========== Глава 1 ==========
Я всегда ненавидел мозгоправов. Психоаналитиков, как их следовало вежливо называть, задачей которых было влезть жадными, липкими пальцами в ваш разум и перекроить его под свое понимание прекрасного. Под их понимание нормальности. А что стоит считать нормальным в нашем безумном, больном мире?
Я с детства был проклят даром сочувствия. И это не та напускная жалость и желание пожалеть несчастное, страдающее существо, это – стопроцентное вживление в чужое сознание, в чужую душу. Я как будто срастался с человеком, становился им, видел его тайные желания, стремления и страхи. Знаете, как много в каждом из нас дерьма? Не думаю, что вы в состоянии себе этого представить, а я в свое время поражался, какими извращенными и испорченными могут быть внешне милые и открытые, совершенно нормальные люди.
Впервые я осознал свои способности, когда от нас с отцом ушла мать. Не мама, нет: бросив маленького ребенка и мужа, просто вычеркнув их из своей жизни, она потеряла право на мою привязанность и это обращение. Я тогда не понимал, почему она поступила так, в чем я виноват. Было чувство, что кусок моего сердца вырвали без анестезии и оставили так, ничем не обработав кровоточащую рану. Отец замкнулся и ушел в себя, лишь изредка балуя меня невеселой, кривой ухмылкой и небрежным трепанием уже изрядно отросшей к тому времени курчавой шевелюры. А мне хотелось стабильности, хотелось знать, что хоть кто-то в этом мире меня еще любит, что я нужен хоть кому-нибудь. На все мои предложения поиграть, посмотреть, что я нарисовал или сделал, ожидание ободрения и похвалы следовал быстрый рассеянный взгляд сквозь меня и просьба идти заниматься своими делами и не отвлекать папу от важных дел. И тогда, отчаявшись, я впервые взглянул на мир его глазами. Глазами раздавленного случившимся, почти сломленного человека, который безумно любил жену и переживал ее уход, как личную трагедию. Я тогда ревел в три ручья, запершись в своей комнате, и обещал себе, что никогда больше не буду думать как отец, не буду пытаться видеть мир его глазами. Но прошло несколько дней, и я попробовал снова. Потом еще раз и еще, потому что сквозь черную тоску проглядывало слабое, неуверенное стремление жить для сына, чтобы он рос здоровым и сильным и никогда не повторил его ошибок. В тот момент, когда я это осознал, я улыбался, как полный идиот: папа меня любит, я – то, что заставляет его двигаться дальше. Перестав требовать внешних проявлений любви, я довольствовался тем, что чувствовал: его забота, его гордость мной, его боязнь меня потерять.
Мы с ним жили одни долгое время и практически ни с кем не пересекались, поэтому первый поход в школу стал для меня шоком. Огромная толпа людей, шумная, бессистемная, где я, сам того не желая, сливался разумом с каждым человеком, стоило мне столкнуться с ним взглядом. Обилие ощущений и чужих эмоций чуть не довели меня до нервного срыва, но внятно объяснить приехавшему на звонок из школы отцу чем была вызвана моя истерика я так и не смог. Он бы меня просто не понял, я это знал. Меня забрали домой, и я два дня думал, как избежать повторения того кошмара. Решение было простым: не смотреть в глаза, и оно стало панацеей на все время учебы. Постепенно я нарастил некоторую броню, позволяющую абстрагироваться от эмоций окружающих, даже иногда позволял себе заглянуть в глубину зрачков, таящую под собой каждый раз новую темную бездну, и уже не выглядел таким фриком, каким был с их точки зрения. Самое смешное, что я не в обиде: сам бы так и назвал человека, который постоянно плавает взглядом, лишь бы не встретиться им с собеседником, нервно мотает головой и поводит плечами.
Всегда завидовал другим людям, которые способны дружить, потому что сам этой радости лишен. В словаре определение дружбы примерно следующее: дружба – это близкие отношения, основанные на взаимном доверии, привязанности, общности интересов. И если с последним бы проблем не было, то вопрос доверия… Все люди лицемерны. От любых отношений они ждут чего-то для себя: понимания, принятия, защиты, возможности избежать одиночества, самоутвердиться, обрести уверенность или просто хорошо проводить время. Нет, это неплохо, я сам, наверняка, жду от дружбы чего-то такого же, но подпустить к себе человека, который смотрит на тебя исключительно в товарно-денежном ключе? Нонсенс. В этом ключе замечательно подходила знаменитая песня Eurythmics, так что я решил: «кто я такой, чтобы не соглашаться?» и начал играть по этим правилам. Социализироваться все-таки худо-бедно удалось: закончил школу, университет, сейчас работаю специалистом по судебной экспертизе, преподавателем Академии ФБР и следователем по особо важным делам, профайлером. Не скажу, что последнее мне по душе, но, как говорится, «кто, если не я?» К сожалению, Джек пока так и не нашел никого лучше, и при очередном вызове на место преступления остается утешать себя тем, что я делаю действительно нужное дело. Увы, но никакие утешения от ночных кошмаров не спасают.
Настоящим агентом я так и не стал, к дичайшему раздражению Джека Кроуфорда, главы отдела психологии поведения ФБР, под началом которого я периодически работаю. Сам я ситуацией доволен, потому что в ином случае Джек сел бы на шею, постоянно таская на места преступлений, а так есть хоть призрачный шанс отвертеться от этой сомнительной радости. Хотя ради такой удобной отговорки периодически приходится проходить психологическое освидетельствование. Для психологии я представляю собой большую ценность, как говорит Алана Блум, моя коллега, профессор психологии. Она считает себя моим другом и старается не анализировать меня (из-за чего я ей очень благодарен), хотя и находит природу моего дара очень интересной и перспективной в плане исследований. Остальные психологи делятся на две категории: в первых явственно ощущается сильный интерес, желание копать-сверлить-препарировать мой разум и потом внести свой вклад в науку, основанный на этих исследованиях, а во вторых – отсутствие интереса, одно желание заработать.
Поэтому когда Джек привел мне в помощь доктора Ганнибала Лектера, я не ожидал от него ничего хорошего. Поздоровался кивком головы, по привычке отводя взгляд от собеседника, и вернулся к разложенным на столе фотографиям, мысленно готовясь отстаивать свое право на независимость: Джек наверняка посоветует мне (крайне настоятельно) еще раз пройти психологическое освидетельствование, хотя со времени предыдущего прошло не больше пары месяцев. А я совершенно не горю желанием снова отвечать на уже набившие оскомину одинаковые скучные вопросы.
Джек вводил доктора в курс дела и я задумался, прорабатывая свою линию защиты, когда меня зацепила фраза о том, что фото тела девушки появилось на totalcrimes.com. Слова сорвались с языка сами собой:
- Безвкусица.
- У вас проблемы со вкусом? – профессионально переспросил психотерапевт, от чего меня передернуло.
- В моих мыслях нет места вкусу, - тяжело вздохнув, немного резко и нарочито вежливо ответил я, поймав предупреждающий взгляд Джека. После того разноса, который я устроил предыдущему мозгососу, потоптавшись на всех его болевых точках (ну а что вы хотите: им можно, а мне нет?), Кроуфорд взял с меня слово быть вежливым с людьми этой профессии.
- Это необходимость, Уилл, - говорил он, доверительно положив руку мне на плечо. – Просто смирись и перетерпи, таковы правила. Или ты хочешь отстраниться от расследований?
Я уже не знаю, чего хочу, но знаю точно, что моя больная, гипертрофированная и щедро вскормленная Джеком совесть загрызет меня, стоит уйти из отдела. Ведь сколько жизней я мог бы спасти, сколько преступлений предотвратить… Хреново быть эмпатом, который попал в поле зрения ФБР.
- В моих тоже, - мягко согласился доктор, стараясь не обращать внимания на мой тон. – Нет эффективной защиты.
- Я возвожу форты, - не знаю почему, но его манера разговора больше не вызывала раздражения.
- А как же ассоциации? – за время нашего короткого диалога он отошел от доски, на которой были вывешены фотографии с мест похищений, и, как-то очень тихо и мягко ступая, прошел к столу, за которым мы с Джеком сидели, и занял соседнее кресло. Я инстинктивно немного отодвинулся, возвращая комфортный радиус отчуждения, после чего все-таки развил мысль:
- Форты спасают.
Доктор Лектер искусно выдержал паузу, молчаливо соглашаясь с моей фразой, после чего перевел тему:
- Не любите зрительный контакт?
Я дернулся, буквально кожей чувствовал его заинтересованный взгляд. Так и не повернув головы, ответил:
- Глаза отвлекают. Видишь слишком много и вместе с тем слишком мало, - мысленно я собирался с силами, возводя защитные стены вокруг своего разума, после чего, так же продолжая монолог, перевел взгляд сначала на подбородок сидящего рядом человека, потом на губы, нос и, наконец, заглянул ему в глаза. – И сложно сосредоточиться, когда думаешь: «какие белые белки», или «возможно у него гепатит». Или «кажется, капилляр лопнул».
Я говорил язвительно и резко, буквально провоцируя его отстать от меня и заниматься другими, более интересными вещами, но доктор Лектер вдруг расплылся в широкой улыбке, словно я выписал ему чек на миллион долларов, и покивал головой, показывая, что оценил шутку по достоинству. Он продолжал удерживать мой взгляд, явно пытаясь пробраться через защитные бастионы и узнать, что творится там, внутри. От этого пытливого, ожидающего взгляда становилось не по себе, так что я поспешил закончить:
- Да, я стараюсь не смотреть людям в глаза, - я еще раз скривил губы в усмешке и отвернулся. – Джек!
- Да, - тут же отозвался мой шеф, но его перебили:
- Все увиденное находит слишком живой отклик в вашем сознании. Ваши ассоциации шокируют вас самого, сны вызывают отвращение. Ваш мозг убивает все то, что вы любите.
Я замер, потрясенный его словами. Но как?! Как, черт побери, он умудрился попасть в яблоко всего после двух-трех небрежно оброненных фраз?
- Чей портрет вы рисуете? – голос дрожал от переполнявших меня чувств, я буквально задыхался от злости на себя, за то, что позволил себе раскрыться настолько, что меня прочитали, на Лектера, который так беспардонно влез туда, куда его не звали, и на Джека, который притащил с собой этого хмыря. Последнюю злость хотя бы можно было выплеснуть на адресата: - Чей портрет он составляет? – возмущенно спросил я Кроуфорда.
Тот промолчал, и роль миротворца взял на себя психиатр:
- Простите Уилл, мы с вами наблюдаем за миром, - мягко и ненавязчиво, будто обволакивая, прозвучал его голос. Он, наконец, отвернулся и перестал давить на меня еще и взглядом. – Я тоже не могу запретить себе смотреть.
Туше, как сказали бы французы времен Людовика четырнадцатого. Против этой фразы возразить было нечего: я и сам, как бы ни абстрагировался, все равно подмечал эмоции, чувства и желания. Например, неловкость Джека во время этого разговора просто зашкаливала, как и его надежда на то, что мы сработаемся и найдем зацепки по делу. На этом фоне небольшое охлаждение его отношений с женой, усталость от ненормированного рабочего графика и хронического недосыпа, а также тяжелый груз ответственности за судьбу пропавших девчонок почти терялись, но оставляли вязкое горьковато-кислое послевкусие. Доктора же я принципиально не собирался анализировать, но это получалось непроизвольно. С первых же минут появления в комнате, его куда больше занимала моя скромная персона, чем детали дела, из чего следовал неутешительный вывод: доктор был про меня наслышан. Возможно, это Джек, может быть какой-нибудь его коллега, вроде Аланы. У кого только я не перебывал за годы службы в нашем заведении! Интерес, симпатия, внимание, желание познакомиться поближе… Перечислять можно было еще долго. Причем он был настолько сконцентрирован на мне, что прочесть что-то о нем самом было проблематично. Не то, чтобы я к этому стремился, до его последних фраз:
- Не стоит меня анализировать, - с нажимом заметил я, предупреждая о последствиях. Именно так и начинался мой прошлый скандал с психологом. – А то я стану очень… неприятным.
- Уилл, - осадил меня напрягшийся Кроуфорд. Он, в отличие от доктора, прекрасно понимал, к чему все идет.
- А теперь, если позволите, мне нужно идти читать лекцию.
Я спешно ретировался, понимая, что как только за мной закроются двери, эти двое вдоволь перемоют мои косточки. Думать о них не хотелось, и я постарался отогнать мрачные мысли.
========== Глава 2 ==========
Следующая жертва отличалась от предыдущих всем. От одного взгляда на нее начинало противно подташнивать. Психопат явно издевался над нами, над несчастной девушкой… Было очевидно, что работал совершенно другой человек, о чем я и сообщил Кроуфорду. Все время осмотра меня не оставляло впечатление, что это тело – подарок, причем именно мне, потому что из-за бросающихся в глаза отличий я смог нарисовать профиль нашего предыдущего преступника, Сорокопута, как его окрестили в отделе, и его рабочее пространство. Придя к этим выводам, я поспешил поделиться ими с начальством.
- А что с подражателем? – остановил меня голос Джека, когда я уже собирался уходить.
Я кинул еще один взгляд на тело и с трудом сглотнул:
- Психопата с высоким уровнем интеллекта и садистскими наклонностями сложно поймать: нет схемы, которую можно отследить. Пусть доктор Лектор составит психологический портрет, вы же ему доверяете.
Возможно, последняя шпилька была лишней, но я не удержался: нервы были растревожены видом последней жертвы, и я уже предчувствовал очередную бессонную ночь, наполненную кошмарами и душным ощущением тревожности.
Утро началось с неожиданности. Открывая на требовательный стук в дверь, я совершенно был не готов увидеть на пороге своего нового знакомого.
- Доброе утро, Уилл, - поняв, что первым начинать разговор я не намерен, взял слово мой гость. – Можно войти?
- Где Кроуфорд? – вместо ответа спросил я, окидывая доктора Лектера недовольным взглядом. С утра я всегда бываю злым и не выспавшимся, а вот он буквально излучал симпатию в мой адрес и какое-то азартное предвкушение.
- Дает показания в суде. Сегодня работаем мы с вами, - доктор продолжал вежливо улыбаться и явно чего-то ждал. – Так можно войти? – не выдержав, повторил он, и я, нехотя, освободил проход.
Оказалось, Лектер пришел не с пустыми руками, и вскоре мы устроились за столом, поглощая самый восхитительный омлет на моей памяти.
- Я бы извинился за свою аналитическую западню, - между делом заметил доктор. – Но знаю, что тогда мне вскоре придется извиняться снова, так что не буду злоупотреблять извинениями.
Я хмыкнул, оценив иронию:
- Главное – профессионализм?
- Можем пообщаться, как взрослые люди, или, не дай Бог, подружиться, - невозмутимо предложил он, не смотря на меня, словно боясь спугнуть чересчур внимательным взглядом.
- Вы не настолько интересны, - покрутив в руке чашку с кофе, я отказался от этого завуалированного предложения. Дружить с типом, который буквально рвется залезть тебе в голову? Увольте!
- Пока что, - вкрадчиво, но очень многообещающе заметил доктор. В его голосе послышался вызов. – Агент Кроуфорд говорил, что вас занимают монстры.
Я вздохнул, сетуя, что к вкусному завтраку всегда прилагается какой-нибудь неприятный довесок. Например, вот этот разговор. Хотя его вполне можно было вернуть в конструктивное русло:
- Не думаю, что девушку в поле убил Сорокопут.
Я начал описывать свои ощущения, иногда отвлекаясь на вставляемые им комментарии, и с удивлением заметил, что вскользь упомянутые ассоциации с подарком пришлись доктору по душе. Его глаза блеснули азартом, а губы дрогнули в намеке на улыбку, которую он тут же поспешил скрыть за чашкой с кофе.
- Вы чувствуете Сорокопута? – помолчав, спросил он. – Какие у него проблемы?
- У него их много, - не задумываясь, ответил я. Очевидно, что просто так никто не пойдет убивать девушек, этому предшествует какой-то глубокий кризис, надлом.
- А у вас, Уилл, бывают проблемы? – как будто ступив на тонкий лед, тихо спросил доктор Лектер. Очевидно, что эта тема была ему более интересной. Он ждал ответа примерно с тем же чувством, с каким я обычно подсекаю попавшуюся на крючок рыбу. И я решил не доставлять ему радость победы.
- Нет, - усмехнувшись, с вызовом ответил я.
- Ну разумеется, - улыбнулся он, и его голос обрел новые, какие-то жутко убедительные обертоны. Он как будто пытался вложить мне в голову следующую мысль, для усиления эффекта даже наклонившись вперед, в мою сторону. – Мы с вами похожи. Беспроблемные. Нам не в чем себя укорить.
Это был первый раз, когда Лектер заговорил о себе. Я чувствовал, что эти слова имеют для него особый смысл, чувствовал его искренность, и она выбивала меня из колеи. Настолько абсурдно было ожидать ее от мозгоправа, но, тем не менее.
- Знаете, Уилл, - тяжело вздохнув и так и не дождавшись от меня какой-нибудь реакции на свои слова, Лектер продолжил. Казалось, что он изо всех сил ломится в закрытые двери, я даже слышал глухой треск воображаемых досок массивных створок. – Мне кажется, дядя Джек видит в вас хрупкую чайную чашечку. Лучший фарфор только для дорогих гостей.
Я рассмеялся этому сравнению, потому что себя доктор Лектер совершенно точно отнес к последним. Ну надо же, какое самомнение у человека! Тот тоже хмыкнул себе под нос, и снова принялся за еду, пытаясь скрыть неловкость. Ему было непривычно говорить о себе, о своих ощущениях и образах, возникающих в голове. Конечно, обычно же он находился в прямо противоположной позиции. Меня же разобрало любопытство. Хотелось разговорить его, увидеть, добраться до самых тайных закутков чужой души, которой меня так опрометчиво поманили. Поддавшись куражу, я откинулся на спинку стула и немного провокационно спросил:
- А что во мне видите вы?
Лектер окинул меня ставшим резко пронзительным взглядом и, помолчав, вынес свой вердикт:
- Мангуста, который должен защищать дом от змей.
Сказано это было так, что перед глазами сама собой встала очень яркая и живая картинка: я сидел перед огромной смертельно ядовитой змеей, которая, впрочем, не собиралась нападать. Пока что. Змея, то есть доктор Лектер, усмехнулся, отгоняя наваждение, и указал вилкой на мою тарелку с омлетом:
- Доедайте.
После завтрака я повез своего напарника проверять предполагаемое место работы Сорокопута. У нас был список строительных фирм, использующих в своей работе материалы определенного сплава. В одежде Элис Николс, одной из жертв, нашли металлическую стружку, похоже, из трубонарезного станка. Доктор Лектер был полон энтузиазма. Слабая улыбка не сходила с его лица всю дорогу, пока я занимал его деталями расследования и тонкостями работы агента. Было очевидно, что моему напарнику интересно, и меня находят приятным собеседником.
Как ни странно, но нам повезло в первой же фирме. Некто Гаррет Джейкоб Хоббс. В отличие от остальных сотрудников он не оставил адреса, только телефон, что показалось мне подозрительным. Значит, ему было что скрывать. Кроме того, он иногда по нескольку дней не появлялся на работе. Это вполне могло оказаться пустышкой, но требовало проверки.
***
В голове неприятно шумело, а воздух с трудом поступал в легкие. Я стоял, тупо глядя в одну точку, и пытался осознать произошедшее. Только что я убил человека. Да, серийного маньяка, но, учитывая мои психологические проблемы…
Я всегда боялся стать таким, как они. Сойти с ума, начать убивать. И сейчас, похоже, мой кошмар начал сбываться. Нет, это убийство было оправданно: я пытался спасти Эбигайл Хоббс, дочь Гаррета, которой тот хотел вскрыть горло. Но мне действительно понравилось это ощущение силы, победы.
Рядом суетились полицейские и агенты, работники скорой помощи. Ганнибал Лектер помог погрузить в машину носилки с девушкой, находящейся в критическом состоянии, и они уехали в больницу. Ее мать спасти не удалось, но Ганнибал смог замедлить кровопотерю Эбигайл, мягко отстранив меня от нее, и одним своим спокойным и уверенным видом немного привел меня в себя. А сейчас меня ждали Джек и отчет о случившемся.
В больнице я застал совершенно сюрреалистичную картину: Эбигайл, неподвижная, с дыхательной трубкой во рту, лежала в палате, а рядом, скорчившись в три погибели и совершенно не боясь помять свой дорогой костюм, спал Ганнибал Лектер, продолжая даже во сне держать ее за руку. Постояв, я так и не решился нарушить этот хрупкий момент безмятежности и просто сел рядом.
***
Следующие дни были наполнены Гарретом Джейкобом Хоббсом. Он снился мне в кошмарах, где я сливался с ним в одно и убивал всех этих девушек. Последней всегда была Эбигайл, доверчиво смотревшая мне в глаза, прямо в самую душу, пока я резал ее беззащитное горло. В тире, куда я пришел немного полечить нервы и отшлифовать навыки стрельбы, которые, как показал последний случай, тоже были не на высоте, вместо мишени я раз за разом спускал курок в улыбающегося маньяка. Он смотрел на меня невидящими бельмами глаз и ехидно скалился, намекая, что мне никуда от него не деться. Действительно, куда убежишь, если чудовище в твоей голове?
Алана поджидала меня после лекции, где я рисовал слушателям психологический портрет Сорокопута. Вид она имела взвинченный и виноватый. Мы успели лишь только обменяться парой фраз, как в аудиторию вошел Джек. Я должен был догадаться.
- Наблюдательный совет вынес тебе благодарность.
Мило. И что мне прикажете с ней делать? В рамочку и на стену повесить?
- И одобрил твое возвращение на службу.
Последние слова Джека заставили меня замереть. Они серьезно? Ведь невооруженным взглядом видно, что последние события не прибавили мне спокойствия. Ни один нормальный психиатр не станет выносить положительное решение, рискуя своей карьерой. Глядя на обреченное выражение моего лица, Алана справедливо усомнилась, хочу ли я вернуться.
- Я хочу, чтобы ты вернулся, - с нажимом заявил Джек, не дав мне толком задуматься над этим вопросом. – И я рекомендовал освидетельствование.
