Accel World 24: Васильковый гуру меча [Рэки Кавахара] (fb2) читать онлайн

Реквизиты переводчиков

Работа с иллюстрациями: Hairo

Перевод с японского: arknarok

Редактура: Костин Тимофей

Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:

https://ruranobe.ru/

Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:

https://vk.com/ru.ranobe

Arknarok'у на чай

QIWI-кошелек: +79176728067

Yandex.Деньги: 410017266948118

PayPal: paypal.me/arknarok

Банковская карта: '

Любое распространение перевода за пределами нашего сайта запрещено. Если вы скачали файл на другом сайте — вы поддержали воров

Версия от 28.01.2020

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов без разрешения запрещено

Начальные иллюстрации

Глава 1

— 20320930, — машинально пробормотал Харуюки восемь цифр.

Его дыхание заставило побежать по воде рябь, быстро разбившуюся о стенки ванны. Харуюки слегка поёрзал, погрузив нос под воду, и принялся задумчиво выпускать булькающие пузыри.

«Теперь я, наверное, буду помнить это число всю жизнь».

На самом деле, он знал его и раньше, ведь тридцатое сентября две тысячи тридцать второго года — день рождения Черноснежки, его Королевы и «родителя». Однако вчера эти цифры навсегда приобрели для Харуюки новый смысл. Он увидел их рядом с фиолетовым штрихкодом, нанесённым на белоснежную кожу чуть ниже её затылка.

Возможно, для нормального мальчика из второго класса средней школы оказаться в ванне вместе с девушкой на год старше себя — веская причина пробыть в прострации недельку-другую, но в память Харуюки глубже всего врезалась не красота обнажённого девичьего тела, прикрытого лишь клубами поднимающегося пара, и даже не гладкость нежной спинки, которую он натирал губкой, а шокирующее признание Черноснежки.

«Моя мать меня не рожала. Я появилась в искусственной матке после ЭКО. Как говорится, машинный ребёнок. Внутри матки на меня надели нейролинкер и с его помощью скопировали в меня душу. Думаю, тогда-то и появился этот штрихкод. В общем, моя нынешняя душа никак не связана с моими родителями».

Черноснежка раскрыла правду, сидя напротив него в горячей воде.

Рассказ, хоть и совершенно невероятный, помог Харуюки понять, почему эта девушка порой совсем не жалела себя — как например, когда она подставилась под удар несущейся автомашины, чтобы спасти Харуюки. Возможно, она поступала так как раз потому, что считала себя «машинным ребёнком». Если так, то это было абсолютно неправильно. То, что она появилась на свет не из утробы матери, ни в коем случае не снижало её человеческую ценность. Черноснежка в любом случае оставалась незаменимой и любимой для многих людей как в реальном, так и в Ускоренном мирах.

Сразу после вчерашнего признания Харуюки всячески пытался донести до неё эту мысль, но теперь, сидя в своей собственной ванне, начал думать, что сказал слишком мало. Надо было ещё много-много раз повторить, как он ценит её и как рад, что они познакомились.

Харуюки выдохнул, выпустив ещё тучу пузырей, заткнул уши пальцами, закрыл глаза, глубоко вдохнул носом и лёг на спину, уйдя под воду.

Ванная комната была не по-квартирному просторной, а сама ванна глубокой настолько, что миниатюрный (правда, только в плане роста) Харуюки мог погрузиться в воду, просто слегка согнув колени. Вода была такой же температуры, как и тело, так что граница между кожей и жидкостью почти не ощущалась. Пальцы глушили шум кондиционера, поэтому теперь Харуюки слышал лишь собственное сердцебиение.

Может быть, и в искусственной матке получается так же?

Разумеется, сейчас даже Черноснежка не смогла бы рассказать о том, что чувствовала до своего рождения, но существовала теория, по которой ребёнок помнит себя в материнской утробе, пока ему не исполнится два-три года. Быть может, где-то в уголках мозга Черноснежки сохранилась воспоминания об искусственной матке, и Харуюки хотел понять и прочувствовать их, чтобы разделить с ней.

Воздух вскоре кончился, но Харуюки упрямо сидел под водой, пока не стало совсем невыносимо. Наконец, он вынырнул и жадно вдохнул.

«Я хочу стать сильнее», — подумал он, шумно дыша.

Это желание появилось у него, как только он стал бёрст линкером… а может, и ещё раньше. Но сейчас жажда силы была настолько глубокой и яростной, что хотелось кричать.

Он хотел стать сильнее не только как бёрст линкер, но и как человек, чтобы навсегда изгнать из сердца возлюбленной всё, что её терзало.

Харуюки высунул правую руку из воды и сжал в кулак. Он собирался с размаху ударить по воде, но в последнюю секунду остановился.

Спешка делу не поможет. Нужно двигаться к цели терпеливо, делая шаг за шагом, или даже полшага — да хоть по миллиметру, если не получается иначе. Впереди ещё множество дел, что в реальном мире, что в Ускоренном.

— Семпай, я обязательно…

Проглотив окончание фразы, Харуюки встал в полный рост и выбрался из ванны.

Глава 2

Высушив волосы, Харуюки вернулся к себе в комнату, залитую ослепительно-белым светом летнего солнца, отражавшимся от пола балкона.

Двадцать второе июля, два часа дня. Шёл всего второй день каникул, а Харуюки казалось, что прошло уже больше недели. Всё из-за того, сколько событий успело вместиться в это время.

Вчера во время внезапного нападения Блэк Вайса (теперь все узнали, что на самом деле это полномочный представитель Белой Королевы Айвори Тауэр) и Вольфрам Цербера на Конференцию Семи Королей на Будокан с неба рухнул Энеми Легендарного Класса «Бог Солнца Инти», поймав в бесконечное истребление Синего Короля Блу Найта, Зелёного Короля Грин Гранде, Жёлтого Короля Йеллоу Радио, Фиолетовую Королеву Пёрпл Торн и Чёрную Королеву Блэк Лотос.

К счастью, Красной Королеве Скарлет Рейн и остальным участникам Конференции удалось спастись, но атака сильно подкосила мораль Харуюки и других легионеров Нега Небьюласа. Тем не менее, им удалось прийти в себя и обсудить на собрании план спасения Чёрной Королевы. Они приступили бы к делу уже сегодня, если бы Харуюки не получил неожиданное письмо от Роуз Миледи — третьей из семи «Гномов», офицеров Белого Легиона.

Он поверил, что Миледи действительно хочет спасти Орхид Оракул, то есть Вакамию Мегуми, которая стала пешкой в планах Белого Легиона — вернее, Общества Исследования Ускорения. Вместе с Черноснежкой они приехали в Государственный исследовательский центр детских болезней и развития, где Мегуми лежала без сознания уже почти двое суток. Харуюки подключился к ней кабелем, погрузился на неограниченное нейтральное поле и благополучно спас Оракул, которую по иронии судьбы держали в хорошо знакомом ему небоскрёбе Токио Мидтаун Тауэр.

По неизвестной причине рядом с ней держали в плену NPC, точнее, дрона — странствующего кузнеца Мистера Смита. Его Харуюки тоже освободил и, пользуясь случаем, улучшил свой Ясный Клинок, обеспечив полную стойкостью к высокой температуре. Разумеется, он сделал это для защиты от мощнейшего пламени Бога Солнца Инти, хотя в утверждённой ранее стратегии роль нападающего отводилась Трилиду Тетраоксиду, вооружённому артефактным клинком «Бесконечность». Вот так нехватка времени привела к тому, что Харуюки взвалил на себя роль бойца, которому придётся нанести Инти решающий удар.

«По силам ли мне такая важная роль?..»

Харуюки смотрел на ослепительную белизну, будто бы сжигающую балкон, и чувствовал, как его гложет внезапный приступ трусости. Вдруг раздался тихий звук, а перед глазами появилась иконка нового сообщения. От Черноснежки. Харуюки торопливо щёлкнул по иконке, открывая письмо:

«Врачи только что закончили осмотр и не нашли в мозгу Мегуми никаких отклонений, поэтому завтра её, скорее всего, выпишут. Подробности при встрече. Передаю тебе благодарность от неё и от Миледи. Огромное спасибо, Харуюки».

Несмотря на привычную лаконичность, Харуюки понял, насколько легче стало на душе у Черноснежки. Выдохнув с облегчением, он ответил: «Очень рад слышать. Передай Вакамии, что я ей желаю поскорее поправиться».

Вакамия Мегуми очнулась сегодня в начале одиннадцатого часа. Черноснежка и Роуз Миледи — она же Цубоми Косика — остались с ней в больнице, но Харуюки решил уехать домой, чтобы не мешать переодевать и кормить пациентку. На обратном пути он зашёл в среднюю школу Умесато и задал корм Хоу, но всё равно был дома ещё до полудня. Мать уже предупредила, что вернётся только завтра утром, так что Харуюки впервые за долгое время оказался целиком и полностью предоставлен сам себе.

Поваляться в постели, почитать мангу или доиграть старую RPG? Немного поразмыслив, Харуюки отверг все соблазны и вместо этого направился в гостиную. Там он налил себе стакан холодного чая, сел за обеденный стол и запустил школьное учебное приложение.

Он уже успел неплохо поработать вчера вечером дома у Черноснежки, но заданной на каникулы домашней работы всё равно оставалось изрядно. Харуюки поставил перед собой цель разобраться с ней до конца июля — самое позднее, в первых числах августа — так что на отдых времени не было. Он переключился на вкладку ненавистной математики, взял в руку виртуальную ручку и начал разбираться в системах уравнений.

Раньше сосредоточенности Харуюки хватало самое большее минут на десять, но в последнее время он научился неплохо управлять шестерёнками в своей голове. Он понял, что ему мешали именно упрямо возвращающиеся мысли о том, что он занимается неприятным, скучным делом. Чтобы с этим справиться, требовалось выйти на следующий уровень сосредоточенности, как он уже много раз делал во время тренировок в Ускоренном Мире. Конечно, даже этот метод был не в силах победить посторонние мысли, но он хотя бы помогал задвинуть их на второй-третий план. Всего один час сосредоточенности стоил трёх часов рассеянности.

Харуюки увлечённо решал системы уравнений, делая перерывы лишь на то, чтобы глотнуть чая. Сдать нужно было не только ответ, но и написанное от руки (разумеется, на виртуальной, а не настоящей бумаге) решение, что ставило крест на любых хитростях с калькулятором. В тяжёлых случаях приходилось открывать учебник и искать вдохновение в разборах похожих заданий. Раздумья рано или поздно заканчивались озарением, и Харуюки тут же снова начинал строчить.

Прорешав где-то пять страниц математики, Харуюки выдохнул, допил нагревшийся чай…

И в этот самый миг раздался звонок в дверь. Судя по мелодии — не в саму квартиру, а с первого этажа дома. Открылось окно камеры, в котором Харуюки увидел…

— А… Семпай?!

На него смотрела Черноснежка в белой шляпе с широкими полями и небесно-голубом платье. Когда они расставались в больнице, на ней была другая одежда, так что она явно успела побывать дома. Но зачем потом поехала к Харуюки?..

— А-а… Тебе что-то нужно? — недолго думая, спросил он.

Изображение Черноснежки в окне камеры пожало плечами.

— Что значит «нужно»? Я же написала, что подробности при встрече.

— Ты имела в виду, что придёшь и расскажешь сейчас же?!

— Что ещё я могла иметь в виду?

«Ну-у не зна-аю», — подумал Харуюки, хотя, разумеется, не собирался прогонять гостью.

— З-з-заходи, конечно! — торопливо пробормотал он, нажимая кнопку открытия замка.

— Ага, спасибо.

Помахав рукой, Черноснежка исчезла в дверях, открывшихся в левой части окна камеры. Харуюки вскочил с места и оценил свой внешний вид. На нём были домашние шорты и футболка — он надел свежую одежду сразу после ванной, так что она вряд ли успела провонять потом. Затем окинул взглядом гостиную и убедился, что бардака нигде нет.

Наконец, он метнулся к входной двери. Стоило поставить на отделяющую прихожую ступеньку пару самых лучших тапочек, как раздался звонок. Харуюки мигом отключил электронный замок, и из открывающейся двери повеяло июльским жаром и цитрусовым ароматом.

— Д-добро пожаловать, семпай! Жарко сегодня?

— Ага, я уже сейчас боюсь, что будет в августе, — сказала Черноснежка, проходя внутрь, хотя на ней не было ни капли пота.

«Должно быть, тоже сила Инкарнации», — подумал Харуюки, собираясь закрыть дверь, как вдруг…

— Секунду, тут ещё и я.

— А, прости. Заходи…

В прихожую прошмыгнула маленькая девочка в школьном платье. Как и Черноснежку, Харуюки видел её последний раз всего пять часов назад; это была Цубоми Косика… или Роуз Миледи. Ещё недавно Харуюки подпрыгнул бы до потолка от такого неожиданного визита, но сейчас смог побороть удивление и уточнить:

— Ты… тоже в гости пришла?

Цубоми посмотрела на него обиженным взглядом из-под длинной чёлки.

— Тебя это так расстраивает? А я ведь специально пролезла под камерой.

Действительно, Харуюки не увидел в окне камеры никого, кроме Черноснежки.

— А зачем?..

— Напугать хотела.

— А-а… Прости, что не оправдал надежд.

«Даже меня так просто не напугать», — подумал Харуюки и уже повернулся, чтобы найти другие тапочки, как…

— Ага! — раздалось позади, и кто-то шлёпнул Харуюки по спине.

— Ноа-а-а-а-а! — завопил он, подскакивая на месте и падая на ступеньку.

Повернувшись к двери, он увидел подругу детства в широких брюках-кюлотах и легком свитере.

— Т-Тию?! Ты-то что здесь делаешь?!

— Мы случайно встретились в лифте, — пояснила Черноснежка за спиной.

— А вот эта реакция оправдала мои ожидания, — заявила Курасима Тиюри с довольной ухмылкой.

— Ты… пришла просто напугать меня?..

— Нет, конечно! — разочарованно воскликнула Тиюри, поднимая левой рукой большую сумку. — Я подумала, что ты наверняка питаешься всякой дрянью, поэтому принесла поесть. Ну, что надо сказать?!

Пришлось покорно поклониться. Тиюри не ошиблась — на обед Харуюки планировал подогреть себе жареный рис-тяхан из холодильника.

— Огромное спасибо, я очень рад… Вот, а теперь заходите.

Харуюки поставил на ступеньку ещё одни тапочки, затем провёл девушек в кондиционируемую гостиную. Усадив гостей за стол, он принёс из кухни тарелки, столовые приборы, стаканы и бутылку холодного чая.

Из сумки появились три огромных пластиковых контейнера. В одном были квадратные сэндвичи с богатой начинкой, во втором зелёный салат, щедро сдобренный брокколи, ну а в третьем — спаржа, фаршированная куриным мясом в панировке. Еда была не только разнообразной — её с лёгкостью хватило бы накормить до отвала четырёх человек.

— Тию… Неужели ты знала, что у меня будут гости? — невольно поинтересовался Харуюки.

— Не-а, понятия не имела, — помотала головой Тиюри.

— Тогда почему тут так много?..

— Потому что мама предложила принести тебе провизии на целый день. Я и сама страшно удивилась, когда наткнулась на Снежку в лифте, — объяснила Тиюри, раскладывая фаршированную спаржу по тарелкам, затем посмотрела на Цубоми. — А это что за милашка? Из Проми?

«Э-э, она ещё не знает?!» — взглядом спросил Харуюки у Черноснежки, но Королева лишь хладнокровно раскладывала салат. Цубоми, поддерживая своё амплуа, представляться тоже не спешила.

Харуюки пришлось взять паузу в разливании чая по стаканам.

— Ну-у, во-первых, она в третьем классе средней школы…

— Ой, на год старше нас?! Тогда прошу прощения.

— Во-вторых, она не из Проми, а из Осциллатори…

— Ой, из Осциллатори?! Опять прошу про… стоп, что-о-о-о?!

На этот раз Тиюри изумилась не на шутку и даже подпрыгнула на стуле — хотя и не выронив при этом зажатую в палочках спаржу.

— Осциллатори — это же Белый Легион! Почему она пришла к тебе, да ещё вместе со Снежкой?!

— Ну-у, этого в двух словах не объяснить… Короче говоря, её зовут Цубоми Косика, а в Осциллатори она третий Гном — Роуз Миледи, — представил Харуюки свою гостью, левой рукой расставляя по столу пустые тарелки.

— Что-о-о-о?! — завопила Тиюри ещё громче прежнего.

Спаржа всё-таки выпала из её палочек, но Харуюки поймал её пустой тарелкой.

Прошло двадцать минут.

Легендарные угощения мамы Тиюри закончились практически одновременно с рассказом Харуюки.

Поначалу он боялся, что Тиюри и Цубоми будут сторониться друг друга. В реальности они видели друг друга впервые, но уже успели сразиться в Ускоренном Мире, причём не в обычной дуэли, а на неограниченном нейтральном поле в битве без правил.

Позавчера во время вечерних субботних битв за территорию Нега Небьюлас напал на зону Минато 3, главную базу Осциллатори Юниверс, надеясь застать врагов врасплох. Смысл атаки был в том, чтобы лишить вражеских легионеров права скрывать себя из списка противников и вывести на чистую воду Общество Исследования Ускорения, которое могло скрываться в зоне. Однако враги оказались готовы и использовали «Слом Парадигмы» — сверхмощную Инкарнацию Орхид Оракул, которая перенесла участников битвы на неограниченное нейтральное поле.

В ходе сложнейшей битвы Харуюки, Тиюри и Трилид отбились от основных сил. Когда они попытались подобраться к Орхид Оракул, на их пути встала именно Роуз Миледи.

Зная, что та гораздо сильнее их, Харуюки придумал буквально самоубийственный способ победить её. Когда он сцепился с Миледи, Трилид разрубил обоих противников Небесным Сплетением, затем Лайм Белл спасла Харуюки от смерти с помощью Зова Цитрона. Тиюри пришлось увидеть разрубленного пополам Харуюки, поэтому тому казалось, что теперь она почувствует к Миледи неприязнь, но…

— Кстати, Косика, пользуясь случаем: прости нашу коварную выходку в битве за территорию! — вдруг выпалила Тиюри, пока они пили горячий чёрный чай.

Удивилась даже Цубоми, а Харуюки вообще подавился и начал ловить ртом воздух.

— Коварную выходку… Ты про моё самопожертвование? — наконец, спросил он у подруги.

— Конечно, про него. Лид располовинил вас обоих, но ты выжил, а она нет. Если бы со мной такое сделали, я бы обиделась на несправедливость!

— Н-но там ведь были причины… — лепетал Харуюки, пытаясь возразить, и вдруг увидел слабую улыбку на лице Цубоми, сидевшей справа наискосок от него.

— Белл… То есть, Курасима. Тебе не за что извиняться. Это была битва без правил и ограничений, не говоря уже о том, что твоя исцеляющая сила — полноценная способность, выданная тебе системами Брейн Бёрста. Не я тебя, а ты меня должна винить за то, что Осциллатори превратили поле для дуэльных битв в неограниченное нейтральное.

Цубоми хотела поклониться, но сидевшая рядом Черноснежка остановила её, упёршись в лоб пальцем и вернула на место.

— Что ты делаешь, Лотос?

— Тебе тем более не за что извиняться. Идея с полем принадлежала Айвори Тауэру — то есть, Блэк Вайсу, не так ли?

— Разумеется, но я не возражала и поэтому тоже виновата, — возразила Цубоми и упрямо попыталась закончить поклон, но Черноснежка не сдавалась.

Харуюки ошеломлённо смотрел на их противостояние и раздумывал.

Да, именно этот вопрос не давал ему покоя. Почему Цубоми поначалу не возражала против замысла Блэк Вайса, который подставил Орхид Оракул под удар? Поскольку они обе — «дети» Шафран Блоссом, Цубоми считала Оракул своей сестрой и самой близкой подругой в Ускоренном Мире.

Харуюки вспомнил слова, которые Цубоми сказала вчера в библиотеке Сасадзуки во время их первой встречи:

«Жизнь Оракул для меня важнее принципов Легиона».

Цубоми тогда говорила о принципах, намекая, что в замыслах и кознях Белой Королевы Вайт Космос и Общества Исследования Ускорения есть какой-то смысл.

В том же ключе выразился и первый Гном Платинум Кавалер, которого Харуюки встретил незадолго до падения Инти:

«Даже если на нас нападут все Короли, даже если над всеми нами нависнет угроза, никто из легионеров не покинет Осциллатори».

Получается, что все тридцать бойцов Белого Легиона, включая Цубоми, верят в принципы Белой Королевы. Но что за цель может оправдать создание Брони Бедствия и распространение ISS комплектов?..

Цубоми посмотрела на Харуюки так, словно прочитала его мысли. Черноснежка опустила палец и тоже приняла серьёзный вид.

— Кроу… То есть, Арита, — впервые произнесла Цубоми настоящую фамилию имя Харуюки и на секунду поджала губы. — И у тебя, и у Лотос, и у Белл есть право знать правду о том, что нужно Белой Королеве, и чего добивается Осциллатори Юниверс. Но я прошу вас всех немного подождать. Как только мы с Орхи официально покинем Осциллатори, я расскажу вам всё, что знаю.

За свою жизнь бёрст линкера Харуюки уже привык к тому, что ему многое не рассказывают, но никогда ещё досада не была настолько сильной. Впрочем, он не собирался портить разговор своими капризами.

— Понятно… Но вам будет очень тяжело уйти. Ты ведь, как и Белая Королева — этер… в смысле, терна-леди, так что она сможет казнить тебя Ударом Возмездия даже через локальную сеть школы…

— Ты совершенно прав, но сейчас как раз начались летние каникулы, поэтому я смогу бегать от неё целый месяц, пока не выйдет срок казни.

— А, понятно… — Харуюки согласно кивнул.

— Хм… — задумчиво протянула сидевшая напротив него Черноснежка. — Но, Косика, ведь Космос и другие члены Легиона наверняка знают тебя в лицо, и ты, скорее всего, живёшь возле школы. Это значит, что на тебя могут напасть в реальности.

— В теории — да, — ответила Цубоми и картинно пожала плечами, подняв ладони. — Но Космос — неженка, каких поискать, и я даже представить не могу, что она будет охотиться на кого-то в реале. Вот Фейри может, но её я встречу вот этим.

Она сжала маленький кулачок и изобразила удар.

Харуюки невольно представил, как Цубоми Косика засаживает крюк в печень Сноу Фейри, и помотал головой.

— Может, и так, но тебе надо быть осторожнее. Осциллатори — это ведь не только терна-леди, но и парни. Что, если они возьмут тебя в плен?

Харуюки всего лишь озвучил первую же пришедшую в голову мысль, но в ответ Цубоми, Черноснежка и даже Тиюри резко помрачнели. Именно тогда Харуюки вспомнил недавние слова Нико.

Она говорила о том, что чем сильнее бёрст линкеры женского пола становятся в Ускоренном Мире, тем больше боятся мужчин в реальности. Дело в том, что хотя дуэльные аватары обоих полов сражались на равных, в реальном мире между мужчинами и женщинами сохранялась очевидная разница в силе. Харуюки не мог представить себе эти ощущения, но осознал, что разговоры о нападении каких-то парней в реальном мире могли действительно напугать Цубоми.

— Э-э… Прости, что-то меня занесло… — извинился он, втягивая голову в плечи.

Девушки, как одна, моргнули и кисло улыбнулись.

— Ничего страшного, ты говоришь правильные вещи, — сказала Черноснежка и посмотрела на Цубоми. — Тебе это точно не грозит? Мне кажется, младшие легионеры вряд ли простят третьему Гному предательство Легиона.

— Не знаю… Я почти никогда с ними не общалась, — ответила Цубоми к недоумению Тиюри:

— Но как так, семпай? Офицерам ведь как раз положено быть наставниками для новичков. Неужели они никогда не обращались к тебе за советами?

— Если ты об этом, у нас этим занимаются Рипер и Бегемот. Мне даже кажется, что большинство наших новичков никогда не видели Космос вживую.

Пришёл черёд Харуюки нахмуриться. Бегемот — это, разумеется, Глейсир Бегемот, седьмой «Гном», но никаких Риперов из Осциллатори ему пока не встречалось. Перед битвой за территорию Черноснежка выслала ему список членов Белого Легиона, и сейчас Харуюки вовсю силился вспомнить его.

— Хару по-прежнему не может выучить текст хотя бы на пару дней, — устало заметила Тиюри, у которой никогда не было проблем ни с краткосрочной, ни с долгосрочной памятью. — Это Сайпрес Рипер, шестой «Гном». Я его тоже никогда не видела, но в шпаргалке говорилось, что это довольно необычный аватар ближнего боя.

— Сайпрес Рипер… — пробормотал Харуюки.

— Позавчера во время битвы за территорию его назначили охранять Минато 1, поэтому в битве он не участвовал, — добавила Цубоми.

— А, вот оно что. Кстати… «рипер» это же «потрошитель», да?

— Там не ripper, а reaper — то есть, «жнец». А cypress это кипарис, поэтому получается Кипарисовый жнец.

— Некто, собирающий урожай кипариса? Аватар-дровосек, что ли? С бензопилой? — предположил Харуюки, более-менее уверенный в своей догадке, но в ответ Цубоми и Черноснежка рассмеялись.

— Ха-ха… Увы, этот аватар далеко не такой милый, как ты себе представляешь, Харуюки, — сказала Черноснежка. — Кипарисы в западной культуре символизируют смерть, а под «жнецом» понимают смерть с косой. Это и есть Бог смерти — в рваном плаще и с огромной косой.

— Ух, Бог смерти… — Харуюки вновь втянул голову в плечи и посмотрел на Цубоми. — Получается, что новичков в Осциллатори тренирует Смерть с косой и огромный Бегемот?

— Да, правильно.

— У вас, наверное, большая текучка? Я бы из такого Легиона дня через три в слезах убежал…

— Да? Кроу, ты ведь учился у «Железной Длани» Скай Рейкер, разве нет? — невозмутимо спросила Цубоми.

Харуюки скосил взгляд на Черноснежку, та кивнула.

— Да… То есть, основы игры и правила обычных дуэлей мне рассказывала Черноснежка-семпай, но Инкарнацию в основном преподавала Рейкер…

— Тогда уроки Рипера и Бегемота показались бы тебе ерундой. Что бы о них ни говорили, они прекрасные учителя, а вопли несчастных учеников во время спартанских тренировок прежней Рейкер доносились аж до нашей территории. Правда, я не знаю, как она дрессирует после возвращения из затворничества.

«Тоже по-спартански», — хотел сказать Харуюки, но лишь нервно улыбнулся. Он хорошо запомнил, как его с нежной улыбкой сбросили с вершины Старой Токийской Башни, когда он впервые пришёл за уроком Инкарнации.

— Когда придёт моя очередь учить Инкарнацию, я обращусь к Уи, а не к Фуко, — скорее в шутку заявила Тиюри.

— Т-так не честно! Будь у меня выбор, я бы тоже попросил Синомию!

— Ага, обязательно наябедничаю сестрице.

— А-а, только не это! — взмолился Харуюки, складывая ладони.

Тиюри в ответ показала язык, а сидевшая напротив Черноснежка ответила обиженным голосом:

— Это ещё что такое? Почему вы оба даже не рассматриваете меня на роль учителя? Я ведь как раз вчера на собрании Легиона говорила о том, что собираюсь активнее учить Инкарнации других.

— Мы, конечно, помним… — пролепетал Харуюки, но замялся, и заканчивать пришлось Тиюри:

— Но нам кажется, твои тренировки будут столь же суровыми, как у сестрицы!

— О-о, такие слова я без внимания точно не оставлю. Мы как раз пообедали, так что я могу вас двоих хорошенько потренировать.

— Я ничего не говорил, это всё Тию! — крикнул Харуюки и попытался сбежать, но Тиюри схватила его за воротник.

Цубоми вдруг протяжно вздохнула. Харуюки прекратил попытки вырваться и посмотрел на гостью. Он думал, что та разочаровалась, наблюдая дурачества Чёрного Легиона, но вместо этого Цубоми смотрела на них с нежной и даже немного тоскливой улыбкой.

— Понятно… Значит, это и есть сила Нега Небьюласа.

— А? Что ты имеешь в виду под «этим»?

— Атмосферу за этим столом, — Цубоми развела руки и тихо пояснила: — «Спидстер» Сильвер Кроу и «Часовая Ведьма» Лайм Белл — два знаменитых линкера, о которых знает весь Ускоренный Мир, а о «Конце Света» Блэк Лотос и говорить нечего… Обычно такие сильные бёрст линкеры стараются даже друзей по Легиону задавить собственной важностью, и от этого страдают отношения. Всё потому, что Брейн Бёрст — игра, построенная на грабеже очков и информации. Любой, кто хорошо знает твои чувства, понимает и твои слабости. Пытаясь защитить своё положение, бёрст линкеры стараются не говорить о себе лишнего и даже своих лучших друзей оставляют по ту сторону стены, если только их не связывают по-настоящему крепкие узы.

— Ужас…

Харуюки казалось, что в словах Цубоми слишком много пессимизма. У него сложилось прямо противоположное мнение: многие ветераны Ускоренного Мира — включая «Триплексов» Проминенса и «Бастионов» Грейт Волла — безоговорочно верили друг другу и не скрывали от друзей свои силы и слабости.

Однако…

— Это точно… Когда-то я и «Элементы» тоже вели себя так, — вдруг негромко проговорила Черноснежка.

— Не может быть!.. — Харуюки вытаращил глаза. — Какие могут быть стены между тобой, Фуко, Синомией и Акирой?..

— Не будь их, Нега Небьюлас никогда бы не распался… наверное. Правда, сейчас мне кажется, что стены вокруг себя выстраивала только я…

Харуюки знал о тех временах только понаслышке, поэтому не мог возразить и лишь стиснул зубы.

Цубоми уставилась на него пристальным взглядом и продолжила:

— На самом деле это большая редкость, чтобы офицеры Великого Легиона общались друг с другом в реальности. Разумеется, я не говорю о «родителях» и «детях», но даже они нередко становятся врагами.

— Но ведь… — возразил Харуюки, наконец-то собравшись с мыслями. — Среди основных членов Белого Легиона много терна-леди, разве нет? Неужели вы не знаете друг друга в реальности?..

— Я бы не сказала, что много… всего шестеро, включая меня и Космос.

— Шестеро?! — воскликнула Тиюри. Она настолько поразилась, что так и застыла с последним сэндвичем в руке. — Это всё равно ужасно много! Даже у нас из одной школы только четверо!

— То, что люди из одной школы, ещё не значит, что они дружат, — заметила Цубоми.

Тиюри и Харуюки дружно поёжились. Пока они не стали бёрст линкерами, между ними были довольно сложные отношения — вернее, это Харуюки пытался оттолкнуть от себя Тиюри и даже как-то раз даже кощунственно вывалил на пол коридора обед, который она ему приготовила.

Действительно, вряд ли удастся найти такие школы, в которых ладят все ученики. И всё же…

— Но вы не можете быть врагами в школе, потому что тогда Легионом невозможно будет управлять… Какие же отношения между терна-леди Осциллатори?

Цубоми сложила руки на груди и хмыкнула.

— На твой вопрос очень трудно ответить… Видел, как в манге и играх у тёмного владыки обязательно есть свита преданных офицеров?

— Да, конечно…

— Вот и мы такие.

Харуюки рос на аниме и играх, поэтому легко понял, о чём говорила Цубоми — настолько легко, что тут же попытался представить некое тайное святилище в глубине школы для девочек Этерна, где Белая Королева и пять её помощниц сидят за овальным столом. Кто-то отпускает в адрес товарища неосторожное замечание, слышится: «Что ты сказала?!» и ситуация обостряется до предела, но тут главный офицер восклицает: «Как вы себя ведёте перед лицом Королевы?!»

Он замотал головой, прогоняя бесполезные фантазии, и закивал.

— Вроде бы более-менее понял. Только… неужели ты считаешь Белую Королеву тёмным владыкой?

— Мне можно, я уже ушла из Легиона… Хотя ты прав, ей это звание и правда не подходит. Императрица — это скорее Пёрпл Торн, на принцессу наша королева тоже не похожа…

Пока Цубоми ломала голову, Черноснежка вдруг прошептала:

— Святая.

Харуюки не сразу сопоставил слова с образом, в отличие от Цубоми.

— Ага, — протянула та. — Да, ты права. Она настолько, просто нечеловечески непорочна, что иначе и не скажешь. Хотя, вроде бы, христиане святыми называют только мучениц, а я не думаю, что в планах Космос числится смерть в муках.

— Ещё бы у «Преходящей Вечности» были такие планы, — фыркнула Черноснежка и выдохнула. — Ладно, хватит про Космос… Поговорим лучше о тебе, Косика. Да, ты можешь бегать от Удара Возмездия все летние каникулы, но это слишком опасно. Может, лучше подождёшь с уходом из Легиона, пока мы что-нибудь не придумаем?

— О, ты мне это всерьёз предлагаешь? — удивилась Цубоми. — Что, если я за это время передумаю и решу остаться в Осциллатори?

— Я так не думаю. Мне кажется, Мегуми… то есть, Оракул для тебя намного важнее Легиона.

Цубоми потупилась и отпила чая, чтобы скрыть смущение. Выдержав небольшую паузу, она ответила:

— Немного странно слышать это от тебя, но ты права. Я не допущу, чтобы Блэк Вайс снова её использовал… Ради Орхи я должна как можно скорее выйти из нашего Легиона и попросить защиты у какого-нибудь другого.

— Что?.. — обронил Харуюки. — У какого-нибудь другого? Разве ты не собираешься вступать в Негабью?

Цубоми с Черноснежкой переглянулись и усмехнулись.

— Я очень рада, что ты меня приглашаешь, но не всё так просто. Мы должны вступить в такой Легион, чтобы Белому не хотелось нападать на него в лоб. Между Осциллатори и Негабью уже идёт война, поэтому по отношению к вам им точно не нужно волноваться о дипломатии.

— Но… но ведь Белый Легион запечатал всех Королей в бесконечном истреблении! Это ведь всё равно что объявить им войну!

— Правильно, поэтому я должна выбирать не среди Великих Легионов, а среди средних, которые пока не воюют с Осциллатори…

Помимо Шести Великих Легионов в Ускоренном Мире действительно существовало множество Легионов поменьше. Например, по соседству с Сугинами самыми известными считались Хеликс, активно набирающий силу в Итабаси, Найтвулвз в Тосиме и Овест^* в Ниситокё.

Даже Осциллатори Юниверс вряд ли захочет нападать на Легионы-середняки. Белые уже ведут войну по всем фронтам, и им наверняка не хочется наживать ещё больше врагов. Конечно, Легион, который согласится принять беглянок, тоже пойдёт на риск, но пару высокоуровневых линкеров с огромным багажом знаний всё равно с радостью примут где угодно.

Вот только…

— Семпай… Неужели ты не против? — тихо спросил Харуюки у сидевшей напротив Черноснежки. — Мы наконец-то спасли Вакамию и подружились с Косикой, но не сможем пригласить их в Нега Небьюлас? Тем более, что Мегуми учится с нами в Умесато. Если она вступит в другой Легион, то когда-нибудь нам, возможно, придётся воевать… И кстати, ты в конце битвы за территорию сама говорила, что попросишь Мегуми выйти из Осциллатори Юниверса и вступить в Нега Небьюлас. Почему?..

Когда слова у Харуюки кончились, Черноснежка посмотрела на него с нежностью и болью в глазах.

— Разумеется, мне тоже обидно, но факт остаётся фактом — если мы не можем защищать Мегуми и Косику двадцать четыре часа в сутки, нам придётся отправить их под защиту другого Легиона. Мы втроём уже обо всём договорились.

Харуюки повесил голову, не зная, что отвечать.

Похоже, когда он ушёл домой, Черноснежка, Мегуми и Цубоми обсуждали, что делать дальше. Девушки могли написать о своём решении в письме и разойтись по домам, но вместо этого пришли к Харуюки домой, чтобы лично всё объяснить. Умом он понимал, что в ответ следовало бы понять и разделить их чувства, однако…

— Вы… конечно, знаете об этом не хуже меня, но… Вакамия сильно страдала с тех самых пор, как к ней вернулись воспоминания бёрст линкера. Она винила себя за то, что предала свою лучшую подругу Черноснежку и позволила Белой Королеве использовать себя. Мы наконец-то избавили её от боли и вытащили аватар из темницы на неограниченном поле… и теперь она не может попасть туда, куда рвётся её душа?! Это неправильно! — отчаянно воскликнул Харуюки.

В его глазах появились слёзы, скатились и упали на крепко сжатые кулаки. Тиюри похлопала его по спине, и от её нежности Харуюки стало ещё противнее на душе.

«Я веду себя как капризный ребёнок. Нужно прекратить истерику и думать о том, как защитить Вакамию и Косику от атак в реале…»

Харуюки думал изо всех сил, не поднимая головы.

Черноснежка всё сказала правильно — защищать их круглые сутки каждый день оказалось бы слишком сложно. Возможно, он мог бы сопровождать Мегуми, когда она ходит по улицам, но в одиночку Харуюки вряд ли сумеет остановить тех, кто готов атаковать её в реальности, не говоря уже о том, что они при всём желании не смогут так же защитить живущую в Минато Цубоми. Каким бы сильным ни был бёрст линкер, в реальности он всё равно беззащитный школьник…

В реальности.

А в Ускоренном Мире?

Смысл нападений не в том, чтобы травмировать в реальном мире, а в том, чтобы насильно подключиться к жертве кабелем и сражаться до полной потери очков. Если жертва будет постоянно побеждать в дуэлях, она может серьёзно наказать обидчика, но очень трудно сохранять хладнокровие, когда твоё настоящее тело в плену. Вот бы научиться вмешиваться в чужие кабельные дуэли! Харуюки знал, что это невозможно, но за последние полгода успел уяснить, что в Ускоренном Мире не стоит ни от чего зарекаться в таких случаях.

И ведь он уже знал тех, кто способен вмешиваться даже в дуэли по кабелю.

— Косика! — Харуюки резко поднял голову, вытер слёзы и посмотрел на Цубоми. — Это самое, Косика, у тебя ещё есть связь с Аматерасу?

— Что? Ну, да… только не связь, а договор… — растерялась Цубоми, не ожидавшая такой резкой смены темы.

— Может ли Аматерасу защитить тебя во время атаки в реале? — спросил Харуюки, наклоняясь к ней. — Святые через высший уровень могут вмешиваться даже в кабельные дуэли. Да, они не могут появиться сами, но способны усилить аватара или дать Усиливающее Снаряжение…

— Что-о?! — похоже, даже опытная Цубоми не знала об этом. — Аматерасу? Гм… — она нахмурилась. — Допустим, в плане этики нет проблем использовать нечестную защиту в ответ на нечестное нападение, но как ты себе это представляешь с системной точки зрения? Если ты намекаешь на Крылья Метатрон, то ты получаешь их силу на среднем уровне, где у тебя есть прямой контакт с архангелом. Даже Святым не под силу как-либо появиться на поле, где идёт кабельная дуэль… самое большее, что они могут туда отправить — свой голос.

— Хм… — пришёл черёд Харуюки задуматься.

А Цубоми тем временем продолжала приводить аргументы:

— И если на то пошло, у меня с Аматерасу и у тебя с Метатрон разные связи. Поэтому я и назвала наши отношения договором — это всего лишь взаимовыгодное сотрудничество. Я не думаю, что она просто так поможет мне, если на меня нападут.

— Взаимовыгодное?.. — переспросил Харуюки, не привыкший слышать это слово в контексте Ускоренного Мира. — То есть, вы чем-то делитесь друг с другом? И чем же?..

— Информацией. Аматерасу рассказывает мне о системных аспектах Брейн Бёрста, а я делюсь с ней информацией о бёрст линкерах. Если конкретнее, то мы иногда налаживаем голосовую связь и беседуем.

— Но ведь… — возразил Харуюки, вспоминая Аматерасу, столь же прекрасную, как Метатрон, но и одновременно не похожую на неё. — Когда мы встречались вчера на высшем уровне перед Конференцией, ты говорила, что считаешь Аматерасу своей подругой. Уверен, что она думает о тебе так же.

Цубоми смущённо улыбнулась и ответила:

— Я просто сказала тебе, как к ней отношусь. Понятия не имею, что она про меня думает… тем более, что она — продвинутый искусственный интеллект, работающий уже тысячи лет.

— Искусственный интеллект…

Действительно, все «говорящие существа», включая Метатрон и Аматерасу, на самом деле представляли собой не более чем искусственные разумы.

