========== Часть 1 ==========
Когда Амариэль шла по коридорам дворца вслед за мастером по оружию, она терпеливо молчала, но пылающие кончики её ушей выдавали бушующую в ней ярость. Тёмная струйка крови протянулась от её носа до губ, ещё одна красовалась на нижней губе, контрастируя с почти белоснежной кожей. Юная принцесса Лихолесья по неизвестным кому-либо причинам всегда сильно бледнела, нервничая.
Нервничать поводы имелись, и серьёзные. Во-первых — главная причина! — тот мальчишка, Белег, который сумел сказать ей то, что впервые за несколько лет её действительно задело, и который в итоге нарвался на парочку очень неслабых ударов по лицу… Мари не могла припомнить ни одной причины, по которой этот Белег должен был сказать ей то, что он сказал. Удары, нанесённые ею, напротив, казались вполне справедливыми.
Во-вторых — что, вообще-то, тоже немаловажно, — мастер по оружию появился на месте происшествия как раз в тот момент, когда юная эллет в первый раз ударила одного из её сверстников. Не имело значения, что сказал Белег. Правила были одинаковы для всех. И теперь Мари должна была получить хорошую трёпку от лорда Фисэмара.
Они остановились на мгновение возле дверей в его покои и, когда двери сами собой распахнулись, признавая хозяина, прошли внутрь. Это была первая комната, служившая одновременно спальней, столовой и гостиной: просторная, довольно светлая, и содержащая бесчисленное множество самых разных растений, которые всегда удивляли Амариэль своим невероятным жизнелюбием, потому как цвели даже учитывая тот факт, что Фисэмар уделял им, возможно, полпроцента своего драгоценного времени.
Мари провела в этой комнате множество ночей, когда была совсем ещё ребёнком. Когда её Nana не стало, её слишком часто мучали кошмары, и если Adar отправлялся в разведку или в короткое путешествие, она могла только прибежать к Фисэмару. Он часто пел ей под аккомпанемент дождя, барабанившего по окнам. У него был удивительный голос, умевший и успокоить, и рассмешить, и, как теперь, ужалить.
— Итак, — мастер по оружию приземлился на кровать и, взглядом приказав ей сесть справа, потянулся к полке за бинтом и салфетками. Он мог быть строгим человеком, но не позволил бы Амариэль истекать кровью, особенно учитывая, что она никак не желала останавливаться. — Объясняйся, прошу.
— Пожалуйста, — холодно процедила Мари, — выразите ваш вопрос более конкретно.
— Более конкретно я выражу свой вопрос розгой, если ты не перестанешь дерзить, — легко парировал лорд Фисэмар. Принцесса тихо усмехнулась и откинулась на кровать, игнорируя раздражённый вздох наставника.
— Это военное наказание, сэр. Не семейное. Вы так сделаете в любом случае.
И если раньше он ещё как-то сомневался, то теперь был уверен, что… Да. Сделает. Не из злости и не потому, что сердился, а потому что иногда неуёмную дерзость и злобу Амариэль нужно было гасить.
— Хорошо. Конкретизируя, я не представляю, как юная леди вроде тебя может драться и браниться, будто неотёсанный дикарь, — нахмурился лорд главнокомандующий.
Конечно, всё он прекрасно представлял. В конце концов, Мари была дочерью его лучшего друга, Трандуила, который и в юности — и до сих пор славился своим неуправляемым характером. Она выросла вместе с ним и с её своевольным братцем, но без матери, которая могла бы немного смягчить нрав юной принцессы… Зная Эллериан — только теоретически. И получилось то, что получилось.
— Ну, здесь нужно отметить, — вкрадчиво проговорила она и вытерла кровь с разбитой губы медленно, — что Белег тоже не вёл себя как джентльмен.
Фисэмар окинул её с ног до головы внимательным взглядом, и, к его удивлению, юная эллет выдержала этот взгляд.
— Но твоими же стараниями я не знаю, как вёл себя Белег. Если бы ты ответила наконец на мой вопрос…
— Нет, — холодно прокатилось по комнате. Он прищурился: безусловно, Амариэль была не в том положении, чтобы так легко отказывать ему. Но в её глазах горела та же решимость, какая была в глазах её отца, когда он твёрдо решил убить одного дракона, и Фисэмар знал, что ему придётся приложить немалые усилия, чтобы его принцесса перешагнула через свою гордость и ответила на простой вопрос. Что. Такого. Сказал. Белег? — Это моя проблема, сэр. Это моя вина. Я… Не скажу вам.
От него не ускользнула лёгкая дрожь в её голосе. Конечно, она догадывалась, что обязательно скажет.
Фисэмар закончил хлопотать над видимыми повреждениями и, выкинув слегка окровавленные салфетки, вернулся.
— Предлагаю тогда это проверить. Иди сюда, юная леди.
Мастеру по оружию не нужно было говорить или приказывать что-либо ещё: хмурая, но теперь спокойная Амариэль быстро подвинулась и, перегнувшись через его колени, сердитым, резким движением сдёрнула штаны. Она даже не задавала вопросов в духе «что вы собираетесь делать?», как многие другие новобранцы. О, она прекрасно знала.
— Очень хорошо, — хмыкнул впечатлённый мастер по оружию, положив одну руку ей на поясницу. — Мари, прежде чем я начну…
— Да, сэр?
