В середине учебного года, в конце второй четверти третьего класса, незадолго до Рождества, к ним в класс приходит новенькая, и Бен с самого первого взгляда решает, что эта девочка со страниц сказки сошла. Ну не бывает в реальности таких красивых — он прежде видел много разных девочек. В классе с ним училось, как минимум, двадцать, не считая других из параллели или со всей школы, но такой, как она, он ещё ни разу не встречал.
Бен сидит на третьем ряду за последней партой, и рядом с ним пустует единственный свободный стул в классе, на котором стоит его чёрный рюкзак с Дартом Вейдером. Когда учитель коротко представляет ученикам новенькую как Рей Смит, а потом предлагает ей занять место, она сначала теряется, но вот её взгляд останавливается на Бене и она, недолго думая, шагает прямо к нему.
Она на целую голову его ниже, и волосы её собраны в неаккуратные пучки, и кофта на ней, кажется, на несколько размеров больше необходимого, поэтому ей пришлось закатать рукава, оголив загорелые, но тонюсенькие, словно веточки, запястья. Она смело подходит к Бену, приподнимает бровь и кивает на занятый стул.
У неё острый, конопатый носик, искусанные губы и большущие, орехового цвета глаза. Он мигом решает, что она хорошенькая.
Засмотревшись на неё, он почему-то страшно краснеет до кончиков ушей и скидывает рюкзак на пол, опустив взгляд на свои руки.
Усевшись на место, она выкладывает на парту тетрадку, ручку и только потом обращает всё внимание на Бена, который чувствует её пристальный взгляд каждой клеточкой своего тела.
Ему неуютно. Ему кажется, что вот сейчас она начнёт смеяться над его ушами или над его кудрями, или над его ртом, который выглядит прямо как девчоночий. Он кусает щеку изнутри, чувствуя, как потеют ладони. Но стоит ей наклониться к нему поближе, Бен шумно сглатывает и, наконец, поворачивает голову, едва-едва, но этого достаточно, чтобы заметить, как двигаются её розовые губы.
— Классный рюкзак, — тихо сообщает она. — Это же Дарт Вейдер? Я его обожаю!
Теперь Бен оборачивается к ней полностью, изучает выражение её лица пристально, словно пытаясь поймать её за обманом, разгадать её попытку в насмешку. Но, разглядывая её, он видит лишь неподкупную честность, а во взгляде неподдельный интерес, и сам не замечает, как выдыхает с облегчением, растягивая собственные губы в улыбке.
У него и правда хороший рюкзак, и самое главное — с героем его любимого фильма. Но услышать комплимент из уст этой девочки оказывается для него чем-то неожиданным, но ужасно приятным.
— Да, это он, — так же тихо отвечает Бен.
Ему хочется сказать что-то в ответ, похвалить что-нибудь из её вещей тоже, но вместо рюкзака у неё поношенная кожаная сумка, и Бен, не придумав ничего умнее, решается на крайнюю меру.
— А у тебя классные волосы!
Не то чтобы он считал иначе. У неё правда красивые волосы — густые и блестящие, пусть и собраны в дурацкую причёску.
Наступает её очередь краснеть.
Потупив взгляд, она заправляет за ухо выбившуюся из пучка прядку.
— Спасибо, — еле слышно произносит, а потом, немного подумав, берёт Бена за руку. — Хочешь, покажу прикол?
Её ладошка тёплая и сухая, и Бен, не успевая опомниться, кивает ей.
Взяв свою ручку, она закатывает рукав беновой рубашки до локтя, а потом до конца урока старательно выводит что-то на его коже. Он настолько взволнован происходящим, что едва ли смотрит, что именно она там рисует.
Когда звенит звонок с урока, она гордо демонстрирует ему свою работу.
От сгиба локтя до самого запястья на его бледной коже красуется Дарт Вейдер во весь рост.
От восхищения Бен едва не вскрикивает.
— Как круто, Рей!
— Знаю! — довольно улыбается она.
— Спасибо! — Бен слов подобрать не может, так он взволнован.
— Могу ещё что-нибудь нарисовать, хочешь?
Целую перемену они не выходят из класса, и до конца занятий она успевает изрисовать его руки от локтей до самых пальцев.
Она натуральная выдумщица и отличная художница, и Бен от этого прямо в восторге.