И все сразу встало на свои места: и неловкость в разговоре со мной Аланы, и надутая непреклонность Джека. Обложили, прямо как волка в лесу.
- Начнем прямо сейчас? – язвительно осведомился я, чувствуя внутренний протест. Алана беспомощно вздохнула и кинула на меня просительный взгляд, чтобы я постарался войти в ее положение. Да я и так только этим и занимаюсь!
- Думаю, Ганнибал Лектер подходит лучше, - заметил Джек, оттесняя ее плечом. – У вас нет личных отношений.
Я хотел было фыркнуть и поинтересоваться, «а предложение дружбы не является ли таковым?», но передумал.
- Если тебя больше устраиваю я… - начала Алана, явно стараясь намекнуть на то, что она может по моей просьбе провалить освидетельствование, но я не дал ей закончить:
- Меня вообще не устраивает, когда мне лезут в голову. Вопрос закрыт.
Я шел к выходу, когда Джек добил меня контрольным в спину:
- Ты ушел из убойного отдела, потому что не мог спустить курок. А сейчас выстрелил десять раз.
В его голосе стали различимы рычащие нотки, нажим стал почти ощутим. Джек считал себя полностью правым и пытался заставить меня принять нужное ему решение.
- Так что, психолог не формальность? – до последнего не хотелось верить в то, что слышал.
- Нет, - не оправдал моих надежд Джек. – Я просил только взглянуть на дело Хоббса, но ты влез в него по уши. Сколько ночей ты провел в палате Эбигайл?
Я молчал, ощущая моральный прессинг Кроуфорда. Алана самоустранилась, издалека с тревогой следя за нашим противостоянием. Я сдался первым:
- Терапия на меня не действует. Потому что я знаю все их уловки.
Я развернулся, уже зная, что пойду на прием, а Джек все не унимался:
- Ну же, Уилл! Не лишай меня здорового сна.
Легко ему говорить. Мне бы здоровый сон кто вернул.
Доктор Лектер был готов принять меня в тот же день. Оказалось, что Джек заранее обо всем договорился. Когда я вошел, мне протянули сложенный пополам лист бумаги.
- Что это?
- Психологическое освидетельствование, - с готовностью заметил доктор. – Вы полностью дееспособны и более или менее вменяемы. Поздравляю.
Он с улыбкой смотрел, как на моем лице крупными буквами проступает недоумение. Я заранее настроил себя на неприятную рутину, а его действия совершенно не вписывались ни в какие рамки.
- Фальшивый отчет? – решил не ходить вокруг да около, а сразу разобраться в ситуации.
- Да, - не стал отпираться Лектер. – Джек Кроуфорд может спать спокойно, ваша психика не пострадает, а наш с вами разговор будет куда более интересным, чем выполнение формальностей.
Я осторожно прошел вдоль книжных полок. Сценарий, предложенный доктором, выбивался из той череды однообразных сеансов, на которые я обычно попадал, так что я пока не выработал новую линию поведения.
- Думаю, Джек говорил вам, что, по его мнению, мне необходима терапия.
- Вам просто нужно избавиться от кошмаров.
- Я кое-что забрал с собой из последнего, - заметил я, думая о Гаррете Хоббсе, но ответная реплика Лектера снова поставила в тупик:
- Суррогатную дочь? – он заметил мое непонимание, и пояснил: - Вы спасли Эбигайл Хоббс, и вы же оставили ее сиротой. Это накладывает некоторые эмоциональные обязательства.
Он не давил, как Джек, ни на чем не настаивал, но я почему-то закусил удила, парировав:
- Вы были там со мной, вы тоже спасли ее. И что?
Тот посмотрел на меня и после небольшой паузы ответил:
- Да, - веско произнес он. - У меня тоже появились обязательства. Я чувствую ответственность.
Не знаю почему, но я был точно уверен, что сказал именно то, к чему меня подводил доктор Лектер. Пусть его лицо оставалось бесстрастным, но в душе он торжествовал. Не сводя с меня внимательного взгляда, он продолжил:
- Были варианты, которые привели бы к другому исходу.
Я кивнул: Эбигайл вполне могла умереть. Но Лектер явно намекал и на что-то еще. Пройдя к креслу, я сел в него и встретился взглядом с психиатром. Интересно, о чем именно он сейчас говорил?
- Джек считает, что Эбигайл помогала отцу убивать, - немного поколебавшись, решил я поделиться своими опасениями. Если Лектер тоже чувствует ответственность за судьбу девушки, то пусть подключается. Тот ушел от ответа:
- И что вы думаете?
- А что думаете вы? – усмехнулся я, давая понять, что раскрываться нараспашку без ответной любезности с его стороны не намерен.
- Думаю, это вульгарно, - отвернувшись, сдался доктор.
- Я тоже.
- И вполне реально.
- Все было не так, - покачал головой. Гаррет Хоббс любил свою дочь, он не стал бы заставлять ее сражаться со своими монстрами.
- Джек спросит ее. Или заставит спросить нас.
Доктор Лектер явно подводил меня к какой-то мысли. Ненавижу эти методы!
- Это терапия или группа поддержки? – раздраженно спросил я, решив показать, что его прием раскусили.
Доктор не смутился, наоборот, улыбнулся, и ответил, явно намекая на тот разговор за завтраком:
- Это уж как вы сами захотите.
- А если я приму ваше прошлое предложение? – усмехнувшись, принял новые правила игры.
- Я буду рад предложить вам скромный ужин, - Лектер улыбнулся, не пытаясь скрыть удовольствие от моего ответа. – Вы выглядите голодным и уставшим, Уилл. Как друг, я вполне могу себе позволить такую вольность.
- С радостью, - сдался я, все еще не понимая, чем был вызван такой сильный интерес к моей персоне.
Я чувствовал, что Ганнибал предлагает именно то, что мне нужно: поддержку и понимание. Он всего за пару встреч узнал меня даже лучше, чем мой покойный отец, и его не пугали темные пятна, ржавчиной разъедающие мой разум. Он смотрел и видел меня целиком, весь этот клубок эмоций и стремлений. Ну… насколько это вообще возможно. И я решил рискнуть, в первый раз попробовав завести отношения с кем-нибудь. Уверен, более подходящую кандидатуру, чем Ганнибал Лектер я бы не нашел.
========== Глава 3 ==========
Получив карт-бланш на дальнейшие действия, Ганнибал стал частенько заходить в гости, вроде как проезжая мимо, звонить поделиться новостями или рассказать свежий анекдот, приглашать к себе на обед или ужин. С ним оказалось ужасно интересно коротать вечера. Ганнибал был удивительно эрудирован, обладал прекрасным вкусом и чувством стиля, но, несмотря на это, я не ощущал себя рядом с ним деревенщиной. Наверно так бывает всегда, когда двое заинтересованы в обществе друг друга. Не знаю, как-то сравнивать не с чем. Когда я задал этот вопрос Ганнибалу, он удивил меня своим ответом:
- Для меня все это тоже впервые, Уилл. Поэтому просто будем делать то, что нам нравится. Не возражаешь?
Разумеется, я не возражал.
Поэтому сразу после того, как мы нашли грядки с людьми, я позвонил ему и, удостоверившись, что он не занят, приехал. Привычно проходя в гостиную, я, под его вопросительным взглядом, сразу перешел к проблеме:
- Мне кажется, что ты выдал освидетельствование преждевременно.
- Что случилось?
Ганнибал расположился рядом и, видя, что мне немного не по себе, как-то неуверенно потрепал меня по плечу. Как будто сомневаясь, есть ли у него право на этот жест. Я благодарно выдохнул, принимая его поддержку, и мы оба немного расслабились.
- Я видел Хоббса.
- Ассоциация? – помолчав, спросил Ганнибал.
Я понял, что мой ответ ему не понравился: едва заметная морщинка прорезала лоб, голос стал чуть более напряженным.
- Галлюцинация. Я видел его в могиле другого человека.
- Джеку собираешься говорить?
- Нет. Не буду же я тебя подставлять, - хмыкнул я, и он ухмыльнулся.
- Вот и ладно. Это стресс, волноваться не стоит. Твой мозг заменил жертву проекцией человека, которого можно счесть твоей жертвой.
- Я не считаю Хоббса своей жертвой, - нахмурившись, запротестовал я.
- Ты голодный? – перевел тему Ганнибал, поняв, что разговор свернул куда-то не туда.
- Что-то после всего этого аппетит пропал совершенно, - отказался от щедрого предложения, потирая разболевшуюся голову.
- Я дам тебе пенталгин, а ты за это съешь все, что я наложу в тарелку, - шутливо предложил он, правильно истолковав мой жест. – И не отнекивайся: аппетит приходит во время еды.
- Ты знаешь, что ты садист? – простонал я, но поплелся за ним на кухню.
После моих слов Ганнибал на секунду замер, после чего обернулся и, многозначительно улыбнувшись, окинул меня довольным взглядом, будто я сделал ему изысканный комплимент:
- Ты даже не представляешь какой!
- То есть у меня все еще впереди? - притворно ужаснулся я, и мы рассмеялись.
На ужин сегодня было филе с соусом Камберленд из красной смородины, салат с французским козьим сыром и полусухое красное игристое Ламбруско. По крайней мере именно так его назвал Ганнибал, и у меня не было причин ему не верить. Отдав дань прекрасно приготовленной и сервированной трапезе, мы стали убирать со стола: я сносил все к мойке, а Ганнибал мыл посуду. Справившись первым, помог ему вытирать вымытое полотенцем, попутно вводя в курс нового расследования.
- Проще представить возбуждение от убийства теперь, когда ты убил сам? – таким тоном, каким обычно говорят о погоде, заметил Ганнибал, передавая очередную тарелку.
Я пристально посмотрел на него и, тяжело вздохнув, кивнул. От правды, даже такой неоднозначной, бегать не стоит. Он тоже кивнул, показав, что ценит мое доверие и спросил:
- Руки. Почему он оставил их на поверхности? Держать их за руку, чувствуя, как жизнь покидает их?
- Слишком эзотерически для того, кто хоронил тела в ряд, - я отрицательно мотнул головой, приходя к очередной дельной мысли. Мне часто казалось, что Ганнибал понимает убийц куда лучше меня, помогая мне своими наводящими вопросами, которые всегда били точно в цель. – Он более практичен.
- Он их культивирует?
Я закивал, соглашаясь:
- Поддерживал в них жизнь, кормил внутривенно.
- Но позволил урожаю погибнуть, - утвердительно заключил он, подходя ближе и внимательно вглядываясь в мое лицо. Иногда мне стало казаться, что его завораживает работа моей мысли. Абсурдное предположение, но от этого ощущения чертовски сложно отмахнуться.
- Для него они удобрение: на них росли грибы.
За его следующие слова я был готов простить и легкий дискомфорт из-за вторжения в личное пространство, и периодическое копание в моем разуме:
- Грибница по структуре схожа с человеческим мозгом – те же сложные связи.
- Может, он восхищается тем, что у грибов есть эта связь друг с другом, в отличие от людей?
- У нас – есть, - пошутил Ганнибал, который так и не соизволил отодвинуться и все еще немного нависал надо мной. Мы рассмеялись.
- Да, но… - я замялся, не зная, как лучше сформулировать свою мысль. – Но не физическая.
Он отстранился и отошел на пару шагов.
- Думаешь, он добивался этого? Ему нужна связь?
Я хотел сказать, что, похоже, так думает именно он, а я лишь следую за ходом его мысли, но решил, что это, по сути, неважно.
Пользуясь подсказкой Ганнибала, мы установили личность преступника и спасли одну из его жертв, но он успел скрыться до нашего появления. В журнале посещений с компьютера маньяка нашли интересную ссылку на сайт Фредди Лаундс. Мне там посвящалась целая статья. Ничего нового: больной рассудок, психопат на работе у ФБР и прочие прелести черного пиара. Джек эмоционально и непрофессионально выругался, а остальные кидали на меня сочувственные взгляды, не замечая, что мне плевать на эту журналистку и все ее статейки разом. Да пусть хоть изойдет грязью: пока люди, мнение которых мне не безразлично, относятся ко мне хорошо, все остальные меня не волнуют.
На следующий день после лекций я снова поехал к Эбигайл. Как бы я ни иронизировал, но слова Ганнибала о моральных обязательствах крепко запали мне в душу. Девочка все также пребывала в коме, бледная и какая-то потерянная. Я не заметил, как заснул, а когда проснулся, увидел, что к нам в гости заглянула Алана. Она сидела на постели рядом с Эбигайл и тихим голосом читала ей вслух. Я был укутан в уютный белый плед и даже знал, кто это сделал.
- Привет, - немного хриплым со сна голосом обратился к Алане, показав, что уже проснулся.
- Привет, - она обернулась и наградила меня теплым взглядом. Не знаю почему, но то, что я посещаю Эбигайл, ей очень нравилось. – Вот, читаю.
Мы помолчали, и она, вздохнув, сказала:
- Я пришла поговорить о статье “Рыбак рыбака”.
- Ах, это, - я досадливо поморщился: вот надо же было все настроение испортить. – Джек прислал?
- Нет, я сама.
- Что ж, - я сел, разминая затекшую за время сидения в неудобной позе спину. – Поговорим о ручном психе Кроуфорда?
- Яркий образ, - согласилась она. – Если не хочешь говорить, не будем.
Я пожал плечами, показывая, что мы можем говорить о чем угодно, равно как и не говорить о чем угодно: мне все равно. Вздохнув, она сменила тему.
Когда Алана ушла, я решил сходить выпить кофе, но уже на выходе из лифта зазвонил телефон.
- Это Джек. Ты в больнице? – послышался встревоженный голос.
- Да, - тоже начиная волноваться, коротко доложил я.
- Стеммедс знает о Эбигайл.
Такая короткая фраза и такая емкая. Я со всех ног кинулся к ее палате, но в ней уже было пусто. Медсестра, у которой я попытался уточнить местоположение девочки, бормотала что-то невнятное о том, что ее забрали на анализы, и я понял, что только зря теряю время.
Стеммедса я нагнал уже у заднего выхода из больницы. В его руке был пистолет, так что я выстрелил без колебаний. Он схватился за простреленную руку, оседая по стене, а я тем временем подбежал, все время держа его на прицеле, и отпихнул ногой выпавшее из его ослабевших пальцев оружие в сторону.
- Что ты хотел с ней сделать? – мой голос дрожал от еле сдерживаемого бешенства. – Похоронить ее заживо?
- Мы все произошли от грибницы. Журналистка сказала, что ты меня понимаешь. Я хотел дать тебе возможность поговорить с ней, она бы точно ответила тебе, - бессвязно бормотал маньяк, и я понял, что он - конченый псих. Впрочем, разве могли быть другие варианты? Я промолчал, решив просто дождаться приезда агентов.
***
Вечером ко мне приехал Ганнибал. Мы сидели в гостиной и обсуждали произошедшее.
- Когда ты выстрелил в Стеммедса, кого ты видел? – Ганнибал гладил Винстона и, делал вид, что ответ его не интересует, но это было не так.
- Хоббса я не видел, если ты об этом.
- Значит проблема не в его призраке, - сделал логический вывод Ганнибал. – Уже хорошо. Знаешь, Уилл, есть люди настолько плохие, что когда убиваешь их, тебе хорошо. Ты знаешь, что делаешь мир лучше.
- Убийство Хоббса было необходимостью, - согласно кивнул я. – Это признали даже в наблюдательном совете. А насчет всплеска эмоций… Я не чувствовал никакого всплеска, когда стрелял в Стеммедса.
- Но ты не убил его, - возразил Ганнибал.
- Была такая мысль, - помолчав, все-таки решил продолжить. – И я не уверен, что, когда спускал курок, не намеревался его убить.
- Если ты и хотел его убить, то лишь потому, что понимал его мотивы, - мягко заметил Лектер, сдвигаясь на диване в мою сторону, чтобы освободить место собаке. – По-своему это прекрасно - озвучить запретное.
Он перевел на меня взгляд, и его губы тронула легкая усмешка.
- На тебя повлияло не убийство Хоббса, ведь так? Тебе не по себе оттого, что убивать его было приятно.
Я вздохнул и все-таки произнес то, что он так хотел услышать:
- Да. Мне понравилось.
Он шумно вдохнул и подался вперед так, чтобы коснуться плечом моего плеча, выражая молчаливую поддержку.
- Богу тоже нравится убивать, Уилл. А мы созданы по его образу и подобию.
- Боюсь, что меня, как атеиста, это не сильно утешит.
- Меня тоже, - хмыкнув, заметил Ганнибал, откинувшись на спинку дивана и принимая более свободную позу. – Но, согласись, звучит красиво.
***
Мое утро тоже началось с Ганнибала. Я выскочил на задний двор буквально на минуту, чтобы выпустить собак погулять, и замер, заметив стоящего у дерева неожиданного визитера. Он улыбнулся и направился ко мне:
- Доброе утро, Уилл.
- Доброе, - немного заторможено отозвался я, смутившись своего затрапезного вида.
Самое смешное, что это был второй раз, когда Ганнибал навещал меня в такую рань (и оба раза я был в семейных трусах и белой футболке), но тогда мне было плевать на его мнение, а теперь резкий контраст между его костюмом тройкой и моим облачением был ошеломляющим.
- Мне нужно пойти одеться.
- Не думаю, что я увидел что-то новое, - усмехнулся Ганнибал.
- Все равно, мне стоит надеть халат. Кофе хочешь?
- Хочу. Кстати, Эбигайл Хоббс очнулась.
Я замер, пытаясь верно расставить приоритеты:
- Так… кофе, халат, Эбигайл, - пробормотал, забывшись. На заднем плане совершенно неаристократично фыркнул Ганнибал. – Умеешь ты запутать!
- Мы можем не торопиться: все равно ей сначала сделают все обязательные процедуры. На кофе времени будет как раз, - великодушно разрешил мои внутренние метания Ганнибал и без приглашения вошел в дом, видимо посчитав, что мы договорились.
Я быстро оделся и спустился на кухню, где вовсю хозяйничал Ганнибал.
- Решил приготовить сам, ты не против? – он кивнул на турку.
- Конечно, будь как дома, - съязвил я, на что он серьезно кивнул и как-то чопорно сказал:
- Спасибо. Я это ценю.
- Звонила Алана, - не зная, как на это стоит ответить, я сменил тему.
- Что хочет?
- Чтобы мы пока не приезжали в больницу.
- Как предсказуемо, - усмехнулся Ганнибал, снимая турку с огня и разливая кофе по чашкам. – И что мы будем делать?
- Поедем, разумеется, - я пожал плечами, и он одобрительно кивнул. – Но я обещал дать ей час.
========== Глава 4 ==========
Когда мы вошли в палату, там уже была посетительница, хотя и не та, кого я ожидал увидеть.
- Попрошу вас покинуть помещение, - окинув журналистку холодным взглядом, поторопил ее отступление. После чего обернулся к Эбигайл. – Спецагент Уилл Грэм, приятно познакомиться.
- Спецагент значит ненастоящий, - свистящим шепотом заявила так и не ушедшая Фредди Лаунс. – Он не прошел проверку, неуравновешенный.
- Выйдите из палаты, - повторил мою фразу Ганнибал, неодобрительно глядя на женщину.
Она попыталась дать Эбигайл свою визитку, но я перехватил карточку и засунул во внутренний карман пиджака. Вот чего сейчас не хватает девочке, только-только вышедшей из комы, это общения с журналистами. Поняв, что больше ей здесь ничего не светит, мисс Лаунс смерила наспрезрительным взглядом и решительно вышла из палаты, оставив один на один с девочкой. Разговор вышел непростой, но Эбигайл была сильной личностью, поэтому спокойно выслушала наши объяснения и не стала отказываться от помощи.
- Эбигайл хочет, чтобы мы отвезли ее домой, - сказал я Джеку, как только я, Алана и Ганнибал вошли в его кабинет.
- Я считаю, что ей еще рано, - тут же встряла Алана. Хотя все верно: она, как лечащий врач Эбигайл, обладает большими полномочиями. – На нее обрушатся сильные эмоции. Реакцией будет агрессия или неосознанная попытка повторить травмировавшие ее события.
Джек поморщился: его желания совершенно не совпадали с тем, что говорила Алана.
- А что скажет наш уважаемый доктор Лектер?
- Вполне вероятно, что доктор Блум права, - начал он, и Алана победно выпрямилась. А вот я сразу понял, что сейчас последует какое-нибудь “но”. И оно не заставило себя ждать: - Но есть и другой вариант: воспоминания помогут девочке излечиться и уйти в отрицание.
Джек, предсказуемо, ухватился за возможность, предоставленную ему Ганнибалом, и мы все, кроме Кроуфорда, забрав Эбигайл, поехали на место преступления. Всю дорогу она ехала молча, сложив руки в замок и стараясь занимать как можно меньше места. Алана, сидевшая рядом с ней на заднем сиденье, метала в нас с Ганнибалом гневные взгляды. В общем, атмосфера была самая жизнеутверждающая.
Дом Хоббсов встретил нас коряво написанной надписью “Людоеды” поперек парадной двери. Губы Эбигайл предательски задрожали, но она справилась с собой и вошла внутрь. Алана держалась поближе к ней, взглядом сказав нам «Вот видите, я была права», а мне идти рядом с девочкой было неловко. Все-таки именно я убил ее отца, каким бы психом он ни был. Ганнибал шел со мной, выражая молчаливую поддержку, и я невольно усмехнулся. Да уж, картина маслом: два психотерапевта опекают своих подопечных. И неважно, что официально я не был пациентом Ганнибала: профессиональная деформация – штука страшная.
Атмосфера в доме, несмотря на то, что группа уборщиков поработала на славу, была нездоровой. Ну, или снова разыгралось мое больное воображение. Мы стали разбирать коробки с уликами, которые аккуратно стояли в коридоре, по одной перетаскивая их в гостиную. Разговор зашел о Подражателе, который пока так и не был найден:
- Мы думаем, что в тот день вам звонил убийца. Ты не помнишь его голос?
- Я его никогда раньше не слышала, - нахмурилась девочка. – И все случилось слишком быстро.
- Он не оставил никаких улик.