— Думаю, ты понимаешь, что это будет очень серьёзно. Было бы лучше сказать сейчас. И только получить за драку.
Ему, конечно, только показалось, что она раздражённо вздохнула.
— Милорд… Ну не мучайте меня. Я просто не могу дождаться.
Должно быть, Мари Трандуилиэль была абсолютно единственным человеком, который мог дерзить, уже будучи у него на колене.
В следующее же мгновение главнокомандующий отвесил первый, сильный шлепок. Дерзость исчезла, оставив после себя на некоторое время только очень уязвимую девчонку… Но что тогда, что даже спустя несколько минут совершенно нещадной порки, юная принцесса молчала, стиснув зубы и крепко держась за бедро наставника, чтобы не закрыться рукой случайно. Она тяжело дышала, но он знал, что ни единой слезинки даже не появилось ещё в глазах Амариэль. Это на коленях отца она могла плакать и извиваться сколько угодно, а когда её порол командир… Нет, зная Мари, можно было не ожидать, что она так просто сдастся.
Вскоре, причина необычайной выносливости стала очевидна.
— Немедленно прекрати портить мою простынь, юная леди! — строго цокнул языком лорд Фисэмар, обрушивая несколько искренних ударов на нижнюю часть ныне алых ягодиц. Амариэль, зажмурившись, сию же секунду выпустила кусок ткани изо рта и всё-таки взвизгнула сдавленно. Терпеть молча становилось гораздо труднее. — И оставь губу в покое. Ты знаешь, что я буду очень недоволен, если обнаружу на ней кровь, когда закончу.
— Д-да, сэр, — едва слышно прошипела юная принцесса.
— Ты невероятно тихая сегодня, — заметил воин ещё несколько безмолвных минут спустя.
Это было не совсем так: Мари почти никогда не плакала, даже во время наказаний, а о вскриках и, тем более, просьбах остановиться, чаще всего не могло быть и речи. Ничего невероятного в этом давно уже не было.
И это была очередная проблема.
Когда главнокомандующему приходилось наказывать кого-то из его эльфят — или даже воинов, — он не только ожидал, но в некоторой степени хотел увидеть их слёзы и услышать в какой-то момент их искреннее раскаяние… С Мари никогда нельзя было быть уверенным. Никогда. Она могла молчать так долго, если бы захотела, что иногда её наказания длились более часа — и даже значительно, — и после она бывала слишком истощена собственной стойкостью.
Но что самое странное, её попытки терпеть не исходили, как в случае, например, с Леголасом, из чистого упрямства. Просто Амариэль, по военной привычке, всегда требовала от себя лучшего. А слёзы в это лучшее не входили.
— Моя Мари… — Фисэмар остановился на секунду — и немедленно услышал сдавленный всхлип. Затем, хрупкое тело под его рукой дрогнуло, и принцесса Лихолесья тихо, почти беззвучно, но всё же, заплакала… Умница. — Ты помнишь, что я не стану думать о тебе хуже, если ты позволишь себе слёзы?
В ответ она кивнула, и он легонько шлёпнул её по бедру:
— Мари.
— Ae! Д-да, сэр. Я… Помню.
— Хорошо.
Тогда, он продолжил порку, и не останавливался, пока не оказался на пределе выносливости Амариэль.
— Хватит! — горько всхлипнула она наконец. — П-перестаньте, пожалуйста… Мне очень, очень, очень жаль!.. Я з-знаю, что не должна была. Начинать драку! Пожалуйста!
— Это я ценю, моя Мари, — сказал он значительно мягче, но не прекращая порки. — Однако, готова ли ты поговорить со мной теперь?
Амариэль зарычала — тихо, но со всей злостью, на которую была способна, — и тут же взвизгнула. За это ей действительно сильно досталось.
— Очевидно, нет.
Прошло ещё несколько минут, и юная принцесса, отчаявшись окончательно, принялась извиваться в его руках — однако, крепкая хватка на её пояснице не позволила бы ей сбежать так просто, и они оба хорошо это знали.
Аххх, Фисэмар также знал, что это было больно! Должно было быть, учитывая приобретённый ею оттенок и тот факт, что девчонка окончательно потеряла терпение.
— Я скажу, скажу, скажу! — взвизгнула она. Как бы Фисэмар не хотел сохранять невозмутимость, проведённая мгновенно параллель с её матерью заставила его чуть заметно улыбнуться.
И вот тогда, отвесив пару последних шлепков покрепче, он остановил наказание. Всегда жёсткая рука погладила напряжённую спину на удивление ласково.
— Вот так, моя Мари… Очень хорошо, — почти прошептал воин; его суровый голос, как будто кто-то нажал на нужный рычаг внутри него, мгновенно сменился значительно более мягким. — Я горжусь тобой. Что бы ты не сказала далее, я очень горжусь тем, что ты не пытаешься больше этого скрыть. Всё хорошо…
Через несколько минут, он осторожно взял тихо всхлипывающую эллет за талию и, практически выскользнув из-под неё, уложил поперёк кровати, ровно на стопку подушек так, что её ярко разукрашенная и всё ещё очень уязвимая попка была теперь вздёрнута немного вверх. Зная, для чего это было нужно, Амариэль молча уткнулась лицом в мятое её же стараниями одеяло, и напряжение снова проступило в каждой частичке её.
