Таежная история (СИ) [Светлана Титова] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Глава 1

— Руся, ну посмотри какой красавчик! — Круглолицая брюнетка с чуть раскосыми, черными и блестящими как жучиные крылышки глазами, взобравшись с ногами на диван, едва удерживала толстый потрепанный альбом фотографий и пожирала глазами черно-белое групповое фото курсантов-выпускников летного училища. — Сергей Воскресенский, Черкассы… Смотри ка, тут есть его домашний адрес. Я ему напишу.

— Люся, я с тебя смеюся, — подразнила подругу, освобождая место для подноса с чаем на журнальном столике, заваленном семейными реликвиями. — Это дядин альбом. В память об учебе. Мой дядя старше тебя лет на двадцать с хвостиком. А тут он курсант еще, вернее выпускник. Тогда еще странная история вышла. Он, вроде, в день выпуска встретил девушку — свою судьбу. Говорил, она ему жизнь спасла. Тетка, жена его постоянно злится, когда он ее вспоминает. На год выпуска посмотри.

Со стороны брюнетки слышится тихий шорох страниц и вздох восхищения. Кажется, Люся нашла страницу, где курсантов сняли на физической подготовке топлес.

Мы подружки — не разлей вода еще с детского сада, и дружба стала еще крепче, когда в аварии погибли мои родители. Наши отношения не пошатнулась, когда одноклассники, ознакомившись со сказкой Пушкина «Руслан и Людмила», придумали мерзкую дразнилку. Мы стойко игнорировали подколки, но с тех пор обеим разонравились собственные имена. Я предпочитала краткую Лану, а подруга переименовала себя в пафосную Люсьену.

Проигнорировав протянутое блюдце с зефиром, подруга уставилась на обложку.

— Тысяча девятьсот восемьдесят… мама дорогая… год, — убитым голосом, проговорила Люся и подняла на меня взгляд побитой собаки, у которой только что увели косточку. — Может, у него сын есть? Похожий… такой же хорошенький блондинчик…

Люсьена не желала сдаваться без боя.

— Люся, я тебя боюся. Влюбится в фото симпатичного парня еще куда не шло, но влюбится в несуществующего сына парня на фото — это клиника, — не стала кривить душой, умостилась на диване, сдвинув охапку старых фотографий, и с наслаждением глотнула душистый напиток. — Сто лет назад дядя поссорился с тетей, и переехал к нам с бабушкой с вещами. Они потом помирились, вещи вернулись по месту прописки, но альбом остался. Дядя Виктор про него забыл, наверное.

— Это твой дядя? — профессиональный фотограф Люсьена безошибочно ткнула в плечистого светлоглазого шатена во втором ряду.

— Угу, — согласилась я, разглядывая заинтересовавшее ее фото. — И чего дались тебе эти курсанты? Форма? Так она всем идет. А вообще дядьке здесь всего-то двадцать второй годок пошел. Мы, с нашими двадцатью шестью в тетки им годимся.

— Вот еще! — фыркнула подруга, откусывая кусочек розового зефира. — Скажи еще в мамы…

— Не в мамы, конечно, но чего ради ты так завелась-то?

Девушка задумчиво смотрела на фото, откуда на нее с серьезными минами взирали три десятка симпатичных парней.

— Знаешь, Руся, есть в них что-то… настоящее. Ну, мужественное что ли. Вот прямо чувствуется, что эти парни из категории «навсегда». Не то, что нынешние.

— Все настоящие? — я вскинула бровь, примериваясь к кусочку любимого темного шоколада.

— Ага, — зачарованно кивнула девушка, вновь прилипая взглядом к фотографии.

— Чешуи не хватает, — невинно подтрунивала над не в меру романтичной подругой.

Размешивая сахар серебряной, потемневшей от времени ложечкой, оглядывала до мелочей знакомый интерьер бабушкиной «хрущевки» в стиле восьмидесятых: полированную горку, забитую тяжелым хрусталем и фаянсовыми статуэтками; массивную мебель, обтянутую потертым гобеленом; неизменные ковры, местами потраченные молью, распятые на стенах; потемневший от времени скрипучий паркет «елочка» и многоярусную тускло-хрустальную люстру.

— Какой чешуи? Зачем? — прыснула Люсьена, покрутив пальцем у виска. — Ты, мать, совсем того.

— «В чешуе как жар горя, тридцать три богатыря, все красавцы удалые, великаны молодые, все равны, как на подбор…», — процитировала Пушкина и осеклась, заметив помрачневшее лицо брюнетки.

— Отношения с Андреем скоро сделают из тебя циничную старуху из тех, что сидят на лавочке у подъезда с нелестными комментариями в сторону молодежи, — отомстила за иронию подруга и нахмурилась. — Неужели тебе никто не нравиться?

Я прикусила губу, понимая, что где-то Люся права, рановато мне еще завистливо иронизировать в сторону молодых и красивых.

— Третий с лева брюнет в нижнем ряду ничего… вроде… — пробежавшись по фото глазами, кивнула на яркого даже на выцветшем фото парня.

— Тарас Клименко, Чернигов, — прочитала подружка, придирчиво разглядывая мой выбор. — Мне он совсем не нравится. Твой дядя гораздо симпатичнее… Фу, Кураж…

Она не успела ничего добавить, когда на диван спрыгнул бабушкин любимец Кураж. Здоровенный трехцветный котяра, два года назад прибившийся к бабушкиной двери и конкретно отъевшийся на сметане, которую она покупала любимцу исключительно на рынке. Я погладила кота, кормить которого подрядилась, пока бабушка навещала подругу.

— Ничего не фу, — не согласилась с подругой, отщипывая котику кусок колбасы с бутербродов. — Он настоящий красавец. Да, мой хороший мальчик?

Кот слизал колбаску и благодарно боднул меня в грудь, прося добавки. Я его чмокнула в нос, игнорируя рожицы подруги. Вскоре вся приготовленная колбаса с бутербродов переправилась в надежное место — кошачий живот, и Кураж растянулся у меня на коленях, сыто облизывая розовым язычком усы.

— Бросай своего «мистера динамо» Андрея и выходи уже замуж. Рожать тебе пора, мать, — глядя на наши нежности с котом резюмировала Люся. — Он уже три года, нет четыре, живет с тобой, а о свадьбе ни гу-гу. Ты достойна большего, чем тратить лучшие годы на парня, который не видит тебя женой и матерью своих детей.

Я досадливо прикусила губу, не зная, что возразить. Разговоры о расставании с Андреем она заводила все чаще, и хотя я отмалчивалась, себе не могла врать, что наши отношения с ним давно пришли к печальному финалу. Все чувства, которые были вначале ушли. Сначала у Андрея, а теперь, при его равнодушие, сменяющемся частыми приступами непонятного раздражения, и у меня. Но обоим не хватало смелости сделать последний решающий шаг. Я задумалась, вспоминая, когда у нас был последний раз секс.

Кажется, на восьмое марта…

А сейчас за окнами шумел пышной зеленью аномально жаркий для Иркутска июнь.

«Любить — это хотеть касаться» — точно говорил о главном в отношениях людей великий режиссер и знаток человеческих душ Андрей Тарковский. Мы не ссорились, не выясняли отношений, но желание прикасаться, а потом и близости постепенно сошло на нет. И я набилась в помощницы бабуле, чтобы иметь возможность сбежать куда-нибудь от недовольного взгляда, который время от времени ловила на себе. Спрятаться на работе не могла. Работали мы вместе в студии местного телевидения, где я, Руслана Селиванова, состояла на должности штатного репортера в отделе новостей, а Андрей протирал штаны в юридическом отделе компании.

— Вот бы мне родиться в шестедесятых, подождала бы до двадцати и рванула к этому блондинистому лейтенанту Воскресенскому, — мечтательный голос подруги, переснимающей на смартфон фото подпирающих друг друга дяди Виктора и смазливого блондина Сергея, вырвал из собственных невеселых дум. — А ты, Руся?

— Я?! Нет уж, нас и здесь неплохо кормят, — категорично заявила я, внутренне содрогнувшись от мысли, что брюнет с фото вдруг заявится ко мне на работу со словами: «Лана, я ваш навеки!»

Заметив мою реакцию, подруга выдохнула и без особой надежды произнесла, захлопывая альбом и спуская ноги на пол:

— Пусть не из-за парня, но неужели тебе не интересно побывать в прошлом? Пожить жизнью родителей. С ними молодыми потусить, — подтянув одной рукой упирающегося Куража, другой меня к себе, Люсьена сделала пару фото на память и зарылась в интернете, выкладывая снимок.

— Там нет интернета, — парировала я, собирая чашки и направляясь вслед за недовольным котом на кухню мыть посуду. В спину прилетел многозначительный хмык подруги.

Сколько не оттягивай момент, но пора возвращаться на работу. Вот только стоит заглянуть домой и переодеться — кошачья шерсть пока не вошла в моду. А пора бы кутюрье подсуетится…

Глава 2

Глава 2

Распрощавшись с Люсьеной у подъезда, стирая выступившие от жары на висках капельки пота, быстро поднималась на свой четвертый этаж, представляя, как уже скоро нырну под прохладный душ. Стоя на последней ступеньке перед своим пролетом, роясь в сумке в поисках ключей почувствовала неладное — металлическая входная дверь была приоткрыта.

Воры! Залезли, пока мы оба на работе. Что делать? И телефон, как на грех почти разрядился. Звонить соседям и просить вызвать милицию — воры услышат шум и сбегут. А вот сначала глянуть и запомнить внешность не помешает.

Я осторожно приоткрыла дверь, радуясь, что останусь незамеченной и вошла в полутемную прихожую. Зеркало напротив отразило чуть полноватую, бледную, перепуганную шатенку с небрежно заплетенной косой и огромными на пол лица карими глазами.

Огляделась и замерла, заметив чужие светлые босоножки, как попало в спешке сброшенные на полу, в тон к ним сумочку на тумбочке, и услышала сдавленный смех из спальни. Замерла и прислушалась.

Неужели Андрей дал ключи кому-то из друзей?

Услышав голос Андрея, вздрогнула. Уже зная, что увижу, прошла вперед. В приоткрытую дверь был виден угол кровати, и сидящая ко мне спиной светловолосая стройная женщина. Взгляд отметил красивую стрижку и золотистый загар.

— Яночка, ты — чудо!

От знакомого голоса, произнесшего чужое имя, заныло сердце. Женщина что-то мелодично мурлыкнула в ответ и игриво качнулась. Андрей хрипло и тихо застонал.

Ноги сами вынесли меня на площадку. Я пулей вылетела на улицу и почти бегом рванула в ближний сквер, плюхнулась на лавочку и попыталась унять бешеное сердцебиение. Глотнув отвратительно теплой воды из пластиковой бутылки, тупо уставилась на важно прохаживающихся в ожидании крошек голубей.

Андрей мне изменяет с какой-то блондинкой. Вот прямо сейчас в нашей квартире и в нашей постели.

Последнее обстоятельство заставило поморщиться от отвращения. Душила обида на неуважение с его стороны.

Он же мог сначала расстаться со мной, а потом заводить романы и таскать любовниц в дом. Я не истеричка и сцен с выброшенными в окно вещами не устраиваю. От мысли, что сейчас нужно что-то решать, виски сжало тупой болью.

В сумке едва слышно пиликнул мобильник. На экране почти сдохшего телефона высветилось сообщение. Меня срочно вызывал шеф. Обрадовавшись, что не нужно идти домой, я подхватилась, пригладила волосы и рванула к зданию телевидения.

* * *

В кабинете начальника, жалюзи и кондиционер позволили вдохнуть всей грудью и расслабиться. В кожаном кресле, перед заваленным папками с документами и дорогими девайсами столом, развалился грузный лысоватый мужчина, в светлой рубашке с темными кругами под мышками, вытиравший влажными салфетками потный лоб.

— Проходи, Селиванова. Присаживайся, — хрипловатый голос заядлого курильщика, перекрыл гудение работающего на максимуме кондиционера. — Ты как? Бледновата что-то.

Голос мужчины, обычно не лезущего за словом в карман, в ежовых рукавицах держащего вверенную ему компанию, казался непривычно мягким. Как и взгляд, в котором светилась не то вина, не то сожаление.

Он знает про измену Андрея. Или измены. Не очень-то Андрей таится, если до шефа дошло. А я, как водится, узнаю все последней.

Проницательный шеф догадался, что я поняла причину его заботы, досадливо крякнул и предложил стакан минералки. Вода оказалась из холодильника с пузырьками и восхитительно холодная.

— Вот какое дело, Селиванова. Скоро день летнего солнцестояния. В Якутии решено провести этнический праздник, посвященный этому событию. Во-о-от… И широко это мероприятие осветить, — он многозначительно замолчал, давая мне понять, что я тут не просто так зашла и командировка у меня в кармане. — Репортаж уйдет в Москву, на второй общероссийский. Как самая фотогеничная летишь ты и оператор Миша Карпов… Чуешь, чем пахнет?

Хлопнув пару раз накрашенными ресницами, я мысленно пнула отказывающийся работать мозг, ухватилась за слово «второй общероссийский» и неуверенно предположила:

— Перспективами…

— Ты же моя умница! Сечешь, — похвалил шеф. — Замути прическу помоднее, раздобудь пару отпадных платьев, каблуки и вперед. Миша тебе в помощь. Лучшего оператора буквально от сердца отрываю. Но что не сделаешь для любимых сотрудников. Командировочные получишь в бухгалтерии. И давай мухой, девчуля!

Комплимент внешности от шефа и перспектива засветить свою физиономию на всю державу окрылили, отодвинув личные переживания на второй план. Легкокрылой чайкой выпорхнула из кабинета и понеслась, сжимая приказ в бухгалтерию, за командировочными. Тонкая ткань сарафана парусом вздувалась, когда я летела вниз по лестнице, едва не теряя балетки, перепрыгивая через две ступеньки, распугивая сотрудников.

Насупленный Миша, рыжеватый, бородатый увалень, уже оккупировал бухгалтера, и внимательно следил за отсчитываемой аппаратом суммой. Он окинул меня хмурым взглядом и неприятно скривился, заметив сияющий вид.

— Чего веселишься, Руська? Едем к черту на кулички, в болота, где нас гнус живьем съест.

— Не боись, Мишенька, это меня съест, а тобой подавиться, — похлопала мужчину по плечу. — Радуюсь открывающимся возможным перспективам.

— Ключевое слово «возможным», — продолжал медведем ворчать сибиряк, не стараясь скрыть плохое настроение. — И что мы забыли там? Что у них своих нет сделать репортаж о празднике?

— Миш, найди положительные стороны и акцентируй на них. С Ленкой друг от друга отдохнете недельку.

Бухнула, не подумав, удивляясь неприветливому настроению всегда благожелательного оператора. Седовласая, в строгом костюме, невзирая на адову жару, главбух изумленно вскинула на меня выщипанные брови, пришлось прикусить язык.

Мое ли дело советовать женатому мужику. А ну как послушает!

Окинув мрачную физиономию мужчины, решила прояснить загадку недовольства в сущности легкого на подъем оператора и осторожно поинтересовалась:

— Миш, ты лететь боишься?

— Самолет до Якутска, — с видом великомученика, идущего на добровольно-принудительную смерть, начал перечислять оператор. — Потом еще рейс до Вилюйска. Если опоздаем, то либо машиной, либо ночевать в какой-нибудь дрянной гостинице. И все это по адовой жаре, в сопровождении вездесущего гнуса. В гробу я эту командировку видел.

— Ясно, — сдавленно произнесла, вздрогнув от последних слов. — Шеф мог Миколу послать, но сюжет уйдет в Москву. Нужен класс, идеальная картинка, а ты лучший.

— Знаю, что лучший, — махнул рукой мужчина, не сумев скрыть самодовольства, пакостливо подмигнул. — Кто же еще вас, бледных поганочек носастеньких, как королевишен заснимет?

— Так уж и поганок? — обиделась я, поджав губы. — У меня, между прочим, типаж «английская роза». Классика. При любом освещении кожа, как фарфор. Вот так!

— Ойц, и кому достанется этот «цветочек аленький»? — Михаил хохотнул, обнажив крупные зубы в доброй улыбке. — Умеешь, ты, Руська, настроение поднять. Повезет какому-нибудь дураку.

— Чего это дураку-то сразу? — вскинула брови, отрываясь от подписания ведомости.

— Для гармонии. Ты умница, красавица. Он, получается, дурак неприятный, — хлопнул меня по плечу оператор и, обернувшись в дверях, добавил. — Завтра утром в шесть на аэродроме. Не опаздывай.

— На мой век дураков хватило, — едва слышно простонала, пряча деньги в кошелек и направляясь к выходу. — Лучше уж одной.

— И то верно, — поддакнула бухгалтер, вздохнув о чем-то своем.

Глава 3

Глава 3

— Я же говорила, — повторила в сотый раз Люсьена, упаковывая платья и брюки в объемистые чемоданы. — Вот прямо чувствовала, что-то не то с этим Андреем. Он мне сразу не понравился.

Я задумчиво складывала блузки, сразу отбирая одежду для поездки, отрешенно разглядывая разгромленную спальню.

После редакции успела заглянуть в салон красоты и привести себя в товарный вид. Щедрые командировочные жгли руку, не удержалась и к одному из платьев купила босоножки на шпильке.

Пока порхала по городу, чувствовала легкость и эйфорию. Но подойдя к дому, поняла, что сама не смогу зайти. Меньше всего хотелось видеть бывшего, как теперь себя вести, я так и не решила. На плечи, словно, свинцовая плита легла, едва давая дышать. Позвонила Люсе, и подруга, бросив все дела, сразу примчалась, выслушала и эмоционально одобрила мое желание послать Андрея далеко и надолго.

Квартира встретила пустотой и вылизанной аккуратностью. Порадовавшись открывающимся перспективам, мы с ней выпили на кухне по рюмке коньяка, понимая, что сидим здесь в последний раз. В спальне и намека не было на недавнее присутствие другой женщины. Все идеально убрано. Не видела бы собственными глазами — не поверила.

Зачем ему таиться? Ждет первого шага от меня? Решил, что я первая решусь на разрыв. Хочет остаться для всех жертвой жестокосердной сожительницы? Вечное его желание казаться «белым и пушистым». Как надоела вся его «игра на публику»!

Умягченные хорошим коньяком мысли медленно плыли в голове, руки механически сворачивали любимые вышитые собственными руками платья. Короткое цвета кофе с молоком, с прозрачными рукавами, с верхним чехлом из сетки до щиколоток, расшитой гладью крупными синими и золотистыми листьями и белыми орхидеями. Другое темно-фиолетовое шелковое мини с сеткой в пол, расшитой в той же манере золотыми перьями и черным бисером.

Вышивка — мое хобби и мое спасение. Когда погибли папа Костя и мама Тома, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей внучку-подростка, бабуля усадила меня за пяльцы, показала простые узоры гладью. Отказать единственному, кроме дяди Виктора и его сына Степки, родному человеку не смогла. Взяла академический отпуск в вузе, все равно ничего из лекций не лезло в голову, и просиживала днями и ночами, слушая аудиокниги и музыку в наушниках, пока пальцы с иголкой ловко летали, расписывая белый хлопок ткани дивными узорами. Находила в интернете схемы сложных вышивок, выдумывала свои. Бабуля похвасталась подругам, и вскоре появились желающие приобрести ручную работу. Бабушка приносила заказы с готовыми схемами. Объемы и сроки росли, и в помощь мне купили машинку. Бабуля с гордостью именовала меня не иначе как «златошвейкой», цыкая на зловредных подружек, что предсказывали мне раннюю слепоту от такой кропотливой работы.

Из украшений выбрала те, что отец сделал сам и подарил маме. Изящные серьги-фениксы из красного золота с россыпью алых камней. Браслет, завершающий комплект, так и не успел доделать — погиб. Он был отличным ювелиром и самым лучшим отцом. Как же мне его не хватает!

К темному платью взяла обычные золотые гвоздики и тонкую цепочку с крохотным кулоном, подаренным Люсьеной. Когда-то, получив первую зарплату, я первая, не заморачиваясь с подарком, купила ей знак ее зодиака. Она, не думала долго, и отдарилась тем же. Вздохнув тяжело, погладила мизинцем алых фениксов и решительно вдела в уши, закручивая крохотные винтики.

— Ты заснула, Лана? — вернула меня из раздумий подруга. — Что-то ты последнее время выпадаешь из реальности.

— Реальность такая, что выпасть не грех, — отшутилась, подавив тяжелый вздох, закрывая дверцу опустевшего шкафа.

— Ты это брось, — погрозила пальчиком Люська, застегивая змейку на боку пузатой сумки. — Твоя жизнь только начинается.

— А я и не спорю. Вот серьги увидела — родителей вспомнила, — пояснила причину. — Все мое мы собрали. Вызывай такси.

— А это колечко и цепочка?

— Его подарки, — кивнула на бархатную коробочку с тоненьким золотым ободком в гнезде.

— Не густо, — констатировала подруга, повертев в руках тонкое плетение цепочки. — Не баловал он тебя.

Я пожала плечами, стирая из памяти картинку, когда вначале наших отношений Андрей решил произвести впечатление на меня и бабулю, купив золотое кольцо, оказавшееся на размер меньше. Мне бабушка шепнула, что не мне предназначалось, но я, влюбленная по уши, и слушать не хотела. Золотой ободок, очень похожий на обручальное кольцо, грел душу и дарил надежду на будущие отношения.

— Может порезать ему шмотки в духе американских комедий? — предложила подруга, сверкнув загоревшимися азартом глазами на набитый джинсами и рубашками шкаф.

— И выкинуть на улицу, чтобы его трусы и рубашки живописно повисли на деревьях, — хмыкнула я, не находя в себе ни малейшего желания мести.

— Ой, подруженька, ты меня пугаешь, — по-бабьи охнула Люська. — Какая-то ты через-чур спокойная для обманутой девицы.

Я хрюкнула, давясь смешком, и махнула рукой, подошла к Люське и обняла в благодарность за сочувствие и поддержку.

— Люсь, спасибо, что переживаешь. Я ценю.

— Пора с тебя деньги брать за это, — притворно ворча, освободилась от объятий брюнетка, порозовев от удовольствия. — У тебя талант находить не тех мужиков. Ты эту способность довела до совершенства.

Хмыкнув, пожала плечами, не имея ни сил, ни желания спорить и вернулась к сбору вещей. Мне-то как раз нравилось собственное состояние. Похоже, отсутствие виновника, следов преступления, сто грамм коньяка и присутствие любимой подруги сгладили основную часть негатива.

— Выходим вниз. Такси уже ждет, — сообщила, выглядывающая из-за занавески в окно Люсьена.

— Угу, — огляделась, подхватила чемодан и повезла к входной двери. Сзади громыхала колесиками поклажи подружка.

Мы быстро погрузились, радуясь отсутствию соглядатаев на лавочке, и скоро прибыли по бабушкиному адресу. Обескуражив кота обилием новых вещей, я раскладывала все по полочкам, вновь погрузившись в размышления. На этот раз мысленно набрасывала план предстоящей работы, стараясь не паниковать от ее объема, прикидывала примерные вопросы, планы съемок. Сделала себе пометку найти в интернете все по празднику солнцестояния, украсив свой репортаж какой-нибудь красивой местной легендой.

— Люся, где мой телефон? Мне посмотреть кое-что нужно? — я перекладывала вещи в сумочке, не находя свой девайс.

— Ты же поставила его заряжаться, — крикнула мне с кухни подруга, — в комнате, на тумбочке. Неужели забыла?

— Теперь вспомнила, — расстроенно выдохнула, и рванула в прихожую, торопливо обувая лодочки. — Я быстро. Подожди меня.

Оступаясь и чертыхаясь в темноту, что всегда неожиданно нападала на город летом, торопилась и срезала через дворы, молясь, чтобы Андрей еще не вернулся. Я оставила ему записку, где все объяснила кратко и сухо и попросила не искать меня и не звонить. Но удача меня покинула, в моем, бывшем моем, окне кухни ярко горел свет.

Из коридора, не заходя на кухню, воровато проскользнула в темную комнату, где на тумбочке мягко светился голубым заряженный телефон. На обратном пути, свернула к кухне, встала на пороге. Андрей сжимал в руке записку и…курил. А ведь не брал сигарет давно. Бросил сам, как только мы начали встречаться и вот сорвался.

Странно, неужели переживает?

Главное не смотреть на спутанные темные волосы, на резче обозначившиеся морщинки в уголках рта, поникшие широкие плечи, в прищур серых глаз, а то начну жалеть. Я сжимала в руке телефон и шнур, оправдывая свое появление.

— Вот забыла, — качнула девайсом в оправдание, покусывая губы, чувствуя себя жутко неуютно. — Думала, ты задержишься, и успею забрать до прихода.

Он молчал, сверлил меня тяжелым взглядом и курил, небрежно стряхивая пепел в блюдце. Не зная, что еще сказать, положила на стол ключи от квартиры и пошла к выходу.

— Лана, останься, — донеслось тихое, с мольбой. — Прости, этого больше никогда не повториться. Обещаю… Она для меня никто.

До двери было всего два шага, но я не успела. Слова раскаяния, тихий голос, потерянный взгляд, будто вцепились и не пускали, высасывая решимость, я оступилась, словно налетела на невидимое препятствие. Едва устояла, схватившись за стену рукой.

Черт! Ну зачем он все усложняет? Потому что не ору, не устроила истерику? Думает, что есть шанс на прощение? Кончено же все. Мы давно чужие люди друг другу. Я даже не злюсь и не обижаюсь. Просто противно, что закончилось вот так грязно и некрасиво. Но почему тяжело так? Словно старую, больную кошку бросаю в лесу.

Плечи вновь придавило свинцовой тяжестью, во рту стало горько и сухо, к горлу подступил ком. Я с трудом сглотнула, не обернувшись, ответила то, что крутилось в голове.

— Не надо. Я не смогу простить. Не умею. Буду все время думать, подозревать, мучить себя… тебя… — я замолчала, почувствовав движение за спиной, оглянулась. Андрей поднялся, нервно тушил окурок, не сводя с меня глаз. — Я не держу зла. Пусть у тебя все сложится.

Два шага были тяжелейшими, будто пудовые гири приковали к лодыжкам. Захлопнув за собой дверь, выдохнула, скатилась по лестнице и пулей вылетела на улицу.

Глава 4

Глава 4

Золотистые рассветные лучики, подсвечивая облака розовым, нехотя перебирались по земле, застревали в листьях и траве, в каплях росы, даря бриллиантовые всполохи. Ежась от утренней прохлады, бежала от выхода из терминала к взлетной полосе, где уже толпились пассажиры у красавца Боинга. Плотнее стягивая полы кожаной курточки, позевывала, удивляясь вчерашнему пеклу, по прогнозу обещавшему вернуться к сегодняшнему полдню. К тому времени я рассчитывала прибыть в Вилюйск.

— Недоброе утро! — неприветливо буркнул Михаил, одновременно сонно зевающий и жующий пирожок. — Выглядишь отвратно, английская роза.

— И я тебя люблю, Миша, — нежно чмокнула мужчину в небритую щеку. — Кофейку не хочешь? У меня с собой.

Да, да, придется ублажать оператора. Его настрой на работу — половина успеха репортажа.

— Подлиза, — хмыкнул Михаил, поправив висящее на плече оборудование и манерничая, капризным голосом добавил, растягивая гласные:- Сейчас ни ха-а-ачу. Но в салоне по первому же требованию.

— Капризный ты, Миша, — покачала укоризненно головой, бегло разглядывая ежившихся от пробирающего утреннего холодка попутчиков.

— Я просто гений, — развел руками оператор, едва сдерживая смех, и выронил начинку из пирожка. — Эх, чтоб тебя! Жалко! У тебя, надеюсь, есть чем приличным подзакусить? У меня жуткий аппетит, когда я в дороге.

Вокруг послышались сдавленные смешки. У нашего разговора оказались слушатели, на что этот любитель покрасоваться рассчитывал. А еще, Михаил явно трусил, и паясничание — это был его способ побороть страх высоты.

— Бутерброды с ветчиной и сыром, — расстроила гурмана.

— Вот почему ты еще не замужем, Руська, — он поднял палец вверх, намеренно рисуясь перед пассажирами. — Путь к сердцу мужчины лежит через что?

— Грудную клетку, — сделав честные глаза, предположила я, поддерживая его игру.

— Эх, Руся, я в тебя никогда не влюблюся, — вздохнул Михаил, повторяя мою присказку. — Меняй приоритеты, девчуля, мой тебе совет. Мужик он что любит?

— Пиво…

— Футбол…

— Рыбалку…

— Блондинок…

Со всех сторон сыпались варианты ответов от заинтригованных слушателей, желающих развлечься за чужой счет. Михаил, поймав свой момент триумфа, довольно улыбался.

— Само собой. Но… — со значением проговорил и поднял вверх палец оператор, — на голодный желудок все эти прелести ему и даром не нужны. Накорми мужика, и будет тебе в жизни счастье.

Вокруг послышались смешки и комментарии от довольных мужчин, и пытающихся оспорить расхожее мнение женщин.

— Пассажиры, прошу на борт.

Излияние шутника прервала хорошенькая стюардесса, поглядывающая на балагура чуть раскосыми темными глазами и улыбаясь всем нам симпатичными ямочками на щеках.

Миша умял остатки пирожка, галантно пропустил меня вперед и засопел в спину, преодолевая ступеньки трапа. Проходя мимо девушки, отвесил дежурный комплимент ее ориентальной красоте, ничуть не смущаясь обручальным кольцом на своем пальце. Наметанный глаз профессионала отличал восточный типаж красавиц от местных белокожих и темноволосых. В наглую попросил об общем фото, не дождавшись согласия, обнял тонкую талию, затянутую форменным пиджачком, и обескураженная стюардесса, не успевшая отказать, белозубо улыбнулась, позируя.

Предоставив в мое распоряжение место у окна, устроился рядом и застрочил в смартфоне, пользуясь последней возможностью посидеть в интернете перед вылетом.

Проведя беспокойную ночь рядом с чутко дремлющим Куражем, шефство над которым до моего возвращения перешло к Люсьене, я собиралась вздремнуть пару часиков. Прикрыла щитком иллюминатор, откинулась на спинку и закрыла глаза. Мысленно ругнулась, когда Миша сфотографировал меня спящую для отчета своим подписчикам, дотошно следящим за жизнью кумира, и почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Разбудил все тот же Михаил, успевший позавтракать, познакомиться с симпатичными девушками, сидящими через проход в соседнем ряду, решивший сделать традиционное фото через иллюминатор. Солнце, кусок крыла самолета, облака.

— Русь, подними щиток. Я фото сделаю. Свет приличный, — прошипел оператор, наваливаясь на меня немаленькой тушей. — Ну же, давай, просыпайся. Имей совесть! Хватит храпеть на весь салон. Другие тоже хотят подремать.

Скорчив рожу противному мужику, глянула на часы, прикинула, что в полете мы часа полтора, открыла иллюминатор и неласково буркнула:

— Ты и Ленку так же… любишь?

— Конечно, нечего расслабляться, — пробормотал мужчина, выискивая лучший ракурс. — Семейная жизнь — это тест на выносливость.

— Ты серьезно? — разглядывая причудливую воздушную пену за стеклом, в разрыве которой мелькал темно-зеленый океан тайги.

— Конечно, — кивнул оператор, отключая фотоаппарат. — Вот случись что со мной, и как она одна детей поднимать будет?

— О! Тебя можно поздравить? И когда счастливое событие ожидается? — я улыбнулась, радуясь за Михаила.

— В декабре, — довольно произнес улыбающийся мужчина. — Жена хочет девочку, но я всегда совершенен, и поэтому будет сын. Р-рома-ан Миха-а-лыч…

Последнее он протянул с видимым удовольствием, зажмурившись и пробуя сочетание на слух.

— Звучит, — одобрила выбор имени и потянулась к термосу с кофе и бутербродам.

— Угу, — согласился Миша, нагло забрав из рук кружку, а из пакета на коленках пару бутербродов, засовывая сразу оба в рот. — Вкушно…

— Миш, знаешь, как это называется? — насупила брови, глядя на смачно жующего наглеца.

— Знаю, это тест на готовность к семейной жизни, — прожевав, запил кофе Михаил. — Вот что ты сейчас чувствуешь?

— Что кто-то получит по наглой, бородатой ро… лицу, — проскрежетала я, всухомятку давясь сухим бутербродом.

— Печально, Руся, — притворно вздохнул наглец. — От вида мужчины, с аппетитом жующего приготовленную тобой еду, готовая к семейной жизни женщина испытывает умиление.

С соседнего ряда послышались смешки новых знакомых оператора. Проскользнувшая мимо стюардесса, кинула на нагловатого балагура заинтересованный взгляд.

— Не путай меня с твоей мамой, — фыркнула я, мысленно соглашаясь с подругой заметившей мое невезение с мужчинами.

— Михаил, не хотите курочку? — подала голос одна из девушек, сидящая через проход. — Есть пирожки с повидлом и клюквенный морс. Все домашнее.

— Вот верный подход, — отдал мне пустую крышку от термоса Миша и, улыбаясь, повернулся к гостеприимной девице. — Такая заботливая девушка недолго останется одна.

Я закатила глаза и налила горячего и крепкого кофе, задумчиво разглядывая открывающиеся в иллюминатор виды. Чтобы отвлечь себя от страха, Михаил доставал разговорами пассажиров. Самолюбование и возможность покрасоваться побеждало фобию.

Глава 5

Глава 5

Якутск встретил неласково дождем и ветром, которые испортили настроение Михаилу, и даже милые ямочки улыбнувшейся ему на прощание стюардессы не уняли его надоедливого брюзжания.

Я накинула капюшон толстовки, запасливый Миша открыл зонтик над хрупкой аппаратурой. Кинув взгляд на хмурящееся небо, задумалась. Мысль снять номер в гостинице, отложив на завтра поезду, навязчиво сверлила мозг. Синоптики давали утешительный прогноз, уверяя, что грозовой фронт пройдет стороной от авиалинии, связавшей Якутск и Вилюйск. Я-то чувствовала его приближение, виски предательски ломило тупой, но пока терпимой болью.

Миша глубокомысленно почесывал бороду, решая какой выбрать транспорт. Восемь часов на машине или час самолетом. Глядя на хмурящееся небо, я склонялась к машине и пыталась склонить к этому своего оператора. Но Миша из природного ли упрямства или по каким-то другим соображениям настоял на авиаперелете.

Уж не сказка ли его фобия. Не увиливал ли таким способом от заданий хитроватый мужик.

Скорее всего, не хотел заморачиваться поисками оказии. Аэропорт — вот он, только дождаться своего рейса, а машину искать нужно. Что для тяжелого на подъем оператора — смерти подобно. Да и побаивался он незнакомых водителей и длинных трасс. Как признался мне, сам, никогда бы не пошел работать «бомбилой» — мало ли какой пассажир попадется.

Трусоватый парень или предусмотрительный?

Все еще сомневаясь в верности принятого решения, я разглядывала в плохо промытое окно аэропорта взлетную полосу, блестящую от недавно прошумевшего ливня, и плавно катящиеся по рулежкам самолеты, выискивая свой АН-24. За спиной шла своя жизнь аэропорта, состоящая из радостей и трагедий отбывающих и остающихся.

— Танюша, дочка, как долетишь — сразу позвони, я волнуюсь. Этот праздник еще… — с тревогой в голосе, проговорила женщина совсем рядом. — Сто лет жили без всяких солнцестояний, а тут надумали…

— Мам, все нормик, — хрипловатый приятный контральто, попытался успокоить женщину. — Я не беременна, остальное фигня…

Матушка закашлялась от такого заявления дочурки, не оценив шутки. Возмущение женщины потонуло в чужих голосах, добавив тревоги в звеневший от странного напряжения воздух.

— Ниночка, может все же автобусом до Вилюйска? — уговаривала, правда без особой надежды кого-то старческий надтреснутый голосок.

— Петровна, «литаком» час всего, а за восемь часов в автобусе я богу душу отдам. Мне еще пожить охота, правнуков понянчить. У Аришки-то, Вовкиной дочки должен к концу лета мальчонка родиться…

Старушки отошли, словно на сцене, уступив место другим персонажам. Я давно заметила, если не поворачиваться к людям лицом, тебя перестают замечать и стесняться.

— Стас, подожди, останься, полетишь завтра, — готовый сорваться в истерику женский голос уговаривал за спиной. — Один вечер ничего не решит.

— Я уже написал, что лечу этим рейсом. Меня будут встречать, — категорически заявил Стас.

— Кто будет встречать? Она, да? — в голосе женщины послышалось неприкрытые раздражение и злость. — Ты ей писал в Вилюйск этот?

— Марина, не начинай истерику. Тут люди, — раздраженно шикнул на разошедшуюся жену мужчина.

Ее возражения потонули в детском двухголосом оре.

— Мам, мам, ну когда мы полетим? Мам можно я буду у окошка сидеть?

— Я хочу у окошка, — заканючил другой голосок, помладше. — Ты уже сидел! Мам, скажи Сашке, что я буду.

Похоже, измученная дорогой мать просто отмалчивалась и, не получив четкого решения от нее, детишки продолжили препирательства за место у иллюминатора. Ревнивая Марина продолжала пилить Стаса, а матушка наставлять дочь Татьяну.

Стоя спиной, пыталась представить себе этих людей, по воле судьбы собравшихся лететь одним со мной рейсом.

— Скучаешь, Руся? — нарисовался жующий Михаил. — Тут в буфете вполне приличные пирожки. Не желаешь?

— Пирожки с котятами? — поддела я мужчину, поправляя капюшон и оглядываясь назад, на расхаживающих по залу ожидания людей и мающихся детей.

— Твоих любимых не было, — сыронизировал Михаил, уверенный, что хорошей едой можно поправить любую плохую ситуацию. — Не хочешь кушать, давай фоточку сделаем — вышлешь любимому.

Он приобнял меня за плечи, скорчил смешную рожицу, я едва успела растянуть губы в скептической улыбке, как «вылетела птичка», запечатлев нашу парочку. Миша успел чмокнуть меня в щеку и сделать второй снимок, прежде чем я начала возмущаться.

— Не куксись, английская роза, ты хорошо получилась, — успокоил меня Миша, скидывая фото в свой блог. — Тебе куда перекинуть?

— Куда хочешь, — равнодушно пожала плечами, помассировала ноющие виски и отошла в сторону, чтобы не пялиться в чужие переписки.

Пиликнул телефон, оповещая о приходе СМС от Люсьены и звонке с неизвестного номера. Отправив подруге веселый смайлик, я нажала «вызов».

— Лана, выслушай, — голос Андрея звучал глухо и требовательно, заставляя вслушиваться в интонации. — Знаю, что ты в командировке и далеко, но не отключайся. Я сглупил, признаю. С кем не бывает? Я решился сделать тебе предложение, купил кольцо. И испугался… столько лет жил для себя, а теперь семья и ребенок. Я знаю, ты давно хочешь… ребенка…

Я слушала сбивчивые оправдания, объяснения, и внутри поднимался протест, смешанный со злостью и обидой. Но совсем не время и не место выплескивать все это на окружающих, позорясь.

— Кольцо… — перебила словестный поток.

— Да, обручальное, — подтвердил Андрей и замолчал, ожидая, — с бриллиантовой дорожкой. Самое дорогое. Тебе понравиться…

— Какой размер?

— Восемнадцать, — с заминкой произнес Андрей, видимо сверившись с ценником.

— У меня семнадцатый. Всегда был семнадцатый, — я проследила взглядом, как тяжело оторвался и взлетел Боинг, понимая, что все между нами кончено.

— Лана, можно поменять… — торопливо проговорил бывший, — а лучше купить то, что понравиться тебе…

Понимая, что поток увещеваний пошел на новый круг, я оборвала говорившего:

— Извини. Мне пора. Рейс объявили, — правдоподобно соврала, отключая мобильник.

Спасибо, что врать о любви не стал — теперь не так противно. Только зачем звонить и подтверждать, что ему всегда было плевать на меня?

— Катись и можешь, не возвращаться! — громко взвизгнула Марина, заставив всех, кто стоял рядом обернуться.

Звук пощечины выстрелом раздался в ушах. Стас отшатнулся, выплюнул что-то обидное женщине в лицо и скрылся в направлении туалетов.

— Фигасе, — изумленно протянула тинейджер Татьяна. — Круть!

— Говори нормально, — одернула дочку мать, пряча глаза, стыдясь за несдержанную истеричную подругу Стаса. — Не комментируй, что тебя не касается.

— М-да, экспрессивная дама, — обескураженно промямлил оказавшийся рядом Михаил, указывая на быстро удаляющуюся к выходу склочницу Марину. — Хорошо, что она с нами не летит.

В образовавшейся тишине, неприятно резанул слух голос, объявивший посадку на наш рейс.

Глава 6

Глава 6

— Руська, проснись ты, — Миша теребил плечо, испуганно озираясь. — Слышишь? Что-то не так. Свист какой-то.

Я прислушалась, мне тоже послышалось тонкий писк, но я списала это на коллективную паранойю.

— Миша, все нормально! — стараясь говорить спокойно, сжала лежащие на подлокотнике ледяные пальцы оператора. — Нам долго еще?

— Не знаю. Синоптики напутали с движением треклятого грозового фронта. И пилотам пришлось огибать грозу. Мы черти где сейчас…

Резко выдохнула, переваривая плохие новости, оглядывая салон и взмокшего от страха мужчину, которого колотил настоящий озноб. Никто не спал, со своих мест озирались и испуганно перешептывались пассажиры, некоторые поднимались, пытаясь выбраться в проход, и к ним тут же спешила стюардесса. Совсем молоденькая, бледная девушка с короткой стрижкой светлых волос буквально летала вдоль ряда, с трудом успокаивая самых нервных.

Я выглянула в окно. Клонящееся к закату солнце окрасило облака в золотисто-розоватые тона. Невольно залюбовалась красотой, на секунду позабыв о нервозной обстановке в салоне. В разрывах облаков тянулась все так же темно-зеленая тайга, перемежающаяся более светлыми проплешинами болот. Машинально поглаживала руку оператора, намертво вцепившуюся в подлокотник. Тонкий свист нарастал, беспомощно взмахнув руками, что-то крикнула стюардесса и рванула в сторону кабины пилотов.

— Руська, мне страшно, — выдохнул Михаил, глянув на меня неестественно черными провалами глаз. — Не хочу…

Он резко поднялся и рванул вдоль прохода. Самолет неожиданно тряхнуло, сзади послышался громкий скрежет, словно гигантские ножницы кромсали исполинский кусок металла. Слепящий свет ворвался в салон, а следом ледяной ветер срывал одежду и трепал волосы, стаскивал с мест пассажиров. Холод пробирал до костей. С каждым вздохом воздух замораживал легкие. Я успела бросить взгляд на окно, где облака резко ушли вверх, и земля под нами бросилась навстречу. Еще не веря, что все происходит со мной, вспомнила инструкцию поведения при аварии самолета, накрыла голову руками, вцепившись в волосы, сунула мягкий рюкзак на колени и прижалась к нему грудью, сжалась и перестала дышать в ожидании удара. Рядом истошно орали и рыдали люди, пересиливая вой ветра. Сильная тряска от которой зубы лязгали друг о друга, угрожая раскрошиться, оглушающий жуткий скрежет, а за ним сильнейший удар выбили воздух из легких. Колени с силой врезались в подбородок, боль каленой спицей прошила спину и взорвалась в голове. Хруст и истошный визг раздираемого металла разорвал перепонки. Последним промелькнуло зеленое пятно и мысль, что мы упали, а я еще жива. Сознание отключилось.

* * *

Боль пульсировала во всем теле, то становясь сильнее, вырывая стоны, то почти исчезала, давая надежду на невозвращение. Я очнулась, попыталась открыть глаза. Вокруг темно, непривычно тихо и холодно. Окоченевшее тело отказывалось двигаться, словно его и не было вовсе. В голове несколько молотов бьют набатом, пытаясь выломать череп изнутри. Пока терпимо.

Кажется сотрясение мозга… Что еще?

Собрав все силы, попыталась пошевелиться.Тело отозвалось оглушающей болью. Глухо застонала, переживая приступ. Пальцы левой руки слабо заскребли по полу, правая не двигалась, придавленная чем-то тяжелым. Левая лодыжка выстрелила болью до паха. Из глаз брызнули слезы, от сердца отлегло. Болит, значит, позвоночник цел, и я не парализована.

А вывихи можно вправить, переломы срастить. Пусть буду хромать, но зато смогу ходить. Так вывих или перелом? Почему так тихо? Стоны, крики, где все это? Остальные живы? Где спасатели?

Надо мной нависало что-то темное, заслоняя обзор. Левой рукой осторожно ощупала округлые края и мягкий поролон сиденья.

Значит, это вырванное из креплений кресло.

Рука скользнула дальше к тяжелому листу обшивки, прижавшему пальцы правой руки.

Хорошо, не отрезало!

Усилия по освобождению увенчались успехом. Мне удалось чуть приподнять дюралевый лист, и кисть руки тут же пронзили тысячи иголок — восстанавливалось кровообращение. Я прикрыла глаза и замерла, тяжело дыша и едва не проваливаясь в беспамятство. На лбу выступила испарина, левая рука мелко тряслась. Даже малейшее усилие вызывало слабость и усиливало боль в голове. Через время, когда сознание прояснилось, осторожно поднялась. Боль, пронзившая позвоночник, усилила набат в ушибленном черепе, меня замутило и тут же вырвало. Немного полегчало, но захотелось пить. Сглотнув сухим, раздраженным желчью горлом, потянулась к ногам. Правая нога оказалась зажата в покореженных креплениях кресел. Из лодыжки левой торчал острый осколок обшивки, и темная кровь основательно пропитала светлую штанину джинсов.

Сначала телефон… Позвонить спасателям…

Телефон лежал в кармашке со змейкой, стекло треснуло, старая батарейка села, лишая меня шанса быстро спасти жизнь.

Ладно, можно посмотреть в чужом багаже и… в карманах. Они вряд ли будут против. Но сначала спасти ногу.

Похвалила себя, что хватило ума натянуть под водолазку футболку, надеясь на жаркую погоду. Разорвала белое полотно на широкие полоски, передохнула, прислушалась к тишине. Показалось, что что-то зашуршало извне. По уцелевшему корпусу самолета и листьям забарабанил дождь. Пить захотелось сильнее. Облизнула пересохшие и растрескавшиеся губы. Задержала дыхание и дернула осколок. Узкая поверхность с неровными, зазубренными краями плотно засела, не желая выходить. Не сдерживая крика, с трудом, раздирая тело болью, вытащила похожий на клинок обломок. Хорошо неглубоко, кость не задета. Теряя сознание, успела заткнуть хлынувшую из раны кровь.

* * *

Кураж ласково перебирал лапками волосы и тыкался усатой мордочкой в щеки, мешая спать. Я улыбнулась, повела рукой, отгоняя настырного нахалюгу, требующего завтрака. В нос ударил едкий запах авиационного топлива, свежей еловой смолы и мокрого леса.

— Кураж, погоди, — я едва прохрипела слова, горло саднило.

Пальцы, надеясь встретить кошачью моську, ткнулись в жесткий покров, извивающийся сотней противных, подвижных ножек и усиков. Заорав, резко махнула рукой, отбрасывая мокрицу в сторону. Поутихшая было голова, тут же отозвалась болью, спина и ноги напомнили о себе. Кое-как скрючившись, забинтовала поверх джинсы рану на лодыжке, успевшую за ночь закрыться. С трудом поднялась и осторожно вытащила зажатую правую стопу, «порадовавшую» сломанными пальцами. Рядом валялась чья-то сумка, из которой вывалились вещи и пришедшие в негодность девайсы — пара брендовых планшетов. Мозг отмечал детали автоматически, выискивая нужное. Я порылась среди тряпья в поисках хлопковой ткани, но попадались лишь тонкие кружева и шелк, из которых вышла никудышная фиксирующая повязка на лодыжку. Потуже затянула кроссовок, стараясь меньше тревожить сломанные плюсны. Отыскала среди мусора рюкзак, содержимое которого уцелело благодаря плотной, прорезиненной ткани брезента. Кое-как связала оборванные лямки и натянула на плечо, прихватила острый осколок обшивки, съела половинку сладкого батончика и попыталась подняться на ноги.

Обе с трудом гнущиеся подпорки, которыми стали ноги, отозвались болью, я приподнялась над полом, перенеся вес на руки и упираясь локтями на два ряда кресел, лежащих друг на друге. Оглядевшись, сглотнула сухим горлом и почувствовала, как поцарапанные щеки защипало от слез. Смятые, окровавленные, раздавленные в бесформенные кучи, с оторванными конечностями тела были погребены под кусками разодранной обшивки, искореженными рядами кресел, кусками древесных стволов и мусором. Пятна еще не засохшей крови темнели на полу. С ободранных стен свисали обрывки обшивки и проводки. В разбитые иллюминаторы врывались звуки пробуждающегося леса.

Все, они все погибли. И Стас, некрасиво расставшийся с женой Мариной, и бабушка Нина, так и не дождавшаяся правнука, и Татьяна, которая не беременна, и пара малолетних братишек с уставшей мамой… и Миша, лучший оператор и несостоявшийся отец Ромки… и перепуганная девочка-стюардесса… летчики, сбившиеся с курса. И еще многие, кому не посчастливилось пережить падение.

Я рыдала, оплакивая знакомых и незнакомых, с которыми разделила недавний страх, но избежала их горькой участи.

Глава 7

Глава 7

— Кто-нибудь жив? Эй… — я прохрипела едва слышно сорванным голосом, голова закружилась, и я присела на бок сломанного кресла.

Прислушалась, но до меня донеслось лишь пение птиц и шорох листьев от ветра, по обшивке вновь забарабанил дождь. Я перевела дух, когда резкий визг, сменившийся грозным рыком, нарушил лесную идиллию. Переступив через чьи-то пожитки, шажок за шажком поковыляла на слабых ногах вглубь салона, где вместо хвоста зияла дыра с рваными краями. Старательно смотрела под ноги, надеясь, что кто-нибудь остался жив и ему требуется помощь. Искала целые телефоны, чтобы позвонить. Подобрала пластиковую бутылку и жадно припала к горлышку, утоляя жажду. Подойдя к вырванному люку, глянула вниз и обомлела. Обломки, обрывки, части тел усеивали путь, что самолет проехался на фюзеляже. Там же валялось вырванное крыло. А рядом дрались за кусок и пировали хищники, привлеченные запахом крови. Волки. Целая стая.

Не обращая на меня внимания, они мерзко чавкали, рычали, отгоняя слабых, повизгивающих соперников. Грязные, взъерошенные, с мокрой, стоящей дыбом шерстью, не взирая на дождь, рвали своих же.

В салоне тоже тела и полно крови. Скоро они доберутся до меня.

Я отступила внутрь, лихорадочно решая, что делать заозиралась по сторонам, ища, чем защититься. И в подтверждение моих слов, узкая, измазанная кровью морда сунулась внутрь и шумно обнюхала первый же труп.

Спрятавшись за груду кресел, я перехватила удобнее оружие, понимая, что оно вряд ли поможет против всей стаи. Лихорадочно искала пути к спасению, пока людоед, оттянув кусок, грозно порыкивал на сородичей.

Кабина пилотов! Там рация и дверь, за которую волки не проникнут.

Стараясь не шуметь, поползла обратно, пробираясь через завалы. Рана снова открылась, и джинсы окрасились свежей кровью. Сзади слышались визг и рычание, шла настоящая бойня, опьяненных запахом крови хищников.

А если пилоты заблокировали дверь? Отсижусь в туалете, если он свободен.

Огибая последний завал, я услышала совсем близко предупреждающее рычание. Не тратя время на разглядывание твари, учуявшей меня, рванула на себя латунную ручку. И едва успела юркнуть за дверь и зажать серую лапу, прочертившую когтями вторую лодыжку. Взвыв от боли, всадила осколок в лезущую в щель морду, целясь в нос и из последних сил налегла на дверь плечом. Не ожидавший отпора волк заскулил и отступил, дверь клацнула, отрезая меня от озверевшей стаи. С той стороны тут же заскреблись когти, пытаясь сделать подкоп.

— Занято, твари, — прохрипела я, в изнеможении опускаясь на пол.

Тусклая лампочка мигала, обещая скоро потухнуть и оставить меня в кромешной темноте. Глаза закрылись сами собой, измученное тело отключилось. Утратив связь с реальностью, я не представляла, сколько прошло времени с тех пор, как серые загнали меня в нужник. Радовалась, что в кране есть вода, которая поможет мне продержаться до прихода спасателей. По моим ощущениям прошли сутки, а спасатели все не появлялись. Меня охватило отчаяние. Прислушиваясь к звукам извне, время от времени ловила фырки диких животных, обнюхивающих дверь с той стороны. Сломанные плюсны отекли так, что кроссовок стал тесен. Но снимать не стала, боясь остаться босой. Рана на лодыжке больше не кровоточила, радуя отсутствием воспаления. Голова перестала напоминать пустое ведро, где каждый звук ощущался артиллерийской канонадой. В треснутом зеркале на меня смотрела исцарапанная, бледная, всклоченная девочка-панда, с темными синяками под обоими глазами.

От нечего делать занялась внешним видом, разбирая колтун в волосах. В моем рюкзаке помимо печенья и батончиков, нашлись французские духи, которыми я протерла царапины на лице и рану на лодыжке. Когда пачка печенья подошла к концу, дверь перестали обнюхивать и ломать.

Похоже, волки ушли. Или затаились и ждут, когда я выйду, чтобы напасть?

Я брызнула духами на глубокую царапину на ключице, мне показалось, что снаружи кто-то пробирался через раскуроченный салон, тяжело раздвигая завалы. Спрятав духи, натянула куртку, лямки и приложила ухо к двери, решая, кто за ней. Я ждала спасателей МЧС, солдат, местных охотников, хоть кого-нибудь. За дверью замерли, по-зверинному втянули запах ноздрями и с силой толкнули. Пластиковая и легкая, она не была рассчитана на такой удар и дрогнула. За ней раздался победный рев.

Медведь! Это не волки, он эту дверь в два счета в щепу разнесет! Мне конец!

Осев на пол, я тихо заскулила от страха и безнадеги, но второго удара не последовало. Зверь фыркал, скреб лапами, раздирая обшивку. А я молилась всем богам, чтобы они меня спасли.

Зачем оставлять в живых, если через сутки меня растерзает медведь?

Замок ходил ходуном, обещая предать меня и сломаться в любой момент. Спрятавшись в углу так, чтобы открывшаяся дверь прикрыла меня, кусала губы и сжимала осколок обшивки, молча заливаясь слезами. Последняя преграда рухнула, когда черные когти, пробили пластиковую обшивку, проделав три глубоких разреза. В один сунулся черный влажный нос и шумно принюхался. Я заорала, размахнувшись, всадила в нос осколок. Зверь с той стороны взревел от боли и ярости, и всей тушей обрушился на дверь. Замок жалобно взвизгнул и поддался атаке трех сотен килограммов озверевших мышц. Я отскочила в угол, ожидая разъяренное чудовище, несущее смерть. Но за дверью все стихло. Почти. Медвежий рев неожиданно оборвался, дверь распахнулась под натиском упавшей на пол мертвой туши. Я помедлила пару секунд и опасливо выглянула в проход, с опаской разглядывая поверженного бурого исполина, горой возвышавшегося в узком проходе. Из медвежьего затылка шел странный дымок.

— Ты как? Жива?

Человеческий голос вызвал ступор. Из пальцев выпало оружие, глаза искали говорящего. У самого выхода в салон стоял высокий мужчина, закутанный в длинный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. В руках незнакомец сжимал ружье, рассчитанное на крупного зверя.

Значит, охотник. Повезло мне, что на медведя охотился.

— Жива… Спасибо, что выручили, — только и смогла проговорить, осев на пол от пережитого страха.

Мужчина кивнул, не торопясь проверить остывающий трофей. Размазывая слезы радости по щекам, рассматривала своего спасителя, удивляясь высокому под два метра росту и богатырским плечам.

— Ты с разбившегося самолета? — он хмыкнул, заметив мой слабый кивок. — Единственная?

— Единственная выжившая, — подтвердила его догадку, подползла к умывальнику, попить холодной воды и смыть слезы, изо всех сил стараясь не упасть в обморок. — Повезло мне. Ноги только повредила и головой ударилась… А самолет в грозу попал. Отклонился от курса… Потом странный свист в салоне и яркая вспышка… Хвост оторвался, и мы упали.

— Ясно. Идти не сможешь, — выслушав мое сумбурное выступление, сделал вывод незнакомец. — Давай ко мне на спину. Руки нужны свободными. В округе бродит стая волков.

Встав на четвереньки неловко поползла по мертвой, еще теплой медвежьей туше, перегородившей проход, то и дело оскальзываясь на густой шерсти. Сильный мускусный запах от меха раздражал ноздри. Боль от потревоженной раны резанула стопу, я стиснула зубы, удерживая стон. Внутри все ликовало от радости и благодарности спасителю, успевшему вовремя. Неловко скатившись по лапе, предстала перед спасителем на коленях, щадя больные ноги. Подняла голову и робко глянула под капюшон, с этого ракурса заметив неестественно бледный подбородок и красивый абрис чувственных губ. Мужчина оглядел меня, развернулся и присел рядом, подхватывая ладонями под ягодицы. Раненую лодыжку вновь прострелило болью, и я прикусила губу, чтобы не закричать. Тело пробило дрожь.

Глава 8

Глава 8

— Извини, постараюсь аккуратнее, — охотник легко преодолевал завалы мусора, гибко скользя внутри раскуроченного салона. Трупы исчезли. О них напоминали темные пятна крови на полу.

Я прижалась к широкой спине, осторожно обхватив шею и вдохнула. Мужчина ничем не пах.

Точно охотник. Специально избавляется от запаха, чтобы зверье не пугалось и подпускало близко. Вот почему медведь его не почуял и дал себя убить. Интересно, чем он запах убирает?

— Специальные химические препараты, — равнодушно ответил мужчина, отвечая на незаданный вслух вопрос. — Вот от тебя несет за версту.

— Я духами раны промывала, — попыталась оправдаться. — Боялась, нога гноиться начнет.

Мы появились у выхода, и охотник пружинисто спрыгнул на землю, двинулся в лес, старательно обходя места, где пролилась кровь.

— Помогло? — в голосе мне послышалась ирония.

— Воспаления нет, — ответила, немного обидевшись, и твердо решила выяснить все о личности спасителя. Я буду не я, если на телевидение не выйдет репортаж о моем чудесном спасении и мужественном спасителе. Страна должна знать своих героев! — Вас как зовут? Вы местный? Охотитесь тут?

— Охочусь. Зовут меня Рау, — немного подумав, скупо ответил мужчина.

— А я Руслана Селиванова. Можно просто Лана, — представилась и вжалась в спину, прячась от хлестких веток. — Я журналист. Летела в Вилюйск на праздник летнего солнцестояния. Со мной оператор Миша… был…

Вспомнив бездонные от ненормально расширившихся зрачков глаза Михаила, подавила истерический всхлип. Не хватало устроить истерику посреди леса. И чтобы отвлечься, завертела головой, определяя направление движения. Судя по мелькающему в разрывах туч солнцу, мы двигались на север или северо-запад.

— Рау, вы не подскажите, день недели какой?

— Самый длинный день в году был вчера, — странно ответил мужчина, и я отстала с расспросами, поняв по тону, что время заткнуться.

Мужчины не любят навязчивых болтушек. Ему тяжело и меня тащить, и ружье, еще я заставляю говорить. Он и так из-за меня трофей бросил. За ночь тушу потреплют волки, испортят шкуру. Лучше не спрашивать, а самой говорить, про себя рассказывать.

— Странно, два дня прошло, а самолет до сих пор не нашли?

— Это аномальная зона на сотни километров, — ровным голосом произнес охотник, опровергая предположение об усталости. — Связь плохая. Приборы барахлят. Пилоты в курсе, и облетают это место. Да и люди стараются не забредать. Вот зверью тут раздолье.

Он махнул рукой в сторону белки, рванувшей по стволу сосны.

Про электромагнитные аномалии я слышала, знала, что живущие в таких местах люди часто болеют. Но дюжий, широкоплечий и статный мужчина больным не казался.

Может он на сезон приехал? Поохотится и домой. Может их вообще целая компания…

— А вы один живете? — поежилась, представляя его дом, осаждаемый волчьими стаями и медведями ежедневно.

— Один…

— Не страшно одному?

Вместо ответа, мужчина легко поднырнул под поваленный ствол дерева и замер, прислушиваясь и вглядываясь в плотную зелень листвы неподалеку стоящих кустов орешника. Я охнула, не ожидая такого маневра.

— Тс-с-с, — шикнул на меня охотник, вскинул ружье и прицелился, осторожно раздвигая дулом тонкие, осиновые веточки.

Я сжалась, заткнув уши ладонями, но ожидаемого грохота выстрела не последовало. Только знакомый сизый дымок взвился, растворяясь в чистом, лесном воздухе.

— Сегодня будет бульон из куропатки, — заявил Рау, подняв тушку пестрой, лесной курочки.

Несмотря на легкий озноб и тупо пульсирующую боль в сломанных пальцах, есть хотелось, и желудок радостно поддержал идею охотника о бульоне. Представляя, как ем наваристый суп, незаметно отключилась, очнувшись лишь, когда тело растянулось на жестковатой поверхности, немного пахнущей прелью. Взгляд прошелся по низкому потемневшему от времени бревенчатому потолку, крохотному окошку, с замурзанными стеклами, едва освещающими пространство небольшой комнатушки, по заваленному электронным хламом столу, на котором лежал мой рюкзак и ружье. Мне показалось, что над пластиковым листком крутиться полупрозрачная голограмма увеличенного участка карты какой-то местности. Даже пульсирующую красную точку и строки из непонятных зеленых символов, быстро сменяющих друг друга, разглядела. Хотела поинтересоваться, что это, как вся конструкция мигнула и исчезла. На меня надвинулась тень, закрывшая свет.

Осторожные руки сунули под голову подушку, тело прикрыли мягкой тканью. Озноб не прекращался, и я с благодарностью мурлыкнула что-то заботливому мужчине, заползая под одеяло с головой и проваливаясь в сонное забытье.

* * *

— Проснись, нужно посмотреть раны, — пальцы осторожно тряхнули за плечо в попытке разбудить. — У тебя начинается лихорадка. Нужно принять лекарство.

— Миша, отвали. Дай хоть раз выспаться, — недовольно пробурчала я, зарываясь обратно в кокон одеяла, отгоняя назойливого шутника-оператора.

Через секунду ногу до колена прострелила боль. Я вскинулась, но тут же рухнула обратно, прижатая сильной рукой.

— Я предупредил, — пресек мою попытку возмутиться охотник, ловко отрезая кусок брючины, пропитанный засохшей кровью. — Я сделаю пару инъекций, воспаление прекратиться, и опухоль сойдет. Одену фиксатор на стопу. Через пару дней сможешь начать ходить.

Чувствуя, что чужая ладонь больше не удерживает спину, я с трудом села и попыталась разглядеть своего спасителя. Мужчина снял плащ, но капюшон темной спортивной куртки, глубоко надвинутый на глаза, скрывал лицо. Легко поднял на руки, словно я ничего не весила, и перенес на лавку ближе к окну, где осторожно осмотрел синюшную, раздутую до размера слоновьей ноги, правую стопу и корку запекшейся крови на левой лодыжке, скрывающей рваную рану.

— Сломано три пальца, — сообщил мне охотник, что-то разглядев в отечной синевато-багровой коже, в руках появился стержень, смахивающий на обычную пишущую ручку.

Легкая желтоватая пена из пластикового наконечника желтого цвета с шипением растворяла корку и очищала поверхность раны. Замерла, ожидая неприятных ощущений. Но ничего такого не почувствовала. Необычное лечение пока нравилось, немного пощипывало кожу и только. Остатки пены Рау смахнул салфеткой, открывая кривой рубец. С другого конца, окрашенного в синий, мужчина выдавил прозрачный гель, который осторожно размазал точно по рубцу. Жжение оказалось вполне терпимым. Рубец на глазах менял цвет с темно-красного на розоватый, заметно сгладился, словно гель «съел» лишнюю ткань. Тонкий прозрачный «пластырь» аккуратно закрыл рану и словно впитался в кожу, слившись с текстурой.

