Как не потерять карьеру (СИ) [Яна Мелевич] (fb2) читать онлайн

Яна Мелевич Как не потерять карьеру Пикаперы из регионов #2

Глава 1. Побежал — погладь шнурки

И.о. председателя Комитета по охране объекта

культурного наследия Администрации г. N

Е.В. Передрягиной

от Канарейкина Павла Александровича

Пр. Невского 5 корп. 4

N, Московская область, 141205

pavel_kenar_official@gmail.com

89632455663

270704548663

СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО

о направлении отчетной документации о выполненных работах по сохранению объекта культурного наследия

Направляем отчетную документацию о выполненных работах по сохранению объекта культурного наследия: Баболовский дворец

Адрес (местонахождение) объекта культурного наследия: Московская область, N, улица Вернандского д.24

Сведения о разрешении(ях) на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия:

Регистрационный номер: 44747863

Дата выдачи: 23.10.2018

Ответственный представитель: Рыбин Василий Степанович

Приложения:

Научный отчет о выполненных работах в 1 экз. на 2 л.

Опись исполнительной документации в 1 экз. на 3 л.

Результат фотофиксации состояния объекта культурного наследия в 1 экз. на 10 л.

Опись рабочей документации в 1 экз. на 10 л.

Сведения о наличии актов на скрытые работы в 1 экз. на 4 л.

Копия журнала авторского надзора в 1 экз. на 6 л.

С уважением Директор ресторана “Баболовский дворец” Канарейкин П.А.

06 ”марта” 2019 г.

У людей нормальные праздники длятся ровно столько, сколько им отмерило государство по закону. Ну, может плюс-минус пара дней для особо пьющих. И мы не ведем речь о заядлых алкоголиках!

У Паши Канарейкина, по прозвищу Кенар, женский праздник независимости вышел каким-то бурным, долгим и изрядно затяжным даже него, хотя к категории «особо пьющих» он себя никогда не относил. Сейчас же оглядывая захламленную квартиру, по которой будто бы пронеслось стадо африканских слонов, а может и сама Золотая орда в гости нагрянула. Причем исключительно ее матриархальная часть, судя по количеству туфель, валяющихся в коридоре. Периодически вперемешку с туфлями попадались лифчики, чулки, сумочки и прочие атрибуты женского гардероба, вперемешку с косметическими средствами и пачками от презерватива.

Вздохнув, Паша схватился за голову, пытаясь продраться сквозь туманные Альбионы собственного сознания, но оно упорно и загадочно ничего не желало воспроизводить, требуя для начала воды и таблетки аспирина. И можно еще бутылочку пива на опохмел.

— О, бля, — выдохнул Кенар, стоило ему войти на кухню в поиске живительной влаги, как его взору предстала невероятная картина. Длинноногая крашенная в ярко-алый цвет волос девица, которая сиротливо поджав ноги, спала на его столе. Девица к слову, была от шеи до пят покрыта странными сатанинскими татуировками и надписями, а где-то в районе лодыжки красовался образ сатаны в виде козла. Бочком пробираясь к холодильнику, искренне надеясь, что там еще осталась припасенная накануне когда-то минералка, Паша принялся двигаться вдоль всего гарнитура, запнувшись о валявшуюся на полу бутылку, которая со звоном закатилась под батарею. Кенар тихонько выругался, а сатанистка пошевелилась, но глаза не открыла, только блаженно причмокнула губами с размазанной по ним черной помадой и подложив под голову руку, продолжила сладко спать. От такой картины он даже перекрестился, хоть вообще-то был атеист.

— Говорил же, не надо было с Яриком ходить на восьмое марта в клуб, — пробурчал Паша, выходя из кухни уже более живым, чем пять минут назад и готовым к подвигам. Осталось умыться и вышвырнуть весь мусор из квартиры, затем вызвать клининговую компанию и впервые за пару дней беспробудной пьянки нормально отдохнуть перед началом после праздничной недели. То и дело, запинаясь об раскиданные вещи, отпивая на ходу из бутылки Акваминерале без газа, Паша добраться до ванной комнаты и ошарашено уставился на двух голых девиц, спящих в обнимку в душевой кабине. Прислонившись к косяку, несколько минут медитировал, а затем, войдя внутрь, потянулся к висящей над их головами лейке и врубил ледяной поток, щедро поливая спящих красавиц.

— Рота подъем! — заорал он во все горло, точнее засипел, но это было не так уж важно. Девицы проснулись, завизжали и несколько секунд пытались слепо спрятаться от обжигающих холодом потоков, принося Павлу невероятное удовольствие.

— Мудак!

Когда последняя девица, та самая красноволосая, показав ему средний палец, гордой походкой чуть виляя бедрами, удалилась из его квартиры, Паша, ощутив себя наконец-то довольным и счастливым.

— Чао, крошка, не скучай. Спасибо, что вынесла себя сама. — Он махнул рукой, собравшись, было закрыть двери, как услышал ее окрик:

— Скотина ты, Канарейкин!

Паша закатил глаза и отозвался насмешливо, слыша яростный стук ее каблуков по лестнице:

— Твой минет по-прежнему ниже среднего, зайка! — послав воздушный поцелуй, заревевшей от ярости девушке, которая бросилась обратно в его сторону. Он с большим удовольствием захлопнул дверь перед ее носом, слыша маты в свою сторону. С минуту ждал, пока все утихнет, а затем повернулся и мысленно выругался.

— Господи, ну и срачь, — вздохнул тяжело, прикидывая, где может быть его смартфон и сильно надеялся, что он не разрядился. Сам Кенар этот хлам будет два дня разгребать, уж лучше сюда вызвать бригаду. А он пока приведет себя в окончательный порядок и сходит куда-нибудь поесть. Заодно позвонит Тасманову.

— Интересно, куда делся этот упырь? — сам у себя спросил Паша, но тут же пожал плечами, двинувшись в глубину коридора в поисках телефона.

Аппарат вскоре нашелся среди подушек, Слава Богу, еще не полностью разряженным, благо мощность его батареи и нулевое использование за эти сутки его не отправили в кому. Увидев количество пропущенных звонков, Паша подумал, что его, похоже, потеряли. Причем только первые десять были от Тасманова, дальше он видимо спился и ушел в забвение. Значит можно не звонить, проспится к вечеру, сам притащится. Послав короткое сообщение Радову, что да мол, он жив и здоров, почему-то, будучи уверенным, что Кристина вместе с ним, даже не стал заморачиваться для звонка для нее. Для всех остальных, в том числе и брата его соседки Киры он предпочитал еще долго быть недоступным. Желательно всю оставшуюся жизнь.

С момента, как Кира Леонова уехала, прошло уже почти четыре недели, а значит ее отпуск, в который она внезапно сбежала накануне своего дня рождения — заканчивался. Это означало одно, скоро девушка вернется, а значит, им придется видеться.

Наверное, произойди это чуть раньше, Паша бы вскипел, накричал бы, поругался с ней. Сейчас же уже спустя почти месяц он буквально выгорел. Ничего не осталось кроме небольшого сожаления от собственной глупости и чувства самоиронии: ему необычайно везло на тех, кто обожает подбираться поближе и бить в спину. Последний месяц он сократил свое общение со многими до минимума, оставив лишь тех немногих, к кому еще остались крупицы доверия. Даже собственной матери он перестал отвечать на звонки после ее очередного рассуждения на тему тяжелого характера Павла, из-за которого убежала несчастная Кирочка. Нравится ей верить в ее безгрешность, флаг ей в руки. Паша ничего никому доказывать боле не собирался. Сил на это не осталось, у него еще был бизнес в самом разгаре подготовки, за эти весенние месяцы ему нужно было закончить последние работы по обустройству и восстановлению Баболовского дворца, нанять персонал, обучить и начать работу в ресторане, а не заниматься глупостями.

Пока ждал бригаду уборщиков, успел разобрать кое-какие раскиданные вещи и даже собраться. Приехавшие ребята оценили масштабы трагедии, немного удивившись тому, как можно так засрать квартиру, состоящую из двух комнат, кухни и ванной комнаты. Паша на это только усмехнулся, да они просто в квартире Тасманова не бывали!

— Павел Александрович, эта комната закрыта, — услышал он, расписываясь в счет-фактуре и резко обернулся, видя, как один из уборщиков пытается попасть в спальню Киры. В глубине души что-то кольнуло, но он быстро избавился от этого чувства, бросив как можно равнодушнее:

— Оставьте, хозяйка сама приедет пусть свой бардак и разгребает. Это спальня моей соседки.

Рабочий кивнул и двинулся в гостиную, вооружившись моющими средствами.

Чтобы выгрести один только хлам, понадобилось пара часов и несколько мешков для строительного мусора. Глядя, как туда-сюда снуют работники клининга. Паша неспешно курил, стоя на лестничной площадке. Из квартиры напротив чинно выплыли соседи — Виктор Степанович и Любовь Петровна Глушанковы. Степенная семейная пара, которые в принципе были неплохими соседями, но уж больно любопытными. А Любовь Петровна еще и обожала устраивать периодически сеанс психотерапии, почему-то именно Павлу.

— Павлик, ты, что ли опять организм травишь? — нахмурилась женщина, глядя, как бегают точно резвые китайцы на фабрике по производству кроссовок. Паша бы даже не сильно удивился, если бы узнал, что именно об этом она и подумала. Замечая огромные мусорные мешки.

— Курю, — лениво поправил Кенар, стряхивая пепел на пол. Тоскливый взгляд соседа, которому супруга курить, сказал о многом. Вот оно счастье семейное, когда мужика, точно барана на привязи таскают, а стоит сделать неверный шаг, дергают к ноге. Он даже усмехнулся, выдохнув дым, от которого женщина закашлялась, изящно замахав перед носом рукой.

— Канарейкин, как не стыдно, — нахмурился дядя Витя. Сам Паша закатил глаза, он уже приготовился огрызнуться привычно, как двери лифта распахнулись из него, гремя колесиками пухленького чемодана, к которому сверху была прикреплена переноска с мяукавшим Сникерсом, вышла Кира собственной персоной, застыв прямо на площадке между Пашей и соседями.

— Ой, Кирочка, здравствуй! Вернулась, наконец, может хоть ты приведешь этого оболтуса в чувства, а то он без тебя совсем распустился, — обрадовалась девушке точно дочери родной Людмила, сжимая руку мужа, незаметно подталкивая его к лестнице, по которой вновь взбегали работники клининга. — Ну, мы пошли.

Виктор кивал, поспешив скрыться, а парень, только что выносящий мусор, недовольно буркнул на стоящую Киру:

— Девушка, вы мешаете!

Ошарашенная девушка отошла, пропуская парня, повернувшись к Кенару, который продолжал, молча курить и рассматривать ее зелеными глазами. В принципе, она не особо-то изменилась за месяц отпуска. Может волосы чуть отросли, цвет прежний она так и не вернула, ничего особенного. Свежа, бодра и вот уже робко улыбается, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Привет, — выдохнула Кира, сглотнув от волнения, сжимая ручки чемодана. Зеленые глаза смерили ее ленивым оценивающим взором.

— Здравствуй, Леонова, — потянул Паша таким тоном, будто бы разговаривал с недоразвитой. От его обращения в подъезде как-то резко стало на градус холоднее, хотя на улице уже вовсю была весна. Неловкое молчание затянулось, и его нарушил Сникерс, мяукнувший из переноски. Она вздрогнула и подняла, наконец, на Павла янтарные глаза, сжимая с силой ручку чемодана.

— Поговорим?

От того, как он иронично вскинул бровь, стало понятно, что ее надежды на примирительную беседу могут, смело пойти и застрелится. Кот снова подал голос.

— Ты так и будешь стоять? Раз уж притащилась раньше времени, будь добра хотя бы рабочим не мешайся, вынеси себя… куда-нибудь, — с намеком проговорил Паша, небрежно махнув рукой. На это обращение Кира нахмурилась.

— Я тебе не мусор, чтобы куда-то выносится, Кенар. Не веди себя, как мудак, — разговор принимал все менее и менее позитивный оборот. Впрочем, никто не говорил, что будет легко.

На ее слова Паша только хмыкнул, закуривая вторую сигарету, нисколько не постеснявшись ее. Более того, едва стоило кончику затлеть, как он втянул дым и тут же его выдохнул ей в лицо, отчего пришлось резко замахать перед собой рукой судорожно, закашлявшись.

— Не веди себя, как трусливая шавка, глядишь, и обращение будет лучше. Тебя тут никто не ждал, — отрезал лениво Паша, добавив, отлипая от стены и подойдя, коснулся пряди ее волос, пропустив их сквозь пальцы. Но не нежно, как раньше. Ничего нежного более в Павле на данный момент не было. Не успела Кира очнуться, как он резко притянул ее за талию, прижимая к себе, заставив задохнуться от неожиданности, сверкнув потемневшими зелеными глазами, чуть наклонившись, дав ощутить запах своего одеколона, смешанного с табаком.

— К слову, зайка, Кенар для друзей. А для тебя, соседушка, Павел, можно Александрович. Ты в круг для избранных не входишь, — прошептал он ей на ушко, заставляя задрожать всем телом, а затем резко оттолкнул, отойдя, с отвращением вытерев руки, будто бы испачкавшись. — Захочешь потрахаться, заходи, во всем остальном я для тебя занят. И попроси свою семейку больше мне не звонить. Заебали уже. Лучше бы тебя отпочковали к себе, глядишь, был бы шанс пристроить твои второсортные девяносто какому-нибудь ботану, от которого бы, наверное, не сбежала. Скорее померла бы быстрее со скуки. — Он хохотнул, глядя на ее лицо и сунув руки в карманы, шагнув в открытую дверь квартиры, крикнув:

— Если твой кошак что-нибудь испортит, я вышвырну его на улицу. Или тебя вместе с ним. С приездом, Леонова, — он захлопнул двери, обдав ее потоком воздуха, который чуть пряди ее волос, заставляя замереть на месте. Из переноски вновь подал голос Сникерс.

— Он пошутил, малыш, просто неудачно пошутил, — выдохнула Кира, вытирая стекающую. Слезу и шагнула к двери квартиры. Похоже, все будет гораздо сложнее, чем она ожидала.

Глава 2. Вокруг одни наркоманы, а сам ты — проститутка

Регулярно прыгать на грабли — исключительное баловство каждого нормального человека. И Кира Леонова, которая доселе считала себя умным человеком, исключением не была. Она не просто прыгнула на грабли, приземлилась, так сказать, со всего маху и те ответили ей полной взаимностью.

«Я, наверное, дура», — первое, что она сказала матери с порога, когда ошарашенная женщина в пять утра открыла дверь, увидев на пороге их небольшого коттеджа в деревне, где проживало семейство Леоновых в нынешнее время. На пороге, с котом в переноске, из-за которого выслушала кучу нелицеприятного от одной из молодых мамочек с дитем в самолете, и чемодан с пожитками, дабы протянуть этот месяц.

От чего она бежала? Кира и сама не знала. От собственных страхов, чувств и эмоций видимо, которые вызывал в ней Павел. Покупаю в запарке билет, бегая по инстанциям, чтобы Сникерса можно было взять с собой на борт, девушка еще не осознавала всю глубину своего ужаса. Она вообще ничего не понимала, просто думала, что так будет лучше. Что, сбежав, она даст понять Паше, что он ошибается насчет своего выбора. Что все не так, как ему кажется — ведь без нее, ему будет лучше, комфортнее, стабильнее. Он должен был ее понять. По-прошествии этих двадцати с лишним дней, не раз вставая у зеркала, повторяя заранее заготовленную речь в собственное оправдание — все ради того, чтобы сказать, почему она ушла. Почему не осталась, а трусливо сбежала. И Кира очень надеялась, что за этот месяц Паша немного успокоится, его злость, которая без сомнения будет, остынет и он сможет выслушать ее.

К сожалению, Кира наступила одни и те же грабли, что и в случае с ее родителями. Она не осознала всю степень глубины его эмоций, потому сейчас, сидя в одиночестве собственной комнаты, осознавала медленно и верно, как была права. И может права одновременно. Без нее Павлу гораздо лучше. Он продолжает двигаться без нее вперед, оставив ее позади. И как бы эгоистично это не звучало, где-то в глубине души она надеялась, что хотя бы немного Кенар будет страдать без нее. Хотя бы самую малость. Что обрадуется, увидев ее вновь. Но нет, все, что ждало ее — холодное равнодушие и несколько ядовитых брошенных фраз. Кира не верила, что Паша может выбросить из квартиры кота. Не настолько он жесток, отнюдь, несмотря на свой мизантропизм Паша был действительно добрым парнем, который многое брал на себя. Хватал обязательства за других людей, помогал и тянул порой даже самые безнадежные случаи. Как и в ее случае, Кенар просто взял ее под свое крыло. И Кира этим пользовалась, купаясь в его нежности и доброта, наслаждаясь каждым мгновением вместе, зная, что однажды это закончится. Что он уйдет. И даже если сейчас думал, что любит ее, скоро бы понял, что она просто тянет его вниз. Обычная серая мышь по поведению, как и сказала тогда Кристина, как говорят про нее другие. И до сего момента это устраивало, пока Кира не поняла, что серая мышь не может быть парой такому яркому человеку.

Да, она дура. Потому что очень его любила, но никогда бы не позволила этой любви утянуть его за собой в болото ее маленького скучного мира, которым она себя окружила. Да и их встреча показала, что Кира ему не нужна, чтобы жить и существовать дальше, дабы по-прежнему оставаться таким же.

Телефон тихо задребезжал на столе, и девушка тоскливо перевела взор на засветившийся экран, оповещающим хозяйку о новом сообщении. Наверняка это Андрей, тот самый парень, который когда-то помог ей в торговом центре, не дав, свалится на скользком полу. Удивительно, как он нашел ее в мире соцсетей, среди многочисленной кучи профилей. Похоже, настойчивость второе имя этого милого парня, который весь этот месяц общался с ней. И хотя они так и не перешли с «вы» на «ты», это было неважно. Может это и есть ее тихое счастье.

Сникерс тихонько мяукнул, запрыгнул на стол, стоило девушке потянуться к телефону, и небрежно сбросил его лапой на пол, отчего тот с глухим стуком упал на ковер в ее спальне. А большие голубые глаза с укоризной посмотрели на девушку.

— Даже не смей меня упрекать, — проворчала она, наклоняясь и поднимая смартфон.

«Раз уж вы вернулись, возможно, мы могли бы встретиться лично. Я видел рекламу. Кажется в кинотеатрах сейчас можно найти что-то приличное», — девушка улыбнулась, осторожно смахивая слезу. Пора бы, наверное, выбраться. За три дня с момента ее возвращения они с Кенаром даже не перекинулись и парой слов, а ей скоро предстояло выйти на работу из затяжного отпуска. Представляла она, что там будет. Да эти змеи ее сожрут с потрохами, еще бы так неожиданно сбежать в отпуск! Взбаламутила всю бухгалтерию, им пришлось срочно выкраивать средства, делать расчеты. Хотя последнее волновало не так уж сильно. К истерике коллег Кира привыкла, а вот к игнору Кенара нет. И это причиняло невыносимую боль, открывая постоянно и без того глубокую рану на сердце, которую она сама себе же и причинила.

Устало поглядев на экран, девушка открыла раскладку и немного помедитировав, набрала текст: «Хорошо»

Ответ пришел незамедлительно и как-то быстро.

«Отлично! Возможно Капитан Марвел? Говорят ерунда, но посмеяться можно. Или может что-то из романтичных комедий?»

Кира улыбнулась и покачала головой. С минуту она пялилась на экран, когда пришло новое сообщение.

«Кира? Мы можем и не ходить, если нет желания»

Да оно вообще когда-нибудь появится это желание проводить с кем-то время, кроме ее кота и может родителей? Андрей ведь тоже не вызывал в ничего кроме легкого чувства симпатии, как к другу, которого она потеряла. Хотя вряд ли ее чувства к Кенару вообще хоть когда-то были дружескими. Пора прекращать об этом думать. По крайне мере не сейчас.

Кира вздохнула и решительно набрала сообщение.

«Может, уже перейдем на «ты»?»

Ответом ей был улыбающийся смайл, забавно подмигивающий. Рядом недовольно мяукнул Сникерс, пробравшийся ей на колени, заглядывая в экран.

— И ты Брут, — тяжело вздохнула девушка, почесав кота между ушей.

— Не дадим супостатам разрушить нашу историю!

— Прекратите издеваться над нашей монархией! Петр в гробу переворачивается!

— Требуем прекратить строительство ресторана!

Если бы людей можно было бы сдавать в утиль по мере того, как они превращаются в ненужных личностей, портящих всем вокруг жизнь — Паша бы первый проголосовал за такой законопроект. Как минимум утилизировал бы парочку идиотов-зачинщиков из той первой партии старушек, что сейчас грозно размахивали плакатами в честь акции протеста, выступая против реконструкции Баболовского дворца и последующего размещения там ресторана. Факты естественно эту братию не интересовались. Оставалось понять, какой умник кинул клич, и какому конкуренту сказать спасибо за три петиции в интернете, их, в том числе скинули и Павлу на ящик, а также этому немногочисленному сборищу пьянчужек, старушек и просто бездельников, которым явно в дневное время в рабочий день нечем заняться. Вот правду говорят: нет ничего хуже, чем народ движимый глупыми инициативами. Один баран сказал, другие ринулись таранить ворота.

— Идиоты, причем тут Петр? Еще бы Павла вспомнили или Ивана Грозного, — мрачно потянул Кенар, наблюдая за истерящей толпой в сорок человек, приклеившейся к забору, которым был обнесен дворец. Рабочие перепугано поглядывали, прекратив работы, и неуверенно смотрели на Павла, будто бы ожидая, что он сейчас чудом призовет сюда полицейский наряд, который их спасет. Ага, как же. Как ему заявили в отделении «ну, они же ничего не делают». Это только митинги против власти да пенсионной реформы разгонять можно. А вот дураков-затейников, бастующий против любого проявления капитализма — нельзя трогать. Видите ли, это «санкционированная акция протеста».

— Бусурмане взялись за перестройку исторического памятника. Позор!

— Вот, передали значиться в руки частные, вот люди че делается. Скоро всю Россиюшку бусурманам отдадут! — заорал один из «урапатриотов», тыкая пальцем в рабочего, тот в свою очередь от испуга бросил лопату, которой расчищал дорожку. Мрачно выдохнув дым, Паша бросил потушенный окурок в мусорку и двинулся к воротам, рявкнув:

— Историю давно учил, двоечник?! Хоть знаешь, для кого дворец построен, протестант пацреотический?

— Да я историю в школе сдал на пять!

— Перевернутую хвостиком вниз? — язвительно спросил Паша, и протестанты вновь возмущенно заорали. Закатив глаза, Кенар мрачно отошел, оглядывая толпу, заметив подъехавшую красную Феррари, из которой выплыл Тасманов, пославший кому-то воздушный поцелуй сидящего со стороны водительского сидения. Блондин помахал видимо новой пассии ручкой, расшаркался даже и повернувшись к дворцу, невольно ойкнул, оценив масштабы происходящего. Он даже засомневался, стоит ли ему сюда идти, но заметив грозный вид друга, тоскливо оглядел толпу старушек, пьяниц и прочих убогих, двинулся к воротам, осторожно пробираясь.

— Извините, простите, да-да здрасте… — бормотал он, протискивая между двумя какими-то бомжами, невольно скривив лицо от исходящего от них амбре. Очередная старушка стоящая рядом с ним заорала другой:

— Петровна, да тута явно будет бордель с проститутками!

— Да-да и наркоманами! Я видела, сюда на крутых тачках сутенеры и, эти… дилеры приезжают, — вторила ей другая, вздохнув тяжело. Ярик озадаченный таким поворотом событий замер, проигнорировав взгляд Паши.

— Бабуля, — потянул он, вежливо кашлянув и обе бабушки, опустив плакаты, повернулись к нему, — вообще-то мы тут работаем.

— Ты наркоман? — с подозрением спросила одна. На всякий случай отодвинувшись, а Ярик удивленно раскрыл глаза, похлопав длинными ресницами и озадаченно наклонив голову.

— Эм, вообще-то нет, я художник-реставратор…

— Ты проститутка? — еще более подозрительно спросила другая и Ярослав аж поперхнулся.

— Нет! Говорю же, я художник-реставратор! Тут нет проституток, наркоманов, дилеров и сутенеров, здесь будет ресторан, — раздраженно произнес он, уже понимая, почему Паша выглядит таким злым и почему просил его срочно приехать.

— А зачем ты тогда здесь работаешь?

Вот на этот вопрос, поставивший Тасманова в окончательный тупик, у блондина ответа не было. Потому махнув рукой, он отошел подальше от бабушек, наконец, добравшись до ворот, заходя внутрь.

— Наркоманы и проститутки, совсем пизданулись! — возмутился он первым делом, пыхтя.

— А я говорил, что тут вакханалия, — буркнул Паша мрачно. Он оглянулся на толпу, а затем на рабочую бригаду, жестко проговорив:

— Продолжайте работы!

— Но начальник…

— Работать, я сказал! Сейчас охрана подойдет, будут лезть через забор, мигом отправятся греть кости в полицейские казематы за несанкционированное проникновение на частную территорию по 139 статье УК РФ! — громкий голос Кенара заставил возбужденную толпу отхлынуть от забора на почтительное расстояние, периодически выкрикивая лозунги и потрясая плакатами. Он кивнул парочке амбалов из частной охранной организации, которую наняли совсем недавно и те мигом поспешили к воротам, созывая по рации других ребят.

— Вот почему я не люблю людей, — пробурчал Паша недовольно, входя внутрь дворца. Его голос разносился по ее пустым комнатам, а в самом помещении витал запах краски и лака, хотя она тщательно проветривалось после всех реставрационных работ. Половину стен и потолок уже украшали росписи и лепнина, что не могло ни радовать, ведь скоро работы будут закончены. Если конечно его раньше не достанут активисты, которым, было, плевать пока остатки дворца разрушались, а стоило отстроить его заново, как они вдруг вспомнили о «памятнике исторической культуры» надо же!

— Зато отвлекаешься от любовной трагедии, — прокомментировал идущий рядом друг и Паша резко тормознул, повернувшись к Тасманову, который только улыбнулся.

— Издеваешься?

— Констатирую факт, — усмехнулся Ярослав, на что Кенар только огрызнулся:

— Я не страдаю, и нет у меня никакой любовной трагедии. Мы даже не общаемся.

— Ага, — лениво потянул Ярик, сунув руки в карманы и покачнувшись с пятки на носок, насмешливо глядя на раздраженно Павла, — я так и понял.

— Я серьезно, гиена, прекрати ухмыляться! — взбесился Паша, вновь двинувшись в сторону лестницы, которая вела на второй этаж в его кабинет. Весело хохочущий блондин двинулся следом, фыркнув насмешливо:

— И бесишься ты, конечно, потому что у тебя «эти дни».

— Ты оставишь меня в покое?

— А ты признаешь, что страдаешь и все еще сохнешь по Кире?

— Я ни в чем не признаюсь, потому что мне нечего признавать!

— Ну, вот тогда и я не заткнусь.

— Я тебя сейчас ударю, — разъярился Кенар, сжимая кулаки и надвинувшись на друга. Блондин только поднял руки в миролюбивом жесте, продолжая усмехаться, наблюдая за его реакцией и тому, как сверкают зеленые глаза Павла.

— Все Кенар, дыши, я пошутил, — он похлопал раздраженного Пашу по плечу и двинулся наверх, весело насвистывая, — ты главное не «писихуй», а то от напряжения можно и импотентом стать!

— Ярик!!!

Глава 3. Семь раз подумай, один — делай выводы

В жизни каждого человека существуют моменты, когда он жалеет о своих решениях. Иногда это сожаления о выбранном пути, иногда о том, куда он поступил учиться. А иногда, как Паша, жалел о том, что когда-то протянул руку помощи своему нынешнему другу. Надо было отправить его в полет до земли с пятого этажа. Он бы хотя бы сейчас не мучился так.

Легкие были охвачены огнем, мышцы горели, в буквальном смысле, пока едва переставляя ноги, Кенар с трудом подтягивался вверх, держась за выступ на специальной тренировочной стене в клубе скалолазов любителей. Это был его десятый всход пусть и со страховочным тросом, но Паша уже хотел умереть. Желательно побыстрее.

— Пахан, ну че ты там застрял? Давай еще чуток, осталось-то всего полметра!

Пожалуй, он убьет не Ярика, а Сергея, чей радостный голос снизу вещал, что он почти достиг вершины. Он обязательно дойдет. А потом спустится, и если у него останутся силы, то прибьет обоих умников, решивших, что ему нужно эмоционально разгрузиться.

— Кенар, ты быстрее ползи, я тебя удержу. Давай поднимайся, — Паша стиснул зубы и подтянулся выше, ощущая, как страховочный трос натянулся. Руки, которые он предварительно до этого натер магнезией, уже взмокли от пота и безбожно соскальзывали, стоило ему схватиться за очередной выступ. Почему нельзя было пойти разгружаться в бар? Или хотя бы в какой-нибудь фитнес-клуб, потренироваться до боли в мышцах, а не рисковать разбить себе нос или сломать что-нибудь, если этот идиот Ярик его отпустить неожиданно.

Трос вновь натянулся, а нога Паши, которую он поднял, дабы переставить на новый выступ, таки соскользнула, и в следующий миг Кенар с воплем полетел вниз, не успевая, схватится хотя бы за что-то. Надо ли говорит, что Ярослав, конечно, не успел вовремя его удержать на весу?

— Ты живой? — осторожно поинтересовался у него, склонившийся Сергей, глядя на лежащего Кенара, перед глазами которого все плыло. Он хоть и упал на маты, но падение выбило из него изрядную долю духа. А еще, наверное, отбило ему все почки.

— Бросаю, — выдохнул тот тяжело и хрипло, пытаясь выровнять дыхание и привести сознание в порядок.

— Курить? — с надеждой спросил Сергей. Ну да еще бы. Радов же взялся за здоровый образ жизни под руководством Гридневой, которая решила, что нескольких походов в спортзал в месяц для него не хватит, дабы поддерживать тело в оптимальной форме. Надо будет добавить ее имя к списку смертников.

— Заниматься спортом! — огрызнулся Кенар, с трудом поднимаясь, потрясая головой и приводя мысли в порядок. Пол и потолок больше не качались, а огромный зал, где по стенам были установлены тренировочные подъемники, имитирующие горную породу, больше никуда не плыли. Вот и хорошо, вот и славно. Можно воплотить в жизнь план по убийству собственных друзей.

Стоило этой мысли укорениться в мозгу, как Канарейкин бодро подскочил, тут же правда, охнув от боли в спине, ноге и руке. Видимо ушибся при падении. Потому и едва не рухнув носом обратно на маты, Павел был подхвачен сильными руками своего друга, который заботливо похлопал его по спине.

— Убью, — только и сумел выдавить измученный Кенар.

— Кажись все. Того, — выразил общую мысль радостно Ярослав, подошедший ближе, правда по-прежнему держась на расстоянии. Больно кровожадно сверкали глаза у Паши.

— Того ни того, а хотя бы кидаться на всех перестал, — мягко заметил Сергей, усмехнувшись и глядя на друга, который позволил обхватить себя поперек туловища, дабы отбуксировать его почти бездыханное тело к душевым. Где-то там вдалеке бегал инструктор, который вообще-то должен был помогать ребятам, но видимо понадеялся на то, что втроем они как-нибудь сами управятся и никто не пострадает. Тем более, что Радов сюда ходил уже на протяжении месяца.

— Я кидаюсь, — вяло огрызнулся Паша, прихрамывая в такт широким шагам друга.

— Ну да, это же вчера чуть не придушил пожарного инспектора за то, что он сделал замечание, якобы у нас не там кабель проведен на втором этаже. Не по плану, — фыркнул Ярик, идущий следом. Кенар окатил его презрительным взором.

— Чтобы этот тупица вообще понимал в планах. Там разница, сантиметров десять! — огрызнулся Канарейкин, сопя недовольно.

Больше всего Пашу выбешивали инстанции. Нет, может орать и правда не стоило. Именно из-за этого инспектор и выписал им замечание, хотя можно было бы все решить полюбовно. Вот только каждый раз выслушиваю очередное нытье на тему «а у вас щиток на три миллиметра отходит от положенного по ГОСТу», жажда убивать росла буквально посекундно. Еще и ремонт затягивался, потому что поставщики тянули со последними стройматериалами, а мебельный магазин перепутал его заказ, привезя диванчики сроком раньше аж на полтора месяца, которые теперь некуда было ставить. Вот то не дождешься, то разом прям, решают исполнить договор, у которого вообще-то иные сроки.

К тому же было то, о чем Паша вспоминать не хотел. Кира. Они не разговаривали уже больше недели и если уж быть честным, ему было плохо. Рядом с ней, конечно, тоже не фонтан, но и без нее худо. Ему не хватало их походов по магазинам, забавных пикировок, да и вообще ему ее просто не хватало. Как будто он не просто потерял сердца, но и лишился чего-то важного. Какой-то половины себя в тот момент, когда Кира ушла. Если вначале думал о том, что не позволит больше забраться ему под кожу, то сейчас уже понимал, что слишком увяз во всех этих чувствах и эмоциях, причем случилось это гораздо раньше, чем он позволил себе это признать.

Надо сказать попыток к общению она не делала. Просто молчал, продолжала сосуществовать с ним по соседству, даже не догадываясь, как он с ума сходит просто того, что не может с ней хотя бы поговорить. Правда она начала готовить вновь на них двоих, но Паша дал себе зарок оставаться принципиальным и не притрагивался к ее стряпне. Да и времени особо не было. Он так уставал, что едва успевал перехватить что-то на работе, а поздно вечером полз домой, буквально мечтая поскорее оставаться в кровати. И хотя они больше не ездили вместе за продуктами, покупка последних оставалась все еще на нем. Просто не мог он себя поступать иначе. Так же как и продолжал оплачивать проживания кота Киры, хотя хозяйка несколько раз интересовалась, не испортил ли чего Сникерс. Даже грозилась приехать с проверкой. Хорошо сам кот оказался воспитанным, ну или Кира оказалась хорошей хозяйкой. Потому что когти он исправно точил либо об когтеточку, заботливо выставленной в углу в коридоре подле тумбы с обувью. Либо о самого Пашу по утрам, взяв за привычку являться к нему под утро, пока его хозяйка спит, и выпрашивать еду. Интересно, скоро ли Кира задастся вопросом, почему ее кот по утрам не голодный?

— А все почему? Потому что эта белобрысая стерва все нервы тебе вынесла мужик. Некоторые бабы реально зло, пиявки, сосущие наши нервы и кровь, — тем временем вещал Сергей, вырвав Павла из потока собственных мыслей о Кире.

— Ты о ком? — удивился он, а голубые глаза Сергея заботливо посмотрели на него, как на дурачка. Он даже коснулся его лба, дабы убедится, что тот не болеть. Паша отодвинулся и осторожно присел на скамейку в раздевалке, куда Радов его дотащил на своем горбу.

— Заболел что ли? — словно сам у себя спросил Сергей, — о Кире я твоей говорю. Та еще эмоциональная пиявка. Ты себя давно в зеркало видел, птенчик? Бледная тень отца Гамлета краше выглядела в пьесе! Посмотри, что она с тобой сделала.

— Ну, ты не загоняй, Кира-то тут причем? — поинтересовался Ярик, устраиваясь рядом с Пашей и блаженно вытягивая ноги.

— А что, по-твоему, он впахивает по 20 часов в сутки, потому что ему просто нравится кочевая жизнь бизнесмена? — раздраженно спросил в ответ Радов, мрачно оглядев невозмутимого блондина. Кенар поморщился, потерев затылок и с трудом приподнявшись, двинулся к своему шкафику, доставая чистые вещи и мыльные принадлежности, дабы отправится в душ, пока раздевалку не заполонили другие спортсмены и прочие скалолазы-любители.

— Я говорю о том, что Кира тут не причем. Чего на нее шишки-то все валить?

— А что она святая у нас и типо не она свинтила под шумок, даже не объяснившись?!

— Че ты завелся-то…

— Хватит!

Мужчины вздрогнули, когда Кенар со всей силы ударил дверцей шкафа, закрывая ее, и мрачно обернулся к ним, сверкая зелеными глазами. Радов даже поежился, что с его комплекцией богатыря и тем фактом, что он на полголовы выше Павла, было особенно забавным. Вот только самому Паше не смешно. Ни капли.

— Прекрати дергать ее, Серый, — раздраженно отозвался он, прерывая его прежде, чем Радов успел открыть рот и что-то сказать. — Наши личные дела с Кирой только наши личные. Ты не имеешь никакого права оскорблять ее или унижать. Я понятно выражаюсь?

Рыжий нахмурил брови, втянув с шумом воздух, будто бы собираясь что-то ответить, но вместо этого только глухо пробурчал под нос так, что они едва расслышали:

— Понятно. Что уж тут непонятного.

Ярик озадаченно перевел взгляд с одного на другого, будто бы ожидая, что кто-то из них сейчас сорвется, но Кенар лишь молча, взял свои вещи и двинулся в душевые.

— Чур, я первый, у меня еще сегодня куча дел, — проговорил он, как ни в чем не бывало, скрываясь за дверью душевых, оставляя мужчин в молчаливом изумлении.

— Ну, вот нахера ты лезешь к нему? — зашипел Тасманов, стоило двери закрыться с тихим щелчком замка.

— А что я должен молчать? Он же совсем с катушек полетел из-за нее! Предлагаешь мне и дальше закрывать глаза на то, как он собственное здоровье гробит?!

Паша закрыл глаза, устало вздохнув и прислонившись к двери ванной комнаты, стараясь игнорировать тихий спор друзей в раздевалке. Надоели. Они все ему надоели. Начиная от родителей, которые беспрестанно его третировали на тему того, что это из-за его тяжелого характера Кира сбежала подальше, заканчивая друзьями, которые постоянно дергали его на тему его неудавшихся отношений.

Нет, он понимал, что они за него беспокоились. В последнее время он и, правда, начал сдавать. Бесконечные проблемы с рестораном, постоянная нервотрепка, бюрократия, эти иски и петиции, да еще и Кира вернулась. Все это навалилось как-то разом. Неделя прошла, а он будто век на шахте угольной отпахал без отпусков и праздников.

Включив воду, Паша некоторое время просто стоял под струями, ни на что не реагируя. Уперевшись ладонями в кафель, прикрыв глаза, он пытался выкинуть из головы лишние мысли, которые мешали ему рационально думать. Горячая вода стекала по его телу, а напряженное тело начало расслабься, нежась в горячей воде. Некоторое время Кенар просто продолжал стоять, а затем потянулся к мочалке и гелю для душа, выливая немного на нее.

Спустя пятнадцать минут, он встал у зеркала, обмотавшись полотенцем вокруг бедер и стер конденсат с зеркала напротив душевой кабины, глядя на свое бледное, изнеможденное лицо. Под глазами залегли тени, круги, наметившиеся под глазами, уже не спасут никакие патчи для глаз, которыми любили баловаться женщины. В мешках уже можно прятать картошку, а морщины стали глубже и их явно стало больше. К тому же в последнее время он пренебрегал нормальным питанием, от того похоже еще и сбросил килограмм пять.

Кенар скривился при виде своего отражения и показал сам себе язык.

— Краше только в гроб, Канарейкин, — проворчал сам себе, потянувшись к лосьону для лица, который якобы должен был придать более свежий вид. Вид свежепомершего трупа, если быть точным.

— И как оно, марвеловское дно с блондинкой, которая все может?

Кира поморщилась на вопрос Ланы, отпивая кофе. Второй день на работе и адаптация после отпуска проходили как-то с трудом. Во-первых, девушка никак не могла проснуться, во-вторых, войти в рабочую колею. В-третьих, шел только второй час второго дня на работе, а она уже мечтала уволиться.

— Скучно, куча второсортных шуток, женщина, которая спасла мир, потому что она сильная и независимая. Короче, типичная фигня, снятая по комиксам, будто бы там один от другого фильмы чем-то отличаются, — отозвалась Леонова, пытаясь с трудом разлепить глаза. Сегодня она проснулась почему-то слишком рано. В пять утра, слыша, как Кенар разговаривает на кухне со Сникерсом. На душе невольно потеплело. Может Паша и ненавидит ее, но к коту он проявлял заботу и участие. И даже кормил его по утрам.

— А твой Андрюшенька? — Лана вскинула брови, разглядывая свой новенький маникюр, а затем вновь посмотрела на подругу внимательным взглядом, будто бы чего-то ожидая. И не зря. Стоило Неверовой упомянуть имя ее несостоявшегося кавалера, как Кира тут же подавилась кофе.

— Ты издеваешься?

— Немного. Ты не ответила на вопрос.

На это девушка только вздохнула, отворачиваясь к окну, глядя на шагающих по улицам прохожих, которые спешили по своим делам куда-то. В офисе стояла непривычная тишина, вернувшись спустя месяц, она обнаружила некоторые изменения в коллективе, начиная от смены директора, который явился как раз в день выхода девушки из отпуска, заканчивая его пассией, которую подселили в гадюшник, где заседала бухгалтерия. Кира нахмурилась, вспоминая стройную высокую шатенку с ногами от ушей и безупречной улыбкой. Явно откорректированной в кабинете стоматолога. И не только улыбку. Девица во всех смыслах видная была поставлена заместителем бухгалтера, что невероятно злило Катерину Молеву, которая мечтала перейти из ранга расчетчиков на это славное пустующее место. Бесило это и Василису, кассира, которая в первый же день поссорилась с новенькой из-за того, что у них одинаковые сумочки. Вот только сумочка у Веры была просто копией известного бренда, которая она очень гордилась и всем хвасталась, а вот у Алины Смоленной, как звали новенькую, она была настоящей. Дров в костер добавила и главбух, смекнувшая, что с Алиной надо дружить. Так лагерь гадюк разделился на две враждующие территории, между которыми металась еще и секретарша Анастасия Сусликова. Уж больно она хотела дружить с новенькой.

Кире, в общем-то, было все равно, если бы не одно «но». Алина отчего-то невзлюбила Киру, дав это понять, когда нахамила ей, стоило девушке придти в бухгалтерию дабы решить вопрос картографами, которые работали по оплачиваемым договорам.

— Никак, — мрачно ответила Леонова, повернувшись к любопытной подруге, — мы решили остаться друзьями.

Это правда. Андрей Стрельцов оказался очень вежливым, милым и добрым парнем. Таким добрым и вежливым, что аж зубы скрипели. А еще они оба просидели до начала сеанса целых полчаса в кафе, потому что явились сильно заранее и из них на разговор потратили не более пяти минут. И хотя Кира понимала, что с Андреем уютно и удобно, можно бесконечно молчать, погружаясь в свои мысли, однако же…

— Кто бы сомневался, — выдала Лана вскользь, чуть улыбнувшись, и Кира вздохнула. Неужели все так предсказуемо?

— Ладно, я скучаю, — буркнула она, не выдержав пристального взгляда Неверовой.

— И? — подбодрила ее Лана, и девушка закатила глаза.

— Хорошо, я очень скучаю. Я была глупая, я была дуррой, я затупила. Я знаю! Но я по-прежнему считаю, что поступила правильно!

Досадливо шикнув, Кира вновь отвернулась к окну. Уставившись на улицу, и почувствовала, как подруга сжала ее плечо ободряюще.

— Вот именно, Кир, это ты так считаешь. А как считает Паша, ты спросила?

На глазах вновь навернулись слезы, уже, наверное, в сотый раз за эти бесконечные семь дней. Неделя, он игнорировал ее целую неделю. Молчал, уходя раньше, чем она вставала и приходя после того, как она ложилась. Пару раз девушка слышала, как он разговаривает потелефону с какой-то девицей посреди ночи. От его хриплого голоса и бархатистого смеха сердце буквально разрывалось на части, а внутри все горело праведным гневом от ревности. Удивительно, как она еще одеяло не сгрызла в ярости, слушая его воркование. Кобелина, вот уж ему-то точно ничего. Даже не представляет себе, как ей плохо.

— Считал бы по-другому, по бабам бы своим не шлялся, — зашипела неожиданно от злости Леонова, со стуком поставив чашку с недопитым кофе с такой силой, что несколько капель попали на подоконник, испачкав белую поверхность темной жижей. Лана удивленно перевела взгляд на сжатые пальцы подруги и покачала головой.

— А не думаешь, что он тебе так мстит? Или пытается что-то доказать?

— Доказать он пытается. Он даже не прикасается к еде, которую я готовлю, а сам, между прочим, покупает продукты. Будто швыряет в меня подачками!

Лана улыбнулась еще шире и тихонько рассмеялась.

— Чего смеешься? — недовольно спросила Кира, мазнув ее взглядом янтарных глаз.

— Дураки вы. Оба. Одна ревнует и бесится, но не может сказать, что чувствует, а второй пытается делать вид, что ему плевать.

Кира нахмурилась, непонимающе глядя на Лану. Девушка цокнула языком, глянув на время. Перерыв заканчивался, и надо было спешить по местам, работы навалилось достаточно, чтобы ни о чем кроме каких-нибудь анализов почвы да троп северных оленей где-нибудь в районе вечной мерзлоты не думать.

— Хочешь сказать, это все мои идиотские мысли?

— Хочу сказать, моя дурная подруга, если Кенар твой от тебя не без ума, то я балерина Кшесинская в пятом поколении. И только ты одна это упорно отрицаешь.

Она развела руками, двинувшись на выход, оставляя подругу размышлять о произошедшем разговоре.

Глава 4. Причина всех проблем в Раю — те двое, а не яблоко!

Наверное, Паша еще долго не сможет смотреть на яблоки. Как минимум год, а может и все два. Почему? Потому что имел глупость помочь человеку в беде, а тот оказался настолько щедрым, что расплатился с ним двухмесячным запасом железосодержащего фрукта. Надо было бы как обычно проигнорировать происходящее, но нет.

После посещения клуба любителей скалолазания, Паша намеревался отправиться в Министерство ради решения кадастрового вопроса раз и навсегда. А именно за соответствующими справками, которые ему необходимо было предоставить в Фонд защиты культурного наследия, а также отбиваться, наконец, от особо ретивых защитников исторических памятников. Дело набирало обороты, защитники грозились пойти в суд, Кенар огрызался в ответ, предоставляя все необходимые бумаги, но посоветовавшись с Кристиной, было решено получить еще и справку. Или выписку из кадастрового реестра, так на всякий случай. Беда в том, что он не рассчитал абсолютно, что в этот день у какого-то из многочисленных замов в министерстве будет день рождения. И уж точно никак не мог угадать, что закроет оно прием граждан с обращениями ровно в три часа! В то время, как Паша явился ровно в пять минут четвертого в момент, когда роскошные металлические двери здания захлопнулись прямо перед его носом услужливым охранником.

— Буржуи, раскулачить вас мало, — буркнул Кенар, мрачно выуживая сигарету и оглядывая парковку набитую автомобилями представительского класса. Его вопрос с машиной по-прежнему был на стадии «иду в банк оформлять кредит». Именно слово кредит в его понимании рассматривалось, как нечто среднее между удавкой на шее и финансовой гильотиной. Ну, может не все так печально, но и хорошего мало. А машина была ему нужна. В конце концов, не всегда была возможность перевозить кучу всего на своем горбу через весь город на такси, да и дороговато выходило, хотя если учесть оплату бензина…

Вот только в последнее время и таксисты подкачали. Пресловутый Максим мог высылать машину час, а Яндекс-такси был просто каким-то филиалом личной конюшни самого Дьявола. Не говорящие по-русски бородатые лица восточной наружности скорее напоминали моджахедов на полуржавых таратайках, а не профессиональных водителей, знающих хотя бы язык страны, в которой они живут и работают.

Короче, ему нужна была машина и срочно.

— Козлы, — цыкнул Кенар в очередной раз, выпустив струйку дыма и пнув железную дверь, покосившись на мраморную табличку рядом, на которой были вырезаны слова памяти какому-то очень хорошему человеку, который видимо за всех тут работал.

Мысль о том, что придется подождать с вопросом о справке до понедельника, как-то угнетала, а сам Паша глубоко вздохнул, поднимая ворот весеннего пальто, спускаясь по ступенькам. Сунув озябшие руки в карманы, он думал о том, чем сейчас займется. Прятаться в ресторане не было смысла. Демонстранты разогнаны, ремонт продолжается, Сергей остался за главного, поехав туда сразу после тренировки, наказав Павлу там даже не появляться. Видите ли, он устал и ему надо отдохнуть, будто Паша сам не знает, когда ему отдыхать.

А еще Кенар знал, что поехав домой рискует увидеться с Кирой раньше, чем успеет от нее куда-то спрятаться, чем занимался последнее время. Да, он ее именно избегал. Не потому что ощущал вину за те сказанные им слова при встрече, а скорее, потому что боялся сорваться и вновь наговорить лишнее. Ни к чему это.

Именно с этими мыслями он широким шагом пересек парковку, выбросив окурок в ближайшую мусорку, задумчиво остановившись в открытых воротах, прикидывая, куда бы ему податься. А выбор-то был небольшим. Или в бар, или домой. Как раз во время этих рассуждениях и мыслительных баталиях его и застал отчаянный вопль, раздавшийся неподалеку:

— Дэржи вора! Вай, поганец! Ай, шайтан такой, ворюга! Вора дэржи, он у мине барсэтку украл!

Паша даже не понял что произошло. Вот он стоит на тротуаре, никого не трогает, потянувшись в карман пальто за телефоном, а вот уже мимо него проносится какой-то парнишка в темном пуховике, крепко держащий чью-то барсетку с болтающихся ремешком, который явно срезали. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, Паша резко вскинул руку, хватая болтающийся кончик ремешка на автомате, и дернул на себя с такой силой, что бегущий парень от неожиданности поскользнулся на остатках не растаявшем льду, который не успели отколотить от асфальта дворники.

Пока несчастный барахтался, пытаясь подняться, Паша ошарашено хлопал глазами, осознавая собственный поступок и глядя на ремешок, который он продолжал сжимать. Где-то в груди что-то засвербило. Неприятно так. Добрые поступки не стезя мизантропов, надо было отскочить, а он еще и помог!

— Вах, спасыбо, дарагой! Вай, вэк благодарен буду, Гоги, тебе теперь брат, сват и друг в одном лице, да! — радостно вещал подбежавший мужчина. Чуть запыхавшись от быстрого бега на длинную дистанцию. Пока радостный грузин хватал нерадивого преступника. Оказавшегося всего-навсего молодым парнишкой лет двадцати, который мигом струсил и во всем сознался да покаялся, стоило появиться вызванным кем-то полицейским, которые мигом скрутили незадачливого воришку. Точнее сказать скрутили его друзья вышеупомятого Гоги, когда добежали до них, а наряд появился спустя час, неторопливо подкатив к тротуару и забирая преступника, предварительно опросив всех свидетелей.

— Да, батенька, герой! — как-то особо радостно похлопал его по плечу один из служителей закона, пока второй грузил преступника в машину, а тот отчаянно требовал адвоката. — Мы вас вызовем для дачи показаний в ближайшее время! — добавил он и Паша скривился от отвращения, убирая его лапищу со своего плеча.

— Вот почему помогать — вредно, — буркнул Кенар, представляя теперь, что к его головным болям добавится еще и повестка в качестве свидетелем по делу о мелкой краже. Это означало, что теперь придется мотаться не только по министерствам и различным инстанциям, но еще в местное отделение УВД, а все, потому что он имел неосторожность кому-то помочь!

Самокопания и самосожаления длились не долго. Стоило Кенару загрустить, как четверо братьев Генецвали, те самые, что подоспели на помощь Гоги, который сейчас сверкая черными очами, грозился «зарэзать» вора, а полицейский его успокаивал — обступили вокруг.

— Брат! — радостно объявил один из братьев, сверкая белозубой улыбкой. Братьями Кенар их посчитал за удивительную похожесть между собой.

— И сват, — брякнул в тон ему Паша и мужчины радостно закивали. Канарейкин загрустил, захотел домой и еще лучше, больше никогда никому не помогать. Вообще.

На удивление братья Генецвали не потащили его пить вино в ближайший кабак. В пылу знакомства друг с другом, Кенар даже расщедрился на телефон и визитку, узнав, что оказывается именно семье Генецвали, принадлежит одна из самых популярных продуктовых сетей «Империя вкуса». Он даже как-то обрадовался, когда Гоги щедро предложил ему заглянуть к ним и закупиться по большой скидке.

Не отказавшись от такого, Паша набрал продуктов, а один из мужчин предложил подбросить его до дома, раз уж они его изрядно задержали. Время показывало начало шестого, значит, Кира скоро должна была появиться, и он не особо горел с ней встречаться. Поэтому с радостью принял предложение, поставил тяжелые пакеты с продуктами в багажник черного Лексуса, где стояли большие коробки в количестве пяти штук, а в салоне стоял аромат яблок.

— Фрукты? — вскинул брови Паша, запрыгивая на пассажирское сидение и пристегиваясь.

— У нас еще фрукты, да, — как-то важно заявил Биджо, самый младший из всех братьев. — Вот яблок везем, недавно взяли. Свэжий. Любишь?

— Люблю, — рассеяно ответил, посмотрев в окно, и тут же услышал то, что меньше всего ожидал:

— Вай, хорошо! Щас мы тыбэ отсыпим!

Оставалось только кивнуть. Ох, если бы Паша тогда знал, что «отсыпим» в понимании его новых друзей и почти родственников означает выдать ему в руки целый ящик, то он бы в жизни не сказал, что любит яблоки. Он думал килограмм, ну максимум два. Но не пятнадцать же! Потому, когда добрый Биджо улыбаясь во все тридцать два, вручал ему этот самый ящик, Кенар впервые подумал, что может и не зря яблоко во всех мифах фигурирует, как нечто опасное.

Уже, будучи дома и с трудом распихав часть яблок по ящикам холодильника, а часть, оттащив вместе с ящиком в зал, Паша тяжело выдохнул, а затем упал на диван, покосившись на ящик, наполовину им же выпотрошенный. Протянув руку, он наклонился и взял одно розово-красное, задумчиво уставился на него, а после сам себя философски сказал:

— Походу теперь я на яблочной диете.

Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. В случае Павла Канарейкина, он видимо лежал еще и через его голову, в которой не ясно, что творилось. Во всяком случае, попытки Киры вновь привлечь его на кухню манящими запахами, напоминали беганья шамана с бубном вокруг его комнаты с кастрюлей борща без крышки, пока тот отсиживался внутри, не желая, выходит.

— Да ты, блин, издеваешься надо мной? — прошипела Кира сквозь зубы, ставя полную кастрюлю обратно на плиту, и хмуро глянула на время. Стрелки уже показывали далеко за восемь вечера, сегодня Паша явился домой непривычно рано, тут же скрывшись в своей комнате, и не показывал оттуда носа уже, как несколько часов. Бастует что ли?

— Продукты он, значит, купил, в квартире убрался, а есть — не собирается! — девушка в порыве недовольства бросила на кухонный стол яркое вафельное полотенце, которым вытирала руки и мрачно уставилась в стену.

— Дак ты ему напомни, как это оно, чудесно отведать твоей стряпни. Вспомни, он же ее обожает, — вещала Лана, уговаривая подругу действовать. — А то помрет твой Кенар с голоду еще раньше, чем ты созреешь на действия.

Вот она и действовала. Пришла домой, удивившись его раннему приходу, но посчитав сие за благо, тут же бросилась на кухню, вспоминая, что он недавно там пополнилось и что можно из этого сотворить. И вот впустую потрачены два часа ее жизни, а все зря.

— Мяу! — Кира обернулась к Сникерсу, тяжело вздыхая, глядя в недоуменные голубые глаза кота.

— Знаю, — пробурчала недовольно, — но что я сделаю-то. Не силком же его тащить!

Несколько минут перетекли в получасовое сидение в прострации, пока ее великую думу не прервал звонок мобильного, а на экране не отразилось «Хозяйка квартиры», имя которой Кира естественно давно забыла, потому что обычно общался с ней Паша с тех пор, как сюда переехал. Что-то случилось? Может она хочет им сообщить, что выселяет их?

— Алло?

В трубке послышался радостный женский голос:

— Кирочка, деточка, как ты?

С минуту девушка пребывала в прострации, оглянувшись на пустой коридор. Из комнаты Павла по-прежнему не доносилась ни звука. Умер там что ли? Чем он вообще питается?

Мысли о питании Кенара на пару минут выбили девушку из разговора, пока она не услышала, как ее вновь окликнули:

— Кирочка?

— А да, все хорошо, — пробормотала осторожно, натужно пытаясь вспомнить имя женщины, которая с ней разговаривала. Мария? Валентина? Господи, почему она не додумалась записать ее в телефонной книге под ее именем. Сейчас бы и проблемы не было, чтобы вспомнить.

— Пашенька мне не отвечает. Но он, я слышала, последнее время занят, — с каким-то отдаленным намеком поинтересовалась хозяйка квартиры на том конце и Кира нахмурилась.

— Бизнесом если только, — отрезала она невольно, ощущая раздражение. Что вообще за намеки такие.

— Правда? — в голосе женщины почувствовалась улыбка, — а я думала у вас там… ну… — она снова многозначительно замолчала, явно дожидаясь, пока Кира дозреет до откровений. Если бы сама Кира знала, о чем с ней откровенничать, может быть и дозрела бы. Вот только понятия не имела, на что ей сейчас упорно намекают.

Послышался шум, и Кира краем глаза заметила, как Кенар закопошился в коридоре, собираясь куда-то. Захотелось окликнуть его, но вместо этого девушка подошла к окну, поворачивая шпингалет и открывая его на микро проветривание, отчего запахи тут же потянулись в сторону коридора. Паша замер, так и не успев натянуть второй ботинок.

— Вот так тебе, птичка певчая, — шикнула Леонова, глядя, как очень медленно принимается натягивать второй ботинок Паша. Ага, значит, запахи достигли цели. Отлично.

— Что-то прости? — изумились на том конце, и девушка спохватилась, что по-прежнему разговаривает с хозяйкой, имя которой напрочь забыла.

— Говорю, что не понимаю о чем вы, — отозвалась она и услышала, как громко хлопнула дверь. Обида невольно заполонила душу. Вот так значит? Никакого ему больше борща. Яблоки пусть жует, у них ими как раз аж два нижних ящика забиты. Неясно только для чего, судя по всему, Кенар собрался сесть на яблочную диету и заработать себе гастрит.

— Ну как же это, — ахнула ее собеседница тем временем, — я думала, вы уже встречаетесь давно! Не зря же он котика этого твоего так для тебя выбивал. Настаивал, что возьмет все расходы, что…

— Стоп-стоп-стоп! Какие еще расходы?!

От возмущения даже голос зазвенел, а женщина на том конце тихонько ойкнула, видимо поняв, что ляпнула лишнего, но было поздно. Кира засопела в трубку, крепко ее сжимая.

— Ну,… я ему накинула сверху за квартплату определенный процент, там немного, всего тысяч пять. Еще в случае если кот что-то испортит, — бормотала хозяйка, а Кира зарычала, чувствуя, как внутри нее просыпается настоящий вулкан ярости и злости. А главное обиды. Вот оно как. Еду, что она готовит, он не есть, но продукты покупает без ее согласия. Кота кормит, опять же игнорируя ее саму. Теперь еще и Сникерс оказывается у него на содержании, а она не в курсе! Совсем беспомощной считает или это такое показательное благородство?

— И сколько? — едва сдерживая раздражение, спросила Кира, на том конце озадаченно осеклись.

— Что сколько?

— Платит! — рявкнула Леонова так, что бедную женщину едва удар не хватил, и она осторожно поинтересовалась:

— А тебе зачем?

Кира громко втянула носом воздух, чувствуя, как ее буквально распирает от желания надавать по ушам этому чертовому коню без рыцаря, явно решившего, что он может за все отвечать в жизни.

— Верну. С процентами, — мрачно изрекла Кира, глянув на холодильник, — яблок ему куплю.

— Почему яблок-то? — не поняла женщина, и девушка в ответ усмехнулась.

— Диета у него теперь яблочно-яблочная. Из серии хочешь жрать — жри яблоко. Не хочешь яблоко — не хочешь жрать!

Глава 5. Баба дома, мужик в пляс

Когда тебя из дома гонит борщ — это уже клиника. Вот так легко и просто можно выжить из квартиры мужика, если он сам же себя оградил от любого общения с дорогой ему женщиной. А заодно и от ежедневных встреч с ее кулинарными изысками.

Вот поэтому Паша страдал. А Кира, как назло, нисколько не упрощала ему жизнь, видимо специально издеваясь над ним. Зачем он вообще купил продукты? Надо было ограничиться яблоками.

При мысли о последнем Кенар скривился, вспоминая чуть кисловатый вкус сочных фруктов. Это первые четыре пошли хорошо, а вот остальные десять не особо. К тому же они никак не утоляли голод, а только разжигали его. Можно было бы заказать пиццу, но и ее сейчас Паша не хотел Он хотел борща. Как самый настоящий русский мужик. И именно этот самый борщ выгнал его из комнаты в направлении «куда-нибудь, где можно поесть», когда он застал Киру, говорящую с кем-то по телефону.

— Правда?

Кенар двинулся к ботинкам, стараясь не обращать внимания на ароматы с кухни и мелодичный голос Леоновой. Натянув первый ботинок, он ощутил, как его рецепторы забили тревогу, а рот наполнился слюной, стоило Кире распахнуть кухонное окно, откуда потянуло слабым дуновением ветра с соответствующими запахами свежеприготовленного борща. Наверняка ведь с бараниной. Или говядиной.

Желудок грустно заурчал, а решимости никак не вступать в мирные переговоры стали меньше.

— Я не такой. Мужик же, а не тряпка. Это всего лишь какой-то жалкий суп, — пробормотал себе тихо Кенар, с трудом заставляя себя двигаться и натянуть второй ботинок, хватая на ходу пальто, в очередной раз, позабыв про шапку. Из квартиры выскочил с такой скоростью, словно бы за ним демоны гнались. Впрочем, отчасти именно все так и было.

Уже где-то на середине лестничного пролета пришло осознание, что он конченный идиот. Как минимум, потому что ведет он себя, как обиженная пятилетка. Или семилетка, не так уж важно. Но и пойти и признать это тоже не мог. Обида штука сложная. Даже спустя полтора месяца, после произошедшего, Кенар не мог себя заставить простит ее. Частично понимал — Кира чего-то испугалась. Возможно их отношений. Но не мог. Может это уязвленное самолюбие, а может чистое упрямство, однако сесть за стол мирных переговоров Паша пока не был готов никак.

И именно на такой случай существовало всегда одно верное решение.

— Добрый вечер. Вас приветствует консультант Орифлейм. Не хотите ли поговорить о Боге?

— Тасманов, че придуриваешься?! — рявкнул в трубку Паша, продолжая спускаться по ступенькам, слушая мерзкое хихиканье на том конце проводе. Он осторожно перепрыгнул какую-то лужу на полу, издающую не самый приятный запах и скривился, спускаясь ниже.

— Чего тебе, альпинист мой ненаглядный? Хочешь вновь пойти покорять вершины? — ехидно поинтересовался Ярик, а где-то там позади какая-то взвизгливая певичка пела: «О Боже, какой мужчина». Судя по всему, Тасманов уже отдыхал где-то в недрах города, а женский хохот в трубке, который Паша по ошибке принял за ржание лошадей в столе, ясно указывал, что пинать баклуши он пошел не в детский центр. Хотя там ему самое место.

— Если что, я уже занят на этот вечер и может даже утро, — уточнил Ярослав, пока Паша прикидывал, стоит ли ему туда ехать.

— Вот и меня займи, — буркнул Кенар, а в трубке примолкли, а потом произнесли уточняющее:

— Из дома валишь?

Паша честно хотел отмазаться, сказав, что всего лишь хочет отдохнуть, но это было бы полуправдой. В последнее время он действительно уставал, но отдыхать хотел не в таком ключе. И явно не в компании очередного курятника, который на нем повиснет.

— Жрать хочу, а еще выпить, — наконец ответил Паша, выходя на морозный воздух. Вечером в марте все же было прохладно, особенно без шапки, а ветер еще и трепал его волосы и неприятно морозил уши.

— Тогда, Колобок, кати в бар «Торнадо» на Ворфоломеевской, — важно потянул Ярик, а затем насмешливо добавил: — И бубенчики свои чахлые захвати. У меня тут три любительницы музыки в мужском исполнении.

— Дебил, — только и брякнул Павел, отключаясь, слыша, как заржал в трубку его друг.

Бар «Торнадо» находился в самом сердце их большого и прогрессивного города России, как раз для любителей веселой ночной жизни. Его любили посещать не только местные жители, но и гости города. Находящийся в здании Царской Конюшни, внутри стоял великолепный рояль с вековой историей, современный интерьер разбавляли ретродетали, меню представляло блюда японской, итальянской и европейской кухонь, а большой выбор напитков не оставлял никого равнодушными. Здесь часто проводили различные кинопоказы, концерты, выставки и тематические вечеринки, а обстановка вокруг располагала к интересным знакомствам и новому общению. Интерьер бара состоял из открытой кирпичной кладки, разношерстной мебели и различных любопытных мелочей: меню на грифельных досках, полманекена у барной стойки, вырезанный из ретро-комода диджейский пульт. И именно сейчас какой-то умник за ней решил, прогнал весь репертуар «Русского радио» начиная с лохматых двухтысячных, заканчивая различными новомодными Нимфеточками, Креветочками, Гречками и прочими певицами да певцами ртом.

— Как будто на вписку местной школьной дискотеки попал с изрядно поношенными бывшими одноклассниками, — буркнул Кенар, кивая охраннику, и пробежался взглядом по бару, ища Тасманова, но знакомой светловолосой головы не наблюдалось. Разношерстного вида личности забили места у стойки, неспешно потягивая коктейли, а мимо проносились официанты, таская туда обратно кальян, выпивку и тарелки с едой или огрызками. Где-то из колонок Крид заливался песенкой про невесту.

— Ты смотри, кто решил навестить мою обитель. Птенчик, ты ли это? — тяжелая рука с многочисленными татуировками, будто бы ее обладатель из зоны не вылезал, упала на плечи Павла, крепко прижимая его к твердому телу, обдавая запахом кальяна и сигарет.

Василий Лихачев.

Паша резко повернулся, глядя в улыбающееся лицо хозяина заведения, чьи синие глаза сверкали каким-то нездоровым интересом. Впрочем, ничего удивительно, это же Лихачев, чьи татуировки может и не такие уж показушные.

— Семейная жизнь надоела, вновь вернулся к старой вольной жизни? — скривился Паша, с намеком покосившись на обручальное кольцо на пальце Лихачева.

— Обижаешь, Лилька в моем кабинете, — усмехнулся брюнет, хлопая Павла по плечу и отходя на шаг, — Тасманчика ищешь? Так он вон, в вашем любимом уголке, местный курятник окучивает, — кивком подбородка указал на сторону, где находился приблизительно Ярик. Паша обернулся и вздохнул, приметив в толпе хихикающих дурочек, одетых в платья разной степени пошлости в количестве пяти штук.

— Гарем по нему плачет, — пробурчал Паша, поворачиваясь вновь к старому знакомому, разглядывая Василия.

На заре яркой юности, когда паша еще не был знаком с Кирой, а тусовался в сомнительных компаниях, по которым его таскал Тасманов они и познакомились с Лихачевым. Тот уже тогда в свои 23 года являлся счастливым обладателем клуба, который после превратил в этот бар. На тот момент заведение называлось «Аркана», он считался элитным стриптиз-клубом и вечно был забит до отказа личностями криминальной наружности, промышляли «клофелиньщики» и прочие любители снять девочку без ее согласия. Ходили слухи даже о наркоте в напитках, которую продавали через кассу. И откровенно говоря, Пашу такое общение не радовало, потому что Василий, как и его папаша, были из ряда не самых честных бизнесменов.

Ровно до момента, пока порог заведения в поиске работы не переступила его будущая жена. Иногда и самые отпетые подонки могут влюбляться, правда, почему-то в девушек, которым еще нет восемнадцати.

— Птенчик, ты чего вялый какой-то, раньше до утра мог прыгать с девки на девку и бухать, как Дьявол, — потянул Василий, по привычке хлопнув себя по карманам черных брюк, но видимо о чем-то вспомнив, остановился.

— Сигаретку? — вежливо поинтересовался Паша, на что Вася мотнул головой и несколько черных прядей упали на лоб.

— Нахер, я Лильке обещал завязать, — как-то тяжело вздохнул и посмотрел в потолок, а затем вновь на Павла, — не женись, Канарейкин, женщина в браке имеет привычку садиться на шею.

— Ты уже пять лет завязываешь, — фыркнул Паша лениво, — а бабу свою, ты, помнится, лично в Загс тащил, стоило ей 18 стукнуть. По статье тебя надо, похабник, — мурлыкнул он, похлопывая насупившегося Васю по плечу, обтянутого синей рубашкой.

— Ей было почти восемнадцать!

— Почти не считается, — хихикнул Кенар, слыша взрыв смеха с той стороны, где свил временное гнездо Тасманов, — пойду я, прерву его идиллию. А то че он сидит, радуется жизни, — потянул, будто сам себе, на что Вася запрокинул голову и расхохотался.

— Лети птиц, — усмехнулся, — сейчас к вам официанта отправлю, выпей хоть что ли. А то, правда, как бедный Ёрик.

— Быть или не быть, — могильным голосом завыл Паша, двинувшись в сторону Ярослава и его курятника. Уже на середине пути он остановился и, развернувшись, окликнул удивленного Васю:

— Я если че и щас могу прыгать! Просто они ж через одну как сестры-близнецы, — на это Лихачев только вновь расхохотался, а довольный Кенар продолжил путь, намереваясь испортить вечер Тасманову и поныть в его рубашку. Потому что нечего радоваться, когда ему плохо и грустно.

Последний, к слову сказать, уже вовсю веселился. Похоже, Паша угадал время, когда надо позвонить, потому что, судя по сидящей на коленях Ярика блондинке, под юбкой которой его друг явно измерял объемы и размеры, дело шло к веселью и разврату.

— А, брошенка моя! — радостно поприветствовал друга Тасманов, скидывая с колен взвизгнувшую противно девчонку, чьи сиськи едва не вывалились из глубокого декольте красного платья. Почему-то все девицы подобного рода просто обожают косплеить проституток, с чего бы? А потом в Инстаграме «счастливая жена и мамочка сына Владимира».

— Садись боец, че выгнали из дома? — усмехнулся Ярик, хватая пачку сигарет со столика, двигаясь на мягком диванчике так, чтобы Павел мог устроиться рядом. Возмущенные тем, что их сгоняют с насиженных мест девушки, закудахтали точно курицы, но послушно расселись по краям. Одна даже мигом перебралась и пристроилась на подлокотнике рядом с Пашей, преданно заглядывая ему в глаза, аккуратно и изящно удерживая бокал с какой-то цветастой бурдой под названием коктейль.

— Это все борщ, — буркнул Паша, не обратив внимания на девицу, и задумчиво покосился на стоящий, на столике алкоголь, — Тасманов, — он выдержал паузу, а затем покосился на друга. Под белым джемпером с рисунком, которого уже орудовала рука одной из девиц, опасно приближаясь к ширинке, — ты что, пить бросаешь?

Ярик непонимающе вскинул брови, а Паша ткнул пальцем в стоящую бутылку вина и пару коктейлей. С минуту в голубых глазах стояло недоумение, а затем, шлепнув по руке юркую блондинку, Ярослав прикурил и фыркнул:

— Я просто тебя ждал, ща думаю, придет Паша, а я уже в говно.

— Добрый день, прошу меню, — к их столику подскочил молодой парнишка, с набитыми рукавами татуировок, выглядывающими из-под коротких рукавов форменной футболки бара, и улыбнулся. Демонстрируя пирсинг на языке. И это помимо проколотых ушей и носа.

— Не надо. Тащи нам жрать, раб сферы обслуги и коктейль «я хочу ебалом в салат», — махнул рукой Паша, потянувшись к сигаретам Ярослава, которые тот ему услужливо отдал, довольно улыбаясь и позволяя блондинке позади себя делать массаж плеч.

— Чего? — непонимающе уставился на них официант, а девушки, сидящие рядом, хихикнули, показушно закатывая глаза. Будто сами что-то поняли.

— Абсент тащи и водку, каждого по бутылке, два стакана и хавчик. Какой-нибудь фирменный и с мясом. У меня был тяжелый день — есть хочу, что переночевать негде, так что Муся, не нервируй меня, — раздраженно ответил Паша, вызывая взрыв смеха за столом. Официант немного покраснел, записал заказ, а затем, схватив меню, было рванул в сторону бара давать распоряжение о заказе, как го вновь окликнули.

— Куда-то рванул, сайгак недостреленный? — парнишка медленно повернулся, опасливо покосившись на мрачного Павла, смотрящего на него из-под бровей долгим взглядом.

— Еще что-то? Чаю? — пискнул официант, ощущая, как холодный пот стекает по спине от страха.

— И два молочных коктейля, а еще можно организовать батут, — передразнил его тонкий голос Паша, тут же рявкнув так, что парень вздрогнул и побелел в ужасе, — меню оставь! И скройся в туман.

Заветная книжечка в черной твердой обложке с золотым тиснением легла на столик, а работник бара исчез так быстро, что казалось, будто его и не было тут. Паша дернул плечом, стягивая пальто, которая услужливая брюнетистая девица подле него бросилась вешать рядом.

— Сатана, что случилось? В Аду внезапно выключили тепло или черти недостаточно сильно жарили грешников? — промурлыкал Ярослав, с любопытством глядя на друга, который в отвращении дернул плечом, сбрасывая руку пристроившейся вновь девушки на подлокотник.

— Кира, борщ и ящик яблок, — только и смог произнести Паша.

— Дразнила едой домашней? — ухмыльнулась эта гиена, и кулаки у Павла зачесались невероятно сильно. — И причем тут яблоки? Ограбил райский сад?

— Помог хозяину «Империи вкуса». А он грузин, у него куча братьев и все щедрые, — проворчал Кенар, недовольно покосившись на бутылку вина, а затем, схватив ее, отпил прямо с горла, с отвращением покосившись на этикетку, — Тасманов, че за гадость для малолеток?

— Так дамы, — развел руками Ярик, пространственно обводя рукой сидящих девиц.

С минуту Паша сверлил его взглядом, а затем повернул голову чуть в бок, краем глаза глядя в декольте. Оно, похоже, у них тоже различий не имеет.

— Ты кто? — спросил без интереса, и девица захлопала длинными, точно у куклы ресницами, поправив прядь черных волос.

— Снежана, — пропела она мелодично.

— А по паспорту?

Девчонка помрачнела и недовольно буркнула:

— Галя. Из Нижнекамска.

Паша перевел взгляд на блондинку, та как-то стушевалась, а затем обреченно ответила:

— Милена, по паспорту Люся, из Хабаровска. Хотела поступить в театральный, но конкурс не прошла.

Тасманов удивленно обернулся и даже едва сигарету не выронил, похлопав на нее глазами:

— О, я тоже оттуда!

Паша хмыкнул и, дождавшись, когда принесут алкоголь, слушая, как Тасманов расспрашивает о родном городе последние новости, уже более добродушно поблагодарил официанта, втянув запах жареного бифштекса, печеного картофеля и покосился задумчиво на бутылки, расставленные рядом.

