вот она осталась одна, и это был его шанс поговорить с ней, пригласить на танец, но в таком состоянии он не мог. Ему нужно было успокоиться. Он сделал глубокий вдох, выдох и собрался. Кажется, стало немного легче. Возможно, у него получится разузнать что-нибудь о ней, возможно, это не то, о чем он подумал.
— Оставайся следить за Лестатом и остальными. Я кое-что должен сделать, — заметно успокоившись, сказал Император и направился к объекту своего интереса.
Надо было видеть какими взглядами посмотрели друг на друга Анградэ и Фрея. Всегда спокойный и уверенный, Император сейчас был словно не собой. И хоть у него бывали вспышки гнева, но сейчас это было нечто другое, что-то странное. Анградэ ведь до сих пор не понял, что именно сделал ему Лестат. Неужели отказал еще раз в грубой форме?
— Искорка, ты что-нибудь поняла? — тихо спросил Анградэ и огляделся. Надо бы увести Фрею ближе к стенам, но так, чтобы не пропал образ Лестата — уж больно она сейчас бросалась в глаза, а это никому было не нужно. — Пойдём, милая. Вернемся к чудному ковру, — и как бы хотелось показать ей похотливую улыбку, но уж больно взволновало поведение Императора. Приобняв любимую за талию, он, не забывая следить за Лестатом, повел Фрею к ковру, где она хоть со своим обмундированием могла пусть немного, но слиться.
Амелия же предпочла уйти к столам, чтобы не мешать танцующим, да и в горлышке её пересохло. Тонкими пальчиками она обхватила один из пустующих бокалов, стоящих на столе, и плавным шагом направилась к чаше с напитком. С улыбкой, она смотрела на красивые пары и дивные убранства, и так, на горесть Императора, чуть не столкнулась с ним, но вовремя боковым взглядом заметила сильно бросающуюся в глаза темную фигуру, которая так контрастировала с радужными платьями женщин.
— Ох, — она подняла свои яркие глазки и с улыбкой склонила голову перед Императором, не догадываясь еще, кто перед ней. — Господин, простите моё невежество. Залюбовалась.
— Не беспокойтесь об этом. Мне даже приятно, что такая красавица чуть не врезалась в меня, — улыбнулся Император и, так как стоял рядом с напитками, предложил ей наполнить стакан. — Это же вы сейчас играли на скрипке? Чудная мелодия, почему выбрали именно ее? Простите мне моё невежество, не запомнил ваше имя, мисс…
Он подал ей бокал и слегка склонился, ведомый дивным ароматом. К ней хотелось притронуться, ее запах хотелось вдыхать, а красоту лицезреть до заката времён. Этой женщине пристало быть королевой, чтобы ее облик был запечатлен в истории на картинах и в статуях, и Император готов был сделать это для нее.
— Амелия, милорд, — она с задумчивостью посмотрела на свой теперь уже полный бокал и приняла его, лишь слегка коснувшись пальчиками его руки. И если Император как-то это прочувствовал, то внутри Амелии не колыхнулось ничего. Хотя она призналась себе, что перед ней стоял очень элегантный и красивый мужчина. Обычно, вокруг таких все девушки скачут, и странно, что на Амелию никто не смотрит с ядовитой ревностью. — Дело в том, — спустя какое-то время продолжила она отвечать на вопросы, — что сегодня мы отмечаем не только нового директора, но и провожаем Амстронга. Мне бы не хотелось только грустить или только веселиться. И, думаю, никто не будет в обиде, что я пыталась уделить внимание обоим праздникам. Как считаете, это не эгоистично?
— Вовсе нет. Вам удалось соединить в одной мелодии два чувства, и она получилась восхитительной, — отметил он ее навыки. Император допил остатки в своем бокале, предлагая сделать то же самое Амелии, после чего отставил опустевший бокал на стол. Он вновь с улыбкой повернулся к ней и даже в какой-то нерешительности протянул ей руку, вопрошая: — Окажете ли вы мне честь и станцуете со мной?
— Но ведь я даже не знаю вашего имени, — вдруг осенило её, о чем Амелия себя мысленно поругала, назвавшись, но не попросив назваться в ответ. Однако, это не изменило её решения, и промочив горло, так и не оставила недопитый бокал. — Увы, господин, но я здесь не одна. Я не могу принять вашего предложения.
И пусть этикет требовал, чтобы он просил разрешения станцевать с дамой сердца у обладателя сердца, Амелия не смела согласиться всё равно. И причина была проста:
— Этот и все балы мира мои танцы отданы лишь одному мужчине. Думаю, вы поймете меня.
Но глупышка и не подозревала, какую сильную обиду причиняла Императору. Она не знала, что мелодией своей, как и своим видом, запала в его сердце. Думала, что перед ней обычный граф или маркиз, который хотел немного убить время в танце с юной особой. Оттого при отказе она лишь улыбалась. Улыбка её была полна доброты, и, кажется, она даже извинялась своими уголками губ, но этот жест можно было расценить иначе.
— Верность — редкое явление в наши дни, — произнес Император, и у него даже получилось мягко улыбнуться. Он спрятал руку за спину, и только внимательный взгляд мог разглядеть, как почти незаметно сузились его глаза и дрогнули уголки губ.
В толпе Лестат наконец смог на время отделаться от назойливого внимания окружающих и двинулся к своей возлюбленной, ища взглядом ее у столов. Заметив это, Император решил отойти, потому что сильно сомневался в своем самоконтроле этим вечером. Он боялся, что если сейчас лично столкнется с Лестатом, сам убьет его и замарает руки, и тогда ему уже точно не стать королем.
— Рад был с вами пообщаться, леди Амелия, — он сдержанно кивнул ей и поспешил удалиться, но до конца вечера продолжал наблюдать издалека, с каждой минутой все сильнее убеждаясь, что хочет сделать её своей королевой.
— Душа моя, как ты здесь одна? — пропел Лестат, подходя к Амелии. Кажется, ему уже кто-то налил, и у него было прекрасное настроение. Если бы не все эти люди, он схватил бы свою ненаглядную на руки и кружил под музыку весь вечер. Но вокруг было множество любопытных глаз, и такого поведения новый директор себе позволить не мог. — Прости, что мне приходится оставлять тебя даже на минуту.
Император был высок — Амелия тоже с непониманием и с явным желание ответить ему, поспорить с ним, провожала взглядом. Но как-то быстро он умудрился скрыться с её глаз, зато на его месте появилось другое, более любимое лицо, которому Амелия улыбалась как-то особенно.
— Прошу тебя, Лестат, не переживай об этом, — попросила его Амелия, положив ладошку на грудь, словно успокаивая. Как же радостно ей было, что после ночи волнений сейчас Лестат наконец-то был расслаблен. Самая напряженная часть уже случилась — личное представление перед толпой, и теперь супруг мог уже отдаться своему празднику. — Мне здесь тоже весело. И хоть минуты без тебя для меня в тягость, мне всё же удается найти компанию, — она хотела кивнуть в сторону Императора, как бы доказывая, что такие личности интересные здесь есть, а он был очень интересен. И как это часто бывает — в первую очередь было Амелии интересно узнать его имя. — Но одного, Лестат, я тебе не прощу, — с хитрицой улыбнулась девушка, становясь к супругу плотнее. — Ты так и не пригласил меня на танец. Я прощу тебе компанию мужчин, но видеть больно, как девушки смотрят на тебя, такого одинокого, и думают, что ты свободен. Тебе не кажется, что надо это исправить?
— Ох, мое упущение! — спохватился Лестат и даже спрашивать не стал, а сразу выхватил из ее рук бокал, убирая его на стол, после чего повел в центр зала к танцующим.
Не успела заиграть новая песня, как Лестат закружил свою Амелию в танце. Он с безграничной любовью смотрел ей в глаза и довольно искусно вел в вальсе. Не переставая улыбаться, он рассыпался в комплиментах, которые только она и слышала. И если вокруг этой пары царила приятная атмосфера любви и благополучия, то в другом конце зала все было прямо противоположно.
У дальней стены стоял Император, и весь его вид буквально кричал о желании уничтожить соперника. С каких пор он начал считать Лестата соперником, неизвестно, но ненависть к нему с каждой минутой росла. Гости интуитивно старались обходить его стороной.
— Император? — довольно неожиданно перед ним появился невысокий директор школы Знаний, с милой улыбкой осматривая коллегу. Харис не был тем, кого приходилось когда-то запугивать. Он просто оценивал здраво — Император больше всех подходил на место короля. До Лестата Император был самым молодым и успешным. Директор поддерживал его, пусть и никогда не говорил это прямо. Но всё было до Лестата — как знать, может, он и правда теперь считался соперником? Не только за сердце леди, но и за престол. — Вы так и не притронулись к дивным яствам его величества, — но Император был словно поглощен чем-то другим, и усатый старик полюбопытствовал и проследил за его взглядом. Заметив в толпе (с его-то ростом!) Амелию, Харис не мог не улыбнуться. — О, я понимаю вас, — кокетливо улыбнулся он. — Леди Амелия некогда была моей лучшей выпускницей. Многие в моей школе пророчили ей великое будущее где-нибудь в стенах дворца подле короля. Но её сердце было отдано творчеству. Эх, жаль.
— Творчеству? — переспросил Император и наконец обратил внимание на собеседника. А в мыслях так и крутилось, что пророки были правы: Амелия будет во дворце подле короля, когда им станет он, Император. — И как же тогда наш новоиспеченный директор сумел найти такую драгоценность?
— В дни трудностей школы Знаний семья Лестата была частыми гостями в ней. Они помогали нам со свитками и чернилами, и нередко брали с собой сына. В пору юношества молодой герцог и повстречал леди Амелию. Она была лишь дочкой малоизвестного графа, проигравшего своё состояние, но Лионкура это никак не заботило, и до самого окончания школы он добивался сердца леди.
— Не так давно они сыграли свадьбу, — продолжил истязать душу Императора Харис, и будто прочувствовав его настрой, он повернулся к нему и забавно пошевелил усами. — Ах, Император, пора и вам уже семьёй обзавестись. Вы красавец, каких свет не видывал, а всё в замке Огня сидите. Пора бы уже и в свет выбираться.
— У меня есть заботы поважнее устройства личной жизни, — «были, по крайней мере», — подумал он, смотря на Амелию. До этого Император не верил, что найдется хоть одна женщина, способная настолько захватить его разум, как пишут в книжках. Но вот появилась Амелия, и одного взмаха ресниц достаточно, чтобы он возжелал ее. Но никто не должен узнать, кто стал его избранницей. — Возможно, однажды во всем королевстве найдется достойная девушка, но не сейчас.
— Твое честолюбие поражает, Император, — немного забылся, с кем говорит Харис, — но и им порою стоит давать отдохнуть, — он явно хотел продолжить, но где-то сбоку послышался звонкий смех старого короля, который облюбовал себе компанию из нескольких женщин, после чего Харис с какой-то печалью вдохнул. — Но не до такой степени.
========== 3. Иногда судьбу нужно подтолкнуть ==========
Император этим же вечером отправился обратно в таверну, чтобы уже завтра, когда мальчишки соберут всё нужное в дальнюю дорогу, поехать в замок Огня, но в землях, которые скоро будут принадлежать ему, он дал страшную клятву себе, заходящему солнцу и восходящей луне.
Анградэ был взволнован за своего господина. Он так и не поведал ему о своих мыслях. Возможно, был еще не готов, еще сам не разобрался — Анградэ уважал эту черту Императора. Пустые или неуверенные фразы он бросать никогда не будет. Явно хотел в чем-то убедиться. Но воин переживал, что приказ, данный Фрее, был впервые сказан на горячую голову. Хотя Император всегда старался пользоваться холодным умом.
Правильное ли это было решение?
На сегодня Император всех отпустил, потому что хотел побыть один, обдумать все произошедшее. Даже Анградэ не стал просить с ним вернуться, поэтому Фрея могла получить его всего себе. Но поведение господина и ее обеспокоило.
— Анградэ, — позвала она, лёжа с ним в постели после бурного секса. Она задумчиво водила пальчиками по его груди, играясь с длинными прядями светлых волос, из-за чего получилась большая пауза, — как думаешь, с Императором все в порядке? Он казался странным сегодня.
Ведя грубыми пальцами по шейке возлюбленной, Анградэ смотрел в потолок, думая над ответом. Ответ был, но вот причины?.. Он надеялся, что хоть сегодня Император станет собой, но нет. Пусть вспышки гнева прошли, но в его поведении было всё-равно что-то иное.
— Он и вчера стал странным, стоило мне уйти к тебе. Не подумай лишнего, моя Искорка, но останься подле него, возможно, я бы понял, что произошло. Но дело в новом директоре — это точно. Я всё думаю, что Лестат осмелился подойти к господину, пока меня не было рядом, и что-то ему сказал.
Он не жалел, что променял минутное стояние с Императором на свою Фрею, но совесть сжирала его. Он его первый! Он должен быть холоднее, подобно Императору! Но как, когда эта бестия так и манит его нарушить все правила.
Думая об этом, Анградэ усмехнулся и сжал шею Фреи, приподнялся и притянул её к себе для поцелуя, возбуждающего воспоминания о прошедшей ночи.
— Я избавлюсь от него ради спокойствия господина, как он и приказал, — горячо прошептала она и ответила на поцелуй, но продлился он недолго. — Нам снова придется расстаться — ты вернёшься с господином домой, а я буду охотиться за его врагами. Но каждую минуту, проведенную вдали, я буду посвящать тебе, мой Дикий Пламень.
— Я знаю, — с уверенностью ответил он. — Как и я буду думать о тебе все время, моя Искорка.
Анградэ улыбнулся Фрее и переместил свою ладонь с шеи на спину, поглаживая дивный гибкий позвоночник, который так любил лицезреть. Жаль, что удавалось это лишь во время секса. Но тут ему в голову пришла идея:
— Император потребует, чтобы я сопроводил его домой. Но, как ты думаешь, удастся ли мне его уговорить отпустить меня на некоторое время? Я бы отправился к тебе. Либо помог бы с работой, либо уже встретил тебя с победой.
— Попробуй, к тебе он лояльнее всего относится, — усмехнулась Фрея и забралась на него сверху. — И чем ты завоевал такое снисхождение? Наверняка он в тебе видит сильного и смелого воина, но только я в тебе ещё вижу поразительно сексуального красавца.
— Поверь, увидел бы он во мне то, что видишь ты, мне пришлось бы убежать в школу Солнца или Жизни, — засмеялся Анградэ, положив ладони на бедра Фреи и двигая ими, как бы прося, сделать его такую любимую волну телом. А сам вместо того, чтобы смотреть в глаза… Он смотрел в глаза, но не в те. — Знаешь, Фрея, мне надоело, что мы с тобой вечно бегаем по замку. Может, переедешь в мои покои? — и вот он оторвался, чтобы посмотреть в ее лицо, и даже руки опустил на кровать, выражая тем самым, что вопрос он задал головой, а не тем местом, на котором она сейчас сидела.
Если до этого она игриво улыбалась и телом делала волнообразные движения, разжигая плоть, то после его вопроса замерла, а улыбка спала с лица. Переезд к нему — слишком серьезный шаг. Это означало, что их отношения перерастут в нечто большее, чем забавные игры за портьерами в зале, набитом людьми. Все в замке Огня и так знали о них, но сейчас Фрея растерялась. Она была довольно ветреной особой, поэтому и не задумывалась, что у них все может зайти настолько далеко, но она хотела этого.
— Да, давай, — был ее ответ, а на лице вновь засияла улыбка. — Вот тебе задание: к моему возвращению освободить половину шкафа, — засмеялась она и наклонилась, чтобы поцеловать Анградэ.
Хоть Анградэ и самоуверенно рассчитывал на такой ответ, внутри все равно какой-то камень с души свалился. И правда, сначала они были полны страсти друг к другу, да и сейчас она никуда не делась, но к ней прибавилось что-то еще, что так грело душу Анградэ. По крайней мере, с его стороны это что-то было точно.
— Я куплю тебе второй шкаф к приезду, — пообещал он, приподнимаясь и целуя её. — Но тебе, как верной убийце господина тоже будет дано задание. Тренировка, если хочешь так сказать. Ты должна будешь успеть ко мне переехать за двадцать четыре часа. А я, как охотник, буду всячески тебе мешать. И стоит тебе появиться в моей комнате, я буду пытаться тебя изнасиловать, — вновь обхватив талию, Анградэ хищно улыбнулся Фрее в губы, после чего прикусил нижнюю и сразу же обвел языком свой укус. — Проиграешь — станешь моей рабыней на последующую неделю.
— Учти, что я умею скрываться не хуже любого ученика из школы Тени, у меня это в крови, — наверное, многие знали, что родной отец Фреи был не из магов огня, но никто не догадывался, что он был выдающимся магом тени. Мать не сильно любила говорить о нем, поэтому даже Фрея мало знала. — Тебе придется хорошенько за мной побегать. Хотя, может, мне стоит поддаться? В твоём плену я бы с радостью хотела оказаться.
— Я всегда тебя найду, Искорка. Ведь твоему запаху никогда не укрыться от меня, в какой бы тени ты ни оказалась. Это приятно слышать, но как бы не пожалела об этом, — с каждым словом Анградэ приподнимался, пока вовсе не принял сидячее положение и не прижал обнаженную красавицу к своей груди. — Я буду любить тебя ночи и дни напролет; ты будет исполнять мои самые сумасшедшие фантазии и умирать от сладкого секса.
— Умереть в твоих объятиях — лучшая смерть, о которой можно мечтать, — шепнула Фрея ему в губы и прильнула в страстном поцелуе, оповещая о начале новой игры, которая сотрясет стены спокойной таверны.
— Но я не хочу провести остаток своих дней без тебя по твоей же глупости, — сквозь поцелуй ответил Анградэ и встал с кровати, придерживая Фрею на себе. На этот раз он хотел проверить прочность подоконника.
*
Лёгкой поступью Амелия шла по базарным дорожкам, с корзиной в руках, где покоились спелые красные яблочки, словно с картины взятые. Амелия хотела порадовать супруга, принеся ранним утром его любимые фрукты, оттого еще засветло она вышла из таверны, облаченная в длинное желтое платье, а сверху накинула на себя синий плащ. Утром еще зимний морозец упорно не хотел передавать бразды правления, но лучи солнца победили, и ближе к полудню Амелии даже было немного жарко, о чем говорило румяное лицо. Но в руках нести плащ не хотелось, и она упорно терпела жару. Да и всё равно порой прорывались прохладные ветра за стены королевства.
Всё, что хотела, она купила, но сейчас больше наслаждалась прекрасным городом, его добрыми жителями и богатством в лавках и шатрах, которые предлагали купцы да торговцы.
То и дело она подходила то к заморским яствам, то к причудливым украшениям, которые сама никогда бы не надела, но обязательно положила на самое видное место, чтобы то радовало гостей своей красотой.
Так, уже во второй раз обойдя торговую площадь, Амелия всё же решила, что пора отправиться домой, да и Лестат мог уже начать волноваться. И пробираясь уже через большую толпу, она добралась до середины и спокойно пошла по каменной дорожке к выходу. Но глаза всё же предательски ложились на понравившиеся вещи, отчего порой она задерживала свой шаг.
— Судьба упорно продолжает нас сталкивать, леди Амелия, — послышался уже знакомый голос, а перед самым носом Амелии материализовалась широкая грудь Императора.
Его таверна находилась поблизости, и когда он уже собирался отбыть домой, случайно заметил в толпе столь желанный силуэт. На удивление Анградэ и всех остальных, он попросил немного задержаться и направился к Амелии, специально преграждая ей путь.
— Делаете покупки? — улыбнулся Император и слегка наклонился, чтобы заглянуть в корзину. — Позвольте, я помогу нести, должно быть, тяжело.
Амелия улыбнулась неожиданно появившемуся знакомому, хотя и поразилась тому, что тот, кто явно не низкого статуса, находился здесь, среди черни. Ладно она — привыкла как-то уже.
— Считаете, дело в судьбе? — голос Амелии говорил только о её хорошем настроении, и даже что-то игривое в нём было. — А мне кажется, вы просто следите за мной, милорд.
Она перевела взгляд на корзину и, честно признать, рука действительно устала нести её, но принимать помощь от незнакомца… Но с другой стороны, он ничего плохого не сделает ей, а откажись, ни за что оскорбит его. Да и люди будут коситься — рядом мужчина идёт и не может даме помочь донести.
— Вы очень любезны, господин, — кивнула она и протянула яблоки Императору. — На самом деле, уже собиралась к супругу, я порядком здесь задержалась. А что же привело вас сюда?
— Моя таверна неподалёку, и, да, вы частично правы — если не подтолкнуть судьбу, ничего не сдвинется с места, — не стал кривить Император. Он принял из ее рук корзину и не спеша пошел подле Амелии по площади. — Нам вчера так и не удалось пообщаться, хотелось исправить эту ситуацию. Да и нехорошо такой красавице и леди вашего статуса ходить одной. Неужели супруг не боится отпускать вас без сопровождения?
На его первые слова Амелия негромко засмеялась, не понимая серьёзность слов Императора и его истинные намерения.
— Вы так спешно покинули меня, что, мне показалось, я вас успела чем-то обидеть. Рада, что мои переживания по этому поводу были напрасны, — Император умудрялся найти дорожки, где толпы было меньше, Амелия даже спокойно выдохнула, устав, если честно, лавировать среди людей, чтобы никого не задеть корзиной. Но это не значит, что людей не было вовсе, и потому из-за тесноты на площади ей приходилось идти слишком близко к Императору. Даже почти соприкасаться с ним плечами. — Что же касается моего супруга — он вырос здесь. Он знает, что внутри стен королевства всё спокойно. Да и по секрету вам поведаю, господин, я пошла без спроса в это место, но вы ведь меня не выдадите? — хитренькие огоньки заплясали в её глазах, а игривая улыбка, направленная на Императора, словно заставляла лицо светиться.
Да и, честно признать, теперь, с таким солидным и явно умеющим за себя постоять мужчиной ей было идти в разы спокойнее, но об этом она уже не призналась, а то ведь такие слова и за флирт можно принять!
— Я унесу ваш секрет в могилу, — ответил на ее игривый тон Император, но когда он взглянул на нее, что-то ещё промелькнуло в его глазах.
Он не понимал, то ли она действительно светится, то ли это у него в глазах сверкает из-за какого-то непреодолимого желания овладеть ею. Все надежды, что вчера было секундное помешательство рассудка, рассыпались, стоило ему снова увидеть Амелию. Ее голос, ее запах дурманили сильнее любого существующего наркотика.
— И все равно вам стоит быть осторожнее — ваш супруг стал директором, у него могут появиться неприятели, если вспомнить, как почил его предшественник. На месте герцога я бы не отпускал вас от себя, но не только из соображений безопасности, — начал Император строго, но в конце опять перешёл на игривый тон. Как же ему хотелось не только смотреть на нее! Касаться, ласкать…
Слова Императора всё-таки поубавили пыл в молодой душе. Где-то в глубине души она понимала, что он прав, но больше ее расстроили слова о смерти Амстронга, пусть напрямую этого и не было сказано. И что самое ужасное, такая же судьба могла постигнуть и дорогого Лестата.
Она еще долго не отвечала Императору, просто шагая рядом и смотря куда-то себе под ноги. Еще слишком мало времени прошло, да и Император дал ей пищу для ума. Ранее считая Лестата чем-то таким же нормальным, как солнце, теперь думалось, что ведь может и потерять его.
— Ваши слова расстроили меня, — объяснила она своё затянувшееся молчание. Подняв виноватые глазки на Императора, она попыталась улыбнуться, но вышло как-то криво. — Простите. Я ценю ваше беспокойство, но вы правы. Мой супруг теперь тоже в какой-то степени в опасности. Думаю, как и другие директора. Мой муж молод, как и один из других директоров. Они сильны и умны, но у других советников есть то, чего нет у них — опыта, — сейчас она ясно давала понять Императору, что совершенно не понимала, кто перед ней. Ведь она никогда не была на собраниях и знала лишь своего директора, да покойного Амстронга. — Даже неизвестный мне директор Огня не так давно на своём посту. Как вы считаете, кто более слабая цель? Опытный, но старый или сильный, но юный? — она искала некоего успокоения в ответе Императора, что если Лестат и станет целью для скрытого убийцы, то супруг обязательно выйдет победителем.
— Не хотел вас расстроить, — Император опустил глаза, будто действительно сожалел, что заставил ее печалиться. — Сила и юность не всегда могут победить опыт, однако старость точно не является хорошим другом в бою. Уж не знаю, как силен ваш муж, но мне среди директоров не нашлось ещё равных, — заявил он и надулся от гордости, словно павлин распушил перья. Он заглянул в глаза Амелии, ожидая ее реакции, но раздался самый неприятный для него голос в этот момент:
— Император… — к ним подошёл Лестат, который покинул таверну в поисках супруги, и нашел ее в не лучшей компании. Он явно был не в восторге, что она прогуливалась с ним. — Я думал, вы уже уехали в школу Огня. Амелия, дорогая, нам тоже пора собираться, — он взял ее за руку и утянул на свою сторону, инстинктивно загораживая ее своим плечом. Каким-то нутром Лестат чувствовал опасность, исходившую от этого человека.
— Да вот, решил прогуляться и составить компанию одиноко бредущей леди с тяжёлой корзиной, — съязвил Император, вызывающе вскидывая подбородок.
Амелия покорно встала за плечо мужа, но в глазах её был настоящий страх и замешательство. Император? Тот самый! Один из шести директоров и советников? Она почувствовала себя настоящей дурой. Какие глупости она говорила человеку, который во сто крат теперь выше её по статусу, и новое место мужа это никак не исправляло.
— О, боги, — прошептала она, бегая глазами по площади, боясь лишний раз коснуться взглядом лица Императора. — Так вы?.. Лестат, дорогой, прости, я хотела вернуться до твоего пробуждения, но загулялась, а… А милорд предложил мне свою помощь и компанию… — она не смела выйти за незримую защиту, что выставил супруг; не смела обойти его, чтобы встать впереди, но сделала шаг в сторону, чтобы полностью предстать перед Императором для извинений. Низко склонив голову она судорожно зашептала: — Мой лорд, я прошу прощения, что отняла ваше время. Спасибо вам большое за помощь! Знай я, кто вы такой, я вела себя бы более сдержанно! Если что не так, молю вас простить меня.
— Что вы, право, не стоит извиняться. Я был рад вашему обществу, — улыбнулся Император и протянул ей корзину, но за нее схватился Лестат, намереваясь забрать себе. Они так и продержались за эту несчастную плетёнку несколько мгновений, пока между ними происходила немая борьба. Император оценил, что Лестат оказался не из робкого десятка, и мысленно пожелал Фрее удачи. Он казался сильнее Амстронга, и если она с ним справится, займет место второго генерала после Анградэ. Наконец отпустив, он усмехнулся. — Ни к чему так напрягаться, господин Лестат, я ничего плохого не сделал.
— Не сомневаюсь, — процедил сквозь зубы Лестат. — Спасибо, что проводили мою жену. Всего доброго.
— Всего вам хорошего, милорд, — так же ответила Амелия, поклонившись в последний раз.
Они с супругом повернулись к Императору спинами и прошли какое-то время, скрываясь от его глаз в толпе, но Амелия будто чувствовала, как её спину прожигали внимательные глаза. А может, ей так показалось?
— Любовь моя, не сердись, — обратила она всё своё внимание к мужу. — Я хотела сделать тебе приятное яблочками, но загулялась и не заметила, как пролетело время. А тут появился этот добрый господин… Надо же, никогда бы не подумала, что это тот самый Император, — аж мурашки пробежали по спине. А ведь она ему такую чушь говорила! Особенно, когда заговорила про молодых директоров. Амелия надеялась, что она не оскорбила его этими словами! Как только она вернется домой, сразу напишет письмо с извинениями! А пока… Пока надо что-то придумать с Лестатом. Ведь она, пусть и не желая этого, наверняка расстроила его — вон, как идёт, весь напряженный. Обхватив его руку и коснувшись чистой ткани губами, она улыбнулась Лестату, и вновь в её глазах появились веселые искорки. — Ты расстроен, любовь моя. Как мне загладить свою вину?
— Никогда… Слышишь? Никогда больше не оставайся с ним наедине, — слова получились слишком резкими, и Лестат обеспокоился, что мог напугать Амелию, поэтому остановился и обнял ее, чтобы она не подумала, что он злился. — Ты ничего плохого не сделала, родная, просто… Мне не нравится этот человек. От него словно каким-то злом веет. Ах, не бери в голову. Эти яблочки для меня, говоришь?
Он отстранился и поднял корзинку, заглядывая в нее, выудил одно спелое яблоко и, обтерев о рукав, надкусил.
— Ты знаешь, как меня порадовать, — промычал Лестат и снова обнял Амелию, целуя в висок.
Император, хоть и остался позади, все равно стал свидетелем этой картины, пусть слова и не слышал, и вокруг него снова сконцентрировалась темная аура, как во время бала. Он убьет Лестата, чего бы это ему ни стоило. Если не справится Фрея, он лично явится по его душу.
Амелия хоть и правда испугалась столь резкого жеста, но он быстро успокоил его. Видимо, что-то в Императоре действительно напугало Лестата, вот он и сорвался немного — Амелия понимала это и лишь крепче обняла супруга, с улыбкой смотря, как он уплетал яблоко.
— И всё-таки, Лестат, мне кажется, ты ошибаешься. Этот человек очень вежлив и обходителен. Я уверена, мне ничего с ним не угрожало. Да и не подобает леди вообще с другим мужчиной находиться наедине — уж этого я себе точно не позволю, — что здесь, что на балу — везде было слишком много народу, а вот уединение с Императором было бы слишком дурным тоном. Так что такое желание супруга было легко исполнить. — Мне кажется, я ему даже больше нагрубила. Хочу написать письмо с извинениями. Ты ведь не будешь отрицать, что нам негоже ссориться с другими директорами, особенно теперь. Ты не против, если я отошлю твоего сокола? Он самый быстрый в нашем птичнике.
По мере того, как она говорила, чувствовала, что рука мужа вновь начинала напрягаться, и с каким-то непониманием опустила голову. Может, она просто не знала, что между ними произошло?
— Прости, Лестат. Вижу, тебя трогает тема о том господине. Я больше не буду при тебе её касаться. Но с тебя должок, — и чтобы закончить разговор не на такой мрачной ноте, она улыбнулась, явно на что-то намекая своими словами, после чего подняла личико на супруга и по-особенному нежно поднялась пальчиками от его плеча до шеи, а там к губам, по которым провела указательным пальцем.
Лестат попытался поймать ее пальчики зубами, но промахнулся, а так как пальцы были заняты, ему пришлось обхватить ее шею всей рукой, чтобы не запачкать яблочным соком. Прорычав что-то вроде «негодница», он притянул ее к себе и сразу чувственно и глубоко поцеловал, не обращая внимания на людную улицу.
— Возвращаемся в таверну, нам надо собираться, но мы можем задержаться ненадолго, — прошептал Лестат с хитрой улыбкой.
Радуясь, что удалось изгнать из его головы нехорошие думы, Амелия улыбнулась и на прощания слизнула сок от яблока, что был в уголке губ любимого. После чего она отпрянула от него и покачала головой.
— Нет, любимый. Нам надо домой. Да и… Чем дольше ждем, тем слаще будет, разве нет?
— Тогда поспешим домой, — подхватив Амелию под руку, Лестат сорвался с места.
Также и Император очень быстро вернулся к своей карете. Она уже была готова, ждали только его. Вскочив по ступенькам внутрь, он рявкнул кучеру, чтобы начинал движение. В мыслях он снова весь кипел после встречи с Лестатом. Одного его вида было достаточно, чтобы вывести Императора из себя.
Напротив него сидел Анградэ, и если минуту назад он хотел начать какую-нибудь милую беседу со своим господином, то сейчас уже ничего не хотелось.
Карета тронулась, улицы замелькали, но даже когда они проехали через ворота, Император никак не приходил в себя. Его глаза метали молниями, куда бы он ни посмотрел: окно, Анградэ, пол.
И это неведение, непонимание порядком надоели. Анградэ тяжело вздохнул и приподнялся, чтобы завесить окна, будто бы их даже на ходу могли слышать и видеть. Но ему казалось, что это бы позволило им быть в более недоступном месте. Также он приказал кучеру на минуту остановиться, чтобы выгнать учеников — пусть едут на крыше и придерживают вещи! И только после этого Анградэ нагло развалился перед своим господином.
— Мой лорд, — впервые за долгое время его голос был холоден и серьёзен. Теперь уже этот мужчина действительно походил на генерала, а не на одного из школьников, который бегал за старшекурсницей. — Можете хоть четвертовать меня за мою дерзость, но так больше не может продолжаться. Может, я бесполезен в том, что с вами случилось, но позвольте мне хоть попробовать помочь! С бала вы сам не свой! Что заставляет вас чувствовать эти вспышки гнева, вам не свойственные?! Даже в гневе ваш ум поражает холодностью, но этого нет в последнее время! Что случилось?!
Император перевел взгляд на Анградэ. Он внимательно разглядывал его, будто взвешивал, насколько может доверять своему первому генералу. Анградэ был одним из немногих, кто хорошо зарекомендовал себя, он уже не раз помогал Императору и всегда был полезен. И разве не для этого он взял его с собой? Чтобы он взглянул новыми глазами на Лестата?
— Что ты думаешь о новом директоре Тени? Легко ли Фрея с ним справится? — спросил он, продолжая сверлить его взглядом, будто это могло помочь ему выведать правду. — Я хочу, чтобы его супруга стала вдовой, тогда я заберу ее себе.
Анградэ отвел взгляд при первом вопросе, чтобы хорошо обдумать и ответить на него, но вот стоило появиться второму вопросу, как воин резко перевел взгляд обратно на Императора. Он не ослышался? Зачем ему это? И будь их соперничество для всех известным или будь Император королём — это бы значило еще большее унижение соперника и подавление воли тех, кто следовал за Лестатом. Но Лестат стал значимой фигурой только сейчас, и только сейчас эти двое познакомились. Тогда в чем дело?
— Я не понимаю, господин, — честно признался генерал, но не требовал взглядом ответа. Он сам хотел до этого додуматься. Он следил, как ему и полагалось на балу, за Лестатом до самого конца. Он видел Амелию. Признал в ней ту скрипачку. У Анградэ были совершенно другие вкусы, и потому леди никак не привлекла его. И он принял бы волю Императора как его прихоть, но была одна вещь, выдавшая Императора Анградэ с потрохами. Его необъяснимый гнев. — Позвольте спросить, милорд. Вы положили на неё глаз? — и он намекал этими словами именно на любовь, а не увлеченность.
Император опять надолго задумался. И в какой момент жизни он свернул не туда, что вместо молодой необъезженной кобылки захотел уже из чьего-то стойла? Но он сам не знал ответа на этот вопрос. Судьба-злодейка неожиданно проснулась и решила действовать по-своему, а не по велению Императора.
— Анградэ, я доверю это только тебе. Если ты меня предашь, я обещаю, что ты познаешь муки, которых свет ещё не видывал, — сказал Император, не скрывая угрозы. А ведь он действительно мог любому устроить ад на земле, если бы захотел. — Я и сам ещё не понимаю, но желаю, чтобы леди Амелия была подле меня, как моя королева.
Анградэ был сильно оскорблен словами Императора. Неужели время не показало еще его преданность? Но как он смел сказать такое? И хоть слова о доверии могли польстить кому угодно, но этот сладкий мёд был испорчен мыслью, что Анградэ может кому-то рассказать. Разве он сам не понимает, что значит иметь слабость?! А сейчас та леди стала именно слабостью господина, и её нужно немедленно доставить сюда. И лишь когда она будет в замке Огня, Император вновь охладит свою голову — в этом Анградэ был уверен.
Отвернувшись от Императора и смотря на шторку окна, всё еще обиженный, Анградэ перевёл тему разговора, всё же прельщаясь не только его первым предложением, но и фактом, что это было известно теперь только ему.
— Нельзя забывать, что Лестат выкидыш знатной семьи, мой господин. Его тренировали, готовили к схваткам с сильными противниками. Фрея искусная убийца, но этот противник будет явно труднее, чем Амстронг, — немного помолчав, он, не поворачивая головы, перевёл взгляд на Императора и мысленно сказал себе: «Прости, моя Искорка, но, видимо, не успею я подготовить свои покои к твоему прибытию», — мысленно он обратился к Фрее, а вслух произнес: — Тогда, господин, думаю, мне стоит быть готовым, чтобы забрать её? Или Вы планируете идти длинным путём, завоевывая её сердце?
— Длинным путем? Когда ты видел, чтобы я выбирал длинный путь? — фыркнул Император, но, возможно, в нем говорила сейчас чрезмерная вспыльчивость и гордыня. — Передай Фрее, что если не получится сразу, пусть не усердствует, а возвращается. Я подготовлю план на случай ее провала. Мы не просто отнимем леди его сердца, но и ослабим его, унизим, чтобы он не смел втыкать палки в колеса, когда мы приступим к плану по завоеванию короны.
========== 4. Проклятье или благословение? ==========
Под покровом ночи Фрея пробралась в фамильный особняк Лионкуров, где все ещё жил Лестат со своей женой. Со временем он собирался переехать во дворец школы Тени, как директор, но с момента назначения его на новую должность прошло не так много времени. Фрея видела, как семейная чета вернулась домой, поэтому не сомневалась, что цель находилась внутри. Оставалось надеяться, что с дороги они устали, и у нее не возникнет проблем с устранением Лестата.
Искусно обходя все светлые участки коридоров, будто сама училась в школе Тени, Фрея добралась до кабинета Лестата, где его и обнаружила. Ничего не подозревая, он разбирал какие-то бумаги при свете свечи. Но это так думала только Фрея. Стоило ей напасть, как Лестат ответил незамедлительно. Всё-таки ей было далеко до настоящих выпускников школы, где готовили наемных убийц. Он отбил ее кинжал, а на вспышку огня ответил черным шаром мрака, поглотившим весь свет в помещении. Удивительно, что никто из них не произнес ни звука, во время этой стычки.
Когда мрак рассеялся, и Фрея снова обрела способность видеть, ее глаза отыскали в тусклом свете комнаты неясный силуэт. Это был не Лестат, но мужчина, очень на него похожий, однако и Фрея его узнала. Она так и замерла, уставившись на портрет, что висел над камином, и очнулась, когда холодное лезвие коснулось ее горла.
— Кто ты и зачем здесь? — спросил Лестат, и голос его не дрогнул, как и рука, готовая в любой момент лишить жизни.
— Кто это? — задала встречный вопрос Фрея, кивая, насколько могла, на портрет.
— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы. Отвечай, — Лестат сильнее надавил на горло, и из-под кинжала потекла тонкая струйка крови.
— Меня зовут Фрея, а человек на портрете — мой отец.
— Быть не может. Это мой отец! — возмутился Лестат. Он был настолько шокирован, что даже отпустил убийцу.
— В моем доме точно такой же портрет, — настаивала Фрея, поворачиваясь к нему.
***
В это время ничего не подозревающая Амелия писала письмо своему новому знакомому красивым почерком, но где-то всё же пробегала небрежность, а порой особо толстые линии чернил говорили о её задумчивости; о том, как она думала над каждым словом. Возможно, даже волновалась при написании письма.
«Мой лорд. Я всё никак не могу забыть своего невежества при разговоре с вами. Моей глупостью было упомянуть вас в мыслях про директоров. Но прошу и меня понять. Назови вы мне своё имя с самого начала, а не мучили меня этой загадкой, я бы не показалась так глупа. И всё же, мне было безумно приятно познакомиться с вами и общаться. Очень приятно, что среди советников короля есть такие личности, как вы: мужественный, любезный и обходительный. Если бы не моя спешка к мужу, он бы не отправился на мои поиски и не закончил нашу беседу. Ох, не подумайте, я люблю своего мужа и его компания мне приятна, но впервые за долгое время мне посчастливилось встретить такого джентльмена. Что ж, заканчиваю свои строки желанием как-нибудь вновь с вами встретиться и продолжить беседу. Не злитесь, если где-то в строках герцогини проскользнет необразованность и смехотворность, но, право, моё желание извиниться перед вами и написать о своих мыслях по поводу вас очень велико. Всего наилучшего. Герцогиня Амелия Лионкур».
***
Тем же вечером, как пришло письмо от Амелии, было прислано и еще одно письмо, но другому мужчине. Анградэ был совсем плох в последнее время — Фрея сильно задерживалась со своего последнего задания. И хорошо, что ему ничего не поручали — он бы показался генералом, не достойным своего господина. Эта женщина… Его Фрея… Его Искорка! Он так волновался!
И вот любимая написала. Но что за письмо! Оно заставляло сердце трепетать, и в ужасном смысле! С ней что-то случилось или требовалась помощь! Она желала немедленной встречи, но напрочь отказалась подходить к замку школы Огня. У Анградэ была только одна догадка — она не выполнила задание и боялась подходить к Императору. Генерал очень надеялся на этот исход! Ведь тогда он её успокоит и скажет, что Император предполагал такой ход и злиться вовсе не будет!
«Нам нужно немедленно поговорить…»
Он раз за разом повторял эту строчку из письма, пока пробирался сквозь лес к Мертвому холму, где Фрея обещала его ждать. Но с каждым шагом он сомневался, что дело лишь в страхе перед Императором. Сердце нашептывало ему, что дела плохи. Но чьи? Какие?
Фрея ждала в небольшом лесочке, скрываясь от любопытных взглядов. Она пришла сюда тайком ото всех, потому что просто не могла оставить своего Анградэ в неведении. Ее любимый Анградэ… Ее Дикий пламень! Как тяжело ей было решиться на этот шаг, но после того, что узнала, она больше не могла оставаться в школе Огня.
Заламывая пальцы, она смотрела вдаль, стараясь разглядеть Анградэ в каждой приближающейся по тракту фигуре. И вот он появился, тоже с беспокойством на лице. Фрея осторожно привлекла его внимание огоньками, указывая направление к ней, но чем ближе он подходил, тем сильнее становилось беспокойство. И как сказать? Вместо обычного приветствия, она просто продолжала стоять под деревом, боясь поднять глаза.
— Фрея! — горячо вскрикнул Анградэ, подбегая к ней и хватая в свои объятия. Сколько было беспокойства в нём, как он боялся! Влажные от пота руки сковали её, словно, если отпустит, она исчезнет! — Фрея, в чем дело?! Что случилось?! Ты так напугала меня тем письмом!
Ничего не отвечая, она просто уткнулась лицом ему в грудь, а из глаз потекли слезы. Ручками она сильно сжала его красный камзол, будто не хотела отпускать, а она и не хотела! Не хотела отпускать, не хотела уходить сама. Но как они смогут быть вместе по разные стороны баррикад?
— Прости, Анградэ… Прости, любовь моя, — шептала она, все так же не решаясь поднять голову. — Я не справилась и не могу вернуться теперь.
— Глупая! — какие же тяжелые камни свалились с его плеч. Он так и думал, на это и рассчитывал. Она просто боялась Императора. Оторвав от себя Искорку, большими пальцами рук Анградэ утер её слезки с щек и опустился пред ней на колени, умыкая за собой Фрею, чтобы она села на его колени. — Все хорошо, на этот раз Император разрешил вернуться без победы, слышишь? Это его слова! Он придумал другой план, чтобы извести Лестата. Давай, моя девочка, успокаивайся. Идём домой.
Но как же рано он обрадовался…
— Нет, ты не понимаешь, — замотала она головой и не позволила себя утащить, но точно так же опустилась перед ним на колени. — Не говори мне о планах Императора, не рассказывай мне ничего. Я не могу вернуться не потому, что проиграла. Все намного сложнее. Мой отец, Лестат… Я просто не могу больше оставаться с Императором и… с тобой… — последние слова она произнесла почти не слышно, потому что не хотела, чтобы они были озвучены, чтобы они превратились в нечто настоящее, стали правдой. Но это было так: она не могла вернуться к Императору, а значит, и к Анградэ. И эта страшная мысль заставила слезы снова хлынуть ручьем из глаз. Фрея закрыла лицо руками и опять замотала головой, отказываясь верить собственным словам. Лучше бы она не встречала Лестата; лучше бы отношения с Анградэ не заходили так далеко.
— Ч… Что ты такое говоришь, Фрея? — не веря своим ушам прошептал Анградэ. Она не отвечала, на что он сильно разозлился. Что здесь вообще происходит?! Отец? Лестат? А причем здесь этот выродок? — Что ты такое говоришь?! — закричал Анградэ, хватая ладони Фреи и отрывая насильно от её лица, чтобы заглянуть в глаза. — Ты, что, с ума сошла? Что этот выродок тебе наговорил? Он напугал тебя чем-то? Ты только скажи, я сам его прирежу!
Потому что другого объяснения Анградэ просто не находил. Еще вдруг и отец тут всплыл. Но тут его взгляд стал проясняться, но это не означало, что он становился мягче.
— Ты нашла отца? — тише спросил он. — Но, Фрея, это мы твоя семья! Мы, слышишь?! Я! Или я для тебя уже ничего не значу? Твой отец, о котором тебе почти ничего не известно, дороже меня? Твоего Дикого Пламени?! — он вновь закричал, но просто не мог сдержаться. Он не понимал, он боялся.
— Никогда и никто мне не станет дороже тебя! — воскликнула Фрея, высвобождая руки и обхватывая лицо Анградэ. — Я нашла отца, брата… Мне нужно разобраться со всем. Я не хочу, чтобы Император узнал, кто мои родственники, я вообще не должна была приходить сюда! До этого и не понимала, сколько ты для меня значишь! У меня сердце разрывается, когда я говорю тебе все это. Но что мне делать? Я не могу оставить тебя, но и вернуться тоже!
Анградэ сурово смотрел на неё, но таковым было его лицо, когда он просто хмурился. Казалось, что готов хоть сейчас свернуть ей шею. Но даже и мысли не было. Он был эгоистичен — он не хотел, чтобы Фрея уходила от него. И плевать, какие там у неё проблемы были. «Отец? Брат?! А последний-то откуда вылез?»
Но молчание затянулось, а Анградэ понимал, что ему не удастся запереть её у себя в покоях. Перед ним был огонёк. Огонь никогда не получится держать в клетке. Но и отпустить просто так на волю не мог.
— Я не позволю тебе перестать видеться со мной, — и это было точно. В его глазах было слишком много решимости. Она сказала, что хочет разобраться? Хорошо. Это не «Я никогда не вернусь». Пусть разбирается. — Ты будешь видеться со мной, ясно? Я без тебя больше не смогу. А для Императора я отослал тебя на время. Проверять замок Знаний или Солнца. Я придумаю ложь. Но ты… Не смей отказываться от меня. Слышишь, Искорка? Ты моя!
— Прости, кажется, я не смогу переехать к тебе. И спасибо, что не отказываешься от меня, — прошептала она и притянула лицо к себе, касаясь его лба своим. — Без тебя я тоже долго не протяну. Мне уже плохо от мысли, что придется разлучиться, пусть и на время. Но то, что происходит сейчас со мной, очень важно для меня.
— Я понимаю, — но сказал он машинально. Не понимал, но не собирался просить. Если это важно для неё, для её спокойствия — хорошо. Он потерпит. Но не простит, если она так и не вернется. — Я придумаю ложь для тебя, Фрея. А до тех пор будем встречаться здесь, — он поцеловал её в подставленный лобик. — Каждую субботу, — еще раз, но уже носик. — До тех пор, пока ты не переедешь ко мне. А ты переедешь, или я придушу тебя, — последние слова были прошептанны пламенем в самые губы, в которые он страстно впился. И на том не остановился — повалив Фрею на землю и наваливаясь на неё сверху, но требовал от неё всё то, что должно было быть после её победы, которой так и не случилось.
— Назови меня Искоркой, и я разожгу огонь, достойный Дикого Пламени, и буду разжигать его при каждой нашей встрече, — томно прошептала Фрея, обнимая Анградэ за шею. Ей действительно это было важно — его понимание, его одобрение. Лишь бы она смогла вернуться после всего.
***
С того злополучного бала прошел месяц. С каждым днём Император все больше убеждался, что Лестат не только не собирался поддерживать его кампанию, но и некоторые директора, которые раньше отдавали свои голоса Императору, начали говорить о Лестате, как о другом кандидате. Это злило, и если ранее Император просто хотел избавиться от него, то сейчас он чувствовал реальную угрозу. К тому же приходили тревожные донесения, что Лестат копал под Императора и старался связать его со смертью Амстронга. Нужно было убрать его с доски, но так, чтобы никто не понял.
Тогда Император начал искать. Подошёл бы любой способ, но никто из его убийц не справится с лучшим выпускником школы Тени. Даже Фрея не справилась, за что Анградэ отослал ее. Оставалось обратиться к магии, темной и опасной.
— Анградэ, я готов. Скажи мне, когда будешь на месте, — связался по браслету Император со своим генералом. Только ему он мог доверить это задание, ведь Анградэ сохранил его тайну. Поэтому именно его он отправил в школу Тени, чтобы забрать Амелию, пока сам будет воздействовать магией издалека.
***
Анградэ был сам не свой в последнее время. Разумеется, постоянное волнение за Фрею, вся эта ситуация… Он был зол все это время. И не особо-то подходил на предоставленную ему роль. Но делать нечего — Император ничего не должен заподозрить. Сейчас Анградэ просто мужчина, который скучал по своей возлюбленной.
Получив сообщение, он стал выжидать. На территории Тени было трудно спрятаться, но к счастью Анградэ, в этом месте было, как говорится, как в Раю. Никто и не ожидал, что может быть нападение или похищение.
— Я вижу её, — сказал он уже только ближе к вечеру, когда Амелия вышла в сад, чтобы набрать цветов. Наверное, для украшения ужина… — Сейчас?
— Хорошо, я приступаю. Забирай ее при удобном моменте, — ответил Император и оборвал связь. Больше его нельзя было отвлекать, иначе все могло пойти наперекосяк.
Где-то во дворце Лестат возвращался в свой кабинет, чтобы отнести последние на сегодня бумаги. Ничего не подозревая, он предвкушал, как сядет за стол со своей Амелией и отужинает чем-нибудь вкусным. Но его планам не суждено было сбыться.
Не успел он дойти несколько метров до своей двери, как почувствовал что-то неладное. И это что-то происходило внутри него! Сердце болезненно сжалось, и Лестат упал, не способный ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами все помутилось, сбоку кто-то закричал, но разобрать слов он не мог. Под пальцами он ощущал вибрацию пола от бегущих ног, но уже совсем не понимал, что происходило вокруг. Краем глаза он заметил, как к нему подбежала Фрея, которая сменила свой красный камзол на синий, но это было последним, что он увидел.
Снаружи было тихо до поры до времени. Анградэ ждал иного. Амелия подняла личико в сторону замка, ведь даже отсюда почувствовала что-то неладное. Люди кричали, играющие ученики бежали в замок, и будто стала давить тугая и жгучая атмосфера.
Когда же Амелия действительно осталась одна — ведь была дальше всех от замка, только тогда Анградэ стал действовать. Быстрее стрелы он метнулся к взволнованной Амелии, которая вот уже собиралась бежать к замку, схватил её сзади и, зажав рот, потащил к спрятанной невидимостью лошади. У них было мало времени. Кто-то додумается послать разведку, чтобы узнать причинустранно свалившегося недуга на Лестата.
Конечно Амелия пыталась кричать, бить руками похитителя, но Анградэ сейчас был так взбешён на всю эту семейку из-за любимой Искорки, что просто не находил жалости к леди.
Когда они очутились за пределами сада и почти за пределами территорий замка, Анградэ мысленно попросил прощение перед Император и вырубил Амелию ударом в сонную артерию. Сейчас было слишком опасно, а он ещё должен успеть спрятать магией следы коня.
Водрузив тело на лошадь и взбираясь на неё сам, не убирая невидимость, Анградэ прочёл заклинание и погнал лошадь вперёд. Вот только стоило ей коснуться ударом звонких копыт по земле, как земля перестала проседать, перестали появляться следы.
Так конь мчался вперёд, все дальше отдаляясь от замка Тени, Анградэ позволил себе перевести дух и проверить состояние здоровья Амелии. Обернувшись на Мертвом холме, генерал послал воздушный поцелуй той, которая, по его мнению, тоже стала пленницей. Но его Искорка боец. Она вернётся к нему.
А до тех пор Лестат умрёт от проклятья, а леди Амелия официально похищена.
Не то что бы Амелию старались скрывать от всех глаз или планировали держать в подвале, но Анградэ всё равно шел так, чтобы его никто не видел с девушкой на руках. Это были обходные пути, скрытые коридоры… Где могли бегать первокурсники, он надевал полог невидимости…
И так он дошел до комнаты, которая была не так далеко от кабинета директора, чтобы в случае чего он сам и вся его свита могли успеть схватить ее. Конечно она не убежит — Анградэ позаботится о том, чтобы дверь была закрыта как замками, так и магией, против которой выпускница школы Знаний ничего сделать не сможет.
Здесь было всё готово к её «приходу». Покои были не большими, но и не маленькими. Двуспальная кровать была расположена прямо напротив входа, и Анградэ мысленно засмеялся, уже предполагая, зачем здесь на одну девушку такая большая кровать. С каждой стороны была тумбочка, на одной из которых уже был горячий ужин. Шкаф с уже купленными для неё платьями, шкаф с книгами, чтобы она могла убить время и немного забыться.
Анградэ подошел к кровати и осторожно положил на неё леди, после чего ушел, сделав все манипуляции с дверью, которые и планировал.
***
— Мой господин, — постучал он в кабинет своего Императора, но только представить мог, в каком тот сейчас состоянии. Потому не входил. — Задание выполнено. Амелия в подготовленных ей покоях.
— Хорошо, — послышался слабый голос из-за двери, за которой последовала возня, и дверь отворилась. На пороге стоял измученный Император, истощенный магией. Проклятье отняло у него много сил, и какое счастье, что Анградэ отнес Амелию сразу в покои, а не к нему. — Ты молодец, Анградэ. Тебя кто-нибудь видел? Проблемы ожидаются?
— Господин… — Анградэ и не нашелся сначала с ответом. Это был не его Император… Кто угодно, но только не он. Пусть это было и грубо с его стороны, но он ворвался в его покои и, отодвинув от двери Императора, закрыл её за собой. Никто не должен видеть в таком состоянии директора! Только не в этой школе! — Я…
Он повернулся, но вновь не нашелся с ответом. Только чертыхнулся и помог Императору добраться до стула. Плевать, хотел он туда сесть или нет. А по пути бегло рассказал обо всем, что произошло.
— Простите меня, но мне пришлось сделать ей больно, чтобы она не выдала нас криком. Но я уверен, нас не засекли, а следы стерты, — не смея возвышаться перед ним, Анградэ присел на одно колено. — Вы ужасно выглядите Император, простите за прямоту. Что мне сделать, чтобы облегчить Ваше состояние?
— Мне просто нужен отдых, — произнес Император, тяжело вздыхая. — Проследи, чтобы завтра меня никто не беспокоил. Перед леди Амелией я смогу появиться только завтра. И, похоже, до своей башни я самостоятельно не доберусь.
Он сам не ожидал, что будет так измучен после применения магии. Заклинание было сильным, но и подумать не мог, что ослабнет настолько. Если Лестат это переживет, Император лично отправил бутылку лучшего вина из своих запасов вместе с пожеланиями скорейшего выздоровления.
— Что же вы ей скажете? — не смог он скрыть насмешливые нотки. — Думаю, она забьется в угол и будет там кричать и плакать, когда узнает, кто за всем этим стоит.
***
Амелия очень долго приходила в себя. В сознание она пришла быстро, но не рисковала встать с кровати из-за сильной боли и того факта, что она не узнала потолок, ни вообще эту комнату.
Через полчасика, когда она поняла, что жутко хочет есть, приподнялась, но ужаснулась. Это правда не её комната. Кровать, это бельё… Даже еда в тарелке не та, что подавалась в школе Тени. Она была не дома! И подтверждением тому стало, когда она подошла к окну и увидела совершенно незнакомую ей местность. Это был замок, а она была далеко не на втором этаже, отчего открывался прекрасный вид на незнакомый ей сад, на незнакомую тренировочную зону, задний двор. Это была школа, но какая?
— Не понимаю… — прошептала Амелия губами и попыталась вспомнить, что произошло. Она ушла в сад, чтобы собрать цветы и порадовать мужа красивым столом. Она собирала… Потом что-то произошло. Все дети побежали в замок. Что-то кричали… Она отчетливо слышала имя своего мужа: «Что-то с Лестатом! Быстрее! Срочно!» Она услышала это… Амелия помнила, как стояла, как вкопанная некоторое время, а потом с именем супруга на устах бежала к школе. Но её схватили. Её голос, крик, мольба о помощи…
И красный плащ.
Она видела красное обмундирование своего похитителя, а потом неприступная тьма.
Красный.
Амелия уже увереннее посмотрела в окно. Она увидела учеников в красной форме! Это замок Огня! Но… что она тут делает?!
— Милорд, — зная, кто являлся директором этой школы, Амелия решила, что именно он поможет ответить на вопросы.
Бросившись к двери, она схватилась за ручку, но не смогла ни повернуть её, ни открыть дверь. Она не поддавалась, будто дверь дверью не являлась, а лишь рисунок на стене.
— Кто-нибудь! — закричала она в дверь. В замочной скважине никого не было видно, но Амелия вновь и вновь кричала: — Позовите Императора! Прошу вас! Кто-нибудь!
Но её никто не слышал. Полог тишины был также наложен на эту комнату, и как бы Амелия ни кричала, её не слышали даже проходящие мимо слуги. Так она потратила все свои накопленные за сон силы, после чего свалилась в кровать и из-за банального непонимания и испуга заплакала.
Под вечер, как и собирался, к ней явился Император. Суток отдыха ему хватило, чтобы восстановить силы. Выглядел он уже вполне сносно: к лицу вернулся цвет, а следы истощения пропали. В последний раз поправив свой внешний вид, он прочистил горло и, постучав разок, открыл дверь.
Он был готов ко всему: что она кинется на него с кулака, что начнет кричать и требовать отпустить, но не готов был увидеть ее плачущей на кровати. Что-то внутри неприятно шевельнулось, но он откинул это, убеждая себя, что сделал все верно. С ним ей будет лучше, он может дать ей гораздо больше, чем Лестат.
— Леди Амелия, — тихо позвал он ее, подходя ближе, — вы не притронулись к еде.
— Милорд! — она еще ничего не понимала, ничего не знала и в лице Императора видела своё спасение, объяснение всему происходящему. Она вскочила с кровати и подбежала к нему, на эмоциях кладя ладошки на его грудь, как бы прося, умоляя ответить на её вопросы. — Милорд, почему я здесь?! Что с моим мужем? Что-то случилось… Я была в саду, а потом в замке Тени… А меня кто-то схватил…
Она слушала себя и понимала, что звучало как-то всё глупо, но она не сумасшедшая. Это всё было взаправду, иначе бы она не оказалась здесь. А где-то там тосковал по ней Лестат, а она здесь… Но теперь всё хорошо, ведь пришел тот, кто, как она думала, поможет ей выбраться. До сего момента Император в её лице был, как она и писала, джентльменом, настоящим честным мужчиной. И потому сейчас смотрела на него, как на бога, который мог вернуть её домой.
— Я не могу есть, милорд. Мне нужно к супругу, немедля! Помогите мне, я не понимаю, что произошло.
— Леди Амелия, успокойтесь, пожалуйста, — попросил он, кладя руки ей на плечи. Император долго думал, что ей сказать. Он мог бы придумать сладкую сказку, что кто-то напал на школу Тени, а они просто пришли на помощь коллегам, так как находились ближе всех. Что Лестат благородно погиб в битве с врагом. Но какой в этом смысл? Рано или поздно она выйдет из комнаты и узнает правду. — Вы здесь по моей прихоти. Уж так сложилось, что я пожелал видеть вас рядом с собой. Ваша красота и ваша музыка не выходили у меня из головы с самого бала. Лестат мне мешал, я убрал его с дороги.
— Ч-что?..
Бедную девушку будто ударом оттолкнуло от Императора. Она в миг перестала плакать, но её лицо не выражало ничего, кроме удивления и немого вопроса. Ротик открылся, желая задать этот вопрос, но слова застряли в горле, и она просто смотрела на директора снизу вверх, забыв даже как моргать.
— Что вы такое говорите? — осознание приходило постепенно. Осмотрев комнату, будто теперь уже видя в ней именно женскую опочивальню; то, что было за окном — территория Огня, ученики Огня. И он, Император, в чьем лице не было ни капли желания слукавить. — Как вы могли? — губы бессвязно шептали разные вопросы и лишь некоторые доходили до слуха Императора. — Я верила вам, считала…
Амелия резко отвернулась от него, бегло осматривая комнату в десятый раз. Нужно думать, подумать… «Его прихоть? Нет… Лестат сильный! Он не мог от него избавиться», — в это наивная душа просто отказывалась верить. Здесь помогут либо доказательства, либо время, если Лестат так и не спасёт её. А он спасёт!
— Вы глупы, милорд, если считаете, что я буду подле вас! — когда картина выстроилась у неё в голове, Амелия резко повернулась к Императору, и в красных от слез глазках промелькнула злоба. Но такая чистая леди не умела злиться. По крайней мере, лицом было больше походила на сердитого ребёнка, которому не дали доиграть в куклы. Однако в сердце её бушевал ураган.
— Со временем вы примете свою судьбу, — из голоса Императора пропала вся мягкость, а в глазах остался только холод. Наивно с его стороны было полагать, что она сразу примет его. Ничего, он предвидел и это. Если ей нужны доказательства, подтверждение, что у нее нет выбора, он принесет ей голову Лестата. — Отдыхайте, леди Амелия. Если вам что-то понадобится, можете обратиться ко мне напрямую или к моему генералу Анградэ, — он развернулся к выходу, намереваясь покинуть покои Амелии, чтобы она могла спокойно обдумать все и осознать, в каком положении оказалась.
— Вы с ума сошли?
Будь любое другое время или момент, она бы промолчала, но сейчас Амелия была напугана, пока еще до конца не понимая, в каком положении оказалось. Понимала ситуацию, но… Как это бывает, она еще не осознала, что оказалась в чужих руках, вольных делать с ней всё, что им только заблагорассудится.
И сейчас, не имея этого осознания и наполненная лишь страхом и злостью на того, кто обманул её (хотя и ничего не обещал), Амелия подбежала к Императору и забила кулачками по его спине. Как маленькая девочка, ведь то было даже не ударами, а постукиваниями, приносящими не боль, а показывающими её возмущение.
— Выпустите меня, Император! — закричала она, заглатывая новые ручьи слез. — Я не знаю, что вы себе напридумывали, но этого не будет! Я не приму такую судьбу, вы от меня никогда и ничего не дождетесь!
— О, вы ошибаетесь, — улыбнулся Император и обернулся только головой. — Я сделаю все, чтобы вы приняли это. Но предупреждаю, что мое терпение не бесконечно. Не испытывайте его слишком часто.
Резко развернувшись всем телом, он схватил ее за руки. Амелия была чем-то особенным для него, но он не собирался меняться ради нее. Император — сильный и волевой лидер, он не позволит помыкать собой, тем более женщине. Все будет так, как скажет он.
Амелия оцепенела от его взгляда. Это уже не тот джентльмен, что предстал перед ней еще на балу. Это был холодный, расчетливый директор, который занял своё пост не красивыми глазками. Секундный вскрик и бесполезные попытки вырвать руки, после чего последовал уже другой страх — она началась трястись перед ним, как кролик перед удавом. И пусть это не было видно зрительно — его руки ощущали её дрожь, но Амелия пока еще была полна упрямства.
— Я не боюсь вас! — сейчас можно было бы всласть рассмеяться. И даже сама Амелия поняла, насколько это глупо прозвучало. — Я никогда не стану вашей, Император! Вы оказались не тем, кем я вас считала. Вы злой, лживый. Отпусти меня сейчас же! — всхлипнув, она потянула свои ручки на себя, пряча взгляд после таких слов, что еще больше показывало её страх перед Императором.
Он отпустил, и Амелия упала, потеряв равновесие. Император было дернулся, чтобы помочь ей подняться, но остановил себя. Ему нужно было продемонстрировать свои силу и власть, поэтому он снова развернулся и молча покинул ее.
— Вы останетесь здесь и подумаете, что стоит говорить мне, а что лучше оставить при себе, — промолвил он у самых дверей, после чего закрыл их, в том числе и магией.
— Нет!
Амелия вскочила на ноги и бросилась к двери, но она была уже запечатана. Ни крики, ни стоны не могли достать до ушей Императора, больше нет.
А самого директора уже встречал Анградэ с плохо скрытой усмешкой. Он не забыл поклониться при встрече с господином, но, честно старался, улыбку убрать не смог. Не то что бы насмехался, но…
— Рад вас видеть в добром здравии, господин, — прошептал он. — Осмелюсь поинтересоваться, как всё прошло?
— Сам как думаешь? — огрызнулся Император и бросил строгий взгляд на Анградэ. Ударить бы его за эту усмешку, да смысл? — Не стоило ожидать, что она сразу бросится в мои объятия. Что слышно из школы Тени? Лестат мертв?
Хотя бы этот взгляд заставил Анградэ поубавить пыл. Он склонил голову еще ниже, чтобы хоть как-то скрыть усмешку, зато разговор о серьёзном помог куда больше — вот он уже смотрел на директора серьёзным взглядом:
— Тишина, господин. Либо все сидят возле кровати умирающего Лестата, либо уже готовят похороны. Думаю, эта смерть будет также тиха, как смерть Амстронга. Как только что-то выяснится, я сообщу вам.
========== 5. В ответе за тех, кого приручили ==========
И словно в одном проклятье — три дня, которые были для Анградэ мукой, ведь он отвечал за леди Амелию. Первую ночь слышался крик, во вторую была тихая ярость, из-за которой Амелия разнесла комнату. В третью она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и смотрела в одну точку. В этот миг Анградэ казалось, она смирилась. Вот только войдя в комнату, где наконец-то ничего не происходило и было тихо, он заметил склад тарелок с нетронутой пищей. Ему так не хотелось находиться рядом с кричащей леди, что он просто входил, ставил еду на пол и убегал, будто какому-то зверю. А вот теперь его сердце застучало с новой силой. На ту, из-за которой он потерял любимую Фрею, было наплевать, и сердце стучало не от жалости, а от ярости и страха. Узнай об этом Император, ему не сносить головы.
— Ты не притронулась к еде, — как бы обратил он её внимание на этот факт.
— Спасибо, что уведомили, господин, — не прекращая смотреть в одну точку, заметила она.
Она еще не совсем сдалась. Собралась морить себя голодом?
Анградэ поджог края одеяла, на котором сидела Амелия, и длинные языки пламени перекрыли ей путь к отступлению, хотя он видел, что первым её порывом было слезть отсюда. Она испуганно вскочила на ноги и хотела было как-то перепрыгнуть или перешагнуть, но языки слишком быстро сжирали ткань и становились лишь выше. Они не касались голых ножек Амелии лишь по желанию Анградэ.
— Вам придётся есть, миледи, — стальным голосом сказал он. — Императору это очень не понравится. И поверьте, в следующий раз он придёт сюда сам и будет действовать без спецэффектов.
Хоть его желание сделать Амелии больно и было велико, но он не смел. Слишком боялся и уважал выбор Императора. Потому пламя резко погасло, оставляя вместо себя лишь сожженную ткань, которой больше не было смысла укрываться.
Амелия соскочила с кровати, будто уверенная, что её вновь подпалят, забилась в угол и со страхом смотрела на Анградэ.
— Я принесу вам ужин, — сказал он, поворачиваясь. — И не дадут мне боги завтра увидеть полную тарелку.
И он ушел, вернувшись через полчаса с ужином и с новым одеялом. Не мог он пока ассоциировать её с леди. Пока для него это была пленница. Как с пленницей он и поступал: одеяло было брошено на пол, да и тарелка оказалась там же.
Перед сном он увидел Императора, но на его вопрос соврал, что всё хорошо. Если он не сможет обуздать эту девчонку, то какой же он хваленый генерал?! Ну уж нет, тут гордость ему проиграть не позволит.
Перед сном Анградэ долго думал. Он лежал полуголый на своей кровати и иногда смотрел на пустующую подушку рядом с собой. Ведь здесь могла лежать Фрея. Если бы не Амелия… Но так всегда. Самку получает более сильный самец. Император был главарём. И если он хочет девушку, то у него она будет точно, а вот у других…
Это неважно. Фрея вернется. Очень скоро. Но странно… Лестат мёртв, Фрея там осталась с братом? Так пусть хватает его и возвращается! Пока и Император не спрашивает о ней, но когда начнет, что сказать?
«Придумал!» Анградэ будет врать, что отправил её следить за другими школами и королем, чтобы они не заподозрили ничего. Ведь второй директор подряд умирает! А Фрея лучше каждого в Огне умеет пользоваться тенью. И пусть для всех тайна, как именно, Анградэ знает. Да. Это была хорошая идея.
Думы о Фрее взбудоражили его ум. Он скучал. Он любил эту женщину и даже не скрывал. Точнее теперь он не будет скрывать этого. Хотелось поделиться с ней своими страданиями, своей мукой. И встав с кровати, он подошел к письменному столику и достал пергамент.
«Дорогая Фрея. Сегодняшняя звёздная ночь кажется мне чернее, чем…» — Всё зачеркнул. Начал новую записку.
«Фрея, мне тебя так не хватает. Я жду, когда ты…» — Нет. И это не могло выразить его чувства.
«Как я хочу обнять тебя и пройтись губами по всему твоему…»
«Мой язык…»
«Я…»
Всё было не то! Это не то!
Выбросив еще один лист он вскочил и подошел к окну, глотнуть свежего воздуха и успокоить мысли. И смотря на одинокую луну, он понял, что ему не нужны были эти слова, эти красивые фразы. Анградэ знал, что написать.
«Я гасну без тебя, моя Искорка».
***
На следующее утро Анградэ вернулся в комнату Амелии с завтраком. Открыв, он увидел её, забившуюся в угол. Амелия поняла, что этот мужчина мог ей сделать что угодно. Не понимала, почему, но чувствовала нутром. Но вот его взгляд упал на нетронутую тарелку на полу, и Амелия отвела глаза, готовая принять судьбу. Она ни за что не прикоснется к еде в этом замке!
— Значит, хотите по-плохому? — тяжело вздохнул Анградэ. Не хотел он возиться с ней. Очень не хотел. Но это теперь была его ноша. Он долго буравил Амелию взглядом, выбрасывая принесенную тарелку в окно, показывая тем самым не своё недовольство, а свою ярость. Но её и пальцем трогать нельзя. И это очень крепко связывало его. Хотя постойте-ка… — Ты любишь животных? — голос его вмиг стал до омерзения приторным, что испугало Амелию сильнее. Но причем тут животные? Хочет напугать какими-нибудь волками в клетке? — Молчишь? Думаю, такая леди, как ты, да еще и воспитанная в школе Знаний, ценит жизнь намного больше вояк из школ Тени, Огня и Воды.
Он нашел один рычаг, но сработает ли? Анградэ ушел, так и не сказав ничего Амелии по поводу ужина.
Она рискнула подойти к кровати, на которой еще одной подушкой было положено то самое сложенное одеяло. Амелия поспала лишь последние две ночи, вымотанная страхом и злостью, но первые два дня она не могла сомкнуть глаз.
Когда первые эмоциональные всплески прошли, она решила действовать и искать выход. Но она не имела магии, чтобы отправить письмо, да и незачем было его писать. Она смотрела в окно, примеряла, если связать между собой все вещи, что есть в этой комнате, сможет ли она спуститься? Как выпускница замка Знаний, она занялась сначала расчетами, а не слепо начала вить верёвку. На её радость, Император вел себя с ней именно как с герцогиней. В тот смысле, что одежда и белье на кровати были дорогими и, самое главное, прочными! Ей не хватало лишь тройки таких же больших простыней и пододеяльников, чтобы если не спуститься до самой земли, то хотя бы свалиться так, чтобы не сломать себе кости.
Стоя у шкафа и продолжая вчерашнее занятие с пересчетом платьев и примеркой их к плану, она услышала, как дверь вновь открыли. Но прежде чем она увидела вошедшего, услышала кошачье «Мяу».
Резко развернувшись, Амелия прикрыла рот рукой от ужаса. Вернулся Анградэ, а в ладони он держал за шкуру (даже не за шкирятник) маленького котенка, который кричал, верещал от боли, пытался выбраться и вгрызться в руку держащего. Но не то испугало Амелию. Во второй руке генерала был кинжал. И стоило ему поймать взгляд Амелии, как обе руки он поднял, чтобы она лучше могла рассмотреть всё, что он собрался сделать.
