Соль и жемчуг (СИ) [Лисёнок Кузя] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Ветер сбил Эдварда с ног, и поскользнувшись на мокрой палубе, он упал, ударяясь плечом о борт корабля. Ливень заливал рот и глаза, лишая возможности видеть; палуба под ногами была скользкой как лед. С трудом, вцепившись в мачту, на непослушных ногах Эдвард приподнялся, но тут же снова упал под очередным порывом ветра. Теперь основную боль приняли на себя колени.

На миг перед глазами потемнело, но Эдвард заставил себя снова уцепиться за мачту и опять подняться.

Пролетевший мимо из-за ветра юнга врезался в капитана, впечатав его лицом в мачту.

— Капитан! — вскрикнул тот.

Эдвард отцепился от мачты, чувствуя кровь на разбитой губе которая смешивалась с дождем и солеными морскими брызгами и встретился взглядом с полными страха широко распахнутыми глазами юнги. Лицо вчерашнего мальчишки тоже было в крови, рот исказился гримасой ужаса, губы дрожали, то ли шепча молитву, то ли просто от страха.

Эдвард хотел что-то сказать, подбодрить, но слова застряли, так и не вырвавшись наружу. Единственное, что он мог сейчас сделать ― это попытаться выбраться из безвыходной ситуации и сохранить как можно больше членов команды, двое из которых уже сгинули в морской пучине, напоследок испустив полный ужаса вопль.

Спотыкаясь от качки, боли в ногах и ветра, Эдвард бросился к капитанскому мостику, всем весом наваливаясь на штурвал. Корабль чуть накренился, словно чувствуя хозяйскую руку и повинуясь ей, но стихия была сильнее, и огромные волны упрямо продолжали нести его прямо на скалы.

Они были уже совсем рядом. Серые, острые, ледяные. Выжить почти не было шансов.

Кто-то из команды истерически закричал, и Эдвард краем глаза заметил, что один из матросов бросился к борту, забрался на него и пропал, исчезнув в черных волнах. За ним в панике ринулись еще трое, решив, что в бурлящей воде больше шансов выжить, чем разбившись о скалы.

— Стоять, черти! — Эдвард не слышал собственного голоса, хотя кричал изо всех сил. — Рубить мачты! — приказал он, снова наваливаясь на штурвал.

Кто-то бросился исполнять приказ, но расстояние до скал уже было столь незначительным, что с таким же успехом они могли смириться и ничего не делать.

— Рубить! — в отчаянии крикнул капитан, цепляясь в штурвал как в последнюю надежду и глядя скалы, которые были так близко, что можно было разглядеть каждый острый пик скал, готовый пронзить их тела.

Яркая вспышка молнии прорезала небо, освещая на мгновение все вокруг, как днем. Сзади послышался крик, который смешался с треском разбивающегося о камни деревянного борта. Эдвард хотел что-то крикнуть, но рот его вдруг заполнила соленая вода, уносящая с капитанского мостика вместе со штурвалом, который он так крепко держал.

***

Он был на корабле, который качало и несло по волнам. Ярко светило солнце, слепя глаза. Было душно, и Эдвард вдруг почувствовал приступ морской болезни, которую не испытывал с двенадцати лет.

— Капитан! — позвал его тот самый юнга.

Он обернулся. Паренек стоял целый и невредимый, светлые выгоревшие на солнце волосы торчали в разные стороны, он улыбался, демонстрируя белые зубы.

— Жив? — прошептал капитан.

— Очнулся! — радостно воскликнул юнга и обернулся к остальным членам команды. — Очнулся! Очнулся. Очнул-с-с-ся… — зашептал он, наклоняясь к самому лицу Эдварда, и черты его вдруг начали расплываться. Волосы становились длиннее и темнее, черты лица более тонкими, голубые глаза почти черными.

— М-м-м, — пробормотал Эдвард, приоткрывая глаза.

Над ним нависала девушка. Ее длинные черные волосы касались его подбородка, лицо было совсем близко от него и он мог разглядеть темно-карюю почти черную радужку глаз. Эдвард сделал попытку отодвинуться, но девушка удержала его, прижав руку с тонкими пальцами к его груди.

— Тише, тише, — прошептала она, проводя ногтями по его коже. От этого почему-то по телу разлилось тепло. — Не бойся… — тихо попросила она, почти касаясь губами мочки уха Эдварда. — Мы не причиним тебе вреда… — она наконец убрала руку, но не ушла и все смотрела на капитана, словно пыталась запечатлеть в памяти все черты его лица.

Эдвард снова попробовал отодвинуться от нее, но только ударился головой о деревянную стену ― места практически не было.

— Дженис! — строго произнес чей-то голос, и девушка, подарив ему последнюю улыбку, отодвинулась, уступив место другой молодой женщине, которая, судя по ее манерам, была тут главной. — Пей! — приказала та Эдварду, протягивая ему плошку с чем-то горячим, источающим запах трав. — Пей! — повторила она, видя его колебания. — Если бы мы хотели твоей смерти, то оставили тебя на берегу.

Она присела на край кровати, испытующе глядя на капитана почти такими же как у Дженис хищными черными глазами. Волосы у нее тоже были длинные и черные, но собранные на затылке и несколько раз на протяжении длины перехваченные полосками кожи. Для Эдварда, привыкшего к дамам из высшего общества, это казалось почти диким, впрочем молодая женщина действительно напоминала королеву варваров, даже на голове носила металлический обруч, а одежда ее мало напоминала длинные платья со множеством оборок, которые носили девушки на родине. На этой же было простое коричневое платье из очень плотной ткани, это чувствовалось даже сквозь одеяло.

Он с опаской отпил принесенное варево. На вкус напоминало травяной настой, но был приятным и согревающим.

— Где я? — Эдвард чуть приподнялся, усаживаясь удобнее.

Ответа не последовало. Женщина дождалась пока он допьет, после чего забрала плошку и отошла к столу. Вместо нее тут же подошла еще одна девушка, по возрасту находящаяся где-то между первой и второй. Она походила на остальных резкими чертами лица, но волосы у нее были волнистыми и остриженными по плечи, и вокруг головы была повязана нитка жемчуга, словно черный цвет разбавили крупными перламутровыми каплями.

— Тс-с-с, — прошептала она, нанося на его грудь принесенную в баночке мазь. Черные блестящие глаза ласково и немного лукаво смотрели на него.

Только сейчас Эдвард осознал, что одежды на нем нет. От этого бросило в жар, и он дернулся, прикрываясь одеялом.

— Не шевелись! — приказала издали самая старшая, и Эдвард неожиданно для себя послушался, и лишь старательно отводил взгляд от девушки, которая уверенным движением растирала мазь по его груди. От мысли, что она уже проделывала это и, возможно, не только с грудью, он снова испытал волну жара.

— Меня зовут Каролина, — улыбнулась девушка, заканчивая. — А это Дженис, — она кивнула на младшую. — И Саманта, — самая старшая приветливо подняла руку, но глаза ее смотрели все также строго.

Каролина отошла, и Эдвард тут же накрылся одеялом.

— Где я? — снова спросил он. — Где моя одежда? Где моя… — он хотел сказать “команда”, но осекся. — Где… — слово “корабль” губы тоже не смогли выдавить. — Как… как долго я тут?

— Десять дней, — ответила Саманта. — Тебя нашла Дженис на берегу, ты сжимал в руках штурвал, бредил и был весь изранен… — уголки ее губ дернулись. — Как тебя зовут, капитан?

— Эдвард Уайт, — машинально ответил он. — Подожди… а как?.. то есть… я… — он почувствовал ужасную сонливость, а язык вдруг отказался ворочаться.

— Не бойся, Эдвард Уайт, — в один голос вкрадчиво сказали Дженис и Каролина, подходя к нему. Вдвоем они начали поправлять подушку, одеяло, их руки с тонкими пальцами заскользили по его груди, голоса звучали успокаивающе, Эдвард начал погружаться в сон.

Последним, что он увидел, прежде чем погрузиться в сон, были улыбки этих девушек и усмешка Саманты.

***

Раны, полученные во время кораблекрушения, были тяжелые, но не смертельные. Ему несказанно повезло, что Дженис заметила тело, которое вынесло море. Без помощи в такой холод он бы несомненно погиб.

Впрочем, погибнуть он мог, захлебнувшись или разбив голову о скалы, или от переохлаждения в воде еще до того, как его прибило к берегу, о чем ему любезно напомнила Саманта, когда он в очередной раз рассыпался в благодарностях.

— Много слов, адмирал, — заметила она, оправляя складки своего коричневого платья из плотной ткани.

— Я не адмирал… — поправил Эдвард. — Капитан.

Саманта ухмыльнулась уголками губ, беря в обе руки по большому деревянному ведру. Она практически никогда не показывала зубы при улыбке, только кривила уголки губ.

— Я… могу помочь, — предложил Эдвард.

— Пойдем, — легко согласилась Саманта, кивая на другие два ведра, стоящие у стены.

Обычно за водой девушки ходили вдвоем, но сегодня младшие сестры ушли в город, и Саманта осталась одна на хозяйстве.

За все это время Эдвард ни разу не выходил из дома, и в первую минуту яркий солнечный свет ослепил его. Он выронил ведра, закрывая глаза ладонями и вытирая выступившие слезы. Саманта стояла рядом и терпеливо ждала, пока он закончит тереть глаза, и зрение к нему вернется.

— Ох… — только и смог выговорить он, когда смог разглядеть, где находится.

Солнце только встало из-за гор и слепило своими лучами. Дом сестер стоял почти возле обрыва, а вправо и влево уходила узенькая горная тропинка. Осторожно приблизившись к краю, Эдвард посмотрел вниз. Там раскинулся каньон, поросший зеленью, и казалось, что можно сбежать вниз и утонуть в траве и деревьях, но спуск был слишком крутым, и из-под ног даже слетело несколько мелких камушков, исчезая внизу. Эдвард поспешно отступил, пока сам не последовал за этими камнями и скрыл страх за вопросом.

— Почему вы живете тут?

Саманта, наверное, все-таки заметила, что он позеленел, потому что отвечать сразу не стала.

— Не стыдись, адмирал, — с тенью усмешки сказала она, подхватывая ведра, которые поставила на землю, пока Эдвард приходил в себя. — Здесь просто другой воздух, к которому привыкаешь не сразу.

Эдвард усилием воли постарался не выдать своего состояния. На корабле, еще давным-давно, юнгой, он постоянно лазил по мачтам, и никогда у него не кружилась голова. Но сейчас, идя за молодой женщиной, он старался дышать медленно и глубоко.

— Нас не любят в городе, — бросила Саманта, вспоминая про его вопрос.

Эдвард не сразу понял, что она имеет в виду, и несколько секунд припоминал, что он такого спросил. Но потом решил просто поддержать разговор.

— Почему?

Она резко обернулась, встряхивая густыми черными волосами. В бледном освещении холодного дня ее черты казались еще более резкими, слово вытесанными из камня этих скал. Темные глаза сверкнули, отражая холодное солнце.

— Женихов отвадили, — усмехнулась Саманта, снова принимая свое обычное выражение лица.

Эдвард вопросительно поднял бровь, но отвечать она не стала, продолжая путь к источнику.

Идти пришлось куда-то вглубь горы, чему Эдвард был рад, потому что не приходилось постоянно смотреть под ноги, боясь оступиться и полететь вниз головой. Но дышалось по-прежнему тяжело, наверное, Саманта была права, и дело было действительно в воздухе.

— Пришли, — сказала она, останавливаясь перед бившим прямо из поверхности камня ключом. — Нет! — остановила она готовившегося зачерпнуть пригоршней воды Эдварда. — Сразу нельзя. Жди, пока воду встретит воздух и солнце, — она взяла ковшик, который лежал на выступе скалы, и опустилась к источнику, наполняя сначала его, а потом переливая воду в ведро.

Струя воды заискрилась на свету словно серебро.

— Почему? — спросил Эдвард, не сводя глаз с этого ритуала.

— Вода в горах может убить, — без эмоций ответила Саманта. — Вообще все в горах может убить, — помолчав, добавила она.

— Даже вы? — усмехнулся Эдвард, присаживаясь рядом с ней.

Молодая женщина повернула к нему свое лицо так, что их носы почти соприкасались, и посмотрела на него в упор. Капитан улыбался, но чувствовал, что улыбка становится все более вымученной. Наконец, чуть сощурив глаза, Саманта отвернулась.

— Ты думаешь, почему нас не любят в городе? — спросила она с усмешкой.

Рука Эдварда сама потянулась к ее плечу, он почувствовал, что она напряглась, но не двинулась с места, продолжая наполнять ковшик водой.

Повинуясь неожиданному чувству, он наклонился и прижался губами к шее Саманты.

Та все также не двигалась до тех пор пока он не отстранился.

— Я…

— У тебя есть женщина? — глухо спросила она, не поворачиваясь и не отрывая взгляда от воды, переливающейся в ведро.

Эдвард понял, что не может ей солгать.

— Да, — отрывисто произнес он. — Я женат.

Саманта коротко хохотнула, снова поднесла ковшик к источнику, а сама повернулась к Эдварду.

Она усмехалась, но на нижней губе был заметен след от зубов.

— Ты не любишь, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.

— Ее? — Эдвард чуть отпрянул от молодой женщины. В его жизни было немало любовниц до жены, но все они наоборот щебетали о любви. А жена, которая была значительно его младше, и вовсе настолько упивалась этим чувством, что Эдварду было совестно заводить интрижки на стороне.

— Никого, — жестко ответила Саманта, выливая очередной ковшик в ведро. — Кроме моря, — добавила она, не поворачиваясь.

И это, пожалуй, было правдой. Море было его единственной любовью практически с совсем детского возраста, когда он впервые вышел на корабле тогда еще вместе с отцом. Тот тоже был капитаном, но погиб в схватке с пиратами восемь лет назад.

Он ничего не ответил, только взял наполнившиеся два ведра Саманты и поставил вместо них принесенные им пустые.

— Ты будешь возвращаться к нам, — заметила Саманта, продолжая свое дело, не поворачиваясь, и закрывшись копной волос от него. — Будешь страдать без нас, — вздохнула она. — Хотя и никогда не полюбишь так, как… — она осеклась, — как тебя полюбила твоя жена…

У Эдварда по спине пробежал холодок.

— Ты не права, — сказал он.

Саманта усмехнулась уголком рта, выливая в ведро очередной ковшик воды. Но прежде чем наполнить следующий, она подняла голову и несколько мгновений внимательно смотрела на него своими черными глазами.

***

К этому разговору они больше не возвращались, а, когда пришли Каролина и Дженис, разговор перетек в русло практически светской беседы.

— Мы давно тут живем, — улыбнулась Дженис, расставляя тарелки. Практически вся посуда у них была глиняная, и, возможно, сделанная собственноручно, во всяком случае, из их разговора можно было заключить, что общаться с местным населением они не любят. — После того как…

— Умерли родители, — закончила вместо нее Саманта.

— В прошлом доме все напоминало о них, — добавила Каролина, сверкнув глазами.

Эдвард понимающе кивнул, отмечая, что средняя сестра явно копирует повадки старшей.

— Здесь есть порт, — добавила Каролина, переводя тему. — Тебе же нужно домой, адмирал… — она лукаво усмехнулась.

У Дженис из рук выпала и разбилась тарелка. Остальные сестры словно и не заметили этого, а сама девушка молча принялась собирать осколки.

— Спасибо, — кивнул Эдвард, думая о том, где ему раздобыть денег на дорогу домой. Все богатство осталось на затонувшем корабле. — Только я по-прежнему капитан, — пробормотал он, прекрасно понимая, что, потеряв корабль и команду, на этом посту он продержится недолго.

— Жаль твой корабль, — тихо сказала Дженис, разобравшись с осколками и заканчивая расставлять тарелки. — Возможно, ты его когда-нибудь найдешь… — Эдвард на этих словах улыбнулся наивности девушки. — А вы как думаете? — обратилась она к сестрам.

Каролина буркнула что-то неразборчивое. Саманта задумчиво посмотрела на свои руки.

— Ты поправляйся, — пробормотала она. — Мы проводим… чтобы ты по дороге с гор не свалился…

— Благодарю, — улыбнулся Эдвард.

Каролина разлила по глиняным чашкам какой-то отвар с сильным сладким запахом. Для этого ей пришлось встать и подходить с чайником к каждому. Возле Эдварда она остановилась, медля. А потом поставила чайник возле него, а сама опустилась на пол перед ним, осторожно трогая за плечо.

— Оставайся с нами, капитан, — несмело улыбнулась она.

Эдвард вздохнул, ободряюще сжимая ее руку. Он понимал, что ему нужно уходить. Дома ждала семья, королевский флот, новые чины, если, конечно, его не отправят сразу в отставку из-за произошедшего. И Саманта была права. Ждала любовь. Ждало море.

— Ты свободен, капитан, — словно читая его мысли, подала голос Саманта, поднимая на него глаза, но не двигаясь с места. — Но мы можем помочь тебе.

— Вы уже помогли мне больше, чем…

— Ты лорд? — перебила Каролина, приближая лицо к нему.

— Дворянин… — выдохнул Эдвард, чувствуя напряжение в воздухе. У него почему-то перехватило дыхание.

— Дворянин, не отказывайся от помощи, которую тебе предлагают, — усмехнувшись, заявила Саманта и вдруг стала очень серьезной. — Мы… — она замялась впервые за все время, что Эдвард ее видел, — мы хотим помочь тебе, адмирал.

Настала очередь Эдварда усмехаться. Ему даже показалось, что обстановка слегка разрядилась.

— Я не адмирал.

— Ты им будешь, — уверенно ответила Дженис, а Каролина, тем временем, отошла от Эдварда, зажгла новые свечи и достала гадальные карты.

Эдвард хмыкнул, делая глоток сладкого напитка. Как и все женщины, эти ожидали, что картинки расскажут им судьбу. Причем его судьбу.

— Выбери не глядя три, — сказала Каролина, протягивая ему колоду.

Капитан подавил смешок, тщательно перетасовывая колоду. Потом выбрал три карты и протянул их девушке.

— Король бубнов, дама червей и тройка пик… — сказала Каролина, сгребла карты в охапку и положила их на место.

— И что это значит? — Эдвард вышел из-за стола и подошел к ней.

Девушка помотала головой.

— Это я так… для себя.

Пламя свечей отбрасывало тени на деревянных стенах, сознание становилось сонным, пронизываясь запахами трав, которые свисали пучками прямо с потолка, завораживающим горением свечей и негромкой игрой Дженис на лютне.

Каролина встала позади Эдварда, обнимая его и прижимаясь щекой к его плечу. Тот улыбнулся, накрывая ее ладони своими, а на его положила свою руку подошедшая Саманта, пальцами второй проводя по его щеке, задерживаясь на губах.

— Что ты…

— Тс-с, — прошептали все три, вместе с присоединившейся Дженис, девушки. — Не бойся, — добавила Саманта, в ее глазах заплясали отражающиеся огоньки свечей.

Он не мог оторвать от нее взгляда, а она по-прежнему не убирала палец с его губ. Медленно, все также не сводя с него глаз, она приблизила свое лицо к его и провела языком по его губам. Рука капитана сама потянулась к ее талии. Как сегодня утром у источника.

Саманта не мешала ему, самостоятельно освобождая шнуровку корсета. Она была высокого роста и легко дотягивалась до его губ, накрывая их долгим поцелуем в то время как ее рука спускалась к его промежности.

— Мы принадлежим горам, — прошептала она ему в губы. — А ты принадлежишь морю. А в этом месте море и горе соприкасаются, — в этот момент она сжала пальцами его плоть.

Сзади под рубашку проникли руки Каролины, длинные ногти впились в его кожу, вызывая мурашки. Девушка покрывала основание его шеи короткими легкими поцелуями, а пальцы ее ласково блуждали по телу.

Губы Дженис тоже скользили по его шее но сбоку. Высунув язык, она провела им по сонной артерии и потом спустилась ниже к его ключице.

Каролина медленно стянула с него рубашку, а потом сама также не спеша избавилась от верха своего платья и теперь прижималась к его спине обнаженной грудью, щекоча кожу бугорками сосков.

Рука Саманты все еще ласкала его пульсирующую плоть. Ногти на миг впились в нее и тут же отпустили. Молодая женщина опять провела языком по его губам, спустилась вниз по шее к груди, опускаясь на колени, он провела прохладным языком по его животу и опустилась ниже к промежности, целуя напряженный член. Каролина продолжала ласкать его спину и шею, Дженис впилась поцелуем в губы, прикусывая их, пальцами проводя по его обнаженной груди, вызывая мурашки.

Эдвард растворился в ощущениях, одна рука его проводила по волосам Саманты, то сжимая, то разжимая пальцы, вторая старалась одновременно ласкать Дженис и Каролину, проводить пальцами по их грудям, гладить тела. Младшая сестра снова впилась поцелуем в его губы, и прикусила нижнюю.

Капитан застонал, изливаясь семенем, и Саманта, медленно, продолжая покрывать его тело поцелуями, поднялась вверх, остановившись губами у самого уха. Теперь старшие сестры стояли по бокам от него, целуя шею с двух сторон, а младшая напротив, не отлипая от губ.

— Ты будешь великим, — прошептала Саманта, прикусывая мочку уха.

— Великим, — вторила Каролина, пальцами зарываясь в волосы на лобке.

— Великим, — подтверждала Дженис, целуя его в ключицу и лаская ногтями его грудь.

— Ты вернешься к нам, — Саманта прикусила его шею.

— Вернеш-ш-шь-с-с-ся, — заверили ее сестры.

— Мы поможем тебе, — улыбнулась Саманта, сопровождая слова легким поцелуем в губы.

— Пом-мо-ж-жем, — согласились остальные.

Было душно, в пламени свечи девушки отбрасывали тени на стену, голова кружилась от запаха трав, тепла и переполняющего сердце удивления и восторга.

***

Толстый рыжебородый капитан исполинского роста со шрамом на пол-лица смерил подошедших к нему сестер и Эдварда суровым взглядом единственного пронзительно-синего глаза. На втором у него было бельмо, и кажется им он ничего не видел.

— О тебе, значит, говорили? — голос у него был низким хриплым, под стать внешности.

Эдвард кивнул, стараясь смотреть ему прямо в лицо. Слепой глаз очень сильно отвлекал внимание, но второй смотрел на него так внимательно, что он должен был выдержать этот взгляд.

Сестры подняли его рано утром и заявили, что нашли способ вернуться ему домой. На вопросы Эдварда они отвечали неохотно. Единственное, что ему удалось выяснить, пока девушки в шесть рук собирали ему какие-то кульки в дорогу, что корабль будет идти к Старой Земле, откуда он был родом. Но конкретный город они не знали. Впрочем, Каролина лукаво подмигнула и заявила, что он уже большой мальчик, который сможет добраться по суше до своего дома.

Эдвард хотел что-нибудь ответить, но грустная улыбка девушки и ее блестящие кажется, от недавнего плача глаза, заставили его передумать. Дженис и вовсе была сама не своя, молча сидя на краю кровати и глядя в пустоту. Она своих слез даже не скрывала, и они прозрачными капельками скатывались по лицу.

Эдвард осторожно присел рядом и положил ей руку на плечо. Девушка повернулась к нему, зарываясь лицом в грудь. Он погладил ее по волосам, и тут же поймал взгляд Саманты. Движение сразу стало неловким, а рука словно одеревенела.

Но молодая женщина только улыбнулась краешком рта и протянула ему холщовый мешочек, одновременно с этим прикасаясь губами к его щеке и проводя пальцами по голове Дженис.

— Я не буду ревновать тебя к младшим, — прошептала она ему на ухо.

— А к кому будешь? — спросил он.

Саманта не ответила.

Дженис подняла заплаканное лицо, сняла с шеи железный медальон и протянула его Эдварду. Тот сжал его, чувствуя неровную поверхность, теплую от тела Дженис.

— Храни его, — прошептала девушка, — а он будет хранить тебя.

Эдвард только кивнул в знак благодарности, не находя нужных слов, и надел его на себя. Медальон оказался неожиданно тяжелым.

— Пойдемте, Эдвард, — усмехнулась Каролина. По имени девушки называли его редко и почему-то всегда на “Вы”. Зато слово “адмирал” употребляли намного чаще, и в их устах оно звучало несколько фамильярно, но в то же время ему это почему-то нравилось.

Спускаться по горам было еще труднее, чем ходить по ним к источнику. Тропинка была такой узкой, что Эдвард поневоле старался прижаться всем телом к скалам, отвоевывая каждый дюйм пространства. Руками он цеплялся за каменные выступы, и будь они более крепкими и длинными, и вовсе бы предпочел не касаться ногами ненадежной каменной почвы.

Зато девушки повеселели, глядя на это нелепое зрелище. Они, давно привыкшие к жизни в горах, ходили по этой тропинке легко и непринужденно. Каролина и Дженис и вовсе, рисуясь перед ним, приподнимались на мыски и выполняли прямо-таки танцевальные движения на этой высоте. Несколько лет назад, будучи на приеме у короля, Эдвард видел цирковой номер с участием троих акробатов, которые на натянутом почти под потолком канате выполняли трюки, от которых захватывало воображение. Сестры были не похожи на тех прилизанных артистов в блестящих костюмах, а горная тропинка мало напоминала канат, но именно это воспоминание пришло ему в голову, когда он смотрел на то как Дженис ловко перепрыгивает с камня на камень.

Саманта усмехалась, глядя на них. Сама она участие в этой забаве не принимала, краем глаза следя, чтобы ни младшие сестры, ни капитан не сорвались с горы.

Внизу плескалось море, и солнечные блики, отражаясь от волн, слепили глаза. Эдвард снова почувствовал невероятную тягу к кораблю. Хотелось уже скорее очутиться за штурвалом, мчаться по волнам, бороться со штормами.

Впрочем, до этого было еще далеко.

— Надеюсь, на корабль я попаду не юнгой? — усмехнулся он, подавая руку Каролине, чтобы та спустилась с небольшого выступа.

Быть помощником после того как был капитаном не хотелось. Хотя даже этот вариант Эдвард готов был рассматривать, при гарантии, что он снова окажется в своей родной стихии, а после вернется домой.

Девушка покачала головой.

Внизу Эдвард сразу почувствовал, что дышать ему после гор стало намного тяжелее, даже голова закружилась и пришлось какое-то время сидеть, прислонившись к валуну, и приходить в себя. Все это время девушки терпеливо ждали, а Дженис и вовсе присела рядом и взяла его за руку.

Наконец, когда он почувствовал в себе силы, продолжать дорогу, девушки довели его до порта, где и находился единственный корабль.

Он не шел ни в какое сравнение с тем, что был у Эдварда. Явно побывавший не в одном сражении, с отметинами от сабель и пуль на корпусе корабль казался ненадежным средством для дальнего плавания. Окинув беглым взглядом канаты, Эдвард подумал, что при первом же шторме они оборвутся и предоставят волнам решать судьбу “Ретивого”, как значилось возле его носа. Буквы кстати тоже почти стерлись.

Эдвард вымученно улыбнулся девушкам. Какой никакой, а это все-таки корабль, да и откуда им разбираться в этом деле?

И сейчас он стоял возле этого корабля и смотрел, по всей видимости на его капитана.

— Мне нужно попасть на Старую Землю, — сказал Эдвард.

— Это я знаю, — ответил капитан. — Если ветер будет попутный, то попадешь, — он мельком взглянул на девушек, потом снова перевел взгляд на Эдварда. — Идем, — и он первым направился к кораблю. Видя, что Эдвард мешкает, он обернулся через плечо и добавил: — опоздаешь, поплывешь в Старую Землю на руках.

И громко расхохотался собственной шутке.

— Возвращайся к нам, — прошептала ему на ухо Дженис и прежде чем он ответил, впилась в его губы страстным поцелуем.

— По-подожди, — сказал он, несмотря на то, что рот его был накрыт ее губами. — Тихо, — он чуть отстранил от себя девушку. — Ты же скомпрометируешь себя, — тихо сказал он.

Дженис сверкнула черными глазами и снова поцеловала его. На этот раз коротко.

Каролина с явным сожалением провела пальцами по его волосам и поцеловала в щеку.

— Нас никто не скомпрометирует, — прошептала она ему в самое ухо, и Эдвард почувствовал, что волосы у него на затылке зашевелились.

— Но нашему адмиралу уже пора, — громко хлопнула в ладоши Саманта, по очереди оттаскивая от Эдварда своих сестер.

Она улыбалась, но делала это так вымученно, что Эдвард почувствовал свою вину в происходящем.

— Нет, —словно догадавшись об его мыслях, сказала молодая женщина. — Так надо, — она сжала медальон, подаренный Дженис, который висел у него на шее. — Не снимай его, Эдвард, — тихо попросила она. — И возвращайся к нам…

— Возвращайся, — пробормотали две другие сестры.

Когда Эдвард взошел на борт и оглянулся посмотреть и в последний раз махнуть рукой сестрам, их уже не было на причале. Сердце его почему-то заныло.

***

Капитана звали Билл, он был торговцем, который несколько раз в год отправлялся на Старую Землю, закупал там дешевый товар, а потом развозил его по местным островам, продавая его по завышенным ценам. Впрочем не по таким завышенным, по каким он продавал произведения местных ремесленников в Старых Землях.

Образования у него не было никакого, большого опыта тоже, поэтому Эдвард оказался ему на корабле очень полезен, хотя капитан сразу же предупредил, что если пришелец позарится на его авторитет, то немедленно отправится на корм рыбам, и никто ему уже не поможет.

Эдвард в ответ только пожал плечами. В его случае спорить было себе дороже.

— Да ты не волнуйся! — однажды внезапно по-доброму сказал Билл. — Доберешься до дома без происшествий. Ведьмы защитят, — он сплюнул за борт через плечо.

— Какие ведьмы? — переспросил Эдвард, облокотившись о борт.

Плавание проходило пока без происшествий, ветер был попутный, и команде, состоящий в основном из ремесленников, которые собирались продать свои товары, советы капитанов были не нужны.

— Дак наши, горные, — как само собой разумеющееся заявил Билл, щурясь от яркого солнца. — Понравился ты им. Наших-то они отвадили от себя…

— Ваших?..

— Женихов, — пояснил Билл. — Я, признаться, и сам сватался, — он расхохотался. — Старшая-то из них вообще сок! А уж корма у нее! — он снова расхохотался.

— Поэтому женихов и отвадили! — буркнул Эдвард, отходя от словоохотливого капитана и поднимаясь на капитанский мостик.

Продолжать выслушивать сальности от бородатого, похожего на пирата капитана ему не хотелось. Тем более в адрес Саманты, которая почему-то особенно запала в душу.

Но выбросить из головы слова про ведьм было не так просто, а медальон на груди показался тяжелым грузом. Эдвард снял его, чтобы внимательнее рассмотреть.

Это был даже не медальон, скорее монета, на которой были начерчены узоры. Из какого металла она была сделана, Эдвард понять не мог, скорее всего из какого-нибудь местного сплава. Но ничего, что могло бы выдать присутствие темных сил, на ней не было. Медальон как медальон, который девушка подарила на память о времени, проведенном с ней. И о котором, он, пожалуй, не будет распространяться своей жене.

Хмыкнув суевериям капитана, он снова надел медальон на шею и еще долго стоял , глядя на однообразный морской пейзаж.

Это однообразие длилось десять дней, пока среди ночи Эдвард не проснулся в своей каюте от грохота. Корабль сильно накренился, так, что Эдвард слетел со своей койки, и ударился подбородком о деревянное днище.

В первую секунду ему показалось, что они налетели на скалы, но потом он услышал среди криков, шума волн и раскатов грома выстрелы.

Свое оружие он потерял еще в кораблекрушении, но Билл выдал ему один из своих пистолетов в первый день, когда он поднялся на борт. Доверял он чужаку, испытывал страх перед, как он считал, ведьмами или это был просто предусмотрительный ход в условиях долгого и опасного плавания, Эдвард не знал. Но сейчас оружие было очень кстати.

Он зарядил пистолет, стараясь не просыпать порох, хотя в условиях ужасной качки это было сделать непросто, а потом, осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, поднялся на палубу.

В своей жизни Эдвард несколько раз сталкивался с пиратами. Нельзя сказать, что это были грозы морей, скорее просто шайки разбойников, желающих поживиться чужим добром, которым моряки давали отпор. Но все разы, когда он принимал бой, с ним была команда обученных военных, а не торговцы, едва умеющие стрелять.

Пираты лезли на абордаж. На верхней палубе Билл рубился на саблях с бородатым стариком, остальные члены команды тоже сражались с непрошенными гостями, но шансы были явно неравны.

Два пирата уже тащили какой-то рундук на свой корабль, практически не обращая внимания на творящийся вокруг хаос. Они словно выполняли привычную работу.

Эдвард прицелился.

Грохот выстрела потонул в общем шуме, один из пиратов упал, забрызгав кровью своего товарища и заливая ей палубу. Второй от неожиданности вскрикнул, уронил рундук и закричал повторно, на этот раз от боли в ноге, на которую он уронил свою поклажу.

Эдвард оглянулся в поисках укрытия, где можно было бы перезарядить пистолет, но весь корабль уже стал полем боя. Куда там до перезарядов! Зато на палубе очень кстати валялась оброненная сабля, владелец которой, скорее всего, уже покоился на морском дне.

Эдвард наклонился, поднимая ее, и даже не услышал, а почувствовал, что в том месте, где только что была его голова, пролетела пуля.

Он поднял глаза и встретился с недоверчивым взглядом того пирата, который тоже столкнулся с проблемой отсутствия укромного места для того, чтобы перезарядить пистолет.

Пират выругался, и выхватил саблю. Но на Эдварда он двинулся медленно и хромая. Сказывался упавший рундук.

Эдвард ждать не собирался, им уже завладел азарт битвы, его трясло от предвкушения, и уже даже качающийся корабль казался всего лишь площадкой для боя. Он уже сам несся к своему противнику. Во вспышке молнии блеснула сталь его сабли, которая резанула по горлу пирата, прежде чем он успел даже поднять свое собственное оружие.

Зато его сабля пригодилась Эдварду, который выхватил ее из ослабших рук покойника и бросился на помощь команде с оружием в обеих руках.

Поскользнувшись на крови, пролитой двумя пиратами, он упал, но быстро поднялся, пачкая. И снова, сразу после его падения, просвистела пуля, опять не причинив ни малейшего вреда Эдварду.

Вскочив, он бросился на палубу, где Билл сражался с пиратом, и пронзил последнего саблей насквозь. Кровь попала на Билла, который с округлившимися глазами смотрел на поверженного врага.

— Давай к штурвалу! — крикнул Эдвард, с досадой наблюдая позеленевшее лицо капитана. — Уходим отсюда.

К чести Билла, в себя он пришел быстро и, не мешкая, бросился исполнять свои обязанности. Возможно, испугался, что чужак сам займет его место.

Но Эдвард уже скрестился саблями с каким-то пиратом, неопытным мальчишкой, который даже оружие в руках как следует держать не умел. Одним ударом он выбил у него саблю из рук и приставил острие к горлу. Губы пирата задрожали, он хрипло дышал, поднимая руки над головой.

Удар в сердце был быстрым, а смерть почти безболезненная.

Глядя на успехи Эдварда, приободрились и остальные члены команды, и в скором времени, уже не их, а они уверенно теснили пиратов, часть из которых была уже мертва, другая часть обезоружена и связана.

А на палубе потом матросы еще долго отмывали кровь после сражения.

***

До дома он добирался благодаря вырученным деньгам от продажи нескольких безделушек, которые ему передал Билл в знак признательности за спасение. Отказываться от подарка

Эдвард не стал, тем более, что до дома было еще несколько дней пути, и деньги были не лишними.

Первыми, когда он вошел в дом, его увидели слуги, но он жестом приказал им молчать. Хотелось появиться перед женой без предупреждения.

Дверь в зал растворилась без звука, явив взору богатое убранство: шелковые занавески, ковры, дорогую мебель, от которой он так отвык за время своего путешествия. А у окна, склонившись за вышиванием сидела его жена, и светлые пряди ее завитых волос обрамляли лицо.

Она подняла голову, увидела Эдварда, и замерла, скривив рот в гримасе восторга, удивления и счастья. Из ее глаз потекли слезы. Она прижала руки ко рту, вскочила на ноги, из-за чего вышивание упало на пол и, подойдя к нему, присела в реверансе.

— Мой лорд, — прошептала она, улыбаясь дрожащими губами.

Эдвард шагнул к ней, обнимая и целуя в губы. Марианна тут же покраснела, попробовала отстраниться, но удержалась и посмотрела прямо ему в глаза.

— Мой муж, я так рада, что вы вернулись, — прошептала она, опуская ресницы, не переставая плакать.

Это было сказано так же официально, как говорил король, когда Эдвард возвращался из своих походов. “Капитан, я рад, что ты вернулся живым. Благодарю за службу”. Эдвард вздохнул, убрал руки жены от своей груди, прошел к окну и исподлобья посмотрел на свою Марианну.

Женщина, которой он недавно признавался в любви, кто ты? Почему твое голубое платье напоминает оковы льда? Почему твои светлые волосы кажутся мертвым снегом? Почему на твоих бледных щеках нет румянца? Почему ты не шутишь как Каролина? Не улыбаешься и не целуешь как Дженис? Не ставишь себя на недосягаемую высоту, как Саманта? Почему ты настолько мертва?

— Марианна? — позвал он.

— Да, мой муж? — с готовностью подошла она.

Эдвард придвинул ее к себе, обнимая тонкий стан под корсетом. Марианна прикрыла глаза.

— Эдвард, нас же увидят слуги, — прошептала она.

Он убрал руку, позволяя женщине отстраниться.

Увидят слуги! Саманту, Каролину и Дженис видели десятки людей на пристани. И ничего! А ее увидят слуги!

Он вздохнул.

Вечером Марианна лежала рядом, прижавшись щекой к его груди, но как же она была холодна. Она просто находилась рядом, готовая подчиняться ему, но отстраненная, словно чужая.

Рука ее скользнула по груди и сжала медальон, подаренный Дженис.

— Что это? — спросила она, перебирая подушечками пальцев бугры узоров.

— Нашел, — буркнул Эдвард грубее, чем ожидал.

Его левая рука дернулась, желая на миг погладить девушку, но так и замерла, ограничившись тем, что он просто положил ее на плечо.

— Тебя так долго не было, — прошептала Марианна. — Что ты пережил?

Эдвард помедлил, прежде чем ответить.

— Многое, — вздохнул он. — Корабль разбился.

Марианна ахнула, приподнимаясь на кровати и глядя прямо в глаза Эдварду. Она выглядела по-настоящему испуганной, ее голубые глаза широко были распахнуты, рот скривился в испуганной гримаске.

— Как же ты выжил? — прошептала она.

Эдвард криво усмехнулся, поворачивая голову набок. Перед глазами снова возникли образы сестер, а медальон снова показался очень тяжелым.

— Мне помогли, — вздохнул он, не глядя на жену.

— Кто?

Эдвард приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть Марианну, но в ее глазах увидел только искреннюю заинтересованность и ни капли ревности. Пальцы ее нежно скользили по его груди, а на щеках снова появился стыдливый румянец, заметный даже в полумраке.

Он снова вздохнул, перехватывая руками ее запястья. Сжав их на несколько секунд, он убрал их от себя, повернулся набок и накрылся одеялом.

— Да так… — уклончиво ответил он. — Добрые люди…

Марианна обняла его со спины и прижалась плотнее.

— Я очень скучала по тебе, — прошептала она, скрещивая руки у него на груди и прижимаясь головой к спине.

Эдвард ободряюще сжал ее пальцы.

— Я тоже… — пробормотал он.

Какое-то время прошло в молчании, Эдвард прислушивался к звукам ночи, долетающим в открытое окно. Где-то далеко слышалась музыка, на первом этаже что-то делали слуги. Слышалось тихое дыхание Марианны, ее теплые руки обвивали его тело.

Он на секунду прижал ее пальцы к своим губам, а потом повернулся к ней, накрывая ее губы поцелуем. Марианна как обычно на поцелуй не ответила, но когда он чуть отстранился, на долю секунды придвинулась к нему, прижимаясь грудью, обтянутой белой сорочкой с оборками, плотнее.

Он развязал тесемки у нее под горлом, ослабляя сорочку, которая свободно спала с плеч, оголяя руки и груди. Марианна тут же сделала попытку стыдливо прикрыться, но Эдвард перехватил ее запястья и поцеловал в шею. Его руки блуждали по ее телу, спускаясь все ниже, сжали ее ягодицы и он прижал ее к себе, проникая в нее напряженной плотью.

— Я хочу подарить тебе наследника, — прошептала Марианна, гладя его по щеке.

Эдвард отпрянул, неловко целуя ее в щеку, словно на прощание.

— Эдвард? — непонимающе спросила Марианна.

Он отвернулся, выходя из нее и отворачиваясь.

— Не надо, — тихо сказал он спустя какое-то время, пока Марианна неловко сжимала его плечо. — Не надо наследников. Не до этого сейчас…

— А до чего? — резко спросила жена, но вголосе у нее уже слышались надвигающиеся слезы.

— Адмиралом сначала стану, — ответил Эдвард, накрываясь одеялом.

Заснуть он не мог долго, но когда сон наконец пришел к нему, перед глазами снова возникли образы сестер. А чуть поодаль от них в простом светлом платье стояла Марианна, сжимая в руках сверток, в которых обычно переносят детей.

— Это наш ребенок? — спросил Эдвард, спиной чувствуя осуждающий взгляд всех трех сестер.

Марианна, бледная как полотно, молча развернула тряпки.

Оттуда со стуком выпало деревянное полено.

***

Эдвард стоял на капитанском мостике и вслушивался в плеск волн о борт корабля. Прошло почти полгода с момента его возвращения прежде чем он снова оказался в открытом море на корабле, несущемся навстречу новым землям.

В этот раз он был помощником капитана. Король не простил ему гибель корабля. Зато намекнул, что прежнее звание можно заслужить, если он хорошо проявит себя в грядущей экспедиции. А там и до следующего повышения недалеко. Тем более, что один из престарелых адмиралов флота уже долго боролся с тяжелой болезнью, и шансы на выздоровление у него таяли день ото дня.

Капитаном на корабле был некий Морис — долговязый, худой с обветренным лицом и вечно обкусанными губами мужчина. Но при неказистой внешности свое дело он знал неплохо. К Эдварду он относился ровно, ни на мгновение не преклоняясь перед его опытом в капитанском деле, но почти всегда готовый выслушать его мнение относительно плавания.

Когда Эдвард впервые его увидел, он подумал, что это будет самое сложное плавание в его жизни, но к своей радости, ошибся. Морис был приверженцем строгой дисциплины, на его лице никогда не отображались эмоции, к своей работе он относился рьяно, но в Эдварде соперника не видел и как помощник тот его вполне устраивал.

— В этих водах появилась шайка пиратов, — мимоходом заметил он, проходя к штурвалу. — Распорядись, чтобы впередсмотрящие чаще менялись. Не хотелось бы их пропустить.

Эдвард посмотрел на него, склонив голову набок.

— Я видел запасы нашего оружия, — сказал он. — Мы сможем дать отпор.

— Приказ короля — обнаружить новые земли, а не искоренить пиратство в этих морях, — сурово ответил Морис.

Эдвард несколько долгих секунд смотрел на этого нескладного человека, который занял свое — к сожалению Эдварда — место у штурвала и как будто потерял интерес ко всему происходящему, а потом предпочел молча выполнить его распоряжение и еще раз проверить состояние ядер, пороха, пистолетов и саблей. Свою личную он тем же вечером тщательно наточил, а пистолеты почистил.

Проворочавшись полночи без сна, Эдвард смог задремать только под утро, и снова во сне приходили четыре женщины, не желающие оставить его в покое.

— Хоть вообще не спи! — буркнул он, поднимаясь на палубу.

— Что? — переспросил спускающийся вниз юнга, приняв его ворчание на свой счет.

Эдвард помотал головой.

Морис, как он и ожидал, уже был наверху. Иногда ему казалось, что этот человек вообще не нуждается в отдыхе. Эдварду он кивнул, замедлил шаг, но, поняв, что к нему нет вопросов, снова заторопился по своим делам.

Эдвард облокотился о борт корабля. Погода была чудная. Для всех кроме впередсмотрящих, которых слепило яркое солнце.

— Отвратительно! — заметил Морис, который уже успел вернуться. В руках у него была подзорная труба.

— Что именно? — Эдвард подавил зевок.

— Вот это! — огрызнулся капитан, который заметил движение его рта. — Не команда, а беременные бабы!

— Почему? — усмехнулся Эдвард.

На миг ему показалось, что Морис даже смутился. Во всяком случае продолжил он гораздо более спокойным тоном.

— Моя жена, когда носила, спала по полдня… — губы его предательски расплылись в улыбке и произнести эту фразу сурово он не смог.

— У тебя есть дети? — удивился Эдвард.

— Тебя это удивляет? — спросил Морис. — Жена, дети, капитанский чин, расположение короля, — достаточный набор к середине жизни.

— Середине жизни? Да мы с тобой ровесники!

Морис впервые на его памяти рассмеялся. Прежде чем ответить, он вытащил трубку и тщательно набил ее табаком. Закурив, он снова с усмешкой посмотрел на Эдварда.

— Да, — кивнул он. — Мы с тобой оба уже в середине жизни.

Эдвард усмехнулся. Он себя таким точно не ощущал. Пройдут еще годы прежде чем он перешагнет черту середины жизни.

— И как давно ты это осознал? — спросил он у Мориса. — После рождения ребенка? Резко захотел понянчить внуков?

— У меня дочь, — ответил капитан. — И единственное, что я захотел, когда она подросла, это отвадить мужчин от своего дома.

— Черные паруса! — крикнул впередсмотрящий прежде чем Эдвард успел что-то ответить. — Капитан! Прямо по курсу черные паруса!

Морис сделал последнюю затяжку, вытряхнул табак из трубки, сунул ее в карман и схватил подзорную трубу.

Чертыхнувшись, он сунул трубу Эдварду, а сам побежал к штурвалу.

— Попробуем обойти! — приказал он. — Лево руля!

Эдвард тоже заглянул в трубу. Прямо по курсу действительно виднелся корабль с черными парусами, хотя Веселого Роджера на них он не разглядел. С пиратами встречаться действительно не хотелось. Но лучше быть готовым.

— Приготовиться к бою! — приказал он. — Зарядить пушки! Пистолеты! Взять оружие в руки! И принести мне саблю и пистолеты!

Сам он поспешил к Морису, который не сводил глаз с приближающейся точки на горизонте, и налегал на руль.

— Увы, — только и произнес он, глядя на его тщетные попытки.

Воспаленные от недосыпа глаза капитана посмотрели на него исподлобья.

— Зарядить пушки! — приказал он.

К Эдварду подбежал один из матросов, протягивая ему пистолеты, порох и его саблю. Тот поспешно проверил заряды, а потом снова приложил к глазу подзорную трубу. Судя по тому, что он уже мог разглядеть фигуры на корабле под черными парусами, ничего хорошего ждать не приходилось.

— Оружие при тебе? — не отрываясь, спросил он.

— Да, — коротко ответил Морис, все еще пытаясь избежать встречи с непрошенными гостями.

Эдвард коротко выдохнул. В трубу он уже видел лицо капитана, изуродованное шрамом, проходящим наискось от правого виска почти до левого уголка рта, из-за чего лицо принимало неестественное выражение, особенно, когда он что-то кричал команде.

— Сыграем на опережение? — предложил Эдвард.

— Предлагаешь напасть на них первыми? — уточнил капитан.

Эдвард оторвался от своего занятия и положил руку на худое плечо Мориса.

— Либо мы потопим их корабль, либо они — наш, — проникновенно произнес он.

Морис дернул уголком рта. А потом медленно отпустил штурвал, посмотрел на помощника и отступил на пару шагов, давая тому доступ. Все это проходило в молчании.

Эдвард медлил ровно секунду, после чего его руки сомкнулись на штурвале.

— Право руля! — приказал он. — Подготовиться к обороне! Зарядить пушки! Иметь при себе оружие!

Их корабль все еще держался на расстоянии от вражеского, но теперь дистанция сокращалась быстрее. Нужно было только оказаться друг напротив друга. И выстрелить первыми. Иначе — смерть.

— Пли! — приказал Морис, едва корабли сблизились на расстоянии, которое позволяло нанести удар. И Эдвард не успел помешать опрометчивому решению. Если бы еще несколько секунд…

Пушки выстрелили. И одна даже задела нос корабля. Но этот урон был незначительным, зато теперь требовалось время на то, чтобы перезарядить их. А вот пираты могли позволить дать себе время, чтобы подойти ближе.

Капитан со шрамом достал ружье и прицелился в голову Эдварда. Тот слишком поздно вытащил пистолет, когда уже прогремел выстрел, который должен был стать последний в его жизни.

Если бы за мгновение до этого, кто-то не попал в руку капитана, из-за чего та дрогнула, и пуля прошла слишком низко, вонзившись в корпус корабля, но даже не задев Эдварда.

Зато его выстрел попал капитану в грудь, и тот, тяжело осев, откинулся назад, прямо у штурвала.

Матросы на несколько мгновений растерялись, и Эдвард успел выстрелить из другого пистолета еще раз, но промахнулся. Зато попал Морис и кто-то еще из команды. На счету было уже трое убитых.

— Пли! — послышалось с того корабля, и в корпус их вонзилось сразу несколько ядер.

Палуба начала стремительно разрушаться.

— К ним! Быстро! — приказал Морис, снова стреляя, пока кто-то из команды, перекидывал доски, чтобы перебраться на пиратское судно.

Эдвард метнулся в сторону, перезаряжая пистолеты. Возле его виска просвистела пуля, но не попала и он успел совершить ответный выстрел, попав в ногу одному из пиратов.

— Предлагаем сдаться! — заявил Морис, уже оказавшийся на их корабле с оружием в руках. — И тогда мы сохраним вам жизнь.

На корабль спешно перебиралась остальная их команда. Все вооруженные пистолетами и саблями. Одним из последних с разрушенного корабля выбрался Эдвард и встал рядом с Морисом, взяв пиратов на прицел.

Те, видя численное преимущество, нехотя опустили оружие на землю и подняли руки.

— Заколдованный ты что ли? — зло бросил один из них, пока Эдвард связывал ему руки.

Слова пронзили сильнее пули, вспомнился давнишний разговор с Биллом о ведьмах, а медальон на шее снова показался ему в очень тяжелым.

Пленников бросили в трюм, а команда начала оценивать потери, снимать черные паруса и пытаться спасти с тонущего корабля хоть что-то.

Они потеряли двух матросов. Один так и не смог выбраться с корабля, второй был в трюме и попал под удар ядром. Морис снял шляпу, замирая на несколько секунд в молчаливой молитве об упокое их душ.

— Вернемся в порт? — предложил Эдвард, помогая Морису тащить один из спасенных рундуков. — Не поплывем же мы на поиски новых земель под черными парусами? Да еще и с пиратами на борту.

Тот нервно кивнул, ставя рундук в капитанскую каюту.

— Ты либо колдун, либо самый везучий человек в мире, — устало произнес Морис, вытирая пот со лба.

Эдвард самодовольно усмехнулся.

— Я скажу об этом королю, — помолчав, добавил Морис. — Я думаю, он оценит твою храбрость.

***

— Причаливаем, капитан? — спросил старпом новенького корабля, который выглядел сошедшим со страниц приключенческих книжек.

Эдвард посмотрел на знакомые скалы, которые не видел уже почти год и ощутил ностальгическую грусть. А еще, возможно, какое-то любовное томление.

— Да, — кивнул он. — Пополнить запасы пресной воды и продовольствия. Если хотите, можете что-нибудь купить у местных или продать наши товары. И надо остановиться на несколько дней, пока штормы пройдут.

Старпом сначала посмотрел на небо, где было всего лишь несколько легких белоснежных облачков на голубом небе, а потом на Эдварда.

— Штормы? — переспросил он.

— Поверь моему опыту, — капитан похлопал его по плечу.

В горы он шел так быстро, как мог, поэтому почти сразу выбился из сил и снизил темп. На шее висел медальон, на этот раз почему-то казавшийся ему практически невесомым, а карман отягощал мешочек с жемчужными украшениями — подарок для Саманты, Каролины и Дженис. Безделушки по сути дела, за которые он отдал всего ничего, но Эдвард хотел оказать знак внимания.

Когда он наконец добрался до дома девушек, с него сошло семь потов и он дал себе немного времени восстановить дыхание, прежде чем постучать в деревянную, нагретую солнцем дверь.

Она распахнулась почти сразу. На пороге возникла Дженис с закатанными по локоть рукавами платья. На лице у нее отразилось недоумение, сменившееся радостью, когда она бросилась к нему на шею, стараясь не касаться камзола руками, испачканными в муке.

— Адмирал! — воскликнула она, целуя его в щеку.

Эдвард обнял девушку за талию, прижимая на миг к себе.

— Я все еще капитан, — с мягким укором заметил он, проходя в дом.

— Не все сразу, капитан, — с нажимом произнесла Саманта. — Все впереди.

Эдвард обернулся на девушку, которую не сразу заметил в темном углу комнаты. Она сидела, склонившись над столом. В руках у нее был нож и деревянные палочки, которые она обстругивала.

— Стрелы? — спросил Эдвард, подходя ближе.

Саманта не выглядела ни капли удивленной, словно капитан заходил к ним по меньшей мере раз в неделю. Тем не менее она поднялась во весь рост, окинула Эдварда взглядом, и ее губы расплылись в гостеприимной улыбке.

— Здравствуй, — сказала она, протягивая ему руку.

— Здравствуй, — ответил он, прикасаясь губами к ее пальцам.

— Женщинам тяжело купить огнестрельное оружие, — донесся откуда-то насмешливый голос Каролины, а через мгновение она возникла рядом с ним и, обвив руками, коротко поцеловала в шею. — Мы очень рады тебя видеть, адмирал, — сказала она, насмешливо пробегая пальцами по его камзолу.

— Каролина! — строго воскликнула Саманта и ее сестра тут же отпустила Эдварда, метнувшись в кухню и поспешно начиная собирать на стол. Дженис вернулась к тесту, готовившемуся либо для хлеба, либо для пирога.

Эдвард несколько секунд смотрел в глаза старшей сестре, но потом не выдержал и опустил взгляд. Решительно вытащив один из своих пистолетов, он положил его на стол рядом с наполовину готовыми стрелами.

— Возьмите.

Саманта чуть усмехнулась.

— Каролина пытается давить на жалость, — сказала она, задумчиво проводя пальцами по рукояти. — Но на деле охотиться с арбалетом куда удобнее.

— Вы охотитесь? — спросил Эдвард.

— Чаще Дженис, — ответила старшая сестра.

— И ты убедишься, что пирог с дичью очень вкусный, — добавила Дженис.

Эдвард улыбнулся, чувствуя, словно он вернулся домой после долгой разлуки. Его потянуло в сон, захотелось лечь и расслабиться, слушать шум прибоя, крики чаек, голоса девушек, хлопочущих по хозяйству.

— Я к вам не с пустыми руками, — вспомнил он, вытаскивая из кармана мешочек.

— А с заряженными пистолетами, — улыбнулась Каролина, — мы уже поняли.

Но она первая, повинуясь любопытству, развязала тесемки и вытащила содержимое мешочка наружу. Она и подоспевшая Дженис ахнули в один голос, глядя на серьги, браслеты и бусы из жемчуга.

Каролина тут же схватила сережки и бросилась к зеркалу, чтобы их примерить. Дженис поспешно вытерла руки и начала перебирать украшения, катая в руках перламутровые жемчужинки. Саманта просто улыбалась, чуть исподлобья глядя на Эдварда.

Тот взял одну из цепочек и надел ей на шею, чувствуя травяной запах, исходящий от ее волос.

— Спасибо, адмирал, — произнесла Саманта, удерживая его руку у себя на шее.

— Я скучал по вам, — прошептал Эдвард прямо ей в ухо.

— Я знаю, — ответила Саманта, поворачиваясь и прикасаясь к его губам. — Ты всегда будешь по нам скучать. И всегда будешь к нам возвращаться.

Эдвард удивленно поднял бровь, но Саманта уже высвободилась и пошла проверять готовящийся ужин, оставив гостя своим сестрам, которые тут же накинулись на него с благодарностями и поцелуями.

— Твоя жена хочет ребенка, — неожиданно лукаво посмотрела на него Каролина, сидевшая напротив него в новых серьгах и раскладывая на столе карты.

Эдвард не отрываясь смотрел на жемчужинки в ее ушах, которые оттеняли завитки черных волос, которые с момента последней встречи стали немного длиннее. Жемчуг невероятно шел ей. Больше чем другим сестрам.

— Что? — переспросил он.

— Твоя жена хочет ребенка, — грустно повторила Каролина, переворачивая одну из карт картинкой вниз.

Эдварда словно ударило. Он вдруг оглянулся по сторонам, словно не понимал, где находится. Когда он последний раз видел жену? А когда последний раз они были близки ночью? Не считая ночных кошмаров, конечно.

Каролина, облокотившись на стол, посмотрела ему в глаза, пытаясь повторить взгляд Саманты. Эдвард не отстранился, но лишь из вежливости. а самом деле, ему вдруг очень захотелось увидеть Марианну.

От разговора его спасла старшая сестра, которая подошла к столу с пирогом в руках, а после начала подробно расспрашивать Эдварда о приключениях, что, вне всяких сомнений, ему польстило.

В эту ночь он тоже долго не мог уснуть. Думал о Марианне, себе, девушках, и о команде, которая сейчас была глубоко внизу под горами и не ждала капитана раньше завтрашнего вечера, а может быть, и послезавтрашнего утра.

Почувствовав жажду, он встал с кровати, бесшумно ступая по деревянным доскам босыми ногами. На улице светила луна, проникая сквозь тусклые стекла, но девушек поблизости не было, зато с улицы доносилось негромкое пение. Забыв о воде, Эдвард тихо приоткрыл дверь, заглядывая в появившуюся щель.

Они были там. В мольбе сложив руки, все три сестры смотрели на луну и что-то тихо напевали, похожее не то на молитву, не то на языческую хвалу. Капитана они не видели.

Саманта воздела к небу руки с чашей, наполненной какой-то жидкостью, блеснувшей в свете полной луны, после чего сделала большой глоток и передала чашу Каролине. От той она перешла к Дженис, а потом все сестры взялись за руки, опустились на колени и что-то зашептали.

От этого ритуала Эдварду стало не по себе. Но прежде чем он успел вернуться в постель, Дженис вскинула голову и посмотрела прямо на него. Черные глаза блеснули в темноте ночи.

— Адмирал! — позвала она, разрывая руки с сестрами, подбегая к нему и увлекая на улицу, в компанию остальных девушек.

— Дженис, что происходит? — голос Эдварда стал хриплым, ноги сами двигались, позволяя увлечь себя в бесновскую пляску. Он почувствовал вкус губ Дженис.

Вокруг мелькали сестры. Они обнимали Эдварда, гладили его тело. Он чувствовал ласки и в какой-то момент осознал, что он уже стоит без одежды, прижимает к себе Дженис и размеренными толчками входит в нее, одновременно с этим катая на языке бугорок ее соска. Две другие сестры тоже были тут, обнимая его по бокам, проводя языками по венам на шее. Руки Саманты скользнули по его позвоночнику, опускаясь к ягодицам. Он оторвался от груди Дженис и запрокинул голову, издавая сладострастный стон, сопровождаемый семяизвержение.

Дженис тяжело дышала, целуя его в шею, а Каролина поднесла к его губам ту самую чашу, из которой девушки пили совсем недавно.

— Пей! — приказала она, и Эдвард повиновался, залпом высушивая то, что осталось в чаше.

По вкусу это напоминало обычную воду.

Очнулся он уже в своей постели. Голова слегка кружилась, но он нашел в себе силы встать с кровати и одеться. Одежда тоже была аккуратно сложена у изголовья, как он сам накануне ее и убрал.

— Саманта? — окликнул он.

Молодая женщина подняла на него свои черные глаза и улыбнулась.

— Сестры в городе, — ответила она на незаданный вопрос. — Я провожу тебя.

Она подошла вплотную к нему, и провела пальцами по медальону у него на шее. Эдвард не выдержал и, повинуясь минутному порыву, поцеловал ее, одной рукой прижимая к себе, заставляя сначала сесть на колени, а потом укладывая ее на кровать.

Саманта прикусила его нижнюю губу, продолжая в упор смотреть на него.

— У нас нет на это времени, — усмехнулась она.

Эдвард, находящийся в крайней степени возбуждения, был готов с ней поспорить, но молодая женщина резво вскочила с кровати и вышла из дома, на прощанье поцеловав капитана в основание шеи, вызвав у него волну мурашек.

Ему понадобилось несколько минут, прежде чем он последовал за ней.

Саманта лукаво улыбнулась ему, но не стала дожидаться и пошла вперед. Эдвард нагнал ее, когда она уже спускалась с гор.

— Что происходит? — тихо спросил он, хватая ее за руку. — Кто вы?

Саманта улыбнулась и сделала попытку высвободиться, но Эдвард удержал ее за локоть.Женщина обернулась, но на этот раз взгляд ее глаз Эдварда не обезоружил. Он все также держал ее и сам почувствовал, что усмехается.

— Так кто вы?

— Ведьмы, — с вызовом ответила Саманта, наблюдая за его реакцией.

Эдвард убрал улыбку с лица. Он был не слишком набожным, но что-то заставило его поверить, что Саманта не шутит. И это немного пугало.

— Вы продали мою душу Сатане? — Эдвард постарался, чтобы его голос звучал спокойно.

Саманта неожиданно нежно погладила его по щеке, задержавшись на щетине. Так прикасалась к нему Марианна, когда они еще даже не поженились. Эдвард прерывисто выдохнул.

— Нет, что ты, — ласково ответила женщина. — Никогда, — ее голос стал почти шепотом и она осторожно поцеловала его. — Никогда, — повторила Саманта. — Мы тебя любим.

Эдвард натянуто улыбнулся.

— Спасибо, — пробормотал он. —Я вас не забуду.

Саманта некоторое время шла рядом с ним молча, но потом снова заговорила, как будто и не прерывала разговор.

— Ты будешь к нам возвращаться снова и снова, — не глядя на него, проговорила женщина.

Эдвард чуть поджал губы, глядя на серые скалы и плещущееся внизу море.

— Если у Дженис будет ребенок…

Он не закончил, ожидая услышать продолжение от Саманты, но молодая женщина молчала. И он так и ничего и не сказал.

***

За окном на дорожки перед домом тихо опускался снег. В доме пахло выпечкой, которую готовили на кухне повара, и оттуда же иногда доносились их голоса. И если бы не они, в доме стояла бы абсолютная тишина, разве что иногда ее нарушала бы Марианна, когда откладывала вышивание и выбирала новый цвет ниток.