- Так это из-за него меня пустили сюда? Будем инсценировать преступление? – девочка загорелась лихорадочным энтузиазмом. – Вы – папа, - она указала на меня, потом повернулась к Алане: - вы – мама. А вы – человек, который звонил?*
Последняя роль предназначалась Ганнибалу. Эбигайл смотрела на него с каким-то ожиданием. Воздух в комнате ощутимо потяжелел.
- Эбигайл, мы лишь хотим, чтобы ты побыстрее избавилась от прошлого, - вмешалась Алана, разрядив обстановку. Ганнибал встал и направился за новой коробкой из коридора. Что-то в этой сцене меня зацепило, но ухватить мысль за хвост я не успел.
- Как думаете, можно заразиться безумием? – задумчиво спросила Эбигайл.
- Folie a deux, - пробормотала Алана.
- Что?
- Безумие, разделенное на двоих, французский термин, - включился в беседу до этого времени остававшийся в тени Ганнибал. - Им описываются случаи, когда два человека, находящиеся в близких отношениях (родные братья или сестры, муж и жена), проявляют то же самое психическое расстройство в одно и то же время.
Мне как-то сразу стало нехорошо. Конечно, я не был близок с Хоббсом, точнее, совсем не знал его до того дня, но все эти кошмары были настолько реалистичны. Рядом так же побледнела Эбигайл.
- Человек не сумасшедший, если его убеждения считают нормой в его культуре или субкультуре. Или семье, - мягко сказал Ганнибал, и почему-то показалось, что слова были адресованы именно мне.
- Папа не казался сумасшедшим. Перфекционистом, быть может, - Эбигайл вздохнула.
Вскоре нам пришлось прерваться: к Эбигайл пришла подруга. Девушки вышли в сад, а мы остались внутри, решив им не мешать. Как оказалось – зря.
- Кажется, у нас еще гости, - склонив голову набок, заметил Ганнибал, и я подошел к окну, откуда он наблюдал за гуляющей парочкой.
- Что-то он не выглядит дружелюбным.
- Думаешь, стоит проверить? – спросил он, уже следуя за мной.
- Ну, хуже-то точно не будет.
Заметив нас, парень развернулся и убежал.
- Он сказал, что он чей-то брат, - смущенно пробормотала Эбигайл, носком ковыряя землю. – Я дурочка, да? Ну, из-за того, что совершенно забыла об осторожности, выйдя в сад.
- Сейчас он ничего бы тебе не сделал. Слишком светло и людно, - покачал головой Ганнибал. – Но осторожность никогда не повредит.
Ночевать решили в отеле: психика подростков, конечно, гибкая, но спать в доме где убили ее мать и чуть не умерла она сама… Не думаю, что это прошло бы бесследно. Хотя меня и в безликом номере отеля всю ночь не отпускали кошмары. Что не преминул отметить мой внимательный друг:
- Не спалось?
- Кровать была неудобная, - фыркнул я, не желая углубляться в эту тему при посторонних, и он понимающе кивнул.
После легкого завтрака мы сели в любезно предоставленные нам машины и поехали к охотничьему домику, дорогу к которому вчера обещала показать Эбигайл. Если я скажу, что начал бояться только сейчас, вы мне поверите? Я первым нашел тело и вызвал экспертов. Здесь снова поработал наш Подражатель, несомненно, хотя это и не вязалось с моим представлением о нем. Зачем он повторился? Чего добивается? Вопросы теснились у меня в голове, стало трудно дышать, а чертова эмпатия включилась сама собой. Я полностью слился с убийцей, своими глазами видел, как насаживаю безвольное тело на рога. Я оставил Ганнибала с Эбигайл разговаривать с агентами и провел Джека на второй этаж, туда, где находилась жертва. Говорил с ним, объясняя мотив убийства, потом разговаривал с экспертами, а ощущение, что это я убил Мелиссу Шур, все так и не проходило.
Закончив с обязательными процедурами, Ганнибал по просьбе Джека, отвез Эбигайл и Алану в дом Хоббсов, а я остался составлять очередной отчет. Черт, как я ненавижу все эти бумажки. Тем более сейчас, когда на свободе разгуливает Подражатель, убивший уже двух девушек: Кесси Бойл и Мелиссу, подругу Эбигайл. Когда он остановится? Когда на рогах окажется сама Эбигайл?
Последняя мысль заставила меня ускориться, и я поехал к Хоббсам, как только смог освободиться. И все равно опоздал. На полу в коридоре лежала Алана. Я кинулся проверить пульс, убедился, что она жива, после чего пошел дальше на тихий шаркающий звук и увидел бледного Ганнибала с встрепанной прической и помятым пиджаком, который, поддерживая Эбигайл, вел ее к дивану (хотя скорее они не давали упасть друг другу, потому что обоих ощутимо шатало). Девочка выглядела очень напуганной, причем боялась всех, меня в том числе. Пришлось списать это на шок.
- На нас напал тот самый, которого мы с Мелиссой видели вчера, - дрожащим от подступающих слез голосом начала рассказывать она, но я перебил:
- Агентов вызвали?
- Не успели, - помотал головой Ганнибал и, охнув, схватился за затылок.
Я быстро подошел к нему и, осторожно дотронувшись до его головы, нащупал огромных размеров шишку.
- Как бы не сотрясение. Сколько Уиллов Грэмов ты видишь? Сиди, тебе сейчас не стоит двигаться. Я сам все сделаю.
- К сожалению, всего одного, - усмехнулся Ганнибал и, повинуясь моим рукам, сел прямо на ковер. – Но я бы не возражал, если бы вас было больше.
Я хмыкнул, оценив его шутку, и быстро набрал номер Джека, докладывая о случившемся. Тот пообещал приехать немедленно. Нехотя отошел от Ганнибала и Эбигайл, чтобы перенести Алану на диван, потом прошел на кухню, провожаемый внимательным взглядом Ганнибала, достал из морозилки лед и, завернув его в полотенце, сделал холодный компресс для пострадавшего.
- На вас напал Николас Бойл? – я вернулся в гостиную и, присев на пол рядом с ними, протянул ему сверток.
- Спасибо, - благодарно кивнул Ганнибал, прикладывая компресс к затылку. – Даже не знаю, как я завтра буду вести прием: голова просто раскалывается и все вокруг кружится. Даже ты.
- Отмени, - пожал плечами, не видя в этом особой проблемы.
- Встречи нужно отменять за день, - наставительно заметил Ганнибал и скривился. – Но, похоже, мне придется пренебречь правилами этикета в этом случае.
- Так все-таки, что произошло? – я решил не отступать, пока не получу ответы.
- Бойл пробрался в дом, - Ганнибал посмотрел на меня взглядом, говорящим: «неужели мы и правда должны обсуждать это сейчас?», но я не сдался, и он продолжил. – Я заметил его мельком, прямо перед тем, как получил нокаутирующий удар. Потом он вырубил Алану и напал на Эбигайл.
- Я попыталась убежать, закричала, - включилась девочка, которую начала бить нервная дрожь. – Он настиг меня на кухне. Прямо там, где папа…
- Тш-ш-ш, - проговорил я тихим и успокаивающим тоном, буквально проваливаясь в то нервное и болезненное состояние, в котором она пребывала сейчас. – Все уже позади: Бойла рядом нет, ты в безопасности, а я больше не дам тебя в обиду.
Помедлив, я пододвинулся к ней и осторожно обнял за плечи, чувствуя, что это именно то, что ей сейчас необходимо. Она судорожно выдохнула и вцепилась в мою куртку, уткнувшись носом куда-то в район шеи. Странно, но такой тесный физический контакт впервые не вызвал у меня никакого отторжения, как обычно случалось прежде. Я медленно покачивался, убаюкивая ее и шепча что-то успокаивающе-ободрительное (если бы потом меня попросили повторить, что я говорил тогда, не вспомнил бы ни слова). Сзади на плечи легли руки Ганнибала, и он присоединился к нашей импровизированной терапии. Я фыркнул, показывая этим свое отношение, но Эбигайл не дала отстраниться, мертвой хваткой зажав мою куртку в кулаках, и пришлось смириться. Представляю, как мы сейчас выглядим со стороны.
Перевел взгляд на диван и столкнулся с шокированным взглядом Аланы.
- Пришла в себя? – стараясь сделать вид, что ничего странного не происходит, спросил ее о самочувствии.
- Да, все нормально, спасибо, - неуверенно сказала она, продолжая таращиться. – А что случилось?
Ганнибал издал тяжелый вздох, который взъерошил мне волосы на затылке и заставил передернуть плечами, а Эбигайл начала тихо хихикать. Видимо, она уже почти вернулась в норму.
- Уилл, мы так и будем весь вечер повторять одно и то же? – тоном мученика спросил Ганнибал. – Может, стоит дождаться Джека?
- Я сам могу ввести Алану в курс, - хмыкнул я, наконец отстранив Эбигайл и выпутавшись из нашего тесного клубка. – На вас напал Николас Бойл, брат Кесси Бойл. Ты его не видела?
- Нет, - нахмурилась Алана, пытаясь вспомнить подробности. – Только смазанное движение, а потом темнота.
- Ганнибалу досталось сильнее, - я продолжил рассказ. – Скорее всего, у него легкое сотрясение.
- Это видно, - рассмеялась Алана. – Только им и можно объяснить эту психоделическую картину: вечно холодный и вежливый доктор Лектер сидит на полу и терпит обнимания.
- Эй, - шутливо возмутился я. – Это, вообще-то, я терпел!
- Или я, - вмешалась Эбигайл. – Кстати, спасибо.
- Видишь, Уилл, в таком случае стоит говорить спасибо, а не возмущаться, - усмехнувшись, заметил Ганнибал, с моей помощью встав и снова получив в руки полотенце со льдом. Он вздохнул, но позволил усадить себя в кресло и приложил лед к пострадавшему месту. – Мы еще поработаем над твоей вежливостью.
- Потом Подражатель добрался до Эбигайл, а вот что было дальше я еще узнать не успел, - присаживаясь на подлокотник его кресла, заключил я.
- Мы были на кухне, - продолжила Эбигайл, присоединившись к Алане. – Он шел на меня, говорил что-то про его сестру и Мелиссу, но я была слишком напугана, чтобы вслушиваться в его слова. Я пятилась назад, потом моя рука наткнулась на нож на тумбочке, и, когда он подошел слишком близко, я отмахнулась ножом от него. Видимо, поранила, потому что на полу остались капли крови. Он отшатнулся, услышал шаги внизу и убежал. Я сползла по тумбочке вниз, пришел доктор Лектер и, убедившись, что ничего непоправимого не случилось, повел меня подальше от кухни.
- Прости, Алана, тобой я собирался заняться потом, но пришел Уилл и доблестно спас меня от обморока, который бы обязательно вызвало перенапряжение.
- Я не такая тяжелая, - возмутилась она, сложив руки на груди.
- Разумеется, - кивнул я. - Мне не доставило никакого труда перенести тебя на диван.
В коридоре раздались шаги, и в комнату вошел Джек, за которым по пятам следовала его команда.
- Что произошло?
Его вопрос вызвал приступ нервного смеха у нас всех, и Джек, не понимая, чем он вызван, начал закипать. Поняв, что ситуацию стоит разрядить прямо сейчас, я постарался успокоиться и предложил:
- Алана, введешь Джека в суть дела? Все равно Бойл давно сбежал и поймать его мы не сможем, а я бы сейчас отвез наших пострадавших в гостиницу. Джек, честное слово, я как человек с очень высоким уровнем эмпатии тебе говорю, Эбигайл сейчас пережила большой шок и не в состоянии еще раз отвечать на вопросы. Завтра, когда мы все выспимся, мы соберемся и ответим на все твои вопросы.
- Может, ты оставишь мне еще и доктора Лектера?
- У него сотрясение мозга, - я помотал головой, показывая, что буду стоять на своем. – Ему сейчас нужно лечь в кровать, а не напрягаться.
- Джек, действительно, я прекрасно справлюсь с задачей, - вмешалась Алана, переводя взгляд с меня на как-то странно притихшего Ганнибала, немного сонную Эбигайл, а потом на недовольного Кроуфорда. – Забирай своих подопечных, Уилл.
- Завтра утром я хочу видеть отчет от тебя, - сделал последнюю пакость Джек, обреченно махнув рукой. Сейчас он был в явном меньшинстве.
Комментарий к Глава 4
* Просто небольшая вариация на тему:
http://cs322320.vk.me/v322320616/250e/b6Pyeh05wSI.jpg
========== Глава 5 ==========
Весь следующий день прошел в запарке: Джек жаждал действий и припряг к работе все свободные руки. Сам не знаю, как попал в их число, но ощущал себя бесправным рабом на галерах. Надежды, что из-за дикой усталости кошмары обойдут меня стороной, не оправдались, и, проснувшись в пять утра весь в холодном поту, я понял, что больше не засну. Заскочил в душ, выгулял собак и, прикинув, что до работы располагаю еще достаточным для реализации моей задумки временем, поехал вернуть должок Ганнибалу. На губах у меня всю дорогу играла ехидная улыбка, а настроение было просто замечательным. Я буквально предвкушал его вытянувшееся лицо.
Шум машины заглушить не представлялось возможным, так что пришлось оставить ее за воротами, благо что калитку Ганнибал не закрывал никогда. Я быстрым шагом пересек внутренний двор и с предвкушением надавил на звонок. На часах было шесть сорок. Ганнибал никогда не был жаворонком. Задрав голову вверх, я успел заметить мелькнувшее за занавеской лицо, и понял, что меня узнали.
Ждать пришлось минуты три, но я никуда не спешил. Наоборот, почему-то каждая следующая минута ожидания заставляла губы растягиваться во все более широкой и искренней улыбке. Наконец послышался какой-то невнятный шум, и если бы это был не Ганнибал, я бы предположил, что этот кто-то прыгает сейчас к двери на одной ноге. Щелкнул замок, и я увидел перед собой Ганнибала. Несмотря на растрепанные волосы, след от подушки на щеке и немного сбившееся дыхание, выглядел он представительно.
- Рубашка и брюки, серьезно? – я с легким смешком покачал головой, глядя на легкое смущение на его лице. – И халат, как вишенка сверху, к тому же черный. Как все запущенно, Ганнибал. Подсознательно хочешь отгородиться от людей? Есть, что скрывать?
- Кофе? – вздохнул тот, освобождая проход и сделав приглашающий жест.
- Почему бы и нет, - я ослепительно улыбнулся и с видом победителя вошел в полутемную прихожую.
Краем глаза отметил, как Ганнибал рукой попытался пригладить волосы, но быстро сдался, посчитав это малопродуктивным, и пошел за мной на кухню. Я сел за стол, сложил руки в замок и, положив на них голову, стал следить за другом, пока тот священнодействовал над вычурной серебристой кофеваркой на спиртовке.
- Скажи мне, Уилл, у твоего визита есть какие-либо причины, помимо желания отыграться за то, что я видел тебя неглиже?
Несмотря на то, что он попытался это скрыть, в голосе Ганнибала явственно различалась нотка обиды. Хотя я уловил ее лишь потому, что знал, чего стоит ждать.
- Знаешь… когда я увидел Мелиссу в хижине, я почувствовал, будто сам убил ее, - приняв чашку и отпив, сам не заметил, как рассказал о том, о чем и думать-то не хотелось.
- Ну, ведь именно из-за этого от тебя не может отлипнуть Джек, - хмыкнул Ганнибал, присаживаясь рядом и тоже пробуя кофе.
- В этот раз все было иначе, - я передернул плечами. – Обычно мне нужно приложить небольшое усилие, чтобы видеть глазами убийцы, а тогда меня буквально затянуло. Я подошел слишком близко.
- Все так, как было с Хоббсом? – с какой-то совершенно непонятной интонацией спросил Ганнибал.
- Нет, - я отрицательно помотал головой, вспомнив те ощущения. – Сильнее, ярче. Причем, может это только мое воображение, но мне казалось, что Подражатель стоял за моей спиной, буквально дышал в затылок. Ему нравилось происходящее, он хотел именно этого.
- Чего? – чуть более глухо, чем обычно, спросил Ганнибал.
- Быть понятым. Быть не одному. Разделить безумие.
Ганнибал промолчал, откинувшись на спинку сиденья и задумчиво глядя на меня.
- Примерно об этом говорил тот ботаник, который пытался посадить Эбигайл, - припомнил я внезапно. – Такое ощущение, что для разных маньяков я медом намазан. Наверно, тебя это позабавит, но у меня такими темпами к прогрессирующей шизофрении скоро добавится мания величия.
- Ты психически здоров, Уилл, - вздохнув, Ганнибал пересел поближе и взял мои руки в свои. – Открою тебе секрет: не бывает людей без небольших странностей. Твои обусловлены слишком сильной эмпатией и богатым воображением. Это нормально.
Я кивнул, соглашаясь, потому что и сам видел все эти отклонения каждый день, пока не научился закрываться.
- А что касается маньяков, то можешь не волноваться: я позабочусь о том, чтобы рядом с тобой был только я.
Я замер, решив, что ослышался, но потом понял, что тот шутит и рассмеялся. Чуть позже ко мне присоединился Ганнибал.
***
- Привет мои любимые, - заходя домой вечером, поприветствовал своих собак. – Скучали?
- Конечно, - отозвался голос с кухни. Также оттуда слышался звук скворчащего… мяса, наверно, потому что умопомрачительно вкусный мясной дух распространялся по дому. – Спасибо за столь теплый прием, не ожидал.
- Ганнибал? А как ты вошел? Давно ждешь?
- Я почти успел приготовить нам ужин. И выгулял собак.
- Это очень кстати: я голоден, как волк, - я рассмеялся и быстро пошел в ванную, чтобы сполоснуть руки.
- Что нового на работе? – уже раскладывая по тарелкам жаркое, начал разговор Ганнибал.
- Кто-то расстреливает семьи. Уже третий эпизод.
- Интересно. Расскажешь поподробнее?
- Почему нет, - я пожал плечами, насадив на вилку кусочек мяса и, чуть прикрыв глаза, положил его в рот. – М-м-м… бесподобно. Ганнибал, я тебя обожаю!
- Очень на это надеюсь, - усмехнулся тот, тоже прикрывая глаза.
- Итак, убийца сидел во главе стола во время семейной трапезы. Почетный гость, но его не приглашали, пришел сам. Все боялись пошевелиться. Были напуганы даже дети. С убийцей пришел кто-то еще, ради кого все это было задумано. Всех казнили одновременно, кроме хозяйки. Она умерла последней.
Я говорил отрывисто, умудряясь одновременно с этим продолжать ужин. Проанализировав информацию, Ганнибал кивнул сам себе, придя к каким-то выводам:
- Эта семья. Они были счастливы?
- Они были довольны своим материальным положением, - язвительно заметил я. – Но со стороны все смотрелось вполне благополучно.
- Как думаешь, что убийца миссис Тернер вменял ей в вину?
- Материнство, - немного подумав, выдал я первое, что пришло в голову.
- Скорее, извращенное о нем представление, - поправил меня Ганнибал. – А что насчет твоих родных? За все время нашего знакомства я ни разу не слышал о них.
- То же могу сказать и о тебе, - я пожал плечами.
- Ну что ж, - хмыкнул Ганнибал. – Мои родители умерли, когда я был маленьким. До шестнадцати лет сирота, потом меня усыновил мой дядя Роберт.
- Сирота, - кивнул я. - Так же, как Эбигайл.
- Думаю, что у нас обоих много общего с Эбигайл, - немного нахмурился Ганнибал, который явно рассчитывал на ответную любезность, рассказав мне о себе, и я не стал его разочаровывать:
- Не спорю. Свою мать я толком не знал, а вместе с отцом проделал путь от лодочных мастерских в Белоксе и Гринвилле до озера Эйри. Мы не были с ним особо близки, так что семья для меня – нечто совершенно чуждое. Как плохо сидящий костюм. Никогда не понимал эту концепцию.
- Тем не менее, ты сам создал себе семью, - мягко возразил Ганнибал.
- Бродячие собаки, - кивнул я. – Кстати, спасибо, что присмотрел за ними во время моего отсутствия.
- Я имел в виду… Эбигайл, - Ганнибал сделал небольшую паузу перед последним словом. Первоначально там должно было быть что-то другое.
- О да, - хмыкнул я, принимая его игру. - Кажется, ты говорил, что тоже чувствуешь перед ней обязательства?
- Я никогда не отказываюсь от своих слов, - склонил голову Ганнибал.
- И как тогда ты себе все это представляешь? Будем ее делить, составляя график, как в разведенных семьях? Тогда, чур, я столблю выходные: буду брать ее с собой на рыбалку, - я рассмеялся, но он остался серьезным.
- Это неконструктивно. Я бы скорее предложил нам съехаться. Подожди отказываться, Уилл, - он жестом заткнул меня, когда я уже был готов высказать свои возражения. – Просто подумай: мы с тобой видимся практически каждый день. Сегодня, вообще, уже дважды. Дорога в одну сторону при этом отнимает самое меньшее час. Кроме того, в моем доме хватит места на тебя, Эбигайл и всех твоих собак, за которыми сможет присмотреть в случае чего приходящая прислуга. Да и до твоей работы от меня добираться удобнее, сам знаешь, какой здесь плохой подъезд.
Я молчал, обдумывая его слова, и он решил дожать:
- Эбигайл совершенно точно пойдет на пользу смена обстановки. Сам знаешь, жить у себя она сейчас не может, а в больнице совершенно нездоровая атмосфера.
Я вздохнул, признавая его правоту, но что-то в его словах резало слух.
- “Съехаться” звучит как-то… двусмысленно, ты не находишь? – наконец я, кажется, понял, что мне не понравилось.
- Я не предлагаю тебе просмотр романтического кино и утренние поцелуи, если ты об этом, - усмехнулся Ганнибал. – Просто наши дружеские отношения перейдут на новый уровень. Это нормально. Многие друзья решают совместно снимать квартиру.
- Особенно, когда у них, как у нас, есть общая дочь?
- Не иронизируй, - хмыкнул он. – А кроме шуток, кем мы считаем Эбигайл, только наше личное дело.
- Звучит неплохо, - кивнул я.
- Так мне заказывать грузоперевозку?
