Улыбка пастушки [Татьяна Русакова СИ] (fb2) читать онлайн

Улыбка пастушки Татьяна Русакова

Глава 1

Телефон зазвонил, когда Влад уже подъезжал к дому родителей. Мужчина взглянул, кто звонит, и вздохнул. Мама… Он оглянулся, подыскивая место для парковки. И ехать-то оставалось всего ничего, но не ответить маме нельзя, а быстро с ней не поговоришь. Елизавета Сергеевна любила говорить обстоятельно, а уж паузы держала — не хуже великих актрис. Он остановился, и только тогда раскрыл телефон.

— Владечка, ты не опаздываешь? — с лёгкой тревогой спросила мама.

— Мама, я уже рядом. Что-нибудь купить? — попытался свернуть разговор Влад, но маму не так просто было сбить с мысли.

— Что ты, мальчик, у меня всё готово, — с достоинством ответила Елизавета Сергеевна. — Владик, ты помнишь Ирину Николаевну, папину сослуживицу?

— Ну да, — недоумённо ответил Влад. — Что-нибудь случилось, мама?

Мама надолго замолчала, и Влад, не выдержав, позвал с тоской:

— Мааам? Ты где?

— Владик, — укоризненно произнесла Елизавета Сергеевна. — Что за манера постоянно перебивать меня?

Влад вздохнул, набираясь терпения. Но на этот раз ждать пришлось недолго. Мама продолжила, несколько изменив торжественной неторопливости, и Влад понял, что она волнуется. И как-то разом догадался, что последует дальше. Отодвинув трубку от уха, он укоризненно посмотрел на телефон, как будто тот был виноват в том, что говорила ему мать.

— Ты помнишь, я рассказывала о дочери Ирины Николаевны, Оленьке?

— Нет, мама, не припоминаю, — ровно ответил Влад, весь закипая внутри.

— Это чудная девочка, воспитанная, интеллигентная, — восторженно произнесла Елизавета Сергеевна. — Я всегда говорила Ирине Николаевне, что такой дочерью можно только гордиться! — мама замолчала, и Влад тяжело вздохнул, пережидая паузу. Он давно понял, что сейчас услышит. Это было самым трудным в разговорах с матерью. Почти всегда Влад знал наперёд, что она скажет, и маялся, дожидаясь, пока мама озвучит свою мысль. Иначе Елизавета Сергеевна могла обидеться всерьёз и надолго. А переносить мамины обиды достойно умел только отец.

Наконец, трубка подала признаки жизни, и Влад поднёс телефон к уху.

— Ох уж эта молодёжь! — сокрушённо произнесла Елизавета Сергеевна. — В последний момент оказалось, что у Олечкиных друзей изменились планы. Девочка хотела остаться дома, но я убедила Ирину Николаевну приехать вместе с ней. Надеюсь, ты не будешь возражать, Владюша?

— Ну что ты, мама, — успокоил Елизавету Сергеевну Влад. — Я ведь совсем ненадолго, и не помешаю вам с Ириной Николаевной строить планы на мой счёт.

— Влааадик, — протянула Елизавета Сергеевна с укоризной. — Ну что ты там себе вообразил? Какие планы, сынок? И…почему ненадолго?

В мамином голосе звучало такое разочарование, что все её уверения в нечаянно возникшей ситуации вызвали у Влада улыбку.

— Мы же так мечтали встретить Новый год вместе!

— Мы и так встретим его вместе, — терпеливо сказал Влад. — Но мне нужно уехать не позднее половины второго. Мамочка, второго или третьего я смогу провести с вами весь день.

— Ну хорошо, сынок, мы ещё поговорим об этом дома, — неожиданно покладисто произнесла Елизавета Сергеевна. — Я хотела попросить тебя купить небольшой подарок для Оленьки…

— Мама! — не сдержался Влад. — Уже 10 часов, где же я возьму сейчас подарок?

— О! Звонят! — бодро перебила его Елизавета Сергеевна. — Игорь, открой! Владик, необязательно покупать что-то дорогое. Какой-нибудь приятный пустячок…Если бы я знала, что так получится, я бы сама обо всём позаботилась…Я надеюсь на тебя, сынок.

* * *

Влад в сердцах швырнул телефон на сидение и выбрался из машины. Он только что выбрался из пробки, и не собирался возвращаться к торговому центру на машине. Ничего, добежит и так. Только бы успеть до закрытия.

И, конечно, он не успел. Влад взглянул на часы и выругался. Маму не волновали такие мелочи, как то, что продавцы тоже люди, и в одиннадцатом часу вечера спешат домой, к праздничному столу. Елизавета Сергеевна попросила его купить подарок, и страшно было подумать о том, что будет, если окажется, что подарка нет.

Влад закрутился на месте, поскользнулся и выругался сквозь зубы. В опустевшем торговом ряду возле центра ветер кружил мелкую снежную пыль, да маялся с тремя кособокими ёлками мужик в телогрейке и огромных унтах. Больше никого не было. Впрочем, Влад тут же понял, что ошибся. Кто-то шмыгнул носом где-то на уровне его локтя, и тонкий девичий голосок попросил:

— Купите сувенир, пожалуйста.

Влад обернулся. Девчонка спряталась от ветра за хлипким щитом, потому он её сразу и не увидел. На столике стояли незамысловатые сувениры — мягкие мышки, полузанесённые снегом, мышки гипсовые и керамические, а так же мишура и хлопушки.

— Что ж тут у тебя покупать-то? — с тоской спросил Влад, окидывая взглядом это щедро раззолоченное убожество.

Девчонка шмыгнула носом и не ответила. Лицо её было красным от ветра, а глаза подозрительно блестели. Влад спросил ехидно, скрывая жалость:

— Ты что, тут всю ночь стоять собралась? Ясно же — никто уже ничего не купит!

Девчонка отвернулась и склонилась к своему огромному клеёнчатому баулу.

— Собирай давай своё богатство, — сердито сказал Влад. — До дома довезу.

Она посмотрела на него снизу вверх, испуганно возразила:

— Спасибо, не надо, меня дядя Ваня пустит переночевать, если Марат не подъедет…мы уже договорились…

Дядя Ваня — тот самый мужик в унтах, уже шёл к ним, оставив свои ёлки.

— Тебе че надо, мужик? — спросил он, дохнув на Влада перегаром. — Чего к девчонке пристал?

Глаза у этого защитника несчастной продавщицы были наглые, и приобнял он её так откровенно, что Влад сразу понял, чем девчонке придётся платить за ночлег. Он посмотрел на неё исподлобья, злясь на себя за то, что не может уйти и оставить эту, в общем-то совсем чужую ему девчонку, наедине с дядей Ваней. Может быть, приближающийся Новый год был тому виной? Для себя давным-давно, ещё в детстве, Влад сделал вывод, что весь этот сказочный антураж ничего не значит, и Новый год по сути — заурядный переход от закончившегося 365-дневного цикла к новому такому же, ну, может, на денёк подлинней. А такие вот пигалицы верили, дурочки, и ждали каких-то сказочных перемен в своей жизни. И как-то…подло было оставить её здесь одну.

— А я покупаю, — весело сказал Влад. — Всё сразу.

* * *

Глаза девчонки удивлённо расширились.

— Зачем вам…это? — пробормотала она.

— Дурища, — обругал её мужик. — Тебе какое дело? Берите, берите, — торопливо закивал он Владу. — А ёлочка не нужна? Недорого отдам.

— Нет, ёлочка не нужна, — Влад оттеснил его от девчонки, кивнул ей. — Давай, складывай, до машины донесёшь.

Одну сумку, потяжелее, он подхватил сам, другую тащила следом продавщица. Тащила, пыхтела, и шмыгала носом — керамические мыши весили немало. Дядя Ваня проводил девчонку сожалеющим взглядом и отвернулся.

У машины продавщица остановилась, взглянула на Влада и попросила негромко:

— Вы…деньги дайте…

Влад усмехнулся. Да ему и задаром не нужно было всё это добро, но сказать об этом полузамёрзшей дурочке язык не поворачивался. Достав деньги, Влад спросил:

— Этого хватит?

Она, кажется, испугалась, и полезла в карман за блокнотом:

— Сейчас, у меня всё записано…

— Садись в машину, — распорядился Влад. — Там посчитаешь, и так уже посинела.

Она посмотрела на него недоверчиво и даже отступила, покачав головой.

— Вот дурища, — сердито сказал Влад. — Или ты думаешь, я себе женщины на ночь не найду, на тебя, синюшную, позарился? Куда тебя подвезти?

Она ещё немного помолчала, а потом сказала тихо:

— До метро.

Влад хмыкнул. Что ж, могло быть и хуже.

В машине она зашуршала своим блокнотом, и скоро объявила:

— Три тысячи четыреста семнадцать рублей…

Влад усмехнулся и положил ей на колени четыре тысячные бумажки.

— Сдачи не надо. Это тебе на Новый год. Эй, ты чего? — подозрительно спросил он, когда продавщица опустила голову и захлюпала. — Реветь, что ли, собралась?

Она молча отвернулась к окну.

— Ехать тебе далеко? Где живёшь?

— Я комнату снимаю, — сказала девушка, не глядя на него. — На Весенней.

Влад присвистнул. Пока она доберётся к себе, новый год наступит. Приняв решение, он перестроился в крайний ряд, и повернул на улицу, ведущую к дому родителей.

— Вы…куда? — подозрительно спросила девушка. — Метро не там!

— Сиди уже, — отмахнулся Влад. — Сейчас заскочу, поздравлю родителей, и отвезу тебя домой.

— Не надо! — запротестовала она. — Я сама доеду! Высадите меня здесь.

Влад сердито посмотрел на неё, и девушка замолчала.

Глава 2

Он нахмурился, настраиваясь на разговор с Елизаветой Сергеевной, и вдруг улыбнулся. Сначала Влад хотел оставить девчонку в машине, но потом подумал, что появление этой Золушки на балу обещает быть очень эффектным. То-то вытянется лицо у матушки! И бедняжке Олечке сразу станет понятно, что её ничего не ждёт рядом с человеком, у которого такие знакомые. Пусть продавщица идёт с ним. Надо, наконец, дать понять маман, как его достали её планы.

Было уже минут двадцать одиннадцатого, когда Влад подтолкнул девушку к дверям родительской квартиры и позвонил.

— Владик! Наконец-то! — радостно провозгласила Елизавета Сергеевна и тут же осеклась, увидев спутницу сына. — А это кто?

— Я Алёна, — сказала продавщица, и Влад кивнул. — Да, мамочка, познакомься, это Алёнушка.

Сейчас, при ярком свете, он рассмотрел девушку получше. Она была совсем молоденькая и какая-то…чумазая. Присмотревшись, Влад понял, что это тушь размазалась по щекам, когда девчонка ревела на улице. Лицо у неё было красное и несчастное.

— Мамуль, мы ненадолго, — объявил Влад и подтолкнул Алёну по направлению к ванной. — Там можно умыться, солнце.

— Владечка, — прошипела мама, как только продавщица Алёна скрылась в ванной. — Что это значит? — Елизавета Сергеевна схватилась за сердце и произнесла слабо и укоризненно. — Что ты со мной делаешь, сынок?

— Мамуля, — Влад чмокнул маму в щёку. — Успокойся, Алёна хорошая девушка.

— Как она одета! — Елизавета Сергеевна закатила глаза. — Какие-то ватные штаны!

— Мамочка, ватных штанов больше не существует в природе, — улыбнулся Влад. — Это комбинезон на синтепоне. Алёна сегодня работала, и не успела переодеться.

— Работала? Где она работала? — с ужасом вопросила Елизавета Сергеевна, но в это мгновение в прихожую вплыла Ирина Николаевна под руку с полноватой некрасивой девушкой лет 28-и.

— Владик, — сладко пропела она. — Что же вы стоите на пороге? Оленька… — она не успела продолжить, замерев с открытым ртом, потому что в это время из ванной вышла Алёна.

Влад улыбнулся, не без удовлетворения отметив, что даже в этих безобразно толстых штанах девушка была куда стройнее, чем Оленька.

— Ирина Николаевна, это Алёна, — сказал Влад, с удивлением вглядываясь в лицо своей случайной знакомой. Оно было совсем юное и беззащитное.

— Алёна? — непонимающе переспросила Ирина Николаевна и гневно взглянула на Елизавету Сергеевну.

— Что же мы здесь стоим? — очнулась та, смерив Алёну выразительным взглядом. — Прошу всех к столу. Сейчас я поставлю ещё один прибор.

Повернувшись к дочери Ирины Николаевны, Елизавета Сергеевна сказала нежно:

— Оленька, детка, помогите мне, дорогая.

На бедную Оленьку больно было смотреть. На лице несостоявшейся невесты отражался сложный коктейль эмоций, которые она, должно быть, смогла бы скрыть, если бы не потрясение от неожиданного изменения статуса Влада. Стыдливый девичий интерес, нелепо выглядевший на далеко не юном лице, немое обожание, с которым Оленька смотрела на мужчину, сменялось детской обидой, когда девушка поворачивалась к матери, и великолепно-царственным презрением, когда Оленька окидывала взглядом Алёну.

Елизавета Сергеевна же и Ирина Николаевна, которые поначалу находились в состоянии, близком к обмороку, теперь подобрались, и боевой огонёк в их глазах заставил Влада насторожиться. По опыту общения со своей матушкой он знал, что дамы в таком состоянии способны на всё. Нет более верного способа испортить отношения с женщиной, как усомниться в правильности её выбора. Влад с сочувствием подумал, каково придётся Алёне за столом. Вряд ли бедняжка умеет непринуждённо обращаться со столовыми приборами. И тут уж никто не сможет помешать Елизавете Сергеевне излить на замарашку весь запас желчи и высокомерного презрения.

* * *

Впервые Влад подумал, что, наверное, не стоило подставлять бедную девочку. Но было уже поздно. Матушка готова была взорваться, и повод не заставил себя ждать. Бедная продавщица, которая и без того чувствовала себя неловко в чужом доме, похоже, ощущала кожей атмосферу близкой грозы. Алёна, неловкая в своих громоздкой одежде, повернулась к Владу, начав нерешительно:

— Я, пожалуй…

Окончание фразы заглушил звон бьющегося фарфора. Очаровательная пастушка — гордость матушкиной коллекции, разлетелась по полу мельчайшими осколками.

— Ой, — тоненько сказала Алёна, и её ярко-серые глаза стали такими несчастными, что Влад невольно шагнул к ней, одобряюще сжав руку девушки.

Дамы одновременно ахнули.

— Что же вы натворили! — поражённо выдохнула Елизавета Сергеевна. — Как же это…

Она склонилась к обломкам коллекционного фарфора, подняла на Алёну полные слёз глаза:

— Как вы могли! — скорбно произнесла женщина.

Влад поднял с пола ключи, которые отец, вопреки выговорам матери, частенько оставлял в фарфоровых волнах у ног пастушки.

— Мама, — успокаивающе сказал он. — Не надо так расстраиваться, милая. Ничего страшного не произошло. Это всего лишь вещь…

— Ничего страшного? — Елизавета Сергеевна медленно обвела взглядом всех присутствующих, словно призывая их в свидетели кощунственного изречения сына. — Этой статуэтке более двухсот лет!

— Простите, — глаза Алёны переполнились слезами. — Я куплю…

— Куплю?… — Елизавета Сергеевна рассмеялась столь желчно, что Влад сделал предупреждающее движение в попытке остановить мать. Но матушку уже несло. — Да вы хоть представляете, сколько это стоит? — гневно спросила она, смерив девушку уничижительным взглядом. — Сколько тряпья вам нужно продать, чтобы заработать на такую вещь?

— Мама, — решительно прервал её Влад. — Немедленно прекрати этот спектакль. Столь ценные вещи не стоит ставить в прихожей, я не раз говорил тебе об этом. Я сам дважды ловил её на лету. Это — закономерный конец.

— Владик, — поражённая Елизавета Сергеевна схватилась за сердце. — Ты…ты говоришь такое своей матери… Из-за этой вертихвостки, торговки… Посмотри, кого ты защищаешь?

Алёна, всхлипнув, схватила свой пуховик и метнулась к дверям.

— Мама… — Влад беспомощно взглянул на появившегося, наконец, отца. Видимо, тот курил на лоджии и умудрился пропустить всю бурю.

Коротко кивнув отцу, Влад попросил:

— Помоги маме. Простите, я не могу остаться.

Но Елизавета Сергеевна, только что едва не умиравшая из-за утраты своей любимицы, неожиданно цепко схватила сына за рукав. — Нет…Владик…пусть она идёт…Бог с ней, с пастушкой! Но ты же не можешь оставить меня сейчас!?

— Могу, — сказал бессердечный сын. — Тем более что нет причин для скорби, мамочка. Пастушку я тебе куплю, — он повернулся к притихшим дамам и растерянному отцу. — А насчёт остального…Все важные решения в своей жизни я принимал и буду принимать сам.

Влад улыбнулся, и распахнул дверь:

— С Новым годом! Всем счастья!

Глава 3

Алёны внизу не было. Влад огляделся, в сердцах сплюнул. Куда направилась эта девчонка? До Нового года оставалось чуть больше часа. Улицы словно вымерли, редко-редко проносились припозднившиеся машины, и в наступившей тишине крупными хлопьями валил снег. Он уже хотел поехать к остановке, как вдруг увидел нелепо закутанную знакомую фигурку, направляющуюся к подъезду.

Влад выскочил из машины, в несколько шагов догоняя девушку. Она вздрогнула, когда он сказал над её ухом:

— Вернуться сейчас — плохая идея.