— Верно, Pen-neth, — вздохнул лорд Фисэмар. — Как бы я не гордился тобой сейчас, мы ещё не закончили. Как ты справедливо заметила, это военное наказание.
— Сколько, с-сэр? — коротко осведомилась принцесса, пытаясь спрятать дрожь в голосе за безразличием.
— Шесть лучших, моя Мари. И придётся держать счёт. Ты это можешь выдержать? — твёрдо спросил он, заранее зная ответ. Амариэль взглянула на наставника через плечо со смесью испуга и неуверенности — она никогда не боялась его, однако… Имела полное право нервничать о том, что он собирался сделать с её и без того уже несчастной задницей, — и кивнула медленно.
— Да.
Воин вышел на несколько минут, давая Мари возможность и тихо проклясть Белега снова, и мысленно пережить то, что ей только предстояло, и, преисполнившись сочувствия к себе из настоящего и будущего, потереть пылающие ягодицы. Но когда он вернулся снова, держа в руке очень ровную, тонкую и гибкую ветвь маллорна, Амариэль лежала как прежде спокойно. И она явно пыталась не смотреть в его сторону.
Кончик ветви бесцеремонно лёг на белоснежное бедро, состоящее из мускул больше, чем из чего-либо другого, а затем скользнул выше и остановился у основания измученных ягодиц.
— Готова?
— Да, милорд.
Раздался свист, и розга упала на чувствительную попку уже с размаха. Мари сдавленно вскрикнула. Вытянув ноги и сцепив побелевшие руки в замок, она несколько мгновений лежала молча, но затем всё же выполнила очередной приказ главнокомандующего без напоминания.
— О-один.
Второй удар приземлился по центру ягодиц, а затем третий — туда же… Крест-накрест. Взбалмошная принцесса издала долгий, не вполне членораздельный звук, ясно говоривший о её ощущениях, но каким-то чудом заставила себя лежать спокойно. Фисэмар был впечатлён.
— Четыре! — почти выкрикнула Мари ещё несколько секунд спустя. Слёзы снова заструились по её щекам. Хорошо. Такое не нужно было терпеть. Не сейчас.
Ветвь маллорна оставляла не сиюсекундный сильный укус, а жалила — и долго ещё отдавалась притуплённой болью. Не то чтобы этого ныне лорд главнокомандующий никогда не испытывал на себе.
— Почти закончили, Pen-neth. Ещё два.
— Д-да, сэр! — всхлипнула девчонка и, вцепившись в одеяло так, словно от этого зависела вся её жизнь, сумела быстро отсчитать последние удары.
Фисэмар немедленно отбросил розгу в дальний угол. Приземлившись рядом с Мари на кровать и очень осторожно вернув её одежду на законное место, он позволил ей какое-то время тихо плакать у него на груди. Боль от розги не была худшей, которую оба они испытывали, но всё же, была существенной.
— Я… Мне жаль, что вам пришлось наказать меня так, сэр, — невероятно смущённо пробормотала юная принцесса. Воин только крепче прижал её к себе.
— Наконец-то. Моя милая Мари здесь… Сейчас всё в порядке. Мы оба забудем об этом. И всё же, моя принцесса, расскажи мне, когда будешь готова, что обещала. Итак, Белег…?
— О! Он… — всхлипнула эллет, снова погружаясь в истерику по причинам, только ей понятным. Фисэмар знал с самого начала, конечно, что говорить всё это будет нелегко, но не ожидал, что настолько.
— О нет, тсссс, моя принцесса, — пробормотал он. — Тссс, не надо. Просто дыши ровно…
Мари действительно пока не могла сделать что-либо, кроме как выровнять дыхание. Она просто позволила себе тихо плакать на плече наставника, дрожа, вцепившись тонкими пальцами в его тунику… Ей нужно было успокоиться. Нужно было почувствовать абсолютную безопасность в сильных руках того, кого в семье действительно шутливо называли её вторым отцом. Нужно было снова — в который уже раз?.. — понять, что её не винили. Ни в чём. Никогда.
— Всё, pen-neth, ты совсем успокоилась? — спросил лорд Фисэмар несколько минут спустя. Его ученица кивнула, вытирая со щёк последние слёзы, затем вскинула на него удивительно беспомощный взгляд. — Всё хорошо, верно, моя принцесса?
— Д-да! Да, мой лорд, с-спасибо…
— Тогда вперёд. Просто расскажи мне, что случилось. Ты знаешь, что можешь мне верить?
— Да, сэр.
— Ты знаешь, что я не стану тебя осуждать, что бы ни было? В любом случае, ты уже была наказана, Мари, и даже если ты виновата более, я не намерен этого повторять.
— Д-да, конечно…
— Итак, моя принцесса, что сказал тебе Белег, и почему?
— Он сказал… Он что-то сказал про мою семью. Про нашу семью. Я… Вы можете себе представить?..
— Постой, Мари, и вздохни ещё раз.
— Х-хорошо. Всё хорошо. Вы помните, какой сегодня день?
Фисэмар мысленно отсчитал пару месяцев с тех пор, как он заглядывал в календарь в последний раз — и кивнул медленно.
— День смерти naneth, — подтвердила его опасения Амариэль.
О нет.
В этот день ей нельзя было делать что-либо. В этом чаще всего просто не было смысла. Обычно Мари уходила в лес, или к тому месту, где была похоронена Эллериан, или к тому месту, где она была убита…
Как он мог забыть?