К 2047 году технологии искусственного интеллекта настолько плотно сплелись с повседневной жизнью, что зачастую на них просто перестали обращать внимание. И социальные камеры, и беспилотные автомобили, и системы «умный дом», и многие приложения на нейролинкере существовали только благодаря искусственному интеллекту.

В то же время технологии по-настоящему продвинутого, обладающего характером искусственного интеллекта находились под строгим государственным контролем, поэтому Харуюки и прочие обычные граждане не встречали в обычной жизни ИИ, с которыми можно было бы поговорить. Харуюки слышал, что в конце 2020-х был какой-то переполох с искусственным интеллектом, который и привел к жёстким ограничениям по всему миру, но сколько бы он ни искал, в сети почти не было информации о тех событиях.

Поскольку Метатрон и Аматерасу не глупее — а то и умнее! — Харуюки, они наверняка находятся вне закона, но глупо вообще говорить о легальности Брейн Бёрста, который работает на взломе сети социальных камер. Главный вопрос в другом — считает ли сверхчеловек Аматерасу Цубоми своей подругой и придёт ли ей на помощь.

— А давайте у неё спросим! — неожиданно нарушил тяжёлую тишину звонкий голос Тиюри.

— У неё — у Аматерасу? — уточнил Харуюки.

— Офкос!

— Но мы не поднимемся на высший уровень без помощи Метатрон… А она собирается восстанавливаться как минимум до завтрашнего вечера, так что мы с ней никак не свяжемся…

— Ну что ты несёшь? Я не про этот твой уровень, а про личную встречу! У Аматерасу ведь есть дом… Аманоивато, да? Если мы сходим туда и попросим о помощи, она обязательно откликнется. После того, как поможет нам вытащить Снежку из-под Инти, конечно.

Повисла долгая тишина — обомлели все. Харуюки посмотрел сначала на ошарашенных Черноснежку и Цубоми, затем на подругу детства.

— Слушай-ка, Тию… Короче, Аманоивато — это Великое Подземелье Токийского Вокзала! Ты хоть представляешь, как трудно его пройти?

— Ой, да что ты говоришь! — Тиюри вскинула левую руку и хлопнула Харуюки по спине. — Позавчера мы с тобой и Лидом уже прошли Великое Подземелье парка Сиба! А нас сейчас четверо, так что тем более пройдём!

— Ты сама-то что говоришь?! — Харуюки ответил подруге тычком в бок. — В тот раз с нами была мини-Метатрон, которая договорилась со всеми Энеми и минибоссами подземелья! Если бы не она, мы бы никогда не прошли то подземелье. Обычно туда входят вдесятером или вдвадцатером…

— Это не совсем так, — перебила его Черноснежка.

— А?

— Внутри Великих Подземелий всегда действуют фиксированные уровни, так что если собрать состав из подходящих дуэльных аватаров, хватит и меньше десятка бойцов. Разумеется, для победы над ластом… в смысле, над Святой, лучше, конечно, три полных группы — восемнадцать бёрст линкеров.

«С какой стати одна группа — это шесть человек?» — подумал Харуюки, но решил отложить вопрос на потом и вместо этого спросил:

— И какой уровень действует в Аманоивато?

— Высший среди огненных: «Алое пламя».

— У-у… неужели это ещё хуже, чем «Вулкан»?..

Существовало всего пять уровней огненного типа. В порядке возрастания редкости и опасности это были «Пустыня», «Выжженная земля», «Магма», «Вулкан» и «Алое пламя». Харуюки поморщился, а Тиюри пихнула его в бок.

— Тебе ещё хорошо, у металлических аватаров стойкость к огню! А вот мой аватар к нему очень уязвим!

— Может, и так, но…

Зелёные аватары, к которым относилась и Лайм Белл, какправило, имели высокий показатель защиты, но «растительный» цвет вносил свою лепту — аватар Тиюри действительно был довольно уязвим к огню. Отсюда следовало, что такая же «растительная» Роуз Миледи также не могла похвастаться жаропрочностью. И Черноснежка, скорее всего, тоже.

— Всё-таки я был прав, вчетвером мы не справимся, — заключил Харуюки. — Нам нужны хотя бы стойкие к огню Синомия и Нико. Ещё Акира, чтобы тушить пламя; Пард, чтобы бегать по стенам; Фуко, чтобы защищать нас барьером; Таку, чтобы бурить скалы…

— Ты сейчас весь Легион перечислишь! — выкрикнула Тиюри.

Харуюки притих, а Черноснежка усмехнулась и сказала:

— Конечно, весь Легион собрать будет сложновато, но ещё пара-тройка человек нам бы точно не помешала. Увы, Тиюри, дойти до босса — это ещё цветочки.

— Да? А в чём тогда ягодки?

— Мы там найдём не ту Аматерасу, которая подруга Косики, а беспощадную первую форму, которая по силе примерно равно первой форме Метатрон.

— А-а… — протянула Тиюри, слегка вздрогнув.

Она, как и Харуюки, на своей шкуре испытала устрашающую мощь первой формы Метатрон. Мало того, что та была фактически неуязвима, потому что увидеть её и нанести урон можно лишь на уровне «Ад», так ещё и по силе практически не уступала Четырём Богам, испепеляя всё живое мощнейшим лазером. Разумеется, у первой формы Аматерасу будут свои особенности, но в том, что она настолько же опасна, сомневаться не приходилось. А для встречи с самой Аматерасу непременно придётся победить её первую форму, не полагаясь на хитрости с особенностями уровней.

— Нет-нет-нет, Тию, ничего не выйдет, — заявил Харуюки, мотая головой. — Наша позавчерашняя победа над Метатрон — настоящее чудо, один случай из ста. Сама подумай: за восемь лет существования Ускоренного Мира ни одному бёрст линкеру ни разу не удалось дойти до второй, настоящей формы Святой. Одержать ещё одну такую же победу за такой короткий срок — это…

— Кроу, — вдруг вмешалась притихшая было Цубоми.

— А… да?

— Я только что вспомнила про твоё обещание.

— Э-э, кому?

— Аматерасу.

Харуюки на миг опешил и собирался было возразить… но успел вспомнить.

Перед началом Конференции Семи Королей он разговаривал с Аматерасу на высшем уровне и пообещал ей кое-что — вернее, это она заставила его пообещать. На память пришли слова Святой:

«Внемли, Сильвер Кроу. Коль вознамерился благодарить, не надейся, что слов на высшем уровне хватит. Утрудись посетить мой храм, да не забудь подношение».

Более того, вчера вечером он попал на высший уровень из дома Черноснежки, где Аматерасу дополнительно приказала:

«Негодяйка Метатрон без конца хвастается тем, что вкушала некий торт. Моя персона желает отведать такой же».

— А-а… Да, я ей обещал… что приду в Аманоивато с тортом… — сказал Харуюки, обречённо кивая.

— Советую поскорее сдержать своё слово, — продолжила Цубоми с полуулыбкой. — Тебе должно быть ясно, что Аматерасу запоминает все разговоры дословно и навсегда. Ты очень пожалеешь, если не сдержишь слово и расстроишь её. Я серьёзно.

Харуюки хотелось уточнить, для чего она добавила «я серьёзно», но испугался того, что может услышать.

— Но это ведь невозможно… — пожаловался он вместо этого. — Я могу принести торт, как обещал, но на меня нападёт первая форма…

— Я думаю, Аматерасу этого и ждёт, — Цубоми продолжала улыбаться. — Ей кажется, что раз ты смог освободить тело Метатрон из подземелья парка Сиба, то придумаешь, как победить первую форму Аматерасу, не ослабляя её саму.

— Э-э… Но ведь Метатрон говорила, что Аматерасу — затворница, которая даже на высшем уровне почти не появляется.

— Думаю, что… — начала было Цубоми, но мотнула головой. — Нет, хватит пока бредовых догадок. Аматерасу и Метатрон говорят с нами, но они в корне отличаются от нас. Вряд ли мы можем понять, чего они хотят на самом деле.

Харуюки машинально открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов и лишь молча засопел.

Он уже долгое время верил в прямо противоположное, полагаясь на то, что видел и слышал сам. Он считал, что хотя Метатрон — существо Ускоренного Мира, по своей сути она ничем не отличается от человека. У неё есть эмоции, она способна на смех, слёзы и даже любовь.

Но, возможно, он всего лишь выдавал желаемое за действительное. Может, Цубоми права, и между искусственными интеллектами вроде Метатрон и людьми вроде Харуюки действительно есть непреодолимая пропасть?

Но даже если так, эту пропасть можно сократить. Разговаривая снова и снова, проводя вместе долгое время, они должны постепенно понять друг друга. И это ещё одна причина, по которой они обязаны освободить Аматерасу из плена первой формы, которая уже восемь тысяч лет скрывается в глубине великого подземелья.

Харуюки глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:

— Да, я найду её, ведь я обещал… Когда мы спасём Черноснежку-семпая, я приду в Аманоивато с тортом.

— Вот и правильно. Уверена, в Аманоивато твой меч тоже пригодится.

На секунду растерявшись, Харуюки понял, что Цубоми говорила о Ясном Клинке с усилением на полную стойкость к жару. Громадную стоимость этой прибавки оплатила именно Цубоми.

— Ах да… Огромное спасибо за тот раз, — Харуюки поклонился одновременно с тем, как Тиюри откинулась на спинку кресла.

— Да-а, я не ожидала, что ты возьмёшь и вот так усилишь свой меч! — заявила она. — Тебе гига-повезло самостоятельно отыскать кузнеца, но из-за этого, Хару, тебе же теперь и придётся лезть в утробу к Инти. Правда, ты можешь отдать меч Лиду или Таку.

— Нет, я сам, — ответил Харуюки с непривычной твёрдостью.

— О-о! — воскликнула Тиюри, хлопая его по спине. — Надо же, ты целеустремлённый как никогда! Такого и лечить приятнее будет.

— Я всегда целеустремлённый! — соврал Харуюки, посмотрел вперёд и наткнулся на взгляд чёрных глаз Черноснежки. — Семпай… Я обязательно спасу тебя от бесконечного истребления, так что подожди ещё немного.

— Да, я верю… — ответила Черноснежка ласковым, но слегка нетерпеливым голосом.

— Не знаю, можно ли мне об этом спрашивать… — подхватила Цубоми, повернувшись к ней. — Но как у вас дела с разработкой плана? Прошёл уже целый день, а никаких телодвижений что-то не видно.

— Я тоже не знаю, можно ли тебе отвечать, но все Великие Легионы погрузились в хаос. Кто-то считает, что мы должны спасать Королей вместе, кто-то нет. Одни предлагают первым делом напасть на Белый Легион, другие ставят на первое место наше спасение. В общем, единства мнений среди Легионов как не было, так и нет.

— Понятно… — пробормотала Цубоми, но её никто не услышал на фоне возгласа Харуюки:

— Как так?! Очевидно, что спасение должно быть на первом месте!

— Я рада, что ты так думаешь, но не всё так просто, — хладнокровно возразила Черноснежка. — Рейкер, которая занимается всеми переговорами, говорила мне, что многие в других Легионах считают, что Инти невозможно победить. Поэтому они предлагают не биться об стену, а вместо этого надавить на Белый Легион, его хозяев, чтобы они откатили его с места. Их можно понять. Многие среди офицеров — опытные бёрст линкеры, которые уже испытали на своей шкуре чудовищную силу этого Энеми.

Харуюки понял, что необдуманный ответ сейчас не поможет. В конце концов, во время Конференции ему и самому оставалось лишь на полной скорости удирать от смертоносного Инти, падающего с небес. Уняв свои эмоции, Харуюки немного поразмыслил и сказал:

— Но я не думаю, что сама по себе атака заставит Блэк Вайса убрать Инти. Ему плевать, сколько членов Осциллатори лишатся очков, для него товарищи по Легиону — просто пешки, которыми он пользуется в своих целях. Иначе бы он… никогда не поступил так с Вакамией.

Когда Харуюки вспомнил, как Орхид Оракул приковали железной цепью к колонне на сорок пятом этаже Мидтаун Тауэра, он услышал рядом сдавленный вздох. Повернув голову, он увидел, как Цубоми сверлит взглядом стол и кусает губу, словно борясь сама с собой.

Великая цель Осциллатори Юниверс.

Даже сейчас Цубоми находилась во власти чего-то, что могло оправдать все козни Блэк Вайса. Она говорила, что обо всём расскажет после того как они с Оракул уйдут из Легиона, но так сильно нервничала и мучилась, что Харуюки не знал, хватит ли ей решимости.

Ему хотелось напомнить Цубоми о Вакамии, но Черноснежка вдруг подняла руку и заговорила более серьёзным тоном:

— Легка на помине… Я получила письмо от Рейкер. Сегодня вечером запланировано собрание офицеров без участия Королей, по двое с каждого Легиона, но с нашей стороны дополнительно двое из Проминенса. Она просит выбрать участников…

Дочитав, Черноснежка задумчиво наклонила голову.

— Но почему без участия Королей? — спросил Харуюки. — Если, как обычно, проводить собрание на обычном дуэльном поле, то вам никто не мешает принять участие.

— Они боятся, что их опять затянут на неограниченное нейтральное поле, — ответила Цубоми вместо Черноснежки, так и не подняв скрытого длинной чёлкой лица и медленно продолжила: — Мы уже проверяли: если во время переноса на неограниченное поле через «Слом Парадигмы» есть какие-то игроки, которые в прошлый раз покинули неограниченное поле не через портал, их немедленно переместит на сохранённую позицию. Другими словами, Короли тут же окажутся внутри Инти и снова погибнут… Разумеется, у них ещё полно очков, так что ничего критичного не случится, но это будет сильнейший психологический удар. Причём не столько по Королям, сколько по офицерам.

— …Переместит? — пробормотал Харуюки, размышляя вслух: — То есть, если бы перед позавчерашней битвой Фуко, как обычно, вышла из неограниченного поля по таймеру, то «Брайникл» Сноу Фейри не убил бы её, потому что она к тому времени была бы в Аэрохижине?..

— Именно так, — подтвердила Черноснежка. — В каком-то смысле нас подвело то, что вы вышли через портал после похода в Имперский Замок… хотя не факт. Аэрохижина была вне радиуса «Слома Парадигмы», так что после телепортации Фуко не смогла бы вернуться на поле боя, и мы бы проиграли.

Харуюки молча закивал. Действительно, без таланта бойца и стратега, которым была наделена Скай Рейкер, они бы точно не справились с вражеским натиском. Харуюки вздрогнул, а справа от него вздохнула Тиюри.

— Ох уж эти перемещения… поле для неожиданных повороттингов…

— Мне кажется, ты злоупотребляешь ашгришем.

— Не-не, в школе я им, например, не пользуюсь… И вообще, сейчас речь про собрание. Если Легионы так волнуются насчёт «Слома Парадигмы», почему бы им не сказать, что бояться больше нечего?

Однако Цубоми покачала головой.

— Пока что лучше держать спасение Орхи из Мидтаун Тауэра в строгом секрете. Наверняка Осциллатори рано или поздно заметят её побег, но чем позже, тем лучше. В идеале уже после того, как мы придумаем, как защитить её от нападения.

— И тебя, Косика, — добавил Харуюки, однако Цубоми лишь пожала плечами.

— Не волнуйся, Харуюки, безопасность Косики и Цубоми для нас всегда на первом месте, — успокоила его Черноснежка. — Как только я смогу погружаться на неограниченное поле, мы сразу же попробуем выйти на связь с Аматерасу. А что касается сегодняшнего собрания… то от нас пойдёшь ты и Фуко.

— А… Что-о?! — невольно закричал Харуюки и замахал головой и руками. — Но это ведь явно работа для Акиры или Синомии! Я там буду самое большее сидеть в уголочке и изображать тумбочку!

— Хотелось бы на это посмотреть, но увы, у тебя будет другая роль, ведь именно ты — ключевой аватар в предстоящей битве против Инти.

— А-а… можно мы вернёмся к тому, чтобы я отдал Ясный Клинок кому-нибудь другому?..

— Что на тебя нашло?! — Тиюри изо всех сил стукнула Харуюки по спине.

— Больно-о-о-о! — завопил он.

— Ты ведь только что громко кричал «я сам»! Я согласна лечить только тебя!

— Н-но…

Цубоми в очередной раз улыбнулась, глядя на страдальчески воздетые домиком брови Харуюки.

— Кроу, неужели ты боишься собрания больше, чем Инти?

— Д-дело не совсем в этом… Просто там ведь наверняка будут опасные личности вроде Кобамаги, Астры и так далее…

— Все они когда-то были цыплятами четвёртого уровня, пищавшими при виде простейших существ Малого класса. Чего их бояться?

— У тебя, конечно, свой взгляд…

Будучи «ребёнком» Шафран Блоссом, одного из Первопроходцев, Роуз Миледи наверняка входила в число старейших и сильнейших бёрст линкеров — возможно, она опережала по опыту даже Черноснежку. Неудивительно, что и Кобальт с Манган, и Астра Вайн казались ей мелкими выскочками, но Харуюки, ставший бёрст линкером лишь осенью прошлого года, при всём желании не смог бы с ней согласиться.

Но в то же время…

Собрание наверняка затронет стратегию битвы с Инти. Поскольку оно продлится лишь тридцать минут, офицеры могут и не успеть узнать о роли, отведённой для Сильвер Кроу, но Харуюки не хотел пропускать встречу, на которой будут обсуждаться конкретные предложения. Возможно, он от ужаса и правда превратится в тумбочку, но хотя бы лично услышит весь разговор.

— Хорошо… Я принимаю назначение Королевы.

Харуюки поклонился, складывая ладони перед грудью.

— Не опозорь моё имя, — поддержала его Черноснежка.

Тиюри захлопала в ладоши, а Цубоми сокрушённо покачала головой.

Девушки убрали со стола и разошлись по домам. У Тиюри было подозрительно хитрое выражение лица, но все мысли Харуюки сосредоточились на собрании, назначенном на пять вечера.

Он вздохнул и посмотрел в нижний правый угол. Без десяти четыре. Летнее солнце по-прежнему висело высоко, но его свет на полу уже приобрел чуть золотистый оттенок.

Цубоми сказала, что живёт в небоскрёбе в третьем квартале Аоямы в районе Минато, и Черноснежка повезла её туда на такси. Харуюки хотел было поехать с ними, но Королева приказала ему отдохнуть дома перед началом собрания.

Харуюки ожидал, что собрание по традиции пройдёт в зоне Тиёда, но на этот раз встречу назначили в соседней к западу зоне Синдзюку 1. Конечно, это значительно упростило дорогу для Харуюки, живущего в Сугинами 1, но он не понимал, как Легионы согласились провести собрание на территории Леонидов.

Фуко собиралась заехать за ним домой за полчаса до собрания, так что свободного времени оставалось ровно сорок минут — слишком мало, чтобы возвращаться к домашке и слишком много, чтобы сидеть на одном месте и бездельничать. «Чем бы заняться?» — подумал Харуюки, опуская взгляд на свои руки…

«Одним только поиском места для удара ты далеко не уедешь, Сильвер Кроу», — ожил в ушах едва знакомый голос, заставив пару раз испуганно моргнуть.

Он слышал его шесть часов назад, когда они с Миледи напали на Токио Мидтаун Тауэр. Когда Харуюки попытался разрубить броню Эйнхерия, сверхсильного Энеми Легендарного Класса, с ним вдруг заговорил голос неизвестного бёрст линкера.

Хотя нет, уже более-менее известный, потому что он представился как Центореа Сентри… и как Третий Хром Дизастер.

Именно наставления Центореа Сентри помогли Харуюки разрубить доспех Эйнхерия. Конечно, он был очень благодарен, но ему до сих пор не давали покоя загадочные слова Сентри:

«Ты единственный во всём Ускоренном Мире наследник Универсального Омега-стиля, который многие называют самым сильным и при этом самым неправильным».

— Нет-нет-нет, я никогда не соглашался наследовать какие-то там неправильные стили… — пробормотал Харуюки, вытирая правую руку о шорты.

Но чувство не пропадало. Ладонь до сих пор помнила сильнейшие ощущения, пронизавши её, когда клинок рассекал. Это было даже не столько приятное чувство удачного удара, сколько чувство, будто он стал единым целым со своим мечом…

Харуюки ещё раз посмотрел на часы. Пятнадцать часов пятьдесят пять минут.

Глубоко вздохнув, он ушёл в свою комнату и переоделся в рубашку с короткими рукавами и широкие штаны, упрятав в правый карман махровый платок, а в левый пачку влажных салфеток. Окончательно подготовившись к выходу на улицу, Харуюки вернулся в гостиную, уселся на диван и кабелем подключился к домашнему серверу. Он завёл таймер отключения на двадцать минут, закрыл глаза, расслабился и тихо произнёс:

— Анлимитед бёрст.

Звук ускорения громом прошёл сквозь Харуюки, отделяя душу от дела.

Глава 3

Погрузившись на неограниченное нейтральное поле второй раз за день, Харуюки оказался среди гигантских скал, напоминающих турецкую Каппадокию.

Высотный дом, в котором он жил, тоже превратился в бурую скалу, а Харуюки оказался в одной из пронизывающих её пещер и мог с высоты двадцать третьего этажа обвести взглядом скалистые окрестности станции Коэндзи. Этот уровень легко спутать с “Пустошью” и “Эрозией”, но гора песка в пещере доказывала, что это…

— “Песчаная буря”… — пробормотал он, переводя взгляд на бледно-голубое небо.

Уровень “Песчаная буря” относился к воздушному типу и считался средним по редкости и специфичности. На нём не имелось опасных ловушек и особенностей за исключением редких порывов пресловутых песчаных бурь. Если они застигнут аватара врасплох, то могут серьёзно повредить броню и, соответственно, отнять часть здоровья. Порой это даже приводит к смерти. Пока что небо было ясным, но требовалось всегда быть начеку — как только на горизонте замаячит серая дымка, на поиск укрытия останется всего полминуты.

Впрочем, Харуюки потратил десять очков и пришёл сюда не для прогулок и охоты на Энеми.

Он дошёл до центра огромной пещеры, посмотрел по сторонам и попытался обратиться к своему новому наставнику:

— Кхм… э-э… Центореа Сентри?

Ответа не было. Разумеется, Харуюки не ожидал, что всё окажется настолько легко, поэтому повторил громче:

— Сентри… Если не сложно, у меня есть к тебе дело… Сентри… Сентри-и-и…

В полумраке раздавалось лишь эхо голоса Харуюки. Сколько бы он ни вслушивался, никто не отвечал ему словами с характерными самурайскими оборотами.

Вообще, если рассуждать трезво, ответа и не могло быть. Если Центореа Сентри сказал правду о том, что являлся Третьим Хром Дизастером, то он уже давно погиб от меча Синего Короля Блу Найта и навечно покинул Ускоренный Мир.

Но за последний месяц представления Харуюки о смерти в Брейн Бёрсте стали неоднозначными. Когда бёрст линкер теряет все бёрст поинты, программа Брейн Бёрст принудительно удаляется и забирает с собой все воспоминания о себе. Это правило по-прежнему оставалось незыблемым, однако в Ускоренном Мире начали появляться своего рода призраки бёрст линкеров — разумные квантовые цепи, обитающие внутри “Основного визуализатора”, центрального сервера Брейн Бёрста.

Харуюки старался не задумываться об этом жутком феномене, потому что из этого следовало, что он не пользуется собственным мозгом, пока находится в теле дуэльного аватара. Прямо сейчас волны его настоящего мозга были предельно замедлены, а тело, по сути, находилось в состоянии комы.

Скорее всего, многие бёрст линкеры об этом даже не догадываются. Во время самого первого ускорения Черноснежка рассказала Харуюки, что Брейн Бёрст на самом деле разгоняет квантовые импульсы, которые испускает сердце, и таким образом ускоряет мозг в тысячу раз. Скорее всего, большинство бёрст линкеров считает эту теорию основной и уже долгое время не ставит её под сомнение. Более того — не исключено, что команда “Физикал бёрст” именно так и работает.

Однако во время “Бёрст линка” происходит обратное — мозг не ускоряется, а замедляется, и Харуюки пользуется не им, а личной квантовой цепью внутри “Основного визуализатора”. Именно эта цепь — по сути, копия его мозга — позволяет ему видеть Ускоренный Мир, испытывать здесь чувства, разговаривать и сражаться. А как только ускорение заканчивается, память этого мозга синхронизируется с настоящим.

Вообще, это были слова Цубоми Косики, и Харуюки не знал, насколько они близки к действительности. Но если она сказала правду, у способности Блэк Вайса замедляться имелось внятное объяснение — на самом деле он не вмешивался в работу собственного ускоренного мозга, чтобы замедлить его, а всего лишь подстраивал генератор частоты квантовой цепи.

Но самым невероятным следствием теории квантовых цепей было то, что даже после потери всех очков и ухода бёрст линкера из Ускоренного Мира, копия его мозга продолжала жить внутри “Основного визуализатора”. И действительно — Черноснежка уже встречалась с призраком Первого Красного Короля Рэд Райдера в Токио Мидтаун Тауэре, а Харуюки сражался против призрака Даск Тейкера во время штурма базы Белого Легиона. А значит, где-то мог оставаться и призрак погибшего много лет назад Центореа Сентри.

— Сентри… — ещё раз попытался Харуюки, затем опустил голову и задумался.

До сих пор он слышал голос Центореа Сентри только в самые критические моменты, когда граница между жизнью и смертью сокращалась до одного удара. Неужели Сентри готов общаться с Харуюки лишь в такие минуты? Хотя, нет. Он называл себя учителем, а Харуюки — своим наследником. Вряд ли в его интересах ставить какие-то препятствия на пути их общения. А значит, проблема не в Сентри, а в Харуюки.

Критические моменты?..

Всякий раз, когда Харуюки общался с Сентри, время вокруг будто бы замирало. Но ведь невозможно с кем-либо общаться, пока время не движется, поэтому правильнее будет сказать, что в эти мгновения чувства Харуюки просто очень сильно разгонялись. Разгон внутри ускорения — тот же принцип, который стоит за путешествиями на высший уровень…

— А… — выдохнул Харуюки.

Может, это и есть ответ? В критические моменты его ускоренное сознание приближалось к высшему уровню настолько, что могло общаться с Сентри?..

Получается, для разговора с ним придётся сначала подняться на высший уровень, чего Харуюки в одиночку сделать не мог. Для этого ему нужно призвать Метатрон и попросить у неё помощи. Но она сейчас спит в Аэрохижине на вершине Старой Токийской Башни, восстанавливая силы после сложнейшей битвы против Осциллатори Юниверс. Нельзя её беспокоить, пока она не отдохнула.

— Одному… на высший уровень…

Харуюки хотелось закричать, что у него ничего не получится. Роуз Миледи говорила, что только Сноу Фейри научилась подниматься на высший уровень без помощи созданий.

Однако тем самым она признала, что такое возможно. Конечно, Сноу Фейри — второй «Гном» и бёрст линкер восьмого уровня, которому Харуюки даже в подмётки не годится, но с точки зрения системы они оба — бёрст линкеры. Если смогла она, сможет и он. Возможно, через пять лет, через год, через полгода… или даже прямо сегодня.

— Экипировать — «Люсид Блейд», — произнёс Харуюки команду, и столб света, пробившийся сквозь потолок в пещеру, превратился в серебристый меч на левом бедре аватара.

Этот простой серебристый меч уже стал для Харуюки верным напарником. Он перехватил рукоять правой рукой и медленно обнажил клинок, который заблестел, словно зеркало, в тусклом свете пещеры. По сравнению с прошлым разом блеск стал слегка красноватым — доказательство того, что бродячий кузнец Мистер Смит наделил этот меч стойкостью к жару.

Харуюки сжал длинную рукоять обеими руками и встал в классическую стойку кэндо.

На самом деле у него не было ни малейшего понятия, как можно подняться на высший уровень своими силами. Всё, что он мог — воссоздать те обстоятельства, в которых слышал голос Центореа Сентри.

Он представил, что перед ним находится огромный железный шар метрового — нет, двухметрового диаметра. Тускло блестящая груда железа, по размерам превосходящая самого Сильвер Кроу, слегка утоплена в шершавый пол пещеры. Если исходить из радиуса в один метр, его объём — около 4,2 кубических метров, а с учётом плотности железа в примерно 7,85 тонн на кубический метр масса этого шара должна быть не менее 33 тонн. Существуй такой шар на самом деле, он бы проломил пол его квартиры в реальном мире, да, пожалуй, и пол пещеры в Ускоренном.

Мысли об этом невольно завладели разумом Харуюки, ослабляя образ, поэтому ему пришлось мысленно укрепить пол железными плитами и арматурой. Образ вновь стал правдоподобным. На воображаемой полированной поверхности появились мелкие царапины и ржавчина. Когда Харуюки начал явственно ощущать ржавый запах, он занёс Ясный Клинок и ударил им по шару.

Не было ни искр, ни звона стали, но руки Харуюки остановились, едва серебристый клинок коснулся тусклого железа. Ладони онемели от силы воображаемого удара и чуть не выронили меч.

Харуюки отошёл на шаг, перехватил меч и посмотрел на шар. На том появилась тонкая, с волосок, трещина, но и тонкий клинок тоже слегка затупился. Этот шар не разрубить простыми атаками. Нужно, как учил Сентри, совместить бесконечно малое и бесконечно большое.

Под бесконечно малым он имел в виду точку, а под бесконечно большим — удар в полную силу. Если ошибётся глаз или дрогнет рука, Универсальный Омега-стиль Сентри утратит всю силу.

Выровняв дыхание, Харуюки вновь взмахнул клинком. Его отбросило с чудовищной силой. Ещё удар. Ещё. Сколько бы он ни пытался, шар оставался лежать на его пути незыблемой глыбой.

Внутри системы «Ясный Клинок» называелся Lucid Blade, где слово “Lucid” в переводе с латыни означало “свет”. Смысл этого имени в том, что этот меч впитывает энергию ударов и может тратить её на превращение обычного клинка в лазерный. Но хотя Харуюки мог разрубить железный шар с помощью такой силы, в этом не было никакого смысла. Он должен был использовать принципы Омега-стиля, которые уже принесли ему победу над Эйнхерием.

Харуюки поднимал и опускал меч снова и снова, уже позабыв о том, для чего всё это затеял. Пропало ощущение времени, в его мире остались только он сам, железный шар и верный клинок. Снаружи стемнело, пронеслась песчаная буря, но даже её вой не нарушил сосредоточенности Харуюки.

Утихла буря, село солнце, наступила ночь. Где-то вдали громогласно завыл огромный Энеми, в ответ взвыли Энеми поменьше. Ещё одна буря пришла со стороны Синдзюку и ушла в Асагаю.

Харуюки обрушивал меч один раз в каждые десять секунд. Число ударов перевалило за тысячу, три тысячи, пять тысяч…

Вдруг удар «Ясного Клинка» высек искры, и серебристый меч хрустнул. Случилось невозможное, поскольку двухметровый железный шар существовал лишь в воображении, но Харуюки даже не задумался об этом и вновь занёс клинок, понимая, что этот удар будет последним.

Там, куда он попадал, блестели тысячи мелких зарубок, но в целом шар был цел и невредим. Тридцатитрёхтонный гигант будто хвастался перед Харуюки своей непобедимостью.

Внезапно Харуюки понял.

Всё это время он размахивал клинком, рассматривая огромный шар как единое целое, вспоминая мастеров меча из манги и ранобэ, без конца твердивших, что нужно смотреть как можно шире. Пожалуй, во время обычных дуэлей Брейн Бёрста к этому совету стоит прислушиваться, потому что в скоростных боях уцелеть можно, только следя за всеми движениями врага и даже за самим уровнем.

Но смысл Омега-стиля мог заключаться в другом.

Смотреть не шире, а уже. Не на целое, а на точку. Сжимать фокус мысли всё плотнее и плотнее.

Неважно, сколько в этом шаре метров — два, десять или сто, удар прямого клинка всё равно должен прийтись ровно на одну точку выпуклой железной поверхности — на промежуток в одну десятую нанометра между двумя соседними атомами кристаллической решётки.

Меньше, меньше… Ещё меньше.

В ушах зазвенел ультразвук. «Ясный Клинок» вспыхнул серебром.

Точка.

Взмах. Время начало замедляться. Неумолимо приближающися к шару клинок постепенно затормозил…

Звук ускорения.

Харуюки пришёл в себя в бескрайнем пространстве без пола и потолка.

Шара больше не было. Он опустил меч и робко посмотрел по сторонам. Рядом ничего не было, но далеко внизу тихо мерцала галактика огоньков.

— Высший уровень?.. — прошептал Харуюки, но никто не ответил.

Он убрал верный меч в ножны и посмотрел на собственные руки. Прозрачные, состоящие из светящихся точек, это по-прежнему были руки Сильвер Кроу, а не Харуюки.

Ему до сих пор не верилось, что он вновь забрался на высший уровень. Двадцатиминутный таймер означал примерно две недели на неограниченном нейтральном поле. Харуюки предполагал, что даже в случае успеха потратит дня три или даже неделю, а вместо этого… Он вдруг озадачился, потому что понятия не имел, сколько времени размахивал клинком.

Как бы там ни было, он сумел попасть на высший уровень без помощи Архангела Метатрон, и это факт. Получится ли у него ещё раз — пока неясно. И раз так, нельзя упускать возможность.

— Э-э… Центореа Сентри-и…

Бесконечная тьма впитала голос Харуюки, не вернув даже эха.

— Звал?

— А-а-а-а! — закричал, подпрыгивая, Харуюки, когда за спиной прозвучал голос.

Повернувшись, он упал на пятую точку и посмотрел вперёд.

Перед ним стоял высокий рыцарь, с ног до головы закованный в доспехи.

Но этот рыцарь разительно отличался от мужественного Блу Найта или грациозного Платинум Кавалера. Его тонкий доспех повторял линии тела и почти не имел украшений — прямо как броня Сильвер Кроу. Лицо почти полностью скрывала ромбовидная маска, зато с затылка чуть ли не до пят спускались волосы ещё длиннее, чем у Скай Рейкер.

Харуюки не мог определить цвет, потому что аватары на высшем уровне состояли из крошечных огоньков. Зато он смог определить кое-что иное. Выпуклости на нагруднике свидетельствовали, что рыцарь Центореа Сентри — не он, а она.

— А… Сентри, это ты? — спросил Харуюки, продолжая сидеть на невидимой земле.

Рыцарь пожал плечами. Длинные волосы, состоящие из потоков светящихся частиц, качнулись из стороны в сторону.

— Ты же сам меня звал. Чего теперь удивляешься?

Низкий голос мог принадлежать как женщине, так и мужчине, но во всяком случае это был именно тот, кто давал Харуюки все те советы.

— Д-да нет, я… — пробормотал Харуюки, глядя на изящного аватара. — Я просто не думал, что мы действительно увидимся…

— Так ты часами махал мечом, не веря в успех? — Сентри сокрушённо покачала головой и протянула Харуюки правую руку.

Немного поколебавшись, Харуюки сжал её ладонь и резко вскочил. Первым делом он заметил, что Сентри сантиметров на пять выше Сильвер Кроу. Тонкие ножны на левом бедре тоже предназначались для меча немного более длинного, чем «Ясный Клинок».

— Спасибо… — Харуюки поклонился и попытался убрать руку, но Сентри не отпустила.

Наоборот, она подняла его ладонь к своему лицу, хорошенько осмотрела, и лишь затем разжала хватку.

— Ладно, хотя бы твой аватар создан для единоборств, и руки более-менее годятся для кэндзюцу.

Разумеется, Харуюки знал, что под кэндзюцу понимаются различные стили фехтования мечом, включая кэндо, но это не помогло ему понять смысл фразы.

— Э-э… разве для кэндзюцу есть разница, какие у аватара руки? — переспросил он.

— А как иначе? Среди безоружных аватаров есть такие здоровяки, что их огромными пальцами неудобно держать меч, а ещё бывают аватары со всякими странными руками.

Сентри сложила пальцы правую ладонь буквой С, изображая клешню, и поклацала ей, пока до Харуюки не дошло.

— А-а… Понятно…

— Нельзя стать мечником, если меч постоянно выпадает из рук — не поверишь, но это очень важный урок. Исключение — разве что твой “родитель”, вот она точно никогда не выронит свои клинки.

Сентри так усмехнулась, что Харуюки сразу захотелось спросить, уж не сражалась ли она против Чёрной Королевы. Но потом он подумал, как неловко будет узнать, кто именно победил в той битве, и решил промолчать.

Поднял свою ладонь на уровень глаз, Харуюки вдруг осознал, что у его аватара действительно на редкость тонкие пальцы.

Добираясь из больницы домой на автобусе, он решил разобраться с именем своей новой учительницы и выяснил, что слово “Centaurea”, оказывается, не имело ни малейшего отношения к аэропорту Centrair^* и означало “василёк”. А поскольку “Sentry” означает “страж”, то в целом имя аватара буквально переводилось как “Васильковый страж”.

Дальше Харуюки решил разобраться, а какого цвета, собственно, васильки. Оказывается, в Японии этим словом часто ошибочно называют один белоснежный цветок, хотя, если правильно, то под васильком понимали то, что в английском называется “cornflower” — цветок, роскошную синеву которого часто сравнивают с сапфирами. Наверное, при встрече на среднем или нижнем уровне броня Сентри действительно выглядела бы ослепительно прекрасной, но увы, Харуюки никогда её не увидит… По крайней мере, не должен.

Харуюки стоял молча и думал о своём. Наконец, Сентри вновь пожала плечами.

— Сильвер Кроу, ты ведь пришёл сюда потому, что хотел поговорить со мной? Например, сказать, чтобы я не лезла к тебе в голову и поскорее уходила в мир иной?

— А, да… В смысле, нет-нет, я ни разу не думал о том, чтобы прогнать тебя! — торопливо возразил Харуюки.

Он хотел столько всего спросить, что мысли буксовали. И вообще голова почему-то соображала хуже, чем обычно.

— П… прости, я хочу с тобой поговорить, но никак не могу собраться с мыслями.

— Ещё бы.

— А?..

— Ты помнишь, сколько времени махал мечом на среднем уровне?

— Э-э… — Харуюки покрутил головой. — Часа два-три?

— Дурак, — Сентри щёлкнула его по лбу указательным пальцем.

Хотя на высшем уровне нельзя нанести урон, Харуюки ощутил этот удар так же отчётливо, как и щелчки Метатрон.

— Ай!

— Я начала смотреть с середины, но ты в любом случае возился не меньше десяти часов. У тебя не всё в порядке с головой, если ты столько махал мечом без передышки лишь для того, чтобы подняться на высший уровень.

— Не всё в порядке с головой?

Харуюки расстроился, что наставница, поговорить с которой он так стремился, так отзывается о нём, но Сентри вдруг пальцами подняла его подбородок.

— Не расстраивайся, я в хорошем смысле. Ученик Омега-стиля должен быть психом, иначе ничего не выйдет.

— Ученик? И много их, этих… учеников?

— Я же говорила, ты единственный наследник. Других таких нет.

— Понятно…

Значит ли это, что зоркий глаз Сентри не нашёл других достойных бёрст линкеров? Харуюки решил не спрашивать. Главное — он выяснил, что его вялость связана с десятичасовой тренировкой воображения.

— Ой, но как?.. — вдруг осознал он кое-что.

— Чего ещё?

— Я ведь… сейчас пользуюсь не настоящим мозгом, а квантовой цепью внутри “Основного визуализатора”. Конечно, об этом чуточку страшно думать, но в этот момент меня правильнее назвать моим же собственным электронным клоном, который не должен уставать хоть через десять, хоть через сто часов тренировок…

— Только чуточку страшно? Да, ты правильный псих, — Сентри усмехнулась и сложила изящные руки на груди. — Я сама в этом не слишком разбираюсь… И вообще, я — лишь остаточные воспоминания потерявшей очки Центореа Сентри. Не хочу задумываться о том, почему именно существую, но ладно уж, скажу что знаю. Вот смотри, Кроу, ты только что упомянул квантовые цепи. Знаешь ли ты, что это вообще такое?

— Э-э…

Харуюки начал поднимать правую руку, но понял, что в этом мире нет поисковика, в котором можно было бы найти ответ. Пришлось перерыть всю голову в поисках обрывочных сведений.

— Это, как бы, логические цепи квантовых компьютеров… Да? Комбинации квантовых логических элементов…

— Верно, на сегодняшний день квантовые компьютеры в основном строят на цепях из искусственных алмазов, и квантами в них являются спины электронов. Под “сегодняшним днём” я имею в виду те времена, когда я потеряла все очки, конечно. Так вот, сервер Брейн Бёрста работает иначе. Он использует фотонные цепи — все разработки в этой области были утрачены в конце двадцатых.

— Фотонные?

Харуюки задумался о том, что между электронами и фотонами не такая уж большая разница. Сентри будто прочитала его мысли и вновь пожала плечами.

— Я тоже не эксперт, подробно не объясню. Но суть в том, что есть одна вещь, которую фотонные цепи делать могут, а электронно-спиновые — нет.

— И что?

— Хранить человеческое сознание. То есть, копию души.

Разговор резко свернул с научной на оккультную тему.

— Погоди… Что значит “души”?.. — Харуюки так опешил, что даже задохнулся и замер, ловя воздух ртом.

— Знаю, так себе термин, но ты сам подумай. Ты ведь сейчас копия души Сильвер Кроу из реального мира, да?

А ведь и правда. Говорить о собственном электронном клоне — это практически то же, что говорить о копии души.

— То есть, Брейн Бёрст с помощью нейролинкера копирует душу из моего мозга и сохраняет её в фотонных цепях “Основного визуализатора”? Так, что ли?

— Угу. Ты же видел сон в ночь после установки программы?

— А, да… Жуткий кошмар, хотя я не помню, что там было…

— И я видела. Обычно говорят, что этот сон — результат сканирования мозга и создания дуэльного аватара… но скорее всего, с тебя сняли копию души, пока ты спал. Но суть-то вот в чём — твоя настоящая душа и душа в фотонной цепи совершенно одинаковые. Вот поэтому, когда твоя фотонная цепь долгое время проводит сложные вычисления, она перегружается, и ты не можешь собраться с мыслями… По крайней мере, я так это вижу.

— Душа перегружается?.. Надеюсь, это не навсегда? — спросил Харуюки, невольно ощупывая свою голову.

— Нет, конечно, если это обычная перегрузка, — вдруг Сентри заговорила другим тоном: — Но в цепи могут возникнуть и неисправимые ошибки.

— Да?..

— Из-за тьмы Инкарнации… Хотя, не будет об этом. Не хватало ещё, чтобы у тебя предрассудки появились.

— У-у… Мне же интересно…

— И кстати, ты ведь пришёл на высший уровень не для того, чтобы говорить о квантовых цепях, не так ли?

— А… Да, конечно… — пришлось согласиться Харуюки. Он невольно сжал кулаки и посмотрел в маску Сентри. — Я хочу… овладеть Омега-стилем. Мне кажется, у него дурацкое название, но я до сих пор не могу забыть ощущения от того, как разрубил доспех Эйнхерия…

— Хе-хе-хе, на них легко подсесть, да?

Сентри спросила с такой гордостью, что Харуюки, который вовсе не хотел соглашаться, всё же признал:

— Да, очень…

— Когда я впервые смогла разрубить им железо, не возвращалась в реальный мир, пока полностью не освоила.

Взгляд Сентри переместился с Харуюки на море звёзд под ними. Секунду о чём-то поразмыслив, она вновь подняла голову.

— Я на самом деле тоже не против поучить тебя. Благо есть чему — если жалкий доспех Эйнхерия занял у тебя столько времени, тебе ещё много работать над собой.

— Жалкий?.. Это же был Легендарный Энеми… которого я никогда ещё не видел… — проворчал Харуюки, но Сентри его будто не услышала.

— Проблема в том, что я не смогу передать тебе моё мастерство здесь, на высшем уровне. Ведь тут не на чем отрабатывать удары, нет даже ни малейшей песчинки… Могу разве что пересказать основные принципы фехтования в целом.

— Я, если что, не против… Можешь просто рассказать, в чём секреты Омега-стиля, а дальше я…

— Идиот!

Правая рука Сентри вновь двинулась с неподвластной глазу скоростью, влепив Харуюки очередной щелбан.

— Ай!

— Если будешь только стоять истуканом и слушать — забудешь всё за сутки. Только изнуряя тело в тренировках, а душу в битвах, можно стать настоящим мастером.

— Я, конечно, не спорю, но мы ведь можем встречаться только здесь… Тем более, даже не знаю, когда смогу добраться сюда в следующий раз…

— Хм…

На этот раз Сентри не нашлась с ответом и даже принялась ходить кругами со сложенными на груди руками. Остановилась она только на четвёртом круге.

— Видимо, час пробил. Придётся это сделать, — пробормотала леди-рыцарь и обратила к Харуюки почти полностью сокрытое за маской лицо.

— Ты мне всё-таки скажешь?

— Скажу. Но не про Омега-стиль.

— Э-э… Тогда что именно скажешь?

— Моё имя.

Затем Центореа Сентри назвала Харуюки имя, которого он точно не ожидал услышать, и объяснила, как именно встретиться с этим человеком. Напоследок она добавила:

— Отныне ты будешь называть меня мастером, а не Сентри.

Харуюки вернулся на неограниченное нейтральное поле и вышел в реальный мир через портал на станции Коэндзи. Первым делом он бессильно откинулся на спинку дивана. В общей сложности он не провёл в Ускоренном Мире даже суток, а в реальности тем временем не прошло даже минуты, но большую часть этого времени Харуюки бил мечом по воображаемому железному шару и чувствовал сильнейшую усталость.

Вообще, если подумать, ей неоткуда было взяться. Как сказала Сентри, усталость от многочасовой тренировки легла на фотонный контур в “Основном визуализаторе”, а настоящий мозг Харуюки всё это время практически находился в состоянии сна. Конечно, при выходе из Ускоренного Мира все воспоминания синхронизировались, но ведь чувство усталости не должно было перейти в реальный мир.

Иначе говоря, усталость ему просто мерещилась. Убедив себя в этом, Харуюки усилием воли вскочил с дивана.

Оставалось ещё больше получаса до приезда Фуко. Этого хватило бы на пару-тройку примеров в домашней работе по математике, но Харуюки понимал, что уже не сможет сосредоточиться. Все его мысли были заняты сложной задачей, если не сказать приказом, полученным от Центореа Сентри.

— Нет, такого я точно не смогу… — пробормотал он, глядя на серый городской пейзаж за окном, но никто не ответил. — Эх-хе-хе-хех…

Харуюки вздохнул. Ему предстоял не самый тяжёлый, но неизбежный разговор, поскольку для победы над “Богом солнца Инти” и Белым Легионом ему было совершенно необходимо овладеть Омега-стилем. По крайней мере, Харуюки считал именно так.

— Я уже слишком далеко зашёл. У меня должно получиться, — пробормотал он, обращаясь к своему мастеру, пребывающему на высшем уровне, и отправился на выход, чтобы убить оставшееся время в торговом центре на первом этаже.

Глава 4

Встреча превратилась в хаос.

Хотя чего ещё стоило ожидать от собрания таких настойчивых и упрямых личностей?

От «Леонидов» пришли Кобальт Блейд и Манган Блейд.

От «Грейт Волла» пришли Айрон Паунд и Сантан Шейфер.

От «Овала Авроры» пришли Астра Вайн и Мов Ваер.

От «Крипто Космоцирка» пришла одна Лимон Пьеретт.

От «Проминенса» пришли Блад Леопард и Тистл Поркюпайн.

Наконец, от «Нега Небьюласа» пришли Скай Рейкер и Сильвер Кроу.

После объединения у Красного и Чёрного Легиона не осталось поводов для конфликтов, а представитель Жёлтого Легиона держалась в стороне от спора, так что в центре свары оказались три остальных Легиона. Харуюки никогда ещё не доводилось видеть сиреневого аватара по имени МовВаер, но остальных пятерых он помнил по постоянным ссорам во время собраний. Вот только теперь рядом не было Королей, которые могли бы их приструнить.

В качестве места для собрания выбрали парадную площадь здания Минобороны на юго-востоке зоны Синдзюку 1. Харуюки прятался за спиной Скай Рейкер в уголке огромного, выложенного белой плиткой пространства.

— Они… — шёпотом обратился он к своей наставнице. — Точно успеют договориться за полчаса?

Таймер в верхней части поля зрения уже опустился ниже тысячи двухсот. Треть дуэли осталась позади, а конкретных результатов по-прежнему не наблюдалось.

Основной причиной был конфликт между Зелёным и Синим Легионами: первые говорили, что нужно сначала победить Инти, а вторые — что надо напасть на «Осциллатори». Никто не хотел уступать.

— Паунд, ты слишком наивный! Как ты до сих пор не понимаешь, наше нападение на Инти — это и есть следующий пункт в плане «Осциллатори»! — выкрикнула Кобальт Блейд.

— Понимаю, потому и предлагаю! — рявкнул в ответ Айрон Паунд. — Если Инти — их ловушка, мы должны не бегать вокруг неё, а сломать, чтобы перехватить инициативу!

Этот спор повторялся уже в третий раз. Оба были по-своему правы, поэтому остальные не могли так просто вмешаться.

— Мне теперь тоже кажется, что двадцати минут не хватит… — беззаботно прошептала Рейкер, и Харуюки протяжно вздохнул.

То, что Кобальт и Манган настаивали на битве с «Осциллатори», вовсе не означало, что они махнули на Инти рукой. Они согласились с тем, что совместная атака всех Легионов может привести к победе над сильнейшим Энеми, но опасались, что Белые могут поймать участников битвы в ещё какую-нибудь ловушку.

На самом деле у них были веские основания для опасений. Вчера во время Конференции Семи Королей Блэк Вайс использовал настолько хитрую уловку, что не помогли ни сила, ни смекалка собравшихся аватаров: противники смогли сменить поле на неограниченное нейтральное с помощью «Слома Парадигмы», атаковать здание с помощью сверхмощного лазера Аргон Арей, соединить Вольфрам Цербера с Бронёй Бедствия 2, принести себя в жертву ради «Икосаэдральной Блокады» и уронить с неба Бога Солнца Инти. Причём этот сложнейший план оказался бы совершенно бессмысленным, не окажись у Нега Небьюласа доказательств того, что Блэк Вайс из Общества Исследования Ускорения — на самом деле Айвори Тауэр, четвёртый «Гном».

Вот почему никто не мог сказать, что Инти — это последняя из ловушек. Возможно, враги ждут, пока основные силы Легионов придут спасать Королей, и в этот момент что-то ещё поймает их всех в бесконечное истребление.

Возможно, стоит не прыгать в неизвестную ловушку, а вместо этого напасть на базу Осциллатори?

Или же всё равно бросить вызов Инти, потому что волков бояться — в лес не ходить?

Сдвинуть спор с мёртвой точки могло секретное оружие Нега Небьюласа: «Ясный Клинок», усиленный на полную неуязвимость к жару. Однако не факт, что улучшенный меч поможет спасти их от возможной ловушки. Поэтому Фуко до начала собрания приказала Харуюки без команды ничего не рассказывать про «Ясный Клинок».

Но что тогда остаётся? Неужели Фуко так и собирается безучастно смотреть, пока не истечёт таймер?..

Когда Харуюки начал сомневаться, Скай Рейкер вдруг выкатилась вперёд на своей серебристой коляске и произнесла первые после приветствий слова:

— Кобальт, можно мне сказать?

— Да, Рейкер?

— Вы с Манган настаиваете на атаке на Осциллатори, но это не так просто, как кажется. Прямо сейчас их легионеры стараются не появляться в глобальной сети, и мы даже не можем напасть на локальную сеть их школы, потому что там из-за каникул никого нет. Вы уже придумали, как с этим быть?

Кобальт Блейд и Манган Блейд переглянулись, но не торопились с ответом.

Пять дней назад Харуюки впервые встретился в реальном мире с Таканоути Кото, которая играла за Кобальт, и с её младшей сестрой-близнецом Таканоути Юки, которая играла за Манган. Хотя они были офицерами другого Легиона, Харуюки считал их хорошими людьми. Они даже согласились сыграть роль наблюдателей, которые должны были проверить список противников после битвы за территорию Осциллатори Юниверса. Конечно, в этом списке не оказалось ни одного члена Общества Исследования Ускорения, но когда Кото рассказала об этом, она добавила: “Мне тоже очень обидно. Впрочем, наверняка есть и другие способы. Желаю удачи в бою, Нега Небьюлас”.

Ему было больно смотреть на то, как его наставница загоняет Кобальт и Манган в тупик. Разумеется, это был очень важный вопрос, который мог задать кто угодно, поэтому Харуюки невольно тоже начал думать над ответом.

Для того, чтобы напасть на другого человека в Брейн Бёрсте — то есть, вызвать на дуэль — требовалось оказаться подключенным к одной сети с целью или соединиться XSB-кабелем. Разумеется, о кабельном подключении не могло быть и речи, а если легионеры Осциллатори отключились от глобальной сети, надежда оставалась только на локальные.

В первую очередь на ум пришла школьная сеть, подключение к которой требуется по уставу учебного заведения, но сейчас, на каникулах, она им ничем не поможет. Конечно, даже посреди каникул есть дни, когда ученики обязаны появляться в школе, но ближайший будет в районе десятого августа. Оставались разве что локальные сети торговых и развлекательных центров, но постоянная проверка таких заведений выльется в огромную трату бёрст поинтов уже для самих нападающих.

Разумеется, противники вряд ли смогут прятаться от глобальной сети вечно, потому что это убивает львиную долю функций нейролинкера. Рано или поздно легионеры Осциллатори начнут появляться в сети, словно киты, выныривающие за воздухом. Но когда это произойдёт — через месяц, два?..

На этом месте мысли Харуюки прервал голос:

— Есть… один способ, — сказала Манган Блейд, покачивая нашлемным украшением, похожим на хвост волос.

Фуко наклонила голову вбок, задавая немой вопрос, и она продолжила:

— Возможно, у членов Осциллатори хватит стойкости, чтобы не подключаться к локальной сети, но они не бросят свою Королеву. Если мы будем постоянно нападать на Вайт Космос и отберём у неё достаточно очков, в списке противников сразу появятся и «Гномы», и все остальные.

После слов Манган Блейд начался тихий гул.

В конце концов, ей ответила Астра Вайн из Фиолетового Легиона. Она подняла козырёк своей военной фуражки и заговорила голосом не менее хлёстким, чем её кнуты:

— Нападать на Космос? Это ещё сложнее. Последние несколько лет никто не видел Белую Королеву ни на обычных дуэльных полях, ни в битвах за территорию. Как ты собираешься заставить её появиться в списке противников?

— Её не придётся заставлять, — ответила Манган Блейд.

— Мы сегодня проверяли список Минато 3, — подхватила Кобальт. — Там не было ни одного члена Осциллатори Юниверса… кроме Вайт Космос. Похоже, “Преходящая Вечность” не собирается скрываться из глобальной сети.

По площади вновь прокатился гул.

— Серьёзно?.. — пробормотал Айрон Паунд.

— Да она нас дразнит… — проворчал Тистл Поркюпайн.

Астра Вайн выразила свои чувства ударом каблука о плиту. Тем временем вперёд вышла Блад Леопард.

— Это тем более ловушка, — безапелляционно заявил красный аватар и посмотрел на Кобальт и Манган кошачьими глазами. — Вы напали на неё?

“Дуалы” дружно покачали головами.

— Нет… Это и правда было слишком подозрительно, — сказала Кобальт.

— Но! — подхватила Манган. — Даже если это ловушка, в обычных дуэлях она всё равно ничего с нами не сделает. В худшем случае потеряем очки за поражение. Но она тоже человек, и рано или поздно дуэли должны её вымотать.

— Она быстрее исчезнет из списка, чем это случится, — заявил Паунд.

— Не думаю, — твёрдо возразила Скай Рейкер. — Белая Королева не отключится от глобальной сети, сколько бы на неё ни нападали. Само то, что она появилась в списке — вызов другим Королям… особенно Чёрной Королеве. Три года назад в августе Лотос на два года отключилась от сети, чтобы спрятаться от убийц из других Легионов. Это разумный и очевидный путь, но Белая Королева пытается нам сказать, что ей, наоборот, нечего бояться. Она не собирается никуда бежать и предлагает Королям лично с ней сразиться.

— Королям? Лично?! — резко воскликнула Астра Вайн. — Быть такого не может! В битве двух девяточников один из них гарантированно потеряет все очки!

— Космос тоже прекрасно знает, что ей нельзя проигрывать, но всё равно бросает Королям вызов… Другими словами, она уверена, что не проиграет. И, скорее всего, у неё есть причины для уверенности. Кобальт, ты говорила Синему Королю о том, что Космос в списке совершенно одна?

— Нет, но я сообщу ему, когда буду докладывать о результатах этой встречи.

— Лучше не надо. Зная характер Найта, предскажу, что он сегодня же побежит сражаться с Космос. Вам обоим прекрасно известно, каким он бывает, когда заводится.

“И каким же?” — задумался Харуюки, но никто не собирался вдаваться в подробности. Кобальт молча опустила голову, а Манган пробормотала:

— Да… действительно. И мы не сможем скрыть от Королей атаку на Космос объединёнными силами Шести Легионов. А узнав о ней, Короли однозначно захотят присоединиться. Получается… мы не можем атаковать ни Космос, ни Осциллатори?..

Манган вцепилась в рукоять японского меча на левом бедре, и ещё долго никто не решался её что-либо сказать. Даже Айрон Паунд, её главный оппонент в споре, стоял молча, скрестив на груди руки.

За время паузы таймер миновал отметку десяти минут.

Вдруг на самую середину площади выкатился яркий гимнастический шар. На нём ловко балансировал миниатюрный аватар женского пола в маленьком жёлтом платье — Лимон Пьеретт, единственная участница от Жёлтого Легиона Крипто Космоцирк и младшая сестра Жёлтого Короля Йеллоу Радио.

Харуюки уже видел её во время вчерашней Конференции Семи Королей. Он не общался с ней лично, но запомнил, что эта девочка всё время лишь повторяла слова Радио и почти не выражала своего мнения.

Однако сегодня Радио не было, поэтому Харуюки затаил дыхание, не представляя, что именно скажет девочка.

— Где та цель, к которой мы стремимся? — спросила Пьеретт детским голоском, покачивая шутовским колпаком, не дотягивавшим, конечно, до колпака брата.

— Цель?.. — озадаченно переспросила Кобальт.

— Да, — Пьеретт медленно кивнула. — Наша окончательная цель — освободить Королей из плена Инти? Сокрушить Белый Легион? Или есть что-то ещё дальше?

— Разумеется, спасение Королей — это только начало, — глухо ответила Манган. — Белый Легион — всего лишь прикрытие для Общества Исследования Ускорения, которое постоянно творит злодейства. Мало ли, что ещё они сделают, если мы их не остановим. Я не говорю о том, что нужно обнулить очки всему Легиону… но мы как минимум должны конфисковать их территорию.

— В этом мы с вами полностью согласны, — заявил Айрон Паунд; Сантан Шейфер за его спиной молча кивнула. — Если мы как следует не накажем Осциллатори и Общество, то не сможем смотреть в глаза тем, кто потерял все очки из-за Брони Бедствия и ISS комплектов.

Выслушав ответы, Лимон Пьеретт плавно раскинула руки в стороны.

— Тогда важно ли нам спорить о том, что должно быть первым — спасение или нападение? Нам в любом случае надо делать и то, и другое. Поэтому мы должны просто начать с того, что кажется удобнее, учитывая возможные ловушки.

Пьеретт долгое время была не более чем украшением собрания, поэтому её смелое и логичное заявление лишило остальных бёрст линкеров дара речи. Наконец, Рейкер кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Если рассматривать именно удобство, а не простоту, то лучше начать с битвы против Инти. Он гораздо предсказуемее Космос, и у нас достаточно информации, чтобы придумать план действий.

— Легко сказать, Рейкер, — ответила Сантан Шейфер и вышла вперёд, слегка лязгая коричневой бронёй аватара. — Но в бою с Инти никакого плана быть не может. Он неуязвим к физическим и стихийным атакам, к нему даже подойти нельзя. Думаю, все наши Легионы уже устали обсуждать возможные варианты, но так и не придумали ничего лучше, чем атаковать его огромным количеством дальнобойных аватаров в надежде потушить пламя.

— Что бы ты ни говорила, это вполне себе план. Правда, я не думаю, что мы сможем потушить пламя Инти… Мне кажется адекватнее другой вариант — взять одного аватара ближнего боя, усилить его всеми возможными баффами и швырнуть внутрь Инти.

— Ха-ха! — вдруг засмеялся Айрон Паунд, но тут же заставил себя замолчать и виновато поднял руку, похожую на боксёрскую перчатку. — Прости, я знаю, что сейчас должно быть не до смеха, но этот план настолько в твоём стиле, что я не могу. Мне твой вариант тоже больше нравится, но, Рейкер, кто же согласится, чтобы ты его швыряла? Это обязательно должен быть доброволец, потому что любая ошибка приведёт к бесконечному истреблению.

— Лучше бы ты перестал меня недооценивать, Кулак. Я бы не предлагала такого, не будь у меня добровольца.

“Что-то у меня плохое предчувствие…” — мысленно прошептал Харуюки, начиная пятиться.

— О-о, у тебя уже есть снаряд? — Паунд так возбудился, что принялся жестикулировать, как пристало бы американцу. — Зная Негабью, ты, наверное, про огнестойкую Ардор Мейден, но неужели ты бросишь эту милашку в Инти?

— Нет, конечно. Пламя Инти слишком горячее, чтобы какой-либо аватар мог выдержать его своими силами.

— Тогда о ком ты?

Договорив, Паунд вдруг посмотрел на Харуюки. Затем то же самое сделали все остальные.

Харуюки хотел было убежать подальше, но не мог, будучи зрителем.

— З-з-за что?! Зачем ты им просто взяла и рассказала?! — возмутился Харуюки с переднего сиденья автомобиля, припаркованного возле здания Минобороны.

— Они бы всё равно узнали, Ворон-сан — не сегодня, так завтра, — ответила сидевшая за рулём Фуко с невозмутимой улыбкой. — Ты бы хотел, чтобы я объявила об этом перед сотней бёрст линкеров? Или лучше, если они всё-таки узнают об этом заранее?

— Ну-у… Это, конечно, да… Но я сам был морально не готов… — продолжил ворчать Харуюки.

— И кстати, — Фуко ущипнула его за щеку. — Кто тут самовольно решил усилить не «Бесконечность» Лида, а «Ясный Клинок»? Может, по мне и не видно, но я до сих пор немного обижена.

— Что? Обижена? Ты? Но почему?..

— Потому что я долгое время собиралась учить тебя моим “Проникающим ударам”. А ты выбрал в бонусах за уровень клинок и стал мечником, — пояснила Фуко, продолжая тянуть Харуюки за щеку.

— Н… нет-нет-нет, я вовсе не собираюсь полностью переходить на меч! — возразил Харуюки, на секунду опешив, и замотал головой. — В битве на Конференции, например, сражался только голыми руками. И я… не думаю, что освою “Проникающие удары”, они слишком уж мощные…

Во время вчерашнего сражения Скай Рейкер хватило всего двух ударов, чтобы прикончить Шедоу Клоукера, который встал между ними и Аргон Арей. Харуюки ещё успел разглядеть удар в грудь, но затем Рейкер сжала голову врага, и та будто взорвалась изнутри. Харуюки не представлял, откуда в этом ударе столько мощи, и не думал, что может освоить такую силу.

Фуко наконец-то отпустила щеку Харуюки, хлопнула его по плечу и с улыбкой сказала:

— Всё зависит от тренировок. Если хорошенько посидишь на неограниченном нейтральном поле, то рано или поздно освоишь. Ты же не думаешь, что единоборства — это только кулаками махать?

— Это да, такие способности бы мне точно пригодились в дуэлях против бронированных аватаров вроде Паунда, просто…

Вся сложность была в словах “хорошенько посидишь” — Фуко явно говорила не о паре дней и даже не о неделе. Харуюки понял, что ему нельзя замолкать, пока она не предложила воспользоваться удобным случаем и не заставила погрузиться на неограниченное поле прямо сейчас.

— К-короче говоря, я совсем не собираюсь окончательно становиться мечником, а «Ясный Клинок» усилил просто потому, что не успел бы позвать Лида, а так я по-прежнему считаю тебя моей наставницей…

Харуюки прервался, и сам испугался того, что это могло выглядеть неестественно.

Да, “наставницей” он звал только Скай Рейкер. Но теперь появился бёрст линкер, которого он называл “мастером” — загадочная Центореа Сентри, автор Омега-стиля.

“Нельзя ей пока рассказывать!” — подумал Харуюки, видя подозрительный взгляд Фуко.

— Действительно, пока что важнее всего спасти Лотос, — наконец, сказала девушка с нежной улыбкой. — Операция начнётся завтра в пять утра, поэтому сегодня ложись спать пораньше.

— Ага… Правда, если я думаю, что надо скорее засыпать, то, наоборот, не могу уснуть.

— Хе-хе, другого я от тебя и не ожидала. Если совсем бессонница одолеет, звони мне с погружением. Буду петь колыбельные, пока не уснёшь, — то ли в шутку, то ли всерьёз предложила Фуко, ероша волосы Харуюки.

Тот молчал, не зная, что ответить. Наконец, руки Фуко вновь сжали руль.

— Ну, нам пора. Тебя до дома подбросить?

— Ага… — ответил Харуюки, но вдруг вспомнил.

У него сегодня есть ещё одно крайне важное дело.

— То есть, нет! Можешь меня довезти до э-э… парка Кансэн-эн? Прости, что придётся крюк сделать.

— Кансэн-эн? Зачем он тебе? — Фуко озадаченно наклонила голову и вывела карту района Синдзюку на лобовое стекло.

Она произнесла название места, и между станциями Омокагэбаси и Васэда железной дороги Тодэн-Аракава появилась красная точка.

— Надо же, всего три километра отсюда. Разумеется, я тебя подвезу… но что у тебя там за дело? Оно как-то связано с Ускоренным Миром?

— Э-э… ну-у-у-у…

Замешкавшись, он по сути подтвердил догадку Фуко.

— Ну да, у тебя ведь уже шестой уровень и могут быть свои секреты, — усмехнувшись, сказала она. — Саттян бы на моём месте заставила тебя во всём сознаться, но я добрее и поэтому ничего не спрошу. Только… не рискуй, ладно?

— Конечно, не буду!

— Если что, ты обещал, — назидательно добавила Фуко, и они поехали.

Несмотря на вечер буднего дня, дороги были свободны, так что поездка заняла меньше десяти минут.

Фуко высадила Харуюки на тротуар улицы Симмэдзиро у северного входа в парк Кансэн-эн. Он помахал вслед удаляющейся итальянской машине и вздохнул.

Цепочка удивительных событий тянулась весь день — точнее, со вчерашнего вечера — и никак не заканчивалась.

Он проснулся дома у Черноснежки, познакомился с Цубоми Косикой в библиотеке Сасадзуки, поехал в больницу Сетагаи, освободил Вакамию Мегуми, после возвращения домой и перерыва на домашнюю работу принял у себя дома Черноснежку, Цубоми и Тиюри, поговорил с Центореа Сентри на высшем уровне, а вечером участвовал вместе с Фуко в собрании Легионов в Итигае. Этот июль вообще оказался очень напряжённым, но такой плотности событий в жизни Харуюки ещё никогда не было.

Но теперь ему предстояло ещё одно, последнее дело.

Пятнадцать минут шестого. Харуюки посмотрел в небо, наконец-то начавшее окрашиваться рыжеватыми оттенками, запустил приложение-навигатор и выбрал адрес, который внёс ещё дома. Парк Кансэн-эн — всего лишь ближайшая достопримечательность, на самом деле ему требовалось место в трёхстах метрах к северу.

Харуюки перешёл Симмэдзиро на ближайшем светофоре, затем пересёк по узкому мосту реку Канда и вдруг оказался посреди спального района. Какое-то время он петлял между частных и малоэтажных домов, полагаясь на навигатор. Наконец, впереди показался детский сад. Харуюки был нужен семиэтажный дом с другой стороны от него.

Он записал в навигатор даже номер квартиры, но звонить, разумеется, не собирался. Ему было сказано лишь хорошенько запомнить внешний вид и окрестности дома, а также проверить имя на почтовом ящике.

Обшитый белыми панелями дом казался не слишком новым и не слишком старым — на вид ему было лет десять. Ухоженные растения у входа и скверик напротив создавали ощущение свежести. Рядом с зеленью даже невыносимая июльская жара будто бы слегка отступала.

Харуюки постоял перед домом, убедил себя, что просто зайти в подъезд — ещё не преступление, и решительно шагнул вперёд, проходя через автоматические ворота. Как и сказала Сентри, слева была панель замка, справа почтовые ящики и ящик для служб доставки. Харуюки отыскал почтовый ящик квартиры 505 и посмотрел на фамилию: “Судзукава”.

“Не переехала!” — мысленно воскликнул Харуюки, торопливо разворачиваясь. К счастью, ему удалось сбежать, не наткнувшись ни на жильцов, ни на администратора. Добравшись до детского сквера, который выходил на другую улицу, Харуюки достал многоразовую пластиковую бутылку и смочил горло чаем.

Детей в саду не было — видимо, сказывался шестой час вечера. Вдалеке на лавочке под глицинией сидела пара стариков, но Харуюки решил, что они вряд ли будут возмущаться, и вновь посмотрел на белый дом, просматривающийся по другую сторону кустов.

Говорят, ещё лет двадцать назад с помощью онлайн-карт можно было изучать практически любые дороги и дворы. Однако ещё до рождения Харуюки правительство приняло закон, по которому в целях безопасности и поддержания правопорядка все подобные данные должны храниться в Social Security Surveillance Center — Центре наблюдения за социальной безопасностью — к которому у обычных граждан нет доступа. Поэтому Харуюки пришлось прийти сюда лично, чтобы увидеть этот дом.

— Но для чего мне запоминать, как он выглядит?.. — проворчал Харуюки, вытирая платком пот со вспотевшего лба.

В конечном счёте, ему предстояло выйти на связь с той, кто жила в 505 квартире. Однако он знал только имя и полагал, что пока идут каникулы, найти Судзукаву будет непросто. Харуюки понятия не имел, в какое время она выходит из дома, так что придётся сидеть в засаде очень долго. Впрочем, сегодня был всего лишь первый подготовительный этап, и ему казалось, что главная задача — не изучить сам дом, а найти удобные места для слежки за входом.

— Хотя, вариантов кроме этого сквера всё равно нет… — пробормотал он.

Справа от здания был ещё многоэтажный дом, слева — частный, а дорога оказалась настолько узкой, что одинокий бездельничающий школьник вызвал бы уйму подозрений. Оставался только сквер, но днём тут должны были играть детсадовцы. Харуюки должен придумать оправдание, прежде чем здесь засиживаться, иначе его сдадут в полицию.

— Если я скажу, что изучаю птиц и жуков для домашки по биологии… меня пошлют в Кансэн-эн или сад Хосокава… Если скажу, что жду человека… это мне даст самое большее полчаса…

Харуюки задумчиво посмотрел на дом. В эту же секунду с обеих концов улицы появились люди. Справа — бабушка на велосипеде, гружёном сумками с продуктами. Слева — три школьницы в спортивной форме, явно возвращавшиеся домой из секции.

“Ладно, я увидел всё, что собирался, пора уходить, пока на меня не начали косо смотреть”, — подумал Харуюки, собираясь повернуться к противоположному выходу из сквера…

Но вдруг застыл, снова повернулся к дому и впился взглядом в девушек.

Шедшую слева (с его стороны) девушку с короткими волосами и идущую в центре, с пучком на затылке, он однозначно видел впервые. Но то, что справа, очень высокая и с длинными волосами, что-то потревожила в его воспоминаниях. Он уловил сходство с тем образом, что явился его глазам час назад на высшем уровне, разве что за это время его владелица стала на три с половиной года старше.

Да, это она. Это могла быть только она. Харуюки был уверен на все сто… но что дальше? Молча проводить взглядом и надеяться на встречу в другой раз? Нет, неизвестно ещё, когда она вновь попадётся навстречу. И вообще, битва с Инти состоится уже завтра в пять утра — через двенадцать часов. Этот шанс нельзя упускать.

И всё же…

Как только Харуюки понял, что именно должен сказать, на ладонях проступил пот. Это было не легче, а может, даже и сложнее, чем заговорить с Черноснежкой в школьной комнате отдыха осенью прошлого года.

Харуюки стоял истуканом, а девушки тем временем приближались. Три тени, нарисованные вечерним солнцем, уже упали на площадку посреди сквера.

Первой перед кустами на краю сквера проехала бабка с продуктами. Девушки остановились и поздоровались с ней — видимо, хорошо знали — затем снова пошли вперёд. До подъезда оставалось меньше десяти метров.

Если интуиция не обманула Харуюки, то длинноволосая девушка зайдёт в дом, затем откроет замок с помощью панели слева, войдёт в лифт, и после этого он её уже не поймает. Спутницы могут быть её соседками или же пойдут куда-то дальше, но во всяком случае, та, кто ему нужна, не останется на улице одна.

“Придётся идти прямо сейчас. Ну же!”

Харуюки стукнул свою застывшую ногу кулаком и заставил себя сделать шаг. Он вышел на дорогу, едва не споткнувшись, и встал перед девушками.

— П… прошу прощения! — жалобно пролепетал он, но школьницы всё равно сразу остановились, уставившись на него.

Харуюки уже знал, что длинноволосая девушка — первоклассница старшей школы. Скорее всего, её подруги тоже. Впрочем, сейчас для него было не слишком важно, младше он, чем они, или нет.

Выражения их лиц состояли на четыре пятых из недоумения и на одну пятую из настороженности. Они ждали продолжения. В голове Харуюки разлился белый туман, но он смог выудить оттуда имя и произнести его:

— Вы ведь… Сэри Судзукава, да?

Как только Харуюки договорил, подозрительности во взглядах девушек стало раза в два больше. Девушка с длинными волосами, которой, по всей видимости, и принадлежало это имя, отступила на полшага и подняла левую руку, будто защищаясь.

— Да, я Судзукава… А ты кто? — спросила она в ответ.

По её голосу действительно было бы непросто сразу определить пол — прямо как у Центореа Сентри, которая и прислала Харуюки сюда. Длинный разрез глаз, аккуратные брови и маленькие губы чем-то напоминали маску на лице аватара. Чуть собравшись с мыслями, Харуюки представился сам:

— Меня зовут Арита Харуюки, я учусь во втором классе средней школы Умесато в Сугинами.

— Арита… Мы знакомы?

Очень хотелось ответить “да”, но Сэри, разумеется, не знала об их знакомстве.

— Нет, мы ни разу не встречались, — Харуюки покачал головой. — Но я вас хорошо знаю.

На эти слова отреагировала девушка, стоявшая посередине:

— Ты что, следишь за ней?!

— Тут рядом социальная камера, только попробуй что-нибудь выкинуть, тебя сразу арестуют! — резко добавила та, что слева, показывая пальцем на привычную чёрную сферу на столбе.

Возможно, искусственный интеллект, анализировавший информацию с камеры, уже решил, что творится нечто подозрительное, но Харуюки не мог отступить.

— Ни за кем я не слежу! Я вообще здесь впервые, и Судзукаву никогда в жизни не видел! — начал оправдываться Харуюки, но взгляды девушек оставались подозрительными.

Если рядом пройдёт ещё кто-нибудь, он окажется в окончательном тупике.

— Раз так, что тебе нужно? — спросила Сэри.

— Кое-кто попросил меня встретиться с вами, — дал Харуюки ответ, придуманный ещё несколько секунд назад.

— Кое-кто? Кто именно?

“Ты сама!” — чуть не выпалил Харуюки, но сдержался. Если бы он такое ляпнул, то окончательно бы настроил девушек против себя. Поэтому он сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло, и покачал головой.

— Простите, я не могу вам сказать. Но могу объяснить для чего.

— И для чего?

— Не могу сказать это вслух. Пожалуйста, возьмите… — Харуюки достал из кармана шорт двухметровый XSB-кабель и протянул один из штекеров вперёд. — …И соединитесь со мной.

Сэри вытаращила глаза, остальные школьницы раскрыли рты.

В обществе сложилось мнение, что прилюдно соединившиеся кабелем молодые люди — обязательно любовники. Харуюки считал, что это глупейший предрассудок, но девушки наверняка подумали, что разговор о непонятно чьей просьбе — всего лишь повод, а на самом деле Харуюки хочет признаться Сэри в любви. При одной такой мысли ему захотелось сбежать, но если сейчас уйти, эта девушка вряд ли согласится заговорить с ним снова. Поэтому он продолжал тянуть штекер дрожащей рукой…

Наконец, Сэри не сдержалась: прикрыв рукой невольную улыбку, той же ладонью коснулась одной из голубых заколок, собиравших волосы по сторонам лба, и заговорила намного мягче, чем прежде:

— Арита, я уже поняла, что ты безобидный. Но, прости, я не могу соединиться кабелем с человеком, которого вижу впервые.

“Ну, ещё бы”, — мысленно согласился Харуюки, в то же время понимая, что не имеет права сдаться и убрать штекер.

— Пожалуйста… Я должен вам рассказать об одной важной вещи.

— Важной вещи? Какой именно?

Харуюки вновь нервно сглотнул и сказал ровно то, что приказала ему Сентри:

— О том, что именно вы пытаетесь вспомнить ещё с начальной школы, и никак не можете.

Выражение лица Сэри резко изменилось.

Глаза открылись ещё шире, она тут же зажала рот обеими ладонями, попятилась назад и покачала головой, словно не веря своим ушам.

Увидев это, её подруги решительно шагнули вперёд и закричали:

— Перестань городить ерунду!

— Ты учишься в средней школе и не мог знать Сэри, когда она была младшеклассницей!

Харуюки совсем стушевался под натиском двух старшеклассниц, но Сэри вдруг вышла вперёд и обратилась к своим подругам:

— Кана, Сима, я должна с ним поговорить.

— Что? Но, Сэри… — взволнованно возразила девушка с пучком волос.

— Не волнуйтесь, я потом всё объясню, — твёрдо заявила Сэри. — Идите домой без меня.

— Ну, если ты настаиваешь… — сказала девушка с короткими волосами и ушла, потащив девушку с пучком за рукав.

Они бросили на Харуюки ещё один взгляд, попросили Сэри вечером позвонить, затем удалились по улице, ведущей на восток. Как только их спины скрылись за поворотом, Харуюки высказал свои мысли:

— Они так легко вам поверили.

— Это и называется “дружба”, — без малейших колебаний ответила Сэри, посмотрела по сторонам и показала пальцем на сквер, где недавно прятался Харуюки. — Давай там?

— А… Да, мне без разницы…

Кивнув, Сэри перевесила сумку с плеча на правую руку и пошла в парк. Харуюки шёл следом, не отводя взгляда от её длинных чёрных волос.

Старичков под глицинией уже не было. Сэри подошла к скамейке, на которой они сидели, поставила сумку и повернулась.

— Итак, что именно я не могу вспомнить?

Харуюки по-прежнему видел на её лице настороженность, но глаза горели нескрываемой жаждой… а может, это он сам спроецировал на неё свои надежды. Скоро станет ясно.

Харуюки вновь протянул штекер. Немного поколебавшись, Сэри взяла кабель. Её нейролинкер был таким же голубым, как и заколки, блестевшие надо лбом. Решившись, девушка подключила бесконтактный штекер к разъёму нейролинкера.

Подключившись вторым штекером, Харуюки увидел перед глазами предупреждение о кабельном соединении. Как только оно погасло, он прошёптал:

— Бёрст линк.

Раздался сухой гром, и мир замер.

И глициния над головой, и закатное небо, и даже Сэри Судзукава перед глазами окрасились в ярко-синий цвет. Начальное ускоренное пространство, оно же синий мир. Тихое место, связывающее реальность с дуэльными полями.

Будь Сэри бёрст линкером, она бы, как и Харуюки, появилась в этом мире своим бытовым аватаром. Харуюки решил подождать несколько секунд, но от фигуры стоящей с выражением сомнения на лице Сэри так ничего и не отделилось.

Иного он и не ожидал. Теперь всё зависело от того, насколько хорошо удастся исполнить полученные указания.

“Тебе даже не нужно полностью приходить сюда. Просто соединись с высшим уровнем хотя бы на мгновение”, — сказала ему Центореа Сентри чуть больше часа назад. Но Харуюки не знал, возможно ли это. Даже подъём со среднего уровня потребовал от него больше десяти часов предельной концентрации, а теперь Харуюки начинал даже не с нижнего уровня — обычного дуэльного поля — а с начального ускоренного пространства. Он ощущал себя скорее в реальном мире, чем в Ускоренном.

— Что мне делать-то? — проворчал он, обращаясь к самопровозглашённому мастеру.

Впрочем, Харуюки не собирался сдаваться, не попробовав. В принципе, он мог бы повторить нападение на мысленный железный шар, раз уж этот метод помог ему подключиться к высшему уровню с неограниченного поля. Сложность состояла в том, что пробыть в начальном ускоренном пространстве можно было лишь полчаса. Харуюки не смог бы часами размахивать клинком, тем более, что сейчас находился в теле маленького поросёнка, а не Сильвер Кроу.

Но он должен попытаться ради Центореа Сентри и Сэри Судзукавы.

Харуюки встал посреди синего мира и прижал правое копытце к боку.

Скорее всего, ключ к самостоятельному подключению к высшему уровню — предельная концентрация. Когда он выходил на связь с Центореа Сентри во время битвы с Глейсир Бегемотом и Эйнхерием, его мысли ускорились настолько, что не занимали даже доли секунды. Когда Харуюки рубил железный шар, он настолько слился со своим мечом, что потерял ощущение времени. Можно сказать, это были два противоположных типа концентрации, но оба они сильно нагрузили квантовую цепь Харуюки. В конце концов, перегрузка приводит к сбою в программе и соединяет разум с высшим уровнем.

Если теория Харуюки верна, то подключиться к высшему уровню можно и из начального ускоренного пространства. Поскольку время здесь течет в тысячу раз медленнее, чем в реальности, он сейчас думает не живым мозгом застывшего за спиной тела, а квантовым контуром на сервере Брейн Бёрста.

Предельная концентрация.

Состояние души, которого можно достичь лишь на границе жизни и смерти, либо спустя десять часов оттачивания мысленного образа. Но сейчас Харуюки должен был достичь этого состояния за полчаса ускоренного или 1,8 секунд реального времени. Второго шанса уже не будет, потому что после такой паузы Сэри заподозрит неладное.

Концентрация.

Харуюки подошёл к глицинии, сохраняя стойку.

В реальности это было побуревшее от солнца дерево, но в этом мире глициния выглядела как статуя из синего стекла, которую можно ударить, но нельзя уничтожить. Харуюки сосредоточился на одной точке ствола и начал работать над образом сокрушающего удара. Удар, удар… всего один удар.

— Ха-а-а! — не стал сдерживаться Харуюки, потому что его всё равно никто не слышал.

Он ударил правым копытцем и попал по стволу. Раздался жалкий дребезг, и дерево, разумеется, не сломалось. Однако на секунду Харуюки показалось, будто бы его рука превысила предельную скорость и вырвалась за границу мира…

В следующее мгновение реальность с треском порвалась. Из разрыва хлынул поток чистой информации, влился в тело реального Харуюки и потёк по кабелю в нейролинкер Сэри Судзукавы. Ему не почудилось — поток был настоящим и состоял из белоснежного света.

Когда свет целиком перетёк, Харуюки подождал ещё секунд десять и робко скомандовал:

— Бёрст аут.

К застывшему синему миру постепенно вернулся свет. Аватар растворился в воздухе, сознание вернулось в настоящее тело.

Харуюки обдало волной звуков: пение парковых цикад, далёкий шум машин, топот бегающих по двору детей. Он сразу же всмотрелся в лицо Сэри.

Девушка стояла с закрытыми глазами. Под короткой чёлкой дрожали ресницы. Затем всё её тело вздрогнуло и слегка выгнулось назад.

“Если начнёт падать, придётся её поймать”, — подумал Харуюки, но страхи оказались напрасными. Вновь вздрогнув, Сэри резко распахнула глаза.

Обращённый к небу взгляд медленно опустился на него. Сэри поднесла левую ладонь к лицу, пару разу моргнула и заговорила твёрже, чем до ускорения:

— Память синхронизирована.

— А? Что? Как это понимать?..

— Я всё вспомнила. Когда я была бёрст линкером… меня звали Центореа Сентри.

Харуюки застыл, потеряв дар речи. Какое-то время Сэри сверлила его серьёзным взглядом… но затем на её губах расцвела тёплая улыбка.

— Ты блестяще справился, Арита… вернее, Сильвер Кроу. Откровенно говоря, шансы у тебя были один из десяти, если не меньше… Намного вероятнее было, что тебя сдадут в полицию.

— Да я же ни в чём не виноват! — невольно воскликнул Харуюки и снова уставился на лицо Сэри, к нейролинкеру которой по-прежнему тянулся кабель. — Ты… правда Сентри?

— Не веришь?

— Просто там ты совсем по-другому разговариваешь…

— Мне глаголить аки древнему самураю? — мигом переключилась Сэри и кисло улыбнулась. — Я, конечно, могу, но школьнице не пристало говорить так, чтобы её путали со стариком. В реале моя речь вежливая и заурядная.

Харуюки вернул отвисшую челюсть на место и схватился за голову.

— Всё, я верю… Просто… Не понимаю, почему ты там говоришь таким слогом…

— На заре Ускоренного Мира аватаров женского пола сильно недооценивали.

— А, понял… У-у-у, я что-то запутался. Ты сказала, что воспоминания синхронизированы. Что же стало с прежней личностью Судзукавы?

— Разумеется, она никуда не исчезла, — ответила Сэри, вытащив штекер из нейролинкера и вернув владельцу.

Затем она подошла к скамейке под глицинией, подвинула к себе сумку и жестом предложила Харуюки сесть. Тот так и сделал, как только свернул кабель и убрал в карман. Сэри села рядом и уставилась на свои руки.

— Я потеряла все очки в конце шестого класса начальной школы и прожила всю среднюю школу, забыв об Ускоренном Мире. Я помню всю свою реальную жизнь вплоть до сегодняшнего дня и в то же время помню, как три с половиной года дремала в “Основном визуализаторе”, будучи своим аватаром, лишь изредка просыпаясь и раздумывая. На самом деле я не изменилась, я… словно проснулась от мирного и благополучного сна, в котором чего-то не хватало.

Харуюки не сразу придумал, что на это сказать.

Как он вообще должен был реагировать? Сидевшая рядом с ним девушка нарушила важнейшее правило Брейн Бёрста, гласившее, что потеря очков означает удаление программы и вечное изгнание из Ускоренного Мира. Сэри Судзукава (Центореа Сентри) стала вторым воскрешённым бёрст линкером после Вакамии Мегуми (Орхид Оракул). Что ещё важнее — Сэри не понадобилась помощь Белой Королевы, она вернула воспоминания практически своими собственными силами.

Харуюки не понимал, как именно ей это удалось, но если её метод можно применить к остальным побеждённым игрокам, Ускоренный Мир перевернётся с ног на голову. Возможно, даже Первого Красного Короля Рэд Райдера можно будет вернуть к жизни, и Черноснежке больше не придётся винить себя за подлое убийство.

Но Харуюки не решился заговорить об этом сам и предпочёл спросить совсем о другом:

— Сэри, а ты в какой секции?

— Мастер.

— А?

— Я же сказала, называй меня «мастером». Могу согласиться на «учителя», но не меньше.

— Ладно… мастер, в какой ты секции? — повторил Харуюки вопрос.

— Футбол, — ответила Сэри, пиная воздух.

— Что? Футбол?!

— Чему ты так удивляешься?

— Но я думал… ты на кэндо ходишь.

— Я пришла в футбол в средней школе, — тихо пояснила Сэри, опустила ногу и посмотрела на глицинию, ветви которой раскинулись над ними, словно крыша.

Стоял конец июля, так что цветы давно облетели, и сквозь густую листву пробивали оранжевые лучи.

— Перестав быть бёрст линкером, я всегда ощущала внутри себя какую-то пустоту. Будто не могла что-то вспомнить, как ни пыталась, и жила с этим невыносимым чувством постоянно. В средней школе Кана и Сима — это девушки, которые со мной были — позвали меня тоже вступить в секцию женского футбола. Я выкладывалась там, как могла, но всё равно не могла заполнить пустоту.

Слова Сэри в очередной раз напомнили Харуюки о жестокости Брейн Бёрста. Эта программа могла забрать память человека, но появившийся вакуум ничем не удавалось заполнить. Если точно так же себя чувствуют все бывшие бёрст линкеры, то Брейн Бёрст, по сути, накладывает на них проклятие до конца жизни.

— У тебя среди знакомых есть потерявшие очки бёрст линкеры? — неожиданно спросила Сэри.

Харуюки посмотрел на неё и свесил голову.

— Да… Это я забрал его очки. Мы сразились в дуэли по правилам внезапной смерти, поставив на кон все очки.

Номи Сейдзи, он же “Мародёр” Даск Тейкер. Эта битва была неизбежной, и Харуюки ничуть не жалел о том, что добил Номи, когда тот в слезах и на последних крупицах здоровья молил о пощаде. И всё же…

— Потеряв все очки, он изменился до неузнаваемости. Стал серьёзным, посвятил себя спорту. Неужели он думает точно так же? У него внутри тоже пустота, которую невозможно заполнить?

— Я не знаю, — тихо проговорила Сэри, качнув длинными волосами. — Я никогда не видела бывших бёрст линкеров. Зато многих лишила очков…

— Многих?..

— Не зря ведь моими кличками были “Безжалостная” и “Асура”. Имя моего аватара означает “страж”, но я никогда никого не защищала.

— Нет… — в чувствах возразил Харуюки, снова поворачиваясь к Сэри. — Ты несколько раз защитила меня. Без твоей помощи я бы не смог одолеть ни Глейсир Бегемота, ни Эйнхерия.

— Я вмешалась просто от скуки. Даже не думала, что ты меня услышишь.

— Что?..

— Поэтому не думай, что ты мне что-то должен. Пока что.

— П-пока что? — Харуюки растерялся и застыл с раскрытым ртом.

Сэри подняла руку и ткнула его в лоб.

— Ай!

— Кроу, неужели ты забыл, для чего воскресил меня?

— Э-э…

Торопливо перебрав воспоминания, он вспомнил последние указания Центореа Сентри: попросить Сэри, чтобы она научила его Омега-стилю. Харуюки и сам хотел ему научиться, потому что всего через одиннадцать часов тот мог очень пригодиться в битве против “Бога солнца Инти”.

— Да, точно! Ты научишь меня Омега-стилю?

— Иначе бы я не просила называть меня мастером, — к счастью, Сэри откликнулась на его просьбу, но вдруг нахмурилась. — Правда… на пути к этому есть ещё одна, последняя преграда.

— Преграда? Какая?..

— Теперь я помню, что я — Центореа Сентри, но чтобы снова стать бёрст линкером, мне нужно ещё кое-что.

Немного подумав, Харуюки догадался.

— А… Брейн Бёрст…

— Именно. Он удалился с моего нейролинкера, когда я потеряла все очки.

— На виртуальном рабочем столе иконка не появилась?

— Пока не вижу.

Харуюки вспомнилось, что перед тем, как сказать “память синхронизирована”, Сэри взмахнула перед собой левой рукой. Она открыла виртуальный рабочий стол.

Насколько она расстроится, если так и не сможет вернуть себе Брейн Бёрст, в отличие от воспоминаний? Харуюки слишком хорошо понимал чувства Сэри, чтобы дожидаться ответа на этот вопрос. Забывшись, он положил ладони на руку девушки.

— Послушай! Если программа не вернётся, я могу отправить её тебе со своегонейролинкера!

— Кроу, ты ведь понимаешь, что именно предлагаешь?

— Разумеется, — Харуюки решительно кивнул.

Передача установщика Брейн Бёрста означает выбор человека в качестве своего “ребёнка”. Попытка даётся ровно одна. Разумеется, она будет успешной, ведь Сэри априори удовлетворяет всем условиям, но если Харуюки ей поможет, своего “ребёнка” у него уже никогда не будет.

Он начал задумываться о том, чтобы стать “родителем”, с тех пор, как получил пятый уровень. Тогда ему казалось, что это дело отдалённого будущего, и не знал даже, нужно ли ему это. Но сейчас он был совершенно не против потратить свою единственную попытку ради человека, который так помог ему.

Харуюки пристально смотрел в глаза Сэри, вкладывая во взгляд свои чувства.

Выражение лица девушки вдруг смягчилось, и она похлопала Хару по голове.

— Не любо это, да и не достойно — быть мастеру “ребёнком” своего ученика. Отбрось сомненья — мне под силу найти решение и без твоей помощи.

Не успел Харуюки даже спросить, зачем она вновь начала подражать речи своего аватара, как Сэри взмахнула правой рукой, возвращая рабочий стол. Чёрные глаза впились в невидимые строки, и наконец…

— Появилась.

— А? Иконка Брейн Бёрста? Она появилась?!

— Я её ни с чем не спутаю. Она вернулась туда, где всегда была.

— О…

“О да-а-а!” — захотелось закричать Харуюки и обнять Сэри, но ему удалось себя остановить. Поднятые было руки вернулись на колени, и он выдавил неуклюжую улыбку.

— Я за тебя очень рад… но откуда ты скопировала программу? Неужели она самостоятельно передалась с моего нейролинкера?

— Хмм… — Сэри быстро куда-то нажала левой рукой и покачала головой. — Нет, не думаю. Источник файла скрыт. Скорее всего, программа скачалась с центрального сервера, прямо как…

— Как что?

— Нет, ничего, забудь. В общем, теперь последняя преграда позади. С этой самой секунды, Кроу, в смысле, Арита, ты официально становишься моим учеником, — заявила Сэри, повернулась к Харуюки и протянула правую руку.

На этот раз повода для сомнений не было. Харуюки решительно пожал её ладонь и низко поклонился.

— Огромное спасибо!

Он, конечно, задавался вопросом о том, как именно будет объяснять появление второй… вернее, третьей наставницы Черноснежке и Фуко, но этот вопрос можно отложить до спасения Королевы. Пока что требовалось освоить загадочный Универсальный Омега-стиль и достойно исполнить роль нападающего в битве против Инти.

Харуюки поднял руку и отпустил по-спортивному крепкую руку Сэри. Они одновременно встали со скамейки, вышли из-под глицинии и посмотрели в небо.

Пока шёл разговор, вечер окончательно вступил в свои права. Сэри глубоко вдохнула, щурясь в пока ещё яркий свет заката и посмотрела на Харуюки.

— Ты сегодня десять часов махал мечом на среднем уровне, так что иди отдыхай. У меня завтра секция, которая закончится… где-то в восемь.

— Прости, но мы тогда не успеем.

— Что? К чему мы должны успеть?

Харуюки вспомнил, что так и не рассказал ей о важнейшей битве, которая предстоит ему завтра утром.

— Э-э… Нам завтра в пять утра надо победить Легендарного Энеми — “Бога солнца Инти”…

Сэри секунд на пять застыла с вытаращенными глазами и раскрытым ртом. Наконец, она свела брови, пару раз раскрыла и сомкнула губы и…

— Что ты сказал?! — завопила так громко, что с глицинии вспорхнула воробьиная стая.

Глава 5

Когда Харуюки закончил рассказывать Сэри Судзукаве обо всех злодеяниях Общества Исследования Ускорения, она убежала домой на пятый этаж и вышла на улицу спустя где-то пятнадцать минут.

Вместо спортивный формы на ней была хлопковая рубашка и тёмно-серые штаны по щиколотку, за спиной виднелся неброский холщовый рюкзак.

— Пошли, — бросила она Харуюки, ждавшему у входа в парк, и тут же зашагала в сторону улицы.

Ему еле удалось догнать её.

— А-а… ты уверена? — спросил он, стараясь не отставать от быстро идущей девушки. — Я, конечно, очень рад, но придётся далеко ехать… Мы могли бы просто сесть в парке…

— Арита, — Сэри посмотрела на него взглядом, достойным ветерана. — Неужели ты всерьёз надеешься в совершенстве освоить Омега-стиль за один-два месяца?

— Что?! Н-нет, конечно, но… почему сразу в совершенстве? Мне бы просто освоить удар, который смог бы пробить защиту Инти.

— Твоя наивность слаще гулаб джамуна. Под огнём этого шарика прячется сверхпрочное ядро, которое не разрубить наспех выученным ударом.

— Что такое гулаб джамун^*?.. — заинтересовался Харуюки, но Сэри фыркнула в ответ.

— Когда-нибудь дам попробовать. Лучше напомни — нам нужно метро, линия Тодзай?

— А, да. Едем до конечной в Накано, там пересаживаемся на электричку и сходим в Коэндзи… хотя это всего одна станция, можем и пешком пройти…

— Да, пройдём, — хладнокровно ответила Сэри, шагая так бодро, словно совсем не устала на секции.

Вскоре они упёрлись в реку Канда и пошли вдоль неё на восток. Рано или поздно эта дорога должна привести их к станции метро Такаданобаба^*.

Конечно же, Сэри говорила правду: скамейка в парке — не то место, откуда стоит на месяцы погружаться на неограниченное нейтральное поле. Тридцать дней ускоренного времени — это примерно сорок три минуты реального. Но даже с учётом этого…

— А-а, Сэри… в смысле, мастер. Ты уверена?

— В чём?

— Ну, просто… мы ведь с тобой впервые видимся в реале, и я признаю, что во время знакомства легко мог сойти за подозрительного типа. Ты точно спокойно относишься к тому, что идёшь ко мне домой?

Задавая вопрос, Харуюки морально готовился услышать очередную порцию упрёков. Однако Сэри сначала недоумённо моргнула, затем пробормотала:

— А, ну да… наверное, обычно так не делается. Сразу оговорюсь, что я ещё никогда не ходила домой к парню.

— П-правда?

— Просто у меня нет такого чувства, что мы видимся впервые. В Брейн Бёрсте мы впервые говорили, когда ты сражался с Глейсир Бегемотом, и в реальности за это время прошло… кажется, двое суток?

— Ага…

— Но на самом деле я впервые почувствовала тебя, когда ты сражался с Пятым. То есть, ещё полгода назад.

— С Пятым?..

Пришёл черёд Харуюки недоумевать. Немного подумав, он догадался, что она имеет в виду Пятого Хром Дизастера — Черри Рука. Именно через него Сэри впервые узнала о Сильвер Кроу.

Сэри Судзукава — не только Центореа Сентри, но и Третий Хром Дизастер. Значит ли это, что она так или иначе была связана с Черри Руком и Четвёртым Хром Дизастером?

Харуюки уставился на профиль девушки и невольно открыл рот, собираясь спросить. Но Сэри будто бы уже обо всём догадалась и подняла руку.

— Как-нибудь в другой раз, — прошептала она. — Это слишком тяжёлая тема для разговора на ходу.

— Хорошо, — Харуюки кивнул и надолго притих.

На западе осталась лишь узкая полоска алого заката, дорогу освещал белый свет фонарей. Наконец-то похолодало, и ветер с реки казался таким же приятным, как струя холодной воды после ожога. Мимо проехал на тихо гудящем электровелосипеде какой-то человек, везя младенца в детской корзине.

— Мастер… а Сентри всегда была одна внутри “Основного визуализатора”? — решил сменить тему Харуюки.

Немного подумав, Сэри почему-то хлопнула Харуюки по макушке.

— Зависит от того, что ты понимаешь под словом “была”. Разумеется, у меня никого не было, но это не значит, что я тысячи лет сидела во тьме и тишине. У меня бы тогда лет за десять в квантовом контуре душа насовсем погрузилась в безумие. На самом деле, я почти всё время спала, а когда изредка просыпалась, то от скуки раздумывала.

— О чём?

— О Брейн Бёрсте, о себе… и об одном новичке, которого хочу хорошенько натренировать.

Харуюки втянул голову в плечи, мигом поняв, что речь о нём самом.

— П-понятно…

— Поэтому я очень рада, что теперь моя мечта исполнится. Ради такого можно и переночевать в гостях, — проникновенно проговорила Сэри и вдруг игриво улыбнулась. — Я сказала родителям, что заночую у Симы. Если спалимся, пойдёшь извиняться вместе со мной.

— Ага… Ой, нет-нет-нет! Не надо! — Харуюки отчаянно замахал руками.

Сэри рассмеялась и посмотрела вперёд, где уже виднелся вход на станцию Такаданобаба.

Когда они дошли до дома Харуюки от станции Накано, шёл восьмой час вечера, небо было уже чёрным. Впрочем, его мать собиралась вернуться только завтра, так что об оправданиях можно было не думать. Пока Харуюки размышлял, хорошо это или плохо, они шагнули в лифт и вышли на двадцать третьем этаже.

Харуюки подошёл к двери квартиры и уже собирался открыть замок, как вдруг…

— Ой! — воскликнул он, отдёргивая руку.

— Что случилось? — с подозрением в голосе спросила Сэри.

— Это самое… Охранная система в режиме “хозяин внутри”, — тихо пояснил Харуюки.

— Что? Ты же сказал, твоя мать вернётся только утром.

— Да, я так и думал…

Харуюки быстро открыл почтовик, но там не было сообщений от матери, которые бы говорили об изменении планов. Будучи крайне щепетильным человеком, она обязательно предупредила бы сына перед внеплановым возвращением. Но другие объяснения в голову не приходили.

— Ч-что же делать?

— А что я должна тебе ответить? Может, скажешь, что мы одноклассники, и ты хочешь вместе поработать над домашкой?

— Но мастер… мы не похожи на ровесников…

— Прости, что выгляжу, как взрослая, — Сэри сначала скривилась, затем пожала плечами. — Ладно, можешь сказать, что я твоя девушка.

— Н-нет, это тоже как-то… — Харуюки замотал головой, отчаянно пытаясь найти другой выход.

Если мать действительно дома, то Сэри однозначно не сможет остаться на ночь — самое большее часа на три, до десяти вечера. Если провести всё это время на неограниченном поле, можно тренироваться сто двадцать пять дней — около четырёх месяцев. Хотелось верить, что этого хватит.

— Скажем, что ты мой семпай из школы, — предложил Харуюки.

— Хорошо, — Сэри заинтригованно кивнула. — Умесато, да?

— Да. Говорить буду я, ты постарайся молчать.

— Ладно-ладно.

— Ну, идём!

Стоять и сомневаться — значит, попусту тратить драгоценное время тренировки. Решившись, Харуюки коснулся голографической панели и открыл дверь. Услышав щелчок замка, потянул за ручку.

В прихожей было темно, но через сетчатое стекло двери в зал пробивался свет. Видимо, мать действительно пришла домой на полдня раньше, чем ожидалось, но Харуюки уже не мог ничего с этим поделать. Он подошёл к двери, показывая дорогу Сэри, остановился и внимательно вслушался. Ни единого звука. Наверное, сидит на диване и пьёт вино?

“Эх, была не была!”

Харуюки повернул ручку и решительно открыл дверь.

— С возвращением! — вдруг обрушился на него хор голосов, и он застыл, как вкопанный.

Так много людей!

Заняты были места и вокруг обеденного стола, и на диване. Разумеется, Харуюки знал каждое из этих улыбающихся лиц: Черноснежка, Тиюри, Такуму, Фуко, Утай, Акира, Нико, Пард, Рин, Сихоко, Сатоми, Юме и Руй. “Чёрная” часть Нега Небьюласа практически в полном составе.

Пока Харуюки стоял истуканом, вдруг раздались аплодисменты, сверху посыпалось конфетти, а над южным окном возникла растяжка, на которой от руки было написано: “Супер-мега-торжественная вечеринка в честь назначения Сильвер Кроу командиром отряда камикадзе!”

Разумеется, эта растяжка была создана дополненной реальностью, а вот многочисленные угощения на столе, кажется, существовали на самом деле.

“Как же у нас много девушек…” — попытался отвлечь себя Харуюки от главного.

— А-а, что это?.. — только и смог, что пролепетать он.

— Ну ты и тормоз! — перебила его Тиюри.

Только что улыбавшаяся подруга детства уже успела надуться и упереть руки в боки.

— Хару, собрание завершилось в начале шестого, так? Фуко сказала, что подвезла тебя до Васэды, но куда ты потом исчез?! Мы тут тебя так ждали, что извелись уже!

— Ну, я, как бы… сначала объясни, что это всё значит!

— Разве по растяжке непонятно?! Это я придумала, когда наткнулась днём на Снежку — чтобы подбодрить перед битвой с Инти нашего главного нападающего! И кстати, мы даже получили разрешение у твоей матери!

— Когда вы… Ты знала об этом? — Харуюки посмотрел на Фуко, с которой пару часов назад расстался у входа в парк Кансэн-эн.

— Для меня это тоже был сюрприз, Ворон-сан, — ответила она с полуулыбкой. — Знала бы, ни за что бы не согласилась тебя там оставить.

— Прости, Фуко, мы защищались от утечек, — извинилась Черноснежка.

— У меня что, мысли на лбу написаны? — надулась Фуко.

— Хватит уже, давайте скорее начинать! — громко перебила их Нико. — А то у меня уже не живот, а урчальник!

— Поддерживаю! — отозвалась Сихоко и подбежала к Харуюки. — Заходи уже, Ворон-кун, всё стынет!

Она уже начала тянуть застывшего Харуюки за рукав, но вдруг заморгала.

— Ой… Ворон-кун, кто это?

Лишь тогда Харуюки вспомнил, что за его спиной стоит Сэри Судзукава. Он торопливо шагнул в сторону, пропуская её в комнату. Сэри вышла вперёд, ничуть не испугавшись и немедленно собрав на себе все взгляды.

— Это Сэри Судзукава… — машинально представил спутницу Харуюки, видя подозрительные взгляды товарищей. — Её аватар — Центореа Сентри.

Бывшие легионеры Пети Паке, Рин, Руй, Тию и Таку продолжали недоумевать, но реакция ветеранов оказалась совсем другой.

— “Безжалостная!..” — Черноснежка тут же вскинула руки, будто защищаясь.

— “Асура!” — Фуко прыгнула к Королеве, прикрывая её.

— “Омега-вепон!” — Акира встала с противоположной стороны от Черноснежки.

Даже Утай приняла серьёзный вид.

Последнего прозвища Харуюки ещё не слышал, но оно показалось ему смутно знакомым. Немного подумав, он догадался, чем обусловлена реакция Черноснежки и Элементов.

Центореа Сентри — великая мечница, прославившаяся на заре Ускоренного Мира. Разумеется, Черноснежке и Фуко доводилось сражаться против неё. Более того, потом Сентри стала Третьим Хром Дизастером и была изгнана из Ускоренного Мира мечом Синего Короля Блу Найта. Естественно, ветераны насторожились, увидев такую личность во плоти.

— А-а, э-э… это самое!..

Харуюки запоздало запаниковал, но Сэри хлопнула его рукой по плечу и вышла вперёд.

— Весьма странно, однако мне по силам опознать вас даже сейчас, при первой встрече, — неожиданно перешла она на старомодную речь, свойственную Сентри, улыбнулась и показала пальцем на Фуко. — Ты — “Стратосферная комета”. С другой стороны “Акваматик”. Вот это — “Тестаросса”…

После Утай Сэри показала на Черноснежку.

— Следовательно, ты — “Конец света”. Никогда бы не подумала, что повстречаю здесь всех своих старых соперников. Но где “Аномалия”? Этот мальчик не похож на него.

Сэри указала пальцем на Такуму, но тот молча покачал головой.

— Очень жаль, — Сэри пожала плечами. — Я надеялась, что хотя бы спустя четыре года смогу сразиться с ним по-настоящему.

Несмотря на намёк на агрессию в её словах, Черноснежка и остальные не реагировали. Они смотрели на Сэри, словно на восставшего мертвеца… и были недалеки от истины.

Поэтому в комнате раздался голос Нико, которая почти не застала подвигов Сентри:

— Э, слышь, ну-ка! — Нико сунула руки в карманы джинсовых шорт и ссутулилась, как девчонка из дворовой шпаны. — Мне плевать, Сентри ты или Кантри, у нас тут не принято заваливаться на чужие встречи без приглашения!

— Кто ты такая? — спросила Сэри с высоты своего роста.

Нико представилась, не выпрямляясь:

— Я тебе не “такая”, я Вторая Красная Королева Скарлет Рейн! Если руки чешутся — дерись со мной, хоть прямо сейчас нападай!

— П-п-погоди, Нико… — Харуюки начал волноваться, потому что уже знал боевой характер Сентри, но Сери расхохоталась и ответила надменным голосом:

— Так ты замена Райдеру? Понятно. Хотела бы я посмотреть, на что ты способна, но жаль тебе портить аппетит.

— Чё?! Это ты так намекнула, что я тебе проиграю?!

— Ну ладно вам, ладно! — вмешался Харуюки, схватил Нико и оттащил подальше от Сэри.

— Эй, ты чего творишь?!

А пока Харуюки тащил упирающуюся Нико к Пард…

— В это сложно поверить, но ты действительно Сентри, — глухо заявила Черноснежка, свела вместе пальцы правой руки, подобно клинку, и указала ими на Сэри. — У меня к тебе уйма вопросов, но главный — что ты делаешь возле Харуюки… в смысле, Сильвер Кроу?!

— Ответ очевиден, — Сэри взмахнула левой рукой, словно отражая выпад Черноснежки. — Потому что я его мастер, а он мой ученик.

Прошло пять минут.

Харуюки сидел на почётном месте и уплетал каджунского цыплёнка^*, а сидевший справа наискосок Такуму шептал:

— Хару… почему ты всегда находишь именно таких людей?

— Это ведь не я с ней первым заговорил… — пробубнил Харуюки, прежде чем сменить тон: — Кстати, Таку, поздравляю с проходом на чемпионат Канто. По-хорошему, мы сегодня должны были поздравлять тебя, а не меня…

— Да чего там, я же в полуфинале проиграл. Вот если чемпионат Канто выиграю, тогда буду ждать поздравлений.

— О, надеюсь, ты победишь. На этот раз мы все придём поболеть за тебя.

— Спасибо. Надеюсь, к тому времени всё уляжется… — пробормотал Такуму, скашивая взгляд на диван.

Харуюки тоже повернул голову.

Диван был рассчитан на троих, и на нём как раз сидели Фуко, Черноснежка и Сэри. Почему-то все трое ели большие роллы. Одновременно доев, девушки дружно выпили холодного чая и так же дружно выдохнули.

— Очень вкусные роллы. Сама делала? — обратилась Сэри к Утай, уже прекратив разговаривать по-самурайски, подобно своему аватару.

Ответ Утай появился в том числе и перед глазами Харуюки:

“UI> Да, но с помощью бабушки.”

— Понятно. Ты мне и в Ускоренном Мире казалась примерной девочкой, а теперь тем более. Если захочешь у меня учиться, буду только рада.

Не успела опешившая Утай и пальцами шевельнуть, как Фуко улыбнулась и вставила:

— Ты так хочешь, чтобы я тебя побила?

— Ой? Мне казалось, я пока веду по очкам.

“Что, серьёзно?! Мастер чаще побеждала наставницу, чем наоборот?!” — поразился Харуюки, причём не он один. Просторный зал наполнился гулом, а Фуко заговорила на тон ниже, сохраняя свою фирменную улыбку:

— Только потому, что ты вовремя исчезла. Если хочешь, я могу в любой момент вырваться вперёд по очкам.

— По-моему, ты лишь отстанешь от меня ещё сильнее.

Обе девушки излучали яростный холод. Но когда две ауры почти столкнулись, сидевшая между ними Черноснежка подняла руки и надавила на плечи соседок.

— Всё, хватит! Если вы не заключите перемирие хотя бы до конца вечеринки, останетесь без десерта!

Боевой настрой девушек как ветром сдуло. “Неужели даже легендарные бёрст линкеры Ускоренного Мира не могут устоять перед девичьей тягой к сладкому?” — задумался Харуюки, но тут же напомнил себе, что эти люди далеко не так просты, как кажутся, и просто помолился о том, чтобы они действительно не поссорились хотя бы до конца вечеринки, как их просила Черноснежка.

— Кроу… Арита, — услышал Харуюки голос Одагири Руй, сидевшей по соседству с Такуму, и повернулся к ней.

Девушка, одетая в простую футболку и джинсы, слегка нагнулась над столом.

— Судя по прозвищу “Безжалостная”, она очень сильный воин. Ты стал её учеником, потому что окончательно решил записаться в мечники?

— Н-нет-нет, зачем это мне?! — торопливо возразил Харуюки, но понял, что его слова могут задеть чувства настоящих мечников, и робко посмотрел на Такуму.

Тот натянуто улыбнулся в ответ, будто говоря, что видит Харуюки насквозь.

— Дело вот в чём, — Харуюки снова посмотрел на Руй. — Я взял этот бонус, чтобы получить больше возможностей… Раньше я думал лишь о том, как бы сделать себя сильнее, но в последнее время всё чаще сражаюсь в паре с кем-то или в составе большого отряда, и из-за этих битв мне захотелось расширить мой репертуар…

Харуюки считал, что говорит чистую правду, однако накануне Черноснежка предложила другое объяснение — якобы Харуюки хотел сразиться на мечах с Такуму, которому обещал один настоящий бой по достижении седьмого уровня.

Действительно ли он собирался вызвать Такуму на дуэль на мечах, потому что считал своего друга слишком слабым в любых других условиях?

Разумеется, нет. Аватар Такуму Циан Пайл обладал множеством смертоносных спецприёмов, а после призыва “Цианового клинка” по мнению Харуюки превращался в одного из сильнейших мечников Ускоренного Мира. И как раз поэтому он хотел сразиться с ним на мечах, ведь в его понимании настоящая дуэль — не бегство от ударов, а лобовое столкновение.

Харуюки пока не говорил об этом с Такуму. Он считал, что тот не согласится, пока ему не удастся стать достойным мечником.

Как только он закончил размышлять, вновь послышался голос Руй:

— Понятно… Действительно, в командных битвах очень важна синергия различных способностей. Чем больше их у тебя, тем больше и различных сочетаний. Но ты уверен, что не гонишься за двумя зайцами?

Харуюки мигом понял, что она спрашивает не в шутку, а всерьёз.

— На самом деле, я и сам этого боюсь, — ответил он, основательно поразмыслив над словами девушки. — Я ведь и в том, что касается единоборств, не очень-то развиваюсь… Но взятый бонус уже не вернуть. Остаётся только взять себя в руки и тренироваться…

Харуюки и сам не понял, чего в его ответе было больше — оптимизма или пессимизма. Руй усмехнулась, а сидевшая по соседству с ней и по очереди откусывавшая от онигири и карааге Акира вдруг прокомментировала ясным, хотя и негромким голосом:

— В Брейн Бёрсте вполне можно гоняться за несколькими источниками силы. Это не обязательно ошибка.

— Да? Правда? — переспросил Харуюки.

— Двух зайцев нельзя поймать только из-за того, что тебе не хватит времени догонять их по очереди. Но в Ускоренном Мире у тебя на это фактически вечность.

— Ну-у… это, конечно, так…

Пока Харуюки озадаченно моргал, Акира доела онигири. Глаза, обрамлённые очками в красной оправе, обратились к дивану.

— Поэтому ты правильно сделал, что нашёл себе учителя, Хару. Только учти, “Омега-вепон” крайне опасна. Не позволяй ей слишком влиять на тебя.

Шёпот Акиры привлёк внимание бывшего легионера Пети Паке — сидевшую напротив Сатоми Мито.

— Акира, а что означает кличка “Омега-вепон”? — спросила она.

— То, что если случайно наткнёшься на неё — пиши пропало.

— А?..

Сатоми наклонила голову одновременно со своими соседками Сихоко и Юмэ — похоже, никто из них не понял объяснения. Харуюки тоже, но он уяснил главное — старым бёрст линкерам казалось, что нападение Сентри гарантированно заканчивается смертью. Даже будучи её учеником, Харуюки не имел ни малейшего понятия, как вообще можно противостоять Омега-стилю, который режет сталь словно масло. Можно, конечно, держаться на расстоянии и использовать дальнобойные атаки… но Сентри не настолько слаба, чтобы против неё работали подобные дешёвые уловки.

Хотя, стоп. Терминальные мечи Чёрной Королевы тоже пробивают любую защиту, но Харуюки уже знал, как им противостоять. Что, если он попытается поймать атаку Сентри в спираль «Смягчения»? Чья логика победит, если Омега-стиль попытается найти бесконечно малое в этой спирали?

Харуюки застыл с куриной костью в руке, погружённый в раздумья.

— Как бы там ни было, я очень удивлена, что она не потеряла все очки, — прошептала Акира ещё тише, чем раньше. — Где она пряталась всё это время?

— А? Ты про кого? — спросил Харуюки, и Акира посмотрела на него с недоумением.

— Разумеется, про Сентри.

Харуюки растерялся, но затем понял. Похоже, что все «Элементы» решили, что три с половиной года назад Сентри каким-то образом избежала потери всех очков во время битвы с Синим Королём Блу Найтом. Их можно было понять — Харуюки бы и сам не поверил в историю о воскрешении после потери очков, если бы та не развивалась прямо у него на глазах.

Он повернулся к дивану, гадая, как именно Сэри собирается объяснять своё возвращение, но та лишь невозмутимо ела канапе с копчёным лососем. Кажется, она вовсе не собиралась раскрывать свою личность всем этим людям, демонстрируя потрясающую отвагу.

На подушках напротив дивана разместились Нико, Пард, Рин и Тиюри, которые увлечённо обсуждали кушанья, пока ещё высившиеся горой на низком столике перед ними. Ему тоже хотелось канапе, но он не нашёл в себе смелости подойти к дивану.

Как бы там ни было, Харуюки не собирался ничего рассказывать Акире, пока Сэри отмалчивается.

— Э-э… — он решил сменить тему. — Каждый принёс что-то своё из съестного, да?

— Именно! — ответила ему Сихоко. — Белл… в смысле, Тиюри около четырёх часов прислала нам письмо о том, что в шесть собираемся на станции Коэндзи и идём на вечеринку. Там было написано, что любая еда приветствуется, потому мы срочно взялись за дело.

— А, так этот каджунский цыплёнок — твой, Шоко?

— Ага. Что скажешь?

— Вкусно, даже очень! У вас не только сладости прекрасно получаются!

— Хе-хе, это мне мама немного помогла, — смущённо пояснила Сихоко.

Вдруг Юме затолкала ей в рот тортилья-ролл.

— М-м-м-м!

— А нечего вам двоим замыкаться от нас в своём мирке!

“Ничего мы не замыкались!” — хотелось возразить Харуюки, но его опередил смех Сатоми и её слова:

— Почти сразу после Белл нам написала Сихо — мол, я очень хочу пойти, поэтому вы обязательно идёте со мной.

— М-м-м! — всё ещё воюющая с тортилья-роллом Сихоко покраснела до ушей и заткнула Сатоми рот.

Глядящая на это зрелище с выражением одновременно недоумения и умиления Руй вставила:

— Может, не мне тому удивляться, но очень здорово, что так много людей удалось собрать всего за два часа. Пайл, тебе пришлось уйти с секции?

Поймав на себе взгляд Руй, Такуму покачал головой.

— Нет, вчера был чемпионат, так что сегодня мы отдыхаем. С завтрашнего дня снова тренировки.

— О-о, тогда тебе сегодня нужно хорошенько выспаться, да? Участвуешь в пятичасовой битве с Инти?

— Разумеется. Вдруг даже от меня будет польза?

Услышав ответ Такуму, Харуюки машинально вклинился в разговор:

— Извини, Таку. На самом деле было бы правильно отдать «Ясный Клинок» тебе и назначить тебя нападающим…

— Эй, ну ты чего? — Такуму вытаращил глаза и похлопал Харуюки по правому плечу. — Ты же не хуже меня знаешь, что невозможно за один вечер освоить Усиливающее Снаряжение, тем более чужое. И кстати, почему именно мне? На битву придут представители пяти Легионов, и я не собираюсь делать вид, что сильнее Кобальт, Манган или Декуриона.

— Но ведь по чистому мастерству…

Харуюки начал было спорить, но проглотил конец фразы. «Циановый Клинок» Циан Пайла — Инкарнационная техника, поэтому Такуму не пользуется этим оружием в обычных дуэлях. Пока у Такуму нет постоянного меча, его в принципе невозможно сравнивать с аватарами-мечниками.

— Да, мой аватар — не мечник… — тихо сказал Такуму, словно читая мысль Харуюки. — Меня это всегда раздражало, но в последнее время я начал понимать, что в этом есть смысл. Первый шаг к силе — это полюбить своего аватара, да?

— Именно, — лаконично ответила Акира.

Обладательница самого необычного аватара из всех собравшихся бёрст линкеров отпила холодной воды из стакана и продолжила:

— Правило одного потенциала распространяется только на численные характеристики — оно не исключает различий в способностях, характерах, склонностях и пристрастиях самих бёрст линкеров, в сложности и специфичности способностей и спецприёмов, да и просто в красоте аватаров. Если бёрст линкер недоволен своим аватаром, эта порча будет разъедать и его самого, и аватара. Зависть и ненависть постепенно толкают человека в плен тёмной стороны Инкарнации.

— Больно это слышать, — отозвалась Руй с таким лицом, словно слова и правда ранили её. — Я всегда считала эту разницу фатальным недостатком Брейн Бёрста как игры. Я надеялась, что ISS комплекты смогут загладить неровности, наставив игру и Ускоренный Мир на пусть истинный… Но абсолютно сбалансированный мир — ужасное, неправильное место. Нужно научиться видеть в отличиях характер, и тогда твой аватар откликнется на твой зов. Если бы я поняла это раньше, многим бёрст линкерам не пришлось бы страдать по моей вине…

Харуюки вдруг заметил, что остальная восьмёрка притихла и внимательно смотрит на них. Рин, одевшая сегодня непривычную для неё юбку по колено, встала с подушки, сжала кулачки и заявила:

— Мой брат… Аш Роллер вас ни в чём… не обвиняет!

Она уже произносила похожие слова в субботу, два дня назад. Когда Руй, впервые пришедшая в дом Харуюки ради вступления в Нега Небьюлас, начала извиняться перед бёрст линкерами за распространение паразитирующих ISS комплектов, Рин закричала на ашгрише: “На прошлом форэва зацикливаться наси-и-и-и-и-и-инг!!!”

Разница была в том, что теперь Рин решила добавить к словам своего брата свои собственные:

— Мы все здесь… понимаем, что вы старались не ради себя, а ради Авокадо и многих других бёрст линкеров. Винить нужно Общество Исследования Ускорения, создателей комплектов. Мы с братом оба любим дуэли и ждём возможности сразиться в них с Мажентой, чтобы праздновать победы и грустить о поражениях. Поэтому… поэтому…

Когда Рин растерялась и умолкла, на её плечо нежно легла ладонь Фуко, её “родителя”.

— Правильно. Нам нужно поскорее наподдать Обществу, Блэк Вайсу и заодно Белой Королеве, чтобы все могли, как раньше, наслаждаться дуэлями. Надеюсь, ты здесь тоже поэтому, “Безжалостная”?

— Скажем так, — хладнокровно отозвалась Сэри, услышав свою кличку, — у меня к Космос тоже личные счёты.

“Серьёзно?” — подумал Харуюки, но не нашёл в себе смелости спросить вслух и лишь молча посмотрел в лицо Сэри. На секунду их взгляды встретились, но Харуюки так и не разглядел в глазах девушки настоящего смысла её слов. Речь шла о счёте по дуэлям, как с Фуко, или же Сэри имела в виду нечто другое?

Тишину, полную вопросов, прорезал бесцеремонный возглас Нико:

— Жрачка почти закончилась! Пора переходить к десерту!

— Ну наконец-то! — отозвалась Тиюри, громко хлопая в ладоши. — Несите сюда все освободившиеся тарелки!

Накинув фартук, подруга детства ушла на кухню, и Харуюки побежал следом.

— Я помогу помыть посуду!

— Сегодня вечеринка в твою честь, так что сиди в гостиной! — отрезала Тиюри.

Почти в ту же секунду Такуму схватил Харуюки за плечи.

— Почётному гостю пора на почётное место.

Харуюки не мог спорить с железной хваткой натренированных рук. Он подошёл к дивану, на котором недавно сидела Черноснежка, и покорно сел.

Как и следовало ожидать от собрания с таким количеством девушек, порядок на столах был наведён потрясающе быстро. Кто-то упаковывал остатки в контейнеры, кто-то перетаскивал посуду на кухню, кто-то мыл — девушки легко разделили между собой обязанности. На самом деле, на кухне Харуюки имелась встроенная посудомоечная машина, однако Момоэ, мать Тиюри, так натренировала свою дочь, что она мыла посуду лучше любой машины.

Напоследок Акира протёрла обеденный стол, а Сихоко — кофейный перед диваном, ликвидируя последние следы роскошного ужина. Впрочем, самое интересное было ещё впереди.

Из холодильника появилась большая коробка с тортом. Пард осторожно поставила его на обеденный стол под жадными взглядами остальных.

— Это от нас с Пард! — гордо вскинув голову, объявила Нико. — Набор тортов Pâtisserie la plage!

Раздались дружные аплодисменты.

— Или, точнее, непроданные сегодняшние остатки!

На этот раз все дружно икнули, подыгрывая Нико — на самом деле почти все собравшиеся прекрасно знали, что такого количества остатков в La plage не бывает.

Пятнадцать человек уселись за стол и вооружились новыми блюдцами и вилками. Наконец, настало время торжественно вскрыть печать и открыть коробку. Как только в глаза бросились кусочки разноцветных тортов, гостиная наполнилась ликованием. Тут были и просто бисквитные торты, и чизкейки, и монблан^*, и мильфёй^*… Не было разве что шоколадных тортов — наверняка из уважения к Сихоко и её аллергии.

Разумеется, все варианты выглядели очень аппетитно, но ярче всего сверкал самый популярный торт La plage — украшенный тремя крупными ягодами “Клубничный лабиринт”. Эти торты заканчивались к трём часам дня, поэтому на вечеринку удалось принести всего один кусок. Харуюки казалось, что торт вот-вот загорится под пристальными взглядами бёрст линкеров…

— Хм… Что же, пусть Харуюки, как почётный гость, выбирает первым? — предложила Черноснежка, и остальные поддержали её кивками.

— М-можно? Ладно, с вашего позволения… — пробормотал Харуюки, протягивая правую руку.

“Какого нужно быть уровня, чтобы в таких условиях уверенно присвоить себе «Лабиринт»?” — задумался он, выбирая чизкейк в хлебной корзинке, обильно политый черничным соусом.

— Я возьму этот…

— Кей.

Пард натренированными движениями разрезала чизкейк и положила кусок на блюдце Харуюки.

— Что же, а дальше порядок будем определять вот так, — продолжила Черноснежка, неожиданно выбрасывая вперёд правый кулак.

Харуюки чуть было не выронил чизкейк. Неужели дуэль?! Но когда он уже начал паниковать, Черноснежка выставила два пальца ножницами.

— Без возражений, — поддакнула Фуко.

— Аналогично, — Акира кивнула.

Нарастающее напряжение сбила Сэри:

— Кхм! Я у вас в Легионе не состою и пришла с пустыми руками. Мне можно участвовать?

— Мы не жадный Легион, и из-за такой мелочи прогонять тебя из-за стола не будем, — с улыбкой ответила Черноснежка.

— Хорошо, я сыграю, — Сэри тоже выставила вперёд руку.

Вновь воцарилась тишина. В воздухе плясали искры от столкновения четырнадцати аур.

— Начинаем! — Черноснежка высоко занесла руку.

— Дзян-кэн-пон^*!

Глава 6

Внезапная вечеринка продлилась до восьми вечера.

Далеко живущую троицу из Пети Паке и младшеклассницу Утай увезла на машине Фуко, а вторую младшеклассницу Нико захватила с собой Пард, укатившая на мотоцикле на север. Руй и Акира поехали домой на электричке, Тиюри и Такуму вернулись на свои этажи. Из гостей в квартире остались только Черноснежка, Рин и Сэри.

— Мне так неловко перед тобой, Харуюки, — заявила Черноснежка, пока они приводили в порядок комнату.

— А? Почему? — спросил тот в ответ, недоумённо моргая.

— Вечеринка была в твою честь, но под конец она превратилась в типичный балаган. Надеюсь, у тебя после неё хоть немножко отваги прибавилось.

— А… Конечно, отваги полный бак! — Харуюки решительно сжал кулак.

— Тогда тебе осталось только выспаться перед битвой, — с усмешкой заметила Королева.

— Да, семпай! Мы обязательно вытащим тебя из плена!

— Верю. Но ни в коем случае не рискуй, слышишь? Почувствуешь опасность — сразу отступай. Мы ведь можем пытаться снова и снова, пока не получится, — настойчиво заявила Черноснежка, крепко сжав плечи Харуюки. Затем кивнула, отступила и повернулась к Сэри и Рин. — Вам тоже на электричку? Пойдёмте все вместе до станции.

— Я никуда не ухожу, — Сэри пожала плечами. — Я пришла, чтобы тренировать Кроу.

— А?.. — опешила Черноснежка.

— Я… тоже собиралась остаться здесь до утра… — Рин застенчиво улыбнулась.

— А?..

Харуюки, затаив дыхание смотрел, как недоумение на лице Черноснежки перерастает в ярость. Сумка выпала из её руки, она подошла к дивану, решительно села и закинула ногу на ногу.

— Тогда я тоже не уйду.

— П-почему это, семпай?..

— Что за вопрос? “Безжалостной” и Кусакабе можно, а мне нельзя?

— Н-нет-нет! Я не в этом смысле, и я совсем не против… просто… готовилась ли ты к ночёвке?..

— Это несущественные мелочи, — Черноснежка вновь встала и направилась в прихожую, но теперь уже без сумки. — Я вниз, чего-нибудь куплю. Ведите себя достойно!

Громко хлопнула дверь, повисла пауза. Наконец, Сэри покачала головой и сказала:

— Похоже, с Нега Небьюласом тоже не соскучишься.

— Ага… — только и смог, что ответить Харуюки.

Девушки по очереди посетили ванную, Харуюки помылся после них. Как он ни торопился, к его возвращению в гостиную шёл уже десятый час. С учётом того, что битва с Инти назначалась на пять утра, у них всё ещё осталось целых… нет, всего лишь восемь часов.

Черноснежка в длинной, до колен, футболке устроилась рядом с Сэри, одетой по-спортивному — в майку и шорты. Рин в пижаме сидела на подушке напротив. Харуюки боязливо приблизился к благоухающим шампунем девушкам, и Рин тут же налила ему из кувшина холодного чая.

— Угощайся, Арита.

— С-спасибо.

Поблагодарив Рин, Харуюки сел на соседнюю с ней подушку и отпил чай. Тот остудил разогретое тело, и Харуюки медленно выдохнул, но так и не смог расслабиться. Во время вечеринки Черноснежка изо всех сил сдерживала Фуко, но она сама тоже, по всей видимости, была старой соперницей Центореа Сентри, и едва ли стоило ожидать, что девушки смогут быстро найти общий язык. Собственно, даже сейчас, сидя на одном диване, они не то что не разговаривали, но даже и не смотрели друг на друга.

“Такими темпами мы вообще не дойдём до разговора о том, как Сентри смогла снова стать бёрст линкером…” — нервничал Харуюки.

— Тебя как называть — по имени или фамилии? — неожиданно обратилась Черноснежка к Сэри, которую до этого момента упрямо называла “Безжалостной”.

Обладательница длинных — хоть и короче, чем у Черноснежки — волос с любопытством посмотрела на соседку.

— Зови меня Сэри. А тебя называть Черноснежкой?

— Хоть Принцессой.

— Тогда лучше Снежкой. Имя в полтора раза длиннее моего — это ещё куда ни шло, а в два — уже слишком.

— Как хочешь.

Договорившись, они дружно отпили чаю. Харуюки надеялся, что атмосфера начнёт улучшаться, однако Черноснежка тут же подняла опасную тему:

— Итак, Сэри. Сколько займёт ваша с Харуюки тренировка?

— Зависит от Кроу, — ответила Сэри и на секунду задумалась. — Думаю, часа три.

— Ты ведь не про внутреннее время?

— Нет, конечно. Внутри месяца четыре. И даже этого может хватить лишь на самые основы Омега-стиля, а про настоящее мастерство я молчу.

Харуюки поник, а Черноснежка почему-то улыбнулась.

— Универсальный Омега-стиль… Давненько я о нём не слышала. Многие бёрст линкеры называли его нечестным, но мне он нравился.

— Ещё бы, Снежка, ведь ты воюешь четырьмя клинками. Если я — просто злодейка, то ты душегубка в квадрате.

— Эй, ты! Мои “Терминальные Мечи” — хотя бы настоящая системная способность, а твой Омега-стиль балансирует на самой грани!

— П-подождите! — вмешался в разговор Харуюки, чувствуя, что разговор девушек учит его не совсем тому, что надо. — Что значит «балансирует на грани»?

Сэри закинула ногу на ногу и принялась раскачивать тапочек на кончиках пальцев.

— Ты, Кроу, наверное, уже начал понимать, что Омега-стиль режет врага не клинком.

— А чем?..

— Теорией. Когда ты прикладываешь огромное к микроскопическому, сила атаки становится бесконечно огромной. Веря в эту теорию и воплощая её в жизнь, можно ломать хоть скалы, хоть сталь… И вот тут у людей начинаются претензии.

— Претензии? Какие?

— Мол, “это попахивает Инкарнацией”, — Сери фыркнула и решительно продолжила: — Извиняюсь, если кого задену, но смысл Системы Инкарнации в том, чтобы с помощью силы воображения заставить произойти невозможное. Если навязать миру свою правоту, логика отступит — вот её девиз, да? Омега-стиль опирается на теорию — то есть, как раз на логику, поэтому эта полная противоположность Инкарнации. Тому даже есть доказательство — когда ты его используешь, твой меч не светится, как гирлянда.

Действительно, когда Красная Королева рассказывала об Инкарнации Харуюки и Такуму, она сказала, что между Инкарнационными техниками и спецприёмами есть два главных различия: Инкарнация не тратит энергию, и она светится. Разумеется, у этого света, Оверрея, тоже имелось объяснение — при включении Инкарнации система управления дуэльным аватаром переполнялась сильным мысленным образом. Лишние управляющие сигналы просачивались наружу, и система превращала их в световые эффекты.

Вот только Харуюки недавно уже видел Инкарнацию, почти не создающую света. Она принадлежала другому мастеру меча — Графит Эджу…

— Н-но Сэри, тебе не кажется, что “разрубание теорией” очень похоже на третий уровень Инкарнации? Он ведь тоже почти не создает спецэффектов.

— Бьёшь по больному, — Сэри поморщилась и взмахнула рукой. — Третий уровень работает на “абсолютных аргументах” — логических объяснениях для нелогичных обстоятельств. С их помощью Инкарнация становится предельно сильной и внешне похожей на Омега-стиль. Однако они всё равно фундаментально различаются… а чем именно — я объясню тебе уже потом, когда ты более-менее освоишься.

В очередной раз оставив любопытство Харуюки неудовлетворённым, Сэри повернулась к соседке:

— И кстати, что я слышу, Снежка? Кроу всего шестого уровня, а ты уже учишь его третьему уровню?

— Не я, это “Аномалия” устроил ему демонстрацию.

Черноснежка нахмурилась и тоже закинула ногу на ногу. Из-под длинной футболки показались бледные бёдра, и Харуюки рефлекторно отвёл взгляд. Конечно, вчера вечером в ванной он видел и её ноги, и всё остальное, но до иммунитета перед обнажённой кожей Черноснежки ему было ещё очень далеко. К счастью, она не заметила этой реакции.

— Понятно, — отозвалась Сэри, кисло усмехаясь. — Жаль, что он сегодня не пришёл, но я рада, что с ним всё в порядке.

— Он теперь возглавляет «Бастионов» Грево.

— Ну надо же… Сколько всего произошло, пока меня не было.

Черноснежка не торопилась отвечать на эти слова, так что Харуюки украдкой скосил глаза на сидящих на диване девушек.

Какое-то время Королева гремела льдом в стакане. Вдруг она всем телом развернулась к Сэри и спросила:

— Сентри… Где тебя носило три с лишним года? Я была уверена, что Найт обнулил твои очки… И кстати, для чего бёрст линкеру твоей силы понадобилась Броня Бедствия?

Пришёл черёд Сэри помолчать. Она опустила на пол закинутую ногу, потом подтянула колени к груди и только со второй попытки смогла ответить:

— Я отвечу на первый вопрос только после того, как мы разберёмся с Космос. Мне пока что самой надокое-что обдумать… А о втором… расскажу — правда, частично.

Последовала небольшая пауза.

— Броня Бедствия устроена так: если она находит тьму в душе убийцы своего обладателя, то сразу же попадает в инвентарь в форме предмета. Не найдя тьмы, Броня превращается в паразита на теле дуэльного аватара. Когда я убила Второго, Магнезиум Дрейка, у меня был шанс уничтожить паразита, поселившегося на моём теле. Но я не смогла, потому что Броня… это, в некотором смысле, моё творение.

— Что?! О чём ты говоришь?! — воскликнула Черноснежка практически одновременно с Харуюки:

— А?.. Что ты, Сэри?! Тебя не могло там быть! Когда Белая Королева и Блэк Вайс поймали Шафран Блоссом в ловушку и лишили её очков с помощью бесконечного истребления, тебя…

— Да, меня там не было. В этом и есть моя вина, — прошептала Сэри, пряча лицо в коленях.

Харуюки не понял, что она имела в виду. Разве у Шафран Блоссом и Хром Фалькона были какие-то отношения с Сэри? Даже если и так, убийство Шафран Белой Королевой произошло на заре Ускоренного Мира. Конечно, Сэри — ветеран, но в те времена у неё не могло быть нынешней силы. Если бы она попыталась вмешаться, то лишь стала бы ещё одной жертвой ловушки.

Черноснежка тоже казалась озадаченной. Она робко вытянула руку, отдёрнула, но, наконец, всё же решилась положить её на спину Сэри.

— Прости, Сэри. Не стоило трогать настолько чувствительную тему. Я отзываю вопрос о том, почему ты приняла Броню. Но, пожалуйста, скажи — каким образом после победы Найта следующим стал не он, а “Дебаффер”?

Харуюки никогда ещё не слышал этого прозвища, но оно, вероятно, принадлежало аватару, которому суждено было стать Четвёртым Хром Дизастером. Сэри медленно подняла голову, посмотрела в пустоту и покачала головой.

— Прости, этого я тоже не знаю. В душе Найта не может быть тьмы, поэтому Броня должна была стать паразитом. Видимо, Найт как-то защитился от него, и паразитирующий фрагмент каким-то образом заразил “Дебаффера”…

— Хм. Потом мы собрали отряд, победили “Дебаффера”, и Броня оказалась в инвентаре Радио. Не знаю и знать не хочу, что за тьма у него в душе, но он не стал надевать Броню и долго скрывал от остальных. В конце концов, он подарил её Черри Руку, который стал Пятым. После победы Харуюки Броня заразила уже его… и, наконец, на Шестом Хром Дизастере проклятие удалось развеять…

Когда Черноснежка договорила, Харуюки невольно вздрогнул, запоздало понимая, каким везением, если даже не сказать чудом, было спасение от власти Брони. Если бы не Черноснежка, решившая пожертвовать своим телом, и не помощь притаившихся в броне Фалькона и Блоссом, он бы никогда не выбрался из тёмной бездны.

Он бы ни за что не хотел пережить проклятие Брони заново, но, с другой стороны, — именно оно установило сильную связь между Харуюки и Сэри, которая и помогла девушке вернуться после потери очков. Харуюки никогда не питал ненависти к зверю, который жил внутри Брони. Общество Исследования Ускорения породило его хитростью и коварством и создало невозможное Усиливающее Снаряжение, но когда Ардор Мейден обезвредила Броню, Харуюки решил не уничтожать её и не убивать зверя. Он до сих пор считал, что поступил правильно.

— Скажи… Что стало с Бронёй? Куда подевалась “THE DISASTER”? — вдруг услышал Харуюки голос.

Он поднял голову и наткнулся на взгляд Сэри. На секунду он испугался, но сразу понял, что секретничать незачем.

— Э-э… После очищения Броня снова разделилась на “THE DESTINY” и меч «Звездовержец». Я запечатал их в одном доме вместе с ключом к нему. Никто их уже не достанет.

— Хорошо, — Сэри кивнула и улыбнулась самой тёплой улыбкой за всё время их знакомства. — Очень хорошо. Теперь я смогу спокойно тренировать тебя.

— Ай! — Харуюки втянул голову в плечи.

— Харуюки, у меня нет возражений относительно твоего решения изучать Омега-стиль, — хладнокровно вставила Черноснежка. — Но я не допущу, чтобы ты бросил его на полпути.

— К-конечно!..

— Я доверяю моего “ребёнка” тебе, Сэри. Готова начинать?

— Наверное… — Сэри посмотрела на Харуюки и покачала головой. — Хотя, нет, ему нужно немного поспать. Он сегодня слишком много пережил.

— Хм, не спорю, — Черноснежка кивнула и посмотрела на часы. — Что же, тогда отбой до половины второго, затем тренировка. Харуюки, не мог бы ты…

— Да, конечно! — он мигом вскочил на ноги и обратился к девушкам: — Так, двое могут заночевать на кровати моей матери, ещё одной, увы, придётся спать на диване…

Харуюки предполагал, что кровать займут Черноснежка и Рин, однако Сэри вдруг перебила:

— Не заморачивайся, я и на полу нормально посплю. Просто дай мне какое-нибудь покрывало.

— Э-э… Серьёзно? Хорошо, сейчас…

Харуюки вышел из гостиной, пересёк коридор и зашёл в спальню. На всякий случай он решил достать из шкафа четыре новых покрывала и вернулся в гостиную.

— Вот, пожалуйста.

Раздав покрывала девушкам, он положил запасное на столик перед диваном и вновь попятился к выходу.

— Ладно, я буду спать у себя… Если что-то потребуется — пишите-звоните.

Он собирался пожелать гостьям спокойной ночи, но Черноснежка вдруг перебила:

— Нет уж, оставайся здесь.

— Ладно… стоп, что-о-о-о?! Почему?!

— В целях безопасности.

— Но ведь это перебор!

Харуюки посмотрел на Сэри и Рин в поисках поддержки, но они остались невозмутимы.

— Ну, так будет легче погружаться, — заявила Сэри.

— Вместе веселее, — добавила Рин, окончательно отрезая Харуюки пути к отступлению.

Ему оставалось только похвалить себя за то, что он сразу взял четыре покрывала.

Харуюки полагал, что кто-то решит занять диван, однако девушки раскидали подушки с него по углам квадратного ковра, в центре которого стоял низкий столик, и улеглись буквой П. Получается, что Харуюки оставалось лишь дополнить фигуру до квадрата. К счастью, размера ковра хватало, чтобы сохранять целомудренную дистанцию, а толстый материал позволял спать, не отлежав бока.

Когда все устроились, Харуюки открыл виртуальное окно домашнего сервера и погасил свет. Несмотря на задёрнутые шторы, уличные огни станции Коэндзи всё-таки немного рассеивали темноту.

Тем не менее, стоило Харуюки лечь головой на подушку дивана и расслабиться, как мысли сразу начали расплываться. Он вдруг понял, что забыл снять нейролинкер, но тянуться к столику было слишком лениво, да и на сон осталось всего лишь четыре часа. Решив, что и так сойдёт, Харуюки подтянул покрывало до шеи и закрыл глаза.

Сэри была права, день выдался очень напряжённым. Даже знакомство с Роуз Миледи и спасение Орхид Оракул уже казались делами далёкого прошлого.

Но скоро это безумие закончится.

В пять часов утра они либо победят Инти, либо заставят его сдвинуться, освобождая Черноснежку и остальных Королей из плена бесконечного истребления. Сразу после этого начнётся полномасштабная атака на Белый Легион, которая должна раз и навсегда остановить коварное Общество Исследования Ускорения.

“Кстати, я так и не спросил, что такое гулаб джамун…” — мелькнула последняя мысль в голове Харуюки прежде чем его сознание провалилось в тёплую бездну…

…Всего на десять минут. Потом его разбудило какое-то шевеление.

— М?..

Что-то двигалось под покрывалом. “Кошка, что ли, залезла?” — спросонья подумал он, но быстро вспомнил, что у них в квартире нет никакой кошки.

Харуюки приподнял покрывало, чтобы выяснить, в чём дело. У его правого бока возилась не кошка, не собака и даже не ящерица, а девушка с короткими мягкими волосами. Кусакабе Рин.

— Ри…

Харуюки мигом очнулся и пришёл в себя, но тонкий палец на губах помешал ему закричать: “Рин, что ты делаешь?!” Рин улыбнулась — смущённо и игриво одновременно — затем подползла выше и уверенно протянула руку к шее Харуюки. В ней блеснул штекер XSB-кабеля.

Он ощутил лёгкий щелчок и увидел перед собой предупреждение о подключении.

— Прости, что разбудила, — раздался в голове голос.

— Да ладно, ничего страшного, — ответил Харуюки мысленным голосом. — Рин, что ты…

— Просто я никак не могла с тобой сегодня поговорить…

Действительно, во время вечеринки они сидели далеко друг от друга, а когда остались вчетвером, разговор шёл на животрепещущие темы, и Рин не могла даже слова вставить. Но что такого важного хотела сказать второклассница средней школы своему ровеснику, что даже залезла к нему под покрывало?..

Не успел Харуюки задать этот вопрос мысленным голосом, как Рин крепко прижалась и обняла его правой рукой.

— Я… твёрдо решила, что сегодня мы обязательно поговорим наедине.

— П-поговорим? О чём?

Харуюки начал запинаться даже в мыслях, но Рин в ответ лишь прильнула ближе. Поскольку на нём была одна лишь футболка, а на Рин — тонкая пижама, ощущение ни с чем не сравнимой мягкости атаковало осязательные центры в мозгу Харуюки, почти не встречая сопротивления.

“Но ведь бёрст линкеры женского пола не любят парней!” — воскликнул Харуюки, не передавая своего голоса по кабелю, однако Рин прижалась ещё сильнее, будто затем, чтобы убедить в обратном. Какое-то время она молча вжималась лбом в грудь Харуюки, но, наконец, подняла лицо и посмотрела на него исподлобья.

— Я ведь уже говорила, что люблю тебя, Арита?

Харуюки застыл, не зная, что отвечать.

И правда, она действительно говорила.

Чуть больше месяца назад Харуюки добровольно надел Броню Бедствия и стал Шестым Хром Дизастером, чтобы спасти Аш Роллера и Буш Утана от нападения аватаров, вооружённых ISS комплектами. После возвращения в реальный мир Харуюки рассказал об этом Черноснежке, запер её вместе с остальными товарищами у себя дома и убежал. Он собирался удрать от них через торговый центр на первом этаже, но ему перегородила путь Кусакабе Рин.

Она представилась Аш Роллером и оттащила его к машине Фуко на второй этаж подземной стоянке, где и сказала Харуюки, что любит его.

Прошёл уже целый месяц, а Харуюки так и не ответил на её признание. Конечно, он постоянно возился со срочными делами, но всё равно — для мужчины это позор.

— Рин… — мысленным голосом прошептал Харуюки…

И тонкий палец вновь лёг на его губы.

— Ничего страшного… Я не прошу ответа сейчас же.

— Но я…

— Тебе поручено очень важное задание. Я не хочу… мешать тебе. Просто… — Рин выдержала паузу и вдруг улыбнулась. — Я просто хочу, чтобы ты помнил мои слова… Я пришла сегодня, чтобы напомнить тебе о них.

— Конечно, я помню! — воскликнул Харуюки, едва не перейдя на настоящий голос, и робко положил ладонь на правое плечо Рин. — Я очень рад, что ты призналась мне в любви. Честно. Просто сейчас я даже самого себя не люблю… но однажды я одолею эту преграду, и тогда…

На этом красноречие Харуюки иссякло. Рин посмотрела на него со слезинками в широко раскрытых глазах и кивнула.

Маленькие руки обвились вокруг его спины. Тело Рин ёрзнуло на дециметр, и её лицо оказалось точно напротив его. Губы вздрогнули, будто что-то шепча, но Харуюки ничего не услышал. Затем губы приблизились. Харуюки ощутил на щеке сладкое, жаркое дыхание…

Как вдруг на потолке ярко вспыхнули все лампы.

Кто-то сорвал покрывало. Харуюки судорожно подскочил, и в тот же миг сверху прогремело:

— Что вы вытворяете?!

Это кричала Черноснежка, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Она нагнулась и продолжила словесную бомбардировку, заглядывая в глаза Харуюки и Рин:

— Я специально настояла на том, чтобы ночевать всем вместе в целях безопасности, и всё равно не могу расслабиться! Или вам кажется, что ученикам средней школы можно так себя вести?!

“Но семпай, ты сама вчера напала на меня в ванной!”

Харуюки оцепенел настолько, что не смог даже выговорить пришедшие голову слова, а Рин лишь смущённо усмехнулась, не отпуская его. Наконец, за столиком медленно встала Сэри и сонно спросила:

— М, что такое? Ночное нападение?

Далее по приказу Черноснежки были предприняты дополнительные меры безопасности. Столик убрали, а все четверо легли на ковре в ряд: Рин, Черноснежка, Харуюки, Сэри. Причём они лежали настолько плотно друг к другу, что Харуюки не представлял, как в таких условиях вообще уснуть.

Впрочем, его мозги и правда работали на пределе возможностей, поэтому стоило закрыть глаза, как он почти моментально уснул и проспал до половины второго, не увидев ни одного сна.

Глава 7

— Пора вставать, — прошептал кто-то, толкая Харуюки, и тот сразу распахнул глаза.

Как правило, он спал по семь часов в сутки, поэтому боялся, что половины этого времени ему не хватит, но в голове царила необычайная ясность. Приподнявшись в полумраке, Харуюки увидел слева от себя лицо Сэри.

— Доброе утро… — прошептал Харуюки, повернул голову в другую сторону и увидел, что Черноснежка и Рин по-прежнему мирно спят.

Часы показывали тридцать три минуты второго часа, но девушки будто бы и не собирались просыпаться.

— Ой… У них будильник не сработал?.. — пробормотал Харуюки.

— Пять минут назад я проснулась и сняла с них нейролинкеры, — вдруг призналась Сэри.

— Что? Но зачем?..

— Снежка всё равно не может войти на неограниченное поле, Рин здесь не для тренировок, так что пусть лучше спят до утра.

— Да… и правда. Но они наверняка разозлятся, когда узнают…

— Они обрадуются, если ты достойно пройдёшь обучение.

— Ага…

Харуюки кивнул, а Сэри протянула ему стакан холодной воды — и когда только успела налить? Шёпотом поблагодарив, Харуюки выпил половину и отдал обратно. Сэри решительно допила воду и беззвучно поставила стакан на стол.

— В туалет не хочешь?

— Нет, сходил перед сном.

— Тогда начинаем.

Сэри снова легла. Харуюки тоже вернул голову на подушку, затем настроил таймер отключения на три часа и повернул голову. Сэри показала раскрытую ладонь и начала загибать пальцы. Дождавшись конца обратного отсчёта, Харуюки прошептал:

— Анлимитед бёрст.

Двадцать третье июля, половина второго утра.

Харуюки пришёл на неограниченное нейтральное поле, зная, что это будет самое долгое погружение за всю его жизнь.

Он открыл глаза Сильвер Кроу, спрятанные за стеклянной маской, и чуть было не ослеп от яркого виртуального света.

Над головой раскинулась бескрайняя глубокая синева, из самой середины которой нещадно светило солнце. Дом Харуюки превратился в белесую скалу, а сам он стоял на её вершине. Поскольку он начинал не в помещении, это не могла быть “Песчаная буря”. Но “Пустоши” и “Пустыня” тоже выглядели иначе.

— Что это за уровень?.. — пробормотал он.

— Редкий, тебе повезло, — раздалось из-за спины. — Это “Солонцы”.

Харуюки резко развернулся и обомлел.

Ромбовидная маска, обтекаемая броня и длинные волосы за спиной — всё это он уже видел на высшем уровне. Но Харуюки даже представить себе не мог прекрасного контраста между сапфировой синевой доспеха и светящимся на солнце серебром волос. Харуюки встречал много синих аватаров, но ни у одного цвет не был настолько чистым.

— Даже Синий Король не настолько синий… — выдохнул Харуюки.

Центореа Сентри, также известная как “Безжалостная”, “Асура” и “Омега-вепон”, усмехнулась в ответ.

— Быть может, но он опередил меня, и имя “Блу” досталось ему. Мне оно всё равно ни к чему — я горжусь тем, что мой аватар назван в честь цветка.

— Мне кажется, ты легко подружишься с Роуз Миледи и Орхид Оракул, — бодро ответил Харуюки, но Сентри почему-то замолчала.

В следующий раз тишину нарушили звуки её шагов. Синий аватар двинулся прочь, цокая высокими каблуками, пусть и не такими аристократичными, как у Пёрпл Торн. Харуюки побежал следом за ним. Вскоре они остановились у южного края скалы.

От открывшегося вида у Харуюки вновь захватило дух.

Все остальные здания тоже превратились в белые скалы, но это было далеко не так удивительно, как Седьмая кольцевая автомагистраль, всей поверхностью отражавшая небесную синеву. Приглядевшись, он понял, что улица покрыта слоем воды, но даже это не объясняло идеального отражения. Судя по всему, дело было в том, что Седьмая кольцевая, шедшая мимо дома Харуюки под небольшим уклоном, на этом уровне стала идеально параллельной поверхности земли.

— Ничего себе… Немного похоже на “Акваторию”, но оттенки совсем другие. Если “Солонцы”, то тут вся вода солёная?

— Не только вода, — ответила Сентри и топнула правым каблуком.

Скала треснула, синий аватар поймал один из осколков и поднёс его ко рту Харуюки. Тот машинально открыл рот, нижняя часть маски открылась, и Сентри забросила осколок внутрь.

— Мг… Ух, это же соль!

Пока Харуюки приходил в себя, Сентри хохотала.

— Ха-ха… Теперь понял? Все скалы на этом уровне — каменная соль. Тебе повезло, что ты серебряный. Обычно металлические аватары тут в два счёта ржавеют.

— Серебро тоже может ржаветь!

Харуюки попытался выплюнуть кусок соли, но уже успел проглотить его. Впрочем, внутри все аватары состоят из одного и того же материала, так что проглоченная соль не должна была навредить Сильвер Кроу. Успокоив себя, Харуюки вновь окинул взглядом уровень.

Сейчас он показался ему не самым удачным местом для тренировок — как можно заниматься, когда повсюду солёная вода?

— Этот воздух… этот ветерок… — вдруг пробормотала Сентри, глубоко вдохнула и раскинула руки в стороны. — Наконец-то я вернулась…

Только сейчас Харуюки вспомнил, что Центореа Сентри три с половиной года не бывала на неограниченном нейтральном поле.

— Э-э… — протянул он, поворачиваясь к ней. — С возвращением, Сэри.

— Кто ж тут пользуется настоящими именами, дурачок, — вполголоса отчитала его Сентри, но затем вдруг шагнула к нему, не опуская широко раскинутых рук.

Когда она крепко обняла его, Харуюки вдруг ощутил удивительную упругость, несмотря на твёрдую броню обоих аватаров. Стараясь не дышать, он поднял руки и тоже обнял Сентри.

— Спасибо, Сильвер Кроу, — раздалось возле уха. — Я долго готовилась к этому дню, но всё равно не верила, что когда-нибудь вновь увижу этот пейзаж. Всё благодаря тебе…

Объятия, чуть было не лишившие Харуюки части здоровья, наконец-то разжались.

— Ну, что застыл? — спросила Сентри, отступая на пару шагов.

— Д-да так… Я не думал, что ты такая… активная.

— “Родитель” тоже часто говорила, что я на удивление эмоциональная.

— А…

Но Харуюки так и не успел спросить у Сентри, кто её “родитель”.

— Ладно, — продолжила она, хлопая в ладоши. — Времени у нас много, но не слишком. Пора переходить к делу.

— А, да!

Харуюки думал, что под делом она понимает долгожданное изучение Омега-стиля, однако…

— Во-первых, давай посмотрим на него.

— Посмотрим… на кого? — Харуюки недоумённо повернул голову.

— Будто неясно. На этот чёртов шарик… На Инти.

С этими словами Сентри спрыгнула с края скалы, оставив Харуюки ловить ртом воздух.

— Ты что, это же верхний этаж! — крикнул он, заглядывая вниз…

И увидел, что Сентри падает поразительно медленно, а серебристые волосы раскинулись полукругом за её спиной. Харуюки прыгнул следом, расправляя крылья, и уже скоро догнал спутницу.

— К… как тебе удаётся так медленно падать?

— Благодаря способности “Пёрышко”^*, — хладнокровно ответила Сентри, вновь лишив Харуюки дара речи.

Из названия было ясно, что эта способность не даёт владелице способности лететь куда захочется, но если у неё нет ограничения по времени, то Сентри может спрыгнуть хоть с вершины Старой Токийской Башни, не получив урона.

— Ничего себе…

— Не тебе этому удивляться.

Тем временем, они уже почти долетели до голубой глади воды, которой были покрыты не только дороги, но и двор дома. Сухих площадок для приземления не было, поэтому Харуюки помолился о том, чтобы солёная вода не оказалась глубокой и приземлился прямо на зеркальную поверхность. Серебристые ноги с громким плеском вошли в отражение неба.

К счастью, глубина оказалась всего сантиметров десять, так что из-за ржавления пока можно было не волноваться. Успокоившись, Харуюки поднял голову и увидел, что Сентри стала выше него на пятнадцать сантиметров, хотя раньше была всего на пять.

Рефлекторно опустив взгляд, Харуюки увидел, что ноги её аватара вообще не ушли под воду. Каблуки стояли точно на поверхности, пуская лёгкую рябь.

— К… как тебе удаётся не тонуть?

— Благодаря способности “Ходьба по поверхности”^*.

Харуюки не знал, что сказать.

Наземный маршрут от Коэндзи в Сугинами до парка Китаномару в Тиёде, где приземлился “Бог солнца Инти”, протянулся на десять с лишним километров, к тому же теперь вся земля была покрыта густой от соли водой, ходить по которой оказалось очень трудно. Даже Сентри не могла перемещаться по её поверхности с обычной скоростью.

Харуюки предложил взять её на руки и долететь до Китаномару.

— Нет, оставь эту мысль, — тут же отказалась Сентри.

— Что?.. — Харуюки заморгал под зеркальной маской. — Н-но почему?

— Осциллатори так или иначе присматривают за территорией вокруг Инти. Если мы полетим, нас сразу заметят.

— А… И правда…

— Это, конечно, не означает, что на нас нападут, но мы на пороге важной битвы. Не стоит давать врагам лишних поводов для подозрений.

— Понимаю.

Харуюки согласился, напоминая себе, что они пришли сюда не развлекаться. Их задача — спасти Черноснежку, и ради этого не жалко пройти хоть десять, хоть двадцать километров по солёной воде.

— Хорошо, идём! — Харуюки решительно поднял голову и сделал несколько шагов по тротуару Седьмой кольцевой.

— Эй, ты чего пошёл-то?

— А?

Как только Харуюки обернулся, Сентри махнула ногой, обдав его брызгами солёной воды.

— Беги давай! Причём не просто беги, а старайся поднимать вторую ногу до того, как первая коснётся дна. Попробуй продержаться на поверхности как можно дольше.

— Я же не василиск^*, чтобы по воде бегать…

— Ну так стань василиском! Если пробежишь метров десять, у твоего аватара тоже может открыться “Ходьба по поверхности”.

— Э-э, правда?

У Харуюки тут же появился боевой настрой, и он сосредоточенно уставился на зеркальную гладь. Подняв из воды правую ступню, он осторожно поставил подошву на поверхность. Побежала неровная рябь, нога ощутила под собой влагу.

Сильвер Кроу — один из самых лёгких металлических аватаров, поэтому его ступня не достигла дна сразу. За это время нужно успеть поднять левую ногу и шагнуть ей. Сразу десять метров — это вряд ли, но хотя бы три-четыре…

— Урья-а-а! — подбодрив себя боевым кличем, Харуюки решительно наступил правой ногой, в тот же миг поднимая левую.

Но сопротивление солёной воды оказалось сильнее, чем он предполагал. Мигом потеряв равновесие, Харуюки упал лицом вперёд. Оглушительный всплеск раздался одновременно с хохотом Сентри.

Они прошли перед станцией Накано, оказались на улице Окубо и двинулись по ней в сторону Тиёды. Всё это время Харуюки настойчиво тренировался ходить по воде. После нескольких падений он пришёл к мысли, что важно не топать изо всех сил, а толкать массу своего тела вверх. Однако к тому моменту, когда они свернули на улицу Васэда в Кагурадзаке, он научился делать лишь два шага за раз.

Оставшийся километр Харуюки отчаянно пытался прибавить к своим достижениям хотя бы ещё шаг, но…

— Хватит пока беготни по воде. Дальше иди нормально.

— Ну вот, — расстроенно протянул Харуюки. — Нам ведь ещё целый километр, Сэри… в смысле, мастер! Мне кажется, я вот-вот уловлю суть!

— Я довольна твоим рвением, но давай полагать, что зона наблюдения Осциллатори начинается в радиусе примерно километра. Дальше нужно идти как можно тише.

— А… Да, точно…

— Кроу, ты и правда ненормальный.

— А? — удивился Харуюки, но Сентри лишь хлопнула его спине и сказала:

— Не бери в голову, пошли.

Её аватар беззвучно заскользил по воде, почти не пуская ряби, словно она была не мастером меча, а каким-то гуру медитации. “Сколько же нужно тренировок, чтобы такому научиться?” — раздумывал Харуюки, стараясь поспевать следом как можно тише.

Улица Васэда заворачивала на юг и заканчивалась как раз входом в парк Китаномару, но Харуюки почти ничего не видел из-за соляных столбов, которыми стали растущие здесь деревья. Впрочем, ему уже сейчас мерещился впереди яркий свет.

Крутого уклона Кагурадзаки не было и в помине, они шли по идеальной плоскости. Слева осталась станция Иидабаси, впереди справа появилась огромная скала — торгово-офисный центр Иидабаси Гран Блум.

— Поднимаемся туда, — заявила Сентри, разводя руки в стороны.

Харуюки замер в предвкушении. Несомненно, сейчас окажется, что Сентри карабкается по стенам не хуже Пард…

— Чего стоишь? Скорее хватай меня и лети на вершину.

— А… П-понял…

“Вообще, эта требовательность ей к лицу”, — подумал Харуюки, осторожно обхватывая тело Сентри руками. Пока он учился бегать по воде, ему удалось разбить лбом несколько подвернувшихся столбов, так что шкала энергии была уже почти полной. Харуюки расправил крылья и взлетел, держась как можно ближе к скале, чтобы привлекать поменьше внимания.

— О-о… Так это и есть способность “Полёт”? Может, тебе стоило развивать её, а не брать меч?

— К-как-то ты не вовремя спросила.

— Хе-хе, да шучу я.

По ходу разговора они продолжали набирать высоту и скоро уже показалась вершина. Перед ней Харуюки затормозил, чтобы убедиться, что на скале никого нет, затем приземлился. Он отпустил Сентри, сделал пару шагов в сторону и…

— Ох… — невольно обронил хриплым голосом.

В восьмистах метрах перед ним, посреди солёного озера у северной границы Имперского Замка ярко пылал гигантский шар — Энеми Легендарного Класса “Бог Солнца Инти”.

На самом деле, Харуюки слегка надеялся на чудо. Инти никогда не появлялся во время уровней “Буря”, “Океан” и подобных. Если предположить, что этот Энеми недолюбливает воду, возможно, целиком покрытый водой уровень “Солонцы” немного ослабит его жар?

Однако термоядерное пламя, которое Харуюки видел тридцать шесть часов назад — или тысячу пятьсот дней по часам Ускоренного Мира — было точно таким же как раньше. Но раз так, где же поднимающийся пар? Прищурившись, Харуюки увидел, что вокруг Инти возникла невысокая, где-то полметра, белая стена, не пропускающая воду.

— Что это?.. — прошептал Харуюки.

— Огонь Инти испаряет воду, но не соль, которая копилась там, пока не превратилась в стену. Как я и думала, водой этот шарик не потушить.

— Даже уровнем “Океан”?..

— Понятия не имею. На уровне “Океан” вода достаточно глубокая, чтобы Инти полностью ушёл под неё… но я не могу даже предположить, что случится после этого.

— Понятно…

Харуюки кивнул и снова посмотрел на Энеми.

Внутри этого двадцатиметрового огненного шара находилось семь маркеров смерти: Блэк Лотос, Грин Гранде, Блу Найт, Пёрпл Торн, Йеллоу Радио, Блэк Вайс… и Вольфрам Цербер.

После окончательно слияния с Бронёй Бедствия 2 Цербер превратился в безумного Вольфрам Дизастера. Перед самым падением Инти Зелёному Королю удалось победить его ценой собственной жизни, но в этом аватаре больше не было того молодого талантливого бёрст линкера, который много раз сражался в дуэлях с Харуюки. Даже после победы над Инти и воскрешения он останется Дизастером.

“Может, пусть он лучше и дальше спит в огне?” — мелькнула в голове мысль, и Харуюки сразу же отмахнулся от неё. Он должен победить Инти любой ценой, даже если это будет означать возвращение Блэк Вайса и Вольфрам Дизастера. Нет ничего важнее спасения Черноснежки. Конечно, она и сейчас может участвовать в обычных дуэлях и битвах за территорию, но настоящий Ускоренный Мир — это именно неограниченное нейтральное поле.

— Кроу, — вдруг услышал Харуюки своё имя и повернулся к Сентри.

— Д-да?..

— Наверное, ты уже понимаешь, что разрубить такого врага — не самая лёгкая задача. Несмотря на размеры, это всё-таки шар, поэтому на нём можно найти бесконечно малую точку, как на доспехе Эйнхерия. Но мы даже не видим тела Энеми, потому что нам мешает яркий огонь. Значит, ты должен научиться использовать Омега-стиль, не полагаясь на зрение.

— А…

Разумеется, она была права, однако в битвах против Глейсир Бегемота и Эйнхерия Харуюки сумел отыскать правильную точку для удара только благодаря тому, что изо всех сил напрягал глаза. Если он зажмурится, то это станет попросту невозможно.

— А ты так умеешь, мастер? — машинально спросил Харуюки.

— Что, если я скажу “да”? — ответила вопросом Сентри, укоризненно глядя сквозь маску.

“Тогда я отдам тебе Ясный Клинок и попрошу стать нашим нападающим”.

Разумеется, он не мог позволить себе таких слов. Весь Нега Небьюлас доверился именно ему, возложил на него все надежды и даже устроил вечеринку в его честь.

— Прости. Забудь, что я вообще это спросил.

— Хмпф, — фыркнула Сентри, переводя взгляд на огненный шар. — Мне тоже не стоило так огрызаться. Других вариантов нет, так что я буду тренировать тебя, пока ты не станешь достаточно сильным для победы.

— Огромное спасибо, — Харуюки поклонился, и рука Сентри похлопала его по плечу.

— На здоровье. Что же, я увидела, что хотела. Пора уходить.

— Хорошо… Обратно в Сугинами?

— Можно, хоть и совсем не обязательно. Нам сгодится любое место, где нас долгое время не сможет никто потревожить. Но покидать Токио не стоит — за его пределами сложнее разбираться с непредвиденными трудностями.

— Конечно…

Хотя Харуюки и поддакнул, он пока не представлял себе мест, которые подходили бы под эти условия. На неограниченном нейтральном поле повсюду гуляют Энеми, к тому же любое место, доступное Харуюки, доступно и другим бёрст линкерам. За исключением Имперского Замка, конечно, но что они будут делать, если погибнут при попытке пробиться через Врата?

— Придётся, видимо, туда, — пробормотала Сентри.

— Туда — это куда? — спросил Харуюки, глядя в изящную маску.

— Следуй за мной, — бросила Сентри и в очередной раз спрыгнула с крыши.

Харуюки вновь бросился следом за плавно опускающейся тенью. Приземлившись, Сентри отправилась на север по улице Васэда, прошла мимо станции Иидабаси и после перекрёстка с Сотобори вновь оказалась в Кагурадзаке. Однако на этот раз она не свернула на улицу Окубо, а продолжила идти на северо-запад.

На перекрёстке с улицей Гайэн Хигаси они свернули направо и дальше шли точно на север. По пути Харуюки упрямо пытался освоить ходьбу по воде, поэтому только возле улицы Син-Мэгуро вдруг осознал, что именно этой дорогой Фуко его сегодня подвозила ко входу в Кансэн-эн. Стало быть…

— Неужели мы идём домой к Сэри? — бросил Харуюки в спину Сентри.

— Отчасти, — загадочно ответила она.

Ему осталось лишь следовать за стройной фигурой с покачивающейся на спине гривой серебристых волос, гадая над тем, что замыслила девушка. Чтобы попасть домой к Сэри, требовалось свернуть влево с Син-Мэдзиро, однако Сентри всё шла и шла прямо. Вскоре впереди показалась скала ещё крупнее Иидабаси Гран Блума. Причём она была не просто высокой, но и тянулась с юга на север. Видимо, так здесь выглядел знаменитый отель Синисэ^*.

Сентри приблизилась к нему уверенной походкой и прошла через узкую расщелину посередине. Проследовав за ней, Харуюки увидел двухсотметровое озеро. В реальности тут находился отельный сад, полный раскидистых деревьев, но на уровне “Солонцы” от него осталась только солёная вода, отражающая ясное небо.

Хотя, нет. В самой середине озера белел клочок тумана, и Сентри направлялась именно к нему. Двор отеля показался Харуюки настолько торжественным, что он решил пока не тренироваться и вообще старался идти, не издавая звуков. Туман быстро густел и вскоре уже скрыл от Харуюки весь мир.

Вдруг раздался тихий звон. Но не колокольный — это звякнул огромный ключ, вдруг оказавшийся в правой руке Сентри. Когда ключ звякнул во второй раз, белый туман разошёлся в стороны.

— А… — обронил Харуюки, увидев открывшуюся картину.

С берега озера ему казалось, что в центре ничего нет, но теперь перед глазами вдруг появился одноэтажный дом с высокой изгородью — традиционный японский особняк, даже с черепицей над воротами.

Сентри подошла к закрытым воротам и вставила ключ в стальной замок. Раздался громкий щелчок, и Харуюки наконец-то понял.

— Мастер, это твой дом? Ты его хозяйка?!

— Истинно так, — подтвердила Сентри, толкая створки ворот.

Глава 8

За всю свою жизнь бёрст линкера Харуюки видел всего два личных дома на неограниченном нейтральном поле. Первый — Аэрохижина Фуко на вершине Старой Токийской Башни. Второй — дом Шафран Блоссом и Хром Фалькона в парке Акацукифуто на Одайбе. Оба этих домика были по-своему прекрасны, но Центореа Сентри жила в месте, с которым даже они рядом не стояли.

Из-за уровня “Солонцы” весь внутренний двор тоже оказался залит водой, в которой отражался японский особняк с фасадом двадцатиметровой ширины. По площади он тянул на трёх… или даже четырёхкомнатную квартиру. Строгая чёрная черепица крыши будто намекала, что этот дом принадлежит великому воину.

— Сколько очков стоит такой домик? — спросил Харуюки, застыв посреди двора.

— Не скажу, а то ты в обморок упадёшь, — повела плечами Сентри.

— Н-не упаду!

— Эх, ты! Да какая разница?

— Тогда можно я хотя бы спрошу… как этот дом называется?

Сентри какое-то время демонстративно смотрела в сторону, играя со своими волосами, но всё-таки ответила:

— Павильон Ому.

— Ому? Ому — это же попугай? У тебя там попугаи живут?

— Ни попугаев, ни канареек! Там другие иероглифы — “сакура” и “сон”!

— О-о, какое чудесное имя. Правда, сакур что-то не видно.

— Ещё бы, сейчас же “Солонцы”. На большинстве уровней вон там растёт большая сакура. Будет Переход, сам увидишь.

Сентри показала пальцем на юго-восточный угол, и Харуюки машинально перевёл взгляд туда. Он хотел пожаловаться на то, что Переход может случиться ещё нескоро, но одумался. Переходы происходили примерно раз в неделю и когда именно будет следующий — неизвестно, но он обязательно наступит, потому что Харуюки ещё четыре месяца будет осваивать в этом особняке Омега-стиль.

Ему никогда ещё не приходилось оставаться не неограниченном поле так много времени. Четыре месяца — это же больше школьного триместра. Харуюки стало не по себе, но сейчас было не время для страха.

— Мастер, я готов! — объявил он, поворачиваясь к Сентри.

— Хорошо, но не рассчитывай на снисхождение, — мечница уверенно кивнула.

— Не рассчитываю, конечно!

— Тогда начинаем сейчас же.

— А?..

— Что “а”?

— Ну, просто… мы много ходили, и я думал, что сначала чайку… и конфет…

— Ах ты!!! — рявкнула Сентри так, что Харуюки втянул голову в плечи.

— Ай!

— Что за легкомысленное отношение?! Может, тебе кажется, что четыре месяца — это много, но на самом деле это ничтожно мало! Немедленно доставай меч!

— А, х-хорошо! — Харуюки вытянулся по струнке и, запинаясь, скомандовал: — Эк-кипировать — «Люсид Блейд»!

К счастью, система восприняла команду. С неба ударил луч белого света, превращаясь в тонкий меч на левом бедре. Увидев это, Сентри непринуждённо объявила:

— Приди — «Клао Солас»^*.

На сей раз луч был синим, но он тоже ударил в её левое бедро. Когда погасла яркая вспышка, у Сентри появился исключительно изящный западноевропейский меч чуть крупнее, чем «Ясный Клинок». Харуюки уставился на него и вдруг услышал настороженный голос:

— Чего пялишься?

— А, ничего… Просто я думал, что у тебя будет катана.

— Могу и её призвать, если хочешь.

— Э-э… у тебя и катана есть?

— У меня только основных мечей штук двенадцать, все разные.

— Двенадцать…

“Вот это настоящий ветеран — и дом, и коллекция оружия!” — подумал Харуюки и быстро замотал головой.

— Нет-нет, не надо менять.

На самом деле он немного нервничал, ведь «Клао Солас», судя по его названию, являлся крайне редким оружием, но Сентри и без этого была гораздо сильнее Харуюки, так что характеристики меча особой роли не играли. Он крепко сжал рукоять «Ясного Клинка» и решительно выхватил его из ножен. То же самое сделала и Сентри.

Если «Ясный Клинок» слегка светился красным от стойкости к жару, то «Клао Солас» имел лёгкий золотой блеск. Харуюки не знал, что за ним стоит — собственный цвет оружия или какое-то улучшение.

Оба аватара встали в традиционные средние стойки. Два клинка сверкнули в ярком солнце “Солонцов”, пуская ослепительные блики.

Только тогда Харуюки вспомнил, что Сентри до сих пор не дала ему никаких указаний.

— Э-э… И что теперь делать?

— Вот дурачок! Ясно же, что мы не просто так мечи друг другу показываем. Сначала нужно разок сразиться, потом уже всё остальное.

— Н-но ведь…

“Очевидно, что я быстро проиграю!”

Решив не говорить этого вслух, Харуюки начал искать другие пути отступления. Вдруг он вспомнил, что вместо попыток улизнуть от дуэли сначала нужно уточнить важную вещь:

— Мастер, у тебя по бёрст поинтам всё хорошо?

— О, ты наконец-то догадался спросить? — Сентри слегка улыбнулась под маской.

— П-прости, я как-то не подумал… Когда ты погибла, у тебя было ноль очков, а сколько стало теперь?

— Похоже, возвращение программы вернуло мне стартовый запас — сотню. Из них я потратила десять на погружение, так что сейчас у меня девяносто.

— Девя…

Харуюки ахнул. Это достойный запас для новичка, который только и делает, что сражается в обычных дуэлях, но этого маловато для вылазок на неограниченное нейтральное поле. Ошибка могла обернуться тем, что она снова потеряет Брейн Бёрст.

— Я сейчас же передам тебе ещё! Дай карту очков!

— Обойдусь, — твёрдо отказала Сентри, продолжая сжимать клинок. — Тебе ещё сражаться с Инти… и Осциллатори Юниверсом. Ты не должен попусту тратить очки.

— Ничуть не попусту! Неужели ты уверена, что в случае чего сможешь воскреснуть ещё раз?

— Уверена? Как раз наоборот. Я уже потратила вещь, которая нужна была для воскрешения.

— Вещь?..

— Как-нибудь в другой раз объясню. Короче говоря, не беспокойся за мои очки. Никто не может войти в павильон Ому, проигрывать тебе я тоже не собираюсь. Потом найду время и поохочусь на Энеми.

— Хорошо, — смирился Харуюки, но решил добавить от себя условие: — Только я пойду охотиться вместе с тобой.

— Ладно-ладно. А теперь сразимся, если у тебя не осталось вопросов.

— Да.

Когда Харуюки узнал, сколько у Сентри очков, он так испугался, что невольно опустил меч. Ему пришлось снова встать в стойку, однако Сентри всё это время стояла неподвижно, словно статуя. Она отличалась от других сильных игроков, с которыми Харуюки приходилось сражаться раньше. Сентри находилась точно напротив, и в то же время будто растворялась в пространстве, становясь незаметной…

Фьюх.

Харуюки ощутил дуновение ледяного ветра. Через миг под ногами раздался всплеск. “Неужели рыба прыгает?” — подумал Харуюки, опуская взгляд, и увидел под прозрачной водой блеск серебристого металла. Он готов был поклясться, что раньше его там не было…

И лишь потом Харуюки внезапно осознал. Это был левый наплечник Сильвер Кроу.

Опешив, он отпрыгнул и посмотрел на своё плечо. Выпирающая часть брони заканчивалась невозможно гладким срезом, угол которого был таким острым, что Харуюки даже побоялся прикасаться к нему.

— К… Когда?! — потрясённо спросил Харуюки, переводя взгляд.

Сентри по-прежнему стояла на месте. Неужели она может резать издалека, как Мажента Сизза? Или это Инкарнация?

— Выглядишь как подбитый из рогатки голубь. Ну, или ворона, — насмешливо сказала Сентри.

— Н-но ведь… Я совсем не видел, как ты ударила… — кое-как выдавил из себя Харуюки.

— Сразу скажу, это не спецприём, не способность и тем более не Инкарнация. Я просто подошла к тебе, ударила и отрубила часть брони.

— Что-о?! Но ведь я всё это время смотрел на тебя!

— Действительно, смотрел. Но это не значит, что видел.

— О чём ты?..

— Это первая вершина Универсального Омега-стиля: Синтез. Работает даже на Энеми, так что советую освоить.

— Синтез?..

“Да, я хотел бы его освоить, но понятия не имею, что произошло…”

Сентри слегка взмахнула «Клао Соласом», словно развеивая сомнения Харуюки.

— Встань снова в стойку.

— Ага…

Харуюки поднял меч, полный уверенности, что на этот раз ничего не упустит.

Между остриями клинков было около метра — мало, но Сентри всё равно должна была сделать шаг перед ударом.

Пока что она неподвижно стояла в воде. Чуточку покачивались длинные, до щиколоток, волосы, сверкая серебром в свете солнца. Маленькая волна пробежала по солёному озеру, отражение особняка разделилось на бесчисленные фрагменты.

Фьюх.

Отрубленный правый наплечник плюхнулся в воду.

Харуюки застыл, не в силах даже говорить.

Он уже знал, что это Сентри отрубила наплечник. Но он не увидел, как она приблизилась, ударила мечом и вернулась на место. Неужели она стала невидимкой на время атаки? Нет. Она лишь полностью исчезла из сознания Харуюки в момент удара. Вот почему он запомнил только рябь на воде и отражение особняка, хотя всё это время смотрел на Сентри.

— Это тоже как-то связано с теорией о наложения большого на малое? — хрипло спросил он у Сентри и увидел, как под маской появилась ухмылка.

— Разумеется.

— Но как?..

— Если я скажу прямо сейчас, ты ничего не поймёшь. Попробуй теперь напасть на меня сам.

Она поманила его пальцем, не убирая руки от меча. Инстинкты требовали не делать глупостей и не лезть вперёд, но Харуюки не мог позволить своей трусости помешать тренировке.

— Хорошо… — согласился он, медленно выдохнул и набрал полные лёгкие виртуального воздуха.

Замер. Поднял правую ногу и поставил на поверхность воды.

— Ха-а! — выкрикнул он, бросаясь вперёд.

Он продемонстрировал свои достижения и сделал два шага по поверхности воды. Занесённый меч устремился к левому плечу Сентри, целясь в точку на заострённом наплечнике. Ничтожно малая поверхность, огромная сила удара!..

Вдруг Сентри расплылась. Не исчезла, а будто бы растворилась в окружении. Речь шла не просто о том, что её синий доспех стал незаметным на фоне голубой воды — весь её дуэльный аватар будто бы обратился призраком, превращаясь в фоновый элемент мира.

Белый клинок обрушился на чудовищной скорости, но разрезалтолько воздух. В следующий миг Сентри равнодушно подсекла ногу Харуюки, и тот грохнулся в воду лицом вперёд, подняв столб брызг.

Харуюки десять раз пытался ударить Сентри мечом, но так и не смог оставить на её доспехах даже царапины.

Тем не менее, он отважно встал в боевую стойку в одиннадцатый раз.

— Отдохнём, — вдруг сказала Сентри и опустила меч.

Невольно согласившись, Харуюки расслабился и сел в воду.

— Почему я не могу попасть?! — воскликнул он голосом, в котором чувствовались слёзы.

— Объясню за чашкой чая, — ответила Сентри, указывая большим пальцем на особняк. — И конфетами.

— Хорошо, — Харуюки вскочил на ноги, мигом победив подступающую истерику.

Внутри павильон Ому тоже оказался безупречно традиционным японским домом. Он состоял из главной комнаты с верандой и кухней, трёх спален с противоположной стороны коридора и чайной. Таким образом, догадка Харуюки о четырёхкомнатной квартире подтвердилась — разве что это была не квартира, а застеленный татами дом.

Сентри привела Харуюки в чайную, достала из домашнего инвентаря сервиз и тренированными движениями разлила чай маття^*. Харуюки даже в реальном мире никогда ещё не пил маття без сахара, и горечь напитка быстро освежила его уставшие мозги.

Съев половину предложенной конфеты, Харуюки выдохнул и задал первый из накопившихся вопросов:

— Мастер… почему я тебя не вижу? Что это такое — Синтез?

— Пойдём от обратного, Кроу. Как ты вообще видишь в этом мире?

— Что? Ну, глазами, конечно… — Харуюки показал на линзы, спрятанные под зеркальной маской.

— Действительно, — Сентри чуть наклонила голову. — Но ты же не думаешь, что твои глаза устроены как в реальности и видят меня, полагаясь на такие же принципы?

— Э-э… — Харуюки замялся.

У людей, да и у большинства животных, зрачки пропускают свет, который преобразуется сетчаткой в электрические сигналы, которые затем превращаются в изображение внутри головного мозга. Но Ускоренный Мир — виртуальная реальность, созданная Основным Визуализатором. Несмотря на всю реалистичность, этот мир едва ли воссоздаёт все физические явления.

— Ну, нет… я не думаю, что сервер симулирует попадание фотонов в зрачки. Скорее всего, информация вливается напрямую в мой мозг… в смысле, в квантовый контур.

— Вот и я так думаю. Исходя из этого, можно даже прийти к тому, что глаза дуэльных аватаров — не более чем украшения.

— Э-э…

Хотя Сентри наверняка говорила правду, Харуюки не хотел соглашаться с её аргументом. Он неуверенно моргал, и вдруг…

— Хе-хе. Не верится, да?

— Нет, ну, просто…

— Но суть в том, что если картинку перед глазами генерирует система, в этот процесс можно вмешиваться.

— Но… как?

— Слушай внимательно. Прямо сейчас наши с тобой чувства и мысли ускорены в тысячу раз. Поэтому во время сверхскоростных битв Основной Визуализатор даже при всём желании не успевал бы за движениями глаз аватаров. Поэтому во время схватки система на самом деле предугадывает будущее на миг вперёд и показывает нам эту картинку.

— Что?..

На изумлённых глазах Харуюки Сентри плавно подняла чайную чашку к нижнему краю маски, допила оставшийся напиток и доела свою конфету. После этого она пересела в позу лотоса и продолжила:

— Система предсказывает будущее с потрясающей точностью и как правило не ошибается. Ничего удивительного, ведь она основывает свои прогнозы на наших мыслях — вернее, на сигналах контура воображения, управляющего аватаром. Можно назвать это эволюцией системы фокусировки на деталях, которая существовала в древних VRMMO. Так понятнее?

— Нет, не очень.

— Ладно, суть не в этом, а в том, что если разобраться в принципах этого предсказания, можно заставить его совершать ошибки.

— Ошибки предсказания? — повторил Харуюки, потрясённо покачиваясь. — И ты сейчас скажешь, что это делается манипуляциями с контуром воображения?

— Наконец-то у тебя чуйка включилась.

— Мне просто кажется, что опять запахло Инкарнацией… — пробормотал Харуюки, сам того не зная, наступив на новую мину.

— Идиот, сколько раз мне повторять одно и то же?! Если составить список десяти заповедей Омега-стиля, они все будут одинаковыми: “Логика”! Вершины Омега-стиля — не исключение. Да, мой стиль тоже основан на манипуляциях с контуром воображения, как и Инкарнация, однако делает прямо противоположное — он не перегружает воображение, а полностью его гасит. Понимаешь, к чему это приводит?

— К тому, что система не может предугадать будущее?

— Именно! — Сентри хлопнула себя по коленям и подалась вперёд. — Строго говоря, предугадывание сбивается лишь на миг, но этого уже достаточно, чтобы захватить преимущество. Кроу, ты не видел моего удара, потому что в нарисованном системой мире я стала незначительной.

— Незначительной?..

Пожалуй, Харуюки и сам бы не смог лучше описать то, что она проделала, когда отрубила часть его наплечника. Но он пока не мог до конца переварить логику её слов.

— Нет, подожди… Разве можно погасить контур воображения? И если да, то как тогда двигаться, если он и отвечает за движение аватара?

— Это хорошие вопросы, но вспомни: ты упустил меня из виду, когда я стояла в боевой стойке и не двигалась, не так ли?

— Ага… Получается, если аватар вообще не двигается, предсказания будущего начинают сбоить?

— Не совсем. Когда ты собираешься стоять на месте, ты посылаешь в контур воображения сигнал “я не двигаюсь”. Ты должен полностью освободить свой разум и не думать даже о том, чтобы стоять неподвижно. Полное затухание всех мыслей, превращение в часть окружающего мира — вот секрет Синтеза.

— Освободить разум…

“Стоять и тупить — это я хорошо умею”, — хотел пошутить Харуюки, но он уже понимал, что всё далеко не так просто. Одно дело стоять столбом в одиночестве, другое — перед лицом противника, который хочет тебя убить.

— А это… Когда сражаешься, ни о чём не думая — это ведь не оно, да?

— Не оно. Конечно, когда ты в таком состоянии, ты не думаешь о том, что именно собираешься делать, но это всего лишь означает, что ты теперь управляешь аватаром целиком через контур воображения, а не через нервные импульсы. Иначе говоря, в твоих движениях проявляется воображение, хотя ты не можешь выразить его словами и мыслями. А я говорю о такой пустоте, которую можно достичь, лишь заглушив даже подсознание.

— Заглушить подсознание? Перед врагом? — пробормотал Харуюки, выпрямился и замотал головой. — Нет-нет, это совершенно невозможно! Даже когда я дерусь с друзьями, у меня сердце колотится как бешеное от адреналина, а уж в настоящей битве с настоящим врагом…

— Поэтому я и назвала это вершиной стиля, — мягко парировала Сентри, протянув руку и щёлкнув Харуюки по маске. — Чего бы я стоила, будь мой стиль простым? Я не говорю, что ты должен научиться этому прямо сейчас… Но ты должен освоить Синтез. Без этого ты не сможешь постичь Разрез, вторую вершину Универсального Омега-стиля.

“Сколько в этом стиле вершин?” — Харуюки так испугался, что вместо этого вопроса торопливо задал другой:

— Кстати… А в Ускоренном Мире есть другие стили?

— Разумеется, — Сентри невозмутимо кивнула и начала загибать пальцы. — Если брать самые известные, то первый среди них, разумеется, Бесконечный стиль Блу Найта, которому он учил Кобальт и Манган. Далее есть Айнский стиль Графит Эджа и его ученицы Лотос. Наконец, Платинум Кавалер вроде бы назвал своё искусство Фемто-стилем…

Харуюки было знакомо название только одного из этих трёх стилей — Айнского стиля Графит Эджа. Должно быть, это название означает “стиль света и тьмы” в честь двух мечей аватара — Люкса и Умбры, названия которых переводятся как “свет” и “тьма” соответственно. Если Черноснежка стала его наследницей, то рано или поздно придёт черёд Харуюки записаться в адепты Айнского стиля…

— Сентри…

“Ничего, если Омега-стиль не будет для меня единственным?” — думал спросить Харуюки, но понял, что даже ответ “нет” ничего не изменит.

— Можно мне ещё конфету? — спросил он вместо этого.

— Проси сколько хочешь.

Сентри что-то нажала в инвентаре, и на блюдечке появились две новых. Харуюки принялся хрумкать угощением, думая о далёком будущем.

После отдыха Харуюки по приказу Сентри до конца дня разминался, размахивая клинком вхолостую перед собой. Ночью он спал в одной из свободных комнат.

Настоящие тренировки начались со следующего дня и оказались намного труднее, чем Харуюки мог себе представить.

Первую половину дня он отрабатывал удары во дворе павильона с перерывами на тренировочные битвы против Сентри. После обеда они выходили наружу, где Харуюки либо рубил мечом крепкие объекты, либо охотился на Энеми Малого Класса, чтобы набирать очки и опыт настоящих битв. Это выматывало донельзя, однако после возвращения в павильон ему ещё предстояла полноценная дуэль против Сентри, в которой Харуюки неизбежно проигрывал и умирал. Через час, после его воскрешения, они ужинали, и дальше Харуюки спал до утра без задних ног.

Прошла неделя, вторая, а Харуюки по-прежнему не мог победить Сентри. Она больше ни разу не пользовалась Синтезом, но Харуюки не мог отразить ни единого удара мечницы, не говоря уже об успешных контратаках.

Центореа Сентри сражалась совсем не так, как прежние враги Харуюки.

Харуюки привык к тому, что в обычных битвах бёрст линкеры перемежали этапы движения и затишья. Секунды, когда они нападали, и секунды, когда замирали. Так повелось ещё с двумерных файтингов прошлого столетия, и только у Сентри граница между движением и затишьем была размытой. Даже нападая, она казалась неприступной, словно скала, и даже защищаясь, могла в любой момент перейти к атаке под неожиданным углом. Как бы Харуюки ни старался, она отражала его удары с такой лёгкостью, словно он нападал по написанному ей сценарию. Если бы Харуюки попросили описать движения Сентри, он бы назвал их “совершенно неуловимыми”.

Прошла третья неделя, затем четвёртая.

Харуюки продолжал ежедневно умирать. Случилось несколько Переходов, “Солонцы” сменились “Первобытным лесом”, “Эпидемией”, затем “Заводом”. Сентри прекрасно знала особенности каждого уровня, ставя крест на любых попытках Харуюки воспользоваться ими в своих целях.

Два месяца пролетели в мгновение ока. Третий тоже.

Харуюки никогда ещё не проводил в Ускоренном Мире так много времени подряд, и конечно же, он никогда так долго не тренировался. Тем не менее, ему казалось, что он топчется на месте, и из-за этого его постепенно одолевала паника.

У них имелось всего четыре месяца, вернее, сто двадцать пять дней. Ещё через тридцать пять сервер квартиры автоматически отключит их. Но Харуюки до сих пор не научился ни Синтезу, ни чему-либо ещё, что помогло бы ему достойно исполнить доверенную роль.

На девяностый день Харуюки вдруг проснулся посреди ночи.

Какое-то время он лежал в футоне, слушая пение жуков. Три дня назад Переход перенёс их на уровень “Эпоха Хейан”. Безусловно, это был самый подходящий уровень для самурайского павильона Ому, но Харуюки было не до любования пейзажами. Он лишь смотрел в иссиня-чёрную тьму у потолка и раздумывал.

В последнее время ему начало казаться, что нарастающая паника вызвана вовсе не бесплодными тренировками, а глубоко сидящим страхом разочаровать Центореа Сентри, которая вызвалась быть его наставницей.

Если так подумать, страх разочарования преследовал Харуюки всю жизнь.

Он боялся разочаровать отца и мать. Тиюри и Такуму. Товарищей по Нега Небьюласу. Черноснежку. Харуюки всегда делал всё возможное, чтобы не расстраивать своих друзей и знакомых. До сих пор ему удавалось благополучно справляться с испытаниями, но возможно, на этот раз его ждёт неудача. Он не освоит Омега-стиль, не справится с ролью нападающего и предаст надежды многих людей.

Харуюки зажмурился и попытался отмахнуться от этих мыслей, но всё равно никак не мог заснуть. Сдавшись, он выбрался из футона и на цыпочках пересёк коридор, чтобы не разбудить Сентри, занимавшую соседнюю комнату.

Он прошёл через главную комнату к веранде со стороны двора и сдвинул в сторону окно, впуская в комнату голубой свет луны.

Ночной ветер гонял алые кленовые листья, но в уголке двора всё равно цвела огромная сакура. Харуюки сел на край веранды, любуясь луной, сакурой и кленовыми листьями.

Очень захотелось поговорить с Метатрон и поделиться с ней своими страхами. Несомненно, девушка-архангел, считающая Харуюки своим слугой, сначала бы как следует отругала его, но напоследок наверняка нашла, чем как подбодрить. Увы, прямо сейчас она спала в далёкой Аэрохижине и восстанавливала здоровье, полностью закрывшись от мира. Харуюки не собирался её будить, пока она не наберётся сил.

Что, если бы вместо неё его отругала Сентри?

Каждый день она терпеливо занималась с ним, но что, если бы накричала на него как на балбеса, который так ничему не научился? Стало бы Харуюки легче?

Он невольно улыбнулся над никчёмностью своих мыслей и обнял свои колени.

— Будешь? — вдруг раздался из-за спины голос.

Вздрогнув и обернувшись, он увидел Сентри с бутылочкой из белого фарфора в руке.

— Ой, нет… Извини, я уже иду спать.

— Да ладно тебе, посиди.

Когда Харуюки попытался подняться, Сентри надавила на его плечи, затем села рядом. Она протянула Харуюки плоскую чашечку из красного лакированного дерева, и тот машинально взял её.

— Что это такое? — спросил он, когда Сэри налила в неё немного прозрачной жидкости из бутылочки.

— Ты уж, наверное, догадался, что не вода. Когда ещё застанешь полную луну, ночную сакуру и кленовый ветер?

— Н-но я несовершеннолетний.

— Ну ты и дурак. А я? Замолчи и пей.

Харуюки не мог ослушаться такого приказа. Он поднёс чашечку ко рту и залпом выпил. Сладко-жгуче-горько-кислая жидкость скатилась по горлу, в животе разлился жар. Видимо, Сентри налила ему сакэ, но Харуюки не пил его ни в реальном, ни в Ускоренном Мире, поэтому не мог сказать с уверенностью.

Сентри осушила свою чашку и довольно выдохнула.

— На самом деле я готовила это сакэ на последнюю ночь, но “Эпоха Хейан” — слишком уж веский повод.

— Алкоголь здесь дорогой?

— М? Ну, зависит от качества, но в целом недешёвый. Только это сакэ не покупное — оно льётся из родника на склоне Фудзи.

— Что? Но ведь его тогда можно продавать в Токио и разбогатеть, — предложил Харуюки в приступе жажды наживы.

— Ты не первый, кто так подумал. Но у остальных еле получалось не растерять все очки в походе к тому роднику, — с усмешкой ответила Сентри.

— П-понятно…

Харуюки втянул голову в плечи, глядя, как Сентри наливает ему ещё сакэ. Со второго глотка оно показалось ему на удивление ароматным.

Он смотрел в ночное небо, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.

Да, это был действительно живописный вечер, полный кленовых листьев и лепестков сакуры. Теперь он понимал, почему Сентри назвала свой павильон Ому — “сон сакуры”. Возможно, именно такой сон сейчас и видит старая сакура — Харуюки и Сентри, пьющих сакэ на веранде дома.

Чувствуя, как чувства стесняют грудь, Харуюки обронил вопрос, который не собирался задавать:

— Почему ты так добра ко мне, Сэри?

Но сказанного было уже не вернуть — как и того, что он случайно назвал её настоящим именем.

Какое-то время Сентри молча смотрела на луну, затем выпила своё сакэ и ответила ему другим тоном:

— Добра? Я убиваю тебя каждый день.

— Добра. Мы тренируемся три месяца, и каждый день я по-прежнему умираю. Я ни капельки не стал сильнее, но ты продолжаешь возиться со мной…

Харуюки повесил голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Но он уже не мог остановиться:

— Мне всегда казалось… что у меня должно получаться лучше. Если я тренируюсь, то должен становиться хотя бы капельку сильнее… Но за все эти дни ничего не изменилось. Я не могу постичь тайны бесконечно малого — да что там, я не могу даже поцарапать тебя… Наверное, это просто не моё. Я ошибся, когда выбрал меч в качестве бонуса…

Капли падали на внутреннюю сторону маски его шлема, пока Харуюки хрипло выдавливал из себя это признание. Слова будто иголками впивались в горло и ранили язык.

— Хмм, понятно… — протянула Сентри через несколько секунд.

“Тогда давай закончим”, — наверняка скажет она, подумал Харуюки. Но ошибся.

— Я-то думала, чего ты такой грустный стал, а у тебя вон что в голове. Прости, если тебе показалось, что ты не становишься сильнее. Я никогда не была учителем, поэтому не всегда правильно рассчитываю сложность.

Харуюки приподнял голову, не понимая слов Сентри. Её рука хлопнула его по спине.

— Не волнуйся, ты делаешь успехи.

— Не надо меня утешать… — Харуюки ёрзнул, будто пытаясь вывернуться из-под руки. — Я лучше всех понимаю, делаю успехи или нет. Когда я учился Инкарнации, у меня были осязаемые результаты. Но когда я тренируюсь с мечом… пропасть между нами кажется мне всё шире и шире…

— Скажи мне, Арита, — Сентри заглянула в лицо Харуюки и негромко спросила: — Ты правда надеялся достичь моего уровня за три месяца?

— Что?.. — Харуюки пару раз моргнул и замотал головой. — Нет, я о таком даже не думал. Достичь твоего уровня — это ведь побеждать в дуэлях, да? Я понимаю, что мне такое не светит. Но всё равно… я ведь не могу даже коснуться тебя, не то, что разрубить — ни на сантиметр, ни на миллиметр. Мне слишком… слишком далеко до тебя…

— Это одно и то же, — возразила Сентри и на этот раз ткнула Харуюки пальцем в грудь. — Омега-стиль убивает за один удар. Разрез глубиной в сантиметр может отрубить врагу ногу или разорвать сердце. Если бы ты мог это сделать в битвах со мной, то уже побеждал бы.

Пока Харуюки молчал, Сентри отодвинулась от него и налила ещё сакэ в чашечку Харуюки. Затем налила себе — и на этом фарфоровая бутылочка кончилась.

Она не стала опрокидывать последнюю порцию залпом и лишь слегка пригубила.

— Если хочешь закончить наши тренировки — так и скажи, — заявила она, вновь перейдя на привычный тон. — Ближайший портал тут к западу — на станции Васэда линии Тодэн.

Харуюки молча смотрел на отражение луны в сакэ. Наконец, он поднял чашку, стараясь не беспокоить жидкость, и залпом влил её в себя, представляя, что пьёт луну.

— Я продолжу, — заявил он и почувствовал, как его одолевает внезапно накатившая сонливость.

Аватар качнулся вперёд, Харуюки торопливо выпрямился, но тут же завалился назад и растёкся на татами, глядя в лицо Сентри.

— Ясно, — коротко ответила она и допила своё сакэ.

Харуюки закрыл глаза, не в силах бороться со сном, но ему ещё долго на изнанке век чудился профиль наставницы.

Глава 9

Двадцать третье июля, без пяти минут пять утра.

Таканоути Кото, также известная как Кобальт Блейд, сходила на кухню своего одноэтажного дома за холодной газировкой и приложила бутылку к тонкой шее сестры-близнеца, до сих пор сонно сидевшей на кровати.

— Пья! — Таканоути Юки, она же Манган Блейд, резко вскинула голову и посмотрела на Кото с обидой в глазах. — Ну что ты творишь, Кото-тян?!

— А вот нечего носом клевать. Попей, приди в себя.

— У-у…

Юки забрала у неё бутылку, продолжая стонать. Кото села рядом, открыла свою собственную бутылку и как следует глотнула. Жгучий укус угольной кислоты легко прогнал из головы остатки сонливости.

Юки тоже наконец-то пришла себя и заговорила более внятным голосом:

— И всё-таки, Кото-тян, что ты думаешь?

— О чём?

— О том, готовят ли Осциллатори ещё ловушку.

— Хмм…

Во время вчерашнего собрания пяти Легионов Кото и Юки дружно настаивали, что в первую очередь нужно атаковать не Бога Солнца Инти, а Осциллатори Юниверс. Конечно, на это их толкнула в первую очередь настороженность по отношению к хитроумной Белой Королеве, но и они не знали наверняка, готовит ли Вайт Космос новую ловушку. Нехорошее предчувствие было их единственным аргументом.

Это ощущение появилось у них за несколько часов до собрания, когда они вдвоём направились в зону Минато 3, чтобы проверить список противников. Там высветилось лишь одно имя: Белая Королева Вайт Космос. Увидев его, Кото отчётливо почувствовала, как холодная рука страха погладила её по затылку.

“Она дразнит нас, — подумалось ей. — Говорит, что готова к любому вторжению и не собирается убегать и прятаться”. Разумеется, они не стали атаковать её, ни с кем не посоветовавшись, и молча вернулись в Синдзюку. Вернее, они сбежали, поджав хвосты.

Сначала они подумали, что это ловушка Космос, но потом засомневались. На обычное дуэльное поле нельзя привести Энеми. Если предположить, что Белая Королева не пряталась из списка просто от гордости, то настоящая ловушка наверняка поджидает их возле Инти. С этими аргументами Кото и Юки и пошли на собрание, однако…

— Если честно, я не знаю, — пробормотала Кото и скосила глаза на сестру.

Они носили одинаковые пижамы и пока не собрали волосы, так что выглядели практически одинаково.

— Возможно, ловушки есть и там, и там, а возможно, их нет нигде. Просто Лимон Пьеретт из ККЦ правильно сказала — нам всё равно придётся делать и то, и другое…

— Так что порядок роли не играет, да?.. — со вздохом закончила Юки, закрыла бутылку и поставила на полку рядом со своей кроватью.

Сделав то же самое, Кото посмотрела на индикатор времени. Без двух пять.

Они договорились об общем сборе ровно в пять. Хотелось на всякий случай погрузиться с минутным запасом, но они уже обговорили, что участники должны зайти самое раннее за десять секунд до начала. Минута в реальном мире превращается в шестнадцать часов и сорок минут в Ускоренном, и это даст наблюдателям Белого Легиона (если они там есть) дополнительное время их заметить.

— Как думаешь, Ворон-кун придёт? — негромко спросила Юки.

— Конечно, да, — на этот раз Кото ответила без промедления.

— Но ведь в случае неудачи он тоже окажется в бесконечном истреблении.

— Это его не остановит, — решительно заявила Кото, падая спиной на постель.

Конечно, это была постель Юки, но они пользовались одинаковыми матрасами, так что разницы никакой не было.

Юки легла рядом. Они соединили нейролинкеры кабелями, Кото подключилась вторым кабелем к серверу и настроила таймер автоматического отключения. На этом приготовления завершились. Осталось тридцать секунд.

— Мы обязательно победим.

— Да, клянусь Бесконечным стилем.

Юки усмехнулась — Кото давно уже стеснялась произносить это название вслух. Одно дело, когда они были в начальной школе, но практически уже выпускницы средней школы не хотели позориться такими словами.

— На счёт три, — продолжила Кото, отбросив посторонние мысли. — Один, два, три.

— Анлимитед бёрст.

Впервые после Конференции Семи Королей войдя на неограниченное нейтральное поле, они оказались под светом голубой луны. Их окружали здания в готическом стиле из белого мрамора.

Перевоплотившись в Кобальт Блейд, Кото посмотрела в ночное небо и прошептала:

— “Лунный свет”, значит? Жаль, что не водный уровень, но это тоже неплохо.

— Ещё как неплохо. Никаких неприятных особенностей и легковоспламеняющихся вещей, — поддакнула Манган Блейд.

Кото, как обычно, украдкой посмотрела в лицо сестры. Сама она почти не менялась при переходе из реального в Ускоренный Мир, но Юки будто превращалась в другого, куда более вспыльчивого и прямолинейного человека. Иногда Кото с трудом верилось, что за Манган Блейд стоит её сестра.

Впрочем, Юки спокойно встретила взгляд Кото и продолжила:

— Но на “Лунном свете” не бывает солнца, поэтому нам будет тяжело обнаружить засаду Осциллатори, если она есть. Придётся бросить все силы на разведку.

— Действительно… — Кото кивнула, лязгнув самурайской бронёй аватара.

Местом сбора участников похода на Инти выбрали всё ту же парадную площадь здания Министерства обороны. Кото и Юки жили менее чем в километре от неё, но, хотя до конца сборов оставалось ещё два часа и сорок минут, расслабляться было нельзя. Кото погладила верную катану, которую настроила так, чтобы она появлялась на аватаре сразу, без призыва, и зашагала на север, по пути уничтожая мелкие объекты ради энергии.

Метров триста им удавалось идти, избегая крупных дорог, но в конце концов они упёрлись в шоссе Косю. Обойти его было никак нельзя, поэтому они подошли к углу стены и осторожно выглянули — Кото на восток, а Юки на запад. Лишь убедившись, что на широкой дороге нет ни Энеми, ни наблюдателей, они перебежали на другую сторону.

Снова переулки, снова дорога на север. Наконец, впереди показался мраморный шпиль. В реальном мире на его месте находилась радиовышка, давно уже ставшая символом Министерства обороны.

По пути к освещённой луной достопримечательности они пересекли улицу Ясукуни и прошли через КПП Минобороны. На площади их уже ждали дюжины бёрст линкеров. Поскольку Кото и Юки жили совсем рядом, опередившие их остальные, по-видимому, ослушались указаний, и погрузились не за десять секунд, а за одиннадцать-двенадцать. Впрочем, никто не шумел и не толпился — аватары тихонько стояли у стен в компании товарищей по Легиону.

Через вымощенную мрамором площадь проходили два ряда греческих колонн с круглыми основаниями, образуя по коридору между собой и стенами, и легионеры Леонидов как раз собирались в восточном. Когда Кото и Юки подошли к ним, их встретил зычный голос массивного аватара. Это был Фрост Хорн, один из крепких середняков Синего Легиона.

— Доброе утро, Коба и Мага.

— Привет, Хорн и остальные, — отозвалась Юки.

Ей ответил хор низких голосов. Леониды никогда не отличались большим количеством девушек, вот и сегодня среди дюжины участников похода оказались одни только парни. Кото, разумеется, давно к этому привыкла, но иногда завидовала Легионам, в которых девушек было побольше, чем у них.

— У нас ещё два часа, можете пока расслабиться, — сказала Кото. — Наверняка многие хотят спать — можете прилечь вон там.

— Как можно спать перед началом важнейшей операции по спасению генерала Найта?! — воскликнул юным голосом миниатюрный аватар, выходя вперёд.

Его звали Церулеан Раннер. Он носил японскую броню, как Кото и Юки, и к тому же сражался настоящей катаной — хотя и короткой. В будущем он надеялся стать великим мечником, но постоянно сокрушался из-за того, что игра выдала его аватару шлем в виде соломенной шляпы. Несмотря на все его усилия, он напоминал не самурая, а асигару^*.

С другой стороны, имя Раннер он тоже получил не просто так, и уже на своём пятом уровне считался один из самых скоростных аватаров Леонидов. Если он и дальше будет развиваться в этом направлении, то сможет освоить очень интересные приёмы.

— Если начнёшь тратить энергию уже сейчас, до битвы не продержишься, — строго предупредила Кото молодую надежду их Легиона. — Отдыхать, когда можно — часть нашего долга.

— Есть!

Раннер охотно согласился, поглядывая куда-то в сторону противоположного коридора.

— Что-то не так? — спросила Юки.

— А, э-э… Я на самом деле фанат “Гелиосферы”, так что… можно я сбегаю к ним за автографом?

Насколько Кото знала, “Гелиосферой” называлось трио весьма популярных певиц из Проминенса.

— Делай что хочешь, — со вздохом разрешила она.

— А, тогда я тоже схожу, — вдруг вставил Фрост Хорн.

— О, Хорн, ты тоже фанат Геликов?! — встрепенулся Раннер.

— Я, если что, даже на их первом концерте был, — Хорн обнял товарища за плечо. — Тебе кто больше нравится?

— Ну конечно же Блейз Харт, их лидер!

— Я больше Фриз Тон люблю.

— А, ну, она тоже хороша.

— Ладно, давай пошли. Ты первый говоришь.

— Э-э, а может, лучше ты?..

Кото молча проводила взглядом двух аватаров, затем одновременно с Юки покачала головой и окинула площадь взглядом.

Самым крупным был отряд Грейт Волла, вставший на севере, у самых ворот министерства. Юго-восточный угол занял Овал Авроры, юго-западный Крипто Космоцирк. Наконец, в западном коридоре почти сливались друг с другом отряды Проминенса и Нега Небьюласа.

— Побудь пока за главную, — шепнула Кото Юки и пошла через центр площади. Она направлялась к своей с Юки главной сопернице — “Железной длани” Скай Рейкер.

Нега Небьюлас в последнее время заметно вырос даже без учёта слияния с Проминенсом — от Чёрного Легиона уже пришло пять-шесть человек. Однако среди них не было Сильвер Кроу, ключевой фигуры сегодняшней битвы.

Заметив Кото, Рейкер выехала на своей коляске навстречу и поправила белую широкополую шляпу правой рукой.

— Доброе утро, Кобальт. Спасибо, что пришла.

— Ага. Кроу пока нет?

— Нет, но ты не волнуйся. Он будет здесь вовремя, — отрезала Рейкер.

За её спиной одновременно кивнули Циан Пайл, Лайм Белл и Ардор Мейден.

Все они безоговорочно верили в Кроу. Но, хоть Кото и понимала это, гнетущая неуверенность никак не уходила. Кроу в её понимании всегда был одним из тех людей, которые приходят на любые встречи с огромным запасом.

— Я не сомневаюсь, но напомню, что Кроу — важнейшая часть сегодняшней операции. Возможно, кому-то одному не помешало бы…

“Сходить к нему домой”, — собиралась сказать Кото, но не успела, потому что с запада вдруг донёсся чудовищный грохот.

— Что такое?! — крикнула Кото, но Рейкер уже направила коляску к южному выходу с площади.

Она бросилась следом за ней, как и офицеры других Легионов. Выбежав на улицу Ясукуни, Кото посмотрела на запад.

Земля вновь содрогнулась. Кое-как устояв на ногах, Кото увидела в районе станции Акэбонобаси двигающуюся в их сторону огромную тень.

— Энеми! — крикнула Кото, и в ответ раздался на редкость взволнованный голос Рейкер:

— Причём Звериного Класса… Это Огнеметатель^*!

Похожий на гигантскую мокрицу Энеми ростом не менее семи-восьми метров бежал на них, сотрясая землю поступью бесчисленных мощных ног. Под узкими глазными щелями виднелся рот и длинный хобот. Он мог играть роль жала, но не являлся главным оружием. Как можно было догадаться по имени, этот Энеми…

Монстр вдруг поднял хобот, целясь в трёх аватаров, отчаянно удирающих метрах в двадцати перед ним. Судя по цвету, один из них состоял в Грейт Волле, ещё один в Леонидах. По-видимому, они торопились на сбор и случайно привлекли внимание сильного Энеми.

— Прыгайте вбок! — скомандовала Кото, и все трое мигом скакнули в разные стороны.

Через секунду из хобота Энеми вырвалось рыжее пламя. Оно с оглушительным гулом прокатилось на десять с лишним метров по улице Ясукуни, поднимаясь над мостовой огненной стеной. Еле успев избежать огня, троица аватаров вновь бросилась бежать, однако Огнеметатель не останавливался, даже во время выдоха и был уже совсем рядом с ними. От следующего плевка они вряд ли увернутся.

— Манган, пошли! — воскликнула Кото.

— Ага! — отозвалась Юки.

Два аватара оттолкнулись от земли и ринулись навстречу, сжимая рукояти мечей. Остальные офицеры побежали следом.

С одной стороны, никакой Энеми Звериного Класса не устоит перед мощью дюжины высокоуровневых бёрст линкеров, но с другой — не всё так просто. Огромное тело Огнеметателя было наполнено горючим, поэтому слишком сильный удар по панцирю мог закончиться грандиозным взрывом. Как правило, этого монстра старались побеждать с помощью дальнобойных атак аватаров-стрелков с огромного расстояния, чтобы исключить случайные потери, но сейчас так сделать было нельзя. Если в саду Китаномару сидят наблюдатели из Осциллатори Юниверса, они непременно заметят взрыв в районе Министерства обороны, потому что расстояние до него не превышало двух километров. Не хватало ещё раскрыть врагам планы Легионов и дать время на приготовления.

— Эй, Кобамага! Что делать будем?!

Кто-то догнал Кото и выкрикнул их с Юки общее прозвище. Глянув вбок, она увидела возле себя Вторую Красную Королеву Скарлет Рейн. Та была на две головы ниже аватара Кото, но могла бы с лёгкостью обогнать её.

— Этого жука опасно валить просто так! — крикнула Рейн.

— Да, я знаю! — торопливо выпалила Кото. — Мы привлечём его внимание, оттащим отсюда и уйдём от погони. Возвращайся на площадь, Королева!

Последним словом Кото попыталась напомнить Рейн, что она единственная из Королев избежала бесконечного истребления и поэтому превратилась в драгоценного и крайне важного союзника, но Рейн в ответ лишь ускорилась, начав обгонять Кото.

— Пф, не хочу! Коба, ты ведь понимаешь, что Звериный Класс так просто не оттащишь?

Разумеется, она понимала. Чем сильнее Энеми, тем сложнее их искусственный интеллект, и удержать их внимание примитивными уловками становится всё сложнее. Если Кото и Юки просто разок стукнут этого Энеми по ногам, он догадается, что его просто пытаются отвлечь, и побежит дальше как ни в чём не бывало.

До несущегося вперёд Огнеметателя оставалась сотня метров. Энеми поднял хобот и прицелился в отчаянно удирающих аватаров. Они были настолько близко, что при попытке отпрыгнуть в сторону попали бы под удар крепких, заострённых ног.

Можно было позволить троице неудачников умереть — всё равно они воскресли бы к началу операции. Но допустив такое, Кото и остальные офицеры опустились бы на уровень Общества Исследования Ускорения, которое легко жертвует своими товарищами.

Кото и Юки напрягли руки, лежавшие на рукоятях.

Их общий спецприём Безграничный Надрез становился тем сильнее и дальнобойнее, чем дольше они держались за рукояти мечей, лежащих в ножнах. Не прошло даже минуты с тех пор, как они побежали от площади, но удар всё же должен достичь Энеми.

Впрочем, их опередила Красная Королева, которая на неподвластной глазу скорости сорвала с бедра пистолет и поразила хобот противника парой потрясающе метких выстрелов. Задрав голову Энеми взвыл, будто трубя в рог. Его хобот-огнемёт уничтожить было намного сложнее, чем кажется — а главное, это не мешало Энеми выдыхать пламя — но достаточно сильный удар по нему мог на несколько секунд вывести противника из строя.

Заметив, что преследователь замедлился, троица аватаров тут же прибавила ходу, пытаясь как можно скорее добраться до Кото и Юки. Однако сёстры разбежались в стороны.

— Бегите прямо до Минобороны! — крикнула Юки, показывая назад.

— А… Хорошо!

— Нам очень жаль!

— Добейте его!

Наперебой выпалив несколько слов, аватары помчались дальше по улице Ясукуни.

Резко затормозив, Кото и Юки раздали указания:

— Распределитесь и перекройте улицу!

— У кого стойкость к огню, выходите вперёд!

— Есть! — раздался в ответ хор звонких голосов, и бежавшие следом за сёстрами аватары быстро развернулись во всю ширину улицы. Помимо Рейн из Чёрного Легиона прибежали Скай Рейкер и Аква Карент, из Фиолетового Астра Вайн и Мов Ваер, из Зелёного Айрон Паунд и Сантан Шейфер, из Красного Блад Леопард, из Жёлтого… вроде бы Танжерин Рингер и Сакс Лодер.

Отряд настолько сильных бойцов мог бы без труда пробить крепкий панцирь Огнеметателя, но это привело бы ко взрыву. А значит…

— Убиваем, не взрывая! — скомандовала Кото.

— Серьёзно?.. — протянул Айрон Паунд с левого фланга. — Даже такой толпой будем его целый час валить…

— Мы должны сделать всё ради спасения Королей. Другого пути нет! — напомнила Юки, и Паунду пришлось кивнуть вместе с остальными.

Что бы кто ни говорил, едва ли хоть кто-то из офицеров всерьёз рассчитывал, что сегодняшняя битва пройдёт легко.

Огнеметатель тем временем оправился и остановился перед двенадцатью ветеранами. Находящиеся рядом с хоботом жвалы широко раскрылись, в чёрных фасеточных глазах мерцали сложные узоры из искр.

Панцирь Энеми был окрашен в розовый цвет, и только один щиток на голове выглядел тёмно-алым, практически чёрным. Под ним находилось единственное слабое место — центральный нервный узел. Если его уничтожить, Огнеметатель сдохнет без взрыва, к тому же победителям могут достаться не только бёрст поинты, но и время от времени выпадающие ценные вещи и даже экипировка. Особенно смелые охотники на Энеми иногда пытались воспользоваться этой уловкой, однако щиток на голове Огнеметателя было крайне трудно сломать. Спецприёмы сильнейших бёрст линкеров лишь слегка царапали его, и у отряда из тридцати бёрст линкеров уходило на такую битву от четырёх до пяти часов. Айрон Паунд совершенно правильно рассудил, что даже отряд сильнейших (не считая Королей) бёрст линкеров Ускоренного Мира будет возиться не меньше часа.

Тем не менее, других вариантов всё равно не оставалось.

— Стрелки — бейте по щитку на лбу, ни на что не отвлекаясь! Штурмовики — атакуйте хобот и не попадитесь под ноги! Перед выбросом огня смотрите, в какую сторону пойдёт пламя, и уворачивайтесь. Танки — защищайте штурмовиков!

— Есть! — откликнулись аватары на приказы Кото.

Щиток находился метрах в пяти от земли. Увы, слишком высоко, чтобы Кото и Юки могли поразить его обычными атаками. Впрочем, они хотя бы могли выпустить в него Безграничный Надрез, который заряжали всю дорогу с площади.

“Готова, Юки?”

“Всегда готова, Кото!”

Переглянувшись и поняв друг друга без слов, они широко расставили ноги и согнули колени.

— Ренжлесс… — синхронно начали они, но их прервал возглас, донёсшийся с совершенно неожиданной стороны:

— Нет, стоп!

Звонкий крик прилетел из-за спины Огнеметателя, хотя никто из участников группы даже не пытался зайти к Энеми с тыла.

Кото и Юки одновременно прервали спецприёмы и вытаращили линзы глаз своих аватаров.

Туша Энеми закрывала почти весь вид на улицу Ясукуни, но всё-таки они увидели, как нечто плавно заворачивает влево в районе перекрёстка Каппадзасита.

Пришелец не бежал — в лунном свете ярко сверкнула пара расправленных крыльев. В Ускоренном Мире имелись всего два бёрст линкера, способных не просто парить, но летать по собственной воле силами. Одна из них, Скай Рейкер, сейчас находилась справа от Кото. А второй…

— …Ворон-кун, — прошептала не то Юки, не то сама Кото.

Они застыли как вкопанные, глядя, как летающий аватар заканчивает вираж, чуть не царапая асфальт кончиком крыла, и устремляется к спине Огнеметателя. Энеми почувствовал неладное и начал поворачивать хобот, но аватар уже успел пролететь сбоку от чудовища и взмыть ввысь, уклонившись от хобота. Набрав некоторую высоту, аватар повернул под невероятно крутым углом и на сей раз выбрал в качестве цели крепкую бронепластину на голове.

Аватар — Сильвер Кроу — ещё в полёте схватился за рукоять меча на левом бедре.

“С ума сошёл!” — подумала Кото. Щиток на лбу Огнеметателя крепче шкур большинства Энеми Легендарного Класса. Если попытаться разрубить его на такой скорости, отдача будет такая, что меч сам вылетит из рук.

Однако, когда Кроу выхватил клинок и ударил им по алому щитку, не вылетело ни единой искры. Меч прошёл насквозь, углубился и по дуге повернул вправо, выйдя наружу и сверкнув в воздухе перед тем, как вновь обрушиться вниз.

Удар выглядел крайне странно. Сначала меч двигался так быстро, что взгляд Кото еле успевал за ним, потом слегка задержался, коснувшись щитка, и наконец разрезал его, будто вообще не встретив сопротивления.

Она ещё никогда не видела ничего подобного… Хотя нет, видела. Это было очень-очень давно, когда Кото и Юки только начали ходить на неограниченное нейтральное поле…

— Щиток сломан! — крикнула Кото, прерывая воспоминания. — Готовьтесь стрелять!

Сильвер Кроу улетел влево.

На щитке появился светящийся крест, и пластина взорвалась изнутри, разлетевшись на четыре части. Показался похожий на медузу мозг, испускающий зловещее фиолетовое свечение.

— Огонь! — скомандовала Кото, и вперёд полетели разноцветные залпы Красной Королевы и других аватаров дальнего боя.

Неопытная группа на их месте могла бы от нервозности случайно взорвать всё тело противника, но сильнейшие представители Легионов не допустили ни единого промаха. Мозг задрожал от выстрелов, надулся, словно воздушный шар, и лопнул, разбрызгав светящуюся жидкость. Три шкалы здоровья Энеми мигом опустели, свет в фасеточных глазах поблек, пару раз мигнул и погас. Ноги ослабли, и Энеми Звериного Класса рухнул на дорогу.

Ещё через миг Огнеметатель рассыпался на многочисленные частицы, и бёрст линкеры сдержанно порадовались победе. Кото тоже не удержалась от того, чтобы сжать левый кулак, но оставила правую руку на рукояти клинка и отправилась на поиски улетевшего Сильвер Кроу.

Герой битвы стоял на краю улицы Ясукуни спиной к Кото и убирал клинок в ножны. Она уже собиралась окликнуть его…

Но вдруг замерла одновременно с Юки.

— Это точно Кроу? — прошептала сестра, но Кото не могла ей ответить, потому что задалась тем же самым вопросом.

Стройная фигура, серебристая броня, а главное — пара сложенных крыльев на спине. Облик Сильвер Кроу был до боли знакомым, но почему-то казалось, что она смотрит не на него, а на могучего ветерана, с которым не сравнится даже ей самой…

Скай Рейкер и Аква Карент обогнали застывших сестёр.

— Ворон-сан! — воскликнула Рейкер, и Кроу наконец-то обернулся.

Наваждение развеялось, как только Кроу подбежал к Рейкер слегка неуклюжей походкой. Он остановился точно перед ними, вытянулся по струнке и низко поклонился.

— Простите, я задержался!

— Мы переживали! Что ты делал всё это время?

— Ну-у-у… я как бы дополнительно занимался. Заканчивал тренировку, так сказать…

— Она заставила тебя тренироваться вплоть до начала операции?! Я повешу эту чертовку на небоскрёбе!

— Н-нет-нет-нет! Это я сам решил остаться после уроков… — Сильвер Кроу виновато почесал затылок шлема.

— Как мы видели, ты в совершенстве овладел её приёмом, так что толк от занятий был, — похвалила его Карент.

— Ой, да какое там в совершенстве… еле-еле успел подняться на одну ступень, не более…

Наконец, Кото не выдержала и спросила через плечо Рейкер:

— Кроу, ты какой-то дёрганый. Ты точно готов к сегодняшней операции?

Заметив Кото, Кроу вновь выпрямился и уверенно кивнул.

— Разумеется, Кобальт!

Ответ радовал душу, но подойдя ближе, Кото заметила на броне Кроу многочисленные царапины и чёрные пятна ржавчины.

— Кажется, ты здорово вымотан. Если хочешь, мы можем немного отодвинуть начало сражения.

Редко случалось, чтобы Кото проявляла столько заботы о Кроу, но сейчас он лишь покачал головой.

— Не надо… Мнекажется, я сейчас э-э… в своего рода боевом трансе.

— Трансе? — вмешалась Юки. — Это ты из-за него смог разрубить щиток Огнеметателя?

— Думаю, да. Мне кажется, если я усну, то выйду из этого состояния, поэтому лучше выдвигаться прямо сейчас.

Кото почудилось, что Кроу на миг снова окутала аура ветерана. О каких тренировках он говорил? Что за “чертовку” упомянула Рейкер? Увы, у Кото не было времени на расспросы. Сильвер Кроу успел к окончанию сборов и готов сыграть ключевую роль в атаке. И раз так, задача Кото — оказать ему всю возможную поддержку.

— Хорошо. В таком случае мы начнём ровно в пять часов, как и планировали. Передохни хоть немного, пока есть возможность.

— Я надеюсь, в следующем бою ты выступишь не хуже, чем сейчас, Кроу.

С этими словами Кото и Юки синхронно развернулись. Стоявшие поодаль аватары как по команде окружили Кроу. Кто-то восхищался им вслух, кто-то пытался задавать вопросы (эти попытки пресекала Рейкер), а Кото и Юки лишь молча шагали обратно к площади Минобороны, прислушиваясь к происходящему за спиной. Кото ощущала странное воодушевление, и что-то ей подсказывало, что оно вызвано не только победой над Энеми.

Глава 10

Харуюки не вернулся в реальный мир спустя сто двадцать пять дней тренировок.

В последний день он отправил Центореа Сентри одну через портал и дал ей пароль от домашнего сервера, чтобы она могла отключить таймер.

Изначально он договорился с Черноснежкой о том, что в половине пятого выйдет из Ускоренного Мира, сходит в туалет и попьёт воды, чтобы без десяти секунд пять ускориться вновь. Но если махнуть рукой на отдых и остаться на неограниченном нейтральном поле, тренировку можно будет продлить на пятьсот часов — почти двадцать три дня.

Когда Харуюки сообщил Сентри о своём решении, он был почти уверен, что та будет решительно против. Однако она в ответ лишь задумалась секунды на три и сказала: “Как хочешь”. Более того, она дала ему второй ключ от павильона в обмен на обещание не трогать Энеми Дикого и более высоких классов, а также не приближаться к парку Китаномару. Разумеется, Харуюки и сам не собирался делать ни того, ни другого.

Оставшись в одиночестве, он упрямо продолжал те же самые тренировки. Конечно, теперь нельзя было сражаться против Сентри, зато получалось делать в день на тысячу тренировочных взмахов больше.

За четыре месяца он так и не смог даже поцарапать броню Сентри, но больше не расстраивался и не паниковал. В конце концов, он не гений и не избранный герой. Этот титул по ошибке пристал к нему, когда он стал единственным в Ускоренном Мире полноценным летающим аватаром, хотя на самом деле полёт — не более чем системная способность со своими достоинствами и недостатками. Одна из многих.

Поэтому с его стороны было непростительной наглостью горевать о том, что он всего за четыре месяца не смог дорасти до уровня Центореа Сентри, настоящего мастера меча. Решив, что вместо нытья лучше побольше тренироваться, Харуюки посвятил всего себя занятиям. Он испытывал своё мастерство фехтования в битвах против Энеми Малого Класса, пытаясь по примеру Сентри использовать Синтез, но безуспешно. Даже Предел — базовый навык Омега-стиля, наложение бесконечно большого на бесконечно малое — срабатывал далеко не всегда, и тогда Харуюки приходилось ждать воскрешения.

Две недели с начала одиночных занятий прошли, прежде чем Харуюки столкнулся с новым, незнакомым чувством прямо в тот момент, когда размахивал мечом во дворе павильона. Он вдруг понял, что чувствует воздух на лезвии «Ясного Клинка» уже не ладонью, а самим мечом. Его нервные окончания будто просочились через ладони внутрь рукояти и проросли сквозь всё оружие.

Пока Харуюки тренировался, ощущения становились то сильнее, то слабее, а то и вовсе какими-то причудливыми. Он решил больше не сражаться с Энеми и лишь бесконечно размахивал мечом посреди пляшущих лепестков сакуры.

Вскоре перед Харуюки вновь появился двухметровый шар из тусклого железа — воображаемый объект, с помощью которого он смог самостоятельно подняться на высший уровень.

Создав шар, Харуюки наложил на него ещё один образ, и полированное железо превратилось в изрезанный мелкими царапинами вольфрам — прочнейший металл Ускоренного Мира, из которого состоял доспех Вольфрам Цербера. Харуюки казалось, что только этот материал пока ещё способен устоять перед его Омега-стилем.

С тех пор Харуюки каждый день пытался одолеть вольфрамовый шар «Ясным Клинком». Он не ел и не отдыхал. Когда совсем лишался сил — падал без сознания прямо на гравий двора, чтобы после пробуждения вновь и вновь взмахивать мечом. Постепенно нервы, прошедшие сквозь клинок, стали настолько чуткими, что каждый удар по вольфраму отзывался сильнейшей болью в голове.

С тех пор Харуюки начал сдерживать силу ударов, но сохранил скорость. Один раз из сотни раздавался невероятно чистый звон, и боль не приходила. То же самое он ощущал, когда разрезал железную броню. Когда все части тела двигались идеально слаженно, когда все суставы безупречно выполняли свою работу, вся энергия удара без отдачи уходила в цель.

Тысячи раз за день отрабатывал Харуюки этот удар, и постепенно хорошие удары стали получаться чаще. Но несмотря на это, ему так и не удалось поцарапать вольфрамовый шар, и он так и остался во дворе павильона. В свой последний, сто сорок пятый день, Харуюки нанёс десять идеальных ударов подряд, затем погладил серую поверхность, прощаясь с неуязвимым противником, и покинул павильон. Накануне установился уровень “Лунный свет”.

Самой короткой дорогой до министерства обороны была улица Гайэн-хигаси, но Харуюки опасался столкнуться на ней с сильными Энеми, поэтому перемещался переулками. Выйдя на улицу Ясукуни в Акэбонобаси, он вдруг увидел перед собой Энеми Звериного Класса, а за ним — удирающих бёрст линкеров, которых он даже узнал.

Как-то раз Харуюки уже доводилось сражаться с опаснейшим Огнеметателем. Увидев знакомого врага, он инстинктивно кинулся в бой, разрубил Пределом щиток над слабым местом противника и вдруг понял, что с его аватаром что-то не так. Чудовищно прочная бронепластина показалась ему мягче мармелада. Если дело в том, что он вошёл в транс, много суток сражаясь с вольфрамовым шаром, то долго такое состояние не продлится.

Поняв это, Харуюки попросил Кобальт Блейд начать операцию нужно можно скорее, однако…

— Эх ты! Мы ещё даже не начали, а ты весь в царапинах и ржавчине!

Когда Харуюки прибыл на парадную площадь министерства обороны, Лайм Белл встретила его строгим выговором.

— Это ведь и на здоровье сказалось, да?! Сколько у тебя процентов осталось?!

— Н… не волнуйся, ещё много. Все эти царапины и коррозия из-за того, что я спал на гравии, иногда попадая под кислотные дожди “Прогнившего леса”…

— Что-о?! Ты зачем под ним валялся?! Поспи здесь хоть часок!

Харуюки не умел спорить с приказами подруги детства и взглядом попросил помощи у стоявшего рядом Циан Пайла, но тот лишь покачал головой.

И пока Харуюки думал, что ему делать…

— Ворон-сан, выслушаешь меня? — вдруг услышал он голос Скай Рейкер и повернул голову.

Одетый в белое платье голубой аватар сидел в коляске.

— Насколько мне известно, — задумчиво продолжила Скай Рейкер, — в Ускоренном Мире нет такого системного понятия как транс, а психологическое просветление — или, как его ещё называют, сатори — длится даже не час, а считанные секунды. Если ты сейчас ощущаешь нечто похожее, то поверь — короткий сон ему ничуть не навредит.

— Н-но… — Харуюки погладил рукоять Ясного Клинка левой рукой. — Я хочу сделать всё возможное ради спасения семпая. Если честно, мне даже не хотелось убирать клинок в ножны. Если есть час свободного времени, я лучше буду тренироваться, а не спать.

Рейкер в ответ вздохнула и попыталась возразить, но её перебил другой девичий голос, прозвучавший очень властно.

— Ку-сан, если ты говоришь, что хочешь быть полностью готов к битве, то сейчас ты должен отдохнуть.

Повернув голову, Харуюки наткнулся на решительный взгляд овальных линз Ардор Мейден.

— Мей-сан…

— И это не совет, а приказ «Элемента»!

С этими словами Мейден грациозно присела на круглую мраморную ступеньку у основания одной из колонн.

— М! — сказала она, хлопая себя по коленям в алых штанах хакама.

— М?.. — переспросил Харуюки.

— М!

Харуюки вновь посмотрел на Такуму, и тот кивнул — вместе с Тиюри. Смирившись с неизбежностью, Харуюки улёгся рядом с Утай и положил голову ей на колени.

“Я в таких условиях никогда не усну!” — подумалось ему, однако…

— Весенний стелется туман. За ним далёкий диск луны. Цветов успеха лепестки плывут по небу всё быстрей^*.

Стоило тихой песне Утай коснуться ушей, как Харуюки будто ощутил на щеке тёплый ветерок. Почудился аромат цветов и тёплые лучи. Сознание мигом провалилось на глубокое дно.

Харуюки мигом опомнился и распахнул глаза. Он торопливо заморгал и напомнил себе о том, что засыпать нельзя …

— Ты так мирно спал, Ку-сан, — раздался над головой голос Утай.

Он поднял глаза и посмотрел в юное лицо аватара, предложившегося свои коления в роли подушки для его головы.

— Э-э… но я отключился всего на секунду…

— О чём ты, Кроу? Ты сопел на коленях Мей-тян минут пятьдесят! — возразила сверху Тиюри.

— Что-о?! — Харуюки вскочил на ноги.

Действительно, с тех пор, как он прилёг на колени Утай, на площади стало в разы больше дуэльных аватаров, но главное — он чувствовал себя свежим и бодрым, будто спал не пятьдесят минут, а восемь часов.

Он тут же схватился за рукоять «Ясного Клинка» и вновь ощутил меч подобно продолжению своего тела. Значит, Фуко не ошиблась, когда рассуждала о его загадочном трансе.

“Кстати, где она?” — подумал Харуюки, обводя взглядом площадь, и увидел, что самые старшие офицеры о чём-то разговаривают в центре. Харуюки повернулся к сидящей на месте Утай, тоже опустился на колени перед ней и поклонился.

— Э-э… Огромное спасибо, Мей-сан. Мне стало намного легче.

— Я очень рада. Можешь спать на моих коленях в любое время.

— Ага, спасибо за предложение, — пробубнил Харуюки и тут же услышал сдавленный смех троицы из Пети Паке, стоявшей за спиной Тиюри.

Вдавив голову в плечи, Харуюки снова осмотрелся. Мажента Сизза стояла рядом с тремя подружками, а Блэк Лотос, конечно же, не было, как и Центореа Сентри. Видимо, она решила остаться с Черноснежкой в реальном мире.

Зато был ещё один аватар, с которым Харуюки непременно хотел встретиться перед началом битвы.

— Лид! — крикнул Харуюки и вскочил так резко, что чуть не запнулся.

Он бросился к молодому самураю в синей броне, стоявшему рядом с Тиюри и Такуму. Заметив Харуюки, самурай вежливо поклонился.

— Привет, Кроу-сан. Прошу прощения, что я так задер…

— Прости!!! — Харуюки перебил собеседника и низко поклонился.

Только секунды через три он позволил себе поднять голову и увидел ошарашенный взгляд Трилид Тетраоксида.

— Что случилось, Кроу-сан?

— Мы ведь… Недавно на собрании решили, что это ты будешь нашим нападающим, а я взял и усилил собственный меч…

Изящная маска Трилида будто бы улыбнулась. Самурай поднял руки и положил их на плечи Харуюки.

— Я уже слышал о том, в каких обстоятельствах ты отыскал кузнеца. Ты сделал правильный выбор, Кроу-сан. Тебе не за что извиняться.

— Но ведь ты намного искуснее меня как мечник…

— Нет. Я уже вижу, что ты много тренировался к сегодняшнему дню. И вообще, извиняться за то, что лишил человека самой опасной роли — это всё-таки чрезмерная вежливость.

Лид вновь улыбнулся, хлопнул Харуюки по плечам и убрал руки. Стоявший рядом Такуму усмехнулся.

— Ну, зато такая вежливость как раз в стиле Ха… в смысле, Кроу. Я и сам с первого взгляда понял, что он всерьёз тренировался. Никто здесь не будет против того, чтобы целиком и полностью довериться тебе.

— Надеюсь… — прошептал Харуюки, и Тиюри тут же от души шлёпнула его по спине, веля выпрямиться.

Если Трилид, Такуму и остальные признали Харуюки достойным нападающим, то это в первую очередь была заслуга Центореа Сентри, которая целых четыре месяца терпеливо учила его.

Харуюки закрыл глаза и поблагодарил Сэри, которая осталась у него дома по ту сторону границы между мирами.

“Спасибо, мастер. Обещаю, я разрублю ядро Инти”.

Разумеется, ответа не было, но на изнанке закрытых век Харуюки почудился проплывающий лепесток сакуры.

Двадцать третье июля, пять часов утра.

В общей сложности на парадной площади перед зданием министерства обороны собралось девяносто шесть бёрст линкеров пяти Легионов. Выстроившись в колонну по четыре, они зашагали на восток по улице Ясукуни.

Перед этим пара разведчиков — исключительно мобильная Блад Леопард и крайне зоркий Мастард Сальтицид — убедились, что на пути нет крупных Энеми. Разумеется, если Осциллатори следят за парком Китаномару, они обязательно заметят такую большую толпу, но даже после бегства через ближайший портал у них уйдёт секунд десять на связь с товарищами, обратный отcчёт и совместное погружение. Это значит, что у боевого отряда есть два часа, сорок шесть минут и сорок секунд. Битва с Инти обещает быть длинной, но если всё пойдёт по плану, они вполне успеют спасти Королей и отступить в реальный мир.

Несмотря на почти сотню участников, в строю почти никто не разговаривал. Раздавались лишь мерные звуки шагов по освещённой луной дороге.

Когда впереди показалась водная гладь канала Сотобори, шедшая справа от Харуюки Аква Карент обронила:

— Прямо как тогда… — но она мигом опомнилась и добавила: — Нет, ничего, прости.

Харуюки и без этого понял, что именно ей вспомнилось.

Три года назад, в августе 2044 года, Чёрная Королева Блэк Лотос лишила Первого Красного Короля Рэд Райдера всех очков. Первому Нега Небьюласу грозила атака со стороны объединивших силы Легионов, однако Чёрные легионеры отказались принимать просьбу Королевы об отставке и вместо этого решили взять штурмом Имперский Замок. Разумеется, Харуюки не видел того похода, но ему рассказывали о том, как Чёрный Легион шёл к замку под ночным небом “Северного сияния”.

Но защищающие Врата Боги, четыре Энеми Ультра Класса, оказались ещё сильнее, чем они ожидали, и всего за две минуты полностью разгромили все четыре отряда. Три офицера попали в бесконечное истребление — Ардор Мейден у Южных Врат Судзаку, Аква Карент у Восточных Врат Сэйрю, Графит Эдж у Северных Врат Генбу. Спастись удалось только Блэк Лотос и Скай Рейкер у Западных Врат Бякко благодаря силе «Ураганных Сопел» Фуко. Несмотря на это, Легион всё равно распался, и чёрный флаг на два года пропал с карты Ускоренного Мира.

Наверняка Акира заметила сходство между походом в Китаномару и последним маршем Первого Нега Небьюласа. Но потом поняла, что невольно предвещает операции печальный конец, и решила взять слова обратно.

Фуко, ехавшая в коляске справа от Акиры, вдруг сжала правую ладонь Аквы Карент. Харуюки машинально взял Акиру за левую руку. Хрупкая ладонь, покрытая текучей бронёй, сначала вздрогнула, но затем крепко сжалась. Наконец, шагавшая правее всех Утай тоже взяла Фуко за руку, завершая цепь.

В переднем ряду Тиюри, Такуму, Лид и Нико тоже взялись за руки. Обернувшись, Харуюки увидел, что следующий ряд — Сихоко, Сатоми, Юме и Руй — сделал то же самое.

Волна прокатилась по всему Нега Небьюласу, а вскоре и другие Легионы поддержали их кто с задором, а кто со смущением.

Двадцать четыре ряда по четыре аватара в каждом перешли канал Сотобори по мосту Итигая и промаршировали перед храмом Ясукуни — мраморным, как и все остальные здания этого уровня. Плавно поднимающаяся дорога привела их к перекрёстку Кудансакауэ^*.

Наконец, справа показалась плоская равнина — парк Китаномару.

Но там, где должен был находиться Будокан, пылал алый огненный шар — Энеми Легендарного Класса “Бог Солнца Инти”. Во время разведки Харуюки и Сентри почти не ощутили жара, но теперь, несмотря на то, что Энеми находился ещё метрах в трёхстах, броня аватара уже слегка шипела от перегрева.

Возглавлявшая шествие Кобальт Блейд подняла левую руку (правая неизменно покоилась на рукояти катаны). Девяносто шесть аватаров дружно остановились, и на задворках сознания Харуюки пронеслись последние слова, сказанные Кобальт и Манган перед началом похода:

“Кроу, для регенерации энергии Лайм Белл готовы семь конвейеров. Мы уже проверили их, пока ты спал, и даже если выжать из семи цепочек всё возможное, при частом использовании Зова Цитрона энергия заканчивается через семьдесят три секунды”.