— Как вы меня напугали! — сказала девушка с облегчением.

Взглянув в её лицо, Влад понял, что вряд ли сегодня ему суждено увидеть прекрасную принцессу. Перед ним вновь стояла чумазая Золушка. Она опять плакала и размазала тушь.

— Если вы ничего не забыли, то нам лучше уехать, — сказал он, протягивая ей платок.

— Спасибо, — Алёна смущённо взглянула на него, но сказала неожиданно твёрдо. — Я не оставила вам телефон. Наверное, ваша мама подумала, что я сбежала, чтобы не платить за дорогую вещь.

Влад улыбнулся.

— Вы всегда платите за тарелки, которые разбиваете в гостях?

— Но это не тарелка! — горячо начала Алёна и сникла под насмешливым взглядом Влада.

— Да, это не тарелка, — задумчиво согласился он. — Пойдёмте, — Влад усадил притихшую девушку в машину и продолжал. — Таких пастушек мастер, против обыкновения, сделал две. Первая сейчас находится в частной коллекции, вторую, по преданию, мастер создал после того, как ему сказали, что у пастушки печальные глаза. Его задело, когда кто-то заметил с улыбкой, что юная девушка не будет раздеваться со столь скорбным видом, если, конечно, она не собралась топиться. Говорят, — Влад понизил голос, стараясь не улыбнуться, — что мастер вовсе не изменил статуэтку, просто создал ещё одну — фигурку юноши со свирелью, прячущегося за ветвями дерева. И, заметив подглядывающего молодого человека, пастушка улыбнулась!

Алёна смотрела на него во все глаза. Влад вздохнул, глядя на девушку:

— Всё это, конечно, только красивая сказка. Я видел вторую пастушку, она так же грустна, как наша. Но, может быть, это оттого, что её пастушок не рядом?

— Пастушок… — еле слышно повторила девушка.

Влад улыбнулся:

— Никто не знает о его судьбе. Фарфор — хрупкий материал, а наша страна перенесла столько потрясений… Красивая семейная легенда гласит, что влюблённых пастушку и пастушкА мастер подарил по отдельности семьям двух молодых людей, которые вскоре должны были пожениться. Однако молодые люди расстались. Что-то не срослось, так бывало, хотя и редко, и в те времена…

— И пастушка осталась в вашей семье? — тихо спросила Алёна.

— Да, статуэтка осталась у пра-пра…не знаю, сколько раз прадеда моей мамы, а пастушок пропал вместе со своей хозяйкой, и больше его никто не видел…

Девушка, очарованная его рассказом, тихо вздохнула.

— Какая я неловкая, — с отчаяньем прошептала она. — И теперь они никогда не встретятся…

— Кто? — не понял Влад.

— Пастушок и пастушка…

Влад улыбнулся:

— А ты до сих пор веришь в чудо?

Она хотела что-то сказать, но передумала, и отвернулась к окну. А потом сказала так тихо, что Влад не сразу понял, а, поняв, насторожился.

— В тот миг, когда она улыбнётся, в ваш дом войдёт счастье. Не разлучайте их надолго — и сами будете неразлучны…

— Откуда ты знаешь? — спросил он, по-новому всматриваясь в лицо девушки.

Алёна смущённо улыбнулась.

— Читала…в книжке «История русского фарфора».

Влад недоверчиво хмурился.

— Там была фотография вашей пастушки, — сказала Алёна.

* * *

Показалось ли ему, что она покраснела, или её щёки горели от ветра? Мужчина покачал головой:

— Что-то здесь не так,… - начал он, но тут взглянул на часы и тихонько выругался. — А ну-ка, пристегнись, — велел он. — А то мы с тобой так доболтаемся до того, что встретим Новый год в машине.

— Куда мы едем? — пискнула Алёна, когда Влад вырулил с широкого проспекта на загородное шоссе.

— Тебя ждут дома? — спросил мужчина.

Мгновение она смотрела на него большими испуганными глазами, потом медленно покачала головой.

— Значит, поедем встречать Новый год за город. Шоссе сейчас пустое, домчим минут за пятьдесят. Десять минут на ванну хватит?

— Вы всё-таки решили меня помыть? — тихо спросила Алёна. — Чтобы я была не такая…синяя?

Влад непонимающе взглянул на неё и рассмеялся, вспомнив свои слова при знакомстве:

— Ну, это тогда ты была синяя, а сейчас вполне…красная, — он усмехнулся тому, как гордо вздёрнулся её носик. — Но успокойся, тебе по-прежнему ничего не грозит.

Ведя машину, Влад потихоньку косился на Алёну. Девушка сидела тихонько, ничем не напоминая о себе. Он ожидал, что придётся уговаривать её, клясться и божиться, и смотреть, как бы эта дурёха не выпрыгнула из машины прямо посреди шоссе. Она же восприняла известие, что практически незнакомый мужчина в новогоднюю ночь везёт её за город, удивительно спокойно.

Влад отвернулся и чуть поморщился, отгоняя от себя невольную и гадкую мысль, но мысль снова вернулась, ещё более непристойная, и он потянулся, включая радио, будто бы оно могло помочь ему отвлечься. Нет — не помогло, думалось — и думалось тем настойчивей, чем больше он пытался себя пристыдить. А чего он ждал? Ведь ясно же — жизнь у уличных продавщиц не сахар. Она и к этому, как его…дяде Ване готова была пойти ночевать, не замерзать же ей на улице, в самом деле. А тут он, переплативший за товар, который после Нового года всё равно никто не купит… Да и дурацкая статуэтка… Девчонка кругом чувствует себя должной.

От вывода этого, и от мысли, как она привыкла отдавать долги, Владу стало совсем тошно. Он разозлился на себя за чувство гадливости, а ещё больше за то, что, несмотря на это чувство, не мог не думать о том, какая она под этим своим мешковатым комбинезоном…

Одно было хорошо в этих мыслях — до Медяково он домчал её за 40 минут… Когда перед остановившейся машиной Влада сами собой стали медленно открываться ворота, Алёна снова посмотрела на него испуганно. Мужчина улыбнулся, заехал на территорию дачи, на которой уже стояло несколько машин. И здесь эта чудачка испугалась по-настоящему.

— Мы…будем не одни? — спросила она дрогнувшим голоском.

— Извини, я же не знал, что встречу тебя, — пожал плечами Влад.

— Я…никуда не пойду! — твёрдо сказала Алёна, и даже вцепилась в сиденье для надёжности.

Влад рассердился:

— А ну, прекрати этот цирк! — сурово сказал он. — До Нового года полчаса! Быстро мыться и за стол!

Она упрямо опустила голову:

— Я не пойду! — и тут же добавила с таким отчаяньем, что сердце Влада дрогнуло. — Все же будут…надо мной смеяться!

Он вздохнул и улыбнулся.

— Кто тебе сказал, что ты сядешь за стол в этом комбинезоне? Это дача моей сестры, она сейчас живёт в Европе. Мы быстренько подыщем тебе что-нибудь подходящее. Ну? — он попытался приподнять за подбородок лицо Алёны, но девушка не далась.

— Я…не могу надеть чужие вещи, — несчастно сказала она.

— Хорошо, — терпеливо сказал Влад. — Я дам тебе платье, которое совсем ничьё.

— Как это? — спросила Алёна, настороженно взглянув на него.

— Я хотел подарить его сестре на день рождения, но потом узнал, что она терпеть не может такие вещи. Оно совсем новое, и совершенно никому не нужно, — Влад улыбнулся. — Ну, не нести ж его обратно в магазин?

Она молчала, и Влад не выдержал, не слишком вежливо поторопив её. — Так что?

Она молчала целую вечность, а потом сказала абсолютно потерянно:

— Хорошо…я попробую…только я заплачу вам за это платье! — она вскинула на него упрямые глаза, и Влад кивнул, мысленно призывая себя к спокойствию.

— Заплатишь. Ну так идём?

Она неловко выбралась из машины, послушно прошла за Владом к заднему крыльцу. Дом полнился музыкой и весёлыми голосами, но в этой части дома было пусто, и Влад благополучно довёл Алёну до спальни сестры.

* * *

— Десять минут, — предупредил он, вталкивая её в ванную комнату. — Смотри, не залазь в джакузи, потом понежишься. Халат вот здесь. Полотенце…держи. Всё остальное перед глазами. Быстрей, солнышко. Я достану платье. Туфли и колготки хоть и новые, но Ладкины, извини. Кстати, какой у тебя размер?

— Тридцать седьмой, — негромко сказала Алёна.

— Пойдёт, — кивнул Влад. — Главное, чтобы малы не были, — он, наконец, закрыл дверь, сердясь на себя за то, что уходить совсем не хотелось. И даже перспектива опоздать к новогоднему столу не пугала… От этих мыслей у него даже немного дрожали руки, когда Влад доставал платье, которое Ладе так и не суждено было получить. Аккуратно разложив его на кровати, мужчина вздохнул и вышел, тихонько притворив дверь.

У себя в комнате он торопливо привёл себя в порядок, и, выждав данные Алёне десять минут, постучал в спальню, где переодевалась девушка.

— Нельзя! — торопливо и испуганно воскликнула она, и Влад отступил с досадой. — Осталось десять минут! — суховато добавил он.

— Да-да, — сдавленно ответили из-за двери.

Потом что-то там упало и покатилось, Алёна испуганно вскрикнула, а Влад улыбнулся — этот маленький слонёнок опять что-то снёс.

Он терпеливо переминался под дверью ещё с минуту, а потом терпение кончилось, и в тот момент, когда мужчина решительно потянул дверь, она вдруг медленно растворилась сама…

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул Влад. — Не прошло и… — он не договорил, и глуповато хлопнул глазами. И даже растерянно заглянул через плечо стоящей перед ним девушки, как будто искал оставшуюся в комнате замарашку. А когда до него, наконец, дошло, кто перед ним, Влад смущённо хмыкнул, опустил глаза, снова недоверчиво взглянул на девушку, и зачем-то потрогал тонкую лямочку платья на её плече.

— Д-да, — выдавил он, спотыкаясь. — Нет, ну ты…даааа!

Звучало это всё абсолютно по-идиотски.

— Оно не очень мне велико? — спросила девушка.

Влад помотал головой, пытаясь понять, о чём она его спрашивает, и, наконец, взглянул на платье. Спрашивать его совета в таком состоянии было абсолютно бесполезно, но Алёна, видимо, об этом не догадывалась, и, не дождавшись ответа, сказала несчастно:

— Я сниму…

— Нееет!!! — бурно запротестовал Влад, и девушка даже вздрогнула от неожиданности.

— Прости, — он, наконец, улыбнулся, и смог говорить. Правда, красноречия его хватило лишь на восхищённое: — Какая ты красивая!

Платье струилось, стекая с точёных плеч девушки. Глубокий благородный кобальт удивительно шёл к её ярким серым глазам. Эти большие глаза, окаймлённые длиннющими тёмными ресницами, сияли на юном, доверчиво обращённом к нему лице. Кожа у девушки была нежная, почти прозрачная. Волосы густой волной лежали на плечах. Ооо…какие они были! Влад едва сдержался, чтобы не застонать тихонько. От яркого света таинственные искры горели в её волосах, непослушные золотистые завитки выбивались из общего потока и светились у нежной шеи и безупречного ушка. Не удержавшись, Влад осторожно коснулся одного из них пальцем, преодолевая сильнейшее искушение сделать это губами.

Она смутилась, и он быстро отнял руку.

— Идём? — тихо спросила Алёна, и Влад понял, как ей, должно быть, страшно.

— Не бойся, — подбодрил он. — Ты будешь лучше всех!

Девушка благодарно улыбнулась.

— Тогда идём. Осталось две минуты.

— Ёлки! Какие две! — он взглянул на часы. — Бежим!

Глава 4

Они побежали к лестнице, но скоро Влад остановился.

— Не успеем! — в сердцах сказал Влад, — Подожди… — мужчина толкнул какую-то дверь и тут же появился, неся бутылку шампанского и два фужера. — Держи, — он протянул фужеры Алёне. До лестницы они дошли, когда начали бить куранты. Внизу, за празднично накрытым столом, раздались радостные крики и поздравления. Негромкий хлопок, с которым открылось шампанское, растворился в них, и на мгновение Алёне показалось, что она и Влад остались только вдвоём.

— С Новым годом! — он улыбнулся, поднимая бокал. — Счастья тебе, Алёнушка! Пусть сбудется волшебство новогодней ночи!

Она изумлённо вскинула брови и улыбнулась по-детски радостно.

— Пусть!

Мужчина тоже улыбнулся её лаконичности. Они успели лишь пригубить шампанское, глядя в глаза друг другу, когда радостный шум внизу внезапно стих, и тут же раздались приветственные возгласы.

— Нас заметили, — сказал Влад. — Идём?

Она кивнула с улыбкой. Влад удивлённо отметил, что сейчас Алёна ничуть не смущалась, как будто за ту минуту, что они смотрели в глаза друг другу, действительно произошло новогоднее чудо, и Золушка превратилась в принцессу.

Влад подал ей руку. Разговоры и смех смолкли, как только Алёна ступила на первую ступеньку, и вниз они шли в почти абсолютной восторженной тишине. Девушка спускалась, как настоящая принцесса — с гордо поднятой головой. Взгляды всех гостей — недоумённые, восхищённые, ревнивые — были устремлены на неё. Влад торжественно и гордо свёл девушку вниз, и всё вокруг словно вновь отмерло, ожило, зашумело. Вокруг них возникла весёлая праздничная кутерьма. Влада приветствовали радостными возгласами, тормошили, с любопытством смотрели на Алёну. Мужчина вновь поразился тому, как она держится. Девушка с улыбкой кивала гостям, которых представлял ей Влад, непринуждённо рассмеялась шутке его друга, Сергея, поддержала тост весёлого пьяного Кузьмича. Она держалась абсолютно свободно. Влад смотрел на неё во все глаза. Куда делась та несчастная замёрзшая продавщица, не знавшая, куда деть руки? Он чуть нахмурился. Чудесное превращение, произошедшие с Алёной, нельзя было отнести только за счёт смены наряда. Поначалу Влад волновался за то, что ей будет неловко за столом, и готов был тихонько подсказать, каким ножом и вилкой ей следует воспользоваться. Но девушка, не задумываясь, сама взяла нужные, а когда она начала есть, Влад понял, что ему нечему её учить.

— Откуда такая фея? — пробасил ему на ухо Серёга.

Влад невпопад кивнул, не отрывая глаз от рук Алёны, уже зная, что не увидит ни облезшего лака, ни обломанного и второпях обстриженного ноготка. Так и оказалось. И что бы это значило? Уж что-что, а маникюр ей делать точно было некогда. Значит…да ничего это не значит, кроме того, что она не неряшка, и постоянно следит за своими руками. В конце концов, сколько бывших научных работников, образованных и воспитанных людей, моют пол и торгуют на барахолке… Такая уж у нас страна.

Подумав так, Влад немного взбодрился. И всё же, всю эту новогоднюю ночь его не оставляло чувство, что на его глазах произошло маленькое чудо.

Из-за стола все устремились смотреть праздничный фейерверк. Гости высыпали на улицу, Алёна со смехом отбилась от пытавшегося вытащить её Егора, и во внезапно наступившей тишине они, наконец, остались вдвоём.

— Я выключу свет, — сказал Влад.

Первые залпы разорвавшихся петард и оглушительное радостное «Ура» за окном заставили их переглянуться и рассмеяться. «Как красиво!» — выдохнула она, восхищёнными глазами провожая расцветающие в тёмном ночном небе цветы. Влад мельком взглянул на салют и вновь повернулся к Алёне.

Цветные всполохи пробегали по её тонкому лицу, делая его таинственным и ещё более прекрасным. Алёна наблюдала за этим праздником красок, бушующим в небе над засыпанной снегами дачей, с детской радостью. Глаза её искрились счастливым изумлением и восторгом, и наблюдающий за ней Влад улыбнулся от чертовски приятного чувства. Пусть ненадолго, но он сделал её счастливой.

* * *

Алёна, почувствовав его взгляд, мельком взглянула на мужчину, по инерции отвернулась к окну, и тут же чуть напряглась… Это было чудесное мгновение… последнее мгновение перед началом… Ещё ничего не случилось, и блики праздничного салюта всё так же искрились в её глазах, но время уже растянулось, нарушило свой ход, и вот, наконец, очень медленно, девушка повернула к нему своё лицо…

У неё были нежные и немного растерянные губы. Влад удивился тому, как он ощутил этот первый поцелуй, задохнулся от свежего запаха её кожи и тихо застонал, добравшись, наконец, до золотистого завитка у её тонкой шеи.

Она тихонько, изумлённо вскрикнула, упёрлась ладонями в его грудь… Влад не обратил на это никакого внимания и не отпустил Алёну. Он целовал её жадно и нежно, одновременно как желанную женщину и неопытную маленькую девочку, и постепенно её сопротивление ослабло. Неизвестно, как далеко они могли бы зайти, но в это мгновение в комнату вместе с клубами морозного воздуха повалил радостный, возбуждённо гомонящий народ, и Алёна и Влад отпрянули друг от друга, с трудом переводя дыхание.

— Пойдём? — тихо спросил Влад. Алёна смущённо кивнула. Она щурилась от ярко вспыхнувшего света, и яркая серая радужка её глаз была обведена тёмным ободком.

— Какая ты красивая, — тихо сказал он.