— Будешь? — кивнул на еду Снежане-Гале Паша, заметив ее голодный взгляд, но та лишь махнула головой, кисло пробормотав:

— Не могу. Я ж модель.

Махнув на нее рукой, Павел отправил в рот кусок мяса, с удовольствием ощущая невероятный вкус, щедро усиленный специями. Может, конечно, и не домашняя еда, но хотя бы что-то. Только почувствовав вкус еды на языке, он понял, как действительно оголодал за последние дни, забывая иной раз даже, где живет.

— Не пойму я тебя, Кенар, у тебя дома баба готовит, а ты кочевряжишься, — потянул Ярослав, разливая по стаканам абсент и водку в равных пропорциях, с удовольствием наблюдая. Как темно-зеленая жидкость смешивается с прозрачной. — Принципы принципами, но походу помрешь ты раньше, чем до Киры дойдет осознание тленности бытия. Если уже, конечно, не дошло. Она же у тебя не дурра.

— Она не у меня. И вообще это уже моя мужская гордость, — отозвался Паша, прожевывая кусок. Некоторое время девушки еще морщили носики, а затем все же сдались, похватав вилки, и принялись поглощать салаты.

— На фотках три лишних кило видно, — потянул Ярик и обе девушки мигом замерли, поднеся ко рту еду.

— Отстань ты от них, пусть едят. Смотри тощие какие, — фыркнул Паша.

— Тебе тощие, а у нас потом Поль в истерике бегает с камерой, крича, что все жирные, — махнул рукой Ярик, покосившись на девиц, будто бы давая им негласное разрешение, — хотя… — он вскинул глаза к потолку и злорадно улыбнулся, — испортим ему жизнь. Ешьте дети мои, кушайте не обляпайтесь. Пусть этот гусак сойдет с ума.

— По-прежнему не знаю, зачем ты ему ассистентом подрабатываешь. Снимаешь ты лучше, а по факту сейчас только время тратишь. Мог бы уже сам фотографировать.

— Мы сейчас о тебе говорили. Тебе, борще и Кире.

— Говорили. А еще мы не раз говорили, что ты просираешь возможности, — фыркнул Паша, накалывая картофелину на вилку и глянул на нахмурившегося друга, который отвернулся к стенке, — Яра…

— Давай пить, а то щас опять заведешь старую нудную шарманку, а я между прочим, уже неделю в рот спиртного не брал! — жалобно проговорил Ярослав, поворачиваясь обратно и делая большие жалобные глаза. На это Паша только покачал головой и схватил стакан, чокаясь к другом и девчонками, мигом схватившими бокалы вина.

— За женщин!

— И за борщ!

— Тасманов!

Блондин глумливо хихикнул, отпивая. Горькая, травянистая жидкость обожгла горло и Паша поморщившись, потянулся к еде, дабы закусить. Тепло разносилось по крови, отчего вдруг в помещении стало невероятно жарко, хотя работали вытяжки и кондиционеры. Туман в голове начал постепенно заполнять мозги, не позволяя мыслям и дальше орудовать в его сознании. Этот дурацкий борщ, над которым сейчас радостно ржал Тасманов, был просто камнем преткновения. Или последней попыткой Паши удержать себя от общения с Кирой. Почему? Потому что знал, что если сейчас даст слабину по итогу простит ее, а этого делать было нельзя.

— Боишься поддаться ее чарам? — хмыкнул Ярик, будто бы читая его мысли. Паша сфокусировал мутный взор на друге и тряхнул головой, избавляясь от тумана.

— Не хочу строить отношения на недоверии. А я ей не доверяю. И не смогу доверять в ближайшем будущем точно. Где гарантия, что она также неожиданно не сбежит, стоит нам двинуться к чему-то серьезному?

Ярослав задумчиво выдохнул дым, почесав большим пальцем затылок, удерживая двумя пальцами в руках сигарету, и вздохнул:

— Я же предупреждал, Пах. Не готова она, тоже слишком недоверчивая. И больно мнительная.

— Ну, вот и пусть сама со своими тараканами возится, — шикнул Кенар, вновь опрокидывая стопку. Сидящая рядом Галя отпила вина, пристроившись к плечу мужчины, преданно заглядывая в глаза.

— Если тебя кинула девушка, я могу ее заменить. Поверь, я бы от тебя не ушла, — мурлыкнула она нежно, преданно смотря на него и Паша, ухмыльнувшись, закинул руку ей на плечи, крепко прижав к себе и улыбаясь.

— Отлично, солнышко, я согласен.

Если бы разбитые сердца, проблемы и неурядицы лечились алкоголем — Паша бы стал алкоголиком. Хоть Тасманов и был уверен, что все решаемо парой бокал крепкого напитка. У Кенара такой уверенности не было, но хотя бы все спиртные напитки выше 20 градусов могли дать временный эффект облегчения от всех мрачных дум, заполонивших голову. Во всяком случае, на пятой стопке Паше уже полегчало и он даже выдал щедрые чаевые тому самому официанту, которому успел нахамить, попросив принести еще по паре бутылочек. Несмотря на сомнение во взгляде на веселящуюся компанию, спорить парень не стал, бросившись исполнять заказ. К тому же еще и хозяин сегодня находился в баре, тем более нельзя было спорить, это обычно плохо заканчивалось. Уж с друзьями Василия Лихачева точно.

Вечер плавно перетекал в ночь, остатки нестойких жителей мегаполиса растворялись, сменяясь на сумеречных тусовщиков — они жаждали алкоголя, танцев и разврата. Вот среди них сейчас и веселились Павел и Ярослав, уже давно уйдя в алкогольный отрыв, ни о чем больше не задумываясь. Душевные разговоры для слабаков, может они конечно и поговорят, но позже, когда пройдет драйф и схлынет волна адреналина в крови, которая заиграла, стоило алкоголю отпустить любые тормоза в мозгу.

Обе девушки давно ушли танцевать, диджей закончил перебирать плейлист песен Русского радио, включив несколько приличных танцевальных треков, под которые сейчас несколько человек двигались на танцполе. На смену брюнетке с блондинкой явились еще парочка каких-то девчонок, имя которых Паша даже не удосужился запомнить. Одна из них, шатенка в белом платье, повисла на Ярике, что-то нашептывая ему на ухо, страстно дыша в него и потираясь всем телом о него, упираясь коленкой в его пах. Руки второй ощупывали Павла, когда холодные пальцы скользнули под кофту, Кенар вздрогнул, попытавшись сосредоточить мутный взор на красотке перед ним, но получалось плохо.

— Может, выйдем? — выдохнула рыжая. Или ему казалось, что она рыжая, потому что ее декольте он видел чаще, чем лицо. На лице расцвела блаженная улыбка и девушка потянула его за руку, поднимая с дивана, где уже в глотку Тасманова отправилась с исследовательской миссией ее подружка. Ну, или такая же тусовщица. Они почти добрались до туалетов, как диджей сменил трек, и Паша резко тормознул.

— Что такое? — вскинула брови девушка, и Кенар задумчиво сосредоточил на ней взгляд, приглядевшись к волосам. Точно рыжая.

— Я передумал, пошли танцевать, огонечек, — с предвкушением выдохнул Паша. Таща девушку к танцполу.

— Ира!

— Да, пофиг, — отмахнулся Кенар, вливаясь в разгоряченную, радостно скачущую не всегда в такт толпу. Девушка явно не хотела трясти телесами, но выбора не было. Музыка завлекала, а девица настойчиво прижалась, скользя руками по его телу, собравшись едва ли не раздеть прямо тут посреди зала, дабы исполнить свои самые сокровенные фантазии. Ритм завлекал, но паше сейчас не хотелось ни секса, ни тем более приставаний этой девицы. Жажда действия и проникший в кровь абсент с водкой пробуждали его тягу к веселью, которого ему было мало, так мало в этом ограниченном пространстве небольшого пяточка, на котором они двигались. К тому настойчивые приставания никак не способствовали получению кайфа от происходящего. Скорее только мешали.

— Ты куда?! — крикнула шатенка ошарашено, когда Павел отскочил от нее, двинувшись к диджею, забираясь на сцену. Удивленный парень даже наушники снял, похлопав на него глазами, дождавшись пока подойдет ближе, сунув ему в карман деньги.

— Давай уже чего-нибудь помощнее!

Тот улыбнулся, показав ему большой палец, и прервал трек, вызвав, было возмущение толпы, как тут же заиграл новый, а удивленный народ переглядывался, наблюдая, как Паша спрыгнул небольшой возвышенности, где находилась диджейская стойка обратно на сцену, свистнув громко и привлекая внимание толпы. Откуда не возьмись, выплыл Тасманов, оставаясь внизу. Кенар хитро улыбнулся ему и потянул на сцену пару стоящих ближе всех к нему девчонок, а следом туда забралось несколько парней. Постепенно они поделились пополам. Часть уже двигалась в такт Павлу и его движениям на сцене, другая же внизу, пока еще разрозненно то и дело пыталась шевелиться. Но никак не могла войти в ритм.

— А ну ша, суслики, даешь веселье! — заорал Тасманов, выхватывая за запястье из толпы какую-то девчонку и прижимая ее к себе, которая тут же скользнула вниз, двигая бедрами под веселый зажигательный ритм. Паша хмыкнул, поманив Ярика пальцем, а тот в ответ только фыркнул, принимая вызов. Блондин только отмахнулся, потянув девчонку к себе и заставляя ее двигаться так, как нужно было ему.

Выходило невероятно синхронно. Толпа с одной стороны и с другой двигались практически шаг в шаг благодаря тем, кто их вел. Диджей едва не двинул по пластинке, когда девушки точно по команде сделали волну вниз, абсолютно никак не мешая парням, которые отплясывали рядом. Движения в бок и поворот спиной друг к другу. Каждый на танцполе и сцене принялся повторять за ними — весь клуб буквально качался от ритма, который создавали люди, заполонившие его в этот вечер.

— Не хочешь присоединиться?

Жена прижалась грудью к спине Василия, с интересом наблюдающего за тем, что происходит в зале и мужчина усмехнулся, покачав головой и накрывая ладонями ее руки, которыми обвила его талию.

— Эти двое прекрасно справляются.

— Канарейкин всегда в центре внимания. Судьба у него — звездой в толпе сиять, — хихикнула Лиля тихо и Василий, хмыкнув, мысленно с ней согласился. Неудивительно, что сейчас люди в клубе доселе некоторые не танцевавшие, тянулись к нему, купаясь в его свете и пытаясь в нем согреться от холодных серых будничных дней. Он смеялся громко, улыбался ярко, двигался резко и был буквально баловнем судьбы, пускай и сам того не замечал, как сильно влияет на окружающих. Даже на Тасманова, который пусть и жил в толпе, но, по сути, оставался стойким одиночкой, не желая пускать кого-то лишнего в свое ограниченное пространство.

Раздались первые хлопки, каждый из них выбивал ритм, который заставлял тела двигаться. Первым в ладоши хлопнул Павел, начиная в буквальном смысле флешмоб среди всех танцующих. Казалось, даже работники бара влились в общее веселье и балаган. Василий и сам не заметил, как начал отстукивать ритм ногой, невольно качая головой и наслаждаясь этой атмосферой.

Разгоряченные тела, хохочащие парни, слетевшие с катушек девушки, казалось, даже пол раскачивался от их движений. Все вокруг кружилось и вертелось вокруг, унося с собой остатки разумности. Паша выдохнул, продвигаясь, пританцовывая и двигая телом, чуть шатаясь к барной стойке, схватив щедро поданную стопку абсента, уже почти не ощущая его горячи, вытаскивая из кармана портмоне. Он попытался сесть, но тут же едва не завалился, если бы его не поддержали сзади, а в нос не ударил легкий цветочный запах. Кенар удивленно поднял брови и обернулся на свою спасительницу, с удивлением поняв, что она почти с него ростом. Взгляд прошествовал от длинных, практически бесконечных ног в пусть и изящных, но шпильках явно размера сорокового, затем выше к платью, которое в данном заведении можно было бы посчитать монашеским. Грудь прикрыта. Вырез скромный округлый, платье пусть и без рукавов, но явно деловое до колен, да и цвет не кричащий — темно-шоколадный, почти под цвет волос. Стройная, с приличной такойгрудью, к которой потянулись руки. Глаза прошлись выше по полным губам, маленькой родинке на подбородке, высоким скулам, густым длинным волосам и большим серым глазам.

— Ты откуда такая большая и длинная? — выдал Паша и тут же мысленно дал себе пинка, заметив, как нахмурилась мрачно его очаровательная спасительница. Она чуть дернула плечами, отодвинувшись обратно к своему стулу, на котором валялся ее пиджак и сумочка. Отчего-то глядя на ее пусть и худые, но явно натренированные руки, представил, как ему сейчас дадут со всего размаху в глаз. А это случится. Потому что незнакомка была почти одного с ним ростом на каблуках. А он на минуточку по последним измерениям был метр восемьдесят шесть.

— Сорян, не правильно начал, — выдохнул Кенар, осознав ошибку, и облокотился о стойку. Расплываясь в улыбке, которая должна была сразить ее наповал, — спасибо за помощь, красавица. Паша Канарейкин, можно Кенар, — он протянул руку, намереваясь поцеловать руку девушки, но та немного подумав, схватила ее и крепко пожала. По-мужски так.

— Раиса, — выдала спокойно, нисколько не поддавшись на его улыбку, и Кенар невольно вздрогнул, — Степановна. Можно Рая.

Канарейкина аж перекосило, а сам он осторожно освободил пальцы из хватки Раисы, мысленно едва не отдав ей честь. У нее еще и голос такой, командирский. Захотелось выпить и не глядя Павел потянулся к стопке, схватив которую, выпил под пристальным взглядом, отчего водка встала поперек горла.

— Ты бы пил поменьше, красавчик, — потянула Раиса на полном серьезе, нисколько не шутя, отчего Кенар закашлял, подняв руку, предупреждая ее попытку постучать ему по спину.

— Давай помогу, — попыталась вновь похлопать его по спине Рая, но Паша отскочил, запрыгнув на стул сходу.

— Не надо, а то у меня позвоночник в трусы сыпется, — выдохнул он в испуге, — ты ж явно тренированная.

— Женский бокс, — похвасталась Рая и, задумавшись, вздохнула, покосившись на Пашу, — надо было этого не говорить, да?

— Неа, — качнул головой Кенар.

Раиса как-то горестно вздохнула и схватила Пашину стопку, не успел он ничего сказать, и опрокинула ее в рот, поморщившись, дернула вновь плечами.

— Гадость, — пробормотала, а затем покачала головой, — все же не умею я этого.

— Чего этого? — не понял Паша и Рая посмотрела на него как на недоумка. Вот прямо, как учительница, которой ее ученик задал очень глупый вопрос.

— Флиртовать!

— Аа… — Паша кивнул, мысленно пытаясь прогнать туман из головы, кивая бармену, и тот поставил водку и абсент, достав вторую стопку. Разлив алкоголь, они чокнулись, и Кенар почесал подбородок, чуть пьяно проговорив:

— Ничего, у меня вот с бабами тоже не клеится. Точнее с одной.

— Шляться меньше пробовал по кабакам? — фыркнула Раиса, разливая алкоголь, периодически поглядывая куда-то в сторону танцпола.

— Не шлюхаюсь я, у меня даш. дуеш… тьфу! Душевные терзания и страдания сердечные! — выдал он, наконец, вновь отпивая абсент и запивая его водкой.

— Вообще, я сказала шляться, но если что, ты сам, — отозвалась Раечка, вновь покосившись на толпу танцующих. Паша обернулся, едва не упав со стула, на котором его удержала сильная рука Раи и он благодарно кивнул, поворачиваясь вновь к ней.

— Танцевать хочешь?

— Нет.

— Мужик там? — вновь задал он вопрос и девушка как-то неопределенно качнула головой, Паша вновь посмотрел туда, затем на Раю, и вновь на зал, проследив за ее взглядом. Минуту неверяще пялился, а после резко обернулся, отчего голова закружилась, его повело, но силой воли он удержался.

— Тасманчик что ли?! — выдохнул Кенар ошарашено, и Рая как-то вся скуксилась, будто попытавшись, стать меньше.

— Это его фамилия? — робко спросила, поняв без слов, кого имеет в виду Паша. Сам Тасманов сейчас отплясывал с парочкой девиц, одна из которых пристроилась к нему со спины, а другая наоборот прижималась спиной, съезжая по нему вниз.

— Ярослав Тасманов, — брякнул Паша, все еще не веря, а затем хмыкнул, подняв стопку, — ну ты и выбрала. Не могла мужика поприличнее найти для предмета обожания? Он же кутила и бабник.

Рая поджала губы, вновь став похожей на учительницу строгую, отчего Кенар едва не перекрестился. Ему уже преподавательница экономики мерещится, которой он три раза экзамен пересдавал. Ужас, какой.

— Он просто не понимает еще. Я уверена, в душе он хороший и добрый парень.

— Ха!

— Я просто покажу ему, что не все вокруг такие проститутки!

— Да он свинтит раньше, чем ты скажешь: я тебя люблю, — отмахнулся Паша, отпивая еще стопку.

— Между прочим, я очень сильная! Я смогу его удержать.

— Нокаутируешь? Тогда да, может и получится. Только бей сильнее, — Паша изобразил удар и вновь едва не свалился со стула, — чтоб прям точно. Память отшибло.

— Память-то зачем? — нахмурилась Раиса, и Кенар поманил ее пальцем, вынуждая, наклонится, а затем произнес тише:

— А чтоб бежать не знал куда!

От этих слов Паша невольно заржал сам, наблюдая смену эмоций на лице его новой знакомой, которую. Так неудачно поразила стрела Тасманова. А жаль, нормальная серьезная девушка. Пропадет ведь, его друг всю душу ей вытрясет и еще и мусор оставит, прежде, чем уйти в закат по-английски. Протянул Раисе еще одну полную стопку, и та выпила, не глядя, уже даже не морщась. Может он и помог бы ей, если бы сам не находился в сердечной заднице собственных проблем. Какой с него советчик, когда у самого ничего не клеится?

— Бежала бы ты от него, Герда, — отсмеявшись, проговорил Канарейкин, качая головой, и провел ладонями по лицу, пытаясь придти в себя и разогнать густой туман в мыслях.

— Почему Герда?

— Потому что, глупая, у этого Кая сердце давным-давно замерзло настолько, что теперь его только ледоколом откалывать, — он с усмешкой хлопнул ее легонько по макушке, отчего девушка зажмурилась на миг, а затем вновь распахнула на него глаза. Глядя в эти честные большие глаза, в которых не было ни грамма лукавства и притворства, Паша вновь пожалел ее. Еще сильнее, чем до этого. — Не того ты принца выбрала, он у нас немножечко дракон и наполовину конь, — вздохнул Канарейкин, хлопая по карман и ища сигареты, но не найдя, покосился на бармена, который тоже качнул головой, давая понять, что их нет в продаже.

— Все равно, я уверена, у меня получится. Главное старание! — вздернула подбородок Рая, упрямо посмотрев на Пашу. Хотела было встать и пойти к Ярославу, который уже отирался возле какой-то новой девицы, но передумала и села обратно.

— Запал пропал? — хмыкнул Кенар, и Рая мрачно отвернулась, вновь потянувшись к бутылке, буркнув:

— Боюсь. Я еще флирт не освоила.

— А, ну как освоишь, то конечно поразишь его, — он изобразил выстрел из лука, и Раиса недовольно зарычала, — не шипи, оно так не работает. Тасманова-то приманишь, а вот удержать не удержишь.

— И что делать?

С минуту Паша думал, а девушка выжидающе смотрела на него, а затем он вздохнул и потянулся вновь к алкоголю.

— Не знаю. Протрезвею, придумаю.

С минуту Раиса смотрела, как он вновь выпивает стопку абсента и наклонившись, поинтересовалась прямо, заставив парня поперхнуться вновь:

— А ты почему сам еще мчишься к своей женщине?

В этот раз пришлось воспользоваться услугами ее твердой руки, иначе бы он захлебнулся алкоголем и умер бы раньше, чем открылся его ресторан.

— Ну… я…

— Ну?

— Чего ты смотришь на меня, как следователь на допросе! — огрызнулся Паша, уставившись на бутылку, — плохо у нас все. Она сбежала, вернулась, теперь вообще не пойму, в каких мы отношениях. И бесит, и забыть не могу. Даже рядом стоять пытка целая. Хочется коснуться, обнять, в конце концов, посмеется, поговорить как раньше, но и забыть того, как поступила, не получается. А если я прощу ее, то, как смогу вновь доверять?

От собственных слов внезапно стало легче. Даже туман в голове немного рассеялся, а девушка, сидящая перед ним, была пусть и незнакомой, но молчаливо смотрела, ничего не говоря, а просто слушая. Вокруг каждый считал своим долгом либо вправить ему мозги, либо наоборот подкинуть дров в огонь его злости. Гриднева с Радовым постоянно напоминали о побеге Киры, Тасманов наоборот вставал на сторону девушки, каждый раз напоминая о том, что ему стоило бы слушать его и понять девушку. Будто он не понимал ее мотивов. Отчего же, вполне понимал. Осознавал, что ею двигало, да только толку, если ты в позиции обиженного? С каждой стороны, кажется, что твоя проблема больше и боль сильнее, а твой обидчик просто притворяется.

Для каждого личные беды и проблемы самые важные. Для каждого его сторона самая правильная. А так это или нет, уже не особо важно. Не зря же говорят — в ссоре виноваты двое. Вот только осознать эту истину не так уж просто, когда ты один из ее участников.

— Так, собирайся! — Раиса поднялась, решительно натягивая пиджак, и Паша даже от испуга бутылку к себе прижал, покосившись на нее.

— Куда?

— Домой! Тебе уже хватит, — отрезала девушка, и Кенар с тоской покосился на бутылку, но все же схватил ее, а затем вторую, буркнув недовольно смотрящей на него Раисе:

— Мне для храбрости.

Тасманов свистнул ему из толпы, махая рукой в прощальном жесте. Он даже не заметил тоскливого взгляда Раисы в его сторону, видимо посчитав, что Паша нашел развлечение на ночь.

— Потопали, а то щас лужей тут растечешься от него.

— Ничего я не теку, что за глупости несешь?

— Да? А чьи это слюнки потекли, а кто это у нас тут такая влюбленная курица?

— Канарейкин…

— Чегось?

— У меня отличный хук справа, хочешь проверить?

— Нет-нет, я тебе, конечно, верю… разве могут быть сомнения?

Глава 6. Сначала стреляй, а потом спрашивай

Пока ехали в такси, Паша успел приложиться к бутылке настолько, что вылакал почти весь оставшийся алкоголь. Почти, потому что его соседка не дала ему допить остатки, грубо отобрав абсент и ударив по рукам в попытке забрать его обратно.

— Не честно, я же его купил, — надулся пьяно Паша, на что Раиса только закатила глаза.

— Тебе уже хватит. Как ты собираешься вести разговор?

— Я собираюсь спать, а говорить буду потом. Завтра. Или еще… потом, — пробормотал Паша сонно, попытавшись прикорнуть на груди девушки, но тут же вновь грубо был отброшен в сторону и обиженно посмотрел на нее, — ты чего такая злая, а?

— А нечего к чужим грудям пристраиваться. Не для тебя растили, — буркнула Рая, поправляя молнию на пуховике. С ее деловым платьем и общим образом такой суровой неприступной женщины этот розовый пуховик насыщенного поросячьего цвета вкупе с ботинками, которые она переодела в туалете, смотрелся странно и немного комично. Особенно, когда к пуховику шла шапка с помпоном, маленький клатч и огромный пакет с туфлями.

— Знаешь, — Паша оглядел ее, задумчиво покосившись на молчаливого таксиста, а затем вновь на Раю, — надо бы что-то делать с верхней одеждой. Сексуальные кошечки не наряжаются, как пятиклашки.

На это замечание девушка насупилась, цыкнув недовольно.

— Предлагаешь мне мерзнуть на морозе ради красоты и радования чьих-то глаз?! Я же тебе не проститутка, которая в минус сорок в тоненьких колготках на двадцать ден скачет на шпильках по сугробам!

— Ну, не знаю насколько каких там ден, но твои теплые ретузы поверх колготок отбивают всякое желание зажать тебя в углу дивана. Это я тебе, как профессиональный зажиматель говорю. Если собралась клеить Ярика, то он, прости, не педофил, — патетично заметил Паша, и Рая ехидно сверкнула на него глазами.

— А твоя Кира тоже отбивает желание, когда одевается по погоде?

На это Кенар недовольно прищурил глаза.

— Ты на что намекаешь, длинная женщина? Моя Кира всегда стильная. Даже в лыжном костюме, будучи похожей на пингвина. Она все равно самый модный пингвин!

— Вот то-то же. Своя рубаха к телу милее, — фыркнула Рая надменно, и Паша отвернулся к окну, наблюдая, как проносятся мимо огни фонарей и, а свет, исходящий из окон жилых домов, сливается в одну яркую линию.

Подъезжая к дому, Кенар ощутил внутреннее беспокойство. Словно что-то грызло изнутри, не давая ему успокоиться. Еще и проклятый туман никак не желал покидать голову, мешая рационально мыслить. Может, Кира уже спит, и они поговорят завтра? Он бросил взгляд на время на экране смартфона, осветивший темную кабину автомобиля. Третий час ночи. Наверняка спит — ну и отлично — на трезвую голову лучше думается. Не придется, как минимум, думать, как начать нелегкую беседу. Может они смогут придти к какому-то взаимопониманию, хотя в последнем Паша уверен не был. Чувства ведь никуда не делись. Как минимум, у него.

Вывалившись из машины, едва не сел на шпагат перед подъездом, но опять же сильные руки удержали его от такого, ловко подхватив за воротник.

— Спасибо, — брякнул через плечо, невольно остановившись перед дверью с домофоном.

— В чем дело? — Раиса притопнула, сунув руки в карманы своего дурацкого пуховика.

— Чую…

— Что чуешь-то? — не поняла она, озадаченно наклонив голову.

— Пиздец чую, вот что. Ладно, пошли, а то до морковкиного заговня тут сейчас стоять будем, — буркнул Паша, шагнув, было к двери, но его повело в сторону, и Рая насмешливо хмыкнула, удерживая за ворот пальто.

— Пошли, провожу тебя до двери. А то реально ведь случится чего по дороге. Кто тогда откроет шикарный ресторан, куда я приду, чтобы Ярослав сделал мне предложение?

— Вот у тебя пошляцкие фантазии, длинная женщина!

Пока добрались до нужного этажа, потому что лифт в очередной раз не работал, Паша пару раз снова чуть не упал и еще дважды останавливался передохнуть, поскольку стадия алкогольного опьянения постепенно отходила, а на смену ей пришли тошнота и головокружение, как две подруги взявшись за руки.

— Ты умрешь, если будешь столько пить.

— Говоришь так, будто бы я бухаю сутками напролет, — пробурчал Паша, выискивая в кармане пальто ключи. Перед тем как войти, он успел глянуть наверх и убедится, что свет вроде как не горит. Так что следовало вести себя тише. Следовало, но не получилось.

Пока доставал ключи, три раза уронив, едва не упал сам. Наконец, Рае надоело наблюдать его мучения, и она схватила связку, вставляя ключ в замочную скважину. Звук поворачиваемого ключа и бесконечных внутренних механизмов показался Паше просто пушечным выстрелом в голову с близкого расстояния. Он замер, прислушиваясь к тишине квартиры, и с облегчением понял, что Кира видимо, уже давно спит. Не было слышно даже Сникерса. Впрочем, кот мог и вовсе дрыхнуть на его диване, в последнее время он часто так делал.

— Ну, пока, — пробормотала Рая, собравшись, было уйти. Кенар махнул ей рукой, собираясь переступить порог, но в этот момент голова вновь закружилась, и он запнулся о порог. В попытке не свалится, схватился за Раю и они с воплем ввались в квартиру, рухнув на пол, да так, что Раиса оказалась лежащей на нем и с ее головы слетела шапка с помпоном.

Дезориентированные они лежали с минуту, пытаясь понять, что произошло, но в следующий момент кто-то резко включил свет, ослепляя обоих, а следом раздался мрачный голос Киры где-то над их головами, от которого по телу пробежала дрожь страха:

— Ты смотри-ка, кто явился домой.

Кряхтя, первой очнулась Рая, поднимаясь с Паши и оттряхивая пуховик, щурясь и глядя на маленькую, стоящую чуть поодаль от них маленькую хрупкую блондинку в домашней майке и джинсах, которая с невозмутимым видом подкидывала в руке большое красное яблоко, смотря как-то уж больно сурово. Ни дать, ни взять, дочь Евы и Лилит в одном флаконе. Даже Раиса впечятлилась и, нащупав Пашин воротник, резко дернула его вверх, помогая самому Кенару подняться. Сам же Павел, с трудом сфокусировав взгляд на Кире, озадаченно хмыкнул и дернулся, чтобы Рая отпустила его ворот.

— Вы рядом, как слон и моська, — потянул он и услышал тихое шипение Раисы рядом.

— Эээ, здравствуйте, — неловко улыбнулась она, пихнув Кенара в бок, — вот, забирайте, привела. Он немного пьян, но ничего не натворил. Честно, я его с бара забрала, себя вел хорошо! — еще немного и отдала бы честь, как в армии.

— Чего я натворил, да я ваще веселился. А ее, — Паша чуть пошатнулся, ткнув пальцем в Киру смотря на Раю недовольно, — это вообще касаться не должно!

— Ты че несешь-то, сейчас она решит, что мы вместе были! — зарычала Раиса тише, опасливо косясь на Киру, которая по-прежнему молчала.

— Ну, мы же были вместе!

— Паша!

— Пили, плясали, познакомились, на брудершафт, я помню…

— Паша!!!

— Значит, вот как ты собирался строить наши отношения, Кенар, — активизировалась, наконец, Кира и они оба замолчали резко, поворачиваясь к ней. У Раисы даже глаз дернулся, когда девушка, почти не целясь, запустила в них яблоком, которое со стуком ударилось в стену, заставляя их подпрыгнуть, и откатилось куда-то в район кухни. Ее руки чуть тряслись, а волосы, казалось, сейчас зашевелятся точно змеи как у Медузы Горгоны. Во всяком случае, учувствовать в этой разборке Рае никак не хотелось, потому она резко наклонившись, схватила шапку, пробормотав:

— Ну, я пошла! — повторила она свою фразу, и попыталась было сбежать, как Кенар схватил ее за руку.

— Она ж меня убьет, — обреченно произнес Канарейкин, и Рая сочувственно на него покосилась, но руку осторожно высвободила, перекрестив.

— Статья 105 УК РФ часть вторая, убийство с особой жестокостью. От 20 лет до пожизненного. Удачи! — И дабы больше ей ничем не прилетело, Рая резко выскочила за дверь, прикрыв ее рукой с хлопким грохотом, от которого Паша вновь вздрогнул и повернулся к Кире. Медленно.

— Слыхала? Это пожизненное, — проговорил он как бы невзначай, на что Кира потянулась к выставленному пакету с яблоками и достала новое, бросив в него, но вновь промахнулась.

— Прекрати бросаться продуктами! Это не гуманно, дети в Африке голодают.

— Шутки шутить вздумал? — прорычала Леонова, сузив глаза и хватая очередное яблоко, крепко сжимая его пальцами так, что они побелели. — Отвечай на вопрос!

Новый снаряд ударился о стену чуть выше его головы, и Паша едва успел отскочить, дабы ему не прилетело, как в той байке про Ньютона.

— Какой еще вопрос?!

— Который я задала! Это вот так бы выглядели наши отношения?! Ты, я и какая-то левая баба?! — рявкнула девушка, вновь хватая снаряд, но в этот раз Кенар спрятался на угол, стоя возле кухонного прохода, наблюдая как яблоко ударяется о стены в очередной раз и закатывается куда-то в район тумбочки с обувью.

— Раиса не левая, она…

— Ах, Раиса!

Новый снаряд и Паша нахмурился, тряхнув головой. Что за ерунда, чего она завелась? Он же собирался поговорить, но разговор у них не клеится никаким образом. Надо было ее остановить, иначе квартира будет разгромлена раньше, чем они пообщаются. Да и яблоки жалко все же.

— Прекрати метать продукты и вести себя как истеричка! — крикнул он из-за стенки, попытавшись выйти, но новый снаряд ударил ему в плечо, отчего Паша зашипел от боли, недовольно посмотрев на разъяренную Киру, стоящую перед ним. Трезвость приходила вместе с осознанием странных претензий, которые она ему предъявляла. Причем тут его женщины и их отношения? У них не было отношений. И в этом виновата она, ведь она же его бросила, сбежав тихо под ночь, ничего не сообщив.

От этих мыслей злость, которую он давно прятал в глубине душе, начала лезть наружу, подкидывая новые воспоминания и переворачивая в душе все с ног на голову, будто бы разжигая костер, который грозился перерасти в пожар.

— Какого хера?!

— Я же истеричка, а еще, похоже, дура конченная!

— Ты и есть дура, потому что я сейчас вообще не понимаю сути твоих претензий! — заорал Паша так, что казалось, затряслись стены. Кира вздрогнула и, сжав кулаки, схватила еще одно яблоко, кидая в него, но в этот раз Паша вновь увернулся, зарычав от ярости. — Причем тут, блять, наши отношения вообще и мои бабы?! Чего ты завелась?

Девушка, тяжело дыша, зло посмотрела на него. Грудь вздымалась, а воздуха вокруг стало безбожно не хватать. В голове был настоящий раздрай из мыслей и эмоций. Никакого здравого смысла в их разговоре явно не было. Как, в общем-то, и логики. Она умерла, накрылась крышкой гроба и пожелала тихо умереть, дабы не слушать их воплей.

— А что сейчас это было? Вот так каждый раз я бы наблюдала эту картину, когда ты бы понял, что тебе скучно подле меня и ходил бы налево искать приключения?! — рявкнула Леонова в ответ, пытаясь совладать со своими эмоциями. Но поздно, они перехлестывали через край чаши ее терпения. Ее изначальный план высказать претензии по поводу его подачек провалился на корню, стоило ей увидеть его в объятиях этой здоровеной девицы. Длинноногой, красивой, как модель Виктория Сикрет. И это не смотря на странный пуховик и смешную шапку!

Этого вопроса оказалось достаточно, чтобы Паша завелся с полуоборота, уже и так будучи на грани. Он сжал кулаки, зарычал точно хищник готовый к бою и рыкнул, едва сдерживаясь, чтобы бросится вперед и в порыве ярости чего не натворить, о чем позже обязательно пожалеет.

— Значит, баб моих ты считала. А тот факт, что ты сама в задницу засунула все попытки построить отношения, это ты, мать твою, забыла. Как удобно-то, Кирочка, — выплевывая каждое слово с изрядной долей яда, прошипел Паша. Наступая на девушку. Заставляя ее отходить назад, но все еще грозно смотрящую на него, — заебись переложила ответственность! Съебалась в закат, молча и тихо, как крыса с корабля, а я еще и виноват, что не сидел и слезы по ней не лил! — его потряхивало, как и ее, а руки так и тянулись встряхнуть эту сучку, дабы прозрела и осознала, что натворила. Удобно устроилась. Сбежала, тихо вернулась, а теперь еще и его виноватым выставила!

— Я тебе ничего не обещала! — взвилась Кира, останавливаясь, пытаясь не дать ему задавить ее своим напором. Нет уж, не сегодня.

— Но ты и ничего не сказала! — заорала в ответ Паша так, что стены квартиры дрогнули в очередной раз.

Нина Степановна, герой советского труда, уронила чашку с чаем, услышав вопли из квартиры сверху, от которых казалось даже ее люстра начала раскачиваться. Она перекрестилась, невольно пробормотав:

— Совсем черти с ума сошли!

В квартире же сверху беременная Мариночка оторвалась от подпиливания ногтей, озадаченно хлопнув ресницами, и тряхнула спящего мужа:

— Федя!

— Мм…

— Федя!

— Ну, че? — сонно проморгался мужчина, лениво приподнимаясь и почесывая пузо, пытаясь проснуться и осознать, что происходит.

— Просыпайся, там Канарейкины убивают друг друга! Я удары слышала и крики!

— Ничего, вот убьют, тогда и будем говорить, — он вновь попытался пристроить голову на подушку, но очередной удар внизу и крики заставили приподняться. Мужчина нахмурился, проведя рукой по лысеющей макушке. — Че реально, что ли убивают?

А в семье Глушанковых сейчас шел оживленный спор. Виктор Степанович и Любовь Петровна, осторожно выглянули из-за своей двери, глядя на соседнюю дверь, из которой попеременно раздавались то крики, то удары об стенку. А совсем недавно оттуда выскочила высоченная девица в фривольном розовом пуховике. Видимо любовница, не иначе, раз Кира так раскричалась. А ведь она никогда не кричала до этого. Ну, не считая того единственного раза.

— Павлик ее щас прикончит.

— Та не, Кирочка. Он же бабищ своих водил, вот узнала. Щас вставляет по самые помидоры.

— да, но Павлик обижался на нее, что сбежала.

— Это да, зря Кирочка уехала так неожиданно. С ней таким хорошим вежливым мальчиком был. А похудел-то как, кожа да кости. Как лиса дранная по лету.

— Вот тебе лишь бы мужика обсудить!

Тем временем скандал в квартире Павла и Киры набирал обороты. Девушка металась по коридору, хватая все, что попадалось ей под руку, бросая в Канарейкина, а тот с переменным успехом уворачивался от снарядов, пытаясь схватить девушку, однако сделать это было крайне трудно.

— Что я должна была сказать? Извини Паша, я не могу поверить, что ты будешь подле меня все время?! Смысл, если мой приезд это ясно показал. Ты даже не стал ничего спрашивать, сделал выводы и сам все решил. Как всегда решаешь! Как решил со Сникерсом, не посоветовавшись со со мной, решаешь с продуктами, с квартирой, будто бы я такая глупая и никчемная, будто бы делаешь мне одолжение, хотя сам меня ненавидишь! — орала Кира, заводясь от собственных слов еще сильнее, уже даже не пытаясь думать о том, что творит. Схватив какую-то чашку со стола на кухне, куда они влетели в порыве скандала, она бросила ею в Пашу, но в очередной раз промахнулась, и стало в два раза обиднее. Даже попасть в него не может, что за напасть.

— Ах, тебя не устраивает, что решаю все наши бытовые проблемы?! Жаждешь это делать или что?! Два года все было прекрасно, а тут смотри-ка «Паша, ты подавляешь во мне личность»! — взревел Кенар, со всей силы снося с тумбы несколько кухонных приборов и кофеварку, которая с грохотом упала на пол, разбившись на осколки.

— Дело не в личности, а том, что я тебе удобна! Секс под боком, готовка, достаточно гладить по головке и решать мои проблемы, чтобы я не вякала, когда ты будешь в очередной раз гулять!

— Да что ты привязалась к моим загулам! Ты даже не удосужилась обо мне рассказать своей семье, молчала как рыба. Как всегда молчишь, ничего не сообщаешь! Откуда я знаю, что там в твоей башке!? Может наоборот тебя все устраивало, а тут я вдруг захотел чего-то серьезного, и ты взбрыкнула, потому что не планировала верно? Удобно же сесть на шею, а потом говорить, что этого не просила, выжав по максимуму!

— Вот, вот к чему я вела, ты меня обвиняешь в моей беспомощности! И случай с родителями вспомнил еще и приплел!

— А я все помню! Потому что так оно и есть! И не переводи стрелки, я поступал так, как считал нужным и два года тебя это устраивало! — Паша с силой ударил по столу, поставив на него руки, смотря на взъерошенную, точно дикий воробей Киру, которая стояла по другую сторону стола, тяжело дыша, сверкая желтыми глазами словно кошка. Казалось еще немного и зашипит, выгнув спину, бросившись на него и расцарапав ему лицо.

— А я помню твоих девок. Каждую! Сколько их было за два года, помнишь? Наташи, Кристины, Марины, Светы, Даши и Полины! Помню, как бросил меня в Сефоре, как таскался на свои вечеринки и приходил ползком домой, помню прекрасно, как ты любишь отираться в сомнительных местах с Тасмановым.

— Ах, вот оно что! Значит я и тут виноват, что прыгал вокруг тебя все время, дожидаясь пока ты, соизволишь спуститься со своего пьедестала и посмотреть на меня! — гаркнул Паша, и Кира вздрогнула, мотая головой из стороны в сторону, будто пытаясь отогнать все, что он сейчас говорил.

— Вот что видишь, да? Только это и больше ничего, верно? Только картину, которую ты сам создал в своей голове, даже не пытаясь хоть немного понять меня, что я чувствовала за эти два года, наблюдая каждый раз, как ты мечешься от юбки к юбке. Не задумываясь ни на минуту, каково мне приходилось, когда я смотрела в твою спину, — голос уже охрип, слезы душили, но девушка упорно желала выговориться. Именно сейчас, за этот месяц высказать все, что накопилось в ее душе за столько времени. И уже не так важно сумеет ли Паша ее понять, больше она не могла терпеть

Это слишком тяжело.

Больно.

Она устала от этого. Устала от того, что каждый раз видит его с другими, что каждый раз отпуская его руку, рискует больше никогда не увидеть, потому что какая-нибудь красавица уведет его с собой, поманив пальцем, потому что сама Кира слишком скучная, пресная и именно такая, какой он ее видит — беспомощная. Слишком проблемная и сложная, чтобы возится с ней слишком долго.

Паша открыл, было, рот, но в этот момент девушка всхлипнула громко, заставив его замолчать, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь вернуть равновесие, которого не находил. Кира закрыла ладонями лицо, разрыдавшись, выплескивая остатки накопившейся в душе горечи наружу, за которой пряталась пустота и осознание того, что она потеряла. И уже не так уж важно, кто из них двоих в этом виноват.

— Я не хотела… — раздался очередной всхлип и слезы обожгли собственные ладони, — не хотела всего этого. Не хочу отпускать тебя, боясь, что ты не вернешься, потому что я не яркая, не такая как ты. Не могу быть такой, не могу быть равной, у меня не получается, — она вновь всхлипнула и разревелась, сползая на пол. Длинные распущенные волосы закрыли от внешнего мира, будто завесой, позволяя ей сжаться в комок, сидя на полу и подтянув к себе колени, утыкаясь в них лицо. Плечи вздрагивали при каждом приступе слез, которые накатывали на нее снова и снова, как яростная бьющаяся океанская волна.

Теперь им уже точно ничего не вернуть, ни дружбы, ни любви, ни даже приятельских отношения. После всего, что наговорили друг другу невозможно восстановить ту хрупкую связь, которая была до всего этого, и именно от этого становилось горько больше всего.

— Мне никогда не нужно было, чтобы ты была мне ровней. Мне нужна была ты, а не твои достижения или невероятные таланты. Все это важно лишь для тебя самой, это твоя жизнь, твои цели и желания. Пока ты счастлива, счастливым был и я.

Голос Паши заставил Киру вздрогнуть и поднять заплаканное лицо, ощущая, как его сильные руки обнимают ее за плечи, притягивая к своей груди. Девушка уткнулась носом в мягкую ткань его кофты, сжимая пальцы и хватаясь него, будто бы боясь, что это всего видение, которое вскоре исчезнет и останется только разрушения точно после торнадо квартира, осколки разбитых чашек и стеклянной кофеварки, которые валялись по всему полу кухни.

— И бабы не нужны, — с какой-то тоской в голосе произнес Кенар, утыкаясь носом в ее макушку и сжимая крепко в своих объятиях, — сегодня даже не получилось забыться. И никогда не получалось. Я целый месяц метался как зверь в клетке, рвался даже приехать к тебе и твоим родителям с требованием дать мне с тобой поговорить, но решил, что это и был твой ответ. Ты, таким образом, меня отшила, побоявшись сказать это в глаза.

— Идиот, — вместо всяких объяснений выдохнула Кира, икнув. Слезы прекратили литься из глаз, а на смену им пришла икота, сводящая на нет любую серьезность этого разговора. Она почувствовала, как он улыбнулся ей в волосы, и крепче прижалась к нему, вдыхая запах его одеколона и сигарет.

— Сама дура ревнивая.

— Не ревнивая. Просто память у меня хорошая.

— И пмс периодический. У тебя там, кстати, не начинается цикл? А то знаешь, похоже. Может мне уже пора переезжать жить к маме на время бешенства матки?

Кира резко подняла голову и замахнулась, чтобы дать ему подзатыльник, но не успела, потому что Павел перехватил запястье, отводя руку в сторону, крепко сжимая и притягивая к себе ближе, обхватил за затылок, зарываясь пальцами в ее волосах, накрывая губы, поцелуем, Жарким, влажным и страстным. Таким, какого между ними никогда не было. Поцелуй, который выражал всю грань пережитых эмоций и всех недосказанных претензий. Все что они так друг другу и не успели сказать на словах, передавалось через поцелуй.

Кира отпустила его кофту, поднимая свободную руку, которую Паша не удерживал и зарываясь пальцами в его густых волосах. Она почувствовала, как он поднял девушку с пола, усаживая на край стола, отпуская руку, которую сжимал доселе и, позволяя ей лечь на его плечо, дабы обхватить шею и прижаться еще крепче. Освободившиеся руки задрали ее майку, скользя горячими пальцами выше к груди, а губы переместились на щеки, чувствуя щель от мокрых дорожек и ловя между поцелуями вздохи ее прерывистого дыхания. Руки Киры потянули его за край кофты, дабы стащить и коснуться его обнаженной кожи, провести пальцами по его крепким мускулам и насладится всеми тактильными ощущениями, какие только возможны, потому что внутренний страх, что все это нереально по-прежнему пребывал в ней. Просто сейчас она старалась не обращать на него внимания, тихо застонав между поцелуями, когда Паша прикусил кожу шеи, тут же коснувшись места укуса языком, вызывая мелкую дрожь во всем теле, и забрался рукой в чашечку бюстгальтера, обхватывая небольшую грудь, которая идеально легла в его ладонь. Одна лямка ее майки упала с плеча, к которому он тут же прижался губами, вновь принимаясь проделывать дорожку из поцелуев в обратном порядке, задирая майку и стянув, наконец, откидывая на пол. Он почти расстегнул застежку бюстгальтера, а Кира уже стянула его кофту, когда раздался настойчивый звонок в дверь, а затем послышались стуки и крики соседей, чтобы открывали.

— Эй!

— Вы там живые?!

— Канарейкины!

— Паша не убивай Кирочку, она хорошая!

— Кирочка, не убивай Пашеньку, он просто немножко дурак, но он исправится!

— Может полицию?

— Дед, ты еще ОМОН вызови, да живые они, ну может кто-то кого-то покалечил. Домашние неурядицы!

— Вот так жен в семье и бьют, а вы мужики оправдываетесь!

— А мужчин тоже бьют!

Паша со стоном уткнулся в плечо Киры, ощущая, как она тихо смеется, чуть трясясь и по-прежнему крепко его, обнимая ногами и руками точно мартышка. Он поднял голову, глядя в ее сверкающие от смеха глаза.

— Слышал? Ты дурак, я хорошая, — мурлыкнула девушка, обхватив его лицо, с нежностью глядя в любимые зеленые глаза. На это Кенар только скривился, покачав головой и накрывая ее руки своими, переплетая их пальцы и разводя в сторону, с удовольствием оглядывая припухшие от поцелуев губы и даже наметившийся на шее засос.

— Но я ж исправлюсь, — потянул он насмешливо и только наклонился к ее губам, как в дверь вновь задолбили, прерывая все попытки вернуться к игривому настрою:

— Канарейкины! Щас ментов вызовем!

— Блять, — сжав зубы, Паша прикрыл глаза, втянув носом воздух и вновь открыл, мрачно покосившись на дверь, — хочу жить в пещере. Подальше от людей.

— Шагай, давай, Гринч, успокой людей. А то я немного неприличная, — хлопнула его по плечу Кира и вздрогнула, почувствовав, как горячая волна прошлась по ее телу от его взгляда.

— Мне нравится. Лучше, чем когда ты яблоками кидаешься.

— Про яблоки мы еще, кстати, поговорим отдельно. А заодно и про твою кухонную забастовку, — пригрозила она, когда Паша двинулся к двери, дабы открыть. Сама девушка потянулась к майке, валяющейся неподалеку в куче осколков и оттряхнув. Натянула, поправив волосы.

— Оо, то есть все же есть пмс? — мурлыкнул Кенар хитро и Кира схватив кружку, грозно подняла руку, — понял, не дурак. Но ты скажи, когда надо переезжать к маме, ладненько? — хитро сверкнул он глазами.

— Паша!

— Что, Паша? Это важный вопрос, ты же всегда такая буйная в эти дни. Реклама утверждает, что помогает Олвейз, но я не уверен…

— Канарейкин!!

— Да что ты кричишь… ой, здрасте! — Кира мрачно собралась было поставить кружку обратно на место, слыша, как Паша открыл дверь, здороваясь с соседями, как он внезапно ее окликнул.

— Что? — отозвалась девушка, подойдя ближе.

Кружка медленно выпала из ее рук, разбивая на осколки, глядя, на любопытные лица соседей со всего подъезда. Судя по огромной толпе стоящей на лестничной площадке. Паша перевел взгляд на осколки и тяжело вздохнул:

— А это была моя любимая кружка.

Глава 7. Паша иди, погуляй

У всех нормальных людей после загула следует сон, а у Паши Канарейкина была уборка разгрома, который они устроили с Кирой в порыве скандала. Раскиданные яблоки, осколки разбитой посуды, разбросанные ботинки, вещи, куртки и даже кот, который, как оказалось, на время ссоры спрятался под диван и никак не желал выходить. Выковыривать Сникерса оказалось тем еще приключением. Котяра никак не желал вылезать, периодически шипя, сверкая глазами и отмахиваясь когтистой лапой, при попытке схватить его.

— Ах, ты ж мешок шерсти, — пробухтел Паша, выуживая кота из-под кровати шваброй, но тот только огрызался. Наконец, путем двойных уговоров и манящего запаха копченой колбасы, удалось выманить шотландца наружу, который подозрительно покосился на них, затем бросил взгляд на колбасу в руках Киры и обиженно вышел из комнаты, задрав хвост.

— Может быть, уберемся утром? Я бы помогла, — Кира озадаченно оглядела погром, наблюдая, как носится по квартире Павел с тряпками, порошками, тазиком и шваброй наперевес. Даже отыскал где-то лейку и полил один единственный цветок, одиноко стоящий на подоконнике — кактус. Кажется, он достался им в нагрузку от хозяйки квартиры, а может от прошлой соседки Киры, в чем последняя была неуверенна.

— Ну, уж нет! В таком сраче, я не усну, — буркнул Павел, принимаясь, перебираясь статуэточки, книги и прочую мелочевку, расставленную по полкам и щедро кем-то надаренную. Кира предпочла не мешаться. В конце концов, попадаться сейчас под горячую руку ворчащего на мелкий мусор и всякие сувениры, мешающие вытирать пыль с полок, как подписать себе смертный приговор. Если Кенар вздумал убираться, лучше молча исчезнуть с глаз его долой.

Еще спустя полчаса, Кира уже благополучно спала, укрывшись теплым одеялом, впервые засыпая не на мокрой подушке, слушая мурчание улегшегося рядом Сникерса и шум, производимый манипуляциями Павла. Ведь теперь точно все будет хорошо. Должно быть.

Вы когда-нибудь просыпались трезвон будильника и колоколов одновременно? Ну, то есть не где-то за окно, а вот прямо над вашим ухом?

Вот Паша именно так и проснулся ранним утром в выходной, чувствуя, как в его голове стучит молотом, в ушах звенит, а глаза едва могут разлепиться. Он не глядя, нащупал телефон, щурясь и смотря на время — 9 утра. Какого черта? Он уснул в шесть и жаждал нормально отоспаться, тем более после того, как полночи выпивал сначала в баре, потом в такси, потом ссора с Кирой, а потом уборка!

— Подъем, Кенар, я приготовила блинчики!

Пугающе громкий голос Киры раздался прямо над его головой и Паша, с трудом оторвав голову от подушки, все еще держа телефон, разлепил веки и уставился с удивлением на стоящую перед ним Киру. Со звенящим будильником в одной руке и кастрюлей с веничком в другой. Она поставила будильник на столик, стоило тому отзвенеть и, перехватив покрепче кастрюлю, принялась с шумом помешивать тесто внутри.

— Ты сбрендила? — выдохнул он, с трудом сглатывая. Во рту была настоящая пустыня и ощущение, будто туда нагадил Сникерс. Кира загремела громче и решительнее, заставив Кенара подпрыгнуть, с ойканьем схватившись за голову, качаясь со стоном из стороны в сторону. — Да прекрати греметь!

Шум смолк, послышалось только шумное дыхание девушки и блаженная тишина.

— Я подумала, что нам надо сделать блинчики, — оскалилась Кира как-то еще более радостно, отчего Паша заподозрил, что его Львенка за ночь заменили на этого злобно смотрящего на него робота, который сейчас как-то подозрительно на него глядел. В голове что-то шевельнулось, но мозг был не готов обрабатывать данные, выдавая ошибку за ошибкой.

— Что происходит? — хрипло спросил Паша, сбрасывая одеяло, проведя рукой по густым волосам и тут же замер от хищного взора Леоновой.

— Блинчики, — повторила она, а желтые глаза сузились, как у кошки. Парень огляделся в поисках кота, который обычно в такие моменты крутился рядом, и стало еще более жутко. Сникерса не было.

Он уснул и проснулся в альтернативной реальности в Аду?

— С яблочным джемом, — добавила Кира, смотря на него решительно снизу вверх, и ткнула в него испачканным веничком, нисколько не заботясь о брызгах теста. Паша опасливо отклонился, все еще пытаясь сообразить, что происходит. — Только попробуй отказать! И блинчики у нас будут с мясом, — рыкнула она, вновь погрузив веничек в кастрюлю, продолжая с шумом помешивать тесто.

— А… в честь чего блины? — осторожно спросил Кенар, отступая на шаг, медленно и аккуратно. Мозг уже был близок к нахождению ответа, который плавал где-то на задворках сознания, но еще не был так очевиден.

— Так масленица, — как можно более равнодушно ответила Кира, продолжая помешивать тесто

Паша сузил глаза и сделал еще один шаг к выходу.

— Масленица закончилась полторы недели назад, — скептически потянул он и тут же пожалел. Венчик замер в руках девушки, а сама она сделала шаг вперед, изучающее разглядывая его с ног до головы.

— А у нас она с опозданием, — хмуро потянула Леонова, наклонившись к нему еще больше и Паша невольно отпрыгнул, — ты что против?!

— Нет! — выдохнул Кенар, бросившись из комнаты, крикнув по дороге, — я щас, это, в душ. Ты давай пока там, пеки, джем наводи, скоро буду!

— У нас масло кончилось и сметана! — крикнула она ему вслед, но Паше было уже плевать. Он захлопнул двери ванной, выдохнул и сполз по ней спиной, застонав, ударившись в расчеты, которые быстренько произвели его мозги, выдавая ему неутешительный ответ.

Какого черта он накаркал?

Кто его тянул за язык?

— Кенар!

Паша подпрыгнул, покосившись на дверь в ванной, а за ней Кира мягко, почти нежно, проговорила:

— Имей в виду, попытаешься смотаться из дома, я это запомню и потом блендером из тебя тесто сделаю.

Канарейкин вздохнул, тоскливо вытянув ноги на кафельной плитке ванной, стерилизованной под серый камень, с грустью прикидывая, что теперь три дня придется жить, как на минном поле, потакая чудачествам и выкидонам своей обычно спокойной соседки. А все потому, что Леонову так не вовремя настигли месячные!

Пока мылся, мысленно боролся с дремотой. Задерживаться в нынешнем состоянии Киры, а судя по решительным действиям и шуму, который она воспроизводила на кухне — у нее еще и первый день. Самое начало кошмара. И это сразу после того, как они помирились. Интересно, почему они не прошли раньше? Насколько Паша мог помнить, а за почти три года их совместного проживания он уже успел изучить ее цикл, месячные у Киры должны были пройти еще в начале месяца. Уж не ясно, временный отъезд или стресс так повлияли, что сбился привычный график, но именно сейчас, когда они только-только помирились, это было, как обухом по голове со всего размаху. Потому что именно в эти три дня Кира впадала то в меланхолию, то в ярость, то в депрессию, то в экспрессию, то смеялась, то плакала, а Паша был вынужден вышагивать в такие дни на цыпочках и даже дышать не громко, дабы не Бог не вздумала лишний раз о нем вспомнить.

Во всяком случае, прежние три года ему это успешно удавалось. Трудно было только первые полгода, а потом привык. Не мог же он отвыкнуть за какой-то жалкий месяц?

— Паша!!

Рука самопроизвольнозадела полочку, обрушив многочисленные баночки с шампунями, кремами и маслами на пол, а сам Кенар в попытке их поймать, ударился головой о стенку кабины, шикнув от боли.

— Паша, ты что, уронил опять мой шампунь? Ты его разбил да? Я слышу, что ты там копошишься, громко!

— Женщины и их гребаные циклы, — цыкнул Кенар недовольно, подбирая баночки и стягивая с батареи не глядя розовое махровое полотенце, заворачиваясь в него. Закинув в стирку домашние штаны и футболку, понял, что не захватил своих вещей, пока убегал и тяжело вздохнув, повернул защелку, выглядывая наружу в коридор. И тут же наткнулся на недовольный взор и скрещенные под грудью руки.

— Это что, мое полотенце? — мрачно поинтересовалась Кира, взглядом указывая на то, чем он обмотался в районе бедер и Паша опустил глаза, вздыхая тяжело.

Все-таки отвык он за этот месяц. Сильно отвык.

Леонова втянула с шумом носом воздух, готовясь открыть рот, чтобы высказать все, что накопилось в ее голове, как Кенар не раздумывая, шагнул вперед решительно и обхватив ее лицо ладонями, прижался губами к ее губам в жарком, удушающем, а главное очень действенном поцелуе, потому что девушка мигом расслабилась, отвечая на него и обхватив его запястья.

Не дав себе, погрузиться в удовольствие еще глубже, все равно там ничего в ближайшие три дня не светит, он оторвался от ее губ, глядя в затуманенные янтарные глаза, и решительно произнес, разворачивая девушку спиной.

— Львенок, прости меня, я больше так не буду. Давай я заглажу свою вину и схожу в магазин за маслом! — проскандировал он, не давая ей вставить хоть слово поперек.

— Но…

— И сметану куплю, и молоко, и хлеб и твои любимые мягкие пряники с шоколадом!

— И чипсы… — вставила Кира со вздохом, шагая под напором Павла в сторону кухни. Они остановились у дверей его гостиной, и девушка замерла, почувствовав, как пропали его сильные, горячие руки с ее плечи и стало в миг тоскливо, грустно. И захотелось плакать. И тортик. И можно еще Пашу и желательно без полотенца.

— И их тоже, — закивал Паша, шагнув в проход своей комнаты, схватившись за ручку, но очнувшаяся в миг Кира, не дала ему это сделать, задержав дверь рукой, хищно оглядев его с ног до головы, отчего как-то стало не по себе.

— Тортик мне купи, — заявила она, а затем, подумав, брякнула, — и прокладки. А то у меня кажется, заканчиваются. Те самые. Голубые с крылышками, много капелек, где еще забавные облачка и василечки. Ты же помнишь? — вновь с давлением в голосе поинтересовалась она, и Кенар осторожно убрал ее руку, улыбаясь во все тридцать два:

— Помню. Я все помню, львенок. Ну давай, у нас там масленица на носу. Блины, джем, яблоки, чао, — он послал ей воздушный поцелуй и захлопнув двери, выдохнул, слыша как девушка потоптавшись, двинулась на кухню, а из-за кресла выглянула морда перепуганного Сникерса с большими-большими глазами от страха.

— Да, мужик. Настали тяжелые времена. Но ничего, мы справимся, — подняв кулак в воздух, Паша сбросил полотенце, двинувшись к своему шкафу.

Из дому убегал буквально на цыпочках. Осторожно, молча и пробираясь, как Штирлиц в кустах, слыша, как гремит чем-то на кухне Кира, ругаясь то на сковородку, которая не хотела жарить, то тут же шмыгая носом под какую-то слезливую историю по ТВ. Идея вообще где-нибудь потерять в эти дни, как он делал первые месяцы, сейчас вновь посетила его голову, но Паша ее решительно отмел. Во-первых, потому что обычно стабильно спокойная Кира бывала такой всего раз в месяц. Во-вторых, такая сильная эмоциональная качка бывала только первый день. Дальше все проходило гораздо легче и порыв то убить, то поплакать уже не было. Просто оставлять ее в таком состоянии было бы как-то неправильно, тем более, это тоже часть их общего быта. Пусть и не самая приятная.

Паша, сунув в рот сигарету, двинулся в сторону ближайшего супермаркета через пару улиц, где можно было достать все и сразу, а не бегать, выискивая нужное по мелким точкам. Ветер приятно трепал волосы, ранняя по всем весна в этом году уже радовала погодой. Повсюду таял намерзший на лужах от растаявшего снега лед. Люди, уже перебравшиеся в весеннюю одежду и обувь, сновали туда-сюда этим ранним субботним утром: дамы в сапожках на шпильках, мужчины в кроссовках и ботинках. Пачкая подошвы, они перепрыгивали через грязь и лужи, а также местами залежавшийся и не успевший растаять снег. Кто-то ругался под нос, кто-то наоборот не пренебрегал тем, что может промочить ноги, решительно шагая по своему маршруту, заданному на сегодня.

Звонок смартфона прервал Пашины размышления, и парень выудил его из кармана пальто, глянув на номер звонящего, проведя пальцем по экрану. Чтобы ответить на звонок.

— Ты жив? А то Тасманов там что-то мне утром в трубку промычал и кажется, я слышал женский голос позади, — Кенар усмехнулся, привычно обходя прохожих и стараясь никого лишний раз не касаться, держа телефон у уха.

— И тебе привет, Радов. Я жив, точнее относительно жив и иду в магазин, — хмыкнул Павел, перепрыгивая широкую лужу, занявшую почти весь тротуар по сухим участкам, недовольно зыркнув на прыгавшего по ней школьника. Который от его взора едва не пропахал носом асфальт. — Надо купить сметану и прочую фигню. У меня тут масленица намечается.

— Она ж закончилась давно уже, — удивился Сергей и Паша закатил глаза, обгоняя по бордюру ползущих впереди старушек, тоже занявшись всю дорогу, отодвинув трубку и рявкнув недовольно:

— Живее можно?! Что как обмороженные кильки на перевалочном пункте Уссурийск-Суйфэньхэ?!

— Хамло! Еще и матерится!

Паша удовлетворенно шагнул вперед, не обращая внимания на пыхтение позади себя, рассеянно разглядывая вывески магазинов и кафешек, вновь сунув телефон к уху.

— Это у тебя закончилась, а у Киры только началась, — хмыкнул он и тут же услышал в трубке гробовую тишину, — Серый? — озадаченно поинтересовался, и наконец, на том конце мрачно спросили:

— Кенар, ты, что ее простил?

Паша тяжело вздохнул, слыша этот отеческий недовольный тон своего лучшего друга Сергея Радова, обводя взглядом улицу и прикидывая, где бы лучше перейти дорогу.

— Да. И прежде, чем начнешь читать нотации я был не против, — отозвался Павел, решительно пресекая любые попытки наезда на Киру. Не сейчас точно, даже не завтра. Да и вообще не в ближайшее время. Не хочет он пока об этом думать и о том, что между ними сейчас происходит. Пока она в таком состоянии и пока они даже не добрались нормально до целостных отношений со свистоплясками в постели, романтикой и розовыми соплями, о чем можно еще рассуждать.

— Я просто не хочу повторения того же самого. Ты мое мнение знаешь, Кенар. Мужик ты взрослый, умный, вот только из-за этой бабы твои умные мозги набекрень стоят и извилины поперек, — пробурчал Сергей и Канарейкин хмыкнув, шагнул на пешеходный переход с остальной толпой.

— Сейчас мне все равно не до этого. Меня нужда выгнала в магазин. Сильная, безжалостная нужда выгуляться, — потянул он и на том конце снова замолчали, а затем раздался тихий смех, перерастающий в гомерический хохот. Да, умный Сергей тоже все понял сразу и даже быстрее, чем паша с бодуна.

— Ну, что Паша, — ехидно ответил Радов, смакуя эту новость, — иди, погуляй. Пока еще можно. Женщи-и-ины они такие, да. — Хохотнул он в очередной раз и Павлик, тяжело вздохнул, приметив яркую вывеску супермаркета, видневшуюся между домами. Вот прав все же Радов. Женщины такие женщины и имя им — коварство и суровая жизнь с перерывами на боевые действия раз в месяцок.

Глава 8 — Выпусти пар — стоять жарко

Кира понимала, что ведет себя, как конченная стерва, но ничего поделать не могла. Это все чертовы гормоны и бунтующая матка, которая вспомнила, что она у нее есть. И именно тогда, когда они только помирились, достигнув первого за месяц соглашения. А ведь она надеялась поговорить с Пашей, а не заниматься дурацкими блинами и нести какую-то чушь про масленицу!

Все началось с раннего утра, когда Леонова проснулась в благодушном настроении, готовая на подвиги и даже английский завтрак, которым собралась их побаловать в это субботнее утро. На часах было семь утра, Сникерс сонно моргал и даже не просил, есть (видимо убравшийся уже под утро Паша его покормил), потому можно было спокойно понежиться в душе. Квартира благоухала запахом морского бриза, сияла чистотой и стерильностью, как в операционной. Никаких яблок, никаких разбросанных вещей, не считая вчерашних джинсов, небрежно брошенных ею на дверцу своего шкафа. За которые, к слову, стало чуть-чуть стыдно, потому пришлось убрать. И вот уже будучи в душе, девушка стянула пижаму, отбросила ее в сторону и включила воду, покрутив вентили до нужной температуры, потянула снять белье, как почувствовала неладное.

Спазм скрутил живот. Слишком знакомый, чтобы не понять его значение и слишком не вовремя появившийся, потому что, откровенно говоря, Кира совсем забыла об этой важной ежемесячной детали. А ведь в прошлом месяце ее цикл тоже скакал, но скорей всего из-за переживаний, внутренних и внешних. Вот и в этом месяце стоило бы вспомнить об этом.

— Боже, какой кошмар, — вздохнула она. Слыша, как прокрался Паша и тихонько захлопнул входную дверь, исчезая из квартиры точно напуганное привидение. Стало чуть-чуть стыдно. Хотя нет. Ей было очень стыдно. Во-первых, за утреннюю сцену и тот факт, что она его разбудила с утра, хотя он почти не спал. И, во-вторых, за упоминание прокладок. Вот уж настоящая стыдоба. Сколько лет они знакомы, она никак не может к этому привыкнуть, и каждый раз выдает подобный финт.

Хотя, пожалуй, было еще, в-третьих — поцелуй, который заставил ее потерять всякую связь со вселенной. Паша поступил именно так, как поступают во всех крутых романах или фильмах — заткнул ее поцелуем, который полностью сорвал крышу сознания.

Начисто. На корню. Вместе с кровлей.

Она горела, как Нотр Дам. Хотя немного кощунски сравнивать себя с великим собором, но ничего не могла поделать. Поцелуй выжег внутри головы все мысли, оставив раздрай и пустоту, пустыню, безжизненную и опасную. А что было бы, если бы они зашли дальше?

— Все, не могу больше, — выдохнула Кира, покачав головой и переворачивая очередной блинчик. Она неуверенно покосилась на свое отражение в одной из стеклянных дверцей навесного кухонного шкафа и невольно оценила свой внешний вид.

Волосы растрепанны после того, как она позволила им высохнуть без фена и расчески, с левой стороны на щеке уже назревает пара небольших воспалений (и кто говорил, что после тридцати они исчезают?), бледное лицо, темные круги. Кошмар, сплошной ужас. Может ей подкраситься? Или замазать прыщи?

Вот Паша будто бы и не пил вчера, проснулся в прекрасном виде, даже не помят, только волосы немного торчали, отчего хотелось пригладить их рукой, а она, опять же, напала на него с дурацким веничком. Мужчинам гораздо проще выглядеть с утра хорошо, особенно, если они от природы красивы и харизматичны. Про себя Кира такого сказать не могла.

— И чего он во мне нашел? — в очередной раз задалась она вопросом и тут же нахмурилась, отчего между бровей пролегла складка. Что бы не нашел, он простил побег. Вряд ли конечно до конца. Кира знала, что им еще предстоит обсудить все произошедшее, когда они оба будут готовы к разговору. Во всяком случае, именно это им было нужно, чтобы дальше строить что-то.

Или может не стоит строить, и она все придумала? Может Кенар, таким образом, ей мстит?

Размышления прервал мяукнувший кот, потеревшийся о ноги, смотрящий на нее внимательным взором. На его мордочке будто читалось: прекрати так много думать.

— Я знаю, но это само собой выходит, — вздохнула девушка, взяв в руки крупное красное яблоко из тех, что уже успела помыть, принявшись отчищать его от кожуры, дабы приготовить домашний джем. Тоже сама себе мороку создала, но раз уж взялась, то стоило бы закончить. Тем более это отвлекало, пока таблетка обезболивающего действовала, притупляя боль внизу живота.

За посторонними мыслями Кира даже не заметила, как успела начистить целый килограмм и даже не услышала, как вернулся домой Паша, аккуратно снявший ботинки и шурша пакетами с покупками, тихонько пробрался на кухню.

Очнулась лишь, когда его руки обвились вокруг талии со спины, прижимая к крепкому телу, окутывая запахом духом, таких привычных и любимых, смешанных с сигаретным дымом, который не раздражал даже сейчас.

— Решила еще и блины яблочные испечь, чтоб совсем до изжоги? — шутливо поинтересовался он, утыкаясь носом куда-то в основание шеи, с шумом втягивая носом запах, исходящий от нее. Кира невольно хмыкнула, продолжая методично чистить яблоко, ощущая как бунтующие гормоны. Точно разбредшие по кухне тараканы заметно притихли в его объятиях.

— А ты что ли не боишься, что я тебя прирежу? — спросила Леонова, прекратив чистить яблоко, с наслаждением прикрывая глаза, когда Павел чуть сильнее прижал ее к тумбе, заставив опереться в нее рука, и коснувшись губами ее правого уха, тихонько мурлыча словно кот:

— Глупости, какие, у меня есть меры воздействия на твое пси-поле. Утром испробовал новый метод — помог. Теперь уже не сможешь мне навредить, — она почувствовала его улыбку и невольно рассмеялась. Вот что за клоун. И опошлит, и поюморит.

— Тебя не Кенар надо звать, — фыркнула Кира, чувствуя, как руки поднялись выше, забираясь под шелк маечки пижамного костюма, продвигаясь прямо к ее груди, но замерев холмиками, чуть щекоча пальцами ребра, заставляя мурашки пробежаться по всему телу.

— А как?

— Лиса ты. И фамилия у тебя должна быть Лисичкин, — чуть задохнулась от собственных слов, когда его пальцы немного приподняли грудь. Такая легкая, небрежная ласка, сводящая с ума тело, выворачивающая сознание и душу наизнанку. Паша и, правда, игривая пронырливая лиса, а она походу — глупая курица, беззастенчиво в него влюбленная.

— О, фыр-фыр-фыр, — передразнил он лисенка, которого как раз показывали в научной передаче о жизни лис в природе по телевизу, тихо шумящему где-то чуть дальше над их головами. Этот рыжий наглец сейчас идеально характеризовал Кенара, которым уже самым подлым образом убрал руки от ее груди, обхватив девушку за бедра и разворачивая к себе лицом, отчего хотелось смутиться. Он тут весь такой красивый, а она даже не накрашена. Сейчас увидит ее лицо, эти прыщи, встрепанные волосы…

Поток идиотских мыслей был прерван поцелуем. Жарким, властным, влажным и из-за чего даже стон получился каким-то необычайно низким для нее. Или это стонал Паша? Неважно кто, на переднем плане все равно маячили эмоции, которые дарили движения его языка и губ. Руки сами собой потянулись к его волосам, с удовольствием зарываясь в золотисто-каштановую копну одной рукой, а другой, проводя кончиками, по легкой щетине, обводя каждый острый угол, каждую черточку его лица, скользя на шею.

Нет, определенно, такие эмоции подделать нельзя. Невозможно врать с таким упоением целуя кого-то, прижимая к краю стола так сильно, что он впивается в спину, оставляя красный глубокий след на коже. Причиняя боль, которую совершенно не ощущаешь, будучи погруженным под глыбой невероятных, сумасшедших ощущений, давящих сверху вниз.

Губы исчезли, заставив девушку жадно вдохнуть воздуха в попытке вновь поймать их, но те ускользнули куда-то в район шеи, выводя и выжигая каждым поцелуем знак на ее коже.

— Нам ведь нельзя, — прохрипел паша между поцелуями, водя руками по ее тело, вновь задирая ткань, сминая мягкий шелк между пальцами, поднимая его вверх и заставляя девушку обхватить его плечи, дабы приподняться на цыпочки. Рывок и вот она снова на столе, будучи затылком в опасной близости от шкафа, но разве это кому-то мешает?

Абсолютно нет.

— Просто заткнись, Паш, — выдохнула Кира, с жадностью тяня его тонкий темный свитер наверх, дабы коснуться его кожи, но он отчаянно ей мешает, заглядывая в горящие золотом глаза.

— Кира, правда, нельзя. Потом будешь со своими гормонами мне анафему устраивать из-за собственной стыдливости, — хмыкнул он, хотя горящий зеленый взор говорил о том, что он не прочь бы и продолжить. Девушка сглотнула накопившуюся слюну, стараясь унять пожар внутри, ощущая влагу между бедер и это явно не ее ежемесячная проблема, а кое-что серьезнее и существеннее. Как и выразительный бугор, скрытый под темными джинсами. Секунда на принятие решения, от которого ей будет потом дьявольски, просто невероятно стыдно. К щекам приливает горячая кровь, а вот ладонь самопроизвольно скользит по его груди к ремню, хватая бляшку. Непослушные пальцы пытаются расстегнуть ее, пока удивленный Паша стоит на месте, ошарашено хлопая глазами.

Кира решительно спрыгнула со стола, не давая себе и секунды на раздумье, потому что потом на это точно не решится.

— Кира… — выдохнул ошарашенный Павел, когда девушка опустилась перед ним на колени, расстегивая с третьей попытки ремень, тяня молнию на ширинке, даже не пытаясь отступить или замешкаться.

— Просто помолчи или я передумаю, — выдохнула она, бросив на него смущенный взгляд и чувствуя, как кровь бешено приливает к щекам, распространяя ее по всему организму. Кажется, даже шея стала розового цвета, стоило потянуть вниз боксеры, освобождая его член из плена одежды. Она даже задохнулась, невольно разглядывая его воочию, каждую вену, приличную толщину, которую даже ее длинные пальцы не могли обхватить до конца. Как и впечатляющая длина, от вида которой появился легкий мандраж и страх, будто у малолетки-девственницы, вроде «а поместится ли?…».

Паша замер и задохнулся от восторга, когда она обхватила его пальцами, сделав первое поступательное движение на пробу, словно пытаясь понять и осознать.

— Ощущаю себя монашкой, — хрипло пробормотала, чувствуя. Как его пальцы зарылись в ее волосах. Взгляд вновь неуверенно поднялся на его перекошенное от страсти лицо. — Если что, это реально в первый раз.

