Барабанщик для солиста...(СИ) [Apollon_Poll] (fb2) читать онлайн

========== 1 глава. ==========

С чего начинается зависть? Зависть к тому или к другому человеку? У каждого из нас есть то, о чем некоторые могут лишь только мечтать. Но почему же эти люди тоже начинает завидовать? Любовь? Деньги? Раз за разом я задаю себе этот вопрос и не нахожу ответа. Меня самого бывает начинает душить зависть, от которой я не знаю куда деться. Она будто пытается показать, что в этой жизни я никто, а у других есть все, чего нет у тебя. Мать, которая вместе с сыном идет в какой-нибудь кинотеатр, покупает ему подарки, говорит, что сильно любит его, пытается принять в его жизни участие, узнавая, что его чадо делало в школе. Есть сестра, с которой все старшие братья ссорятся по поводу и без. Отец, который не забивает на твое существование, строя свою жизнь, составляя из маленьких осколков. Все это приводит к мыслям, что у каждого человека есть что-то свое, чего у другого нет. Некоторые этого добиваются, идут к своей цели, а другие просто продолжают жалеть себя, оплакивая не сбывшиеся надежды. Я, скорее всего, отношусь к тем, кто старается изменить свою жизнь, поэтому и пытаюсь влиться в общество, а не заниматься только научными работами.

«И зачем я согласился играть в этой группе? С моим-то положением дел…», — думал я, когда шел к непонятному зданию, где должна была состояться моя первая репетиция с моей новой группой. Ну, не совсем с моей, но все же теперь я хоть что-то, наверное, значу. В основном все меня приняли радужно, за исключением солиста, и по совместительству бас-гитариста. Самое ужасное то, что сегодня будет испытательный день… Блин, заняться им больше нечем? Будто много барабанщиков они сейчас найдут…

— О, а вот и наш ударник! — закричал Дима на весь зал. Я быстро пробежался глазами по залу, в котором мне предстояло играть, а потом перевел взгляд на пианиста. Говорят, он прекрасный виртуоз, а если у него еще с собой синтезатор, то все… весь зал упадет от восторга. А если парень еще и улыбнется , я думаю, девчонки от него не отлипнут никогда. Мало того, что он блондин с яркими голубыми глазами, так он еще и на личико прекрасно вышел. Форма его лица овальная, без ярко выраженных скул, но с маленькими веснушками. Когда Дима улыбается, появляются маленькие морщинки около глаз, делая их еще голубее, будто это возможно, и образуются небольшие ямочки на щеках. Даже я залюбовался в первый раз.

Рядом с ним хмыкнул Слава — второй бас-гитарист. Это полная противоположность Дмитрию. Волосы чернее вороного крыла, радужку глаза и зрачок практически не возможно отличить. А вот форма лица такая же как и у блондина, только что без веснушек, но это его совершенно не портит.

И остаюсь еще я… Барабанщик. Небольшая такая группа, но всех все устраивает… Кроме Алека. Честно говоря, его не совсем зовут Алек, так-то он Александр, но имя Саша ему вообще не идет.

— Ты опоздал на две минуты и сейчас задерживаешь всю группу, — строго вынес вердикт этот монстр. Ладно, на монстра внешне он мало смахивает. Скорее всего, это вполне красивый парень, с темно-русыми волосами и глазами стального цвета, которые остаются всегда серьезными. Мне кажется, что он никогда в своей жизни не улыбается. Поэтому я не могу сказать, как меняется четко выточенное лицо Алека, когда тонкие губы искажает хотя бы тень улыбки.

После замечания Александра я кивнул и пошел к своему инструменту. Наконец-то я в своей стихии. Музыка всегда мне помогала отвлечься ото всех проблем, поэтому, когда я злюсь или расстраиваюсь — сажусь за барабаны и ухожу с головой. За это время можно многое обдумать, пересмотреть свои взгляды на какие-то вещи. Или же ты вспоминаешь то, что было когда-то очень давно… То, что уже давным-давно пора забыть и выкинуть из своего сердца.

Каждый раз вспоминаю, что свою сестру нельзя выбросить из головы. Мертвую сестру… Это все равно, что предать все то, во что я верю. Хотя, я атеист. О чем это я? Отец три года подряд твердит, что мне пора забыть о том случае и успокоиться. Ему легко говорить, он не видел, как по моей родной младшей сестре, ломая кости и выдавливая душераздирающий крик, проезжает джип. У четырнадцатилетнего меня на глазах произошла такая картина, которую я часто прокручиваю в голове, что она до такой степени въелась в мой мозг, и теперь мне кажется, что это произошло совсем недавно, а не 3 года назад. Столько времени прошло уже…

— Никита, в принципе, все хорошо, только прибавь немного темпа. Совсем чуть-чуть, — выдергивая меня из своих мыслей, попросил Дима.

Репетиция в общей сложности шла 2 часа. Александр монстр. Он не давал передышек и гонял так, будто у нас завтра какой-то концерт, от которого зависит жизнь нашего мира. Меняя песни, Алек задавал разный ритм, то очень быстрый, то слишком медленный, от чего у меня голова шла кругом, а руки переставали слушаться под конец репетиции. Мы бы и дальше играли, если бы не родители Славы, которые сказали, чтобы он шел домой и нигде не задерживался. Я уже хотел поблагодарить столь душевных людей, что спасли меня от дальнейшего издевательства, но меня остановил взгляд солиста.

— Ладно, расходимся, — благодушно разрешил Алек. — До пятницы.

Я попрощался с ребятами очень дружелюбно, а они взамен похлопали меня по спине и сказали, что я в команде. Ладно, не такая уж и ужасная группа. И репетиция мне очень понравилась, даже учитывая то, что я выдохся. Ну, пара репетиций дома в таком духе и все будет хорошо. Я уверен, что справлюсь с подобным.

Забрав свои палочки и сумку, я хотел уже пойти на выход, как меня остановил властный голос:

— Стой. Ты не думай, что ты самый крутой ударник. И если будет такая возможность, то мы найдем другого, который не забывается во время игры! — последние слова он мне выплюнул в лицо и покинул импровизированную сцену.

Ну, славно! Прекрасно! Просто шикарно! Изумительно! Как же я счастлив… буду убить Алека. Просто взять и свернуть ему шею. Я буду на седьмом небе от счастья. Чтоб его… Надо же такое сказать! Придурок! Я ему это еще припомню…

На улице шел ливень, хотя он идет уже с неделю, наверное, останавливаясь на несколько часов, а потом снова начинает лить, как из ведра. А я еще как назло забыл дома зонтик. Обожаю сегодняшний день! Знаете то чувство, когда ощущаешь, что ты бесполезен в этом мире. Когда весь мир рушится под ногами, а ты стоишь и не можешь ничего сделать. Только смотреть, как гибнет все вокруг тебя. Я чувствовал это, когда потерял сестру, чувствовал, когда потерял родную мать… те же чувства были, когда отец привел в дом другую женщину и просил называть ее « мама». И сейчас…

Идти в квартиру совершенно не хочется. Дома снова эта Виолетта, которая совершенно не может найти со мной общий язык. Там же отец пристанет с вопросами где я был, хотя я говорил ему, что теперь буду пропадать на репетициях. Потом придется выслушивать лекцию от мачехи, что я должен уважать своего папу и беречь его, как он меня. А после делать вид, что я слушаю выговор от самого папочки за то, что я назвал его подружку стервой и дурой. Ох, сколько планов. Повеселюсь сегодня, снова…

***

На пороге нашей квартиры стояла какая-то женщина. При близком рассмотрении, я узнал свою мать. Ну ее уж точно ни с кем не спутаешь. Спустя 3 года она стоит рядом и смотрит на меня огромными глазами от счастья. Ой, а я-то сейчас описаюсь от передоза этого самого счастья, которое внезапно поступило мне в кровь.

Выглядит она все так же омерзительно. Волосы грязные, под глазами мешки, вся опухшая, одета в какие-то грязные тряпки, которые она, наверное, с боем не на жизнь, а на смерть, отбирала у бомжа, и от которых несет непонятно чем за версту. А голос ее стал сиплым, отдающим хрипотцой:

— Никитушка, солнышко, как я рада тебя видеть! — она попыталась обнять меня, но я с брезгливым выражением на лице отошел на метр. В то, что она рада меня видеть, и что я для нее солнышко, не поверил ни на секунду. Ну, какие там солнышки и радости, если она нас променяла на алкоголь и ушла, пропав из нашей жизни?

— Зачем ты пришла?

— Я хочу снова вернуться в семью, — и снова эта фальшивая улыбка. Противно даже смотреть на ма… Нет, теперь она мне не мама, она посторонняя женщина. Резко открывается дверь, и из-за нее выглядывает папа.

— Игорь! Как же я скучала по тебе! — теперь Тамара пытается вешаться на отца, от чего тот состроил то же выражение лица, что было и у меня минуту назад.

— Зачем ты пришла, Тамара? Деньги я перечисляю, сын сам отказался видеть тебя… — ну, почему ему сейчас приспичило уйти в рассуждения?

— Игорь, я решила вернуться в семью! Я хочу жить с вами! — ох, какое воодушевление, меня аж на смех пробило. Понимаю, мало веселого в этой ситуации, но я никогда в жизни не поверю, что она хочет быть снова в нашей семье. Ха-ха и еще раз-ха!

-Решила она… Кто тебе позволит? — с небольшой иронией спросил у Тамары отец.

— Сыночек, ты хочешь, чтобы я вернулась? Хочешь, чтобы мама снова была с тобой? — повернувшись ко мне, с мольбой в глаз молила меня эта женщина. После моего хмыка последовал ответ:

— Нет, Тамара. У меня нет матери, и не нуждаюсь в ней! — чеканя каждое слово, я смотрел ей прямо в глаза, которые наполняли слезы злости. Я отвернулся от нее, понимая, что больше ничего не смогу сделать и ушел в квартиру.

На диване сидела Виолетта и, наверное, плакала… Ну, плечи-то содрогались, вряд ли она там смеется. Я не стал акцентировать на этом свое внимание и ушел в свою комнату. И тут я вспомнил, что ничего не ел с утра, а сейчас уже поздний вечер. Пришлось идти снова через плачущую мачеху, игнорируя ее, на кухню. Прошло уже где-то минут 10, как я пытаюсь спокойно кушать и не реагировать на всхлипы и рыдания Ветты, но это уже по-настоящему подбешивает. Каждый раз, когда я пережевываю пищу, раздается шмыг носом и жалобный писк, будто я не картошку жую, а саму Виолетту. Не выдержав, бросаю ложку в суп и иду разбираться, что же такое произошло, что я поесть нормально не могу.

— Чего ревим? — плюхаюсь на диван рядом с девушкой. Она вместо ответа только сильнее разрыдалась. Женщины… — Виолетта, ау, я с тобой разговариваю…

— Я… Она… И он… А я… Понимаешь?.. — какой содержательный ответ. Все так стало ясно и понятно, у меня даже слеза пошла от того душевного рассказа.

— Так, давай разберемся. Папа сказал, что пришла моя мать? — пытаясь разобраться в ситуации, предположил я. Ответом был усилившийся рев. Значит, да… — И ты думаешь, что она выгонит тебя? — Ветта помотала головой из стороны в сторону, давая понять, что я где-то ошибся. — Ага, ты думаешь, что папа выгонит тебя?

— Да… — и снова рыдания. Господи, за что мне все это?

— С чего он должен выгнать тебя? — устало спрашиваю у нее. И понимая, что сегодня ответом меня не удостоят, продолжил:

— То, что сейчас за этой дверью стоит Тамара ничего не значит. Ты вообще видела ее хоть раз в лицо? — она помотала головой, — Вот, и лучше не видеть. Мало того, что она бросила нас в самый худший период в жизни, так она еще и пьяница. А насколько мне известно отец ненавидит пьющих женщин, да и мужиков-алкоголиков не жалует. Поэтому не вижу смысла сидеть и страдать по глупостям всяким. — Виолетта смотрела на меня уже во все глаза и слушала очень внимательно. Да, меня тоже поражает то, что я пытаюсь ее успокоить. Почему-то мне не нравится, что она плачет. — Ты красивая девушка, успокойся, — и, чтобы не выглядеть так, будто для меня кто-то важен в этой жизни, добавляю: — И дай мне уже спокойно поесть!

— Спа…спас…

— Не напрягайся. Еще мозг закипит, голова заболит, а там потом опять слезы… Не за что, но прекращай, я и правда хочу есть, — хмуро и немного грубо бросил Виолетте и ушел доедать остывший суп. Ну, что за люди эти женщины? У них, что слезы из Хаоса берутся? Как можно столько рыдать? Я снова услышал всхлип и крикнул:

— Я все слышу! — в доме стало сразу так тихо. Вот так-то лучше. Теперь меня с едой ничто не сможет разлучить.

========== 2 глава. ==========

— Привет, чувак. Выглядишь паршиво… — ко мне подскочил мой лучший друг. С Филом я подружился еще три года назад. Его избивали местные парни, ну, а я не вовремя, или вовремя, это уж как посмотреть, проходил мимо. Избивали уже и меня. Тогда Фил мог еле говорить, но все же вызвал скорую. Так мы и познакомились, пока лежали в одной больнице, в одной палате. А потом оказалось, что мы учимся в одной школе, только в параллелях. С того то дня мы можно считать не разлей вода.

А выглядел я и правда паршиво. Лицо было опухшим от недостатка сна. Сначала я Виолетту успокаивал, потом отец пришел, и он со мной разговорился, а после сон никак не шел. Уснул, наверное, часу в четвертом, да и то на 30 минут.

— Спасибо, Филя, без тебя бы я никак не догадался. Зеркала же у меня дома нет, — я знаю, что Фил ненавидит, когда его называют « Филя». Ну, а чего он ко мне пристал? Видит же, что я в плохом настроении.

— Ну тебя, язва! Кстати, тебя там Вера ждет у школы… — предупреждающим тоном сказал мне Филипп, а после убежал в школу. И зачем я только с ним дружу? Новость про Веру слегка меня взбудоражила. И чего она ко мне пристала? Будто без нее проблем недостаточно…

— Никита-а, привет! Как у тебя дела? А что ты сегодня такой хмурый? Настроение плохое? Не с той ноги встал? А может у тебя что-то серьезное произошло? — я устало закатил глаза от огромного потока вопросов, которые не хотели заканчиваться. У меня от Веры начинает болеть голова, а когда у меня болит голова, то я нервный, если я нервный, то все вокруг будут нервными из-за моих глупых придирок, потому что меня будет раздражать все, что мне не нравится в человеке, и я обязательно об этом ему сообщу. Пока я уходил в свои мысли, словарный запас Веры иссяк. Она явно ждала от меня ответа на вопрос, который я прослушал. Спас меня звонок на урок, чему я очень сильно порадовался и скрылся за дверьми класса математики. Наконец-то отдых…

***

— Ты серьезно? Ты прослушал вопрос Веры? — Фил сидел в столовой и чуть не умирал от смеха. А мне вот совсем было не смешно. Это ведь теперь конец. Она достанет меня везде, где бы я не был. Вот что она у меня могла спросить? Вера никогда не сдается, а если это был очень важный вопрос для нее, то она от меня не отлепится. Переспрашивать — гиблое дело, сразу же насмешки и подколы, а потом какая-нибудь пакость. Я вот сижу и понимаю, что я попал по-крупному. — Кстати, Никит, как там с группой-то? Тебя взяли?

С этих вопросов меня унесло далеко. Да, Фил умел подбирать темы, чтобы отвлечь меня от чего-нибудь. И я отвлекся, рассказывал ему про свою первую репетицию, про парней, про сам жанр.Тема меня настолько увлекла, что я не заметил, как прошла перемена в 30 минут.

Уроков у меня больше не было, а вот у Филиппа один еще остался. Поэтому сразу я пошел домой. Путь не близкий, зато можно подумать. А подумать нужно было над многим.

В группу меня явно приняли, но я не нравлюсь солисту, от которого зависит практически все. Не понимаю, что я сделал Алеку, что он меня так ненавидит. Вроде не поливал грязью его за спиной, да и как, если я его знать-то не знал. При знакомстве не хамил и не грубил. Единственное, я заострил внимание на его глазах. Точнее — на его взгляде. Он смотрел так, будто видел во мне и врага и, вот тут сложно объяснить… Будто я ему был…интересен… Такое странное сочетание эмоций меня тогда и привлекло. Я просто стоял и пялился, чего видимо делать нельзя было. Хотя, я и на Диму со Славой глядел во все глаза. На первого, из-за его улыбки, на второго, из-за слишком темных глаз. Они же на меня не ополчились, не стали придираться ко всему, что можно. Ладно, с этим я разберусь со временем…

Что сейчас является главной проблемой в моей жизни, так это моя мать. Я все три года жил, надеясь, что я увижу ее стоящей у порога. Что отец ее непременно простит и мы снова будем семьей, какой были раньше, до трагедии. Но когда я увидел ее, как и мечтал когда-то, во мне пробудилась только грусть. Она принесла мне воспоминания, которые я старался забыть все эти годы. Я вспомнил, как моя сестренка умирала у меня на руках. Я не уследил за ней. Она слишком сильно дернулась, вырываясь из моей хватки, и выбежала на дорогу, где ее и сбил джип проехав по ее телу. Голова Риты лежала у меня на коленях, пачкая мои школьные брюки алой кровью. Она смотрела своими мертвыми глазами в мои, упрекая, что я не смог ее спасти. Не смог выполнить обещание данное в ее четвертый день рождения. Я потерял тогда все.

Моя мать принесла воспоминания о том времени, когда в нашей семье стали появляться трещины. Воспоминания о том дне, когда отец ее вышвырнул, как шавку, из нашего дома. В тот день я, как и бывало раньше, подбирал ритм под новую мелодию. Я гремел уже, наверное, час, до того момента пока не зашла ко мне мама. Она кричала что-то о сне, выпивке и долбанных детях. Я видел ее ненависть в глазах.После минутного молчания и ее гневных вздохов, она вырвала из моих рук барабанные палочки и выкинула их в открытое окно. После моего крика: « Зачем ты это сделала?!», я получил хлесткую пощечину и удар под дых. Думаю эта была основная причина, почему вдруг отец решил выгнать Тамару из дома. Ведь папа был всегда сдержан и никогда не кричал. А в тот день он, как с цепи сорвался: орал, стучал кулаком по столу, грубил, бил стены, сносил все, что было на столах и шкафах.

Сейчас и не вспомнишь о той ярости, которая в нем клокотала. Сейчас он счастлив, именно счастлив, с Виолеттой. И я это прекрасно видел и вижу сейчас, но чувства, которые я при этом испытывал отличаются. Раньше я ненавидел эту глупую шатенку, с ее вечными лекциями. Мне было не понятно, как отец мог выбрать из всех женщин на планете ее. Шло время, я привыкал к Ветте, а она ко мне, и к моим 17 осознал, что больше нет той ненависти, только лишь небольшое раздражение, да и то вызванное, скорее всего, по инерции. Как выяснилось вчера, мне не нравится, когда она плачет, мне не нравится, что ее кто-то задевает, мне не нравится, когда ее поливают грязью. Ей удалось стать членом нашей семьи, и теперь я не позволю кому-то ее обидеть.

***

— Никита, завтра ты идешь в школу? — ко мне зашла в комнату Виолетта. Она прекрасно знает, какой завтра день.

— Ты же знаешь, что нет, к чему эти глупые вопросы? — снимая часы с руки, я искоса смотрю на нее. Ветта грустно улыбается и качает головой.

— Ты же знаешь, что не ты виноват в смерти Риты…

— Именно я, и никто больше… — я не дал договорить ей. Знаю, что она бы сказала… Что я зря себя виню, и я не мог предсказать, что все вот так будет. Слышал уже миллионы раз. Надоело…

Я убил свою сестру. Это я твержу себе уже на протяжении трех лет. Мне было поручено за ней следить, а я не смог. Я не справился с заданием. Тогда меня водили ко всяким психологам, которые уверяли, что я ни в чем не повинен, что я просто себя накручиваю, но я никогда не верил их словам. Да, доводы и некоторые слова были просто железо-бетонными аргументами, но я прошибал эту стену и уходил снова в самобичевание.

Меня поили разными травами, настоями, таблетками, которые должны были облегчить мою душевную боль, но ничего не смогло мне помочь. Со мной пытались разговаривать дедушки и бабушки, приходила даже тетя, которой я так сильно радовался когда-то, но все они уходили, разведя руками в стороны. Я не разговаривал ни с кем, кроме своего отца. Он не говорил мне все эти глупости по поводу смерти моей сестры, напоминая мне те страдания, папа просто садился рядом и молчал. Молчал, переживая то, что переживал я. Он был единственным кому я тогда доверял.

— Как знаешь, но я верю, что ты посмотришь на это когда-нибудь с другой стороны… Я тоже иногда плачу по ней, хоть и никогда не была знакома с Ритой, но по рассказам Игоря, я знаю, что она была прекрасной девочкой, которая не хотела, чтобы ты убивался столько лет… — она со вздохом поднялась и подошла ко мне, — отпусти ее, твоя душа слишком долго держит ее, просто отпусти. Тебе станет намного легче… — впервые с того момента я чуть не заплакал. На меня нахлынули воспоминания, боль, отчаяние, и то, что говорила мне Ветта, было сложно перенести. Она добила меня тем, что обняла меня, успокаивая, как маленького ребенка. А я стоял и пытался не разреветься на плече у своей мачехи, обнимая ее в ответ. В этот момент я осознал, что я не думаю о ней, как о мачехе, я думаю о ней, как о своей маме. Да, это немного странно, но она больше обо мне заботилась, чем моя настоящая мать. Виолетта всегда за мной ухаживала, когда я болел, даже если я ее обзывал и прогонял. Она приезжала ко мне в больницу, после того как я неудачно спас Фила. Ветта всегда была рядом. Она радовалась всем моим достижениям и говорила, что я молодец, что папа мной гордится. Я всегда чувствовал ее поддержку, только не хотел ее принимать.

— Спасибо…мама… — это немного странно звучит, но в данный момент правильно. Ха, Ветта тоже не особо мне поверила. Она отстранилась и посмотрела на меня со слезами на глазах. После того, как Виолетта ушла, я заснул с мыслью, что завтра 21 октября…

========== 3 глава. ==========

— Никита, приглядывай за сестрой и забери ее после уроков. Все, я в тебя верю парень, — папа высадил нас с сестренкой у школы и уехал.

Время в школе пробежало очень быстро. Я всегда любил учиться, мне нравилось узнавать что-то новое, учить разные теоремы, формулы. Забрав сестру, мы пошли домой. Я как и всегда сжал руку Риты перед дорогой, она шла, запинаясь, и упорно смотрела в телефон, который полетел на проезжую часть, когда сестра снова споткнулась и не удержала в руках свою ношу.

Миг и она уже стоит посреди дороги, на которой слишком оживленное движение машин. С ужасом перевожу взгляд на светофор: красный, и пока не предвидится зеленого. В следующую секунду слышится отчаянный крик и скрип тормозов. Перевожу взгляд и с ужасом вижу Риту, у которой кровь вытекает изо рта, а сама она лежит в неестественной позе под машиной. Вокруг собралась куча народа, кто-то снимал все на телефон, кто-то с ужасом наблюдал за картиной, кто-то вызывал скорую, а я просто не мог поверить, что сейчас произошло. Приподнимаю голову сестренки и укладываю на свои колени, в надежде, что она сейчас что-нибудь скажет. Чувствую рукой, что у нее огромная вмятина в голове, даже идиоту понятно, что череп проломлен. Слезы скатывались по моим щекам, меня пытались отвести в другую сторону, чтобы я не видел всего этого.

Я сидел, укачивая Риту в руках, как маленького ребенка. Почему именно она? Она и так маленький ребенок, которого доверили мне, а я не смог уследить за любимой сестрой. Начинаю шептать, что все будет хорошо, что она поправиться. Рита резко закашлялась и посмотрела на меня с таким укором, что у меня выбило воздух из легких. Я уже с надеждой хотел что-нибудь спросить, но сестра меня опередила:

— Ты превратился в чудовище, которое ничего не чувствует, что тут может быть хорошего? ТЫ ЛЖЕЦ! САМЫЙ НАГЛЫЙ ЛЖЕЦ! НЕ СМЕЙ ВРАТЬ И МНЕ И СЕБЕ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! ОЧНИСЬ, ОЧНИСЬ УЖЕ НАКОНЕЦ, НИКИ…

***

Я резко открываю глаза и смотрю на отца, который в ужасе смотрел на меня. Что произошло такого, что у него глаза по пять рублей? И тут до меня доходит, что во сне я кричал, а судя по тому, что у меня мокрые щеки, то еще и плакал. Черт, и так каждую ночь. Ненавижу эти долбанные кошмары.

— Никит, давай я тебе сделаю успокаивающий чай, — папа уже с более спокойным взглядом пробежался по комнате и скрылся. Он понял, что этот ужас превосходит все те, что были раньше. Отец редко меня будит, когда у меня очередной кошмар, значит в этот раз я и правда сильно кричал и истерил. О, как же я ненавижу все это.

Я решил прислушаться к Виолетте и пойти в школу. Черт, сегодня будет плохо… всем.

— Сын, ты решил пойти в школу? — с изумлением на лице спросил меня отец. Ну да, решил. Зачем из этого трагедию устраивать? Так, хамить папе нельзя… Он и так сегодня перенервничал из-за меня и, возможно, не спал ночь.

— Угу… — быстро завариваю кофе и выпиваю за несколько минут, дабы не находиться дома дольше, чем положено.

А в школе как всегда меня ждет Вера… Ненавижу ее, как она меня уже заколебала…

— Никита, я так рада тебя сегодня видеть! — «Старайся не замечать ее присутствия, просто иди и не обращай внимания», — успокаивал я себя. — Ты же обычно не приходишь 21 октября, говорят у тебя в этот день какая-то трагедия произошла… Никит, а расскажи мне, что произошло в тот день. Собачка умерла? — « Нельзя бить девушек, оскорблять тоже. Вспомни чему учил тебя отец…», — черт! Ну, так хочется сейчас ей врезать и назвать тупой мразью, которая каждый раз лезет не в свое дело! — Почему ты со мной не разговариваешь?

— Что ты хочешь от меня услышать? — собрав всю свою волю в кулак, поворачиваюсь к ней лицом и холодно спрашиваю. От моего взгляда она растеряла весь свой пыл и как-то даже сникла.

— Что же произошло…

— В тот день? — злая усмешка искривляет мои губы, из-за чего Вера отшатывается от меня, как от прокаженного. — Ох, милая, когда же ты перестанешь совать свой нос в чужие дела?

— Но я же… Ты же мне… — еще одна неудачная попытка заговорить со мной.

— « Но я же… Ты же мне…», — передразнивая ее слова, смотрю холодно на растерянную девушку. — Что я тебе нравлюсь? Нравлюсь? А когда я вот такой, тебе тоже это нравится? — она смотрела на меня с ужасом, понимая, что я ей больше ни капельки не нравлюсь. В ее глазах читалось унижение и отторжение. Теперь Вера никогда не захочет со мной поговорить. Тем лучше для меня. — Сначала разберись со своими проблемами и мыслями, а потом лезь в чужие… — зло выплюнул я и пошел в класс. « Этот день настал, сегодня я потеряю видимо всех, кто со мной общался…».

***

— Ник, ты как? — обеспокоенно спросил Фил.

— Я, как ты — люблю задавать глупейшие вопросы, — не отрываясь от своего учебника, отвечаю другу.

— Мне можешь не дерзить, я знаю, что сейчас для тебя не лучшее время, — с грустью в голосе произносит Филипп. — Ты теперь герой, поставил на место саму Веру Васильеву.

— Филя, что тебе от меня надо? — герой… Я опозорил девчонку на всю школу из-за того, что просто не сдержал свой гнев. Хотя, нет, просто направил немного в другое русло.

— Просто… Помни, что я всегда за тебя… — он похлопал меня по плечу и ушел. А я задумался над тем, что же будет дальше, если я и своего друга пытаюсь оттолкнуть от себя?

Сегодня для меня день траура. Сегодня же и День рождения у моей одноклассницы, которая ходит вся на радостях и улыбается, как конь. Раздражает. Нет, я понимаю, что это только моя трагедия, и я не должен портить настроение другим, но я и не пристаю ко всем: « А почему ты такой веселый? У меня же сестра умерла, грусти вместе со мной! Ты портишь всю атмосферу своей веселостью!».

— Ну, Соболев, почему ты такой хмурый, а? — снова подошла ко мне Валерьянка и затянула старую песню. Ха, можно догадаться уже, какое у нее настоящее имя. Ко мне пристала Валерия Киселева, которую все величают Валерьянкой. Это прозвище к ней приклеилось еще в классе 6, когда у нас были контрольные, она приносила с собой валерьянку в школу и пила ее в огромных количествах. Вот и приелось, она даже уже не обижается, когда ее так называют. Раньше она вызывала у меня лишь нейтральные чувства, иногда интерес, но сейчас… Я готов еще раз унизить девушку у всех на глазах.

— Ну, Киселева, отстань от меня, а? — копируя ее интонацию, ответил я.

— У меня же День Рождения!

— Ого, вау! День Рождения! — в своей любимой издевательской манере, начал разыгрывать комедию. — А у простых смертных сегодня 21 октября! День Рождения… Это и правда серьезный повод доводить всех своей веселостью… — я понимаю, что возможно порчу праздник девушке, но она меня в конец достала со своим Днем Рождения.

— Никита, прекрати издеваться, — с широкой улыбкой на лице сказала Валерия. Что? Улыбка? Серьезно? — Я знаю, что нравлюсь тебе, и ты таким способом пытаешься не показать мне этого, — в это время я пил сок, которым и подавился. Не то, чтобы Валерьянка не привлекала к себе внимания, нет, наоборот, за ней ухаживает несколько парней. Но не я. Мне и дела-то до нее нет, что говорить про « нравишься-не нравишься».

— Лер, а не много ли чести для тебя сегодня?

— А чего? Ты мне тоже нравишься, поэтому мне и интересно, что же ты такой грустный в мой День Рождения? — « Что ж вам всем есть дело до меня? Грустный и грустный, какая нафиг разница?» — думал я про себя, в то время как Лера на меня внимательно смотрела.

— Единственное, что мне нравится — тишина и то, когда меня не достают с разговорами. Иди лучше пообщайся со своими подружками.

— Соболев, сегодня мой День Рождения!

— Киселева, а у меня сегодня 21 октября. Достала уже со своим Днем Рождения, будто это какой-то священный праздник для всех. Ты родилась в этот день, кто-то умер, нет ничего особенного… — без эмоций проговорил я девушке, которая на глазах стала терять всю свою радость, выпитую из других людей. Она знала, что тогда произошло, но забыла. На ее глаза навернулись слезы, я видел, что она хотела извиниться и сказать хоть что-нибудь, в знак поддержки, но я остановил ее жестом. — Давай без этого всего, а? Ты не виновата, но и лезть ко мне не надо…

После этого разговора со мной мало кто заговаривал. Мало кто смотрел в мою сторону или даже дышал. Все обходили меня стороной, зная, что я доведу человека либо до белого каления, либо до слез. И то, и другое никому не нравилось, поэтому меня избегали и игнорировали, когда я проходил мимо них.

Приближалась репетиция с группой, от которой я никак не мог отказаться…

***

Шел я к группе, как на собственную смерть. И так настроения нет с самого утра, так еще и Алек пристанет: « Почему опаздываешь? Ты снова задерживаешь группу! Да с тобой одни только проблемы! Зачем мы взяли тебя?». Главное не сорваться и не ответить ему, иначе я буду сидеть за этими воротами и хлопать удивленно глазами, в след удаляющейся фигуре, которая выставила меня. М-да, плохи мои дела, плохи…

— Никитос, опять опаздываешь? — с мягкой улыбкой на губах спросил Слава. Ну да, опаздываю и понимаю, что мне сейчас влетит не по-детски. Только мои опасения напрасны:

— Не переживай ты так, он в пробку попал, будет минут через десять, — сзади подошел Дима и протянул мне руку, здороваясь. — Можешь пока разыграться. Вижу настроение не очень? — после моего кивка он улыбнулся и ушел. Эм, что это сейчас было? И не будет вопросов, что случилось и как произошло? Я уже приготовился язвить и отпираться от расспросов… Я услышал сдавленный смешок со стороны:

— Никита, не смотри ты так. Просто если у тебя есть проблемы, ты можешь высказаться нам, и мы тебе поможем, но мы не будем насильно заставлять повествовать нам о твоей жизни. Может это что-то очень серьезное и очень личное. Нам, конечно, интересно, но и заставлять тоже не правильно, — все с той же улыбкой прокомментировал действия Димы. И почему все не могут быть такими тактичными? Так, лафа закончилась, идет Алек.

— Извините меня за опоздание. Начнем, — с нашей прошлой встречи он нисколько не изменился. Все такой же серьезный и хмурый.

Я не замечал, как Алек играет. Он не просто проводит рукой по струнам, он будто дотрагивается душой до музыки. Боже, всякий бред лезет в голову. Хотя это и правда завораживает. Я играл так 7 лет назад, а потом как-то поостыл. Музыка больше с тех времен не чувствовалась, как отдельный организм. Больше я не мог прикоснуться к ней душой. Блин, я же говорил, что бред какой-то. Нельзя отвлекаться…

— Ник! — из мыслей меня выдернул голос Алека, который смотрел на меня все так же хмуро, не сводя глаз. — Что происходит? Почему ты скачешь? — Почему, да почему… А потому! Заколебали с глупыми вопросами. И, вообще, что за « Ник»? Хотя, чего я завожусь по поводу имени? Мне же нравится, тем более я до того сократил имя Александра, что в мыслях уже называю Алом. Это вроде, вообще, из другой оперы… — Ник, просто ответь мне почему ты скачешь, а потом уже смотри своим глупым взглядом на всех!

— Алек, ты можешь хоть минуту на меня не орать? Просто вот взять и заткнуться, — устало пробормотал я себе под нос, но потом до меня дошло, что я только что сказал, и посмотрел на притихших парней, в надежде, что меня никто не услышал. Видно не судьба сегодня, не судьба. Как не вовремя песня еще вспомнилась…

— Я не виноват, что ты не можешь сосредоточиться на репетиции и витаешь где-то в облаках, — все таким же твердым голосом, сердито сверкая глазами, прошипел он. — Просто не забывайся во время игры, идиот…

— Почему ты так сильно ненавидишь меня? — этот вопрос слетел с моих губ, раньше, чем я успел подумать. Я уже представлял, как сейчас на меня будет орать Алек и выгонит из группы. Но, в который раз за сегодня, я ошибся. Он просто развернулся, чуть слышно сказал, что репетиция окончена и ушел.

— А чего я такого сказал-то? — все еще не понимая, что происходит, я спросил у пустоты, но ответили мне парни:

— Мы вообще думали, что он тебя разорвет на части, когда ты назвал его « Алек». А про остальное, мы и сами не догнали… — минуту спустя они тоже покинули студию.

Круто, я полностью разрушил хрупкий мир с Алеком. Просто чертовски круто!

========== 4 глава. ==========

Репетиция у нас была каждые три дня. И в эти дни я приходил домой с паршивым настроением и измотанным, будто пробежал сто километров на время. А все потому, что у нас в группе был солист-садюга. После моих слов, он стал на мне отрываться. Приставал к каждой мелочи или неточности. Это раздражало больше всего, а от моего гнева я все больше и больше сбивался, из-за чего мне снова попадало, и так по кругу, пока не доходило до криков с моей и его стороны. После взаимных оскорблений, репетиция продолжалась, но через некоторое время снова прерывалась, потому что Алеку не понравился удар. Ему бы и удар в челюсть не понравился, но зато я был бы в восторге.

— Ник, ты опять сбился! — в очередной раз Александр повернулся ко мне и прожег насмешливым взглядом.

— Если ты поменял резко темп, естественно я сбился. Любой бы сбился! — я тоже уже начинаю закипать от его тона и придирок. Бесит!

— Ты должен успевать. И, вообще, кто тут ударник?!

— Ты сам сбиваешься на словах, когда не успеваешь за своим же темпом. О чем тогда может идти речь?!

— Это я сбиваюсь?! У меня все отлично! Это ты всегда устраиваешь непонятно что!

— Алек! Прекрати орать, как истеричка. Так недолго и до того, как ты логику и мозг потеряешь на шоппинге! Хотя, какой тут мозг… — Слава и Дима уже откровенно ржали над развернувшейся сценой.

— Это я истеричка?! У самого вид будто тебя били в подворотне десять человек! Панда недоделанная!

— Я хоть панда, а не девчонка, у которой вечно идут месячные!

— У меня хоть месячные идут, а у тебя скоро и жизнь перестанет двигаться, потому что я тебя убью прямо сейчас! — на этом моменте наш спор заканчивался, и мы сильно раздраженные и возбужденные продолжали игру, как ни в чем не бывало.

Приходя домой, я не разговаривал ни с кем — сил вообще не было… Просто шел в свою комнату, делал быстро домашнее задание и просто падал на кровать, даже не помня как засыпаю. Бывало и такое, что я выключался прямо за письменным столом, но это уже единичные случаи, когда подготовка к ЕГЭ и Алек вывели меня до стояния овоща. Вот и сейчас, заходя в квартиру, думаю как бы поскорее все сделать и лечь спать, но чувствую, что сегодня на сон будет отведено 2 часа, а не три, как обычно.

— Никита, может ты немного отдохнешь? Совсем плохо стал выглядеть? — спросила у меня…мама. Да, постепенно, но я начинаю привыкать к тому, что называю ее мамой, и она тоже потихоньку привыкает. Отец еще не слышал напрямую, как я называю Виолетту, но она скорее всего уже ему доложила. Ну и ладно, мне не жалко.

— Ты же знаешь у меня экзамены, репетиции, школа. Я просто не могу отдохнуть, мне мало 24 часов в сутки, — с усталостью в голосе сказал я и сел ужинать.

— Но, Никит, мы с отцом волнуемся за тебя. Возьми выходной, мы разрешаем… — с умоляющим лицом просила мачеха, явно не рассчитывая на победу, но все же делая попытку.

— Спасибо, но я и правда не могу, — с улыбкой качаю головой. — Но я ценю вашу поддержку и заботу, мама… — под удивленный взгляд отца, я ушел к себе в комнату заниматься нудными формулами и задачами. На пороге я услышал изумленный голос папы:

— Ты не сказала мне, что он стал называть тебя мамой? — и чуть тихое хихиканье Виолетты. А она оказывается умеет хранить секреты.

***

Последующие три ночи я не спал. Задавали слишком много домашнего задания, пусть репетиций и не было, но я старался хотя бы час урвать на свой собственный музыкальный вечер. ЕГЭ просто валило своими сложными заданиями, с которыми я разбирался каждый день. Все это очень сильно выматывало. И вот сегодня ненужный мне предмет — физика, на которой я удачно умудрился заснуть. Ну хоть где-то посплю…

— Эй, Соболев, проснись, — в мой бок тыкали чем-то острым. Только потом до меня дошло, что это моя соседка по парте. Блин, а так хорошо спалось. «А почему я должен слушать эту девчонку? » — снова отрубаясь, подумал я. Вот зря я так подумал, потому что наш физик умеет приставать. Серьезно, он меня уже один раз вывел, конечно, больше потом не трогал, но сейчас видимо забыл тот маленький скандал.

— СОБОЛЕВ! — ну, зачем так орать? Я все прекрасно слышу.

— Да…

— Не спать на моем уроке! — взвизгнув на слове « моем», кричал мне чуть ли не в ухо Андрей Степанович.

— А на других можно? — поднимая голову со сложенных рук, без интереса спрашиваю у него. Знаю, что его выводит полное отсутствие эмоций. А это я могу, это я практикую каждый день.

— Не сметь коверкать мои слова!

— Почему вы все время приказываете? Вас в детстве унижали, да?

— Не сметь задавать глупые вопросы! — но потом он понял, что опять скомандовал и покраснел пуще прежнего.

— Почему вы все время кричите, Андрей Степанович? — тем же тоном продолжаю вести беседу. А остальные двадцать минут урока обещают быть веселыми.

— Потому что ты спишь! — у меня уже уши заложило от его крика. У него еще такой противный голос… Если сравнивать с Алеком, то тот может кричать на меня вечно, у него хотя бы голос приятный.

— Если вы не заметили, то я уже бодрствую и веду с вами беседу, в которой вы почему-то кричите, когда я полностью спокоен и не должен вызывать у вас агрессии… — договорить мне не дал возмущенный визг. Блин, моя маска безразличия чуть не пошла трещинами от такого представления. Мало того, что физик наш был пухленьким с маленькими глазками, да с розовой кожей, так он еще и визжал, полностью создавая атмосферу, что я разговариваю с милым поросенком.

— Молчать, Соболев! Я не разрешал тебе говорить! Ты уснул на моем уроке и еще устраиваешь концерт! — серьезно, когда он прекратит уже кричать? Думаю, Лиду скоро снесет звуковой волной. — Чего молчишь?

— Так вы сами сказали мне молчать, вот я и молчу, — ответил я, смотря на физика, как на идиота. Он же знает, что лучше не устраивать скандалы, вот и чего он тогда орет? Сам напросился. В общем, после моего взгляда у Андрея Степановича проявился дар… Дар быть ультразвуком. У меня ухо заложило от его прекрасных проявлений способностей. — Андрей Степанович, перейдите, пожалуйста, на человеческий язык, весь класс очень просит. Уши закладывает, неприятно, — жалостливым голоском прошу учителя остановить пытку. Тот от удивления даже замер, а потом пошло-поехало заново.

— Соболев!.. Соболев!.. Ты… Ты — чудовище! — наконец-то произвел что-то из себя взвинченный Андрей Степанович. — Ты самый худший ученик за все мои годы работы!

— А вы самый визгливый учитель, которого я только встречал, — после моей фразы физик снова перешел на ультразвук, чем начал выводить меня из себя, — Андрей Степанович, вот скажите, чего вы опять орете? — да, я полностью теряю страх на физике, да и так я никогда не слушал учителей и всегда язвил им. Оценки благо позволяют вытворять такое. Я, наверное, первый отличник, который достает учителей. Много раз уже и родителей к директору вызывали, и наказывали всяческими способами, и пытались занизить оценки, что у них просто не получалось, так как я отвечал всегда идеально и придраться было не к чему. А поставь мне они оценку ниже, чем «пять», потом исправляли бы под наблюдением директора. А что, мне не сложно было пересказать за день материал второй раз. Вот и сейчас с Андреем Степановичем я не чувствую никого страха, что мне попадет. Все в школе давно привыкли к моим выходкам, скидывая все на то, что у меня умерла сестра, и это отразилось на мне. Когда физик уже пришел в норму, прозвенел звонок с урока, и я сбежал от новой звуковой волны.

***

Сегодня самый отвратительный день. Я не выспавшийся, с испорченным настроением, благодаря физику, иду на репетицию, где меня ждет вечно недовольный Алек. Не день, а сказка. Если бы за убийство не сажали, то я бы убил парочку человек.

Сегодня я пришел без опозданий, со всеми поздоровался и сразу сел за барабаны. Не разминаясь, сразу стал гнать те песни, которые мы репетируем. Если все и удивились, то виду не показали. Все шло ровно, придирок не было, как и криков, но я стал просто-напросто засыпать. Так-то оно и понятно, за трое суток я спал может от силы часа четыре. Палочка дрогнула в руках и вышел непонятный звук, которого по все видимости только и ждал Алек. Он обернулся с недовольным лицом и тихо спросил:

— Никита, в чем дело?

— Ни в чем, извини, — сил ругаться у меня ни с кем не было, поэтому я попытался решить все по-мирному.Либо Алек заметил, что я в паршивом состоянии, либо он тоже не хотел сегодня вступать в конфликт, но он на удивление просто кивнул и продолжил репетировать.

Я приободрился, сел ровно и, не замечая легкой слабости в теле, продолжил отбивать ритм. Сегодня мне крайне не везло с темпом, Ал решил его ускорить, что мне удавалось с большим трудом. Под конец песни у меня снова дрогнула рука и палочка выпала. « Черт, да что же такое-то?!», — шипел я про себя, ощущая, что мир начинает крутится вокруг.

— Никита! — крикнул Дима, рванув в мою сторону. А я ничего не понимал. Все что-то кричали, бегали, потом, вообще, приехал кто-то и спрашивал о чем-то. Потом все пропало, и звук, и картинка, и мысли…

***

« АААА, чего так голова болит?», — скуля от боли, думал я. Открыть глаза для меня было нереально, будто веки были облиты свинцом. Так, давай, Никита, ты сможешь. С титаническим усилием, но я разлепил глаза и уставился в белый потолок. Все бы ничего, но в моей комнате потолок синий. Либо я дальтоником резко стал, либо я сейчас непонятно где. Я склоняюсь больше ко второму варианту.

В панике осматриваюсь по сторонам, видя только белые стены и белую дверь. Так, теперь опять два варианта: либо я умер от недосыпа, либо я в психушке или больнице. Такие мысли начали меня откровенно пугать, но потом я услышал тихий вздох облегчения. Повернув голову на звук, я увидел Алека, сидящего около меня. И как я раньше его не заметил?

— Ник, я сейчас позову медсестру, не вставай, — Алек кивнул головой и вышел из палаты. Не знаю почему сейчас здесь со мной сидит солист группы, который так яростно меня ненавидит. Это очень странно, но приятно, что ли…

— Так… Никита Соболев, все правильно? — я киваю головой, еще не совсем понимая, что происходит. — Никита, вам нужно будет ответить на несколько моих вопросов, — и после моего очередного кивка головой, она задала первый вопрос:

— Сколько часов вы спите в сутки? — ожидаемо…

— Около трех, обычно, — охрипшим голосом оповещаю девушку. Потом беру стакан воды из рук Александра, так любезно мне предложенного, и снова обращаю внимание на медсестру.

— Ага… Так, как давно вы спали? — тоже ожидаемо.

— Ну, если учитывать те 10 минут, которые я спал на уроке физики, то относительно недавно. А если брать в глобальных масштабах, то где-то двое-трое суток назад, — с преувеличенным спокойствием протараторил я, не понимая откуда во мне столько энергии. Девушка что-то записала и покачала головой, в знак того, что не одобряет мой образ жизни.

— Хорошо, и еще один вопрос… Как давно вы ели, — а вот это неожиданно.

— Эм, а можно поинтересоваться, сколько времени прошло с того момента как я отключился? — и посмотрел сначала на медсестру, а потом на Ала. Ответил мне последний:

— Где-то около суток. И, да, я позвонил твоему отцу и сказал, что с тобой произошло. И не ори, да, я взял твой телефон без спроса, — он это сказал таким тоном, что у меня даже возражений не появилось.

— Ох, ну тогда, прошло где-то… да, думаю, двое суток, не меньше, — слегка задумавшись, выдал ответ.

— Поздравляю, молодой человек, у вас был обморок от недосыпа и голодания. Просто постарайтесь отдохнуть, поспать, и главное, покушайте. Все, больше нет смысла вас тут держать, поэтому вы свободны. И вы, хмурый молодой человек, тоже, — она глянула на Алека и ушла. Я хихикнул и повторил ее последние слова, пытаясь вывести его из себя, зачем я это делаю сам не знаю:

— И вы, хмурый молодой человек, тоже…

— Весело тебе? — Алеку явно было не до веселья, — Ты какого хрена не спишь и не ешь? Блин, Ник, не пойми меня не правильно, но ты реально идиот! Я чуть с ума не сошел, когда ты упал в обморок, а если бы меня в этом обвинили? — а, теперь понятно, почему он так сильно волновался. Хотя я его понимаю, я бы тоже больше за свою задницу беспокоился, чем за чью-то чужую.

— Ой, отстань, а? Я это еще дома выслушаю от мачехи и отца. Все, молодец, справился, а теперь иди домой, не дави на мозг… — с легким раздражением посмотрел на него. Мне и так скоро будет прочитана лекция: « Как правильно жить и кого слушать. Виолетта Соболева, Игорь Соболев.» Черт, а можно я останусь тут?..

========== 5 глава. ==========

Как и предполагалось, дома мне устроили двухчасовую лекцию. За это время я уже успел придумать новый ритм, поспорить сам с собой, покушать, и начать думать над тем, как теперь мне готовиться к экзаменам. Честно, я вообще не слушал, что говорили мне папа и Виолетта. Мне было куда интереснее, что происходит на Юпитере. Правда, мне наскучили эти разговоры, как я должен жить и, что мне делать, будто от этого есть толк. Я все также не буду спать и забывать про еду. И папа это знает, и моя новоиспеченная мать. Все это знают, только смотреть правде в глаза никто не хочет.

— Никита, ты вообще нас слушаешь? — возмущенно спросил отец, заметив, что я отключился от разговора. Я поднял глаза вверх, надеясь, что больше ко мне приставать не будут. Ага, как же.

— Никит, это ведь для твоего блага, поэтому послушай папу, — с доброй улыбкой посоветовала Виолетта. Да-да, слушал уже, надоело.

— Извините, но у меня подготовка, — я уже вскочил на ноги и хотел уйти, но меня остановил властный голос отца:

— Что ты понял из нашего разговора?

— То, что мне нужно спать и есть, как всем обычным людям, — со скучающим видом проворчал я в сторону папы. Он кивнул и удалился в свою комнату, за ним последовала и мачеха. Вот и хорошо. А то пристали со своими разговорами, тратя мое время впустую.

***

С утра я такой радости не чувствовал. Узнай папа, что я снова спал где-то около трех часов, мне попало бы, но он же об этом не узнает…

— Эй, Никита, стой! — с другого конца коридора мне кричал Фил. Хоть я и был очень сильно раздражен — остановился. — Чувак, не говори мне, что ты опять не спал всю ночь, — сокрушенно пробормотал он, глядя на мой внешний вид. Ну, да, я слегка помят. Кроме него вроде бы никого это больше не волнует. Единственное, все одноклассники от меня разбегаются, видя мое настроение.

— Я спал, — и не важно сколько. Главное, что спал.

— Да? — язвительным тоном спрашивает Филипп. — И сколько ты спал?

— Не важно, главное, что спал! — с еще большим раздражением огрызнулся я. Вот пристал, мне вчера хватило разноса от Алека, а потом от родителей. Задолбали!

— Ладно, Никит. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — он помотал головой и собирался уйти, но я остановил его, удержав за локоть.

— Фил, не нужно обо мне беспокоиться, ладно? Все со мной будет хорошо. Я ценю то, что ты беспокоишься, но правда не надо, — с улыбкой проговорил я и отпустил изумленного Фила.

Нужно перестать отталкивать людей от себя. Иначе в моем окружении не останется ни одного человека.

— Соболев, как дела? — ко мне сзади подкралась Валерьянка.

— Отстань от меня, а? — в рифму ответил я и сел за парту. Со мной рядом села Лера.

— Ну, Никита, я хочу с тобой подружиться, — Лерка смешно надула губы, посмотрев на меня внезапно очень нежно. Так, меня это начинает пугать.

— Ну, Лера, я не хочу ни с кем дружить, — в той же манере, что и она, сказал я.

— Как все удачно, — и чего так визжать? Я раздраженно закатил глаза и сделал вид, что со мной рядом никого нет. Только пустое место, которое начинает ко мне приставать:

— Никит, раз ты не хочешь со мной дружить, то давай попробуем кое-что другое. Понимаешь?

— Конечно, понимаю. Мы с тобой вообще не будем общаться, — и лучезарно-фальшивой улыбкой наградил блондинку. Надоели. Нет у меня времени на девушек, я создан для экзаменов сейчас.

— Нет, Никита, я хочу с тобой встречаться…

— Я тоже много чего хочу. Например, я хочу, чтобы солист нашей группы перестал на меня давить и ненавидеть, — с легкой иронией оповестил я девушку. Серьезно, я ужасно хочу, чтобы Алек начал со мной цивилизованно общаться. Я, конечно, не прошу о его любви и доверии, но хотя бы просто человеческое общение, а не крики и оры.

— Ты это сейчас меня типа отшил? — возмущенно прикрикнула девушка. Ну, супер, теперь на нас смотрит добрая половина класса.

— Ну, типа, да, — никогда еще не видел Лерку такой злой. Она ничего не сказав мне, просто встала и ушла в другой конец. Я только лишь хмыкнул и отвернулся к учебнику.

***

Мне все время кажется, что за мной кто-то следит. Но когда я поворачиваю голову и пытаюсь найти того, кто это делает, это ощущение сразу же пропадает. Дело в том, что у меня даже идей нет, кто бы это мог быть, и зачем он это делает. Я и так слишком много думаю о том, что на нас недавно напали, так теперь еще и об этом буду. Прощай здоровый сон, которого у меня не было. М-да, мне терять нечего.

— О, Никита, мы как раз с Игорем за покупками, пойдем с нами, — по дороге домой мне встретились родители. Предложение Виолетты я никак не мог отклонить и поэтому с улыбкой зашел в супермаркет. Ощущение слежки все еще не пропало.

— Сын, как день прошел? — поинтересовался у меня отец.

— Все хорошо, пап. Я даже сегодня ни одному учителю не нахамил, — с улыбкой до ушей отрапортовал я. Папа сделал изумленное лицо, а потом вместе с Веттой засмеялся.

— Растешь, — со смехом сказала мама.

— Да, мам, расту, — скопировав ее улыбку, послал ей воздушный поцелуй. Она только отмахнулась и пошла дальше по рядам, смотря, что ей нужно по списку. Мы с папой ходили хвостиком за ней и приглядывались ко всяким безделушкам, то и дело прерывая наши разговоры дурачеством. Виолетта улыбалась, смотря на нас, а потом снова отворачивалась к списку и шла дальше, будто она не с нами.

— Пап, лови и сражайся, — я дошел до отдела с игрушками и вытащил два игрушечных меча, которые по нелепой случайности были не завернуты в упаковку. Папа резко развернулся и поймал летящий в него меч, становясь в стойку « нападай, я жду». Ну, я и напал, только сразу же потерпел поражение, спотыкаясь об папину ногу, которую он так милосердно подставил. Отец сделал резкий выпад на меня, но я-то тоже не пальцем деланный. Схватил меч и стал отбиваться. Битва была в самом разгаре, когда мы наткнулись на двух пацанов, которые также сражались друг с другом.

Битва пошла теперь вчетвером. Я с парнишкой лет 10, папа с парнем постарше. Они нас побеждали по всем критериям, и нам нужен был козырь. Мой глаз уловил игрушечные пистолеты, к которым я кинулся, как к спасательной шлюпке, будто бы я был на Титанике. Папа смотрел на меня, как на больного, но потом до него дошло, что я задумал, и скрылся за перегородкой. Вот сейчас будет эпичная битва. Вот сейчас мы повеселимся. Я с криком « В атаку!» бросился напролом, а за мной тот парень, который надеялся на меня. Ничего, мы победим, я уверен. Одним « Пиу!» я « уложил» мальчика-противника, а за папой пришлось побегать. Он отбивался как мог, но потом сдался на волю победителя. Но когда я к нему подошел он подставил меч к моей груди и сказал:

— Сдавайся!

— Папа-а, ну, это же нечестно. Так не играют! — захныкал я, вспоминая далекое детство.

— Тебе, вообще, 17, а мне уже за 40, как ты думаешь нам положено играть в игрушки?

— А почему бы и нет?

— А и правда! В бой! Противник обезвредил нашего, нужна подмога! — стоит ли говорить, что после этого мы собрали целую толпу, с которой бегали по магазину с криками и смехом.

Я давно не чувствовал себя таким живым. Мы еще очень долго ходили по магазину, делая разные покупки. Ладно, мы с папой просто игрались, а мама пыталась хоть как-то вразумить нас. А потом мы со смехом ввалились в квартиру, и наш смех сразу же смолк, не оставляя после себя даже маленькой надежды на веселье.

В квартире сидела Тамара и рассматривала нас с ног до головы. Всех троих. Ветта выронила сумочку из своей руки и раскрыла рот от изумления. Папа только сильнее сжал кулаки, по его лицу заходили желваки. А я никак не реагировал, просто прошел на кухню и поставил пакеты, которые нес всю дорогу, на стол. Да, мне было неприятно видеть эту женщину, но я не собираюсь показывать ей свои чувства.

— Так вот, кто сейчас заменяет меня, — со злой улыбкой прохрипела Тамара. От ее голоса у меня невольно сморщился нос. Ненавижу подобные звуки, которые очень сильно раздражают слух.

— Она не заменяет тебя, — я прошел мимо нее, не смотря даже в ту сторону, где она сидела. Блин, теперь и кресло придется выкидывать… — Она полноценный член нашей семьи. А вот, что ты тут делаешь, вот это остается загадкой.

— Игорь, я же тебе предлагала… — что и как она ему предлагала мне было не очень интересно, я хотел выставить Тамару за дверь и больше никогда в своей жизни не видеть ее. — Они не пострадают, если ты согласишься.

— Не смей им угрожать! — у отца вздулись вены на лбу от того, что он пытался сдержать в себе ярость, чтобы не напугать Ветту, которая стояла в ступоре, явно не зная, что делать. В принципе, я тоже не знал, но старался хоть как-то защищать свою семью от этой пьяницы.

— Мне всего лишь нужен мой сын. И ты можешь мне его отдать…

— Я и сам к тебе никогда не пойду, — как бы невзначай заметил я. Меня удивляло то, что она хотела меня забрать после стольких лет, при этом угрожая моему отцу. Я начинал беситься от ее наглости, но сдерживал свои эмоции под толстым слоем безразличия.

— Ты мой сын, и я хочу, чтобы ты жил со мной! Или я убью эту дрянь, — и она зло посмотрела в сторону мамы. Какая ирония, та женщина, что меня родила теперь даже в мыслях у меня не мать.

— Где жить-то? В кабаках и нарко-притонах? — ироничное предположение утонуло в злости. В моей злости, она еще смеет угрожать Ветте!

— Все, Тамара, либо ты сейчас уходишь и больше не возвращаешься в нашу жизнь, либо я вызываю полицию и с тобой уже будут разбираться они, — я посмотрел на папу, который уже прекрасно справлялся со своими эмоциями и говорил спокойно, что меня несказанно радовало.

— Сначала скажи, что я могу уйти с сыном! — с нажимом повторила она. А потом достала нож, который она бесцеремонно взяла с нашей кухни.

— Нет, он…

— Папа, все хорошо. Я пойду, пусть немного позабавится, — обреченно мотая головой, выдохнул я. Я не хотел, чтобы пострадали дорогие мне люди. Только поэтому я сейчас иду с этой сумасшедшей. — Я вещи соберу и вернусь.

Собирался я от силы минут 10, под пристальным взглядом Тамары. Чувствую мне предстоит очень тяжелое время, за которое я не уверен, что буду жив морально.

***

— Никитушка, я так рада, что ты теперь со мной. Пусть и на 2 дня, — Тамара шла не замолкая ни на минуту, что мешало мне думать. Очень мешало думать. На прощание я обнял отца и маму, сказав ей, что люблю их обоих. Виолетта разревелась окончательно, а папа кивнул головой, показывая, что это взаимно… — Никита! Ты меня вообще слушаешь?! — из моих мыслей выдернул крик этой алкашки.

— Нет, а должен? — мой тон не менялся, он все также был спокоен и холоден.

— Да, я же тебя забрала у отца!..

— Тамара, не гордись этим, выставляешь себя еще более глупой. И ты не забрала меня у отца, я сам пошел с тобой и вернусь домой через двое суток. И, да, то, что я сейчас с тобой не означает, что должен слушать твои пьяные бредни, — она остановилась и долго смотрела на меня с выпученными глазами. А потом ударила в живот со всего размаху. Было больно, но я старался не подавать виду.

— Мразь, вырастила гадюку, — Тамара дыхнула мне в лицо своим перегаром, от этого противного запаха я поморщился. Уже приходя в себя, я спросил:

— Что, возвращаемся в тот день? — ее лицо вытянулось, видимо она поняла свою ошибку. — И по большому счету, это не ты меня растила, а отец, ты даже на дочь свою забила когда-то и ушла в загул, — бросил я и побрел дальше по тротуару, но уже молча, не обращая внимания ни на Тамару, ни на прохожих, ни на что. Я понимал, что моя жизнь превращается в де…

========== 6 глава. ==========

…рьмо. Я не буду здесь жить. Мне неприятно прикасаться даже к стенам в этом здании, не говоря уже о том, что тут где-то есть кровать, на которой я как бы должен спать. Это не гостиница, а бомжатник какой-то. Я был много где, что уж там таить, я побывал даже в нарко-притоне, когда поссорился с отцом и убежал из дома. Идти-то некуда, вот и пришел. Меня пытались склонить к наркотикам, сигаретам, выпивке, но мне этого ничего не хотелось, и я под предлогом, что уже наклюкался, отказался от всего предложенного. Так вот, в том нарко-притоне и то было приятнее находиться. Так, ладно, соберись. Где тут письменный стол? Единственное, что я сейчас хочу, это погрузиться в мир домашнего задания и экзаменов, чтобы не видеть и не слышать Тамару.

Два часа я учил все, что нам было задано. Все шло хорошо, и я даже уже привык к этому запаху, который вызывал в моем носу раздражение. Но спокойствие быстро закончилось — в комнату ввалился какой-то мужик и стал на меня орать. Я еще не совсем понимая, что происходит, смотрел на него ошарашенным взглядом. Позже до меня дошло, что это или собутыльник мамаши, или ее хахаль. И то, и другое мне совершенно не нравилось, так как нарушало мой покой.

Я преспокойно отвернулся от орущего пьяницы и снова стал разбирать с заданием по химии. Эти задачи бывает выводят меня из себя. Как можно все их знать? Я точно завалю экзамен…

— Только попробуй меня тронуть, — холодным тоном оповестил я неизвестного, который подошел ко мне и хотел схватить за плечо.

— И что же мне будет? — с ухмылкой спросил он.

— Ну, я уже мало что могу сделать, так как твой мозг уже плавает в твоей черепной коробке и бьется об ее стенки. Это и так печально, а еще сделай что-нибудь я, так может мне и жалко тебя станет… — с жалостливым лицом высказал свою точку зрения. Ох, как же меня заколебали все. Почему нельзя оставить меня на всю ночь с учебниками и тетрадями? Я так много прошу, что ли?

— Страх потерял, что ли, щенок? — с ненавистью на лице, брызгая слюной, проорал бугай. Я, конечно, не уверен, но он пьяный… Может я смогу его вырубить тем томиком по физике?

— У меня его изначально не было, — ища пути к отступлению, или к нападению, ответил я то, что пришло в голову. Ясно, лучше бы я этого не говорил. Лучше бы я вообще молчал в тряпочку и выносил все издевательства, но в словесной форме. Твою ж…

Я совсем не похож на хиленького парня, который забьется в угол и будет дрожать от страха. Как ни странно, но я хожу на тренировки, и мышечная масса у меня имеется. Но она ничто, по сравнению с этим мужиком. Он заносит свою руку над моей головой, пытаясь ударить в нос, а может и в глаз. Я рассчитывая, как лучше уйти от удара приседаю и откатываюсь в сторону. Этого мужик никак не ожидал, поэтому он еще сильнее озверел. Я пока стараюсь не вступать в конфликт и ухожу от ударов, с четким планом: добраться до учебника. Не лучшее оружие, но больше здесь ничего нет, только голые стены и этот стол, заваленный моими учебниками и тетрадями, и самый увесистый из них это физика. Пока я думал, как подойти незаметно и взять этот « маленький» томик, бугай откуда-то достал карманный нож. Вот, как бы, и так сила была не на моей стороне, а теперь вообще она не чувствуется. Я, как загнанный кролик перед змеей. От удивления пропускаю удар, и только в последний момент дергаюсь, но ножик все равно проходит по правому плечу, оставляя на моей футболке разрез и кровавый след. Добраться до стола уже не имела смысла, поэтому я попытался ударить этого парня кулаком. Да, удар вышел эффектный, но надолго он его не задержал. Он с ревом бросился на меня, и я точно уверен, чтобы убить. Мне это совсем не нравилось. Я схватил учебник многострадальной физики и долбанул этого придурка по голове. Алкашня подзаборная повержена.

Придерживая руку у живота, а вторую у плеча, я отполз к противоположной стенке, попутно замечая, что за этим представлением наблюдала Тамара, не пытаясь остановить кого-то из нас. Она просто наблюдала, как зритель смотрит спектакль. Я уже перестал заморачиваться на счет ее заскоков, но все же это было очень неприятно.

Тело, которое сейчас лежало в этой комнате, находилось без сознания до утра, а там я уже убежал в школу, а потом у меня и внеплановая репетиция…

***

— Чувак, с тобой точно все хорошо? — уже целых пять минут до меня докапывались Дима и Слава, думая, что мне все еще плохо. Ну, так-то оно и есть, но им об этом знать не обязательно.

— Да, парни, все со мной хорошо. Я бодр и полон сил, — ложь, наглая ложь. Ладно, спать я не хочу, но у меня ужасно ноет рука, которую перевязывала медсестра в школе, приговаривая что-то про безрассудных подростков. И я не представляю как я буду играть. Алек сразу же все прочувствует.

— Точно? А то мы тебе тут лекцию можем прочитать о здоровом сне, — с сомнением поглядел на меня Слава.

— О, спасибо большое, но для этого у меня есть родители, которые мне в прошлый раз чуть все мозги не выпотрошили, — с улыбкой отказываюсь от столь « заманчивого» предложения. Ну уж нет, я больше не буду слушать, как важен сон для человека.Мне кажется, что я весь курс прошел за два часа совсем недавно. Интересно как там папа и мама. Блин, как же я за них переживаю. Позвонить не могу и прийти к ним тоже. Долбанное условие. Ладно, на телефон не было условия, просто я забыл взять зарядное устройство, и мой андроид сел, когда я набирал отца. Номера я помню, чтобы позвонить от кого-то другого. Надо будет выучить номера папы, мамы и Фила.

— И зря, я бы тебе как минимум три часа мозг выносил, — от дверей студии послышался холодный голос Алека. Не успел я соскучиться, вот совсем не успел.

— Ты и так мне его выносил, — себе под нос буркнул я. Меня услышали, но комментировать не стали.

Минут 10 мы разыгрывались, а потом начался Ад. По-другому я это назвать не могу. Плечо очень сильно саднило, иногда вызывая во мне чувство, что сейчас тут все зальется кровью. С каждым ударом мне становилось все больнее и больнее, но я играл, не останавливаясь, стискивая зубы, так, что они начинали жалобно скрипеть. Репетиция шла не прекращаясь. Минуты для меня шли, как часы. Я даже на секунду представил, что к часовой стрелке часов привязан я за свое больное плечо, и со временем моя рука отделяется от меня… Брр… Самое ужасное это то, что фигурально так оно и есть. Если бы порез был менее глубоким, то я не очень бы сильно волновался за рану, а так…

— Ник! Что на этот раз? — из мыслей меня выдернул крик Алека, который гневно смотрел на мое плечо. Да нет, он не может видеть сквозь ткань футболки. А нет, может, кровь-то все-таки пошла, и теперь она четко выделялась на рукаве ярко-алым пятном. Черт, ну за что мне все это? Что я сделал не так в этой жизни? — Что. Ты. Сделал. С плечом? — четко выговаривая каждое слово спросил Александр, подходя ко мне ближе и зло сверкая своими глазами. Я посмотрел на часы, которые висели прямо напротив импровизированной сцены, радуясь тому, что репетиция практически закончена. Осталось каких-то жалких 20 минут, которые я спокойно вынесу. Если я вытерпел целых два часа, то оставшееся время просто пустяк.

— Алек, не ори, а? Со мной все хорошо, у нас еще 20 минут, я выдержу, — все трое уставились на меня, как на дебила. Что я опять не так сделал?

— Никит, мы не можем продолжать… — с неуверенностью в голосе сказал Дима.

— Это еще почему? — я нахмурил брови и посмотрел на блондина, ожидая аргументированного ответа. Вместо него ответил Ал:

— Потому что ты идиот, который нисколько не думает о себе. Как ты будешь играть с такой рукой? Да, вообще, нахрена ты сегодня приперся, зная, что играть ты не сможешь? — в принципе, это сойдет за аргументированный ответ. Я не против. Но эти обвинения бесплодны и бесполезны. Какое он имеет право отчитывать меня за это, когда сам пришел с температурой! Да, я заметил, что у Алека температура по испарине на лбу, и потому как он пел. Голос немного осип, и руки его еле удерживали аккорды, иногда срывая звук в какое-то противное бренчание. Но этого никто не слышал потому, что солист стоит ко всем спиной, вторая гитара покрывала те неудачные звуки, которые он все же не смог удержать, а про голос я вообще молчу… Это я один ценитель голоса Ала, больше тут таких нет. А раз я ценитель, то я точно могу определить, что не так. И этот человек утверждает, что нужно думать о себе и не идти на репетицию, кода с тобой что-то случилось.

— Обычно я буду играть, ты же поешь с больным горлом. И ты же как-то играешь со слабостью от болезни, — на меня уставились все члены группы. Сейчас-то что не так? Я сказал чистую правду, а меня теперь за это будут убивать?

— Простуда по сравнению с твоей рукой, кажется детским лепетом, — уже взяв себя в руки, спокойно произнес Алек. — Все, ребят, расходимся, у нас скоро концерт, поэтому завтра тоже репетиция, — все это он говорил будничным тоном, будто сейчас ничего не произошло. Потом он повернул голову ко мне и сказал: — Кроме тебя. Чтобы завтра я тебя здесь не видел, придешь — прибью.

Он прекрасно знает, что я приду и буду мозолить всем глаза. Может я и не буду играть, но я все рано приду и буду слушать, как играют парни без меня. Не так уж и сильно болит плечо, но потом я вспомнил, что было во время игры и решил пока не перенапрягаться, но все же репетицию никто не отменял. Все разошлись по домам, кроме меня и Алека. Он, собрав вещи, долго и пристально смотрел на меня, пока я не обратил на него внимание.

— Почему ты просто не можешь меня послушать? — спрашивает меня Ал.

— Не знаю… Просто не могу и все, — задумываясь, предельно честно ответил я. Для меня эта группа значит очень многое, и если меня выгонят… Я здесь держусь сам не знаю как. Я самый младший из группы. Диме — 19, Славе-20, а Алеку-22. И это самое пугающее. Мне-то всего 17, и я не знаю как скоро меня выгонят.

— Эй, эй, ты чего? — от него не укрылось то, что меня била дрожь. Меня колотило только от одной мысли, что я могу потерять все в этой жизни, а именно к этому все и идет. Мать забрала меня у отца, угрожая ему при этом. Меня могут выгнать из группы, чего я так сильно боюсь. Все это резко навалилось на меня…- Успокойся, слышишь? — меня обняли сильные руки со спины, и я, скорее всего, инстинктивно облокотился назад.До меня еще не доходила реальность, я был, как в трансе.

Алек развернул меня к себе лицом и заглянул в мои глаза. Сейчас в его взгляде не было ни холода, ни насмешки. Было только волнение и все тот же интерес.Если первое мне льстило, то второе пугало. Мысли в голове путались, руки дрожали, на глазах начали появляться слезы, и я не знал куда мне спрятаться, чтобы этого никто не видел. На меня стала накатывать истерика… А Алек не нашел другого способа меня успокоить, чем поцеловать. В тот момент, когда обветренные и сухие губы прикоснулись к моим, я чуть вздрогнул от неожиданности. Все было бы хорошо и прекрасно, если бы я не был натуралом. Серьезно, что за нафиг сейчас было? И единственное, что я смог произнести в такой момент:

— Алек! Ты же заразишь меня! — не знаю чем я думал, но явно не головой. Александр только улыбнулся, встал и ушел, словно сейчас не было этого успокаивающего поцелуя…

========== 7 глава. ==========

Домой к отцу я вернулся злой и уставший, и на любой вопрос, которых было бесчисленно много, огрызался и шипел. Папа понял, что ко мне сейчас лучше не приставать, и то же самое сказал Виолетте. Та с недовольством на лице хотела возразить, но потом посмотрев на меня, согласилась и ушла к себе в комнату. Зайчики зеленые, наконец-то чистота и прекрасный запах дома. Неужели Ад закончился…

После того, как я вернулся с репетиции, мать лежала уже пьяная на полу в какой-то смеси из блевотины и мочи. Я особо не стал вдаваться в подробности, в чем же это моя дорогая матушка лежит. Проходя мимо, я только посмотрел в ее сторону с брезгливостью и ушел в ту комнату, которую она выделила для меня. Мужика на полу уже не было, но учебники с тетрадями, которые я оставлял, были знатно помяты, что привело меня в ярость. Ненавижу, когда мои вещи берут без спроса, и тем более их портят. А если это еще и книги, и не важно какие, я зверею на глазах. Может на моем лице этого и не отобразиться, но месть будет жестокой.

Больше всего меня вводило в недоумение то, зачем меня забирала Тамара, если мы с ней практически не виделись? Я пришел поздно вечером, когда она была в хлам и без сознания, а следующим утром я собрал вещи и ушел. Смысла приходить я не видел. Оставил только записку, чтобы потом претензий не было, а то вдруг у нее вместе с мозгом и память атрофировалась: « Совсем не дорогая Тамара, я был у тебя целых два дня. Ты можешь думать что угодно, но это было ужасное время за последние несколько лет. В таком свинарке я еще не жил, да и калечить меня некому было. Но это все не суть. Я пишу это только для того, чтобы ты потом не предъявляла претензий. Я выполнил часть своего уговора, теперь будь добра — выполни свою. Не любящий тебя сын.». Не знаю нашла она записку или нет, хотя я оставил ее на самом видном месте: рядом с ее бухлом. К нему-то она явно чаще ходит, чем в туалет. Надеюсь в ней хоть немного совести проснется… хотя, о чем это я? Меня еще нигде так не унижали и не калечили.

Отцу с мамой я не рассказал, что же произошло, когда я был там. Им не к чему волноваться по пустякам. Тем более если отец узнает, что меня еще и били, то нечем хорошим это не светит. Плечо уже не так сильно саднит, если его, конечно, не трогать. Да и обида уже вся прошла. Разве что, совсем чуть-чуть ее осталось. Ее даже не хватит для того, чтобы решиться на убийство, значит это не значительная часть.

Часы показывали 16:47. Пора собираться на репетицию. У меня еще есть целый час, но я не успею перебинтовать руку, быстро поесть и дойти до студии вовремя, если начну собираться за полчаса. Поэтому первым делом беру бинты и мазь. Стоит ли говорить, что это была плохая идея, когда по дому шастают родители. В общем, в комнату со стуком вошли они оба. Может и реально было надеть за две секунды футболку, но у меня сейчас адски болит плечо, после того, как я помазал его мазью. Так что, я просто сделал вид, что ничего особенного в этой комнате не происходит, и я каждый день вот уже 3 года подряд перевязываю огромный порез. А почему нет?

— Откуда у тебя эта рана? — немного истеричным голосом спрашивает Виолетта. От верблюда, блин. Что за идиотские вопросы?

— Даже не знаю… Знаешь, сама, наверное, появилась. Прыщи же появляются, вот и она сама… — договорить я не успел — меня остановил отец:

— Никита, не язви. И ответь нормально: откуда у тебя этот жуткий порез? — ничего он и не жуткий. Порез, как порез, ничего особенного.

— Упал, — коротко и ясно. Я усвоил одно правило: когда врешь, говори короткими фразами, но чтобы потом не придирались. Нельзя вдаваться в подробности, будто ты там шел, на тебя сверху упал метеорит, но Джеки Чан тебя спас, и ты чудом остался жив. Через минуту все вылетает из головы, даже то, что ты только что наговорил. Я так один раз попался, потом неделю сидел дома без телефона и компьютера.

— Упал? На что? На нож? — с иронией замечает отец.

— А почему бы и нет? — отрываюсь от увлекательного перевязывания и смотрю в упор на Ветту. У той по всей видимости пропал дар речи и единственное, что она может, это раскрывать рот на манер рыбы.

— Потому что так не бывает! — под возмущенный возглас папы, ко мне подошла мама и посмотрела на то, как я перебинтовал. Да, знаю, ужасно и кошмарно. Но это дико не удобно перематывать одной рукой. Виолетта посмотрела на меня, как бы спрашивая: « можно?», и я кивнул. Мне не жалко, она хоть это красиво сделает.

— Только посильнее затяни, а то все время болтается, раздражает меня, — попросил я сосредоточенную женщину. Она в ответ коротко кивнула и продолжила свое занятие. Под мое шипение, отец решил в конец меня достать. Он спрашивал обо всем, что там происходило. Ничего не оставалось, как нагло врать. Нет, я не покрываю Тамару с ее собутыльником, но я и не хочу проблем, которые будут если отец подаст заявление в полицию. Эта ненормальная и так уже угрожала всей нашей семье, а если будет еще и бумажка, на которой ее обвиняют, мы не будем уже радоваться жизни. Но у папы дар доводить меня до состояния: ори всю правду в гневе.

— Отец, что ты хочешь от меня услышать? — уже переходя на крик, спросил, ошалевшего от такого, отца. — Что там было до того ужасно, что я засыпал за столом? Что там было до того противно находиться, что уходил оттуда под любым предлогом? То, что меня побил какой-то бугай, который похож больше на перекачавшегося бомжа? Или ты хочешь услышать, что моя мать смотрела на то, как меня бьют. Да, это было по истине захватывающее зрелище! А потом эта же мать валялась в своей блевотине пьяная в хлам, что я не видел ее ни разу. Ты это хотел услышать? — уже более спокойным голосом закончил свой монолог. Не нужно было срываться на отца. Он же ни в чем не виноват, а я…

— Никит, все нормально. Прости, что заставил все это сказать. Просто я волнуюсь, и мне было интересно, что же произошло, — с ободряющей улыбкой закончил папа. Я потихоньку успокаивался, до того момента пока мама не затянула повязку так, что я вскрикнул от боли. Смотрю на нее удивленными глазами, а она извинившись, снова сосредоточенно затянула бинт, но уже не так больно, как было до этого.

— Мам, спасибо. Мне пора, — я вспомнил про репетицию и тут же вскочил. — Все, я ушел!

***

— Ник, мать твою! Ты кого хрена тут делаешь? — прямо с порога меня чуть не снесло от крика Алека. Посмотрев ему в глаза, меня затопил стыд. Воспоминания о вчерашнем ударили с силой, напоминая, что я парень, и он тоже. Не знаю, может Ал и гей, но я не такой. Хотя, если посмотреть на солиста, то он уж точно не похож на светло-синего. Максимум би, да и то не факт. Может меня вчера приглючило и поцелуя не было?..

— Ник, ты меня вообще слышишь? — прямо над ухом завопил этот… Александр. И чего так орать? Не играть же пришел, а только посидеть.

— Не ори. Я только послушать, — смотрю прямо в взбешенные глаза и улыбаюсь. Обожаю бесить людей. А если у меня это выходит в считанные секунды, то почему бы и не побаловаться?

— Я же сказал не приходить! — ох, повеселюсь я. Давно я не издевался над людьми.

— Ну, сказал. Я тебя должен обязательно слушать? — со скучающим видом интересуюсь у него. Черт, так и до вылета из группы недалеко. Это на секунду меня испугало, но потом я опомнился.

— Ник, черт… Ладно, сиди, после репетиции поговорим, — это звучало слишком многообещающе. Сомневаюсь, что мы поговорим тихо и мирно.

Было странно наблюдать за тем, как играет группа без меня. Будто я и не играл никогда в этой группе, словно я любимый зритель, которого приглашают на репетиции. Смотря на все со стороны, понимаешь некоторые нюансы. Например, Дима, когда переживает за какое-то место в песне, то он закусывает нижнюю губу и хмуриться, , а может вообще сбиться с темпа. Или Слава, у него, когда что-то не получается, он постукивает ногой, пытаясь задать сам себе ритм. Но если честно, то они полностью отдаются музыке. Их не волнует внешний мир и его проблемы. Им интересен только ритм и мелодия. Так же и Алек. Кто-кто, , а он погружается в мир музыки полностью. Странно, что я не заметил за ним каких-либо привычек переживать сложный момент. Может у него их просто нет? Тогда это еще страннее. Я, например, когда не уверен, что сыграю очень быстрый ритм — сжимаю палочки так, что появляются белые пятна на костяшках.

Всю репетицию я не мог оторвать глаз от Ала. Он чем-то завораживает и приковывает взгляд к себе. Отвлек меня от созерцания солиста он сам, крикнув, что все свободны и молодцы, как обычно, в общем. Только я собрался встать и уйти, как меня остановил Александр:

— Не ты. Ты остаешься для разговора, — и тут я по-настоящему испугался. Нет, не за то, что Алек может со мной что-то сделать. Страх был иррационален. Я думал, что меня выгонят из группы. Хотя я понимал, что нет никаких оснований для этого.

— И в чем проблема? — с полным спокойствием спрашивает он.

— Ты о чем? — нет, я правда не понял вопроса. В чем проблема? У меня, конечно, дохрена проблем, но чтобы это касалось группы…

— Почему ты не можешь остаться дома? Почему ты приперся сегодня? — а, ну теперь ясно. У солиста такой уставший вид, что во мне чуть не проснулась совесть.

— Я же сегодня не играл, а просто слушал. Это, кстати, тоже очень полезно… — договорить я не успел потому, что Ал с яростью впечатал кулак в стену над моей головой. Нет, испуга не было, было лишь изумление от такого проявления эмоций. Вот это я его довел.

— Какого хрена ты каждый раз творишь? — а я и не знал, что у него проблемы с яростью. Серьезно, я думал, что он всегда спокоен, как удав. Видимо я ошибался… — У тебя, черт подери, какие-то проблемы, и не отрицай, что их у тебя нет. Ты не спишь по ночам, ты голодаешь, у тебя откуда-то взялся порез! Черт, Ник, что происходит?! Я так с ума сойду, гадая, что же в твоей жизни творится. Вдобавок ты и меня еще не слушаешь! Делаешь все наперекосяк! Ты единственный, кто может вывести меня за пару минут! Как же я ненавижу тебя! — Алек уже крушил все, что ему попадалось под руку. Так мы потеряли стул, стремянку и ящик с инструментами. Жаль, вечная память…

— Алек, может ты успокоишься? А то мне уже жалко все оставшиеся вещи и мои барабанные перепонки, — безразличным тоном прошу парня остановить свое занимательное занятие. Какая ему разница, что происходит в моей жизни? Живу и живу, нет никому дела до меня. Подумаешь не сплю ночами и не ем, и эта рана… Да всем плевать на мое существование. После смерти Риты и мне плевать, если уж быть честным.

— Успокоиться?! Как?! Объясни, как мне успокоиться, если у 17-летнего подростка происходит что-то неладное!

— Александр, а ты не думаешь, что это не твое дело? Это мои проблемы, с которыми я разберусь сам.

— Ник, ты же понимаешь, что я хочу помочь? — тихим голосом спрашивает он.

— Нет, не понимаю. И я не понимаю, зачем тебе мне помогать? Я сам разберусь со своими проблемами! — теперь уже я стал срываться на крик. Никто уже не сможет мне помочь. Что он может сделать? Сдаст за меня экзамены? Поговорит с Тамарой, и она от нас отстанет? Убьет того бугая, что меня ранил? Или что? Он ничего не сможет, потому что ему плевать! А если ему плевать, то пусть не лезет в мою долбанную жизнь!

— Эй, угомонись, — только сейчас до меня дошло, что я это кричал вслух, и теперь Алек знает, что происходит со мной. Супер! Просто офигенно, этого только не хватало. Следующие его действия меня напугали. Он обнял меня. Просто подошел и обнял. Я в замешательстве стоял, опустив руки по бокам. Я вообще никак не реагировал до того момента, пока Алек не прошептал: «все будет хорошо…», и не зарылся рукой в мои волосы. С той секунды у меня перехватило дыхание, да так, что я еле устоял на ногах. Если бы меня не держал сейчас Ал, и я бы на него не облокотился, то встречи с полом было не избежать. Тишину нарушил солист, задав свой вопрос, при этом опалив мою шею горячим дыханием, от чего по моей спине пробежал табун мурашек:

— Все? Успокоился? — я, конечно, кивнул, но руки, которые уже сцепил за его спиной, не убрал. И думать даже не хочу, чем руководствуется сейчас мой мозг. Еще потом выяснится, что я не такой, а го…

— Ты меня не выгонишь из группы? — я задал самый интересующий меня вопрос. После моего вопроса Алек отстранил меня от себя на несколько сантиметров и посмотрел недоуменно в мои глаза.

— С чего ты взял эту глупость? Ты и правда думаешь, что я могу тебя выгнать? — с какой-то не понятной мне обидой спросил он.

— Ну, мало ли. Я тебя не слушаю, сегодня вон сколько раз нахамил, а потом еще и наорал… — мой подбородок попал в капкан из его пальцев, а мои глаза приковал взгляд льдисто-серых. Я ожидал чего угодно, поцелуя, удара, да хоть апокалипсиса, но этот вопрос просто выбил меня из колеи:

— Ты идиот? — спросил он с лицом полным серьезности.

— Чего?

— Ты серьезно? Я ожидал любого аргумента. Вообще любого, но чтобы такое… Никит, ты реально идиот? — не, ну, а чего он обзывается? Что не так? Вроде бы комедию не ломаю, никого не оскорбляю, не прыгаю со сцены с криком «банзай!». Чего сразу идиот? — Ты и правда думаешь, что я тебя выгоню из-за того, что ты на меня наорал? Блин, Ник, я понимаю если бы ты прогуливал репетиции, халявничал бы на них, или просто паршиво играл. Тогда, да, я бы тебя выгнал, ибо такие барабанщики мне нахрен не нужны. Но ты… Мне кажется, если у тебя будет температура под 40, переломаны обе руки, и ты вообще не сможешь стоять на ногах, то ты все равно придешь на репетицию. Не знаю как, но ты придешь и будешь донимать меня своим наглым видом. За это вообще бы тебя прибил, если бы не твоя игра на барабанах, — после этого монолога мои сомнения насчет того, останусь я в группе или нет, сразу же отпали. Чего уж там, я очень сильно был благодарен Алеку за его слова. Только мой больной мозг решил, что благодарность нужно все-таки выразить и необычным способом.

Мне особо и тянуться не надо было, так как Александр во время того как говорил, приближался ко мне все ближе и ближе, пока между нашими лицами не осталось около десятка сантиметров. А Алек как будто только этого и ждал. Как только мои губы прикоснулись к его, он глубоко вздохнул и притянул еще ближе, было бы куда. В этот раз меня не пугало то, что я целуюсь с парнем. Мне это даже казалось возбуждающим. Я, что и правда светло-синий? Мало мне проблем… Пока моя голова была забита мыслями, я не очень-то спешил отвечать на начатый же мною поцелуй, но в тот момент, когда Ал прикусил мою нижнюю губу в каком-то порыве — у меня снесло крышу. Я отвечал с таким же напором, как и Алек. Только я не мог похвастатьсямастерством. Да, я целовался и до этого, но инициатор всегда был я, значит и я отвечаю за технику. Тут тоже инициатива шла от меня, хотя я уверен, что меня на это подбили, но целуясь с Александром, я понял, что моя техника от его где-то далеко-далеко…

Его руки блуждали по моей спине, то и дело зарываясь в мои волосы. Он оторвался от моих губ и проделал дорожку из поцелуев до ключицы и обратно, задерживаясь на изгибе шеи, ставя там засос. А за это я его убью! Вот не надо меня метить. Но все это потом, когда меня перестанет так качать, и у меня пройдет эта пелена наслаждения. Стоны рвались из моего горла, но я старался их глушить. В это время Алек лизнул место засоса и подул на него, и я не смог удержать стона. Он сорвался с моих губ против моей воли. Ал поднял на меня глаза и усмехнулся, возвращаюсь к своему занятию. Прервал нас звонок. Не знаю чей телефон трезвонил, да мне было и плевать, потому что я целовался с Александром и не хотел прерывать столь интересное времяпровождение.

— Может уже ответишь? — хриплым голосом спросил Алек. Вот же блин. Я же сейчас очухаюсь и буду избегать этого парня всю оставшуюся жизнь. Вот что он наделал?

— Да, мам, — ну, конечно, это Виолетта. Кто же еще? Я мельком посмотрел на время и просто в шоке уставился на телефон. Сейчас было 21:43. В смысле? Либо мы попали во временную петлю, либо я не заметил, как пробежало время. Смотрю ошарашенно на Алека, а тот лишь улыбается, типа он не виноват.

— Никит, ты где?!

— Мама, тише, успокойся, вдох-выдох. Все? Я на репетиции, меня задержали немного. Просто мы скоро выступаем, вот и пришлось обсудить, как я буду играть с такой рукой. Все в порядке, не волнуйся, скоро буду дома, — не дав ничего сказать маме, я быстро отключился и посмотрел на солиста. Сейчас мне его совсем не хочется избегать, а, наоборот, подойти и еще раз поцеловать. Так, стоп, меня дома ждут.

— Ник, ты же не будешь теперь меня избегать? — подходя ко мне, спросил он. А вот над этим я подумаю…

— Алек, я не знаю… Все слишком запутанно. Но я постараюсь этого не делать, — с улыбкой закончил я, чем видимо порадовал Ала. Он наклонился и быстро поцеловал меня.

— Тогда беги. Тебя ждут, — надев мой капюшон мне на голову и вручив мою сумку в руки, он развернулся и пошел собирать свои вещи. Только дома я оценил его жест с капюшоном, потому что вся моя шея была усеяна синими точками, и большими, и маленькими. Убью…

========== 8 глава. ==========

— Доброе утро. Сегодняшняя тема урока: сон, — о, нет! Заберите меня отсюда. Я больше этого кошмара не вынесу! Ну, и нафига я пришел в школу? Опять выслушивать про сон? Хочу домой. — Все прекрасно знают, что спать нужно 7-8 часов в сутки. И если… Соболев! Я так понимаю ты дома не высыпаешься. Может поделишься сколько спишь ты и чем это грозит? — Мария Васильевна не очень вовремя обратила на меня внимание, когда я собирался чуть-чуть вздремнуть. Блин, еще и отвечать надо.

— Я сплю максимум 5 часов в сутки, но это максимум. Например, сегодня я спал всего 3 часа, и меня очень сильно клонит в сон. Чем это грозит? Во-первых, это больше всего сказывается на внешнем виде: появляются синяки под глазами, кожа выглядит тусклой, как и волосы. Во-вторых, снижается внимательность. Чаще всего это очень сильно вредит подросткам, которые еще не закончили школу. Также недосып может повлиять и на внутренний мир. Например, появление головных болей, повышенное давление. Если у человека проблемы со здоровьем, в частности с сосудами, то это еще и влияет на ухудшение симптомов. Как ни странно, но недосып может вызвать преждевременную смерть. В прочем, он же и снижает половую активность обоих полов. И еще, не хватка сна отражается и на настроении: раздражительность, подавленность, сонливость. И это только основное. В общем, спать нужно, как и сказала Мария Васильевна, около 7-8 часов в сутки, — не зря мне тогда лекции читали все кому не лень. Половину я и так знал, но остальной запас этой информации пополнили родители, которые решили меня напугать подобным образом. Только вот это не особо подействовало. Ладно хоть, я целый день выделяю для того, чтобы спать. Серьезно, я сплю в этот день, наверное, часов 10. Не думаю, что это очень сильно помогает моему организму, но ухудшения в учебе и здоровье я пока не наблюдаю.

— Все верно, Соболев. Очередная « пятерка» идет тебе в журнал. Спасибо за столь точное объяснение… и, Соболев, я бы посоветовала тебе…

-… Уделять на сон больше времени. Да-да, я знаю. Я это и пытаюсь сделать, но вы мне не даете, — знаю, что наглею, но я и правда хочу спать, а сегодня репетиция, и если я приду на нее весь помятый, то Алек сразу же заметит. А он не очень здраво на это реагирует, поэтому я предпочитаю немного поспать на ненужных мне уроках. Так-то, биология мне нужна, я и сдавать ее буду. Просто эта тема… Слушать уже не надо, все знаю.

— Соболев, не наглей.

— Что вы, Мария Васильевна, куда мне. Я вам конспект напишу по здоровому сну человека, а теперь можно я посплю? — и не дожидаясь ответа, вырубаюсь. Нагло? — Да. Мария Васильевна понимающий человек, она мне простит за конспект. Угу…

— СОБОЛЕВ! — черт!

— Фил, мать твою… — блин, я похоже оглох на одно ухо. Ненавижу этого придурка. Чего ему на перемене спокойно не сидится?

— Нехрен спать на уроках, — игривым тоном заключает он. Совсем обалдел.

— За конспект можно… Сейчас же у вас другой урок. Чего ты приперся-то? — и правда, у параллели была сейчас алгебра. Чего он пристал-то?

— Поговорить мне с тобой нужно, Никитос…

— Фил, а давай не сегодня, у меня репетиция, а там Алек, который ненавидит опо…

— Опять ты своим Алеком! — друг резко поменялся в лице и стал кричать, — Алек то, Алек это. Может вы с ним уже спите где-нибудь за сценой?! Что-то у тебя не здоровый интерес к нему! — и почему в его голосе я чувствую нотку ревности? Да быть такого не может. Чтобы Фил и…

— Успокойся. После этого урока у меня физика, а у вас литература, которую ты терпеть не можешь. В туалете на втором, — и я под раздраженный взгляд ушел на химию. Вот, там я и отвлекусь от мыслей…

***

— И о чем же ты хотел поговорить, ревнивый друг? — с усмешкой я спросил у стоящего в дверях Филиппа. Сейчас он не похож на того человека, что был 40 минут назад.Вся раздраженность прошла, остался только стыд.

— Никит, прости меня, ладно? — я кивнул, а Фил сел со мной рядом на подоконник. В тишине мы просидели минут 5, если не больше. Я разгружал мозг и раскладывал информацию по полочкам, а Фил пытался составить, наверное, предложение в своей голове. — В общем, тебя эта информация может шокирует, но…

— Ты гей? — без эмоций на лице, закончил я за него. Я, в принципе, догадывался об этом, но все же не хотел так думать.

— Что? Откуда ты?..

— Филипп, пойми меня правильно, но когда ты начинаешь с ревностью в голосе орать на меня из-за Алека, то это уже выглядит ненормально. А догадался я в начале этого года. Если бы ты так прямо не пялился на задницы парней и уделял большую часть разговоров о них, то я бы все еще думал, что ты нормальных оттенков. А так… — я лукаво улыбнулся и спрыгнул с деревяшки. Фил впал в ступор. Он явно не ожидал от меня такой подставы.

— Но я же…

— Пялился. Серьезно, у тебя чуть слюни не текли, — улыбкой заключил я. — Это все, или есть еще о чем поговорить? — зря я задал этот вопрос. Очень зря. Знаете тот момент, когда можешь с чистой совестью ударить своего лучшего друга? Так вот, этот момент настал. Мне мало было Александра, с которым мне хоть и понравилось целоваться, но все же… Теперь еще и Фил. Ну почему я попал в общество радужных пони? К чему я это все. Сейчас Филипп наглым образом стоял рядом со мной и целовал меня. Нет, всему есть предел, и моему терпению пришел конец.

— Фил, какого хрена? — он с неохотой оторвался от меня и посмотрел виноватыми глазами. Нет, сейчас это у него не прокатит.

— Просто это было быстрее, чем пока бы я объяснял что, да как. Так удобнее было показать свои чувства, — стараясь скрыть от меня настоящие эмоции, выговорил…друг. Через секунду его не было уже в туалете.

Я стоял в шоке и не мог поверить в то, что сейчас произошло. Больше всего меня вводило в замешательство то, что мне был немного противен поцелуй с Филом. Когда я целовал Алека, то у меня мурашки бегали по всему телу. Мне срочно нужен какой-то антидепрессант. Не зря я таскаю с собой сигареты. Я давно бросил, но бывает прибегаю к такому методу успокоения. Когда начинался какой-то капитальный пипец в моей жизни, я начинал курить, но бывало меня затягивало на очень долгий срок. Потом я бросал и снова начинал. В 15 лет я окончательно бросил и больше сигареты не брал в руки. Но сейчас мне срочно нужна доза никотина. Всего одна сигарета, а мысли придут в норму. Так я и просидел с сигаретой в руках, пока не зашел уборщик. Ну, супер, теперь еще и он пристанет.

— Эй, ты! Ты чего делаешь?! — и почему у всех дебильная привычка орать? Я вроде хорошо выгляжу и никого не пугаю.

— Очки протри. Если я сижу с сигаретой в руках, то это определенно значит, что я леплю пельмени. В школе. В мужском туалете, — для уточнения добавил я со скучающим видом, посмотрев на него. Придурок.

— Не дерзи мне, щенок, не то я тебя…

— Что ты мне сделаешь? Кто тебе поверит, что я, круглый отличник, курил в здании школы?

— Но…

— Вот, тебе и но… — с задумчивым видом я потушил сигарету и вышел в коридор. Через 5 минут прозвенит звонок. Сейчас последний урок и домой. Дома хоть посплю немного до репетиции.

***

А дома ждал меня тотальный апокалипсис. У нас в гостиной снова сидела зомби и гипнотизировала Ветту. Мне хоть день дадут отдохнуть от этих долбанных проблем? Я устал, хочу спать. Вместо этого мне сейчас придется давиться сарказмом и иронией, делая вид, что мне плевать на все, что происходит рядом со мной.

— Ну, и почему же ты снова здесь? Записку не получила? — вешая куртку на крючок, спросил я восседающей в кресле Тамары.

— Что ты! Конечно, получила. Я поняла свою ошибку и хотела бы снова забрать тебя с собой. Только уже на неделю…

— Неделю? — с деланным ужасом на лице смотрю на нее. — В этом свинарнике и день для меня, как Ад. Найди другого дурачка, — с легким раздражением я отвернулся от нее и пошел на кухню. Сейчас я точно не посплю, значит кофе мне в помощь. Ложка в моих руках дрогнула, как и я сам от крика. Быстро развернувшись я увидел маму, у горла которой держали нож. Во мне проснулся нехилый страх. Страх за Виолетту. Страх, что я опять потеряю близкого мне человека.

— Так, тихо. Тамара, отпусти ее, — пытаюсь особо не показывать признаки агрессии, а так хочется… — Какое условие ты выставляешь сейчас? — да где этот телефон? Черт, я не успею. Так, вот он. « Быстрый набор» и «02». Должен успеть.

— Ты пойдешь со мной. И будешь жить у меня целую неделю, начиная с этого дня. Видеться с ними, — кивок на Ветту, — запрещено. И в школу ты ходить тоже не будешь. У тебя будет недельный отдых. Про репетиции тоже можешь забыть, я не хочу, чтобы ты проводил время непонятно с кем. Да, ты будешь сидеть целыми днями дома и общаться со мной, — с улыбкой закончила она. Нет, я понимаю есть больные люди, но не настолько же. Когда все это закончится? « Добрый день, что у вас произошло?» — этот вопрос только я мог услышать. Нужно, чтобы Тамара сама себя сдала…

— А иначе?..

— А иначе я убью эту Виолетту, а потом и твоего папашу, — надеюсь этого хватит для того, чтобы кто-нибудь приехал. «Срочно…», — только и услышал я, а потом мой телефон вырубился. И это срочно похоже услышал не я один. Да что ж за жизнь такая? — Ты кому звонил? — теперь ножом угрожали уже мне. Мне не страшно, я вытерплю. Так, главное спасти Виолетту, потом о себе подумаю. Дверь открыта, Тамара достаточно уже далеко, значит можно.

— БЕГИ! — Тамара оборачивается и пытается остановить маму, но она ничего не успевает сделать, так как Ветта уже сбежала. Я остаюсь один на один с этой чокнутой. Она только помахала ножом у меня перед носом и тоже сбежала из квартиры, как услышала вой сирен. Когда полиция ворвалась в квартиру, на полу сидел только я и прибывал в панике. Меня о чем-то спрашивали, что-то говорили. Потом приехал отец и началось все заново.

— Никит, ты слышишь меня? — киваю, — Хорошо. Что здесь произошло можешь объяснить? — снова киваю и поднимаю глаза на отца.

— Дома была Тамара. Она была какой-то странной. Все началось также, как и в прошлый раз, с угроз. Она хотела, чтобы я неделю жил у нее, иначе убьет вас. Я не особо ей поверил и пошел на кухню за кофе, — говорил я это все, снова переживая те минуты, — обернулся от крика. Крика Виолетты. Тамара ее чуть не прирезала, по ее шее даже текла капелька крови. Вот я и позвонил в полицию, а потом задал наводящий вопрос Тамаре, на который она ответила новой угрозой. Я так понимаю, меня правильно поняли и приехали, вот только не успели поймать эту…тварь.

— Парень, тебе придется проехаться с нами. Просто дашь все показания, и мы тебя отпустим, — ко мне подошел усатый дяденька и протянул мне руку. Я только на нее иронично взглянул и встал сам.

— Вот, теперь мой сын вернулся, — с усмешкой сказал папа и пошел вместе со мной в машину. День обещает быть долгим…

========== 9 глава. ==========

Усатый мужчина, не помню как его зовут, очень долго меня допрашивал. Начиная с моего детства, что было и какие отношения у меня были с матерью. Потом он спросил про Риту, про которую я случайно упомянул. Разговор завязался еще на полчаса. В конце меня только спросили, чего же хочет моя биологическая мать? И если бы я знал ее мотивы, то непременно бы ответил. А так…

— Я не знаю. Все, что она мне говорит: « Сыночек, я хочу, чтобы ты жил со мной.», — коверкая свой голос, ответил я. А что еще я могу сказать? Больше мне и самому неизвестно.

— То есть, ты был у нее дома? — записывая что-то в бумагах, снова произнес вопрос он.

— Да, был.

— Что-то незаконное там было?

— Помимо алкоголиков и наркоманов, которые устраивали целые оргии в центре гостиницы? Да, меня саданули по плечу, — вспоминая все эти стоны, я скривился. Вспоминать противно. Меня сейчас вырвет…

— Так, кто тебя саданул? Мать?

— Нет. По-моему мнению, это был или ее собутыльник, или же ее любовник. Что это на самом деле я не знаю, — полицейский усмехнулся на то, что я назвал того мужика вещью. По сути — никем. Он просто жалкое отродье, как и моя мать.

— Ладно, спасибо. Позови своего отца, а сам посиди, подожди, — я кивнул и вышел из кабинета, надеясь, что хотя бы сейчас смогу подумать. Кивнул отцу на дверь и плюхнулся в кресло. Около меня сидела какая-то девушка, которая пыталась строить мне глазки.

— Почему такой красивый парень сидит в отделении полиции? — она провела своей рукой по моему колену. Ясно, она куртизантка. Я все понимаю, но почему именно я и именно сегодня?

— Если ты сейчас же не уберешь свою руку, то ты не только будешь здесь сидеть! — холодным голосом попытался угомонить девушку. Но она не повелась.

— О, ты предлагаешь кое-что новенькое? — черт, прибил бы.

— Нет, для тебя новенькое это книги почитать, которые ты скорее всего и не читала, раз не поступила в институт, — я уже справился со своими эмоциями и пытался довести за сегодня хоть кого-нибудь.

— Как ты смеешь?!

— Не переживай, дорогуша. Девушкам легкого поведения совершенно не нужно читать книжки, — ответом мне был яростный взгляд и пощечина, которую она не успела мне дать. Я вовремя перехватил ее руку. Она вырвалась и с гордым видом ушла. Ну и ладно. Я наконец-то смогу нормально подумать. В общем, ждать отца очень долго…

За это время я точно решил, что уйду из группы, руководствуясь тем, что не смогу там появляться и светиться перед Алом. Он точно увидит, что со мной что-то не так. А потом начнет допрашивать, чего я не очень-то сильно хочу. Тем более парни пристанут с вопросами все ли хорошо у меня. Ничего, справятся. Там, Ал что-то говорил про барабанщика на примете. Вот его и возьмут. Уверен он будет хорошей мне заменой. Барабанную установку продам, а деньги отложу на обучение. Хоть какое-то время не буду тормошить отца.

Отец вышел нервным и взвинченным, подхватил меня и пошел к машине, на которой нас должны были отвезти. Столько проблем из-за одного человека. Если вы думаете, что из-за Тамары, то вы очень сильно ошибаетесь. Все проблемы семьи из-за меня. Рита умерла из-за того, что я не уследил. Папа выгнал Тамару из-за того, что она меня побила по моей же глупости. Виолетту поранили из-за меня. Сейчас нас достает эта пьяница тоже из-за меня. Мне уже начинает казаться, что вселенная тонко намекает, что мне пора уже свалить из этого мира.

Я бы и не против, только не могу же вот так оставить тут одного отца. У него слишком много проблем, чтобы свалить все на него. Тем более тогда, когда Ветта лежит в больнице. Он мне этого никогда не простит, даже когда будет стоять у моего гроба, провожая меня в последний путь. Неплохая такая перспектива, но я пока воздержусь. У меня в руке завибрировал телефон, на дисплее высветилось: Слава. Вот же блин, про репетицию я и забыл.

— Никитос, ты куда пропал? У тебя, конечно, плечо не в лучшем состоянии, но мы думали, что придешь послушать, — скороговоркой пробубнил он. Пришло время сказать о моем замысле.

— Слав, я ухожу из группы. Простите, — и на фоне рыка, скорее всего от Алека, выключаюсь. Папа смотрел на меня очень долго и вопросительно, на что я пожал плечами и отвернулся к окну. Меньше всего мне хотелось сейчас разговаривать.

***

Виолетта решила после больницы перебраться в маленький домик за городом, который у нас имеется, и пожить там некоторое время, пока все не утрясется. Папа согласился сразу же ее туда отвезти и там с ней остаться, а я решил, что останусь в квартире. У меня все-таки школа, которую пропускать никак нельзя.

Еще одна очень огромная проблема это Фил. Не знаю, что у него переклинило в мозгу, но он меня усиленно избегает, даже не скрывая это. Если я ему крикну на весь этаж: « Фил, привет!» — меня удостоят только побегом. Я уже не знаю, что и делать. Хотя есть одна идея, но это снова придется его ловить, что сделать практически невозможно. Поэтому лучше ему написать смс, что я и сделал. « Приходи сегодня в 307 кабинет, 18:30.», — это все, что я смог выдавить из себя. Ладно хоть у нас школу не закрывают, а с Ириной Дмитриевной я всегда договорюсь.

— Ну и? Что ты хотел? — я не ошибся, и Фил сейчас стоит в дверях с недовольным видом. Я только улыбнулся ему и похлопал рядом с собой, показывая, чтобы он тоже присел на парту, а не нервировал меня, стоя в дверном проеме. Филипп понял меня прекрасно и подошел, только вот садиться не решался, но после моего грозного взгляда, он сдался и присел на краешек парты. Хотя бы так.

— Филь, объясни мне, пожалуйста, почему ты меня избегаешь? — спрашивать, так сразу в лоб. Чего тянуть кота за хвост?

— Я тебя не избегаю! — с запалом ответил Фил и тут же осознал свою ошибку. Я знаю, когда он врет, и сейчас именно тот момент. Усмешка не сходит с моих губ, когда я поворачиваю голову к нему и смотрю насмешливо.

— Да что ты! Не избегаешь? А фраза: « Фил, привет!» каждый раз адресована твоей спине, и это меня раздражает. Что же такого серьезного произошло, что ты так стал меня игнорировать? — моим ядом, наверное, можно убить пару кобр. Я говорю все это спокойно, но чувство, которое поселилось у меня в груди, выжигает все, и мне его очень сложно сдерживать.

— Почему?! — повышая тон, переспросил Фил. — Ты еще спрашиваешь? Да я тебя поцеловал! ПО-ЦЕ-ЛО-ВАЛ! — раскладывая на слоги, прокричал он.

— Я не тупой, я знаю, как раскладывать слово «поцеловал» на слоги, — с раздражением заметил я. Вот тоже нашел отмазку, чтобы от меня бегать. Поцеловал и поцеловал, чего трагедию устраивать? Я сам похоже небесно-голубой, значит ничего страшного не произошло. Тем более Фил, я думаю, понимает, что между нами только дружба. — И что в этом такого? Ну поцеловал ты меня, что из этого?

— Ты серьезно? Я… Я же… Ты ведь не…

— Прекрати мямлить, меня это раздражает еще больше. Что я? Гей? Ну, над этим вопросом стоит подумать, потому что я сам уже не уверен.

— Что?! То есть…

— Нет, Фил, я не буду твоим парнем, но и мешать твоей голубой деятельности я тоже не буду, — в его глазах потухла надежда, но он все равно стоял и улыбался, пытаясь скрыть грусть. — Но помни, что я навсегда останусь твоим другом. Я всегда буду на твоей стороне, даже если это радужное сообщество, — с улыбкой закончил я, а парень рассмеялся. Ну, наконец-то, хоть какая-то живая эмоция.

— Эм… Никит, я хотел бы попросить… Понимаешь…- Фил был явно чем-то встревожен и не решался спросить это у меня. Но увидев мой вопрошающий взгляд, все же решился, — Можно я тебя поцелую, просто я не очень в прошлый раз… — договорить я ему не дал, накрыв его губы своими. Парень сначала растерялся и не знал куда себя деть, но потом осознал всю картину происходящего и ответил. Будто это я просил с ним целоваться. Как ребенок… Вот только с детьми не целуются, причем вот так. Фил уже во всю обнимал меня и беспорядочно водил рукой по моей спине, иногда забираясь теплой ладонью под кофту. Ну, а мне не жалко, раз уж я в их лиге. Но как и в прошлый раз, я не ощущал никаких эмоций, как это было с Алеком. Просто механические движения губами и языком. Филипп отстранился от меня, лучезарно улыбаясь.

— Спасибо, — прошептал мне мой друг на ухо и резко сменил тему. Я, еще не совсем понимая, что происходит, подхватил разговор. В этом весь Фил, может сделать что-то такое, что волосы на голове встанут дыбом, а потом резко направить разговор в другое русло, что человек забывает какой этот парень засранец. Он будет прекрасным манипулятором, я в этом уверен на все 100%.

— Фил, прости, но мне пора, у меня подготовка, — соскочив с парты, я состроил виноватый вид.

— На меня твои маски не действуют, топай уже, — со смехом разрешил он. Ну я и потопал домой, где ждал меня огромный сюрприз, лучше бы я потерялся.

========== 10 глава. ==========

Придя домой, я сразу засел за уроки. С химией были огромные проблемы, которые я пытался решить. Тем более учеба всегда помогала не забывать о проблемах, связанных с семьей. Вот уже неделю я пытался не вникать в какие-то подробности того дня. Всю неделю я зарывался в учебу, снова забывая есть и спать. Что собственно и сказывалось на мне. Под глазами залегли огромные черные круги, волосы стали похожи больше на воронье гнездо, а глаза потускнели. Щеки впали, да и сам я стал угловатым и исхудавшим. Только я не пытался изменить ритм моей жизни и все также доводил себя чуть ли не до обморочного состояния.

Разбираясь с очередной задачей, кто-то позвонил в дверь. Я решил, что дома никого нет, и пусть те, кто сейчас ждут, что я выйду, обломятся. Только человек попался настойчивым и раздражал меня этим. Я не мог сосредоточиться на задании, когда в доме раздается противный звук звонка. Я начинаю уже ненавидеть это пиликанье. Гневно бросаю ручку и иду посмотреть, кто же такой смелый. Заглядываю в глазок, и моя первая мысль: « Пусть там и стоит!». Смелым оказался Александр. И почему я не удивлен? Открываю дверь, дабы сказать этому смельчаку, чтобы он шел в лес ромашки собирать, как тот не спрашивая меня заходит в дом. Нет, я понимаю, наглость — второе счастье, но не настолько же!

— Конечно, проходи, я всегда не рад гостям, — язвительно делаю акцент на то, что Алек самый беспардонный кого я только знаю. Только бы действовало это на самого Ала…

— Ты должен вернуться в группу! — строго говорит он. Я поднимаю недоуменно бровь и жду объяснений.- Ты и правда должен вернуться к нам, иначе я больше не вынесу… — что он там не вынесет я уже не слушал, потому что ушел в комнату. Закрывая последний учебник химии и понимая, что больше я сегодня не позанимаюсь, я натолкнулся на внимательный взгляд солиста. Глубоко вздохнув, я кивнул на кровать. Стульев в комнате у меня отродясь не было, а разговор, так понимаю, не на минуточку, поэтому где-то же нам нужно сидеть. Он на кровати, а я за столом на кресле. Когда Алек устроился, я взглядом намекнул, что тот может говорить.

— Ты должен вернуться, — сегодня пластинка смениться, нет?

— Алек, я это уже слышал. Может объяснишь, почему я должен вернуться? -меня и правда заинтересовало это: « ты должен вернуться!». Что же такого у них произошло, что без меня никак?

— Я ненавижу Егора, — вспыхнул он, но потом наткнулся на мой непонимающий вид и добавил, — это наш нынешний ударник.

— Чем же он тебе не угодил? — со смешком спросил я. Вид разозленного Алека меня очень сильно веселил, что не нравилось самому солисту. Ну, я не виноват…

— Он полный придурок! Я его ненавижу!

— Очень познавательно, а более аргументированный ответ найдется? — впервые я разговариваю с Александром в таком тоне, не боясь, что меня вышвырнут из группы. Парень грозно на меня посмотрел, но все же кивнул, признавая мою правоту.

— Он мне не понравился с самого первого дня…

— Какая неожиданность, — прервал я его, делая изумленное лицо. Алек хмуро на меня посмотрел и продолжил:

— Ты у меня не вызывал чувства ненависти, если только чуть-чуть. Он же со своими тупым шутками, типа: « Сейчас будет жарко, потому что я здесь.», и ржет придурок. Я еще подумал, что это может проблема во мне, ну, знаешь, у каждого свои недостатки, ему не повезло, например, с юмором, — я засмеялся от задумчивого вида парня. Алек глубоко вздохнул и продолжил своей рассказ: — Дальше — хуже. На следующий день он опоздал на 32 минуты, что и сказал ему, а в ответ мне прилетело: « Не злись, Санек!», — при упоминании как его назвали, Ал вздрогнул, и у меня тут же всплыло воспоминание, что нельзя сокращать имя Александра. Хотя я-то сокращаю… — Но ладно бы он просто опоздал, так он привел с собой каких-то потаскушек, которые ему вечно махали и ржали, как лошади. Ты не представляешь как я сдерживался, чтобы не наорать на них и не выпинать из студии, — он это говорил с такой яростью, будто он переживал это снова. Солист замолчал, пытаясь усмирить свой гнев, но у него это плохо получалось. Я глубоко вздохнул и пересел к нему на кровать, накрывая его сжавшуюся ладонь в кулак своей. Его глаза, которые были до этого закрыты распахнулись, смотря на меня пронзительным взглядом. В моей голове даже мысли никакой не промелькнуло, когда меня поцеловали. Я попытался оттолкнуть парня, но это получалось очень плохо, учитывая то, что я ужасно скучал по нему. Проведя руками по его спине, я все же оторвался и спросил хриплым голосом:

— Ты рассказывать дальше будешь? — Алек нахмурился, но кивнул, садясь так, чтобы я сел между его ног и облокотился назад. По размеренному дыханию можно было понять, что Ал успокоился и готов продолжать.

— Так, я остановился на дамочках… И мало того, что этот идиот приводил этих…девушек и опаздывал, так он еще и играет паршиво. Либо он слишком замедляет темп и обвиняет нас, либо он слишком ускоряется. Парни начали потихоньку раздражаться, как и я, но пока молчали, пока он не решил поиграть на гитаре Славы. Не знаю каким макаром, но порвал струну. В общем, нам без тебя никак, — закончил свое повествование о мальчике-раздолбае Алек и поцеловал меня в шею. Я задержал дыхание и не шевелился, пока Ал не оставил мне засосы.

— Алек!

— Что? — он ведь знает, как я не люблю все эти метки. В прошлый раз еще заметил мое недовольное лицо, но все равно продолжает ставить их. — Так ты вернешься? — в перерывах между поцелуями спросил он. Я бы с радостью сказал «да», но проблемы с семьей так просто не разрешаться.

— Прости, но я не могу… — с сожалением отстраняюсь и пытаюсь встать, только мне этого не дают сделать, снова усаживая в прежнее положение.

— Ник, может ты уже скажешь, что происходит? — тоном дьявола-искусителя прошептал мне на ухо Александр, а потом поцеловал, затянув меня в водоворот наслаждения.

— Все очень сложно, — я решил не рассказывать, но потом посмотрел на лицо парня и сдался. Я сдался, доверившись ему. — В тот день, когда я ушел из группы, мне пришлось побывать в отделении полиции. Моя биологическая мать, по совместительству пьяница, решила, что я должен жить с ней, а не с отцом. И угрозами моей приемной маме, пыталась добиться от меня этого. Такое уже было пару недель назад, когда я пришел с порезом на плече. Но в тот раз она не трогала маму, а в этот… Провела все-таки кухонным ножом по горлу, — я всхлипнул, чувствуя, как подступают слезы. Алек сжал сильнее руки и успокаивающе поцеловал. — Хорошо, что она не задела ничего, от чего бы Виолетта умерла, но все же маме пришлось пару дней пролежать в больнице. Вот поэтому я и решил уйти из группы, чтобы разобраться в себе и помочь своей семье.

— Извини меня за мою бестактность, но почему твоя биологическая мать решила, что ты должен жить у нее? — с неподдельным интересом спросил Ал.

— А кто знает? При разводе с отцом она явно указал на то, что не хочет, чтобы я сидел у нее на шее, и, что она хочет жить свободно. Папа ей это и устроил, , но сейчас почему это ей в голову вдарило совершенно другое, через 3 года… — я задумчиво водил рукой по ладони Алека, пытаясь там найти ответ, которого не было нигде. И я начал рассуждать вслух, — Когда умерла Рита, у матери поехала крыша, и она начала спиваться в усиленном темпе. После того, как отец выгнал ее, она не появлялась в нашем доме. Но совершенно недавно я стал ощущать на себе взгляд, будто кто-то следит за мной… Может это была она? Я часто ходил гулять с отцом и мамой, и мы все время веселились, даже в супермаркетах… — я обессиленно откинулся назад, не понимая логики Тамары…

— Ник, прости, но кто такая Рита?

— Моя младшая сестра, — все также не выходя из транса, я ответил на автомате.

— А как она умерла? — и чего он не уймется. Хотя ладно, с кем-то кроме психиатров мне нужно поделиться за такой долгий срок.

— Ее сбил джип. Рита вырвалась и побежала на проезжую часть. В общем, перелом черепа, три сломанных ребра, внутреннее кровотечение. Умерла сразу. Все эти годы я виню себя в смерти Риты. Я уверен, что спас бы ее… А так… — разочарованный выдох сорвался с моих губ. Алек покачал головой и нагнулся к моему лицу:

— Ты не виноват. Тут никто не виноват, — еле касаясь своими губами моих, прошептал он, а потом поцеловал с такой нежностью, что у меня защемило где-то в сердце. Целоваться в таком положении было крайне неудобно, и я оторвавшись от губ Алека, сел на его бедра, обвивая своими ногами. «Да, вот так более удобно…», — с урчанием заметил я. После моего действия поцелуй потерял свою нежность, став яростным и страстным.

Руки Алека забирались мне под футболку и зарывались в мои волосы. Сам я недалеко ушел от него, расстегивая пуговицы на его рубашке, которые неохотно выскальзывали из петель, а поцелуи Ала не прибавляли успеха. Наконец рубашка сдалась и я откинул ее в сторону, продолжая отвечать на поцелуй. Алек прикусил мою нижнюю губу, тут же зализывая место укуса. Мой язык прошелся по его губам и снова проник к нему в рот. Ал с рыком оторвался от меня и стащил сначала футболку, едва не порвав ее, а потом и джинсы с нижним бельем. Только сейчас до меня дошло к чему все идет, и меня затопил стыд и страх. Лицо горело от прилившей крови, а руки стали дрожать.

— Алек… — я попытался отстраниться, -… остановись. Стой…

— Ник, не бойся, я не сделаю больно… — с придыханием останавливая мои попытки, прошептал он. Как бы то ни было, мне от его фразы спокойнее не стало.Я до жути боялся того, что может произойти. — Ник, я тебя люблю и никогда не причиню боли, — с нежностью в голосе пробормотал в запале Алек. Я чуть не плача от страха, выдавливаю из себя единственную ложь, что пришла на ум:

— Я тебя нет… — в момент тяжесть пропала, и тепло, которое давали мне его руки тоже. Я открыл глаза и увидел Александра с рубашкой в руках. Он быстро накинул ткань на плечи и сказал со злостью и… грустью:

— Я и забыл, что ты не умеешь чувствовать, — я хотел выкрикнуть, что это не так, и я чувствую, но меня душили слезы, не давая вымолвить и слова. — Не переживай, дверь я найду сам. И насчет группы мое мнение не изменилось, — он скрылся за дверью комнаты, а потом я услышал хлопок двери. И тут я разрыдался уже в голос, срывая гнев на всем, что видел. Меня злило, что я не смог обуздать свой страх и оттолкнул человека, который был мне дорог, меня злило то, что этот самый человек сказал те слова, которые я не хотел слышать. Меня злило все, и слезы злости и горя текли по моим щекам, падая на ковер. Я потерял последнего человека в своей жизни. Можно сказать, что я перестал существовать в этом мире…

========== 11 глава. ==========

Бывают такие мгновения безысходности. Когда грудь сдавливает от этого чувства, и ты не знаешь куда себя деть. Когда твой мир разрушился, оставляя после себя неприятный осадок пустоты. Мне всегда говорили, что у меня каменное сердце. Многие пытались пробиться сквозь толщу моего холода, но всё тщетно. Когда Алек сказал, что я не умею чувствовать, он был прав. В четырнадцать лет я закрылся ото всего мира, чтобы мне больше не смогли причинить боль. И мне даже не приходило в голову, что нужно открываться людям, что им можно доверять, и что, самое главное, нужно чувствовать. Только Ал просчитался — я полюбил. Не знаю как, но этот заносчивый, суровый, никогда не улыбающийся парень, смог влюбить меня в себя. Всего каких-то два месяца и мой мир перевернулся с ног на голову. Вот только я сам разрушил, что создавалось по маленьким крупицам все эти годы. Я сам повернулся к счастью задним местом, показав язык.

В ужасном состоянии, которое не меняется уже с начала года, я поплелся на репетицию. Какие бы отношения у нас не были бы с солистом, я нужен этой группе. Выступление в кафе я уже, конечно, пропустил, но, надеюсь, больше не пропущу ни одного.

— Господи, ты вернулся! — закричал на всю студию Слава. Я улыбнулся и пожал им с Димой руки. Как же я рад был видеть их снова. Алеку я только кивнул головой, но он на меня даже и не посмотрел. Ну, это только его дело. Все же я хотел извиниться за то, что было у меня в квартире, и то, что я ему солгал. Только я сомневаюсь, что это будет так просто…

— Все, обнимашки закончились, — с суровостью сказал Ал, подходя к микрофону. Вернувшись, я осознал, что всего этого мне не хватало. Этого ритма, этих песен, студии, ребят. Тут ничего не изменилось, после моего ухода. Хотя есть одно… Александр. Он, вообще, никак не обращал на меня внимание. Даже если я сбивался, то он просто начинал все сначала, ничего мне не говоря. Не то чтобы меня это раздражало, но все же напряжение чувствовалось. Это заметили и парни.

— Эй, Ник, что происхо… — не успел Дима договорить, как в студию с громким ржачем ввалился какой-то бомж в сопровождении двух девушек, не внушающих доверия. Почему я собственно сравнил его с бомжом: волосы до плеч, больше похожие на грязную солому, они даже по цвету совпадают, одежда явно найдена где-то на улице. Серьезно, это не одежда, а тряпки для пола. Вся грязная, в дырках… Нет, я понимаю, что может быть из неблагополучной семьи, но у него в руках айфон последней модели. Значит, эта одежда типа бренд, и он ею гордиться. Трехдневная щетина и грязь на лице, явно дают понять, что этот человек давно не был дома. Скорее всего он был у кого-то из этих дам. И вероятнее всего, он нисколько не позаботился о своей гигиене. Фу, меня сейчас стошнит.

— 36 минут 52 секунды, — вынес вердикт солист, смотря на часы. Игра прекратилась, девушки замолчали, а парень замер в ожидании. Я на это все смотрел все с большим интересом. Сейчас начнется драма… Я так понимаю, это Егор, ударник, который играл после меня и до меня. Так, а что он здесь делает? Разве его не должны были выгнать?

— Да ладно, Санек. Вчера было хуже, — со смешком он залетает на сцену и стремительным шагом идет ко мне. Я с усмешкой наблюдаю за тем, как его лицо меняется и замедляется шаг. Почти подойдя к установке, он резко разворачивается и спрашивает:

— А это, что за клоун? — Дима аж воздухом подавился от наглости этого человека.

— Какой вежливый бомж, — плавно встаю и протягиваю руку этому Егору, — Приятно познакомится, я ударник этой группы. Спасибо, что подменил меня, пока я болел, — если от первой реплики лицо парня исказилось от изумления, то от второй я, вообще, должен сейчас лежать кучкой пепла. Руку он так мою и не пожал, а вот ударить попытался. — Разве так заводят новые знакомства? — уворачиваясь от удара, все с той же насмешкой спрашиваю я. Это еще сильнее его выбешивает. Какой-то он неуравновешенный. Я познакомится хочу, поблагодарить, а он сразу кулаками махаться.

— Я. Не. Бомж, — в ярости кричит он.

— Ну, конечно, не бомж. Я не хотел обидеть столь ранимую натуру, — Егор остановил своё махание кулаками и замер. Поймал наживку. — Наркоманам тоже не нравится, когда их обдолбанными называют… — с сочувствием смотрю на злящегося парня, и мило улыбаюсь. Девушки, которые пришли с ним — захихикали и стали перешептываться, с интересом поглядывая на меня и на него.

— Выметайся! Это мое место! — сколько гнева…

— Ник, прекрати доводить его, — мне на плечо опустилась чья-то ладонь. Мне даже голову поворачивать не надо, чтобы узнать кто это. Он впервые со мной за сегодня заговорил, и думаю, что последний раз. Хотя бы так… — А ты, — повернув голову в сторону Егора, Алек испепелял его взглядом, — выметайся из моей студии.

— Но, Сань. Я же лучше его…

— Александр. И, нет, ты нисколько не лучше его, — дальше он даже не смотрел на парня, а просто развернулся и пошел к гитаре.

— Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ! СЛЫШИШЬ?! — все бы ничего, но этот крик, полный любви и нежности, был направлен на меня. Мало мне проблем, так еще и это… Вся группа посмотрела на Егора, как на психа. Хотя почему как? Нафига так орать? Я и оглохнуть могу.

— Если у тебя проблемы со слухом, — намекая на просьбу солиста, пробормотал я, — то это не значит, что они и у меня есть. Прекрати орать, как резаный. Ты портишь мою детскую психику, — ладно, про психику я вру, но в остальном…

— Ты еще пожалеешь… — прошипел он сквозь зубы.

— Тебя? Не думаю, — не заморачиваясь на счет реплик, на автомате расслабленным голосом отвечаю.

Егор развернулся и буквально вылетел из студии, забыв прихватить с собой этих… нет, ну не могу я их девушками назвать. Это две малолетние девушки легкого поведения, у которых будущее уже определено.

— А вы чего встали? Особое приглашение нужно? А ну, брысь отсюда, — еле сдерживая свой гнев, прошипел Александр. Они только рассмеялись и кокетливо посмотрели на меня. Нет, только этого еще для счастья не хватало. Чтоб тебе жилось не грустно… Блин!

— Нас заинтересовал ударник, что за барабанами. Мы его здесь подождем, — кто-то в ярости. И этот кто-то не я, и не Дима, и не Слава. Сейчас будет БУМ!

— А НУ…

— Милые дамы, зато вы меня совершенно не интересуете, — спокойным голосом перебивая Алека, за что меня награждают взглядом « Я тебя убью, только перебей меня еще раз.».

— Ты разве не хочешь получить удовольствие, — томным голосом спросила блондинка, прикусывая указательный палец. Дима, который до этого пил воду — подавился, а у Славы челюсть собирает грязь на полу. Говорить про Алека я даже не буду…

— Да, пожалуй хочу. Но причем здесь вы? От вас я могу только получить 8 лет и множество болячек. Оно мне надо? И так проблем по горло… — со скукой в голосе и на лице, смотрю на двух не состоявшихся шл…

— Что?! — с визгом подскакивает вторая. — Ты… Ты…

— Я знаю, знаю… Обаятельный красавчик. А теперь покиньте студию, — и киваю на дверь.

— Да мы тебя… тебя… — их что, заело?

— Девочки, не нужно оправдывать того, что и так известно, — с усталостью в голосе бросаю на них взгляд.

— И что же известно? — ну, не дуры ли?

— Мозг атрофировался еще при рождении, вот что! Все, вы мне надоели.

— Хам!

Когда они выбегают за дверь, чуть пару раз не навернувшись на огромных каблуках, под счет Алека мы продолжаем репетировать. Все были какими-то заторможенными и не знали, что делать. Репетиция была сорвана, нет смысла дальше продолжать, это понимали все. Поэтому сложили инструменты и ушли… кроме меня. Мне нужно нагонять, а только тут я могу сосредоточиться. Дома меня напрягает обстановка, здесь же я расслабляюсь.

Минуты перетекали в часы, унося меня в мир музыки. Сегодня я выбрал более агрессивную музыку и каждый удар отражался в моей душе. Все накопившиеся ярость, гнев, ненависть, сожаление, боль я выплескивал на ни в чем не повинный инструмент. Я даже не заметил, как сгустились сумерки и на часах уже было довольно поздно. Поэтому, как бы я не хотел этого, я собрался и поплелся домой, довольный тем, что на душе стало легче. Только я решил, что все в моей жизни налаживается и все к лучшему, как я почувствовал тупую боль в голове и мир померк…

========== 12 глава. ==========

Сознание возвращалось очень медленно, и не хотело создавать общей картины. Повернув голову, я заметил, что нахожусь в студии, из которой совсем недавно вышел. Пытаюсь пошевелить руками, но не могу, чувствую, что они связаны, та же история и с ногами. Обследую дальше все глазами и замечаю в углу силуэт. Странно, что я его раньше не заметил. И кому я опять жизнь испортил? Почему последнее время моя жизнь висит всегда на волоске? Эй, где мой обычный подростковый возраст? Где тусовки, наркота, алкоголь, девушки? Почему вместо этого, я каждый раз прощаюсь сжизнью?

— Эй, Эрик, он очнулся, — голос смутно знакомый… Где-то я его слышал. Слова то срываются на высокие тона, то ухают в низ на бас. Черт, да это же Егорушка. Хотя можно было уже догадаться по складу ума. Это же надо так пропалиться.

— Слушай, я не уверен, что смогу убить человека… — в моем поле зрения появился еще один парень, только выглядит он более прилично, в отличии от бомжа. Он явно сомневается в том, что делает, а значит на него проще надавить. Теперь мне нужна тактика. Я все-таки еще хочу пожить в этом мире. Мне вон с Алеком надо помириться…

— Ты идиот? Мы его уже связали и похитили. Я не собираюсь только за это переступать через закон!

— Ну, может его просто припугнуть?

— Он и так уже, наверное, до смерти напуган. Сейчас остается только убить!

— А если не напуган? Может поговорим с ним?

— Нет, я знаю, что он напуган.

— Ну, это ты зря, конечно, — я встрял в такой оживленный спор. На меня уставились две пары глаз. — В последнее время мне очень часто угрожают, что я уже и не чувствую страха.

— Вот, я же тебе говорил! Давай просто припугнем и толкнем наши условия…

— Что же вы хотите мальчики? — с интересом спрашиваю у них. Егор зло на меня посмотрел и не сказал ни слова, а вот Эрик, наоборот, с виной в глазах начал излагать мысль:

— Ну, понимаешь, ты должен уйти из группы…

— Нет, не понимаю. Почему я должен уйти из группы? — в эту же секунду мне прилетает кулак в лицо. — Эй, поаккуратней, я зря что ли пластику делал? — и еще один удар, только уже в бок. — Спасибо за понимание.

— Заткнись! Я ненавижу тебя! — прямо на ухо мне шепчет Егор.

— Милый, но мы даже не успели познакомиться поближе. Предлагаю это исправить, ты такой сек… — и еще один удар, который проходится мне прямо по скуле. Больно, ведь…

— Замолчи! Здесь говорю только я! — его кулак снова висит в воздухе, а потом он приходится мне прямо по животу. Я только усмехаюсь и сгибаюсь пополам. Это чертовски больно, но нужно как-то спасать свою задницу. — Мой друг слегка мягок, поэтому он предлагает предъявить тебе условие, и если ты его не захочешь выполнить, то мы тебя убьем. Видишь все как просто, — и улыбается сволочь желтозубая.

— Что за условие?

— Ты его уже слышал!

— Объяснение этого условия?

— Обойдешься!

— Почему-то я так и думал… — я задумываюсь над происходящим. Нет, мне совершенно не трудно уйти из группы и спасти этим свою жизнь, но что-то останавливает меня. Не могу я так просто взять и сдаться без боя. О, моя дебильная натура, когда же ты изменишься? И тут я услышал перепалку молодых людей.

— Меня отец и так уже преступником считает, а ты предлагаешь убивать?

— Об этом никто не будет знать кроме нас с тобой. Успокойся. Мне это нужно…

— Зачем? Зачем тебе нужно в эту группу?

— Затем, что мой отец уже грозился лишить меня наследства! А если я потеряю и здесь место, то точно останусь ни с чем! Понимаешь?!

— Я не хочу влезать в такие проблемы!

— Ты будешь делать то, что я скажу. Все! Держи…

— Нет, Егор, так дело не пойдет…

— Чего пялишься, дебил?

— Это ты сейчас сам к себе обратился? — с иронией замечаю я. — Ну, ты уж к себе поласковей…

— Я тебе говорил заглохнуть! — в этот момент мне было больше не до шуток и язвительных фраз, нож прошелся по моей ноге, не задевая пока ничего важного. Ну, нога она и в Африке нога, там только кости, мышцы и сухожилия. Все будет хорошо. Давай, Никит, думай, думай. — Чего притих-то? — я проигнорировал его, забивая на глумливый взгляд. Мне было не до дегенератов, которые из заднего кармана забыли достать мой телефон. Нет, ну что за придурки? Мысленно я усмехнулся и помотал головой из стороны в сторону, не одобряя похитителей. — Говори, когда я к тебе обращаюсь!

— Ты сам велел молчать, что я успешно и делал, а теперь говоришь обратное. Определись уже, — и снова, мне в наказание за мой длинный язык, меня бьют с такой силой, что я чувствую металлический привкус во рту. Моя улыбка ввергает их обоих в шок. Я стараюсь незаметно набрать хоть какой-нибудь номер, но не успеваю. Правый бок пронзает адской болью, от которой я все же заскулил. Черт, помогите, кто-нибудь. Неужели я умру из-за каких-то придурков? Либо меня все же услышали, либо это простое стечение обстоятельств, но кто-то все -таки врывается и что-то кричит. Я уже ничего не соображаю из-за боли, поэтому понять, что происходит вокруг могу с трудом. Кто-то прикасается к моему плечу, а потом подхватывает за него, пытаясь отвести куда-то. Я даже и не заметил, как руки и ноги обрели свободу в движениях…

— Ник, только не отключайся… Слышишь? Ник!..

***

О, ну и где я в этот раз? И почему все так сильно болит? Мой мозг решил сжалиться и выкинул мне все, что происходило недавно. Я резко открываю глаза и сажусь. От этого действия у меня чернеет в глазах и затапливает жгучей болью. Со стоном я падаю назад, и опять меня пронзает тысячей горячих иголок. Твою ж… Я даже сказать ничего не могу, так как в горле пустыня Сахара. Будто кто-то прочитал мои мысли, и перед моим носом оказался стакан воды. Я благодарно киваю и выпиваю за секунду все содержимое. Фуф, вроде легче. Хм, мне интересно, как я сюда попал… Теперь можно и раздражать, и приставать.

— Алек?! — на стуле рядом с кушеткой сидел солист группы, который выглядел, мягко говоря, неважно. Он только сморщил нос от громкого звука и обеспокоенно посмотрел на мое лицо.

— Не кричи. Ты и так очень сильно пострадал, — дрожащими руками, что лежали у него на коленях, он заправил прядь волос за ухо, которые не очень сильно мне мешались, но видимо Ал посчитал по-другому.

— Как?.. Как я сюда попал? — теперь до меня стал доходить смысл того, что произошло. Меня, черт подери, чуть не убили. Волнение в голосе мне скрыть не удалось.

— Я гулял, когда услышал чей-то голос в студии… Я не думал, что там кто-то может быть… и я… — у Александра видимо тоже проблемы с эмоциями, которые он не может сдерживать, потому что заикается чуть ли не на каждом слове. — Я вбежал… а ты там…весь в крови, держишь руку у правого бока… Черт… — он закрыл лицо руками, пытаясь остановить истерику, которая накатывала с каждой секундой. Я положил свою руку на его, успокаивая. — Тех придурков я вырубил и попытался докричаться до тебя, но ты сидел, как зомби… Я уже думал, что ты… что ты…

— Алек, тише. Все хорошо. Я жив, здоров, — ну да, я понимаю, что у меня сейчас дыра в боку и искалеченное тело, но успокоить-то мне его надо.

— Ты издеваешься? Все хорошо? Здоров? — повышая тон и переспрашивая меня, сжимает мою руку в своей. — Да ты чуть не умер, какое тут хорошо?!

— Алек, прекрати орать. Сейчас же со мной все хорошо, — на меня на самого такая истерика накатывает, но я пытаюсь еще держать лицо, только это не надолго. Александр мотает головой и убирает свою руку с моей. После этого у меня возникло ощущение, будто у меня забрали всю поддержку. Я думал, что сильнее, но видимо ошибся, раз по моей щеке потекла первая слеза, а за ней и вторая. — Мой отец оповещен? — надрывным голосом спрашиваю у парня, который смотрит на меня во все глаза. — Чего? Наслаждаешься зрелищем? — не правильно расценив его взгляд, огрызаюсь.

— Нет, просто…неважно. Я сообщил твоему отцу где ты, объяснив при этом, что произошло. Почему ты просто не мог отказаться от группы?! — резкая смена настроения… Самая настоящая истерика.

— Просто не мог. Это был единственный шанс находиться хотя бы в одном помещении с тобой, — выпалив правду, я закрыл глаза, чувствуя, как слезы высыхают, а на душе становится еще паршивей.

— Зачем тебе это? Ты тогда все ска…

— Я солгал, — и смотрю на его реакцию. Жаль, что я ее не могу увидеть из-за рук, которые скрывают его лицо.

— Зачем ты так со мной? — дрожащий шепот и содрогающиеся плечи означают только одно…

— Алек, посмотри на меня, — пытаюсь привстать, но только скулю от боли. — Алек, пожалуйста…

— Я ненавижу тебя! — вот так, я потерял всякую надежду на спасение. Сквозь пелену слез я видел спину человека, который покидает мою жизнь, которого я люблю больше своей жизни. Если он уйдет, то зачем жить дальше? Мне даже не к чему стремиться…

— Сынок, мы так переживали за тебя, — в палату вихрем влетели отец и мама, сразу же начиная свой допрос. Единственное, что я хотел, чтобы меня тогда никто не спасал и я умер бы там, истекая кровью… Кто его просил?

========== 13 глава. ==========

Вышло бездарно, так как для меня такие сцены описывать немного сложно. Поэтому не судите строго…

***

Весь следующий день вокруг меня бегали медсестры и врачи, спрашивая как мое самочувствие. На их ахи и охи я огрызался и язвил. Меньше всего мне сейчас хочется, чтобы ко мне приставали с причитаниями: « Бедный мальчик, как же ты так умудрился? Уму не постижимо, как можно было избить такого милого мальчика…». Вот-вот, уму не постижимо, как можно бесить меня еще больше, чем есть на самом деле?

— Чувак, а мы контрольную по химии писали, — рядом со мной сидел Фил и весело болтал ногами. Он долго еще психовал из-за того, что со мной случилось, но потом поуспокоился. И сейчас сидит после уроков и беззаботно болтает.

— Ты издеваешься? Можешь достать мне ту контрольную? — со стоном я прикрыл ладонью лицо. Черт, это же надо было пропустить важную контрольную. Мне же экзамен по этому предмету сдавать, а полугодовые работы неплохая подготовка к нему. За моими размышлениями я не заметил, как Филипп поставил рюкзак на мои колени. Заинтересованно наблюдаю за копошениями друга, а потом мои глаза ползут на лоб.

— Вот. Я так и знал, что ты это скажешь, поэтому у учителя и попросил. Василий Григорьевич передавал тебе скорейшего выздоровления, — какая-то слишком простая контрольная. Только тестовая часть и задания элементарные. Недоверчиво смотрю на довольного Фила и спрашиваю глазами: « что за хрень?». — Ах, да, ты переверни листочек. У нас так весь класс повелся, — вот теперь больше похоже на правду. И задачи появились и тест довольно-таки сложный.

— Спасибо… — все, меня больше не интересует внешний мир. У меня есть контрольная по химии и тетрадка, которую мне купили родители.- Фил, а у тебя есть ручка? А то капельницу долго доставать, а потом кровь сливать… — не отрываясь от задачи, спрашиваю друга. Отвлекло меня то, что в палате кто-то подавился. Поднимаю глаза и вижу Диму и Славу.

— Так вот почему ты по ночам не спишь? — с улыбкой внес предложение Дмитрий. Перевожу взгляд на Филиппа и еле сдерживаю смех. Еще чуть-чуть и у него слюнки потекут. Я же говорил, что улыбка у Димы крышесносная.

— Какой ты проницательный оказывается, — улыбаюсь им в ответ и хлопаю рядом с собой, в знак того, чтобы они присели. В этой больнице скорее всего дефицит стульев, так как в палате только один стоит, и то не внушающий доверия. — Ах, да. Ребят, это Филипп. Фил, это Слава, — указываю на брюнета, специально тяну время и не знакомлю с звездой, — а это Дима.

— Приятно познакомиться, — все с такими же милыми улыбками парни протягивают друг другу руки в честь знакомства.

— Кстати, Никит, ты не в курсе, что с Александром? — серьезным голосом спросил Слава. Я нахмурился и снова оторвался от листа с заданиями:

— Что-то произошло?

— Не знаю, но он сегодня не явился на репетицию, которую сам и назначил.

— Слав, а ты знаешь где он живет? — ну да, в моей голове созрел план, который никто не одобрит. Но я должен поговорить с Алеком, хоть как должен. Я думал на репетиции его встречу, но если он не пришел в этот раз…

— Да, знаю, — он что-то быстро написал на корочке моей тетради, и откуда у него ручка? — Вот, держи.

— Только не говори мне, что ты… — Фил подскочил со своего места и стал быстрыми шагами мерить комнату, раздумывая над тем, что же именно пришло мне в голову.

— Сядь и угомонись. Да, я собираюсь, но, Фил, пожалуйста, прикрой меня. Будут спрашивать ты ничего не знаешь, — главное сделать щенячьи глазки, он всегда на это ведется.

— Нет, Никита, ты меня не подкупишь! Тебе нельзя… — глубоко вздохнув и сделав грозный вид, он сдался, — Ладно, только, чтобы завтра пришел в больницу и все сам рассказал. И с тебя огромная шоколадка « Apen Golg».

— Я тебя обожаю, сладкоежка…

— Ты собрался сбежать? — на меня смотрели четыре глаза с огромным удивлением.

— Будто в первый раз. Он вечно во что-то влипает… — вместо меня ответил Филипп. Я ему послал воздушный поцелуй, который он поймал и «прикрепил» себе на щеку. — Ты идиот…

— Да, я знаю. Что ж, гости дорогие, где моя одежда? Не пойду же я покорять мир в больничной сорочке? — натягивая джинсы, сморщился от боли. Не самая лучшая идея, но как-то плевать. Я тут уже неделю и три дня лежу, ничего не делаю. Так что, время приключений. Тем более, идти не так уж и далеко. Всего пять кварталов…

***

Александр

«Черт, ненавижу его. Ненавижу. Солгал он! Я чуть смысл жизни не потерял, а он устроил игры. Ненавижу…» — вся злость запивалась алкоголем в огромных количествах. Я уже не помнил где ночь, а где день. А все из-за этого Никиты. Черт, я тогда едва с ума не сошел, видя как Ник истекает кровью. Я еле сдержал себя, чтобы не убить тех придурков, что сделали с ним это…

Я просидел рядом с ним около трех суток, засыпая на жалкие минуты и съедая какой-нибудь « Сникерс». Врачи были не уверены в первые часы, что он, вообще, выживет. Они долго что-то обсуждали, нервничали, а потом положили его под капельницу и успокоились, сказав, если проснется — жить будет, если нет… Медсестры носились, как сумасшедшие, пытаясь помочь чем только могут, а врачи загадочно мотали головой. И когда Ник все-таки очнулся, они устало улыбнулись и покинули палату, в которой находились все это время.

Он солгал… Солгал, что не любит. Но может ли это означать то, что Ник испытывает то же, что и я. Сомневаюсь… Видя, как он разговаривает и реагирует на людей, то это практически невозможно. Любовь этому человеку неизвестна не под каким видом. Она умерла вместе с его сестрой…

Бутылка виски полетела в стену, разбившись на сотни осколков и разливая то, что оставалось. А оставалось очень много. Черт бы побрал этого мальчишку! Мою дальнейшую истерику прервал звонок в дверь, что меня очень сильно удивило.

— Не говори, что ты… — когда я понял, кто стоит на пороге с виноватым видом, у меня пропал дар речи. Ну, каким можно быть придурком, чтобы сбежать из больницы?

— Мы не договорили!

— Откуда у тебя мой адрес? — тут впору задуматься. Может он маньяк какой-нибудь.

— Да так. Есть информаторы… — уклончиво отвечает Ник. Это начинает меня бесить.

— Ну да. Мой адрес знают только родители и Слава с Димой. Учитывая то, что ты моих родителей знать не можешь, значит сказал кто-то из парней, а Дима не очень-то сговорчив. Итог: это был Слава, — как все легко и просто оказывается.

— И много ты выпил? — в своей нахальной манере спросил он.

— Не твое дело. Проваливай…

— Ал, я понимаю, что не должен был говорить тогда, что твои чувства не взаимны… — он сделал жест рукой, когда я хотел было послать его куда подальше. — Дай мне закончить, а потом выгоняй. Ты был прав — я не умею чувствовать, — на это я только фыркнул. Будто это было неизвестно. — До того, пока не встретил тебя. Алек, я тогда просто испугался. Испугался, что все идет слишком быстро, что я пока еще не совсем принял себя таким, что ты меня бросишь, как только наступит утро, — от такой правды я немного офигел, если это не ложь… — Александр, я тебя люблю. И я не прошу чего-то от тебя ты явно дал понять, что ты теперь ко мне испытываешь… А теперь, мне нужно вернуться, что-то я себя плохо чувствую… — он это договаривал уже в полете к полу. Я еле успел его подхватить на руки, как тогда в студии. В таком состоянии он далеко не уйдет. Пусть наберется сил, а завтра вызову скорую, а пока ему нужно отдохнуть.

Положив его на свою кровать, я обеспокоенно посмотрел ему в лицо.

— Ты как?

— Каком…

— Только съязви мне, — я это произнес с угрозой, которая на него не подействовала. Ник усмехнулся и закрыл глаза. Похоже его состояние приходило в норму, что меня несказанно радовало. Нет, ну, каким же надо быть придурком, чтобы такое провернуть. Идиот!

— Алек, почему ты со мной возишься? Ты же меня ненавидишь…

— Я солгал, — повторяя его слова, улыбнулся я ему. Было забавно наблюдать как его эмоции меняются на лице. Я хихикнул и поцеловал его в губы. Черт, как же я скучал по нему. Ни на секунду не задумываясь Никита ответил мне, перехватывая инициативу. Ага, так я и сдался. Захватывающая схватка длилась до того момента, пока в моих легких не осталось кислорода.

— Ник, может ты вернешься в больницу? — может получится его уговорить.

— Неа, — с улыбкой на лице он поддаётся вперед и снова утягивает в поцелуй. Ну, попытаться стоило.

Черт, и почему мы так долго не могли разобраться со всей этой фигней? Я даже не представлял, что так скучал по нему. Ник разрывает поцелуй и за ворот футболки тащит на кровать, садясь на мои бедра. В такой позе я точно не смогу сдерживать себя. Парень наклоняется и проводит дорожку из поцелуев к шее, где и оставляет ярко красное пятно. Зараза, мстит. Он чуть вздрагивает, и я замечаю, что его рука дернулась в направлении правого бока, но Ник быстро среагировал и взял себя в руки.

— Может все-таки в больницу? — хриплым голосом спрашиваю у брюнета. Он только мотает головой из стороны в сторону и переворачивается на спину аля «делай, что хочешь, но я не уйду». Ну, я и сделал. Прикусил мочку уха, в котором находилась та сережка. В ответ на мои действия послышался стон. Никита лежал запрокинув голову, и учащенно дышал. Я только от этого вида готов кончить.

Парень поднял на меня затуманенный взгляд и потянулся к краям моей футболки, которая в эту же секунду была отброшена в другой конец комнаты. Он зачарованно провел ладонями по моей груди, приподнимаясь на локтях, а потом целуя так, что у меня перехватывает дыхание. Ник медленно обводит языком верхнюю губу, но нисколько не пытается углубить поцелуй. Да он издевается! С рыком стаскиваю с него непонятную тряпку, что на нем была и впиваюсь в его губы жадным поцелуем.

Веду рукой по его торсу, а потом тот же путь прохожу губами. Никита тихо скулит, извиваясь подо мной. Его руки тянутся к завязкам на моим штанах, но я их перехватываю, придавливая к постели.

— Никит… Ты уверен? — в моем тоне перемешиваются и желание, и беспокойство.

— Нет, моя эрекция указывает на то, что я против всего этого. Что за вопросы? — с раздражением восклицает парень. Нет, ну, логично. Я усмехаюсь, говоря, что он язва, и отпускаю руки, которые переместились мне на шею, иногда зарываясь в волосы. Минута и Ник лежит передо мной без штанов и нижнего белья, как и я.

Притягиваю парня к себе и целую так, чтобы он забыл о смущении. Похоже, что у меня получается, потому что во время поцелуя Ник застонал и потерся пахом об мое бедро. Нет, я все могу вынести, но такое… Тянусь к тумбочке, чтобы достать крем. Смазки у меня нет, но хоть что-то. Никита заметно напрягается, но не отталкивает. Размазываю крем, накрывая его член рукой. От этого действия он расслабляется, выгибаясь и прося большего. Ник только поморщил нос от неприятных ощущений, когда я засунул в него палец. Успокаивающе целую его в губы и добавляю второй. Парень скулит от боли и пытается уйти от нее. Через минуту прибавляю третий, от чего Никита вскрикнул, но после того, как я нашел заветный бугорок, выгнулся и застонал, но уже от удовольствия.

Прикасаюсь своими губами к его, тут же проникнув в его рот языком. Стон боли был заглушен поцелуем. Я остановился на половине, давая привыкнуть хотя бы к этому, собирая слезинки на краешках глаз губами. Ник сам двинул бедрами, давая понять, что можно продолжать. Менять угол не пришлось, я сразу попал по простате, от чего парень скомкал простынь и закусил губу, сдерживая стон.

— Стонать разрешается… — срывающимся голосом шепчу Нику на ухо.

— Бы… Быстрее…

Меня долго упрашивать не надо. Набираю темп, каждый раз задевая комок нервов, и наслаждаясь стонами Никиты, которые становились все громче. Чувствуя, что меня скоро накроет волна оргазма, начинаю ласкать Ника. Через секунд тридцать его тело сотрясает дрожь, и он кончает мне в кулак. Я не особо далеко от него ушел, изливаясь в него. Надеюсь он простит.

С огромным трудом вытираю и себя и Никиту краем простыни, после чего сразу же вырубаюсь, едва коснувшись подушки.

========== 14 глава. ==========

Сознание выплывало из сна очень медленно, выдавая информацию покадрово. Последнее воспоминание — удовольствие от се… О, Боже… Я и правда вчера занимался се… А может это просто очередной сон? Быть такого не может, чтобы я стонал от удовольствия. Хотя, нет, сначала я чуть не ревел от страха и боли, это только потом пришло наслаждение. Все, теперь меня точно можно смело принимать в лигу радужных пони. Осознание этого вытолкнуло меня окончательно из сна. Резко открываю глаза и вижу перед собой спокойное лицо Алека. Я лежал на его плече, перекинув одну руку через его грудь. Впервые вижу такого Александра. Такого спокойного, без осуждающего и грозного взгляда. Только я хотел прикоснуться к его лицу, как Ал повернул голову и застонал. Он открыл глаза и схватился свободной рукой за висок. И тут моя нахальная натура решила проснуться:

— Что голова болит? — язвительно спрашиваю у него. Алек вздрагивает, а потом видимо вспоминает, что вчера было и улыбается.

— Угу…

— Что очень сильно? — прикрикивая, тяну слова. Тот морщясь от боли — кивает. — Меньше пить надо, — еще громче говорю я.

— Ты — монстр… — со стоном Ал падает на подушки и закрывает глаза.

— Где у тебя аптечка? — сжалившись, я решил помочь. Собственно мне самому нужно переклеить повязку.

— На кухне…

На кухне, так на кухне. Боксеров я так и не нашел, поэтому встав… Я ощутил сильную боль, которая отозвалась в тазовой части тела. Испепеляюще смотрю на Алека, который делает вид, словно он тут ни при чем. Обматываю бедра простыней, что забрал у парня, оставляя того совсем без прикрытия, и сквозь боль иду на кухню и пытаюсь найти аптечку, которая нашлась в одном из ящиков. Взяв обезболивающие на Ала и на себя, прихватил стакан с водой и вернулся в спальню. Александр так и не сменил положения. Я решил поиздеваться.

— Рота, подъем! — ох, нельзя так резко подскакивать.

— Я тебя ненавижу…

— Мы уже выяснили, что это не так. Держи, — подаю ему в одну руку таблетку, в другую стакан с водой. Алек впервые на моей памяти искренне улыбнулся. — Оно улыбается, — с искренним удивлением выдавил я из себя. Ал хохотнул и выпил таблетку, после чего бесцеремонно притянул меня к себе и поцеловал.

— Ник, скажи, что мне сегодняшняя ночь не приснилась, — промурлыкал он мне на ухо и поцеловал в шею, от его действия по моему телу побежали мурашки.

— Алек, мне так жаль, но твой мозг выдает желаемое за действительное, — покраснев от воспоминаний, я пытаюсь хоть как-то язвить.

— Моя язва, — его язык прошелся по мочке уха, вызывая мой стон. Ал перевел затуманенный взгляд на мои губы и поцеловал. Но поцеловал нежно, а не так как вчера. Прервал нас звонок телефона. На дисплее Фил. Мля…

— Да, — привожу голос в порядок и отвечаю будничним тоном.

— Ты, вообще, собираешься возвращаться, я уже тебя жду, — через динамик телефона послышался возмущенный тон друга.

— Милый, не волнуйся. Скоро буду, — а вот это я зря. После моей фразы Алек, который в это время копался в комоде, грозно на меня посмотрел.

— Черт, да тут врач стоит, — его голос перешел на шепот.

— Что, прям стоит? — переспрашиваю с иронией и смотрю в ответ на солиста.

— Ты издеваешься, что ли?! — так, теперь голос у Фила прорезался. — Что мне делать?

— Скоро буду и решу твою проблему, хотя ты мог бы и сам, — со вздохом поднимаюсь и начинаю искать одежду. — Все, ты меня отвлекаешь.

— Мне уже стоит ревновать? — голос над ухом заставил меня вздрогнуть. Ну, нельзя же так пугать. И с чего ему вдруг меня рев… Ой, я даже и не заметил, что говорил другу.

— Не неси ерунды. Он мой друг, — Алеку не совсем понравился мой ответ, и он прижал меня к комоду и прошептал на ухо:

— А кроме дружбы у вас что-нибудь было? — только не это. Я начинаю возбуждаться от этой ситуации. Скрываю свою красное лицо на плече солиста и выдавливаю сквозь участившееся дыхание:

— Всего пара поцелуев.

— Всего?! Эй, ты чего?.. — он только заметил, что со мной происходит и удивленно посмотрел мне в глаза, а потом опустил взгляд ниже. Его глаза наполнились желанием, которое он даже не пытался скрыть.

Поддаюсь вперед и накрываю его губы своими, прикусывая нижнюю губу. Алек стонет и подталкивает меня к постели.

— Ал, меня же Фил ждет…

— Подождет…

***

— Куда ты закинул футболку? — я стоял в одних джинсах с влажными волосами после душа и сверлил Алека злобным взглядом. Он усмехнулся и кинул мне какую-то майку, а потом к ней и толстовку.

— Эта тряпка лежит в мусорке. Наденешь мое, — я уже натянул майку и смотрел в зеркало, думая не сильно видно, что она мне велика? Потом плюнул и надел толстовку. А Ал-то предусмотрительный. Я вчера пришел в тоненькой футболке и куртке, а на улице -18°. И как бы это не было странно, но и майка и кофта зеленого цвета, который сливается с моим цветом глаз.

— Не смотри так на меня. Тебе они больше идут, чем мне.

Чего мне стоило пробежать до моей палаты не замеченным, лучше не говорить. Мозг мне начали выносить сразу же. Как только я переступил порог, на меня накинулся Фил с угрозами и кулаками. Спас из этого сложного положения Александр, который преспокойно зашел в палату и замер, наблюдая картину маслом: я сижу на Филиппе, который в ответ меня обнимает за талию. Ну, он как бы не обнимал, он просто хотел меня скинуть, но выглядит-то это именно так.

— Дай угадаю, это не то, о чем я думаю? — спокойствие в его глазах и яд в голосе очень сильно пугали.

— Да! Это может выглядеть, как драка, но на самом деле мы только что решили переспать. Прямо на полу. В больнице. Когда я знал, что ты зайдешь с минуты на минуту. Гениально не пра… — моя речь была заткнута собственническим поцелуем. Чертов маньяк! Алек от меня отлип только тогда, когда ко мне в палату зашел врач.

— За сигаретами бегал? — язвительно спрашивает этот мужчина у Фила, который начинает краснеть, как помидор, и отводит взгляд. — Я думаю, он был совершенно в другом месте. Тем более, я видел у него целую пачку в тумбочке.

— Вы ползали у меня в тумбочке? — меня немного напрягала эта мысль. Какое он имеет право.

— Угомонись, ребенок, не ползал. Ты сам ее открывал при мне, а там пачка лежала на самом видном месте, — говорит спокойно, глаза не прячет, руки не дергаются, лицо тоже. Либо он очень хорошо умеет лгать, либо это не ложь. Первое отпадает, так как я не вижу смысла его обвинять в этом. Ну, на кой-этому врачу сдалась моя тумбочка? У меня появилась проблема побольше.

— Ты куришь? — нахмурившись, Алек не отводил от меня глаз. Ой попал…

— Да. Только тогда, когда нервничаю…

— Но ты все равно куришь, — больше как утверждение звучало, чем вопрос.

— Да. Не вижу в этом проблемы. Чего на меня накинулся? — мой мозг начал действовать по принципу: лучшая защита-это нападение. Вот, и проняло сразу же. Стоит думает, что происходит, а у меня есть фора перевести внимание на врача, — Вы что-то хотели?

— Собственно я пришел тебя выписывать, — он посмотрел в свои бумажки, кивнул и взглядом показал мне сесть. — Так, значит, сейчас я посмотрю как все заживает, то, что я выпишу, сразу же зайдешь и купишь. Показывай… — поднимаю толстовку вместе с майкой, обнажая тот участок кожи, где у меня рана, отклеиваю пластырь и бинт. Выглядит определенно лучше. Ну, это только на мой взгляд. На взгляд, например, Фила это выглядит ужасно, да так, что он чуть не теряет сознание. Комично выглядит. В тот момент, когда друг уже начинает падать от недостатка сознания, заходят Слава и Дима. Их лица вытягиваются, а глаза выпучиваются. Прикольное зрелище. Я уже потихоньку начинаю ржать, что не укрывается от врача. Тот переводит взгляд тоже начинает улыбаться. Дима в таком же состоянии, что и Фил, Слава бледный рассматривает дыру у меня в боку, от которой остались только швы, но помимо них у меня куча порезов разной глубины, что создавали впечатление, будто на мне нет и миллиметра не порезанной кожи. Александр стоял в стороне и спокойно наблюдал за происходящим. Он-то уже все это видел ночью, на что потом ругался и обещал убить тех придурков. — В общей сложности, все хорошо. Помни, не тяни с походом в аптеку. Все, можешь быть свободен, — прервал тишину врач и ушел. Все сразу же отмерли и загалдели. Я ни слова не понимаю, только уши закладывает от слишком громкого звука.

— МОЛЧАТЬ! — ну, и у моей выдержки есть предел. На мой крик Алек лукаво улыбнулся. — Устроили тут мне галдеж. Ни кого не буду слушать. Домой пойду. Надоели. Сначала этот, — киваю на Фила, тот снова краснеет и прячется за Дмитрия, -пристал ко мне, а потом, вообще, с кулаками налетел. Потом этот врач, который подлил масла в огонь. Да, Алек? — язвительно спрашиваю у парня, который даже и бровью не повел на мое изречение. Ну и ладно… — И еще вы устроили тут стадион на футболе. Если мне вдруг захочется шума, я обязательно оповещу вас.

— Никит, прости. Я же волновался за тебя… — сделал попытку Фил, но я прервал его взглядом.