— Хочешь так? — спросил он, будто не собирался делать ничего плохого. Анградэ пришлось изрядно повысить голос, потому что котёнок уже верещал не на штуку громко. — За каждую несъеденную тобой тарелку я буду забирать жизнь. Не любишь котят? На обед принесу щенка. На ужин какую-нибудь пташку. И так каждый день.
— Вы — чудовище! — Амелия сделала шаг вперёд, желая выхватить крохотное создание из его руки, но кинжал угрожающее блеснул в лучах солнца.
— У меня нет выбора, леди. Точнее это вы меня к этому толкнули. Я отвечаю за вашу жизнь. И если вы не желаете отвечать за неё вместе со мной, тогда, возможно, вы начнете отвечать за чужую?
Одновременно с тем, как кинжал коснулся животика беззащитного создания, Амелия закричала и бросилась вперёд, падая перед Анградэ. Конечно она не собиралась наблюдать за смертью живого существа. Тем более такого безгрешного, безобидного. Это чудовище нашло, на что надавить. Амелия любила животных. А как их не любить? Не могло чистое существо кого-то в этом мире ненавидеть. По крайней мере, тех, кто в мире этом не сделал ничего плохого.
Убийство котёнка она не переживёт, это станет для неё новым ударом и пыткой. Неужели Анградэ этого не понимал?
Нет. Он делал ставки на её любовь к зверью.
— Не надо! — закричала она. Два дня держалась, но вновь слезы градинами покатились по щёкам, а руки пробрала дрожь. — Господин, нет, умоляю! Я всё сделаю, но не трогайте их! Они же ни в чем не виноваты! Отпустите! Ему больно, прошу вас, отступите!
На всякий случай Анградэ еще подержал кинжал на животе котенка, но лишь для того, чтобы Амелия поняла, что он тут не шутки пришел шутить. Смерив ревущую девушку, в глазах которой было столько мольбы, стальным взглядом, он разжал руку, и котенок упал прямо на Амелию. Она захотела успеть его поймать, схватить, успокоить, но тот только полоснул её когтями и бросился под кровать, испуганный, такой же, как она, и не понимающий, что теперь будет дальше.
— Я дал вам возможность почувствовать свою важность в этом мире, леди Амелия, — холодно произнес Анградэ, наблюдая, как Амелия ползет к кровати, поворачивается и будто прикрывает собой спрятанное существо. — Защищайте его от меня. Но не силой, а благоразумностью. Я принесу вам обед. И если он не будет съеден или окажется выброшен, что я тоже проверю, никакая мольба меня не остановит — на ваших глазах я вспорю ему брюхо.
***
Зато Анградэ наконец-то почувствовал какое-то облегчение… Он чувствовал победу над этой женщиной! И он торопился к своему господину поделиться потайным рычагом, благодаря которому всё будет делаться намного проще.
И как они сразу к этому не пришли? Точно, банальный шантаж! Низко, зато действенно! Хотя… Постойте-ка. Императору будет нельзя применять этот план. Если он вечно будет угрожать тем, что зарежет её нового питомца, она, может, и будет делать всё, что он только захочет, вот только внутри будет ненавидеть всем сердцем. Рано или поздно Император может затребовать именно чувств, а их в той ненависти, что он возбудит в Амелии, никогда не будет. Тут нужно хитрее…
— Мой лорд. — Стукнув один раз и сразу входя в кабинет директора, Анградэ застал своего господина за горой бумаг. Что-то ему подсказывало, что эти дни он пытался успокоиться. Но только от чего? От ярости или от мысли, что буквально за стеной спит женщина, которую он желает? Это уже не должно касаться Анградэ. — Простите за беспокойство. Дело касается леди Амелии и того, как начать её укрощать.
Конечно, с такой новостью Император и не думал прогонять Анградэ и позволил ему жестом высказать свой план. Ему пришлось признаться, что Амелия не ела три дня по собственной воле, но так он подвел к самому важному — к рычагу.
— Я, конечно, проверю, но что-то мне подсказывает, что сегодня она поест. Если так, то чем не выход? Но вам пользоваться моим методом нельзя. Это только позволит семени ненависти пустить корни, которые будет не выкорчевать. Но нужно придумать, как бы этим воспользоваться, чтобы она прониклась к вам.
— Кнут и пряник? — задумчиво протянул Император и отложил бумаги. Он постучал пальцами по подбородку, обдумывая, какую выгоду может извлечь из плана Анградэ. — Если ты ее запугиваешь, то мне стоит одаривать ее подарками? Сыграем на контрасте. Если она поест сегодня, заставь ее привести себя в порядок — завтра я отужинаю с ней вместе. Пусть поймет, что если ведёт себя хорошо, получает поощрения за это.
— Это в любом случае лучше, чем если она будет сидеть в комнате, а вы здесь. Пора предпринимать какие-то шаги. — Анградэ склонил голову и направился к выходу. Он будет злодеем, злым тюремщиком, а Император — господином, единственным, кто может защитить девушку от садиста. Анградэ невольно усмехнулся своей мысли. — Будут еще поручения, или я могу ступать?
— Ступай, — отпустил Император и снова взялся за бумаги. Лишь когда Анградэ уже закрывал дверь, спросил, но вопрос больше был риторическим. — Когда вернётся Фрея? Без нее в замке как-то тихо стало.
***
Анградэ подошел к роли злодея со всей серьёзностью. Да и был бонус — он мог срываться на ней без затрещин от Императора. А ему очень хотелось сорваться на ком-нибудь из замка Тени. И потому в комнату Амелии он ворвался, громко распахнув дверь.
Бурый котенок вскочил с рук Амелии, где игрался с её пальчиками, и бросился под кровать, да и сама Амелия подняла испуганные глазки и встала с кровати, обходя ее и прикрывая собой, точнее того, кто спрятался под ней.
Анградэ без слов осмотрел комнату. На тумбочке был поднос. Пустой. Всё говорило о том, что она ела, а половина тарелки уж больно ярко сверкала — видимо, и зверёнышу давала полакомиться.
— Я рад, что мы друг друга поняли, — холодно сказал генерал и вошел в комнату, пряча руки за спиной. — Я пришлю к тебе через час служанок. Они помогут тебе умыться и переодеться. Твой ужин будет проходить в компании Императора.
— Но я!..
— Мы с тобой проходили уже, — повысил голос Анградэ. — Как видишь, лорд не проверяет тебя, а значит, я могу делать всё, что мне позволено. Я хоть гору из трупов животных тебе оставлю. А судя по тому, как ты игралась с блохастым, привязываться к нему уже начала. Тогда его постигнет участь куда более ужасная, чем просто смерть.
— Как вы можете? — Амелия осмелилась сделать шаг вперёд. Отплакавшись ранее, сейчас слегка хриплым голосом она будто просто пыталась донести что-то: — Это беззащитное существо…
— Я уже говорил вам, миледи, что он будет получать за ваши отказы. Если вы мне сейчас хотите отказать, то можем начать немедля. — Не успел он сказать, как Амелия ощутила в ногах жар. Обернувшись, она увидела, как пол вокруг кровати вспыхнул, и языки пламени направлялись именно к котенку. Амелия не успела даже крикнуть, как огонь исчез. Пока это было лишь намеком. — Увидимся вечером, миледи.
Анградэ закрыл за собой дверь, а Амелия упала на пол, теряя накопленные силы. Она знала, что так и будет — Император захочет с ней встретиться, но не знала, что это будет так скоро. И надеясь проявить больше гордости и непокорности, она забыла, что ведь легко можно было найти то, как ею можно будет управлять.
Нашли.
И хуже ситуации она придумать просто не могла.
***
Ради малыша, к которому действительно Амелия стала привязываться, как к собрату по несчастью, она не противилась, когда её отвели в купальни, когда принарядили и накрасили. Анградэ Амелия встречала при параде, словно собиралась на бал, но на него даже не взглянула. Лишь тихо попросила:
— Не троньте его. Я всё выполнила.
Анградэ, не желая с ней вообще словами перекидываться, лишь сдержанно кивнул и протянул руку, чтобы сопроводить леди к Императору, но она так и не протянула свою. Что ж, хорошо. Ломать её совсем было тоже не лучшей идеей, и эту вольность Анградэ согласился принять.
Он сопроводил её в большую обеденную, где, как правило, проходили знатные обеды или приёмы. Но сегодня там был всего один человек помимо слуг. И он её уже ждал.
— Леди Амелия, Император, — объявив о приходе барышни, Анградэ склонил голову перед Императором, боковым зрением наблюдая, как поведет себя при нём леди.
На удивление, она не бросилась на него с кулаками, но голову склонять не собиралась, а более того, похудевшим и посеревшим лицом она смотрела на Императора, как на какого-то злодея из сказок.
— Спасибо, Анградэ, ты можешь идти, — не смотря на него, произнес Император. Его интересовала только одна персона в этом зале, и она стояла непокорно, хоть и при полном параде. Он усмехнулся, мысленно похвалив генерала. Указав на место за столом, он предложил Амелии присесть, но при этом сам не вставал, как положено, и не помогал ей сесть. — Я слышал, вы плохо едите. Вам не нравится еда, которую подают в школе Огня? Мне стоит сменить повара?
Амелия некоторое время стояла и не отвечала на вопросы. Будто в ней всё еще теплился огонёк непокорности если уж не в словах, то в действиях. Но обоих привлек кашель Анградэ, а когда Амелия обернулась, он не отказал себе в удовольствии показать перерезание горла большим пальцем.
Намек принят.
Амелия неохотно подошла к столу и села напротив Императора, где, судя по сервизу, и было её место. Осмотрев стол, она поняла, что организм, распробовавший обед, затребовал прекратить голодовку, тем более сейчас, когда стресс не был так силён, как в первые дни. Но даже к бокалу воды сейчас не смела притронуться.
— Сейчас мне противно всё, что связано с этим замком, — соизволила она ответить, продолжая смотреть на Императора. — И я не понимаю, почему вы продолжаете меня здесь держать, если прекрасно знаете, что из этого ничего путного не выйдет.
— О, дорогая Амелия, теперь вы моя, и будете находиться там, где я, — ответил на ее выпад Император и резким движением расправил салфетку, чтобы положить себе на колени, готовясь к приему пищи. — Поведайте мне, какую еду вы предпочитаете. Быть может, любимое блюдо поднимет вам настроение и немного скрасит пребывание в стенах замка.
— Я вам не вещь, Император, — возмутилась Амелия, чуть-чуть повысив голос. Но ей правда очень не понравилось это. — Мы не в пещерном веке, где женщиной владеет любой, кто положит на неё глаз, господин. Я не привыкла к такому отношению и отказываюсь с ним мириться.
Отказывается, как же. Император мог услышать секундный скрежет зубов. Пока Амелия покорно одевалась и мылась, она думала и в полной мере осознавала, в какой ситуации оказалась. Всё. Нет выхода. Любовь к слабым животным предала её, генерал нашел, чем на неё давить. Остаётся лишь одна надежда — молиться, что Лестат найдет её. А он найдет, она верила в это.
Тяжело вздохнув, Амелия даже не поняла, когда успела машинально расправить салфетку. Лишь тогда, когда поняла, что смотрит на близ стоящий салат. На самом деле, сейчас любая еда ей казалась любимой. Взмахнув головой, отчего коса, которую она так любила класть на плечо, улетела за спину, она вновь посмотрела на Императора.
— Допустим, я принимаю правила игры, Император, — постаралась сохранить лицо Амелия. — Что вы от меня хотите? Вот такие вечера? Выход в свет? Или просто пребывания в замке, подобно птице в клетке? — Верно, она просто будет тянуть время и ждать Лестата. Будет искать любые способы или любых учеников, готовых ей помочь, отослать письмо супругу.
— Милая Амелия. — Император улыбнулся так приторно, так мило, что самому противно стало. — Я могу дать вам все. Взамен прошу лишь благосклонности. Когда вы смиритесь, что не покинете мой замок, станет легче. А уж если хотите совсем честный ответ — я хочу вас. Полностью. И душой, и телом.
— Да как вы смеете?!
Такой наглости, а точнее прямолинейности, она никак не ожидала. Амелия вскочила со стула, и глаза её метали маленькие безобидные для таких, как Император, молнии.
— За кого вы меня принимаете? Лучше сразу убейте и заморозьте — вы никогда не получите ни меня, ни моего сердца! А уж тем более моё тело!
Глаза Императора опасно сверкнули. Он медленно отложил приборы и вытер губы салфеткой, заканчивая трапезу, не успев начать. Но это спокойствие было напускное — внутри же он бушевал, как огонь при пожаре.
— У меня пропал аппетит, — произнес он и поднялся. Такое поведение он воспринял, как отказ от «пряника». Пусть так. Завтра попробует снова. — Анградэ, отведи леди в её покои.
Анградэ стоял за дверью и слышал всё. Он не заставил себя ждать и пока еще лишь жестом пригласил Амелию выйти из столовой. Да и не требовалась сила — она сама резко развернулась, оскорбленная такими словами и чуть ли не выбежала из обеденной. Вот только сам Анградэ не торопился уходить и тихо шепнул:
— Мы знали, что мгновенно ничего не будет, мой лорд. — Хотел было пойти, считая, что успокоил Императора, но немного поразмыслив, добавил вопрос: — Мне убить кошака? Мне кажется, предупреждений я сделал достаточно.
— Нет, дадим ей ещё один шанс. Пусть играет с ним, привязывается сильнее, — решил Император, поворачивая лицо к Анградэ. Он сильно сжимал челюсти, что показывало, как он был зол. Да он сам с радостью свернул бы шею блохастому, попадись тот под руку! Но пусть кот станет своеобразным подарком. Постепенно, в таких мелочах, он завоюет доверие Амелии. А если нет, то она узнает, что во власти Императора повелевать жизнями не только мелкого зверья.
Склонив голову, Анградэ ушел из обеденной к Амелии, которая дожидалась его снаружи, после чего повел обратно в покои.
========== 6. Подарки хорошие и не очень ==========
Следующему ужину не суждено было состояться: по утру Императору пришло письмо от короля о срочном собрании директоров. «Наверняка сообщат о смерти Лестата», — подумал он, улыбаясь, но было слишком самонадеянно с его стороны предполагать такой исход событий. Одернув себя мысленно, он провернул в голове еще несколько вариантов развития событий, чтобы быть готовым ко всему. Чтобы, если вдруг Лестат окажется жив, это не стало для него сюрпризом.
В этот раз Анградэ пришлось оставить в замке, сторожить новую драгоценность Императора. Он так привык к нему, что в какой-то степени чувствовал себя неуютно без сопровождения генерала.
Открывая дверь в зал совета, Император был готов ко любым новостям, поэтому сохранил лицо, увидев всех директоров в сборе, в том числе и Лестата.
— Прошу прощения за опоздание, ваше величество, в пути возникли некоторые трудности, — извинился он и приветствовал коллег, садясь за стол.
Он очень старался не смотреть на Лестата, хотя его вид не мог не бросаться в глаза. Он сидел бледнее смерти, под глазами залегли темные круги, да и в целом выглядел паршиво. Хотя старался держаться — за это надо отдать ему должное.
— В чем причина столь срочного собрания? — поинтересовался Император, отрывая взгляд от Лестата.
— Случилось то, чего я опасался, — ответил король. — На него, как и на Амстронга, напали.
Услышав такую шокирующую новость, директора с ужасом ахнули, а кто-то просто открыл рот. Если после смерти Амстронга еще оставались вопросы, то здесь было всё черным по белому — нападение. Нападение на советника! На директора!
— Кто осмелился? — вскочил один из директоров, что даже стул за ним чуть не упал.
— Это же безумие! — покачал головой Гариед и с какой-то печалью осмотрел Лестата. — Мой дорогой мальчик, что же с вами случилось?
Почерневший от негодования взгляд короля упал на Лестата, и старик кивнул ему.
— Расскажи нам, что случилось.
— Это произошло неожиданно, — начал говорить Лестат. Он хотел встать, но, трезво оценив свои силы, остался на месте. Ни к чему показывать остальным свою слабость. Другие советники должны думать, что с ним все в порядке, и скоро он придет в норму. — Я вдруг почувствовал сильную боль, мне стало плохо, и сознание покинуло меня. Это явно было магическое нападение. Когда я очнулся, случилось самое страшное — мою жену кто-то похитил.
— Леди Амелию похитили? — удивился Император, но в его словах сквозил сарказм, который он тут же объяснил. — Быть может, это она виновница вашего состояния?
— Нет! Амелия не могла этого сделать! — горячо возразил Лестат, бросая злобный взгляд на Императора. Хотя это далось ему с трудом, но он скрыл это, за что Император мысленно похвалил его.
— Вынужден согласиться с глупостью ваших мыслей, Император, — горячо заступился за свою бывшую ученицу и Харис. — Леди Амелия не имеет магических резервов, её душа чиста от злых помыслов, а любовь к супругу верна и непоколебима. В ней я уверен. Господин Лестат. — Брови взволнованно поднялись вверх, и директор с нескрываемым беспокойством спросил своего коллегу. — Может быть, вам удалось что-нибудь узнать? Какие-нибудь догадки или помыслы?
— Была ли это магия, или всё же отравление? — выдвинул и свою догадку король, ведь по описанию Лестата нельзя было прямо сказать, что дело магическое.
— Это магия, я уверен. Причем самая что ни на есть черная, — заявил Лестат и посмотрел на Императора. Слов обвинения не было произнесено, но он будто осуждал его взглядом. Хотя доказательств у него не было, и он допускал мысль, что, возможно, просто хотел винить его из-за неприязни, что возникла между ними. — К сожалению, нам неизвестно, откуда пришел удар — отследить магические потоки не удалось. И следов похитителей Амелии мы тоже не обнаружили.
Лестат разочарованно вздохнул и осмотрел присутствующих. Он понимал, что для остальных его слова кажутся беспочвенными обвинениями, но он лучше знал, что это было за проклятие. Теперь он ни жив, ни мертв, кое-как нашел способ для существования, но ни за что не признается другим директорам, во что он превратился и насколько слаб стал.
— Тогда позвольте мне направить в ваш дом лучших выпускников-магов. — Поднялся со своего места король. — Мы поможем отследить потоки, а так же бросим силы на то, чтобы отыскать вашу супругу. Моё королевство не будет спать, пока оно вновь не погрузится в тот мир, в котором пребывал последние десятилетия. Отказ я не принимаю.
— Я пришлю в ваш дом трёх своих лучших воинов. — Барон Мариез из Воды также не собирался бездействовать. Отчасти все они понимали, что на месте Лестата мог быть кто-то из них. И, кто знает, кто-то из них может оказаться на месте Лестата и в будущем. — Нет никого лучше в поисках магических вспышек, чем бойцы из моей школы.
— Я отошлю в ваш замок и своих людей, — кивнул головой Харис. — Мы хоть не маги, но попытаемся найти следы похитителей. Для портала даже директора не так сильны, а значит, Амелию могли похитить… по-старинке.
— Вы не просто стали директором. — Остер вышел из-за стола и подошел к спине Лестата, водружая сухую руку на его плечо. — Вы вступили в семью, где вам обязательно помогут. Будьте спокойны, герцог, и набирайтесь сил после нападения. Мы отыщем виновника.
— Мои маги тоже примут в этом участие. Я направлю к вам своих лучших людей, — не собирался оставаться в стороне Император, чтобы не вызывать подозрений. Тем более он хотел сделать своему генералу небольшой подарок за то, что выполнил грязную работу для него. — Если нападавший найдется, маги огня с ним разберутся в мгновение ока.
— Спасибо, — сдержано кивнул ему Лестат, а остальных директоров и короля одарил более ласковой улыбкой.
— Если это все, — поднялся со своего места Император, — позвольте откланяться. В школе скоро выпускные экзамены, необходимо подготовить особенные испытания. Мы же хотим, чтобы королевство защищали лучшие из лучших?
Он склонил голову перед королем и проявил уважение, дожидаясь, когда объявят официальное завершение собрания. Хоть он и метил на место короля и презирал его, показать непочтение не мог. Ведь он должен вызывать только приязнь, чтобы за него отдали свои голоса. И пусть он сгорал от нетерпения, желая как можно скорее вернуться в свой дворец к заложнице.
Уже за дверью он слышал, как директора тоже говорили про экзамены, но не торопились уходить. Как и в прошлый раз, во дворе дворца у кареты его ждалиученики. Перед директором открыли дверь кареты и погнали лошадь вперёд, но никто не произнес ни слова. Будь здесь Анградэ, он бы попытался скрасить эту поездку.
***
Вернувшись во дворец, Император сразу вызвал Анградэ к себе. Во время поездки он обдумал всю ситуацию: Лестат был жив, проклятье провалилось, хоть и ослабило его. Но надолго ли? Император допускал мысль, что такое могло произойти, потому сильно постарался и задействовал дополнительные заклинания, чтобы Лестат, если и выжил, не мог полноценно жить и бодрствовать. Пока Амелия пребывает в замке Огня, Лестат не сможет восполнить свои силы, а уж об этом Император позаботится. Но вот что не понравилось больше всего, так это поддержка со стороны директоров. Они все единодушно предложили свою помощь, и Императору показалось, что это было не просто из вежливости. Но Лестат теперь слаб для претендента в короли — это успокаивало.
— Как она? — Тем не менее, вопрос об Амелии был первым, который он задал, стоило Анградэ переступить порог его кабинета. — В мое отсутствие ничего не произошло?
Бедный Анградэ. Хоть он и понимал: шанс, что Фрея окажется на собрании рядом с Лестатом, слишком мал, но вдруг она, как на балу, скрывалась и искала его? Его весь день просто трясло от того, что она могла его там ждать. Но ничего! Уже скоро будет суббота — они успеют встретиться. И тогда он выплеснет всё, что накопилось за неделю.
А пока, склонив голову, он отчитывался перед Императором.
— Леди поела, приняла ванну. По таким мелочам она стала покладистой из-за кота, но в общении явно строит из себя слишком большую недотрогу. И я подумал, что на ваш ужин просто притащить кота в обеденную. Чтобы она видела его и боялась лишнего слова вста… — А вот тут Анградэ заметил мрачность в глазах Императора, хотя не такие плохие новости об Амелии могли либо обрадовать его, либо ввести в задумчивость. — Милорд, что-то не так? — спросил он, делая шаг к столу Императора. — Что было на собрании?
— Лестат жив, — объявил Император, садясь за стол. Он поставил локти на поверхность и сложил пальцы в замок, укладывая на них подбородок. Глаза его были устремлены куда-то в точку на противоположной стене, и, казалось, она вот-вот вспыхнет. Тихая ярость распирала Императора, и удивительно было, что в этот раз он не сорвался. Хотя нет, всё-таки сорвался — со стола полетело все, до чего он мог дотянуться. — Этот ублюдок пережил проклятье! Выбрал жизнь монстром… Хотя какая это жизнь? Существование! Выглядел он паршиво. И все равно бесит!
Император снова сцепил руки, чтобы ничего не сломать, и постарался успокоиться. Прикрыв глаза, он глубоко задышал, но пока длилась эта пауза, он ни капли не остыл, поэтому решил перевести тему.
— Вызови Фрею. Я хочу, чтобы вы вдвоем отправились в школу Тени. Все директора направили своих людей на подмогу Лестату, нам тоже нельзя выделяться. — Он постарался говорить спокойно. К тому же этим он хотел поощрить своего первого генерала. — Ты славно потрудился для меня, а вы двое давно не виделись. Считай это отпуском.
Анградэ обрадовался бы, если только не состояние Императора, за которое он сейчас очень переживал.
— Господин…
Шаг за шагом он подошел к Императору и, обойдя стол, опустился перед ним на одно колено, приложил кулак к сердцу и низко опустил голову, не просто признавая его своим королем (а ему он был куда вернее, чем нынешнему королю).
— Мой лорд, ваши слова греют мне душу, и я признателен вам за желание предоставить мне отдых, да еще и с любимой. Но, мой Император, это может и подождать. Я хочу быть уверенным, что мне есть на кого вас оставить, тем более с нынешнем положением вещей и с нынешней… гостьей. Вы уверены, что отпустить меня сейчас — это правильно?
Но только после того, как он договорил, осмыслил, что сможет помогать Императору прямо из стана врага! Они с Фреей будут создавать ложные следы! Это будет опасно, каждый шаг нужно будет просчитывать до миллиметра, постоянно связываться и советоваться с замком Огня, но, черт возьми, если всё пройдёт хорошо, они могли бы натравить короля на какую-нибудь фигуру, которая в будущем может ставить палки в колеса!
С этой стороны тоже был плюс. Но как бы он ни хотел провести время с Фреей, за Императора болела душа. Тем более когда путь к трону стал прямым, пусть и с ухабами.
— Мне хочется поощрить твою преданность, поэтому езжай, — не потерпел возмущений Император. Он бросил строгий взгляд на Анградэ, мол, как он смеет отказываться от столь великодушного подарка? — Не думаю, что это затянется надолго, а уж с женщиной я как-нибудь справлюсь. Тем более останутся и другие: Пенелопа и Гретхем, например. Детали им знать необязательно, но в случае необходимости они помогут.
— Да, милорд. — Но когда Анградэ вновь опускал голову в поклоне, на лице заиграла усмешка. Хорошо, но это не значит, что он будет отдыхать. Он будет продолжать приносить пользу из замка Тени. — Отправлю Фрее письмо и покину вас с рассветом. — Поднявшись, Анградэ повернулся спиной к Императору и хотел было покинуть кабинет, но остановился уже в дверях и посмотрел в окно. — Мне приказать подать ужин на двоих? Или вы сегодня… опасны?
— Пожалуй, я пропущу ужин вовсе, — махнул рукой Император. — Перед уходом пришли кого-нибудь, прибраться здесь. А леди Амелия пусть ужинает одна. Завтра я сам проверю, как она питается.
***
Тарелка с завтраком была чиста и стояла на тумбочке. И вновь можно было заметить, что своей трапезой она делилась с котом. Сразу после завтрака и уверенная, что её посетят не раньше обеда минимум, Амелия села исполнять свой план по побегу. Достав из шкафа связанные за ночь ткани, она продолжила это делать, сидя на кровати и иногда, если того требовалось, разрезала платье вдоль, чтобы получилось больше материала для верёвки.
Что ночью, что сейчас, она делала это с усердием и изредка улыбалась — её котенок, которого она пообещала себе забрать с собой, постоянно игрался с двигающейся по полу самодельной верёвкой. Малыш был очень игривым, и несмотря на знакомство, любил её руки, да и Амелия частенько брала его в свои объятия.
Но в этот раз всё было не по плану, к которому она привыкла. Она резко вскинула голову и с замиранием сердца услышала, как дверь открылась. Всё, что она успела сделать, это набросить одеяло на собранные и порезанные вещи, вскочить с кровати и загородить собой то, что уже валялось на полу, молясь, чтобы Анградэ просто проверил её питание.
Но всё стало еще хуже, когда на пороге появился Император, и сердце Амелии замерло от страха.
— Что вы хотите? — перешла она сразу к основному вопросу, делая ставку на то, что он быстро скажет и, смотря больше на неё, чем на комнату, уйдет.
— Зашёл проведать вас и заодно извиниться, что вчера не смог составить компанию за ужином, — произнес Император и, вопреки ее ожиданиям, огляделся. В прошлый раз он толком и не посмотрел, как она устроилась. И пусть он сам готовил эту комнату, все равно было интересно увидеть, как её преобразит женское присутствие.
Он прошел к кровати и взглянул на тумбочку, замечая пустую тарелку. Анградэ был прав, из-за еды она больше не пререкается. Позволив себе довольную улыбку, он мельком осмотрел остальную комнату, и пока не заметил ничего необычного. Но вот котенок, выползающий из-под одеяла, привлек его внимание. Император вытянул руку и кончиками пальцев почесал зверька за ушами, явно не намереваясь причинить ему какого-то вреда.
— Вам нравится эта комната? Может, хотите что-то изменить? — не отрываясь от кота, спросил он.
Амелия была напряжена до дрожи в теле, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, особенно, когда он прикоснулся к котенку. Но шаловливое животное, как и было сказано, любило руки и с радостью приняло ласку, после чего в игривой форме попыталось прыгнуть на пальцы.
Будто бы доверяя чувствам котенка, Амелия не стала бросаться к нему, защищая, и хватать. Кажется, Император был в добром настроении. Но это не значило, что Амелия должна была расслабиться. Как бы невзначай пятясь, она пыталась своими ножками засунуть уже готовую наполовину верёвку под кровать слабыми толчками.
— Вы знаете, чего я хочу, господин. — Попыталась взять свою дрожь в руки. — Будь это хоть темницей или комнатой короля — я хочу вернуться домой, ничто мне не заменит моей с Лестатом комнаты. — Вот и думай, нарочно ли она хотела ткнуть Императора носом в любовь к Лестату, или всё же это так, к слову пришлось.
Рука Императора замерла, и он медленно поднял глаза на Амелию, абсолютно не замечая, как котенок кусает его пальцы.
— Теперь ваш дом здесь, — проговорил он голосом, способным заморозить любого. На этот раз он приблизился к Амелии и заметил странные узлы на тканях. Откинув одеяло, он пришел в бешенство от увиденного. — Я не Анградэ — угрожать дважды не буду. Если отвергнете мое гостеприимство, я найду на вас другую управу.
Со злости он спалил все платья, которые так трепетно лично отбирал для нее. Ее выходка нанесла ему глубочайшее оскорбление. И если она отказалась от них, то пусть теперь ходит голой! Двери шкафа резко распахнулись, и вся одежда в нем вспыхнула подобно той, что пошла на верёвку. Опустив руку, Император молча развернулся и направился к выходу.
Амелия вскрикнула, когда огонь пожрал все её труды. Вот знала же, что нужно всё делать ночью! Хотела сбежать как можно быстрее и поплатилась за это. Теперь ей точно не предоставят новый материал, а если и да, то совсем немного.
Она отбежала от огня, боясь, что языки перекинутся на её платье. Котенок испугался и забился в угол, противоположный от шкафа, а сама Амелия будто не услышала последних слов Императора, однако, когда огонь стал спадать, она заметила, что он уходит, и не помня себя, закричала, как кричала раньше в спину Анградэ.
— А что вы хотели, Император?! Не так вы себе всё представляли? Вы думали, что я через пару дней брошусь в ваши объятия и проведу с вами незабываемую ночь?! Так знайте, я вас ненавижу!
Схватив ту самую проклятую тарелку, она запустила её в спину Императора. От накативших слез, она промахнулась и угодила в стену, отчего тарелка разбилась вдребезги и рассыпалась по полу крохотными осколками. Она еще пожалеет об этом поступке, но Император украл у неё сейчас последнюю возможность на побег, а его слова только закрепляли осознание её заключения, хотя она давно всё поняла.
— Вы украли меня! Вы отняли у меня жизнь, в которой я была счастлива! И требуете моей незамедлительной любви к вам? Требуете моей доброй воли к вам?!
— Я думал, вы умнее, — обернулся Император, а глаза его опасно сверкнули. — Неужели предполагали, что я не позаботился обо всех мелочах, прежде чем отправить Анградэ в школу Тени? Эти стены защищены магией со всех сторон. Никто без моего ведома не войдёт и не покинет школу. Ваша попытка сбежать была бы пресечена в тот же момент, когда ваша прелестная ножка высунулась бы из окна. Я не требую любви, не требую доброты. Если бы хотел, вы бы уже лежали подо мной, но я и пальцем к вам не притронулся. Все, что мне нужно сейчас, — это подчинение. Если хотите хорошо питаться и жить в комфорте, советую несколько раз подумать, прежде чем что-то сделать или сказать.
Выслушивать ее возмущения и истерики он не собирался, поэтому, закончив говорить, возобновил свой путь к двери.
— Тогда я не понимаю. — Распалённая этим разговором и возмущением, Амелия не только догнала Императора, но и обогнала его, перекрывая путь собой. Надо что-то делать, надо к чему-то прийти, потому что жить и не знать, что будет дальше, она не могла. — Зачем тогда всё это? Говорите о своём желании ко мне, но не трогаете меня, даже не приходите — один раз за столько дней! Но при этом вам важно, что бы я питалась хорошо и жила в комфорте. Для вас я живая кукла? Или, может, питомец? Простая прихоть! Лишь бы был, а там на всё остальное плевать! Так, получается?.. Посмотрите мне в глаза, Император, и скажите правду. На что вы надеетесь, поступая так с теми, кто ранее был о вас такого высокого мнения? Только делаете всё хуже. Я не кукла, господин. А уж тем более, не зверь, который готов променять любимую жизнь на золотую клетку.
— Да, я хочу вас, но мне нужна королева, а не шлюха, поэтому я не буду трогать вас столько, сколько понадобится, — произнес Император, слегка наклоняясь к Амелии, чтобы она хорошенько услышала его. — У меня много дел, чтобы я мог уделять вам больше времени… Я пригласил вас на ужин, и как вы мне отплатили? Криками. Я пришел извиниться, а вы снова кричите. Пока вы ведёте себя не как леди, будете жить в этих стенах как питомец.
Он выпрямился и перевел взгляд на дверь, начиная обходить Амелию. Никому не позволено повышать на него голос, даже ей. Он не собирался это терпеть и выслушивать дальше.
— Если вас что-то не устраивает, я готов обсудить это в спокойной форме за ужином, — холодно произнес он. — Вам доставят новую одежду позже.
— Я готова быть королевой лишь для одного человека — моего мужа Лестата, — произнося это имя, она вздернула гордо носик, после чего повернулась к кровати и зашагала к ней. Села, скрестив руки на груди и добавила: — Раз так, господин, тогда считайте, что завели себе нового питомца.
Амелия решила, что уж лучше такая жизнь, чем принимать мнимое добро от похитителя.
— Хорошо, значит, ужин вам подадут в миске, — оставил последнее слово за собой Император и ушел, громко хлопнув дверью.
Да как она посмела швырнуть в него тарелку?! Он дернулся к браслету на руке, намереваясь вызвать Анградэ, но вспомнил, что отправил того в школу Тени. А ни с кем другим он посоветоваться не мог. Разозлившись ещё сильнее, он быстрым шагом направился к себе в кабинет. Среди бумаг ему сегодня попалось какое-то донесение, вот найдет его и отыграется на провинившихся! Гнев нужно было на что-то направить, иначе он действительно мог причинить вред Амелии, а этого допускать не хотел.
***
Анградэ избил коня, несущегося сквозь леса, лишь бы тот бежал быстрее. Не обращая внимания на ветки и листья, что нещадно били его и зверя по лицу, он не мог дождаться мига, когда увидит её. Из замка Огня он выбежал не с рассветом, а далеко до него, и как раз к рассвету он был у ворот замка Тени.
— Анградэ Шаргиос! — громко назвал он своё имя стражникам. Мысленно он улыбнулся, ведь раньше Лестат считал, что магия хорошо защищает его стены. Видимо, он был слишком слаб, раз прибегал к помощи стражников. — Посланец школы Огня!
И в доказательство, что он приверженец этой школы, Анградэ создал вокруг лошади маленькие пляшущие огоньки. Его пропустили без лишних вопросов, но один из стражников тоже вошел на территорию замка и убежал куда-то. Видимо, предупредить директора.
Анградэ же помчался дальше и слез с коня лишь у самых дверей. Зверь чуть не пал камнем, но Анградэ даже не повернулся в сторону скотины и ворвался в замок так, словно он был здесь хозяином. Он не стал посылать Фрее весточку о своём приходе. Это должно было стать сюрпризом.
— Я генерал Императора, директора школы Огня, — обратился он к мимо идущим ученикам. — Я здесь по заданию, где мне найти Лестата или его заместителя?
Ученики, явно не ожидавшие такой прыти и военной серьёзности от незнакомца, залепетали, судорожно показывая пальцами, куда идти и где поворачивать.
— А еще кто-нибудь из Огня есть в замке? — Ведь он до сих пор по дурости не спросил у любимой, как она здесь обжилась, скрывается ли от других людей, или её открыто признали.
На удивление, о ней тоже сообщили. И судя по тому, как ученики показывали на лестницу, ведущую вверх, её держали не в темнице, а предоставили собственную комнату. Не отблагодарив детей, Анградэ, вновь возомнив себя господином, пошел по замку в поисках своей возлюбленной. Забавно, что он здесь, среди всех запахов, всё-таки смог учуять запах лосьона Фреи, который так любил. И чем ближе он подходил к её комнате, тем отчетливее чувствовал запах, словно она здесь проходила совсем недавно…
Нет.
Вот она. Шла спиной к Анградэ, туда, кажется, и направляясь. Вне себя от радости, что, наконец, лицезрел любимую сексуальную спинку, Анградэ улыбнулся и бросился к ней, но, наплевав на реакцию мимо проходящих слуг и детей, он схватил её за шею одной рукой, не позволяя повернуться, а второй заломил руку.
Любил с ней так играть. Он — весь такой из себя сильный охотник, а она — его непокорная, не менее сильная добыча, и между ними шло вечное противостояние.
Но подсказку ей всё же оставил, чтобы она попыталась угадать своего захватчика. Жгучие и голодные до этой кожи губы сомкнулись на её плечике, а нос с такой же жадностью вздохнул аромат тела, который так любил Анградэ и который так успокаивал нервы.
Поначалу испугавшись, что кто-то ее так схватил в этом замке, Фрея невольно положила свободную руку на оружие, которое всегда носила при себе. Но светлая макушка, что удалось разглядеть краем глаза, и такие до боли знакомые приемы поведали, кто явился.
— Мой Дикий пламень, — выдохнула она и повернула голову, чтобы уткнуться носом в висок. Как давно она мечтала его увидеть не просто во время короткой встречи в лесочке, а чтобы он пришел вот так в замок. Прикрыв глаза, она втянула аромат, что принесли с собой его волосы.
Ученики, которым довелось увидеть эту картину, остановились. Кто-то даже принял боевую стойку, решив, что на Фрею напали. Но она продолжала спокойно стоять, позволяя себя «обнимать». Фрея подала знак окружающим, что все в порядке, поэтому многие продолжили идти по своим делам, но бросали на Анградэ косые взгляды.
Но недолго она так простояла, это же их любимая игра! А комната была так близко… Пихнув свободной рукой Анградэ под ребра, она попыталась вырваться из захвата, но тщетно. Тогда в ход пошли ноги. И стоило бы злиться, что у нее не выходило вырваться, но улыбка не сходила с лица.
— Теряешь хватку, Искорка, — томно прошептал он.
И как это всегда бывало, сопротивляющаяся девушка возбудила его в секунды, стоило ей начать дергаться. Но так было не интересно, если бы он сразу потащил её в койку. И все же в комнату затащил, с силой ударив дверь ногой, и с тем же грохотом закрыл её. Зато здесь, в уединении, Анградэ не будет казаться каким-то дикарём и варваром, о генеральском звании которого говорили лишь дорогие одеяния.
Оторвав руку от шеи, он перехватил вторую руку и заломил вместе с первой так, что Фрее пришлось нагнуться, прижимаясь ягодицами к его паху, а он, не стесняясь, стал делать плавные толчки в них. Мысленно посмеялся над тем, что, будь она в той же форме, что до её ухода сюда, он бы заподозрил неладное, но нет. Ему удалось появиться неожиданно, из-за чего она слегка потерялась, в то время, как в замке Огня она знала, что в любую секунду на неё может обрушится её преданный Пламень. Хищно улыбнувшись её спине, Анградэ нагнулся лишь один раз, чтобы провести языком по тонкой ткани вдоль позвоночника, возбуждая и явно что-то обещая.
Фрея выгнула спину и оттопырила попу, ему и делать ничего не нужно было, чтобы ее возбудить. Одного его присутствия хватало, чтобы она воспылала. И все вопросы, которые возникали из-за этого, отходили на второй план — все потом. Сейчас ей было неважно, почему он пришел в школу Тени, направил ли его сюда Император, или ещё по какой причине… Главное, что он был здесь, рядом, такой горячий и возбуждающий.
— Анградэ… — произнесла она с придыханием и обернулась, смотря через плечо полным желания взглядом. Она что-то хотела сказать, что-то спросить, но один лишь его вид разгонял все неуместные в такой момент мысли.
— Всё? — усмехнулся он жарким шепотом во влажную дорожку на ткани. — Больше не будешь сопротивляться?
Еще одна усмешка, после чего он отпустил руки Фреи, но тут же поднял и отнёс к кровати, меняясь с жаркого и агрессивного на влюбленного и нежного. Осторожно опустив её на кровать, он пристроился сбоку и просто покрыл её плечи и шейку поцелуями, запечетляя на губах особенный: длинный, глубокий, чувственный. Как же он скучал по ней. Вот такой. Которая хочет его и любит. Которая тает под его прикосновениями. В лесу, в коротких встречах этого не было, а сейчас наконец-то можно было всё растянуть.
— Фрея, — жарко прошептал он в губы и посмотрел в глаза своей красавицы. Сильная и воинственная, но лишь для него одного она была всё той же женщиной, которую нужно оберегать и защищать. И особенно он видел этот образ в такие моменты, когда сжигающая всё страсть менялась на любовь, умеющую лишь строить и создавать, но не рушить. — Боги представить не могут, как я ждал этого дня.
Но тот момент, что желал этого в замке Огня, он решил проглотить.
— И я тоже. Ты здесь. Не знаю, почему, но ты здесь, — шептала она не переставая. Обхватив его лицо руками, она просто не могла поверить своему счастью. Снова и снова она притягивала его для поцелуев и все никак не могла налюбоваться родным лицом.
Как же ей не хватало его. Сейчас она понимала, что чуть ли не до боли в костях Фрея хотела увидеть его, обнять, прижать к себе, поцеловать — все это и много больше повторять вновь и вновь до скончания времён. И она ещё сомневалась по поводу переезда к нему? Делить с ним комнату и ложе — вот все, чего она так желала в последний месяц.
— Мне тебя не хватает, словно воздуха утопающему, — между тем призналась она. — Надеюсь, это не сон, и ты не пропадешь, стоит мне открыть глаза.
— Я докажу, — улыбнулся Анградэ и потянулся за поцелуем, но вместо сладких губ Фрея почувствовала болезненный укус, который тот поцеловал. Жестоко, но её мычание в этот момент вновь разожгло в нём пламя. И всё же её вопросы натолкнули на мысли, что лучше сейчас поставить все точки, а потом придаваться утехам. Поднявшись, Анградэ подхватил Фрею и улёгся так, чтобы она села сверху него. И пока руки беспечно блуждали по её телу, а порой заглядывали туда, куда им лезть не положено, Анградэ заговорил. Он рассказал Фрее всё, что случилось с момента собрания. Он рассказал про свой отпуск, но поделился с Искоркой желанием быть полезным господину даже отсюда. Рассказал, что собирается пустить Лестата по ложному следу… Рассказал всё, пока Фрея, ведомая его желанием, покачивалась на его бёдрах и услаждала взор. — Я не знаю, на сколько я здесь. Может, пока Император не призовёт меня. Может, пока мы не погубим Лестата. Но до тех пор я являюсь здесь официальным лицом. Правда, я еще не говорил со здешним директором, чтобы эта официальность стала… официальной.
— Я рада, что ты предпочел меня директору, — игриво усмехнулась Фрея и качнула бедрами. Но за этой игривостью она постаралась спрятать беспокойство.
Зря он ей всё рассказал. Она не выдаст его, но и помогать не хотела. Фрея провела рукой по шее в довольно соблазнительном жесте, спускаясь ладонью к груди, но это она при мысли о Лестате невольно коснулась не так давно зажившего укуса. Фрея была умной девушкой и смогла сложить два и два. Если за тем, что случилось с Лестатом, стоял Император, что ей делать? Встать на чью-то сторону или продолжать оставаться сторонним наблюдателем? И пусть она старалась смотреть со стороны, она уже сыграла далеко не маленькую роль в выживании Лестата.
— Мне говорили, что вскоре здесь соберётся много людей из разных школ, — перешла она на серьезный лад, хоть и продолжала свой соблазнительный танец. — Ты затеваешь опасную игру. Я постараюсь помочь, но сильно на меня не рассчитывай. Скоро сам всё поймёшь.
Вот так в лоб, как это сделал Анградэ, она не могла признаться во всем. Ей было боязно и почему-то стыдно перед ним. К тому же Фрея не хотела ставить его перед выбором. Как он поступит, узнав, кто для нее Лестат? Сможет ли так же слепо следовать своему плану ради спокойствия Императора? Она не хотела стать причиной, что могла поколебать его верность.
— Я помню, ты говорила о своих проблемах, — с мягкой улыбкой сказал Анградэ, поднимаясь и разрывая её декольте меж грудей, чтобы высвободить её сосочки и поприветствовать каждый по отдельности поцелуем и в длительным подсасыванием. И пусть казалось, что он закончил разговор, так как он явно перешел на возбуждение партнерши, но через какое-то время всё же оторвался от Фреи. — Я приму твоё нежелание участвовать. Для Императора ты тоже в отпуске, и о моих планах он не знает. Так что договоримся, моя Искорка. Я занимаюсь своей работой, а ты своими проблемами, чтобы после всего мы наконец-то могли вернуться домой. — Бедный, глупый Анградэ. Он не понимал, не знал… Но будто почувствовав неуверенность Фреи, которая уже давно была заменена её явным желанием быть покоренной им, Анградэ лизнул сосочек и поднял взгляд на Фрею. — Ты же вернешься со мной?
Особенно с нажимом он произнес слово «вернешься». Будто пытая её, чтобы она сказала то, что он желал, Анградэ вновь вернулся к ласкам, запуская одну рук в её штаны, а далее под трусики. Погладив половые губы, он вошел в неё сразу двумя пальцами, но взглядом ни на секунду не отрывался от Фреи.
— И как я могу отказать в такой ситуации? — томно шепнула она, еле сдержав стон. И все же она не могла ему обещать. — Я постараюсь. Все не так просто. Я очень хочу вернуться с тобой, но обстоятельства пока против нас.
Анградэ резко замер, ожидая услышать совершенно не такой ответ.
— Что значит «постараюсь»? — строго, и даже как-то холодно, под стать Императору, спросил он. — Фрея, я говорю, когда всё закончится. Разве может что-то закончится так, что ты не вернешься домой! В семью!
— Не может, — горячо ответила она. — Ты — моя единственная семья. Мой дом там, где ты, и я вернусь в него, когда пойму, что мне больше нет смысла здесь оставаться. Когда все закончится.
— Я на это надеюсь, — прошептал он, заметно расслабляясь. Вновь вернувшись к телу Фреи, теперь уже лаская, будто извинялся за свою резкость, но всё же прошептал: — Я не смогу пережить твоего предательства.
— Тебя я никогда не предам, что бы ни случилось, любовь моя, — и это было признание со стороны Фреи. Никогда ранее она не произносила нечто подобное, да и к чему слова, когда их чувства и действия и так видны друг другу? Прикрыв глаза, она прильнула к нему в страстном поцелуе. Пусть ничего не отвечает, пусть только покажет, как он ее любит, а она покажет ему.
Анградэ ответил на её поцелуй с не меньшей любовью, прекрасно распознавая её признание в словах. Возобновляя действия с пальцами, он с нескрываемой насмешкой наблюдал за тем, как меняется её лицо с влюбленной девушки на похотливую самочку. Ловя ртом её стоны, он изредка покусывал её губки, терзая их и слизывая её вкус. Сколько всего извращенного придумал его мозг за момент разлуки, и как хотелось всё это воплотить в жизнь. Что он и не скрывал, пользуясь её стонами, Анградэ нашептывал ей разные соблазнительные гадости, которые хотел бы с ней проделать.
А фантазия и у Фреи была не из слабых, она тут же начала представлять себе это и возбуждалась от мыслей чуть ли не сильнее, чем от пальцев. Они обязательно воплотят все это в жизнь, к тому же в школе Тени полно подвальных помещений, можно организовать свою маленькую комнату для игр в каком-нибудь отдаленном уголке.
Сообщив об этом Анградэ, Фрея укусила его за ухо и быстро зализала укус. Но получать удовольствие одна она не собиралась, поэтому ее ручки резво расправились с поясом на его штанах и проложили себе путь к уже готовому органу. Ее ладонь ловко задвигалась по стволу, принося не меньшее удовольствие.
— Вечером покажи мне их прелестные комнаты, — прошептал Анградэ, двигаясь навстречу её пальчикам.
Эта пытка могла продолжаться еще долго, если бы не голоса за дверью, которые напомнили Анградэ, в чьей школе он находился. Наверняка охранник уже сообщил о нём, и Лестат мог его уже искать.
Они не могли сейчас насладиться всем в полной мере.
Рыкнув от этой мысли, Анградэ вытащил свою руку из штанов Фреи и стал чертить влажную от её же соков дорожку от плеча к губам, прося её распробовать то, что так нравится вкушать Анградэ. И пока он наблюдал, как она работает язычком, прошептал, свободной рукой прижимая её к себе плотнее:
— Я не смогу тебя порадовать в эту встречу — у меня мало времени. Расскажи мне, как ты сейчас хочешь? Расскажи в подробностях, чтобы я исполнил каждое твоё аморальное желание. — Усмехнувшись пусть и соблазнительным, но, как ему показалось, глупым словам, он оторвался от взгляда Фреи лишь один раз, когда поцеловал, после чего укусил её сосочек, добавляя в её темную головку больше мыслей по поводу еще неистраченного времени.
— Тогда я попробую сделать это быстро сама, потому что у меня столько желаний, что и дня не хватит, — шепнула она, облизывая губы, и толкнула Анградэ на подушки. Она быстренько справилась со своими штанами и вот снова сидела сверху. Уже давно готовая принять его в себя, она не спеша опустилась на его член и так же медленно задвигалась волнообразными движениями, будто вовсе не хотела заканчивать быстро.
Она и правда не хотела, но время сейчас было не на их стороне. Ещё помня, что Анградэ нужно идти к директору, Фрея аккуратно расстегнула пуговицы на его рубашке, оголяя любимый торс. Она водила пальцами по нему, вспоминая каждый рельеф мышц, по которым скучала во время разлуки. Но и его прикосновения тоже хотелось ощутить, поэтому она направила его руки к себе на грудь и заставила их сжаться сильнее, одновременно ускоряя темп. Нежность потом, сейчас им нужен был грубый секс, от которого быстро снесет крышу.
Забавно поморщившись от того, что она не захотела пофантазировать, Анградэ сжал её грудь так сильно, как только смог. Вращая их, сжимая и наблюдая, как они при этом двигаются, его крышу действительно стало сносить, а тем более от влаги и мышц на своём члене. Он любил лицезреть Фрею сверху, особенно, когда она выходила победительницей в их игре с охотой. Как её тело двигается волной, как её ручки касаются его тела. Как сама она являлась богиней секса.
— Моя Искорка, — только прошептал он за весь процесс, поднимаясь время от времени, чтобы увлажнить их сухие от горячего дыхания губы.
Но уже через несколько минут ему становилось мало того, что он вообще практически не работает над процессом. А ведь так нравилось смотреть на её благодарные глазки после криков, до которых он её доводил.
Рыкнув от недовольства и бездействия, Анградэ схватил Фрею за талию достаточно неожиданно и перевернулся с ней, теперь уже нависая над лицом, входя глубоко и на время останавливаясь, желая прочувствовать её внутри всю. Каждую стеночку, каждую мышцу.
Вобрав её стон через поцелуй, Анградэ выпрямился и стал гладить любимые ножки. В его голове сменялись картинки одна за другой — он думал, как бы удобнее применить эти ножки. Маленькие пальчики возмущенной от остановки процесса Фреи забавно двигались, раздражая взор генерала, и он не нашел ничего лучше, чем спрятать их во рту, играясь язычком с каждым в отдельности.
И ответ пришел сам собой. Анградэ, не отпуская ножки и позволяя ими дальше покоиться по-очереди то у него на лице, то на груди, начал двигаться, не отказывая себе в удовольствии пошлепать по так удобно сейчас располагающимися рядом с ним бёдрыжками. Фрея внутри сейчас была так растянута, а головка его члена раздражала именно ту точку, которую и нужно. Лицо Фреи было видно, и Анградэ довольно улыбнулся. Сейчас эта поза ему казалась наиболее замечательной, и если его что-то не устраивало: попытка заговорить, возмутиться, слишком слабые стоны или её явное отвлечение от дела, как он сразу наказывал её, покусывая пальчики или нежную кожу на щиколотках.
В такой позе Фрея действительно очень быстро достигла своего конца, быстрее, чем если бы они продолжили в той позе. Анградэ и правда знал, как доставить ей удовольствие. Каким-то образом просунув руку меж их телами, она умудрилась сжать ягодицу Анградэ, требуя таким образом, чтобы он входил сильнее, глубже. Стоны ее уже превысили любую приличную громкость, но сейчас, под ним, ей было все равно. Да пусть и эта школа узнает о их любви! Давно у нее не было такого оргазма, чтобы пальцы немели, чтобы дыхание перехватывало.
От длительного воздержания и от того, как её стенки зажимали ствол члена, Анградэ и сам кончил достаточно быстро, из-за чего даже умудрился разочароваться в себе. Как школьник, не способный и полчаса продержаться! Обидно! Но, может, оно и к лучшему.
Тяжело дыша и уложив её ножки, чтобы не мешались, Анградэ опустился к Фрее и сорвал с её губ поцелуй, пока она еще не успела восстановить дыхания, заставляя тем самым терять голову от нехватки воздуха, зато обостряя её чувства.
========== 7. Нет воли — нет человека ==========
Уже вечером, когда основная часть гостей прибыла, и можно было спокойно выдохнуть, Лестат позвал Фрею к себе. В это время она спешила к своему Дикому Пламени, чтобы продолжить игры. Она уже видела его, стоящего у дверей в комнату в конце коридора, предвкушала, как поведет его в подвал, но кто-то грубо схватил ее за руку.
— Куда так торопишься? — усмехнулся мужчина в форме школы Тени. Но увидев, как улыбка пропала с лица Фреи, а взгляд был способен испепелить, его веселость тоже прошла. — Тебя Лестат зовёт. Не знаю, зачем.
Он отпустил ее и пошел дальше по своим делам, не став проверять, куда направилась Фрея. Она же просто замерла на месте, разрываясь. Ей хотелось поскорее вновь очутиться в пламенных руках Анградэ, но и зов Лестата игнорировать не могла. И все же выбрав первого, она подбежала к нему.
— Ещё двадцать минут… — попросила она, сорвала поцелуй и убежала по коридору, пока он не успел среагировать.
Директорский кабинет отличался от того, что был в школе Огня. Здесь не было кричащих картин с битвами на стенах и ярких красных цветов на шторах, комната отличалась сдержанностью, и в декоре преобладали темные тона. Заходя сюда, Фрея невольно сравнивала и директоров. Император, как и его кабинет, был факелом, который являлся центром огня, а Лестат… Возможно, он ещё просто не успел обжить новые владения, но что-то подсказывало ей, что он не станет ничего менять, ведь сейчас он сам походил на самую мрачную тень.
— Вызывал? — спросила она, закрывая за собой дверь.
— Посланник из Огня… Что ты можешь сказать о нем? Кажется, я его уже видел с Императором, он один из приближенных? — перешёл сразу к делу Лестат. Он не поднимал головы от бумаг на столе.
— Не проси, я не расскажу, — ответила Фрея и встала перед столом, скрестив руки на груди. Она открыла рот, чтобы добавить что-то ещё, но Лестат ее перебил:
— Вы вместе? — спросил он в лоб. Фрея поджала губы, не желая отвечать и на этот вопрос. Усмехнувшись, он наконец поднял на неё взгляд. — Можешь не отвечать, я и так все понял, как только ты вошла. Проклятье подарило мне хорошее обоняние вместе с жаждой. От тебя пахнет им.
— Но я же мылась после!.. — ахнула Фрея и приподняла руку, чтобы обнюхать себя.
— Значит, спрашивать тебя бесполезно?
Ее поведение позабавило Лестата, и он с улыбкой облокотился на спинку кресла, бросая бумажки. Вообще, Фрея во многом казалась ему забавной, но когда он почувствовал, что не отрываясь уставился на ее шею, точнее на пульсирующую артерию на ней, поспешил вернуться к делам.
— Тебе опять плохо? — взволнованно спросила Фрея и оперлась о стол, наклоняясь ближе. Она не понимала, что тем самым делала только хуже. — У тебя глаза снова покраснели, как тогда. Сможешь продержаться, пока Анградэ здесь? Не хочу, чтобы он узнал.
— Фрея, — Лестат снова позволил себе поднять на неё взгляд, но в нем уже читалась строгость, а не жажда, — кажется, я ясно дал понять, что этого больше не повторится. Я не стану пить твою кровь… Вообще любую!
— Но!..
— Никаких «но»! — Он был непреклонен в своем решении, но и Фрея не желала отступать.
— Тогда, пока здесь собралось столько магов, пусть они помогут снять проклятие!
— И что я им скажу? «Я стал вампиром и вынужден пить кровь сестры, помогите вылечиться»? Боюсь, это необратимо.
— Не теряй надежду! — возразила она и даже хлопнула по столу в порыве чувств. — Мы найдем способ тебя избавить от этого, как найдем твою жену!
— Мне бы твой оптимизм, — грустно усмехнулся Лестат и помотал головой из стороны в сторону. — Ладно, иди отсюда, раз не хочешь выдавать своего дружка.
— А ты тут не раскисай, — пригрозила она ему пальцем и попятилась к выходу. — Станет плохо, зови.
***
Время шло, и хоть Анградэ в какой-то степени был рад отпуску, он не забывал о желании помочь Императору. Через три дня он отправил письмо с планом школы — где мог, там и побывал. Не знал, зачем это нужно, но вдруг пригодится.
Лестата ему удавалось видеть лишь вскользь, и он понял, что дела у директора хуже некуда. День ото дня ему было всё хуже. Бледнел, худел, выглядел страшно. Кожа покрывала не мясо, а почти что кости. В один прекрасный день его вообще не было видно. Зато буквально через сутки он возвращался как новенький. Это изложил Анградэ в своём следующем письме Императору.
Он был осторожен. Днем находился на виду у всех магов и даже помогал им, как бы наталкивая на мысли о том, какая это могла быть магия. Также не забывал предложить такую идею, как послать следопытов вокруг школы. Прошло много времени, но вдруг: «Похититель точно не мог пешком сюда добраться. Прошло много времени, но пусть пробуют найти хоть какие-то следы».
Маги из Солнца и Воды прекрасно знали об Анградэ и Императоре. И также знали о страхе перед Императором, что сыграло на руку Анградэ. Если им задавался вопрос о нём, то они смело отвечали, что он «очень хороший господин».
Но всё же он смог завести магов в тупик с проклятием. Но на этом не могло останавливаться дело! Надо было что-то думать дальше!
Но что?
Ситуация с Лестатом повторилась еще раз. И вот, на четвёртый день он увидел его вновь здорового и свежего. По его подсчетам в таком состоянии Лестат пребывал недолго. И оставался один вопрос: что продливает его жизнь?
Догадка пришла быстро. Этой же ночью, после сладких утех с Фреей, Анградэ сидел на её ягодицах и ласкал уставшую спинку, иногда наклоняясь и целуя её шейку. И именно в этот раз он заметил на её шее две крохотные отметины, которое явно оставило не оружие.
В ту ночь он не стал акцентировать своё внимание на этом, но, массируя её плечи, он долго разглядывал эти ранки и думал о разном. Знать бы просто, что за заклятие использовал Император. Но и об этом он доложил в следующем письме.
«На одной из слуг мною были замечены два следа, будто от клыков», — закончил он своё послание.
Впервые за все время пришёл ответ Императора, будто только последнее сообщение взволновало его. В письме аккуратным почерком было выведено: «Нашел таки лазейку. Я думал, у него не осталось живых родственников. Должно быть у герцога Лионкура старшего была любовница. Попробуй избавиться от служанки, но сильно не рискуй. Как ты говоришь, ее кровь все равно не очень ему помогает».
Прочитав такое письмо, Анградэ посмотрел в окно, после чего на спящую Фрею и сжег бумагу. Осознание пришло, когда он читал строки, и сейчас в его голове было…. ничего. Он просто смотрел.
Сестра. Вот кто её брат. Фрея и Лестат.
А через минуту в голове смешались сотни мыслей. Приказ убить «служанку». «Проблемы» Фреи, из-за которых она не может вернуться, а именно — её брат. Вернется ли она после его смерти…
Будет ли она так же преданна Императору, когда умрет Лестат?
Анградэ усмехнулся последней мысли. Она уже предательница.
Генерал глубоко вдохнул и охладил голову. Разобраться надо с самого начала. Убить «служанку»? Нет. И Император о Фрее не узнает. Точнее о её родственных узах. Говорить ли ей о том, что Анградэ всё узнал? Тоже нет. Это даст ей лишнюю пищу для мозгов. Пусть сейчас следует тому пути, который она себе проложила, а в конце Анградэ просто сделает с ней то, что Император с Амелией. А потом будет выбивать всю дурь из её головы. Затрахает до такой степени, что она и думать забудет, что есть кто-то, кроме Анградэ. Заодно и отомстит за то, что она ничего не сказала ему.
Её молчание. Вот что сейчас особенно задело Анградэ. Она с ним не поделились, но почему? Чего боялась? Что он не поймёт? Она — единственная причина, из-за которой он готов будет ослушаться Императора. Но лишь единожды! И сейчас она свой билетик потратила на то, чтобы Император ничего не узнал о Лестате. Фрея не умрет от руки Анградэ, но если она полностью уйдёт на сторону Лестата, Анградэ будет считать её предательницей. Лично своей.
С ней он всё решил, что дальше?
Не убив Фрею, Анградэ тем самым продлил свой отпуск, который теперь из-за понимания того, почему Фрея здесь, ему стал противен. Пора было возвращаться, но он не выполнил свою главную миссию. Никак не помог Императору! Убить Лестата? Двух зайцев поймает, но навлечет проблемы на замок Огня. Здесь слишком открыто — его выследят. Все узнают, кто убил Лестата.
А надо ли его убивать? Теперь уже нет. Он слаб. Он будет слабым теперь всегда. Такого королём не провозгласят. И по сути Императору больше нечего переживать.
Точно!
Его главная помеха убрана! Лестат не умер, но он больше не соперник! Всё хорошо, все счастливы?
Нет.
У Анградэ остались проблемы с Фреей. Пока Лестат жив, она будет здесь. «Посмотрим, как она себя поведёт дальше», — решил он и вновь посмотрелв окно. Осталась ещё одна проблема, которая его не касалась именно сейчас: Император и его заложница. Что-то Анградэ сомневался, что за прошедшие полторы недели у них там всё стало хорошо. Если Император и дальше придерживался роли «хорошего парня», а роль «плохого парня» никем не принята, то их отношения точно не сдвинулись с места. По сути, стоит только генералу вернуться, как Амелия вновь станет шелковой — она поняла ясно, что с ним шутки плохи. Но что же, всю жизнь угрожать животному? Может, еще его к поясу привязать и угрожать каждый раз, когда она ляпнет что-то…
Стойте-ка.
«Господин, у меня есть идея…» — именно так началось письмо, которое этой ночью будет доставлено директору замка Огня.
***
Для исполнения плана потребовалось не меньше недели. И всё это время Анградэ приходилось только ждать. Дальше следовала работа Императора, а он должен был оставаться внимательным к Фрее.
За это время на её шее еще два раза появлялись укусы. Кажется, Лестат перестал доходить до того состояния, когда превращался в труп. Стоило ему показаться на людях, словно заболевший тяжелым гриппом, как на следующий день он становился бодрым.
Фрея так ничего и не сказала Анградэ, а он продолжал играть роль дурачка, который не видел её укусы. Но для того, чтобы снизить подозрение, он иногда её спрашивал, когда же она вернется. Надо признать, и Фрея не была глупа. Она заподозрила что-то неладное, когда поняла, что Анградэ перестал «работать». За ним не было замечено попыток помочь Императору, он не делился своими мыслями о том, что планирует делать. Они продолжали любить друг друга, но понимали, что что-то недоговаривают.
И вот это случилось. Кромешной ночью в окно влетели два сокола Императора, а к их ногам была привязана тонкая, но на вид очень потрепанная книга. Вот на что тратилось время — на её создание. Анградэ схватил её, распугал птиц. Фрея уснула очень поздно, потому Анградэ спрятал книгу и отложил дело на завтрашний день.
Суть была в том, чтобы незаметно подложить эту книгу кому-нибудь из магов, но так, будто они сами её нашли, и ждать. Учитывая, что маги постоянно ошиваются в немаленькой библиотеке школы Тени, это было самое банальное, но самое лучшее место.
На второй день после этого, пока Анградэ с еще большей настойчивостью ходил за Фреей, её неожиданно вызвал Лестат. Анградэ никогда не было позволено ходить вместе с ней к директору, но сейчас он был впервые не расстроен из-за этого. Отправившись в комнату, он отослал письмо Императору, где было всего два слова: «Они нашли».
Дальше дело оставалось за малым. Ждать полной луны, которая, к слову, должна была взойти через четыре дня. Этого времени хватит, чтобы Лестат и маги проверили книгу и собрали нужные ингредиенты.
План был длительным, но простым. Его смыслом было подсунуть ненастоящую древнюю книгу, запечатанную разными заклинаниями, в которой хранилось тоже лживое описание как заклинания, что было наложено на Лестата, так и то, как именно оно должно было сниматься.
Для правдоподобия в ней описывались очень трудные манипуляции и такие же труднодоступные ингредиенты. Но что-то подсказывало Анградэ, что директору, в друзьях которого сам король, не составит труда достать нужные ингредиенты.
К счастью Императора, маги не заметили подвоха. Среди людей директора Огня были очень сильные иллюзионисты. Анградэ давал голову на отсечение, что в первую очередь именно они работали над книгой, а лишь потом думали над содержанием.
Фрея эти дни избегала Анградэ, а на его наигранные вопросы «В чем дело?», она вновь отмахивалась, что это её дело, что всё скоро будет хорошо. Но он понимал, что она помогала в добыче ингредиентов и в готовке зелья.
Накануне полнолуния Анградэ ушел из замка, так никому ничего и не сказав. Он должен был встретить Императора на Мертвом холме, куда в эту же ночь придёт сам Лестат. По доброй воле на эту встречу. В одиночестве. Почему? Потому что только здесь в королевстве росли ласиницы, которые, если верить строкам из лже-книги: «В ночь полной луны шипы ласиницы омоются кровью собирающего проклятого. Семь крупных окровавленных веток должны быть брошены в чан с водой и сварены до полного распада. После навар должен быть вылит к зелью через костный уголь. Работающий с ласиницей должен быть один от самого сбора до самого процеживания. Лишь его кровь должна быть впитана ласиницей. Лишь его дух и его проклятье должно витать вокруг кустовых веток. После чего…»
Самому Анградэ, эксперту в стихийной магии, но полному неудачнику в проклятьях, всё, что там написано, казалось чушью, но Лестат, видимо, так отчаялся, что готов был поверить во что угодно и сделать всё что угодно, раз отправил несколько писем в разные замки для помощи в сборе ингредиентов. Он не терял времени.
Анградэ встретил Императора молчанием. Он вышел из кареты и покрыл её полог невидимости и тишины, но Анградэ успел заметить ничего не понимающую Амелию, которая сидела и испуганно выглядывала из окна.
Анградэ решил скрыться от глаз Лестата, и потому нащупал дверь в карете и взобрался в неё, садясь напротив Амелии. Она старалась не смотреть на него и вжалась в сидение, продолжая буравить взглядом спину Императору.
Она ничего не понимала. Всё это время продолжала изводить его. Точнее действительно играла роль питомца. Прямо так с миски не ела, конечно… Император был зол, и потому уходил раньше, чем ударит её. А что-то подсказывало Амелии, что хотел. Но она не могла не отдать ему должное. Он продолжал вести себя как мужчина, если отбросить факт похищения. На любые эмоциональные всплески он вёл себя достойно, не вёлся на провокации и не принуждал её через запугивание к чему-либо. Да еще и Льюис — её котик — постоянно шел к нему ластиться! В общем, в последние дни Амелия вела себя намного лучше. Её не били, над ней не издевались. Она была просто птицей в клетке. Но за ней хорошо ухаживали. И это тоже давало свои плоды, пусть и совсем маленькие — она стала привыкать.
До сегодняшнего дня.
Император ворвался в её комнату и приказал следовать за ним. Испугавшись, что он просто потерял терпение, она медлила, но всё-таки из-за его угрожающего взгляда пошла. Директор вывел её на улицу, даря мнимое чувство свободы, после чего подвел к карете и помог взобраться в неё. Любые её вопросы оставались без ответа, карета шла не спеша, а Император на неё даже взгляд за всю дорогу не бросил. Что же происходило?!
— Это Мертвый холм? — ближе к ночи выкрикнула она, наблюдая, как на горизонте показалось знакомое ей место. Сколько надежды было в её глазах и счастья. Она была уверена, что её возвращают домой!
Но…
На холме показался человек. Карета остановилась, и вот она узнала в нем Анградэ. Они остановились на вершине холма, и в сердце Амелии зародилось подозрение, что что-то не так.
Несколько минут тишины рядом с Анградэ повысили её волнение и непонимание. И появился даже страх, когда на горизонте показалась еще одна тень. Но… знакомая. Такая знакомая, что сердце защемило. Это не мог быть он, или…
— Лестат, — выдохнула она, когда свет луны коснулся лица ее мужа. — Лестат!
Вне себя от счастья она вскочила с места, но резко была усажена обратно грубой рукой. Встретившись с неприятно улыбающимся лицом Анградэ, Амелия поняла, что не всё так просто. Ей-то подумалось, что это пришли за ней, но…
— Лестат! Я здесь! — что есть мочи закричала она, выглядывая в окно кареты. Но он её не слышал.
А чем ближе подходил Лестат, тем больше расширялись глаза Амелии. Это был… он? Но… Что с ним такое?! Такой бледный! От бликов луны Лестат вовсе казался белоснежным, как снег! А эти скулы! Они никогда не были такими острыми — Лестат сильно похудел. Да и двигался, будто хромал; словно из его тела все силы были выкачены! Что же с ним случилось?
— Лестат!
— Не трать силы, — Анградэ поморщился от её крика, приложив ладонь к правому уху, будто это могло его спасти. — Он тебя не слышит. Просто сиди и смотри.
А что ей еще оставалось делать? Амелия села, но не переставала смотреть в окно.
Заметив Императора, Лестат остановился. То, что он так поздно его обнаружил, говорило о его состоянии не меньше, чем внешний вид. Он был слаб, как никогда, и зря не послушал Фрею, отвергнув ее предложение. Но он слепо надеялся, что скоро все станет как прежде, и ему больше никогда не понадобится причинять ей вред.
— Что вы здесь делаете? — спросил он Императора, вставая напротив него. И даже в таком состоянии он старался держать лицо при посторонних. Нельзя показывать свою слабость особенно при таких, как Император.
— Пришел собирать ласиницу в полнолуние, она нужна мне в одном заклинании. А вы? — был ему ответ, в который он ни разу не поверил. Трудно было представить, что Император лично собирает ингредиенты для зелий, а не посылает на такую работу слуг. Лестат нахмурился, стараясь понять мотивы Императора, но не мог. Никакого логического объяснения не приходило.
— Я здесь по той же причине, что и вы, — сдержанно ответил Лестат, — но вынужден попросить вас покинуть это место. Мне необходимо остаться одному.
— Позвольте сначала собрать немного, — попросил Император и, не дожидаясь разрешения, прошел к кустам ласиницы.
Лестат был не в том состоянии, чтобы возражать, но в ночной тишине можно было услышать скрип его зубов. Он буравил взглядом спину Императора и внимательно следил за каждый его движением. А он будто нарочно делал все медленно: срывал листочек и разглядывал его в свете луны. Если он ему не нравился, откидывал и повторял весь ритуал со следующим. По прошествии двадцати минут в руках Императора так и не осталось ни одного листа.
— Да вы издеваетесь! — вспылил Лестат, когда Император выкинул очередной листочек. — Вы всю ночь собрались проторчать здесь? Вот вам ветка, и проваливайте отсюда!
Лестат сорвал растение и буквально ткнул им в нос Императору, лишь бы он уже ушел. В любой другой ситуации он не позволил бы себе такого, но сейчас действительно был в отчаянии. И если Император ему помешает сегодня, следующего полнолуния придется ждать ещё месяц! А вдруг и тогда что-то встанет на его пути?
— Что вы себе позволяете? — спросил Император и надменно воззрился на Лестата, не принимая протянутую ветку. — Плохо выглядите. Неужели болезнь коснулась и вашей головы? Только из-за вашего состояния я прощу эту дерзость.
— Нет, это что вы себе позволяете? Мое состояние здесь ни при чем! — оскорбился Лестат. Ему стоило промолчать, ведь Император уже повернулся, чтобы уйти. Он наконец смог бы собрать эти проклятые травы, но глупая гордость взяла верх. — Это ваших рук дело? Поэтому вы караулите здесь и активно мешаете мне? Да, вы способны на это. Почувствовали опасность во мне?
