это на извинения не похоже. Будем начинать?
— Нет, — сказал князь, неожиданно спокойно. — Не будем. Я тоже воспользуюсь правом выставить вместо себя бойцов.
— Бойцов? — заволновался секундант Флинта.
— Участник дуэли может выставить вместо себя любое количество бойцов, если их общий вес не превышает веса участника, — процитировал регламент дуэли секундант Светлейшего.
Данкан красиво отбросил в сторону куртку и вынул из-за пояса мечи:
— Давайте что-то делать, господа. Выдалась бессонная ночь, и я опасался, что буду здесь самым неповоротливым. Теперь вижу, что ошибался.
Ему никто не ответил. Светлейший со своим секундантом стремительным броском многоножки покинул арену. Люди побежали другую сторону. Со стороны Светлейшего послышалось нестройное гудение. Присмотревшись, Данкан понял, что против него выставили трёх бойцов.
Это были молодые особи. Возможно, даже дети самого князя. Но возраст не делал их менее опасными. Напротив, токсины их ядовитых желез убивали надёжней. Твари были поразительно юркими. И они летали.
Данкан стряхнул ножны с мечей, развёл их в стороны и опустил глаза. Прошлые схватки научили медитации перед порогом жизни и мгновенной концентрации на самом пороге. Бой на опережение, победа одним ударом. Главное, не мешать рефлексам и всегда двигаться навстречу противнику.
Они атаковали одновременно, каждый со стороны своего солнца. Если бы Данкан полагался на зрение, то умер бы до первого замаха мечом. Это как прислушиваться к комариному звону жаркой августовской ночью. Данкан опустил веки, спасая глаза от зноя, определяя положение противника на слух, благо, что «комары-переростки» давали полную тягу своим «моторам».
Кистевые движения рук делали двойную восьмёрку непробиваемой, а стремительный шаг вперёд превратил бешеный вентилятор в спираль атакующей циркулярки.
Позади тихо шлёпнулись части первой жертвы дуэли, но Данкан не мог отвлечься, он развивал успех в направлении более сильного гудения. Левый клинок дрогнул, встретив вместо воздуха тело противника. Левое запястье обожгла острая боль.
«Я ранен, — спокойно констатировал Данкан. — Значит, до окончания схватки остаётся несколько секунд, повезёт, если минута. Потом рука станет деревянной. Надеюсь, что не навсегда…»
Последний, третий противник атаковал с зенита, выцеливая жалом темя. Пришлось опрокинуться навзничь, чтобы встретить атаку сверху горизонтально, на спине. В таком положении позиция получилась почти классической. Ведь теперь нападающий метил в грудь, защите которой посвящена треть фехтовальных приёмов. При падении позвоночник встретился с чем-то твёрдым и колючим, но Данкану было не до таких пустяков.
Он отрубил последнему бойцу крылья, увернулся от него и вскочил на ноги. Его противник, напротив, тяжело воткнулся в песок, и жалобно заскулил, зажимая лапами сочащиеся жёлтым обрубки крыльев. Он тяжело ворочался, оставляя влажные пятна на арене. Данкан приблизился, чтобы добить, но обратил внимание, что у раненого нет короны сканера. Убить разумное существо навсегда, без возможности его реинкарнации, показалось неприемлемым.
Данкан осмотрелся, и сразу обнаружил два неприятных обстоятельства. Во-первых, жертвы, которых он прикончил минуту назад, тоже были без сканеров. А во-вторых, спиной он упал не просто на что-то твёрдое и колючее, — это были останки первого противника. И от того, что тот уже умер, яду на его теле не стало меньше. Так что жить Данкану оставалось всего несколько минут. Вполне достаточно, чтобы хоть кому-то сохранить жизнь.
Он подошёл к раненому и воткнул мечи в опасной близости от его тела. Противник замер, и Данкан свёл рукояти мечей. Раненый оказался замкнутым в тесном стальном треугольнике, из которого самостоятельно выбраться уже не мог.
Данкан сделал два шага назад, и только теперь позволил себе оценить собственный ущерб: почерневший рубец на левом запястье, порванная штанина над правым коленом и спина… Дьявол! Прострелы вдоль позвоночника казались невыносимыми. В глазах темнело. Все силы уходили на то, чтобы не закричать от боли.
Выждав положенную регламентом минуту на ногах, Данкан скользнул в блаженное небытие героем.
* * *
— Охрана Светлейшего не отдаёт тело Данкана Гора.
— Вы полагаете, что я могу как-то вмешиваться в действия княжеской охраны?
Ричард Мур в недоумении поджал губы.
— Это было прямое распоряжение покойного, — после небольшой паузы сказал он, — сделанное им незадолго до смерти при свидетелях.
— Вы мне не нравитесь, Ричард, — сказал Флинт. — Я живу две тысячи лет, и привык доверять своим инстинктам. То, что это дело нечистое, было понятно с самого начала. Но с вашим появлением у меня появилось ощущение, что я вижу источник грязи.
— Вы хотите меня оскорбить? — удивился Ричард. — Я не сделал вам ничего плохого, Флинт. Напротив, пришёл с хорошими новостями: вашей жене не