— Рану можно смело мочить водой, — предупредил охотник, убирая медицинские чудо-капсулы. — Скоро заживет. Шрамов не будет, не бойся. Под коркой началось гноение, но я все зачистил.

— Спасибо, Рау, — только и могла сказать, следя за манипуляциями мужчины и осторожно разглядывая его.

Средних лет, следит за фигурой, отлично владеет бесшумным оружием. Почему он скрывает лицо? Безобразная внешность или скрывается от закона? Скорее первое — кожа бледновата.

По комнате, дразня, пополз запах наваристого мясного бульона. Я сглотнула, поискав глазами кипящую кастрюльку. Оная, исходящая душистым парком, обнаружилась рядом на столе.

Рау открыл пластиковый контейнер, достал узкий стержень с выемкой, задумался, оглядывая свое богатство — ряды разноцветных капсул, толщиной с графитовый стержень карандаша. Выбрал из всех прозрачную, промаркированную непонятными значками, вставил в выемку и, не предупреждая, уколол в плечо. Пискнула я из протеста и в ожидании боли, но привычного «комариного укуса» не почувствовала. Выкинув использованную капсулу, аналогов которой я никогда прежде не видела, охотник выбрал похожую и украсил розоватым пятнышком от инъекции другое плечо.

— Это безопасно? Вы не опыты ставите… на мне? — проводила беспокойным взглядом вторую использованную ампулу. — Я не превращусь в мутанта?

— Поздновато переживать, тебе не кажется? — в голосе явно слышалась насмешка. — Прошу к столу. Будем ужинать.

Глава 9

Глава 9

Я с интересом и опаской следила за мужчиной. Но «чудеса» закончились. Он неторопливо вымыл руки, достал обычные тарелки, половник и разлил наваристый бульон. Вручил самую обычную ложку из алюминия, откинул капюшон на плечи, решительно придвинул к себе тарелку и склонился над варевом. Забыв про голод, замерла, разглядывая своего спасителя, повернутого в профиль. Посмотреть было на что. Кожа неестественно белая, не знавшая загара, точно у альбиносов. Небольшие аккуратные раковины ушей с заостренными кончиками и мочками. Вытянутые кончики нервно подрагивали. Отросшая часть иссиня-черной рваной челки частью падала на глаза, частью зачесанная назад переходила в короткий пучок-хвост высоко на затылке. Виски начисто сняты. Под пучком остался искусно выбритый узор из ромбов и вытянутых треугольников, стекающий к шее и теряющийся за воротом одежды.

Волосы растут на шее и спине?!

На правом виске татуировка в форме незнакомого созвездия из алых и серебристых звезд, похожих на выпуклые пятиконечные родинки.

Оценить глаза я не успела, охотник изучал ими темное мясо, плавающее в супе. Мне оставили доступными для созерцания длинные жесткие на вид ресницы, широкие с изломом черные брови, прямой нос, упрямый подбородок и губы, которые мужчина недовольно поджал, почувствовав на себе мой взгляд.

— Нравлюсь? — вскинулся, пытаясь застать в сменившемся выражении моего лица реакцию на него.

Нервно сглотнула. Глаза, что сверлили меня совсем не дружелюбно, оказались… фантастическими. Агатово-черные, с расширенным зрачком, занимавшим большую часть глазного яблока, с тонким золотым ободком радужки и голубоватыми, едва обозначенными в углах белками. Мужчина их слегка щурил, будто солнечный свет из мутного окошка причинял ему неудобство.

— Не то слово! — не сумев сдержать восхищения, прошептала я, почувствовав зуд и покалывание в пальцах.

Захотелось плюнуть на сон, голод и пережитый стресс и нарисовать это потрясающее лицо. Но сначала потрогать это… эти… звездочки на виске. Казалось, они двигаются сами по себе, чуть меняя конфигурацию созвездия. И разглядеть поближе чудные глаза.

Раньше не понимала тех, кто перекраивал свои лица, вставлял необычные линзы, красился в кислотные оттенки и делал «вырвиглазные» прически. Но разглядев этого охотника-неформала, просто обалдела. Если добавить рост верных два метра, широкий разворот плеч, тренированного тела, нечеловеческие плавность и гибкость движений, он — само совершенство.

— Приятного аппетита, — равнодушным голосом бросил охотник, отправляя ложку в рот. Я нервно сглотнула, заметив сдвоенные клыки, чуть крупнее, чем у людей. Прожевав, добавил:- Тебе лучше поспать. Ложись здесь же. Я уйду ненадолго. К ночи вернусь. Не бойся, тут для тебя безопасно.

— А вы за медведем? — я с испугом оглянулась на темнеющий лесной пейзаж за окном.

— Медведем? — вскинул красивую бровь мужчина, успевая аккуратно орудовать ложкой и говорить.

Золотая радужка мгновенно отвоевала половину пространства у зрачка, и глаза стали выглядеть совсем по-человечески.

— Ваш трофей, — пояснила я, наконец, впихнув в себя первую порцию бульона.

Как я не проглотила язык, не знаю. Густой и наваристый, с корешками и травками, для изголодавшегося организма он казался божественной амброзией.

— Да, конечно, трофей, — рассеянно произнес охотник, вставая из-за стола и убирая опустевшую тарелку. — Тебе в… туалет нужно? Удобства на улице, но ходить одной не безопасно. Я провожу.

Он сделал заминку не от деликатности вопроса, но, казалось, вспоминал нужное слово. В ожидании ответа, охотник равнодушно разглядывал мое смущенное лицо, уперев кулаки в столешницу, на нечеловеческом лице не отразилось ни единой эмоции. Мягкая ткань куртки красиво обрисовала внушительный бицепс.

— Рау, я не хочу, но спасибо, — вяло улыбнулась, так и не разобравшись в отношении к себе спасителя. — Не беспокойтесь.

— Будет проще называть друг друга на «ты». На случай внештатных ситуаций, — поставил меня в известность о принятом решении. — Переходи на неформальное общение.

Командует, привык, что ему подчиняются. Явно служил. И еще это отстраненное отношение.

— Хорошо…

Похоже, я на него произвела впечатление не большее, чем ползущая по стеклу муха. Это немного задевало. Глупое женское самолюбие. Мне-то Рау понравился, не смотря на всю внешнюю отстраненность и холодность. Я водила ложкой по бульону, разгоняя плавающие на поверхности капельки жира, и следила за собирающимся мужчиной, запоминая детали внешности, чтобы зарисовать.

Он скинул куртку, оставшись в необычной, обтекающей тело футболке. Казалось, синюю краску нанесли на тренированный, бугрящийся мышцами торс. Ни швов, ни обметки, даже структура ткани не видна. Засмотревшись на живот с кубиками пресса, сразу не заметила, как охотник закрепил на левой руке широкий наруч с выступающей овальной частью, имеющей оконце индикатора, которое зажглось нежным голубым, как только вещица ладно села на предплечье хозяина. Версию со средством связи отмела сразу. Рау предупредил, что они здесь не работают. Начитавшись фантастики, тут же решила, что это оружие — секретная разработка.

— Ты так смотришь, есть вопросы? — заметив, что я самым бессовестным образом его разглядываю, поинтересовался мужчина.

— Мой рюкзак, там планшет… — вспыхнув, промямлила и отвела глаза, на ходу придумывая оправдание.

— Здесь нет интернета и позвонить ты не сможешь, — прервал меня охотник, раздраженно передернув плечами.

— Я хочу рисовать, — прояснила свое желание. — Пока аккумулятор заряжен, хочу сделать набросок.

— Умеешь рисовать? — он удивленно хлопнул длинными ресницами и пробормотал про себя что-то похожее на: «…мог ошибиться, возможно, закрывают эманации боли».

— Закончила «художку», — похвасталась и зачем-то добавила:- И стихи еще пишу. Почитать?

Охотник замер, плащ, что он прихватил с крючка, вывалился из рук, глаза широко распахнулись, и золотая радужка затопила зрачок.

Ставший размером с маковое зернышко, зрачок пульсировал в ритме сердцебиения, мужчина жадно всматривался в пространство поверх моей головы, словно в двух пальцах над моей макушкой происходило рождение сверхновой.

Я даже не удивилась странной реакции. В конце концов, охотник и так оказался слишком хорош для мужчины, а недостатки есть у всех. Этот вот впадает в прострацию, когда узнает о талантах девушки к поэзии и живописи. Наверно, в анамнезе у мужика негативный опыт общения с творческими личностями. Впредь надо осторожнее. Наверняка уже пожалел, что спас. Эх…

Задело немного, но старалась не обращать внимания на предвзятое отношение к себе. Прошлой жизнью была научена, что художника и поэта может каждый обидеть. И этот каждый прямо из кожи вон лез, стараясь доказать, что я такой же бездарь, как он сам.

Бросивши восхищенный взгляд профессионала на совершенную мужскую стать, вздохнула и взялась за ложку, мигом выхлебав весь суп. Выпила отвар и заерзала на жестковатом ложе. Пока устраивалась на новом месте, с рюкзаком подошел крайне задумчивый охотник, успешно преодолевший шок от моего признания. Он протянул сумку, глядя как-то по-новому, пока не читаемо, но уж точно без прежнего равнодушия. Я поблагодарила, порылась внутри, вытянула планшет, чудом оставшийся в рабочем состоянии, и принялась листать рисунки. В основном портреты. Бабуля, Кураж, Люсьена, Андрей и снова Андрей, и еще…

До меня донесся звук закрываемой двери и внешнего запора. Охотник ушел по-английски.

Глава 10

Глава 10

Сделав в разных ракурсах несколько набросков Рау, сразившего меня необычной, но притягательной внешностью, я устало откинулась на спину и попыталась заснуть. Была собой жутко недовольна. Долго билась, но так и не смогла поймать нужное выражение лица. Чего-то не хватало чертам охотника, чтобы сложиться и засиять гармонией.

Или я и впрямь бездарь и не вижу?

Греша на сотрясение мозга, решила себя не мучить и подремать, выкинув на время проблему поиска из головы.

Задвинутые вглубь переживания только того и ждали. Перед глазами как кадры киноленты полетели эпизоды последних дней. Все началось с фотографии в альбоме дядьки. Люсьена, сидя по-турецки, фотографирует парочку симпатичных летчиков. Кураж облизывает колбасу, облизывает себя, облизывает меня. И с этого момента события рушатся на меня снежной лавиной. Стонущая обнаженная блондинка в постели с Андреем. Я волоку два чемодана и сумку в зубах на бабушкину квартиру. Михаил заигрывает с улыбчивой стюардессой. Яркая вспышка и истошно орущий ребенок, вылетающий из разваливающегося салона. Окровавленный осколок обшивки вспарывает волчий нос. Черные когтища раздирают дверной пластик. Темный силуэт Рау высится над поверженным медведем. Череда событий, кружащая калейдоскопом, но имеющая четкую цель — привести меня к странному мужчине, не похожему ни на местных аборигенов, ни на среднестатистических россиян.

Сердце колотилось где-то в горле, ладони вспотели.

Так, стоп! Не думать о том, от чего хочется разреветься в голос!

Бросив бессмысленную попытку заснуть, уставилась в окошко на качающиеся на фоне звездного неба вершины вековых сосен.

И имя такое странное — Рау. Это сокращенный вариант? Скорее всего… Может, Рауль? В общем-то, типаж не похож на жаркого латиноса. Крупноват, и кожа бледновата. М-да, кто же ты, Рау?

Стараясь избегать травмирующих воспоминаний о катастрофе, раздумывала о всякой ерунде, но мысли упорно соскальзывали на спасшего меня мужчину, придумывая ему правдоподобную легенду. То Рау представлялся мне миллиардером-американцем, переехавшим на ПМЖ в заповедные, нетоптаные места на Земле, дабы отдохнуть от мирской суеты и капиталов или скрыться от мести вездесущей Якудзы. По другой версии мой спаситель являлся талантливейшим ученым, работающим по ночам в секретной лаборатории в Сибирской глуши и испытывающим новые препараты на случайных подопытных вроде меня.

Я откинула одеяло и оглядела пострадавшую конечность. Сквозь прозрачный пластик фиксатора разглядела нормальной величины ступню. Отек почти спал. Версия с ученым получила несколько очков преимущества над более милой сердцу — миллиардер-отшельник.

Крошечная избушка — это для отвода глаз. Где-то есть основное помещение. Подземная база какой-нибудь корпорации вроде «Амбрелла». Засекретился, блин! Он и сейчас там, проводит эксперимент. Потому и сбежал так неожиданно.

В пользу другого помещения, где мог обитать охотник-миллиардер-ученый, говорило отсутствие личных вещей в избушке. Казалось, жилец всегда начеку, готовый в любое время собраться и исчезнуть.

Я вновь огляделась, на столе темнела забытая охотником куртка. Вспомнилась зависшая над столешницей голограмма какой-то местности с бегущей строкой данных. Сейчас памятной карты, проецирующей объемное изображение, не было.

Спрятал игрушку, жадина! Кто как не миллиардер может позволить себе такие продвинутые штучки?

Мучая себя различными версиями, приводя доводы и отвергая, пропустила приход охотника. Успела закрыть глаза, когда мужчина затеплил ночник на противоположной стене. Затаилась, наблюдая за ним из-под ресниц. Рау повесил ружье на стену, рядом приткнул знакомый плащ и завозился над небольшой плиткой, разжигая огонь.

— Я разбудил, или ты не спала? — поинтересовался, пристраивая чайник на огонь.

— Не могу заснуть, — не стала отпираться, и, подтянувшись, села, пристроив подушку под спину. Старалась держаться бодро и не прослыть плаксивой истеричкой в глазах интересного мужчины. — Одной немного страшно в незнакомом месте.

Быстрый взгляд блеснувших из-под ресниц глаз и легкая улыбка на мгновение едва тронула губы. Я восторженно замерла, потянувшись за планшетом.

Вот оно — нужное выражение! Эффект Джоконды!

Улыбка высветила все черты иначе, смягчая жестковатые линии скул и подбородка, придавая сексуальный изгиб губам и лукавство взгляду. Золотистый свет ночника и тени приглушили неестественную белизну кожи.

Руки уже порхали, перенося пойманную улыбку на электронный холст. Я стирала и рисовала вновь, пока не поймала нужное.

— Созидающая Совершенство, — потрясенно прошептал мужчина, вглядываясь в мою работу. — Невероятно…

— Ты о чем? — не поняла его странного бормотания, убирая золотые глаза в тень челки и придавая портрету Рау шарм рокового красавца.

— Лана, ты говорила, что кроме рисования пишешь стихи, — медленно проговорил мужчина, присаживаясь на мою лавку. — Есть еще что-то, чем ты… увлекаешься?

Не доведя линии, палец остановился. Я сглотнула сухим горлом.

Ох, не нравиться мне этот тон. Не хотелось бы настроить его против себя. А ну как, снова в ступор впадет?

Отложив планшет, я покусала губы, разгладила на коленях одеяло и осторожно спросила:

— Рау, ты с какой целью интересуешься? Я так-то репортер по профессии. Снимаю интересные или необычные сюжеты из жизни людей. Готовить люблю. Особенно выпечка удается. Вышиваю неплохо. Да чего там, хорошо вышиваю. Вот…

Рау рвано втянул воздух на последних словах. И словно гадюка за дудочкой факира потянулся за мной, когда я вытянула из прорезиненного рюкзака одно из платьев и разложила на одеяле перед собой. Он зачарованно разглядывал изящное переплетение сине-золотых листьев и белых цветов и выдохнул:

— Шедевр…

Издевается… наверно… Платье красивое, конечно. И я вышивала его, едва не лопаясь от радости, когда думала, что забеременела. Но платье я закончила, а тест показал отрицательный результат. С тех пор по понятной причине оно мне разонравилось, и еще бы долго пылилось в шкафу, не случись командировка в Вилюйск.

— Спасибо, — промямлила, жалея немного одичавшего охотника, неадекватно реагирующего на проявления цивилизованной жизни. — Рау, ты давно тут живешь?

— Пять лет, — отрешенно проговорил мужчина, поглощенный разглядыванием платья, и я не сдержала понятливого и сочувствующего вздоха.

Вот же бедолага! Одичал совсем без людей и интернета! Шутка ли пять лет одному в лесу волков и медведей гонять.

— Зачем так долго? — не сдержала любопытства.

— Надо так, — отрезал охотник, словно очнувшись, резко поднялся и шагнул к кипящему чайнику. — Пьем чай и спать. Все разговоры завтра.

Выпив пахнущий травами отвар, получив ночную порцию антибиотиков и обезболивающего, умостилась на жестковатой лавке и едва закрыла глаза, как провалилась в сон.

Глава 11

Глава 11

Тонкий свист ветра тысячью иголок боли вгрызается в виски, растет, ширится, превращается в оглушающий рев. В иллюминаторе дикой каруселью кружит тайга. Окровавленными руками Андрей трясет меня за плечи и заглядывает в лицо черными провалами глаз. Он дико хохочет. Лицо рвется как бумага, плавиться и стекает каплями как воск, вылепляя восковую мертвую маску Мишиного лица. Его глаза. Холодные и пустые, затягивающие чернотой. Из расширенных зрачков тянут руки погибшие мальчишки-братья, истошно зовущие мать. Темная бездна растет, растворяя в себе пространство. Яркая вспышка, скрежет рвущегося железа, и тьма испуганно расступается, выпуская волчью стаю. В каждой окровавленной пасти человеческие останки. Я пытаюсь убежать, кричу, дергаюсь, но ноги, словно приклеенные, не двигаются с места. Волки приближаются ко мне, окружают, оскаливая пасти, вожак тычет в ладонь чью-то окровавленную плоть и голосом Миши предлагает:

— Хочешь пирожок, английская роза?

— Не-е-е-т…

Я кричу, отбиваюсь, пальцы скользят в окровавленной шерсти. Задыхаюсь от смрада разлагающейся плоти, забивающей ноздри.

Резко просыпаюсь, сажусь на лавку, стискивая ноющую голову холодными и влажными ладонями. Горло пересохло, лоб в испарине, водолазка противно липнет к телу.

— Лана, что? — доносится с другого угла комнаты. Вспыхивает ночник.

— Кошмары… — устало выдыхаю я, жадно хлебаю оставшийся в кружке отвар, снимаю мокрую водолазку, вытираю лоб и ладони. Роюсь в вещах дрожащими пальцами. Вытаскиваю крошечную маечку. Укутываюсь в одеяло и благоразумно решаю дождаться утра.

Обиженно скрипят полати под тяжелым телом. По полу шлепают босые ступни. Рау, одетый в обтягивающие брюки, аналог бесшовной футболки, подходит ближе, нависает тяжелой тушей.

— Я посижу немного, приду в себя, — испуганно оправдываюсь, переживая, что испортила впечатление о себе ночной выходкой. Отворачиваюсь, стараясь не смотреть в сторону мужчины, одетого в белье, не оставляющее никакого простора для фантазии.

Охотник секунду соображает, разглядывая печальное зрелище, не говоря ни слова, подхватывает меня прямо в коконе из одеяла на руки и несет на свою кровать.

— Засыпай и не бойся. Я постерегу твой сон, — уложив меня к стенке, он обнимает как-то везде и сразу и притискивает к горячему телу. — Я рядом. Тебе ничего не грозит.

Я тянусь к живому, человеческому теплу. Прижатым к чужой груди виском чувствую биение сильного сердца. И этот размеренный звук успокаивает, страхи и кошмары отступают. Тело расслабляется, растекаясь в коконе. Я вдыхаю запах мужского тела, терпкий и яркий, как после тренировки.

Я не одна, я под защитой сильного мужчины. Меня никто не тронет.

Сходят покой и необычное умиротворение, не мешая светлым снам пробраться в уставший мозг и увести за собой.

* * *

Утро встречает прохладой и одиночеством. Охотник исчез, оставив одеяло и кровать в моем полном распоряжении. Кутаясь в колючую шерстяную ткань, пялюсь несколько минут в окно, окончательно приходя в себя. Волшебные препараты охотника подействовали — нигде ничего не болит. Рассматриваю поврежденные ноги, принявшие почти прежний вид. Спускаю ноги и топаю, пробуя вес. Ни боли, ни даже повышенной чувствительности.

Чудеса да и только! Помыться, конечно, не помешало бы… И паклю, что была когда-то волосами, промыть… И джинсы сменить. Решено, сегодня банный день! Но сначала завтрак.

Заправив постель, поскребла по охотничьим сусекам, найденным не иначе, как нюхом. Под столом нашелся люк в подпол, где хранились продукты в жестяных, плотно притертых банках и переносном холодильнике. В закромах нашлась мука, масло, сахар и яичный порошок. Замороженная вишня и творог.

Решено, затею вареники. А пока подходит тесто — помоюсь.

Пока отмывала стол, вымешивала тесто и готовила начинку, на плите согрелось ведро дождевой воды. Накрыв тесто, оттерла руки и потащила тяжелое ведро в дальний угол, где потемней. Устроив из жестяного тазика, видавшего виды ковшика и ведра с водой душ, хорошо выполоскала волосы, похвалив себя, что прихватила и шампунь, и гель в поездку. Прежде, чем раздеться, прислушалась. За окном вновь накрапывал дождь. С помощью маникюрных ножниц стянула джинсы, кинула негодную больше вещь на пол. Еще раз опасливо глянув в окно, отправила следом белье и осторожно вступила в тазик, надеясь, что фиксатору на ноге ничего не будет. Поливая себя из ковшика, с наслаждением растирала душистый гель по телу, слушая как капли воды, льющейся в тазик, звонко вторят барабанной дроби дождевых за окном. Отмыв от пота, крови и грязи тело, вылила остатки уже остывшей воды на плечи и потянулась за полотенцем, наклонившись вперед. За спиной громко хлопнула входная дверь. Едва не уронив полотенце, резко обернулась. В комнате было пусто.

Это охотник приходил? Увидел стриптиз и сбежал? М-да, неудобно получилось. Конечно, я стояла спиной и попа у всех одинаковая, но он тут отшельником живет, а я его смущаю голыми телесами.

Расстроившись, что сама не желая того, выгнала хозяина из собственного дома на вторые сутки, надела чистые белье и брюки, выстирала одежду, убрала воду и вернулась к вареникам.

Вода уже кипела, первая порция бурлила с кипятком, а вторая красивыми рядками разлеглась на столе, ожидая своего часа, когда явился Рау. Разделся, вымыл руки, бросил быстрый взгляд на сушащуюся в углу одежду и с интересом заглянул в кастрюльку.

— Это что?

— Это вареники с творогом и вишней, — вытянула готовые исходящие парком в тарелку. — Можно с маслом, можно со сметаной. Попробуй.

— Это безопасно? Я не превращусь в мутанта? — передразнил меня охотник, накалывая вареник вилкой.

Я обиженно фыркнула и отвернулась, осторожно опуская в кипяток следующую порцию.

Вот кто бы говорил про мутанта! Тебе-то чего еще бояться?

— Вкусно, — удовлетворенно причмокнул Рау, примериваясь к очередному варенику.

— Любишь домашнюю еду? — поддела я, вспомнив скромный запас продуктов в подполе.

— Мама иногда балует, — слизнув сметанные усы, подтвердил охотник.

— А жена? — брякнула, не подумав, что счастливо женатый не стал бы отсиживаться в лесу пять лет.

— У меня сейчас нет подруги, — помрачнел мужчина, и я прикусила язычок, понимая, что влезла в личное. — Ты сама-то имеешь пару?

Угу, скорее моя пара имела меня…

Сладкая вишенка из вареника встала в горле, и я закашлялась. Выпив глоток воды из протянутой Рау кружки, отдышалась и с трудом выдавила из себя:

— Мы расстались.

— Это его… галерея портретов? — мужчина неприязненно покосился на планшет, лежащий на лавке. — Чем он занимался? Чтоделал… для души? М-м-м, какое хобби…

Разговор начинал походить на допрос, но я уже сегодня опростоволосилась, так что поумерила гонор и ответила:

— Он юрист. Законник, — пожала плечами, запоздало удивившись, что у Андрея не было увлечений, занятий «для души». — С удовольствием читал книги по истории Древнего Рима. Нравилось рыбу ловить и грибы собирать.

Рау налил в кружку холодного чая, отпил, смакуя вкус, задумчиво потер подбородок, анализируя сказанное.

Глава 12

Глава 12

— Исполнитель, — вынес непонятный вердикт, облизнув губы. — Почему вы расстались, не образовали пару? М-м-м, союз…

Сыто икнув, встал из-за стола, поблагодарил кивком и отправился в сторону лежанки, стаскивая на ходу высокие ботинки и носки.

Уф-ф… Вот так прямо в лоб. Что тебе ответить-то? Ты бы еще спросил, сколько у меня было мужчин?

— Один…

— Что? — вскинув брови, я уставилась на охотника, равнодушно рассматривающего трещины в потолочных балках, откуда медленно капало.

Мне послышалось? Неужели последствия сотрясения?

— Что? — он оторвался от созерцания, скользнув по мне взглядом. — Так почему не создали союз?

— Думали, что любим друг друга, оказалось — ошибались, — обтекаемо ответила я, не горя желанием рассказывать подноготную отношений с Андреем.

Рау с удовольствием растянулся на ложе, заложив руки за голову, давая полюбоваться шикарным бицепсом и разглядывая меня из-под ресниц.

— «Любовь, что движет солнце и светила…», — с задумчивым выражением на лице произнес охотник, цитируя Данте. — Не слишком ли большое значение придается какому-то чувству, которому однозначной характеристики нет? Похоже на придуманное чувство, прикрывающее неумение жить.

После сытого обеда потянуло на разговоры о высоком.

— Слишком долго и упорно доказывают существование любви для выдуманного чувства, — пожала плечами. — А сколько жертв на ее алтаре…

Рау лениво потянулся, напрягая мышцы, позволяя эстету во мне умереть от счастья, пока просто женщина мыла посуду.

— Любовь универсальна. Ее наличием или отсутствием можно оправдать или объяснить любую мерзость. Опять же, людям кажется, что любовь делает их особенными. Без этого чувства они всего лишь говорящие обезьяны.

Это кто же тебя так обидел, Рау? Жестокая красавица потопталась по твоему сердечку? Не поэтому ли ты прячешься в лесу пять лет?

— Те, кто ее испытал, считают, что…

Я не успела ответить, окно рядом со мной разлетелось на куски. Широкая бурая лапа, с грязными сосульками из меха прошлась черными когтями по раме, превращая дерево в труху, царапнула воздух в попытке достать стол и убралась. За стеной послышался недовольный звериный рык и надсадное сопение. В дыру проникла широкая медвежья морда, поводя черным влажным носом, принюхалась и обиженно заурчала.

— Пришел по следам, — недовольно прошипел Рау, приподнявшись.

Двумя быстрыми движениями он вскочил с лежанки, влез в ботинки и схватил ружье. В два шага мужчина был у двери и споро сдвинул запор. Не думая, что делаю, бросилась к нему и повисла на руке.

— Рау, не надо, не ходи! Он рядом с дверью. У тебя времени прицелиться не будет.

Мужчина секунду думал, быстро глянул в окно, где топтался и обиженно урчал зверь, оцарапавшийся об острые края оконных сколов, и предложил:

— Тогда выйди ты и отвлеки его. А я убью через окно.

— Я-а?! — удивленно хлопнула глазами, не веря, что Рау способен меня вот так подставить.

— Не доверяешь? — обжег презрительный прищур.

Вместо ответа дернула запор, сердце пропустило удар, я решительно взялась за ручку, удивляясь, что этот мишка сначала разбил окно, а должен был сразу сунуться в дверь. Приоткрыла, ожидая удара снаружи и замерла, не решаясь выйти.

— Лана, стой! Он уходит! — остановил Рау. — Кто-то его вспугнул. Или…

Высунувшись в окошко, мужчина вглядывался в одну видимую только ему точку, не обращая внимания на косолапящего в другом направлении бурого громилу, скоро уходящего в лес с недовольным рычанием.

— Кто?

— Чтоб я знал… — рассеянно произнес охотник, думая о своем. — Пока заткни окно подушкой. Я сейчас уйду. Ненадолго.

Он сунул в рот пару вареников, перехватил ружье и направился к двери.

— Рау, ты постарайся осторожно, — прошептала в спину, боясь остаться одна с медведем и без защитника.

— Теперь точно буду, — он толкнул дверь и быстро вышел.

Адреналин схлынул, не восстановившиеся еще нервы мстили противной дрожью. Я опустилась на его лежанку, прижалась к подушке, еще хранящей запах сбежавшего в неизвестность мужчины.

* * *

Похоже, я заснула, сквозь сон почувствовала, как вернувшийся мужчина зашептал в волосы:

— Просыпайся. Нужно ввести лекарство.

Помня, что за предупреждением у Рау сразу следуют действия, сонно зевнула и села, щурясь на горящий ночник. Охотник присел на корточки, поставив мои стопы себе на бедра, теплое дыхание коснулось голых коленок.

— Все в порядке? — смущенно пробормотала, чувствуя странное томление внутри от его близости.

— Нет, но ситуация терпит, — он привычно ввел лекарство в стопу и плечо. Сломанные пальцы тут же напомнили о себе легким покалыванием. Задумчиво погладил шершавой подушечкой пальца место, где был рубец на лодыжке, поднялся выше до края коротеньких шорт. По телу побежали мурашки удовольствия.

— Что ты колешь в ногу? Ощущения странные, — нервно сглотнула, стараясь совладать с волнением.

— Лекарство, ускоряющее сращивание костей, — охотник убрал инъектор и поднялся с корточек. — Уже завтра вечером сможешь ходить без фиксатора.

— Это новые технологии? Экспериментальные разработки? — с сожалением проследила, как он уходит, разрушая момент близости.

Рау замер, склонившись над столом, разглядывая прозрачный кусок пластика, на котором сменяли друг друга схемы. Он водил пальцами, и в месте касания участок чертежа увеличивался в размере, становясь трехмерной проекцией. Щурился, читая наборы незнакомых символов, иногда появляющиеся на пластиковом листе. Разбитое окно он сам заткнул подушкой.

— Да, верно предположила, — голос был задумчивым, мужчина решал какую-то задачу.

Когда мужик погрузился в себя, лучше не мешать. Возвращаться на свое место, засыпанное осколками, не собиралась. Достав планшет, машинально нашла незаконченный портрет и заскользила стило по поверхности, добавляя детали. Скоро увлеклась, отодвинула мысли в сторону, сосредоточившись на рисунке.

— Продолжаешь галерею портретами бывшего? — Рау разделся до белья, от одного взгляда на которое бросило в жар.

— Есть модели поинтересней…

Охотник бесцеремонно потянул планшет из моих рук, хмыкнул, разглядывая свой портрет, пролистнул еще и еще…

Если искал Андрея, то зря. Рисунки с ним удалила еще вчера.

Поднял вопросительный взгляд, имея в виду количество набросков, сделанных с него.

— Ты невероятный и меня вдохновляешь, — произнесла на одном дыхании и покраснела, словно в любви призналась.

А ведь призналась… почти.

Темные брови удивленно изогнулись, губы тронула та самая улыбка. Чарующая.

— Слышала бы это мама — вот удивилась бы… Я вдохновляю Созидающую Совершенство! — он поднял сияющий золотом абсолютно счастливый взгляд. — Можно одну просьбу?

Не успев обдумать второй раз прозвучавшее странное определение в свой адрес, соглашаясь, быстро кивнула, с трудом представляя куда отправит меня Рау на этот раз отвлекать какого-нибудь медведя.

Медведя?! Я согласна рискнуть собой ради этого отшельника?! Это после двух-то дней знакомства!

— Мне бы хотелось этот рисунок на память, но без интернета не перекинуть. Ты не могла бы рисовать в моем планшете?

Очередь изумляться перешла ко мне. Он впервые отвел смущенно глаза.

— Рау, я…

— Это будет честь для меня, — перебил охотник, не давая шанса отказаться, и двинул в угол к умывальнику.

— Я только «за», — оглядев елозящего по шее полотенцем мужчину, подавила завистливый вздох, — с твоей фигурой за согласие позировать и приплатить не грех. Почему твоя мама удивится?

— У меня есть брат близнец Рауль, — кинув на крючок влажную ткань, охотник погасил ночник.

— И что?

— Он Со… в общем гений.

Последнее прозвучало нарочито безразлично. Рядом заскрипело ложе, принимая тяжелое тело охотника, я же сидела, осмысливая сказанное.

Тяжело быть в тени талантливого брата, если все, а особенно родители, постоянно об этом твердят. Вот почему он такой необычный. Не хочет походить на удачливого братца. Может и сюда сбежал из-за этого?

— Лана, ложись, — пальцы нашли мою руку и потянули вниз, понуждая принять горизонтальное положение.

Похоже, Рау был совсем не против нашего близкого соседства.

Глава 13

Глава 13

Сильная рука обвила талию и притянула к себе ближе, виска коснулось чужое дыхание. Спиной почувствовала весь рельеф шикарной мужской фигуры. Приутихшее, было, желание вспыхнуло с новой силой, скручиваясь в тугой, тянущий узел внизу живота. Налившись тяжестью, заныла грудь. Охотник же тихо сопел, словно не его ладонь покоилась чуть ниже моей груди.

— Рау, ты выяснил, что спугнуло медведя? — решила отвлечься от мыслей о лежащем рядом мужчине.

— Система, отпугивающая хищников, сработала, — сонно отозвался Рау.

— Что-то поздно она сработала, — скептически хмыкнула я. — Мишка все окошко разнес. И меня бы вытянул, если бы достал.

Мужчина что-то пробурчал, завозился, устраиваясь удобнее, горячее тело буквально облепило меня, и новая волна желания захлестнула с головой.

Что-то не помню, чтобы так хотела Андрея. Этот охотник — ходячий афродизиак. У меня крышу от него сносит. Дал же создатель фигуру. Кстати, а как он ее поддерживает в такой форме пять лет? Тут тренажерных залов нет.

— Рау, у тебя такая фигура…

— М-м-м…

— Как ты ее в форме поддерживаешь?

Рау вздохнул, чуть отодвинулся, укутался в одеяло, создавая преграду между телами. Он притянул меня снова, зарываясь носом в мои волосы.

— Лес валю… вручную…

Лесоповал, значит…

По интонации я поняла, что следующий заданный вопрос отправит меня на свое место, под разбитое окошко, где я буду приласкана когтями знакомого мишки. Преграда из одеяла сработала, организм понял, что сегодня ему не обломится и решил отоспаться, утягивая сознание в сон.

* * *

Утро радовало теплом и ясной погодой и не радовало отсутствием охотника. Если первое удивило, то второе начало входить в привычку. Разглядывая себя в карманное зеркальце, впервые улыбнулась с момента катастрофы. Кошмарное происшествие понемножку начало отпускать. И не последнее место в этом сыграли защищающие объятия сильного мужчины.

Приведя себя в порядок, озадачилась вопросом завтрака и обеда в одном. Вареники исчезли, а посуда из-под них блестела чистотой.

К приходу Рау, который возник на пороге неожиданно и совершенно бесшумно, у меня жарились пирожки с картошкой, и томилась итальянская паста.

— В двадцати шагах от домика стоит такой аромат, что половина зверей слюной захлебнулась, — пошутил мужчина, устраиваясь за столом. — Я сам сейчас язык проглочу. Руслана, ты — само совершенство.

— Повезет же моему мужу, — шутливо поддержала его похвалу.

— Определенно, — серьезно согласился Рау. — Даже завидую ему.

Он ловко орудовал вилкой, накручивая вилок из лапши, другой рукой подвигая чашку под струю заварки. Я поймала себя на том, что улыбаюсь этой почти семейной картине. С Андреем происходило иначе, завтракая, он проверял странички в сети и читал новости в планшете, не замечая, что ест. В этой забытой в глуши избушке со старой посудой и минимальным запасом продуктов, я умудрялась готовить так, что сама получала от этого удовольствие. Или дело не в посуде и продуктах, а в том, кому готовлю.

Грея руки кружкой, я наблюдала за охотником, увлеченно поглощающим еду. Неожиданно поймала себя на мысли, что не хочу возвращаться в Иркутск. Хочу вот так каждое утро готовить для этого человека, глупо радуясь от того, что ему нравиться моя стряпня. Даже образ любимой подруги как-то потускнел и отдалился. Отхлебнув глоток, поставила кружку на стол, бросив в сторону охотника испуганный взгляд. Я испугалась не своего желания, но того, что у Рау могут быть свои планы. И в этих планах мне нет места.

Я как-то уж слишком быстро привязалась к нему, даже влюбилась. А он-то совершенно равнодушен. Ну тело-то конечно реагирует, но, похоже, только тело.

Он предупредил, что от чудо-лекарства кости восстановятся, и вечером я смогу ходить. Это намек, что не сегодня — завтра мне придется убраться восвояси. От сознания, что все скоро закончится, едва смогла сдержать слезы.

Я представила, как вернусь в город. Обрадую бабушку и Люсьену. И вновь потекут скучные дни на работе, где обязательно буду сталкиваться с Андреем. Мне-то идти некуда, а он не станет увольняться, чтобы не лишить себя шанса действовать мне на нервы. Я же все время буду помнить эти несколько дней в лесу, сравнивать всех мужчин с Рау и стареть на бабушкиной кухне. Когда получаешь лучшее, на худшее смотреть не хочется.

— Лана, ты чего? У тебя такое лицо…

Рау сверкнул глазами, подмигнул, пытаясь подбодрить:

— К вечеру сможешь ходить. В Иркутск…

Он оборвал фразу и резко поднялся из-за стола, отложив в сторону вилку. Закатил рукав кофты, там на предплечье, на черном наруче мигал красный индикатор.

— Я скоро… — бросил мне и поспешно вылетел за дверь.

Добротно сколоченные и усиленные железными полосами доски неприятно заскрипели, приоткрывая щелку на улицу. Рау так торопился, что забыл запереть дверь. План созрел мгновенно. Поднявшись следом, я выскользнула на улицу, вдохнула свежий лесной воздух, уловив едва заметное движение охотника за ближайшими деревьями. Осторожно ступая, чтобы не выдать себя, пошла за ним вслед. Он не оглядывался — так спешил. Когда за густым пролеском показался просвет, Рау остановился на небольшой поляне. Мужчина с видимым усилием нажал пальцами на воздух перед собой, фигуру окутало голубоватое сияние, и он пропал.

Недолго поколебавшись, я решила пройти и проверить странную поляну, прежде чем записывать себя в сумасшедшие. Здравый рассудок шептал вернуться, но репортерская жилка жадная до всего необычного толкала вперед. Встав на место Рау, я прощупала воздух, повторяя за ним странные пасы, и пальцы наткнулись на холодное металлическое нечто. Мозг отметил, что на дворе жарко, а металл ощущается странно холодным. Пальцы нащупали странную выпуклость и тут же нажали. Вокруг засиял воздух, очертания поляны и растущих на ней деревьев смазалось, я со страхом отступила назад. Из пугающего тумана до меня донесся глухой крик, словно из глубокого колодца и неживой голос, вещавший на ломаном английском:

— Гроны уничтожили Бирату. Вырезали все коренное население. Среди келемаххов выживших нет. Исполнителям объявлена мобилизация по предписанию. Код номер ноль, ноль, единица.

Я развернулась и рванула в избушку, понимая, что подслушала то, что для моих ушей не предназначалось. И рискую схлопотать, очень рискую. В голове крутилась мысль, что Рау играет в какую-то игру для взрослых, богатых мальчиков, с кучей навороченных штучек. Но смущал отчаянный крик, прозвучавший слишком уж натурально.

Добежав до избушки, закрыла дверь, вычистила фиксатор от забившихся сосновых иголок и села ждать охотника, понимая, что вернется мужчина не в лучшем настроении.

Глава 14

Глава 14

Он вернулся к рассвету. Не стал по обыкновению зажигать ночник. Тяжело опустился на лавку у разбитого окна, подвинул недавно подогретый мною чайник и отхлебнул из горлышка.

— Ты спишь? — мужчина устало потер лицо.

— Жду тебя, — едва слышно прошептала, перестав дышать, понимая, что сейчас прозвучит мой приговор.

Он прошел к лежанке, сел рядом, притянул к себе и крепко обнял, как дети обнимают любимую игрушку. Уткнул нос в волосы и глубоко вдохнул. Через время сильное тело расслабилось, хватка рук стала нежнее. Он отстранился, присел на корточки возле лежанки и аккуратно снял фиксатор со стопы. Осторожно провел подушечками по коже, проверяя рефлексы, согнул-разогнул пальцы и выдал:

— С твоими ногами все в порядке, Лана. Собирайся, я отведу тебя к лесному хутору, — резко отстранился, встал, подойдя к двери, остановился, словно что-то хотел сказать.

Не выдержав, я всхлипнула.

Мужчина зло рыкнул:

— Предписание, чтоб его! — грохнул в стену кулаком так, что посыпалась со стропил труха, и скрылся за дверью.

Механически передвигаясь по комнате, собирала вещи. Переодела шорты, натянула облегающий синий спортивный костюм. Носки, кроссовки. Переплела косу, выпутывая волосы из чудом уцелевших сережек-фениксов. Застегнула рюкзак. Бросив взгляд на планшет, вспомнила, что так и не нарисовала Рау обещанный портрет, осела на кровать, прижала подушку и заплакала, вдыхая ставший родным запах.

Глупо реветь, когда можно попросить контакты и списаться или телефон и созвониться. Но я была уверенна, что Рау не захочет продолжать знакомство вне леса. Все это время он ни разу не намекнул, что я для него значу больше, чем любая другая девушка.

Вытерев слезы, бросила последний взгляд на комнату, в которой провела три самых счастливых дня и решительно толкнула дверь, пообещав себе, что при расставании все же попрошу номер телефона. Уходя, прихватила куртку для мерзнущего прохладным утром в футболке охотника.

Солнце поднималось над лесом, низко стеля первые лучики, путающиеся в густых еловых лапах. Такое же прохладное, с легкой туманной дымкой, как в день отлета из Иркутска.

Рау сидел у стены, прикрыв веки, и гонял травинку из одного угла рта в другой. Оглянулся на звук закрывшейся двери, и я испугалась черных провалов вместо глаз. Так на меня смотрел Миша перед смертью. Нервно сглотнув, присела рядом.

— Рау, — все, что могла выдавить из себя, протягивая куртку, — мы…

Хотела спросить, когда мы сможем снова увидеться, но охотник по своему обыкновению, прервал меня, резко поднявшись, натянул косуху, красиво обрисовавшую плечи и пошел вперед, показывая дорогу. Я поплелась следом, цепляя кроссовками каждый камешек и корешок. На ноги будто пудовые гири привесили. Шла и не верила, что вот сейчас просто отпущу его и потеряю навсегда. Охотник неслышно скользил впереди, легко огибая кусты и торчащие корни.

В лесной музыке, состоящей из тихих шорохов листвы, мелодичных птичьих трелей, частой дроби дятла резким резонансом прозвучал отдаленный собачий лай.

Рау остановился, поджидая меня. Я подошла совсем близко, встала напротив, но поднять взгляд не хватало смелости, страшно было увидеть на лице охотника облегчение, что избавится, наконец, от надоевшей приживалки.

— Тут по прямой не больше километра. В поселок каждую неделю прилетает вертолет. Он подбросит тебя до Вилюйска, а дальше…

— Рау…

— Вот деньги, — он достал из кармана брюк цвета хаки кошелек.

— Рау, мы ведь сможем еще увидеться? — наконец выдавила из себя, и подняла глаза.

Те же черные провалы, скрывшие золотую радужку. Двойные клыки нервно покусывают губу.

Лес замер и затих, сочувствуя разыгрываемой под его сенью трагедии. Листья скорбно молчали, сочувствуя моему разбитому безответной любовью сердцу.

— Я улетаю. Прямо сейчас.

— Далеко? — мой голос прошелестел тихим эхом.

— Очень, — отрезал мужчина и отвернулся, процедив сквозь зубы что-то на незнакомом языке.

Разглядывая это так мало похожее на обычное человеческое лицо, я ясно, как никогда раньше, поняла, что жить без него не смогу. Расставшись, потеряв его, превращусь в тень самой себя, просто исчезну.

— Мне с тобой можно? — шепот был едва ли громче шороха растущей травы, но Рау услышал.

Мужчина недоверчиво склонил голову к плечу, думая, что ослышался, выронил кошелек из рук, моргнул пару раз, и золотой плеснул в радужку, отгоняя черную горечь.

— Лана, это не на Земле…

Не на Земле! А где? На Луне, Марсе, Венере? Он золотоглазый марсианин? Как у Брэдбери.

Нахлынуло странное ощущение легкости, почти эйфория, все сложилось и обрело свои места, как трудная картинка из кусочков пазла. Необычная внешность, поведение, недомолвки и странные фразы на неизвестном языке — теперь всему нашлось объяснение. Он другой, инопланетянин. И я поверила этому. Вот так просто. Решимости следовать за ним это обстоятельство не убавило ни на грамм. Вся прошлая жизнь казалась такой далекой и не существенной. Одинокой, пустой и лживой. А стоящий передо мной мужчина — воплощением заветной мечты и всех желаний. Понимала, что добровольно с Рау не расстанусь, даже следуй он в ад. Оставался один вопрос.

— Там меня не будут… обижать?

Пальцы осторожно коснулись щеки, убирая выбившийся волосок и даря мимолетную ласку.

— На Эдере тебя встретят как дорогую гостью.

Доля секунды, половина удара сердца, вокруг застыли пылинки, играющие в лучах восходящего солнца. Но я видела только два золотых солнца — удивительные, манящие глаза Рау. И согласна была, чтобы они светили мне всю оставшуюся жизнь.

— Тогда я с тобой, — выдохнула, ни секунды не сомневаясь в решимости следовать за ним.

— Лана, Эдера в другой галактике. Если улетишь со мной, то уже никогда не вернешься на Землю, — голос непривычно сиплый, слова с трудом слетают с губ. Мужчина совсем не хочет говорить, но произносит через силу, словно что-то его обязывает.

Мои пальцы коснулись его ладоней самыми кончиками. Касание легче крыла бабочки, тоньше паутинки, но, казалось, во вселенной нет силы, что смогла бы разорвать сейчас наши руки.

— Рау, я с тобой. Я все для себя решила, — улыбнулась, заметив, как победно вспыхнув, засияли глаза инопланетянина с Эдеры. — Идем же…

Обратный путь, мы, казалось, пролетели, так скоро вернулись к избушке. Рау забрал контейнеры с медицинскими приборами, электронику и личные вещи, долго возился, отключая внешнюю охранную систему. Обычными досками аккуратно забил разбитое окно, чтобы настырное зверье не разорило домик.

Я устроилась в стороне, чтобы не мешать сборам, то и дело ловила на себе восторженный, сияющий взгляд эдерца. Казалось, он вместе с моим согласием получил подарок, о котором долго мечтал. Невозможно удержаться и не улыбнуться, в ответ на такие эмоции.

Все же приятно быть источником чьей-то радости. Хоть иногда. Значит, не странное сообщение о нападении гронов оказалось причиной плохого настроения, а наша возможная разлука. Рау прикрывался показным безразличием, скрывая истинное отношение ко мне. Это потому, что у них принято женщине первой делать шаг? Надо выяснить, если хочу быть его парой. А я хочу. Очень.

Мысль о ловушке, в которую, быть может, меня заманивает инопланетный гость, не зажгла в голове предупреждающий сигнал. Я как бабочка летела на свет, надеясь и веря, что он солнечный. Себе отдавала отчет, что не только чувства к Рау ведут меня вперед, понуждая оставить родной мир. Вспомнились кадры из фильма «Миссия на Марс», где один из героев рискнул навсегда оторваться от родной Земли и улететь за ответами. У меня тоже были вопросы. Не только как у репортера жадного до сенсации, но как у любознательного человека, замечающего нестыковки в истории или странные факты из настоящего, которым нет объяснения. Я чувствовала, что часть вопросов найдет свои ответы. А ради этого стоило отправиться в далекий путь без возврата. Я понимала Колумба, Кука, Магеллана в их стремлении отправиться в рисковый путь к неведомому. Чувство страха и предвкушения пьянило. А у меня этот напиток, приправленный любовью, был более изыскан.

Вещей набралось на два больших контейнера. Эдерец легко поднял оба, и мы пошли по уже знакомому мне пути, к таинственной поляне. Я, как и положено притворщице, удивилась и испугалась появлению голубоватой дымки, окутавшей наши тела, только Рау активировал перемещающее устройство. Решила скрыть, что следила за мужчиной. Ничего важного я не узнала, но доверие его могла потерять. А не хотелось бы.

Глава 15

Глава 15

— Лана, это астролет «Эдера- 111», — познакомил нас Рау, преодолев два входных люка и остановившись перед прозрачной дверью, ведущей в длинный, изгибающийся параболой коридор. — «Эдера», это Руслана Селиванова. Она новый член экипажа. Параметры занеси в матрицу, время прибытия на борт в бортжурнал. Язык общения русский.

— Добро пожаловать, капитан Руми. За ваше отсутствие происшествий не было. Неисправность внешнего переместителя была исправлена. Добро пожаловать, Руслана, — ответил мне знакомый бесполый голос. — Оставьте вещи в тамбуре и пройдите в камеру дезактивации.

Я рассматривала безликий, пустой коридор, обшитый серебристым пластиком, с ниткой освещения из раскалено-белого диода, идущей вдоль стены под потолком и серого монохрома полового покрытия, и пропустила уплывшую вверх за левым плечом дверь. В открывшейся стерильно белой комнатке находились пять черных капсул длиной, превышающей человеческий рост, с прозрачным верхом.

— Гибернация? Меня усыпят на время полета? — проговорила я, испуганно глянув на эдерца, равнодушно набирающего на управляющей панели код.

— Лана, это камера дезактивации. Обычные карантинные меры. Земные бактерии и вирусы в космосе никому не нужны. После тебе сделают серию адаптированных прививок, — скучным голосом пояснил Рау. — Не бойся. Я тоже пройду дезактивацию. Могу в одной капсуле с тобой.

Мужчина насмешливо глянул в мою сторону и перешел к следующе панели, набирая код.

— А вещи? — я следила, как прозрачный верх мелено приоткрывает темное нутро аппарата.

— Это карантинная зона на корабле. После того, как мы займем капсулы, все помещения пройдут очистку.

Отвернувшись, Рау потянул молнию на косухе.

— Раздеваться? — поежившись, как в детстве на приеме у врача, сняла синюю бархатную курточку от костюма.

— Лана, процедура очистки крови небыстрая. В воздух камеры будет добавлен сонный газ, — терпеливо объяснял Рау, давно раздевшийся и беззастенчиво разгуливающий в исподнем. — Эта капсула больше остальных. Она рассчитана на мать с двумя детьми. Можем занять ее, чтобы ты так не трусила.

Я посмотрела на двуспальное устройство и кивнула. Просмотр фантастики в стиле «Чужих» принес свои плоды — все устройства, напоминающие гроб, внушали ужас.

— Иди сюда, трусиха, — Рау уже занял свое место и протягивал мне руку, разглядывая черное кружевное белье, взятое мной как идеальный вариант под платье, а не с целью соблазнения.

Внутри оказалось жестковато, но тепло и знакомо пахло эдерцем. Я успокоилась, растянувшись на шероховатой поверхности, лишь сильнее стиснула мужские пальцы, когда прозрачная крышка с мягким звуком вошла в нужную выемку. Внешний свет тут же потух, мягко светился золотистый контрольный огонек на внутренней панели управления со стороны Рау. Как ни широка была капсула, но капитану и мне пришлось прижаться друг к другу. Видно женщины их расы миниатюрны, а дети и вовсе карлики.

— Ты говорил Эдера в другой галактике. Тогда как без гибернации вы преодолеваете такие расстояния.

— Червячные дыры, гипердвигатели и гиперпрыжки, — кратко пояснил Рау, в излюбленном жесте притягивая меня к себе и зарываясь лицом в волосы.

Эротики в этом жесте не было ни грамма, я себя чувствовала любимой плюшевой игрушкой.

— И когда мы попадем на место?

Воздух капсулы изменил состав, в нос лез ненавязчивый сладковатый аромат. Видимо то снотворное, что обещал Рау. Мужчина рядом ровно выдыхал в висок, значит, переживать не стоило.

— Сначала на базу «Терра-307». Нужны кое-какие детали для гипердвигателя.

— Он сломан? Мы тогда на чем полетим?

— Слабенький межпланетный двигатель, на котором дня за три дотянем до орбиты Плутона, — сонно зевнул Рау. — «Эдера» в оснащении имеет два двигателя для обычных рейсов и межзвездных перелетов.

— Зачем такие сложности? — поддаваясь сонному настроению, все же старалась выпытать побольше интересного.

— При чрезвычайной ситуации, если «Эдера» попадет к людям, человечество не получит значимую информацию, опасную для него.

— Опасную? Вы не хотите, чтобы люди летали в другие галактики? Почему? — не сдержав изумления и обиды, повернулась посмотреть в блестевшие в рассеянном свете глаза эдерца.

— Не все в космосе добрые и не все строят отношения, исходя из идеалов гуманизма. Земляне не смогут противостоять ни одной из рас того же Планетарного Союза. Совместными усилиями коалиции трех рас мы с переменным успехом противостоим гронам. Вас, землян гроны уничтожат меньше, чем за сутки, при этом не повредив единой травинки на планете.

— Если существует такая серьезная угроза, почему земляне ничего не знают обо всем? Считаете нас недоразвитыми? — пытаясь переварить услышанное, возмутилась я.

— Главы государств знают. Земля вот уже две тысячи лет под опекой Планетарного Союза, куда входит моя Эдера, — последние слова мужчина невнятно прошептал, засыпая.

Тихое сопение раздалось над ухом, Рау заснул. Из-за сильного нервного возбуждения, снотворное, утихомирившее дюжего мужика, никак не могло справиться со мной. Я хлопала в темноте глазами, мысленно злорадствуя, что эдерец поторопился записать землян в слабаки.

Вот, знай наших! Русские не сдаются!

В динамике, встроенном в пульт управления капсулой, послышался приглушенный голос бортового компьютера, доложившего капитану о готовности корабля к полету и начавшего отсчет до старта. Почувствовала слабую вибрацию и легкий толчок. Я догадалась, что астролет оторвался от земли, преодолевает атмосферу и выходит на орбиту. «Эдера» уносила меня прочь от родного дома. Сердце замерло, осознав неотвратимость момента, пропустило удар, кольнуло иголкой страха неизведанного. Рау, почувствовав мое состояние, завозился, прижал теснее и тихо выдохнул, прикоснувшись губами к шее:

— Моя…

Этот короткий выдох вернул спокойствие и уверенность в принятом решении, мысленно попрощалась с Люсьеной, бабулей, и мысли потекли в другом направлении. Я размышляла над предстоящей передо мной задачей ассимилироваться, а попросту прижиться на Эдере, в контексте полученной от Рау информации.

Глава 16

Глава 16

В животе отчаянно заурчало. Измученный желудок требовал к себе внимания у безалаберной хозяйки. Я открыла глаза, секунду тупо пялилась в шероховатую темную поверхность, пока вспомнила, где нахожусь. Повернувшись, разглядела мерцающий потолок, откинутую в сторону прозрачную крышку моего «саркофага». Рау исчез, оставив меня досыпать в одиночестве. Выбравшись на прохладный пол, потянулась к одежде, жалея, что не могу прежде принять душ.

Надо срочно найти сбежавшего Рау. Разыскать свои вещи. Надеюсь, теперь у меня будет каюта с удобствами внутри.

Я улыбнулась, вспомнив предупреждение Рау, об удобствах на улице. Переплетая на ходу косу, беспрепятственно вышла в коридор. Двери переходных отсеков тут же взмывали на высоту моего роста, только я подходила ближе. Мои данные загрузились в базу корабля, и я получила доступ на передвижение.

Интересно насколько полный этот доступ?

Полчаса поисков ничего не дали, желудок, привыкший к регулярным приемам пищи неистовствовал. Унылый коридор плавно изгибался в одну сторону, из чего сделала вывод, что он идет по кругу. По пути следования обнаружила четыре десятка пустых кают, разных размеров. Желая помыться, выбрала ту, что побольше, зная, что в таких всегда ставят шикарные ванны. Раздевшись, залезла и включила воду. Одинокая капля упала на темечко. Я крутанула кран сильнее, и симпатичный золотистый барашек вентиля остался у меня в руках. Выругавшись, оставила его на полочке. Натянула обратно топик и костюм и злющая, как стадо чертей, потопала дальше.

Три комнаты отдыха с множеством мягких кресел и электронных носителей как игровых, так и информационно-развлекательных. Две из них были для детей всех возрастов с забавными инопланетными зверушками, изображенными на стенах. Решив безотлагательно изучить культуру эдерцев, начала с виртуальных игр, усевшись в первое кресло. Увлекшись немного шутером, игрой-стрелялкой на тему космических боев с монстрами, нечаянно удалила чей-то приличный результат, набранный явно не за один раз.

Надеюсь, это не Рау развлекался…

Когда сбегала с места преступления, ко мне под ноги кинулась с лаем собачка-робот. Со страху сработал рефлекс, и я пинком запустила кроху в полет, где она встретилась со стеной и заткнулась навеки.

Буду молиться, что у них нет камер слежения. Платить за поломку мне пока нечем.

В настоящий кинозал с приличной вместимостью зала человек на триста-четыреста и шеренгой автоматов с едой я зашла только ради еды. Не обошлось без происшествия. В нормальных кинотеатрах автоматы прикручивают к полу, а этот упал, как только я толкнула его в бок. Правда я добилась своего — из него посыпались небольшие разноцветные тюбики. Насчет съедобности их содержимого брало сомнение, но на всякий случай парочку самых симпатичных сунула в карман.

Тренажерный зал как-то под настроение не попал. Я только обвела его заинтересованным взглядом. Зацепившись за одинокое полотенце на одном из тренажеров, догадалась, что набрела на тот самый «лесоповал», на котором качал мышцы красавчик-капитан.

Пустая, не источавшая дразнящие ароматы, столовая получила мой грустный взгляд. Я вытащила один из тюбиков, покрутила, вскрыв с трудом, понюхала. Не соблазнилась. Пахло бананом, но мне хотелось чего-нибудь мясного. Закрыла и спрятала до лучших времен.

Крохотную оранжерею, из которой вылетела пулей, как только заметила, что неестественно огромные цветы заинтересованно повернули ко мне венчики и потянули усики, решила впредь обходить десятой дорогой. Прошла еще пару шагов и остановилась перед запертой дверью.

— «Эдера», почему мне закрыт доступ? — старалась говорить ровно, пытаясь скрыть обиду.

— Это лифт на технический уровень. Доступ ограничен.

— Где мне найти Рау? — озадачилась, что так и не встретила его на своем обходе.

Ответом была тишина. Компьютер не в курсе или дело в чем-то другом?

— К компьютеру нужно обращаться по имени, — шепнул в ухо незаметно подкравшийся эдерец. — «Эдера», что у нас на завтрак?

— Капитан Керау Руми, на завтрак яичный омлет, тосты и какао, — послушно отчеканил компьютер.

— Керау, значит, — прищурилась я, разглядывая преобразившегося эдерца.

Челка, лезущая на глаза, исчезла, оставив невысокий, по-армейски аккуратный, ежик волос. Замысловатые узоры из ромбов остались и все так же украшали затылок и шею.

Интересно, кто его так стрижет?

— Никто, — ответил на мой мысленный вопрос Керау. — Это признак расы келемаххов. У каждого рода свой узор.

Он провел рукой по затылку.

— Если вопросов больше нет, то вперед — завтракать, — легонько подтолкнул меня в поясницу мужчина.

— Я не задавала вопрос вслух. Ты мысли читаешь? — попыталась сопротивляться и уперлась ногами.

— У тебя на лице все написано, — ушел от ответа Керау, подхватил меня под локоть и потащил обратно.

— Красивая форма. Тебе идет, — разглядывая черную, плотно обтянувшую фигуру куртку с множеством значков и нашивок на правой стороне. — Ты расскажешь, что означают все эти знаки?

Мы вошли в лаконичную, оформленную в серо-зеленых тонах столовую. Присела на прозрачный трехногий стул, разглядывая изгвазданные кроссовки через круглую столешницу. Столов с пятью стульями вокруг я насчитала шесть десятков и сделала вывод, что команда корабля должна состоять не менее чем из трехсот человек.

Почему Керау один?

— Так много мебели, кают, а ты на корабле один, — попробовав завтрак, скривилась и отодвинула в сторону. — Где остальная команда?

Завтрак годился для худеющих. Аппетит отбивал на подлете. Фе-е… Омлет пережарили, а в какао добавили зачем-то ванили.

— «Эдера» — боевой крейсер. Когда-то сектор выхода из подпространства на пути от Земли был небезопасен. Теперь у нас перемирие с драгами. Большая команда не требуется, автоматика вполне справляется. Достаточно одного координатора.

— Один в космосе. Скучно… наверно, — ухватила вроде симпатичный с виду тост.

— Мне не скучно. Но ты не переживай, на базе к нам присоединится известный балабол Донован. Будет кому тебя развлечь. У него заканчивается срок контракта, — мрачно добавил Керау, без аппетита поковырявшись в тарелке. — М-да… не сравнить с твоей готовкой.

— К хорошему привыкаешь быстро, — усмехнулась я, делая героическое усилие, чтобы прожевать резиновый тост.

Керау бросил на меня быстрый взгляд, запил приторным какао омлет и без сожаления отодвинул почти нетронутую тарелку.

— Если есть вопросы, прошу в рубку. У меня вахта, — эдерец решительно встал и направился к выходу.

Проводив статную фигуру глазами, вздохнув на подтянутые ягодицы, я залпом выпила ванильную гадость, стараясь не подавиться. Как-то само собой вышло, что в лесу дежурство по кухне перешло к мне. Похоже, капитан решил продолжить эту традицию на корабле. Я не в претензии к решению Керау, помню наставления оператора Миши.

Вопросов к эдерцу оказалось море и маленькое озерцо. Я быстро собрала посуду, отнесла в мойку и уже в дверях нагнала Керау.

Глава 17

Глава 17

Странное помещение, похожее на половинку овала, куда нас доставил лифт, оказалось рубкой. Стены напоминали плотную темную чешую. Мужчина пояснил, что это дополнительная защита от вредного излучения. За ней окно из особого вещества, аналогов которому на Земле нет. В его состав входят вещества, которых на нашей планете нет. Эти добавки позволяют выдерживать температуры некоторых звезд. Это всегда спасает, если расчеты гиперпрыжка неверны, и корабль выходит из подпространства внутри какой-нибудь Веги.

— Значит, таблица Менделеева неправильная?

— Скорее неполная, — улыбнулся капитан.

Вдоль округлой части рубки шла сенсорная панель управления из темного пластика, с рядами непонятных значков на поверхности. Вдоль нее располагался ряд кресел. Одно занял эдерец. Кресло по соседству досталось мне.

Он проверил отчет по состоянию корабля, так Керау обозвал бегущую в воздухе строку непонятных символов. За время прочтения, бросил пару удивленных взглядов в мою сторону. Похоже, ему доложили о моих приключениях. Закончив, расслабленно откинулся в кресле и вопросительно уставился на меня.

— Эти знаки на форме, что они означают? — я пробежалась глазами по пестрой правой стороне, очертаниями напоминающей орденские планки наших военных. Взгляд зацепился за серебристый значок с черной стрелой межзвездника устремленной к вспыхивающей золотом точке. Красивая вязь букв тянулась длинной строкой. Капитан заметил мой взгляд.

— Это знак окончания Военно-Космической Академии. Серебристый фон означает факультет Разведки дальнего космоса. Золотая окантовка только у лучших курсантов… Этот знак — род войск, где я прохожу службу. Черный цвет означает космические силы. Красная окантовка принадлежность к военным, — Керау ткнул пальцем в погон на плече. — Это классность специалиста. У меня высшая ступень по всем основным специальностям, требующимся на космическом корабле типа военный крейсер. Золотая окантовка означает, что я сдал торию и практику на высший балл.