Праздник разгорался по своим законам. Влад знал, как сделать так, чтобы всем было весело. Гости дурачились, как дети, танцевали, играли в игры. Алёна засмеялась, когда в зале появился настоящий шарманщик с маленькой обезьянкой в потешном комбинезоне. Обезьянка вытаскивала билетики с новогодним гороскопом, разложенные по знакам зодиака. Алёна, с улыбкой наблюдающая за процедурой гадания, никак не могла уловить, когда дрессировщик подсказывал своей маленькой помощнице, из какого сектора тянуть билет. Казалось, маленький зверёк с подвижной, немного скорбной мордочкой, сам знает, что надо делать. Обезьянка ни разу не ошиблась, и лица гостей, оживлённо читающих свои билетики, понемногу менялись.

— Великолепно! — оживлённо воскликнула пикантная брюнетка, Рина. — Я не знаю, кто тебе сказал, милый, но это моя давняя мечта! Я буду верить, что это сбудется!

Она поцеловала Влада в щёку, и мужчина улыбнулся немного недоумённо.

— Я не,… - начал он, но его заглушили голоса друзей.

— Не надо скромничать, старина, — улыбнулся Сергей. — Эта задумка с гороскопом великолепна. Однако я не помню, чтобы был с тобой столь откровенным… — он мельком взглянул на свой билетик и спрятал его в карман и сказал полушутя — полусерьёзно. — Я начинаю тебя опасаться….

Влад пожал плечами и тихо сказал Алёне:

— Не знаю, кто пригласил артистов, но номер, кажется, удался. А что написано у тебя?

Девушка улыбнулась немного смущённо:

— Я…не читала, — сказала она, разжав кулачок с плотно сложенным прямоугольником билета.

— И я, — признался Влад, достав из кармана свой. — Может быть, прочитаем их вместе?

Алёна не успела ответить. Влад извинился, доставая телефон.

Девушка увидела, как он чуть нахмурился.

— Конечно, Игорь, — сказал он чуть виновато. — Я скоро буду, не дай ему уйти.

— Что-нибудь случилось? — встревожено спросила девушка.

— Нет-нет, ничего, просто я совсем забыл о деловой встрече, — Влад улыбнулся.

— В новогоднюю ночь? — удивилась Алёна.

— Дела не признают рождественских каникул, — Влад улыбнулся виновато. — Мне придётся уехать, я должен был быть там в половине второго, — мужчина взглянул на часы. — Хочешь поехать со мной?

— Нет, — качнула головой девушка. — Если можно, я останусь здесь.

— Хорошо, — Влад поднялся. — Постарайся не скучать, — он с трудом отвёл глаза от её губ. Всё ещё было так неопределённо… Как ему не хотелось ехать!

* * *

Ведя машину к городу по пустынному шоссе, Влад вспоминал лицо этой маленькой Золушки, внезапно обернувшейся принцессой. Снежинки устремлялись к лобовому стеклу машины, и в последнее мгновение разлетались вверх, вниз, по сторонам, словно раскрывалась сердцевина белоснежного холодного цветка. Влад въезжал внутрь, и белые пунктирные лепестки, скользя, обтекали машину. Всё это было так похоже на сказку, что Влад не замечал того, что он улыбается.

…Он задержался гораздо дольше, чем рассчитывал. Встреча прошла более, чем удачно. О контракте, который должен был заключить Влад в конце января, мечтали многие конкурирующие фирмы. Однако он с удивлением понял, что вовсе не испытывает торжества от столь желанной победы. Он торопился вернуться, и чем ближе подъезжал к даче, тем больше волновался. Сегодня, на исходе этой волшебной ночи, было возможно всё. Правда, его Золушка не сбежала с боем курантов, и её волшебно красивое платье не превратилось вновь в уродливый комбинезон, но…кто знает… Вдруг его встретит туфелька, лежащая на ступеньке лестницы и пустая спальня?

Дом всё ещё был похож на улей, гудящий голосами, но этот гул был усталым, приглушённым. Было около пяти часов утра, пары постарше давно отправились спать на второй этаж, и за столом осталась молодёжь. Когда Влад вошёл, ища глазами Алёну, навстречу ему с улыбкой устремилась Рина.

— Владя, ну где же ты так долго? — укоризненно спросила она, и громко объявила. — Белый танец!

— Рина, солнце, не сейчас! — попробовал протестовать Влад, и даже немного рассердился. — Дай же мне раздеться!

— Не только дам, — улыбнулась женщина, берясь за пуговицы его куртки. — Но и помогу…

Влад махнул рукой и, стянув куртку, бросил её в кресло.

— Какой ты злой! — очаровательно надулась Рина, обнимая мужчину, и настойчиво пытаясь заставить Влада смотреть на себя. — Что ты всё время крутишься?

— Ты не знаешь, где Алёна? — спросил Влад.

— О-ча-ро-вательная девочка! — Рина качнулась, и со смехом вцепилась во Влада. — Послушай, кто она такая?

— Так ты не знаешь, где она? — спросил Влад, игнорируя любопытство женщины. Он отстранился, но освободиться от Рины было нелегко.

Когда кончилась музыка, Влад уже с трудом сдерживал тревогу и плохие предчувствия.

Он ринулся вверх по лестнице, готовя себя к самому худшему — к тому, что Алёна ушла, одна, посреди ночи. Конечно, её могли подбросить до города Павел или Андрей, они всегда уезжали раньше, но Влад помнил, как Алёна стеснялась выйти из машины, боясь, что её увидят в таком виде. Не поедет же она зимой в одном тоненьком платье, а показаться перед гостями Влада в комбинезоне у неё просто не хватило бы смелости. Распахивая дверь в комнату сестры, Влад готов был немедленно развернуться, и ехать искать её. Он шагнул вперёд, качнулся и остановился.

Она была здесь, и она спала. Алёна не решилась лечь в постель, и, наверное, долго сидела в кресле, поджав под себя ноги, пока дожидалась его. Влад тихо подошёл и присел перед девушкой на корточки, любуясь ею. Потом поднялся и осторожно просунул руку под её плечи и под колени Алёны.

Влад поднял её, и она, вздрогнув, открыла глаза.

— Я не хотел тебя разбудить, — виновато сказал мужчина.

Он держал её на руках, ощущая, какая она лёгкая и тёплая со сна, и от близости её тела с ним происходили вполне предсказуемые, смутившие его вещи. Ещё мгновение назад, когда он смотрел снизу вверх в её лицо, полуприкрытое упавшими волосами, Влад думал, что готов стеречь её сон до самого утра — просто сидеть рядом с ней и смотреть в это милое лицо с тенями длиннющих ресниц на щеках. Как оказалось, ему было этого мало. Влад выпустил её из рук, и Алёна смущённо поправила спустившуюся лямочку платья.

— Почему ты не легла на кровать? — спросил он. — Бельё чистое.

Девушка взглянула на него снизу вверх, и Влад улыбнулся. Она не исчезла, и это было здорово! Мужчина склонился, коснулся губами её губ, мгновенно теряя голову. Он готов был отшвырнуть в сторону телефон, так не вовремя тот зазвонил, но Алёна уже мягко, но настойчиво отстранилась.

— Ответьте, — негромко сказала она.

Влад с сожалением покачал головой, и было непонятно, к чему больше относилось его разочарование — к неуместному звонку, или к тому, что она до сих пор звала его на «вы». Он ещё успел подумать, как чудесно будет услышать её первое «ты», и что это непременно произойдёт после сегодняшней ночи, а потом услышал взволнованный голос отца и нахмурился.

— Да, понял, — коротко сказал он. — Куда её увезли? Я выезжаю.

Алёна серьёзно смотрела на него.

— Что случилось?

— У мамы сердечный приступ, — сказал Влад. — Алёнушка…я не знаю, когда приеду. Отец говорит, что это не инфаркт, но…

— Я сейчас соберусь, — кивнула Алёна.

— Нет, что ты, — смутился Влад. — Наоборот, оставайся. Гости скоро разъедутся. Выспишься, отдохнёшь.

— Я лучше поеду к себе, — сказала она так, что Влад сразу понял, что уговаривать её бесполезно. Да и не было у него времени на уговоры.

— Хорошо, — сказал он. — Я попрощаюсь с ребятами, а потом выведу тебя нашими потайными тропами.

Она слабо улыбнулась в ответ и кивнула.

* * *

Наверное, судьба благоволила к ним, и Владу второй раз удалось доставить свою Золушку до машины незамеченной. Выехав за ворота, он коротко взглянул на Алёну. Она снова была в своём ужасном комбинезоне, но — вот странно — больше не казалась ему смешной или нелепой. Ведь он уже знал, какая она на самом деле.

— Что ты будешь делать сегодня? — спросил Влад.

— Надо отдать деньги Марату, — сказала Алёна.

— Хорошо, — сказал Влад. — Пообещай, что ты отдашь их и уйдёшь от этого своего Рашида.

— Марата, — поправила Алёна.

— Какая разница, — сердито сказал Влад. — Разве это дело — зимой на морозе днями стоять? Что это за работа для девушки!

— Любой труд достоин уважения, — тихо и упрямо сказала Алёна.

Это его взбесило.

— Да, и бедным быть не стыдно, — хмыкнул он.

Конечно, и волнение за мать, и глубоко запрятанное разочарование оттого, что ему так и не суждено было сегодня провести с этой удивительной девушкой ночь, сыграли свою роль, но позже Влад не мог простить себе этих своих слов.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Алёна, и попыталась открыть дверцу.

— Куда? — изумился он, перехватывая её руку и блокируя двери.

— Выпустите меня! — возмущённо воскликнула девушка. — Я доберусь сама…как-нибудь!

— Вот именно…как-нибудь, — проворчал Влад. — Здесь же не город, машины ходят нечасто. Сиди. Я…молчу.

Через несколько секунд он искоса взглянул на неё и буркнул:

— Извини…

И вовсе не хотелось ему сейчас извиняться. От одной мысли о том, как встретит Алёну этот самый Марат, как будет лапать её, поздравляя с Новым годом, хотелось заругаться на эту бестолочь, а не просить прощения. Влад заставил себя перевести дыхание и вкрадчиво начал.

— Алёнушка…не сердись… Но это и правда не дело — зимой стоять у лотка. Тебе ведь ещё замуж выходить, детей рожать. Давай я найду тебе работу где-нибудь в офисе, в тепле. И получать будешь больше, и уставать меньше.

— И кто мне за это будет платить? — тихо спросила она.

Влад смутился, а потом разозлился. Он и вправду хотел пристроить её к себе. Но то, как Алёна поставила вопрос об оплате, заставило его вскипеть. Да чего он с неё возится! Любая бы на её месте с радостью приняла помощь, и без этого надрыва и намёков на поруганную честь!

— Хорошо, — едко сказал он. — Передавай привет этому…Ахмеду.

— Марату? — невозмутимо поправила Алёна. — Хорошо, передам, — и отвернулась к окну.

После этого они молчали всюоставшуюся дорогу. Но это было ещё не всё.

— Пожалуйста, остановите у метро, — вежливо попросила девушка, а когда он остановился, положила на колени Влада тысячную купюру. — Это за проезд.

От такого фокуса у Влада открылся рот, и намерение не выпускать её из машины, пока она не даст свой телефон и не скажет адрес, начисто вылетело у него из головы.

Он проводил её глазами, выругался и рванул с места. Нет, какова! Ничего, никуда она не денется! Место дислокации он знает, найти эту упрямицу не составит труда. Ну, переведут на другую точку — найдёт через Рашида…тьфу, Марата.

Влад немного успокоился и сбавил скорость. Не хватало ещё, чтобы его остановили гаишники, которые уже вышли на утренний новогодний промысел. Мужчина улыбнулся и покачал головой.

— Какова! — пробормотал он и окончательно развеселился, вспомнив, что Алёна заплатила ему его собственными деньгами.

Потом он взглянул на часы и нахмурился. Заботы первого дня нового года постепенно вытеснили из головы Влада мысли об этой нелепой ссоре. Скоро он уже думал только о предстоящей встрече с матерью. Общение с больной Елизаветой Сергеевной требовало максимальной концентрации внимания и недюжинной выдержки.

Глава 5

Было ещё темно, когда Алёна добралась, наконец, до своей комнатки на Весенней. Дома никого не было, девчонки, видимо, остались ночевать в общежитии, а хозяйка ещё до праздников уехала к дочери в Екатеринбург. Алёна устало разделась, покосилась на свою кровать. Она почти не спала этой ночью, но спать не хотелось. Девушка приняла душ и достала дорожную сумку. Её новый знакомый прав в одном — работать у Марата могут только ненормальные. Чёрт ей дёрнул предложить Любаше поработать за неё день. Но что делать, у её соседки по комнате была уважительная причина, чтобы пораньше уехать домой — как раз перед Новым годом пришёл в отпуск служивший в армии парень Любаши. А Алёна всё равно уезжала только первого. Но девушка и представить себе не могла, что этот Любин Марат так её подведёт. Он благодушно согласился на то, чтобы Алёна поторговала за подругу денёк, но тут же намекнул на то, что уж потом-то он её отогреет, и они замечательно встретят Новый год. Алёна, конечно, отбрила размечтавшегося нахала, но тот не рассердился, а только хитро покачал головой и заявил, что всегда добивается своего. Интересно, во сколько бы он за ней приехал — в одиннадцать, полдвенадцатого? Марат придумал нехитрый план и был абсолютно уверен, что он сработает. Куда бы она делась со своими тяжеленными сумками? Если бы не Влад…

Вспомнив о Владе, девушка нахмурилась. Сегодня ночью ей вдруг показалось, что она, наконец, встретила своего единственного. Но, видимо, чудеса случаются только в книжках…

Когда Алёна не поступила в институт, то не слишком пала духом. До проходного балла не хватило совсем чуть-чуть, ничего, поработает год, сама заработает себе на учёбу. Возвращаться домой не хотелось, слишком долго она мечтала о свободе. Конечно, живи она с мамой, на учёбу бы оставалось гораздо больше времени. Но Алёна ни за что не променяла бы это удивительное чувство власти над собственной судьбой на сытую беспроблемную жизнь. Она впервые за 18 лет могла решать сама, как ей хочется жить. И пусть было трудно после рабочего дня садиться за учебники, но она не позволяла себе откладывать подготовку на потом. В этом году она обязательно поступит! Девчонки, соседки по комнате, часто подшучивали над ней и, наверное, считали заучкой. Из всех них только Лиза училась в институте, остальные, как и Алёна, не поступив в этом году, решили остаться и искать работу. Алёна работала в супермаркете, Рита после курсов устроилась секретаршей. И только Любаша, простая деревенская девчонка, никак не могла пристроиться, и, наконец, после всех мытарств, её взял к себе Марат. Когда позавчера вечером, после звонка из дома, Люба помчалась к этому самому Марату отпрашиваться, Алёна ещё и подумать не могла, чем всё это обернётся. Любаша рыдала, Рита орала на неё, чтобы та бросала свой лоток и дула в деревню, уж такую-то работу она всегда найдёт. И тогда Алёна, не выдержав, предложила подменить Любу на этот день.

Задумавшись, Алёна вздрогнула от телефонного звонка. Звонил Марат. Высказав всё, что она о нём думает, девушка немного отвела душу и торопливо продолжила сборы. Ничего, она оставит сумку на вокзале и ещё успеет завезти ему деньги. Жалко, что у неё всего два дня, к родителям Алёна не успевает. Зато навестит любимую тётушку, до которой и добираться-то всего пять часов. На улице разгорался первый день нового года, когда Алёна села в поезд, и, наконец, блаженно вытянулась на полке.

* * *

…Приехав в больницу, Влад испытал одновременно и облегчение и крепнущее раздражение. Матушка, восседая на постели, давала ценные указания отцу. Её бодрый тон и цветущий вид лучше всяких докторов говорили, что приступ благополучно миновал. Но с врачом Влад всё же поговорил. Он прошёл к нему, не заходя в палату. Молодой доктор, от которого слегка попахивало шампанским, весело сказал:

— Да ничего страшного, сердечный приступ не подтвердился. Остеохондроз часто даёт такие боли. Сердце у Елизаветы Сергеевны для её возраста великолепное.

— Что, и забирать её можно? — спросил Влад.

— Ну, если вы хотите обследовать матушку хорошенько, я бы рекомендовал платное отделение, — лучезарно улыбнулся доктор.

Влад поблагодарил его и пошёл к матери.

Если бы он не видел её несколькими минутами раньше, вид этой несчастной, еле живой женщины, несомненно, растопил бы его сердце. Матушка возлежала на подушках, скорбно поджав губы. Отец устало и чуть виновато кивнул Владу, уступая сыну место у постели матери.

— Доброе утро, мамочка, — сказал Влад, целуя её прохладную щёку.

— Здравствуй, сынок, — прошелестела Елизавета Сергеевна и посмотрела на мужа. — Иди, Игорь. Владик теперь побудет со мной.

— Подожди, папа, — попросил Влад. — Поедем вместе.

Мать быстро поражённо взглянула на него. Её лицо медленно наливалось краской гнева.

— И куда это ты так торопишься, сынок? — вкрадчиво спросила она, на мгновение забыв о роли умирающей. — К своей маленькой неряхе?

Влад поднялся и сказал спокойно:

— Мама, я говорил с врачом. Зачем был нужен этот спектакль? Ты добилась своего — я приехал. Но сидеть у твоей постели я не буду.

Елизавета Сергеевна захватала ртом воздух, беспомощно глядя на мужа:

— Игорь…врача…мне плохо!