Император резко замер, услышав его слова. На лице его отразилась победная усмешка, которую можно было увидеть из кареты, будто только этого он и добивался. Именно. Он провоцировал и ждал, когда же сорвётся Лестат и неосторожно нагрубит.
— Ты? Опасен? — засмеялся Император, убирая напускную вежливость. С резким взмахом руки он обернулся к Лестату, и тот отлетел под действием магии. — Мне ничего не стоит переломать все кости в твоём теле щелчком пальцев. А ты и не сможешь мне ничего сделать. Ты слишком слаб.
Но Лестат был и слишком горд, чтобы так легко принять поражение. Он ответил своим заклинанием, но оно разбилось о щит Императора, даже не успев подействовать. Чувствуя слабость во всем теле, он с трудом поднялся, но не желал смотреть снизу вверх на противника. Однако это заняло у него прилично времени, и Император успел приблизиться вплотную. Лёгкой подсечкой он опять опрокинул Лестата и приставил меч к горлу, чтобы он больше не шевелился.
— Мне даже магия не нужна, чтобы справиться с таким слабаком, — прошипел Император над ухом Лестата и выпрямился, бросая взгляд полный презрения на противника.
Как же мерзко себя чувствовал Лестат. Он слаб… Он действительно слаб и немощен. Ему не хотелось даже подниматься. Так бы и умер здесь, на этом холме, чтобы не позорить своим состоянием ни себя, ни свою семью. Но милая Амелия непременно ждала его где-то там, томящаяся в лапах неизвестного врага. И только мысли о ней заставляли Лестата выживать, пить кровь Фреи и пытаться найти выход.
Амелия зажала рот рукой, будто любой её крик мог кому-то помешать или, наоборот, спровоцировать на ужасные действия. Она слышала только Лестата, когда тот повышал голос. Она не понимала, что происходит. О чем шла речь. Лишь обвинения мужа. О чем он говорил? Если это была не встреча для передачи пленницы, тогда почему супруг оказался здесь совсем один?
И тогда началось это…
Она с ужасом в душе наблюдала за тем, что происходило на поле, когда Император задействовал магию. С первых секунд было ясно, что Лестат проиграет в этой битве. Он не в том состоянии. Неясная для Амелии болезнь охватила его тело, и некогда сильный боец и опасный противник сейчас казался дряхлым стариком. Не хватало лишь седых волос.
Когда же клинок коснулся горла мужа, Амелия чуть ли не вылезла из окна, но сильные руки Анградэ пресекли эту попытку, и ей ничего не осталось, как только кричать:
— Лестат, держись! Любовь моя, я здесь, услышь меня! Мы же связаны, прошу!..
Но он не слышал. Не придавали её слова ему сил; не было волшебного выплеска адреналина или геройства; добро сейчас не могло восстать, как в сказках, из собственного пепелища.
— Ты еще не поняла? — с усмешкой спросил Анградэ, рывком усаживая Амелию обратно на место. Она с распахнутыми глазами посмотрела на него. Не понимала. — Сейчас роли живодера и котенка примерили другие. Вы всё еще надеетесь на чудесное спасение, миледи? Так вот, вы довели Императора. Он потерял терпение. Как и я теряю терпение, когда вы не слушаетесь.
Он продолжил говорить, но Амелия будто не слышала его. Только видела, как губы шевелятся. Поняла. Теперь поняла.
С ужасом она перевела взгляд на холм, а ладошками она коснулась груди, удерживая сердце, которое до боли било по рёбрам. Он убьёт его, чтобы Амелия перестала надеяться. Это его план? Обрубить всю её надежду? Она думала, что да. Но неужели он не понимал, что, убив Лестата, он убьёт жизнь в ней самой!
Да даже если и так. Плевала она на всё. Жизнь в сердце Лестата — вот всё, что ей было нужно. Ради любимого она готова была на всё.
— Император, хватит! — Эти слова были намного тише, чем те, которые она кричала Лестату. — Хватит, умоляю вас. Я готова… я готова ко всему. — Будто в окне было её собственное отражение, или она просто не желала видеть победную улыбку на устах директора Огня — Амелия полностью вернулась в карету, до боли сжимая кожу в области сердца, опустила голову, и слезы градинами покатились с её щек. Это было не только признание его победы, но и прощание со своим любимым, со своими надеждами, со своей свободой… — Готова, Император… Но сохраните ему жизнь.
Анградэ усмехнулся её словам еще раз, но на этот раз ей ничего не ответил, а встал и вышел из кареты, становясь видимым. Он был спокоен — все равно в таком положении Лестат его не видел.
— Милорд, — негромко позвал Императора Анградэ, — мы заждались вас с ласиницей. Всё уже готово, кот больше не понадобится.
Он был уверен, что его поймут, и не стал дожидаться своего господина, а вернулся в карету. И пусть Амелия не видела Императора и его лица, зато она прекрасно увидела эту победу, которую не желала лицезреть, в лице Анградэ.
— Ты жив, только благодаря моей брезгливости. Мне противно пачкать меч твоей отравленной кровью, — сказал Император и убрал меч.
Бросив ещё один презрительный взгляд на Лестата, он пошел к сокрытой карете. Уже когда противник его не мог видеть, он позволил улыбке появиться на лице. Это была победа, победа во всем! Избавился от конкурента, заполучил женщину, подчинил ее себе. Дальше ему остаётся только двигаться к намеченной цели.
Сев в карету, он приказал трогаться. На Амелию даже не взглянул, а сразу заговорил с Анградэ:
— Возвращайся в школу Тени, побудьте там ещё какое-то время, чтобы не возникло никаких подозрений. Когда они поймут, что снять проклятье невозможно, я буду ждать вас дома.
— Как пожелаете, мой господин, — склонил голову Анградэ.
С его лица тоже не сходила эта улыбка. Хоть чем-то он смог помочь в деле с пленницей. Более он ничего не говорил, позволяя насладиться Императору тихим ликованием от этой победы в небольшой, пусть и трудной войне, где всё могло бы оказаться проще, придя они сразу к такому решению.
В отличие от Императора, на Амелию он поглядывал чаще. Пересев к ней и протянув платочек, чтобы она утерла слезы, и, на удивление, больше не было той брезгливости, которая сопровождала её лицо каждый раз, когда она что-то принимала из рук людей Огня.
Когда карета полностью съехала с холма, от стука Анградэ она остановилась, и, в последний раз поклонившись Императору, он вышел и отправился обратно в замок Тени, но уже в обход. Если повезёт, Лестат даже не слышал его в этот вечер, и тогда никто не посмеет обвинить его в странном походе на встречу с директором Огня.
Но у самого входа его поджидала Фрея. Его ли? В последнее время она очень много времени проводила с Лестатом, убеждая его, чтобы он не отказывался пить ее кровь, хотя бы пока в школе Тени пребывали гости. Когда они нашли книгу, она искренне надеялась, что Лестата смогут вылечить, и она со спокойной душой вернется домой с Анградэ. Но если этот способ не поможет, что ей делать?
— Гулял под луной? — спросила она, когда Анградэ приблизился. Хотелось бы добавить что-то ещё, но она понимала, что между ними и так возникло напряжение, не стоило нагнетать обстановку.
— Да, дорогая, — мило улыбнулся ей Анградэ. Еще когда заметил её, напрягся, но всё же вернул себе мысль, что его долг первостепенен, а Фрея… Она и так могла обо всём догадываться. Подойдя к ней ближе, он обнял её за талию и поцеловал в макушку. — А отчего тебе не спится? Кошмары?
Но предательская ревность в нём стала злодеем крутиться в душе. Она ведь ждала своего братика, будь он проклят! Хотя… уже. Наверное, волновалась, что он не додумался выпить её крови до того, как пойти одному куда-то, да еще и в такую даль. Кстати, о её крови… Когда Лестат будет уже при смерти, Анградэ на коленях будет умолять Императора убить директора за каждую кровинку, что эта сволочь высосала из неё.
— Я уже привыкла, что ты греешь мой бок. Без тебя совсем не спится. — Она ответила на объятия и положила голову ему на грудь. И тем не менее, беспокойство за брата никуда не ушло, Анградэ ведь не просто так уходил, когда и Лестат покидал школу. — Надеюсь, вы его не убили? — тихо шепнула она. Он ведь уже давно все понял, да и Фрея не то что бы сильно скрывалась.
— Нет смысла, — усмехнулся Анградэ. Что ж, раз она решила закончить эту игру, которая, если честно, его даже стала забавлять… — Он нам не угрожает больше, так смысл себя подставлять новым убийством?
Тяжело вздохнув, Анградэ повёл Фрею в замок, где всё также продолжал её обнимать, идя медленно и аккуратно, чтобы не наступить на крохотные ножки. Про Амелию, разумеется, он говорить не будет. Больше Фрея не заслуживала такого доверия перед директором Огня. Но что-то ему подсказывало, что, пока они шли, голова его Искорки была вовсе не с ним. Еще один вздох, ноги остановились, а он оторвал от себя Фрею и еще раз поцеловал в лоб, но сейчас больше с каким-то прощанием.
— Он на холме, и ему плохо без крови. Проследи, чтобы при получении сил он не делал глупостей. — А то если побежит за Императором, тогда Лестату точно головы не сносить, пусть он хоть искупается в чужой крови — с Императором ему нечего делать на одной прямой.
— Спасибо, — шепнула Фрея и легонько поцеловала его в губы, — но он должен один всё собрать. Или заклинание подделка?
Вздохнув, что и эта надежда оказалась ложной, Фрея с грустью подняла взгляд на Анградэ. В любом случае она не пойдет к Лестату, потому что он, возможно, не догадался, что все было подстроено Императором.
— Всё, что касается Лестата и Императора я не стану тебе говорить, моя Искорка. — Анградэ покачал головой с непривычным строгим взглядом. — Как и ты мне много чего не сказала.
— Это был отличный шанс закончить здесь все быстрее. Я буду дожидаться его здесь, чтобы не подставлять тебя. Лестат — боец, выберется. А я ничего не знаю, ничего никому не скажу. — Она ему мягко улыбнулась, желая прогнать эту строгость из его взгляда. — Не обижайся. Не сказала, потому что не знала, насколько спокойно ты отреагируешь.
— Шанс закончить здесь всё быстрее? — Хоть Анградэ и улыбнулся, но взгляд на этих словах выражал только лишь печаль. — Ты бы так и осталась его сосудом жизни до тех пор, пока он бы искал путь к снятию заклятия. Что ж, продолжай ждать, ведь, как мне кажется, ранее, чем это произойдет, ты домой не вернешься.
Он отступил от неё на еще один шаг и опустил голову с грустью. Как оказалось, говорить это и признаваться себе самому было очень больно. Что-то он сомневался, что Фрея уже через три дня вернется вместе с ним домой, когда узнает, что чушь это, а не снятие проклятья.
— Без меня он погибнет, — тихо озвучила и так известный факт Фрея. — Как я могу уйти? Но и всю жизнь я не могу ведь оставаться подле него. У меня есть ты, я хочу быть с тобой, а не кормить Лестата. Если мы не сможем снять проклятье, то надо найти другой способ поддерживать его жизнь или другого человека.
— Это не мои проблемы, а теперь только твои, — развёл руками Анградэ, будто говорил: «Вот и всё». А правда, что еще говорить? Он должен бегать и помогать в спасении того, из-за кого вообще всё это началось? — Я бы убил его. И стоит мне получить разрешение господина, я убью его, если к тому времени ты всё еще будешь продолжать строить из себя спасительницу врага Императора.
Действительно, «вот и все». Неизвестно, чего ожидала Фрея. Будто она забыла, кому должна подчиняться. Она до сих пор не считается предательницей в школе Огня только потому, что Анградэ ее не выдал. Не стоит просить от него больше.
— Да, ты прав, — опустила голову Фрея. — Прости, я не хотела, чтобы все так получилось.
— Ты не виновата, — заверил её Анградэ. И он искрене в это верил. — То лишь злая шутка судьбы, играющая на наших чувствах. — Поняв, что всё-таки погорячился, он вернулся к Фрее и обнял её, прижимая к своей груди. — Всё будет хорошо, дорогая. Ты вырвешься из этого плена, я в этом уверен. Нам… Нам просто нужно немного подождать и принять всё то, что будет дальше.
Он ни капельки не подумал о том, что Фрея может вовсе тут остаться. Но зато ясно намекал на смерть Лестата, и уже неважно, от чьих рук.
Молча кивнув, Фрея уткнулась Анградэ в грудь. Всех слов благодарности не хватит, чтобы выразить, что она сейчас чувствовала. Но она просто не знала, что ей делать. Раньше никогда бы не возникло сомнений относительно приказов Императора, но Лестат оказался неплохим парнем, стоило узнать его получше. И пусть она о нем узнала совсем недавно, он все же ее брат, семья, о которой она мечтала. Она не могла его так просто кинуть, хоть сердце и рвалось к Анградэ. Это был непосильный выбор для нее.
========== 8. Лёд тронулся ==========
В школу Огня Император вернулся с победой. Улыбка не сходила с его лица, но на Амелию он старался не смотреть, иначе ее заплаканное лицо могло сильно испортить настроение. Своим двоим доверенным людям он приказал доставить ее в комнату, чтобы она могла остаток вечера провести наедине с собой и своими мыслями и наконец смириться с положением вещей. А сам он заперся в кабинете, строя планы по захвату короны. И об Анградэ не забыл — его верный генерал заслужил награду, и в свое время займет не последнее место в королевстве при новом короле.
На следующий день, ближе к вечеру, Император приказал слугам подать ужин на двоих и привести Амелию. Это станет неплохим способом проверить правдивость ее обещания, а также он узнает, какой подход стоит применять в дальнейшем.
Проведя ночь в своей официальной золотой клетке, Амелия не сомкнула глаз. Любимый Лестат не был котенком — если она вновь оступится, то его убьют. Еще раз показывать такое представление не будут, а что-то ей подсказывало, что это было именно представление, конец которого зависел только от неё.
Весь день она ожидала Императора. Не потому, что хотела, а думала, что он обязательно захочет показаться перед ней именно как победитель. Но такого не было, на что Амелия где-то глубоко в душе поблагодарила его. Он был выше этого и предпринял новую попытку к некому сближению. Или что это — Амелия не знала.
Покорно переодевшись и позволив слугам привести её в порядок, она без слов прошла за ними всё в ту же обеденную, которая на этот раз ей казалась еще более тёмной и гнетущей. За столом уже сидел он, готовый к трапезе в её компании. Только в её, так как стоило Амелии зайти сюда, как слуги удалились и закрыли дверь.
Вот она стояла перед ним. Минутная тишина и давка в душе. Как себя с ним вести? Как полагается леди перед господином? Сделать вид, что она лишь гостья? Или быть той самой пленницей, но принявшей все удары судьбы?
Амелия выбрала первый вариант.
Её голова ни разу не поднялась, а взгляд не тронул черты лица Императора, и сейчас при поклоне она лишь опустила голову еще ниже.
— Доброго вечера, господин, — прошептала она, не садясь за стол без разрешения.
— Присаживайтесь, — пригласил ее Император, но сам не вставал и не собирался помогать ей усесться. — Вы мне так и не поведали, какие блюда предпочитаете, и я позволил себе вольность в выборе. Надеюсь, Вы ничего не имеете против утки с апельсинами и белого вина?
Он внимательно следил за каждым ее движением, каждым выражением лица, что она позволяла себе. Отметив, что она покорно проследовала в обеденную за слугами, ведь он даже генералов не посылал — он остался доволен покорностью. План Анградэ сработал, теперь дело оставалось только за Императором.
Амелия не хотела отвечать, но выбора у неё было. Присев за стол, она подняла глаза и осмотрела все те дивные яства, что были на столе. Император будто действительно старался наладить контакт. Он всё понимал, давал ей время на то, чтобы обдумать что-то своё личное, не торопил её. Быть может, как раз по этой причине, что он сам понимал, как ей трудно, Амелия чуть-чуть расслабилась и позволила себе по крохотному шажку идти на этот контакт.
— Я люблю белое мясо, — кивнула она, обхватив руками приготовленный платок и неуверенными медленными движениями, словно перед ней сидел удав, готовый броситься на свою добычу, расправила её и положила на коленки. Правда, есть ей совсем не хотелось. Может, хоть разговоры о еде взбудоражат аппетит, а то навлечет его гнев из-за мало съеденной еды. — Я… Я предпочитаю красное вино и молодых перепёлок. Я люблю овощные салаты и твердые сорта сыра. Люблю заморские медовые сладости, — боясь, что он примет это за дерзость и наглость, будто она требовала именно эти блюда, Амелия впервые подняла на Императора взволнованные глаза, добавляя: — В прошлую встречу Вы желали знать о моих предпочтениях. Но я не привередлива в еде.
— Я запомню это, — произнес Император и на его лице появилась на удивление мягкая улыбка. Он также разложил салфетку на коленях и потянулся к уже разделанной птице. Взяв ножку и крылышко, он оставил более диетическое мясо грудинки Амелии, но и в то же время предоставил выбор в пользу вкусных, по его мнению, ножки и крылышка. — Что ещё Вам нравится? Та одежда, которую Вам доставили, пришлась по вкусу?
Его улыбка, без усмешки и какой-то скрытой злости, слегка успокоила Амелию. Она заметно расправила плечи и села в более удобную позу, не такую натянутую.
— Я не смотрела на неё, господин. Как и ту, что Вы сожгли, — горделивая на тот момент собачка лишь фыркала, когда слуги раскладывали новые платья. — В этом вопросе полагаюсь на Ваш вкус — мне всё равно, в чем Вы захотите меня видеть, — лишь после того, как сказала, поняла, что прозвучало грубее, чем она хотела. Точнее мысль слишком легко могла быть понята неправильно. Амелия еще раз подняла взгляд на Императора и прикусила нижнюю губу, как бы наказывая себя за это.
— Жаль, я потратил не один час на подбор платьев, — и хоть тон ничем не отличался от предыдущей фразы, улыбка пропала, а бровь незаметно дернулась, показывая его недовольство. Тем не менее, он старался не показать вида, чтобы не напугать. Ему нужно наладить отношения, а не оттолкнуть от себя ещё больше. Прожевав несколько кусочков в тишине, он остудил свою голову и попытался найти другую тему. — Вы играете только на скрипке или умеете и на других инструментах?
— Меня пытались учить играть на арфе, но учитель все же решил, что скрипка — это мой инструмент.
Которую она сейчас проклянала. Всё началось с её игры на балу у короля. Если бы она в тот день не согласилась открыть игрой бал — Император бы её не увидел тогда, и ничего бы этого не было!
Молчание вновь стало затягиваться. Амелия видела, что он тоже в чем-то сдерживается, но не могла понять, в чем именно? Судя по лицу, во всём виновата её фраза о платьях. Тогда она попыталась помочь ему уйти от темы, которая могла навлечь беду.
— А Вы? — разрезала тишину Амелия, как птенчик отправляя по маленькому кусочку мяса себе в рот. — Чем занимаетесь Вы? Играете ли Вы на чем-нибудь?
— К сожалению, меня обучали только военному делу и боевой магии. Искусство чуждо мне. Но я думаю, никогда не поздно учиться чему-то новому. Возможно, Вы дадите мне пару уроков? — Император опять улыбнулся и внимательно посмотрел на Амелию. — Я достану Вам лучший инструмент.
«Кто бы сомневался», — пронеслось в её голове. Что-то ей было трудно представить, как Император играет на рояле или на духовом инструменте. Но, если так подумать, ему бы подошел этот образ. Император был высоким и стройным человеком. Когда он злился, он был суров, но сохранялись аккуратные и где-то даже нежные черты лица.
— Как пожелаете, — опустила Амелия взгляд на пустую тарелку. Как-то под конец она и не заметила, что ускорила работу вилкой. Видимо, аппетит разыгрался от волнения. Переключившись на вино, она недолго думала над второй частью предложения Императора. — Не стоит, милорд. Мне подойдёт любая скрипка.
Глотнув еще немного вина, в голове зародилась мысль, что она могла бы переключить свою любовь с красного. Уж больно это было вкусное. Облизнув губы, Амелия спрятала руки под столом и больно сцепила их в замок. Дело в том, что она хотела кое-что сказать, но боялась злости Императора. Ей казалось, особенно после холодной битвы с Лестатом, что он в принципе готов был орошить пол кровью любого, чьи слова ему не понравятся. Но это было впечатление после той ночи, оно скоро пройдёт. А пока…
— Милорд, — решилась она на слова, но взгляда поднять не смогла, — не сочтите за дерзость. Я спокойно приму Ваш отказ. И не думайте, что я тут же буду пытаться искать выгоду в том… В своей ситуации. Я не прошу Вас о подарках или платьях, не прошу к себе хорошего отношения. Но, если Вы остались довольны моим поведением этим вечером, прошу лишь о мисочках и кроватке для кота — комфорт для моего нового питомца, что теперь скрашивает мои вечера. Более мне ничего не нужно.
— Как пожелаете, — дал свое добро Император и отпил вина, смотря на Амелию поверх бокала. — Вы очень добры, раз просите не для себя. Как Вы его назвали?
— Льюис, милорд, — ответила она. Амелия заметно расслабилась, что её просьба не вызвала негатива. — Это имя ему совсем не подходит, но я не особо задумывалась об этом на тот момент, — наверное, сейчас просить, чтобы генерал не смел приближаться к нему, будет совсем уж нагло.
— Интересное имя Вы выбрали, — протянул Император. Задумавшись о чем-то своем, он смотрел на Амелию, но словно не видел ее. Затем его взгляд снова обрел осмысленность, и он убрал салфетку с колен, завершая тем самым трапезу. — Если Вы закончили, позвольте проводить Вас до комнаты, леди Амелия.
Он поднялся, но опять не стал помогать и не подал руку. Как и говорил, не притронется до поры до времени, сначала она должна к нему привыкнуть. Поэтому он будет аккуратен и обходителен, пока хватит терпения и самоконтроля, а уж дисциплины у него не отнять.
— Вы преувеличиваете. Самое обычное имя, — она не отказала себе в удовольствии допить бокал своего вина, после чего поднялась из-за стола и последовала за Императором.
Амелия старалась идти немного позади. Может, инстинкты не позволяли хищнику идти за спиной. Она могла и банально не помнить дорогу, или просто привыкла быть в роли ведомой в этом замке.
Хотя, может, всё и сразу.
Шла она с той же опущенной головой, сжав пальчики в замке. Да и Император был немногословен. Это правда было хорошо. Сейчас образовалась именно привычка к тому, что она теперь часто будет идти подле него. Или лишь вечерами на ужин? Если так, то голова Амелии вновь начинала болеть от вопроса: «Какой тогда был смысл?».
Когда они добрались до комнаты, Император открыл перед ней дверь, но им в ноги тут же бросился возмущенный котенок, громко мяукал и тёрся о ноги в первую очередь Императора, что заставило Амелию нахмуриться. Неужели он не понимает, кто может причинить ему вред?!
И правда испугавшись за Льюиса, Амелия опустилась к нему и подняла на руки голодного зверька. Сегодня-то с ним никто миской не делился!
— Я буду с Вами честна, милорд, — повернулась Амелия к Императору всем корпусом, поглаживая котенка. — Я не получила удовольствия, обедая с Вами. Но… — медленно, будто нарочно тянула время, Амелия подняла на Императора испуганные глазки и невольно прижалась спиной к стене. Он был так высок и сейчас так близок… — Но я ожидала, что будет всё намного хуже.
— Я не ожидаю, что начну Вам нравиться сразу, — не меняя тона, произнес Император, но в глубине его глаз опять проскочило недовольство. Осторожно погладив кота за ушами, чтобы не напугать и не прикоснуться к Амелии, он поднял на неё взгляд. — Ценю Вашу честность. Надеюсь, со временем Ваше мнение изменится.
Он сделал от нее шаг и убрал руки от кота, видя, как она все сильнее вжимается в стену. Другого ожидать пока и не стоило. Тяжело вздохнув, он жестом руки предложил ей войти в комнату, но сам остался в дверях, не собираясь проходить.
— До завтра, леди Амелия, — попрощался Император.
Амелия поклонилась перед ним, как и полагалось на прощание, после чего вошла в комнату, и дверь за ней закрылось. Что-то подсказывало, что это был не только ключ. Император продолжал думать, что она рискнет сбежать? Что ж, теперь такого даже в мыслях не было.
— Прости, малыш, — погладила она своего котенка. — От меня пахнет уткой, а ты остался без ужина.
Котенок возмущенно мяукнул и спрыгнул с рук, бросив обиженный взгляд. Амелия села на кровати и накрыла лицо ладонями, думая, что сейчас начнется новый приступ истерики, ведь там она сидела как на иголках. Но… даже кома в горле не было.
Она полностью смирилась.
***
На протяжении нескольких дней все было спокойно. Император выполнил просьбу Амелии и организовал место для кота, но не обошёлся простыми миской и подстилкой — слуги доставили в комнату целый дворец для питомца с тремя уровнями, когтеточкой и игрушками.
Каждый вечер он также продолжал приглашать Амелию на ужин. Их сопровождали такие же неловкие беседы, но Императору казалось, что лёд тронулся. Однако сегодняшний ужин отличался от предыдущих: на стол подали любимые сладости Амелии, о которых она говорила. А ещё ближе к завершению трапезы Император спросил:
— А что ещё Вы умеете, кроме музыки? Можете заполнять несложные бумаги и работать с ними?
— Вы меня оскорбить хотите, милорд? — улыбнулась Амелия ему в ответ.
Чем больше проходило времени, тем спокойнее она к нему относилась. Вчера начала улыбаться при нём, и сегодня это продолжалось, что говорило, что дело не только в хорошем настроении. В разговоре Амелия также делала осторожные шаги, стараясь увидеть границы дозволенного. Он готов был выполнять её маленькие просьбы, но сначала она боялась, что он обязательно за них что-то затребует. Но этого не было. Да и медленно вместе со злостью и обидой в душе проскальзывало такое чувство, как благодарность. Он к ней не прикасался, не был настойчивым, хотя он ранее уже говорил о своих намерениях. Амелия поняла, что перед ней сидел взрослый мужчина, который умел строить планы, имел тактический ум, а главное, терпеливость, которая, порой, брала верх в самых ожесточенных войнах.
— Я всё-таки ученица школы Знаний, — добавила она, уже черт знает какой лакомый кусочек беря со стола. К ужину совсем не притронулась, а вот к сладостям… Казалось, на губах уже образовалась красивая тонкая медовая пленка, сверкающая в свете канделябров. — Нас учили обращаться с документами и ценными бумагами. Многое я могу понять. Но к чему этот вопрос?
— Ах, точно, прошу прощения за мою грубость, — улыбнулся ей в ответ Император. Он немного затормозил при взгляде на ее губы и, облизнув свои, заставил себя отвлечься на мясо в тарелке. — Должно быть, Вам скучно сидеть все время в комнате в компании одного лишь Льюиса. Я хочу предложить работу секретарем. Будете разбирать некоторые входящие письма, заполнять бумаги, следить за расписанием и организовывать внутренние встречи. Что думаете, справитесь?
Амелия опустила голову и задумалась. На самом деле, это верно, что ей было ужасно скучно в комнате, когда больше не было надобности тратить время на слезы и жалость к себе. Но что-то в этом предложении ей не давало покоя.
Она подняла взгляд на Императора и приподняла уголки губ, скорее из вежливости.
— Право, мне всё труднее сидеть взаперти. Но я боюсь, господин, в чем-нибудь ошибиться или сделать что-то не то, — призналась она и после некоторого молчания добавила, отводя взгляд и пряча улыбку. — Что-то мне подсказывает, что в гневе вы страшны. И того я боюсь сильнее — попасть под горячую руку.
— Думаю, вы справитесь, — Император ей улыбнулся, как бы говоря, чтобы она не беспокоилась. — Вы быстро разберетесь, а если что-то непонятно, в любой момент можете спросить у меня. Уж из-за бумажек я ругаться не буду. К тому же все действительно важные документы приходят либо запечатанные магией, либо лично ко мне.
Он протер губы салфеткой, снова бросая взгляд на Амелию, а точнее на ее сладкий ротик. И все же иногда ему было трудно держать себя в руках, но обещал самому себе, что будет осторожен и внимателен в этом вопросе. Поднявшись из-за стола, он подошёл ближе к Амелии и, слегка облокотившись бедром о стол, спросил:
— Вы правда любите эти сладости. Приказать подать их к ужину и завтра? — он кивнул на почти пустое блюдо и снова повернул лицо с улыбкой к Амелии. — Я подготовлю кабинет в ближайшие дни и введу вас в курс дела.
Амелия посмотрела на тарелку и покраснела от стыда — она ведь, уплетая их, даже не заметила, сколько съела. Но Императора это только явно забавляло, и потому краснота быстро спала.
Амелия подумала, что директор оглашает об окончании трапезы, ведь его выход из-за стола всегда сопровождался именно этим, но на этот раз её глаза остановились на возвышающимся над ней мужчиной. Она до сих пор пыталась не сталкиваться с ним взглядом, стоило расстоянию меж их телами сократиться на столько, оттого опустила взгляд, который теперь упирался в его коленки.
— Думаю, не стоит с этим меня баловать — на платья со временем будет уходить в два, а то и в три раза больше ткани, — помолчав, нашлась она с ответом. — Но мне было приятно, что вы вспомнили об этой мелочи. Спасибо. Сегодняшний стол был особенно вкусным.
Император хотел было что-то сказать, но закрыл рот — Амелия приподняла ладошку, но сразу, словно она была намагничена, опустила обратно к коленке. Её тело вдруг напряглось, и было видно, как она борется с чем-то внутри себя.
Амелия знала, что от неё хочет дождаться Император. И когда-нибудь либо он потеряет терпение, либо просто перестанет ждать, разрушая всё то, что создалось между ними за прошедшие дни. И пусть было построено одними лишь силами Императора, всё равно было видно невооруженным глазом, как поправились их отношения.
И Амелия сейчас пыталась решиться. Либо она продолжит к нему привыкать, чтобы в будущем не быть «шокированной» его нетерпением, либо продолжит строить вокруг себя бессмысленную стену из веток и хвороста, которые будут сожжены жарким пламенем Императора.
Когда Император стал думать, что борьба внутри Амелии закончена не в его пользу, её ладошка вдруг вновь стала подниматься к нему, прося помощи встать из-за стола, но на этот раз к коленке она более не опускалась. Правда, и сама Амелия не смотрела на директора, но с её стороны это уже был первый и довольно трудный для леди шаг.
Он немного помедлил, но взял ее руку уверенно. И пусть внутри от соприкосновения кожи все взбудоражилось, внешне он никак этого не показал. Ее ручка была маленькой и казалась хрупкой. Осторожно потянув ее на себя, Император помог Амелии подняться и при этом сам выпрямился. Оказавшись с ней так близко, он желал прикоснуться не только к руке, но сдержал себя. Это был огромный шаг с её стороны, поэтому нельзя поступать неосторожно. Любое резкое движениесейчас могло спугнуть ее.
— Провожу Вас до комнаты и прикажу слугам доставить лакомства и для Льюиса, — произнес он с улыбкой, приглашая идти подле него, а не позади, как обычно.
— Этот проказник вчера был явно обижен, что пришлось доедать обед, — улыбнулась Амелия, пусть и как-то натянуто. Она пыталась разрядить то, что бушевало внутри неё, но как?
Рука Императора была такая горячая, такая большая, но хват уверенный — не было никаких сомнений у любых девушек, которых держала эта рука, что шли они подле сильного и властного мужчины. А это всегда внушало доверие, и будь сейчас другое время и другая жизнь, Амелия бы поддалась на это.
Но увы, он всё еще был её завоевателем, и леди просто шла подле. И пусть иногда, по привычке, она отступала на шаг назад, Император медлил, позволяя себя нагнать. Даже от всего его тела веяло какой-то уверенностью и теплом, которое было ощутимо даже на расстоянии, будто вся его душа есть огонь, которым он владеет.
— Могу ли я спросить Вас о личном? — может, хоть разговоры заставят её перестать краснеть?
— Конечно, спрашивайте, — ответил он, ничуть не напрягаясь. Он смотрел перед собой и изредка бросал взгляды на Амелию, когда она отставала. — Я отвечу на любой ваш вопрос.
— Какое ваше настоящее имя? — она рискнула поднять глаза и как раз встретилась с его случайным взглядом, но хоть в этот раз, будто требуя ответа, она не отвернула лицо. — Почему именно «Император»? Из какого вы дома?
Он остановился и неотрывно посмотрел на нее. Это был тот вопрос, на который он не мог ответить. Пока ни друзья, ни враги не знают его имени, они не смогут причинить ему вред. Никто не найдет его семью или родственников, не сможет шантажировать. Все знали, что его семья носит титул герцога, но уникальная внешность не позволяла определить к какой знатной семье он относится. Хотя это тоже может оказаться враньём в конце концов.
— Зовите меня Император, как и все остальные, — произнес он без тени эмоций на лице и возобновил путь. — Мне так привычнее. Уже не помню, кто назвал меня так впервые, но это было очень давно. Иногда мне кажется, что я сам забываю свое настоящее имя.
Амелия опустила голову и как-то обреченно вздохнула.
— Вы соврали мне, — сказала она. — Пообещали, что ответите на любой мой вопрос. Быть может, я многого прошу, и смею затрагивать действительно личные темы. Но вы мне соврали, милорд.
И что она этим хотела сказать? Может, это была одна из неведомых для неё дорог, на которую она попробовала ступить и уткнулась в стену? Или хотела знать, так ли будет с ней честен Император? Стоит ли его вообще о чем-то спрашивать? Так как он и его замок стали для Амелии всем миром, у неё не было других вопросов, кроме о жизни своего тюремщика. И те ответы были под замком.
— Это нечестно, — голос её был спокоен и тих, и не было и тени какой-то обиды или злости. Амелия просто говорила то, что думала. Практика показала, что, пусть Император порой и злился на её слова, но он правда ценил её прямоту. — У меня нет выбора, кроме как отвечать на ваши вопросы, а мне не дозволено даже узнать ваше истинное имя.
— Эту тайну не дозволено знать никому, леди Амелия, — отрезал Император, желая закрыть эту тему. — Быть может, однажды я и раскрою вам свое имя, но сейчас можете спросить что-нибудь ещё. Что-нибудь, кроме этого и моей родословной. Я отвечу и не стану врать или лукавить.
— Но более меня ничто не интересует, — призналась она. — Школа как школа. Я познаю её, смотря в окно утром и днём, когда у детей тренировки. О мире? Солнце светит, весна пришла, и дни становятся теплее. Более мне нечего знать. О моём муже? Я навлеку на себя ваш гнев, если хоть раз заикнусь о нём. В последние года — вы главная тайна для всех школ, и мне более не о чем спрашивать.
Амелия взглянула на их скрепленные руки, и мысль о муже больно оцарапала и без того израненное сердце. На её пальчике, которая покоилась в руке Императора, продолжало покоиться обручальное кольцо. Леди на секунду испугалась — сейчас Император мог ощутить его, стоит ему подумать о Лестате. И так как Амелия подняла тему, то, вполне возможно, он мог об этом подумать и ощутить его.
— Тогда продолжайте смотреть в окно и познавать мир таким образом, — произнес Император и крепко сжал челюсти, лишь бы не выдать гнева и обиды. Он и сам не ожидал, что его так сильно заденет ее нежелание узнать о нем. Только настоящее имя интересовало всех вокруг. А ведь он тоже человек! У него есть любимое блюдо, занятие, которому он посвящает свободное время. Он любит котов в конце концов!
Больше он не произнес ни слова, игнорируя любые попытки с ним заговорить. Так он довел Амелию по уже изученному маршруту до комнаты, где их уже поджидал котенок. Льюис тут же бросился тереться о ноги Императора, но он сейчас был не в том настроении, чтобы принимать ласки. Отпихнув кота, он повернулся к Амелии с намерением попрощаться.
Если бы он только правильно её понял. Амелия не желала знать что-то о мире, о новостях в замках или королевстве. Она желала узнать своего похитителя, но после первого его ответа она посчитала, что может так же продолжать натыкаться на какие-то стены.
Он часто сопровождал её до комнаты молча, но когда всегда получающий от него ласку кот был отпихнут, только тогда Амелия поняла, что чем-то обидела его. В её понимании, всё было из-за упоминания о Лестате.
Подняв котёнка на руки и погладив его, отворачивая возмущенную мордочку от Императора (чувствовала, бурая морда, кто её по-настоящему кормит!), Амелия уже в привычной скорее манере прижалась к стене.
— Я обидела вас, — сказала она, опуская голову. — И впервые мне действительно жаль из-за этого, Император. Простите, что испортила, возможно, лучший ужин из тех, что были ранее, — повернувшись ко входу, она собиралась уже войти в свою прекрасную клетку.
— Спите спокойно, леди Амелия, — и хоть тон его смягчился, он все равно решил остаться неприступной крепостью. Также он не стал отрицать, что она его обидела, и этот вечер, по его мнению, был испорчен. Но и требовать от нее интереса к себе он не собирался. Возможно, было ещё слишком рано для этого. Пока что хватит и простых извинений.
========== 9. Старый враг ==========
— А мне всё равно, кто он для тебя! — кричал Анградэ. — Ты возвращаешься домой! — и особенно громко он выделил последнее слово.
С победы Императора прошел уже месяц, и хоть весточки, что отпуск окончен, не было, Анградэ считал, что пора возвращаться. Он уже сделал достаточно, чтобы другие маги поверили в полную непричастность директора Огня. Но вот была проблема: Фрея, которая всё никак не хотела покидать своего «братика», ведь «Он без неё не может!». И вечером, когда Анградэ твёрдо решил возвратиться не один, назревала ссора.
— Если я вернусь без тебя, Император будет задавать вопросы. Мне стоит тебе говорить, что будет, если он заподозрит предательство?! — Анградэ говорил на повышенных тонах, но не был зол. Он был напуган. Напуган, что его сейчас вот-вот променяют на брата, который у Фреи был всего ничего, в то время, как сам Анградэ знал Фрею уже много лет, как и она его.
— Ну вернусь я, и что дальше? — не уступала в громкости она. К счастью, ее комната давно была обложена всякими разными заклинаниями, в том числе и подавлением звука. — Я все равно раз в неделю буду уходить, и уж тогда Император точно узнает. Мы можем сказать, что я неплохо втерлась в доверие здесь и осталась шпионить за врагами Императора. Буду сливать информацию вам!
Она была напугана не меньше его, ведь понимала, что своими руками рушит их отношения. Если она не вернётся, Анградэ заклеймит ее предательницей и никогда не простит. Казалось бы, выбор очевиден, но она не могла просто так выкинуть Лестата из своей жизни. Не сейчас, когда его жизнь зависела от нее.
— Анградэ, ты ведь знаешь, как я хочу пойти с тобой, — постаралась говорить более спокойно Фрея, подходя ближе. — И будь я чуточку равнодушнее к кровным узам, сделала бы это без раздумий, но не могу так. Мне не все равно, что брат может умереть без меня.
— И тем лучше для Императора! Для того, кто станет нашим королём, если ты не забыла! — На её шаг Анградэ сделал два назад. Он не позволит ей сейчас к себе прикасаться. Иначе растает, разрешит ей всё на свете! — Это не я должен бегать к тебе навстречу, раз уж на то пошло! Ты меняешь меня на него! Того, кого знаешь от силы два месяца! Я не могу более врать Императору, моя преданность крепче твоей!
Он перегнул палку, о чем говорило его резкое молчание, но понимал, что был прав. Фрея так легко сейчас предаёт Императора! Своего господина! Что ожидать от их отношений?
Анградэ потер лицо руками, тяжело вдыхая и тоже стараясь прийти в норму.
— Фрея, в последний раз спрашиваю. Либо ты уходишь со мной, либо я уже один. Я не вижу твоего желания вернуться. Он чужой человек. Я родной. Был. И если для тебя это равноценный обмен, что ж…
Мир Фреи сейчас трещал по швам. Он давно уже пришел в негодность, но слова Анградэ разбивали его на куски. В том, что она с лёгкостью могла предать Императора, он был прав, но в отношении преданности ему Анградэ ошибался. Он всегда был и остаётся самым родным для нее, ее Дикий Пламень… И он не оставил ей выбора.
— Хорошо, — тихо сказала она, опустив голову и больше не смотря на Анградэ. — Дай мне час, чтобы попрощаться и собрать вещи.
Фрея резко отвернулась и подошла к шкафу, открыв его, стала просто срывать одежду с вешалок и бросать на пол в кучу, чтобы потом запихнуть это все в мешок. Она вернётся с ним, но все время будет смотреть в сторону школы Тени. Найдет способ, как передавать кровь Лестату, и пусть Император хоть казнит ее за это.
Анградэ выдохнул, но с таким громким облегчением. Она всё-таки выбрала его. Он видел в глазах то, как она металась от преданности к нему и к новоиспеченному родственнику, но всё же выбрала его.
Анградэ понимал, как же он эгоистично поступал, и сейчас готов был её отпустить. Странно… Она непременно нужна была ему в замке Огня, но сейчас, чувствуя эту готовность, он задался вопросом: «Так давя на неё, не желал ли я услышать именно её выбор?» Она выбрала его. Анградэ ей дороже. И это было самое главное.
Он подошел к Фрее со спины и медленно поднял руки к плечам, захватывая их, чтобы она перестала метаться. Только после этого наклонился и прошептал в ухо:
— Побудь со мной неделю. За это время я придумаю для тебя задание, чтобы Император не заподозрил лишнего. После чего на месяц сможешь вернуться сюда. Тебя такой исход устроит?
У Фреи затряслись плечи от сдерживаемых слез. Не ожидала она такого предложения от Анградэ, особенно после его слов о верности Императору. И вот она снова заставляла его пойти на этот шаг, чтобы прикрыть ее. Но она так искренне была благодарна ему, что даже расчувствовалась.
— Анградэ, — шепнула она, поворачиваясь к нему лицом и сразу спрятала наполненные слезами глаза у него на груди, — ты такой… Просто идеальный мужчина. Сочувствую, что ты стал именно моим Диким Пламенем. Я тебя не заслуживаю.
— Это значит «да»? — улыбнулся он, теперь уже обнимая Фрею и прижимая к своей груди очень крепко, положил подбородок ей на макушку. — Не стоит лишних слов, Искорка. Я избрал тебя своей женщиной, а всё, что я избираю, меня достойно. Запомни это. Просто сейчас так сложились обстоятельства. Такое бывает, главное — это правильно всё продумать и выдержать все удары судьбы. Вот увидишь, скоро всё закончится. Но нужно приложить к этому усилия.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться домой, к тебе, уже насовсем. — Она, как маленькая девочка, прижалась к нему. В его объятиях было спокойно и безопасно, она не была слабачкой, но с ним чувствовала себя женщиной, а не воином. — Мне правда нужен час, чтобы собраться и сказать всем, что уезжаю.
Слегка отстранившись, она подняла на него лицо с улыбкой. Она была ему благодарна, что и выразила взглядом. И обхватив его лицо ладонями, притянула к себе, чтобы соприкоснуться лбами.
— И знай, что я помогу тебе в этом. — Анградэ закрыл глаза. А зачем ему зрение? Он чувствовал Фрею через прикосновение, через интимное касание кожей. Это было не просто как руки пожать. Для него такое личное соприкосновение было сродни с касанием душ друг друга. — Собирайся, Искорка. Я буду ждать тебя внизу. Дай мне три дня, и я все продумаю.
Лишь после этих слов глаза Анградэ открылись, но он так и не оторвался, а напротив, чувственно поцеловал в губы, даруя тем самым обещание, что она вернётся сюда. Пусть на час, пусть на месяц (но не больше!), но вернётся.
***
Большую часть отведённого на сборы времени Фрея провела у Лестата. Она снова буквально заставила его выпить кровь, за что он долго и недовольно буравил ее взглядом, пока вытирал платком губы. В такие моменты Фрея обычно трещала без умолку о каких-то глупостях, которые совсем не связаны ни с делами школы Тени или Огня, ни королевства. Но сейчас она была необычно молчалива, что не могло не вызвать подозрений.
— Уезжаешь? — спросил Лестат, как обычно, в лоб. Он уже слышал, что представитель из школы Огня собрался отбывать в ближайшее время. Как и от Императора, от Лестата ничего не могло укрыться в его школе.
— Ненадолго. Примерно через неделю вернусь, постараюсь раньше, — заверила его Фрея, стараясь держать улыбку на лице. Бросать его даже на такой короткий срок было тяжело, хоть она и сделала выбор в пользу Анградэ, на сердце все равно оставалось неспокойно. — Если станет плохо, пошли мне весточку, я сразу примчусь.
— Не стоит, — отмахнулся Лестат. — И через неделю не приходи. Я справлюсь как-нибудь сам, ни к чему тебе подвергаться опасности. Если я правильно распознал Императора, он не тот человек, который закроет глаза на предательство. А мое спасение — не что иное, как нарушение его приказов.
Он и не подозревал, как был близок к истине. Она не рассказывала ему, что её миссией было его убийство, хотя по нападению он мог догадаться.
— Ты ведь знаешь, что я тебя не брошу, — улыбнулась Фрея и провела ладонью по измученному лицу Лестата. — Просто подожди немного.
— Фрея, — перехватил он ее руку и сжал, — оставайся со своим избранником, дари эту ласку ему, а не мне.
— Нет уж! — возмутилась она, что он не ценит ее заботу. — Привыкай к тому, что в этой школе я буду единственной, кто тебя не слушается.
Щёлкнув его по рукам, она весело засмеялась и направилась к выходу. Она определенно ещё вернётся.
***
По возвращении Анградэ сразу же направился к Императору. Пока Фрея осталась разбирать их вещи у него в комнате, его ждали в директорском кабинете. Или нет…
С последнего посещения в кабинете многое изменилось. Появилась прихожая с мягкими диванами, картины жестоких сцен войны заменили на пейзажи, а ближе ко внутренней двери стоял стол. Что не изменилось, так это красные шторы и ковры. Но больше всего удивляло то, что Император презентовал эту прихожую Амелии. Он что-то рассказывал ей тихим голосом и мягко улыбался.
Когда Анградэ вошёл, ему пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Император обернулся, и в обычно безразличном лице промелькнула какая-то радость, будто от встречи со старым другом. Но что больше его позабавило, так это реакция Амелии: она слегка отошла Императору за спину, опуская взгляд, будто пряталась от генерала.
— Как прошел отпуск? — спросил Император у Анградэ, бросая взгляд на Амелию. — Хорошо отдохнули? Фрея тоже вернулась?
— Фрея вернулась, мой господин, и готова вновь исполнять ваши приказы. Как и я. Только, милорд, прошу, не отправляйте меня больше в отпуск. Мне не понравилось. — Анградэ сделал шаг к Императору и низко поклонился ему, бросая смешливый взгляд на Амелию. — Леди Амелия, как ваши дела? Как ваш котик?
Он и не скрывал своей угрозы в голосе. Ничего не должно было измениться — он всё тот же плохой парень, от которого было лишь одно спасение — Император. И Амелия это смекнула.
— Всё хорошо, спасибо, что спросили, — ответила она сдержанно, но Анградэ не мигая продолжал буравить её взглядом, отчего ей стало худо, и она вовсе осмелилась скрыться за спиной Императора. Более того — её ладошка коснулась его плеча, словно она держалась за него как за неприступную стену, которая убережет её от Анградэ.
Генерал улыбнулся и поднял взгляд на своего господина.
— А ваши дела, я смею предполагать, идут просто замечательно? — И не было сомнений, на что он намекал.
— О, превосходно, — подтвердил Император и улыбнулся Анградэ точно так же. А на Амелию обернулся с уже более мягким выражением на лице. — Продолжим нашу экскурсию чуть позже, леди Амелия. Можете пока осмотреться сами, нам с генералом нужно обсудить дела.
Взяв ее ручку, он проводил Амелию за новый стол, а Анградэ позвал проследовать в кабинет.
— Я воочию увидел слабость герцога Лионкура, так что на нашем пути больше не осталось помех, — начал разговор Император, садясь за свой стол. — Думаю, это даже хорошо, что он выжил — не придется прощупывать нового директора. В скором времени мы сможем начать воплощать мой план.
— Мы можем и повременить с этим, — предложил Анградэ. — Все увидят истинную слабость Лестата, никто и не подумает голосовать за него. Престол ваш, господин. Король довольно-таки стар, хоть и молод душой, но тело его подводит. Почему бы вам не расслабиться и не сделать отпуск себе самому. Уверен, очень скоро его величество сам передаст бразды правления, если не откинется раньше.
— Возможно, ты и прав. Торопиться нельзя, — задумчиво протянул Император. Пока он смотрел в окно, размышлял, как же лучше поступить. — Скоро конец учебного года, экзамены, можно пока сконцентрироваться на этом, чтобы наши выпускники оказались лучшими и в этом году. Кстати, что ты думаешь, если я предложу тебе начать тренировать учеников со следующего года? Ты бы мог их многому научить.
— Император, скажите честно, вы желаете меня понизить в должности?
Анградэ усмехнулся, но серьёзность в лице директора быстро развеяла эту ухмылку, хотя он ничего не мог с собой поделать — после столького времени с Фреей в пути он был очень весел и пребывал в хорошем настроении.
Прокашлявшись, он опустил голову, чтобы не раздражать своей несерьёзностью Императора.
— Это большая честь для меня, милорд, что вы доверяете мне наших будущих воинов. Обязуюсь подготовить их в лучшем виде, но… — Не мог удержаться — уголки его губ вновь поползли вверх, а голос принял иную интонацию: — Тренировки будут жестокими.
— Покажи им настоящего огненного демона. — Губы Императора растянулись в оскале. — Вижу, ты в хорошем настроении. Что ж, я тоже. Как ты мог заметить, лёд тронулся. Твой план сработал, леди Амелия стала покладистой. Что ты хочешь в награду?
— В награду? — эхом повторил за ним Анградэ, искренне удивляясь словам Императора. — Мой лорд, я служу вам не ради награды. Осознание того, что вы доверяете мне свою жизнь — вот лучшая награда для слуги герцога.
И пусть улыбался, говорил Анградэ от всего сердца. Да и сам взгляд показывал, что он видел в Императоре не просто короля, а бога, которому ему посчастливилось служить.
— У меня высокое жалование и хорошее место в замке. Мне больше нечего… — А вот нет, ему было что еще желать. Анградэ усмехнулся чему-то, о чем подумал, опустил голову, смотря куда-то в пустоту, и просидел в таком положении несколько секунд. После чего обратился к Императору ясным взглядом. — Вообще-то, есть одна просьба, мой господин. Я не знаю, когда это случится… Но смею просить вас дать мне недельку выходных, вне зависимости от того, есть ли моё имя в списках на задания или на уроках или нет. У меня будет свадьба. Дерзко, мой лорд, за что и прошу нижайше вашего прощения.
— Свадьба? — искренне удивился Император. Его брови поползли вверх, и он ещё долго просто смотрел на Анградэ, после чего спросил всё-таки: — Это с Фреей, что ли?
Об их играх знал весь замок, но никто не думал, что они могут зайти так далеко. Анградэ — серьезный мужчина, но вот Фрея… Император считал ее довольно ветреной особой. Конечно, он был рад за своего генерала, потому улыбнулся.
— О таком мог и не спрашивать. По такому поводу я лично подпишу твои отгулы.
— Тогда теперь мне желать точно больше нечего, — улыбнулся Анградэ и только сейчас позволил себе выпрямиться, вставая прямо, спрятав руки за спиной. — Будут ли указания, моя лорд? Отпуск всё-таки закончен.
— Ты только прибыл и уже рвешься выполнять поручения? — усмехнулся Император, переключая свое внимание на бумаги. Немного пошевелив ими, он выдохнул и отвернулся от них. — Нет, со всем можем повременить. Отдохни с дороги, а мне нужно закончить экскурсию для леди Амелии.
— Чуть больше времени прошло, а она еще не была в… — Анградэ таки не договорил, усмехаясь своим же словам. И чего он глупости говорит? Кто её одну-то отпустит тут гулять, а сама вряд ли согласится идти с кем-нибудь. — Позволите меня её сопроводить на… К вам? — Еще не зная о совместных вечерах, Анградэ всё равно хотел бы поддать огоньку в своей манере, оставшись с Амелией один на один.
— Если ты этого хочешь… — не стал запрещать Император. Он хищно оскалился, уже примерно зная, что предпримет Анградэ. — Только не переборщи. У нас, вроде, сложились более или менее доверительные отношения.
— Так я их укреплю.
***
Амелия уже была готова к выходу. Просто приходили слуги, и спустя месяц она почти что сама мылась и одевалась. В последнюю неделю слуги были нужны лишь для того, чтобы подать ей чистые одеяния и сопроводить в ванну.
И вот уже при параде она сидела на кровати и ждала сопровождающего, с улыбкой играя своими пальчиками с Льюисом. Котенок еще был пока молодым, не знал грани, отчего страдала нежная кожа её рук, но Амелия как-то не думала об этом. До сегодняшнего дня…
Когда дверь стала открываться, она встала с кровати и готова была уже чуть ли не сама выйти из комнаты — этот ужин стал настолько обыденным для неё, настолько… привычным. Амелия уже не видела ничего зазорного в том, чтобы пойти и отужинать с Императором. Тем более бывали вечера, когда беседа с ним становилась для неё действительно интересной. Но в дверь вошел не слуга.
— Леди Амелия, добрый вечер. — Как-то недобро улыбнулся ей Анградэ, и она сразу поменялась в лице. Хоть он и поклонился перед ней, его взгляд и неприятная улыбка говорили о полном отсутствии какого-то уважения к ней. — Вы готовы?
— Почему вы? — Не стала ходить вокруг да около. Они не особо скрывали свои чувства друг к другу.
— Я — доверенное лицо Императора. И честь сопровождать вас ложится на мои плечи, а слуги были лишь временной заменой. — Выпрямившись, Анградэ без приглашения вошел в комнату и медленно обошел вокруг Амелии, которая замерла, как мышка перед угрозой. — Вы стали покладистой. Император доволен. Я рад, что мы поняли друг друга.
— Просто выполните свой долг и сопроводите меня к Императору. — Нотки дерзости в голосе очень не понравились Анградэ, и он задумался, общается ли она так же с директором? Если да, то почему он ей это прощает?
— Кем вы себя возомнили, Амелия, если смеете так обращаться? — Он остановился перед ней и заглянул в глаза, еле сдерживаясь, чтобы не взять её за подбородок и не поднять, подчеркивая своё высокое положение во всех смыслах. — Он — ваш лорд! Господин! Но никак не «просто Император»! — Не пришлось поднимать её лица, Амелия сама вздернула носик, со злостью смотря на Анградэ. Но и тут он нашелся с ответом и улыбнулся уж больно мягко. Его взгляд переместился с её лица куда-то вниз, после чего он спросил: — О, ваш котик, я погляжу, в добром здравии. Вы к нему хорошо привязались?
Испугавшись, что сейчас опять начнутся признаки живодерства, Амелия отступила назад и, подняв кота на руки, прижала к своей груди.
— Не прикасайтесь к нему!
— Вы не в том положении, чтобы мне указывать, — пожал плечами Анградэ, но решил, что на сегодня хватит. Он вышел из комнаты и, обернувшись, пригласил выйти и Амелию. Ужин еще никто не отменял.
У Амелии была мысль взять кота с собой, но надежда, что этот человек не посмеет сделать больно её сердцу без разрешения Императора, взяла вверх, и Амелия опустила Льюиса на кровать, после чего проследовала за Анградэ.
Никогда еще она так не торопилась на ужин. Всё что угодно, лишь бы как можно быстрее избавиться от нового сопровождающего! Но именно сегодня ей путь в обеденную казался самым долгим в её жизни. Аура Анградэ давила. Он будто нарочно, с помощью какой-то магии, нагонял на неё неприятное склизкое чувство в душе, от которого было трудно дышать, а руки покрывались холодным потом.
Анградэ открыл дверь перед ней в обеденную, и взгляд Амелии почти тут же встретился с глазами Императора. Она открыла было рот, но, боясь, что Анградэ сорвет свою злость из-за ее вопроса на котенке, сдержалась.
— Леди прибыла, мой лорд. — Анградэ поклонился перед Императором, оставляя герцогиню уже на его попечение, после чего закрыл дверь уже с другой стороны.
— Вас что-то беспокоит? — поинтересовался Император, когда они остались наедине и уже приступили к ужину. Сегодня он опять постарался и приказал слугам приготовить нечто особенное из птицы и подать хорошее красное вино. Таким образом он хотел как поощрить Амелию после запоминания ею некоторых новых обязанностей, так и немного порадовать ее после общения с Анградэ. — Если вас что-то беспокоит, вы можете сказать мне. Я постараюсь решить вашу проблему.
— Милорд, — начала было Амелия, но чуть помедлила. Всё-таки с её стороны было немного невежливо и нехорошо вот так сейчас высказать всё по поводу Анградэ, но Император немного успокоил её своими словами. Амелия несмело посмотрела в глаза Императору. — Господин, я смела просить у вас лишь единожды. Молю и сейчас о милости. Можно ли мне не иметь в сопровождающих вашего генерала? — И чтобы слегка подсластить пилюлю, она добавила, чуть приподняв уголки своих губ. — Да и вы сами могли бы сопровождать меня так, как делаете после завершения трапезы. Разумеется, если у вас есть время.
Она будто знала, на чем сыграть, Император действительно задумался над ее предложением. Если он начнет провожать ее не только после ужина, но и до — это будет отличный шанс проводить с ней больше времени, а значит, и сблизиться. Но он вовремя опомнился, стараясь не поддаться соблазну. Анградэ неплохо справляется со всей ролью злодея, на его фоне Император почти что святым кажется. Так что в конце концов он приходил к выводу, что стоило продолжать эту игру. И в то же время он не хотел разочаровать Амелию:
— Я подумаю над этим, — сказал он, расправляя салфетку на коленях. — В скором времени вы станете моим секретарем, так что мы, скорее всего, на обед и ужин будем ходить вместе.
— Я буду вам очень благодарна. — Амелия и не скрывала своего разочарования. Скорее это было расстройство, ведь мысль, что теперь каждый раз придётся встречаться с этим ужасным человеком портила всё впечатление перед трапезой, которые ей даже стали нравиться. Вспомнив, зачем она сюда вообще пришла, Амелия оглядела стол, и её лицо озарила уже более радостная улыбка. — Выглядит всё очень аппетитно.
Расправив салфетку, Амелия очень долго выбирала, с чего начать, попутно думая, как бы обезопасить Льюиса. Она даже больше за него беспокоилась. Любое некрасивое слово сразу злило Анградэ. Император, судя по тому, как он встречает котёнка, кажется, не чувствовал к нему какого-то желания давить на Амелию через него.
— Тогда смею просить вас о другом, — сказала она, осторожно подцепляя ножку куропатки, заправленную какими-то вкусностями. Промочив горло вином и мысленно отмечая, что ей стали нравятся вкусовые предпочтения в белом вине Императора (красное ей казалось теперь больно невкусным!), Амелия не смела более поднимать взгляд на Императора. Эту дорожку в виде двух просьб подряд после отклонения первой она еще не прощупывала. — Вы не могли бы приказать господину Анградэ не прикасаться к Льюису. Мне кажется, он для него опасен. — Понимала, как глупо звучало, но, даже если Император знает о живодерских наклонностях генерала, не следовало в лицо обвинять Анградэ.
— Я не намерен запрещать что-либо своему лучшему генералу. Пока он верен мне, маленькие шалости позволительны, — строго взглянул на Амелию Император, но заметил ее разочарование и постарался смягчить слова. — Но я поговорю с ним.
Все же тактика Анградэ была довольно действенна, и так легко отказываться от нее не хотелось. Но не показался ли он слишком мягким по отношению к Анградэ? В то время как по отношению к ней он мог бы проявить больше участия. Задумавшись об этом, он медленно жевал птицу кусочек за кусочком. На самом деле Льюис и ему пришелся по душе, но он не мог ей обещать, что Анградэ перестанет угрожать жизни кота.
— Я постараюсь на него повлиять, но вы сами должны понимать, что я не могу уследить за всеми действиями своих людей, — постарался он восстановить свое положение в её глазах.
— Ах, «шалости». — Амелия не смогла скрыть нервного смешка, который вырвался из её уст. Вспороть живот коту или так явно намекать на это для императора было шалостью. Разумеется, он напрямую не мог этого знать, но что-то подсказывало Амелии, что он догадывался, о чем она говорит. Конечно, на что она надеялась? Каков смысл в словах, «обещаниях» Императора, если он сам признался, что не может за всем уследить? — Я вас поняла, Император. Простите, что осмелилась просить вас.
Прощупав эту ступеньку, Амелия ощутила не просто скрип, а как ступенька провалилась под ней. Судя по всему, Император готов выполнять её материальные просьбы. Будто откупался. Все эти вкусности, одежда… Игрушки для кота… Но всё, что касалось спокойствия Амелии — это не к нему.
Амелия сильно расстроилась и разочаровалась, отрекаясь от ужина и погружаясь в свои мысли, глупо уставившись в тарелку. Теперь её мысли были вокруг Льюиса и того факта, что Анградэ вернулся. Прятать кота в шкаф перед ужином? И что, он будет там торчать весь ужин? Зато не будет мозолить глаза Анградэ, который будто бы искал повод надавить на неё через хвостатого. А может… выпустить его на свободу? Хоть кто-то из них двоих должен её обрести! Но на свободе его уже никто не защитит.
Дилемма, во время которой Амелия напрочь забыла про ужин, нервно теребя в пальчиках салфетку, что покоилась на коленях. Искать выход через Императора она более не видела смысла.
— Вижу, ужин вам пришелся не по вкусу, — холодно произнес Император, злобно сверкая глазами. Проклятый кот! Да он сам пойдет и прикончит его сейчас. Отложив приборы и оставив свою порцию недоеденной, он вытер свои губы салфеткой. — Возвращайтесь к себе, а мне надо ещё заняться делами сегодня.
И пока он поднимался из-за стола, вызывал Анградэ. Пусть сегодня он ее провожает.
Амелия, оглушенная от неожиданности его спокойным тоном, резко и даже как-то испуганно подняла глаза. Открыла было рот, но дверь распахнулась так сильно, что дверные ручки ударились о стену. Произведя должный эффект на Амелию, Анградэ поклонился перед Императором и получил приказ.
Дождавшись, когда Амелия встанет из-за стола, а оба они окажутся наедине в коридоре, Анградэ с особой сталью в голосе заговорил:
— Что-то быстро закончилась ваша трапеза. — Амелия попыталась отойти от Анградэ, но тот, будто привязанный, сделал шаг к ней. — Я думал, что они не должны были быть такими… короткими. Уж спустя столько времени-то!
— Император сам решил закончить ее, — попыталась как-то оправдаться Амелия, чувствуя, к чему это ведёт.
— Просто так?
— Если считать, что всё произошло после моих извинений за просьбы, то я считаю, что просто так.
— Вы опять стали забываться, леди, — как-то спокойно покачал головой Анградэ и более разговор не продолжал.
В свою комнату Амелия чуть не вбежала в поисках кота. На всякий случай. Но глупый зверюга подумал, что это соизволил прийти Император, чтобы, как обычно, почесать его ушки, и рванул к двери, проскакивая мимо ног Амелии. Это облегчило Анградэ задачу и, схватив кота за шкурку, он резко закрыл дверь, мгновенно запирая ее магией. Он не слышал больше, как закричала Амелия, как бросилась к двери и, упав, звала котёнка и просила о прощении. Ей было плевать — права она или нет, но лишь бы ей вернули хвостатого друга.
Но Анградэ, прежде чем вершить задуманное, зашел сначала в кабинет Императора, постучавшись и войдя с поклоном.
— Будут еще задания, или я на сегодня свободен? — уточнил он. Правда, вновь пришлось перекрикивать возмущенное мяуканье кота. А стоило сжать его сильнее, так и голосил громче. Анградэ со злостью заскрипел зубами. Надо было наоборот поступить.
— Поставь кота, — приказал Император, даже не удосужившись повернуться к нему. Он не собирался возвращать Льюиса так сразу, а может, и вовсе не вернет, но и убить бедную зверюгу не позволит. Неприятное мяуканье не прекращалось, так что он был вынужден поднять глаза. — Я не ясно выразился?
Император поднялся и забрал кота из рук Анградэ, абсолютно игнорируя все странные взгляды, которые тот бросал на него. Пустив Льюиса бегать по кабинету, он повернулся обратно.
— Это будет ей хорошим уроком, но оставим пока его.
— Господин, за кого вы меня принимаете? — даже как-то обиделся Анградэ. — Я всего-то собирался его на кухню сослать до утра. Утром бы вернул. Зато за ужином какая покладистая будет.
Льюис, учуяв своего истинного кормильца, стал тереться о его ноги и даже осмеливался цепляться коготками за штанину, будто как по дереву намеревался взобраться к его рту, откуда больно вкусно пахло мясом.
— А лучше на скотный двор, — наблюдая за этой картиной, добавил Анградэ, мысленно отмечая, что котёнок стал жить лучше, чем сам Император. — Вон, как пузо отрастил! Ему полезно поголодать!
— Я бы не удивился… — протянул Император, смотря, как трется о него котенок. Вздохнув, он отломил кусочек от ножки, которую велел принести сюда, чтобы закончить ужин, и бросил его Льюису. — Продолжим выставлять из тебя злодея, а кота я сам завтра героически верну. Мол, ее просьбы не остались незамеченными.
Льюис, как бездонный, набросился на эту ножку, которая была половинкой всего его тела, и с жадностью стал отгрызать мяса, явно воображая себя диким лесным хищником, часами выслеживающий свою добычу.
— Как пожелаете, милорд, — поклонился Анградэ, считая, что на этом их разговор закончен. Попятившись назад, он посмел развернуться спиной лишь за пределами кабинета, после чего удалился.
========== 10. Время бежит ==========
Время вернуть кота у Императора нашлось только к вечеру, но и тогда он не спешил. По большей части он был занят и освободился уже перед самым ужином, потому и не успел. Но, может, оно и к лучшему.
Амелию привели как обычно, сопровождающий ее Анградэ откланялся и оставил их наедине. Император видел, как она была подавлена и неразговорчива, глаза покраснели от слез, а на еду она даже не взглянула, как и на попытки завести с ней разговор не очень-то реагировала. Она отвечала, старалась угодить словами Императору, но он чувствовал в ней некую отстраненность. Тяжело вздохнув, он поднялся из-за стола и без слов вышел, чем сильно напугал Амелию. Отсутствовал он всего пару минут, а когда вернулся, у него на руках сидел Льюис целый и невредимый, и даже очень довольный.
— Льюис! — Амелия вновь почувствовала себя живой. Она вскочила со стула и рванула было к Императору, но перед ним остановилась, не рискуя поднять руки, чтобы забрать кота. За неё это сделал Император, но маленький предатель больно вцепился коготками в рукава директора, когда Амелия пыталась его оторвать. С ней, конечно, хорошо, но с ним — сыто.
Амелия не была сильно обижена, она просто была счастлива, что он невредим, и когда кот оказался в её урках, она с большой любовью прижала его к своему сердцу, целуя в макушку и гладя. Каждую минуту бессонной ночи она то и дело прощалась с ним, и когда пришла сюда, не видя кота, гуляющего по обеденной, совсем потеряла надежду. Но вот и он, пушистая бурая макушка.
— Спасибо, — прошептала она, не отрываясь от хвостатого.
— Теперь мы можем продолжить трапезу нормально? — Император, конечно, принял ее благодарность, но никак это не показал, оттого его тон показался слегка раздраженным. Он вернулся на свое место, рассчитывая, что Амелия последует его примеру, и очень надеялся, что кота она на время оставит в покое, а не потащит с собой за стол.
Амелия дрогнула от его голоса и в какой-то нерешительности вернулась на место, отпуская котёнка. Но больше по причине того, что он сам не желал сидеть на руках, покуда разносились такие запахи.
Беседа продолжилась, и пусть Амелия оставалась теперь головой с Императором, в беседе что-то изменилось. Более она не понимала, что от неё хотят. Если раньше это была покорность, какой она была в начале этого ужина, то после «продолжить трапезу нормально» Амелия совсем расстроилась. В её ответах чувствовалась некая задержка, которую можно было принять за заторможенность, но вчерашний опыт показал, что Император мог рассердиться по любому поводу, даже за извинения (она всё думала, что именно из-за этого), оттого каждое своё слово старалась продумывать несколько раз.
Император почему-то продолжал злиться. Его не устраивало, как шла беседа, но и что с этим сделать, он не знал. А когда снизу раздалось требовательное «мяу», и что-то потянуло за штанину, он нашел, куда направить свой гнев.
— Ну и что тебе нужно? Я кормил тебя перед ужином, ненасытная ты зверюга. — Бросив под стол озлобленный взгляд, он впервые повысил голос перед Амелией. Но котяра совсем не испугался, а напротив, издал ещё одно «мяу». Фыркнув, Император бросил ему кусок мяса из своей тарелки, чтобы тот отстал. — Вы его совсем не воспитываете, леди Амелия, растет избалованным.
Амелия опустила голову ещё ниже, будто хотела спрятаться, исчезнуть вовсе отсюда. Но увы картина не менялась. Напротив неё все также сидел злой Император и ждал от неё ответа. Котёнок набросился на мясо, словно его неделями не кормили, а спиной она ощущала, будто Анградэ следит за ней через замочную скважину.
— Он просто ещё котёнок. — Правда, её шёпот прозвучал как вопрос. Будто ученица-троечница отвечает на экзамен, который совсем не учила и уповала на удачу. Но Император совсем не поменялся в лице. Если они будут молчать, то это может и до чего-то дурного дойти. Амелия тяжело вздохнула и сглотнула ком в горле, после чего, не поднимая головы, сказала: — Вы сегодня очень расстроены, господин. Скажите, что я делаю не так? Я покорна и послушна, как вы и желали, но уже второй день вы…
Но вот последнего слова не смогла подобрать: «злы», «сердиты», разгневаны»? Каждое слово казалось Амелии маслом, что она собственными руками подольет в огонь.
— Верно, я недоволен, — не стал лукавить Император. Поднявшись со своего места, он обошел Льюиса и приблизился к Амелии, нависая над ней. — Я не остался глух к вашим просьбам и вернул кота. Я думал, мы нашли общий язык. Почему вы продолжаете осторожничать со мной? Боитесь Анградэ? Мне убрать его от вас?
— Моею просьбой не было вернуть кота, — прошептала Амелия, испугавшись приближения Императора, отчего попыталась встать, но тот перекрыл ей пути к отступлению, и все что могла Амелия, пытаться отодвинуть от него стул. — Я просила обезопасить его или, хотя бы, чтобы ваш генерал не сопровождал меня. Но вы мне отказали в обеих просьбах! — Такое впечатление, что они проводили два совершенно разных вечера вчера, и из-за нового стресса, свалившегося на неё, она действительно подумала, что сходит с ума. И на нервах из-за всего напряжения она вскинула голову и прекратила попытки отодвинуться. — Да, я боюсь Анградэ! Каждый раз, если вы после ужина чем-то остались недовольны, ваш генерал намеренно пугает меня! Он не говорит этого вслух, но, бросая взгляды на Льюиса, я знаю, чем он мне угрожает! Меня лишили всего, Император, но у меня остался лишь мой маленький друг! Только он. Вы даже представить себе не можете, что я пережила, когда и его от меня забрали!
Уходя в истерику и осознавая это, Амелия опустила лицо и прикрыла его, и хоть больше не кричала, а лишь шептала, плечи дрожать, а ладони намокли от слез. И раз уже начала говорить, то решила продолжить, спасая, либо окончательно губя их отношения.
— Потому я и осторожничаю с вами, милорд. Я не понимаю, чем вызвала вашу вчерашнюю злость. Тем, что, как полагается, извинилась? Или тем, что осмелилась просить вас о чем-то? Как бы то ни было, ваша злость мне аукается, Император. Я не понимаю, что мне нужно говорить или что делать, чтобы последствий этого не было. Вежливость? Была. Покорность? Тоже… Я не понимаю, милорд, не понимаю…
Император даже растерялся и отшатнулся от нее. Всё-таки она ещё не знала своей власти над ним, а вот он уже прочувствовал, стоило ей заплакать. Осторожно вытянув руку, он положил ладонь на голову Амелии и легонько погладил по волосам.
— Простите, если ввел вас в заблуждение своим переменчивым настроением, — мягко извинился он. — Я и сам не понимаю, как мне себя с вами вести, оттого и злюсь.