И пусть ему прилетает от мамы за изрисованные руки, едва он переступает порог дома, и пусть его загоняют в ванну и заставляют оттирать мочалкой каждый развод чернил, едва ли его это расстраивает.
Ведь на следующий день Рей нарисует ему что-нибудь ещё.
Они сидят за одной партой до окончания школы.
***
— Подвинься, Бен, — шикает Рей, толкая его в бок.
Факультатив ещё не начался, и немногочисленные студенты только начинают занимать свои места. И пусть Бен не слишком рад пятничным вечером торчать на дополнительном занятии по физике, и пусть из вредности он даже не удосуживается снять солнцезащитные очки с лица, находиться рядом с Рей — единственное, что его волнует, единственное, что имеет для него значение.
Не нужен ей факультатив по физике, уж он-то наверняка это знает. Она только вид делает, что не понимает предмет, лишь бы его побесить.
Лишь бы пойти на дополнительные занятия в пятницу вечером.
Лишь бы был повод не идти с ним на устроенную их общими знакомыми вечеринку.
И что она взъелась, в самом деле? Да Кайдел эта ему нахер не упёрлась. Ну строила ему глазки пару раз — ему-то это до фонаря. Он только на хуй её не посылал, и то из вежливости, а Рей придумала себе невесть что, глупенькая, и теперь Бену приходится раз за разом доказывать ей, что он не верблюд. Выдумщица, ёб вашу мать.
— Прошу, — сдвигается он, пропуская Рей ближе к окну. Едва она усаживает свою попку на скамью, он по-хозяйски кладёт руку ей на плечи, притягивает ближе к себе и зарывается носом ей в волосы. — Надо было остаться дома.
— Я тебя за собой не тащила! — холодно отвечает она. — Мог бы и остаться. Или пойти потусоваться с этой своей клячей, мне-то что.
Он закатывает глаза, но благо этого не заметить за стёклами тёмных очков.
— Без тебя я бы всё равно никуда не пошёл, и дома без тебя я торчать не могу, — терпеливо отвечает он. Приспустив очки на самый кончик носа, он обводит сидящих в аудитории парней яростным взглядом и добавляет громче: — И не могу я позволить всяким обсосам сидеть рядом с моей деткой.
Он замечает, как, отвернувшись к окну, Рей прячет улыбку, и берёт её за подбородок. Поворачивает её лицо к себе и смачно, с языком, целует: пусть все видят, что эта девочка занята.
Выдохнув ему в рот, она отвечает на поцелуй сначала нехотя, потом всё жарче, и ему приходится приложить максимум усилий, чтобы не затащить её к себе на колени и не выебать прямо здесь и сейчас.
Да он скорее умрёт, чем позволит другой себя коснуться, и скорее убьёт, чем позволит кому-то коснуться Рей. И да, он готов до скончания времён ходить с ней, за ней по пятам, лишь бы глаз с неё не спускать. И если это похоже на зависимость, то кому какое дело?
В аудитории прохладно, и едва они отрываются друг от друга, тяжело дыша, она вздрагивает. Заметив это, Бен снимает с себя кожаную куртку, которую набрасывает ей на плечи. Улыбнувшись, она сразу же просовывает руки в слишком большие рукава, подкатывает их и кладёт голову ему на плечо. Начинается урок, и он целует её в макушку, вдыхая запах её волос. Слушая лекцию, она очерчивает пальчиком контуры татуировок на его предплечье, эскиз каждой из которых она сама же и рисовала, и Бен едва не мурчит от удовольствия, наслаждаясь её прикосновениями.
Он поглаживает её по бедру и почти дёргается, когда она вдруг сжимает его запястье и, слегка раздвинув ноги, направляет его ладонь прямо под подол своей юбки.
Внезапно факультатив по физике становится до головокружения интересным.
***
Рей совсем не умеет готовить.
Не то, чтобы Бен этого не знал или не был к этому готов, но с тех пор, как они поженились, она постоянно пытается набить руку, пытается научиться, и каждый раз, когда ей кажется, что её стряпня Бену не по вкусу — хотя, конечно же, он прикладывает чудовищные усилия, чтобы не выдать ни словом, ни единым мускулом на лице своего отношения к её очередному эксперименту — Рей страшно расстраивается.
А Бен убить готов, лишь бы она была счастлива, лишь бы улыбка не сходила с её лица — например никогда.