— Погоди, папа, — остановил его Влад и снова присел к матери. — Мама, — сказал он ласково. — Ты хочешь остаться? Я заплачу за платное отделение, ты хорошенько обследуешься. Решай, мамочка, или поедем, наконец, домой, ведь новый год же! — он улыбнулся, но мать не разделила его попытки к примирению.

— Игорь, — я просила позвать врача, — плачуще простонала она. — Ты допустишь, чтобы я умерла?

Отец вышел из палаты. Влад с сожалением поднялся:

— Мама, — тихо сказал он. — Я не буду любить тебя меньше, даже когда заведу свою семью. Тебе нечего бояться!

Сделав матери укол, медсестричка строго сказала мужчинам:

— А теперь идите, больной надо поспать.

— Что с ней? — спросил Влад у врача, когда они вышли в коридор.

— Немного поднялось давление, — пожал тот плечами. — По-прежнему не вижу никакого повода для беспокойства, сердце работает нормально. Пусть Елизавета Сергеевна отдохнёт. Дама она у вас характерная. Вам нет смысла здесь сидеть — она будет спать после укола. Думаю, часика через 3–4 можно будет подумать о выписке.

Домой они с отцом добрались к девяти часам. По дороге Игорь Валерьевич спросил:

— Сын, у тебя что, действительно серьёзно с этой девочкой?

Влад улыбнулся:

— Хотелось бы.

Они некоторое время молчали, потом отец сказал:

— Зря ты так с матерью. Ты же знаешь, теперь она откроет ей войну. Нам с тобой надо подумать, как их помирить.

Влад пожал плечами.

— Не знаю, возможно ли это. Не у всякой девушки хватит терпения переносить фокусы моей мамы. Хорошо, что мы не живём вместе, не то Алёне и вправду не поздоровилось бы.

— Она…живёт у тебя? — осторожно спросил отец.

— Нет, — с некоторым сожалением признался Влад. Он подумал о том, как здорово было бы вернуться на дачу и застать её там, спящую, тёплую после сна… Влад тихонько вздохнул. Лучше бы он её не будил, тогда всё ещё могло сбыться. А теперь ему предстоит пройти путь с самого начала, и первый шаг в этом пути — найти эту упрямицу. Он ведь даже её фамилии не знает. Но сегодня начинать поиски точно бесполезно.

Дома они быстро, по-мужски, навели порядок. Хотя особого беспорядка и не было, слишком чопорной была компания.

— И правда, — вдруг сказал отец. — Эта Оленька…слишком никакая.

Влад улыбнулся:

— Ты ж всегда говорил, что все молодые девушки красивы?

— Я не о красоте, — с досадой откликнулся отец. — Она полностью мимикрировала под твою мать и всю ночь смотрела той в рот.

— Большая буря была? — с сочувствием спросил Влад.

— Да нет, — улыбнулся отец. — Думаю, маме и стало плохо оттого, что нельзя было отвести душу немедленно. — Поспишь немного?

— Давай лучше ты ложись, — посоветовал Влад. — Я немного поработаю.

Глава 6

Алёна легко спрыгнула вниз, вызвав настороженные взгляды тёток — на эти сутки пути нижние полки стали их собственностью, и пускать присесть Алёну даже просто обуться им очень не хотелось. Девушка подхватила свою сумку и ушла на боковое место. Поезд шёл полупустым. Алёна села у окна, глядя на проплывающие пятиэтажные дома и заснеженные улицы. Городок был небольшим, но очень уютным. Очень скоро поезд, лязгая, принялся замедлять ход. Тётки на всякий случай легли, чтобы новым пассажирам не пришло на ум посягнуть на их нижние полки. Алёна улыбнулась, и дамы независимо отвернулись. Девушка встала, выглянув в окно с их стороны. Тёти среди немногочисленных встречающих не было, и Алёна немного расстроилась, и тут же просияла, увидев спешащую по перрону фигурку. Такая уж у неё была тётушка — она всегда и везде приходила в последний момент.

Тётя Аня всегда была неправильной тётей. Ещё в детстве она казалась Алёне не совсем взрослой. Слишком живыми и смешливыми были у неё глаза, слишком мало придавала тётя значения тем взрослым фишкам, без которых не могли жить эти зануды-взрослые. Лера всегда воспринимала тётушку скорее как подругу. С ней можно было поговорить обо всём. Мама часто отмахивалась от вопросов Алёны — тебе еще рано, или же — девочке это ни к чему. Тётушка же говорила с ней, как со взрослой, без тени смущения. И до самых 12 лет у Алёны не было подруги ближе. А потом мама снова вышла замуж, и увезла Алёну далеко от этого маленького городка…

Шагнув на перрон, Алёна сразу попала в объятья тётушки. И хотя та и ахала — какая ты взрослая, какая красавица — не узнать! — но Алёнка-то видела, что тётушка узнала её мгновенно. Девушка тихонько засмеялась, обнимая её, и прижимаясь к румяной от мороза щеке тётушки. Как же долго они не виделись — целую вечность!

Дома у тёти Ани ждал накрытый стол, и скоро они уже пили шампанское, и смеялись, вспоминая детские шалости Алёнки.

— Ой, Анечка! — воскликнула виновато Алёна. — Я ведь привезла тебе подарок! — она кинулась к сумке и, немного порывшись там, выудила чудесные серебряные монисты. — Это немного не твой стиль, — сказала Алёна, пряча подарок за спиной, а потом рассмеялась нетерпению в глазах тёти и протянула вперёд руку. — Но в год мыши надо дарить что-нибудь мелкое, а это авторская работа…

— Какая прелесть! — воскликнула тётушка, так искренне обрадовавшись подарку, что Алёна довольно улыбнулась.

— Великолепно! — тётушка вертелась перед зеркалом, и выглядела сейчас, как девчонка. — Спасибо тебе, милая! — вымолвила она, наконец, налюбовавшись на подарок вдоволь. — Ну а ты что же? — тётушка лукаво посмотрела на Алёну, и та немного растерялась, а потом улыбнулась недоверчиво:

— Неужели мой подарок под ёлкой?

— Ужели, — с улыбкой передразнила её тётя. — Никогда не лишне проверить, правда?

Подарок упакованный в красивую золотистую коробку, перетянутую широкими искрящимися лентами, действительно оказался под ёлкой, как когда-то давно, в детстве. Коробка была довольно тяжёлой. Умирая от нетерпения, Алёна хотела тут же вскрыть её, но тётушка мягко остановила девушку:

— Не спеши, Алёнушка, давай-ка лучше вот сюда, на диван. Осторожней!

Почему-то волнуясь, девушка потянула за край ленты, осторожно приподняла крышку и ахнула. Юный прекрасный юноша из хрупкого фарфора затаился за резной веткой дерева, склонившегося над водой. Он весь устремился вперёд, не в силах отвести взгляд от чего-то, видимого только ему. Алёна осторожно провела пальцем по гладкой поверхности фарфора. Он был как живой — казалось, что юноша затаил дыхание, и вот-вот вздохнёт, не в силах сдерживаться дальше — и выдаст себя. — Тётушка! — заворожено прошептала Алёна. — Это же твой пастушок!

Она недоверчиво покачала головой и бережно достала из коробки фарфоровую фигурку.

— Твой пастушок, — тихо и очень серьёзно сказала тётушка. — Тебе уже исполнилось восемнадцать, теперь он принадлежит тебе. Почему ты плачешь?

— Тётушка, — всхлипнула Алёна. — Какой он красивый… Он теперь так и останется один… Ты знаешь, что я натворила?

Всхлипывая, Алёна начала рассказывать о вчерашнем сумасшедшем, бесконечном, трудном и волшебном дне. Тётушка внимательно слушала, чуть хмурилась, улыбалась, переживала за неё, и Алёне, как в детстве, стало легче оттого, что есть человек, который может выслушать и понять.

— Вот и всё, — горестно закончила она, подняв на тётушку мокрые глаза. — И что теперь делать?

Тётушка легко вздохнула и улыбнулась:

— Прекратить плакать и пить шампанское, — уверенно сказала женщина.

* * *

Она как-то странно смотрела на Алёну, и девушка спросила смущённо:

— Что?

Тётя грустно улыбнулась и погладила её по щеке:

— Ничего, Алёнушка. Ты такая красивая, совсем как твоя прабабушка.

— Ангелина? — улыбнулась девушка.

— Нет, девочка. Анастасия. Та, с которой всё началось.

— Откуда ты знаешь? — спросила Алёна. — Тогда же и фотографий не было.

— Знаю, — улыбнулась тётя. — Смотри.

Она легко поднялась, и взяла шкатулку. Шкатулка тоже была красивая, старинная, и закрывалась на маленький ключ.

Женщина достала из неё изящный медальон на золотой цепочке.

— Какой красивый! — прошептала Алёна. — Это её?

— Да, — тётушка нажала тайную пружину, и медальон раскрылся.

Алёна склонилась, вглядываясь в миниатюрный портрет прелестной юной девушки. Глядя, как меняется лицо племянницы, тётушка улыбнулась.

— Она так похожа на меня! — изумлённо воскликнула Алёна.

— Это ты похожа на неё, — поправила тётушка. — Не забывай, что она жила на свете гораздо раньше тебя.

Женщина забрала из рук Алёны медальон и повернула другой стороной. Когда медальон вновь раскрылся, девушка удивлённо спросила:

— А это кто?

Молодой человек с чёрными, как смоль волосами и тёмными живыми глазами смотрел с портрета на Алёну с лёгкой полуулыбкой.

— А это Пётр Поздняков, — сказала тётушка. — Тайная любовь твоей прабабушки. Это из-за него расстроилась свадьба Анастасии и Александра, это с ним она бежала из родительского дома.

— Поздняков? — задумчиво произнесла Алёна. — Это что… знаменитый коллекционер?

— Да, его пра-прадед. Семейная жизнь твоей прабабушки не была безоблачной. Анастасия погубила свою репутацию, бежав с мужчиной из отчего дома, практически из-под венца. Общество отвернулось от неё, хотя влюблённые сразу обвенчались. Пётр любил её безумно. Говорят, он и купил для неё точно такую же пастушку, какая осталась у несбывшегося жениха Насти. А пастушкА Анастасия подарила своей дочери в день её совершеннолетия, и с тех пор она передаётся старшей дочери в семье.

Алёна быстрым движением прильнула к плечу тёти. Как жаль, что у тётушки никогда не было детей!

— Значит, вторая пастУшка до сих пор у Позднякова? — быстро спросила Алёна.

— Да, — сказала тётушка, ещё раз вглядываясь в юные прекрасные лица на медальоне. — Он ни за что не продаст её, но этот медальон…он не сможет отказаться.

— Ты хочешь обменять его? — ахнула девушка.

Женщина улыбнулась:

— Мы должны сделать это вместе.

Глава 7

…Выходя из дома родителей, Влад хмурился. Всё шло наперекосяк, не так, как задумывалось. На фоне всех этих домашних неувязок не радовал и удачный контракт. Садясь в машину, Влад заново прокручивал свой недавний визит к Позднякову. Тот удивился просьбе Влада, а, узнав о гибели пастушки, так расстроился, что Влад понял — разговор будет трудным. Так и получилось. На просьбу продать свою статуэтку коллекционер ответил категорическим отказом. В общем-то Влад мог его понять — теперь, когда пастушка осталась одна, ценность её возросла немыслимо. И всё же он готов был отдать любые деньги ради спокойствия матери. Но старик, похоже, и не думал о цене. Немного отойдя от потрясения, он устроил Владу форменный разнос за преступно небрежное отношение к антикварным вещам. Тот терпеливо молчал, тоскливо думая о том, что не надо было рассказывать Позднякову правду. Ему действительно нечего было сказать в своё оправдание. С детства Влад знал, что в их квартире нельзя бегать, а по прихожей и вовсе надо ходить на цыпочках, обходя как можно дальше драгоценную статуэтку. Показывая пастушку гостям, мать всегда оберегала её от случайного неосторожного жеста, а сами обитатели квартиры уже механически обходили её. Но на все предложения поместить любимицу матери в безопасной нише, Елизавета Сергеевна отвечала гордым отказом. Так что то, что случилось со статуэткой, рано или поздно должно было случиться. Не Алёна, так будущий сын Влада снёс бы ей голову. Почему-то Влад был уверен, что, когда он, наконец, женится, первым его ребёнком обязательно будет сын. И этого будущего младенца вряд ли заставишь ходить по прихожей на цыпочках.

С поисками Алёны дела тоже шли неважно. Марата Влад нашёл без труда, и даже не удивился, узнав, что девушка работала у него всего один день. Влад сквозь зубы выругал себя за свою самоуверенность, и продолжил поиски, отыскав торговавшую на другой точке Любочку, которую выручила Алёна перед самым Новым годом. Однако девушка не порадовала его хорошими новостями. Алёна уехала куда-то к тётке — город Люба не запомнила. Девушка, смущаясь, вспомнила, что собиралась Алёна всего на два дня, ей надо было 4-го на работу. Но вовремя не вернулась, а ведь у неё и билет был куплен. Всё это не прибавляло Владу хорошего настроения. Куда могла пропасть эта девчонка? С ней могло случиться что угодно, но Влад предпочитал думать, что Алёна просто заболела, и сейчас лежит с гриппом у своей тётки.

Всё это вместе — тревога за Алёну, неудача с пастушкой, глухая обида матери — давило на Влада, и не давало спокойно заниматься делами.

Он хотел было поехать на вокзал узнать, в какой всё-таки город отправилась Алёна, но передумал. Всё равно, не зная, как зовут тётку, разыскать девушку невозможно. Зато теперь он знал фамилию Алёны. Слабое утешение. Поиски по всей стране девушек с такой фамилией грозили растянуться на годы. Влад и думать не хотел о таком варианте. Она всё равно не может не вернуться в эту свою комнатку на Весенней. Там её вещи, да и с работы Алёна так просто, пожалуй, не уйдёт, по всему видно, что девочка деньгами не избалованна. Так что шанс у него есть. Реальный, крепкий шанс. Главное не проворонить Алёну, не дать ей скрыться теперь уже насовсем. И Влад наведывался в комнату к Алёниным соседкам каждый день. Лучше бы, конечно, она вернулась сейчас, пока из-за Рождественских каникул дело всё равно стояло. Но девушка не торопилась, и вестей от неё никаких не было, зато соседки Алёны, прикормленные его тортиками и конфетами, проявляли к Владу всё более настойчивый интерес. Всё это вместе взятое понемногу приводило Влада в состояние тихого бешенства. Проезжая знакомый поворот к собственному дому, мужчина с тоской покосился направо и вздохнул. Надо было сначала заглянуть к девчонкам, а потом подумать о том, что купить матушке к Рождеству. Не так-то легко было раздобыть вещь, способную заменить разбитую пастушку.

* * *

…В Санкт-Петербург Алёна с тётушкой явились под вечер. Они, конечно, не знали, что несколькими днями раньше у Позднякова побывал Влад, и немного растерялись от холодного приёма. Георгий Ильич назначил им встречу в небольшой кофейне в двух шагах от своего дома.

— Почему бы ему не пригласить нас к себе? — удивилась Алёна, когда тётушка положила трубку.

— Он нас не знает, — возразила женщина. — И вынужден быть осторожным.

— Почему же вы никогда не поддерживали отношений? — спросила Алёна. — Ведь мы родственники?

— Была одна некрасивая история, — нехотя ответила тётушка. — Мне не хотелось бы рассказывать о ней. Родственные связи были утрачены, да они уже и не были столь близкими через столько поколений…Да и захоти Поздняковы возобновить родство, им довольно трудно было бы отыскать нас, ведь фамилия передаётся по мужской линии.

Алёна нахмурилась. Во всём этом была какая-то недоговорённость, но расспрашивать тётушку дальше она не решилась.

В небольшой кофейне было светло и уютно. Алёна с удовольствием вдохнула аромат свежесваренного кофе и сладостей. С самого утра она не могла есть — слишком волновалась, а сейчас, перед самой встречей, вдруг поняла, как голодна. Однако мысли о еде пропали, как только она увидела Позднякова. Когда-то давно, должно быть, этот мужчина был очень похож на своего далёкого предка. Только гордые, немного резкие черты лица словно оплыли от времени, а острый взгляд чёрных глаз прятался за очками в тонкой оправе. Мужчина кивнул, поднимаясь навстречу Алёне и её тётушке. Когда они уселись, и вежливо обменялись парой ничего не значащих фраз, Георгий Ильич спросил:

— Итак, милые дамы, о чём вы хотели со мной поговорить?

Это было неожиданно трудно — начать — и, взглянув на тётушку, Алёна поняла, что та волнуется не меньше, чем она сама.

— Мы хотели поговорить с вами об одном экспонате вашей коллекции — пастушке работы Ф…, - тихо сказала тётя Аня. — И хотели бы предложить к обмену не менее ценную для вас старинную вещь.

При упоминании о пастушке тень пробежала по лицу старого коллекционера.

— Это исключено. Простите, но я не хотел бы продолжать этот разговор, — Поздняков поднялся, давая понять, что разговор окончен. Алёна растерянно посмотрела на тётушку. Та ободряюще улыбнулась девушке.

— Хорошо, — женщина раскрыла сумочку и достала футляр. — Тогда позвольте, Георгий Ильич, оставить вам это, — она протянула футляр Позднякову.

— Что это? — резко спросил мужчина.

— Откройте и посмотрите, — улыбнулась тётушка.

Мгновение коллекционер испытующе глядел на неё, потом профессиональное любопытство пересилило его подозрения.

