Пленник дроу (СИ) [Herr_Goth] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Ночь. На окраине Лихолесья было темно и тихо. Луна не показывалась на небе, и лишь звезды лили свой холодный свет. Король чувствовал себя беспокойно, ему казалось, что некие злые силы уже не стягивают кольцо вокруг леса, а находятся внутри, еще глубже — под корнями деревьев. Поэтому он собрал небольшой отряд и затемно выехал из дворца. Трандуил прислушивался к каждому шороху, но было тихо, как на погосте. Разве что мелькающие в темноте пауки добавляли некой нервозности. Но чутье говорило, что это не все. Что есть что-то еще, но эльфийский король упорно не мог понять что.

Ксанис стояла в тени корней корявого сухого дерева, знаками давая команды своему отряду: не шуметь и ждать. Пауки уже доложили, что по тропе едет король белых альвов и спугнуть его нельзя.

Трандуил обхватил рукоять меча — он был совсем рядом, на поясе. Стояла звенящая предрассветная тишина, ни крика птицы, ни шороха листьев. Отряд добрался до лесной поляны — раньше там было гнездилище пауков, но в полутьме тварей не было видно. Трандуил знаком приказал остановиться и начал выискивать их, но вместо паучьих атак внезапно в отряд прицельно полетели стрелы.

“Повалите лошадей. Пусть не смогут стоять. Но не убивайте. Паукам нужна своя плата”, — ловкие пальцы командира илитиири четко отдавали приказы. И в ту же секунду, как она опустила руки, в коней, на которых ехали белые альвы, полетели стрелы. Численность отряда Ксанис была небольшой. Всего десять дроу. Но этого было вполне достаточно, чтобы в течение нескольких секунд оставить альвов пешими посреди леса. В полной неразберихе альвы озирались и толпились, ничего не видя в темноте — в отличие от их противника.

Трандуил выхватил меч и прыгнул на низкий ствол старого высохшего дерева. Ему казалось, что по стволу дерева тянется паутина, и он собрался обрубить ее, но черная тень выбила оружие из рук, а затем он ощутил, что проваливается вниз, вглубь, к корням этого проклятого дерева, но корней не было, одна труха, и какая-то непонятная сила утягивала его все глубже. Скоро он упал и понял, что связан по рукам. Его куда-то тащили, подгоняя. Нападавшие переговаривались тихим цокающим языком, но скоро стали смелее. Стояла кромешная темнота и их не было видно, но Трандуил чувствовал, что это не гномы и не люди, хотя те и были похожи на эйдан.

Нескольких альвов удалось схватить, чему Ксанис была крайне довольна. Один из пленных приглянулся ей и она хотела забрать его себе. А для жертвы Ллос хватит и без него. В конечном итоге, не только же матери пауков причитается своя доля?

Глаза Трандуила наконец адаптировались к тьме, и он смог разглядеть величественные и пугающие очертания огромного подземного города. Стояла тьма, слабо разгоняемая зеленоватыми тусклыми огнями, уходящими ввысь. Лица схвативших его были чернее ночи, а глаза горели, словно рубины, и он впервые понял, что сказки о темных альвах оказались правдой.

Очень скоро небольшой отряд вышел к большой пещере в конце которой располагались огромные ворота. Что-то подобное возводили гномы, но Трандуил никогда не видел такого лично. Один из дроу, что пленили его и еще четверых его воинов, подошел к воротам и что-то опустил в узкую нишу. Король Лихолесья сначала не понял, для чего это было сделано, но вскоре с диким скрипом ворота стали расходиться, открывая дорогу в город.

Ксанис вела пленных через город, привлекая внимание толпы. Это была единственная возможность добраться до Дома, так что ей оставалось лишь зло скрипеть зубами от такого любопытства. Какая-то взлохмаченная девочка даже попыталась дёрнуть одного из эльфов за рукав, будто проверяя, настоящий ли он. И ведь даже не отпихнешь чертовку! Ладно, если это дочка какой-то ремесленницы, а если из аристократии, то ведь проблем не оберешься. Поэтому приходилось лишь молча терпеть и быстрее идти вперёд. Крыши клана пятого дома возвышались совсем близко. А там можно будет потребовать белокурого эльфа себе в качестве награды.

Трандуил пытался вырваться, но его обезоружили сразу, а связанным оставалось только терпеть побои и чужие касания. Он испуганно шарахался в сторону: темных альвов были сотни, если не тысячи, и они казались созданиями из его ночных кошмаров. Все, что он мог разглядеть в полутьме, пугало: от странных очертаний высоких домов до злых лиц с раскосыми глазами. Удивительнее всего, что среди них было много девушек. Как женщины могли быть такими жестокими? Кажется, над ним смеялись. Скоро его ввели в высокое строение. Внутри оказался зал, освещенный сотнями тех же бледных огней, и его вывели на помост рядом с остальными. Место на троне занимала полуголая дева. Жестокая ее усмешка не предвещала ничего хорошего. Пленившие его воины склонились перед ней и произнесли короткое приветствие, очевидно, приглашая посмотреть на пленников.

— Как вы и приказали, моя матрона, мы поймали эльфов на поверхности. Нам будет чем поблагодарить Ллос за благоденствие нашего дома на празднике последнего дня лета, — произнесла Ксанис, склонившись в поклоне.

— Встань. Не моей дочери гнуть спину в присутствии неверных, — отозвалась женщина, с грацией хищной кошки поднимаясь с трона и подходя к пленникам. Ее шаги были лёгкими, а движения быстрыми, несмотря на то, что ее живот отчётливо выделялся, выдавая ее положение и скорые роды. — Ты привела пятерых. А для Ллос требуется лишь четверо. Зачем? — спросила женщина, подходя к дочери.

— Я бы хотела одного из них себе. В качестве платы за преданность и службу.

— Из них? Для чего он тебе? Мужчины поверхности слишком своевольны и самоуверенны. Слишком большого мнения о своей роли в обществе и продолжении рода.

— Тем интереснее будет его покорять.

— Хочешь играть со строптивым котом? Стоит ли игра свеч? Или проще прирезать лишнего сейчас, а ты выберешь себе юношу на празднике? Он даже мог бы стать твоим супругом.

— Я не хочу сейчас обзаводиться семьёй. Мне нет и пятидесяти, я успею.

— Хорошо. Будет по-твоему, дочь моя. Забирай своего альва и делай с ним, что хочешь.

С горечью и страхом, но стойко наблюдал Трандуил за гибелью четырех своих верных воинов. Кинжал вонзался им в горло, кровь заливала алтарь, пока несколько черных альвов удерживали жертву, чтобы жрица распорола ей живот окончательно. Он ждал неминуемого конца, но одна из дев-воинов выбрала его для себя: он понял это, когда она сняла с него общие путы, и, приставив кинжал к горлу, накинула свои. Продолжая подталкивать острием копья, она увела его за собой. Он и до этого видел ее горящий жадный взгляд и довольную улыбку, что сильно его смущала. Разве девушке пристало ходить полуголой и так улыбаться? А бросать на него такие плотоядные взгляды? Он метнул пару молний ответным взором, но несколько ударов плетью образумили его, а жест воина, пригнувший его голову ниже, заставил его смотреть строго вниз. Как же развратны были нравы темных, раз их госпожа могла разгуливать перед ними полуголой!

Очередной тычок в спину отвлек его от этих мыслей. Он понял, что находится внутри уединенных покоев, что состояли из череды комнат: дева, что выбрала его, заперла его в клетке, не развязав даже рук. Чуть позже, когда он понял, что выломать решетку не удастся, и успел совершенно пасть духом, какой-то страж-мужчина принес ему воды, презрительно сунув ему под ноги миску, точно собаке. Сразу несколько темных альвов собралось посмотреть на него: судя по всему, это были слуги. Иногда они ради забавы тыкали его кончиком копья, и он забился в дальний угол, как только выпил всю воду.

Тем временем у пленившей его воительницы дел было много. Ксанис и сама не заметила, что провела не менее половины дня вместе с матерью, разбирая документы, отчёты и пересчитывая налоги. У нее не было и минуты, чтобы провести со своим пленником. И сейчас она шла в свои покои с четким предвкушением. Но как только она вошла в комнату и увидела, как прислуга тычет в ее эльфа, ее обуяла тая ярость, что она с рыком отпихнула двоих мужчин, одному особо наглому даже приложив коленом в живот в целях профилактики, и вышвырнула за дверь, с приказом не попадаться ей на глазах в ближайшую неделю.

Трандуил понял ярость девы, которая его защитила, но все еще побаивался ее. У него появилась возможность рассмотреть ее издалека, и он полюбовался стройной, словно из черного камня выточенной фигурой и бешеным взором. Он обратился к ней на синдарине, но она не поняла его. Зато ее жест, с которым она подозвала его ближе, был понятен без слов. Он подошел, чуть поклонившись. Быть пленником девы не так унизительно, как попасть в плен к другому мужу… По крайней мере, так ему казалось пока. Она указала на себя и сказала:

— Ксанис.

Он представился в ответ.

Ксанис продолжила не без удовольствия его разглядывать. Белый альв был странным, слишком непривычным. Пусть его волосы были похожи цветом на то, к чему привыкла Ксанис, но в них все равно было больше золота, чем морозного серебра. Но его кожа… Белая, с которой волосы практически сливались. И глаза… Серые и совершенно не светящиеся в темноте. Их зрачки лишь бессмысленно расширялись, но совершенно не давали видеть в тусклом освещении. Нет, женщина не могла не признать, что он был красив, по крайней мере для альва. Но все равно был очень невзрачным, если бы не рост. Однако, его в любом случае следовало отмыть и переодеть, а то он больше напоминал рофа (так на языке дроу назывались животные, чем-то похожие на коров, их разводят на еду). Проблемой было то, что альв не понимал ее, а она не понимала его. Поэтому пришлось изъясняться жестами. Для начала она представилась. Он ответил ей тем же. Оказалось, что его зовут Трандуил — странное и непонятное имя. Ксанис покатала его пару раз на языке, но все равно не смогла произнести правильно. Но переживать об этом она явно не собиралась. Пленник не в том положении, чтобы возмущаться из-за исковерканного имени. Что ж, а сейчас время приводить альва в порядок.

— Раздевайся, — сказала она, показывая, будто снимает свою кожаную куртку, и указала рукой на Трандуила.

Тот лишь покраснел и покачал головой.

— Ты понимаешь меня? Раздевайся. Мыться! Ванна! — возмущённо говорила Ксанис, беспрерывно повторяя это жестами, постоянно срываясь на жестовый язык илитиири.

Но альв не понимал ее. Или делал вид, что не понимает. Ей казалось, что он просто издевается над ней. Трандуил молчал, непонятно краснел (может, для белокожих альвов так и было надо?) и качал отрицательно головой, выводя Ксанис из себя. В конечном итоге у нее сдали нервы и она с силой двумя руками рванула одежды альва, в три рывка оставляя его обнаженным по пояс. В посеревших от натуги пальцах остались обрывки странного, похожего на выделанную паутину материала рубашки и кожи.

— Раздевайся. Мыться, — снова повторила она, но на этот раз тихо и спокойно.

Трандуил смущенно прикрылся. Ни одна дева много столетий не видела его обнаженным, и жесткие, даже грубые жесты Ксанис его пугали. Она повела его за собой и показала купель, наполненную водой, швырнула ему мочалку из сухой травы и позволила оттереть себя, не прекращая пожирать жадным взглядом. Он уже предпочитал не смотреть в ответ. Странно, что деве на попечение оставили его, высокого и крепкого мужчину. Но он живо убедился в том, что Ксанис ничуть не уступает ему ни в силе, ни в знании боевых приемов, и едва он попытался бежать, оттолкнув ее, скоро оказался связан. Дева что-то недовольно прошипела — наверное: “Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому”, — и связала снова, теперь обнажив полностью. Он стыдливо прикрыл причинное место руками, она вымыла его, и оттерла следы грязи, которых он все равно не мог видеть сам из-за полутьмы. Старые одежды забрали, а вместо них не дали даже рубахи, чтобы прикрыться. Он чувствовал себя обнаженным, одетый во что-то темное, едва прикрывающее бедра. Его отвели обратно в покои и указали на лежанку на полу, и он лег, все же не теряя надежды вырваться и бежать.

Большого смысла связывать его надолго Ксанис не видела. По крайней мере, пока сама не спит. В бодрствовании она справится с ним в любом случае, а если он решит сбежать… Обидно будет, но он все равно не выйдет и за пределы внутренних палат.

— Я сейчас сниму веревки, — сказала она, щелкнув в руках складным ножом, выпуская лезвие, и начала подходить к эльфу.

Он затравленно заозирался. За непокорность его тоже принесут в жертву? Упираться смысла не было, он откинул голову назад, давая ей резануть себя по горлу, но дева только расхохоталась и освободила его от пут. Сказала что-то, наверное, попеняла ему за трусость. Потом спокойно, не боясь ничего, отошла и легла лениво на свое ложе, иногда поглядывая с любопытством. Но стоило ей смежить глаза и, как Трандуил решил, задремать, как он приподнялся и попытался тихо выскользнуть: у покоев не было дверей, одна занавесь при входе. Он не знал, что она пронаблюдала за ним из-под опущенных ресниц. И совершенно не учел того, что его, полностью белого, прекрасно видно на черном фоне стен и пола. Очень скоро он выбежал в главный зал, и, увидев стражей, метнулся в сторону, но не успел скрыться, как его приволокли назад.

— Ты бы, госпожа моя, посадила его на привязь, пока он такой дикий и непокорный, — с поклоном сказал воин-дроу.

— Не твоего ума дело. Как хочу, так и развлекаюсь, — со смехом ответила солдату Ксанис, наматывая волосы альва на кулак, дёргая и заставляя идти за собой.

Попытка Трандуила бежать была абсурдной. Даже если ему бы удалось прорваться в город, то дальше идти некуда. Ворота в пять локтей толщиной открывала дюжина рафов. Выйти без разрешения на то не получится ни у кого. А с внешностью эльфа ему не удастся даже затеряться в толпе.

— Оказывается, россказни про альвийское скудоумие все же правда. Куда ты собирался бежать, м? — спросила женщина с силой сжимая подбородок эльфа, чтобы тот смотрел ей в лицо. — Идиот, — добавила она и отпихнула его от себя с такой силой, что тот завалился на спину.

Трандуил непонимающе смотрел в ответ, чувствуя себя растерянным. Видимо, его было легко выследить… Он почувствовал себя и правда глупо, но не собирался сдаваться без боя. В этот раз он и правда не дождался, пока она не уснет, но об устройстве города он не знал и не успел разглядеть его, а потому наивно полагал, что покинуть дом — первое дело. Он даже сумел вооружиться и убить одного из стражников. В этот раз ему не удалось избежать плетей.

На следующее утро дева ушла куда-то, а он остался наедине с собой, залечивать раны. Ему принесли воды и какой-то отдающей тухлым похлебки. Зато хлеб был, хотя и необычным на запах и вкус, он съел его почти весь. После третьей попытки бежать стражник, озираясь в поисках госпожи, все же привязал его. Трандуил готов был сдаться. В этот момент он пообещал себе пожить тут немного и осмотреться, а уж потом бежать. Его госпожа вернулась нескоро. Он успел задремать, но при виде нее очнулся и приподнялся, осматривая. Она принялась переодеваться, и он отвел глаза, а она со смехом сказала что-то. По крайней мере, слово “глупый” он выучил и понял, что это ругательство.

========== Часть 2 ==========

Альв отличался полнейшим отсутствием ума. И хоть убитый стражник не слишком волновал саму Ксанис (идиот вообще ни на что не годился, даром что кузен), но звоночек был, так сказать. Альв оказался диким и неуправляемым. Поговорить бы с ним, но идиот не понимал ни единого слова! Привязывать его можно, да только вид сразу портился… А львиная доля цены альва была в его внешности. В общем, проблема была, а как решить ее, не становилось ясно. Женщина не желала забивать пока себе этим голову, поэтому решила, чтобы отвлечься, совершить молитву Ллос. Она не могла назвать себя преданным адептом культа богини пауков, но без ее помощи со своей непонятливой игрушкой Ксанис явно не договориться. Подойдя к углу спальни, где на высоком каменном пьедестале стояла высеченная из обсидиана в окружении свечей фигурка паучихи, она начала читать молитву.

— Ллос, матерь сущего, Владычица хаоса и повелительница судеб, к тебе я взываю с просьбой. Снизойди к деве народа твоего и помоги мне…

Слова на древнем языке слетали свободно с губ: Ксанис знала его, как и любой аристократ. Закончив, она обернулась к эльфу, который смотрел на нее со странным выражением лица и шептал “квенья”. Он удивленно сказал нечто вроде: “Я знать тот язык”, — и какая-никакая коммуникация была налажена, а Ксанис смогла дать своему новому рабу хоть какие-то инструкции:

— Не пытайся бежать. Город на замке. Дом тоже. Тебе не скрыться, ты весь белый, тебя видно издалека, — он смотрел на нее с выражением печального отчаяния. — Забудь о прежней жизни. Зачем ты убил моего стража?

— О, прости! — Трандуил впервые испытал укол совести, но он и впрямь хотел бежать, и печально сказал: — Мне не жить без свободы.

Слава богине, его квенья отличался от церковного языка илитиири разве что выговором и звучанием. Это был прорыв (все же Ллос не всегда остаётся глуха к мольбам!). Но в остальном… Боже, он поражал своей глупостью с каждым словом все больше и больше!

— О какой свободе идёт речь? Пока все, что ты делаешь, ведёт тебя к цепи и кандалам. Слушайся меня, Тхандаил, и получишь столько свободы, сколько возможно. Я бы хотела брать тебя с собой, но ты же можешь выкинуть любую глупость и убить себя этим! Ты нарываешься на плети и испытываешь мое терпение. Но, что самое важное, испытываешь терпение моей матери. Она уже недовольна тобой, если продолжишь в том же духе — она повесит тебя на заборе на твоих же потрохах!

Альв замер, обдумывая. Ему требовалось немало времени, чтобы смириться с ее словами. Пока он только кивнул. Быть убитым раньше, чем выйти на свободу, и впрямь было безрассудно. А потом вдруг предложил:

— А король твой не выслушает меня? Может, он меня отпустит? Я могу отплатить, и щедро…

Это предложение нарвалось на еще большие насмешки.

— Нами правит совет с верховной жрицей паучьей богини во главе. Мужчины моего народа — воины, как ты. Иногда маги, если у них достаточно ума, что явно не про тебя. Правителей среди них нет, — и она снова жестоко захохотала, любуясь его недоумением.

И впрямь, альв был красив, так соблазнительно приоткрыл свой наивный рот…

Мир, куда он попал, показался Трандуилу отвратительной искаженной копией его собственного. Мыслимо ли, чтобы правили одни девы? Но в этот раз он предусмотрительно промолчал и кивнул.

— Я буду… разумнее.