Длинная планка на груди из гибкого материала чередовала «штрихкодом» всю палитру синего. Я провела пальчиком, чувствуя ребристую структуру.

— Эта планка количество боевых операций и награды за них. Черные руны на них — даты и места. Мелкую надпись можно увеличить, если активировать. Туда же встроены кадры или статичные фото боевых моментов. Алый прямоугольник с золотой окантовкой — это высшая награда за доблесть. Багровый с серебром — за умелую стратегию и сохраненные боевые единицы, — он показывал, активируя изображения одно за другим, и я, точно зачарованная, не могла отвести глаз от гибели горящего флагмана, размером с двадцатиэтажный дом или атаки стайки стрижей-штурмовиков.

Панорамы космических сражений сменялись планетарными видами разрушенных остовов городов. Меня потряс вид с орбиты на горящий океан какой-то несчастной планеты. В голове не укладывалось, что все это не фантастический фильм, а на самом деле где-то происходило. А мы-то, сидя на Земле, и не знаем, какие трагедии разыгрываются в глубинах космоса.

— Лана, ты плачешь? — Керау осторожно подцепил слезинку со щеки, разглядывая на свет. — Тебе жаль гронов? Я из-за них прервал миссию на Земле. Они уничтожили целую планету. Погибли мои сородичи. На Бирату больше не живут келемаххи.

Он нехорошо сощурился, ожидая ответа.

— Я против любой войны. Любая жизнь бесценна. Из-за войн в космосе гибнут целые планеты. Все происходит еще страшнее, чем на земле, — всхлипнула, не сдержав эмоций. — А какое у тебя звание?

Я неловко перевела разговор, желая замять неприятную тему.

— Вот мое звание, — мужчина ткнул пальцем в собственный висок, в татуировку из звезд. — Сочетание алого и серебряного скажет знающим, что я военный разведчик. А конфигурация звезд меняется каждый раз, как присваивается очередное звание. Сейчас контр-адмирал. После возвращения на Эдеру получу очередное.

— Да ты крут! Столько успеть и так отличиться за жизнь! Почетный ветеран, герой войны. Тобой можно только гордиться.

Я поздравила себя, что подсознательно выбрала в пару такого мужчину. Настоящего.

Наконец-то научилась выбирать хороших парней. Старею, наверно…

— Ты серьезно? — недоверчиво сощурился Керау.

— Я бы хотела, чтобы мой сын, если родиться когда-нибудь, был похож на тебя, — со всей возможной серьезностью произнесла я.

— Ты — землянка и не понимаешь, о чем говоришь, — невесело улыбнулся Керау и отвернулся в сторону. — Быть Исполнителем — не такой судьбы нужно просить для сына. Уж поверь мне.

Повисла тягостная пауза. Я в совершенной растерянности кусала губы, не понимая сказанного Керау. Но попросить прояснить сказанное, когда для него это так тяжело, неосмеливалась.

— Сколько же тебе лет? — сменила тему, удивляясь и искренне восхищаясь послужному списку своего спасителя.

— Продолжительность жизни у келемаххов в два раза превосходит человеческую. Мне шестьдесят два года поземному. А тебе?

— Двадцать шесть, — я рассматривала молодого мужчину и не верила, что он ровесник бабули.

Керау отвлекся на сообщение от компьютера, активировал на панели кусок схемы, задумался над пульсирующей точкой, обозначавшей неисправность. Я уже подумала уйти, чтобы не мешать разговорами, когда мужчина быстро набрал ряд символов. Программа зависла на секунду, точка, мигнув пару раз, пропала. Капитан улыбнулся, мысленно празднуя маленькую победу.

— Есть еще вопросы? — он вновь повернулся ко мне.

— Почему на другой стороне формы совсем ничего нет? Это по Уставу положено?

Улыбка тут же погасла. Губы поджались. Золото радужки погасло, уступив место черноте зрачка.

— Это место подарков от родителей, родственников, побратимов, любовников и… пары, — последнее Керау сплюнул сквозь зубы.

Черт! Вновь наступила на больную мозоль.

— О! И какие это… подарки? — понимая, что ковыряю рану, все же не могла не поинтересоваться.

На Земле ничего подобного не практиковали. На земных формах другая сторона груди предназначалась для иностранных наград.

— Не знаю. Думаю, что-то дорогое сердцу, памятное, — нехотя ответил командир и поднялся с кресла.

Отступив на несколько шагов, активировал щиты. Сложив руки за спиной, отвернулся, всем видом показывая, что на сегодня разговор закончен, и я могу убираться куда подальше со своими вопросами. Сердце сжалось от обиды за прекрасного и мужественного человека, для которого ни родственники, ни собственная мать не нашли памятного подарка.

Видно совсем они зажрались там, на Эдере, если такими мужиками и сыновьями не дорожат.

«Чешуя» зашевелилась, и неровные ряды пластинок начали «уползать» вверх, открывая панораму непроглядной черноты космоса. Легко поднялась с места, разглядывая напряженную спину мужчины и не решаясь подойти. Пальцы сами потянулись к папиному подарку — золотому фениксу. Я открутила крохотный винтик и вынула сережку из уха. Полированное золото ярко блестело, отражая фотоны искусственного света, а рубины искрили алыми частыми всполохами.

Феникс — символ, который идеально подходит этому мужчине, не раз с трудом избегавшему смерти. Лучшему мужчине. Моему спасителю.

— Рау, можно? — я тронула капитана за плечо.

Он обернулся, черные глаза предупреждающе сверкнули, чтобы не думала его жалеть.

— Рау, я ведь так и не поблагодарила тебя за спасение. Я не твоя пара. Не побратима. Но ты очень важный человек в моей жизни. Этого феникса сделал мой отец в подарок маме за рожденную дочку. А ты недавно спас ее жизнь. Фениксы — память о моих родителях. Я прошу тебя принять этот подарок, — я провела рукой по ткани, нащупала риску, проткнула ее тонким гвоздиком и крепко закрутила на другой стороне винтиком. Погладила пальцем хвост из семи счастливых перьев, про себя попросив, чтобы украшение, сохранившее в катастрофе мою жизнь, хранило теперь Керау. Рубины дружно блеснули, словно, подтвердили свое согласие.

Керау, заложив руки за спину, обескураженно следил за моими манипуляциями, не до конца веря, что все это происходит с ним. И я воспользовалась его замешательством, чтобы обнять и поцеловать в уголок губ. Он механически обнял в ответ, и ободренная его молчаливым согласием, я поцеловала уже по-настоящему

Глава 18

Глава 18

Обед, приготовленный автоматом, мало чем отличался от завтрака. Бифштекс напоминал резиновую подошву. В вялом салате сморщенные овощи пытались утонуть в растительном масле, дилетантски изображая «Цезарь». Поковыряв все это, я взялась за тосты, поданные к черному чаю. Гренок откусываться и жеваться всухомятку не желал, лишь слегка сминался под напором зубов. Рискуя остаться без оных, я воевала с одним, пробуя его на клык. Под слюной текстура немного размякла, став вполне съедобной. Рау, вооружившись ножом и вилкой, резал на порции «бифштекс-подошву», сдерживая усмешку, поглядывал в мою сторону.

Устав от боевых действий, где победа осталась за тостом, отпила горьковатый напиток, в который забыли добавить сахар и лимон, и вспомнила, что у меня в кармане совершенно случайно завалялись тюбики с джемом, добытые из автомата в кинотеатре.

Если смазать тост джемом, он определенно станет если не мягче, то вкуснее.

Не долго думая, достала оба, банановый пока отложила, решив узнать вкус другого. Открыв зубами тугую крышку, сунула к носу. Довольно крякнула, почувствовав любимый аромат клубники. Напротив закашлялся Рау. Вскинув глаза на покрасневшее от спазмов лицо капитана, пожалела подавившегося и протянула ему свой чай. Он нервно отпил, не спуская с меня глаз.

— Лана, что ты собираешься с… этим делать?

— Я тебе хотела предложить, — повертев в сомнениях желтый и красный тюбики в руках, решала, какой мне для него не жалко.

Керау вновь закашлялся, и уже сам отпил из моей чашки.

— Ты уверенна? — уточнил дрогнувшим голосом, вытирая капли чая с подбородка.

— Тебе вкус не нравиться? Я клубнику люблю. Банан тоже ничего, но у меня от него… аллергия.

Примеряясь взглядом к горке тостов, выбирала посвежее, чтобы не пропал даром с трудом добытый клубничный джем.

— Буду знать, — выдавил из себя мужчина, не сводя с меня глаз.

Вспомнив о вежливости, глядя на горку тостов на его подносе, предложила:

— Давай его сюда. Я тебе намажу, — улыбнулась, пытаясь быть милой, и выжидающе уставилась на капитана.

— Прямо здесь? — потрясенно прошептал мужчина.

Я огляделась, не поняв его вопроса.

Зеленоватые стены, серый потолок и пол — тоска зеленая. Б-р-р…

Мне, любительнице жевать с подноса у экрана компьютера, тоже не нравилась окружающая пустота казенного минимализма.

— Это как тебе нравиться. Можно в рубке, можно у тебя в каюте, — беззаботно отозвалась, не заметив звона его упавшей вилки, вспомнив, как в детстве с Люсьеной ели бутерброды с вареньем, слизывая малиновую вкуснятину с булки. — Давай, я тебе намажу, а ты мне. Обожаю слизывать. А ты?

Капитан кивнул, нервно сглатывая, рвано выдохнул, дрожащей ладонью провел по ежику волос. Поняв, что действовать придется самой, потянулась к его блюду, взяла тост и щедро выдавила красноватый джем на поверхность, усердно размазывая десертной ложкой.

Все же слизывать с хлеба варенье с подругой Люськой — это одно. А с солидным капитаном так не пошутишь.

Смех. Нет, дикий хохот взорвал тишину. Я вздрогнула от неожиданности, и булка упала на стол, как водится, намазанной стороной вниз. Капитан смеялся, не в силах остановиться, вытирая слезы и захлебываясь. Сочно, заливисто, с всхлипываниями, подвывая. Полюбовавшись на чужую истерику, пожала плечами, отклеила тост, обновила слой джема и села ждать окончания приступа хохота. Долго ждала — успела выпить кружку чая, пока тост пропитывался.

М-да… вот они последствия одинокой жизни в лесу. Все-таки пять лет — тяжеловатое испытание для психики. Вот срыв не заставил себя ждать.

— Лана, ты собралась это есть?! — выдавил из себя капитан, немного успокоившись, указывая на намазанный тост, к которому я так и не притронулась.

— Ну, да джем. Клубничный. А что он просрочен? — повертела красный тюбик с непонятными буквами.

— Это не джем, — оттирая слезы на глазах, еще раз хрюкнул капитан, — это лубрикант.

Порылась в памяти, вспоминая определение слова. Вспыхнула от стыда и злости и обрушила гнев на мужчину:

— Что-о-о… — взревела, хотя сомневалась, что передо мной интимный гель, решив, что капитан меня нарочно разыгрывает. — Я же его укра… взяла во временное пользование в кинотеатре, в автомате, где сладости продают.

Глядя на едва сдерживающего смех капитана, обиделась и выпалила:

— Это же кинотеатр! Не аптека! Общественное место! Что вы там смотрите?

— Ну-у… Фильмы разные бывают. И собираются там по интересам, — пожал плечами мужчина. — На Эдере не преследуют за… отклонения.

— Предупреждать надо не столь продвинутых землянок! — я кинула на стол злосчастный тюбик, резко поднялась из-за стола и потопала к выходу, услышав прилетевший в спину сдавленный смешок, развернулась и припечатала:- Лучше бы еду научились готовить, толерантные затейники, блин!

Бортовой компьютер помог найти мою каюту, дополнительно сообщив, что кран я сломала в каюте капитана. Обрадованная фактом свершившийся мести, я отправилась в душ. До вечера обустраивалась на новом месте, развешивала немногочисленные одежки во встроенном шкафу и расставляла флакончики в ванной.

Время ужина приближалось, капитан с извинениями не спешил, но живот не забыл напомнить о причитающейся ему порции еды, недополученной с обеда. Взяв ситуацию в свои руки, отправилась в разведку. Проникнув с помощью бортового компьютера на кухню после долгих обшариваний и обстукиваний стен ничего похожего на продовольственные запасы не обнаружила. И включила логику не женскую — самую обычную.

— «Эдера», где здесь складские помещения для продовольствия?

— Нижние уровни. Синяя зона. Склад замороженных полуфабрикатов, лифт, кнопка 3. Склад бакалеи, лифт, кнопка 7. Склад сублиматов, лифт, кнопка…

— Спасибо, «Эдера». Давай начнем со склада полуфабрикатов, — перебила компьютер, решивший перечислить все съестные запасы на корабле.

— По коридору налево до лифтовых площадок. Вам нужна синяя зона.

— «Эдера», а где капитан? — топая по коридору, поинтересовалась у местного всезнайки.

— Капитан Керау Руми у себя в каюте. Занят.

— Интересно чем же? — спросила для себя.

— Личное. Сеанс переговоров с базой «Терра- 307», — отозвался мой помощник, выдавая тайны своего хозяина.

— Спасибо, «Эдера», — поблагодарила, помня, если доброе слово и кошке приятно, то и электронным мозгам точно не лишнее.

Интересно, с кем связывается капитан? Если личное, то у него на базе женщина?

— «Эдера», у капитана Руми есть женщина на базе?

— Информация личного характера — доступ закрыт, — обломал мои надежды искусственный разум.

Не очень-то и хотелось…

Глава 19

Глава 19

Набег на складские помещения оказался более чем удачным. Продуктами, запасенными там, можно было кормить маленькое африканское государство в течение года. Из-за необходимости все немалые расстояния и лестницы преодолевать пешком, я потратила много времени и натрудила ногу. Пришлось готовить на скорую руку и терпеть ноющую боль в стопе и лодыжке. В глубоком противне исходила парком запеченная с мясом и грибами картошка. Свежий «Цезарь» с курицей радовал глаз. От аромата малиново-черничного морса текли слюнки. Я вынула последний пончик из шкварчащего масла, посыпала сахарной пудрой, когда из дверей обеденной зоны послышались шаги. Обиделась на издевку эдерца я прилично, поэтому молча расставила перед ждущим капитаном свои «шедевры» и, глядя в сторону, принялась за еду.

М-да, стенам не хватает картин. Тех же натюрмортов. И аппетит пробудят и эстетика. Музыку бы не мешало. Классическую. Полонез Огинского, например. Говорят, он на коров хорошо влияет — надои увеличивает. А чем вояки хуже?

— Лана, ты так и будешь обижаться? — подал голос Керау, нервно прокручивая вилку в длинных пальцах.

— Я не обижаюсь. Приятного аппетита, капитан, — вежливо буркнула, продолжая сверлить глазами стену и терзать курицу в салате.

— Извини, Лана. Я должен был сразу тебе сказать что это. Но я и подумать не мог, что ты решишь, будто в тюбиках еда.

— Вот такая я отсталая. Варвар. Еще кран тебе сломала, — аппетит пропал окончательно. — А сейчас пойду и изничтожу орхидеи, и окончательно упаду в твоих глазах. Лучше меня в космос выкинуть, дабы не пугать видом дикарки цивилизованных эдерцев.

Говорила гадости и глупости и ничего с этим поделать не могла. Чувствовала себя ужасно, понимая, как выглядела в глазах мужчины, предлагая ему себя и его обмазать и слизать.

— Это не орхидея. Осцилопус плотоядный. Хорошо, что ты не пострадала, — в голосе Керау послышалась вина. — Я не подумал, что ты можешь не знать.

— Да, запри от меня все двери. Оставь только кухню. Там мне и место, — язвительно процедила сквозь зубы. — Ты не ешь — разонравилось?

Я понимала, что меня несет, но не могла остановиться. Дело было не в насмешке. В конце концов, я же не знала языка и местных правил. Я не могла простить капитану того, что он не ответил на поцелуй в рубке. Да, вот такая я злопамятная бываю! Конечно, культура личных отношений келемаххов могла обходиться без поцелуев. Но что-то подсказывало, что по поцелуям они землянам фору дадут, и Керау прекрасно умеет целоваться.

И если у него кто-то на базе, то мог бы так и сказать. А если нет никого, то мог бы поцеловать, а не стоять истуканом.

Во мне вопило задетое самолюбие.

Я решительно встала, и, прихрамывая, поплелась к выходу. Неожиданно взлетела вверх, подхваченная сильными руками. Цокнув языком, сложила руки на груди и отвернулась, не желая разговаривать.

— Бегала по нижним уровням, перенапрягла ногу, — констатировал факт Керау, возвращая меня к столу.

— Тебе-то какое дело? — фыркнула, не веря в показное сочувствие, устраиваясь на своем стуле.

Керау шумно вздохнул, понимая, что прощения так просто не заслужить.

— Лана, давай мириться. Предлагаю обмен, — сев напротив, как примерный ученик сложил руки перед собой капитан.

— Какой обмен? — я недоверчиво глянула в золотой прищур.

— Ты меня прощаешь в обмен на что-то нужное тебе. Компромисс.

— Давай. Согласна на «Эдеру», — поддела Керау, не желая сдаваться вот так просто.

— Астролет мне не принадлежит. Придумай что-то еще… — выкрутился мужчина, приподняв в усмешке уголки губ.

— Хорошо. Ты учишь меня вашему языку и письму, — озвучила условия, сделав вид, что не слышала мученический стон капитана.

— Согласен. Твое расположение мне дороже.

— С чего бы это? — сердце замерло в ожидании признания.

Аромат еды дразнил, вызывая голодные спазмы в желудке, но желание расставить все точки над «i» пересиливало. Надо же выяснить отношения, наконец. Сколько еще ходить вокруг да около. Тем более он сам начал с признания.

— Ну готовишь ты так, что пальчики оближешь, — Керау метнул пару вилок в рот и с удовольствием зажмурился и продолжил уже серьезно:- У тебя легкий, уживчивый характер. Ты терпелива и решительна. С чувством юмора порядок. Настойчива. Обучаема. Не теряешь рассудка в стрессовой ситуации. Ты сексуальна, наконец. А главное при наборе всех этих качеств, присущих исполнителям, ты — Созидающая Совершенство. В общем, идеальная невестка для моей мамы.

Я глупо хлопнула ресницами, глядя, как Керау после всего сказанного безмятежно расправляется с запеченной картошкой. Раздражение сдулось, как дырявый воздушный шарик. Руки бессильно упали на колени. Мозг застопорил работу, не зная как реагировать на последние слова.

Что это было? На Эдере так делают предложение? Или просто комплимент?

Кусая губы, ждала продолжения или объяснения. Но капитан всецело отдался процессу поглощения пищи и словно вообще забыл обо мне.

Хорошо. Пока отложим выяснение этого вопроса. Пора бы прояснить другой…

— Можно подробнее про Исполнителей и Созидающих, — откашлявшись, попросила Керау.

— То есть вопросов по поводу невестки для мамы не будет? — пончик целиком исчез во рту капитана, оставив белые следы сахара на губах.

Едва подавила желание слизнуть сладкую полоску, облизнувшись сама.

— Э-э-э, — промямлила я, пожимая плечами.

— Прибудем на Эдеру и сразу к моим, буду знакомить тебя с семьей, — сам расставил все точки над «i» капитан.

Не комплимент… Мамочка! С семьей — это серьезно!

Сердце пело и ликовало, радуясь быстрой победе. Но душу грыз червячок сомнений.

Происходящее между нами отношениями назвать сложно. Мы практически не знали друг друга. Общались мало. Керау совершенно не стремился к близости. Тискал как игрушку не более. Да между нами даже поцелуя нормального не было! Что-то тут не чисто. Или я понимаю что-то не так?

— Керау, келемаххи занимаются сексом… как земляне? — последнее специально уточнила, а то «фильмы бывают разные», как говорил сам Керау.

Выуживая последнюю выпечку из тарелки, капитан удивленно вскинул брови.

— В этом мы ничем от землян не отличаемся.

— А ритуалы ухаживания похожи? — продолжила осторожный допрос, потягивая через соломинку сладкий компот.

— Все аналогично, но если ты родился Созидающим, то больше возможностей и меньше ответственности, — Рау сыто жмурился, вытирая пальцы о салфетку. — Сегодня дежурный по камбузу я. Жди меня здесь и не вздумай сама убегать. Отнесу тебя в каюту. Ногу беречь надо.

Капитан скоро собрал посуду и скрылся за взметнувшейся вверх дверью кухни. Я не стала спорить, крутила из салфетки оригами и терпеливо ждала. Стопу дергало болью, и тревожить ее еще больше не хотелось.

Глава 20

Глава 20

— Рау, расскажи о Созидающих. У вас на планете деление на касты? — я расселась на широкой кровати капитанской каюты, заглядывая в уже знакомый медицинский чемоданчик.

Керау смазывал чуть припухшие пальцы противовоспалительным гелем. Он задумался, убрал похожий на тюбик с губной помадой гель в чемоданчик и растянулся с краю кровати. Я пристроилась рядом.

— Начну издалека. Келемаххи вышли в дальний космос, когда на Земле динозавры бегали. Путешествуя по галактикам, наткнулись на Землю случайно. Земля оказалась полигоном для выведения новой разумной расы. Позади осталась искусственно устроенная катастрофа с астероидом, в которой погиб доминирующий тогда вид — динозавры. Другая высокоразвитая цивилизация проводила эксперимент, путем скрещивания пытаясь создать человека разумного. Наш геном был совместим, и мои предки, передав свою наследственность, вошли в историю Земли под именем лемурийцы. Часть экспедиции вернулась на Эдеру, привезла данные о результатах экспериментов. Землю внесли в планетарную базу данных и забыли. Келемаххи — воинственная раса. Гражданские войны сильно тормозили развитие прогресса. Наши ученные выяснили, что виной всему сильные эмоции и долговременные чувства. И решено было отказаться от них. Были приняты законы, изменившие весь уклад жизни на планете. Мы избавились от искусства, запретили творить. Все жанры оказались под запретом. Вместо музыки — естественные звуки природы. Никакой моды, брендовых вещей. Драгоценные металлы и самоцветы использовались в утилитарных целях. Отношения регулировались Предписанием. Каждому новорожденному подбиралась пара и правильные опекуны. Только наука, только прогресс. Ученые помогли препаратами, подавляющими сильные эмоции. Когда чувства расы были взяты под контроль, шаг, сделанный прогрессом, был запредельным. Правда, мы потеряли часть врожденных способностей. Чтение мысли, внушение, телекинез, ясновидение. Но это малая плата за возможность безопасно проходить через черные дыры и летать сквозь раскаленные звезды.

Керау порылся в планшете и активировал для меня видеомонтаж с настоящих испытаний новых сверх огнеупорных сплавов.

— Вау… — вырвалось у меня, когда черный похожий на иглу корабль тенью нырнул в солнечную корону, где температура не меньше пятнадцати миллионов градусов.

— Идиллия длилась недолго. Серия бессмысленных убийств, проведенных с особой жестокостью, прокатилась по планете. Убийцами были вчерашние мирные ученые, учителя, врачи, гражданские пилоты. Мужчины, женщины, подростки, старики. Следователи не находили общих черт между убийцами, кроме принадлежности к расе келемаххов, поэтому не могли объяснить мотивы и причины толкнувшие на преступления.

— Кто бы мог ожидать, — выдохнула еле слышно, сопереживая, взглянув с сочувствием в бледное лицо Керау.

— Ученые выяснили, что организмы келемаххов с течением времени дали такую реакцию на подавление эмоций препаратами и стали выплескивать неконтролируемую агрессию. Решено было вернуть, все как было до принятия закона. Вот только Созидающих больше не осталось на Эдере. Тут вспомнили о Земле, где могли проживать наши потомки. Собрали две экспедиции, и через время на Эдере появились переселенцы с Земли. Для них создали все условия, и они творили шедевры. Энергия созидания, творчества сотворила чудо — убийства прекратились.

Я облегченно выдохнула, радуясь за будущих соотечественников, сумевших преодолеть трудности. Но лицо Керау оставалось напряженным, губы вытянулись в ниточку, чернота глаз пугала.

— Две сотни лет мы не знали горя. В семьях рождались как Созидающие, так и обычные Исполнители. Жизнь засияла новыми красками. Все были довольны и счастливы. Но со временем шедевры стали появляться все реже и реже. Со времени появления последнего прошло больше ста лет. Баланс пока держат сами Созидающие, создающие вокруг себя добрую энергетику. Это счастье, если в семье есть свой Созидающий. Для них Исполнители создают лучшие условия жизни, не отказывают, не перечат, угождают, защищают. Шедевры, что были созданы переселенцами еще хранящие следы позитивной энергетики, выставлены в музеях, галереях. Их регулярно посещают дети, для профилактики немотивированной агрессии.

Керау замолчал, погрузившись в невеселые думы. Взгляд, сверлящий потолок, казался отталкивающе-холодным. Горькая складочка пролегла между идеальных бровей. Я вспомнила восхищенный возглас эдерца, когда он увидел мое платье.

— Ваши Созидающие не пишут стихов, не рисуют? — пальцем осторожно разгладила хмурую складку.

— Они создают совершенство, но не шедевры, — капитан закинул за голову другую руку, перехватив мои пальцы, осторожно поцеловал каждый.

— Как вы понимаете, где шедевр, а где нет? — от осторожных прикосновений губ перехватило дыхание. — Энергетика не та?

— Это само собой. Аура другая, — согласился эдерец, подумав добавил: — У шедевра радужная аура. У создавшего его тоже какое-то время держится похожая.

— Почему не набрать шедевров с Земли, — подивилась простому решению, пришедшему первым в голову мне, но не эдерцам. Поднявшись на локтях, чуть придвинулась к расслабленно лежащему мужчине.

— Закон запрещает изъятие. Даже самих Созидающих можно забрать только с их полного согласия, — он выдохнул и повернулся ко мне. — Это не решит проблему. Мы не можем все время жить за счет землян… Хотя заманчиво…

— Но что-то делается, чтобы решить вопрос? — я выдохнула ему в губы, ожидая поцелуя. Настоящего. Рау помедлил, взгляд прошелся по моим приоткрытым губам.

— На Эдере свободное право в выборе партнера. Но особой благосклонностью пользуются пары из своей… касты, — он скривился и откинулся назад, похоже, сказанное не понравилось ему самому. — Считается так больше шанс родить талантливого ребенка.

Я дала себе мысленный подзатыльник за неправильный вопрос, разрушивший момент. Захотела возразить с точки зрения земной генетики, но механический голос «Эдеры» не дал шанс.

— Капитан Керау Руми, вам видеосообщения от Тасии Рокка, Ульри Горн и Марсии Лижу.

Керау рывком поднялся и пошел к двери, поправляя на ходу форму.

— «Эдера», перекинь первые два на мой номер. Последнее стереть. Все сообщения с завтрашнего дня пересылай на номер в хранилище, кроме семьи Руми… если они вспомнят.

Глава 21

Глава 21

— «Эдера», о чем должны помнить родные капитана? — спросила компьютер, как только за Керау закрылась дверь.

— Его день рождения.

— Вот как, — мысли уже понеслись в сторону праздничного торта и подарков, когда я вспомнила еще одну зацепившую деталь. — «Эдера», три женщины, приславшие сообщение капитану, кто они?

— Информация личного характера. Доступ запрещен.

— Ну и ладно! Я и так знаю, что они его любовницы! — в сердцах фыркнула на электронный мозг и пожалела о сказанном.

— Бывшие в близком контакте только первые две. Марсия его невеста.

— Вот как! — ревность обожгла болью и обидой, я едва выдохнула сквозь зубы:- Спасибо, «Эдера».

Говорил, что пары не имеет, намекал на невестку для мамы, а у самого невеста. У них что, многоженство разрешено? Или Керау со мной играет, доводя до помрачения рассудка?

— «Эдера», в Союзе разрешено многоженство?

— Нет. Создается брачная пара, с правом разойтись, но только после рождения ребенка, если нет медицинских показаний.

Я опять не так поняла Керау или это его шуточки? Пороть горячку не будем — разберемся. Все же мы с разных планет. Надо разузнать про эту… Марсию. Если она невеста, то чего ради он сбежал на пять лет от нее? Уф, у меня мозг скоро взорвется!

— «Эдера», а клиники для душевнобольных есть в Союзе?

— Вам, Лана, список предоставить?

Я только вздохнула, сползла с постели и уже поковыляла к двери, стараясь ступать на пятку, как дверь стенного шкафа приоткрылась, явив бледную женскую кисть руки, поманившую меня пальцем. Я испуганно замерла, сразу решив, что в шкафу труп.

Стоп! Если на корабле нет людей, то кто это? Или у меня галлюцинации?

— «Эдера», на корабле есть живые, кроме меня и капитана? — откашлялась, чтобы голос звучал увереннее.

— Нет.

Не задерживаясь больше ни секунды, наплевав на ногу, я пулей вымелась в коридор и поспешила в свою каюту. Облазив ее сверху донизу, нашла бумажный альбом с чистыми листами, поношенный мужской носок, забытую кем-то сломанную флеш карту, но ничего напоминающего человека или другую тварь. Первой находке обрадовалась, как родной. Успокоившись немного, сходила в душ. Ночной пижамы не нашлось, пришлось снять верх от белья, укутаться в покрывало и так лечь. Пересчитала всех овец в воображаемой отаре, но сон не шел. Прокрутившись вокруг оси раз сто, вымученно поднялась, включила бра и достала альбом. С удовольствием провела пальцами по шершавой поверхности, ощущая ее неровности. В рюкзаке нашла простой карандаш. Пристроила альбом на планшет и начала набрасывать первые штрихи к портрету. Керау, не тот земной отшельник, загадочно блестящий чернотой глаз из-под челки и капюшона, но гордый капитан космического крейсера, уверенно глядящий в непроницаемую тьму космоса. Я старательно выводила черты, пытаясь поймать новое выражение лица, появившееся вместе с золотым фениксом в петлице. Рисовала и любовалась на любимый изгиб губ в улыбке, ясно сознавая, что мне безразлично сколько этих «Марсий» и «Тасий» было в его жизни, и какие их связывали отношения.

Теперь с ним буду я, и за это место буду бороться. А завтра приготовлю праздничный ужин. Расстараюсь на все сто. И торт сделаю не абы какой, а мамин любимый «Птичье молоко». Сложный в изготовлении, но это того стоит. Шестьдесят три исполняется не каждый день!

От этой мысли стало смешно, и я прыснула.

Скажи кому из подруг, что влюбилась в шестидесятитрехлетнего «парня» — засмеют! Ага, парня, который даже не поцеловал ни разу…

— Лана, какого черта ты творишь?! — в комнату ворвался Керау с перекошенным от злости лицом, я едва успела поправить сползшее покрывало. — Я просил не ходить самостоятельно. Поберечь ногу.

— Мне нужно было к себе, — отложив альбом, с трудом сдерживалась, чтобы не кричать в ответ. Все же ворвавшись, он меня напугал.

— Я бы сам тебя отнес.

— Вот и отнес бы, но ты сбежал, — наглела дальше, разозленная уже не меньше него.

— У меня были дела, — не убедительно оправдывался капитан.

— Эти дела могли подождать, — мел язык, подогреваемый ревностью и обидой.

Я сжала плечи и втянула голову, ожидая бурю.

М-да, осмелела девочка! Без году неделя на корабле, а посмела указывать капитану. Малолетняя соплюха наехала на реального боевого ветерана.

— Ты права. Конечно, ты важнее, — он стушевался, переступил с ноги на ногу. — Я первый раз с Созидающей. Не привык еще. Тебе скучно одной. Могла бы фильм посмотреть в кинотеатре. Там есть ваши, земные. Я покажу, как все работает.

Помотав головой, улыбнулась, растроганная заботой капитана.

— Я не скучаю. Рисую вот, — протянула ему незаконченный портрет. — Я ведь обещала тебе.

Керау протянул руку и, не коснувшись бумаги, замер, глубоко вдохнув. Я вспомнила похожий ступор несколько дней назад.

— Какая аура! Это оно… всегда мечтал… — отрывисто бормотал мужчина, разглядывая линии рисунка. — Отец прав, это ни с чем не сравнить.

Полные восторга глаза капитана оббегали абрис собственного лица, словно он смотрел на горячо любимое существо. Смотрел и не мог оторваться.

М-да, просто легенда о Нарциссе воочию.

— Он не закончен пока, — пробормотала я, устав держать листы на вытянутой руке. — Рау, если ты больше не занят, давай сыграем в карты.

— Конечно. Только я не умею, — словно очнувшись, он покорно сел на кровать. — Учи. В академии я пропустил лекции по азартным играм.

Хотела удивиться, но вовремя вспомнила, что он разведчик. Другими словами шпион. Достала купленную в дорогу колоду и начала объяснять значение мастей. Керау быстро уловил суть, согласился на ставку, где трижды проигравший исполняет любое желание выигравшего и ловко срезал меня в Подкидного. Ему удалось выиграть пару раз, но потом фортуна повернулась к нему тылом, и я получила вожделенный шанс исполнить свою мечту.

Проиграв трижды, украшенный «погонами» из шестерок, он ожидал мой приговор. Склонив голову на бок, хмурил брови и сверлил меня вспыхивающим золотом взглядом. Капитан проигрывать не любил. Я откинула распущенные волосы назад, поправила сползающее покрывало, нервно облизала губы и твердо произнесла:

— Поцелуй меня, по-настоящему.

Мужчина выдохнул, будто ожидал чего-то другого, ладонью убрал упавший локон, наклонился и осторожно прикоснулся, пробуя на вкус. Язык, дразня, прошелся по губе. Я застонала, и Керау сорвался, завладел губами, углубляя поцелуй, лаская языком. Эмоции захлестнули, обвивая шею, потянулась навстречу всем телом. Горячие руки притянули к себе на колени, срывая покрывало. Поцелуи уже порхали по лицу, шее, ключицам, опускаясь к ноющей груди. Мои пальцы расстегнули китель, гладили широкие плечи, грудь, кубики пресса, наслаждаясь ощущением стальных канатов мышц. Я потянула ремень на брюках.

— Нет, — рявкнул эдерец и резко отстранился.

Уперев в постель кулаки, опустив голову, он тяжело и рвано дышал, приходя в себя.

— Рау, я сама хочу, — вырвался разочарованный стон.

Я попыталась прикрыться, облизнула горящие от поцелуев губы. Капитан с непонятной злостью глянул на меня, порывисто поднялся и стянул на груди китель.

— Это не игра, — жестко проговорил он.

— Я не играю, ты для меня…

— Я всего лишь Исполнитель, — раздраженно перебил капитан. — Ты не для меня. Да, перед законом Эдеры мы равны, но Созидающие всегда были мечтой для нас. У них другая жизнь, другие правила. Исполнители для них слишком скучные… игрушки. Быстро надоедают.

Он с ненавистью выплевывал слова, резко дергая застежки формы.

— Созидающие — мечта для тебя. А когда она сбылась, ты не знаешь, что с ней делать, — отвернулась, чтобы не видеть черноту глаз, ненавидящих меня в эту минуту.

— Поговорим после прибытия на Эдеру, — дверь мягко опустилась за вышедшим мужчиной.

Глава 22

Глава 22

Всю ночь не спала, ворочалась, прокручивая в голове произошедшее снова и снова. Теперь стало предельно ясно, что Керау просто сделал мне комплимент, назвав лучшей невесткой для матушки. Как оказалось, он лишь терпел Созидающих, и никого из них не видел своей парой. Боялся предательства. А тискал меня, потому что я носитель «доброй» энергии, которой им всем так не хватает на Эдере. Плана как переубедить мужчину и доказать, что я не такая, у меня не было. Наступающий день праздничный для капитана, и портить его было бы свинством с моей стороны. Наутро я выглядела ужасно: бледная с синяками от недосыпа как у панды.

С тяжелой головой с трудом составляла праздничное меню. Метаболизм у эдерца выше, чем у любого землянина. Ел он много, по две порции за раз. К торжеству решила запечь гуся, сделать закуски, салаты и торт. Все это должно стать сюрпризом для Керау, и я попросила электронный мозг меня не выдавать.

Завтрак и обед прошли скучно, я поздравила капитана, получила сухой кивок в ответ. Мы быстро проглотили еду и молча разошлись в разные стороны.

Пока распускала желатин и варила глазурь, начиняла гуся рисом и черносливом, вырезала фигурные украшения из овощей и копченостей, долго искала вино и шампанское — убегалась. Нога ныла, голова шла кругом. Лишняя пара рук точно не помешала бы.

Сервировав празднично стол, сбегала в каюту. Достала из рюкзака припасенные на случай экстренной необходимости создать в кадре праздничную атмосферу разноцветные воздушные шары и серпантин. У хорошего репортера все с собой. Надула десяток шариков до звона в ушах и черных мушек в глазах, развесила мишуру вокруг праздничного стола и убежала приводить себя в порядок.

Быстро приняла душ, подняла в высокой прическе волосы, оголяя шею, сделала легкий макияж, принарядилась в светлое платье и шпильки. Вдела в пустую мочку, где когда-то качался подаренный капитану феникс, обычный бриллиантовый гвоздик, повесила подаренный Люсьеной кулон. Разглядывая себя в зеркало, заметила, что за несколько дней скинула прилично и выгляжу гораздо стройнее. Теперь вполне могла сойти за модель. Поправляя упрямый локон, поинтересовалась у компьютера:

— «Эдера», где сейчас капитан?

— У себя в каюте.

Бросив последний взгляд на красоту, решительно направилась к капитану с приглашением на праздничный ужин. Перед дверью решимость испарилась, я испуганно притормозила. Покусывая ноготь, решала врываться или подождать его в столовой.

Отношения у нас натянутые, но это не повод лишать эдерца праздника.

Я решительно коснулась двери. Она мягко ушла вверх, пропуская меня в покои. В гостиной было темно. Неяркий свет горел в спальне. Я прошла по плотному покрытию и затормозила почти у порога. Капитан сидел в глубоком кресле боком ко мне. На закрытые глаза падали светотени от настенного бра, он откинул голову на спинку, тяжело дышал и постанывал. У его ног на коленях стояла обнаженная блондинка, характерно двигаясь. Ее лицо, склоненное к паху мужчины, оказалось скрыто подлокотником, а длинные волосы падали на спину.

Со страхом оказаться обнаруженной, крадясь на цыпочках, отступила назад в тень гостиной, скоро вышла и полетела по коридору. Только что увиденное напомнило сцену с участием другой блондинки и Андрея. Обида и жалость к себе уже готовы выплеснуться горячими слезами. Дежавю с изменой преследовало меня.

Все, хватит! К черту Керау! У него, похоже, свой праздник и ему не скучно. Только не плакать! Не хватало еще крокодиловы слезы лить из-за всяких.

— «Эдера», у капитана есть игрушка, искусственная женщина? — покусывая губы, задала вопрос в пространство.

— Личная информация. Разглашению не подлежит.

— Я ее видела только что.

— М-м-м… есть. Модель «Ирса- 170-3», — отчеканил голос.

Ну не повезло с кавалером. Ерунда! У меня есть я! Приглашу сама себя в кино. Надо достойно переживать темные полосы в жизни.

Я не следила куда иду, и ноги донесли меня до капитанской рубки. Хотела уже уйти, как заметила индикатор, опасно мигающий алым. Зашла, остановившись на пороге, всмотрелась в панель. На поверхности развернулась панорама ближнего космоса, и почти на границе мигали и быстро двигались две точки, показывая траекторию полета небесных тел.

Вдруг это астероид или еще один Тунгуский метеорит?!

— «Эдера», вы сообщили капитану об опасности?

— Размер объекта минимален. Опасности нет.

— «Эдера», доложите. Система безопасности просто так вопить не станет.

— … Пожалуй, — могла бы поклясться, что в голосе прозвучало раздражение.

Приписываю искусственному разуму эмоции! Это меня из-за одиночества глючить начинает?

Я вышла из рубки и направилась на поиски кинозала, решив не менять планы.

— «Эдера», помоги мне запустить фильм.

Зашла в пустой кинотеатр, дорожка, идущая вдоль рядов, едва заметно светилась в темноте. Заметила собственноручно раскуроченный автомат, залилась краской стыда. Не торопясь прошла к первому ряду и выбрала место чуть сбоку.

— Руслана, какой фильм готовить к просмотру?

— «Экипаж». Советский оригинал, — удобно устроилась в мягком кресле, скинула туфли и поджала ноги. — Есть такой?

— Есть.

Свет потух, в воздухе передо мной соткался экран, потекли кадры заставки, знакомая музыка, и я на время забыла про свои проблемы и обиды, перенеслась в детство, когда после смерти родителей переживала и полюбила фильмы-катастрофы. Улыбнулась над моментом с умницей Тамарой, которая смогла поставить на место ловеласа и сердцееда Игоря. Посочувствовала мучающейся токсикозом дочке командира и нелюбимой жене Ненарокова.

Очень не хватало попкорна и колы. Покосилась на автоматы, продающие всякую ерунду, и тяжко вздохнула.

— Переживаешь? — рядом в кресло опустился Керау, пахнущий мужским парфюмом в идеально отглаженной форме, и протянул ко мне руку. Золотой феникс в полутьме блеснул алой искрой. — Возьми один. Держать неудобно. Я все же не официант.

В руках он держал два фужера с шампанским. Я взялась за тонкую хрустальную ножку и отвернулась к экрану, стараясь не встречаться с Рау взглядами.

— Спасибо за стол, Лана, я не ожидал. Это приятно. Твое здоровье, — он стукнул своим фужером о стенку моего, извлекая мелодичный звон.

— За тебя, Керау, — улыбнулась через силу имениннику. — Поздравляю! Пусть все твои желания сбудутся.

Нехотя отпила глоток теплого, успевшего выдохнуться шампанского, не находя в себе ни капли желания продолжать изображать радость.

— Они уже сбылись, — эдерец вернул мне улыбку. — Мы состыкуемся с базой. Пару суток на доводку двигателя и отправимся к Эдере. А пока празднуем. Ты столько всего приготовила. Не будешь против, если к нам присоединяться ребята и начальник базы?

Спрашивающий разрешения капитан удивил и озадачил.

— Я? Против? Это твой праздник, Керау, тебе решать, кого приглашать, — я пожала плечами, надеясь, что он уйдет.

На экране горел аэродром, огонь бежал по рулежке, пытаясь догнать самолет, а мне казалось он бежит по моим истрепанным нервам.

— Все горят желанием тебя увидеть, — он поднялся и протянул руку, одаривая улыбкой. — Идем.

— Я досмотрю и приду, — отвернулась от протянутой ладони. — Если компания большая нужно принести еще шампанского. Не сочти за труд.

Заметив мое непраздничное настроение, мужчина не стал настаивать и отступил. Шаги зазвучали на выход.

— Выпивка у них всегда с собой, — донесся сверху голос уходящего. — Правило для идущего в гости.

Будто мне до этого есть дело.

Глава 23

Глава 23

В столовой казалось непривычно шумно. Громко играла музыка, слышался заливистый женский смех. Я остановилась в дверях, разглядывая компанию в графитово-серых комбинезонах. Одетый в черное Керау сразу бросился в глаза. Капитан «Эдеры» обворожительно улыбался двум симпатичным девушкам, повисшим на его локтях.

Вот, значит, как?! Мы умеем улыбаться и флиртовать, а не только рычать и насмехаться.

— Вот ты какая, землянка Созидающая Совершенство, — шепнул на ухо незнакомец, и мою талию обвили наглые руки.

— Какая? — я поморщилась и попыталась отстраниться, но мужчина сдаваться не хотел, прижавшись ближе.

Я повернулась разглядеть наглеца, и перестала дышать, увидев белоснежный оскал крупных клыков рядом с виском.

— Прелестная и вкусная. Старина Кер наверняка из кожи лез, чтобы тебя умыкнуть. Вон какую мускулатуру нарастил. За тебя ему планетарный Совет Эдеры отвалит кругленькую сумму.

— Вот как? Меня продадут как товар? — похолодела, на секунду решив, что Керау соврал, и я стала бесправной рабыней и его собственностью.

Нашла глазами эдерца. Капитан ухом не вел, вовсю развлекался, флиртуя со смеющейся блондинкой.

— Драгоценная, побойся бога. Ты лучшее сокровище Эдеры! Я о выгодах Керау. Он тебе не сказал, наш делец. А ты ему уже подарок сделала. Красивая птичка. Семейная реликвия. Такими просто так не разбрасываются. Существуют ведь и более достойные.

Негодование придало смелости.

— А кто вы такой? — возмутилась я, выкручиваясь из чужих объятий, разглядывая нахала.

Высокий, белокожий атлет лет тридцати с небольшим, не смущаясь, пялился на меня. Платиновые волосы повторяют прическу Керау, графитово-серая форма ладно обтягивает рельефный торс. Не такой выдающийся, как у Кера, но блондин и так хорош. Созвездие на виске чуть другой конфигурации. Знаки отличия и наградные планки того же цвета, что объяснимо — они сослуживцы. Восемь подарков от близких цепляют внимание. Семь напомнили октябрятские значки времен молодости моей бабули. Звезда из восьми лучей цвета спелой вишни и портрет улыбающейся девушки в центре. Восьмой — крохотное пульсирующее синеватое сердце. Как-то сразу становится понятным, что портретики — это подарки от зазноб или подруг остроухого красавчика.

Похоже, передо мной настоящий дамский угодник.

Заметив мой взгляд, мужчина удовлетворенно хмыкает. Ежу ясно, что мое разглядывание доставляет ему немалое удовольствие.

Разглядывающие меня в ответ глаза бледного золота оттеняют темно-рыжие длинные ресницы, того же цвета идеальные дуги бровей чуть хмурятся. Полноватые губы порочно улыбаются, открывая опасный белоснежный оскал из сдвоенных клыков. Потрясенно хмыкнула, не сумев скрыть восхищения, и блондин одаривает меня понимающей улыбкой завзятого ловеласа. Этот его порок подтверждает ямочка на подбородке.

— Донован Корса, — отрекомендовал себя симпатичный остроухий эдерец. — Координатор, зам начальника базы и бла… бла… бла…

— Что-то вы не очень почтительны к адмиралу Руми, Донован.

— Мы заканчивали вместе академию. Я всего на звание ниже и только потому, что торчу на базе, пока Кер бегал по лесу на Земле. Знал бы, что встречу там тебя, пошел бы вместо него. Мне миссию предложилипервому.

— А ты решил остаться на базе, чтобы не терять своих подружек, — поддел Донована, подошедший с девушками Керау. Он передал мне фужер с шампанским. На этот раз холодный, чуть запотевший и с пузырьками. — Знакомься, Лана, эта блондинка Ульри Горн, брюнетка Тасия Рокка. Мы вместе учились, а теперь проходим службу. Девочки, это Руслана Селиванова. Все, что вы сейчас смели со стола, приготовила она своими руками.

Я обласкала быстрым взглядом обоих «девочек». Изящные, как эльфийки из фэнтези, в одинаковых формах унылого графитового оттенка, симпатично обтягивающих ладные фигурки. Правый висок выбрит и украшен оригинальной россыпью звезд. Синий монохром планок без золотого канта. Алых нет совсем. Брюнетке досталось два подарка. Блондинка хвасталась тремя. Синее, похоже, обязательное сердце. Не от родителей ли? Сердце кольнула обида за Керау. Петлица Ульрики дополнена крохотным золотым пером и алым неизвестным мне цветиком. Тасии досталась белая лилия.

— Очень приятно, — улыбнулась, принимая бокал. — За тебя, Керау, и за твою маму, что подарила миру такого замечательного мужчину.

Донован насмешливо фыркнул и не стал пить. Обе девицы изумленно округлили глаза и переглянулись. Ревнивый взгляд блондинки заскользил по вышивке платья и украшениям.

— В честь чего Созидающая устроила такой фуршет? — прищуриваясь, пропела блондинка, говоря обо мне в третьем лице.

Подавив вспыхнувший гнев, решила пока не обижаться, списав все на менталитет келемаххов, о котором мне мало что известно.

— Мы праздновали день рождения Керау, — ответила я, не давая вставить капитану слово. — Поздно узнала о празднике. Подарок ему закончила накануне ночью.

— Вы должны это увидеть. Лана создала шедевр, — капитан вытащил из-за пазухи давешний портрет, хвастаясь потрясенным друзьям. — Вы все слышали. Шедевр — дар лично мне от Созидающей. В музей не сдам.

Троица эдерцев с приоткрытыми ртами разглядывала карандашный вполне уверенный набросок, удивленно переглядываясь.

— Подарки, стол, день рождения, что это значит? С чего Созидающая осыпает тебя милостями? — брюнетка протянула слова с чуть заметным акцентом, повторив наглость подружки.

Снова обо мне и снова в третьем лице, намеренно игнорируя.

Чувствую, чья-то форма станет саваном, если продолжится в том же духе.

— Стыдно, Тасия, забыла урок «Традиции». Земляне празднуют дату своего появления на свет, каждый раз как она выпадает в новом цикле. Подарками и угощением друзья, родственники или партнер символически отдают дань достоинствам рожденного, — не скрывая самодовольства, прояснил по-своему причину фуршета Керау.

Рядом послышался скрип зубов, Донован явно не в восторге от сказанного и ревнует.

— Кер, я тебя знаю со всех сторон, да простят присутствующие, но особых… достоинств… не припомню, — блондинка переводила взгляд с меня на капитана. — Ее аура чиста. Слияния не было. Так чего ради она расстаралась? Ты, конечно, улучшил рельеф, но на Земле и без тебя таких пруд пруди…

— Соглашусь с Ульрикой, найдутся экземпляры интереснее. Но у Русланы на лице написано, что мы все ей явно мешаем. Ей бы с тобой вдвоем хотелось остаться. Сбежать за тобой с Земли, от равных себе?! Открой секрет, чем ты покорил Созидающую Совершенство? Земляне придумали какие-то особые техники бесконтактного секса, которые ты освоил в совершенстве? По старой дружбе, поделись секретом…

Вопросы девушек повисли в воздухе, оставшись без ответа. Разозленный на что-то Керау сверлил взглядом Донована, сопящего у меня за плечом, абсолютно игнорируя обидные слова обеих подружек. Будто речь шла не о нем.

— Может, стоит спросить у меня? — возмущенная, что обо мне говорят в третьем лице, одернула блондинку и брюнетку. — Я как бы здесь присутствую. Ваш язык понимаю, и даже ответить способна.

Подружки переглянулись и неопределенно хмыкнули. Похоже, с ними дружбы не получится.

От слов девушек стало обидно за Керау. Странная дружба — выливать свои личные впечатления первым встречным. Понятно, что бывшие любовники, но так-то о нем зачем? Или у них принято не стесняться?

Рука Донована легла на талию и успокаивающе погладила. Я отстранилась, гневно глянув на нагловатого блондина. Керау нехорошо сощурил глаза на друга и шагнул вперед, сжимая кулаки, забыв о подружках.

— Всех заставлю пересдавать мне Устав, дети Бездны! — громыхнуло в стороне от начавшей разгораться свары. — Почему не доложили по форме?

Глава 24

Глава 24

От неожиданности испуганно вжала голову в плечи, четверо эдерцев вытянулись в струнку, прикрыв сомкнутыми пальцами правой ладони подарки от родных, в воинском приветствии. На нас двигалась женщина-айсберг. Остановившись в пяти шагах от меня, дала себя рассмотреть. Крупная настолько, что форма просто стекала с плеч серым водопадом без переходов на талии. Я удивилась, что женщина воевала. И как воевала! Алые планки шли в несколько рядов. Количество подарков перевалило за два десятка.

Кто бы мог подумать! Может она их силой отнимала? А что, такая может…

Короткая стрижка пшеничных волос. Узкий лоб. Тонкие ниточки бровей, редкие ресницы. На крохотном носу россыпь конопушек. И на контрасте глаза в пол лица смотрелись странно и дико. На виске знакомая россыпь звезд. Серебряных и черных.

Женщина пристально всматривалась поверх моей головы. Золотисто-медовая радужка скрыла под собой зрачок. Эдерцы, стоящие рядом не дышали. Я тоже попыталась слиться с пространством.

— Дети Бездны, она розовая жемчужина! — донеслось потрясенное от «айсберга». — Адмирал Руми, подписывай отпуск одна пятая от всей миссии. Оплата по максимальному тарифу, — голос дамы перекрывал звук музыкальных динамиков. — Отпуск на Лавалику оформи сразу. Тебе положены две путевки. В регистрационном всегда тянут с ответом.

Керау отмер, шагнул ко мне, злобно зыркнул в сторону Донована и представил меня громогласной леди:

— Адмирал Таранди, Руслана Селиванова, землянка, Созидающая Совершенство, — бросил быстрый взгляд в мою сторону. — Лана, адмирал Таранди, начальник космической базы охранного щита «Терра — 307».

— Очень приятно, адмирал Таранди, — я склонила голову, ругая себя, что так и не поинтересовалась правилами, обычаями и ритуалами принятыми между келемаххами.

— Зови меня Эрика. Ты Созидающая, тебе можно неформально, — она тепло улыбнулась, польщенная моим приветствием. — Дошли слухи, что все вкусное приготовлено тобой. Мастерица! Просто очень, очень. А я, поверь, ценитель хорошей еды. На Эдере множество конкурсов, часты выставки кулинарных шедевров. Ты могла бы поучаствовать.

Она хохотнула, погладив себя по объемной талии. Я бегло оглядела женщину, отметив, что дорожки из волос на шее у нее нет.

— Мне приятно, что вы оценили, — я вспыхнула, польщенная высокой оценкой.

Повернувшись к стоящим по стойке смирно эдерцам, адмирал махнула рукой и пророкотала:

— Руми, оформи все документы на себя и Руслану. Подтверждение я дам. Всем собравшимся даю час. Потом общий сбор у меня в кабинете. Разбираем ситуацию по ночному происшествию. Я выслушаю ваши предположения, как зонды гронов оказались на границе Солнечной системы, — она повернулась ко мне и добавила:- Идем к столу. Я проголодалась. И нам стоит посекретничать. У тебя наверняка куча вопросов.

— Что значит, розовая жемчужина? — тут же приступила к допросу, получив разрешение.

Рядом с закусками пили вино и перекидывались шутками двое эрдерцев и девушка. Один, рисуясь перед девушкой, на спор отбивал ладонью воздушный шарик, стараясь, чтобы тот не коснулся пола. Адмирал глянула в их сторону, и шарик с сипением сдулся. Троица, поняв прозрачный намек, растворилась в толпе, оставив нас с Эрикой вдвоем.

— А ты время не теряешь! Сразу быка за рога, — хохотнула адмирал, набирая на тарелку закусок. — У всех Созидающих ауры имеют перламутровый цвет. По этому признаку их определяют еще внутриутробно. Оттенок перламутра разный. Чаще встречается желтый и голубой. Но у тебя розовый. Очень редкий даже в прошлом. Сейчас Созидающих с такой аурой на Эдере нет. Пока твоя аура скрыта багровыми натеками недавно перенесенной трагедии, и молодые келемаххи не могут разглядеть твой истинный цвет. Но я-то давно не девочка.

— А сколько вам? — поинтересовалась, засунув кусочек гусиного мяса в рот.

Вокруг нас образовалось пустое пространство. Сослуживцы, приглашенные Керау на праздник, оккупировавшие стол, потихоньку расползлись по сторонам, побаиваясь грозного адмирала, не лезущую за словом в карман. Мужчины и девушки издали с интересом косились в мою сторону, разглядывая землянку, но не рисковали приближаться.

— Сто пятьдесят по земному, — примериваясь к грибному паштету, просто ответила Эрика. — Хочу тебя предупредить насчет Донована. У него на базе семь любовниц. А тех, что на Эдере и в Союзе — счета нет.

— Я не претендую на Донована, — перестав жевать, искоса глянула на адмирала, не понимая к чему это предупреждение.

Та пожала плечами, проглотила канапе с ветчиной и запила шампанским.

— Зато он на тебя претендует, — скушав еще один маленький бутерброд с семгой, простонала:- М-м-м, как вкусно. Во рту тает. Скоро двадцать циклов, как была последний раз в хорошем ресторане. Спасибо, что напомнила лучшие моменты жизни.

— Я не стану его любовницей, — категорически заявила, потеряв аппетит.

— Какая любовница?! Созидающие не ходят в любовницах у Исполнителей. Ты станешь его парой, — Эрика не дожидаясь услуги от стоящих рядом мужчин в форме, налила шампанское в опустевший бокал. — Интересно, как отреагирует Руми?

— Почему Керау должен как-то на это реагировать? Я для него… — хотела сказать, что ничего не значу для капитана, но передумала и перестроилась на ходу, — …чужачка. Он не думает обо мне как о паре. А вы, адмирал, отказывали мужчине, предлагавшему кольцо?

— Конечно, и не раз, — кивнула женщина, с удовольствием облизывая кончики пальцев, стараясь делать так, чтобы никто не заметил. — У Исполнителей такое в порядке вещей, не порицается. Мы не Созидающие. На нас не лежит ответственность за рождение Спасителей расы. В паре с Созидающим вероятность рождения талантливого ребенка не очень высока, но существует. Поэтому Созидающим не отказывают даже Созидающие. Но ты не эдерка. Не следуй правилам чужой планеты.

Резкий шум потасовки и громкие возгласы за спиной заставили нас синхронно развернуться.

— Вот и ответ на твой вопрос. Пойдем, посмотрим, — блеснула золотыми глазами женщина и, прихватив полный бокал и жареную ножку, поторопилась к кричащей толпе, бросая мне через плечо:- Уставом не запрещено, если в свободное время. Я же им не просто так час выделила? Хочешь совет?

— Пожалуйста… — растерянно пробормотала, удивляясь порядкам у келемаххов военных.

Все присутствующие отвлеклись на происшествие и перестали глазеть в нашу сторону. Женщина чуть наклонилась и быстро шепнула мне:

— В паре с Исполнителем ведешь ты. Твои решения, твои желания, твое слово. И, еще… Эрогенная точка у мужчин келемаххов — мочка уха.

Она подмигнула и ледоколом двинула на эдерцев, столпившихся вокруг драчунов. Растерянно хлопнув пару раз глазами, услышала дружный рев толпы и рванула следом, придерживая подол длинного платья. Протиснувшись через широкие спины, замерла с отвисшей челюстью, когда кулак Керау серьезно прошелся по скуле Донована.

— Почему они сцепились? Все же хорошо было пару минут назад, — потрясенно прошептала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Бабу делят. Обычное дело, — ответил мне густой бас. — Дон проиграет. Заниматься надо в качалке, а не на… бабах отжиматься.

— А ты завидуешь, Емен? — поддел басовитого кто-то из толпы.

Послышались смешки и комментарии к разгоравшемуся бою. Обиженный Емен зло рыкнул и прояснил свой взгляд на ситуацию.

— Чего ради? Я-то не претендую на чужую бабу, если она у мужика на двенадцать засвечена.

— Что с того что на двенадцать? Она Созидающая. Тут обоим ничего не светит, — мудро рассудил женский голос. — Зря друг друга кулаками месят.

— Потому и месят, что сами понимают это не хуже тебя…

Донован скользнул за спину, вывернул кисть соперника, резко дернул руку вверх и угостил коленом под дых, согнувшегося Керау. Охнув, я отвернулась, не желая наблюдать за глупейшим поведением мужчин в солидных званиях и возрасте.

— Что значит «на двенадцать засвечена»? — обратилась к стоящей рядом рыжеватой девушке в стандартной серой форме.

— О! — бегло оценив мой вид, восхитилась эдерка. — Двенадцать по циферблату. В ауре келемаххов это место соответствует симпатии. Слепок ауры того, кто понравился, закрепляется и высвечивается при сканировании именно на этом месте. У адмирала Руми там розовый перламутр.

— Почему я этого не вижу, — тихо посетовала и на невозможность видеть чужие ауры, и на особое отношение Керау ко мне.

Но девушка решила, что я обращаюсь к ней и пояснила то, о чем я и так догадывалась.

— Созидающие не видят ауры. Энергия тратиться на создание шедевров.

— Спасибо, — поблагодарила эдерку за подсказки, получив в награду полный недоумения бронзовый взгляд.

Глава 25

Глава 25

— Рау, что на тебя нашло? Донована в санчасть отнесли, он стоять не мог! — я осторожно водила чудо-капсулой по лицу и плечам капитана, обрабатывая раны и ушибы, стараясь не смотреть на кресло и памятный шкаф. Мужчина снял куртку и сидел на кровати в одних брюках.

После форменной драки, когда сраженный хуком блондин упал и потерял сознание, праздник закончился, и все эдерцы вернулись к себе на базу. Помятого, но твердо стоящего на ногах Керау увела в каюту и осталась обработать ушибы. Он сидел на постели, запрокинув лицо, я же нависала сверху, бессовестно пользуясь возможностью побыть рядом.

— Его зацепил твой феникс. Он один стоит всех подарков, что у адмирала Таранди. От Созидающей, да еще такой красивой, — капитан скривился от боли и стер кровь, сочащуюся из носа. Нехорошо сощурился и процедил:- Жалеешь этого хиляка белобрысого?

— Жалею, конечно, — не стала отнекиваться. Рау перехватил исцеляющую руку и обиженно отвернулся. — Убогому бог больших мозгов не дал. А имеющихся не хватило, чтобы не связываться с тобой. Его проигрыш очевиден. Бить того, кто заведомо слабее — это неспортивно.

Покачала осуждающе головой, освободила руку из железных тисков его пальцев и продолжила обрабатывать раны.

— В академии мы были на равных. Там всех гоняли до седьмого пота. А после кто-то продолжал заниматься, а кто-то зад отъедал на казенных харчах, — презрительно фыркнул эдерец.

— На ваших харчах не очень-то отъешься, — справедливости ради заметила я. — Я-то надеялась, что будет праздник. Веселье. Это же не свадьба, чтобы до драки доводить.

— Земляне дерутся на свадьбе? — удивился капитан.

— Случается, — уклончиво ответила я и перевела разговор на животрепещущее. — В толпе собравшихся поглазеть говорили, что вы сцепились из-за меня. Это правда?

— Это мужские разборки не бери в голову, — Рау неловко повернулся и зашипел, задев ушибленную руку.

Угу, конечно, хорошая отговорка! Кто-то, похоже, приревновал.

— «Кто любит вслед чужой любви, тот жаден. В нем завистью зажжен сердечный пыл; Кто сам себе блаженство не сулил, к чужому счастью остается хладен…»- процитировала средневекового поэта, высмеивавшего такую же «собаку на сене», проигнорировав гневный взгляд келемахха.

— Ты ничего не понимаешь, Лана, — эдерец перехватил обе руки и усадил меня к себе на колени. — Ты думаешь, я сорвался из-за того, что Дон крутиться вокруг тебя?

Наши лица оказались вровень, и я могла любоваться чудесными глазам и «боевыми» синяками капитана. Он отобрал капсулу и осторожно поглаживал мою ладонь.

— Думаю, тебя задело, что Донован не испугался своего статуса и трудностей, которые якобы возникнут, и решил всерьез за мной приударить, — проговорила я.

Не иначе бес мне шепчет в уши. Его успокоить нужно, а я наоборот…

— Дон много на себя берет, — поджав губы, проговорил эдерец с затаенной яростью и дернулся в сторону двери.

Испугавшись, что он сорвется и полетит добивать несчастного, я обвила его шею руками, погладила пальцами напряженный затылок и прижалась к здоровой щеке.

— Рау, мне не нужен Донован, мне нужен… ты, — прошептала ему в ухо, чувствуя, как мышцы напряглись под моими пальцами. — Зачем мы улетели из леса? Там было так хорошо.

— Даже когда в окно полез медведь? — так же тихо со смешком ответил капитан, обнимая в ответ.

— Особенно когда полез медведь, — ласково провела по короткому ежику мягких волос.

— Хочешь вернуться? — мужчина затих, закаменел телом в ожидании ответа.

Тишина зазвенела напряжением, готовым вот-вот взорваться. Я коснулась висков, ощутив под подушечками пальцев плотные и выпуклые, как родинки звездочки татуировки. Провела по острому кончику уха, чуть задела мочку. Мужчина прикрыл глаза и издал едва слышный стон.

— Только с тобой, — выдохнула признание, наплевав на все правила. — С тобой куда угодно.