— Хорошо, — кивнул он. — Прошу вас присесть, мы привлекаем излишнее внимание.

Он снял очки и вытащил из кармана другие — в старой роговой оправе. Водрузив их на нос, мужчина медленно раскрыл футляр, быстро и изумлённо взглянул на тётушку, а больше уже не смотрел ни на кого, разглядывая медальон с благоговейным трепетом.

— Клеймо мастера, — еле слышно пробормотал он, и тётушка улыбнулась бледной от волнения Алёне. Она потянулась, чтобы показать Позднякову, как действует тайная пружина, но, похоже, Георгий Ильич знал сам. Медальон раскрылся перед его глазами, и лицо коллекционера стало изумлённым и растерянным.

— Пётр Поздняков…Откуда это у вас? — недоверчиво спросил мужчина, лишь на мгновение подняв взгляд на женщин, и тут же вновь опустив глаза на миниатюрный портрет. Пальцы его задрожали от волнения, на щеках зажглись пятна смуглого румянца.

— Этот медальон принадлежал моей пра-пра-бабушке, Анастасии Глинской, — тихо сказала тётя Аня, и коллекционер поднял на неё изумлённые глаза.

— Вашей прабабушке? Этого не может быть! — лихорадочно пробормотал Поздняков. — Но тогда…он должен быть двойным!

Алёна немного разочарованно взглянула на тётушку. Вовсе не так представляла она себе воссоединение родственников. Этого сумасшедшего, похоже, не интересовало больше ничего, кроме вновь обретённой игрушки. Но вот Георгий Ильич раскрыл медальон с другой стороны, и лицо мужчины вновь стало меняться. Он медленно поднял на Алёну глаза, глядя на неё изумлённо и недоверчиво.

— Эта девушка…кто она вам? — спросил Поздняков у тёти Ани.

— Она моя племянница, Алёна, — улыбнулась женщина.

— Невероятно, — Георгий Ильич снял очки и, вытерев слёзы, вновь торопливо надел их, вглядываясь в портрет. — Одно лицо! Анастасия Глинская и эта девочка…вот что значит кровь!

Алёна смутилась под пристальным взглядом старого коллекционера, но тот, наконец, спохватился:

— Простите, что ж это я. Вы просто должны остановиться у меня! — он аккуратно положил медальон в футляр и протянул его тётушке, но та отвела его руку.

— Он теперь ваш.

— Но…такие вещи не дарят просто так! — воскликнул Георгий Ильич и тут же сник. — Ах, да, пастушка!

Мгновение он молчал, и Алёна видела, как на глазах стареет его лицо, за миг до этого освещённое огнём настоящей страсти.

— Георгий Ильич, — мягко сказала тётя Аня, — Я оставлю его вам, даже если вы не согласитесь на обмен. Нам нужно о многом поговорить. Пойдёмте отсюда, дорогой, мы и вправду привлекаем излишнее внимание.

Глава 8

…Прошла почти неделя, а ничего не изменилось. Утром 7 января Влад проснулся в отвратительном настроении. Он полежал, прислушиваясь к своим чувствам, пытаясь привычно настроиться на новый день. Сегодня ему предстоял рождественский обед с родителями. Это было семейной традицией, и отменить сие событие было решительно невозможно. Ехать никуда не хотелось. Пастушка так и осталась у этого старого упрямца Позднякова, и сознание, что Влад не смог сдержать обещание, не прибавило мужчине настроения. Конечно, новое материно колье стоило тех бешеных денег, что он за него отдал, но Влад понимал, что это неравнозначная замена. Хотя, если бы Поздняков согласился продать пастушку, пришлось бы и вовсе залазить в долги…

Влад поморщился. Приём отыскания позитивных моментов в любой неудаче сегодня не сработал, и ему стало только гадостнее. Он всё-таки заставил себя подняться и принять контрастный душ, чтобы встряхнуть не желавший вылазить из хандры организм. Есть не хотелось, и, выпив чашку крепчайшего кофе, мужчина взглянул на часы. Надо было съездить к девчонкам на Весеннюю, вдруг Алёна появилась-таки вчера вечером. Надежды на это было мало, ну а вдруг? Что делать, если она не приехала, Влад не знал. Вся эта история очень ему не нравилась. Куда могла пропасть эта упрямица?

Вздохнув, и еле передвигая не желавшие двигаться ноги, Влад оделся и вышел на январский морозец. Он уселся за руль, прогревая двигатель и рассеянно следя за детьми, катавшимися с большой горки, построенной во дворе. Кажется, вчера горки ещё не было. Или была? Как так произошло, что он перестал замечать то, что происходит вокруг него? Может, эта девочка колдунья? Почему без неё теряли смысл простые и привычные вещи, которые он всегда любил — запах хвои и мандаринов, ежевечерняя канонада фейерверков, эти неизменные горки со счастливой, одуревшей от каникулярной свободы детворой? Всё было по-прежнему — но почему-то казалось пустым и ненастоящим, как раззолоченная декорация.

В супермаркете неподалёку от Алёниного дома он купил здоровенную коробку конфет и несколько сувениров для девчонок. Подарок для Алёны был куплен уже давно и лежал в кармане пальто Влада. Он потрогал пальцами маленькую коробочку и невольно улыбнулся. Подарок должен был ей понравиться. Вот только когда он её увидит?

Двери открыла румяная ото сна или же от смущения Люба, и скоро Влад понял, что пришёл не вовремя — следом за девушкой появился встрёпанный паренёк с настороженными глазами.

— А это ещё что за хмырь? — воинственно спросил он, отодвигая Любу плечом.

— Да погоди, Витя, — смущённо сказала она. — Это к Алёне. А…она не приехала, — торопливо и немного виновато сказала Люба.

Влад пожал плечами, заставляя себя улыбнуться:

— Ну что ж, — стоять и дальше под пристальным взглядом Вити было совсем уж глупо, и, потоптавшись, Влад отправился восвояси. Во дворе он плюнул, обнаружив, что не отдал конфеты и подарки, и вручил всё оптом конопатой девочке лет восьми. Та взяла пакет, прижала к животу и проводила Влада ошалелым взглядом. Садясь в машину, он помахал растерянной девочке, непоследовательно подумав, как можно в наше время не научить детей, что нельзя принимать подарки от посторонних.

Настроение у Влада не стало лучше, но визит к матери уже не так страшил его. Будь что будет.

Отец встретил его в прихожей, укоризненно улыбнулся:

— Опаздываешь. Мама на кухне. Ты уж…будь с ней посдержаннее, — попросил он тихо, и Влад кивнул. Уже то, что матушка не вышла встречать любимого сына, говорило о многом.

Он сам прошёл на кухню, поцеловал мать.

— Здравствуй, мамочка. Как тебе сегодня, полегче? Давай, помогу?

Елизавета Сергеевна скорбно взглянула на него:

— Спасибо, я абсолютно здорова. Ведь ты же считаешь, что твоя мать — симулянтка. А помочь мне, дорогой, ты не сможешь. Ты уж лучше постарайся ничего не испортить.

* * *

— Маам, — Влад обнял её сзади. — Ну ты же знаешь, что ничего такого я не считаю. Давай уже мириться. Другого-то сына не обормота у тебя всё равно уже не будет, — он скорчил забавную мину, потянулся к матери, чтобы поцеловать её, но та в сердцах шлёпнула Влада полотенцем.

— Будь добр, не мешай. Мы ещё поговорим об этом.

И всё же подобие мира было восстановлено.

— Ну, что? — спросил отец, когда Влад прошёл к нему в комнату.

— Да ничего, — удивлённо признал Влад. — Сердится ещё, конечно, но я думал, будет хуже. Не ожидал, что дело кончится малой кровью.

Отец вздохнул и тихо сказал, оглянувшись на дверь.

— Мама переживает, хотя и не умеет признавать, что была не права. Ты уж потерпи сын, если ей захочется тебя повоспитывать. Она, по-моему, и вправду разболелась от страха тебя потерять.

— Пааап, — укоризненно протянул Влад. — Да понимаю я всё, что ты со мной, как с маленьким?

Они замолчали, потому что появилась Елизавета Сергеевна. Всё ещё испытывая некоторую скованность, все сели за стол. Влад тайком наблюдал за матерью. Да, она выглядела неважно, под глазами пролегли тени, лицо было бледнее обычного. Эх, мама, мама… Как же она не понимает того, что давно пора дать ему возможность самому строить свою жизнь?

Они подняли первый тост, выпили настоящего грузинского вина, которое привёз Влад. Потом, немного смущаясь, он достал подарки. Отец, как ребёнок, обрадовался книге, он давно искал этот сборник стихов ещё дореволюционного издания.

— Лиза, — спросил отец. — Что же ты не посмотришь, что подарил тебе Влад?

Елизавета Сергеевна раскрыла футляр, подняла на Влада глаза.

— Спасибо, дорогой, — улыбнулась она. — Право слово, тебе не стоило тратиться. Я ведь мало где бываю…

— Мамочка, — укоризненно воскликнул Влад. — Это дело поправимое. Давай я приглашу тебя в театр?

Матушка словно не расслышала, разглядывая на ладони камни, сказала задумчиво:

— Хотя, может быть, и имело смысл принять приглашение Ирины Николаевны, — Елизавета Сергеевна подняла на Влада глаза. — Мы ещё можем успеть, — сказала она, оживляясь. — Ты ведь не откажешься, мальчик мой, сопровождать свою стареющую мать?

— Мама, — Влад покачал головой. — Что ты опять придумала?

— Да боже мой, ничего! — расстроено произнесла Елизавета Сергеевна. — Почему тебе везде чудятся козни? Мы так редко бываем вместе!

— Не лучше ли… — начал Влад, но отец под столом толкнул его ногой, и мужчина осёкся. Что ж, раз мир в семье требует таких жертв, придётся пожертвовать вечером ради матери. Пусть она немного успокоится. Он ничуть не сомневался, ради чего задумывался этот семейный выход. Оставалось надеяться, что Олечка со своей матушкой не подстроят Владу ситуации, после которой у него останется один выход — жениться.

— Во сколько начало? — спросил Влад, и Елизавета Сергеевна просияла.

Глава 9

…Алёна вернулась в город около 11-и утра. Добравшись до своего дома, девушка долго звонила, пока из-за двери не донёсся недовольный и какой-то придушенный голос Любы.

— Открывай, Любаш, — поторопила Алёна. — Здесь холодно!

— Алёнка? Ты откуда взялась? — Любаша покраснела и мялась в дверях, потом сказала шепотом. — У меня Витя…Ты…приди чуть позже?

Алёна нахмурилась.

— Ну, хорошо, — сказала она после секундного раздумья. — Ты сумку мою занеси. А это я с собой возьму.

Взяв пакет, Алёна направилась к лифту.

До дома Влада девушка добралась без проблем — она хорошо помнила, как они ехали. У подъезда Алёна на минуту остановилась. Не очень-то ей хотелось видеть эту сушёную воблу — матушку Влада, но что поделаешь, надо исправлять то, что Алёна натворила в прошлый раз. И всё же заставить себя войти в подъезд оказалось намного труднее, чем она думала. Алёна вдруг поняла, что боится увидеть Влада. Сегодня праздник, и он вполне может быть у родителей. Помедлив мгновение, девушка всё же набрала номер квартиры. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем женский голос, от которого у неё ухнуло вниз сердце, суховато ответил: «Да». Она растерянно молчала, вдруг поняв, что не знает ни имени, ни фамилии матери Влада.

— Вас не слышно! — немного раздражённо произнесла женщина, и, поняв, что она сейчас отключится, Алёна выпалила:

— Я принесла вам пастушку!

— Какую… — начала мать Влада, и вдруг споткнулась. — Пастушку? — переспросила она недоверчиво. — Послушайте, что за шутки? Кто вы?

Алёна переступила, покосившись на идущего к подъезду мужчину.

— Я Алёна, — покорно сказала она.

— Уу ти какааая, — протяжно произнёс подошедший. Глаза у него были весёлые и пьяные. — Алёёна? — он приложил ключ, открывая подъездный замок, и предложил. — Ну, входи, цыплёночек?

— Спасибо, — растерянно поблагодарила она. Всё получалось по-дурацки. Алёна так и не поняла, впустят ли её в квартиру. А ещё и этот тип, буквально поедающий её глазами. А что, если он начнёт приставать к ней в лифте? Ладно, не барыня, до шестого этажа дойдёт и пешком.

— Алёна, ты куда? — растерялся мужчина, когда девушка решительно отправилась к лестнице. — А пообщаться? Лифт подан… — он засмеялся, и махнул рукой. — Ну и ладно…поеду один.

* * *

Потихоньку обругав его, Алёна побежала вверх по лестнице. Она немного запыхалась, остановившись перед дверью, и тут же услышала за ней весёлый голос:

— Мама, ты что, устроила тут засаду? Кто там?

Матушка Влада с нескрываемой досадой прошипела что-то неразличимое. Алёна, растерявшись, сделала шаг назад, готовая к бегству. Но в это мгновение дверь раскрылась, и Влад изумлённо спросил:

— Это ты?

— Здравствуйте, — кивнула девушка.

Она не ожидала, что он так растеряется и обрадуется. Впрочем, Елизавета Сергеевна тоже была озадачена.

— Девушка, — спросила она. — Это вы сказали, что принесли пастушку?

— Да, — кивнула Алёна, и Влад изумлённо переспросил. — Пастушку?

— Лиза, Владик, кто там? Что же вы держите гостью на пороге? — спросил появившийся в прихожей мужчина, и от этого простого житейского вопроса Влад с матерью, наконец, пришли в себя.

— Входите, — сдержанно пригласила женщина.

Влад ободряюще улыбнулся. Алёна шагнула через порог, и сказала смущённо:

— Простите, я не вовремя…

По всему было видно, что она застала хозяев перед уходом.

Елизавета Сергеевна посмотрела на часы и сказала терпеливо:

— Ничего, у нас есть несколько минут. Позвольте спросить, кто вы?

— Мама, — укоризненно сказал Влад. — Не будем же мы говорить на пороге. Проходи, Алёна, — он принял из рук девушки пальто и понёс куда-то вглубь квартиры.

— Пойдёмте, — мягко сказал отец Влада, пропуская девушку вперёд.

Алёна вошла, немного волнуясь. Когда все, наконец, собрались и расселись, девушка сказала смущённо:

— Я, собственно, на минутку… — она повернулась к матери Влада. — Я зашла извиниться. В прошлый раз я была такой неловкой…

— О чём вы? — недоумённо спросила Елизавета Сергеевна, и Алёна, наконец, поняла, что та её просто не узнаёт. Всё правильно, в прошлый раз она была в этом дурацком комбинезоне, зарёванная и красная с мороза.

— Я разбила вашу пастушку, — тихо сказала девушка.

— Вы? — голос хозяйки прервался. Лицо её медленно менялось — от растерянности и недоверия к гневу. — Это…были вы?

— Да, — кивнула Алёна. Теперь, когда её, наконец, узнали, ей стало легче.

— Неет, какова! — медленно, окрепшим, звенящим от возмущения голосом сказала Елизавета Сергеевна. — Что ж, вы неплохо поработали над внешностью, вас не узнать! И у вас хватило наглости явиться сюда ещё раз!

— Мама! — воскликнул Влад, но одновременно с ним Алёна сказала, спокойно и прямо глядя в гневные глаза его матушки:

— Я сейчас уйду. Пожалуйста, возьмите эту статуэтку взамен вашей пастушки, — она раскрыла пакет, и вытащила коробку. Руки Алёны чуть дрожали, когда девушка раскрывала её. — Ох, нет, это не она. — Вот, — девушка отложила на журнальный столик коробку с пастушком и полезла за другой. Уже взяв её в руки, Алёна подняла голову, смущённая неожиданной тишиной.

Они смотрели на неё все трое — с изумлением, схожим с суеверным ужасом.

* * *

— Откуда…это у тебя? — спросил Влад, кивнув на открытую коробку, лежащую на столе.

Алёна смутилась и, осторожно поставив на стол пастушку, вынула из коробки пастушка.

— Не может быть, — слабым, близким к обмороку голосом пролепетала Елизавета Сергеевна. — Это… он!

— Да, — кивнула Алёна, и, присев перед столиком, чуть повернула фарфоровые фигурки друг к другу.

Свет, отражённый от белоснежной фигурки купальщицы, неясным бликом упал на лицо затаившего дыхание юноши, и лицо ожило, как будто пастушок вдруг вздохнул, не в силах и дальше сдерживать чувства.

Где-то за спиной Алёны ахнула мать Влада.

— Невероятно, — тихо прошептал отец.

Алёна, зачарованная, смотрела во все глаза.

Живая рябь, отражённая от фарфоровых волн, пробегала по прелестному полуобнажённому телу пастушки. Девушка стояла на берегу, пальчики её маленькой ступни были погружены в воду, как будто она пробовала её перед тем, как зайти. Прелестница опустила глаза, полностью поглощённая своим занятием. Лицо её было серьёзно и сосредоточенно, и только губы,… самые уголки её губ приподнимала едва заметная лукавая улыбка.

— Она… улыбается… — медленно, поражённо сказал Влад.

Алёна повернула голову, глядя на него сияющими глазами.

— Это чудо, да? — прошептала она восторженно, и вновь повернулась к пастушку и пастушке.

— Да, — ответил мужчина после небольшой паузы, с трудом отводя глаза от завитка волос, сияющего на тонкой шее девушки. Влад кашлянул, чтобы вернуть обычный тембр предавшему его голосу, и спросил. — Ты не хочешь рассказать, откуда ты всё это взяла?