— Выговорился? — теперь пришла очередь Александра говорить. — А теперь послушай меня. То, что твой друг за тебя беспокоился и только так смог выразить свою нервозность и злость, ничего плохого в этом нет. Он хотел показать, что ты многое для него значишь, пусть и таким дебильным способом. А на парней не смей наезжать. Они, вообще, редко о ком-то заботятся. Если они пришли к тебе и пытаются тебе помочь, то ты тоже много для них значишь. И меня не приплетай, я ни в чем не виноват. Это ты куришь и нервно реагируешь на все. Разговор окончен, — этот… эта скотина просто вышел за дверь. Я стою тут, не знаю что теперь делать, на меня уставились оставшиеся люди в палате, смотря на то, как я потихоньку заливаюсь краской. Ну да, погорячился. Но так-то зачем делать? Это неприятно… Хотя парням, наверное, тоже неприятно было.

— Парни… Вы меня извините, я и правда нервный в последнее время… — пытаясь не смотреть на ребят, отвожу глаза к окну.

— Да ладно, все в порядке. Мы понимаем. Ты как сам? — с тревогой в голосе спрашивает Дима. Удивленно на него смотрю и понимаю, что на меня никто не держит зла. Вот это поворот.

— Все хорошо. Только сигаретку бы. Нервно это все… — пытаюсь найти сигареты в тумбочке.

— Это ищешь? — в дверях опять стоял Алек, только с моими сигаретами. Черт, он же тут все время был. Именно в этом углу, а я же на него совершенно не наблюдал, что он делал.

— Александр, отдай мне, пожалуйста, сигареты, — почти не рычу. Почти…

— Нет, в моей группе никто не будет курить. И психуй столько, сколько захочешь. Если узнаю, что ты снова закурил, даже подышал этим никотиновым дымом, то сразу же вылетишь, ты меня понял? — он незаметно подходил ко мне, а теперь завис надо мной и выжидательно смотрел в глаза. Я сдавленно кивнул, и он отошел к парням, назначая репетицию. — Ты тоже приходи, — кивнув мне, все вышли из палаты, оставляя меня один на один с Алеком.

— Никит, — теперь его голос с приказного сменился на более мягкий. Нифига двуличность. Я, конечно, понимаю конспирация и все такое, но не так же быстро менять настроение. Это нервирует… Скидываю все вещи в сумку и подхватываю ее. — Никит, ну, ты серьезно? Ну, ты и правда был не прав, когда орал на парней. Они ничего плохого не сделали.

— Это я понял.

— Тогда какого хрена ты со мной не разговариваешь? — уже с непониманием парень уставился на меня.

— Ты забрал мои сигареты. Ал, представляешь как курить хочется, тем более я весь на нервах. Хотя бы одну. Всего лишь одну сигаретку. Я потом не буду… — почти умоляю. На что готов пойти человек, если у него забрать привычку. Александр чуть приобнял меня и помотал головой.

— Ник, нет. Ты потом еще одну попросишь, а потом еще одну. В итоге приведешь свой организм еще в больший ужас. Если хочешь покурить — замени чем-нибудь, — вот ему легко говорить. Он-то не курит. Блин, аж зубы сводит. Заменить значит…

— Ладно, — хмыкаю я и накрываю губы Алека своими. Он сам попросил заменять. Вот я и заменяю. Вполне успешно. Парень сразу же мне отвечает, но через какое-то время отстраняется со смешком.

— Ник, мне очень сильно льстит то, что ты выбрал это на замену, но если так будет все время, то мы из спальни никогда не выйдем, — и это ему не ладно. Надо купить конфет. Сладкое я люблю, значит будет проще. Должно быть проще.

========== 15 глава. ==========

— С возвращением, дохлик! — я с улыбкой хлопал Диму по спине, когда он меня с криком притянул для объятий. А за дохлика он еще ответит. Тот же маневр со мой проделал и Слава, только без слов. Он ничего не сказал, но выразил свою радость и облегчение взглядом и жестами. Александр в студии еще не появился, написав мне, что опоздает на несколько минут.

В школе потихоньку все налаживалось. Я догнал программу, что далось с огромным трудом. Не спать ночами и забивать на все стало немного сложнее, когда над твоей душой стоит либо отец и мама, либо Алек. Последнее ужасно нервирует. Каждый день проверяет во сколько я лег спать. А так как отец и Виолетта все еще проживают за городом и похоже не собираются возвращаться, то Ал проверяет лично. Приезжает, орет, а после бурного примирения засыпает рядом со мной. Вот так и живу уже целую неделю. Не так уж и много с того случая прошло, но это все равно очень сильно меня беспокоит.

Каждый день провожу с таблетками. И не просто какими-то пустышками, а успокоительными. Я пил их и утром, и днем, и вечером. Каждое воспоминание вызывало у меня истерику, которую я никак не мог остановить. Только после того как ко мне приезжал Александр и успокаивал.

Меня пугало то, что сейчас на меня никаких нападок не было. То есть я живу, как обычный подросток. Хожу в школу, прихожу на квартиру и делаю уроки, у меня есть парень, сплю, ем, ссорюсь с родителями. Меня это пугает. Не бывает так. Может у других, да, а у меня — нет. Это затишье перед бурей. Что-то должно было произойти. И мне страшно. Еще месяц назад я бы послал все в задницу и пошел бы навстречу приключениям, но сейчас мне есть, что терять. У меня есть Алек, которымя очень сильно дорожу, поэтому я и боюсь. Боюсь за него. Черт!

— Все, парни! Хватит лапать друг друга. Мы здесь играть собрались, — в студию зашел Алек, видя то, что не должен был. Не знаю, может мы тут все геи, но именно сейчас я сидел в ногах у Славы, который перебирал мои волосы, а Дима в свою очередь облокотился на спину брюнета. Это выглядит очень странно, но показывать я этого, конечно, не буду.С невозмутимым видом поднимаюсь и иду к установке, все это время меня провожал многообещающий взгляд. Ой, бедный мой зад…

— Чего зависли? Играть будем, или как? — я не выдержал напряженной тишины и психанул. Ну, а чего встали, как истуканы. Бесят! После того как я прикрикнул, все закопошились, и прошел первый удар по струнам, а Алек спел первую строчку, от чего у меня побежали мурашки. Черт, я возбуждаюсь уже везде, где есть этот парень. Остановите меня кто-нибудь…

***

— Соболев, мне нужно с тобой поговорить, — в коридоре после занятий меня тормознула Лариса Николаевна, она же учительница по русскому языку.

— Да? И о чем же? — черт, я так устал за день, а тут еще она пристала. Вот что ей сейчас от меня нужно?

— Через две недели мы пишем итоговое сочинение. Ты слишком много пропустил, что и сказывается на твоей учебе. Может ты будешь больше времени уделять… — договорить я этой женщине не дал. Я и так уже трачу на учебу 7-8 часов в сутки, не учитывая того времени, когда я хожу в школу. Не оборзели тут, нет?

— Лариса Николаевна, — начинаю скучающим тоном, — я пропускал школу по уважительным причинам, — на это заявление она презрительно хмыкнула. — Ну, уж извините, что я не пришел в школу с дырой в боку. Знаете, немного неудобно идти, когда чувствуешь, что кишки могут вывалиться. И если вы вдруг не заметили, а с вашим-то зрением, — намекаю на ее -8 и вижу как она начинает беситься, — то у меня прекрасные оценки, как это всегда и было. Везде «5» и не одной «4» и так далее по списку. И это вам нужно больше времени уделять, только на себя. Противно выглядите, — с этими словами я развернулся и заметил, что в том же коридоре стоял Александр. М-да, неудобненько вышло.

— СОБОЛЕВ! Как… Как ты смеешь? — Лариса Николаевна задыхалась от возмущения, у нее еще при этом весело дергался глаз. Забавно…

— Не кричите так. Я все прекрасно слышу, в отличии от некоторых, — и снова намекаю на ее недочет. Она немного глуховата, только в этом виновата она сама. Эх, женщины… — Вы сами знали на что шли, когда меня останавливали. Я бы даже вас сегодня не заметил, а тут такая удача кого-нибудь вывести из себя.

— Ты самый ужасный человек на всей планете! Тебя вся школа ненавидит и боится! — тоже мне правда. Будто я этого не знал.

— А вы самая писклявая женщина в нашей школе. Попробуйте познакомиться поближе с физиком, а там орите друг на друга сколько хотите. Думаю, ультразвук, который вы создадите вместе будет просто шикарным, — закатывая глаза, отвечаю даже не задумываясь над смыслом слов. — Я знаю, что меня ненавидит вся школа и многие меня боятся, в этом и смысл. Я не хочу ходить в любимчиках. Я хотя бы знаю, что мои оценки заслужены честно, а не так как вы ставите их своим любимым ученикам.

— Соболев, да как ты смеешь!

— Повторяетесь. Я устал, хочу домой, — с этими словами я развернулся и побрел в сторону Алека, который подпирал собой стену.

— Мы еще не договорили! — в спину мне прилетел крик.

— Ну, вы можете еще покричать, выпустите пар, а у меня еще дела есть.

— Ненавижу!

— Кто бы сомневался, — это последнее, что я ей крикнул и вышел из школы. Наконец-то свобода. Надоели эти идиотские разборки с учителями. Нашли тоже развлечение в виде меня, пропускающего занятия. Кого я только сегодня не вывел из себя. Мне кажется, я перевыполнил норму. Надо было просто уйти и не слушать бредни этой ненормальной. Плохо я учусь видите ли.

— Ник, тебе не кажется, что это немного жестоко было? — когда мы сели в машину, Алек решился спросить.

— Ал, серьезно, меня заколебали эти долбанные насмешки. Я отстал от программы, но все же смог ее нагнать, но меня все равно шпыняют по этому поводу все кому не лень. Это делают причем учителя. Одноклассники боятся сказать против меня слово, — и на его вопрошающий взгляд я указал на свое лицо, — Ты видел меня? Тут любой испугается, даже угрожать не надо. Если я еще не высыпаюсь, то хожу по школе, как грозовая туча. Поверь, против меня идти — самому себе хуже делать.

— Я понял, тучка моя, — с улыбкой пробормотал парень и поцеловал меня в щеку. Я отвернулся к окну, чувствуя, что опять краснею. Сколько можно-то? Уже было и не такое, почему я все еще стесняюсь?

Александр хмыкнул и завел свою « Ауди», после чего тронулся с места. Только я не совсем понял, почему мы едем ко мне домой, когда должны ехать в студию на репетицию.

— Алек… — и в ответ хмурый взгляд. — Александр, почему едем ко мне домой? — тишина-а. Я чего сам додумывать должен? — Алек! Ты поговоришь со мной?

— Сегодня ты не идешь на репетицию.

— И все? А где объяснения? Алек! Остановись и поясни, — я уже начинаю закипать от подобного поведения. Какого хрена? Ал все же затормозил на обочине и повернул голову ко мне.

— Никита, ты еще не до конца поправился, да и родители тебя дома ждут. Поэтому я везу тебя домой, — парень мягко поцеловал меня в губы, но я видел на его лице напряжение. Его что-то тревожит.

— Александр, ты хочешь познакомится с моими родителями? — нет, только не это. Я не готов.

— Нет, это они хотят со мной познакомиться, а я не отрицаю, что это будет полезно и для меня, — об его спокойствие можно разбиваться на смерть. Он завел машину и поехал дальше, а я пытаясь придать себе более невозмутимый вид, смотрел в окно и готовился к моральной пытке. Может тогда сразу же на духу и признаться, что я не такой, а го…

— Ник, чего застыл? Не бойся все пройдет хорошо, — Ал снова меня поцеловал и сразу же вышел из машины, направляясь к моему подъезду. Я опомнился и побежал вслед за ним. Так, соберись, ничего не бойся, с тобой Александр, значит все будет хорошо. Раз, два, три…

— НИКИТА! — Боже, спасите меня, я сейчас умру от удушья. На мне с диким криком повисла Виолетта. Я тоже рад ее безумно видеть, но не до такой же степени, чтоб убивать в первый же день.

— Кха… Ма-ам, — просипел я, уже не зная куда деваться. — Немного воздуха не хватает…

— Ой, прости, солнышко, я просто так скучала, — она с безумно счастливой улыбкой потрепала меня по волосам и поцеловала в щеку, после чего ушла на кухню. Алекостался не замеченным. — Может ты пригласишь гостя и перестанешь стоять в дверях? Отец придет чуть позже.

Под моим внимательным взглядом Алек снял куртку и кроссовки, а потом проследовал за мной. Такой примерный, даже и не скажешь, что именно на этом кухонном столе с ним в главной роли был очень жаркий кхм… В общем, жаркий. Я этому воспоминанию улыбнулся и сел ближе к плите, чтоб особо не светиться окрасом своего лица перед Веттой. А то потом еще пристанет, что у тебя с лицом, не заболел ли я, прямо вот как сейчас. Черт, все -то она видит. Невозможная женщина.

— Мама, да все со мной хорошо. Просто жарковато у нас в квартире, — попытка отмазаться прошла успешно. Мама поверила и тут же переключила свое внимание на гостя:

— Ну, гость дорогой, чем занимаешься? Сколько лет? Учишься? Кем приходишься моему мальчику? — я только глубоко вздохнул и закатил глаза. Мне кажется, этот поток вопросов никогда не остановится.

— Играю на гитаре, бывает работаю. 22 года. Учусь на юрфаке. Солист группы и друг, — со смешком Алек ответил на все вопросы по порядку. и как только запомнил? Мама ласково улыбнулась ему и предложила чай, пока ужин не готов, но Ал вежливо отказался и продолжил изучать все глазами.

— Ветт, я дома! — из коридора послышался крик папы, через несколько секунд появился и он собственной персоной. — Оу, Никита! — отец преодолел расстояние между нами в два шага и пожал не руку с такой силой, что я невольно подумал о переломе. — Ох, у нас гости, а я и не заметил. Извини за такой не радушный прием.

— Что вы, Игорь Андреевич, все хорошо. Ваша жена и сын мне устроили очень радужный прием, — Александр улыбнулся одними губами, когда в глазах его была напряженность и небольшое волнение.

— Пап, давай ужинать, жрать хочется, не могу аж.

— Да, конечно, — отец присел рядом со мной, не отводя от Ала пристального взгляда. — И так, молодой человек, мы так особо и не успели познакомиться. Меня зовут Игорь Андреевич Соболев, что ты и сам уже прекрасно знаешь. А вот мне о тебе неизвестно ничего. Только то, что ты Александр Миронович Белинский и у тебя отец крупная шишка в бизнесе.

— Ну, это уже и так всем известно. А больше про меня и рассказать нечего. Живу в этом городе, в трехкомнатной квартире, играю в группе, где и являюсь солистом, учусь на юридическом факультете… — отец, резко прервав солиста, спросил:

— Какие отношения связывают вас с моим сыном?

-… Он мне др…

— Пап, мы встречаемся, — а я не знаю почему мне вдруг решилось рассказать все отцу. Просто мой мозг видимо в отключке, так как такую информацию будничным тоном не говорят. Над столом повисла напряженная тишина. Отец сурово смотрел то на меня, то на Алека. Мама пораженно замерла с поварешкой в руке. Ал смотрел на меня, как на дебила, но я видел в его глазах ту признательность за то, что я не стал скрывать все. В общем, я в полной жо…

— Никит, ты будешь суп? — первой подала голос мама, разрывая эту гробовую тишину.

— Да, мам.

— Александр?

— Не откажусь, — с улыбкой согласился солист. — И можно просто Алек. Александр слишком официально.

— Хорошо, Алек. Тебе не идет имя « Саша», ты знаешь? — мама видимо решила сменить тему и не вдаваться в подробности, когда папа просто сверлил меня взглядом. Он меня теперь точно ненавидит.

— Да, знаю. Мне и самому не нравится, когда так называют. Поэтому только Александр было, а потом в моей жизни появился он, — и парень кивнул в мою сторону, — и с того момента я стал Алеком и Алом.

— Ну, это похоже на нашего Никиту, — со смехом сказала мама и отвернулась к плите, где жарилась картошка с грибами. — Алек, а кем ты работаешь?

— У моего папы свой бизнес, как вы уже знаете. Некоторая часть его «владений» отошла мне. Я управляющий компании, мне надлежит там появляться хотя бы раз в неделю, — откусывая горбушку хлеба, отвечает парень. Папа все время смотрит на меня немигающим взглядом. Это нервирует. И очень сильно.

— Ты хорошо разбираешься в этом?

— Да, прекрасно. Учусь только для галочки, — они продолжают вести беседу, но видно, что она скоро иссякнет.

— Папа, все хватит! — никакого терпения не хватит, чтобы вынести этот взгляд. — Наори на меня, скажи, что ненавидишь. Выгони в конце концов. Только перестань смотреть так, у меня все внутри переворачивается. Если я тебе противен — скажи, не мучай ни себя, ни меня! — со слезами на глазах я выбежал из кухни в комнату. Я не ожидал, что отец все примет, , но чтобы так смотреть на меня, будто я умер. Черт!

— Я сглупил, да? — спросил я, когда почувствовал руки Алека на своей талии. Стоя у окна, как в дешевых романтических фильмах, я смотрел в окно и прижимался к парню, которого люблю больше себя. В этот момент мне уже ничего было не нужно.

— Это было глупо, но смело. А теперь пойдем на кухню, там вроде все отошли от шока, — в приказном тоне я услышал понимание и сочувствие. Быстро поцеловал его в губы, пробормотав что-то типа «спасибо», и потопал на кухню, где и правда все оживилось. Папа пил виски и громко смеялся над чем-то, мама хихикала и бегала от стола к плите и обратно. Это вселяло надежду.

— Извините, что вот так сбежал, — садясь рядом с Алеком, буркнул родителям я. Папа весело посмотрел и положил свои ладони на стол.

— Дай руку. И ты тоже, — мы с Алом положили руки на отцовские, после чего он их соединил, пропев: — Благословляю. Будьте счастливы.

— Ты и правда не против? — ошалело смотрю на папу, не расцепляя рук с парнем.

— Нет. И не был. Я просто загружал информацию в мозг. Сын, у меня столько партнеров по бизнесу твоей ориентации, что я уже и забыл, что это не нормально. От того, что ты гей — ты не перестанешь быть моим любимым сыном. Все просто. А парень у тебя что надо. Это ты устроил тут цирк, смущая нашего гостя, — папа это говорил спокойно, потягивая виски. А я ощутил себя реальным идиотом. Это все нервы. Все хорошо. Он меня принял таким какой я есть. Значит все хорошо.

— Я идиот…

— Нет, ты просто себя зачем-то накрутил. Алек, так ты говоришь, что управляющий?..

========== 16 глава. ==========

Мой день рождения шел по плану: посидеть с родителями и Алеком, а потом пойти с парнями на квартиру к солисту и упиться в хлам. Над чем мы сейчас так упорно работаем.

— Парни, давайте выпьем за нашу группу, — я поднял свою стопку и чокнулся со всеми по очереди. Через несколько секунд прозвучал новый тост:

— Давайте выпьем за нашего именинника! — встал со своего стула Дмитрий и залпом осушил стопку, а потом еще и не закусил, не удивительно, что его уже повело.

— Ребят, я хочу выпить за любовь! — тост Фила поддержали все. Спустя еще несколько тостов мы пили уже без разбора. Просто упивались до поросячьего визга. На десятом заходе Алек отобрал у меня алкоголь, аргументируя это тем, что я и так уже пьяный. Я спорить с ним не стал, только смачно его поцеловал.

Через полчаса мы уже все в состоянии — несостояния пытались хоть как-то уехать к себе. Фил, не представляю как он стоит еще уверенно на ногах, когда выпил больше меня, — схватил Диму и потащил к такси, упорно выспрашивая адрес блондина. Тот вообще был где-то на другой планете, так как только кивал. Под конец Филипп до того взбесился, что просто наорал на ни в чем неповинного парня.

— Черт подери, да чтобы я еще раз сел с тобой пить! Фигова пьяница, давай шевели полуразложившимся мозгом! Я выпил больше тебя, красавчик ты несчастный! И почему меня угораздило влюбиться в идиота… — его монолог был заткнут смачным поцелуем. Все в шоке и ожидании продолжения замерли, боясь спугнуть момент. Дима попытался что-то сказать, но у него не получилось, как и вторая попытка не отличалась успехом, и третья тоже.

— Ты… млять…чго разрался? Уца… ули…ца…бляяя… — на этом все попытки что-нибудь до нас донести были прерваны голосом Алека.

— Вот его адрес. Уложишь спать и будильник заведешь, у него завтра пары. Все выметайтесь из моей квартиры, — раздав указания, он открыл дверь и вытолкнул не сопротивляющихся парней в подъезд. — Так, остался еще один. Сла-а-авик! — о, ужас… — Дорогой, я вызвал такси, тебе пора…

— Отсань! — единственное, что он произнес и снова уткнулся в стол, засыпая.

— Милый! Муж пришел, давай беги! — от крика Алека у меня уши заложило, а вот на Славу подействовало. Тот подорвался забрал все свои вещи и смылся из квартиры за считанные секунды. Смотрю на Ала с недоумением, , а он со смехом поясняет:

— Он как-то спал с замужней. Рефлекс.

— Жуть…

— М, Никит, а может ты примешь и мой подарок? — Александр забрался рукой под футболку и оглаживал мой живот. Кто бы сомневался…

— Ты и так сделал мне подарок, — я был совсем не против продолжения вечера, но все же я хотел сделать еще одну попытку отказаться от того подарка.

— Это дополнение. И если еще раз попытаешься отказаться — я обижусь, — я, смирившись, что дорогие часы теперь мои, поцеловал Алека. Ну, что, пора перетекать в другую плоскость.

Одежда осталась в гостиной, в то время как Ал мучил меня, спускаясь нежными поцелуями до пупка и поднимаясь назад. Это сводило с ума мой и так уже пьяный мозг.

— Ал… если ты сейчас же меня не… Ах… трахнешь, то я тебя… че-ерт… убью… — оказывается говорить, когда тебя целуют и ставят засосы, очень сложно. Дико сложно.

Слова на парня не подействовали, , но он хотя бы начал растягивать меня. И опять боль смешалась с желанием, доводя меня до немого крика. А после пришла волна удовольствия, которая накрыла и не отпускала.

Лежа на своем парне, после яркого оргазма, я вспомнил, что нужно позвонить другу и спросить как у него дела и добрался ли до дома.

— Алло, Фи-ил… — и знаете, я ожидал всего. И полную тишину, и пьяный лепет, черт, да я бы и рев динозавра понял, но чтобы стоны и крики, которые состояли из: «Быстрее!», « Фил!», « Боже, Дима, как же сильно я тебя хотел…», — и тому подобное. Я сидел в шоке от услышанного, когда рядом со мной Алек бился в истерике, пытаясь громко не ржать. У него не получалось.

По звуку из динамиков было понятно, что все идет к завершению и лучше бы уже отключиться, , но я почему-то этого не делаю, дожидаясь гортанного крика. М-да, понятно кто снизу. Черт!

— Ник, дай телефон, — у меня забрали гаджет и уложили на постель, нависая сверху. — Тучка моя, я так сильно возбудился, ты и представить себе не можешь, — и потерся своим членом об мое бедро. Нет, я очень сильно представляю…

— Александр, вы маньяк! — это последнее, что я смог произнести прежде чем меня затянуло в водоворот ощущений…

***