Эдвард сидел напротив нее с трубкой в зубах и пустым взглядом смотрел в окно. Зима была тяжелым временем для него. В море было слишком опасно, и рисковать своим флотом король не хотел. Да и сам недавно назначенный адмирал понимал, что глупо отправлять людей и корабли на верную гибель только ради того, чтобы увидеть дальний берег.

Рука его непроизвольно сжала медальон на шее. Если в нем, и правда, заключалась магия, то она спасла ему жизнь не единожды. Он уже не помнил, сколько раз уходил от опасности. В какие штормы он попадал, со сколькими пиратами сражался, с какими тварями сталкивался на необитаемых землях.

— Ты его носишь постоянно, — тихо сказала жена.

— Талисман, — пояснил Эдвард.

— А кольцо с нашей свадьбы ты потерял.

Эдвард оторвал взгляд от окна и устало посмотрел на нее. Ругаться он не хотел, но, судя по затронутой теме, придется это сделать. Он вздохнул.

— Оно слетело во время шторма, — спокойно, словно ребенку, в сотый раз начал разъяснять он. — Я не стал нырять в море.

Глаза Марианны влажно заблестели, на щеках появился румянец. Но она только прерывисто вздохнула и, отложив вышивание, подошла к нему. Обвивая его руками, она почувствовала, как напрягаются мышцы его шеи.

— Я люблю тебя, — тихо произнесла она, целуя его в пробор на голове.

— Я тоже, — дежурно ответил Эдвард, прижимая на миг ее кисть к своим губам.

Разговор не клеился, как и всегда. Эдвард жил морем. Марианна жила домом, в котором чувствовала себя почти чужой. А их разговоры давным-давно превратились в обмен короткими фразами.

И все же в эту ночь Марианна решилась на то, что все не могла заставить себя сделать. Стараясь не разбудить спящего мужа, она осторожно прижала к висящему у него на шее медальону заранее заготовленную глину. Получился слепок, который она также бесшумно спрятала в ящик комода. Сердце у нее при этом так сильно билось, что ей казалось, что Эдвард сейчас проснется от шума. Но он спал, подложив под голову руку. Его голый торс освещала полная луна, проникающая сквозь незадернутые окна, а медальон, казалось, светился сам по себе.

Марианна, дрожа, вернулась в постель, но уснуть смогла только под самое утро всего на несколько минут.

Проснувшись, она уже привычно обнаружила, что мужа в комнате нет, и в очередной раз почувствовала печаль, смешанную отчасти со страхом и злостью. Она почти не сомневалась, что Эдвард проводит время с другой женщиной. Но у нее не было ни единого предположения, кем она могла бы быть. Бывшей фрейлиной умершей недавно королевы? Какой-нибудь придворной дамой?

Обычно уход мужа вызывал у Марианны приступ уныния, но сегодня она испытала даже тень радости из-за его отсутствия.

С бьющимся сердцем и пылающими щеками она вытащила слепок с медальона и спрятала его у себя на груди.

По улице она шла, озираясь как воровка и изо всех сил заставляла себя не бежать. Ей повсюду мерещился следящий муж и его приятели. И каждый из них знал, куда она идет. Ей даже не было холодно, несмотря на пронизывающий мороз, наоборот она умирала от жары.

Замерев перед покосившейся деревянной дверью маленького домика на окраине города, она неуверенно подняла руку и тихо постучала. Не дождавшись ответа, Марианна снова повторила стук, уже громче, увереннее, а через несколько секунд она уже колотила в холодную, покрытую ледяной коркой дверь, и звук глухо разлетался по окрестностям.

Дверь распахнулась неожиданно, и женщина чуть не потеряла равновесие.

На пороге возникла старуха, едва доходящая Марианне до плеча. Водянистые глаза сурово посмотрели на гостью, морщинистый рот скривился в усмешке, обнажив беззубый рот с одиноко торчавшим желтым клыком. Из дома обожгло теплом.

― Что надо? ― голос старухи был похож на карканье ворон.

Марианна обмерла от страха при виде полупомешанной старухи, которую в городе считали ведьмой, но все же выдавила из себя:

― Ответ…

Старуха молча продолжала сверлить ее взглядом, а женщина тем временем вытащила из кошелька несколько золотых монет и протянула.

Деньги блеснули в старческой руке и сразу исчезли в складках одежды

― Этого мало! ― проскрежетала старуха.

― Остальное позже, ― произнесла Марианна, неумело подражая тону своего отца, который именно так разговаривал с торговцами.

Старуха снова криво улыбнулась.

― Проходи! ― приказала она, отступая от двери.

Марианна скользнула в открытую дверь, чувствуя, как тепло дома обволакивает ее. Внутри было темно и поначалу женщина не могла ничего разглядеть. Старуха сама подтолкнула ее к лавке у стола, а сама уселась напротив.

― Что надо? ― повторила она.

Дрожащей рукой Марианна вынула свое сокровище и протянула его старухе. Та придвинула ближе свечу, чтобы лучше рассмотреть слепок и провела по неровностям пальцем.

― Отворожи ее, ― прошептала Марианна.

Старуха запрокинула голову и громко захохотала. Марианна почувствовала холодный пот на спине.

― Ведьм отворожить? ― уточнила старуха. ― Ну уж нет, дорогуша! Мне моя шкура дороже!

Мариана испуганно отпрянула.

― Ведьм, ― тупо повторила она. ― Нет! ― крикнула она, вскакивая. Ее вдруг залила волна ненависти. ― Нет! Нет! Нет!

― Сядь! ― ледяным голосом приказала старуха, и ноги Марианны подкосились, из-за чего она резко опустилась обратно на лавку. ― Как же нет! А то я свою породу не узнаю.

Марианна закрыла лицо руками. Ей вдруг стало очень страшно и холодно даже в этом натопленном доме полубезумной старухи.

― Он сказал, что нашел его в дальних странах, ― прошептала она.

Старуха снова хрипло рассмеялась.

― Такие вещи не находят, золотце.

Пламя свечи дрогнуло, искажая и так некрасивые черты лица старухи.

― Тогда… ― Марианна уже знала ответ, и из глаз у нее потекли слезы. ― Откуда он у него?

В женщину впились маленькие глазки старухи. И Марианна поняла, что не ошиблась. Слезы потекли сильнее, на губах молодая женщина почувствовала горечь и соль от них. А старуха еще и подтвердила своим скрежечущим голосом:

― Такие подарки дают влюбленные,, которые с луной и звездами договариваться умеют. Твоего мужа вода не утопит, пуля не пронзит и сабля не ранит.

― А взамен? ― одними губами прошептала Марианна, прерывисто дыша, и стараясь не разрыдаться.

― Ночи он с ними проведет, ― безжалостно ответила старуха. ― Может ребенка кому сделать. А может и несчастными оставить. На все его воля.

Марианна, наконец, пришла в себя. И несмотря на все еще текущие слезы, она, поднявшись в полный рост, бледная как смерть, недрогнувшей рукой вынула кошелек и швырнула его на стол. Монеты внутри тихо звякнули, и старуха тут же хищно прижала плату к себе.

Также спокойно Марианна развернулась и молча, не склоняя головы, вышла из дома.

По улице она тоже шла, гордо подняв голову, снова не обращая внимания на холод, который особенно ощущался на мокром лице. Но ветер и начавшийся снег брали свое, и руки и ноги вскоре тоже начали замерзать. Марианна неожиданно для себя все-таки разрыдалась, опускаясь на какую-то скамейку в сквере. Она плакала, чувствуя невозможную жалость к самой себе, а слезы все не хотели кончаться, и казалось, что сердце разобьется от боли.

Домой она пришла нескоро, когда смогла немного успокоиться. В столовой сидел Эдвард, который приветливо махнул ей. Марианна сделала книксен и тоже прошла к столу. Засуетились слуги.

― Где была? ― спросил Эдвард.

― В церкви… ― ответила Марианна.

Эдвард кивнул, отправляя в рот кусок жареного мяса.

― Мне король поручение дал, ― сообщил он. ― Весной снова в плавание.

Марианна через силу улыбнулась, несмело поднимая на него глаза. Она вспыхнула, когда Эдвард тронул ее за руку.

― Ты ребенка хочешь… ― пробормотал он, не глядя на нее. ― Давай заведем.

Она должна была испытать радость от этого. Сколько раз она просила мужа о ребенке, сколько раз мечтала, что у нее родится мальчик или девочка, и она, наконец, станет матерью. Но сейчас… сейчас она чувствовала пустоту внутри себя.

Единственное, на что нашла в себе силы Марианна, это кивок, и скоро она вышла из-за стола, сославшись на дела. Поднявшись на верхний этаж и заперев дверь изнутри, она распахнула окно и упала на колени, молитвенно протягивая руки к луне.

― Берегите его, ― шептала женщина. ― Берегите его. Всегда. Все дни, что он существует на этой земле. Берегите!

Ее слова подхватывал ветер и уносил прочь.

А где-то далеко, глядя на небо, три горных ведьмы, тихо шептали, стоя по пояс в море и проводя руками по прохладной воде.

― Берегите его, ― шептали они волнам. ― Принесите его к нашим берегам.

А адмирал смотрел в окно, из которого было видно неспокойное северное море и уже предвкушал скорое отправление в плавание. На груди у него горел новый орден, совсем недавно полученный от короля.