Алёна поднялась и снова села в кресло.

— Пастушка хранилась в частной коллекции господина Позднякова…

— Я это знаю, — хмыкнул Влад. — Ты что, ограбила старика? Ещё несколько дней назад господин Поздняков не собирался продавать пастУшку ни за какие деньги.

— Мы сумели договориться, — коротко ответила Алёна.

— А пастушок? — нетерпеливо спросила Елизавета Сергеевна. Голос её тоже прерывался от волнения. — Это ведь подлинник, дорогая? Он ведь считался потерянным столько лет!

Влад криво улыбнулся, услышав это «дорогая» из уст матушки. Он до сих пор не мог отойти от небрежно брошенной Алёной фразы: «Мы сумели договориться». Кто она такая, что смогла договориться с этим упрямым стариком? Или же…речь шла не о деньгах?

— Так что, дорогая, а с кем вы сумели договориться о пастушкЕ? — вкрадчиво спросил мужчина, еле сдерживая закипающее внутри холодное бешенство.

Алёна взглянула на него, и её оживлённое лицо словно погасло.

— Пастушок принадлежит мне, — коротко ответила она.

Во вновь наступившей тишине девушка поднялась и аккуратно положила фигурку пастушка в коробку.

— Как…вам? — спросила Елизавета Сергеевна.

— По праву наследования, — спокойно ответила девушка и улыбнулась ей и отцу Влада. — Мне пора идти. С Рождеством вас, и ещё раз простите, что так получилось.

Все были слишком потрясены, чтобы задержать её. Влад молча подал Алёне пальто. Он избегал смотреть ей в лицо.

— Постойте, — попросила, опомнившись, его мать, когда девушка была уже на пороге. — Вы находитесь в родстве с родом Глинских?

— Нахожусь, — ровно ответила девушка и вежливо кивнула всем. — Прощайте.

* * *

— Что же ты стоишь? — воскликнула Елизавета Сергеевна, когда за Алёной закрылась дверь. — Догони её!

— Для чего? — усмехнулся Влад. — Она вернула тебе твою пастушку, и теперь тебе не терпится заполучить пастушкА?

— Влад! — предостерегающе воскликнул отец, но Елизавета Сергеевна пропустила мимо ушей дерзость сына.

— Как ты не понимаешь! Если эта девушка не лжёт — значит, она праправнучка самой Анастасии Глинской! Род Глинских — один из самых древних, даже мы не можем похвастаться такой чистотой крови…

Влад, смотрящий на мать с сожалением, медленно покачал головой:

— Мама, послушай себя. Эту самую девушку неделю назад ты лично назвала вертихвосткой и уличной торговкой, а сегодня возмущалась тем, что у неё хватило наглости явиться в твой дом! Ты и правда полагаешь, что ей безумно хочется продолжить общение с тобой?

— Влад! — снова воскликнул отец, но матушка остановила его жестом.

— Мальчик мой, — мягко сказала она. — Это же просто недоразумение! Я…я даже готова попросить прощения… Я думаю, мы с Алёной вместе посмеёмся над этой забавной путаницей!

Влад поднялся, надел куртку.

— Не думаю, что ей захочется смеяться, — сказал он. — Да и мне уже не хочется никуда ехать, мама, извини.

— Конечно, — торопливо согласилась женщина. — Сейчас главное уладить неловкость с Алёной… — она остановилась, увидев глаза сына. — Ты…не поедешь за ней?

— Нет, мамочка, — спокойно сказал Влад. — И я не собираюсь жениться только из-за того, что ты считаешь девушку достойной нашего славного рода. Более того — если ты ещё хоть раз заведёшь об этом разговор — я перестану у тебя бывать.

— Влад! Что ты такое говоришь! — поражённо воскликнулаЕлизавета Сергеевна. — Игорь! — повернулась она к мужу.

— Я говорю о том, что отныне и навсегда тема о моей женитьбе — табу, — спокойно сказал Влад. — Я сам решу, когда мне захочется создать семью, и сам выберу девушку, которую мне захочется сделать своей женой.

Когда дверь за Владом закрылась, матушка с отчаяньем взглянула на мужа.

— Игорь! Сделай же что-нибудь!

— Успокойся, Лиза, — чуть раздражённо сказал тот. — Влад действительно уже далеко не мальчик, и имеет право самостоятельно устраивать свою личную жизнь. Успокойся! — повторил он. — Всё не так уж плохо. Ты знаешь нашего сына. Он упрям, но он не дурак, чтобы отказаться от девушки, которая ему нравится, в пику матери.

— Ты думаешь, она ему действительно нравится? — потерянно спросила Елизавета Сергеевна.

— Я думаю, что Влад влюблён, только сам пока не понимает этого, — ответил отец.

Глава 10

— Куда ты, Алён? — спросила Люба, виновато переминаясь у порога.

— Пойду в общежитие, к девчонкам, — Алёна устало улыбнулась. — Ладно уж, хозяйка завтра приедет, поневоле твоему Вите уезжать придётся. Возьми вот это — она протянула Любе пакет. — Смотри осторожно, там стекло, чтобы не разбилось.

Алёна вышла на улицу, взглянув на падающий хлопьями снег. На мгновение она задержалась у подъезда, глядя на плотный занавес снегопада. Снег словно отгородил её от всего мира, пытаясь не дать уйти. Он падал с плавной беззвучностью, и от этой спокойной замедленности казалось, что пропали все звуки, и в мире наступила абсолютная, глухая тишина. Алёна вздохнула, стряхивая с себя наваждение, и тут же мир вокруг проснулся — девушка услышала голоса пронёсшихся мимо детей, скрип снега под их ногами, отдалённый вой сигнализации. Девушка надвинула капюшон и шагнула в круговерть рождественской метели.

В общежитии было пусто и непривычно спокойно. Почти все студенты разъехались на Новый год по домам и ещё не вернулись. Знакомая вахтёрша пропустила Алёну без слов. Наташка оказалась дома — сидела на широком подоконнике и курила, тоскливо глядя на улицу.

— Лёёёсик! — обрадовалась она, соскакивая. — Ты где пропала, чудо? Я к тебе раз сто за новый год сгоняла! Кто мне обещал Новый год вместе встречать? Я тебя до десяти ждала! — она искренне обняла Алёну. — Ну, рассказывай! Кто счастливчик?

Алёна рассмеялась. Наткино умение мгновенно переходить от отчаянья к радости всегда восхищало её. Подруга умела не зацикливаться на неприятностях, и они не прилипали к ней надолго.

С Наташей они вместе поступали летом, только повезло подруге немного больше. Но и теперь, хотя Алёна работала, а Наташа училась, девчонки находили время видеться. У них никогда не было секретов друг от друга. Однако сейчас Алёна вдруг поняла, что ей не хочется рассказывать о Владе и всей той невесёлой истории, что с ней приключилась. Но Натка была бы не Наткой, если бы не умела вытянуть из Алёны всё, что её интересовало. И понемножку, вовсе даже незаметно для себя, девушка рассказала ей всё.

— Вот хитрюга! — искренне возмутилась Алёна, когда поняла, что тайны больше нет. — Тебе бы в спецслужбах работать!

Против обыкновения, Наталья не расплылась в довольной улыбке с самодовольным: «А то!»

— Ты чего? — улыбнулась Алёна. — Ну-ка, прекращай так смотреть!

— Дурочка, — вздохнула Наташа. — Ты не представляешь, как я тебе завидую!

— Сама такая, — парировала Алёна. — Чему тут завидовать? — она отошла к окну, за которым всё так же мерно падал огромными хлопьями снег.

— Лёська, прекращай! — обняла её за плечи Наташа. — А давай сделаем себе праздник? Пойдём куда-нибудь, и ну их всех!

* * *

— В клуб? — спросила Алёна.

— Нет, поздно баба Нина не пустит, — подумав, возразила Наташа. — Поехали в ледовый городок, а оттуда в «Акварель» зайдём. Давно же не были в Красочках!

— А что? И пойдём, — согласилась Алёна. — Только как одеваться? В пальто кататься неудобно, мы ж не только смотреть будем, да?

— А то! — согласилась Наташа. — Сейчас я тебе найду куртяшку, погоди немного.

— Нати, перестань, не пойду я в чужой куртке! — воспротивилась Алёна.

— Пойдёшь в моей! — отрезала подруга. — А я у Маринки возьму, она на свадьбу к подруге в моём выпускном платье гоняла!

Алёна только покачала головой.

Короткий зимний день катился к вечеру, когда подруги, наконец, выбрались из общежития и побежали к остановке.

В ледовом городке было шумно и весело, играла музыка, визжали дети, несущиеся с горок по ледяным дорожкам, смеялись их родители. Всё вокруг двигалось, перетекало с места на место, искрилось и вспыхивало, постоянно менялось, и подруги, попав в центр этой весёлой толчеи, скоро забыли все свои горести. Они накатались и нахохотались так, что, когда решили наконец, что пора в кафе, чувствовали себя обессиленными. На горке за ними увязались двое симпатичных ребят. Они не захотели отстать и тогда, когда девушки заявили, что им пора идти, и в «Акварель» ребята ввалились весёлой шумной компанией.

— Антон, идём заказывать! — окликнула своего нового знакомого Наташа.

Смеясь и подкалывая друг друга, они отправились к стойке, а Алёна с другим пареньком, Иваном, заняли самое уютное место.

— Здесь классно! — сказал Ваня, оглядываясь на цветное витражное стекло, чистое и словно светящееся изнутри, как кубики льда в Ледовом городке.

— Да, нам тоже нравится, — с улыбкой сказала Алёна. Парень так боялся остаться с ней наедине, что Алёне стало смешно. Он смущался её, и было видно, что бедняга ждёт не дождётся, когда вернётся друг.

— Говорят, что хозяйка кафе — художница, — сказала Алёна, чтобы сгладить неловкость. — На стенах акварели её и её друзей. Здорово, да? Из-за этих рисунков и витражей — общее ощущение чистоты, прозрачности, и одновременно размытости, тайны. Посмотри туда, — она повернулась к самой большой картине, висящей в центре зала, и замерла на полуслове.

Влад, глядящий на неё через зал, медленно кивнул головой.

* * *

Влад, глядящий на неё через зал, медленно кивнул головой.

Когда эти четверо ввалились в кафе — весёлые, шумные и румяные с мороза, он с невольным сожалением подумал, что уже миновал тот возраст, когда можно так безоглядно радоваться просто тому, что живёшь. Но когда компания разделилась, и девушка со своим молодым человеком направились к столу, Влад недоверчиво впился в неё глазами. Сняв куртку и усевшись, девушка повернулась к пареньку, и сомнений больше не осталось — это была Алёна. Она была очаровательна в своём синем свитере крупной вязки. Голубую шапочку девушка сдёрнула сразу, как только села за стол, и её необыкновенные волосы хлынули на плечи тяжёлой волной. Влад невольно сглотнул, и отпил из своего бокала, чтобы промочить мигом пересохшее горло. Это было помутнение рассудка, наваждение. Какая-то капля разума, чудом сохранившаяся в мигом отключившихся мозгах мужчины, робко напоминала, что ещё несколько часов назад он дал себе слово держаться подальше от этой девушки. А потом она улыбнулась, посмотрела на него, и эта последняя капля исчезла без следа.

Когда он поднялся из-за своего стола, лицо Алёны на мгновение стало растерянным, и Влад коротко подумал, что она совсем ещё девочка, но это его не остановило. Всё было предопределено — и их нелепая встреча новогодним вечером, и две фарфоровые статуэтки, два вЕка дожидавшиеся своего часа, и это странное, наполненное светом кафе, в которое он забрёл только для того, чтобы не быть одному рождественским вечером. Глаза девочки, к которой он шёл сейчас через зал, были испуганными, но она только коротко кивнула, когда, остановившись перед ней, Влад сказал:

— Идём. Нам надо поговорить.

Наверное, она тоже чувствовала эту предопределённость, потому что не стала возражать, и вышла за ним из зала ещё до того, как вернулись её друзья. Впрочем, Владу было всё равно. Ничто не смогло бы остановить его сейчас.

— Садись, — сказал он, открывая дверцу машины.

Она всё же замешкалась — на одно мгновение, но этой секунды хватило, чтобы из дверей вылетела рыжая девица и, оглядевшись, кинулась к Алёне.

— А ну отпусти её! — выпалила она, грозно глядя на Влада. — Лёська, ты куда? Чего надо этому типу?

— Мужик, ты вообще кто? — спросил парень, нарисовавшийся следом за боевой подругой Алёны, и Влад с тоской подумал, что, видно, придётся драться.

— Ребята, всё нормально, это Влад, — сказала Алёна.

— Ты его знаешь? — спросил парень, и Алёна повторила:

— Да, не волнуйтесь, я скоро вернусь.

Девчонка с некоторым сомнением кивнула и, оглядываясь, пошла к кафе. Видно, она лучше Алёны видела, в каком состоянии Влад. Но эта короткая стычка позволила ему немного прийти в себя.

— Садись, — повторил он. — Холодно.

Глава 11

Алёна кивнула. Она вышла за ним без шапки, только накинув куртку. Влад закрыл за девушкой дверцу, сел сам и повернул ключ зажигания.

— Немного прокатимся? — улыбнулся Влад.

Он боялся, что она поймёт по его лицу, что с ним творится. Нельзя было напугать её, и он постарался расслабиться. И всё же она почувствовала, и спросила тревожно:

— Куда мы едем?

— Здесь недалеко, — Влад повернул к своему дому.

Она удивлённо взглянула на него, когда мужчина остановился во дворе.

— Идём?

Алёна снова недоумённо посмотрела на Влада.

— Здесь я живу. Поднимемся на минутку? Я сварю кофе, поговорим, — сказал Влад.

Некоторое время девушка молча смотрела на него, потом кивнула:

— Хорошо, только ненадолго.

Влад просиял в душе, но лицо его оставалось серьёзным. Не хватало ещё, чтобы она испугалась и снова сбежала. Нужно было быть очень терпеливым, чтобы ничего не испортить.

Он помнил об этом, поднимаясь вверх по лестнице, нажимая кнопку вызова лифта и пропуская вперёд Алёну. Лифт тронулся, медленно пополз вверх. Она была совсем рядом, только протяни руку, и Влад с трудом сдерживался, чтобы не притянуть её к себе и жадно вдохнуть запах её волос. Это было наваждение, колдовство.

Он всегда считал, что сам контролирует свою жизнь, держит в узде желания, мешающие достижению цели. Но все его честолюбивые планы, все грандиозные проекты и удачные сделки — всё было вмиг забыто, когда Влад увидел сегодня Алёну на пороге квартиры своих родителей, а позже в кафе заворожено следил, как падает на плечи каскад её волос.

Лифт лязгнул, дёрнулся и остановился, и звук открывающихся дверей заставил мужчину с неохотой оторвать взгляд от губ девушки. При мысли о том, что сейчас они наконец останутся наедине, Влад так волновался, что долго не мог найти ключи. Наконец, когда он был уже близок к панике, лихорадочно шаря в карманах, пальцы наткнулись на холодок металлического стержня.

— Входи, — пригласил он, и всё-таки не удержался и коснулся губами её тёплого затылка.

Алёна быстро обернулась, но Влад уже сделал вид, будто ничего и не было. Она подозрительно посмотрела на него, но куртку снять позволила.

— Пойдём, — сказал Влад и повёл девушку за собой на кухню. — Сейчас, только руки помою.

Ему не хотелось уходить от неё ни на минуту, поэтому он торопливо помыл руки прямо на кухне, и это тоже было отступлением от правил и серьёзным нарушением протокола.

— Какой ты любишь? — спросил он, открывая шкаф с рядом разноцветных баночек.

— Лучше чай. Вот этот, — Алёна привстала на цыпочки, на мгновение прикоснувшись к Владу, и от этого случайного прикосновения у него мгновенно сбилось дыхание.

Она протянула ему каркаде.

— Хамайка? — пробормотал он и пожал плечами. Никогда не понимал, как можно пить эту кислятину, но мать любила.

Достал себе пакет с кофе, мимолётно подумав, что кончается, надо купить и принялся священнодействовать над плитой.

Алёна с интересом наблюдала, и ему было приятно это внимание.

— Знаешь, о чём я сейчас думаю? — спросил Влад, не отрывая глаз от турки.

* * *

— Знаешь, о чём я сейчас думаю? — спросил Влад, не отрывая глаз от турки.

— Нет, — она улыбнулась, и он услышал это по голосу.

— Я представляю, что это наш общий дом, мы только что вернулись с прогулки и варим кофе, чтобы согреться.

Наступившее молчание заставило его поднять глаза.

Алёна смотрела на него, очень серьёзно.

— Как-то так получилось, — разом забыв про кофе, проговорил он. — Мне постоянно тебя не хватает…И всё не то, и всё не так, когда тебя нет. А ты как назло всё время пропадаешь куда-то. Я замучался тебя искать!

— Ты…меня искал? — тихо и недоверчиво спросила она.

— Я…чёрт! — Влад сдёрнул с плиты сбежавший кофе, зашипел и сунул пальцы под холодную воду. — Искал, конечно! — возмутился он. — Хочешь назову имена твоих соседок?

— Не надо, — подумав, отказалась она. — Дай посмотрю, — и очень по-свойски вынула его руку из-под ледяной воды. Внимательно осмотрела и сказала. — Пузыря не будет.

— А пожалеть? — сварливо поинтересовался он.