«И как теперь ее успокоить? Можно ли обнять, или ещё слишком рано для этого?» —Император терялся в догадках, и ему это не нравилось. Опять он заметил, что начал злиться, и постарался справиться с этим. Продолжая гладить Амелию по голове, он перебирал пути решения.
— С завтрашнего дня можете приступить к обязанностям секретаря. Большую часть времени сопровождать вас буду я, и только в редких случаях Анградэ. Со временем, возможно, будет достаточно только слуг, и вы сможете спокойно перемещаться по школе.
— Спасибо. — Пусть Анградэ не исчез из её жизни, но Император пообещал его лишь в редких случаях. На такое она согласна. Да даже от такого решения она почувствовала, будто гора с плеч свалилась!
Она осторожно взяла его ладонь и убрала со своей головы, но лишь ради почтительного поцелуя в кисть. Это спасибо было из самой глубины сердца. Тем более Император продолжал выступать в роли хорошего парня, и Амелия, как девочка, купившаяся на это, продолжала верить, что только он сможет её защитить от всех бед в замке.
— Просто говорите мне, что я делаю не так, — всхлипнув, но уже явно успокоившись, прошептала она в руку Императора. — Не в моей власти читать мысли. Что же касается меня… Вы сделали меня своей. Вы в праве вести себя со мной так, как заблагорассудится. - И пусть было неприятно это говорить, но Амелия была честна с ними обоими.
— Я хочу, чтобы вам было комфортно рядом со мной, потому не могу быть неосторожным. — Император продолжал поддерживать приятный тон.
Высвободив руку, он переместил ладонь на щеку Амелии, чтобы вытереть слезы, а затем спрятал выбившуюся из прически прядку за ушко. И как же приятен ему был этот жест. Наверное, он впервые касался ее. Никто не знает, сколько усилий ему стоило, чтобы на этом и остановиться. Стерев влагу со второй щеки, он вернулся за стол.
— Вы не будете против носить красную униформу, как все сотрудники школы Огня? — вернулся он к обыденному разговору.
Амелия повернула стул обратно к столу, но пока не начал есть Император, сама не смела прикасаться. Лишь продолжила высушивать кожу от слез, и совсем незаметно для директора касалась тех мест, где были его пальцы. Ей не было противно от его прикосновений, не было неприятно. Было неловко, но тепло. В его касаниях чувствовалась осторожность и нежность, и это не могло не успокоить трепещущее сердце.
Подняв голову на Императора уже с ясным взглядом, а не таким забитым, коим он был в самом начале, Амелия невольно осмотрела своё платье. Сегодня ей выдали его цвета морской волны, дивный и очень красивый. Но носить красное… Даже супруг разрешал ей вольный наряд в своём замке, а здесь… С другой стороны, Амелия любила красный и всегда восхищалась формой учеников и слуг, насколько стильной она была, насколько красивой и в меру искрящей.
— Да, конечно, милорд. Но позвольте, чтобы это было лишь формой. В такие моменты, как сейчас, могу ли я надевать обычные платья? — попросила она. Хотела что-то добавить, но глаз её привлек Льюис. Этот проказник уже насытился ножкой, а теперь ему нужно было попить! Или закусить чем-то не менее мясным. Он попытался запрыгнуть на стол, как хозяин столовой. Два раза с грохотом шлёпнулся на пол, заставляя Амелию улыбнуться, но вот на третий раз он с горем пополам залез на него и нагло выискивал носом вкусности, ходя по тарелкам с салатами и фруктами лапками, выражая тем самым своё недовольство к таким блюдам.
— Вот паршивец, — проворчал Император, а так как сам он не дотянулся до Льюиса, швырнул в него косточкой, чтобы спугнуть. Однако наглая морда будто ничего не заметила. Вздохнув, Император решил оставить все как есть. — Конечно, можете носить форму только в кабинете, вы будете моим лицом. В остальное время к вашему распоряжению все платья, что я выбрал для вас. Захотите новые, только скажите.
— Но он же ещё котёнок. — Амелия еле-еле содержала смех, после чего поднялась, взяла возмущенное животное на руки и вернулась на своё место, поглаживая его, чтобы не вырвался. Осмотрев стол и не найдя молока, Амелия не ощутимо щелкнула Льюиса по носу и стала думать, как бы есть с ним на руках спокойно. — Чур больше со свидетелями в виде бурых пушистых ушей ужинать не будем, — засмеялась Амелия и, положив немного грудки на пол, она опустила к ней Льюиса и с улыбкой посмотрела на Императора. Кажется, конфликт был полностью исчерпан.
***
Неделя пролетела незаметно, и Фрея уже собиралась обратно. Покидать Анградэ ей не хотелось, но она так беспокоилась о Лестате, что не могла найти себе места. Нервно одергивая камзол красной униформы, в которой она с недавних пор чувствовала себя неуютно, Фрея повернулась к Анградэ.
— Так, и что мне ему сказать? — спросила она, закусывая губу. — И как мы поступим? Я буду возвращаться каждый месяц на неделю?
— Я уже обо всём договорился, иди как на задание.
Анградэ говорил низким отчужденным голосом. Как генерал своему подчиненному, с которым его ничего не связывало. Но на самом деле, он просто не мог. Не мог говорить с ней нормально, ведь иначе…
Просто не отпустит.
— Для всех ты сейчас отправляешься шпионить за директорами школ и королём. Так что пока будешь с Лестатом, заскочи и в те места. Месяца должно хватит. И подозрений тоже не будет, если придётся задержаться. По легенде, когда будешь следить за школой Знания и Воды, ты можешь вернуться сюда на пару дней. Как бы пополнить запасы и дать мне всё то, что ты должна будешь проверить.
Вздохнув, Анградэ всё же не смог долго держать лицо, потому расслабился и несильно шлепнул по её ладони, что так портила вид обмундирования. Подойдя почти вплотную, Анградэ сам поправил ее одежду.
— Мы должны узнать, успокоились ли директора и король по поводу того, что случилось с Лестатом, или нет. Так что раз в недельку выполняй задание, сюда можешь пока не приходить. Заскочишь сразу, как проверишь Воду. Там мы с тобой и обговорим дальнейшие планы.
— Хорошо, — согласилась Фрея, кивая головой. Она была лучшей в шпионаже, поэтому для всех не будет удивительно, что на такое задание отправили ее. — Вся нужная информация будет у вас через месяц. Находясь в Тени, я не забуду, кому служу на самом деле, и к кому хочу вернуться в конце концов.
Обеими руками она обхватила лицо Анградэ, пока он поправлял ее одежду. Не хотела отпускать, не хотела уходить, но кровь звала.
— Не опоздаю ни на день к тебе, — пообещала она.
— Я очень надеюсь, — прошептал он ей, касаясь кончиком носа её лба, которым обвел всё лицо, каждую его частичку, запоминая запах, словно прощался на много лет. — Не бойся мне писать. Пиши как можно чаще. И пообещай, что, если в моём письме будет приказ «Вернись» — ты немедленно возвращаешься. По собственной воле я это не напишу, только если Император пожелает видеть. Не выкапывай себе могилу, Искорка, и ни минуты не жди, что бы с тобой или с твоим «братиком» там ни было — возвращайся немедля.
— Я запомню это, мой Дикий Пламень, — шепнула Фрея и закрыла глаза, также жадно вдыхая его запах.
***
Так прошло семь месяцев с тех пор, как Фрея покинула стены замка, но до сих пор она не возвращалась к Анградэ окончательно. Лестат продолжал жить. Можно было назвать его жизнь лишь жалким существованием, но он именно жил мыслью, что вернет себе Амелию. Он верил и чувствовал, что она жива.
А с ней очень даже всё было хорошо. Она работала секретарём у Императора, к которому она испытывала очень доверительные чувства. Конечно, никто не изменит того факта, что по его вине она оказалась здесь. Но этот факт ушел на второй план. Амелии пришлось жить настоящим, которым она была если не довольна, то обходилось точно без жалоб.
На Льюиса она обиделась, пусть он и был желанным гостем, но пару раз Льюис выбежал из комнаты и удрал, когда Император её провожал, а оказалось, что эта зверюга облюбовала комнату директора. И теперь каждый раз пыталась удрать от Амелии к своему кормильцу.
Так было и в этот вечер. Не успел Император открыть дверь, как Льюис проскочил между его ног. Ему не нужны были пища или ласка директора. Он её получит. Сейчас его целью была его широкая кровать.
— Маленький предатель! — попыталась пожаловаться Амелия, но глаза её так и смеялись от этой картины. Она повернулась в дверях к Императору и присела в реверансе. — Это был чудесный вечер, милорд. Я, честно признать, соскучилась по танцам и оркестрам.
— Ну, не такой уж и маленький, вон как вымахал, — усмехнулся Император, провожая наглую кошачью морду взглядом. Но будто вспомнив, что-то, он резко повернулся обратно к Амелии. — У меня для тебя есть ещё один сюрприз. Хотел подождать до завтра, но раз такой повод… — С улыбкой он предложил ей проследовать за котом, но в её взгляде проскочил какой-то испуг, поэтому он засмеялся. — Не бойся, ничего такого не сделаю, просто подарок, над которым я работал, лежит в моей комнате.
— Я и не боюсь, что вы мне что-то сделаете, — улыбнулась Амелия, но за котом последовала как-то без его прыти… Первое время.
Стоило наглому хвосту скрыться за углом, как Амелия, приподняв подол платья, побежала за ним настолько быстро, на сколько позволяли её каблучки. Бег был не быстрым, оттого Император спокойно догонял её несколькими широкими шагами.
Замок к этому времени был уже пуст, слуги занимались своей работой в кабинетах, аудиториях, на кухне. Для всех детей сейчас было время ужина, после которого подготовка ко сну — здесь из молодежи никого не было. И чем ближе они пробирались к покоям Императора, тем пустыннее и менее обжитыми были коридоры.
В душе Амелии зародился неподдельный интерес и какой-то азарт — ей нельзя было упустить кота из виду, ведь так-то комнату Императора она не видела и не знала к ней дорогу.
И из-за неготовности к столь длинному походу Амелия быстро устала, но её молитвы о скорейшем прибытии были услышаны — Льюис привёл её к башне, лестница внутри которой вела вверх. А наверху кот громко мяукал. Значит, они пришли, и негодник требовал открыть дверь.
Но всё же это была территория Императора, и даже на лестницу башни Амелия без его прямого разрешения не рисковала заходить. Она не боялась его. Уже давно нет. Он завоевал её доверие терпением и хитростью. Но грань между ними она еще пока ощущала.
Обернувшись к директору, она приложила ладонь к груди и с улыбкой пыталась отдышаться.
— Милорд, если оно того не будет стоить, то завтра я нарочно опоздаю к вам с утренними отчетами.
— Тогда я вычту это из твоей премии, — тихо засмеялся Император и подал руку Амелии, чтобы она поднялась в башню вместе с ним.
На самом верху была всего одна дверь, у которой и сидел Льюис. Стоило Императору открыть ее, как кот скрылся внутри, только хвост его и заметили. Комната, как и сам Император, не была обычной: круглая, с множеством окон, которые занавешены просто неприличным количеством штор ярко-алого цвета. Те стены, что не закрывали шкафы с книгами и одеждой, украшали картины с изображением битв и самого Императора. Ну, а в центре всего этого стояла широкая кровать с навесом, на которой уже устроился Льюис, вылизывая свои лапы на шелковых простынях.
Оставив Амелию осматриваться, Император прошел к одному из шкафов и вытащил сундук среднего размера, который поставил на кровать, а после и вовсе открыл, извлекая оттуда чудесную скрипку. С одной стороны она выглядела совсем как обычная, но Император очень долго над ней колдовал, зачаровывая светлой магией, чтобы струны не рвались, а дерево оставалось неподвластно времени.
Амелия короткими шажками ходила на одном квадратном метре, осматриваясь и заглядывая в каждый угол, разглядывая гобелены. Ей было очень интересно подойти к каждому, но как-то не решалась. Она впервые была здесь и представляла себе всё совсем… не так.
— Здесь так темно, — сказала она, пока Император доставал что-то. — Отчего же вы… Льюис! Ах ты блохастый негодник, вот на что ты меня меняешь каждую ночь!
На такую кровать не грех променять. Когда Амелия случайно бросила взгляд на неё и на Льюиса, Император уже повернулся к ней с дивным инструментом в руках. Амелия не просто открыла рот, она ахнула от красоты и аккуратности, с которой была создана скрипка. А когда Император протянул ее, а Амелия коснулась, то по пальцам незримыми нитями, но очень приятными потекла магия. Добрая магия, в этом не было никаких сомнений!
— Милорд, она прекрасна, — завороженно прошептала Амелия. И странно, ведь она действительно на первый вид была обычной. А может, Амелия уже и забыла, как выглядит по-настоящему новый, только что из-под рук мастера, инструмент. — Но в честь чего? — Амелия подняла глазки — единственное, что так светилось в этой комнате — и прижала скрипку к себе.
— Я бы снова хотел услышать твою игру, а ты, должно быть соскучилась по музыке, — с мягкой улыбкой произнес Император. Довольный собой, он разглядывал ее светящееся от радости лицо, оторвавшись лишь на мгновение, чтобы магией зажечь свечи в канделябрах по периметру комнаты. — Директор Харис как-то сказал мне, что искусство — это вся твоя жизнь. И ради того, чтобы твои глаза все время светились так ярко, я готов дарить скрипки каждый день.
Ладонью Император ласково провел по щеке Амелии в ставшем уже привычным жесте, за которым последовало заправление непослушной порядки за ухо. Он так часто и в то же время реже, чем хотел бы, делал это, что жест стал сродни ритуалу, который он обязан был выполнять не менее раза в день.
— Сыграешь для меня? — попросил он, отстраняясь. — Конечно, если есть желание, и остались ещё силы.
— С удовольствием! — Соскучилась, очень соскучилась! Безумно соскучилась! Он просил её раньше, но уже и не вспомнить, когда в последний раз. Её стала потихоньку поглощать серая работа, после чего переодевания и ужин. И так каждый день. В отрадные выходные Император часто мог быть занятым, и Амелия лишь сидела за книгой. — Прошу, присаживайтесь.
Пока Император пристраивался на кровати, Амелия знакомилась со скрипкой, гладя её и изучая. Пальцами осторожно шла по изгибу деревца, а в мыслях представлялось, как это Император гладит её, как пять секунд назад. Нравилось. Теперь уже нравилось. И если прядь выбивалась, Амелия запрещала себе её поправлять до тех пор, пока они не окажутся у двери её комнаты, где Император касался её и как бы невзначай убирал эту прядь. Интересно, догадался ли он?
Приняв смычок, Амелия начала свой маленький концерт для одного зрителя. Мелодия вырисовывалась в голове изображением какого-то зверька, который сидит в пустой комнате совсем один. Поначалу мелодия была грустной, какой-то даже скучной, но стоило в голове появиться новым образам; стоило Амелии коснуться взглядом Льюиса или того же Императора, как она стала входить во вкус, играя всё веселее и быстрее. Так давно не играла сама, что не сразу заметила, как ножкой стала постукивать в такт.
И Императору нравилось. Он улыбался, он расслаблял уставшие плечи, будто с его души был сброшен тоже какой-то камень. А может, Амелии лишь показалось.
Но она делала нерешительные шаги к нему, думая об одном поступке. Император хотел это. Он грезил об этом и мечтал — Амелия в этом не сомневалась. Но сделать это было для неё самой очень трудно, оттого она старалась скрыться с головой в своей же игре и смотреть на Императора как на мужчину, которого она никогда не знала. И думать о себе как о той, кто не имел прошлого.
Это было трудно. Почти невозможно.
Но когда ей удалось представить эту картину, Амелия неожиданно остановила свою игру на самой заводящей ноте. Сократила расстояние, что было между ними, наклонилась к Императору и целомудренно коснулась устами уголка рта своего господина. Нет. Незнакомого, но очень привлекательного человека.
На несколько секунд замерев в такой позе, Амелия будто ждала удара за дерзость — этот страх был скорее привычкой, хотя Император ни разу даже пальца на неё не поднял. После чего, краснея и загораясь внутри, Амелия отстранилась от Императора, но в глаза посмотреть так и не рискнула.
— Я знаю, как давно вы этого желали. — Её голос был так глух и отстранен, вся влага во рту куда-то испарилась, и Амелия говорила с лёгкой хрипотой. — Мне всё еще нужно привыкнуть к вам, и пока это всё, что я могу вам подарить в ответ.
Император так и замер с рукой, зависшей над Льюисом, чтобы погладить шёрстку. Не получив ожидаемого, котяра сам приподнялся и ткнулся головой в окаменевшие пальцы Императора. Но он этого не заметил, его расширенные от удивления глаза были направлены на Амелию, а все чувства будто нарочно сконцентрировались в уголке губ, которого она так несмело коснулась.
Она сделала первый шаг к нему! О таком он не смел мечтать даже в самых дерзких снах. Но ему не показалось, что подтверждал румянец на щеках Амелии, который можно было разглядеть даже в неверном свете свечей.
И как же ему было мало этого поцелуя! Будто она только что открыла перед ним какую-то дверь, Император вскочил и ринулся в этот проем, пока он не закрылся вновь. В доли секунды он оказался перед Амелией, руки обхватили ее личико, а губы коснулись так давно желанных и столь мягких уст. А они и правда были сладкими, как те медовые сладости.
Амелия испугалась столь резкого и неожиданного порыва, да так, что скрипка со смычком упали на ковёр, а сама она схватилась за кисти рук Императора, будто оторвать от себя хотела, но не смела. Он не делал ничего плохого. Амелия, не отвечая, с бешеным сердцем в груди пыталась понять, что происходит. Но Император лишь целовал. В поцелуе он был осторожен, а руки не сдавливали лицо Амелии.
Она прислушивалась к тому, что хочет её сердце. Оно рвалось далеко прочь из этого замка к Лестату, крича о предательстве. Но Амелия, сама так считая, спасла его, навеки умерев во имя его жизни. Не было Лестата. Он жив. И пусть будут боги милостивы — он счастлив. Он должен быть счастлив.
Император же тоже хотел дарить ей счастье. Именно счастье, пусть и в том ограниченном мире, который он для нее создал. И взамен просил лишь чуть-чуть счастья для себя. Даже в поцелуе, мысли о котором так давно терзали его холодными ночами, Император умудрялся быть терпеливым и сдержанным.
Амелия закрыла глаза, не веря, что начинает отвечать ему, но ей было приятно. А если оттолкнет, их отношения вернутся на пять месяцев назад, если не больше, к самому началу. Его губы были тонкими, и хоть улыбка на них была так редка, но они всё равно были не менее мягкими. Опытные касания уст Императора и то, как его пальцы, будто колдуя, ласкали виски, зарываясь в волосы - всё это отгоняло протест в её сердце, но всё равно что-то не давало покоя. Это всё еще был чужой мужчина. И он мог пойти дальше.
— Мой лорд, — воспользовавшись секундной передышкой Императора, Амелия опустила голову, мешая ему. Он заставил её дыхание сбиться. Что же это? Он заставил её тело желать его? Сжав вновь его за кисти рук, но теперь уже лишь бы просто подержаться за кого-то — пытаясь сконцентрироваться на одной точки, Амелия почувствовала лишь сильное головокружение и тяжесть в дыхании. Это нужно остановить! — Мой лорд, вы забрали у меня уже больше, чем я вам сейчас могла дать. Прошу вас, будьте милостивы. Я не готова к чем-то новому… с вами.
— Амелия, прости, я не сдержался. Я думал… Неважно, — хрипло произнес Император, но не чувствовал ни капли раскаяния в содеянном.
По ее просьбе он остановится на этом, но столь сладкий поцелуй ещё долго будет терзать его мысли. Наконец испробовав этот запретный плод, он возжелал большего. Если ранее он не смел ее даже касаться, то сейчас непрерывно водил руками от висков по волосам, будто убирал пряди, которые то и дело норовили упасть на лицо Амелии. А уж этот поцелуй… Ему пришлось очень постараться, чтобы сделать шаг назад.
— Ступай к себе, — смог наконец совладать он с собой. — Скрипку я принесу в кабинет. Не опаздывай завтра.
Амелия кивнула, прикрывая ладонью губы, но на самом деле, сама того не осознавая, она то и дело касалась их подушечками пальцем, прятала и облизывала, то ли пытаясь стереть чувство чужих губ, то ли… задержать.
— Простите!
Будто она в чем-то провинилась… А ведь провинилась! Совратила и соблазнила голодного пса, держа в руке целое блюдо мяса, в бросив ему лишь жалкую кость!
Развернувшись, уже не подбирая подола, Амелия бросилась к выходу, и лишь стук каблучков звонко говорил Императору, как быстро она убегала.
Император сложил инструмент в сундук и после повалился на кровать. Ещё очень долго его мучили мысли об Амелии и поцелуе, что все ещё держался приятной сладостью на губах. Заставив свечи погаснуть, он прикрыл глаза и предался грёзам, к чему мог привести их поцелуй, но был бессовестно прерван мягкими шажками лапок по груди. Эта наглая морда так и не научилась манерам. Вот стоило вышвырнуть Льюиса, но Император к нему так привязался, что лишь фыркнул и почесал ему за ушами.
— И снова только ты греешь мне постель, — пробормотал Император, обращаясь к коту, а в ответ получил довольное урчание. Однажды придет день, и это изменится. В следующий раз он не отступит, даже если Амелия попросит. С него хватит, он и так слишком долго ждал.
========== 11. Пламя в клетке ==========
Получив разрешение войти, молодой мужчина снял шлем, верхушка которого была украшена белоснежными перьями, как у рыцарей, сошедших со страниц прекрасного женского романа, и вошел в кабинет Лестата.
Рыцаря готовили к тому, что он может увидеть труп перед собой, но даже в страшных фантазиях у него не получалось представить того, кого он видел сейчас. Иссушенный и измученный старик, душа которого была молода и порывиста, но заточена в этом теле подобно тюрьме.
Рыцарь взял себя в руки. Он подошел ближе к столу и преклонил колено.
— Герцог Лестат Лионкур, — обратился он к директору, — генерал Вайс Кодлак по приказу его величества прибыл.
Фрея, стоящая по правую руку от Лестата, осмотрела пришедшего белокурого мужчину. Он был высок, но массивен, хотя черты лица были мягкими, что так контрастировало с его внешним видом. По нему не скажешь, что генерал мог считаться опасным противником. По крайней мере, не по его добрым и честным глазам. Обычно от таких не ждут подлости, только благородство. Но не было ли в этом что-то обманчивое?
— Это тот самый лучший следопыт короля, которого нам так обещали? — фыркнул кто-то из советников, прикрывая болтливый рот длинными рукавами.
Но правда, он не особо выглядел… бесшумным и знающим весь мир мужчиной.
— Не стоит недооценивать кого-то, пока вы не узнали, на что он способен, — негромко сказала Фрея, бросая косой взгляд на говорившего.
Уж она-то знала, что не стоит оценивать воина лишь по внешнему виду. Разве по ней самой скажешь, что она кандидат в генералы? Усмехнувшись своим мыслям, она скрестила руки на груди и присела на подлокотник кресла Лестата, закидывая ногу на ногу, из-за чего одна из них выглянула в разрез юбки почти целиком.
— Фрея… — прорычал Лестат, явно недовольный таким поведением. — Вот по тебе точно не скажешь, что ты способна не привлекать к себе внимание.
Он собрал в себе силы и спихнул Фрею с кресла. Послышался ее возмущенный возглас, но не более того. Они молча просверлили друг друга взглядом, ведя свой немой разговор, после которого Лестат, удовлетворившись результатом, повернулся к гостю.
— Прошу прощения за такой прием. Мы рады приветствовать вас в наших стенах. Генерал Кодлак, знакомьтесь: это моя помощница Фрея… — Он указал на обиженную Фрею, а затем перечислил и остальных, кто присутствовал в кабинете. — Если возникнут какие-то вопросы, не стесняйтесь обращаться.
— Я хочу сразу выяснить несколько моментов, господин. — Вайс поднялся и, продолжая держать в руке шлем, сделал шаг вперёд. — Мне нужно знать, насколько сильно вы хотите вернуть свою супругу. Потому что мои методы многим могут очень не нравиться. Особенно приближенным того, кому нужна моя помощь. — С этими словами он особенно внимательно посмотрел на Фрею. В его глазах не было какой-то подозрительности, но из вольностей Фреи Вайс сделал вывод и намекал ей, что она будет как раз той недовольной. Ведь если не она тут приближенная, то кто еще с таким поведением?
— Найди и верни ее мне любым способом! — горячо воскликнул Лестат. Удивительно, что в таком дряхлом состоянии у него так ярко горели глаза при мысли, что его родная Амелия может вскоре вернуться. Он готов был пойти на любые ухищрения, абсолютно любые сделки, чтобы хотя бы узнать, где она, жива ли. — Мои люди будут содействовать во всем, не так ли? — На этих словах он выразительно посмотрел на Фрею.
— Конечно! — подтвердила она, неотрывно смотря на Вайса. Он и правда был не так прост, как могло показать вначале. Фрее придется быть в разы осторожнее, пока он здесь, а то докопается еще и до ее секретов. Но он прибыл, чтобы помочь Лестату, потому она обязательно будет содействовать. Ведь, возможно, это ускорит ее возвращение домой.
— Это хорошо, — кивнул Вайс. — Первое: мне нужны все отчеты о местах, где шли проверки. Всё, что было, где ходили ваши и не ваши люди. Отчет о вторых мне нужен особенно. И самое главное, мой господин… Мы — Вы и я, будем работать вдвоем. Потому что моё первое правило, по которому я работаю — доверия нет никому. Пока я здесь, Вы умалчиваете обо всём. Ни родственники, ни даже сам король ничего знать не должны. Вы готовы на этой пойти?
— Если это поможет найти Амелию, я пойду на все, — согласился Лестат и кивнул Фрее, чтобы она достала отчёты, которые уже есть, а если чего-то не хватает, подготовила новые.
Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться. В мыслях она уже придумывала письмо, в котором сообщит Анградэ об этом следопыте, но надо его как можно тщательнее зашифровать.
Достав несколько увесистых папок с полки, она поставила их на стол перед Лестатом и Вайсом, а сама вернулась на прежнее место. Она очень надеялась, что они не смогут подкопаться под Анградэ и то, как он водил расследование по кругу.
В первую очередь Вайс взял папку о местах, где было проведено исследование и поиски. Из больно эта папка показалась ему тонкой, хоть и была закопана под грудой других.
— Я могу попросить отнести остальное в приготовленную для меня комнату? — спросил он.
А Вайс знал себе цену. То ли об этом говорила его излишняя самоуверенность, то ли он был больно заносчивым и самовлюбленным. Не успел в кабинет зайти, как уже дал намек о том, что у него должна быть своя комната.
— Значит… поиски не уходили дальше сада? — спросил он, быстро пролистав папку, будто даже не глядел в листы. И тот взгляд, которым он взглянул исподлобья был «слегка» осуждающим. Естественно! Когда ему говорят, что готов пойти на всё ради возвращения любимой, очень странно было видеть, что поиски вели лишь вокруг замка. Он сам бы весь мир поставил верх дном.
— Мы были больше сосредоточены на поисках способа снять проклятие, — ответила вместо Лестата Фрея, за что получила тычок в бок.
— Возьми отчёты и жди снаружи, пока мы поговорим. Потом проводишь гостя в его покои. Остальные тоже могут быть свободны, — приказал Лестат и дождался, пока кабинет опустеет. Последней выходила Фрея, и она не отказала себе в удовольствии показать язык брату, пока никто не видел. Вздохнув, Лестат продолжил разговор. — Мне тогда было очень плохо, я не мог контролировать ход расследования, пришлось положиться на остальных. Как мне известно, никаких следов дальше сада не нашли, потому и не знали, в каком направлении искать.
— Нужно было искать во всех направлениях, — спокойно ответил Вайс, беря еще одну папку в руки. — Она не могла испариться. Его величество сказал, что порталов не было точно. Они оставляют сильный магический след, которого не было на месте. А значит, они шли пешком. — Открыв папку, Вайс откинулся на спинку стула и замычал, думая о чем-то своём. Его взгляд очень редко цеплялся за какие-то строки в отчетах, но, как правило, он перелистывал страницы очень быстро. — Я бы опросил ближайшие деревни. Были ли какие-то подозрительные особы или нет. Но, господин, уже поздно. Больше полугода прошло. — И вновь этот осуждающий взгляд. Конечно, ведь это Вайсу работу усложнили! И вообще, почему его так поздно послали на это интересное дело? — Но есть еще одна возможность. Если ей повезло, и её не держат в плену, то такую девушку могли и банально увидеть в каком-нибудь городе или деревне.
— Я понимаю, — расстроенно вздохнул Лестат. — Будь я в прежней форме, и силы при мне, лично отправился бы на поиски, перерыл все королевство, а если бы не нашел, отправился в соседние. И не будет мне покоя, пока Амелия не найдется. Но сами видите, в каком я состоянии.
— И довериться, судя по тому, что замок Тени сидит на месте, некому. — Зато на этом некое раздражение в лице Вайса пропало. Он прошелся еще немного по папкам, уже изучая то, то написано на первой странице, после чего взял их все и встал со стула. — Бросайте людей в ближайшие деревни. Людей и собак. Если её скрывают где-нибудь в подвале — псы найдут её немедля. Я пока делаю низкую ставку — тот, кто наслал на вас столь сильное проклятие не будет сидеть в захолустье, но именно с низов нам нужно начать. А я пока изучу тех, кто был на вашей территории после случившегося. И кто чем занимался.
— Благодарю, что вы взялись за это дело. Я немедля прикажу разослать людей, — поблагодарил Лестат и с трудом приподнялся, чтобы хотя бы проводить гостя до двери, где его должна ждать Фрея. Сейчас он двигался да и выглядел как старик, потому что давно не пил кровь. Как можно дольше он старался оттягивать этот момент, из-за чего страдало его тело. — Если что-то нужно, попросите Фрею, она распорядится, чтобы подали еду и все необходимое.
— С вашего позволения, господин, но все, что касается данного дела, я буду обращаться напрямую к вам. И, думаю, мне не стоит повторять, что отныне вся информация о деле будет лишь внутри нас.
Вайс не стал лишать Лестата гордости, и дождался, когда тот подойдёт и сам откроет ему дверь. Сразу же он встретился взглядом с Фреей, которой улыбнулся и кивнул. За пределами кабинета он становился обычным мужчиной.
— Леди, — поприветствовал он, обхватил её ладошку и поднял к губам, чтобы поцеловать, как и полагается у приличных людей. — Если вам нужно к господину, меня проводят и слуги. Не хотел бы отнимать ваше время, учитывая, что вы не простая леди в этом замке.
Фрея подняла глаза на Лестата, стоявшего в дверях, ожидая от него приказа, но все, что получила, был хлопок той самой дверью, что означало его нежелание с ней видеться. А все потому, что перед самой встречей она опять упорно уговаривала укусить ее, чтобы выглядеть нормально перед гостем, а он упрямо отказывался, из-за чего они поругались. Тяжело вздохнув, она посмотрела на Вайса и выдавила скромную улыбку, высвобождая руку.
— Ничего страшного, я провожу. Желаете сначала отобедать или принять ванну с дороги?
— Я хотел бы сразу приняться за работу, но все же для меня выгоднее будет помощь в снятии доспехов.
Ну не скажет ли он, что ему немедленно нужно грязное судно. А пока он это говорил, протянул руку, приглашая Фрею быть ведущей.
— Я искренне надеюсь, что не обидел вас. Но вы, как воин, думаю, должны меня понять. Какая у вас специализация?
— Что вы, какие обиды? Каждый ведёт дела, как ему удобно. Моя специализация: шпион, — ответила Фрея, слегка обгоняя Вайса, но так, чтобы было удобно вести беседу.
Она ничуть не смутилась, что могла раскрыть себя этим признанием перед гостем или хотя бы наслать подозрения. Пусть думает, пусть ищет, она неплохо сплела свою сеть из обмана в этом замке. Только Лестат на самом деле в курсе, кто она и откуда, а рано или поздно Вайс на неё вышел бы только потому, что она появилась в школе Тени из ниоткуда и незадолго до похищения, а во время пребывания здесь послов из других школ многие видели ее в компании представителя школы Огня. Но это все она уже знает, как объяснить, чтобы отвести от себя любые подозрения.
— Позвольте узнать вашу специализацию, раз уж мы начали такой откровенный разговор?
— Вы считаете, что он откровенен? — усмехнулся Вайс, покачивая головой. — Что ж, тогда простите, что затронул это. Мне казалось, это не такая тайна для каждого. Я воин-следопыт. Хотя странно, что вы спрашивает. Разве об этом за неделю не трещали во всем замке?
— Информация из первых уст намного достовернее, чем сплетни прислуги, так не считаете? — улыбнулась Фрея, поворачивая голову к собеседнику. — Как хорошая шпионка, я собрала достаточно информации о вас, прежде чем предложить позвать. Но мне все равно интересно, что вы сами о себе расскажете.
— А уверены ли вы, что все прочитанное обо мне — правда? — повернул в её сторону голову Вайс, переложив шлем в другую руку. — Я могу дать ложную информацию. Могу правдивую. Но если хотите услышать хоть что-нибудь, то пожалуйста. Сын седьмого баронов из королевства Льюйзенг. Там и обучался. Постигал искусство следопыта у разных мастеров, но с некоторыми обстоятельствами пришлось перебраться в это королевство, о чем не жалею. Задушил на корню три восстания, точнее их лидеров. О последнем, кстати, вы явно наслышаны. Что-нибудь еще, леди? — Он не отрывал лица от Фреи все это время, но продолжал улыбаться, как игрок в шахматах, увидевший свой путь к безоговорочной победе. — Хотя можете не говорить. К завтрашнему закату я все узнаю. Это будет интересно, кто больше о ком наберет информации.
— Вот и проверим, какой из вас следопыт. — Фрея так же не отрывала от него взгляда, не собираясь проигрывать в этой маленькой игре. — Ваша комната.
Дверь сбоку от нее отворилась, и Фрея сделала шаг в сторону, разрывая зрительный контакт. Она кликнула проходящую мимо служанку, но пока та не успела приблизиться, шепнула Вайсу:
— Не бойтесь, подслушивающих заклинаний не подкидывала. — Она звонко засмеялась своей шутке и, подмигнув Вайсу напоследок, повернулась к служанке. — Генерал — наш почетный гость, выполняйте, пожалуйста, все его просьбы.
— Да, Фрея, — поклонилась та и бросила неуверенный взгляд на генерала. Сразу было видно, что новенькая в замке, молодая и совсем неопытная.
Вайс с улыбкой проводил свою новую знакомую, но весь этот разговор уже работал, и какие-то момент он для себя уже отметил. Не то что бы она была первой, кого он будет немедленно проверять или что-то еще. Но она будет точно не последней в его списке.
«Подслушивающее заклинание не нужно там, где всегда молчат», — послал он мысль Фреи и обратился уже к служанке. Пора избавиться от доспехов.
***
Через неделю без просьбы на аудиенцию Вайс вошел в кабинет Лестата, уверенный, что ему будут только рады. И не прогадал. Одного взгляда в сторону Фреи было достаточно, чтобы вечная спутница директора исчезла из кабинета по просьбе Лестата. Ни тени в нём не было того человека, которого она провожала в комнату. Лишь холодный и расчетливый ум, жестокий и беспощадный. Вайс бросил листы бумаги, на которых что-то было написано, на стол, а сам сел в кресло, напротив директора.
— У меня вызывают подозрения два места, — сходу начал он. — Школа Знаний и школа Огня. Первые магии не имеют, оно и понятно, что должной помощи от них не приходится ждать. Однако… — Он взял самый верхний лист и протянул ближе к Лестату. — Судя по наблюдениям, пришедшие «помощники» из Знаний не только ничего не делали толком, но и слишком часто требовали почтовых птиц. Слишком много писем за неделю для тех, кто ничего сделать не смог, не считаете?
В том листе бумаги были отчеты птичников. Писем от рук людей Знаний было в три раза больше, чем от других. Когда взгляд Лестата коснулся конца листа, Вайс протянул следующий. В нём были отчеты по проделанной работе людей Хариса.
— Обратите внимания, что они всегда делали запросы того, что ранее запрашивали другие маги. Это в библиотеке. То же касается и отчета ищеек. Люди из Знания к ним обращались всегда в последнюю очередь. Что же это? Делали вид, что работали?
Вайс был честен. Он не обвинял сразу, но не скрывал того факта, что он подозревает кого-то. И пока что школа Знаний его заинтересовала больше Огня.
— Леди Амелия была выпускницей этой школы, — продолжил говорить Вайс. — У неё там мог остаться тайный поклонник. По моим данным четверо из её выпуска занимают большие посты. У них есть деньги, чтобы нанять опытного мага для проклятия.
— В это трудно поверить, — с сомнением протянул Лестат, еще раз перечитывая бумаги. Под таким углом действия людей из школы Знаний и правда казались подозрительными, но все равно слух Лестата больше зацепился за другую школу. — Возможно, они просто перепроверяли дважды всю информацию или хотели осмыслить ее в более спокойной обстановке. — Все это казалось оправданиями, но все же… — А что насчет школы Огня? Мы не очень ладим с Императором, мог ли он?.. Хотя зачем ему это? Проклятие еще пойму, а вот похищение моей жены… Странно все это.
— Насчет школы Огня… Дела там очень интересные. — Вайс кивнул еще на три листа, что покоились ниже. Там было расписание Анградэ и сведения о всех его магических вспышках. В общем-то всё было чисто, но… Уж больно он много лез в работы других. Даже не так. Он будто копал в сторону других учеников. Без более внимательного взгляда на эту ситуацию пока не понять, но не это понравилось Вайсу. Как Фрея и предполагалось, Вайс в первую очередь обратил внимание и на её дом, и на то, что она появилась тут незадолго до похищения. Когда Лестат перестал читать последние три листа, Вайс протянул ему ещё один. — Знали ли вы, что ваша Огненная девочка состоит в отношениях с тем, кого прислал Император? Не кажется ли вам это уж больно красивым совпадением?
— Об этом я знаю, они не особо скрывались, — сказал Лестат, не совсем понимая, к чему клонил Вайс. Он поднял глаза на него, откладывая бумаги. Вот про Фрею ему точно рассказывать не нужно было. Внимательно взвесив все «за» и «против», он решил пока что умолчать и об истинных причинах появления Фреи в его доме, и об их связи. И все же кое-что он прояснить хотел. — Фрея пользуется моим полным доверием. Она не рассказала мне ничего о школе Огня, и я уверен, что не рассказала и там о школе Тени больше необходимого. И даже если она предаст меня, она единственный человек, кому я и слова не скажу по этому поводу.
Его жизнь целиком и полностью сейчас зависит от Фреи, поэтому она может делать с ней все, что заблагорассудится. Если бы не ее уговоры, Лестата давно уже не стало; если бы не ее поддержка, Лестат опустил бы руки и в поисках Амелии.
— Даже, если она повинна в исчезновении супруги? — приподнял бровь в удивлении Вайс. Он согнулся в спине и скрестил пальцы, пряча ща ними губы, а локтями уперся в колени. — Простите меня за дерзость, но вы даже не представляете, как сейчас смешно звучали. «Не рассказала о школе Огня»? Это её дом. Она и не будет ничего о нём рассказывать. А где гарантии, что всё не наоборот? — Но в глазах Лестата читала решимость, которая очень злила Вайса. Он поднялся с кресла и стал собирать бумаги. — Я ясно дал понять, что работаю с теми, кто готов отречься от каждого, кроме своей цели, на время поисков. Когда вы поймете это, призовите меня снова, герцог. — Вайс повернулся к двери и подошел к ней так быстро и молниеносно, что Лестат и слова не успел сказать, однако, не вышел из кабинета. Он лишь открыл дверь, но помедлил, решаясь, говорить или нет. Решил: — Я видел предательства родных матерей, герцог. Я видел, как сын жаждет воткнуть нож в спину отца. Я видел, как дерут друг другу глотки родные братья, и как травят друг друга друзья. Вы меня не убедите, что ей можно доверять. И пока вы не начнете смотреть ясными глазами на голые факты; пока вы не начнете обыскивать дом даже родной мамочки, я вам здесь не нужен. Ваше право прощать тех, кто может вас предать. Но мне искренне жаль, что совет поддерживает именно вас как будущего короля. Он не должен быть таким.
— Я обязан ей жизнью! Без нее я через неделю загнусь в страшных муках! — все равно не отрекался от своего мнения Лестат. Если бы не Фрея… — Она была со мной, когда Амелию похитили, и буквально вытащила меня с того света. И она продолжает меня держать здесь, сколько бы я ни просил ее уйти. Зачем предавать меня, после всего этого? И раз уж на то пошло, какой из меня король, если я вазу без усилий разбить не могу?
Лестат опрокинул со стола несчастную вазу с цветами, которая просто попала под руку. Но сделать это он смог только потому, что совсем недавно питался. Он ненавидел себя за то, что ему приходилось делать с Фреей; ненавидел ее за то, что она позволяла ему это делать.
Вайс обернулся и тяжело вздохнул. Перед ним был глупец. Влюбленный и полный благодарности глупец.
— Я прошу отречения от привязанности на время, — попытался донести свою мысль Вайс. — Для меня она, как человек Огня, находящийся в стенах вашей школы, первый подозреваемый. Я не говорю, что она виновна. Но я допускаю мысль, что она здесь, чтобы отвести подозрения от истинного злодея. Ваша смерть сразу после Армстронга подняла бы большую бурю. На этот раз убийцу бы искали с особым усилием. Так вы говорите, что она полностью вам доверяет? Она отреклась от школы Огня? Значит ли это, что вы разрешите мне просматривать её письма? Потому что минимум раз в неделю она всё же отправляла вести в замок Огня. Но сейчас нет… Она приобрела своего сокола?
Лестат хрипло рассмеялся. И насмешили его слова о скорой после Армстронга смерти. Кто же знал,что убийца, которого подослали к нему, окажется его сестрой?
— Возможно, — ответил он все же на вопрос Вайса. — Я не знаю, что Фрея делает для Императора, чтобы оставаться вне подозрений и иметь возможность находиться подле меня. Может, и своего сокола приобрела. Делайте, что считаете нужным, Вайс. Копать под Фрею не запрещаю.
— Вам смешно, — не оценил это Вайс. — Хорошо, что вы еще способны смеяться. И помните, что все это остается в тайне даже для Фреи. Я уже отослал письмо Императору с вопросами о Фрее. Если она предана вам, то и смысла ей нет оставаться в школе Огня. Если же он ответит, что она отпущена, при том, что сама Фрея говорит, что все еще числится, то это будет поводом задуматься.
— Я слаб телом, а не умом, о нашей договоренности еще помню. — Лестат вернулся на свое место. Пусть он сейчас чувствовал себя лучше, но даже кровь Фреи не способна была полностью восстановить его силы, они быстро убывали, особенно в моменты эмоционального всплеска. — Если Фрея причастна, я приму это.
— Приятно это слышать. — Поклонившись в знак прощания, Вайс вышел из кабинета Лестата и потер рукой лицо. Он не был зациклен только на Фрее. Он не мог выкинуть из головы и другие подозрения, которые касались школы Знаний. Как только вернутся ищейки, следующий шаг будет осмотр других школ.
— Тяжело? Помощь нужна? — А Фрея будто поджидала, когда разговор закончится — с трудом верилось, что она появилась здесь чисто случайно. — С ним тяжело, правда? Лестат — как маленький наивный ребенок. А еще упрямый… Уже узнали все наши грязные секретики?
Ей лишь бы веселиться. Казалось, что вся ситуация Фрею только забавляла, но она внимательно следила за каждым шагом Вайса с того самого момента, как он ступил на порог школы.
— Негоже джентльмену принимать помощь от леди, — покачал головой Вайс, прижимая листы к себе плотнее. То ли он верил в то, что сказал, то ли пытался скрыть от неё написанное. — Я пока ещё ищу запах грязи, но это быстро. Кстати, миледи, хотел вас спросить. Я так и не понял из разговора с директором — вы здесь окончательно или стараетесь работать на два фронта? — Он резко перевел на неё казалось бы добрые глаза, но в своих словах он не пытался что-то утаить. Всё знал. Но и знал, что знала она о его осведомленности.
— Прямо сразу к делу? Может, сначала сходим на ужин, и ыы угостите меня вином? Обычно после пары бокалов я становлюсь сговорчивее, возможно, что-то и расскажу. Но сейчас облегчать вам работу не хочу, — мило улыбнулась Фрея и покачала пальчиком. Таким откровенным флиртом она старалась отвести его от этих расспросов, а еще надеялась, что таким образом оттолкнет от себя, хотя слабо верилось, что Вайс из тех мужчин, что боятся женского напора.
— Миледи… — И он правда не повёлся, но тут дело даже было в иной причине. Он взял её руку и как в предыдущую встречу, коснулся её пальчиков своими губами, после чего обдал кожу горячим шепотом: — Вы меня не услышали. Я джентльмен, когда свободен от работы. Как мне уже известно, в том замке у вас остался кто-то. Кто-то… любимый. И смею предположить, если не Императору, то именно ему вы шлете драгоценные листы бумаги, на которых красивым почеркам написаны слова о любви. Скажите, если я не прав, и тогда я попробую разговорить вас способом, который предложили мне вы.
— Вы негодник, если читаете чужие письма, — хихикнула Фрея, но прямого ответа не дала, не видела смысла. — Вы и так знаете, зачем спрашивать? Когда… Нет, даже так: если вы доберётесь до более интересных сведений, тогда и поговорим. А сейчас, прошу меня простить, но я вынуждена покинуть школу на пару дней.
По мере разговора она становилась все более серьезной, а в конце забрала руку из его хвата, высокомерно вздернув носик и намеренно принижая его способности. Не зря Вайс считался лучшим, наверняка докопается до всего. Ей оставалось надеяться, что Лестат уговорит его оставить все в секрете. Но он слишком быстро добывал информацию, и оттого Фрея запаниковала. Ей нужно было поговорить с Анградэ, рассказать ему, но письмо отсылать побоялась. Лучше сообщит при личной встрече, а для этого решила использовать свою еженедельную отлучку из дворца. Но в школу Огня возвращаться сейчас было рискованно. Попросит о встрече где-нибудь в другом месте.
— Письма? Я даже не начинал, Фрея! — крикнул он ей в спину с немалыми нотками веселья. Если человеку есть что скрывать, он пытается убежать, когда чужие пальцы начинали дотягиваться до грязных секретов. И несговорчивость, побег, недосказанность — всё было против Фреи. И сейчас она подписала себе запрет на выход с территорий замка. — Вы отказываете в содействии, миледи! Не стоит потом обижаться на последствия!
Вайс резко развернулся. У него было, что потребовать у Лестата. Заодно и посмотрит, как она будет реагировать последующий дни.
***
— Что означает, что ты мне запрещаешь покидать территорию Тени?
Фрея с криками ворвалась в кабинет Лестата. Ей было плевать, разговаривал ли он с кем-то в этот момент или нет. Эта вопиющая несправедливость возмутила ее до глубины души! Хотя она догадывалась, откуда ноги растут.
— Извини, это нужно для дела, — пожал плечами Лестат, продолжая читать какие-то бумаги, будто ничего не произошло. Похоже, он ожидал чего-то подобного и был готов к разговору.
— А какое это имеет отношение ко мне?! — не понижала тон Фрея. Она громко хлопнула ладонями по столу, чтобы привлечь его внимание. Пусть увидит, насколько она была сейчас разгневана.
— Когда я просил тебя уйти, ты отказывалась. Теперь же возмущаешься, что не хочу тебя отпускать… — вздохнул Лестат и поднял всё-таки на неё глаза.
— Это он тебе надоумил? — не стоило уточнять, о ком она говорила.
Недовольно цокнув языком, она прикусила большой палец, пока старалась сообразить, что же теперь делать. Все шло к тому, что Вайс начал усердно копать под нее. Анградэ её убьет, если она не явится на встречу на следующей неделе, надо как минимум сообщить ему. Выйти она не может, а писать письма опасно. Зашифровать и надеяться, что Анградэ поймет? Другого выхода все равно не было.
— Надолго? — только спросила она, отвлекаясь от дум.
— Пока не закончится расследование, а уж сколько оно продлиться — этого я знать не могу, — спокойно ответил Лестат. Он и сам после разговора с Вайсом начал изучать ее реакцию на такие вещи. И сейчас она вела себя очень подозрительно.
— Ну если я поссорюсь из-за этого с Анградэ, заморю тебя голодом до страшных болей, — пригрозила Фрея, грозно ткнув пальцем в Лестата, а он только усмехнулся в ответ. — Чего лыбу давишь? Я серьезно!
— Ты меня слишком любишь и смотреть на мои страдания не сможешь, — самоуверенно заявил он, а она ещё и подтвердила его слова тем, что поджала губы и недовольно свела брови. И если ссора с любимым была единственной причиной ее такого возмущения, то Лестат мог быть спокойным.
Позже Фрея вернулась к себе и всё-таки написала письмо для своего Дикого Пламени. С расчетом на то, что его могут прочитать всякие следопыты, она тщательно подбирала слова, искренне веря, что их связь поможет Анградэ все понять.
«Мой Дикий Пламень, считаю дни до нашей встречи с тобой. Даже огонь в камине, как и мое сердце, рвется к тебе, пришлось позвать мастера и поставить на него решетку. Но ничто и никогда не заставит его погаснуть».
Комментарий к 11. Пламя в клетке
Мы тут рискнули в конкурсе поучаствовать. Загляните на страничку, вдруг понравится) Будем очень благодарны.
https://litnet.com/ru/book/tri-zhelaniya-b169876
========== 12. Все тайное становится явным ==========
— Господин! — вбежавший слуга не успел дверь открыть, как тут же повалился на колени. Не удивительно. Никому нельзя было тревожить директора и Анградэ, когда те обсуждали важные дела. А на данный момент — путь к короне. — Милости прошу! Не тревожил бы вас, но это белое письмо. От короля!
Анградэ смерил дерзкого болтуна суровым взглядом, подошел к нему и забрал письмо. И правда белое. А белые конверты посылались лишь из замка Остера. Повертев письмо и шикнув на слугу, чтобы тот скрылся с глаз, Анградэ подошел к Императору и протянул ему письмо. Наблюдая, как тот осторожно его распаковывает, он встал по правое плечо.
«Герцог Император.
Именем Его Величества прошу Вас о содействии в расследовании преступления, которое произошло семь месяцев назад в замке школы Тени. Преступление: проклятие и похищение. На данный момент в замке Тени проживает Ваша бывшая шпионка, имя ее Фрея. По стечению обстоятельств она попадает в группу лиц, подозреваемых в вышеуказанном преступлении. Прошу Вас отослать документы, какие у Вас остались на эту особу и письменно подтвердить, что она отреклась от школы семь месяцев назад.
С уважением, Вайс Кодлак».
Заглядывая в это письмо, стоя за плечом Императора, Анградэ белел от страха. «Это еще что за хрен тут появился?!»
— Что все это значит? — ледяным голосом спросил Император, поворачиваясь к Анградэ и протягивая ему письмо. В противовес тону глаза его пылали доселе невиданным гневом. Эта паршивка все время находилась в Тени? И она ещё смела заявляться сюда? Анградэ её покрывал, придумывая разные задания, а он, глупец, верил! — Потрудись объяснить, иначе потеряешь голову быстрее, чем произнесешь имя предательницы.
А этот глупец стоял и молчал. Император подавил его своей энергией, своей злобой. Невооруженным глазом было видно, как холодный пот стекает с висков Анградэ. Император ждал ответа, а всё, что мог сделать Анградэ, — это начать пятиться. Он обошел стол, пока не оказался по другую его сторону, будто был готов убежать немедля. Но он стоял.
— Император. — Присев на одно колено и низко склонив голову, будто заранее готовый с ней распрощаться, Анградэ дрожал голосом. Но не за себя был его страх. Он боялся, что Фрею начнут искать. — Мой лорд, мой повелитель, я вам врал, мне нет оправдания, и я готов заплатить за это головой. Но молю вас, сжальтесь! Пощадите Фрею! Она была вынуждена так поступить только из-за найденных родственников! Я видел их. Они волокут жалкое существование в низах замка. Её преданность так же велика вам, но не менее сильна вина, что она не могла им помочь!
Анградэ воспользовался тем, что обошел стола, чтобы придумать это. Разумеется, он не был так глуп, чтобы сказать, что там у неё за родственник появился. А так, может, правда сжалится над ней. Зная нрав Императора, Анградэ уже прощался с жизнью.
— Пошел. Вон! — Разделяя каждое слово, Император указал на дверь, и в тот же момент она с грохотом слетела с петель, уносясь ко второй двери мимо стола секретаря. Только прежние заслуги Анградэ перед Императором не позволили ему проделать то же самое со своим генералом. — В ближайшее время не попадайся мне на глаза. Что с вами делать, я решу позже.
Он со злостью швырнул письмо и белый конверт куда-то на стол, после чего резко развернулся и отошёл к окну. Его просто распирало от гнева. Он доверял Анградэ, как самому себе, генерал ещё никогда его не подводил, и потому это предательство ударило по нему особенно болезненно. Скрипя зубами, Император думал, что Анградэ слишком много знает, и его в любом случае нельзя отпускать от себя. А вот Фрея…
Император вернулся к столу, схватив чистый лист бумаги, вывел на нем аккуратным почерком:
«Фрея более не находится на службе в школе Огня. Высылаю Вам досье на неё. Если Вам, Вайс Кодлак, понадобится что-то ещё, дайте знать. Все в школе Огня готовы оказать содействие в поимке преступника.
С уважением, Император».
Дописав, он выскочил в приемную.
— Найди все бумаги на Фрею и положи мне на стол! — рявкнул он на Амелию и снова скрылся в кабинете, да только дверью с размаха хлопнуть не мог.
Анградэ вылетел вслед за той дверью, как только Император коснулся пером бумаги. А вот испуг Амелии нужно было видеть. Как она со своим стулом отлетела к боковой стене, прижимаясь к ней и с ужасом смотря на Императора.
Её можно понять. Именно в таком гневе она впервые увидела его, и то и дело серые глазки переводились на выломанную с корнем дверь. Что же там за письмо притащил гонец?
Амелия вышла из приёмного кабинета, отыскала слугу, чтобы тот показал комнату с архивов воителей, а после чего проводил её обратно. Заходить в кабинет Императора было, мягко говоря, боязно. А еще в приёмной красовался этот дверной проём, и в нём было видно самого Императора. Не было больше какого-то прикрытия, чтобы оттянуть время встречи. С ним уже встречаешься, стоит войти в этот коридор.
— М-милорд… — Призывая его внимание, Амелия всё же нашла в себе силы зайти внутрь и маленькими шажками подойти к его столу. — Милорд, всё хорошо?
«Дура! Беги отсюда! Беги без оглядки!» — кричал в голове здравый смысл. Но… странное чувство… Не желание заботиться о нём. Что-то другое. Тоже теплое чувство, но не имеющее названия, заставило её продолжать оставаться перед его столом.
— Нет, не хорошо, — отрезал Император, не поднимая головы от стола. Он перебирал бумаги, но то и дело брал в руки письмо и перечитывал его. — Вайс Кодлак… Где я слышал это имя? — Он снова зарылся в бумажках, но в конце концов снова вернулся к письму. Подняв глаза на Амелию, он подумал, спросить у нее, но откуда она-то могла знать? — Это все? — кивнул он на папку в её руках.
— Да, милорд, — встрепенулась она, будто вспомнила, зачем пришла, положила документы перед ним. Она посмотрела на него сверху вниз, и всё в нём так и кричало, что лучше не приближаться.
Но эта глупая женщина, под пристальным взглядом Императора, стала подходить к нему. Зачем? Зачем она встаёт сбоку от него, зачем она так медленно, так дразняще кладёт ладонь на его плечо и опускается на корточки, более отчетливо смотря в глаза?
— Милорд, я могу чем-нибудь помочь?
Можно, конечно, сослаться, что Амелия думала о своём будущем. Если Император останется злым, то никто из них никакого удовольствия от ужина и от совместной работы не получит. Будет лишь больше злобы с его стороны, и слёзы с её.
Можно было на это сослаться.
Но это было не так.
Император открыл уже было рот, чтобы опять сказать «Нет», но смотря в её обеспокоенные глаза, закрыл его. Она волновалась о нем? Хотелось в это верить.
— Сыграй мне, — указал он на сундук со скрипкой внутри. Быть может, красивая музыка успокоит его разбушевавшееся сердце?
— Конечно.
Улыбаясь от того, что он не ударил её и не прогнал вовсе, она подбежала к сундуку и достала прекрасную скрипку. Вернулась обратно к Императору. Не хотела играть перед ним, хотелось быть вместе с ним, чтобы музыка доходила до его ушей.
Будто чувствуя его, она играла спокойную мелодию. Тихую и ласковую. В ней не было агрессии, которая нужна была для танцев. Не было печали, которая сопровождала её в первые месяцы.
— Я бы вам спела, но мой голос оставляет желать лучшего, — попыталась она приподнять его настроение шуткой.
Прикрыв глаза, Император полностью погрузился в мелодию. Казалось, он и не собирался отвечать, но вот его глаза открылись, и он уже более спокойно заговорил.
— Уверяю, твой голос прекрасен. — Он даже смог мягко улыбнуться. — Как ты смотришь на то, чтобы уйти на ужин пораньше сегодня?
— Сегодня у вас было достаточно много приёмов, — не разрывая ноты, ответила Амелия. — Надо признать, я немного вымоталась и очень проголодалась.
Несмотря на то, что вечер уже спускался на стены замка Огня, Амелия не прекращала мелодию, доведя её до конца. И только после этого, она положила ладонь на плечо Императора, негласно прося открыть вновь закрытые глаза.
— Я тогда пойду переодеваться, милорд. А вы… Что бы у вас ни случилось, всё будет хорошо. Не сердитесь так сильно больше.
— Я постараюсь, Амелия, постараюсь… — Он осторожно сжал ее ладошку на плече, как бы благодаря за этот концерт.
Слушая ее музыку, он действительно успокоился и смог трезво оценить ситуацию. Как хорошо, что не отправил все бумаги сразу! Там ведь полно секретной информации о заданиях, на которые Император посылал Фрею, сначала нужно все вычистить. Этим он займётся завтра или после ужина, после чего вновь переговорит с Анградэ. А потом заставит чинить дверь руками! Понизит до плотника! Его счастье, что в жизни Императора появилась женщина, способная остудить его гнев.
— Я зайду за тобой. Сначала… немного приберусь здесь. — Он скосил глаза на тот хаос на столе, что устроил сегодня. Обычно каждая бумажка лежала строго на своем месте, в своей стопке, поэтому беспорядок особенно бросался в глаза.
— Не торопитесь, — улыбнулась ему Амелия, но не ушла никуда. Император заметил, как её взгляд был обращен на его щеку. Она хотела его поцеловать? Хотела, как и тогда, сделать ему приятное? Скорее всего, да, ведь во взгляде была так же и нерешительность, колебание Амелии.
Но прошлый её поцелуй, пусть и более откровенный, закончился для неё если не плохо, то пугающе. Не такое окончание вечера она планировала. И сейчас, видимо, испугавшись последствий, она перевела взгляд на Императора и, улыбнувшись ему на прощание, вышла из кабинета.
***
Обычно подобные вспышки гнева Императора не проходили незаметно для всей школы Огня, но в этот раз было удивительно тихо и спокойно. Да и Император чувствовал себя уже не таким взбешенным после приятного вечера с Амелией. Он спокойно разобрал бумаги, связанные с Фреей, уничтожил все, что могло в них привести к нему или показаться аморальным. На бумаге Фрея вышла вполне приличной и добросовестной служащей, нигде не упоминалось, что она как-то связана с убийством Амстронга или с нападением на Лестата. Она была чиста и невинна.
Также Император переписал письмо, что Фрея покинула школу Огня по семейным обстоятельствам. А когда завершил все дела, позвал Анградэ. Даст ему второй шанс на объяснение ситуации в спокойной обстановке. В конце концов от Фреи поступали важные сведения из других школ на протяжении всего времени.
— Мой лорд. — Анградэ вошёл в кабинет Императора, побледневший и измученный. Будто правда с жизнью прощался. — Вы вызывали меня?
— Да, — спокойно ответил Император, будто не он вчера чуть не угробил Анградэ. Кинув на его край стола свое письмо и папку с именем Фреи, сказал: — Посмотри, не нарушу ли я вашу легенду, если отправлю это. И ещё кое-что… — Он зарылся на столе и выудил из пачки красный конверт. Он явно уже был вскрыт, а Император прочёл содержимое, но и эта бумажка отправилась к Анградэ. — Это я перехватил вчера вечером. Адресовано тебе. Понимаешь, о чем говорится?
К этому письму Анградэ подошел как к плахе. Думал, что там будет что-то вроде приказа о его казни, а слова Императора так, шутка, но увидев знакомое имя, заметно расслабился, хотя и напрягся в ту же секунду.
— Не понимаю, — признался Анградэ. И больше он не понимал, что Император акцентировал на этом внимание. Здесь ничего такого не говорилось. — Мы… Мы часто пишем слова о любви друг к другу, Император. Бывают прямые, бывают… такие.
Но вот что забавно. Если учесть, что кто-то копал под Фрею, судя из письма, что было адресовано Императору, то напрашивалось желание найти тайный смысл в её строках. «Решетку…»
— Если только… — начал говорить Анградэ, кладя письмо обратно на стол. — Запросили её документы не просто так. Её в чем-то подозревают. Если подозревают, то могут и позаботиться о том, чтобы она не предупредила тех, на кого работает, по мнению этого Кодлака. Но это лишь догадка, милорд.
— Если из-за нее король выйдет на меня, я затащу вас обоих в самый ад, — не без угрозы произнес Император. — Мне стоит говорить, что я сделаю с Фреей, если из ее уст откроется хотя бы полсекрета школы или моего?
Он просверлил грозным взглядом Анградэ, обдумывая, как поступить, какое наказание выбрать. После собрал папку и свое письмо, запаковал в большой красный конверт, который запечатал своим знаком. Позже он лично сходит в башню, где обитали почтовые птицы, и сам отправит сокола с посылкой.
— С этого момента Фрее вход в школу запрещен. Она может жить в городке, если вернётся, но на территории чтобы я ее не видел. Более никакой информации о наших делах ей сообщать не разрешается. — С конвертом в руках Император пошел на выход, попутно отдавая распоряжения Анградэ. В дверях он остановился и посмотрел на него. — А ты… Чтобы к моему возвращению дверь стояла на месте и была как новенькая!
Анградэ долгое время смотрел на дверной проем, и когда Император скрылся за углом, почесал макушка в задумчивости. Он воин, а не плотник. Не умел.
Попытался, приварив дверные петли, но так дверь вовсе перестала двигаться, после чего он сжег её и, подозвав слугу, перекинул задание на него. Он думал о том, чтобы как-то передать письмо Фрее. Но ведь его могут перехватить и прочитать! Тогда не было другого выхода, кроме как зашифровываться, как она. Но Анградэ и в этом был не силён. Оттого потратил не один час, чтобы написать эти строки:
«Моя Искорка. Я тоже необычайно сильно хочу тебя увидеть, но у меня плохие вести. Отец перехватил моё письмо. Он знает о нашей свадьбе и был очень зол. Меня грозится из дома выгнать, а тебе вовсе запрещено появляться на пороге нашего дома. Грозился сослать тебя, но мать сгладила углы. Это ужасно! Я думал, что нас убьют! Хотя, ввиду сложившихся обстоятельств, так было бы лучше. Некоторое время я писать не буду. И ты не рискуй. Если отец или кто-то из семьи перехватит наши письма — плохо будет. Я найду выход, обещаю! Я уговорю отца! А пока с тобой пусть будет моя любовь.
Твой Жаркий Пламень».
***
В скором времени стали ходить слухи, что нескольких людей из Знаний отправили на допрос к самому королю. Не столо говорить, чья эта была работа. За старый дом Амелии Вайс взялся в первую очередь и основательно. В тот же вечер директору Тени пришло письмо:
«Герцог, я нахожусь в неком непонимании. Я думал, что между нами есть какое-то доверие, и мы понимаем друг друга. Почему приходит Ваши воины и забирают моих, между прочим, не последних в замке людей?! Вы подозреваете кого-то? Почему не сказать это в глаза? Я не требую объяснений, но Вы меня очень обидели этим, герцог!»
Так как письмо было на имя герцога, письма своего «начальства» Вайс не вскрывал. Он требовал, чтобы письма в этом замке в первую очередь проходили через него, и сейчас он шёл по коридору к Лестату, чтобы отдать бумаги. А вот второе письмо в красном конверте он отдавать кое-кому не торопился. Нужно было ещё кое-что проверить и отправить запрос на новые документы теперь уже на имя Анградэ, что он сделает вечером.
— Леди Фрея, — улыбнулся Вайс, когда увидел знакомую полуобнаженную спину прекрасной шпионки, шедшей в кабинет Лестата. — Какой сюрприз вас здесь встретить. Вы, видать, от директора вообще не выходите?
— А что мне ещё делать, раз я заперта в этих стенах? — мило улыбнулась она, оборачиваясь. Этот гад уже начинал ее бесить: запер в замке, постоянно наведывается к Лестату, из-за чего тот ее гоняет из кабинета, а ещё письмо от Анградэ она так и не получила. Но, возможно, и к лучшему, что он больше не писал, но если и в этом повинен Вайс, она его прибьет. — А что вас ведёт к нему? Нашли что-то интересное?
— О, всего лишь письмо из школы Знаний, — отмахнулся Вайс, нагоняя Фрею и идя уже с ней наравне. — Что-то давно писем от вашего суженного не приходило. Уж не поссорились ли?
Будто нарочно это спросил. Хотел поиграть на её нервах? Довести до срыва, в котором она, пылая яростью, выскажет ему все? Да нет, он не мог быть настолько простым!
— Хотя, это даже к лучшему, — как бы невзначай добавил он прежде, чем Фрея ответила. — Я все не могу забыть ваши соблазнительные слова об ужине. Как считаете, они могут быть ещё в силе?
Ей хоть и не понравились его слова, но она не подала виду, а все продолжала улыбаться, хотя в этой улыбке уже больше читалось желание его прикончить. Про письмо он попал прямо в точку. Ее это беспокоило, причем она не знала, что больше: что он не пишет, или что лучше, чтобы не писал. В общем последние пару дней она была на нервах слегка.
— Надо было соглашаться, когда предлагала, сейчас у меня нет настроения, — ответила Фрея и отвернула нос от Вайса, но почти сразу повернулась обратно. — Хотя, если сможете избавить меня от скуки, то почему бы и нет?
— Значит, поссорились, — зачем-то сказал он, забавляясь её поведением. Так и хотелось щелкнуть по этому забавному носику. Вайс прекрасно видел её всю по глазам. Он её бесил. Она всё знала и понимала. Но они оба продолжали играть в какую-то свою игру и, кажется, их это устраивало. Вайса так точно. Но вдруг его улыбка пропала с лица, и он уже серьёзнее посмотрел на Фрею. — Леди, позвольте задать вопрос. Я уже давно наблюдаю за вами… Ох, нет, не в этом смысле. Вы красива, умна. Хитра, буду с вами честен, но ваша хитрость сравнима с хитростью лисы — элегантная и… даже не знаю. Соблазнительная? Вы замечательный шпион, но ваш возраст. Почему вы до сих пор не вышли замуж? Дело в вашем кандидате? Или в его несерьёзности к вам?
— Задаёте такие вопросы, а до сих пор не угостили меня вином? — усмехнулась Фрея и неодобрительно покачала головой. Ей польстили слова Вайса, он буквально признал ее высококлассной шпионкой, и такая похвала чего-то да стоила из уст уважаемого воина. И в отличие от него, с её лица улыбка не пропадала. — Знания о моих отношениях вам как-то помогут в расследовании? Но раз уж вы сделали мне столько комплиментов, я тоже буду кое в чем откровенна с вами. Дело не в Анградэ, а во мне. Даже скорее в обстоятельствах, из-за которых я вынуждена находиться здесь. — На какое-то мгновение она всё-таки стала серьезной, и в глазах её промелькнула толика грусти, но вот она снова заулыбалась. Остановившись, она встала в позу, чтобы показать все свои достоинства. — И что это за намеки на мой возраст? Я молода и прекрасна.
— Вот именно! — засмеялся Вайс, вновь хватая её руку. Да сжал пусть и осторожно, но всё же крепко, насильно заставляя принять от него поцелуй руки. После чего, не отпуская ладонь, заглянул в глаза и медленно моргнул, будто отвечая на какой-то вопрос «Да». — Вы красивы. И потому мне странно, что вам до сих пор не сделали предложения руки и сердца. А знаете, у меня есть идея!
Быстрым шагом он повел Фрею всё в тот же кабинет Лестата. Не обращая внимания на её возмущения или слова, он не отпускал руку, но вёл уверенно, не забывая о том, что был намного выше и больше Фреи — не позволял ей совсем уж запутаться в ногах и длинной юбке при таких рывках.
— Не беспокойтесь, — не слушая её, говорил Вайс. — Я хочу, чтобы Лестат одобрил мою идею! Поверьте, нам с этого будут лишь плюсы.
Уж больно подозрительно он с нажимом сказал это «нам». Фрея, если бы догнала или поравнялась с ним при такой спешке, увидела, как весел сейчас был Вайс. И лица своего он не сменил, когда без стука вошел в кабинет директора. Сегодня Лестат наконец-то выглядел здоровее. Щечки порозовели, волосы обрели жизнь, как и его уже не впалое лицо. И пусть вид все еще был болезненным, но уже не так ужасал при встрече.
— Господин! — радостно вскрикнул Вайс, подходя с Фреей ближе к его столу, где только сейчас отпустил её, а на стол положил папки, на которые тут же опустил руку, мол, это потом. — Вы же хорошо относитесь к госпоже Фрее? Я узнал, что леди до сих пор не замужем, это в её-то молодые годы, хотя любимый уже есть. Почему бы нам не подумать, как помочь ей в этом деле? Леди, — Вайс будто в секунду стал необычно возбужденным. Говорил быстро, радостно, будто на носу у него у самого был какой-то праздник, которого он ждал долгие годы. Нездоровый блеск появился в его глазах, когда он повернулся к Фрее, но нотки голоса вдруг стали требовательными, когда он обратился к ней: — Это будет моим вам подарком, как прекрасной даме. Просто так. Вместо желаемого вами вина. Только ответьте, чтобы наши с господином старания были не зря. Нам стоит стараться, чтобы вы обвенчались с вашим возлюбленным?
Лестат сидел ошарашенный из-за такого и даже не знал, что ответить. Он глупо хлопал глазами, смотря то на Фрею, то на Вайса. В принципе Фрея пребывала примерно в том же состоянии, с открытым ртом уставившись на Вайса.
— Это шутка какая-то? — наконец пришла она в себя первой и сделала шаг от Вайса. — Какой прок вам от этого? Моя личная жизнь не касается вас обоих!
— А можно поподробнее? — А вот Лестата, похоже, это позабавило. Он даже как-то оживился и заерзал на стуле, начиная весело улыбаться.
— И ты туда же? — не поверила своим ушам Фрея. Она перевела взгляд на него, который явно намекал, что если тот вмешается, всем будет плохо.
— Как странно. — Обычно при таких словах человек меняется, становится задумчивее, но не Вайс. Он продолжал улыбаться и при этом стал доставать из кармана конверт. — Мне казалось, влюбленная женщина, да еще и помолвленная, должна радоваться шансу выйти замуж, тем более если со стороны кто-то против.
Сейчас для Фреи это были пустые слова. Она, разумеется, ничего не понимала, но на то и сделал ставку Вайс. Помолвленные женщины ведут себя не так. Этот конверт он открыл, а содержимое письма протянул Лестату. Пока тот читал его, Вайс вернулся к Фрее и, подведя её к стулу, нажал на плечи, чтобы она села в кресло напротив стола. Да довольно ощутимо. Даже… больно.
— Вы нам понадобитесь, леди. Для допроса.
— Чего? Какого допроса? — все ещё не понимала, что происходило, Фрея, но когда перевела глаза на Лестата и увидела красный конверт, какие-то догадки стали появляться. Руки сразу заледенели, а сердце ухнуло куда-то вниз, стало дурно, однако внешне она старалась этого не показать. Всё-таки она шпионка, а такие умеют не поддаваться эмоциям.
— Ты не рассказывала, что Анградэ сделал тебе предложение, — даже как-то обижено произнес Лестат.
— Чего? Это когда это я успела? А ну дайте письмо! Оно адресовано мне. — Фрея потянулась за конвертом, сильно возмущенная тем, что её переписку всё-таки вскрыли.