- Как у тебя все быстро, - уже поддавшись его куражу, я махнул на происходящее рукой. В любом случае, ну не запрет же он меня в четырех стенах, так что вернуться к тому что было я смогу в любой момент.
- А то вдруг ты передумаешь, - расплылся в довольной улыбке Ганнибал. – Впрочем, теперь уже слишком поздно: я знаю, что ты сдался.
Я чувствовал, что он полностью поглощен этой идеей и она его… волнует, наверное. Какая-то смесь предвкушения, удовольствия, азарта и ожидания. На какую-то секунду из природной вредности захотелось сказать нет, но это желание так же быстро прошло. Ганнибал, который внимательно следил за моим лицом, выдохнул, и его улыбка из просто довольной стала победной.
- У тебя все так просто выходит, - проворчал я, стараясь спрятать улыбку.
- Люди всегда создают себе массу ненужных условностей, которые только мешают им наслаждаться жизнью.
- Как, например, рубашка и брюки в семь утра? – невинно спросил я.
- Например, - покладисто кивнул Ганнибал. Мне казалось, что сейчас он был готов согласиться с любыми моими словами. – Если они так тебя цепляют, я даже готов иногда выходить к завтраку в боксерах и майке.
- И этим шокировать Эбигайл? – я приподнял бровь. – Не стоит. Напротив, думаю, мне придется пересмотреть некоторые свои привычки.
- Это полезно. Я заметил, что ты уже стал питаться более правильно: в твоем холодильнике появилось что-то помимо полуфабрикатов и пива.
- А еще я стал чаще бриться. Твое дурное влияние, - хмыкнул я. – Если так и дальше пойдет, совсем осноблюсь. Перестану есть фастфуд, перейду с колы на соки, причем исключительно свежевыжатые. Стану носить костюмы тройки, даже выходя в ближайший супермаркет за хлебом…
Мы посмотрели друг на друга и зашлись в приступе смеха.
Комментарий к Глава 5
Те самые халат и кофеварка:
http://38.media.tumblr.com/8c17475bab1835eadb2ee1a3f763ada7/tumblr_n6i8x4DESJ1rhfyg1o1_500.gif
https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/236x/5c/e6/c9/5ce6c9604daf26a326bca9f8826509d3.jpg
http://cs613524.vk.me/v613524682/908d/0JkX8fwyrh0.jpg
========== Глава 6 ==========
Лекции мне сегодня сорвали. Джек ворвался в кабинет, как ангел мщения Уриил с картины Прудона*, и, совсем как в трагедии Йоста ван ден Вондела, изгнал студентов из аудитории**. Скрестив руки на груди, он воистину с королевским спокойствием и надменностью созерцал, как последние из них покидают помещение. Думаю, Ганнибал оценил бы эту параллель. Мое знание искусства, конечно, оставляет желать лучшего, но иногда блеснуть эрудицией я способен.
- Сложно преподавать в таких условиях.
Я даже не обольщался, что Джек прислушается к моим словам и перестанет срывать пары. Кто угодно, но не этот твердолобый тиран. Так что я просто сотрясал воздух, хотя самому немного полегчало.
- Есть совпадение по отпечаткам из дома Тернеров. Мальчик, тринадцати лет, из Рестона, Коннор Фрист. Пропал десять месяцев назад, дело так и не раскрыли, - не обратив внимания на мое недовольство, Джек сразу взял быка за рога.
- Сколько детей в его семье, - тяжело вздохнув, спросил, уже догадываясь, какой ответ сейчас услышу. Похоже, переезд сегодня мне не грозит.
- Трое, как у Тернеров, - подтвердил мои догадки Джек. – Ждем только тебя, а ты готов, так что поехали.
- Думаешь, место преступления?
Джек промолчал, но было ясно без слов.
В этот раз сценарий преступления немного отличался: в миссис Фрист стреляли дважды, причем только второй выстрел оказался смертельным, а в камине обнаружился лишний обгоревший труп.
- Интересно, что это за тело.
- Я думаю, Коннор Фрист, - задумчиво глядя в потолок, ответил я Беверли. – Он не был готов смотреть, как страдает мама.
- Коннор запаниковал, и его тоже застрелили, - подхватил мою мысль Джек. Он всегда схватывал на лету.
Я же пытался поймать ускользающие впечатления: отрицание, наказание, брезгливость, равнодушие:
- Стрелявший… отрекся от него.
После того, как меня все-таки отпустили, пришлось заглянуть на кафедру, чтобы забрать вещи. На место преступления мы ехали в спешке, так что теперь нужно было закрыть кабинет на ночь. Я выключал проектор, когда дверь открылась и в помещение тихо вошла Беверли. В руках она держала стаканчик с кофе, который буквально через минуту поставила передо мной. Как ни странно, внутри оказался капучино, мой любимый. Интересно, она догадалась, или подметила это в одно из моих посещений отдела Джека? Почему-то считается, что мужчины должны пить эспрессо или американо, но я никогда не пытался подстроиться под чьи-либо ожидания. Зачем?
- Над чем работаешь? – Беверли заглянула в ноутбук из-за моего плеча и увидела фотографии наших “потерянных мальчиков”. Хмыкнув, она как бы между делом заметила: – Слышал про Уилларда Вигана? Художник, который делает микроскульптуры. Например, семья Абамы в игольном ушке. Он так сосредоточен, что может работать между ударами сердца.
- Лестно, что я произвожу такое впечатление, - усмехнулся я. – Посмотри на ребят. Они оба маленькие. Слишком… щуплые.
- Думаешь, есть связь?
- Риталин, фокалин… Любой препарат с метилфенидатом может повлиять на аппетит или замедлить рост.
О, я знаю, о чем говорю. Плохо, что это сразу поняла Беверли.
- Мы знаем, что Виган был одиноким ребенком, - понимающе кивнула она, подходя почти вплотную и усаживаясь на краешек стола.
Хотела выказать свое дружеское расположение. Почему-то это было очень… приятно и нисколько не унижало. Она положила руку мне на плечо, чего никто никогда не делал, кроме, разве что, Ганнибала и моего отца.
- Не кисни здесь дольше необходимого: у Прайса совпадение по баллистике.
- Ясно, - кивнул, понимая, что вечер обещает затянуться. - Мне придется позвонить, а потом можем идти: здесь я закончил.
Беверли кинула на меня заинтригованный взгляд, но никак не прокомментировала услышанное, сказав только, что подождет в коридоре.
- Ганнибал? – я звонил второй раз за сегодня. В первый предупредил его, что немного задержусь, теперь собирался окончательно нарушить его планы. – Это опять я. В любое время? Ладно, ловлю на слове, - я немного натянуто рассмеялся. – Да, ты правильно понял, сегодня точно не выйдет. Стой! Погоди, как это: «сам справлюсь»? Это же мои вещи! Ган… Ганнибал! Не бросай трубку… Черт!
Я выругался, возмущенно уставившись на телефон, и набрал повторный вызов. Женский электронный голос на том конце проинформировал меня, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Ну что за человек!
- Что-то не так? – не выдержала Беверли, вот уже пару минут наблюдая мою угрюмую физиономию, пока мы шли к Джеку.
Я мысленно прощался со своими вещами. И чего это ему приспичило организовывать переезд как можно быстрее? Вполне могли перенести все на завтра. Уже предвкушаю, как долго буду в неаккуратно сваленных вещах искать что-нибудь вроде крема для бритья или какой-нибудь мелочи.
- Да нет, просто домой что-то так захотелось, - почти честно сознался я, и Беверли согласно кивнула:
- Мне тоже. Но такая уж у нас собачья работа.
- И не говори.
На удивление, Джек отпустил нас уже через полтора часа. Мы выявили направление движения “пропавших мальчиков”, просмотрели все случаи пропажи детей в радиусе трехсот километров от Каролины, и камера в придорожном магазине засекла Криса О’Холлорона, пропавшего без вести месяц назад, с неизвестной женщиной. Мы, наконец, нашли ту, которая управляла мальчиками, эдакого Питера Пэна. Она похищала их, убеждала, что любит их больше всех, а потом устраняла конкуренцию. Родители мальчика пока были живы, и Джек решил устроить засаду, потому что их дом в Фейтвиле, Северной Каролине, был как раз по ходу движения группы.
Я уже подходил к машине, когда зазвонил мобильный. Посмотрев на экран, скривился, но все-таки ответил:
- Да?
- Уилл, у тебя на редкость бодрый тон для столь позднего часа, - раздался в трубке бархатистый вкрадчивый голос.
- Я тоже рад тебя слышать, Ганнибал.
- Притворюсь, что не заметил сарказма. В любом случае, твои собаки у меня в заложниках, так что не делай глупостей.
Я рассмеялся и пообещал подъехать уже минут через сорок. Дороги в такое время совершенно пусты, так что задержек не предвиделось. Ганнибал сказал, что к моему приезду ужин будет готов, и отключился. Вздохнул, отправляя телефон обратно в карман, и поймал себя на том, что совершенно по-идиотски улыбаюсь. В груди словно поселился какой-то теплый пушистый комок, и это от одной только мысли, что меня ждут, обо мне думают. Поразительно.
Собаки встречали меня прямо в коридоре, совершенно ошалевшие от таких перемен в своей жизни. И я их прекрасно понимал: мы все как-то не вписывались в стильные, но подавляющие интерьеры дома доктора Лектера. Чего я, вообще, тут забыл?
- Уилл, - в проеме, ведущем в кухню, показался сам хозяин. Ганнибал повязал кипельно белый фартук поверх брюк и явно только что оторвался от готовки. – Ты вовремя. Накрывать на кухне?
- Да. Думаю, не стоит таскать все в столовую только ради нас двоих, - постаравшись скрыть неловкость, быстро ответил я.
Несмотря на то, что мы ужинали на кухне, стол был сервирован с исключительным вкусом и поразительным вниманием к мелочам. Я, оглядывая все это великолепие, не удержался от вопросительно приподнятой брови, на что тут же последовал ответ:
- Это наш первый совместный ужин, Уилл. Разумеется, он должен соответствовать.
- Я мог бы тоже внести какой-то вклад, - вздохнув, сел на свое место напротив него.
- Хорошо уже, что ты не остался ночевать на работе. Джек иногда бывает невыносим.
- Как сказала Беверли, “работа собачья”.
- Тогда сразу становится понятной твоя симпатия к этим домашним питомцам.
- Представляешь, сегодня она сама принесла мне кофе. Думаю, на меня повлияло общение с тобой: я стал более открытым и теперь даже чаще смотрю людям в глаза. Например, глаза Беверли – темно-карие с россыпью золотистых крапинок.
- Безусловно, это очень ценное наблюдение. Но, я вижу, ты чем-то расстроен. Это же не связано с прекрасными глазами Беверли или, быть может, Джека?
- Скорее, я злюсь, - не обращая внимания на подколку, пояснил: - “Потерянные мальчики”. Даже когда мы их найдем, я не смогу вернуть то, чего они уже лишились.
- Семью? Скорее всего. Но одной девочке мы помочь в состоянии.
- Эбигайл? Когда ее можно будет забрать из больницы?
- Я оформил все бумаги, так что уже завтра. Поедешь со мной?
- Я бы с радостью, - вздохнул, понимая, что придется отказаться.
- Но Джек без твоего присутствия не может провести ни одной операции по захвату подозреваемых? Если хочешь, я с ним поговорю.
- Не стоит. Я справлюсь сам.
После слов Ганнибала ситуация и правда стала выглядеть абсурдной: зачем агентам при задержании помощь профайлера? Вот, правильно, и я не знаю.
- Уже выбрал для нее подарок на Рождество? – Ганнибал был явно доволен.
- Да, и я уверен, что ты его видел.
- Тот плоский сверток в кремовой оберточной бумаге? – и не подумал отпираться он. – Я так и знал, что он для нее, но всегда существовала вероятность ошибки. Что в нем?
- Увеличительное стекло. Делать мушки.
- Хочешь научить ее рыбачить?
- Мне нравится, - я пожал плечами. – Умиротворяет и тренирует терпение. И дышать свежим воздухом полезно.
- Думаю, ей тоже понравится, - кивнул Ганнибал. – Отец учил ее охотиться.
- Это не заставит меня передумать, - хмыкнул, покачав головой.
***
Джек был сильно разочарован, но аргументов в пользу моего непременного присутствия не нашел. Лекций сегодня не было, так что мы с Ганнибалом неспешно позавтракали и поехали в больницу. Всю дорогу мы многозначительно поглядывали друг на друга, представляя, как будет рада Эбигайл. Я чувствовал себя малолетним заговорщиком, который со своим старшим братишкой собирается по-тихому положить подарки родителям под елку. Это рождество обещало стать особенным.
Глаза Эбигайл увлажнились, когда мы сказали ей собирать вещи, а губы тронула еще несмелая улыбка.
- Это правда? Вы заберете меня, насовсем?
- Разумеется, - стараясь сохранять серьезность, сказал я, покосившись на стоящего чуть в стороне Ганнибала. – Ты же не против пожить с нами?
- Боже, нет! – всхлипнула она, и я, не удержавшись, привлек ее к себе. – Я… Спасибо! Я так не хотела встречать здесь Рождество. А тут…
- Нам бы тоже этого не хотелось, - заметил Ганнибал, подходя ближе. – А если ты соберешься за полчаса, то мы еще успеем купить и украсить елку.
- У вас еще не наряжена елка? – слезы тут же высохли, и на нас уставились с явным возмущением. – Это же Рождество.
- Уилл вчера вернулся в полдвенадцатого, а украшать одному у меня не было настроения. А если бы не приступ просветления у него, которому я немного поспособствовал, то мы и сегодня были бы лишены его общества.
- Зато из-за этого мне пришлось с утра пораньше выдержать целое сражение с Джеком Кроуфордом.
- Ты был не один: я же давал тебе ценные советы по ходу вашего диалога, - парировал Ганнибал.
- Да, и я до сих пор не понимаю, как смог удержаться и не заржать в самый ответственный момент. Как ты вообще додумался сравнить его с мамой-наседкой недосчитавшейся цыпленка? И это я-то цыпленок?
- Конечно, - ухмыльнулся Ганнибал. – Пока будешь бездумно следовать за ним. Учись отстаивать свои интересы.
- Ты хотел сказать, твои интересы?
- Я хочу для тебя только лучшего, Уилл.
Эбигайл рассмеялась, слушая нашу пикировку, но потом спохватилась и кинулась собирать свои вещи. Как только она закончила, мы двинулись за покупками.
Если честно, я никогда не понимал страсть некоторых людей к шопингу. Не стал понимать и теперь, но видеть полные какого-то детского восторга и ожидания сказки глаза Эбигайл, помогать ей выбирать елку, до хрипоты спорить с Ганнибалом, отстаивая право нарядить ее пусть аляповато, зато по-домашнему, а не как он хотел в серебристо-синей гамме, выбирать вино и вместе продумывать меню ужина… Это было так захватывающе.
Придя домой, мы стали выгружать пакеты, постоянно спотыкаясь о снующих под ногами собак, что в тот момент нас несказанно веселило. Потом мы вместе украшали дом, развесив больше дюжины елочных гирлянд и установив огромную и очень пышную елку в гостиной перед камином. Подарки торжественно уложили под нее, договорившись открывать ровно в двенадцать. Позже готовили, хотя, скорее стоило бы сказать, что готовил Ганнибал, а мы заворожено наблюдали за творимым на кухне театром одного актера.
Уже сидя за празднично накрытым столом, Ганнибал, глядя на счастливо улыбающуюся Эбигайл, которая с какой-то щемящей теплотой смотрела на нас, спросил у нее:
- Эбигайл, что ты видишь?
- Семью, - без тени сомнения ответила она, и я знал, что мы с Ганнибалом чувствуем то же самое.
***
- Как мило, - я хмыкнул, прикладывая к себе подарок Ганнибала. Эбигайл, не удержавшись, прыснула со смеху, и я к ней присоединился.
- Я вспомнил, как часто ты жаловался на оленей в своих кошмарах, - невозмутимо отозвался Ганнибал. – Считай это элементом терапии. Твой подарок тоже очень… оригинальный.
- Я просто не смог удержаться, когда увидел название.
- «Рецепты нашей семьи», - вслух прочел Ганнибал. – Нет, безусловно, мне оно тоже нравится, но эта девушка в кружевном фартуке… Ты уверен, что я должен выглядеть именно так?
- Ну уж явно лучше, чем рогатый мопс, - фыркнул я. – Там еще был толстый усатый мужик в огромном поварском колпаке, но он мне понравился меньше.
- Наверное, мне стоит чувствовать себя польщенным, - протянул он с сомнением, снова посмотрев на картинку.
- Лучше внутрь загляни, - посоветовал я. – Не стоит зацикливаться на обложке, иногда содержание важнее.
Ганнибал стал медленно пролистывать страницы подаренного ему фотоальбома. Из-за его плеча туда же заглянула заинтригованная Эбигайл, которая практически сразу после этого обернулась ко мне:
- Уилл, там же мы! Когда ты успел сделать эти фотографии?
- Это заслуга Джека, - усмехнулся, довольный произведенным эффектом.
- Он бегал за нами с фотоаппаратом? – с интересом посмотрел на меня Ганнибал.
- Он сговорился с Фредди Лаунс, той журналисткой, которая пыталась взять интервью у Эбигайл. Она теперь периодически вносит в свои статьи мысль, что я – стопроцентный эмпат, просто мечта любого маньяка. Могу его понять, оценить по достоинству и все такое.
- Ты уверен? – нахмурился Ганнибал, откладывая альбом в сторону.
- Еще бы: ловля на живца уже дважды сработала. Сначала тот ботаник-грибофил, а на днях мой личный сталкер. Попытался меня усыпить хлороформом и запихнуть в машину. Хорошо, ребята не сплоховали. А при обыске в его сумке нашли целый ворох фото со мной и моим окружением. Вот я их и экспроприировал в качестве моральной компенсации.
Ганнибал продолжал сверлить меня тяжелым взглядом до тех пор, пока Эбигайл не разрядила обстановку, решительно нацелившись облачить меня в этот ужасный свитер. Ганнибал поддержал ее начинание, и гонки на выживание начались. Сразу скажу, что проиграл: меня загнали в угол и, не слушая никаких возражений, насильно его надели. Ну, ничего: рождественские каникулы длинные, и я еще отыграюсь!
Комментарий кГлава 6
*Уриила считают ангелом мщения, изображенным Прудоном на картине “Божественное мщение и справедливость”, находящейся в Лувре.
http://nibiryukov.narod.ru/nb_pinacoteca/nb_pinacoteca_painting/nb_pinacoteca_proudhon_justice_and_divine_vengeance_pursuing_crime_louvre.jpg
**Архангел Уриил является персонажем трёх трагедий голландского драматурга Йоста ван ден Вондела. В трагедии «Адам в изгнании» он появляется в финале как ангел-судья, изгоняющий Адама и Еву за их грехопадение из Рая.
Рождественская атмосфера:
http://41.media.tumblr.com/2aaeb2f12f0fcf70aaafa94cbdbcf709/tumblr_mx5f19MXjR1qztpjxo2_500.jpg
Подарок Уиллу:
http://41.media.tumblr.com/ac8a560ed773b692f6a601955637da02/tumblr_ngq8ltCzEL1tcb20zo1_500.jpg
Подарок Ганнибалу:
http://podari-gazetu.ru/images/asset/001/295/923/1295923/desktop3.jpg?1423989398
http://podari-gazetu.ru/images/asset/001/295/926/1295926/desktop_horizontal.jpg?1423989407
http://podari-gazetu.ru/images/asset/001/295/925/1295925/desktop_horizontal.jpg?1423989403
Альтернатива, которую забраковал Уилл:
http://content.podarki.ru/goods-images/763e2565-a04f-4b36-b4aa-95bc053ef8e5.jpg
========== Глава 7 ==========
- Алана рвет и мечет, - закончив телефонный разговор, прокомментировал его итоги Ганнибал за завтраком. - Говорит, что это неэтично, что я забрал у нее сначала тебя, Уилл, а потом и пациентку. Причем, прости, Эбигайл, но злилась она в основном из-за Уилла.
- И какова будет твоя реакция? – я хмыкнул, глядя на то, как он довольно откинулся на спинку стула. Прямо большой наглый кот, только что стянувший у зазевавшейся хозяйки пару сосисок.
- Ты слышал нашу беседу, - тот пожал плечами. – Считаю, что если она была в тебе заинтересована, стоило начать действовать сразу, а не ждать месяцами, опасаясь непонятно чего. Я не повторил ее ошибки и, как видишь, мы сейчас все вместе завтракаем, а она где-то недовольно пыхтит, слушая длинные гудки в трубку в полном одиночестве. Может стоит подарить ей одну из наших собак в утешение? Ладно, я вижу, что эта идея тебе не по вкусу, Уилл. Ты такой же собственник, как и я: ничем не привык делиться.
Эбигайл попросила меня передать масло, тем самым избавив от необходимости что-то отвечать на его слова.
- Кстати, ничего не планируйте на этот вечер, мы идем в оперу, - Ганнибал сделал вид, что вспомнил об этом только сейчас, но я был уверен, что это не так.
- Во сколько? – немного нахмурившись, спросила Эбигайл. – Уилл хотел взять меня на рыбалку.
- Выезжаем в пять. Партии для сопрано из опер Джакомо Пуччини, солистка – Натали Дессей. Всего одно представление, камерный зал, и достать туда билеты практически невозможно, так что рыбалка подождет.
- Я ненавижу оперы, - отвернувшись так, чтобы мое лицо было видно только Эбигайл, одними губами прошептал я. Она улыбнулась и пожала плечами, намекая, что ничего с этим поделать не может.
- Это не страшно, Уилл. Ты просто никогда не слушал стоящего исполнения, - расслышал мои последние слова Ганнибал. – Ручаюсь, пройдет всего пара лет, и ты будешь так же без ума от них, как и я.