И почему заставил её принять участие в очередных сборах…
Кажется, просто, на этот раз она промолчала. Не сказала никому о непростой своей части жизни, зная, что в королевстве, сражающемся так долго и с такими жертвами, до этого никому не будет дела. В Лихолесье далеко не она одна потеряла близкого человека.
Лорд Фисэмар погладил Мари по белоснежной щеке и вздохнул.
— Стало быть, ты испытала себя на прочность. Снова.
— И как всегда оказалась недостаточно прочной, — эхом окончила Амариэль.
— Будь это так, тебя в моей тренировочной программе не было бы.
Она взглянула на него очень серьёзно.
— А это действительно так?
И пазл в его голове сложился моментально.
Если бы Белег решил в этот единственный день, когда у Мари буквально всё валилось из рук, вдруг сообщить ей о том, что она попала на тренировочное поле только потому, что была членом королевской семьи, а потом ещё каким-то немыслимым образом напомнить о том, что её мать умерла, потому что была «недостаточно сильным воином»… О, Эру.
Её и ребят, подобных ей, называли Зеленолессскими сиротами, что… Технически, было не совсем так. Действительно, некоторые, как Иримэ и Тауриэль, лишились обоих родителей. Другие, как Сэллиан, были оставлены на попечение старших братьев и сестёр. У кого-то, как у Тауртирита, только одного родителя не стало. Но их всех объединял некоторый факт, благодаря которому слово «сирота» становилось почти оскорблением. Они жили в семье Лесного Короля. Это была очень необычная, но всё ещё шумная, любящая и более чем дружная семья, оскорбление которой для кого угодно, будь это даже сам Саруман, никогда не заканчивалось хорошо.
О нет.
Зная без всяких сомнений, что он её понял, Мари положила голову на плечо наставника и долго молчала, пока Фисэмар, легонько покачиваясь из стороны в сторону, почти инстинктивно убаюкивал её.
— Это было больно, — тихо сказала эллет, спустя несколько очень долгих, но очень спокойных минут. — Я не про порку, конечно… То, что он сказал.
— Не про порку, конечно? — лорд главнокомандующий взглянул на неё с фальшивым насквозь изумлением. — Значит ли это, что моя рука начинает ослабевать?..
Мари сдавленно хихикнула, спрятав лицо водопадом серебристых волос.
— Нет, сэр! Простите, не думаю, что говорю! Нет никакой нужды в чём-либо большем.
Он закатил глаза:
— Лесть доведёт тебя до Мордора.
— Пожалуй.
Она снова выдержала паузу.
— Милорд?..
— Да?
— Я люблю нашу семью. Она… Она очень дружная, хотя… Немного разбитая. Иногда здесь много криков и беготни, иногда — много слёз, и особенно много шлепков, но… Я всё равно люблю. Очень сильно.
— Я тоже, Pen-neth, — тихо вздохнул Фисэмар. — Этот одушевлённый переполох трудно не любить. И ты знаешь, конечно, — добавил он, тихо усмехнувшись, — что я буду твоей naneth, что бы ни случилось.
А затем, когда Мари рассмеялась сквозь выступившие на глазах вновь слёзы, добавил многообещающе:
— И не беспокойся. С Белегом меня ждёт долгий и очень, очень серьёзный разговор…
Комментарий к Часть 1
Подождите, а кому-нибудь хочется продолжения?🤔🤔🙃
Всё ещё всеми лапками за отзывы!!
========== Часть 2 ==========
Амариэль остановилась перед тяжёлой дверью отцовского кабинета, сжимая в руках потрёпанную тетрадь в кожаной обложке, вздохнула и постучалась.
— Войдите, — немедленно отозвался голос короля. Она скользнула внутрь.
Отец, конечно, был занят — сидел за массивным письменным столом, стопки книг и бумаг на котором едва ли позволяли увидеть его. В последнее время он не мог позволить себе ни минуты отдыха, и если не спал, что случалось теперь чуть ли не два раза в неделю, то либо был на совете, либо с капитанами, либо, как сейчас, разбирал бумаги.
— Добрый вечер, Мари, — светло улыбнулся Трандуил. Они не виделись, кажется, уже несколько дней, будучи оба слишком заняты, чтобы даже пересечься за завтраком, но теперь, когда у них нашлась секунда времени, король был намерен отдать дочери всё тепло и весь свет, которые ещё оставались в нём. Посмотрев сперва в её непривычно смущённые глаза, а затем на загадочный предмет в её руках, он вздохнул (хотя улыбка не вполне исчезла): — Знакомая мне тетрадь. Что ты опять натворила, iel nin?
— М-м-м… Взгляни, — пробормотала принцесса и, подойдя ближе, протянула тетрадь отцу. Он быстро пробежал глазами последнюю запись.
— Эльфёнок… Стало быть, драка и дерзость по отношению к командиру.
— Мне очень жаль, Ada.
— После шести ударов розгой то? Даже не сомневаюсь. Ладно, не дрожи так, сердиться я не намерен, если милорд главнокомандующий позаботился о твоей дисциплине. Но, моя Мари, по какому всё это поводу?
— Сегодня плохой день.
Последовало несколько секунд тишины, и Мари сделала пару шагов, чтобы опуститься на пушистый белоснежный ковёр у камина.