— Для первого раза у тебя уже зачет пять баллов, — прошептал Паша, когда она коснулась губами головки, чуть лизнув, едва сжимая пальцы, ощущая приятную твердость его органа. Язык скользнул по всей длине уже смелее, когда стон над головой стал громче, а жажда опробовать нечто новое и неизведанное заглушили голос разума и перебороли напрочь всякое смущение.

Кира не спеша пробежала кончиками пальцев по гладкой коже, касаясь внутренней стороны бедра и вновь возвращаясь к его члену, когда она спустя пару секунд раздумий, наконец, погружает в рот, ощущая тяжесть на языке. Непривычные, такие незнакомые чувства, игра, в которую она постепенно втягивается, чувствуя, как Паша сжимает ее волосы, направляя каждое движение ее головы, входя глубже в горячий, наполнившийся слюной рот, отчего скольжение облегчается, а ее язык постепенно привыкает и даже принимается изгаляться, выписывая невероятные узоры, будто живя отдельной жизнью.

Раньше минеты для Киры казались чем-то странным. Ее немногочисленный сексуальный опыт как-то не доводил девушку до познания этой науки, да она и вовсе не считала эти знания такой уж необходимость в сексе. Хотя пару раз ее партнеры намекали, но девушка открещивалась, то брезгуя, то, просто не желая заниматься подобным.

Но вот именно сейчас, с Пашей, стоя на коленях и чувствуя, как его толстая головка почти добирается до самой глотки, но, не проникая глубже, дабы не вызвать тошноту — это не казалось чем-то унизительным и странным. Его стоны и пальцы, перебирающие нежно волосы, направляющие движения, все это было таким манящим. Словно в какой-то момент она обрела власть, получив ее в руки и не только их.

Паша напрягся, а Кира ощутила, как он крепче сжал ее голову, с трудом выдыхая:

— Кира, я сейчас… кончу.

Как будто она бы отпустила этот невидимый для него поводок. Отнюдь, ее пальцы заскользили вдоль всей длины, губы вновь обхватили член, погружая глубже, чувствуя, как он сдается. Миг и он выстрелил внутри ее рта. Пряная жидкость наполнила рот. Не сказать, что вкус был сродни нектару, но терпим, однако и противно Кире тоже не было.

Она сглотнула, выпуская его член, откашливаясь, с трудом переводя дыхание, поднялась с пола на дрожащих ногах, чувствуя, как ее потряхивает от пережитого. Впрочем, не только ее.

— Десять баллов набрала? — хрипло поинтересовалась, переводя дыхание и прислоняясь к краю стола, глядя на натянувшего джинсы Павла, который едва смог справиться с ремнем, подняв на нее зеленые горящие глаза. Хоть на его лице все написано, она по-прежнему не понимала, что он сейчас чувствует. Понравилось ему? Он в восторге? Или в легком недоумении? Может разочаровался?

Рой мыслей вновь наполнил пустую голову, превратив ее в жужжащий улей, который исчез после одного единственного предложения сказанного хриплым голосом:

— Вот теперь я точно конченный влюбленный дебил.

Глава 9. Бить баклуши — тяжкий труд

— Так вы что же, не переспали?

Кира закатила глаза, раскладывая на столе бумаги и отчаянно пытаясь спрятать пунцовое лицо от вездесущего взора Ланы, которая с любопытством продолжала разглядывать ее. Чего они все привязались? После того, что случилось на кухне, она еще долго не могла осознать, что на это решилась. Точнее сказать, вообще не поняла, как решилась на такой поступок. В голове был полный сумбур из мыслей, а в душе раздрай. К слову, они так толком и не поговорили. Не смогли, потому что из-за месячных и того что случилось, все отошло на второй план. Субботу и воскресенье они провели просто вдвоем, наслаждаясь тем, что снова могут проводить время, вспоминая, как это весело смотреть вместе комедии на большом диване Павла. Разложив его и обнимаясь, поедая соленые фисташки и запивая это дело лимонадом. Правда в случае Киры, она еще и торт целый съела, отчего пришлось в срочном порядке пересесть на легкую еду и вытерпеть пару шуток Паши на тему задницы Кардашьян. Правда, он быстро замолк, когда ее гормоны в очередной раз дали о себе знать.

— Вообще-то у меня женские дни, если что. Не припомню, чтобы это как-то повышало уровень сексуальности, — она не собиралась рассказывать о своих любовных экспериментах. Но и избежать интимных вопросов иногда тоже не получится, вот как сейчас.

— У вас двоих вообще походу дело к кровати дойдет только после свадьбы, — хмыкнула Неверова, и Кира отчего-то мысленно с ней согласилась, собираясь в папку договора, дабы пойти к директору, чтобы обсудить условия работы картографов, которые работали удаленно на дому. Они в очередной раз подняли бунт на тему зарплаты, и встал вопрос о том, стоит ли оставлять их или имеет смысл заключить контракты с новыми.

Кира вздохнула и поправила волосы, а также вырез на блузке, застегнув одну из верхних пуговиц. Идти к новому боссу в виде, чуть более чем намекающим на красоту самой сотрудницы означал лишнее внимание со стороны его пассии Алины. А у них и так конфликт, новый заместитель главного бухгалтера без того находила причины достать ее. Еще и премию зажала к восьмому марта, в виду того, что девушка была отпуске. Как будто премия выдается за нахождение на работе, а не в честь праздника!

— О, гляди, выдра крашенная вылезла, — стоит только вспомнить, как кошмар является сам в лице Смоленной, которая как раз выходила из кабинета директора, улыбаясь Анастасии и попутно поправляя помаду на губах. — Гляди, уже отработала повинную видать. Под столом, — нахмурилась Лана, и Кира невольно опять покраснела, крепче сжав папку с договорами.

— Ерунда, пересказываешь то, что гадюки шипят по углам, — фыркнула она, невольно разглядывая стройную высокую красавицу Алину. У нее даже волосы выглядели так, словно она три минуты назад вышла из салона, а не прошлась с утра по улице, где шел дождь. У Киры же ее прическа при всем желании не прошла проверку на влажность. Платиновые, уже изрядно нуждающиеся в окрашивании волосы безбожно вились, или торчали кое-где. Пугало, а не красавица, хотя Паша с утра сказал обратное. И хотя он просил ее взять такси, даже уговаривал закинуть ее работу, пока сам поедет по делам, она его не послушалась, а зря. Сейчас бы может, выглядела прилично, хорошо хотя бы косметика не потекла.

— Если бы, — усмехнулась Лана, взглянув на девушку, и та удивленно вскинула брови, — случайно наткнулась на них в пятницу, хотела Валерию Вячеславовичу отдать документы, а она там, под столом работает, — девушка в отвращении передернула плечами, будто вспомнив все произошедшее. Кира бросила взгляд на Алину, что-то рассказывающую Насте, секретарю, и вновь удивленно посмотрела на подругу.

— Тебя хоть не видели?

— Нет, я потом выждала минут двадцать и опять зашла. Он уже один был, но больше такого видеть не жажду. — Кира кивнула. Она бы и сама такого зрелища наблюдать не хотела бы.

Махнув рукой подруге, двинулась в сторону кабинета директора, чувствуя, как бьется сердце. Стоило подойти ближе, как она, стараясь не обращать внимания на недовольный взор Алины, которым та прожгла ее, повернулась и спросила Настю:

— Валерий Вячеславович у себя? — спросила спокойно, стараясь не замечать Алину, но стоило Насте кивнуть, как роскошная брюнетка сама подала голос:

— Леонова, выглядишь паршивенько. Прямо, как утонувшая серая мышь, — хмыкнула она и Кира, остановившись, не удостоив ее взгляда, холодно ответила:

— Дожди, если не заметила. Некоторые работающие люди вынуждены добираться путем простых смертных на работу, а не в княжеской колеснице, — Алина хмыкнула, бросив ей в спину язвительно:

— Логика типичного нищеброда. Некому везти, так и говори, а не завидуй.

Леонова взялась за ручку, очень пожалев, что последний день месячных наступил, и гормоны уже поутихли. Сейчас бы не помешала встряска. Причем не ей. Расправив плечи, Кира постучала, дожидаясь отклика с разрешением войти, и открыла двери, игнорируя слова Смоленной насколько это возможно, стараясь не думать об этом. Сейчас все наладилось и совершенно ни к чему забивать мысли словами какой-то выдры крашеной.

Она думает, как Неверова.

— Валерий Вячеславович, можно?

Ненависть — чувство разрушения, как и гнев. Но иногда они работают, как катализатор. Особенно, если ты вынужден мотаться из одного конца города в другой под проливным дождем, выжидая по полчаса, пока приедет такси, да еще и пару раз умудрившись попасть в пробки.

— Нам нужна заверенная нотариусом копия паспорта, а у вас ее нет в приложенных документах! Поэтому мы не можем принять ваши ваш пакет на выдачу разрешения на объект, — холеная дамочка с садистским наслаждением посмотрела на Павла, который прикрыл глаза, вдыхая и выдыхая несколько раз, пытаясь считать до десяти. Эта женщина, будучи типичным представителем бюрократической машины вселенского зла, сидя перед ним в своих очках и пиджачке, попросту издевалась.

Сначала они не нашли у него плана строительных работ, хотя он прилагал копию. Пришлось в срочном порядке возвращаться в офис, где сегодня были прекращены работы на территории дворца, а велись исключительно внутренние связанные с отделкой и декорированием. Затем, когда он снова вернулся в кадастровый отдел, оказалось, что не хватает договора между ним и Радовым о передаче прав на Баболовский дворец. При том, что в первый раз это озвучено не было. Как не было озвучено и о копии паспорта, когда взмыленный, мокрый, и уже изрядно разъяренный Паша явился в третий раз в министерство, чувствуя, как его потряхивает от бешенства.

— Вы что, издеваетесь? — прорычал Кенар, отчего дамочка возмущенно подпрыгнула, точно курица на жердочке. Он оперся руками о стол, наклонившись так, что капли дождя с его волос упали на бумаги, оставляя темные пятна на многочисленных раскиданных по всему столу документах, — я вам отправлял полный пакет заказным письмом! Затем принес снова уже лично, а теперь вы мне заявляете, что копии паспорта нет!?

— Вы что себе позволяете, молодой человек? — возмутилась курица, подпрыгнув вновь на кресле приличным пухлым задом, обтянутым тканью ее черной деловой юбки, — я сейчас охрану вызову!

— Да я тебе, — начал, было, Кенар, как его решительно отодвинули от стола и Кристина, улыбнувшись, протянула невесть откуда взявшуюся копию паспорта Павла, которую недовольно ворчащая дама взяла, после заминки.

— Ходят тут всякие, настроение портят, — бурчала она, щелкая мышкой и водя ею по коврику, глядя в монитор компьютера. Проверяя наличие каждой бумажки с особой ретивостью. Паша, было, потянулся руками к ее шее, но Гриднева резко перехватила его запястье, прошипев, чуть наклонившись к нему.

— Успокойся! Дыши и помни: я не занимаюсь уголовными преступлениями.

— Да меня любой суд оправдает, — огрызнулся также тихо Кенар, разглядывая типичный кабинет на несколько столов с работниками кадастра. Пара шкафов с документами, один под одежду, цветы на подоконнике, светлые стены и конечно, Путин на стене над головами, грозным президентским взором смотрящий на свой чиновничий аппарат с высоты своего портрета. Ничего с виду странного, не считая огромное количество золотых украшений на каждой работнице и беспредельное пафосное величие от собственной значимости, написанное на лицах каждой. Впрочем, с таким лицом и по коридорам самого здания бродили многочисленные замы и министры, а также их подневольные работники. Даже уборщица и та попыталась возмутиться, что они ходят по чистому полу в помещение, за что стала первой жертвой плохого Пашиного настроения.

Стоило только двери за ними захлопнуться, когда они вышли, узнав, что разрешение будет готово через пару дней в виду большой загруженности, как Кристина усмехнулась, выуживая из пальто пачку сигарет.

— Будешь?

Паша поморщился, взглянув с отвращением на тонкие женские сигареты, пусть и очень дорогие.

— Бабские не курю, — мотнул он головой, а Гриднева фыркнула.

— Будто есть разница, чем себя травить.

Паша хотел было ответить, но мобильный запел, прерывая его и выудив из кармана смартфон, нахмурился, увидев на экране номер своего бригадира. Провел пальцем по экрану и ответил на звонок:

— Да?

— Павел Александрович, у нас ЧП. Новые трубы, что мы поставили в подвале. Короче, рванули, все заливает холодной водой! — выдохнули в трубку в панике. Позади слышались крики рабочих, которые видимо боролись с течью, а Паша со стоном сжал переносицу, пытаясь успокоиться. Он кивнул Кристине, быстро шепнув, что заедет завтра и двинулся в сторону выходу, рыча яростно в трубку:

— Аварийную службу вызывайте!

На том конце даже замялись.

— Так вызывали уже, обещали приехать, но час уже ждем, а вы просили вас беспокоить, только прям, если совсем «пиздец», — выдохнул Алексей и Кенар едва не взревел, пинком открывая двери министерства, не обратив внимания на отпрыгнувшую в ужасе ту самую уборщицу, которая даже в страхе сжала швабру. Паша широким шагом двинулся через парковку, заставленную дорогими автомобилями люкс-класса, туда, где его такси. Наверняка, он выложит, потом за него кучу денег по счетчику, но сейчас ему было плевать.

— Блять, звоните ремонтной бригаде, перекройте вентили, вас, что учить надо?! — заорал он, запрыгивая на ходу в такси, гаркнув водителю, — на Вернадского 24! — и снова рявкнул в трубку ошалевшему и перепуганному бригадиру:

— Сука, если у меня там затопит подвал, потому что вы идиоты не досмотрели, я вас лично там же и утоплю, понятно!?

Алексей еще что-то бормотал, а Паша, отключившись, устало сполз по сидению, прикрывая глаза. Водитель молчал, понимая, что клиента сейчас не нужно трогать ни разговорами, ни словами, просто молча везти и желательно побыстрее. А сам Кенар, вновь попытавшись посчитать до десяти, сдался и открыл приложение ВКонтакте, заметив зеленый кружочек, говорящий о том, что Кира онлайн. Открыв диалоговое окно, он напечатал.

«Скажи что-нибудь хорошее, иначе я поубиваю своих строителей. Эти долбоящеры затопили мне подвал»

Он с минуту гипнотизировал чат, пока не появился карандашик, со строчкой: «собеседник пишет сообщение».

«Сказать, что дома будет шарлотка, когда ты усталый и злой явишься домой?))»

Паша хмыкнул и покачал головой, чувствуя, как ярость медленно отходит на второй план.

«Издеваешься? На яблоки еще года три смотреть не смогу»

«А зря. Потому что теперь есть, будем только яблоки. Мне зажали премию на восьмое марта, а ты хотел купить машину»

Да, машина ему нужна и срочно. Судя по количеству поездок на такси, даже с нынешними ценами на бензин это становилось все более актуальным. И плевать на ценник, даже на то, что практики у него было давно. Ему нужен свой железный конь и чем быстрее, тем лучше.

«Мы всегда можем продать Сникерса в аренду какой-нибудь заводчице!»

«Фу, Паша, о чем ты думаешь? Хочешь использовать нашего ребенка в качестве донора спермы?)»

Кенар улыбнулся, заметив заинтересованный взгляд водителя и покосился на улицу, где мелкий дождичек вновь становился ливнем, с тоской понимая, что сегодня ему видимо высушится никак не удастся. И что все же стоило захватить зонтик.

— От блять, — пробормотал водитель, останавливаясь, а Паша озадаченно повернулся к нему, прищурив глаза и вглядываясь в лобовое стекло, на котором сейчас работали дворники. Впереди уже стояло изрядное количество машин, остановленных явно не на красный свет. Присмотревшись, Кенар заметил чуть дальше пару столкнувшихся легковушек, одна из которых валялась перевернутой, рядом сияли красно-синие огни машины ДПС, а еще чуть дальше находилась машина скорой.

— Твою же мать, только пробки не хватало, — выругался Канарейкин со стоном, осознавая, что застряли они тут минимум на час и объехать не удастся, потому что в другом проезде перекрыли дорогу на ремонт. Отлично, похоже, сегодня действительно понедельник, со всеми вытекающими.

Уже лишь спустя полтора часа Паша добрался до дворца, откуда совсем недавно убралась аварийная служба. На руки упало предварительное заключение о том, что трубы были установлены неправильно, качество материала не позволило выдержать напор. Изначально бракованное изделие попросту не справилось со своими функциями, а значит, придется теперь разбираться еще и с компанией, которая их устанавливала. На него смотрели пять пар глаз, во главе которых был Алексей, скромно державшийся подле ребят, снимая рабочую кепку в руках, поглядывая то и дело на разъяренного начальника.

— Блять! — Паша в ярости сжал бумаги, оглядывая масштабы затопления. Не то, чтобы они были колоссальными, но поды набралось сантиметра на три от пола. И это хорошо, что в подвале не находилось никакого оборудования и все работы велись наверху. Они собирались складировать сюда не вовремя привезенную мебель от магазина. Который напутал сроки, но задержались с этим, когда Паша решал проблемы с разрешением.

Он вновь оглядел затопленный подвал, прикинул количество простоя и ущерб от него из-за произошедшего потопа, ведь они остались без воды. Все перекрыто и застонав, приказал:

— Все убрать. Я позвоню уродам, которые это устанавливали, и пригрожу иском. Заебали уже, страна не выученных идиотов с золотыми руками и платиновой задницы! — гаркнул он и никто даже не посмел возразить. И правильно, ведь Паша им платил не для того, чтобы они возражали. И хорошо платил.

Набрав номер Радова, буркнул первым, когда тот только ответил:

— Завтра поедем оформлять мне машину в кредит. Все, не могу больше. Мне нужна тачка, автомат Калашникова и новая нервная система.

На том конце хмыкнули, и Сергей весело пробормотал:

— Судя по голосу, случился полный пиздец. Привыкай, Кенар, это бизнес.

Паша нахмурился и выудив из кармана купленную во время простоя в пробке пачку сигарет, выудил одну. Убирая остальные и прикурив, придерживая телефон плечом у уха. Он вновь перехватил смартфон и выдохнул дым, остановившись о огромного французского окна в одном из залов. Где пахло краской и уже почти была закончена отделка. С потолка на него смотрели рисованные купидоны и греческие боги, а сам Паша, устроив зад на подоконнике, продолжал курить, прислонившись затылком к стеклу позади себя.

— У меня ощущение, что ты мне специально этот ресторан подкинул, чтобы самому с этим не возится, — проворчал он и потер согнутым большим пальцем лоб. Вновь выдыхая дым, Паша принялся рассматривать лепнину, поражаясь в очередной раз тому, сколь точно Ярику удалось воссоздать отделку дворца, имея просто старые фотографии не самого лучшего качества из городского архива.

— Глупости не говори, — хмыкнул в ответ Сергей, — все не ной. Нормально все будет. Ты справишься.

— Ага, — буркнул Паша, чувствуя, как он устал.

От всего происходящего, в целом. В такие моменты больше всего хотелось бросить этот чертов бизнес и уйти обратно работать в тепленький, уютный офис, периодически гонять подчиненных, ругаясь с начальством, обвиняя в самодурстве.

Просто быть офисным планктоном с карьерой, а не вот это вот все.

Сергей еще что-то там говорил вдохновляющее, а паше невольно на ум пришел субботний день и Кира на коленях посреди кухни. Мысли заполнили горячие сцены, а память услужливо подкинула все, что он запомнил. По телу прошлась горячая волна, вытесняя все мысли о ремонте и бизнесе, а член настойчиво напомнил о себе.

— Ты слушаешь? — с подозрением спросил Сергей, и Паша, хмыкнув, мурлыкнул.

— Конечно, я тебя слушаю, ага, — он прикинул в уме календарь и возможное окончание цикла Киры даже с учетом возможной задержки в пару дней. Завтра-послезавтра и он закончится, тогда можно будет перейти к более интересным вещам. Гораздо более интересным, чем чиновники, борцы за сохранение культурного наследия, Сережа с его наставлениями, потоп и вообще все остальное.

— Ты чего там такой довольный? — подозрительно поинтересовался Сергей, — убил уже, что ли кого-то? Имей в виду, хорошие строители на дороге не валяются!

— Фу, как ты дурно обо мне думаешь, Сержик, — хохотнул паша, туша сигарету и перекладывая телефон к другому уху, — я просто думаю о вечном и прекрасном.

— О чем это, Гринч Павлович? — скептически поинтересовался Сергей и Паша злорадно хмыкнув. Проговорил:

— О сексе, долбоящер. И о том, как успокоить нервное напряжение в кровати!

— Тьфу, Кенар, идиот!

Паша захихикал, а затем и вовсе расхохотался, чувствуя, как мир уже вокруг не такой поганый, слыша, как его окрикивает Алексей. Он уже даже передумал его убивать. Может в следующий раз.

— Все Серый, я помчался. Потом расскажу, что с нашим рестораном, а на завтра готовься. Мне нужен драндулет, чтобы возить мой царский зад по инстанциям, иначе я скоро стану любимым клиентов Яндекс-такси, — хмыкнул Паша, спрыгивая с подоконника на бетонный пол, который скоро должны будут покрыть паркетом, и двинулся к лестнице, ведущей в подвал.

— Ты вот не можешь Тасманчика взять, а? — вздохнул Радов тоскливо, — я хотел завтра к Кристине в обед сгонять, а не с тобой нянчится.

— Тасманчик на съемках, там Бузонова для Гламура снимается голой, так что потерпишь ради любимого друга! А Кристина и так с тобой живет, помни, кто вас свел, — отрезал Кенар, и Сергей мрачно буркнул, перед тем, как отключиться:

— Господи, зачем ты про голую Бузонову сказал. У меня пропал аппетит!

Глава 10. Не укладывается в голове — растяни вдоль спинного мозга

Мысленно Паша уже был готов убивать, но внешне еще держал приличную мину при плохой игре. И все ради одного — отловить козла, который посмел его обмануть и смыться, сняв с себя всякую ответственность. Будто игра в горячую картошку в стиле перекинь другому.

К вечеру оказалось, что фирма, которая занималась установкой труб — это мошенники, а Павла безбожно накололи. А ведь он проверял, все до последней бумажки. Но даже считая, что с ним такого случится не может, ведь он предусмотрел, казалось бы, все: отзывы, дважды проверил сайт, несколько раз был в самом офисе, сверялся со всеми данными, что имел. И все же его безбожно «на*бали».

— Все, Паш, успокаивайся. Напишешь заявление, подашь в суд, — успокаивал его Радов, будто это как-то помогало. Сто тысяч в трубу из-за банального недосмотра, точнее даже не недосмотра, игнорирование своего внутреннего голоса, который уговаривал его заплатить тысяч на пять больше, но жадность и чувство экономии сделали свое дело. Предстояла полная диагностика всей установленной сантехники, системы водоочистки, труб внутренней канализации, утеплителей, всего того, что эти бракоделы успели наворотить и неизвестно, в какой ущерб они все встрянут.

— Успокоиться?! — рыкнул Паша так тихо, что Сергей на всякий случай отступил от него подальше, опасливо покосившись на друга. Которого буквально трясло. Сигарета за сигаретой исчезали из пачки точно по мановению палочки Гарри Поттера. Кенар стоял на улице, несмотря на противную морось и курил. Курил много, зло, вглядываясь в темноту ночи, и видимо рисуя в голове сцену расправы с директором фирмы, который свернул лавочку, исчезнув из поля зрения. Радов вздохнул, проведя рукой по короткому рыжему ежику, и положил большую ладонь на плечо Павла.

— Пах, ты же знаешь, что я покрою расходы.

Молчание затянулось и Сергей, тяжело вздыхая, сжал плечо чуть крепче, чувствуя мягкий кашемир пальто Павла под своими пальцами.

— Пахан, спокойно. Это стандартная ситуация, я верю, что ты справишься.

— Я, блять, его за яйца повешу, — выдохнул, наконец, Кенар и Сергей на всякий случай убрал руку, отступая в сторону, куда-то под тень колоны, которая скрыла частично от гнева разъяренного друга. Он бросил сигарету на асфальт, топча ее с садистским наслаждением ботинком, резко оборачиваясь и сверкая зелеными глазищами, точно взбешенный зверь, который к прыжку. — Успокоится?! Какой в жопу, твою мать, успокоится?! Ты видел этот пиздец?! Там течет, тут прорвало! И все это блять пропустили мои люди, которые должны были это проверять! Пока я занимался этими ебанными бумагами, они хером груши околачивали, забыв перепроверить этих уродов!!

Он орал так, что казалось земля, дрожала, а дворец рисковал обвалиться. До этого досталось бригадиру и всем, кто отвечал за проверку сантехники. Хотя с виду все было хорошо, никто даже ничего не заподозрил, а зря. Надо было, еще на начальном этапе их контролировать и Сергей понимал, что бесится сейчас Паша банально, потому что сам не смог это предусмотреть. Он был так занят оформлением бумаг, беготней по инстанциям, что совершеннозабывал следить за происходящим во дворце. И вот во что это вылилось.

И сейчас ревя, как раненый тигр, сжимая кулаки до побелевших пальцев и трясясь от ярости, он выпускал пар, а заодно и злость на самого себя. Потому что не смог, не успел, не досмотрел. Беда перфекциониста в том, что они не умеют вовремя перестать наваливать на себя ответственность за случившееся. Забывают, что как люди, они тоже смертны и тоже могут ошибаться. Иногда, даже сильно.

— Наорался? — спокойно поинтересовался Радов, когда Паша перестал пинать колону и вопить на всю территорию дворца, пугая служебных собак и проходящих мимо ворот людей, — легче стало?

— Завались, — огрызнулся Кенар, собираясь с силами, чтобы вновь взорваться очередной порцией оскорблений, причем не только в сторону нерадивых мошенников, но еще и Сергея. Сам Радов был привычен, знал, что сейчас спорить, в принципе, бесполезно. Не будет его Паша сейчас слушать, только поругаются почем зря.

Еще несколько минут Паша бродил вдоль крыльца, периодически яростно пиная, колоны, наплевав на всякое уважение к памятнику культуры, ругался трехэтажным матом, вспоминая не только весь словарь Даля, но еще и все не литературное от чего уши в трубочку сворачивались. Одна из проходящих мимо ворот дам, попыталась возмущенно крикнуть, что тут гуляют культурные люди и тут же получила отповедь в виде ушата дерьма на свою голову.

— Нехер гулять ночами, мамаша с детьми! Нарожают спиногрызов, потом ходят. Че орешь вообще на частную территорию, вобла?! Бери коляску в зубы и кати отсюда, пока пинка не получила! — рявкнул Паша, рванув к воротам с явным намерением исполнить угрозу, отчего возмущенная бескультурьем дама бросилась бежать вместе с коляской, крича о хамах и полиции. Паша еще раз навернул круг вокруг территории, когда звук мобильного прервал его беготню и Сергей с любопытством прижался к белой колоне, наблюдая, как друг выхватил телефон, прорычав в трубку:

— Да?!

С минуту на территории, освещенной исключительно рабочими фонарями, наступила тишина, а сам Паша слушал, постепенно расслабляя напряженные плечи, потом разжал кулаки, а затем и вовсе выдохнул остатки гнева из себя, проведя рукой по влажным от мороси волосам.

— Ты чего кричишь? Хотела тебе сказать, что придется задержаться на работе, приеду на такси. Ты уже дома будешь? Блин, ты не представляешь, как меня достали эти олени и их краснокнижность, еще и наши картографы, которые по договору работают, резину тянут, — голос Киры, точно прохладный ручеек остужал голову, готовую взорваться от яростного огня собственного гнева. Она просто говорила, не слушая ответа, будто чувствовала, что это именно то, что сейчас нужно, чтобы Паша мог успокоиться и придти в себя.

— Когда ты освободишься, я сам приеду за тобой, — буркнул Паша, прерывая ее речь и пнув один из валяющихся камешков, заметив как Радов хмыкнув, покачал головой, махнув на него рукой и продолжая разглядывать звезды. В голове уже начал проясняться кроваво-красный туман, заставляя работать мозги в нужном направлении.

— О, Кенар, ты успокоился? Я знала, что олени приведут тебя в чувство, — хмыкнула Кира в трубку, невольно заставляя Павла усмехнуться. Что не говори, а иногда его львица безошибочно угадывала его настроение всего лишь по интонации, с которой он отвечает на телефон.

— Так что на тему: я за тобой приеду? — потянул Паша, показав Радову средний палец, когда тот изобразил пальцами сердечко, выпрыгивающее из груди.

— Нет уж, домой. Сейчас. Тебе нужно проветрить голову и переспать со всеми неприятностями, — отозвалась на том конце девушка и Паша невольно с ней согласился. Сейчас он определенно не найдет выхода.

Взглянув на наручные часы на правом запястье, чуть сдвинув рукав пальто и пиджака под ним, Кенар недовольно поморщился. Время было десять вечера, он и правда сегодня подзадержался.

— Я заеду.

— Не заедешь.

— Заеду, с Радовым, должен же он приносить пользу больше, чем раздавать дурацкие советы, — буркнул паша, когда Сергей поморщился, стоило ему услышать о перспективах на вечер.

— Радов меня терпеть не может, — фыркнула Кира, а Паша кивнул другу, чтобы тот закрыл все и двинулся к его машине, продолжая удерживать трубку.

— Он тебя не знает, но полюбит. Хватит выкобениваться Кира, я приеду, — буркнул Паша, и Кира вздохнула невольно, чуть помолчав, а затем добавила:

— Вот чего ты завелся. Я сама могу доехать.

— Я еще не заводился, но успеем и до этого дойти. На полной скорости до финишной черты, Львенок, — хищно потянул Кенар, слыша. Как отозвалась Инфинити Сергея, когда он снял ее с сигнализации. Открыв дверь пассажирского сиденья, Паша сел, дожидаясь друга, который уже шагал к нему.

— Пошляк и похабник.

— Я тоже тебя люблю, зайка, — язвительно потянул, и Кира на том конце встрепенулась недовольно.

— Зайками, своих бройлеров накаченных гиалуронкой называть будешь! Все, я села в такси, скоро буду дома, — она отключилась прежде, чем Паша успел что-то сказать, возмущенно посмотрев на погасший экран. С соседней стороны хлопнула дверь, а Радов насмешливо сверкнул голубыми глазами.

— Что, прокатила? — хохотнул он и Кенар зашипел, сжимая трубку.

— Ну, кошка белобрысая, приеду домой, выдеру!

Сергей хмыкнул, трогаясь с места, выворачивая с парковки, пока охрана в будке рядом открывала ворота, через которые можно было попасть на территорию дворца.

— Я начинаю думать, что у вас и, правда, идеальный союз.

К дому подъехали спустя полчаса, ибо улицы немного разгрузились после час пик, потому можно было спокойно передвигаться, не опасаясь нарваться на долгоиграющую пробку. Уже въезжая во двор, освещенный несколькими фонарями, Сергей вдруг прищурился, глядя куда-то в сторону подъезда Паши и пробормотал:

— А это что за тощий индивид у вашего подъезда с веником оттирается?

Паша удивленно оторвал взгляд от своего окна и даже вытянул шею, усевшись прямо в кресле, наблюдая, как довольно высокий тип в темной весенней куртке, стоит, переминаясь с ноги на ногу, держа в руках букет пышных белых гортензий. Он периодически останавливался, вглядываясь в темноту вечера, скромно сжимая в пальцах крафт-бумагу, в которую были завернуты цветы. Что-то в нем показалось Паше знакомым и почему-то это чувство ему ни капли не понравилось.

— Знаешь его? — поинтересовался Сергей и Кенар отрицательно мотнул головой, решительно заявив, когда схватился за ручку двери, стоило машине Сергея остановиться напротив подъезда.

— Но щас узнаю, что это за ромашка у моего порога торчит.

— Мне остаться? Вдруг маньяк какой? — Паша с сомнением покосился на мальчика интеллигента, который заметив его, как-то приосанился, а стекла очков блеснули в свете подъездной лампочки. Он перевел взгляд с его округлого лица, на котором явно виднелся отпечаток бывшего школьного ботана, которого пару раз, возможно, спускали в унитаз, а затем повернулся к Сергей, поморщившись.

— Чем он угрожать-то может? Забьет меня своими саранками в туалетной бумаге? — с этими словами Паша решительно захлопнул двери, суя руки в карманы и нащупывая связку ключей, а затем двинулся к подъезду, присматриваясь к парню. Нет, было в нем что-то знакомое. От его стандартно синих джинсов, пуховика и очков до поджатых губ, которые стали еще тоньше, стоило Паше подойти ближе, решительно глядя на него. У парня даже кадык задергался, а небольшой округлый подбородок, грозивший в ближайшем будущем исчезнуть под вторым и третьим, он приподнял, будто пытаясь, стать выше, хотя был полголовы ниже.

— Что, фиалка подзаборная, тут трешься? — начал Паша, нисколько не церемонясь. Во-первых, он жутко устал, во-вторых, еще не до конца успокоился, чтобы с всякими личностями белобрысыми церемонится у врат собственной обители. Вновь всмотревшись в знакомые черты, он прошелся взглядом по курносому носу до зачесанных назад прилизанных волос и опустил глаза на букетик, который парнишка продолжал скромно сжимать. — Имей в виду, наши старушки дамы впечатлительные, потом не отделаешься одними ромашками по весне, — ехидно потянул Кенар, возвращая взгляд к лицу незнакомца, который поправив очки на переносице, процедил:

— Я к Кирочке. Меня зовут Андрей Стрельцов, а не фиалка, и вас я прекрасно помню, Павел, она мне говорила, что вы ее сосед.

Это было, как обухом по голове. Вот значит, как. Перед ним был какой-то очередной недобитый жизнью ухажер Киры, о котором она забыла случайно упомянуть. Злость вновь проснулась внутри него. Вряд ли Кира настолько отчаянная, чтобы крутить романы за его спиной и при этом быть с ним, она, в конце концов, не Мата Хари. Нет смысла работать на два фронта. А вот эта ромашка могла воспринять любой жест, как симпатию с ее стороны.

Впрочем, это не отменяет факта, что о нем Паша обязательно припомнит. Когда разберется, а заодно вспомнит, где он его уже видел.

— И что же, Андрюша, тебе надо от… К-Ирочки? — издевательски запнувшись на имени девушки, спросил Кенар, глядя прямо в серо-голубые глаза. Он сделал шаг ближе, отчего Андрей невольно отступил, заставляя Павла усмехнуться. Боится. Отлично, пусть боится. — Веник ей отдать? Так у нас есть отличный моющий пылесос, нам вашего добра не надо, чтобы мусор всякий, — оглядев его с ног до головы, — выносить.

Стрельцов встрепенулся и даже покраснел, явственно поняв намек. Не дурак.

— Кира говорила… что у вас трудный характер, — отозвался решительно парень и Паша прищурил глаза. Уж больно много Кира говорила, по его мнению. А Андрей тем временем продолжил, — мы с ней ходили в кино.

Паша чуть не заржал от того, сколь решительно это прозвучало. Будто бы поход в кино приравнивался к свадьбе.

— И хотя сказала, что нам не стоит быть вместе, я думаю это неправда. Мы идеально подходим друг другу, — в конце его голос пустил петуха, когда Павел подошел совсем близко, отчего бедолага вжался в дверь подъезда, прижимая к себе букет, как щит. Послышался шелест колес по асфальту, но Паша не обратил на него внимания, разглядывая дрожащего парня и потянув руку, с силой впечатал ладонь в дверь, неподалеку от головы Андрея, отчего тот вздрогнул.

Хищная улыбка превратилась в настоящий оскал на красивом лице Канарейкина.

— Вы что себе позволяете! — взвился Стрельцов, пока Кенар наматывал на руку черный в белую полоску галстук парня, который виднелся в расстегнутой куртке и дернул за него, заставив, приподняться на носочки в уровень своих зеленых глаз.

— Слышь, алоэ комнатное, — прорычал, ощущая, как дрожит его собеседник, — не знаю, в какой тетрис ты переиграл, решив, что вы с Кирой две идеальные детальки одного целого, но, видишь ли. Это, — он легонько дернул его за галстук, заставив приподняться выше. Андрей засипел, попытавшись освободить галстук, но безуспешно и приподнялся еще сильнее, чувствуя как удавка затягивается вокруг его шеи, а Паша рявкнул так, что его едва не снесло вместе с дверью.

— Моя женщина!

— Паша, ты что делаешь?! — позади послышался рокот двигателя автомобиля и хлопок дверцы, а стук каблуков осенних сапожек по асфальту, заставил Пашу чуть ослабить хватку, позволяя парню. Дышать и резко обернуться, взглянув на недовольную Киру. Девушка взволнованным взглядом прошлась по хрипящему и кашляющему Андрею, который схватившись за горло, стоило Кенару его отпустить, согнулся, хватая ртом воздух. — С ума сошел? Ты ж его задушишь! — возмутилась она, и метнулась было к Стрельцову, который выставил вперед руку, будто призывая, не подходит.

— Андрей, ты в порядке? — спросила девушка, выбесив Пашу еще больше. Откуда такая забота к этой амебе человеческого рода только. Взгляд сверкающих янтарных глаз переместился на Павла, осуждающе глядя на него, подливая тем самым масла в огонь его гнева.

— Паша, что за концерт? Мы с Андреем просто… — проворчала Кира, но замолкла, приметив, как сжался кулак Павла, а когда Стрельцов выдохнул, выпрямившись и попытавшись что-то сказать, он не глядя, врезал ему в подбородок, нанеся удар снизу под вскрик Киры. Голова парня откинулась назад, а зубы противно клацнули. Он застонал, схватившись за рот, видимо прикусил язык, взвыв.

— Я пфам в фуд! — промычал и новый удар уже под дых заставил согнуться. Паша бил четко, резко и истинным удовольствием, выбивая дух, а заодно и успокаивая бушующую ярость в своей крови. Схватив Стрельцова согнувшегося пополам за шиворот, он потащил его мимо ошарашенной Киры, которая встрепенувшись, бросилась за ним.

— Паша!

— Прости, зайка, но фиалка комнатная хочет домой! — прошипел Кенар, не обращая внимания на ее возмущение, он с силой отправил Андрея на тротуар, придав ему для ускорения пинка и заметив букет, упавший видимо, когда он его тащил, отправил его следом одним ударом ноги.

Кира открыла, было, рот, попытавшись, возмутиться или что-то сказать, но Кенар, проходя мимо, перехватил ее за руку повыше локтя, потащив к подъезду, игнорируя стоны на дороге позади себя. В нем клокотала ярость и гнев, а еще темная жажда обладания. Она точно яд распространялась по его венам, как кровь, перекрывая работу всякого здравого смысла, даже не давая ему думать о чем-то другом.

— Паша, — выдохнула Кира, когда он с силой втащил ее в лифт. Не поняла, когда они успели войти в подъезд и свернуть к вечно неработающему лифту, который как назло сейчас починили. По-крайне мере на лестнице был шанс, что он остынет. Стоило Кире опереться о стенку, как дверцы с грохотом захлопнулись, а Павел ударом ладони припечатал кнопку «стоп», повернувшись к ней. По напряженному лицу было видно, что ничего хорошего не будет, а горящие маньяческим блеском зеленые глаза внушали настоящий страх.

Леонова сглотнула и пробормотала на выдохе:

— Ты же помнишь, мы не можем.

Прищуренный взгляд хищника заставил вздрогнуть, а Кенар шагнул ближе, дергая вновь за руку на себя. Вторая рука легла на поясницу, и резко опустившись ниже, обожгла ягодицы сильным шлепком, отчего девушка вскрикнула и вздрогнула от неожиданности, возмущенно посмотрев на Павла. Его лицо выглядело пугающим в полутьме единственной горящей лампочки внутри кабины, отчего невольно в душу забрался страх и какое-то странное предвкушение, от которого стало горячо между ног, а мышцы живота свело в невольном возбуждении.

Она тоже чертова маньячка.

Новый шлепок и Кира оказалась прижатой к нему теснее, схватившись пальцами за его пальто, которое было расстегнуто наполовину, где виднелась белая рубашка, поверх которой одет пиджак. Запах сигарет и его одеколона вскружил голову сильнее, чем прежде, а сама Кира почувствовала, как его пальцы расправляются с поясом куртки, расстегивая молнию, издавшую тихий «вжик», когда Паша дернул вниз собачку.

— Маньяк, — мурлыкнула Леонова, томно взглянув на него желтыми глазами, ощущая, как горячие пальцы пробрались под куртку, касаясь тонкой ткани шелковой рубашки, вытаскивая ее из-под пояса юбки. — Вандал и извращенец.

— Я же обещал, что выдеру тебя, — хищно выдохнул Кенар, зубами подцепив ее нижнюю губу, чуть оттягивая, а затем вновь резко шлепнул ее по ягодицам, заставляя вскрикнуть, — поди, уже извелась вся.

— Ни в чем не признаюсь, пока не извинишься за свое поведение. Чем тебе не угодил Андрей, он же милый мальчик, — ответила Кира ему в губы, чувствуя, как сходит с ума от этого легкого прикосновения к своим губам и власти его сильных рук. Она со стоном прижалась к нему крепче, когда рука ловко пробралась под юбку и тут же вынырнув, шлепнула вновь. Не сильно, но очень возбуждающе.

— Никогда не думала, что перевоспитание так заводит, — улыбнулась в поцелуе, услышав его тихий смех и ворчливое:

— Замолкни уже, любительница домашних фиалок.

Глава 11. Дурак дурака уважает издалека

— Меня посадят. На четыре года по 137 статье УК РФ!

— Не волнуйся, я буду носить тебе печенье с кунжутом и апельсины, — заверил поджавшую губы Раю, Павел, лениво обведя взглядом ее кабинет ведущего специалиста-эксперта службы судебных приставов. Ничего сверх ненормального. Два коричневых стол, один из которых предназначался для посетителей и работников, довольно посредственный компьютер явно не новенький, кресло, бледно-зеленые стены и, как обычно, портрет президента, висящий аккурат рядом со шкафом с документами и делами. Он отвернулся от образа великого и вновь посмотрел на надувшуюся новоявленную знакомую, которая со своим строгим пучком и рабочей форме совершенно теряла свою привлекательность, особенно на фоне унылой обстановки кабинета.

Здесь даже кактус вял, не то, что игривое настроение.

— В этом месте можно напрочь отбить сексуальную энергию у любого мужика, — буркнул Паша, оглядывая помещение еще раз и вновь посмотрев в хмурое лицо, — не удивительно, что ты такая сплошь правильная.

— Если ты рассчитываешь таким образом выбить у меня данные на Симакова, то даже не надейся. Он, конечно, гад порядочный, — от собственного выражения Рая даже поморщилась, забавно нахмурив брови, — но я не могу разглашать его личные данные в виду твоей заинтересованности его персоной.

— Да он у меня бабло сныкал и запортачил всю работу! Сто штук, плюс расходы на переделку, плюс торможение процесса ремонта! — взвыл Паша, стукнув ладонью по столу, заставив Раису вздрогнуть, но она даже бровью не повела.

— Ничем не могу помочь — это нарушение закона, — поджала губы вновь девушка, покосившись на Пашу строго, — Кенар, чти закон! А я его глас!

— Ты ботанка с синдромом училки, — съязвил недовольно Канарейкин, заставляя девушку чуть покраснеть, и насупится от досады, — я же никому не скажу его адрес. Тем более он задолжал всем вокруг, сама сказала.

— Даже если так: все равно нельзя!

Паша втянул носом воздух и, прищурив глаза, потянул, чуть наклонившись:

— У меня есть голые фотки Ярика.

Голубые глаза расширились от изумления, а в глубине промелькнули некие эмоции, от которых девушка сама же покрылась пятнами. Впрочем, все и так было ясно, у такой как Рая на лице написано все мысли. Удивительно честное и бесхитростное лицо, что неудивительно, при том, сколь честной она была. Но Кенар не просто так заслужил свою славу, значит, она сломается. Должна, потому что уходить отсюда без адреса поганца директора конторки, что устанавливала у него сантехнику в ресторане.

— Это безбожно, Канарейкин, — наконец выдохнула Рая, взяв себя в руки и пытаясь справиться со смущением, — я не поддамся на жалкий шантаж.

— А если я позвоню и организую вам встречу?

На этот раз из горла Раисы вырвался жалкий полувсхлип со свистом.

— Нет, — отрезала коротко и решительно, отчего Паша нахмурился, но не сдался.

— Что, даже на свидание не хочешь?

Рая надулась точно носорог и выдохнула.

— Нет!

— Что, даже за ужин в ресторане?

— Нет!

— А если я позвоню и скажу ему, что он тебе нравится? — лукаво промурлыкал Кенар, поднимая телефон, видя, как лицо Раисы из красного стало мертвенно-бледным, а сама она подскочила так, что кресло откатилось к батарее под подоконником, напротив которого она сидела, ударившись об него спинкой.

— Нет!! — истерично завопила девушка, пытаясь выхватить телефон из рук Павла, но тот уже отскочил за второй стол, выдвинув один из стульев и выставляя перед собой в качестве щита. Он хмыкнул, открыв список и касаясь пальцем экрана, вывел на него номер Тасманова, демонстрируя это девушке, с ужасом ожидающей того, что сейчас может произойти.

— Паша, пожалуйста, — выдохнула она, в больших голубых глазах сверкнули слезы. Кенар даже удивился, он не собирался никуда звонить, скорее просто угрожал, но Раиса похоже поняла его буквально — пришлось убрать смартфон, вздыхая тяжело.

— Ладно, не реви, я же пошутил, — буркнул Паша, понимая, что от этой заучки он ничего не добьется. Больно правильная.

Сама девушка выдохнула, усаживая на ближайший стул, выдыхая от облегчения и смотря на недовольного Пашу.

— Прости, я, правда, не могу. Это не по правилам. Обещаю только исправно делать свою работу, когда суд назначит ему компенсировать тебе все затраты, — она развела руками, на что Канарейкин закатил глаза.

— Будто ты не знаешь, что пока полиция рожать будет, он уже из города свалит! Если уже не свалил, — он устало приземлился на выдвинутый им же стул, усевшись прямо напротив девушки, устроив одну ногу на другую, откидываясь на спинку. — К тому времени он уже все потратит, если его поймают.

— Поймают, — решительно заявила Рая, резко подскакивая, — я папе позвоню!

Паша озадаченно выпрямился на стуле, усевшись нормально, и наклонил голову набок, с удивлением вскинув бровь, не понимая, причем тут ее отец.

— Он начальник 1-го отделения УМВД, сможет повлиять на ход расследования! — она с таким энтузиазмом бросилась искать свой телефон в стоящей неподалеку сумочке, а сам Паша заинтересованно наклонился вперед, спросив как бы невзначай:

— А если я грохну этого Симакина, он меня отмажет?

Рая резко повернулась к нему, строго оглядев с ног до головы, и менторским тоном проговорила:

— Нет! Сядешь, как и положено за предумышленное. Статья…

Он не дал ей закончить, фыркнув. Поднимая руки, показывая, что сдается и тяжело вздохнув, ответил:

— Вот никакой от тебя пользы, длинная женщина. Ты и, правда, идеальная пара для такого дурня, как Тасманов. Прежде, чем решит устроить подлянку, ты его законами задолбаешь, любительница уголовного кодекса!

Раиса улыбнулась, явно приняв это как комплимент, и Паша в очередной раз покачал головой, поражаясь такой наивности. Он на самом деле иронизировал, ведь Тасманов ее прожует и выплюнет, испачкав с ног до головы, исковеркав психику, разрушив иллюзии — но судя по мечтательному влюбленному взгляду при упоминании Ярика — было бесполезно что-то говорить. Она просто влюбилась в идеальный образ, совершенно не понимая, в какое болото лезет.

Дурочка. Взрослая, наивная дурочка.

Много ли надо, чтобы испортить настроение на весь оставшийся день? На самом деле нет. Достаточно всего лишь встретить неприятного вам человека и провести вместе всего пару минут в закрытом пространстве лифта, чтобы ощутить, как это, когда тебя обливают помоями.

— Твоя задача была всего лишь проследить за выполнением хода работы, но видимо это слишком тяжелый случай. Скажи Кира, с твоей памятью все отлично? А то у меня складывается ощущение, что я говорю в пустоту. В твоей голове, — насмешливый голос дико раздражал, особенно, когда не имеешь возможности быстро покинуть лифтовую кабину. Кира выжидающе посмотрела на табло, где медленно высвечивались цифры, мысленно торопя лифт быстрее настигнуть первого, дабы избавиться от назойливого внимания Алины. И без того патовая ситуация с картографами, работающими у них вне штата по договорам складывалась явно не в пользу самой Леоновой, которая, конечно, ожидала подлянку. Но не такую.

Они завалили весь проект в самый последний момент. Буквально за пару часов, когда уже ничего нельзя было изменить, просто взяли и переиначили все. Всего лишь из-за того, что бухгалтерия не выплатила им обещанный гонорар. Точнее, Кира понимала их мотивы, но легче ей не становилось. Как и то, что ей поставили все в вину, заявив, что бухгалтерия не виновата в задержках средств от вышестоящего руководства. Ведь они получают деньги именно с проектов, а этот самый проект картографы завалили безбожно. Штатные сотрудники, загруженные своей работой, естественно уже ничего бы не успели сделать, хоть Лана и пообещала все исправить за день, взяв с собой работу, распределив между своей командой. Наверняка, Рома Зябликов закатил скандал, ведь у них и своя работа есть.

— Может просто надо вовремя сотрудникам платить? — расцепив зубы. Процедила девушка, переведя мрачный взор на заносчивую шатенку, которая даже нахмурилась от ее наглости. Еще бы, раньше Кира просто молча, сносила ее истерики и придирки, а теперь впервые ответила. Уж не ясно, отношения с Пашей так повлияли или просто раздражение от всего происходящего, но слушать дважды наставления за один день Леонова точно не собиралась. Уж точно не от заместителя главного бухгалтера, попавшую на эту должность благодаря статусу любовницы начальника. Не соизволяя появляться на рабочем месте, предпочитая проводить время в кабинете своего покровителя. Тем более, что буквально за день до времени икс в бухгалтерии Киру уверяли, что все оплатят, в чем она заверила и картографов.

А теперь кругом виновата.

— Тебе просто повезло, что ты еще не уволена, — брезгливо наморщила хорошенький курносый носик Алина, нетерпеливо топнув шпилькой. Еще три этажа и они не увидятся до послезавтра. Слава богу, об отгуле на полтора дня Кира позаботилась заранее, иначе вряд ли бы орущий сегодня Валерий Вячеславович, новый генеральный директор, отпустил бы ее вообще куда-то. К тому же сочувственные взоры коллег, а особенно Димы, соседа по закутку, и Ланы как бы намекали, что все плохо.

Боже, ей даже Хомякова посочувствовала и предложила накатать жалобу на начальника, посмевшего наорать на нее!

— Он просто жалкий сексист! — топала она ногами, но Кире было плевать. Она просто хотела выйти из этого помещения и больше никогда не возвращаться.

К сожалению, аренду всегда надо платить вовремя, да и еще больше стать зависимой финансово от Павла она не могла. И так большая часть расходов плавно перетекла на его плечи. А он ведь сегодня собрался покупать машину в кредит, да и основная оплата, плюс ее кот, все это тоже было на Кенаре.

От нее одни проблемы.

За грустными и депрессивными мыслями, сопровождающимися истерикой стоящей рядом Смоленной, брызгающей всюду своим ядом, Кира не заметила, как лифт, наконец, достиг первого этажа, и долгожданный звук открываемых створок заставил ее очнуться.

— Ты вообще слышала. Что я говорила?! Леонова! — заорала ей вслед Алина. Когда девушка вылетела из кабины, стуча каблучками ботильонов по мраморному полу первого этажа офисного здания. Где располагалась их контора, — ты должна все исправить!

— Ага, бегу, спешу и волосы назад, — буркнула девушка под нос, пробегая мимо ошарашенного охранника. Кивнув на прощание и выдохнула от облегчения, лишь оказавшись уже на оживленной улице большого города, ощущая, как прохладный ветер пробирается сквозь полы полурасстегнутой курточки и холодит уши. Шапку она в порыве быстрее сбежать забыла.

«Паша будет ворчать» — невольно подумала Кира грустно, вышагивая не глядя. Эти полдня до происшествия с картами девушка планировала потратить на то, чтобы немного отдохнуть. Возможно, сделать романтический ужин, поговорить с Пашей. Ведь вчера им так и не удалось, вернувшись в квартиру, оказалось, что Сникерс снес гардину, катаясь на шторах в комнате Киры. Пришлось звать соседа. Чтобы помог ее починить, а после уже было поздно для задушевных разговоров, требующих времени. Да и чем больше они откладывали это, тем сильнее Кира сомневалась.

А нужно ли им вообще говорить? И о чем? Вдруг все пойдет не так, как нужно? Паша разозлится или того хуже, просто пошлет ее, сказав, что все это просто штука и ничего серьезного он с ней строить не собирается? Или же….

— Леонова, твои трындящие тараканы, катающиеся на шестеренках мозгов слышны даже на расстоянии, — потянул насмешливый голос позади, и Кира охнув, резко обернулась, едва не ослепнув от невероятно красивой, солнечной улыбки Тасманова. Невольно даже сердце забилось, всего на пару секунд, но их достаточно, чтобы оценить степень влияния этого озорного красавца блондина на женские сердца.

— Тасманов, чего пугаешь, — буркнула девушка, недовольно засопев, придя в себя, и прищурила глаза, — ты разве не должен быть в поездке? Паша говорил, ты уезжал, — она наклонила голову, разглядывая кожаную куртку Ярика, подняв глаза выше, на шевелящиеся от ветра золотистые локоны и передернула плечами, чувствуя, как подмерзли ее уши. И как он не мерзнет? Не спасает же его этот теплый клетчатый шарф на шее от обморожения?

Стоило ей об этом подумать, как Ярослав ухмыльнулся и потянулся руками в гловелеттах к шарфу, разматывая его, решительно накидывая на шею ошарашенной девушки. Кира механически набросила шарф на голову. Точно платок, ощутив невероятное тепло, легкий запах табака. Парфюма и мягкость кашемира, с удовольствием прикрывая глаза на секунду.

— Спасибо, — только и ответила, вновь открывая глаза, наблюдая. Как Тасманов хлопнул по груди, выискивая сигареты и найдя пачку, вытащил одну, сунув в рот.

— Баба моего друга, мой друг. Хакуна матата и все такое, — проскандировал он, выдыхая дым в противоположную сторону, и невольно Леонова улыбнулась, покачав головой. — Я свалил. Мне там нечего делать. Полюня психует, фотает Бузонову. А таскать ему кофе я не нанимался. Зеркало там и без меня есть, кому поправить, — хмыкнул, небрежно пожав плечами, а девушка вздохнула. Выдохнув пар.

Нынче март довольно прохладный в их городе.

— Ты на меня не злишься? — брякнула невпопад, тут же пожалев. Почему не спросила о какой-нибудь ерунде вроде работы? Да хоть о погоде! Но судя по взгляду Тасманова. Он прекрасно понял о чем Кира его спрашивает, потому просто широко улыбнулся, качнув головой.

— Я не умею злиться Кира. Ты же знаешь, — беспечно произнес, но затем вдруг поменялся в лице. Красивые тонкие, точно тщательно прорисованные рукой художника, черты лица заострились, придав ему хищное выражение, а голубые глаза заледенели, отчего Леонову даже дрожь пробрала. Когда он проговорил четко, жестким тоном:

— Но если еще раз разобьешь ему сердце, я тебя с землей сравняю.

А затем вновь улыбнулся, став в миг ласковым и очаровательным, будто бы и не было того пугающего чувства, которое на миг накрыло Киру темным удушливым облаком.

— Шучу. Лева, ты же знаешь — я не злопамятный, — мурлыкнул Ярик, а девушка с сомнением посмотрела на него.

Не злопамятный он, как же.

— Кстати, а почему ты не на работе? — быстро съехал с неприятной темы Тасманов, за что Леонова была ему благодарна. Узнавать, какие последствия может иметь еще один побег — она не собиралась. Прошлый раз закончился не очень удачно. С Пашей они помирились, вот только он по-прежнему он не особо ей доверял. Даже о своих делах и неприятностях, которые явно его преследовали, рассказывал либо с неохотой теперь, либо вообще предпочитал отшутиться. Это было обидно, ведь раньше он ей доверял.

Доверие — штука такая, никогда не знаешь, где потеряешь, а любовь не всегда способна его вернуть.

— Отгул взяла, — ответила коротко, не вдаваясь в подробности. Да и Ярику это было не особо важно, все что хотел, он разглядел в ее глазах, почему-то хмыкнув, а затем лукаво поинтересовался.

— И что, эти дни проведете за романтичными потрахушками в кровати? — а затем сам заржал от собственной шутки, когда Кира задохнулась от возмущения. Открыв и закрыв рот в попытке вздохнуть. Вот что за идиот? Все мысли в одной плоскости. Впрочем, Ярославу вообще не важна плоскость!

— Тасманов, — засопела Кира недовольно, сверкнув глазами, — смерти ищешь? Попробуй теперь припереться к нам на ужин!

Шутник мигом замолк, обиженно надувшись.

— Чего? Я же правду говорю. Вы что до сих пор нет? — он подвигал бровями, а щеки Киры зарумянились. Неведомым образом ответ ему был известен, и Кира очень надеялась, что не от Паши. — Фи. Лошара. Два с половиной года вместе живете же, — парень вздохнул, а затем хитро улыбнулся, хватая Киру неожиданно за руку, потянув к себе, отчего та ойкнула, невольно оступившись, едва не ткнувшись носом в крепкую грудь.

— С ума сошел?!

— У меня идея века. Мы устроим вам сегодня романтический вечер! — загорелся идеей Ярик, оглядев Киру с ног до головы, причмокнул, добавив, — и купим роскошное кружевное бельишко!

От потока его мыслей и идей у Киры голова закружилась, она даже попыталась вырвать руку, но бесполезно. Тасманов уже тащил девушку вперед, несмотря на сопротивление, рассказывая о том, что им надо купить.

— Значит, сидишь ты такая в позе Клеопатры. Чуть чулки, там подвязки, здесь лифак, только возьмем с объемом, твои жалкие полтора размера не впечатляют… — проговаривал он, пока Кира пристроившись к его шагу, сопела рядом. Вновь дернула рукой. А затем закатила глаза, как раз на «трусики с дырочкой».

— Тасманов! Не буду я ничего покупать, тем более с тобой! — взвыла Леонова. Попытавшись тормознуть, уперевшись ногами в асфальт. На них уже оглядывались — такое внимание давило, но больше девушку заботило то, что Ярик действительно тащил ее к магазину с яркой розовой вывеской «Виктория Сикрет», который буквально пышил шиком, блеском и страстью.

— Будешь, конечно, чего ты дергаешься? Я стараюсь для вашей унылой сексуальной жизни. Не потрахаетесь — не поженитесь, не поженитесь: Кенар мне весь мозг выклюет на почве своей неудовлетворенности, — бурчал Ярослав, продолжая тащить Киру, — а Паша он знаешь какой? Нервный! Особенно без секса. А я не люблю нервного Пашу, он орет, а когда орет, то опасный, а я, знаешь ли, человек тонкой душевной организации. У меня душа художника и карма святого…

Кира фыркнула, невольно понимая, что уже шагает с этим чокнутым прямо к магазину. С каких пор она стала поддаваться на такие провокации? Как можно было так попасть? Она же спокойный, рассудительный человек.

«Как будто Тасманову можно отказать. К тому же, ты попала с момента знакомства с Павлом» — ответило ей сознание, и девушка вздохнула.

— Никаких трусов с дырочками Тасманов. Посмотрим и если что, выберем. Без тебя, — предупреждающе добавила Кира, видя как остановившийся и повернувшийся к ней Ярик надулся. — Нечего подглядывать в мою кабинку. И не вздумай клеиться к консультантам! Вы с Кенаром горазды по подсобкам лазать!

— Всю малину портишь, — только и вздохнул, приняв скорбный вид обиженного ребенка, — я для нее стараюсь, а никакого уважения к моему труду. Даже трусы и те выбрать нельзя.

— И у меня нормальная грудь, — проигнорировав его нытье, добавила Кира, опередив Ярослава и шагнув к магазину. Настроение медленно, но верно ползло вверх, а вся ситуация на работе вдруг стала неважной.

— Ой, да там грудь под лупой не разглядишь, — закатил глаза блондин, догнав ее, буквально одновременно впархивая в открывшиеся автоматически стеклянные створки, мигом пробегая глазами, оценивая обстановку, консультантов, а главное девушек, которых можно было потенциально закадрить. Салон, наполненный светом за счет громадных стеклянных витрин и французских окон до пола, внутри имел броскую, как вывеска, но в тоже время очень утонченную обстановку за счет сочетания ярких розовых стендов и белого мрамора повсюду. Вышколенный персонал, едва уловимый цветочный аромат духов и стройные ряды с бельем, аккуратно развешанным вдоль стен на вешалках разнообразных видов, цветов и образов.

— Тасманов?

— Ау?

— Убери глаза от груди той блондинки!

— Но там же пятый!

— Так, ты кому помогать тут взялся, душа святая, личность творческая?

— Вот что ты сразу с облома начинаешь, вот потому и секса у вас два года нет, кайфоломщица и динамо…

Рука взметнулась вверх, ударяя по светлому затылку.

— Ай!

— Будешь глазами стрелять, я еще и сумкой врежу. С тобой у меня всякое спокойствие отключается, имей в виду.

— О, так ты любительница БДСМ в душе? Так че молчала, ща мы купим плетку и корсет, о я вижу костюм развратной леди босс…

— Ярик!

Глава 12. Не поднимай кошелек — купи даром на работе

В огромном автосалоне было не протолкнуться, будто бы машины тут раздавали даром или как минимум с пятидесятипроцентной скидкой. Или может акция была «Купи два Лексуса и получи Мерседес в подарок». Туда-сюда сновали вежливые улыбчивые консультанты, тихо шуршали за стойками агенты ближайших банков, щедро раздающие кредиты под бешеные проценты. То тут, то там освобождался стул напротив очередного кредитного эксперта, и его занимала очередная жертва капиталистического мира, который стоял на трех китах: богатые, нищие и кредиты. И вот один из этих китов, тот, который «нищие», сейчас спешно заполнял бумаги на покупку в кредит четырехколесного железного коня.

— Знаешь, вот сейчас я уже не хочу машину, — как-то вяло заметил Паша, делая очередной ход мимо Лады Калины нынешнего года. Тыча в нее пальцем, консультант рассказывал прелести данного самоходного оборудования отечественного автопрома, который иначе как «корыто» назвать было нельзя.

— Тебе одобрили автокредит, чего ты ноешь? — спросила Кристина, задумчиво скользя взглядом по темно-вишневому блестящему корпусу этой чудо-машинки, — в отличие от тех лохов наверху, тебе не придется переплачивать свыше положенного процента.

— К тому же мог бы взять и у меня деньги, — снова проворчал Сергей, приобнимая Кристину за талию, чуть склонив голову к ее макушке. Паша от этого только поморщился, передернув плечами.

— Вот еще, — буркнул Кенар, — чтоб я тебе до конца дней своих должен был? И эти самые лохи последствие финансовой безграмотности в стране. Люди не виноваты, что не понимают разницы между словами: «рассрочка» и «кредит». А также не особо вникают в тонкости накрутки собственной прибыли коммерческих банков, выдающих займы под неадекватные проценты.

— Вот и поведаешь как-нибудь. Давно говорил, стань финансовым консультантом, зарабатывал бы бабло балабольством, зря, что ли пять лет в вузе мозг прокачивал? — покачал головой Сергей и улыбнулся, когда Крис пихнула его локтем в живот, притворно ойкнув от боли.

— Вообще-то ты сам подогнал мне ресторанный бизнес, — съязвил Паша, отворачиваясь.

— Я уверен, ты справишься и там, и там, — махнул рукой рыжий, а Гриднева озадаченно наклонила голову набок, вновь обратившись к Кенару, который задумчиво скользил взглядом по автопарку на нижнем уровне салона.

— Кстати, ты записался на курсы ресторанного менеджмента?

От этого вопроса лицо Кенара стало унылым, а вид такой, будто он проглотил, по меньшей мере, килограмм лимонов.

— Да, занятие через пару недель, — буркнул Паша и голубые глаза Сергея с интересом посмотрели на друга, а губы растянулись в ехидной улыбке.

— Хочу посмотреть, как наш Паша будет изучать основы кулинарии. Это ведь входит в обязательную программу, не так ли?

Канарейкин закатил глаза, а Гриднева с Радовым безбожно расхохотались.

— Все так плохо? — полюбопытствовала Кристина и Сергей ухмыльнулся.

— Просто помолимся за тех, кто будет пробовать его блюда, — Паша бросил на друга недовольный взор.

— Ты имеешь что-то против моего обучения? — недовольно спросил, — вот погоди, я стану лучшим поваром на этих курсах! Мне просто была нужна дополнительная мотивация!

— Я все еще помню полусырой жареный картофель сверху, горелый снизу и полностью стертое покрытие сковородки, кому ты лечишь, будущий повар-кондитер? — широкие плечи Сергея затряслись, а Кристина с интересом вскинула брови, — господи, ты даже сломал доску и затупил все ножи! Вандал кухонный.

На это Паша не ответил ничего, только показал другу средний палец и придвинулся ближе к консультанту.

— Мне нужно что-то классическое, довольно вместимое, экономичное в меру возможности, но маневренное и в тоже время достаточно мощное. Не тарантайки два верстка от асфальта, что вы втюхиваете дамочкам для поездок за кружевными трусами, а реально нормальная машина. Можно японского или немецкого производства, но не отечественный автопром, — четко проговорил Паша, когда парнишка в белой рубашке с бейджиком едва открыл рот, стоило ему приблизиться. Геннадий, так звали парня, захлопнул рот и с пару секунд обрабатывая услышанное, улыбнулся, сверкая белозубой улыбкой и понятливо кивнул.

— В таком случае сейчас покажу вам кроссоверы и внедорожники. С пробегом или без? — уточнил он, и Паша задумчиво скользнул взором по автомобилям различных марок, обдумывая.

— Бери чистую, нафиг с пробегом, — покачал головой Сергей, — хорошая тачка как женщина, должны быть только твоей!

Кристина пихнула его в бок, засопев возмущенно.

— Эй! Жить надоело? — раздраженно спросила, на что Сергей лучезарно улыбнулся, качнув головой.

— Прости, любимая, — он крепче прижал ее к себе, с любовью оглядывая с ног до головы, — ты у меня лучшая. Но тачку лучше брать девственно-чистую.

Паша кивнул, следуя за консультантом, который то и дело предлагал ему остановить свой выбор на классическом варианте вроде: Infiniti, Lexus, Nissan, Mercedes-Benz, Land Rover и прочих классических марках, которые столь часто удостаивались чести быть выкупленными из салона. Снова и снова садясь в них, Паша проводил по паре минут в каждой и отрицательно качал головой, идя к следующему железному коню, надеясь, что уж этот-то станет его выбором.

— Ты прямо как жену выбираешь, — пробурчала Кристина, в очередной раз, перемещаясь по автопарковке, зевая, — нельзя побыстрее?

— Сами сказали, выбирай тщательнее, — буркнул Кенар, забираясь в предложенный ему очередной автомобиль японской марки, устало кладя руки на руль. Наверное, здесь просто нет того, что он ищет. Или может, стоит перестать мучится, и взять, к примеру, тот Land Rover Sport 1, который был относительно неплох. Взгляд уперся в переднее стекло, лениво разглядывая стоящие авто.

— Ну, как вам? — с надеждой спросил Геннадий, пару секунд назад вещавший о количестве лошадиных сил и что-то там насчет бортового компьютера. Руки Кенара соскользнули с руля. Давая понять, что и этот конь ему не подошел, а консультант расстроено закусил губу. Нервно дергая галстук, понимая, что упускает клиента. Паша почти выбрался, как взгляд зацепился за мигнувшие фары стоящего чуть поодаль темно-серого кроссовера марки Toyota.

Это был Toyota RAV4 4 поколения.

Такой парнишка-консультант слушал недовольства мужчины, вылезшего из кабины, с недовольством смотрящего на относительно небольшой в сравнении с другими кроссоверами автомобиль подобной модели.

— Мелковат, не особо удобен, давай че получше, этот какой-то тухлый. Тачка должна говорить о статусе, а это что? Тьфу, — сплюнул лысоватый двухметровый амбал, еще раз недовольно покосившись на автомобиль. Парень рассыпался в извинениях, уводя раздраженного клиента подальше, оставляя железного коня, томится в ожидании, что его хоть кто-то заметит и купит.

Наверное, это была любовь с первого взгляда. Точнее, спервой мигнувшей пары.

Паша поспешил к нему, окрыленный такой возможностью, которую не собирался упускать, ускоряя шаг, чтобы никто раньше него не достиг этого красавца цвета стального цвета.

— Куда это он? — удивился Радов, поспешив за Пашей, с удивлением отмечая его выбор. Он бы этот мелкий кроссовер совершенно не заметил, особенно за стоящей рядом Toyota Tundra. Но Паша решительно обогнул это препятствие, приблизившись к своей цели.

— О, прекрасный выбор, — затараторил Гена, заметив интерес в глазах Павла, — экономичный. Не слишком большой по габаритам, но с вместительным кузовом. 4WD, 7 подушек безопасности, пять мест, электроподогрев лобового стекла, 2-х зонный климат контроль, интегрированная система активного управления IDSS… — он продолжал говорить, открывая дверь, и Паша скользнул в салон, устраиваясь, прикрывая на секунду глаза и почти не слушая.

— Хотите попробовать? — услышал он Геннадия и кивнул, беря предложенные ключи, слыша, как парень обходит автомобиль с другой стороны, садясь на пассажирское кресло, пристегивая ремень и хлопая дверью. Сзади устроились Кристина с Сергеем, с любопытством оглядывая тканевый салон, вдыхая запах новенького автомобиля.

Паша повернул ключ зажигания, и стоило двигателю с шумом заработать, как он понял, что вот он. Автомобиль его мечты.

— О да, — мурлыкнул Кенар, проводя руками по рулю, выезжая с подземной парковки для первого проката под голос Геннадия, который вещал ему о достоинствах машины. Собственно о его достоинствах он уже и так знал все, что было нужно. Не смущала даже цена в два миллиона, на эту сумму и был расчет.

Они были едины. Он и его Toyota RAV4. Едва превратилась в удовольствие, он словно летел над землей, сливаясь с собственным транспортом, изучая все что было на бортовой панели, почти не слушая подсказок.

— Вижу, вы нашли то, что искали, — усмехнулся Гена радостно, перед глазами у парня явно замаячила премия, к которой он так долго и упорно шел.

— Ага, — только и выдохнул Паша, выруливая обратно на парковочную зону.

Салон покидал с сожалением, чуть тронув теплый кузов своего нового друга.

— Я тебя оформлю и заберу, — пообещал Кенар, а Кристина закатила глаза, улыбнувшись.

— Паша, ты с ним нянчишься, как с ребенком, — фыркнула она и тут же получила в ответ недовольный взгляд Кенара.

— Чтобы ты вообще понимала, — буркнул Канарейкин, погладив гладкий корпус, любовно отвечая, — не слушай ее, она ничего не понимает. Глупые женщины, вот почему мальчики любят машинки.

Сергей захохотал, качая головой, приобнимая Геннадия, который нервно дернулся, стоило мощной фигуре Радова приблизиться.

— Пошли парень, будем оформляться. Нам еще в ГИБДД надо успеть, да документы все успеть подать. Номера вечность выдавать могут, если их не торопить!

Консультант только кивнул, кивая Павлу, чтобы следовал за ним. Бросив еще один грустный взгляд на практически уже свой автомобиль, Паша вздохнул и последовал за друзьями.

Они почти поднялись на верхний этаж, где располагались кассовые аппараты. Яркий полуденный свет пробивался через огромные окна от потолка до пола, освещая большой зал, заполненный людьми, сидящими за столами кредитных экспертов и ожидающих своих будущих клиентов консультантов. Геннадий двинулся в сторону стойки для оформления документов, когда у Паши внезапно запел мобильный.

— Я на секунду, — кивнул он друзьям и улыбнувшемуся парню, выуживая из кармана пальто смартфон. К его удивлению это был Тасманов.

— Ты разве не должен сейчас делать пошлые фото для следующего номера Гламура? — спросил Кенар озадаченно, остановившись посреди зала.

— О, великий и ужасный дракон! — от пафосного тона друга, Канарейкин даже глаза закатил, мысленно в очередной раз, назвав его идиотом. — Я, благороднейший из рыцарей, квадратного стола нашей дружбы только что похитил твою прекрасную принцессу для облагораживания ее фасада ради похода в одно очень плохое и ужасное место под названием клуб! — он замолк, а Паша с минуту переваривал услышанное, а затем озадаченно спросил:

— Ты что сбрендил?

— Ничего я не сбрендил, недоумок, — тут же обиделся Ярик, — я просто встретил Киру по дороге случайно и решил немного помочь… — его тон стал лукавым, а Паша закатил глаза, мигом смекнув к чему он ведет, — ну и чуток выгулять твою красавицу. Зря мы что ли сегодня два часа выбирали ей пошлые наряды в магазине нижнего белья? Новые трусы надо выгуливать! — захихикал блондин на том конце, а Паша, сжав смартфон, оторвал его от уха, возмущенно посмотрев, будто бы Ярослав мог видеть это и вновь поднес обратно, рыкнув:

— Какое белье, кретин! Ты куда ее тащить собрался, Кира не любит клубы!

За поход в магазин он ни капли не беспокоился. Во-первых, потому что Тасманов уже точно не из тех, кто уводит девушку у друга, а во-вторых, потому что Кира бы сама не пошла, если бы не хотела. Правда сама ситуация по-прежнему была идиотской.

— Ну, че заладил то? Раньше не ходила, в этот раз пойдет, — фыркнул парень, — мы уже три часа в салоне торчим с моими девочками стилистами, зря, что ли? И платье ей купили. Приедешь, ахнешь и потечешь, как ванильная речка от захлестнувшей любви. Я из твоей бабы сотворил богиню. Если что, мы будем у Асана в «Адовой пасти». Так что в 10 вечера, чтобы разгреб свои дела и как штык явился на бал, Золушка, а то уведут твою принцессу. Попляшете, потанцуете и пойдете по делам кроватным, пока дядя Яра будет кого-нибудь снимать. Тебе-то снимать нельзя. Ты почти женатый дракон, — он довольно хрюкнул, а Паша сжал пальцы, представив себе, что это шея Тасманова. Гена даже побелел, а судя по насмешливому взору Сергея и Кристины, они уже поняли, с кем Паша говорит.

— Я тебя прикончу, вот, правда. Похороню за плинтусом и скажу твоим фанаткам, что ты сбежал в Тибет искать просвещение, — проворчал Кенар недовольно, мысленно представляя, что там Кирой. Если Тасманов сказал богиня, значит, придется отбивать ее у оттирающихся кавалеров. Впрочем, им ведь совсем не обязательно там торчать, достаточно минут пятнадцать поизображать активность, а после исчезнуть.

— Тебе никто не поверит, — усмехнулся Ярик на том конце, — все бывай, мы почти готовы. Ждем в 10. Можешь привести эту парочку из красавицы и ее рыжего чудовища, — Паша бросил взор на Сергея с Кристиной. Озарившая его мысль вдруг закралась в голову, а сам он растянул губы в улыбке. Тасманов хочет веселья? Будет ему веселье! Еще какое.