— Сиди! — А сейчас также стала просыпаться и истинная сущность Вайса. В приказном тоне он рявкнул громче, чем на неё когда-либо кричал сам Лестат. Сжав плечо Фреи, Вайс рывком усадил её обратно на стул. — Твоё неведение подтверждает, что не должно было быть какой-то свадьбы. А значит, письмо пытались зашифровать. И ты сейчас будешь нам его расшифровывать, дорогая. Позвольте… — Вайс протянул руку для бумаги, чтобы показать письмо Фрее, но в руки не давал, а выставил листок перед её лицом, поднимая его вверх каждый раз, стоило её рукам потянуться к нему. — Врать не советую. Императору уже выслана просьба отправить документы твоего «суженного». Если что-то не сойдется, я отправлю тебя его величеству. Итак, кого подразумевает генерал под «родителями»?
— Дай прочитать нормально, не тряси! — возмутилась Фрея, понимая, что её прижали.
Деваться было некуда, она либо говорит правду, либо станет всё ещё хуже. Но читая строки письма, она то и дело останавливалась на словах о свадьбе. Как будто мысли застревали на этом предложении и не могли адекватно воспринимать, что говорится дальше. Тряхнув головой, она пыталась заставить себя воспринимать действительность, но губы все время растягивались в улыбке, будто она позволяла себе представить, что все это было правдой, и они действительно собирались пожениться. Глупый девичий мозг, и даже шпионки подвержены воздействию наивных мечтаний о прекрасном дне свадьбы.
— Вот дурачок, и что за глупости со свадьбой придумал? Если он и правда надумал на мне жениться, я ему сочувствую. — С лица Фреи не сходила улыбка, и нормально соображать у нее не очень получалось. Надо же было выбить ее из колеи всего лишь словами о свадьбе. Только Анградэ на такое способен, как в тот раз с неожиданной просьбой о переезде. Почему-то ей казалось, что и сейчас это могло быть всерьез.
Лестат молча наблюдал за всем происходящим. По просьбе Вайса он не влезал, хоть ему и было не по себе.
— Насколько мне известно, родители Анградэ мертвы. — Раза с десятого Фрее всё-таки удалось собраться, и она обрела возможность связно отвечать. — А даже если это не так, то наверняка они были бы против наших отношений. Он из семьи графов, а я безродная. Какой родитель был бы рад такому выбору? Вы сказали, что запросили документы Анградэ. Мои тоже? И что написали?
Вайс нахмурился. И чем больше она говорила, тем сильнее он сжимал её плечо, пока под конец не сделал резко больно, надавливая в месте чуть ниже кости.
— Зубы не заговаривай. Мне плевать на его родословную и родителей. Я об этом и сам скоро узнаю. Отвечай на поставленный вопрос. Кого он подразумевал в письме под родителями. И что именно узнал этот человек? У тебя осталось две попытки, чтобы я тебе поверил. Его величество с его пыточными камерами сюсюкаться с тобой не будет.
Фрея вскрикнула от боли, и Лестат сжал кулаки. Но он не двигался с места и не мешал. Пусть Вайс делает свою работу, позже он обязательно извинится перед ней, будет просить прощения на коленях, но сейчас ему нельзя влезать.
— Я не знаю! — зарычала Фрея. Она и правда не знала, могла только предположить, а потому повторила свой вопрос: — Что вы написали в Огонь? Сказали, что я здесь? Если Император узнал о моем предательстве…
Она снова прочитала письмо, которое продолжал держать перед ней Вайс, и в этот раз пришла в ужас, понимая истинный смысл написанного. «Запрещено появляться на пороге нашего дома», — слова звучали, как приговор. Император точно узнал, но не все, иначе ее пепел уже собирали бы с ковра. Но той части хватило, чтобы она больше никогда не имела возможности попасть домой.
— Вы хоть понимаете, что натворили? — Задавая вопрос, она смотрела только на Лестата. Не было слез или истерики, холодная реальность просто придавила ее, запирая все чувства внутри. Тяжело вздохнув, она запрокинула голову назад и расслабилась. Вместе с этим она даже почувствовала некую свободу, что не придется больше работать на два фронта. Лишь об одном жалела — Анградэ.
— Ничего бы не было, леди, если аы сотрудничали со мной с самого начало. Вы знали, кто я и зачем, но все равно показывали мне свои когти. — Также холодно ответил ей Вайс, но наконец-то отпустил плечо, видя, что Фрея не только письмо поняла, но и будто приняла то, что происходит. Но пока информация не сходилось. Император подтвердил, что она там не числится с момента похищения. Но он мог написать это, автоматически изгоняя её немедленно. — Я человек самого короля, Фрея, а не какого-нибудь лжебарона. Со мной нужно считаться. Продолжим.
Он обошёл кресло и сел на корточки уже перед самой Фреей, но её взгляд был направлен на Лестата. Показалось ли ему, но она считала себя преданной? Неважно. Жалость к этой женщине была задавлена на корню. Вайс правильно сказал — чтобы избежать последствий, она должна была начать сотрудничество немедленно.
— Почему для узнавшего вашу тайну вы сами были здесь без его ведома? Да и ещё столь длительное время.
— Потому что здесь я нужна больше, чем там. — Она резко опустила взгляд на Вайса, и в нем отразилось неподдельное бешенство. — И не дадут боги вам узнать причину, я вас сразу убью.
Будто намеревалась сделать это прямо сейчас, Фрея приподнялась с кресла, а вокруг ее руки появилась тень, из которой вылез короткий клинок. Она всего лишь хотела подкрепить свою угрозу, а может, нарывалась на неприятности — как и писал в своем письме Анградэ, смерть была бы предпочтительнее.
Она ожидала всего, но никак не того, что против нее выступит Лестат. Он среагировал быстрее всех, вызывая такую же тень, но превращая ее в верёвку, которая приковала Фрею к сидению. Особенно чувствительный к магии человек мог бы заметить, как схожа их энергия.
— Убери оружие, не делай все ещё хуже, — приказал Лестат, поднимаясь с места.
Но Фрея не только не послушала, но и сделала ответный ход, вызывая огонь, призванный сжечь веревки. И будь то любые другие тиски, она бы справилась, но тьма Лестата была призвана поглощать свет. Однако он быстро терял силы, применяя магические способности. Он нахмурился, а слабость уже начала проявляться дрожью в конечностях, из-за чего ему стало трудно стоять. И будто только сейчас вспомнив, с кем имеет дело, Фрея резко прекратила все действия. Почувствовав это, Лестат тоже остановил свою магию и рухнул в кресло.
— Спрашивайте, и, быть может, я отвечу. Все равно мне больше нечего терять, — холодно сказала Фрея после этой небольшой стычки. — Но не рассчитывайте, что я многое расскажу.
— Не ответишь мне, так ответишь железной деве или медному быку, — с угрозой сказал Вайс. Ему пришлось подняться, когда тут начиналась заварушка, а он очень не любил, когда нет подчинения приказам короля. Эта дура не понимает, что делает себе только хуже? Ну, обычно стоило упомянуть методы пыток, которые можно будет провести в замке его величества, подозреваемые быстро начинали говорить то, что нужно. — Осталась последняя попытка, леди Фрея. То, что вы мне сказали, это не ответ.
И она стала говорить. Медленно, но без запинок, что говорило о её честности. И что самое главное, чтобы сгладить углы, чтобы как-то успокоить Фрею и показать, что он всё еще на её стороне, Лестат говорил вместе с ней, подтверждал её слова и то, что он всё это знает. Но на один вопрос не было ответа:
— Почему ты изначально напала на директора? — спросил Вайс, когда пара закончила свой рассказ.
Фрея долго молчала, прикидывая, стоит ли рассказывать. И честно говоря, гнева Императора она боялась сильнее пыток в королевской темнице, поэтому ни за что в жизни не выдаст его секретов.
— Собирала информацию о новом директоре и попалась. Пришлось действовать по обстоятельствам, — ответила она. Не сильно рассчитывала, что ей поверят, но пусть хоть в быке поджаривают — правды от нее не дождутся. — Я переоценила свои возможности, думала, что способна обмануть лучшего выпускника школы Тени. Когда прокололась, напала, стараясь избежать последствий.
— Можешь идти, — кивнул Вайс, отходя от Фреи и возвращаясь к столу Лестата. Он даже не стал ждать, когда она уйдёт, просто поинтересовался о том, что он думает. Вообще, он был разочарован, толком никакой новой информации ему не дали. С другой стороны она скрывала от Императора, что находится здесь. И судя по письму была изгнана. Что ж, те, кто охотятся за двумя зайцами, никого так и не ловят.
Фрея молча покинула кабинет Лестата. Этот допрос она ещё припомнит ему и свое изгнание тоже. По большей части она понимала, что сама виновата, но обиду все равно затаила, особенно на Лестата.
Бедный Лестат и так чувствовал сильнейшую вину перед ней, а теперь ещё и оказался причиной ее изгнания. Ничего уже исправить он не сможет, но он может дать ей новый дом. Решив, что так и сделает, мысленно он уже начал писать письмо королю.
— Можно было помягче? — вздохнул Лестат и потёр шею. Демонстрация силы ему явно далась с трудом, а по ощущениям эффект от недавней кормёжки сошел на нет. Он чувствовал слабость, будто не питался всю неделю, хотя прошел всего день. А ввиду ссоры с Фреей теперь неизвестно, когда он получит следующую партию крови. — Я говорил, что про Императора и школу Огня она ничего не расскажет. Надеюсь, вы не собирались на самом деле прибегать к пыткам?
— Если у меня будут вопросы, на которые она не захочет отвечать — будут пытки, — строго ответил Вайс. — Если у человека нет тайн, он не будет скрывать что-то. Тем более когда ответы требуют люди нашего уровня. Кстати, кое-что она всё-таки нам дала. По собственной воле шпионка её уровня не стала бы просто так влезать в чужой замок. Да и тот, кто обладает таким работником, не будет просто так рисковать её жизнью. Ставлю своё жалование, что её послал Император. У вас были конфликты с этим мужчиной?
— Открытых конфликтов не было, но мы явно не поладили с самой первой встречи, — ответил Лестат, припоминая ту самую встречу. — Из нашего короткого разговора я понял, что он метит в короли и собирает голоса. Не прямо, но я отказал ему. Было ещё кое-что уже гораздо позже, после проклятия. — Он задумался, вспоминая ночь на Мертвом холме. Подробно рассказав об этой встрече, он поднял глаза на Вайса. — Более мы не пересекались.
— Будто вынуждал… — коснувшись пальцам губ, Вайс промычал, присаживаясь за кресло, где сидела Фрея. Забавно… а кресло пахло ей. Она боялась, раз запах стойко остался витать на бархатной обивке? Вайс резко взмахнул головой, отгоняя эту мысль, после чего вернулся к проблеме, но всё никак не мог зацепиться за ту ниточку, за которую держался до дум об этой шпионке. Может, оно и к лучшему, потому в голове был лишь один ответ: — Я вызову стражу короля. Для директора ваша стража не будет иметь власти. Он тоже будет удостоин допроса.
— Думаете, это хорошая идея? — с сомнением протянул Лестат, но спорить не стал. — Если от меня что-то потребуется, дайте знать. Вскоре от короля мне должно будет прийти письмо. Если будете его проверять, просто знайте, что о содержимом никто не должен узнать. Это вопрос жизни и смерти.
— Всё, что идёт на ваше имя, я не читаю. — Но вспомнив про письмо из Знаний, Вайс достал конверт и протянул Лестату. И правда то письмо не было открыто. — На данный момент я работаю только на вас. А что же касается Императора… — Вайс пожал плечами и встал с кресла, обогнул его и пошел к выходу из кабинета. И уже у самой двери бросил: — Если мы по каким-то причинам небудет проверять всех, кто покажется нам подозрительным, то попрощайтесь со своей женой и не тратьте моё время. Мне кажется, я уже сделал больше, чем вы и все присланные маги директоров вместе взятые. Если это не так — отошлите меня. Остановите меня. У вас есть на это право. — С этими словами он вышел из кабинета, не позволяя себя уволить немедленно.
— Фрея была бы рада такому исходу, — пробормотал Лестат и пока что отложил полученное письмо, приступая за написание того, которое должен был давно уже отправить.
***
В течение недели Фрея игнорировала Лестата, сколько бы он ни звал ее к себе, не приходила. Похоже, всё-таки сильно обиделась на допрос. И лишь к концу недели, когда пора было давать кровь ему, она явилась. Как раз к тому моменту пришло и письмо от короля. Из-за его содержания Лестат находился в приподнятом настроении.
— Довольный? — прямо с порога возмутилась Фрея.
Нахмурившись ещё сильнее, она громко хлопнула дверью и подошла к Лестату, расстегивая воротник камзола. На удивление сегодня она была одета скромнее, чем обычно. Возможно, это сказывалось ее дурное настроение.
— Делай, что должен, и я пойду. У меня нет абсолютно никакого желания спорить с тобой и уговаривать. — Она бесцеремонно уселась к нему на колени, оттягивая верх камзола.
Что странно, спорить он не стал и, приобняв ее поудобнее, пристроился к шее. Но пока не начал, протянул письмо короля Фрее, чтобы она узнала его решение, после чего взялся за сие отвратительное действие.
В такие моменты Фрея не очень-то была способна воспринимать информацию. Укус сопровождался не болью, а наоборот, неким экстазом, словно ей ввели лёгкий наркотик. Возможно, ещё и по этой причине она так активно уговаривала укусить ее каждый раз, ведь было даже приятно. С трудом сосредоточившись на письме, она прочитала:
«Предоставленных Вами образцов крови было достаточно, чтобы маги подтвердили родство. Сим указом постановляю, что Фрея имеет право носить фамильное имя Лионкур, и присваиваю ей титул герцогини».
— И что все это значит? — даже как-то спокойно спросила она, находясь под действием волшебного укуса.
— Из-за меня ты потеряла свой дом, я даю тебе новый, — ответил Лестат, закончив трапезу. Он слизал остатки крови с шеи и достал платок, чтобы вытереть губы.
Поднимаясь, Фрея ещё раз перечитала письмо. Когда действие укуса закончилось, она в полной мере смогла понять, что там написано. Ее признали, ей дали титул и имя, но все это не было нужно!
— Верни мне мой старый дом. Верни мне возможность видеться с Анградэ! — Она бросила листок Лестату.
Яростно сверкнув глазами, она направилась к выходу и вышибла дверь, чуть не сбив подошедшего Вайса. Он удостоился такого же испепеляющего взгляда от нее, потом она резко дернула воротник, поправляя камзол, чтобы спрятать следы от укуса.
— Твои подачки мне не нужны! — крикнула она Лестату и, отпихнув Вайса, ушла.
========== 13. Отчаянные времена — отчаянные меры ==========
— Именем короля!
С таким гласом пытались открыть ворота на территорию замка. Но этого пароля было достаточно, чтобы немедленно открыли и сопроводили к тому, за кем они пришли.
К счастью Императора, они пришли поздно — он как раз возвращался из комнаты Амелии, и её никто из них больше не увидит. Анградэ, заметив, что по замку ходили королевские стражники и искали Императора, пулей побежал за ним, но не для того, чтобы привести, а чтобы предупредить. Он знал расписание своего директора и нашел его быстро.
— Господин! — Анградэ выглядел очень испуганно, ведь первая мысль, что могла быть в голове Императора, что они пришли за ним потому, что Фрея все рассказала. — Мой лорд! Стража короля! Они ищут вас!
Император по-прежнему продолжал запирать дверь Амелии на ночь чисто для своего спокойствия. Поэтому сейчас он не переживал, что она может выбежать к незваным гостям, услышав странный шум. Но Анградэ он удостоил суровым взглядом. Быстрым шагом он направился к главному входу, чтобы приветствовать королевскую стражу. Он не терял лица, не паниковал. Он знал, что к нему не подкопаться даже с помощью Фреи, он просто будет все отрицать, и на весы упадет его слово против ее. Кому поверит король? Герцогу или безродной девке?
— Приветствую, господа. Что привело вас в школу Огня столь поздним вечером? Вы нарушаете режим учеников, — спокойно встретил стражников Император.
— Герцог Император, — начал один из них, делая шаг к нему. Впервые в жизни, наверное, перед ним, с тех пор, как он получил своё новое имя, не поклонились. Даже Анградэ, который шествовал позади него, было непривычно это видеть. — Вы подозреваетесь в похищении герцогини Амелии Лионкур и в насылании проклятия на директора школы Тени Лестата Лионкура! Именем короля призываю вас не сопротивляться и пройти с нами на допрос в замок его величества!
Второй стражник, более молодой, либо наслушался страшных сказок про грозного директора, либо просто ожидал сопротивления, ведь какому герцогу или барону понравится, что к нему так нагло явились? Стражник до треска швов перчаток сжимал рукоять еще пока спрятанного меча.
Анградэ белел так же, как и тот молодой стражник. Он пытался сохранить лицо, но его мысли занимали лишь страхи за Фрею, за то, что она наговорила и из-за того, что какая-то мелкая сошка Вайс так быстро вышел на него!
— Может ещё в кандалы меня закуете на глазах у моих учеников? — невозмутимо спросил Император. Его выдержке можно было позавидовать — ни один мускул на лице не дернулся, когда его обвинили в таком. — Его величество мог бы просто прислать мне письмо, а не устраивать это представление.
Император коснулся своего браслета на руке, что служил для связи, и передал Анградэ, что забота об Амелии падает на него, пока Император будет отсутствовать. «И не дадут боги, чтобы что-то случилось, пока меня не будет». Вместе с этой грозной мыслью он отдал и сам браслет, после чего вытянул руки, как бы насмехаясь над стражей: «Ну, попробуйте».
Первый стражник подошел и, не смотря на Императора, заковал его руки в магические кандалы. Но делал это спокойно, пока все слушали вздохи облегчения от второго юнца.
— Спасибо, — вдруг шепнул стражник. — Я выпустился из вашей школы пятнадцать лет назад. Не хотелось бы мне портить с ней отношения. Это будет всего лишь допрос. Уже на следующий день после него вы сможете вернуться обратно.
Анградэ чувствовал, как сжималось его сердце от этой картины. Разумеется он будет оберегать леди ценой своей жизни! И что самое главное, ему будет совершенно не до издевок над ней.
Императора посадили в карету, которая предназначена именно для преступников — никакой обивки, только голая деревянная скамья. Вместо окон — тяжелые решетки, да и вход лишь с одной стороны был. Бывший ученик Огня еще пытался как-то проявить уважение к заключенному: то воды подаст, то хлеба отломит — до замка ехать целую ночь, да еще и без каких-либо удобств.
Но лошади мчались быстро. У ворот королевского замка они были уже ближе к утру, но когда солнце еще не занималось. Никто его не встречал. Никакие красные дороги не выстелались перед ним. Император автоматически получил статус преступника, стоило на его руках оказаться кандалам. Но он не сопротивлялся. Он был горд и спокоен, и, как казалось страже, относился к этому с юмором. Со злым юмором. Но это успокаивало бывшего выпускника. Если не виновен, то будь спокоен.
— Прошу сюда. — Стражник указал рукой на лестницу, ведущую куда-то вниз. Пытки? Или всё же какая-то допросная? Но так мягко, как Фрею, на мягком диванчике, его явно не собирались допрашивать. Чем глубже было оскорбление.
— Герцог.
А вот внизу его уже встречал сам король! С ним стояли полный жизни Лестат (по крайне мере, он мог держаться самостоятельно) и Вайс, смотрящий на Императора с той же полуулыбкой, которой смотрел на Фрею. Он был уверен в своей победе. Слишком уверен. Или у него были заготовлены слова, которые должны были вывести любого на чистую воду!
— Мне очень жаль. — Король указал рукой на гнилой и сырой стул, напротив которого и стоял Вайс. — Но у нас нет выбора. Все пути завели нас в тупик. Мы допрашиваем каждого, не примите только на свой счет.
— Что вы, ваше высочество, ваши люди всего лишь выполняют порученную им работу. — С этими словами и мягкой полуулыбкой Император повернулся к Вайсу, прекрасно зная, кто он такой — успел навести справки сразу после того, как получил от него письмо.
На почти развалившийся стул Император опустился, как на трон, и даже ухом не повел, когда тот под ним опасно скрипнул. Для пущего эффекта закинул ногу на ногу, а закованные руки сцепил в замок и опустил на колено. Была бы спинка, он бы и на нее облокотился, показывая, что данная ситуация его ничуть не волнует.
— Вы слишком расслаблены для человека, который обвиняется в двух страшнейших преступлениях, — сказал Вайс Кодлак, взглянув на короля и получая от него разрешение начать. — Итак, Император… Простите, не знаю вашего дома. Вы знаете, что произошло несколько месяцев назад в школе Тени?
— Да.
— Правда ли, что вы столкнулись с герцогом на Мертвом холме, где первый применили на нем магический удар?
— Герцог Лионкур имел неосторожность разговаривать вовсе не так, как подобает его статусу, и даже оскорбил меня, выдвинув смехотворные обвинения, — ответил Император, будто был готов, что его спросят об этом.
А вот этой подробности Вайс не знал, и он резко перевёз взгляд на Лестата в немом вопросе: «Правда?»
— Вы меня провоцировали, — сказал в свою защиту Лестат. — Я неоднократно просил вас оставить меня.
— Мертвый холм не принадлежит вашей территории, я имел полное право находиться там в то же время, что и вы, — парировал Император.
— Я думал, он первый напал на вас, — шикнул между тем Вайс Лестату. Что-то допрос пошел совершенно не в ту сторону, в которую он бы хотел.
— Я наслышан о той магии, что была сокрыта в холме. — Также пытался помочь чем-то и Остер. Но, если честно, в глубине души он очень не хотел, чтобы Император был виновен, оттого и пытался найти ему оправдание. Правда, возможно, тем самым губил Императора: — Лионкур собирал ингредиенты для зелья. Но что делали там вы, собирая те же травы?
И желание оправдать его было видно Вайсу. И он попробовал зайти с другой стороны: давление.
— А также расскажите, по каким причинам ваш лучший маг, судя по зафиксированным действиям, не работал так, как полагается? — Достав уже сильно помятые и пожелтевшие бумаги с отчетами о деле Анградэ, Вайс как тайфун настиг Императора и резко остановился перед ним, показывая себя агрессивным, раздраженным и непредсказуемым. Один из способов психологически подавить оппонента, но Император будто смеялся ему в глаза. Это начинало злить взаправду.
— Давайте по порядку, — притормозил их Император, будто это он был в роли ведущего в этом разговоре, а не допрашиваемый. — Листья ласиницы нужны были для одного экзамена, что мы проводим в конце года. Вы и сами должны знать о магических свойствах этого растения, что проявляются только в полнолуние. А ближайшее место, где оно растет — это Мертвый холм. Если герцог Лионкур считает, что я повел себя неподобающе по отношению к нему, что ж, я готов принести извинения. К тому же все равно с моей стороны было неправильно первым нанести удар.
Этими словами он хотел показать, что может признавать свои ошибки и не боится последствий. И это должно было отличить его от Лестата, мол, таким должен быть директор. Император поменял ноги местами, из-за чего стул под ним опять неприятно скрипнул, напоминая, в каком месте они находятся, и что всем не очень хочется здесь задерживаться.
— Что же касается направленного мной человека в школу Тени для помощи в расследовании, Анградэ, связываясь со мной, докладывал, что дело сложное, и даже он зашёл в тупик. К сожалению, в школе Огня мы уделяем недостаточно времени навыкам следопытов, а акцентируем внимание именно на боевой магии. Анградэ просто сосредоточился на том, чтобы следить, не допустят ли остальные каких-либо ошибок. Возможно, работа других могла бы натолкнуть на свои догадки.
— Но…
— Что еще?! — Остер стал терять терпение. Самоконтроль Императора и то, каким он пытался себя показать — действовало. Король видел перед собой спокойного и рассудительного человека. Который. между прочим, в отличие от баронов из Знаний со смирением принял тот факт, что его затащили сюда и, судя по бегающим глазам Вайса, будто хотят обвинить в чем-то.
А Вайс паниковал. Он был уверен, что Император будет запинаться, говорить невпопад. Что хоть один вопрос заведет того в тупик! Но будто вся его речь была отрепетирована! Тут даже дело в ауре. Аура Императора — Вайс словно её видел — приняла форму гигантского змеевидного дракона, смотрящего на него спокойным взглядом, пусть и за губами у него уже был готов огненный шар. Осталось лишь пасть открыть, и Вайсу придет конец. И ни одно слово Кодлака не способно было пробить его чешую.
— Почему занимаетесь сбором трав вы? У вас нет людей для этого? — Это были уже отчаянные попытки Вайса.
— Покойный Амстронг, помнится мне, тоже желал убеждаться лично, что травы, к котором нужно особое внимание, собирались им лично, — ответил за директора король.
— Нет, стойте! Это еще не всё! — За Императора стал говорить Остер. Это плохой знак. — У меня еще пара вопросов! Фрея! Расскажите мне о вашей шпионке, которая…
— Фрея покинула ряды моих подчинённых незадолго до происшествия, — перебил Император Вайса, и это был единственный прокол с его стороны, что он позволил злости на эту поганку овладеть им. Однако он скрыл это за возмущением. Пусть оно больше было напускное, но ему надоело, что его обвиняли без каких-либо доказательств. — Сколько ещё будет вопросов? Ваши стражники вломились в мою школу, обвинили меня при учениках! Подорвали мой авторитет. Вы меня здесь обвиняете, задаёте вопросы, я покорно отвечаю и не препятствуют расследованию. У вас есть какие-нибудь доказательства, основания держать меня здесь?
— Уважаемый Кодлак, — с возмущением Императора согласился и король. — Вы заверили меня, что у вас что-то есть. Из того, что я увидел и услышал, пока мне это напоминает то, что произошло со Знаниями. Давайте к делу. У вас есть доказательства хоть одному обвинению? Или это всего лишь допрос?
— Ваше величество… — Вайс же сделал шаг от Остера и Императора одновременно. Внимательный глаз директора Огня видел, как в свете факелов допросной сверкнул пот на виске у этого человека, — Слишком много совпадений. Фрея была…
— Вы разочаровываете меня…
— Ваше величество, но послушайте меня!
— Так есть доказательства?!
Голос старика еще никогда не был таким громким. А может, дело было в сырой и маленькой темнице, внутри которой любой шепот казался настоящим воплем. Вайс был у него на службе очень долго. И ни разу не совершил прокола. Но унижение сейчас было столь сильным только из-за того, что король подорвал доверие уже двух своих советников! Хорес тоже был, мягко сказать, недовольным.
Вайс на вопрос не ответил.
— У вас не было ни одной ошибки, — попытался говорить спокойнее король, но он со стыда сгорал перед Императором! Не по наслышке знает, что он должен быть следующий королём, но воспринимая его уже как свою замену, король чувствовал, как не просто подрывается его авторитет. Он позорится. — Но здесь другой случай! Вы работаете не с простыми баронами и графами, в руках которых может быть огромная преступная сеть. Вы по очереди обвиняете директоров — моих советников, вторых по статусу после меня! — Вновь рёв короля, заставивший Вайса вжать голову в плечи. — Здесь нужно работать осторожно и не забывать, кого вы обвиняете! Не! Имея! Доказательств!
Остеру было, что сказать, но старик есть старик — после последнего крика его охватил сильный приступ кашля, раздирающий горло. Он оперся о плечо Лестата, так как кашель не просто драл, он будто забирал его силы.
— Воды! Воды его величеству! — закричали стражники, передавая приказ один другому до тех пор, пока какой-нибудь маленький слуга не услышит его и, бросив свои дела, побежит исполнять.
А пока Остер, стараясь справиться с этим, держась за Лестата, повернулся к Императору. Может, и хорошо, что он кашлял. После тех обвинений и того, что пережил директор, в глаза ему смотреть просто не мог.
— Мой мальчик, — хрипло, когда кашель ненадолго отпустил его, заговорил король. — Это всё какая-то нелепица. Мне стыдно перед тобой, и прими мои глубочайшие извинения. Вайс Кодлак ранее не работал с людьми вашего уровня. Он, видимо, забылся. Я напомню ему, что, где и как. Но и моя вина есть перед тобой. Я слепо поверил ему и дал добро на ваш арест. Император, мои слуги проводят вас. Отобедайте, отдохните, а утром мы вас отправим домой.
— Вы очень великодушны, ваше высочество. Благодарю за ваше гостеприимство. — Император поднялся и протянул руки Вайсу, чтобы тот снял кандалы и унизился ещё больше. Он бы улыбнулся, но при короле держал благородное лицо.
Вайс под строгим взглядом короля и под аккомпанемент его кашля снял кандалы, но как-то уж больно медленно, с неохотой, для него разговор был еще не закончен. У него остались вопросы, но король, может быть, прав. Вайс поторопился? Или же…
— Пойдемте, Император. — Отлипнув от Лестата, Остер подошел к Императору. Всё-таки по его вине он тут. Сам проводит. Да и поговорит о том, как бы возместить этот моральный ущерб. — Я провожу вас лично.
***
После долгих расшаркиваний Император еле вырвался из дворца короля. В итоге в школу Огня он вернулся поздно вечером. Гвардейцы короля лично доставили его обратно и ещё долго извинялись и кланялись, прежде чем оставить Императора в покое. И всё-таки вернулся он с победой.
— Где Анградэ? — сразу спросил он. Осмотрев большой холл, он убедился, что в школе все тихо, и вроде бы никаких происшествий не было. Оставалось надеяться, что те ученики и слуги, что видели извинения у ворот, быстро разнесут эти вести по замку, и его репутация будет восстановлена.
— Сейчас, милорд! — Один из учеников, услышавший вопрос и знающий на него ответ, скрылась за углом одного из коридоров, пока слуга предлагал Императору пройти отужинать после долгой дороги, пообещав, что генерал прибудет туда.
Сам же Анградэ всё это время не уходил далеко от комнаты Амелии, рискуя предполагать, что это мог бы быть и какой-нибудь отвлекающий маневр. Вдруг Фрея всё-таки что-то рассказала? Он не мог выкинуть это из головы. И когда Анградэ услышал, что Император вернулся, то быстрее стрелы метнулся в указанное место, откуда его потом и направили в столовую.
— Мой лорд! — Не скрывая радости в голосе, он вошел в столовую и сразу осмотрел директора. Повреждений на нём не было. Видимо, это правда был просто допрос. — Как все прошло? Как вы?
— Не того противника они выбрали, только опозорились перед королем. — Император хоть и был доволен, но все равно выглядел уставшим. Для него это был не меньший стресс, как и для его противников. В этот раз он их задавил, но Вайс показался ему тем человеком, что привык докапываться до самой сути. И он не остановится, пока не доберется до истины. Теперь им нужно быть вдвойне осторожнее, учитывая, что человек Огня находился у врагов. Неизвестно, когда и что Фрея выболтает. — Но тем самым они нам даже помогли. Директор Знаний подвергся подобному допросу, а значит, Лестат потерял главного союзника в борьбе за корону. Надо этим воспользоваться.
— Помнится мне, вы обмолвились, что Харис думал о Лестате, как о неплохой кандидатуре, а тут из-за него… — вслух размышлял Анградэ, а когда уже в мыслях до него дошел весь смысл, коварная улыбка растянулась по всему лицу. — Замечательно. Отправим ему письмо? Мол, вы только что узнали об этом и спрашиваете о его состоянии после такого позора.
— Да, я займусь этим, как только навещу свою секретаршу.
Ему подали несколько блюд, будто только и ждали, когда Император вернётся, и не оставляли кухню ни на минуту. Расправив салфетку на коленях, он принялся за еду.
— В школе все в порядке? Никаких волнений не было из-за произошедшего? — поинтересовался он между делом.
— Нет, — покачал головой Анградэ. — Вопросы были, но слуги распространили слух, что нужна немедленная ваша консультация по поводу произошедшего в Тени проклятия. Думаю, так будет даже лучше — для всех вы станете еще более уважаемым, если даже король советуется с вами.
На счастье Императора, что был вечер. Ученики лишь видели и слышали стражу, но никто не видел, как Император шел в кандалах. По крайней мере, Анградэ не слышал, чтобы дети перешептывались.
— Только вот… ваша «секретарша» истерила, — усмехнулся Анградэ, но эту тему не продолжил. Смысл, если Император сам к ней пойдёт скоро, а вот Анградэ, честно дежуривший на своем посту, с какой-то присущей ему садистской жадностью смотрел на стол. Он позволял приносить в комнату Амелии еду, но сам не отходил, чтобы подкрепиться. Переживая, что этот взгляд будет замечен, он обернулся в сторону выхода и спросил: — Что-нибудь еще, милорд, или я могу быть свободен?
— Истерила? — повторил Император, будто ослышался и хотел переспросить. Хлопая глазами, он уставился на Анградэ и напрочь забыл о еде. Быстро засунув в рот ещё пару ложек, он наскоро закончил трапезу и поднялся. — Можешь быть свободен. Хорошо поработал, молодец. Жду тебя завтра у себя в кабинете.
— Э-э, что? Милорд, но вы не поели! — Но кто его слушал? И черт его дернул ляпнуть про Амелию, вон, как вскочил…
Императору-то хорошо, он свою любимую может видеть, когда хочет. А вот он свою Фрею теперь… Подождите-ка… Смотря в спину удаляющемуся директору, в голову Анградэ засела мысль. Очень коварная и даже самоубийственная. Но это надо дождаться, когда Император будет на пике наслаждения, чтобы Анградэ хоть с головой остался после разговора, который хотел начать с ним.
Император был влюблен. Сейчас у Анградэ не осталось сомнений. И всё, что он хотел, чтобы Император понял, как сейчас себя чувствует Анградэ без Фреи. Может, тогда он позволит ей если не вернуться, то хоть что-нибудь, чтобы они могли видеться!
Но завязать так скоро разговор о предательнице было правда самоубийством.
Тяжело вздохнув, Анградэ посмотрел на нетронутое блюдо и вспомнил, что и сам хотел есть. К пище Императора никто не имел права прикасаться, и оттого Анградэ пошел в общую столовую. Подбирать, так сказать, всё, что осталось после учеников.
***
В скором времени Император оказался у дверей Амелии. Вечер был поздний, она могла уже спать, но слова Анградэ об истерике не давали ему покоя. Всё-таки решившись, он постучал в дверь и слегка приоткрыл ее, проверяя, не спит ли Амелия.
В комнате были зажжена пара подсвечников, а в кровати, пользуясь этим светом, лежала Амелия и читала книгу. Услышав скрип двери, а уж тем более стук, она даже испугалась немного. К ней в эту комнату никто и никогда не стучал.
— Кто там?
Но ответа не последовало, зато в дверном проёме появилось знакомое лицо, при виде которого Амелия радостно улыбнулась и встала с кровати. Готовилась ли она отойти ко сну или нет, но на теле её была лишь белоснежная ночная рубашка, длина которой доходила до колен в отличи от любого её платья, а руки были прикрыты кружевами лишь до локтя.
— Милорд! — Она подошла к нему даже не обувшись, но вместо обнимания, как обычно это делалось с любимыми людьми, Амелия схватилась за ручку двери и прислонилась к ней, но не напирая, чтобы, если он захотел, мог спокойно войти. — Я так боялась! За мной никто не пришел, чтобы сопроводить к вашему кабинету. И на ужин вы меня не звали. Что случилось? — Взгляд её был действительно обеспокоенным.
И не только она переживала, что вновь пришлось чувствовать себя пленницей. Наглая бурая морда сегодня грела кровать леди. Выбравшись из-под одеяла, оглашая своё присутствие громким мяуканьем, Льюис спрыгнул с кровати, тоже подошел к Императору, но тереться не стал. По-королевски смотрел на него с выражением морды: «Ты совсем что ли забыл, на кого работаешь?! Ты где шлялся?»
— Его величество Остер вызывал меня к себе. Я не мог отказаться, потому и так спешно покинул замок, не предупредив. Прошу прощения. Ты волновалась? — спросил Император, после чего опустился к Льюису и почесал за ушами, а затем толкнул его в комнату, чтобы он не мешался пройти.
— Ну… — протянула она, но всё равно так и не ответила напрямую. Сказать, что да? Но это было так. Она переживала за себя, за причину его неожиданного охлаждения к ней — как Амелия думала. Амелия вернулась вглубь комнаты и села на кровать, наблюдая, как Льюис поднимался на задние лапы и бросался на ноги входящего Императора. Вот уж мстительная и неблагодарная морда. — Да, милорд, я волновалась, — не отрывая взгляда от этой картины, произнесла Амелия, но таким голосом, будто в преступлении признавалась.
— В следующий раз, если произойдет подобное, я обязательно оставлю тебе послание, чтобы не переживала, — улыбнулся он, прикрывая за собой дверь.
Осторожно отпихнув кота от себя, он подошёл к Амелии и присел рядом с ней. Странно было находиться в её комнате, когда она была в таком виде. Императору даже было неловко, что он заставлял женщину сидеть перед ним в одной ночнушке. Но с другой стороны это так возбуждало! С трудом оторвав от нее глаза, он спросил:
— Вы готовились ко сну? Уже поздно, мы можем поговорить и завтра.
— Честно, мне не спалось из-за догадок о вас и вашем отсутствии, но, думаю, сегодня я буду спать спокойно. Льюис, негодник!
Он всё никак не отставал от ног Императора. И не ясно — мстил или что-то требовал, а может, и то и другое. Подняв кота на свои колени и прижимая его, чтобы он не докапывался до Императора, Амелия подняла глаза на него, и только сейчас поняла, как он близко, да и в такой интимной обстановке. Свет от свечи указали Императору на её румянец, и чтобы скрыть его, Амелия перевела взгляд на Льюиса.
— Вот что тебе не нравится у меня? — с улыбкой стала ругать она кота, чтобы как-то отогнать мысли об этом. — У меня тоже большая кровать, на нас места хватает! Шелковое бельё, как ты любишь! Есть к кому прижаться ночью! Тебе сегодня принесли рыбное филе! Я понимаю, если бы ты была кошкой, но ты кот, Льюис! Предатель. Вот заведу себе собаку — будешь знать!
— Собаки слишком шумные, — высказал свои мысли Император и погладил кота, чтобы тот не переживал — он не допустит, чтобы его променяли на собаку.
Случайно соприкоснувшись с пальцами Амелии, он сначала отстранился, но потом взял ее ладошку в свою и поднес к губам, целуя пальчики. Замерев в таком положении, он закрыл глаза. «Может, сегодня?» — подумал он. Прошло столько времени, она к нему привыкла, даже начала делать первые шаги навстречу. И все это он боялся разрушить сильнее, чем раньше, когда не хотел отпугнуть. Вдруг, если он поспешит, они снова вернутся к истокам их отношений?
— Амелия… — тихо произнес Император, обдавая пальцы горячим дыханием и открывая глаза. Зрачки его расширились при взгляде на неё, а голос стал хриплым. Он опустил руку, но не перестал держать ее, а вторую поднес к щеке, совершая привычный ритуал с заправлением прядки. — Просто прогони меня, если я зайду слишком далеко.
Ему было очень трудно держаться, а после пережитого стресса особенно. Он не был уверен, что остановится, даже если она попросит, но и терпеть больше не мог, не хотел. Притянув ее к себе, он аккуратно накрыл её губы в поцелуе, как в тот раз, целуя нежно и без напора, чтобы она сама решила, хочет ли этого.
Его губы были так приятны, и в отличие от того раза, она стала отвечать почти моментально. Увереннее. Его взгляд говорил о многом. Он уже давно говорит Амелии, чего именно от неё хочет Император. И так долго ждал — поразительно. Амелия всегда высоко ценила его терпение, и когда видела, что Император был уже на пределе, поощряла его такими мелочами.
Но то, что хотел он сегодня, было не мелочью. Это был последний шаг к тому, чтобы полностью владеть ею. Душа Амелии уже принадлежала ему. И осталось лишь её тело.
«Сегодня хороший вечер», — почему-то такие мысли пришли к ней в голову в этот момент, когда её губы слегка надавливали на его в жарком поцелуе. Да вся комната словно была объята пламенем — так воспламенять её тело не получалось даже у Лестата. Но может, как раз из-за того, что это был не её мужчина?
— Милорд… — Амелия коснулась свободной рукой его груди и надавила на неё. Не отстраняла, но хотела сказать кое-что. Облизнув губы, на секунду прикусив нижнюю, Амелия не смела поднять на него глаза. Не боялась, но думала, что он не будет её слушать. Не услышит. — Вы ведь всё равно рано или поздно захотите взять меня, верно?
— Я добиваюсь того, чтобы ты этого тоже хотела, — томно шепнул он, поглаживая большим пальцем ее скулу и плавно переходя на шею. Ведь и правда хотел с самого начала, чтобы она ему ответила. Пусть поначалу с его стороны это было какой-то навязчивой идеей — владеть ей, как птицей в клетке. Сейчас он не представлял уже жизни без нее. Один день, проведенный вдали, уже казался невыносимым.
Снова коснувшись ее губ, он отпустил вторую ручку, чтобы при желании она могла увереннее оттолкнуть его, и положил ладонь на изгиб ее талии, попутно сгоняя кота, чтобы не встревал между ними. Он плавно перешёл поцелуями к ее шее, а рукой сильнее сжал талию. Император — ведь не какой-то робкий мальчишка, и хоть он старался быть осторожным, в его прикосновениях чувствовалась некая уверенность, что, если не сейчас, то очень скоро он добьется своего.
Это подло с его стороны. Подло и жестоко. Она хотела говорить, у неё было, что ему сказать, но как? Дыхание перекрыло от его поцелуев, от того, как он целовал её, будто ночами, пока она крепко спала, изучал всё её тело и знал точки, особенно чувствительные к губами.
Как его оттолкнешь, если ладонь непроизвольно стала изучать новое тело, которое вот-вот станет нагим для неё. Под камзолом Императора было рельефное тело, это чувствовалось даже через толстую ткань, под которую через ворот проникли пальчики, хотя сами будто лишь шею изучали.
— Милорд… — Глупая попытка что-то сказать, когда его рука сжала талию. Измученное без мужской ласки тело быстро стало откликаться на прикосновения, а с губ сорвались редкие рваные вздохи, стоило Императору коснуться места, до которого его пальцы еще не прикасались.
Под таким напором Амелия легла на кровать, но держалась пока от Императора на расстоянии — ножки были плотно сжаты, а ему было позволено находиться лишь сбоку, нависая только лицом.
— Я хочу, чтобы вы не тешили себя иллюзиями.
Новая провальная попытка. Амелия подставила шейку и наблюдала, как Император шёл всё дальше, резинка слетела с косы, которую она вечно заплетала, и волосы небрежно разлетелись по подушке, отчего приходилось чуть приподнимать голову из-за неудобства, но тем она помогала ставить на себе более глубокие поцелуи, чувственные. Да и сама Амелия словно тянулась к запаху, исходящему от тела Императора. Амелия еще не помнила, когда он был таким резким, но она в нём тонула и забывалась. Это был запах лидера, и, кутаясь в нём, она чувствовала себя в полной безопасности. Амелия, наверное, впервые за долгое время, которое здесь прибывала, ощутила себя в его руках под настоящей защитой. Он не причинит боли. Он приручил её, но и в какой-то степени она сделала с ним тоже самое — знала, как успокоить, доверяла, договаривалась и была покорна, за что он не единожды её вознаграждал.
— Я вас не люблю так, как вы того хотите.
Уж не поняла сама, закончила она свою фразу словами или мыслями, и Император этого не услышал. Амелия уже находилась на краю безумия. Он так долго ласкал её шейку одними лишь губами, и изучал тело не ниже бёдер лёгкими касаниями — Амелия уже готова была продать всё на свете, чтобы сладкая мука не кончалась. И в таком безумии она испугалась лишь одного — понимания, что она возбуждается от мысли, что её завоевывают.
— Со временем я это исправлю… — Непонятно на что, и вообще к чему, он это сказал, но горячий шепот обжёг ухо Амелии, а после она почувствовала лёгкий укус, и как влажный язык прошёлся по раковине.
Император отстранился, чтобы снять с себя камзол, в котором стало неудобно, и пока расправлялся с застёжками, заглядывал Амелии в глаза. Он увидел в них желание, и на первое время ему было этого достаточно. Подняв руку, на которую не опирался, он позволил себе распустить ее волосы окончательно, провел по лицу, смахивая непослушные волосы, и снова прильнул в поцелуе, но уже более глубоком. На этот раз и язык проник в её ротик, изучая территорию, на которую не смел заходить ранее.
Пусть она не любит его сейчас, он терпелив. У них предостаточно времени, чтобы изменить это. Он уже добился от нее больше, чем ожидал. Сможет ещё больше.
Его рука позволила себе зайти немного дальше и, проведя от самой шеи по тонкой ткани к бедру, она опустилась ниже, почти к самой коленке, а после медленно поползла обратно, чуть задирая ночнушку. Вернувшись к вороту, Император оттянул ткань, чтобы оголить плечо и ключицы, которые тут же нашел губами, лаская поочередно, пока рука проникла дальше под ткань, накрывая грудь. Он не был груб, а руки его на удивление оказались мягкими, но с надоедливой тканью он расправился с лёгкостью, разрывая ее, чтобы не мешала увидеть столь желанные округлости.
Рефлекторно она прикрыла свою грудь руками, на которых ещё осталось немного ткани, но это сделало ее только более соблазнительной. Привыкая к его взгляду, такому не похотливому, но просто полного желания, Амелия медленно расправила руки, показывая всю себя для услады глаз Императора. Ножки её то и дело чуть сгибались, прикрывая так же и оголенные трусики. Вся такая невинная, хоть и тронутая другим мужчиной.
Её смущало такое разглядывание, и пусть это было не единственной причиной, Амелия приподнялась на локтях, потянулась ладонью к лицу Императора, которое он так охотно подставил. Коснувшись его подбородка и заскользив пальчиками к виску, Амелия хотела его поцеловать, чтобы он не был так жесток назойливым взглядом, но её глаза зацепились за его. Потом нос, лоб… Амелия поняла, что никогда не рассматривала его так близко.
Привыкала.
Он был очень красив. Если было другое время и другая ситуация… Но уже ничего не изменить. Ей придётся заставить себя полюбить его. И с каждым днём казалось, что это будет сделать намного легче.
Закончив рассматривать его, запомнив каждый изгиб лица, Амелия поцеловала его. Ей предоставили роль исследователя, и маленький язычок с позволения проник в его рот, мгновенно натыкаясь на его язык, с которым тот стал неуверенно играться.
Император получил зелёный свет, и его руки продолжили изучать тело Амелии, пока её ладони проделывали с ним тоже самое. Торс, живот, плечи и спина. И последнее особенно понравилось трогать. Сейчас его лопатки выпирали особенно, а плечи были расправлены, и тактильно создавалось ощущение, что Император был больше, чем он есть сейчас. Да и нравились Амелии мужские спины. Эта не станет исключением.
На кровати стало очень неудобно и неприятно. Её бельё сильно намокло, продолжали намокать простыни, и Амелия почему-то постыдилась своего естества. Крепче сжав ножки, но уже прижимаясь к Императору, она дала себе секундный перерыв — оторвавшись от губ и вновь ложась на подушку, предоставляя себя своему господину, Амелия только пыталась вытащить ручки из равных рукавов, что только сковывали движения.
Император ей помог в этом, испепелив ткань огнем, что не нес боли телу. Он открыл ее всю для себя, для услады своих глаз, но долго не разглядывал, ведь услады требовали не только глаза.
Немного сменив положение, он уже сильнее нависал над ней и прижимался всем телом. Рука свободно гуляла по оголённым участкам, выискивая чувствительные точки на коже, а губы и язык игрались с затвердевшими сосками. И вот он решил, что пора уже переходить к главному блюду, но подошёл он к этому опять со всей подготовкой.
Лаская бедра, рука подбиралась к сокровенному. Но стоило ему ощутить пальцами влагу на трусиках, как он потерял голову. Резко оторвавшись от груди Амелии, Император шумно втянул воздух и уже с напором стал гладить ее, проникая под ткань. Она была готова принять его, и когда он уже не мог больше терпеть, последние препятствия в виде ткани полетели прочь. Раздвинув её ножки, он вошёл не спеша, наслаждаясь каждым моментом. Сравнивая ощущения с тем, что представлял иногда одинокими ночами, он приходил к выводу, что овладеть Амелией по-настоящему было гораздо приятнее, чем в любой, самой нескромной фантазии.
Тихий женский стон нарушил тишину комнаты. Она не могла поверить, хотя прекрасно знала, к чему все шло. Вот он и овладел ею. Добился своего, и ведь по её собственному желанию. Но пока ещё Амелия не могла найти причин жалеть об этом. Об этом можно и завтра подумать. Сегодня же ею пусть будет владеть не только Император, но и потребности.
Император задвигался, и в такт его движениям Амелия тихо постанывала. Он умел приносить удовольствие, и из-за простых и обыденных движений она просто сходила с ума, ворочаясь под ним, ища места для рук, которые то до боли сжимали ткани на кровати, то коготочками цеплялись в его спину. Последний вариант был удобнее, ведь чем дольше он был внутри неё и чем сильнее прижимался, тем острее было желание не разрывать телесный контакт. Стоило Императору приподняться, чтобы наблюдать, как Амелия получает от него удовольствие, так она тянулась за ним, держась руками то за шею, то за плечи, ведь становилось без его тела так холодно! Зима было близко, но её ветра будто уже задували в эту комнату, и лишь тело Императора могло спасти от них.
Он шел ей навстречу и поднимался все реже, но лишь затем, чтобы снова почувствовать, как она тянется к нему. Улыбка не сходила с его лица, пока его губы не были заняты ее телом или устами. Но он старался целовать ее быстро, чтобы и уши могли насладиться тихими стонами.
Неожиданно что-то цапнуло ногу Императора когтями, и он рефлекторно толкнулся сильнее в Амелию, выбивая из нее более громкий стон. Обернувшись, он согнал наглого котяру магией с кровати, одновременно защищая ее от новых вторжений. Вернувшись вниманием к Амелии, он с толикой злости возобновил действие, движения стали более рваными, но сильнее, глубже, резче. Впившись в её шею, он ускорил темп, чувствуя, что уже скоро будет на пике наслаждения, и желая подвести к этой вершине Амелию.
Когда она выгнулась под ним, сильно прижимаясь всем телом и болезненно впиваясь ногтями в спину, Император толкнулся последний раз и с глухим стоном излился в нее. Сердце бешено колотилось в груди, мозги до сих пор не могли поверить в произошедшее. Чтобы доказать самому себе, что это не сон, он смотрел на Амелию, пока восстанавливал сбившееся дыхание, и гладил ее по волосам. Но и ей тоже нужно было пространство, чтобы прийти в себя, поэтому он с неохотой переместился с нее и устроился рядом на спине.
Амелия раскинулась на кровати, продолжая ворочаться, но все из-за того, что пик экстаза все никак не покидал её тело, продолжая до боли проникать в каждую глубь, в каждую ниточку нервной системы. До головокружения, до громких стонов, которые с усладой продолжал слушать Император.
Она потеряла связь с реальностью, но когда последствия оргазма сошли на нет, не чувствуя сверху Императора, Амелии хотела заплакать. Тело колотило, и пока она ещё не ощущала его объятия. Думала, что он, наконец-то получив желаемое, просто покинул её, воспользовавшись как приятной собственностью, вещью.
Но картина стала проявляться, и последний стон в этой комнате имел заметные нотки облегчения. Император был сбоку от неё обнимал её, не собирался вставать.
Амелия придвинулась к нему, схватилась дрожавшими пальчиками за его плечи, будто заранее прося, чтобы не уходил, и закрыла глаза. Не знала, что от неё требовалось. Нужно ли было сейчас что-то говорить? Да и хотелось ли?
И на слова-то сил не было… Хотелось просто спать.
Обняв ее крепче и уткнувшись носом в макушку, Император окутал их своим магическим жаром, чтобы они не замёрзли. Он был доволен и тайно улыбался, что наконец получил желаемое. Пусть чувства были не полными, но Амелия тоже получила удовольствие от их близости, и для него это лучшая награда сейчас.
По барьеру, который он возвел вокруг кровати, прошлась рябь, и Император бросил взгляд на источник возмущения.
«Не сегодня, Льюис, — мысленно подумал он, закрывая глаза. — Этой ночью постель Амелии буду греть я».
========== 14. После темной ночи всегда наступает утро ==========
Анградэ стоял напротив дверей кабинета Императора и ничего не понимал. Не было ни его, ни Амелии. Вспоминая то, как он побежал к ней, Анградэ надеялся на хороший исход. И не прогадал.
С большим опозданием в приёмный кабинет вошел Император. Он был немного взъерошен — торопился. Видимо, проспал. И хоть улыбки Анградэ не видел, зато видел ясные и задорные глаза. Неужели?..
— Приветствую, Император, — обратился он, когда тот открыл дверь и вошёл в свой кабинет. Туда он влетел, не желая отставать отнамеченного графика, хотя, как бы он ни торопился, уже все равно не нагонит его. Анградэ прошел следом за ним. — Вы… опоздали?
Хотел спросить кое-что другое: «Вы добились своего?» Но в голове это звучало слишком… нагло со стороны обычного, да еще и провинившийся генерала.
— Да, последняя пара дней выдалась… богатая на события, — пояснил Император, ничего толком не объяснив. Бросив взгляд на заваленный бумагами стол, он недовольно сдвинул брови, но ничто не могло испортить его настроение после столь приятной ночи. Амелии он позволил спокойно собраться и пойти на завтрак, а сам только и успел, что забежать к себе, чтобы сменить одежду. А ещё он забыл про письмо директору школы Знаний. Этим и займется в первую очередь.
Взяв чистый лист бумаги, он написал слова сочувствия, и как понимает Хариса, а также выразил негодование из-за такого отношения к ним, директорам и советникам короля! Закончил письмо заверениями, что если директору Знаний что-то потребуется, Император готов будет оказать поддержку.
— Прикажи отправить это, — протянул он уже запечатанное письмо Анградэ. Для директора Знаний, не обладающего магией, печати на конверте ставились по старинке — воском. — Надо подумать, что ещё нам дают ошибки Лестата и его пса, и как мы можем это использовать.
Взяв письмо и убрав его в нагрудный карман, Анградэ хмыкнул, уходя в состояние задумчивости. Из всех школ пострадало лишь две. Но и это можно обернут в свою пользу. Из-за Вайса все стало идти быстрее, расследование было активным. Почему бы не…
— Пустить слух, что Лестат теряет рассудок. — Анградэ не предлагал, пока только рассуждал. — Расследование было остановлено, но сейчас не просто началось, а ускорилось. Это можно списать на нового человека в его команде. Однако это не мешает считать, что Лестат стал подозрительным, проверяет все и вся. Сходит с ума из-за проклятия и потери жены. И вполне возможно, что он начнёт натравливать своего пса на всех, если осмелился натравить на самую мирную школу.
— Хорошая идея, — оценил Император. Постучав по подбородку, он прикинул, как бы пустить этот слух. — Шепни об этом кому-нибудь из стражников, которые любят бывать в кабаке. За кружкой пенного будет о чем поговорить с товарищами. Пьяная молва обычно разносится быстро.
— Да, милорд. — Приказы получены, Император стал рыться в своих бумагах, но Анградэ продолжал стоять в некой нерешительности. Он видел, что у Императора что-то изменилось, что-то было хорошо. Если не сейчас, то когда? — Милорд… — Анградэ сделал шаг к столу. — Разрешите ли вы мне начать личный разговор?
Странный вопрос, и
Император поднял на него глаза с таким видом, мол, «ты ещё не выполнил мои приказы?», но Анградэ ещё никогда не был таким нерешительным. Сказывается его недавний проступок? Да и настроение у Императора было хорошим. Сегодня он будет щедрым и, возможно, даже исполнит просьбу провинившегося генерала.
— Спрашивай.
— Вы любите? — мгновенно спросил тот.
Такого вопроса Император явно не ожидал и даже перестал заниматься своими делами, полностью обращая все свое внимание на Анградэ. Любит ли он? Да. Но если кому-то и расскажет об этом, то только той, к кому испытывает чувства.
— К чему такой вопрос? Не ходи вокруг, — сказал он, ясно давая понять, что чувства Императора никого не касаются.
В общем-то Анградэ на такой ответ и рассчитывал. Скажет он, как же! Но Анградэ уже начал то, о чем думал вчера, и отступать не имело смысла. Как и жизнь без возможности видеть Фрею.
— Я влюблен без памяти, милорд. В ту, которую не могу даже увидеть. И я прошу… Нет. Молю вас о милости и понимании. Я не знаю, что просить у вас, но знаю, что больше всего на свете я хочу прикоснуться к Фрее. Разрешите ей пусть не работать, но продолжить жить в замке. Или мне позвольте навестить её.
Ещё немного, и это превратится в плач ребёнка. Но плевать было Анградэ. Он не мог скрывать свои чувства. Он любил и готов был кричать об этом! Он любил и готов был унижаться…
— Я не запрещаю тебе видеться с ней за пределами замка, речь шла о том, что предательнице нельзя заходить на территорию Огня, — строго начал Император, но Анградэ правда попал в хорошее настроение. Да и судя по вопросам, какие задавал ему ищейка Лестата, Фрея ничего не рассказала. Вздохнув, он сжалился. — Ваши встречи не должны мешать моим планам. Фрея не должна ни о чем знать, дела Огня ее больше не касаются. Но если снова что-то скроешь от меня или обманешь, пеняй на себя.
А Анградэ настолько был уверен, что его просто прогонят с таким вопросом, что услышать подобное было для него чем-то, чего никогда не должно было произойти.
— Милорд, спасибо! Я готов кровью поклясться, что этого не произойдёт. Я готов принять от вас любое заклятье, убивающее при нарушении обеда! Спасибо!
Ещё никогда Анградэ не кланялся Императору так низко. Теперь, когда он может увидеться с ней, нужно немедленно купить одну вещь, чтобы сама Фрея в будущем не смогла убежать от него, как от своей судьбы.
***
Вот уже который день Фрея бесцельно шаталась по коридорам замка Тени. Сидеть взаперти ей казалось крайне скучно, особенно когда Лестат уехал к королю вместе с Вайсом. Ей не сообщили, зачем это нужно, но очень скоро она узнала, что Императора вызывали на допрос. Она от души посмеялась, когда они вернулись ни с чем.
Завернув за угол, Фрея не сразу сообразила, что ноги ее опять привели по привычному пути к кабинету Лестата. Но время для принятия крови еще не пришло, а с появлением Вайса в замке они общались все реже, да и она еще дулась на него за свое изгнание из Огня, за титул герцогини, за то, что запер ее. Стоя с опущенной головой, она не сразу заметила, как к ней подошел Вайс и протянул какую-то бумажку.
— Что, снова будешь выспрашивать у меня, что там написано? — съязвила она, не собираясь забирать листок.
— Я так и знал, что не возьмешь, — усмехнулся Вайс, держа письмо перед ней еще пару секунд, будто давал ей последний шанс забрать его. Увы, новоиспеченная герцогиня была слишком горда для этого, и Вайс на её глазах порвал письмо, превращая один целый лист во всё меньшие и меньшие по размерам кусочки. — Что ж, он очень расстроится, что ты не придёшь в назначенный час, а ведь так выпрашивал Императора… — С выражением лица «как это грустно», Вайс, будучи приличным человеком, не стал мусорить, а затолкал бумажки в карман, после чего с ехидной улыбкой поклонился и повернулся спиной, чтобы уйти.
— Чего? — не поняла Фрея, удивленно провожая его взглядом, но когда до нее дошел смысл сказанного, она кинулась за ним и чуть ли не сбила. — Эй! Отдай! Вытаскивай все кусочки! Что там было? Куда и когда надо идти? — Она в наглую полезла в чужой карман, не обращая никакого внимания на протесты, и точно намеревалась восстановить письмо, сколько бы времени это ни потребовало.
— Стоять! — крикнул он, ощущая, как её ловкая женская ручка проникла в его штаны, и в эту секунду он схватил её за запястье, не позволяя вытащить ладонь обратно. — Это что же такое? Разве приличные девушки могут позволить себе залезать мужчинам в штаны? Да еще и при свете дня! Маленькая грязная девчонка!
Лицо хоть и было строгим, но Вайса это явно забавляло. Ему не хватало, что эта бестия шляется и вечно мозолит глаза. И не только глаза, но и слух. Лишь в кабинете Лестата они превращались в двух совершенно других людей. Вайс так точно, но стоило отложить рабочие дела…
Как и сейчас. Это был тот веселый мужчина, но его истинная сущность все же немного вылезла в его самом первом слове — кому понравится, когда в карманы залезают?!
— Ты отказалась от письма. Так что гуляй. — Самостоятельно вынув ладонь из штанов, Вайс повернул Фрею к себе спиной, чуть-чуть подтолкнул вперёд, но лишь для того, чтобы было удобно шлепнуть по заднице. Да с таким звонким шлепком, что сам подумал, что перестарался — его руку обожгло, а уж как ягодице досталось!
— Ну знаешь… — на выдохе произнесла Фрея, разворачиваясь, а на лице отразилось такое возмущение, будто она готова была убить его на месте и снять письмо с трупа.
Она схватила его за руку, который он ее ударил, и заломила ее, оказываясь сзади. Собиралась ударить под коленку, чтобы он упал, но немного не рассчитала и попала чуть ниже, из-за чего Вайс устоял. Выругавшись, она хотела повторить трюк, но слишком замешкалась — он вырвался.
— Не хочешь по хорошему, я тебя заставлю, — пригрозила Фрея, но из ее уст, когда она терла ягодицу, звучало это смешно.
— Хорошо-хорошо! — засмеялся Вайс, вынимая из кармана порванные клочки. Сжав их в кулаке, он протянул его Фрее, но вот стоило ей потянуться за ними, как он разжал кулак, а бумажки вспыхнули ярким светом, тлея, словно на них пускали солнечный свет через лупу. Фрея не успела ничего сделать — они превратились в черную пыль слишком быстро. — Упс, какая досада, — театрально ахнул Вайс. — Ничему тебя жизнь не учит. Была бы вежливее, была бы сговорчивее… Но ты избрала другой пусть — насилия и протеста.
И пока Фрея пребывала в состоянии шока, Вайс, выговаривая ей всё это, подходил ближе, пока так же, как она, не зашел за спину и не сделал подсечку. Он-то не промахнулся и повалил Фрею, садясь всё на те же ягодицы.
— Знаешь, — как ни в чем не бывало начал Вайс, — а я ведь помню содержимое письма.
— Откуда я узнаю, что ты мне не соврешь? — барахталась она под ним, стараясь вырваться, а когда не получалось, пыталась из такого положения ударить, но максимум, по чему могла попасть, были коленки. Плюнув на это, она громко выдохнула и успокоилась. — Это ведь от Анградэ… Расскажи, — протянула она даже как-то жалобно.
— Расскажу, но при одном условии. — Вайс поднялся с её попы и, не протягивая руку, а просто беря её ладонь, рывком помог встать. И пока Фрея отряхивалась, он выдал: — Помирись с Лестатом. Письмо хорошее, герцогиня. Но оно сулит тернистый путь, в котором тебе нужна будет помощь директора.
С чего это вдруг от него… доброта? Да нет, не сказать, что он преследовал какую-то выгоду — взгляд был искренним, в голосе не было и капли лукавства. Стоило Вайсу подняться на ноги, как он стал таким же серьёзным, как во время работы.
— А может лучше допрос с пытками? — Почуяв свободу, Фрея тоже снова стала собой, а в руках у нее появилась тень, подозрительно похожая на плетку. Усмехнувшись, она ее развеяла и уже серьезнее сказала: — Не называй меня так. Я не герцогиня, меня ничто не связывает с Лестатом. Если кто-то узнает, я в то же мгновение умру. — И под этим кем-то она подразумевала одного конкретного, очень страшного человека.
— В этом замке не умрешь. А то, что ты вновь уходишь от темы и не отвечаешь на поставленный вопрос, обозначает, что плевать ты хотела на письмо от своего возлюбленного… как там? Жаркий Пламень!
Очень постарался изобразить голос Фреи во время второго имени Анградэ, но получилось мягко говоря глупо (зато смешно).
— Нет, так нет, умолять не стану. — И он вновь повернулся к ней спиной, уже уходя. Правда, таким медленным шагом, что она могла еще час размышлять над ответом, прежде чем тот скроется за углом. — А ведь он так просил о встрече, так просил! Говорил, что очень срочно…
— Хорошо! — крикнула ему вслед Фрея. Так и хотелось догнать и врезать по его наглой рыжей морде. Если он снова назовет Анградэ Пламенем, она ему язык вырвет. — Я помирюсь с ним. — Она обогнала его и встала перед лицом, строго сведя брови. — Но если еще раз тронешь мою задницу, я тебе руку отрежу.
— Девичьи попы, такие прекрасные, созданы для того, чтобы их трогали. Негоже ягодицам без прикосновений оставаться.
Лицо Вайса немного покраснело, но это было не особо заметно с его рыжими волосами — сдерживал смех от сказанного. Сунув в руку в карман, где как раз были пальчики Фреи, он достал помятый конверт — полная копия того, что ранее приходило от Анградэ. Теперь ясно, почему он не позволил себя лапать.
— Неужели ты думала, что я действительно могу порвать чужое письмо? — мягче спросил Вайс, протягивая конверт. Конечно, вскрыт, но цел. — Прежде, чем ты сделаешь то, что в письме, не забудь об уговоре.
С этими словами Вайс удалился, теперь уже нормальным шагом. Да и плевать Фрее на него было. Особенно, когда сокровенное было у неё в руках.
«Искорка моя, Император сжалился и позволил нам встретиться. Не могу ждать ни минуты! Я буду ждать тебя последующие три дня на нашем холме. Постарайся вырваться из лап этого ублюдка, а если ты читаешь это, то, сукин сын, знай, что эта встреча будет посвящена лишь нашей любви! Сунешься ли ты или нет, бросишь ли подслушивающее заклинание — ты ничего не узнаешь!
Искорка, люблю! Жду всем сердцем! Сгораю без тебя! Твой Жаркий Пламень».
— И что, ты так просто выпустишь меня? — все же бросила она Вайсу, пока тот не успел скрыться. Сердце ее уже бежало на встречу к Анградэ, и чего бы ей это ни стоило, она обязательно придет на холм, даже если запрет еще в силе.
— Я буду рядом. А не я, так кто-нибудь еще. Благо в замке Тени людей, обладающих магией тени, предостаточно.
А вот сейчас уже лукавые нотки в голосе появились. Вайс скрылся за углом. Он придумал всё сразу, как только его глаза добежали до последних строк этого письма.
— Чего задумал, паршивец? — пробормотала себе под нос Фрея, продолжая смотреть на угол, за которым скрылся Вайс. Она подумала, что это будет забавная игра, и усмехнулась. Ну, пусть попробуют за ней угнаться, она тоже владела тенью. Пряча конверт — где только на таком минимуме одежды карманы нашла? — она без стука вломилась в кабинет Лестата, намереваясь выполниться свою часть сделки.
***
Вот только Вайс прекрасно знал, что в крови Фреи есть магия тени. А вот в крови Анградэ — нет. И целью следопыта была не слежка за сестрой директора, а поиски генерала. И когда он его нашел, то просто стал ждать, со всех сторон окружив себя магией, чтобы его не заметили и не услышали.
Анградэ ходил взад-вперёд, нервно потирая руки, будто пытался их разогреть. На улице и правда было холодно, но он не хотел привлекать к себе внимания огнём в эту темную ночь. Он ждал и боялся, что она не придёт. Ведь следующие сутки ожидания просто не знал, как пережить! Шли минуты… потом прошло полчаса… Его шаги становились быстрее, резче, а руки покраснели. Сердце колотилось от волнения. «А вдруг она не придёт?»
Но она пришла…
— Искорка моя, — прошептал он, когда увидел крадущийся женский силуэт в ночи. Это была она — не было сомнений. Его Фрея! Он рванул к ней, не помня себя от радости. А когда подбежал, обнял и поднял над землей, не отпуская и не опуская. Не верил. Наконец-то! Его любимая! Её запах и шелк кожи! Её формы, к которым привлекали внимание нескромные наряды. Его Фрея!
— Мой Пламень, я так рада, — шептала она ему в ухо, крепко зажмурив глаза, будто старалась сдержать слезы. — Я так боялась, что мы не сможем больше встретиться. Твое письмо об Императоре… Не думала, что он сжалится.
— Он… — начал было Анградэ, но Фрея приложила палец к его губам, прося замолчать, затем обхватила ладошками его лицо и прикоснулась лбом ко лбу.
— Ничего мне не рассказывай, — попросила она и прикрыла глаза, просто наслаждаясь его присутствием рядом и объятиями. — Ты здесь — это самое главное.
— Я же обещал, что найду выход, чтобы встретиться, — прошептал он, закрывая глаза одновременно с Фреей. Им даже не нужны были поцелуи. Анградэ и сам не понял, когда прошла эта страсть. Секс был далеко не на первом месте. На первом месте стояла сама Фрея. Её присутствие подле него.— Любимая, во что же мы вляпались…
И только эти слова заставили пару скрыть свои улыбки. Действительно, ситуация у них хуже некуда. Но и с ней Анградэ найдёт выход. Он мужчина. Он справится! А пока…
Пока он держал Фрею одной рукой, второй копошился в нагрудном кармане, выудив оттуда что-то маленькое — Фрея даже не успела заметить, что это было. Но стала подозревать, когда маленькое золотое колечко с сапфиром будто выросло между их лицами, и лишь в эту секунду Анградэ оторвался от её лба и заглянул в глаза.
— Фрея, ранее я не знал жизни без твоего тела. Но теперь, после стольких испытаний, я понял, что куда важнее мне твоя душа и ты вся. — С придыханием Анградэ говорил очень быстро и как-то рвано, глотая последние слоги. Он волновался, колечко тряслось в его пальцах… да и вся рука в целом. — Искорка моя, не убивай меня — выходи за меня замуж, стань моей женой. Возьми моё гордое имя… Фрея… Стань моей перед лицами богов.
— Но… Как же мы… — Фрея не верила, что это происходит. Она обхватила его руку двумя ладошками, чтобы она не тряслась, но кольцо пока не брала. Для нее трудно было решиться переехать в его комнату, о чем в последствии она ни разу не пожалела, а уж такой серьезный шаг ей казался вовсе невыполнимым. Тем более в сложившейся ситуации, когда они толком видеться не могли. — Ты понимаешь, что нам придется несладко? Мне нельзя возвращаться в Огонь, а ты не оставишь Императора. Разве мы можем в такой ситуации?..
Как же ей хотелось просто закричать «Да!» и уговорить его остаться с ней. Бросить все: эту непонятную борьбу школ, Императора, Лестата. Пусть они разбираются между собой без их помощи.
— Как мы будем жить по разные стороны баррикад? Мой Пламень, я хочу, очень хочу! Мне так тебя не хватает, но… Как нам быть?
— Я найду выход! Я знаю Императора слишком долго. Я был с ним с тех самых пор, когда он появился здесь. Я найду способ, буду выжидать, чтобы уговорить и добиться твоего возвращения. Фрея, я всё сделаю. Скажи мне лишь «Да». Я хочу, чтобы ты была моей вне зависимости от того, что происходит вокруг. Чтобы ты, как она вращала кольцо на пальце и думала лишь обо мне. Чтобы частичка моей души и сердца всегда были подле тебя, а уж воссоединиться — это будет. Я чувствую, это будет очень скоро. Фрея…
В его глазах мольбы было не меньше, чем когда он умолял Императора. Он не переживёт её отказа. Но верил, она согласится, просто боится из-за будущего. Но Анградэ сделает для неё лучшее будущее! Будто чувствуя, что за ними следят, Анградэ вновь коснулся её лба своим и тихо-тихо зашептал:
— Остеру недолго осталось. Лестат потерял уважение в других школах. Очень скоро Император станет королём. Ты будешь жить со мной в замке — это не территория Огня. А если и там Император будет упрямиться, то на престоле я ему уже буду не нужен — мы уедем с тобой далеко-далеко. Забудем обо всех, начнем новую жизнь! Искорка… без тебя я не Жаркий Пламень, и я хочу чтобы ты до конца моих дней была той, кто разжигает меня, превращает в пламя… Кто даёт мне смысл жить.
От таких слов у Фреи на глаза навернулись слезы, но то было слезами счастья. Он говорил то, о чем она думала. Не находя, что сказать в ответ, она прикрыла рот рукой и просто кивнула, крепче сжимая второй ладонью его руку, что держала кольцо, и притягивая ее к себе. Согласна… На все согласна, если рядом будет Анградэ. Она верила, что у него получится все устроить. Он ведь смог выбить эту встречу, а значит, сможет и все остальное.
— Анградэ, да… О боги, да! Я останусь навсегда твоей Искоркой, твой огонь никогда не погаснет.
— Потому что ты будешь рядом. — Анградэ улыбнулся так счастливо ей, и впервые их уста соприкоснулись. Он целовал её и не отрывался, пока на ощупь надевал кольцо не без помощи своей Искорки.