— Я скучаю по Naneth…
— Я тоже, — сказал Трандуил тихо, как будто что-то мешало ему говорить. Амариэль не оборачиваясь видела в его глазах слёзы.
Вот поэтому она почти никогда не напоминала отцу о том, что так сильно её тревожило, за всю свою жизнь задав, возможно, только три вопроса о своей матери.
— Прости. Прости! Я не хотела…
— Всё в порядке, моя Мари. Сегодня действительно плохой день.
— Ada. Я знаю, как её не стало, но я ни за что не поверю, что она была недостаточно сильной. Ни за что. Пожалуйста… Расскажи мне про неё… Немного.
========== Часть 3 ==========
Знаю, что какое-то время я думала, что имя моей матери — meleth nin, потому как Ada отказывался употреблять в её отношении какие-либо другие имена собственные… Больше почти ничего не знаю. Она умерла, когда мне было пять лет от силы. Прошло три сотни лет, а я задала в лучшем случае три вопроса о ней. Когда Леголас рядом — а он рядом большую часть времени, слава Валар, — я не могу спрашивать. Он был новобранцем под её командованием, когда отряд лишился капитана, а королевство — королевы. Он был там. Он видел это и… Я знаю, как отчётливо запомнил.
Забавная штука — ты всегда запоминаешь, когда теряешь того, кого любил. Вот это я знаю.
— Ну что же… — задумчиво говорит Ada, и я с мимолётным удивлением вижу едва заметную улыбку на его лице. — Рассказать тебе о том, как мы познакомились?.. Это одна из лучших историй.
Я киваю. Не сомневаюсь, она и мне понравится.
— Это был первый же месяц в Зеленолесье, когда я и ещё несколько моих приятелей, включая Галиона и Фисэмара, отправились исследовать окружающую обстановку. Естественно, руководил нами ныне милорд главнокомандующий, а тогда ещё — капитан моего отряда, но, что вполне очевидно, в большинстве случаев все мы только делали вид, что слушаем его. Это должна была быть всего лишь невинная прогулка, что могло пойти не так?.. Да. Мы заблудились. Причём как-то так, что оказались всемером на расстоянии не менее мили друг от друга каждый. Только Фисэмар и склонный к правилам Галион остались вдвоём.
Я усмехаюсь. Начало хорошее, и думаю, это очень похоже на моего Ada.
- Даже не стану спрашивать, как рвал и метал милорд главнокомандующий.
- Лучше спроси, как рвал и метал милорд Орофер, когда выяснил… А что было с Фисэмаром действительно лучше не знать.
Ну ладно, в лесу-то я был не первый раз и не особенно испугался, оставшись в гордом одиночестве. Ориентироваться меня учили, так что эльфийскую тропу — одну из них, — я нашёл быстро, оставалось только выяснить куда эта конкретно ведёт.
А вела она, как через часик выяснилось, к целому поселению лесных эльфов, вокруг которого были выставлены дозорные. Первого из них я заметил ещё до того, как он — меня, и потому поспешил улизнуть. Успешно.
Я вздохнул с облегчением, и в следующую же секунду к моему горлу было приставлено острие меча. Какого же было моё удивление, когда обладательницей его оказалась самая красивая эллет, которую я когда-либо видел…
Я вынуждена улыбнуться… Потрясающе! Почему я не спросила об этом раньше?
— И ты, конечно, постарался припомнить тонкое искусство дипломатии?
— Естественно. Но знаешь, какая забавная штука… Я не имел даже отдалённого представления о её языке, как и она — о моём. Одним словом, моя Мари, и вкратце: она меня побила. Через несколько десятилетий вышла за меня замуж, стала королевой, родила двоих прекрасных детей… А до этого побила, да.
Мы оба рассмеялись — и замолчали. Получилась тишина.
— Знаешь, что сказал мальчишка, которого побила я?
— Что? — глаза отца настороженно сверкнули.
— Что я… — пришлось сглотнуть ком в горле раньше, чем он мог заметить мои слёзы, — так же слаба, как Naneth. И закончу так же.
Мне показалось, что он вздрогнул.
— Дурак этот твой мальчишка.
— Я заметила. Вопрос другой…
Но отец, конечно, услышал вопрос ещё до того, как я смогла его произнести.
— Нет, моя Мари, Эллериан была очень сильной, очень смелой и стойкой. Но её безбашенное желание сделать всё по-своему и пройти вперёд — оно… Мешало. Иногда. Вот почему твой мастер по оружию так много времени уделяет обучению вас концентрации, терпению, выдержке. Нельзя поддаваться эмоциям, даже если они вызваны чем-то ужасным. Не на войне, pen-neth. Понимаешь?
Глядя на холодный каменный пол, я быстро кивнула и прильнула к отцу.
***
Когда Фисэмар зашёл в кабинет короля поздно вечером, он обнаружил следующую картину: Трандуил сидел на ковре у давно уже погасшего камина, перебирая серебристые волосы Амариэль, чья голова лежала у него на коленях, и тихо-тихо напевая. Минуя невозмутимого лучшего друга, лорд главнокомандующий опустился перед его дочерью и, проведя мягкой рукой по её волосам тоже, шепнул несколько слов, чтобы пробудить заспанную воительницу:
- Цветочек… Леголас вернулся.