— А если я еще кое-кого приведу, ты не против? — полюбопытствовал, прощупывая почву. Беспечный тон мигом стал настороженным и Ярик с подозрением спросил после минутной паузы.

— Кого? Не гея хоть? А то я тебя знаю, ты вечно всяких личностей цепляешь, подозрительным, — буркнул Ярик и Паша хохотнул. Кто там еще кого цепляет. — Мне и так одному среди вас парочек торчать, — он даже, наверное, скривился.

— Не волнуйся, это будет девушка, — хмыкнул Кенар, мысленно потирая ручки. Рая ведь хотела познакомиться? Кажется, она только что выиграла лотерею. Причем и стараться не пришлось, Тасманов своей инициативностью сам себе приговор подписал.

— Хоть красивая? — засопел в трубку.

— Обижаешь, — фыркнул Паша чуть недовольно. На что он намекает вообще?

— Смотри, если некрасивая, я потом с тебя живого не слезу. До смерти буду припоминать, как ты выдру облезлую подсунуть пытался из жалости, — бурчал Тасманов и Паша, хохотнув, попрощался, чувствуя, как настроение ползет вверх, он быстро нашел в списке контактов Раису и нажал кнопку вызова. Пара гудков и усталый голос девушки ответил ему:

— Что такое? Снова попросишь данные на кого-то? Имей в виду, я….

— Ты чем занята вечером? — перебил девушку Паша, пока она не развела демагогию и улыбнувшись, добавил, чтобы не вздумала придумать отмазку, — у меня есть отличная новость. Мы едем в клуб, и ты сегодня наш юбилейный гость.

О да, вечер обещал быть очень и очень интересным.

Глава 13. Излишки внутренней культуры оставь для узкого семейного досуга

Шум ночного питейного заведения, громкая музыка и уже изрядно подвыпивший народ — угнетали Киру невероятно. Во-первых, находится в столь эпатажных местах, именуемых элитными ночными клубами, девушка не привыкла. Во-вторых, платье, которое выбрал для нее Тасманов, было просто адски неудобным. Без бретелей, короткое, черное и обтягивающее. Оно открыло ее плечи, подчеркивало приподнятую вшитым в декольте лифом холмики грудей. Приходилось то периодически поправлять его сверху. Поскольку оно так и норовило сползти в районе груди, то одергивать снизу, потому что длина, достигала критической отметки, и одно неверное движение оголяло резинку чулок. В таком платье Кира не то наклоняться, она даже садится, боялась. И как вообще позволила себя в него запихнуть? Впрочем, Тасманов ведь вообще редко интересуется чужим мнением, в этом они с Пашей были похожи.

— Не вертись, выглядишь шикарно, я б запал, — подмигнул ей этот озорник, а сама Кира невольно вздохнула, чувствуя, как начинает пульсировать боль в висках от громкой долбящей басами музыки. Ее длинные светлые волосы были выпрямлены профессиональными руками стилистов-визажистов, к которым потащил ее Ярик, мотивируя тем, что сегодня она должна быть звездой вечера. Видимо звезде еще и полагалось сидеть красиво на диване, потому что танцевать или куда-то ходить на пятнадцатисантиметровых шпильках по скользкому полу клуба девушка боялась.

— Выгляжу, как проститутка, — буркнула Кира, невольно потянувшись к своему бокалу с вином. О том чтобы пить сок и речи не шло, как сказал Ярик, они же тут не на детском утреннике.

На бокале, к которому она едва прикоснулась, пробуя на вкус фруктово-ягодный букет дорогого красного вина, остался след красной помады, от которого девушка поежилась еще больше. Вряд ли Паша оценит ее внешний вид, хотя может он наоборот придется ему по вкусу. Взгляд Леоновой скользнул невольно по девушкам, заполняющим танцпол. С их вип-зоны, на втором этаже, открывался прекрасный вид на нее, и там можно было разглядывать всех при большом желании да наличии хорошего зрения. Чем, собственно, девушка и занималась, рассматривая скучающую блондинку в розовом коротком платье, возможно еще короче, чем у самой Киры.

Все подобные девушки часто бывали подле Павла. Наверное, ему такие и, правда, нравятся.

Сердце вновь заныло, а мозг лихорадочно подбрасывал лишние мысли в голову, культивируя собственные комплексы, которые развивались на фоне общей атмосферы. Если Тасманов и хотел, чтобы она ощущала себя увереннее, то у него это плохо получилось, потому с каждой минутой Кира все больше хотела сбежать и спрятаться. Прежде, чем Паша явится сюда по их души.

— Прекрати, — раздался рядом строгий голос, и девушка рассеянно оторвала взор от извивающейся по клубную музыку брюнетки, чьи груди, казалось, вот-вот выпрыгнут из топа. Она посмотрела на улыбающегося Тасманова и вскинула бровь.

— Что прекратить?

— Думать прекрати, ты прекрасно выглядишь. — фыркнул блондин, небрежно махнув рукой и хватая бокал в виски. Кира снова вздохнула, нахмурившись, но ничего не ответила, просто отгораживаясь от общего веселья.

— Закуски бесплатно для самой красивой девушки сегодняшнего вечера, — Леонова вздрогнула, когда перед ними точно черт из табакерки возник уже знакомый бармен, с которым успел ее шапочно познакомить Ярослав. Сергей лукаво улыбнулся, подмигнув озадаченной Кире, и принялся расставлять тарелки, невольно опускаясь взглядом в декольте девушки, которая смущено, попыталась его поправить.

— Зенки убери, Рогозин, не для тебя эту розу сегодня опылял, — проговорил Тасманов, и Кира возмущенно пихнула его в бок, но тот даже не шелохнулся, продолжая смотреть на бармена, — сейчас ее пчелиный король привалит и покажет тебе отек Квинке за попытку подмигивания!

— Вот так всегда, — вздохнул притворно Сергей, выпрямляясь и улыбнувшись Кире, качнул головой, — вечно вам парни все лучшее. Кира, если что, я тоже хороший парень! — многозначительно потянул он и тут же ойкнул, когда рука, приземлившаяся на его плечо, сжала его так, что Рогозин невольно чуть присел.

— Если что, хороший парень, я знаю одного отличного стоматолога. Он тебе вставит новую челюсть, чтобы я снова ее выбил, — раздался недовольный голос Паши за спиной. Мурашки невольно пробежали по оголенной коже девушки, а рядом раздался хохот второго Сергея, который уже подвел к диванчику Кристину, усаживаясь и тесня Тасманова.

— Понял, не дурак, — хмыкнул Рогозин, исчезая быстрее ветра из вип-зоны, предварительно крикнув, что официанты принесут еще напитки, а Кенар тем временем недолго думая, согнал возмущенно вскрикнувшего Ярика с места подле Киры и приземлился рядом. Зеленые глаза чуть полыхнули, когда он медленно и очень тщательно ощупал ее взглядом, отчего девушку даже в жар бросило.

— Бить людей нельзя, — только и смогла выдавить Леонова, стараясь унять внутреннее напряжение. Понравилось ли ему? Оценил ли старания? Или же наоборот зол? От волнения она даже забыла поздороваться с остальными. Более того, вообще забыла, что тут кто-то еще есть кроме них. Особенно, когда Паша чуть наклонился, протянув руку и хватая одну ее светлую прядь, наматывая ту на палец.

— Меня сейчас это вообще никак не волнует, — мурлыкнул Паша чуть приглушенно и опустил взгляд к губам, которые девушка нервно облизнула, — я больше задаюсь вопросом, есть ли под этим платьем белье, а еще через, сколько минут можно это проверить?

Натянутая струна напряжения лопнула, а Кира невольно улыбнулась, поддаваясь этой странной атмосфере, одновременно подхватывая единую волну, на которой они сейчас говорили. Она чуть наклонилась, позволяя Паше скользнуть взглядом в манящую развилку, и прошептала:

— Считай свой вопрос риторическим, Кенар, — пальцы невольно дернулся расстегнутый ворот бордовой рубашки, скользнув ниже к поясу и тут же остановившись. Янтарные глаза посмотрели в горящие зеленые, а с губ невольно сорвался вздох, когда Паша чуть наклонился к ней.

— Фу, развратники, Сережа подвинься, мне нужно промыть глаза. Я маленький стеснительный мальчик, а они тут порнушку устроили, — прервал их голос Тасманова.

— Тебя, Тасманчик, даже в садике вряд ли можно было бы назвать стеснительным, — съязвила Кристиан, потянувшись к бокалу и отпивая из него. Паша усмехнулся, устраиваясь поудобнее на диванчике, ловко хватая удивленную Киру за руку и пересаживая себе на колени поперек. Он ловко стянул пиджак, прикрывая чуть задравшуюся юбку платья девушки, обхватывая руками точно плюшевую игрушку.

— Неандерталец, — поморщилась Кристина, сочувственно бросив взор на Киру, и та улыбнулась, чуть поерзав, лукаво улыбаясь, чувствуя Пашино возбуждения.

— Серега, ты бы даму свою приструнил, — хмыкнул Кенар и тут же получил шлепок по плечу, тихо ойкнув, — что?

— Не обращайся так с девушками, — задрала нос Кира, и Паша недоверчиво покосился сначала на довольную Гридневу, а потом на Леонову.

— Бабская солидарность, — фыркнул рядом Тасманов и увернулся от подзатыльника Радова, который погрозил ему пальцем.

— Но-но смазливый, тебе вообще слова не давали, ты тут в позиции одиночки, — строго проговорил мужчина, на что Ярик надулся, посмотрел на Пашу, ища у него поддержки, но тот только плечами пожал, от чего оставалось только глаза закатить.

— Подкаблучники, — фыркнул Тасманов и вновь потянулся к виски под общий смех.

Сидеть вот так в объятиях Павла на его коленях было несколько непривычно, даже немного смущающее, но куда лучше, чем просто на диванчике, демонстрируя всем свой откровенный наряд. К тому же незаметно скользнувшая под пиджак рука Кенара не давала сосредоточиться, постоянно отвлекая тем, что продвигалась выше к резинке чулок.

— … они уже нашли этого Симакова, так что благодаря твоей новой знакомой он скоро предстанет перед судом. Бабки мы отобьем, можно не париться. Новенькие ребята быстро все починят уже до конца года, — услышала она сквозь пелену приятных ощущений и невольно нахмурилась, пытаясь понять смысл разговора, чувствуя, как ловкие пальцы забрались под ее юбку, исследуя бедро и всячески отвлекая.

— Кто-то обещал нам вечер отдыха, почему я слышу болтовню о работе? — фыркнула Кристина, и Сергей миролюбиво поднял руки, усмехаясь.

— Понял-понял, просто хотел сказать, что хорошо, что у Паши есть теперь знакомые менты!

— Раиса не из полиции, ее отец оттуда, он и помог, — отозвался Кенар, а Кира невольно прищурилась, чувствуя, как едва успевшие разбежаться мысли, снова принялись тревожно собираться в стаю.

— Кто такая Раиса? — спросила осторожно, рядом встрепенулся Тасманов, до этого момента печатавший что-то на экране смартфона.

— Да, кто такая Раиса? — Кенар улыбнулся и ткнувшись носом в шею Киры, чуть коснулся мягкой кожи губами, заставляя вздрогнуть и одновременно пробираясь между ног ловкими пальцами.

— Вот скоро и узнаете, — мурлыкнул, посмотрев в желтые глаза девушки хитрым лисьим взглядом.

— Ты че, притащил какую-то пенсионерку к нам на тусовку? — закатил глаза Ярик и Паша хохотнул, качнув головой, а Кира ойкнула тихо, когда этот хитрый лис осторожно провел по кружевной кромке ее трусиков, чувствуя невольное возбуждение и ощущая, как мысли снова куда-то разбежались.

— Это девушка, тупица, нашего возраста. Просто ее зовут Раиса, — хмыкнул Канарейкин, продолжая свое черное дело, оголяя бедро Киры под пиджаком сильнее, цепляя пальцами резинку чулок и снова скользя по внутренней стороне бедра. Кира попыталась сжать ноги, но это ни капли не помогло, только чуть пиджак не уронила, пришлось смириться.

— Раиса, прости Господи, вот не повезло-то бабе с именем, — пробормотал Тасманов, вызывая новый взрыв смеха, — поди, пионерка, комсомолка и зашкварная девственница. Нормальные бабы такие имена не носят!

Паша ничего не ответил, потеревшись носом о шею Киры, вдыхая аромат ее тела и волос, не давая ни минуты на то, чтобы сосредоточится хоть на чем-либо серьезном.

— Ну, ты и хамло Тасманов. По-твоему нормальных девушек можно звать только Анжелами и Снежанами какими-нибудь? — нахмурилась Кристина, а Сергей, положив руку на спинку дивана за ее спиной, потер двумя пальцами подбородок.

— Догогочешься, Тасманчик, — хмыкнул он весело, — окрутит тебя такая Раиса, потом будешь стихи в ее честь сочинять, — Ярик на секунду замер, а затем заржал, нервно дергая ногой, едва не свалившись с края дивана.

Кира перевела взгляд с него на Пашу, встретившись с хитрыми зелеными глазами, в которых не было привычно шутливого выражения. Наверное, она научилась читать его мысли на расстоянии, потому что его довольный вид даже при его попытках отвлечь заставил что-то щелкнуть в голове, а сама она, наклонившись, прошептала:

— Только не говори мне, что эта девушка тут как раз для этого? — ее недоверчивый взор вызвал улыбку, широкую и очень-очень наглую. Тем временем, очередной, раздражающий барабанные перепонки, трэк сменился на зажигательную латину, а толпа внизу заревела, двинувшись на площадку, бросая напитки. Уже изрядно выпившим людям хотелось отрываться и танцевать, а не вести задушевные разговоры у барной стойки. Да и программа девочек-зажигалок, как обычно извивающихся в клетках при минимуме одежды, как бы намекала на веселое времяпровождение.

— Танцевать, пошлите танцевать! — объявила Кристина, хватая за огромную руку Сергея, который со стоном поднялся под ее настойчивым влиянием. Радов закатил глаза, поднимаясь с дивана, хватая за шкирку дернувшегося Ярика.

— Пошли блонда, вы идете? — он посмотрел на Пашу, но прочитав его ответ, только махнул рукой, таща Ярика и двигаясь за мелькнувшей уже на лестнице стройной фигуркой своей девушки. Тасманов возмущался, но не очень громко, только изредка требуя свободы попугаям. Оии остались совершенно одни в вип-зоне за столиком, учитывая, что Тасманов заранее оговорил никого сюда не пускать с директором клуба. Девушке даже вдаваться в эти подробности сейчас не хотелось, особенно, когда Паша неожиданно вновь пересадил ее, заставив оседлать его, отчего и без того задравшаяся юбка платья приподнялась сильнее. Дыхание перехватило, а девушка невольно взглянула на танцплощадку, которая была прекрасно видна с их ракурса. Если бы кто-то поднял голову и присмотрелся, то заметил бы, в какой двусмысленной позиции они оба находятся.

Пиджак упал на пол и Кира чуть приподнялась, чувствуя, как ладони Павла обхватили ее бедра, скользя под ее и без того задранную юбку, мешая хоть сколь либо сосредоточится на происходящем.

— Нас могут увидеть, — только и смогла хрипло произнести, чуть дернувшись, когда его пальцы сжались, прижимая крепче к мужскому телу. Запах его одеколона кружил голову, как вино, которого оказалось достаточно, чтобы ее разум затуманился. Или дело было вовсе не в вине.

— Если зайдет, я спущу его с лестницы, — выдохнул Паша, касаясь губами мягких губ девушки, чуть прикусывая, — зафига ты этой помадой накрасилась?

— Чтоб пометить тебя, милый, — невольно пошутила, зарываясь пальцами в мягких каштановых волосах Кенара, отпуская напряжение и позволяя себе, расслабится в его руках. Пусть делает, что хочет. В конце концов, еще ни разу Паша не подводил ее, чтобы не доверится ему. Одну рука прошлась от бедер к талии, сжав крепко, а вторая пробралась вновь под юбку, вырисовывая кончиками пальцев узоры на коже, заставляя вздрагивать каждый раз от невероятных ощущений. Тихий стон сорвался с губ, и Кира запрокинула голову, чувствуя, как Кенар ткнулся носом в ложбинку груди, немного прикусив кожу.

— У меня от тебя крышу рвет, Львенок, — прохрипел, обжигая дыханием место укуса, которое невероятное жгло. Ловкие пальцы вновь коснулись кружева белья, принимаясь осторожно двигаться поверх нее, создавая трение по чувствительной коже, заводя еще сильнее. Девушка невольно качнула бедрами в такт, почти не слыша ничего из-за звона в ушах от нарастающего возбуждения. Ладонь скользнула по его щеке, а кончики пальцев прошлись по губам, сквозь полуопущенные ресницы, наблюдая, как Паша прикусывает кожу на них, продолжая движение пальцами.

— И у кого тут крыша еще едет? — выдохнула Кира со стоном, наклоняясь к губам, чувствуя, как нервы буквально сжались в комок от острого наслаждения, будто бы она резко поднялась в гору и сейчас спускалась вниз по трамплину без страховки на бешеной скорости.

— Девушка, что за пошлые намеки? — мурлыкнул Паша, нажимая на чувствительную точку и заставив Киру тихонько вскрикнуть, но этот звук потонул в музыкальной какофонии и воплях танцующих людей снизу. Ноги невольно впились в его плечи, обтянутые шелковой рубашкой, заскользив по дорогой ткани, сминая, будто пытаясь разодрать, а дикая горячая волна смыла все остальные эмоции, оставляя чистое, ничем не прикрытое наслаждение, за которым последовала полная разрядка.

— Теперь я точно не смогу ходить, потому что у меня дрожат все мышцы, а эти каблуки явно были придуманы средневековыми инквизиторами для девичьих пыток, — усмехнулась слабо, когда Паша чуть прикусил в поцелуе ее губы. Съедая остатки помады, которая незаметно исчезла во время их небольшого развлечения отдельного от общей массы.

— Отлично, значит, нам не придется тут долго торчать, — обрадовался, было, Кенар, на что Кира нагло хмыкнула, чувствуя, как он убирает руку, целомудренно поправляя ее платье, усаживая девушку обратно в первоначальное положение. Кира чуть отклонилась, схватившись за шею Павла, и подхватила с пола упавший пиджак, прикрывая им ноги снова, и улыбнулась, чуть поерзав попкой на коленях, отчего Паша зашипел.

— Вот так не делай, — предупредил, и Кира только нагло хмыкнула, краем глаза заметив возвращающуюся компанию друзей. Она снова чуть поерзала, будто бы специально, чувствуя, как пальцы Паши сжали ее бедро, а взгляд стал совсем темным.

— Теперь точно не уйдем, пока я не потанцую и не поучаствую в каком-нибудь идиотском конкурсе, — хохотнула девушка, обхватывая лицо Кенара ладонями и касаясь губами его губ, вдруг ловко соскользнула с колен, предварительно проведя рукой по выпирающей ширинке и подмигнув, быстро отскочила в сторону удивленных ребят, подошедшими к столику.

— Покажешь мне, где туалет? — спросила у Кристины, которая с удивлением оглядела сначала Киру, потом недовольного Павла, а после, понимающе хохотнув, схватила свою сумочку и взяла Леонову под руку, махнув парням.

— Мы припудрить носики, не скучайте!

Паша со стоном откинулся на спинку дивана под сочувственные взоры друзей.

— У тебя помада на шее и подбородке, — улыбнулся Сергей. Кенар стер след, посмотрев на окрасившиеся пальцы, и потянулся к салфеткам, встретившись взглядом с хитрыми глазами Тасманова.

— И где мое «спасибо Ярик»? — поинтересовался тот, а Паша только фыркнул, хватая бокал, залпом выпивая виски.

— Сволочь ты Ярик, — ответил Канарейкин, притворно вздохнув, — ты разбудил в ней Дьявола, а я кажется, только что продал ей душу.

Парни заржали, перестав делать вид, что ничего не понимают.

Глава 14. Лети как чайка, а не фанера

Эта женщина разожгла в нем огонь, и он еще не скоро потухнет. Во всяком случае, уж точно не в ближайшее время, потому Паше казалось, что у него лопнет от напряжения не только голова, но и главный признак принадлежности к мужскому полу.

Нужно было срочно выпустить пар, потому что Кира явно хотела повеселиться, а значит, придется отринуть мысли о скорейшем возвращении домой.

— Твои страдания меня умиляют, — хмыкнул Радов, наткнувшись на мрачный взор Канарейкина, который потянувшись, обхватил бокал ледяного виски с двойной порцией льда и, отпив, выдохнул.

— Все не пыхти, Кенар, — ехидно прокомментировал Ярослав, проследив за его манипуляциями, и довольно улыбнулся, — я ж старался! Ярочка молодец?

— Щас Ярочка в глаз получит за шуточки, а Сереженька вместе с ним на пару огребет отдачей, — буркнул Паша мрачно, сверля стол, выдумывая, как бы уговорить Киру сбежать. Может, стоит сказать ей. Что он не выключил утюг? Забыл покормить Сникерса? Или, к примеру, что звонила соседка, сказала, что их затопило.

Последний вариант Паша тут же отбросил. Во-первых, Кира в жизни не поверит, что хоть кто-либо из соседей позвонит ему, потому что у них нет номера. Во-вторых, потому что известный своей мизантропичностью Павел даже с соседями толком не общался и запомнил пару-тройку человек. Семью, живущую напротив, да самых ретивых бабушек.

Значит, история с потопом точно провалится.

— Вот даже не думай, мы не уйдем пораньше, — мягкий голос заставил его мысли мигом исчезнуть, а горячее дыхание обожгло ухо. Кенар повернул голову, посмотрев в горящие янтарные глаза, прошелся взглядом по чуть порозовевшим щекам и опустил к губам девушки.

— У меня на лице все написано, верно? — уточнил на всякий случай и Кира, только что вернувшаяся, уже сама укрывшая свои ноги пиджаком Паши, улыбнулась, кивнув.

— Ты выглядишь так, будто тебя сюда под дулом пистолета вели. Еще немного и начнешь орать: «свободу Канарейкам», — весело проговорила Кристина, пробираясь к диванчику, где сидел Сергей и садясь рядом с ним, тут же утопая в теплых объятиях своего мужчины.

— Канарейка устал, хочет домой, и даже наш кот меня не смущает, — надулся Паша, и рука Киры тут же скользнула по его ноге, в то время как сама девушка, наклонившись, промурлыкала:

— А Канарейка прекратит ворчать, если я скажу, что хочу потанцевать? — при этих словах Кенар встрепенулся, точно птица, тут же подорвавшись. Он заулыбался и возопил:

— Танцевать! А потом домой, да? — с надеждой спросил, но Кира хихикнув, ответила нагло:

— Нет, не сейчас танцевать. Попозже, а потом отдохнуть и снова танцевать.

Паша снова упал на диван, вновь надувшись под общий гогот.

— Да блин, — закатил он глаза и Кира улыбнувшись, прижалась подбородком к его плечу, мягко поглаживая по ноге, чувствуя, как недовольство исчезает, и Паша медленно расслабляется. Кристина в это время о чем-то шепталась с Сергеем, озорно пробегая пальцами по его груди, играя с пуговицами на дорогой рубашке, отчего Ярик, переводя с одной пары на другую взгляд, тяжело вздохнул.

— Фу, сплошные сопли кругом, — проворчал, потянувшись к бутылке виски и наливая очередную порцию, — портите мне детскую психику.

— Ты деточкой, во сколько быть перестал, похабник? В два года? — усмехнулся Сергей, отпивая из бокала, и Ярик поморщился, — а ты паша прям, не узнать. Будто уже ассимилировался и готов гнездо вить, — он невольно посмотрел на Киру, которая вздрогнула под его взглядом, когда он добавил:

— Главное, чтобы кое-кто вновь не сбежал.

Кристина незаметно ущипнула мужчину за руку, зашипев. А Паша хмуро покосился на друга, открыв, было рот, но Кира его опередила, качнув головой.

— Никто не никуда не убегает. И не убежит.

Сергей только ухмыльнулся, а Кристина закатила глаза, кивнув Леоновой в поддержку.

— Не обращай на него внимания, он просто нянчит Пашу, как дитя родное, забывая. Что тот уже давно не ребенок, — Кенар с подозрением окинул ее взором. Откуда такая солидарность? Что-то вроде женщина женщину всегда поймет и защитит? О чем они таком разговаривали в туалете, что Кристина перестала с подозрением оглядывать его девушку.

Мысли вновь были прерваны, когда Ярик неожиданно заявил, поставив бокал со стуком на стол, и заявил:

— Ну, все! Хорош вечер портить. Мы веселится, бухать и танцевать пришли, а не выяснять отношения, — он радостно подскочил, хватая бутылку и взмахнул ею, точно флагом, веселя сидящих за столом. На это Паша только рассмеялся, невольно расслабляясь от поглаживания по ноге. Даже накрыл руку Киры своей ладонью.

— Когда там должна явиться твоя пенсионерка. Эта, как ее… — Ярик скривился, пытаясь выговорить имя, щелкнул пальцами и недовольно покосился на танцпол, а затем вновь на Павла, который хмыкнув, посмотрел на часы и нахмурился.

— Уже должна скоро подойти. Она поздно заканчивает, может на работе задержалась.

— Ну, с таким унылым именем только и работать, — скучающе потянул Тасманов, тут же уворачиваясь от шлепка от Кристины.

— Ты что несешь, обалдуй? Ты же ее даже не видел!

— Да че там видеть, я знаю!

— Мало ли, что ты там знаешь!

— Вот знаю и все, — фыркнул Ярик, недовольно отворачиваясь и подскакивая с дивана. — все, пошли танцевать, бесите прям, счастливые такие, — проворчал он, пробираясь к лестнице. Паша покачал головой, посмотрев на Киру.

— Идем? — секундная неуверенность промелькнула на лице, затем девушка кивнула, сжав его пальцы и потянувшись к бокалу, глотнула вина для храбрости, а затем выдохнула:

— Да…

— Отлично, пошли плясать красавица, тряхнем стариной, — хохотнул Сергей, поднимаясь и тяня за руку развеселившуюся Гридневу.

В поток танцующих вливались не спеша. Точнее первым туда ворвался, конечно же, Тасманов, чья белая рубашка отсвечивала в неоновых огнях и тут же исчезла в толпе визжащих девчонок. Видимо Ярик уже нашел свою нишу. Кристина с Сергеем скромно притулились неподалеку, им хотелось не столько танцевать, сколько просто побыть вдвоем и хорошенько отдохнуть, а Кира, почувствовав руки Павла на талии, невольно улыбнулась. Рядом с ним ей было не так страшно быть одной среди кучи незнакомых людей. Она плавно покачивала бедрами в такт музыке, чувствуя мужское крепкое тело позади, скользящие по бедрам руки и невольно прижалась теснее. Мелодии могли сменять друг друга, и они бы никак на это не отреагировали, оставаясь в своем пространстве.

Кира повернулась, обвивая шею Паши руками, ощущая зарождающееся возбуждение, куда более сильное, чем в вип-ложе. Она провела ладонями по его плечами, а диджей сменил трэк на нечто подвижное, и толпа вокруг заревела, танцпол закачался, а кондиционеры уже не справлялись с жаром, быстро распространяющимся по залу. Где-то неподалеку мелькнул Тасманов, уже с кем-то обнимающийся и вовсе не невинно, а Кира только головой покачала, отпуская мысленно все на свете, в том числе и бесконечный поток мыслей, позволяя себе отключить голову. Теперь ее тело двигалось независимо от собственного мозга. Больше не нужно было продумывать движения, они не были механическими. Они просто танцевали, поддаваясь всеобщему безумию, слыша, как что-то хлопнуло, и запустили дым, отчего все заревели.

— Весело? — услышала она голос Павла и кивнула, улыбаясь, прижимаясь к нему

Становилось все горячее, пространство вокруг будто искрилось от напряжения, да и не только. От большого количества народа, дыма и всеобщих криков у Киры невольно закружилась голова, потому, когда Паша потянул ее за руку к бару, попросив Сергея, бармена, принести мохито со льдом, девушка искренне обрадовалась.

— Не привыкла я этому, — она обвела танцпол рукой, обхватывая губами трубочку.

— Если хочешь, мы можем уехать, — предложил Паша, но Леонова качнула головой.

— Хочу понять твой мир. — Она усмехнулась и хитро посмотрела на него, — должна же я была своими глазами увидеть своих соперниц.

Паша закатил глаза, фыркнув.

— Они тебе не соперницы, — он наклонился, чуть коснувшись губами ее губ, почувствовав мятный привкус, но тут же сзади пристроилась туша Ярика, а его уже слегка нетрезвый голос промурлыкал:

— Изменяешь мне, пташка перелетная?

Паша закатил глаза, а Кира расхохоталась, заметив, как к ним направляется Радов с Гридневой.

— Походу твоя подруга опаздывает, — на эти слова Паша хлопнул себя по карман, ища смартфон, но нахмурившись, вздохнул.

— Оставил в вип-ложе, надо забрать, вдруг что случилось.

Кира нахмурилась, невольные мысли уже подступили к порогу, как неожиданно музыка прервалась, а на сцену выскочил бодро ведущий, объявляя о конкурсе. Народ, лишенный драйва поначалу возмутился, но затем в словах мелькнуло слово «стриптиз» и «участник», тут же заголосил.

— Я не понял, танцовщица будет плясать перед тем, кто решится выйти на сцену? — озадачился Сергей, а Гриднева фыркнула.

— Не плясать, а им придется сплясать горячие танцы на потеху народа в одной из висящих клеток. По парам. Те, кто перетанцуют другу, разожжет огонь страсти, — она закатила глаза, а Тасманов заинтересованно наклонился, — получат приз.

— Я пошел! — радостно подпрыгнул со стула Ярик, на который совсем недавно уместился, — там, где стриптиз, там сиськи. А где сиськи, там и Ярослав Тасманов!

— Я хочу это видеть, — весело объявил Паша, хватая свой бокал и бокал Киры, потянув ее к сцене, куда уже бодро пробирался Ярослав. Желающих оказалось не так уж много, в конце концов, плясать на потеху публике, да еще и с раздеванием, надо было иметь недюжую смелость, которая даже у подвыпивших посетителей не находилась.

Ярослав и еще двое парней поднялись на сцену под общие вопли

— Встречайте, наши девочки! С ними вам и предстоит разжечь страсть в сердце каждого в Адской пасти! — радостно объявил ведущий, нервно одергивая галстук, когда первая грудастая блондинка в коротком леопардовом платье вышла на сцене под свист и крики. Кира с удивлением отметила, что ее грудь сейчас выскочит из платья раньше, чем она заберется в клетку с улыбчивым брюнетом, вставшего рядом с ней. Его взгляд то и дело опускался в глубокое декольте.

— Вы тоже таким занимались? — спросила невольно Кристина, а Кира хмыкнула, вспоминая видео из клуба.

— Предпочту промолчать в свою защиту, — буркнул Паша, на фоне остальных Ярослав, конечно же, выглядел, как диковинная птица рядом с воробьями. То и дело блондинка скосила взгляд в его сторону. Почти не обращая внимания на своего будущего партнера, явно жалея, что встала не туда.

— Девушка под номером два: горячая, как сам Ад — Стелла! — заорал в микрофон ведущий. Рыжеволосая бестия в красных кожаных шортах, чулках и майке, выскочила под овации, тут же запрыгнув на стоящего ближе всех шатена, который явно уже пожалел о своем решении выйти. Сергей пихнул друзей, кивая на стоящую у сцены разъяренную девушку.

— Походу дома кого-то ждет разнос, — прокомментировал он.

Рыжеволосая прошлась глазами по шатену, поднимая руку, когда заметила Ярика.

— Да, Стелла? — спросил ведущий, невольно разглядывая ее.

— Могу я сменить партнера? — капризно надула она подкаченные губы, а взор удивленного мужчины метнулся от нее к Тасманову и он тут же покачал головой.

— Нет, дорогая, выбор есть выбор.

Разочарование на лице у девушки было таким очевидным, что даже Паша рассмеялся с остальными.

— Ярик все же и правда выделяется, — отозвалась невольно Кира, сравнивая его с другими людьми. Пожалуй, и, правда, мало кто мог конкурировать с ним по красоте. Сам же Тасманов взгляды в свою сторону игнорировал, невольно вытягивая шею и пытаясь понять, кто выйдет следующей.

— И сегодняшняя наша новая звезда, третья участница с ногами от самих ушей — Раиса! — заорал ведущий и овации стали громче, пока мужчина комментировал в микрофон появление темноволосой высокой девушки, которая длинной ног могла поспорить с любой стоящей рядом стриптизершей. Особенно, будучи в своем невероятно коротком обтягивающем белом платье без рукавов с невероятно низким вырезом, явно намекающим на полное отсутствие белья, грозясь распахнуться от малейшего движения. Оно было еще короче, чем у Киры, которая с изумлением смотрела, как неуверенно и как-то не особо радостно шагает третья участница к ведущему, чей взор не отрывался от нее. Да и не только его. Разом вдруг мужчины на сцене и не только уставились на покрасневшую от смущения девушку, которая неуверенно покачиваясь на огромных каблуках, шагнула еще ближе и едва не упала, но в последний момент ее удержала сильная рука подскочившего Тасманова, которая так и завис. Где-то в районе ног.

— Вот это да. Да сами Ангелы одного небезызвестного производителя белья сейчас должны позеленеть от зависти! — восхитился ведущий, не обращая внимания, на застывшую точно робот Раису, которая прямо примерзла к полу, а вот рука Ярослава явно примерзла к ее талии. — Наша третья пара. Да вы ребята даже одеты в тон, колитесь, вы часом не парочка? Оба такие, — он вздохнул, даже обмахиваясь рукой, — горячие!

— Эээ… — потянула Рая, когда микрофон поднесли к ее лицу.

— Первый раз вижу. Но девушка, что вы делаете сегодня вечером? — мурлыкнул привычно Ярик в микрофон, перехватывая его из рук ведущего и не дожидаясь, пока очередь дойдет до него. Его взгляд завис в районе ложбинке груди, потому он не мог видеть, каким пунцово-красным стало лицо Раисы.

— Я же сейчас правильно понял? — выдохнул Сергей стоящий рядом, — это Раиса? Паша, ты ж говорил она скромная!

Лицо Кенара вытянулось, он смотрел на девушку на сцене, осознавая всю степень катастрофы, которая сейчас случилась. И зачем он тогда в машине ей ляпнул про сексуальные наряды и, что Тасманова иначе не пронять? Надо было догадаться. Что эта девушка при первом же выходе воспользуется его советом!

— Паш? — одновременно позвали его Кира с Кристиной, а Кенар только застонал, пряча в ладонях лицо.

— Это будет кошмар, — выдохнул он, поднимая глаза на стоящую пару. Уже понимая, что у Раисы нет никаких шансов. Судя по круглым от страха глазам, она явно была в панике, а вот взор Тасманова ему ни капли не понравился.

Он увидел жертву и, похоже, отступать не собирался.

Глава 15. Действуй, пока крыша на место не встала

Народ жаждал хлеба, зрелищ и веселья, потому, когда участники отправились в специально установленные квадратные клетки, толпа взревела так, что заглушила даже динамики, из которых доносился голос ведущего.

— Я — МС Волшебник, и мы с вами зажжем сцену! — заорал в микрофон и люди вокруг сцены подхватили всеобщее безумие. Казалось, Раиса побелела сильнее, чем за секунду, перед тем, как вступить в клетку. Она была достаточно высокой и просторной, чтобы можно было перемещаться по ней, без риска удариться макушкой или зацепится неудачно рукой за прутья. Дверца захлопнулась, и Раиса вздрогнула, побелев прямо на глазах.

Толстые цепи натянулись, подъемный механизм принялся со скрипом поднимать клетки, передвигая их так, чтобы все три были видны всем находящимся в зале.

— Блин, они же не серьезно, да? Не будут раздеваться? — Кристина покосилась на Пашу, который только вздохнул тяжело, потирая переносицу. Вся происходящая ситуация явно не то, на что он рассчитывал, приглашая сюда Кошкину. И почему он не подумал, что для нее это все непривычно? Что Раиса естественно в своем желании сделать все, как положено, подойдет к решению с максимальной точностью?

— Вообще не удивлюсь, — мрачно заметил, покосившись на Тасманова, который уже сверкал белозубой улыбкой, махая визжащим девчонкам, пока его партнерша зеленела на глазах. А ведь Паша просто хотел их познакомить. Может они бы подружились или девушка, поняв, что представляет собой Ярик, отступила бы. Но, похоже, его мечтам не суждено было сбыться, потому что его безбашенный друг уже подскочил к замершей Раисе, что-то шепча ей на ухо, в то время как рука Ярослава обвивала талию Кошкиной, притягивая ближе к себе. У них еще было время, ведущий продолжал распыляться про правила конкурса, где каждая пара должна была танцевать под свою мелодию, а зрители позже выбрали бы понравившихся им ребят и те получали приз, а Паша мрачнел на глаза, видя, как все больше застывает Раиса.

— Знаешь, когда влюбляешься, даже недостатки кажутся достоинствами, — услышал он голос Киры и повернул к ней голову, вскинув бровь, а сама Леонова только улыбнулась. — У меня так было. С тобой.

Мысли о Тасманове и Раисе тут же вылетели из головы со скоростью света, а в голове образовалась пустота, которую тут же сменил бешеный поток, вызванный ее неоднозначными словами.

Влюбляются? Она в него влюбилась? И когда? Давно ли? Как быстро?

— Ты сейчас прямо, как я, когда думаю много, — рассмеялась девушка, немного смущенно, видимо сама не ожидая от себя такой откровенности. Может это алкоголь подействовал в коктейле, а может, настала пора перестать врать уже самой себе. — Лицо такое, сосредоточенное. Расслабься Паша, это то, чего я так боялась и от чего так быстро бежала, испугавшись, ибо стану зависимой. Вот только не учла, что зависимой от тебя я стала уже давным-давно. Возможно даже спервой встречи.

Говорить было сложно, приходилось постоянно перекрикивать музыку и крики людей, которые активно поддерживали первую пару, которая уже активно раздевалась на потеху публике. Они даже в ритм особо не попадали, но до этого сейчас никому не было дела, особенно, когда блондинка стянула с груди платье, которое складками собралось на талии, оставляя ее в одном лифчике.

— Моей смерти хочешь, женщина? — перекричал орущую толпу Паша, и на них обернулось несколько человек, в том числе и Кристина с Сергеем, которые тут же предпочли отойти, дабы не мешать им.

Кира уныло качнула головой, отводя взгляд, обхватывая себя руками.

— Это нужно было сказать, но вижу, ты мне по-прежнему не веришь, — выдохнула она и Паша, едва услышавший ее, озадаченно наклонил голову.

— Я тебе… верю, — сглотнул, пытаясь избавиться от образовавшегося кома в горле. В голове был такой сумбур, что при всем желании Кенар бы не понял, что чувствует именно в этот момент. Хотя сердце невольно все же замерло, будто в ожидании чего-то.

— Глупая была затея идти сюда. Даже не поговорить, но другого места у нас не будет, — она тряхнула головой, словно сбрасывая с себя оцепенение и невольную робость, поднимая глаза, глядя прямо на него. — Я хотела объясниться, но каждый раз все выходит шиворот-навыворот. В тот вечер, когда пришел Андрей, я тоже этого хотела.

— Во всем виноваты фиалки домашние, — попытался пошутить Паша, а Кира только вздохнула, грустно улыбнувшись.

— Ты переводишь все в шутку.

Паша недоуменно покосился на нее, оглядывая огромную толпу. Которой не было дела до того, что сейчас происходило внутри маленького пяточка у барной стойки. Их уже интересовала вторая пара, которая явно танцевала чуть лучше первой, но парню было столь некомфортно, что все его движения были абсолютно скованы.

Взглянув снова в сосредоточенное лицо Киры, видя плескавшееся разочарование в янтарных глазах, он только вздохнул, кладя руку на край стойки, будто пытаясь собраться с мыслями и разобраться в себе самом.

— Я не знаю, что ты от меня ждешь, — тихо ответил, но Кира услышала и вздрогнула, — знаешь, не так-то просто собрать по кускам то, что разбилось. Я пытаюсь, реально пытаюсь. Каждый день встаю с мыслью, что больше ты не убежишь вот так в ночь, неизвестно куда, ничего не сообщив. Что научишься говорить мне о том, что тебя беспокоит.

Он моргнул, сжимая пальцы в кулак, ощущая прохладу дерева своей кожей, выдыхая:

— Без тебя не могу, но мне сложно пока полностью поверить, что ты рядом.

Кира решительно шагнула, поднимая руки и запуская пальцы в его густые волосы, ощущая их мягкость, приподнявшись на цыпочках, чтобы коснуться губ.

— Мы еще множество раз будем ссориться. Я буду молчать, а ты кричать на меня за это. Но я хочу, чтобы ты мне доверял. Как раньше, чтобы мы снова стали не просто теми, кто спит в одной кровати, а нечто большим, — Этих слов он не услышал, но почувствовал, будто бы они прозвучали в его голове. Губы растянулись в улыбке, а руки обвили ее талию, удерживая почти на весу.

— Так мы ж даже не спали вместе. Ей Богу, мне уже можно медаль присудить за сдержанность, — весело заметил, убирая прядь светлых волос за ухо, зарываясь в них пальцами, чувствуя, как Кира переместила свои руки на его шею.

— Кто тебе, Кенар, виноват, что ты такой тормоз, — поддразнила она, коснувшись кончиком языка губ, резко замолкнув, когда Паша больше не дал ей слова вставить, поцеловав, забирая всякую возможность еще что-то ляпнуть. Целоваться вот так в толпе, когда рука мужчины скользит по твоей спине ниже на ягодицы, было непривычно, даже в вип-ложе они все же оставались одни. А здесь, игнорируя сотни кричащих людей, просто закрыв глаза и поддаваясь этому безумию, отгораживая себя стеной от всего остального мира. Она крепко схватилась за его рубашку, будто за спасательный плот и смяла ее в руках, чувствуя, как скользит ткань по коже, как его язык вытворяет совершенно ненормальные вещи у нее во рту.

— Ребята, найдите себе уже комнату! — раздался рядом с ними комментарий бармена, со стуком рядом с Пашей на стойке оказались два запотевших бокала с напитками, а сам Рогозин только подмигнул оторвавшейся друг от друга парочке. Кира на это смущенно спрятала горящее лицо на груди Кенара, ощущая, как он обнимает крепче, а сердце быстро колотится под пальцами, которыми она приглаживала образовавшиеся складки.

— Свалил, — приказал коротко Павел, парня мигом сдуло, а Кенар перевел взор на одну из клеток, — знаешь, все как-то уныло.

Кира улыбнулась от смены темы, хмыкая. Сейчас это было кстати.

— Я верю, что Ярик зажжет, — хохотнула, поднимая голову и любуясь им в свете софитов, уже нисколько не стесняясь собственного интереса.

— Да этот-то зажжет. Или подожжет, — буркнул Паша, крепче сжимая объятия, словно стараясь слиться с ее телом. Он поймал на себе задумчивый взгляд Радова, стоящего неподалеку. Приподнял бровь, на что друг только рукой махнул, мол, что с тебя взять влюбленный дурак, а Кристина, шепнувшая ему что-то на ухо, показала Паше большой палец.

— О чем вы болтали с Кристиной в туалете? — вдруг спросил Паша, взглянув в невинное лицо Киры, которая выпрямилась, переглянувшись с Гридневой.

— Женские секреты! — отрезала девушка, а Кенар, было, открыл рот, чтобы возмутиться, как ведущий заорал в микрофон:

— А вот и наша третья пара, поддержите их! Им будет нелегко, ведь они последние, а в фаворитах у нас первая пара: сладкая блондинка Карина и ее партнер Вадим!

— Ставлю на то, что наш Яра проиграет, — хохотнула Кристина. Оказавшись рядом с обнимающейся парочкой. Сергей только усмехнулся, заказав у бармена виски и коктейль для девушки, а затем проговорил:

— Дорогая, если он облажается, я буду рад стебать его до конца дней.

Паша улыбнулся, подняв голову вверх, заметив в ярких цветных огнях лампочек белую рубашку друга.

— Ярик не облажается, — почему-то уверенно ответил, будто был уверен. Впрочем, он и был уверен в этом. А еще почему-то в том, что может не так уж он и был не прав, когда поспособствовал знакомству Раисы и Ярослава.

Сама же Кошкина, похоже, вот его уверенности не разделяла, даже издали. Она застыла, слыша первые аккорды композиции Джеффа Стейнберга «Танец Валентина», которое поначалу можно было бы принять за классическое танго. Будто бы кто-то стерилизовал привычный слуху бит на более современный лад, сделав плавным и тягучим, точно патока.

— Поверить не могу, они врубили им танго вместо чего-то более… современного? Это что, заговор? — озадачился Сергей.

— Ярик справится. Не удивлюсь, если он выбирал мелодию, — хмыкнул Паша, наблюдая, как Ярослав обвил правой рукой талию Раисы, а левой сплел их пальцы, дождавшись, пока свободная рука девушки ляжет ему на плечо. Он что-то произнес, медленно покачиваясь в такт, звучащей мелодии, заставляя двигаться и все еще ошарашенной девушкой.

— А Ярик танцевать умеет? — удивилась Кира, подняв голову и наблюдая, как рука Ярослава переместилась выше, а Раиса будто отмерла, крепче сжав пальцы. Он что-то сказал ей, чуть наклонившись, заставляя рассмеяться. Мышцы расслабились, ее левая нога двинулась назад, очерчивая полукруг, чуть приподнявшись на носке, отчего Тасманов удивленно что-то сказал, а Раиса ответила. Хоть их не было слышно, но зато ведущий, заметив этот маневр, прокомментировал:

— Вы видели ребята? Кажется, пора заказать еще по порции коктейлей, похоже, нам покажут мастер класс!

Ритм резко изменился, оборвавшись, и Ярослав притянул девушку к себе, отступая назад и снова продвигаясь ближе, будто бы чувствуя каждой клеткой тела звучавшую мелодию. Раиса улыбнулась, повторяя его маневр, чуть выгибаясь под вопли людей, до которых им уже явно не было дела. Внимание всех, даже барменов, было приковано к паре, которая на этот миг отключилась от всего происходящего вокруг. Они погрузились глубже в созданную ими реальность, поддаваясь страстному ритму, разносящему по залу. Каждый наблюдавший, словно чувствовал единение с ними, невольно даже хотелось оказаться рядом. Стать частью чего-то большего.

— Ого, — только и успел выдохнуть кто-то, и Паша был с ним согласен. Даже он, зная навыки Тасманова, не предполагал, сколь фееричным может быть танго в его исполнении. Это даже в какой-то мере восхищало, хотя сам Кенар и был равнодушен к танцам как таковым.

Кира в его объятиях заворожено замерло, наблюдая как тем, как плавно двигается Раиса. При ее высоком росте, да еще в подобном закрытом ограниченном пространстве это казалось сверхспособностью, не наткнуться на прутья. Но нет. Девушка лишь небрежно повела плечами, ловко вышагивая, делая оборот, отчего каштановые волосы разметались по плечам. Даже платье не задралось, лишь кокетливо приподнялся край юбки, но интерес у людей вызывало не это. Возможность выиграть конкурс за счет раздевания им была явно не нужна. Шаг, поворот, движения, отчетливо следуемые ритму, удерживали внимание толпы. Они двигались четко по ограниченной границе пространства, и в тоже время, будто бы их не сдерживали совершенно никакие рамки. Раиса шагнула в противоположную сторону от Ярослава, приподняв одну ногу и быстро заведя ее за его ноги, тут же вернув в изначальное положение, скользя за Тасмановым точно по ровной ледяной поверхности, притом нисколько не напрягаясь из-за высоких каблуков.

Глаза в глаза, они ни разу не посмотрели в сторону, Ярослав отвел ногу назад, делая полукруг, Раиса повторила движение одновременно с ним, затем отклоняя ее назад, вытягивая носок, словно исполняя реверанс, позволяя парню удерживать себя за руку не отводя взгляда от его лица. Выпрямилась, делая оборот вокруг себя, а затем снова завела теперь уже правую ногу, обхватывая его бедра, поднимая левую вверх и выпрямляя, оставаясь навесу благодаря тому, что Тасманову чуть присел в танце, удерживая. Ни ее рост, ни клетка не останавливали их.

— О да, вы видели это движение? Вот он чистый секс воочию! — заорал перевозбужденный МС Волшебник, невольно подпрыгивая, когда Ярик резко повернулся в танце, продолжая удерживать Раю, будто бы она была какой-то пушинкой.

— Я знаю, у кого брать уроки танцев на нашу свадьбу, — проговорил Сергей, но Кристина шикнула на него, глядя на двигающуюся пару, ахнув. Когда Раиса подпрыгнула, обхватив двумя ногами талию Ярика, а затем в полуобороте спрыгивая с него, почти сделав в воздухе шпагат. Платье пусть и короткое, нисколько не мешало движению. Как будто вторая кожа, оно обтягивала фигуру, позволяя лишь играть воображению смотрящих людей каждый раз, стоило юбке чуть задраться в опасной близости от белья.

Никто толком не смог понять, когда успела закончиться мелодия. Лишь, когда Ярик опустил на одно колено, а Раиса обвила его ногой, откинув голову, последний аккорд завершился, ставя точку в их спектакле для двоих.

Первые пару секунд стояла полнейшая тишина, а затем толпа взорвалась в овациях и диких криках, сыпя комплиментами. Видимо шум достиг их, потому как Кошкина резко отступила, краснея, до сих пор продолжая дрожать от накатившего возбуждения.

— Да у нас абсолютный победитель! — пытался перекричать вопли МС Волшебник, но стоило Ярославу и Раисе выйти из опустившейся клетки, как к ним бросились обезумевшие от восторга люди, собравшиеся выразить свое восхищение им лично. Наверное, девушка сгорела бы от стыда, одергивая платье, если бы Ярик не утянул ее на сцену к ведущему, который уже спешил к ним с заслуженно выигранным призом — бутылкой шампанского.

— Серьезно, «Дом Периньон»? Не могли хотя бы сертификат вручить? — потянул Паша, рассматривая бутылку, крутя в руках и подняв голову на усевшуюся пару. Раиса скромно присела на краешек неподалеку от развалившегося Ярослава, который устало, провел рукой по влажным золотистым волосам, улыбаясь.

— Завидуй, молча, Кенар, да Рысенок? — он повернулся к окончательно смущенной и выбитой из колеи Раисе, а Кира вскинула брови, разглядывая знакомую ей девушку. Кажется, именно она привела Пашу в квартиру в день их ссоры. Рая отвела взгляд, молча вновь одергивая юбку короткого платья.

— Рысенок? — усмехнулся Сергея, потянувшись, было к сигаретам, но увидев строгий взгляд Паши, остановился на полпути, взяв бокал виски.

— Это потому что Кошкина Раиса, — ответила за Ярика Рая осторожно, потянувшись к наполненному бокалу с игристым напитком, когда Кенар с хлопком открыл бутылку, разливая элитный напиток.

— Я придумал, — похвастался Ярик, беря бокал и похлопав по сиденью рядом с собой, подмигнул окончательно зардевшейся девушке, хватая ее запястье, притянув ближе. Рая чуть не пролила на себя напиток, но вовремя удержалась, осторожно садясь рядом. Тоскливый взор серых глаз посмотрел на ноги Киры. Укрытые пиджаком Паши и Леонова даже сочувственно улыбнулась.

— Одолжить? — спросила она, вопросительно взглянув на Кенара, дожидаясь его кивка. Было видно, что Кошкиной совершенно некомфортно. Однако, стоило Кире стянуть свое защитное покрывало, как тут же взбрыкнул сидящий рядом Ярик, возмущенно возопивший снова вгоняя Раису в краску:

— Эй! Убери, эти ноги созданы, чтобы ими любоваться. Ты вообще видела эту красоту? Там даже Кэндис Свэйнпоул, да благословит Господь ее ноги, отдыхает!

Паша подавился шампанским, а Кристина закатила глаза.

— Яра, ты идиот, — вздохнула Гриднева, качая головой, переведя внимательный взгляд на Раису, — меня больше интересует, что наша новая знакомая делала на сцене, как одна из танцовщиц-стриптизерш?

На это девушка только тяжело вздохнула, нервно ставя дрожащими пальцами бокал на стол, отбрасывая темную прядь волос за плечо.

— Ну, кажется я подошла не с того входа, да еще и охранник при виде меня, вдруг заорал: «ага, вот тебя-то мы и ждем!», — Раиса скривилась, а Паша изумленно выпучил глаза, рядом захохотал Сергей, а Кира с Кристиной переглянулись, хмыкая. — Видимой наряд как бы намекал, — при этих словах она мрачно окинула Павла взглядом, отчего тот сделал вид, что разглядывает потолок.

Рядом с девушкой заржал Тасманов, да так громко, что невольно привлек внимание охраны на лестнице.

— Блин, думал, только я горазд, влипать в тупейшие ситуации, — хрюкнул он от смеха.

— Нет, ты просто тупенький по жизни, Тасманчик, — ехидно прокомментировал это Паша, а Кира возмущенно шикнула, пихнув его в плечо, хоть и улыбнулась против воли. Ярик обиженно засопел, когда все засмеялись, а Раиса немного расслабилась, ведя себя, чуть более расковано. Ее даже больше не смущала юбка, которую она то и дело одергивала раньше, как и вырез. Похоже, присутствие и комплименты Тасманова расслабляли бдительность девушки, вот уж, правда, странная реакция.

— Имей в виду, эта девушка занята для тебя всегда, — на слове «всегда» Паша сделал акцент, строго глядя на Ярика, который глаза закатил, а Раиса удивленно округлила глаза.

— Че блин за френдзона с самыми красивыми девушками, а?! — возмутился, вызывая всеобщий смех, и схватил смартфон со стола, заявив громко:

— Давайте хоть селфи сделаем, мои фанатки должны видеть, какой я сегодня красивый.

Кира улыбнулась, чувствуя, как Паша тянет ее к собиравшейся рядом с Тасмановым толпе, невольно думая о том, что может большая веселая компания это не так уж плохо. Да и такие вечера больше не казались чем-то жутким, как в начале вечера.

Паша навалился на крякнувшего от возмущения Ярика, игнорируя его вопли по толстых птиц, обхватывая Леонову покрепче, прижимая к своему телу. Сам же Тасманов вполне удачно устроил голову на груди, сидящей позади Раисы, одной рукой обхватывая Кенара за шею, а вторую вытягивая так, чтобы в кадр попали все, даже стоящие позади Кристина с Сергеем, которые чуть склонились к ним.

— Щас все дружно заорали: сиськииии! — громко прокричал Ярик, снова заставляя смеяться.

Кира улыбнулась, по-настоящему счастливо, взглянув в любимые зеленые глаза, наплевав на то, какой глупый вид получился у нее на общей фотографии. В конце концов, какая разница, как ты выглядишь, если для друзей и любимого человека остаешься прекрасным.

Этот вечер на всю жизнь запомнился, как лучший момент в жизни. Признание, танцы, смех и страсть, искрящая вокруг. Они много говорили, весело шутили, наслаждаясь проведенными вместе минутами и лишь, когда дверь такси, приехавшего на вызов, захлопнулась, Кира поняла, что все закончилось.

— Домой? — спросил Паша, а его горящие зеленые глаза блеснули в полумраке автомобиля, который тронулся с места, а услужливый таксист, сделал вид, что слушает музыку по радио, не обращая внимания на то, что творится на заднем сидении.

Леонова прижалась к Паше крепче, забираясь руками под расстегнутое пальто, чувствуя жар его тела и то, как напряглись его мышцы. Ресницы опустились, прикрывая янтарные глаза, когда Кенар прикусил ее нижнюю губу, чуть оттягивая, забираясь ласковыми пальцами в волосы, которые так любил и прошептала:

— И желательно побыстрее.

Глава 16. Дышать темно? Дыши на ощупь

Ночной город они практически не рассматривали, да и дела не было никакого до того, что творилось за окном несшего их домой автомобиля. Все мысли, чувства и эмоции были направлены исключительно друг на друга. Легкие касания, не выходящие за границы морали, нежные поцелуи, смешанное дыхание, которое словно одно на двоих.

Кира вздрогнула, но скорее не от холода, а от того, что дверь позади нее хлопнула, и машина с тихим скрипом колес по асфальту тронулась с места. Она встретилась взглядом с зелеными глазами Павла, которые смотрели на нее неотрывно и он протянул руку, будто давая ей выбор. Уйти или сбежать, потому что потом дороги назад уже не будет. Они не смогут вернуться к прежним легким ни к чему не обязывающим дружеским отношениям, не смогут больше врать себе, другим, что между ними ничего особенного не происходит.

Происходит. И еще как.

— Уверена? — он сжал челюсти, весь будто застыв от напряжения и вынужденного ожидания, когда Кира обхватила его пальцы, сплетая с ними свои, шагнув ближе.

Уверена ли она? Наверное, будь у нее больше времени на раздумье, Леонова бы не дала точного ответа, но сейчас все мысли куда-то поделись. Как часто бывало рядом с Пашей, она просто забывалась, будучи с ним. Потому и сейчас просто шагнула еще на шаг ближе, касаясь второй рукой крепкой груди, забираясь под расстегнутое пальто, ощущая, как быстро колотится его сердце под рубашкой.

— Мне кажется, это я тебя соблазняю, — проговорила на выдохе, снова встречаясь с ним взглядом, — кто из нас двоих тут бабник?

Паша невольно улыбнулся, хитро прищурив взгляд, сжимая крепче ее руку, обхватив вторую и поднося к губам.

— Не знаю, — отозвался весело, — а что ты пытаешься меня снять?

Девушка рассмеялась, потянув его к подъезду. Вечно сломанный лифт и по паре минут на каждом лестничном пролете для поцелуя, который кружил голову, подогревая разожженный костер этими небольшими остановками. У самых дверей их квартиры Кира прижалась спиной к двери, слыша, как поворачивает ключ в замке Павел, вздрогнув от грохота механизма.

— Теперь уже поздно убегать, — прошептал он, обжигая горячим дыханием ее ухо, прижимая крепко к входной двери, незаметно убирая связку ключей обратно.

— Всего лишь думала, где будем спать мы, а где Сникерс, — выдохнула Леонова, чуть задрожав от прокатившейся по телу волны легкого возбуждения, отдавшейся томительной болью между ног. Пальцы крепко обхватили мягкую ткань распахнутого пальто, словно бы пытаясь удержаться за счет него на ногах. И все это именно из-за легкого прикосновения его зубов к мочке. Казалось бы, такая ерунда, а она уже готова лужицей растечься по бетонному полу на лестничной площадке их этажа.

Если Кенар так воздействовал на нее, то совсем не удивительно, что женщины на него вешались в прямом смысле слова.

— Прекрати думать, — Кира подняла голову, взглянув в его красивое лицо, чувствуя, как мысли вновь разбегаются в панике всего лишь от одного его взгляда. Горящего, страстного и завлекающего.

Она чуть потянула его на себя и губы встретились в новом поцелуе, который больше не прерывался. В коридоре осталась сброшенная небрежно верхняя одежда, обувь да лежащая на тумбочке сумка рядом со связкой ключей от квартиры, которую Павел не глядя, бросил перед тем, как повести за собой Киру в спальню. Ноги едва не запутались в пиджаке, упавшем на пол темно-серой лужицей, который Павел небрежно отпихнул ногой в сторону, не заметив, как из спальни Леоновой выскочил взъерошенный кот, исчезнувший во мраке темного коридора. Пальцы осторожно нащупали маленький замочек на спине, нетерпеливо дергая собачку, рискуя оторвать к чертовой матери.

— Повернись, — хрипло пробормотал Кенар, едва сумев оторваться от манящих сладких губ девушки, и она не теряя ни секунды, повернулась к нему спиной, убирая длинные распущенные волосы, чтобы не мешали, чувствуя, как туго обтягивающее платье ослабло, а затем и вовсе упало к ее ногам, демонстрируя оголенное тело.

Щеки невольно зарделись, когда спины коснулась шелковистая ткань его рубашки, а ладони мягко и то же время властно обхватили грудь, касаясь пальцами затвердевших сосков. Слабый стон сорвался с губ в тот момент, когда Паша зажал их между большим и указательным пальцем, чуть пощипывая, посылая невероятные импульсы по всему телу. Голова откинулась назад, а его губы на ее шее скользнули к уху, тихо шепча что-то о красоте, в то время, как вторая рука опустилась ниже к кружевной ткани трусиков.

— Мне нравится такой вид домашней одежды, — срывающимся голосом выдохнул Павел, касаясь пальцами лобка, проникая между влажных складок с удовольствием почувствовав, как девушка вздрогнула от возбуждения. Она подняла одну руку вверх, закидывая ему за голову, будто пытаясь устоять на дрожащих ногах, а вторую положила прямо поверх запястья, направляя движение пальцев.

— Да ты развратница, — промурлыкал Кенар, прикусывая нежную кожу за ушком, продолжая неспешные ласки. Пальцы снова принялись играть с ее соском, отчего Кира охнула, чуть прикрыв глаза.

— Продолжишь в том же духе, и я тебя точно пущу на лисью шубу, — выдохнула девушка, содрогаясь в слабых судорогах. Лоно буквально пульсировало от напряжения, а ведь он всего лишь ласкал ее пальцами, но даже это едва не заставило кончить.

— Шутить в постели это же так весело, да?

— Заткнись Кенар, просто неси меня в спальни и заткнись! — прохрипела Кира, резко разворачиваясь, когда он убрал руки. Снова поцелуи, уже не столь нежные, куда более яростные, страстные, как попытка определить территорию, расчертить границы и показать, кто здесь главный. Спина коснулась прохладного покрывала собственной кровати, и сердце невольно забилось, стоило Паше стянуть рубашку, отбросив ее в сторону. Глаза пробежали по развитым мышцам без грамма жира, но и с отсутствием фанатично наработанных мускулов. Нет, это было красивое, подтянутое, красивое мужское тело с татуировкой Гринча на запястье.

— Вот он в постели особенно странно смотрится, — невольно взглянула на татуировку Кира, хлопнув глазами. Казалось, зеленая рожица смотрит на нее и ехидно ухмыляется.

— Поверь, через минуту ты о нем совершенно забудешь, — пообещал Паша, расстегивая ремень. Леонова улыбнулась, позволив себе еще немного полюбоваться им, и потянулась было к чулкам, но наткнулась на жесткий, властный взгляд, от которого все так и замерло.

— Я сам, — Кира проглотила образовавшийся ком, убирая подрагивающие от возбуждения пальцы и откидываясь на локти. Стоило брюкам упасть, как кровать прогнулась под его весом, а Кира запустила пальцы в мягкие волосы, чувствуя его возбуждения даже через ткань боксеров, прекрасно помня о размерах этого самого возбуждения. Невольно даже закрался страх, но не того, что они не подойдут друг другу, а то, что она разочарует Пашу, как любовница. Опыт ведь у нее довольно скудный.

Мысль даже укорениться, не успела, вновь растворяясь в потоке безумно приятных ощущений. Когда губы обхватили один из сосков, касаясь его языком, втягивая в рот, заставляя выгибаться, в то время, как ловкие пальцы забрались вновь под белье.

— Я… на таблетках, — только и успела выдохнуть девушка, тут же застонав громко. Движение пальца в ней заставило дернуться, а когда к нему добавился второй и вовсе вскрикнуть, невольно покраснев от стыда.

— Ставлю сто баксов на то, что соседи уже оккупировали нашу дверь, — прошептал Паша, прикусывая кожу на ее животе, ныряя языком в выемку пупка, чуть поддерживая за спину одной рукой и продолжая неспешное проникновение пальцами другой. Он никуда не торопился несмотря на то, что девушка невольно принялась ерзать по покрывалу, пытаясь изменить позу или хотя бы вобрать в себя больше. Давление внизу живота нарастало, но будто бы не хватало мощности для ослепительного оргазма. Отсутствие разрядки накаляли обстановку вокруг них, но похоже это напрягало исключительно Киру, потому что Паша продолжал изгаляться, скользя губами ниже, вовсе убирая пальцы и цепляя зубами край ее трусиков, чтобы потянуть их вниз.

— Ты специально? — выдохнула девушка со стоном, когда он нарочито медленно отбросил белье, целуя внутреннюю часть бедер, в опасной близости от перевозбужденного лона. Прямо у самого края резинки чулок.

— Это тебе за шуточки в клубе, — промурлыкал ехидно, стягивая сначала один чулок, а затем второй. И все это не спеша, будто бы сам не испытывал никакого дискомфорта, хотя это было далеко не так судя по потемневшему жадному взгляду, которым он окинул ее обнаженное тело, приподнявшись на руках. Леонова в нетерпении обхватила ногами его бедра, приподнимаясь и обвивая руками шею.

— Я тебя, честное слово, убью, — прошептала горячо, чуть опустив веки, — ты действительно опасен, Кенар.

Ответом ей была только насмешливая и очень многообещающая улыбка.

Она даже не поняла, когда он стянул свое белье во время поцелуя, которым накрыл ее губы. Просто почувствовала давление, неожиданно вскрикнув, когда Паша вошел в нее, растягивая, заполняя полностью собой все мысли, чувства и даже тело. Теперь был только он и ничего более.

Ногти впились в крепкие плечи, а сама девушка зарылась в его шею, со стоном втягивая его запах, словно желая слиться. Не пришлось даже привыкать к размерам его члена, она была настолько возбуждена, что буквально жаждала скорее почувствовать движение, потому нетерпеливо поерзала, чувствуя под пальцами, как напряглись крепкие мышцы.

— Нетерпеливая, — промурчал в буквальном смысле ей в ухо Паша, делая первое пробное движение и тут же сам застонал от удовольствия, готовый кончит в любой момент. В ней, с ней, неважно. Будто какое-то странное наваждение, мысли, заставляющие прижимать Львенка крепче к себе, желая слиться в единое целое. Один ритм, ускоряющийся и набирающий обороты с каждой новой прожитой секундой. Одно желание — все, что было у них сейчас, отдавали друг другу нисколько не стесняясь кричать до той самой ослепительной вспышки, накрывшей с головой в оглушительном оргазме. Собственный стон и хрип Киры, потонувший где-то в районе шеи, мимолетная вспышка боли, почти незаметная на фоне чистого незамутненного наслаждения.

Паша перекатился на спину, тяжело дыша, невольно поморщившись от неприятного жжения на шее, которая появилась, когда волна схлынула, оставив после себя сладкое послевкусие и полную разрядку. Нежные пальцы коснулись щеки, а он повернул голову к лежащей Кире, такой теплой. Мягкой и невероятно красивой, даже со своими встрепанными волосами, чуть размазавшейся косметикой под глазами.

— Знаешь, а ты действительно львица, — ойкнул от боли Кенар, когда невольно поерзал, а царапины на спине запылали, — серьезно, всю спину мне расцарапала и чуть шею не перегрызла.

— Самка богомола убивает самца после спаривания, — тоном школьной учительницы проговорила Кира, вызвав взрыв смеха. Грудь Паши затряслась от беззвучного хохота, а руки обняли девушку, которая попыталась подняться.

— Дай хоть в душ схожу, косметику смою. А то не богомол, а какая-то панда, — улыбнулась Леонова, наклоняясь и легонько целуя губы лежащего Павла. Волосы рассыпались по плечам, закрывая их светлой серебристой завесой. Кенар проигнорировал просьбу, ловко усаживая девушку сверху, встретившись с изумленным взглядом, ощутив довольно быстрое восстановление.

— Говорил же, забудешь обо всем, — хитро улыбнулся Паша, скользя ладонями вверх по талии, выше к груди и приподнимаясь, дабы поцеловать ложбинку, слыша слабый стон.

— Вообще-то я уже стара для таких подвигов, — выдохнула Кира, охнув, когда его ладонь шлепнула по ягодице и, улыбнувшись, послушно прижалась к нему. — Умолкаю, мой господин, — прошептала, приподнимаясь, готовясь ко второму раунду.

О Гринче она забыла напрочь, как, в общем-то, и обо всем остальном ровно до той минуты, пока ранним утром Киру не разбудил грохот, мат и недовольное кошачье шипение.

— Паша? — Кира сонно приподнялась в постели, которую под утро пришлось заправлять обратно, потому что в порыве страсти они пару раз даже матрас сместили, что уж говорить о перекрученном постельном белье да разбросанных по комнате подушках. Между ног саднило, а тело было таким разбитым и уставшим, словно весь вчерашний день девушка провела в спортзале на силовых тренировках, что недалеко от истины. Учитывая темперамент Канарейкина и его любовь к разнообразию.

— Этот кошак прыгнул мне на спину. С когтями! — прошипел откуда-то из-под кровати Павел, с трудом приподнимаясь. Кира с улыбкой повернулась в его сторону. С удовольствием разглядывая не только обнаженный торс, но еще и довольную морду Сникерса.

— А вообще мелкая. С нее же убиться можно, — продолжал возмущаться Паша, забираясь обратно и игнорируя настойчивый мявк кота.

— Кто тебе виноват, что ты отрастил ласты, два раза чуть не рухнув с кровати во время секса, — отозвалась Леонова, лениво взглянув на будильник на тумбочке. Время шесть утра. Им еще никуда не нужно вставать. Зато вот кот, похоже, так не считал, потому запрыгнул на постель, устраиваясь рядом с громким мурчанием.

— Он хочет есть.

— В шкафу есть корм, — буркнул Паша, не открывая глаз, притягивая девушку к себе ближе, игнорируя пушистого демона, который нагло пытался вклиниться между ними. Кира улыбнулась, опустив не глядя руку, погладив мягкую шерстку, утыкаясь носом в мужское плечо.

— Дверца же закрыта, он не откроет. Тем более корм в пачке, — попыталась убедить его девушка. Вставать совершенно не хотелось, да и вряд ли она бы смогла это сделать без посторонней помощи.

— Отлично, пусть учится открыть двери и пачки с кормом, — сонно ответил Кенар, практически засыпая под тихое мурлыкалье. Сникерс жалобно мяукнул, а Кира вздохнув. Пихнула его в плечо.

— Паш…

— Ммм… — раздалось откуда-то из подушки, в которую Паша уткнулся носом, пытаясь вновь заснуть. Пришлось снова его тряхнуть.

— Паша. Ну, у него же лапки! — настойчиво потрясла мужчину за плечо Леонова, на что тот сонно приподнялся, потирая переносицу, недовольно шипя, ругаясь и пытаясь сориентироваться в пространстве.

— Вот почему я не хочу детей. Никаких детей. Вообще. Кошки как дети, собаки как дети. Погуляй, покорми, помой, принеси, купи, — рычал Кенар, сползая с кровати, в то время, как Кира удобнее устроившись на подушках, втянула носом его запах, наблюдая как Канарейкин натягивает брюки, застегивая ширинку и хватает кота, который уже передумал есть, изъявив желание поспать. — Пошли, толстозадый. — Кот издал возмущенный мявк, но его крепко сжали, таща на кухню.

— Дети — это цветы жизни! — крикнула ему напоследок Кира, улыбаясь.

— Только не на моей могиле! — раздалось в ответ из коридора, заставив засмеяться.

Глава 17. Построй себе нерукотворный памятник

С самого утра у Паши было прекрасное настроение. Оно вообще в последнее время не понижало градус даже в моменты, казалось бы, полного отчаяния. Не зря говорят: насыщенная сексуальная жизнь мотивирует на подвиги.

Вот потому и мотивированный на рыцарские подвиги у здания ИФНС Паша со свидетельством о регистрации своего общества с ограниченной ответственностью (в народе «ООО») в руках, летел по серым каменным ступенькам к своему новенькому автотранспорту. Буквально птичкой впорхнул в свой кроссовер ласково прозванный Рафиком, заведя двигатель, тронулся с места, проверяя в папке договор с сетью продуктовых магазинов «Империя вкуса» братьев Генецвали и убедившись, что он там, вырулил с парковки, прикидывая время, невольно поглаживая руль пальцем.

Определенно покупка машины стоила и нервотрепки с автокредитом и того времени, что он потратил на поиски нужного автомобиля. Всего-то несколько часов в ГАИ, потом еще столько же для получения номерных знаков, оформление страховки, затянувшееся получение разрешения от Роспотребнадзора на размещение кафе в здании почти законченного Баболовского дворца. Все это казалось теперь такой ерундой. Даже маячившая перед носом перспектива провести еще несколько часов в Департаменте торговли и услуг для получения необходимой лицензии, а после решения вопроса с продажами алкоголя, санитарная проверка. Выдача разрешения от органов пожарной безопасности, первые пробные поиски главного бухгалтера — это две недели были невероятно насыщенными. И все это помимо того, что их совместная жизнь с Кирой наконец-то наладилась. Они, как и прежде встречались за завтраком, он ворчал, она улыбалась, только теперь к этому добавился еще и крышесносный секс.

Если бы можно было не вылезать из постели, Паша бы так и сделал, но вот беда, это в книгах суровые бизнесмены не работают. А нормальным людям нужно еще деньги зарабатывать.

С этими приятными мыслями Паша заезжал на парковку собственного будущего ресторана, с гордостью оглядывая здание. Вообще-то он собирался съездить к Кире, может вывезти ее на обед, пока была возможность, и не начались его курсы по ведению ресторанного бизнеса. На следующей неделе в понедельник его время станет совсем ограниченным, тем более что полиция продолжала поиск мошенника, им удалось минимизировать затраты, оставалось только проверить как проходит ремонт его собственного кабинета, а также как установлена новая сантехника и спокойно отправляться к своей девушке.

Именно так Кенар и думал, пересекая территорию дворца, кивая охране и старшему бригадиру, нервно курящему на крыльце.

— Саныч, — выдохнул мужчина, нервно дернув плечом, и Паша уже по его интонации понял, что то, что он скажет дальше, ему ни капли не понравится. Глаз Алексея подергивался, а руки дрожали, будто бы он чего-то так сильно испугался.

— Ты что, бабайку увидел? Чего дерганный такой? — поинтересовался Паша, прислонившись к колонне и закуривая сигарету, которую вытащил из пачки. Пепел немного осыпался на кожаные перчатки, но Канарейкин не обратил на это внимания, глядя на рослого мужчину перед собой в рабочей одежде строителя. Леша снова дернул плечом, выдыхая дым.

— Вы просто должны это увидеть, — вздохнул он, проведя грязной рукой по короткому русому ежику. При этих словах сам Кенар насторожился, мысленно уже прикидывая, что там его ждет. Неужели и эта фирма накосячила? Поставили не там трубы? Все же проверяли и сверяли!

— Ты меня пугаешь, — буркнул Канарейкин, а Леша только вздохнул. Из здания послышался гогот его ребят, а сам Паша удивленно вскинул брови. Докурив, бригадир только жалобно на него посмотрел, а затем проговорил.

— Вам это не понравится…

— Значит, у вас все наладилось, и я могу смело приглашать вас обоих к нам загород? — Кира подняла задумчивый взгляд от чашки с кофе, которую держала в руках на брата и тяжело вздохнула, мысленно поморщившись от мысли, что придется столкнуться с любимой сватьей или тещей, как ее не назови, все равно мерзкий осадок остается.