— Лана, ты не знаешь…

— Нет, я как раз знаю, — разозлилась на упрямого келемахха и повернулась лицом, чтобы видеть его выражение. — Я репортер. Последние пять лет беру интервью у гастролирующих звезд, богачей и знаменитостей. Среди них достаточно Созидающих. Всегда ухоженная, вещи с иголочки, с обязательным обаянием, тонким чувством юмора, с неизменной изюминкой в вопросах. Некоторые «велись» на этот образ и делали предложение на одну ночь или любовницей на чуть дольше. Давали обещания, сулили возможности. Скинуть груз забот, пожить богемной жизнью. И знаешь, о чем я думала тогда?

— О чем?

— Как я устала и хочу домой в свой уютный и теплый мир. Мне не хватало любимого. Теперь я его нашла, — обняла его снова и прошептала, касаясь губами уха:- Не отталкивай меня, Рау.

Он рвано выдохнул, прижал меня крепче, с шумом вдохнул запах волос.

— Полетишь на Лавалику? Это курорт популярный у молодоженов, — шепнул спустя время, осторожно целуя шею и прикусывая мочку уха.

Быть не может! Это то, о чем я подумала?

— Если это предложение, то я согласна, — произнесла на одном дыхании, чувствуя как от ласк, растекается по всему телу нега желания.

— Пока оформят твои документы, поживешь у нас, — пальцы Керау расстегивали крючки на платье. — Узнаешь мою семейку поближе и передумаешь.

— Не передумаю, — шепнула, приникая к его губам.

Керау ответил жадно, требовательно, на грани боли. Нет ласки, нет узнавания, только жажда желания и голод. Глаза — два жерла расплавленного золота, в них только желание и страсть. Он еще не остыл от схватки с Доном, и вся ярость и сила бушующего в крови адреналина достается мне. Его рваное дыхание смешивается с моими стонами. Платье мгновенно соскальзывает на пол, следом летит белье. Пальцы вплетаются в растрепанную косу, тянут, запрокидывая голову, прикусывает чувствительное место на шее. Мои ладони скользят по плечам, выпуклым мышцам на груди, по кубикам пресса, спускаясь ниже к пряжке ремня. Пальцы торопливо расстегивают магнитное крепление. Рау не останавливает откровенную ласку.

Его рваные поцелуи ожогами гуляют по плечам и груди. Ладони больно сжимают мои ягодицы, притискивая к напряженному паху. Все тело опаляет жаром. Низ живота горит от давно сдерживаемого желания. Керау замирает, прижимается щекой к виску, тяжело дышит, что-то торопливо шепчет на незнакомом языке.

— Рау…

В едва слышном выдохе желание, просьба, обещание. Глухой, яростный рык в ответ. Губы впиваются жалящим поцелуем, безжалостно сминая мои. Пальцы, лаская, дразня, скользят по бедрам к кромке трусиков, касаются чувствительного местечка. Острое сродни электрическому разряду ощущение удовольствия заставляет тело выгнуться, навстречу откровенной ласке. Взгляд попадает в плен золотых глаз, моих личных солнц. Губы произносят мое имя. Каждая клеточка тела отзывается на звук голоса, признавая его власть. Был, есть, будет только он. Я шепчу признание, чувствуя, как тянущая нить напряжения лопается яркой вспышкой, и наслаждение разливается по телу, заполняя негой каждую клеточку.

— Капитан Керау Руми, через десять минут начальник базы, адмирал Таранди ждет вас на совещании у себя в кабинете, — как издалека доносится механический голос компьютера.

Глава 26

Глава 26

Кулак Керау встретил стену, мужчина тихо выругался, ссадил меня на кровать, поцеловал. Одеваясь на ходу, натянул куртку, скрывая царапины на плечах, бросил на меня быстрый взгляд вспыхнувший золотом и скрылся за дверью.

В теле еще не улеглись отголоски страсти. Мысли растекались. Коснувшись ноющих губ, заметила наливающиеся на бедрах и груди синяки, оставленные эдерцем.

Однако же темперамент у него! Чем тише омут, тем сумасшедшее черти! Да ты полон сюрпризов, Керау! Вроде признался в чувствах, но трактуй твои слова как угодно. Приглашение — это предложение стать парой? Или ничего не значит?

Заморочив себе голову окончательно, я решила довериться времени и ждать его действий. А пока разузнать то, из-за чего поспешно созвала совещание адмирал.

— «Эдера», всю доступную информацию по зондам гронов.

— Руслана, информация засекречена, — могла поклясться, что в голосе компьютера мелькнуло сомнение. — Но благодаря вам, вчера на границе Солнечной системы были обнаружены два зонда, направляющиеся к Земле. Анализ останков определил технологию гронов.

Я перестала дышать, переваривая услышанное, испугалась за беззащитных соотечественников, вспомнив рассказы Керау о беспощадных инопланетянах, проводящих политику геноцида против расы келемаххов.

— «Эдера», всю имеющуюся в базе информацию о гронах, — продолжила пытать электронный мозг.

Понимая, что после такой новости настроение испортиться не только у меня и продолжения романтической ночи не будет, сползла с кровати, разыскала верх от белья и платье. Стоя у зеркала, распутывала прическу и слушала характеристику технически развитой и сверх агрессивной гуманоидной расы и отчет по сводкам боевых действий.

— «Эдера», как специалисты объясняют причину агрессивности гронов? — ужаснулась жестокости разумной расы, уничтожившей две мирные планеты, населенные келемаххами.

— На вопрос о причине, ответа в базе нет. Гроны не вступают в переговоры с келемаххами.

— А союзники, дабурийцы и шандалане? — припомнила переданные капитаном сведения о союзниках, поддерживающих остроухих.

— Дабур и Шоррия давно не участвуют в военных действиях, но согласно договору поставляют оружие и боевую технику келемаххам.

— Как бы посмотреть этих побратимов в кавычках?

— В игровых комнатах есть информационные модули.

Надо бы наведаться туда и узнать побольше про новый мир.

Распутать колтуны, в которые сбились пряди, без расчески оказалось не реально. Я пыхтела уже полчаса, но лишь одна половина головы выглядела более-менее.

— Почему же они подписали договор, а сами не участвуют?

— Обе расы биологически не совместимы с келемаххами. Возможно, это явилось причиной озвученного гронами требования немедленного выхода Дабура и Шоррии из конфликта без последствий для последних. Но их уязвимость перед келемаххами и обязательства по договору заставляют поддерживать союзников технически.

— Какая уязвимость?

— Дабурцы и шандалане, жители Шоррии, дышат метаном, — прояснил положение электронный мозг. — Метан основная составляющая атмосферы их планет.

— М-да, они более чем уязвимы. Значит, келемаххи проявили человечность, разрешив им не воевать.

— Реакции мозга обеих рас замедленны и совершенно не годятся для боевых операций.

— А гроны?

— Дышащие кислородом и биологически вполне совместимые с келемаххами виды. По данным разведки гроны прибыли из неизвестной расам Планетарного Союза галактики.

Если так похожи и не соседи, что могли не поделить? Территорию Эдеры, ресурсы…

— Что с теми планетами, где уничтожено население? — я нахмурилась, глядя на свое отражение в зеркале, раздумывая над случившимся.

— Ничего. По данным наблюдений миры свободны, флора и фауна живы. Гроны не используют эти территории. Они не колонизаторы.

— Планета Эдера. Что в ней особенного? Может какой-то редкий ресурс?

— Никаких даже засекреченных данных по этому вопросу нет, — отчеканил искусственный мозг корабля.

Я прошлась туда-сюда по комнате, нервно сжимая кулаки, ломая мозг над сложившейся ситуацией.

Значит, гроны убивают ради убийства или компьютер что-то недоговаривает. В любом случае, если гроны заинтересовались Землей, а мы, вполне совместимые с эдерцами, то окажемся следующей гибнущей цивилизацией. И защитить нас некому, келемаххи не бросят Эдеру, чтобы спасти землян. Просто вывезут к себе сильных Созидающих и шедевры. Может, из сострадания дадут оружие.

— Получается, цель гронов — уничтожить похожие на них биологические виды?

Искусственный интеллект не спешил отвечать, анализируя ситуацию. Я остановилась посреди комнаты, запустив пальцы в волосы, придавленная осознанием грядущих тяжелых событий, ожидающих в скором будущем Землю.

Вот тебе и «Война миров», блин! О какой личной жизни речь! Придется репортажи с фронта вести.

— Мы пришли к тому же выводу, — донеслось от двери. — Монтаж двигателя почти закончен. Сегодня ночью старт. С нами полетит еще сотня служащих с базы.

В проеме стоял смурной Керау, опираясь обеими руками на дверную раму.

— Ожидается общая мобилизация? — я растерялась, не надеясь увидеть его так быстро.

— Будем надеяться, что нет, — подумав, ответил капитан, отлепился, давая двери мягко съехать вниз, обнял и по своему обыкновению зарылся лицом в волосы. — Адмирал от тебя до вылета ждет подтверждение согласия на получение гражданства Эдеры и выбранное место жительства. Она передаст пожелания, и к твоему прибытию все будет готово.

Губы Рау отыскали чувствительное местечко за ушком. Осторожно потянул за волосы, запрокидывая лицо. Пальцем обвел контур припухших губ, я облизнула занывшую кожу. Наклонился, накрывая губы нежным, ласкающим, дразняще-игривым поцелуем, который длился и длился.

— «Эдера», меня ни для кого нет. Только с пометкой «срочно», — хрипло проговорил капитан, быстро расправляясь с платьем и продолжая целовать.

Я игриво прикусила мочку уха. В ответ раздался тихий рык, и ягодицы притиснули к паху.

Похоже, у кого-то с настроением все в порядке!

— Дом — это замечательно. Мы сразу поедем ко мне, и не будем никого стеснять.

— Боишься встречи с семейством Руми, — губы уже путешествовали по плечам, рождая волны желания, пальцы стягивали кружевное белье.

— Не хочу терять время, — прошептала, уже мало что соображая. Голова стала блаженно пустой, тело выгибалось под лаской умелых пальцев, колени подгибались.

Сильные руки подхватили и опустили на постель. Зашуршала сбрасываемая одежда, звякнула пряжка ремня. Тело гибко скользнуло между разведенных бедер. Руки сами потянулись погладить.

— Прости, я постараюсь осторожнее, — покаянно пообещал Рау, целуя синие отпечатки на груди.

— Иди ко мне…

Страсть вспыхнула, сплетая наши тела воедино, даря восхитительное ощущение наполненности. Вечный танец любви и жизни, страсти и желания, с его музыкой стонов и бессвязных признаний. Долго, мучительно сладко, пока захлестнувшая волна обоюдного удовольствия не отпустит дрожащие тела, оставив после себя расслабленность и негу.

Глава 27

Глава 27

Доказавший мне, что душ вовсе не для мытья, если в него проник эдерец, а стол — приспособление, созданное исключительно для занятий любовью, Керау нехотя ушел исполнять обязанности капитана. Кляня работу, он медленно одевался, когда бортовой компьютер третий раз сообщил о полной готовности корабля к полету и недовольстве группы служащих, ожидающей посадки и улетающих с нами.

Вспоминая подробности событий последней ночи, я лишь удивлялась злобным выпадам Ульрики и Тасии в сторону Керау.

Совсем зажрались эдерские бабы, если им такой мужик не очень!

Я не ревновала, справедливо считая, что мужчинам полезно до свадьбы услышать мнение разных женщин о себе любимых. Так у них о своих возможностях будет более адекватное мнение, и они больше будут ценить тех, кто им верен и любит.

— Руслана, адмирал Таранди ждет вас в кают компании.

Пулей вылетела в коридор, за мгновение добралась до собственной каюты. Разыскала короткие шорты и кроссовки и, на ходу переплетая косу, полетела на встречу с Эрикой. У входа в шлюзовые камеры, лифты, в коридорах сновали келемаххи. Мужчины в серых и черных униформах с интересом провожали глазами несущуюся на всех парах девицу в откровенном мятном топике и обтягивающих шортиках цвета хаки.

Я стыдливо отводила глаза, но другой одежды у меня не было. Та, в которой отправилась в командировку, пришла в негодность, а оставшаяся была рассчитана на домашний интерьер, жаркую погоду и не отличалась скромностью.

Адмирал терпеливо ждала меня, уютно устроившись на одном из диванов комнаты отдыха, просматривая на парящем в воздухе визоре земной концерт какой-то рок группы. Мягко спустившаяся за моей спиной дверь отрезала нас от шумного коридора. Женщина вскинула на меня удивительные глаза, окинула взглядом фигуру и усмехнулась.

— Красивые ноги, Руслана. Собираешь трофеи из разбитых сердец? Одна хорошенькая Созидающая и половина парней не долетит до Эдеры живыми.

— У меня нет другой одежды, кроме домашней. Я же в командировку собиралась, не в отпуск.

— Кредиты на приобретения тебе перечислят сразу, как зарегистрируют в базе. Неограниченный лимит. Вещи покупай сама, не доверяй заказам. Да не обращай внимания. Это я по-стариковски бурчу. Хорошенькая ты. Завидно просто, — махнула рукой эдерка, поражая своей откровенностью. — Ты проходи, садись. Нас тут не потревожат.

Адмирал отключила визор, развернулась в мою сторону и махнула рукой на кресла напротив.

— Спасибо. Извините, Эрика, предложить ничего не могу. Меня срочно вызвали к вам.

— Не переживай, я наелась на приеме. Просто с тобой поговорить хочу. Давно не болтала с землянами, а вы забавные. Недоговариваете вечно.

— Вы общались с землянами? — удивилась я, присаживаясь в кресло напротив.

— Сотню лет назад я, как Руми, отбывала миссию на Земле. Два года изоляции тяжело было. А потом…

Она замолчала, опустила глаза в пол и нежно улыбнулась. Я ждала, репортерское чутье подсказывало, что сейчас услышу интересную историю.

— Ты без пяти минут гражданка Эдеры и имеешь право на некоторые тайны. Случилась эта неприятность как раз, когда я отбывала миссию. Правительство Зэры — обитаемой планеты-двойника Земли, находящейся на той же орбите, на противоположной стороне от Солнца посчитало землян опасными и решило избавиться от них, как когда-то от марсиан и венерианцев. Мы успели вовремя. По Земле был произведен только один выстрел. Система защиты планеты сработала, но… цивилизацию синапсов было решено стереть. Земляне для нас слишком ценный ресурс, чтобы позволить вас уничтожить. В вашей истории момент противостояния проходит, как «Тунгусский метеорит».

— Это же 1912 год! Какая система защиты планеты? Тогда не было систем ПВО! — от свалившейся информации заболела голова.

Конечно, я много чего читала и слышала из серии «очевидное-невероятное», и допускала, что дыма без огня не бывает, но обитаемая планета за Солнцем и наземное ПВО, способное противостоять инопланетному оружию, были за рамками понимания.

— А это вторая тайна, — в задумчивости потерла подбородок женщина. — Ты наверняка слышала про «таежные котлы». Это и есть система планетарного ПВО.

— Значит, это правда?! Это ваша система защиты! А вы и Керау вроде дежурных наблюдателей за ней?

— Мы не создатели, — улыбнулась Таранди. — Это все, что я могу тебе ответить. Что это за цивилизация — понятия не имею. Могу предположить, что это ваши создатели. Всего лишь версия без доказательств.

— Что Керау делал на Земле, в таежной глуши? — не отступала я, закусив губу, сверлила взглядом адмирала.

Она же не просто так завела этот разговор. Толи предупредить хочет, толи предостеречь от чего-то опасного.

— Если скажу, меня выкинут в открытый космос, — серьезно произнесла Эрика. — Военная тайна.

— Значит, тайна. Но почему синапсы хотели уничтожить землян вы сказать можете?

— Синапсы были достаточно развитой гуманоидной цивилизацией, путешествующей в пределах Солнечной системы. Они всеми силами тормозили развитие научного прогресса на Земле. Пока сильнейшая эпидемия, поразившая Зэру в 1780 году, не отвлекла их на пару сотен лет. За это время землянам удалось сделать множество открытий, а заодно самую главную ошибку, за которую вашу цивилизацию решено было уничтожить.

— Какую? — Я вспоминала безобидные открытия восемнадцатого-девятнадцатого веков и удивлялась, в чем могла заключаться ошибка.

— Радио, — по-простому объяснила адмирал. — В космос стали уходить сигналы, посланные разумными существами.

— И что тут такого страшного? — не поняла я логики Таранди.

— Гроны не шатаются бессмысленно по разным рукавам галактик. Они идут целенаправленно на искусственно созданный сигнал. Один из ориентиров радиоволна. Она не исчезает и не рассеивается.

— Так они нашли вас?

— Возможно. Нас некому было прикрыть. Это сейчас вокруг звездной системы, в которую входит Эдера стоит экранирующий щит. Опасность всегда остается. Нас могут сдать союзники, или вычислить по воздействию на пространство во время гиперпрыжка.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Вас нашли гроны, несмотря на экранирующий щит, который мы поддерживаем вот уже вторую сотню лет.

— Так «Терра- 307» — это…

— Это как минимум еще триста шесть таких же баз, обслуживающих щит, укрывающий Солнечную систему, — перебила меня Эрика, не желая раскрывать военную тайну.

— Но почему не поставить щит вокруг Земли. Ресурсов и сил уйдет меньше.

— По Всеобщему Космическому Закону, вы имеете право делать все что угодно в пределах вашей звездной системы, и любого рода вмешательство извне наказуемо.

— Если есть закон, почему гроны его нарушают?

— Они не вступают в переговоры, не выдвигают требований. Сразу стреляют на поражение. Уничтожают келемаххов любого возраста, не делая скидки.

— Может келемаххи носители какого-то вируса смертельного для гронов, — неуверенно предположила, ища истоки фанатизма разумных.

— Такая версия была. Но доказательств мы не смогли получить. Гроны не берут заложников и сами не сдаются, предпочитая полное самоуничтожение. От тел нам достается пепел. А по нему трудно определить что-то конкретное.

— Фанатики…

— Может быть, — тяжело вздохнула адмирал, облокотившись на низкую спинку полной рукой. — Я что хотела сказать. На время миссии эдерцы проходят временную стерилизацию. Но время миссии Керау и Донована давно закончено. Для обоих ребенок от Созидающей благо. И ни один из них умышленно не предупредит тебя о последствиях. Но надо ли это сейчас тебе — решай сама.

— Спасибо, Эрика, — натянуто улыбнулась женщине, понимая, что ее предостережение уже запоздало. — Удачной службы без происшествий. Надеюсь, мы с вами еще свидимся.

— Не переживай, Лана, — адмирал неожиданно легко для ее веса поднялась. — Келемаххи не оставят землян без защиты. Береги себя, девочка. Среди эдерцев тебя будут хотеть многие, но главное чего хочешь ты.

Она направилась к двери, оставив меня в полном душевном раздрае и близко не намекнув, что же за миссия была у Керау. Теперь я сомневалась, что он простой наблюдатель.

Глава 28

Глава 28

От переживаний захотелось есть. Время шло к ужину, и я вспомнила о своих обязанностях кормить команду звездолета. Прикидывая, когда смогу управиться, обслуживая сотню эдерцев приуныла. Заявившись на кухню, застала четверых остроухих, расположившихся теплой компанией за столом и лениво потягивающих кофе из автоматов быстрого приготовления, расположенных тут же. Скользнув глазами по моим обнаженным ногам, крайний широкоплечий каштановый красавец протянул прозрачный лист, где столбиком на языке келемаххов были сделаны краткие записи.

Отругав себя, что отлыниваю от занятий, пересчитала количество строчек. Оказалось восемьдесят две записи.

Это что? Меню?

— Что это? — вскинула бровь и глянула на нависшего надо мной верзилу.

— Те, кто в восторге от возможности есть горячую пищу целых пять дней, — полные губы растянулись в улыбке, обнажая двойные клыки совсем рядом с лицом. — Мое имя Триас. Мы с ребятами ваши помощники. Не бесплатно, конечно. Командир выпишет премиальные. Командуйте, драгоценная.

Широкая ладонь потянулась обнять за талию. Я отшатнулась и нехорошо прищурилась, разглядывая добровольную, нагловатую «помощь». Скользнув глазами по серой форме, отметила знаки все той же академии, что закончил Керау. Среди подарков нашлось место двум синим сердцам и четырем женским портретам.

Еще один сердцеед-ловелас на мою голову. Будешь чистить картошку, сладенький…

Я нехорошо улыбнулась, посматривая на троих оставшихся брюнетов, заинтересованно щурящих одинаково медные глаза на заигрывающего товарища.

— Я, Руслана. Можно просто Лана. А вас как величать?

— Киррилиан, — могучая шея с трудом согнулась от кивка.

— Ром, — лопатообразная ладонь тронула короткий ежик, теряющийся за воротом форменной куртки.

— Илгус, — если в природе возможно мурлыкать басом, то я только что это слышала.

Мужчины представились, и я озадаченно окинула взглядом совершенно одинаковые фигуры и лица, понимая, что различать их не смогу.

Нашивки и знаки различия повторялись точно под копирку. Из подарков кроме знакомого синего сердца только Ром мог похвастаться золотистой стрелкой космического крохи-звездолета.

— Парни — близнецы. Мы их различаем по характерам. Ром — молчун. Илгус — тугодум. Кир — треплется за троих, — заняв позицию за моей спиной, отрекомендовал друзей Триас.

Равнодушие как ветром сдуло с лиц троицы. Темные широкие брови нахмурились, до меня донеслось отчетливое недовольное рычание.

— Так, парни, разборки откладываем на потом, — решительно взяла дело в свои руки, понимая, что еще чуть-чуть и новой драки не избежать. — Триас, тебе доставить из нижнего уровня замороженный картофель, из расчета полкило на одного. Илгус и Ром, вам в холодильник за мясом и лесными ягодами. Расчет количества тот же. Кир, поможете мне достать противни и включить печи.

Особенно не задумываясь, решила сделать мясо по-французски с картофелем, салат с тунцом и пирожки с замороженными ягодами. Загрузив мужчин работой, проигнорировала парочку масляных взглядов и села взбивать соус для запеченного мяса.

— «Эдера», где сейчас капитан? — поинтересовалась, как только за дверью, ведущей к лифту на нижние уровни, скрылся последний из келемаххов, а Кир загремел огнеупорным пластиком в соседнем помещении.

— Капитан Керау Руми в рубке. Маршрут требует корректировки.

— Почему? Мы летим не на Эдеру? Почему перемещение займет пять дней вместо трех? — я слизнула с венчика для взбивания густой соус типа «Провансаль» и осталась довольна.

— Поправка на дислокацию сил противника. Территории, где прежде находились выходы из подпространства теперь в руках гронов.

— Но это опасно, наверно, — отставила в сторону одну емкость и, принимаясь смешивать яичный порошок, уксус, масло и горчицу в другой. В кастрюлях кипели овощи для салата. В бачке размером с детскую люльку подходила опара на пирожки.

— Капитан не новичок. Он справится, — заверил меня электронный мозг.

В дверь медленно втиснулась гравиаплатформа, до верху груженная замороженными брикетами мяса и прозрачными пластиковыми мешками с желтыми дольками картофеля. Следом вплыл довольный Триас, и степенно вошли оба брата. Ткнула пальцем в бабника:

— Разморозить и как можно быстрее.

— Мясо еще мороженным разделить на бруски по двадцать грамм, — улыбнулась обоим брюнетам. — Промороженным его резать значительно легче.

Триас приуныл, понадеявшись, что на этом его миссия закончена, но со знанием дела начал распаковывать пакеты с картофелем. На разделочном столе барабанной дробью стучали ножи двоих мясников.

Остаточная энергия двигателей питала восемь кухонных печей, сооружений высотой под потолок. За огнеупорным пластиком дверец находились камеры для запекания и варки продуктов.

— Кир, у вас ведь еще продолжался контракт? — осторожно подступила, к расположившемуся у сенсорной панели на прозрачной двери печи мужчине, распыляя масло по противню.

— Да, еще два с половиной года, если поземному, — согласился эдерец, подвигая следующий пластиковый лист.

— Почему улетаете раньше времени? — замерла, ожидая ответ, оливковое масло тонкой струйкой наполняло прозрачную длинную емкость.

— Мы специалисты широкого профиля, — уклончиво ответил мужчина и ткнул в значок академии, фон которого был чисто белым. — Факультет Общей Боевой Наземно-Космической Подготовки.

— И что это значит?

— Что угодно, Лана, — в помещение вошел Триас с первой порцией овощей и мяса. — Таких специалистов кидают и на подавления мятежей, и на спасение мирного населения от заражения.

— И на войну? — как бы между делом задала интересующий вопрос, перебирая пальцами розоватые кусочки свинины.

— Все может быть, — мужчина наблюдал, как я ловко раскладываю мясо и овощи, пересыпая специями и заливая соусом. — Нам об этом сообщат в последнюю минуту. Но скорее да, чем нет. В связи с этим, могу я пригласить вас на прогулку по кораблю.

— Пригласить можете, Триас. Но, боюсь, перемыв всю посуду, вы едва до кровати доползете, — со смешком обрисовала ожидающую шатена перспективу, мазнув взглядом по подаркам, мягко блеснувшим в искусственном освещении.

Мужчина скис, с тоской поглядев в сторону обеденного зала.

— Можно вопрос? — обвела взглядом всех присутствующих, ни к кому конкретно не обращаясь. — Хотелось бы узнать значение ваших подарков в петлицах.

— Синее сердце — это презент от родственников. Вишневые звезды от сексуальных партнеров, оценивших достоинства, — Триас самодовольно ухмыльнулся, обведя глазами приунывших келемаххов, не получивших подтверждения своим достоинствам от привередливых эдерских красавиц, и продолжил:- У девушек вместо звезд от близких поклонников цветы. Есть подарки от друзей. Например, у Рома золотой звездолет — друзья поздравили его с досрочным окончанием школы пилотов экстра-класса. Есть очень редкие подарки от Созидающих. Бывает, они дарят символ своего таланта: кисть, стило, ноту, пишущее перо…

Я удивленно вскинула бровь, поражаясь сходству взглядов на многие вещи, на далеких друг от друга планетах.

— Эти символы пришли с первыми Созидающими с Земли, — пояснил Ром, занесший вторую порцию мяса и картофеля и заметивший мой взгляд.

— И самый редкий подарок — это алое сердце, — продолжил Триас, недобро покосившись на балакучего брюнета. — Высшая степень привязанности Созидающего к своей паре.

— О… — выдавила я, вспоминая, видела ли подобное в коллекции адмирала Эрики Таранди.

— Никогда не видел его ни у одного Исполнителя, — добавил Триас, мечтательно разглядывая рубинового феникса в моем ухе.

— У нашей бабки было такое, — похвастал Ром, сложив на груди руки и прислонившись плечом к прозрачной печной дверце. — Как получила его и больше ни на одного мужчину не посмотрела. Верность хранила тому Созидающему.

— А он? — поинтересовалась, разыскивая специи и приправы к мясу.

— Он Созидающий, — будто это что-то объясняло, пожал плечами Ром.

— Подарки создаются своими руками? — задала вопрос, вспомнив об их способностях читать ауры предметов, на которых всегда остается отпечаток их создателя.

— Это в идеале, — ответил Кир и вздохнул. — Обычно заказывают в танете у мастеров.

Я сделала себе памятку, расспросить о танете и заказать в подарок Керау алое сердце. Феникс был благодарностью за спасение. Я же хотела сделать подарок от любящей женщины.

Следующий противень наполняли совместно в четыре руки, а Кир и Илгус закладывали остро пахнущие емкости в разогретую духовку.

Поковыряв немного готового мяса, сбежала, оставив распоряжение Рому и Триасу обслужить собирающихся на ужин келемаххов, а Илгусу и Киру отнести ужин в рубку для капитана и навигаторов. От долгой беготни по кухне разболелась нога, и нестерпимо хотелось в душ. Срочно вымыться и надеть выстиранные спортивные брюки, прикрывающие ноги.

Глава 29

Глава 29

Керау не появлялся, благодарности за ужин не передал, бортовой компьютер твердил, что он занят в рубке, и я решила посвятить остаток вечера обучению.

В игровой, она же обучающий центр, оказалось пусто. Переживающим по поводу угрозы полномасштабной войны с гронами, эдерцам было не до развлечений. Но я неверно назвала всех остроухих эдерцами. Часть из них, в которую входили Керау и Донован, была с головной планеты, и они себя именовали эдерцами. Но некоторые своей родиной называли уничтоженную Бирату. Жители Бирату отличались субтильным телосложением и смуглостью лиц. Их внешность казалась более гармоничной, почти темно-эльфийской, без присущей эдерцам резкой контрастности черт. Погрузившись в одно из кресел и следуя инструкциям «Эдеры», я впитывала обучающую информацию по географии и астрономии.

Эдера располагалась в звездной системе Ярун, с двойной звездой. Неправильной, вроде Солнечной системы. Желтый карлик носил название Яр. А так и не вспыхнувший звездой, по причине недостаточной массы, газовый гигант звался Уном. Эдера оказалась пятой и последней планетой в системе. Размерами соответствовала Марсу. И я поняла, почему Керау накачал массу, и посочувствовала келемаххам-наблюдателям. На не привыкших к большой гравитиции эдерцев дико давила сила притяжения Земли, несравнимо большая, чем на родной планете.

И так же как Марс Эдера имела два спутника. Ледяной Криотос и каменистый Жулан.

Очнулась, когда почувствовала, как по бедрам мягко двигаются чьи-то ладони. Оказывается, я задремала, слушая урок познавательной географии.

— Уже поздно? Я слишком засиделась? — вынимая капельки наушников, потянулась телом. — Жаль, я только начала осваивать географию.

— Перед тобой лучший репетитор по географии Эдеры. Я столько раз видел ее в иллюминатор… — игриво подмигнул капитан, подхватил меня на руки и понес к себе, в предвкушении шепнув на ухо:- Мы продолжим урок у меня.

В коридоре нас никто не остановил неотложным делом, и мы вскоре скрылись за дверью капитанской каюты. Керау осторожно опустил меня на покрывало, не давая опомниться, накрыл губы поцелуем.

— Рау, так не честно! — возмутилась я, пытаясь встать. — Ты обещал рассказать про Эдеру.

— Прости, милая, урок из головы вылетел напрочь, — картинно повинился с плутовской улыбкой капитан, быстро снимая форму.

Он осторожно расстегнул и стащил с плеч куртку. Пальцы проворно расстегнули молнии, оставив меня лежащей в одном белье. Окинул тело взглядом, горячим расплавленным темным золотом, он поддел кружевные чашечки пальцем:

— На чем ты остановилась, единственная? — хрипло прошептал мужчина, лаская взглядом.

— На спутниках…

— У Эдеры два спутника. Криотос… — палец очертил идеальную окружность вокруг наряженной груди, — полностью ледяная глыба.

Губы накрыли напряженную вершинку, теребя и играя языком. Он отстранился и легонько подул. Волна острого желания выгнула тело навстречу ласке. Мужчина поднял лицо, поймал мой взгляд и хрипло проговорил:

— Жулан — каменистый осколок, прилетевший из космоса и захваченный Эдерой, — пальцы завладели второй вершинкой, перекатывая ее между шероховатыми подушечками.

Волны возбуждения растекались по телу, скручиваясь в пружину желания внизу живота. Я тяжело дышала, ерзая от нетерпения. Эдерец потемневшим взглядом следил за язычком, облизывающим пересыхающие губы.

— На Эдере один материк, который с севера на юг пересекают, деля сушу пополам, две реки, — Керау перехватил обе мои руки над головой и склонился к самым губам.

Поцеловал неторопливо, лаская языком и прикусывая ноющую кожу. Отстранился, рвано дыша от возбуждения.

— На противоположной от материка стороне планеты множество островов с действующими вулканами, — голос звучал все тише, мужчина проглатывал гласные и окончания, выдавая напряжение и дикое желание сорваться.

Пальцы, вновь скользнули на грудь, потирая розовые вершинки, посылая новые волны желания гулять по телу. Я поерзала, не в силах ждать. Керау проложил дорожку поцелуев от ключицы к шее и прикусил мочку.

— Действующие вулканы, жаркие, — выдохнул, опаляя дыханием в ухо, — полные лавы, ждущей выплеснуться наружу…

Пальцы скользнули ниже, выписывая узоры на животе, нырнули под пояс брюк. Я уже вся горела и выгибалась под откровенными ласками. Брюки легко соскользнули с бедер. Белье полетело следом. К умелым пальцам присоединился язык, завершая урок взрывом удовольствия.

Оставшееся время до утра, мы занимались «языком», выписывая слова любви друг другу на теле. Кто бы мог подумать, что капитан окажется таким оригиналом и найдет творческий подход к обучению. Засыпая счастливой, решила, что получила лучший урок с лучшим учителем.

Керау не был бы лучшим, если не начал утро с многократного повторения — залога повышенной усвояемости материала. Едва проснулся, тут же приступил к реализации, выловив меня возле дверей ванной, где я пыталась укрыться.

После душа, где мне все же удалось вымыться, я приступила к расспросу о танете и магазинах мгновенной доставки.

— Это эдерский аналог земного интернета, — ответил капитан, застегивая форму и подозрительно уставившись мне в глаза. — Зачем тебе виртуальный магазин?

— Мне нужна одежда, если ты заметил, — показала на свой плачевный вид, умалчивая о главном. — Я сделаю заказ сейчас. Выбрала вчера. В игровой комнате куча рекламных каталогов. Когда появится связь — запрос уйдет. И мне доставят заказ прямо в космопорт.

— Не доставят, — вредным голосом возразил Керау. — Мы садимся на военном космодроме. Это закрытая зона для гражданских.

— Тогда заказ доставят к тебе домой. Диктуй адрес, — разозлилась я, не желая раньше времени раскрывать идею подарка. — А пока доберемся к тебе, буду сверкать голым задом. Так и быть, пусть все любуются.

— Я тогда тоже, — вдруг зло рыкнул капитан. — И посмотрим, кто соберет больше симпатий первых встречных.

— Для жениха ты как-то неправильно настроен, — опешила я от несвойственного флегматичному Керау выпада, глядя как он резкими движениями затягивает крепления высоких ботинок.

— Какая невеста — такой жених, — желчно парировал эдерец. — Ей не стыдно, мне и подавно. Она-то себе ни в чем не отказывает.

В голосе послышалась старая обида, он одернул рукава и направился к двери. Зло стукнул ладонью по косяку, ожидая автоматического открытия. Я провожала его ладную фигуру удивленным взглядом. Мне показалось, что мы с Керау говорили сейчас о совершенно разных вещах.

Глава 30

Глава 30

Вот так мы раскачивались с Кером на эмоциональных качелях. Ночью полное единодушие и единение, а утром обязательная перепалка из-за малейшего пустяка. Заводился эдерец с полуоборота. Мне лишь оставалось хлопать ресницами и внимать, вяло отбиваясь от его нападок. Такое поведение ему было совершенно не свойственно. Всегда выдержанный, немного флегматичный, он вспыхивал от любой мелочи. Невоздержанность последних дней я списывала на ситуацию с гронами, нервирующую всех. Похоже, команде помощников-навигаторов и пилотов от капитана доставалось не меньше. Все больше остроухих служак отсиживалось в обеденном зале столовой за неспешными разговорами, где играла музыка, и вкусно пахло свежей выпечкой. Ею и свежим кофе я баловала изголодавшихся по домашней пище мужчин в любое время. Это малое, что я могла дать тем, кто, возможно, проживал свои последние дни.

Моих помощников на кухне прибавилось, и на третий день полета я решилась на пельмени. Объяснив келемаххам принцип изготовления пресного теста и мясного фарша для начинки, слепив каждому образец, сама взялась за соус и простенькие бисквитные пирожные со сливочным кремом. Разглядывая суетящихся у столов мужчин, усмехнулась, понимая, что сейчас осуществила мечту тысяч женщин на Земле — попасть в толпу высоких, хорошо сложенных остроухих красавцев в майках и обтягивающих сильные ноги форменных брюках, готовящих что-то вкусное. То и дело ловила на себе заинтересованные взгляды бригады лепщиков.

Келемаххи, не жалующиеся на хороший аппетит, съедали за раз двойные порции, и моя кухня стала походить на заводской цех по производству полуфабрикатов. Для соуса тартар не хватало сахара, и, прихватив Рома, пришлось спуститься на складской уровень.

Границы колоссального помещения терялись в темноте неяркого освещения. Тишина и очень сухой воздух, от которого тут же запершило в горле и пересохли губы. Мы шли вдоль прозрачных отсеков с полками, на которых хранились земные упаковки с бакалеей и крупами. Сахар оказался в самом конце ряда, так гласили указатели. Я набирала на сенсорной панели точное количество изъятого сахара, заполняя форму, удивляясь дотошности эдерцев. Легко сняв мешок в полки, взвалив на гравиаплатформу, Ром отряхнул руки, наблюдая за моими манипуляциями и прислушиваясь к недовольному бормотанию, он достал что-то из потайного кармашка куртки и неожиданно произнес:

— Руслана, вы согласны стать моей парой? — мужчина опустился на одно колено, протягивая мне тонкий золотой ободок кольца, украшенного радужным камнем. — Ваше согласие — это большая честь для меня и моей семьи.

Я опешила от неожиданности и испугалась. Отступив в сторону, даже руки спрятала за спину. Вспомнились слова Таранди о Доноване и Керау, что они будут пытаться получить меня в пару. Если против Керау я ничего не имела, то остальные желающие мне были до лампочки. Красноватой бронзы глаза под красивым изгибом бровей ждали моего приговора.

Но как отказать, чтобы не обидеть?

Покусав пересохшие губы, я разглядела россыпь серебристых звезд на виске эдерца, образующих куб, змеистый рисунок стрижки, спускающийся за ворот куртки. Избегая прямого взгляда, выдавила из себя, стараясь, чтобы голос звучал мягко:

— Ром, я польщена, конечно, — лицо эдерца вспыхнуло улыбкой надежды, я же дала себе мысленную оплеуху. — Но это так неожиданно. Я обещаю подумать над твоим предложением.

Аккуратно обогнув коленопреклоненного мужчину, почти бегом бросилась к выходу.

Варить пельмени — не лепить. С этим мои помощники справились и без меня. Я, боясь встретиться глазами с кем-то еще, чтобы не дай бог не дать надежду на возможный брак, быстро проглотила свою порцию, прихватила пирожное, большую кружку с зеленым чаем и улизнула в игровую комнату на очередной урок.

Пирожное было съедено, чай выпит, я же растеклась по креслу, закрыла глаза, пытаясь запомнить произношение неправильных глаголов. Едва появилась тут, сразу же отправила заказ на алое сердце, как и обещала вредному эдерцу.

Певучий язык давался сравнительно легко. Я уже могла строить простые фразы и забавлялась, переставляя местами слова и меняя смысл фраз, иногда доводя электронный переводчик до ступора.

Пальцы с шершавыми подушечками осторожно убрали выбившийся локон и прошлись в ласке по щеке.

Керау рановато, или это я засиделась?

Потянувшись, замурлыкала от удовольствия, понуждая мужчину к дальнейшей ласке. Виска коснулись чужие губы, в нос ударил запах приятный, но чужой. Я распахнула глаза и вылетела из кресла, столкнув с ручки кружку с остатками чая. Донован, спасая форму, отскочил, зашипев проклятия.

— Донован, какого черта ты творишь? Я дала ясно понять, что мне неприятны твои прикосновения, — насупившись, отступала к двери. — Не делай так, чтобы мне стал неприятен ты сам.

— Так я тебе все же нравлюсь, — извратил мои слова мужчина, разваливаясь в кресле, где минуту назад сидела я. — Это правда, что ты дала Рому шанс?

— Тебя это не касается, — отрезала я, кляня себя за излишнюю мягкость с Ромом.

— Касается, драгоценная. Он мой подчиненный, я должен быть в курсе его дел, — парировал мужчина, постукивая пальцами по подлокотнику.

Глаза затянуло чернотой зрачка. Блондин явно нервничал и злился. Я коснулась двери, но полотно по обыкновению не взмыло вверх, а монолитом защищало проход.

— Разблокируй дверь, — стараясь сдерживаться, попросила мужчину.

— Обязательно. Но сначала ты выслушаешь меня, — поставил условия эдерец, разглядывая сжавшуюся у двери фигуру. — И пообещаешь подумать, а не рубить с плеча.

— Хорошо, — согласилась я, стараясь быстрее покончить с неприятным разговором и сбежать к себе.

Быть единственной женщиной на корабле среди сотни здоровых мужиков, осознание этого доведет до паники любую.

Дон улыбнулся, вкусно потянулся как я недавно. Куртка натянулась на груди. Я отвернулась, вспыхнула, представив, что он разглядел под тонким кружевом майки, когда я разминала тело. Гибким, каким-то кошачьим движением встал и сделал шаг в мою сторону. Я замерла, перестав дышать. Глаза метнулись в угол, в поисках какой-нибудь защиты. От блондина не укрылось затравленное выражение на моем лице, он неприятно сморщился.

— Лана, я тебя не съем, хоть ты пахнешь чудесно. По крайней мере не сразу, — он улыбнулся, белоснежные клыки угрожающе сверкнули.

Я выдохнула и еще раз коснулась двери, надеясь, что та все же раскроется. Дверь осталась глуха к моему желанию. Сосредоточилась на подошедшем блондине, уже решив в случае чего, юркнуть за диван, неплотно приставленный к стене.

Глава 31

Глава 31

Эдерец с минуту облизывал взглядом фигуру и лицо, цепляясь за грудь, медленно раскрыл ладонь, поднеся ее вплотную. Легко опустился на колено, как давеча Ром, прижал другую руку к сердцу и произнес:

— Руслана, вы согласны стать моей парой? — слово в слово повторил Дон слова предложения, слышанные ранее от Рома. — Ваше согласие — это большая честь для меня и моей семьи.

На ладони сияло радугой точно такое же кольцо — тонкий золотой ободок, в лапках небольшой радужный кристалл.

Несмотря на предупреждение Таранди, мне все показалось глупым розыгрышем, шуткой, подстроенной остроухими. Но черные омуты глаз, в которые в этот раз я не побоялась заглянуть, не лгали. Донован нервничал, волновался. Пальцы чуть вздрагивали, от чего камень посверкивал, щедро раздавая крохотные лучики радуг. Прикрыв глаза, шумно выдохнула и наклонилась над эдерцем.

Черт! Да что же за день-то такой?

Ладонью завернула его пальцы, пряча в них кольцо и отстранилась.

— Дон, мне жаль, но я соединю себя только с тем, кого полюблю, и кто полюбит меня, — голос звучали извиняющие нотки.

— Это Кер что ли? — резко поднимаясь, пряча кольцо, небрежно и зло бросил блондин. — Боюсь тебя разочаровать, но у него есть невеста. Он тебе кольцо не предложит, а в любовницы Созидающих не берут. Пока Кер обручен, ты не можешь предложить ему стать парой. Это против законов. А он что-то не торопиться расторгнуть помолвку.

— Как бы он это сделал будучи в Солнечной системе или на астролете, идущем в гиперпространстве?

— Официальным уведомлением своей невесте с нашей базы или с Земли, где вы познакомились. Мощностей «Эдеры» хватит послать квантовый пучок с зашифрованным сообщением в сторону системы Ярун. Похоже, он просто наказывает Марсию, приятно проводит с тобой время и получает за это дорогие подарки.

— Подарок был один. За мое спасение, — не знаю почему, но я начала оправдываться перед блондином.

— Ланочка, я возглавлял отдел безопасности на… в общем не важно. Твой заказ на алое сердце не прошел мимо меня, — переплетя длинные пальцы, он положил на них подбородок и задумчиво уставился на меня.

— И узнав о нем, ты сразу прибежал сюда с кольцом и предложением.

— Ты с Земли, не знаешь правил. А Кер лучше всех умеет использовать нужных ему. Он долго не завяжет с прежней жизнью. И Марсию не приближает, но и не отпускает. Надеется использовать. Не хочу, чтобы так было с тобой.

— А ты, значит, согласен завязать с прежней жизнью и хранить мне верность? — я не смогла сдержать насмешку, чувствуя, что слова эдерца разбудили мысли, которых я боялась и гнала от себя.

— Созидающим не изменяют с натуралами, — повторил Донован, развалившийся вновь в моем кресле.

— А с киберами можно? — до меня дошел смысл его фразы, вспомнилась сцена с блондинкой из спальни Керау. — И у каждого есть свой… своя…

— Можно, — мужчина согласно опустил глаза и улыбнулся одним уголком. Длинные, прямые тени от ресниц легли на щеки. — Есть и это не секрет, хотя сначала тебе может показаться все это диким. Соглашайся на отношения со мной. Парой для этого идиота Кера ты не будешь. Правда есть его брат близнец…

— Дон, ты колоссально поглупел за пять лет вахты на базе. Мне казалось, я доходчиво объяснил тебе в прошлый раз, — раздался рык капитана за моей спиной. — Тебя совершенно не касаются мои дела и дела моей семьи.

— От чего же? — блондин вскочил, сжимая кулаки. — Я претендую на Лану и в своем праве.

— Вот и претендуй, не касаясь меня. Распушай свой облезлый хвост, нахваливая семейку Корса, — Керау подвинул меня в сторону, сделав шаг к мечущему молнии глазами Доновану. — Моих не трогай!

— Двое Созидающих на семью, Кер? Не жирно ли? — рыкнул в ответ блондин, расстегивая куртку, гибко потянулся, сощурив слившиеся цветом с лицом светлые глаза. Губы вытянулись в ниточку, обнажая верхние две пары клыков.

— Не лезь, Дон… — тихий рык и Керау оскалился в недоброй улыбке, чуть пригнулся, плавно перенес вес тела с одной ноги на другую и прижал к телу полусогнутые руки, готовый тот час рвануть на обидчика.

Глядя на готовых сцепиться мужчин, все больше терявших сходство с людьми, я испугалась.

— Команде астролета «Эдера», чрезвычайная ситуация. Астролет экстренно выходит из гиперпрыжка. Повторяю. Чрезвычайная ситуация! Всей команде занять свои места, — слышался голос бортового компьютера.

Злость тут же улетучилась с лиц обоих мужчин, сменившись озабоченностью. Оба как по команде развернулись и опрометью кинулись к лифтам, исчезая за поворотом коридора. Не придумав ничего лучше, я отправилась к Керау в каюту ждать новостей.

Если с кораблем что-то происходило, то внешне это было не заметно. Стоящая тишина оглушала настолько, что в голове закрутились странные мысли.

Может я осталась одна на астролете, и теперь мчусь прямо на черную дыру? Как в Бермудском треугольнике, где с кораблей и яхт таинственно пропадали исключительно люди.

— «Эдера», доложи обстановку, — отдала приказ искусственному интеллекту. Не дождавшись ответа, повторила еще раз:- «Эдера»! «Эдера»!

Компьютер молчал, и я решила, что он мог сгореть, и теперь астролет предоставлен самому себе.

Свернувшись калачиком на огромной кровати капитана, немного всплакнула от страха, ярко рисуя ужасный конец своей миссии. Дала себе мысленного пинка, решительно встала и потопала приводить себя в порядок. Залезла под душ и, упершись ладонями в стену, блаженно замерла, ощущая как капли барабанят по макушке.

— Лана, — влажные, горячие губы прошлись по шее и щеке. — Я соскучился.

Отскочила как ужаленная от мужчины, недвусмысленно намекавшего на свои намерения. Услышав разочарованный хмык, стукнула его в грудь кулачком.

— Рау, что происходит? Что с «Эдерой»?

— Ничего страшного. Вышли из прыжка чуть раньше. Находимся возле какой-то системы с красным карликом и единственной планетой-спутником. Она с кислородной атмосферой. Признаков цивилизации нет. Завтра планируем высадку, — эдерец направил на себя струю воды и устало прикрыл глаза. — Можешь пойти с группой, если интересно.

— Правда! — я чуть не подпрыгнула от радости. — Конечно, хочу!

Капли били по плечам, разлетаясь в стороны, и стекали по телу, притягивая внимание к рельефному торсу, кубикам пресса и ниже. Волна возбуждения прокатилась по телу, ноги дрогнули, и мужчина тут же крепко прижал к себе, позволяя ощутить силу своего желания.

— Но ты же понимаешь, что не бесплатно, — мурлыкнул эдерец, блеснув взглядом из-под прикрытых ресниц.

— С каких это пор — притворно изумилась я, глубоко вдыхая запах мужского тела.

— Я что зря учился водить это корыто. В том, что ты капитан есть свои бонусы, — самодовольно улыбнулся Керау, слизывая капли с моей груди. — И я от них не собираюсь отказываться.

— Это превышение должностных полномочий. Наказуемо по статье… — бормотала, уже не понимая, что говорю, из-за охватившей страсти.

— О! Наказание! Да ты затейница, моя дорогая!

Глава 32

Глава 32

Единственная в открытой системе красного карлика планета, размером чуть больше Венеры, получила имя Бирату, в память о погибших от нападения гронов келемаххах. Пилот выбрал высокое скалистое плато для посадки. Выйдя из шаттла, доставившего шестерых, включая меня, на поверхность, почувствовала силу притяжения, пригвоздившую ботинки к неровным выступам каменной площадки и отдававшуюся тяжестью в суставах ног. Легкий скафандр казался сделанным из чугуна, позвонки нещадно спрессовало. На «Эдере» все показатели соответствовали потребностям келемаххов, и мой организм легко подстроился. Я завистливо покосилась на пятерку тренированных мужчин, бодро вышагивающих чуть впереди.

У них на планете сила тяжести еще меньше, чем на Земле, им должно быть тяжелее, чем мне в разы. Но топают себе и в ус не дуют. Не справедливо…

Один из пятерки повернулся и дружелюбно помахал рукой, будто услышал мои мысли. Я вяло махнула в ответ, подняла лицо к небу с низко висящей сплошной облачностью, не радовавшей глаз. Через затемненное стекло стандартного шлема разглядывала темные скалы, покрытые редкими пятнами лишайника, и жалела, что согласилась на прогулку. Унылый, каменистый пейзаж дикой безжизненной планеты нагонял тоску. Обещанных деревьев, которые должны вырабатывать кислород, в помине не было. Анализатор воздуха ошибся. В динамиках общей связи слышалось натужное сопение и деликатное покашливание. Неприятно скривилась, осознав, что это я хриплю как загнанная лошадь, а вся группа слышит безнадежную астматичку. Неожиданно группа келемаххов остановилась. Я и не заметила, как мы достигли края каменистого плато. Резкий голос капитана, отдавшего приказ, почти оглушил.

— Спуск цепью по моей команде. Антигравы на полную мощность. Ройтан идешь первый. Докладывай по приземлении. Я иду замыкающим, — я взлетела в воздух, оказавшись на руках у одного из келемаххов, не успев озадачиться приказом капитана, потому как с трудом представляла, как управлять ботинками.

— Есть, адмирал, — до противного бодро ответил тот самый Ройтан.

Я вгляделась, пытаясь просветить взглядом темноту защитного стекла шлема и опознать мужчину, удерживающего меня без особого усилия. За темной поверхностью пластика не разглядеть кто шутник. Но скафандры сконструированы под особенности келемаххов, им с чувствительной к ультрафиолету кожей и зрением, так намного легче переносить дискомфорт любой планеты.

— Адмирал, все чисто, — через время доложил разведчик Ройтан.

— Группа, спускаемся, — отдал приказ Керау. — Внизу никому не расслабляться. Занять точки для отражения нападения на всякий случай. Планета явно женского типа.

Женского?! Ничего себе классификация! Шовинисты, блин!

Хмыкнув, отвернулась, следя за тем, как исчезают один за другим астронавты, бесстрашно прыгая вниз. Прижимая меня к себе, последним сиганул Керау, легко оттолкнулся от едва заметного выступающего на отвесной скале камня, пружинисто приземлился на другой выступ. Внизу под нами расстилалось море странных округлых крыш разных размеров, наползающих друг на друга. Голова закружилась, я закрыла глаза и отвернулась.

— Я бы могла сама спуститься. Не зачем было меня хватать, — недовольно пробурчала, забыв, что меня слышит вся группа.

— Умеешь двигаться в ботинках-антигравах? — задал вопрос Керау, не сдержав смешка.

Наверно представил, как я буду кувыркаться в воздухе, цепляться за выступы и в итоге распластаюсь кляксой, свалившись с такой высоты. Я благоразумно не стала спорить.

Вокруг все резко потемнело. Мягкий толчок возвестил о том, что мы приземлились. Я вновь почувствовала твердую почву под ногами. Огляделась во внезапно наступивших сумерках и ахнула. Вокруг рос настоящий лес грибов. Ножки в обхвате не уступали стволам столетних дубов, вместо крон раскрытые пластинчатые шляпки. Грибы разнились от небольших, размером с зонтик, растущих тесными группами, до купольных гигантов, впритык стоявших друг к другу. С пластинок время от времени скатывались и шмякались на голую почву бесформенные куски мягкой субстанции, похожей на влажную вату, опознанной мной как споры. В воздухе висела легкая дымка. Я помахала перчаткой, разгоняя ее. И удивленно уставилась на ладонь в защитной перчатке. На ней остался темный налет, резко контрастирующий со светлой поверхностью руки.

Судя по размерам, это и есть лес, что вырабатывает кислород. На Земле грибы являлись источником белка, но ничего кроме ядов не вырабатывали. Но то на Земле. Эти же «сыроежки» из далекой-далекой галактики вполне могли. Кто-то свистнул, кто-то выругался от избытка эмоций.

— Разговоры записываются, — предупредил Керау в эфир. — Как самочувствие?

Молчание стало ответом на вопрос капитана. Видимо на таких заданиях рот можно открыть, лишь сообщив что-то по делу.

— Отлично. Всем разойтись. Стандартная проверка местности. В воздухе неизвестная взвесь. Шлемофоны не снимать. Перекличка через десять минут, — распорядился Керау и потянул меня куда-то вглубь «леса».

Держа меня крепко за руку, он медленно «гулял», внимательно осматривая чем-то привлекшие его наросты на стволах или небольшие пятнистые шляпки.

— Что ты ищешь? — не выдержала я, когда он ковырнул очередной нарост щупом из набора, висящего на поясе.

— Взвесь в воздухе — яд. Мне интересно, от кого могут защищаться грибы в царстве грибов, если насекомых анализатор не выявил? И кислород… зачем он здесь?

— Терраформирование. Цивилизация продвинутых демиургов решила создать новую цивилизацию и, формируя атмосферу, засеяла споры грибов, массово вырабатывающих кислород, — выдвинула свою версию, вспомнив полученную картинку с орбиты. Серо-розовые грибные «леса» этой планеты тянуться от экватора до приполярной зоны.

Послышались скептические хмыки и насмешливое цоканье языком.

— А яд зачем? — спросил кто-то из келемаххов.

— Может они эволюционировали в полу-разумных и яд нужен для общения мужских и женских особей на случай, когда не получается достичь взаимопонимания, — сказала раньше, чем подумала головой, плохо соображающей от непривычно-угнетающей атмосферы и усталости.

Громкий дружный смех взорвал динамики и барабанные перепонки. Темный шлем Керау осуждающе качнулся из стороны в сторону. Вспыхнула и погасла неожиданная злость на капитана, посмевшего меня молча критиковать. Отойдя немного в сторону, присела на крепкую с виду поганку, чуть качнувшуюся под моим весом, и оперлась спиной на ствол гриба, шляпка которого роскошным зонтиком раскинулась высоко над головой. Устало прикрыла глаза, давая себе передышку и отдых телу. Планета мне не нравилась от слова совсем, хотелось вернуться на «Эдеру», в свою каюту, свернуться калачиком под одеялом и проспать не меньше суток. Подивилась взявшемуся из ниоткуда капризному настроению.

— Адмирал Руми, я вижу что-то странное, чего здесь быть не может, — раздался озадаченный голос одного из астронавтов.

— И я… ой…

— Все к месту высадки! Немедленно! — грозно рявкнул капитан. В его голосе отчетливо слышался страх.

— Мама, что ты здесь делаешь? Что я делаю на Эдере? — от удивленного вскрика, я резко открыла глаза и поднялась.

В эфире зашумело от перекрывающих друг друга возгласов келемаххов.

— Криста! Как ты сюда попала? Ты же умерла три сезона тому!

— Тарена, милая, как я рад тебя видеть! Как дети?

— Эрнст, не подходи! Лучше не подходи, я сказал!

Голоса в динамиках бормотали, восклицали, смеялись, угрожали, сливаясь в жуткую какофонию. Страх липкой волной скользнул по спине, я обернулась в поисках помощи. Керау исчез.

Глава 33

Глава 33

— Керау, где ты? Где все? — с трудом подавив истерику, пошла обратно, со страхом вслушиваясь во все менее членораздельное бормотание мужчин, перешедших как по команде на родной язык.

Одревесневшие стволы грибов, покрытые лопнувшей темной корой, казались совершенно одинаковыми, указателей-зарубок Керау не оставлял, и вскоре я сбилась с пути. Неожиданно все голоса стихли, словно кто-то выключил все передатчики разом. По шлему забарабанили капли дождя, и протянулись длинные водяные полосы, ухудшая видимость. Нестерпимо хотелось завыть с горя и отчаяния. Я покружилась на месте и, справившись со слабостью, вызвала капитана снова:

— Керау, Рау, где ты? Куда мне идти?

— Туда откуда явилась, — хрипло проговорил незнакомый голос на эдерском наречии.

Это Керау? Что произошло? Где они все?

— Не отключайся, пожалуйста. Говори со мной. Дай мне знак, куда идти…

В эфире царила тишина. Я сжала пальцы в кулаки и стиснула зубы, молясь, чтобы хоть кто-то отозвался. Совсем рядом послышался треск рушащегося грибного исполина. Взвизгнув от радости, рванула в сторону звука.

— Спасибо! Я иду!

Петляя зайцем между стволами колоссов и разноцветными шляпками грибной мелочи, спустя минуту выбралась на светлую поляну. Гигант, срубленный под корень, рухнул и повалил соседа, проломив тому шляпку. В воздухе густой пеленой висела знакомая дымка. На краю неровно срезанного пня пристроился Керау. Шлем отсутствовал. Мужчина уставился в одну точку и молчал, крутя в руках приспособление вроде сабли, которой снес ствол. По бледному лицу скатывались капли дождя, падая за горловину скафандра. Ботинки и ноги до колен были опутаны темной сетью тянущихся из земли белесых корней.

— Рау, зачем ты снял шлем? — я сделала вперед пару нерешительных шагов.

Эдерец обернулся, и я охнула. За то время, что меня не было он, кажется, постарел и выглядел на шестьдесят три земных года. Волосы поседели, морщины избороздили лицо, кожа покрылась пятнами старческого пигмента.

— Марсия, чего ты хочешь?

Я поняла, что эдерец, как и вся сошедшая с ума команда, не в себе. Он надышался гадости, что парит в воздухе и погрузился в свои грезы. Остальные келемаххи разбрелись по лесу, увлекаемые призрачными видениями.

— Вернуть обручальное кольцо, — не знаю, что дернуло меня так ответить, но сегодня я целый день поступала вопреки себе.

— Оставь себе, — отмахнулся старик Керау и отвернулся, снова уставившись пустым взглядом потемневших глаз. — Оно не пригодиться. Если только ты…

Керау захрипел и закашлялся, как больной старик. Темная сетка на ногах задвигалась, выпуская новые побеги, оплетшие его колени. Щиколотки робко коснулись, и я с ужасом отскочила в сторону. Из песка вылезали похожие ветвистые побеги, устремляясь к моим ногам. Интуиция орала, что они очень опасны, и Керау нужно освободить из плена, иначе он окончательно иссохнет. Я рванула к любимому, перепрыгивая шустрые корни, последовавшие за мной. Вырвала из рук саблю и рубанула по грибнице, стараясь не повредить скафандр. Мужчина дернулся, когда корни, проиграв схватку за его ноги, втянулись в песок. Он рвано выдохнул, потер руками щеки и лоб, на которые возвращались краски жизни. Судорожный вдох заставил его замереть и, хрипя, повалиться на пень.

— Марси, помоги, я задыхаюсь, — с трудом просипел эдерец, разевая почерневшие губы.

Шлем, ему нужен шлем. Там фильтры очистки воздуха.

Я огляделась по сторонам, но песок вокруг был засыпан щепой от ствола. Шлем Керау пропал. Быстро глянув на него, уже едва вздрагивающего, застывшего с перекошенным ртом и выпученными глазами, нажала кнопки, отсоединяющие системы жизнеобеспечения, и рывком сняла шлем. Инстинктивно задержала дыхание, нахлобучила шлем на голову капитана, включив фильтрацию воздуха.

Живи…

В легких уже горело и, всхлипнув, сделала убийственный вдох. Дымка рванула в мою сторону, закурилась вокруг лица и послушно втянулась в ноздри. Пахло узнаваемо, совсем по земному, прелью и приторной сладостью гнили. Меня затошнило. Сдерживая приступ тошноты, прислонилась к поваленному стволу и закрыла глаза, не желая встречаться с глюками. Ноги стянуло у щиколоток. Я глянула вниз, заметив, как серебристую ткань скафандра крепко опутали корни. Я дернулась, пытаясь освободиться. По телу разлилась приятная слабость, сродни истоме.

— Маленькая моя, как же я рад, что ты выжила, — по лицу заскользили осторожные пальцы, убирая волосы за уши. Сразу за оба.

Так делал только один человек. Я распахнула глаза, удивленно уставилась на мужчину. Вокруг шумел лес, бок разбитого самолета холодил спину.

— Андрей?! — удивленная неожиданной встречей, выдохнула имя, разглядывая уставшее небритое лицо с темными кругами под серым прищуром глаз. От него знакомо пахло дорогим парфюмом и немного табаком. — Что ты здесь делаешь?

— Узнал, что рейс, которым ты летела, исчез и полетел тебя искать, — он вымученно улыбнулся. — Я такое пережил, когда сказали, что вы разбились…

— Андрей, я не понимаю. Почему ты один? Где спасатели? — я разглядела залитую кровью, кое-как перевязанную раненную лодыжку одной ноги и распухшую в месте перелома стопу другой в одном носке, промокшем от сырой земли.

Запах свежего воздуха после грозы, к которому примешивались ароматы мужского парфюма, хвои и сырости щекотал ноздри и пьянил. Я вдыхала всей грудью.

— Я чувствовал, что ты жива. Но они мне не поверили, — мужчина провел по растрепанным грязным волосам, потер многодневную щетину на щеке. — Но я все же нашел тебя. Руся, прости, я наломал дров, но люблю только тебя. Мы поженимся. Родим трех девчонок.

— Трех?

— Угу. Красивых, похожих на тебя.

Он осторожно очертил подбородок, коснулся губ и наклонился, дыхание обласкало занывшую кожу. Теплые губы влажно и настойчиво коснулись моих, язык ужом проник внутрь.

Нет, не он! Керау! Он меня ждет в избушке!

— Нет, все не правильно! Я не люблю тебя! — я оттолкнула мужчину и рванула в сторону, но ноги словно приросли к земле.

Во рту копошились… фу… Яростно рванула изо рта извивающуюся мерзость. Андрей отступил, сжался, как от боли и закричал тонко и пронзительно. На меня будто сеть накинули, невидимые нити опутали тело. С упорством одержимой, остервенело рвала их, не глядя отбрасывала в сторону. Лес подернулся дымкой и смазался, Андрей отступал все дальше, шипя и ругаясь сквозь зубы, бледнея и рассеиваясь дымкой.

Не обращая внимания на метаморфозы с окружающим, отвоевывала ноги, почти вросшие в землю. Почувствовав свободу, отскочила в сторону от упавшего ствола, разглядывая грибной лесоповал. Мираж с Землей испарился, я снова была на незнакомой планете. «Катана» резко рассекла воздух рядом со мной. Капитан рубанул по настырным побегам, не желающим расставаться с вожделенной добычей.

— Я в долгу перед тобой, драгоценная. Ты спасла мне жизнь.

Не дожидаясь ответа, Рау закинул меня на плечо и побежал, петляя между стволами.

Глава 34

Глава 34

Провалявшись у себя в каюте оставшиеся сутки до прибытия, ощутила все прелести оказаться спасительницей четверки благодарных келемаххов. Меня вкусно кормили, холили, лелеяли, носили на руках. Последнее Керау не доверял никому, и мы едва не поругались, когда он заверил, что без его помощи до туалета мне не добраться.