- Уже? - в один миг отогнала сон Мари: отряд её брата должен был быть во дворце только через полмесяца. - Он в порядке?
- Утверждает, что в полном. Сэллиан сменил его не надолго, так что иди в казармы, если силы есть: тебя там ждут. И переночевать можно тоже.
- Ada?..
- Беги, - чуть устало улыбнулся Трандуил. - Только привет от папеньки передай.
Комментарий к Часть 3
Давайте поиграем)) Правила простые: отвечайте на любые вопросы в комментах, задавайте свои, поговорим, посмеёмся, а то мне тут тоскливо>.<
√Кому из моих ос (Сэллиан, Амариэль, Фисэмар, Элоисса, Ципора, Аланор, Эллериан) вы бы никогда не доверили присмотреть за вашим ребёнком?👦
√С кем могли бы подраться (хотя мы помним, что Фисэмар запретил)?✊
√На чью фан встречу пошли бы??😂
√С кем ввязались бы в приключение (((и от кого вероятно получили бы потом по заднице)))?🍑
========== Часть 4 ==========
-…почему?! Не я это начал! — невольно огрызнулся Белег, но тут же уставился в пол, поняв, что и кому именно сказал. Однако, лорд главнокомандующий даже выражения лица, спокойного и строгого, не менял.
— Вы продолжили. И, что ещё хуже, спровоцировали.
— Я…
— Нет, молчите! Это мне известно так подробно, благодаря любезной помощи ваших товарищей, что пытаться возразить сейчас было бы равносильно тому, чтобы обречь себя на исключение из программы. Я не терплю лжи! Не стану спрашивать, что именно вы сказали, но о том, что это была провокация, я отлично осведомлён. Спрошу другое. Юноша, за-чем?
В последних словах лорда Фисэмара даже строгости особенно не было. Казалось, это был не приказ отвечать, а искренняя заинтересованность… В чём Белег, впрочем, не мог быть уверен. В нём редко кто-то бывал заинтересован.
— Потому что она делала всё так медленно и так задерживала всех остальных, что у меня сдали нервы, — ощетинился он и едва ли не зарычал на мастера по оружию.
— Ах вот как. И почему же это случилось именно с вами, а не с кем-нибудь другим, юный сэр?
— А я почём знаю про других?
Казалось, теперь мастер по оружию действительно начал терять терпение.
— Довольно этой дерзости! — резко сказал он, и Белег невольно вздрогнул, вжав голову в плечи. Для лорда Фисэмара мальчишка пока не был достойным оппонентом и прекрасно это осознавал. — Извольте отвечать почтительно, если не хотите чтобы я за это удвоил наказание — а для вас оно итак выходит неслабым.
— Наказание, — медленно проговорил эльфёнок, заставляя себя встретиться настороженным взглядом с наставником.
— Именно, юноша. Взгляните, — лорд главнокомандующий достал из верхнего ящика своего письменного стола очевидно старую тетрадь в кожаном переплёте и протянул ему. Мальчишка пролистнул быстро несколько исписанных страниц, отмечая про себя присутствие слова «розга» едва ли не на каждой строчке, и поспешил вернуть обратно. — Это списки наказаний моих воинов за последние несколько лет. Здесь записан проступок, здесь наказание, а вот здесь вы поставите свою подпись, если… Мы придём к компромиссу.
— К компромиссу, — эхом повторил мальчишка.
— Заканчивайте это, Белег Анорион. Кто бы ни утверждал обратное, от моих наказаний ещё никто не умирал, и вы выживете тоже. Впрочем, как всегда, у вас есть выбор.
— А не иллюзия?
— Прекратите плеваться ядом. Сейчас же. Итак, поскольку это не единственный инцидент за последние несколько месяцев, и я не знаю, нужно ли вам действительно нахождение на тренировочном поле, учитывая ваше поведение, юноша, я предлагаю вам либо принять моё наказание, либо покинуть тренировочную программу.
Лорд главнокомандующий смотрел в корень проблемы, каким-то образом разглядев самую её суть, как всегда. Белегу действительно понадобилось несколько секунд, чтобы подумать об этом.
В последние годы он жил, хотя и с отцом, но только на те деньги, которые выделялись новобранцам, пришедшим из отдалённых деревень, часть отсылая матери. Воинам, пусть даже ещё не состоявшимся, платили много. Больше, чем кому-либо другому, потому как они приносили столько жертв, сколько очень немногим живым существам казалось возможным. Он знал, на что шёл, когда вступил в ряды новобранцев.
Но с другой стороны… Ему отчаянно не хватало тех качеств, которыми в большинстве своём обладали лихолесские воины. Белег не был ни смельчаком, ни приверженцем идеальной дисциплины, ни отличался особой физической силой, выползая на уровень своих ровесников зачастую на одной только фальшивой насквозь уверенности…
Но он учился. Как все остальные учились. И ответил так:
— Я не могу лишиться места в программе, мой лорд. Но пожалуйста, послушайте…
— Вы не считаете беспочвенные оскорбления и провокацию проступком, достойным наказания? — вздёрнул бровь лорд Фисэмар.
— Я… Мне было плохо в тот день.
— Уверяю вас, Амариэль тоже не чувствовала себя очень хорошо. Вы видели это, и тем не менее, вы осмелились…
— Милорд! Я пытаюсь сказать… Я…
Белег повесил голову, ощущая себя большим трусом, чем когда-либо. Большим даже, чем когда позволил себе насмехаться над слабостью Амариэль просто чтобы никто не видел его слабости.
— Не торопитесь, — покачал головой лорд Фисэмар. — И не паникуйте. Я накажу вас строго, когда вы будете готовы, но сейчас я действительно хочу знать, что такого произошло с моим учеником, что он позволил себе столь низкое поведение.
Отвечать нужно было честно, а этого… Этого Белег не любил. Живя с отцом, он научился мастерству самой тонкой лжи, а его мать, способности которой к манипуляции превосходили во много раз его способности на манипуляции не поддаваться, научила его и своему искусству.
— Я не справлялся, милорд… И мне не слишком было весело, когда это видело столько народу. Новобранцы, капитаны… Я посчитал, что если бы я мог обратить внимание на неё, я…
Произносить было даже более отвратительно, чем думать.
— Я вас понял.
Лорд главнокомандующий поднялся из-за массивного письменного стола и отошёл к окну, раздумчиво оглядывая уже темнеющий на закате лес. Белегу не давал покоя ком в горле, но с этим пока можно было справиться. Он почти всегда справлялся.
— Юноша, идите сюда. Идите, идите… Посмотрите на меня внимательно. Что вы видите? Большинство видят сразу шрамы и волосы, несмотря на то, сколько раз видели их раньше. Вы тоже, верно?
— Д-да, сэр?..
— И когда вы видите этот шрам, у вас не возникнет желание вскрыть его, даже при отвратительном настроении, не так ли?
Он чуть не отшатнулся.
— Так.
— Это были простые вопросы. Теперь, ответьте мне честно на сложный: что такого могло произойти, чтобы вы чувствовали себя настолько отвратительно, чтобы коснуться старого шрама Амариэль — того, о котором вы знали?
И что ему теперь оставалось?
Запинаясь, дрожа и мысленно, и немножко даже внешне, мальчишка рассказал и о шуточке, сыгранной его отцом тем утром, и о её последствиях, хотя ему отчаянно не хотелось выглядеть так, будто он жаловался. Лорд главнокомандующий слушал внимательно. Его чёрные глаза по мере повествования вспыхивали иногда каким-то удивительно живым огнём, но он не перебивал — до самого конца. А затем, сказал негромко:
— Мне жаль.
— П-простите?..
— Мне жаль, что вам пришлось вылить свою боль на другого. Мне жаль, что иногда это выглядит как единственный выход.
— Я не представляю, как она должна злиться на меня, — резко вздохнул Белег.
— Она не злится на вас, вы сделали ей больно, — покачал головой лорд Фисэмар. — Она злится на жизнь теперь. И вы знаете, какой это яд… Мне очень жаль, что ваши родители относятся к вам так. Я знаю, что это тяжело, и знаю, насколько, но вы никогда не должны поддаваться злости и, тем более, зависти. Хорошего воина отличает хладнокровие. Это понятно?
— Д-да, сэр.
— Запомните, Белег, в моих интересах благополучие каждого из вас. Каждого. И если что-то — что угодно, — идёт не так и вы не справляетесь, скажите об этом мне. Я могу всё, понятно? Хотя сегодня всё, что вы получите — шесть лучших за провокацию и беспочвенное оскорбление, шесть за то, что вы не прекратили драку, а ударили в ответ, и ещё два — чтобы научить вас выдержке.
Комментарий к Часть 4
#замариидворстреляювупор
Astoria_Grey, ваша пинта самого вкусного эля в Шире!!🍺🍻
========== Часть 5 ==========
Лорд Фисэмар и без розги-трости в руке выглядел довольно устрашающе, учитывая его рост, манеру речи и движений, а уж с нею…
— Через стол, пожалуйста.
Белег шумно сглотнул, но сделал, как было велено и лёг животом на письменный стол мастера по оружию, болезненно поморщившись, когда Фисэмар сдёрнул его штаны.
— Я не причиню вам вред, и тем не менее, вы получите всё заслуженное вне зависимости от того, насколько это будет неприятно. Мы договорились?
— Д-да…
Розга громко просвистела в воздухе, немедленно впившись в пока ещё бледную кожу, и мальчишка, лишённый самоконтроля напрочь, взвизгнул пронзительно, невольно вскакивая:
— Ae!
Лорд Фисэмар вздёрнул бровь и хмыкнул. Тихо, но достаточно различимо, чтобы Белег услышал и принял к сведению. Только и всего — но провинившийся ученик поспешно опустился на положенное ему место. Интонацию лорда главнокомандующего можно было легко почувствовать, даже если он не сказал ни слова, и это, очевидно, был именно такой случай.
Белег, при всей его юношеской дерзости, был неглуп и понимал, что ему грозило за неподчинение.
— Если вам не достаёт терпения, юноша, в моих полномочиях также вас связать.
— Всего мне достаёт, — огрызнулся он, тут же взвыв от следующего удара и выгнувшись. Фисэмар позволил себе закатить глаза только мысленно: иногда даже его солдаты вели себя как сущие дети… Коими, в большинстве своём, и являлись, по сравнению с ним самим. В Лихолесье трудно было найти воинов его возраста, потому как за многие века большинства попросту не стало. Вероятно, он и сам выжил не столько благодаря своим способностям, о которых младшие эльфы слагали ужасающие легенды, сколько благодаря железной дисциплине, привитой его наставниками.
— Действительно, достаёт, если вы ещё не утратили дара речи, — хмыкнул он, и вдруг ударил резче, наотмашь, будто действительно надеялся выбить из мальчишки дурное поведение. Белег взвыл и подскочил опять, но, получив вполне ясное предупреждение — если он продолжит в том же духе, то получит очень неприятный штраф, — снова попытался слиться со столешницей. Вцепившись кончиками побелевших пальцев в край стола, он отчаянно извивался и кричал так, как только позволяли его лёгкие.
У Фисэмара скоро зазвенело в ушах.
Сэллиан и даже Тауриэль так под розгой не визжали, и хотя, разумеется, болевой порог у всех разный, что-то ему подсказывало, что так громко вопил невыносимый мальчишка не только от боли…
— Дышите, — лорд главнокомандующий, сделав паузу, коснулся плеча мальчишки, чтобы убедиться, почувствовав тепло его fea, что всё в порядке. — Медленно. Я же велел вам не паниковать, глупый эльфёнок… Вы считали удары? Какой был последний?
— Д… Десятый, — робко всхлипнул Белег.
— Вы выдержали уже больше половины… И не умерли. Не нужно бояться, это не такая боль. Осталось всего четыре, и я ни за что не накажу вас строже обещанного.
Оставшиеся удары легли крест-накрест, однако теперь вместо испуганного писка действительно послышались только громкие, но успокоенные всхлипы. Фисэмар больше не размахивался в полную силу: одного такого удара было вполне достаточно, чтобы запомнить эту часть наказания, — и поскольку он слишком точно выверял силу и место, чтобы не причинить мальчишке вреда, всё было в порядке, когда наказание было окончено и мастер по оружию позволил, наконец, встать.
— Довольно с вас, — сказал он, убирая розгу куда подальше. Он ведь каждый раз тихо надеялся, что больше её использовать в ближайшее время не придётся… — Успокойтесь, Белег. Вы всё ещё мой ученик, и сейчас вы прощены.
— С-спасибо, сэр, — пробормотал юноша и слегка поморщился. Штаны оказались вдруг куда более неприятной вещью, чем он рассчитывал… А розга в руках главнокомандующего — значительно более действенной мерой дисциплины.
— Всегда пожалуйста. Сейчас, однако, я бы очень хотел, чтобы вы отыскали Мари Трандуилиэль и… Хотя бы поговорили, если получится. Но если вам снова прилетит в лицо - уж извините.
— Да, сэр.
Вытерев рукавом надоедливые слёзы, Белег коротко поклонился и поспешил прочь из кабинета — на поиски.
========== Часть 6 (последняя) ==========
Оббежав добрую половину цитадели, Белег всё-таки нашёл Амариэль в казармах, в компании принца и ещё нескольких капитанов. Они довольно оживлённо о чём-то переговаривались и смеялись, а потому, его присутствие до поры до времени замечено не было. Когда же взгляд принцессы наконец упал на него, она чуть заметно прищурилась и коротко сказала:
— Подождите.
Разговор затих. Все обернулись.
— Леголас… Прости, пожалуйста, мне кажется, кто-то здесь хочет моей аудиенции.
— Всё в порядке, — мягко сказал принц. — Драться не собираешься? Тогда, ребята, подъём.
— Спасибо.
Белег попытался слиться со стеной, когда четверо воинов прошли мимо него, скользнув почти одинаковыми колючими взглядами, которым совершенно точно научились у лорда главнокомандующего, и отлип от неё только после того, как за ними закрылась дверь.
— Я хотел извиниться, — тихо сказал он. Амариэль молча склонила голову к плечу, мол, давай, извиняйся. — Я знаю, что не должен был говорить… Ничего из того, что сказал. Мне очень жаль.
— Слово не воробей, — она тоже отклеилась от стены, на которую раньше опиралась, вероятно потому что сидеть пока даже пытаться не стоило. — Что сказано, то сказано. Здорово слышать, что тебе жаль. Я извиняться за разбитый нос не хочу. Всё?
— Вообще-то всё, — Белег на секунду прикрыл глаза, пытаясь держать себя в руках и не наговорить опять чего-нибудь такого, за что его всё-таки вышвырнули бы из программы.
— Тогда давай я тоже кое-что скажу, — вздохнула Амариэль. Из её уст такие слова могли звучать только угрожающе. — Я не хотела говорить про тебя лорду. Совершенно. Потому что знала, что твоё омерзительное поведение не могло возникнуть просто так, и Фисэмар при воспитательной беседе обязательно всё это из тебя достал бы, выпотрошил и сделал куда менее болезненным — а мне совершенно не казалось, что ты заслуживаешь помилования. Но по мере того, как мастер по оружию выпытывал у меня, какого Моргота случилось, я вспомнила твой взгляд. Поверь, без учёта этого взгляда, в котором были вообще все оттенки страха, я поимела бы выдержку и не сказала бы Фисэмару ни слова. Белег Анорион… Я знаю, что задница болит. Но тебе хотя бы легче?
Белег прибывал в молчаливом изумлении ещё с минуту. Затем, он поднял взгляд и обнаружил на разбитых губах Мари усталую, но довольную ухмылку.
— Легче.