Она улыбнулась и взяв его руку, подула легонько:

— Так?

— Уже легче, — согласился Влад, въедливо разглядывая палец. — Но всё равно ещё немного болит. Может, поцеловать?

Алёна улыбнулась и отодвинула его от плиты.

Он стоял у окна, смотрел, как она хозяйничает на его кухне и думал, что это действительно очень похоже на обычный семейный ужин. Только тогда он уже обнял бы её сзади, и очень скоро они уже забыли бы о том, что собирались просто пить кофе.

— Тебе с сахаром? — спросила Алёна, оглянувшись, и Влад пришёл в себя. Вот до чего дошло! Он никогда и никого не допускал до приготовления кофе, а тут едва не получил сладкий!

— Нет, — торопливо отказался он и полез в холодильник, посмотреть, чем угостить гостью.

Покраснел и вылез обратно. Про продукты он тоже забыл. Но, кажется, Алёна не расстроилась. Она пила хамайку как-то так, что ему тоже захотелось попробовать. Он представил, что пьёт чай из кружки, которой только что касались её губы и торопливо отвернулся.

— Что? — недоумённо спросила Алёна.

— Я же тебе подарок купил! — вспомнил Влад, вылетел в прихожую и мигом вернулся с коробочкой.

Это был браслет, очень красивый и весьма недешёвый, но сейчас Влад волновался, как мальчишка. И, кажется, не зря.

— Очень красиво, — оценила Алёна, с интересом разглядывая камни. — Но я не могу его взять.

Влад взвыл про себя, но сдержался. Первым порывом было взять браслет за хвост, как маленькую, но очень ядовитую змею и спустить в мусорное ведро, но он вовремя вспомнил, как они ехали в машине и говорили о том, что быть бедным не стыдно. И чем всё это закончилось.

— Хорошо, — покладисто согласился Влад и снова ушёл вглубь квартиры. — Не нравится браслет — тогда я подарю тебе вот это. — И он вынес ей большой новогодний шар.

Алёна ахнула, увидев крохотную деревеньку внутри — с горящими малюсенькими окнами, трубами с дымком, снеговиком возле дома и двумя оленями на переднем плане. Работа была ручной, авторской, очень тонкой — не те новогодние шары со снегирями без клювов и корявыми фигурками Деда Мороза и Снегурочки. И очень дорогой, но знать об этом Алёне было не положено.

Влад улыбнулся её восторгу, встряхнул шар так, что внутри поднялась настоящая метель и протянул Алёне. Она взяла его, восхищённо глядя, как метель медленно унимается, и на игрушечную деревню тихими хлопьями падает настоящий новогодний снег.

— Сказочно! — тихо сказала она и подняла на него сияющие глаза. — Спасибо!

* * *

— Пожалуйста, — улыбнулся Влад.

Алёна поставила шар на стол, и сказала огорчённо:

— А у меня нет подарка.

Влад улыбнулся:

— Ты нашлась, и это лучше, чем дурацкие стекляшки или даже шар.

Ночь за окном вспыхнула разноцветными огнями фейерверков, и девушка, мимолётно улыбнувшись ему, повернулась к окну.

Влад выключил свет, и всё-таки обнял Алёну сзади, уткнувшись носом в тёплый вкусно пахнущий затылок.

— С Рождеством! — сказал он куда-то в её волосы, уже не глядя на расцветающие в январском небе цветы. Его праздник был здесь, рядом с ним. Чудесный рождественский подарок, тёплый, искренний, такой наивно-нежный!

Новый залп осветил полнеба, и оба разом вспомнили, как на Новый год вот так же стояли у окна его дачи. Поняв, что прошла всего неделя, Влад удивился. Столько всего разного уже произошло за эту неделю, и только сейчас, когда эта девушка была рядом, всё наконец встало на свои места, сделалось так, как и должно было быть.

— Ты веришь в судьбу? — спросил Влад.

Алёна развернулась в его руках, посмотрела в глаза, но не ответила.

— Я ведь никогда раньше не был в этом кафе. Зашёл, потому что совсем отчаялся тебя найти.

Она слушала, близко и как-то странно смотрела на него, и Влад испугался, что она сейчас отстранится и скажет, что ей пора идти. Но сказала она совсем другое:

— Ты мне снился…

— Алёна, — с трудом выговорил он, потому что слова не выражали того, что он чувствовал. — Прости меня, если я тебя обидел… Я просто не могу без тебя… совсем не могу!

Он осторожно поцеловал её, всё ещё боясь, что она оттолкнёт его и уйдёт.

Но она только коротко вздохнула и обвила руками его шею, и он снова поцеловал её, совсем по-другому, забыв о том, что не должен её пугать.

Алёна ошеломлённо вздрогнула от напора его губ и рук, и, кажется, даже попыталась отстраниться, но он не дал, и скоро дыхание её сбилось, а губы дрогнули, отвечая. Они целовались так нетерпеливо, словно уже были вместе в какой-то другой, прошлой жизни, и наконец нашли друг друга снова. Свитер мешал добраться до шеи, он полетел на пол, а Влад наконец склонился к её маленькому ушку, прокладывая от него дорожку поцелуев вниз по нежной шее.

Она затрепетала под его горячими губами, и, не в силах сдерживаться дальше, Влад подхватил её на руки.

Он не помнил, как они очутились в спальне, лишь на краткое мгновение придя в себя, когда девушка попыталась отстраниться и что-то сказала ему.

— Маленькая моя,… - умоляюще прошептал он. — Потом, милая, потом…

Но ему не пришлось долго ждать этого потом, чтобы узнать, что она хотела ему сообщить. Поняв это, Влад на мгновение замер, увидев, как она зажмурилась от боли.

— Родная моя…всё, уже всё… — виновато и нежно сказал мужчина и склонился, целуя её закрытые глаза. — Больше не будет больно…

Она была потрясающей, его девочка. Он не знал, что было сильнее — наслаждение, восторг обладания или счастливая гордость. Горячее переплетение их тел, её смущение и нежность, атласный трепет её кожи, растерянность глаз и внезапно прорывающаяся страстность… Эта девушка была чудом, подарком, которого Влад уже давно не ждал от судьбы.

— Как ты? — спросил он, когда всё кончилось, и обвёл пальцем нежный овал лица, улыбаясь её смущению.

— Всё хорошо, — тихо ответила Алёна, но он дрогнул от смятения, прозвучавшего в её голосе.

— Алёнушка, — Влад склонился, целуя её, серьёзно и внимательно глядя в её смятенные глаза. — Какая ты красивая…девочка моя… Ну…что такое, котёнок? — он улыбнулся и прижал её к себе, заметив в её глазах слёзы.

Она не ответила, и только перевела дыхание, и, обнимая и медленно укачивая её, шепча ласковые, ободряющие слова, Влад подумал, что, кажется, он не сможет без неё жить.

Глава 12

… Прошло ещё немало времени, прежде чем они уснули. Утром он проснулся, полный сил и настоятельной потребности тут же их потратить. Влад повернул голову, касаясь губами виска Алёны. Она тревожно пошевелилась, и ему стало жалко её будить. Он лёг, пытаясь выровнять дыхание. Нет, что это такое с ним творится!

Влад усмехнулся, вспомнив мысли, терзавшие его, когда они только познакомились. Надо ж было быть таким дураком, чтобы искренне надеяться, что можно её забыть, переспав с нею! Ничего не прошло, не изменилось, а стало ещё сильнее и мучительнее, чем вчера. И вместе с тем в нём было что-то новое… Влад удивлённо прислушивался к этому своему стремлению оберегать, защищать её…от кого? От матушки? От мира, полного всяческих Маратов, в котором она ещё не нашла себе места?

Он тихо поднялся, стараясь не потревожить Алёну, хотя обиженный организм вопил, что он — просто дурак, что ему плохо, и он сейчас помрёт от воздержания в двух шагах от женщины. Мужественно преодолевая жалость к себе, Влад принял холодный душ, побрился и почистил зубы. Стало чуть легче, и, чтобы совсем уж себя приободрить, Влад сказал себе, что надо подождать, пока она проснётся, и там уж можно будет посмотреть по обстановке. У них впереди целый день. Как хорошо, что на работу только завтра! А пока надо сварить кофе.

Он заглянул в хлебницу. Там сиротливо загнулся одинокий кусочек хлеба. Придётся сначала сбегать в булочную, там по утрам можно купить свежайшие пончики и круассаны. Влад оделся и, заперев дверь своим ключом, поскакал вниз по лестнице.

Алёна проснулась от звука закрывшейся двери. Мгновение она непонимающе смотрела в потолок, потом вспомнила всё и покраснела. Перевернувшись на живот, девушка уткнулась лицом в подушку. Она лежала молча и улыбалась, чувствуя, как пылают щёки. Она никогда не думала, что всё будет так чудесно в самый первый раз. Вот и сейчас — куда он ушёл? Алёна нисколько не сомневалась, что скоро Влад вернётся и положит ей на постель огромный букетище цветов. Впрочем, нет. Кажется, он любит дарить дорогие подарки, как то потрясающее платье, в котором она была на Новый год или вчерашний браслет. И всё же цветы были бы лучше…

Алёна села и чуть поморщилась. Всё было так непривычно. Надо принять душ, пока его нет. А что делать с постелью? Она постояла, с сомнением глядя на смятые простыни. Ну уж нет, сам виноват, сам пусть и стирает! Подумав так, она улыбнулась. Кажется, она уже не так его стесняется. Неужели к этому можно привыкнуть?

Она с удовольствием помылась и вытиралась полотенцем, когда услышала звонок и запаниковала, подумав, что звонят в дверь. Кто это мог быть? Ещё не хватало, чтобы мать Влада застала её тут! Алёна на цыпочках пробежала в спальню, и тут же поняла, что звонит телефон.

Она замерла, настороженно глядя на трубку. Что делать? Снимать трубку в чужой квартире, да ещё в столь ранний час было глупо. Но вдруг это Влад что-нибудь забыл и звонит? Телефон звонил, не переставая, и, наконец, Алёна решилась. Она только снимет трубку, и если это не Влад — сразу положит её.

Булочная на углу была закрыта. Влад стукнул по двери, и только тогда заметил довольно большое объявление на дверях. После рабочего Нового года и Рождества люди дали себе отдохнуть 8-го января. Влад пожал плечами, и недовольно обернулся назад. Возвращаться за машиной не хотелось. Зря он пошёл пешком, но кто ж знал. Поразмыслив, он решил зайти в круглосуточный супермаркет. Там тоже есть горячий хлеб, да и продуктами можно затариться на весь день. Влад ещё раз обернулся на двор и махнул рукой. Ничего, тут рядом.

Через полчаса, нагружённый пакетами, он ввалился в квартиру, и сразу направился на кухню. Пристроив продукты в холодильник, Влад сварил кофе, засунул в микроволновку булочки и брусничные шпандауэры. Сервируя столик, он вдруг понял, что волнуется. Как поведёт себя Алёна, когда проснётся? Чувствует ли она то же, что и он, или же не сможет поднять на него глаз? Влад глубоко вздохнул, заставляя себя прогнать тревогу. Он старше и опытнее, и вполне в его силах сделать так, чтобы девочка не испытала неловкости.

Он ещё раз критическим взглядом обвёл столик, и остался доволен собой. Влад взглянул на часы. Уже половина восьмого, что ж, можно и разбудить девушку ароматом свежесваренного кофе.

Подкатив столик к двери спальни, Влад на мгновение остановился. Что-то было не так… Уже подозревая неладное, мужчина толкнул дверь и замер на пороге. Алёны не было.

Не веря себе, он протиснулся между столиком и стеной, расплескав кофе, включил свет. Ничего не изменилось, её действительно не было. Совсем. Влад понял это, проверив ванную, и даже зачем-то заглянув на кухню. Натягивая куртку, он ругал себя последними словами. Нельзя было оставлять Алёну одну. Что она подумала, проснувшись? Что он её бросил? Нет, это ерунда, не уйдёт же он из собственного дома. Что же тогда?

Влад быстро спустился вниз. Садясь за руль машины, он был мрачнее тучи. Думать об этом не хотелось, но приходилось. Хорошо, если она сбежала, чтобы не умереть от смущения при встрече с ним, или же обиделась, что он оставил её по делам сразу после столь важного для неё события. А если нет? Вполне может быть, что он просто не произвёл на неё никакого впечатления, и она не захотела его больше видеть? Если быть искренним с собой — он ведь и вправду вчера был не на высоте, слишком сильно он её хотел…

* * *

Дверь Алёниной квартиры открыла Люба, и по тому, как она смущённо остановилась в дверях, не желая пускать Влада за порог, тот понял, что она не одна.

— Любаша, Алёна не приезжала? — спросил Влад.

— Так вот десять минут назад была, — растерянно ответила девушка. — Взяла свою сумку и сервиз — и поехала.

— Какой сервиз? — не понял Влад. — Куда она поехала, Люба?

— Не знаю, — растерянно ответила девушка. — Алёна у Наташи в общежитии ночевала, наверное, к ней… А сервиз я не смотрела, она предупредила, чтобы я осторожной с пакетом была, мол, стекло там…

— Адрес общежития ты знаешь? — спросил Влад, борясь с желанием встряхнуть меланхоличную Алёнину соседку.

— Адрес не знаю, — совсем растерялась Любаша. — Только остановку…

— Давай остановку, — терпеливо ответил Влад и даже отвернулся, чтобы не осуществить своё намерение. Эта влюблённая дурочка была совсем не виновата в том, что не хотела видеть дальше собственного носа.

Узнав остановку, он сразу поехал к Наташе. На улицах было свободно — город ещё отдыхал после новогодних праздников, и доехал Влад быстро. Труднее было пройти мимо стоявшей насмерть вахтёрши, но и здесь он, наконец, прорвался, сунув бабуле сторублёвую купюру.

У дверей в Наташину комнату Влад перевёл дыхание. Сейчас он увидит Алёну, и всё выяснится. Никуда он больше её от себя не отпустит. Хватит мыкаться по съёмным квартирам и общежитиям. Он постучал и прислушался. За дверью было тихо, потом чьи-то босые ноги прошлёпали к двери, и сонный голос спросил:

— Кто там?

— Это… — на мгновение он замялся. — Я к Алёне.

Дверь растворилась и вчерашняя рыжая подруга уставилась на Влада.

— Как это к Алёне? — спросила она, узнавая. — Вы же вместе уехали? Где она?

Владу показалось, что сейчас эта решительная особа ухватит его за отвороты куртки, готовая вытрясти из него правду, но девушка распорядилась:

— Входите.

Влад вошёл и смущённо затоптался у порога. Комната была маленькая, и половину её занимала расправленная кровать.

— Рассказывайте, — приказала девушка. — Куда вы её дели?

Мужчина пожал плечами. Ситуация была наиглупейшая.

— Послушайте, — сказал он. — С Алёной всё нормально, она жива и здорова…

— Так почему тогда вы не знаете, где она? — резонно осведомилась подруга Алёны. — Она что, от вас сбежала?

— Вот что, — рассердился Влад. — Это не совсем ваше дело, вам не кажется? — он уже жалел, что ввязался в этот разговор.

— Значит, дела моей подруги меня не касаются? — вкрадчиво спросила Наташа. — Зачем же вы пришли, если вам не требуется моя помощь?

— Я пришёл не к вам! — в запале произнёс Влад и тут же осёкся. Она была права. Кто, как ни подруга, мог знать, куда бежала Алёна.

Девица, заметив, как изменилось его лицо, ехидно усмехнулась.

— Вы знаете, где ещё она может остановиться? — спросил Влад смиренно.

Мгновение девушка испытующе глядела на него, потом улыбнулась, и Влад вдруг понял, что она очень хорошенькая.

— Ладно уж, — сказала она. — Выйдите, я оденусь. Вы на машине?

— Да, — кивнул мужчина, торопливо покидая комнату.

— Меня зовут Ната, — деловито представилась девушка, появлясь перед ним в ярком пуховичке.

— Влад, — серьёзно ответил он.

Теперь они были партнёрами, а это что-нибудь да значило.

* * *

В машине она сказала:

— Сначала съездим к ней домой.

— На Весеннюю? Она там уже была, взяла вещи и уехала.

Наташа быстро взглянула на него, но промолчала, задумалась на мгновение.

— Хорошо, тогда сейчас сгоняем к ней на работу, и если там ничего не знают, рванём к Даше, она иногда у неё ночует.

— Может быть, сразу к Даше? — засомневался Влад. — Вряд ли она поехала на работу с сумкой.

— К Даше всё равно по дороге, — возразила Наталья.

Не став больше спорить, Влад выехал из двора. До «Пятёрочки», в которой ещё не так давно работала Алёна, он доехал довольно быстро, и, несмотря на протесты Наташи, вместе с ней прошёл в супермаркет. Уже очень скоро Влад понял, что они просто потеряли время. В новом году Алёна здесь не появлялась, и Наталья, говорившая с другой девочкой-кассиршей, хмуро сообщила, что Алёну уже, считай, уволили.

— Ну что, куда ехать? — спросил Влад.

Наташа вздохнула:

— Что-то мне говорит, что и у Дашки мы её не найдём. Вот что, Влад. Вы высадите меня здесь, я до Даши сгоняю, тут недалеко. А вы давайте на вокзал, у неё в это время поезд, может, к матери собралась.

— Что же ты молчала, что поезд скоро? — вспылил Влад.

— А ты спрашивал? — огрызнулась Наташа, тоже не заметив, как они перешли на «ты». — Запиши лучше мой телефон, и Алёнкин поезд. — Назвав номер поезда, она вышла и махнула Владу. Тот рванул с места, боясь, что уже опоздал.