В кафе, где они сидели было тепло, уютно и невероятно светло от огромного количества окон. Подобные заведения притягивали своей почти домашней атмосферой не только за счет такого обилия света, но и интерьера, где сочеталась практически домашняя обстановка с мягкими диванчиками, да квадратными деревянными столиками в обилии зелени с современным модным дизайном на музыкальную тему, проявляющимся в деталях. Белые стены с декором из виниловых пластинок, дисков, фотографий знаменитостей, побывавших здесь да несколько плакатов с автографами, барная стойка с кассовым аппаратом и услужливые вежливые официанты. Все что надо, чтобы мирно провести обеденный перерыв, неспешно поглощая пищу.

— Не уверена, что хочу ехать. Да и Паша сейчас занят, — качнула головой Кира, отпивая кофе, взглянув в родные глаза, которые обеспокоенно осмотрели ее с ног до головы.

— У вас все нормально? — с тревогой спросил Александр, кладя свою ладонь поверх руки девушки, когда она поставила чашку обратно на блюдце, принявшись пальцами разглаживать невидимые складки на белой кружевной салфетке. Говорить о том, что все плохо, но не в плане «она и Паша», а скорее в плане ее личного карьерного пути не хотелось. Ежедневные придирки начальника с легкой руки, невзлюбившей девушку, Алины, переменчивое отношение со стороны коллектива. Это заметила даже Лана, сегодня с утра, перед совещанием заметив, как между собой их обсуждают коллеги. Дима и тот сидя напротив то и дело бросал на Киру косые взгляды, что крайне нервировало. Уволиться бы, но тогда ведь она точно станет абсолютно зависимой от Паши. Ему и так тяжело, если еще загрузить своими проблемы, он точно устанет от этого, от ее беспомощности, от нее самой…

— Кира!

Девушка вздрогнула, подняв вновь глаза на старшего брата и вздохнув, высвободила руку, снова хватая чашку будто за спасательный плот.

— Все хорошо, Саша, — качнула она головой, — правда хорошо. Мы помирились, у нас чудесные отношения…

«Чудесный секс» — чуть не ляпнула Леонова, но вовремя остановилась. Хотя, судя по смешинкам в глазах Александра, он и так все понял, но допытываться не стал. Просто добродушно улыбнулся, откидывая на спинку стула, барабаня пальцами по столику рядом со своей чашкой кофе.

— Отлично, значит, тогда жду вас обоих в эти выходные на нашей даче, — улыбнулся коварно, а Кира вздрогнула и замерла, не сумев сделать даже глотка. Янтарные глаза расширились от ужаса, а сама Кира представила в миг, как не обрадуется Паша куда-то ехать, да еще и в выходной с утра.

— Что? Нет-нет, мы не можем, — она покачала головой, пытаясь, воспротивиться этой идее, — Это же рано утром выезжать, потом у вас ночевать, еще и Ольга Петровна… — девушка осеклась, потупив взгляд под пристальным взором, стушевавшись.

— А что Ольга Петровна? — вновь задал вопрос Саша, на что Кира только нервно взглянула на время.

— Ничего, знаешь, мне пора уже, — выдохнула она, поднимаясь, быстро собирая вещи и стараясь не смотреть в напряженное лицо. Александр разглядывал пристально, сканируя. Он же не дурак, давно догадался, что дело не чисто, вот только никто ему ничего не говорил толком, но именно сейчас Кира не собиралась обсуждать свои напряженные отношения с его тещей.

— В любом случае я жду вас, — не терпящим возражения тоном заявил Александр, а Кира вздрогнув, замерла, посмотрев в сторону брата, — родители приедут. Им, знаешь ли, тоже интересно, как ты поживаешь, ты же шифруешься и ничего никому не говоришь, — он широко улыбнулся, а девушка сглотнула образовавшийся ком. — Пора уже представить всем официально твоего парня.

Леонова тяжело вздохнула, понимая, что отвертеться теперь уже не получится и с ужасом представила себе реакцию этого самого «своего парня». Два дня за городом, где не особо хорошо со связью, будут ее родители, семья брата, может кто-то из его друзей и драгоценная Ольга Петровна. И дети. Все то, что Кенар как истинный мизантроп не переваривает на ментальном уровне. Не говоря уже о его неприязни к детям, о которой она знает не понаслышке.

Да уж, выходные выйдут на славу.

— Еба… — Паша так и не смог закончить мысль, разглядывая то, что наворотили новые работнички, пока он был вынужден уделять все свое время бумажно-бюрократической машине. Взгляд скользил вверх по огромному фонтану, установленному посреди главного зала ресторана. Высеченная из белого мрамора чаша, внутри которой стояла статуя писающего мальчика в окружении цветов, как только умудрились дотащить этот ужас современного искусства. Глаз дернулся, а пальцы сжались в кулаки.

— Говорил же, не понравится, — проговорил Алексей, ткнув пальцем в улыбающихся рабочих, впереди которых светился радостью дизайнер, которого Паша нанял, дабы тот помог немного с оформлением, пока Тасманов был занят. Лучше бы он все сам делал.

— Это новый писк! — радостно вещал Олег Зябликов, всплеснув руками. Улыбки работников позади него стали еще более лучезарными, а в глазах каждого светилось такое количество веры в то, что это действительно прекрасно, что Паше даже показалось, что перед ним загипнотизированная армия зомби с ближнего востока. — Пойдемте скорее, я покажу, что мы установили в вашем санузле! Вы будете в невероятном восторге! — Олег даже подпрыгнул на длинных тоненьких ножках в обтягивающих клетчатых красных брюках, шагнув вперед.

— Я сейчас сильно поражусь? — на всякий случай спросил Паша, мысленно прикидывая, в какую лесополосу вывезти труп этого чрезмерно предприимчивого идиота в модных очках и ярко-розовой рубашке.

— Я бы советовал вам накатить сто грамм для храбрости. Мы хотели вам сообщить, но вы ответили, чтобы мы его слушались, — отозвался Леша, как-то укоризненно глянув на него, а Паша, нахмурившись, сделал независимое лицо.

— Ты что, на меня ответственность валишь? Я твой начальник, а ты дурак, — рыкнул Кенар, а Алексей только многозначительно поднял брови. — И вообще, когда я говорю слушаться кого-то, я жду, что меня все же будут держать в курсе дела, — мрачно заметил, игнорируя качание головой своего бригадира. Мало ли что он там не сказал? Это же и так понятно.

Паша фыркнул, двинувшись за бригадой, мысленно перекрещиваясь. Этот ресторан воистину проклят. Как минимум, потому что, поднявшись на второй этаж по почти законченной и уже украшенной изящной отделкой лестнице, он попал в свой современный кабинет, проследовав через него широким шагом, распахивая дверь личного санузла.

Писающие мальчики действительно писк модыэтого года. Во всяком случае, его кран теперь тоже был, подавал воду из мужского полового органа. Взгляд прошелся по белому кафелю и наткнулся на золотой унитаз с уже знакомой фигуркой мальчика на бочке там, где должна располагаться кнопка для смыва. Радостный Олег бросился вперед, отталкивая стоящего Алексея, и нажал пальцем между ног фигурки, отчего вода зажурчала.

— Видите? Невероятная красота!

Кенар поднял глаза к потолку, считая до десяти.

— Начальника, лопату да? — осторожно спросил один из строителей, на что Канарейкин опустил взгляд сначала на Зябликова. Чья улыбка растаяла в миг, а затем повернулся к сантехникам, мявшимся у порога и бригадиру, рявкнув:

— Исправить все! Живо! Иначе писать стоя у меня все разучитесь, — суровые мужские лица побелели, а сам Паша, повернувшись к замершему дизайнеру, потянул:

— А ты, сейчас же исправляешь все на нормальные краны и убираешь этот оплот феодализма, — прошипел Паша, махнув рукой на унитаз, не находя слов кроме матных, — куда-нибудь. И фонтан свой забери, пока я твой труп вместо него не повесил на всеобщее обозрение и не сказал, что это дань уважения Графу Дракуле, сажающему на кол всех неугодных!

Дизайнер закивал, а Кенар резко развернувшись, двинулся обратно в свой кабинет, стягивая пальто и отбрасывая его на спинку кресла. Здесь почти все было закончено, не считая санузла, да нехватки кое-какой мебели вроде шкафа под одежду и документы, которые сейчас были разложены аккуратными стопками по всей комнате. Даже на подоконнике покоились папки с резюме будущих возможных работников.

— Мы это, пойдем, вынесем эту пошлятину из зала, — услышал он голос Алексея и махнул рукой, давая добро на работу, потянувшись к одной из папок, помеченных как «срочно». Место главного бухгалтера не ждет, в конце концов, ему нужен был ответственный человек на таком посту, потому что уж здесь одними писающими мальчиками не обойдется в случае провала.

Стоило Олегу попытаться прошмыгнуть мимо, как Паша не поднимая головы от резюме, окликнул его, заставив, остановиться на пороге и проговорил спокойно:

— За свою модную хрень раскошеливайся сам. Убытки будешь также возмещать из своего кармана, — тяжелый взгляд Павла, которым он наградил дизайнера, вызвал дрожь страха, а вкрадчивый голос пугал больше его криков. — Ты меня понял?

— Да, Павел Александрович, — вздрогнул снова Зябликов, опуская взгляд на пол.

— Еще одна такая самодеятельная выходка и сам будешь писающим мальчиком на потеху публике работать, — кресло скрипнуло, когда Паша в него опустился, бросив папку на стол. Дизайнер вылетел из кабинета, как ошпаренный. А Кенар только потер переносицу, устало вздохнув.

— Страна дебилов, причем конченных, — буркнул, пытаясь успокоиться. А то и правда убьет кого в порыве ярости.

Он снова открыл папку, погружаясь в мир рекрутеров. Таких же ребят ищущих работу, как некогда был сам. Время текло незаметно, пока Паша пролистывал каждое резюме, отмечая для себя тех, кого хотел бы лично видеть, стараясь быть максимально объективным, хоть порой виде очередной анкеты молодой девушки невольно прикидывал через, сколько ее потянет в декрет. Хотя к парням тоже надо было относиться осторожно, многие работали спустя рукава, желая получать больше, но нехотя обучаясь и выполняя поставленные задачи. Опыт работы хоть и был приоритетом, но не всегда преимуществом. Сделав еще пару отметок, Паша прервался на чай, открыв почту и проверяя уведомления, а также письма, делая рассылку по отобранным анкетам. Он почти не слышал, как занимаются ремонтом его рабочие, меняя сантехнику, передвигая тот самый фонтан под руководством его бригадира. Лишь, когда время давно перевалило за восемь вечера, прощаясь с Алексеем, уходящим последним, Кенар, наконец, прервался, устало потирая глаза.

— Хотела спросить, что делает огромный писающий мальчик в твоем дворе, но вижу, тебе совсем не до этого, — голос Киры заставил Пашу вздрогнуть и поднять глаза на стоящую в проеме девушку. На минуту ему показалось, что это мираж, вызванный переработкой, но когда Кира подошла ближе, обходя его стол, прислонившись к краю. Канарейкин крутанулся в кресле, внимательно разглядывая ее с ног до головы, останавливаясь на вырезе платья, а затем выше к губам.

— Это последствие того, что происходит, когда выпускаешь какую-то деталь из виду, — пробурчал Кенар, поднявшись и в миг, оказавшись подле нее, положил ладони на гладкую поверхность стола по обе стороны от девушки.

— Все требует внимания, да? — она улыбнулась, охнув, когда Паша подхватил ее под бедра, усаживая прямо на стол, скользя ладонями вверх, задирая узкую юбку, а губы коснулись местечка за ухом, целуя. Кенар вытащил одну руку из-под юбки, скользнув ею за спину, нащупывая замочек.

— Вообще-то я пришла поговорить, — выдохнула Кира, нисколько не сопротивляясь такому напору. После тяжелого дня сейчас ей хотелось просто расслабится, оказаться рядом с Пашей в его спасительных объятиях и забыться. Впереди были непростые выходные, но все же нужно было сообщить не совсем радостную новость, пусть даже это испортит момент.

Поцелуи совершенно не давали сосредоточиться или хотя бы связно построить диалог, а его пальцы высекали искры легкими прикосновениями, в то время, как холодная поверхность стола холодила кожу.

— Нам правда надо поговорить, — простонала, откидывая голову назад, чувствуя, как прохлада кабинета вызвала мурашки по телу, пока Паша стягивал верхнюю часть платья, забирая кончиками пальцев второй руки под лямки кружевного бюстгальтера, куснув девушку за шею и не давая ей отвлечься от происходящего, попытавшись втянуть его в разговор.

— Мы поговорим, потом, — мурлыкнул Кенар, стягивая через голову свой джемпер, позволяя коснуться себя и вонзить ноготки себе в плечи, не слишком сильно, но ощутимо. Губы встретились в жарком поцелуе, пальцы одной руки зарылись в ее волосах, сжимая затылок, а второй он уже сдвигал ткань трусиков, чувствуя дикое желание девушки. Звякнула бляшка ремня, всего несколько секунд и Кира вскрикнула от удовольствия, когда Паша резко вошел в нее, заполняя собой до основания, позволив себе пару секунд на то, чтобы насладиться тем, какая она горячая и влажная внутри, как сжимала его мышцами, зарывая нежными пальчиками в волосах.

Первый толчок, следующий, и вот они уже поддались сумасшедшему ритму, уносящему их далеко от суровой реальности, любых проблем. Мир только для двоих в кабинете Паши, посреди огромного здания, где сейчас никого кроме них и охраны, дежурившей на улице, не было.

Кира закричала в оргазме, чувствуя, как он кончил вслед за ней, содрогаясь в судорогах удовольствия, и прислонилась к влажному лбу, дыша тяжело.

— Мой брат пригласил нас на выходные к себе на дачу, — выдохнула она на одном дыхании, стараясь не поднимать глаз. Время не самое лучшее, но другого шанса не будет. Мышцы под пальцами напряглись, а Паша, зарывшись пальцами в длинных волосах, зарывшись носом в ее макушку, вдохнув аромат шампуня.

— Специально выбрала этот момент, чтобы я не устроил скандал? — проворчал недовольно, обнимая крепче и Кира улыбнувшись, уткнулась носом в его шею, чуть вжимая ногти в кожу, оставляя отметины рядом с красными полосами, которые сама же и расцарапала во время секса.

— Я же знаю, что тебе это не понравится. А сейчас ты расслаблен и нисколько не ожидаешь подвоха, — девушка подняла голову, прикрыв глаза от долгого неспешного поцелуя, и снова открыла, когда Паша посмотрел на нее, внимательно прищурив глаза. Руки скользнули по телу, освобождая от остатков одежды.

— Да и ты за это поплатишься, — пообещал Кенар, обхватывая теперь уже обнаженную грудь, — кота кормить будешь ты.

— Нам завтра рано вставать, а Сникерса придется взять с собой, — между поцелуями ответила Леонова, вздохнув от удовольствия, когда пальцы Кенара принялись играть с ее сосками.

— Обязательно, но кормить с утра будешь ты.

— Какая бессовестная эксплуатация женского труда.

— И это я тебя еще на новом диване не поэксплуатировал, а ему как раз требуется тест-драйв.

Глава 18. Наступая на грабли, не забудь прыгнуть

Каждое лето люди собираются повеселиться, отправится куда-то отдохнуть, но все равно едут на дачу. В планы Павла Канарейкина не входила дача, тем более чужая, пусть и названная частным домом. Он собирался проснуться ближе к одиннадцати утра, неспешно потянуться, затем съездить в ресторан, попинать ленивых рабочих, а вечером поужинать где-нибудь в уютном местечке со своей девушкой.

Но вместо этого проснулся в шесть утра под трезвон будильника, а затем спустя еще пятнадцать минут уже под настойчивый голос Киры, которая говорила, что им надо выехать пораньше. Пораньше — кто вообще ездит в выходной на дачу пораньше?

— Давай не поедем, — заныл в пятый раз Паша, выискивая в шкафу свою старую летнюю форму. Именно ее после окончания университета, а заодно и надоевшей до чертиков военной кафедры он использовал, как одежду «на разные случаи». Например, выезд на природу или в поход. Правда в виду того, что последние пару лет никуда не выезжал, она просто пылилась на полках в куче других шмоток.

Отряхнул штаны цвета хаки и куртку, Паша критически оглядел их, раскладывая на своем диване, даже не заметив, как в пороге, прислонившись к косяку, стояла Кира, держа в руке кружку кофе и с любопытством рассматривая разложенную на диване форму.

— Ты не говорил, что ты в запасе, — улыбнулась девушка, и Паша поморщился, при воспоминании о суровых годах подчинения, которые порой мешали учебе.

— Офицер запаса, — буркнул Кенар. — Туда пошел только ради того, чтобы потом в армии не служить.

— Так разве на учения не могут призвать?

— Могут, но об этом я тогда не думал, — фыркнул Канарейкин, пнув ногой штанину, свисающую с края дивана. Еще немного попримерялся к размеру, а затем вздохнул и спросил в шестой раз:

— Может, все же не поедем?

Глаза сделал жалобные, чтобы Леонова прониклась, но девушка была непреклонна, как скала. Она попросту повернулась спиной в своей красивой шелковой пижаме с короткими шортиками и крикнула:

— Завтрак готов, нам ехать три часа, еще надо в магазин заскочить, брат просил купить кое-что к шашлыкам.

Помрачнев, Паша вновь перевел взор на штанину, проворчав:

— Шашлыки. Меня вообще кто спрашивал, хочу ли я на шашлыки? Там будут люди, ненавижу людей. И дети. Не люблю детей, почему я должен страдать, потому что твой брат вздумал организовать отдых дикарями на природе?! — он даже голос повысил в конце, будто бы задавая вопрос Кире, но та благополучно промолчала, точнее проигнорировала. Спорить с не выспавшимся и раздраженным Пашей — бесполезно. Это, как идти на вооруженный до зубов отряд с ножом. Глупо, нелепо и никаких шансов остаться в живых.

Вот поэтому Кира даже не стала пытаться что-либо ответить, проще переждать бурю, отсидевшись в ванной, пока Канарейкин пил чай, завтракал, ругался и пытался влезть в штаны времен бурной студенческой молодости.

— Знаешь, ты и правда похудел, даже вон, в штаны запрыгнул без проблем, — улыбнулась Кира весело, разглядывая широкие плечи Кенара в форменной куртке. По ее мнению военная форма ему шла, хотя сама девушка никогда не была фанаткой мужчин из силовых структур. То ли сам Канарейкин украшал любой наряд, то ли она недооценивала силу формы на женскую половину. Сам герой был не в духе, сверкнул зелеными глазами, закатал рукава и мрачно повел плечами, поморщившись.

— Куртка маловата, да и откровенно штаны тоже натянул с трудом, — буркнул мрачно, кидая в дорожную сумку запасную одежду, зарядку и кое-какие вещи, которые, по его мнению, будут ему нужны загородом. Даже ноутбук и тот упаковал.

— Значит, снова на яблочную диету, — мурлыкнула Кира, подкрадываясь и приподнимаясь на цыпочках. В отличие от него без привычных каблуков она едва доставала ему макушкой до плеча, потому пришлось приподняться на носочках в своих кедах, чтобы обхватить шею руками.

— Дошутишься, — хмыкнул Паша уже спокойнее, дернув ее кончить длинного хвоста, в который она собрала волосы, и провел широкой ладонью по спине, забираясь под джинсовую курточку.

— Мы не замерзнем? — с сомнением спросила девушка, оглядывая свои джинсы. Под длинной курткой почти до середины бедра был легкий джемпер с длинным рукавом, но солнышко за окном словно намекало, что уже практически лето и пора бы вылезти из пальто, ведь на дворе апрель.

— Я точно нет, а тебе взял свитер, — фыркнул Кенар, кивая на сумку, в которой лежали их вещи. От заботы и предусмотрительности даже в груди потеплело, а Кира потянулась за поцелуем, тут же получив его с удовольствием смакуя каждую секунды.

— Ехать надо, — в очередной раз напомнила девушка между поцелуями, а Сникерс, загруженная несколько минут назад в переноску поддакнул, громко мяукнув.

— Блин, сидели бы дома, чего понесло, — вздохнул снова Паша, крепче обнимая ее, будто намекая, что стоило бы передумать. Впрочем, он действительно на это намекал, нисколько не стесняясь показывать свое отношение к данной поездке. Но все же пришлось подчиниться, поскольку время действительно уходило. С учетом, что ехать им часа три не меньше, да еще успеть в магазин, в лучшем случае они доберутся часам к одиннадцати утра.

Кире доверили исключительно кота и то временно, пока Паша был занят, закрывая двери квартиры на замок. Он замешкался, потому что заело ключ, потому недовольно чертыхался сквозь зубы, шипя и дергая дверь.

Из соседней квартиры раздался шум, а затем Леонова оглянувшись, громко произнесла:

— Здравствуйте!

Паша даже не обернулся, зная, что там чета Глушанковых, которые вытаскивали на лестничную площадку какие-то коробки и мешки с чем-то звенящим. Скорей всего банками.

— Кирочка, Пашенька, какая встреча! — радостно вскрикнула Любовь Петровна, а Виктор Степанович кивнул обоим, ставя очередной ящик, явно предназначенный для будущих посадок, — никак на природу собрались?

— Загород, — сдержанно отозвался Паша, закрыв, наконец, дверь и попытался взять у Киры кота, но девушка отвела руку с переноской, улыбнувшись соседям.

— Ой, а мы тоже вот на дачку едем. Сезон-то скоро надо будет открывать, все подготовить нужно, убраться там… — Любовь Петровна тяжело вздохнула, всплеснув руками, — Витя, давай живее, на автобус опоздаем!

— Да иду я, иду. Набрала тут хлама, как мы сейчас с этим добром на автобус? Ты хоть представляешь, сколько народу там будет?

— Ну, извини электрички на Пятых садах не останавливаются! — возмутилась его жена, переведя взор на Пашу с Кирой у вечно неработающего лифта. Сам Кенар жал на кнопку вызова, слыша, как тронулась кабинета, жаждя быстрее уже сесть в машину.

— А вы куда, молодежь то? — спросил Виктор и Паша подумал, что лифт как-то медленно едет. Кира снова улыбнулась и ответила:

— Мы в поселок Краснобуйский.

— На электричке? — поинтересовалась Любовь Петровна, а Кенар недовольно посмотрел на закрытые створки, звякнув ключами от машины.

— Нет, на своих четырех колесах, — буркнул он и Виктор Степанович, вновь вынесший последний ящик, захлопнул входную дверь, поворачивая ключ в замке.

— Вот Любка. Говорил я тебе, машинка нам нужна. Эх, были бы щас мои Жигули… — он улыбнулся Паше, который услышал, как кабинета где-то снова застряла, — молодец, Павлик. Нет ничего лучше железного коня!

— Ага, — кивнул Кенар, насупившись, посмотрев на Киру, — пошли пешком, а?

— Ой, с твоими Жигулями мы бы раньше умерли, чем доехали, — фыркнула Любовь Петровна. Пока парочка двигалась к лестнице, как вдруг точно ее озарило и она, резко повернувшись в сторону ребят, выдохнула:

— Точно! А ведь Краснобуйский как раз неподалеку от наших садов! — они даже замерли, почуяв неладное, как женщина добавила, — точно! Пашенька, подкинешь нас? Мы не стесним.

— Ты че навязываешься, мать? — проворчал ее муж.

— Ладно тебе, старый, по-соседски попросила, — отмахивалась его жена. Кира повернулась, тяжело вздыхая, игнорируя знаки протеста, которые подавал Паша.

— Конечно, — пробормотала девушка, а Кенар застонал, возведя очи к потолку подъезда.

— Ты блин издеваешься?! — зашипел он, а Леонова подняла подбородок.

— Люди в беде, — шепотом отозвалась она, пока семейная пара ругалась, — мы должны помочь. Они же старенькие.

— Отлично, это их проблема! — едва не рявкнул Канарейкин, но вовремя понизил тон, всплеснув руками с сумкой, — мы щас пока их отвозить туда-сюда будем, пока они погрузятся-разгрузятся в лучшем случае к двум приедем!

Девушка с сомнением оглядела баулы и пару ящиков с мешком, а затем вскинула брови.

— Да ты преувеличиваешь.

— Сейчас я тогда еще мешок с вещами захвачу, вы только не уезжайте без нас! О, надо еще семена забрать, — обрадовалась Любовь Петровна, доставая ключи, а Паша застонал, топнув ногой в кроссовке, приложив ладонь к лицу, а затем взглянув недовольно на смутившуюся Киру.

— Преувеличиваю?!

Леонова только отвела взгляд в сторону, улыбнувшись соседям, а затем спрыгнула на ступеньку ниже, прижав к себе переноску с котом, проговорив:

— Ну, встретимся внизу? — и быстро сбежала по лестнице, игнорируя грозный рык в спину со своим именем. И так ясно, что за подобный добрый поступок паша на ней еще отыграется. Впрочем, мяукающий недовольно Сникерс тоже был не рад перспективе ехать с кем-то еще в машине.

— Людям надо помогать, — уговаривала себя девушка, стараясь не думать о последствиях.

Сам же Кенар проводил девушку мрачным взглядом, а затем, взглянув на соседа, отметил, что было бы неплохо разъяснить ситуацию, что не будет он никого брать на абордаж, но совесть не дала. Пришлось промолчать, кивнуть, чтобы спускались, когда соберут свои вещи и сильно надеяться, что соседи не очень-то обнаглеют. Впрочем, вряд ли.

Спускаясь, Паша выудил из кармана смартфон. Придется кое-кому встать пораньше, чтоб выполнить его работу — следить за ремонтом и тем чудиком дизайнером. А кто, как не добрый друг Тасманов на это способен? Так, спустя несколько длинных настойчивых гудков трубку, наконец, подняли, и на той стороне раздался сонный голос Ярика:

— Я убью тебя, Джон Сноу.

— Зима близко, ходоки уже идут, — брякнул в ответ Паша, спускаясь ниже на этаж, закидывая сумку на плечо, — просыпайся, солнышко, люди встали, работать пора.

На том конце застонали, тихо матерясь. Он даже представил, как Тасманов пытается оторвать голову от чьей-то груди. Вот всяко он там был не один.

— Че те надо, Кенар? Время видел блин, ранняя пташка? — пробурчал недовольный друг, совершенно нетипично для своего обычного поведения. Или того, к которому привыкли окружающие. — Кира что, одеяло сняла с твоей клетки, и ты проснулся?

— Ноги вырву, — беззлобно огрызнулся Паша в ответ, а в трубку засопели, — мне надо, чтобы ты встал, умыл свою красивую рожу и явился к десяти в ресторан, проверил как там ремонт. А то эти придурки опять что-нибудь учудят. Не хватало, чтоб Баболовский дворец сгорел второй раз.

— Ну, позвони Серому, — снова проворчал Ярик. Послышался женский стон, шиканье Ярослава и даже лай собаки. Последнему Паша действительно удивился.

— Это что, Пуся? — озадачился Кенар, снова останавливаясь на ступеньке, разглядывая кое-где облетевшую краску на стене, — она жива еще?

— А что ей будет? — фыркнул Ярик, судя по звукам поднявшийся с постели и зевающий, — ты меня прям за монстра держишь. Так че Серый?

— Они умотали на пять дней в Париж.

Вот нормальные люди ездят в Париж, а не на дачу. Во всяком случае нормальные люди в понимании Кенара.

Ярик присвистнул и хмыкнул.

— А сам?

— А я еду загород, — Паша даже скривился, прежде, чем добавил, — на дачу брата Киры. Там вся семья их собирается. Малина, картошка, куры, вскопай грядку, шашлыки, все дела, — пробурчал недовольно, а Ярик в ответ загоготал в трубку. Да так громко, что пришлось даже отвести смартфон от уха.

— Че ты ржешь, гиена?

— Дача и Паша, Паша и дача, — продолжал смеяться Тасманов, уже даже не пытаясь, успокоится. Сам Канарейкин надулся, спускаясь на первый этаж, нажимая на кнопку домофона. Раздался противный писк, и дверь открылась, а сам Кенар вышел во двор, освещенный ярким утренним солнцем. Было немного прохладно, даже для него, а под большой яблоней с молодыми зелеными листочками возле его машины стояла Кира, которая обхватив себя одной рукой, что-то рассматривала на экране смартфона. Паша нажал кнопку, снимая блокировку, и кроссовер завелся с тихим рыком и Леонова ловко запрыгнула на пассажирское сидение впереди, когда двери с щелчком открылись.

— Имей в виду, если я позвоню, и ты не ответишь, я тебе башку сверну белобрысую, — буркнул Кенар, обходя своего Рафика, — ни одна фанатка не опознает потом.

Тасманов перестал ржать и снова засопел недовольно.

— Почему опять Ярик? — поинтересовался он ворчливо, — вы значит, все развлекаетесь, а я работай. Я, между прочим, тоже занятой человек!

— И чем же? — с фальшивой искренностью изобразил удивление Паша. Ярослав замялся, подбирая слова.

— Ну… Эээ…

— Так, мальчик по вызову, давай живо собирайся. Я буду проверять, так что не думай халтурить, — приказал Паша, забросив сумку в багажник и забираясь в салон. Он встретился взглядом с улыбнувшейся Кирой и оглянулся на подъезд, где уже появились соседи, перетаскивающие свои баулы, которых похоже стало еще больше.

— Ладно, — фыркнул Ярик.

— Я проверю!

— Да понял я!

Паша удовлетворенный отключился, а Кира задумчиво смотрела на Любовь Петровну, которая тащила в руках какую-то палку, посаженную в большой белый горшок.

— Мне кажется, я погорячилась, — вздохнула девушка, видя, как тащат к открытому багажнику соседи свои вещи, а RAV4 проседает под весом закидываемых в него ящиков, мешков и баулов. Сам Паша сочувственно погладил руль, вздыхая.

— Бедняга, обещаю, я заправлю тебя лучшим в мире бензином.

— Ты что, с машиной разговариваешь? — поразилась Кира, а Паша стрельнул в нее недовольным взглядом.

— Между прочим, машина лучше людей, — он взглянул на переноску с котом в руках девушки и добавил, — даже лучше, чем кот.

Леонова захихикала, качнув головой.

— У тебя все лучше людей, ты ж мизантроп.

Ответом ей было только очередное фырканье. Затем на задние сиденья погрузились соседи, с довольными лицами с большой кадкой с цветком. Паша взглянул назад, озадаченно \наклонив голову, разглядывая зеленую палку с шипами.

— Роза. Голландская. Отвезу, потом пересажу, — пояснила Любовь Петровна гордо.

— Зачем ты вообще ее выкапывала, — проворчал Виктор Степанович, выискивая ремни безопасности и пристегиваясь, оглядывая салон, — хорошая колымага. Сколько стоит?

— Много, — буркнул Паша, отворачиваясь, копаясь на панели в компьютере, проверяя уровень топлива, а затем принялся задавать маршрут в навигаторе. Раза два набрал Пятые сады и Краснобуйские, но общего маршрута так и не нашел. Затем набрал по отдельности каждый, уже понимая, что дело пахнет керосином. Дачи на Пятых садах и поселок городского типа находились в совершенно разных местах. Более того. Противоположных. Он резко повернулся к Кире и поинтересовался:

— Помогать людям, да? — девушка съехала по креслу, насколько позволял ремень, попытавшись слиться с окружающей обстановкой, а парочка на заднем сидении подавала голос.

— Ой. Как хорошо, что вы нас решили подвезти.

— Да, мать, это ты отлично придумала. А то сейчас бы пока метро на конечную, пока автобуса дождались, пока дотелепались, а тут Паша нас с ветерком домчит, да Павлик? — радостно заметил Виктор Степанович, на что «Павлик» скрипнул зубами, тихо выругавшись, открывая окно и включая плейлист. Из колонок забили басы, а машина тронулась с места, выруливая по пустому двору. Ведь нормальные люди по субботам спят.

— Ой, Пашенька. А можно включить Стасика Михайлова?

— Какой Михайлов, мать? Паха, давай включи шансон, Мафик это то, что нужно для хорошей поездки. Ты молодой, оценишь!

— Достал со своим Мафиком, каждый день его слушаем! Лучше Лолиту, да Кирочка, ты же слушаешь Лолиту Милявскую?

— Началось, успокойся Любка, Кира девка молодая, еще под стол пешком ходила. Когда твоя Лолита уже телесами трясла!

— Да чтоб ты понимал в хорошей музыке! — возмутилась Любовь Петровна, едва не подпрыгнув до потолка вместе с розой, — только и горазд эти жуткие тюремные песни слушать!

— Поженимся, будем ходить на оперу и слушать классическую музыку, — буркнула Кира тихо, пока на заднем сидении ругались соседи. Паша бросил на нее заинтересованный взгляд и улыбнулся.

— Ты делаешь мне предложение? Это ты правильно, Моцарта я буду слушать только после штампа в паспорте, — усмехнулся Кенар, останавливаясь на светофоре, — только давай не на мюзиклы, мне хватило того кошмара про Суинни Тода.

— Да ты же все проспал, — возмутилась девушка, поворачивая к нему голову, — и концерт в филармонии тоже!

— Скука смертная, вот и проспал, — отмахнулся Кенар, а Кира закатила глаза.

— Не выйду я за тебя замуж.

— Чего это? — возмутился Паша, снова взглянув на нее. Ответить девушка не успела, между креслами просунулась кудрявая голова с красными волосами, в которых прослеживалась седина, и Любовь Петровна улыбнулась.

— Простите, что прерываю. А вы жениться надумали?

— Мать, да че ты пристала к ним? Молодые еще, успеют! — пробурчал Виктор Степанович.

— Это Паша успеет, — отозвалась его жена, обернувшись, — а Кирочка вон, — женщина кивнула на съежившуюся девушку, — не молодеет! Ишь че удумали жениться поздно. Надо рано. Как мы. В восемнадцать!

Кира помрачнела, а Паша закатил глаза, включая поворотники и сворачивая вправо, следуя указкам навигатора.

— Вот лучше бы я не женился! Паша не слушай эту дуру старую, нет там ничего хорошего!

— Чего сказал, пень трухлявый? Да я тебе лучшие годы отдала!

— Да ты мои лучшие отняла!

— В следующий раз, когда в тебе проснется филантроп, вспомни эти минуты. — буркнул Паша, а Леонова прислонилась к боковому окну, чувствуя, как Сникерс обнюхивает ее пальцы на дверце переноски. Она вздохнула, мысленно с ним соглашаясь, но все равно было обидно.

— Ой, все, разведусь с тобой! — рыкнула Любовь Петровна и замолчала. Наступила тишина, которую прерывали только тихая музыка, да недовольное сопение самой женщины. Кира с Пашей, было, расслабились, как внезапно в тишине раздался очередной вопрос:

— А вы когда планируете детей?

Они переглянулись и синхронно застонали. Поездка обещала быть очень насыщенной и богатой на впечатления.

Глава 19. Дачное приключения, мать его, ученье

Шел третий час пути по пыльной, совершенно не асфальтированной дороге. Машины проносились со скоростью сорок километров в час, ибо видимость была отвратительной из-за бесконечных клубов пыли, что поднимало малейшее движение автотранспорта. Например, сейчас, вперед плелся, виляя ржавым покореженным задом старый рейсовый автобус, двигающийся прямо к отдаленным поселкам, внутри которого с трудом можно было разглядеть любопытные лица старушек, везущих будущий урожай в стаканчиках на свои огороды. Сеть сдалась еще час назад, не желая больше показываться в виду отсутствия связи с космосом и станциями, еще раньше грустно пискнул навигатор, отказывающийся показывать точную дорогу. Потому что даже всемогущий Гугл не знал таких дебрей, как Пятые сады.

Если бы Паша мог повернуть время вспять, в жизни бы не согласился куда-то кого-то везти. Он бы вообще никуда не поехал, потому что сейчас ему казалось, что итогом станет заглохший двигатель, ибо никакие фильтры не способны справиться с таким количеством пыли — значит, они умрут. Вот прямо тут, на обочине и та кадка с шипастой палкой, по недоразумению именуемая розой станет их цветком на братской могиле.

— А вот туточки щас будет поворотик и скоро будет на месте, — радостно сообщила Любовь Петровна, от возбуждения даже подпрыгнув на месте. Всего-то час назад эта женщина жаловалась, что ей дует кондиционер, потому пришлось его выключить и страдать в душном пространстве, а сейчас она оклемалась и была готова выпрыгнуть из кабины. Собственно, Кенар был не против. Даже помог бы, по-соседски.

— Налево, давай налево, — скандировал Виктор Степанович, а Паша крутанул руль, чувствуя, как машину слегка занесло, а прямое колесо попало в невидимую колею. Кира тихонько сжалась у окошка, а сам Канарейкин зверел, сатанел и жаждал крови. Потому сворачивая, мысленно прикидывал, где и как похоронит соседей. В конце концов, никто же не будет их искать, двое одиноких стариков. Хотя, кажется, они два часа что-то рассказывали о непутевых детях и таких внуках, но разве оно важно?

— Паша?

Голос Киры пробился сквозь пелену сладких мыслей начинающего маньяка, а недовольный взгляд зеленых глаз встретился с глазами Киры.

— Что? — недовольно буркнул, вглядываясь в дорогу.

— Меня что-то тошнит, — выдохнула она, вдыхая полной грудью и стараясь, совладать с неприятными ощущениями. Кенар тихо выругался, а соседка с любопытством сунула голову между креслами.

— Ты чай не беременна ли, девонька? — поинтересовалась, а Паша от неожиданности даже руль отпустил, Кира забыла о тошноте и выпучила на нее глаза, повернув резко голову.

— Окститесь! — шикнул Канарейкин, возвращая себе управление, заметив в чахлых кустах ржавую табличку с указателем и количеством километров до нужного дачного поселка.

— А что я такого сказала, Пашенька? Это естественные процессы! — фыркнула Любовь Петровна, а Кира прищурив глаза, наклонила голову, с интересом глядя на него, отчего даже неловко.

— Вот именно, Паш, а что такого?

Провокация, чистой воды провокация. Судя по сверкающим янтарным глазам, девушка уже ничем не страдала. Зато жаждала чего-то иного. И абсолютно не вовремя.

— Ты серьезно хочешь обсудить это СЕЙЧАС? — раздраженно спросил, чувствуя на затылке прожигающие взоры сидящих позади невольных попутчиков, с неудовольствием отмечая, что дорога еще хуже, чем была до этого. Как сюда вообще транспорт добирается?

— Ты же сам говорил — мы должны разговаривать, — пафосно заметила Кира, передразнивая его интонацию, понимая, что, кажется, сама пытается сорвать плохое настроение на мужчине, но остановится, не могла. Усталость, духота и недосып сказывались на них обоих не лучшим образом. Тем временем супруги притихли, ожидая скандала.

— А болтать тебя тянет тогда, когда рядом целевая аудитория что ли? — огрызнулся Паша, ощущая, что уже достиг лимита своего терпения и сейчас сорвется прямо на Леоновой, о чем потом будет, безусловно, жалеть. — И это ты мне вечно про спокойствие пол утра говорила, сама хоть соблюдай свои советы!

Суровые слова припечатали не хуже, чем молот по воображаемой наковальне. Всего от одной фразы весь запал иссяк, а Кира замолчала, вновь притихнув, зато Любовь Петровна озадаченно покрутила головой. Вглядываясь в окна автомобиля.

— Ой, приехали!

Действительно — впереди виднелись пестрые и серые крыши небольших деревянных, каменных и кирпичных домиков, окруженных заборами, какие-то постройки по типу сараев и бань, а еще извилистые дороги между улочками. Если их можно было так назвать.

— Наконец-то, — буркнул Кенар, чувствуя, как потряхивает его кроссовер на ухабах, с раздражением в который раз отмечая, что в понедельник надо будет заскочить в автомастерскую. Мало что могло пострадать от такого путешествия. Хорошо заправиться решил по максимуму, будто чувствовал, что путь будет не близкий еще в пятницу.

Пятые сады — типичный дачный поселок. Покосившиеся заборы, окрашенный в буйные несочетаемые цвета волновой шифер на крышах, кое-где брошенные сарайчики, заросшие сорняком огороды, желтеющим еще с прошлого года и любопытные лица немногочисленных соседей. Каждая бабушка, дедушка и даже собака считали своим долгом выглянуть из дырки в заборе, а то и вовсе выйти за калитку, дабы посмотреть на пыльный автотранспорт, с тихим шелестом подъехавший к одному из похожих домиков. Разве что вид у него был приличнее. Забор деревянный, но ровный, да и одноэтажный бревенчатый домик с синей крышей и резными ставнями. Паша бы восхитился, если бы не жаждал скорее высадить соседей по дому и оставить тут, потому даже бросился из машины помогать, быстрее, чем Виктор Степанович успел дверь открыть. Не успел схватить пару крупных пакетов с какими-то огородными инструментами, как из-за соседнего забора показалась голова в ярком цветастом платке, с накинутой сверху на шалью поверх теплого пуховика. А ведь на улице было необычайно тепло.

— Петровна, ента че, твой сына алкаш шоль? — Паша даже дернулся, а старушка, на вид которой было лет под восемьдесят, лукаво прищурилась, вглядываясь в ошарашенного и возмущенного парня.

— Ты что дура, Захаровна? Эта ж сосед мой, по площадке, Пашка. Я рассказывала тебе на той неделе про него, — возмутилась даже Любовь Петровна, встав на защиту безвинно обиженного Канарейкина. Кряхтя, женщина вытащила наружу кадку с розой, поставив ее на землю подле калитки, оглянувшись на соседку. — Мой Ванька то пониже ростиком и поглупее будит!

— А! Так ента тот бизисмен, — фыркнула старушка. Виктор Степанович только головой покачал, пробормотав что-то про «неугомонных баб», принявшись перетаскивать вещи, а Паша недовольно засопел от неуважительного тона. Сначала за алкаша приняли, теперь еще и работу его не уважают!

— Хорошенький, — кокетливо пропела Захаровна, отчего Кенар поежился. Бабушка моргнула, заметив вышедшую подышать воздухом Киру, вновь заорав на всю улицу, будто глухая, — а шо за чучундра рядом с ним белобрысая? Эй, дивчина, ты чай не внучка Петровны, Аленка, ну та, что на заработки в Турцию ездит? Ты ента, прекращай развратом то заниматься, мать позорить! — она даже пальцем погрозила ошарашенной девушке, щурящейся от солнца. На чем только стояла эта бабушка, рассуждающая о морали не ясно, зато бодро высматривала пару, практически повиснув на своем заборе.

— Ой, Захаровна, в дом иди, курица слепая! Не видишь что ли, что это Кира? Я тебе про нее говорила. Кира блондинка, а моя Аленка рыжая! — возмутилась опять Любовь Петровна, а Кира даже выдохнула, почувствовав на себе изучающий взор и слыша злобное хихиканье Павла позади. Вот кому стало весело.

— Ааа, та умненькая, — закивала старушка со знающим видом, вновь сканируя девушку взглядом, — чета страшненькая. Ну ладно, главное умненькая!

Леонова помрачнела, а Канарейкин заржал, уже ни капли не сдерживаясь, отчего стало вдвойне обидно.

— Хорошая пара! Ты красивенький, она умная. Чай не пропадете! — радостно объявила Захаровна, скрываясь за забором, а Паша вмиг замолк, озадаченно переведя взор на хмыкнувшую девушку.

— Она меня что, тупым обозвала? — возмутился Кенар, и Кира расплылась в улыбке.

— Главное, что красивенький, — ехидно потянула, запрыгивая обратно на пассажирское сиденье.

Дорога обратно заняла меньше времени, можно было включить кондиционер, а когда выехали на трассу уже и вовсе открыть окна. Пискнули телефоны, оповещая о поимке сети, заработал навигатор, бодро показывающий дорогу, время близилось к обеду, а им еще предстояло ехать пару часов до Краснобуйска, да по пути найти хотя бы один магазин, чтобы купить продуктов для семейного сборища.

— Огурцы, помидоры, салат, еще пара бутылок минералки… — зачитывала Кира список, а Паша, не отрывающий взгляда от дороги, пальцем одной руки нажал на экран смартфона, прикрепленного к магнитной стойке, нащупав гарнитуру и сунув в ухо.

— К тому времени пока мы притащимся, они уже успеют пять раз мясо пожарить, — буркнул Кенар, на что Кира не отреагировала, продолжая сверяться ос списком в смартфоне, слыша, как Паша тихо чертыхнулся, когда его телефон завопил на всю кабину раньше, чем он успел что-то сделать.

— Блин, ну че надо? — буркнул, краем глаза заметив высветившееся имя бригадира. На самом деле секундой ранее он сам хотел позвонить и проверить на месте ли Тасманов, но похоже, его рабочие решили сами доложиться. Не успел ответить, как в ухо истошно завопили басом:

— Саныч, забери эту бабу!

Бровь Паши дернулась, он едва с дороги не съехал и чуть не оглох на одно ухо. Кира ойкнула, когда они едва не врезались в белый Nissan Juke, плетущийся в сторону города. С трудом выровняв автомобиль, Кенар смачно выругался, рявкнув так, что Леонова рядом подпрыгнула во второй раз, едва не выронив смартфон.

— Ты че орешь, придурок?! Какая, нахрен баба?!

На том конце резко замялись, будто бы осознавая свою ошибку и вообще уже жалея о том, что позвонили, но отступать суровый бригадир не привык. Алексей Ладонский собрался и выпалил:

— Босс, тут твоя надзирательница уже всех пацанов допекла своим надзором, ни покурить, не в сортир сходить, ходит, секунды простоя считает, а мы уже и так график опережаем, между прочим, — пожаловался он, а Паша, переглянувшись с Кирой, недоуменно приподнял брови, моргнув. О какой женщине сейчас говорил его работник. Он решительно не понимал, хотя где-то на глубине сознания уже таилась мысль о подставе со стороны Тасманова.

— Погоди, какая баба то вообще? Кто такая? — выдохнул он и Алексей даже замялся, а потом видимо поняв. Что говорит слишком громко, приглушил голос.

— Раиса, которая. Ее ваш друг привел, тот белобрысый, смазливый. Сказал, что она будет за всем присматривать в ваше отсутствие, — и, не выдержав, Ладонский снова заканючил, — босс, ну отзовите ее, пожалуйста, невозможно же работать! Достала, сил нет, она каждую плитку с линейкой замеряет!

Невольно Кенар восхитился целеустремленности Раечки, а заодно подумал о том, что он обязательно оторвет голову Ярику. В понедельник с утра пораньше.

— Вот же шкура безответственная, — буркнул недовольно, а на том конце засопели возмущенно.

— Я?! — возмутился бригадир, а Паша отмахнулся.

— Не ты, но будешь возмущаться, тоже станешь, — фыркнул Кенар, — короче, заканчивай ныть и слушайся Раису, — не успел Алексей еще что-то сказать, как Паша отключился, выискивая в смартфоне номер Кошкиной, дабы поинтересоваться, куда пропал его блудливый друг. И почему девушка вдруг делает за него всю работу.

— Что-то случилось? — озабоченно спросила Кира, а Паша глядя на дорогу. Прислонил к уху телефон, слушая гудки.

— Тасманов скоро умрет, а так все нормально, — отозвался, на что девушка потянула понимающее «ааа».

— Ну, если Тасманов, тогда ладно, — пожала плечами, вернувшись к списку продуктов. Мимо проносились машины, их кто-то обгонял, кто-то плелся позади. Впереди маячила фура с бревнами, по обеим сторонам дороги тянулся еще не покрывшийся зеленью лес, а Паша ждал, пока Рая ответит на звонок и дождался. Ее звонкое «Алло» тут же было испорчено его прямым вопросом:

— Где этот мудозвон и почему ты за него на моем объекте?

С минуту длилось глубокомысленное молчание, девушка задумчиво дышала в трубку, старательно выдумывая, что бы ответить. Паша даже не сомневался, что Ярик с легкостью уговорил девушку. Причем не прилагая усилий. Просто позвонил, поныл о своей тяжкой судьбе и попросил приглядеть за рестораном, пока сам будет власть отсыпаться после бурной ночи, предварительно отключив телефон.

— Эээ… в туалете? — неуверенно ответила Рая, судорожно придумывая достойный ответ.

— Так и знал, — хмыкнул Павел, в трубке послышался тяжелый вздох, — ты что, позволила ему себя уломать?

— Он сказал, что ему нужно отвезти собачку к ветеринару, — пробормотала Кошкина невнятно, Канарейкин едва удержался, чтобы не рассмеяться, а Кира хмыкнула. Неужели, кто-то еще мог поверить в такую чушь?

— Чтоб Тасманов отвез свою психованную собаку к ветеринару, ему самому надо предварительно врача посетить и проверить голову, — буркнул Паша, — в ином случае, все это отмаза для лохов. Тебя развели, поздравляю, ты поддалась на Тасмановское обаяние.

Снова тишина и недовольное сопение в трубку.

— Неправда Паша, он бы не стал врать о таких вещах. Просто ты предвзят.

Выдав скептическое «ха», Канарейкин только глаза закатил, вновь переглядываясь с Кирой, обгоняя огромную фуру и продолжая одной рукой держать смартфон у уха.

— Тебя развели, как дурочку.

— Прекрати.

— Я не шучу, Рая, хватит ему потакать, он же тебе на шею сядет, это Тасманов!

Раздражение прорезалось в голосе, но, судя по опять наступившему молчанию, его слова улетели в пустоту. Кира бросила жалостливый взгляд на телефон, качая головой, будто бы не веря тому, что кто-то действительно может так легко повестись на ложь Ярослава. Ведь этот парень, когда нужно, заядлый лгун и плут, в чем была убеждена сама Леонова, пусть и знала его хуже.

— Просто ты не понимаешь…

Глаза вновь самопроизвольно закатились, пусть, конечно, в переносном смысле, но очень показательно. Потерев переносицу, Кенар вздохнул, понимая, что бесполезно пытаться что-то объяснить, тем более по телефону.

— Ладно, прокатили, что там, в ресторане? — спросил он, переводя тему, и Раиса мигом засуетилась, принявшись выставлять претензии к его бригаде. И чем больше говорила, тем больше удивлялся Паше тому, сколь скрупулезно она подходила к работе, которая даже не входила в ее обязанности.

— А еще они каждые полчаса ходят курить минут по двадцать, ты представляешь, какие это простои?

Канарейкин представлял, мысленно урезая зарплату зарвавшимся работникам, которые ему в уши пели, как много они впахивают. Нет, при нем они работали ладно, а вот если он не устанавливал над ними надзор, то видимо позволяли себе лишние минуты отдыха. И поэтому сроки медленно, но верно начинали гореть. Вздохнув. Мужчина пробормотал:

— Ты сможешь, и завтра за ними присмотреть? Знаю, выходные, но я заплачу.

В конце концов, как уже показала практика. Толку с Тасманова никакого, а так будет польза от Раисы в ресторане.

— Конечно, — легко согласилась Кошкина, — только без оплаты. А то я посчитаю это взяткой должностному лицу, — тут же добавила независимо, Кира хмыкнула вновь, а Паша усмехнулся.

— Ты зануда.

— А ты болтаешь за рулем. Бросай трубку, Кенар, все пока, — она отключилась, а сам Паша вернул смартфон на магнитную подставку, хватаясь обеимируками за руль. Впереди маячила заправка, а чуть дальше небольшое одноэтажное здание продуктового магазинчика, невесть откуда выросшего посреди дороги.

— Полагаю, Ярик нашел очередную девушку, на шею которой сел и свесил свои лапы? — потянул Кира, когда Кенар, сбросив скорость, свернул к магазинчику, подъезжая почти к самой двери. Заглушив двигатель, вынул ключи и открыл дверь, выходя на улицу.

— Это Яра, а Раиса — влюбленная дура, — буркнул он, ставя машину на сигнализацию и с минуту раздумывая, глядя на пошарканную дверь магазина с надписью «супермаркет», раздумывая, стоит ли вообще тут что-то покупать.

— Мы все немного влюбленные дуры, — пожала плечами Кира, уже шагнув было к двери, как ее запястье перехватили сильные пальцы, сжав, а сам паша потянул девушку к себе, обнимая за талию и кладя вторую руку шею, пробираясь к затылку.

— Так и мы идиоты те еще, — хмыкнул, склонившись к ее лицу, мягко целуя, прихватывая нижнюю губу и чуть оттягивая.

— Ты и так глупенький, — захихикала девушка, хватаясь пальцами за ворот его военной летней куртки, тяня на себя, будто сейчас было жизненно необходимо ощутить его как можно ближе, вдохнуть аромат одеколона и потереться носом о его нос.

— Сейчас договоришься, страшилище, — проурчал Канарейкин, чувствуя, как нежные пальцы перебираются к его волосам, ероша их. Кира приподнялась на цыпочки, отвечая на поцелуй и с трудом отрываясь от его губ.

— Продукты. А то правда приедем только к вечеру, тогда Саша нас убьет, — выдохнула она, глядя в полыхающие огнем глаза, чувствуя, как внутри нее самой разгорается медленно никак не угасающий огонь. Да и погаснет ли он вообще? Вряд ли, однажды вспыхнувший — гореть ему вечно от любви к этому ехидному, невероятно красивому и такому манящему мужчине по имени Павел Канарейкин.

— Вот говорил же — давай дома останемся.

— Будешь ныть, закрою в одной комнате с мамой!

— Ой, напугала, что она мне сделает?

— Попросит настроить планшет…

— Ой, нет, только не техника и старая женщина. Проще голубя научить пользоваться электронной почтой, чем объяснять твоей маме, как конвертировать книжный формат!

— Вот и не выпендривайся, Кенар.

Глава 20 — В каждом мужчине живет ребенок

— Почему мы вообще туда едем?

— Потому что мы обещали, Паша ты опять начинаешь? Нормально же все было пять минут назад, чего ты снова завелся?

— Потому что пять минут назад кот еще не додумался обоссать весь салон!

— Да ничего не весь, всего-то пара капель попали на твою драгоценную обивку. Она кожаная, что ей будет, Господи….

— Вот! Вот с этого все начинается, сначала ссыт кот, потом везде блюют дети, затем…

— Мы еще даже не женаты, а ты уже завел шарманку про детей, может тогда вообще не стоило все это начинать?!

Кира обиженно отвернулась к окну, чувствуя, как наворачиваются слезы на глазах и от обиды сдавливает горло. Всего каких-то полтора часа назад они вполне мирно обсуждали перестановку в квартире, разговаривали о его ресторане, а затем спустя час мирного покачивания в машине, Сникерс впервые подал голос, проснувшись после затяжного сна в переноске. Кира даже решила, что стоит его выпустить, как кот неожиданно развернулся в просторной сумке, поднял хвост и пометил территорию, невзирая на то, что ехать им еще добрых полчаса, а за это время запах успеет въесться во все ткани в машине. К тому же бесконечная дорога, да и в целом не планируемое путешествие сыграли не в лучшую сторону — Паша снова сорвался. И сделал это на Кире, в очередной раз, напомнив о том, что если он и собирается строить отношения, то точно без выводка детей, которые ему не нужны. Сам же зачинщик скандала притих, поджав уши, наблюдая за сжимающим до побелевших костяшек пальцев руль Павлом, который буквально кипел от злости, переключая передачу, выезжая на асфальтированную почти пустую дорогу, ведущую к поселку.

— Тебе только дай повод, чтобы лишний раз ткнуть меня носом в это, верно? — раздраженно поинтересовался, объезжая ползущий вперед самосвал и бросая на Киру злой взгляд, который не предвещал ничего хорошего. Кира повернулась, стараясь сдержать подступившие слезы. Вот почему они не могу, как раньше избегать острых углов, а нынешние ссоры бьют так сильно, что прямо дышать тяжело? Хотя Леонова врала самой себе. Ссоры с Пашей для нее и раньше были мукой, просто было проще скрывать свое отношение к ним.

— Ну и на что ты опять намекаешь? — сухо поинтересовалась, стараясь говорить как можно спокойнее, чувствуя, что Канарейкин сейчас психанет.

— Да тут и намекать не нужно, все же ясно. Снова ищешь повода сбежать, — раздраженно огрызнулся, а девушка отвернулась, вздрогнув от неприятного чувства, грызущего внутри. Сколько не говори о чувствах, а он так ей и не верит. Во всяком случае, его отношение четко прослеживается вот в такие острые моменты.

— А ты ищешь повод поругаться. Может ты, как ждешь, чтобы я свалила? — неожиданно для себя поинтересовалась девушка, боясь услышать ответ и одновременно ожидая его. Пусть подтвердит или опровергнет ее внутренние сомнения. Хоть что-то.

Зеленые глаза обожгли пылающим огнем, а пальцы сильнее сдавили руль, сворачивая по указателю и маячку на навигаторе. Паша продолжал упорно молчать, а Кира ждала его решения.

— Если ты снова это сделаешь, значит, поставишь точку в наших отношениях. Больше я не стану за нас бороться, — сказал, как отрезал, а Леонова прикрыла глаза, вновь отворачиваясь, слушать, как тихонько мяукнул Сникерс. Глаза все-таки увлажнились, захотелось всхлипнуть, но она мужественно переборола столь сильное желание, вновь и вновь перебирая в памяти каждое его обидное слово. Мало того, что он ей не доверял, даже не сомневался похоже, что она может уйти. Может и правда стоило. Возможно, так будет лучше.

Размышления прервал звонок, Кира выдохнула, принявшись судорожно рыться в своей сумке, выискивая смартфон, настойчиво орущей последней песней Тейлор Свифт. Взглянув на экран, даже перехотелось трубку брать, потому что брат ей сейчас тоже ничего хорошего не скажет, они ведь опаздывали уже на несколько часов, а значит, ее ждет очередной ушат помоев на свою голову. Однако игнорирование родственника приведет лишь к тому, что Саша еще больше себя накрутит и ничем хорошим это не закончится. Потому проведя пальцем по экрану, девушка едва успела поднести к уху телефон, уже слыша разъяренный вопль на другой стороне:

— Да где вас черти носят?!

Пришлось даже убрать смартфон подальше, слушая гневные крики, вперемешку с матом и недовольством, которым было пропитано буквально каждое слово Александра. Кира даже не заметила. Что Паша прекратил тихо шипеть что-то под нос и прислушался.

— Сколько можно уже, Кира, вот ты можешь хоть раз по-человечески все сделать, а? Почему ты такая дурная в нашей семье, все у тебя через задницу, даже вовремя прибыть не можешь, — орал Саша, превращаясь из любящего старшего брата в такие минуты в форменного козла, которому хотелось ударить между глаз. Или расплакаться. Настроение совсем упало, хватило одной ссоры, а слезы видимо сегодня все же прольются, если так продолжится. К тому же все внутри жгло от неимоверной обиды. Будто бы она во всем виновата. Хотя может, виновата, не уговорила бы Пашу помочь соседям, давно бы уже приехали и жарили шашлыки, а не торчали бы шесть часов в дороге, раздраженные, уставшие, да еще и в салоне, где уже ощутимо начало попахивать кошачьей мочой. Паша точно убьет ее.

Унылая депрессия только-только подступила к ней, как смартфон пропал из рук, отчего Леонова на секунду даже не поняла происходящего. Она хлопнула глазами, а затем повернулась туда, куда собственно его забрали, прерывая односторонний монолог Александра одним разъяренным рыком в трубку, от которого Сникерс испуганно мяукнул, а Кира вздрогнула:

— Че ты орешь, как психованная баба, щас будем!

И нисколько не церемонясь, Кенар просто сбросил звонок, не давая Александру даже шанса на достойный ответ. Или хотя бы с духом собраться. Ошарашенная Кира, выпучив глаза, смотрела на лежащий смартфон, который Паша вернул ей, вручив прямо в распахнутую по-прежнему ладонь, и преспокойно продолжил путь, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты на него сейчас наорал? — выдохнула Леонова, осторожно и немного опасливо косясь в сторону Канарейкина, оценивая его душевное состояние. Тут уже совсем не до собственных мыслей и самокопания, ее брат однозначно такого отношения не потерпит.

— Нехрен орать на тебя, пусть на клушу свою, именуемую женушкой, вопит, мудазвон, — окрысился Паша, все еще пребывая под адреналиновой дозой собственной ярости, а Кира благоразумно замолчала. Но уже точно знала — эти выходные не только убавят ей годов жизни, но и седых волос станет на голове чуточку больше. Потому и остаток пути провели в тишине, потому что Кира чувствовала, что ее парню нужно успокоиться, а ей попытаться придти в некое подобие равновесия, потому что нервные клетки ей однозначно скоро понадобятся.

Въезд в поселок городского типа, получивший свое название благодаря красной глинистой почве, начинался со шлагбаума, железной дороги, идущей вдоль всей трассы и большого столба с табличкой, где наполовину стертыми буквами было написано: «Добро пожаловать в Краснобуйск». По левую сторону располагалось небольшое футбольное поле с покосившимися старыми воротами, а по правую — изрядно проржавевшая крытая автобусная остановка. Впереди бежала дворняга, виляя облезлым белым хвостом, а разноцветные и разномастные дома, скрывающиеся за заборами, задорно встречали их цветными крышами и любопытными лицами жителей. В конце концов, не каждый день увидишь новую машину в месте, где каждая кошка друг друга по кличке знала, к тому же в последнее время тут начали приобретать дома состоятельные люди, выстраивая целую новую улицу, полную настоящих особняков, окруженных каменными заборами. Вот людям и интересно, не пожаловали ли это очередные переселенцы из города, жаждущие свежего воздуха и домашних овощей с грядки.

— Где там находится их дом? — озадаченно поинтересовался Паша, вглядываясь в резные ставни деревянных домов и пластиковые окна кирпичных коттеджей на две семьи, чьи огороды были разделены внутренним забором. То и дело в окнах мелькали любопытные рожицы, мимо по обочине пронеслась детвора, одетая в весенние пуховики, поскольку за городом было довольно прохладно. Глядя на них, Паша даже посетовал, что Кира так легко оделась. На ее резонный взгляд в его сторону, в котором прослеживался четкий вопросов, только отмахнулся, рассматривая таблички с номерами и названиями улиц.

— Зеленая 34, - отозвалась девушка, читая адрес со смартфона, и вытянула шею, вглядываясь в крыши уже более комфортабельных, двухэтажных коттеджей, когда они въехали на нужную улицу. Заборы стали выше, территория больше, а дома уже явно принадлежали лишь одному хозяину. — Вон он, — кивнула на трехэтажный дом за большим белокаменным забором. Наверху виднелось небольшое круглое окошко, видимо там располагался чердак, а панорамные окна были видны даже с большого расстояния. В ясное полуденное небо поднимался дымок, видимо разожженный от шашлычницы, а ворота были приветственно распахнуты. Когда они въехали во двор, а под колесами зашуршал гравий, Кира, наконец, смогла оглядеть просторы братской берлоги и невольно даже в душе чуть-чуть позавидовала его супруге, заметив толпящихся родных у крыльца с подвесными фонарями над железной входной дверью. Видела суетящуюся Женю, жену своего брата, которая осторожно придерживала уже довольно большой живот, рядом с ней прыгали Ника и Алина, племянницы Киры, а чуть дальше были родители у большого черного джипа главы семейства, который о чем-то с ними переговаривался, в последний момент, заметивший их машину. Незнакомая семейная пара рядом с Женей и какая-то тощая девица, одевшаяся не по погоде в тонкие колготки, сапожки на высоком каблуке и кутающаяся в свою тоненькую модную куртку, периодически подходящая к дымящейся шашлычнице возле большой веранды, которая летом была скрыта в зарослях цветущих сульфиний в горшочках и увита виноградом. Лишь, когда ее взгляд наткнулся на еще одну фигуру чуть в стороне, девушка помрачнела и почувствовала руку Павла на своей коленке, повернувшись в его сторону. Сам Кенар уже подъезжал к джипу Александра, аккуратно паркуясь и, оглянувшись назад, заметил, как ворота начали автоматически закрываться, видимо повинуясь команде на телефоне Саши, пока еще терпеливо ждущего их.

— Не смотри на нее, Львенок, настроение только испортишь, — проговорил, чуть улыбнувшись, и стало даже немного легче от осознания, что возможно все не так мрачно, как ей порой, кажется на первый взгляд. Они выбрались из машины, а Кира попытавшаяся схватить хотя бы один из пакетов с продуктами, была отогнана к родителям и брату с котом на руках и ворчанием в сторону последнего.

— Может, я хоть в салоне уберу? — вновь попыталась встрять, но наткнувшись на пронзительный взгляд, замолчала и повернулась, шагнув к своей семье, стоящей чуть поодаль. Не успела и пары шагов сделать, как вперед выступил Саша, уже явно успевший успокоиться, лишь смерил ее недовольным взором, проворчав:

— Чего так долго?

— Соседей подвозили просто, — вздохнула Кира и тут же попала в крепкие объятия. Сникерс недовольно мявкнул, потому пришлось передать его в руки матери, которая в свою очередь передала его отцу девушки с наказом отнести несчастное животное в дом и покормить.

— Ох, я думала, вы там сгинули уже, — шутливо погрозила пальцем Людмила Сергеевна, но в ее глазах блеснуло беспокойство, а сама Леонова только головой качнулась, оборачиваясь в сторону Паши, который чем-то опрыскивал салон.

— Чего он делает? — озадачилась мать девушки, а Кира вздохнула.

— Кот нагадил, Паша немного разозлился, — осторожно проговорила, стараясь не вдаваться в подробности. Внимательный взгляд матери, а затем веселая улыбка.

— Да уж, когда он рявкнул на твоего брата, Сашка чуть шашлычницу не перевернул от удивления! Вот уж не думала, что мужчины ты себе под стать брату найдешь. Главное, чтобы не сцепились, — философски потянула женщина, и Кира мысленно взмолилась, чтобы у них даже повода не нашлось. Но пока подошедший Александр был настроен миролюбиво, что-то предлагая Паше. Может, они и не станут больше орать друг на друга, а выходные пройдут спокойно.

— Ой, пошли в дом, мам, — вздохнула Леонова. Стараясь об этом не думать. К тому же затылком чувствовала прожигающий взгляд Ольги Петровны, а обернувшаяся мать только подтвердила ее худшие опасения.

— Смотрит на тебя, прямо как удав, — недовольно поморщилась женщина, поправляя пуховый платок, — зря Сашка ее сюда позвал, только настроение испортит.

Кира только промолчала, двинувшись в дом к отцу, который уже шагал, чтобы помочь Паше донести продукты.

Если бы в мире существовала вселенская справедливость, Паша бы сейчас наслаждался просмотром какого-нибудь не напрягающего сознания сериала со своей девушкой или они бы нашли более интересные дела. Не пришлось бы беспокоиться за ремонтные работы в ресторане, тащиться за тридевять земель и оттирать кошачью мочу с обвивки кожаных кресел. А еще бы они не в очередной раз не разругались с Кирой, отчего сейчас Кенар чувствовал некое подобие чувства вины. Не то, чтобы он считал себя виноватым, ведь сотни, раз говорил о своей позиции на тему детей и уж тем более его страхи в отношении девушки вполне оправданы. По крайней мере, он так думал.

— А ты смелый, — голос Александра раздражал. Как еще один катализатор для розжига пламени, не иначе. Паша сжал тряпку и, выпрямившись, резко повернулся к насмешливо смотрящему на него мужчине и вскинул брови.

— Это комплимент или оскорбление? — поинтересовался Кенар, стараясь не выдавать своего раздражения. Мало того, что не стоит ругаться с родственниками Киры, в конце концов, портить себе выходные еще больше Паша точно не планировал.

— Смотря, как ты настроен, — усмехнулся Саша, протягивая руку, которую Канарейкин, не задумываясь, пожал, чувствуя, как брат Киры крепко сжимает его ладонь. Она уставились друг другу в глаза в молчаливом противостоянии, пока, наконец, не разомкнули руки одновременно, делая шаг назад, а Леонов не растянул губы в улыбке. — Ладно, бойфренд моей сестры, рассказывай, что тут у тебя?

Паша даже поморщился, невольно кидая взгляд в сторону своего кроссовера.

— Кот, — мрачно ответил, а Саша расхохотался, задрав голову. Атмосфера вокруг перестала быть напряженной, а сам Кенар смог вздохнуть свободно. С момента побега Киры они так толком и не общались, частично по вине самого Павла, частично из-за нехватки времени. Потому сейчас было важным вновь наладить старые контакты. Если конечно к вечеру они друг друга не поубивают. Потому и помощь принял охотно. Впрочем, он бы ее и так принял. Никакого желания выветривать запах всю ночь у Паши не было точно, да и на улице не лето, чтоб машину открытой оставлять. И вот, спустя двадцать минут в салоне уже пахло лимоном, продукты были перетасканы в большую светлую кухню с современный дизайном, оснащенную по последнему слову техники. Сам Кенар как раз планировал сбежать во двор подальше от шумных детей, крутящихся под ногами взрослых в попытке выклянчить что-нибудь вкусненькое, как его остановил голос Кириной мамы:

— Пашенька, будь добр, отнеси кастрюлю с мясом Вове, он ждет, — Людмила вручила застывшему Кенару в руки пятилитровую жестяную бадью, доверху наполненную сочными кусками в маринаде, перемешанном с луковыми кольцами. Аромат стоял неимоверный, отчего пришлось сдержаться. Чтобы не поморщиться. Но стоило развернуться к выходу, как его ждал еще один неприятный сюрприз.

Младшая дочь Александра, хитро поглядывая на него из-под рваной челки, видимо обрезанной неумелой рукой, скорей всего собственной, покачнулась, закрывая своим тельцем проход.

— Чего тебе? — хмуро поинтересовался Паша, сжимая кастрюлю и нервно оглядываясь на суетящихся, на кухне женщин. Женя жевала морковь, периодически отвлекаясь на старшую дочурку, аккуратно нарезающую огурцы для салата, Кира помогала матери с помывкой фруктов и раскладкой колбасы, а вот Алина упорно продолжала сверлить его настойчивым взглядом голубых, как у матери, глаз. — Дай пройти, — кивнул Кенар, приподнимая кастрюлю.

— Дядя Паша, а вы со мной соберете замок принцессы монстров? — невинно хлопая глазами, поинтересовалась пятилетняя девочка, чуть картавя на букве «р». Она накрутила на палец прядь своих светлых волос, достигавших плеч, и наклонила голову, продолжая его разглядывать.

— Алина, не приставай к дяде, иди лучше помоги, — окликнула дочь Женя и Паша, было, расслабился, отчаянно закивав, абсолютно не представляя как себя вести с ребенком. Особенно, если этот ребенок на тебя странно смотрит.

— Дядя Паша пообещал собрать со мной замок! — крикнула Алина. Хитрые глаза — тут же перевела взор на мать, отчаянно хлопая ресницами, изображая невинность. Паша даже остолбенел от такой наглости, едва не уронив кастрюлю. Послышался грохот и все резко повернули к Кире, уронившей на пакет с картошкой.

— Паша? — выдохнула она от удивления.

— Ничего я не… — попытался было отбиться Кенар, как Алина возопила:

— Мамуль, дядя Паша соберет со мной замок!

— Я тоже хочу замок, — возмутилась Ника, бросая нарезку огурцов и поворачиваясь к ним, а Женя радостно захлопала в ладоши, обрадовавшись такой перспективе.

— Ух, ты, не знала Паша, что ты любишь играть с детьми. Это хорошо, а то девочкам скучно, а у Саши вечно не хватает терпения, — вздохнула она, поглаживая себя по животу. Людмила многозначительно хмыкнула, переглянувшись с дочерью, и потянула:

— Ну вот, потренируется на девочках. Потом своих проще будет воспитывать, — со знанием дела сообщила женщина.

— Мама! — попыталась встрять Кира, но ее перебили, махнув рукой и строго взглянув.

— Чего возмущаешься, между прочим, хорошее дело. Смотри, вот Пашенька уже готов, да Пашенька? — женщина повернулась туда, где еще пару минут назад стоял Кенар с кастрюлей, но сейчас его не было, а маленькие девочки отчаянно крутили головами, ища своего нового партнера по играм. — Пашенька?

— А где Паша? — Женя даже оглянулась, а вот Кира только улыбнулась, заметив мелькнувшую фигуру под окном, скрючившуюся в три погибели и пробирающуюся между лысыми кустами смородины под окнами дома. Прижимая к груди кастрюлю и оглядывая, точно вор, Канарейкин осторожно крался в сторону беседки, где Александр с отцом и остальными гостями сейчас возились с мангалом.

— Кажется, замок меняет сроки сдачи, — хохотнула Леонова, в душе подавляя любые намеки на страхи и лишние мысли, слыша, как сзади охают мама с невесткой, а девочки уже рвутся искать своего потерянного друга, который, по их мнению, заблудился и не дошел до стройки.

Глава 21 — Отдай обезьяне гранату

Бежал с кухни Канарейкин так быстро, словно там были не женщины, а целый взвод чертей с вилами, которые грозились устроить ему кары небесные за все грехи вместе взятые. Со стороны соседнего дома на всю улицу выл Макс Барский с очередным хитом, впереди маячила какая-то девчонка лет 17, дрожащая от холода и именно на нее-то Паша чуть с разбега не налетел. Еще шаг и кастрюля с мясом оказалась бы на макушке несчастной продрогшей блондинки, цокающей каблуками своих полусапожек на месте, переминаясь с ноги на ногу.

— Прости, красавица, — привычно улыбнулся Кенар, даже не обратив внимания на то, каким взглядом проводила его невольная жертва собственной невнимательности. Саша уже размахивал куском картонки, нетерпеливо оглядываясь в поисках долгожданной кастрюли, а стоящий рядом Владимир готовил шампуры.

— Че так долго?! — вновь агрессивный тон, отчего захотелось Кенару врезать посудиной по лицу его хозяину. Отец Киры даже не успел открыть рта, а пара Сашиных друзей встрять в разговор, как Паша сорвался, мигом перейдя из состояния стресса в активную фазу ярости.

— А у тебя ручки отваляться дотащить самому?! — рявкнул, с грохотом ставя бадью на деревянный столик, сжимая кулаки. Весенний ветер трепал волосы, через забор завывал очередной трек русского радио, в небе виднелся косяк гусей, а двое мужчин точно африканские львы, стоящих лицом к лицу, уже собирались разодрать друг друга в клочки.

— Может.… В начала мясо пожарим? — предложил светловолосый мужчина с короткой стрижкой и тщательно оформленной бородкой. Ее он задумчиво поглаживал, прикидывая в уме, стоит ли вмешаться сейчас или дать парням сорвать гнев.

— Если бы кто-то быстрее шевелился, мы уже давно бы все сделали, — прорычал Александр, заводясь вновь и раздражая Пашу еще больше. Причем, он это прекрасно понимал, но собственная горячая натура требовала выхода скопившемуся негодованию, решив вылить его по адресу. А именно на парня своей младшей сестры, который уж больно слишком задирался. Вот только сам Кенар спускать подобного отношения к себе не собирался, отчего сделал шаг вперед, наступая первым.

— Вообще-то не твое дело, почему мы задержались, чай не на королевский прием ехали!

— Да мог бы и не ехать, собственно. Киру все ждали!

— Вижу, как ждали, орешь на нее только.

— Она моя сестра!

— И моя девушка!

— Замолчали оба! — между парнями на стол грохнулась металлическая лопатка для барбекю, отчего оба мужчины вздрогнули, резко обернувшись и встречаясь с хмурым тяжелым взглядом Владимира, переводящего взор с одного на другого. — Устроили тут петушиные бои. Тоже мне, два самца гориллы, не поделившие пальму с бананами. Ты! — мужчина ткнул пальцем в сына, отчего этот широкоплечий богатырь попросту скукожился в разы. Да что уж там, сам Паша почувствовал дрожь в коленках, — живо взял шампуры и принимайся за работу! А ты… — задумчивый взгляд, тяжелый взор, ладонь, скользнувшая по седым волосам, — о твоей криворукости мы наслышаны. Потому просто ничего не трогай, иди вон, — Владимир кивнул на стопку валяющийся дров, сваленных в кучу за домом, — перетаскай в гараж, а то больно холеный ты для моей дочери.

