зольник и посмотрела, что там внутри.
– Не приходилось.
– В сарае есть дрова и чурбачки. И топор. Ещё там есть уголь. Когда будет мороз, добавляй совок угля. Дрова прогорят, а он тепло ещё подержит. Но от одного угля в доме воздух будет тяжёлый. – Она потянулась вверх. – Вот эту заслонку будешь закрывать, когда прогорят дрова. Но главное не до конца. Ты понял?
– Понял.
– А когда будешь растапливать, ты её сразу открывай. – Заслонка издала пронзительный скрежет и из-под неё посыпались крошки. – Телевизора нет, зато есть плитка – будешь на ней готовить. Продуктов здесь тоже никаких нет. Могу предложить только лавровый лист…
– Спасибо! Я не настолько голоден.
Инга направилась к выходу и остановилась в дверях.
– Я завтра тебе что-нибудь привезу.
Кирилл скромно переминался на месте.
– Тебе далеко ехать?
– Километров тридцать.
– Будь осторожна! И спасибо тебе за всё!
Она вышла на улицу и произнесла последнее напутствие:
– Соседям лучше не показывайся. – После чего закрыла за собой калитку, обратно накинув обруч.
Инга хлопнула дверью машины и гул её мотора растворился в шуме дождя.
Оставшись один, Кирилл стал осматривать дом. Не считая сеней, он состоял из двух смежных комнат: кухни и спальни. В кухне у окна стоял обеденный стол с тремя крашенными табуретами, маленький холодильник, пустой и размороженный, и небольшая тумбочка. На стене висели шкафы с посудой.
В спальне с обеих сторон от окна расположились две железные кровати. На них была заправлена постель, а сверху накинуты простые узорчатые покрывала. У стены перед дверью возвышался громоздкий шкаф с зеркалом. Кирилл заглянул внутрь: в нём лежали полотенца и простыни, и висели старые вещи. Был ещё сервант, заставленный книгами, журналами и сувенирами. Возле кроватей стояли два деревянных стула с мягкой малиновой обивкой.
Окно, выходившее на дорогу, было завешано тонкими портьерами горчичного цвета. А второе, выходившее во двор, прикрывалось занавесками с голубым набивным рисунком, нанизанными на верёвку из марли. Посреди дома величественно располагалась русская печь. Кое-где на ней отваливалась штукатурка, обнажая красный кирпич.
Топить на ночь печь уже не было сил, несмотря на жуткий холод. Кирилл снял обувь, выключил свет и залез под ледяное одеяло прямо в одежде, накрывшись с головой. Под одеялом он свернулся в позу эмбриона и начал думать о произошедших событиях. Он решил, что ему повезло – лучше в таких условиях, чем в трёх других вариантах: в первом случае его давно могли поймать, во втором, он собирался навязаться к знакомым, где его всё равно рано или поздно бы вычислили, и в третьем, жить на улице в шалаше. Беспокойные мысли какое-то время поблуждали в голове беглеца, и усталость взяла своё – он медленно погрузился в глубокий сон.
На утро дождь закончился. Кирилл вытянулся на кровати и ощутил в ногах неприятный холод. В комнату пробивался дневной свет. Ему не хотелось вылезать из-под одеяла, но надо было бежать за дровами. Парень поверх своей куртки накинул изъеденный молью тулуп, висевший в шкафу, и отправился искать дрова. Ведущая во двор, задняя дверь закрывалась изнутри на щеколду. Она громко скрипнула, и Кирилл про себя отметил, что её надо будет чем-нибудь смазать.
Воздух на улице был безмерно влажным, земля мокрой, а на увядающей траве блестела роса. Отштукатуренные стены дома, покрытые выцветшей побелкой, вероятно в прошлом бирюзового цвета, и двускатная шиферная крыша, обрастающая мхом, тоже по вине ливня изрядно промокли и начали подсыхать кое-где пятнами. Ближний сарай был завален всяким хламом. Слева от двери у стены лежали наколотые дрова, а чурбаки валялись дальше.
Кирилл вернулся в дом с охапкой дров. Он выбрал самый бесполезный, на его взгляд, журнал, нарвал из него страниц и сложил их в топке. Сверху он пристроил горкой самые тонкие щепки. Теперь оставалось только разжечь. Парень пошёл искать спички и нашёл в ящике стола две спичечные коробки. Но, когда он открыл одну, сразу расстроился: коробка была набита канцелярскими кнопками. Он открыл вторую и издал радостный вопль. В ней лежала единственная спичка, на которую возлагалась вся надежда. Кирилл получше подготовился, добавил ещё бумаги и проверил, чтобы не было сквозняков. Он затаил дыхание и чиркнул спичкой – бумага мгновенно воспламенилась. Парень старательно подкладывал новые страницы, пока огонь не стал стабильным.
К двум часам дня, когда приехала Инга, в комнатах слегка натопилось. Она сразу принялась выкладывать содержимое пакетов: крупы, картошку, курицу, разделённую на части, несколько упаковок спичек, банки с домашней консервацией и лекарства. Из другого пакета она вытащила тёплую мужскую одежду и резиновые сапоги.
– Ин, я совершенно чужой тебе человек. Зачем ты для меня всё это делаешь? – Кирилл с удивлением наблюдал за её действиями.
Она обернулась, хотела что-то объяснить, но видимо передумала, а только сухо пробурчала: «ерунда!» и продолжила своё занятие.