Разумеется, рыбалку и все прочие планы на день пришлось отменить. Сначала Ганнибал критично просмотрел вещи в наших шкафах на предмет приличной одежды и выдал безжалостное заключение: ничего хоть отдаленно подходящего для этого случая. Пока нас чуть ли не силком тащили к машине, я продолжал спорить:
- Может, ну ее, эту оперу? Я все равно в ней ни черта не смыслю, не знаю итальянского и люблю исключительно джаз и кантри, - Ганнибал молча шел вперед, не обращая внимания на мой бубнеж. Эбигайл развлекалась. – У нас праздники, на самом деле. Почему я должен в свой законный выходной торчать среди кучки пафосных снобов, разряженный, как рождественская елка? Если ты стесняешься идти со мной, езжай один, я только рад буду. Даже отдам тебе Эбигайл, а на рыбалку мы с ней и завтра можем поехать, не вопрос.
- В машину, - бескомпромиссным тоном сказал Ганнибал и, как только я сел на переднее сиденье, с громким хлопком закрыл дверь. Он обошел машину по кругу и, видимо, успел за это время вернуть себе полную невозмутимость, поэтому его тон, когда он выруливал за ворота, звучал миролюбиво и даже увещевающе. – Уилл, я никогда не буду стыдиться тебя, не представляю, как ты вообще мог подумать об этом. И мне плевать на мнение той кучки напыщенных идиотов, с которыми нам придется столкнуться на концерте. Проблема исключительно в твоей эмпатии. Не хочу, чтобы ты сверх необходимого ловил на себе оценивающие взгляды. Постараемся слиться с толпой: белой вороне всегда неуютно среди своих цветных собратьев. Хочу, чтобы все время выступления ты был сконцентрирован исключительно на музыке, а не на своей чужеродности, которую бы тебе дали почувствовать, уж поверь мне.
- Значит, смокинг? – обреченно вздохнул я, понимая, что снова проиграл спор.
- Утешай себя тем, что это – обязательный дресскод мероприятия.
- Тогда я вытащу тебя с нами на рыбалку завтра, - мстительно сощурившись, я с вызовом посмотрел на него. – Одену тебя в джинсы и свитер, поедем в мое знакомое лесничество, на целый день.
- Звучит просто здорово, - наградил меня широкой открытой улыбкой Ганнибал. – Я весь в твоем распоряжении.
Окончательно я понял, что имел в виду Ганнибал, когда с таким чувством говорил об опере, только к концу выступления. Накал чувств и эмоций зала, прекрасная, живая музыка, богатый, глубокий звук, который только подчеркивала великолепная акустика помещения. Ощущение сопричастности, единения, совместно разделенного восторга. Я краем глаза почувствовал движение и повернул голову в сторону сидящего рядом Ганнибала, который взял меня за руку. В его глазах читался тот же восторг, тот же накал эмоций, что и у меня. Я не мог отвести взгляд, пораженный установившейся связью, чувствуя, как эмоции перетекают от меня к нему и обратно, резонируют и ширятся, вызывая едва заметные мурашки по всему телу. Губы сами собой расплылись в счастливой улыбке – зеркальном отражении улыбки Ганнибала.
- Видишь? – едва слышно выдохнул он, и я чуть склонил голову, признавая его правоту. Странно, почему-то это слово и интонация, с которой он его произнес, ужасно напоминали последние слова Гаррета Хоббса, но обдумать эту мысль я не успел.
Последние звуки стихли, и мы с Ганнибалом одновременно, не сговариваясь, встали со своих мест, возглавляя начавшийся шквал аплодисментов. За нами поднялась Эбигайл, потом начали присоединяться остальные. Спустя минуту стоял весь зал. Подхватив под руку Эбигайл, я помог ей идти к выходу: вечерние платья в пол такие неудобные, что девушкам можно только посочувствовать. Ганнибал шел за нами, как бы отгораживая от остальной толпы.
Мы прошли в фуршетный зал, гости вечера постепенно разбивались на кучки по интересам, и Ганнибал, кинув на нас извиняющийся взгляд, отошел к какой-то леди среднего возраста, вот уже пять минут как не сводившей с него глаз.
- Поверь, Уилл, вы пока не готовы знакомиться с леди Амалией, - пояснил он шепотом мне на ухо, и легкой походкой направился к ней.
- Все-таки иногда я его не понимаю, - помолчав и выпив немного шампанского, заметила Эбигайл, глядя на беседующего с леди в красном Ганнибала. – Объясни, зачем нам нужно было пересаживаться? Только создали заминку.
- Он же сказал: тебе бы было плохо видно за высокой прической сидящей впереди дамы.
- Видно чего? Сцену? – фыркнула Эбигайл. – Я бы прекрасно обошлась и без зрелища стоящей столбом женщины в платье в пол. Это же опера, а не балет, Уилл, исполнение статично. Вполне можно было закрыть глаза и отдаться на волю своего воображения.
Меня передернуло от такой перспективы: воображение мое было больным и очень непредсказуемым, а, учитывая специфику работы…
И все-таки в словах Эбигайл был смысл. Зачем-то же Ганнибал заставил нас пересесть, когда я хотел оставить почетное место в середине нашей дочке. Мне думалось, это будет правильным.
- Ой, смотри, - вдруг дернула меня за руку Эбигайл. – Они идут к нам.
- Уилл, Эбигайл, Амалия выразила горячее желание с вами познакомиться, - чуть улыбнувшись, сказал Ганнибал. – Имею честь представить - баронесса Амалия Штраль. Мои близкие друзья, практически семья, Уилл Грэм и Эбигайл Хоббс. Я ее опекун.
- Очень рада знакомству, - цепкий взгляд баронессы остановился на моем лице. – Я так рада за тебя, Ганнибал. Ты все время один, и мы уже отчаялись в своих попытках свести тебя с кем-нибудь.
Тот неловко кашлянул, кинув на меня извиняющийся взгляд, Эбигайл покраснела, а я решил, что смущаться не из-за чего. Пусть некорректные мысли этой дамы останутся исключительно на ее совести: как сказал Ганнибал, наши отношения – исключительно наше дело. А если чья-нибудь репутация и пострадает, то именно Ганнибала: я с этими людьми столкнулся впервые и скорее всего увижусь еще нескоро, а вот его косточки будут теперь перемывать на всех ближайших светских мероприятиях. Уж баронесса об этом точно позаботится.
Леди Амалия, не услышав возражений, довольно улыбнулась и посмотрела на меня почти нежно. Разговор зашел о званых вечерах у Ганнибала, баронесса пыталась заручиться моей поддержкой, чтобы уговорить его дать еще один.
- Ах, Уилл, вы просто не представляете, какие восхитительные ужины он устраивал, - лукаво улыбаясь, она доверительно взяла меня за руку. – Уверена, вам бы тоже хотелось на них побывать.
- Ганнибал, действительно, прекрасно готовит, - кивнул я.
За их спинами вот уже некоторое время переминался с ноги на ногу полноватый господин, немного заискивающе и натянуто улыбаясь. Его спутник изобразил скучающую мину, но время от времени тоже задумчиво посматривал на Ганнибала. Тот явно заметил их интерес, но ничего не предпринимал, и я решил не вмешиваться, просто понаблюдав, чем все разрешится.
- Кажется, молодой человек жаждет вашего внимания, Ганнибал, - наконец на них обратила внимания и баронесса.
Ганнибал нехотя нацепил на лицо насквозь искусственную улыбку и посмотрел на толстяка:
- Здравствуйте.
Если бы меня поприветствовали такой фразой, я бы вежливо извинился и отошел: пренебрежение, равнодушие, нежелание продолжать разговор. Но его это, казалось, нисколько не обескуражило, он, все так же улыбаясь, представил нам своего спутника и явно намеревался присоединиться к компании.
- Как вам вечер, доктор Лектер? – спросил он почти с придыханием. Я впервые в жизни слышал в голосе простого человека, а не героя мыльных опер, столько восхищения и почитания. Ганнибал едва заметно поморщился: ему не нравился такой тон.
- Вы что, знакомы? – заинтересовано спросила леди Амалия, переводя горящий взгляд с него на Ганнибала и меня. Она уже предвкушала скандал или мелодраму.
- Пусть моя жизнь вне оперы остается тайной, - вежливо улыбнувшись, заметил Ганнибал.
- Но как же Уилл и Эбигайл?
- Они – особый случай.
- Я – его пациент, - вклинился в их диалог наш новый знакомый, пока так и не представленный.
- Как вам представление? – Ганнибал явно не хотел говорить на профессиональные темы.
- Я в восторге, - тут же засветился энтузиазмом “пациент”, а его спутник сдал друга с потрохами:
- Он не смотрел на сцену. Его взгляд был все время прикован к вам.
Неловкое молчание разрядил шуткой доктор:
- Не выдавайте его, - в голосе слышался легкий укор. - Иначе нам не о чем будет говорить на сеансе. Франклен, - обернувшись к тому полноватому,- рад был встрече. Тобиас…
Ганнибал пожал им руки, всем своим видом показывая, что разговор закончен, и тем не осталось ничего другого, как удалиться.
- Прошу меня извинить, Амалия, но, боюсь, нам пора: Уилл и Эбигайл совсем заскучали.
Выходя из здания, Ганнибал пояснил:
- Уйти сразу было бы дурным тоном, но вот после получаса светских условностей наш уход уже не вызовет пересудов. Тебя не задели слова Амалии, Уилл?
- Нисколько. Я привык к непониманию и сплетням. Сам-то не боишься потерять репутацию?
- Нет. Так, значит, завтра рыбалка? Не передумал?
- Ни за что!
***
В центре пустой темной залы, в свете единственного прожектора сидел мертвый тромбонист. Из широко открытого рта нелепо торчит гриф виолончели, горло рассечено и сильно выделяются обработанные чем-то связки. Страшная и в то же время какая-то законченная картина. Глядя на нее, я подумал, что последнее время в моей жизни стало слишком много искусства.
- Его принесли сюда на выступление, - воссоздав картину произошедшего, я повернулся к Джеку. – Пыль на ране – канифоль от смычка. Я хотел сыграть на нем, создать звук. Мой звук.
- Мне кажется, или тебе стало легче смотреть? – спросил тот, обеспокоенно глядя на меня. – Я рад, но ты выглядишь слишком бледным.
- Если я скажу, что у меня усилились кошмары и вечно болит голова, ты перестанешь загонять меня на расследованиях?
- Нет, - ответил Джек. – Просто настоятельно посоветую обратиться к врачу. Извини, Уилл, но ты слишком ценный сотрудник, чтобы я отказался от тебя так просто. Хочешь, посоветую хорошего терапевта?
- Спасибо, с этим прекрасно справится и Ганнибал.
Интересно, был бы Джек так же спокоен, если бы я не стал смягчать симптомы? В последнее время мне и правда нездоровилось. Лихорадило, постоянно тянуло в сон, вечно раскалывалась голова. Я не хотел пугать Ганнибала и Эбигайл, поэтому стал дольше оставаться на работе, а как только приходил, почти сразу шел спать. А еще я стал ходить во сне. Проснувшись в первый раз в трусах и майке посреди шоссе, я действительно испугался. А теперь это стало повторяться практически каждую ночь, так что я почти привык. Терапевт, к которому я обратился, диагностировал депрессию и хроническую усталость, прописал пропить антидепрессанты и с чистой совестью закрыл за мной дверь, оставив разбираться со своими проблемами самому.
Но сказать все это Джеку не представлялось возможным: он и так считал меня бомбой замедленного действия, не стоит оправдывать его ожидания. Я моргнул, а потом осознал, что сижу за накрытым к обеду столу.
- Уилл, - терпеливо позвал меня голос Ганнибала. – Уилл, ты меня слышишь? Все хорошо?
- Да… да, спасибо, - прочистив пересохшее горло, ответил на его вопрос.
Только теперь понял, что не помню, как добрался до дома. Последнее воспоминание – место преступления и все. Дальше – терра инкогнита.
- Я поинтересовался, как у тебя дела на работе. Что-то интересное?
Подумав, рассказал ему о человеке-виолончели. Обсуждая свои впечатления, я увлекся, поэтому на его неожиданно прозвучавший вопрос ответил слишком честно:
- Когда я закрываю глаза, до сих пор слышу что он играл.
- А что ты видишь?
- Себя, но я играю для кого-то. Всего один человек в этом пустом зале, - прикрыв глаза, я позволил воспоминаниям захватить меня. Послышался звук отодвигающегося стула и тихие шаги, но я не открывал глаз, продолжая вести свою партию. Нежные, тягучие ноты сливались в красивую, чарующую мелодию. - Это серенада.
- Для кого ты играешь, Уилл? – прозвучал тихий шелест прямо у уха, и его обдало теплым дыханием.
- Для другого убийцы, - наконец поняв это, пораженно прошептал я. – Это серенада для Чесапикского потрошителя.
- Серенада, - эхом повторил за мной Ганнибал, как будто в замешательстве. Но я понял, наконец, замысел до конца, так что поспешил поделиться возникшей идеей:
- Обычно он убивает не так, не на публику. Он демонстрирует кому-то свое мастерство. Понятия не имею, почему в голову пришел именно потрошитель, но это кажется мне… правильным.
Ганнибал снова сел и как ни в чем не бывало продолжил трапезу. Я вздохнул и помотал головой, отгоняя навязчивые видения.
- Ты плохо выглядишь, Уилл, - заметил вскользь Ганнибал. – Джек пьет из тебя все соки. Может, сегодня ляжешь спать пораньше? Эбигайл просила передать, что она сегодня ночует у подруги, а я планирую навестить своего психотерапевта. Назрели некоторые вопросы, требующие осмысления.
Комментарий к Глава 7
Серенада убийцы:
http://i66.beon.ru/94/79/1907994/56/106506956/9SK3PCA2h4I.jpeg
========== Глава 8 ==========
Беделия согласилась принять своего единственного пациента безо всяких вопросов. Если Ганнибал передвинул назначенное время, значит, у него была на то веская причина. И теперь, сидя напротив него в кресле, она замечала признаки смятения на обычно бесстрастном лице. Подумав, она решила начать разговор немного издалека:
- Я хочу поздравить вас, Ганнибал. Ваше одиночество понемногу отступает, не правда ли?
- Об этом я и хотел бы поговорить, - кивнул тот, сложив руки в замок и глядя на них. – Впервые за долгое время есть шанс на новые отношения.
- Новое знакомство?
Беделия немного удивилась. Если то, о чем ей рассказывал Ганнибал, было правдой, то сейчас его не мог бы заинтересовать никто, кроме Уилла Грэма. Выходит, этот новый знакомый был человеком исключительным.
- Встретил человека, похожего на меня: общие хобби и взгляды на жизнь, - Ганнибал был задумчив, словно тоже пытался разобраться в своих желаниях. – Он заинтересовал меня, но не в этом плане. И я задумался об отношениях.
- Отношения с кем вы обдумываете?
- Как ни странно, на ум приходит только Уилл Грэм. Его мы уже обсуждали.
- Бедняга, - вырвалось у Беделии.
- Он не такой, как я, - Ганнибал сделал вид, что не заметил. – Мы видим мир по-разному, но порой он смотрит на него моими глазами.
- Составляя портреты серийных убийц?
- Понимает мою работу, - кривая усмешка тронула губы Ганнибала. – Меня это обнадеживает.
- Приятно, когда человек видит нас. Или может увидеть, - она согласно прикрыла глаза. – Но нужно доверие. Вы готовы довериться Уиллу?
***
Я последовал совету Ганнибала и отправился спать сразу после обеда. Поэтому, наверно, пропустил приход Аланы. Она, видимо, убедившись, что никого нет, довольно решительно постучала в дверь моей комнаты, заставив проснуться и идти открывать.
- Привет, - улыбнувшись, я сонно протер глаза и широко зевнул. – Подожди меня в гостиной, ладно? Все разъехались, а я тут скучаю совсем один. Я совсем скоро, только накину халат.
Она кивнула и вышла, а я почти вихрем кинулся искать куда-то пропавший халат. Интересно, к кому она пришла? Ко мне или Эбигайл? А может, к Ганнибалу?
Когда я вышел в гостиную, она по-хозяйски занимала его кресло и держала в руках два бокала красного вина.
- Выпьем, Уилл?
- Почему нет, - кивнул, принимая один из них. – Я рад твоему приходу. Знаешь, у меня всегда создавалось впечатление, что ты боишься оставаться со мной один на один, но тщательно это скрываешь.
- Видимо, не очень тщательно, - пошутила она, улыбнувшись.
- Но теперь ты здесь, - озвучил я очевидное, отставив бокал в сторону, и медленно присел, оказавшись совсем рядом. – И я этому очень рад.
Последние слова я прошептал в ее губы, давая последний шанс отстраниться. Она ничего не делала, только смотрела на меня, но расширившиеся зрачки и учащенное, сбившееся дыхание выдавали ее интерес. Решившись, я накрыл ее губы своими, медленно, нежно целуя. Ее губы дрогнули и раскрылись мне навстречу, и я воспользовался моментом, углубив поцелуй. Судорожный вздох Аланы показал, что я действую правильно. Улыбнулся, продолжая целовать ее, когда тонкая, но сильная рука обвилась вокруг моей шеи, притягивая еще ближе. Поддавшись молчаливой просьбе, я обнял ее за талию, а потом потянул на себя, одновременно чуть привставая и садясь на освободившееся кресло. В результате этих манипуляций девушка оказалась на моих коленях. Наши сердца колотились, как сумасшедшие, она неосознанно водила руками по моему телу, а я обнимал ее, теперь оторвавшись от губ и прокладывая дорожку из поцелуев от нежного ушка по шее к краю рубашки.
- Уилл, я думаю, ты не совсем понимаешь, что происходит, - она попыталась отстраниться, но я не дал, прижимая ее еще крепче.
- Перестань так много думать, - попросил я, снова ее поцеловав, и она ответила, сдаваясь. – Пойдем ко мне? Сюда может вернуться Ганнибал, не стоит его смущать.
Она как-то странно посмотрела на меня, но кивнула. Потом поцеловала сама, страстно, глубоко, словно стараясь выпить душу или заклеймить. Я почти растворился в ощущениях, когда она резко встала и пошла к выходу из гостиной:
- Иди в свою комнату, Уилл, я сейчас буду.
Я кивнул и будто в каком-то трансе направился к себе. Все происходящее напоминало странный фантастический сон. Алана у нас дома, она хочет меня, она сейчас придет. Последняя мысль немного отрезвила, и я почти побежал вперед, чтобы успеть навести хотя бы минимальный порядок.
- Уилл? – послышался голос из-за двери. – Я могу войти?
- Ганнибал? Заходи, - ответил я, растеряно моргая. Отошел в сторону, пропуская его, и выглянул в коридор. – Знаешь, я был уверен, что только что целовал Алану Блум.
- Ну, - явно не зная, как реагировать на это признание, произнес Ганнибал. – Не скажу, что это бы был разумный поступок: она не сможет тебя не анализировать, а ты будешь презирать ее за это.
- Знаю, - уныло вздохнул я, признавая его правоту.
- Тогда зачем ты это сделал?
- Всегда хотел. Она очень целовабельна.
- Как оказалось, ты тоже, Уилл.
Ганнибал хмыкнул и дотронулся рукой до своих губ. Я только сейчас заметил, что они были немного припухшими и очень яркими от прилившей к ним крови. Да и волосы у него были в небольшом беспорядке. Как будто кто-то только что…
- О, нет, - простонал я, хватаясь за голову. – Только не говори мне, что я только что… Боже!
- Похоже, это была галлюцинация, - мягко заметил он, взяв меня за руку, и довел до кровати, после чего усадил на нее, сам присаживаясь рядом. – Я не вижу ничего ужасного в самом поцелуе с тобой, но тот факт, что ты видел вместо одного человека другого, внушает серьезные опасения. Что с тобой, Уилл?
- Галлюцинации, лунатизм, головные боли, частая тошнота, озноб, - вздохнув, я перечислил симптомы, мысленно посыпая голову пеплом. Чем я только думал? Да даже если бы это была Алана! – Теперь мне будет неловко смотреть на вас обоих, - пробормотал скорее для себя, не рассчитывая на ответ.
- Если хочешь, мы потом поработаем над этим, - с готовностью отозвался Ганнибал. – Но сейчас важнее твое физическое здоровье. Обращался к врачу?
- Говорит, депрессия, - я хотел сказать это безразличным тоном, но появился легкий оттенок горечи.
- Значит он шарлатан, - сделал свое заключение Ганнибал. – Проблема явно в мозге. Сегодня же запишу тебя на прием к своему знакомому неврологу. Я сделаю все, чтобы тебе стало лучше. Ты мне веришь, Уилл?
Я кивнул, потому что горло перехватило от чувства признательности. Еще никто никогда не проявлял ко мне столько участия, столько понимания. Ганнибал будто прочитал мои мысли и решительно обнял, прижимая к себе, буквально вдавливая, так, чтобы я почувствовал размеренно бьющееся сердце.
- Спасибо, - разжав непослушные губы, выдавил я еле слышно и почувствовал легкий поцелуй в висок.
- Мы со всем справимся.
========== Глава 9 ==========
На следующее утро я встал пораньше, чтобы по-тихому сбежать на работу, но не вышло. Ганнибал поймал меня уже у выхода, остановив фразой:
- Все равно вечно бегать не получится, Уилл. Мне казалось, что мы вчера уже обсудили этот вопрос. Идем завтракать: я готовил специально для тебя.
Прием пищи проходил в мрачном молчании. Ну, по крайней мере, с моей стороны, потому что Ганнибал явно развлекался.
- Уилл, прекрати отгораживаться, - улыбнувшись уголком рта, заметил он. – Если смотреть с точки зрения логики, то пострадавшая сторона – я, но я готов выдать тебе официальную бумагу, что не имею никаких претензий.
- Все это выбивает из колеи. Просто боюсь представить, что я сделаю в следующий момент.
- А ты не думал, что это может быть диссоциация? Механизм выживания для души, подвергающейся насилию.
- О-о-о… Какой интересный поворот, - я сам не заметил, как скрестил руки на груди. – Собираешься изобразить меня жертвой произвола? Мило, но я не согласен с такой постановкой вопроса. Уж насилие я бы точно заметил.
- Дело в эмпатии. Джек в последнее время слишком давит на тебя, - мягко пояснил свою мысль Ганнибал.
- Я знаю.
- Но ты это игнорируешь, и вот то самое насилие. Почему ты все еще не ушел из агентов? Я готов в любой момент дать письменное заключение, что работа профайлером подрывает твое психическое самочувствие, и Джек ничего не сможет сделать.
- Моя работа спасает жизни, - ответил я с чувством, но без агрессии. Я знал, что Ганнибал искренне за меня переживает, и это обезоруживало.
- А твоя жизнь, Уилл? Меня волнует исключительно твоя жизнь, а она все больше расходится с реальностью. Я беспокоюсь о тебе, Уилл. Ты настолько сочувствуешь преступникам, которых подсовывает тебе Джек, что растворяешься в них. Твой разум это понимает, он хочет найти опору, подсознательно ищет ее, поэтому ты и поцеловал Алану.
- Не Алану, тебя, - поморщившись, поправил его я. – Будем смотреть фактам в лицо.
- Я готов стать твоей опорой, Уилл, - очень уверенно сказал Ганнибал, потянувшись и положив свою руку поверх моей. – Но эта работа слишком вредна для тебя. Ты все еще слышишь серенаду убийцы?
- Наша песня, - я рассмеялся, чувствуя, что уже на пределе. После этих слов Ганнибал задумчиво кивнул.
- Медицинская клиника Ноубл Хиллз, прием в полпервого. Я сейчас отвезу тебя к Джеку, и ты отпросишься на обследование. Потом мы сразу поедем туда.
- Джек будет не в восторге.
- Вот что точно волнует меня в меньшей степени. Едем?
Я кивнул, а потом внезапно вспомнил, что не один я, вообще-то, работаю.
- А как же твои пациенты?
- Еще вчера перенес свои утренние встречи, - коротко сказал Ганнибал, чуть поджав губы.
Зная, как он щепетилен в вопросах времени и делового общения, представляю, чего ему стоили эти звонки. И желание сопротивляться навязываемой помощи пропало.
***
- Но, Уилл… - Джек посмотрел на меня растерянно. – Нет, конечно, ты можешь ехать. Но пока ты здесь, скажи: не появилось никаких мыслей по поводу убийства тромбониста?
- Боюсь, ничего, Джек, - вздохнул я, отводя взгляд в сторону. – Разве что это была серенада.
- Серенада? Для кого? – Джек вскинулся, ухватившись за эту мысль.
- Думаю, у меня есть одно предположение, - вместо меня вступил в беседу Ганнибал.
До этого момента он стоял у окна, разглядывая редкий снегопад и проезжающие по улице машины, но теперь обернулся и, сделав несколько шагов, встал прямо за моей спиной. Я почувствовал, как на плечи легли его руки, и ощутил прилив уверенности. Ганнибал, сделав небольшую паузу и заинтриговав нас с Джеком, продолжил:
- Мне трудно это говорить. Фактически, я нарушаю врачебную тайну, - Джек подался вперед, ловя каждое его слово. Основная проблема заключалась в том, что на линии Ганнибал-Джек как раз находился я. Создавалось впечатление, что Ганнибал это подстроил специально. – Мой пациент подозревает, что его друг, возможно, замешан в этом убийстве.
- Кто?
- Тобиас Бадж, владелец музыкального магазина «Струнные инструменты». Стоит его допросить, - на лице Джека сразу отобразилось желание побыстрее от нас избавиться, чтобы заняться новой ниточкой.
- Так я могу идти? – спросил, уже зная ответ.
- А? Да-да, идите. И пока не поправишься, постараюсь тебя привлекать только в крайнем случае. Раз уж сам доктор Лектер обеспокоен твоим самочувствием, - Джек был сама любезность. – Доктор, я могу на вас рассчитывать?
- Разумеется. Уилл в надежных руках, - отозвался Ганнибал, для наглядности сжав эти самые “надежные руки” на моих плечах.
***
Ганнибал довез меня к доктору, который оказался его приятелем со времен резидентуры, был очень предупредителен и вроде как знал свое дело. После чего я отправился на обследование, а Ганнибал поехал работать, настоятельно попросив меня отзвониться ему, как закончу. По завершении процедур, врач, чувствуя какую-то неловкость, объяснил, что результатов стоит ждать два-три дня, и мне позвонят из клиники, как только их получат. Я вышел на улицу, думая, что могло так смутить его в моих показаниях. Ведь через его руки наверняка проходят десятки людей каждую неделю. Тут было что-то… личное? Возможно.
Вздохнув, я достал телефон и набрал номер Ганнибала. Послышались длинные гудки, но он не брал трубку. Странно. Если бы он был занят с пациентом, то отключил бы телефон. Он всегда так делает. Если нет – принял бы вызов: он никогда бы не забыл его где-нибудь на столике или в спальне. Терзаясь дурными предчувствиями, позвонил Эбигайл:
- Привет, ты где? – спросил, как только услышал ее голос. – Не дома? В кино? Ясно. Нет, ничего такого, просто я волнуюсь. Ладно, пока! Позвони мне, когда закончится сеанс.
Быстро поймал такси и назвал адрес, продолжая думать о Ганибале. Может, стоит перезвонить еще раз? А что это даст, ведь в любом случае, увидев пропущенный вызов, он бы перезвонил. Мелодия звонка прервала мои размышления:
- Ганнибал? – даже не взглянув на номер, я принял вызов.
- Привет, Уилл, - голос Джека заставил меня удивленно моргнуть. – Это я. Звоню предупредить: подозреваемый, о котором нас проинформировал доктор Лектер, сумел скрыться, убив двух сотрудников полиции Балтимора.
- Ганнибал не отвечает на вызовы, - выдохнул я в трубку. – И у него сегодня пациент, возможно, тот самый, который дружил с убийцей.
- Выезжаем, - резко ответил Джек и отключился.
Всю дорогу до дома я сидел как на иголках, представляя худшее развитие ситуации. Перед фасадом стояли полицейские машины, наблюдалась привычная суета, которая всегда бывает на месте преступления. Я глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и быстро вошел в дом. Понять, куда идти было не сложно: основное количество копов наблюдалось у дверей рабочего кабинета доктора Лектера. Внутри царил хаос: разбитое стекло, разбросанные вещи, разлетевшиеся по всей комнате бумаги. На полу на некотором удалении друг от друга лежали два трупа, в которых я с удивлением узнал того самого толстяка из оперы и его спутника. Изрядно помятый и растрепанный Ганнибал сидел за столом, озабоченно ощупывая свое колено, но, заметив меня, улыбнулся разбитыми губами и попытался встать.
- Сиди, - шикнул на него и сам быстро сократил расстояние. – Я боялся, что ты мертв.
Произнести эти слова было непросто, но наградой мне стал теплый взгляд его глаз и еще одна слабая улыбка. Я опустился рядом с ним на корточки и окинул взглядом, оценивая остальные повреждения. Сбитые костяшки, наливающийся синяк под глазом, небольшая скособоченность (возможно, отбиты органы), царапины через всю щеку (ну и ногти были у этой твари).
- Тобиас Бадж убил двоих сотрудников полиции Балтимора и пытался убить агента ФБР, - к нам тихо подошел Джек, и Ганнибал вздрогнул от звука его голоса. Я не удержался и взял его пострадавшие руки в свои, несильно сжав, пытаясь хоть так сказать, что я рядом, все теперь будет в порядке. Он кинул на меня признательный взгляд и повернул голову в сторону Джека. Тот продолжил: - Сразу после этого он отправился сюда, в ваш кабинет.
- Пришел убить моего пациента, - вздохнув, подтвердил Ганнибал.
- Серенада была для него? – не знаю почему, но Франклен не тянул на потрошителя ну ни сколько.
- Не знаю, - видимо, Ганнибал разделял мои сомнения. – Но Франклен явно о чем-то умалчивал. Он сказал Баджу, что больше убивать не нужно, - Ганнибал тяжело вздохнул, заново переживая этот момент. Он казался настолько одиноким сейчас, таким потерянным, что я привстал, чтобы обнять его за плечи, присев на подлокотник. Ганнибал как будто этого ждал. Он еще плотнее привалился ко мне боком, перехватив мою руку на своем плече, не давая отстраниться, и продолжил рассказ: - Бадж свернул Франклену шею и напал на меня.
- Вы убили его, - утвердительно заключил Джек. Я поморщился: ну ладно мы-то, уже привычные, но с потерпевшими Кроуфорд мог бы быть и поделикатнее.
- Да, - тихо сказал Ганнибал.
- Франклен мог помогать Баджу с убийствами?
- По моему, он просто неудачно выбрал себе друга, - это предположение вызвало на лице Ганнибала улыбку, а я почувствовал вину, потому что это же можно было сказать и о нас с ним: Ганнибал рисковал, находясь рядом со мной.
Джек кинул на нас нечитаемый взгляд и отошел, а я попытался отстраниться.
- Посидим так еще немного, хорошо? – Ганнибал вцепился в мою руку мертвой хваткой, но голос его звучал спокойно и как-то буднично. Наверно, со стороны казалось, что он полностью невозмутим.
- Конечно, - кивнул я, обнимая его и второй рукой. И плевать, что будут думать Джек, Беверли и все прочие. Ганнибалу плохо, я почему-то действую на него успокаивающе, и это главное. – Мне жаль, что я затащил тебя в свой мир, - я произнес это еле слышно, склонившись к нему. Мои губы почти касались его растрепанных волос.
- Я сам оказался в нем, - твердо ответил Ганнибал. – Но рад, что я не один.
- Пойдем, нужно обработать царапины, - решив сконцентрироваться на самом первостепенном, предложил я. – Кроме колена и ребер еще что-нибудь повредил?
- Разве что гордость, - хмыкнул он, снова становясь самим собой и отпуская меня. – Подумать боюсь, что за слухи будут теперь гулять по вашему отделу. Думаю, Алана меня убьет.
- Это еще почему? – подыграл ему, тоже переходя на шутливый тон.
- Она явно имела на тебя виды.
- Скажешь тоже, - фыркнул я, открещиваясь от гнусных инсинуаций. – Я для нее слишком нестабильный.
- Зато для меня в самый раз.
Я ничего не сказал. Просто подал ему руку, помогая встать, и подставил плечо, после чего мы медленно похромали в сторону ванной, где лежала аптечка. На самом деле, я вполне мог принести все сюда, но оставлять Ганнибала рядом с трупами не хотелось.
========== Глава 10 ==========
- Уилл? Ты меня слышишь?
Голос Ганнибала слышался словно через вату. Я растерянно моргнул, и понял, что нахожусь на пустом шоссе, одетый (а скорее раздетый) в то, в чем я обычно сплю. Напротив меня стоял Ганнибал, в халате, явно одетом наспех, потому что из-под него виднелись голые ноги, чего в обычное время он себе не позволял. Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.
- Да, слышу.
- Кого ты видишь перед собой?
- Да уж не Алану, не бойся, с поцелуями не наброшусь, - фыркнул, вспоминая свою прошлую галлюцинацию. – Помнишь, я говорил тебе, что начал ходить во сне? Видимо, это как раз тот случай.
Тот вздохнул и взял меня за безвольно опущенную руку:
- Пойдем домой, Уилл. Ты так простынешь.
Я ничего не ответил, только согласно кивнул и двинулся за ним, когда тот пошел к обочине.
- Я услышал хлопок двери в твою комнату, решил, что ты пошел в туалет, - говорил Ганнибал, продолжая вести меня за собой. Я двигался сомнамбулечески, почти не соображая, что происходит. – Но тебя не было слишком долго. Проверив, убедился, что ты вышел на улицу, но к этому времени ты ушел слишком далеко, так что пришлось догонять. Слишком шустрый для лунатика, а, Уилл?
- Наверно. Никогда не имел с ними дел, - немного непослушными губами ответил я.
Как оказалось, ушел я не очень далеко: уже минут через пять мы входили внутрь. Ганнибал потянул меня на второй этаж и я послушно пошел следом. Глаза закрывались сами собой, но я боялся, что, заснув, снова утрачу контроль над ситуацией.
- Это же не моя комната, - полувопросительно уточнил я, когда он усадил меня на разобранную постель.
- Моя, - кивнул Ганнибал, подтверждая мои подозрения. – Я решил, что нам сейчас это необходимо: я только что пережил покушение, поэтому плохо сплю и твое присутствие рядом поможет, а ты будешь уверен, что в случае чего я всегда успею тебя разбудить.
- Да, но… - я попытался привести хоть один аргумент против, но мысли ворочались в голове слишком медленно.
- Все возражения завтра, Уилл, - мягко, но непреклонно возразил Ганнибал, надавив на мое плечо и заставляя прилечь. – Я сейчас схожу за вторым одеялом и вернусь.
Наверно, так все и было, потому что как только моя голова коснулась подушки, глаза закрылись сами собой, и я провалился в глубокий сон.
Утро встретило меня тонким солнечным лучиком прямо в глаза и ощущением какой-то непривычной тяжести поперек живота. В затылок отдавалось теплое размеренное дыхание, и как только я осознал это, глаза широко распахнулись сами собой. Медленно, стараясь не разбудить своего соседа, я попытался развернуться и отодвинуться от него. И если первое удалось в полной мере, то вот второй пункт плана потерпел сокрушительное фиаско: Ганнибал нахмурился, почувствовав, что я хочу сбежать, и притянул меня еще ближе, уютно устраиваясь на моей груди, как на подушке, вдобавок перекинув одну ногу через мои. Черт. Что теперь делать?
- Спать, Уилл, - хриплым со сна голосом почти приказал Ганнибал. – Ты думаешь слишком громко. Все завтра.
- Но ведь уже завтра.
- Не в шесть утра.
Его логика в тот момент показалась мне безупречной, поэтому я отодвинул ненужные сомнения на потом и, вздохнув, снова уснул, успев в последний момент относительной бодрости зарыться рукой в его волосы. Не знаю почему, но мне всегда хотелось это сделать.
***
- Ганнибал, - тихо позвал я его, когда на часах было ровно восемь. Будильник звонил, но Ганнибал отработанным до автоматизма движением сгреб его с тумбочки и зашвырнул в стену, от чего тот отключился. Видимо, это привычный ритуал побудки, решил я, но когда он не подал ни одного признака скорого пробуждения, пришлось вмешаться.
- М-м-м? – протянул он, поморщившись.
- Ганнибал, - уже более уверенно повторил, начав тормошить его за плечи. – Уже восемь утра, звонил будильник.
- Угу, - согласно буркнул он, притягивая меня к себе и оплетая конечностями, как ленивец ветку.
- Тебе нужно вставать. Ведь наверняка у тебя с утра прием.
- Подождут, - не более разборчиво, чем предыдущую фразу, выдал он мне прямо в ухо. – Я не помню, когда в последний раз спал так сладко. Поразительные ощущения.
- Ганнибал!
- Иду-иду, - хмыкнул он, наконец отстранившись, и окинул меня насмешливо-заботливым взглядом. – Как ты? Вчера ворочался во сне до тех пор, пока я не додумался тебя обнять.
- То есть опять во всем виноват я? – возмутился такой несправедливости. – И в том, что ты вытворял только что?
- А что я такого сделал? – весь его вид выражал ангельскую добродетель. – Просто пытался выспаться после бессонной ночи. Я не жаворонок, как ты прекрасно знаешь, и каждое пробуждение – отдельный стресс.
- Завтракать, - веско сказал я, ставя точку в диалоге. Бесполезно. Его невозможно переспорить.
***
Днем я маялся от безделья: Джек отстранил меня от работы, как и обещал, и я сидел в своей комнате, буквально варясь в собственном соку. От того, что я не мог сосредоточиться на чем либо, в голову постоянно лезли мысли о событиях последних дней. Меня терзал вопрос, когда все свернуло не на те рельсы, в результате чего я сегодня утром проснулся в одной постели с Ганнибалом Лектером. Причем полнейшая невозмутимость самого Ганнибала относительно данного факта настораживала еще больше. Скажете это нормально, когда один мужчина, пусть и хороший друг второго, буквально тащит его в свою постель, отговариваясь заботой о его психическом и физическом состоянии? Как по мне – совершенно точно нет! Но я был уверен, что стоит мне обратиться с этим вопросом к Ганнибалу, как тот разложит все факты так, что я еще и почувствую себя дураком, параноиком и неблагодарной свиньей. Дураком я быть не хотел. И именно поэтому сейчас сидел в одиночестве.
Наверно, все пошло не так, когда я поцеловал Ала… Ганнибала. Я никогда до этого не стремился к физической близости, отговаривая себя тем, что это мне не нужно. Наверно так и было. Но иногда, глядя на счастливые парочки, чувствуя их эмоции, в какой-то мере подглядывая за ними, в голову закрадывалось предательское желание попробовать. Узнать по-настоящему, не с помощью эмпатии, каково это. Вот и допробовался, поздравляю!
Кстати, представлял-то я хрупкую и нежную Алану, и в тот момент галлюцинации было все равно, что ворот рубашки был явно мужской, но это значит, все, что мы проделали с девушкой, было взаправду. Не стало бы мое сознание одевать девушку в мужскую рубашку, подобрало бы более привычный наряд. А Ганнибал ведь выше меня, да и хрупким телосложением не отличается. Это получается, что я с такой легкостью вытащил его из кресла и усадил себе на колени? Бред. Хотя, говорят, что безумцы обладают недюжинной силой, так что все может быть.
Допустим, что это так. Но зачем он тогда просто не прервал этот затянувшийся фарс? Эксперимент? Какие-то его заморочки психолога? Возможно. Но это не объясняет тот факт, что он, уже узнав от самого меня, что я вижу на его месте Алану, сам поцеловал меня. Причем ничуть не менее страстно, чем я до этого. Он во мне…заинтересован?
Я вздохнул и взъерошил свои волосы. Почему отношения это всегда так сложно? Или просто мне везет на сложных людей? Ведь можно было выбрать любого человека из толпы, но я упрямо налетаю на одни и те же грабли: сначала Алана, теперь Ганнибал.
Чего он хочет? Если я ему нравлюсь, хотя в это поверить на трезвую голову проблематично, то почему он ничего не говорит? А если нет, зачем такие сложности? Голова пухнет от всего этого!
В общем, к какому-то одному выводу я в тот день так и не пришел, а после ужина Ганнибал веско и непреклонно объявил, что пока я не поправлюсь, мы будем спать вместе:
- В прошлый раз я догнал тебя уже на шоссе. А если бы тебя сбили? Так что это не обсуждается.
Честно говоря, за день самокопаний я настолько перегорел, что просто кивнул, безо всяких возражений принимая его решение.
- А все-таки спишь ты в боксерах, - сделал я глубокомысленное умозаключение, когда Ганнибал пошел гасить свет.
- Тебя это так сильно интересовало?
- Да нет, просто обычно ты выходишь из своей комнаты уже полностью упакованным. Так что это непривычно.
- Давай спать, - попросил Ганнибал. – Сегодня были сложные пациенты, и я полностью выжат.
- Спокойной ночи.
- Взаимно.
========== Глава 11 ==========
Результаты МРТ и других анализов, которые пришлось ждать не два дня, как мне сказали, а неделю, выявили запущенный анти-nmda-рецепторный энцефалит*. Как сказал доктор Сатклифф, правое полушарие было полностью поражено, требовалась интенсивная терапия, и меня сразу после постановки диагноза забрала скорая помощь. Я провалялся в палате почти три месяца, причем Эбигайл и Ганнибал приходили в больницу практически каждый день. Последний часто даже оставался ночевать, из-за чего для него в углу палаты стали оставлять раскладушку. Я сам не заметил, как стал популярным: меня навещала Алана, Джек и все ребята из его команды, правда последние приходили скорее на консультацию. Ганнибал неодобрительно поджал губы, когда увидел, как Джек достает фото, но ничего не сказал.
Наконец меня признали здоровым и выписали. На выходе из палаты уже поджидали Ганнибал и Эбигайл, которые, не слушая никаких возражений, отобрали мои вещи и сами донесли их до припаркованной на стоянке больницы машины. Настроение, после того, как я наконец вырвался из плена белых больничных стен, было замечательным, а компания радовала еще больше. По случаю моего возвращения закатили небольшой пир, причем на нем присутствовали все, кто навещал меня в больнице. Вечером я уже улегся в постель, когда в дверь тихо постучали:
- Уилл? Можно?
Я пригласил Ганнибала войти, недоумевая, чем вызван его поздний визит.
- Хотел сказать, что ужасно сплю последнее время, - присев на край моей кровати, произнес он.
- А точнее?
- С того момента, как тебя увезли. Мне кажется, я привык, и теперь могу заснуть только в твоем присутствии.
Я вздохнул и подвинулся, освобождая ему место. Действительно, я еще в больнице заметил и черные тени у него под глазами, и усталый вид. Он, также молча, лег рядом и буквально пару минут спустя уснул. Его мерное глубокое дыхание успокаивало, и я тоже попал в объятия Морфея.
***
- Мой психиатр говорит, что я одержим тобой, - буднично сказал Ганнибал, продолжая тереть морковку. Эти слова настолько не подходили обстановке, царившей на кухне, что я перестал помешивать соус, удивленно глядя на него, из-за чего тут же получил замечание: - Не останавливайся, а то пригорит.
Я снова начал помешивать, не зная, как реагировать на его слова, и решил просто отложить это в памяти для дальнейшего осмысления. Как оказалось, после того, как я попал в больницу, Ганнибал сократил количество своих пациентов, и теперь у него образовалась масса свободного времени, которое он решил посвятить мне и Эбигайл. В частности, он предложил научить меня готовить, и я с радостью согласился. Теперь, в первой половине дня, пока Эбигайл была на занятиях, мы изощрялись в кулинарных изысках. Сейчас шло знакомство с французской кухней. С региональной, как поправил бы меня Ганнибал, потому что перед началом занятий он прочитал мне очень проникновенную лекцию о всех ее трех видах: региональной, общераспространенной и так называемой изысканной кухне. До изысков мне пока было далеко, так что мы взяли за основу нечто менее сложное. Тем более что ее особенности (сытная, острая и с большим количеством мяса) показались мне очень вдохновляющими.
Помешивая соус Велюте, которым мы потом собирались полить куриные грудки, я все равно невольно возвращался мыслями к его словам. Ганнибал одержим мной? Возможно. Если учесть то, что без меня он страдает бессонницей, постоянно нарушает мое личное пространство, а когда я однажды заглянул в его альбом с карандашными набросками, был сильно удивлен, потому что единственной моделью в нем был я сам. Особенно меня умилила его интерпретация “Весны” Боттичелли. Насколько я успел узнать, Ганнибала всегда восхищала эта картина, но вот свое появление в виде бога западного ветра, Зефира, я никак не ожидал**. И еще того, что на месте Хлориды окажется автопортрет. Так что да, одержимость, похоже, присутствовала.
Сам же я ощущаю себя зеркалом: симпатия Ганнибала, его чувства будто находят во мне свое отражение. И бумерангом возвращаются к нему, заходя на новый виток. Это необратимый процесс: я слишком долго был один, чтобы отказываться от тепла и участия, от возможности иметь семью. Пусть и такую странную.
- Все готово? – спросил Ганнибал, становясь за моей спиной и, прислонившись к ней, заглянул в сотейник. – Великолепно. У меня тоже все. Теперь наблюдай, как стоит подавать это блюдо к столу. В следующий раз приму у тебя экзамен.
Звонок в дверь перебил его, заставив нас переглянуться.
- Мы кого-нибудь ждем? – спросил уже на полпути к двери.
- Нет, - уверенно отозвался Ганнибал, снимая сотейник с газовой плиты. – Сейчас подойду, иди открывай.
На пороге стоял Джек и выглядел он озабоченным. Признаюсь, что открывать дверь мне резко расхотелось, но я пересилил себя и пустил его внутрь.
- Привет, Джек. Что-то стряслось?
- Хочу пригласить тебя в Балтиморскую клинику для душевнобольных преступников, - серьезно сказал Джек, и у меня по спине пробежали полчища мурашек. Мой самый страшный кошмар начал сбываться.
- Это даже не смешно, Джек, - вместо меня ответил Ганнибал, вставая прямо за моей спиной и положив руки мне на плечи. Я наконец выдохнул.
- А я и не думал смеяться. Доктор Чилтон утверждает, что его пациент – Чесапикский потрошитель, я хочу в этом убедиться лично. И для этого мне нужен Уилл.
Руки на моих плечах сжались, причиняя некоторый дискомфорт. Я понял, что Ганнибалу очень не понравились слова Кроуфорда.
- Он недавно перенес воспаление мозга, ему не стоит чрезмерно напрягаться.
- Я не собираюсь его напрягать. Мы просто съездим и послушаем, что нам скажет доктор Чилтон. Возможно, взглянем на место преступления, - миролюбиво отозвался Джек.
- Что за место преступления? – тут же спросил Ганнибал.
- Убили медсестру. По словам доктора Чилтона, убийца полностью воспроизвел картину последнего убийства потрошителя.
- Если не возражаете, я поеду с вами, - сменил линию поведения Ганнибал, и я понял, что он почему-то лично заинтересован в этом деле. Дождавшись согласного кивка довольного Джека, который вместо одного эксперта заполучил двух, Ганнибал заявил: - Уилл, собирайся, мы едем. Обед подождет, когда тут творятся такие интересные вещи.
Хотел было возразить, но махнул рукой. За время нашего общения успел не раз убедиться, что если Ганнибал что-то вобьет себе в голову, его и танком не остановишь.
Доктор Чилтон встретил нас радушно. Я бы даже сказал, чересчур.
- Мистер Грэм? Наслышан, - расплылся он в обаятельной улыбке, буквально сканируя меня взглядом. – Алана Блум много о вас рассказывала, да и статьи мисс Лаунс. Эмпат, сочувствующий маньякам… Наверняка, Гидеон будет от вас в восторге.
- Можно осмотреть место преступления? – спросил я, решив переменить тему.
- Там все в порядке, если можно так сказать, - сострил Чилтон, вставая.
- Мистеру Грэму не должны мешать в процессе осмотра, - подключился Джек.
- Ах да, - кривая усмешка тронула губы врача. – Ваш метод. Нам очень не хватает сведений о таких, как вы. Может, пообщаетесь с персоналом?
- Не сейчас, - тут же вскинулся Джек, кинув на меня виноватый взгляд.
- Нет-нет, - издевательски вежливо поправился Чилтон. – Не в этот раз. Приезжайте как-нибудь.
- Спасибо, доктор Чилтон, но я бы хотел поработать, - холодно ответил я, вставая с кресла.
- Итак, Гидеон был связан? – спросил Джек, пока мы шли к месту преступления.
- В наручниках. Он открыл замок зубчиком от вилки, который спрятал в порезе ладони.
- Где он?
- В камере, - отозвался Чилтон. Помолчав, он добавил: - Вы заметите, что органы он удалил в точности, как Чесапикский потрошитель.
Я видел, что он очень старается убедить нас в своих словах. Ему безумно хотелось, чтобы Гидеон оказался этим знаменитым маньяком, хотелось славы человека, его разоблачившего.
Тело было проткнуто различными предметами во многих местах. Почерк убийства и правда был похож на действия потрошителя, но что-то мешало мне увидеть именно его. Подождав, пока все выйдут, я привычно запустил маятник. И, после того, как пришел в себя, уже знал, что Гидеон не тот, за кого его пытаются выдать. Он изуродовал тело уже после смерти жертвы, а потрошитель до последнего наблюдал бы за ее агонией. Еще некоторые неточности, явное стремление доктора Чилтона к славе, и получается очень интересная картина: доктор (который, кстати, имел все данные по потрошителю, консультируя ФБР после его последней серии) внушает Гидеону некие деструктивные идеи, которые тот реализует при первой возможности. Все совпадает: время (почему Гидеон ждал два года перед преступлением – просто влияние должно быть незаметным, потому это процесс медленный), тот факт, что самому Гидеону это убийство ничего бы не дало (потрошитель всегда вырезал у своих жертв какой-то орган, трофей, а в больнице его сразу отберут). Потрошитель был слишком умен: он бы не стал убивать медсестру, скорее, сбежал бы, чтобы потом, уйдя от преследования, вернуться к своей работе без спешки.
Я уже хотел было поделиться своими наблюдениями, но наткнулся на внимательный, задумчивый взгляд Ганнибала и почему-то передумал, решив подождать. Ситуация терпела.
Комментарий к Глава 11
* Исходы заболевания. Согласно имеющимся литературным данным, после перенесенного взрослыми анти¬-nmda-¬рецепторного энцефалита 47 % больных полностью выздоровели, у 28 % остался легкий стабильный остаточный дефицит, у 18 % — тяжелый дефицит, 7 % умерли в результате неврологических нарушений. Средняя продолжительность госпитализации больных с анти¬NMDA¬рецепторным энцефалитом составила 2,5 месяца (с колебаниями от 1 до 14).
(http://www.mif-ua.com/archive/article/36204)
** Зефир и нимфа Хлорида. Это иллюстрация к отрывку из поэмы Овидия «Фасты» — западный ветер Зефир гонится за Хлоридой и овладевает ею: «Как-то весной на глаза я Зефиру попалась; ушла я, ” Он полетел за мной: был он сильнее меня… ” Все же насилье Зефир оправдал, меня сделав супругой, ” И на свой брачный союз я никогда не ропщу».
После замужества Хлорида (изо рта у нее вьется барвинок — символ верной любви) превратилась в богиню Весны и цветов, которую Боттичелли изображает тут же, тем самым используя прием симультанности — одновременного изображения следующих друг за другом событий.
http://www.nearyou.ru/bottichelli/other/prchlor.jpg
========== Глава 12 ==========
Последнее время постоянно чувствую себя идиотом. Потому что совершенно не понимаю, чего от меня добивается Ганнибал. Просто, если смотреть на ситуацию со стороны, то он, как более опытный в плане отношений человек, должен был бы сделать первый шаг. Стоит ли считать этим шагом наши совместные ночевки? Куда проще бы было, если бы меня поставили перед фактом. Но нет, он ждет активных действий от меня, как мне кажется. Осознанный выбор и все такое. И в последнее время все сильнее желание просто послать все сомнения на фиг и поцеловать его. Останавливает только опасение, а это ли нужно Ганнибалу. Так не хотелось бы наткнуться на непонимающий взгляд и вежливое: “Прости, Уилл, ты все не так понял”. Я уже ничего не понимаю, я говорил?
Все точки над и расставил званый кулинарный вечер. Этот вечер был особенным, как мне сказал сам Ганнибал: до этого он всегда готовил один, приглашенные повара не в счет, сейчас же нас на кухне было двое. Я был в корне не согласен с таким определением: сам я отнес бы себя к тем же помощникам, восхищенно внимающим его кулинарному гению и повинующимся малейшему мановению его руки. Наконец, все было готово, и мы вышли в зал. Глядя, как Ганнибал презентует блюда, испытал прилив почти законной гордости за его тонкий вкус и юмор. И этот человек говорит, что одержим мной!
После того, как мы вышли из-за стола, гости стали фланировать по зале, собираясь группками по интересам. Меня сразу взяла в оборот баронесса Амалия, которая, на правах старой знакомой, стала интересоваться моими предпочтениями в искусстве и мнением относительно современных тенденций в музыке. Узнав ее поближе, я понял, чем она заинтересовала Ганнибала: леди была просто очаровательна своей четкой позицией по любому вопросу, очень продуманной и логичной, хотя и немного жесткой. Она с азартом вступила со мной в жаркий спор о том, что неоклассика, которую я любил слушать, ничто, упрощена до невозможности и скатывается в попсу. Я напирал на то, что музыка просто следует тенденциям современности, в целом склонным к минимализму, и этот спор мог продолжаться до бесконечности, благо что обе стороны получали истинное удовольствие и от процесса и от аргументации оппонента, когда краем глаза заметил нечто, что заставило меня кое-как закончить разговор и, скомкано извинившись, покинуть ее общество.
В стороне от всех, в укромной нише оживленно ворковала очень гармоничная парочка. И все бы было ничего, если бы это были не Ганнибал с Аланой. Они стояли почти вплотную друг к другу, и он, улыбаясь чему-то, задумчиво накручивал локон ее волос на палец. Алана была явно очарована и не сильно соображала, где они находятся. Уверен, что вздумай он поцеловать ее в этот момент, она бы не возражала, наплевав на огромное количество посторонних людей рядом. Какая-то удушающе-горячая волна поднялась из глубин моего разума, сметя остатки здравого смысла, итак изрядно подточенные перенесенной болезнью и постоянными провокациями Ганнибала. Я, специально не дав себе возможности остановиться и подумать, быстро пересек комнату и подошел к ним:
- Ганнибал, на два слова, - сказал, уже заметив насмешливый, понимающий взгляд.
Он хмыкнул, извинился перед Аланой, которая выглядела немного смущенной и разочарованной, и пошел за мной.
- Что ты хотел… - начал было он, как только мы вышли в пустой коридор, но я не дал ему сбить свой настрой и, ухватив за ворот пиджака, порывисто притянул к себе, впиваясь в насмешливо искривленные губы яростным, настойчивым поцелуем.
Я был готов ко всему: к тому, что меня оттолкнут, к насмешке, к непониманию, когда он будет стоять столбом, ожидая, когда это все прекратится, да даже (хоть и мала была вероятность) что мне ответят. Но никак не ожидал, что он буквально накинется на меня, ничуть не менее страстно, почти рыча и пытаясь перехватить инициативу. Все-таки я не понимаю в этой жизни ничего. Зачем тогда было ждать так долго?!
Я решил не сдаваться и удвоил напор. Мы сплелись в один постоянно находящийся в движении клубок из конечностей, медленно и хаотично перемещающийся по помещению. Пиджак Ганнибала почти сразу оказался на полу, мой жилет тоже, да и его висел на одной руке. Я гладил руками все, до чего мог дотянуться, не прекращая толкать его к облюбованной мной стене. Ганнибал, видимо, занимался тем же, поэтому мы топтались на одном месте, делая один шаг вперед и почти сразу пару шагов обратно. Наконец мне это надоело, и я применил запрещенный прием, укусив его за губу. Он вздрогнул, ослабляя напор от неожиданности, и тут же оказался прижат к стене.
- Попался! – почти прошипел в его ярко-алые, припухшие губы, один взгляд на которые будил во мне какие-то первобытно-животные желания.
- Не прошло и года, - усмехнувшись, парировал он, словно бросая вызов: – Ну, поймал, а дальше-то что?
- В постель, и плевать на гостей, - скомандовал я, сам дурея от своей авторитарности. – Думаю, леди Амалия найдет, как объяснить всем наше отсутствие.
- Не думай, у тебя это плохо получается, - усмехнулся Ганнибал и протянул мне руку.
***
В тот день из постели мы так и не вылезли. Я всегда не понимал, что люди находят в сексе, почему он занимает столько места в их жизни, разговорах, мыслях, культуре… Ровно до этого момента.
- Ты из меня маньяка сделал, - немного отдышавшись, сказал ту мысль, которая уже некоторое время крутилась в голове, после того, как в очередной раз упал на кровать рядом с ним без сил. - Сексуального, - подумав, пояснил, чтобы не было недоразумений.
- Еще какого сексуального, Уилл, ты даже представить себе не можешь! – плотоядно оскалился Ганнибал, очень довольный моими обвинительными словами, после чего привстал, снова впиваясь мне в губы. – Ты мой и только мой, раз и навсегда запомни это.
- Сказал тот, кто чуть не склеил Алану прямо во время званого ужина.
- Сам же говорил, что она очень целовабельна.
- Да, но я-то так и не проверил свою теорию, - возмутился я такой гнусной инсинуации.
- Разочарован?
- Нисколько. А ты?
- Я слишком долго этого ждал, - ухмыльнулся он. – Это хуже, чем ждать подарок на Рождество. Потому что его в любой момент могут передарить кому-то другому. Той же Алане, к примеру.
- И что бы ты стал делать в этом случае?
- Лучше тебе этого не знать, поверь мне, Уилл.
***
С того дня у меня в жизни все стало настолько хорошо, что это даже немного пугало. Наши отношения с Ганнибалом наконец-то обрели ясность, исчезла натянутость и нервозность, так что это заметила даже Эбигайл, которая пробормотала что-то вроде:
- Ну, наконец-то. Достали выносить друг другу мозги!
Мы постоянно проводили время вместе, причем способы скоротать досуг поражали разнообразием: Ганнибал таскал нас на оперы, балеты, органные вечера, в картинные галереи, театры, скачки и конные прогулки, а я – на рыбалку, в боулинг, кататься на сноубордах и лыжах, на рок-концерт, в аквапарк и еще кучу мест, посещение которых Ганнибалом практически не представлялось возможным.
Не знаю, может, из-за эмпатии, или это были уже мои чувства, но я ощущал постоянную потребность касаться Ганнибала, целовать его и делать куда менее приличные вещи. При этом меня не оставляло ощущение, что Ганнибал провоцирует, заставляет проявлять инициативу, которая всегда идет от меня. Но менять что-либо или выяснять причину его поступков мне не хотелось, и я принял его таким, со всеми его сложными хитромудрыми заморочками. Я стал очень уверенным в себе, это заметил даже Джек, поражаясь произошедшими со мной переменами. Теперь я не отличался внешне от среднестатистического человека: не прятал взгляд, распрямился, перестав сутулиться, полюбил смотреть в глаза, проникая в самую суть людей, с которыми меня сводила судьба. Ведь я знал, что рядом всегда есть Ганнибал – мой якорь, опора, тот, в ком я уверен на сто процентов. Тот, кому я нужен, кто постоянно думает обо мне, кто знает меня.
Эбигайл почти перестала вспоминать о родителях, их место прочно заняли мы. Подростковая психика еще очень гибкая, так что она очень быстро перестала мучиться кошмарами, стала веселой и очень жизнерадостной девочкой.
Единственное, что омрачало мое существование, это статьи. Я не мог запретить журналистам писать, не мог надавить на Джека, и периодически разные психически неуравновешенные типы пытались выйти со мной на контакт. Джек клялся, что он тут не при чем, но если посмотреть в глаза фактам, то часть информации Фредди могла получить только от него. Никто другой не был так посвящен во внутренние дела отдела.
Чего стоил тот тип, пытающийся выложить фреску человеческими телами? Когда он поймал меня только ради того, чтобы я смотрел на его творение… Хорошо, Ганнибал догадался, где нас стоит искать, и сумел вытащить меня раньше, чем этот тип вернется. Мы, не сговариваясь, решили не посвящать Джека в наши трудности, но пока я думал, как навести полицию на след, не засветившись самому, маньяк погиб, став центральной фигурой своей же картины. Джек, приехав к нам в тот день (Ганнибал помогал ему в расследовании), оживленно делился подробностями, а мне в голову закрались нехорошие подозрения, кто именно помог “художнику” добавить последний штрих к его произведению. Кто-то с хорошим чувством вкуса и очень ироничный.
========== Глава 13 ==========
Сказать, что для меня стало шоком, что Ганнибал оказался тем самым Чесапикским потрошителем, поимкой которого был одержим Джек, было бы преувеличением. Я подозревал что-то такое по его редким оговоркам, некоторым намекам, которые он и не думал скрывать, как будто постоянно испытывая меня, выясняя, что я буду делать, когда обо всем догадаюсь. Я до последнего закрывал на это глаза, но признание Гидеона Чесапикским потрошителем стало поворотной точкой: я понял, что Ганнибал готов сделать глупость. И я был единственным человеком, кто мог его отговорить.
- Что ты думаешь о Гидеоне? – вечером, когда мы лежали, утомленные и расслабленные, спросил, решив, что это лучший момент для таких разговоров.
- А ты, как я посмотрю, часто думаешь о Гидеоне, - спина Ганнибала напряглась под моей рукой. Я рассмеялся и погладил напряженные мышцы, поцеловав его макушку, которая покоилась на моей груди.
- Только в разрезе Чесапикского потрошителя. Думаю, он слишком наследил и отдавил слишком много больных мозолей. Ему нужно умереть.
- Потрошителю? Возможно, - задумчиво кивнул Ганнибал. – Вот только что делать с его наследством?
- Наследством? – переспросил я, гадая, что это может быть.
- Последняя жертва, стажер Мириам Ласс. Ее так и не нашли.
Я выдохнул, потому что никак не ожидал такого поворота. Мысли стали носиться со скоростью бешеных тараканов, потому что от моего ответа сейчас зависели и судьба девушки, и наша дальнейшая жизнь, потому что без Ганнибала я себя уже не представлял. Он пророс в меня, пустил корни, отравил своим ядом и переделал по своему образу и подобию. Я знал это, и он это знал.
- Смотрел недавно фильм про побег сумасшедшего из психиатрической клиники, - стараясь сохранять видимое спокойствие, проговорил скучающим, безразличным тоном. За что заслужил поцелуй в шею: Ганнибал явно гордился моей выдержкой и спокойной реакцией. – За ним гнались сотрудники ФБР, но он до последнего оставлял их на шаг позади. Совершил несколько убийств, по которым в конце концов и вычислили его убежище. В доме, кроме него самого была ничего не соображающая жертва, похищенная еще до его заключения в клинику. Девушку спасли, и, хотя маньяк погиб в перестрелке, она потом неплохо заработала на его имени, выпустив книгу о своем пребывании в плену. Как тебе сюжет?
- Довольно банально, - фыркнул Ганнибал куда-то мне в подмышку. Он скользил по мне, как огромный питон, выбирая себе место для отдыха. – Но люди не любят думать, так что большинству он наверняка придется по душе. Так девушка, говоришь, выжила?
- Осталась почти невредимой, - подтвердил я, мысленно облегченно выдохнув. – Она давала свидетельские показания в суде, благодаря которым смогли раскрыть еще несколько висяков. Маньяк оказался тем еще трудоголиком.
Ганнибал ничего не ответил, но прикрыл глаза, показывая, что принял к сведению мое мнение. А через три дня интернет буквально взорвался: Чесапикский потрошитель, Абель Гидеон, совершил побег из клиники.
Джек вытащил меня на место преступления еще раньше, чем об этом узнали газеты. Как сбежал Гидеон было очевидно. Куда больше меня занимала мысль, как Ганнибал сумел заставить его это сделать. И Чилтона, если уж не мелочиться. Ведь зачем-то же он решил переместить его в другую клинику. Хотелось воскликнуть «Шерлок, но как?!», но было не время и не место для фиглярства.
- Как думаешь, чем он теперь займется? – ко мне подошел Джек, хмуро разглядывая пятна крови на снегу рядом с машиной.
- Будет раздавать долги, - ответил я, зная, как повернется ситуация. Не то, чтобы этот сценарий был хорош, но он, по крайней мере, выводил из-под дула пистолета меня и мою семью. Остальные уже – как получится. Тем более что я всегда ненавидел психоаналитиков.
***
Я стоял в морге, разглядывая новых жертв Гидеона.
- Манифеста он не оставил, - сказала Беверли. – Мы конфисковали его переписку, возможно что-то в письмах поклонников могло спровоцировать побег.
- Если он писал это какими-то телесными жидкостями, мы это найдем, - включился Прайс.
- Вы ничего не найдете, - не сдержавшись, поправил его я. – Все происходило исключительно у Гидеона в голове.
- А вот в этих головах уже ничего, - усмехнулся Прайс. – Органы удаляли у еще живых жертв, лоботомию проводили тогда же.
- Это не совсем лоботомия, - вмешалась Беверли. – Он не удалил мозги, он их уничтожил.
- Через глазницы, - казалось, Прайс нарочно смакует подробности. Я испытал приступ вины, но постарался задавить в себе эти неуместные чувства.
- С ним делали то же самое, - сглотнув, сказал я.
- Кто? – тут же сделал стойку Джек.
- Доктор Чилтон, - усмехнувшись, я продолжил: - Каждый психиатр, который копался у него в мозгах. Ты не представляешь, Джек, какое это дерьмовое чувство.
- Если все так, как ты говоришь, то почему из всех людей ты выбрал доктора Лектера?
- Он – совершенно особенный, - я хмыкнул, мечтательно закатив глаза. – А, может, я просто мазохист, кто знает?
Джек вздохнул, укоризненно на меня глядя. А что такого? Да, я люблю его эпатировать, это же не преступление?
- Мне нужен полный список врачей и психиатров, которые занимались Гидеоном, - еще раз вздохнув, Джек отошел в сторону, начиная отдавать распоряжения.