Паша недовольно засопел, но судорожно сжатые пальцы разжал, предупреждающе зыркнув на Сашу для верности, но подчинился, услышав вслед:

— Да не фыркай мне тут, на подчиненных гавкать будешь, разгильдяй! — Кенар возмущенно обернулся, но Владимир уже преспокойно принялся помогать старшему ребенку, который то и дело насмешливо косился на Павла, хихикая злобно.

— «На подчиненных гавкать будешь, не фыркай мне тут», — передразнил отца Киры Канарейкин, шагая к дровам, недовольно шипя от еще не остывшей злости, хватая первый брус, — тоже мне, блин, начальник Чукотки!

Пока Паша бурча, носился туда и обратно с дровами, Кира освободившись от пристального надзора матери на кухне, вырвалась на несколько минут на улицу. Юркие племянницы, пристроенные к работе, пока были заняты, а значит, некоторое время им будет не до замков и принцесс. Выйдя на крыльцо, девушка прищурилась, прикрыв глаза от яркого, но еще не особо греющего солнца ладонью и всмотрелась туда, где уже готовились шашлыки, разнося по двору приятный аромат, и вертелись друзья брата. Олег и Лена Ждановы с дочерью Лизаветой, чей взор сейчас был направлен в ту сторону. Где Паша, стащив солдатскую куртку, таскал дрова. Неприятное чувство заскребло в душе, а раздавшийся рядом голос и вовсе стал неприятно пахнущей лепешкой, в которую Кира словно вляпалась, шагая по дороге жизни.

— Даже не знаю, чем ты могла его привлечь, Кирочка, — с деланным равнодушием, Ольга Петровна встала рядом с ней на крыльце, невесть откуда подкравшись. Точно змея, выползшая из своей норы на охоту. Других сравнений у Леоновой для сватьи не было. — У тебя же возраст, о детях думать надо. Пашенька же о них даже слышать не хочет, как я поняла?

Неприятные слова резали слух, а отчаянно прикусывающая губу Лиза, решительно шагнувшая в сторону Канарейкина — образ, подбросивший хворосту в костер бесконечных мыслей, одолевавших девушку периодически. В последние дни особенно сильно. Потому эти речи точно медленно вводимый яд снова отравляли сознание, давая новые просторы для собственных рассуждений.

Кира выдохнула — взгляд холодный, голос нейтральный и только чуть подрагивающие кончики пальцев выдавали ее состояние.

— Вам скучно, Ольга Петровна? — Леонова резко обернулась, глядя прямо в бегающие глазки сватьи, неприязненно морщась, — взрослая женщина. А только на разнос сплетен.

— Я о тебе забочусь, — поджала тонкие губы, отшатываясь от леденящего взора и презрения в нем, — добра хочу. Ты же страдать будешь.

— Не ваше дело, что я буду делать, — огрызнулась Кира, отворачиваясь от неприятного ей человека. Эта особа, как пригретая кобра, нет-нет да укусит. Вся библейская сущность женского пола в ней одной собралась.

— Павел, может вам помочь? — взвизгливый голосок не по погоде одетой девицы разнесся по двору. Леонова точно хищник прищурила глаза, разглядывая потенциальную соперницу, но интереса к персоне последней у Павла было примерно столько же, сколько к бруску дерева в его руках. Напротив, Канарейкин даже ухом не повел, задумчиво рассматривая еще одну кучу дров, не обращая никакого внимания на девчонку. Одной из причин были наушники в ушах, второй некая сверхъестественная способность чувствовать Киру на расстоянии. Он поднял голову и повернулся к ней лицом, улыбнувшись. От этого на душе стало светло, темные страхи, скребущие по уголкам разума, отступили в свои пыльные чуланы и грязные трещины, расчищая территорию.

— Лизочка ему бы подошла, — вновь попыталась встрять со своим невероятно важным мнением Ольга, но Кире она стала не интересна в тот миг, когда Канарейкин поманил ее пальцем. Дух захватило, а ноги сорвались с места раньше, чем мысль мелькнула в голове. Не важно, сколько пройдет времени, как будут развиваться дальше их отношения — этот мужчина всегда будет иметь над ней невероятную власть. Лишь махнув рукой, он был способен заставить Леонову шагать с ним туда, куда захочется.

Руки обвили крепкую шею, а губы расплылись в счастливой улыбке, пока сам Паша вынимал наушник из уха, обнимая свободной рукой ее талию.

— Там же не Моцарт? — поинтересовалась, слыша приятное звучание симфонического оркестра, приподнимаясь на цыпочки, практически наваливаясь на мужскую грудь, скрытую одной футболкой, дабы быть ближе к нему. Слиться воедино, стать одним целым, чтобы никто не смел боле, их разлучить. Даже посторонние мысли и лишние чувства.

— Лондонский филармонический оркестр, — потянул Кенар, осторожно вставляя наушник ей в ухо и убирая выбившуюся из прически прядь светлых волос, позволив Кире потереться о его ладонь щекой, точно кошке.

— Ты же не любишь классику, — мурлыкнула девушка, чей взор сиял, а улыбка для него лично понижала до минимума главную звезду всей галактики, именуемую солнцем. Они даже не слышали шипения молодой девушки рядом, причитаний сватьи Ольги и смеха родни Киры, наблюдавших за ними чуть поодаль.

Паша притворно вздохнул, изобразив на лице вселенские страдания.

— Должен же я приучаться жить с музыкально устаревшей девой, забравшей мое маленькое, многострадальное сердце.

Дыхание сбилось, пульс участился. Сердечная мышца буквально работала на износ, гоняя по венам кровь, пока мозг пытался проанализировать слова, ища в них скрытый смысл. Кира моргнула, чувствуя, себя так, словно мир вокруг завертелся со скоростью центрифуги — она в ней маленькое насекомое. Вокруг душно, пространство сжимается.

— Что ты сказал? — хрипло выдохнула, ища ответ в зеленых глазах, смотрящих с невероятной нежностью. Совсем не вязавшуюся с насмешливыми нотками в бархате мужского голоса.

— А что я сказал? — притворно округлил глаза Кенар, прижимаясь теснее, обнимая крепче и склоняясь к губам девушки, обжигая их горячим, как сам, дыханием, — не помню. Повторишь?

Касание губ, почти поцелуй, улыбка и тихий шепот.

— Там было что-то про любовь к великолепной мне.

— Не мог я такого сказать, ты все переврала.

— Маленький мальчик боится сознаться в любви большой тете? — хихикнула Леонова, но дыхание затаила, ожидая ответа, пока Паша не улыбнулся, обхватывая ладонью ее щеку. Вот тогда стало совсем не страшно. И страхи исчезли окончательно. Во всяком случае, пока что.

— Возможно, и было, Львеночек. Память уже не к черту к тридцати, — выдохнул он в губы, а Кира больше не спрашивала. Да оно и не надо было, не сейчас, не в этот момент.

— Наконец-то, — проворчала Людмила, ставя на стол большую вазу с нарезанным овощным салатом, оглядываясь на парочку, ворковавшую у гаража, — я уж думала не сойдутся!

— Красивая пара, — улыбнулась Лена, а Женя, жующая рядом огурец, закивала.

— Лишь бы этот резвый жеребец от моей сестры оторвался, а то сейчас из-за них опять не поедим, — буркнул Саша, но уже не так недовольно. Да еще и Женя пихнула его в плечо, строго погрозив пальцем.

— А ну прекрати, сам же говорил, что Пашка тебе нравится, как человек!

Владимир усмехнулся, покачав головой.

— А дрова так и не перетаскал, лентяй!

Попытки Лизы привлечь внимание Канарейкина поначалу вызывали смех даже у ее родни. Олег, оказавшийся неплохим человеком, по мнению самого, Паши, сначала только посмеивался над попытками дочери. Елена лишь качала головой, Саша понимающе хмыкал, когда блондинка из кожи вон лезла, перебивая Киру и даже села рядом с ними, вытянув длинные ноги в тонких капроновых колготках, будто бы демонстрируя разницу между не накрашенной по-простому одетой Леоновой и ней самой. И все это лишь в жажде внимания красавца сидящего рядом с той, кто был его явно не достоин.

— Значит ты владелец ресторана? Это тот Баболовский дворец бывший? — с интересом спросил Олег, отпивая пиво из высокого стакана, положив руку на спинку скамьи за спиной жены. То и дело он бросал взгляды на дочь, будто бы пытаясь утихомирить, но получалось не особо хорошо, потому что Лиза в очередной раз встрепенулась, морща аккуратненький чуть вздернутый носик. Как бы силясь вспомнить.

— Баболовский дворец? У вас ресторан во дворце? — выдохнула она с восхищением, а Кира закатила глаза, практически улегшись на Павла, ощущая себя тепло и уютно в крепких объятиях. Лиза своими попытками раздражала, но пока не особо трогала. Даже сватья, напоминавшая бледную тень отца Гамлета, особенно, когда Павел обращал на нее мрачный взор, молчала в уголке подле Людмилы.

— Это и есть дворец. Мы просто отреставрировали его, — пожал плечами Кенар, потянувшись к коньяку рядом с бокалом сока для Киры, которой пить, было категорически запрещено. На все вопросы удивленной Лены и насмешкам Лизы, которая цедила точно взрослая вино, Паша категорически заявил:

— Она не любит.

И этого хватило, чтобы больше никто не спрашивал, а Кире и не нужно было. Приятно, когда о тебе заботятся.

— Ресторан строишь, а сам не готовишь, — хмыкнул Владимир, встречаясь взглядом с Павлом, нахмурившимся от намека на несостоятельность. Во всяком случае, Паше казалось, что мужчина его специально провоцировал, будто прощупывал. Или это воображение разыгралось.

— Он записался на курсы ресторанного менеджмента, пап, — улыбнулась Леонова, сплетая пальцы с пальцами Кенара, улыбнувшись ему, — научится.

— Они все умрут от несварения, — буркнул Канарейкин и все за столом рассмеялись, пока мужчина недовольно пил свой напиток. Александр потянулся к тарелке с шашлыками, хватая один из шампуров, в этот момент Женя ойкнула, отчего рука мужчины дернулась, задевая стоящую початую бутылку гранатового сока. Та покачнулась, стеклянная бутылка со стуком упала на стол и алая жидкость в секунду залила стол, стекая по краю прямо на Кенара.

— Блин!

— Женя! — возопил Саша испуганно, но жена лишь крепко сжала его запястье, выдыхая и виновато оглядываясь. Бедный мужчина даже за сердце схватился своей огромной ладонью, мечась взглядом в поиске телефона, дабы вызвать скорую помощь.

— Простите, ребенок пинается.

За столом дружно выдохнули, а Паша отчаянно пытался спасти штаны, тихонько ругаясь, правда, не в сторону будущей матери. А так, скорее, из вредности.

— Давай я тебе что-нибудь из вещей дам, — с сомнением потянул Саша, оглядывая субтильного в сравнении с ним Пашу, — хотя…

— Да я в твоих шмотках утону. У меня запасные есть, щас переоденусь, — вздохнул Кенар, с сожалением отпуская руку Киры, которая покосилась на него, поинтересовавшись заботливо:

— Тебе помочь?

— Я сам, сиди, отдыхай, — поцелуй в макушку, тихий вздох, — уж штаны я сам переодену, чай не маленький!

— Ну, это как посмотреть, — хохотнула Леонова, отмахнувшись от строгого взгляда. Она так увлеклась, что не заметила, бодро соскочила со своего места Лиза, переглянувшись с Ольгой Петровной и быстро сказав отцу, проходя мимо, что идет спать. Олег даже внимания не обратил, только кивнув, а вот зоркая Людмила нахмурилась, но пока ничего не сказала. Лишь пристально посмотрела в сторону ушедшей девочки, а после повернулась к мужу.

— Что? — вскинул брови Владимир.

— Да так, — отозвалась, поскребя ногтем деревянную поверхность стола, поворачиваясь к счастливо улыбающейся дочери, искренне надеясь, что не ошиблась в Павле. Судя по благоговейному взору, которым та провожала своего мужчину, Кира окончательно потеряла от него голову. Хотелось верить, что это взаимно, иначе все просто не имело смысла.

Дом Александра Леонова был отделан по последнему писку дизайнерской моды, но с толикой домашнего уюта и сохранившего свою уникальную атмосферу загородного жилища, где можно было отдохнуть от шума и пыли городских улиц. По минимуму мебели, только самое необходимое, включая ванные комнаты в каждой спальне, в том числе и гостевых. Огромная гостиная с камином, большим коричневым кожаным мягким диваном, плазмой и зелеными растениями в горшочках, которые очень любила Женя. Спальня, выделенная для Киры с Пашей, находилась на втором этаже, куда вела такая же деревянная, как и вся отделка в доме, лестница с красивыми резными перилами. На большой двухспальной кровати аккурат посередине развалился Сникерс, перевернувшийся на спину при виде хозяина, сверкнув на него круглыми глазами.

— Жиробас, а ну кыш с покрывала! — строго прикрикнул на кота Паша, шагнув к сумке с вещами на кресле, которую они оставили, когда приехали. Кот на заявление хозяина никак не отреагировал. Даже ухом не повел, только чуть дернул задней лапой и вытянул передние, по-прежнему оставаясь в том же положении — Кенар закатил глаза.

— Точно тебя однажды побрею до состояния сфинкса, — пробурчал, стягивая футболку, бросая ее рядом с котом. Штаны забрал с собой, планируя застирать. Специально стирать их в стиральной машине не было смысла. Тем более, завтра они должны были вернуться, а там можно и дома все забросить в стирку. Проще сейчас избавится от пятна, чтобы потом сок не въелся в ткань окончательно.

Так и рассудив, Кенар схватил заранее разложенные полотенца, бросая выложенные джинсы на кровать к тонкому свитеру. В конце концов, на улице уже становилось прохладно, его же куртка была сейчас на Кире, потому оставался свитер. Зайдя в белоснежную ванную комнату, с интересом огляделся и, хмыкнув, потянулся к вентилю с горячей водой, повернув его в тот момент, когда дверь спальни скрипнула. Этого уже мужчина не услышал, пока настраивал воду, забираясь в душевую кабину, смывая неприятную липкость от сока, с удовольствием чувствуя, как расслабляются мышцы под горячими струями. Разминая плечи, прикрыл глаза, позволяя каплям стекать по телу. Только улыбнулся, уловил отдаленный звук копошащегося в ванной человека.

— Долго ты, — мурлыкнул, не открывая глаз, замерев в предвкушении, стоило двери кабинки с тихим скрипом отъехать. Запустил пальцы в собственную шевелюру, зачесывая назад мокрые волосы и чувствуя, как нежные пальчики неуверенно коснулись кожи. Сам Канарейкин даже не понял, что именно насторожило его так. Но точно хищный зверь затаился, несмотря на заливающую глаза воду, опустил голову, выдыхая. В нос ударил едкий сладкий аромат кокоса, никак не свойственный Кире. Горло запершило от горечи — такими сильными духами девушка никогда не пользовалась. Только нейтральные запахи. Тем более в последнее время они вообще использовали туалетную воду одной марки Деметр «Новая Зеландия», будто скошенная трава. Уж точно не благоухания конфет баунти, заполонивших маленькое пространство вокруг.

Резко поднял голову, отскакивая от женской ладони, едва не поскользнувшись на скользкой поверхности, и обернулся, уставившись ошарашено на стоящую перед ним девицу, в чем мать родила, смотрящую влюбленным взором больших карих глаз.

— Какого хера?!

Окрик был таким громким, что, наверное, их на улице услышали, но Паше было не до церемоний. Если так себя ощущают жертвы домогательств, то примерно тоже ощущал он сам. Грязно, мерзко и неприятно. Плевать, что там про мужчин думают женщин, ничего нет хорошего в том, что к тебе вламывается какая-то малознакомая пигалица с кровожадным взором. Как угроза всему, что ты строил. А именно отношения с Леоновой, с которой и так не просто, она же Бог весть чего подумает!

— Паша, я пришла, — с придыханием потянула эта насмотревшаяся сериалов малолетняя дурочка, хлопая наращенными ресницами. В ограниченной области кабинки спрятаться было негде, но Павел не терял надежду сбежать. Она молящее протянула руки, а сам Кенар с трудом подавил желание по ним шлепнуть, хотя стоило бы. А еще бы неплохо ее отцу выпороть эту отбитую. Оставалось только вжаться в стенку, рявкнув:

— Убери свои лапы, курица! Ты чего тут забыла?!

Удивленная Лиза похлопала вновь ресницами, явно не понимая в чем проблема. Даже оглядела себя, а Кенар подивился, сколь порой глупыми бывают люди.

— Не поняла? — задала она вопрос скорее себе, чем ему, — ты же сам меня позвал.

— Да когда?! — голос Паши сорвался на фальцет. Вот он точно никого не звал. Ну, кроме Киры, ее бы не прочь увидеть, а не эту тощую пигалицу. Потому протянув руку и двигаясь бочком к выходу, паша схватил полотенце, выпрыгивая из кабинки душевой, пока Лиза переваривала вопрос. Обернул вокруг бедер, почувствовав себя Тарзаном, которого домогается доморощенная Джейн и второе прижал к груди точно щит, мрачно пялясь на девчонку, которая даже голая не возбуждала абсолютно. Скорее уж напрягала.

— Как когда? Ты на меня смотрел… — озадачилась Лизавета, выбираясь из душевой следом, а паша снова отступил на шаг назад, — когда едва не налетел. Улыбнулся! Да! — она уверенно кивнула, хихикнув.

— Это была вежливость, — огрызнулся Паша, — я всем улыбаюсь, не тебе одной. Я вообще парень вежливый, а еще занятой! Почти женатый, вот.

На что эта роковая горе соблазнительница, отмахнулась, фыркнув.

— Да брось, мне Ольга Петровна сказала, что у вас с этой Кирой все несерьезно. Ты же не можешь, в самом деле, хотеть ее? Господи, она ж старая! — с отвращением поморщилась Лизавета, а Кенар вскинул бровь.

— Старая? — фыркнул он возмущенно, — да ей всего тридцать три! Она меня на четыре года всего старше.

Ничто так не возмущало, как намек на преклонный возраст любимой женщины. Он даже эту разницу и не ощущал, а порой и вовсе казалось, что сам старше. Хотя может для восемнадцатилетней фифы Леонова была уже старушкой. А Ольге Петровне при случае стоило бы шею свернуть, даже ладони зачесались от желания обхватить шею этой мерзкой дамочки с длинным языком.

Блондинка закатила глаза, сделав еще шаг, отчего Паша выставил вперед руку с полотенцем, отступая.

— Целлюлит, растяжки, детей иметь не сможет, — отмахнулась, жадно разглядывая доступные взору участки его тела, — зачем она тебе. Я куда лучше. Моложе, почти невинна…

— А ну не подходи, — гаркнул Кенар, чувствуя поднимающееся раздражение, махнул полотенцем, — невинной ты была явно давно, потому на месте стой. Отцу своему расскажешь, какая ты там!

Глазки испуганно забели, Лиза поджала губы, складывая ручки на груди, подняв голову.

— Зови, а я скажу, ты меня сюда затащил и пытался изнасиловать! Мне поверят, я маленькая, глупая, повелась на твое обаяние.

Кенар отступил еще на шаг, нащупав ручку двери ванной комнаты, и усмехнулся, разглядывая напряженно стоящую девицу. Любовь к немувидимо выветрилась из головы в миг. А может это желание заполучить что-то в свое пользование. Мотивы не совсем ясны. В любовь с первого взгляда в себя любимого не верил. Можно повестись на лицо, можно на тело, но влюбляешься уж точно не в эти качества. Скорее они приятный бонус. Уж точно Лиза его не знала. Не могла, да и не пыталась.

— Тогда удачи в отращивании носа, маленькая вруша, — хмыкнул Канарейкин, выскакивая за дверь, захлопывая следом, пока та соображала, что к чему. Послышался визг и стук маленьких кулачков по ту сторону, а сам Паша повернул замок, прислоняясь к ней спиной с закрытыми глазами, выдыхая.

— Выпусти меня немедленно! Я всем расскажу, что ты меня домогался, слышишь? Паша-а-а! — заревела девчонка, а Кенар сглотнул, открывая глаза и замирая. Напротив, перед ним стояла озадаченная Кира, разглядывающая его полуголого, а затем перевела взор янтарных глаз на дверь ванной комнаты. На какие-то мгновения в голове образовалась каша, а язык, обычно такой словоохотливый, примерз к нёбу. Усилием воли, разжимая челюсти, Паша ляпнул первое, что пришло в голову:

— Как мужчина, которого едва не изнасиловала психованная фанатка в ванной, я имею право подать в суд, и присоединится к движению MeToo?

Сам себе чуть пинка не дал за глупость прозвучавшего в спальне вопроса. Озадаченный Сникерс пялился на них с кровати, помахивая пушистым хвостом, девица продолжала долбить в двери, сыпя угрозами, а вот Кира по-прежнему молчала. И задумчиво смотрела.

— Кира?

Голос хриплый, встревоженный.

— Тебя на минуту нельзя одного оставить, Паша, — как-то горестно выдохнула девушка, качая головой, отчего даже сам бесстрашный Канарейкин перетрухнул, слыша сожаление в ее спокойном голосе, который так ненавидел в подобных ситуациях. Сердце пропустило удар, а затем Леонова нахмурилась, положив руки на пояс. Она снова посмотрела на дверь, затем на него. Ее обвиняющий взор заставил вздрогнуть. — Это все твоя шлюшья аура!

— Чего-о?! Да я тут жертва! — возмутился Канарейкин, но с души свалился огромный камень. Улыбка, противоречащая строгому взгляду и уже не так важно, что за спиной долбится в дверь какая-то психичка.

— Хештег в инстаграме не забудь. Весь город сбежится поглядеть на первого мужчину. Публично заявившего о домогательствах в России со стороны женщины, — хмыкнула Кира, качая головой, а сам Паша довольно улыбнулся, раскидывая руки.

— Сюда иди, я вообще-то тебя ждал, а прибежала эта.

Девушка фыркнула, но объятия шагнула. Кофточка мгновенно намокла от капель не высохшей воды. Она покосилась на полотенце в его руках, хохотнув.

— Полотенчиком отбивался?

— Дрался за свою честь, как лев!

— Бедный ты, мой бедный… чуть девственности не лишился.

— Да ты что, себя для тебя берег, не мог отдаться на поруки развратной девы. Я не такой!

— Сказал парень, устроивший оргию в клубе.

— Это Ярик, хватит на меня наговаривать.

— А давай-ка вспомним Сефору…

— Кира!

— Да, милый? — хитрый взор и новый долбеж, отчего Леонова поморщилась, — знаешь, хорошо бы ее отсюда убрать.

— Пусть в ванне сидит. Сдадим ее полиции, я расскажу им слезливую историю, пущу скупую мужскую слезу….

— Канарейкин, вот ты все же такая птица болтливая!

Глава 22 — Бомба замедленного действия

Отношения — игра в сапёра без страховки. Хорошо, хорошо, а затем раз и взрыв.

За все время, что Кира с Пашей провели вместе, девушке все время казалось, что где-то в бескрайнем поле их любви находится мина, на которую она обязательно наступит. Возможно всего лишь домыслы, накрывающие лавиной сознание в минуты уединения с самой собой, но ничего поделать с собой не могла.

— Что ты думаешь насчет Ники с Алиной?

Осторожный вопрос, тихий голос и, неожиданно наступившая на кухне тишина, до противного звона в ушах заполонили пространство вокруг. Словно с вышки рухнула на самую глубину темных вод, пытаясь выбраться — барахталась, но продолжала тонуть. Паша моргнул пару раз, застыв с поднесенной к губам кружкой чая, напряженно глядя на замершую в ожидании ответа Киру. На лице появилось озадаченное выражение, сменившееся легким недоумением, а сам мужчина осторожно спросил:

— Ты к чему это?

Кира пожала плечами, поворачиваясь к оставленному на доске огурцу для будущего тоста, принимаясь нарезать его аккуратными дольками, красиво раскладывая на хлебцах смазанных творожным сыром. После таких сытных выходных. Хотелось чего-то более лёгкого, потому сейчас девушка устраивала себе самый настоящий полезный завтрак. Или занимала руки, чтобы не дрожали при разговоре.

— Просто, любопытно, — отозвалась, разложив все по тарелкам, и двинулась к обеденному столу, усаживаясь рядом с Кенаром на соседний стул. — Вы играли вчера, мне казалось, тебе понравилось общение с девочками… — замолчала, когда Паша поморщился, передергивая плечами, с громким стуком отставляя новенькую, подаренную совсем недавно кружку. К еде даже не притронулся, прищуривая глаза на стушевавшуюся Леонову.

— Если я с ними и общался, то только из вежливой необходимости, — раздраженно ответил, поднимаясь.

— Мне казалось это отличный опыт. Ну, на будущее, — вновь подняла взгляд, в ожидании ответа. Знала, что рисковала нарваться на недовольство, даже гнев, но рискнула. Как бы себя не убеждала все эти дни, однако в словах Ольги Петровны был смысл. И не только в ее словах, сама чувствовала, что этот вопрос стоит уточнить. Вот только никак не ожидала, что за секунду накроет всплеском эмоций, которые промелькнули хороводом, выдавая целую гамму: от отвращения до ярости.

Паша едва сдержался, чтобы не рявкнуть в ответ. Все воскресенье только и слышал: «Когда планируете?», «Нравится тебе? Тоже папой станешь». Кого угодно достанет, хватало периодических напоминаний от матери, любившей во время беседы вставить парочку шутливых вопросов на тему продолжения рода. Теперь еще Кира взялась за набивший оскомину вопрос, смотрела своими большими печальными глазами, что-то от него ожидая.

— Кир, мы уже поднимали этот вопрос, — как можно спокойнее начал, стараясь быть максимально тактичным, — полвоскресенья потратил на удовлетворения нужд маленькой капризной девчонки. Честное слово, я провел бы его с куда большей пользой, чем постройка замка из деталек Лего.

— Ладно, — кивнула Леонова, опуская глаза на завтрак, рассеяно водя ложкой по тарелке с кашей, — я тебя услышала.

— Давай больше не будем поднимать этот вопрос, хорошо? — вздохнул Кенар, ощущая какое-то неприятное грызущее ощущение в груди. Все было так хорошо, пока не они не преступали запретную черту в темах, о которых лучше забыть. Только настроение себе портить, по итогу ни к чему не придя. Однако все равно внутри, нет-нет, да появлялась сосущая воронка, затягивающая в свои сети, оплетая эмоциями вины, обиды и злости, порождающие недоверие друг к другу.

— Однажды нам придется поговорить на эту тему, — прорвался сквозь вату, сотканную собственными мыслями, голос девушки, прорывая установленную преграду спокойствия одной только обиженной интонацией.

— Нам бы для начала быть уверенными в том, что ты не сбежишь через месяц, — съязвил раньше, чем успел себя остановить. По тому, как вздрогнула Кира, стало понятно, что он ее задел. Крепко, мощно — будто удар плетью, обжигающий кожу, оставляющий некрасивый уродливый шрам на душе. Сначала ляпнул, потом подумал. А сожаление пришло позже, как и раскаяние за собственные слова, сказанные в порыве необдуманных порывов, ведомых сидящим глубоко в подкорке страхом.

Хотел коснуться опустившихся плеч, скользнуть ладонью по сгорбленной спине, как услышал в ответ то, что начисто выбило все сдерживающие пробки, выпуская потоки переживаний наружу.

— Я — ветреная, однако никого силком не удерживаю, если что.

— Отлично, буду иметь в виду, когда снова запоешь про любовь. Правильно считал, что это всего лишь слова без каких-либо вложений, — огрызнулся, боле не собираясь задерживаться, иначе точно бы не удержался, наговорив кучу гадостей, от которых потом легче разбираться не станет. Выскочил из кухни, быстро собравшись — сегодня слишком ответственный день, необходимо собраться в кучу. Обо всем остальном Паша решил думать вечером, если еще будет над чем.

Большой лекционный зал был наполнен людьми. Шеф-повара различных мастей, бизнесмены желающие окунуться в таинства управления общепитом и Паша, задумчиво разглядывающий интерактивную доску, с тоской думающий о предстоящей учебе. Не любил он учиться, вот совсем. Даже в университет ходил с неохотой, считая, что практика даст больше знаний, чем всякая теория. Вот только у Сергея на сий счет было другое мнение.

«Что за ресторатор, не знающей всей кухни изнутри подобных заведений?», — сказал, как отрезал. Можно было воспротивиться другу, но кто из них спонсор.

Курс предполагался трехмесячный. За это время они должны были ускоренно изучить: «Технологию и организацию ресторанного сервиса», «Ресторанную деятельность», «Сервис» и «Технологию продукции и организацию ресторанного дела». В общем, все то, что предлагают в вузах в сжатый срок с максимальной отдачей. Основы бизнеса самому Павлу были знакомы, пусть они и были далеки от ресторанных, однако угнетало его не это. Скорее тот факт, что помимо всего прочего, придется-таки учиться мало-мальски, готовить, потому что кулинарное дело тоже кто-то запихнул в обучение.

— Отстоище, — пробормотал, подпирая щеку ладонью, рассеяно проводя пальцем по экрану смартфона, в очередной раз, обновляя чат. Ему бы не метаться, сидеть спокойно до вечера, но ссора с Кирой не давала покоя. И чего ей только вздумалось вообще вспомнить про детей, они ведь даже не женаты еще.

Кенар замер, пораженный собственными мыслями.

— Господа, доброе утро, — поздоровался с ними вошедший мужчина в деловом костюме, ставя на столик рядом со стойкой, подле доски, свои дипломат и сумку с ноутбуком, который тут же вынул, устанавливая все необходимое оборудование. Он даже не заметил, продолжая сверлить взглядом, окно сообщений в ВКонтакте, как к нему кто-то подсел. Секундная заминка и вот уже рядом рука с изящной яркой синевато-зеленой бабочкой чуть сдвинула его бумаги, приготовленный ноутбук, едва не уронив ручку, скатившуюся к краю.

— Эй! — возмутился Канарейкин, поворачиваясь к невозмутимой девице в зеленой майке. Несмотря на все еще не летнюю погоду, она, судя по виду, вполне была готова к жаркому сезону. Длинная бордовая челка, стрижка под мальчика, пирсинг в носу, темная помада на губах, многочисленные татуировки по телу и озорной взгляд синих глаз. Девчонка улыбнулась, протягивая приветственно руку:

— Алла.

С минуту Кенар косился на нее, затем сжал, склоняя голову так, чтобы начавший приветственную заунывную вещь лектор со своими представлениями их не видел.

— Паша, — ответил, с интересом оглядывая многочисленные кольца на пальцах. По два, три штуки. Еще раз, пройдясь по образу. Попытался представить ее в директорском кресле ресторана. Но не смог.

— Я шеф-повар, — уточнила она, заметив его любопытный взор, — если конечно ты не имеешь, как многие здесь, предубеждений против девушек-поваров.

— Сказал бы, что ты похожа на мастера тату-салона, — усмехнулся, хватая ручку, делая пометки в блокноте, а затем открывая на ноутбуке Word. — Решила открыть ресторан?

— В нашем сексистком, совершенно не приспособленном к новому, мире мало кто возьмет на работу девушку, да еще и такую как, — важным тоном заметила, задрав подбородок, а затем тихонько хохотнула над его изумленно вытянувшимся лицом. — Ну и рожа у тебя. Я пошутила. Мечтаю об этом в далеком будущем, но пока нужно для повышения квалификации в будущем.

Несколько минут они, молча, печатали за словами лектора, который спустя несколько общих фраз рассуждений о бизнесе в целом, снова ушел в другую степь, отвечая на вопрос кого-то с первой парты. Недолго думая, Паша вновь наклонился к девушке, хитро прищуривая глаза. Деловая натура уже чувствовала нечто родное в этой девчонке, а мысль о том, где взять повара уже некоторое время не покидала его голову. В конце концов, кандидатов много, нормальных по пальцам посчитать.

— Скажи-ка мне, дитя Амазонии, — потянул, заставив Аллу удивленно вскинуть темную бровь, — насколько по шкале от 0 до 100 ты шикарный повар?

Девчонка прищурила глаза, зрачки чуть расширились, и через секунду в них мелькнуло понимание, к чему клонить сидящий рядом красавчик сосед. Уж больно красноречивым был взгляд зеленых глаз, коим он ее одаривал.

— Сразу видно бизнесмена, — хмыкнула, — не успел на курсы прийти, уже почву пробивает.

— А я такой. Мир движется в ритме джаза, не ухватишь — разбитое корыто тебя ждет, — закивал Кенар, вновь погружаясь в лекционный материал, когда их окликнули. Беседа прервалась на графики, цифры и суровые реалии рынка общепита. Ресторанов, баров, кафе, ларьков с хот-догами много, а клиенты люди не самые богатые. Потому надо четко понимать, на какую массу людей ты рассчитываешь, устанавливая ценз своего заведения.

Но это Паша и так понимал, а еще то, что, несмотря на все уловки, экономить, подставляясь под удар, точно не собирался. Хочешь сделать хорошо, нужно изрядно вложиться, в том числе и в собственный персонал. Вот только по таким законам предпочитают не все предприниматели жить. За своими мыслями не сразу понял, как все закончилось. Сегодняшняя вводная лекция была чем-то вроде разминки, потому длилась относительно недолго — всего три часа.

— С завтрашнего начнем изучать все процессы становления ресторанного бизнеса, а через дня два-три, вас также направят изучать технологию приготовлении некоторых блюд, дабы вы имели представление об этом, — при этих словах Кенара так перекосило, что Алла невольно отшатнулась на стула.

— Ты будто лягушку съел.

— Ненавижу готовку, — буркнул Паша, собирая вещи, ловя любопытный взор.

— И сам ресторатор?

— Почему нет? — раздраженно ответил, вспылив от глупого вопроса, — обязательно уметь готовить фондю, чтобы быть директором?

Алла пожала плечами, улыбаясь. На секунду он даже беситься прекратил, залюбовавшись мечтательным выражением лица. Вот, что значит человек, влюбленный в свое дело. Видимо также выглядел, когда про собственный ресторан вспоминал. Или надеялся на это, что через пару лет вложенные труды, силы да нервы окупятся душевным комфортом от отдачи.

— Не знаю, сам решай, — наконец произнесла. Чуть повернув к нему голову. — Двести.

— Что «двести»? — не понял Канарейкин, наклоняя голову набок.

— Ты спросил мою шкалу профессиональности, — ехидно заметила, наклоняясь за сумкой, а затем выпрямляясь, — так вот. Двести, я просто невероятный профи.

Губы Кенара второй раз за день расползлись, лицо приобрело самое профессиональное выражение, а черты лица заострились, будто он лиса, наткнувшаяся на открытый курятник с толстенькими курочками. Недолго думая обошел стол, закидывая руку на плечо девчонки, наклоняя к ней голову.

— Аллочка, — потянул самым честным тоном, — у меня к тебе деловое предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Если докажешь, что ты все двести.

Выражение миловидного личика приняло аналогичный вид, а брови хулигански подвигались в ответ.

— Павел, вы знаете, чем заинтриговать девушку!

Сегодня точно какой-то мерзкий день, Кира была уверенна на все сто процентов. Сначала поругалась с Пашей, затем все утро не могла найти свой телефон, потом оказалось, что тот разрядился. Опоздала на работу из-за порванных колготок, перепачкала в грязи туфли, а теперь еще и начальник сорвал всех собак на совещании утреннем. Очередная накладка вышла из-за последних замечаний к отчету. В сотый раз, требуя справку, которую нужно было заказывать за деньги, проверяющие органы отказали в заверке бумаг. Несмотря на все уговоры, споры, даже попытки воззвать к разуму руководителя, мужчина напрочь отказывался слушать чьи-либо доводы.

— Ты что не понимаешь, как всех нас подставляешь под гильотину?! — орал этот ненормальный. Руки тряслись, волосики жиденькие чуть не сгорели от ярости, кою он распространял по помещению. Весь красный, дерганный, пальцем в Киру тыкал, пока девушка медленно заводилась.

Никто не встал на защиту. Опустив головы, сползая по спинкам кресел, они прятали глаза, делали равнодушные лица, стараясь не вмешиваться в экзекуцию, которой сейчас подвергали девушку. Не считая легкого робкого возражения Димы, сидящего подле нее и тут же задушенного ором начальника да криков Ланы, пытавшейся хоть на что-то повлиять. Вот только никому дела не было, тем более сама Неверова уже по факту ничего и сделать-то не могла. Может только хуже.

Как можно оставаться спокойной, если какой-то самодур тебя при всех коллегах с грязью смешивает. Да еще Смолена тут, как тут. Уши греет, злорадно улыбаясь, одаривая Киру взглядом довольной змеи. Собственно пресмыкающееся она и есть.

— Послушайте… — начала, но не закончила. Директор только пальцем вновь ткнул, рявкая:

— Не решишь эту проблему, уволю без выходного пособия! Радуйся. Из-за тебя теперь все без зарплаты сидеть будут!

Прожигающие взгляды со всех сторон, обида, затопившая все остальные чувства. Прямо до слез, злости и ненависти к таким людям. Причем тут она, если задержки в заработной плате нормальное явление для этой конторы. Пару раз Леонова даже думала сменить место работы, но природная робость перед переменами пугала. Теперь она еще и объект ненависти всех коллег вместе взятых, потому что стоило совещанию закончиться, как главбух, подойдя ближе, с презрением бросила через плечо:

— Делай свое дело, Леонова! А то не у всех, знаешь ли, парни при бабках, у некоторых как бы семьи.

— Да-да, это тебе одиночке можно не волноваться, а у нас дети! — поддержали ее остальные, закидывая без того порушенное чувство собственного достоинства глыбами собственного равнодушия. Плевать им, что не она виновата. Нужно свалить все проблемы на кого-то, только почему-то это никогда не барин. Рабы плохие, а дворянин он хороший.

— Обалдели что ли, курицы дранные?! Причем тут Кира, когда все проекты нашим боссом завалены подчистую? — рявкнула Лана, подскакивая со стула, бессильно кулаки сжимая. Испуганные взоры отшатнувшихся дамочек, только усталый голос самой Леоновой остановил подругу от расправы.

— Прекрати, наругалась уже сегодня, — вздохнула, опустив голову. Из конференц-зала вышли люди, та же Алина убежала одной из первых, дабы не попасть под удар и тихо позлорадствовать в сторонке у себя в кабинете. Еще одна беда на голову — Неверову сокращают, а той только в радость. Хоть она и пыталась встать на защиту Киры, только толку от того мало было.

— Мне жаль подружка. — вздохнула блондинка, падая на соседнее кресло, — может правда уволишься?

— И куда пойду? — горько усмехнулась, отворачиваясь к окну, — предлагаешь сесть Паше на шею?

Непонимающе уставившись на нее, Неверова развела руками, фыркая:

— Вы в отношениях, причем тут шея? Ты ему говорила, что тут происходит? — она мотнула головой в сторону выхода, дождавшись отрицательного молчаливого ответа. Только глаза закатила, шикнув от недовольства. — Кира, блин!

— Ну, скажу я и что? — разозлилась, чувствуя, как мерзкое разъедающее чувство безысходности охватывает сердце, распространяя яд по крови. Организм отравлен, в душе полный раздрай, а в сознании хаос. Неужели она и правда, настолько безнадежна, как все говорят? А ведь на посланные резюме никто так и не отозвался. Иначе давно бы сбежала. — У Павла своих проблем по горло с рестораном, чтоб еще мои решать. Тем более, не после сегодняшнего утра.

— А что сегодня? — нахмурилась подруга, придвинувшись ближе. Они с минуту молчали, если бы хотела, все равно не смогла бы выдавить хоть слово. Вспоминая все сказанное, будто острым ножом по плоти, кровь, проливая, причиняя невероятную боль от многочисленных мелких порезов. И вроде ничего такого, что уже не обговаривалось раньше, почему-то сейчас Кире было особенно тяжело. Может она вновь себя накрутила, возможно, опять ее истерики дурные.

— Кира?

Горючие слезы обожгли глаза, медленно стекая по щекам солеными дорожками, оставляя мокрые следы, как отпечатки. Непроглядная пелена встала перед ней, не позволяя рассмотреть мгновенно отразившееся сочувствие на лице Неверовой, обхватившей ее руку.

— Ох, подружка… — прошептала, без слов понимая все сразу.

Глава 23 — Не слушая тебя

Вечером того же дня, Кира задумчиво стояла у плиты, рассеяно помешивая пасту. Мысли роились в голове точно пчелы на пасеке, жужжа настойчиво в уши. Время близилось к восьми вечера, а Паши все еще нет. Он так и не позвонил, видимо обиделся, что вдвойне усилило ее раздумья.

Пока перетряхивала свои извилины, не сразу услышала поворот ключа в замке входной двери, лишь, когда в коридоре послышался шум. Замирая в ожидании, Кира ждала, что Паша хотя бы даст о себе знать, но нет. Канарейкин не подумал зайти на кухню. От того вдруг стало как-то совсем тоскливо, одиноко и больно. Посеянные за суматошный день сомнения еще больше всколыхнули неприятные ощущения, поселяя стойкое чувство ненужности. Похожа, она своими истериками уже даже Павла достала, раз тот ее избегает в их собственной квартире

Снова захотелось плакать, мысль поделиться с ним своими горести ушла далеко в небытие. Стоило только первым слезинкам обжечь глаза, дверь на кухню тихо приоткрылась, а сильные руки обняли со спины, закрывая от всего мира в надежных объятиях.

— Прости, — выдохнул ей в ухо, зарываясь носом в светлых волосах, чуть крепче сжимая в собственных руках. Кира всхлипнула, почувствовав некоторое облегчение, хватаясь за его запястья, под пальцами ощущая часы, царапая их ногтями.

— Паш, — выдохнула с трудом, пытаясь избавиться от соленой пелены перед глазами. Девушку настойчиво развернули, прижимая к крепкой груди, заставляя уткнуться носом прямо в пахнущую травяной свежестью рубашку. Вдыхая его запах, слыша, как постепенно умолкают зловредные насекомые рядом с ним, прячась в свои ящики.

— Что за потоп, Львенок? — хмыкнул Кенар, поглаживая ее по спине. — Ты стала жуткой ревуньей. Прямо, даже стыдно уже, виноватым себя чувствую.

— Так не я же, — проворчала, стараясь отогнать мрачные мысли. Губы Канарейкина коснулись макушки девушки, удерживая голову в ладонях. — Я ужин приготовила. –

Подняла глаза, с надеждой заглядывая в травянистую зелень во взгляде, вот только Паша сморщил нос, вздыхая.

— Уже поел, прости. Сегодня принял нового шеф-повара. Она просто потрясающая, — восхищение в голосе заставило вздрогнуть, чего вдохновленный Канарейкин даже не заметил.

— Правда? — попыталась сделать вид, что все хорошо, вновь слыша мерзкое жужжание в ушах.

— Она так хороша? — невольно волнение пробралось в интонацию, будя ревность, поднявшую голову из глубин подсознания.

«Сначала еда, потом секс. Наверняка она молодая, веселая и красивая. И не ревет, как ты, жалкая неудачница не способная работу самостоятельно найти», — усмехнулся мерзко противный голос в голове. УЖ больно ярко сверкали глаза Паши при упоминании этой неизвестной девицы. Да и еда. Разве было такое, чтобы Кенар отказывался от ее еды.

С силой напоминание ударило прямо по беззащитному сердцу.

Было, когда они поссорились из-за побега самой Леоновой. Из-за чего он сейчас ей особо не доверял, о чем вполне ясно намекнул этим злосчастным утром. Может у него и сомнения появились на счет самой Киры, кто знает. И Паша уже не так уверен в чувствах.

От отчаяния перехватила его руку, не обращая внимания на удивленное лицо. Желание выговорится, но еще больше просто знать, что Кенар по-прежнему хочет ее. Любит, как раньше. Пусть пока не верит ей.

— Иди сюда, — прошептала, притягивая ближе за рубашку, дрожащими пальцами пытаясь уловить маленькие ускользающие пуговки. Привстала на носочки, прижимаясь сильнее, будто пытаясь навязаться. Чтобы не ушел, не бросил, не оставил такую надоедливо-ноющую. Поцелуй вышел резким, почти болезненным с легким привкусом горечи. Девушка шумно вздохнула, приподнимаясь на носочках, давая его ладоням подхватить себя под ягодицы, запрыгивая на него, как маленькая обезьянка. Зарылась пальцами в темных волосах, ероша их, касалась, словно боялась, будто исчезнет. Растает, точно мираж, привидевшийся в пустыне.

— Что с тобой? — между поцелуями улыбнулся Павел, скользнув по бедрам, усаживая свою ношу на стол и заглядывая в огромные глаза. Нахмурился, замечая искры страха, проведя по припухшим губам, не давая себя вновь отвлечь, перехватывая острый подбородок двумя пальцами.

— Кира, что случилось?

Моргнула, будто сама только в чувство, приходя, чуть облизнув кончиком языка губы. Паша заворожено уставился на них, пытаясь совладать с бурей эмоций, вызванных таким яростным нападением. Видит Бог, он был совсем не прочь продолжить, однако поведение девушки не давало покоя.

— Я… — начала, но замолкла, пытаясь прийти хоть к какому-то выводу. Рассказать или нет, может стоить промолчать, дабы не портить вечер. У него без нее забот по горло, разве можно врываться со своими житейскими проблемами к нему в идеальную систему? В отличие от нее, Паша-то свои трудности всегда решал сам.

— Соскучилась, очень, — улыбнулась, призывая себя к спокойствию. Зеленые глаза сузились, а на лице прямо читалось недоверие. Да и дрожащий голос выдал с потрохами на пару с покрасневшими от утренних слез белками глаз. Кенар тяжело вздохнул, качая головой.

— Кира…

— Паш, просто поцелуй меня, — выдохнула на одном дыхании, вновь тянясь к нему, точно путник к прохладной воде. И он не стал отказываться, решив, что разберется позже. Немножечко позже, когда сможет от нее оторваться. Только обнял покрепче, кусая за губу, мурлыча невольно. Шелковый халат сполз с левого плеча. Паша, недолго думая, развязал пояс, отбрасывая блестящий шелк подальше, слыша тихий женский смех, наслаждаясь его мягкостью. Зарылся одной рукой в длинные волосы, пропуская пряди сквозь пальцы, оставляя отметину на горле.

— Обожаю твой запах, — голос охрип, будто он простыл. Задрал сорочку, оголяя бедра, пытаясь спешно избавиться от ненужной одежды. Сама же Леонова почти расстегнула рубашку, касаясь мужской груди и отвечая на сладкие тягучие поцелуи.

Звук играемой мелодии донесся до них не сразу, только спустя некоторое время Паша со стоном убрал руку с груди Киры, которую сжимал с невероятным удовольствием, пытаясь оторваться от ее рта.

— Не бери, — шепнула, не желая отпускать своего мужчину от себя ни на шаг, хватаясь за него, с отчаянием глядя в озабоченное лицо, стоило Кенару выудить из кармана смартфон. Неподалеку мяукнул Сникерс, озадаченно наклоняя голову на бок, наблюдая за хозяевами.

— Это Сергей, — нахмурился Паша, отпуская Киру, проведя напоследок ладонью по щеке. В последнюю секунду она поймала руку, целуя, сплетая пальцы, проклиная все, что им помешало.

— Алло? — рассеяно ответил Канарейкин, на автомате освобождаясь из хватки Киры, с тоской, потянувшейся к нему.

— Какого?! Шутишь что ли? — взвыл, проводя по волосам, окончательно убивая всякую надежду на укладку. Было не слышно ответов Радова, зато вот сам Кенар заметался по кухне, застегивая на ходу рубашку, попадая не в те петли, чертыхаясь от накатившей ярости. Кира проводила его взглядом до самого коридора, спрыгивая со стола, на автомате поправляя одежду. Двинулась за ним, стараясь не обращать внимания на бешеный стук сердца вкупе с не остывшим возбуждением. Смотрела, как он собирается, хватая ключи, портмоне и натягивая легкую куртку поверх помятой рубашки, особо не церемонясь. В ботинки чуть не запрыгнул, рявкая на ходу:

— Да понял я, скоро буду!

Отключился, смачно выругавшись, ловя обеспокоенный взгляд.

— С рестораном что-то? — спросила Кира, замечая молнии злости в зеленых глазах, невольно сглатывая. Она почему-то не хотела отпускать его. Противная ревность настойчиво шептала, что стоит ему переступить порог, как больше им вместе не быть. Знала — это эгоизм, но поделать ничего не могла.

— Может, не поедешь? — озвучила свои страхи, наталкиваясь на стену раздражения.

— Соображаешь, что несешь? — огрызнулся, заставляя отшатнуться. Боль вернулась с новой силой, нисколько не умаляемая, стоило Паше выдохнуть, пробормотав:

— Прости, это все нервы.

И шагнув к ней, поцеловал в лоб.

«Прямо, как покойничка», — хохотнуло противно подсознание.

— Не жди меня, — крикнул, открывая дверь и бросаясь к лестничному пролету, махнув рукой на прощание.

— Люблю тебя!

Но ничего не услышала в ответ, оставаясь один на один в пустой квартире, обхватив себя руками. Крупные капли снова покатились по щекам, быстрее, чем она успевала их стирать. Сникерс жалобно мяукнул, потершись о ноги, заглядывая в глаза. Присев на корточки, обхватила кота поперек упитанной тушки, утыкаясь носом в бархатный мех, давая волю своей истерике.

Утро Паша не появился, хотя она надеялась.

Собираясь на работу, Кира была будто в состоянии сна, на автомате делая все: накрасилась, покормила кота, убрала лоток, даже завтрак приготовила. Для него, только сам Канарейкин так и не появился. Несмотря на бессонную ночь в одинокой, холодной, показавшейся вдруг такой большой, кровати, не ощущала усталости. Скорее заторможена, двигаясь, будто на автопилоте. Глаза опухшие, синяки размером с планету Земля. Не самый лучший ее вид, морщины, которых ранее не было, давая еще один повод для тоски. Мигом вспомнились все слова Ольги Петровны на тему возраста и их с Пашей разницы.

Вдруг правда — Кира стареет, Кенар же полон сил да энергии. Зачем ему дети сейчас, на самом начале построения бизнеса. Сама-то Леонова скоро станет негодной, на это каждый, кому не лень намекает, даже на работе.

Вздохнула, в зеркало покосившись. Сегодня зайдет к Кенару на работу, мало ли что случилось, пока ерундой занималась. Возможно, все не так страшно.

Или она надеялась на это.

— Просто п*здец, — выругался смачно, разглядывая покореженный забор, развороченные только-только установленные клумбы и борозду, оставленную врезавшимся автобусом. Неподалеку рассказывал о случившемся парочке журналистов, явившихся на место происшествия, бригадир Алексей. Охранники понуро стояли в стороне, устало моргая и косясь на перевернутое, на бок, транспортное средство, посреди зеленой зоны Баболовского дворца. Половина проделанной садовой работы ушли в топку, расколотый в крошку мрамор да бетон, раскиданные саженцы, часть из которых явно погибнет.

Закрыл глаза, ладонью проводя по лицу, со стоном наблюдая, как зеваки снимают на смартфон, в восхищении пища от восторгов, а ГАИ собирает показания очевидцев.

— Ничего, Пашка, все нормально. Это просто очередное препятствие, — напутствовал Сергей, выкуривая сигарету. — Сейчас протокол составим, страховая компания все выплатит.

— С кого выплатит, с этого алкаша?! — заорал Павел, ткнув пальцем в неадекватного водителя, покачивающегося в руках врачей скорой помощи. Даже стоя в паре метров, Кенар чувствовал стойкий запах спиртовой продукции. На нем даже царапин не было, просто мужчина являл собой пример неадекватного человека в состоянии алкогольного опьянения. — Слава Богу этот муд*к никого не покалечил, — процедил сквозь зубы.

— Тоже верно, — хмыкнул Радов, выдыхая дым, — ты человеколюбом стал, смотрю, уже беспокоишься.

— Если бы у нас кого по газону размазало, мы бы вообще хрен че открыли, — огрызнулся Канарейкин, выдыхая. Сергей подавил смех, скрывая его за кашлем, а вот Паша с тоской наблюдал, как шагает к нему с решительным видом инспектор, поправляя фуражку. Никакой ночи с Кирой — сон для слабаков. Потому что они тут явно надолго застряли.

— Серега, — мрачно изрек Кенар, сжимая кулаки, стоило другу положить ладонь ему на плечо, удерживая на месте. Круглолицый молодой мужчина, уже наметившимся под формой животом, отдал честь, приблизившись к ним.

— Сержант Камалов, вы хозяин ресторана? — спросил, выуживая, переворачивая страничку в блокноте, пристально глядя на недовольного Пашу.

— Ну, я, — буркнул, кивая и тут же слыша в ответ радостное:

— Отлично, ваши документики с документиками на частную собственность!

Оставалось, только молча взвыть, закатывая глаза к ночному небу, под мерный тон Сергея на ухо:

— Держись друг, временные трудности. Помни: временные трудности!

Глава 24 — Много думаешь — много теряешь

Вот бывает, не ждешь проблем, а они сами скопом валятся. Очередное собрание точно ушат грязи сверху на голову — Валерий Вячеславович рвал, метал, тыкая пальцем в молчавшую Киру. Обвинения во всех грехах вплоть до того, что едва ли не из-за нее стоит весь процесс работы.

— Если к середине следующей недели не будет отчета, будешь отвечать перед сотрудниками, почему им не платят зарплату! — брызгая слюной, прошипел, в очередной раз, переваливая всю ответственность на хрупкие плечи девушки.

Оказалось, вчера написало заявление аж шестеро человек. Даже их небезызвестная феминистка, ее сосед Дмитрий и пара картографов помимо Ланы. В виду этого ушедшие были объявлены продажными предателями, не готовыми работать за высокую идею. Но виновата, конечно, во всем Кира. Она же отчеты не получила на руки.

— Бежать тебе отсюда надо, — сочувственно произнес Дмитрий, ставя перед расстроенной девушкой чашку горячего какао. — Он же тебя загнобит.

— И куда пойду? — рассеяно ответила, откидываясь на спинку кресла. Невольно бросая взгляд на смартфон. Чувство тоски в очередной раз сжало горло. В какой из моментов их совместной жизни, она стала так зависима от присутствия Павла? Когда-то он сказал, что ему все равно кем она является в жизни. Но разве можно в такое поверить? Ведь, чтобы пара двигалась в одном направлении, расти нужно двоим.

— А что твой муж? — поинтересовался мужчина. Впервые за долгое время их беседа составляла более 10 стандартных минут на приветствие да пару фраз о погоде. Вот так узнаешь людей в момент, когда они уже уходят.

Кира вздрогнула на замечание о замужестве, удивленно моргая на геолога.

— Дим, мы не женаты, — ответила, а у самой сердце предательски в груди заныло. Оглядев свой некогда казавшийся уютным закуток, вздохнула, пытаясь согнать неприятную атмосферу, без того нагнетенную на собрании.

Муж. Будто бы ей не хотелось этого статуса.

Стоило об этом подумать, замерла. Действительно ведь — хотела. Более того, отчаянно жаждала построить семью с Пашей, вот только хотел ли он, было совершенно не ясно. Судя по заявлению о детях, не особо. Может и вовсе не нужна ему, в конце концов, ведь не соизволил отзвониться.

«Он молодой, красивый, перспективный, на что ты надеешься вообще?», — противно заскрипел голос из подсознания. В нем Леонова даже узнала драгоценную Ольгу Петровну, противно ухмыляющуюся. На всякий случай опасливо покосилась под стол, словно ожидая, что сватья выскочит со словами: «А я же говорила».

— Ты чего? — удивился Дмитрий, прерывая ее размышления. Вздрогнув от испуга, Леонова вздохнула, качая головой.

— Ерунда, просто свои мысли.

Болото собственных переживаний такое. Сам не заметишь, как затянет в омут с головой, заставляя сполна хлебнуть собственной гнилой водицы да вонючей тиной обмотаться. Чем дольше длится такое состояние, тем глубже уходит человек в эту трясину. Это именно то, что происходило с Кирой Леоновой — погружение в собственные эмоции, ворохом, роившимся в черной коробке.

Так промучилась до обеда, пока не выдержав, вскочила из-за стола, хватая сумку.

— На обед? — удивился Дима, подняв голову, изумленный таким резким движением со стороны девушки.

— Типа того, не жди, — крикнула, на ходу одевая легкую ветровку. Раз не платят, можно и не работать, верно?

Уже вышагивая по длинному шумному коридору, не обратила внимания на выходящих бухгалтеров, окинувших ее возмущенно-презрительными взорами, бросая в спину:

— И куда собралась? А отчеты?! — вскипела главбух, аж подпрыгнув на месте от злости. В ответ Кира только рукой махнула. Именно сейчас ей важнее было увидеть Пашу, убедится, что у него все хорошо. Да и вообще. Знать: имеют ли ее страхи под собой обоснование?

— Какая наглость, — пискнула Настя, глядя вслед убежавшей девушке.

— Нужно немедленно доложить директору! — злорадно кивнула Алина, разворачиваясь на каблуках, едва не летя в сторону нужного кабинета с такой потрясающей новость: Леонова наплевала на приказ главного, уйдя с работы!

До ресторана Паши девушка добиралась достаточно долго. Сегодня будто все против нее играло: сначала такси не приехало, затем сломался автобус, а после перекрыли станцию метро. Не день, а сплошной негатив с выездом на дом. Куда не сунься, везде он. Да к тому же нехорошее чувство преследовало всю дорогу до Баболовского дворца, словно предчувствие неприятностей. Сама вселенная намекала, однако Кира не послушалась.

Первое, что увидела: развороченные ворота. Будто их смело тараном, разнеся в щепки, попавшие на пути урны и чаши, установленные под клумбы. Борозда, тянущаяся до самого крыльца, чудом не снеся часть здания. Туда-сюда сновали рабочие и работники страховой службы, шумно ругающиеся друг с другом. Заметив среди них знакомо ей бригадира, шагнула вперед, окликнув, невольно ежась на холоде внезапно поднявшегося ветра:

— Алексей!

И представлять не надо, в какой, наверное, Паша ярости от произошедшего. Оттого еще больше захотелось его увидеть, хотя невольно метким взором заметила, что работники больше ссорятся, чем работают. Сам процесс построен хаотично, оттого совершенно не эффективен. Плюс путающиеся под ногами страховщики добавляли проблем и лишней головной боли.

— Кира Владимировна, — мужчина шагнул вперед, крикнув ребятам, чтоб продолжали, хмуро осматривая невысокую блондинку перед собой. От ее взгляда чуть поежился, добавив поспешно.

— Павел Александрович на кухне с Аллкой нашей, — девушка нахмурилась сильнее, отчего нервно дернув робу, Леша отступил на шаг, бормоча.

— Готовят там чет. Извините, у нас тут это… Авария была, — кивнул на разгром, а сама Кира, стараясь отвлечься от слов про некую «Аллу», выдохнула:

— Пострадал кто?

— Упаси Господь, — перекрестился и, сплюнув мужчина, харкнув прямо на землю, чем заставил Леонову поморщиться. — Саныча задергали тут ментяры. Но с ними уже разбираются, — пожал плечами, махнув ручищей в грязной перчатке. — Не лезу в это, босс сам все знает.

Рассеяно кивнув, сделала было шаг к крыльцу, как была остановлена словами:

— А он вас ждет?

Резко обернулась, окидывая стушевавшегося парня холодным взором. Двухметровый бугай резко сократился в размерах, несмотря на абсолютно спокойное лицо Леоновой, кутающейся в ветровку.

— Просто они там чет заняты, сильно. Всех выгнали из здания, — снова пожал плечами, а Кира почувствовала, как сердце пропустило удар.

«Не паниковать, не паниковать, не паниковать. Мало ли, может собеседование там», — уговаривал разум, пока шагала вперед, ступив ботильонами на шпильке на скользкую, от влаги прошедшего дождя, поверхность мраморного крыльца. Стук собственных набоек, как отсчёт секунд перед казнью.

«Ага, собеседуются. На столе, где вы с ним совсем недавно? Или на кухонном?», — зловеще хохотнуло подсознание. Воображение быстро нарисовало незнакомку в объятиях Кенара. Разве он не должен на занятиях быть? Или где там. Ей времени позвонить нет, а на какую-то левостороннюю девчонку нашлось!

Такое ощущение, что она открыла собственный улей и распахнула дверь пыльного чулана, выпуская разом все свои страхи, эмоции и чувства на свободу. Огромным потоком накрыли, пока шагала по расписанному залу, вдыхая аромат штукатурки с краской. Между частично завезенной мебелью, ища взглядом нужный вход, останавливаясь лишь тогда, когда услышала там, в глубине громкий смех.

Такой радостный, счастливый.

Который уже давным-давно не слышала рядом с собой.

Именно так смеялся Паша в период их дружбы. Беззаботный, заразительный, легкий, точно трель канарейки с добавлением низких нот. По нему она порой скучала последние пару месяцев отношений. Настолько занятой, вечно усталый, он так этого не делал. Просто не позволял себе снова стать тем Павлом, с которым она познакомилась два с половиной года назад.

Паша Канарейкин, парень, в которого влюбилась окончательно и бесповоротно с первого взгляда.

— Ай, птаха ты неумелая! Ты чего творишь окорочками своими куриными, посмотри, что натворил?! Кто так огурцы режет!

Осторожно заглянув внутрь светлой просторной кухни, Кира затаила дыхание, глядя, как девица с короткой стрижкой, нынче модным ярким цветом волос тыкает в хохочущего Пашу огурцом, словно грозясь им проткнуть. Будучи весь в муке, перепачканный, довольный и счастливый, он только вяло отбивался, закрываясь доской для нарезки. Им явно было вместе хорошо, настолько, что ничего вокруг они не замечали. Татуированная девица, несмотря на ярко-фиолетовую помаду, пирсинг, кольца и рваную одежду являла собой тот образец красоты, яркости и индивидуальности, на которую мешок оденешь, она сиять будет. Глаза режет, такова сила ее харизмы.

— Хорош продуктами разбрасываться, вычту из зарплаты! — возмущался шутливо Кенар, увернувшись от кинутой в него дольки помидора.

— Ты мне еще ничего не платишь, жмотяра, — фыркнула загадочная Алла.

Этого было достаточно, точнее не настолько. Финалом апогея начала собственной истерики для Киры стал момент, когда окунув ладони в муку, девчонка, нисколько не стесняясь, испачкала щеки смеющегося Паши.

С Аллой хорошо, оно видно. С ней плохо. Потому не позвонил, не предупредил, не написал. Отвернувшись, бросилась бежать, чувствуя, как накрывает окончательно первая ударная волна, выбивая все здравые мысли из головы.

— Блин, Пашка, твоя Кира отравится нафиг с тобой, — Алла задумчиво покосилась на сгоревший корж будущего торта, который Паша задумчиво пытался проткнуть вилкой. Бесполезно, только зубья погнул, тяжело вздыхая.

— Ты даже салат овощной без проблем нарезать не можешь. Как будешь курс кулинара сдавать, директор? — развела руками, разглядывая испачканногои грязного Кенара, грызущего кусок морковки.

Полночи пришлось разбираться с дурацкой аварией, затем еще страховая выкаблучивалась, не желая приезжать на место происшествия. К утру так вымотался, что отключился прямо на диване собственного кабинета, спихнув все дела по решению разногласий и бумажной волоките на Радова с Кристиной. Совсем забыл, как договаривался с Аллой еще вчера о том, что она поднатаскает его в кулинарном деле.

И все ради гребанного ужина. Чего ему вообще вздумалось такой ерундой заниматься?

Ах да, ведь хотел сделать Кире сюрприз. В последнее время у них все шиворот-навыворот. И вчерашнее ее поведение напрягало. Хотел даже позвонить, но утром так и не успел, решив не трогать перед работой, потом уснул, после явилась Алла, и стало не до звонков. Ведь время уже полдень, а он еще не стал шеф-мастером.

— Люди этому годами учатся, вообще-то, — хмыкнула Алла, вытирая руки полотенцем, любуясь красивым светлым кафелем на кухне. Идеальный ресторан, она уже представляла, как обживется тут, тем более Павел предоставил ей полную свободу в выборе помощников.

— Ууу, ненавижу готовку, — взъерошил волосы, пачкая в муке еще больше, кривясь, стряхивая светлую пыль на пол.

— Так и сделал бы заказ на дом, — пожала плечами, выхватывая одну из соломинок для коктейлей. Из всех помещений ресторана, полностью оборудованными пока были именно кухня, туалеты, кабинет Павла и частично подвал с морозильной камерой размером с небольшую кладовую. Все современно, удобно, а главное автоматизировано. В таком месте не грех порадовать. Оставалось оборудовать только два зала: курящих и некурящих. Второй этаж с балконами и восстановить уличный пейзаж. Но пока поставщик задерживал поставку мебели, будущих кабинок и прочих материалов.

— Хотел сюрприз. Мы нормально сто лет вместе ничего не делали, — задумчиво произнес, выуживая из кармана смартфон, со стоном глядя на черный экран, безуспешно нажимая кнопку включения сбоку на панели. — Черт, батарея села!

— Мой возьми, принц без лимузина, — хохотнула Алла, протягивая серенький айфон Павлу.

Отмахнулся, набирая номер, чувствуя в душе какое-то нехорошее предчувствие, отчаянно отгоняя. Глупости все это. Все проблемы они решат, если таковые найдутся. Сейчас же ему нужно лишь услышать ее мягкий мелодичный голос, дабы убедится, что все хорошо.

Пара секунд, а затем механический голос произнес: «Абонент находится вне зоны действия сети».

Изумление отразилось на красивом лице, пока Алла озадаченно разглядывала Кенара, раз за разом набирающего номер. Судя по виду, его начинало немного будоражить, потому громко стукнула ложкой по столешнице, привлекая внимание.

— Домой езжай, Ромео, — произнесла вкрадчиво, стоило парню поднять на нее изумленный взгляд зеленых глаз. — Смотри мне, — погрозила пальцем, чувствуя, что ему действительно нужно бежать, особенно, когда пальцы начали нервно тарабанить по столу. — Отобью блонди твою.

Вот на это Кенар только фыркнул, закатив глаза.

— У тебя нет шансов, — отозвался, открывая воду, стряхивая остатки муки с одежды, лица, рук и волос. — Кира не по девочкам, в отличие от тебя!

— Имеешь что-то против сексуальных меньшинств, трепло? — притворно сурово нахмурилась, пока Канарейкин чистил перышки, хватая ключи от машины вместе со сдохшим смартфоном, возвращая девушке телефон.

— Я позвоню!

— Лети-лети, птаха, — махнула рукой, улыбаясь и качая головой. Ох, влюбленный дурак.

Всю дорогу до дома гнал прочь любые сомнения. Пора бы прекратить эти бессмысленные ссоры на почве собственных сомнений. Так еще больше заставляет себя и ее сомневаться в прочности их союза. Уж в этом он не должен облажаться, как в случае с рестораном.

— Надо было зарядку все-таки запасную купить, — пробурчал, ища в бардачке хоть что-то, что могло бы реанимировать телефон. Дважды чуть не создал аварийную ситуацию, пролетев на красный свет. Потом наверняка придут штрафы, но сейчас Кенара сие мало волновало. С каждым новым километром сомнения все сильнее грызли душу. Точно гадкие въедливые термиты пожирали уверенность.

Она отключила телефон. Для самой Киры подобное не свойственно. Да и сама ситуация, снова ужин, опять тишина в ответ. Не стал уже Алле говорить, по какой причине с недавних пор не любит вообще рестораны. Возможно, страх исчезнет, ему просто нужно ее увидеть.

А телефон. Вдруг сел, а она забыла о нем? Бывают ведь совпадения.

Вот в него верил, отчаянно, страстно желал, ища надежду. И даже глядя в темные окна их с Кирой квартиры, уже, будучи во дворе дома, по-прежнему питал призрачные иллюзии. Мозг отчаянно трубил, только вот сердце оно же все равно слушать не хочет. Ровно до момента, пока не переступил порог пустой квартиры. Включил свет, щурясь от яркости, позвав:

— Сникерс?

Никаких признаков кота. В груди что-то сжалось, то, что некогда было разбито однажды. Может частицы прежнего Павла, верящего в лучшее. Возможно, глупые мечты реально влюбленного дурака.

— Только не снова, — выдохнул, бросаясь в спальню прямо в ботинках, наплевав на собственное чистоплюйство.

Ничего.

Основная часть вещей исчезла, вместе с кошачьей переноской, мисками, туалетом и даже когтеточкой. Оглядел резко ставшую холодной неуютной квартиру, сползая по дверному проему на кухне, обхватывая голову, выдыхая воздух из легких. Задумчиво достал сигареты, тщательно припрятанные в заднем кармане кожаной куртки с зажигалкой, прикуривая, нисколько не волнуясь теперь о запахе в квартире.

Какая кому теперь разница вообще.

— Мда, Паша, — произнес сам себе, выдыхая дым, садясь прямо на пол, сгибая одну ногу в коленке. — Вот тебе и построил карьеру с отношениями. Нахер эту вашу любовь. НА-ХЕ-Р.

Глава 25 — Уходя уходи совсем

— Сестра, у тебя в башке атрофировался мозг?!

Женя успокаивающе скользнула рукой по мощному предплечью супруга, с сочувствием глядя на поникшую Киру. Держа на руках ничего не понимающего Сникерса, второй раз вынужденного съезжать из родных пенат по воле своей нерадивой хозяйки, тихо вздохнула. Ну, ладно, уже прибыв к брату на временное ПМЖ, поняла, сколь глупо поступила. Точнее, сообразила-то еще в такси, однако возвращаться было поздно. По-прежнему грызли сомнения, а выключенный телефон буквально жег задний карман джинсов.

В конце концов, возможно, стоило поговорить с Пашей прежде, чем рубить на корню, сбегая опять в никуда. Собрала пару сумок, в которые уместились не такие уж многочисленные пожитки. Больше только у кота вышло. Переноска, сука с кормами, мисками, игрушками, без которых жить не мог, и когтеточка.

И вот со всем добром, сидя посреди уютной кухни квартиры брата, пока племянницы были отправлены спать, Саша распекал нерадивую сестру, искренне считая, что большей дуры мир не видывал.

— Ты мужику все нервы вытрясла, идиотка! Ей-богу, я уже ему сам сочувствую, что с тобой недалекой связался, — кипятился мужчина, не обращая внимания на попытки жены урезонить себя. Правда, голос не повышал, опасаясь разбудить детей.

Опустив голову ниже, Кира ничего не отрицала, слушая каждое обвиняющее слово в свой адрес, больно ударяющее по чахлой, почти погибшей в бою самооценке. Чего там, топтался по ней берцами своих слов, вбивая окончательно в землю остатки самообладания с достоинством. Заодно гордостью, которая, в общем, и помешала сразу поговорить.

— Так, ну-ка прекрати на нее орать! — прикрикнула Женя, правда, тут же замерев. Прислушиваясь к звукам в глубине большой пятикомнатной квартиры. Тишина, никаких шуршаний. Значит, дети не слышали. Потому все взрослые резко стушевались, а Кира впервые за время всхлипнула, пряча в ладонях лицо.

— Чего заныла-то, — проворчал Александр, неуклюже касаясь хрупкого плеча большой ладонью. Покосился на жену, которая строго кивнула на вздрагивающую Леонову, хмуря брови, поглаживая невольно большой живот.

— Спать иди, — буркнул, пересаживаясь ближе к младшей сестренке, не зная, с какого боку к ней пристроится для утешения.

— Вот еще, ты ж ее сожрешь!

— Иди, — рыкнул, обеспокоенно косясь на будущего наследника семьи Леоновых, вздыхая, обнимая Киру за плечи, позволяя уткнуться носом в крепкое плечо. Пока намокала футболка от соленых слез, градом катящихся из глаз, Женя щурилась, будто обдумывая свое решение, затем кивнула.

— Ладно-о-о, — согласилась, фыркая, тяжело поднявшись из-за стола. — Смотри мне, — грозя пальцем, шагнула в сторону выхода из кухни.

Несколько мгновений, затем девушку все-таки прорвало. Со слезами уходила горечь, многочисленные страхи, сомнения и собственные мысли. Будто грязная вода стекала, оставляя после себя кристально-чистый ручеек, смывающий все плохое. Говорила долго, рассказывая все накопившееся за эти пару лет. Начиная с момента, как в глаза заглянула. Такие хитрые, лисьи, зеленые в сочетании с улыбкой, озаряющей все вокруг. Ревновала, злилась, бесилась каждый раз, глядя как уходит в сторону очередной длинноногой красотки с чарующей аурой. О боязни потери, будто Кенар возьмет да променяет ее на одну из подобных Алле или Кристине дам. Великолепную, яркую, умную, ведь ей то до таких далеко.

— Знаешь, может я не спец по отношениям, — стоило сестре закончить, после небольшой паузы с трудом проговорил Саша, поднимая взгляд к потолку, разглядывая каждую трещину. Рассеяно поглаживал свою младшую по спине, невольно улыбнувшись. — Мне кажется, твоей лисе не нужны никакие птички с ногами длинными да губами пухлыми. Он свой курятник нашел.

— Думаешь? — шмыгнула носом, утирая слезы, с надеждой глядя на брата. Рядом мяукнул Сникерс, невесть, когда спущенный с рук, запрыгивая на колени девушки. Покосившись на наглую морду, Саша улыбнулся, хмыкая.

— Уверен. Только вот не гарантирую, что обид держать не будет. Ты его выгнала из своей жизни, тебе и обратно звать.

— А я говорил, — язвительный голос Ярослава пробился сквозь алкогольный туман. Скользнув взглядом по бокалу виски, устало улегся на барную стойку. Очередное питейное заведение, название которого Паша не силился вспомнить. Тут и нашли друзья, прикатившие сразу после звонка с вопрос выпить. Одного взгляда на расклеившегося Павла достаточно было, чтоб понять — Кира снова это сделала.

— Тасманов, не видишь ему хреново, — буркнул Сергей, недовольно осматривая потрепанное помещение. Местечко, к слову, мерзкое. Пойло паленное, контингент изрядно пьющий, да и бармен явно ждал, пока мужчины напьются в надежде обсчитать. Тяга сбежать с каждой проведенной минутой все сильнее грела душу, тем более, что дома ждала любимая женщина. Вот только бросить Павла по дружеским соображениям тоже не мог. Вляпается ведь, с учетом, что гнал сюда в состоянии раздрая и хорошо еще добрался нормально!

— Чего Тасманов? — отозвался Ярик раздраженно, кивая на Пашу, — все проблемы от баб. Нечего нянькатся с ними вообще.

— Яр, — потянул Кенар, зажевывая суховатой долькой лимона очередную порцию алкоголя, кривясь от неприятного послевкусия. — Замолкни.

Закатив глаза, Тасманов цыкнул, уставившись взглядом на свой стакан. Вокруг прямо витала атмосфера угнетенности, отчего Сергей поежился, хмуря рыжие брови.