Планета с несчастливым названием забрала двоих из нашей команды. Их высушенные тела нашла группа спасателей, эвакуировавшая наш горе-отряд. Все притихли и ходили, сурово поджав губы, отдавая дань памяти погибшим товарищам.

Керау с его повысившимся с недавних пор либидо давал мне передышку исключительно на время дежурства в капитанской рубке. Я и не жаловалась. Но чем ближе к Эдере, тем сильнее портился характер капитана. Он находил повод повздорить и отчитать всех, в том числе и меня. Особенно меня. С той лишь разницей, что со мной мирился исключительно горизонтально. Что-то угнетало мужчину, с начала прыжка не радовавшегося возвращению домой.

* * *

Крохотная Эдера казалась синей каплей, повисшей в черноте космоса, неестественно хрупкой и одинокой, несмотря на искорки спутников, притаившихся на разных орбитах. Массивный астролет пробил пелену облаков, и в иллюминаторе показался единственный материк, напомнивший мне пестрой расцветкой черепаший панцирь. На космодроме гулял ветер, заметавший легкую снежную крупку. Низкие облака плотной пеленой тянулись, почти цепляя верхушки стоящих вразнобой однотипных астролетов, напоминавших башни телевизионных центров на Земле. Единая Эдерская столица Камерау неласково встречала зимним морозцем и поземкой. В тонком темном мини платье я мгновенно покрылась гусиной кожей, только глядя на зиму из прозрачного посадочного лифта, скользящего вдоль тела астролета. Потерев ладошками плечи, прикрытые черным расшитым газом, оглянулась на десяток служак, оставшихся в форме космического флота, покидающих корабль последними. Безукоризненно прекрасный Донован проказливо подмигнул и обаятельно оскалился. Я передернула плечами.

Как им не холодно в тонких куртках и брюках?

На плечи легла форменная черная куртка, и руки капитана слегка сжали, приободряя. Я наклонила голову и коснулась ладони щекой в благодарной ласке. Похоже, капитан поделился собственными запасами, пожертвовав землянке куртку. Тонкая, легкая, из «неубиваемой» ткани. Плечи и спина тут же согрелись.

— Лана, извини, совсем вылетело из головы, что на Эдере сейчас начало зимы, — повинился капитан, наклонившись к самому уху. — Это из запасов корабля. Она удержит тепло тела при легких морозах. Ты ведь что-то заказала по каталогу. Ради прибывшей с Земли Созидающей сделали исключение. Курьера пропустили на военный космодром. Он доставит заказ прямо к аэролету.

Выйдя из лифта, я осторожно втянула воздух планеты. Первый вдох. Почувствовала себя Армстронгом — первым покорителем Луны. Сердце бухало в горле, ноги от волнения предательски дрогнули. Выступившие от волнения слезы тут же замерзли на щеках. Моя новая жизнь пахла морозной свежестью горных пиков. Нос не уловил привычных примесей отработанного бензина.

Десяток эдерцев вместе со мной направлялись к стоянке совершенно одинаковых каплевидных болидов, тускло блестевших серебром. Я счастливо вдыхала свежий воздух, чуть более плотный, чем на Земле. Кожу обнаженных лодыжек пощипывал легкий морозец, но в целом оказалось терпимо. Меня потряхивало от волнения и напряжения.

Новый мир, новые люди. Не совсем люди. Как я тут приживусь? И приживусь ли?

Рядом с крайним болидом топтался остроухий парень, одетый в фиолетовую форму с эмблемой службы доставки. Так объяснил Керау его присутствие, поймав мой удивленный взгляд. Я остановилась рядом с посыльным. Капитан дышал мне в затылок. В отдалении замерли келемаххи, негромко переговариваясь и поглядывая в нашу сторону.

— Это пакет из Службы Гражданского Контроля за переселенцами, — протараторил он на эдерском наречии, облизывая меня взглядом цвета латуни и передавая прозрачную упаковку с тонким браслетом и ключом. — А это ваш заказ, драгоценная.

Мне в руки вложили небольшую коробочку. Сердце замерло, когда я вспомнила, что в ней. Повертев пакет из Службы Контроля, вопросительно уставилась на Керау, ожидая объяснений.

— Надень его, — открывая упаковку, Керау протянул мне тонкий, гладкий обруч. — Это инфобраслет. Он для всего. Это и твои документы, и расчетная карта, и определитель местонахождения, и диагност твоего текущегосостояния здоровья, и коммуникатор, и средство защиты от нападения. Кому придет в голову нападать на Созидающую? А это ключ от твоего нового дома. В нем чип. Любое считывающее устройство, в том же аэролете-такси, активирует карту и по «забитому» в нем адресу укажет, как добраться.

Я защелкнула неброское украшение на запястье, по которому при соприкосновении с кожей высветились темным серебром эдерские буквы и цифры номера идентификации.

— Поздравляю, Лана, ты гражданка Эдеры, — поцеловал меня в уголок губ Керау, перевел взгляд на крохотную коробочку и скептически хмыкнул:- Твой заказ одежды не впечатляет. Открывай, похоже, не мне одному интересно, что там. Курьер застыл как вкопанный, не сводит с тебя глаз, и восемь служак с «Эдеры» дыру проели у меня в спине. Дон сто раз убил меня взглядом и себе руки до локтя изгрыз… И я сам недалек от этого.

Керау шутил, нервно поглядывая то на меня, то на коробочку. Я сняла защитную пленку и открыла белый футляр для украшений, точную копию земных аналогов. На белой подложке сверкнуло алое сердце. Чуть вытянутое, объемное, оно лишь формой и сглаженными линиями совпадало с синими подарками от родни. Материал создавал эффект живой ткани, едва заметно пульсирующей, и только цветом напоминал рубин, густевший характерной кровавой краснотой. Обратная сторона изготовлена из особого материала, намертво врастающего в структуру ткани, на которую будет крепиться сердце.

— Кто же счастливчик? — оценив подарок, ядовито прошипел Керау, прожигая меня взглядом, сложив руки на груди. — Гуляка Дон? Увалень Триас? Скромник Ром? Неряха Рюш? Тупица Кир? Вонючка Ингус? Красавчик Ройтан?… Нет, не они? Да ладно! Неужели Тонни — длинный хе…

Он осекся, заметив брошенный мной взгляд на летевшую с нами команду, скрипнул зубами, ревниво следя, как я достаю из уютного гнездышка алую каплю. Украшение нагрелось и сверкнуло бриллиантовой искрой, запечатывая на себе мою ауру. Ауру дарителя. Изготовители шли на встречу пожеланиям клиентов, не требуя личного присутствия заказчика. Нужно всего лишь прислать отпечаток ауры, и его бы перенесли на подарок «ювелиры», если по каким-то причинам заказчик не мог сделать презент лично, но я решила подарить сама.

— Как твое прозвище, Рау? — посмотрела в черные глаза, поедающие меня и подарок. — Твои обзывалки — это ведь прозвища, которые кадеты дают друг другу. Какое прозвище в академии было у тебя?

— Умник, — нехотя сплюнул слово капитан, не отводя взгляда.

— Тебе явно польстили, — покачала головой, сняла тонкий защитный слой и одним движением прикрепила сердечко рядом с фениксом.

Презент дрогнул, принимая ауру нового хозяина. Сзади нас раздались оглушительный свист, восторженные возгласы и хлопки в ладоши, среди которых услышала пару оскорблений в сторону Керау от Донована. Но брюнет и ухом не повел, потрясенно разглядывая вспыхивающий огонек подарка на груди.

— «Мои глаза в тебя не влюблены, — они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины не видит и с глазами несогласно…»- ответила на недоумевающий и не верящий происходящему взгляд капитана.

— Шекспир, — прошептал Керау, на автомате определив автора, сразу растеряв свою злость. — Лана, почему?

— Мое сердце давно у тебя, — я закинула руки ему на шею, облизала губы, рассчитывая на поцелуй. — Этот подарок лишь напоминание о давно свершившемся факте.

Керау секунду молчал, обдумывая сказанное, золото радужки неожиданно сменила чернота.

— Там, на Бирату ты представляла другого, — не унимался в подозрениях эдерец, не торопясь с благодарным поцелуем.

Разочарование сжало сердце, сдержав горестный вздох, отвернулась, злясь на упрямого капитана. Почувствовала, как коченеют ноги на морозе. Дернулась уйти, но руки Керау придержали меня за талию. Через тонкую ткань платья, отчетливо чувствовала, как они мелко вздрагивают. Мужчина ждал.

Чего? Заверений в вечной любви?

— А ты другую, и что с того? Андрей для меня давно ничего не значит. Не знаю, почему он оказался в видении, — разочарованно выдохнула и обиженно посмотрела на адмирала.

В такой момент меньше всего хотелось вспоминать о своих и чужих бывших. Я ему о чувствах, а он…

Сзади раздался глумливый свист, и несколько глоток дали нелестный комментарий трусливому поступку капитана, с которым я в эту минуту была полностью согласна. Облив злым взглядом подчиненных, Керау приласкал кулаком бок болида, варварским способом понуждая автомат распахнуть дверцу водителя.

— Садись, Лана, нас ждут дома, — он старался говорить спокойно, но напряжение вокруг него так и искрило. — Познакомлю тебя с братом. Рауль мой близнец. Он наверняка… тебе понравится.

Помахав на прощание команде поддержки, расстроенно наблюдавшей, как злой как черт Керау увозит меня на своем аэролете, нырнула в нутро местного «такси». Устроившись рядом с ним, почувствовала, как кресло тут же подстроилось под тело, и тепло от сиденья окутало озябшую пятую точку и лодыжки. Я оглядела странно пустой салон, отметив отсутствие каких-либо приборов для управления, и равнодушно пожала плечами на последние слова о брате, вызвав удивление во взгляде эдерца.

Глава 35

Глава 35

Керау, отдавая приказы автопилоту на эдерском, специально для меня снизил скорость полета, дав полюбоваться красотами моего нового мира. Я с жадностью первооткрывателя рассматривала открывающуюся панораму столицы.

Необычное зрелище. Такого на Земле не увидишь. Природа и архитектура Эдеры жили в полной гармонии. Благодаря низкой силе тяготения, но малому количеству солнечной радиации, все живое здесь стремительно тянулось ввысь, источаясь, приобретая хрупкость и своеобразное изящество. Ни одной прямой линии или угла. Деревья с тонкой серо-серебристой корой тянули озябшие ветви к равнодушному светилу, иногда мелькавшему крохотной алой точкой в разрывах облаков, и напоминали тонкие тополя Земли, но превосходили их высотой раза в два. Кустарник, припорошенный «седым» мхом, напоминал низкорослый тундровый и стелился совсем близко к земле. Керау объяснил это и странные завихрения узоров снежной поземки на поверхности почвы влиянием электромагнитных полей. На мой вопрос, какого цвета листва и трава, я получила уклончивое «всякого». Оказывается, эдерцы, проводя эксперименты с генами, вывели виды растительности порой с весьма экзотической расцветкой.

Архитектура районов, где проживали Исполнители, брала вдохновение у природы. Ввысь тянулись, изгибались, закручивались спиралями причудливо-изящные строения из полупрозрачного «хрустального» пластика холодных цветов. Между ними в воздухе висели «бусы» из сотен зеркально-ртутных и белоснежных аэролетов, терпеливо ожидающих своей очереди на движение по аэробанам.

Привыкшему к пестроте Земли глазу негде разгуляться. Все вокруг серо-серебристых ледяных оттенков. Ни одного яркого проблеска рекламы. Не заметно перемигиваний разноцветных огней светофоров. Стильно, холодно и равнодушно.

— У Созидающих все иначе, — заметив мой взгляд, флегматично проговорил Керау. — В столице они набегами. Живут вдоль теплого побережья океана, в домах на воде, под водой или на летающих островах. Ярко, цветисто. Впрочем, сама увидишь. Этот мир создан для таких как ты, Лана.

— И этим я обязана тебе, Керау, — потянулась прижаться к мужчине.

Он перетянул меня к себе на колени и наконец-то поцеловал долго и со вкусом. Нехотя оторвался, вгляделся в лицо, выискивая что-то ему одному понятное.

— Не мне. Ты обязана своим способностям, — припечатал словами, игнорируя мои нахмуренные брови.

* * *

— Рус-Лана, да вы просто очаровательны, — возле меня кружила, рассыпаясь соловьиной трелью, утонченная копия Керау. — Такая вся земная-земная… И пахнет от вас — земляникой.

Я скрипнула зубами, проглотив «комплимент», выдохнула, напомнила себе, что семью не выбирают и приветливо улыбнулась близнецу, похвалив его вкус:

— Вы такой неожиданно элегантный, Рауль.

Мужчина хмыкнул, надменно поджал губы, не оценив слабоватый комплимент. Взгляд, которым одарил мужчина, кричал: «Лести маловато, дорогуша».

Высокий рост — это единственное, что роднило Рауля с братом. В остальном его близнец — это тихий ужас… на мой вкус.

Брови эдерца тщательно подправлены до идеальных дуг, губы подкрашены нежно-розовым блеском, щеки напудрены перламутровой пудрой, придающей коже жемчужное сияние. Острые уши едва не сгибаются от слепящих разноцветьем украшений. Густые волосы свободной каштановой волной падали на узкие плечи, облаченные в серый костюм, тяготеющий к классике, если бы не перламутровый отлив. Жемчужные лацканы прикрывало пышнейшее кружевное жабо белоснежной рубашки. Светлые туфли на высокой платформе и множество разномастных колец с крупными камнями завершали образ. Ах, нет, еще ожидаемый приторный аромат ванили и вишни, убивающий мои носовые рецепторы.

— …мою музыку, — улыбаясь подпиленными клыками, выдыхал Рауль, а я удивленно разглядывала дом детства моего капитана, рассеяно слушая щебет эдерца о любимом себе.

Разгул архитекторской фантазии вылился в асимметрии комнат, где дизайнерские решения использовать мягкие драпировки слегка сглаживали перебор. Все те же холодные строгие тона в отделке и мебели. Минимум тонких и хрупких напольных растений, не спасающих вылинявшей расцветкой скупость красок интерьера. Изящно, но холодно и неуютно.

Я подавила печальный вздох. Братец, пользуясь моим замешательством, подхватил меня под локоток и, как муху паучок, поволок в танцевальный зал, слушать мелодии его собственного сочинения.

Удивило странное равнодушие, сквозившее от приветствий братьев, давно не видевших друг друга. Керау кивнул, здороваясь, Раулю, но не сделал и шага в его сторону, буркнув дежурный вопрос о родителях. Рауль небрежно махнул рукой, проигнорировал вопрос и нехорошо сощурился при виде подарков на форме. Никаких тебе улыбок, объятий, расспросов и новостей взахлеб.

Странно! Близнецы же, а как неродные!

Я отдала должное таланту эдерца, мягкие блюзовые композиции ласкали слух гармонией. Я заслушалась, задумчиво разглядывая в окно высотки, в одной из подобных семья Руми занимала целый этаж. Треугольная музыкальная комната, острым углом, украшенным панорамным окном выходила на оживленную автостраду. Хотя вернее было бы назвать воздушную многополосную дорогу аэробаном. Серебристые болиды смазанными ртутными каплями огибали высотки, верхние этажи которых были затянуты белесой пеленой облаков. А нижние окутывал приглушенный равнодушно-холодный белый свет.

Я поежилась, представляя жильцов, видящих сплошную белую вату, маячившую за оком большую часть года. Последние аккорды стихли, и в комнату вернулась тишина.

— Это прекрасно, Рауль, — отмерла, от души похвалила прозвучавшую в записи музыку и оглянулась, заметив движение за спиной. — Очень проникновенно.

Керау подошел ближе, пытаясь разглядеть, что меня заинтересовало за окном. Я повернулась к нему, не отказав себе в желании прикоснуться к широкой груди ладонью. Мышцы под моими пальцами заметно напряглись. Стук сильного сердца участился. Он подался вперед, сокращая расстояние. Золотые глаза что-то пытливо искали на моем лице и не находили. Брови озадаченно хмурились.

— Прекрасно, проникновенно, но не шедевр, — капризно скривил губы Созидающий. — Как ты создаешь шедевры, Лана? Кто твоя… как это говорят на Земле… муза?

Я пожала плечами, думая в этот момент, что хорошо бы посмотреть комнату Керау вместе с самим Керау, да ею и ограничиться на сегодня.

— Я не ставлю цель создать шедевр. Просто иду за вдохновением, подчиняясь чувствам и эмоциям, — стараясь быть вежливой, прояснила, как смогла, моменты своего творчества, разглядывая соблазнительные губы Керау, маячившие совсем близко.

— Каким чувствам? — нахмурил озадаченно брови эдерец и вдруг взорвался, сорвавшись на фальцет. — О чем ты?! Что за ерунда! Мозги мне не пудри! Шедевр — это результат филигранной работы ума и бездна таланта, способностей.

Поймав мой непонимающий взгляд, мужчина скрипнул зубами, раздраженно рыкнул и, не прощаясь, вымелся из комнаты. Я удивленно хлопала глазами, не зная как реагировать. Рядом послышался едва различимый хмык. Повисла пауза, я вновь поймала на себе задумчивый взгляд брюнета.

— Может, пойдем, посмотрим, где обитает капитан Керау Руми? — хлопнув ресницами, предложила свой вариант дальнейших действий.

— Если тебе интересно, — покладисто согласился Керау, все с той же задумчивостью разглядывающий выход. — Что это с Раулем? Никогда его таким не видел.

— Он тебя тоже… таким, — прояснила нервное состояние музыканта.

Мне, как репортеру, не привыкать к резкой смене настроений у звезд. Я давно научилась равнодушно относиться к этому, как к неприятной части работы и абстрагироваться, концентрируясь на хорошем. А мое хорошее топало сейчас рядом, и обещало стать еще лучше.

Глава 36

Глава 36

За спиной вниз мягко сползла ножом гильотины треугольная полупрозрачная дверь, в глубине которой серебристые, лупастые рыбки словно вмерзли в лед. Нижние сегменты с белыми и черными кораллами и серым песком внутри, медленно выползали из стены, достраивая ее до привычного моему взгляду дверного прямоугольника. Я нервно выдохнула, посочувствовав Керау-мальчишке, который тут жил когда-то. Треугольная комната капитана копировала музыкальный салон с той разницей, что была меньше, и окно хвасталось видом на чудный, спиральный небоскреб, ввинчивающийся в серую облачную хмарь. Панорамное окно, выдающееся широким клином, напоминало нос корабля и занимало половину комнаты. Слева от входа узкая кровать, покрытая синим покрывалом, принадлежала скорее подростку, чем взрослому мужчине. Керау в нынешнем его виде была попросту мала. Серый камень пола немного оживлял сине-голубой ковер. Одинокое кресло в углу на фоне окна словно парило в воздухе. В нишах серых стен ровными рядами расположились прозрачные носители информации и статуэтки незнакомых супер героев и множество моделей астролетов. С многочисленных постеров над кроватью призывно улыбались блондинистые полуголые красотки, и мчались к звездам серебристые астролеты. Единственные детали яркими пятнами выделяющиеся на фоне общей сине-серой гаммы. Справа от входа рабочий стол, где царит хаос из множества деталей какой-то настольной игры и несобранной до конца модели космического корабля.

— Давно я здесь не был, — задумчиво проговорил Керау, проводя пальцем по полкам, активируя танцующую и говорящую голограмму какого-то мультяшного забавного зверька. — Как уехал в академию, первые два года не появлялся. А как закончил обучение — заглядывал всего пару раз.

— Ты живешь не дома, — резюмировала я и прошла вглубь, пытаясь прочесть рекламную надпись на одном из заинтересовавших стенных плакатов.

— У меня служебная квартира, — ответил Керау, с размаху падая спиной на кровать.

Что-то в конструкции жалобно скрипнуло, пожаловавшись на неласковое обращение, но стоически выдержало приличный вес капитана.

Воображение оживило блондинок с постера и поместило обеих в пикантную сцену в личной квартире адмирала. Молча задавила в себе змею по имени ревность, поднявшую было голову.

— Как тебе Рауль? — поинтересовался эдерец, заложив руки за голову и уставившись на меня, разбирающую по буквам рекламную надпись о курорте на Лавалике, куда приезжают только что образованные пары молодоженов.

Я оторвалась от перечисления услуг, типа интимного массажа и приватных танцев, пытаясь постичь непонятную для землянки логику келемаххов.

Молодожены и интимный массаж… приват танцы?! М-да, нравы у них…

Уже открыла рот поинтересоваться, как они все это прокручивают без ревности и выяснения отношений, когда поймала напряженный взгляд эдерца. Керау сверлил наливающимся чернотой взглядом, явно ожидая ответ. С трудом вспомнила вопрос, и уже хотела было высказать правду, но прикусила язычок, понимая, что говорю о его родном брате.

О родичах, как о мертвых, или хорошо или никак.

— Цвет волос… красивый, — вспомнив экстравагантный внешний вид, нашла, что похвалить в близнеце.

— Он красится, — раскрыл тайну брата Керау, пряча усмешку и отводя взгляд с явным облегчением. — Старается быть отличным от меня.

— Надо узнать фирму, — пожала плечами, присаживаясь на край кровати и облизывая взглядом расслабившегося мужчину.

— И это все? — эдерец изо всех сил старался сохранить невозмутимость, но удивление неотвратимо просачивалось на лицо. — Все, что ты можешь о нем сказать?!

— По нему, как по мужчине — все. Но если ты о творчестве…

— Нет, не о музыке, — оборвал меня Керау и привстал на локтях. — Он же тебе понравился?

Я замялась, не зная, как сказать, чтобы не обидеть. У близнецов особые отношения, как бы со своей правдой впросак не попасть.

— Скажу прямо, как думаю, — получив кивок от эдерца, твердо продолжила:- Твой братец настоящий самовлюбленный павлин. И лично я в нем, как в мужчине, ничего привлекательного не нахожу.

— Вот как! А ведь он приоделся ради тебя. В перламутровом от кутюр ходит только на прием в Совет Созидающих, и то не каждый раз, — задумчиво разглядывая меня, проговорил Керау. — Теперь понятно, почему он психанул. Сломала шаблон — не растекшись от восторга лужицей у его ног. Ты же все равно что отвергла его — абсолютного любимчика женщин.

Пф-ф, ну и вкусы у местных дамочек!

Я выдохнула, понимая, что нашла верные слова и сама растеклась по груди эдерца, почувствовав, как руки привычно сжались на талии, прижимая к тренированному телу. Пальцы заскользили по спине, рисуя замысловатые узоры. Разглядывая любимые черты, осторожно обвела контур губ, потрогала жесткие щеточки длинных ресниц, любуясь совершенными линиями. Хорошо было лежать вот так, просто лаская друг друга взглядами и словами. На этот краткий миг я почувствовала себя абсолютно счастливой.

После воздействия ядовитых грибов Бирату келемаххи восстановились довольно быстро, но несколько седых волос осталось в прическе у каждого, а у Рау изменился цвет глаз. «Ржавое золото» — оксюморон, но сейчас я не могла найти другого определения для нового цвета радужки. Красновато-коричневые тонкие жилки часто избороздили чистый золотой.

— Я без ума от тебя, Керау, — прошептала, прикасаясь к губам в легком поцелуе.

Легкий прищур изучил мое лицо, улыбка чуть тронула губы. Привычная маска расслабленности, спокойствия и безразличия даже не дрогнула. Но напряженные пальцы, стиснувшие талию клещами, выдали истинные чувства эдерца.

— Если я предложу тебе стать парой — ты согласишься?

Вспыхнувшая радость померкла, а желание тут же согласиться прошло, когда я ощутила некую фальшь ситуации. Керау не признался мне в чувствах, похоже, он лишь хотел увериться в моих.

— Предложи, — выдохнула едва слышно, мысленно сто раз давая согласие.

Я не смогла развернуться и уйти, отказаться, когда приз, вот он — только руку протянуть. Неразделенная любовь — это игра в одни ворота и счастье только для одного. Но оставалась надежда, что со временем Керау оттает, проникнется и полюбит меня по-настоящему. Только надежда и никакой уверенности.

В дверь постучали, и треугольник «гильотины» тот час взмыл вверх. Ярко освещенный проем явил роскошную брюнетку средних лет в хламиде из переливчатого муара. Заметив нашу недвусмысленную позу, она потемнела лицом, но губы послушно растянулись в обворожительной улыбке. Я скатилась с капитана, неловко поправляя платье, прическу, пунцовея лицом. Керау скрипнул кроватью, заложив руки за голову, явно наслаждаясь моментом. Женщина, отчего-то оставшаяся на пороге, нервно дернула острым ушком, украшенным большим синим камнем, нехотя кивнула сыну и перевела взгляд на меня, цепко оббежав всю фигуру. Немного сморщила нос, не скрывая разочарования. Я одернула манжеты идеальных рукавов, чувствуя себя не в своей тарелке и переживая, что встреча с будущей свекровью(!) не задалась. И меня не извиняло, что это первые смотрины в моей жизни. Андрей-то со своей семьей знакомить не спешил, а я не настаивала.

— Мама, познакомься, это моя Руслана… пока Селиванова, землянка, — он подчеркнул «моя» и переместил взгляд на мать. — Лана, это Талия. Моя мать. Не надеюсь, что вы подружитесь, зная твой выбор.

Брюнетка уставилась на сына, выпучив глаза и приоткрыв рот с некрасиво отвисшей челюстью. Ее глаза сверлили злосчастные подарки на куртке, которым тут придают значение чуть ли не большее, чем звезде героя на Земле. Я закусила губу, желая только одного, что бы все быстрее закончилось. Очень уж это нервное дело — знакомство с родней любимого мужчины.

— Очень рада встрече, Рус-Лана, — пропела контральто брюнетка, справившись с первым шоком и точно копируя манеру произношения моего имени у одного из сыновей. — Меня задержали дела. Но к ужину я успела. Отец задержится… к сожалению. Пройдемте в столовую. Кер, к тебе гости. Это Марсия.

Брюнетка едва заметно усмехнулась, глаза злорадно блеснули, метнулись с Керау на меня и обратно. Развернувшись, вскинув голову, эдерка величественно выплыла. Едва она успела отвернуться к сияющему выходу, как Керау подхватился, быстро оправил одежду. Прихватив меня, он генералом на плацу мерил метры широкого, теперь ярко освещенного холла, где у входа разливался соловьем Рауль, а стоящая рядом хрупкая блондинка в белом комбинезоне слушала, открыв прелестный рот.

— Рауль, чего ты держишь гостью в дверях, приглашай за стол, — распорядилась подошедшая следом Талия, мило улыбнувшись девушке.

Рауль, успевший сменить не имевший у меня успеха перламутровый костюм на сиреневый и канареечный жилет к нему, скривил красивые губы в гримасе и пропел, подражая мамаше:

— Марсия, не стой столбом. Ты знаешь куда идти.

Взяв под руку мать, он развернулся, бросил взгляд свысока, как человек, делающий большое одолжение своим присутствием всем вокруг, вошел в ярко освещенную залу, откуда лилась музыка его собственного сочинения. Другую он не признавал. Похоже, как и все, кто обитал здесь, с тех пор как мальчик освоил струнные.

Девушка, не подумав обидеться на откровенно грубоватое обращение, явно указывающее на степень близости между ней и Раулем, лишь хлопала ресницами, с взором затуманенным восторгом проводила его сиреневую фигуру. Я скосила глаза на Керау. Тот смотрел на блондинку с непроницаемым выражением на лице.

— Лана, прошу, — он сделал приглашающий жест рукой, отвернувшись от гостьи.

— Как невежливо! Кер, ты нас не познакомишь? — чуть обиженно произнесла блондинка, когда приступ восхищения Раулем прошел. — Я, Марсия Лижу, невеста Керау. А вы?

— Не забывайся, Марсия, — тихо проговорил Керау, и не думая знакомить нас, сделал шаг в сторону скрывшихся родственников, увлекая меня следом.

— Оу, Кер! Ты теперь в игрушках у Созидающей?! А когда-то пенял мне на это, — девушка насмешливо фыркнула, поправив волосы ладонью, на которой сияло традиционное для Эдеры радужное обручальное кольцо. — Смотри-ка, тебе повезло! Она щедрая, не скупиться на дорогие подарки. Это же целое состояние!

Тихое рычание, что прозвучало возле моего уха, не предвещало ничего хорошего. Керау очень медленно приблизился к блондинке, открыл за ее спиной дверь и указал на выход.

— Идем, Марсия. Зря я все откладывал. Нам давно стоило поговорить, — он схватил девицу за локоть и вымелся с ней на площадку.

Мягко закрывшаяся дверь отрезала меня от повздорившей парочки.

Глава 37

Глава 37

Часы в комнате Керау пропищали пять раз, сообщая, что утро наступило, но эдерец так и не вернулся, проведя неизвестно где остатки вечера и ночь. Живое воображение, подпитанное откровенными постерами на стене, рисовало сцены вроде той, что я случайно подсмотрела на астролете.

Обиженное сердце молчало. Разум же, получивший право высказаться, твердил, что со мной Керау потешил свое самолюбие. Заимев в подружках Созидающую, одним махом утер нос бывшим однокашникам, сослуживцам, напыщенному братцу, матушке и неверной невесте. Злилась на себя, но его ни в чем не винила, помня, что сама была инициатором отношений, а Керау поначалу активно сопротивлялся.

Но долго ли сможет сопротивляться мужчина, если женщина сама на него вешается? И зачем ему сопротивляться? Война с гронами, которая грозила не только Эдере, но и Земле тоже сыграла свою роль, подтолкнув нас друг другу. В общем, никто не виноват, но жаль, что все так быстро закончилось. А если не закончилось, то следующий шаг за Керау. Если я ему нужна — найдет и вернет. А не нужна — нет смысла цепляться за мужчину.

Тупой болью ныло в груди. Сердце спорило с рассудком, и не хотело отпускать прекрасную мечту об инопланетном красавце-спасителе.

Собрав остатки гордости, решила действовать, переоделась в домашнюю одежду, активировала браслет, порыскала в танете в поисках магазинов готовой одежды. После покупки подарка для Керау условных кредитов на моем счету, выделяемых Советом Созидающих, осталось предостаточно и должно хватить на теплую куртку, брюки и ботинки. Медленно набирала буквы и цифры в открывшейся передо мной голографической форме заказа выбранной одежды, перепроверила все дважды, прежде чем отправить, и осталась ждать сообщения о доставке.

— Рус-Лана, знаю, ты не спишь? — дверь пропустила Рауля, тенью проскользнувшего и замершего в сумраке комнаты. — Почему сидишь в темноте?

— Что случилось, Рауль? — даже не удивилась раннему гостю.

Мы с ним так и не договорили о природе вдохновения, рождающего шедевры. Для брюнета эта тема была крайне болезненна. А тут я нарисовалась, и чуть ли не на коленке эти самые шедевры строгаю. Задетое самолюбие «гения» требовало реванша.

— Нужно поговорить, — мужчина прошел к окну и сел в кресло. — Ты наверно решила, что Кер поступает по-свински, бросив тебя одну. Но это не совсем так.

Я озадаченно хмыкнула, понимая, что разговор будет не о творчестве.

— Вот как?! — в темноте было проще говорить, и манерный Рауль почти не раздражал.

Тем более, что синдром «я-звезда» проявлялся у него только тогда, когда рядом находилось больше одного человека, как и у большинства таких как он «суперстаров».

— Ты ведь знаешь немного, а понимаешь еще меньше, — заверил меня брюнет, проигнорировав мой скептический хмык. — Твоя симпатия к брату заметна. Ты прониклась к Керау — своему спасителю. Не зная наших законов, одариваешь по-царски. Но ты здесь не для Керау. Здесь — это на Эдере и в этом доме.

— А для кого же? — стараясь сдерживаться, воскликнула я.

— Лана, Керау отличный Исполнитель. Возможно… самый лучший. Он верный и преданный в первую очередь своей планете и семье. Мне, матери, нашим интересам. И интересам Эдеры. А в интересах Эдеры рожать как можно больше Созидающих… Ты же знаешь нашу историю?

Рауль разливался соловьем, я же почувствовала неладное, сердце жалось, зная, что услышит то, что я гнала от себя, стараясь не читать в золотых глазах келемахха. В монологе о Керау не услышала своего имени, и это меня не радовало. Похоже, я не пришлась ко двору семейству Руми.

— Лана, прими то, что услышишь сейчас, — он сделал паузу, я нервно сглотнула, смяв край синего покрывала. — С самого начала Керау знал, что везет тебя на Эдеру не для себя, а для кого-то из Созидающих. И зная его, верно полагаю, что для меня. Его брата.

Повисла тяжелая тишина, в которой я слышала лишь бухающий кузнечным молотом пульс крови в висках.

— Вот, значит, как! Но по вашему закону я вправе выбирать себе любого мужа. Кер мной не распоряжается, — глухо проговорила я. — О его решении насчет меня никто кроме него не знает. Возможно, так, как ты говоришь, было вначале, но потом Керау передумал.

— Не передумал, — уверенно возразил Рауль, пробарабанив незатейливую мелодию по подлокотнику пальцами. — У него есть невеста, Марсия. Она, конечно, не идеальна, но Кера устраивает. Трудности бывают у всех пар, но они преодолимы. Тебе нет места в его жизни, ведь он не собирается расставаться с ней.

М-да… а ведь Донован предупреждал о том же, но я предпочла не поверить.

Стук в висках стал невыносим. Я со стоном потерла их, зажмурилась. Хотелось пить и на воздух.

— С чего ты решил, что не собирается? — голос предательски дрогнул, выдав неуверенность.

— В танете есть списки обрученных. Посмотри сама. Керау сохранил статус жениха Марсии, даже после того, как появилась ты. Отменить обручение — кольцо снять. Большего не нужно. Но, но…,- развел руки в стороны брюнет, продолжая перечислять аргументы, — они ушли вместе. Его аэролет припаркован у его же служебной квартиры. Проверь по локации, если не веришь. Он там. Ты здесь. Сейчас шесть утра. По-моему, все предельно ясно или тебе нужны фото двух голых зад… тел?

Последнее эдерец произнес с запинкой, на ходу подбирая приличное слово.

— Спасибо, что просветил, — выдохнув, тихо произнесла я, чувствуя, как слова Рауля посеяли сомнения в благодатную почву.

Я с трудом поднялась, от усталости, недосыпа и «хороших новостей» разболелась голова и замутило. Порывшись в своем рюкзачке, достала лекарство и воду. С наслаждением отпив из бутылки, выдохнула с облегчением. Мужчина возник рядом неожиданно, словно тень материализовалась за спиной. Не успев испугаться, я почувствовала, как в руку вцепились чужие пальцы. Рауль упал на одно колено, протянул ладонь в знакомом жесте.

— Лана, вы согласны стать моей парой? Ваше согласие большая честь для меня и моей семьи.

Я замерла, разглядывая такие похожие на любимые черты, чуть размытые в предрассветных сумерках. На ладони тускло блеснуло колечко, вожделенный аналог которого украшал палец белобрысой соперницы. От этого вопиющего сходства стало еще больнее.

Судьба смеялась от души над глупой землянкой, предлагая пустышку, ненужную копию моего принца, спасителя. Похоже, сохранив мне жизнь, она сделала меня любимой марионеткой или мальчиком для битья.

Затянувшуюся паузу прервал звякнувший браслет, оповещая о прибытии курьера с заказом. Оставаться здесь больше не имело смысла. Над словами Рауля о его брате решила подумать позже, когда доберусь до своего дома. А пока…

— Это неожиданно для меня, Рауль. Такая честь… Мне нужно прийти в себя, подумать, — аккуратно свернула платье и убрала в рюкзак. — Извини, не сегодня. Устала с дороги. Столько событий, эмоций. Голова разболелась.

— Это отказ? — брюнет легко поднялся и недовольно засопел, пряча кольцо. — Я еще никому не предлагал, а желающих было немало. Поверь…

— Я верю, Рау, — внутри кольнуло, когда назвала его сокращенным именем. — Ты красивый и талантливый мужчина. Таким успех у женщин обеспечен в любом случае, даже если бы ты родился простым Исполнителем.

Я потоком лила комплименты падкому на лесть эдерцу, быстро собирая вещи в рюкзак. Во рту чувствовалась горечь, виски давило тупой болью, не смотря на принятое лекарство. Нестерпимо хотелось вдохнуть свежий воздух.

— Хорошо, Рус-Лана, отдыхай. Я согласен выслушать тебя позже. Разделяю твое желание сообщить о согласии в присутствие мамы, отца и Кера. Это не рядовое событие. Мы же не какие-то рядовые Исполнители, — от его слов так и фонило горделивостью и самодовольством. — Доброй ночи, драгоценная. Тебе приготовлено в гостевой комнате, но если предпочитаешь эту с окном…

Эдерец прохаживался по ковру, меряя комнату шагами, заложив руки за спину и пафосно рассуждая о предполагаемой им помолвке. Он в принципе не рассматривал ситуацию, что я могу отказаться.

— Я останусь в этой… угловой, — утвердительно кивнула, присев на край кровати. — Благодарю за гостеприимство, Рауль. Ты и леди Талия очень любезны. Я оценила заботу.

Не очень-то я погрешила против истины. Рауль не стал юлить и сразу же предложил замужество. Честно и открыто рассказал обо всем. Керау, конечно, нельзя уличить во лжи, но хитрый разведчик умело недоговаривал.

«Гильотина» скрыла убравшегося восвояси брюнета. Я прислушалась, ожидая, когда стук каблуков модных туфель стихнет. Накинула черную форменную куртку, прихватила рюкзак и тенью выскользнула в холл, пробираясь к входной двери.

Глава 38

Глава 38

По ярко освещенной, обнесенной защитным силовым полем площадке, именуемой воздушная парковка, гулял ветер. Тысячи морозных иголок впились в голые ноги, незащищенные коротенькими шортами.

Рядом с белым болидом утаптывал пятачок одинокий курьер с объемным пакетом. Дрожащими от холода руками я приняла прозрачный пластик и, неаккуратно вскрыв неверными пальцами, чертыхаясь и путаясь в рукавах, натянула на себя теплую, короткую куртку с капюшоном модного перламутрового колера. Черные брюки плотно обтянули бедра. Скинув легкие кроссовки, втиснула окоченевшие ноги в высокие на манер военных ботинки. Автоматическая система сама отрегулировала застежку до нужного объема. Голени и стопы тут же окутало тепло. Все село идеально, и тело, получив защиту, согрелось. Опешивший от неожиданности курьер внимательно следил за моими действиями. Глядя на эдерца, забывшего о холоде и работе, ловящего взглядом каждое мое движение, мысленно нарисовала дальнейший план действий.

— Молодой человек, вы не опаздываете на заказы?

— У меня смена закончилась, — ответил парень. — Это последний заказ.

Я мысленно захлопала в ладоши. Конечно, я могла вызвать такси, но мне нужен гид по незнакомому миру. И лучше, чтобы это был симпатизирующий ровесник.

— А как вас зовут? — сделав невинное лицо, поинтересовалась на эдерском, убирая кроссовки в рюкзак.

— Тиран, — помявшись, не сразу ответил парнишка.

— Я Лана. Тиран, вы мне поможете? — сделала умоляющее лицо, придерживая капюшон, с трудом отвоевывая у ветра, норовившего стянуть и набить побольше снега в волосы, пытаясь пронять эдерца, озадаченно уставившегося на странную клиентку. — Не подбросите меня до космопорта.

— Не вопрос, — тут же согласился остроухий, улыбнувшись, распахивая дистанционно дверь передо мной, — но вы рискуете никуда не улететь, драгоценная. Дело в том, что гражданские межпланетные рейсы временно закрыты. Угроза нападения гронов.

— Все так серьезно? — я озадаченно нахмурила брови, усаживаясь на сиденье рядом с курьером, разглядывая своего попутчика. — С гронами — это надолго?

Тренированные линии высокой, по-юношески стройной и гибкой фигуры подчеркивает строгий крой синей униформы. Светлые волосы небрежными, спутанными ветром прядями спускаются на лоб и прикрывают остроконечные уши. Пшеничные брови и ресницы оттеняют светлое серебро радужки. Острые скулы, впалые щеки, упрямый подбородок, чуть припухлые губы, любящие улыбаться. Нервные пальцы, порхающие по панели, могли бы принадлежать пианисту. Интересный.

— Гроны уничтожили пограничную базу космических рейнджеров. И сектор-то самый безопасный… был… — парень активировал скрытую сенсорную панель, быстро задал новый маршрут бортовому компьютеру и поделился:- Последние дни дорабатываю. Добью и поступать. В академии объявили дополнительный набор. Поступаю на пилота-аса.

Он растопырил ладони, изображая шаттл, уходящий в вираж, очень похоже изобразив характерный звук при посадке. Я улыбнулась, глядя на его выкрутасы.

— Удачи, — искренне пожелала парню, вспомнив рассказы о беспощадности гронов. — Мне не так далеко, местечковые рейсы. Хочу попасть быстрее домой.

Корпус болида чуть дрогнул и плавно взмыл, отрываясь от обледенелой поверхности и скоро оставляя парковочную разметку, вспыхивающую белыми и синими огнями, внизу.

— Где проживаете, драгоценная Лана? — развалившись в кресле, поинтересовался курьер, считывая ауру.

— На Побережье. Сектор Лазурный, — вспомнила координаты своего нового дома.

— Отличное место! — похвалил курьер, соединив оба кулака с поднятыми большими пальцами. — Я был там с друзьями пару раз. Конечно, на территорию Лазурного нас не пустили, отрывались в доступном всем секторе. Но все равно местечко зачетное.

На запястье у эдерца мелодично звякнул браслет. Он активировал звонок, и в пространстве салона зависла картинка остроухой блондинки, в ажурной тонкой вязки кофточке и жилете из пушистого радужного меха. Миловидное лицо не портили поджатые губы и гневный прищур глаз, недобро разглядывающий безмятежную фигуру курьера.

— Тир, где тебя носит? — нахмурясь, гневно выпалила девушка. — Я вообще-то жду уже не меньше тайма! Не меньше! У тебя смена еще полтора тайма назад закончилась.

— Сирша, остынь, — не изменив благодушию на лице, сверкнул улыбкой курьер. — С последним заказом вышла накладка. Сначала пробка в Рассветном секторе. Глянь новости. Девушка устроила истерику, грозясь выпрыгнуть из аэролета. Отслеживающие и Регулирующие перекрыли движение. И зря… она все ж сиганула в итоге.

— В танете уже есть кадры, — подтвердила блондинка, проверяя слова Тирана. — Кошмар какой! Но Отслеживающие засекретили имена и причины суицида. Как всегда…

Девушка притворно обиженно надулась. Она повернулась так, что зависшая где-то у нее картинка стала видна нам, и я потянулась взглянуть поближе.

— А это кто такая?! Тебе же запрещено сажать в салон посторонних! — заметив меня, вспылила красотка, тут же переключаясь на мою персону.

Парень, явно уставший от претензий, скривился и потер лоб, решая как утихомирить разошедшуюся девицу.

— Сирша, ты перегибаешь уже. Ведешь себя как пара, будучи всего лишь сестрой, — получив от блондинки, и не думавшей тушеваться, обжигающий гневный взгляд, Тиран сдался. — Это Лана, моя последняя заказчица. Любезно попросила подкинуть до космопорта. Летит на Побережье.

— Уже Лана?! Но, есть же правила, — сощурившись, сложила на груди руки упрямая ревнивица Сирша. — С чего ты решил их нарушить?

— С того, что она Созидающая. Розовая жемчужина, — сдал меня ревнивой сестре будущий пилот-ас. — Исполнители таким не отказывают. Сама знаешь.

— Да ладно! Та самая с Земли?! — ахнула эдерка, тут же меняясь в лице. Куда девалась подозрительность и неприятие. Она вытянула шею, пытаясь разглядеть меня, благоразумно отшатнувшуюся в тень. — Я хочу с ней познакомиться. Вы в космопорт? Ждите меня. Скоро буду.

Девушка моментально отключилась под страдальческий стон Тирана, закатившего глаза.

— Извините ее, Лана, — он виновато взглянул на меня. — Сирша Созидающая и в принципе не понимает слова «нет». Вечная деточка, которая считает, если разрушила мои планы с подругой на вечер — поступила по-взрослому. Но в целом нормальная девчонка-оторва.

Решив, что знакомства в новом мире мне не повредят, особенно среди своих, Созидающих, я успокоила парня.

— Я с удовольствием познакомлюсь с вашей сестрой. И давай на «ты», а то я себя какой-то столетней старушкой чувствую.

Поймав странный взгляд парня, вспомнила, что для келемаххов сотня — это середина жизни и прикусила язык, обещая себе впредь быть внимательнее.

— Я не против. Сколько же тебе лет? — оценивающе прошелся по лицу и фигуре парень.

Спокойно выдержав удовлетворенный осмотром взгляд симпатичного остроухого, улыбнулась. За неделю, что прошла с момента аварии, я очень сильно похудела и поняла главное: нормальную еду в этом мире придется готовить самой.

— Двадцать шесть. По земному. А по-вашему около пятидесяти.

— Мне сорок восемь. Сирше столько же. Мы двойняшки. Мои родители смешанная пара. Мама Созидающая. Отец обычный эдерец, — равнодушно выкладывал детали биографии Тиран. — До нашего совершеннолетия все вместе жили в столице. Теперь кому где удобнее. Я живу здесь в столице. До конфликта с гронами в академию с пятидесяти принимали. Теперь снизили планку до сорока пяти. Я как раз подхожу. Пока ждал результаты, жил у отца. Он капитан круизного судна, часто в отъездах. Матушка живет на островах. У нее китовый квартет.

— Китовый квартет — это название? — перебила парня, думая, что неправильно перевела с эдерского.

— Нет. Название у него «Голоса океана». А поют четыре кита. Она — руководитель китового мини хора.

Я подобрала готовую отвалиться челюсть.

— Невероятно, — я недоверчиво покосилась на парня, уверенная, что меня разыгрывают. — Еще скажи, здесь киты в небе летают.

— В местах с аномальными геомагнитными полями — летают, — пожал плечами Тиран, и, заметив недоверие к своим словам, обиженно произнес:- Сирше давно пора к маме показаться на глаза. Она обязательно попытается утащить тебя с собой. Вот и оценишь.

От идеи поглазеть на летающих китов захватило дух. Я едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши, мысленно прикидывая, что возьму с собой для зарисовок.

Глава 39

Глава 39

Аэролет плавно снизился и мягко опустился на парковочную разметку. Мы оба синхронно покинули теплый салон, вытянувшись по обе стороны от болида. Потягиваясь затекшим телом, разглядывала окрестности, выпавшие из поля зрения в первый день прибытия на Эдеру. Предрассветный сумрак сменился утренней промозглой серостью. Я поежилась от норовившего пробраться под одежду ветра, оглядывая четко прорисованные контуры высоких шпилей астролетов, высящихся над странным, не вписывающимся в общий стиль зданием космопорта. Две прозрачные конструкции, разделенные на равные сегменты, обвивались вокруг друг друга на манер молекулы ДНК с прозрачными переходами, делающими ее похожей на лесенку, и выступами для парковки аэролетов. Одна из конструкций поделена на множество небольших похожих на соты отсеков, где за пультами, перед головизорами сидели Исполнители, обслуживающие космопорт. Во второй суетились отбывающие и прибывшие гуманоиды. Странные спиральные тоннели, по которым летали кабины лифтов, серпантином закручивались вокруг обеих конструкций. Я загляделась на несущуюся вверх со скоростью Американских горок кабинку, пока меня не отвлекло яркое движущее пятно. Среди знакомых ушастых фигур келемаххов, преимущественно одетых в темные тона Исполнителей, попадались фантастические полулюди, где вполне человеческий низ слабо сочетался со звероподобным верхом. Общее, что объединяло необычных гуманоидов — это оранжевый густой,короткий мех, покрывавший все тело, оставлявший открытым лысые головы и кисти рук.

— Кто эти оранжевые мохнатики? — зачарованно разглядывая троицу меховых инопланетян, из которых один улыбался проходящим мимо эдеркам крокодильей пастью, а двое других презрительно морщили шакальи черные морды, глядя на ужимки друга.

— Мохнатики?! Ну ты, Ланыч, даешь! Слышал бы кто из них, как ты приласкала! — фыркнул Тиран, разглядев предмет моего интереса. — Это драги из соседней системы. Оранжевый цвет обязательный для них во всех системах, за исключением родной. Предупреждает другие расы, что лучше с ними не связываться. О, а вот и Сирша.

Радужный ураган налетел на нас обоих. Хрупкая «эльфийка» стиснула брата так, что тот поморщился и закатил глаза. Едва я успела представиться, и меня тут же охватили железные объятия.

— Знакомство стоит отметить! — восхищенно пискнула взбудораженная девушка, не обращая внимания на предупредительное покашливание брата. — Сейчас закусим. Тут есть неплохое шатте, где подают их фирменный шоте и шоколадные пирожные. Что-о-о?

Она резко обернулась к брату, так и не выпустив меня из объятий.

— Мелкая, ты перегибаешь, — предупреждающе буркнул Тиран. — У Ланы другие планы.

— О-о! Рифмуешь! Слава Созидающих покоя не дает?! — фыркнула девушка, отпустила мою куртку и поправила гарнитуру в ухе. — Скоро свежий выпуск новостей. Лан, ты не против посидеть за порцией шоте. Познакомимся ближе, поболтаем. Хочу узнать про Землю. А я тебе расскажу все про Эдеру и не только. А потом мы тебя отправим куда собралась.

Идею посетить местное кафе поддержал желудок, не получивший ни крошки в доме адмирала Руми.

— Я только «за», — улыбнулась просиявшей сестричке и нахмурившемуся братцу, почуяв чутьем репортера в активной блондинке верный и самый полный источник информации о событиях на планете. — Тем более я не только не против выпить что-то горячее, но и съесть.

Кулак парня грохнул по стойке аэролета. Он тихо выругался, раздражаясь на самоуправство сестры.

Удивленно глянула на парня, мне все нравилось. И мир, и его жители. Новые знакомые отвлекали от тягостных мыслей о Керау и давали нужную информацию. Все же лучше получать сведения о мироустройстве из разговора, чем вычитывать из сети. Живое общение само по себе приятно, нестыковки и недомолвки сразу укажут на степень достоверности.

— Двое против одного, — хмыкнула блондинка, победно глядя на Тирана. — Ты проиграл, хмурик, смирись.

— Язва мелкая, — буркнул парень, без вопросов закидывая мой рюкзак себе на плечо и увлекая в сторону космопорта. Повернувшись к сестре, семенящей рядом, не пряча кровожадной улыбки, предупредил:- Мама узнает — убьет. Ты снова нарушила правила. Я не уследил. Меня прибьет отец.

— Ой! Не преувеличивай. Ничего я не нарушала, — отмахнулась девушка, но под строгим взглядом брата, нехотя согласилась:- Ну если только чуть-чуть. Камер здесь нет, а мы никому не скажем. Правда, Лана?

— Правда, — смутно догадываясь о чем речь, все же согласилась. — Еще бы понять, в чем она?

— В том, что граждане Планетарного Союза придерживаются законов, один из которых звучит: «Не навязывай себя, свое мнение и желание другим», — ответил блондин, входя в здание и увлекая следом меня.

Вход космопорта — высоченный арочный проход, не предусматривающий дверей и охранных систем.

Или я их не заметила?

Пройдя под своды, почувствовала, как преодолеваю слой более плотного воздуха, как оказалось, являвшегося дополнительным защитным барьером. Со слов Тирана, он создавал дополнительное давление, ощущавшееся мной как дискомфорт, которое разрушало большую часть карантинных вирусов.

Шатте оказалось уютным, тихим кафе, где для нас с трудом отыскался столик, учитывая раннее время. Прозрачные стены, открывающие панораму на близлежащую столицу, приятное пружинящее покрытие под ногами любимого Исполнителями темного оттенка.

Флегматичный официант подвел нас к совершенно пустому месту и оставил. Растерянно взглянула на спутников, подозревая розыгрыш. Но родственнички с отстраненными лицами делали вид, что все в полном порядке. Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, как пружинящая поверхность под ногами начала вспучиваться, деформируясь. Тир вовремя ухватил меня, готовую дать деру, за руку. Из пластичной массы на моих расширенных от изумления глазах формировался стол и три стула. Столик «вырос» до нужного размера и плавно раскрылся зонтиком. Стулья остановили «рост» на уровне колен, оставшись матово блестящими обтекаемыми «пеньками». Мои новые знакомые с удовольствием приземлили пятые точки и оглядывались в поиске официанта.

— Это против гигиены, — категорично отказалась садиться на то, что всего минуту назад топтала ботинками. — Тут микробов полно.

Блондины непонимающе переглянулись.

— Лана, все поверхности космопорта стерильны, как и твои подошвы сейчас. Еду можно насыпать под башмак любому сидящему и спокойно есть, — расстегивая меховую безрукавку, прояснила Сирша.

— Это же космопорт! Сюда кто только не залетает. Из разных концов вселенной могут такого натащить! — многозначительно покачал головой Тиран. — Есть утверждающие, что после посещения космопорта месяц не могут зачать детей. Такой уровень стерильности.

— Тебе какие пирожные? — решив, что вопрос закрыт, полюбопытствовала Сирша, отлично знающая местное меню. — Советую «ягодный микс». Как пишут о тебе в танете, ты спец по выпечке.

Я кивнула, подтверждая, что люблю готовить. Осторожно присела на сиденье, мгновенно подстроившееся под пятую точку.

— Что еще обо мне пишут в танете? — немного напряглась, ожидая приговора.

Сама прекрасно знала, на что жадные до сенсаций и славы журналисты способны. Для красного словца не пожалеют и отца. Никого не пожалеют.

— Общие факты биографии, твои способности Созидающей, голоснимки шедевров, два… нет три отвергнутых предложения стать парой… — на этом месте пшеничные брови остроухого, равнодушно взирающего на нас, изумленно взлетели вверх. — Еще пишут об адмирале Керау Руми, которому ты сделала редкий подарок — алое сердце.

— Это правда? — брат с сестрой выдохнули этот вопрос одновременно. Сирша, глуповато приоткрыв рот, проблеяла:- Но его дарят только…

— Да, подарила, — сухо оборвала я, отворачиваясь к окну, где мимо пронеслась кабинка лифта, унося пассажиров вверх, не желая вдаваться в подробности.

Повисла неловкая пауза. Я рассматривала утреннюю хмарь за окном «сто какого-то» этажа, провожая глазами мелькающие, прозрачные кабинки лифтов. Эдерка схлопнула танет и махнула рукой официанту, принявшему у нас заказ. Молчаливый, остроухий андроид в темной униформе скоро принес тонко пахнущий имбирем и корицей поднос.

Шоте оказался разновидностью местного глинтвейна, очень любимого всеми жителями в зимнее время. Я с удовольствием потягивала терпко-сладкий напиток глубокого фиолетового оттенка, и наслаждалась тающими на языке пирожными из золотистых тонких ореховых пластин и воздушного крема неестественных алых и салатовых цветов.

Оценив приятный кисло-сладкий, фруктово-ягодный вкус крема, решила, что родной шоколадный брауни с вишней не в пример лучше.

Брат и сестра потягивали свой шоте и с интересом следили, как я сначала дотошно рассматриваю, а потом пробую каждый вид пирожного. Когда пластиковый контейнер опустел, блондинка, до этого не проронившая ни слова, начала:

— Тир, только не перебивай меня, — строго сдвинув брови, предупредила девушка и, вернув свое внимание мне, начала:- Тео, мой близкий друг, свалил на облачный остров. Там сейчас самое время для пленэров. Мы можем завалиться к нему домой, и как следует отпраздновать наше знакомство.

Закончив, Сирша просияла, уверенная, что придумала просто гениально, но заметив скептический взгляд брата торопливо добавила:

— А потом доставим тебя в лучшем виде, куда пожелаешь, хоть на облачный остров.

Я взглянула в ожидающее лицо девушки, отметив странный ртутный цвет радужки, бросила косой взгляд на ее брата, флегматично помешивающего напиток пластиковой спицей, украшенной кислотного цвета дольками незнакомых фруктов, с выражением на лице «я же предупреждал».

— Если хозяин дома будет не против, — я пожала плечами, вспомнив, что Созидающие меняют свои дома едва ли не чаще, чем нижнее белье.

— За это не переживай! Тео — свой человек, он за любой «кипиш», и сам бы присоединился, да кто ему скажет, — махнув небрежно рукой, проказливо хихикнула блондинистая шкодница.

Глава 40

Глава 40

— И куда мы летим? — поинтересовалась, наблюдая как в окне уносится вниз земля, когда мы сменили стулья в шатте на сиденья в личном четырехместном аэролете Сиршы.

— На Побережье. Это чуть дальше на юг от Лазурного, — ответила блондинка, вновь закопавшаяся в новостях танета по самые кончики ушек и перелистывая виртуальные страницы с бешенной скоростью. — Там сейчас тепло. В сводках погоды пишут, даже жарко.

— Что ты там залипла? — лениво зевнул блондин, вольготно устроившись на широком, заднем сиденье.

— Новости с Побережья ищу… свеженькое, — отмахнулась от брата девушка, остановившись на красочной страничке какого-то остроухого и внимательно читая его ленту. — Лан, извини, пока связь хорошая надо сориентироваться. Ты сама активируй браслет, посмотри легкую одежду. В этом тебе будет жарко. Если что, обращайся за советом. Я эксперт в моде.

Неопределенно хмыкнув, почувствовала, что после горячего шоте потянуло выспаться. Ночь и день перед ним выдались крайне напряженные. Сердце кольнула мысль, что с этого дня ночи буду проводить одна, без успокаивающего тепла любимого мужчины. Странно осознавать, что еще сутки назад мы были вместе, принадлежали друг другу. Мне казалось, с того времени, как я проснулась в его каюте и в его объятиях, прошла целая вечность.

— А-а, эта канитель надолго, — со знанием дела произнес Тиран, подавляя очередной зевок. Я вдруг поймала себя, что собираюсь зевнуть тоже. — Лана, предлагаю поспать. Мы-то с тобой не спали всю ночь, в отличие от этой малахольной.

Жестом фокусника, Тир вытащил подушечку из воздуха и, устроившись удобнее, смежил глаза, вытягиваясь вдоль сиденья. Я глянула в сторону блондинки, самозабвенно набирающей какой-то текст, поерзав, запахнула плотнее куртку, откинулась назад и почувствовала, как сон утягивает в свои сладкие сети.

— Сирша, можно полюбопытствовать? Кому ты настрачиваешь? — вяло удивилась, глядя на скорость, с которой печатала девушка.

Пальцы так и порхали, едва касаясь виртуальной клавиатуры.

— В «Скалистый» прибудем ближе к вечеру. Отдохнем в тесном и семейном, а ночью к Брозу Растаки на вечеринку, — не отрываясь от дела, прояснила дальнейший план действий «эльфийка». — Я уже занесла нас троих в список гостей.

Сон тут же отступил, сменившись нервной озабоченностью. Идея с вечеринкой сразу показалась неудачной. Я после утомительного перелета, бессонной ночи и без всякого спиртного окажусь не в лучшей форме. Неизвестный Броз Растаки, который принимал к себе незнакомцев без предварительного соглашения, с улицы, совершенно не внушал доверие. На заднем сиденье в притворном ужасе застонал Тиран, комментируя очередную затею сестры.

— Ты уверена, что нам стоит куда-то идти в первый же вечер по прибытии? — озабоченно проговорила, с сомнением заглядывая в писульки остроухой.

— Конечно, — закатила глаза блондинка и призналась шепотом:- Когда Тиран выпьет, он становиться совершенно невыносимым занудой. После семейных застолий я сбегаю первая, оставляя родителям это счастье — наслаждаться общением с драгоценным сыночком.

— Я, между прочим, все слышу, — недовольным голосом обозначил свое присутствие парень. — Затемни окна. И трещи тише.

— Вот! Что я говорила, — с досадой в голосе, скосила назад глаза Сирша.

От Тирана донеслось едва слышное «язва» в адрес сестры. Не желая злить не выспавшегося братца, девушка нехотя подчинилась. И вскоре салон сзади потонул в темноте, а наш пятачок мягко освещала дежурная голубоватая подсветка на панели управления и сияющий экран танета.

Спорить с девушкой особо не хотелось, после глинтвейна в тепле уютного салона глаза смыкались сами собой. Прикрыв зевок ладонью, решила не нервничать заранее, а положиться на судьбу. В конце концов, моя цель — это знакомство с миром, а не прятки от всех в темной комнате только потому, что с Керау ничего не получилось. Я уже дремала, убаюканная плавным покачиванием аэролета, чувствуя, как расслабляются мышцы тела, когда Сирша негромко меня окликнула:

— Лан, смотри, выложили снимки той аварии, из-за которой Тир опоздал ко мне. Ну помнишь, где девушка выпрыгнула из аэролета?

— Угу, помню. И что там? — я с трудом разлепила налившиеся свинцом веки и уставилась в голокартинку, зависшую перед лицом Сирши.

— Она в больнице, — прочитала подпись под снимком блондинка, не поворачиваясь.

Белая палата и такого же цвета восстанавливающая камера не оставляли вопросов, где сделан снимок. Я смотрела и не могла поверить глазам. В палате, в больничной восстанавливающей капсуле, закрыв глаза и почти сливаясь лицом с белым подголовником, лежала без сознания бледная Марсия Лижу с повязкой на голове, скрывающей роскошную гриву волос, а рядом, чуть наклонившись к девушке, находился Керау. Мужчина смотрел в лицо блондинки, нежно сжимая обеими руками ее ладонь. Выражение лица адмирала казалось не читаемым. Я с болезненной жадностью вглядывалась в снимок, понимая, что всем слабым надеждам на то, что мы еще будем вместе, приходит конец. Кер не будет меня искать.

— Заботливый жених не отходит от своей невесты, — прочитала Сирша со слезой в голосе, добивая меня окончательно.

— Керау, — невольно с выдохом сорвалось с губ.

Перед глазами обугливались, разлетались кусочками пепла картинки нашего красивого счастья в таежном лесу и на корабле «Эдера».

— Ты его знаешь? — вскинула брови «эльфийка». — О! Это тот самый адмирал, что забрал тебя с Земли? Не знала, что он помолвлен.

Сирша вновь закопошилась в танете, удалив картинку с Керау. Я смогла выдохнуть и потянулась к рюкзаку за водой. С трудом сделала пару глотков, подавилась и надсадно закашлялась. Сзади недовольно засопел Тиран.

— О, действительно, — хмыкнула Сирша, разглядывая длиннющий список. — Керау Руми и Марсия Лижу обручены. Вай, какая древняя дата! Почему они еще не объявили себя парой? Если такие сильные чувства, то чего ждать? Стоп, этот Керау ведь тот самый Керау, которому ты подарила сердце?

— Именно, — не стала отрицать, понимая, что у девушки хватит ума сложить два и два.

— Но зачем тебе чужой жених? — удивилась Сирша, забыв про пиликающие входящие новости, лишь нервно дергая острым кончиком ушка при каждом звонке. — Тем более Исполнитель…

— Любовь не выбирает, — уклончиво ответила я, не заметив ни малейшего изменения в лице девушки и пояснила:- От любимой не сбегают на пять лет к черту на кулички. Там еще некрасивая история с его братом.

— У него есть брат? — спросила блондинка, заострив внимание на единственном факте из моего объяснения.

— Близнец Рауль. Созидающий, — дала информацию, заметив как алчно блеснули глазки остроухой, и она вновь с головой залезла в танет.

Глава 41

Глава 41

«Скалистый» полностью оправдывал свое название. С трех сторон окруженная высокими стенами площадка, вмещающая в себя футбольное поле, четвертой обрывалась в океан, бушевавший метрах в пятидесяти внизу. Сглаженный ветром и волнами поднимался скальный массив побережья, давший приют трем домикам, искусно вписанным в ландшафт, словно сами камни родили эти стены, и причудливые островерхие крыши.

Незнакомому художнику Тео принадлежал «вплавленный» в скалу мини замок. Резчики умудрились придать стенам здания вид каменных наплывов, почти спрятавших под собой сложенный из гранитных глыб средневековый замок. Увенчанная шпилем крыша, кованая решетка ворот, оббитые блестящим металлом двери в два человеческих роста, узкие окна-бойницы, забранные узорчатыми решетками на втором этаже — детали удачной стилизации, окрашенные заходящим светилом во все оттенки багрового и золотого, являли ошеломительную композицию мотивов огня. Невидимый охранный барьер вокруг «Скалистого» обозначил себя ощущением воздуха повышенной плотности. С трудом разлепила глаза и тут же начала стаскивать верхнюю одежду, чувствуя, как черная форменная куртка под ней прилипла к телу.

Проспав целый день, я не заметила, как мы долетели. Стекавшие по виску и спине капельки пота и жуткая жажда напомнили, что мы прибыли в зону субтропиков.

Аэролет, беспрепятственно пропущенный охранной системой, самостоятельно парковался. Тиран посапывал на заднем сиденье, игнорируя окружающую жару. Сирша, откинувшись в кресле, с умилением на лице пристально разглядывала какую-то картинку, зависшую перед ней.

— Проснулась? — она бросила на меня, возившуюся с курткой, быстрый взгляд. — Отдохнула?

— Угу. Кого ты взглядом облизываешь? — поинтересовалась я, мечтая о теплом душе.

— Рауля Руми, — с придыханием произнесла «эльфийка» имя моего знакомца. — Брюнет! Настоящий красавчик! Талантливый! Музыкант. Все как я люблю!

— Наша деточка втюрилась по уши. Снова. Не прошла и… неделя или две? — издевательски просипел разбуженный Тир, выбираясь наружу. — Лана, прошу.

Он протянул мне руку, с интересом глянув на форменную куртку офицеров космической разведки, пока я пристраивала на плечо рюкзак.

— Проходи в дом, Тир, — махнула рукой Сирша в сторону автоматически открывшейся решетки и двери и, повернувшись ко мне, рассерженно прошипела:- Видишь? Он не выносим.

Тиран, не дожидаясь нас, скрылся в дверном проеме. Я проводила парня озадаченным взглядом.

И чего цепляется к девчонке? Лучше бы решил вопрос с одеждой. Тут лето в разгаре, наверняка пропотел в своей форме, как и я.

— Я стараюсь не обращать внимания, но иногда он меня бесит, — в сердцах хлопнула дверцей блондинка. — Будто я виновата, что отец заставляет его присматривать за мной. И что последние его пассии глупые и пустые. А единственная, которая «ничего так», отказалась принять кольцо, не желая ждать, пока он закончит академию.

Прислушиваясь к недовольному бурчанию эдерки, направилась к входу, уловив отдаленный грохот внутри замка. Похоже, Тиран расправлялся с чужой мебелью.

Что за манера у некоторых вести себя по-свински в гостях?

Сестрица выругалась, скоро подхватила мешочек из мягкой кожи, разгладила рукава ажурной кофты и почти бегом полетела к воротам. Я пошла следом, разглядывая детали вокруг и глубоко вдыхая насыщенный запахом йода, влажный воздух.

— Тир явно не в духе. Слышишь, громить все начал? Попадет же мне от Тео, — она недовольно скривилась, исчезая в дверном проеме.

Я задержалась на пороге на пару минут, любуясь заходящим светилом, устало падающим за раззолоченный закатными лучами горизонт, и шагнула следом.

Мне показалось, или небо Эдеры бирюзовое? Спрошу у Сирши.

— Тир, ты специально уронил его работу? — причитала Сирша откуда-то из глубины замка, оказавшегося внутри вполне современным многоэтажным коттеджем. — Это же инсталляция, слонопотам ты этакий!

— Я хотел пить! — оправдывался парень. — Мне нужна была чашка. Откуда я мог знать, что это… искусство? Я думал, горка помытой посуды сушится.

— Ты варвар! — выпалила сестра. — Эта композиция заняла почетное место на последней выставке. А теперь все безвозвратно погибло!

— Допью чай, помою чашку и верну, как было, — равнодушно отозвался парень, остыв.

— Верну как было, — передразнила брата блондинка. — Чтобы ты понимал в этом! Чаша Тюре — символ наполненности мира гармонией. Ее многие Созидающие используют в работе, но у каждого автора для нее свое место. Неповторимое. С цветком Карри — гармония живой природы. С мотыльком — гармония краткого мига. С улиткой и листьями хокату — гармония неспешного…

— О, еще лекций по искусству не хватало, — простонал парень. — Было бы из-за чего кипиш поднимать! Подробные снимки с той выставки есть танете, и можно все восстановить.

— Подробные снимки, — вновь передразнила девушка. — Чтобы ты понимал в искусстве, варвар!

Сирша принялась объяснять братцу художественные тонкости, а я оглядела светлый овальный холл, в котором с моим появлением автоматически зажглись матовые световые панели на потолке и в простенках, между зеркал. Вкусу хозяина нужно отдать должное. Оливковый цвет превосходно сочетался с фисташковым и серебром. Мозаичный пол выложен узором из зеленоватой и кремовой плитки с морской тематикой. Овальные зеркала в серебряных рамах при ближайшем рассмотрении оказались живыми картинами. Стоило отойти и перестать отражаться, как зеркальная поверхность заменялась пейзажами Эдеры. Я переходила от одного к другому, ставая так, чтобы рассмотреть поближе мир, который станет моим новым домом. Особенностью этой планеты оказался разноцветный окрас флоры, с орбиты выглядящий радугой, упавшей на поверхность. Природные пояса имели четкие границы, «окрашенные» каждый в свой цвет.

Они тут поклоняются не богам, а радуге?!

Спорящие голоса братца и сестрицы вернули в настоящее, родственнички спорили так, что стекла дрожали. Крики Сиршы доносились из темного коридора, освещенного широкими полосами золотистого цвета заката, проникшего в комнаты из окон. Я решила не торопиться, и дать им выпустить пар. Заглядывала в каждую из комнат, не отказывая себе в удовольствие полюбоваться закатом и обстановкой, сочетающей в себе схожий со Средиземноморским стиль и современные идеи. Основная деталь — картины, которыми были увешаны все стены. Статичные, объемные, выполненные в разной манере, они были очень светлыми, как душа создавшего их творца.

— Лана, где ты бродишь? Обещала же соорудить что-нибудь вкусненькое. У Тео где-то припрятана дюжина бутылочек игристого напитка. Отмечать, так отмечать! — заглянула в дверной проем Сирша. — Давай, нам еще одежду заказывать. Тир уже зарылся танете в поисках чего-то особенного. Выпендрежник. А тебе лучше пойти в чем-то своем. С Земли. Созидающие любят выделиться. Это нормально.

— Хорошо, — кивнула девушке. — Осмотрюсь и скоро буду. Не поубивайте с Тиром друг друга.

Пока не найду душ — ноги моей в кухне и в танете не будет. Готовить нужно в хорошем настроении, а мне срочно требуется освежиться и смыть с себя дорогу.

В кухне снова что-то раскатисто бабахнуло, и блондинка, охнув, тут же исчезла. В конце коридора обнаружилась лестница на второй этаж и комнаты для гостей, с ванной и туалетом. Чем я не преминула воспользоваться. Стоя под прохладными струями воды, вспоминала, как в последний раз принимала душ с Керау. Сердце сжало тоской, я решительно взялась за полотенце, понимая, что в одиночестве окончательно расклеюсь и начну себя жалеть.

Глава 42

Глава 42

— Тир, что ты ковыряешься? — Сирша подозрительно скосила взгляд на роющегося в новостях эдерца, отложив стило.

Оценив по достоинству мое светлое платье и меня в нем, девушка загорелась идеей меня нарисовать. Вот не зря я столько промучилась, выплетая сложную косу, поджаривая сладкие крутоны и сооружая морской салат с креветками. Полчаса или четверть тайма по-местному «эльфийка» парилась над наброском с натуры, который обещала мне в подарок, забыв об ужине.

После заката быстро стемнело, оконный проем затянул черный бархат ночи. Тиран, пересказывавший смешные случаи с работы и с удовольствием поглощавший салат с хлебцами, вдруг активировал танет новостной портал, завис и перестал реагировать на мои слова, что и привлекло внимание белобрысой забияки.

— Сирша, может это личное, — одернула девушку, расхрабрившись после пары бокалов шампанского.

— Не-е-т, Лан, это что-то, что нам совсем не понравиться, — настороженно произнесла девушка, пытаясь заглянуть в новостную страницу брата, заинтересовавшую последнего. — Тир, что там?

— Гроны, — выдохнул парень, не отрываясь от ленты, быстро проплывающей перед его совершенно черными глазами.

Я встревожилась, уже зная, что темные глаза — признак едва сдерживаемой ярости у мужчин-келемаххов. Блондинка недовольно хмыкнула, отложила планшет и обошла расстеленную прямо на полу скатерть. Опустившись на корточки, принялась следить за бегущей строкой. Охнув, она испуганно посмотрела на меня.

— Что? — опустив недопитый бокал, я посмотрела в полные слез глаза девушки.

— Планетарный Союз на грани распада. Под давлением гронов из него вышли дабурийцы. Но как же так! Что с нами будет? — всхлипнула девушка, прижавшись к плечу брата.

Тиран неосознанно прижал ее крепче и успокаивающе погладил по голове.

— Ничего. Справимся, — уверенно проговорил блондин, нервно дернув острым кончиком уха, поглаживая всхлипывающую сестру. — Они не особо помогали. Давление гронов на наших союзников больше деморализуют кемаххов. Но мы тоже не семечки лузгаем. Что-то подобное давно ожидали и подготовились. На обоих спутниках давно запущены линии сборки истребителей-штурмовиков. Секретную информацию сегодня рассекретили, чтобы поднять боевой дух келемаххов.

— Почему они нас истребляют? — не стесняясь слез, прорыдала Сирша. — Дабурийцев и шандован не трогают, драгов в упор не видят. Только келемаххи как проклятые.

— Не плач, Сир, — парень протянул сестре полный бокал. — Никто этого не знает. Они не ведут переговоров и пленных не берут.

Щадя чувства сестры, Тир не упомянул, что я и так знала. Гроны занимались геноцидом, полностью истребляя расу келемаххов. Даже полукровок с сильным геномом, появляющихся иногда у драгов. Я подумала о голубой Земле. По пути сюда были обнаружены инопланетные дроны-разведчики, приближающиеся к Земле. Мы не остались в стороне от интересов гронов. Беспокойство за родную планету окончательно испортило настроение.

Что уготовили жестокие гроны моим соотечественникам? Пройдут мимо или начнут вырезать всех под корень?

Мягко звякнул браслет на руке у Сирши. Девушка вытерла слезы и активировала послание. Пробежав его глазами, повернулась к нам:

— Время отправиться на вечеринку в Брозу, — эдерка решительно встала с пола, где мы разместились, празднуя знакомство. — Я приведу себя в порядок, а вы выдвигайтесь к аэролету. Тут ерунда лететь.

Тиран быстро поднялся, помог встать сестре и подошел помочь мне. Он избавился от формы и переоделся в черные брюки и такую же рубашку, доставленные посыльным. Темная ткань прекрасно оттеняла светлую кожу и волосы. Я заинтересовалась расшитым шелковым шоколадного цвета жилетом.

— Как я тебе? — он подмигнул, сверкнув белыми зубами.

— Выше всяких похвал, — оценила ладную фигуру парня и поделилась своей тревогой. — Тир, там же будут танцы? Научишь по-быстрому?

Мужской, оценивающий взгляд обласкал мои изгибы. Гибким и быстрым движением парень скользнул ко мне, и громко проговорил:

— Мелодию для аурики.

Тут же откуда-о полились медленные тягучие звуки, схожие на мелодии Востока. Я приготовилась, ожидая, что он возьмет меня за талию или за руку. Но парень скользнул за спину, прижал к себе и шепнул:

— Там, куда мы собрались, все уже настолько пьяны, что едва ногами двигают. Не переживай, драгоценная.

— Пьяны, — я в замешательстве оглянулась.

Меньше всего хотелось попасть на пьяную молодежную тусовку с неизменными разборками и тупыми, но опасными выходками и незаконными препаратами.

— Не бойся, — успокоил парень, дыша в волосы. — Все, что тебе грозит там, парочка предложений обручиться.

Я закатила глаза, вновь удивляясь странному местному обычаю предлагать себя в пару совершенно незнакомому человеку. Горячее дыхание блондина пощекотало чувствительную кожу за ухом, и тело предательски среагировало. Я отстранилась, давая себе слово больше не пить и не подпускать остроухих так близко.

— Странная у вас традиция, — проходя коридором под загорающимися при нашем появлении потолочными плитами, проговорила я, продолжая начатый с блондином разговор. — Предлагать обручение совершенно незнакомому человеку.

— Нормальная традиция, — пожал плечами парень, удерживая мои пальцы в руке. — Кто сказал, что незнакомому? О тебе на Эдере знают больше, чем ты сама о себе. Вот смотри.

Он активировал браслет, быстро пролистал, находя нужное.

— Вот. Тут все о тебе.

Я вгляделась в страницу, собравшую всю информацию о Созидающей инопланетянке. Красочно оформленная видами Земли рамка, постоянно менялась, передавая главные природные красоты родной планеты. Я придирчиво осмотрела снимки. Мое фото, сделанное по прибытии на Эдеру в открытом черном платье, расшитом золотом, делало меня похожей на злую колдунью из сказок. Фотографы своеобразно постарались придать «жизни» моим чертам, сделав глаза темно-бирюзовыми, а волосы темно-русыми с золотистым отливом, кожа имела нездоровую бледность, клыки увеличили и отбелили, намеренно делая меня максимально похожей на келемаххов. Хорошо, хоть уши оставили свои. Ниже шли многочисленные перечисления моих достоинств, фото с банкета, где я рядом с адмиралом Эрикой Таранди, снимок написанного в подарок Керау портрета-шедевра и подарки, которые я ему преподнесла. Тут же краткая справка о самом адмирале Керау Руми и его фото с теми самыми подарками.

В колонке «Отвергнутые предложения» под фотографиями Рома, Донованна и Рауля (как о нем-то разнюхали?!) длиннющий столбик сочувствующих и гневных смайликов от ушастых поклонниц-утешительниц незадачливых «женихов».

Каждое фото и событие набирало многочисленные комментарии, щедро украшенные вспыхивающими смайликами и эмоджи от нескольких сотен тысяч подписчиков.

— Я не создавала страницу о себе. Кто и когда все это успел? — удивленно уставилась на появившийся прямо на моих глазах снимок из шатте в космопорте.

Я весело смеюсь над шуткой Тирана, смакуя пирожные и напиток. Ниже шла длинная подпись на эдерском, который я все еще разбирала с трудом.

— Тир, что там написано?

— Кто этот молодой эдерец рядом? Может это выбор нашей Русалки? — нехотя прочитал блондин, отключая браслет.

— Русалка?!

— Твое прозвище в танете…

— Кто это за меня ответил: «Все возможно…»?! — я успела разобрать пару слов, пока сияющее изображение потухло, закипая внутри.

— Лана, твой прилет — событие века. Созидающая Совершенство с Земли, со способностью создавать шедевры, утерянной для келемаххов! Понятно, что все захотят знать о тебе как можно больше. И если бы не закон, защищающий тебя от назойливого внимания, за тобой бы эскадрильи аэролетов следовали повсюду, — осторожно поддерживая меня под руку, Тир вышел на улицу. — На Эдере тысячи поклонников, которые жаждут знать о твоей жизни мельчайшие подробности. Похоже на маниакальную страсть — следить в танете за каждым твоим шагом. Издержки популярности. Вот власти стараются удовлетворить потребность народа… хотя бы так.

В душе шевельнулась благодарность к келемаххам, уважающим законы, оберегающие чужую жизнь и пространство.

Мне ли не знать, как с этим на Земле…

Глава 43

Глава 43

Один из спутников взошел и одиноко висел над океаном, высеребрив лунную дорожку. Аэролет снижался над парковкой, опоры мягко коснулись земли чуть поодаль от разноцветья огней, осыпавших фасад трехэтажного особняка из светлого камня. За широко распахнутыми дверьми всеми огнями парадно сиял холл. От стоянки к широкой мраморной лестнице, украшенной стройными колоннами, поддерживающими козырек, вела просторная дорожка, мощенная плиткой, испускающей мягкий свет в темноте, на которой, беззаботно смеясь и перешучиваясь, толпились собравшиеся гости. Тягучая мелодия сменяла одна другую, наполняя ночной воздух сладкой негой, настраивая гостей на фривольный лад.

Тиран помог выбраться мне и сестре, подхватил обеих под локотки и повел к лестнице. У самого подножья нас остановил взволнованный голос.

— Тиран, рада встрече! — от одной из группок отделилась рыжеволосая стройная девушка, одетая в перламутровое платье, ужасное при ее цвете волос, но выгодно подчеркивающее каждый изгиб фигуры. — Сир, и ты тут?! Давно не появлялась. Работы не выставляешь. В трудах праведных или пьешь, как обычно?

О, да тут встреча заклятых подруг!

— Катиша, ты как всегда — само совершенство, — грубо польстил Тиран, опередив открывшую рот пунцовую от злости сестру, склонившись в дружеском поцелуе.

Сирша скривила губы в улыбке и, отвернувшись в сторону, цветисто выругалась в полголоса, заметив хищную улыбку на довольном лице рыжеволосой.

— Мода не успевает за тобой, Кати, — неприветливо помахала рукой блондинка. — В танете читала о тебе. Один фермер твой голоснимок выставил на своем поле. В округе ни одного крылатого кирха не осталось. Сила воздействия твоей рожи, вкуса и таланта на безмозглых неоспорима.

Катиша оскалилась и зашипела рассерженной кошкой, зрачки заполнили чернотой радужку цвета зеленоватой бронзы, пальцы дернулись к лицу Сиршы.

— Девочки, не ссорьтесь, — пряча за спиной сестру, миролюбиво проворковал Тиран. — Катиш, твоя последняя коллекция просто бесподобна. Все модницы столицы заказывают наряды только из нее.

— О, правда, — тут же сдулась модельер, кокетливо стрельнув глазами в сторону находчивого блондина. — Да, пожалуй, она неплоха. Эта тенденция к перламутровому, что держится второй десяток оборотов, просто неиссякаемый источник вдохновения.

Девушка говорила заученными фразами, словно давала ежедневное интервью.

— Идеальный цвет. Лучше только радужный, — со знанием дела мурлыкнул эдерец, обнимая модельера. — Вот и наша Лана-Русалка оценила и приобрела куртку из твоей коллекции.

Рыженькая и ухом не повела, не удостоив меня взгляда, улыбаясь сладкому голосу симпатичного Тира.

— В аэролете обогрев накрылся — вот и купила уцененное, что залежалось, — съязвила Сирша и, схватив меня за руку, вывела на яркий свет, падающий широкой полосой из распахнутых дверей. — Твое счастье, что ты сегодня здесь, Кати. Можешь поучиться у Ланы работать с тканью и создавать шедевры.

Окружающие, забыв обо всем, следили за перепалкой «подруг», перешептывались и посмеивались над рыженькой Кати. Кто-то из мужчин делал ставку на исход возможной драки. Девушки-эдерки с интересом разглядывали меня, сгорающей от неловкости и растерянно топчущейся возле троицы ссорящихся келемаххов.

— Лана, ты тоже здесь? Неожиданно! — голос Рауля заставил вздрогнуть и обернуться и натянуть приветливую улыбку. — Хотя наоборот, ожидаемо. Ты же новость года, если не столетия.

По сияющим плитам, рассекая толпу собравшихся, величественно плыл братец моего капитана. Сердце болезненно сжалось при виде знакомых черт. Черный с серебром строгий костюм смотрелся бы неплохо на стройном эдерце, если бы не отливающая жемчужно-розовым рубашка и такие же туфли на платформе. Он подошел совсем близко, склонился и шепнул:

— Это значит «нет», — не спрашивал, утверждал брюнет, имея в виду свое недавнее предложение руки и сердца.

— Я сожалею, — пискнула в ответ, сгорая от неловкости, словно ребенок, застигнутый родителями на шалости.

— Пожалеешь, — уверенно пообещал красавец, с ослепительной улыбкой поворачиваясь к стоящим вокруг девушкам.

— Рауль, рубашечка просто писк! — тоненько взвизгнула Катиш и рванула к брюнету, позабыв о перепалке. — И туфли! Модненькие! Ах, ты ж, даже меня опередил! Как тебе удалось? Мне такой оттенок доставят только через тайм, не раньше.

Катиша закусила губу, пальчики с кислотным маникюром опасно сжимались в кулачки. Горящие завистью глаза девушки готовы были спалить рубашку и туфли прямо на хозяине. Часть приглашенных гостей, ставшей свидетелями некрасивой сцены, тут же залезли в танет и застрочили, спеша поделиться «жареной» новостью и выложить снятое видео перепалки. Сирша потемнев лицом, кусала губы, испепеляя взглядом рыжую, всецело завладевшую вниманием Рауля. Тиран по-хозяйски обнял меня за плечи и равнодушно разглядывал ногти, игнорируя коварство ветреной рыжухи, сменившей объект обожания.

— Друзья, я рад, что вы все собрались! — зычный голос, раздавшийся от входа, заставил повернуть голову. — У нашей вечеринки есть повод. Моя Нарине родила малышку — Созидающую Совершенство! Выпьем же за это и хорошо повеселимся!

Все вокруг загалдели, девушки кинулись радостно поздравлять новоиспеченного папашу, засыпая высокого шатена поцелуями и оглушая визгом. Бокалы с игристым вином и закуска испарялись в мгновении ока с подносов официантов-андроидов. Тиран сунул мне и Сирше в руки по бокалу и отсалютовал миловидной девушке, выкрикнувшей его имя.

— Его пара рожала дочку, а он устроил здесь вечеринку и с девицами обжимается?! — я удивленно уставилась шатена с очевидной благосклонностью принимавшего поцелуи хорошеньких девушек.

Сирша закашлялась, подавившись напитком.

— Он не Исполнитель. Созидающим положены маленькие радости, — Рауль оторвался от обсуждения новых модных веяний и вскинул идеально выщипанную бровь, приближаясь к нам. — Что он должен делать, по-твоему?

— Быть рядом с ней. Поддерживать, — слова потонули в дружном мужском хохоте Рауля и Тирана.

Ладно «Павлин», но от Тира не ожидала!

Блондина и брюнета поддержали несколько луженых глоток из толпы, продолжавших подслушивать наш разговор и тайком снимать на видео. Немного раздражала назойливость, но будучи репортером, давно привыкла к камере и не особо нервничала.

— Странный обычай на Земле — наслаждаться муками роженицы! Как они умудряются создавать шедевры, видя мучение своей пары? — рыженькая напомнила о себе, подобравшись к «звезде», вцепившись в рукав паучьими лапками.

Убойный маникюр Кати выглядел особенно хищно на черном рукаве эдерца.

— Не наслаждаются — разделяют боль любимой на двоих, — поправила девушку. — Это же такая радость — помочь появиться на свет своему ребенку.

— Любимой? — насмешливо фыркнула рыжуля. — Это анахронизм какой-то. Похожее слово встречала, читая «Влияния долгосрочных чувств на творчество», когда изучала землян в Художественной Академии. Кажется любовь — это целиком выдуманное чувство.

Девушка звонко рассмеялась, ухватившись за локоть Рауля, вызвав тем ревнивое шипение Сирши.

— Что это за «любовь» такая? — сдерживая готовую ринуться в бой сестру, полюбопытствовал Тиран. — Никогда о ней не слышал.

— Да уж, Лана, просвети нас, — поддержал эдерца брюнет, растянув в насмешливой улыбке губы, щедро сдобренные розоватым блеском.

В ближней от нас группе тут же замолчали, заинтересованно ожидая моего ответа. Кажется, даже музыка стала звучать тише.

Глава 44

Глава 44

Из головы разом вылетели все аргументы, цитаты и умные высказывания Великих о вечном. Вспомнился разговор в лесной избушке с Керау и произнесла:

— «Любовь, что движет солнце и светила…». Этим строчкам сотни лет или оборотов вокруг нашей звезды, — я запнулась, удивившись своему косноязычию, и как репортер, чей язык априори хорошо подвешен, выглядела откровенно жалко. — И с тех пор их так никто не решился опровергнуть, лишь дополнив емким: «Любовь спасет мир». Она начало всему, та сила, которая приводит в движение всю энергию вселенной. Та сила, что противостоит Хаосу, смерти. Та, что отменяет конец, давая надежду на продолжение в вечности.

— Девушка ничего не слышала про эфир, — хохотнула Катиш и небрежно махнула рукой. — Красивая сказочка и только.

Рауль задумчиво нахмурил брови, разглядывая рисунок вышивки на моем платье. Тиран небрежно придерживал сестрицу, пожирающую глазами брюнета, явно нацелившуюся покорить пафосного братца Керау.

— И все же именно земляне, верящие в эту сказку, продолжают создавать шедевры, — из перламутрово-розовых губ Сирши сочился настоящий яд. Девушка медленно подступала к парочке Созидающих. — Может ученым стоит перетряхнуть архивы и изучить все, что есть по этому вопросу. И современную информацию раздобыть у землян не помешает. В нашем плачевном положении уже давно стоило прислушаться к чужой мудрости, если свою подрастеряли.

Рыженькая открыла было рот, чтобы ответить, как над головами вспыхнули алым огнем и золотым неоном сразу несколько надписей на эдерском, ярко осветив все вокруг. Радостные крики, пронзительный визг, оглушительный свист и звонкие хлопки в ладоши раздались со всех сторон. Я завороженно разглядывала танец огня и света.

— Лана, это в твою честь, — прояснил событие Тиран, быстро прочитав трудную строчную вязь букв. — Хозяин устроил фейерверк. Сам же, уступая твоему заслуженному возмущению, отбыл в столицу к жене.

— О… так неловко, — выдавила из себя, покраснев, как вишневый цвет, давая себе слово в другой раз попридержать язык и пить поменьше.

— Прекрасна, талантлива, умна, — перечислял вспыхивающие слова улыбающийся блондин, отслеживая ревнивые взгляды Катиш и Рауля. — Полностью соглашусь с Борзо. Ты — настоящее сокровище, драгоценная. И повезет же кому-то…

Тир бросил на меня загадочный взгляд, глаза влажно блеснули. Он стоял слишком близко, рука легко обнимала талию. Из невидимых динамиков полилась музыка, повторяющая пассажи Венского вальса. Пользуясь всеобщей заминкой, Сирша утекла из-под опеки брата и бочком придвинулась к предмету обожания.

— «Танец Радуг». Дамы приглашают кавалеров, — крикнула «эльфийка» и, быстро присев, тут же закружилась в танце с Раулем.

Услышав ехидный смешок Тира, успела поймать взглядом лицо брюнета с выпученными глазами, отвисшей челюстью, совершенно растерявшегося от напора блондинистой девицы. Оглянувшись, с удивлением заметила, что гревшие уши вокруг меня давно разбились на пары и кружатся, удачно избегая столкновений.

Вальс! Обожаю! Этот танец я запросто оттанцую, даже на высоченной шпильке.

— Тир, можно, — я присела перед блондином, демонстративно отвернувшемуся от Катиш, уже открывшей для приглашения рот, мстя ей за Рауля.

— Тиран, можно, — жгучая брюнетка, внабившем оскомину платье цвета лунного камня, присела рядом со мной, приглашая на танец остроухого.

Парень мгновение колебался, польщенно улыбаясь, смакуя минуту триумфа. Уверенно протянул мне руку, не обернувшись на разочарованный фырк отвергнутой брюнетки.

— Я и не собиралась приглашать. У меня нога стерта, — донеслось обиженное шипение в спину от одной из отвергнутых дам.

— Терпеть не могу белобрысых. Они похожи на моль, — донесся ядовитый голосок другой.

Тиран проказливо подмигнул, обнял мою талию, и мы легко заскользили между пар, благо ширина дорожки позволяла разгуляться. Эдерец прекрасно вел, мои туфли вообще не касались земли. Мельком увидела рыжую, со зверским лицом строчащую что-то в танете. Мысли свернули на страницу, где выкладывалось все грешное и праведное обо мне. После выбора блондином пары для танца сомневающихся в нашем романе станет гораздо меньше.

А если узнает Керау? Посчитает меня ветреной? А хоть бы и так! Какая теперь разница что подумает капитан? К черту Керау! Он выбрал Марсию. Нам вообще стоит забыть друг друга!

Мелодии сменяли одна другую, мысли упорно крутились вокруг личности моего капитана. Я улыбалась дежурной улыбкой, кивала в такт словам рассказывающего о чем-то Тирана, а сердце обливалось кровью от боли.

Глупо называть чужого жениха своим, но пока я не могла отказаться от своего чувства окончательно. В отличие от келемаххов, я не игнорировала и не насмехалась над любовью. Я ею болела.

Наверняка у Керау есть похожая страничка. Скорее всего, там появилось объявление об их с Марсией бракосочетании или, как тут принято, создании новой пары. Можно полюбопытствовать, но стоит ли мучить себя и бредить рану? И хорошо бы разузнать у Сирши о правилах пользования танетом. Вот только где она?

— Сестру ищешь? — пытаясь скрыть раздражение, дрогнувшим голосом спросил Тир.

Я почувствовала, как напряглись и закаменели мышцы на руках блондина.

— Куда она делась? — я удивленно повертела головой, не замечая среди танцующих знакомой белобрысой макушки.

— Слиняла с этим хлыщом Раулем, — зло процедил блондин, останавливаясь посреди танцующего вихря пар, бросив тяжелый взгляд на входную дверь. — Родители мне голову за нее оторвут. Хоть самому ищи пару, чтоб отвязались! И что она в нем нашла? Слизняк гламурный! Вечно она выбирает раскрашенных шутов.

Мы отошли в сторону, чтобы не мешать танцующим. Злой Тир испепелял взглядом всех, кто случайно походил внешне на братца Керау. Я огляделась по сторонам. Наступало то самое время, когда подвыпившие гости забывались и давали волю страстям, рассредоточиваясь по парочкам.

— М-да, время приличий прошло. Да здравствует время удовольствий, — едва слышно прошептала, глядя как рыжие локоны Катиш, повисшей на широкоплечем шатене, мелькнули на входе в особняк.

Кто-то просачивался в дом, кто-то уединялся на стоянке у аэролетов. Блондин, заметив мой взгляд, провожающий парочки, наклонился и мурлыкнул, щекоча ухо дыханием:

— Может, хочешь посмотреть личную коллекцию диковинок Броза? Это в доме, на втором этаже.

Парень подмигнул и выразительно посмотрел на темные окна второго этажа, намекая так, что я испугалась — вдруг окосеет. Никаких «клин клином вышибают» я не планировала, и Тир в этом смысле меня не интересовал. Голова, конечно, кружилась, но она оставалась на плечах. Я прекрасно отдавала себе отчет, что пожалею, если позволю себе что-то с другими мужчинами. Уж точно не сейчас и не под действием алкоголя, который худший из советчиков в сердечных проблемах. Промелькнула мысль, о неестественно быстром переходе блондина из состояния ярости к полному благодушию.

Тиран ждал, нервно поигрывая моими пальцами.

— Только после свадьбы, — брякнула в ответ, забирая руку и с интересом разглядывая сшитую из живых цветов юбку на одной из присутствующих гостий, удивляясь, почему растения все еще не завяли.

— Свадьба? — вздернул пшеничную бровь Тир.

— Обручение, — пояснила непонятливому, гадая, как крепятся лепестки друг к дружке, выбирая момент подойти, познакомиться с мастерицей и узнать про тайну шедевра.

— Вот и нужный знак! — блондин улыбнулся и бухнулся передо мной на колено, на ладони блестело знакомое кольцо с радужным камнем. — Руслана, ты согласна стать моей парой? Твое согласие большая честь для меня и моей семьи.

Несмотря на приличный градус спиртного, гуляющий по крови келемахха, голос блондина звучал чисто, он ни разу не споткнулся, произнося слова предложения руки и сердца. Заподозрить его в шутке не получалось. Движение вокруг нас прекратилось, пары замерли, ожидая моего ответа.

— Тир, ты пьян? — все же поинтересовалась, глядя в светлые глаза чистого серебра.

— Лана, я абсолютно серьезен, — проговорил парень, немного надувшись.

Наблюдающие за сценой давили массой, молча требуя немедленного решения от новенькой. Незримые камеры снимали каждый мой шаг, который в онлайн увидят все жители Эдеры, отслеживающие мою жизнь. Я уже сказала «нет» троим, среди которых Созидающий. Получила кучу гневных комментариев моей придирчивой избирательности. Если откажусь и в этот раз — сочтут гордячкой и откажут в дружбе и симпатии. Не хочется становиться изгоем в новом мире. Эдера мне нравилась. Главное я же смогу вернуть кольцо в любое время. Блондин явно пьян. Завтра он протрезвеет, сам заговорит об отмене помолвки.

— Я согласна, Тир, — прошептала одними губами и взяла кольцо.

Воздух вокруг взорвался криками, поздравлениями и аплодисментами. В нас полетело блестящее конфетти и спиральки серпантина. Подвыпившие келемаххи аплодировали новой паре, не жалея ладоней. Аккуратно надела кольцо на безымянный правой руки, чувствуя, как ободок сжался до нужного размера. Сильные руки тут же подхватили меня, в губы прилетел дурашливый поцелуй.

— Моя невеста! Моя! — завопил мне в ухо белобрысый идиот и рванул по дорожке в сторону стоянки аэролетов, крепко прижимая к себе свою ношу.

Глава 45

Глава 45

Я рассматривала снимки нашего с Тираном обручения, которые кто-то расторопный залил на мою страницу. Со стороны наша пара смотрелась идеально. В светловолосой симпатичной девице, которую обнимал статный блондин, с трудом узнавалась Руся Селиванова. На стройную фигуру платье село великолепно. Сложная коса, закрепленная короной, придавала мне вид участницы конкура красоты. С удовольствием любовалась собой впервые после гибели родителей.

Комментарии к снимкам мелькали быстрее пуль. В глазах рябило от количества желающих срочно выразить свое мнение по поводу, который их совершенно не касался.

Второй спутник Криотос бледным пятном обозначившийся рядом с ярким Жуланом четко указывал на близость рассвета. Тьма народу, сидящего в танете в такое время, удивляла.

Неужели им заняться больше нечем? Поспали бы…

Блондин многозначительно поглядывал в мою сторону и едва не облизывался, еще не зная, что ему предстоит облом. Спать с ним не собиралась ни сегодня, ни вообще когда-нибудь. Он мне нравился, но и только.

— Мне сочувствуют? — вскинула брови, разглядев сквозь кучи подарочных эмоджи-букетов злые и недоуменные смайлики. — Почему?

— Всем понравилась твой трогательный рассказ о любви. Поклонники ждали от тебя и твоих отношений прекрасную, романтическую сказку, полную приключений с харизматичным героем, постепенно покоряющим твое сердце. А получили банальное обручение с кадетом академии и Исполнителем, — довольно улыбаясь, как объевшийся сметаны кот, прояснил ситуацию Тир.

— Ясно, жаль их разочаровывать, но я не Лара Крофт, — дернула плечом, чувствуя странную вину, и пояснила озадаченному парню:- Лара — богатая авантюристка, сердцеедка. Чем ты занят?

С удивлением заметила с удовольствием строчащего в планшете парня.

— Отвечаю на поздравления и… соболезнования, — хохотнул блондин, отправляя очередное сообщение.

— Соболезнование от девиц? — неожиданно для себя ревниво покосилась в его сторону.

— Ревнуешь, драгоценная? — фыркнул Тир, быстро целуя меня куда придется.

Звонкий чмок пришелся на ухо, и я на мгновение оглохла. Пытаясь дать тумака ловко увернувшемуся нахалу, завалилась на него всем телом. Губы Тира влажно ткнулись в шею, руки тут же обхватили талию и сжали, не отпуская. Он жарко выдохнул в волосы:

— Моя…

Я отпрянула, разозлившись на дурацкую ситуацию и пытаясь вырваться, но блондин лишь крепче сжал тиски рук.

— Тир, пусти, — начиная закипать, рыкнула смеющемуся парню в ухо. — Пусти, зараза белобрысая!

Мой браслет звякнул, сообщая о пришедшем письме, спасая ситуацию. Тут же послышалась трель вызова у блондина. Он выругался, выпустил меня из рук и нашарил под сиденьем упавший планшет. Еще чувствуя дрожь во всем теле, открыла сообщение, не обратив внимание на адресат. Одно слово «Поздравляю». Горло перехватило спазмом. Краткое послание пришло от адмирала Керау Руми. Настроение тут же скатилось до «минус ста». Отстраненно отметила, что теперь у меня есть его номер, и ответила, сохраняя его краткую манеру общения: «Я тебя тоже». С непонятной злостью схлопнула окошко сообщений, сложила руки на груди и уставилась в ветровое стекло на жемчужную полоску рассвета, прорезавшую небо над берегом.

Зачем это фальшивое поздравление? Вот какое ему до меня дело? Или решил не отпускать влюбленную дурочку и оставить при себе запасным вариантом самолюбия ради?

— Тир, паре из двух Исполнителей разрешаются отношения вне пары? — полюбопытствовала, стараясь не выдать себя голосом.

— Не порицаются отношения с Созидающими, — буркнул недовольный парень. — Ради шанса родить талантливого ребенка на связь с ними закрывают глаза.

Теперь ясно, чего пристал адмирал. Оставить при себе для талантливого отпрыска. Понятно — породу-то улучшать надо. На Рауля надежды никакой.

Сатанея внутри от подлых планов на мой счет, придуманных самой же, мрачнела лицом. Заметив похожее выражение у «жениха», поинтересовалась, какая муха его укусила.

— Меня срочно вызывают в академию. Новый зам ректора лютует, — скривив лицо, парень уставился в начавшее сереть на востоке предрассветное небо. — Отвезу тебя обратно к Тео и полечу.

— Что могло случиться? — смутное беспокойство за парня кольнуло в груди.

— Гроны, — резко обрубил Тиран, стукнув кулаком по панели. — Я думаю, курс обучения урежут до необходимого минимума и по окончании сразу оправят на передовую… И чего эти твари к нам привязались?

— Возможно, келемаххи опасны для них настолько, что вас решено уничтожить, — выдала единственную логичную версию.

— Чем опасны? — вскинулся блондин и тут же сник, получив мой растерянный взгляд. — Вот ты новенькая, взгляд не замыленный, скажи, какими мы тебе показались.

— В общем привычными, — оценила знакомых мне келемаххов пристрастно. — Хотя на мой вкус вы кажетесь поверхностными в чувствах и переменчивыми в эмоциях, словно дети. Часто не в меру эгоистичными, расчетливыми и… не умеющими любить.

— Снова здорова, — буркнул блондин, мрачневший с каждым сказанным мной словом. — Никто из келемаххов не понимает смысла этого… чувства. Оно идет в разрез с жизненной логикой. Я тут почитал по теме кое-что. Так вот, драгоценная, никто не станет рисковать своей жизнью ради другого, если это не предписание закона. Адмирал Керау спас тебя, потому что закон Эдеры, а не какое-то эфемерное чувство, обязывает его спасать Созидающих любой ценой.

— Тир, ты расстроен и пьян. И это не причина нападать на землян, — я коснулась плеча эдерца в успокаивающем жесте.

Парень встрепенулся и, быстро меняя тему, торопливо произнес:

— Полетели со мной в столицу. Погуляем. Я тебя с отцом познакомлю.

— Кадетов выпускают из академии в город? — попыталась подтолкнуть умного парня на нужную мысль, не отказывая напрямую.

— Нет. Ты права, плохая идея. Нечего тебе жить с одиноким мужиком в одном доме, — согласился с моими мыслями Тир, мрачнея все больше лицом.

— Именно. Я планирую дождаться Сиршу и, наконец-то, добраться до своего дома, — поделилась планами на будущее с «женихом».

Серебряные глаза вспыхнули явной издевкой.

— Если дожидаешься Сиршы, то домой попадешь не скоро, — хохотнул блондин. — Она обязательно утащит тебя куда-нибудь и втравит в неприятности.

Я благоразумно промолчала, понимая, что Тир расстроен. И понятия не имела, как долго будет гулять Сирша, получив, наконец, в личное пользование предмет неожиданно вспыхнувшей страсти. Опустившись на стоянке возле знакомого «замка в карамели», я уже хотела выйти, когда Тир легко притянул меня к себе на колени.

— Если бы ты знала, как я не хочу прощаться сейчас, — проговорил он, зарываясь лицом в волосы. — Не хочу вот так по-быстрому, а на всю ночь остаться не могу — отправят в штрафбат на передовую, как дезертира. Бездну этому заму в печенку. Наверняка старый, одинокий, завистливый брух. Знает ведь про сегодняшнее обручение. Мог бы отсрочить на ночь.

— Тир, я не в настроении для брачной ночи, — выпутываясь из объятий, попыталась слезть с колен.

— Ничего, я настрою, — хмыкнул блондин, легко пресекая мои попытки вырваться из его лап.

Увернуться от прощального поцелуя не успела. Теплые губы взяли в плен мои, лаская нежно, неторопливо и умело.

М-да, я уже жалею, что согласилась на его предложение. Вот чем я думала?

Глава 46

Глава 46

Окончательно протрезвев под холодным душем, задумчиво остановилась перед открытым окном одной из комнат, любуясь на бледные рожки обоих спутников, медленно тающих на неотвратимо светлеющем небосклоне. Ветерок холодил обнаженную кожу, играл с распущенными, немного влажными прядями. Прислушавшись к себе, почувствовала, тупую, ноющую боль в груди. Одинокая слеза скатилась по щеке, оставив влажную дорожку. Вспомнилась ночь с Керау в лесу, где он прижимался ко мне, жарко дыша в шею.

Сколько было надежд на будущее, которым так и не суждено сбыться. Любимый достался другой, а я осталась на планете, которую стремятся уничтожить фанатики-инопланетяне. Та-да-ам, везет, как утопленнице… Хотя из плюсов у меня кольцо с чудным камушком, жених-красавчик и свой дом, до которого я никак не доберусь. Ах, да, еще звание «Сенсация столетья».

Мысли плавно перетекли на спонтанное обручение, к которому подтолкнул разрыв с Керау и опьянение. Закончив самобичевание, направилась в спальню. В одной из гостевых комнат устроилась на широкой кровати и влезла в танет, в поисках новостей. Одна из последних сообщала, что все кадеты Космической Академии Эдеры были внезапно отозваны из отпусков. Гроны нанесли сокрушительный удар в секторе, примыкающем к территории драгов, разгромив превосходящие силы келемаххов. Ниже шли поздравления с назначением нового заместителя ректора. Прочитав фамилию, я выругалась. Адмирал Керау Руми с очередным званием получил должность заместителя. Он сможет если не испортить, то серьезно осложнить жизнь Тирану.

В отвратительном настроении легла спать, отключив танет, когда прочитала неприличные фантазии Тира на мой счет, которые тот настрочил из аэролета, и сообщение от Сирши, что она жива, бессовестно счастлива с Раулем и рада за нас с братом.

Адаптация к новой планете шла хуже, чем я предполагала. Непонятное раздражение, «слезливое» настроение и сонливость не отпускали все две недели до возвращения «эльфийки». Несколько раз порывалась вызвать аэролет и добраться, наконец, до дома. Тут же накатывали непонятная лень и апатия, гася все порывы. Ночью же подушки не просыхали от слез. Я жалела себя, бедную сироту, брошенную всеми черт знает где во вселенной, вдали от дома. Устав от рыданий выходила на воздух, под ясный, сияющий незнакомыми созвездиями ночной небосвод, и бегала до изнеможения по вырубленной в скале дорожке вдоль края обрыва, за которым вечным прибоем ворчал океан.

Днем я загоняла мысли о Керау глубоко внутрь, спускалась вниз к крохотному пляжу, отгороженному от океана стеной из остроконечных скальных пик, и до изнеможения плавала у берега, разглядывая усеянное разноцветной галькой дно и крохотных пестрых рыбок.

Мне не померещилось, небо над Эдерой имело нежный бирюзовый оттенок, сливавшийся с океаном у горизонта. Необычно, слишком ярко, но постепенно привыкаешь.

Выставив шезлонг, загорала на парковке для аэролетов, в крохотном бикини, доставленном в первый же день заказом. Вечерами готовила разнообразные лакомства из запасов хозяина или бродила по темному дому, включала свет и музыку, в общем, маялась дурью, пока не объявилась Сирша темнее грозовой тучи.

Открыв свою комнату, девушка ступила на порог, и словно наткнувшись на стену, застыла, разглядывая голокартинку Рауля в человеческий рост. После секундного любования, молча подошла и врезала кулаком в скулу, а другой рукой в челюсть. Изображение смялось, но тут же восстановило форму. У меня распахнулся рот от удивления.

— Мы расстались, — буркнула «эльфийка» на мой робкий взгляд. — Бруха в печенку этому ушастому лабуху. Сегодня напьюсь, а завтра летим к матушке на острова. Не вздумай отказываться, она просила привезти знакомиться невесту Тира. Злюка никому не дает твои координаты и с меня клятву взял, что не дам даже маме.

— Почему не дает? Маме-то можно, — удивилась я. — Она-то имеет полное право… и отец.

— Этот брух белобрысый до смерти боится, что ты вернешь кольцо, — покачав головой, осуждающе глянула в сторону улыбающегося Рауля в безвкусном наряде с жемчужным отливом. — А мама… немного надоедливая. Особенно когда переживает. А это как раз такой случай.

— Я двумя лапами за острова, но к маме уже не хочется, — честно призналась подруге, направилась к креслу, обходя голокартинку.

— Поздно, подруга, — усугубила мои страдания Сирша, театрально захохотав злодейским голосом. — Захотела быть частью семьи Сирена — терпи. Руслана Сирена… Странно звучит.

Я так же театрально застонала и упала в обморок в кресло, стоящее позади меня.

— И все же не понимаю тебя, — подойдя к двери в ванную, девушка оглядела меня странным взглядом.

— Что именно? — немного напряглась, поправляя полотенце, которое накинула после душа, сняв бикини.

— Тебе Рауль предлагал стать парой, а ты выбрала… мелкого прыща. Он же в детстве козявки ел, — выдала главный секрет брата Сирша.

Я от души захохотала, поражаясь, как братья и сестры все же одинаково воспринимают друг друга, вот так походя сливают чужие тайны.

— Ты к нему несправедлива.

Завибрировал браслет, сообщая о входящем звонке от Тирана. Я торопливо проверила степень прикрытости, осталась довольна и ответила на вызов.

— Лана, — парень застонал, разглядев в предрассветных сумерках мою одежку, — не испытывай мою выдержку на прочность. Хватит старпера адмирала, который пьет мою кровь. Она, видно, вкуснее, чем у других. Прикройся одеялом, драгоценная. Я же, глядя на это все, забыл, зачем звоню.

— Вот и прекрасно, кадет Сирена, сворачивайте звонок и марш в спортзал, — взревел раненым слоном за спиной блондина адмирал Руми, бесцеремонно прервавший наш разговор. — Ваша группа сдает рукопашную. У вас принимать буду я. Покажете… старперу, чего стоите.

Тиран уже кипел, темнея лицом. Светлые брови сошлись на переносице, белоснежные клыки обнажились в угрожающем рыке. Из-за его спины глаза цвета «ржавого золота» сжигали мое сердце. Изображение мигнуло, и оба эдерца исчезли.

Переживая за «жениха» и нервничая из-за неожиданной встречи с Керау, довела себя до тошноты и потемнения в глазах. Стакан воды с лимоном вернул равновесие пошатнувшимся нервам, чтобы отвлечься взялась готовить лазанью по-эдерийски. Сменив полотенце на легкий сарафан, отправилась на кухню. Пальцы привычно раскатывали тонкие пласты теста и помешивали соус бешамель. Мясорубка прокручивала фарш. Кусок мяса, найденный в морозилке, напугал непривычным зеленоватым оттенком. Но отдел кулинарных рецептов танета, к которому я обратилась за помощью, уверил, что мясо бруха совершенно безопасно. На десерт приготовила любимый тирамису.

Глава 47

Глава 47

— Чем так вкусно пахнет? — заметно подобревшая Сирша с шумом втянула воздух, пристраиваясь на высокий табурет.

— Домашней едой, — облизнув с пальца взбитый крем, закончила с ее порцией нежного лакомства. — Аппетит зверский. Слона бы съела.

— Ты всегда так много ешь? — удивилась «эльфийка», заметив, что я потянулась за третьей добавкой.

— Не замечала за собой. Я не обжора, — отложила вилку и с ужасом уставилась на жалкие крохи, оставшиеся от лазаньи на противне, которым можно было накормить троих здоровенных мужиков, и потрясенно прошептала:- Это нервное или у меня глисты… наоборот. Может я мутирую?

— Это как? — удивилась Сирша, все еще ковыряясь в своей тарелке и странно поглядывая на меня.

— Знать бы самой, — ответила, прислушиваясь к себе, не шевелится ли внутри вторая сущность какого-нибудь человека-паука.

Рвано выдохнула и вытерла капельки пота, выступившие на лбу и висках.

— Так, — отложила вилку «эльфийка», — для начала успокойся и заканчивай нервничать. Завтра пройдешь медицинские тесты.

— Какие тесты?

— На глистов твоих или… на беременность, — пожала плечами эдерка, вновь увлекшись ароматным мясом.

— Какая беременность? Меня не тошнило ни разу, — категорично покачала головой, отвергая такой вариант.

— И не должно, если ребенок от келемахха, — улыбнулась «эльфийка», смешно дернув ушком. — Наш организм совершенен, он не теряет ценных ресурсов без нужды. Особенно в период беременности. Ты много ешь и спишь, перепады в настроении…

Девушка перечисляла симптомы, а я бледнела все больше, понимая, что вляпалась по самое не хочу. Резко потемнело в глазах, спина и ладони покрылись липким, холодным потом.

— У тебя есть тесты с собой? — проговорила, едва шевеля губами.

— О-о! Тир успел?! Вот же зараза остроухая, — просияла Сирша. — Кажется, завалялась парочка. Сейчас принесу…

Как я буду объяснять двум мужчинам, чей у меня ребенок? Керау не поверит. Решит, что это малыш Сирены или Андрея. А перед Тираном стыдно. Хороша же беременная «невеста»…

— Я могу поздравить братца и Саяну? — протягивая мне знакомую прозрачную капсулу, полюбопытствовала девушка. — Если результат окажется положительным…

— Тир не отец, — отрезала я, делая укол в руку, и наблюдая, как капсула наполняется кровью. — У нас с ним ничего не было.

— Жаль, — разочарованно протянула эдерка и с удовольствием облизала десертную ложку. — Ты кого хочешь: мальчика или девочку? Ой, не важно, конечно. Завтра прилетим на острова, у матушки там отличный врач. Встанешь на учет. Он определит пол и ауру, и пойдем по магазинам. Купим малышу все необходимое на первое время. Обожаю! Все такое маленькое, как на кукол!

Сирша пискнула от восторга, изумив меня до глубины души.

— Что? — я не поняла всерьез ли она сейчас, ожидая оскорблений в свой адрес или молчаливой обиды.

Трель вызова браслета Сирши, не дала девушке ответить. Она активировала вызов и защебетала, рассказывая матери новости. Со своего места я увидела статную, загорелую до черноты блондинку с короткими выгоревшими на солнце волосами, в летящем цветном пончо. За ее плечами плескались раззолоченные закатом волны океана. Взгляд профессионала на автомате оценил умело подобранный фон. Морские снимки лучше всего удаются во второй половине дня, ближе к закату. Блондинка прекрасно это знала. Читай на Книгоед.нет

Капсула в руке нагрелась, сообщая, что результат готов. Я со страхом покосилась на тонкую палочку, зажатую в пальцах. Сиреневый индикатор не оставил сомнений.

Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Спрятала тест в карман шорт и отправилась в комнату, из которой был лучший вид на океан, собираясь подумать. Привычно устроилась на подоконнике, разглядывая бирюзовую даль, хрустально-прозрачную в рассветных лучах светила.

В первую очередь нужно вернуть кольцо Тирану. Самой не хватит совести смотреть парню в глаза. Лучше передать через Сиршу. Очень хотелось слетать на острова, пока живот почти незаметный, но теперь «эльфийка» вряд ли согласится быть гидом. Так что придется отложить. Добраться до дома и начать готовить детскую — это был второй пункт…

— Вот ты где спряталась, — голос блондинки прозвучал необычно громко, заставив вздрогнуть и прервать размышления. — Тебе плохо стало? Мама говорит, такое бывает на ранних сроках.

— Ты все рассказала маме?! Что я жду ребенка не от Тирана?

— Ну конечно. А разве это секрет? — она насупилась, забираясь на подоконник с другой стороны. — Извини, я не знала.

— Это я должна извиняться перед тобой и Тираном, что согласилась стать его невестой, находясь в положении от другого, — зло рыкнула, не понимая странной тактики поведения эдерки.

— Ты с аэролета упала? Лана, ты о чем?

— Ребенок. Не. От. Тирана, — делая ударение на каждом слове, медленно произнесла я.

— Я поняла еще в первый раз. Проблема-то в чем? Переживаешь, что с располневшей фигурой перестанешь нравиться белобрысому малявке? — она посмотрела на мой идеально-плоский, загорелый живот. — Не переживай, у него нет предубеждений насчет стройности.

Мысленно застонала.

— Фигура?! Сирша, я собираюсь вернуть кольцо твоему брату. Я не могу быть и его невестой, и беременной от другого, — глядя ей в глаза медленно произнесла главное.

— Ты хочешь жить с отцом ребенка, — по-своему поняла эдерка с сочувствием глядя на меня.

— Нет. Я не могу с ним быть. Он… не свободен, — убитым голосом произнесла то, за что хотелось убить и себя, и Марсию, и Керау.

— Адмирал Руми, — догадалась девушка. — Но он же не в паре с Созидающей. Она простой Исполнитель. У тебя приоритет.

— Приоритет? — мне показалось, что мы разбираем какие-то правила автомобильного движения, а не тяжелейшую жизненную ситуацию.

— Конечно. Особенно, если ребенок с даром. Но ты не думай, Тир будет отличным папашей твоему малышу. Он его столькому научит: делать густую грязь, чтобы комочки лепились, плевать на спор, кто дальше, есть бруховы кака…

— Все, я поняла. Таланты Тира-воспитателя впечатляют, — прервала откровения «эльфийки», чувствуя, что еще слово, и меня вывернет. — Но как мне в глаза ему смотреть? Это же обман.

— Лана, моя мама поменяла троих мужчин, пока забеременела нами. Я тоже пыталась с Брозом, Тео… и Раулем. И… ничего, — она тяжело вздохнула и отвернулась к окну. — Дети для келемаххов — большая ценность. Наши сокровища. Особенно теперь, когда гроны пытаются уничтожить нашу расу. А про Созидающих сама в курсе. Мы — спасение расы.

Повисла тягостная тишина, девушка открылась мне и теперь злилась на это. Я наклонилась и, сочувствуя, погладила ее по руке. Переводя тему, вспомнила свой вопрос, который хотела задать еще Керау, потом Тиру, но так и не собралась.

— Сирша, как келемаххи выживают на удаленных космических базах и не сходят с ума?

— На каждой базе или астролете есть шедевры, напитанные энергией. Тем, что расположены рядом с Землей без проблем. Сама Земля — источник энергии. Спустись на планету и кайфуй.

Она спрыгнула с подоконника, отряхнула коротенькую юбочку и провозгласила:

— Раз тебе пить нельзя. А мне пора привыкать, что стану теткой, займемся другим безумством.

— Что еще ты придумала? — я оперлась на ее руку, спуская затекшие ноги.

— Полеты на скатах-каппа…

Глава 48

Глава 48

Визг на ультразвуке перекрывал грохот, с которым кожистая, плоская, скользкая рыбина ныряла в волны. Полагалось держать эту камбалу-переростка за толстые ребристые усики, боковыми отростками торчащие по двум сторонам рта.

— С-и-и-иррр… Я тебя убью-у-у! — орала в микрофон небольшого шлема гидрокостюма, пытаясь устоять на ее спине.

Флегматичная рыбина делала очередной фантастический прыжок, поднимаясь по широкой дуге метров на десять над водной поверхностью, плавно стекая вниз и входя в воду плоским корпусом под углом, заставляя меня падать на колени на темную шкуру спины.

— Догоняй, трусиха! — задорно крикнула Сирша, легко подпрыгнула, делая кульбит в воздухе, успела ловко приземлиться на спину, махнула рукой и вместе с рыбиной обрушилась вниз, разбивая стеклянную поверхность океана. — Нравиться?

— Я же сейчас рожу от страха! — крикнула, заметив, как косяк серебристых рыб удирает от ската-каппы, управляемый остроухой бестии.

Браслет нагрелся, вызывая для разговора. Перевела экран вызова на стекло шлема. Тиран требовал немедленного разговора. Удушливая волна стыда бросилась в щеки, пальцы ослабели и разжались, я рухнула с высоты пяти метров в воду, не успев сгруппироваться для безопасного входа.

* * *

— Лана, Лан, как ты? — на лоб лег приятный, прохладный компресс.

Пахло чем-то остро-пряным, немного мятой и алкоголем. Жутко болело сорванное горло, и хотелось пить. Сглотнув, поморщилась от боли.

— Пить, — проскрежетала, вспоминая бешеную гонку на скатах и свое падение. — Что с ребенком?

Попыталась открыть глаза и сесть, но заботливая рука придержала, запрещая резкие движения.

— Спокойно, не дергайся. Нормально все с ним, не переживай. Келемаххи крепче людей во всем. Беременность не так-то просто потерять. И ты не ушиблась, костюм смягчил удар о воду.

Прислушалась к себе, саднило горло, ломили виски, но характерных болей внизу живота не чувствовалось. Разлепив глаза, разглядела прибрежный песок пляжа и набегающие волны, украшенные белыми гребешками пены. Послушно выпила кисловатой с привкусом ментола прохладной воды из поильника и вспомнила о звонке Тира.

— Тир звонил. А я так растерялась, испугалась, что выпустила усы ската, — пытаясь сесть, прояснила причину аварии, вспомнив пережитый восторг пополам с ужасом, поблагодарила эдерку. — Поныряли отлично! Мне понравилось.

Я улыбнулась подруге, стараясь, чтобы улыбка не казалась вымученной. Мне понравилось придуманное эдерцами развлечение. Всего-то и нужно — смелость и хорошая координация.

— Он перезвонил мне. Хотел тебя поздравить и узнать, кого ждем, — «эльфийка» помогла мне сесть и, снимая с себя подозрения, добавила:- Не смотри на меня так. Ему Саяна проболталась.

— Чудесно, — скривилась я, представляя этот странный и насквозь фальшивый разговор с «женихом», поздравляющим меня с беременностью от другого. — Надеюсь, пока я наберусь храбрости поговорить с ним, об этом больше никто не узнает.

Девушка пожала плечами, пряча от меня глаза. Я тут же заподозрила неладное.

— Что? Говори, давай, — свела брови к переносице, предчувствуя худшее.

— По такому поводу устраивают вечеринку. Как недавно была у Броза. Приходят все желающие, — оживившись, проговорила девушка, но, заметив мой далекий от радостного безумия взгляд, стушевалась. — Поняла. Вечеринка отменяется.

— Быстро схватываешь. Ты просто умница, — похвалила девушку, поднялась с песка, потянулась, разглядывая изменивший конфигурацию гидрокостюм. — Что с ним? Почему он обвис?

— Специальная прослойка, которая мгновенно увеличивается в размере и амортизирует при ударе о воду, — пояснила Сирша, подбирая оба шлема и топая по направлению к аэролету.

Мокрый песок легко скользил по подошвам, не прилипая. Сирша не оставляла следов. Я посмотрела себе под ноги, заметив ту же особенность.

— А максимальная высота падения, при которой есть шанс спастись? — я шла за ней, растягивая в руках истончившуюся голубовато-жемчужную ткань, свисавшую с боков.

— Два урбана, — невесело буркнула девушка, открывая дверь болида, но заметив мой недоумевающий взгляд, пояснила на пальцах, разогнув обе ладони десять раз. — Количество Руслан, вставших на плечи друг другу. Надо бы тебя подтянуть по эдерскому. Надоело объяснять на пальцах.

— Вау! А почему мы не оставляем следы? — согласно кивнув на последнее, покосилась на ботинки, являющиеся одним целым с костюмом.

— Антигравы, — коротко отрезала девушка, бросая оба шлема на заднее сиденье, садясь вовнутрь, все еще хмурясь.

— Что с настроением? — поинтересовалась, вольготно развалившись на сиденье, видя, как хмуриться Сирша и нехотя листает новости.

Аэролет сделал крутой вираж, и в салоне запрыгали солнечные зайчики, отраженные поверхностью воды.

— С вечеринкой ты зря, — буркнула девушка. — Тир и Саяна обязательно пригласят гостей. Мы у Нарин, пары Броза, два дня гуляли.

Гулена и заядлая тусовщица, словно обиженная девочка, надув губки, отвернулась, разглядывая пустынное побережье и акваторию. Я проследила за ее взглядом. Над поверхностью неожиданно вынырнула давешняя парочка скатов-каппа и, пролетев плавно широкую дугу, синхронно ушла под воду. Заметив, что я тоже любуюсь на парящих рыб, пояснила:

— Они всегда так делают, — в голосе девушки не осталось и следа былого недружелюбия. — Прощаются.

Мягко звякнул браслет, сообщая о поступившем письме. Я открыла, обдумывая слова объяснения и оправдания для Тирана. «Поздравляю!» Сообщение своей краткостью точно указывало адресата. То, что эдерец поздравил меня с беременностью, я не сомневалась.

Керау. Откуда он мог узнать? Не Тир же ему сообщил в сам деле? Хотя поступающие звонки наверняка как-то отслеживаются, или добрые и проверенные стукачи — палочка-выручалочка руководителей в любых мирах.

Недолго думая, не стала оригинальничать, отвечая: «Я тебя тоже».

И ведь не погрешила ни на грамм. Папаша ребенка он. Пусть порадуется. Закатит положенную по такому случаю вечеринку.

Но, как в случае с обручением, от Керау ничего не пришло. Хотя я надеялась, что мужчина потребует объяснений, и я смогу во всем признаться. Мы с ним договоримся до чего-нибудь конкретного, и наконец-то закончиться этот выматывающий фарс с семейством Сирена. Это мне наказание — не стоило давать обещание быть чьей-то без настоящих чувств.

Глава 49

Глава 49

— Супер, супер, двойняшки! — шквалистым порывом налетела на меня Сирша, крича как сумасшедшая, размахивая широкополым сомбреро, когда я вышла из кабинета женского врача. Местный трехмерный аналог УЗИ установил, что у меня ожидается двое детей: девочка Созидающая и мальчик Исполнитель.

К ночи мы прибыли на остров, где жила мама Сирши и Тирана или Саяна, как все привыкли ее называть, проведя день в пути. Из-за позднего времени разглядеть местные красоты не представлялось возможным. Саяна — та самая загорелая блондинка сердечно поздравила меня с беременностью и обняла, как дорогого человека, называя дочкой. От стыда и смущения мои щеки горели ярче огня, что пылал на местном маяке, освещая кусок моря и прибрежную зону, в честь какой-то древней традиции. Угощая ужином, салатом из морепродуктов и фруктами, она ненавязчиво расспрашивала о Земле, родителях, доме, перелете, мягко обходя в разговоре болезненные для меня темы. С каждым словом лицо, сидящей передо мной женщины расцветало. Похоже, что она всецело одобряла выбор своего сына. Довольные друг другом, мы отправились спать, разделив с Сиршей одну из комнат. Поганка не согласилась топать в свою, ныла полчаса, мотивируя народным поверьем свое желание спать рядом. Кто поспит рядом с беременной три ночи на растущую Жулан, вскорости сам забеременеет. Вымотала мне нервы, пообещала не храпеть, получила согласие и тут же улеглась на широкое двуспальное ложе.

После завтрака, энергичная Саяна, разрешившая звать ее по имени, сразу же отвезла меня к женскому врачу. И сейчас я сидела в маленьком кафе, потягивала лессоту, оказавшуюся ягодным фрешем, переваривала фрукты самых немыслимых цветов, нарезанные дольками, и новость, сообщенную остроухой докторшей. Я разглядывала Эдерское небо, привыкая к его нежно бирюзовому оттенку, более насыщенному, чем на материке. В атмосфере явно имелся какой-то газ, из-за которого казалось, что местное солнце окружал зеленоватый ореол. Обе женщины семьи Сирена радостно поздравили меня, едва не задушив в объятиях и переговаривались, обсуждая новость и придумывая имена(!). Саяна посоветовала беременность и первое время, пока дети маленькие провести на островах, мотивируя тем, что тут мягче климат и лучшие перинатальные центры. Я не возражала, пока плохо разбираясь в местных реалиях.

Лесотто был допит, и Саяна, сославшись на дела, сбежала, взяв с Сирши слово, что она не станет в один день обходить все детские магазины в округе и скупать все подряд.

* * *

— Не смотри так. Тот же антиграв. Для детей совершенно безопасен. Лучше возьми две раздельные, — посоветовала девушка, когда я с удивлением подошла к висящей в воздухе на уровне талии детской коляске любимого всеми эдерцами жемчужно-голубого оттенка. — Двойняшки не будут друг другу мешать и будить друг дружку, если один проснется. Ой, смотри, им розовую доставили! Хорошенькая! Берем обе!

Медленно читая инструкцию по эксплуатации, высветившуюся передо мной на табло, только я коснулась ручки и не услышала последних слов Сирши.

Полностью автоматизированная конструкция, подстраивающаяся под нужды ребенка, лишь формой напоминала земные аналоги. Но цвет! Перламутровый надоевший до зубовного скрежета. Радужный смотрелся чуть лучше. Живенько так! Похоже, других вариаций расцветок для детей келемаххи не признавали.

Услышав восторженный писк «эльфийки», я едва удержала ягодный фреш в себе. Остроухая дама-консультант толкала по воздуху еще одну конструкцию нежного жемчужно-розового цвета, увешанную по краю капюшона игрушками, преимущественно розовыми, изображающими крокозябр всевозможных вариаций. Этот бестиарий оказался поющим, повторяющим слова, мигающим, гудящим, показывающим что-то призванное развить детский мозг, квакающим и смеющимся. После жуткого «ржача», выданного кем-то из безумных «тамагочи», у меня нервно задергался глаз. В общем, настоящий писк моды нынешнего сезона. К этому исчадию подлетела Сирша, цепляясь за мягко светящуюся ручку. С другой стороны в нее вцепилась остроносая шатенка с явно округлившимся животиком.

— Пусти, нахалка, я ее первая углядела, — зашипела «эльфийка» дергая конструкцию к себе.

Девушка-консультант тут же испарилась, оставив вожделенную модную новинку на растерзание двум сумасшедшим шопоголичкам. Из-за дальней ширмы, откуда выплыла коляска, за дамочками наблюдал «живой» персонал магазина и пара андроидов, не забывая снимать.

— От нахалки слышу, — рявкнула шатенка, дернув ручку на себя. — Отцепись. Я ее с утра жду. Розовенькую. Модненькую.

Рядом со мной послышался трагический стон. Оглянувшись, заметила за плечом стоящего плечистого келемахха, увешанного прозрачными пакетами с детскими вещичками, от стыда прикрывавшего рукой лицо.

Я определила его для себя как мужа беременной фурии.

— У нас девочка будет, — не уступала Сирша, дергая коляску к себе. — Нам розовая нужна.

— У нас тоже девочка, — припечатал шатенка, радостно улыбнувшись, сжав сильнее кулачки, удерживающие ручку.

— У нас Созидающая, — гнула свое блондинка, не уступая ни дюйма. — Приоритет, дорогая! Так что уступи!

Так, пора прекращать этот балаган и социальное неравенство!

Сопровождаемая стонами и мычанием супруга решительной шатенки, подошла к спорщицам. Беременная обожгла злым взглядом, решив, что к Сирше прибыло подкрепление, но решительно поджала губы, собираясь отстаивать свое право на модную вещичку.

— Сир, прекращай! Оставь коляску и пойдем, — я положила руку на напряженное, побелевшее запястье подруги.

— Лана, отойди и не вмешивайся. У нас, как Созидающих, приоритет в покупке, — нахмурилась «эльфийка», не отпуская ручки. — Она Исполнитель, прочитала мою ауру и знает, что я не беременна, вот и не отлипает. Так бы уже давно утопала отсюда.

Блондинка бросила на соперницу уничижительный взгляд. Женщина даже не заметила выпада против нее, продолжала пристально вглядываться в меня. Наверно ауру читала.

— Так, все. Мне не нравятся эти разговоры, и я ухожу, — решительно заявила подруге, развернулась, заметив, что количество зрителей развлечься за чужой счет увеличилось.

А кое-кто предприимчивый даже снимает видео. И скоро оно появиться на танет-страничках. Некрасивое поведение эдерок пользователи припишут мне, сделав зачинщицей скандала. А оно мне надо — портить репутацию. Особенно сейчас. И Сиршу нужно вытягивать. Вот только как справиться с обезумевшей шопоголичкой, ухватившей вожделенную вещь?

— Вы Созидающая с Земли, Рус-Лана Селиванова? — неожиданно пролепетала шатенка, изменившимся голосом. — Та самая? О-о! Какая удача встретить вас вот так запросто! Я ваша поклонница. Все сюжеты, снимки и видео смотрю. Всегда комментирую.

Шатенка с обожанием облизывала меня взглядом, забыв про соперницу, кукольно моргая накрашенными ресницами. И когда я опасливо кивнула, признаваясь в грехе своей иномирности, тоненько взвизгнула и, забыв про коляску, рванула рысью в моем направлении. Не ожидавшая этого Сирша завалилась вместе с коляской набок и, не удержав равновесие, хлопнулась на пятую точку, получив «модненькой» по лбу. Не теряя времени, пока конкурентка не опомнились, «эльфийка» вскочила, прихватила честно отвоеванный трофей и зайцем рванула между заваленных детскими игрушками и одеждой полок, нервно хватая, первое что попадется и, сгружая в нутро коляски. Зацепившись, девушка неловко рухнула, из накренившейся люльки на нее посыпались подгузники и погремушки. Последние отчаянно звенели, устроив какофонию. Резко вскочив, не оглядываясь, Сирша рванула вперед, теряясь за высокими полками, уволакивая коляску за собой. За ширмой давились смехом остроухие консультанты детского магазина, наблюдая за ее выкрутасами.

То еще будет шоу, когда не только драка, но и сюжет с убегающей «эльфийкой» попадет в танет!

— Это же точно вы?! О! Сама Русалка! Автограф можно, пожалуйста, — протянула планшет и стило шатенка, отвлекая на себя мое внимание. — Напишите что-нибудь в пожелание Васюте, если не трудно.

Письменный эдерский мне давался с трудом. Пока я освоила написание лишь половины алфавита и то с ошибками. В эдерском не было мягкого и твердого знаков, поэтому букв было в три раза больше, чем в русском.

— Я-а-а, — удивленно протянула, снова услышав повторный стон от полуобморочного супруга, напомнившего истеричного Андрея во время ежемесячного обязательного шоппинга по продуктовым магазинам за оптом. Из женской солидарности посочувствовав шатенке, медленно выписывая каждую букву на эдерском, нацарапала желаемое. — Пожалуйста, Васюта. Здоровья вам и малышке.

— Благодарю, Рус-Лана. Я в вашу честь назову дочку, — она с обожанием посмотрела на меня, потом на корявые буквы, победно улыбнулась, словно Святой Грааль отыскала и медленно поплыла в сторону мужа. Вспомнив что-то, обернулась и спросила, смущенно краснея:- А мужской вариант вашего имени есть?

— Русик, Руслан, — проговорила, не понимая зачем ей это. — Зачем вам?

— Мы мальчика ждем, — нежно погладила живот остроухая и лучезарно улыбнулась глуповатой улыбкой абсолютного счастья и взвизгнула уже мужу:- Тиша, она подписала! Смотри! — женщина ткнула мои каракули мужчине под нос, едва ли не целуя их. — А ты говорил, что даже говорить не станет с простыми Исполнителями, вроде нас.

Мальчика, значит, в розовую коляску и такую же одежку, судя по содержимому пакетов мужа. И все только потому, что «модненько». Или детей одевают согласно взрослой моде? Хотя, с их системой иерархии, «малиновыми штанами» как в «Кин-дза-дза» мозг сломаешь, пока разберешься в нюансах.

— Главное ты счастлива, милая, — опасливо поглядывая на «милую», прохрипел муж, цепляя под локоток умиротворенную благоверную, начисто забывшую про недавний бой и увлекая к эскалатору.

— А как же коляска? — некстати очнулась женщина, растерянно оглянувшись на место недавней битвы. Губы побледнели, ощерились, открывая оскал:- Ее уволокла эта нахалка!

Время застыло, как перед грозой, той особой звенящей тишиной, предвещающей настоящий разгул стихий. Расслабившиеся было работники, вновь напряглись и затихли. Истерики не миновать. И она не заставила себя ждать. Мужчина взвыл раненым туром, разметал вокруг пакеты, из которых посыпалось детское приданое, вымещая на них накопившееся раздражение и усталость, проклиная всех и вся, посылая к бруху семейную жизнь и будущее отцовство. Сильные руки ухватили блестящую стойку и рванули на себя в попытке выломать.

Шатенка изумленно уставилась на устроившего истерику мужа, рот вытянулся в идеальную «о», глаза хлопнули пару раз, наполняясь слезами. Шмыгнув носом, с трудом сдерживая всхлипы и рыдания, женщина тонко завыла, выдерживая ноту в одной тональности.

Что, Руся, похоже, настало твое время. Спасай ячейку общества от неминуемого распада. Руслана — перламутровый плащ спешит на помощь!

И я, подобно герою мультфильма, спасающему мир, рванула спасать рушащуюся на глазах ячейку общества.

— Васюта, может ваш муж сделает наш общий снимок? — я доброжелательно улыбнулась и сделала шаг в сторону парочки.

Мужчина замер, оставив металлическую стойку в покое, не замечая спешащих к нему андроидов и служащих порядка, повернулся к шатенке, еще обдумывающей мое предложение. Когда смысл слов дошел до беременной, она вернула солнечное выражение на лицо и часто закивала. Как-то по-детски и смешно утирая кулачками успевшие пролиться слезы. Сделав несколько снимков, муж сообразил послать фальшивый срочный вызов на свой браслет и увел подругу под предлогом внезапно появившегося важного дела. Служба охраны решила не вмешиваться, выяснив у служащих подробности и громко сочувствуя мужчине. Андроиды, звеня инструментами, занялись починкой покалеченной стойки.

Когда колоритная парочка, собрав вещички, удалилась, из-за полок появилась виновница заварушки — Сирша, прикрывая худенькой фигуркой боевой трофей, доверху загруженный вещами.

Глава 50

Глава 50

Груженная как верблюд из каравана, торопливо расплатившись, я попросту сбежала из магазина. Сирша-скандалистка нагнала меня на выходе у раздвижных дверей. И сейчас мы шли вдоль дорожки, опоясывающей торговый центр, к стоянке аэролетов, шипя колкости друг другу. Из-за жары и нервного состояния, я быстро выдохлась, отвечая вяло и невпопад, поправляя то и дело слетающую от порывов ветра шляпу.

Устав пререкаться, огляделась по сторонам, вычленяя из увиденного все необычное. Меня заинтересовала архитектура небольшого островного городка. Ничего общего с мегаполисами или частными особняками континента, кроме использования полупрозрачных, цельнолитых конструкций. Одно, максимум двухэтажные дома с крышами-оранжереями и полупрозрачными стенами, с застывшими в их толще разноцветными бабочками, яркими цветами, пестрыми рыбками, большими окнами, раздвижными дверями. Сирша просветила, что стены снаружи и изнутри покрыты особым составом, снижающим проникновение радиации до разрешенного минимума.

Вокруг много зелени и цветников. Мне повезло, зоне тропиков был посвящен изумрудный цвет флоры, и окружающее не сильно отличалось от земного ландшафта. Тот же фиолетовый или оранжевый воспринимались тяжеловато для психики.

Радужный и перламутр любых оттенков — другой тенденции мир моды Эдеры не признавал категорически. И то исключительно для создающей шедевры элиты. Семицветная пестрота и перламутровые переливы для Созидающих и детей. Темные, немаркие оттенки для Исполнителей. Вот тебе и Эдера — мир контрастов.

— Сир, я тебе поражаюсь! Что ты устроила? Свалку из-за коляски? — я толкала перед собой по воздуху голубую версию, дальновидно согласившись купить все, что пожелает Сирша, лишь бы больше никогда не возвращаться в магазин, где мы так опозорились.

— Между прочим, в этом цвете таких всего три на всю Эдеру, — поглаживая ручку, гордо произнесла блондинка. — Эксклюзив.

— Вот скажи мне, глупой, с чего этот бледно-розовый жемчуг внезапно стал писком моды? — решила задать вопрос всезнайке в мире моды. — Вы же от радужного балдеете.

— Себе скажи спасибо, — парировала «эльфийка», любовно разглядывая радужные узкие вставки на капюшоне и по бокам люльки.

— Я-то причем? — вспоминая цвета, привезенной с Земли одежды и не находя соответствия.

— Твоя аура такого цвета, — она любовно провела рукой по мягкому материалу. — Ты — единственная «розовая жемчужина» на всю Эдеру.

Я застонала и закатила глаза не хуже остроухого шатена Тиши из магазина, поражаясь своей недогадливости и странным приоритетам во вкусах эдерцев. Сирша фыркнула и свернула к своему серебристому болиду, припаркованному в первом ряду, как-то выделяя его среди подобных. Мне все аэролеты казались «на одно лицо». Выстроенные стройными рядами на мигающей разметке яркого даже днем неона, они больше не казались чужеродными. Я привыкала к новому миру.

— Нечего глазки закатывать. Можно подумать люди на Земле не такие! Сейчас обедать и к Саяне, если нет других планов. Она мечтает, что бы ты послушала ее китов.

— Пока никаких планов, как и настроения, — расстроенно буркнула я, помогая подруге заталкивать покупки в багажник. — Любовь к радужному тоже с аурами связана?

— Ну конечно, это же цвет ауры шедевра, — подтвердила мою догадку блондинка. — Считается, использование этого цвета приносит удачу, дарит вдохновение. А для Исполнителей — цвет спасения.

Логично. Мы, земляне, тоже увековечиваем, где и как можем, изображения спасителя и его матери, надеясь на незримую защиту.

Двери болида мягко закрылись, отрезая нас от внешнего мира. Эдерка выдохнула с облегчением, скидывая шляпу и стягивая длинные светлые перчатки. Аэролет мягко качнулся, поднимаясь над стоянкой.

— Странно, что вы так ограничились в использовании «цветов удачи». Можно еще контактные перламутрово-розовые линзы в глаза вставлять, — устав от пережитого в магазине, брякала, не задумываясь и не замечая, как алчно загорелись глазки «эльфийки», — или радужные…

— Ты и вправду гениальна, Лана! Я-то думала, чем заняться на досуге, когда муза спит. Когда-то у нас выпускали их. Но из-за чувствительности глаз — отказались. Патент перекуплю, он теперь копейки стоит. Самое время вернуть хорошо забытое старое. Жена Брозо, Исполняющая, работает в компании, разрабатывающей новые виды полимеров. Говорила про успешные испытания нового открытия. Вот с ней и свяжусь. Надо с белобрысым крысенышем посоветоваться.

Загоревшаяся Сирша зарылась в контактах. Я возвела очи горе, понимая, что мне за подброшенную идею уже топится котел в местном филиале ада. Раздумывая о случившемся, я вспоминала сцену в магазине и чувствовала какое-то несоответствие, беспокоившее меня. Не буйство гормонов во время беременности, на которое можно было списать эмоции ушастой эдерки, но что-то, что выбивалось из усвоенной логики этого мира.

— Ну надо же сколько возмущений! — воскликнула Сирша, по своему обыкновению проверявшая сообщения в танете. — Можно подумать, мы магазин по кирпичику разнесли. Так пошумели чуть-чуть.

— Чуть-чуть?! — удивленно вскинула брови, вспоминая потасовку и классический нервный срыв у мужчины.

Вот оно!

Я озадаченно нахмурилась, обдумывая, пришедшее в голову озарение.

Потасовки и истерики такой силы совершенно не свойственны характерам келемаххов. Они же ничего не принимают близко к сердцу. Остывают тут же, не загораясь. Быстро теряют интерес, переключаясь на другое. Живут исключительно рассудком. Не страдают от чужой оценки, не пылают от чувств. А тут такая… экспрессия, будто на Земле попала в супермаркет на распродажи в «черную пятницу». Затянутые перепалки Сирши и Тирана можно списать на особенность семьи Сирена. Но сцепившиеся не на шутку Дон и Керау на базе… Рауль пообещавший возмездие… Парочка нервных эдерцев в магазине… В чем причина таких перемен?

— Лана, тебе подарок и не один! — воскликнула «эльфийка». — Магазин выложил информацию о твоих покупках, сделав рекламу фирмам изготовителям. Вот фирмы расстарались. Кстати, они перечисляют кредиты на твой счет за использование лица и имени, согласно закону об использовании личных данных и бла… бла…

Выплывая из размышлений, я раздраженно огрызнулась:

— А в рекламе подгузников не предлагают сниматься? В роле подгузника?

— Есть такое, — фыркнув, согласно кивнула Сирша. — Но я отправляю отказы от твоего имени. — Ты у нас будешь рекламировать линзы «Сирена». В них вы прекрасны, как морские дивы-русалки.

Я скривилась, представляя себя с пластмассовой улыбкой, говорящую подобный текст.

— Как-нибудь без меня. Для морской дивы я немного не в форме, — открестилась от возможности стать лицом фирмы.

— Точно, о чем я думаю? — строча что-то со скоростью пулемета, согласилась Сирша.

На мой удивленный взгляд девушка ответила чуть заносчиво:

— Не тот уровень. Ты Созидающая, создающая шедевры.

— Ты не думала, что один… шедевр может оказаться случайностью, — я запнулась, смущаясь называть свои рисунки столь громким словом. — И я ничем не отличаюсь от вас. Кроме цвета ауры.

«Эльфийка» задумчивым взглядом окинула меня и отрицательно покачала головой.

— Кстати о портрете: Тир ныл Саяне, что адмирала Руми закидали предложениями о продаже. Проныры как-то обошли все щиты и пароли академии. Он лютует так, что кадетам небо кажется с овчинку. Но скоро начнутся рейды к гронам. Прыщ никак не дождется. Лапки пострелять чешутся, — она фыркнула. — Дурак, все на рожон лезет. Саяна так радовалась, когда узнала про помолвку. Надеялась, что он остепенился, выкинул из головы мысль разбиться в истребителе об астероид. Но увы, из нас двоих мозги достались мне.

Я покачала головой, понимая, что за шуткой подруги прячется серьезное беспокойство судьбой брата. Читая сводки новостей с передовой, переживала за блондина. Керау при своем звании и должности ничего не грозило, если только сам не сунется в гущу битвы. А Тиран был новобранцем, тем самым «пушечным мясом», которым затыкали бреши в обороне планетарной системы. И разве только на Эдере?

Глава 51

Глава 51

— Я хочу сделать ему подарок. Закажу в ювелирном. Отпечаток моей ауры у них есть, — открыла виртуальный магазин, где заказывала сердце для Керау, выискивая золотистый значок космического корабля, который принято дарить пилотам и звезду со своим фото. Алое сердце, вспыхнувшее густым рубином, быстро перелистнула.

Это точно не стану. Сердце у меня одно и принадлежит конкретному человеку. Хотя получалась до жути неестественная ситуация, любовник получил от меня сердечко, как признание любви, а жених лишь дружескую симпатию. Вот чем я думала, когда давала согласие? И как теперь разорвать помолвку, когда родственники Тира отнеслись как к родной, приняли и меня и двоих детей? Эх…

— Вообще-то цвет звезды имеет значение, — прокомментировала мой выбор зеленой звездочки «эльфийка». — Сиреневый от подруг и невест, темно-вишневый от любовниц, зеленый от сослуживцев, алый за спасение жизни.

М-да… У них тут только простыни после первой брачной ночи не вывешивают. Вся личная жизнь напоказ.

Золотистый астролет и сиреневая звездочка улетели адресату в академию. Тренькнуло сообщение о доставке, а я все не могла закрыть страницу, глядя на алую звездочку, вспомнив, что должна за спасение адмиралу Руми. А быть кому-то должной я не любила. На корабле отдала феникса, но это подарок от родителей, на нем аура отца, который его сделал. Нерешительно кусая губы, разглядывала трехмерный подарок, медленно вращающийся перед глазами. Грани отражали лучи, как настоящие кристаллы. Для его покупки нужен мой снимок и адрес доставки. Больше всего сейчас напоминала себе перебравшую спиртного девицу, навязчиво настрачивающую бывшему, который и думать о ней забыл в объятиях другой. Умом понимала, что должна оставить Керау в покое, не напоминать о себе, не терять гордости. По-хорошему нам надо было встретиться и поговорить, но мысль, что увижу на его лице безразличие, презрение, скуку, останавливала. Откопав гордость, решительно удалила страницу заказов, так и не сделав роковой ошибки.

Да, я была сторонницей красивых отношений и таких же расставаний, если по-другому не получается. Важно показать себя, все лучшее, что есть, чем готова поделиться, и если после этого мужчина останется равнодушным — молча отойти в сторону. А в идеале постараться забыть. Скандалы, обвинения при расставании ничего не изменят, если чувства остыли, и новые не зажгут. Только мужчина лишний раз уверится в том, что верно поступил, разорвав отношения с мстительной истеричкой. Расставшись миром есть шанс, что пройдет время недоразумения забудутся, и останется в его памяти светлый образ милой женщины, а то и горькое сожаление о потере. А умный попытается вернуть свое счастье, от которого опрометчиво отказался.

И вообще это он мне должен дарить. Вот где его подарки? Ну… кроме очевидных. Он-то не поскупился, подарил целых два. Скоро смогу оценить эту парочку остроухих брюнетов.

Кольнуло легкое сожаление, что мои дети не унаследуют от меня внешний вид землян. Оба получат темные волосы, острые ушки и золотистую радужку отца. Симпатичные получатся «эльфята».

— Кажется это все существующие варианты подарочных звездочек, — задумчиво проговорила Сирша, продолжая тему подарков, делая заказ на синее сердце.

— А розовый перламутр? — получилось зло из-за обуревавших сомнений и испорченного мыслями о Керау настроении.

— Такого нет. Это же военная форма Исполнителей, — фыркнула блондинка, перелистывая тот же каталог.

— Не может быть! Такое упущение, — ядовито протянула я. — Интересно от подарков можно отказаться?

— Можно, но пока никто не рисковал, — ответила Сирша, хмуря лоб, набирая код отправки. — Считается, что присланный подарок — это милость богов, вложенная в чужие руки. Откажешься, и следующей уже прилетит отравленная стрела или болезнь. Как-то так…

— Вот как! Какие мстительные боги!

Нервно глотнув воды из бутылочки, попыталась дышать ровнее и унять сердцебиение. За окном проносились пейзажи нового мира, бирюзовое небо, раскаленное полуденной жарой словно выцвело, став похожим на земное. Выдохнув, закрыла глаза и решила вздремнуть, слушая бормотание Сирши, наговаривающей в полголоса кому-то сообщение.

Браслет мелодично тренькнул, прогоняя дрему и сообщая о вызове. Тиран, получив подарки, не замедлил отзвониться. Довольный блондин переводил сияющий взгляд с меня на сестру.

— Девчонки, как же я вас люблю обеих! Даже тебя, мелочь бледная! — улыбаясь от уха до уха, просиял эдерец, поглаживая короткий, светлый ежик волос. — Благодарю тысячу тысяч раз! Ланочка, прелесть ты моя! Целую много, долго и везде! Сокровище, а не женщина! Мо-о-оя!

Последнее протянул довольно зажмурившись. Мы с Сиршей синхронно хихикнули, глядя на кайфующего эдерца. Неожиданный грохот заставил всех троих вздрогнуть. Шум слышался со стороны Тирана. Парень напрягся, довольное выражение мигом слетело с лица.

— Я побегу! Там у нас занятия… дополнительные… у Руми. Он не в духе сегодня. Вот не даст поговорить с невестой, старпер брухов, — прошипел недовольно блондин.

Он прислушался, переместился к окну, закрытому пластиковым жалюзи, предварительно глянул за спину, проверяя безопасность тылов.

— Да беги уже, мамина радость, папина гордость, — понимающе махнула рукой блондинка. — Надо же похвастаться дружкам-оболтусам и выложить новость в танет.

Блондин извинился, затравленно улыбнувшись, не обращая внимания на колкости сестры. Изображение, мигнув, исчезло, а в окне уже мелькал знакомый район, где мы гостили у Саяны. После счастливой улыбки и своеобразных благодарностей Тирана настроение улучшилось. Правду говорят, что дарить подарки приятнее, чем получать. Тир явно был счастлив, на меня не дулся, похоже, новость о детях его совершенно не задела. Впрочем, их папаша тоже не проявлял интереса, а мог бы.

Захотелось разреветься, как девчонке, но расклеиваться из-за мужика себе не позволила. Мысленно пообещала, что все сделаю, чтобы сын не вырос таким же бесчувственным чурбаном, как его папаша.

* * *

После обеда ветер сменил направление, над океаном разразилась гроза. Жуткое и одновременно прекрасное зрелище притягивало и завораживало. Бьющие кривые стрелы молний, ежесекундно расцвечивали пугающей синевой мрачное небо, укрытое клубящимся дымом антрацитовых туч. Гроза бушевала несколько дней, то утихая, то набирая силу. Сирша кисла в танете, вяло переругивалась со знакомыми из столицы. С каждым блеском молнии Саяна все сильнее переживала за своих китов. Через три дня боги явили милость, грозовой фронт ушел на восток, оставив после себя влажно сияющие грязные лужи, кучи сорванных листьев, засыпавшие террасы, дорожки, аэролеты и заваленные водорослями пляжи. Сутки городок справлялся с результатами разгула стихии.

Когда вернулась «жара» и просохли следы русел, оставленные ливнем, Саяна пригласила нас к себе «на работу». Я-то ожидала подобие земного дельфинария. Но певучие киты Саяны плавали в открытом океане.

Зрелище бескрайнего темно-синего простора с белыми гребнями волн под бирюзовым небом впечатляло. Смотровая поднималась над океаном метров на пятьдесят. Саяна и Сирша удобно расположились под плотным тентом на площадке, закрытой защитным силовым щитом, с завистью поглядывая в мою сторону.

Расположенный на экваторе в зоне тропиков остров не пользовался популярностью у эдерцев из-за слишком яркого, по их мнению светила, обжигавшего бледную кожу эдерцев до ожогов. На острове не выходили из моды длинные перчатки, широкополые кружевные и плетеные шляпы, одежда в пол или легкие брюки, широкие очки, защищающие чувствительные глаза.

Я единственная, привычная к повышенной солнечной радиации Земли, наслаждалась мягкими прикосновениями полуденных лучей, расслабленно опираясь на перила, щурилась, разглядывая темную даль океана, вдыхая насыщенный влагой воздух всей грудью. За три недели в новом мире я едва покрылась золотистым загаром, для чего носила короткие максимально открытые сарафаны, игнорируя местную моду. Саяна мне призналась, что ее редкий в этом мире бронзовый загар — искусственно введенный пигмент. Некоторые модницы баловались исключительно ради контрастного эффекта с бледнолицыми собратьями, подсмотренного у землян.

Из-за удаленности от местного светила, температура в тропическом поясе не поднималась выше тридцати градусов, на континенте лето даже на экваторе редко выдавалось сухим и жарким. Аналогов теплого Гольфстрима, Уральских и Альпийских гор, что предохраняли Европу и часть Азии от холодного Арктического воздуха, создавая мягкий климат на континенте, на Эдере не было. Над большей частью континентальной суши висела постоянная плотная пелена облаков. Келемаххи привыкли и приспособились к прохладному и дождливому климату. Суровая зима с отрицательными температурами, где минус тридцать средняя температура, ощущалась ими как комфортная.

Глава 52

Глава 52

Я всматривалась в даль, улыбалась, когда из глубины выпрыгивали знакомые скаты-каппа, с ездоками на спине. Вспомнила свой незабываемый опыт, помахала смельчакам, оседлавшим «летающих» рыб. Эти наездники были явно не новички. Легко делали сальто, эффектно приземляясь на темные спины, свободно стояли, чуть согнув ноги в коленях, правя обоими отростками одной рукой, при каждом нырке, пригибались к спине, снижая силу удара о воду.

Услышав недовольный фырк, обернулась. Сирша, не отрывая пристального взгляда, следила за выступающими, ревниво оценивая каждое движение. Каждую неточность сопровождала насмешливым фырком.

— Выпендрежники, — прокомментировала «эльфийка» выступление пары наездников. — Перед тобой стараются. Одно слово — мужики.

— Откуда им знать, кто я? — раздраженно дернула плечом, понимая, что парни превзошли в мастерстве езды на скатах блондинку, и она переживает приступ зависти.

Зависть?! Но келемаххи не испытывают зависти. Или испытывают?

— Ты тут одна раздетая ходишь и попой водишь, — все еще злясь на «выпедрежников» окрысилась «эльфийка». — Могла бы не так заметно выделяться.

Девушка надулась и, сложив руки на груди, смотрела в сторону океана, нервно постукивая кончиком туфельки по стойке тента.

— Сир! Ты завидуешь?! — развернувшись к ней, в изумлении рассматривала эдерку, поражаясь земному поведению. — Но вы же не завидуете и не ревнуете! Не так сильно, по крайней мере.

— Я не завидую. Сказала, как есть, — буркнула «эльфийка», озадаченная не меньше моего своей реакцией.

— Девочки, смотрите. Это они, — мягко произнесла Саяна, оказавшись рядом со мной. — Как тебе, Лана, нравится?

Над спокойной гладью поднимались высокие фонтанчики воды, под поверхностью мощные тела прорезали толщу воды. Три огромные «торпеды» неспешно приближались к берегу.

— Смотри вверх, — толкнула меня в бок Сирша, указывая куда-то за тент рукой.

Я послушно задрала голову и ахнула. Туша размером с африканского слона плыла, сверкая серебристым подбрюшьем, поочередно взмахивая всеми четырьмя ластами, вытягивая струной длинную шею с изящной головой, руля хвостом. Больше всего летающее вопреки всем законам физики существо напоминало… плезиозавра. Он заслонил поднявшийся к зениту Яр, заметил три силуэта на воде, изящно развернулся и всей мощью рухнул в воду, подняв фонтан брызг.

— Невероятно! — потрясенно прошептала я, прижав кулачки к груди. — Это кто? Как он летает?

— Кит, — коротко бросила блондинка. — Они не везде летают. Есть несколько мест на Эдере с искаженной гравитацией. Тут одно из них. Живет много всяких чудиков, но летают только киты. И острова.

Парящие острова, доисторические летающие плезиозавры… Уму непостижимо…

— Что?! — Я оторвалась от созерцания резвящегося плезиозавра-кита, фонтанчиком воды и веселым фырком приветствующего своих собратьев.

— Сейчас-то острова искусственные, — поправилась «эльфийка». — Но в незапамятные времена существовали естественные. Случился какой-то катаклизм, поменялась гравитация, и вот… Сама увидишь…

— Девочки, вот возьмите наушники, — к нам подошла Саяна и вручила каждой серебристую каплю, которую нужно вставить в ухо.

Коснувшись мочки, я вздрогнула от протяжного высокого звука, прозвучавшего в голове. Его поддержали на тональность выше.

— Распеваются, — шепнула в свободное ухо улыбающаяся Саяна.

Я потрясенно покачала головой, понимая, что животные поют в неслышном для человеческого слуха диапазоне. А Саяна вручила нам преобразователь звука. Вскоре отрывистые возгласы «китов» слились в какофонию. У меня разболелась голова, боль обручем охватила виски и затылок, и я уже хотела снять преобразователь, как все резко смолкло на секунду. Четыре туши кругами ходили друг возле друга, время от времени касаясь влажными черными носами чужих морд. Несмотря на габариты, как я могла убедиться, в воздухе и в воде звери были сама грациозность. Изящные головы с узкими пастями, усеянными мелкими и острыми зубами, с непропорционально большими темными глазами венчали длинные серебристые шеи, лебедями выгибающиеся над водой.

Я еще любовалась плавающим квартетом, когда во вставленный в ухо динамик полилась дивная песня. Кто-то умело выводил на… флейте протяжный напев. К первой присоединилась вторая, потом третья, уверенно выводя мелодию, следом вступила, провалится мне на месте… скрипка.

— Они имитируют звучание музыкальных инструментов! — изумилась я, не сдержав возгласа.

— Некоторых, — бросила через плечо Саяна, пристально следящая за кружащимися у берега китами. — Нравиться?

— Очень, — одними губами прошептала я, не сводя глаз с океана. — Это потрясающе!

Звуки уносились далеко от смотровой, туда в хмарное небо столицы, где упрямо делал вид, что мы абсолютно друг другу чужие, адмирал Керау Руми.

Флейты не перекрывали друг друга, не создавали какофонию. Напротив, киты отлично знали свои партии, вступали во время, верно брали ноты. Прикрыла глаза, впитывая неземную музыку, покачивалась в такт. Одна мелодия сменяла другую в невероятном попурри, киты с легкостью профессионалов «меняли» тона, подражая различным музыкальным инструментам. «Плачущая флейта» — пронзительная, берущая за душу мелодия заканчивала концерт. В звуках, наполнявших пространство, слышалась жалоба, упрек, тоска. Это совпало с моим настроением настолько, что я не удивилась, когда почувствовала, как по щекам скатились слезы. Мелодия оборвалась внезапно, я всхлипнула, вытирая соленые, быстро подсыхающие дорожки на щеках.

— Лана, ты чего? — ко мне обратилась Сирша, толкнув в бок. — Живенько же и с душой постарались китята. А ты ревешь, будто на похоронах реквием прослушала пару таймов.

Я сглотнула, пожала плечами, не понимая, что на меня нашло.

Еще я из-за всяких остроухих не рыдала. Не дождется! Слезы — дань таланту исполнителей. И не более.

Я решительно смахнула пеструю бабочку, кружившую перед лицом. Прилипчивое насекомое никак не улетало, пристраиваясь то так, то сяк на волосы. Улыбнулась, вспомнив, что перед походом на концерт, сбрызнула мочки духами. Диор пришелся по вкусу инопланетным насекомым. Мысленно похвалила их за отменный вкус, успокаиваясь окончательно.

— Это гормоны. Такое случается. Отстань от нее, Сирша, — осадила дочку Саяна, с сочувствием глянув в мою сторону. — Лана, если хочешь, ребята могут исполнить что-то на заказ. Только придется тебе представить часть мелодии в голове.

Женщина прилепила мне на висок плоскую «таблеточку» и ободряюще улыбнулась. Я глубоко выдохнула, нервно облизала губы, заметив, что киты остановились, как по команде и вытянули шеи в моем направлении. Один нетерпеливо вращал в воде хвостом, закручивая ее вихрем.

Нервничают. Я тоже. Вот ведь, инопланетные тварюшки! Что бы вам этакое заказать?

Взгляд упал на бабочку, слетевшую на плечо, и в памяти всплыл старый фильм «Крестный отец» с чудесной мелодией Нино Рота. Я зажмурилась и прокрутила небольшой запомнившийся фрагмент. Плезиозавры замерли, вслушиваясь. И вот основную тему робко подхватил первый голос, продолжая за мной. Следом второй подхватил партию духовых. Китята пару раз сфальшивили, но быстро разобрались и стройно продолжили. Я прикусила губу, слишком уж необычно было слышать земную мелодию здесь, в чужом мире. Ко мне обернулась «эльфийка», восторженно сияя глазами, и подняла оба больших пальца, сложив их вместе.

— Они справились? — рядом стояла Саяна, ожидая моей оценки.

— Это просто фантастика! — я вернула эдерке кругляшок и заметила, как тут же расслабились и вновь закружились киты. — Невероятно! Моя благодарность, Саяна.

— Рада, что нашла в тебе ценителя, — польщенно улыбнулась женщина. — На сегодня все. Но вы приходите еще. Надеюсь за твой счет расширить певческий репертуар.

— Саяна своего не упустит, — хмыкнула блондинка, спускаясь с площадки на ступеньки крытого эскалатора.

Я пристроилась следом, наблюдая, как за зеленью листвы исчезает чудесная панорама океана.

Глава 53

Глава 53

Мы шли вдоль набережной, отгороженной от океана широкой белой полосой пляжа, разглядывая выставленные в витринах новинки электронной техники, домашнюю утварь, кондитерские сладости, украшения, летнюю одежду и сотни других милых мелочей и сувениров, сделанных местными жителями. Вместе с нами прогуливались жительницы городка, закрытостью одежды, не уступавшие земным красавицам Востока. Все в светлых широких брюках, длинных сарафанах и многослойных юбках, в шляпках и темных очках с перчатками до локтя, закрывавшими чувствительную кожу от солнечной радиации. Они с удивлением провожали мою фигуру, бесстрашно щеголявшую в максимально открытом платье.

— Нет, ты только глянь на этих выпендрежников, — презрительно фыркала «эльфийка», лакомясь мороженым и ругая вновь появившихся наездников, оседлавших скатов. — Тоже мне — высший пилотаж…

У любителей поймать адреналиновый кайф нашлись преданные поклонницы. Стайка симпатичных девушек, гневно залопотала, услышав вердикт из уст моей эдерки.

— Именно что выпендрежники, — гневно повторила «эльфийка», уставившись на девиц. — Высший пилотаж — заставить каппу взять максимальную высоту, но там сцепка с воздухом совсем слабая. Нужно верно рассчитать прыжок и приземление на спину. А ваши кумиры отъели тылы и на такое не способны. Таким жирдяям только животину калечить.

Остроухие подружки, сдвинув гневно изящные бровки, наступали на нелюбезную чужачку, посмевшую оскорбить их кумиров. Верно оценив обстановку, уверенно ухватила блондинку под локоток и потянула за собой.

— Давай лучше чего-нибудь освежающего выпьем, — решила немного отвлечь подругу от несправедливой критики.

Девушка пренебрежительно скривилась, уже настроившись на хорошую драчку, но согласно кивнула головой. И мы устремились к похожим на перламутровые распахнутые раковины столикам уличного кафе. Как объяснила Сирша, ракушки непрерывно вращались, пряча сидящих внутри посетителей от жарких лучей Яра. Несмотря на полуденную жару, посетители отсутствовали. У нас на глазах, из одной выскочил стройный мужчина, подхватил полупрозрачную доску и рванул в сторону пляжа, сыпля на ходу проклятиями. Сирша проводила крепкие ноги и подтянутые ягодицы серфера восхищенным вздохом. Немного насторожившись, я медленно подошла ближе.

Между полупрозрачных ракушек, за кусочек выпечки, оброненной незадачливым посетителем, уныло дралась лохматая, пыльная зверюга ростом с мелкую собаку и стая «голубей», смахивающих на большеголовых ящериц, оперившихся и заимевших крылья по нелепой шутке создателя.

Уперев руки в бока «эльфийка» уставилась на андроида, спешно перекрашивающего крайнюю раковину в жемчужно-розовый цвет. Краска, щедро льющаяся веером из распылителя, неровными полосами ложилась на матовую поверхность верхней створки, капала, оставляя кляксы на прозрачных выпуклостях, служащих столом и стульями. Но непостижимым образом, противоречащим законам физики, стекала густыми каплями с рук, лица и груди андроида. Так же к местной моде на розовое стараниями искусственного парня приобщилась лохматая зверюга и парочка птице-ящеров. Флегматичная фауна полностью игнорировала этот факт, увлеченная борьбой за выживание.

— Это что такое? — рявкнула на рабочего подруга. — Вы ополоумели совсем, красить нитро на такой жаре? Тут беременные гуляют, а ты воздух ядом отравил! Живо зови хозяйку!

— Извините, драгоценная, но хозяйки нет, — проскрипел андроид, не переставая распылять «писк» сезона себе на ноги.

— Где она находится?

— Кто бы знал? Сами уже не первый год ее ищем, — вздохнул андроид, промахнулся и покрасил третью «птичку» и щедро окатил шерстяного зверька, вновь «облагородив» модным цветом несчастных. — Огест, сохнет на глазах. Я прямо с ног сбился. Но накрылось видно наше счастье.

В этот момент андроид отступил назад, запнулся о зверька, взмахнул руками и рухнул спиной на стол, зацепил не докрашенную створку, не переставая сжимать кнопку распылителя. Створка жалобно взвизгнула, схлопнулась и накрыла с головой горе-маляра, подтверждая его последние слова. Искусственный интеллект отчаянно забарахтался, пытаясь вылезти из неожиданного плена.

Щедрая струя розовой гадости веером легла окрест, омывая лицо и платье гневной «эльфийки». Я успела юркнуть за спину Сирши, спасаясь от модных тенденций.

— Огест — это кто? — на диво спокойно произнесла Сирша, сняв заляпанные очки, не замечая капающую с подбородка на сарафан краску.

— Огест — это я. Что хотели, драгоценные? — за нашими спинами раздался мужской приятный голос.

Сирша медленно повернулась в сторону доброжелательно улыбавшегося статного мужчины, одетого в немаркий синий комбинезон, перчатки и кепку с ушами, прикрывающую лицо и шею. На плече висел серебристый гидрокостюм и затемненный шлем.

— Выпендрежник, — узнала любителя езды на скатах «эльфийка». — Один из двоих.

Я покосилась на тылы мужчины, пытаясь подтвердить версию Сирши, о лишних килограммах на ягодицах, мешающих проявиться мастерству.

Тылы, как тылы. У Керау получше будут.

— Милое имечко, — ехидно ухмыльнулся мужчина и снял очки, разглядывая хамящую блондинку. — Дайте угадаю, папа мальчика хотел?

Андроид испуганно хрюкнул и затих под створкой, фауна замерла, присев на задних конечностях и выронив спорную булочку. Я нервно икнула. Все ждали неминуемой развязки. Послышался тонкий на уровне ультразвука свист сквозь зубы. Ярость блондинки набирала силу.

Вгляделась в безмятежное лицо в тени козырька кепки и мысленно посочувствовала «смертнику». Уже не мальчишка, немногим старше нас, должен понимать, что незнакомок, облитых краской, лучше не дразнить. Сирша из тех, кто не спускает шуточек. А сегодня особенно.

Блондинка в подтверждение моих мыслей нехорошо сощурилась, вытерла капающую краску и проворковала:

— Кто-то языкатый сейчас огребет, и мама, наконец, получит желанную девочку.

Огест широко ухмыльнулся и скинул костюм на ближайший столик, по счастью еще не облагороженный «добрым» андроидом.

— Вот прям так сразу. Неожиданное предложение, — мужчина окинул заинтересованным взглядом блондинку. — Позвольте узнать ваше имя, драгоценная. Маме представлю, как желающую подарить ей долгожданную внучку.

— Выпендрежник однозначно, — процедила девушка, удивляясь наглости мужчины.

— Не, вам не идет, — он сдвинул кепку на затылок, и я разглядела бледную россыпь веснушек и яркую медь радужки, спорящую цветом с вихрами волос. — Буду звать вас… Розочка.

Глава 54

Глава 54

— Сирша, нам пора, — решила прекратить перепалку, пока все не закончилось плачевно. — Идем, тебя еще отмыть надо.

— Сирша Сирена, если не ошибаюсь, — мужчина вскинул темную бровь, разглядывая «эльфийку». Он досадливо поморщился, отвел глаза и произнес:- Извините, за краску. Я живу тут рядом. Могу предложить свою ванную и стиральную машину.

— Мы воспользуемся, мистер «выпендрежник», — милостиво кивнула блондинка, окинув себя взглядом в отражении ближайшей витрины.

Нервно дернув щекой, мужчина молча забрал костюм и пошел вперед, показывая дорогу. Мы с Сиршей рванули следом. Я удивилась резкому перескоку его настроения.

— Вы знакомы? — не смогла удержать любопытства и прошептала на ухо, стараясь, чтобы ни словечка не долетело до Огеста.

— Не припомню. Услышал мое имя — вот и струсил. Боится, что я мамаше пожалуюсь. Ее любовник, скорее всего. То-то он гарцевал перед смотровой…

Я охнула, переваривая версию Сиршы. Девушка презрительно фыркнула, бросив испепеляющий взгляд на широкую спину идущего впереди. Она, эта спина напряглась и закаменела. Мужчина медленно повернулся, окатил языкатую подружку тяжелым черным взглядом и произнес:

— Саяна Сирена достойнейшая из женщин. А вам, Созидающая, должно быть стыдно за свои слова.

— А-а, ясно, вечная фреднзона, — насмешливо скривила губы блондинка, припомнив произнесенное как-то мною слово, и произнесла одними губами:- Неудачник.

Я честно приготовилась дать деру, но мужчина выдохнул, стиснув кулаки, так что побелели костяшки, лишь смерил блондинку тяжелым взглядом и процедил:

— Как будет угодно, драгоценной.

Мне совершенно не понравился тон, не обещающий девушке ничего хорошего. Но «эльфийка», заметив реакцию эдерца, просто расцвела на глазах.

* * *

Разглядев в отмытой от краски фурии прелестную блондинку, рыжий наездник сделался гораздо любезнее и перестал цедить слова сквозь зубы. Он оказался Созидающим, но очень необычным. Огест управлял полярными сияниями, создавая отдельные образы и целые живые картины. После недолгих уговоров пообещал показать свои творения, через две недели. Нас с Сиршей ждало путешествие на полюс, еще более волнительное для меня тем, что мы полетим на парящий остров.

За две недели до наступления очередной магнитной бури, которая создавала нужный эффект полярных сияний, Сирша умудрилась вытащить меня в скалы, где познакомила с мастерами, создавшими природные музыкальные инструменты. Двое Созидающих работали в паре. Просверлив особым образом отверстия в местах, где постоянно дует ветер с океана, мастера добились необычного звучания. Тягучая, обволакивающая мелодия преследовала меня весь день.

В долине водопада, куда мы забрели в поисках мифического цветка счастья, встретили девушку Созидающую, колдующую над водой. Она странным излучателем замораживала определенные струи воды, превращая их в ледяные образы, поверх которых пускала текучую воду, создавая эффект живого объекта. Толпа поклонников, к которой мы не преминули присоединиться, бурными овациями приветствовала каждое новое творение мастерицы.

Переполненная впечатлениями и утомленная походами, я засыпала, только голова касалась подушки. Сирша, всецело поглощенная новым увлечением, рыжим «выпендрежником», вечерами болтала с ним по видеофону и совершенно забросила танет и контроль за новостями. Я так и вовсе перестала захаживать туда, зная, что все мои перемещения фиксируются добровольными папарацци и исправно заливаются на мою страницу. Общения с Тираном не получалось. Бдительный ректор не без вмешательства адмирала Руми, злоупотребляющего властью из вредности, ограничил общение кадетов с родными и близкими десятью минутами. А Тиру и вовсе запретил звонки, ссылаясь на плохую успеваемость блондина. От «жениха» приходили сухие сообщения, в которых он сообщал, что пока жив. Он осваивал мастерство пилота, выматывался на тренировках и падал с ног на ходу. У меня от жалости на глаза наворачивались слезы, Сирша на это только фыркала и предупреждала, что мужчины любят таких сердобольных, но совершенно не ценят.

* * *

Глаза слипались, сонная дремота затуманивала разум, когда трель браслета заставила чертыхнуться и активировать вызов от Тирана.

За две с лишним недели, что мы не виделись, блондин сильно осунулся, щеки впали, глаза превратились в две колючие щелочки, под ними залегли тени, губы сжались в тонкую полоску, короткий ежик — все, что осталось от прически. Но синяя форма сидела как влитая, обтягивая тренированные мышцы.

— Тир, приветствую! Рада, что ты позвонил, — на автомате произнесла слова приветствия, вглядываясь в сулящее неприятный разговор лицо «жениха». — Как ты?

— Я в порядке, — он замялся, глаза воровато зыркнули в сторону. — Лана, нам нужно поговорить.

Я тут же заподозрила неладное, почувствовав, как напряглась внутренне. Он произнес те самые слова, после которых ничего хорошего ждать не стоит. Стиснув пальцы, заметила, что затаила дыхание и шумно вдохнула.

— Я слушаю.

Блондин вновь воровато зыркнул, скрипнул зубами, тихо выругался и через силу произнес убитым голосом:

— Меня отчисляют из академии…

— Почему? — я удивленно хлопнула глазами. — Успеваемость?

— Нет, Лана. Из-за тебя, — он болезненно скривился, увидев еще большее изумление на моем лице. — В академии узнали о твоем положении, и меня на три цикла отстраняют от занятий. Отправляют к тебе, моей «невесте» и будущей паре в… помощь.

— Что за бред? — я искала на лице эдерца доказательства, что все сказанное глупая шутка. — Ты не должен. Это же не твои дети.

Блондин устало потер гладкую щеку и виновато глянул на меня.

— Вот приказ, — он помахал прозрачным листом с бегущей строкой и вспыхивающими подписями. — Факт, что дети не от меня учитывается. Можно разорвать помолвку, и тогда меня оставят в академии, а бремя ответственности перейдет на родного отца детей. Ты знаешь, как я хочу летать, а меня уже отстранили от полетов. Три цикла я буду… нянькой, пока другие сдерживают гронов. Лана, прости, но я отказываюсь… от своего предложения. Тебе остается только подтвердить решение своим согласием — снять кольцо.

Тиран зарычал, ударил кулаком в стену, злясь на себя и обстоятельства и жутко нервничая. Бледное лицо потеряло последние краски, серебряную радужку затянуло чернотой зрачка, на висках выступили капельки пота, дополняя узор из алых звездочек. Он явно чувствовал себя жертвой обстоятельств, и ему это очень не нравилось. Я же только радовалась представившейся возможности освободиться от данного по глупости слова. Мысленно поблагодарила законы Эдеры, а с нимиректора и зама, в кои-то веки сделавших что-то стоящее для меня и Тира.

— Я разрываю помолвку. Ты свободен от слова и обязательств, Тиран Сирена, — я улыбнулась парню, и легко стащила кольцо с пальца.

Глухой рык и хруст выдираемого живьем пластика достиг ушей. Тиран, распаляясь все больше, глухо прорычал, обнажая в оскале зубы:

— Лана, прости. Я не хотел, чтобы так…

— Кончай крушить комнату, Сирена. Могу обрадовать, — за спиной раздался довольный голос курсанта. — Секунду назад обновили списки преподов. Часть их ушла на передовую давить гронов. Так вот Руми уволен. Здорово, правда? Наконец-то этот старпер свалит к себе в разведку и будет дрючить всех там… ну или его самого…

Остроухая, стриженная рожа рыжеватого шатена нахально влезла в эфир и весело подмигнула, расплываясь в клыкастой улыбке. Изображение злого как черт Тирана мигнуло и растворилось. Я продолжала сидеть в полной тишине, сжимая в руке обручальное кольцо и раздумывая над словами рыжего кадета.

Глава 55

Глава 55

— Ты отказалась от помолвки! — взвизгнула рассерженной кошкой «эльфийка», когда я вернула ей кольцо брата, не ожидая бури возмущения. Блондинка сжала украшение и, потрясая кулачками, заорала:- Зачем? Что ты творишь такое, Лана?

Сирша вскочила с дивана и подлетела ко мне, схватив за плечи, встряхнула, что есть силы. Тонкая ткань затрещала, не выдерживая натиска разозленной девушки.

— Тирана это убьет, — припечатала убийственным взглядом вошедшая Саяна, не пытаясь успокоить разбушевавшуюся дочь.

Я вырвалась из цепких рук «эльфийки», отскочила в угол, затравленно оглядываясь.

— Из-за меня его исключат на три цикла из академии! Он мне все рассказал, — я прижалась спиной к прозрачной стене, раздавленная неожиданной агрессией обеих женщин, сбивчиво, чуть не плача, объяснила:- Это из-за беременности. А он хочет летать. Он сам отказался от помолвки… а потом уже я.

— Ты же в положении и Созидающая, твое слово в паре решающее, — застонала блондинка, сжав руками виски. — Ты могла отказать ему. И он бы подчинился. Лана, ты все равно что убила его… и нас.

— Да что такого произошло-то? — я переводила испуганный взгляд с одной расстроенной женщины на другую еще более расстроенную. — Мы больше не пара, что тут такого? По обоюдному же согласию. Тиран на меня не в обиде. Ничего ему не сделается. Найдет еще свою пару.

— Теперь ему разрешат боевые вылеты, — тихо произнесла Саяна, тяжело привалившись к косяку, — к гронам.

Истина обрушилась на меня, как снежная лавина, давя на плечи стотонной виной. Я тут же сдулась и медленно сползла по стенке на пол.

— Продолжительность жизни новобранцев в бою с гронами меньше одной пятой тайма. Я чай пью дольше, — зло процедила «эльфийка», испепеляя меня взглядом. — Он же новичок. Ни одного реального боя. У него шансов почти никаких.

— Я так обрадовалась, когда узнала, что ты в положении. Появился способ удержать сына на Эдере. Три цикла большой срок. За это время ситуация с гронами может измениться, — убито выдохнула Саяна, отворачиваясь. — Извини нас за эмоции. И я, и Сирша переживаем за Тира. И вообще переживаем…

Она жалко улыбнулась и медленно растворилась в темном холле. Из темноты послышался горестный, судорожный всхлип. Я устало закрыла лицо руками, чувствуя себя полной дурой и кругом виноватой. Повисла тяжелая тишина, в которой слышался отвратительный скрип, за стеной во дворе разгулявшийся ветер играл с флюгером.

Вот и прояснилась подоплека родственного ко мне отношения женской части семьи Сирена. Для Сирши и Саяны я была лишь фактором, который помог бы удержать бедового эдерца у матушки под крылышком. Возложенных на меня надежд я не оправдала. Мое время пребывания на острове закончилось, пора уезжать.

— Я же ничего не знала. Могла бы рассказать о ваших с Саяной планах, — я медленно поднялась, направляясь к своей комнате. — Мне жаль. Я улетаю на материк. Передай мою благодарность Саяне.

Сирша молча стояла в углу, не пытаясь меня остановить или отговорить. Собрав за десять минут вещи в рюкзак, вызвала такси и отправилась в аэропорт наземных авиалиний. Проходя через гостиную с собранными вещами никого в ней не обнаружила. Обиженная семья Сирена решила не провожать «бывшую родственницу».

* * *

Прилепившись лбом к иллюминатору пассажирского аэролета, разглядывала виднеющееся сквозь пелену облаков бирюзовое небо и блестящий, синий атлас океанской глади. С грустью подумала, что так и не побывала на парящих островах и пропущу грандиозное шоу на полюсе с Огестом. Сжевав без аппетита, купленную в аэропорту булочку, почувствовала вибрацию тренькнувшего браслета, оповестившего о входящем сообщении. Туристическая компания оповещала меня о том, что завтра утром отправляется мой рейс на курортную планету Лавалику. Время, номер рейса и посадочного места проплыли бегущей строкой. Я совсем забыла про приказ адмирала Эрики Таранди забронировать для меня второй билет. Мелькнула мысль о странности келемаххов, у которых боевые действия с гронами не отменяют желания и потребности летать на курорты. Промелькнувшие снимки и сведения о погоде на ближайшие сутки на Лавалике, климатом напоминавшей земные Мальдивы, мигом вытеснила все беспокойные мысли об опасности.

Туда мы собирались вместе с Керау. Но теперь он обручен с Марсией, почему тогда не вписал ее? Или она еще в больнице и не может лететь? Вполне возможно… О, черт!

Я вспомнила слова Тирана, что теперь ответственность за моих детей будет нести биологический отец. В перинатальном центре, где я наблюдалась, считали ауру отца с обоих младенцев, а установить по этому отпечатку отцовство Керау, данные которого хранятся в военной базе, для них не составит труда.

При столь трепетном отношении к будущим гражданам, особенно Созидающим, не удивлюсь, если это давно сделано. Значит, Керау уже сообщили «счастливую» новость и уволили с должности! Вот о чем говорил рыжий кадет! Представляю, в каких выражениях «счастливый» папаша мысленно благодарит меня за «подарок».

Сюрприз, дорогой! Особенно для Марсии. Реакция эдерки на жениха-отца двойняшек может быть непредсказуемой. Лично мне выслушивать ее оскорбления нет никакого желания. Этого не избежать, если вернусь на Эдеру, я уверенна. Решено, лечу на Лавалику, пока тут все успокоиться. К утру буду в столице. Там на космодром и привет солнце, море, пляж. У меня и бикини с собой. М-да, когда же я попаду к себе домой? Круто судьба заложила вираж! Но мне нравиться!

Я довольно улыбнулась и посмотрела по сторонам в поисках андроида-стюарда, разносящего горячие блюда. По моим ощущениям, время обеда давно пришло, и желудок во всеуслышание напомнил об этом. Сосед рядом увлеченно читал новостную ленту, покрытый глубокими бороздками морщин лоб хмурился, сдвигая седые брови к переносице. Время от времени он нервно проводил ладонью по седому ежику, по-военному коротко остриженных волос. Мелькали снимки свежих стычек с гронами. Это напомнило о непонимании между мной и семьей Сирена. Я тяжело вздохнула, есть перехотелось.

— Нажмите на панели кнопку вызова стюарда, — обернулся ко мне пожилой эдерец, кивнув на панель на спинке стоящего передо мной кресла. — Вы впервые летите общественным аэролетом?

— Я вообще все впервые делаю, — невесело ответила, забыв, что имею дело с совершенно посторонним келемаххом. — Недавно прилетела на Эдеру.

— Так вы та самая Созидающая с Земли, — разглядев мои круглые уши, радостно оскалился эдерец. — Я Дарайа Расти, полковник в отставке. Думал, доживу старость на островах, но срочно вызвали в столицу.

— Очень приятно, Лана. А что случилось? — забеспокоилась я, получив объяснение на столь пристальный интерес соседа к информации по войне.

— Ничего утешительного, драгоценная, если собирают такую рухлядь как я, — невесело отмахнулся эдерец, доставая из внутреннего кармана куртки плоскую фляжку с алкоголем. — Лучше было вам оставаться у себя на Земле.

— Почему лучше? Гроны знают о ней. И землянам грозит не меньшая опасность, чем келемаххам, — поделилась сведениями, не выдавая военной тайны.

— Могу вас успокоить, Лана. По последним сведениям гроны оставили Землю. Ваша планета им не интересна. Землянам нечего опасаться, — с непонятной тоской и горечью проговорил мужчина. — Участь келемаххов вам не грозит.

Волна облегчения смыла часть тяжести с души. Беспокойство о родных и близких отступило. Казалось, даже дышать стало легче.

— Благодарю, Дарайа, действительно хорошая новость, — улыбнулась полковнику, переводя дух.

Он искоса глянул в мою сторону, и лицо исказила гримаса страдания.

— Что в нас такого?! — неожиданно взорвался мужчина. — Чем мы не угодили, бруховым фанатикам? Вот вы, люди, ничем кроме глаз и ушей не отличаетесь от нас, но вас не тронули! При этом вы уничтожаете свой мир и друг друга. Да любого разумного, если он не сможет отбиться. Выпусти вас в дальний космос, и нет больше дальнего космоса. Гуманизм на словах, не на деле. Чем мы хуже? Наши войны все в прошлом. Мы все Созидатели по своей сути…

Он резко осекся, съежился, натолкнувшись на тяжелый взгляд Отслеживающего в оливковом форменном костюме, появившегося в проходе между рядами кресел.

Глава 56

Глава 56

Закутавшись в куртку, устроилась в безлюдном уголке зала ожидания, свернулась калачиком в мягком кресле и просматривала свою страницу в танете, с удовольствием вспоминая о паре чашек шоте и десятке нежнейших пирожных, съеденных в местном шатте полчаса тому. Обрадованная новостями о Земле, я сладко выспалась накануне в аэролете и с аппетитом позавтракала в кафе космопорта. И сейчас, в ожидании ближайшего рейса на Лавалику, скучала, отслеживая новости со своей страницы. С удивлением узнала, что моя модель платья куплена, и на ее основе создан новый писк сезона модель «Рус-Лана». Местные кутюрье повторили облегающий силуэт маленького платья белого цвета, практически сливающегося с бледной кожей аборигенов. На плотную основу была нашита сетка с вышивкой из жемчужно-розовых и кремовых перышек.

М-да, для бледных эдерцев это далеко не лучшее цветовое решение. Им бы более насыщенные и теплые цвета. Черный же придаст местным красавицам вид потусторонней нежити.

Я хихикнула, представив местных красоток в черном и с соответствующим макияжем под «семейку Адамс» на каком-нибудь важном приеме.

Б-р-р, какой-то бал Сатаны…

— Лана…

Я вздрогнула, затаилась, узнав голос и боясь поднять голову. Глаза все еще шарили по странице, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. Растерявшись, машинально ткнула в мигающее окошко сообщений с пометкой «срочно» и прочитала предложение о браке от кудрявого блондина-келемахха. Снимок кольца, заверенный в достоверности, прилагался. Рядом стояла впечатляющая цифра таких же виртуальных предложений. Узнав о разрыве с Тираном, потенциальные «женихи» активизировались и пошли в атаку на свободную «невесту».

— Смотрю, вошла во вкус. Нового кандидата в пару подбираешь, — ядом в голосе эдерца можно было отравить весь космопорт, если бы кто задался целью. — Кому же на этот раз соболезнования посылать?

— Оставь их при себе, — огрызнулась я и подняла взгляд, встретившись со знакомым и родным «ржавым золотом». — Какими судьбами, Керау?

Машинально отметила, что он осунулся, под глазами залегли тени. Мужчина стоял в трех шагах от меня, небрежно откинув голову, сцепил руки за спиной, показательно равнодушно скользил взглядом по моей утонувшей в теплой одежде фигурке. Мои глаза обласкали идеально сидящую форму, удивленно споткнувшись на синем сердечке, вспыхивающем в одном ряду с моими подарками. Мысленно порадовалась за эдерца, наконец-то по достоинству оцененного недалекими родственниками.

Настроение у него не очень. И поздравлениями будущей маме не пахнет. Неужели так расстроился из-за потери должности преподавателя в академии? Не из-за детей же, в самом деле?

— Ты собиралась меня поставить в известность? — тихо рыкнул мужчина, слегка наклонившись вперед, выделяя интонацией «меня». — Оказывается, о моем будущем отцовстве, о котором из танета знает вся Эдера, я узнаю последним. И как? Из официального уведомления об отстранении от должности. Ректор славно повеселился, глядя на мое вытянувшееся лицо. А следом и коллеги, нагрянувшие в эту минуту с поздравлениями, шариками и подгузниками.

Равнодушие во взгляде тут же сменилось вспыхнувшей яростью. Мужчина угрожающе зарычал. Нервно схлопнув танет, я отвела глаза в сторону.

— Ты поздравил меня, я поздравила тебя. Мог бы поинтересоваться отцовством близнецов. Тебе, как адмиралу, не отказали бы в «секретной» информации, — разглядывая снующих по залу людей, вспомнила аэропорт в Якутске, злополучный дождливый июльский день.

— На время мисси нам проводят временную стерилизацию, — едва слышно проговорил Рау. — Как я мог подумать, что дети мои?

— Меня предупредила Таранди, что время действия препарата давно прошло.

— Отлично, ты и Таранди знаете обо мне больше, чем я сам, — зло рыкнул брюнет. — То, что ты передумала насчет нас и сбежала — твое дело. Но о детях обязана была сообщить. И когда собиралась, если собиралась?

Я передумала насчет нас?! Сам бросил меня, вернулся к Марсии, а передумала я? Слов нет!

— Собиралась, конечно, немного позже. Я и сама еще не привыкла к мысли, что стану мамой, — покусывая губы, старалась поглубже зарыться в куртку от пронизывающего от сдерживаемой ярости взгляда. — Все навалилось как-то сразу. И новый мир, и беременность. Я меньше всего хотела этих разборок с тобой и… Марсией.