Отныне он отказался от мысли бежать нахрапом и стал осматриваться. Его место было в покоях Ксанис, но спать при деве было столь неловко…

— Прости, госпожа, ты не могла бы вернуть мне мою одежду? Я чувствую себя обнаженным, и это неприлично. Я не привык проводить время с девой. Моя жена оставила меня много лет назад, но я храню ей верность…

— С этим тоже покончено, — оборвала она его. — Верность? Зачем? Раз она оставила тебя, значит у нее ведь новый муж. Не могла же она просто уйти…

— Что? — он недоуменно уставился на нее.

— У нее что, не было больше мужей? — переспросила Ксанис. Ох, что за непонятливый альв! Даром что так красив!

— Нет, я один. У нас был сын, а потом она погибла. Мы не сходимся во второй раз, чтобы воссоединиться с женами после смерти.

— Всего один раз… Ясно, отчего вас так мало, — задумчиво произнесла Ксанис.

Из всей беседы с альвом она смогла понять только то, что тот когда-то был женат и у его жены есть сын от него. А потом жена Трандуила умерла, а тот почему-то все еще оставался один. Это, конечно, был плюс — альв был только ее, но… Данная информация заставляла задуматься. Странно. Не может же быть, чтобы альв был слаб как мужчина? Но иначе с чего его никто не взял в мужья снова?

***

Трандуил пробовал бежать еще несколько раз, каждый из которых был пойман, но все равно не выглядел так, будто отказывался от своих бесплодных попыток сбежать.

— Как я понимаю, выше альвийского слабоумия только альвийское упрямство, — подвела итог длительного обсуждения с альвом его поведения Ксанис.

Она порядком устала от Трандуила. К тому же девушка была голодна, но идти на обед и сидеть несколько часов под осуждающим взглядом матери совершенно не хотелось, особенно учитывая, что та была права. Ее эльф действительно доставлял хлопот и самым простым решением было бы его либо просто убить, либо отправить на жертву Ллос. Но что-то останавливало ее от такого, пусть и самого разумного, решения. Поэтому женщина решила приказать слугам принести ей и ее альву еду прямо в покои и сослаться на занятость. Тем более, что отчёт о налогах действительно требовал ее внимания. Еду принесли быстро. Мясо рофа с грибами в сливках было великолепным и его было много. Ужин был отличным. А прилагающийся к нему чай из мха и вовсе поднял настроение.

— Ешь, — сказала Ксанис, ставя поднос на низкий столик из обсидианового стекла. И что, что он только для чая. Мать не увидит ее нарушение этикета, а альв этого и не поймет.

Трандуил покосился на еду с сомнением. Сперва отпил чай — напиток отдавал сыростью и чем-то кислым, но пить хотелось сильнее. Попробовав незнакомое мясо, он скривился. Грибы показались ему знакомыми, их он поел охотнее. Поблагодарил деву и снова забрался на лежанку, потому что успел порядком перенервничать сегодня.

Дева же выглядела занятой, перелистывая бессчетное число записей и делая какие-то выписки; и, сколько он мог понять, то были не стихи и не рисунки.

— Чем ты занята, Ксанис?

— Госпожа, — процедила та.

— Прости?

— К женщинам обращаются “госпожа” и кланяются. И не пялятся так бесстыдно. Младшие принцы первое время и вовсе не могут поднимать глаза на любых дев. А ты даже не принц. Ты раб.

Это ошеломило его. Он все же набрался сил:

— Чем ты занята, госпожа?

— Проверяю налоги и сборы.

— О, Эру…

Сам Трандуил и то редко утруждался таким и записей не вел. Возможно, поэтому дела его королевства были в весьма расслабленном состоянии.

— Время идёт, а ты, Рилфрин, а ты все прежний, — прошептала Ксанис, обводя в кружки неверные цифры.

Рилфрин был мужчиной не глупым, что редкость. Но до ужаса нечистым на руку. Все, что спасало его от казни, так это его действительная незаменимость. Его организация системы налогообложения была гениальной. К тому же, способность к распределению бюджета помогла сохранить дому Клатвал лидирующие позиции. Гений, одним словом. Но себе в карман что-то клал регулярно. Часть его воровства ловила Ксанис, но она прекрасно понимала, что это далеко не все… И четвертый и последний супруг ее матери все равно что-то поимеет в итоге. Смех и грех.

— Слушай, — начала Ксанис, вливая чернила в опустевшую ручку под удивленный взгляд эльфа (тот явно такого раньше не видел, но спросить стеснялся), — ты говорил, что был женат?

— Да, госпожа, — кивнул эльф.

Он смотрел на нее: какой она казалась чужой и странной. И очень сильной. Не только физически. Кажется, эта дева была способна на многое.

— А почему тебя не взяли в мужья снова? Ты хоть и дурной, но для мужчины это не большой недостаток. Красивый зато.

— У нас такое не принято, Кс… Госпожа. Второй раз не женимся, — Трандуил чуть было не поперхнулся от такого возмутительного предположения. Глупый? — Я король, да будет тебе известно. И правил вполне разумно.

Ксанис с большим скептицизмом покосилась на него.

— Хочешь сказать, остальные ещё дурнее? Ох, бедные ваши жены.

Трандуил было принялся оспаривать это, но она и тут загнала его в тупик расспросами о том, отчего они живут в северном лесу среди пауков, на проходной тропе, в столь невыгодном положении и так бедно, что нет денег даже на большие дворцы и дома.

— Живёте в дуплах, как ваш наглый пушной зверь. Люди и дварфы и то богаче вас.

И условия проживания не в пример лучше.

Он вспыхнул и покраснел.

— Ты не умнее меня, раз судишь так. Нам не нужно богатства… Мы стремимся к единству с природой и к мирной и честной жизни.

Но она, похоже, была осведомлена об последних войнах и вражде с гномами весьма хорошо и высмеяла его и тут. Трандуил отошёл, вдобавок потирая горящий след от пощёчины. Но Ксанис определенно удалось зацепить его и острым умом, и языком.

— Ты готов был воевать ради побрякушек! Лить кровь своих людей, ради камней. Будь они хоть трижды реликвиями. Ллос и та не требует от нас таких жертв. — Ксанис было откровенно смешна логика эльфа. Его напыщенная правильность лопалась мыльными пузырями, ни оставляя после себя ничего. — Ладно, не будем о грустном. Не хочешь принять ванну, Тхандаил? Сегодня последний день декады и слуги по обыкновению растопили большой бассейн в моих покоях. Там можно ещё и поплавать, а не только отмыться.

Он кивнул.

— Спасибо, госпожа.

— Любишь воду?

— Да. У меня и у самого была речка под дворцом, и там можно было вымыться…

— Ясно. Уровень удобства, типичный для диких лесных альвов, — расхохоталась она.

Он снова покраснел. Теплая вода была в новинку. Ещё меньше он ожидал, что ванную придется принимать вместе с девой.

— Госпожа, не сочти за обиду, но кто возьмёт тебя в жены, зная, что ты уже обнажалась при мне? И потом, я живу в твоих покоях…

— А что, ты бы не взял? — ее искренне забавляла его зажатость. — У моей матери было четверо мужей. Мой отец, ее первый муж, погиб. Второй… По официальной версии умер от болезни, хотя я уверена, что мать сама его отравила. Ибо детей у них так и не случилось. От третьего родились моя сестра и брат. Но что-то у них не срослось и они разошлись. Тот был неплохой кузнец. Те ручки для письма, что ты видел, его работа. Ну и четвертый, тот что есть сейчас. Рилфрин. Он был мужем моей тетки, пока ее не убили в дуэли. Мать забрала ее мужа себе. Зачем ей этот воровливый илитиири, не ясно, может, и вправду любит. Ибо тот до сих пор жив и здоров. Ну, результат их любви налицо. Скоро мать должна родить, скорее всего, будет мальчик. Но, может, оно и к лучшему. Все же пора заиметь ребенка для души, а не только муштровать наследников.

— Но как же она встретится со своими мужьями после смерти?

— И будет жить с четырьмя сразу? А что, гаремы у нас не редкость, — поддразнила она его. — Может, и я тебя в свой возьму. Интересно, какой масти от тебя будут детки?

Трандуил смутился ещё сильнее. Быть не первым и не единственным? С этим бы он не примирился ни за что, но Ксанис похоже могла убедить его в чем угодно.

— Послушай, — она подобралась поближе, так, что ее темная кожа коснулась его, светлой и прохладной, — а это нормально, что ты так розовеешь иногда?

Трандуил замолчал. Попробовал объяснить, что стыдится, но она даже не понимала, чего именно. Он решил перевести разговор на другое.

— Я как слепой, — пожаловался он. — Ничего не вижу здесь.

— Вообще? — удивилась Ксанис. Нет, она знала, что альвы плохо видят в темноте, но все же… Здесь было не слишком темно. — Я, конечно, вижу, что твои глаза совершенно не светятся, но и здесь не кромешная тьма. Гораздо светлее, чем в подземельях. Все же здесь все делалось для максимального комфорта и освещение в том числе. Максимум, что могу… — произнесла Ксанис, выйдя из воды, позволяя прозрачным ручьям стекать с тела на пол. Подойдя к стене, она провернула непонятный металлический выступ и странные светильники на стенах тускло засветились голубоватым огнем.

— Как они сделаны!? Как вы вообще могли добиться такого, под землёй, где из еды одни слизни? И под руководством лишь женщин? — Он смущённо отвёл взор от ее форм, хотя не мог не признать, что они совершенны. — Удивительно.

— Если не будешь больше дурить, наши мастера тебе покажут, — пообещала она. — Или ты привык быть королем и не марать рук работой?

Этот вопрос тоже смутил его.

Тщательно отмывшись, он тоже вышел из бассейна.

Он отвернулся, давая ей одеться, будто не видел ее до этого обнаженной. Молча лег на свою лежанку в углу, свыкаясь с положением раба. Было тоскливо, ведь вся его жизнь и убеждения пошли прахом.

========== Часть 3 ==========

— Что ты там сидишь? Иди ко мне, — позвала альва Ксанис, откидывая угол одеяла в сторону, показывая ему место, куда ему надлежало лечь.

Трандуил подошёл к ней, сел рядом, потом лег, укрывшись. Он правда хотел уснуть, когда ощутил ладонь девушки на своей груди. Она нагнулась над ним, изучая его светлую кожу, под которой видны были тонкие вены. Ксанис провела пальцами по ходу одной на лице эльфа: с шеи на висок и к острому уху. Это было так странно… Ход сосудов в телах илитиири выдавал разве что рельеф, но никак не цвет. Потом она надавила пальцами на мягкие губы эльфа, слегка обнажая белые зубы. Эльф под ней был при этом напряжен, словно камень, и тяжело дышал. По-хорошему, следовало сейчас отстраниться от него и дать спать, постепенно приучая его к себе. Но большим терпением Ксанис не отличалась в принципе, поэтому решила, что подземелья не обрушится, если она поцелует своего альва. Решившись, она тут же наклонилась и накрыла розовые губы своими. Он отреагировал на ее поступок ещё большим напряжением, отвёл глаза в сторону, снова пробормотал что-то про то, что это неправильно, но под конец приоткрыл рот и ответил на ласку. Трандуила касания сильно взволновали, и он уже чувствовал неприятный прилив крови к причинному месту. Губы девушки так мягко накрыли его собственные, что ей нельзя было не ответить.

И поскольку альв на удивление поддался, что было неожиданно и приятно, Ксанис решила пойти дальше, осторожно скользнув ладонью по груди, задевая его соски, ниже по животу и ловко накрыла пальцами не скрытый короткой ночной рубашкой пах Трандуила. Он отвёл ее руку, хотя говорить, что он не желает близости, было поздно: бугор в паху выдавал его. Соски отвердели от ее касаний.

— Не надо, госпожа. Нам стоит перетерпеть. Я не хочу изменять супруге.

— Да ведь она мертва, — удивилась Ксанис. — Ты и сам меня желаешь, что толку отрицать очевидное? — Она приласкала его ещё немного, и он, тихо простонав, прижался к ней, а потом навалился всем телом, вжимаясь в ее промежность своим отвердевшим как копьё членом.

Альв был не против! Он розовел, а его плоть наливалась кровью. Все же внял её доводам, думалось женщине. Она уже хотела перекинуть свою ногу через его бёдра (у неё самой уже всё было влажным и пряные горячие капли текли по бёдрам), как вдруг альв толкнул ее, переворачивая. Не ожидавшая такого Ксанис на одних рефлексах вынесла вперёд локоть, ударяя куда придется, после змеёй вывернулась из-под эльфа, с хрустом выводя зажатое между их телами собственное плечо (на прострелившую тело боль она совершенно не обратила внимания). После чего, практически не понимая своих действий, надавила предплечьем на беззащитное горло альва со всех силы. В себя её привел хрип задыхающегося Трандуила. Увидев его посиневшие от нехватки воздуха губы и покрасневшие от того же глаза, она быстро отскочила в сторону, давая мужчине отдышаться.

— Никогда, никогда так больше не делай, идиот! — воскликнула она.

Игривое настроение улетучилось, оставив после себя лишь противное чавканье между бедер. Сердце колотилось где-то в горле, а потревоженное подсознание не хотело униматься и признавать, что опасности нет и никто не хотел её убивать. Выругавшись, Ксанис встала, подошла к столику, где допила остатки чая, чем немного успокоила себя, и опустила руку себе между ног. На пальцах осталась смазка. Ее было много и она остывала. Неприятно. Поэтому, схватив первую попавшуюся под руки ткань, Ксанис вытерла, насколько смогла, сначала свою промежность, а потом и испачканные руки.

Трандуил тем временем пытался отдышаться. Он чуть не задохнулся. Едва она его отпустила — он испуганно отшатнулся, поднял руки.

— Я не хотел плохого, прости, госпожа, — уткнулся он лицом в свою лежанку. Ему было неловко. Очевидно, что даже соитие тут происходило по каким-то иным правилам и он по незнанию нарушил их.

— Не делай таких резких движений, когда я не могу их предугадать! Если бы у меня сейчас было оружие, то ты был бы мертв раньше, чем я бы поняла, что вообще происходит!

Ксанис злилась. Этот альв посмел надавить на ее слабость. Нет, подобная реакция не была уникальной. Выученные в битвах солдаты темных эльфов практически поголовно, если не все, реагировали так на резкие выпады. Это был способ выжить: любое непонятное быстрое движение — потенциальная атака и попытка убить. Это вбивалось в подкорку годами рейдов в подземелье и на поверхность. Почему же глупый эльф этого не знал? Он же был женат?

— Ты думала, я хотел взять тебя силой? Мне показалось, ты была не против, — смог наконец расслабился Трандуил.

Его горло до сих пор ощутимо побаливало, но он не мог не признать, что молниеносные отточенные движения Ксанис поразили его.

— У нас женщины обычно не умеют защищаться и не обучены бою. Разве что из лука умеют стрелять, но противостоять силе…

Он вспоминал, как покорно замирала под его ласками его собственная жена — ничего общего с властными движениями этой девы. Однако собственное возбуждение прошло. Он понял, что излился в тот момент, когда она придушила его, и сам не заметил этого; поднявшись, он омылся в бассейне, подумав, что никогда больше не согласится на приглашение этой девы, раз она склонна к таким непредсказуемым выпадам.

— Я не думала, что ты хотел взять меня силой, — обронила Ксанис вернувшемуся альву, совершенно на него не глядя. Она лишь крутила в руках скрученную из пергамента и сухого мха сигарету, которую достаточно быстро подожгла от ближайшего настенного светильника, ловко приподняв горячее стекло — обжечься совершенно не хотелось. После чего начала выпускать размеренные облачка дыма. — Признаться честно, думать в тот момент я не могла в принципе. И это основная угроза для тебя. Ты атаковал и мое тело среагировало раньше головы. Пойми правильно, любое резкое движение вблизи воина воспринимается как попытка убить. Разве с твоей женой было не так же?

— Но моя жена не была воином, она была принцессой эльфов-нандор, — Трандуил вообще не помнил, чтобы она занималась чем-то помимо пения и вышивки. — Наши девы не воины, они редко обучены бою. Хотя… иногда, по собственной душевной склонности, они могут уметь управляться с мечом и луком, но это редко. Они ведь не участвуют в битвах. И она никогда бы не подняла на меня руку, — постарался объяснить эльф, сам удивленно поглядывая на странное действие женщины. — Что ты делаешь? — непонимающе воззрился он на сигарету.

— Странные женщины… — прошептала Ксанис, словно не слыша вопрос альва, после чего все же повернулась к нему. — Что я делаю? А разве не видно? — улыбнулась она и выпустила в лицо Трандуила облачко сизого дыма.

— Дышишь дымом? — у эльфов не было подобной привычки, и Трандуил лишь раз видел такое у мага, Гэндальфа. Он отстранился: дым показался ему неприятным на запах и ел глаза. Но, несмотря на это, он совсем успокоился и отошел от недавнего происшествия. И потому, практически как ни в чем не бывало, сел рядом. Ксанис в тот момент также была спокойна. Поэтому Трандуил на волне откровений решил поинтересоваться и иными интересующими его вопросами:

— Скажи, чем я буду здесь заниматься, госпожа? Работать? Я воспитан воином и умею управляться с мечом, — начал он, рассчитывая всё-таки однажды бежать отсюда наверх.

— Зачем? — удивилась Ксанис. — Ты принадлежишь дочери матери пятого дома. Можешь позволить себе валяться на расшитых золотом подушках, — сказала девушка, вытаскивая за уголок действительно вышитую подушечку, — и есть мясо рофов трижды в день. Да и вообще… Зачем тебе работать?

Разве такое возможно? Что тогда ему остаётся?

— Я так не могу, — возразил он. — И взаперти сидеть не могу. Я не вынесу без лесов.

Ксанис успокоила его тем, что леса здесь были: заросли огромных мхов, лианы плесени, белые слепые мотыльки и даже летучие мыши. Трандуила чуть не передернуло от брезгливости, но он пересилил себя и спросил снова:

— Разве ваши мужчины ничем не занимаются? Чем, к примеру, занят твой брат, госпожа? Разве он не готовится занять трон, не учится всему, что нужно, чтобы править и воевать?

От предположения Трандуила относительно ее брата Ксанис пробило на смех.

— Какой трон, о чем ты? Ему никогда не быть наследником. Разве что если мы с сестрой погибнем, а мать больше не сможет иметь детей… Но, опять-таки, трон достанется не ему, а его жене! И то, это только потому, что у матери нет живых сестер и племянниц, которым можно было бы его передать. Иначе даже при таком раскладе брату бы ничего не светило. Хотя он на это никогда и не претендовал. Он увлекается колдовством. Сутками не вылазит из своих лабораторий и библиотеки. Фехтовать, конечно, он умеет. Но он не воин. Это его выбор. По-хорошему, он вообще мог ни чем не заниматься, а кататься по золотым подушкам, мать бы нашла ему достойную жену, которая бы смогла обеспечить его не хуже матери, где бы он продолжил кататься по подушкам! — смеялась Ксанис.

На гордом лице лесного царя отразилось недоумение пополам с возмущением.

— Муж, что ни разу не держал в руках оружия? Мыслимо ли это? Магия, конечно, полезное занятие, но не слишком достойное короля, — эльф не понимал, почему она смеялась над ним. — Я не так воспитан и не смогу проводить дни в безделье, — сказал Трандуил, все ещё надеясь, что с оружием в руках ему удастся бежать. Но Ксанис оборвала эти размышления и развеяла и эти надежды:

— А теперь спать. Утром я уйду на молебен великой Ллос, а ты не вздумай бежать. Дворец окружён оградой, а покои заперты. И охрана сильно зла на тебя за то, что ты убил моего кузена, — припугнула его она.

Наутро и впрямь было тихо. Правда, и утра никакого не было, все та же мгла и темнота; на Трандуил чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Он все же высунулся из покоев и принялся изучать соседние.

***

Кровь рофа текла с алтаря, запекаясь на каменных плитах пола, жрицы возносили к богине последние молитвы. Осталось не более получаса и она сможет вернуться домой. Все эти массовые мероприятия в церкви не слишком нравились Ксанис. Особенно необходимость общаться с рядом личностей. Матерь шестого дома, Фелинцин Тор’ана, как всегда, действовала на нервы. Последняя очень хотела попасть в основной круг парламента, от которого ее отделяли лишь головы матери Ксанис и её самой. Пока мать была тяжела и носила дитя — она была защищена от вызова на дуэль. Но после… Ребенок должен родиться в конце осени. А уже в начале зимы будет очередное празднество, где эта облезлая самка василиска сможет вызвать ее мать на поединок. И кто победит, Ксанис не могла ручаться. Ее мать опытнее, но ей уже больше четырехсот. Это возраст. Тем более, она ещё не успеет восстановиться после беременности и родов. А Фелинцин всего шестьдесят… Она молода и полна сил. Ксанис надеялась, что та сама забеременеет до зимы и не сможет участвовать. Хотя и понимала, что такова вероятность крайне мала: эта тварь рассчитывала как раз на слабость противника.

В общем, домой она возвращалась задумчивая и нервная. В качестве успокоения хотелось чего-то эдакого, но… Из кандидатов был только белый альв, а согласится ли он поласкать её губами и языком — далеко не факт.

Никто конечно не отменял методов убеждения, но… Насильно в постели можно добиться только разве что беременности, но Ксанис не хотела пока детей. А удовольствием подобный секс не был бы не только для альва, но и для неё. Но попробовать стоило.

На удивление, альва она обнаружила не в покоях, а в коридоре около них. Это вызвало глухое раздражение: и куда он прется, когда сам жаловался, что ничего не видит? Да, газовые светильники тут были, но альв понятия не имел, как их зажечь, поэтому бессмысленно водил руками по стене.

— Что ты делаешь? На этой стене ничего нет.

Он задел ее и отдернул руку, боясь нового выпада. Она затащила его внутрь.

— Я не могу сидеть просто так, мне нужно знать… Если бы твоя дружина показала бы мне, где они тренируются…

Ксанис оборвала его, сказав, что о подобном не может идти и речи:

— Если хочешь, я принесу тебе несколько книг, будешь изучать наш язык, — предложила она. — И не зли меня больше сегодня.

Альв печально сел, вернувшись на свое место, как побитая собака, но прежняя живая и не скованная местными обычаями наглость скоро вернулась к нему, и он вновь подошел поближе.

Сама же девушка глубоко ушла в свои мысли и размышления. Выхода из нагнетающейся обстановки она не видела. По крайней мере, такого, при котором ее матери не нужно было бы участвовать в этом самоубийственном мероприятии.

— Что тебя опечалило, госпожа? — неожиданно для Ксанис раздался вопрос альва.

Смысла укрывать от того свои опасения девушка не видела,потому коротко поведала ему о своих соображениях.

— Дуэли между женщинами! Как можно! — возмутился Трандуил, что было очередной глупостью в духе того, что эллет должна давать жизнь, а не отнимать. Потом сел рядом, взяв ее руку в свою. — Может быть, ты решишься бежать отсюда вместе со мной. Я вижу, что нравлюсь тебе (тут он был неисправимо уверен в собственной неотразимости), и наверху ты была бы свободна от этих жестокостей. Ты бы могла научить нас новому, хотя, вести себя пришлось бы скромнее…

— Ты смеёшься? Ты не понимаешь? — воскликнула Ксанис. — Что за бред ты несешь? Даже если на миг представить, что я могла бы согласиться уйти в ваш архаичный мир, то я в любом случае не могу бросить мать и брата. Тем более, если все же мать погибнет… Надо кому-то занять трон. Сестра слишком молода. Ей всего двадцать четыре. Наш дом упразднят. Та же Фелинцин станет здесь хозяйкой. Так что, даже если бы я хотела, то не смогла, — объяснила девушка.

— Понимаю тебя, — он вздохнул и сел рядом, пропуская ее замечания на тему отсталости поверхности.

Он стал поглаживать Ксанис по руке. Спустя минуту она решилась и положила свою ладонь на его голову, поглаживая и перебирая длинные золотистые волосы. Осмелев, Трандуил лег, расположив голову у нее на коленях. Затем забрался повыше. Объятия переросли в поцелуй, в этот раз долгий и плавный, и она позволила ему оголить себя.

Язык Трандуила был розовым. Так странно… У её народа все слизистые были фиолетовые. Но на фоне светлой молочной кожи альва это смотрелось. Он целовал ее, а она плавно давила на его голову, силясь опустить его поцелуи вниз, где больше всего хотела почувствовать его рот с самого утра.

Трандуил тоже с интересом изучал кожу девушки. Непрозрачная, плотная, чуть соленая, с терпким вкусом, она была такой темной, что ему были непонятны её эмоции — на лице Ксанис не читались даже мимические морщинки. И соски были темными, разве что чуть краснее. Странно, неужели он научился различать оттенки этой черноты? Ее ладонь легла на его голову, и он позволял Ксанис управлять своими движениями — он обнаружил, что так даже проще, когда тебе подсказывают, и охотно дарил ей удовольствие. Пока его губы не оказались против ее промежности, скрытой декоративной повязкой, расшитой серебряными нитями. Он погладил ее пальцами и поднял глаза, как бы спрашивая: “Можно?” — и она кивнула, нетерпеливо вжимая его, так что он носом ткнулся в ее щелку. Он бережно и плавно, помня о недавнем печальном опыте, стянул с нее тонкую накидку и дотронулся губами ее щелки, потом поцеловал, почти вторгаясь языком. Ксанис, судя по стонам, была более чем довольна.

Это было хорошо. Очень. Губы альва были мягкими, действовал он умело. Разве что уж больно обходил вниманием вход в ее тело. Не то, чтобы это сильно на что-то влияло, но Ксанис казалось это странным: ее предыдущие любовники никогда не упускали возможность хотя бы попробовать ввести в ее влагалище палец. Здесь же ничего. Он, конечно, мог опасаться ее реакции, но даже не попробовать? Мило, но от этого не менее странно. Ксанис решила отдаться умелому рту альва и спросить об этом позже.

Он, уже не боясь, просунул язык глубже в ее лоно, скользя по ребристой стеночке и, чувствуя, как она инстинктивно сжимается, обводил губами и посасывал клитор — для Трандуила подобный вид ласк был в новинку, и среди эльфов считался излишним признаком изнеженности, но сейчас некому было доносить об его не достойном короля поведении, так что он всецело отдавался тому, чтобы доставить Ксанис еще больше наслаждения. Действия его были проникнуты больше нежностью и осторожностью, чем уверенностью. В предвестии оргазма влагалище девушки сжалось, вытекло несколько капель терпкой жидкости, и он довершил свои старания последними поцелуями.

Потом лег рядом, подобрался, осторожно укрыл ее. Так они и лежали, пока слуга принес им на подносе еды и напитков.

— Все же что-то ты умеешь, — улыбнулась Ксанис, стягивая с подноса трюфельную конфету и вкладывая ее в рот Трандуилу. — Ты явно такого раньше никогда не ел.

========== Часть 4 ==========

Текстура шоколада показалась Трандуилу странной. Он скривил лицо. Выплюнуть лакомство обратно? Оно походило на землю, только сладкую. И растворялось во рту. Кое-как он проглотил его.

— У нас частая близость неприемлема. Вижу, вы более раскованны в этом плане, — улыбнулся он.

— Это все от вашей долгой жизни, — усмехнулась Ксанис, раскусывая очередную конфету и запивая ее чаем. — Мы же хотим успеть все. И… Почему ты постоянно все выплёвываешь? Мясо ешь, будто тебя червями кормят, чай не пьешь, одну воду, и сейчас снова… Вам что, религия не позволяет?

— Я не привык к такой пище. Все здесь какое-то непривычное, склизкое, безвкусное, чай горький и отдает сыростью, — гордо поджал губы он, но решил не заострять внимания на данной теме, потому что она легко могла перерасти в скандал. — Разве ваша жизнь конечна? Мы же бессмертны, — нашел на что перевести тему Трандуил, тем более, что данный вопрос его действительно заинтересовал.

Однако вошедший раб, передавший Ксанис какую-то записку от великой матери, отвлек женщину от ответа.

— Моя любопытная сестра и мать хотят поглядеть на тебя, поэтому настоятельно рекомендуют мне явится на ужин и взять тебя с собой. Надо будет одеться покрасивее, — подмигнула она Трандуилу, от чего последний снова покраснел. — А про бессмертие… Вы — может быть. Хотя я не могу себе представить, как это — жить вечно. Жуть. Это же надоедает абсолютно все, да и… Глупость, короче. А про еду… Ничего ты не понимаешь! Тебя тут деликатесами кормят. Далеко не все местные такое видят. А мясо обычное.

— Это по той причине, что вы искажены. Поэтому не бессмертны. А если бы вы вели образ жизни, угодный Эру, а не тот разврат, что у вас творится… — начал было альв, но наткнувшись на раздраженный вид Ксанис, готовой взорваться гневной тирадой, остановился. Спорить на тему религии точно не входило в его планы. Потому что до чего-то дельного договориться им не удастся, а вот вывести илитиири из себя — вполне. Трандуил уже видел эту женщину в гневе и повторять опыт совершенно не имел желания.

— Что же касается деликатесов, мне все равно, госпожа. Я привык к простой еде. Можешь кормить меня одним хлебом с водой, — он решил проявить покорность и загладить окончательно едва не начавшуюся бурю.

— И на что ты будешь похож через месяц с таким питанием? На мешок с костями? А по поводу вашего Эру… Странный он. И слабый. Да и какой смысл жить вечность? Вот сколько тебе? А что ты за это время видел и чего добился?

— Мне несколько тысяч лет. Я видел Дориат, королевство Элу Тингола, видел его падение, видел гавани Сириона, видел, как в море исчезла половина Белерианда и взлет и падение новых королевств, — начал рассказывать Трандуил, почувствовав укол гордости. — Мой отец перешёл через горы, и эльфы, что жили в лесах, где ты поймала меня, пригласили его царствовать. Затем он погиб, а его сменил я. И поддерживал спокойствие своих лесов… Пусть иногда и в ущерб развитию.

Ксанис подавилась конфетой. Ей еле удалось сдержать лицо и не опозориться перед альвом.

— Несколько тысяч? Что? Столько не живут!

Трандуил мягко рассмеялся.

— Некоторые из нас живут и долее. Вот почему я так хочу вернуться. Тут мне долго не протянуть. Рано или поздно я угасну.

Он постарался продемонстрировать измученное выражение лица, но вышло откровенно слабо. Более того, Трандуил поймал себя на странной в его положении мысли, что существование в вечной полутьме, в мире, где правят женщины, где они так жестоки, уже не казалось похожим на кошмар.

— Угаснешь? Это теперь называется так? — улыбнулась Ксанис, все ещё переваривая информацию о возрасте альва. — Ты уже прожил столько, что и умирать не страшно. Хотя я не понимаю, как за все это время у тебя только один сын. Или были ещё дети, но они погибли?

— Нет, только он. Хоть я и не знаю его судьбы, но надеюсь, что он выживет и продолжит мой род. Мы сходимся большей частью лишь для продолжения рода. Хотя ты права, я всегда печалился из-за того, что боги наделили меня лишь одним наследником, — он вздохнул. — Жена так быстро покинула меня…

— Не понимаю, почему нельзя было найти другую. Тем более, что ты хотел ещё детей. Квалфрина, отца моих сестры и брата, снова взяли в мужья, и у его новой супруги ещё трое детей от него. Я не понимаю, в чем проблема! Что такого в том, чтобы жениться ещё раз?

— Но ведь тогда мы не увидимся перерожденными и вернувшимися! Это измена, это как предательство, — помрачнел он. — И потом, мы живем вечно, нам не нужно большого количества эльфят.

Строго говоря, Ксанис была права: лесные эльфы были малочисленным и вымирающим племенем. Особенно запрет на размножение во время войн и бедствий…

— Бред, какой бред! Какое предательство? Она уже мертва. Как можно изменить покойнику? — Ксанис откровенно недоумевала. — И все равно, почему только один? Детей же при желании можно каждые года два рожать. Или твоя жена умерла, не прожив с тобой и двух зим?

— Но ведь мы встретимся после смерти в чертогах Намо, а потом вернемся перерожденными и увидимся снова, — возразил он. — По крайней мере, так говорят мудрые.

А еще Трандуил к своему ужасу понял, что не помнит, когда умерла его жена: за столькими сотнями лет это скрылось. Кажется, Леголас был довольно молод, но младенцем не был… Или нет?

— Ну встретитесь, и в чем проблема? Что такого, что при жизни было несколько супругов? — логика Трандуила была странной и непонятной. И если про встретиться в посмертии ещё как-то укладывалось в голове, то слова про возвращение обратно Ксанис вообще не поняла.

— Это ваши девы заводят по несколько мужей, для нас это дико, — попытался объяснить он. — Думаю, она сочла бы это изменой. Мы любим один раз, как бы тяжело это ни было.

— Как можно любить веками того, кто давно умер? Ты хоть помнишь, как она выглядит? — злилась Ксанис. Упрямство альва и его преданность жене, от которой и костей не осталось, больно резало по ее самолюбию.

— В моем лесу стояла ее статуя, — сказал он. — Не злись. Так у нас принято, я не могу отказаться от прошлого.

За исключением того, что он не навещал ее последние несколько десятков лет, это было верно. Каменная дева была оплетена плющом и поросла лишайниками и мхом.

— Какого цвета у нее были волосы? А глаза? Ты помнишь ее голос? — бушевала Ксанис. — Ты любишь ее сейчас? Ты желаешь ее сейчас? Я не хочу знать, любил ты и желал ли ты ее когда-то давно. Я спрашиваю, что ты чувствуешь сейчас!

— Она была светлоглазой и светловолосой, как я. Нет, пожалуй, волосы были чуть темнее и рыжее моих. Испытания, что выпали на нашу долю, стали слишком тяжелы для нее, — говорил альв, не понимая, что вызвало такую бурю.

— Ты помнишь ее или любишь ее? — рыча, спросила Ксанис.

— Я любил ее. Чтобы ответить честно, люблю ли сейчас, надо увидеть ее снова, а это невозможно. Но я храню в памяти то чувство… — он понимал, что пространный ответ кажется Ксанис уклончивым, да и бешенство ее не располагало к откровенности, поэтому, собравшись с духом, мужчина прошептал: — Ты права, память о ней почти стерлась.

— Невозможно вечно любить мертвеца, — заключила Ксанис. — Ты, помнится, говорил о мудрости Эру… Так вот. Он глуп, если заставляет вас отказываться от жизни и жить во имя мертвецов. Место мертвецов в могиле. Дело живых отдать им последнюю дань и похоронить по законам богов, чтобы они могли найти путь к перерождению. Но не более. Живые должны жить для живых.

Возможно, в словах девушки была правда, которая переубедила его, и альв больше не стал спорить, а просто, поднявшись, плавно обнял её за плечи и накрыл своими губами её, раздвигая их и обводя кончиком языка. Ее кожа казалась такой красивой, а глаза светились, как драгоценные камни, и он шептал ей об этом на ухо. Она аккуратно начала снимать с эльфа одежды. Когда тот оказался полностью обнажен, она плавно опустила его на спину, оседлав бедра. Она несколько раз скользнула по его паху своей промежностью, увлажняя его член смазкой. После чего ловко приподнялась и, помогая себе рукой, опустилась на его член до упора, слегка откинувшись назад.

Он обнял ее за талию и тихо простонал, ощутив, как член оказался в горячем лоне. Медленные поступательные движения только раззадоривали, и ему хотелось двигаться все активнее, но темп задавала девушка, так что он поддавался ему, позволяя ей вести. Он ощущал, как трется о мышечные стеночки головка члена, и еле сдерживался. Он медленно скользил руками вдоль ее тела, еле ощутимо касаясь груди с маленькими твердыми сосками, гладил длинные серебряные пряди волос.

Скорость нарастала. С плавных и медленных движений они перешли на быстрый и частый ритм. Ксанис тяжело дышала. Она чувствовала, как пульсирует ее влагалище, говоря о скором конце. Осталось совсем чуть-чуть. Ещё несколько движений и она с рыком опустилась до упора, вжимаясь в бедра альва и с удовольствием отмечая, что тот тоже кончил и теперь его семя вместе с ее смазкой вытекают из ее тела, пачкая их обоих и густыми каплями стекая на постель. Трандуил также ощутил горячие волны жара, последние подрагивания члена и довольно откинулся на постель. Обняв Ксанис, он снова бережно поцеловал ее и вытянулся, ловя последние отголоски оргазма. Ему не верилось, что он так легко изменил супруге, но сожаления не чувствовал. Удовольствие пересиливало все. В конечном счете этой странной темнокожей деве он был благодарен.

— Скажи, — обратился он к ней, когда они отдохнули, — ведь теперь тебя не возьмет иной, раз ты уже познала меня? И еще, — он поцеловал ее руку, — теперь ты родишь через год? Сколько длится у вас беременность?

— Меня никто не возьмёт в принципе, — рассмеялась Ксанис. — Это женщина выбирает и берет мужчину, а не наоборот. Поэтому при желании я могу выбрать кого угодно. Тем более, я завидная невеста. Мало кто откажет, если я предложу ему стать своим мужем. По поводу родов… Сомневаюсь, что сегодня мне удастся забеременеть. Не тот день цикла. Вероятность слишком мала. Ну а беременность длится в среднем около 8 месяцев. Чуть короче, чем у людей.

— Но ведь мы уже переспали, я уже твой муж! — возмутился Трандуил.

Слов о цикле он вообще не понял постольку, поскольку слабо разбирался в этих вопросах и считал, что все в руках валар, в том числе и наделить их новой жизнью или нет.

— Что? — удивилась Ксанис. — О Ллос, конечно, нет! Нельзя стать супругами, просто разделив постель! Тогда у меня было бы уже с добрый десяток таких мужей! — смеялась девушка. — А что, хочешь стать моим мужем и иметь со мной детей?

— Добрый десяток!? Как боги допустили подобное беззаконие?

Это у бедного эльфа просто не укладывалось в голове. Он смотрел на нее и не мог поверить в это.

— Стать твоим мужем… Прости, госпожа, но, узнав вас чуть лучше, боюсь, с мужьями вы обходитесь дурно.

— Почему? Почему ты считаешь, что я дурно с ними обхожусь? У меня не было ещё ни одного. А те мужчины, которые делили со мной постель до тебя, остались довольны. Я ничего им не обещала и они знали, что не обязательно станут моими супругами. Они попытали удачу понравиться мне, но не слишком преуспели. В этом нет ничего предосудительного. Тебя же, напротив, я бы хотела видеть своим мужем.

— Отчего, я же дурной, по твоим словам? — рассмеялся он. В любом случае, Ксанис ему польстила, и он вновь принялся с неожиданной для себя нежностью касаться губами ее плеч, сосков, кончиков пальцев. — Чем остальные были хуже?

Он снова устроился рядом и приобнял ее, согревая и пытаясь найти ответ на дне ее глаз, мерцающих огнями.

— Да ничем, — просто ответила она. — В постели, может, даже преуспели получше тебя. Но… Все не то. Не цепляло. А брать просто чтобы брать… Моя мать все ещё жива и мне не нужно спешить обзаводиться потомством. Так что вопрос выбора супруга всегда был не слишком горящим. К тому же, мне пока только 47 и даже если, не приведи Ллос, мать погибнет, то ещё лет тринадцать смело я могу кормить совет лишь обещаниями. Ну и на крайний случай, совершенно не обязательно иметь мужа, чтобы иметь детей. Так как у моего народа матриархат, то бастардов попросту не существует. Все дети, рождённые женщиной, законны априори.

— Это все противоестественно, — упрямо твердил Трандуил. — Предположим, я возьму тебя в жены, а потом другой, и как мы будем знать, где чьи дети?

На самом деле, его гордость была довольно уязвлена таким порядком. Он вздохнул. Как рабу ему ничего не светило тут: или быть принесенным в жертву, или работать. Стать спутником этой эллет было даже выгодно. Но он думал не о выгоде.

— Как мои сыновья будут знать, кто из них что наследует? Это приведет к войнам внутри твоей семьи.

— Сыновья вообще ничего не наследуют. Наследники лишь дочери. Я первый наследник своей матери. А мои дочери будут моими наследниками. Какая разница, кем были их отцы, если мужчина полностью входит в род жены?

Трандуил вздохнул. Это все с трудом умещалось в его голове, он чем он и пожаловался Ксанис. Расстаться с властью, со всем, ради того, чтобы стать игрушкой в гареме воинственной эллет. Безумие. Но он в глубине души начинал думать, что такой выбор не так уж и плох. Он успел устать от войн и невзгод, что выпали на его долю там, наверху.

— Тем более, что нельзя иметь одновременно более, чем одного мужа. Если он по каким-либо причинам перестал устраивать, то чтобы завести нового надо развестись со старым.

— Или отравить, — усмехнулся он. — Ты меня отравишь, когда тебе наскучит мой необычный для этих мест внешний вид…

— Зачем мне тебя травить? Если супруг просто наскучил, то с ним разводятся. Ну и я должна содержать тебя, пока тебя снова не возьмут в мужья. Поверь, у меня достаточно средств, чтобы себе это позволить. А тот… Мать отравила его потому, что тот был бесплоден. Это был позор для его дома. Так что его смерть даже для его семьи была более выгодна, чем развод. Так как в последнем случае, если бы он сменил нескольких жён и ни одна не понесла от него, то пришлось бы признать его дефект. А тогда никто бы не захотел брать в мужья других сыновей того дома, что было бы катастрофой для них. Вот и все.

— Мужчина не может быть бесплоден, — возмущенно отверг ее слова Трандуил. — И вообще, что значит, “брать в мужья”? Это что же, у вас эльф не может просто взять в жены понравившуюся девушку? Ну, может быть, подарив перед этим ее родителям немного даров: денег, тканей, камней, дорогих лошадей или хорошего вина…

— Бесплоден может быть любой. А так как моя мать имела детей до него и после, то проблема явно не в ней, — начала Ксанис. — И у нас не принято, чтобы мужчина делал предложение женщине. Это показывает это дурное воспитание и навязчивость. Он может предложить ей секс, и то, только на празднике Ллос в ее храме. Любой мужчина, который появляется там в ночь зимнего полноводия, пришел туда лишь с целью разделить постель с женщиной. Но выбрать должна она. Женщины смотрят и выбирают. Если ей кто-то приглянулся, она может позволить ему удовлетворить ее. И если он ей прям сильно приглянулся, то она может отправиться к его семье с предложением взять в мужья их сына.

Какой ужасный разврат! Но эльф старался сохранить лицо.

— И что же, послала бы ты моей семье такое предложение? — лукаво улыбнувшись, спросил он. — Надеюсь, я достаточно хорошо воспитан по вашим меркам. Хотя скромность и покорность явно не входят в число основных качеств моего характера…

Он лег рядом с ней и продолжил ее обнимать.

— Твоя мать разве ещё жива? — удивилась Ксанис. — Или отец? У тебя же нет дочери, у которой я бы могла просить твоей руки, за неимением живых родителей.

— Просить моей руки у моей дочери?! Что за немыслимый порядок. Разве я не вправе сам выбрать? — Он казался ошеломленным. — Это я мог бы решать за свою дочь, кому отдать ее руку. Но ты права, родителей моих уже нет в живых, и просить не у кого.

— Ты имеешь. Но если бы у тебя была дочь, то ее мнение было бы выше твоего. И если бы она отказала мне, по порядкам моего народа я бы не могла боле претендовать на твою руку.

— Безумие, — проворчал он, немного радуясь, что у него нет дочери.

— Ну, я бы могла попытаться взять тебя в супруги силой, но тогда она могла бы вызвать меня на поединок и совершенно справедливо отрубить мне голову. Ну, или расстаться с головой сама — если я окажусь проворнее, — улыбнулась Ксанис.

— Тогда я вдвойне рад, что этого не произойдет. Не хотелось бы стать причиной смерти красивой эллет. Ну и потом, я не сомневаюсь, что ты обучена бою куда лучше любой их дев моего народа.

— Глупые ваши девы, — рассмеялась Ксанис. — Жаль, что нельзя более валяться на перинах. Скоро ужин и надо тебя к нему подготовить, — начала девушка, поднимаясь с постели и нисколько не стесняясь ни своей наготы, ни засохшего на бедрах семени эльфа.

— Да и мне не помешает обмыться. Вставай, тебе тоже не повредит.

========== Часть 5 ==========

Первым делом они зашли в ванную, где встала в углу под странным низким потолком, который в этом месте был такой, что до него можно было дотронуться ладонью, если поднять руку. Он был из металла и весь в мелких отверстиях. Трандуил с интересом его рассматривал, не понимая, для чего они тут стоят, пока Ксанис возилась с рычагами на стене. Трандуил думал, что она хочет сделать освещение поярче, пока из этого странного потолка не хлынула вода. Сначала обжигающе ледяная, практически мгновенно сменяясь на комфортно горячую.

— Аккуратно, не нахлебайся, — предостерегла его Ксанис.

Но он все-таки чуть не захлебнулся и долго кашлял. Вода, текущая сверху, как из водопада! Кто мог такое придумать! Да еще и такая горячая. Он к такому не привык. Но все равно вымылся с большим удовольствием и так же водил руками по бедрам и спине Ксанис, обмывая ее. Он узнал ее лучше, и хотя законы нового мира были жестоки, проникся к этой сильной, но прекрасной эллет большей нежностью, чем раньше.

Потом они вернулись в покои. Пришло несколько слуг, одетых совсем просто, и они принесли новые одежды Трандуилу и Ксанис. Пока она одевалась сама, его волосы долго высушивали и причесывали на их манер, украшая.

— Идем на обед, где ты предстанешь перед моей матерью. Не забудь низко поклониться ей и моей сестре. И не поднимай на них глаз, пока они не позволят. Не сделай глупостей, прошу тебя, — инструктировала Ксанис его.

Они вошли в высокий зал, украшенный сотнями мелких бледных огней. Бледное освещение с трудом давало Трандуилу разглядеть богатство его убранства. Стол был накрыт, на высоком троне сидела великая мать. Скоро подошла еще одна девушка, сильно похожая на Ксанис: Трандуил не поднимал глаз, склонившись в поклоне, но мог догадаться, что то ее сестра. Затем вошел их брат — он тоже низко склонился, но скоро получил благосклонную улыбку. Главное, что бы не было глупостей — как мантру читала Ксанис. Во главе стола уже сидела мать. По правую руку от нее надлежало сесть Ксанис. По левую — Рилфрин, который, правда, сейчас задерживался. Справа от девушки было место ее сестры. А правее мужа матери — место брата. Трандуилу же надлежало сесть на пол у ног своей госпожи. Специально для него слуги положили слева от стула большую плотно набитую подушку с наволочкой, вышитой золотыми и серебряными нитями. Также для этого стул Ксанис стоял дальше, чем обычно, от матери. Подойдя, она заняла свое место и глазами показала, чтобы Трандуил тоже сел. Тот, слава Ллос, понял все правильно, за что удосужился одобрительного поглаживания по голове и за ухом. Именно в этот момент в зал низко склонившись вошёл Рилфрин и, получив выговор от жены, но при этом и ее прощение, занял свое место за столом. После короткой молитвы Ллос первой начала есть мать, а за ней и остальные члены семьи.

— Где твой белый альв? — поинтересовалась ее сестра и, перегнувшись, оглядела его. Дотронулась длинных волос пальцами. Трандуил уставился в мраморные с прожилками плиты пола, помня, что главное — не проявлять дерзостей.

— Не бойся. Так, дай посмотреть на твою мордочку, — девушка бесцеремонно подняла его лицо за подбородок. — О великая богиня, голубые глаза! Ксанис, он что, слепой?

— Нет, — процедила сквозь зубы та, явно недовольная бестактностью сестры.

Трандуил же впервые чувствовал себя дорогим скакуном, а не эльфом. Его осматривали жадными взглядами женщины. Спрашивали что-то у Ксанис. Она успокаивающе гладила его за ухом.

— Вопрос зрения относительный. Он хоть способен найти тебя в покоях как-нибудь, если не на слух? — начал Рилфрин, отодвигая от себя тарелку, которую тут же подхватили и унесли слуги, и отрывая себе крупную синюю ягоду с ветки. — Его глаза способны видеть в ослепляющем нас свете, но здесь этого света нет.

— Ну, он не бьётся об углы и в состоянии найти сам отхожее место, а большего с него и не требуется, — ответила Ксанис. Все же мать явно разбаловала этого идиота и дала ему слишком много вольности, раз тот рискует откровенно хамить и насмехаться над ней!

— Ну, я думаю, что его светлая кожа и буйный нрав смогли бы компенсировать даже его слепоту. Да, сестра? — вступился за Ксанис брат.

— Хоть у одного мужа за этим столом хватает воспитания, Антре, — с благодарностью ответила Ксанис, мысленно гордясь братом и протягивая Трандуилу кусочек мягкого сыра. Она не знала, понравилось ему или нет, но он не выплюнул его, а большего она от альва и не хотела.

— А мне он нравится. Хотя бледный, как голые глаберы (лысые крысы, живут под землёй, на поверхность не выходят), но это даже добавляет своей искорки, — со светящимися от восторга глазами щебетала Ангидил. — Почему самое лучшее достается именно тебе? Может, ты со мной хотя бы поделишься? Только на одну ночь!

— Нет. Он только мой, — произнесла Ксанис, давая слизать альву очередной кусочек со своих пальцев.

— Ты жадная! — воскликнула Ангидил.

— Судя по всему, наша сестра решила в кои-то веки отнестись серьезно к мужчине. Я прав? — задорно спросил брат Ксанис.

— Это так, дочь моя? — впервые за последние полчаса решила присоединиться к разговору великая мать.

— Возможно, но я ещё ничего не решила.

— Если решишься, то это будет большой плюс для семьи. Сама подумай. Новая кровь, ни разу не смешанная ни с одним домом. Так мы сможем рассчитывать на большое количество здоровых наследников в будущем, — сказал Рилфрин.

— С каких пор ты стал думать о благополучии семьи? Ты же воруешь все, что… — начала Ксанис: уж больно ее раздражал супруг матери.

— Так, хватит! Ксанис, я не готова слушать ваши очередные разборки о налогообложении за столом. Хотите это обсудить — вызови его в свой кабинет после ужина. А не превращай все в балаган. Ты будущая великая мать, не показывай пробелы в своем воспитании, — жёстко отрезала мать. И Ксанис, скрепя сердце, вынуждена была подчиниться.

Сыр был кислым и водянистым, и Трандуил сглотнул его с превеликим отвращением. Ему мучительно хотелось пить, но он не был уверен, насколько вежливо отпить из кувшина самому. Едва он потянулся к нему, Ксанис хлестнула его по руке — не больно, но унизительно, напомнив, кто он здесь. Вдобавок, разговоры велись на незнакомом языке, а не на квенья, и он мало что понимал, кроме моментов, когда говорили о нем. Жадный взор второй девушки смутил его, и он вспыхнул от возмущения и стыда, особенно, когда она скользнула рукой в совсем уж непозволительное место. Этим он вызвал очередной шквал восторгов.

— Но… Его кожа. Ксанис! Она розовеет! Это нормально? Он так возбуждается? Дай, я проверю.

— Не смей, — прошипела старшая дочь пятого дома.

Трандуил не понимал этих споров и мечтал оказаться вновь в покоях, где можно было вести разговор на равных. К концу он посматривал по сторонам уже смелее. Он даже встретился взглядом с Антре, и тот кинул ему темную ягоду — видимо, чтобы проверить его реакцию. Трандуил поймал ее ловко, одной левой рукой.

— Он воин? — спросил Антре.

— Больше. Он был жрецом там, у себя, наверху, — объяснять брату, кто такой король женщине совершенно не хотелось.

Ксанис устала и мечтала о возвращении в свои покои. Излишнее, утомительное внимание сестры, пусть и оправданное юностью, оценивающий взгляд матери и уж совсем вопиющее нахальство Рилфрина — все это вызывало глухое раздражение.

Трандуил ждал окончания обеда с неменьшей жаждой. Однако, на его удивление, они не вернулись к ложу, а направились в кабинет вместе с мужем великой матери, где долго сидели с бумагами.

— Быстро ты его усмирила, — Рилфрин кинул быстрый взгляд на альва. — Тхандаил его имя, говоришь? И подумай насчет моего предложения завести пару детей от него. Если, конечно, у двух столь несхожих рас вообще могут быть дети. Впрочем, думаю, ниже пояса он устроен ровно так же, как и остальные мужчины.

— А ты подумай завести пару извилин в своем мозгу, Рилфрин. Ты нарываешься. Все, что тебя спасает, так это то, что ты мужчина. Будь иначе я бы давно кинула тебе вызов.

— Прекрати. Я не представляю для тебя никакой угрозы. К чему весь этот цирк?

— Ты раздражаешь меня одним своим видом.

— А твою мать я им возбуждаю. Именно поэтому я здесь и ты ничего не можешь мне сделать.

— Что она нашла в таком куске идиота, как ты?!

— То же, что и ты в своей бледной поганке — способность спорить. Скажи, он до сих пор смотрит василиском на тебя, мечтая сбежать? Да? А тебя именно это и заводит!

— Проваливай! — прорычала Ксанис. — Вон!

Рилфрин, смеясь, вышел, шумно захлопнув за собой дверь.

— Бледная поганка, он назвал тебя бледной поганкой, — Ксанис обняла Трандуила, утешая и поглаживая, как накануне.

— Я догадывался, что муж твоей матери говорил обо мне что-то неприятное. Наверное, отговаривал тебя сближаться со мной?

— Напротив.

Она шлепнула его по заднице, уже повеселев, и они направились вниз, в ее покои. Трандуил вел себя смелее, единственное, что сдерживало его — воспоминание о том, что нужно двигаться плавно. И он медленно обнял ее, помогая снять одежду, скинул верхние длинные одежды сам и сел у ее ног снова, смотря сверху вниз.

— Идиот. Как же он меня раздражает. И ведь ничего нельзя сделать! Он мужчина, а значит, максимум, что я могу сделать это донести матери на его непристойное поведение с просьбой, чтобы она наказала своего мужа и научила его вести себя в присутствии женщин. Но… Максимум, он просидит меж ее ног вместо десяти минут час! Ха! Такое чувство, что его это сильно расстроит!

— То есть, что же это значит? Ты вправе наказать меня за провинность? — это не укладывалось у Трандуила в голове. Его величество будут сечь или бить? — А у нас телесные наказания не приняты. Как жестоки ваши нравы, — он вздохнул. В сердце начал закрадываться страх.

Он мягко погладил ее по коленке, потом сел рядом, поскольку Ксанис не запрещала. Он гладил ее ладонь и смотрел в глаза, задавая волнующие его вопросы и показывая свой страх.

— Надеюсь, я не допустил непристойного на обеде и ты не станешь учить меня уму-разуму? Интересно, что говорила твоя сестра? Предлагала меня продать?

—Чего сразу бить? — удивилась Ксанис, запуская пальцы в шелковистые волосы эльфа, аккуратно расплетая тонкие колоски на левом виске, которые создавали впечатление, будто волосы там и вовсе сбриты. — Наказание может быть любым, не обязательно хлысты да розги. Это может быть и обновление библиотечных каталогов. Ну, Рилфрин, как я уже говорила, ублажает мать часами ртом. Хотя, опять же, чтоб ему это не нравилось. Гад, — зло выплюнула Ксанис. — А сестра… нет! — улыбнулась девушка. — Ты ей понравился и она хотела, чтобы я одолжила тебя ей на одну ночь.

— Но ведь я по вашим меркам неграмотный и знаю лишь квенья, — вздохнул он, — так что в записях буду бесполезен.

Он каждую минуту ощущал укоры уязвленной гордости, когда видел, как высоко развито царство темных альвов, и какое захолустье в сравнении с ними представляли его владения. У него и библиотеки не было, да и об образовании подданных он не слишком заботился, всему предпочитая танцы, пение, праздность и вино.

Но окончательно уйти в размышления о разнице меж их землями не дало замечание Ксанис о просьбе сестры, что заставило Трандуила встревожиться вновь:

— Одолжить на ночь!? Госпожа, я ведь не вещь, — и он уцепился за край ее одежд. — Если я и буду кому-то принадлежать душой и телом, то одной тебе…

— Да не собираюсь я тебя ей отдавать! — рассмеялась Ксанис. — Она меня младше, имею полное право отказать.