— Парни, может хотя бы место поуютнее найдем? — поинтересовался, стоило одному из гостей пьяно рухнуть со стула под хохот товарищей, едва не перевернув стол. Паша оглянулся, щуря взгляд, лениво отворачиваясь.

— Да похер, чего с придурков взять, если себя в пьяном угаре контролировать не способны, — отозвался. И, к сожалению, достаточно громко. Шумная компания услышала его слова, резко прекратив смеяться над несчастным товарищем. Сергей вздрогнул, когда стулья с шумом начали отодвигаться. Деревянные ножки с визгом проехали по полу, а парочка мужчин под сорок уже сжимали кулаки.

— Ох, бл*ть, — выдохнул, предчувствуя катастрофу.

— Ты че там вякнул, урод?! — возопил упавший, с трудом поднимаясь на ноги. Компания из пяти человек, разной комплекции, не контролирующие себя ни на йоту. Сергей хотел было дернуть друга, повернувшегося к ним, как голос подал Тасманов:

— А разве не придурки? Ты на ногах еле стоишь, пьянь подзаборная.

Бармен притих, остальные гости замерли в предвкушении драки.

— Ну, все бл*, говноед, ты нарвался, — прорычал лысый, потирая кулаки, бросаясь почему-то в сторону Павла, переворачивая стол под вскрик официантки. Видимо затуманенный алкоголем мозг не осознал, кто точно произнес последнюю фразу. Впрочем, этого было достаточно, чтобы Паша из состояния покоя перешел в действия, подрываясь на ноги. Кровь в венах закипела, долго тлеющий гнев поднялся пламенем, выжигая любые попытки здравого смысла, достучатся до хозяина. В отличие от противника, нисколько не шатаясь, отскочил, позволяя мужику снося собой бутылки, бокалы и даже тарелку с лимоном перевернуть на барной стойке.

— Экась не повезло, глазки косят, дружище? — издевательски рассмеялся Паша, но замолк, когда сзади на него набросился тощий высокий пацан, обхватывая шею, пытаясь завалить на пол.

— Копыта свои убери, шпала вокзальная! — заорал Ярик, бросаясь в самую гущу. Пока запрыгивал на парочку спешащих на помощь тощему пареньку, от которого отбивался Павел, очнулся лысый, набычившись, фокусируя взор на Сергее.

— Че было, бл*? — выдохнул, тут же словив в челюсть мощный удар правой от Радова. Допив виски, стянул дорогой пиджак, закатывая рукава рубашки.

— Долбанные олени ретивые, — прорычал, двинувшись на помощь уже вовсю орудующими кулаками друзьям.

Разбитые носы, губы в кровь, хаотичные удары по бокам, почкам и в солнечное сплетение. На Пашу наседало трое, Тасманов в бойне с двухметровым мужиком, чей стол случайно снес, едва не выбил двери бара, пока Сергей безуспешно пытался отодрать от себя парочку жилистых молодых петух, пытающихся завалить его на пол. Секунда, вот Ярика опрокидывают спиной на один из случайно уцелевших столиков, а тот недолго думая хватает одну из упавших бутылок шампанского, разбивая о голову своего противника. Кричат официантки, охрана не пытается вмешаться, наблюдая за дракой со стороны, снимая на телефон и посмеиваясь в сторонке. Зато Паша настолько озверел, что кидается на любого, буквально выбивая дух, не обращая внимания на многочисленные тычки, удары со стороны. Будто сам кровожадный Дьявол вселился в него, управляя им.

И за все это время, никто не удосужился вызвать полицию. Лишнее убеждение в том, что подобные места стоило бы за километр обходить.

— Выплатите все до копейки!

Верещал хозяин, правда, не слишком усердно, прячась за широкие спины охраны, которая выводила всех участников побоища на улицу. Паша нервно стряхнул руки, поморщившись от боли в разбитых костяшках, выуживая чудом сохранившуюся пачку сигарет.

— Да ща! Они первые начали, — ткнула пальцем в троицу друзей нерадивая компания.

— Еще мамке пожалуйся, соплежуй, — огрызнулся Кенар, цыкая, стоило задеть ранку на разбитой губе.

— Че сказал?!

— Валите отсюда, сосунки, пока рыло опять не начистили! — рявкнул Ярик, удерживаемый за шкирку Сергеем.

— Хорош, попрыгунчик, так втянул всех в драку, — заставил притихнуть, сурово оглядывая. Ярослав чуть съежился, но боевого настроя не потерял, стряхивая руку, рыча в ответ:

— А ты мне не указывай!

— Яра завались, — прикрикнул на него Паша, потирая ушибленный висок. Головная боль резко усилилась, в ушах зашумело, а на скуле наливался красивый фиолетовый синяк. Ни дать, ни взять красавец.

Злые голубые глаза затуманились. В тот момент Радову бы осознать, что сейчас оба парня раздражены до крайней степени, никакие уговоры не помогут, кроме рассадки по разным углам. Но ведь отвлекся всего на секунду, проверяя собственные вещи.

— Что Кенар, мужик в тебе проснулся, смотрю после бойни, а не сопливая баба? — голос Тасманова пропитанный ядом ударил точно в цель. Еще минуту назад начавший успокаиваться Кенар, завелся вновь с полборота. А с этим состоянием отключился и фильтр на языковом барьере.

— Тасманчик, — пропел обманчиво мягким тоном, в котором чувствовалась явная угроза. Отбросил сигарету, туша ботинком, добавив шипя:

— Ты мне сейчас про бабу загонять будешь, подстилка для начальницы. Это тебя так она научила или твоя мамка, когда в постель лезла?

— Кенар, твою мать! — заорал на него Сергей. Слишком поздно. Зрачок Ярослава расширился, да и сам Паша секундой позже осознал произнесенные фразы сгоряча. Вот только поздно. Назад не воротишь, время не отмотаешь. Удар словесный под дых настолько сильный, словно разом из Тасманова выкачали все силы, дабы влить нечто новое. В разы опаснее, злее, темнее тех демонов, прячущихся в глубине души, чем некогда ранее.

— Тварь ты, Канарейкин, — схватил за грудки, сжимая пальцами кожу куртки, глядя в лицо друга. Смотрели друг на друга, с ненавистью, в секунду став врагами.

— И баба твоя, сука тебе под стать. Такая же лживая, двуличная и мерзкая. Как все вы.

— Ну и катись, Тасманов, — выплюнул в лицо теперь уже точно бывшего друга, отталкивая от себя. — Скатертью дорожка, уеб*к!

Раскаяния Ярослав не заметил, а Паша не сопротивлялся, получив первый удар в лицо. Зато ответил на второй. Лишь вмешавшись, Сергей с трудом растащил парочку. Пыхтя от злости и непонимания.

— Вы что обалдели, придурки?! Из-за бабы и парочки недоносков решили в гроб друг друга отправить!? — заорал, встряхивая. Первым сбросил его руку Тасманов, зло, окидывая голубым ясным взглядом, где затаилось нечто, чего раньше в этом веселом беспечном балбесе Радов никогда не видел.

— В задницу вас. Тебя, Кенар, особенно. Катись хоть в пекло со своими переживалками сердечными, — махнул рукой, неровной походкой идя к стоянке.

— Куда собрался, дебил?! Пьяный на байке?! — Радов дернулся, но Ярик показал средний палец, махая, останавливая одну из машин, случайно выезжающую. Хотел сорваться, но ощутил, как Паша отошел, вновь закуривая, повернувшись к нему. Визг колес, в окне мелькнуло женское лицо. Похоже, Ярик не пропадет, если только дама маньячкой не окажется.

— Доволен?

Сухой тон, однако, Кенар ничего не ответил, продолжая щелкать зажигалкой. Разбитые костяшки с содранной кожей, избитое лицо с засохшими потеками крови на пустынном крыльце закрывшегося бара. Выдохнул дым, поднимая голову к звездному небу, хрипло отвечая спустя некоторое время.

— Я все проебал, Серый: друга, девушку, ресторан. Кота и того забрала. По собственной тупости.

— Допустим, баба твоя сама дурная, а над котом можно установить совместную опеку, — неловко пошутил, ежась от прохлады ночи, когда Кенар повернулся к нему. — Хватит, Пах. Я не для этого отдал тебе дворец, дабы ты сдался, когда все почти законченно. Соберись, Канарейка. Ты же не такой. А с Яриком еще помиритесь.

— Не помиримся, — грустно выдал, опуская голову, пиная маленький камушек.

— Нет, вы два долбоящера, конечно, — философски заметил, задумчиво крута на запястье часы, — однако, как та Тамара. Вам ходить надо парой.

— Вот че ты несешь?

— Отстань, птица, сегодня я единственный среди вас с наличием серого вещества в черепной коробке, — усмехнулся, потирая ушибленную челюсть.

Паша только рассмеялся. Ойкнув от боли в боку.

Домой явился ближе к обеду. Хмурый. С похмелья, побитый. Словно побывал в горячей точке и вернулся оттуда дезертиром. Состояние примерно похожее, плюс ко всему не вовремя выскочившая соседка, от ужаса ахнув, решила. Что на Павла напал маньяк-извращенец, пытающийся его ограбить и изнасиловать.

— Щас эти голубые ходют, ух, не нравятся они мне! Все подозрительные! — возмущалась, пока паша искал рассеянно ключи в кармане. — А ты чего не позвонишь-то?

— Киры дома нет, — спокойно ответил, стараясь не думать о тоске ноющего в груди разбитого сердца.

— Как нету? Дома она, самолично ее утречком видела. С сумками прикатила. В командировке что ли была? — Любовь Петровна озадаченно наклонила голову. Ответить Паша не успел, среагировать тоже. Входная дверь распахнулась, а на пороге ошарашенная Кира в домашней пижаме, обеспокоенно оглядевшая Павла, будто забыв, что хотела сказать.

— Паша… — выдохнула испуганно, потянувшись к лицу, но тот вдруг резко отклонил голову. Сглатывая горечь. Значит сначала ушла, потом пришла. Забавная игра, вот только ему в нее играть стало не интересно.

— Говорила же, тут… — голос соседки стал тише, словно заподозрила неладно, замолкнув, разглядывая замершую парочку. Между ними, словно кошка пробежала, атмосфера хуже той, что в прошлый отъезд девушки, особенно от Канарекийна, стоящего молча, все еще с ключами и разбитым в драке телефоном.

— Эм, Кенар, — с трудом начала первой Кира, не зная, что и сказать. Глаза бегали от синяка к ранам, словно ища что-то. Выше носа поднимать взор не решалась, боясь увидеть собственный приговор в любимой зелени. — Может, пройдёшь? Позавтракаешь, раны обработаем. Поговорим? — сделала очередную попытку воззвать к статуе по имени Павел Канарейкин, решаясь поднять голову.

Да только ничего там не нашла. Ни гнева, ни боли, ни любви. Никаких чувств — полное равнодушие. И это было больнее в сотни раз, чем, если бы он сейчас бросил ей хоть одну привычно саркастичную фразу.

— Пашенька? — неуверенно позвала Любовь Петровна, делая отчаянные знаки Леоновой. Молчание, а после небрежно брошенное через плечо, перечеркнувшее любую надежду, стоило Канарейкину сделать шаг за порог их уютной некогда квартиры.

— Я за вещами. Поживу в гостинице, пока не найду новое жилье. Будь добра, позвони за меня хозяйке.

Глава 26 — Решай проблемы по мере их выступления

На работе сказалась больной, наплевав на мнение коллег и директора, дома сидела в окружении платков, подушек, на пару с котом смотря «Дневник Бриджит Джонс». Сникерс был рад, хотя все же иногда в больших глазах мелькала некая тоска по любимому хозяину. Некому даже запрыгнуть на спину, никто не рычит по утрам, а от самого Павла остался лишь подарок в красивой яркой упаковке да футболка. Тот самый, который он так и не вручил ей на прошлый день рождения.

«Он твой, пора уже ему обрести свою хозяйку»

Кира так и не притронулась к красному банту, словно там бомба какая-то была. Хотя ведь глупости, ничего подобного там не может быть.

«Мне надо пожить отдельно. Я устал Кира, надоело тянуть лямку наших отношений в одного. Будто бы мои слова для тебя ничего не значили никогда. Какой смысл говорить тебе о любви, если ты все равно наплюешь на это, сбежав при первой возможности?»

Не все равно, тут он ошибался. И проблема была не в его признании, а в ней самой. Неуверенности, недовольстве собой, что тащили ее вниз на дно болота собственных мыслей. И так две недели: самосожаление, самокопание, депрессия.

Чем занят Паша? Как у него дела? За это время не смогла даже трубку поднять, чтобы позвонить хоть кому-то. Только рассеяно пялилась в экран ноутбука, крутя в руках кружку с горячим шоколадом. Слезы прекратили литься на шестой день, осталась только выжженная болью пустыня там, где находилось сердце.

Сникерс вновь мяукнул, перебираясь через кучу разбросанных фантиков конфет. Никогда столько сахара не потребляла, а тут, будто с цепи сорвалась. Чего беспокоиться о фигуре, если тебя все равно бросили? Вляпавшись в какое-то сладкое пятно на ковре лапой, кот возмущенно вновь мяукнул, недовольно шикнув.

— Ничем не могу помочь, — развела руками, с отвращением коснувшись повисших паклей, именуемых некогда волосами. Боже, во что она превратилась? Последние три дня только ест, спит и смотрит кино.

С трудом заставив себя подняться с любимого Пашиного дивана, на котором сидела, обнимая чудом забытую футболку, сохранившую запах его одеколона, отправилась сначала в душ. Затем заглянула в холодильник, отмечая, что половина еды давным-давно протухла.

— Вот сейчас наемся борща и умру, — философски заметила, с отвращением отмечая плесень, плавающую на поверхности супа.

— Мяу! — отозвался Сникерс, словно возражая подобному исходу. Мол, кто меня кормить будет.

— Правильно, толстяк, только о себе думаешь, — проворчала Леонова, устало отставляя кастрюлю, дабы потянуться за следующей, как в дверь настойчиво позвонили. Затем еще, снова и опять. Кто-то очень хотел видеть Киру. Пока Леонова соображала, не послать ли подальше незваных гостей, в дверь задолбили, а из-за стены послышали приглушенные крики с голосами.

— Ай, бандюганы! Я щас милицию вызову, долбятся тут к Кирочке! Говорю, нету ее!

— Сейчас сама поедешь в ментовку, коза старая, — заорала в ответ Неверова, подбоченясь, огрызаясь на старушку из квартиры напротив. — Она может там померла, а ты даже не чухнула!

— Так, давайте без угроз, — прервала начавшийся скандал Кристина, поднимая руку, второй удобнее перехватывая пакет с чем-то гремящим. — Гражданочка, лучше скажите по-хорошему, где наша подруга?

— Не знаю, где, — пробурчала Любовь Петровна, окидывая взглядом троицу длинноногих девиц модельной внешность. Особенно та дылда под метр восемьдесят ей не нравилась, вдруг проститутка? Ох, вот стоило только Паше за порог, как бедная девочка в проблемы вляпалась!

— Ууу, не могу, давай уже двери сносить, блин! Я думала, она через неделю хоть на звонки отвечать начнет, а нет. Там закопалась! — возмутилась Лана.

— Дверь нельзя снимать без разрешения, — попыталась разрешить спор Раиса, искренне не понимая, что вообще тут делает. Они с Кирой-то виделись всего раз в клубе. Девушка не вызвала симпатии или антипатии. Просто они так толком пообщаться не успели. А уж подругу ее узнала вовсе будучи в машине с Кристиной, девушкой Сергея Радова.

— Не занудствуй, — хором ответили ей Неверова с Гридневой. Любовь Петровна вновь задумалась о том, чтобы позвонить в соответствующие органы, особенно тогда, когда на лестничной площадке появилась татуированная девица с наполовину выбритой головой, другая половина которой была окрашена в мятно-зеленый цвет.

— Ну че там, ниче не пропустила? — поинтересовалась Алла, оглядывая девушек. Две в платьях, одна в джинсах и только сама она в трико. Закатила глаза, отодвигая ошарашенную соседку, косясь на двери.

— Ты зачем вообще притащилась? — полюбопытствовала первой Кристина, озадаченно наклонив голову. Теперь понятно для чего Пашина новая шеф-повар выспрашивала адрес квартиры Кенара с Леоновой.

— Да хочу глянуть, что за баба моего шефа в депрессуху загнала, выгнав из дома!

Дверь с шумом распахнулась, заставив девушек, обернутся к изумленной Кире, а Любовь Петровна всплеснув руками, воскликнула:

— Кирочка! Наконец-то, а я уж о плохом думать начала. — Снова подозрительное лицо, тихий полушепот:

— А эти девицы неадекватные точно к тебе?

Кристина закатила глаза, подняв вверх руку с тяжелым пакетом, в котором вновь что-то загремело.

— Отодвигайся, Рапунцель. Твои новоявленные подруги приперлись в башню тебя выручать из лап дракона под именем Бабская тоска!

Леонова хлопнула ресницами раз, другой, изумленно выдохнув, переводя с лица той самой девицы, с которой застала Пашу на Раису, явно себя неуютно чувствовавшую в этой компании. Затем метнулась к Лане, с довольной улыбкой стоящей ней, пропищав:

— Неверова?

— Все, подруга. Сегодня будем бухать. Тетя Люба, — обратилась к вытянувшейся по струнке соседке, — мы сегодня гуляем!

— И долго это будет продолжаться?

Паша оторвал хмурый взгляд от бумаг, в которые вчитывался вот уже безуспешно полчаса. Бессонные ночи, неудобный диван в собственном кабинете. Вокруг одна работа, цифры и постоянные дерганья всех возможных инстанций. То пожарники, то санэпидем. То страховщики, то очередная народная партия в борьбе за культурные ценности. Устало потер переносицу, откидываясь в кресле, с удивлением отмечая, что настал вечер.

Провел ладонью по щеке, с отвращением почувствовав щетину. Докатился, совершенно времени нет, даже побриться. Бросил взгляд на зеркало: на него смотрел заросший бомж в старой футболке, дранных джинсах с всколоченными волосами и красными от недосыпа глазами.

Радо вскинул брови, дожидаясь ответа.

— Нормально все, что пристал? — буркнул, шикнув от прострелившей боли в пояснице и шее, с трудом двигая конечностями. Совсем развалина стал.

Радов иронично хмыкнул, кивая на сброшенные поразобранные сумки подле дивана, мыльно-рыльные принадлежности, даже пару костюмов развешанных в кабинете.

— Это, по-твоему «нормально»? — спросил, поддевая носком ботинка один из сброшенных со стола листков, выгибая бровь. — Паша, какого черта? Решил похоронить себя тут?

— Я работаю и учусь, если не заметил, — раздраженно огрызнулся Кенар, не желая спорить. В последнее время его настроение упало до критической точки минимума. Он срывался на рабочих, постоянно ругался с Алексеем, из раза в раз грозясь штрафными санкциями и увольнением. Пара рабочих уже написали заявления, доведенные до крайности, видимо это стало поводом появления друга в его обители.

Что тоже бесило. В конце концов, это его ресторан или Радова?

— Если не помнишь, ты сам передал мне управление!

— А теперь вижу, как ты загоняешь наше детище в задницу, — ответил спокойно Сергей, скрещивая на груди руки. — У тебя конфликты с работниками, одну из девочек, пришедших на собеседование бухгалтером до слез довел!

— Если она тупая, не сумев ответить ни на один поставленный вопрос, причем тут я? — рявкнул, сжимая челюсти так, словно сейчас зубы начнут крошиться в мелкую пыль. — Предлагаешь брать некомпетентного сотрудника?

— Хочу, чтобы ты вел себя, как мужик, а не мудак последний! — гаркнул Радов. На это Кенар только плечами пожал, не желая отвечать. Он вообще в последние две недели не хотел никакого общения. По душам, просто поболтать — лишь дела, ничего лишнего. Где-то в глубине заныло, но на это постарался не обращать внимания. У него есть работу, ею и нужно заниматься. Именно на это положил свое здоровье, силы и мозги, параллельно пытаясь постичь азы в кулинарном искусстве. Хотя бы технологию, а простейшим блюдам его со скрипом учила Алла.

«Бедные, несчастные продукты. Знали бы, к какому криворукому неумехе попали», — то и дело слышал от нее в свой адрес, лишь глаза закатывая.

Старался, как мог, а Сергей сейчас говорит, что он ведет себя как мудак! Знал бы чего стоит подобрать нормальный адекватный, готовый работать персонал.

— Выметайся.

Поначалу не понял, к кому обращается друг, затем изумленно поднял глаза, стоило Сергею хмуро повторить, тыкая на двери кабинета Канарейкина.

— С чего бы? — возмутился, поднимаясь. Злость в душе вяло чертыхнулась, не желая реагировать на подобное обращение. Мол, хватило уже Ярика, давай самец, потом повоюешь, как выспишься на неделю вперед.

— Потому иначе ты за этим столом сдохнешь, — резко ответил Сергей, кивая на выход. — Давай, живо. До гостиницы. В понедельник пойдешь на учебу, ресторан временно беру на себя, пока не решишь свои трудности и не преодолеешь кризис. Меня достало смотреть, на твою кислую рожу каждый день!

Кенар открыл рот, дабы возмутится, возразить, наорать.

И захлопнул.

Потому что сказать-то нечего, от слова «совсем».

— Не волнуйся, ресторан точно не рухнет, если оставшийся месяц проведешь вне его стен, — вновь добавил Радов, видя сомнения на лице Паши. — Месяц, Павлик. Считай, ты в отпуске.

— Да я еще толком тут ничего не делал, — буркнул Кенар, тянясь к ветровке. Куда идти, откровенно говоря, сам не знал. Мыслей никаких не было. Ехать в гостиницу не хотелось, не к Радову же, в конце концов, тащиться. Вздохнуло, окидывая взглядом свой новенький, уютный отремонтированный кабинет, ставший практически родным домом за эти дни, вздыхая.

— Можешь поехать ко мне. Кристина будет рада, — предложил Сергей, протягивая ему одну из сумок.

— Обойдусь, — проворчал, отворачиваясь, — еще не хватало под одной крышей со слащавой парочкой жить. Я ж завидовать буду, — ухмыльнулся, а сам тоску невообразимую почувствовал. Правду говорят, от любви так просто не излечишься. Если она, конечно, настоящая.

Радов наклонил голову набок, сунув руки в карманы брюк, улыбнувшись.

— Кенар, в чем проблема тогда? Ты знаешь, что делать.

Если б знал, сейчас не стоял бы на перепутье.

Отвернулся, закидывая на плечо сумку. Из здания вышел, когда на улице уже были сумерки, чувствуя острое желание закурить. Словно запах дыма придал бы ему какой-то четкой уверенности в действии. Выудил из кармана пачку сигарет вместе со смартфоном, с удивлением заметив мигающий значок сообщения. Снял блокировку, пробегая глазами по строчкам, невольно рассмеявшись.

Тасманчик: «Надеюсь, ты там подох. Пишу не из дружеских соображений, а просто убедится. Дабы знать, куда прийти плюнуть в твое последнее пристанище»

Удивительно, почему он не удалил его номер? Видимо, что-то не давало это сделать. То, что две недели назад казалось полной катастрофой, сегодня перестало иметь значение. Тем более, если понимаешь, сколь велика твоя вина в случившейся ситуации.

Хмыкнул, выдыхая дым, набирая ответ пальцем, осознавая чего сейчас реально хочет.

Павел Канарейкин: «А ты бухло взял, чтобы меня поминать? Имей в виду, без приличных поминок до конца дней твоих буду духом являться, доставая»

Уже садясь в машину, краем глаза увидел ответ, согревший душу.

Тасманчик: «Заваливайся, Малыш. Карлсон раскупорил баночку добротного варенья…»

Квартира Ярослава Марсельевича Тасманова представляла собой если не Ледовое побоища, то нечто отдаленно напоминающее картины художников, изображавших Куликовскую битву. В любом из случаев — капитальный хаос.

Осторожно перепрыгивая кучу разбросанных вещей, спящую Пусю и с отвращением задвигая слюнявый мячик под тумбочку, Паша опасливо дернул плечом, прикидывая, куда поставить сумку.

— Че ты стоишь, как холоп у барского забора? — фыркнул Ярик, недовольно щурясь. По нему видно, что еще обижался, но уже вполне оттаял. Сам же Кенар бросил сумку на относительно чистом пяточке пола, перепрыгивая парочку лифчиков, с усмешкой промурлыкав:

— Сюда иди, морда помятая, — схватил друга за шею, потирая кулаком макушку, с наслаждением чувствуя как тот вырывается, вереща на весь коридор. Удивительно, как консьержка элитной высотки не проснулась.

— Ай! Кенар, сбрендил?! Я только вчера подстригся! — возмущался Тасманов, перехватывая поперек корпуса, пытаясь завалить. От их шума проснулась собака, обтявкавшая обоих, гордо удалившаяся в сторону зала, дабы устроится на диване напротив большой плазмы.

Извиняться для девчонок и слабаков. А парни прощения не просят, потому помутузив друг друга с пару минут, застыли, тяжело дыша. Оба с не сошедшими синяками да ранами, усталые, но довольные, в какой-то мере теперь точно свободные от бремени обид, нависшим между ними тяжелым грузом.

— Ты с ней не помирился? — первым нарушил тишину Ярик, отпуская Кенара, с любопытством разглядывая вздохнувшего друга.

— Неа, — пожал плечами, пиная рассеянно мяч обратно к Пусе, который та умудрилась выкатить из-за тумбы, не пожелав оставаться в стороне от основного места действа. Затем сунул большие пальцы в карманы джинсов, пожимая плечами. — Из-за этой фигни столько наговорили друг другу все, что теперь вряд ли получится просто забыть.

— Не ты ли говорил мне, что дерьмо случается и его типо пережить нужно? — поинтересовался блондин, двигаясь в сторону кухни. Паша, недолго думая, стянул ботинки, наплевав на чистоту, шагнул следом, привычно устраиваясь на подоконнике единственно девственно стерильного места в квартире Тасманова. Приняв у друга из рук стакан виски, поморщился, отпивая и доставая сигарету.

— Ты меня так оправдываешь или в упрек произносишь? — спросил, с намеком на их ссору, но в ответ Ярик лишь хитро улыбнулся, запрыгивая на стол рядом с откупоренной бутылкой. Та покачнулась, но ловко обхватив пальцами, парень хмыкнул, доливая в свой бокал немного янтарной жидкости. Собачка в коридоре снова тявкнула, а по паркету зацокали коготочки маленького шпица, отвлекая от раздумий.

— Это Рысенок, — вдруг выдал Ярослав совершенно неожиданно, заставив Пашу удивленно замереть, не донеся тлеющую сигарету до рта.

— А?

— Рысенок, — терпеливо повторил Ярик, закатывая глаза. — Раиса сказала, что нам стоит помириться. Объяснила мол, ты был не в себе, я тоже, все дела, бла-бла-бла. Чего? — глаза Паши распахнулись, будто из орбит выпасть готовы. Ущипнув себя за запястье, Кенар выдохнул:

— Чего она тебе сказала?! С каких пор вы вообще общаетесь?!

— Так с клуба же, — невозмутимо ответил Ярик, проведя ладонью по светлым волосам. Улыбнувшись. — Почему нет? Она забавная. Для женщины, — хмыкнул, а во взгляде промелькнуло что-то отдаленно печальное. Паша вновь почувствовал раскаяние вкупе с удивлением, беспокойством и сомнением.

Чем может кончиться дружба между мужчиной, падким на все, что имеет грудь и женщиной, в него влюбленную? Явно ничем хорошим. Хотя с другой стороны, разве его это касается? Раиса взрослая женщина, пусть наивная до безобразия. Тем более, сейчас поднимать этот вопрос совершенно неуместно, они едва помирились.

— Не ссы, я воспринимаю ее как друга, — будто прочитав мысли Паши, ответил Тасманов. По лицу Кенара мелькнуло сомнение, но он кивнул, задумчиво скользнув взглядом по другу. Ведь какая разница, благодаря ей они помирились. Надо будет хоть пригласить ее куда, выпить всей компанией, может, если Ярик узнает лучше девушку…

— И об этом тоже не думай, птица-сводник, — сразу предупредил Ярослав, грозя сигаретой, зажатой между пальцами, которую только раскурил. — Никаких отношений, ты знаешь, у меня с ними не складывается.

— Но если очень постараться…

— Неа, нет Кенар. Прекрати уже. Мы вообще тут собирались обсуждать тебя и твой бесконечный Дом 2.

— Любовь я свою еще построю, не волнуйся. Прямо завтра и начну массовую застройку своего не паханого поля под будущие крепкие отношения. Ты есть не хочешь?

— Надеюсь не твоего приготовления блюда?

— Окстись, не настолько я кровожаден. Купим пельмешек в круглосуточном магазине, уж с этим мы справимся…

— Главное, чтоб не ты варил.

— Че начал-то. У меня уже получается вполне себе приличная яичница, а картофель больше не пригорает!

— Она теперь просто горит?

— Щас вспомним о том, что отношения залог успеха мужчины в жизни!

— Паша?

— Да?

— Я тебя сейчас в окно выкину.

Глава 27 — Со старого козла не сдоить молока

В чугун головы ворвалась мелодия звонка смартфона, отражаясь от стенок черепной коробки и давя на бедный, всего пару часов назад уснувший мозг. Паша с трудом оторвал голову от подушки, со стоном прищуриваясь от ярких лучшей солнца, пробивающихся сквозь плохо задернутые шторы окна спальни Тасманова.

— Тасман, — хриплым голосом позвал друга, охая от боли, сдавившей виски, обхватывая свою многострадальную часть тела руками и невольно оглядываясь, ища взглядом Ярика. Дабы тот отключил свой телефон.

Хозяин квартиры нашелся на коврике в обнимку с собачкой. Дрых, приоткрыв рот, сопя в обе ноздри, нисколько не напрягаясь от шума.

— Козел, — буркнул, принявшись судорожно искать злосчастный орущий аппарат. От резких движений помутилось в глазах, пришлось немного притормозить, но спустя две подушки в шелковых наволочках да одеяло, нашелся смартфон самого Канарейкина, оповещающий о входящем звонке.

— Ладно, ты не козел, — снова сам себе сказал Паша, с трудом пытаясь прочесть имя на экране, но лишь завалился обратно, успев ответить.

«Кенар, твою мать, ты, что урод творишь?!»

Ор из трубки был такой, пришлось даже отодвинуть от уха подальше, косясь на злосчастный агрегат, вычитывая имя. Пока собеседник отборно ругался словами на двух языках не самого приличного содержания, Паша думал и вспоминал: кто такой «Саня Брат-мудазвон». У него вроде нет брата. Или есть? Может пока за ночь пили с Тасмановым, да пельмени, замороженные, в микроволновке жарили, появился? Это параллельная вселенная?

Уже хотел уточнить, как собеседник прооравшись, сам процедил в трубку:

«Я эту херню долго терпел. Когда моя сестра рыдала у меня на кухне, считал, вы сами со своим дерьмом разберетесь, взрослые люди. Видимо ошибся! Два барана тупых, но ты вдвойне! Какого хера позволяешь всякой мрази твою женщину обижать!? Или запала закончился, не нужна стала?!»

Вот тут до бедной тяжелой головы Паши дошло — это Саша Леонов и он его в чем-то обвиняет. А обвиняет, значит, пытается вину скинуть. Разве Кенар виноват? Буйный нрав подал первые признаки жизни, разгоняя по венам в мгновение ока огонь раздражения. Вот не зря Паша никогда людей не любил. Одни проблемы с ними. И что он там про Киру заявил, тоже пока не понимал, но выяснять собирался.

— Ты мне в трубку не ори, носорог, — рявкнул, прерывая поток информации, сжимая пальцами до хруста смартфон, поднимаясь. В душ и решать проблемы. Сказал вчера Тасманову, что больше не потерпит никаких выкрутасов. Точнее сказать, это он совсем пьяным заявил, но еще никогда Паша не упивался до такой степени, чтоб не помнить свои обещания. — Какого лешего лезешь вообще, две недели молчал, — огрызнулся, осторожно перебираясь через раскиданные по всей квартире вещи.

«Ты смотри-ка на него, огрызается», — прорычал Саша, сопя на том конце.

«Пока Киру на работе унижали всячески, ни разу ухом не повел, теперь гляжу смелый?! Не разберешься ты, тогда встряну я! Она меня слезно умоляла не лезть в это, мол, сама после больничного разберется со своим самодуром руководителем. Думал, может, отойдет, вы помиритесь, но теперь…»

— Остановись! — гаркнул так, что удивленная Пуся выглянула из комнаты, прижав к голове уши. Сам Павел застыл посреди коридора, так и не добравшись до ванной, ощущая себя в каком-то анекдоте. Или точно другая вселенная. Кира, начальник-самодур, унижения? О чем он вообще?

«Ты не знал?», — уже более спокойный тон, с проскальзывающими нотками гнева, однако не в сторону Кенара.

— Нет, не знал. И теперь хочу знать, что за у*бок моей будущей жене нервы треплет! — прошипел, решительным шагом двинувшись в сторону санузла.

Со всем остальным разберется, потом. С Кирой поговорит, они обязательно придут к консенсусу. Двухнедель достаточно было, дабы понять, что друг без друга они не смогут. Пусть она у него замороченная, немного странная и дьявольски ревнивая, так разве оно не хорошо? Вчера Тасманов не зря заявил одну интересную вещь.

«Не хотел признавать, даже во время ссоры, но с ней Кенар, ты становишься лучше. Никто кроме Киры не имеет на тебя такого положительного влияния. И вам вдвоем никто на свете не нужен, чтоб быть счастливыми. А дети? Мне кажется, это будут самые счастливые птенчики канарейки на всей Земле»

Есть в этих словах доля правды. А Тасманов, много на свой малый век успевший отхлебнуть от жизни, порой бывал очень и очень мудр. Конечно, когда не устраивал оргии или не захламлял свою берлогу.

Потому сейчас Паша собирался, слушая рассказ Саши, точнее, он вываливал на него то, что Кира отчаянно прятала последние месяцы и медленно сатанел. Если к старым синякам добавятся новые, в этот раз будут за дело.

— Леонова, ты самая настоящая предательница!

Кира захлопнула двери кабинета Валерия Вячеславовича, чувствуя невероятную свободу.

Будто огромный кусок гранита с плеч свалился. Правду сказала вчера эта странная девица Алла, долго-долго хохотавшая над ее ревнивыми вопросами и взорами — нет лучшего способа стать счастливее, чем уволится из дыры, в которой тебя все бесит.

Сегодня случилось именно это. После внепланового девичника, с неожиданной поддержкой четырех таких разных, абсолютно не похожих женщин, она в какой-то момент поняла — ничего само никогда не разрешается. Сколько не плыви по течению, однажды придется взять в руки весла, дабы направится туда, где твое счастье обитает. Пусть пока без плана действий, главное маршрут построен. Поэтому начала с самого важного момента своей жизни — увольнения.

Не стала даже разговаривать на тему компенсации. Этот вопрос обещала решить Кристина и Кира уверовала в эти слова, особенно, когда при слове «прокуратура», нервный старый козел, именуемый директором, подписал-таки ее заявление на увольнение день в день.

— Сваливаешь, наконец, — шипящий голос рядом заставил затормозить, оглядываясь на Алину. Странно, почему раньше считала красивой столь безобразную особу? Губы вечно поджаты в тонкую линию, на лбу пара морщин от постоянного недовольства, не скрываемые никакой косметикой. Глаза маленькие, ноги кривые, как там Лана заявила? Две спички, сломать этой козе кривоногой.

— Смолена, — начала спокойно, издалека, как говорила пару минут назад с начальником, нервно дергающим галстук. Даже орать пытался, пока девушка не призвала к тишине, подключив свой фирменный холодный взгляд. Сейчас Смолена отскочила, взвизгнув точно крыса, которой отдавили хвост. — Вот смотрю и никак не пойму. Что я тебе такого сделала, а? Ты ко мне с первого дня цепляешься, ощущение, будто я у тебя мужика из-под венца увела, — озадачилась впервые этим вопросом, осознавая.

Ей действительно интересно!

В ответ брюнетку перекосило от неистовой злобы. На секунду Леонова даже испугалась, вдруг у нее так челюсть навечно сведет, бедная говорить не сможет. Хотела уточнить состояние, не стала, замечая потряхивание тела несчастной. Мысли ворохом пронеслись в голове: сейчас перекорежит, не дай Бог инфаркт. Скажут еще, Кирочка довела.

Краем глаза заметила любопытные лица знакомых дам из бухгалтерии, секретаршу начальника, прекратившую перебирать бумаги, отчаянно прислушиваясь к назревающему скандалу. Женщины порой такие женщины.

— Ты! — обвиняющий жест, тычок пальца в район лба. Сама Леонова вздрогнула, озадаченно вскидывая брови. — Из-за тебя все! — брызгая слюной от бешенства, заорала Алина, тряся распавшейся прической. Отвратительное зрелище, как и вся эта истерика, которая не имела под собой подоплеки.

— Ну, я? — спокойно переспросила девушка. Еще вчера Раисе и другим девочка ревела в плечо, отпивая вина да суши поедая, сегодня уже спокойно аки статуя Свободы. Точно можно собой гордиться. Кажется, она пришла к полному равновесию.

— Ты его забрала! — орала эта припадочная, бросившись, было на Киру, но ее вовремя перехватили Настя с Василисой. Рядом бегала Вера Владимировна, отчаянно заламывая руки, причитая.

— Кира, как ты могла! — визжала Катерина Молева, а сама девушка пыталась понять, чего она там могла. Или у куриц совсем разум отказал на почве недоплат? Дверь кабинета начальника с грохотом стукнулась о стену, привлекая еще большее количество сотрудников к этой ссоре. Неподалеку в гурьбе немногочисленных людей, еще работающих на контору или дорабатывающих последние дни, мелькнула головы Федорова Дмитрия, Кости Жданова и Виталика Грачева.

— Ууу, бабская драка! — радостно потер ручки программист. Послышался шум, тихие разговоры, взгляды метались со спокойно стоящей Киры, чуть вздернувшей подбородок на разъяренную Алину, которую удерживали две девушки.

— Что тут происходит!? — грозно взревел Валерий Вячеславович, но опасливо, из-за двери собственного кабинета, чтоб в любой момент там спрятаться. Пригладил рубашку на отъевшемся пузе, косясь мутным взором на Леонову, затем к своей любовнице.

— Паша Канарейкин! — прошипела не хуже кобры Алины, заставляя Киру вздрогнуть, изумленно распахнув глаза. Паша? Причем тут Кенар вообще? — Знаешь, как я ненавидела тебя, сучка? Со мной поступил, как с другими: провел всего ночь, уйдя на следующее утро. Ни звонка, ни прощания. А тебе все! Все! Да он рядом с тобой вертелся, в рот тебе заглядывая! Что такого особенного нашел, ты же… ты… — она запнулась, разревевшись, а с десяток осуждающих женских взоров обратились в сторону ошарашенной Леоновой. Рот открылся, но ни слова не вылетело.

Так вот оно в чем дело. Одна из тех, кого позади Кенар оставил. Так долго исходящая злобой от того факта, что выбрали не ее. И конечно, суд по перешептыванию, все решили, будто Кира чужого мужика отбила. Разве надо людям много времени, чтобы виноватого найти?

И в ту же секунду пришло такое облегчение, сравнимое, наверное, только с полной и окончательной победой.

Потому что вся ее ревность, все глупые страхи. Лишь мысли, питаемые собственной неуверенностью. Окончательная точка в собственных выводах. Ведь пока она с ума сходила от ревности, оказывается, кто-то также завидовал ей. Люди так любят себя жалеть, что не могут осознать самый важный факт — зависть и злоба лишь признак слабости. Никогда они не будут хорошими советчиками на жизненном пути.

— Кира, я была о тебе лучшего мнения!

— Какой кошмар, Леонова, такая двуличная, — слышалось со всех сторон, да только сама девушка лишь улыбнулась, невольно рассмеявшись. Замолкли все, даже директор приоткрыл дверь, выглядывая наружу немного.

А она смеялась. Громко, весело и так звонко, качая головой на все слова, летящие в ее сторону, утирая слезы, пока не успокоилась окончательно, заглядывая в зареванное лицо брюнетки, стоящей напротив, усмехаясь.

— Дура ты, Алина, — произнесла громко, четко, продолжая улыбаться. — Никогда Паша твоим не был. Ничего тебе не обещал. И одноразовая встреча, не подпись документов на долгосрочные отношения. Знаешь почему?

Очередной всхлип и гробовая тишина.

— Потому что Паша Канарейкин всегда держит слово. Если он сказал, что любить, то и будет делать это до конца дней своих.

Почти каждая женщина, мечтает быть единственной в сердце мужчины. Она искренне уверяет себя, что уж она-то исправит бабника, вылечит наркомана, спасет алкоголика, своими нежными руками, заботой и терпением воспитает из солдата генерала.

Да только все они забывают, что они не дети. Никого не надо воспитывать, не нужно нянчить или пытаться переделать под себя. Ведь мужчины, как и женщины, вполне сами способны жить так, как им хочется. Мужик не теленок, на поводке за забор не увести, если не захочет.

Потому разглядывая эту свору, Кира в сотый раз возблагодарила товарищ случай за тот момент, когда она решилась зарегистрироваться в Тиндере, благодаря которому нашла сначала хорошего соседа, затем друга, а после любящего мужчину.

Проблемы, с которым, они обязательно преодолеют. Хотя, Алиночку она ему обязательно припомнит. Как-нибудь, потом. При случае.

— Леонова! — голос начальника ворвался в мысли, а сама девушка повернулась к мужчине, вскинув брови. — Можешь не надеяться на спокойную жизнь! Я тебя так ославлю, во всем городе, нет, стране работу найти не сможешь!

Втянула носом воздух, собравшись послать руководителя, теперь уже к счастью бывшего, куда подальше, но внезапно в помещение ворвался Канарейкин. Злой, взъерошенный, однако по-прежнему дьявольски очаровательный, умудрившийся собрать сотни восхищенных взоров на себя любимого. А Кира выдохнула, слыша стук собственного сердца. И сколько времени не пройдет, наверное, всегда что-то внутри будет сдавливать от невероятного чувства того, что этот мужчина принадлежит ей одной. Что явился за ней, сейчас решительно шагая в их сторону. В глазах зеленых суровый приговор, кулаки сжаты, зато сама Леонова уже прикидывала, какие у них будут красивые дети.

До тех пор, пока кулак Паши не встретился с носом Валерия Вячеславовича с неприятным хрустом, отбрасывая того внутрь кабинета. Народ ахнул, а Кира отмерла, вернувшись из мечтаний, возмутившись:

— Кенар!

— Лёвушка, погоди пять минут, лады? Сейчас я твоему начальнику еб*льник разобью и поговорим, — услышала, когда дверь закрывал с громким стуком, заорав оттуда так, что чуть штукатурка с потолка не посыпалась:

— Значит, гнида, нравится женщин унижать?!

Звуки ударов, визги, шум сдвигаемой мебели.

— Эй, жирный боров, не такой смелый уже? А когда невесте моей мозги выносил, мужиком себя чувствовал?!

— Чего стоите? — возмутилась Вера Владимировна, кудахча, тыкая пальцем в дверь и глядя на мужчин, толпящихся в небольшом пространстве приемной. — Сделайте что-нибудь!

Костик бросил взор на Киру, затем на ребят, а после мотнул головой, отмахиваясь.

— Это чисто мужские разборки. Сами как-нибудь решат.

— Кира! Он же убьет нашего начальника! — взвизгнула Настя, отпуская успокоившуюся Алину. — Сделай что-нибудь, кто нам деньги платить будет?!

Закатила глаза, фыркая словно кошка, затем шагнула к двери, аккуратно постучав, на затылке ощущаю пристальные взгляды. Опять грохот и рявканье Павла:

— Занято! — и снова вопрос, — где твои яйца, недоносок? Жиром передавило, козлина?!

Леонова прищурилась, постучав настойчивее, в этот раз крикнув:

— Кенар!

Снова шум, правда, уже не такой громкий, шаги и дверь чуть приоткрылась. Из нее высунулась голова потрепанного Паши, с губой разбитой с другой стороны. По большей части сошедшие синяки вдруг стали заметны на фоне нового на скуле. Из глубины раздался стон, а Канарейкин, повернувшись, рыкнул:

— Сидеть тихо!

И снова посмотрел на Киру, навалившись на препятствие между ними, мешавшее девушке попасть внутрь.

— Львеночек?

Тоном таким произнес, что она растаяла, на миг, забыв, зачем стучалась. Пришлось даже головой тряхнуть, дабы вернутся в равновесие, строго взглянув в это наглое лицо, с хитрой, почти лисьей улыбочкой.

— Канарейкин, на выход! — четко произнесла, глядя в любимые глаза, сверкнувшие от радости. Он взор опустил в район ее декольте, где виднелась подаренная им подвеска. Да собственно, там и остался, начисто позабыв о начальнике девушки. — И нечего туда смотреть! — добавила, погрозив указательным пальцем, который Паша ловко перехватил в свою руку, улыбаясь и притягивая к себе, чуть касаясь губами, вызывая приятную дрожь, да томление внизу живота.

Смотрели друг друга, словно налюбоваться не могли, пока их голос из глубин не прервал.

— Я в суд подам!

Улыбка сползла с Пашиных губ, а сам он недовольно засопел.

— Погоди пару минут, сейчас проблему решу, — отпустил ее руку, развернув спиной, чуть шлепнув по заднице, ошарашив, и захлопнул двери. Пока соображала, что бы такого ему сказать о поведении наглом, быстро в два счета утихомирил скулящего Валерия Вячеславовича, выходя наружу, оглядывая застывших точно суслики, сотрудников, рыкнув:

— Брысь!

Секунда — все разбежались по рабочим местам, оставив в приемной лишь Киру, самого Павла и стоящую Алину. Даже Настя пробормотала что-то насчет кофе посреди тяжелого трудового дня. Перехватив взвизгнувшую девушку поперек, поднял на руки, заставляя обвить свою шею руками.

— Кенар блин! — возмутилась, а сама предвкушено сверкнула взглядом, утыкая носом в шею, чувствуя любимый аромат леса, проведя кончиком носа до шеи, прихватив мочку уха зубами, прекрасно зная, какие сейчас в нем будит эмоции.

— Кира, — прорычал Паша, удобнее устраивая на руках.

— Мур, — отозвалась, нагло улыбаясь.

Собрался уже выйти со своей ношей, но тут брюнетка, откуда не возьмись с потекшей косметикой на лице дорогу перегородила, глядя на него умоляющим взором, отчаянно хлопая ресницами. Словно взлететь пытается над полом.

— Пашенька, привет, ты меня не помнишь?

Кира замерла, всего на секунду почувствовав старый отголосок страха, пока Кенар вглядывался в черты, соображая. Алина закусила полную губу, чуть-чуть изогнувшись, жалобно всхлипнув. Хотя давно уже прекратила реветь, теперь пытаясь достучаться до Канарейкина, давя на жалость.

Минута, две, затем вкрадчивый голос.

— Да понятия не имею кто ты. С дороги свали, — грубо прервал, не давая больше ничего сказать, с осторожностью вынося свой ценный груз прямо из офиса в направлении лифтов. А Кира радостно улыбалась, избавляясь от последних остатков всяких сомнений.

— Сейчас поедем домой. Потом я тебя отшлепаю, за то, что столько времени молчала, затем поговорим. Обо всем, — строгий взгляд, нисколько не пронявший, наоборот возбуждающий. На парковке отпустил ее, позволяя шагать рядом с ним, держа за руку, переплетая пальцы. У самой машины дернула на себя, остановившись, заставляя обернуться, удивленно посмотрев на нее.

— Люблю тебя, — произнесла легко и просто, нисколько не стесняясь своих, не сдерживаясь, больше не боясь ничего. Сам же Павел замер, немного пришибленный, но к своей чести быстро отошел, ворчливо пробурчав:

— Ой, не могу, дурная баба. За что я тебя вообще люблю. Не дай Бог дети в тебя пойдут, замороченные такие же, с ума меня сведут и в могилу раньше времени!

Кира надула щеки, выпятив нижнюю губу, обиженно отворачиваясь от него, делая вид, что глубоко рассержена подобным заявлением.

— Тю, глупости не говори, я у тебя само совершенство. С твоим тяжелым характером, попробовала бы, какая из твоих куриц ужиться.

Думала, услышит шутку в ответ, но ахнула, когда он ловко дернул за руку к себе, обхватывая руками, лицо и наклонившись, выдохнул в губы за секунду до жаркого поцелуя:

— Я тебя люблю. Никто и никогда тебя не заменит. Потому что Кира Леонова была рождена именно для Павла Канарейкина.

Целовались до кислородного голодания, прерываясь лишь на тихий шепот, ласковые слова, которые не запомнились никому из них. Неважно. Все это они не раз повторят друг другу в процессе, каждый раз приходя в ссорах к взаимопониманию. Только теперь вместе, не разлучаясь, не размыкая рук.

До машины добрались на автомате, со смехом перебираясь на водительское сидение, продолжая целоваться. Горячие пальцы на коже под тоненькой блузкой, которую Паша порвал в процессе снятия, тихий слабый утробный, когда Кира куснула его подбородок. Уселась удобнее на нем, зарываясь пальцами в мягкие каштановые волосы, приподнимаясь, дабы он мог задрать ее юбку.

Секс в машине, как отдельный вариант извращения. Потому что юбка застряла, а Кира макушкой о потолок ударилась, ойкнув от боли.

— Ай!

— Черт, — зашипел Паша, со стоном касаясь многострадальной скулы. Ударившись, Кира локтем задела поврежденную часть его лица.

Захихикала, уткнувшись носом в шею, чувствуя ласковые поглаживающие движения по спине. Половина пуговичек блузки рассыпались по коврику, обнажая белье, юбка частично задрана, позволяет лишь сидеть на нем, ощущая внушительную эрекцию, а они оба ржут, начисто убивая всякое возбуждение.

— Ой, не могу. Львица сексуальная, между ушей шишку заработала, — ржал Канарейкин, трясясь от хохота, закрывая глаза ладонью.

— Кто бы говорил, герой-любовничек, — хмыкнула, улыбаясь. Взглянула в черты любимые, рассматривая, будто записывая в памяти. Вздохнула, чмокнув в губы, осторожно перебираясь на пассажирское сиденье, нервно покусывая губ, понимая, что должна сделать. Осознание пришло еще тогда, в офисе. А уж после признания обоюдного, вовсе укрепилась в своем мнении, понимая, что это очень важно для их будущих отношений.

— Паш?

Позвала, дождавшись, пока тот отсмеется, поправляя одежду, а затем закутает ее в свою ветровку, удивленно приподняв бровь. Застегнул молнию, устроившись боком на сиденье, глядя в сосредоточенное лицо своей девушки.

— Да?

— Давай расстанемся.

— Чего-о-о?!

Глава 28 — Спаси карьеру, построй любовь, обрети дзен

— Выгнала из дома?

— Угу. Представляешь? С котом! Вручила Сникерса в руки со словами: «Кенар, нам надо пожить отдельно друг друга во избежание таких ссор и недомолвок в будущем!». Будто нельзя искать себя, не выгоняя из родных пенат своего парня. Ваще!

Возмущенно пыхтя, Канарейкин шагнул в уютное помещение уже знакомого ему магазина, заметив, как Тасманов мнется на пороге.

— Ты чего? — искренне удивился, не понимая заминки. Вместо ответа Ярик просто покосился на витрину с выставленной табличкой «Самые оригинальные украшения только у нас. От помолвки до Юбилея». Сообразив, что к чему, Кенар хохотнул, качая головой, слыша копошение внутри ювелирной лавки, обернувшись к вышедшему мастеру, радостно улыбающемуся стоящему на пороге парню.

— Павел, какая встреча! Проходи-проходи, — махнул рукой Игнат Сергеевич, торопливо шагая к столику с заварником. — Мне как раз привезли отменный английский чай.

— Тасман? — снова позвал неуверенно стоящего блондина, вскидывая бровь.

— Я лучше тебя снаружи подожду, — открестился Ярик, вновь опасливо косясь вывеску. — Не хочу быть в этом царстве брюликов для счастливо влюбленных.

— Как знае-е-шь, — потянул Паша, казалось бы, смирившись, но в последний момент схватил друга за рукав, тяня на себя. — Пошли трусливая гиена! Поможешь мне с выбором кольца.

— Ну, Канарейка, — заныл Ярослав, вяло отбиваясь, однако через секунду оказался втянут внутрь, рассеяно оглядывая антикварный антураж лавки, с удивлением понимая, сколь тут уютно. Добродушная улыбка старичка в привычном костюме тройке, поставившего поднос с кружками на небольшой столик.

— Заходите, молодые люди. Давненько я не проводил время в хорошей веселой компании.

— Дядя Игнат, мне нужно самое лучшее в мире кольцо, — заявил Павел, заталкивая Ярика следом за собой, прикрывая двери.

— В таком случае, мой мальчик, ты по адресу.

— Ага, если его конечно обратно в квартиру пустят, — злорадно хихикнул Ярослав, тут же получив подзатыльник. Кенар цыкнул на него, потирая ушибленную руку, бурча.

— Ша, смазливый. Никуда она не денется. Дам ей фору еще в пару-тройку дней и все. Добегалась уже.

— Ну-ну, — скептически фыркнул Тасманов, отмахиваясь. — Еще на поводок ее посади.

— Она и так на поводке, просто об этом не знает.

Кира задумчиво скользила пальчиком по корешкам блокнотов, записных книжек и даже дневников. На любой вкус, цвет, толщину выбор. Бери любой, да пользуйся, но она почему-то никак не могла определиться, какой именно ей нужен.

— Женщина, — вздохнула рядом Лана, оглядываясь на лениво бродящих меду полок с открытками людей, скупающих канцелярию, пока не наступил август и люди не ломанулись собирать детей в школы. — Все еще не понимаю, зачем?

— Потому что мне нужно время, дабы найти себя, — ответила, не оборачиваясь, взяв в руки толстый ежедневник в простой красной кожаной обложке. Ничего вычурного, просто, элегантно. А главное как раз подойдет для ее задумки на Пашино день рождения через пару недель. Аккурат в день открытия ресторана «Баболовский дворец». К тому же нетерпелось увидеть его. Они так недолго в разлуке, не считая редких встреч на стройке, а она уже дико скучала. И по коту тоже.

— А котика, зачем сплавила? — недоуменно спросила Лана, разглядывая обложку какого-то исторического любовного романа с изогнутой девой в сильных руках шотландца, чье тело прикрывала только клетчатая юбка.

— Чтоб не скучал, — независимо ответила, оборачиваясь. — И поставь эту пакость обратно, потом ходишь, ноешь, что мужиков нормальных нет, и никто даже в пещеру за волосы не тащит.

— Я уже несколько месяцев без нормального секса! — возмутилась Неверова, убирая книжку в ряд с другими похожими, засопев, складывая руки на груди. — У меня-то нет приезжего залетного птенчика.

— Мой залетный птенчик не так уж часто прилетает, — пожала плечами Кира, с улыбкой вспоминая недавнюю встречу. Так соскучились друг по другу, что сломали новенький диван, заработав сотню шуток на тему их активности от Аллы, ставшей свидетельницей прощания с кожаным другом.

— Кстати, как тебе в роли менеджера? — полюбопытствовала подруга, незаметно для Леоновой все же выхватывая понравившуюся книгу, суя подмышку вышагивая с ней к кассе подле Киры. — Не жалеешь, что согласилась на предложение Паши поработать за него?

— Я не работаю за него, — улыбнулась. — Просто помогаю разгрести остатки дел. Он без меня со всем прекрасно справился.

— Да, но ремонт закончили под твоим бдительным оком, — напомнила Лана, вставая в конце небольшой очереди, поворачиваясь к ней.

— Просто, я не ору на всех подряд, если мне столы не той формы привезли, — загадочно улыбнулась, вспоминая последний инцидент едва не закончившийся катастрофой.

Как же в тот день рвал и метал Канарейкин, едва не оторвав головы несчастным грузчикам, вздумавших спорить с разъяренным мужчиной. Именно тогда Кира, до сего момента, просто встречавшаяся с Пашей на нейтральной территории, будучи в поисках работы, предложила самый оптимальный вариант. Тот, что пришел в голову мгновенно, заодно спас несколько несчастных жизней, позволив им вернуться в целости да сохранности на работу.

«Давай я послежу, сегодня за всем, а ты пойдешь и выспишься, наконец», — = предложила тогда, на что Павел лишь пробурчал, мол, выспаться без нее он уж точно никак не сможет. Но согласился, тем более, что впереди у него была кулинарная практика, которая без того скрипя зубами давалась бедному Кенару.

— Он сжег нахер мне плиту. Больше никаких экспериментов на моей девственной кухне! И вообще забирай свою птицу обратно, женщина, — возмущался в трубку Тасманов, в сотый раз, возмущаясь результатами экспериментов Паши на кухне. И это только пара несложных блюд вроде спагетти да суп с вермишелью.

Забрать обратно не забрала, а вот в ресторане на должности временного менеджера осталась под чутким руководством своего мужчины, не пожелавшего отпускать слишком далеко от себя.

— Найдешь работу опять у какого-нибудь козла в курятнике с лоботрясами, а мне потом пожинай плоды твоей неуемной фантазии, — фыркал Паша, с невозмутимым видом подписывая ее договор о принятии на работу. — Так ты хотя бы под присмотром, раз уж находишься «в поиске себя».

— И как я себя искать должна. Если мы двадцать четыре на семь практически вместе, — буркнула, тем не менее, без страха ставя свою подпись в граф «работник».

— Ой, Львенок. Двадцать четыре на семь мы будем, когда поженимся. Сейчас же, я вынужден терпеть вынужденное положение осады твоей крепости в виду очередного женского загона, — ответить не дал. Забрал договор, шлепнул печать и с довольным лицом понес в сторону сейчас, пряча под охраной кодового замка со сканером отпечатка.

От такой наглости даже рот раскрылся сам собой.

— Эй! А мой экземпляр? — возмутилась, упирая руки в бока, понимая, что вместе с договором ушла и ее трудовая книжка. — И какое замуж? Что-то не припомню романтичного предложения при свечах на одном колене!

Если бы Паша был лисой, он бы непременно был самой шустрой особью. Так быстро пересекать расстояние от одного угла до своей жертвы — умение достойное истинного хищника. Хвать и нет курицы. Именно ею себя Кира почувствовала, когда сильные руки обхватили талию, прижимая к крепкому телу.

— Ну, правильно, мы же вместе не живем, зачем предложение делать. Надо пожить, узнать друг друга…

— Два с половиной года жили!

— Это все пустое, сейчас-то можно прекратить отлучать Пашеньку от кровати хотя бы. Пашенька скучает, Пашенька хочет домой…

— А Пашеньке гланды вареньем не намазать от его чрезмерной наглости?

— Фу на тебя, злая коварная женщина. Выгнала голодного, холодного из дому, еще стебется, — сделал самый обиженный вид, вызывая приступ неконтролируемого смеха, тем не менее, продолжая неспешно избавлять девушку от одежды. Вот уж правда, Канарейкина никакая могила не исправит. Главное то, что теперь она на все сто была уверенна — только с ней Павел позволял подобные вольности.

— Кстати, зачем тебе ежедневник? — спросила Лана, возвращая подругу из мира воспоминаний о тех часах удовольствия, проведенного вместе в кабинете Паши. Бросила взор на обложку, невольно улыбаясь, нежно поглаживая корешок.

— Хочу сделать Кенару подарок. Особенный, — проговорила мягко, прижав к груди. С минуту Неверова разглядывала Киру, затем со скепсисом осмотрела будущий презент, заметив иронично:

— Для записей что ли? Он у тебя резко разучился пользоваться заметками и календарем в смартфоне?

Леонова закатила глаза, фыркая.

— Не для этого, балда, — буркнула, кладя на кассу свою покупку, стоило их очереди подойти. Улыбчивая кассир пробила товар, без слов после оглашения цены дождавшись, пока Кира приложил телефон с виртуальной картой к терминалу, оплачивая покупку.

— Так и вижу, как ты вручаешь Канарейкину на его день рождения ежедневник со словами: дарю, бери, пользуйся, записывай важные номера! — хрюкнула от смеха Лана, выуживая из сумки кошелек, дабы расплатится за свой товар.

— Дошутишься сейчас, не приглашу на открытие!

— Эй-эй, нечего угрожать мне. Кто-то обещал лучшей подруге полный стол еды, — подмигнула надувшейся Кире, улыбнувшись миролюбиво. — Ладно, уверенна, ты что-то придумала. Лучше скажи, сегодняшний вечер в силе?

— Ох…

Блондинка закатила глаза, кивнув в знак благодарности кассиру, вручившей ей купон на скидку, шагая рядом с подругой, упорно делающей вид, что очень занята просмотром новостей в ВКонтакте. Дала ей десять минут на изображение бурной деятельности, затем ускорила шаг, обходя и встав посреди тротуара, перегораживая дорогу.

— Итак! — возмущенно засопела Лана, упирая кулачки в бока, обтянутые шифоном. — Стриптиз, горячие мальчики, ЛГБТ клуб?

— Может не надо? — жалобно вздохнула Кира. Как она подозревала, Неверову большие глаза в купе со страдальческим видом нисколько не проняло. Наоборот. Голубые глаза сузились, в чертах появилась решительность, плечи расправила, выпрямилась, недовольно сопя.

— Надо, — сурово отрезала на тяжелый вздох.

— Паша будет недоволен. И плевать ему, что мужики там нетрадиционной ориентации, — пробурчала, качаясь на волнах сомнений. Идти или нет?

— Так, ты сильная?

— Сильная…

— Независимая?

— Независимая…

— С котом?

— С котом… — задумалась, похлопав глазами. — Погоди, а кот считается, если я отдала его на передержку своему мужчине для релаксации?

— Эээ, наверное, да, — задумчиво кивнула Неверова, затем махнула рукой, фыркая. — В общем, так как ты у нас теперь женщина свободная, сильная, независимая и вся из себя, то мнение Паши никто не учитывает! — для верности еще кивнула, уверенная в своих словах. Леонова окинула ее скептическим взглядом, вздернув бровь.

— А Кенару лично это сама повторишь?

Вот на этих словах Лана как-то подозрительно сдулась, проворчав недовольно:

— Сама и говори. Чей мужик? Точно не мой. И он у тебя орать, горазд, я как-то зашла, слышала его скандалы с рабочими. Честное слово, думала, бригадира на другой конец света унесет.

— Ой, это еще ничего, вот когда он с подрядчиками из-за протекшей крыши ругался, там да-а-а…

Паша с минуту недоуменно смотрел на смартфон, в уме прикидывая: не может ли техника обмануть человека?

Кира заявила, что пойдет в бар. С девочками. Затем занервничала, на заднем плане слышался голос шипящей Неверовой, доверие к которой у Павла падало с каждой секундой разговора. Было что-то про геев, стриптиз-бар «Розовый фламинго» и голые торсы с кучей кубиков. Много кубиков. Не сказать, чтобы Паша сильно волновался. Просто немного раздражала мысль того, что идеально спланированный вечер его Львенок променяла на посиделки с подружками для смотрин на танцующих полуголых парней в сомнительном месте. Ну, может не таком уж сомнительном, но в целом мероприятие доверия не вызывало.

«Со мной будет Алла, Кристина, Лана и Рая, так что не волнуйся. Я просто схожу развеяться с девочками, считай это частью миссии «поиска себя»», — заявила, правда без особого энтузиазма. Напрягало еще наличие Аллы. В последнее время девушки так крепко сдружились, что даже Сергей стал называть их за спинами «совет див». И это при наличии лесбиянки в компании!

Да и вообще, кто меняет романтический вечер на дурацкие пьянки в стриптиз-баре с людьми нетрадиционной ориентации? Да пусть традиционной, все равно пьянка. А Кира ведь не пьет.

От этих мыслей Паша раздражался, в буквальном смысле сам себя изводя.

— Чего ты мечешься, как бешеный носорог в загоне? Сходи в этот… как его… «Фламинго розовый», да глянь, чем девочки заняты, — пожал плечами Тасманов, отвечая очередной поклоннице в Инстаграм, пускавшей в комментариях слюни на его фото.

— «Розовый фламинго», — поправил на автомате раздраженный Паша, цыкая. Оглядел сидящего по-турецки Тасманова посреди убранной Канарейкиным гостиной с всколоченными волосами и недовольно поморщился, еще больше себя накручивая. — Как можно променять свидание на бар?! Она вообще женщина?

— Конечно, — кивнул Ярик, не отрывая взгляда от экрана смартфона, чуть вытягивая руку вперед, фотографию себя любимого в антураже «у меня на голове легкий беспорядок». — Две руки, две ноги, вагина там, грудь…

— Тасманов! — рявкнул Кенар, заставляя друга поморщиться, недовольно пошкребывая ухо мизинцем, делая вид, будто оглох.

— Не ори, птица. Ну, пошла твоя дама на веселушки, чего ты паникуешь? Никто твою Киру не унесет, она уже лет пять, как не в тренде, — фыркнул, едва увернувшись от резинового мячика Пуси, которая мигом подняла уши, слыша знакомый писк. Подскочила, бросившись к игрушке, хватая зубами любимую жесткую резину, принимаясь отчаянно ее грызть.

— Ты на что намекаешь, гиена смертная? — сузил глаза Павел, сладкывая руки на груди. Тасманов только глаза закатил, рассеянно протянув руки, с отвращением забирая у рычащей собаки обслюнявленный мяч.

— К тому, что в гей-баре девушки подобные Кире не тренде. Они в принципе не в тренде, больно много думает и часто о ерунде. Есть девушки проще, легче, да вообще во многом превосходящие твою королеву «я тебя люблю, но мне надо подумать десять лет».

— Убью, — процедил сквозь зубы доведенный до точки кипения Паша, бросаясь на взвизгнувшего Ярика, перехватывая его поперек шеи. — Кто тут не в тренде, а?! Не вздумай ляпнуть такое моей будущей жене, матери моих детей и женщине всей моей жизни!

— Пхе-э, Паха, задушишь, — прохрипел с трудом Тасманов, пытаясь вырваться из собственнического захвата друга. Лишь когда сопящий разъяренно Кенар отпустил его, смог вдохнуть полной грудь, потирая горло. — Фу, чуть не удушил. Совсем сбрендил! Раз жена, чего тут сидишь? Ехал бы, да сказал свое веское мужское слово, а не мне тут силушку молодецкую показывал. Тоже мне, Халк Невероятный, — буркнул, вновь потянувшись к отброшенному смартфону, к которому уже целилась Пуся.

— И пойду, — решительно заявил Паша, сжимая кулаки.

— Ну, иди, — махнул Ярик, прикусывая кончик языка от напряжения, выбирая свое лучшее селфи. Ему вообще было не до мирской суеты, тут вопрос рейтинга стоял на кону.

— И пойду!

— Иди!

— Ты со мной, — гаркнул, хватая ошарашенного друга за капюшон красной толстовки, потянув вверх, дабы тот встал на ноги.

— Чего? Кенар! Поставь где взял, не хочу я в гей-бар, меня там зажмут и изнасилуют! — возопил Ярик, отчаянно отбиваясь, но бесполезно. Канарейкин уже тащил его на буксире в коридор, решительно выталкивая за дверь, хватая на ходу ботинки и кидая их за порог другу.

— Ничего, побудешь отвлекающим маневром на случай непредвиденных ситуаций, — философски заметил, захлопывая дверь, не давая Пусе выскочить из квартиры. — Вещи утречком заберу, — добавил, не давая Тасманову слова вставить.

— Ненавижу тебя, птица.

— Пошли, давай, прекрасный принц. Все по стандартному плану: ты улыбаешься, а я ищу свою Фиону в логове дракона. Представь: ты сегодня миленький очаровательный осел. Хотя, — Паша задумчиво оглядел прыгающего на одной ноге Ярика на лестничной площадке, матерящегося сквозь зубы и хмыкнул.

— Ты и так тот еще осел.

Ответом ему был выставленный напоказ средний палец.

Глава 29 — Жаркий и страстный, как огонь прекрасный

Легкое чувство дежавю на входе под яркой неоновой вывеской в виде фламинго. Пара широкоплечих низкорослых охранников с чрезмерно нежным взглядом. Каждый из них поцеловался с Аллой в щечку, кокетливо подмигнул девочкам и пропустил в клуб при виде заветной розовой глянцевой карточки с золотым тиснением букв.

— Они тут всегда такие? — спросила Кристина, оглядывая на вновь принявших суровый вид охранников, озадаченно шагая по проходу в сторону вестибюля, где их встречала татуированная гардеробщица лет пятидесяти с проколотыми во всех местах ушами.

— Не, обычно нормальные стоят. Но сегодня День Торсиков, потому на входе Гоша с Тошей, — пожала плечами Кенина, сдувая бордовую прядь с лица, подмигивая администратору. — Инка, даров, как жизнь молодая?

— Артрит, геморрой и мизерная пенсия, — проворчала модная старушка в байкерской куртке, оглядывая стоящую толпу девиц разной степени раздетости. — Что, все гетеро? — ужаснулась, оставив взор на длинноногой шатенке, опасливо вертящей головой по сторонам. — И даже эта в наряде проститутки?

Девушки одновременно повернулись к покрасневшей до кончиков ушей Раисе, одергивающей юбку своего невероятно короткого алого платья, в попытке сделать его приличнее. Правда едва не содрала на грудь, ведь держалась оно на честном слове там.

— Как так получается, что из всех нас, только тебя вечно за путану принимают, а? — поинтересовалась Кира, прищурив глаза.

— Это эффект красного, — уверенно заявила Кристина. Задумчиво разглядывая сопящую Кошкину. — И ноги от ушей.

— Эти ноги отлично бы смотрелись на наших шестах! — уверенно заявила Инна, поднимая большой палец вверх, пока Алла прикладывала смартфон к терминалу. Расплачиваясь за вход. — Девочка, работу сменить не хочешь?

— Не-ет, — клацнула от ужаса зубами Рая, пытаясь одернуть юбку еще сильнее.

— Жаль, — вздохнула старушка, очнувшись спустя пару секунд размышлений. — Точно, печати! Вот же маразм!

Шлепнув на кожу проявляющуюся печать в виде единорога на запястье каждой девушки, бабуля Инна перекрестила их, а затем вдруг протянула руку, тормознув на входе Раису.

— Ты, красотка, таки подумай. Насчет работки, — подмигнула, отпуская испуганную девушку, которую тут же утянули в шумный зал. Вовсю гремела горячая латиноамериканская музыка, отплясывали однополые парочки, мужчины в платьях, бритоголовые татуированные женщины в мужских костюмах. Идеально накрашенный бармен в женском рыжем парике то и дело подмигивал клиентам, раздавая бодро напитки, пританцовывая за стойкой. Завидев Аллу, улыбнулся, поднимая вверх бокал клубничного дайкири и поманил пальцем с идеальным маникюром.

— Айда за бухлом, бабоньки, — махнула рукой Кенина, спускаясь по винтовой лестнице на танцпол. От яркого света рябило в глазах с непривыки, но это место Кире определенно нравилось больше любого клуба. Правда, парни у шестов в леопардовых трусах, исполняющие акробатические трюки на шестах, вызвали невольно гомерический хохот.

— Ой, не могу, это что хвост? — хрюкнула Кристина, тыча пальцем в очередного Тарзана. Крутящего бедрами на сцене. Сзади болтался тигриный хвост, самопроизвольно болтавшийся от движений мужчины.

— Нынче в моде дикие необузданные мужчины, — громко ответила Алла, перекрикивая музыку. — Чтоб на плечо и в пещеру.

— Да здравствует каменный век, — буркнула Раиса, опасливо ловя на себе заинтересованные взгляды. Причем не только женщин.

— Имей в виду, тут и бисексуалы есть, — многозначительно проговорила ей Кира, поймав в ответ наполненный ужасом взор. Невольно даже усмехнулась такой легкой наивности. В подобных заведениях, не обязательно ЛГБТ ни одна охрана не позволила бы дурного отношения одних клиентов к другим. Раисе нечего опасаться, хотя с учетом выбора ее наряда. Стоило бы пару раз намекнуть, что возможно девушке пора бы знать меру в попытке стать «той самой девушкой, которую хотят». А то так ненароком и, правда, за проститутку примут.

— Не бойся, все нормально, — положила ей на плечо руку Кристина, двигаясь за Кениной.

— Аллочка, дорогуша! — писклявый голос бармена, заставил Киру и остальных немного замедлить шаг, опасливо присматриваясь к мужику с алыми губами в кожаной жилетке на голое тело в рыжем парике. Не обращения никакого внимания на любопытные взгляды, перегнулся через стойку, касаясь щекой щеки Аллы в легком воздушном поцелуе.

— Щечка к щечке, — мурлыкнул, заставив девушек присесть от изумления на стулья.

— Привет Андрэ, — подмигнула Алла, махнув на своих подруг. — А я вот, с девочками пришла. Повеселиться хотим.

— Добро пожаловать в бар «Розовый фламинго», красотки, — поприветствовал их Андрэ, тут же добавив, погрозив Кениной пальцем, — только я теперь Андреа!

— Оу, ты сделала операцию? — вскинула брови Алла, пока остальные тихо, точно мышки наблюдая за происходящим.

— Нет, детка, но я почти накопила, — затем бармен обернулся к ним, оглядывая с ног до головы каждую, остановившись на покрасневшей Раисе, присвистнув, стоило заглянуть за стойку при виде ее ног. — Матерь моя, да ты никак помесь Синди Кроуффорд и Джии Каранджи? Боже, будь я гетеро, не раздумывая, женился!

Раиса опустила взгляд в пол, окончательно смутившись, сжавшись, словно пытаясь стать незаметнее.

— Не смущай нам девушку, — хмыкнула Кристина, подталкивая вперед на пару с Ланой Киру. — Мы сегодня ее выгуливаем. Последние деньки на свободе, — подмигнула, пока Андрэа задумчиво рассматривал занервничавшую Леонову, прищурив густо накрашенные наращенные ресницы.

— Замуж идешь? — спросил, наклоняясь, обдавая цветочным ароматом духов.

— Нет, — мотнула головой, вздыхая. — Но хотела бы.

— Выйдет, — фыркнула Неверова. — Уверена, Канарейкин долго думать не будет.

— И прибежит, — уверенно кивнула немного отошедшая Раиса, вздыхая.

С минуту Андрэа молчал, будто что-то обдумывая, затем поманил пальцем удивленную Киру, наливая ей безалкогольный коктейль, ловко орудуя бутылками.

— Ревнивый? — спросил, не отрываясь от процесса, позволяя остальным наблюдать со стороны молча.

— Не совсем, скорее нетерпеливый. И я отменила наше свидание, да и вообще из дома выгнала, — отчего-то разоткровенничалась, проникшись к этому большому уютному парню. Или не совсем парню, но разве это имеет значение?

Леонова с восхищением наблюдала, как обычный тоник становится настоящим произведением искусства, украшенным арбузом, мятой и кусочками ананаса, принимая из больших мужских рук холодный бокал.

— За счет заведения, — хмыкнул, пока Алла озадаченно наклоняла голову.

— А чего не алкогольный? — удивилась, переводя взор с бокала на Андрэа. Стоило Кире сделать глоток освежающего коктейля с легкими мятными нотками, как услышала веселое:

— Будущим матерям пить алкоголь нельзя. Помяни мое слово, чика. Пройдет немного времени, не только замужем будешь, но и вся в заботе о мелких! Андрюша никогда в таких делах не ошибается.

Выплюнула часть напитка, закашлявшись под общий смех.

— Кенар?

— Оу?

— Меня кто-то лапает за булки.

Паша озадаченно повернулся, наткнувшись на кокетливый взгляд бритоголового парня, улыбнувшегося кривой улыбкой с парой золотых зубов. Ладонь голубого мачо сейчас лежала на филейной части застывшего изваянием Тасманова, нежно поглаживая ее в очереди в клуб, пока охрана проверяла всех входящих внутрь.

— Что я тебе скажу, Ярик. Ты даже среди голубков популярен, как никогда, — вздохнул, грозно зыркнув на парня. Погрозил пальцем для верности, затем снова повернулся.

— Может, мы поедем домой? — застонал Ярослав, опасливо косясь назад, дергая от отвращения плечом на каждый нежный взор своего поклонника. — А? Или я поеду.

— Стой смирно и прекрати ныть. Или ты только гетеро бьешь? — возмутился Паша, закуривая сигарету. Снова попытка флирта взглядом, пришлось доходчиво показать средний палец очередному местному пикаперу.

— Вдруг это заразно? — задумчиво пожевал губу Ярик, уставившись в звездное небо. — Я ему в нос, а потом все. На парней потянет?

— Тьфу, на тебя, гиена суеверная.

Но от парня сзади потянул друга в сторону немного. Так, на всякий случай, косясь опасливо на толпу. Мало ли что. Даже курить перехотелось, пришлось затушить бычок. Потому спокойно стояли в ожидании своей очереди. Хотя спокойно, это сильно сказано. Паша уже нервно отбивал музыкальный ритм ногой, стоя в очереди. Такое ощущение, будто сегодня все представители ЛГБТ города выбрались на тусовку.

— Паспорта!

— Чего? — стоило их очереди дойти, как суровая охрана перегородила путь, уставившись на парней мрачным взором. Особенно им чем-то Ярик не понравился. У бедного блондина едва сигарета не выпала изо рта, стоило двум бугаям невысоким, но вполне мощным потребовать у них паспорта.

— Мы что, на малолеток похожи?! — голос Тасманова даже петуха пустил от возмущения. — Да мне сигареты счетырнадцати продают!

— За твою смазливую рожу может, и продают, а у нас не положено без паспорта малолеток клуб пускать, — отрезал бритоголовый татуированный гей с накрашенными ресницами. Вот тут Паша совсем закипятился, ощущая растущее на дрожжах бешенство. Мало того, что час тут стояли, так еще по возрастному цензу пускать не хотят!

Зайти удалось спустя десять минут чертыханий, показа водительских прав и пары купюр пятитысячных каждому. До этого охрана упорно игнорировала любые доказательства совершеннолетия обоих, настойчиво требуя у них паспортные данные.

— И не шалите там, — погрозил напоследок лысый, пропуская вперед.

— Взорвать вас к чертям, голуби, — чертыхаясь, ругался Кенар, шагая по освещенному вестибюлю, прямо к старушке-администратору, жующей жвачку и смотрящую триста пятьдесят шестую серию «Кармелиты» на айфоне. Ее внимательный взгляд, затем пренебрежительное фырканье.

— Тьфу, и эти натуралы! — шлепнула печать, оглядев Пашу, подмигивая, заставляя поежиться. — А ты вот ничего, зеленоглазый. Хорошенький, харизматичный. И дружок твой будто из сказок Диснея в наш пошлый мир прибежал, да принцесска? — она смачно шлепнула по заду уже шагнувшего к дверям зала Тасманова, возмущенно застывшего.

— Да что меня сегодня все лапают! — взвыл, покосившись на мрачного Павла.

— Судьба у тебя такая, — буркнул, двинувшись следом. Старушка хохотнула вслед, поправляя бейдж с именем «Инна» на груди.

— Этого темненького шлепнешь, руку откусит! — гоготнула, покачав головой, стоило парням скрыться за двухстворчатыми дверьми. — Эх, была бы я молода-а-а.

Громкая музыка, голоса и смех — все как в обычном клубе. Если бы мимо не прошествовал гордой походкой перекаченный трансвестит, может Паша почувствовал бы себя в привычной для него обстановке. Пока же просто выискивал глазами светловолосую макушку, ища свою иголку в большом стоге сена.

— Надо спуститься к бару. Ты как хочешь, а мне нужна добрая порция бухла, — крикнул ему Тасманов, спускаясь по лестнице. Не придумав ничего лучше, последовал за ним, то и дело, косясь подозрительно по сторонам. Оглядывался, пребывая в состоянии близким к ужасу, словно попал на чужую планету, а единственный способ выбраться — найти Киру. На них бросали хищные взгляды мужчины, заставляя чувствовать, что если сейчас не выпьют, то один из них точно свихнётся. Один из посетителей с проплешиной на макушке даже подмигнул Паше, воздушный поцелуйчик.

Паша перекрестился и сплюнул четыре раза через плечо, пока, наконец, не достиг бара, буквально рухнув грудью на барную стойку, упирая взглядом в алый рот рослого бармена, растянувшего губы в улыбке.

— Красавчик? — кокетливо вскинул тот бровку, заставляя Кенара дернуть плечом. Тасманов икнул от восхищенного взгляда, стоило бармену повернуться к нему, на всякий случай, пододвинувшись к Павлу.

— Водки, — одновременно брякнули, отодвигаясь синхронно, точно попугайчики, подозрительно разглядывая накрашенного мужчину в кожаном жилете в парике.

— С абсентом, — добавил Ярик, чуть погодя, понимая, что одной водкой они сегодня точно не обойдутся. Не успели что-то еще сказать, как рядом послышался насмешливый женский голос.

— Батюшки, выглядите девоньки, каких голубков к нам занесло!

Повернули головы, встретившись с насмешливым взором Аллы, а за ней и с другими. От нахлынувших чувств, главным из которых было облегчение, у Паши дыхание сперло. Особенно, стоило наткнуться на недоуменный взор Киры. Недолго думая бросился к ней, хватая в объятия, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы.

— Ты чего? — перепугалась за душевное состояние своего мужчины Леонова, чувствуя, как его руки ползают и щупают ее во всех доступных местах.

— Соскучился, — замурчал точно не хуже Сникерса, мысленно радуясь, что никаких вирусов в воздухе нет. Андрэ романтично вздохнул, посмотрев на пару, охнув и прижав ладони к щекам. Тасманов покосился на огромные волосатые лапищи бармена, задумчиво пристреливая себя мысленно.

— Ох, как мило, — пропищал, затем оглядел заинтересованным взглядом Ярика. — А ты у нас кто, красавчик? — Андрэ подвигал бровями и Алла расхохоталась.

— Нет, милая, он натурал.

— Что полный? — разочарованно выдохнул бармен, на что разъяренным быком Ярослав едва не выпустил пар из ноздрей, подвигаясь ближе к Раисе с Кристиной, которая едва сдерживала смех.

— Да на все сто!

— Жаль, — вздохнул Андрэ.

Вместо ответа Тасманов попросту отодвинул взвизгнувшую от возмущения Кристину, хватая удивленную Раису поперек туловища. Пошарил по длинным ногам, едва не задрав платье, пока девушка не очнулась, зашипев.

— Ты что?!

— Фу, — выдохнул Ярик радостно, поднимая вконец шокированную поведением парня Раису с барного стула, садясь на него, устраивая Кошкину на коленки, обнимая, словно любимую игрушку. — Не заразился, — гордо заявил, правда, платье девушки на бедрах поправил, одергивая.

— Какой заразился, бестолочь?! Гомосексуализм не заразен! — зашипела на него Кристина, однако Ярик только отмахнулся. На него к счастью никто не обиделся, привыкшие к подобным суевериям представители секс-меньшинств отнеслись философски, а Андрэ принес заказанные напитки, разливая по ступкам, разбавляя водку абсентом.

— Пожалуйста, ваш заказ, — подмигнул, подавая зеленую жидкость Павлу. Тот хмыкнул в ответ, принимая стопку, осушая прямо с ходу, удерживая одной рукой Леонову подле себя.

— Вы что тут делаете? — отмерла, наконец, спрашивая.

— Его спроси, твой ревнивый олень заставил меня идти сюда. А у меня планы были, — фыркнул за Пашу Ярик, выпивая свою порцию. Уже и бармен в девичьем парике не пугал, и люди вокруг казались симпатичными. И платье у Кошкиной красивое, только короткое до неприличия.

— Кенар? — повернулась, встречаясь с взглядом зеленых, чуть прищуренных глаз. Алкоголь никак не затуманил его разум. Наоборот, выглядел спокойным, с осмысленным выражением.

— Мне кажется, ты себя уже нашла, — мягко, но настойчиво проговорил, крепче прижимая к груди, чуть поглаживая живот, вызывая приятные мурашки по телу через тонкую ткань платья. — Потому, дорогая, мы едем домой.

— Но я только приехала!

— Полчаса тебе на «погулять», и домой, — категорично ответил, прерывая любое раздражение указательным пальцем, прижатым к губам. — И вообще, я соскучился. Кот уже с ума сходит, они с Пусей никак лоток не поделят.

Насупилась, попытавшись вырваться, куда там. Только сильнее притянул, зарываясь лицом в шею, касаясь губами нежной кожи, сводя с ума легким касанием губ. От того, как провел ладонью по талии, действительно захотелось в укромное место. Лучше всего с кроватью, большой, мягкой и прыгучей.

— Ооо, все, мы ее потеряли, — прокомментировала Лана увиденное, поднимая вверх коктейль. — За женскую независимость, девоньки.

— Твоя правда, — хохотнула Алла, касаясь края ее бокала своим. Кристина хмыкнула, поболтав трубочкой в своей кроваво-красной жиже, отпивая немного.

— Не уверенна, что это пример женской независимости, — вздохнула Раиса, неловко поправляя платье, ерзая на коленях Ярослава, от того еще больше сжимаясь.

— Блин, женщина, прекрати, — зашипел сзади блондин, заставив вздрогнуть. — Я ж не железный! И где ты это платье достала?

— Мне сказали, это прекрасный наряд на вечеринку, — смутилась, опуская ресницы перед откровенным взором голубых, словно топазы, глаз, осматривающих ее.

— Длинная, — закатил глаза Паша, отрываясь на секунду от своей женщины, — когда я сказал: «носить что-то более открытое», там точно не было: «оденься, как из квартала Красных фонарей»!

— Павлик, — голос Ярика заставил Кенара вскинуть брови, снова отрываясь от Киры. — Хватит зануду врубать. Давай веселится, я уже напился, хочу плясать.

— Плясать? — заинтересовался Андрэ, наклоняясь, а Алла распахнула глаза.

— Сегодня и так пляшут, — удивилась, кивая на полуголых стриптизеров. Как раз вышедших на сцену под свитки, крики и вопли. Один взор туда, Кира заметила на лице Паши нечто похожее на зловещую усмешку. В груди что-то сжалось, а сама она замотала головой.

— Нет-нет, Паша. Не вздумай!

— Львенок, ты же ради этого сюда пришла, — потянул, сузив глаза, ставя очередную пустую стопку. Миг, Андрэ открутил крышечку на бутылке с зеленой жидкостью, вновь наполняя хрусталь абсентом. Жидкость обожгла горло, травянистый вкус осел на языке, сводя с ума рецепторы, но Паше было плевать. Знакомый огонек озорства загорелся в душе, сплетаясь с желанием раз и навсегда выбить из головы суженной желание смотреть на голые тела других мужчин.

— Ой, все. Надрались, — прокомментировала Кристина, Неверова озадаченно наклонила голову, Раиса вновь оказалась поднята с колен. Платье заботливо одернуто, а после вручена куртка, которой можно прикрыться.

— Хочу на это посмотреть, — захлопал в ладоши Андрэ, подвинув дольки лимончика на тарелочке, нарезанного кому-то из гостей, к Алле, присевшей за бар. Кира же попыталась остановить Павла, но не тут-то было. Канарейкин уже решительным шагом двинулся к ди-джею, пока Тасманов бодрым кузнечиком улыбаясь направо и налево, порхал к сцене, поманив пальцем ближайшего к себе стриптизера в образе Тарзана. Сыну Джунглей было что-то доходчиво сказано на ухо, затем прямо в руки сунуто несколько крупных купюр, после чего накаченный красавец свистнул своим, кивая закулисы. Поначалу народ возмутился, затем заинтересованно замер, ожидая шоу, пока девочки у бара вместе с барменом уже доедали вторую тарелку с лимонами, запивая алкоголем.

— Кира, это водка!

Едва крикнуть успела Лана, как Леонова опрокинула в себя стопку, перекосившись от горечи.

— Мне надо, — просипела с трудом, заедая кислой долькой желтого фрукта неприятный привкус. Голова закружилась, тело немного расслабилось, а Андрэ насмешливо выпятил губу, мурлыкнув:

— Спокуха красотка, твоего парня никто не уведет. Еще завидовать тебе будут!

Паша уже взбегал на сцену, махая приветливо толпе. Положил руку на плечо Ярика, что-то шепнув блондину, похлопав того и отошел на шаг, подмигнув Кире, заставляя все нутро в буквальном смысле сжаться.

— Натуралы они такие, отчаянные, — хмыкнула Алла, отпивая коньяка. Остальные девушки замерли в ожидании, как и толпа на танцполе, заинтригованная происходящим. Ярослав махнул диджею, а тот в свою очередь показал парням большой палец, одевая наушники.

Музыка сменилась с электронной, сменилась на ритмичную и соблазнительную, Тасманов хлопнул в ладоши, двигаясь под ритм вместе с Павлом, слыша подбадривающие крики. Секунда, что-то внутри Киры загорелось. Чертенок, сидящий в подсознании, потребовал выхода, потому с грохотом поставив очередную выпитую стопку под удивленные взгляды подруг, решительно шагнула вперед, чуть покачнувшись на каблуках.

— Я пошла девочки! — махнула рукой, двинувшись к сцене, где уже начиналось действо. Подошла ближе, прижимаясь к самому краю, задирая голову и кладя руки поверх, опираясь на них. Глаза в глаза, озорной огонек в янтарных глазах в ответ на обезоруживающую улыбку.

«И это все мое», — удовлетворенно проурчало эго.

Рядом с ней тут же пристроились мужчины и женщины, начиная посвистывать парням.

Под одобрительные крики первой вещью прямо в руки Леоновой полетела кофта на замке. Она втянула носом воздух, чувствуя аромат его духов, прижимая к себе вещи Павла. Почувствовала, как рядом с ней оказались девочки, даже Андрэ не удержался, выбравшись с рабочего места. И пока Ярик заводил народ настоящими акробатическими трюками, паша брал невероятной харизмой, притягивая взгляды, заставляя разрываться между ними беснующий народ.

Рядом приземлилась Каро, опираясь возле Киры на руки.

— А он хорош, — выдохнула Алла, облизывая губы, — не будь я по девочкам, обязательно бы присмотрелась к нашему шефу, — подмигнула Кире, растянувшей губы в улыбке.

— Алла у тебя настоящая мания накладывать глаз на то, что моё, — хмыкнула Леонова, не поворачиваясь, на что девушка обиженно надула губы.

— Не честно!

— Честно.

На голову Кире прилетела футболка Павла. Стянув ее, посмотрела на полуобнажённого мужчину, отчего сердце замерло на секунду, затем забилось вновь в ускоренном ритме от возбуждения. Кровь зашумела в ушах, разгоняясь по венам, обжигая внутри все и приливая к нижней части, заставляя сладко вздохнуть от разочарования, что он так далеко. Что нельзя коснуться губами его кожи, провести рукой по мышцам.

Не то, что бабочки, слоны на крылышках от земли оторвались, заставляя желудок скручиваться от восторга.

— Действительно хороши, — послышался голос Кристины, а Неверова рядом зашептала горячо в ухо:

— И чего я тогда Тасманову твоему в свидании отказала?

Рядом воздухом подавилась Раиса.

Народ заверещал от счастья, когда ремень от джинсов ловко подкатился к Леоновой, звякнув при падении бляшкой. Рядом приземлился другой, Ярика, за который едва не подрались два женоподобных парня. Краем глаза уловила Кошкину, ловко отгоняющую от вещей блондина молодых поклонников, методично сгребающую вещи, старающуюся не смотреть на него. Делала вид, что ведет учет сброшенного, пока сама осторожно косилась, краснея от увиденного.

Паша стал двигаться медленнее, скользя пальцами к ширинке, словно дразня публику, растягивал момент. Народ скулил в ожидании, возбуждённо шевелился, Андрэ даже снимал на камеру, на что Кира ухмыльнулась. Потом скинет себе копию на память.

Разглядывала шикарную спину Кенара, затем, стоило ему повернуться — торс, пока он плавно расстегивал ширинку, стягивая джинсы немного с одного бедра и продолжая танцевать, подогревая в публике ещё большую неутомимую жажду узреть тело, заставляя давиться желанием. Плавно приспускал немного брюки с другого бедра, так, что видна была резинка боксёров, затем немного само белье. В голову девушке забралась шаловливая мысль, а в кошельке как раз по этому случаю были крупные купюры.

— О нет, ты же не собираешься это сделать? — выдохнула Неверова, когда Кира потянулась к сумке, лукаво ей подмигнув.

— Именно! — хохотнула, ощущая, как внутренние бесенята буквально требуют выхода. Свет чуть потускнел, народ завизжал, когда брюки полетели в ее сторону. Ловко перехватила их, бросила к остальным вещам, любуясь открывшимся видом и каждым движением идеально вылепленного для нее тела. А, затем, не давая себе передумать, ловко забралась на сцену, сжимая купюры под ор с криками, скользнула руками по мужскому торсу, не позволяя коснуться себя, и сунула в боксеры несколько купюр, крикнув, чуть приподнимаясь к его уху.

— Ты шикарен, милый, — натолкнулась на жаркий взор зеленых глаз, скользнув ниже кончиками пальцев по прессу, чувствуя, как напрягаются мышцы от ее прикосновений.

— Это только мое, — показала она вниз на отчетливый бугор, погрозив пальцем, ощущая как шумит немного в голове от пережитого адреналинового кайфа и алкоголя, возвращаясь обратно под одобрительный гул. Завтра ей будет стыдно, хотя может, не будет.

Кенар хохотнул, продолжая танцы, видя, как Тасманов уже вовсю разошелся, в буквальном смысле собирая кассу. Сверху кто-то пустил воду для зрелищности, создавая эффект дождя, сводя с ума окончательно присутствующих сегодня гостей, поскольку капли эротично стекали по их телам, доводя до безумия. Новые звезды собирали деньги, потому, когда соизволили спуститься. Получив руки полотенца, купюры уже некуда было сунуть. В спину бросали комплименты, на которые парни отмахивались, принявшись вытираться, поспешно одеваясь.

— Доходный вечерок? — поинтересовалась Алла, наклоняя голову и кивая на стопки денег на барной стойке, к которой они подошли уже одевшись. Паша фыркнул, вытирая темные волосы, покосившись на довольного собой Тасманова, с которым нянчилась смущенная Раиса.

— На случай если бизнес не попрет — приду, — отсалютировал бокалом налитого за счет заведения коньяка.

— Вы капец просто, — покачала головой Кристина, устраиваясь рядом на стул.

— Мальчики, нельзя так поступать с одинокими девушками, — возмутилась Лана, обмахиваясь салфеткой, — я чуть там не кончила!

— Проблема что ли, могу помочь, мои услуги совершенно бесплатны для тебя, — подмигнул ей Ярослав, не обратив внимания на взгляд Кошкиной. Кенар только головой покачал, обнимая свою девушку, заглядывая в затуманенные глаза.

— Оо, моя кошечка уже напилась? — потянул, наблюдая, как она покачивается на каблуках с мечтательным выражением.

— Еще бы, она ж водку неразбавленную от стресса стопку бахнула, — хохотнула Алла.

— Две, — уверенно заявил Андрэ.

— Ничего я не пьяная! — возмутилась, было, Кира, но тут же едва не упала, если бы не обвитая вокруг талии рука Паши. Дружный хохот друзей, даже Раиса улыбнулась, покачав головой, стирая грусть, мельком отразившуюся в чертах.

Она снова встретилась взглядом с Павлом, с любовью посмотревшего на нее. В голове немного прояснилось, но никакого чувства стыда за произошедшее не было. Наоборот, до сих пор кровь кипела от гордости. Собственная шалость не казалась чем-то ужасным, ведь, в конце концов, это действительно было весело.

— Домой? — спросил, наклоняясь, потеревшись носом о ее нос. Так нежно и привычно, а мозг выдал одно единственное верное решение:

— Домой, Паш. Поехали домой. Я соскучилась.

Глава 30 — Всегда и навсегда вместе

От поездки в их первую ночь любви эта отличалась кардинально. Неспешные поцелуи, ласковый шепот и теплые крепкие объятия, говорящие о силе любви к ней Павла. Они почти подъехали к подъезду, когда Кира охнув, вспомнила.

— Кот! Мы ж у Ярика не забрали кота!

В ответ Кенар лишь усмехнулся, зарываясь носом в светлые волосы, весело выдохнув ей на ушко:

— Завтра заберем, никуда Ярик его не денет. Сегодня у меня совсем другие планы и наглый мурлыкающий бандит в них не входит.

Не дал даже самой ступить на землю, подхватывая на руки, заставляя звонко рассмеяться в тишине летней ночи двора их дома. Кое-где еще горел свет, не спали самые стойкие любители ночных посиделок. Но им было как-то все равно. Лишь у лифта поставил на ноги, удерживая, потянувшись к карману.

— Ты чего? — удивилась, заметив невесть откуда взявшуюся бархатную повязку. Глаза озорно сверкнули в предвкушении. — В БДСМ играть будем?

— Тю, извращенка, — фыркнул Паша, завязывая ей глаза. — Сюрприз просто, пошли.

Взял крепко за талию, осторожно ведя перед собой. Завел в открывшую двери кабину лифта, крепко обнимая, давая чувство безопасности. От любопытства вся вслух обратилась, пытаясь разгадать, в чем замысел парня, невольно постукивая каблучком по полу, пока лифт неспешно поднимал их вверх.

— Можешь, намекнешь?

— Сейчас все узнаешь, потерпи.

Легко ему говорить — потерпи. Кира от волнения даже губу прикусила, в ожидании замерев. Казалось, чертов агрегат специально сегодня не торопится поднять их на нужный этаж, а стоило дверям распахнуться, как Паша вновь не дал ей снять повязку, ведя к двери, гремя ключами.

— Ладно, чего там, — засопела точно ежик в нетерпении, слыша в ответ бархатистый смех.

— Вот ты неугомонная у меня, — завел в коридор, зажигая свет и захлопнув двери, только тогда наклонился, шепнув заветное слово:

— Снимай.

В голосе Павла было столько волнения. Радовался, словно мальчишка, подрагивая от нетерпения, пока сама Кира осторожно стягивала бархат с глаз, проморгавшись, привыкая к яркому свету. Он был так воодушевлён, что ей самой передались его эмоции. Что могло так раззадорить Кенара? Вряд ли это какая-то безделушка, он бы ей так не радовался.

Когда первая валентинка упала у самых ног, Леонова замерла, не решаясь взять ее в руки. Лишь спустя мгновение, чувствуя, как задержал дыхание Паша, осторожно присела, стягивая туфли, беря аккуратный кусочек картона в виде сердечка в руки, раскрывая, читая аккуратно написанный текст.

«Ты знаешь, в этой жизни нет никого более удивительной, чем ты… Следуй указателям”

Она повернулась к Кенару, и тот кивнул, словно давая разрешение двигаться дальше.

— Ох… — весь пол до самой спальни был усыпан лепестками. Как и когда Паша это сделал, не знала. Ее ведь не было всего пару часов, пока они с девчонками готовились к вечеринке в клубе.

— Ты что, нанял бригаду флористов все организовать? — улыбнулась, шагнув дальше, подирая еще одно сердечко.

«Ты невероятно много значишь для меня»

— Скажем так, точно впахивал не один, — хмыкнул довольный собой Кенар, кивая на следующую валентинку. — Пришлось уложиться в короткие сроки. Очень короткие.

«Единственная, с кем я могу быть самим собой»

«Мой самый лучший подарок в тот день в кафе в нашу первую встречу»

«И поэтому я…»

Одно из последних сердечек упало, когда Кира открыла дверь спальни, почувствовав легкий цветочный аромат из комнаты, куда вели указатели. Подняла записку, читая, ощущая, как обжигают слезы счастья, а буквы расплываются перед глазами.

«Люблю тебя»

Повсюду во всех возможных емкостях стояли роскошные букеты самых разнообразных цветов и видов. От орхидей до роз необычайных расцветок. Она никогда не придавала значения букетам, цветам и подаркам, но именно сейчас в эту минуту это была словно ожившая мечта любой женщины. Плевать, сколь это неудобно или глупо. Раз в жизни, от любимого мужчины, это становится самым ценным подарком, тем более в такой подаче.

— Я понял, что ни разу за всю нашу с тобой совместную жизнь не дарил тебе букетов. Решил исправить эту оплошность, — тихо проговорил он, а зеленые глаза озорно сверкнули

— Паша, — задыхаясь, выдохнула, прижимая к себе записки.

— Смотри, — указал на туалетный столик, заставленный роскошными букетами, среди которых покоилась маленькая бархатная красная коробочка. От ее вида что-то в душе натянулось и дрогнуло, будто осознание пришло, разгадка. Боялась подойти, коснутся, словно боясь, что это лишь игра воображения, но все же шагнула вперед, осторожно прикоснувшись к мягкой ткани, щелкнув замком и вздрагивая от этого звука.

Внутри было кольцо. Настоящее произведение искусства, как ее кулон, покоившийся сейчас на шее. Веточка орхидеи с не распустившимися бутонами, которая заканчивалась прямо посередине в виде раскрытого цветка, который был усыпан бриллиантами и посреди них сверкал алый рубин. Гравировка внутри кольца гласила: «Всегда и навсегда с тобой».

На платиновом колечке висела привязанная ленточкой записка:

«Ты выйдешь за меня?»

Сердце застучало так часто, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку, а сама девушка задохнётся. Голова закружилась, отчего Кира пошатнулась, ощутив сзади крепкую грудь Кенара, как опору.

— Львенок? — голос прозвучал мягко и нежно, что она буквально в нём утонула.

Сил осталось лишь на одно единственное слово, прозвучавшее в полной тишине помещения:

— Да.

Несколько недель спустя…

Чета Канарейкиных крутилась подле недовольного сына, пока тот вяло отбивался от попыток матери то поправить ему бабочку, то пиджак. Торжественное открытие ресторана «Баболовский дворец» проходило помпезно с участием звезд эстрады, модных критиков, журналистов, высокопоставленных личностей и просто людей, приглашенных для посещения не только самого ресторана, но и восстановленного памятника культуры. Люди прогуливались по ожившим участкам истории, по саду, по огороженному теперь каменной оградой с кованными воротами, любуясь лепниной и репродукцией известных картин, в залах и коридорах дворца.

— Паша не вертись! Ты же директор, — ворчала Елена Семеновна. Пытаясь удержать неугомонного сына на месте.

— Да чего ты нянчишь его, лоб здоровый уже, — хмыкнул Александр Петрович, слушая возмущение супруги, топнувшей от недовольства ногой. На это стоящая рядом Кира в длинном вечернем золотом платье с открытыми плечами и заколотыми волосами, рассмеялась, едва не испортив прическу, без того грозившую рассыпаться от малейшего прикосновения.

— Блин, мам, — зашипел Кенар, убирая материнские руки, но поймав грустный взор голубых глаз, вздохнул, проворчал, позволяя ей все же докончить начатое. — Ладно, давай.

Пока Елена поправляла бабочку, бросал на Киру жалобные взоры, а та делала вид, что ничего не видит и не слышит, поигрывая пальчиками по клатчу, удерживаемого в руке. Мимо открытых дверей по коридору прошествовала Кристина под руку с Сергеем, который завидев эту сцену, громко хохотнул, привлекая внимание. А затем удрал с невестой в сторону стола с закусками, которые подавала суетящаяся Алла с новыми помощниками, стоило Кенару показать кулак.

— Кирочка, вы уже назначили дату свадьбы? — спросила Елена, убрав, наконец, руки от костюма Павла, давая ему свободно выдохнуть.

— Пока нет, — улыбнулась девушка, переглянувшись с Пашей, крутя на пальце обручальное кольцо. — Еще не знаем, зимой не очень хочется, а до этого времени, вряд ли получится.

— Я тебе дам не получится, уже не могу, пора бахнуть в твой паспорт штамп о замужестве, — буркнул Паша, снова поправляя бабочку под цыканье матери.

— Определяться еще, пошли милая, оставим молодых, — махнул рукой Александр, подмигивая обоим, уводя жену из кабинета сына. Родители Киры, брат с семьей и кое-кто из приятелей с друзьями по обеим сторонам уже находились в зале. Лана, теперь работающая с братьями Генецвали, что поставляли продукты в ресторан Павла, где бродила в компании очередного ухажера. Было или нет у нее что-то с Тасмановым никто не знал, но Неверова в последние дни старалась избегать обаятельного блондина. Который, к слову, изрядно опаздывал.

— Ну, что, бизнесмен, — мурлыкнула, подходя ближе, оказавшись притянутой в объятия. — Построил карьеру?

— Не без твоей помощи, — гордо заявил, заставляя улыбнуться. — Останешься на должности менеджера?

— Конечно, — беспечно ответила, опуская ресницы, с восхищением рассматривая своего мужчину. Неважно сколько времени пройдет, Паша всегда будет вызывать в ней необычайный трепет одним своим видом, как и два с половиной года назад на первой встрече. — Если не найдешь кого получше и не выгонишь бедную женушку домой борщи варить.

— Выгоню, — прошептал, вдруг хватая за талию, сжимая мягкую золотистую ткань, усаживая свою невесту на стол и шагнув назад, захлопнул двери, дабы никто не ворвался. — При одном условии.

— Это, каком, лиса ты хитрая? — прищурила глаза, устроившись удобнее на уже знакомой поверхности. Паша вернулся к ней, кладя руки по обе стороны от нее, заглядывая в глаза, чуть наклоняясь, мурча от удовольствия, втягивая носом ее аромат.

— Паша?

— Декрет штука такая, нельзя же будущей матери разрешать проблемы ресторана, будучи на сносах, — прошептал, скользнув рукой по бедрам, собирая ткань платья в кулак, вставая между ногами замеревшей Леоновой.

— Ты же не хотел, — выдохнула от удивления с трудом, едва не пропустив момент, когда хитрый Кенар расстегнул замочек на спине, аккуратно потянув собачку вниз.

— Года три назад я и жениться не планировал, кто вообще старое понимает? — фыркнул, целуя изгиб шеи, прикусывая кожу, слыша сбившееся дыхание, скользя по ребрам к груди, стаскивая платье. — Канарейкина, что за глупые речи. Не меньше двух точно, а там как получится.

— Ох, Павел, разогнался-то, — хихикнула, стараясь унять дрожь от счастья, затопившее все внутри. Да так, что чуть не забыла о миссии, которую планировала вот же месяц с момента их расставания на время ее поиска себя. Вцепилась в пиджак, скользя ноготками по дорогой ткани, выдыхая в ухо:

— Паша, погоди.

— Мм, потом, — проворчал, обхватывая ее лица ладонями, дабы поцеловать, но девушка не дала, положив ладонь ему на губы.

— Две минуты, — улыбнулась, отталкивая, слыша недовольный стон, поправляя на ходу платье, точнее придерживая на груди, пока обходила стол, ища заветную коробочку в подарочной упаковке.

— Ну чего там, — проворчал, с любопытством вытягивая шею, когда Кира с торжественным криком достала какой-то прямоугольный предмет, обернутый зеленой праздничной бумагой. Подошла к нему, вручая прямо в руки и пока Паша озадаченно вертел подарок, забралась обратно на стол, кивнув на вскинутую бровь.

— Открой.

Любопытство победило, сорвал бумагу, открывая черную изящную коробочку, доставая изнутри самый обычный ежедневник в лаконичном простом оформлении из кожи, озадаченно рассматривая.

— Предлагаешь мне записывать своих врагов и вести учет на старость? — хитро спросил, не понимая смысла подарка.

— Дурак, — рассмеялась, пока Кенар надувался от обиды. — Открой.

Фыркнул, распахивая первую страницу, пробегая глазами по исписанным ее почерком строчкам. Пока читал, сердце замирало. Легкий страх от того, что он ее не поймет или посмеется над глупостью такого презента, подал признаки жизни, но сама Кира старалась оставаться невозмутимой, пока он переворачивал страницы одну за другой.

— Ты говорил, что я ничего тебе не рассказываю, — прервав тягостное молчание, выдохнула, прокашлявшись, стараясь изгнать подальше глупые мысли. — Сюда я записала все, что когда-либо скрывала. Свои мысли, свои переживания и страхи. Все что происходило со мной, как до встречи с тобой, так и после. Едва уместила, но теперь могу сказать точно, что здесь вся моя жизнь, которую я могу, смело вручить тебе в руки. Как подарок, в твой день рождения.

Он все еще молчал, пробегая по строчкам, а она ждала, чуть сжимая края стола, стараясь не думать, не поддаваться панике, когда Паша пролистал страницы до последней, пробегаясь взором по строкам.

— Кенар?

Голос чуть охрип от напряжения. Вдруг не поймет, вдруг снова не услышит ее.

— Ты что, реально смыла золотую рыбку в унитаз? — удивленно спросил, поднимая на нее круглые глаза, захлопывая ежедневник. С плеч свалилась огромная гора, а сама Леонова надула щеки, возмущаясь таким обвинением.

— Мне было три, и я думала, что там ее ждут другие рыбки!

— Живодерка, — довольный собой, потянул Паша, шагнув к ней, откладывая ежедневник на стол, вновь обнимая свою невесту. — Ой, не знал, что ты у меня такая жестокая. Прям черная вдова. Того гляди меня куда смоешь.

— Вот больше не буду тебе ничего рассказывать, — проворчала, обнимая за шею, невольно улыбаясь, хоть пыталась делать строгий вид. — Все в шутку обращаешь, дурья голова.

Пара легких касаний, почти невесомые поцелуи, а между ними улыбка и смех самой счастливой на земле пары.

— Конечно, ты ведь меня за мое чувство юмора любишь. Я вообще у тебя весь из себя прекрасный.

— Самомнение размером с Эверест, дорогой.

— Ну, так…

За дверью послышался шорох, а затем довольный голос Тасманова:

— Канарейкины, вы че там ляличек делаете? Паша, киндер сюрпризы надо делать на кровати. Как потом в глаза детям смотреть будешь, и говорит: «сына, я сделал тебя на договоре поставки мраморной говядины»… Ой, стыдоба какая. Хватит лобызаться, имениничек, дядя Яра принес тебе подарочек, так что натягивай штанишки и вперед!

— Ярик! — заорали оба, слыша хрюкающий смех Тасманова.

— Чуть что сразу Ярик, что за люди пошли!

Эпилог — Как пожениться, невзирая на родственников

— Тетю Фаю и дядю Мишу!

— Тетю Лиду по Сашенькиной линии, она обязательно должна быть!

Паша с Кирой с ужасом смотрели, как увеличивается список на свадьбу с довольной приличной цифры в пятьдесят человек до четвертой сотни с учетом прессы, бизнес-партнеров и всяких с обеих сторон. Елена Семеновна переговаривалась с матерью Киры, с Людмилой Сергеевной, что, похоже, вдвоем они могли сами организовать свадьбу и поженить их с Кирой без участия жениха с невестой вообще.

— Женится, конечно же, во дворце. Свадьба обязательно не слишком пышная, но запоминающаяся. Надо будет напомнить некоторым гостям о дресс-коде.

— Да-да, Людочка, никаких джинсов у мужчин! — закивала Елена. В это время Александр с Владимиром тихо переговаривались то и дело, бросая взоры сначала на жен, потом сочувствующие на детей, с грустью, сидящих посреди этого кошмара в окружении списков, пригласительных и примеров оформления. Тамада, фотограф, выбор меню, рассадка, даже платье невесты — за все вплотную взялось старшее поколение, безуспешно взывавшее к привлечению молодых.

— Это же ваш особый день! — пыхтела от возмущения Елена на очередной отказ участвовать.

— Вы его запомните надолго! — кивала Людмила.

— Потому что жених с невестой в конце помрут от ваших стараний, — язвил в ответ Паша, махая на это рукой. Его уже изрядно бесило постоянное дерганье ради подбора агента или выбора тортика. Пока Алла не взяла на себя всю часть по приготовлению еды, застрелился бы, прежде чем утвердили меню.

— Убейте меня, — простонала Кира, чувствуя привычную утреннюю тошноту. Дети — это цветы жизни, но не когда тебя наизнанку выворачивает, а сама ходишь подобно приведению по стеночке половину дня. К тому же ей все время хотелось плакать. И фруктов. Экзотических. Весь холодильник теперь был забит продуктами с непроизносимым названием. Не выспавшийся, раздраженный Паша с мыслю отключить ей кабельное, чтобы больше не смотрела передачи о животных. Ремонт в новой огромной двухэтажной квартире в новостройке и набирающий обороты бизнес, отнимающий кучу сил да времени.

— Кирочка, ты в порядке? — засуетились вокруг них родители, а Паша скрипнул зубами, едва сдерживания желание наорать. Один взгляд на сына и Александр с Владимиром решительно поднялись, привлекая внимание жен.

— Дамы, давайте обсудим это потом.

— Но до свадьбы полторы недели! — возмутились, но притихли, стоило мужчинам подключить суровый мужской взгляд. Когда дверь за ними закрылась, отправляя родственников на прогулку по осеннему октябрьскому мегаполису, пара вздохнула, забравшись на диван, пять минут, наслаждаясь тишиной.

— Капец. Детей еще нет, а будто детсадик усыновили, — буркнул Паша, скользнув по плечам прижавшейся к нему Киры, уткнувшейся носом в рубашку.

— Тебе сегодня надо в ресторан? — мурлыкнула, наслаждаясь покоем. Блаженные минуты счастья без раздражающего трезвона, тошноты и дерганья. Она уже начала подозревать, что вся эта суматоха да ажиотаж больше влияли на состояние ее организма, чем сама беременность.

— Нет, сегодня там Сергей, — вытянул ноги, сползая по спинке, заглядывая в лицо умиротворенной Киры. — Может ну все это? Бросим, убежим на острова да тихо поженимся? — с надеждой спросил, зная заранее ответ.

Нет, не получится. Обоих совесть загрызет, и родня прибьет за нарушенные планы. В последние месяцы они толком не отдыхали. Ведь чтобы ресторан приносил, прибыл, приходилось едва не ночевать там, разруливая все подступающие неприятности. И хотя Кира пока что работала на должности менеджера, пора было ставить вопрос ребром. Подобные волнения ей сейчас ни к чему.

— Нас убьют, — вздохнула Леонова, со стоном прикрывая рукой глаза. — Кошмар. Как представлю себя в том платье!

— Тебе не нравится? — удивился Паша, потянувшись к пульту от телевизора, включая фоном какую-то передачу про жирафов.

— Я буду в нем похожа на бочку!

— Срок не такой большой и ты не бочка, — фыркнул в ответ, пока Кира задумчиво стряхивала невидимые пылинки с домашних штанов, бурча.

— Это ты сейчас так говоришь, вот стану толстой…

Закатил глаза, пережидая очередной приступ, молча дождавшись, пока его Львенок обратит взор на экран. Зря ждал, там какой-то хищник поймал детеныша жирафа. Этого хватило, чтобы глаза налились слезами, а Паша в секунду осознал свой косяк, взвыв в ужасе.

— Нет-нет-нет!

— Ыыыы, жирафенооок, — всхлипнула Кира, рыдая над судьбой несчастного животного, сморкаясь в заботливо поданную салфетку. — Паша, он убил жирафика-а!

Приложил ладонь к лицу, заботливо обнимая невесту, поднимая глаза к потолку.

— Это будут тяжелые месяцы, — пробормотал сам себе, чувствуя, как намокает футболка от слез.

День Х наступал, а Паша нервничал. Собственно не только Паша, но и все его окружение. Алла едва не психанула, спалив утку при приготовлении, а Сергей, несмотря на сдержанность, уже начинал жалеть обо всем, поговаривая, что может, не стоило устраивать такую пышную свадьбу. Вдвоем в кабинете сидели, распивая алкоголь, палец мужчины задумчиво скользил по пунктам нового договора на выкуп его доли в ресторане.

— Хочешь стать единоличным владельцем? — усмехнулся, когда Паша кивнул, отпивая напиток.

— Да, уж прости, но я все же хочу вести бизнес сольно, — ответил, ставя бокал. — Кредит на машину выплатил, осталась ипотека и твоя доля. Не волнуйся, все идет отлично, я выплачу деньги тебе сразу, а потом буду платить два кредита.

— Можешь мне платить беспроцентную рассрочку, — пожал плечами на удивленный взор, — считай это моим подарком. Это в любом случае выгоднее.

Потянулся за ручкой к столу, хватая двумя пальцами и ловко расписывая в нужных графах.

— Из долговой ямы то выплывешь, будущий папаша?

— Выплыву, — немного подумав, кивнул. — Справлюсь сам, просто все надо привести в порядок. Правда свадьба эта вообще не упала.

— Так инициатива-то вашей родни. Они же платят, — пожал плечами Сергей, — просто забей. Хотят люди пышного празднества, чего бы им его не дать.

— Все равно не хочу. Мы бы и вдвоем в тишине где-нибудь поженились, — буркнул поведя плечами.

— Так в чем проблема? — озвучил мысли самого Кенара Сергей, улыбаясь. — Стоит только захотеть.

— Ага-а, а потом нас распнут.

— Они вам все простят с рождением внука или внучки, — хохотнул Сергей, уворачиваясь от брошенного в него смятого стикера, а затем улыбнулся, откладывая договор. — Вот что Кенар. Давай-ка договоримся, — Паша вскинул брови, ожидая продолжения, когда мужчина закинул ногу на ногу, усмехаясь.

— Даю тебе отсрочку по выплатам в два года. Разберешься с делами, расширишь бизнес. Уверен у тебя все получится. И это, — постучал по бумагам пальцам, — меня порадовало. Ты хочешь самостоятельности — это прекрасно. Я тебе ее дам на выгодных условиях.

— А чего щедрый такой? — прищурил глаза, заставляя Сергея причмокнуть.

— Сделаешь меня крестным своего первенца! Утру нос Тасманову, а то заколебал уже, ходит павлином, кричит, что он твой лучший друг больше, чем я.

— Ой, дура-а-ак.

— Вот и я так сказал.

Поднял бокал, смеясь.

— Будет тебе крестник или крестница, уломал.

Спустя несколько дней за сутки до торжества, в квартире Паши с Кирой, еще временной, шла полным ходом подготовка. Платье нагладили, два раза примерили, костюм привезли, кота вымыли, чем он был крайне недоволен. Сейчас разлегшись на кресле, зализывал стресс, косясь на хозяйку в окружении подруг, устало потирающую виску.

— Шла бы спать, — брякнула Кристина, отпивая вина.

— И правда, Кир, иди, — кивнула Лана, — мы тебя утром поднимем.

— Если сами встанем, — добавила Алла, поглаживая Сникерса по ушам, отчего тот довольный заурчал. Налила еще немного, выпивая залпом, выдыхая. — Господи, как же хорошо! Вот зае… в общем упахалась с вашими подготовками!

— Это еще ничего, Райка вон подружка невесты, — хмыкнула Лана, пихая рассеянную девушку в бок. — Алло, подружка, чего зависла?

— А? — очнулась, хлопая синими глазами, пока не стушевалась под пристальными взглядами.

— Ты чего? — подняла голову Кира, мигом, забыв об усталости. — Не хочешь быть подружкой? Имей в виду, не отмажешься, эти козы все отказались, — сурово оглядела пристыженных девушек, затем вернулась к Кошкиной. Неверова невольно закусила губу, пихнув расстроенную Раису.

— Эй, это все из-за меня? Слушай, если думаешь, что мы с Яром…

— Нет.

Четкий ответ, качание головой, а Кира только беспомощно переглянулась с девчонками. То ли Ярик идиот, то ли прикидывался. Совершенно ничего не замечал, делая успешно вид, что Раиса просто хорошая подруга не более. Не замечать очевидного интереса со стороны девушки — да это упрямство ослиное.

— Я сказала ему, что он мне нравится, — рассеяно ответила, крута в руках бокал, поднимая глаза на навостривших уши девчонок. — Вчера, когда репетировали со свадебным агентом.

— И чего этот недоумок ляпнул такого, что ты уже сутки не в себе? — с подозрением спросила Кристина. Сопение, возмущенное в ответ и тихое раздраженное:

— Похлопал меня по плечу и сказал, что я тоже клёвая!

Всеобщий женский стон явственно показал мнение присутствующие насчет умственных способностей Ярослава. Разве что Кира воздержалась, задумчиво потянувшись к дольке мандарина, отправляя ее в рот, прожевывая, ощущая кисло-сладкий сон, успокаивающий бунтующий желудок. В отличие от остальных, она Ярика видела чаще. Он порой заходил, когда Паши не было дома, развлекая скучающую Леонову, медленно сходящую с ума в четырех стенах без позволения работать или чем-то серьезным заниматься. Они вообще за эти месяцы стали ближе, если ее собственный старший брат был, безусловно любимым, примером для подражания, то Ярик — словно младший шкодливый братишка, с которым весело провести время.

А еще, он был полон тайн, которыми неохотно делился, лишь вскользь упоминая о своей жизни до переезда в мегаполис из далекого Хабаровска. Никогда не говорил о семье, избегая этой темы, а Паша однажды вовсе упомянул, что Ярослав с ними никак не поддерживает связи. Лишь внешне беззаботный и безалаберный, на деле куда более закрытый от мира, чем кто-либо из ее знакомых. Возможно, даже более недоверчивый, чем она когда-то.

— Да все нормально будет, не ссы, — услышала голос Аллы. — Оттает твой ледяной принц. Ты просто секс-бомба.

Рая закатила глаза, тихонько фыркая в ответ.

— Все бабы, спать, — хлопнула в ладоши Киры, не обращая внимания на возмущенные вопли. — Итак, пришлось выгнать мужика второй раз из дома ради вас. Не дай Бог, кто проспит, нам всем крышка!

В ответ раздалось лишь пара возмущенных откликов, но победила разумность. Потому уже будучи в спальне, пока остальные девчонки устраивались в гостиной на большом разложенном диване и полу, лежала, невольно читая с улыбкой ворчливые сообщения от Павла.

Кенар: «Давай уедем? Сбежим со свадьбы и спрячемся на каких-нибудь островах?»

Хмыкнула, пробегая пальцами, чувствуя, каксон медленно забирает в свои объятия. Набрала сообщение, откладывая в сторону телефон, зевая, проведя ладонью по животу.

— Спокойной ночи, — выдохнула, закрывая глаза.

Львенок: «Давай»

Утро началось с паники. Во-первых — явился свадебный агент, во-вторых — родители жениха с невестой. Суматоха с самого утра превратила маленькую двушку в какой-то китайский базар, где все галдели и кричали, стараясь, переорать друг друга.

— Нельзя видеть невесту до свадьбы!

— А где листок с вопросами на выкуп?!

— Куда делась фата?!

— Цветы, мы забыли цветы!

Кира наблюдала за этим безобразием, мысленно пытаясь настроиться на хороший день. Не получалось. С каждой минутой раздражение росло, а вот радости все никак не наблюдалось. Особенно раздражала агент — манерная дамочка, поджимающая губы каждый раз, когда Кира что-то по ее мнению делала не так. А судя по кислой мине, она все не так делала.

Хотелось сбежать к Паше, но ему технично запретили появляться на пороге квартиры. Мол, видеть невесту до свадьбы в платье — к несчастью. Как будто суетливая атмосфера располагает к крепкому семейному будущему.

— Кирочка, мы съездим, заберем твой букет! Не вздумай помять платье, сиди, мы ненадолго! — крикнула ее мама, исчезая в проходе. Подружки спустились вниз, ожидая приезда жениха с процессией, пока гости постепенно собирались на парковке неподалеку. У подъезда останавливаться не стали, гостей много, получалась целая толпа, мешающая проходу, потом до начала конкурсов было решено постоять подле машин, неспешно переговариваясь между собой.

— Наконец-то тишина, — выдохнула Кира.

— Устала? — спросила Раиса, садясь напротив. Вдвоем сейчас им было спокойно, Кошкина не надоедала придирками, а сама Леонова могла расслабиться, осторожно поправляя юбку своего свадебного наряда.

— Вообще не хотела в этом участвовать.

Раиса кивнула понимающе, улыбнувшись. Она немного повеселела со вчерашнего вечера, но все равно где-то в глубинах глаз застыла печаль. «Ох, Ярик, что ж ты творишь», — подумала Кира, открыв, было рот, дабы начать разговор, как прервал звонок смартфона. С удивлением поняла, что это Паша.

— Кенар?

«Ты одна?», — вкрадчивый, успокаивающий голос, как нельзя лучше помогал во всем этом сумасшествии.

— Почти. С Раисой, — удивленно ответила, слыша на другом конце чей-то шепот, явно Тасманова. Он же друг жениха. Кошкина подняла голову, удивленно посмотрев на Леонову, застывшую с телефоном у уха.

«Мы сейчас будем»

— Что?… Паша! — попыталась возразить, но он уже бросил трубку.

— В чем дело? — спросила Раиса, на что Кира только плечами пожала. Решил нарушить традицию? Или что-то случилось? Невольно сжалось сердце, но она отогнала эти мысли прочь, стараясь успокоиться. А заодно надеясь, что Паша явится раньше родителей и сумеет незаметно проскочить конвой, наблюдающий за подъездом.

К ее удивлению, явился Канарейкин спустя 5 минут после звонка. Зашел в квартиру, оглядываясь, в черном худи с капюшоном, в джинсах, точно вор из детективного сериала. Рядом с ним такой же Тасманов с двумя огромными пакетами. Из одного торчало что-то белое, подозрительно напоминавшее свадебное платье.

— Вы что, банк грабить собрались? — удивилась Кира, наплевав на свой свадебный наряд, поймав на себе восхищенный взор. — Вас там не заметили?

— Мы прошли с многодетной семьей под видом двух рослых детин, — хмыкнул Ярик, кивая Раисе.

— Собирайся, — кивнул Паша, отмирая. — Мы уезжаем.

От этого безапелляционного ответа даже рот открылся сам собой. А Раиса удивленно распахнула глаза, выдыхая.

— Куда это?!

— На Бали, детки, — вытащил из нагрудного кармана два билета Ярик, помахав ими перед вытянувшимися лицами девушек. — Я решил, что тупо вам дарить денежки или кофемолку на свадьбу. Решил, отдых, и свадьба в лучших традициях аборигенов в пятизвездочном отеле целый месяц будет вам лучшим подарком. — Подмигнул, пока Паша снимал ботинки, ворчливо хватая кота, который принялся тереться у его ног и двинулся в спальню.

— Вообще-то мы их вдвоем купили!

— Купили, — кивнул Ярик, — я же за Кирочку оплатил, ты-то мне нафиг сдался. И кто вообще обо всем договаривался? Вот никакой благодарности.

Паша закатил глаза, доставая сумку из шкафа, хватая нужные на его взгляд вещи, пока Кира соображала, что ей делать дальше. Положение спасла Раиса. Аккуратно стянула с нее фату, принявшись расстегивать платье, шикнув на Ярика:

— Отвернись!

Закатил глаза, ставя пакеты, и отвернулся, бурча что-то себе под нос.

— Кира, давай, собирайся. А то сейчас родня приедет и все, хана идеальному плану побега. А мы его полночи разрабатывали, — крикнул Паша. Этого хватило, чтобы девушка очнулась, принявшись помогать Раисе, стянуть наряд, бросившись в ванную смывать идеально нанесенный макияж. Лететь долго, к черту всю красоту. Прическу правда трогать не стала, разберется по ходу дела. На все про все ушло десять минут, схватить косметичку, только самое нужное, бросаясь в спальню прямо в нижнем белье под взгляд застывшего Павла.

— Нельзя, — рыкнула, хватая удобные штаны с кофтой. Чудеса, даже тошнота прошла. Что Бали с людьми делает.

— А на третьем месяце можно путешествовать? — вдруг озадачился Паша на середине сборов. Поймал хмурый взор Киры и заткнулся, продолжая сборы.

— Мне все можно! Я беременная, а не больная!

— Конечно-конечно.

Собрались в рекордное время — полчаса. Хотя вот-вот должны были нагрянуть родственники, агент уехала в Загс проверять все ли готово там, пока остальные скучали на улице в необычайно теплый октябрьский день.

— А как выберемся? — выдохнула, выходя из комнаты, и тут же чуть не рухнула пол, чувствуя, как к горлу подступает безудержный хохот.

— Хоть слово, сами будете толпу разгонять! — насупился Ярослав, пока Кира отчаянно давилась смехом. Судя по лицу Павла, свое он уже отхохотал. С невозмутимым видом Тасманов поправил на себе фату, разгладил складочки почти аналогичного платья, неизвестно где купленного, затем поправил светлый парик, повернувшись в сторону гостиной, откуда выходила Раиса в мужском костюме. Наплечники создавали нужный эффект, правда, даже будучи такой высокой, на парня, тем более Пашу, смущенная девушка плохо подходила. Закрылось подозрение, что это тщательно обдуманный план и только Кира была не в курсе.

— И давно? — повернулась к Паше, засопев возмущенно.

— Ну, с пару недель, — вздохнул, покосившись на время. — Львенок, давай. Мы торопимся. Поссоримся в самолете.

— В самолете я уже передумаю, — пробурчала, наблюдая, как эта парочка шагнула первыми из дома. — И кто в здравом уме примет Тасманова за меня? Не могла ж я за пару часов в двухметровую дылду вырасти!

— Коленочки подожмет, им всего-то до его байка добежать надо. Он с другой стороны дома припаркован.

— В свадебном платье и на байке, — хрюкнула от смеха Кира, уже не сдерживаясь. Попрощались с котом, оставив записку о корме. Перед уходом Раиса пообещала кормить его, ведь Ярику доверить животное было невозможно. — И кто еще в курсе?

— Твои подружки и Серега. Думаешь, почему он всех на парковку отогнал под видом никому не мешаться? — хмыкнул Кенар, помахав котику, закрывая дверь на ключ. Запасной Кошкина забрала с собой, сейчас успешно воплощая первую часть плана.

— И чья была идея нарядить Ярика в платье?

Сделал вид, что ничего не знает, шагнув к лифту.

— Ой, не могу, — хохотнула девушка, вытирая слезы смеха, заходя в кабину, — ну и конспираторы.

— Эх, жаль, конечно, такое зрелище пропустим!

Из подъезда вышли двое с пакетом в руках: невозмутимая невеста, то и дело одергивающая корсет, идущая странный, немного забавной походкой и жених, высокий, тощий, с необычайно широкими плечами. Изо рта местного гопника Вадика выпала сигарета, когда вышеупомянутая невеста, чертыхаясь, мужским басом буркнула:

— Твою мать, как можно в этом кошмаре выходить замуж.

Жених благоразумно молчал, делая вид, что немой.

— Эй, чика, — окликнул Вадик невесту, — с праздником что ли!

Невеста обернулась, приподняла фату, и гордо выпятив свой первый размер, ответила по-мужски:

— Спасиб, братан. Буду самая счастливая баба.

И пока тот пребывал в прострации, продолжил неровный шаг, чертыхаясь от вынужденной ходьбы в полуприсядь. Почти дошли до конца дома, как внезапно кто-то сзади закричал:

— Эй! Кира, паша! Вы куда собрались?!

Переглянулись и, наплевав на все, бросились за дом. Ярик даже юбки подхватил для удобства бега, за домом их все равно не видно, а пока добегут, они уже скрыться успеют.

— Все, больше никаких приключений! С завтрашнего дня постригусь в монахи, буду каждый день молиться, воздавать дань Боженьке и каяться за грехи! — пропыхтел Ярик, с трудом взбираясь на байк, вытаскивая из пакета два шлема, второй подавая Раисе, которая с сомнением оглядела агрегат.

— Ты уверен, что это безопасно? — пискнула, на что отбросивший фату Ярослав, оставшись в парике, фыркнул.

— Да ты че, каждый день в платьях на байке гоняю, фетиш у меня такой. Давай залезай, а то сейчас будем с разъяренной родней и кучей гостей разбираться. Свалим, сделаем крюк, да отсидимся в ресторане. Пока все будут парочку искать, пожрем как люди, — застегнул шлем, чувствуя, как Раиса устроилась сзади, крепко обхватывая, собрав между ними юбки его наряда. Мысленно перекрестился, слыша звук мотора, срываясь с места в тот момент, когда вся родня, наконец, достигла точки отбытия «жениха с невестой».

— Эх, не успели, Пашка расстроится, что не сняли видюху, — потянул Сергей, пока родители спорили друг с другом, как лучше догонять беглецов. Кристина рядом усмехнулась, весело переглянувшись с девочками.

— Кстати говоря, может Тасманов натолкнет на мысль свадебный наряд? — спросила, на что Радов скептически ответил.

— Платье невесты-то?

— У всех по-разному прозрения случаются!

Лазурная вода, яркое солнце, разноцветные лепестки, устилающие ковром проход к алтарю с большой цветочной аркой. Белый песок грел ступни, а легкий светлый сарафан развивался от малейшего колыхания ветра. Никаких лишних украшений кроме букета цветов, да цвета магнолии в светлых волосах и улыбка на лице невесты, шагавшей по проходу к жениху. Он стоял подле священнослужителя. Неподалеку фотограф, русскоговорящий ассистент и абсолютно пустой пляж, сейчас, принадлежащий им двоим.

Вытянула руку, отчего Паша тут же вытащил свою из кармана светлых брюк, переплетая их пальцы, вставая напротив священнослужителя с улыбкой глядя на Киру.

— Тебе нравится? — тихо спросил, целуя пальцы.

— Мне все в тебе нравится, Канарейкин, — мурлыкнула в ответ, поднимая на него полный счастья взор. — Даже, когда ты ворчишь.

— Обещаю после свадьбы ворчать поменьше, — хмыкнул, поглаживая пальцы. — Правда, придется все же заскочить в России в Загс, дабы поставить, чертов штамп. Иначе пришлось бы месяц собирать документы и срочно податься в протестантство.

— Какая разница, поживем в грехе еще месяц, но хотя бы эту свадьбу я буду помнить, — подмигнула, рассмеявшись. Пусть даже чисто символическая церемония, но она, куда ценнее той помпезности, что прошла бы в России. А расписаться всегда успеют. И в тот момент, когда Кира сказала «да» второй раз, Паша осознал себя по-настоящему счастливым, склоняясь за поцелуем к самым желанным губам на свете.

— Кенар?

— Мм?

— Я тут подумала, — прошептала ему губы, обвивая шею руками, улыбаясь в поцелуе. — Не хочу твою фамилию брать. Давай, сделаем двойную?

Оторопел, отодвигаясь, возмущенно возопив на весь пляж:

— Чего?!

Бонус #2 — 1 сентября — День счастливого родителя

Сборы в школу — отдельный вид пыток для любой семьи. Канцелярские принадлежности, учебники, форма, рюкзаки и вечно всем недовольные. Вот и сейчас на заднем сидении БМВ двое мальчишек 10 и 8 лет сидели, насупившись, сложив ручки на груди, синхронно отвернув носы в разные стороны.

— Так, поганцы: никому дохлых лягушек не подкладывать, учительнице нехорошие слова в тетрадках рабочих не писать, окна в школе не выбивать, ни на чьих задницах след от ботинок не оставлять! Все поняли? — Паша повернулся к сыновьям, посмотревших на него возмущенными каре-зелеными глазами, синхронно отвечая:

— Па, ну чет ада делать в этой школе ваще?!

— Учится, — невозмутимо ответила юная первоклассница, с невозмутимостью питона поправляя бант на косах. — Папа, почему в нашей семье с головой родилась только я? Можно сдать обратно бракованных братьев и заменить на более совершенную модель?

Взгляд зеленых глаз потеплел при взгляде на темноволосую принцессу, точную копию самого Паши, с которой они только сегодня утром учились по Ютуб косички плести. Точнее учился Кенар, а вот юная Настя выступала объектом папиного эксперимента, выделившего день из плотного графика ради отвоза детей в первый день учебы.

— Нет, это не гуманно, медвежонок. И они же твои братья.

При этих словах Настасья скривилась, а парни показали ей языки.

— Елисей! Антон! — рявкнул, глянув в зеркало заднего вида. Хитрая девчонка тут же ответила аналогичным выражением, вызвав всеобщее возмущение.

— Папа, че за фигня, она дразнится!

— Папа, они меня пинают, — тут же сдала братьев дочь, тыкая в них пальцем.

— Трепло, — процедил сквозь зубы старший из парней, Елисей, отворачиваясь к окно снова, рассматривая еще зеленые листья на деревьях, с грустью представляю еще целый год каторги с редкой амнистией в виде каникул.

— Коза, — кивнул в ответ Антон, вторя брату.

— Сейчас договоритесь, все троих к бабушке Лене отправлю! — рявкнул снова Паша, слыша как притихли дети, тихонько переругиваясь позади. Вздохнул, чертыхаясь от того, что Кира решила в этот раз с ними не ехать.

«В прошлый раз я везла, теперь ты страдай. Подожду вас в школе», — ехидно заявила, исчезнув утром, пока сонный Кенар ворочался в постели. Более того, пришлось готовить завтрак на всю толпу. Правда, как обычно, сгоревшая яичница отправилась в мусорку вместе со сковородкой, а дети решительно заявили, что лучше сами, выгнав рассеянного полусонного Канарейкина, взявшись за готовку. Полчаса, и Елисей, самый умелый из троицы, гордо представил миру знаменитые американские пышные блинчики — банановые панкейки под шоколадным сиропом.

Затем еще полтора часа на сборы, и вот время уже к восьми, а они только въезжали на территорию лицея, паркуясь в гуще автомобилей, забивших почти всю парковку.

— Так, — из багажника достал три букета, вручив каждому ребенку. Парни с отвращением разглядывали цветы. Будто это змея, а Антон и вовсе пробурчал:

— Зафиг этот веник тащить? Если дарить Петровне, то две гвоздики, коза старая.

— У тебя старая, у меня молодая, но тоже коза, — задумчиво подмел асфальт розами Елисей, поправив рюкзак, решительно шагнув к воротам. — Пошлите уже, а то без нас начнут!

Было развернулись, как решительный голос и руки, схватившие за рюкзаки двух шкодников, остановили на полпути к желанному избавлению от строгого взгляда родителя.

— Куда собрались, поросята, — мрачно изрек Паша, когда они одновременно повернулись к отцу с виноватыми лицами. — Вываливайте свой стратегический запас.

— Ну, па!

— Живо!

С самыми страдальческими лицами, под злорадное хихиканье младшей сестры из карманов были вынуты кнопки, несмывающиеся маркеры, пара рогаток. Из рюкзака подушка-пердушка, искусственная рвота, баллончики с красками, перчатки, два набора юного химика, дохлая крыса, хотя бы тоже не настоящая, заводная змея и маленький радиоуправляемый самолет.

— И где учебники с тетрадями? — возмутился Кенар, рассматривая пустые рюкзаки и понурые лица.

— Может все же обратно сдать? — вновь вставила свои пять копеек Настя, показав язык на кулак старшего брата.

— Блин, пап, да кто учится в первый день? — засопел Антон, отчего Паша закатил глаза, фыркая, нырнул в багажник, вытаскивая наружу два пакета со школьным добром.

— И кого вы тут обмануть хотели, а?

— Блин, когда вырасту, точно умнее папки буду, — бурчал Елисей, закидывая все в рюкзак, с грустью наблюдая, как прячет Паша все их хулиганские штучки, захлопывая багажник.

— Не ссы, я пакетики с краской взял, — шепнул мимоходом Антон, довольный похлопав карманам. Озадаченный взор брата, опустившего взгляд к его штанам.

— И куда сунул?

Красноречивый ответ, а затем расширившиеся зеленые глаза блондина, открывшего рот.

— В трусы?!

— Вы чего там встали? — отошедший от них Павел, ведущий под руку дочь, остановился, оглядывая парочку.

— Идем! — крикнули одновременно, бросаясь вперед.

Свои классы парни нашли мгновенно, успев заметить мать, махая ей рукой. Подойти, не подошли, сделав вид, что уже взрослые для всяких обнимашек. Вот дома да, а на людях ни за что. Потому с невозмутимыми лицами встали подле своих друзей, всучив в руки растроганным учительницам по букету, злорадно усмехаясь.

— Ну, как? — поинтересовалась Кира, когда Паша оказался подле нее. Девочкой, которую нес на плече 11-классник, оказалась Настя, гордо восседавшая, задрав нос, со снисхождением смотрящая впереди себя. Паша задумчиво рассматривал дочь, в который раз мысленно усмехаясь тому, что эта маленькая девочка точно разобьет ни одно сердце. Вот только никого он к ней не подпустит. Обнял жену, притягивая к себе, привычно зарываясь носом в волосы.

— Ой, жду не дождусь, когда можно будет наедине остаться, — мурлыкнул в ухо, вызывая привычный парад мурашек, заставляя улыбнуться.

Детей повели в школу под облегченные вздохи родителей. Кто-то спешил на работу, кто-то решил остаться, а Паша с Кирой поспешили домой, дабы провести сегодняшний день только вдвоем, ведь из школы ребят должен был забрать Александр, брат Киры и оставить племянников у себя до вечера. Жарко целуясь, ворвались в квартиру, захлопывая дверь. Старый кот Сникерс только лениво приподнял морду, перевернувшись на спину, задирая лапы к верху. Добрались до спальни, сбрасывая одежду на ходу падая на кровать, как звонок смартфона у обоих одновременно прервал сладостный момент уединения.

— Боже, только не говори, что со школы, — выдохнула Кира, когда они замерли. — Мы же всего час назад, как оттуда!

А звонили действительно из школы. На ковер вызывал директор, потому, когда взъерошенные родители показались спустя полтора часа на пороге кабинета, их там ждали четверо детей, один из которых недовольно хмурился. Настя потрепанная, с подранным бантом и царапиной на щеке, Елисей довольным лицом и отчего-то красный как рак Антон.

— Павел Александрович, Кира Владимировна! Ну, невозможно же! — начал с ходу Степан Вадимович, ткнув пальцем в троицу. — Ваша дочь подралась с одноклассницей!

— Эта курица сказала, что у меня шмотки стремные, — возмутилась Настя. Паша удивленно покосился на дочь, пока ее братья поддерживающе кивали с важным видом. Это они могут с ней ругаться, другим обижать сестру нельзя.

— Пинать-то, зачем было! — развел руками директор, промакивая лысину платочком.

— Настя, — зарычала Кира, почувствовав, как Паша успокаивающе погладил ее руку. — Ты зачем девочку пнула?

Анастасия закатила глаза, сдернув разодранный бант, распуская без того потрепанную косу.

— Мам, да ничего я не пинала. Подумаешь ботинок мой на зад ее толстый приземлился. Она орала так, будто я ей копчик сломала. Ну, не серьезно.

— Настя, — возмутилась вновь женщина, толкая Пашу в бок, словно напоминая ему о веском мужском слове.

— Медвежонок, людей бить нельзя, — попытался, наткнувшись на невинный взгляд больших глаз с блеснувшими в нем слезинка.

— Паап, ну она первая…

— Не вздумай поддаваться! — зашипела Кира, прекрасная зная эту тактику. Стоило детям применить самое страшное оружие против отца — жалость и все. Паша таял на глазах, как мороженное на солнцепеке. Вот и тут. Мгновенно растаял.

— Павел Александрович! — возмутился директор.

— А пусть всякие девицы за языком следят! — рявкнул, заставляя мужчину побелеть еще больше, а парней вскинутся. Они уж было обрадовались, что про них забыли, как вновь Степан Вадимович подал голос.

— Но есть еще вторая ситуация, — ткнул пальцем в троицу и снова Антон покраснел. — Они разукрасили школы, а этот, — палец переместился на парня, сконфуженно сжавшегося в кресле. — У него вся задняя часть в краске. Вы только подумайте, доудмался пакетик с краской в… в… — мужчина запнулся, а Паша вскинул брови, подойдя ближе и за шкирку поднял младшего сына, разглядывая его испачканные светлые школьные штаны. Кира в ужасе ахнула, а двое остальных мальчишек снова хрюкнули от смеха.

— Тошка, — вздохнул Павел, садя ребенка обратно. — Ты зачем в штаны краску сунул?

— Приколоться хотел…

— А потом?

— А потом неудачно сел, — буркнул. Кира спрятала лицо в ладонях, стоя так. Плечи подрагивали, а сам Канарейкин мужественно держался, дабы не посрамить честь без того смущенного парня.

— Да уж… — затем повернулся к Елисея рядом со светловолосым парнишкой. Хоть оба были блондинами, но разного оттенка. Взгляд переместился от собственного отпрыска к сыну Тасманова, как раз, когда в кабинет влетел Ярик, пыхтя от негодования.

— Ага! Вот и вы Ярослав Марсельевич, — обрадовался мужчине директор, потирая ручки. — Вот, полюбуйтесь. Опять ваша двойка. Тасманов и Канарейкин-Леонов. Снова разрисовали школу, теперь у нас вместо милых березок на заднем плане нарисованы череп и кости, а ниже надпись: «Осторожно, токсичная зона». И все это за урок рисования, который они прогуляли. Лица присутствующих обратились к невозмутимой парочке, разведшей руками.

— Наши преступления невинны в сравнении с нашими братьями и сестрами. Мы ратуем за свободу детей, — хором заявили юные пропагандисты. Но тут же зашипели, когда получили каждый по подзатыльнику.

— Паша, — ахнула Кира, — Ярик!

— Павел Александрович, Ярослав Марсельевич, право слово, вы перебарщиваете, — смутился Степан Вадимович, нервно перебирая пальцами. — Просто это не в первый раз, в прошлом году, огни нарисовали полуголую женщину в спортзале! Непотребство!

— Это искусство, — задрал нос Марк Тасманов. — Сюрреалистическая картина! Боди-арт! Невежды! Вы ничего не понимаете.

— Да, вот она, — закивал Елисей, не шибко разбираясь в этом вопросе, но от очередного подзатыльника увернулся, погрозив отцу пальцем. — Но-но, отец. Применение насилия к детям есть неправомерное действие в отношении несовершеннолетнего.

— Я сейчас тебя поперек колен отшлепаю, несовершеннолетний балбес, — рыкнул Паша, заставляя закрыть рот парня. — И интернета лишу. И всех гаджетов.

— Так с этого и надо начинать, конструктивного разговора, — тут же закивал, бросая жалобный взор в сторону матери.

— Не смотри, сам виноват, — фыркнула Кира, стараясь не поддаваться жалобному взгляду. Надулся, притихнув в кресле. Ярик же в это время сопел, пыхтел, нависая над сыном.

— Тебе что, художественной школы мало, дитя современного искусства? Целая студия дома! Рисуй, не хочу, а ты опять заборы и стены баллончиками разукрашиваешь, — рычал, встречая совершенно спокойный взгляд голубых глаз оскорбленного до губины души юного гения. Даже руку к груди приложил для пущего эффекта.

— Отец, — поджал губы. — Это прошлый век. Будущее за уличным артом.

— Ой, не могу, родился на мою голову, — провел по светлым волосам Тасманов, на что получил резонное от собственного сына:

— Ничего не знаю, мама сказала, весь в тебя. От осинки не родятся апельсинки.

— Ты ж смотри умные какие, — прищурил глаза Паша, а директор закивал.

— В общем, надо что-то делать. Школа превращается в объект вандализма, — решительно отрезал, стараясь выглядеть грозно. Никто особо во внимание его слова не принял. Антон, уже прекратив стесняться зеленого пятна на штанах, пересел к брату, а вот Настя задумчиво разглядывала отпрыска четы Тасмановых, потирая пальчиком подбородок.

— Ладно, все, домой все, — буркнул Ярослав, оглядываясь на Канарейкиных-Леоновых. — Вы едите?

Те кивнули, поднимаясь, и в этот момент Настя подошла ближе к Марку, рассматривая его пристально, отчего парень дернул плечом, пробурчав:

— Ты чего, обезьянка?

Обошла, заглянула в глаза, заставив родителей замешкаться, братьев замереть, а Тасманова старшего изрядно удивится. Потом хмыкнула, повернулась к отцу, ткнув пальцем в Марка, решительно заявляя:

— Папа, я подумала. Он будет моим мужем.

— Паша! — ахнула Кира, когда Канарейкин схватился за сердце, парни выпучили глаза, директор едва не упал с кресла, а Ярик присвистнул.

— Я, конечно, знал, что ты мелкая шустрая, но чтоб так, — потянул, хлопая глазами. Пока Кенар пытался придти в себя, Марк фыркнул, отмахиваясь.

— Глупости это все. Ни на ком я жениться не собираюсь.

Девочка лишь ласково улыбнулась, да так, что по коже парнишки прошли мурашки страха, затем стряхнула невидимую пылинку с его школьного пиджака, похлопав по груди, куда смогла дотянуться.

— Ничего, это ты сейчас так говоришь. Вот стукнет мне 18 лет, как миленький в Загс побежишь. А не побежишь, так тебя туда сама притащу. Ну, все, бывай Тасманчик. Гуляй, пока ножки целехонькие, — кокетливо подмигнула, отбросив полураспустившуюся косичку за плечо и взяв сумку, двинулась на выход. Минута молчания в кабинете, пока Паша не очнулся, взревел точно бешеный носорог на всю школу:

— Ярик!

— Чего опять Ярик?!

Оглавление

Глава 1. Побежал — погладь шнурки

Глава 2. Вокруг одни наркоманы, а сам ты — проститутка

Глава 3. Семь раз подумай, один — делай выводы

Глава 4. Причина всех проблем в Раю — те двое, а не яблоко!

Глава 5. Баба дома, мужик в пляс

Глава 6. Сначала стреляй, а потом спрашивай

Глава 7. Паша иди, погуляй

Глава 8 — Выпусти пар — стоять жарко

Глава 9. Бить баклуши — тяжкий труд

Глава 10. Не укладывается в голове — растяни вдоль спинного мозга

Глава 11. Дурак дурака уважает издалека

Глава 12. Не поднимай кошелек — купи даром на работе

Глава 13. Излишки внутренней культуры оставь для узкого семейного досуга

Глава 14. Лети как чайка, а не фанера

Глава 15. Действуй, пока крыша на место не встала

Глава 16. Дышать темно? Дыши на ощупь

Глава 17. Построй себе нерукотворный памятник

Глава 18. Наступая на грабли, не забудь прыгнуть

Глава 19. Дачное приключения, мать его, ученье

Глава 20 — В каждом мужчине живет ребенок

Глава 21 — Отдай обезьяне гранату

Глава 22 — Бомба замедленного действия

Глава 23 — Не слушая тебя

Глава 24 — Много думаешь — много теряешь

Глава 25 — Уходя уходи совсем

Глава 26 — Решай проблемы по мере их выступления

Глава 27 — Со старого козла не сдоить молока

Глава 28 — Спаси карьеру, построй любовь, обрети дзен

Глава 29 — Жаркий и страстный, как огонь прекрасный

Глава 30 — Всегда и навсегда вместе

Эпилог — Как пожениться, невзирая на родственников