Даже сейчас он думал о том, как провернуть все те дела, о которых он думал. Просто ждать смерти короля? Да, но и выбивать эти встречи чаще. Но это позже. Сейчас им принадлежала целая ночь.
Но где-то недалеко от пары до сих пор сидел скрытый магией Вайс. И он не отрываясь смотрел на Анградэ, и необъяснимая ярость поднималась в его сердце в эти секунды.
***
Холодная война между Императором и Лестатом, которая началась с момента допроса у короля, длилась вот уже два месяца. Это абсолютно не беспокоило директора Огня, но зато плохо отражалось на директоре Тени. Вайс продолжал свое расследование и постепенно все больше убеждался, что повинен во всем Император, но ни прямых, ни даже косвенных улик не было. Лишь неподтвержденные догадки, но Вайс каким-то чутьем чувствовал, что в конце все дороги приведут в замок Огня.
В связи с тем, что даже такой знаменитый и умелый следопыт не мог найти ответа, Лестат все больше впадал в отчаяние. Его состояние не улучшалось, и даже Фрее не удавалось поднять ему настроение и как-то мотивировать двигаться дальше. Он опять начал отказываться пить кровь, что ей приходилось чуть ли не силой заставлять его; перестал выходить из кабинета и просто чах на глазах. С этим нужно было что-то делать, и потому Фрея, посоветовавшись с Вайсом, решила организовать вылазку.
В кабинете Лестата собрались лучшие его люди, можно сказать, такие же генералы, как у Императора.
— Расспросы людей близ территорий разных школ о том, не видели ли они леди Амелию, нам ничего не дали, — вещала Фрея. — Нужно самим отправиться в каждую из них и собственными глазами во всем убедиться. Так как Огонь — ближайшая к нам, с нее и начнем.
— Будьте бдительны и аккуратны, — подхватил Вайс.— Никаких стычек с Огнем. Если вас заметили — бегите. Но лучше, чтобы этого не было. Если Императору будет известно об этом проникновении, имя Лестата навсегда и для всех будет покрыто грязью.
— Нам и так не сладко из-за слухов, что гуляют по всему королевству, — подтвердила Фрея и обернулась на Лестат. Он никак на это не отреагировал, и казалось, что все собрание витал где-то в облаках и никого не слушал. Тяжело вздохнув, она повернулась обратно к ребятам. — Если всем все понятно, тогда вперед.
— Ты не пойдешь, — Лестат схватил ее за руку, как только она сделала шаг. Все-таки слушал!
— Что? Но!..
— Ты не должна приближаться к Императору. Это не обсуждается, — не дал ей вставить и слова Лестат, а закончив говорить, снова отвернулся и больше не сказал ни фразы. Фрее только и оставалось крепко сжать губы, чтобы не наорать на него при всех.
— Отпустите ее, господин, — слащаво протянул Вайс. — Пусть она сама себе выроет могилу на пути к свадьбе. Ой, или ты забыла об этом? Потому что если Император узнает об этом, но при этом мы ошиблись в нём — тебе видеться с твоим женихом лишь во снах.
— А ты только спишь и видишь это. — А вот Вайсу ответить она не постеснялась. Она медленно, покачивая бедрами, приблизилась к нему и тихо пропела: — Все еще мечтаешь об ужине со мной? Все могло бы сложиться иначе, пригласи ты меня выпить вина, а не притащи на допрос. — Кто-то из присутствующих не сдержал смешка, и Фрея резко повернулась к ним и рявкнула: — Еще здесь? Для вас миссию никто не отменял!
— Отошлю, пожалуй, письмо твоему Жаркому Пламени, как ты флиртуешь со всеми направо и налево, — фыркнул ей в лицо Вайс и, повернувшись спиной, махнул рукой людям, чтобы шли выполнять задание, да и сам проследовал к выходу из кабинета, не видя смысла тут более оставаться.
— Тебе никто не поверит, — усмехнулась она, но знала, что как раз таки в это поверить легко, хотя бы посмотрев на то, как она одевается. Забавно было то, что она не носила подаренное Анградэ кольцо. Фрея бережно его хранила при себе, но не надевала, потому что любые украшения на руках ей мешали, а не потому что она боялась замужества. Так, по крайней мере, она себя убеждала. И раз уж все ушли, она повернулась к Лестату, чтобы прочистить ему мозги.
========== 15. Отдохнем, пока другие работают ==========
С того самого момента, как в замок ворвалась стража короля, Император понял, как слаба защита. И он усилил её во сто крат. И не только из-за стражи. Подозрения на него были, а значит, никто не помешает Лестату отправить каких-нибудь воинов Тени сюда. Защитная магия брала слишком много сил, но сегодня она оправдалась.
Стоило бойцам Тени шагнуть на территорию замка, как Император уже оповестил об этом Анградэ, а тот своих воинов.
Никаких битв не было. Теневые думали, что всё под их контролем, что никто не в силах разглядеть из в тенях деревьев или в углах. Но именно там, где, по их мнению, они были скрыты от глаз, им перерезали глотки. Тихо. Хладнокровно.
Ошибка Анградэ была в одном. Никто не знал, что это были люди Лестата до тех пор, пока один из трупов не вытащили на свет. Но если бы они догадалась об этом ранее, можно было просто поднять тревогу и на правах директора отослать жалобу королю с требованием арестовать Лестата. Но, увы, чертыхнувшись и смотря на форму школы Тени, Анградэ вытащил свой меч из тела молодого бойца и брезгливо вытер его о темно-синее обмундирование.
— Всего семь, — протянул он, услышав по браслету мысли Императора о том, что замок чист. — Значит, пытались что-то вынюхать. Слишком уж мало. Избавьтесь от тел, чтобы никто не мог даже волоска их найти на нашей земле.
Услышавшие это бойцы разбежались по замку к своим жертвам, а сам Анградэ ушел докладывать обо всем Императору. Вторая ошибка Анградэ — он не все проверил. Когда один из воинов Тени пробрался к башням, где, по его мнению, могла быть заточена леди, он наткнулся на тупик. Но в этом тупике была картина. Картина с изображением леди Амелии. Не теряя времени он отослал весточку в замок Тени в виде маленького огонька, и стоило тому вылететь из башни через окно, клинок Огня прошелся по горлу бойца, не позволяя ему даже вскрикнуть.
***
— Не думал, что они решатся на такие крайние меры, — размышлял Император после того, как получил полный отчет. — Лестат, судя по всему, совсем в отчаянии, раз согласился на это.
Отложив бумаги в стороны, он с интересом посмотрел на Анградэ, стараясь понять, что он думает о произошедшем. Нарушители проникли на территорию с разных сторон, но никто из них не воспользовался тайными ходами, о который не могла не знать шпионка. Конечно, Император позаботился, чтобы скрытые тропы обезопасили либо закрыли вовсе, но сам факт, что Фрея не выдала их, говорил в ее пользу.
— И все равно послали каких-то слабаков. Я даже разочарован, что с ними легко справились.
— Это всё благодаря вашей магии, — не стал перехваливать своих бойцов Анградэ. — Мы знали о каждом месте, где они расположились. А они не догадывались, что мы могли перестраховываться столько времени. Но всё-таки я очень сильно сглупил.
Анградэ поведал о том, что не нужно было их убивать, но уже слишком поздно. Только сказал, что нужно будет поступить так в следующий раз. А он наверняка будет! Лестат захочет узнать, куда пропали его воины.
— И всё-таки… — задумчиво протянул Анградэ. — Симон сказал, что одного убили напротив картины в северной башни. Той самой картины, милорд. Я думаю, вам лучше уехать на время. Скоро зимние каникулы. Не будет ничего зазорного том, что вы захотели уехать в родные края. А мы тем временем могли уничтожить всё, что связано с леди Амелией. Уверен, Лестат захочет воспользоваться вашим отсутствием, чтобы еще раз обыскать замок.
— Спасибо за совет, я подумаю об этом. Можешь быть свободен, — отпустил его Император, а сам и правда задумался. «Уехать в родные края…» Он не бывал там уже очень много лет, его домом стала школа Огня. Но если они поедут, Амелия узнает его имя. Хотя не обязательно ехать именно домой, они могут провести каникулы где-нибудь ещё.
Просидев в раздумьях почти час, он решил поинтересоваться у Амелии, где бы она хотела побывать. Забыв обо всех делах, направился в приемную.
— Амелия, прикажи подать обед на двоих в мой кабинет. Сегодня проведем его здесь, — сказал это и скрылся обратно за дверь, чтобы убрать со стола важные бумаги. Обычно он так делал, когда не желал отвлекаться от работы, но в этот раз он просто хотел убедиться, что их разговор останется только между ними.
Перед экзаменами у неё было больше работы, чем обычно. Преподаватели, которые всеми силами пытались, чтобы любимые двоечники не были исключены. Ученики, недовольные образованием и посылающие письма на имя директора. Заявления тех, кто не справлялся с нагрузкой…
Амелия исполнила приказ с задержкой, но зато к тому времени Император успел полностью избавиться от ненужной документации и бумаг. Она постучалась в кабинет и открыла дверь, впуская внутрь слуг, и стояла до тех пор, пока рабочий стол императора не превратился в мини-обеденный. Слуги ушли, а Амелия медленно прошла внутрь, закрывая за собой дверь.
— Простите за опоздание, милорд, — проговорила она, проходя глубже и садясь в кресло, которое было слегка неудобным из-за стола. Ей было некуда всунуть ножки, оттого села немного полубоком к Императору. — Что-то случалось? Работы накопилось, что вы не успеваете в обеденную?
— Нет, просто хотел поговорить с тобой там, где нам точно никто не помешает, — ответил он и улыбнулся. С чего начать разговор, не знал, а пока думал, немного поел и понял, каким же голодным был. С этим проникновением людей из Тени он пропустил предыдущий прием пищи. В итоге к разговорам он вернулся, когда проглотил больше половины своей порции. — Амелия, ты бы хотела куда-нибудь съездить во время каникул?
— Кхе!
Она даже подавилась, когда отпивала сок из стакана — настолько неожиданным оказался вопрос. И дело даже не в том, что его задали, когда она не была готова услышать такое, а сам факт того, что ей предлагали куда-нибудь уехать!
— Хочу, милорд, — даже скрывать не стала, видя в этом шанс наконец-то уехать отсюда. — Очень хочу! Уже почти год я не могу выйти даже в сад, и любая поездка, куда бы вы ни выбрали, для меня станет настоящим счастьем. Куда угодно, лишь бы где мне было позволено выходить на улицу. — Он еще даже не дал согласия и не выразил своё желание съездить в определенное место, а она уже была счастлива, будто ей предложили одинокий домик в лесу. А взглянув еще на свою ручку, она добавила: — У меня кожа стала серой без солнечного света и свежего воздуха, милорд. Так от меня скоро ученики будут бегать.
— Ты все равно прекрасна, — сказал Император и вытянул руку, чтобы обхватить кисть Амелии. Вот ещё одна причина трапезничать в кабинете: через рабочий стол он мог дотянуться до нее. Сжав ее ручку, он принял решение. — Хорошо, тогда отправимся в уединённое место. Только мы вдвоем.
— Это замечательно, милорд! Но куда?
Вот сказала, и только потом подумала. С ним вдвоем. Совсем-совсем вдвоем. Больше никого не будет! В принципе они уже оставались наедине восемь часов, и ничего плохого из этого не вышло, но… Как-то всё равно было странно понимать, что они будут одни, а рядом на расстоянии многих километров больше никого не будет!
— А можно мы возьмем с собой Льюиса? — добивала она, хотя что это меняет?
— Как пожелаешь, — согласился Император и вернулся к еде.
Но главный вопрос так и не решился: а куда ехать? В его родных краях много лесов, но это достаточно далеко от замка Огня. Ему не хотелось бы слишком удаляться на тот случай, если что-то произойдет в школе, пока его не будет. Нужно было взглянуть на карту, чтобы решить окончательно, и для этого он подошёл к шкафу, забитому книгами и прочими бумагами, достал крупный свиток и, развернув его, повесил на гвоздик.
— На границе территории Огня и Солнца есть лес. Можем поискать домик там. — Он указал место на карте и поманил к себе Амелию, чтобы она посмотрела поближе и высказала свое мнение.
Допив сок и пару раз коснувшись губ салфеткой, Амелия поднялась и подошла к карте, осматривая её. Её молчание затянулось, а все потому, что она некоторое время смотрела лишь на одну точку — замок Тени. Это больше не её дом, да и на границу ей путь заказан. А ведь там было столько любимых мест. И за замком тоже был лес с домиком, который уже принадлежал ей и Лестату.
Но это всё в прошлом.
Вздохнув, она наконец-то осматрела остальную часть карты.
— Я сто лет не была на море, — протянула она, касаясь пальчиком берегов города Нерозал, что был за территории замка Воды. — Но туда только летом ездить. Сейчас наверняка буйствуют ветра. Да и там всегда более заснежено. — Ее пальчик в задумчивости стал скользить по карте, пока глаза выискивали соблазнительное место. Но как она думала и раньше — простой домик — это лучшее, что сейчас можно было выбрать. Опустив руку, сдавшись в поисках, она подняла глаза на Императора и улыбнулась. — Я не знаю здешних мест, оттого полагаюсь на ваши знания. Домик в лесу с нынешней погодой — это лучшее, что можно выбрать. Да, мой лорд, я согласна. У вас там уже есть собственность? Или планируете приобрести?
— Что-нибудь придумаю: либо куплю, либо возьму во временное пользование, — ответил он и ещё раз окинул взглядом карту. — В моей собственности только замок Огня и небольшой клочок земли вон там, в самом верху карты. Принадлежит моей семье.
Он взял ее ручку и показал ее пальчиками далеко не маленькую территорию на карте. Всё-таки правда, что он был герцогом, а не простым обывателем. Но это был самый верх карты, и чтобы дотянуться, Амелии пришлось привстать на носочки, а Император невесомо придержал ее за талию. Как приятно было снова держать ее в руках. После той ночи он больше к ней не притрагивался, но когда она была так близко, держаться становилось трудно. Он крепче обнял ее за талию, пододвигая к себе, и наклонился немного, чтобы вдохнуть запах ее волос.
Аромат Амелии сводил его с ума не меньше близости, а мягкую ручку не хотелось выпускать. Он прижал ладошку к карте, протискиваясь своими пальцами меж ее, и опустился ещё ниже, к шее, носом сдвигая косу, чтобы иметь возможность прикоснуться губами к нежной коже.
— Значит, вы с севе…
Амелия не смогла договорить, когда его нос коснулся нежной кожи. Хотя и могла догадаться, когда он стал прижимать её к себе, что простым обниманием дело не ограничится. Но это не поцелуи в губы, а нечто более интимное. В голову нахлынули воспоминания о той ночи, и пусть её сейчас пронзит молния, если скажет, что не грезила одинокими ночами о том, чтобы еще раз испытать то, что подарил ей Император. Но она, как женщина, словно перестала интересовать его с того дня — так ей казалось, и появился страх, что она его разочаровала, что сильно ударило по женскому самолюбию. Но вот сейчас… Продолжая держать одну ладонь навесу, она попыталась собраться с мыслями, никак не думая, что он зайдёт слишком далеко. Так, побаловался… Ведь они же не в кровати! И не в комнате! А «на работе»!
— С севера. А по вам не скажешь. Ваша кожа… не такая бледная… как у северян… — Но он не переставал водить носом и задевать чувствительные струнки, скрытые под кожей, а более того, будто нарочно обдавая горячим дыханием, целовал. Амелии стало неудобно стоять прямо. Чем сильнее прижимался к ней Император, тем плотнее она прижималась к стене. — А что там… на севере?
— Я помню только холод и одиночество, — прошептал Император, оказавшись над ухом.
Говорить о доме ему совсем не хотелось, то место он и не считал домом, и связывали его с ним только плохие воспоминания. Чтобы она больше ничего не спрашивала сейчас, рукой он поднялся к ее подбородку, проведя по груди, что стягивал камзол. Он повернул ее личико к себе и накрыл губы поцелуем. Обозвав себя глупцом, что не прикасался к такому соблазнительному телу столько времени, когда получил зеленый свет, он вжал Амелию в стену, а его напряжение в штанах давало ясно понять, что он ее не отпустит.
Неуверенно промычав возмущения в его губы, Амелия закрыла глаза, никак не в силах сопротивляться такому порыву да и своим желаниям. Стоило ощутить через тонкую ткань брюк его возбуждение, как сама она вспыхнула, словно её подожгли одним щелчком пальца.
Амелия попыталась развернуться, но Император не позволял даже этого сделать, словно каждое её движение только подогревало его, заставляло желать слиться в ту же секунду. Ей стало тяжело дышать от напора его тела, и не без использования сил ей всё же удалось отвернуть от него своё лицо, чтобы отдышаться.
— Милорд, здесь нельзя… — томно прошептала она в карту.
Уж больно свежи воспоминания того, как к Императору нередко вваливался Анградэ. Стучит, да. Но не очень-то дожидается ответа. И ведь он точно так же мог ворваться сейчас. Он, ученики, преподаватели… Да и для Амелии было дикостью заниматься тем, к чему всё вело, не в комнате!
— Проявите терпение, — прикусив нижнюю губу и, пока тот не видит, слизывая с неё вкус его губ, Амелия уперлась руками в стену и попыталась оттолкнуть от себя директора, но куда ей до него?
Недовольный ее сопротивлением, Император зарычал и укусил шею, но не больно. Ему пришлось оторвать от нее руки и немного отстраниться, чтобы бросить в дверь запирающее заклинание, которым он обычно закрывал комнату Амелии. Сделал он это так быстро, что никто ничего понять не успел.
— Нас никто не побеспокоит, — томно прошептал он ей в самое ухо и обхватил мочку губами.
Надеясь, что это ее успокоит, он ко всему прочему стал возбуждать ее руками. Водил то по талии, немного задирая камзол и рубашку вверх, чтобы коснуться кожи. Гладил бедра через тонкую ткань брюк.
Когда ему надоело касаться только одежды, одну руку он протиснул под камзол и рубашку к груди, ловко забираясь под белье, чтобы сдавить сосочек. А вторая рука направилась вниз, пощекотав живот, проникла в трусики. Пальцы быстро нащупали влагу, и Император улыбнулся в шею Амелии.
До того момента губы еще что-то шептали. Что это неправильно, что у неё работа… Любые глупые отмазки, чтобы не делать этого здесь. Она просто не понимала, где можно лечь. Но его руки… Он трогал её лишь единожды, и будто уже знал, где именно нужно её касаться, чтобы заткнуть и возбудить.
В такой позе она была особенно беззащитна, и даже эта мысль дико возбуждала её. Она не могла повернуться — его руки прижимали её к себе и обездвиживали, трогая грудь и половые губы, по которым сочились соки.
Прикрыв глаза, Амелия решила, что лучше довериться ему и отдастся, чем злить и пытаться донести свои волнения. Закрыв глаза, она завела руки за голову и неуверенно коснулась волос Императора. Они были такими шелковистыми и пышными, их было приятно трогать. И пока пальчики одной руки зарывались его волосы, слегка массажируя голову, вторая опустилась под его затылок. Грудь Амелии в руки императора в такой позе приподнялась и натянулась, и он еле сдержался, чтобы не разорвать застёжки камзола. Напротив, с садистским отношением к себе, он делал это медленно, пока Амелия трогала его, а в конце, ведомая любопытством, что вообще делает Император с ней руками; что будет делать и как делает, открыла глаза и наблюдала за этим, нарочно не опуская рук, чтобы тот не снял красную форму с неё вовсе. А ему это было не нужно. Распахнув камзол и натянув красную ткань рубашки вниз, чтобы показалась грудь, он обхватил её рукой, и Амелия видела, как он её трогает, как пальцы сжимают грудь и стискивают сосок, и всё это, пока вторая рука продолжала работать внизу.
Чем дольше он мучил её, тем острее становились его ощущения. Не в силах терпеть сладкую муку от прикосновения к клитору, Амелия невольно стала нагибаться, «уходить» от его пальцев, стараться сделать касания не такими напористыми.
— Император… — застонав имя, Амелия сжала его волосы. Оргазм не приходил, а комок внутри неё всё нарастал и нарастал, но никак не лопался. Она сама готова была сейчас лопнуть — все чувства обострились, а самое лёгкое дуновение ветерка казалось ей лаской языка на оголенном нерве. И ведь продолжала издеваться над собой — даже не сдерживая стонов, она не закрывала глаза, а упорно продолжала смотреть, как мучитель истязает её. — Не могу!..
— Не сдерживайся, — шептал Император, обжигая ухо горячим дыханием. — Не противься этому, — его пальцы активнее задвигались внизу, а сам он начал толкаться в её ягодицы пахом. Уже не мог терпеть, хотел овладеть ей, а стоны, что срывались с её уст, были красивее музыки, что она извлекала из скрипки.
Сдерживаться больше не было сил, и он, прекращая все действия, быстро расстегнул пояс на своих и ее штанах, спуская их, заставил Амелию выпятить попу и вошёл, сам не удержав стона. Она была такая горячая, такая мокрая и готовая, что он сразу задвигался в быстром темпе. Он и сам был готов. Теперь обе руки ласкали ее грудь, а с губ Императора срывалось рваное дыхание ей прямо в ухо при каждом толчке, которыми он будто вжимал Амелию себе в руки.
Она взорвалась внутри на первых секундах его толков. Упершись руками в стену, она сжала карту, сминая и разрывая её, но будто этого не ощущала. Чувствовала только его, его член, его руки и дыхание.
Амелия не знала о заклинаниях тишины, и пусть стонала, но старалась себя сдерживать, да только Император, прознав это, делал всё, чтобы она просто не могла молчать.
В такой момент она ощущала себя настоящей падшей женщиной. Как те, в портовых тавернах. Только и успела, что штаны стянуть и трахаться там, где её взяли.
И пусть сейчас Амелии было хорошо, эти мысли никуда не уходили, оттягивая момент второго наслаждения, которое наступило незадолго до конца Императора.
Он застонал с ней в унисон и замер, чувствуя пик наслаждения. Покидать ее горячее лоно совсем не хотелось, но был день, кабинет, работа… Уткнувшись лбом ей в плечо, он старался отдышаться и медленно помогал одеваться. Застегнул брюки, поправил рубашку, а затем повернул Амелию к себе лицом и страстно впился в губы, говоря, как ему ее мало.
— Надо сделать перерывы дольше, — усмехнулся Император и крепко прижал к себе Амелию в объятии, всеещё не желая отпускать от себя.
— А может, лучше ночи длиннее?
Когда Император отпустил её, Амелия опустила лицо и прошептала эти слова. На её лице не было блаженного очарования, какое было в ту ночь. Ей то и дело казалось, что одежда кричит о похабном деле, которое тут произошло. Она отстранилась от Императора и постоянно поправляла себя.
— Никакие пятиминутки не сравнятся с часами наслаждения в постели, — объяснила она первую фразу. — Никакая страсть не будет стоять рядом, покуда люди не будут сплетаться полностью обнаженными телами.
— Бесспорно, — согласился Император, с улыбкой наблюдая, как она поправляет одежду. — Однако ты настолько желанна, что иногда страсть туманит мой разум.
В доказательство он неожиданно наклонился к ней и быстро поцеловал. Погладив ее по щеке, он собрал несколько прядок и помог их вернуть в прическу, а пока это делал, разглядывал лицо Амелии влюбленными глазами. Как же он восхищался ее красотой, как же он любил ее.
— Если хочешь, можешь взять перерыв, чтобы сбегать в комнату. И можешь уже начинать собирать вещи в дорогу.
— Так скоро? Но каникулы еще не начались!
Мысли о мнимой свободе вновь захлестнули её разум и отогнали обиду за то, что он сотворил с ней это именно здесь. Да какая разница, что до каникул еще пара недель? Говорят собирать вещи, лучше так и сделать! Да и эта волокита с жалобами уже в печенках стояла.
Тяжело вздохнув, пытаясь осудить своё тело и нормализовать сердцебиение, Амелия улыбнулась и кивнула.
— Тогда лучше пойду за вещами.
Она повернулась к нему спиной и сделала пару шагов, но как-то решила, что нехорошо так. Он всё-таки доставил удовольствие ей. Она тут не хотела, но Император мог и просто для себя постараться.
Она вернулась к нему и, встав на носочки, коснулась губами его щеки.
— Спасибо за комплименты, милорд… Император.
Всё-таки, впервые назвав его по имени, Амелии это понравилось. Оно странно звучало, как и странно было его произносить, но оно было приятным.
Вот только этого жеста она сама смутилась и, прокашлявшись, вновь повернулась и уже быстрым шагом покинула кабинет.
***
В итоге уехать они смогли только через неделю. Императору обязательно нужно было провести один из экзаменов, ну, а остальные, менее важные, он доверил преподавателям. Передав последние дела Анградэ, они вышли во двор, где ждала карета, а в ней сидела Амелия.
— Если будет что-то срочное, свяжись со мной. В остальном пусть меня никто не беспокоит, — распорядился Император и открыл дверцу кареты.
— Я не думаю, что будут какие-то проблемы, — спокойно ответил Анградэ. Он хорошо позаботился, чтобы и следа не было в замке леди Амелии. Даже в её комнате сразу после ухода прибирались и спрятали все вещи и записки. — Картины убрали, всё, что может говорить о вашей женщине, исчезло. Но я буду информировать вас, если здесь окажутся шпионы. Без вашей чувствительности к замку будет трудно, но охрану мы увеличили.
— Для всех я уехал на родину в связи с кончиной моего троюродного дяди, потому в такой спешке, — напомнил легенду Император и собрался уже сесть в карету, но вдруг обернулся и строго так посмотрел на своего генерала. — Узнаю, что в мое отсутствие ты привел Фрею в замок — четвертую. Здесь ты остаёшься за главного вместо меня, так что веди себя подобающе.
Только после этого он отвернулся и наконец залез внутрь, усаживаясь напротив Амелии. Ему подумалось, что он ещё ни разу не бывал в отпуске, и эта поездка могла бы стать неплохим поводом отдохнуть. А уж о приятности компании и говорить не стоило.
Анградэ насупился, смотря в спину Императора, а потом уже на закрытую дверь кареты. И ведь обидно было! По двум причинам. Первая и самая главная — он, конечно, накосячил. Но неужели только кровь, пролитая во имя директора, искупить его грех? Как долго ему не будут доверять?
И второе. Почему он, дурак, не подумал об этом? Уже запретили, тут и пытаться не стоит. Но ведь он даже не подумал, что можно привести Фрею в замок! А жаль…
— Кто такая Фрея? — полюбопытствовала Амелия. Они разговаривали у самых окон, и она слышала последнее наставление Императора. — Знакомая Анградэ?
— Можно и так сказать, — усмехнулся Император, провожая Анградэ взглядом, когда карета начала удаляться. После того, как ворота закрылись за ними, он прикрыл окна шторками и перевел взгляд на Амелию. — Глупец собрался жениться на ней. Вот после моего возвышения станет директором, тогда пусть и делает, что вздумается, а до этого ноги предательницы не будет в моей школе.
— Вы жесток, — Амелия отвернулась от Императора и посмотрела на шторку, будто могла видеть сквозь нее, но ей было просто обидно. Она не понимала, о чем речь, оттого приняла это на свой счет — Император свадьб не жалует. Не то что бы она горела желанием, но она не думала, что будет проводить жизнь в вечном статусе любовницы. В данном случае наложницы. И вполне возможно, она первая, но не будет последней, дай Императору лишь наиграться. И это печалило её. — Если вы познали любовь, то могли бы пойти ему навстречу. Если нет, то постарались бы понять. Никогда не думала, что Анградэ может любить, но раз дело к свадьбе идёт, значит, сердце его сейчас очень болит.
— Они сами виноваты, что загнали себя в такую ситуацию. Я не люблю, когда меня обманывают, и делать из меня дурака не позволю, — протянул Император таким тоном, будто о пустяках каких-то говорил. Он развалился на сидении и вытянул ноги, предвкушая довольно долгую поездку. Ноги поставил так, чтобы не мешать Амелии, но слегка касался ее. — Я и так пошел ему навстречу — Фрея жива, и они могут видеться, но за пределами Огня.
— Я не знаю всей истории, — прошептала Амелия. Откуда-то снизу, где от страха к лошадям прятался Льюис, услышав, что пара вела спокойную беседу, решил, что пора выходить. Он прыгнул на аккуратно уложенные на коленях Амелии перчатки и, немного наставив цепок на платье, улёгся, громко мурлыча. Амелия почесала его ушки, но глаза продолжали смотреть на безжизненные шторы. — Но если Анградэ тот, кем вы его описываете — верным, храбрым воином, которому не жаль отдать за вас жизнь, почему бы такому человеку не пойти на уступки? — Боковым зрением она заметила, что Император изменился в лице. Наконец-то взглянув на него полностью, Амелия добавила уже тише: — Простите. Я замолкаю.
— Я думал, ты ненавидишь Анградэ. — Император сел обратно и, потянувшись через проход, потрепал Льюиса по голове. В чем-то она была права, Анградэ ему предан, несмотря на все произошедшее. Возможно, стоит быть мягче, однако предательство прощать он не станет. — Удивительно, что ты встаёшь на его сторону и защищаешь.
— Просто я его понимаю, — пожала плечиками Амелия, хмурясь оттого, как Льюис, почувствовав кормящую руку, перепрыгнул на колени Императора и пристроился там. «Предатель», — буркнула она в голове, но в лице не изменилась. — Он ко мне был груб и жесток. Но для вас он верный человек. Я стараюсь не забывать об этом. Но это не значит, что я стала питать к нему тёплые чувства.
— Ах, давай на время забудем о делах и всем плохом, у нас отпуск, — улыбнулся Император, подхватил кота и пересел на сторону Амелии. — Как прибудем, чем хочешь заняться в первую очередь? И, кстати, такой вопрос… Слуг не будет. Ты умеешь готовить?
— Вы не удосужились взять с собой слуг? — Амелия даже рот открыла от услышанного, отодвигаясь от Императора, но лишь чтобы лучше видеть его. Хотя пусть это он видит её возмущение. — Конечно нет. Какая знать откажет себе в слугах на столь длительный период, тем более в месте, которое далеко от цивилизации? Милорд, впервые мне кажется, что вы поступили глупо. И простите мне мои слова, но это правда.
— Тогда придется мне, — он тихо рассмеялся, наблюдая за ее реакцией. — Никто не должен узнать, где мы, поэтому я позаботился об этом. Но если думаешь, что нам не обойтись без помощи, найдем людей на месте.
— Скорее, зверей. Учитывая то место, которое вы показали на карте. А что? Неплохо. — С коварной улыбкой Амелия посмотрела на Льюиса и взяла его на руки, касаясь довольно чувствительных мест Императора. Заглянув в наглую бурую морду и выслушав все «мяу», что сказал Льюис, Амелия продолжила: — Вот кто будет нам готовить. Только не мышей, Льюис, а настоящие жаркое из куропаток или оленью отбивную, ясно? Мы тебя не сырой рыбой кормим и будет требовать чего-то равноценного!
Кот ничего не хоте слушать, а главное, не желал смотреть в лицо, которое что-то требует у него. Да еще и без уважения! Толстячок стал сильно барахтаться в руках, просясь на ручки к «папе».
— Этот избалованный наглец, наверное, и мышей в глаза не видел, только в постели нежиться горазд. — Император ткнул Льюису по носу и придвинулся ближе, слегка обнимая Амелию. — Уверен, мы справимся со всем сами. Уж очень не хочется, чтобы нам мешали в эти дни.
Карета медленно двигалась к своей цели, везя пассажиров к их лучшим выходным. По крайней мере, Император рассчитывал, что это время станет для него и Амелии особенным; что они смогут сблизиться ещё больше. Именно на это он и надеялся, а уж со всем остальным пусть разбираются другие, пусть другие делают его королем.
========== 16. Сладкая пытка ==========
— Никто не вернулся, — скорбно подвела итоги операции Фрея на собрании. — Короткая записка о портрете некой леди, очень похожей на Амелию, — это все, что у нас есть. Этого слишком мало, чтобы его в чем-то подозревать. Лестат, что думаешь?
Но Лестат опять предпочел молчать. Как на всех собраниях в последнее время, он сидел отрешенным и не принимал никакого участия в обсуждении, будто и не здесь пребывал.
Фрея закатила глаза, намекая, как её это достало, и с тяжёлым вздохом повернулась к Вайсу. Если уж сам Лестат настолько отчаялся, то зачем, спрашивается, стараться? Взгляд Фреи ясно давал понять, что если он в ближайшее время не придет в норму, она бросит его подыхать в этом унынии одного.
Вайс на удивление понял её взгляд и даже кивнул в ответ. Но как мужчина, её слова огласит сам, тем более это были и его мысли.
— Господин, не сочтите за грубость, но мне и вашим людям надоело выполнять всю работу, не имея лидера. Мы думаем и действуем. Вы же принимаете активное участие лишь тогда, когда план готов. И всё, к чему сводятся ваши действия — сидеть в замке и ждать хороших вестей. Лично мне ваша герцогиня не нужна. У меня есть и другие дела в королевстве. Судя по нынешнему вашему состоянию, вы сдались. Что ж, хорошо. Мне было приятно иметь с вами дело.
Вайс встал и направился к выходу. Он не играл на публику, он действительно собирался уходить. Его работа — расследовать преступления королевского уровня и находить зачинщиков бунтов или будущих убийц короля. Здесь он по личной просьбе Остера. И видеть сломленного духом Лестата ему уже осточертело.
— Т… Так просто уйдешь? — не поверила Фрея и в шоке уставилась на спину уходящего. Но надо же с этим что-то делать! — Лестат, останови его!
Она повернулась к нему, но тот как сидел, смотря куда-то в пространство, так и не отреагировал. Разозлившись окончательно, она пнула его в ногу и, буркнув что-то вроде «ну и сиди здесь», последовала за Вайсом.
— Проверьте ещё раз, — остановил их тихий голос уже у самых дверей. Обернувшись, они увидели, как Лестат поднялся из кресла. — Зачем ему портрет Амелии? Если он изначально хотел заполучить ее, это объяснит, зачем он проклял меня. Это он, я уверен.
— Лестат, мы потеряли семерых. Император — не тот противник, с которым мы можем справиться, — обернулась Фрея и с жалостью взглянула на него. Было трудно видеть его таким.
Услышав перепалку также остановился и Вайс, но даже поворачиваться еще не спешил. Пока Лестат делал всё так, как и до этого — ничего.
— Император заставил короля чувствовать себя виноватым, да и уважаемый этот мужчина в обществе. Позапрошлая вылазка оскорбила его. Я не вижу иных причин, как продолжать слать туда людей. Всё, что в наших силах — выпроводить его из замка. Сделать еще одно собрание, но нужно придумать, что на нём говорить, а в этот момент люди обчистят замок. Иных ходов я не вижу
— Чтобы созвать собрание, нужна серьезная причина, — задумался Лестат, обходя стол, чтобы подойти ближе и не повышать голос. — Что если я предложу свою отставку?
— Что? Нет, Лестат, это слишком уже! — возмутилась Фрея такому предложению. Учитывая последние события, его же и правда отстранить могут, если проголосует большинство!
— Учитывая ваше состояние, за вас могут и проголосовать, — вновь прочитал мысли Фреи Вайс и наконец-то повернулся лицом. — Зная короля, он попросит одуматься. Вы согласитесь. А если нет, то просто попросите дать вам время на окончательное принятие решений. Там и посмотрим, чем окончится дело в замке Огня.
— Мне нужно хоть что-нибудь, — тихо проговорил Лестат, прикрывая глаза. — Малейший намек, что она где-то есть. Не мог же человек просто взять и пропасть.
— Возможно, она не хочет, чтобы ее нашли. Лестат, я знаю, что ты отрицаешь эту версию, но неужели она не попыталась бы послать весточку? Ее же не могли держать взаперти все это время. — Фрея и сама не хотела, чтобы это оказалось правдой, но как иначе объяснить, что поиски настолько бесполезны?
— Я в это не верю, — настаивал Лестат. В его глазах даже промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее его прежнего. — Я отправлю письмо королю, а вы позаботьтесь о том, чтобы найти хоть что-нибудь.
— Разные случаи бывают, — сказал Вайс именно Фрее, когда поймал её взгляд. — Помню, была одна у меня ситуация. Мать отчаивалась — дочь не могла найти уже семь лет. А дело было в отце, который выкрал дочь и прятал её все эти годы. Она сидела в подвале в его кузнице в цепях. Это он так объяснял свою любовь. Насиловал, избивал… А детей, которых она ему приносила, продавал как мясо. Так что, может, леди Амелии повезло больше. А может, меньше. — И будто о погоде говорил, в конце рассказа пожал плечами.
Лестат представил такую картину с Амелией, и ему стало дурно. А Фрея только и могла, что рот прикрыть от ужаса. Ей довелось повидать много грязи, но чтобы такое…
— Это же чудовищно, — пробормотала она, но когда заметила, как Лестат пошатнулся, поспешила подхватить его под руку.
— Нужно найти Амелию как можно скорее, — прошептал Лестат и, оттолкнув Фрею, резво прыгнул за свой стол и начал писать письмо. Прошло столько времени, вдруг Император надругался над его дорогой Амелией, и она ждёт ребенка? Или ещё что похуже…
— Как ожил-то! Давно надо было ему страшилку рассказать, — усмехнулась Фрея и посмотрела на Вайса даже с какой-то благодарностью.
— Я могу еще, если господин хочет, — усмехнулся Вайс и прислонился к дверному косяку. И правда, с этого и надо было начинать — с последствий его поражения. — Например, вы должны были слышать эту историю: пропажа маркизы Десонтос. Вот только конец этой истории не афишировался. И что вы думаете? Её отвезли за море, продали знатному господину. А так как она ничего делать не могла, её часто избивали за неумение готовить или убирать. А потом вовсе бросили в толпу голодных заключенных, а труп скормили «домашним» зверям. Опознали только благородия тому, что одна из обглоданных костей имела дефект, который маркиза получила в раннем возрасте.
— Я понял! — резко поднял руку вверх Лестат, чтобы попросить замолчать. — Я всё понял. Не нужно мне больше историй. Даже думать не хочу, чтобы с моей Амелией произошло нечто подобное. Берите людей, сколько нужно, а Фрею снова на допрос. Вытряси из нее все, что касается Императора.
— Эй! Я вообще-то все слышу! — возмутилась Фрея и сделала предупредительный знак Вайсу, чтобы он ее не трогал. Лестат поднял на неё глаза, полные решимости, что противостоять ему было невозможно. Фыркнув, она подошла к Вайсу. — Может, всё-таки попробуем второй способ? Расскажешь мне ещё историй, а я, может, упомяну Императора.
— Ух ты, кажется, я зажег пламя, которого раньше не видел, — усмехнулся Вайс, переводя взгляд с Лестата на Фрею. На этот раз не было никаких рывков или боли. Он просто осторожно повернул Фрею к себе и перевязал руки какой-то тканью, которая больше была похожа на платок. — Ты смотри-ка, мне даже не нужно уговаривать его допросить тебя снова. Не переживай, я найду способ, который удовлетворит нас обоих. — Ну и гаденько же он улыбнулся. Но в миг стал серьёзным, когда вновь посмотрел на Лестата. — Милорд, разрешите вопрос. Он удовлетворит лишь моё профессиональное любопытство, да и статистику интересно посмотреть. Если она беременна. И может, даже от Императора. Может, у неё даже как раз седьмой месяц. Каковы будут ваши действия по отношению к ней?
— Это все неважно, я просто хочу, чтобы она вернулась ко мне, — тихо произнес Лестат, не поднимая глаз. — Я виноват перед ней. Не уберёг, не выполнил обеты, что давал перед алтарем. Когда я ее увижу, буду молить о прощении долгие часы и до конца жизни исправлять эту ошибку.
— Слова, достойные мужчины. — А вот теперь взгляд Вайса наконец-то принял взгляд человека, который уважает и почитает того, с кем говорит. Если бы его решимость, что была сейчас, длилась всё расследование, тогда Вайс признал бы его хорошим будущим королём. Но пока это был временный порыв, который, он очень надеялся, продлится долго. Он приобнял Фрею за плечи и вернул свою ухмылку, уводя её из кабинета. — Ну что, дорогая. Где хочешь проводить пытки? В камере или в своих покоях? Или в моих?
— Я тут связанная, разве у меня есть право выбора? — бросила она игривый взгляд на него. — Ой, подожди, где это я связана? — Она засмеялась и махнула платком у него перед носом. Фрея вообще вела себя беззаботно, будто ее не на допрос вели, а на прогулку. — В камере сыро и грязно, если спрашиваешь меня, то я предпочту мягкое кресло железному стулу. Давай в твоих — изучу чужую территорию.
— Ох, дорогая, ну ты сама себе подписала смертный приговор.
Но продолжал её обнимать, даже не думая связать еще раз. А зачем? Это приказ Лестата, который был сказан при ней самой. А будет пытаться убежать — некуда.
***
Комната Вайса была скромной, но что сильно бросалось в глаза — здесь был один стол и кровать одноместная, но очень много тумбочек и шкафов. Они занимали всё место вдоль стен. Да и выгладили они как-то… строго. Явно стояли не для красоты.
— Заходи. — Пропустив даму вперёд, Вайс вошел вслед за ней, и Фрея услышала знакомое заклинание — их не будут слышать. — Присаживайся.
Подняв стул, что стоял у стола, он поставил его напротив кровати. Видимо, сам стоять не собирался. И когда Фрея послушно выполнила просьбу, он достал из одной тумбочки две пары наручников. Фрея не сопротивлялась. Правда, пока не поняла, что они зачарованы против магии. Да и прицепил он после случая в коридоре к подлокотникам — специально для его «гостей» там было, куда зацепить. А то понял он, насколько шаловливые её ручки.
Вайс, как и планировал, сел на кровать напротив Фреи и спрятал свою улыбку.
— Начнем? Есть ли у Императора потайные коридоры, где можно что-то спрятать?
— Всё-таки ужина и приятной беседы не будет? — расстроенно протянула Фрея и звякнула наручниками. — Знаешь, это было необязательно, я ведь согласилась сотрудничать. В замке Огня полно тайных ходов. Но не думаю, что после моего изгнания они не позаботились все переделать. Больше, чем уверена, что почти все из них закрыли на тот случай, если я кому-то расскажу, либо усилили их охрану.
— Это мы учтем, разумеется, — отмахнулся Вайс, осматривая комнату, будто что-то искал. Вообще, может, он и погорячился — можно было ей хоть и воды дать. Но дело, кажется, наконец-то пошло. Сегодня он намерен выбить всё из её наглого ротика. — Много горишь, Фрея. Мне нужны точные места. Если я дам тебе карту замка, отметишь их?
— Тогда тебе придется меня освободить, — усмехнулась она и тоже огляделась. Слишком много шкафов для одного человека. Она будто в рабочий кабинет попала, а не спальню. — Ты вообще не спишь? Хоть иногда отдыхать нужно. В каком из этих шкафов карта? Если у тебя есть подробный план школы Огня, я отмечу ходы, о которых знаю.
— Умничка. Решила всё-таки пойти против своего господина? — спросил Вайс, вставая с кровати и обходя стул так, чтобы встать ровно за спиной Фреи. Холодный кончик пальца коснулся её плеча и повёл ровную дорожку к ушку, где уже вторая рука стала собирать волосы в хвост. Голос Вайса стал тише, он почти шептал: — Что же скажет на это твой возлюбленный?
— Я не выдала никаких совсем уж секретных сведений. Император — не дурак, прошло достаточно времени, чтобы он позаботился о том, что я могу рассказать. — Фрея выиграла для них это время, теперь её рассказ не принесет практически никакой пользы Вайсу. Не переставая улыбаться, она запрокинула голову назад, чтобы взглянуть на своего пленителя.
— Но мы на шаг впереди только потому, что знаем и это. — Собрав волосы и немного потяну вниз, чтобы кожа на шее Фреи натянулась, Вайс опустил лицо к её ушку, пока блуждающие уже теплые пальцы переместились туда. — Нарисуешь немного позже. Второй вопрос: есть ли у Императора какое-нибудь имущество за пределами замка?
— Насколько мне известно, нет. Он никогда не покидал территорию Огня, если не по делам, и всегда находился в замке, — на этот вопрос она ответила коротко, и улыбка пропала с её лица. Она не понимала, что задумал Вайс, зачем все это делает с ней. Неужели и правда будут какие-то пытки? Краем глаза она старалась рассмотреть его лицо и предугадать дальнейшие события.
— Хорошо. Очень хорошо. — Его палец перешел к месту под ушком, но и там долго не задержался, а переместился к губам, на уголке которых палец замер. Вайс ощутил, что улыбки больше нет на лице, и он усмехнулся нарочно громко. Пусть думает, что хочет. Пусть думает, что издевается. — Я смотрю, тебе уже не весело. Но мы только начали. К нему другие директора относятся хорошо, потому что он хороший лидер. Или он запугивал их? — Указательный палец Вайса коснулся губ Фреи и, уже не уходя с их четко очерченной зоны, ласкал их едва касаясь.
— Запугивание — не его метод. Природа одарила Императора гибким умом и потрясающим обаянием, он прекрасно умеет пользоваться этим. — Голос Фреи тоже почти опустился до шёпота, а пока она говорила, её губы то чувственнее касались пальца, то совсем теряли с ним связь. Это не нравилось ей, она чувствовала, что теряет контроль над ситуацией, и это невозможно бесило. И только Вайс был способен так выводить ее из себя.
— М-м-м, — протянул Вайс, надавливая на её губы, стоило ей только замолчать. Наконец-то её волосы были отпущены, но рука без дела не осталась. Она легла на плечико Фреи и легкими массажными движениями разминала мышцы. Изредка ладонь переходила на шею, где становилась особенно нежна. — Как ты его описываешь… Говоришь ты хорошо и без запинок, но это моя вина — тебе было дано слишком много времени на подготовку. А может, я просто буду упрямо спрашивать тебя до тех пор, пока мне не понравится ответ? — Указательный пальчик на губе совсем случайно съехал в ротик. Вайс улыбнулся, ощутив кончиком пальца её язычок, но сразу этот пальчик убрал, увлажнив губы Фреи и продолжая их ласкать, пока она будет говорить.
— Значит, тебе нужна не правда, а лишь удобные ответы? — Она попыталась усмехнуться, но его палец мешал, и тогда Фрея немного отстранилась, отворачиваясь, но получилось, что прижалась ухом к его губам, которые продолжали шептать ей вопросы и требовали ответов. Она почувствовала себя словно в западне. Прикованная антимагическими цепями, она ничего не могла противопоставить Вайсу.
О, как ему сейчас было удобно! Он нарочно заулыбался так, чтобы она ощутила своими ушком его улыбку. А чтобы не смела отстраняться от него из столь удобного для Вайса положения, он перестал массажировать шею и просто держал её.
— Нет, моя хорошая. Мне нужны правильные ответы. А ты еще та лиса, я уверен, мне успела наврать в очень многих вещах. Так вот… Расскажи мне, как ты попала к Императору и сколько у него работала. Следователи обратили внимание, что в твоём деле были вырваны и подправлены страницы. А значит, в случае твоего вранья нам будет очень просто это проверить.
Самое главное, что старался делать Вайс — чтобы она просто не могла думать. Он вводил её в это состояние. Чтобы она запиналась во время вранья, чтобы не хватало секунд думать. И в такие серьёзные вопросы как этот, он особенно старался. Его губы коснулись мочки её уха. Они не обхватили её, язык не стал ласкать. Это было простое прикосновение, но какое! Горячее, нежное, ласковое… А дыхание — такое томное и глубокое сейчас в такой тишине будто оглушало.
Вайс блефовал, но никто не мог это выдать — дело Фреи было безупречным. Но, поверив его словам, ей пришлось бы как-то выкручиваться. Либо думать над ответом (что сейчас очень трудно), либо говорить правду.
В такой ситуации Фрее было тяжело думать. Она почувствовала, как паника подкрадывается к горлу. Мысли крутились только вокруг его пальцев и дыхания над ухом. Попытки думать об Анградэ и Императоре, как бы они поступили в такой ситуации, не приносили плодов, а только сильнее запутывали. В её деле что-то исправили, но что именно? Что она может рассказать, а о чем должна молчать?
— Я… — Она запнулась и сглотнула комок в горле. Нужно было срочно собраться. Она профессиональная шпионка, в конце концов, и должна уметь выходить из подобных ситуаций! Уже более уверенно она начала свой рассказ: — Я закончила школу Огня. Преподаватели заметили мои неплохие способности не только к этой стихии, но и умению оставаться незаметной, использовать тени и окружение. После выпуска Император предложил мне работу. Он тогда только занял место директора. По большей части моя работа заключалась в сборе информации об остальных директорах и других, не менее важных личностях.
Договорив, она выдохнула и прокрутили свои слова ещё раз. Никакой существенной информации не выдала, хоть и говорила правду, а потому успокоилась ещё сильнее. Похоже, у нее получилось частично совладать с эмоциями.
— Умничка, — прошептал Вайс. Пока всё было хорошо. Но почему он не мог отделаться от чувства, что с ней не всё так просто? Попробовать задать те вопросы, на которые она уже отвечала? Но Фрея еще не окончательно согрелась.
Вайс вдруг перестал делать какие-то попытки к ней дотронуться. И только бедняжка хотела было выдохнуть со спокойной душой, как обе его руки заскользили по её талии, двигаясь к животику, но на опасно низком уровне. А губы зашептали уже в шею:
— Расскажи мне, зачем ты проникла сюда. Что вынудило Императора послать тебя сюда?
Вот тут Фрея напряглась, причем больше от его прикосновений, нежели вопроса, хотя и он был с подвохом. Она сильно вцепилась в деревянные подлокотники, не зная, что ей делать.
— Я уже отвечала на такой вопрос, — хрипло ответила она и поняла, что во рту все пересохло.
Фрея закусила губу и повела плечом, желая отогнать Вайса, но сделала только хуже. Сейчас она пожалела, что носила минимум одежды — в данной ситуации это использовали против нее. Нужно было срочно возвращать контроль. Его нужно остановить, пусть лучше пытает, чем… Чем испытывает ее верность Анградэ.
— Прекрати… — Однако это слово походило не на просьбу, а на жалобный писк.
— Ты сама можешь это прекратить. — Вайс улыбнулся снова, но уже с безоговорочной победой. Более Фрея не была такой холодной и кокетливой лисой. Дикая кошечка, попавшая в капкан, заговорила как мышонок. — Чем быстрее и чётче отвечаешь, тем быстрее я закончу, прежде чем перейду к главному.
Он представить не мог, как последняя фраза могла повлиять на неё. А чтобы подкрепить эти слова действиями, Вайс случайно наткнулся на вырезы у её одежды, которые ещё и бедра открывают. Слабыми касаниями он стал изучать обнажённую кожу, касаясь теперь её шеи по изученным пальцами дорожкам носом, изредка дотрагиваясь губами.
— Г-главному? — она аж заикнулась, переспрашивая.
Фрея так разнервничалась, что действительно походила на загнанную в угол мышку, а не ту бессовестную кокетку, которой казалась до этого. И ведь сама себя загнала в такое положение. Если только… Сыграть по его правилам? «Прости, Анградэ», — мысленно взмолилась она и подставила шею Вайсу, наклоняя голову в бок. Возможно, это его собьёт с толку, и он прекратит.
— Меня прислали сюда собирать сведения о новом директоре, — продолжала она давно заученное враньё, а голос её пришел в норму, когда она перестала сопротивляться.
— Точно так же собирала сведения об Амстронге, когда Император взошел на пост директора?
Фрея заметила, что Вайс на секунду действительно опешил от резкой смены поведения, но это ему не мешало. Такие прикосновения могут быть как сладкой мукой, так и пыткой. В зависимости от времени, только и всего.
Свои слова он прошептал в ушко Фреи, после чего укусил, намекая на то, что в смысл своих слов вложил нечто большее, чем просто «сбор сведений». Ничего, он сломает эту деревянную деву, которая хочет казаться железной. И это он показывал своими руками. Они заскользили по внутренней стороне бедер и проскальзывали между ними на удивление легко, как бы Фрея не сжимала свои ножки.
— При чем здесь Амстронг? — растерялась Фрея и снова попыталась отстраниться. Такого вопроса она точно не ожидала и отвечать была не готова. Вайсу опять удалось сбить ее настрой, она замкнулась и напряглась, стараясь выдумать ответ, а в это время его рука поднялась непозволительно высоко, достигая своей цели. Фрея рывком втянула воздух и на одном дыхании выдала, что не имела дел с Амстронгом. Но даже ей слова показались откровенным враньём, и она прикрыла глаза и снова расслабилась, решаясь раскрыть чуточку правды: — Амстронг не хотел идти на контакт, нужно было что-то, что могло сделать его сговорчивее. Я искала это. — «Пока не получила приказ убить», — мысленно добавила она, но не могла же приговорить себя признанием! О самой грязной работе она ни за что не расскажет.
И если ранее Вайс дразнил её усмешками, то теперь он откровенно посмеялся ей в ухо. Но смех никак не портил сего момента. Он был тихим и коротким, а показавшиеся из-за улыбки зубы прошлись по её шее вместо губ.
— Очень хорошо. Не хотел идти на контакт, говоришь? — Уж больно соскучились его пальцы по пухленьким лживым губам. Одна рука стала подниматься вверх, как бы случайно заползая под её короткую и облигающую майку. Также случайно рука прошлась по соску, но в дразнящем тоне удалилась, и указательный палец нашел свою цель, ощутимее, чем раньше, надавливая на губы. — Значит, Император всё же пытался говорить с ним. И поняв, что от Амстронга он не получит голос, заслал тебя найти его слабые точки. Как он это сделал и с другими директорами.
Это уже пошли не вопросы, а факты, которые давно терзали голову Вайса. И сейчас по кусочку он собирал мозаику, целостная картина которой давно была в его голове. Но вот деталей не хватало.
— Но ты не нашла, верно?
Рука, что покоилась между её ножек, нашла заветное место и легла на него, находя ребром ладони место между двух складочек. Не давил, не пытался заползти под брюки. Это словно было как в их словесной игре. Он находил кусочки пазла, пытался добраться до самого главного, а всё, что нужно было от Фреи — реакция, которая бы показывала верный путь.
— Амстронг был чист, ни с какой стороны не подкопаться, — буквально прорычала Фрея, одновременно расстроенная своим провалом как в шпионаже, так и держании рта на замке. Ее абсолютно не устраивало, что Вайс по крупицам вытягивает из нее правду. Однако, хоть руки до боли обхватывали подлокотники, а ноги сильно сжимали его ладонь, дыхание сбилось, и сердце участило свой бег.
Она прикусила язык и сжала губы, прогоняя пальцы с них. Стараясь отогнать его вообще, она поерзала, но от каждого его прикосновения по телу разбегались приятные мурашки. Мысленно она корила себя и проклинала Вайса, но ей нужно было, чтобы он ее выпустил.
— Сними наручники, я же и так все рассказываю, — сделала Фрея попытку уговорить его, прошептав это. Она включила все свое женское очарование и снова поерзала на стуле, как бы намекая, что неудобно, из-за чего его рука опять задела грудь, а ладонь между ног в какой-то момент надавила сильнее на чувствительную точку.
— Милая, хитрая Фрея, — процокал под ушком Вайс, да еще и в такт покачал головой, — я не глупый зайчик, чтобы довериться лисе. Я волк, которому больно понравилась твоя шубка… и лживые губы.
Вайс и не скрывал, что заводился, хотя Фрее это было трудно увидеть. Но в спинку кресла из-за того, что сам Вайс прижимался к нему, уже до боли упирался его член. Она начала ерзать, каждое её движение под руками будто просило, чтобы он трогал её больше. Он и трогал. Джентльмен джентльменом, но сейчас он был тем, кто выбивает правду любой ценой.
— Неудобно?
Будто бы он собирался её действительно отпускать. Спросил так, из вежливости. Или же…
Вновь все прикосновения прекратились, руки убрались за спинку стула, а его лицо отстранилось от Фреи. Но уже через пару секунд он оказался сбоку кровати, откуда забрал пуховые подушки. Не смотря на Фрею, всё-таки понимая, что эта женщина умеет пользоваться чарами, присущим её полу, вернулся и затолкнул подушки между спиной Фреи и спинкой кресла. Он не создавал удобство! Подушки словно выталкивали её с кресла, но понимание пришло позже, когда Вайс, закончив свою работу, сел на корточки рядом с ногами Фреи и оценил свои труды. Подушка легла так, что пленнице пришлось принять положение, при котором она выгибается в спинке, соблазнительно демонстрируя своё тело.
— Так удобнее? — спросил Вайс, касаясь её колена. Он знал, насколько опасным оно могло быть, оттого и предостерёг. — Будет очень неудобно тебе в будущем сидеть на нём, если ты осмелишься ударить меня своими ножками. — Наконец, он поднял глаза и улыбнулся ей. Да только прав Вайс — взгляд был настоящего хищника, чья жертва попалась в капкан. Он рискнул опустить лицо, чтобы поцеловать оголенное бёдрышко и прошептать: — Продолжим. Амстронг чист. А значит, нет способа заполучить его голос обманным путём. От него решили избавиться. Верно?
— Я не расскажу об этом, не проси, — отрезала Фрея, наблюдая сверху вниз за его действиями. Она могла бы попробовать сделать захват и задушить его ногами, но что-то подсказывало, что не успеет и ногу задрать. — Ты и сам обо всем догадался.
И тем не менее, она медленно стала поднимать ногу, стараясь запрокинуть ему на плечо. А чтобы он потерял бдительность, вторую ножку она вытянула вперёд и попыталась дотянуться до его паха, скользя по бедру.
— Так быстро сменила гнев на милость?
Вайс не собирался позволять ей делать задуманное. Она? Его? Пыталась поласкать? Конечно, поверил он. Хоть отсюда вид был лучше, он не стал рисковать, а встал и вернулся на своё место. Только вот руки теперь уже не знали стеснения.
Одна скользнула под майку и легла на оголенную грудь, осторожно начиная её мять. Благодаря подушке сейчас это было особенно удобно, и Фрее просто не удастся согнуться, чтобы хоть как-то этому противостоять. Вторая протиснулась в штаны или юбку — Вайс только сейчас подумал, что не понял, что на ней. Но ему удобно — это важно. Пальцы сразу нашли изученную ранее область. Пальцы его рук без женского тела очень быстро остыли, зато, по сравнению с горячим лоном, эти льдинки дарили новые интересные ощущения. Коснувшись клитора, он круговыми движениями стал его разминать, а губы Вайса вернулись к шейке.
Практика показала, что в такой позе она более сговорчива.
— Ты права, догадался, — зашептал он. — И догадался, что Император послал тебя убить Лестата, но вот так всё совпало. Подтверждаешь?
— Не понимаю, о чем ты, — дрожащим голосом ответила она. Ее тело быстро отозвалось на ласки: половые губы набухли, а соски затвердели. Что скрывать, Вайс был ей интересен с самого начала, потому она и позволяла себе флиртовать с ним больше, чем с остальными. Но у нее был Анградэ, поэтому она сжимала ноги, как могла, кусала губы, наказывая себя. — Я почти замужняя женщина, что ты себе позволяешь?
— Ты никогда не слушаешь. — В наказание за это Вайс укусил её шейку, будоража еще больше. Он добавлял всё новое очень медленно, постепенно… Чтобы еще на середине Фрея взмолила о пощаде. Будет молить, ведь она не слушает: — Как только ты ответишь на вопросы, я тебя отпущу. Только ты в силах меня остановить. Уж поверь, я от этого получаю большое удовольствии — могу хоть несколько дней тебя пытать. Именно пытать, Фрея, а не доставлять удовольствие. Ведь тебе сейчас так хорошо, но в то же время противно. Ты ненавидишь меня, но тело хочет, чтобы я продолжал.
В доказательства своим словам Вайс не без труда с такими плотно сжатыми ножками, вошел внутрь Фреи. Горячая и влажная — чего и требовалось доказать. А играть с её твердыми сосками и наблюдать за этим сверху, пока она в такой позе — просто собственная мука, иначе никак не назвать!
— Я повторяю. Подтверждаешь? — Вытащив палец из её лона, он обмазал клитор её соками, чтобы палец по нему скользил лучше, активнее, без травмирования, а только с приятными ощущениями, Вайс с неохотой оторвался от груди Фреи, но лишь затем, чтобы обхватить её подбородок и повернуть к себе. Он уже был совсем близко — его губы были в двух сантиметрах от неё, а взгляд голодного зверя блестел перед лакомой добычей. — Подтверждаешь? — прошептал он в эти самые губы, к которым потянулся, чтобы украсть поцелуй, но еще давая пленнице время ответить правду. Он был уверен в своих словах, нужно было лишь её личное подтверждение.
— Признание смерти подобно, — прошептала она на это, облизывая губы, и взглянула на него такими же голодными, полными желания глазами. — Что ты сделаешь с моим признанием? Сдашь королю? Снова вызовешь Императора на допрос? Я буду все отрицать.
— Ответ не верный.
Это были последние слова, сказанные Вайсом. После этого началась её пытка. Сладкая и безумная пытка.
Он не позволял её отстраниться. Она могла мычать и кусаться, он терпел. Жаркие губы впились в уста Фреи и с жаждой вбирали в себя поцелуй, словно с ним пытались забрать и душу. Его язык по-хозяйски орудовал в её рту, пока пальцы ласкали Фрею снизу. Она не чувствовала и не видела, но Вайс, представляя, как входит в её лоно вместо своих пальцев членом, неконтролируемо двигал бёдрами. Он видел и чувствовал только её, но твёрдость спинки кресла напоминала ему, где он и с кем он. И чего добивался.
А добивался он её оргазма, точнее того момента, когда он вот-вот должен был наступить. И в этот момент он прекращал все свои действия кроме поцелуя. Не отпуская её подбородка и надавливая на него, стоило Фрее лишь попытаться отстраниться, он вбирал её возмущенные стоны. Вбирал, целовал до покраснения своих и её губ, до припухлости. Целовал и ждал. И после всё начиналось заново.
Это первая пытка таким образом, но ему было приятно её использовать. Тем более против Фреи. Она давно играла на его нервах. Пришла пора и ему поиграть на её.
Сколько раз так продолжалось — не знает. Три раза он ей точно не позволил кончить. И с каждым разом приходилось увеличивать время «передышки». Остановился он, лишь когда его голова закружилась от запаха Фреи, от запаха её тела, которое требовало овладеть ею, дать довести дело до конца.
И то, оторвался не сильно. Перейдя с массажа внутренних стенок влагалища и давая передохнуть наружной точке, Вайс облизнул уста лисицы, и заглянул в глаза, проверяя состояние.
— Я могу делать это всю ночь, — предупредил он. — Когда одного прикосновения хватит, чтобы взорвать тебя, я отойду на полчаса. Удовлетворюсь сам, вернусь, и мы продолжим. Чтобы этого не случилось, ты еще помнишь, на какой вопрос ты должна мне дать ответ?
Как же ей хотелось, чтобы он продолжал! Она желала получать ласку и дарить ее в ответ. Уже было плевать, что это не руки Анградэ к ней прикасаются, властно целуют не его губы. Она была уже не просто Искоркой, а настоящим костром, в который подкидывали все больше дров, но в последний момент вынимали.
Подняв на Вайса замутненный взгляд, Фрея облизала свои губы, чтобы почувствовать его вкус на них.
— Как насчёт сделки? Я расскажу все, а ты забудешь упомянуть мое имя в отчётах. — Она готова уже была рассказать ему все, лишь бы эта сладкая мука прекратилась, но до последнего пыталась спасти себя. Облизав губы ещё раз, она потянулась к нему, но сейчас каждое движение остро чувствовалось, и она закусила губу, почуяв, как внизу все заныло. — А потом развяжи меня, и мы продолжим.
— Я что, настолько довёл тебя, что ты забыла…
«О свадьбе?» — хотел продолжить он, но тогда все его старания псу под хвост! Он вовремя прикусил язычок, который, чего греха таить, тоже не желал в собственном рту оставаться.
— Сначала слова, лиса, только потом действия.
Хотя его действия противоречили словам. Но Вайс, не вынимая руку, прекратил любые действия. Он стал слушать, с неохотой вспомнив, что он всё это делал по делу. И Фрея рассказала. Рассказала всё, что знала. Вайс поверил ей, что она не знала причин, но она подтвердила всё: Император повинен в смерти Амстронга, и он дал команду шпионке убить Лестата. С каждым словом Вайс мрачнел. Он должен был радоваться, но, наверное, он до последнего надеялся, что в советникахкороля не будет таких крыс, как Император.
Стоило Фрее ответить на последний вопрос о причинах «Я не знаю, клянусь», Вайс, уставший терпеть, впился в её измученный ротик снова. Пальцы с двойной силой заработали внутри неё, при этом большой палец упирался к клитор.
Стоны Фреи в его рту сводили его с ума, а когда бедняжка получила желаемое, Вайс вновь оторвался, чтобы она передохнула, справилась с дыханием, вытерпела всю ту мощь, что вырвалась из неё. И хоть наблюдать было за этим так сладко, он оторвался, чтобы расстегнуть наручники.
Зачарованный металл упал на пол, а сам Вайс сел на кровать напротив своей добычи. Сидел и ждал с наглой ухмылкой, расставив ноги так, чтобы Фрея видела, что творилось с ним там; до чего она его довела.
А что ей нужно было делать? Здесь Вайс предоставлял выбрать самой.
Стоило ей почувствовать, что волна прошла, а по венам снова потекла магия, она тут же набросилась на него. Запрыгнув сверху, она заставила его упасть на кровать и разодрала одежду на нем, царапая ноготками грудь до крови. Фрея хотела сделать ему больно за то, что он сотворил с ней, на что толкнул. Она просто убьет его. Убьет! Но вместо этого её губы накрыли его в страстном, требовательном поцелуе, будто она хотела показать ему, кто тут на самом деле главный; что он ее не сломил.
Но он сломил… Стоило в ее голове промелькнуть здравой мысли и напомнить об Анградэ, как Фрея сильно схватила Вайса за горло и отстранилась. Но одного его взгляда блестящих, полных животного желания глаз хватало, чтобы заставить ее рычать и снова впиваться в его губы до болезненных укусов.
Она не поняла, когда ее вторая рука оказалась на его стволе и заходила по нему. Когда его руки снова коснулись ее кожи. Это все сводило ее с ума. Она не помнила, чтобы даже с Анградэ её захватывала такая безумная страсть. Словно Вайс разбудил в ней какие-то дикие, примитивные инстинкты.
Хотя на секунду Вайсу показалось, что она действительно собиралась его убить. Он уже пытался вспомнить заклинания, но вот её губы вновь на его устах, и страх проходит. Только желание отомстить за каждую царапинку. Но вот она уже заглаживает свою вину, и Вайс зарычал от удовольствия. Это стоило тех мук, что он с ней творил. Горячая ладонь так приятно легла на член, но как она это делала! Практики у его лисички было навалом.
Вайс сильно устал за время «пыток», он был не против, что она всё делала сама, но вот только мужскую гордость это не устраивало. Ему не составило труда приподняться с Фреей на теле и разодрать всю её одежду к чертям собачьим! И пусть то и без его рук было лишь тряпками — красивыми, но настолько откровенные наряды он никогда не называл одеждой.
Схватив Фрею и опрокинув, подминая под себя, Вайс помог ей спустить свои штаны, после чего, не долго думая, он вошел в неё рывком одновременно с жарким поцелуем, во время которого он неустанно терзал и кусал её губы. За всё это время, казалось, сколько можно? Но было мало! Она уже полностью пропиталась его телом, его прикосновениями и даже вкусом, но Вайс находил сантиметры, которых он еще не касался. А может, он хотел так думать.
Слишком долго ждал и слишком долго она истязала его воображение — Вайс быстро забылся в ней резкими рваными толчками, не просто доставая до конца, но и сотрясая внутри неё всё.
Хорошо, что комната была заглушена заклинанием, потому что замок Тени ещё никогда не сотрясался от таких стонов. Фрея давно потеряла способность мыслить, лишь отдалась во власть сильного мужчины. Когда сильнейший оргазм накрыл её, она с силой вжалась в него, впиваясь ногтями в спину. Наверняка и ее разодрала в добавок к груди, но это только радовало ещё сильнее.
Фрея даже не поняла, когда все закончилось, но этот быстрый и определенно самый яркий секс в её жизни ей ещё аукнется. Дыхание постепенно приходило в норму вместе с мозгами, а за компанию с ними внутри поселилось гадкое чувство стыда. Она оказалась предательницей до мозга костей.
— Я убью тебя. Ходи теперь и оборачивайся, — тихо сказала Фрея, не поворачиваясь к Вайсу. Не хотелось видеть его довольную рожу.
— Убьешь, убьешь, — закивал Вайс, приводя себя в порядок, сидя спиной к Фрее. Для него самого это тоже был насыщенный секс. Он не мог ничего подобного вспомнить. И обидно, что та, которая подарила ему это, ненавидела себя сейчас. Он повернулся к Фрее, но без улыбки, как она думала. Опустился на кровать и коснулся её виска. — За что ты на меня злишься? Я говорил, чтобы ты рассказала правду с самого начала? Ты видела, что я иду к цели и уже дошёл до неё. Ты же знала, что я добьюсь своего.
Винить его одного во всем было несправедливо, Фрея это понимала. Но ей это было нужно, по крайней мере, сейчас, чтобы не сойти с ума. Надо было просто свалить и забыть обо всем, но словно что-то приковало ее к постели. Фрея списывала это на сильную усталость и дрожь в ногах. Даже пальцами пошевелить было трудно. Но где-то далеко внутри спрятались благодарность за принесенное удовольствие и тайное желание повторить. Повернувшись к нему всё-таки, она фыркнула:
— Ты для всех такие пытки устраиваешь?
— Ты первая, — честно ответил Вайс, видя, что его не собираются бить, переместил ладонь уже на голову, но что бы гладить. Просто успокаивающее поглаживать. Он понимал, как её измучил. — Ты меня подстегнула на эту идею своим поведением и видом. Я понимаю, что это был лишь флирт, но я ведь не железный. А тут повод такой… Кто ж знал, что настолько действенный.
— Тоже мне способ придумал… — проворчала Фрея и хлопнула ладонью ему по груди. Хотела сделать это ещё раз и сильнее, затем избить его вовсе, но так и оставила ладонь, проводя пальцами по царапинам. Извиняться за них она не будет. — Это не должно повториться.
Когда кровь перестала бить по ушам наравне с адреналином, Вайс понял, насколько была исполосована его грудь и спина. Он даже не смог сдержаться, когда она ударила по нему и даже просто пальцем водила — морщился и шипел, но слова Фреи заставили улыбнуться.
Опустив лицо к Фрее и положив ладонь на её грудь, сжимая её так, как на стуле — мягко и нежно, он, не обращая внимания на протесты, поцеловал ее. Кажется, он был категорически не согласен с её словами:
— А оно не повторится?
— Не должно, — тихо повторила она, но уверенности в голосе и во взгляде не было, скорее походило на мольбу. Однако, она убрала его руку и отстранилась. Она и так поступила недостойно, у нее был шанс остановиться, но она позволила зайти этому так далеко.
Поднявшись с кровати, Фрея завертела вокруг себя тени, чтобы создать иллюзию одежды, и заходила вокруг, подбирая разорванные тряпки. Наткнувшись на кольцо, которое не носила, но всегда держала при себе, она упала на колени и зажала его в руке. Ей хотелось кричать и плакать, обвинять кого-то… Но дело в том, что виновата во всем была она сама. Она предала Анградэ.
Вайс молча наблюдал за всей этой картиной, но никак не верил её словам. Он привык, что если любишь по-настоящему — то даже кокетничать с другими мужчинами не посмеешь. Вместо громких криков или попыток кусаться, чем унижаться, она приняла всё это.
— Ты же понимаешь, что у тебя с ним нет будущего. Император преступник. Дай мне время, чтобы его засадить. Анградэ вполне может пойти за ним как соучастник.
— Я тоже преступница, и меня за ними отправишь? — Она резко к нему повернулась, а в глазах стояли слезы, которые были готовы вот-вот вырваться. Но она не хотела плакать при нем, поэтому держалась. — Это мы, я и Анградэ, делали всю грязную работу! Это у меня руки в крови! Это моя голова окажется под топором палача, если все откроется. А если не палач, то Император до меня доберется за это предательство.
Понимая, что заводится, что страх начинает пробираться под кожу, Фрея захлопнула рот. Она и так много наговорила, чего не стоило. И что ей делать дальше, она не знала. С появлением Лестата все в её жизни слишком запуталось, теперь ещё и Вайс… А ведь Анградэ старался ради них, пытался решить проблемы. Она должна рассказать ему все, чтобы он больше не нарушал правила ради нее.