Он расслабился и позволил себе увлечь ее на подушки, где одарил чередой лёгких и ненавязчивых поцелуев в губы, ключицы, шею…

— Но погоди, — встрепенулся он, — ты говоришь, она младше, и ты поэтому можешь отказать… Выходит, отказать матери ты не смогла бы?

Перспектива быть отданным кровавой жрице не прельщала

— Ну, технически нет. Но… Нужен ты ей! У нее Рилфрин, к тому же, если бы ты ее заинтересовал, то она бы проявила бы к тебе уже внимание.

Оставалось успокоиться и спокойно лечь. Трандуил взял ее руку в свою.

— Неужели тебе, госпожа, никогда не хотелось быть слабой, предоставить мужу решать все за тебя? Опираться на него во всем?

Ксанис рассмеялась.

— Зачем? Меня это не утруждает. Это обычная жизнь. Чего я не понимаю, так это почему ты говоришь об этом, а сам наслаждаешься около меня. Тебе же нравится ничего не решать. Единственное, ты почему-то до ужаса боишься мою мать и сестру, как будто они спят и видят, как принесут тебя в жертву Ллос или ещё что.

— Знаешь, после того, как они принесли в жертву моих воинов и друзей, я не столь уверен в их мирных намерениях.

Он принял обиженный вид и вернулся к себе на лежанку, устроившись там.

— Прекрати строить вселенскую скорбь и возвращайся обратно. Ты не будешь там спать. Вообще, надо завтра приказать, чтобы ее убрали отсюда, — сказала Ксанис. — Иди ко мне и пошли спать. Не дури.

Он вернулся, но вел себя уже куда более скромно и не дотрагивался ее, стараясь сразу уснуть. И с чего она взяла, что сможет выдрессировать его?

Утро встретило Ксанис ноющей болью внизу живота и ощущением влаги меж бедер и на простыни. Опустив руку на промежность, желая рассмотреть что это, она уже знала, что увидит — кровь. Темная, со сгустками слизи и примесями смазки.

— Ллос, как же не вовремя…

Трандуил услышал ее стон и при виде крови пришел в ещё больший ужас.

— Что это, благие Валар? Тебе дурно? Ты умираешь?

В ответ Ксанис закатила глаза и отправила его прочь за несколькими лечебными травами и зельями, а сама переоделась.

Он принес ей пить и те зелья, о которых она просила, с искренним сожалением посматривая.

— Что случилось? У тебя открылась старая рана?

— Какая, к балрогу, рана? — раздражённо перерывала шкатулки Ксанис, пока не нашла скрученные в небольшие цилиндры мох. Чтобы тот не разлетелся, он был спрятан внутрь тончайшей паутины, от которой шла тонкая верёвочка.

— У тебя же была жена. Неужели ни разу не видел подобного? — спросила девушка, ставя одну ногу на стул и вводя внутрь себя этот цилиндр, пока палец с не упёрся костяшками в преддверии ее лона.

— Нет. У нее были свои покои. Мы сходились всего несколько раз перед тем, как зачать сына, а затем я уехал к стенам Мордора с войсками союза. А после она покинула меня. — вздохнул он. — Но теперь я понимаю, отчего она иногда отказывала мне в близости безо всяких причин.

— Ну, это повод отказываться от близости только если ты сам стираешь постели, — выдохнув, села Ксанис, закинув ногу на ногу. — Вообще, оно ничему не мешает. Но проблема в другом… Сегодня мне надо в совет. Насколько это затянется, неизвестно. И если я вместо того, чтобы думать о делах насущных буду считать время и анализировать, сколько ещё продержаться мох, перед тем как начнет протекать — это будет не слишком хорошо. А уж если протечет, то это будет полнейшее фиаско. А идти надо.

Эльф наблюдал за ее действиями со сдержанной жалостью. Засовывать в себя что-то и истекать кровью вызывало у него лёгкий страх.

— Чем мне тебе помочь, раз ты так тяжело больна, госпожа? Я могу пойти в совет с тобой?

Но Ксанис отказала. Таскать с собой рабов всюду не возбранялось, но альв белой масти вызвал бы нездоровый интерес у слишком многих ее завистников — тут можно было вспомнить хоть вчерашнее покушение сестры на то, чтоб обладать им. Одного Ксанис не учла: того, что, покидая Трандуила, оставляет его наедине со своими домочадцами. А избалованная младшая сестрёнка вовсе не собиралась следовать запрету. Не прошло и получаса, как занавесь отошла в сторону, и в приеме блеснули алым глаза любопытной Ангидил.

========== Часть 6 ==========

Эльф сестры был милым и необычным. Он непонятно менял цвет и это было странно. И хотя в целом, он был бледным и достаточно невзрачным: волосы практически сливались с телом, то же с бровями и ресницами, а голубые глаза хоть и были велики, но совершенно не переливались отраженным светом, но таких, как он, она никогда не видела вблизи. А уж речи о том, чтобы потрогать, и вовсе не шло. Ангидил понимала, что вряд ли добьется многого от личного раба Ксанис. Все же приказы сестры стояли явно выше ее, а сестра отчетливо дала понять, что делиться ни с кем не намерена. Но хотя бы посмотреть поближе она может? Этого же сестра не запрещала! Войдя в покои, она обнаружила эльфа на кровати. Увидя ее, он встрепенулся и отполз чуть дальше по матрасу, опустив глаза в пол. Это было так мило! Сестра отлично его научила! Интересно, он все ее приказы так же выполняет?

— Эй, подними мордочку, — сказала девушка, подхватывая его голову под подбородок. В глазах Трандуила стоял страх.

— Не бойся, — шептала вторая дочь Великой матери, поглаживая большим пальцем эльфа по щеке. — Дай посмотреть. Я тебя не обижу.

Усевшись рядом, она первым же делом отвела волосы мужчины, чтобы рассмотреть его уши. Они были остроконечные, но значительно короче, чем у илитиири. Словно у маленького ребенка.

— О Ллос, какие они маленькие! — воскликнула Ангидил, водя по уху пальцами и подергивая его за острый кончик.

Дальше пошла очередь глаз. Которые, правда, не слишком ее увлекли. Девушка даже не побрезговала заглянуть эльфу в рот (его губы, десна и язык оказались необычно красными). Далее она, хоть и с долей сопротивления, скинула с эльфа лёгкие ночные одежды и начала рассматривать его тело. Бледно-розовые соски на плоской груди были словно маленькие горошины. И когда девушка за них дёргала, то эльф сжимался в комок от страха.

— Не бойся, чего же ты боишься, — шептала Ангидил, гладя эльфа по груди и настойчиво продолжала свои исследования. Живот не представлял никакого интереса, а вот то, что ниже… Небольшой и мягкий член лежал на бедре эльфа, под которым была темная сморщенная мошонка.

— Ого. А здесь ты темнее, — восторженно воскликнула Ангидил, водя пальцами по стволу. Однако вместо ожидаемого возбуждения достоинство эльфа словно становилось все меньше. А сам Трандуил был от страха белый, как асбест. Девушка уже хотела что-то предпринять, исправляя эту ситуацию, как неожиданно раздался раздраженный крик Ксанис:

— Какого балрога здесь происходит?

Хватка Ангидил тут же ослабла, а сама девушка отпрянула от альва, давая возможность Трандуилу с облегчением накинул на себя одежду, а для верности ещё и одеяло. Его трясло от унижения и обиды. Противостоять он не мог, и в ответ на любые попытки отвести в сторону руки девушки она с лёгкостью пересиливать его.

— Ты же не дала мне даже рассмотреть его, вот я и решила подойти поближе и изучить твоего питомца, — выпалила она и скрылась быстрее, чем Ксанис успела задержать ее, не дожидаясь, пока гнев сестры не перерастет в нечто большее. Впрочем, та не преследовала младшую сестру. Она подошла к Трандуилу.

— Я ничего не мог сделать. Не мог.

Скоро ее гнев утих, и он уютно обнял её и положил голову на плечо. Касания всё-таки возбудили его, и он хотел бы разрядки, так что сейчас с намеком покусывал ее за шею и положил ладонь Ксанис себе на причинное место.

— Может, ты поизучашь меня так же, как твоя сестра, м?

— Увы, твоя необычность не вызывает к меня такого бешеного восторга, как у нее, — произнесла Ксанис, размеренно лаская эльфа рукой, пока тот не излился ей в ладонь.

— Что же тогда тебя во мне привлекает? — улыбнулся он, ощущая расслабленное блаженство после разрядки. Трандуил встал, ополаскиваясь, помог омыться ей и оделся полностью.

— Сама не знаю. Возможно, ты сам, а не твоя внешность? — размышляла Ксанис.— Ангидил же… Она большой ребенок, который все никак не повзрослеет. Она ни разу ещё не выходила за пределы города и ей интересно абсолютно все.

— У нас эльфы твоего возраста считаются совсем юными, не говоря о твоей сестре. Мы взрослеем куда медленнее… — сказал он. — А что там, за пределами города? Сколь велико ваше царство?

— У нас непозволительная роскошь оставаться так долго детьми. Илитиири считается полностью взрослым в тридцать. В среднем мы живём около пятисот лет. Хотя можем прожить и тысячу-полторы. Но это в основном жрицы и иже с ними. Воины зачастую не доживают и до ста, — объяснила Ксанис. — А царство… У нас не царство, а республика. Всем правит парламент. В него входят великие матери десяти первых домов. А глава всего этого шабаша — верховная жрица. Ее голос самый весомый. Она не может единолично принять решение, но может наложить вето. Потом идут голоса матерей первых пяти домов. Ну и остальные… А большое ли все это… За стенами города необъятное Подземье. Часть коридоров наша, часть принадлежит дворфам-свирнебли. Территории давно поделены, хотя периодически из-за обвалов или воспламенения природного газа география немного меняется и возникают вопросы.

Подземелья казались Трандуилу мрачными и пугающими, и он сам если и хотел покинуть их, то только чтобы сбежать. Одна Ксанис и удерживала его от этого (помимо охраны и ворот, конечно же).

— Демократия — худший из видов правления, — проворчал эльф. — Голоса толпы разрозненны, один хочет одного, другой — другого, нет единой властной руки, что удерживает простых эльфов от безумств… И потом, женщины должны бесконечно ругаться между собой и спорить. Усобицы между вашими домами доказывают это. Эльф убивает эльфа, что может быть страшнее? Я в свое время увел свой народ прочь от тех сородичей-эльдар, кто не видел в убийстве соплеменников зазорного.

— А разве в монархии меньше усобиц? К тому же, когда к власти приходит наследник, пусть и великих предков, но сам темный как ночь и дурной как дорога, разве это будет процветанием? К тому же наши усобицы совершенно не вредят нашему развитию. Подземелья вообще давно отказались от монархии. Она сохранилась лишь у полоумных гоблинов, но и те живут на верхних ярусах и сюда не спускаются, а если и спускаются, то долго не живут… У дворфов тоже республика. Только в их парламент входят представители ремесленнических гильдий. У них и аристократии давно нет.

Трандуил упрямо повторил, что убийство соплеменников отвратительно, но в словах о праве голоса у ремесленников была правда. Впрочем, среди его народа ремесленников почти не было: эльфы зарабатывали разве что продажей леса и выделкой шкур.

— Любой наследник может обучиться искусству править за те тысячи лет, что находится подле отца. Но я понимаю, вы живете меньше, чаще воюете и у вас не так. Но потом, если король видит, что сын его недостоин, он может выбрать в правитель другого сына, или, если их нет, одного из военачальников… Ну, не будем спорить, — он легонько пожал ее руку. — И все же, мне так тоскливо сидеть взаперти. Я к этому не привык.

— Зачем такие сложности? Парламент проще и удобнее. Это как плата за прогресс. Наши ремесленники, насмотревшись на гномов, тоже требуют себе права и учёта их мнений. И хоть и с диким скрипом, но система поддается. Роль церкви так же слабеет. Ещё несколько столетий и, если ничего не изменится, церковь останется церковью, но влиять на светскую власть не сможет. Великие матери уже не слишком прислушиваются к мнению верховной жрицы, но традиции пока ещё слишком сильны. Гномы пошли дальше и вообще пришли к идее атеизма. Многие из них отрицают существование богов как таковых. И в этом есть определенный смысл. Когда ты можешь загнать дыхание земли в трубы, поворачивать реки и управлять молниями, то зачем иные боги, когда ты сам практически божество? Хотя все же я не могу представить жизнь без веры в посмертие, — начала Ксанис. — А по поводу сидения взаперти… Я возьму тебя в подземелья. Матери приказали сегодня на заседании зачистить ряд южных коридоров, а она поручила это мне. Все это может затянуться на несколько дней, а оставлять тебя одного, учитывая утренний инцидент… Но если ты думаешь сбежать там, то оставь эти мысли. Подземелья дикое место. Тебе повезет, если сможешь в одиночку дойти до развилки коридора. Там живут такие твари, о которых ты никогда и не слышал. А из света только эти зелёные сапрофиты на стенах. Ты ничего не будешь видеть. В отличие от хищников подземелья. Они видят либо излучаемое тобой тепло, либо вовсе слепы и полностью полагаются на слух и обоняние. И поверь, к своим условиям они приспособлены в разы лучше тебя.

Отказываться от возможности покинуть опостылевшие покои и город Трандуил не собирался. Ему хотелось размять мышцы и доказать самому себе, что все еще не разучился управляться с оружием. Так что ему вернули наконец меч и одежды воина. Меч был его, чему альв был несказанно рад, пусть даже Ксанис и предлагала взять что-то из ее арсенала. Одежды же были местные и Трандуил чувствовал себя непривычно, затянутый по горло в плотную черную кожу. Хотя он и не мог не отметить, что не смотря на свою относительную легкость, броня отлично справлялась со своей задачей и, к тому же, совершенно не сковывала движения, ему было непривычно в них. Одежда Ксанис, как и иных воинов в ее отряде совершенно не различались. Разве что красной повязкой на плече.

Покинув город, они сразу же свернули в один из ближайший ответвлений. Ксанис держалась первой, продвигаясь вперед и давая короткие указания. Трандуил осматривался с интересом, насколько позволял слабый-преслабый свет. Кое-где блистали интересные кристаллы. Где-то возвышались странного вида тускло светящиеся огромные грибы.

Постепенно коридор стал уже. Один из солдат Ксанис, который, как понял Трандуил, был кем-то вроде ее заместителя, не доверял белому альву и удерживал с собой. Здесь слишком расплодились твари-полудемоны, похожие на многоножек, и молитвой к Ллос и отравой Ксанис планировала изгнать их. Речь ее была короткой, зато движения осторожными. Скоро они добрались до небольшого зала, и Трандуил увидел, как остальные молча указывают наверх. Там висело нечто, похожее на гроздья странных ягод с бурыми листьями или обрывки тряпок. А потом, присмотревшись, он понял, что это тела странных тварей с уродливыми плоскими мордами. Упыри были куда крупнее обычных мышей. Одна тварь, проснувшись, резко заверещала. Ксанис махнула командиру отряда, и эльф-дроу разжег огонь, бросив в него порошка из мешочка на поясе. Повалил едкий дым, поднимающийся кверху. Эльфы легли на землю. Твари наверху метались, завывали, иногда рядом на камни шлепались их безжизненные тела. Дроу защищались от них, пикирующих сверху, но стрелять наугад было тяжело. Трандуил и вовсе чувствовал себя слепым. У него было преимущество в виде роста, и он использовал его максимально, отойдя в сторону и забравшись повыше, чтобы самому убить часть упырей. Он сносил им голову двумя мечами сразу и не без удовольствия поймал на себе одобрительный взгляд командира; однако тут концентрация яда была чуть выше, и он спрыгнул вниз, чувствуя, как болит голова. Эльфы продвигались вперед, а Ксанис делала ему выговор за своеволие, объясняя, как опасна отрава. Они изучали сузившийся коридор дальше. Внезапно впереди раздалось низкое глухое рычание — этот монстр явно был покрупнее тех, что встречались раньше.

Василиск. Это был василиск. Тонкий красный гребень на голове говорили о том, что особь старая и сильная.

— Тхандаил! Не смотри ему в глаза! Чтобы не случилось, не смотри в глаза, — кричала Ксанис, отрывая от одежды полосы ткани и протягивая ее эльфу. — Завяжи глаза и не снимай. Спрячься и не высовывался!

Огромный змей уже был здесь и успел превратить несколько защищавшихся солдат в камень. Трандуил завязал полосу на глазах, и сперва все скрылось в темноте окончательно, но скоро он научился выхватывать из многоголосия криков и звона клинков шорох, с которым тварь перемещалась: тело василиска было огромным, и передвигаться совсем бесшумно он не мог. Тварь атаковали арбалетными болтами, но они не пробирвали чешую. Многих ранило задетыми змеем камнями отлетающими от потолка, кого-то придавливало тяжелой тушей. Сам василиск стремительно бросался, раскидывая атакующих. Дроу проявляли чудеса ловкости: они уворачивались от движений колец змеи, цепляться за выступы скал так, как Трандуилу и не снилось. На их фоне альв чувствовал себя неповоротливым. Он понимал, что не может ориентироваться только на слух, поэтому ему только и оставалось что слушать шум битвы, шипение и вой змея и держаться позади.

Бой шел все активнее, и Трандуил решился посмотреть в щель между завязкой и лицом. Видны были камни, край проскальзывающего тела — а затем резкий выпад вперед. Дроу-командир вонзил клинок в глаз чудовищу, и одновременно с этим тварь пронзила его клыками. Раздался хрип. Трандуил подбежал сзади и, уцепившись за него, разом двумя клинками вошел в его горло. Потекла кровь, змей забился в конвульсиях, грозя сломать того, кто случайно попадет под его хаотичные движения. Спасаясь от подобной участи Трандуил отпрыгнул, забираясь дальше. Василиск уже агонизировал, извиваясь, и прочие дроу тоже прятались. Ксанис подхватила альва, помогая залезть подальше.

Змей был практически мертв, его тело лишь слегка подергивалось. Он был уже не опасен, но Ксанис чувствовала ещё угрозу. Что-то, чего не видно. Она плотно сжала веки, абстрагировалась цветного мира, переводя зрение в инфракрасный спектр. Краски тут же исчезли. Лишь тепло белым свечением выделялось на фоне темных холодных стен. В подобном спектре Трандуил совершенно не отличался от илитиири. Но сейчас она увидела то, чего не видела раньше. Одна стена тускло светилась и интенсивность света росла. Через пару секунд она услышала шум. Что-то горело.

— Газ! — крикнула она и побежала, зовя за собой отряд и волоком тащила на себе эльфа.

Огонь приближался, сжигая все на своем пути. Спастись было практически невозможно, но у нее была одна идея. Очередной коридор окончился обрывом. Глубоко внизу пролегала река. Да, метан тяжелее воздуха, но над подземной рекой был поток воздуха и шанс того, что газа там нет крайне велик. Вот только падать высоко. Но это был единственный шанс. Да, если прыгнуть, можно разбиться о воду, но если остаться — точно сгоришь. Поэтому она, не сбавляя скорости, сиганула вниз, все ещё крепко держа эльфа, а над их головами разразился столб голубого огня.