“Поскольку нужно заложить время для отступления, на все семьдесят три не рассчитывай. Если не сможешь разрубить ядро Инти за шестьдесят, немедленно отступай. Хуже всего, если ты сам попадёшь в бесконечное истребление — мы в таком случае даже не сможем попытаться снова”.

Шестьдесят секунд — невозможно короткий срок для битвы против Энеми Легендарного Класса, но Омега-стиль был создан, чтобы побеждать за один удар. Если Предел Харуюки подействует на ядро Инти, хватит и половины этого времени.

На позавчерашнем собрании Фуко говорила, что построить три конвейера для снабжения энергией будет большой удачей, но сегодня офицеры умудрились придумать и собрать семь схем. Харуюки не должен был допустить, чтобы их усилия пошли прахом.

— С этого момента разрешается любая Инкарнация! — ясным голосом объявила Кобальт Блейд, опуская руку. — Разумеется, на неё к нам со всех сторон сбегутся Энеми, но борьба с ними — задача всех аватаров, которые не участвуют в конвейерах. Нападающий, лекарь и команда подпитки — сосредоточьтесь на боссе и не переживайте за тыл!

— Пятеро связных из разных Легионов уже ждут возле ближайшего портала рядом с районной управой Тиёды точно к востоку от парка! — громко подхватила Манган Блейд. — Увидев гибель Инти, они немедленно выйдут и сообщат Королям. После их воскрешения они направятся к управе под нашей охраной и выйдут. На этом всё! Вопросы?

Никто не поднял руку. У Харуюки тоже не было вопросов к Кобальт и Манган, но он решил кое-что шёпотом уточнить у Акиры:

— А-а кто связной из нашего Легиона?

— Аш, — ответила Фуко с противоположной от Акиры стороны. — Он тоже уже ждёт возле управы.

— Ой, Ри… В смысле, Аш?!

— Вообще, мы собирались доверить эту работу кому-нибудь из Пети Паке, но когда Лотос и Аш решили заночевать у тебя дома, поменяли планы. Ей не придётся отправлять письмо после выхода — она скажет ей лично, это быстрее, надёжнее и удобнее.

Харуюки кивнул, но ощутил нечто зловещее в улыбке Фуко.

— Итак, да начнётся битва против “Бога солнца Инти”! — вновь раздался спереди голос Кобальт. — Все, кто может усиливать союзников — баффайте!

Сразу после её слов в строю вспыхнули разноцветные спецэффекты. Лук в руке Ардор Мейден превратился в веер, а сам аватар исполнил грациозный танец. Прозрачные ауры окутывали Харуюки одна за другой, впитываясь в его тело.

Когда бафферы закончили, вновь заговорила Манган:

— Теперь спускаемся со склона и врываемся в парк через ворота Таясу! Атака начнётся, как только участники конвейеров будут готовы! Вперёд!

Почти сотня бёрст линкеров вскинула правые руки — но молча, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Кобальт и Манган развернулись, тоже вскинули руки, затем нагнулись. Огромный отряд ринулся вниз по улице Ясукуни.

Метров через двести они завернули вправо, пробежали по мосту через канал Утибори и промчались через ворота Таясу, в Ускоренном Мире оформленные особенно роскошно. Пропавший с глаз “Бог солнца Инти” вновь показался во всей красе.

До пылающего шара оставалось меньше пятидесяти метров, и за языками пламени уже не было видно лунного света, а воздух практически горел от жара. Земля под Инти уже давно превратилась в зловеще булькающее озеро лавы.

Но участники конвейеров, будучи как на подбор элитными бойцами, не дрогнув, распределились по мраморной площади, образуя семь групп. Они тут же вспыхнули светом спецприёмов и Инкарнаций. В самом центре Тиюри уже держала наготове «Хоровой Перезвон» — колокол на левой руке.

— Я готова, Кроу, начинай, когда хочешь!

Слова Тиюри подстегнули Харуюки расправить крылья. В спину прилетели слова друзей, оставшихся с защитниками:

— Удачи, Кроу!

— Ку-сан, ты справишься, я знаю!

— Врежь ему хорошенько, Ворон-кун!

Затем раздались голоса из других Легионов. Харуюки набрал полную грудь воздуха и крикнул:

— Начинаю!

Он оттолкнулся от земли, хватаясь за рукоять «Ясного Клинка».

Завибрировали крылья, состоявшие из десяти металлических пластинок каждое, и аватар развил максимальную скорость. Харуюки летел прямиком на двадцатиметровый огненный шар, мигом испепеливший пятерых Королей.

Он вошёл в зону урона одновременно с возгласом Тиюри:

— Цитрон Ко-о-о-о-олл!!!

Невероятный жар мигом разогрел металлическую броню до температуры плавления. Но как только шкала здоровья начала сокращаться, Харуюки сзади обволокла волна лаймового света.

Первый режим Зова Цитрона «Часовой Ведьмы» Лайм Белл откатывал для цели время назад, восстанавливая здоровье. Эта способность могла поспорить по редкости и ценности даже с крыльями Сильвер Кроу, но тратила огромное количество энергии. Впрочем, если другие бёрст линкеры смогут её восполнять, то какое-то время Харуюки будет совершенно неуязвим… в теории.

Однако на практике шкала здоровья продолжала убывать даже когда его окутали зелёные спецэффекты. Харуюки терял здоровье слишком быстро, чтобы продержаться обещанные Блейдами шестьдесят секунд. Его хватит только на пятьдесят… или даже сорок пять.

«Ничего!» — мысленно выкрикнул он, схватил «Ясный Клинок» обеими руками и занёс над головой.

Он влетел в термоядерный огонь. Внутри мелькнула корона шипов — именно с её помощью «Сияние» подчиняло себе Энеми.

Если сломать эту корону, Инти вырвется из-под власти Белой Королевы и вернётся к своему обычному поведению — то есть куда-нибудь укатится. Этого тоже хватило бы для воскрешения Королей, однако Белая Королева взяла в плен NPC-кузнеца Мистера Смита и заставила его придать «Сиянию» неуязвимость к жару. Скорее всего, она воспользовалась возможностью и дополнительно усилила Артефакт полной неуязвимостью к физическому урону, а раз так, Омега-стиль уже не поможет. Как Сентри уже сказала, этот стиль — не Инкарнация, а значит, не может преодолевать системные ограничения.

Поэтому Харуюки сразу отказался от мысли разрубить корону и устремился вглубь. Он видел — нет, чувствовал — внутри алого пламени плотный шар цвета лавы. Это и было ядро Энеми и его настоящее тело.

Осталось сорок секунд.

Диаметр ядра составлял около пятнадцати метров, и вблизи оно казалось похожим на слегка выпуклую стену. Впрочем, если есть хоть какая-то выпуклость, на ней можно найти бесконечно маленькую точку. Харуюки выбрал её не взглядом, а использовав мысленный образ, и нанёс удар мечом.

«Ясный Клинок» приблизился к пылающему ядру Инти, мигом раскаляясь докрасна. Сила Зова Цитрона не распространялась на Усиливающее Снаряжение. Не будь клинок защищён от жара Мистером Смитом, он бы уже давно испарился.

Но сейчас собственный свет клинка разрубил волну жара, и остриё коснулось ядра.

Перед глазами Харуюки высветилась одна-единственная шкала здоровья. Это выглядело странно, поскольку даже у Эйнхерия в Мидтаун Тауэре имелось четыре шкалы, но времени удивляться не было. Сейчас требовалось думать лишь о том, как бы поскорее опустошить эту шкалу.

Нервы в обеих ладонях вновь подключились к оружию, и Харуюки ощутил врага сквозь клинок.

Твёрдый. Твёрже даже, чем воображаемый вольфрамовый шар, на котором Харуюки тренировался в самом конце. Этот материал был таким плотным, что на его фоне щиток Огнеметателя казался вафельным.

«Энеми отобьёт удар», — чувствуя, как пронзает его предчувствие, Харуюки стиснул зубы. В его собственной шкале здоровья осталось всего две трети запаса. Времени хватит ещё на пару ударов, но если враг отразит первый натиск, то и остальные два закончатся также.

«Семпай…»

Вдруг перед мысленным взором встало почти детское лицо спящей Черноснежки — когда она свернулась клубочком на ковре. Сейчас она сидит у него дома и нетерпеливо ждёт вести о победе над Инти. От удара Харуюки зависит, сможет ли она вырваться из бесконечного истребления.

Он вспомнил виднеющийся на затылке спящей девушки штрихкод с подписью из восьми цифр: «20320930».

“Я хочу спасти её”, — подумал Харуюки, имея в виду вовсе не бесконечное истребление. Он хотел спасти Черноснежку от чувства отчуждения, которое преследовало её, рождённую в машине. Он хотел дать ей сил и идти с ней до самых границ этого мира.

“Ты сможешь”, — вдруг услышал он.

“Ты сможешь, Хару”.

“У тебя всё получится”.

“Я знаю, ты сможешь”.

“Тебе это по силам”.

“Я всегда говорила, ты сможешь”.

Множество голосов вливались внутрь него.

“Если кто и сможет, то только ты”, — последним был голос Сентри. — “Ведь ты мой первый и последний ученик. Верь в себя… и руби!”

Предел!

Харуюки превратил всю свою силу воли в энергию удара. Он ударил точно вниз, поражая единственную точку на теле Инти, которой коснулся «Ясный Клинок».

Раздался звон, одновременно резкий и тихий.

Харуюки увидел, как на раскалённом докрасна ядре появилась белая линия. Она вытягивалась вверх и вниз, достигла полюсов и поползла по оборотной стороне, пока не соединилась сама с собой.

Серебристая корона вокруг ядра беззвучно рассыпалась. Вслед за ней и ядро Энеми Легендарного Класса по имени “Бог солнца Инти” медленно распалось на две части. Поток невероятного жара вырвался изнутри и устремился в небо “Лунного света” гигантской огненной спиралью.

“Всё кончено?..”

Рука до сих пор ощущала мощь удара, но голова отказывалась верить, и Харуюки лишь бездумно смотрел на вырывающийся поток энергии. Достигнув небес, спираль распалась на пылающие линии, превращаясь в огненный цветок.

Поток казался нескончаемым, но вскоре начал слабеть. Ещё какое-то время спираль пульсировала и истончалась… и, наконец, погасла.

Когда шкала здоровья Инти перед глазами полностью опустела, разрубленные половинки посинели и превратились в крупнейшую россыпь осколков, которую когда-либо видел Харуюки. Ему досталась приличная сумма в бёрст поинтах и несколько предметов, но Харуюки был не в силах даже вернуть «Ясный Клинок» в ножны, не говоря уже о том, чтобы проверить инвентарь.

“Я раздам очки и предметы участникам операции”, — подумал он, медленно поднимая верный меч, и увидел на «Ясном Клинке» множество щербин и царапин, которые должны были исчезнуть только после следующего погружения.

“Спасибо”, — поблагодарил он верный меч, выдержавший жар Инти, и медленно вернул его в ножны. Харуюки продолжал парить на месте, не убирая руки с рукояти, когда…

— Поздравляю, Кроу! Но ты не мог бы нам помочь?!

Он опомнился, услышав голос Тиюри, и быстро развернулся.

В глаза бросились лечившая его Лайм Белл, снабжавшие её энергией конвейерные команды, полукруг защитников… и полчища чудищ. «Заряжающие» вовсю пользовались Инкарнацией, что привлекло внимание всех окрестных Энеми.

К счастью, эти Энеми были лишь Малых и Диких Классов, но отсутствие Звериных компенсировалась количеством. Если не зачистить площадь перед погружением Черноснежки, могут возникнуть непредвиденные трудности.

Посыльные возле районной управы Тиёды уже наверняка заметили гибель Инти и вышли через портал. Скоро они очнутся в реальности и свяжутся с королями, чтобы те отдали команды на ускорение. Это займёт секунды две — или чуть больше получаса на неограниченном нейтральном поле. За это время их отряд должен уничтожить всех Энеми.

— Пошли, Белл! — выкрикнул Харуюки, собирая в кулак остатки воли.

Он приземлился рядом с Тиюри, и они вместе побежали вперёд. Участники конвейеров улыбнулись им, показали большие пальцы и тоже распределились по линии обороны.

Постепенно в груди Харуюки появилось понимание того, что он победил “Бога солнца Инти” — Энеми, прославившегося именно тем, что до сих пор никому не удавалось одолеть его в бою. Разумеется, он не мог присвоить себе всю славу. Победа над Инти — плод усилий всех пришедших аватаров, многочисленных учителей Харуюки и даже его противников, в боях с которыми он и стал настолько сильным.

“Я смог, семпай! Я смог, мастер!” — обратился он к Черноснежке и Сэри в реальном мире и устремился в сторону двуглавого ящера, с которым сражались Циан Пайл и Мажента Сизза.

Глава 11

Даже сильнейшим бойцам Шести Легионов понадобилось около двадцати минут, чтобы одолеть почти две дюжины Энеми.

Если бы все аватары использовали Инкарнацию, ушло бы в два… нет, в пять раз меньше времени, но тогда бы на площадь сбежалось ещё больше Энеми. Пришлось осторожничать и побеждать врагов по одному с помощью спецприёмов и обычных атак. Последним остался крупный Энеми Звериного Класса, и после победы над ним Харуюки так и уселся, где стоял, чувствуя, что его моральные силы на исходе.

Он не пользовался повреждённым «Ясным Клинком» и впервые за долгое время сражался только кулаками и ногами. Во время битвы он не сразу вспомнил, как правильно двигать телом и подходить к Энеми. Возможно, стоило иногда отвлекаться от изучения искусства меча и отрабатывать приёмы рукопашного боя…

— Поздравляю, Кроу-сан, — вдруг раздался голос, и Харуюки увидел перед собой протянутую руку.

Подняв глаза, он увидел улыбающегося Трилид Тетраоксида, уже убравшего «Бесконечность» в ножны. Харуюки встал, опираясь на его руку, и едва не упал снова, почувствовав слабость в ногах. Разумеется, Трилид успел подхватить его.

— С… Спасибо, Лид, — выдавил из себя Харуюки.

— Это тебе спасибо, — проникновенно ответил молодой самурай. — Благодаря тебе я увидел потрясающий приём. Ты только-только открыл в себе тягу к клинку, и мне даже сложно представить, каких тренировок стоил такой удар…

— Да я так, просто каждый день мечом махал…

— Понятно. Значит, субури^* — это действительно основа всего. Пожалуй, мне стоит вернуться к истокам и тренироваться заново.

— Э-э, мне кажется, тут тоже надо меру знать!

Пока они разговаривали, их обступили другие легионеры Нега Небьюласа. Все они тепло улыбались и кивали, когда встречались взглядами с Харуюки.

Наконец, Фуко выкатилась вперёд, встала с коляски и положила руку на правое плечо Харуюки.

— Ну что, Ворон-сан? Пора встречать нашу Королеву?

— Да! — звонко ответил Харуюки, отпустил руку Лида и выпрямил спину. Несмотря на запредельную усталость, он не мог позволить себе упасть без сил до возвращения Черноснежки.

Он пошёл к руинам Будокана вместе с товарищами по Легиону. Озеро лавы уже остыло, превратившись в шершавый кратер. В лучшем случае уже через десять минут все Короли погрузятся и воскреснут.

Внутри кратера на месте гибели Королей не было маркеров смерти Вольфрам Цербера и Блэк Вайса — очевидно, их тоже сразу же отключили от сети, чтобы спасти от бесконечного истребления. Вряд ли они решат зайти прямо сейчас, потому что появятся в окружении врагов. В принципе, Харуюки был бы не против бесконечных смертей для Блэк Вайса, но по-прежнему хотел во что бы то ни стало разделить Цербера и Броню Бедствия 2.

“Потерпи ещё немного, Цербер. Я найду способ освободить тебя из лап Общества Исследования Ускорения”, — мысленно обратился Харуюки к своему гениальному другу и сопернику, глядя в ночное небо.

Над головой по-прежнему тихо клубилась энергия, вылетевшая из тела Инти. За прошедшее время эта туча стала вдвое меньше и продолжала рассеиваться, но Харуюки всё равно поразился тому, сколько энергии хранилось внутри босса — ведь прошло уже больше двадцати минут.

— Это точно пламя Инти? — с подозрением в голосе спросила Ардор Мейден, поднявшая голову вслед за Харуюки.

— Ну… да, это пламя вырвалось, когда я его разрубил. Хорошо ещё хоть в небо улетело, а не рассеялось по площади и не убило нас, — полушутливо ответил Харуки, однако Мейден продолжала смотреть в небо.

— Фу, ты когда-нибудь сталкивалась с тем, чтобы энергия босса оставалась после его гибели?

— Вроде бы нет… — Фуко задумчиво наклонила голову. — Но Инти вообще исключительный Энеми. Может, это ещё одна его особенность?

Утай молча кивнула. Оторвав от неё взгляд, Харуюки вновь посмотрел на остатки пламени в ночном небе.

“Энергия босса оставалась после его гибели”. Слова Утай что-то потревожили в воспоминаниях Харуюки. Но он не мог видеть что-то, чего не видела Фуко. Тогда почему же ему казалось, что он уже сталкиваться с чем-то подобным? Ах да, это произошло, когда ему пришлось выложиться в битве против Энеми так же сильно, как и сейчас — возле Токио Мидтаун Тауэра, когда он боролся с…

— Первой формой Метатрон… — проронил Харуюки, невольно напрягшись.

После победы над первой формой Энеми Легендарного Класса Метатрон в воздухе остался висеть длинный рог. Конечно, это не облако энергии, но сами по себе явления выглядели похоже. Рог потом размотался, и изнутри появилась вторая форма Метатрон.

А вдруг?

Что, если…

Мог ли Харуюки двадцать с чем-то минут назад…

…Победить лишь первую форму Инти?

Эта мысль словно подтолкнула события. Пламя в небе начало вращаться быстрее. В его центре сверкнула точка.

Именно тогда Харуюки понял. Пламя вовсе не шло на убыль. Оно сгущалось. Постепенно облако становилось плотнее и обретало новые очертания.

Между уничтожением первой формы Метатрон и появлением второй не прошло даже минуты. Зачем Инти для смены форм потребовалось двадцать с лишним?

Он дал им время для побега. Не потому ли, что его следующая форма настолько сильна, что…

— Народ…

Харуюки глубоко вдохнул, чтобы закричать: “Бегите!” Но ещё не успел ничего сделать…

…Как из самой середины клубящегося облака прямо вниз выстрелил алый луч.

Он ударил в дно кратера и начал быстро двигаться, рисуя в воздухе некую форму — словно 3D-принтер.

Сначала появились две огромные кроваво-красные колонны. Харуюки подумал было, что это будет здание, но метрах в пятидесяти над землёй колонны соединились в одну. Ещё выше появились две колонны поменьше, которые тоже присоединились к главной колонне в сотне метров от земли. Наконец, луч нарисовал овальное навершие и исчез.

— Гигант… — прошептал Такуму за спиной Харуюки.

Действительно, на дне кратера появилось нечто человекоподобное — две руки, две ноги, плоское туловище и округлая голова. Но даже слово “гигант” казалось здесь недостаточным. Ростом чудище было не менее ста метров — выше даже, чем районная управа Тиёды. А ведь даже Энеми Дьявольского Класса, участвовавшие в битве за территорию Белого Легиона, казались Харуюки великанами, хотя их рост едва достигал десяти метров.

— Неужели это… Энеми?.. — прошептала Сихоко где-то позади.

Никто не смог ей ответить. Конечно, если это вторая форма Инти, то перед ними действительно Энеми, но прямо сейчас Харуюки искал любой повод опровергнуть свою жуткую догадку. Возможно, это всего лишь неподвижная статуя гиганта?..

Внезапно на овальной голове чудовища появились концентрические белые круги. По площади разнёсся протяжный гул. Тёмно-красное тело слегка дрогнуло, и этого хватило, чтобы задрожали и воздух, и земля.

— Он двигается… — ахнул Такуму.

Да, это был Энеми. Харуюки так и не добрался до настоящего ядра Инти. То оказалась лишь скорлупа, под печатью которой скрывалась эта форма.

Что теперь, развернуться и бежать? Но настоящее тело Инти пока ещё не обратило никакого внимания на Харуюки и остальных аватаров, и неосторожное бегство как раз могло спровоцировать Энеми на атаку. Кажется, командиры, Кобальт и Манган, тоже не знали, как поступить.

Напряжённое затишье нарушила падающая звезда.

Неизвестно откуда взявшийся серебристый луч попал гиганту точно в затылок. Свет мигом превратился в кольцо, обхватившее узор на лице. Кольцо ярко вспыхнуло и превратилось в венок со множеством шипов. Вернее…

— Корона «Сияния»… — прошептал Трилид, сражавшийся против первой формы Метатрон вместе с Харуюки.

Да, это могла быть лишь она — корона власти над Энеми, созданная «Сиянием», четвёртым из Семи Артефактов, также известным как “Дельта”, “Мегрец” и “THE LUMINARY”.

Гигант медленно выгнулся, испустив низкий гул. Уже сейчас он должен был находиться под властью «Сияния», но всё равно потянулся руками к голове, пытаясь сорвать с себя корону.

Однако в ночном небе вдруг сверкнули ещё два луча и ударили в огромные запястья, образуя две новые короны.

После этого гигант остановился. Белые концентрические круги на голове сверкнули и помутнели. Руки опустились, тело слегка ссутулилось.

Убедившись, что Энеми окончательно замер, Харуюки перевёл взгляд на луну. На её белоснежном фоне медленно снижался белогривый пегас. Он бежал по спирали, топча копытами воздух, а на его спине сидел серебристый рыцарь… и ещё один аватар.

Белоснежный.

Невозможно хрупкое тело, облачённое в платье белее пегаса и даже самой луны. Длинные золотистые волосы аватара развевались на ночном ветру. Харуюки не смог толком рассмотреть маску из-за лунного света, зато увидел величественную корону на голове и длинный посох в правой руке.

Пегас приземлился на левое плечо гиганта и сложил крылья.

Харуюки знал аватара, державшего поводья. Платинум Кавалер по прозвищу “Сокрушитель”, первый среди «Гномов», офицеров Осциллатори Юниверса.

Однако Харуюки никогда ещё не видел белоснежную девушку, сидевшую боком за его спиной. Может быть, это пятый или шестой «Гном», которые Харуюки ещё не встречались? Но если судить по их именам, они не должны быть настолько белыми…

Пока Харуюки раздумывал, Фуко беззвучно встала с коляски и почти неслышно прошептала:

— Космос…

Где-то полсекунды понадобилось Харуюки, чтобы переварить смысл этого слова.

Космос.

Получается, эта девушка — и есть командир Легиона Осциллатори Юниверс и президент Общества Исследования Ускорения: Белая Королева Вайт Космос, также известная как “Преходящая вечность”. Именно она обнулила очки Шафран Блоссом, создала Броню Бедствия и ISS комплекты, подговорила собственную сестру Черноснежку лишить очков Первого Красного Короля. Она же стояла и за множеством других трагедий.

Однако до сих пор Белая Королева старалась не показываться — если не считать появления в образе зрительского аватара во время культурного фестиваля в школе Умесато. Почему сегодня она решила явиться лично? Чтобы приручить вторую форму “Бога солнца Инти” и спасти бёрст линкеров, которых Энеми вот-вот бы раздавил?

В наполовину парализованное сознание Харуюки просочился голос — юный, сладкий и в то же время чистейший, будто у благородной святой.

— Благодарю тебя, Сильвер Кроу, — Космос находилась в сотне метров над ними, но почему-то Харуюки отчётливо слышал каждое слово. — Я как только ни пыталась расколоть это яйцо, а ты сделал это за меня. Теперь я слегка изумлена и очень рада. Ты и правда стал очень сильным…

— Яй… цо? — тихо переспросил Харуюки, но Белая Королева услышала.

— Да. “Бог солнца Инти” — на самом деле всего лишь яйцо, в котором скрывается вся порча этого мира. Именно с её раскола начинается конец света. Знакомьтесь…

Космос взмахнула посохом, вернее, скипетром, и тёмно-красный гигант положил правую руку себе на грудь.

— Энеми Ультра Класса “Бог апокалипсиса Тескатлипока”.

Имя показалось Харуюки смутно знакомым. Но стоило задуматься, как из строя раздался резкий голос Астры Вайн, главного офицера Фиолетового Легиона:

— Не выдумывай, Космос! Инти из мифологии инков, а Тескатлипока был у ацтеков! Они не могут быть так связаны друг с другом!

— Хе-хе, Астра-тян, ты совершенно права. Но учти, что имена в этом мире не имеют глубокого смысла. Почти все они выбраны самой системой и присвоены наугад. Это касается даже наших собственных имён.

Только после этих слов Харуюки понял: Вайт Космос здесь вовсе не для этого, чтобы спасти их от второй формы Инти — или Тескатлипоки, как она его назвала. И это естественно, ведь Космос должно быть совершенно безразлично, выживут они или нет.

Белая Королева вновь подняла скипетр и подтвердила опасения Харуюки:

— Что ж… Вы помогли мне собрать все нужные карты и в награду первыми увидите силу Тескатлипоки.

Ещё одно плавное движение скипетра — и гигант убрал приставленную к груди руку, раскрыл ладонь и потянулся к аватарам, стоящим на земле.

— Бежим! — донёсся справа крик Кобальт Блейд.

Почти сотня бёрст линкеров без малейшей задержки развернулась в надежде отступить ко вратам Таясу.

Но на ладони великана вдруг появились чёрные круги. Вновь раздался низкий гул, и Харуюки упал на колени, почувствовав, как его тело словно налилось свинцом. Другие аватары вокруг него тоже попадали на четвереньки, за исключением севшей в коляску Скай Рейкер. Но её транспорт тоже протяжно заскрипел, словно готовясь развалиться.

Прямо перед Харуюки упала ничком Шоколад Папетта, не выдержав чудовищной тяжести. Шоколадная броня треснула, послышался тихий стон.

— Шоко!..

Харуюки вскинул руку, но не дотянулся. Похоже, под ладонью гиганта сила тяжести усиливалась в разы.

Шкала здоровья убывала не так быстро, как Харуюки казалось по ощущениям. Тем не менее, если ничто не изменится, они все погибнут здесь. А чтобы спастись, видимо, требовалось как-то убрать руку Тескатлипоки.

— Держитесь, пожалуйста! — выдавил Харуюки и развернулся, скребя землю.

Он увидел, как Тескатлипока медленно отступает, продолжая держать руку и вдавливая аватаров в землю чудовищной силой тяготения. Белая Королева на левом плече смотрела уже не на Харуюки, а в самую середину кратера.

“Но ведь там ничего нет”, — подумал Харуюки, однако его недоумение быстро сменилось леденящим кровь ужасом.

Пока что нет, но скоро появится. Возможно, уже через несколько секунд.

— О нет… — пытаясь подняться, невзирая на силу тяжести, Харуюки истошно закричал: — Нет! Семпай, сейчас нельзя заходить!!!

Но его голос не мог перейти границу между мирами. Уже через две секунды его худшие опасения стали реальностью.

Всамой середине кратера зажёгся огонёк. Он быстро вырос и превратился в значок — в маркер смерти. Но поскольку со смерти его владельца уже прошло достаточно времени, маркер тут же превратился в дуэльного аватара.

Первым появился Жёлтый Король Йеллоу Радио.

Все посыльные блестяще справились со своей работой, потому уже уже через секунду появился второй огонёк, превратившийся в Зелёного Короля Грин Гранде. Затем Фиолетовая Королева Пёрпл Торн. Синий Король Блу Найт. И, наконец, Чёрная Королева Блэк Лотос.

Пять девяточников наконец-то освободились от бесконечного истребления, но их встретил раздавшийся свысока голос Белой Королевы Вайт Космос:

— Мы так долго не виделись, но, увы, нам вновь придётся расстаться. Прощайте, мои друзья. Прощай, моя любимая дочь. Вы все блестяще исполнили роли, которые я для вас сочинила.

Скипетр вновь опустился, медленно и печально.

Тескатлипока поднял левую руку и направил на Королей. На раскрытой ладони вспыхнули алые круги.

(Продолжение следует)

Послесловие

Давно не виделись, с вами Кавахара. Спасибо, что прочитали “Accel World 24: Васильковый гуру меча”.

Вот уже сколько томов подряд я извиняюсь за огромную задержку между томами, и на этот раз вновь прошу прощения за паузу в одиннадцать месяцев. Более того, поскольку Аксель частенько заканчивается словами “продолжение следует”, годовые паузы приводят к тому, что многие читатели успевают забыть сюжет… Мне очень жаль, что так получается…

Разумеется, в этом томе сюжет не очень-то продвинулся, зато теперь у меня есть ощущение, что в следующей книге тянущаяся с семнадцатого тома арка Белого Легиона наконец-то закончится. А! Эй, ты!!! Да, именно ты! Ты ведь мне сейчас не поверил, да?! Понимаю! Но следующий том будем обсуждать в следующий раз, а пока давайте всё-таки поговорим о двадцать четвёртом.

(Внимание, дальше будут спойлеры!)

В Ускоренном Мире и раньше было множество исключений из правил, а в этом томе мы пришли к тому, что погибшая Сентри вернулась в строй. Как она уже сказала, её метод не универсальный (и на самом деле подходит только ей), но это уже второе воскрешение после Орхид Оракул, и я начинаю волноваться за то, к чему это может привести. Впрочем, я всё равно очень рад возможности как следует показать Центореа Сентри (и в реальном мире тоже!), которая до сих пор была лишь загадочным голосом в голове Харуюки. На радостях я даже решил назвать этот том в честь неё, хотя сначала думал над подзаголовком в стиле Инти. Да, Сентри стала для Харуюки очередной заботливой учительницей, но ничего не поделаешь — так уж сложились для него звёзды. Возможно, это ещё и не последняя девушка подобного типажа на его пути.

Как дела у меня самого? Как обычно — завален работой, связанной с экранизацией сами знаете чего. Кстати, у сами знаете чего в этом году был десятилетний юбилей с выхода первого тома, в честь которого проводилось множество мероприятий, но ведь и Аксель в этом году празднует десятилетний юбилей! Очень обидно, что этот день рождения остался незамеченным. Может, мне самому что-нибудь придумать?

В моей личной жизни… особенно ничего не происходит, хотя я всё чаще задумываюсь о переезде. Хотелось бы жить поближе к лесу или морю!

И, напоследок, благодарности. В очередной раз прошу прощения у HIMA и моих редакторов — Мики-сана и Адати-сана — за постоянное хождение по краю дедлайнов! Огромное вам все спасибо! А всех читателей надеюсь увидеть в следующем томе!

Июнь 2019 года, Кавахара Рэки

Послесловие команды

Arknarok

Здравствуйте, с вами команда перевода Ускорки. Спасибо, что прочитали двадцать четвёртый том.

Вообще, я хотел здесь написать целую стену текста со сравнением западных и японских подходов к написанию художественной литературы. Но подробно раскрыть эту тему в рамках послесловия никак невозможно, увы. Так что давайте лучше говорить про том!

Меня в очередной раз раздражает стремление Кавахары к сохранению статус-кво среди персонажей. Это приветствуется только в фанфиках (и то не всегда), а в книгах статус-кво должен постоянно сдвигаться, иначе мы имеем тома, которые уже тупо сливаются друг с другом. У нас из тома в том одни и те же аватары встречаются на собраниях и конференциях, плохо шутят, изредка сражаются, а в следующем томе всё начинается сначала. Не экшн-ранобэ, а какие-то вечерние новости по федеральному каналу, честное слово.

Вот например, как бы я пошатал статус-кво некоторых персонажей:

— Харуюки отчаянно не хватает каких-то изменений в реальной жизни. Допустим, его мать неожиданно решает снова выйти замуж, и Харуюки приходится строить отношения с новым отцом. Более того, мать объявляет, что они переезжают жить к нему в другой район Токио — например, в Минато. Как это скажется на жизни Харуюки?

— Черноснежка, например, могла бы твёрдо решить стать открытой и в знак этого отказалась бы от рук-клинков своего дуэльного аватара. Разумеется, поначалу ей пришлось бы учиться сражаться заново, но потом она могла бы найти нечто, что оправдает такое изменение аватара.

— С Тиюри напрашивается смерть её отца от рака. Интересно будет увидеть, как обладатель аватара-лекаря будет бороться с осознанием того, что все её лекарские способности в Ускоренном Мире ничего не стоят в реальности.

— Такуму… ну, давайте признаем, что Такуму катастрофически неинтересный герой. Ему определённо нужна новая яркая черта, иначе интересных историй с ним не было и не будет. Например — Такуму начинает принимать наркотики, чтобы лучше выступать на турнирах кэндо. Он побеждает на радость Номи и своих друзей, однако теперь ему приходиться пользоваться “допингом” перед каждым выступлением, если он не хочет ударить лицом в грязь. Это постепенно расшатывает его психику. Друзья, видя это, пытаются помочь ему, но по-настоящему помочь Такуму можно, лишь устранив причину его проблем — то, что от него всегда ожидается превосходство во всём. Возможно, это слишком похоже на ISS-арку, но пусть уж будет такое развитие, чем никакого.

И так далее.

Я думаю (точнее, надеюсь), что 24 том — это и есть дно Аксель-болота. По крайней мере, глубже тонуть уже просто некуда. До сих пор мы имели хотя бы по две битвы на том (и то в 23 было уже полтора), а в 24 была всего одна — да и та закончилась так быстро, что не смешно. Всё, экшна нет, сюжет с концом утонул в болоте.

Вот, поворчать поворчал, теперь остальные мысли про том списком.

— Ну-ка, кто считал отсылки к SAO? Таинственные инциденты конца 2020-х с искусственным интеллектом, “забытые” технологии фотонных цепей, бег по воде (смотрите 4 том SAO: Progressive), шесть человек в одной группе, отсылка к системе динамической детализации, (возможно) отсылка к рубке злосчастного дерева во время тренировок Харуюки с шарами, Айнский стиль Графит Эджа… Да, Кавахара в очередной раз любит давать прозрачные намёки. А кто заметил, что Social Security Surveillance Center может быть сокращён до SSS Center? Эвона как!

— Меня поражает лёгкость, с которой Кавахара теперь вводит затяжные тренировки на неограниченном поле. Вот Харуюки себе ещё несколько месяцев психологического возраста накинул. И заодно вошёл в режим боевого транса, чтобы битва в следующем томе интереснее была.

— Мне одному показалось, что кличка Омега-вепон — это какая-то отсылка к Final Fantasy? В какой там части был Omega Weapon в виде случайного монстра, встреча с которым убивала?

— В этом томе было аж пять сеансов Кавахара-географии — поход до дома Сентри и обратно, планирование дороги до дома Харуюки, поход к Инти вдвоем с Сентри, путешествие к дому Сентри в Ускоренном Мире и поход к Будокану от Минобороны. Интересно, кто-нибудь из читателей прокладывает эти маршруты на гугл-картах? Я — да, чтобы нигде не накосячить.

— Mauve Scorpion из моего старого фанфика стал неканоном. Я ещё планировал добавить в него персонажа Cerulean Saber, она теперь тоже неканон. Кавахара ворует мои идеи!

— Сэри и Цубоми как-то уж чересчур нагло отказываются делиться информацией. Такой неуклюжей экономии откровений я ещё не припомню.

— Хару бухает. Вот ведь нормы морали — постельных сцен малолеткам не положено, а алкоголь пожалуйста. В США бы такое никогда не прокатило.

Уф, вроде бы всё. Ну, будем надеяться, что у Кавахары действительно проснулась совесть, и в 25 томе нас действительно ждёт что-то интересное.

До встречи!

Soundwave

Здрасьте-здрасьте! Рубрика “есть ли у Саунда совесть, чтобы написать короткое послесловие после того франкенштейна в изоленте 2?” Ну попробуем.

У меня, как ни странно, впечатления от тома сугубо положительные. Может, это потому что Кавахара наконец-то отправил Хару на тренировки в горах, к коим я питаю нежные чувства, а может, потому что дал Хару дважды выпендриться под конец, что я тоже обожаю не меньше, а может, потому что закончил интересным клиффхенгером, но так или иначе я не чувствую, что этот том как-то страдал от недостатка боёв. По крайней мере не больше обычного. Хотя я уже давно соскучился по битвам аш-кроу:) Ну и Арк забывает про битву в одну калитку с Сэри, что уж там.

Вообще есть такая тема, что действие в книге не обязательно должно быть боем, чтобы оно ощущалось таковым. В этой, по крайней мере лично для меня, молотение камня сыграло такую роль: боя нет, а напряжение от гонки со временем и извечной темы сложности учёбы — есть. Особо забавляет, что в омега-стиле, похоже, не учат фехтованию как таковому. С одной стороны логично, ибо кого фехтовать, если всё одним ударом рубится, с другой — сомневаюсь, что Сэри выстаивала против Найта без скрещивания мечей, так что и Хару рано или поздно придётся обучиться нормальной технике фехтования.

И я до сих пор не понимаю, какой теперь смысл в лазерном режиме люсид блэйда? Сколько голову ни ломал, так и не придумал толкового использования — разве что в нарукавник пихать да стрелять накопленным лазером, и то при условии, что это свет, а не плазма какая-нибудь. Так или иначе, воробушек приобрёл читы, и аватары его уровня ему теперь особо не соперники, а когда изучит следующую вершину стиля, то про них можно будет уже и не заикаться.

Итак, учитывая введение воскрешения (отсутствие которого ничего не меняло, ведь никто нигде не умирает), хватит ли Кавахаре хоть теперь яиц убить снежку? Думаю, каждый может представить, какую динамику это бы дало развитию характера самого Хару и отношений со Снежкой — авось бы даже встал во главу легиона или вообще откололся и свой создал? Так или иначе, при нынешнем клиффхенгере у меня три варианта развития событий: Хару рояльнет суперскорость или вообще инкарнацию третьего уровня и вынесет Снежку из-под удара бога; Снежка и все остальные короли потеряют очки, и ускорка заживёт второй жизнью; или Хару всё-таки разбудит Метатрониху, уболтает её снова дать ему статус легендарного энеми и шесть крыльев, и мы получим лучший махач ускорки. Ну или Кавахара пойдёт скучным путём, и кооперация легионов как-то сможет помешать богу завалить королей. Скрестил пальцы, шоб этого не было.

Ну и на этом всё, сегодня даже без постскриптумов. Бывайте!

Примечания

1

Грудка в остром соусе.

(обратно)

2

Чай в виде зелёного порошка.

(обратно)

3

Гора подсахаренных каштанов, украшенная взбитыми сливками

(обратно)

4

Claíomh Solais, Меч света в ирландской мифологии.

(обратно)

5

Так во всём остальном мире называют торт “Наполеон”.

(обратно)

6

Самые легковооружённые (зато быстрые) пехотинцы Японии времён сёгунов.

(обратно)

7

Катаканой и то, и другое записывается одинаково. Аэропорт Centrair — один из важнейших в Японии, поэтому о нём знает каждый японец.

(обратно)

8

Традиционная японская кричалка для камня-ножницы-бумаги. А у вас какая любимая? Я когда иду на работу мимо детских площадок, в основном слышу “цу-е-фа”.

(обратно)

9

Flameblower. Не путать с Flamethrower.

(обратно)

10

Имеется в виду вид ящериц, которые умеют перебирать конечностями достаточно быстро для бега по воде.

(обратно)

11

Surface Walk.

(обратно)

12

Индийский десерт.

(обратно)

13

В реальном мире эта станция находится к западу от парка Кансэн-эн. Скорее всего, Кавахара хотел сказать “пошли вдоль реки направо”, это как раз было бы на запад. Это далеко не единственный косяк Кавахары, но этот я решил оставить, чтобы показать вам, с чем порой приходится работать.

(обратно)

14

Прокомментирую географию. Похоже, Кавахара так до конца не определился, с какой стороны реки Канда живет Сэри. До этого она жила на севере, но сейчас будто бы на юге. Это же объясняет его путаницу с западом и востоком. Если вам интересно, отель, о котором идёт речь — это Rihga Royal Hotel.

(обратно)

15

Feather Fall.

(обратно)

16

Субури — в кэндо и других восточных единоборствах с оружием — упражнения по отработке тех или иных фехтовальных движений.

(обратно)

17

улиц Ясукуни и Утибори, если кто-то следит.

(обратно)

18

«Запад» на итальянском.

(обратно)

19

Песня театра Но.

(обратно)

Оглавление

Реквизиты переводчиков

Начальные иллюстрации

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Послесловие

Послесловие команды

*** Примечания ***