— Ранее так оно и было, — спокойно среагировал Вайс на её слова о грязной работе. В общем-то, он так и думал. Ведь Фрея полезла «искать точки Амстронга», после чего убила. То же самое собиралась сделать и с Лестатом. — Но ты теперь герцогиня из дома Лионкур. Тем более у нас был уговор — твоё имя нигде не всплывёт.
Он встал с кровати и прошел мимо Фреи к дверям, у которых остановился совсем не надолго, чтобы взглянуть на Фрею. Чем быстрее она примет новую судьбу герцогини, тем для неё будет лучше, а пока…
— Можешь покойно поплакать, я не буду убирать полог тишины.
Сказав это, Вайс вышел.
========== 17. И пусть весь мир подождет ==========
— Фрея убила Амстронга и пыталась удить вас. Всё это по приказу Императора.
С такими словами Вайс ввалился в кабинет Лестата и сел напротив его стола в кресло. Он чувствовал, что на этом разговор не будет окончен.
Глаза Лестата сверкнули красным, когда он почувствовал запах крови. А ещё он отчётливо уловил запах Фреи, и он походил на тот, что витал вокруг нее, когда здесь был Анградэ. Сложив логическую цепочку в голове, Лестат улыбнулся.
— Интересный способ ты выбрал, — протянул он и отложил бумаги, чтобы полностью уделить внимание разговору. — Значит, это всё-таки было по приказу Императора. Я знал, что он как-то связан с убийством Амстронга, но доказательств у меня не было. Что ещё она рассказала? И как нам это поможет?
— Я дал обет, что её имя нигде не всплывёт, так что притащить её к королю как свидетеля не получится. Но нам это даёт тот факт, что именно Император наслал на вас это проклятие. Если бы не совпадение в виде Фреи — вы бы давно были мертвы. Фрея промахнулась, и это была его вторая попытка для убийства. И учитывая, что именно в эту ночь пропала ваша жена — она точно у него. Но Император может её хорошо прятать. Наша цель — искать тщательнее.
Вайсу, что для него было странным, не понравилось, что его раскусили с методом пытки. Наверное, сам он не особо воспринимал как метод? Может, он просто искал повод?
Вайс не гордый — он мог себе признаться и в этом.
— Зачем она ему понадобилась? Они даже не были знакомы, они никогда не виделись! Если только… — Догадка пришла к нему сразу, как только он начал вспоминать. — Амелия играла на балу в честь моего назначения, тогда они и могли пересечься! Но я всё равно не понимаю, зачем ему ее похищать. Если он хотел меня убить, нужно было забрать отсюда Фрею.
— Неужели всего один раз пересекались? — А вот это рушило все догадки Вайса. Бывали больные люди на его практике, которые, видя человека лишь секунду, думали, что это любовь. Но Вайс так же не мог поверить, что герцогиня не могла ни разу пересечься с герцогом. Балы, улицы, богатые магазины… — Тогда это не то, о чем я думал. — Промычав и приложив палец к подбородку, Вайс закрыл глаза, пытаясь себе представить разные варианты событий. — Может, она стала свидетельницей, как он колдует? И потому пришлось её забрать? А так как ему велит его особая «честь», женщину убивать не стал… Тогда не знаю.
— Возможно, есть ещё какие-то причины, о которых мы не знаем. Мы так и не поняли, как работает проклятие, Амелия может быть ключом к исцелению, например, — предположил Лестат, но сразу засмеялся на свои слова. Это было несбыточной мечтой, чтобы все так совпало, и вернув Амелию, он избавился бы от проклятия. — Пока я буду отвлекать Императора на совете, переверните его замок вверх дном, но найдите мою жену!
— Как прикажите, милорд. А там ваша леди даст все показания против Императора. — Вайс встал и учтиво поклонился Лестату. Он пошел к выходу — нужно было отобрать новых людей. Тех, кто уже не был лучшим из лучших. Лучшие пали в прошлую вылазку.
***
Фрее чудом удалось уговорить Лестата, чтобы он отпустил ее на эту операцию. И только потому, что Императора не будет в замке в это время, он согласился. Но на самом собрании его ждал сюрприз: вместо Императора прибыл Анградэ, рассказав какую-то сказку, что директор Огня был вынужден отправиться в свои родные земли по семейным обстоятельствам, а потому не мог присутствовать. Все время собрания Лестат нервно теребил свой браслет для связи. И даже когда разразились ярые споры после его заявления об уходе в отставку, его мысли пребывали далеко от королевского дворца.
***
— Плевать, что Император не явился на собрание, мы уже не можем повернуть назад, — говорила Фрея, прячась под стенами замка Огня. Все пошло не по плану, и она злилась.
— Фрея, если ты сейчас не замолчишь, я задушу тебя! — шикнул Вайс. Ему было труднее всех, ведь он не обладал магией тени, и пусть он был искусным шпионом, сейчас в таком охраняемом замке и с шипящей женщиной под боком ему было трудно. Да и сравнивая его с воинами Тени — он казался сопляком. — Будем надеяться, что он не явился именно из-за дяди, а не от того, что он решил посидеть дома. Веди в ближайший потайной ход!
— Ты уже столько времени провел в Тени, что мог бы чему-нибудь и научиться! — шикнула ему в ответ Фрея, на что послышались смешки от остальных. Она злобно на них зыркнула, и все сразу заткнулись. — Давай сюда руку.
А вот Фрея за те десять месяцев, что живёт в школе Тени, научилась кое-чему. И стоило ей схватить руку Вайса, как она накрыла их обоих скрывающим пологом. Это бесило, она не привыкла следить за кем-то ещё, кроме своей цели, выполняя миссию. И больше всех ее опять выводил Вайс. Пока они крались, она все крепче сжимала его руку от злости.
Отыскав тайный ход, который, по её мнению, был наиболее безопасен для проникновения, она с облегчением выдохнула, что он оказался не закрыт и не охранялся. Оказавшись в темноте кладовой, Фрея наконец отпустила руку Вайса.
— Ты так боялась меня потерять? — Вот не мог промолчать, просто не мог. Он огляделся. Но он осматривался и видел кладовую, как если бы здесь горели сотни свеч. А вот когда он повернулся к Фрее, то мог её напугать ярко-золотыми глазами. Даже не желтые — они словно светились в темноте так сильно, что можно было увидеть слабое очертание его лица. Он был серьёзен, совсем не улыбался. — Если я правильно помню карту, и если учесть путь, который мы прошли, мы сейчас должны быть рядом с темницами?
Кажется, у Фреи задёргался глаз из-за Вайса. У нее даже проскочила мысль, чтобы приковать его в соседней пыточной и преподнести с бантиком на голове Императору в качестве просьбы вернуться домой.
— Да, — процедила она сквозь зубы и повернулась к остальным. — Здесь мы разделимся. Чем большую территорию осмотрим, тем лучше. Держитесь тех коридоров, что я указала, и не высовывайтесь без необходимости.
Воины кивнули и скрылись в тенях. Все, кроме Вайса. Была у него мысль, что он продолжает где-то в чем-то не доверять Фрее. Мало ли, это всё годовой план какой-то!
Он молча указал ей рукой, мол, дамы вперёд, а сам проследовал строго за ней. Маразм (или всё-таки осторожность?) доходил до такой степени, что он ставил ноги ровно там, где была её нога.
Так они вошли в темницы. Слишком просто.
— Ты же говорила, что все места должны охраняться. Император настолько глуп, что отпустил тебя и не перестраховался? Или всё же ты провела нас путём, о котором умолчала?
— Если бы я хотела вас подставить, эти камеры уже были бы заполнены воинами Огня, — огрызнулась Фрея, догадываясь, на что он намекал. Остановившись, она обернулась к нему, подошла почти вплотную и зашептала. — Слушай, мне тоже это не нравится, не действуй мне на нервы ещё больше. Если бы я и утаила от вас этот ход, то не от Императора. Он будто и есть сам замок, здесь ничто не может скрыться от его взора. Нас спасает, что его сейчас нет. Почему здесь нет охраны, я не знаю. Не будем испытывать удачу и двинемся дальше, пока нас не засекли.
— На тебя так сильно подействовало то, что между нами было?
Ведь как ещё объяснить её злость? Обида, что ей не доверяют? Ведь даже раньше при обвинениях она соблазнительно пожимала плечиками и смеялась. А тут вон как шипит и злится.
— Поговорим об этом дома. — Но его улыбка говорила о многом. Вайсу было лестно, что он поднимал в ней ураган. — А сейчас повернись ко сне свой попкой, которую я так и не успел покусать, и показывай дорогу к выходу.
Он сделал шаг к ней ближе, уже соприкасаясь телами. Либо чтобы касаться, либо тем самым заставлял её «отступить» и продолжить возглавлять этот путь.
— Честное слово, убью тебя… подвешу прямо здесь. Вон ту дверь видишь? — указала она куда-то в темноту. — Там такой набор инструментов для пыток… И уж я постараюсь, чтобы мои пытки не были такими приятными, как твои.
Поняв, что она сморозила, Фрея прикусила язык и даже как-то испуганно посмотрела на Вайса. Расцарапать бы ему наглое личико, чтобы он больше не сверкал своей противной улыбкой! Резко развернувшись, Фрея пошла от него, но где-то на полпути подумала, что слишком сильно виляет бедрами, а он наверняка на это пялится. Походка ее стала деревянной и какой-то неестественной в попытках сдержать покачивания бёдер. Что-то прорычав себе под нос, она метнула в Вайса злобный взгляд и пошла дальше уже нормально.
— Куда ты? А как же пытки?!
Не были бы они в чужом замке, Вайс засмеялся в голос. А сам пообещал, что дома они точно засядут в пыточной. И на этот раз на весь день!
Они шли, шли… Но вот Вайс заметил странную вещь. Это была темница с залом для пыток, но… Почему здесь столько странных вещей? Сундуки, шкаф в одной клетке, картины…
— Это точно темница?
— Да, но эти подвалы давно используются, как склад для хранения всякого хлама. Как правило, Император не берет заложников, — отмахнулась Фрея и пошла дальше, но вдруг опять резко остановилась. — Так, а вот этого я не видела ещё.
Она подбежала к одной из картин, что привлекла ее внимание. В темноте было трудно что-то разглядеть, тогда она спросила Вайса:
— Твое заклинание с глазами… Сложное? Можешь научить?
— Несложное, но, чтобы создавать ночное зрение быстро, за пару секунд, требуется много тренировок.
Вайс резко стал серьезнее, когда заметил картину. Его больше привлекло, что на картине была изображена женщина в сером платье — в цвете школы Знаний, а Вайс уже успел досконально изучить биографию Амелии.
И чем ближе он подходил, тем шире открывались его глаза, освещая победную белоснежную улыбку.
— Это она.
Амелия здесь, в замке! Иначе зачем Императору хранить изображение герцогини? Вайс подошёл к ней и провёл пальцами по дивной раме — пыли не было. Картина либо совсем новая, либо была спущена сюда недавно, но зачем?
Вайс активно думал, воображал разные ветки событий, которые могли бы быть, пока Фрея осматривала картину.
Чтобы что-то разглядеть, Фрее пришлось вызвать огонь на свой страх и риск. Она очень надеялась, что этого никто не увидит.
— Действительно, это леди Амелия, — подтвердила Фрея. — Не похоже, что это старый портрет, хотя здесь она в цветах школы Знаний. Зачем он Императору? — Возможно, она до последнего не хотела верить, что он всё-таки замешан в похищении, а она умудрилась прохлопать такую новость.
— Сама не догадываешься?
Вышло немного грубо, но Вайс правда сейчас был в раздумьях. И некоторыми мыслями он поделился:
— Портрет служанки, рабыни или ходового товара никто писать не будет. Значит, тот, кто приказал это создать, питал глубокие чувства. Но почему он здесь?
Вайс огляделся: шкафы, комоды… Здесь много чего, где можно было порыться хорошенько. Но делать это он начал именно в той камере, где был портрет. Он находил лишь женский туалет, но это не значило, что всё это не принадлежало Амелии. Фрея подхватила затею Вайса, и уже через десять минут они поняли, что все платья и вся одежда были на один размер.
— У меня есть два предположения, — сказал он, доставая прямое доказательство того, что Амелия жила здесь — серое платье, покоившееся в глубинах комода. То, которое было на портрете. И теперь благодаря ему он мог выдвинуть свои гипотезы: — Она умерла. Император похитил её, но что-то случилось и её не стало. Потому все вещи здесь, чтобы не напоминали лишний раз. Вот только такой вариант Лестату я сказать не рискну. Но это просто и логично.
— А второй какой? — Фрея тоже не хотела нести плохие вести брату, поэтому надеялась, что второй вариант будет получше.
— Ну… После первого нашего прихода Император решил как-то избавиться от подозрений. Меня натолкнуло на эту мысль, если вспомнить твои слова, что он никуда не уезжал как правило. А тут вдруг дядюшка объявился. Он увёз Амелию на случай, если наша вылазка повторится. А всё это спрятал здесь, считая, что мы ничего не найдём. — Вайс тяжело вздохнул. Конечно, хорошо, если Амелия жива, но это тогда будет сложнее: — Он мог увезти её навсегда. И мы её просто больше не сможем найти.
— Э-э, нет, дорогой, — помотала головой Фрея с ехидной улыбочкой. — Если, как ты говоришь, у Императора глубокие чувства, она вернётся с ним сюда. Император из тех людей, которые держат любимые игрушки при себе. Поэтому Амелия будет следовать за ним на короткой цепи, куда бы он ни пошел, как это делает Анградэ.
— Что-то я не вижу на твоей шее короткой цепи, а рядом идущего Анградэ. — Вновь вышло грубо, но на этот раз Вайсу просто не понравилось упоминание генерала. Да и в принципе он заметил, что еще с момента, как застал их на холме, упоминание Анградэ из её уст просто выводило из себя! — Хорошо. Императора нет, иначе бы нас уже поймали. Остается ждать, когда он вернется от «дядюшки». А там Лестат пусть дальше решает, как поступить.
Вайс скомкал платье, но вместо того, чтобы убрать его, спрятал под камзол — это будет верным доказательством для директора Тени, что девица здесь. Не дожидаясь Фрею, он пошел к выходу.
Прежде чем последовать за ним, она повернулась к выходу, который вел в замок. Ей очень хотелось пройтись по родным коридорам, заглянуть в одну из комнат, всего одну, ту, что стала ее настоящим домом, и оставить записку тому, кто в ней жил.
— Мой Жаркий Пламень… — шепнула она в темноту, потушив все огни, что зажгла. Но что добавить, не знала. Скучает? Вернётся? Так ничего и не сказав больше, она побежала за Вайсом и обогнала его. — Так поскакал, будто дорогу запомнил… Пусти знающего человека вперёд. Отзывай остальных. — Она показала браслет и сама поскакала вперёд. Могло показаться, что её настроение улучшилось. В какой-то степени это было так, они нашли реальную зацепку о нахождении Амелии. Но нашли ее у Императора. И что чувствовать по этому поводу, она не знала.
— Иди, знающий человек.
Он запомнил дорогу, потому и шел с лёгкостью. Вызвав ребят по браслету и спросив, есть ли удача у них, Вайс приказал возвращаться. Как и предполагалось — никто ничего более не нашел.
***
Из трубы маленького домика в заснеженном лесу сегодня валил густой дым. Давно в окнах этого дома не горел свет, но наконец-то и в этой глуши, пусть и временно, поселился человек.
Император сидел у окна и пил травяной чай, который заварил сам. Благодаря камину и силе Императора в доме было тепло, поэтому он мог позволить себе лёгкую одежду. Смотря в окно, как кружились снежинки, он пребывал в глубокой задумчивости. Как и хотел, они с Амелией остались вдвоем, без слуг. На удивление, у Императора был талант к готовке. Кто бы мог подумать, что человек такого статуса вообще умеет готовить? Но все равно его беспокоило известие о совете, и он сомневался в правильности решения отправить туда Анградэ вместо себя.
Амелии всё равно полагалось быть подле Императора. Она сидела у камина напротив него в уютном кресле-качалке и, покачиваясь, читала книгу, изредка поглаживала Льюиса, который соизволил быть на её коленях. Обиделся на Императора — коту не объяснишь, что сейчас некому делать стейк с разными вкусными соусами, и почему вечером кусок вяленого мяса вместо фаршированного цыпленка. Его котейшество даже отказался от предложенного ему сегодня блюда.
— Обычно вы пытаетесь заговорить со мной, — не отрываясь от чтения нарушила тишину Амелия. — А сегодня совсем тихи. Всё хорошо, милорд? — спросила она из вежливости. Да и не только, если честно. Уже давно поняла, что чем хуже у него настроение, тем лучше ей дальше находиться, если нет возможности задобрить.
— Все… непросто, — ответил Император и обернулся к Амелии.
Ей шла та обстановка, которая была в этом доме, но все равно он видел ее при дворе и в короне. Устроившись удобнее на мягкой кушетке, он чему-то ухмыльнулся. Должно быть, Лестат совсем отчаялся, раз созвал совет. Либо, как они с Анградэ предполагали, это был отвлекающий маневр, чтобы выманить его из замка. Но они опоздали, генерал должен был позаботиться о вещах Амелии, ничего не найдут. Ближе к вечеру Император получит отчёт о том, что обсуждали на совете, а сейчас беспокоиться об этом было бессмысленно.
— Чем хочешь заняться сегодня? — спросил Император. — Прогуляемся по лесу опять?
Амелия оторвалась от чтения и посмотрела в окно. Уже темнело, да и снег начинался. Ей нравилась эта погода, но уж больно не хотелось в ночь куда-то вылезать. Она перевела с кота взгляд на Императора и забавно поежилась, даря ему улыбку.
— В такое время лучше всего сидеть дома у камина. Можем поиграть в шахматы, но я слабый игрок в этой игре. Можем поговорить о школе, а можем о чем-то другом.
И она правда приготовилась выслушать его идеи и провести вечер именно с ним, а не с книгой, так как её она поспешно захлопнула и полностью направила своё внимание на Императора.
— Знаете, а ведь у меня была к вам просьба. Вы столькими вещами меня одарили, что мой шкаф уже ломится от излишеств. Можно ли мне другой, побольше? — Ведь Амелия до сих пор жила в комнате, которая предназначалась ей как богатая темница для знати. Но она не жаловалась на маленькое личное место, которое приходилось делить с котом. А вот платья — да. Император был щедр, он любил хорошо одеваться и одевать кого-то, имея собственный очень тонкий вкус.
— Конечно, — согласился он и отставил остывшую кружку.
Сидеть так далеко не хотелось, и он переместился на диван ближе к камину, по пути предложил Амелии пройти с ним, взяв ее за тонкую ручку.
— У меня тоже была к тебе просьба. Обращайся ко мне на «ты», пока мы не на работе. Я думаю, мы уже достаточно близки для этого. — Он улыбнулся, и его рука прикоснулась к её щеке.
— Я постараюсь, но первое время ничего не обещаю. — Вложив ладошку в его, Амелия скромно опустила взгляд, когда Император коснулся её лица, и позволила себя сопроводить к дивану. Льюис спрыгнул и возмущенно мяукнул, но далеко уходить не собирался и переместился на диване уже на ноги Императора. — Тем более ваше имя странно ложится на языке. Не скажу, что неприятно, но странно. Даже здесь, когда мы совсем одни, мне всё равно не позволено узнать ваше истинное имя?
— Обещаешь никому не рассказывать? — Он игриво улыбнулся и опустился к самому уху, чтобы прошептать очень-очень тихо: — Иерихон.
Она стала первой, кому он назвал свое настоящее имя, можно сказать, раскрыл душу. Он так долго не произносил его, что даже ему оно показалось странным на слух. Все же «Император» куда привычнее.
— Никто не должен его узнать, запомни это, — предупредил он и поцеловал её щёчку.
Амелия была уверена, что не назовёт, и потому старый человек, но с новым именем как-то странно взбудоражил её своим шепотом.
— Иерихон… — повторила она. Оно определенно ложилось на язык куда приятнее и легче. Улыбнувшись не то от оказанной ей чести, не то от поцелуя, Амелия подняла глазки и кивнула на его просьбу. Именно просьбу, а не угрозу, что она также отметила мысленно. — Оно очень красивое. Зря вы его скрываете.
Переведя взгляд на огонь, Амелия неуверенно облокотилась на спинку дивана, но придвинулась ближе к Императору, кладя голову на его плечо. Как-то боязливо. Все новые шаги, что она к нему предпринимала, всегда делались с какой-то опаской. Давно знает, что он только рад, но самой ей нужно было привыкать к этому.
Сегодня в этом доме, в этой теплой домашней обстановке Амелия наконец-то почувствовала себя спокойно, и, наверное, она окончательно отпустила своё прошлое.
— Многие могут использовать его против меня, лучше не давать неприятелям такой возможности, — произнес Император и крепче обнял Амелию, тоже слегка подвинувшись к ней. Было приятно просто сидеть с ней вот так и разговаривать. Чтобы занять вторую руку, он взял ее ладошку и заводил пальцами по тыльной стороне. — Ты первая, кому я назвался.
— Я с честью приму ваше доверие. — Амелия опустилась глаза. «Иерихон…» Это имя ему подходило. Оно было красивым и ласковым, но в нем чувствовались также сила и величие. Амелии хотелось его называть именно так, ведь было ощущение, что она говорит с простым человеком, к которому можно обращаться на «ты». С «Императором» это была слишком большая роскошь.
— Можно мне вас так называть в этом доме? — тихо спросила она, слегка сжимая его пальцы, как бы задабривая.
— «Тебя называть», — поправил он ее и поцеловал в висок, сплетая их пальцы. — Можно, но только в этом доме. Для всех остальных мне пока что лучше остаться безымянным.
Именно в этот момент с ним решил связаться Анградэ, чтобы доложить об обстановке на совете. Попросив Амелию подождать немного, Император отошёл к окну, смотря уже на свое отражение в темноте стекла. Несколько минут он держался за браслет, ведя разговор, после чего вернулся на диван ещё более задумчивым. Он снова обнял Амелию, кладя ее голову себе на плечо, но разговор не продолжил, а вместо этого уставился в огонь, наблюдая за танцем языков пламени.
— И всё-таки… ты… немного напряжен. — Странно было его на «ты» называть. Странно, учитывая, как связала их судьба. Но не значит, что ей было неприятно. Просто, наверное, нужно было привыкнуть. К самому Императору, как к человеку, она уже славно прикипела. Сейчас, сидя на диване, она словно чувствовала его настроение. Хотя Император искусно умел скрывать свои чувства. — Я не прошу тебя рассказать мне всё, но, может, я могу чем-то помочь? Если трудно быть вдали от замка, тогда мы можем вернуться, я не сильно расстроюсь.
— Просто я немного беспокоюсь, что оставил замок Огня без присмотра. Я уверен, что Анградэ со всем справится, но все равно мне кажется, что что-то не так, когда все не находится под моим контролем, — признался он. — Нужно, наверное, немного расслабиться. Все ведь в порядке, ничего страшного не произошло.
— Интересно, а как там…
Хотела Амелия спросить про замок Тени (даже не про Лестата!), но вовремя вспомнила, на чьей руке она лежит.
Прочистив горло, будто она говорила сама с собой, подняла голову и с улыбкой, как ни в чем не бывало, прошептала:
— Я хотела бы завтра на санях покататься. Такое возможно?
— На санях? Думаю, можно устроить, но придется идти пешком до деревни, — рассуждал Император. Придется накладывать иллюзии, чтобы не светиться, либо кого-нибудь из своих людей просить, чтобы им доставили сани. Но ведь не будет он на каждую прихоть вызывать подчинённых? Это будет выглядеть странно, если за замком следят. Спрячет волосы и сходит сам.
— Пешком не хочу, далеко… По той карте все далеко, а снегу много.
Она ещё помнила карту, перед которой произошёл их второй раз. Помнила, как далеко была деревня… Пыталась вспомнить. Но воображение проецировало совсем другое. Император сзади. Он прижимает её к стене… Он упираится в Амелию им…
На её щеках сразу отразился яркий румянец, выдающий её с головой. Это было так грязно и пошло: на рабочем месте, при свете дня, стоя у стены. Но почему лишь мысли об этом наполняли её сердце жаром, а ладони в руках Императора сразу запотевали?
— Да и кота кормить будет некому, — попыталась думать Амелия о другом. — Он и так обиделся, что его еду не взяли с игрушками… Как бы совсем голодный бойкот не устроил. Может, ему друга завести? — А ведь точно. Этот кот оказался предателем, и Амелии было очень обидно, когда он оставлял её кровать, убегая к Императору. — Иерихон, а можно мне завести ещё одного котика?
Он не сразу среагировал на это имя, настолько отвык от него. Император на мгновение просто завис, а потом усмехнулся своей реакции.
— Мне тоже нужно привыкать, что ты меня так называешь, — посмеялся он и перевел взгляд на кота, который опять устроился на его ногах, как только он сел на диван. — Тебе одного жирдяя мало? Пусть поголодает, ему полезно будет сбросить вес.
А ведь Император тоже затаил обиду на Льюиса за то, что отказался есть его блюдо. Подумав об этом, он спихнул котяру на пол, а на его возмущенное «мяу» ответил фырканьем и попытался пресечь новые попытки забраться к нему. И даже выиграл эту битву.
— Вот так. И скажи спасибо, что опять за барьер не посадил, — обратился он к коту, будто тот мог его понять, а затем спросил у Амелии: — Уверена, что хочешь ещё одного кота?
— А почему нет? — не поняла она вопроса. — У тебя замок большой, неужели не найдётся места для кота? Или кошечки? Этот предатель всё равно меня на тебя променял. А мне, может, тоже хочется, чтобы мне бок грели!
— Переезжай ко мне, — вдруг выдал Император. Хочет, чтобы ей бок грели, он будет греть. Все равно рано или поздно это произошло бы. Почему не сейчас? Они ведь в этом домике уже спят в одной постели, Император не собирался ночевать на диване. — Найдем тебе и шкаф побольше, и Льюис будет рядом, а уж горячий бок я тебе обеспечу.
Пока говорил, рука его медленно прошлась по животу Амелии и остановилась на талии, чтобы иметь возможность прижать ее к себе сильнее. Что он и сделал, бросив весёлый взгляд на Амелию, наблюдая за ее реакцией.
— Нет, что вы! — даже как-то испуганно ответила она, вырываясь из его рук. И не ясно, смутилась она больше рук, подкрепленных его словами, или всё же самого предложения. — Ну это как-то неправильно… — А то, что она уже вторую ночь с ним ночует? Отодвигалась к самому краю от него, будто Император какое-то чудовище, но она еще не могла ассоциировать его как своего мужчину. Между ними всё еще была стена. Пусть бумажная, пусть маленькая, но она была. — Я не знаю… — Но разум взял над ней верх, к счастью Императора. — просто здесь — это одно дело. Я не знаю, чего боюсь. Знаю, что вы мне ничего не сделаете, но, наверное, я еще не готова к тому, чтобы быть вашей любовницей официально.
— Ну и ладно, нам и с Льюисом хорошо. Будем чисто мужской компанией, — отвернулся от нее Император, закидывая ногу на ногу, и хлопнул ладонью по месту рядом с собой, чтобы кот запрыгнул к нему.
Амелия кивнула на такое решение и посмотрела, как активно кот стал пытаться запрыгнуть на колени Императора. То с одной стороны подойдёт, то с другой, и всё считал, что ему будет неудобно. Не желал он просто сидеть рядом.
И отчего так обидно стало? Вот не поймешь этих женщин. Просить повторно — неприятно. Не просить вовсе — обидно!
— Хорошо, на этом и договорились, — не поняла его сарказма Амелия и поднялась с дивана. — Тогда, я наверное, пройду спать. Поздно уже. Вы еще посидите?
И пусть это был уже третий день, все равно мысли о том, что они делят одну постель, будоражили.
Император ничего не ответил, лишь посмотрел исподлобья так, явно обиженный, и опять отвернулся, будто кот его интересовал куда больше.
— Слышал? Она тебя променять на другого кота хочет, — наябидничал Император и продолжил жаловаться себе под нос. — И со мной жить вместе боится. Вот что этим женщинам надо? Может, статус любовницы ей не нравится?
Статус любовницы ей нравился куда больше статуса пленницы, но вслух этого не сказала, а растерялась от вида Императора. И от кота, который мяукал в ответ. Или жрать хотел?
— Я вас не боюсь, и кота против меня настраивать не надо, это нечестно! Он и так первый меня променял на сытную миску!
— Не боится она… — усмехнулся Император, продолжая разговаривать с котом. Но вдруг он вскочил, роняя Льюиса на пол, и в один шаг оказался перед Амелией, притягивая ее к себе. — Точно? Что же ты выпрыгиваешь из моих объятий, отползаешь на кровати на самый край? Сегодня будем спать так.
Он сцепил руки у нее за спиной, плотно прижимая Амелию к себе, и так и встал. А на лице было такое решительное выражение, что пусть только попробует кто-нибудь возразить.
И, как мог догадываться Император, Амелия вздрогнула, стоило ему вот так сделать. Но поняв, что он так «играется», улыбнулась, кладя руки на его грудь, будто это могло помочь ей отстраниться.
— Вы очень быстро стали напористым, милорд. Меня это не пугает, но вы не позволяете к этому привыкнуть. Между нами был длительный перерыв с того раза, а потом, после ужина в кабинете, вас словно подменили.
Он прижимал её к себе слишком сильно. Тело помнило, какие ласки доставляли эти руки, и как-то, что слегка упирается в неё в данный момент, наполняло её. Амелия покраснела и опустила улыбчивый взгляд, который удачно наткнулся на любопытный взгляд Льюиса, и она решила перенаправить всё внимание их обоих на него.
— Что ты смотришь, наглая морда? Я вижу, как ты хочешь есть. Сам виноват!
Вот только взгляд не требовл хлеба. Он требовал зрелищ.
— Да-да! Посмотрим, как ты завтра нос отвернешь от моей яичницы с беконом, — поддакнул Император, оборачиваясь на Льюиса, но надолго отвлечь себя не позволил. Приподняв Амелию, он вернулся вместе с ней на диван и усадил ее себе на колени, не намереваясь отпускать. — Я совершил глупейшую ошибку, прождав так долго. Больше этого не повторится, я намерен восполнить этот пробел, пока мы здесь.
И как же ему нравилось, когда она была вот так близко к нему. Он сильнее прижался к ее спинке и уткнулся носом в шейку, вдыхая чудный запах.
— Вы поступили, как честный господин!.. Не надо! Щекотно!
Его дыхание и едва ощутимые касания кончиком носа заставили Амелию заёрзать и засмеяться. Сев на его ноги как наездница, слегка задирая подол и облокотившись ладонями о колени, Амелия выгнула спинку из-за щекотки, но он лишь теснее прижимал её. На удивление, напряжение прошло, и ей даже стало как-то весело, пусть и немного неудобно.
Немного помолчав, Амелия оглянулась, чтобы посмотреть на Императора, но только уткнулась щекой в его лоб.
— А всё-таки, где вы научились готовить? Никогда бы не сказала, что мужчин вашего статуса обучают женскому делу. Может, удивите меня, шарфик свяжете? — заулыбалась Амелия.
— Вот с шарфиком не помогу, — тихо засмеялся Император, убирая косу с плеча, которого невесомо коснулся губами. — Прежде чем стать директором, я много где побывал. Например, на службе у короля иногда нам приходилось готовить самим. А вообще, в детстве я много времени проводил на кухне, кое-чему научился.
Воспоминания из детства нагнали на него тоску, голос его стал тихим на последних словах. Но он не хотел портить вечер грустными мыслями, а потому снова переключил внимание на плечико. Проведя по нему пальчиками, он сдвинул платье и немного укусил нежную кожу.
— Вы меня отвлекаете этим от разговора, — немедленно отреагировала на его прикосновения Амелия, сильнее выгибая спинку, стараясь уйти от прикосновений. Приятно, очень. Но также очень было щекотно и будоражище. — Мне казалось, что вы стали неожиданным гостем для всего королевства; думали, что вы с соседнего города. Странно, что король никогда не упоминал вас.
— Я очень недолго провел на службе, — пояснил Император. — Это был повод покинуть дом. После я действительно очень долгое время не был в королевстве. И вернулся уже совсем другим человеком, с другим именем.
Чем сильнее Амелия выгибала спинку, тем больше заводила Императора. Он провел рукой по позвоночнику, чтобы она снова это сделала. И он не постеснялся толкнуться с её попу, которая так приятно давила на него.
Возмущенно мыкнув, Амелия вновь попыталась повернутся. Она была сейчас в совершенно невыгодном положении — он что-то делал с ней, а ведь она даже не видела, не могла предсказать! Оттого каждое прикосновение чувствовалось острее.
— А вы…
Вот только что хотела сказать? Под ягодицами нельзя было не почувствовать его напряжение. И Амелии казалось, что оно с каждым её движением становилось всё сильнее. Внизу живота появилось тягучее ощущение, и мурашки пробежали по спине и плечам. Это всё заводило её, и несмотря на возмущение, сейчас Амелия могла встать. Но не вставала.
— Хотела спросить. Я… — просто забыла! И ничего лучше не придумала: — Научите готовить?
— Обязательно. Давай завтра вместе попробуем, — шепнул Император, и теперь его губы коснулись позвонков на шее. Рукой, которой не прижимал ее к себе, он погладил бедро Амелии, спускаясь к коленке, где нащупал низ подола и потянул его вверх, но он не поддался, а все потому, что негодник Льюис вцепился в него. За спиной Амелии послышалось недовольное рычание, и из-за плеча высунулся Император, чтобы поглядеть на проказника. — Ну если он и завтра от еды откажется, вышвырну на холод.
— Не надо! — возмутилась Амелия, видя в Льюисе повод выбраться из этого прекрасного греха, на который раз за разом толкал Император. Она попыталась слезть с его колен, но онпредугадал это и раздвинул ноги, а учитывая, что она сидела на коленях верхом, то и её ножки последовали тому же примеру. И теперь Амелия просто не могла достать до пола, зато теряла равновесие, из-за чего была вынуждена облокотиться на Императора, но все сделали вид, что ничего не произошло. — Иначе уйду ночевать к нему в снег! — попыталась засмеяться Амелия, но выходило как-то неуверенно. Еще бы — голова была совсем не здесь. А Льюис, проказник, поднял морду и посмотрел на пару с видом истинного короля, которого наглые холопы посмели потревожить от игр царских.
— И променяешь мое тепло и жар на лёд и стужу? — усмехнулся Император, считая, что ответ очевиден. Никуда она не уйдет, а если посмеет — все равно не отпустит.
Воспользовавшись моментом, пока Льюис оставил юбку в покое, Император задрал ее достаточно высоко, чтобы его рука могла попасть на бедра под ней. Медленно и дразняще он водил по внутренней стороне бедра, то подбирался к сокровенному, то снова отстранялся. Ему нравилась эта игра, и он старался находить новые способы, чтобы завести Амелию. И надеялся, что однажды она дойдет до такого состояния, что сама попросит.
Так как Амелия уже лежала на нем, Император облокотился на мягкую спинку дивана, чтобы было удобнее, а ей пришлось последовать за ним. Чтобы вторая рука не оставалась без дела, он переместил ее на грудь Амелии, прежде оттянув ворот платья. Дотронулся соска пальчиками, раздразнил его, а затем стал нежно гладить, наблюдая за всем этим, пока покусывал плечико.
Хоть Амелия и хотела что-то сказать, но уже просто не смогла, заинтригованная продолжением. Не зная, куда деть руки, она обхватила каждое запястье Императора. Пока еще напряженная, ощущала, как жар от каждого прикосновения окутывал всё тело, и Амелия завелась довольно быстро от одних только поглаживаний груди. Да и покусывания Императора — это чувство, что она не знала, в какой точке произойдёт следующий укус, возбуждало.
Амелия всё ждала, когда он коснётся её белья, но Император медлил, дразнил, соблазнял. Поза, в которой они находились, была пошлее предыдущей, но сейчас ей не казалось это плохим. Может, дело в уединенном доме, где их точно никто не побеспокоит.
Покусывая губы и пытаясь сосредоточиться на всех точках сразу, Амелия то и дело ловила себя на мысли, что её рука, обхватившая кисть Императора, непроизвольно просила его переместиться немного выше, туда, где было особенно жарко и влажно, что Император и сам мог ощутить.
Но даже это не заставляло его действовать. Что за мужчина? Почему, когда уже сама намекаешь, он никак не желает продолжить, углубиться в дело… и не только. Чего он ждёт?
Потеряв стыд где-то на задворках сознания, а вместе с ним и хоть какую-то дольку стеснения, Амелия поддалась своему телу — препятствовать ему было просто невозможно. С губ срывалось обрывистое глубокое дыхание, особенно громкое, когда зубы Императора касались кожи особенно чувствительно. Женские ручки сжали кисти его рук очень сильно — Амелия продолжала быть напряженной, но только потому, что сейчас она не получала желаемого. И об этом уже кричало её тело. Сначала это были неуверенные почти незаметные движения на ногах Императора, но с каждой минутой призыв овладеть ей был всё сильнее — тазом она поддавалась вперёд, спинка выгибалась всё явственнее, мешая Императору, но зато возбуждая сильнее.
— Моя нетерпеливая, — обжёг он ее ухо своим дыханием и укусил его, а затем провел языком по шее. В тот же миг он расслабил руки, позволяя Амелии самой направить их, а когда пальцы почувствовали влажное белье, дразняще провел по половым губам сквозь ткань.
Но дальше мучить ее не стал. Он забрался в трусики, немного помассировал клитор и проник в нее пальцами, переходя к активным действиям. Свое тело Император тоже слабо контролировал уже: двигал тазом в такт Амелии, сильнее сжимал руку на груди, больнее впивался в шею.
Очень скоро, когда из уст Амелии послышались первые стоны, он больше не мог терпеть. Пришлось немного приподняться, чтобы справиться со штанами, а затем задрать юбку окончательно. Белье он просто порвал, не желая отвлекаться и снимать его аккуратно. Помогая ей сесть на него, он повернул ее лицо к себе и дотянулся до губ, наконец-то вкусил их сладость.
Она слишком долго ждала и не контролировала себя — Император впервые мог ощутить на себе сласть быть со скромной женщиной в постели, которая потеряла над собой контроль.
Амелия впилась в его губы так, словно они были единственным источником жизни на планете, обнимая за шею и одну ладошку прикладывая к затылку, чтобы тот не смел отстраняться. Сжала волосы и его шею, опустилась до самого конца, позволяя проникнуть себя так глубоко, как это вообще было возможно, после чего раздался громкий стон в губы Императора.
Не желая получать помощи, но желая владеть ситуацией, Амелия чуть придвинулась и уперлась на край дивана коленями, после чего начала движения. Не очень быстрые, насколько позволяла её слабая выносливость, но чуть ли не полностью слезая с члена, она вновь опускалась до самого конца.
И что на неё нашло, откуда эта страсть? Он ведь даже не дразнил её так, чтобы довести до такого! Или он в ней открывал что-то, что ранее не мог открыть Лестат? Больно думать, но секс с ним был пусть прекрасным, но таким обычным, и сейчас Амелия поняла, что даже каким-то скучным.
— Иерихон, — сквозь стон прошептала она его имя. Оно ей определенно нравилось больше. Оно делало его человеком. Пусть властным, но человеком, в чьих руках была не её судьба, но душа, что было куда важнее.
Звук настоящего имени свёл его с ума. Он хотел услышать его вновь, снова и снова. А ещё желал видеть глаза, когда она его произносит. Заставив слезть с себя, он повернул Амелию к себе лицом и усадил обратно, одновременно срывая платье. С присущей ему властностью и жадностью он впился в её губы и ворвался языком в её рот, как в собственные владения.
Здесь Император уже помогал Амелии, ведь не мог терпеть эту медленную сладкую муку. Он выталкивал ее вверх бедрами и опускал обратно, сильно сжимал ягодицы пальцами. Оторвавшись от губ, он опустился к соскам, затем поднялся к шее. Не знал, что хотел целовать больше — все в ней ему нравилось до умопомрачения. Каждый самый маленький участок кожи был прекрасен. Каждый звук, что издавал ее сладкий ротик… А умелые пальцы, что водили по нему, казалось, извлекали музыку из его души, как из скрипки.
— Амелия, — шепнул он, оказавшись у уха. Долго не мог продолжить, ведь дыхание сбилось, и никак не получалось уловить момент, чтобы договорить. — Скажи ещё раз. Мое имя… Позови меня.
И хоть Император всё-таки взял контроль в свои руки, Амелия тоже хотела получить немного власти. Хотя бы чуть-чуть, но и проклятые пуговицы на его камзоле никак не поддавались, рвать их её силами было просто бесполезно. Но его просьбу она выполнила моментально:
— Иерихон… — прошептала она. Будто само только это имя заводило еще больше. Что-то запретное, что позволили услышать только ей. — Иерихон!.. — Она пыталась поймать его губы, а получив желаемый поцелуй, благодарила его этим именем, своим голосом. Когда сил больше не было терпеть, когда всё тело сжалось будто в маленький шарик, Амелия крепкол обняла Императора, прижимаясь своим виском к его щеке. Не было сил говорить — она задыхалась от удовольствия, от его ударов внутри себя, от пошлых и вульгарных звуков, ведь её соки продолжали стекать по ней, обволакивая ствол Императора, позволяющие входить так, как только он хочет без вреда для неё. И когда все эти факторы стали единой возбуждающей точкой, оргазм будто взорвал её тело изнутри. — Иерихон!
Это был даже не стон, а крик, оповещающий Императора о его безоговорочной победе над этим телом и душой Амелии. Она замерла в его руках, а он продолжал насаживать ее на свой ствол, смакуя то, как стенки влагалища сжались, как по ним шла пульсация.
Амелия не помнила, как делать вдох, да хотела бы, но не могла сделать. Оргазм не отпускал её, сотрясая всё тело, а каждое движение казалось таким приятно-болезненным. А Император всё продолжал, продлевая её сладкую муку. Никогда не думала, что такое возможно, но Амелия хотела кричать мольбу, чтобы он остановился на одну секунду, на долю секунды, позволив оргазму отпустить её, но из уст выходило лишь его истинное имя.
Ее голос с именем на устах и пульсация крови в ушах заглушили все вокруг и обрезали связь с реальностью. Императору казалось, что она зовёт его все быстрее, и он старался успеть за этим ритмом. Ускорялся и ускорялся до невозможности. Крепко сжав ее в объятиях, он с силой насаживал ее на себя, будто желал войти в нее как можно глубже, дотянуться до таких мест, до которых ещё никто и никогда не доставал. Всегда сдержанный, сейчас он не стеснялся показывать свои чувства и тоже стонал. Негромко, но если прислушается, Амелия тоже услышит свое имя.
Он кончил быстро и сильно, не успев остановиться. Но когда замер, ещё долго не мог расслабить руки и выпустить Амелию, шептал ей на ухо какие-то глупости. Этот раз ему показался особенно прекрасным.
Наконец-то, справившись с дыханием, Амелия отстранилась от Императора и заглянула в его глаза. Они блестели, и, как ей показалось, он был очень довольным. Да и ей все-таки понравилось, но почему-то было стыдно. Амелия впервые познала страсть, которая считается одним из самых вопиющих грехов. Но, боги, как же сладок этот грех.
— Нам, наверное, нужно идти спать. — Её голос сильно охрип, да дрожал ещё очень сильно. Оперившись о плечи Императора, она попыталась подняться с него. — Мы же не будем ночевать здесь, милорд…
— Ещё секунду, моя милая Амелия, — попросил он шепотом и поцеловал в висок, кладя руку на затылок. Ему тоже нужно было время, чтобы перевести дыхание. И как же не хотелось ему разъединяться с ней, будто невидимая нить, что образовалась сегодня между ними, могла вновь оборваться.
Однако она была права, и через секунду Император помог ей слезть с него, но не оставил добираться до спальни самой. Подхватив на руки, он отнес ее в постель. И этой ночью они спали в обнимку, как он и хотел.
========== 18. Не все сюрпризы хорошие ==========
Но долго отпуск не мог длиться по причине того, что Амелия почувствовала себя очень худо. И это ощущение не покидало её до самого следующего вечера, хоть и были какие-то просветы, что мучения закончатся.
Императором было решено, что они немедленно отправляются назад, где его уже ждали проверенные и доверенные лекари.
И хоть в пути Амелия клялась, что ей стало намного лучше; что, скорее всего, её тело сломила обычная простуда, которая уже успела отступить, Император был непоколебим. Он заставлял кучера не щадить лошадей и гнать до замка так быстро, как они только могли.
Проследив, чтобы Амелия дошла до своей комнаты и лично увидев, что лекари прошли вслед за ней, Император выдохнул спокойно. Он встретился с Анградэ, где тот, уже в кабинете директора, рассказывал о последних событиях, что произошли в замке. О школе, об учениках, о взорванной лаборатории по вине тех же учеников, что решили проводить каникулы здесь. И о Лестате. К нему в рассказе Анградэ перешёл в последнюю очередь, чтобы на последнюю проблему было выделено как можно больше времени.
Однако, именно в этот момент постучали в дверь директора и послышался голос его личного лекаря.
— Милорд, я могу вас побеспокоить? — спросил он. Значит, осмотр был окончен.
— Да, входи, — приказал Император, а Анградэ махнул, мол, подожди немного. Он не просил его выйти, так как надеялся, что лекарь быстро отчитается о состоянии Амелии и успокоит, что все с ней в порядке. И все равно в первую очередь он предпочел выслушать лекаря, а не обсуждать проблемы с Лестатом.
В кабинет вошёл маленький, хорошо одетый старичок, потирающий ладони. Император-то знал об этой странной привычке, а вот Анградэ показалось, что лекарь вынашивал какой-то странный план. А учитывая, что у него были низкие брови и уголки рта направлены в низ, иначе подумать просто нельзя.
Старичок взглянул на Анградэ, не решаясь начать разговор в писутствии генерала, но Император разрешил говорить при нем, нетерпеливым постукиванием пера о стол.
— Леди Амелия в полном порядке, милорд, — сделал два шага вперёд старик. — Но нехорошее состояние её не безпочвенное. Леди носит под сердцем дитя.
— Что?! — реакция Анградэ была такая, словно отцом являлся он. Очень нерадостным отцом. Ещё чего не хватало! У Императора трон на горизонте показался, а тут ещё и ребёнок! Хотя, решил он, это не ребёнок, а жалкий отброс, которого зачли вне брака.
Старичок же ждал приказа. Он не видел тоже радостного события. Знал только, что леди — простая любовница, коих может быть тысячи у такого, как Император.
— Как… не вовремя…
Император просто выронил все, что было в руках. Эта новость… Он и не знал, что чувствовать. Амелия была беременна от него. У них скоро будет ребенок! К этому времени он должен стать королем, чтобы представить ее, как свою женщину. Как свою королеву! Он прикрыл рот рукой, но сбоку можно было увидеть его улыбку.
С другой стороны… Хотя какая тут может быть другая сторона? Его любимая женщина носит под сердцем его ребенка! Да лучше новости придумать просто невозможно!
— Напиши список всего, что ей понадобится, и можешь быть свободен, — отпустил лекаря Император и вернулся к разговору с Анградэ, будто ничего и не произошло. Хотя внутри душа его пела. — Так что там на собрании было?
Анградэ, так как стоял в шоке, этой улыбки Императора не видел. Зато на это «Не вовремя» закивал головой. Это было мягко сказать не вовремя! Не могла пигалица завести потомство на пару лет позже?!
Анградэ настолько был возмущен, что Императору пришлось вновь окликнуть его. Лекарь уже давно удалился с поклонами, а генерал всё думал о том, как это могло обернуться.
— А? Да, собрание! Лестат сказал, что собирается уходить с поста директора и советника, обосновывая своим нелёгким состоянием. Однако, Остер так пылко его защищал с двумя другими директорами, что тот, долго кормя нас всякой ненужной информацией, согласился еще подумать над этим вопросом. — Также Анградэ отметил, что Хорес, всё еще обиженный из-за Вайса, никак не поддерживал Лестата, а напротив — молчал всё собрание. — В общем, уйму времени просто так потратили. Еще и два часа возмущались и допрашивали, почему вас не было на месте. Трата времени, милорд!
— Все это похоже на отвлечение внимания, — размышлял Император. — Если он так рисковал, вынося вопрос о его отставке на собрание, наверняка у него был план. Ты ведь успел все спрятать? В замке в это время что-нибудь произошло?
— Да ничего! — уверил Анградэ, задумавшись над словами. С этой стороны он никак это собрание не рассматривал. Отвлечение внимания? Это… Это действительно было на то похоже! Столько слов директора Тени впустую! Потом он всё не унимался про отъезд! Анградэ не просто нахмурился, но его взгляд выражал настоящую злобу. Он не любил, когда его вокруг пальца обводят. — Сучьи дети… — прошипел он, вновь обратил взгляд на Императора. — Всё убрано в самые дальние камеры темницы, милорд! Вещи, которым более полугода, я приказал сжечь. Кроме того платья Знаний — вы сами просили его сохранить для леди.
Император кивнул, одобряя действия Анградэ. В задумчивости он постучал пальцами по подбородку, но мысли его то и дело возвращались к Амелии и ее положению.
— Нам надо ускориться. Я придумаю, что делать с теми директорами, которые все ещё на стороне Лестата. Что же касается короля… — Он снова погрузился в раздумья, стараясь придумать, как ускорить кончину Остера. И на ум приходило только одно решение. — Придумай, как вернуть Фрею. Мне нужны ее способности.
И вот это единственное, что заставило Анградэ обратить всё своё внимание на Императора и полностью забыть про его любовницу.
— П-правда? — Такое даже во снах не могло присниться! Император сам просил её вернуть! Сейчас можно было бы уточнить, только ли для задания она нужна или насовсем? Но это могло разозлить Императора, заранее настроив его против невесты Анградэ, и тот произнес немного иначе: — Какое задание бы вы ей не дали, она искупит свою вину, милорд! Позвольте заняться этим немедленно!
Вон, как «хвостом завилял». Сколько прыти, сколько энтузиазма появилось, ведь бедный Анградэ был уверен, что Фрея немедленно, по первому зову Жаркого Пламени вернется.
— Конечно, ступай. Мне тоже нужно кое-чем заняться, — отпустил его Император и сам поднялся. Как только Анградэ выскочил за дверь, Император тут же направился к Амелии.
Знал Анградэ, чем тот собирался заняться. Но ему было плевать. Он бежал собираться в путь. Письма? Нет! Такую новость он вручит лично!
А Амелия лежала в кровати, уже переодетая в более домашний вариант платья, бежевый, даже на вид какой-то грязный. Щечки её были красными, а вид какой-то слегка измученный. Но то, может, дело в лекаре, который устроил ей осмотр. Ведь не дадут боги ему пропустить какой-то симптом!
Стоило войти Императору, да так неожиданно, Амелия приподнялась на локтях и с большим волнением посмотрела на него. Ведь она не знала, как изменится её судьба с такой новостью. Нужен ли пленителю её ребёнок? Амелия допускала мысль, что Император любит её только физически; любит эстетику, которую в ней видит. А любовь духовная, желание семьи и так далее…
— Милорд. — По нему было видно, что он всё знает. Она открыла рот, чтобы что-то добавить. Но говорить было нечего. Лишь ждать его решения по поводу их будущего. И их дитя.
Захлопнув дверь, Император присел на кровать к Амелии. Ну, вот он пришел… И что дальше? Что он должен сказать в такой ситуации? В его глазах она казалась ещё красивее, когда он думал о ней, как о матери. Эти милые щёчки, которые он так любил гладить, что сделал это снова. Непослушные волосы, которые постоянно выбиваются из косы — ему нравилось заправлять их каждый раз.
Без лишних слов он притянул ее к себе в крепком объятии. Слова были не нужны, они не смогут передать всю ту гамму чувств, что испытывал Император. Пусть лучше Амелия ощущает его радость, его любовь и тепло через эти прикосновения.
Амелия прикрыла глаза, утопая в его объятиях, и с каждой секундой её тело расслаблялось. Она всё поняла. Тяжелый камень, который разрушал её изнутри последние полчаса, свалился.
***
Спустя примерно сутки в замок Тени наведался гость. Оставив коня у ворот и огласив о прибытии генерала с требованием привезти сюда сестру Лестата, Анградэ вошел в ворота, игнорируя всякие протесты рядовых бойцов. Им статус не позволял встать наперекор уверенному Анградэ, и ничего не оставалось, как бежать в замок. Но вот только побежали они именно к хозяину школы. Ведь он тут король и господин. Сестра или нет, но именно ему решать, что делать с наглым гостем.
По пути они встретили Вайса, шедшего с докладом как раз от Лестата, и услышав об Анградэ, он очень заинтересовался. Это что же такое случилось, что генерал пришел сюда лично?
— Ступайте и доложите обо всём герцогу, — приказал Вайс стражникам, а сам пошел в холл, где и обещался ждать Анградэ.
— Добрый вечер, генерал. — Сначала был голос, и только потом по лестнице спустился Вайс. Соперника Анградэ встретил презрительным взглядом, но пока еще они были воспитанными людьми, которые должны были соблюдать этикет.
— И вам доброго вечера… простите, не знаю, кто вы по…
— Барон. Всего лишь жалкий барон.
— И фамилия у вас трудная… Уже и забыл.
Анградэ всё же позволял себе вольности, кои Вайс успешно игнорировал:
— Как только у меня будет минута, я напишу свою фамилию на вашей ладони, генерал, дабы вы не забыли. — К этому времени он уже спустился в холл и указал рукой на кресло, напротив которого сел сам. Анградэ принял гостеприимство, но выглядел так надменно, что это будто он здесь хозяин. Вайсу это не нравилось еще больше. — Позвольте сразу к делу. Вы пожаловали к нам за…
— К вам? — усмехнулся генерал. — Вы себя слишком высоко ставите в этом замке, барон. Как мне известно, вы всего лишь гость в этом замке. Нет, даже не так. Работник… Опять мимо. Прис-лу-га.
А атмосфера между тем накалялась.
***
— Господин! — прежде, чем наглым образом ворваться в кабинет, стражник постучал, но все знали, какое сейчас отношение между Огнём и Тенью, оттого бывший выпускник школы решил, что разрешения дожидаться не стоит. — Генерал из замка Огня пришел сюда и требует герцогиню Фрею!
— Сначала позовите ее ко мне, — приказал Лестат и стал ждать. Не нравилось ему, что кто-то из Огня явился так скоро после их проникновения к ним. Неужели обнаружили какие-то следы, указывающие на них, и пришли разбираться? Не сходилось. Но тогда зачем Анградэ пришел за Фреей, ведь она… ему не сказала?
Догадка заставила Лестата нахмуриться, он не любил, когда кто-то плел интриги, да и еще у него под самым носом. Он не лез в жизнь сестры, но если это может принести неприятности, нужно вмешаться.
— Звал? — вошла она и буквально наткнулась на Лестата в дверях. — Что-то срочное, раз сам поднялся, не дождавшись? — хихикнула она. — Ты давно кровь не пил. Неужели настолько проголодался?
Она начала собирать волосы, чтобы подставить ему шею, но он остановил ее руки. Редко когда он смотрел на нее таким серьезным взглядом, поэтому она даже немного забеспокоилась, а все ли в порядке?
— Фрея, — обратился к ней Лестат, — раньше я не запрещал тебе уходить, даже сам просил оставить меня, но теперь… Ты нужна мне. Мы подобрались уже совсем близко.
— О чем ты, Лестат? — не понимала Фрея, потому и улыбалась. — Куда мне идти? Пока Тень — мой дом.
— Пусть это так и остается, — строго наказал он и повел ее в холл. — К тебе пришли.
— Кто ко мне может прийти сюда? — не поверила она, но пошла за Лестатом. По ее мнению, вряд ли это мог быть Анградэ, а больше и некому. И чем больше она думала об этом, тем неувереннее становился ее шаг. Если это и правда Анградэ, что она ему скажет? Как посмотрит в глаза?
Когда Анградэ услышал шаги, ему уже было плевать на Вайса, хоть спор у них выходил уже нешуточный. Он поднялся и с надеждой посмотрел на лестницу. Сначала показался Лестат, с которым Анградэ не успел поздороваться должным образом, потому что за ним вышла…
— Искорка моя, — прошептал он, делая резкие шаги навстречу. Пусть его казнят, но плевать было на Лестата. Он рванул по лестнице наверх и заключил Фрею в такие крепкие объятия, на которые только был способен.
Вайс даже опешил от того, как резко изменился в лице Анградэ. Сколько на суровом челе отразилось нежности и любви, стоило ему увидеть свою невесту.
— Искорка, — уже громче прошептал он на ухо Фрее и зарылся носом в её волосы. Его Искорка. Соблазнительная, открытая и доступная только для него!
И все-таки это был он. Родной и такой любимый запах окутал ее, она скучала по нему, по тому, как он называл ее Искоркой. Фрея готова была провалиться сквозь землю, пойти на что угодно, лишь бы отмотать время и изменить то, как она с ним поступила. Очень боязливо она ответила на объятия и закрыла глаза, стараясь справиться с подступившими слезами. Но нельзя было ему показывать, что ее что-то беспокоит. По крайней мере, не при посторонних.
— Ты что здесь делаешь? — тихо спросила она, крепче сжимая его руками. Все-таки ей хотелось ощутить его всем телом, чтобы он был рядом всегда.
— А сама как думаешь? — с улыбкой спросил он. На радостях, от эйфории, что давал её запах, её вид, Анградэ, возможно, к счастью, не замечал её состояния. Он был уверен, что её медлительность из-за неожиданности. Она просто не верит, что он рядом.
А тем временем Вайс повторил вопрос Фреи, после чего Анградэ поцеловал её в висок и выпрямился, вставая уже перед Лестатом во всей своей красе.
— Я приехал за своей невестой, — сказал он тоном, не терпящим отказа. А тот и не посмеет отказать! Она принадлежит Анградэ с того момента, как его кольцо впервые было надето на палец. Взглянув на Фрею, он вновь стал мягче и объяснил: — Я наконец-то заполучил дом близ замка. Теперь ты можешь вернуться!
Соврал, и, возможно, посеял в сердце Фреи ложную надежду… «Нет, не ложную! Так всё и будет! Просто пусть остальные мужчины думают так».
— Она никуда не поедет, — неожиданно для всех возразил Лестат. Стоявшая до этого с открытым ртом Фрея перевела расширенные глаза на него, хотела возразить, но он не дал ей вмешаться. — Фрея — женщина из моего дома, и вы, генерал, должны были спросить у меня, как у главы семьи, ее руки, прежде чем делать предложение. И я не позволю вам вот так сюда ворваться и забрать мою сестру.
— Ле… Лестат! Что на тебя нашло? — не верила своим ушам Фрея. Таким она его еще не видела. Всегда добрый и мягкий, он не проявлял жесткости ни к слугам, ни к своим подчиненным, ни, тем более, к ней… до сего момента.
— Этот мужчина наносит оскорбление нашей семье своим поведением, — настаивал Лестат. И хоть он походил на призрачную тень, плечи широко развернул и гордо вскинул подбородок, как истинный герцог.
Анградэ не верил своим ушам. Не верил той наглости, с которой говорил Лестат. «Что, решил за жизнь свою жалкую начать цепляться?» — прорычал он в мыслях. От злости он не сразу заметил, как сильно сжимал ладонь Фреи, но ощутив, как ноготки впились в кожу, сразу ослабил хватку, незаметно прошелся по коже большим пальцем, как бы извиняясь, после чего вовсе отпустил ладонь.
— Вы узнали о родстве с ней менее года назад, господин. — Ему было очень трудно держаться, ведь вот Лестат стоит, перед ним, такой слабый! Убить его! Сесть в тюрьму, из которой наверняка его вытащит Император, как только станет королём. И всё! Но он не мог. Фрея его не простит за это. Если убивать на её глазах, то в честном поединке. — А я состою с Фреей в отношениях намного раньше этого. Кто вы такой, чтобы отказывать мне в праве забрать мою невесту? Она уже приняла предложение руки и сердца. Но если вы желаете, господин, — Анградэ завёл Фрею за свою спину, кладя руку на рукоять меча, — я бросаю вам вызов за право владеть этой женщиной.
— Тогда бросайте вызов мне, — вдруг встрял в разговор до сего момента сидевший всё в том же кресле Вайс. Он вообще был как Льюис — ему сейчас будто всё было безразлично. И даже при этих словах он, развалившись в кресле, смотрел на происходящее как-то лениво. Гнев сошел и наступила уверенность. Лестат поддержит его, как и он сделал бы так же. — Потому что герцог одобрил мою кандидатуру на роль жениха герцогини Фреи. Она — моя невеста.
— Что?!
— Что?! — точно так же отреагировала Фрея и с еще больше округлившимися глазами высунулась из-за плеча Анградэ. Сначала посмотрела на Вайса, затем на Лестата, а тот, поймав ее взгляд, уверенно кивнул, что подтверждало его слова. — Д-д-да я даже не хотела вступать в семью. Ты послал прошение королю, не спросив у меня! А ты… Ты!..
Голос ее дрожал то ли от злости, то ли от накатившей паники. Она даже начала заикаться, а уж чтобы не могла найти слов в ответ Вайсу — это был нонсенс. Тыкала в него пальцем на трясущейся руке и просто утопала в той ругани, которую хотела вылить на него.
— Пошли отсюда, Анградэ, — процедила она сквозь зубы и потянула его за руку к выходу. — Я не хочу здесь больше оставаться.
— Фрея, я запрещаю тебе… — Лестат сделал к ней шаг, но ее крик заставил его отшатнуться обратно:
— Ты мне не отец!
— Он заменяет тебе отца, — лениво поднялся с дивана Вайс, и стоило это сделать, как Анградэ резко завел Фрею за спину, словно тот мог причинить ей вред. Хуже. Забрать. И самое паршивое — именно Анградэ здесь был никем. Вайс же поднялся по лестнице вверх, вставая напротив Анградэ, но смотрел сквозь него на Фрею. — Хочешь ты того или нет, но до попадания в этот замок ты, не имея родственника мужчину, имела право выбора. Сейчас всё для тебя изменилось, и Лестат не только твой господин, но и старший брат, который владеет твоей судьбой и жизнью. А после него, после свадьбы, этим буду заниматься я.
— Я тебе не позволю! — терял терпение и Анградэ. Но Вайс прав — Фрея имела право на всё только из-за того, что у неё не было отца или брата. Глупая! Сама же всё испортила, отказавшись идти с ним домой еще тогда!
— Стража! — тоном не ниже крикнул Вайс, и будто ожидавшие только этого, десяток учеников в тёмно-синей форме со всех помещений вбежали в холл и окружили лестницу. — Генерал Анградэ у нас задержался. Сопроводите его к выходу.
— Не сметь! — Анградэ сильнее прижал к себе Фрею, смотря на всех, кто его окружал, как бешеный пёс, готовый защищать свою невесту. — Я без неё никуда не уйду!
Он резко вытащил свой меч, но одновременно с ним это сделал и Вайс.
— При сопротивлении вы вправе убить его, — отдал Вайс своё последнее распоряжение.
— Тогда вам придется убить и меня вместе с ним. — Фрея была готова защищать спину Анградэ до последнего. В ее руках появился кинжал, а по полу расползлись опасные тени. Но лучше бы вообще не допустить драки.
— Фрея, лучше отойди, — предупредил ее Лестат, но она явно была настроена на сопротивление. Тогда он лишь вздохнул и щелкнул пальцами, и все тени в округе, в том числе и те, что призвала Фрея, собрались к нему, образуя огромный силуэт за спиной.
— Больше не дам тебе свою кровь, — проворчала она и выругалась.
Пока здесь Лестат, им не справиться, ведь даже в таком плачевном состоянии он все равно был сильным, по крайней мере, сильнее Фреи. У них был единственный шанс, если его одолеет приступ слабости, но он будто на силе воли держался.
— Мой Жаркий Пламень, — зашептала Фрея, обнимая Анградэ сзади и крепко прижимаясь. Эти слова были предназначены только ему, — мы можем попробовать сразиться вместе, но я не переживу твоей смерти. Уходи… Уходи сейчас, а я найду способ вырваться из этого плена. Что бы ни случилось, знай, я всегда выберу тебя.
Если до проявления способностей Анградэ как-то надеялся выбраться отсюда с Фреей, то сейчас он уже не был так уверен. И всё портило то, что способности Вайса были еще неизвестны. Благоразумие взяло верх, и он спрятал клинок.
— Я уйду без сопротивления, — объявил он и повернулся к Фрее, обнимая её и тихо шепча: — Ты знаешь, что скоро это закончится. Дождись того дня, и мы вновь будем вместе.
Он опустился к её губам, но неясный ему взрыв ровно между телами ударил по его груди с такой силой, что Анградэ отлетел назад, падая с лестницы. И только чудом он не сломал себе шею.
— Нельзя целовать чужую невесту, не слышал об этом? — Причиной тому явлению был Вайс, подошедший к Фрее и схвативший её за плечо прежде, чем она побежала за Анградэ.
Сам же генерал старался сохранить лицо, но он не мог. У него нагло украли невесту! Опозорили и выставили за дверь?! Немыслимо!
— С тобой, прислуга, я буду разбираться отдельно, — пообещал Анградэ. Но вот его обступили воины отталкивая к выходу, и Анградэ ничего не оставалось, как удалиться, бросив последний взгляд на его родную Искорку.
Когда дверь за ним захлопнулась, а стража разошлась, Вайс, будто ничего не произошло, отпустил Фрею и повернулся к Лестату.
— А ведь хорошая идея, — вдруг сказал он. Видя непонимание в глазах Лестата, он объяснил: — Фрея — девушка видная, красивая. Теперь она уже имеет дом и статус в обществе. И невестой она в мире станет очень завидной. Я хотел бы побороться за то, чтобы взять её в жены.
Пока сидел в кресле и говорил всю эту чушь про замужество, в голову прокрались мысли, что это может закончиться неплохо. Он вкусил её тело, которое ему очень понравилось. Стал замечать за собой собственническое отношение к ней. Можно сказать, что она ему очень даже стала нравиться.
— Ну не знаю… Сначала ее надо перевоспитать, привить манеры и научить одеваться, — протянул Лестат. Когда он развеял магию, ему стало дурно, и он схватился за перила, будто только тени и помогали ему стоять. Этот простой трюк отнял у него слишком много сил, и он вновь остро ощутил, каким слабым стал.
Фрея неотрывно уставилась на дверь, за которой скрылся Анградэ, но услышала их разговор и ни с того ни с сего накинулась на Лестата. Как же он бесил! Почти так же, как Вайс. Она для него стольким пожертвовала, а он из милого братца превратился в строгого папочку, который собирался окончательно разрушить ее жизнь.
— Я тебе перевоспитаю… — ударила она его по спине. — Манерам он меня обучать собрался… «Ха» три раза! — Следующим достался ногам нехилый пинок. — И чем тебе моя одежда не угодила?! Да ты мне жизнью обязан! — Серию ударов она завершила ощутимым тычком под ребра, что Лестат поморщился от боли и схватился за ушибленное место.
— Вот о чем я и говорил… Это, по-твоему, завидная невеста? — прокряхтел он, пытаясь выпрямиться.
Вайс хмурился и всем своим видом выражал недовольство.
— Я с вами говорю о серьёзных вещах, но если для вас разговор о замужестве вашей сёстры не достоин моего внимания, могли бы сказать сразу.
Он понимал, что Лестату сейчас очень плохо. Да он бледнел на глазах, словно где-то на теле у него появилась огромная рана, через которую вытекает кровь. Но ведь это не значит, что нужно отвечать сарказмом!
Вздохнув, решив, что на этом дело закрыто, он схватил Фрею за плечо и чуть ли не отбросил от Лестата, но сам же и придержал, чтобы не упала.
— Ступай в комнату и без глупостей, — приказал Вайс. — Первое время тебя будут сторожить стражники.
— Не смей мне приказывать, — зашипела на него Фрея, но когда кто-то из стражи потянул ее в направлении комнаты, это было возмутительно! — Лестат, сделай что-нибудь!
— Он твой жених, слушайся его! — крикнул ей вслед Лестат, но стоило ей скрыться, он спрятал улыбку и посмотрел на Вайса. — Прости, давай поговорим об этом позже. Я серьезно выслушаю твою просьбу. — Он опять поморщился и поковылял мимо в свой кабинет.
Вайс проводил Лестата только взглядом, позволяя ему уйти достойно с места, где они победили врага. Пусть задавили эмоционально, пусть самой драки никакой не было. Но Анградэ убежал, поджав хвост с пустыми руками. И это не могло не радовать.
Позже Вайс посмотрел в уже закрытую дверь, в какую увели Фрею. С ней будет трудно, супруга обещает быть строптивой, но это Вайса никак не пугало. Напротив, даже как-то заинтересовывало. Он уже сумел один раз сломать её. Сможет ли еще?
========== 19. Лисица против Лиса ==========
Первым делом Лестат направился к Фрее. Ему нужна была кровь, и чем скорее, тем лучше. Но она явно была не в восторге от произошедшего, а потому даже на порог его к себе не пустила. Ей нужно было время, Лестат понимал это, так что пока отправился в кабинет, хоть немного отдохнуть.
Если он так будет затрачивать энергию, бедную Фрею иссушить может. А впереди предстояла непростая битва с Императором. Платье доказывало, что Амелия у него, на нем все ещё сохранился ее запах. Лестат лично хотел отправиться за ней, но им нужен хороший план, чтобы слабость Лестата не помешала.
Пока он размышлял над этим, в кабинет постучали.
— Войдите, — пригласил он посетителя.
— Хотел спросить, когда я могу поговорить с вами о деле. — Это вошёл Вайс. Он понимал, что времени прошло мало, но ему казалось, что он видел, как Лестат шёл к Фрее за кровью. Но судя по тому, как выглядел Лестат, она ему не дала. И уверенность Вайса немного упала.
— Да, проходи. — Лестат хоть немного собрался с мыслями, и когда сидел, ему было полегче. Может, стоит задуматься о покупке трости? Откинув эти глупые мысли, он сел поудобнее, чтобы полностью уделить внимание разговору с Вайсом, ведь он обещался быть интересным.
— Вы, в общем-то, знаете, зачем я пришел, — не сразу решился тот войти, ведь состояние Лестата оставляло желать лучшего, но он сам разрешил, и Вайс прошел в кабинет, садясь на своё любимое место напротив самого Лестата. — Я хотел бы взять Фрею в жены. Вы сами сказали, что для этого нужно спрашивать ваше разрешение. — На этих словах он не мог не улыбнуться, ведь вытянутое лицо Анградэ стоило всех денег в этот момент!
— Да, потому что я отвечаю за нее саму и ее будущее, — серьезно подтвердил Лестат. — Она теперь герцогиня, пусть и по ней не скажешь. У нее есть положение в обществе, уважаемое имя и приданное. Что ты ей можешь предложить?
— Я могу ей предложить верность и любовь. А так же всё то, что она пожелает в материальном плане, — пожал плечами Вайс. Он не умел себя выставлять в выгодном свете, этим обычно занимался король, когда говорил, что посылает лучшего шпиона. — Вам же я гарантирую её безопасность от похищения, какое коснулась вас. — А вот эти слова были более уверенными. Что-то подсказывало ему, что Анградэ не отстанет. Генерал был прав в одной вещи — он был с Фреей намного дольше, чем она с братом. И с ним их связывало очень многое, что в двойне подтверждает страх, что её не отпустят. — У меня тоже есть место в обществе, господин. Да, я простой барон. Но у меня есть уважение со стороны окружающих меня людей, есть поддержка самого короля, которой нет порой даже у герцогов. Что вы хотите видеть во мне, милорд?
— Ты мне нравишься, — признался Лестат. Лучшее, что Вайс может сделать для Фреи — это скрыть ее причастность к грязным делишкам Императора. И если он возьмёт ее в жены, то и ему самому будет плохо, если о причастности Фреи станет известно. Заглянув ему в глаза, Лестат внимательно рассмотрел его. — Если ты всерьез настроен на этот шаг, я дам свое согласие. Ты ведь понимаешь, какая это ответственность? А Фрея — та ещё головная боль. Она воспитывалась не так, как должно герцогине. Ее никто не учил, как должна вести себя барышня из благородного дома. Если ты к этому готов, что ж, так тому и быть.
— Брак — это ответственность всегда, какой бы ни была жена. Брать шествование над кем-то, брать его судьбу и жизнь в руки — это даже больше, чем ответственность. Я, может, создал какой-то ветреный образ, но не стоит мне говорить об этом вновь. Я видел Фрею. Знаю её уже столько времени. И один раз мне уже удалось найти на неё управу.