Трандуил был тяжелее и действительно больно ударился об воду, но круговорот быстро подхватил его и потащил с собой. Ксанис быстро вынырнула рядом и, отфыркиваясь, потащила его к берегу. С большим трудом жалкие остатки отряда выбрались на скалистый берег вдалеке от того места, где упали в реку с обрыва. Наверху полыхало зарево, медленно затухающее, а потом послышался грохот обвала.

— Все? Мы заперты здесь?

— Не переживай, я и мои солдаты знаем эти ходы как свои пять пальцев. Русло реки выведет нас к селению дворфов, а от них западный коридор ведет к нам. Путь кружной и долгий, но безопасный.

Дроу казались не слишком скорбящими о собратьях и не питали ни малейшего желания возвращаться, чтоб отыскать их тела, как сделал бы Трандуил. Они лишь быстро прочитали некую короткую молитву, слов которой Трандуил не смог разобрать. После чего начали разбивать небольшой лагерь. Пара солдат подстрелила местных лысых крыс, чтобы перекусить. Развели небольшой огонь. Трандуил предсказуемо отказался от подобной еды, на что Ксанис лишь пожала плечами — ничего другого после заплыва в подземной реке все равно не было.

Когда все обсушились и согрелись, было решено выступать.

— Если столкнемся с дворфами, то не нарываться. Тхандаил, тебя это тоже касается, — начала инструкцию Ксанис, переведя обращение к Трандуилу на понятный для альва язык. — Если они проведут нас до границы, даже под маты и хамство, я буду не против. Мы и так потеряли 16 бойцов. Поэтому сопровождение в лице гномов нам не помешает.

Они недолго шли вдоль русла реки. Вдалеке вырисовались невысокие черные сооружения — причалы у берега, там же болталось несколько лодчонок, таких миниатюрных, что и без пояснений ясно было, чьи они. Причалы были затоплены и пусты, но от них тропа вела вправо, и Ксанис повела маленький отряд туда, под низкие густо поросшие мхом пещеры. Эльфы шли настороженно, но не боязливо, и Трандуил часто хотел распрямиться, но, разгибаясь, неизменно натыкался на низкий потолок.

— Потерпи, скоро выйдем, — сказала Ксанис, не глядя.

Впереди замаячил оранжеватый свет — там обнаружился караул из нескольких дворфов. Карлики хмуро оглядели отряд и долго переговаривались с Ксанис на гортанном грубом языке. Потом их пропустили, даже, кажется, посочувствовали их неприятной встрече с василиском. Низкий ход кончился — впереди простирался огромный и высокий зал, стены которого терялись далеко в перспективе. Высились высеченные из камня многоярусные строения, похожие на игрушечные: в отличие от тех, которых Трандуил знал, местные дворфы гигантизмом архитектуры не увлекались, и строения казались хотя и значительными, но малыми по масштабу. Дроу шли, осматривая город дворфов и часто встречая жителей приветствиями.

Иногда им свистели вслед, иногда смеялись — Трандуил не знал, были ли это оскорбления или обычные безобидные шутки, а по непроницаемым черным лицам воинов-дроу сказать ничего не получалось. Видны были на узеньких улочках мастерские, лавки, стойла странных животных, ничуть не похожих на лошадей, часто путников останавливали и расспрашивали. Но наибольшей популярностью пользовался, естественно, белокожий альв. Его бесцеремонно хватали за руки, ахали, вызывая тихую злость Ксанис, гладили и дергали за волосы, трясли перед девой мешком с монетами, предлагая продать альва — видимо, знали про царящие у дроу порядки и понимали, что женщина главная и может распоряжаться жизнью остальных. Ксанис уверенно шла вдоль проспекта, что тянулся через город насквозь, к дальним воротам, что вели во внутренние пещеры, где их встретил очередной патруль.

========== Часть 7 ==========

— Процветания вашей гильдии, мастер дворф, — поздоровались Ксанис с вышедшим ей навстречу гномом.

— Мир вашему дому, матерь, — ответил дворф, пропуская эльфов и давая команду своим воинам сопровождать отряд дроу. Сам же он поравнялся с Ксанис, желая продолжить беседу.

— Слышал, вам пришлось встретиться с василиском.

— Так и есть, а кого не убил он, добил огонь.

— Сожалею. Скольких вы потеряли?

— Шестнадцать, — четко ответила Ксанис.

— Много. С тем количеством солдат, что вы имеете, матерь, вам тяжело будет вернуться.

— Знаю, мастер дворф, и я бы хотела просить у вас сопровождение для меня и моих солдат.

— Мы, конечно, очень сочувствуем вашим потерям, — замялся дворф, — но подвергать риску своих людей неразумно с моей стороны. Я могу обеспечить вас провизией и водой. Найти лекаря.

— Сопровождение было бы компенсацией за огонь, — ответила Ксанис, резко остановившись.

— Какое мы имеем к этому отношение? — будто недоумевая, поинтересовался гном.

— Такое, что трубы надо менять, а не латать! Только не надо мне рассказывать сказки, мастер. Метан идёт из земли и он тяжелее воздуха. Не логичнее бы ему полыхать здесь, превращая ваш город в руины? Но горело тремя ярусами выше, а здесь ни следа!

— С чего вы решили…

— Этот ваш трубопровод проходит возле южных туннелей. И мы вас ещё летом предупреждали о его аварийном состоянии. Но мер принято не было!

— Экономические сложности, матерь. Поймите, на поверхности была какая-то шумиха вокруг непонятного кольца, которая, судя по обилию орков и гоблинов на нижних ярусах, окончилась далеко не в пользу последних. А зачистки стоят денег.

— Я думаю, наше сопровождение не станет слишком накладным финансово, — уже начиная злиться, ответила Ксанис.

— Все равно, это риски… — до последнего сопротивлялся гном, в надежде что илитиирская женщина отступит от своих требований.

— Вы сейчас рискуете торговыми контрактами с пятым домом Чед-Насад, — решила пустить в ход козырь дроу.

Прямо на ее глазах дворф весь выпрямился, как струна, и подобрался. Подобные перспективы его явно не радовали. Ведь на контрактах он потеряет куда больше, чем на возможных компенсациях семьям погибших солдат. Его выбор был очевиден.

— Знаете, я думаю, мы все же сможем вам помочь. На многое не рассчитывайте. Но еда, вода, медицинская помощь и сопровождение в виде одного отряда моих дворфов вам будет обеспечено.

— Хорошо. Где бы мы могли передохнуть? — удовлетворенно ответила девушка.

Гном кивнул и повел их за собой к длинным низким строениям, похожим на казармы. Тут были ряды лежанок, коротковатых для дроу, но те справились, ложась сразу на несколько поперек. Тут же было и подобие купелей, с водой, льющейся из труб, — Трандуила сводили туда, и он с наслаждением умылся теплой водой. Потом они улеглись. Запоздало пришло несколько толстых добродушных дворфих с подносами еды — несмотря на низкий рост существ, приготовленные ими порции ничуть не уступали тем, к которым дроу привыкли, и эльфы встретили кушанья с большим энтузиазмом. Потом все крепко уснули, хотя Ксанис несмотря ни на что выставила часовых. Утром они перекусили остатками вчерашнего богатого ужина. Как было обещано, пришел отряд дворфов — те явно были недовольны и мрачноваты, но молчали. Трандуил не понимал, в чем причина забот Ксанис. Может, дворфы не пускают дальше без своих провожатых? Но зачем целый отряд? Он не любил гномов и чувствовал себя рядом с ними вдвойне неуютно.

Те тоже шли, кидая крайне неодобрительные взгляды на него.

— Почему нас сопровождают гномы, госпожа? — решил все же задать интересующий его вопрос Трандуил.

— Потому что я попросила сопровождение, — четко ответила Ксанис. — У нас слишком мало солдат и в случае чего мы вряд ли сможем отбиться самостоятельно.

— Чего ты так боишься, госпожа? Там тоже водятся василиски? — тихо обратился Трандуил.

— Вряд ли. Но из-за неспокойной ситуации наверху тут толпы гоблинов, троллей и орков. А из-за них остальная дрянь спускается туда, куда обычно и не совалась.

— Эту нечисть я знаю, — вздохнул он.

Они выдвинулись вперед. Скоро благоустроенные дворфами ходы кончились, и превратились в узкие низкие норы, где дроу передвигались чуть ли не на четвереньках. Иногда мимо шмыгали лысые слепые крысы, иногда вылетали мелкие упыри. Трандуил заметил, что дворфы часто приостанавливаются, высылая кого-нибудь вперед, не доверяя дроу, но пока все было спокойно.

О приближении очередной беды они заметили издалека по всполохам огня: вернее, заметили все остальные — Трандуил за это время так и не научился улавливать оттенки темноты. Его остановили. Все встали в круг, тихо советуясь, а потом Ксанис тихо пояснила: за поворотом коридора — чужаки, орки или гоблины, судя по вони, и сколько их — неизвестно. После чего она отошла вместе с командиром гномов и о чем-то стали переговариваться. Но ничего кроме отдельных звуков Трандуил выловить не смог.

— Орки, — констатировал дворф.

— Вижу. Твои нас прикроют? — спросила Ксанис, обнажая меч.

— Разумеется! — ответил гном, поднимая арбалет.

— Так выпьем же черной орочьей крови! — хищно ухмыльнулась женщина.

— С удовольствием! — воскликнул гном, и в орков сначала полетел залп болтов, а следом пошли дроу. Гномы, решив не отставать, выхватили секиры и пошли за ними, добивая тех, кого преследовали эльфы.

Град стрел обрушился на гоблинов внезапно, они верещали и разбегались по сторонам, но многие отчаянно сражались за жизнь. Пока дроу убивали одних, дворфы добивали оставшихся, не оставляя никого в живых. Сражаться с гоблинами Трандуил умел и ловко ловил и добивал их. Скоро путь был чист, и команда направилась выше, к коридорам дроу, но до их владений было ещё много часов пути. Через несколько часов они решились сделать привал. Трандуил позволил себе присесть возле Ксанис и обнял её.

— У вас оказалось опаснее, чем я думал. Столько монстров.

— Ты не знаешь и десятой части местных опасностей, — усмехнулась она. — Но орки и гоблины мне не нравятся. Они никогда не спускались так глубоко… Для них здесь слишком жарко и слишком темно …

— Значит, сверху их выгнало нечто ещё более пугающее, — задумчиво произнес расположившейся напротив них гном и продолжил, скептически глянув на Трандуила: — И лучше бы нам быть повнимательнее. Это может быть Балрог, или… Кто там у вас есть ещё из морготовых тварей водится, а? Ты сюда тоже от них сбежал?

Трандуил задрал нос и отвернулся, решив не отвечать. И тут эти несносные гномы!

Они прошли по подземелью ещё недолго, и Трандуил тоже кожей начинал чувствовать надвигающуюся опасность. По спине прошел холодок. Он списывал все на неуютность пещер и темноты, но один раз в слабом свете сфагнума, обернувшись, увидел крадущегося за ними бледного монстра с глазами, огромными и черными, и длинными клыками. Эльф еле успел предостерегающе дёрнуть Ксанис перед тем, как чуть не упасть в обморок.

— Не бойся. Нас слишком много. Он не нападет. Просто не отставай, держимся вместе.

Ксанис шла рядом с эльфом и думала о том, что происходит на поверхности.

— “Просто не отставай”? — ошеломленно переспросил Трандуил. Он старался держаться ближе к середине группы и ощущал, как бешено колотится сердце.

— На самом деле, сомневаюсь, что орков гонят в подземелья балроги, — как бы невзначай обронила Ксанис, желая отвлечь белого альва от неизвестного ему монстра.

— Значит, эльфы и эдайн наверху разбили их армию, — счастливо сказал Трандуил.

— Не знаю. Но сейчас война приходим к нам. Они гонят их. Вытесняют с насиженных мест. Оркам и гоблинам некуда деваться, кроме как спускаться под землю. Мы, конечно, превосходим вас по уровню развития, но… Если люди решат зачистить орков окончательно… Ведь если нас окружат… Отступать будет некуда, — продолжила женщина, и Трандуил не был уверен, говорила она это ему или же самой себе.

— Ничего, часть тварей переубивают друг друга сами, а остальных убьете вы. Или выдумаете для них какие-нибудь ловушки. Или отравляющий газ, — обижено предложил альв — все же слова Ксанис о превосходстве подземелий задели его.

— Газ не получится. Сами отравимся ещё. Да и… — начала Ксанис и после небольшой паузы добавила: — Почему ты так кривишься от дворфов? Они, конечно, специфические существа, но все же.

— Такие, как они, переубивали половину моих родичей-синдар в Дориате. Конечно, это были не лично они, но я знаю их племя. Алчные, грубые, низкие во всех смыслах этого слова создания. Разве они согласились бескорыстно проводить нас? Ведь нет? Они даже не стали чинить те газовые трубы, о которых ты говорила, из-за своей жадности.

Гном, шедший за ними, догадался о чём идёт речь и смешно изобразил Трандуила, от чего альв лишь брезгливо скривился.

— Мы воевали с дворфами на протяжении тысячелетий. Убивая и подвешивая трупы у ворот городов. Так делали и они и мы. А потом мы пришли к выводу, что сотрудничать выгоднее, чем резать друг другу глотки. А по поводу алчности… Никто не согласится бескорыстно помогать. Ну а здесь уже роль дипломатии и системы сдержек и противовесов. Так что я не вижу ничего предосудительного. Мы бы тоже не стали помогать просто так.

Трандуил вздохнул. Определённо, этого странного мира ему было не понять. Постепенно они добрались до мест знакомых, и отряд дворфов покинул их. Вдалеке виднелись чёрные контуры величественного города дроу. Им встретились на посте несколько караульных, приветствовавших Ксанис как победительницу.

Женщина была уставшей. К тому потеря бойцов была для нее не пустым звуком. Если откинуть в сторону всю моральную сторону вопроса, а сосредоточиться на сухих фактах, то… Ей нужны солдаты. Отряд потерял половину состава и был небоеспособным. Сейчас следовало отобрать лучших бойцов в других группах и перекинуть их в ударный отряд. Ха, кому-то будет повышение, а ей куча геморроя. Перспективы смотров, расформирования и переформирования, а так же последующей обкаткой каждой группы ее совершенно не радовали. В лучшем раскладе она будет жить на арене месяц. И что делать с эльфом в таком раскладе, неясно. Можно, конечно, брать с собой, но это вызовет кучу вопросов. Был бы он хоть ее мужем, то как-то ещё это можно было объяснить, хотя тоже смотрелось бы максимально странно. А уж раб…

Трандуил так же меньше всего хотел оказаться запертым в ее покоях наедине с самим собой и, возможно, не слишком добрыми к нему домочадцами Ксанис. Путешествие в южные тоннели хоть и было полно риска, но стало глотком воздуха, он готов был провести жизнь в таких опасных условиях. Тем более, рядом была эта удивительная дева.

— Госпожа, я воин, не книжник, возьми меня. Я буду бойцом и не помыслю сбежать. Мне будет интересно посмотреть на ваши тренировки, — сказал он (ну, в этом Ксанис не сомневалась) и обнял ее.

— Ты раб, которому я и так даю слишком много вольностей, — начала Ксанис. — Будь ты хотя бы моим мужем, но… В совете и других домах уже шепчутся про нас.

— Я уже считаю тебя своей женой, — не видел проблем в сложившейся ситуации Трандуил. — Что для этого нужно из формальных обрядов?

— Давай без собственнических замашек, Тхандаил, — несколько раздражённо произнесла Ксанис. — А с браком ничего сложного. Просто совершить жертву в храме Ллос и консумировать брак на ее алтаре в присутствии жриц. Собственно, на этом все.

— Надеюсь, этой жертвой буду не я, — он взял ее за руки, попробовал осторожно поцеловать и снова вздохнул.

***

С момента их возвращения в город прошла седьмица. Все это время Ксанис готовилась к свадьбе.

Трандуилу принесли красивые парадные одежды, расшитые тонкими золотыми нитями, убрали волосы в сложную прическу и привели к храму. Внутри под куполом блистали позолотой росписи, и у статуи великой богини Ллос мерцали инкрустированные камнями глаза. Вокруг высокого алтаря кругом сидели несколько жриц: он опустил голову и встал перед ним на колени. Ксанис он не видел, но ощутил ее присутствие по легкому ветерку. Она подошла, и он поцеловал ее руку.

— Молчи, делай то, что я говорю и ничего не бойся, — тихо сказала Ксанис, склонив голову в поклоне перед огромной каменной паучихой, под которой располагался алтарь. И алтарь, и паучиха были искусно вырезаны из черного мрамора, как и вся отделка в храме. К алтарю уже был привязан лучший роф, принадлежащий их семье. Осталось только пустить ему кровь. Она протянула руку эльфу, помогая ему встать, и под песнопения жриц подвела к алтарю. Взяв нож за лезвие, она протянула его Трандуиу, чтобы тот обхватил его рукой. Поверх его пальцев Ксанис сжала свои и замахнувшись на самой высокой ноте очередной молитве Ллос, опустила нож, убивая животное. Оно дёрнулось и захрипело, а из разрезанной шеи толчками выплескивалась кровь, заливая алтарь. После чего из отверстий в мраморе вырвался огонь, пожирающий тушу. Запах палёной кожи и жира быстро выветривался через систему вентиляции, но все равно отчётливо ощущался.

Пока туша горела, можно было отдохнуть. Отойдя вместе с эльфом в конец зала, Ксанис скинула на пол верхнюю накидку и жестом показала, что тот может присесть на нее, облокотившись на колону. Самой же Ксанис присесть не позволял статус. В храме Ллос женщина должна стоять.

Туша сгорела где-то через час. От нее остались лишь перед и несколько фрагментов обугленных костей, которые были аккуратно сняты с алтаря и опущены в небольшие водные каналы вокруг него. Сам алтарь был теплым. На него следовало расстелить ту самую накидку и возлечь самим. Сначала они встали на накидку на колени, после чего Ксанис сначала раздела Трандуила, после себя. Эльф порывался помочь, но Ксанис не дала ему это. Ксанис надеялась, что его порыв оказался незамеченным для жриц. Потом она толкнула эльфа на спину и оседлала его бёдра.

— При всех? Вот так? Прости, но я…

Она зажала ему рот рукой. Что за глупец! Велели же ему вести себя тихо… Впрочем, он зря боялся, что под взглядами суровых жриц испугается и ничего не сможет. Теплый алтарь и медленные движения Ксанис успокоили его и сняли напряжение. Он хотел положить ладони ей на талию или коснуться груди, но не решился. Возбуждение начало нарастать, он чувствовал, что касается ее промежности и нетерпеливо потерся об него встающим членом. Несколько стимулирующих движений ее рукой — и она оседлала его член. Он ощутил, как она напряженно сжимается вокруг него, почувствовал стенки влагалища, терся об них, толкаясь вперед. Ксанис задавала темп, и движения ее были медленными, но сильными, он входил в нее до упора, иногда срывая стон с губ. Сама обстановка уже возбуждала не меньше, Трандуил почти привык к суровым взорам жриц Ллос. Узор из спелетавшихся тел пауков на потолке завораживал. Желание горячей волной проходило по телу. Он почувствовал, как сжимается лоно вокруг его члена, ощутил последнюю волну и позволил себе кончить в нее.

Ксанис тяжело выдохнула. Постепенно она отпустила его, затем позволила подняться. Жрицы поднесли ей что-то на подносе, кажется, украшение, — он не разглядел, поскольку держал взор опущенным и не поднимал головы. После этого действия обычно устраивали долгий пышный праздник, но сейчас в опасной обстановке для него было не время, и Трандуил был втайне рад этому.

— Утром пойдешь со мной в казармы. Надо провести сравнительные поединки. Это затянется не на один день, но начать надо сейчас.

Это и правда было изнурительное действо — не говоря о воинах, Ксанис следила за ними и отбирала лучших, думая, как лучше распределить воинов по отрядам, имевшим разное назначение. Трандуил и сам участвовал в них и мог позавидовать выдержке воинов-дроу. Сам он чувствовал себя к концу дня таким измотанным, что о близости и не думал.

— И впереди ещё в лучшем случае дней шесть в таком ритме, — говорила Ксанис, нежась в теплой воде в самой мелкой части бассейна.

Он только устало простонал. Каждая мышца в теле ныла, особенно устали руки — как ни крути, последние войны на его долю выпадали давно, и Трандуил успел отвыкнуть от таких нагрузок. Он положил голову Ксанис на плечо и иногда нежно касался губами ее щеки или шеи. Ксанис позволила себе подобную расслабленность вместе с ее теперь мужем. Хотелось тишины. Но, видно, не судьба…

— Моя госпожа! — воскликнул ворвавшийся в купели слуга. — Великая мать родила.

Ксанис тут же выскочила из воды, обдавая и Трандуила, и слугу водой. Наспех отеревшись, она надела на еще влажное тело одежды и выбежала из покоев. Женщина бегом преодолела несколько этажей и коридоров, заставляя прижиматься к стенам проходивших мимо слуг. Остановилась она лишь в темной обсидиановой двери в комнаты матери. Отдышавшись у порога, она вошла. Мать была посеревшей. Глаза ввалились. Великая мать была уставшей, но довольной. В руках она держала небольшой свёрток.

— Это мальчик, — произнесла она.

— Ну, мы и предполагали подобное. В конечном итоге у тебя и так два наследника.

— Нет, я довольна, Ксанис, — устало произнесла женщина, улыбнувшись.

Ксанис села на постель около матери и приняла у нее свёрток. Ребенок был пухлым и серовато-фиолетовым, как и все новорожденные. Но вскоре он потемнеет.

— Его зовут Алмаглот.

— Божественный путь? Интересное имя.

— На следующей неделе праздник Ллос. И мы должны быть готовы ко всему, — быстро перешла к делам Великая матерь, будто не это не она разродилась получасом ранее.

— Матерь, вы не…

— Замолчи! — властно воскликнула женщина и Ксанис покорно опустила голову. — Если меня убьют, то тебе придется бросить вызов победителю, иначе от нашего дома ничего не останется. Ты должна быть сильной и здоровой. Отложи смотры на день перед Днём зимы. Отдохни. И будь готова к любому исходу.

— Я не подведу вас, великая мать, — сжав кулаки ответила Ксанис.

— Я рассчитываю на тебя, дочь моя. А теперь иди. Твой муж требует твоего внимания.

***

— Что произошло? — спросил взволнованный Трандуил, когда она вернулась.

Ксанис была задумчива и молчалива. В ее голове крутился рой мыслей и она не слишком желала что-либо сейчас рассказывать. Но все же он имел право знать. Так что женщина вкратце обрисовала ситуацию. После того, как она закончила, Трандуил сочувственно посмотрел на нее и обнял.

— Твоя мать права, тебе нужно оставаться на высоте. Но ты так умна, что я не сомневаюсь, что сможешь пережить любой исход. Скажи, чем я могу тебе помочь, и я буду рядом, — и он обнял ее, медленно гладя по телу и напевая негромко целебную песнь, которая изгоняла усталость.

Когда они достаточно наплескались в бассейне, он отнес ее на их ложе в покоях и укрыл бережно, сам устроившись рядом.

— Будь что будет. Я останусь с тобой, — произнес Трандуил и лег вплотную к своей уже жене.

========== Часть 8 ==========

Наутро Ксанис проснулась отдохнувшей. Ничего не ныло и не болело. Но она напрочь не помнила, что было после того, как Трандуил начал напевать что-то. Она помнила лишь самое начало, когда голову начал застилать туман, а мышцы стали расслабляться, переставая держать.

— Ты колдун? Что ты вчера сделал? — спросила у проснувшегося эльфа Ксанис.

Она никогда не любила ментальное воздействия на себя. В ее жизни уже был один такой неприятный опыт. В подземельях росли разумные огромные грибы, которые могли общаться телепатически, передавая образы. Однажды, ещё будучи совсем юной, она нарушила их покой. И грибы чуть не свели ее с ума, ментально тараня разум. С тех пор она не допускала ни единого случая подобного воздействия на себя. Даже в лечебных целях.

— Решил немного помочь расслабиться, сокровище мое, только и всего. Тебе не нравится? — спросил он и пообещал больше не испытывать подобные заклинания без ее позволения. Хотя ему определенно было, чем поделиться с ее братом, который тоже изучал колдовство — но у эльфов-дроу оно было совсем иным.

— Я не люблю, когда туманится разум и я не могу контролировать себя и свое тело. Это… Где-то внутри я испытываю тревогу и она хочет убить тебя, потому что ей кажется, что однажды это сделаешь ты.

— Я никогда бы не сделал такого. Прости, — он чмокнул ее в щеку в знак примирения и продолжил выцеловывать невесомыми касаниями ее ключицы и грудь, намекая на продолжение. — Разве что… Надеюсь, я останусь у тебя единственным. Боюсь, если ты решишь завести себе другого, моя гордость этого не стерпит.

— Я не собираюсь никого заводить. Ты мой, — сказала Ксанис, стараясь опустить голову эльфа ниже.

Трандуил довольно улыбнулся. Он прекрасно понимал, чего она хочет, но хотел чуть растянуть удовольствие, и продвигался неспешно, уделяя внимание всем частям ее тела. Может быть, она обнаружит новые чувствительные точки. Постепенно он спустился к лобку, поцеловал место под пупком и медленно провел языком вдоль узких складочек, что открывались ему, потом раздвинул бедра, заставляя их чуть приоткрыться, и продолжил вылизывать ее чуть глубже. Властная рука Ксанис на затылке указывала, что стоит продолжать, да поактивнее. Его язык вылизывал клитор, губы посасывали его, пальцы гладили внутреннюю сторону бедер. Выступили первые капли смазки, и он слизал их. Трандуил скользил все глубже внутрь и нажимая языком на чувствительные стеночки, пока они не начали сжиматься. Ксанис тяжело дышала, иногда шепча его имя.

— Можешь войти, — сказала Ксанис, поглаживая альва. Она хотела показать ему, что он ей нужен и…

Тот ещё ни разу не доминировал в постели, хотя они вместе достаточно давно. Может быть, это не слишком принято, но то, что происходит в спальне, в ней и остаётся. И женщина решилась: ничего она не потеряет, если периодически будет позволять Трандуилу вести. В ответ он благодарно поцеловал ее и нависал над ней, целуя ее грудь и чуть прикусывая соски. Он прижался к ней горячим отвердевшим достоинством и медленно овладел ею, протолкнувшись вперед. Он придерживал бедра девушки и действительно сам вел процессом, но не позволял себе грубой силы или торопливых жадных движений. Он хотел полностью насладиться ею. Когда он чувствовал, как чувствительная головка члена трется об сжимающиеся стенки ее лона, то еле сдерживал желание кончить. Движения были плавными, но сильными, и все-таки ускорялись, по мере того, как Ксанис нетерпеливыми криками сама подгоняла его. Поняв, что девушка на грани оргазма (она вцепилась коготками ему в бока, а затем отпустила, и на лице ее расцвела улыбка приятной расслабленности), он сам совершил еще несколько поступательных быстрых довершающих действо движений и наконец кончил в нее.

— Интересно, как бы отреагировал на все это твой сын, м? — начала Ксанис, наматывая пряди волос эльфа на палец. — Какой он?

— Боюсь, он не одобрил бы мое поведение, ведь он воспитан в наших традициях. Хотя… кто знает. Он очень смелый, и я старался растить его в духе свободы.

— И чем он занимается сейчас? Ищет тебя? Или же нет?

— Нет, он участвует в той огромной войне, что бушует сейчас наверху, и, я думаю, успешно, раз орки и гоблины хлынули сюда. Полагаю, он не знает, что я здесь, а даже если ему и донесли весть о моей пропаже, то вряд ли в состоянии броситься искать меня.

— Возможно, — произнесла Ксанис и начала засыпать.

***

Дни бежали быстро. И день зимы наступил. Ксанис была встревожена с самого утра. На арене она была ещё более дёрганая. Их ложа была отдельной. Вместе с Ксанис и ее мужем были ее сестра и братья, мать и ее супруг. Поединки шли один за одним. Далеко не все кидали друг другу смертельные вызовы, но вот на серый вулканический песок ступила Финдлин. И метнула нож в герб их дома. Смертельный поединок. Ксанис зло сжала кулаки. Они ждали этого, но надежда умирает последней.

Ксанис зло скрипела зубами и с силой сжимала кулаки, глядя на то, как ее мать поднималась и выходила на черных песок. Толпа ликовала, а первая дочь жаждала выйти вслед за матерью и самолично придушить Финдлин. Но не могла. Первой всегда дерется глава дома.

Матрона держалась достойно. Но ее тело ещё не пришло в форму. Живот ещё не был плоским, как раньше, да и кости бедер не сошлись. Все это, вместе с общей измотанностью беременностью сделали свое дело — она начала пропускать удар.

Она не падала и не сдавалась, и несколько раз ей даже удалось задеть своего противника.

Ксанис видела, что ее мать еле стоит на ногах, как ее реакция падает, как она пропускает выпады все чаще и чаще, не успевая ставить блок. Ее нервировало и выводило из себя. Она жаждала лучшего, но финал был предрешен и вот уже Финдлин подняла над собой отрубленную голову. Толпа гудела, Финдлин ликовала и во всю издевалась над телом уже поверженного противника. Такого девушка стерпеть с гордым лицом уже не могла. Она с рыком подорвалась и бросилась к парапету, скинув с себя руку брата, который метнулся ее остановить.

— Иди к балрогу со своим этикетом, — выплюнула Ксанис и в прыжке перемахнула через ограждение.

Распихивая зрителей она пробивала себе путь на арену.

— Кто готов из этого дома бороться со мной? — выкрикнула Финдлин, стоя лицом к единственному спуску на арена.

Но Ксанис спрыгнула на песок с противоположной стороны.

— Я! — крикнула Ксанис и нанесла удар.

Она рассчитывала хотя бы задеть ее, ожидая неожиданности. Но женщина была старше и опытнее, пусть Ксанис и двигала жажда спасти свою семью. Они кружили в смертельном танце, поднимая облака пыли. Никто не хотел уступать.

— Живешь, как собака! — сыпала оскорблениями Финдлин, когда они с Ксанис сближались в поединке. — Повсюду таскала с собой раба, сделала своим мужем, дала ему власть! А твоя мать это позволила. Вы слабаки. А слабых Ллос велит уничтожать!

Ксанис не желала сбивать дыхание, поэтому ей приходилось молча сносить упреки. Она уже и так пропустила несколько косых ударов. Она не знала, сколько дерётся. Мокрые от пота волосы липли к коже. Кровь из рассеченного лица застила один глаз. Она понимала, что если не закончить поединок в скорейшее время, то проиграет.

Через несколько атак Финдлин, будучи слишком уверена в своей победе над ослабленным противником, приоткрыла свою оборону. Чем и воспользовалась Ксанис, она поднырнула под меч, уводя клинок противника куда-то вниз, где он как нож в масло вошел в бедро первой дочери. Но иногда чтобы выиграть партию, надо пожертвовать пешкой. Меч Ксанис по рукоять ушел в живот уже празднующей свою победу Финдлин.

— Такие, как ты, не должны позорить темный лик нашей богини, — прошипела в лицозахлебывающемуся кровью противнику Ксанис.

Женщина упивалась недоумением и злостью поверженной и умирающей матери шестого дома, но не спускалась до бесчестия, как совсем недавно та.

— Считай, что моей рукой действовала Всематерь Ллос! — прошептала Ксанис, ногой снимая тело с клинка.

Она разогнулась и, шатаясь, подняла над головой окровавленные мечи, как символ своей победы. Ей было тяжело, один глаз полностью застилала кровь, перед другим плясали темные пятна, она держалась стоя на чистом упрямстве.

Трандуила весь бой еле удерживал брат Ксанис — эльф рвался прекратить ужаснувшее его зрелище. Он видел, как несколько раз женщине едва удавалось увернуться от неминуемой гибели. И едва бой окончился и Ксанис подтвердила свое право зваться матроной пятого дома, отстояв его честь перед всеми, а хватка Антре ослабла, он кинулся к ней и обнял. Он чувствовал, как ее шатало и позволил опереться на себя. И пусть Ксанис никогда этого не признает, но в тот момент она была благодарна альфу: упасть перед всем городом было позорнее, чем обниматься с рабом.

Дальнейшие события дня смешались для альва в какой-то жуткий калейдоскоп. Смерти подобного рода были привычны дроу, но не ему, и он сильно переживал. Однако Ксанис приняла гибель матери с большим достоинством. Ведь, к сожалению для Ксанис, обезглавив шестой дом, она добавили себе работы: открыто кинуть ей вызов больше никто не решился, а следовательно, он теперь стал частью пятого. А это требовало своего внимания. И на траур времени не было.

В шестом доме оставались две маленькие дочери Финдлин и множество воинов, а так же рабов, которыми неплохо было бы найти достойное применение. И если с рабами было все понятно — рабочая сила лишней не будет, тем более им все равно, кому принадлежать. С воинами чуть сложнее, но в общем и целом решаемо: тех, кто не захочет подчиниться, можно принести в жертву Ллос, остальные вольются в клан Ксанис. А вот с дочерьми была проблема…

— Эти девочки прирежут нас, как только представится возможность! Ее сыновья мне не мешают, но дочери… Если ты так против убийства, так давай изгоним их из города! Им по четырнадцать. Будет на то воля Ллос — выживут, — доказывала Ксанис свою позицию Трандуилу.

Альву оставалось лишь горько вздохнуть. Впрочем, он не сомневался, что даже эти девчонки приспособлены к жизни в пещерах лучше, чем он, и выживут, если будут вести себя разумно.

— Я не вправе устанавливать тут свои правила, — смиренно произнес он, опустив голову.

Ночные вылазки и зачистки возможных врагов новой матери пятого дома продолжались еще некоторое время, и эльф сам принимал в них участие. Теперь они стали сильнее и богаче, но и у него прибавилось обязанностей: он был не просто рабом-игрушкой одной из дочерей, а мужем матроны. И белый альв в этой роли нравился не всем.

— На самом деле, ничего предосудительного в том, что ты не из нашего народа, нет. Это обычная практика. Мы живём слишком изолированно, в таких условиях близкородственных браков не избежать. И новая кровь как глоток свежего воздуха. Здесь есть илитиири, в чьих жилах течет кровь людей и таких же альвов, как ты. Другой вопрос, что многим не нравится то, что тебе дано, по их мнению, слишком много свобод. Но они заткнутся. Если не сами, то пара перерезанных глоток их урезонит, — сказала ему Ксанис, когда альв в очередной раз начал сомневаться в отношении окружающих к себе.

В ответ Трандуил молча поцеловал ее, притянув к себе — это тоже был недопустимый жест, но они были сейчас наедине в их покоях и могли позволить себе что угодно.

— Не сомневайся, я в состоянии постоять за себя. Лишь бы ты была счастлива со мной, — в перерыве между поцелуями шептал Трандуил.

Он лег рядом, рассеянно поглаживая ее плечи и грудь, и любуясь темной, но словно мерцающей кожей — за то время. что он провел тут, оттенки тьмы становились все более различимыми.

От своего занятия их отвлек неожиданно раздавшейся стук в дверь.

— Войди! — раздраженно крикнула Ксанис, отойдя от Трандуила.

— Великая мать! Наши разведчики поймали белого альва и странного дворфа в западных коридорах.

========== Часть 9 ==========

“О Эру, за что мне все это!” — подумал Трандуил. Несмотря на все напускное спокойствие, на самом деле он крайне разволновался, едва услышал эту весть:

— Я должен их видеть, госпожа.

Ксанис молча кивнула, соглашаясь. Они отправились в зал, куда привели пленных. До последнего альв надеялся, что его предположения ошибочны. Но стоило ему приблизиться, как сомнений не осталось: перед Трандуилом стояли его обожаемый сын и неизвестный гном. И при всей неприятности обстановки, эльф не мог не радоваться встрече с Леголасом. Он тут же бросился обнимать сына, нарушая все правила приличия, пытаясь сдержать лишние слезы. Ксанис же ничего ему на то не высказала, остановив было уже бросившуюся на помощь стражу. Пусть порыв Трандуила был не слишком уместным, но все же он мужчина и некая несдержанность ему позволена.

И лишь спустя добрый десяток минут Великая мать решила прервать столь неуместное веселье от объединения семьи:

— Отойди, Тхандаил! — приказала Ксанис, махнув рукой, звеня браслетами. И когда муж с явной неохотой вернулся и встал слева от ее трона, она продолжила: — Кто вы такие и зачем вторглись в наши владения?

Светлый альв поклонился, однако явно ничего не понял, а дворф со встопорщенной бородой ответил:

— Мы, милостивая госпожа, разыскивали отца моего друга, и нашли его только что. Надеюсь на вашу милость и на то, что ты не лишишь нас жизни.

— А твой друг нем? Почему ты говоришь за него? — перешла на квенья Ксанис, показывая, что способна изъясняться с юным альвом.

— Я требую немедленно отдать мне моего отца, или я приведу сюда армию! — гневно начал Леголас, но скоро понял, что в условиях превосходящих сил подобные угрозы расточать недальновидно, и потому, под наигранно-удивленную реакцию Великой матери, быстро сменил тон на более дружественный: — Мне сказали, что мой отец исчез, и едва я окончил войну, как явился его поиски. Мы нашли ходы сюда, и вот я здесь. Отпустите его добром или за плату, прошу.

— С чего ты решил, что я держу твоего отца силой?

— Но… Отец, разве ты свободен? Отчего тогда не вернёшься? Мы глубоко скорбели по тебе!

Трандуил смутился ненадолго. Возможно, впервые в жизни, он не знал, что ответить, что бы и не оскорбить Ксанис и не оттолкнуть от себя сына.

— Леголас. Ты уже не эльфенок и многое повидал, а смелостью и великодушием не уступаешь мне. Пришло твое время, сын, править Зеленолесьем. Я же чувствую, что мое место здесь.

— Но отец…

— Не сомневайся в себе, Леголас.

Видя по ошарашенному лицу юного альва, что беседа отца и сына прошла не совсем так, как хотелось бы, Ксанис пожалела, что не знает синдарин и не может понять, что именно говорили эльфы. Но это не отменяло того, что необходимо было позаботиться о гостях:

— Антре, — тихо позвала брата Ксанис. — Выдели нашим гостям покои и поставь рядом стражу, но ненавязчиво. Так, чтобы не бросалось в глаза. И дай возможность Тхандаилу поговорить с ними. Будет кто возмущаться — заткнуть. Ведение Великой матери. Всех несогласных отправляй ко мне.

— Будет исполнено, Великая матерь.

Трандуил навестил Леголаса в выделенных тому комнатах. Помещения, выделенные Ксанис были достойными своих гостей. Пусть они и уступали хозяйским, но Трандуил достаточно хорошо успел изучить дом, чтобы понять, что это лучшие покои из тех, что предназначаются посетителям. Уже за закрытыми дверями альв позволил себе вновь взять обнять и сжать ладони сына в своих. Счастье мужчины было не передать словами. Омрачало его разве что то, что королевич с недоверием оглядывал отца и его странные одеяния:

— Что случилось, ада? — спросил он. — Подземелья, что так отвратительны, манят тебя? Почему ты решил добровольно стать узником?

— Леголас, я нашёл здесь новый стимул к жизни и новую спутницу. Знаю, как ты отнесёшься к тому, что я осквернил память твоей матери, но память о ней навсегда останется со мной. Но печаль и любовь давно притупились, освобождая место для чего-то нового в моем сердце. Твоя воля судить меня или нет, но я нашёл здесь новую семью.

Леголас вздохнул. Как показалось Трандуилу, сын явно был против, но устраивать скандал с отцом не хотел, так что старшему эльфу пришлось вернуться к супруге в не лучшем настроении.

— Ну, поговорил? — спросила Ксанис у вернувшегося супруга. — Как твой сын? Чего ты так невесел? Он недоволен чем-то? Хочешь, я намекну и к ним придет моя сестра, м? Твоему сыну повезет, если его не растащат на сувениры, — улыбнулась Ксанис, стараясь развеселить своего супруга, из которого будто разом вышла вся жизнь эльда.

— Н-не надо, боюсь, он слишком строго воспитан, да и слишком юн, чтобы познать деву. А вообще он, конечно, недоволен моим выбором, что и говорить. — Трандуил отвернулся.

Было видно, как он удручён. Леголас покинет его с презрением и отвращением. Это крайне печалило его, пусть и не сомневался в выбранном пути и сам потянулся к Ксанис.

— Ну, Ангидил ничего ему не сделает. Он свободен и она не сможет его заставить. Однако явно попытается уболтать, — говорила Ксанис гладя мужа по спине. — Да и не похож он на юнца, раз прошел войну. И на альва тоже не похож. Сказать по правде, если не знать, то его можно принять и за человека. Уж больно он прост. Да и тот дворф… Не похоже, чтобы твой сын вспоминал Дориат.

— Тот дворф не оттуда, — проворчал Трандуил. Он все ещё помнил, как откровенно кинулась исследовать его Ангидил и не желал сыну той же участи. — Но если ты думаешь, что она сможет вести себя сдержанно… Что ж, препятствовать познакомиться с ним я не буду.

— Ну, тогда не буду приказывать брату препятствовать ей. А приглашение Ангидил и не требуется. Уж больно ей интересен мир наверху. Хотя не понимаю, что в нем такого. Ваше солнце слепит, мы ничего не видим при свете дня и можем даже лишиться зрения. Да и… Все слишком примитивно. Но… Запретный плод сладок, не так ли? — спросила Ксанис, покусывая Трандуила за острый кончик уха.

Намеки жены были более чем прозрачные. И Трандуил не видел смысла отказывать: если она считает возможным отвлечься от дурных мыслей подобным образом, что ж, он ничего не теряет, если попробует. Поэтому он ответил ей, встретил ее губы своими и положил свою ладонь ей на грудь. Потом медленно опустил голову ниже и улыбнулся, зная, о чем она думает. Постепенно касания губ и языка снова заставили Ксанис расслабиться. Он встал на колени между ее ног, погрузив язык в ее лоно, и быстро вылизывал чувствительный бугорок клитора. Ответные стоны супруги возбуждали его, и он нетерпеливо терся естеством об покрывало.

Ксанис дернулась, кончая. Муж лег рядом, потираясь влажным членом о ее бедро. Отдышавшись, девушка поменялась с эльфом местами и теперь сама руководила процессом. Но вместо того, чтобы сесть сверху, она решила попробовать кое-что новое. Среди илитиири это считалось недостойным женщины и противным, но… Она хотела порадовать расстроенного супруга, поэтому, решившись, взяла его член в рот. Трандуил замер, восторженно выдыхая. Он едва удержался, чтобы не толкнуться вглубь и позволил ей выбрать темп и глубину ласки самой. Тянущееся ощущения удовольствия от ее губ, вбирающих член в себя, усиливало желание многократно, до мурашек по коже. Ее губы и язык были такими нежными, а движения — уверенными, что своего она добилась быстро, и он кончил несколькими большими каплями, которые Ксанис вылизала. Он нагнулся к ней, благодарно целуя.

— Ты восхитительна, — он лег подле нее, обнимая и устраивая супругу головой у себя на груди.

С утра Ксанис намеренно встала раньше супруга, решив сама наведаться к сыну Трандуила и поговорить с ним. Ее муж был слишком печален и ей это не нравилось. К тому же, видя Леголаса, она была уверена — традиции альвов для него пустой звук. Небось и Эру для него так… Исполнение Его правил желательно, но совершенно не обязательно.

Постучав в спальню юного альва, она, не дождавшись ответа, вошла так. Причина тишины была понятна сразу. Из ванной шел пар. Что ж, значит, альв разобрался, как вымыться, или ему помогли. Уходить не получив желаемое Ксанис не собиралась, поэтому присев около низкого столика, на котором уже стоял завтрак, она стала ждать.

— Утро доброе, Лаглас, — поздоровалась она с вышедшим в одном полотенце альвом. Тот явно был смущен, но ей было все равно, сколь тот красив. У нее был Трандуил и менять его на кого бы то ни было она не собиралась. Принц же, не сгибаясь пред обстоятельствами, стал невозмутимо одеваться, а потом, поздоровавшись, приблизился к ней, внимательно и твердо смотря в глаза.

— Мой отец, я должен был удостовериться, что он жив. Но теперь… Должен сказать, я не хотел править. Мое сердце обращено к гаваням и морю. Я хочу отплыть к благим берегам. Возможно, мне удастся уговорить мой народ отправиться со мной, чтобы не оставлять их в Средиземье, где пора эльфов давно прошла. Но всех ли я спасу? Вот почему я хочу, чтобы он вернулся. А потом… Я никак не ожидал, что он так резко изменится. Что ты с ним сотворила? Это похоже на магию, на насланный приворот, но он кажется здравомыслящим.

— Никакой магии, — подняла руки в защитном жесте Ксанис. — Признаться честно, колдун из меня никакой. К тому же, какое удовольствие, держать подле себя марионетку? Я ещё молода и достаточно красива, чтобы рассчитывать на покорность мужа и без всех этих уловок. По поводу гаваней… Зачем тебе оно? В смысле, уплывать? Тем более, что твой друг дворф… Странная дружба, не находишь? — решила прощупать почву Ксанис, но так, чтобы не вызвать бурную реакцию. — Но это неважно. Ты оставишь его здесь?

— Я спокойно отношусь к дружбе или даже любви между столь несхожими существами, как мы, — он улыбнулся, — в отличие от отца, как ты могла узнать его. И Гимли, конечно, поедет со мной. Там эльфы были рождены и там они будут жить вечно. А может, я просто слишком сильно хочу увидеть море и проплыть его на корабле, — рассмеялся Леголас, беря с тарелки кусок сыра и кидая в рот.

Почувствовав, что напряжение пропало, Ксанис даже позволила себе расслабиться и, с позволения альва, взять себе смокву с блюда.

Немая пауза затягивалась, но никто не решался продолжить разговор. На удивление проблему решил гном своим появлением. Гимли вошел без стука и чуть ли ни с порога включился в разговор:

— Я не стремлюсь к бессмертию, но очень уж мы сдружились. Эльфов я полюбил только благодаря ему, — он пихнул Леголаса в плечо. — Иначе нипочём бы не отправился на спасение этого напыщенного… кхм. Его отца, в общем.

Ксанис рассмеялась:

— А твой отец уверен, что ты истинный сын своего народа, блюститель традиций и далее по списку. Решил, что ты презираешь его. И на этой почве повесил уши и помирает от тоски.

— Утешь его от моего имени, госпожа, скажи, что я желаю ему лишь счастья с тобой, ничего больше. А сам я покину вас и отправлюсь с Гимли назад, если не возражаешь. Не то отец не отпустит меня отсюда и захочет оставить рядом. Боюсь, узнай он про моего друга гнома, так и вовсе не стерпит этого.

— Ну, а что он сможет тебе сделать? — начала Ксанис. — Я не могу удерживать тебя, иначе ты уже не будешь моим гостем. Хотя я бы и не советовала тебе просто уходить, оставляя Тхандаила уверенным в презрении собственного сына. Ты дорог ему, пусть он и не желает этого показывать.

Леголас на это лишь задумчиво кивнул и Ксанис поспешила оставить этого альва наедине с его мыслями и его дворфом.

Они встретились заново за обедом, который приказали подать прямо в покои, чтобы не вызывать возмущения всех остальных членов большой семьи. Леголас отвёл отца в сторону и долго пытался утешить его. Тот прижимал его к себе, не желая отпускать, хотел уговорить остаться в Лихолесье, но скоро понял, что намерения сына тверды как сталь и он рвётся в Гавани. Но главный камень упал у него с души — Леголас не корил его за вторую женитьбу и пожелал отцу всего самого лучшего. Трандуил передал с ним наверх пространное письмо к военачальникам и подданным, и вскоре отец и сын простились.

Трандуил долго стоял на балконе, провожая взглядом сына, даже тогда, когда тот совсем скрылся из виду.

— Знаешь, что я думаю, Тхандаил? — начала Ксанис, подходя к супругу. — А что, если нашему народу подняться на поверхность? Белые альвы уходят, нам будет где жить. К тому же, мы можем принести прогресс к вам. Думаю, наши инженеры найдут способ поднимать газ на поверхность, и все остальное в том числе… Да и решится вопрос с правлением. Остатки альвов просто вольются в народ илитиири. Как ты на это смотришь?

Трандуил очевидно колебался при выборе.

— Думаю, мне стоит спросить их самих. Те, кто не уйдет на запад, все равно станут чересчур малочисленны, чтобы жить независимо, здесь ты права, увы. Но далеко не все воины способны стать послушными мужьями девам вашего племени, Ксанис. Да и поклоняться паучьей богине они не станут.

— Ну, по поводу подчинения девам нашего племени… Это уже они сами будут договариваться. К тому же давно прошли те времена, когда мы приносили своих мужчин в жертву Ллос по малейшему поводу. С годами королева пауков становится лояльнее. Возможно, она даже согласиться принимать только животных в качестве жертв? — подмигнула Ксанис Трандуилу, как бы намекая, что приложит все усилия, чтобы изменить традиции. — Так что религия это такая мелочь. Что-нибудь придумаем.

— По крайней мере, мы попытаемся, — улыбнулся ей в ответ альв.

Он обхватил ее и крепко поцеловал, несмотря на все возражения и риск быть придушенным.

— Когда мы отправимся на поверхность?

Он только сейчас понял, насколько скучал по яркому свету, зелени, пению птиц и цветам.

— Ну, для начала надо уломать парламент. Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Большая часть матерей достаточно молода, чтобы быть за перемены. А от остальных можно и избавиться по-тихому, — начала Ксанис. — Ну, а потом надо будет собрать объединенную армию. Часть солдат оставим здесь. Нельзя оставлять город беззащитным. Ну и все… Сначала разведаем что там на поверхности. Закрепился. А потом можно и вести народ.

Фэа Трандуила рвалась на поверхность как можно скорее, но он понимал, что такие дела нельзя решить и за неделю. Поэтому ему пришлось смириться с тем, что дела хоть и продвигаются, но не так быстро, как он бы того желал. Тем не менее с мнением Ксанис многие согласились, тем более, что народ Трандуила был в десять раз малочисленнее, чем эльфов-дроу. И уже к концу года они во главе нескольких небольших отрядов выдвинулись на поверхность. Пещеры еще были темны, но для короля эльфов они уже казались ярче, и он с нетерпением ожидал увидеть покинутых подданных, искренне надеясь, что они внемлют его словам о необходимости защиты. Так же Трандуил переживал, как все же к светлым альвам отнесутся илитиири.

— Подземелья тесны и проблема кровосмешения все ещё актуальна. Тем более, что на поверхности нам есть где развернуться, — убеждала в положительном исходе для обоих народов Трандуила Ксанис. — Люди нам ничего не сделают. Так что… Я думаю, отстроиться здесь было бы неплохо. Если вырубить часть леса и занять бывшие орочьи степи… Люди слишком ослаблены недавней войной, чтобы присоединить их. Так что мы их опередим. Как ты на это смотришь?

— А ты сможешь привыкнуть к жизни на поверхности? — он вспомнил, как часто дроу говорили, что яркий свет ослепляет и не дает им видеть. — Впрочем, вы сможете функционировать ночью. Но я был бы только счастлив остаться в родных лесах, дорогая.

Ксанис была довольна, что смогла порадовать своего супруга. Тем более, что это было выгодно не только ей, но и всему народу в целом. Ограниченные пещерами, они были вынуждены жить в изоляции, но сейчас все изменится. Не надо будет жестоко контролировать численность населения, да и вопрос с питанием будет проще. Да, продуваемый всеми ветрами дворец Трандуила, если это безобразие вообще можно так назвать, следует снести под основание и построить что-то более капитальное. С водоснабжением и канализацией, как минимум. А если удастся поднять на поверхность газ и решить вопрос с горячей водой, то было бы вообще великолепно. Плюс дороги… Лихолесье было сплошной пущей. Узкие тропы совершенно не радовали. Ксанис не собиралась жить в дали от мира, как это делали альвы. Иначе ее выход на поверхность ничего не стоит. Нужна торговля и нужны люди. Если они будут приезжать сюда, работать, а главное, оставаться и вступать в брак с илитиири, это будет прекрасно. Ведь детская смертность высока, а врождённые уродства не редкость. Да, таких детей сразу приносили в жертву Ллос, ибо они были ее (хотя по скромному мнению Ксанис, дело было не только в кровожадности богини, но и в простой логике не пустить дурную кровь плодиться дальше). Но все равно это надо было менять. Так что дороги и тракты необходимы. К тому же ослабленность коренных народов поверхности ей только на руку — они не станут нападать. А когда они восстановят свои силы, то уже можно успеть обрасти таким количеством договоров, что и воевать будет бессмысленно.

Трандуил во всем поддерживал планы супруги и полностью убедился в их разумности. Правда, его смущала необходимость браков между дроу и нандор, а также цвет возможного потомства, но постепенно он понял, что это благой и полезный выбор. Он уже предвидел, как они станут эльфами сумерек и расширят свое влияние на большую часть лесов востока. Даже торговля с людьми и гномами будет вестись лучше. А уж перестройке своего дворца он был счастлив, как никто, поскольку какой же эльф не любит богатых хором?

Дворец оставался скрытым в холме, но стал куда благоустроеннее и из него исчезли все длинные сырые норы и холодные продуваемые ветрами верхние галереи. Им удалось провести газ для обогрева, и воду, и создать укреплённые многосветные залы внутри, так же, как и теплые купальни. Не все нандор были рады соседству и перспективе слиться с дроу, но им дали возможность отплыть к Аману с принцем Леголасом. Оставшиеся лесные затворники в конечном счёте смирились со строгим нравом своих новых жен, а девы лесных эльфов отучились многому и открыли для себя новые свободы.

— Кажется, не исполнилась лишь последняя моя мечта, — сказал Трандуил, обнимая Ксанис со спины. — Когда у нас появятся эльфята, мм?

— Подожди с полгода и появятся, — хитро произнесла Ксанис, поглаживая живот. — Надеюсь, будет девочка. Имя, так уж и быть, выберешь ты, — будто делая одолжение, продолжила Ксанис и рассмеялась.

— О Эру! Это правда!? Ты уверена? — Трандуил поднял ее на руки и покружил. — Всего через полгода, так быстро?

Он задумался над тем, какой будет его дочь и уже заранее готов был носить ее и ее мать на руках.

— Только смотри, не разбалуй мне наследника! А то превратишь ее в своих белоруких эллет. Форменный кошмар! Они боятся запачкать шелка и не умеют управляться с оружием! — возмущалась Ксанис, ловко спрыгнув с рук мужа. — Как женщина может позволить себе такое? И ни грамма тяги к власти. Полное подчинение. И что, простите, мне с ними делать? Они должны заботиться о своих мужьях, но о них самих бы кто позаботился! Поэтому, если ты попытаешься вырастить из нашей дочери ЭТО, я тебя накажу! Никогда не применяла к тебе силу, но видит Ллос, начну!

Он шутливо поднял руки, защищаясь: возмущение супруги на тему воспитания женщин-альвов он слышал не раз. И если обычно он защищал свои традиции, то сейчас был слишком счастлив новостью о скором рождении ребенка:

— Нет, нет, я всецело доверяю тебе и не буду возражать, если она вырастет твоей копией.

Ксанис боялась, что дочь унаследует черты дев лесного народа. Но первое время она была просто крикливым требовательным младенцем и от лесных эльфов унаследовала разве что голубой оттенок глаз. Ксанис смотрела на ее вполовину более светлую, чем у дроу, кожу и серебристые белые волосы и видела свою копию, только более прекрасную.

— Совершенство, — промолвила Ксанис, давая ребенку вырезанную из дерева лошадку. — Такие необычные глаза…

Совершенство уже умела приказывать отцу требовательным криком, но вопреки опасениям матери росла серьезной и вдумчивой, хотя и чуть более мечтательной.

— Надеюсь, она не будет считать мужчин пригодными только для поля боя или для украшения спальни, — говорил Трандуил, смотря, как его дочь с остервенением пытается отгрызть лошадке голову — у девочки резались зубки.

— Мы показываем ей другу модель. Да и большинство эльфов тоже. Старых консерваторов мало. Так что сомневаюсь, что твои опасения сбудутся, — произнесла Ксанис, обнимая своего супруга.

И в тот момент Трандуил был по настоящему счастлив, как не был уже очень, очень давно.