— Марсия причем? — откинулся назад эдерец, вновь облив меня злостью потемневшего взгляда. — С какой радости ей должно быть дело до тебя и моих детей?

— Она твоя невеста… или пара. И вряд ли ей понравиться такая новость, что жених оказался… с «прицепом», — я нашла словечко побольнее и скривилась, вспоминая некрасивую сцену расставания с семьей Сирена, обидные упреки в свой адрес. — Не хотелось слушать ее оскорбления… и угрозы.

— Я еще на Земле сказал тебе, что Марсия мне никто. То, что мое кольцо было все еще у нее — формальность, которую я уладил.

— Но на снимке из больницы…

— Я снимал кольцо, — отрезал Керау, оглянувшись и недобро зыркнув на собравшихся послушать чужую ссору, — и ничего более. Все остальное — твои домыслы и болтовня нагловатых, искажающих факты, журналюг.

— Она же была без сознания, а ты просто стянул колечко и… ушел? — пролепетала я, поражаясь его черствости.

М-да… Мужчина открывался с неожиданной и не самой приятной стороны. Для себя же решила когда-то, что поступок Кера в больнице — это проявление нежности и участия к пострадавшей невесте. Оказалось, трудно принять иллюзию его мнимого сочувствия, рожденную в момент спасения моей жизни от медведя.

— Марси искала способ подобраться к Раулю. Я лишь был этим способом, — эдерец говорил спокойно, глаза равнодушно оббегали хмурый пейзаж за панорамным окном, за моей спиной. — Когда-то они переспали. Для брата всего лишь эпизод, но ее зацепило. И она решила действовать через меня. Мое кольцо давало ей право входить в наш дом. Она этим правом пользовалась, пока я был на Земле. За пять циклов ничего не изменилось. Рауль не отказывается от ее… услуг, но и колечко не предлагает. Она решила, что стать моей парой не плохо, так Рауль будет всегда рядом. А дети… Ее никто не осудит, если она родит от Созидающего, даже будучи в паре со мной.

Шах и мат, Лана! Не суди, пока не узнаешь подоплеку. С благородством Керау полный порядок, а вот Марсия — та еще штучка. Мстит одному брату за пренебрежение другого. Жестоко.

— Я не знала всего. Думала, вы помирились, — прикусила губу, кляня себя за доверчивость и мерзавца Рауля за обман.

— Почему ты передумала, Лана? Из-за той идиотки попал в аварию, аэролет забрали для досмотра, вернули на стоянку к дому, а я пока все уладил — наступило утро. Вернулся на рассвете, а тебя след простыл.

— Я не передумала. Рауль представил все иначе, будто вы вместе, а потом предложил стать парой, мотивируя тем, что ты меня привез для него, — я замерла, ожидая утвердительного ответа.

— Была такая мысль. Еще одна Созидающая в семье — это гарант спасения от безумия. Я обычный Исполнитель, честно, не думал, что могу… заинтересовать такую как ты. Раулю ведь никто никогда не отказывал. Но ты так убеждала меня на «Эдере», что станешь первой, кто это сделает, что я сдался и почти поверил, — взгляд поймал мой и вновь вспыхнул золотом. — Оказалось зря. Ты, как выяснилось, любишь блондинов моложе.

Под его ядом плавились остатки моей выдержки. Я рвано выдохнула, прикусывая язык и успокаивая бросившееся в галоп сердце. Ревнующий Керау явно нес полную чушь.

Ревнующий! Я сказала ревнующий?! Но келемаххи не умеют ревновать!

— Я, как выяснилось, плохо переношу местный алкоголь. Под его действием совершаю много глупостей. Обручение с Тираном в том числе.

— Беременная и напилась, — осуждающе цокнул и покачал головой эдерец, вновь перекатившись с пяток на носки.

— Я тогда не знала о детях. Я даже дома еще не была, — промямлила, пытаясь оправдаться.

— Успела напиться и забеременеть, и обручиться с первым попавшимся прыщавым брухом, а на дом и не взглянула. И снова направляешься в очередную авантюру, не думая о своем положении, — продолжал упрекать и издеваться эдерец, грозно нависая надо мной.

Что-о-о! Я, значит, алкоголичка, гулящая и безмозглая дура!

— Я не безответственная. У меня стресс. Ты меня бросил одну. И я жила, как считала правильным… тогда, — вспыхнув от злости, подобралась, сверля глазами брюнета.

— Вот как! Я просил подождать. Решил избавить тебя и домашних от некрасивой сцены с Марсией. Вернуться с кольцом и предложить обручиться. Но ты сбежала с первым же встречным сосунком на Побережье, — прошипел взбешенный мужчина, наклоняясь надо мной. — По-твоему, я должен рвануть следом и убеждать тебя, что лучше его?

В динамиках разлился приятный голос, объявлявший посадку на рейс до Лавалики на нескольких языках.

— Ты ничего мне не должен, Керау. Я как-нибудь сама справлюсь, — вскочила с места, и, подхватив рюкзак, побежала на выход к терминалам.

Глава 57

Глава 57

Размазывая злые слезы, прошла через терминал на взлетную полосу к челноку. Небольшое орбитальное судно должно доставить нас к астролету. Смешавшись с толпой спешащих к трапу пассажиров, сбросила несколько настойчивых вызовов от Керау. Высунула нос из высокого ворота куртки. Ледяной ветер тут же остудил лицо, заставив всех плотнее запахнуть полы одежды и поторопиться. Лента эскалатора тянула вверх длинную гусеницу людских тел, закутанных в теплые одежды. У входа брюнетка стюардесса улыбалась и приветствовала пассажиров. Синяя форма, беретик с меховой опушкой кокетливо сдвинут на бок, темные глаза в пол лица и белозубая улыбка напомнили земную стюардессу злополучного рейса, желавшую доброго пути пассажирам потерпевшего аварию самолета. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Мелодично звякнул браслет, оповещая о входящем сообщении.

«Лана, извини. Я разозлился на твоих поклонников из танета, наговорил глупостей. Останься, нам нужно все обсудить»- писал отчаявшийся дозвонится Керау. Сообщение, в котором эдерец извинился, мне показалось еще одним знаком свыше, указующим отказаться от поездки. Словно снова проигрывалась сцена со звонком Андрея, уговорами, просьбами о прощении перед тем самым вылетом. Судьба явно на что-то намекала своей с недавних пор любимице. Я растерянно оглянулась, колеблясь, решая, не сойти ли сейчас. Но поток пассажиров подхватил меня и внес в салон, делая выбор в пользу полета на курорт. В сомнениях, не зная как лучше поступить, заняла дальнее место в салоне рядом с проходом, нервно поглядывая на устраивающихся на своих местах келемаххов с детьми. Эдерцы сдержанно переговаривались, раздевались, являя из-под ворохов теплой одежды улыбчивые, довольные лица, отправляющихся на отдых граждан. Возбужденные остроухие детишки прыгали на широких сиденьях, напоминая земных братьев, спорящих из-за места у окна. Внутри все тоскливо сжалось. Я выдохнула, отгоняя тревожные мысли, и отвернулась к иллюминатору, прислушиваясь к журчащей в салоне речи.

— Нас будет сопровождать пара военных крейсеров. На всякий случай.

— Да, так-то спокойнее.

— Два крейсера — это серьезно. Неужели есть необходимость?

— Не нагнетайте, любезный. Обычные меры безопасности.

В голосах говорящих слышалась тревога и неприкрытый страх. На паникера шикнули, и мужчина замолчал. Адмирал прав в одном, в моем положении было бы лучше пожить одной в своем доме. Избавить себя от лишних контактов и конфликтов с келемаххами. Но остаться — это ожидаемо выслушивать кучи упреков от брюнета и окончательно испортить отношения. Сейчас лучше улететь, и дать Керау время осмыслить ситуацию и привыкнуть к мысли, что он будущий отец. Слишком уж остро он реагирует на обычное событие. Странно, давно не мальчик. Хотя у него отношений серьезных никогда не было, а тут сразу пара детишек. Меня не будет неделю, он как раз «переварит» новость, успокоится и примет верное решение.

«Я хочу побыть одна. Вернусь, и мы все обсудим»- отправила и, закрыв глаза, убеждая себя, что тревожусь напрасно, ожидала старта.

* * *

Разнеженная после недолгого забытья, сонно разглядывала длинный проход в салоне астролета, покрытие пола слабо светилось в полутьме. Пассажиры мирно спали, посапывая на удобно откинутых сиденьях, после выхода из гиперпрыжка. Лавалика находилась в другой планетарной системе, соседствующей с Эдерой. Лететь не меньше трех часов. Мысли лениво крутились возле недавнего разговора с эдерцем, едва не закончившегося ссорой.

Если сейчас нам так трудно договариваться, то как же трудно будет, когда дети подрастут. Или все будет проще: Керау займется сыном, а я дочкой. Научу ее вышивке и вкусно готовить. А Кер обучит сына умению водить аэролеты. Наверняка малыш как его отец будет мечтать о далеких космических путешествиях.

У меня будут свои собственные эльфы! Любимые и любящие! Невероятно! Просто ожившее фэнтези.

Я улыбнулась от мысли о фантастической перспективе, ожидающей меня в ближайшем будущем. Счастливо выдохнула, прикрыла глаза и постаралась представить своих детей.

Имена! Вот чем стоит заняться на Лавалике. Влезть в базу танета и узнать все насчет новорожденных. Может у них особые традиции есть на этот счет.

Яркая вспышка за прозрачным пластиком иллюминаторов заставила встрепенуться, согнав ленивую дремоту. Астролет тряхнуло, пугающе завыла сирена, зажглись аварийные яркие огни, ослепив. Послышались испуганные крики. Заплакали дети. Келемаххи вскакивали с мест, хватали вещи и бежали к выходу. Брань и толкотня. Женские причитания и надрывный плач младенца резали слух. Впиваясь пальцами в подлокотники, словно парализованная, застыла в кресле, вспоминая другой салон и черные провалы вместо глаз у Миши, его страшный шепот о конце.

— Гроны! На нас напали гроны! — взвизгнул чей-то голос. — Все в спасательные отсеки!

Взгляд рванул к иллюминаторам. За ними, в темноте космоса кипел настоящий бой. Вспыхивали и тут же гасли огни выстрелов, разрушающие силовые защитные поля келемаххов. Эскадрилья гронов на круглых серебристых дисках, укрытых за щитами, методично расстреливала оба крейсера сопровождения.

У выхода из салона образовалась давка, эдерцы расталкивали друг друга локтями, стараясь успеть в спасательный отсек. Парализованная общим ужасом, лишь наблюдала, как обезумев от страха, келемаххи спасаются из обреченного корабля. Созидающих немилостиво отпихивали в сторону, забыв о поклонении перед страхом смерти. Упала и истошно заверещала женщина в яркой одежде. Потерянный малыш в проходе, размазывая слезы по щекам, звал мать. Мужчина, решив вскрыть техническую дверь в другом конце салона, толкнул стоящего на пути кроху. Его крик выдернул из оцепенения, я рванула вперед и подхватила на руки ревущего и перепуганного насмерть ребенка.

Корабль тряхнуло снова и толпа, недавно штурмовавшая выход, резко попятилась, давя не успевших подняться. Мужчины грязно ругались, толкали друг друга. Послышался холодный голос, усиленный приборами:

— Келлосы, корабль захвачен. Всем немедленно занять свои места. Любое сопротивление будет наказано смертью.

Я рухнула в ближайшее кресло, крепко прижимая к себе чужого ребенка. Женщины и старики, толкаясь и падая, устремились к креслам, молодые мужчины, сжимая кулаки и рыча проклятия и угрозы захватчикам, остались охранять вход.

— Повторяю, все займите свои места. За неповиновение — смерть, — холодом в голосе можно воду замораживать, он пробирал до мурашек.

Несколько ярких вспышек озарили выход, и тела келемаххов, стоявших там тяжело повалились на пол. Истошно заверещали женщины, сидевшие рядом. Ребенок вздрогнул и вцепился в меня крепче, спрятав лицо в куртке. Визг оборвался, когда в проход вступили высокие, выше двух метров человеческие фигуры, одетые в свободные синие комбинезоны и затемненные шлемы. У каждой фигуры на запястье черный браслет-наруч, нацеленный на потенциальную жертву. Один из мужчин зашевелился и встал на колени, вскидывая лучевой пистолет. Наруч ближайшего захватчика пришел в действие. По черной поверхности пробежала разноцветная энергетическая дорожка, в секунду меняя цвет на интенсивно красный. Тонкий как волос красный луч прошелся по шее келемахха, отрезая голову, дернулся вниз, и на дорожку прохода, залитую кровью, рядом с головой упала кисть с оружием. Сзади зашипели новые выстрелы. Захватчики слов на ветер не бросали.

Глава 58

Глава 58

Гроны, перешагивая трупы, шли строем по проходу, нацеливая наручи на сжавшихся в креслах, тихо плачущих, прячущих глаза, ждущих смерти эдерцев. Пять высоких фигур, не останавливаясь, приближались ко мне. Я прижала малыша сильнее, с трудом опустила взгляд, страхом прикованный к инопланетянам.

— Ты, встаешь и следуешь за нами, — в плечо больно ткнулся палец ближнего из гронов, повернувшись к четверке, он скомандовал:- Информация собрана. Обработать и по необходимости зачистить. Риско, отчитаться по форме.

С трудом поднялась, пошатнулась на неверных ногах, едва не завалившись назад. Ледяная рука придержала за локоть. Я отшатнулась, преодолевая страх, сжала плечи, втянув голову и засеменила за отдававшим приказы гроном. Инопланетянин легко вскрыл дверь в технический отсек и повел меня длинными коридорами. Я смотрела под ноги, боясь споткнуться и уронить, казалось намертво вцепившегося в меня малыша. Крохотное дрожащее тельце под руками придавало сил.

* * *

Струи крохотного водопада разбивались о камень, и в воздухе постоянно висела маленькая радуга. Прохладные капли, падали на кожу и обжигали лицо. Наслаждалась ощущением стекающих по коже влажных капель. Осторожно прикоснулась к мокрому камню, ощутив его прохладу. Водопад оказался единственной осязаемой вещью в странной камере, куда меня втолкнули конвоиры-гроны. Дыша глубоко, пыталась унять заполошно стучащее сердце. Светлое пространство вокруг казалось меняющейся иллюзией, стоило на ней сосредоточиться. Пристальное разглядывание приводило к тому, что четко очерченная геометрия поверхностей расплывалась светлым туманом, слегка клубящимся и словно подсвеченным изнутри.

Райские облака, ангелов не хватает.

Прикоснуться и убедиться, что за ним плотная поверхность мешал страх. Ноги до колен утопали в клубах светлого марева. Поглаживая спинку ребенка, боковым зрением оглядывала проступающие стены. Зернистый серый пластик, на котором виднелись швы стыков. Едва я подумала о дверях, как овальный люк с вентилем вместо замка, плотно притертый к металлическому косяку тут же проступил в рассеявшемся мареве у меня за плечом.

Это мои фантазии! Камера считывает мозговые импульсы и создает иллюзию. Зачем это гронам?

Я шагнула к спасительному люку, пытаясь коснуться вентиля. Пальцы ожидаемо провалились во влажное, неприятно липнущее к коже, марево. Выдернув пальцы, брезгливо оттерла о штанину. Малыш завозился и тяжко вздохнул, приникая к шее горячим лбом.

— Как ты оказалась среди келлосов, землянка? — не лишенный приятного тембра голос поинтересовался на чистом русском, заставил бросить исследования двери и обернуться.

Выдохнула, увидев перед собой совершенное, идеальное во всех отношениях существо. Несомненно гуманоид. Тонкие черты лица, бесстрастно разглядывавшего меня, могли принадлежать и мужчине, и женщине. Такими я представляла себе ангелов. Вот только к человеческой расе это существо не имело отношения. Волосы и длинная хламида одежды режущей глаз белизны, состоявшей из чистейшей энергии, струившейся по спине и плечам, не доходя до клубящегося марева на полу. Я ахнула, не заметив ног существа.

Он парит! Точно архангел! Они вроде с оружием, а этот с пустыми руками. Может, это добрый знак, и меня не убьют?

— Вы ангел, и я попала в рай? — несмело поинтересовалась ждущего ответ светлого посланца.

— Не так быстро, маленькая землянка, — идеальные, чуть розоватые губы тронула улыбка, заставившая вспыхнуть золотистые хризолиты глаз. — Я грон, так вы называете нашу расу. Значит, я кажусь тебе ангелом. Высшим существом и посланцем света! Забавно!

— Грон?! Чудовище, что убивает разумных? — я запоздало захлопнула рот, шлепнув себя пальцами по губам.

— Ты о келлосах, — поморщился совершенный, махнув рукой в сторону клубящегося воздуха. — Перейдем в другое помещение. Тебе нужно присесть. Там и поговорим.

Для себя решила, что передо мной скорее мужчина. Воспринимать существо как бесполое нечто отказывался мозг, а спросить не давал страх. «Не ангел» проплыл в образовавшуюся в облаках щель, Сияющий абрис мягко вспыхнул, и передо мной уже вышагивала стройная фигура, очень высокого мужчины, затянутого в серебристый сплошной комбинезон. Никакого сходства с абсолютным совершенством «ангела» не осталось. Слишком худой, с непропорционально длинными конечностями, лишенный видимой растительности череп словно сплюснут с боков и вытянут в затылке. Кожа бледная, на висках и нереально тонких кистях рук голубоватая. Почувствовав мой пристальный взгляд, мужчина обернулся. На меня глянули «стрекозиные» в пол лица глаза, фасетки отобразили мое изумленное лицо несколько сотен раз. Крохотные ноздри, лишенные переносицы, дрогнули, внизу узкого лица появилась искривленная щель рта. Грон издевался, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Разочарована? — улыбнулся безгубым ртом инопланетянин. — По вашим меркам я совсем не хорош, так?

Я скользнула взглядом по худощавой фигуре, возвышавшейся надо мной на целый метр, пожала плечами, решив помалкивать. Ничего отталкивающего в мужчине не было. Его вид казался непривычным. С тонкими руками и ногами, узкой грудиной, впалым животом, без половых признаков, не заметных в обтекающем тело, как вторая кожа, комбинезоне, он идеально подходил на роль инопланетного собрата по разуму.

— Я по вашим тоже, — буркнула, присаживаясь на вынырнувший из тумана более плотный сгусток воздуха, решив, что моя повышенная «волосатость» для лысого грона скорее неприятна.

Под пятой точкой мягко и низко просело, позволяя устроиться удобнее и откинуться на спинку, словно я плюхнулась на толстый поролон. Малыш, почувствовав изменения, вздрогнул и быстро задышал. Я успокаивающе погладила его по спине, поцеловав в острый кончик ушка, что не укрылось от глаз инопланетянина.

— Вот тут ты ошибаешься, землянка. Мы совместимые виды, и ты для меня вполне привлекательно выглядишь, — внизу лица вновь появилась темная щель, изображавшая улыбку.

Я с сомнением скользнула по паху грона, пытаясь разглядеть то, чем их вид совмещается с нашим. Мужчина, заметив мой взгляд, хохотнул.

— Половые органы находятся внутри, — ответил он на непрозвучавший вопрос. — Сейчас они втянуты в паховую щель, но при более близком контакте мало чем отличаются от человеческих. Но если ты хочешь посмотреть…

Мои щеки вспыхнули, я отрицательно замотала головой и быстро отвела глаза.

— Зачем здесь столько тумана? Ничего же не видно.

— Это атмосфера, сходная с той, что на моей планете. Нашей расе жизненно необходима повышенная влажность. Ну и маскировка от любопытных глаз вроде твоих, — мужчина выудил из марева треногу с овалом сиденья, аналог местного стула, устроился напротив, в паре шагов от меня.

Если прячут технологии, то планируют отпустить. Будущих трупов не опасаются.

Заявление грона вселило надежду. Я припомнила счастливую для землян новость, что нашей расой гроны не заинтересовались. Значит, я для него неинтересна, и у меня есть все шансы на спасение.

Но келемаххи? Что будет с теми, кто остался на астролете? Живы ли они? Жива ли мать этого крохи?

— Что будет с теми, кто остался на корабле? Почему вы истребляете келемаххов? Разумных…

— Сначала ты расскажешь свою историю. Как попала на Эдеру, — мужчина нахмурил бледный лоб, глубокие складки собрались там, где у людей растут брови и откинулся на спинку, материализовавшуюся за спиной, сложив руки на груди.

Мельком взглянув в лицо, заметила свое усталое лицо в отражении сотен фасеток. Ни волос, ни привычных бровей, ни век с ресницами. «Очеловеченная» стрекоза в упор пялилась на меня. Жуткое зрелище заставило вздрогнуть. Мужчина заметил мое невольное отвращение, но отреагировал спокойной улыбкой.

Глава 59

Глава 59

Сбиваясь, всхлипывая, вытирала выступившие слезы, грон заставил вновь пережить ужас катастрофы, внимательно слушая мою историю. Клубящийся туман потихоньку рассеивался, обнажая стены, глубокие ниши в которых были заполнены образцами незнакомой мне фауны и флоры, спрятанными за прозрачными силовыми полями. Едва не окосев, я все же выяснила, что нахожусь в лаборатории, где гроны проводили исследования. Столы, заставленные приборами, то появлялись из марева, то вновь их затягивала белесая муть. За плечом мужчины я заметила парящее обнаженное тело несчастного ушастого, сплошь утыканное множеством длинных и тонких спиц. По ним время от времени пробегали разряды энергии. Иногда разряды сталкивались, и тогда тело скручивала судорога.

— Вы проводите опыты над келемаххами? — потрясенно прошептала я, забыв про рассказ. — Я рассказала о себе. Теперь вы объясните, зачем уничтожаете разумную расу.

Малыш, заснувший на плече, заерзал и тихонько заплакал. Я погладила спутанные светлые волосики и покачала, стараясь успокоить. Грон с интересом уставился на ребенка.

— Эксперименты оправданы. Как и зачистка Низших келлосов, — равнодушно скользнул глазами по телу келемахха, превратившемуся в ежа.

Он задумчиво барабанил длинным пальцем с четырьмя суставами по собственному бедру.

— Они разумные. Уровень развития технологий келемаххов превосходит земной, — я изумленно оглядела инсектоида. — Это очевидно, что по уровню развития раса келемаххов стоит не ниже землян.

— Степень технической развитости расы не определяет уровень разумности, — пожал плечами мужчина, продолжая буравить меня взглядом. — Ты еще причисли их к Высшим за умение говорить.

Он фыркнул и отвернулся, презрительно процедив какое-то ругательство.

— А я, вернее раса землян, соответствует вашим нормам? Мы, значит, Высшие?

— Несомненно.

Сложные глаза инопланетянина отразили мое вытянувшееся в изумлении лицо. Пока я терялась в догадках, мужчина встал и скрылся в тумане. Механически поглаживая малыша, я покачивалась на мягком и упругом сиденье, теряясь в догадках.

— Пей. Здесь влажно, но твоя кожа не приспособлена впитывать влагу, как наша, — у носа материализовалась прозрачная колба, наполненная бесцветной жидкостью. — Это обычная вода. Не бойся.

Когда губ коснулся прохладный пластик емкости, почувствовала, что горло пересохло и жутко хочется пить. Сделав пару глотков, погладила кроху, предлагая ему воды на-эдерском. Малыш зашевелился, крохотная ручка ухватила колбу и потянула на себя.

— Зачем тебе ребенок другой расы, землянка? У тебя не хватит ресурсов его содержать? — мужчина, вновь устроившийся на стуле, наблюдал за малышом, жадно присосавшемся к воде.

— Он потерял мать. Напуган, — я растерянно посмотрела по сторонам, не зная, как объяснить грону обычные для землян вещи. — И он просто ребенок.

— Сострадание, — определил мой порыв спасти чужого малыша инопланетянин. — Забота ради заботы. Это и определяет тебя как Высшую. И всю вашу расу.

— Но келемаххи…

— Келлосы, которых ты зовешь келемаххи, руководствуются исключительно правилами и законами, уничтожив долгосрочные чувства. Именно закон о помощи и защите Созидающей заставил келемахха прийти к тебе на помощь в самолете.

— Какая разница почему он это сделал? Он же спас…

— Большая. Сегодня их закон защищает лишь Созидающих, а завтра разрешит геноцид любой расы, — раздраженно от того, что приходится объяснять обычные вещи, перервал меня мужчина. — Что сдержит разумного келлоса от исполнения такого закона?

— Человечность, вернее морально-этические нормы, — пробормотала я, начиная вникать в логику инсектоида.

— Но они отказались от чувств являющихся основой для проявления гуманности по отношению к другим. Наглухо заблокировали их, чтобы стать свободными от совести. А теперь приплюсуй технологии, что позволяют им путешествовать в другие вселенные. Что несет другим разумным раса, руководствующаяся только законами, но не обремененная морально-этическими нормами? — он замолчал, поднялся и шагнул в сторону парящего келемахха. — Счастье, что они озабоченны проблемой сохранения разума. Природа мстит за грубое вмешательство в святая святых. И пока видят решение в воровстве чужих Созидающих. Возможно, это спасло Землю от вторжения. Но если келлосы как-то решат этот вопрос, что ждет другие расы, которых они встретят путешествуя? Ты можешь дать гарантии, что они не уничтожат их?

— Но мы тоже не идеальны, — возразила, забрав пустую колбу у ребенка, мирно сопящего мне в плечо. — Земляне часто проявляют агрессию и жестокость по отношению друг другу.

— К чему стремиться ваша раса? Чему вы учите детей? Уничтожать других? — мужчина стоял рядом и всматривался в сопящего ребенка.

— Мы стараемся воспитать в них лучшее, — в душе соглашаясь с инопланетянином.

— Исключения всегда есть. Мы тоже не идеальны, но боремся с проявлениями насилия. А келосы решили стать бездушными роботами, руководствующимися законом. А робот, не оспаривая, уничтожит все, если получит директиву, — он презрительно скривился. — И при таком подходе они пытаются решить проблему шедевра, не понимая, почему их бесчувственные Созидающие не могут созидать.

— Они пытаются решить эту проблему, — вспомнила рассказ Керау и работе ученых.

— Нет, не пытаются, — возразил мужчина. — Пойми, землянка, это вы можете найти выход, продолжая работать над собой, стремясь к совершенству. Им не с чем работать. Это добровольно выбранный регресс. Их остается только уничтожить, чтобы обезопасить других.

Я задумчиво посмотрела на малыша, прикрывшего глаза длиннющими жесткими ресницами, веерами, легшими на пухлые щеки. Острое ушко дернулось, напомнив беременную эдерку и ее мужа из детского магазина.

— Нет, это не так! Они меняются, — я с надеждой подняла взгляд и прямо глянула в странные глаза грона. — Долгосрочные эмоции и чувства, пока отрицательные, проявляются все чаще. Я сама свидетель.

Суставчатые пальцы потерли крошечный подбородок. Раздвоенный как у гадюки язык выскользнул в ротовую щель, заставив меня замереть на месте, опасаясь нападения.

— Вот как?! Ты утверждаешь, что случаи проявления долгосрочных эмоций у келемаххов имеют место?

— Да, неоднократные, — спешно закивала я, косясь на резко переменившегося инсектоида.

Не говоря ни слова больше, мужчина резко развернулся и исчез в белесой плотной дымке. Я выдохнула, молясь богам, чтобы мои слова были услышаны. Маленький эдерец проснулся и, молча играя, теребил золотого феникса, покачивающегося в ухе. Я прижалась губами к пушистой светлой макушке, борясь с приступом паники. Грон вернулся так же неожиданно, как пропал. За его спиной маячила парочка глазастых охранников.

— Действия по зачистке приостановлены. Твои слова подтвердились. Один из келлосов, охранявших гражданский транспорт, проявил долгосрочные чувства, и приборы это зафиксировали, — равнодушие в лице грона сменилось озабоченностью. На лбу пролегла пара складочек. — Сейчас ты пройдешь в камеру. Твою участь будем решать позже. Нам нужно разобраться во всем.

— Ситуация изменилась? Чем это грозит келемаххам? — я поднялась, подступив на пару шагов к мужчине.

Он еще раз смерил взглядом спокойно играющего ребенка, развернулся и, прежде чем скрыться в тумане, бросил через плечо:

— Карантином…

Глава 60

Глава 60

На плечо легла суставчатая ладонь, подтолкнула, понуждая идти вперед. Двое флегматичных инсектоидов, легко ориентируясь в клубах дымного марева, без проблем находили верную дорогу. Я доверилась конвоирам, отчаявшись разглядеть хоть какие-то ориентиры на случай побега, раздумывала над изменившейся ситуацией.

Интуиция подсказывала, что мы движемся по кругу. Корабли гронов имели знакомую землянам дисковую форму.

Похоже, они давно знакомы землянам и не одно столетие контролируют нашу цивилизацию. Может так они вышли на келемаххов, когда те заинтересовались земными Созидающими?

Меня втолкнули в проем в стене, и вездесущий туман тут же заволок пространство за спиной, скрывая вход. Я огляделась, с удивлением узнавая в сидящих на полу силуэтах пассажиров рейса на Лавалику. Уставшие женщины, старики и дети чутко дремали, вздрагивали, вскрикивали во сне, прижавшись спинами друг другу, избегая странной мебели, используемой на корабле гронов. Малыш, все это время осторожно наблюдавший за окружающим, узнав своих остроухих, напрягся, всматриваясь в лица.

— Заметил маму? — тихо шепнула ему на ухо. — Я быпоискала ее, да боюсь наступить в этом тумане на спящих.

Ребенок серьезно глянул на меня, будто понял все, что я сказала и тихо, но отчетливо произнес:

— Я Курти, а маму зовут Тайрин. Туман не мешает. Он прозрачный. Вон там плакса Олли и ее мама Тота. Они летели рядом с нами.

Кроха указал пальчиком на пару, полноватую шатенку, укачивающую на руках худенькую, светловолосую девочку, устало трущую кулачками покрасневшие глаза.

— Сейчас все отдыхают. Проснуться и все расскажут, а пока давай поспим. Меня ноги не держат.

— Держи, — малыш протянул синюю таблетку в прозрачной упаковке, засовывая в рот похожую. — Это сладость. Когда я хочу кушать, мама дает ее. Я люблю красную, а синюю не очень.

Кивнув ему, я взяла угощение, подошла к знакомому выросту и погрузилась в мягкое кресло. Сунув в рот кусочек таблетки с ярким вкусом манго, закрыла глаза и моментально погрузилась в сон, едва замечая, как ребенок дергает за золотого феникса, забавляясь новой игрушкой.

— Курти, ты жив?! Ох, малыш, а твоя матушка… — причитания женщины оборвались, на неприятно высокой ноте, вырывая из объятий сна. Спохватившись, женщина шепотом добавила:- Поиграй с Олии, детка, дай Созидающей отдохнуть.

Малыш послушно соскользнул с колен и пополз к хнычущей девчушке. Я с тревогой следила за «моим» ребенком, скрывающимся в тумане с головой.

— Сироткой остался, — заметив, что я очнулась, тихо заохала женщина, глядя на тихо играющих детей. — Мать его гроны еще на корабле убили. Бедняжка грудью прикрыла свою пару Созидающего. Да что толку-то, всех за неповиновение. А вы…

— А я была на допросе, — удовлетворила интерес женщины, оглядывая тревожно спящих пленников.

— На допросе?! Ну да, вы же землянка. И что нас всех тоже, как тех на корабле? — женщина заглянула мне в глаза. На донышке темных зрачков с латунной радужкой плескался неподдельный страх.

— Я не знаю, но что-то изменилось. Истребление прекратилось, а что взамен придумали гроны — не знаю.

Я видела лабораторию, видела, что гроны делают с пленными келемаххами. Для них раса лемурийцев — подопытные кролики. Возможно, бедных эдерцев ждет участь узников концлагерей. Пугать и так напуганную женщину не хотелось, я постаралась дать максимально обтекаемые ответы. Женщина почувствовала мое нежелание говорить, внутренне согласная с этим, и сменила тему.

— Я Тота, а вы Рус-Лана, Созидающая иномирянка. Я смотрю все шоу про вас, — глаза женщины вспыхнули восхищением и тут же потухли, осознавая свое нынешнее положение. — Я в восхищении. Ваши платья великолепны. Я заказала себе, но получу заказ только к весне. Так велика очередь. И Созидающие всегда вне общей очереди.

— Да, платье, — я рассеяно посмотрела по сторонам, туго соображая, о чем толкует женщина. — Вам пойдет этот фасон. Только кремовую основу. Замечательно с вашим цветом глаз.

— Правда?! Ну если вы так считаете… — Тота зарделась, и огладила полноватые бедра, представляя на себе светлое платье с вышивкой. — Я бы не хотела показаться навязчивой, но ваш роман с адмиралом Руми…

— Я бы не хотела обсуждать адмирала, — прервала женщину, напряглась, заметив тень, промелькнувшую в гуще тумана в месте выхода.

— Вы не обижайтесь, Рус-Лана, — пошла на попятную остроухая. — Ваши отношения необычные для келемаххов.

— Чем же? — раздраженно дернула плечом, всматриваясь в выход, где уже явственно мелькали загадочные темные тени.

— У вас словно Созидающая не вы, а он. Это необычно, — выдохнула женщина, скрывая жгучий интерес. — Вы делаете подарки мужчине, связанному обязательствами с другой.

— На Земле не принято скрывать свои чувства перед понравившимся мужчиной, — отмахнулась я, не очень-то думая, что говорю. — Это его ни к чему не обязывает. Но он хотя бы знает, и может с этим что-то делать. Я за равные отношения, без зависимости и навязывания.

— Чувства?! — женщина удивленно хлопнула глазами, услышав незнакомое слово. — Чувства — это заинтересованность в ком-то, как в защитнике и добытчике?

Я тяжело выдохнула, не понимая, что движет говорливой Тотой, находящейся под стражей и рискующей умереть в любую минуту. Сейчас немного завидовала демонстрируемой мне способности келемаххов быстро избавляться от негативных чувств и переживаний.

— Это выбор, готовность быть единственными друг для друга. Делается такой выбор один раз и на всю жизнь, — я нервно теребила край туники, сдерживая злость на эдерку, достающую расспросами, раздраженно уточнила:- По возможности на всю жизнь.

— Одна пара на всю жизнь! Для Созидающей! Но ведь столько других интересных вокруг, зачем ограничивать себя одним мужчиной? — женщина все еще глупо хлопала ресницами, не понимая земного менталитета.

— Не ограничивать. Стремиться, желать, уметь видеть и находить в одном человеке все то, что привлекает, — я потерла виски и глаза, чувствуя, как наваливается усталость и начинает терзать голод. На ум пришли строчки, сочиненные после размолвки с Андреем «На твой вопрос: любви ты рад, тебе отвечу — ты мой ад, зачем же медлишь — улетай… сменял я крылья на твой рай…»

— Это так… трудно, — растерянно произнесла женщина, примеривая на себя ситуацию с человеческими чувствами.

— Да уж нелегко, — согласилась с ней, откинулась на спинку и прикрыла глаза, чутко прислушиваясь к происходящему.

Но туман прекрасно поглощал все звуки, создавая в камере хорошую изоляцию от внешних проявлений жизни.

Там эдерские штурмовики расстреливают корабль гронов в упор, а мы тут… спим.

Я бросила недовольный взгляд на измученных посапывающих женщин.

— Но зачем такие трудности, если можно жить просто и легко? — не унималась любознательная говорушка.

Я немного подумала, пытаясь понятнее сформулировать трудный и для меня вопрос. Выручил факультет журналистики и любовь к чтению, научившие облекать в нужные слова неясные мысли и чувства.

— От таких отношений получаешь ощущение значимости, что делает тебя особенной в собственных глазах. Не одной из многих, а единственной. Это делает жизнь наполненной. Дает ощущение правильности всего происходящего.

Глава 61

Глава 61

— За тобой идут, — шепнул на ухо, забираясь ко мне на колени Курти. — Не бойся, главный хочет поговорить.

Сознание выплыло из сонного забытья. Похоже во время разговора с эдекой просто вырубилась от усталости и переживаний. Женщина, устроилась в похожем «кресле» и безмятежно посапывала в паре шагов от меня.

— Ты читаешь чужие мысли? — изумленно уставилась на кроху, забыв, что дети умеют фантазировать.

«Эльфенок» внимательно посмотрел на меня и не по-детски серьезно ответил:

— Нет, я не слышу слова. Только злость или радость. Когда больно или грустно… маме… другим…

— Ты эмпат, — догадалась я, разглядывая прильнувшего к груди ребенка. — Неужели способности лемурийцев начинают проявляться?! Сколько тебе лет, Курти.

— Вот, — после недолгих манипуляций из кулачка осталось торчать два пальчика.

— Ты слишком смышленый для своих лет, — озадаченно покачала головой, услышав испуганный возглас Тоты, резко подняла голову.

Рядом, по обыкновению нависая, материализовался инопланетянин. Бледный серый палец предпоследней третей фалангой потирал подбородок, задумчиво разглядывая нас с малышом. Был ли это тот, что говорил со мной или другой, я не смогла опознать. Темные фасетки глаз отражали обескураженность. За спиной зашевелились просыпающиеся келемаххи, послышались удивленные и испуганные возгласы, жалобы, приглушенные угрозы и детский плач.

— Тебя переводят в другую камеру, землянка, — сообщил инсектоид, делая шаг к выходу. — К келлосу, проявившему несвойственные их расе эмоции. Попытайся его успокоить.

Разбуженные женщины загомонили сильнее, выражая общее недовольство. Сопровождающие охранники подняли лучевое оружие. Главный грон обвел толпу эдерок взглядом, помедлил секунду и сообщил на эдерском:

— Планетарная система келлосов взята под контроль. Мы устанавливаем карантин сроком два оборота планеты Эдера вокруг светила Яр. Вылеты за пределы запрещены. Сейчас все вы будет доставлены на спутник, где пересядете на ваш транспорт.

Черт! Получается, гроны решили отпустить женщин. Эдерок, но не меня. Со мной ничего не ясно. Тогда лучше оставить Курти Тоте, она позаботится о малыше. Но вдруг он соврал, и уничтожит спасшихся остроухих.

Терзаясь мыслями, с сомнением посмотрела в безмятежное личико ребенка, решая его судьбу. На плечо легла костистая лапа инопланетянина и подтолкнула к выходу. Бросив растерянный взгляд на Курти, шагнула в туман. Не слушая осторожных и радостных возгласов женщин, грон отвернулся и растворился в открытом входном проеме.

— Курти, ты чувствуешь главного? Какое у него настроение?

— Он злится и немного грустит, — тут же ответил малыш. — Он не хочет тут оставаться, он хочет лететь дальше.

— Вот как! Его желания совпадают с желаниями всех келемаххов, — не удержав сарказма, прошептала я. — Вот и летел бы своей дорогой.

— О чем вы говорите? — затормозив, неожиданно обернулся инсектоид, разметав легкую вату тумана вокруг себя.

— О вас, — не соврала. — Эти облака и ваш первоначальный прекрасный облик карающих посланцев небес, очень напоминает земные религиозные притчи. Вы уже были на Земле раньше?

— Вполне может быть. Мы давно следим за развитием различных цивилизаций и устраняем несущих угрозу.

— Интересная выборка. Вы уничтожаете келемаххов, стремящихся к миру даже с другими расами, но не трогаете тех, кто развязывает войны с себе подобными.

— Войны — показатель прогрессирующей расы, но не ее тотальной опасности, — равнодушно отозвался грон.

— Что?!

— Это обычный регулятор численности населения в любом эволюционирующем обществе, — костлявым пальцем мужчина разгладил морщинку из тонкой кожи между глаз, задумчиво глядя в пол. — Вот вы люди сеете… морковку. И чтобы одни плоды набрали большую силу, безжалостно выдергиваете другие, более слабые.

— Но люди — не овощи…

Я попыталась возразить, что подход к разумным и неразумным не может быть одинаковым. Грон же решивший объясниться раз и навсегда, прервал меня.

— Там где развитие науки и медицины не достигло должных высот, все регулирует сама природа, отсеивая слабейших, нежизнеспособных. Эпидемии, стихийные бедствия… Но чем выше уровень развития общества, чем меньше естественных регуляторов, тем нужнее искусственные.

— Это неправда! Войны ведутся из-за экономических и политических вопросов, — с жаром возразила равнодушно глядящему мне в глаза мужчине.

— Прикрывают сотней врак одну сомнительную правду. Это работает только в том случае, когда у тебя лучевой пистолет, а у меня нож. Но ведь я могу купить пистолет, и мы станем на равных. Но тогда все твои ресурсы будут уходить на защиту себя, а не завоевание. И даже в случае твоей победы, я буду сопротивляться, а ты тратить немалые ресурсы на подавление сопротивления. Смысл в развязанной тобой войне? Получается, война ради войны. Кажется, по этой причине пала Римская Империя.

Я испуганно смотрела на иномирца, показавшего одну из вечных проблем моей планеты с другой стороны. Звучало все правдоподобно, а оттого особенно жутко.

— Политикой и идеологией прикрывают истинную причину. Если не «прореживать» — ослабнет целая раса. Ведь те, кто пережили и остались в живых больше ценят жизнь и мир и учат этому детей. И бывают более убедительны.

— Это звучит безнравственно. Умения ценить лучшее можно добиться воспитанием, а остальное и так регулируется Естественным отбором.

— Что поделать, девочка, если воспитание на сравнении лучший метод. Иначе в умах разумных добро постепенно превратиться в зло, если не помнить, как выглядит настоящее зло. Память стирается, ее нужно время от времени подновлять. По той же причине ни одна война не будет бесконечной. Она лишь подстегивает отбор и подновляет память.

— Но келемаххи… Кто же вас уполномочил? Дал право решать судьбу целой расы?

— Эта информация не для ваших ушей, землянка, — резко развернулся, вскинул руку грон, понуждая идти дальше.

Путешествие оказалось недолгим. Инсектоид резко притормозил и втолкнул меня во внезапно распахнувшийся проход. Рваные хлопья тумана взметнулись из-под ног вверх, заслонив обзор.

Малыш испуганно приник и задышал в под мышку, больно вцепившись пальчиками в одежду, прихватывая кожу. Грозный рык не заглушил даже надоевшее до чертей влажное белесое марево, клубящееся под ногами. Я попятилась назад, прикрывая Курти собой. Из марева высочил темный силуэт, железные пальцы сомкнулись на горле и больно впечатали в стену. Курти испуганно взвизгнул, вцепился в одежду и истошно заорал. В глазах резко потемнело, руки ослабли. Задыхаясь, со всей силы ударила кулаком, целясь по глазам. Обезумевший остроухий мотнул головой, и кулак лишь мазнул по скуле. Колено встретилось с мужским пахом, заставив эдерца зашипеть ругательства и стиснуть пальцы сильнее. В горле подозрительно забулькало.

— Где главный «клоп» этого клоповника?! Какого бруха мне привели бабу? — рычало чудовище голосом… Керау. — Не дергайся!

— Кер, отпусти, — прохрипела я, едва удерживая разревевшегося от страха «эльфенка». — Отпусти, идиот психованный!

— Лана! Это точно ты? Это не галлюцинация? — мужчина испуганно разжал руки, и я рухнула вниз, кашляя и вытирая рукой выступившие слезы.

А ведь я так надеялась, что Керау успокоиться, и мы нормально встретимся и поговорим.

У самого пола, меня подхватили сильные руки эдереца.

— Какого черта ты творишь? — прохрипела, потирая саднящую шею. — Ты же видел, у меня на руках ребенок. Мозги совсем отказали?

Мужчина обескураженно переводил взгляд с меня на намертво вцепившегося и судорожно икающего от страха мальчика и медленно спускался на пол.

— Прости, милая. Я сам не понимаю, что со мной. Злость и желание убивать раздирают на части. С ума от этого схожу, — он провел рукой по волосам и щеке, приходя в себя. — Откуда у тебя ребенок? Чей он?

— Это Курти. Он летел с семьей на Лавалику, — погладила кроху по спутанным светлым волосам. — Теперь он со мной. Пока не найдутся родные.

Кер выслушал и согласно кивнул, на минуту замер, сфокусировав взгляд, вглядываясь в ауру крохи. Тяжело выдохнул и произнес:

— Извини, малыш. Я не хотел напугать, — извинительно улыбнулся адмирал и протянул руку к «эльфенку». — Давай знакомиться. Я Керау Руми.

— Я не боюсь. Я уже большой… как папа, — маленькие пальчики малыша коснулись черного наруча адмирала. — Он стреляет?

Керау отрицательно качнул головой, стянул не нужную вещь с предплечья, протягивая Курти. Малыш сполз с колен, устроился у ног адмирала и с интересом покрутил оружие эдерца, ковыряя выступающие детали пальчиками.

— Нет, Курти. Гроны блокируют наше оружие. Вывели из строя оба корабля сопровождения. Арестовали команду. Тех, кто выжил, — адмирал устроил меня удобнее на коленях и прижался губами к виску. — Ты сбежала, и мне ничего не оставалось, как последовать за тобой в команде крейсера сопровождения.

— Рау, я хотела дать тебе время успокоиться и только потом поговорить обо всем, — пыталась оправдать свое бегство. — Я надеялась, когда вернусь, мы обо всем поговорим спокойно.

— Разве мог я оставить тебя, мою женщину, мать моих детей, мою пару без своей защиты, — пальцы эдерца, лаская, скользили по волосам и щеке.

Глава 62

Глава 62

Думая, что ослышалась, отстранилась и заглянула в родные и любимые глаза.

— Пару? — прошептала я, не сумев скрыть удивления. — Но разве мы с тобой… Ты же не собирался… или собирался?

Мужчина зашуршал, роясь в кармане формы. Перед лицом раскрылась исцарапанная ладонь, на которой поблескивало радужное колечко.

— Руслана, ты согласна стать моей парой? — как в замедленной съемке наблюдала, как шевелятся губы эдерца, произнося слова брачного предложения, не веря, что все происходит на самом деле. — Твое согласие большая честь для меня и моей семьи.

Перед глазами сияло вожделенное кольцо, мужчина ждал, все больше хмурясь, а я, тут же забыв, где мы находимся, и что всем нам грозит, как обычная земная женщина в такой момент засомневалась, вспомнив все наши прежние разногласия. Откровенно боялась, что мы так никогда не найдем общий язык, и уже открыла рот, чтобы ответить, когда мужчина покачал головой.

— Отказ не приму. Если скажешь «нет» — буду каждое утро делать тебе предложение, пока твое сердце не смягчится, — он улыбнулся, гася вызов в глазах, опустил длинные ресницы и мягко произнес:- «Среди миров в мерцании светил одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я ее любил, а потому, что я томлюсь с другими…»

Пытаясь скрыть разочарование, сдержала вздох, глядя на мужчину сверху вниз, замечая, как эдерец замер и перестал дышать, как напряглись мышцы на груди, и нервно подрагивают пальцы протянутой ладони. Он заметно нервничал, а я медлила, понимая, что не такое признание хотела услышать. Откровенно напрягал странный выбор лирики для предложения вступить в брак.

Но, по крайней мере, сказал честно. Рау не соврал о чувствах, которых не испытывает. А может никогда не сможет испытывать. Он же келемахх. Что поделать, если весь этот мир с большими причудами. Буду надеяться, что моей любви хватит на двоих, а там видно будет.

— Я согласна, — золотой ободок украсил мой палец, сжался, принимая нужный размер, и я прильнула в быстром поцелуе к губам эдерца. Отстранившись, заглянула в сияющие золотом удовольствия глаза. — Рау, это лучший день в моей жизни. Я давно всей душой принадлежу тебе. Ты — мое все.

— Я исключительно твой, моя драгоценная, — счастливо выдохнул мужчина, прижимая к себе и страстно целуя. — Пока сама не передумаешь и не решишь вернуть кольцо.

Мое возмущение потонуло в очередном жадном и горячем поцелуе, которым Керау умело остановил протест. Он шептал мое имя, сводя с ума легкими прикосновениями губ к щекам и шее.

— Чего это я передумаю? Ты герой Эдеры, остановивший своим поступком войну с гронами, — я любовалась переливами золотистой радужки, повторяя пальцами родовые татуировки на шее мужчины. — Я могу только гордиться своим выбором.

— Это такая шутка? — напрягся эдерец.

— Нет, Рау, к счастью, — покачала головой, довольно улыбаясь и наслаждаясь выражением лица эдерца. — Еще на Побережье я заметила, что келемаххи начали меняться. Ваша хваленая флегматичность давала сбои. Проявились несвойственные вам эмоции. Все чаще и чаще. И ты не остался в стороне. Гронов удивил твой поступок, когда бросился защищать меня, проявив чувства, а не из-за долга перед Созидающими. Они решили изучить твой случай и приостановили уничтожение. Планетарная система Эдеры будет взята под наблюдение. Они допускают, а я так уверенна на все сто, что единичный случай — это факт, доказывающий, что к келемаххам возвращаются долгосрочные чувства.

— Ты упомянула чувства? — тихо переспросил эдерец. — Хочешь сказать, нас истребляли как скот из-за того, что мы не сходили с ума из-за ревности или ненависти?

— Именно так, — тяжко выдохнув, подтвердила догадку Керау. — Для гронов наличие именно чувств считается признаком разумности расы. Вы же отказались от них, но сохранили высокий военный потенциал, опасный для других цивилизаций. Это и стало смертельным приговором для келемаххов.

— А теперь…

Многозначительная пауза, сделанная эдерцем, понуждала меня продолжить мысль.

— Ты проявил себя как Высший. Их приборы зафиксировали этот факт. Гроны вынуждены прекратить бойню и изучить этот случай. Они не могут игнорировать этот факт. Так ведешь себя не только ты. На Эдере многие… проснулись.

— И ты догадываешься в чем причина? — сощурился мужчина, нервно дернув острым кончиком уха.

— Я думаю, катализатором был страх уничтожения всей расы гронами. Особенно после уничтожения Бирату, — привела свою версию, как довод. — Гронам я, конечно, не сказала о догадке. Не хочу, чтобы они проверили ее опытным путем. С них станется сделать из вас подопытных кроликов.

— Вот как?! — озадачился адмирал, обдумывая сказанное. На лице мелькнуло неприязненное выражение. — Они снизошли не только до разговора с тобой, но и дали объяснения своим поступкам и поделились планами! Может, ты меня просветишь? Что они собираются делать с пленниками?

Ревнуя меня к вниманию, оказанному врагом, эдерец ощетинился. Тело мужчины напряглось, и объятия перестали казаться уютными.

— Пленницами, — поправила я, поднимаясь и подхватывая заснувшего Курти на руки вместе с новой игрушкой. — Мужчины оказали сопротивление, и их уничтожили. Сейчас мы направляемся на Жулан. Пленниц решено переправить на Эдеру в карантинную зону. Пока так, а там, кто знает?

Я пыталась опуститься рядом, но эдерец притянул меня на скрытые влажным маревом колени, удобнее устраивая малыша на своем плече. Мы замолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Я разглядывала обручальное кольцо, стараясь подавить некстати разыгравшуюся ревность в сторону Марсии, носившей его пять лет, и найти различия с кольцом Тирана.

Кстати о Тиране…

— Рау, тот приказ о срочном прибытии в академию для курсантов — твоих рук дело?

— Ты — моя женщина, и я не отдам тебя никому, хоть сотню колец прими от олухов, — в полной уверенности в своей правоте произнес наглый эдерец.

— Быть не может! Ты злоупотребил положением и властью! — возмущенно воскликнула я и, наставив на него палец, обвинительным тоном произнесла:- Только не забывай, твой сын, глядя на тебя, станет таким же.

— Разве не ты клялась, что хотела бы похожего во всем на меня сына, — ехидно поддел капитан, припомнив мне разговор на «Эдере».

Я открыла было рот, чтобы возразить и тут же закрыла, прикусив язык, понимая, что манипулятор поймал меня на слове. Вновь повисла пауза, тишину нарушали два дыхания: мое возмущенное и умиротворенное спящего Курти, прижимающего к груди оружие.

Вот и наглядное доказательство, что келемаххи быстрее землян приспосабливаются к обстоятельствам. У такого крохи уже ясно сформировано понимание, что оружие — защита от врагов. А ведь земной малыш его лет жался бы к матери и плакал. Как там сейчас на Земле? Лето к концу подходит.

— Какой сегодня день по земному календарю? Месяц август, а число? — буркнула, оторвавшись от разглядывания спящего ребенка, с трудом подсчитывая дату своей свадьбы.

— На Земле седьмое августа, — тут же ответил адмирал, соображающий гораздо лучше меня. — Зачем тебе?

— Не знаю, — пожала плечами. — Привычка все значимое запоминать по датам. Сегодня же день нашей свадьбы. Жаль я не в белом. Всегда мечтала о настоящем свадебном платье и фате.

Не смогла скрыть сожаление в голосе. После всех волнений хотелось настоящего праздника для себя. Красивого в первую очередь. Представила себя в белом платье со сложной вышивкой, с убранными в высокую прическу волосами, прозрачной фатой, букетом, который по традиции кидают незамужним подругам, и вздохнула.

— Обещаю тебе любой праздник, — шепнул Керау на ухо, касаясь губами волос. — Все, что захочешь. Исполню любой каприз.

— С дурацкими конкурсами, пьяным тамадой, похищением невесты и дракой? — хихикнула я, вспомнив о земных обычаях.

— Пьяных и драчливых вояк точно обещаю, — чуть нахмурившись, эдерец предупредил:- А воровать тебя вряд ли кто рискнет. Со мной стараются не связываться.

— С чего бы? Ты же сама безобидность, — поддела Керау, проведя подушечками пальцев по мягкому короткому ежику волос.

— С того, драгоценная, что моя женщина — это МОЯ. И никакие традиции, правила и шутки мной не берутся в расчет.

Вот ведь собственник какой оказался! А при первом знакомстве так о нем не подумаешь…

Сглаживая категоричность прозвучавших слов, Керау добавил уже мягче:

— Придумай, что бы ты хотела получить в подарок. За согласие стать моей парой и за детей… И не скромничай, драгоценная.

Я захлопала ресницами, не веря, что мечты сбываются вот так просто. И мне достался самый лучший мужчина в этой вселенной. Эдерец понятливо усмехнулся, заметив загоревшиеся огоньком предвкушения глаза.

— Тебе не кажется, что сначала не мешало бы выбраться из плена, — я многозначительно повела глазами по наполненной туманом камере.

— Если сразу не убили, то уже не тронут. Поверь моему опыту, — беспечно отозвался эдерец и потянулся с поцелуем.

— Землянка, келлос, на выход, — в дверях, разогнав облачный флер, материализовался принявший «ангельское» обличие инсектоид. Прекрасные глаза бесстрастно разглядывали парочку узников. — Мы прибыли на Жулан. Вас ждет транспорт на Эдеру в карантинную зону.

Эпилог

Эпилог

— Сидел бы ты дома, Дюша, и не ныл под руку, — темноволосая девушка, надсадно пыхтя пробиралась по заросшему кустарником подлеску, обрывая цепляющиеся к джинсам, куртке и рюкзаку острые веточки. — Я вообще-то согласилась взять тебя, чтобы в случае чего скормить медведю-людоеду, а самой спастись.

Темноволосый мужчина, экипированный в камуфляж, раздраженно фыркнул, шлепнул себя по шее, отгоняя кровососущих и упрямо попер через кусты напрямик к светлевшей между стволов прогалине.

— Просил, не называть меня так! — рыкнул мужчина на брюнетку. — Язва ты, Люська, с таким характером тебя замуж никто не возьмет.

Хруст веток, немилосердно ломающихся под напором двух тел, стих. Девушка обернулась, стерла капли пота со лба, скривила в гримасе лицо и рассержено прошипела:

— Это не твоя забота, предатель! Если бы не ты, Руська бы не попала в аварию! — грязный палец обвинительно уткнулся в сторону молодого мужчины. — Теперь она неизвестно где. Спасатели так и не нашли ни ее останков, ни клочка одежды. От всех пассажиров хоть что-то осталось. И только Руся как сквозь землю провалилась. Я обещала ее бабке, что сама проверю место аварии.

— Я тоже обещал, — отрезал мужчина, вынимая нож из-за пояса и обрезая толстые ветки. — И не только Пелагее Дмитриевне. Себе. Я знаю, что виноват. Раскаиваюсь. Своими обвинениям ты не сделаешь больнее, чем есть. Не старайся. Но я, как Пелагея и ты, чувствую, что Руслана жива.

— Раскаиваюсь… чувствую, что Руслана жива, — передразнила девушка. — Мы обошли место аварии и ничего не нашли. Куда дальше? Ты идешь наобум?

— Это аномальная зона, — проговорил Андрей, пробивая дорогу к едва заметной тропинке. — Здесь работает интуиция и иногда знания. Вон впереди просвет. Проверим что там.

— Лады, «Сусанин», веди, — устало согласилась девушка и пристроилась за спиной брюнета. — Быстрее бы, а то темнеет уже.

Парочка, вяло переругиваясь, двинулась вперед, оставляя за собой в кустах узкую просеку, красующуюся белеющими, свежими сломами веток.

— Это точно лесная избушка, — пискнула Люсьена, поднырнув под рукой высокого брюнета.

— Не избушка, а зимовье. Трава на тропинке утоптана. Здесь ходили и совсем недавно, — сделал выводы Андрей, рассматривая пятачок перед крылечком. Дорожка заметная, ведет куда-то в лес. Надо проверить.

— Странно, окно разбито, — девушка осторожно провела пальцем по острым сколам, виднеющимся между грубо заколоченных досок, не слыша слов мужчины. — Дюш, посмотри. Может Руська тут жила.

Никто не ответил, брюнет скоро двигался по едва заметной тропинке в лес. Люсьена недовольно хмыкнула, зашла на крыльцо, в сердцах толкнула запертую на висячий замок дверь. Нахмурившись, оглядела проконопаченный мхом сруб в поисках ключа. В одном месте мох был заткнут кое-как. В нише под ним нашелся ключ. Люсьена открыла замок и вошла вовнутрь, осторожно вдохнув запах сухой трухи и трав. Сквозь щели, небрежно прибитых досок просачивался свет и падал косыми полосами на пол. Люсьена обошла комнату, заглядывая в углы и на лежанку. Похоже, тут давно никого не было. Внимание привлек клочок бумаги, завалившийся за доски широкой лежанки. Двумя пальцами Люсьена вытащила немного смятую бумажку. Отнесла к окну и разгладила на столе. Перед ней был рецепт на лекарства. От находки перехватило дыхание. Рецепт был знаком. По нему она собиралась купить лекарства для кота Куража, но опоздала до закрытия, и Руслана решила все сделать сама.

— Андрей! — взвизгнула девушка, схватила бумажку и вылетела на улицу. — Я была права! Руська была тут! Она спаслась!

Эхо радостного вскрика замерло среди сосен. Люсьена рванула по тропинке, теряющейся между деревьев. Пролетев путь, спеша поделиться новостью, она не успела затормозить и врезалась в спину мужчины, замершего перед странным клубящимся облаком. Не удержав равновесия, оба качнулись, заваливаясь вперед, и голубоватое марево приняло тела в свои объятья.

— Андрей, что это? — прошептала девушка, разглядывая мерцающую в окружающей темноте серебристую дымку, неравномерно разрастающуюся, словно ее как тесто растягивали в разные стороны, перед глазами испуганной парочки.

— Я не знаю, — нервно сглотнув, проговорил брюнет, поднимаясь с колен.

— Время синхронизировано. Дата прибытия двадцатый век, за два года до предполагаемого события. Субъекты перемещения количеством два, — механический голос заставил вздрогнуть обоих. — Субъект пол женский контактен. Субъект пол мужской пассивен.

— Андрей, где мы? Мы что в секретной лаборатории? Наши изобрели ИИ? — непостижимой женской логикой проанализировала ситуацию Люсьена, сидя на полу и с ужасом наблюдая за колышущейся энергетической стеной.

— Люсь, закройся, — прохрипел мужчина, наобум тыкаясь в металлические стены. — Если бы я знал…

— Запись голосов произведена и заархивирована. Согласно директиве преступаю к перемещению, — возвестил местный ИИ, вызвав испуганный вопль девушки. — Субъект женского пола активен. Сканирование памяти завершено. Извлекаю воспоминание с пометкой «максимально благоприятно для адаптации субъекта».

— Андрей, мне это не нравиться. Где здесь выход? — пропищала Люсьена, отползая на четвереньках от расширяющейся мягко мерцающей субстанции, неотвратимо заполняющей пространство вокруг.

— Начинаю перемещение. Обратный отсчет, — возвестил бесполый голос, и яркая вспышка неожиданно взорвавшейся материи осветила ошеломленные лица обоих брюнетов.

* * *

— Серега… Воскресенский… Вы идете со всеми в ресторан? — крикнул сероглазый шатен в синей форме летчика, нечаянно толкнув меня плечом, вежливо извинился:- Извините, девушка, сбился с курса.

— Извиняю, — буркнула я, зажмурившись от слишком яркого солнца, резанувшего по глазам.

Череп изнутри разрывало болью, тошнило, колени предательски подгибались. Дрожащей рукой вытерла выступивший холодный пот и сделала глубокий вдох. В горячем, нагретом солнцем воздухе, приятно пахло цветущими фруктовыми садами. Отработанным движением вытащила из бокового кармашка рюкзака бутылку с водой. Оглянулась в поисках Андрея и потрясенно замерла. Я стояла в тени старой акации, немного в стороне от широкого крыльца трехэтажного учебного корпуса из серого кирпича, на котором шумело синее море курсантов-выпускников летного училища, располагающихся для групповых фотографий. Суетливо покрикивал, командуя и перебегая с места на место, пожилой фотограф в смешном берете. То и дело ярко полыхала вспышка, установленного на треноге допотопного фотоаппарата.

— Мы с Тарасом за девчонками зайдем и тогда уж все вместе, — улыбнувшись, ответил симпатичный блондин, привычным жестом сдвинув фуражку на затылок, привлекая к себе внимание. — Девчонок же не обыскивают на входе. Так что принесем с собой еще бутылочек пять.

— О-о, герои! — хлопнул бедового блондина по плечу высокий и странно знакомый шатен. — Чтоб мы без вас? Ну как и вы без нас…

Парни засмеялись своей, принятой у них шутке. Я же пристально рассматривала знакомый профиль шатена. Где-то я уже видела этот широкий разворот плеч и нагловатую улыбку дамского любимчика. Парню удивительно шла форма, оттеняя серые глаза. Да и блондин казался смутно знакомым. Хотя с его модельной внешностью не удивительно. Распространенный в интернете типаж.

— Серый, там твоя принцесса? Вся такая… упакованная, — нарисовавшийся рядом жгучий брюнет кивнул в мою сторону и ехидно добавил:- Но судя по недовольному лицу девушки, тебя ждет разбор полетов, друг.

Вся компания будущих летчиков как по команде развернулась ко мне. Я замерла, нервно хрустнув пластиковой бутылкой в руке, даже пить перехотелось.

— Хорошенькая, — оценил блондин, окидывая меня «мужским» взглядом. — Явно «мажорка». Вещи-то все из «Березки» или из-за бугра. Похоже папа дипломат или моряк в загранку ходит. Я бы такую запомнил. Чья, краля? Витек, твоя интердевочка?

Блондин шутливо толкнул плечом шатена, с интересом разглядывающего мои не очень чистые джинсы и кроссовки.

— Моя, конечно, — сероглазый Витек, обаятельно оскалился, ослабил галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и двинулся в мою сторону. — Девушка, давайте знакомиться. Я Виктор Селиванов. Сибиряк. Приглашаю к себе в Иркутск. Знаете, какие у нас там места?

Кто?! Селиванов! Виктор! Летчик!

— Догадываюсь, — жалко улыбнулась и механически кивнула парню, с ужасом понимая, или окончательно сошла с ума, или фотография в альбоме Руськиного дядьки непонятным образом ожила. И сейчас ко мне с явными намерениями познакомиться движется ее дядя Витя двадцати лет от роду собственной персоной.

Но как?! Неужели я переместилась во времени?! Машина времени существует! Получается сейчас тысяча девятьсот восемьдесят… Мама… А маме-то моей сейчас не больше, чем мне! Черт, вот я влипла…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Эпилог