И вот опять, время близится к ужину, а она на кухне, задумчиво стоит перед разделочным столом с ножом в руке.
— Бен?
Он сидит на полу перед телеком, держа в руке джойстик от игровой приставки, но внимание его целиком и полностью приковано к Рей: к изгибам её плеч, её бёдрам. Он замечает, как в закатных лучах солнца поблёскивает обручальное кольцо у неё на пальце, и облизывает губы.
Он любит её так сильно, что готов лопать приготовленную ею стряпню до конца своих дней, какой бы невкусной она ни была.
Засмотревшись на неё, он пропускает вопрос мимо ушей, и когда она оборачивается, уперев руки в боки, он улыбается, мечтательно скользя взглядом по её груди, прикрытой тонкой тканью домашнего платья.
— Ты меня вообще слушаешь? — восклицает она, громко положив нож на столешницу.
Выпустив из руки джойстик, Бен встаёт и потягивается.
— Да, дорогая.
Тяжело вздохнув, она снова поворачивается к нему спиной и продолжает.
— Нет, конечно, мы можем заказывать еду из ресторана, но где это видано, чтобы жена не могла накормить своего мужа домашней, собственноручно приготовленной едой? Зачем ты вообще женился на мне, ума не приложу!
Посмеиваясь про себя, Бен подходит к ней ближе, попутно стягивая с себя футболку. Приблизившись вплотную, он кладёт руки ей на бёдра и целует в плечо, в местечко между плечом и шеей, за ухом.
— Можем готовить вместе, хочешь?
Она оглядывается, и когда Бен видит опущенные уголки её губ и собравшиеся в глазах слёзы, он едва не рычит от возмущения.
Что это она выдумывает? Разве он полюбил её за кулинарные навыки? Разве женился на ней, чтобы на кухне торчала? Да ради неё он сам готов торчать у плиты ежедневно, лишь бы она была счастлива, вот только она расстроена, и вряд ли её утешит, если он выпалит вслух то, о чём думает.
— Хочешь, Рей, — взяв её лицо в ладони, он наклоняется ближе и целует её в лоб. — Можем учиться вместе.
— Ты и так прекрасно готовишь! — всхлипывает она и жмурится, и по щекам её тут же скатываются две крупные, прозрачные капли.
— Ну и что? Никогда не поздно совершенствовать навыки.
Он улыбается, и Рей выдыхает, кажется, успокоившись.
Они начинают готовить пасту с курицей в сливочном соусе — простейшее блюдо, пришедшее Бену на ум.
Из холодильника достаются необходимые ингредиенты, и Бен принимается нарезать куриное филе, по ходу дела объясняя Рей, как правильно отварить пасту: сколько воды налить в кастрюлю, сколько соли добавить, сколько времени варить спагетти, периодически помешивая, чтобы они не слиплись.
Покончив с курицей, он нарезает лук, чеснок, а ещё грибы, и добавляет всё это к мясу, которое помешивает в сковороде Рей.
Вымыв руки, Бен подходит к ней вплотную и заглядывает через плечо, оценивая дымящийся на плите соус.
— Не так уж и сложно, — с улыбкой признаётся Рей.
— Немного практики, и тебе не будет равных, родная, — обняв жену за талию, доверительно сообщает ей Бен.
Спустя какое-то время он, так и не удосужившись надеть футболку, садится за стол и не спускает глаз с Рей, которая, суетясь, накрывает на стол. Он действительно изголодался, но не по пасте с курицей, это уж точно.
Но когда она, взяв свою тарелку, отходит к окну и принимается есть, усевшись на подоконник, он подпирает голову рукой и вздёргивает бровь.
— Хорошо сидим, дорогая, — нарочито скучающим голосом тянет он, отчаянно желая находиться к ней поближе.
— Да, кстати, — накручивая на вилку спагетти, начинает она. — Я тут подумала. Давай хотя бы дома есть будем не за одним столом? А то я всю свою жизнь только и вижу твоё довольное лицо справа от себя.
Бен давится возмущением, складывает руки на голой груди, и чуть позже, въёбывая её в этот самый стол, думает только о том, как вытрахать у неё из головы всю дурь, ведь с тех пор, как она села с ним за одну парту, он не может держаться от неё подальше, совсем, ну никак, и пусть даже не просит. Выдумщица, блин.