- В этом списке обязательно будет Алана Блум, - все-таки решил вмешаться, хоть так успокоив свою совесть. Моя первая любовь и все такое…
***
Вечером мы обсуждали жертв Чесапикского потрошителя с Ганнибалом. Смотрелось это немного дико, но я принял правила игры и теперь не мог отступить.
- Как думаешь, как быстро его остановят?
- Думаю, самым драматичным будет его визит к Алане. Все-таки она много значит для всех нас.
Звонок Джека избавил меня от необходимости отвечать:
- Еще одно убийство.
- Кто?
- Доктор Каррадес найден в своем кабинете с разрезанным горлом, колумбийский галстук, если тебе это чего-нибудь говорит.
- Что за многостаночник, - простонал я, бросая тоскливый взгляд на прекрасный бифштекс, только надрезанный. - Выезжать?
- Машина ждет вас внизу.
В кабинете нас ожидало нелицеприятное зрелище.
- Доктор Пол Каррадес, - представил нам его Джек. – Написал статью, в которой описал доктора Гидеона, как патологического нарцисса, страдающего от психотических эпизодов.
- И он оказался совершенно прав, - хмыкнул я, разглядывая работу Гидеона. – Но Гидеон не оценил его труды на ниве литературы. Будучи хирургом, он показывает, что языком можно не только молоть. Какой-нибудь орган пропал?
- В этот раз печень и кровь, - ответил Джек. – Его полностью обескровили. Все, как обычно: не угадаешь, что он заберет на этот раз.
- Мы хотя бы представляем себе примерный круг его интересов, - возразил я, намекая на список Джека.
Внезапно мой взгляд зацепился за руку жертвы. Указательный палец лежал четко на кнопке включения проектора. Нахмурившись, я подошел поближе и, с трудом разжав начавшие костенеть пальцы, нажал на кнопку. Проектор зашумел, нагреваясь, экран ноутбука, находившийся в режиме экономии энергии, снова загорелся и мы с удивлением увидели свежую статью, на фотографии которой был изображен сам Каррадес, в том самом плачевном состоянии, какое мы наблюдали перед собой. «Чесапикский потрошитель снова в деле» - издевательские красные буквы заголовка заставили Джека поперхнуться.
- Почему это в новостях? – откашлявшись, пока еще тихо спросил он, но это было затишье перед бурей.
- Наверно кто-то из полицейских отправил фотографию… - смело принял на себя огонь его недовольства Зеллер. А я всегда думал, какую роль он выполняет в команде.
- Фото сделали, когда кровь еще сцеживали, - возразил Джек, разглядывая картинку. – Гидеон был там, за кадром.
- Значит, у него теперь есть заложник, - со смешанными чувствами заметил я. Не скажу, что Фредди мне нравилась, но и такой смерти я ей не желал.
========== Глава 14 ==========
— Кто знал, что Гидеон так бездарно подставится, — проворчал Ганнибал, дождавшись, когда я усядусь в машину и закрою за собой дверь, чтобы нас стало сложно услышать. — Не проверить карманы жертвы! Теперь все будут считать потрошителя идиотом.
— Тебя это сильно беспокоит? — я приподнял одну бровь. — На мой взгляд, все сложилось удачно: Гидеон мертв, Фредди в порядке, даже доктора Чилтона, возможно, успеют довезти до больницы и прооперировать.
— Если и нет, потеря будет невелика, — фыркнул Ганнибал. — Этот напыщенный индюк успел полить грязью мое доброе имя.
— Имя Гидеона, — поправил его. — Кстати, что там с Мириам Ласс?
— В старом доме Гидеона при повторном обыске, который организовали в связи с новыми обстоятельствами, нашли ключ от склада. Думаю, если Джек не совсем идиот, ее найдут со дня на день.
— А если совсем? — спросил я, представив себе состояние бедной девушки.
— На все воля случая, — философски пожал плечами Ганнибал. — Но мотивация у Джека есть.
***
Мириам Ласс нашли на следующий вечер. Девушка страдала избирательной амнезией и не помнила почти ничего из нескольких месяцев, предшествующих ее пленению. Зато ей удалось опознать Абеля Гидеона по голосу, прослушав запись одного из сеансов психоанализа. Мисс Лаунс сразу попыталась взять у нее интервью и, казалось, полностью оправилась от происшествия, доктор Чилтон приходил в себя после операции.
Испытывая смешанные чувства, навестил его в больнице. Он был явно рад моему приходу, выслушал последние новости и позлорадствовал кончине своего самого одиозного пациента.
— Собираюсь написать книгу — историю наших взаимоотношений, — поделился дальнейшими планами доктор. — Возможно, назову ее «Под скальпелем Потрошителя». Эпизод извлечения моих органов, пока я сам пребывал в полном сознании, должен стать бомбой. Люди падки на шокирующие подробности. Не хотите в соавторы? Получилось бы интересно: взгляд на Потрошителя со стороны именитого психолога и главной жертвы в моем лице, и другой взгляд, профайлера, который глубже всех понял личность убийцы и вызвал в нем самую глубокую симпатию.
— Спасибо, я, пожалуй, воздержусь, — вежливо улыбнулся, чтобы смягчить отказ: с точки зрения Чилтона предложение было более чем щедрое, но дразнить Ганнибала не хотелось.
Я и так опасался, что теперь, когда Ганнибалу стало незачем скрывать от меня свои асоциальные наклонности, число жертв возрастет в разы, но, как ни странно, этого не последовало. Он нашел человека, который понял его и принял таким, какой он есть (причем именно тот человек, внимания которого Ганнибал жаждал), после чего убийства других людей потеряли смысл. Почти потеряли, потому что иногда он все же срывался. Правда, каждый раз это было что-то экстраординарное. Например, сразу вспомнился случай с маньяком в самодельном экзоскелете саблезубого тигра. Этот кадр решил, что может забрать меня по праву сильного и обратить в свою веру. Мда… В общем, то, что от него осталось, сжигал уже я, а Ганнибал два дня потом ходил хмурый, подозрительно оглядывая окрестности на предмет новых самоубийц, восхотевших его сомнительное сокровище. Меня потом месяц даже в магазин отпускали только в сопровождении. Ганнибал теперь представлялся мне эдаким Декстером, который режет исключительно маньяков, пытающихся занять его место, а те и рады лететь на огонь, как мотыльки-однодневки. Когда я рассказал Ганнибалу о своих ассоциациях, тот рассмеялся:
— Ты — лучшее во мне, Уилл, поэтому жизни многих людей в твоих руках.
Домой я приехал, заскочив по дороге за продуктами: мы собирались готовить классическую итальянскую лазанью (я все-таки уломал Ганнибала, хотя тот и говорил, что это категорически не наш уровень). Проходя на кухню, мой взгляд привычно задержался на пару секунд на огромном семейном портрете маслом, с недавнего времени занимающем парадное место в нашей гостиной. Писали его во время нашей поездки в Италию, куда мы смогли вырваться во время каникул Эбигайл. Этот портрет отражает сущность Ганнибала лучше всего. На переднем плане в креслах сидим я и Эбигайл, за мной стоит Ганнибал, руки которого собственнически лежат на моих плечах. Лучше всего художнику удалось передать игрой светотени обманчивую спокойную безмятежность матерого хищника, его вроде как доброжелательный взгляд, всмотревшись в который читаешь: тронешь мое — убью!
Вообще, он стал патологически ревнивым. Меня ревновали ко всем: Алане, Беверли, Джеку (тут уже совсем клиника), Эбигайл (хотя сам будил во мне отцовский инстинкт, и я совершенно не понимаю, там-то к чему ревновать?), и еще множеству людей, так или иначе вступающих со мной в контакт. И это иногда утомляет.
Дисплей зазвонившего телефона высветил незнакомый номер. Я тяжело вздохнул: ну вот, опять начинается! Последнее время просто ненавижу телефоны. Вроде бы Ганнибал настоятельно поговорил с Джеком и статьи обо мне в прессе прекратились, но почему-то поток странных звонков и встреч так и не ослабел. Я, поколебавшись, поднял трубку:
— Алло?
— Здравствуйте, Уилл, — прозвучал на том конце провода немного хриплый голос.
— Кто это говорит?
— Мы знакомы заочно, — ответил он с долей иронии, и я понял, что скоро на столе у нас окажется очередное блюдо из долговязой свинки. Именно так все каждый раз и начиналось. Хотя, может, Ганнибал о нем не узнает? Сомнительно. Человек, не зная о том, что он уже почти покойник, тем временем продолжал: — Я просто счастлив, что вы проявляете такой интерес к моей персоне. Что вы думаете о моих работах?
Его явно интересовало мое мнение. Кажется, я понял, кто мне звонил. Джек бы убил за то, чтобы прослушать этот разговор.
— Вы «Зубная фея»?
— Не люблю это прозвище. Но это не важно, — голос собеседника был богат модуляциями. Фраза начиналась почти с шепота, а в ее конце голос почти звенел: — Главное — это то, что становление началось. И только вы меня можете понять, — в голосе слышалась страстная одержимость и абсолютная уверенность в своей правоте.
— Итак… Кем вы становитесь? — помолчав, все-таки спросил я. Возможно, он сейчас даст нам зацепку.
— Великим. Красным. Драконом, — буквально выдохнул он, после чего практически сразу повесил трубку, не дожидаясь ответа.
Я вздохнул, возвращаясь к реальности. И что мне сейчас со всем этим делать? Кинув беглый взгляд на часы, решил, что ничего: все равно сим-карта, наверняка, одноразовая, потому что этот «Дракон» явно не дурак: пять эпизодов и до сих пор никаких улик. Сейчас нужно было выкинуть из головы все мысли о нем и расслабиться, поэтому я включил телевизор: начиналась моя любимая кулинарная передача. В последнее время я на них подсел, постоянно открывая для себя что-то новое. Все-таки Ганнибал приверженец старой школы и плохо воспринимает некоторые смелые эксперименты (да и банальные вещи вроде лазаньи и жаркого), поэтому я люблю послушать рецепты других мастеров.
— Уилл, — позвал меня голос от двери. — Ты опять смотришь эту гадость? Выключи: Ларсен совершенный дилетант и не научит тебя ничему путному. Если хочешь, лучше пойдем сами сделаем что-нибудь новое. Я недавно общался с Рене Редцепи*, он поделился свежими идеями.
— Давай, — кивнул, выключая телевизор.
Ничего, смогу потом в интернете посмотреть, когда Ганнибал будет работать. Я говорил, что он патологически ревнив? Не знаю, кто еще будет ревновать к ведущему кулинарного шоу.
— Уилл, что там с продуктами? — заметив, что мыслями я далек от действительности, Ганнибал решил снова напомнить о себе.
— Все купил. Лежит на столе на кухне.
— Тогда после вас, — он широким жестом пригласил меня пройти, и я последовал приглашению.
Вроде как этот звонок прошел мимо внимания Ганнибала. Не знаю почему, но этого преступника я хотел поймать сам. Он чем-то зацепил меня, задел за живое. Может тем, что жертвами были счастливые семьи?
Комментарий к Глава 14
* Рене Редцепи - шеф-повар датского ресторана Noma, занявшего первое место в рейтинге The World’s 50 Best Restaurants 2014.
========== Глава 15 ==========
- Я хочу, чтобы ты меня признал. Чтобы ты думал только обо мне, дышал со мной в унисон.
Хриплый голос звучал так, как будто мне признавались в любви. Почему-то вспомнились слова доктора Чилтона: «У садистов даже в самом раннем возрасте агрессивность тесно связана с сексуальностью»…
Я промолчал, раздумывая, повесить трубку или продолжать этот фарс, но Дракону мои слова и не были нужны. Главное, что я его слушал. Он звонил уже далеко не первый раз, и я как-то пропустил момент, когда мы перешли на ты. Он перешел, точнее. Я по большей части отмалчивался или задавал наводящие вопросы, но он умело лавировал, так и не сказав ничего ценного. Только свои переживания, чаяния, стремления…
***флешбэк***
После нашего первого разговора я искал в сети все, связанное с великим красным драконом.
«И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим. Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон этот стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца», - из откровений Иоанна Богослова, двенадцатая глава.
Мое внимание сразу привлекла работа Уильяма Блейка «Великий красный дракон и жена, облаченная в солнце». Дракон возвышался над женщиной, обвив вокруг нее хвост, и я ощутил то же, что ощущал на месте преступлений Дракона. Он будто раз за разом воспроизводил этот сценарий, каждый раз переосмысливая его, проникая все глубже, сродняясь с чудовищем, набираясь сил. «Становление началось», - произнес знакомый хриплый голос в моей голове немного насмешливо, словно показывая, что никуда я не денусь. Да я и не пытался особо.
Не знаю, какой черт меня дернул поехать в Бруклинский музей. Наитие, не иначе. Почему-то было важным взглянуть на оригинал иллюстрации, прикоснуться к нему, вдохнуть чуть слышный запах акварели, ощутить под пальцами шершавый лист бумаги. Возможно, безумие Дракона передалось и мне. Я шел по коридору за смотрителем, слушая его болтовню, когда одна фраза заставила насторожиться:
- А вы не единственный, кто интересуется Блейком. Пола как раз повела в запасники одного молодого человека. Возможно, он еще не ушел. Может, захотите сравнить впечатления?
Краем глаза я заметил движение и, обернувшись, в закрывающихся дверях лифта увидел человека, который болезненно напряженно смотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в самую душу. Увы, прежде чем я успел что-либо предпринять, двери закрылись и он уехал, но я знал, что эта встреча не будет последней. Дракон уже давно присматривается, выгадывая момент. Вопрос только в том, когда грянет гром.
***
- Он сожрал Блейка, - дрожащим от напряжения голосом я делился своим впечатлением о произошедшем с Джеком.
- Как сожрал? – потрясенно переспросил тот, буквально вылупившись на меня.
- Целиком. Спецотдел бруклинской полиции на ушах стоит.
- Еще один каннибал на нашу голову, - почти простонал Джек, потирая виски. – Будто мало нам было Хоббса.
- Подожди, - я едва удержал смех, когда понял, что навоображал себе Джек. – Блейк, о котором я говорил - это иллюстрация, картина.
- То есть этот псих сожрал картину? – поперхнулся воздухом Джек.
- Листок бумаги, если точнее, не холст, - еще больше развеселился я, глядя на его реакцию.
- Тогда подбирай выражения, когда докладываешь, - он явно обиделся, но это была меньшая из моих проблем. – Могу я поинтересоваться, как ты на него вышел?
- Джек Кроуфорд видит всех насквозь, - хмыкнул я. – Ну что ж, я скажу: он сам дал мне подсказку. Позвонил и представился.
- Почему молчал?
- Номер пробить бы не удалось, да и ничего ценного он не сказал, просто… хвастался. Павлиний хвост распускал.
- Как всегда популярен, а, Уилл?
- Исключительно твоими стараниями.
***конец флешбэк***
Мой живот затянулся в тугой узел. Я сглотнул, слушая гудки: он, как обычно, оборвал разговор, выдав мне очередную порцию шокирующих откровений.
Полнолуния я ждал с опаской и предвкушением: нам предстояла охота. Моя первая охота. Джека решили не впутывать. Эбигайл уехала к одной из своих подруг, а мы с Ганнибалом, который уже давно обо всем догадался, но дал мне возможность действовать самому, забрались в глушь, подальше от любопытных глаз. Я был спокоен за дочку: Дракона интересовал исключительно я. Мое окружение было вторично, как бы это ни ранило эго Ганнибала. Впрочем, он уже привык.
- Ты когда-нибудь задумывался, как бы сложились наши жизни, если бы ты отверг мое предложение? – задумчиво рассматривая бокал с красным вином на свет, спросил Ганнибал.
- А ты бы тогда перенес свой интерес на кого-нибудь более сговорчивого? - вопросом на вопрос ответил я.
- Такие люди, как ты, Уилл, бесценны. Шанс найти такого человека выпадает один раз за всю жизнь. Как думаешь, стал бы я упускать свой шанс?
- Я упрямый.
- Я тоже. И могу оперировать куда большим количеством инструментов воздействия на сознание.
Я промолчал, потому что он был прав, и Ганнибал сменил тему:
- Романтичная обстановка, не находишь? Только ты, я и наш поздний ужин.
С его последними словами раздался тихий хлопок, Ганнибал схватился за бок и стал медленно оседать на пол. Я кинулся к нему, но дверь с грохотом распахнулась, и в проем буквально влетел Дракон, наставив на меня пистолет:
- Не беги, догоню, - он криво ухмылялся, глядя на меня с явной симпатией.
Я замер, ожидая удобного момента, чтобы он отвлекся хоть на секунду. И случай представился:
- Приятно познакомиться, - полулежа на полу и зажимая рукой рану, подал голос Ганнибал. – Много о вас наслышан.
Дракон чуть дернулся, и этой заминки мне хватило: я кинулся на него, доставая припрятанное до поры до времени небольших размеров мачете. Он был дьявольски силен, как и все сумасшедшие, дикий, необузданный. Наша схватка горячила кровь, заставляла чувствовать себя живым, как никогда. Сам собой появился звериный оскал. Я сейчас был больше диким зверем, защищающим своих, налет цивилизованности треснул и слетел ко всем чертям, и это было прекрасно. В какой-то момент я осознал, что уже не один: Ганнибал, несмотря на рану, не мог обойти своим участием такое веселье. Мы, словно поймав единый ритм или находясь в какой-то разновидности транса, действовали слаженно и технично. От потери крови Дракон постепенно сдавал свои позиции, он огрызался все более вяло и, наконец, затих. Почти задыхаясь от прилива адреналина, чувствуя, как рвется из груди спятившее сердце, я поспешил к Ганнибалу, который стоял на коленях, держась за простреленный бок. Глядя на меня, он растянул губы в безумной кровавой улыбке. Оглянувшись на тело, я заметил следы нескольких укусов. Из горла, вообще, был выдран изрядный кусок.
- Кровь выглядит черной в свете луны, - сказал я, осторожно стирая чужую кровь с его губ, которые тут же потянулись за поцелуем. И кто я такой, чтобы отказать ему в этой малости?
- Да, - задыхаясь, прошептал Ганнибал еле слышно. – Вот о чем я мечтал для тебя, Уилл. Для нас обоих.
- Это прекрасно, - я высказал вслух то, что почувствовал несколькими минутами ранее. – Но, пожалуйста, в следующий раз постарайся не подставляться.
Он ничего не ответил, только сгреб меня в охапку и сильно-сильно прижал к себе. После небольшой заминки я все-таки собрался с мыслями и развил бурную деятельность: вызвал скорую, перебинтовал рану Ганнибала и позвонил Джеку. Да, именно в такой последовательности.
- Объяснить это Джеку будет проблематично, - я махнул рукой в сторону истерзанного тела.
Да уж, шутка явно не удалась, но я хотя бы попытался.
- Спишем на состояние аффекта. Я был ранен, все-таки, - меланхолично заметил Ганнибал.
Вместо эпилога.
- Вижу, ты отказал Марго, - сказал Ганнибал, заходя в комнату. – Зря. Она – очень милая девочка.
- Да я ее, вообще, в первый раз вижу, - возмутился я вполне искренне. – Пришла какая-то ненормальная и буквально силком поволокла меня в постель. И, в довершение абсурдности ситуации, ты не ревнуешь, а высказываешь неодобрение, что я не согласился!
- Я хотел освободить тебя от чувства биологической вины. Это заложено в природе любого мужчины – желание повторить себя в детях.
- Ты тоже испытываешь такое желание? - я нехорошо нахмурился. Если Ганнибалу можно меня ревновать, то я тоже не буду отказывать себе в таком удовольствии.
- Я хочу воспитать нашего ребенка. Твоего, если быть более точным, - с нажимом повторил Ганнибал.
- А Эбигайл?
- Ей не помешает младший брат. Она очень ответственная девочка.
Этот разговор состоялся три месяца назад. А сейчас Марго Верджер готовится стать мамой нашего ребенка. Сына. Мы заключили что-то вроде договора: она не препятствует нам видеться с мальчиком, а мы с Ганнибалом помогаем ей решить проблему с Мейсоном. Вчера, кстати, были на его похоронах. В черном строгом костюме он смотрелся восхитительно. Марго явно понравилось.
Мне пришлось уйти с работы профайлером, потому что, цитирую: «Уилл, я же предупреждал, что в твоей жизни будет только один маньяк? Это место уже занято». Возвращаться к педагогике тоже не хотелось, поэтому, подумав, решил попробовать свои силы в сфере дизайна. И к данному моменту состоялся на своем новом поприще более чем, потому что без зазрения совести использую контакты Ганнибала в высших слоях общества и свой талант эмпата (раскрываю через интерьер личность заказчика, его истинное я). После того, как моя личная жизнь наладилась, я стал видеть в других то, чего раньше не замечал: лучшие черты каждого.
Эбигайл поступила в институт права, учится там на отлично и обещает стать первоклассным адвокатом. Этот неожиданный выбор профессии она объяснила тем, что в случае чего будет вытаскивать своих непутевых папочек из-за решетки. Я рад, конечно, такой сознательности дочки, но это немного смущает. Она уже заочно любит братика, проводит кучу времени с Марго и в восторге от пополнения в семье.
Беделия, с которой меня, наконец-то познакомил Ганнибал, говорит, что я уникум и самородок: смог добиться того, чего она не смогла за все годы общения со своим единственным пациентом. Я не спорю. Правда, и методы наши очень сильно разнились.
- Уилл, из-за тебя мое коронное блюдо остынет, - слышится из столовой немного недовольный голос, и я прерываю неуместные размышления. Все-таки на свой праздник именинник должен приходить вовремя.
- Иду, - говорю, и губы сами расплываются в счастливой улыбке, когда, заглянув в комнату, я вижу своих родных и близких: Ганнибала, Эбигайл, Марго, Джека, Алану, Беверли и даже Фредерика Чилтона, который как-то незаметно пролез в нашу компанию.
Почему-то глядя на их улыбающиеся лица, принимая поздравления и подарки, мне вспомнился вопрос Ганнибала: «что бы было, если бы я отклонил его предложение дружбы?». И знаете что? Мне совершенно не хочется знать на него ответ!