Вайс поднялся, считая, что на этом разговор можно и закончить. У него, тем более, было, к кому пойти и сказать веселые новости. Но сразу к Фрее он не пошел. Это будет выглядеть хотя бы немного так, как полагается: с кольцом, с коленом… Вайс не будет такой сволочью, которая просто в лоб скажет, что он жених, а потом встретится с невестой только на свадьбе.
***
До самого вечера Фрея не высовывалась из комнаты и не собиралась этого делать в ближайшее время, а стоило кому-то из стражи или слуг постучать к ней, она спускала всех собак на них. Загнали ее в комнату — отлично! Тогда пусть никто к ней вообще не приближается. Она будет сидеть здесь, как пленница, потому что именно так она себя ощущала в этих стенах.
До сих пор она не верила, что Лестат с ней так поступил. Анградэ пришел за ней, а он ее не отпустил с ним, хотя прекрасно знает об их чувствах. Но что бы это значило? Неужели Император смилостивился, или он просто хотел вернуть ошейник на место? Или всё-таки Анградэ сказал правду о домике? Как бы ей хотелось сбежать, чтобы это оказалось правдой, и они могли бы жить вдвоём в своем доме, отдельно от всех. И лучше бы дом находился где-нибудь подальше от Лестата и Вайса, от Императора, вообще в другом королевстве. Но это все были несбыточные мечты.
За такими невеселыми думами время тянулось нескончаемо долго. А когда к ней вновь постучали, у нее уже не было ни сил, ни желания отвечать. Сидя на кровати и смотря в темноту ночи, она просто хотела, чтобы незваные посетители свалили куда-нибудь подальше.
— Успокоилась? — заглянула голова Вайса, но сразу спряталась обратно — подушка, брошенная в него, угодила в дверь. Выждав пару секунд, Вайс уже совсем зашёл в комнату, закрыв за собой дверь. Он молча подошёл к кровати и уставился на Фрею, но она так и не ответила ему. Вайс видел, как она была подавлена, но что он мог сделать? Фрея предала Императора. Также она могла предать и Лестата, стоило только возлюбленному надавить на неё. Вздохнув, Вайс взял её ладонь. Крепко. Фрея, хоть и пыталась без применения физической силы, все равно не вырвалась, а Вайс в это время просто надел на её безымянный палец кольцо. Ещё десять минут назад думал, что встанет на колено, но сейчас он приблизительно представлял, чем это обернётся. — Лестат дал согласие, Фрея. Ты моя невеста.
— Мне все равно, на что там дал Лестат свое согласие, — протянула она, как-то даже равнодушно посмотрев на свой палец. — Я не ношу кольцо Анградэ, твое и подавно не буду.
Фрея снова попыталась вырвать руку, но он крепко держал. И чувство безысходности росло внутри с каждым безуспешным рывком. Что она могла сделать? Она всего лишь женщина, которая попала в западню патриархата. Выбраться силой даже с её умениями не получится, оставалось либо смириться, либо искать другой путь: хитростью и женскими штучками ослабить бдительность.
Будто потеряв надежду высвободиться, Фрея перестала вырываться и с тяжёлым вздохом просто отвернулась.
— Скажи мне, чего ты боишься? — Вайсу, конечно, было трудно смотреть на неё такую. Но он не проявлял и капли сострадания во взгляде только потому, что знал: для Фреи так будет лучше. В замке Огня, если и когда начнется облава на замок Огня, когда Император выдастсебя, Фрею убьют с Анградэ. Просто казнят, как соучастников. Он же, Вайс, спасал ей жизнь и судьбу! — Если хочешь, чтобы все было хорошо, мы должны прийти к компромиссу и сотрудничеству. Ты уже никуда не денешься, Лиса, но и жизнь себе ухудшать не стоит. Я могу стать суровым мужем. Я могу быть и другом. Каким я буду — выбираешь только ты.
— Мне просто не нравится, что кто-то решает за меня, как мне жить, — тихо прошептала она, не поворачиваясь.
Может, ей правда нужно смириться и позаботиться о том, чтобы жизнь ее стала лучше? Насколько это вообще возможно в её положении. Она повернулась к Вайсу и ещё раз взглянула на кольцо более внимательным взглядом.
— У Анградэ кольцо дороже, — усмехнулась Фрея, и на ее лице появилась ехидная улыбочка, а взгляд наконец-то повеселел.
— Ты выберешь другое, — не обиделся на это Вайс, чувствуя, что она идёт на контакт, взбираясь на кровать удобнее. Он продолжал держать её за руку, но при этом хват стал мягче и нежнее, а грубые мужские пальцы водили по нежной коже. — Фрея, не мне тебе рассказывать наши законы и обычаи. Подтвердив своё родство с Лестатом, неужели ты не понимала, под чем подписываешься? Будь он обычным крестьянином, то, может, и пошёл бы навстречу, но о тебе теперь будет знать общество — Лестату просто запрещено показывать себя слабым главой семьи, который не способен справиться с сестрой, а ты, идя против его воли, но уже нося имя Лионкур, просто позоришь его, понимаешь?
— Ещё скажи, что заставишь меня одеваться скромнее, — фыркнула она и смахнула волосы с плеча за спину. — И кстати, Лестат подтвердил наше родство без моего разрешения. Я не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Мне не нужно ни положение в обществе, ни проклятое имя отца. Я всего лишь…
А собственно, к чему она все время стремилась? Работала на Императора, выполняла всю работу для него. Только в чем был смысл? О чем она мечтала? Ей просто нравилась ее работа, и она любила проводить время с Анградэ.
— Знала бы, что так все обернется, вернулась бы с Анградэ, когда он звал ещё в первый раз.
— Но ты этого не сделала. Так пожинай плоды своей глупости.
Ведь именно глупостью это и было — Вайс даже не отрицал это. Он не собирался обещать ей, что всё будет хорошо и идеально. Не собирался успокаивать и врать, что она ни в чем не виновата; что всё просто так случилось.
— Я не буду к тебе жесток. — Но и первые слова он услышал. — Ты не будешь леди при дворе. Ты продолжишь быть шпионом, работать по своей специальности наравне с мужчинами. Это твоя жизнь до меня, такой она и останется. Но ты должна понимать, что я не буду договариваться о том, чтобы тебе давали серьёзные задания, Фрея. Я уже говорил тебе своё отношение к тебе — ты предательница. Это факт. И свою преданность тебе придётся завоёвывать потом и кровью. Если ты на это не согласна — у меня не будет выбора, как просто запирать тебя дома, пока я буду служить королю.
— И ты устоишь перед моим очарованием? А если я сделаю вот так? — Она состроила глазки и соблазнительно выгнулась, демонстрируя и без того глубокое декольте. — Запрешь такую красоту в доме?
— Мы уже уяснили, что на мне это не работает. Тем более после свадьбы, когда я буду брать тебя в любое время, в любом месте, в любой позе, какой только захочу… — Вайс хищно улыбнулся.
— Вот ещё! Я ведь не вещь, без моего согласия даже не думай ко мне притрагиваться, — возмутилась Фрея, отстраняясь и наконец вырывая руку из хвата. — Иначе лишишься чего-нибудь. А я никогда не соглашусь.
— Что, прости? — Он еле сдержался, чтобы не засмеяться. Хотя то, как напряглось его лицо, чтобы оно не треснуло от смеха, было слишком хорошо видно. — Что-то мне казалось, ты и в первый раз так думала. А первый раз согласиться всегда труднее. Знаешь, что это значит? Тот день, когда ты со мной переспишь во второй раз, не за горами.
— Не дождешься. Я же говорила, что это не повторится, так что брысь из моей комнаты. — Она попыталась его спихнуть с кровати. — В первый раз ты лишил меня магии. Со способностями я не дамся.
— Ах да, магия, — вспомнил, будто о какой-то мелочи. Но магия его никак не пугала. Хотя бы по той причине, что от неё он всегда мог избавиться. Вот только сейчас не додумался с собой что-то взять. А от её наглых спихиваний отмахнулся, будто его ребёнок толкал. — Хорошо. Я сейчас с тобой ничего не буду делать. У меня есть знакомый зачарователь — хороший парень. Он сделает то, что мне нужно, а пока…
Вайс встал, улыбнулся Фрее и спокойно вышел из комнаты. Уж не ясно, что он там делал, но были слышны какие-то шепоты. Накладывал заклинания?
— Запираешь меня? Ну и отлично! По крайней мере, никто больше приходить не будет, — крикнула она ему и поднялась, чтобы поднять подушку с пола. Когда Вайс ушел, стало… неожиданно тоскливо. Неужели ей нравилось препираться с ним? «Да ну, бред какой-то», — отмахнула она рукой эти мысли от себя. Глаза зацепились за блеск кольца, и Фрея поднесла руку поближе, чтобы разглядеть его. Фыркнула, что много чести уделяет ему, она сняла кольцо и бросила на тумбочку, а после упала на кровать, обнимая подушку.
Прошло пятнадцать минут. Двадцать. Полчаса и час. К ней действительно никто не приходил и, утомленная сегодняшними событиями, Фрея начала засыпать, и когда она была на грани сна и бодрствования, дверь открылась. Совершенно спокойно, и никто не читал за ней что-то, чтобы войти.
Это вновь был Вайс, который успел переодеться в более лёгкую одежду. Камзол сменила белоснежная свободная рубаха с длинными манжетами, прикрывающие полностью его ладони, в которых он мог сейчас прятать всё, что угодно. Расстёгнутая до самой середины и показывая на всеобщее обозрение сильные мышцы, обычно заправленная рубаха, сейчас небрежно закрывала его бёдра, а под ней было, на что посмотреть. Черные брюки плотно облегали его бёдра и ноги, а вот сами ступни на удивление были босые.
— Не спишь? — спросил он тихо. Пусть не отвечала — он видел по дыханию, что она не спала. — Пойдем со мной, я хочу тебе кое-что показать.
И он ушел. Вот так просто. Дверь осталась открыта нараспашку, и тёмную комнату освещали развешенные в коридоре на стенах факелы и канделябры.
Вайс шел по этим коридорам не спеша, абсолютно уверенный, что она пойдёт за ним. Они не общались, как друзья, но он уже успел за ней понаблюдать и изучить — её природное любопытство возьмет над ней верх.
И как же он был прав в этом! Сон Фреи как рукой сняло, она мигом вскочила, но из комнаты выглянула с опаской, будто ждала какого-то подвоха уже за дверью. Прежде чем последовать за ним, она, сузив глаза, долго буравила подозрительным взглядом его спину, но в конце концов любопытство пересилило. Однако шла за ним она очень осторожно, ступала почти бесшумно, не зная, чего ожидать.
Он улыбнулся, но молчал. Любые вопросы, если таковы были, остались незамеченными. А они были, ведь когда Вайс спустился в темницу, Фрея замедлила свой ход. И у самых дверей не решалась войти.
— Добровольно заковать себя не дам! — предупредила она и, решив, что этого достаточно, и в случае чего может применить силу, она сделала неуверенный шаг на лестницу.
Но и этот комментарий остался без ответа.
Вайс спустился вниз, пошел вдоль камер. И лишь одинокий факел впереди был своего рода светом в конце такого тёмного тоннеля из клеток, которые, к слову, уже давно были пусты. Амстронг и Лестат очень хорошо потрудились над этим.
А факел тот висел у дверей. Дверей в пыточную камеру.
Он открыл дверь и впервые обернулся к Фрее. Его взгляд был спокойным, не было в нём того, что было во время «рабочих моментов». Значит, пришел не пытать?
— Посмотри. — Его шепот был слишком неожиданным и мог напугать. Уж больно мрачно было здесь всё и загадочно.
Фрея продолжала сомневаться. Но Вайс и дальше играл на её любопытстве. Он открыл дверь перед ней и стоял подле неё, как бы пропуская даму вперёд, а глазами не мигая следил за Фреей.
— И что? Хотел мне пыточную показать? Будто я ее не видела, — фыркнула Фрея, но внутрь заглянула, зажигая огонь в руке, хоть дальше дверей пройти не решилась.
— Показывать не хотел. — Этот голос… Он горячим шепотом прошел по её уху, а вслед за ним и влажный язычок коснулся ушной раковины. — Хотел испытать.
Но прежде, чем Фрея успела возмутиться, Вайс взял её за плечо и толкнул вперёд. Огонь в руке погас, но не потому, что Фрея потеряла над ним контроль — магия огня продолжала быть её коньком. Одновременно с исчезновением пламени в углах пыточной сверкнули камни, и всё стало ясно. Вот что этот козёл делал всё это время! Расставлял и зачаровывал камни, высасывающие любые магические проявления.
И пока до Фреи доходил этот факт, Вайс уже запирал дверь.
— Ты права, — сказал он уже спокойным голосом, облокачиваясь на дверь. — Пока с тобой магия, я к тебе толком прикоснуться не смогу, учитывая, что в тебе есть как огонь, так и тень. Но вот без магии… Что ты сделаешь, Лиса?
— Ах ты!.. — Фрея подавилась возмущением.
Мать ей всегда говорила, что однажды любопытство ее погубит. Это величайший порок человечества! Но попав в западню, сдаваться она не спешила. «Где-то здесь были инструменты и нож среди них», — пронеслось в ее голове, и она кинулась к тому месту, где, как помнила, лежали приспособления для пыток. Схватив первое попавшееся, повернулась к Вайсу и предупредительно замахнулась.
— Не нож, но тоже пойдет, — пожала она плечами, переводя глаза с молотка на своего пленителя.
— Серьёзно?
Вайс фыркнул на её «устрашающее» оружие и просто прошел мимо. Его интересовали верёвки, весящие на противоположной стороне комнаты. А проходя мимо разных интересных пыточных орудий, он касался некоторых, явно в голове что-то представляя.
— Дорогая, ты, как шпионка своего уровня, должна понимать, что в рукопашную мы все сильны. — Он говорил совершенно спокойно, будто погоду обсуждал. А пока говорил, наматывал на руку подобранную верёвку. — Только у нас есть отличие. Да, ты женщина, ты проворнее меня. Но я старше. И сидел я далеко не в одной школе. Я бывал на многих миссиях. Убивал, конечно, не директоров, но всё же…
Вайс повернулся к Фрее лицом, хотел что-то добавить, но взгляд перевёл на что-то, что было за её спиной. Подняв указательный палец вверх и с видом на лице «Эврика!», он быстрым шагом вновь прошел мимо Фреи. Его целью была длинная плеть, висевшая среди более коротких на стене.
— Я ведь всё равно тебя обездвижу, — сказал он и рассек плетью воздух с громким свистом, от которого, казалось, затряслись стены. Он ударил еще раз, но уже направляя плеть в сторону Фреи. — И всё равно заставлю тебя сегодня молить о том, чтобы я вошел в тебя, чтобы занимался с тобой сексом до самого утра. Я заставлю молить тебя о пощаде, кричать о том, чтобы я остановился. Но тебе выбирать, добровольно ли ты позволишь мне тебя связать, или мне придётся побороться за это право. — Вайс улыбнулся, и хлыст ударился о пол в третий раз в опасной близости от Фреи. Он не собирался её бить. Его целью были её ножки, которые он с лёгкостью сможет обмотать.
— Ну, попробуй, — отскочила Фрея от него, чтобы хлыст не дотянулся. — Я же сказала — добровольно не дамся.
Улыбка озарила ее лицо, и она швырнула молоток в Вайса, а сама отступила за ближайшее укрытие. Это стало интересно и… весело! Давно она не участвовала в хорошей драке, и ей не хватало разминки с сильным противником. Тренировки, что она проходила в Тени, были познавательны, но и в половину не такие увлекательные, как битва с настоящим противником.
Как жаль, что Вайс не научил ее заклинанию ночного зрения, но в этой комнате он тоже не сможет использовать магию. Свет источали только камни, что были расставлены по углам комнаты. Если она доберется хотя бы одного из них, сможет с лёгкостью выбраться. Но Фрею больше интересовал противник. Это был неплохой способ проверить, кто сильнее: королевский следопыт или убийца Императора.
Молоточек ударился о стену — Вайс успел сделать шаг в сторону. И поняв, что он потерял свою жертву, «включил» ночное зрение. Золотые глаза выдавали его в этой тьме, но ему хватало лишь пары секунд, чтобы определить её местоположение, а там главное добраться. И в один из таких моментов он заметил её взгляд на камнях.
— Можешь даже не пытаться, — предупредил он свою жертву, медленно шагая к ней, но при этом позволяя менять место укрытия. Пока еще. — Неужели ты думаешь, что я их не закрепил? Учитывая, что здесь пытают магов, то, думаю, Лестат не будет ругаться, что они несколько недель будут намертво приколочены к полу.
Улучив момент, когда Фрея перебегала из одного укрытия к другому, Вайс взмахнул хлыстом, но вместо её ног плеть обвила ножку стула, под которым были расположены сотни игл — реакция Фреи была на высоте, она успела подпрыгнуть, да и свист плети выдал его с головой.
Сейчас это было не лучшее оружие против неё — здесь было очень много орудий для пыток, плеть просто задевала то стол, то маленькую гильотину для пальцев рук и ног…
Фрея услышала тяжелый вздох, после чего золотые глаза Вайса пропали во тьме, а когда она вновь меняла место укрытия, он и сам скрылся. Эта сволочь будто знала, чем всё может обернуться — его не выдавали шаги, ведь просто не было обуви! Его не было слышно! В отличие от Фреи…
На столе, за которым она скрылась, нашла странные зажимы. Решив использовать их, как оружие, она замерла на месте и прислушалась. Слишком тихо. Улыбка не желала сходить с её лица, ведь наконец-то появился достойный противник с такими же навыками, как у нее. Жизнь словно забежала по венам с новой силой после того, что происходило в последнее время.
Но задерживаться на одном месте было опасно. Выскочив из укрытия, она побежала туда, где последний раз видела Вайса, по дороге скидывая туфли и бросая их в разные стороны. Перемахнув через дыбу, она замерла там и снова прислушалась. Кто первый найдет, тот и выиграет.
И пусть туфли она сняла, но они стучали и выдали то место, в которое она собиралась бежать. Прямо сбоку от неё как пламя вспыхнули золотые глаза, но и тут реакция Фреи не подвела. Она на полном серьёзе, вскочив, замахнулась ногой, целясь в лицо Вайса. Но и он ожидал, что она будет сопротивляться и не даст себя тронуть. Она же предупреждала! Он был готов.
Схватив ногу на лету, он всё же позволил себя схватить — Фрея была опасным и тоже опытным бойцом, завалившая еще не старого Амстронга! Вайс только и успел почувствовать, как его схватили за волосы, придерживая голову для удара. Решив, что безопаснее будет отскочить, он отпустил Фрею. Бить в ответ, конечно, не собирался. Но в его голове возник план. Свет от глаз озарил его улыбку.
Вайс стал нападать.
Фрея не могла понять, действительно ли Вайс слабый противник, или он её жалеет? Он производил удары, от которых та спокойно отходила, либо блокировала.
— Когда ты поддаешься, это не весело, — хихикнула она и достала из-за пояса те самые щипцы, которые прихватила ранее.
Когда он в очередной раз собрался ударить ее, Фрея схватила его руку своим оружием и вывернула ее, проскакивая под рукой. Но сил Вайсу было не занимать — он резко развернулся, из-за чего Фрея отлетела в сторону, теряя равновесие. А когда поймала его, он уже навис над ней с занесенной рукой. Это уже было лучше, и она снова улыбнулась, успевая увернуться в самый последний момент.
Наконец-то Вайс стал нападать серьезнее. Взмахи его были быстрыми и сильными, но он будто бы позволял Фрее уходить от ударов, и тем не менее, не предоставлял ей шанса на контратаку. Когда же она распознала подвох, было поздно — спиной она почувствовала деревянный крест, а рука оказалась в петле. И откуда у такого крупного мужчины такая скорость? Однако ее сопротивление на этом не закончилось. Она успела нанести ещё несколько ударов Вайсу, который было почувствовал победу, но с одной рукой она уже не могла составить ему конкуренцию. Приняв ее удары, он привязал и вторую руку к распятию.
У Фреи остались только ноги, но по-настоящему действенные приемы с перескоками она провести уже не могла. Так что и ножки в скором времени оказались в верёвочной плену оставшихся двух концов креста.
Тяжело дыша после поединка, она все равно продолжала улыбаться, хоть и проиграла. Это было весело!
— Я рад, что поднял тебе настроение. — Сбившееся дыхание Вайса только больше радовало Фрею — она заставила его вспотеть. Но ничего, это он ей вернет с процентами. — Ну что, будешь более податливой?
А вот теперь пора было напомнить ей, зачем они тут. Вайс отошел к тем столам, откуда было взято пару инструментов, а вернулся он уже с ржавыми ножницами в руках. Но подходить к Фрее не торопился. Глаза будто с каждой секундой становились всё ярче, а взгляд был таким похотливым, что было просто не передать словами. Вайс уже не смотрел на её улыбку. Он смотрел на побежденную лису, которая вновь оказалась в его плену. Расставленные руки, расставленные ноги, тяжело вздымающаяся грудь… Это сводило его с ума. Его личная пленница!
Но ему также понравилось её сопротивление. И он очень надеялся, что сейчас Фрея понимает, зачем он её ловил. Ведь тогда её тихие «Нет!» будут придавать процессу особый вкус. И её «Возьми меня» будет слышаться намного слаще.
Думая об этом, он наконец-то подошел к Фрее, но пока еще на безопасное расстояние вытянутой руки. Мало ли чего эта лисица могла удумать. И пока Фрее было позволено всё понять, решить, что она будет делать, ножницы из-за многолетней ржавчины с неохотой срезали тонкие бретельки, придерживающие откровенную майку шпионки. Четыре штучки, и вот маячка открыла прекрасный вид молодой упругой груди. Смотря на неё, Вайс проделал тоже самое с бретельками на другом плече.
— Тебе же тоже было весело, я видела, как ты улыбался, — пропела Фрея, с улыбкой наблюдая, как он не решался приблизиться к ней. Она дернула руки, проверяя прочность веревок, но Вайс свое дело знал — связал на совесть. Со своего места ей оставалось только наблюдать, что он предпримет дальше. Хоть она и знала, что должно последовать, но продолжала держать хитрое выражение на лице, будто у нее был припрятан сюрприз в рукаве.
— Больно ты спокойная.
И это настораживало. Вроде связал крепко, хорошими узлами, но не перекрывая кровоток. Либо дело в ней самой. Предательница. И этим всё сказано. Но с Вайсом такое не прокатит.
Он подошел к ней ближе, чтобы уже разрезать одежду вдоль. И пока это делал, лицезрел, как возбуждается её грудь, как затвердевают её соски. Вайс не мог удержаться — наклонившись, он провёл по одному языком, пробуя на вкус то, что уже пробовал, но что хотел пробовать раз за разом.
Она в его власти. Пусть делает, что хочет. Это тело принадлежит ему. И ночь только началась.
Отбросив рвань и осмотрев уже полуобнаженную Фрею с ног до головы, Вайс улыбнуться и заправил ножницы за пояс шпионки, обжигая нежную кожу холодом. Думал, помучить её еще немного, но как устоять перед такой грудью?
Вайс наклонился и, обхватив одну грудь ладонью, сжимая пальцами сосочек, вторую он обхватил ртом, отбрасывая игры языком и начиная именно возбуждать Фрею, втягивая сосочек в себя, покусывая его, пока свободная рука гладила её талию, особенно медленно пальчиками проникая за пояс, но ниже, чем начинался низ живота не заходил.
Хоть она и пыталась отстраниться, деваться ей было некуда. Деревянный крест за спиной мешал отойти назад, а из-за привязанных рук она не могла опуститься вниз. Даже ноги не сдвинуть, чтобы хоть как-то помешать!
— Ты прекратишь, если попрошу? Мне ведь нечего больше тебе рассказать, зачем пытки? — тихо спросила она, пытаясь найти в нем хоть каплю порядочности. Но куда там?.. В прошлый раз не отпустил, а эту игру он затеял наверняка ради одного. И что самое ужасное — после замечательного выплеска энергии тело Фреи отвечало на его ласки гораздо быстрее, чем в тот раз.
— Мне просто понравилось тебя пытать, — зато честный ответ. Вайс ощутил, как Фрея непроизвольно выпячивает грудь ему навстречу и не мог не ткнуть в это носом: — Как я и сказал, второй раз решиться намного быстрее. А затем будет третий раз, четвёртый… На пятый, вполне возможно, ты сама будешь ко мне приставать.
Даже немного разочарованный, что добился своего слишком быстро, Вайс отстранился от Фреи, но лишь затем, чтобы ослабить пояс её штанов, вытащить ножницы и беспощадно разрезать их на мелкие клочки. Нужно было её насильственно раздеть, пока она еще не была прикована, а теперь приходится заниматься этой рутиной. Вайс боялся рвать одежду в таком положении, сделав Фрее больно, неудачно надавив натянутой тканью на ту или иную точку. И хоть возбуждение не спадало от этого, голова потихоньку занималась другим.
Зато нужные мысли возвратились сразу, стоило увидеть Фрею во все своей красе, когда в сторону полетело даже разрезанное нижнее бельё. Хоть кресло сюда неси, играйся с членом, любуясь на эту картину, а потом бери её, когда точка возбуждения будет особенно высока.
Но не высока пока у самой Фреи. Всё-таки, он здесь для пыток, для её «Умоляю». Вайс перевёл взгляд на глаза Фреи и стал медленно опускаться на колени, чтобы она предугадала его желания, начала хоть какие-то сопротивления. «Интересно, — думал Вайс, — ласкал ли её Анградэ так, как планирую я?» Даже если да, Вайс был слишком уверен в своих способностях в возбуждении. Он долго дразнил Фрею, касаясь её больших губ, слега раздвигая их и дуя в открывающиеся нежные точки. Не слышал, говорила ли она что-то или нет. Сейчас его интересовала лишь новая для неё пытка.
Насмотревшись, Вайс широко раздвинул половые губы и прошелся языком по малым, задевая кончиком языка клитор. Она уже была влажная, и от мысли, как она будет стоять так, а из её промежности тонкими струями стекать соки, Вайс обезумел. Он доведёт её до такого!
В секунду спокойный мужчина превратился в настоящего зверя, присасывающийся к её лону, подобно пиявке. Язык игрался с клитором, но то и дело через каждые несколько секунд он всасывал малые губы в себя, слегка царапая зубами. Её соки были для него так сладки, что всё истекающее из неё он слизывал. Особенно ему нравилось, если капелька всё же пробегала мимо его рта и стекала по ноге. Он дожидался, когда она дойдёт до коленки, и уже слизывал эту дорожку, медленно и более терпеливо поднимаясь наверх, где вновь нещадно игрался с ней, пока руки гладили ноги и сжимали ягодицы.
И если поначалу Фрея действительно собиралась сопротивляться, и даже пусть безуспешно, но отстранялась, то очень скоро забыла об этом. Вайс умел приносить удовольствие. Когда он задевал особенно чувствительные точки, она запрокидывала голову и хватала воздух ртом, старалась сделать это бесшумно; закусывала губу, чтобы не издать ни звука. Такой радости она ему не доставит.
С каждой секундой на ногах становилось все трудней стоять. Иногда она ощущала, что подаётся к нему вперёд и почти повисает на верёвках, но тут же брала себя в руки и выпрямлялась. Но это давалось ей все сложнее, а ноги постепенно начинали дрожать.
Проникнув в неё двумя пальцами, Вайс задвигал ими внутри, расширяя её стенки, гладя их, смазывая соками губы… Но он следил за моментом, когда оргазм вот-вот должен был настигнуть её. И когда это произошло, он отстранился.
Эта ночь будет повторением того вечера, но отличие лишь в том, что впереди у него несколько часов таких пыток.
Он поднялся на ноги и нарочно облизывая губы чуть ли не перед её лицом, противно улыбнулся. Как ему нравилось видеть покрасневшие от покусываний сухие губы. Ему показалось, что они требовали влаги, и он не мог им в этом отказать. Пройдясь влажными пальцами по ним, Вайс вновь стал играться руками с её грудью.
— Давай поговорим? — весело спросил он. — Какое твоё любимое орудие пыток?
— Иголки под ногти, — ответила она первое, что пришло на ум. Глаза ее горели желанием, но гордость не позволяла опускаться перед ним. Она проиграла в драке, но в этом бою выстоит.
— Иголки под ногти, — задумчиво протянул он и осмотрел комнату. Здесь было много чего опасного на первый взгляд, но что можно было бы использовать не по назначению. А иголки под ногти можно было тоже обернуть в свою сторону… — Хорошая пытка, мне нравится. — Вайс отстранился от Фреи и отошел к стене, где висели плётки. Теперь его не интересовала длина, а конец. — Тебе подлиннее иглу или потолще?
Фрея что-то промычала, чего Вайс не понял, и решил взять нечто среднее. Вот и еще один пример того, как что-то использовать не по назначению. Вернувшись, он не рисковал начать с ней целоваться. Глаза её горели, но отсутствие хоть какого-то стона или мычания говорило, что Фрея еще не сдалась полностью. Это ему уже нравилось и зажигало интерес с новой силой.
Вайса вновь перестало интересовать её лицо — губами он вернулся к её груди, а вот плетью еле ощутимо стал водить по ногам. И хоть проникновение не принесло бы её боль из-за достаточной смазки, всё же он хотел над ней поиздеваться еще немного, дождаться, когда чуть не достигший оргазм пропадёт окончательно. И после этого он вошел в неё упругой рукоятью плети. Совсем чуть-чуть, на пару сантиметров, и начиная поступательные движения, постепенно входил глубже.
Надо признать, самому ему стоять было даже больно — возбужденный орган был на пике возбуждения. Он так и выпирал из облигающих штанов, но рубаха хорошо прикрывала его, что спасало от возможных едких комментариев Фреи.
— Что, сам не можешь, обязательно нужны подручные… средства? — хотела бы она, чтобы это прозвучало как можно более ядовито, но голос ее предательски дрогнул, и из горла вырвался рваный выдох. Она опустила голову, чтобы отвлечься на что-нибудь, но глаза ее видели только, как он ласкал ее грудь. А это зрелище возбуждало ещё сильнее. С трудом оторвавшись, она их закрыла и подняла лицо вверх, до боли натягивая веревки на запястьях. Может, хоть эта боль немного ее отрезвит.
— Если ты от подручных средств так вздыхаешь, что же будет, когда я войду в тебя? — усмехнулся он и продолжил.
И вновь всё продолжалось до момента, когда удовольствие настигнет её. Но нет. Вайс решал, быть оргазму или нет. И пока еще было рано. Пока не будет стонов, пока не будет мольбы.
Он долгое время менял рукоять на свой язык, потом возвращался вновь, всё-таки доведя Фрею до тех мыслей, о которых думал. Соки ручьём струились из неё, но тут он уже сам не мог терпеть. Развязал только одну ногу, он согнул её в колене для удобства и медленно вошел в свою пленницу, рыча от удовольствия. Ему казалось, что внутри неё было теснее, чем в штанах, но здесь. мягкость, горячесть и влага доводили до безумия, не доставляя никакого дискомфорта. Напротив.
— Нравится? — спросил он ее в губы, но не разрешая себя целовать. При любых попытках он улыбался и отстранялся, наказывая за дерзость остановкой процесса. Как это случилось и сейчас. Войдя лишь только головкой в Фрею, Вайс нагнулся к её лицу и укусил за нижнюю губу. Хотелось их съесть. Не знал, как это описать, но хотелось, чтобы они были в его рту, на его губах и только! — Может, хочешь вернуться к чему-то другому? А может, хочешь попробовать где-то еще? Ты говори, не стесняйся. Я добрый садист — пойду на уступку, позволю выбрать другое место.
— Может, тогда ты сядешь на стул с гвоздями, а я сверху?
Даже в таком состоянии, доведённая до исступления, она продолжала дерзить. Но своей ногой она толкнула его к себе, а тазом подалась вперёд, чтобы он вошёл глубже, и проронила тихий стон.
— Тебе ведь тоже нравится, садист, — шепнула она ему в губы, копируя его манеру. Не позволяя себя поцеловать, она прошлась языком по его губе, проверяя границы дозволенного. Попросить его, означало признать окончательное поражение. Но его улыбочки и так говорили, что он уже все понял. Скрывать дальше — только себя мучить. — Хватит болтать и трахни меня уже.
— Что, так быстро? — Вайс позволил языку пройтись по его губам в ответ, но это всё, что он ей позволил. — Нет, родная. Ты была очень плохой, очень непослушной девушкой. Да и еще к тому же сняла обручальное кольцо. За это надо наказывать. Молись, чтобы я разрешил тебе кончить хоть один раз за ночь.
В тишине камеры можно было отчетливо услышать тихий-тихий смех Вайса. И, надо признать, звучал он зловеще.
Мучения продолжились, он и не скрывал, что ему нравится. И ведь изводил себя тоже, пусть это того и стоило. Он ловил момент, когда они оба должны были вот-вот дойти до финала, но потом резко остановился, вбирая возмущения Фреи через их первый за ночь поцелуй. Отстранившись от неё вовсе и наблюдая, как она зазывает его телом, как надувает губки, Вайс лишь улыбался, обхватив свой член и водя по нему ладонью, дразня её не меньше. Ведь такими же размашистыми рывками он мог входить в неё; вдалбливаться до самого конца.
А стоило Фреи успокоиться, как он вновь подходил к ней и входил так, как делал это в руку — резко, сильно, как зверь. Страсть постепенно завладевала и им. Убирая волосы с лица Фреи и обхватывая её лицо, он впился в её губы с неистовым голодом.
— А теперь скажи мне «да», хитрая лиса. Ты выйдешь за меня замуж? — Мерзавец будто для этого вопроса всё это утроил. Словив тот самый миг, когда Фрея не будет думать ни о чем, кроме секса, когда думать больше ни о чем не могла, когда телом владели лишь дикие инстинкты, и на всё было плевать, лишь бы получить желаемое, Вайс задал этот вопрос. — Скажи. Или так будет все ночи до тех пор, пока я не услышу это. Ты не будешь спать ночью — я буду трахать тебя до беспамятства, но не завершая начатое. Ты не будешь спать днём — даже тогда я буду приходить к тебе в комнату и изматывать тебя. Скажи то, что я хочу услышать, Лиса. Ты станешь моей женой? — И за всё это время, во время каждого слова Вайс сменил темп и входил в неё мучительно долго. Ему и самому казалось, что этого времени ему хватало, чтобы за один ход пересчитать каждую мышцу внутри Фреи. Он верил — она сейчас ни о чем не думала, кроме этой муки. И готова была душу продать, лишь бы это кончилось.
— Подлец… Как же я тебя ненавижу! Кто ещё из нас хитрый? — Фрее было тяжело собирать слова в предложения. Он был прав, она и думать не могла ни о чем, кроме как о скорейшем получении желаемого. Любые ее попытки завладеть ситуацией он пресекал на корню и мучил, добиваясь от нее только одного ответа. — Да, рыжий Лис, гори ты в аду! И ты каждую ночь будешь меня трахать до беспамятства и завершать начатое, или я придушу тебя подушкой при первой же возможности.
— Это уже будет зависеть от твоего поведения, — посмеялся ей в губы Вайс.
Но вместо того, чтобы исполнить её желание, Вайс вышел из Фреи вовсе. Раздались три звонких хлопка, и Фрея была свободна, но следопыт не позволил ей опомниться. Он повалил её на пол, на живот, навалился сверху и резко вошел в неё. Теперь уже настала очередь выполнить его часть сделки — сорвавшись на бешеный ритм, Вайс довёл себя и свою партнершу до оргазма. Для него самого он казался намного ярче, чем в прошлый раз. Он изливался в Фрею через толчки, даже не думая замедляться. А смотреть сверху на то, как она сама выгибает спинку, стонет, почти кричит, как ему казалось, что вот-вот его орган вновь наполнится кровью, чтобы довести Фрею еще раз. Потом еще и еще…
— Плохая девочка, — прошептал он ей на ухо и больно укусил за мочку, больше не думая о чувствах Фреи — понимал, сейчас ей к черту были нужны все нежности. Она хотела вновь изодрать его, искусать, избить — потому он и принял такую позу, не позволяя выплеснуть злость и неудовлетворение даже через это. И на всякий случай он продолжал её придавливать и дальше.
Ей казалось мало одного оргазма после стольких мучений. Процарапав каменный пол, пока волна удовольствия никак не хотела прекращаться, Фрея схватила волосы Вайса на затылке. Хотела снова его расцарапать всего, свершить свою маленькую месть, но даже этого он ей не позволил. Пусть тогда продолжает, пока она не потеряет голос от стонов, пока не потеряет сознание, утопая в новой волне удовольствия.
— Не останавливайся, — попросила она охрипшим голосом, притягивая его к себе. Она поймала его губы и жадно впилась в них, выгнула спину и оттопырила попу, предоставляя ему удобное положение. — Мне мало… Дай мне ещё, Вайс, мне мало тебя.
— Я буду твоим всю ночь, — прошептал она ей в губы, проникая руками между полом и ей. Обхватив груди и целуя её, Вайс в скором времени возбудился вновь и продолжил свои взрослые игры.
========== 20. Что есть истинное добро? ==========
Впервые Фрею видели в закрытой одежде: камзол с высоким воротником и длинными рукавами, доходившими практически до пальцев, брюки, не стесняющие движений, и высокие сапоги полностью скрывали соблазнительное тело шпионки. Лестат бросал на нее любопытные взгляды, стараясь понять причину такой перемены. Да и не он один — все в замке Тени были удивлены таким преображением.
— Это такой протест? Не довольна моим решением? — спросил ее Лестат, прежде чем начать собрание.
В ответ он получил только озлобленный взгляд, но Фрея промолчала. Она точно была не довольна, но Лестат подозревал, что дело не только в этом. Обычно она шумит, когда что-то ее не устраивает, а сейчас он чувствовал тихую ненависть от нее.
— Тогда приступим, — начал он собрание, обращаясь ко всем собравшимся. — Мы выяснили, что моя жена находится у Императора. Он хорошо ее где-то прячет. Мне надоело ждать и пытаться найти доказательства его причастности к этому. Мы нападем на замок Огня и выбьем всю информацию силой, а Императора сдадим королю уже по факту.
— Наверное, она просто поняла все прелести, когда её раздевают, — усмехнулся Вайс, но уже с серьёзным выражением лица повернулся к Лестату. — Каков план?
Зря он это сказал — Фрея вспыхнула, как факел, причем каким-то черным пламенем, будто вперемешку с тенью. Лестату пришлось схватить ее за руку, чтобы остановить, она вскрикнула от боли и погасла. Нахмурившись, он задрал ее рукав и успел заметить синяк вокруг запястья, прежде чем она вырвала руку и спрятала его. Лестат перевел хмурый взгляд на Вайса, но вопросов задавать не стал.
— Разделимся на две группы, — поделился он своим планом. — Одна, бо́льшая, пойдет в открытую на главные ворота для отвлечения внимания. Вторая во главе со мной проникнет в замок тайно через ходы, что показала Фрея. Наша задача будет заключаться в том, чтобы найти Амелию или захватить Императора, пока наши люди будут отвлекать на себя стражу и его генералов.
— Тогда я поведу главную группу. Император должен видеть «красную тряпку», чтобы по-настоящему ничего не заподозрить.
Вайс проследил за взглядом Лестата, но сам он ничего на лице не отразил. Его совесть была чиста — невеста этой ночью была не избита, а вознесена до небес, где кричала о том, как ей хорошо.
Вайс поднялся с кресла и, выходя из кабинета, сказал:
— Я займусь подготовкой воинов. Нападем ночью, когда сила вашей школы Тени будет на высшем уровне.
— Хорошо, — согласился Лестат с таким решением и перевел глаза на Фрею. Она тоже собралась уйти, так ничего и не сказав, но он ее остановил вопросом: — Это Вайс?
— Что, уже пожалел о своем решении? — не могла она не съязвить. Хотела ткнуть его еще больнее, но он правда выглядел обеспокоенным. Смехотворно! Он сам продал ее ему, а теперь беспокоится, вот пусть его и гложет совесть. Фрея быстрым шагом направилась к выходу, не собираясь его успокаивать, но в дверях остановилась, что-то фыркнула себе под нос и повернулась. — Это от веревок. Ему я тоже наставила синяков, — на этой фразе она улыбнулась.
***
Увы, об этих планах Анградэ не знал. И проник в замок Тени для того, чтобы похитить свою возлюбленную. И когда он увидел, как во дворе собирается настоящая армия из старших учеников и тех, кто выпустился из этой школы, Анградэ занервничал, но без Фреи уходить не собирался.
То, что все собрались во дворе, дало ему шанс пройтись по замку незамеченным. Он наугад заглядывал в замочные скважины, ища комнату своей возлюбленной, и догадался, что она должна быть где-то рядом с Лестатом. Или точно не в той области, где комнаты учеников и прислуги. А уж по богатым и отстраненным от ученических комнат коридорам найти покои Лестата было не трудно.
Пройдя несколько дверей, у одной остановился и даже в скважину не заглянул. Знал, что она здесь. Всё пахло Фреей! Этот запах он узнает из тысячи!
Осторожно приоткрыв дверь, он сразу узнал соблазнительную обнаженную спинку переодевающейся Фреи, и ворвался в покои как смерч, хватая Искорку в свои объятия и впиваясь губами в шею. Он мог её напугать, но после первых нескольких ударов она поймет свою ошибку и начнет целовать его в ответ. Анградэ уже представил себя, как возьмет её в этой комнате. В этой паршивой комнате Тени, как очернит собой эти простыни, после чего унесет свою невесту.
Фрея зашипела от боли, когда надавили на синяки, оставшиеся на рёбрах после страстной ночи на каменном полу. Кроме Вайса, это быть никто не мог, и потому она собиралась ответить ему со всей жестокостью, но что-то было не так. Вайс бы просто так не накинулся без парочки едких фраз, это не в его стиле. Да и прикосновения были более знакомыми, более родными. Краем глаза она разглядела светлые волосы и рывком развернулась в его руках. Увидев Анградэ, она так обрадовалась! С Вайсом ее связала дикая животная страсть, но Анградэ был родным, был семьёй. Но одновременно с радостью Фрея почувствовала и страх.
— Тебе нельзя здесь находиться, — шепнула она, обнимая в ответ. В Тени собралось слишком много воинов, а Анградэ здесь был врагом, и он один. — Это опасно. Уходи и лучше держись подальше от замка Огня сегодня.
— Что? — не понял он. Подумал, что оговорилась, что она про Тень. — Я пришел за тобой и без тебя не уйду. Идем. — Мысли о сексе ушли на второй план — Фрея была обеспокоена его появлением, оно и понятно. Он рисковал, но иначе не мог. Просто схватил ее руку и потащил прочь из комнаты.
— Ты не понял, Анградэ.
Она не пыталась вырваться, а просто прихватила с кровати полупрозрачную ткань с одного ее наряда свободной рукой и прикрыла обнаженный верх. Не то что бы она стеснялась, но показывать синяки никому не хотела.
— Тебя убьют, если найдут. Просто уходи, спрячься где-нибудь, пока все не закончится, а затем мы сможем с тобой сбежать из королевства, только мы вдвоем. — Она буквально молила его, чтобы он просто не вмешивался ни во что и где-нибудь переждал бурю. Вайс прав, когда схватят Императора, Анградэ пойдет на дно вместе с ним, и спасти его некому.
— Фрея, это ты не поняла! — Анградэ резко развернулся, схватив её за плечи сильной хваткой. Не обладая сумеречным зрением, на его счастье, он не видел синяки на руках. Но его в общем-то интересовали лишь её глаза. — Император просил забрать тебя. Ты нужна нам, Фрея. Врать не буду, он еще помнит предательство, но твои способности затмили это, и он готов дать тебе шанс. Это наш шанс, Искорка, слышишь? Он даст тебе лишь одно задание, после которого мы с тобой наконец-то поженимся! Не бойся, один я выберусь, а ты скрывайся в тенях — все воины во дворе, мы можем выбраться!
— Этих воинов Лестат отправит за Императором, — не выдержала Фрея и выдала все как есть. Он должен спастись, и если единственный способ — это рассказать ему все, она это сделает. Она и так уже предала всех, кого только могла. — Его казнят, а вместе с ним и тебя. Я не хочу, чтобы ты погиб.
— Что?
Анградэ замер. «Как… Почему?! У них нет никаких оснований на задержание, а тем более — казнь Императора! Если только они всё-таки не узнали правду». Анградэ вспомнил слова Императора и свои мысли. «На собрании Лестат отвлекал. Императора не было в замке. Значит ли это, что они пробрались внутрь?.. Если замок был… защищён».
— Ты!.. — Резко отпустив Фрею, Анградэ догадался. Иначе быть не могло — она действительно указала Тени на один из запасных проходов в Огонь. — Фрея, как ты могла?.. — Сколько разочарования было в его глазах, сколько ужаса от понимания всего.
Он перевёл взгляд с Фреи… куда-нибудь. Его глаза бегали, пытаясь зацепиться за что-то, но лишь бы не смотреть на неё.
Они идут за Амелией. Они идут за жизнью Императора. Анградэ не мог позволить этому случиться! Нужно подготовить директора!
— Мне пришлось, — тихо, сглатывая комок подступивших слез, произнесла Фрея. Ей не было оправдания, и она знала это. — У вас было достаточно времени, чтобы закрыть все ходы. Я думала… — Неважно, что она думала, она все равно выдала информацию. Прикрыв рот, она опустила глаза. Не могла наблюдать, как он не хочет на неё смотреть. И хуже всего — это не единственное ее предательство.
— Я верил тебе! Верил, потому и не приказал залатать все ходы!
Его рёв прогремел как гром во время ясной ночи. Он не должен был кричать — его распознают. Но было как-то… плевать. Его предал любимый человек. Его, его замок, его директора — всех.
— Как ты могла… — чуть ли не плача спросил он, хватаясь за волосы на висках и больно их сжимая, пытаясь проснуться. Не могла его Искорка так поступить. Просто не могла!
Но Анградэ не просыпался.
— Ты еще не слышал, как этой ночью она молила меня трахать её.
Анградэ резко поднял глаза и увидел золотые зрачки, светящиеся в темноте. Вайс! Анградэ хотел было наброситься на него и вырвать глотку одними зубами. Но то, что он сказал… Вот этого точно немогло быть! И будто моля Фрею подтвердить это, он уставился на неё требовательным взглядом.
— И я трахал, — продолжал нагнетать Вайс, делая шаги вперёд. Он знал, прекрасно знал, что Анградэ рано или поздно придёт за Фреей, оставалось лишь ждать. И он убьёт его. В этом не было сомнений. Но больше всего хотелось его втоптать в грязь и убить в первую очередь душевно и эмоционально, заставить страдать так, как страдал весь год Лестат. — Я трахал, пока она кричала «да» на моё предложение руки и сердца. Я трахал её всю ночь без остановки. Она кричала моё имя и стонала от удовольствия, стоило мне вбиваться в неё и выбивать мольбы о том, чтобы я не останавливался.
Этот мерзавец… Как же Фрея ненавидела его! Из-за него Император изгнал ее. Из-за него Анградэ больно! Все из-за него… Но это было неправдой — во всем виновата лишь она сама. Слезы непроизвольно полились из глаз, ей нечего было ответить. И жалкое враньё ей больше не поможет.
— Прости, — всхлипнула она. — Просто уходи, пожалуйста. Уходи и живи…
У Анградэ перекрыло дыхание. Он стоял с распахнутыми глазами и смотрел на Фрею, всё больше понимая, как начинает её ненавидеть и презирать. Некогда чистое и любимое лицо сейчас было измазано грязью — липкой и тягучей. И она никогда не сможет отмыться для Анградэ.
В следующую секунду замок содрогнулся от крика Анградэ. Можно было подумать, что дело в том, что он услышал все эти гадости, но неожиданные слова Вайса дали понять, что он причастен к этому крику:
— Жить он будет недолго.
Взяв себя в руки, Анградэ побежал по коридору вперёд, странно шатаясь и хромая, а за ним оставалась дорога алой крови, которая без труда укажет путь в сторону пришедшего врага.
— Стража! — Бросив на пол арбалет, который Вайс до сего момента неясно где прятал, он вытащил меч, намеривая добить противника. — В замке чужой! Убить без выяснения отношений!
Анградэ слышал этот крик. И он понимал, чем это закончится. Его встретят на выходе. Встретят и убьют немедля. Но это не мешало ему остановиться. Он должен был ценой своей жизни добраться до коня и вернуться в Огонь, чтобы предупредить Императора о надвигающейся угрозе.
— Не дать ему уйти! — Это понимал и Вайс. Отбросив Фрею в сторону, предполагая, что она захочет попытаться его остановить, Вайс бросился вслед за Анградэ, догоняя его с лёгкостью и выслеживая по крови на полу.
Но чего он никак не ожидал, так это преградившего ему дорогу пламени. Анградэ выпустил из рук в разные стороны огонь. Он даже открывал все двери, которые встречались ему на пути, и поджигал помещения, наплевав, что там кто-то может быть. Уже через пять секунд замок начал содрогаться вновь, но уже от воплей тех, кто начинал заживо гореть в своих комнатах.
Анградэ знал, как отсрочить свою поимку. На его стороне была самая опасная стихия, и сейчас максимум, что он мог сделать — поджигать замок. Поджигать так долго, чтобы пламя начинало угрожать не только жизням обитателей, но и самой конструкции. Ковры на полу, гобелены и кровати в комнатах охватывались пламенем немедля, создавая удушливые клубы дыма. И чем дольше тормозил Вайс, который просто больше не мог преследовать Анградэ, тем удушливее становился дым и запах — горящие человеческие тела воняли хуже, чем только можно было себе вообразить.
Где Фрея упала, там так и осталась, не в силах что-либо сделать. Заливаясь горькими слезами, она молила всех богов, чтобы Анградэ выбрался и выжил; чтобы болт прошел мимо, а эта кровь на полу, в которой она перемазала пальцы, принадлежала кому-нибудь другому. Пусть он живёт, а боги вместо него, заберут ее этим огнем. Пусть Жаркий Пламень поглотит ее.
***
Лишь благодаря тому, что все силы стражей были направлены на тушение пламени, а Вайс вместо того, чтобы продолжить преследовать Анградэ, вернулся и убрал Фрею в безопасно место, Анградэ смог выбраться наружу.
Схватив свой кожаный ремень зубами, он прижег сквозную рану. Крики у замка заглушали его собственные, он дал Императору немного отсрочки, но не себе… Видя, где была рана, он понял, что времени у него оставалось совсем немного. Пусть кровь он и остановил, но умрет не от потери крови, а из-за пробитого органа.
Умрёт.
Он знал.
Таков будет конец великого генерала.
Униженного, преданного.
И только мысль, что его смерть не имеет права быть напрасной, заставила его взобраться на своего скакуна, спрятанного пологом невидимости, и погнать его в замок Огня.
***
— Немедленно Императора сюда!
— Конь с Анградэ пал у ворот!
— Он ранен! Срочно!
— Быстрее!
То, как Анградэ бился на седле, заметили еще у самого горизонта, и его приметного жеребца опознали сразу. Караульных смутило, как генерал лежал на лошади, а не сидел гордо. Прочувствовав опасность, ученики и бывшие выпускники сразу забили тревогу.
И пока одни на щитах несли раненого Анградэ в его покои, другие бежали к башне Императора, будя его громкими стуками и оповещая о ранении его генерала.
Анградэ уже не был живым.
На лице его отражалась только тень былой гордости, а сейчас он походил на страшное чудовище, будто сам проклятый.
Дыша очень быстро и рвано, он, несмотря на то, что его лёгкие заполнялись, ощущал, как задыхался, и с каждым разом хватал ртом воздух с большим рвением, резкостью, даже с паникой, какую чувствуют утопающие, которые смогли вдохнуть немного воздуха.
Лекари раздели его, пока Император мчался к нему, но они уже ничего не делали с генералом. Просто не было смысла. Его кожа приобрела яркий желтый оттенок, а белки глаз в свете факелов светили подобно глазам при ночном зрении Вайса.
— Быстрее, где Император?! — кричали лекари.
— Генерал требует Императора, быстрее за ним!
Кричали собравшиеся вокруг кровати мужчины. Ведь «Император» — это всё, что мог выдавить Анградэ. Он еще был в сознании лишь благодаря силе воле и своей цели.
Как только услышал о ранении Анградэ, Император незамедлительно отправился к нему. Войдя в комнату и видя, как плох был генерал, он подошёл к его постели. Лекари расступились перед ним, чтобы не препятствовать.
— Я здесь, Анградэ, — опустился он к нему и положил ладонь на лоб. Император понял по одному виду — Анградэ умирал. И чтобы ему было удобнее говорить, опустился как можно ниже к нему.
Анградэ продолжал звать Императора. Он его просто не видел перед собой. В беспамятстве лежал на кровати, продолжал глотать ртом воздух, бегая зрачками по комнате.
И только когда его рука коснулась чьей-то ноги, пришло осознание, что кто-то с ним рядом. Попытавшись сконцентрировать внимания на черной точке перед собой, Анградэ слегка повернул голову к нему, и сотни блестящих капель пота на его лице отразились в свете огня.
— Они идут… — прошептал он, стараясь хоть на секунду задержать дыхание. — Они знают… Я старался, милорд… Я очень старался…
— Ты молодец, мой первый генерал. — Император начал гладить его по волосам и схватил руку, что шарила по ногам. — Ты со всем справился, Анградэ. Ты сделал больше, чем кто-либо мог. Прости, что сомневался в тебе. Ты хорошо послужил мне, теперь можешь отдохнуть. Они поплатятся за то, что сделали с тобой.
Император сидел с Анградэ до последнего, не отпускал его руку. Ему было тяжело терять своего лучшего человека, друга. Но он видел, как лекари разводят руками и отводят глаза на вопросы, можно ли что-то сделать. Он найдет тех, кто повинен в смерти Анградэ, и лично устроит им ад на земле. Они будут мучиться и страдать за каждую капельку крови Анградэ. Пусть идут, он приготовит им достойный прием.
Анградэ молчал.
Все просто стояли и ждали. И он ждал, когда эти мучения кончатся. Небеса были к нему благосклонны, он услышал Императора и мог спокойно испустить дух.
Но как бы он ни хотел, его душа была тяжела грузом предательства Фреи. Он умирал, и слезы градинами скатывались по его щекам. Все думали, что это предсмертные слёзы, а сам он мысленно раскаивался во всех своих грехах, чтобы ему была уготована дорога в рай.
Но плакал он из-за Фреи.
Его Искорки. Его маленькой предательницы.
— Фрея…
Последний раз выдохнув, Анградэ испустил дух с её именем на устах, замирая на своей кровати. Его рука в ладони Императора обмякла, а взгляд, пусть потухший с первых слов Вайса, сейчас будто даже потемнел, смотря куда-то в потолок.
Наступила тишина, и лёгкий ветерок прошелся по покоям славного генерала, словно ветер подхватил его душу и унёс в более спокойный мир.
— Ты будешь отомщен, — пообещал Император, тихо шепча. Он поднялся и пустыми глазами, без единой эмоции на лице осмотрел собравшихся. — Подготовьте его к последнему пути, — приказал он и вышел.
По дороге в свой кабинет он раздавал приказы оставшимся генералам по браслету. Времени на горе не было, необходимо подготовить замок к нападению.
«Анградэ отдал жизнь, чтобы предупредить нас. Позаботьтесь о том, чтобы его жертва не была напрасна, — говорил Император. — Мы должны сокрушить врага всей своей мощью. У меня только одна просьба: если среди них будет Фрея, притащите ее мне живой. С ней я хочу разобраться лично».
Оборвав связь, он заметил, что ноги привели его совсем не к кабинету. Он стоял перед дверью единственного человека, который остался у него. Стучать не стал, а просто тихо вошел. Амелия спокойно спала, не подозревая, какая трагедия случилась с душой Императора. Он сам не осознавал, каким ударом для него стала смерть Анградэ. Потрепав ее за плечо, он попросил сонную Амелию обнять его и уткнулся в ее плечо, смачивая его слезами.
— Милорд? — сонно спросила она, даже не поняв, что рефлекторно повинуется его просьбе. Обняла его сначала легонько так, просто не осознавая, что происходит. Но когда её одежда стала намокать, Амелия сразу согнала свой сон.— Милорд, что случилось?!
Она взволновано обхватила его лицо руками и попыталась оторвать, чтобы заглянуть в лицо. Но Император не поддавался, он не хотел показывать свои слёзы, отчего Амелия не просто забеспокоилась, но испугалась.
— Иерихон, — еле слышно, почти на самое ушко позвала его Амелия, — прошу тебя. Ты меня очень пугаешь. Что случилось?
— Анградэ мертв, — еле слышно ответил он, обнимая ее крепче. — Прошу, просто позволь мне оплакать его. Мне нужна всего минута.
Но просидел он так гораздо дольше.
Услышав это, глаза Амелии расширились, но она сразу же прижала к себе Императора еще крепче. Не питая любви к генералу, она прекрасно знала, как к нему относился сам Император. Придвинув его к себе, поманив, чтобы он сел на кровать и почти лег в объятия Амелия, она и сама не желала его отпускать. Пусть оплачет, она будет рядом. Будет рядом, будет успокаивать, и ладошка её неустанно гладила Императора по голове.
***
Вылазка в замок Огня была отложена, но лишь на несколько часов, чтобы потушить горящее крыло здания и предать земле слуг. Но Вайс настоял на том, что ждать просто больше нельзя — они уже позволили Анградэ уйти. Вайс молился, чтобы пробитая печень умертвила генерала еще на пути к Огню, но он всё равно не упускал возможности, что Анградэ всё-таки добрался и предупредил о них. А значит, Тень дала Императору несколько часов на то, чтобы подготовиться.
— Она ему всё рассказала. — На удивление, Вайс был спокоен. Любой другой бы, да сам Анградэ, мог убить Фрею на месте за это, но Вайс просто познал сущность Лисы. Познал, но принял как должное. — Мы больше не можем ждать, милорд, — повысил он голос. — Чем дольше мы будем ждать, тем крепче Император будет возводить стены вокруг замка и вашей жены!
Но Лестат был с ним солидарен. Ему нужно было лишь одно на подготовку — кровь. Фрея сейчас будто не была живой. Как подобие мертвеца она сидела в углу комнаты, и не сопротивлялась, когда он потребовал с неё кровь. А вот Вайс на всякий случай всевозможными способами запер Фрею в её комнате.
Закончив последние приготовления, они двинулись в путь. Как и было задумано, Вайс поведёт людей отвлекать всё внимание на себя, пока Лестат будет пробираться в замок и искать свою суженую. Но и здесь их планам не суждено было сбыться. Армия не меньше приветствовала людей Тени уже у ворот соседственного замка.
Из своей высокой башни за всем этим наблюдал Император. И когда Тень нанесла удар первой, он отдал приказ генералам: «Уничтожить их!» Сам же спокойно отошел от окна, сел в свое кресло и стал ждать.
***
Фрея ничего не видела, не слышала, не ощущала. Все ее чувства умерли вместе с Анградэ. Ей не хотелось верить, что его больше нет, хотелось надеяться, что его спасли. Но то количество крови, что он пролил, говорило само за себя. Она смотрела на свои пальцы и видела на них его кровь, хотя ее уже вымыли и переодели. В ушах стоял его крик, а в сознании то и дело всплывали его глаза, полные боли, разочарования и презрения.
Не скоро пришла она в себя. Лестата и армии уже не было в замке Тени. Ее оставили и судя по магии, что она ощущала, заперли. Но она должна была увидеть Анградэ в последний раз, убедиться лично, и ни одно заклинание не способно было ее остановить.
***
Тайный ход, через который можно было проникнуть, до сих пор никем не охранялся. Так только думал Лестат, но стоило ему ступить на территорию замка Огня, Император сразу обнаружил его защитной магией. Он проник в его дом с несколькими людьми для поддержки без особых усилий. Пробираясь по коридорам, они не замечали, что их вели в нужно направлении. Иногда то из одного коридора, то из другого выскакивали люди Огня, методично устраняя по одному из сопровождения Лестата.
Когда он остался один, перед ним был тупик и только одна дверь. Он открыл ее и оказался в приемной директора. Как издевательство, Император приказал доставить сюда портрет Амелии и установил его за ее рабочим столом. Лестат подошел к нему и сжал кулаки от злости. Все это время она была так близко! Император, подонок, разрушил их семью, их жизнь! Лестат обещал себе, что заставит его поплатиться за это.
Сбоку от него скрипнула дверь, будто намеренно привлекала его внимание, а за ней спокойно сидел Император.
— А я все гадал, когда же ты придешь, — насмешливо протянул он.
***
Целью Вайса не было победить. Он должен был, как Лестат на собрании, тянуть время. Только когда Амелия окажется в их рука — это будет настоящая победа. Только показания герцогини засадят Императора за решетку, а позже отправят на виселицу.
— Не отступать! — кричал он, но Тень проигрывала.
Они должны были выйти на бой ночью, когда их сила велика, но уже занималось утро, лучи солнца освещали стены замка, не позволяя людям школы Лестата скрыться в тенях.
Вайс защищал людей как мог, показывая истинную свою сущность мага. Энергетическими взрывами он сбрасывал лучников Огня со стен, дезориентировал тех, кто не позволял пробраться через стены башни, а позже, когда бойцы в темно-синей форме нахлынули волной на эти стены; когда несколько десятков ребят прорвались вперёд и смогли скрыться в тенях, только тогда они открыли ворота для союзников.
Вайс, оголив меч, погнал людей вперёд, бежал в первых рядах и разбрасывал Огонь всё теми же вспышка. Те, кто оказывался рядом с ними или кого отбрасывало, могли считаться мертвецами, ведь, убивая их, Тень значительно снижала число выпускников школы.
В посланнике короля увидели главную угрозу, и враги, стоявшие вдоль стен, пустили огромные струи пламени на Вайса, чтобы сжечь его дотла, как это делал Анградэ с простыми слугами в замке. Стоявшие рядом с ним темно-синие попытались поглотить огонь своей магией, но ярость и непоколебимость, присущая врагам, позволяла творить им настоящее стихийное бедствие. Вайсу пришлось спрыгнуть с коня — напуганное животное просто не успело бы сделать резкий скачок вперёд. Бравый товарищ заржал от боли и повалился на бок, и хоть струи пламени направились на убегающего от них Вайса, зверя уже было не спасти.
— Не позволять пробраться в замок! — Этот крик заставил Вайса осмотреться. Его люди не просто перебрались во двор, но уже удачно подобрались к стенам замка, что не могло не радовать. Но там стены охранялись значительно лучше.
— Не забывать наш план! — закричал он. — Прочь от входа!
Ему нельзя было рисковать столькими людьми. Только отвлечение внимания. Только выиграть время для их истинной цели!
***
— Император! — прорычал Лестат и кинулся на врага.
Вся накопившаяся ненависть и боль выплеснулась из него в этом ударе. Он собрал все тени вокруг себя, создавая человекоподобный силуэт, как это сделал с Фреей. Управлялся он движениями Лестата, и тот замахнулся кулаком, намереваясь врезать теневым по надменной роже Императора. Но Лестат был слаб по сравнению с полным силами Императором. Он легко ушел от такого прямого удара и выкинул шаг огня, разбивая теневой силуэт.
— Ты слаб, Лестат. Тебе не справиться со мной, — издевался Император.
— Верни мне Амелию! — не в силах больше сдерживаться, закричал Лестат.
Разъяренный, он тратил слишком много сил на магию. Энергия быстро покидала его, но ему позволяла продолжать ярость, бушующая внутри, и огромное желание вернуть возлюбленную. Но Император действительно был не тем противником, с которым можно справиться в полсилы. Не будь Лестат проклят, он еще мог составить конкуренцию директору, которому все пророчили место короля, но сейчас их битва походила на избиение Императором ребенка.
Директор Огня, как кот, игрался с мышкой Лестатом. Он уходил от атак, блокировал их и возвращал удары не напрягаясь. Очень скоро он заметил, как выступил пот на лбу Лестата, как он тяжело задышал. Похоже, пришло время покончить с этим. Император создал энергетический щит и с силой ударил им Лестата.
— Тебе просто нужно было сказать мне «Да» при первой нашей встрече, — навис Император над поверженным противником. — Или молча продолжать волочить свое жалкое существование после проигрыша на Мертвом холме. — Он приставил холодное лезвие к горлу Лестата. — Амелия расстроится, услышав о твоей смерти, но долго горевать ей не придется. Вскоре я стану королем, а она — моей королевой. И наш ребенок будет расти в законном браке, как только ты испустишь дух.
Император воткнул меч в горло Лестата. Расправился быстро и чисто. С таким противником нельзя медлить, он уже убедился на собственном опыте, что такие крысы не сдаются и могут доставить слишком много проблем.
Лестат распахнул рот, желая словить хоть немного воздуха, но вместо этого в основании меча появились булькающие пузыри, а боль, что он испытал в данную секунду, была ни с чем не сравнима.
Он не мог поверить.
Где же победа добра над злом?! Где справедливость? Он был честным человеком всю свою жизнь, не лицемерил, был добр и справедлив. Он любил и был любим. Почему же небеса так злостно над ним подшутили?
За что?
За что у него отобрали возлюбленную и силу молодого тела?
Если то было испытанием, то почему не позволили победить сейчас настоящее зло? Лестат ловил ртом воздух, кряхтя и изворачиваясь на полу подобно червяку. Червяком он себя и чувствовал. Так странно…
Вот так просто?
Зло победило добро?
Или Император был истинным добром, а Лестат просто обманывался?
Не может быть.
Но холодный и расчетливый взгляд Императора, сопровождающий Лестата на тот свет, говорил именно об этом. Подняв руку, Лестат будто хотел схватить врага за горло, унести его с собой. Но он даже не дотягивался до руки, а ладонь схватилась за лезвие. Слабая надежда еще билась вместе с его сердцем. Он думал, что сила ярости и высшие силы всё-таки на его стороне. Они даруют силу, и он вытащит меч из своего горла!
Но вместе с кровью, кровью Фреи, уходила его сила, уходила его жизнь. Ладонь сжала меч, но в бессилии скатилась по нему к горлу Лестата, окрашивая всё лезвие в красный цвет и пуская новую струю крови.
Лестат попытался повернуться, но голова его теперь была прикована затылком к полу. Он мог лишь чувствовать, как под ним крови, что вытекает из шеи, становится всё больше.
А он всё никак не умирал.
Это было даже страшно.
Боясь, что с проклятьем он должен был жить вечно с теми муками, что сопровождали его при голоде, Лестат, не в силах терпеть своего унижения, стал молить о смерти. Слова Императора эхом отдавались в его голове, и они били намного больнее, чем ранее Император.
Сам же директор Огня стал терять терпение. Медленно прокручивая меч в ране, Император заставил Лестата кричать, а кровь из его шее пустилась фонтанам.
Лестат пытался зацепиться взглядом за что-нибудь, лишь бы не смотреть на это надменное лицо. И он нашел самое лучшее, что было в этой комнате. Портрет Амелии.
Его любимая.
Его прекрасная, добрая и милая Амелия.
Смысл его жизни.
Он не смог вернуть её. И на место мольбы о смерти пришла другая мольба. Чтобы его прекрасная жена не видела его в таком состоянии. Ни его, ни его труп. Он не хотел знать, что она плачет. Он молился, чтобы весь этот год, где бы она ни находилась, она не плакала.
Смотря на неё, в её нарисованные глаза, Лестат успокоился, а может, это смерть стала поглаживать его по голове, успокаивая и тихо призывая к себе.
Возможно.
— Амелия, — сказал ли он это в слух, или ему так самому показалось, а мысли желали умирать лишь с её упоминанием, Лестат обмяк на полу.
Его пустой взгляд был устремлен лишь на возлюбленную, и пусть он жалел, что не смог спасти её, всё же умер он, смотря в её прекрасное лицо.
***
«С Лестатом покончено, гоните их прочь», — передал Император, вытирая клинок о камзол директора школы Тени. Выпрямившись, он сразу направился к Амелии, чтобы проверить, как она там. О безопасности ее комнаты он позаботился лично, поэтому не беспокоился, что к ней кто-то попадет, или она сама выбежит. Но прежде он зашел к Анградэ, чтобы рассказать другу, что все закончилось, и это была его заслуга. Однако в коридоре, перед дверью генерала, его ждал неприятный сюрприз.
— Ах ты мелкая дрянь! Посмела явиться сюда после всего?! — Стоило Императору увидеть Фрею, как его заполнила неконтролируема ярость. Он схватил ее за горло и ею открыл дверь, вваливаясь в комнату, где лежал покойный генерал. Он бросил испуганную шпионку на пол и тяжело задышал приводя свои эмоции в норму.
Он перевел глаза с отползающей от него Фреи на тело Анградэ. Его уже вымыли и переодели, а лицо его было таким умиротворенным, будто он всего лишь спал и в любую секунду мог открыть глаза, чтобы дать Императору дельный совет. Но этого больше никогда не случится!
— Это все ты! Он отправился за тобой, а вернулся со смертельной раной! — снова закричал Император, хватая Фрею за волосы и подтаскивая ее к мертвецу. — Взгляни! Посмотри в его лицо!
— Я знаю! — тоже закричала она, цепляясь за руки Императора, чтобы было не так больно. Слезы градом покатились по ее щекам, падая на лицо Анградэ, к которому ее опустили. — Это все моя вина! Если бы я могла, поменялась бы с ним местами! — Она зарыдала в голос и перестала вырываться, повисая на своих волосах. Спустя несколько мгновений она тихо захныкала и еле слышно зашептала: — Прошу… убей меня. На его месте должна быть я.
— Он любил тебя, — отпустил ее Император, и она снова упала рядом с кроватью. — Он плакал, когда умирал. И твое имя было последним, что он сказал. Чтобы духа твоего здесь не было, когда я вернусь.
Он вышел, но у спел заметить, как Фрея снова разрыдалась в голос и, поднимаясь на трясущихся ногах, обняла мертвое тело Анградэ.
========== Эпилог ==========
Вайс продолжал тянуть время до тех пор, пока больше половины воинов не пали. И тогда, уже не видя смысла ждать Лестата, он покинул поле боя.
Лишь вечером, когда армия самого короля пришла лично за ним, он понял, что Лесатата больше нет в живых. Император удачно всё подстроил. Он сразу послал весточку королю, что Лестат, обезумевший, напал на его замок, и у него не было другого выхода, кроме убить его.
Вайса долго допрашивал сам король и просто не верил ни одному слову. Один раз он уже подорвал доверие короля, а сейчас, еще и увидев труп одного из генерала Императора, король даже не стал слушать оправдания, ведь он был уверен, что Вайс, проникшийся проблемой Лестата и слепо веривший каждому его слову, убил Анградэ лично, в самом замке Императора.
Прошлые заслуги перед королевством спасли Вайсу жизнь, и он был просто изгнан, а не казнен наравне со многими генералами школы Тени. Император был красноречив и предоставил королю на обозрения трупы своих людей, которые «доблестно оберегали замок от нападающего».
Вайс забрал Фрею с собой и убежал с ней в свои родные края, пока шумиха вокруг войны была на самом пике.
Несмотря на отношение Остера к Лестату, директора всё-таки похоронили со всеми почестями, а признав Амелию мёртвой, сожгли вместе с его телом все ее вещи. Директор Знаний Харис, простив Лестата за его безумие, умолял короля позволить схоронить прах Лестата и «Амелии» на территории его школы, где они впервые познакомились.
Так началась новая короткая эпоха, когда Император готовился стать королём, ведь все считали, что именно он должен был быть следующим.
Так зло победило.
Но было ли это злом?
Накануне рождения ребёнка, Остер заболел и вскоре умер. Как все и считали, новым королём стал Император. И пусть он был очень суровым королём, которого боялись соседи, но в его королевстве во время правления цвёл мир и благодать. Пышные балы стали реже, зато казна не знала убытка и всегда пополнялась. Зимами люди ели сытно, не мёрзли. В школы поступало всё больше людей из-за возможности поступить, и когда армия королевства была велика, Император направил её на завоевание новых земель. И еще ни разу он не знал поражения.
От Амелии тщательно скрывали тот страшный день, что укрепляло её отношения с Император с каждым днём. Став королевой, она произвела на свет сына, а после в течении пяти лет еще двух сыновей и дочь. Теперь Император не боялся показать её миру. Те, кто её знал, просто не смели задавать вопросы. Они видели её радость стоять подле него и, если и ходили грязные слухи, всем было достаточно того, что она была счастлива подле Императора, и просто молчали.
Она была честна с Императором — она всегда помнила своего первого супруга, но и не отрицала, что год за годом Император завоевывал себе место в её сердце, и, вполне возможно, рано или поздно он оттеснит Лестата из него вовсе.
Королевство Ронкам процветало. Люди уже давно не знали такого благодатного времени.
Так было ли это зря?
Было ли зря всё? Все эти смерти, все эти войны…
Наверное, нет.