Ему везло, и по дороге Влада ни разу не остановили, хотя он и подрезал, и нёсся, и нарушал. И когда он ломился в отходящий через пять минут поезд, и торопливо шагал через вагоны и тамбуры, ему тоже везло, и проводницы провожали его беззлобными ругательствами и сочувствующими взглядами. Но Алёны не было. Её не было нигде, и поняв это, Влад, спрыгнувший на ходу, ещё долго смотрел вслед уходящему поезду. Потом он медленно пошёл к своей брошенной машине, и вяло удивился, что в таком бойком месте у него ещё ничего не спёрли, хотя он и бросил всё на сидении. Сев за руль, он набрал номер Наташи.

— Нет, — сразу сказала она. — У Даши её не было. Ты успел на поезд?

— Да, но здесь её тоже нет.

— Стой! — возбуждённо вскричала Наталья. — Что-то я туплю! У неё же тётка есть, она к ней на Новый год ездила. Посмотри в расписании, во сколько поезд.

Влад кивнул, когда Наташа назвала город.

— Хорошо, я перезвоню.

Уже через минуту он был на вокзале, но здесь его ждало разочарование — по чётным числам поезда не было.

— Наташа, где тебя забрать? — спросил Влад, рассказав о своей неудаче.

— Да ладно, доберусь сама, — отмахнулась девушка. — Ты…ну не отчаивайся давай, — сказала она неловко. — Раз не уехала, значит, где-то в городе. Всё равно объявится, никуда ей от нас не деться!

Влад кивнул, как будто она могла увидеть, улыбнулся себе, но улыбка вышла невесёлой.

Глава 13

По дороге он решил заглянуть к родителям, забрать оставленные вчера часы. Ему открыл отец.

— А где мама? — вяло поинтересовался Влад. После гонки сегодняшнего утра на него вдруг навалилась усталость. Давно уже он не чувствовал себя так мерзко.

— Поехала извиниться перед Ириной Николаевной и её дочкой, мы ведь так и не выбрались к ним вчера, — улыбнулся отец и вдруг сказал. — Алёна немного её не застала, просила передать ей это, — он кивнул на пакет, лежащий в кресле.

— Когда…она была? — оторопел Влад, кидаясь к пакету, и уже зная, что увидит.

— Пастушок? — удивлённо спросил отец, когда Влад осторожно открыл коробку. — Зачем же она его принесла?

— Папа, когда она была? — нетерпеливо переспросил Влад.

— Около часа назад. Куда ты?

— Я позвоню, — Влад на ходу влез в рукава куртки, но на пороге остановился и попросил. — Папа, упакуй и принеси пастушка и пастушку. Я заберу их — обе фигурки. Они принадлежат Алёне.

Мгновение отец молча смотрел на него, потом покачал головой:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Влад принял из его рук пакет, и шагнул за дверь.

* * *

…Алёна откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Девушка попыталась уснуть, но сон не шёл, а горло до сих пор сжималось от сдерживаемой обиды. И зачем только она сняла трубку! Голос, раздавшийся в ней, до сих пор звенел в ушах Алёны плохо сдерживаемым злорадством. Он был женский, молодой и насмешливый:

— Проснулся наш цыплёночек? — спросила незнакомка. — Ну и хорошо. Давай, детка, беги в душик, одевайся и на выход! Даю тебе пять минут, не успеешь — пеняй на себя, если я тебе все перья повыдёргиваю! Я уже еду!

— Кто вы? — спросила девушка, преодолевая желание зашвырнуть трубкой в зеркало, отражавшее её бледное лицо.

— Я кто? — язвительно рассмеялась собеседница. — Я жена, а вот ты знаешь кто? — и она грязно выругалась.

Алёна замерла, чувствуя, как к щекам её приливает густая краска. Это было так мерзко, что ей стало физически плохо, и Алёна опустилась в кресло.

— Понравилось? — издевательски поинтересовалась женщина и повторила слово, от которого у Алёны застучало в ушах. А потом она разозлилась так, что сжались кулачки:

— Влад не женат, — холодно ответила девушка. — Вам не повезло, он уже познакомил меня с семьёй, и его мать очень ждёт нашей свадьбы!

На мгновение её невидимая собеседница замолчала, а потом вздохнула:

— Бедняжка…Какая же ты ещё дура наивная! Да обманули они тебя из-за твоей статуэтки. Уж очень Елизавете заполучить пастушкА захотелось. Она же за свой антиквариат удавится! Я сейчас от неё. Владюша не знал, что я у мамы его ночую, вот и смеялся, рассказывал, как тебя, дуру, окучивал, да как девочка — недотрога отдалась ему чуть ли не в лифте. Слышала бы ты, как они вместе потешались, что ещё немножко — и дурочка пастушкА сама принесёт.

— Замолчите! — Алёна отшвырнула трубку, закрыла уши ладонями. Перед глазами всё плыло. Она вскочила, торопливо оделась, глотая слёзы. Её трясло, и дрожь не прошла даже тогда, когда девушка натянула Наташину куртку. Алёне хотелось бежать как можно дальше от дома Влада, из этого города, где её уже ничего не ждало. В лифте она оттёрла слёзы. За всё надо платить. За свою наивность, веру в чудеса, в любовь…

Она не видела, как женщина, сидящая в машине, припаркованной неподалёку от подъезда, довольно усмехнулась, провожая взглядом выбежавшую Алёну. Никто бы в ней сейчас не узнал невзрачную тихоню Оленьку. Глаза её светились торжеством, и лицо утратило свою незаметность.

Глава 14

— Натусь, — Влад умоляюще смотрел на Алёнину подругу. — Ну подумай, куда ещё она могла поехать?

— Да не было у неё больше никого из близкой родни, только тётка. Слушай, а может, она и у неё? Что мы зациклились на поезде? Туда и автобус три раза в день ходит! Точно! — с воодушевлением выпалила Наташа и тут же сникла. — Только я всё равно адреса её не знаю. Зовут, кажется, Анна. Да, тётя Аня.

— Тётя Аня, — усмехнулся Влад. — Очень редкое имя…

Наташа посмотрела на него обиженно, а потом сказала:

— Слуушай, как я не подумала сразу! Они же за пастушкой с тёткой в Питер ездили, к коллекционеру этому…

— Позднякову? — встрепенулся Влад. — И что?

— Да то, что он их дальний родственник, а значит, должен знать адрес тёти Ани!

— Наташка! — Влад вскочил, и сжал Наташу в объятьях так крепко, что та вскрикнула. — Умница! — сказал мужчина, немного сконфуженно ставя девушку на место. — Всё, я побежал! Сегодня нам должно повезти!

* * *

— Алёна, — тётя Аня заглянула в комнату к девушке. — Спишь ещё? Я ухожу, поела бы, пока оладушки горячие.

— Угу, — сонно сказала Алёна, чуть приоткрывая глаза. Каждое утро у них начиналось одинаково — тётушка, видя, как похудела Алёна, пыталась накормить её покалорийнее, а девушка просто не в состоянии была есть.

Шёл всего только третий день, как она приехала в этот спокойный городок, а Алёне уже хотелось выть от этого спокойствия. Жизнь здесь спала, замедлялась, как сокодвижение зимой в стволах этих огромных лип, росших во дворе. Когда-то Алёне нравилось это спокойствие, теперь же она была бы рада вновь с головой окунуться в суету и сутолоку большого города, только чтобы не думать так мучительно и непрерывно о том, что так хотелось забыть.

Когда дверь за тётушкой закрылась, Алена поднялась и прошла на кухню, неприязненно посмотрев на оладушки. Есть не хотелось, но и обижать тётю Аню тоже. Слава богу, та не мучила её расспросами, деликатно ждала, когда, наконец, Алёна сама захочет ей рассказать. Но всё ещё было слишком свежо и больно…

На всякий случай выглянув в окно, Алёна надела тапки и тёплый халат и, подхватив тарелку с оладьями, отправилась на балкон. Прикормленные ею синички были тут как тут. На улице было довольно холодно, и девушка нетерпеливо переступала ногами, раскрашивая свежие оладьи в специальный лоток, выделенный для этих целей. Она совсем замёрзла, когда наконец, справилась с последней оладьей, потянулась, чтобы вытереть руки о старое полотенце, болтающееся на верёвке, и замерла, глядя вниз.

Там, прямо под её балконом, стоял Влад, и смотрел вверх, запрокинув голову.

* * *

Алёна попятилась, и тогда он быстро вошёл в подъезд. Она растерянно закрыла балконную дверь, зачем-то вымыла руки под краном, но забыла их вытереть, вышла в коридор и стала ждать. Сердце Алёны колотилось, как бешеное, и девушка поняла, что она впервые за эти дни дышит полной грудью, и вообще, чувствует себя живой…

Он постучал, а не позвонил, и тихо позвал её, но Алёна услышала и шагнула вперёд. Она отступила, впуская Влада, не в силах отвести глаз от его лица. На этом родном усталом лице разливалось облегчение, и в одно мгновение она поняла всё, что было с ним, пока её не было рядом.

— Алёнка, — сказал он странным голосом. — Это что за дела — голой на балкон прыгать? Зима же!

— Я…не голая, — возразила она, и, шагнув вперёд, прижалась к нему сильно-сильно.

— Совсем холодная, — пробормотал Влад, торопливо и нежно целуя её лицо и обнимая её так крепко, что она охнула. От него пахло свежестью и немного табаком, и Алёна зажмурилась, вбирая в себя его запах.

— Идём, — он подхватил её на руки. — Быстро греться!

Он пронёс её в спальню так уверенно, словно знал, где это, посадил Алёну на постель, и, сняв тапок, взял в ладони её розовую ступню:

— Ууу, ледяная, как лягушка, — свирепо и нежно сказал Влад, глядя на неё снизу вверх, а потом добавил раздельно и чётко. — Никогда. Больше. От меня. Не бегай! Обещаешь?

Она смущенно кивнула, чувствуя, какое глупое и счастливое у неё лицо.

Он улыбнулся и кивнул, пообещав:

— Я тебя ещё накажу! Что тебе вздумалось сбежать?

— Мне…позвонила твоя жена, — призналась Алёна.

— Я не женат, — недоумённо сказал он. — Какая ещё жена?

Алёна не ответила. Это было сейчас совсем неважно.

Влад склонился, растирая в своих тёплых руках её ступни, поцеловал их. Алёна вздрогнула. Его губы поднялись выше, прокладывая дорожку горячих поцелуев по её ногам. Дойдя до коленей, Влад уткнулся в них лицом и попросил несчастно:

— Можно…я тоже с тобой погреюсь?

Она засмеялась, притягивая его к себе.

Через час Алёна открыла глаза и пошевелилась. Влад крепче обнял её. Она улыбнулась, и, как ни жалко было его будить, прошептала:

— Эй! Скоро тётя вернётся!

Влад отпустил её и отвернулся. Алёна рассмеялась. Ладно, он ехал ночь, пусть поспит ещё немножко. Девушка приняла душ, и подхватила пакет, который Влад оставил в прихожей. Она узнала его сразу, и сейчас, пройдя в спальню, вытащила коробки и осторожно достала фигурки пастушкА и пастУшки.

— Какие вы красивые! — прошептала Алёна, поставив их на столе.

— Ммм? — сонно откликнулся Влад, приподнимаясь на локте. — Иди ко мне?

— Смотри, — заворожено сказала Алена, садясь на кровать. — Она улыбается.

— Да, — рассеянно кивнул Влад, целуя её шею, и дёрнулся, услышав, как открывается входная дверь. — Кто это?

— Это тётя, — улыбнулась Алёна. — Вставай, засоня, я буду вас знакомить!

* * *

Стол накрыли в комнате. Всё было как надо — и белоснежная скатерть с ручным кружевом, и столовое серебро, и хрусталь бокалов — тётя Аня умела создать атмосферу праздника. Сама она казалась едва ли не счастливее Алёны, и то и дело с удовольствием поглядывала на молодых людей. Глаза Алёны сияли, и Влад, заспанный и вовсе не парадный, с неохотой отпускал девушку от себя, даже просто на кухню.

Тётушке всё стало ясно с первой минуты, как она увидела этих двоих, но она всё ещё по привычке тревожилась, и потому спросила, как только Алёна в очередной раз убежала к духовке:

— И всё же, что у вас случилось? Я боялась за Алёнку. Вы же видите, от неё одна тень осталась.

Влад неохотно ответил:

— Сначала я думал, что она просто от меня сбежала. Но Алёна сказала, что ей позвонили, и сказали, что я женат.

— Тёёётя! — укоризненно воскликнула девушка, появляясь из кухни.

Тётя Аня покачала головой:

— А вы, как я понимаю…

— Конечно, нет! — возмущённо воскликнул Влад.

— Как повторяется история, — задумчиво сказала тётушка. — Алёна, помнишь, ты спрашивала, почему мы не поддерживаем родственные связи с Георгием Ильичом Поздняковым?

— Дда, — с запинкой ответила Алёна, с видимым трудом отводя взгляд от Влада.

Тётушка спрятала улыбку и сказала:

— Я не хотела ворошить ту старую историю, но теперь расскажу. Нынешний Поздняков находится с нами не в таком уж близком родстве. Его прапрадед был двоюродным братом Петра Позднякова, а в следующем поколении кровь разбавилась ещё больше. Случилось так, что две ветви готовы были снова породниться, потому что прабабка Петра полюбила нашего прадеда, Николая. Полюбить его было легко — красавец-военный, косая сажень в плечах. Дамы прохода ему не давали, а влюбился он в Машеньку. Они должны были пожениться. Твоя прабабушка, Алёна, даже подарила невесте пастушку, потому что считалось, что она приносит счастье.

Но свадьба расстроилась.

— Маша…полюбила другого? — спросила Алёна.

Тётя грустно улыбнулась:

— Одна слишком деятельная поклонница Николая сделала всё, чтобы выглядело именно так. Подстроила даже «случайную» встречу, когда перепуганная Мария отбивалась от настойчивого «ухажёра». Однако обставлено всё было так, что Николай увидел совсем другое: его любимая целуется на его глазах с известным светским повесой, а когда её застали на месте преступления, убегает в ночь. Про этого хлыща ему заблаговременно прожужжала уши подруга коварной разлучницы: и про его интерес к Машеньке, и про их разговор тет-а-тет в беседке.

— Он…поверил сплетням? — глаза Алёны стали большими-большими и несчастными.

— А ты? — мягко спросила тётя, и девушка сникла.

Влад обнял её, предостерегающе взглянув на тётушку Алёны, и женщина снова улыбнулась:

— Наверное, этоу тебя наследственное — сбегать от проблем. Сильный и красивый Николай тоже сбежал. Он даже не сделал попытки выслушать невесту.

— Но,… - Алёна покраснела. — Я не могла остаться после того, что услышала!

— Ровно как и он не смог остаться после того, что увидел. Как же вы собиралась строить отношения, если поверили первой встречной? За любовь надо бороться! Не брать её с боем, а уметь защитить своё, — убеждённо сказала тётя Аня. — А без взаимного доверия отношений вообще не бывает.

Алёна вздохнула и виновато взглянула на Влада. Тот улыбнулся и подгрёб её поближе к себе.

— Поздняковы не простили ему этого, — вздохнула тётя Аня и закончила. — Но я рада, что у хоть у вас всё хорошо! И давайте же наконец обедать!

Эпилог

— Алёна! Время! — заглянула в комнату к невесте мама и попыталась вытеснить идущую следом тётушку. — Аня! Ну хоть ты пока к ней не лезь! Она и так копается!

— Мы уже почти всё! — сказал визажист. — Ещё один штрих, и наша девочка готова! — он махнул кисточкой и отступил, любуясь сияющим лицом Алёны. — Красавица!

Пользуясь паузой, тётя Аня проскользнула в комнату.

— О, какая ты! — дружно ахнули женщины.

Довольный мастер с улыбкой наблюдал, как они восторженно разглядывают и крутят девушку.

— О, чуть не забыл! — воскликнул он. — Мы работали, когда принесли это, — и мужчина указал на длинный футляр, лежащий на столе.

— Что это? — удивились дамы.

— Это принёс посыльный. Сказал, что подарок невесте.

— Мама, смотри скорее! — поторопила девушка, просовывая ноги в туфли и придирчиво поправляя кружевную пену свадебного платья. — Влад уже волнуется.

Женщины раскрыли футляр вместе, и тётя Аня воскликнула:

— Не может быть!

— Что там? — спросила Алёна, заглядывая в футляр и растерянно вытащила за тонкую цепочку изящный кулон. — Не может быть! — повторила она. — Это же…тот самый?

— Да, — ответила тётя Аня, раскрывая медальон, и подняла на племянницу изумлённые и радостные глаза. — Кажется, Поздняков решил, что пора наладить родственные отношения… Это на счастье, Алёнушка.

— На счастье! — тихим эхом повторила мама, разглядывая портрет юной прекрасной девушки, так похожей на Алёну.

Не сговариваясь, они разом оглянулись на бюро, где стояли две фарфоровые статуэтки: юноша, спрятавшись за веткой дерева, не сводил взгляда с прелестной полуобнажённой девушки. Блики весеннего солнца пробегали по фарфору, делая фигурки тёплыми и живыми. Девушка серьёзно трогала пальчиком холодную воду и, кажется, не замечала никого и ничего вокруг. И только уголки её губ лукаво приподнимались.

Пастушка улыбалась.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог