Порочная любовь [Амо Джонс] (fb2) читать онлайн

Амо Джонс Порочная любовь Серия: МК «Грешные души» № 3

Переводчик: Лаура Бублевич

Редактор: Марина Мохова

За обложку благодарим Маргариту Волкову

Пролог

Кали-Роуз

Я пытаюсь открыть глаза, но они отказываются меня слушаться. Все, что я чувствую, это стук в моей голове.

Бум-бум. Откуда он доносится? Где я?

Я снова пробую открыть глаза, и на этот раз получается. Вокруг темнота.

— Какого черта, — бормочу я.

Я обдумываю свои спутанные мысли, пытаясь вспомнить последние события.

— Свадьба Вики, — шепчу я.

— Кали? Кали, это ты?

— Алэйна? — я задыхаюсь от шока.

— Это я, детка, — тихо отвечает она хриплым и сухим голосом.

Я пытаюсь встать с кровати, но чувствую, что меня тянет вниз. Собрав все силы, я поднимаюсь и встаю только для того, чтобы снова упасть на землю, потому что мои ноги подкашиваются.

— Черт! — кричу я в отчаянии.

— Ш-ш-ш, Кали, если они услышат тебя, то вернутся.

Я начинаю ползти по холодному бетонному полу.

— Алэйна? Как давно мы здесь?

— Понятия не имею. Ты была в отключке несколько дней. Я уже сбилась со счета. Может неделю, а может больше.

Я замираю на месте.

— Как я могла проспать целую неделю?

— Они нас чем-то накачивали. Больше тебя, чем меня. Они нашли очаровательным то, что я старуха Зейна.

Продолжая ползти, я руками ощупываю пространство перед собой. Чувствуя холодные цепи, я следую за ними, пока они не приводят меня к одной из рук Алэйны. Она холодная и жесткая на ощупь и ощущается как смерть. Я продолжаю ощупывать ее, пока Алэйна не вздрагивает.

— Что они сделали с тобой, Лэйн? Кто они?

Она выдергивает руку из моей хватки.

— Все будет хорошо, мы просто должны быть сильными, пока парни не приедут.

Металлическая дверь распахивается и появляется темная тень. Я сглатываю и смотрю на Алэйну. Теперь, когда через дверь просачивается свет, я могу видеть ее. Лучше бы я не могла.

Хотела бы я никогда не поворачивать голову в ее сторону.

Мой желудок сжимается и только желчь вырывается из моего рта.

Глава 1

Кали-Роуз

Я всегда любила свою работу, быть профессиональной танцовщицей имеет свои преимущества. Я не из тех танцовщиц, о которых вы подумали. Я из тех, что оставляет свою одежду на себе… ну, большую часть времени, по крайней мере. Единственный недостаток — это то, что я не могу пустить корни в каком-либо одном месте, потому что постоянно нахожусь либо в Голливуде, либо в Коронадо. Я только что закончила сниматься в клипе для какого-то противного фетишиста, который думает, что танцоры — его личный эскорт. Не все такие, только новые и молодые артисты. Они кажутся хуже, чем те, кто достаточно долго заслуживал уважение.

Я возвращаюсь в свою квартиру на Голливудских холмах, где живу с лучшим другом Картером. Она находится сразу за углом студии, поэтому большинство ночей я иду, наслаждаясь каждой достопримечательностью и звуками вокруг меня. Картер удивительный и с ним так легко жить. Мы дружим уже десять лет. Правда, я ненавижу его одержимое обсессивно-компульсивное расстройство и его потребность приводить домой разных мужчин каждый день недели.

Да, как вы и догадались — Картер гей.

Я вхожу в квартиру и вытаскиваю из ушей наушники, через которые только что слушала песню R-Kelly «Cookie» и бросаю куртку на стойку.

— Картер? — кричу я, проверяя холодильник на наличие еды.

Проходя через гостиную с вчерашней холодной китайской едой в руках — да, холодная всегда вкуснее горячей — я вижу Картера, идущего по коридору.

— Как дела, малышка? — он обнимает меня, а затем отстраняется, и я слышу шарканье, доносящееся из его спальни. Прищурившись, смотрю на него.

— Опять? Боже, Картер. Он скоро отвалится, если ты будешь так часто им пользоваться.

Он смеется над моим комментарием и крадет из коробки немного моей еды.

— М-г-м, девочка. Не все из нас способны жить дальше, занявшись сексом только раз в жизни.

Облизнув губы, я улыбаюсь его комментарию, не потому что он смешной, не потому что это не смешно, а потому что это напоминает мне об Эде. С Эдом у меня был мой первый, случайный и единственный секс. Одна ночь два года назад и он погубил меня. С тех пор я даже близко не могу перейти барьер секса. Я встречалась, да, но они все, в конце концов, уходили, когда обнаруживали, что я ни капельки не заинтересована в сексе с ними. Это не из-за отсутствия попыток, поверьте мне, я пыталась, но эти пронзительные голубые глаза, сильная квадратная челюсть и его напряженный, собственнический взгляд преследовал мои сны больше раз, чем я могу сосчитать. Это привело к тому, что другие мужчины просто не соответствовали его стандартам. Сказать, что он поднял планку очень высоко — значит, ничего не сказать.

— Картер! — я презираю его, ковыряясь в цыпленке с медово-соевым соусом в своей тарелке. — Ты хоть знаешь, как его зовут? — спрашиваю я, приподняв бровь, когда он идет за мной на кухню.

— Нет, — прямо отвечает он, откидывая назад свои светлые, идеально уложенные волосы.

Когда мы впервые встретились, я назвала его Джей Би, потому что его волосы выглядели так, будто их уложил стилист Джастина Бибера — он ненавидел это прозвище, мягко говоря, что приводило меня в восторг.

— Ну что ж, надеюсь, ты хоть моешь его дважды в день. Просто говорю!

Он выплевывает свой напиток и смотрит на меня.

— Кали-Роуз! Это не то, что я ожидал услышать из твоих уст.

Я смеюсь, направляясь в большую кухню открытой планировки. Наша квартира красивая, обстановка расслабляющая. Вообще-то, это лофт, с кирпичными стенами и большими панорамными окнами, выходящими на улицу. Площадь на первом этаже открытого плана, где находятся кухня и гостиная. В центре большой площадки, между гостиной и кухней расположены две деревянные колонны. Лестница ведет на второй этаж — к нашим с Картером спальням и ванной комнате. В ванной, в рамках, красиво висят все мои майки команды «Лейкерс». Брайант, Кларксон, Янг и Рэндл — у всех есть свое место.

— Тебе сегодня пришло письмо, я положил в верхний ящик, — указывает Картер, открывая бутылку «Вдова Клико» (примеч. пер.: игристое вино).

Я выдвигаю ящик и вижу серебряный конверт с моим именем, написанным изящным курсивом. Гляжу на Картера — он пялится на меня, ожидая, когда я его открою. Прикусываю губу и вскрываю конверт. Из него повсюду рассыпается конфетти, и я достаю карточку, на которой написано:

«Ты будешь моей подружкой невесты?

С любовью, Вики»

— Черт, — ругаюсь я чуть громче, чем требовалось и швыряю записку на скамью.

Почему она не могла просто позвонить или написать мне. Моя Викки — всегда такая театральная принцесса.

Картер подходит и берет карточку. Он начинает тихо смеяться.

— О, малышка, — друг обнимает меня, но я отталкиваю его и, пыхтя, иду в свою комнату, продолжая вполголоса ругаться. Раздевшись, я скольжу в свою кровать и закрываю глаза, вновь переживая сумасшедшую ночь два года назад…

Два года назад

Динамики взрывались от песни Бейонсе «7/11», когда я выехала на шоссе. Я очень люблю музыку, любую, но исходя из моей работы, предполагаю, что чаще всего слушаю хип-хоп. Я была готова уехать из Голливуда на всю жизнь после того, как мой парень после двух лет отношений бросил меня за то, что я была девственницей. Предполагаю, он просто устал от попыток, и если честно, не могу сказать, что винила его за это. Так что прямо сейчас я ехала в наш семейный дом в Коронадо, чтобы встретиться со своей лучшей подругой Вики. Я не видела ее несколько месяцев, но всякий раз, когда мы встречались, казалось, что между нами ничего не изменилось. Это показывало истинную дружбу. Я продолжала подпевать. Мои длинные, светлые, карамельно-каштановые волосы свободно развевались позади меня, и я чувствовала желание немного побунтовать. Я всегда была хорошей девочкой, невинной, но сейчас чувствовала, как будто должна была быть разоблачена. Ощущала, что что-то глубоко внутри меня должно быть выпущено на свободу. Чувствовала, что мне нужно быть испорченной.

Я подъехала к дому семьи и вошла внутрь. Он был слишком большим, особенно учитывая то количество времени, которое мои родители здесь проводили, но они отказались продать дом, как выразилась моя мать: «из-за сентиментальных воспоминаний». Обычно я проводила там несколько выходных, в основном, когда чувствовала необходимость уехать от Тревора. Как только я закрыла за собой парадную дверь, получила сообщение от Вики.

ВИКИ: Ты уже готова? Могу приехать через десять минут.

Я: Готова и жду тебя;)

О, как я была готова. Мне нужно было дать волю чувствам, и никто не мог помочь мне лучше, чем Вики Абрахамс. Увидев ее машину, я вышла из дома.

— Привет, Вик! — завизжала я, обнимая ее.

— Привет, прекрасная леди, готова повеселиться? — она потрясла задницей и вскинула руки вверх.

Я рассмеялась.

— Иначе меня бы здесь не было, — закрыв и заперев входную дверь, я спустилась по ступенькам.

— Это недалеко, может, прогуляемся?

Она кивнула.

— Хорошая идея.

— Ну, и как ты? — спросила я.

— Хорошо. Новая драма с Джесси, ни о чем, вот такие новости.

Улыбаясь, я покачала головой.

— Ты такая сердцеедка. Могла бы даже дать посоперничать с Картером за этот статус… — я замолчала и на секунду задумалась. — На самом деле, нет. Он все еще хуже тебя.

Подруга рассмеялась.

— Наверное. Как поживают мои братья? — я опустила очки с головы, чтобы спрятать глаза от солнца. И, возможно, скрыть свои мысли.

— Хм, Доминик хорошо, потрясающе, на самом деле. Джейкоб все еще, кажется, выбит из колеи, но с ним все хорошо, управляет своей империей и все такое. Я видела его за рулем нового Феррари, а на пассажирском сидении сидела его последняя блондиночка на неделю.

Вики рассмеялась.

— Вижу, мало что изменилось.

Я качаю головой.

— Нет, вовсе нет.

— Знаешь, я все еще надеюсь на вас с Домиником, — сказала она, обнимая меня за локоть. Я покачала головой и рассмеялась.

— Знаю, знаю, что ты этого хотела бы.

Мы вошли в местный бар, и меня обдало запахом сигарет и пива. Потребность потерять контроль охватила мое тело, как волна бунта. Я устала быть девственницей, это была правда. Тем не менее, хотела, чтобы это произошло с кем-то, к кому я чувствовала бы сексуальное влечение. У меня никогда не было такого с Тревором. Каждый раз, когда мы были вместе, это больше было похоже на деловую сделку. Я не могла понять, как мы так долго продержались вместе. Мне хотелось сделать те вещи, о которых никогда не думала, что буду способна сделать. До того, как у меня появился контролирующий парень, у меня были контролирующие родители, так что впервые в жизни я почувствовала свободу. Когда я была маленькой, оба моих родителя были мормонами. Поэтому они были очень, очень строгими. Теперь уже не так сильно. Вообще-то, наоборот. У них все еще были свои убеждения, но теперь они больше походили на нормальных родителей. Ну, кроме моей мамы — она была немного сумасшедшей.

Я шла прямо к бару, когда почувствовала, что Вики остановилась позади меня. Обернувшись, увидела, как она мурлыкала в сторону большой группы байкеров, сидящих в углу. Я закатила глаза. Нельзя было никуда взять эту девушку. Даже ее вагина нуждалась в GPS. Если честно, я завидовала ей — Вики была такой свободной духом и не заботилась о том, что о ней подумают люди. Девизом Вики было: «Если ты не кормишь меня или не трахаешь, твое мнение не имеет значения». Да, это наша Вики. Так что я не нейтрально относилась к ее вызывающему поведению. С другой стороны, я никогда не любила быть в центре внимания и никогда не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Не самая хорошая и умная черта, когда сама думаю об этом.

Мы подошли к бару, я плюхнулась на табурет и положила сумочку на стойку.

— Итак, — сказала она, опускаясь на стул. — Почему такая мрачная?

Я заказала нам напитки и взяла орешков, которые подали в стеклянной миске.

— Бывший меня бросил, — сказала я, пожимая плечами.

— Ну, хорошо, давай найдем новую игрушку для игр.

Она начала оглядывать комнату, и остановила взгляд прямо на байкерах. Типичная чертова Вики Абрахамс. Я посмотрела на байкеров, затем на подругу, прежде чем начала щелкать пальцами перед ее лицом, чтобы привлечь внимание к себе.

— Вики, клянусь Богом, вы с Картером родственные души.

Она рассмеялась, и сделал глоток напитка.

— Во всяком случае, Тревор бросил тебя и этому должна быть веская причина.

Я смеюсь.

— М-м, очень, — я показала бармену четыре пальца, сигнализируя о количестве шотов.

— Что? Ты хочешь сказать, что он бросил тебя, потому что ты девственница? — она усмехнулась собственным словам, в которых сквозил сарказм. Я закрыла глаза, взяла шот, который поставили перед нами и быстро выпила. — О, черт, не может быть! — воскликнула подруга.

Я выпила два своих шота, прежде чем заказать еще два. Симпатичный молодой бармен посмотрел на меня так, словно я сошла с ума. Наверное, так и было, не знаю, кажется, я была пьяна.

— Знаю, в это трудно поверить, потому что мне двадцать один. А кто в двадцать один остается девственником? Просто не хотела. Я не делаю ничего, чего не хочу делать. Кроме того, когда я была ребенком, мои родители всегда пихали в меня всю эту чушь про отказ от секса до замужества. Кто знает, может, и это повлияло на меня тоже?

Вики уставилась на меня, как на инопланетянина, а потом взяла шоты, выпила и заказала еще.

— Ты имеешь в виду, кто в двадцать один остается девственником, выглядя как ты? — она недоверчиво усмехнулась, выпивая шот. — Думаю, у тебя это по собственной воле.

В рекордно короткое время хватаю новую порцию выпивки и ставлю пустые рюмки перед собой, давая знак бармену налить еще и не обращая внимания на осуждающий взгляд девушки за стойкой. О, да когда она наденет трусики большой девочки, поймет, почему люди прибегают к выпивке. Хотя, ей следовало бы надеть розовое кружево. Оно подошло бы к тону ее кожи и это определенно должно быть белье от Виктории Сикрет.

Да, я пьяна.

— Хорошо, теперь, когда мы установили мои известную невинность, мы можем перейти к выпивке, — сказала я Вики, когда выпила свой… я потеряла счет, но уже начала чувствовать последствия алкоголя.

Она кивнула, поднимая свою рюмку в воздух.

— Это мы можем сделать.

— Подожди, — она остановилась после того, как выпила половину содержимого. — Боже, только, пожалуйста, не говори, что это первый раз, когда ты пьешь?

— Ну, я пробовала пить раньше, но да, это первый раз, когда я… как там это слово? Опьянела, — я усмехнулась про себя, прежде чем закрыть рот, когда поняла, что вела себя как одна из тех глупых пьяных девушек. — Все хорошо, Вики, это же каникулы! — сказала я, размахивая руками в воздухе.

— К черту все, пошли танцевать, — ответила подруга. Мы помогли друг другу слезть с табурета, пританцовывая и смеясь, направились к танцполу. Быстро взглянув на стол байкеров, я заметила, что все взгляды были устремлены на нас. «Странно», — подумала я. После чего вернулась к тому, зачем сюда пришла.

Не прошло много времени, когда горячий парень с темно-русыми волосами подошел и начал общаться с Вики. На самом деле, зачеркните это, он был не просто горячим, он был чертовски сексуальным. Они болтали друг с другом, но я не слышала их разговор, я была слишком занята, танцуя под рок-песню.

Неожиданно Вики потянула меня за топ и сказала:

— Пошли.

После того, как он заманил нас к своему столу, я огляделась, пытаясь взять себя в руки и хотя бы вести себя трезво. Я не могла избавиться от ощущения, что на меня все время смотрят, чувствовала магнетическое притяжение, и это было то, чего я никогда не испытывала раньше. Ощущение было очень сильным. Когда я встретилась взглядом с одним из парней, сидящим за столом, это только подтвердило мои подозрения.

Дерьмо!

Он был невероятно хорош собой. У него была квадратная челюсть, татуировки поднимались вверх по шее и вниз по рукам. С того места, где я сидела, не могла сказать, насколько он высок, но если бы мне пришлось угадать, сказала бы что он определенно выше ста восьмидесяти сантиметров и он был огромен. Как Халк. Сплошные мускулы. Он посмотрел на меня ярко-голубыми глазами, такими голубыми, что они могли сойти за контактные линзы, его глаза были обрамлены густыми темными ресницами. Я перевела взгляд на его пирсинг, одно кольцо в носу и два кольца в губах, которые находились друг с другом рядом. И как только я взглянула на его губы, увидела, как он высунул язык и облизнул нижнюю губу. Парень ухмылялся мне, показывая пирсинг языка и ровные, белые зубы. Когда он это сделал, на щеках появились ямочки. Я не могла смириться с тем, насколько сексуальным был этот мужчина, не могла даже подобрать слов, чтобы описать его. Я бы сказала, что он модель, но чувствуя энергию, которая окружала его и то, как он держался, можно было бы понять, что в его сексуальном теле нет ни капельки мягкости присущей моделям.

Не успела я опомниться, как осознала, что смотрела на него слишком долго, и почувствовала знакомое притяжение, которое ощущала глубоко в животе. Я просто никогда не была заинтересована, чтобы изучить это чувство — до сих пор. Я отвела от него голодный взгляд, прежде чем опозорилась. Этот мужчина никогда не заинтересуется мной, я недостаточно опытна для него. Я продолжала потягивать свой напиток, оглядывая бар, а затем мужчин, сидевших за столом. Все они были по-своему хороши. Я задержалась немного дольше, чем это было необходимо на парне с волосами длиной до плеч и бородой — в нем что-то было действительно сексуальное, соблазнительное и опасное. Но он не привлекал меня так, как прекрасно татуированное чудовище с пирсингами. Что-то опять шевельнулось у меня в животе, это говорило о том, что эти люди не были теми, в ком я нуждалась, но у меня была миссия.

Я перевела взгляд обратно на… кажется, Зейн сказал, что его звали Эд. Опустив взгляд на безрукавку, которая была на нем, я заметила надпись «Вице-президент» и нашивку в форме ромба впереди слева, а внизу нашивку скрещенных костей. Жилет — кажется, это так называется — был кожаным, такие носили все мужчины, которые были частью мотоциклетного клуба. Он определял членство в их соответствующем клубе и территориальное расположение.

Подняв взгляд, я удивилась, увидев, что он все еще смотрел на меня, и так пристально, что мне стало не по себе. Эти глаза еще долго будут меня преследовать. Когда я смотрела в них, чувствовала, как темнота просачивалась из глубин его зрачков, и это пугало. Как будто они видели то, чего не должен был видеть никто. Я твердо верила в поговорку: «Глаза — зеркало души», и душа этого человека ощущалась почти демонической. Судя по тому, как он смотрел на меня, он выглядел угрожающим. Я быстро отвела взгляд, допила свой напиток и вышла из транса, в который он меня загнал. Транс, в который ему удалось ввести меня, не сказав ни слова.

Я действительно пьяна.

Все начало немного кружиться. Краем глаза я заметила, что и Вики и Блейк обнимались, и закатила глаза. Она не теряла времени даром. Они перестали заниматься тем, что бы там ни делали, и Вики встала.

— Хочешь пойти? (прим. пер.: здесь используется слово "come", которое можно перевести как "кончить" и как "пойти"), — прошептала она мне на ухо.

Я посмотрела на нее, чувствуя себя немного смущенной. Я не хотела никуда иди, особенно, если буду третьей.

— Куда? — спросила я. Ощущение, что мой план, чтобы стать буйной переходил на отчаянную территорию.

Блейк просунул свое лицо между Вики и моим, я посмотрела в его ленивые глаза и, Боже мой, у этого человека на лбу было написано «игрок».

Он просто ответил:

— На лицо Вики.

Мои брови взлетели вверх, когда я рассмеялась над его грубым ответом, а Вики закатила глаза. Я еще раз взглянула на Эда, который сидел напротив меня, и увидела почти голую шлюху, распростертую у него на коленях.

Гадость.

Затем снова посмотрела на Блейка.

— Хорошо.

Войдя в отель, Вики попыталась подбодрить меня. Очевидно, я не хотела ничего делать с Вики, но сделала бы с Блейком, просто для удовольствия. Я пообещала себе хорошо провести время. И именно это должно было произойти… я надеялась.

Глава 2

Эд Никсон

Мерзость. Это было все, о чем я бл*ть думал, когда язык этой шлюхи находился почти в моей глотке. Зачем я это сделал? Сигналы, которые посылала мне Кали, заставляли меня чувствовать себя хреново. Я никогда не был заинтересован трахать девушку, особенно только взглядом. То, что я сделал для клуба и Конфедерации ассасинов (прим. пер.: этим словом во многих странах называют коварных исполнителей заранее спланированных, тщательно подготовленных убийств), заставило меня давно отключить свои чувства. Хотя мое детство также оказало большое влияние на мои чувства или их отсутствие.

Ниже моей нашивки вице-президента и нашивки в виде ромба была нашивка со скрещенными костями, что означало, что я делал большую часть грязной работы, когда дело касалось наших врагов.

Гордился ли я своими убийствами? Нет.

Но волновало ли меня это? Черт, нет.

И именно поэтому мне нужно было отвлечься от этих чертовски соблазнительных зеленых глаз. Они втянули меня, затянули со всеми потрохами ко дну. Ее глаза как лазеры, пробились через ледяную стену, которая присутствовала большую часть моей жизни, и это чертовски пугало меня.

Я оттолкнул шлюху с колен с такой силой, что она споткнулась и упала на землю, и посмотрел на Зейна, который нахально ухмылялся.

— Что? — выплюнул в его сторону.

— О, ничего, брат, совсем ничего, — он поднес стакан ко рту и улыбнулся.

Я сузил глаза, прежде чем заметил, что Блейк, Вики и «зеленые глаза» исчезли.

— Черт, — буркнул я себе под нос. — Куда, они, бл*ть, делись? — спросил я присутствующих за столом.

Харви рассмеялся.

— Бро, Блейк забрал их обоих. Я бл*ть, чувствовал, что дерьмо неизбежно.

Я отодвинул стул и направился к двери, слыша хихиканье парней позади себя. Я разберусь с ними позже.

Я начал набирать номер Блейка на пути из бара. Черт, я убью этого дурака, если он прикоснется к ней.

***

Кали-Роуз

Я стояла перед кроватью, когда Блейк протянул мне стакан. Я сделала большой глоток, прежде чем он поднял мой подбородок и притянул к своим губам. Когда он коснулся меня теплыми губами, я почувствовала что, алкоголь сделал свое дело. Мне кажется, что поцелуй был горячим. Мы с Тревором никогда по-настоящему не целовались. Как бы глупо это ни звучало, но я всегда была слишком напугана, потому что поцелуи всегда приводили к тому, что он пытался раздеть меня.

Я застонала в рот Блейка, чувствуя, как постепенно разогреваюсь. Он поднял меня, обвил моими ногами свою талию и бросил на кровать. Я рассмеялась, алкоголь ударил в голову в полную силу.

Я хотела, чтобы это случилось.

— Есть какие-нибудь пределы? — спросил он у нас двоих. Я развалилась на его кровати, а Вики все еще стояла рядом.

Я кивнула.

— Я девственница и хочу, чтобы так и оставалось. Все остальное меня устраивает, — уверенно ответила я.

Я обдумала свои слова, очень надеясь, что он не поймет их слишком буквально, это не значит, что он может уйти отсюда. Я имела в виду, что смогу играть с ним. А он со мной.

— Ты уверена, что хочешь этого, Кали? Ты можешь все остановить в любое время. Ладно? — сказал Блейк, и это немного вернуло меня к действительности. Я еще больше потеплела к нему, потому что на самом деле он был порядочным человеком.

— Спасибо, Блейк, но я уверена.

Я продолжала смотреть на него, внутренне напрягаясь, готовясь к тому, что произойдет. Он кивнул с легкой улыбкой, бросая Вики на кровать рядом со мной. Постояв несколько секунд, Блейк посмотрел на нас, прежде чем забраться на кровать и на меня. Я сглотнула, скользя вниз по шелковым простыням.

Во что ты вляпалась, Кали?

Улыбаясь мне, он положил обе руки, сжатые в кулаки, по обе стороны от моей головы. Склонив голову набок, он раздвинул мои ноги своими, в результате чего, прямо напротив моего лобка, оказался его пах, и он вжался им в мое местечко. Мое лицо мгновенно вспыхнуло от смелого движения и как раз в тот момент, когда я подумала, что ситуация не может стать еще горячее, он наклонился к моей шее, облизывая от ключицы до самого уха, после чего укусил за мочку. Блейк поднял мое платье над головой и снял, после чего последовали трусики и лифчик. Медленно, он начал сосать мои соски. Я снова стала задыхаться.

Он повернулся к Вики и начал раздевать ее, посасывая по очереди ее соски, пока стягивал трусики с ног. Я наблюдала, как он начал опускать голову к ее сладкому местечку. Когда он присосался к ее киске, Вики откинула голову назад. Я приняла это как намек, что нужно что-то делать. Поэтому я наклонялась к Блейку между ног и взяла его член глубоко в рот. Оральный секс — это все, что было между мной и моим бывшим, Тревором. Никогда не думала, что услышу, как парень жалуется на то, что ему отсасывают слишком много. Это было то, что мы делали вместо секса, но с ним это быстро устарело. Я ублажала его чаще, чем он меня. Это было нормально, учитывая то, что он не был очень хорош в этом. Мне приходилось постоянно напоминать ему, что мой клитор не гребаная жвачка.

Услышав, как Вики кончая, вскрикнула, я выпустила член Блейка изо рта и вернулась к изголовью кровати. Блейк придвинулся ко мне, раздвигая мои ноги.

Пожалуйста, не жуй.

Пожалуйста, не жуй.

И как только он собирался прикоснуться к моему центру, зазвонил его телефон. Я откинула голову назад, сдувая волосы с лица. Мне нужна была разрядка. Взгляд, который ранее Эд послал импульсы прямо в мою промежность.

— Что? — набросился он на человека по телефону. — Ах, вот как? Правда, Эд? — он усмехнулся, гладя на меня. — О, поверь мне, брат, я почти на сто процентов уверен, что она того стоит. Глядя на ту позицию, в которой она сейчас. Вся такая розовая и влажная,

ожидающая. Когда я скользну языком по этой сладкой киске. О, а я упоминал, что она девственница? — он рассмеялся, бросая телефон на кровать. Я не могла поверить, что он только что выдал меня. Бл*ть.

— Не могу поверить, что ты рассказал какому-то случайному парню о моей девственности, — сказала я, натягивая платье.

— Поверь мне, детка, ненадолго он для тебя какой-то случайный парень.

Я как раз выдергивала волосы из-под платья, когда дверь распахнулась, и Эд ринулся прямо на меня во всем своем великолепии. Даже когда он был в гневе — а он был в гневе — он все равно оставался красивым. Он поднял меня и перебросил через свое плечо.

— Боже мой! Что ты делаешь? — запротестовала я, когда он направился к двери. — Серьезно? Ты не собираешься рычать и колотить кулаками себе в грудь?

Он не ответил, и я решила подождать, пока он опустит меня на ноги. Это было так унизительно.

Как только мы добрались до подземной парковки, Эд поставил меня на ноги. Я откинула волосы с лица и, прищурившись, посмотрела на него. Это было смело, учитывая, что он на тридцать сантиметров выше меня и шире среднего культуриста-тяжеловеса.

— Что, черт возьми, это было? — спросила я его.

Эд ответил на мой взгляд таким же, и я заметила как он сжал челюсть.

— Это был я, спасший тебя от самой большой ошибки, которую ты чуть не совершила.

Я рассмеялась.

— А тебе то, какое дело? Я даже не знаю тебя! — закричала я.

Он подошел к байку и протянул мне шлем.

— Садись на мотоцикл, Кали, я отвезу тебя домой.

Я энергично замотала головой.

— Нет, я ни за что не сяду на это, — ответила я.

Я всегда боялась мотоциклов. Однажды я была свидетелем ужасной автомобильной аварии, в которой был задействован байк, и с тех пор мне не удается быть спокойной рядом с ними, не то, чтобы у меня часто была такая возможность. Эд посмотрел на меня с явным раздражением.

— Или так, — он со скучающим видом махнул на байк, — или ты остаешься у меня. Что выберешь? — спросил он.

Я почувствовала, что его слова были двусмысленными.

— Останусь у тебя.

Я заметила, как его лицо немного смягчилось. Эд взял меня за руку и повел к лифту.

Ну, теперь ты попала в беду, Кали.

***

Войдя в его комнату, почувствовала себя гораздо резвее, чем хотела бы и подумала, что так лучше, ведь теперь могла оценить его более спокойно. Я посмотрела на свою руку и увидела, что он все еще держал ее.

— Хочешь чего-нибудь выпить? И под питьем я имею в виду воду, — спросил он, проходя на кухню, оставляя меня неловко стоять в гостиной.

— Да, пожалуйста.

Эд вернулся в гостиную, протянул мне стакан воды и посмотрел на меня сверху вниз.

— Для девственницы у тебя слишком много неприятностей, — небрежно заметил он, засовывая руки в карманы.

— Хм-м… да, прийти сюда, было немного безрассудно, полагаю, — ответила я, делая несколько маленьких глотков воды

Он подошел к дивану и похлопал по месту рядом. Когда я не шевельнулась, Эд закатил глаза и, клянусь Богом, это было самое сексуальное закатывание глаз, которое я когда-либо видела.

— Присядь, Кали.

Подойдя к нему, я села рядом.

— Почему ты забрал меня от Блейка с Вики? Знаешь, я вроде как хотела быть там, — сказала я слишком честно.

Усмехнувшись, он прищурился.

— Не спрашивай.

Я широко раскрыла глаза от его резкого тона.

— Почему ты чувствуешь себя безрассудной? — спросил он, вытягивая перед собой ноги и проводя указательным пальцем по верхней губе.

Черт побери, этот мужчина восхитителен.

— Меня только что бросили. Кажется, мое целомудрие это своего рода причина, ставшая на пути. Я хотела покончить с этим. Но не с Блейком, а с кем-то… горячим. Он должен быть… — я замолчала, потому что на самом деле, это не имело значения. Я говорила как хищница, или еще хуже — как Вики. — Давай сменим тему. Зачем ты пришел играть со мной в героя? — спросила я, нервно облизывая губы. Он заставлял меня нервничать.

Глядя на меня, стиснув зубы и прищурившись, Эд ухмыльнулся и поставил свой стакан на кофейный столик.

— Хочешь, я помогу тебе с этим? — озорно спросил он с полуулыбкой.

Я фыркаю.

— Что? Ты серьезно? — сделав длинный нервный глоток воды, я подняла на него глаза.

Черт! Это не было частью плана.

Однако я прибыла сюда с миссией. Он был горяч, это плюс. Конечно, байкер никогда не был частью моего плана, но мне нужно было позаботиться об этом. По крайней мере, я знала, что он ничего от меня не будет ждать, весь его вид так и кричал: «эмоционально непривязанный». Он был… ну хорошо, он был идеальным. Хотела бы сказать, что между нами была какая-то великая химия или что-то в этом роде, но ее не было. Я просто не возражала бы заняться с ним сексом, даже если это был мой первый раз. Черт, только надеялась, что это будет лучше, чем у большинства, с их иногда-трагическими историями о первом разе.

Несколько мгновений он изучал мое лицо, потом улыбнулся и, пожав плечами, уставился в пол.

— Конечно, почему бы и нет, — его глаза озорно блестели.

Я улыбнулась, поставила стакан на столик и пожала плечами.

— Хорошо.

Эд рассмеялся. Схватил меня за руку и притянул к себе. Он убрал с моего лица несколько выбившихся прядей.

— Ты уверена? — спросил мужчина совершенно искренне.

Сглотнув, кивнула.

— Да, конечно. Я уверена.

Обхватив Эда за шею, я посмотрела на его пухлые губы. Должно быть, он заметил, что я смотрела на него, потому что слегка улыбнулся. Показав идеально ровные белые зубы, Эд провел языком по губам. Улыбаясь, я смотрела ему в глаза, когда он опустил свои губы на мои.

Его губы были идеальными, теплыми и мягкими. Он провел языком по моей нижней губе, прежде чем снова погрузить его в мой рот, чтобы сразиться в бою с моим. Мягкими движениями Эд переплел наши языки, я чувствовала, как пирсинг его языка скользнул по моему. Я тихо застонала ему в рот, заметив, что была больше возбуждена с этим мужчиной, чем когда была с Вики и Блейком. Я была на взводе — это факт. Трудно было не быть, когда этот совершенно сексуальный, грубый, плохой мальчик облизывал и сосал мою губу, как будто это было его самое любимое мороженое.

Он начал раздевать меня, медленно снимая с меня одежду. Я опустила руки и позволила ему стянуть бретельки платья по ним, пока оно не упало на пол лужицей у моих ног. Я сняла с него жилет и футболку, страстно желая быстрее увидеть его во всей красе.

Когда я, наконец, раздела его почти догола — кроме низко сидевших джинсов и красно-белой бейсболки, которая, кстати, только добавляла ему развязности — я чуть не задохнулась от восхитительности. Я знала, что каждый мужчина, которого я видела до него, и каждый, которого увижу после, будут выглядеть дерьмово по сравнению с ним.

Господи, помилуй.

Все его тело было сплошь покрыто чернилами, а под всем этим искусством скрывался настоящий шедевр в виде его тела. Я никогда не восхищалась мужским телом и не ставила одного выше другого только из-за того, что у него было «шесть кубиков», но то, что было передо мной сейчас, ради этого, я бы бросилась под автобус.

Ладно, это было немного мелодраматично.

Однако он был чрезвычайно привлекателен. Настолько, что у меня снесло крышу. Разве справедливо, что у одного мужчины было и тело, и лицо, и даже опасность, которые втайне жаждут все женщины? Я была ошеломлена.

Он медленно подошел к кровати, расстегнул ремень, а потом пуговицу на джинсах. Я посмотрела на него, вытирая губы, потому что они немного распухли. Эд медленно обвел меня взглядом с головы до ног, облизал губы и наклонил голову в сторону кровати. Я подошла к нему в черных кружевных трусиках и лифчике.

— Почему ты так жаждешь этого? — удалось выдать мне.

Эд усмехнулся и откинул голову назад, показывая мне свою идеальную улыбку.

Боже, я хочу знать, как эти кольца будут ощущаться у меня между ног. Я даже не собираюсь лгать.

Он снова посмотрел на меня.

— Жажду? Я бы так не сказал, детка. Ты сказала, что у тебя миссия, и я не хотел бы, чтобы какой-то эгоистичный неудачник показал тебе меньшее, что можно извлечь из хорошего времяпровождения.

Я засмеялась над его честностью, потому что она освежала. Я терпеть не могу мужчин, которые так мило разговаривают с тобой, пытаясь залезть тебе в трусики. Он наклонился и поднял меня так, что я обхватила его ногами за талию, а руками за шею.

— Я просто собираюсь спросить об этом, но кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, насколько ты красив? — спросила я. Наклонила голову, чтобы посмотреть на его точеное лицо.

Эд с легкой улыбкой покачал головой.

— Я никогда не был хорош собой. Так что нет.

Приблизив мое лицо к своему, он снова меня поцеловал и уложил на кровать. Он лег на меня, устраиваясь между моих ног, целуя в шею. Я почувствовала, как металл на его языке скользнул вниз по моей шее, и начала задыхаться от желания. Я всегда думала, что секс в первый раз, будет поспешным и дисфункциональным (прим. пер.: неправильно функционирующий), но Эд, казалось, не торопился, наслаждался мной, медленно меня восхищая. Он просунул руку под чашечку моего бюстгальтера и сжал сосок. Боль доставляла удовольствие, что сбивало с толку. Как может что-то, что должно причинять боль, ощущаться так хорошо? Все эти чувства были для меня в новинку. Тревор не был заинтересован в проведении прелюдии. Если только после этого не последует секс, говорил он, в этом не было никакого смысла.

Эд скользнул рукой по моей спине. Не прерывая нашего поцелуя, одним быстрым движением расстегнул бюстгальтер и бросил его на пол. Я закинула свои руки над головой, когда он приподнялся на локтях, глядя на меня сверху вниз.

— Ты великолепна. Ты ведь знаешь это, да? Иначе я бы не стал этого делать. Подло? Я знаю. Но правда есть правда.

Я рассмеялась.

— О, парень, ты такой предельно честный. Ты ведь знаешь это, правда? — я ответила, и он улыбнулся медленной, сексуальной улыбкой.

— Ну да, мне говорили это много раз.

Снова приблизив свое лицо к моему, Эд медленно скользнул губами вниз к моей груди, посасывая один из сосков, одновременно сжимая ладонью другое полушарие. Я выгнулась и прикусила губу. Он начал спускаться все ниже… и ниже…

Пожалуйста, не жуй.

Пожалуйста, не жуй.

… медленно, облизывая и покусывая кожу.

Как только губами Эд коснулся моей самой чувствительной и почти нетронутой части тела, я ощутила весь его опыт. Это должно было беспокоить меня, но мне трудно было думать о чем-то другом, когда языком он скользил вверх и вниз по моей щели, потому что это было самое интенсивное чувство, которое когда-либо чувствовала. Я застонала от удовольствия, улавливая ощущение его влажного языка, которым он скользнул вверх, а затем напряженно закружил вокруг клитора. Когда я почувствовала, как он просунул в меня палец, а затем толкнулся в переднюю стенку внутри меня, ощущение усилилось.

Он остановился, и мне захотелось пнуть его в лицо. Эд посмотрел на меня, глаза прикрыты, а бейсболка чуть сдвинута назад.

— Приподнимись на локтях, Кали. Я хочу, чтобы ты увидела, как это происходит, — с ухмылкой сказал мужчина.

После того, как приподнялась, я стала смотреть на него с увлечением. Откинув голову назад, когда Эд подвел мое тело к краю прямо у меня на глазах, и прикусила нижнюю губу, втягивая воздух, когда мое тело напряглось вокруг его пальца.

— Отпусти это, детка, — проворчал он, у моей киски. Словно по команде, я взорвалась вокруг его пальцев.

Я начала отходить от лучшего орального секса, который у меня когда-либо был, когда он встал, стянул джинсы и вернулся ко мне, толкая меня своим телом, чтобы я легла на спину. Эд нежно поцеловал меня в губы, переплел свои пальцы с моими, а затем поднял мои руки над моей головой. Я почувствовала его толстую головку у своего входа, прежде чем он медленно скользнул в меня. Почувствовав барьер, Эд посмотрел на меня.

— Ты в порядке?

Кивнула, не в силах произнести ни слова, когда он одним сильным толчком вошел в меня. Я вскрикнула и укусила его за плечо. Я была уверена, что произошло кровопролитие, потому что это было чертовски больно, но мне было все равно.

— Черт, — пробормотал Эд, позволяя мне медленно расширяться для него настолько, насколько я могла. — Мне нужно двигаться, детка. Ты в порядке?

Я снова кивнула, не в силах вымолвить и слова. Боль — боже мой, чертова боль — мне чертовски сильно было больно. Ничего похожего на то, что я читала в своих любовных романах.

Да? Так и не скажешь. И миллиардеры в реальной жизни выглядели как Дональд Трамп, а не как Кристиан Грей.

Здесь не было никакого тепла, распространяющегося по телу, а потом умопомрачительного оргазма. Ложь, сплошная ложь. Все. Чего я хотела, это вытолкнуть его из себя, чтобы пойти домой и поплакать над тем, как это, чертовски больно.

Дермо.

— Дай мне минутку, — пискнула я, сморщив лицо. Эд тихо рассмеялся.

— Так больно, да? Хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, но не в таком смысле «я буду засранцем в твоих глаза, если ты скажешь да», а в смысле «мне, в общем-то, похрен».

Я покачала головой.

— Нет, определенно нет. Извини. Я думаю, все не так, как обычно происходит, когда ты приводишь девушку домой.

Покраснев от смущения, он убрал волосы с моего лица и погладил щеку.

— Может быть нет. М-м-м. Нет, но если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи мне сейчас. И будь честной со мной.

Я посмотрела ему в глаза, сама не зная почему, но у меня возникло ощущение, что обычно он не был так мил со своими девушками.

— Спасибо, но я в порядке, — улыбнулась я ему.

Поняв, что там внизу, мне стало немного лучше, просто немного неуютно, я начала тереться об него. Эд застонал глубоким гортанным стоном в изгиб моей шеи, прежде чем снова мягко скользнуть в меня. Он медленно вышел, и, клянусь Богом, мне показалось, будто там было лезвие бритвы. Я поморщилась, но сглотнула боль. К третьему толчку я почувствовала, что боль начала рассеиваться и удовольствие начало набирать обороты. Ухватившись за мое бедро, Эд подтянул его по-своему вверх и стал входить в меня глубже и глубже. Его сексуальные навыки были, безусловно совершенны. Казалось, он создан для того, чтобы доставлять женщинам удовольствие.

Бог, должно быть, женщина. Мужчина ни за что не создал бы кого-нибудь похожего на Эда.

С каждым толчком его головка потирала мою точку G, и я отметила, что что-то внутри ощущалось неестественным. Он мягко входил и выходил, ритм, в котором он ласкал мои стенки вызывал привыкание. С каждым извлечением его длинного толстого члена я чувствовала давление. Когда он выскальзывал из меня, я начала чувствовать знакомый подъем, мое дыхание сбилось, и я попыталась втянуть воздух. Он приблизил свое лицо к моему, и втянул мою губу себе в рот.

— Не сопротивляйся этому, Кали. Кончи на мой член, детка.

Срань господня.

Мои пальчики на ногах сжались, а глаза закатились, когда я достигла идеального пика оргазма. Я отпустила, позволяя ему взять под контроль мое тело. Я вся дрожала, возвращаясь с вершины, и почувствовала, как он начал пульсировать внутри меня. Эд упал, ненадолго оставаясь на мне, давя всем своим весом, прежде чем скатиться.

Из-за чувства неуверенности я, укрываясь, натянула на себя простыню.

Глава 3

— Ты в порядке? — спросила я.

Если бы я могла, сказала бы ему, что это был самый удивительный опыт в моей жизни. Для первого раза не надо и желать ничего лучше.

— Да, все хорошо, — коротко ответил он.

Эд натянул джинсы и встал с кровати, посмотрев на меня, снова надел красно-белую бейсболку. Я старалась не пялиться на него, но, Боже мой, он выглядел потрясающе. Его глаза — каменные, в которых не было никаких эмоций. И я внутренне вздрогнула от взгляда, которым он на меня смотрел.

— Я могу идти? — спросила я, оглядывая комнату в поисках одежды. Его лицо вытянулось, и он прекратил делать то, чем занимался.

— Не надо. Дай мне минутку. Я не должен был так делать, это был момент слабости. Возвращайся в кровать. Я вернусь через секунду, — Эд подошел, поцеловал меня в голову и покинул комнату.

Должна ли я была сказать, чтобы он надел рубашку?

Ему не следовало разгуливать только в бейсболке и темных джинсах. Он мог довести женщин до инфаркта. Эта встреча была странной, мужчину не заботило, насколько он был груб и, черт побери, совсем не заботился о том, чтобы скрыть свои истинные чувства. Эд был более чем немного пугающим.

Эд Никсон

Закрыв за собой дверь, я вышел в лобби и направился к приемной. Заметив за стойкой молодуюблондинку, я наклонил к ней голову.

— Как дела? Где я могу достать немного льда?

Я увидел, как краска залила ее щеки. Облизнув губы, прежде чем втянуть язык обратно в рот, она осмотрела меня с ног до головы. Я наблюдал за ней и не мог удержаться от смеха.

Почему цыпочки думают, что делать такое дерьмо — мило, это было выше моего понимания. От этого мне только хотелось придушить их — как я выбирал, как это делать, было другой историей. Я улыбнулся ей, когда она снова посмотрела мне в глаза.

— Можешь взять в баре, — ответила девушка, склонив голову набок.

Пару раз постучал по стойке и направился к бару. Прихватив ведерко со льдом и немного водки, вернулся в номер.

Открыв дверь, я увидел Кали лежащей. Она еще не спала, но выглядела немного не в своей тарелке, потому что так и было. Я никогда не был с такой невинной девушкой как она, говорил это, не имея в виду ее девственность. В подростковом возрасте я лишил ее нескольких. Нет, я говорил о ней как о человеке. Она была такой чистой и невинной, и это сияло изнутри. Кали была как чертов ангел. Слишком хороша, чтобы быть в моей постели. Я воспользовался ситуацией, потому что, ну, был самим собой.

Она встала с кровати, светло-каштановые волосы естественно обрамляли ее лишенное косметики лицо. Кали была так чертовски красива, что от этого что-то всколыхнулось глубоко в моей темной душе, и это само по себе было смертельной комбинацией. Я закрыл за собой дверь.

— Привет! — девушка улыбнулась, садясь на кровать. — Что это? — указывая на ведерко, спросила она.

Я ухмыльнулся ей.

— Ох, это? — я приподнял брови. — Это твой следующий оргазм.

Кали вытаращила глаза, и я не смог удержаться от смеха. Она была чертовски милой.

— Расслабься, детка. У тебя все еще болит? — спросил. Я пытался делать вид, что мне насрать, но это было не правдой.

Девушка покачала головой с тем же потрясенным выражением на лице. Моя ухмылка переросла в медленную улыбку, пока я продолжал на нее смотреть. Затем облизнул губы и прошелся взглядом по ее телу.

— Ложись. Ничего не закончено, пока не взойдет солнце.

Подойдя к ней, поставил ведерко и водку на столик. Расстегнув пряжку ремня, я переполз через ее тело. Я посмотрел на ее пухлые, идеальные розовые губы, а Кали, высунув язык, облизнула нижнюю. Мои глаза потемнели, когда я смотрел на нее, проведя большим пальцем по ее нижней губе.

— Не делай этого.

Кали начала стягивать с меня джинсы. Я позволил ей — было бы невежливо не позволить. Когда она опустила взгляд на мой член, я увидел, что на ее лице отразилось непонимание.

— Что? Это…

— Это Принц Альберт (прим.: пирсинг головки полового члена).

Она в шоке подняла глаза, глядя на меня из-под длинных ресниц.

Я расхохотался. Когда Кали поняла, что я смеялся над ней, она улыбнулась.

— Не смейся надо мной, я серьезно. Разве это не больно?

Я покачал головой.

— Вовсе нет. Иди сюда.

Я потащил ее к краю кровати за ноги, а она, смеясь, закричала. Хотел бы я сказать, что смех проник в мое сердце или что-то в этом роде, но все, чего он достиг, это нервные окончания моего члена. Я опустился по ее телу, не пропуская ни единого вздоха каждый раз, когда лизал ее кожу. Я перевернул кепку, закинул ее ногу себе на плечо, а другую отодвинул в сторону. Я провел языком по клитору, описывая вокруг него идеальные, медленные круги и Кали выгнулась дугой на кровати. Выпятив свои сиськи вверх и показывая, как поднимается и опускается ее грудная клетка, она схватила меня за плечо. И только тогда, когда я почувствовал, как ее киска начала сжиматься вокруг моего языка, остановился.

— Боже мой! — Кали застонала от разочарования.

Опустив ее ноги и улыбаясь ей, я потянул ее обратно вверх по кровати. Затем я взял несколько кубиков льда из ведерка и начал медленно скользить ими по ее телу, по идеальным гребаным сиськам и по клитору, прежде чем скользнуть ими в киску. Она вскрикнула от прикосновения льда, скользящего в нее, прежде чем лечь обратно и позволить мне делать с ней все, что я захочу.

Сделав большой глоток водки, а затем, вылив ее на сиськи и до самой киски, я сделал еще глоток. Коротко поцеловав Кали, я со своего рта брызнул ей в рот немного водки. Прежде чем слизать след от водки по всему ее телу, я немного сильнее покрутил ей соски, а затем врезался в нее одним сильным толчком. Она раскрыла глаза от неожиданного контакта, прежде чем закатить их. Перевернув ее на живот и приподняв за бедра так, чтобы она была лицом вниз, а задница выставлена вверх, я снова вошел в нее. Это был самый сексуальный вид, который я когда-либо видел, а я видел несколько удивительных вещей. Ее изгибы и осиная талия были чертовски идеальны.

Обернув ее волосы вокруг своего кулака, я глубоко вошел в Кали. Затем отпустил локоны и обхватил рукой шею, слегка надавливая и проверяя ее границы. Она позволила мне это, выдыхая мягкое «да», как разрешение продолжать. Я сжал чуть крепче, обхватив рукой ее крошечную шею. Мы терлись друг о друга влажными и потными телами, и как только я почувствовал, как Кали напряглась вокруг моего члена, перевернул ее обратно и толкнулся в нее уже будучи в миссионерской позе. Начав медленно, толкнулся так глубоко, что она могла чувствовать, как я терся о ее клитор. Опустив голову, пососал ее сосок, другой рукой вцепившись ей в волосы. Я почувствовал, как ее киска сжалась вокруг меня, а пальцами она впилась в мое плечо. Подняв ее ногу, положил на свое бедро и стал толкаться в Кали, пока она не закричала, а я не кончил в ее тугую, сексуальную сладкую киску.

Я скатился с нее, встал и натянул джинсы, но не застегнул.

— Больно?

Покраснев, Кали кивнула.

— Да, немного.

Наклонившись на ней, я слегка сжал ее подбородок и притянул к своим губам.

— Я приготовлю тебе ванну.

Прежде чем она успела возразить, я вошел в ванную комнату и начал наполнять ванну. Я сел на край ванны налил туда пену и стал думать о том, что только что произошло. У меня был секс, много секса, но я всегда был осторожен, всегда пользовался презервативом и проверялся каждые несколько месяцев. Секс всегда для меня был просто сексом, ни больше, ни меньше, простое действие, которые вы делали друг для друга, чтобы достичь желаемого.

Но с Кали все было по-другому. В том смысле, что я не хотел причинять ей боль, трахая до потери сознания. Обычно мне нужно было пересечь какую-то черту, мой член твердел, когда я видел пресмыкающуюся на коленях с кляпом во рту. А о Кали я хотел позаботиться, вот почему я был здесь, напуская чертову ванную для нее, как какая-то наказанная киска.

Девушка вошла в ванную, завернувшись в простыню, ее длинные волосы растрепаны, щеки розовые, а глаза яркие, как сияющие изумруды. Я слегка улыбнулся и похлопал по краю ванной.

— Залезай.

Кали улыбнулась и закусила нижнюю губу. Впервые в жизни я нашел это маленькое движение самой сексуальной вещью на свете.

— Ты будешь принимать ванну со мной? — робко спросила она.

Я склонил голову набок.

— А ты хочешь, чтобы я это сделал?

Она отвела взгляд, застенчиво улыбаясь, а затем кивнула.

Я стянул джинсы, залез в воду, провел мокрыми руками по волосам, заставляя их встать и торчать во все стороны. Обычно они у меня не были такой длины. Они не были достаточно длинными, чтобы их можно было собрать в конский хвост, но достаточно, чтобы выглядеть неряшливо и каждый раз, когда я не надевал кепку, они естественным путем торчали во все стороны, как гребаные шипы. Попросту говоря, это раздражало.

Кали опустила простыню, и я медленно прошелся взглядом по ее телу, от головы до кончиков пальцев ног и обратно. Когда я добрался до ее глаз, она отвела свои в сторону, а затем и вовсе опустила взгляд на землю.

— Не нужно стесняться, Кали. Твое тело чертовски роскошное. Оно создано для эротических снов. А теперь залезай в чертову ванну.

Она быстро подошла и погрузилась в ванну напротив меня, когда я заметил, что она держалась как можно дальше от меня на другом конце ванны, я закатил глаза и, схватив ее за руку, притянул к себе. Вода расплескалась через край ванны, Кали завизжала, заставляя меня рассмеяться. Девушка повернулась ко мне спиной и легла. Нежно поцеловал ее в голову, прежде чем взять мыло и немного выдавив на ладонь, начал ее мыть.

— Откуда ты? — спросил я, проводя рукой по ее гладкому загорелому животу.

— Эм, из Колорадо, но… — медленно скользнув руками по ее сиськам, я крепко сжал соски, — сейчас я живу в Голливудских холмах, — ответила она, переводя дыхание.

— Да? — саркастично заметил я. — И чем ты занимаешься в Голливудских холмах? — опустив руку вниз по ее груди, я потер ее бедра, отчего грудь Кали быстро задвигалась вверх и вниз.

— Я э-э… я… м-м… я танцовщица. А-а-ах. Дерьмо.

Я прижал большой палец к ее клитору, и быстро скользнул в нее двумя пальцами.

— Что-то мне подсказывает, что ты не стриптизерша.

— Нет. Ни за что. Уличный стиль, хип-хоп. Называй, как хочешь. Я танцую для своих клиентов в их музыкальных клипах, — она начала тереться о мою руку и я улыбнулся.

Так держать, девочка.

— Это чертовски горячо.

Я вынул из нее пальцы, и она обернулась, чтобы посмотреть на меня. Кали была явно сконфужена.

— Так не честно, — ответила она, почти надув губы.

Я поднес пальцы к своему рту и провел по ним языком, улыбаясь ей.

— Не дуйся, детка.

Она задвигалась, чтобы повернуться и лечь на мою грудь, но я взял ее за руки, перевернул обратно лицом к себе. Она раздвинула ноги, поставив их по обе стороны от меня, и медленно опустилась на мой член. Я откинул голову на край ванны и закусил губу. Она проследила за этим движением и, приблизившись ко мне, облизнула и пососала мою губу. Я обхватил ее бедра и медленно направил, чтобы она начала двигаться на мне. Обняв меня за шею, Кали вошла в ритм и начала объезжать меня как профи. Сжимая ее бедра немного крепче, с каждым захватом ее киски, я все ближе приближался к краю. Я посмотрел на Кали снизу вверх, обхватил рукой сзади за шею и притянул ее лицо себе, чтобы облизать ее губы и переплести наши языки. Я почувствовал, как она сжалась вокруг моего члена, поэтому подняв руку, схватил ее за шею и с силой толкнулся в нее. После одного движения я почувствовал, как она запульсировала, я дернулся и кончил внутри нее. Отпустив меня, Кали навалилась на меня всем своим весом. Несколько минут мы лежали, переводя дыхание.

— Вода уже остыла, — сказала она, лежа на мне, ее голос отдавался вибрацией у моей груди.

— Знаю, — хрипло ответил я.

Я кашлянул.

— Давай, — постучал по ее ноге.

Она отстранилась от меня, встала из ванны, обернулась полотенцем и распустила волосы. Несколько секунд я просто смотрел на нее, а затем последовал ее примеру.

Мы оба скользнули в постель, и я притянул ее к себе и поцеловал в голову. У меня была это странная потребность заботиться об этой девушке, словно она нежный цветок или что-то драгоценное.

Что за ху*ня?

Хорошо было то, что это был последний раз, когда я ее видел; она заставляла меня чувствовать то, чего мужчина в моем положении не должен был чувствовать.

Глава 4

Кали-Роуз

Два года назад

Я пытаюсь открыть глаза, но мне не удается, они, словно склеились. Еще я не чувствую свои конечности.

— Святое дерьмо, — простонала я, пытаясь встать с кровати, но быстро сдалась. Я посмотрела на Эда и заметила, что он все еще находился в отключке. Боже мой, он был совершенством. Я знала, что девушки говорят так почти о каждом мужчине, но этот мужчина действительно был таким. Его темные волосы в беспорядке. Они взлохмачены — идеальная стрижка — короткие, и только на макушке чуть длиннее. У него была самая удивительная челюсть, которую я когда-либо видела. Наклонив голову в сторону, я посмотрела на его длинные ресницы.

— О, Боже, — прошептала я. — Ты не из этого мира.

Кольцо в носу, два пирсинга в губе и куча татуировок добавляли интриги. Он был мужчиной, которого хотела каждая женщина. Он стоил той опасности, которая его окружала. Я выдохнула, заставив волосы разлететься по сторонам, и внезапно Эд открыл свои голубые глаза. Он схватил меня за бедра, и потянул на себя так, что я оказалась верхом на нем и уткнулся своей головой мне в шею. Я вскрикнула от удивления, ударяя его по груди. Будучи чрезвычайно чувствительной, я ненавидела, когда меня щекотали. Я не находила это ни милым, ни забавным. Я ударю тебя по лицу, если ты будешь щекотать меня…

Он обнял меня за талию и, притянув к себе, коротко поцеловал.

— Мне пора, детка, ненавижу вот так оставлять тебя.

Мое лицо вытянулось, прежде чем я смогла собраться с мыслями.

— Ох, конечно, я пойду, разбужу Вики.

Эд помолчал секунду, и его лицо стало серьезным.

— Я могу отвезти тебя домой, а потом поеду по делам.

Я рассмеялась, спрыгнула с него и начала собирать свои вещи. Под вещами я подразумевала трусики.

— Не глупи, они всего в нескольких комнатах отсюда, — одевшись, я посмотрела на него, лежащего на кровати под белой простыней. — Пожалуй, спасибо, действительно, — я была смущена относительно того, что собиралась ему сказать.

Должна ли я была благодарить его за то, что он лишил меня девственности?

Или поблагодарить его за то, что он лишил меня девственности, а затем трахал меня до беспамятства?

Я просто знала, что в моей жизни не будет другого мужчины, способного сравниться с ним. Эд был слишком совершенен. Он засмеялся, а затем встал и направился ко мне.

— За что ты благодаришь меня, Кали? — спросил он, убирая прядь волос с моего лица. — За то, что отобрал у тебя твое целомудрие?

— Едва ли, я преподнесла его тебе на серебряном блюдечке.

Я рассмеялась и направилась у двери, но как только нащупала ручку двери, обернулась.

Эд смотрел на меня, прищурившись, на его лице появилась полуулыбка.

— Пока, Кали.

Я улыбнулась ему.

— Какое твое настоящее имя? Эд это сокращение?

На секунду его глаза потемнели.

— Эйден, — холодно ответил он.

— Ладно, пока, Эйден, — сказала я, и прежде чем он успел возразить против того, что я использовала его настоящее имя, закрыла за собой дверь.

Эд Никсон

Шестнадцать лет назад

— Эйден! Иди, бл*ть быстрее сюда, парень, — заорал на меня отец из бара в клубе. Мне всегда не нравилось, когда он слишком много пил, но я пришел сюда, зная, что буду видеть Зейна и Блейка, и с нетерпением ждал этого.

— Да? — нервно спросил я, вбежав в бар.

Мой отец был жестким человеком. Всем было известно, что время от времени он любил применять силу.

— Пинчер, кажется, думает, что ты не сможешь победить Зейна на ринге, — он засмеялся и поднес сигарету ко рту, чтобы прикурить. Отец курил всю свою гребаную жизнь. И почему рак до сих пор не убил его? — Я хочу, чтобы ты доказал, что он ошибается.

Пинчер посмотрел на отца.

— Я не имел в виду, что они должны пойти на ринг. Это было просто мое утверждение, — мой дядя Пинчер и его длинный язык — он был безобидным и, вероятно, заботился обо мне больше, чем родной отец. Я никогда по-настоящему не был связан с ним, я никогда не встречал никого из его родни и для меня он походил на призрака.

Отец рассмеялся, закуривая сигарету.

— Нет такого понятия. Как утверждение, брат. Иди, перевязывай кулаки, сынок.

Посмотрел на Зейна, и кивнул. Я действительно не хотел этого делать. Мы деремся, да, но не друг против друга.

Я слышу, как мой дядя Пинчер кричит:

— Он всего лишь мальчик, Фрэнк. Они оба!

Фрэнк, мой отец, рассмеялся:

— В тринадцать ты уже не мальчик, а мужчина, после того, как он закончит с Зейном, он сможет взять Синди в одну из задних комнат. Отключи его прямо сейчас!

Я посмотрел на дядю Дэйва, и он улыбнулся. Дядя Дэйв был президентом клуба «Грешные души» и отцом Зейна. Я знал, что он не позволит произойти ничему такому, что могло бы действительно навредить одному из нас, поэтому подумал, что все должно быть хорошо.

Войдя в заднюю комнату, я начал обматывать кулаки, когда вошла Эбби с грустным выражение на лице.

— Не грусти, Эбби. Я не буду бить его слишком сильно, — я подмигнул ей.

Она покачала головой.

— Не шути так, Эд, — Эбби подошла ко мне, взяла у меня из рук бинты и принялась обматывать ими мое запястье. Я посмотрел ей в глаза.

— Что случилось, Эбби? Чем это отличается от наших обычных драк? Я люблю Зейна как брата. Нет никакого шанса, что мы убьем друг друга.

Она слегка ухмыльнулась и подняла свои зеленые глаза, чтобы встретиться с моими голубыми.

— Я не беспокоюсь о тебе, медведь… — я рассмеялся, услышав ее прозвище данное мне, — я больше беспокоюсь о Зейне. Если ты победишь его, дядя Дэйв будет разочарован. У Зейна большое будущее в клубе.

Я посмотрел на нее, высвобождая свою руку из ее хватки.

— Ты просишь, чтобы я поддался ему?

Она вздыхает.

— Да, Эйден. Посмотри на картину в целом. Мы все знаем, что ты можешь победить его одним ударом, но на кону больше чем просто гордость, — Эбби похлопала меня по плечу. — Пожалуйста, просто подумай об этом, — заканчивает она, поворачивается и выходит.

Для одиннадцатилетки она была слишком умна. У нее была мудрость, житейская мудрость, которая приходит к тебе, когда ты проживешь ад. Я сорвал футболку и начал разогреваться. Я всегда был крепким молодым парнем. Как только начал ходить, папа заставлял меня спарринговать с ним. Продолжая идти к рингу, я увидел Зейна, стоящего в стороне с пустым взглядом. Он знал, на что я был способен, он видел это своими глазами множество раз. Именно в этот момент я понял, что не могу позволить себе победить. Подойдя к нему и сжав кулаки, начал подпрыгивать вокруг него.

— Сделай это, — сказал ему одними губами.

Я знал, что как только я позволю этому случиться, мой отец надерет мне задницу, но я бы предпочел, чтобы мне надрали задницу, чем позволил бы Зейну опозориться. Он посмотрел на меня искоса, смущенно прищуриваясь.

— Сделай. Это, — снова процедил я чуть более громко, пока мы подпрыгивали друг против друга.

Понимание озарило меня, когда Зейн откинул руку и как в любой другой раз, когда это происходило, это движение замедлилось у меня в голове, в результате чего, я был быстрее, чем ваш обычный Джо. Я позволил ему ударить меня, его кулак врезался в мою челюсть. Это был первый раз, когда меня тронули в драке, которая не включала в себя моего отца. Я уже начал подниматься, когда услышала, как тетя Аннабель крича, подошла к нам.

— Дэвид Мэтьюз! Убери отсюда этих парней! Мне плевать, что ты делаешь со своим клубом, но если ты снова пошлешь моих мальчиков на ринг, я так глубоко засуну твои яйца внутрь, что ты будешь мочиться через рот целую неделю. Мы поняли друг друга?

Впервые в жизни дядя Дэвид выглядел так, будто только что обделался. Эта мысль заставила меня рассмеяться. Тетя Аннабель была такой нежной и грациозной. Она носила кардиганы, и у нее было милое, ангельское лицо. Поэтому слова, только что сорвавшиеся с ее губ, поразили меня.

— Идите сюда, парни. Эйден, иди, приведи себя в порядок, милый, — сказала она, выгоняя нас с ринга. Она повернула голову к моему отцу и указала на него пальцем. — Фрэнк Никсон, тебе должно быть стыдно. Ты можешь быть старшиной по оружию в клубе, но это твой сын. Ты — больной извращенец.

В тот момент, когда мы с Зейном мчались за ней по пятам, я понял, что тебя Аннабель, должно быть, ангел. Ангел с грязным ртом.

'Два года назад'

Отбросив воспоминания, возвращаюсь в кровать. Я не знаю, почему мое полное имя вызывает воспоминания, возможно из-за того, что мой отец всегда использовал его — и сделал его грязным. До тринадцати я был Эйден Никсон. Теперь же я просто Эд Никсон. Решив принять душ, я вхожу в кабинку, позволяя воде стекать по моему лицу.

Черт! Кали чертовски красива, словно не из этого мира. Я никогда не видел женщину с такой грубой, естественной красотой. Она даже не понимает, насколько выдающаяся. Я прислоняюсь головой к стеклянной двери, провожу руками по волосам и не успеваю опомниться, как начинаю гладить себя при мысли, что она смотрит на меня снизу вверх. Я сжимаю свой член, думая об этих сладких, пухлых губах, крепко обхватывающих мой член. Ее голова подпрыгивает вверх и вниз, а потом, когда кончаю на стекло, я думаю об этих гребаных глазах, смотрящих прямо на меня.

Эти гребаные глаза, они пленили меня за секунду.

— Бл*ть, — стону я, выключая душ.

Что за ху*ня? Я не дрочил с тринадцати лет.

Обернув полотенце вокруг талии, я иду в свою комнату и переодеваюсь. Затем я собираю свое барахло, готовясь вернуться в Уэст-Бич. Мне нужно уложить столько сучек, сколько я смогу, до окончания этих выходных. Кали будет преследовать меня вечно — хорошо, что я больше никогда не увижу ее.

Кали-Роуз

Настоящее время

Просыпаюсь от того, что из комнаты Картера раздается его чертов будильник, который сводит меня с ума.

— Картер! — кричу я из своей кровати, пытаясь накрыть голову подушкой. Я просто снова хочу уснуть и увидеть во сне Эда. Бормоча ругательства, встаю с кровати и врываюсь в комнату Картера.

— Картер! Твой чертов будильник убивает меня! — кричу я и, подойдя, бросаю его на пол.

Я смотрю на кровать и вижу, что он не один, снова.

Я закатываю глаза.

— Картер, я серьезно насчет того, что он вскоре отвалится. Однако если и не отвалится, я могу его просто отрезать. Разберись со своим чертовым будильником. Я трясу задницей перед камерами MTV всю ночь не для того, чтобы проснуться от твоего дурацкого будильника с ума сводящим звуком.

Возвращаясь в свою комнату, прохожу мимо зеркала в ванной и вижу свои сумасшедшие волосы. Я стону, услышав громкий смех Картера.

— Заткнись, Картер. Ты понятия не имеешь, каково это бороться с густыми волосами.

Он снова смеется, прежде чем закричать:

— Извини малышка, единственная толстая вещь с которой я знаком, это член (примеч. пер.: здесь идет игра слов, герои используют слово «thick» чтобы описать волосы Кали и член Картера, так как слово «thick» с английского языка можно перевести как толстый, или в случае с волосами — густые).

Я с силой хлопаю дверью. Я люблю Картера так сильно, что аж больно. Но прямо сейчас я могла бы ткнуть ему в глаз ножом.

Что я могу сказать, я люблю спать.

Я снова ложусь в постель и закрываю глаза, чтобы переместиться в тот момент, откуда меня так грубо вырвали. Но ворочаясь с боку на бок и пытаясь снова заснуть, понимаю, что этому не бывать.

— К черту мою жизнь, — стону я, поднимаясь с кровати в немного лучшем настроении.

Я знаю, что мне нужно позвонить Вики, узнать, что там за дела со свадьбой. Я видела Пайпер несколько раз, но все эти разы она приезжала в Голливудские холмы, а я не была в Уэст-Бич уже пару лет.

— Черт, — я обхватила голову руками.

Я должна была догадаться, что так и будет. Просто надеялась, что к этому времени у меня уже будет бой-френд.

Можно нанять парня на свадьбу?

Если нет, то я собираюсь основать такую компанию.

На этом можно заработать целое состояние.

Глава 5

Эд Никсон

— Что, по-твоему, ты, черт побери, делаешь? — говорю я Гретхен.

Гретхен — ходячая киска. Она значит для меня меньше чем дерьмо, но иногда мы пересекаемся.

— Эд, не будь таким злым, — она надувает губы и кладет руку мне на грудь.

Я морщусь от отвращения. Ненавижу дующихся ноющих сучек. Я отбрасываю прочь ее руку.

— Убирайся, ты же знаешь, как это бывает.

— Я уже много лет танцую под твою дудку, Эд, — она закатывает глаза и встает с кровати. — Однажды, детка, ты поймешь, что я подхожу тебе для этой жизни, — говорит она, затягивая свои длинные светлые волосы в конский хвост, прежде чем надеть на свою тощую задницу узкую кожаную мини-юбку.

Я смеюсь, встаю и надеваю джинсы.

— Я никогда не сделаю шлюху своей старухой. Забей это в своей перогидрольной голове, — я испепеляюще на нее смотрю. — Убирайся отсюда!

Она стремительно выскакивает из моей комнаты, даже не потрудившись надеть остальную одежду.

Спускаюсь в бар, чтобы найти Зейна. Последнее задание, которое он мне поручил, закончилось не совсем хорошо. Я выдвигаю стул и сажусь рядом с ним за стол.

— Как все прошло? — спрашивает он.

— Так себе, — отвечаю я, закуривая сигарету. — Он выбесил меня, поэтому я отрезал его член и засунул ему в горло, а затем всадил в него пулю.

Зейн смотрит на меня.

— Это должно было быть чистое убийство, Эд. Что случилось с чистым убийством (прим.: имеется в виду убийство одной пулей)?

Я смотрю на него, выдыхая дым.

— Это стало неуместным, когда я узнал, что он изнасиловал гребаную шестнадцатилетнюю девушку. К черту это, он и так легко отделался.

Зейн смеется, качая головой.

— Отпусти это, брат.

Я тушу сигарету и смотрю на Эшли, нашу барменшу. Она работает у нас уже несколько лет, за это время никто ее не тронул, и мы не будем. Она слишком хороша в готовке и в своей работе барменом, чтобы ее отпускать, но у девчонки убийственные ножки. Она подходит ко мне в своем узком топе и обтягивающей юбке. Я прикусываю губу и откидываюсь на спинку стула, затем наклоняю голову, чтобы вид был лучше.

— Пива, — говорю я, медленно поднимая свои глаза, чуть прикрытые от желания и встречаясь с ней взглядом.

Она смотрит на меня и улыбается своей широкой улыбкой.

— Эй, не смотри на меня своим «иди трахни меня» взглядом. Эд Никсон. Здесь есть много такого, что я могу взять, прежде чем нарушу все правила, — она подмигивает и возвращается за барную стойку. Я все еще с ухмылкой смотрю на нее, когда подходит Блейк и садится за стол.

Он смеется.

— Брат, ты можешь хотя бы неделю подержать его в штанах?

Я подношу бутылку к губам.

— Не вижу смысла этого делать. Не все из нас подкаблучники, так что мне не нужно держать его в штанах, — говорю я, глядя на него и Зейна.

Они оба смеются, прежде чем Зейн говорит:

— Кажется, я припоминаю такое время, когда Алэйна держала под каблуком нас обоих одновременно.

Я смеюсь и качаю головой.

— Туше. Как поживает моя девочка? — ухмыляясь брату, спрашиваю я.

Я люблю играть с ним в эту игру. Всегда было слишком легко вывести его из себя, когда дело касалось Алэйны. Он и я полюбили ее с первого дня — чего никогда раньше не случалось ни с одним из нас — но он влюбился в нее. Сначала я хотел вытрахать все дерьмо из нее, но так было до того, как я осознал тип связи, что была между нами. Это была скорее как между братом и сестрой. Та, где брат время от времени будет глазеть на тебя. Затем это превратилось в одну из моих любимых вещей, когда я увидел, как это бесит Зейна.

Он щурится и бросает на меня полный отвращения взгляд.

— Отстань, Эд.

Я смеюсь, поднося бутылку к губам.

— С ней все в порядке. Лэндон держит ее занятой, — его лицо освещается, когда он говорит о Лэндоне и Алэйне. Лэндон — их сын, и он чертовски милый маленький парень. Потому что похож на свою мать.

— Я зайду к ней в гости сегодня вечером, — говорю я, делая еще один глоток своего пива.

Блейк качает головой.

— Я бы не стал. Вики завалила ее всякими обязанностями. Она превратилась в сумасшедшую женщину со всем этим планированием свадьбы. Я думал, для этого и нужны подружки невесты, а… — говорит он, качая головой. Я вижу, как выражение его лица меняется, а на губах играет ухмылка.

— Что, Блейк, выкладывай, — говорю я, глядя прямо на него.

Он смеется громким смехом, похожим на рев, и хватается за живот. Я смотрю на Зейна, который выглядит так, будто ударит Блейка, если тот когда-нибудь снова так рассмеется.

— Брат, ты получишь от свадьбы огромный бонус, — он делает большой глоток своего напитка. — Кали подружка невесты.

Ну, это стирает улыбу с моего лица.

Бл*ть.

Кали-Роуз

— Возьми вот это! — кричит Фиби с другой стороны магазина.

Я смотрю на нее и морщусь.

— Фибс, я не хочу выглядеть как одна из его шлюх.

Ее выражение лица мрачнеет, и она опускает короткое узкое платье, которое держит в руке. Подхожу к ней и похлопываю по плечу.

— Извини, я хотела сказать, что оно немного коротковато. Я не хочу маячить своей вагиной перед полным клубом байкеров.

Она смеется, вешая платье обратно.

— Нет, ты права. Может быть, мне стоит взять его, — отвечает Фиби, любуясь им на вешалке.

Я встаю между ней и платьем и качаю головой.

— Ну уж нет. Твой брат достаточно бесится, когда ты рядом с байкерами… не говоря уже о том, чтобы надеть это для тусовки с ними.

Она закатывает глаза.

— Блейк буквально самый раздражающий брат в истории. Он даже мог бы стать соперником Джейкобу, а Джейкоб чертовски противный.

Я смеюсь, когда мы выходим из сотого по счету магазина, который обошли сегодня.

— Это правда. Джейкоб любит свою сестру. Хотя. После появления Блейка он немного остыл, — говорю я, надевая очки.

— Да, наверное. Я возьму Слэда с собой на свадьбу, — улыбается Фиби, она в восторге от своего парня.

— Это будет первый раз, когда Блейк с ним встретится? — останавливаясь на полпути, спрашиваю я.

Она кивает.

— Да, я немного беспокоюсь об этом, — невинно говорит Фиби.

Я смеюсь.

— Я бы беспокоилась больше, чем «немного». По крайней мере, он не байкер. И еще лучше, что он не Райдер Оукли, — смеюсь я, качая головой.

Она хмурится.

— Да, наверное.

Не многие знают о горячем романе между Райдером и Фиби, который был у них пару лет назад и который закончился довольно плохо, поэтому хорошо, что Блейк не знает о нем. Райдер Оукли — самый большой рок-Бог нашего времени. Парень может не только петь, но и играть на любом инструменте, который оказывается у него в руках. Вместе с ним идет полный комплект. Высокий, татуированный, мускулистый и с самыми чувственными глазами, которые я когда-либо видела. Однако, он большой игрок, каждый раз с другой женщиной и папарацци следят за каждым его шагом.

— Мы пообедаем. А потом мне нужно в спортзал. Нужно заниматься так долго, сколько смогу, прежде чем нужно будет отправляться в Уэст-Бич.

Она смеется.

— О, божечки, это будет здорово. Я слышала, что в последнее время он был немного неудачлив с дамами. Я думаю, тебе не о чем беспокоиться.

Она имеет в виду Эда.

Я открываю дверь в наше любимое кафе.

— Да, наверное, ты права.

Надеюсь, он не помнит меня, каковы шансы того, что он меня вспомнит? С тех пор, он, наверняка, был с сотнями девушек.

***

Ставя пакеты с сумками на стол, я завязываю волосы в небрежный пучок и иду в свою комнату, чтобы переодеться в спортивную форму. Моя работа сама по себе дает девушке неплохую тренировку, но все дополнительные упражнения в зале я делаю для того, чтобы можно было больше кушать. Ну, знаете, ты отдаешь часть энергии, потом часть получаешь и все такое.

— Картер, ты дома? — кричу я, пока раздеваюсь до бюстгальтера и трусиков, затем одеваю спортивный вместо черного кружевного.

— Черт, девчонка, если бы я был натуралом, я бы хорошенько отодрал эту задицу, — говорит он, прислоняясь к дверному проему.

Я закатываю глаза.

— Мы оба знаем, что это неправда. Я так боюсь завтрашнего дня, что буду сильно потеть в тренажерном зале, чтобы выбросить все проблемы из головы.

Картер заходит, чтобы помочь мне натянуть мою тесную футболку.

— Почему ты едешь так рано? Разве свадьба не в выходные?

Я беру свои штаны для йоги и подпрыгиваю, пытаясь натянуть их на свою жирную задницу.

— Да, но Вики на грани нервного срыва и она умоляла меня приехать пораньше, чтобы помочь ей со всем необходимым. Кроме того, в пятницу девичник, а я ни за что его не пропущу.

Я наклоняюсь, чтобы убрать беспорядок из одежды, который оставила на полу и Картер шлепает меня по заднице, прежде чем говорит:

— А… что, если Бейонсе позвонит и скажет, что нуждается в тебе для своего нового клипа? — он приподнимает брови.

Я обуваю кроссовки и беру ключи.

— Тогда мне нужно будет сказать ей, чтобы она позвонила Софи, которая так же хороша, как и я.

Картер усмехается.

— Нет, это не так, последний раз, когда ты одной из своих клиенток отдала Софи, она строила из себя настоящую диву.

Картер не любит Софи, они постоянно ссорятся, когда мы оказываемся вместе, это, мягко говоря, утомительно.

— Все хорошо, Картер, я вернусь через две недели, но сейчас мне нужно в спортзал.

Я иду в тренажерный зал «The Pit», который принадлежит Доминику, брату Вики. Мы с ним… ну, мы близки. Я вхожу через большие раздвижные двери и приветствую администратора, которая, кстати, не любит меня, потому что думает, что мы с Домом встречаемся. Я уже давно перестала заботиться о том, что люди думают о нашей дружбе. Проводя своей карточкой по считывающему устройству, я все равно улыбаюсь ей, прежде чем отправиться на второй этаж, где установлены все кардиотренажеры. Позанимавшись сорок минут на беговой дорожке, я набегалась вдоволь. Каждый этаж этого тренажерного зала окружен стеклом. Здесь нет стен, поэтому проходящие мимо здания люди всегда могут заглянуть внутрь. Это была идея Дома — заставить женщин чувствовать себя в безопасности. Я смотрю в коридор и вижу, что Дом спускается вниз, а когда видит меня, улыбается и открывает дверь в зал. Выключив беговую дорожку, я вытаскиваю наушники из ушей.

— Привет, я думал в это время ты уже будешь в Уэст-Бич? — спрашивает он, притягивая меня в объятия.

Я качаю головой, делая глоток воды.

— Полагаю, я как бы все откладываю отъезд.

Он выгибает брови.

— О? С чего бы это?

Я сажусь на беговую дорожку.

— Я, возможно… переспала с Эдом пару лет назад. Хотела бы я сказать, что жалею об этом, но не могу.

Глядя на него, вижу, как Дом стиснул зубы.

— Почему ты не говорила мне этого раньше?

Я смотрю на свои руки.

— Хм, я не уверена, полагаю, это просто никогда не всплывало в разговоре, — снова смотрю на него и вижу, что он явно расстроен моим признанием.

Он улыбается и тянет меня к себе.

— Гребаные байкеры.

Обхватив его руками, я смеюсь.

— Согласна.

***

Возвращаюсь домой. Пока иду в комнату, проверяю свой телефон и вижу сообщение от Алэйны.

АЛЭЙНА: Поторопись уже приехать сюда, девочка. Пожалуйста. Я думаю, что собираюсь убить ее.

Я смеюсь, печатая ей быстрый ответ, прежде чем бросаю телефон на кровать и иду в душ. Вода каскадом льется на мое тело, и я немедленно чувствую себя более бодрой, чем когда-либо прежде. Может быть это потому, что я скоро увижу Эда, или потому, что с тех пор, как я видела его в последний раз, у меня не было секса, что нисколько не беспокоило меня до этого момента. Размазывая гель для душа по всему телу, и позволяя запаху яблок и корицы окутать меня, я провожу рукой по животу, и откидываю голову назад, постанывая, когда провожу пальцем по клитору. Я замираю и открываю глаза от удивления. Быстро выключаю воду и выхожу, обернув полотенце вокруг себя.

Что, черт побери, это было?

Вытираю запотевшее зеркало, и смотрю на себя. Я сильно изменилась за два года?

Сейчас мои волосы немного светлее, карамельно-коричневые, длинные локоны, с небольшими волнами на концах спускаются до поясницы. Это отлично контрастирует с моей светлой кожей и зелеными глазами. Моя кожа может быть и светлая, но я легко загораю. Это потому, что у меня есть бразильские корни. Не снимая полотенца, я иду на кухню, чтобы налить себе бокал вина. В этой квартире нет мужчин-натуралов, так что я в безопасности. Я слышу стук в дверь.

— Кто там? — кричу из кухни, где ставлю вино обратно в холодильник.

— Открой, Кали, это Дом.

Я делаю паузу.

— Подожди секунду.

Быстро добежав до своей комнаты, я надеваю большую, слишком большую для меня футболку, прежде чем вернуться к двери и открыть ее. Он стоит и смотрит на меня сверху вниз. Доминик очень красивый мужчина. У него хорошая мускулатура и красивые каштановые волосы. Выбритые по бокам, а на верхушке длинные, гладко зачесанные назад. У него глубокие карие глаза и щетина. У него есть голова на плечах, и мы хорошо ладим, но по какой-то причине я никогда не делала первый шаг к нему.

— Мне просто нужно кое-что быстро сделать, — бормочет он, прежде чем обнимает меня за шею и притягивает к своему лицу для поцелуя.

Сначала я в шоке, поэтому не отвечаю на его поцелуй. Я знаю, что должна остановить его, но честно говоря, мне всегда было интересно, каково это — целоваться с Домиником Абрахамсом. Он отстраняется, обхватывает мое лицо ладонями и смотрит мне в глаза.

— Дом? Ты в порядке? Я сделала что-то не так? — спрашиваю я, будучи в шоке и замешательстве.

Он смеется. Проводя пальцами по моей щеке.

— Я целую тебя, а ты думаешь, что с тобой что-то не так? — Доминик качает головой. — Нет, Кали, ты идеальна.

Я проглатываю свое замешательство.

— Ты не хочешь зайти и поговорить о том, что это было? — спрашиваю я, указывая большим пальцем внутрь.

Он качает головой.

— Нет, я оставлю это на твое усмотрение.

Я нервно кашляю, оглядываясь по сторонам.

— Дом, что я должна думать и что мне с этим делать? Ты только что неожиданно поцеловал меня. Знаю, иногда мы флиртовали, но я думала, что у нас такая дружба?

Доминик пробегается взглядом по моему лицу, внимательно изучая меня.

— Я всегда хотел большего, Кали. Просто не знал, как сделать свой ход.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ладно, нам надо поговорить. Ты пил? Заходи, — я втягиваю его внутрь и закрываю за ним дверь.

— Садись, Дом. Я принесу нам выпить.

Войдя на кухню, я достаю два бокала и наполняю их вином. У меня такое чувство, что эта ночь будет долгой. Вернувшись к дивану, я сажусь, поджимая под себя ноги, и делаю глоток, глядя на него снизу вверх.

— Почему ты никогда не говорил мне об этом раньше?

Он смотрит на меня.

— Думал, что у меня есть время. Очевидно, нет, — он кипит от злости, закатывая глаза.

Я двигаюсь ближе к нему.

— Это из-за Эда?

Он пожимает плечами.

— Да, думаю, так я могу дать тебе время, Кали, если это то, в чем ты нуждаешься. Только не отказывайся от меня.

Я делаю еще один глоток и киваю.

— Я бы все равно не смогла от тебя отказаться, — признаюсь я, улыбаюсь ему. Доминик берет меня за руку и целует в голову.

— Мы могли бы быть отличной парой, Кали, я могу тебе это обещать.

Глава 6

Кали-Роуз

Мои динамики ревут, окна полностью опущены вниз, и я фальшиво подпеваю Эйкону песню «Right Now», умудряясь еще и пританцовывать. Затем я понимаю иронию всей песни и нажимаю «следующая» на своем iPod, меняя ее на другую песню Эйкона «Dangerous».

Что, черт возьми, здесь делает куча песен Эйкона? Чертов Картер.

Я чувствую, будто поскользнулась и упала, вернувшись обратно в начало двухтысячных. Однако, я продолжаю танцевать под эти песни, вытряхивая все свои проблемы.

— Ты можешь сделать это, Кали. Он даже и глазом не моргнет.

Перед отъездом у меня возникла дилемма, что же мне надеть. Поэтому я решила не беспокоиться по этому поводу и надела узкие джинсы, «Чак Тейлоры» и обтягивающую белую майку. Я действительно очень не хочу привлекать ненужное внимание. Мои волосы ниспадают на спину естественными волнами. Я нанесла лишь немного румян и тушь. Мои нервы мчатся со скоростью сто километров в час, и чувствую, что меня начинает тошнить.

Черт тебя побери, Вики Абрахамс.

***

Я въезжаю в ворота по адресу, который прислала мне Вики, и думаю, что меня сейчас вырвет. Мой желудок переворачивается, когда вижу все мотоциклы, припаркованные за пределами гаража.

— Черт возьми, — выдыхаю я в шоке.

Заметив молодого парня, который идет к воротам, уставившись на меня, вздрагиваю от его взгляда, но все равно выхожу из машины.

— Привет, я одна из подружек невесты Вики, — говорю ему, чувствуя себя немного неловко.

Возможно, мне следовало позвонить Вики перед тем, как приехать, но она сказала мне встретиться с ней здесь.

— О, понятно. Конечно, дорогая, иди сюда, — улыбаясь, говорит он и бросает на меня дьявольский взгляд. Он милый. Голубоглазый блондин, с детским личиком. Он машет головой в сторону здания напротив гаража.

Закрыв дверь и проведя ладонями вверх и вниз по рукам, я пытаюсь ослабить напряжение.

— Ладно, конечно.

Я следую за ним туда, что предполагаю, является клубом. Там есть огромная палуба, окружающая бар. Поднимаясь по ступенькам, ведущим в бар, молодой человек толкает дверь, а я прирастаю к месту — очевидно, я не в своей тарелке здесь. Тут только байкеры и… проститутки? Предполагаю это по их одежде. Кругом очень шумно из-за рева музыки, разговоров и выпивки. Я хлопаю по плечу парня — у которого нашивка такая же, как и у остальных, за исключением того, что под «Мотоклуб Грешные Души», написано «проспект» — и смущенно на него смотрю. Это должно что-то значить, но я, честно говоря, ни черта не знаю о работе мотоциклетных клубов. Прямо сейчас, возможно, я вхожу в змеиную яму. С другой стороны, если еще кто-нибудь из этих здоровяков упакован так, как Эд, то, скорее всего, это яма анаконды.

— Вики здесь? — спрашиваю я, стремясь убраться отсюда как можно скорее.

Он кивает.

— Она наверху. Подожди у бара.

Я следую за ним к бару, смотрю налево и вижу целующуюся парочку на одном из диванов в углу у бильярдного стола. Ну, я бы сказала, что это больше похоже на секс. Девушка слезает с колен парня и ведет его в комнату — как я предполагаю.

И вот тогда я вижу, на ком сидела едва одетая шлюха.

Эд?

Бл*ть.

Эд Никсон

Мне уже начинает надоедать то, что Гретхен трется о мою ногу.

— Пошли, — говорю я, шлепая ее по костлявой заднице. Она встает и тянет меня за руки, поднимая. Я с отвращением смотрю на нее, прежде чем встать и последовать за ней, и вот тогда я вижу ее. Кали стоит в баре с Трэвисом, выглядя чертовски красивой, как никогда. Клянусь Богом, она выглядит еще сексуальнее, чем в моих снах. Черт возьми! Она в простой обтягивающей майке, чертовски узких джинах, которые обнимают эту безумно идеальную задницу, и «Чак Тейлорах». Так чертовски просто, но так мило. Гретхен чувствует, мою заминку и мягко тянет меня за руку. Я хмуро смотрю на нее и убираю руку.

— Не делай этого… никогда больше, — оттолкнув ее с дороги, я иду к Кали.

— Привет, я не знал, что ты приезжаешь сегодня, — говорю я, изучая ее глаза и лицо. Она смотрит на меня так, будто у меня три головы.

— Зачем тебе это знать Эд? Все в порядке, возвращайся к тому, чем занимался. Я просто закажу выпивку и подожду «невесту Чаки», — она поворачивается ко мне спиной и уходит в бар с Трэвисом на хвосте. Я хватаю Трэва за жилет и притягиваю к себе.

— Отвали! Держись от нее подальше.

Трэвис в замешательстве переводит взгляд с Кали на меня.

Харви встает из-за стола.

— Трэв, это Кали.

После этого простого уточнения я вижу понимание в глазах Трэвиса. Хорошо. Я не хочу убивать этого маленького засранца.

Трэвис смотрит на меня, потом снова на нее.

— Извини, брат, я не знал.

Игнорируя его, иду вместе с ней к бару, отодвигаю стул и заказываю еще выпивки. Она смотрит на меня краем глаза.

— Возвращайся к своей шлюхе, Эйден.

Ухмыляясь, я провожу языком по нижней губе и вижу взгляд Кали, следящий за моим движением. Что-то подсказывает мне, что ее сладкая маленькая киска все еще изнывает, желая мой член.

— Что, если она не моя шлюха? Что, если она моя старуха? — спрашиваю ее, просто чтобы развеселить.

— Что? Твоя мать? Да это явно не правда, — заявляет она, закатывая глаза и поднося бокал к губам.

Я громко смеюсь. Я и забыл, что она понятия не имеет о нашем образе жизни. Старуха куда выше, чем «жена» в нашем мире. Когда один из братьев дает тебе титул старухи, ты имеешь над ними всю власть. Это самый высокий статус, который любая женщина может получить с одним из наших братьев. К этому нельзя относиться легкомысленно, а если что-то пойдет не так? Мы, как мотоклуб, будем убивать за них, отдадим свои жизни за любую из старух. Они имеют глубокий уровень уважения в сообществе байкеров. Говоря об этом, Гретхен ни в коем случае не старуха, и особенно не моя.

— Что? Нет. На твоем языке это жена.

Я вижу, как она застывает на месте, и бледнеет.

— Черт, мне так жаль, Эд. Я не это имела в виду, я пойду, — она стремительно встает со своего места и выскакивает за дверь так чертовски быстро, что я не успеваю ее поймать.

Я встаю и выхожу за дверь, наблюдая. Она бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем сесть в машину. Гретхен подходит ко мне и обвивает мою руку своей, как раз вовремя, чтобы Кали увидела нас вместе. Я отталкиваю Гретхен и иду к машине, но Кали быстро разворачивается и выезжает на дорогу. Гретхен снова подходит ко мне и кладет руку мне на спину.

— Убери от меня свои гребаные руки, Гретхен. Тебе нужно вернуться в ту зону шлюх, из которой ты пытаешься сбежать.

Она фыркает и опускает руки.

— Почему ты такой злой, Эд? И кто она такая?

Распахнув дверь, я возвращаюсь в бар, где сейчас, уперев руки в бока, стоит Вики.

— Какого хрена ты сделал с моей подружкой невесты, Эд Никсон, — кипит она.

Я продолжаю идти к задней двери во двор, и как только выхожу, захлопываю ее за собой. Через несколько мгновений слышу, как открывается дверь и выходит Зейн.

— Что стряслось с Кали, брат? Всякий раз, когда вы рядом, она тебя заводит.

Я качаю головой.

— Чтобы я, бл*ть, знал. Займи меня чем-нибудь.

Он прищуривается, глядя на меня.

— Уверен?

Я киваю, осматривая перед собой большой двор, который используется только для семейных мероприятий. Он оснащен всем, включая детскую площадку и место для костра.

— Ну, хорошо, — Зейн достает из внутреннего кармана жилета желтую папку и передает ее мне.

Поставив свой стакан с выпивкой перед собой, я достаю простой лист бумаги с фотографией человека, его именем и местонахождением.

— Это от Конфедерации убийц? — интересуюсь я, поднимая на него взгляд.

Он качает головой, засовывая руки в карманы.

— Это личная просьба надежного и безопасного источника.

Я прищуриваюсь.

— Ты уверен? Обычно я не выполняю личных запросов.

— Я знаю. Феликс дал его мне.

— Феликс? Он хочет, чтобы я сделал его грязную работу?

— Нет, это не для него. Он сказал, что это просьба от верного друга.

Я поднимаю брови.

— Ты доверяешь этому?

— Он брат. Мы должны доверять ему, даже если есть ощущение, что что-то не так.

Я снова киваю, беру свой стакан и допиваю остатки.

— Скоро вернусь.

***

Я ерзаю на сиденье, когда подъезжаю к бару, где находится моя новая цель. Вот так я зарабатываю, и этим мне удалось скопить чертову кучу наличных. Все остальные братья имеют реальные инвестиции, но не я, хотя бы предпочел сделать это. Закончить чью-то жизнь намного проще, чем управлять бизнесом. К черту это!

Сев снаружи бара, жду, когда выйдет Джастин Литтлтон. Я никогда не знаю, чем занимаются эти люди. Я просто получаю задание, делаю дело, а потом получаю деньги. Я убивал бесплатно, это детские игрушки. Закурив сигарету, прислоняюсь к байку и жду. Как только вижу, что он выходит из бара и садится в свой Мерседес, завожу мотоцикл и следую за ним до окраины Уэст-Бич и дальше в промышленную зону. Я заглушаю байк, снимаю шлем и оглядываюсь по сторонам. Я был здесь раньше — уверен в этом, все вокруг слишком знакомо.

Шестнадцать лет назад

— Куда мы идем, пап?

Отец заставил меня ехать с ним на работу, которую ему нужно было сделать. Мама сказала, что клуб был чист, но я то знал лучше. Возможно, я был молод, но не глуп.

— Заткнись, сынок. Никому про это не говори. Понял?

Я кивнул, глядя в окно на проплывающие мимо деревья.

— Да, понял.

Он подъехал к складу и въехал в ворота. Оглядевшись по сторонам, заглядывая в большие открытые двери, я увидел, что внутри повсюду стояли клетки. Боевые клетки.

— Выходи, сынок. У тебя бой, — сказал он, открывая свою дверь.

— Но почему? — спросил я, выходя из машины.

Он опустился на колено передо мной, чтобы быть на одном уровне. В его глазах я увидел чистое зло, ту самую тьму, которую, как говорили некоторые, они видели и в моих.

— Речь идет о кое-чем другом, сынок. Клуб об этом не знает, и знать не должен. Ты идешь туда, сражаешься и все. Понял?

Кивнув головой, я последовал за ним. У моего отца все еще был сильный акцент, хотя он с детства жил в США.

Войдя внутрь, я увидел еще троих здоровяков. Один, с золотыми зубами, курил сигару. Он заметил меня и опустился до моего уровня.

— Ты, должно быть, Эйден. Роджер отведет тебя в комнату, чтобы ты приготовился, сынок.

Роджер схватил меня за руку и потащил в комнату, которая находилась справа от клеток. Он втолкнул меня внутрь.

— Будь в этой клетке, — он указал на центральную сцену, — через пять минут, — и захлопнул дверь.

Я сорвал с себя майку и начал отжиматься сначала на двух, потом на одной руке, делать плиометрические отжимания (прим.: стиль тренинга, развивающий скоростно-силовые качества спортсмена, подразумевает выполнение взрывного усилия с максимальной скоростью и с наибольшей возможной амплитудой), отжимания «Алмаз», каждый вид отжиманий, после чего начал размахивать руками, практикуя свои удары. Я не нервничал. Никогда. Это было не из-за наглости, это было из-за уверенности в том, что когда я ударю в кого-то кулаком, удар может оказаться смертельным.

По истечении пяти минут направился к рингу. Огляделся и увидел еще один мотоциклетный клуб, но не «Грешные Души». Я был уверен, что они были нашими врагами, но мой отец, никогда не станет предателем. Они с дядей Дэйвом были братьями с самого детства, он бы так с ним не поступил. Я перестал сверлить их взглядом и запрыгнул на ринг. Когда я увидел своего противника, мое тело автоматически насторожилось. Этому человеку было за двадцать — по меньшей мере. Он был весь мускулистый и ростом около сто девяносто сантиметров. Я был большим для своего возраста, но этот чувак был совсем взрослым. Когда я посмотрела на отца, он кивнул. Мгновенно, я чертовски возненавидел его. Судья подошел к середине клетки.

— Вы знаете правила, ребята. Сдаться невозможно, единственный способ покинуть эту клетку — в мешке для трупа, — он опустил руки. — Боритесь, — он быстро выбрался из клетки.

Гребаный матч смерти? Вот во что втянул меня отец с взрослым мужиком? Даже для него это был рекордный минимум. Я поднял голову к мужчине как раз в тот момент, когда он кулаком ударил меня в челюсть, отбрасывая назад к клетке. Боль, которую я чувствовал на своей челюсти, была мучительной. Вот почему я не позволял людям подойти достаточно близко, чтобы ударить меня, но это был слепой выстрел, и теперь я знал, что этот человек был трусом. Я встал как раз в тот момент, когда он подошел ко мне, и снова замахнулся правой рукой. До меня сразу дошло, что он совсем не использовал левую руку, а только правую.

Блокировав его взмах правой рукой, я ударил его по лицу левой. Я амбидекстр (прим.: амбидекстрия — врожденное или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук, без выделения ведущей руки, и способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью), мой левый хук был таким же смертельным, как и правый. Он упал на спину, и я прыгнул на него, ударяя его по лицу, вкладывая всю свою силу в каждый удар. Каждый раз, когда кулаком касался его лица, я чувствовал хруст костей. Кровь была повсюду, на моем лице и руках, ее было столько много, что я чувствовал во рту металлический привкус. Увидев, как рефери вошел в клетку, в пылу момента я схватил голову своего противника и повернул ее с такой силой, что услышал такой хруст, после которого знал, он был мертв. В толпе воцарилась давящая тишина. Тяжело дыша, я встал, вся моя кожа была в крови. Я повернул голову на отца, в его глазах светилось возбуждение, а я продолжал пялиться на него.

Затем указал на мужика.

— Мы закончили, и с этим тоже покончено.

Потом я вышел из клетки, слыша, как комментатор кричал в микрофон: «Это, мои дорогие друзья, был Эд «Палач» Никсон». Я продолжал идти обратно в комнату. Был первый раз, когда я кого-то убил. Произошедшее, одновременно, возбуждало и пугало меня. Однако пугало только потому, что мне понравилось. Вот так и родился «Палач».

Наши дни

Я вхожу в знакомое здание, где ничего не изменилось: все те же клетки, расставленные повсюду и главная прямо в центре. Я смотрю на нее, вспоминая свое первое убийство в юном возрасте тринадцати лет. Полагаю, для обычных людей это прозвучало бы ужасно, но для меня просто еще одно воспоминание из детства. Я продолжаю идти, следуя за своей целью, и когда достигаю двери, в которую он только что вошел, останавливаюсь, прислушиваясь к голосам.

— Джастин, ты нашел нам бойца?

Я слышу знакомый голос, который принадлежал тому мужчине с золотыми зубами и сигарой, человеку, которого помню с того времени.

— Да. Его привозят из Великобритании. Такой же дерзкий.

Я слышу искру зажигалки.

— Сколько ему лет?

Глава 7

Кали-Роуз

Я вхожу в отель, в котором решила поселиться вместо того, чтобы оставаться у Вики, когда звонит мой телефон. Я вижу, что это она, поэтому отвечаю.

— Привет, Вик, мне так жаль.

Она отвечает.

— Не извиняйся, девочка. Ты в порядке?

Я фыркаю и падаю на кровать.

— Думаю, да. Не могу поверить, что оскорбила его партнершу, Вик. Черт! Я назвала ее шлюхой.

Вики делает короткую паузу, а затем смеется в трубку.

— Кали, успокойся. Это была его шлюха. Он просто был типичным Эдом. Он шутил.

Я вскакиваю с кровати.

— Извини? Он шутил? Я собираюсь убить его. Серьезно.

Вики хихикает.

— Возвращайся в клуб. Его сейчас здесь нет в любом случае. Мы сможем выпить и обсудить кое-какие идеи для девичника в пятницу.

— Хорошо, скоро буду.

Положив трубку, хватаю свои ключи. Я собираюсь высказать ему кое-какое мнение, как только встречу его. Мне без разницы, какой он чудовищный.

Когда подъезжаю к воротам, вижу Трэвиса, который на этот раз впускает меня в маленькой улыбкой на лице. Я выбираюсь из машины и улыбаюсь ему в ответ.

— Спасибо, что впустил меня, не используя свой устрашающий взгляд.

Он смеется.

— Ага, без проблем, Кали. Пошли, я отведу тебя внутрь.

Я подхожу к нему, и мы вместе идем в бар.

— Итак, ты новенький? — спрашиваю.

Парень кивает.

— Да, полагаю, можно и так сказать.

— Сколько тебе лет? Разве у них нет возрастных ограничений на то, кто может входить в команду?

— Я уже достаточно взрослый, милая. Заходи.

Трэвис берет меня за руку и тянет через дверь. Сначала, я не думаю ничего плохого о том, чтобы держаться за руки. Это кажется мне милым жестом. Однако так было до того, как я увидела Эда, мчащегося сквозь зал по направлению к нам. Быстро вырываю свою руку из захвата Трэвиса. Не знаю, зачем так делаю, но видимо, это как-то связано со смертельным взглядом, который Эд направил на Трэвиса. Кроме того, я не хочу наблюдать убийство сегодня или в любой другой день.

— Эй, извини насчет…

Он прерывает мои извинения:

— Иди и сядь возле бара с Вики, Кали.

Мои глаза расширились, он так и не посмотрел на меня. Он был занят тем, что сверлил взглядом бедного Трэвиса.

— Эд, оставь его в покое. Он просто помог мне зайти внутрь, — говорю я, становясь перед Трэвисом.

Я чувствую руки Трэвиса на своих плечах, и из горла Эда вырывается рычание.

— Иди, присядь, дорогая. Все в порядке, — говорит Трэвис, подмигивая мне.

Я косо смотрю на Эда, когда направляюсь к бару. Выдвигаю стул и сажусь на него, а Вики взрывается в смехе.

— Ну, будь я проклята.

Я смотрю на нее.

— В чем, бл*ть, его проблема? Он тоже живет в пещере? — спрашиваю.

Я слышу, как смеется Зейн, сидя с другой стороны от Блейка.

— Хорошо. Как раз время ему попробовать на вкус его собственную пилюлю.

Вики быстро заказывает мне напиток, пока я смотрю, как Трэвис отходит к столику у бассейна, а Эд возвращается к нам. Он наклоняется и целует меня в голову.

— Эй, что ты мне говорила? — небрежно спрашивает он. Как будто ему не нужно объяснить только что произошедшее.

Он смотрит на парня, который сидит рядом со мной.

— Подвинься.

Парень уходит, схватив свое пиво, прежде чем Эд занимает его место.

Я смеюсь.

— Ты, должно быть, шутишь, — говорю я, делая глоток своего напитка.

— Что? Что я сделал? — невинно спрашивает он, улыбаясь.

Я выгибаю свою бровь.

— Ну, для начала, я думала, что ты даже не вспомнишь меня. Вообще-то, вроде как и рассчитывала на это.

Эд хмурится.

— Что ты имеешь в виду под «ты рассчитывала на это?» — он сужает глаза, бросая на меня свой взгляд, от которого мои трусики становятся влажными.

Я улыбаюсь, краснея под его пристальным взглядом. Я бы сбросила вои трусики в считанные секунды, если бы он когда-нибудь посмотрел на меня так снова.

— Гм, не важно, — я втягиваю губу в рот и осматриваюсь вокруг.

Эд выгибает брови и улыбается.

— Мое присутствие все еще заставляет тебя чувствовать дискомфортно? — спрашивает он, с широченной улыбкой на губах.

Я кашляю.

— Эм…

Вики наклоняется, бросая в него злой взгляд.

— Оставь ее в покое, Эд. Иди, распространяй свою магию на кого-нибудь другого, пожалуйста, или ты уже переспал со всеми девушками, что находятся здесь?

Поднося свой напиток обратно к губам, не собираюсь лгать, что это беспокоит меня. Я не смотрю на все свысока, но знаю, что Эд был другим со мной. Уверена что это, вероятно, не связано только с тем, что он лишил меня девственности, но он также является самым сексуальным мужчиной, которого когда-либо видела, а я видела много сексуальных мужчин. От воспоминаний того, как он ублажал меня той ночью, я не один раз кончала во сне и просыпалась с мокрыми трусиками.

Эд оглядывает бар и ухмыляется.

— Да, думаю, так и есть.

Я смотрю на Вики, прежде чем закричать:

— Шоты! Мне нужно больше выпивки. Сейчас же, — я указываю за барную стойку.

Вики смеется и наклоняется над стойкой, чтобы схватить бутылку водки.

Блейк рычит и шлепает ее по заднице.

— Детка, сядь, черт возьми. Ты предоставляешь всем отличное шоу.

— Она все равно с моей стороны, — заявляю я. Наклоняясь над стойкой, чтобы дотянуться до бутылки. — Вот, — говорю я, ставя бутылку на стойку.

Я смотрю на Эда и вижу, как он прикусывает нижнюю губу, скривив лицо в попытке спрятать улыбку.

— Бл*ть. Дерьмо, — бормочет он, пока поправляет себя.

Шокировано смотрю на него, пока подношу бутылку к своим губам и делаю долгий глоток, прежде чем наливаю шоты.

Это будут очень долгие две недели.

***

Я со стуком ставлю пустую рюмку, после четвертого шота, уже готовая к следующему, когда Вики говорит:

— Итак, я слышала, что ты проводишь много времени с Домом?

Я отвечаю, наливая больше водки.

— Да, полагаю, так и есть.

Она смотрит на меня, приподняв брови.

— Есть какая-либо причина, почему?

Я качаю головой.

— Нет, мы все еще очень хорошие друзья. Между нами кое-что произошло прошлой ночью, но расскажу тебе об этом потом, когда Эд не будет бросать на меня эти убийственные взгляды, — говорю я, указывая на него.

Он щурится, затем поднимает руки вверх.

— Я же ничего не сказал.

Я смеюсь, хватая рюмку.

— Ты пахнешь одеколоном, смешанным с бензином.

Эд смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Зейна.

— Разлил на себя немного бензина, когда заправлялся. Я сменил одежду, но, похоже, еще немного пахну им.

Пожимая плечами, продолжаю безрассудно пить, пока мы с Вики строим планы на эти выходные. Время от времени я чувствую, как Эд касается моей ноги, и каждый раз мое тело напрягается. Каждый раз как это происходит, я слышу дерзкий смешок, исходящий от него. Мудак.

***

Прямо сейчас я действительно и по-настоящему пьяна. С тех каникул, я пила множество раз, чего не скажешь про мою сексуальную жизнь. Я лучше буду проводить ночь одна, одетая в ночнушку, выпивая вино и закусывая его пиццей, чем буду сотрясать клубы.

— Давай потанцуем, — я говорю Вики, и тяну ее к танцполу.

— Не у шеста, Кали! Именно это я имею в виду, — слышу, как кричит Эд со своего места, и закатываю глаза на его слова.

— Нет, иди к шесту, Кали. Я посижу здесь и понаблюдаю, пока ты будешь заниматься своим делом, — говорит Зейн, ухмыляясь Эду.

Я понятия не имею, о чем они говорят.

Вики смеется.

— О, не беспокойся, Эд. То, что эта девочка делает на танцполе, заставит всех стриптизерш завидовать.

Он сужает глаза в интересе.

Она идет к звуковой системе и бормочет:

— Я заставлю ее.

Затем она возвращается ко мне с убийственной улыбкой на лице. Следующее, что я слышу, это песня «Уи́кнд» «Or Nah» раздается сквозь динамики. Вики садится на стул и указывает на себя.

— Давай, сделай это, ты же знаешь, что хочешь.

Я ухмыляюсь, глядя на Эда, а затем пожимаю плечами. Танцевать — это то, что я люблю делать. Иногда мне нужно тереться о знаменитых мужчин для их видеоклипов, поэтому я вполне уверена, что могу сделать это со своей лучшей подругой. Медленно я начинаю танцевать, приспосабливаясь к ритму, танцуя на коленях Вики под грязные слова песни. Это очень вдохновляет, знать, что ты можешь поставить мужчину на колени, просто тряся возле него своей задницей. Следуя басам песни, я опускаюсь ниже, толкаясь задницей Вики на колени. Не успеваю я протанцевать и половину песни, когда вижу, как Эд встает со своего стула и с улыбкой идет ко мне.

Он притягивает меня к себе.

— Серьезно? Ты серьезно думаешь, что это умно трясти этой потрясающей задницей в этом месте? Здесь? — спрашивает он с озорным огоньком в глазах.

Я пожимаю плечами.

— Прямо сейчас мне действительно не важно.

Он хватает меня за руку и тянет к выходу.

— Эд Никсон, я уже серьезно начинаю уставать от твоего дерьма пещерного человека по отношению к моей подружке невесты, — кричит Вики с танцпола. Эд отворачивается и показывает ей средний палец.

Мы идем на улицу, и дрожь проходит через мое тело. Почему я, черт побери, не взяла с собой кардиган? Он снимает свою черно-белую кепку, затем снимает свою толстовку и надевает ее на меня, прежде чем задом наперед надеть назад свою кепку. Он в своей обычной, по крайней мере, я так думаю, белой футболке с жакетом мотоклуба поверх, свободно сидящими на бедрах джинсами, которые красиво облегают его ноги и армейских ботинках. Кепка, которую я бы с радостью сорвала, чтобы увидеть это лицо на мне, пока буду чувствовать, как его член толкается в меня, дает ему преимущество. Я подношу свой напиток к губам, на которых играет улыбка. Я могу быть немного шаловливой, когда Эд рядом.

— Спасибо, — говорю я, улыбаясь ему, пока делаю еще глоток своего напитка.

— Я наконец-то остался с тобой наедине, — отвечает он с ухмылкой, сидя на второй ступеньке и облокотившись на свой локоть.

Я смеюсь.

— Думаю, это немного пугает меня, — говорю, когда сажусь на вторую ступеньку рядом с ним.

Эд смотрит на меня, запрокинув голову.

— Кто, я? Черт, нет! Я совсем не устрашающий, — сарказм так и сочится из его тона.

Я снова смеюсь.

— Я действительно надеялась, что ты не вспомнишь меня.

Его лицо становится серьезным.

— Почему? Хотя обычно так и бывает, но знаешь, ни за что не забуду эту задницу. Она на всю

жизнь в моей памяти, — игриво отвечает он.

Я ударяю его в плечо.

— Остановись, — говорю я, смеясь, и делаю еще один глоток, пока оглядываю темную ночь.

— Ты собираешься спросить меня, есть ли у меня парень, прежде чем продолжишь свои штучки пещерного человека? — спрашиваю я, выгибая бровь.

Он смеется и смотрит на меня, проводя языком с пирсингом по двум кольцам в его губах, с которыми я довольно хорошо знакома.

— Нет, меня не волновало бы, если бы он у тебя был.

Я чувствую себя идиоткой. Конечно же, ему было на это наплевать. Мы же сейчас говорим о Эде.

— Да, правильно.

Я встаю.

— Я собираюсь вызвать такси, мне нужно вернуться обратно в отель.

Он все еще, кажется, слишком увлечен осмотром двора, поэтому я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает мою руку своей. Я смотрю на него сверху вниз, сердце колотится, и сжимаю бедра.

— Я подвезу тебя, Кали, — говорит он, глядя на меня. Я раздраженно вздыхаю. Он такой совершенный, что становится больно.

Я нервно хмыкаю.

— Да ты что, забыл? Я не катаюсь на байке.

Он пожимает плечами, встает с места, так и не отпуская мою руку.

— Значит, мы возьмем мою машину. Я все равно держу ее здесь, пока построят мой дом.

Я смотрю на него, и он сужает свои глаза, ухмыляясь мне. Он всегда такой озорной говнюк.

— О'кей, — тихо отвечаю я. Пока следую за ним через бар, вижу, что все пялятся на нас.

Я смотрю на Вики.

— Он подкинет меня до отеля.

Выражение ее лица меркнет.

— Почему бы тебе просто не остаться со мной?

Я кладу руки ей на плечи.

— Потому что, любимая, я могу убить тебя, если мне придется жить с тобой две недели, что остались до твоей свадьбы, но я все равно люблю тебя.

Подруга смеется.

— Эй, я была так плоха? И кто тебе сказал? Это был Блейк, не так ли? — она поворачивает голову к Блейку, и если бы взглядом можно было убивать, он бы уже был мертв.

Я качаю головой и смеюсь, спасая его от гнева будущей жены.

— Нет, но я поеду. Напиши мне завтра, какие будут планы. Хорошо?

Она кивает и обнимает, прежде чем я иду к двери, где ожидая меня, стоит Эд. Когда я почти достигаю двери, чувствую, как кто-то прожигает дыру взглядом в моей голове. Повернувшись вправо, я вижу ту самую блондинку, которую видела с Эдом в свой первый вечер здесь. Она сидит здесь и выглядит не совсем счастливой. Эд видит, что я остановилась и смотрит туда, куда направлен мой взгляд, прежде чем идет ко мне и обнимает.

— Детка, тебе нужно прекратить это дерьмо с ревностью, иначе у нас ничего не получится, — говорит он, ухмыляясь, пока оставляет поцелуй на моей голове.

Я смеюсь и отталкиваю Эда от себя.

— Заткнись.

Мы вместе идем в гараж, и он набирает код, заставляя одну из семи дверей открыться. Моему взору предстает большая, красивая блестящая машина. Я подхожу к ней и провожу рукой по черной металлической поверхности.

— Додж Чарджер РТ 1970 года, — отвечает он на мой невысказанный вопрос.

Я смотрю на него и улыбаюсь.

— Она красивая.

Открывая водительскую дверь, Эд садится на водительское сиденье, возрождая зверя к жизни.

— Значит, у тебя полный набор, а? Мистер плохой мальчик байкер, с тату, пирсингом и водит автомобиль с восьмицилиндровым двигателем? Я впечатлена, — шутливо говорю я.

Эд смеется, переключаясь на первую скорость.

— Впечатлена достаточно, чтобы раздвинуть эти сладкие ножки для меня еще раз?

Я в шоке поднимаю к нему голову, только чтобы увидеть, как он ухмыляется.

Смеясь, я качаю головой.

— Ты просто что-то с чем-то, мистер Никсон.

Глава 8

За время поездки я узнаю, что отец Эда умер, когда он был немного моложе, вместе с отцом Блейка и отцом Зейна. Через несколько месяцев после их смерти, скончалась и его мать. Он не сказал как, но поняла, что это щекотливая тема. Как и следовало ожидать, мать Зейна, Аннабель, с тех пор воспитывала его, а все остальное уже история. Я вижу, как сильно Эд любит маму Зейна просто из-за того, как он отзывается о ней. Мы подъезжаем к отелю, и я расстегиваю ремень безопасности.

— Спасибо, что подвез.

Он дергает ручной тормоз и выключает зажигание.

— Ты ела?

Я качаю головой.

— Эд, сейчас два часа ночи. Ни за что не смогу кушать сейчас, — я быстро останавливаюсь, прежде чем продолжить. — Ты можешь подняться, если хочешь. Я имею в виду. Черт! Подожди. Дай мне минутку, чтобы перефразировать. Я не предлагаю секс, но ты можешь прийти (примеч. пер.: здесь идет игра слов, в оригинале слово «прийти» можно еще перевести как «кончить»), — говорю я, красная как свекла.

Я могу слышать, как он сдерживает смех, поэтому поднимаю на него глаза и вижу Эда, прикрывающего рукой рот, пытающегося держать себя в руках.

— Не смейся надо мной. Я… ох, Боже. Как я могу сказать это и не показаться полной тупицей.

Эд качает головой, вытаскивая ключи из замка зажигания.

— Хватит уже умолять меня, я же сказал, что приду. Боже, — игриво и немного громко повторяет он. Я таращусь, когда вижу несколько людей, которые пялятся на нас снаружи.

— Эд! Черт! — я выдавливаю короткий смешок. Мне нравится то, каким игривым он может быть со мной. Открыв свою дверцу, обхожу машину, чтобы показать дорогу в свою комнату. Мы заходим в вестибюль. Эд все еще смеется, шагая позади меня.

— Место кажется знакомым.

Обернувшись, я ловлю на его лице улыбку.

— Ага, ага, у меня нет на этот счет никаких соображений.

Мне также нужно продолжать говорить это себе. Он проверяет мои пределы.

Войдя внутрь, включаю свет и перекидываю свой пиджак через спинку дивана, затем снимаю обувь.

— Хочешь выпить или что-нибудь еще? — спрашиваю его, когда он походит к дивану.

— Не-а, я в порядке. Ты надолго сюда приехала? — спрашивает Эд.

Взяв из холодильника бутылку воды, отвечаю:

— На две недели. Я приехала немного раньше из-за девичника в эти выходные.

Направляюсь обратно к дивану и сажусь возле него. Между нами повисает тишина, поэтому я включаю телевизор, оставляя какую-то дурацкую информативную рекламу, которую они показывают в это время суток. Посмотрев влево, я вижу, что Эд наблюдает за мной. Его идеальные, пухлые губы на сильной челюсти и эти глаза? Не только цвет, но и форма. Они такие соблазнительные. Один его взгляд мог сделать меня мокрой. Делает — он делает меня мокрой.

Я краснею.

— Что?

Он улыбается мне.

— Ты все еще самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.

Я чуть не давлюсь водой, которую пила.

— Эд, это очень мило, если бы это было правдой. Я сказала тебе, секса не будет.

Он смеется.

— Я не сказал эти слова, чтобы залезть к тебе в штаны, Кали. Если бы я хотел в эту киску снова… поверь мне, я был бы уже там.

Я приподнимаю брови, глядя на него.

— О, действительно.

Он улыбается.

— Серьезно. И обещаю, я не буду заниматься с тобой сексом. Пока, — он продолжает, когда видит, что выражение моего лица не меняется. — Я чертовски серьезен. Иди сюда, — Эд хлопает по месту рядом с собой. Я подползаю и забираюсь ему под руку. Должно быть, мы остаемся в таком положении некоторое время — здесь так тепло и уютно — что я засыпаю.

Эд Никсон

Через несколько минут я смотрю вниз, на Кали и вижу ее спящей. Затем целую ее в голову и медленно убираю из-под нее руку, прежде чем встаю и поднимаю девушку, чтобы отнести в кровать. Как только укрываю, пишу записку для нее, чтобы Кали написала мне и оставляю свой номер телефона. Выхожу из отеля, закуриваю сигарету и сажусь в машину. Призывая автомобиль к жизни, я выезжаю с парковки и направляюсь в свою квартиру. Она временная, пока не построят мой дом, но я не могу держать здесь и свой байк, и машину. Одно из двух всегда должно оставаться в клубе. Я захожу в квартиру и бросаю ключи, захожу в свою комнату, раздеваюсь и иду в душ, прежде чем отправиться в кровать. Я ворочаюсь с боку на бок очень долго, думая об этих ярких изумрудных глазах, прежде чем провалиться в сон, преследуемый демонами из моего прошлого.

Четырнадцать лет назад

Толпа взревела, когда я направился к рингу. Сейчас я занимался боями не ради статуса, а ради денег. С тех пор как погиб мой отец, мать стала похожа на зомби. Она не ест и никогда не покидает свою комнату, и мне регулярно приходится проверять ее, чтобы убедиться, что она все еще жива. Ее душа умерла в тот день, когда умер и отец.

Я начал подпрыгивать, ожидая, когда судья закончит говорить.

— В правом углу у нас непобедимый… Эд «Палач» Никсон! Он известен тем, что вырубает с одного удара. Так что, будьте осторожны, ребята, это может быть быстро.

Толпа поприветствовала меня, и это было жарко. Я понимал это, потому что бился в ринге с тринадцати лет, и привык к такому вниманию, хотя вне ринга я начал драться гораздо раньше. Мой оппонент улыбнулся мне, возможно, надеясь, что его каменное выражение лица останется сильным. Я ухмыльнулся ему в ответ и толпа снова взорвалась. По всем возгласам, которые я мог слышать, звучало так, будто толпа заполнена женщинами. Это был подпольный бой, но здесь были люди разных возрастов.

— И в левом углу у нас Стивен Люгер, за спиной которого двенадцать побед и один проигрыш. Его нельзя недооценивать. У него отличный хук справа.

Ну, у меня оба хука отличные. Поэтому еще посмотрим, как все пойдет.

Мы ударились кулаками, и затем я начал ходить вокруг него, следуя его шагу. Я увернулся от его хука и перенес весь свой вес на удар левой. Мой кулак соприкоснулся с его челюстью, и я мог почувствовать хруст его костей под костяшками своих пальцев.

Треск.

Его тело упало прямо на землю. Толпа на мгновение погрузилась в мертвую тишину, прежде чем снова взреветь и когда я посмотрел вниз, Стивен выглядел мертвым. Его тренер и пара других членов команды забежали на ринг. Я пожал плечами и вылез из ринга и пошел в раздевалку, чтобы собрать свое дерьмо. Пройдя мимо Томми, я схватил свой заработок из его протянутой руки.

— Знаешь, Эд, тебе скоро придется позволить им нанести удар. Или никто не будет идти против тебя.

Я рассмеялся.

— Ага, еще посмотрим.

Выйдя на бодрящий воздух, я взобрался на свой мотоцикл. Он принадлежал моему отцу, но когда тот умер, перешел ко мне. Я, черт побери, ненавидел отца и то, через что он заставил меня пройти, когда я был ребенком, но взял чертов байк — он был очень красивым.

Я подъехал к нашему обычному дому, который находился в районе среднего класса города. Выключив байк, поднялся по лестнице и открыл входную дверь. Я закрыл ее за собой и вошел на кухню. Включив свет, взглянул на пол. Это был тот самый момент, когда я увидел свою мать, лежащей в луже крови, которая струилась из ее запястья, ног и горла. Я побежал к ней и проверил пульс.

— Мам?

Я потряс ее, но она не отвечала. Подбежал к телефону и набрал 911, а затем позвонил Зейну.

После того как сделал звонки, я спустился по стене на пол и просто смотрел на нее. Я должен был чувствовать грусть, но вместо этого был зол. Какой эгоистичной сукой нужно быть, чтобы лишить себя жизни, когда есть сын? Я бы никогда не поступил так со своим ребенком. Я встал, поднялся по лестнице в свою комнату и начал паковать вещи, бросая в черный рюкзак все, что могло мне пригодиться.

«К черту этот дом! Я бы сжег его дотла с моей сукой матерью внутри», — подумал я про себя. Пять минут спустя, услышал, как подъехали машины и стук в дверь. Я пошел к двери и открыл ее для полиции и скорой помощи. Впустил их внутрь, рассказывая о случившемся, а затем сел на байк и уехал. Выехав на шоссе, направился к Эбби. Она была единственным человеком, которого прямо сейчас я был в силах видеть. Подъехав к ее дому, выключил мотоцикл, и пошел к маленькому летнему домику, в котором она жила.

— Эд? Ты в порядке? — спросила девушка, открывая дверь, когда увидела меня.

Я покачал головой.

— Мама мертва. Она вскрыла себе вены. Я нашел ее после боя сегодня.

Эбби в шоке прижала руки ко рту.

— Иди сюда, — притягивая к себе, она обняла меня.

Я посмотрел на Эбби, а она посмотрела на меня, в ее глазах была отчетливо видна грусть. Это затронуло что-то глубоко внутри меня — видеть ее боль из-за меня.

Я вытер слезы с ее глаз.

— Не плачь, она не стоит того.

У Эбби была жестокая жизнь. Она была отдана системе опеки детей после того как ее родителей убили, когда ей было четыре. Понадобилась целая неделя, чтобы это выяснилось и когда ее нашли, Эбби была на грани смерти, и вся вымазана кровью своих родителей. В полиции сказали, что ночью, она ради комфорта лежала вместе с ними, не осознавая абсолютной ужасающей сцены перед собой. Оба родителя были избиты дубинками и зарезаны. Поэтому после этого, Эбби жила в разных дерьмовых приемных семьях. Так было до того, пока ей не исполнилось девять и ее перевели в семью в Уэст-Бич, которая была не меньше испорченой. Однажды ночью она сбежала, и моя тетя Шелли нашла Эбби бродящей по улице в потрепанной, грязной и порванной одежде. После этого тетя с дядей Пинчером взяли ее к себе. Это нигде не было зарегистрировано, хотя система знала, что она была беглянкой, которая сама себя вырастила.

Эбби шмыгнула носом и сняла с меня жилет.

— Входи, ты можешь воспользоваться душем. Смыть с себя это.

Девушка провела меня к своему душу и начала снимать с меня одежду.

— Ох, Эбби? Что ты делаешь? — спросил я, гладя вниз на нее.

— Просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? — прошептала она.

Стоя на месте, я секунду обдумывал ее заявление. Я снова перевел взгляд на Эбби и прищурился. Девушка улыбнулась в ответ на мой намек на одобрение и сняла с меня одежду, прежде чем снять с себя. Мы оба шагнули в душ, и я думаю, это был первый и единственный раз, когда я занимался сексом с девчонкой и за этим стояли какие-то чувства. Недостаточно, чтобы значить что-то большее, чем это на самом деле было, но все равно, какое-то значение у этого было. Я развернул Эбби так, что ее спина прижималась ко мне спереди. Схватил волосы в кулак и оттянул голову назад, прежде чем провести свободной рукой по ее тугому животу и вниз к киске. Эбби застонала и откинула голову назад. Грубо потянув девушку за волосы и отпустив, я схватил обеими руками ее бедра и насадил на свой член, входя в нее жесткими и глубокими толчками, пока она не кончила.

Настоящее время

Я пью сидя за барной стойкой в нашем клубе, когда входит Зейн. Он садится рядом и прежде чем даже взглянуть на меня, заказывает себе выпить.

— Есть что-нибудь, что ты бы хотел мне сказать? — спрашивает он, делая глоток пива.

Я киваю и стучу рукой по стойке.

— Я проследил за крупной целью на склад, тот же самый склад, в который мой отец взял меня для моего первого боя до смерти.

Зейн смотрит на меня, нахмурив брови.

— Поэтому ты убил Брюса Пейтона. Зачем? И я действительно надеюсь, что ты мне дашь оправдание лучше, чем то, что просто хотел выплеснуть злость, брат. Это только посеяло зерно войны.

Я сильно сжал челюсти.

— Я разберусь с этим. Кем бы его ни заменили, я с ним разберусь, как и со следующим и со следующим. Пока я не придумаю что-нибудь. Чтобы положить конец всей их гребаной организации.

Зейн ставит свой напиток и поворачивается ко мне.

— Брат, мы разберемся с этим вместе. Ты, я и Блейк? Мы были братьями еще до того, как эти жилеты связали нас вместе. Мы за тебя.

Я улыбнулся ему и кивнул.

Выйдя из клуба, я закуриваю сигарету и вижу въезжающую Фиби на своем черном «Ниссан» GTR. Машина вся черная: диски, тонировка окон и черный свет. Она чертовски безупречна, как и Фиби, которая была автолюбителем с тех пор, как научилась ходить. Блейк чуть с ума не сошел, когда она начала посещать уличные гонки, причем не только ходила посмотреть на них, но и участвовала сама.

— Привет, Фибс, ищешь «бридзиллу?» (примеч. пер.: так называют невест, которые накануне свадьбы становятся параноиками) — спрашиваю, выдыхая дым.

Она кашляет и размахивает руками, прогоняя от себя дым.

— Эд, тебе нужно бросить курить. Как ты остаешься таким подтянутым и одновременно так много куришь? Не понимаю.

Я смеюсь.

— Поднимаю железо, Фибс и не забиваю на кардио.

Ее каблуки стучат, когда она уходит, но внезапно оборачивается и смотрит на меня.

— Эд, не играй с Кали больше, чем уже сделал. Пожалуйста. Последнее что ей нужно, это драма в жизни. Ее бывший все еще достает ее по телефону и я про…

Я перебиваю Фиби, как только слышу слово «бывший» и сразу же чувствую ярость.

— Что ты имеешь в виду, говоря бывший? Я не знал, что у нее есть бывший?

Девушка сужает глаза, скрещивает руки на груди и ухмыляется.

— Ох? Ты же не думал, что был единственным, не правда ли? Эд, девчонка звезда Голливудских холмов. Кали словно сумочка из последней коллекции «Луи Витона» и все хотят ее, — заявляет Фиби, прежде чем зайти в клуб.

Я не осознавал, что сжимал кулаки так сильно, пока не почувствовал, как ногти впились в кожу ладоней. Выбросив прочь сигарету и, придавив ее ботинком, надеваю шлем и еду, чтобы встретиться с Драго. Ни за что этому мудаку не дожить до конца недели.

Глава 9

Кали-Роуз

— Картер! — ругаюсь я в телефон на грубость своего лучшего друга.

— О, ну что? Я просто говорю, что все может измениться, если ты дашь ему.

Я закатываю глаза, доставая рогалики из тостера.

— Он ушел прошлой ночью, оставив записку со своим номером телефона. Полагаешь, я должна написать ему? — немного неуверенно спрашиваю я.

— Что ты кушаешь?

— Рогалики, а что? — невозмутимо отвечаю.

— Положи рогалик, Кали. Ты две недели не будешь заниматься танцами, и все мы знаем, что это мигом отложится на твоей заднице.

Я бросаю нож на стойку.

— Знаешь что, Присцилла, королева пустыни, только из-за этого твоего комментария, я удвою ставки.

Он преувеличено вздыхает.

— Кали-Роуз! Я не зануда.

— Пока что, подруга. Ты не зануда, пока что.

Я кусаю большой кусок рогалика, так, чтобы он смог услышать хруст и издаю стон наслаждения.

— Хорошо, мне пора идти. Люблю тебя.

— Ага, я тоже тебя люблю, сучка.

Смеясь, я отключаюсь. Я очень люблю Картера, мы можем ругаться, проклиная друг друга, но он мне как брат и я его ценю. Когда наливаю себе кофе, мой телефон звонит снова и, не взглянув на экран, думая, что это снова Картер, я поднимаю трубку.

— В чем дело? Забыл сказать мне, какой большой член был у твоего вчерашнего друга? — говорю я улыбаясь.

— Кали-Роуз Рейнольдс! Тебе лучше следить за своими словами, — рукой я закрываю свой рот, потому что слышу голос матери. — Хотя, он сказал тебе? Ну, знаешь? Какой большой он был?

Я морщусь, бросаю рогалик на тарелку. Мой аппетит исчез.

— Мам, фу, нет! Я не буду говорить об этом с тобой.

Она смеется.

— Хорошо, милая, как ты? Я просто звоню, чтобы проверить.

Я стягиваю топ и джинсы.

— Хорошо. Вики — настоящий параноик, но все нормально.

Я слышу, как она свистит и бормочет, заказывая другой напиток.

— Мама? Ты что, потягиваешь «Маргариту» в десять утра?

Она хихикает.

— О, милая, когда у тебя будут дети, и они съедут от тебя, ты поймешь.

Я отбрасываю волосы с лица.

— У тебя один ребенок, мам — я. И не думаю, что была такой плохой, в любом случае, не настолько плоха, чтобы из-за меня ты пила в десять утра.

Она делает глоток своей Маргариты.

— Я не поэтому звоню, милая. Мы с отцом хотим увидеть тебя. Когда ты приедешь нас навестить?

Я включаю на телефоне громкую связь и бросаю его на кровать, чтобы нормально переодеться.

— Я постараюсь приехать как можно скорее. Обещаю. Просто вы так далеко.

— Кали, мы живем в Вегасе, а не в Чубакке (примеч. пер.: Персонаж киносаги «Звездные войны»).

Я замираю и потом смеюсь.

— Мам, Чубакка — это не город.

— Ага-ага. Пожалуйста, приезжай навестить нас, милая.

— Приеду, мам. Мне нужно идти. Мне нужно угодить невесте.

— Хорошо, сладкая, люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мам.

Быстро расчесав волосы, заплетаю их в косичку, позволяя ей спуститься по шее, надеваю свободную футболку с открытыми плечами и короткие джинсовые шорты, затем направляюсь к своей машине. Открыв дверцу, я сажусь внутрь. Потянувшись к сумочке, достаю солнцезащитные очки и вижу свой телефон, который напоминает мне о том, что мне следует написать Эду.

— Черт! Он, возможно… ох, к черту это. Я просто напишу ему.

После того, как ударяю себя по лбу за разговоры с собой, достаю телефон и пишу ему.

Я: Привет, это Кали.

Бросив телефон обратно в сумочку, направляюсь к дому Вики и Блейка. Подъезжая, я заворачиваю через главные ворота и паркуюсь у их гигантского дома. Серьезно, неужели они все так богаты? Должно быть, они управляют всеми видами бизнеса. Я поднимаюсь к двери, когда Вики распахивает ее, волосы в беспорядке и тушь размазана по всему лицу.

— Ты дерьмово выглядишь, Полли, — говорю я, входя в их дом. Нам нравится называть друг друга Полли, не знаю почему. Возможно, все это началось с выпитой бутылки алкоголя.

— Мое платье — оно не будет готово вовремя. Я просто знала это.

Я похлопываю ее по спине.

— Дай мне номер и позволь сделать пару звонков, уверена, ты преувеличиваешь.

Я вхожу на кухню и сажусь на барный стул, когда входят Алэйна, Фиби и другая девушка с огненно-красными волосами и темно-зелеными глазами. Мы единственные подружки невесты — у Вики нет много друзей. Это имеет много общего с тем, что с ней порой бывает трудно иметь дело, но для меня это в лучшем случае. Я до безумия люблю ее.

— Эбби, это Кали. Кали, это Эбби, — знакомит нас Вики.

— Привет, приятно познакомиться, — я улыбаюсь ей.

Девушка сужает глаза, и не улыбается в ответ.

— Хотела бы я сказать, что это чувство взаимно, — язвительно отвечает она.

Я выгибаю брови.

— Хорошо-о-о, тогда… — неловко отвечаю я. Я не слишкомзацикливаюсь на ее враждебности — спрошу Вики об этом позже. — Итак, завтра девичник, — говорю я ухмыляясь.

Алэйна смеется.

— Да, должно быть весело.

Фиби смотрит на меня карими глазами и перекидывает длинные светлые волосы через плечо. Она так похожа на своего брата.

— Ага, если Эд не превратится в пещерного человека по отношению к тебе в сотый раз и не унесет твою задницу оттуда.

Неловко кашлянув, я гляжу на Алэйну. Я знаю, что они с Эдом близки, поэтому не понимаю, комфортно ли чувствую себя, разговаривая о нем при ней. Должно быть, она ловит мой взгляд на себе, потому что начинает смеяться.

— О, Кали! Нет, ты можешь говорить про Эда все, что захочешь. Просто, пожалуйста, не упоминай его «разбивателя сердец».

Я смеюсь и выплевываю свой напиток.

— Извини, что?

Она выглядит сбитой с толку, когда смотрит на меня.

— Ну, знаешь, так он называет свой член!

В этот раз я громко смеюсь, держась за живот.

— А, это интересно. Каждый день ты узнаешь что-то новое, — продолжаю я, — но нет, у нас соглашение… мне так кажется. Он сказал, что не хочет меня в этом смысле.

— Я бы ему поверила, — бормочет Эбби, держа бокал у рта.

Я тот час же понимаю, что какая бы проблема не была у этой девчонки, она во многом связана с Эдом.

Вики смеется, подходя к шкафчику, чтобы достать пару стаканов и налить нам вина.

— Девочка, ты идиотка если думаешь, что он не хочет тебя. Я никогда не видела, чтобы Эд гонялся за киской прежде.

Я смотрю на Вики, широко раскрыв рот.

— Вики, он не гоняется за мной.

Поедая горсть винограда, вмешивается Алэйна:

— Нет, она права, детка. Эд — мужчина с темной душой. Эмоционально закрытый от всего мира, следовательно, ему нет дела ни до кого. Кроме его братьев, есть только одна другая девушка, о которой он заботился.

На самом деле, я даже не задумывалась, есть ли у него партнерша, жена или кто-нибудь еще.

Я сглатываю ком, что образовался у меня в горле.

— Расскажи, я заинтригована.

Она смеется.

— Все не так. Эд — воплощение непостижимости. Женщины падают в его кровать с надеждой, что они наконец-то смогут укротить плохого мальчика без эмоций. И каждая уверена, что, возможно, она та самая. К сожалению, все, что они получают — это разбитое сердце и сниженная самооценка. Он придурок и ему плевать на женщин. Использует, унижает, а затем бросает их.

Я перестаю улыбаться.

— Полагаю, все больше причин, чтобы держаться от него подальше.

Алэйна хватает меня за руку.

— Хм-м, милая, не думаю, что у тебя есть выбор. Также не поэтому я сказала все это. Он и с тобой обращается так же?

Я качаю головой, и она кивает.

— Ну, мне больше нечего сказать.

Я наклоняю к ней голову.

— Что за девчонка? О которой он заботится?

Алэйна берет свой напиток и оглядывает стол.

— Это, Эбби, — она указывает на красноволосую сучку, что гордо улыбается, глядя на меня. — Она выросла с ними, Хотя, я думаю, с Эдом у них более глубокая связь, чем с остальными ребятами. Они типа встречались, когда были моложе, так мне сказал Эд. Это так? — спрашивает Алэйна у Эбби.

Та кивает.

— Да, можно сказать и так, — она ухмыляется мне.

Я поднимаю брови.

— Да, хорошо. В любом случае, девичник — что мы насчет этого придумаем?

Алэйна встает, наливая себе еще бокал.

— Ну, я думала, лимузин возит нас всюду всю ночь, пока мы сотрясаем город одетые в самую распутную одежду, которая у нас есть? Ну, чтобы поддержать нашу бывшую распутную подругу в ее последнюю ночь, когда она не замужем.

Я хихикаю.

— Немного неубедительно, не правда ли? Мы, девочки и так уже старухи, а ты, — говорю я, указывая на Фиби, — у тебя суперопекающий брат. Это все звучит так, будто у нас будет куча проблем.

Алэйна кивает.

— Да, но я за главного и я этого хочу.

Я откидываюсь на своем стуле и выпиваю остаток своего напитка. Это все вообще не закончится ничем хорошим.

Эд Никсон

— Брат, ты слышал что-нибудь о планах девчонок на сегодня? — спросил Блейк Зейна.

Стащив бутылку из их бара, я направляюсь к ним, вытаскиваю стул и переворачиваю его кругом, чтобы сесть грудью к спинке. Они все смотрят на меня, с ощущением неловкости.

— Что? — спрашиваю, и Зейн смеется.

— Мы можем поговорить об этом без того, чтобы ты потерял разум?

Я улыбаюсь.

— Очень смешно. Я уже сказал Кали, что не буду ошиваться рядом.

Это правда, я сказал ей это, но у меня нет намерений поступать именно так. Она другая, насколько я знаю. Я прекрасно понимаю, как много она для меня значит. Я чертовски ненавижу это. Я ненавижу тот факт, что она пробуждает во мне чувства, пробуждает человечность, которую я похоронил много лет назад, но мужчина хочет то, чего хочет, и все чего я хочу — она.

— Ага, я не верю тебе, — спокойно заявляет Блейк.

Я сужаю глаза, глядя на него.

— Ну, мне как-то пох*й, во что ты веришь, а во что нет.

Он смеется и пьет из своей бутылки, затем поднимает руки вверх.

— Вау, я не хочу повторять ту драку, в которую мы ввязались в баре.

Я улыбаюсь во весь рот.

— Так я и думал.

После встречи с Драго я выяснил кем является тот бывший парень. Он бухгалтер в фирме, что в самом центре Беверли-Хиллс. Богатый ребенок с трастовым фондом. Сейчас зная, кто он, все мои парни будут готовы пострелять, если он переступит черту, но пока что все хорошо.

Я слышу, как открывается дверь и Эбби входит внутрь — не в своей униформе. Слезая со стула, я встаю и обнимаю ее.

— Все хорошо? — спрашиваю.

Она с беспокойством в глазах садится, когда Феликс входит за ней.

— Да, все в порядке.

Переводя взгляд между ними, я чувствую напряжение, бурлящее между ними.

— Отлично, итак, когда ты перестанешь нести чепуху и скажешь, что на самом деле происходит?

Она качает головой.

— Все хорошо, Эд, брось это. Схожу за напитком, — говорит она, направляясь к бару.

Я подхожу к Феликсу.

— Ты собираешься мне сказать, что с ней происходит?

Он пожимает плечами.

— Я не знаю, брат.

Я ухожу от него и направляюсь обратно к бару, чтобы сесть рядом с Эбби. Вижу, что-то точно не так.

Она подскакивает так быстро, когда я кладу руку на ее плечо, что стул падает на пол.

— Ого! Эбби, это я, Эд.

Она начинает вся трястись.

— Медведь?

Я протягиваю руки и тяну ее к себе.

— Да, детка, это я. Иди сюда.

Она опирается всем весом об меня и продолжает трястись, я поворачиваю голову к Феликсу.

— Что, бл*ть, сучилось с ней?

Он пожимает плечами.

— Я не знаю.

— Ты, бл*ть, не знаешь.

Зейн встает со своего стула.

— Хватит! Заткнитесь, вы, оба.

Он подходит к Эбби, наклоняясь, чтобы быть с ней на одном уровне.

— Эбби? Что случилось?

Эбби чертовски сильна, поэтому видя ее такой, я начинаю нервничать. Эту девушку протащили по всему аду туда и обратно.

— Это был просто приступ. Мне так жаль, — выдыхает она, отталкиваясь от меня.

— Я видел твои приступы, Эбби… и это не было твоим приступом.

Она качает головой.

— Нет, я в порядке. Мне нужно идти и встретиться с девочками. Они планируют девичник.

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Я, черт побери, не верю тебе, Эбби. Хватить быть героем и позволь мне тебе помочь.

Она сердито смотрит на меня и распрямляет плечи.

— Может в этот раз, я не хочу твоей чертовой помощи, Эд. Ты не можешь спасать меня все время.

Я выдыхаю и бормочу:

— Где, бл*ть, Олли.

Она смотрит на меня. В ее глазах горит огонь.

— К черту Олли.

— Как скажешь, Эбби. Не говори, что я не пытался.

Она выбегает из бара, Феликс следует за ней. Какого хрена старик преследует ее всюду, я не понимаю.

Почти сразу после приступа Эбби решаю отправиться домой. Я снимаю кепку и надеваю шлем, перекидываю ногу через байк, завожу его и выезжаю отсюда, оставляя за собой след из дыма.

Глава 10

Кали-Роуз

— Хорошо, Кали, можем мы уже остановиться, — стонет Фиби.

— Нет, сегодня мы собираемся злоупотреблять своим телом, поэтому нам нужно сделать его максимально здоровым.

Мы медленно переходим на шаг, когда возвращаемся к моему гостиничному номеру.

— К черту это. Дай мне бургер и картошки фри вместо этого дерьма, хоть каждый день.

— Да ну, не все из нас счастливчики, которые могут есть что угодно и это не будет видно.

Мы достигаем отеля, открываем двери и идем ко мне в комнату. Когда заходим в лифт, Фиби смотрит на меня.

— Итак, я поговорила с Эдом.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

— Что ты сделала?

Она кивает.

— Он сложный человек, Кали. Я знаю его всю свою жизнь, и это самый безрассудный и безжалостный из всех парней. Я просто не знаю, будет ли Эд достаточно хорошим для тебя.

Я пожимаю плечами.

— Ну, я не планировала снова сворачивать на эту дорожку, так что можешь быть спокойна.

Она останавливается у двери, и добавляет:

— Хотя, если бы ты это сделала, я бы поняла. Ну как же не любить такого. Кроме его полнейшего неуважения к женскому полу, он все, что любая женщина может хотеть в мужчине… и даже больше. Я была сильно влюблена в него, когда была моложе. Пока не поняла, что он не был заинтересован. Мне потребовались три года, чтобы забыть его, — смеется она.

Я смеюсь вместе с ней, пока иду в ванную, останавливаюсь и прислоняюсь к дверной раме.

— Да, я все еще не могу поверить, что кто-то такой… красивый существует. Каждый раз, когда я с ним, у меня появляется эта ненасытная нужда коснуться его, удостовериться, что он настоящий, — я качаю головой, и затем хлопаю ладонью по рту, когда осознаю, что сказала это вслух.

Фиби смеется и подходит ко мне.

— Все так плохо, да? Я поняла, — она взмахивает рукой, видя мой шок. — Он… ну, он — Эд Никсон, и это все, что требуется сказать. Но, Кали? Он не хороший мужчина. Все это хорошее — снаружи, внутри у него много демонического дерьма. Будь осторожна? Хорошо? — Фиби смотрит мне в глаза, на ее лице отражается тревога.

Я киваю и тяжело сглатываю, отталкиваясь от дверного проема.

— Конечно, Фибс. Как я и говорила, не думаю, что заинтересована в этом. По крайней мере, не с ним.

Она закатывает глаза с улыбкой на лице, поднимая пульт от док-станции с кофейного столика.

— Дорогая, есть куча таких как он. Я бы начала молиться. Знаешь почему? — спрашивает она, подняв брови, включая композицию «One Night in Bangkok» группы VinylShakerz. — Потому что он не примет «нет» в качестве ответа. И когда Эд захочет тебя… а он определенно захочет… у тебя не будет даже права голоса в этом вопросе, — усмехается Фиби и делает звук громче, начиная трясти задницей по всей гостиной. Игнорируя порхание бабочек, которые, вероятно, проснулись от того, что она права, качаю головой и закрываю за собой дверь ванной.

Включаю кран и терпеливо жду, пока нагреется вода. Фиби права, Эд не подходящая партия для меня, но с тех пор, как он вошел в мою жизнь, я не могу выбросить его из своей головы. Каждый раз, когда мой бывший целовал меня, думала про Эда. Ужасно, знаю, но я не могла с собой ничего поделать. Как только вода нагревается, шагаю под душ, чтобы вымыть тело, волосы и лицо. Сегодня будет интересно. Я слышу, как открывается дверь ванной, а затем закрывается.

— Фибс, ты не могла подождать, пока я закончу? — смеюсь я.

— Ага, только я не Фиби, — низкий, сексуальный голос рычит с другой стороны занавески.

Я ахаю и прикрываюсь занавеской для душа.

— Эд? Уходи прочь!

Я слышу, как он хихикает.

— Ну нет, этому не бывать.

Он отодвигает занавеску, и я визжу, пытаясь вернуть ее назад, пока пытаюсь прикрыть наиболее интимные части своего тела.

— Эд! Проваливай отсюда, черт побери. Я клянусь, я…

Он врезается в меня своими губами, толкая к стене. Я пытаюсь оттолкнуть его, но это бесполезно, это мужчина — тверд, как чертов камень, везде. Эд приподнимает меня и сильнее прижимает к стене, ступая под струи воды полностью одетый. Я стону ему в рот он издает низкое рычание. Затем отстраняется, и вода хлещет на нас обоих.

— Что случилось с твоим «я не собираюсь спать с тобой», а? — спрашиваю я, глядя на него. Он снимает свою одежду быстрым движением, и проводит пальцами по своим волосам. Вода стекает вниз по его красивому татуированному телу, глаза мужчины темнеют от нужды.

— Я сказал это? — спрашивает он, наклоняя голову с сексуальной ухмылкой на губах.

Я сглатываю и киваю.

— Да, ты так сказал.

Эд пожимает плечами.

— Никогда не был тем, кто придерживался правил.

Он отбрасывает мои волосы назад, просовывая одну ногу между моими и толкается своим пахом в меня. Прикусываю свою нижнюю губу, пытаясь сдержать взрыв чувств между ног. Я смотрю на него, Эд только сужает глаза, прежде чем просовывает вторую ногу между моими, заставляя меня открыться перед ним еще шире. Мое дыхание отрывистое и если он не трахнет меня прямо сейчас, то собираюсь тереться об него всем телом, пока не получу свое освобождение.

Эд подносит руку к моему лицу и, взяв за подбородок, заставляет смотреть ему прямо в глаза.

— Со сколькими мужчинами ты была после меня? — спрашивает он, ища ответа в моих глазах.

Я хмурюсь.

— Какое это отношение имеет к тому, чем мы сейчас занимаемся?

Эд выгибает брови, опасно сжимая челюсть.

— Ответь на долбанный вопрос, Кали.

Я фыркаю, и опускаю глаза на пол душа.

— Я встречалась с двумя парнями с того момента, как познакомилась с тобой.

Он еще сильнее сжимает челюсть, и желание в его глазах сменилось яростью.

— Но… — поднимаю палец в воздухе, когда вижу, что Эд собирается что-то сказать. — Я не была ни с кем после тебя, — я шепчу последнюю часть. Затем вижу отражение понимания в его глазах, и они снова наполняются голодом. Он обрушивает свои губы на мои и языком проводит по моей нижней губе. Когда я открываю глаза, встречаю его ухмылку.

Я наклоняю голову в сторону.

— Что-то смешное?

Он качает головой.

— Вообще-то, да.

Я выгибаю брови.

— О? Ну, расскажи.

Эд смеется и щипает меня за ухо.

— Думаю, это забавно, что вот эта киска, — он опускает руку и обхватывает ладонью мою промежность, а затем скользит в меня одним пальцем, — моя, — рычит Эд мне в ухо. Он вытаскивает его, и я хнычу от быстрой потери. Поднимая меня снова, заполняет меня своим членом одним, жестким толчком. — Бл*ть, — рычит Эд, и я стону от ощущения его толстого, длинного члена, наполняющего меня.

Каждым…

Божественным…

Сантиметром…

Все, минимум, двадцать три.

Ощущение нереальное. Как я могла так долго обходиться без этого мужчины внутри себя, понятия не имею. Он выскальзывает из меня только для того, чтобы снова толкнуться, заставляя мое тело скользнуть вверх по влажной стене. Эд обхватывает мою талию рукой, для лучшей хватки, а другую поднимает к моей шее. Я поднимаю свои руки и обнимаю его за шею и прижимаюсь губами к его, облизывая два кольца и посасывая его язык с пирсингом.

С каждым его толчком я чувствую, как Эд задевает головкой нужную точку. И каждый раз, когда он выходит из меня, чувствую давление от его извлечения. Ощущение вызывает зависимость, и я не хочу, чтобы он останавливался. Эд опускает рот к моему соску, жестко всасывая его, металл в его языке ритмично скользит по нему. Придерживаясь своего мучительного темпа, он продолжает трахать меня с необузданной интенсивностью и страстью. Пот скатывается вниз по моему лбу, а пар, заполняющий комнату, только усиливает мою потребность. Я обхватываю его лицо руками, скольжу ими вниз по челюсти и к полностью заполненной татуировками шее. Наклоняюсь и провожу языком по его челюсти и шее, следуя за руками.

Когда начинаю чувствовать то самое знакомое давление, что зарождается в районе живота, крепко прижимаюсь к нему, и мой оргазм разрывает меня как приливная волна эйфории. Я задыхаюсь, пытаясь отдышаться, когда Эд ставит меня обратно на ноги. Я быстро падаю на колени и беру его глубоко в рот. Руками мужчина хватает меня за волосы и откидывает свою голову. Спрятав зубы за губами, я слегка прикусываю его плоть, толкая глубже в рот. Ну, так глубоко, насколько могу, так как затолкать его всего, в любом случае не смогу, потому что этот мужчина большой всюду.

Пальцами я обхватываю основание его члена и легонько сжимая, провожу вверх и вниз, а затем проделываю все это ртом. Я чувствую как напрягаются его яйца, поэтому потираю их рукой, пока не чувствую выстрел его горячего семени мне в горло. Я сглатываю каждую капельку и затем снова встаю на ноги. С улыбкой он смотрит на меня, легонько целует и затем бормочет мне в губы:

— Должен ли я спросить, откуда ты знаешь, как использовать свой рот так хорошо? — Эд выгибает брови, глядя на меня и касаясь пальцами моих опухших губ.

Я качаю головой.

— Возможно, нет, — отвечаю я, поднимая на него глаза, и вижу, как его рот превращается в жестокую линию.

— Брось это. Ты был моим первым, — я указываю на его член, — ты знаешь, поэтому брось это. Ты владеешь, и всегда будешь владеть этой большой частью меня. И в любом случае, я не ожидала, что это произойдет, — удивленно говорю я.

Эд улыбается и притягивает меня к себе, быстро целуя.

— Да, я был первым. И вовсе не собирался держаться от тебя подальше, Кали. Когда я увидел тебя в баре, понял, что все это принадлежит мне. Было достаточно тяжело оставить тебя в тот первый раз, и больше не собираюсь этого делать, — он останавливается, но вскоре снова продолжает. — Мне нужно имя… — его лицо приобретает убийственный взгляд, — имена тех мужчин, с которыми ты делала больше, чем только целовалась. Нет, также нужны имена и тех, с кем ты целовалась. Вообще-то, подойдет любой, кто хоть пальцем тебя коснулся.

Я откидываю голову и смотрю ему в глаза, надеясь увидеть хоть намек на игривость за его словами, но ничего такого нет. Я поворачиваю кран до обжигающе горячей температуры и становлюсь под струи, позволяя воде стекать по моему телу. Оглядываюсь на Эда, вижу, что он наблюдает за мной.

— Ты это серьезно? — спрашиваю я, прекрасно зная, что этого, черт побери, никогда не случится.

Он подходит ко мне вплотную, пока его грудь не прижимается к моей. Пальцами Эд обхватывает мой подбородок и поднимает его, заставляя смотреть ему в глаза.

— Кали, у меня не было девушки уже… вернее никогда ее не было. Я не знаю правил, как это все должно происходить, но, как и сказал прежде, я все равно не подчиняюсь правилам. А создаю свои собственные, и люди придерживаются их, — Эд не убирает руку с моего подбородка, но большим пальцем проводит по моей нижней губе. Он взглядом следит за этим движением, а затем продолжает. — В итоге я все равно испорчу все. Я не срываюсь с катушек, прекрасно знаю, что делаю. И поверь мне, если когда-нибудь увижу, или услышу, что кто-нибудь касается тебя, или прикоснулся к этому… — Эд проводит рукой вниз по передней части моего тела, а затем обхватывает задницу. От этого движения по моему телу проходит дрожь. Эта дрожь — смесь нужды и страха, — я убью их, — как бы, между прочим, заявляет он. Я вижу взгляд в его глазах и со стопроцентной уверенностью могу сказать, что этот мужчина серьезен.

— Что ты хочешь сказать? — спрашиваю я, ища в его глазах подсказки.

— Я говорю, что ты… моя, — он делает акцент на каждом слове.

— Ты бы убил кого-нибудь, если бы он прикоснулся ко мне? — я сглатываю.

— Я убью любого, кто будет смотреть на тебя слишком долго.

— Ты сумасшедший, — говорю я хихикая. И пытаюсь немного успокоиться.

Эд кивает.

— Когда дело касается тебя? Я чертов безумец, детка. Не играй с этим.

Сглатывая свой страх, я говорю:

— Ты немного пылкий, кто-нибудь тебе говорил это?

Он не отвечает, поэтому я выдавливаю немного мыла на руку и начинаю растирать по его телу, образуя пену.

— Для меня это тоже было сложно, знаешь ли. С тех пор как встретила тебя, у меня было двое парней…

Он закрывает мой рот своей ладонью, и прищуривается, а затем толкается всем телом напротив меня.

— Закрой, черт побери, свой рот, Кали. Не испытывай мои пределы, потому что у меня их нет. Я — бомба замедленного действия, которая готова взорваться, когда дело касается тебя. Следующие свои слова выбирай с умом.

Испепеляя его взглядом, я откидываю его руку со своего рта.

— Как я и говорила, прежде чем меня так грубо перебили. Оба они мне изменяли, потому что я не спала с ними.

Я натираю мылом свои ноги, а затем и его.

— Я не могла, Эд. Ты разрушил меня после той ночи. Когда ты лишил меня девственности, то взял с собой кусочек меня. Каждый раз, когда другой мужчина касался меня или целовал, все, чего я хотела — это оказаться в твоих объятиях снова. Я чувствовала тошноту, это никогда не ощущалось правильным.

Улыбаясь, он убирает с моего лица выбившуюся прядь волос.

— То же самое, детка. Просто я старался немного сильнее, чем ты.

Я ударяю его по руке и улыбаюсь.

— Фу, я не хочу знать.

Эд смеется, притягивая меня в свои объятия, и я таю.

— Все это не имеет значения, сейчас это только ты и я.

Глава 11

Стянув с вешалки свое короткое платьице, я втискиваюсь в него. У Эда отвисает челюсть, когда он наблюдает, как я поправляю свою грудь в платье. Затем он бросает свой жакет на мою кровать.

— Ни за что, бл*ть, ты не выйдешь отсюда в этом. Снимай. Сейчас же.

Я смеюсь.

— Не будь глупым Эд. Это такой дресс-код. Мы должны нарядиться как шлюхи, и это была идея твоей драгоценной Алэйны. Так что все вопросы к ней.

Эд подходит ко мне и, схватив за задницу, притягивает к себе.

Я смотрю вверх и немного откидываю голову.

— Что все это значит? У нас моногамные отношения? — я должна была спросить.

Он поднимает меня и прижимает к стене, одновременно оставляя короткие поцелуи на моих губах.

— Это значит, что ты моя. Так что, да, — бормочет Эд, прикусывая мою нижнюю губу.

Я охватываю руками его за шею и смотрю прямо в глаза.

— Почему я?

Он опускает одну руку и обхватывает ею мою киску.

— Я, бл*ть, не знаю. Я задавал себе этот чертов вопрос последние два года, — захватив пальцами мои трусики, он стягивает их вниз и падает передо мной на колени, после чего перекручивает свою бейсболку козырьком взад.

— Эд, у меня нет времени на это, — я хочу сказать больше, но слова теряются, когда мужчина накрывает мою плоть ртом. Я чувствую, как он языком с пирсингом медленно скользит по моему клитору, прежде чем двумя пальцами проскальзывает в киску. Я хватаю его кепку и сбрасываю ее, зарываясь пальцами в волосы. Эд приподнимает одну мою ногу и опускает ее себе на плечо. Его темп мучителен, он явно в этом специалист. Пытаясь много об этом не думать, я стону и прикусываю нижнюю губу. Он продолжает пытку своим языком, заводя меня все больше и больше. Подняв руку, Эд прижимает ладонь к моей нижней части живота, и использует большой палец, чтобы обвести клитор. Он проскальзывает в меня своим языком, я откидываю голову назад, ударяясь о стену, начинаю задыхаться и прижимаюсь к его лицу. Я смотрю на него сверху вниз, и когда наши взгляды встречаются, оргазм накрывает меня сильной волной, заставляя ноги подкоситься. Я почти падаю на пол, но вместо этого оказываюсь в объятиях Эда.

— Ты моя, Кали. Не воспринимай все это как шутку. А сейчас переоденься, — он шлепает меня по заднице, и выходит из комнаты.

Ну, если так он заявляет свои права на женщину, считайте, что меня Эд заклеймил. Я улыбаюсь про себя и провожу пальцами по губам, пока бабочки продолжают порхать у меня в животе.

Подумываю о том, чтобы запротестовать насчет его приказа про платье, но у меня появляется идея получше. Надев более скромное платье, свое шлюховатое я кладу в сумочку. Вхожу в гостиную в коротком, но не слишком, и совсем не в обтяжку платье и Эд осматривает меня сверху вниз.

— Намного лучше детка, — говорит Эд и, подойдя ко мне, целует в лоб.

Притворно улыбаюсь ему в ответ и иду на кухню, чтобы взять бутылку водки. Я могу быть милой, но никогда не позволю мужчине указывать мне, какую одежду носить, не важно, будет это Эд Никсон или кто-то еще. Несу бутылку в гостиную, где на диване, приподняв почти до линии роста волос брови, сидит Фиби. Всегда такая самоуверенная красавица.

— Давай, говори уже, Фибс, — говорю я, открывая бутылку.

Она смотрит на Эда, затем на меня.

— Так, погоди, ты опять с ним трахалась? — выдает она.

Эд закидывает руки на спинку дивана и смеется.

— Не твое собачье дело, Фиби.

Она встает и упирается руками в бока.

— Эд, она моя чертова лучшая подруга. Это определенно мое дело. Бл*ть.

Он качает головой, вытягивая перед собой ноги, и мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать вслух. Думаю, мне нужна терапия.

— В чем чертова проблема, Фиби?

Она смеется и начинает мерить шагами комнату.

— Моя проблема в том, мистер Никсон, что ты являешься мужчиной-шлюхой, который не может держать своего дружка в штанах больше недели. И ты сделаешь больно моей лучшей подруге, потому что, она, бл*ть, не такая! Она не создана для всего этого твоего дерьма, — кричит Фиби, вскидывая руки вверх.

Эд встает и подходит к ней. Сглатывая свою первую порцию водки, я гадаю, когда мне нужно сказать, чтобы они успокоились.

— Во-первых, просто потому, что ты сестра Блейка, и я знаю тебя всю свою жизнь, не дает тебе права повышать на меня голос. И, во-вторых, — отвечает он, ухмыляясь, — она не одна их моих шлюх. Она моя, Фиби, всегда была.

Та замирает и переводит взгляд между нами двумя.

— Подожди, так вы вместе?

Я смотрю на Эда и делаю другой большой глоток чистого алкоголя. Прямо из бутылки в этот раз, здесь нет нужды в рюмках — мы миновали это.

Он кивает, затем смотрит на меня.

— Да, и начиная с данного момента это официально.

***

Мы с Фиби садимся в большой лимузин, и я чувствую, как вибрирует мой телефон. Оставив это на потом, сосредотачиваюсь на том, чтобы выбраться из этого бабушкиного платья, в котором нахожусь.

— Твою мать, Кали. Что, черт побери, на тебе надето? — с отвращением спрашивает Вики.

— Заткнись, — рявкаю я. — Эд не выпустил бы меня из дома в том, что я хотела надеть, поэтому мне пришлось спрятать это в сумочке. Та-да, — говорю я, имитируя голос мага. Давайте смотреть правде в глаза: я, возможно, слегка пьяна. Достаю из сумки короткое, узкое платье — в нем нет ничего особенного. Оно узкое, белое и без бретелек. Под грудью две полоски, сделанные под ремень, которые пересекаются, показывая половину моей талии и ребра. Вообще-то, оно чертовски вызывающе. Под него я подобрала красные туфли на высоком каблуке. После того, как я ерзаю и влезаю в него, все замирают и смотрят прямо на меня.

Алэйна качает головой, поднимая бокал.

— Черт. Я в таком дерьме из-за этого.

Вики прерывает беспокойство Алэйны, наливая напиток в стакан и протягивая его мне.

— Итак, ты и Эд? Вы снова спите вместе?

Я смеюсь и набираю полный рот из своего стакана. Мне нужно быть более пьяной, если я хочу пережить сегодняшний вечер. Я открываю рот, чтобы ответить ей, когда Фиби говорит:

— Они не просто спят вместе. Он заявил на нее свои права. Официально.

Алэйна хватает ртом воздух и поворачивается в мою сторону.

— Этого не может быть! Ты серьезно? — она радостно хлопает в ладоши.

Вики выглядит шокированной, но лишь слегка.

— Ты достигла недостижимого, — говорит она, глядя на меня с гордой улыбкой.

Я нервно смеюсь.

— Давайте не будем увлекаться. Еще слишком рано, и в любом случае, если он когда-нибудь узнает, что я надела это, то буду похоронена на его заднем дворе.

Алэйна фыркает.

— Вообще-то, он закопает тебя в… хм, не важно. Это не важно.

Мои глаза расширяются, и Вики поворачивается туда, где сидит Алэйна.

— Он рассказывает тебе? Ну, знаешь. Обо всем. Что происходит в клубе?

Алэйна невинно выглядывает из-за своего бокала.

— Кто? Эд? Нет, черт побери.

Вики качает головой.

— Нет, Зейн?

Алэйна смотрит на нее.

— Да, конечно. Разве Блейк не предложил тебе два варианта?

Вики кивает.

— Да, но я не была уверена, который ты выбрала.

Алэйна смеется.

— Ну, тебе надо переспать с четырьмя, чтобы выяснить это.

— О чем это вы? — спрашиваю я. Понятия не имею, что творится в их мире, но хорошо осведомлена, что они живут немного по-другому. В конце концов, они вне закона.

— Когда ты становишься старухой, перед первой брачной ночью, тебе дают два варианта на выбор, и ты должна выбрать. Первый… ты хочешь знать обо всем, что творится, либо второй — ты не хочешь знать ничего, — слишком спокойно говорит Алэйна, заставляя меня усомниться в ее здравомыслии, лишь чуть-чуть.

— Я не понимаю. Знать что? — спрашиваю я, переводя взгляд между Алэйной и Вики.

— Ну, знаешь, — говорит Алэйна, наливая больше алкоголя в мой стакан. — Куда они прячут тела, — она подмигивает мне.

Мое лицо бледнеет.

— Правильно. Дерьмо. Значит, он тогда не шутил.

Вики застывает, затем наливает себе в стакан еще, пока прищурившись, смотрит то на меня, то на Алэйну.

— А что он сказал? — интересуется Алэйна.

— Ну, что он убьет любого, кто когда-либо ко мне притронется.

Алэйна расслабляется и смеется.

— Ага, я бы не стала с этим шутить.

***

Я все еще пытаюсь проглотить все вопросы, которые крутятся у меня в голове, когда мы подъезжаем к бару.

Кто такой, черт побери, Эд Никсон? И что именно за собой влечет его положение?

Наш лимузин паркуется у какого-то роскошного ночного клуба и мы выходим наружу. К настоящему моменту, мы все пьяны, очень пьяны. Я почти уверена, что нам не удастся пройти внутрь. Все же, нам удается пройти через вышибал и мы пробираемся в здание. Как только мы заходим, песня «Desert» от Dawin начинает играть через динамики. Я визжу и тащу девчонок к танцполу.

Спустя еще парочку напитков, я чувствую, как ко мне прижимается тело, толкаясь в мою задницу своим пахом. Обернувшись, я нахожу улыбающегося и потного подростка.

Толкаю его в грудь.

— Отстань, а?

Он обхватывает руками мою талию и притягивает к себе.

Я снова толкаю его.

— Серьезно, отъе*ись! — я отталкиваюсь от него и иду к бару. Выдвинув для себя табурет, заказываю ром с колой. Бл*ть, ненавижу нахальных парней. Вики видит меня сидящей у бара и машет рукой, подзывая к себе, поэтому беру свой напиток и направляюсь к девчонкам.

— Извини, он бесил.

Вики качает головой.

— Не извиняйся. Я уже хотела начать точить ножи.

Я смеюсь и пью свой напиток. К нам подходит Алэйна.

— Хорошо, следующая остановка. Давайте встряхнемся, — говорит она и уводит нас из клуба. Мы все смеемся, когда запрыгиваем обратно в лимузин и направляемся к следующему пункту назначения, который числится в списке королевы.

Эд Никсон

— Не могу сказать, что я удивлен, — говорит Зейн, потягивая свой напиток.

— Я тоже, — добавляет Блейк.

Я смеюсь.

— О, серьезно? Никто из вас, ублюдков, не собирается поделиться со мной своими нахлынувшими мыслями?

Они оба смеются.

— Значит, ты хочешься сделать ее своей старухой? — спрашивает Блейк.

Я пожимаю плечами.

— Если и есть девушка, которая могла бы меня приручить, так это она.

Блейк хихикает.

— Брат, не иди по этому пути. Поверь мне.

Я киваю в понимании, потому что я верю ему. У них с Вики было чертовски много дерьма.

— Я верю тебе, но не борюсь со своими чувствами к ней. Знаю, что забочусь о ней больше, чем нужно, и что она повлияла на меня тогда, два года назад, но это не значит, что я готов отрезать свои яйца и отдать их ей. К черту это.

Они оба начинают ржать, когда Зейн встает и бросает несколько купюр на стол.

— Куда ты сейчас? — спрашивает Харви, пока у него на коленях танцует стриптизерша.

— Мне нужно кое-что проверить.

Кали-Роуз

Мы танцуем под песню «What’s Your Fantasy» от Ludacris, когда я ощущаю другое тело, прижимающееся ко мне, только это по ощущениям похоже на большую, твердую скалу.

Я оборачиваюсь готовая кричать.

— Да, приду… — я замолкаю, когда вижу, что это Эд. Он охватывает мою талию руками и притягивает к себе.

— Есть ли причина тому, почему ты так напугана, что к тебе кто-то прикоснулся? — спрашивает он, наклонив голову.

— Ты очень наблюдательный, — я храбро гляжу на него, прищурив глаза, а затем вспоминаю его прежние угрозы. Я становлюсь ярко красной, когда осознаю, что стою перед ним в том первом платье, которое он не одобрил.

Ох, бл*ть.

Эд пожимает плечами.

— Я должен. Сейчас, ответь на вопрос?

Обхватив его шею руками, я притягиваю его к себе.

— В другом баре был парень, который попытался потереться об меня. Сказала ему отвалить.

Он щурится и тянет меня на себя полностью, прежде чем поднимает. Я оборачиваю ноги вокруг его талии, пока он уносит меня отсюда. По крайней мере, Эд не перебросил меня через свое плечо. Мужчина слегка касается своими губами моих и ухмыляется, прежде чем медленно проводит по ним языком.

— Возможно, это потому, что на тебе надето это? — он указывает на мое платье, и я мгновенно краснею.

— Я… хм. Это все общественное давление, — говорю я лукаво.

— Общественное давление? — спрашивает он и его глаза загораются злобным блеском.

Снова этот его взгляд.

Мне срочно нужны новые трусики.

— Мг… хм-м, — я улыбаюсь и прикусываю нижнюю губу.

— Ты гребанная проблема, знаешь это. Но ты моя проблема.

Эд опускает меня на пол и хватает за руку.

— Мы уезжаем. Если мне придется смотреть, как еще хотя бы один парень пялится на тебя в этом платье, мне придется натравить на них «психа» Джексона (примеч. пер.: имеется в виду американского бойца без правил Куинтона Джексона).

Я уверена, что Эд такой же пугающий, если не больше, как и «псих» Джексон. Мы почти достигаем двери, когда я чувствую, как в моем клатче вибрирует мобильный.

— Дерьмо, мне нужно ответить, — открыв клатч, я тороплюсь выйти через дверь, чтобы ответить без громкой музыки на заднем фоне.

— Алло, — отвечаю я, наблюдая, как Эд медленно приближается ко мне.

— Кали? Это Сара. Мама Картера.

— О. Здравствуйте, Сара. Все в порядке?

— Картер попал в серьезную аварию. Сейчас он находится в больнице.

Шокированная я подношу руку к своему рту, мой желудок ухает вниз.

— Что? Что случилось?

— Не знаю, дорогая. Мы сможем обсудить детали, когда ты приедешь сюда.

Я киваю и смотрю на Эда, по моей щеке стекает слеза. Быстро вытирая ее, я говорю ей:

— Я буду там через пару часов.

Я кладу трубку и Эд хмурится, затем озабоченно прикусывает нижнюю губу.

— Кто это был?

— Это была мама моего лучшего друга, Картера. Он попал в серьезную аварию, и мне нужно уехать. Сейчас.

— Свадьба в воскресенье, — бормочет он.

— Знаю. Я вернусь. Мне просто нужно поехать и узнать, что случилось. Я приеду обратно завтра вечером.

— Я поеду с тобой, — говорит Эд, притягивая меня к себе.

— Тебе не обязательно это делать, — отвечаю я, обнимая его огромное тело.

— Я хочу, мы можем взять мою машину. Сможешь написать Вики сообщение по пути.

Я с пониманием киваю и смотрю на него. Он убирает волосы с моего лица и нежно целует в губы. Мои чувства к нему растут с такой силой, что мне сложно с ними совладать, и действительно надеюсь, что мне не будет больно в конце.

Глава 12

Мы возвращаемся в мой отель и после того, как я быстро переодеваюсь, отправляемся в дорогу, направляясь в Голливуд. Мне дурно. Надеюсь, он в порядке. Эд сжимает рукой мое бедро.

— Все будет хорошо, детка.

Улыбнувшись ему, я поворачиваюсь к окну, глядя на мимо пролетающие деревья.

— Надеюсь. Картер — мой лучший друг и я люблю его, но знаю, что он может быть буйным.

— Он натурал? — спрашивает Эд, искоса глядя на меня.

— Нет, Эд, он настоящий гей.

Мужчина кивает и снова сосредотачивает свое внимание на дороге.

— Так ты танцуешь в Голливуде? Фиби говорит, что ты здесь самая стоящая девушка.

Я приподнимаю брови.

— Да, полагаю так и есть. Я довольно хороша в том, что делаю. Думаю, все это результат тех нескончаемых уроков по балету, на которые мама таскала меня с тех пор, как я научилась ходить. Очень ненавидела их, балет был отстой, но я была хороша… действительно хороша. Однажды, танцевала под песню Timberland «Bounce», а после просмотра «Шаг вперед-2» мне захотелось выучить весь танец, и я это сделала. В этот момент мама застукала меня за танцем, в студии, что была у нас дома. Она почувствовала отвращение ко мне и в наказание, превратила мою танцевальную студию в еще одну гостиную, где тусила со своими друзьями, распивая алкоголь, — я смотрю на Эда и вижу, как он каждые две секунды бросает на меня взгляд, все еще сосредоточенный на дороге.

— Звучит так, будто твоя мать настоящая сука

Я смеюсь.

— Так и было. И по большей степени из-за того, что она постоянно пыталась не отставать от своих жалких Степфордских подруг и церкви. Тогда мои родители были мормонами, но сейчас уже нет. Теперь они совсем другие люди. Совсем не такие как прежде. Мне нравится танцевать, это моя страсть и думаю, что это нечто невероятно красивое — когда страсть превращается в твою работу. Впрочем, я бы хотела, чтобы это просто было мое хобби. Не хочу всю свою жизнь трясти задницей для музыкальных клипов, — я открываю бардачок и достаю оттуда пакет с крендельками, которые Эд положил туда перед нашим отъездом.

— А чем ты хочешь заниматься? — тихо спрашивает он.

— Я всегда хотела стать адвокатом по уголовным делам.

Он смеется и пальцами проводит по губам, прежде чем резко останавливается, увидев, что я опустила глаза.

— Извини, детка, я смеюсь не потому, что думаю, что ты не сможешь это сделать. А из-за того, какой бы это было иронией, будь ты адвокатом, встречаясь со мной.

Я улыбаюсь и с хрустом откусываю крендель.

— Да, наверное. В любом случае, это всего лишь мечта.

***

— Просыпайся, детка, — сквозь сон слышу я голос Эда.

— Дерьмо, я уснула? — я вытягиваю руки.

— Да, давай, мы на месте.

Расстегнув ремень, открываю дверь. Обойдя машину, Эд подходит ко мне, и мы рука об руку идем в больницу. Это ощущается естественным — как и все остальное с ним. Такое ощущение, что мы вместе уже не один год. Когда подходим к стойке регистрации, замечаю пожилую женщину, печатающую за столом.

— Я здесь, чтобы увидеть Картера Бенсона, — говорю я, нервно барабаня пальцами по стойке.

— Вы член семьи? — спрашивает она.

— Да. Да, мы семья, — не колеблясь, отвечаю я.

— Он в отделении скорой помощи, следуйте красным стрелкам.

— Спасибо.

Мы следуем указателям и подходим к большим дверям. Распахнув их, входим в комнату, где сидят Сара и Роб, родители Картера. Я отпускаю руку Эда и притягиваю их обоих в объятия.

— Это мой парень — Эд, — представляю я небрежно, указывая на него, стоящего рядом.

Только когда я вижу его улыбку, осознаю, как только что его назвала. Не знаю, почему он удивлен — не то, чтобы он оставил мне выбор в этом вопросе.

— Приятно с тобой познакомиться, Эд, — оба, Сара и Роб говорят в унисон. Они — замечательные родители, никогда никого не осуждали. Так что встреча с мужчиной, с нашивкой мотоклуба для них не большая проблема.

— Что случилось? — спрашиваю я у них, присаживаясь.

— Полиция утверждает, что кто-то столкнул его с дороги.

Шокированная, смотрю на них обоих, краска сходит с моего лица.

— Что значит, столкнули с дороги?

— На месте аварии есть улики, свидетельствующие о том, что в ней был задействован еще один автомобиль. Полиция занимается извлечением видеозаписей со спутникового телевидения.

— О, Боже мой, — ахаю, широко раскрыв глаза. — Зачем кому-то хотеть навредить Картеру? — я качаю головой.

Эд присаживается рядом со мной и обнимает рукой, оставляя поцелуй на моей голове.

— Все будет в порядке, детка. Я разберусь.

***

Парой часов позже вместе с доктором входят двое полицейских. Мы все встаем и подходим к ним.

Офицеры переводят взгляд с меня на Эда и обратно.

— Вы хотите, чтобы они это слышали?

Сара кивает.

— Кали — семья.

— У нас есть видеозапись, которую мы искали. Так вот, как и подозревали, его столкнули с дороги, — говорит один из полицейских Саре.

В смятении я смотрю на офицеров полиции.

— Нарочно? У Картера вообще нет врагов.

Он улыбается.

— Похоже, их нет сейчас, но…

— Нет, у него нет врагов. Я живу с ним. Конечно, у него были стычки, но не думаю, что кто-то хотел бы причинить ему вред…

Доктор прерывает меня:

— Он хотел бы видеть вас всех прямо сейчас, надеюсь на счет интима предупреждать не надо?

Я смеюсь и хватаю Эда за локоть.

— Тебя ждет настоящее удовольствие.

Я направляюсь дальше по коридору, пока не вижу на табличке его имя, Сара и Роб прямо за мной. Подойдя к двери, толкаю ее и замечаю Картера, сидящего на кровати с повязкой на голове.

— Боже мой! — я бегу к его кровати. Эд отстает, закрывая за всеми нами дверь.

— Привет, детка Джи, я в порядке. Мама! Вики убьет меня, если Кали не появится на свадьбе! — отчитывает он свою мать.

Эд подходит к нам и Картер ахает.

— Милый младенец Иисус. Ради этого я бы тоже два года хранил целибат, — громко говорит Картер, оглядывая Эда с головы до ног. Эд смотрит на него, широко раскрыв глаза. Я хлопаю Картера по плечу, спасая его, прежде чем Эд решит надрать ему задницу и включить «Джека-потрошителя». Хотя, что-то подсказывает мне, что поскольку он знает, как много Картер значит для меня, Эд будет терпеть его. Я надеюсь на это.

— Хватит! Эд, это Картер. Картер… Эд.

Я сажусь на стул, что стоит недалеко от кровати, чтобы его родители могли немного побыть с ним. Эд подходит ко мне, поднимает меня со стула, садится на него и тянет меня к себе на колени.

Затем целует меня в шею и шепчет:

— Парень, да?

— Ну, после всей той мольбы с твоей стороны, я решила, что будет лучше, если мы повесим на наших отношениях этот ярлык.

Он широко улыбается, сжимая внутреннюю часть моего бедра.

— Туше, детка.

Этот его жест привел в действие все мои гормоны. Я смотрю на него и улыбаюсь. Наклонившись вперед, Эд целует меня в нос. Мне хочется запереться с ним где-нибудь на несколько месяцев только для того, чтобы просто побыть с ним наедине.

Серьезно, я думаю, мне нужно сделать это. Я делаю мысленную пометку.

В принципе, я просто хочу заниматься с ним сексом без остановки, пока мне нравится выбивать из него все дерьмо. Думаю, нравится — слишком сильно сказано. Дерьмо. Когда вырываюсь из нашей игривости исмотрю на Картера, вижу, как он улыбается нам.

— Что! — ухмыляясь, рявкаю я на него.

— Ты отдала ему свой цветочек. Видишь, я же тебе говорил.

Я закатываю глаза, прежде чем снова принять серьезное выражение лица.

— Картер, ты много помнишь с прошлой ночи?

Он выглядит встревоженным, вся игривость с его лица исчезла. Картер садится на кровати и смотрит на своих родителей.

— Ребята, вы можете поехать домой и привезти мне какую-нибудь сменную одежду, пожалуйста? У меня тут ничего нет, а я не собираюсь сидеть здесь в том, что на мне, пока буду торчать в этой дыре.

Его родители с беспокойством смотрят на него, прежде чем он добавляет:

— Все в порядке, мама. Я просто хочу наверстать упущенное с Кали, — они оба кивают, целуют его в щеку и уходят.

Как только они покидают комнату, я смотрю на Картера.

— Ну?

Он качает головой.

— Я многого не помню, но помню фургон. Он был белый и в нем сидели мужчины в масках. Когда они пытались столкнуть меня с дороги, я не сдавался — оставался на своей полосе, но когда один из них опустил окно и направил на меня пистолет… я до смерти перепугался и съехал с дороги, врезаясь в дерево.

Я смотрю на Эда. Сдвинув брови, он говорит:

— Ты больше ничего не видел? Помнишь что-нибудь особенного о фургоне? — спрашивает он, обнимая меня одной рукой и растирая пальцами круги на моей руке, от чего моя кожа покрывается мурашками.

Картер качает головой.

— Больше я ничего не видел. Единственное, что еще могу сказать о фургоне, так что у него были хромированные диски.

Эд кивает, смотрит на меня и улыбается.

— Этой информации достаточно, я узнаю остальное, — он хлопает меня по ноге. — Поднимись на секунду, детка.

Я встаю с его ног, и Эд достает телефон. Глядя на Картера, спрашиваю:

— Ты как, в порядке? Ну, кроме твоей головы?

Пока я разговариваю с другом, Эд тянет меня обратно на колени, заставляя вскрикнуть от удивления.

— Да, я буду в порядке, малышка Джи.

— Драго? Мне нужно чтобы ты просмотрел кое-какие записи видеонаблюдения, я буду дома вечером, — авторитетно говорит Эд в телефон. Я смотрю на часы и вижу, что сейчас почти четыре утра. Поднимаю на него взгляд и изучаю его глаза, Эд улыбается и подмигивает мне, прежде чем посмотреть на Картера. — Где произошел этот несчастный случай? — Эд спрашивает Картера, и тот сообщает ему местоположение, которое Эд передал мужчине по телефону, прежде чем заканчивает разговор.

Он берет меня за руку и целует костяшки пальцев.

— У меня будет немного больше информации позже.

Я сглатываю свое беспокойство и снова смотрю на Картера.

— Без сомнений, нам лучше поехать, Вики будет волноваться, потому что у меня не было времени сказать ей, что мы уезжаем.

Картер кивает.

— Тогда да, лучше поезжайте.

— Мне просто нужно заехать домой и захватить пару вещей. Тебе нужно что-нибудь еще из дома? — спрашиваю я Картера, но он качает головой. — Тогда хорошо, — я подхожу к нему и быстро целую в голову. — Пожалуйста, будь осторожен!

Он отмахивается от моего беспокойства.

— Я всегда осторожен.

***

Открываю пассажирскую дверь и скольжу в машину. Эд пристегивает ремень безопасности и с ревом заводит машину, прежде чем дать задний ход.

— Кто такой Драго? — с любопытством спрашиваю я.

— Это наш компьютерный гений. Он выяснит все, что нам нужно знать об этом фургоне, — отвечает Эд, включая первую передачу и выезжая с парковки больницы.

— Ты голодна? — спрашивает он, глядя на меня.

— Умираю с голоду.

Мы подъезжаем к закусочной и Эд заказывает целую дюжину бургеров и я в неверии скрещиваю руки на груди.

— Я не съем столько много.

Он смеется, прежде чем мы выезжаем с парковки.

— Поверни здесь налево, мы выедем на набережную, — говорю я, вытаскивая из пакета упаковку чипсов. Они — моя привычка, как будто взывают ко мне, умоляя съесть их. Мы заезжаем на стоянку, и я поворачиваюсь на сиденье, отправляя чипсы один за другим в рот. — Ты хочешь поесть здесь, или там? — я указываю на пляж.

Эд смеется, пальцами проводя по губам.

— Пошли, моя маленькая любительница чипсов, — говорит он, смеясь, и хватает пакет с фаст-фудом.

Выскользнув из машины, следую за ним к пляжу. Здесь красиво, так спокойно и мирно. Он останавливается и наклоняет голову, глядя на меня, так что я ускоряю шаг и хватаю его за руку. Как только мы присаживаемся, Эд ложится на бок, опираясь на локоть. Я вытаскиваю из пакета свой бургер и со стоном откусываю от него первый кусок. Мужчина смеется, отправляя чипсы в рот.

— Настолько хорош, да? — спрашивает он, большим пальцем стирая соус с моих губ, и затем слизывает его.

Я киваю.

— Очень, очень хорош. Настолько хорош, что я даже не хочу идти на пробежку только ради еды.

Он качает головой и целует меня в руку.

— Ты чертовски особенная, знаешь об этом?

Я проглатываю откушенный кусок и смеюсь.

— Достаточно особенная, я надеюсь.

Его смех затихает, и он просто улыбается мне.

— Очень хороша, дорогая.

— Итак, — говорю я, вытирая руки салфеткой, которую нам дали. — У тебя нет ни братьев, ни сестер? — спрашиваю.

— Не-а, никого. Мои родители были такими же долбанутыми, как и все в их мире. Отец больше, чем мама, — отвечает он, глядя на океан.

— Твоя мама? Она умерла, когда ты был маленьким?

Он не смотрит на меня, просто продолжает сосредоточенно смотреть на океан.

— Да, она совершила суицид, когда мне было пятнадцать. Я вернулся домой после драки и нашел ее на кухонном полу, порезанной. Она была без признаков жизни.

Мои глаза в шоке расширяются. У меня нет слов. Никто не должен найти свою мать мертвой, не говоря уже о пятнадцатилетнем мальчике, обнаружившем такую красочную сцену.

— Мне так жаль, — бормочу я, потому что понятия не имею, что еще можно сказать.

Он отводит глаза от воды и смотрит на меня.

— Тебе не нужно извиняться, я довольно быстро справился с этим.

Я приподнимаю брови, потому что в шоке от выбора его слов. Как можно это преодолеть, не говоря уже о том, чтобы сделать так быстро? Не знаю, что мне делать, поэтому пододвигаюсь к нему и ложусь рядом. Эд смотрит на меня сверху вниз и улыбается, прежде чем придвигает меня ближе к себе, а затем взбирается на меня.

— Эд… — предупреждаю я. Он наклоняет голову в сторону, ухмыляется и толкает одну свою ногу между моими.

— Кали… — передразнивает он.

— Кали-Роуз, если быть официальными.

Он сужает глаза и втягивает воздух.

— Кали-Роуз твое полное имя?

Я смеюсь.

— Кали-Роуз Рейнольдс. Но да, Кали-Роуз мое полное имя.

Он всматривается в мои глаза и оставляет мягкий поцелуй у меня на губах.

— Как я умудрился заполучить кого-то, настолько чертовски идеального?

— Серьезно, люди скоро начнут на нас пялиться, — говорю я, медленно становясь ярко-красной от его движений. На его лице все та же ухмылка, когда он толкает между моих ног свою вторую.

Мои глаза расширяются снова.

— Ты не можешь…

Он круговыми движениями двигает своими бедрами напротив меня. Я стону и кусаю нижнюю губу. Эд опускает голову к моей шее и кусает ее.

— Я буду делать то, что захочу, детка, — он проводит языком по моей шее, поднимаясь к уху. Я потеряна в своем маленьком мирке Эда и Кали, когда все это останавливается, и он слезает с меня. Я хмурюсь и приподнимаюсь, откинувшись на локтях.

— Так нечестно! — я дуюсь, а он смеется, когда берет меня за руки и поднимает в вертикальное положение.

— Мы должны возвращаться на эту свадьбу, прежде чем бомба взорвется, — Эд притягивает меня для поцелуя. Когда он отпускает меня, я собираю наш мусор и следую за ним к машине.

Глава 13

По пути в мою квартиру мы разговариваем так, будто знаем друг друга годы. С ним так легко. И все же, я чувствую, что все слишком просто — будто затишье перед бурей. Никто не получает так много хорошего без небольшого дерьма, которое следует преодолеть. Эд глушит машину, и я выпрыгиваю из нее.

— Я почти уверена, что ты слишком большой, чтобы даже втиснуться в дверь моей квартиры, но давай попробуем.

Он смеется и захлопывает дверцу.

— Ты хочешь, чтобы я перестал качаться?

Я хватаюсь за его огромные руки — мои маленькие ладони не могут обхватить даже половину его бицепса. Качаю головой и краснею.

— Нет, определенно, нет.

Мы заходим в мою квартиру. Бросив на скамейку у двери ключи, направляюсь в свою комнату.

— Я не долго, просто захвачу пару вещей.

Я начинаю собирать свой шампунь и кондиционер, когда ощущаю, как он заходит в мою комнату. Он оглядывается вокруг, и впервые в жизни я чувствую себя неловко из-за того, как выглядит моя комната. Все очень просто и буднично. Большую часть пространства занимает деревянная кровать, по обе стороны от нее прикроватные тумбочки. Напротив нее стоит длинный комод, а на нем большой телевизор с плоским экраном, потому что я люблю смотреть «Нетфликс» в постели. Эд подходит к моей прикроватной тумбочке и берет фотографию. На ней я, Картер и Доминик. С трудом сглотнув, поднимаю глаза и вижу, что он пристально смотрит на меня, безмолвно допрашивая про изображение.

— Друзья, Эд. Он просто друг.

Мужчина ставит фото назад и подходит ко мне.

— Друзья, да? Он подкатывал к тебе или нет? — спрашивает Эд.

— Он был сбит с толку, — нервно отвечаю я, оглядывая комнату.

Эд обхватывает руками мою шею и притягивает к себе. Я ощущаю выпуклость в его штанах, которая прижимается к моему животу, и это заводит меня. Губами он касается моего уха, осторожно пробегаясь по нему, заставляя меня закрыть глаза и выдать стон.

— Давай попробуем еще раз, тыковка, и в твоих же интересах быть со мной честной. Он подкатывал, — Эд облизывает мочку моего уха, — к тебе, — опустив руки, он обхватывает мою задницу, притягивая к своему паху сильнее, — или нет? — шепчет мне на ухо, яростно двигая меня напротив своей промежности.

Я стону и откидываю голову.

— Да, да, он пытался приударить за мной, — шепчу я, потерявшись в своем собственном мире. Он шипит, и, подняв, бросает меня на кровать. Эд снимает свой жилет, футболку и расстегивает джинсы, оставляя их свободно висящими, прежде чем забирается на кровать ко мне. Я сглатываю и поднимаюсь выше по кровати. Он упирается кулаками по обе стороны от моей головы, двигаясь вверх и раздвигая мои ноги своими. Эд двигает своим тазом напротив моего и облизывает меня, начиная с ключицы, и поднимается до губ.

Мужчина просто облизал меня.

Это ощущается чем-то хищным, собственническим и властным. Это было похоже на заявление, и я не хотела бы быть тем человеком, который встанет между Эдом Никсоном и тем, чего он хочет. Он вытаскивает ремень из петель джинсов и оборачивает его вокруг моих запястий. Я смотрю на него снизу вверх, изучая его идеальные черты.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я нервно.

Эд смеется.

— Преподаю тебе урок. Всегда будь со мной честна, Кали. И я всегда буду честен с тобой, даже если знаю, что это причинит тебе боль.

Он тянет мои руки мне за голову и привязывает ремень к изголовью кровати.

— Ох, дерьмо, — шепчу я, приглушенным голосом.

— Ох, дерьмо, это правильно.

Эд поднимает мой топ вверх, закрывает им мне глаза, используя как повязку, прежде чем захватывает мой рот, медленно лаская своим языком мой. Лишь от этого поцелуя моя киска становится влажной от желания. Не прерывая нашего поцелуя, Эд проводит руками вниз по моему животу, к джинсам, расстегивает их и затем стягивает вниз, к лодыжкам. Я не могу ничего видеть или ощутить руками, но потребность прикоснуться к нему становится все сильнее с каждым прикосновением его рук к моему телу. Эд стягивает с меня трусики, прежде чем расстегивает лифчик, сжимая на мгновение пальцами сосок, а затем и прижимаясь к нему ртом. Я, задыхаясь, бесстыдно выгибаю спину.

— Эд?

— Ш-ш-ш, детка, без разговоров, иначе я смастерю для тебя и кляп.

Я быстро закрываю рот. Ни за что не соглашусь на кляп. Нет. Без вариантов.

Мужчина медленно проводит языком дорожку вниз по моему животу к внутренней стороне бедра, облизывая то сладкое местечко, где соединяется бедро и киска. Я чувствую, как он в том месте с силой всасывает кожу, а затем слышу, как хмыкает. Почувствовав, что его тепло покинуло меня, начинаю поворачивать голову из стороны в сторону, гадая, куда Эд пошел. Прежде чем я успеваю заговорить, его теплый рот накрывает мою киску, он облизывает ее снизу вверх, начав свой мучительный темп. Смесь лизания и сосания. Я стону от удовольствия, прежде чем Эд скользит в меня пальцем, нажимая на точку G. Я начинаю толкаться к его лицу и чувствую, как мое тело достигает той великолепной вершины, на которую мы все любим взбираться.

— Черт! — я кричу.

Эд хихикает, снова нежно проводя своими руками по моему телу.

— Хм-м… — Эд хватает меня за бедра, переворачивает, ставит на четвереньки, затем слышу, как стягивает свои джинсы, шлепает меня раз по заднице и толкается внутрь. Я вскрикиваю от неожиданности, запрокидывая голову назад. Мужчина хватает меня за волосы одной рукой, а другой, обхватив за талию, надавливает на изгиб моей спины. Я снова стону, пока он двигается во мне, каждым толчком касаясь правильной точки. Я не знаю, все ли мужчины достигают ее, идеально попадая в цель, но Эд может и это чертова эйфория.

Пот скатывается по моему лбу, когда наши тела врезаются друг в друга с грубой и жесткой скоростью. Вскоре я чувствую, как начинаю сжиматься вокруг его члена, так сильно, что не хочу отпускать его. Еще один толчок после этого, и я не могу сдерживаться — позволяю себе отпустить контроль над ситуацией. Чувствую, как член пульсирует внутри меня, а освобождение накрывает его почти мгновенно после меня. Ощущение полнейшего удовлетворения переполняет меня, захватывая все тело, и заставляя мои ноги дрожать так сильно, что я больше не в силах стоять на них.

Я чувствую на своей заднице еще один шлепок, прежде чем меня поднимают и переворачивают обратно на спину, словно куклу. Эд стягивает мой топ с глаз и расстегивает ремень, после чего натягивает обратно свои джинсы. Я смотрю на него и, улыбаясь, растираю запястья.

— Без сомнений, мне будут сниться мокрые сны об этом, — бормочу я себе под нос.

— Что? — улыбаясь мне, спрашивает Эд.

Я качаю головой.

— Как-то пару раз, мне снилось это. И каждый раз, когда я видела этот сон, просыпалась с мокрыми трусиками, — честно отвечаю я. Его лицо застывает, прежде чем он расплывается в широкой улыбке.

— Это самое горячее дерьмо, которое когда-либо слышал, но я разозлен, что не мог позаботиться о тебе все те разы. Теперь же, буду, — заявляет Эд, натягивая свою футболку, а затем жилетку.

Соскользнув с кровати, я иду в гардеробную и беру больше одежды, чтобы взять с собой. Вообще-то, я совсем не думала о том, что мы будем делать после этой свадьбы, потому что живу в четырех часах езды от Уэст Бич. Это слегка многовато для собственнического и любящего контролировать мужчины, как Эд Никсон. Полагаю, мы это обсудим после свадьбы, прямо сейчас хочу наслаждаться тем, что у нас есть. Натянув джинсы после того, как надела свежий комплект нижнего белья, могу сказать, что нахождение рядом с Эдом будет дорогостоящим из-за всех тех трусиков, которые мне придется сменить в течение дня.

Возможно, мне следует выдвинуть ему счет за это?

— Ты готова? — спрашивает он.

Я киваю.

— Да, пошли.

Эд берет меня за руку и притягивает к себе, обнимая за плечо, когда мы идем к его машине. Последние двадцать четыре часа были фантастическими. Мне нравилось быть вдали ото всего, только рядом с ним, даже если это и из-за дерьмовых обстоятельств. Достав телефон, пишу сообщение Вики, давая знать, что мы по пути назад и кладу его обратно в карман. Без сомнений, она будет в панике. Я нарочно не отвечала на ее звонки весь день.

Она будет зла как черт.

Мы выезжаем на шоссе, возвращаясь к реальности.

***

На следующее утро, я просыпаюсь и потягиваюсь. Это день свадьбы! Я хлопаю в ладоши и выпрыгиваю из кровати, пытаясь не разбудить Эда, который мирно спит рядом. Натягиваю его футболку с эмблемой «Грешных Душ», которая достигает моих колен, и смотрю на него пару секунд. Любуясь им, словно сталкер, прежде чем ухожу на кухню, чтобы приготовить блинчики. Я подключаю свой айпод к док-станции в отеле и включаю песню 2Pac «Thugs Get Lonely Too» — этим утром я нуждаюсь в капельке гангстера.

Начав танцевать по кухне, я чувствую себя в своей тарелке. Я люблю танцевать, танец все лечит. Не то, чтобы мне нужно было исцеление, прямо сейчас мне нужна реабилитация под названием «Эд Никсон». Подняв глаза после того, как наливаю немного теста на сковородку, я вижу ухмыляющегося Эда, он стоит в дверном проеме, скрестив руки на голой груди. Его волосы в полном беспорядке, он смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами так, словно может заглянуть в самую глубину моей души. Мой желудок переворачивается вверх тормашками, и я изо всех сил стараюсь скрыть свое внезапное возбуждение от вида его, стоящего здесь и наблюдающего за мной, танцующей. Я немного приглушаю музыку.

— Привет! Блинчиков? — спрашиваю я его, держа блинчик на лопатке.

Он смеется, подходя к барной стойке, и вытягивает стул.

— Я съем все, что ты предложишь, просто чтобы посмотреть еще раз, как ты трясешь своей милой задницей.

— Хм-м-м, возможно, тебе не нужно ничего есть, чтобы увидеть, как я трясу ею. Может быть, я просто сделаю это бесплатно, закрывшись с тобой в комнате, — невинно улыбаясь ему, говорю я.

Он в удивлении приподнимает брови, прежде чем наклоняется над кухонной стойкой и, притянув мое лицо к своему, целует меня долго и крепко.

— Может быть, я просто буду пожирать твою сладкую киску весь день, а ты сможешь повилять своей маленькой попкой на моем лице?

Я потрясенно сглатываю, и Эд смеется.

— Ты чертовски идеальна, я не заслуживаю тебя, — объявляет он, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

Я наклоняюсь ближе к нему и смотрю на него снизу вверх.

— Ты заслуживаешь больше, чем думаешь, Эд, и я с радостью буду доказывать тебе это столько, сколько потребуется.

В его глазах появляется нежность, сдержанная улыбка растягивает губы.

— Ты слишком милая, Кали-Роуз. Слишком, — мое имя слетает с его языка и устремляется прямиком к моей сердцевине. Я обречена с этим мужчиной — все, что он делает, сильно влияет на меня. Эд отстраняется и откидывается на спинку стула. Я продолжаю жарить блинчики, прежде чем складываю их в тарелку и ставлю на стойку. Обойдя ее, сажусь на табурет рядом с Эдом. Беру себе стопку блинов, обильно поливаю их кленовым сиропом — добавляю его слишком много — но именно так мне нравится. Беру немного бекона, бананов и клубники, прежде чем вонзаюсь в них вилкой. Краем глаза вижу, как Эд смотрит на меня, и поворачиваю к нему голову.

— Что? — спрашиваю я, с полным ртом.

Он смеется, вытирая каплю сиропа, стекающего по моему подбородку, и затем облизывает палец.

— Мне нравится то, что ты ешь все, что хочешь и не считаешь калории. Я, бл*ть, ненавижу сучек, которые это делают. Жри чертову пиццу и замолчи уже про свой чертов вес. Мы даже не замечаем того, на что большинство девушек жалуются, говоря про свое тело. Они, вероятно, проводят полжизни, напрягаясь из-за ерунды, на которую нам, мужчинам, наплевать, — бормочет он, поедая свой блин. Я отправляю в рот еще один большой кусок.

— Ну, будь уверен, тебе не придется беспокоиться о том, что я буду жаловаться на то, что ем. Пока у меня будут тренировки по шесть дней в неделю, я с удовольствием буду есть пиццу вместе с тобой, — говорю я, улыбаясь ему.

Он смеется и целует меня в губы, несмотря на тот факт, что у обоих уды полные рты.

— Как я и говорил… идеальная.

После завтрака, мы расходимся. Ему нужно встретиться с парнями, а мне с девчонками и гневом Вики.

Глава 14

— Вики! Ты так прекрасно выглядишь! — говорю я, притягивая ее к себе, как только вхожу через дверь комнаты в отеле.

— Картер в порядке? Я все еще опустошена, что он не сможет приехать, — дуется она.

— С ним все хорошо, он немного потрясен, но думаю, Эд уже занимается обстоятельствами.

— А как насчет вас двух? — спрашивает она, шевеля бровями.

— Пожалуйста, больше никогда не делай этой херни своими бровями. Вы с Алэйной меня пугаете. Мы хорошо, — улыбаясь, говорю я. — Действительно, очень хорошо. Мне он, правда, правится, Вик, — тихо признаюсь я.

— Ты ему тоже, действительно очень нравишься, детка. Расслабься и помоги мне с платьем, — говорит она, натягивая свое великолепное платье.

У ее платья толстые бретельки. Оно туго обхватывает талию девушки и среднюю часть тела, прежде чем свободно свисает вниз к ногам. Вики выглядит бесподобно.

— Спасибо, Полли. Больше никаких сладких речей, иначе вы, девочки, заставите меня расплакаться.

Блейк собирается уничтожить его. В этом я совершенно уверена.

Алэйна, Фиби, Эбби и я — все мы в пастельно-голубых платьях без бретелек. Длиной до середины бедра и обтягивающее — в стиле Вики. Я слегка нервничаю из-за сегодняшнего дня, а теперь, когда Эду известно о нас с Домиником меня еще и это беспокоит.

Мама Вики заходит в комнату и на ее глаза наворачиваются слезы.

— Папа ждет тебя, милая, — говорит она, вытирая слезы.

Мы все собираем свои вещи и выходим в коридор, а затем на лифте спускаемся вниз. На улице ждем, когда подъедет лимузин, и я замечаю, как Эбби смотрит на меня.

Ну вот, понеслась.

— Ты ведь знаешь, что Эд не настолько серьезно относится к тебе. У него нет никаких чувств. Как он может чувствовать что-то к тебе?

Мои глаза расширяются. Она почти ничего не сказала мне с тех пор, как мы познакомились, только странные уколы враждебности, но ничего такого, что было бы лишь между нами, и это меня немного смущает. Также я замечала, какие взгляды она на меня бросала, но всегда отмахивалась от них и от нее.

Я пожимаю плечами.

— У него, казалось, были чувства, когда его член находился во мне. Больше чем раз, — добавляю я. У меня есть ощущение, что она с Эдом, возможно, спали вместе — вся эта враждебность и то, как все намекают, что «они всегда были чем-то большим» заставили меня это заметить.

Вики смотрит на меня и смеется.

— Хорошо, девочки, хватит.

Я уставилась прямо перед собой и обняла себя руками. Это все немного усложнит. Я знаю, как много она значит для Эда. Просто не вижу, чтобы она сделала это более легким для меня. Лимузин подъезжает, и я смотрю, как все садятся, и залезаю последняя. Я скольжу на сиденье, откидываюсь на спинку и наливаю себе вина. Вики оглядывается на меня и видит мое смущение. Подруга знает, что я не очень хорошо справляюсь со стычками. Я просто не такая. Она похлопывает меня по ноге и подмигивает, прежде чем бросает на Эбби такой взгляд, каким я бы не хотела никогда в жизни быть одарена. Алэйна смотрит на меня, затем на Эбби. В воздухе чувствуется явное напряжение.

— Эбби, я люблю тебя, но тебе нужно завязывать с этим, — говорит Алэйна.

Я качаю головой.

— Не беспокойся об этом, в любом случае, она ошибается.

Эбби смеется, делая глоток своего напитка.

— Ошибаюсь? Я права. Я знаю Эда с тех пор, как мне было десять. Я знаю его лучше, чем он сам себя знает. Верь мне, когда я говорю тебе, что ты просто удобна ему на данный момент. Он бы не понял ничего об обязательствах, даже если бы они ударили его по лицу.

Вздрогнув от ее слов, я поворачиваю голову к окну и смотрю на проплывающие мимо деревья.

— Алэйна может быть и чувствует любовь к тебе, Эбби, но не я. То, как Алэйна относится к тебе, даже сравнить нельзя с тем, как я забочусь о Кали. Так что не обольщайся, я так быстро выброшу тебя из этого лимузина, что ты даже понять не успеешь, что случилось. О, кстати, — говорит Вики, останавливаясь, чтобы выпить, — ты подружка невесты, только потому, что я чувствовала это будет правильным из-за Блейка. Так что, выучи уже свою роль, — предупреждает она.

Эбби пораженно вскидывает руки.

— Эй, я просто сказала что думаю. Я здесь не ради того, чтобы устраивать драку.

Ага, не сможешь меня одурачить.

***

Мы подъезжаем к месту, где должна пройти церемония, и оно выглядит прекрасно. В открытом саду, перед парковкой, стоит алтарь. Я оглядываюсь назад и вижу, как за нами паркуется отец Вики на своем «Камаро», а затем выходит из него. Смотрю на толпу — все сидят на своих местах, ожидают нас, парни, стоящие у алтаря выглядят чертовски аппетитно. Когда я перевожу взгляд на Эда, мое сердце замирает, а пульс учащается. Ярко-красный румянец заливает мое лицо. Алэйна первой вылезает из машины, за ней следую я, затем Фиби, и наконец, Эбби.

Мы начинаем идти по проходу и, подняв глаза на Эда, я вижу, как он пристально за мной наблюдает с полуулыбкой на лице, отчего еще сильнее краснею, прежде чем опускаю глаза. Когда снова поднимаю их, я вижу, как он улыбается Эбби. Моя улыба исчезает и должно быть, Эд замечает это, потому что в его глазах сейчас бушует злость, а голова наклонена. Мы с девчонками подходим к алтарю, встаем на свои места, а затем, поворачиваем головы к проходу, чтобы посмотреть, как сюда идут Вики со своим отцом. Она самая красивая невеста, которую я когда-либо видела. Взглянув на Блейка, вижу в его глазах любовь и обожание к своей будущей невесте, и это вселяет в меня надежду. У них были сумасшедшие, неблагополучные отношения, но гладя на них сейчас, видно, что между ними благоговение. Ощущая, будто вмешиваюсь в их личную жизнь, улыбаюсь и перевожу взгляд на Эда, у которого все еще сердитое выражение лица. Самое сексуальное сварливое выражение лица, которое я когда-либо видела.

После всех «согласен» и криков поздравлений, Вики Абрахамс становится Вики Рэндон. Ко мне подходит Доминик, поднимает на руки и кружит. Так до тех пор, пока я не чувствую, как большие руки обхватывают мою талию и тянут вниз.

— Отвали, — рычит Эд, оттягивая меня себе за спину.

Доминик смотрит на него и прищуривается.

— Эд? Да остынь, чувак. Это объятия детского уровня для нас с Кали, — он подмигивает мне.

Легкий смешок застревает в моем горле, когда я оглядываюсь на Эда, который выглядит так, будто жаждет кого-нибудь прикончить.

Эбби подходит к нам и кладет руку на грудь Эда.

— Да ладно тебе, Эд. Позволь ей наверстать упущенное со своим другом. Нам нужно идти на прием.

Я опускаю взгляд на ее хватку на его груди и снова смотрю на Эда, который притягивает меня к себе и впечатывается своими губами в мои. Я открываю свой рот, когда чувствую, как он языком касается моих губ, и он захватывает его в жарком поцелуе здесь, прямо перед всеми.

— Я буду прямо там, — он указывает через дорогу и переводит глаза на Доминика. — Если увижу, что тронешь ее, я не отвечаю за то, что может случиться с твоим личиком, — заявляет Эд и уходит вместе с Эбби, висящей у него на плече. Чертов придурок. Мой желудок скручивает в узел. Я проглатываю свою неуверенность и снова смотрю на Доминика.

— Мне жаль насчет этого.

Он качает головой.

— Не беспокойся об этом. Я ожидал, что это произойдет.

Он притягивает меня к себе, обнимает за плечи, и мы идем по проходу к дороге.

— У тебя есть на чем поехать? На прием?

Я качаю головой.

— Нет, я была так занята вашей с Эдом стычкой. Думаю, что упустила девчонок.

Доминик указывает на Эбби и Эд, которые идут немного перед нами.

— Кто эта рыжая?

Я приподнимаю брови.

— Эм… она росла вместе с Эдом, Зейном и Блейком. Я ей не очень нравлюсь.

Он смеется.

— И не говори. Я видел, как она тебя сверлила взглядом.

Мы стоим на то же месте, где стоял лимузин, когда я слышу выстрелы. Инстинктивно я пригибаюсь, и Дом заслоняет мое тело. Но возле нас нет машины, за которой мы могли бы спрятаться, так что мы удобная мишень.

— Кали! — кричит Эд, направляясь в мою сторону.

Все происходит словно в замедленной съемке. Я поднимаю голову и начинаю бежать к нему, чтобы встретить на полпути, когда белый фургон с визгом останавливается передо мной. Из него выскакивает мужчина в черной маске. Он хватает мен и швыряет внутрь фургона, заставляя головой стукнуться о металлический пол. Последнее, что я чувствую — как что-то тяжелое ударяет меня по лицу, прежде чем меня окутывает тьма.

Эд Никсон

Я вытаскиваю свой пистолет и начинаю стрелять в фургон, только чтобы побеждено отбросить его на землю, когда вижу, как он исчезает, завернув за угол.

— Бл*ть! — рычу я и падаю на колени.

Я чувствую себя маниакально и неуправляемо. Мне хочется кого-нибудь убить, и сделать это прямо сейчас.

— Эд? Нам нужно выбираться отсюда, — тихо, у меня за спиной говорит Эбби.

— Отъ*бись. Если вместо того, чтобы быть с тобой, я был бы с ней, Эбби, этого не случилось.

— Это не моя вина, Эд! Если бы Кали не была такой дразнилкой и находилась рядом с тобой, то она все еще была бы здесь.

Я встаю и подхожу к ней, толкая в грудь. Никогда раньше я не поднимал руку на женщину — за пределами спальни — но я сейчас готов прикончить ее.

— Больше чтобы я не слышал, как ты произносишь ее имя своим маленьким грязным гребаным ртом.

Доминик все еще пытается догнать фургон на дороге, но затем останавливается.

— Бл*-*-*ть! — рычит он, падая на колени и дергая себя за волосы.

Подойдя к нему, я хватаю его за воротник и бью кулаком в челюсть. Я сажусь на него и теряю контроль, нанося удар за ударом. Следующее, что я чувствую, это то, что кто-то, нет, даже не один, оттягивает меня от него. Оглянувшись, я вижу своих братьев. Им потребовалась вся сила, чтобы поднять меня, и Зейн отталкивает меня назад.

— Остановись, брат. Хватит.

Я качаю головой.

— Бл*ть, нет! Остановиться? О, чем ты, бл*ть, говоришь? Хватит! — я намереваюсь снова наброситься на Доминика, когда меня снова отталкивают назад.

Я подхожу к Зейну, и гляжу прямо в глаза.

— Брат, я люблю тебя, но если ты, черт побери, не уйдешь с моей дороги, я с удовольствием вырублю и тебя, чтобы добраться до него, и даже не подумаю об этом дважды.

Он толкает меня назад.

— Я знаю, что тебе больно, я был здесь тоже! Но нам нужно действовать не так.

Моя злость немного утихает, и я смотрю на Доминика сверху вниз.

— Это еще ни хрена не конец!

Вики, крича, бежит к нам, слезы текут по ее лицу, и макияж размазан.

— ЗЕЙН! Алэйна, Алэйна, они взяли ее, — лицо Вики кровоточит. Ее белое свадебное платье спереди вымазано в крови. Я смотрю на Зейна и наблюдаю, как трансформируется его настроение, становясь психопатическим.

— Мне так жаль, Зейн. Я пыталась… я попыталась пнуть одного из них, и, кажется, попала, но тот ударил меня в лицо и они увезли Алэйну.

Зейн начинает ходить туда-сюда, дергая за волосы, прежде чем издает всемогущий рев:

— Бл*-*-*ть!

Все вокруг начинает сжиматься и у меня начинается паника. Я чувствую себя смертельно опасным. Я хочу вырвать свое гребаное сердце, только чтобы оно перестало болеть. Физическую боль я могу принять, но это дерьмо? Это дерьмо чертовски мучительно. Именно поэтому я отказался от своей человечности столько лет назад. Вот почему я не хотел, чтобы кто-либо подобрался так близко ко мне. Я бы, бл*ть, уничтожил всю человеческую расу, лишь бы вернуть назад свою девочку, но прямо сейчас я парализован. Я не могу пошевелить ногами. Они словно приросли к тротуару. Я смотрю на Зейна, который смотрит на меня таким же безжалостным взглядом.

— Мы перевернем вверх ногами весь ад, брат, — говорю я спокойно.

Глава 15

Мы все сидим за столом возле бара в задней части клуба, и когда я смотрю на Зейна, вижу, что выглядим одинаково. Это вид потери, смешанной с психопатией.

— Нам не нужен план. Единственный план, который нам нужен — смерть, — заявляю я.

Зейн смотрит на меня с невозмутимым видом на лице. Обычно он «наш мозг» — мужчина умен и любит делать все чисто.

— Решено, — отвечает Зейн мертвенно-пустым тоном. Блейк наклоняется вперед, опираясь на локти.

— Наш список врагов за последние два года стал куда длиннее.

Я качаю головой и тру ладонями лицо.

— Это гораздо глубже. Это Брюс Пейтон, и если это так, нам нужно действовать намного быстрее, чем обычно.

Зейн кивает.

— Мы едем на блокировку. Теперь сюда должны съехаться семьи.

Все встают со своих мест и расходятся, оставляя Зейна, Блейка, Олли, Чеда и меня в комнате. За последние пару лет Чед и Олли стали теснее с нами общаться. Мы — братство, но между нами все равно есть звания.

Я выдыхаю, снимаю кепку и дергаю себя за волосы.

— Бл*ть, не могу с собой ничего поделать, но думаю, что все это моя гребаная вина.

Зейн наклоняется вперед.

— Не делай этого, брат. Высвободи «Палача». Используй свою ярость в последний раз.

— Не обижайся, Зи, но ты справляешься с этим куда лучше меня.

Зейн откидываться на спинку стула, его взгляд выглядит потерянным и отключенным.

— Снаружи, возможно, это так и выглядит. Но внутри… я чувствую, будто все мои органы были вырваны. Я пообещал ей, Эд. Я, бл*ть, пообещал, когда в последний раз вернул ее домой, что не позволю никому и близко к ней подойти снова. Я, черт побери, разочаровал ее, и если буду много думать об этом, закроюсь в себе так сильно, что буду бесполезен в том, чтобы вернуть ее. Я вкладываю в это всю свою энергию. Вот почему может показаться, что справляюсь с этим лучше, именно поэтому я президент.

Его глаза остекленели от боли, но я знаю его достаточно долго, чтобы знать, когда ему больнее, чем он привык. И сейчас именно этот случай. Я киваю и, откидываясь на стуле, запрокидываю голову назад.

Смотрю на Блейка и вижу, как он кивает.

— Это нужно сделать, брат.

Я поднимаю брови.

— Сделаю.

Достав из кармана мобильник, набираю номер единственного человека, который когда-либо сможет найти местоположение девочек.

— Драго, заставляющий трусики кисок плавиться. Чем обязан?

Я качаю головой.

— Я не в том настроении. Нам нужна твоя помощь.

Объяснив по телефону мелкие детали, мы прыгаем на свои байки и отправляемся в офис Драго — к нему домой. Он все, что можно ожидать от ботаника, но работает с нами с тех пор, как Зейн стал главой. Драго вместе с нами ходил в школу, и мы всегда избивали хулиганов, которые дразнили его. С тех пор он чувствует себя нашим должником. Он чертовски хороший парень. Мы подъезжаем к его длинной подъездной дорожке, где он живет в хижине посреди леса. Заглушив мотоциклы, мы поднимаемся по ступенькам его крыльца, когда он распахивает входную дверь. И за стеклами его очков видно, как он обеспокоен. Драго любит Алэйну. Давайте смотреть правде в глаза — все любят эту властную сучку.

— Мне так жаль, — говорит он, глядя на обоих, меня и Зейна.

Кивнув, прохожу в его дом, направляясь прямо к его офису. Открыв двойную дверь вижу, что с того момента, как я был здесь в последний раз, ничего не изменилось. Его офис почти такого же размера как гараж Фиби — у Фиби гараж, как у мужчины, заполненный всевозможными автомобилями, о которых вы можете только мечтать — пространство заполнено компьютерам и техническим дерьмом, разбросанным по комнате. Похоже, я только что вошел в сцену из фильма «Матрица». Сажусь на один из стульев, когда все остальные заходят внутрь.

— Нашел что-нибудь? — спрашиваю его.

Он поправляет свои очки и кивает.

— Да, мне кажется, да. Однако, это не очень хорошо. Так что, Эд? Оставь свое оружие снаружи.

Олли хихикает.

— Его пистолет должен быть наименьшей из твоих забот.

Драго на секунду замолкает, прежде чем садится в свое большое кресло и начинает печатать на клавиатуре.

— Итак, как я и сказал, тебе это не понравится, — говорит он, продолжая печатать.

Я наклоняюсь к нему.

— Драго, поторопись, черт побери, и скажи что нашел.

— Ты видишь это? — он указывает на экран. — Именно здесь я и отследил их, используя камеры видеонаблюдения по всему городу. Они доставили нас в аэропорт.

Я откидываюсь на стуле.

— Что ты, бл*ть, имеешь в виду под аэропортом?

Он поднимает руку, останавливая мою болтовню.

— Это не все. Я отследил самолет, на который они сели. Он принадлежит Казимиру Льву.

Втянув в легкие воздух при упоминании этого имени, я кричу:

— Бл*ть! — ударяю кулаком по столу.

Зейн искоса на меня погладывает.

— Что такое, брат?

Драго снимает очки и сжимает пальцами переносицу носа.

— Казимир Лев это русское имя, правда? — в его тоне явно слышится напряжение.

— Не говорите мне, что он часть Русской мафии, — добавляет Олли с неверием в тоне.

Я подношу кулак к своему рту, проводя указательным пальцем по губе.

— Казимир Лев и есть Русская мафия.

Зейн подходит ближе ко мне.

— Что ты имеешь в виду под «и есть Русская мафия»? И какого черта ему надо от нас?

Я сжимаю челюсть.

— Когда я был моложе, мой отец брал меня на эти бои.

Зейн кивает.

— Ага, те бои, на которых мы тоже были.

Я качаю головой.

— Не-а, не на эти. Эти были детской игрой. Я говорю про бои на смерть.

Зейн скрещивает руки на груди.

— Так значит, та самая драка на складе, на которую он тебя взял, была не единственной?

Я качаю головой, прежде чем продолжить:

— Впервые я отнял жизнь, когда мне было тринадцать. Это был первый раз, когда он взял меня к Брюсу Пейтону. Я, бл*ть, понятия не имел, что происходило, но сделал это. Бил его в течение минуты, сделав многих мужчин там непристойно богатыми.

Олли и Чед сидят на полу. Зейн и Блейк знали кое-что из этой истории, но никаких подробностей.

— Это продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось пятнадцать, а затем я покончил с этим. Выйдя оттуда, сказал отцу отвалить… на этот раз по-настоящему… прямо перед тем как он умер. В любом случае, подпольные бои были лишь поверхностной частью той операции, которую они проводили. Я говорю про торговлю людьми, детском рабстве, наркотиках, обо всем. Они обучали этому мальчиков-сирот с самого раннего возраста и затем, как только им исполнялось тринадцать, иногда и меньше, бросали их на ринг. Они ставили на этих мальчишек в надежде, что хоть один из них будет вроде меня, на кого можно было бы поставить много денег. Это был котел с деньгами, и, в конце концов, русские захотели в нем членство. Никто никогда не видел Казимира Льва, кроме его «сучек». Он словно призрак, руководящий всеми крупными подпольными операциями уже более тридцати лет. Одни говорят, что он ведет двойную жизнь, другие, что он работает на ЦРУ. Я думаю, что все это дерьмо собачье. Но это даже не та самая часть, которая беспокоит меня больше всего, — я сглатываю желчь, подступившую к горлу. — Специализация Казимира Льва — торговля женщинами, — я роняю голову на руки и слышу, как Зейн шипит. — Это х*ево, брат, — я говорю, уткнувшись в свои ладони.

— Местонахождение Казимира Льва вне радаров. Никому и никогда не удавалось его определить. Он живет на чертовых Бермудских треугольниках.

***

Прошла уже неделя — гребаная неделя. И у нас по-прежнему ничего нет. У меня ничего нет. Заставляю себя подняться и сесть на одной из кроватей в клубе, моя голова трещит от похмелья. Я потираю руками лицо, когда дверь ванной открывается и оттуда выходит Гретхен в одной из моих футболок с эмблемой «Грешных Душ», выглядя при этом чертовски самодовольной.

Я подпрыгиваю с кровати.

— Что за х*йня!

Она закатывает глаза, подходя назад к кровати.

— Не притворяйся глупым, Эд. Прошлой ночью ты трахнул меня так же хорошо, как делал это и всегда.

Я подхожу к ней и, обхватив ее волосы, притягиваю ее голову к себе.

— Что ты, бл*ть, только что сказала? — шепчу ей на ухо.

Она похлопывает меня по руке.

— Эд, это немного грубовато, серьезно. Даже для меня.

— Что. Ты. Бл*ть. Только. Что. Сказала? — я снова шепчу ей на ухо, мой заикающийся тон сочится ядом.

Она морщится.

— У нас был секс, как и много раз до этого. Серьезно…

Я хватаю ее голову в стальную хватку, ладонями прикрыв виски, затем быстро и безупречно сворачиваю ей шею. Заставляя ее безжизненное отвратительное тело упасть на пол. Я плюю на нее, затем надеваю футболку и жилет, прежде чем выхожу из комнаты.

Как только достигаю нижней ступеньки лестницы, что ведет к бару, закуриваю сигарету и киваю головой одному из проспектов.

— Избавься от шлюхи в третьей спальне, — говорю я ему, продолжая свой путь к столику, за которым сидит Зейн. Я вытаскиваю для себя стул и приказываю Эшли принести мне выпить.

— Я бл*ть, больше не могу с этим справляться, — говорит Зейн, хватаясь рукой сзади за шею.

Он отрастил бороду и у его глаз появились маленькие морщинки. Я проглатываю свой напиток, а вместе с ним и эмоции, которые вот-вот подступят к горлу.

— Я не могу об этом думать. Если буду, меня разорвет на части, — спокойно отвечаю.

— Понимаю это, брат. Нам нужно найти их сейчас. Я не собираюсь больше надеяться на Драго.

У него в кармане начинает звонить телефон, он ставит бутылку на стол, берет телефон и поднимает трубку.

— Что? — резко отвечает Зейн. — Да? Хорошо. Скоро будем, — он отключается, и встает со стула. — Пошли, у Драго появилась для нас информация.

Чертовски, бл*ть, вовремя.

Кали-Роуз

Я пытаюсь открыть глаза, но они отказываются меня слушаться. Все, что я чувствую, это стук в моей голове.

Бум-бум. Откуда он доносится? Где я?

Снова пробую открыть глаза, и на этот раз получается. Вокруг темнота.

— Какого черта, — бормочу я.

Я обдумываю свои спутанные мысли, пытаясь вспомнить последние события.

— Свадьба Вики, — шепчу я.

— Кали? Кали, это ты?

— Алэйна? — я задыхаюсь от шока.

— Это я, детка, — тихо отвечает она хриплым и сухим голосом.

Пытаюсь встать с кровати, но чувствую, что меня тянет вниз. Собрав все силы, поднимаюсь и встаю только для того, чтобы снова упасть на землю, потому что мои ноги подкашиваются.

— Черт! — кричу я в отчаянии.

— Ш-ш-ш, Кали, если они услышат тебя, то вернутся.

Я начинаю ползти по холодному бетонному полу.

— Алэйна? Как давно мы здесь?

— Понятия не имею. Ты была в отключке несколько дней. Я уже сбилась со счета. Может неделю, а может больше.

Я замираю на месте.

— Как я могла проспать целую неделю?

— Они нас чем-то накачивали. Больше тебя, чем меня. Они нашли очаровательным то, что я старуха Зейна.

Продолжая ползти, руками ощупываю пространство перед собой. Чувствуя холодные цепи, следую за ними, пока они не приводят меня к одной из рук Алэйны. Она холодная и жесткая на ощупь и ощущаетсякак смерть. Я продолжаю ощупывать ее, пока Алэйна не вздрагивает.

— Что они сделали с тобой, Лэйн? Кто они?

Она выдергивает руку из моей хватки.

— Все будет хорошо, мы просто должны быть сильными, пока парни не приедут.

Металлическая дверь распахивается и появляется темная тень. Я сглатываю и смотрю на Алэйну. Теперь, когда через дверь просачивается свет, я могу видеть ее. Лучше бы я не могла.

Хотела бы я никогда не поворачивать голову в ее сторону.

Мой желудок сжимается и только желчь вырывается из моего рта.

Глава 16

Тень проходит внутрь, направляясь к нам, и я тяжело сглатываю, закрывая Алэйну своим телом. Он смеется так сильно, что его выпирающий живот подпрыгивает прямо передо мной.

— Ох, как мило. Думаешь, ты можешь спасти ее?

— Что ты хочешь? — спрашиваю я дрожащим голосом.

— Я не хочу ничего, кроме ваших сладких щелей, которыми я, кстати, очень сильно насладился, — он смеется.

Я приподнимаюсь и снова прикрываю рот рукой, мгновенно чувствуя себя оскверненной. Конечно, я бы знала, если бы он что-нибудь со мной сделал, так? Я смотрю на Алэйну, она голая, а ее тело в синяках и испачкано кровью. Ее когда-то белые, идеальные волосы сейчас грязные и слипшиеся от засохшей крови. Ссадины и грязь покрывают все ее тело. Слеза скатывается по моей щеке.

— Алэйна, — я беру ее за руку. Я часто видела, как они с Вики делают это. Мое сердце разрывается из-за нее. Я в полном беспорядке, но не вся в крови, синяках и обнаженная. Они действительно поработали над ней, и это вызывает у меня тошноту. Мне нужно, насколько это возможно, перенять их гнев с нее. Толстая рука обхватывает мою руку, поднимая меня.

— Мы сможем продолжить наши игры позже, сладкая штучка. Сначала нам нужно отправить видео.

Оглянувшись на Алэйну, когда выхожу, последнее что я вижу, это как двое мужчин входят в нашу клетку, расстегивая ширинки на своих джинсах.

Я кричу.

— Нет! Нет! Не смейте, бл*ть, трогать ее!

При попытке вырваться из толстых рук, которыми мужчина так крепко меня сжимает, я думаю, что мои собственные могут сломаться. Мужчины перестают смеяться и направляются ко мне. Я мгновенно успокаиваюсь и толстяк, смеясь, отпускает меня. Один из мужчин открывает свой рот, демонстрируя сильный русский акцент. Интересно. Я учила русский в школе. И была очарована их культурой, но сейчас уже не так сильно.

Он обхватывает рукой мое горло и толкает к стене с такой силой, что я слышу легкий треск в затылке. Он проталкивается мне между ног, поднимает мое платье и срывает трусики.

Он нюхает их и смеется.

— Все еще ощущаешь себя героиней, сука? Я заставляю тебя желать, чтобы твоя мать никогда не извергала тебя из своего чрева.

Я с трудом сглатываю, когда он оглядывает мое тело снизу вверх и затем смотрит на толстяка.

— Это женщина Эйдена?

Мои глаза расширяются при упоминании настоящего имени Эда.

— Так точно. Хотя, Казимир не хочет, чтобы кто-нибудь трогал ее. Она отправится на подиум.

Молодой мужчина передо мной смеется.

— О, босс всегда любит получать удовольствие от всего.

Затем он снова опускает руку, под мое платье, скользя своими пальцами по моей киске, прежде чем обхватывает ее и толкается в меня так, что кажется, всем своим кулаком. Я вскрикиваю от боли, и он начинает двигать внутрь и наружу своими пальцами грубыми, резкими движениями; мое лоно горит от того, что все происходит на сухую. Только слезы катятся по моим щекам. Толстяк выглядит обеспокоенным, судя по тому, что я вижу сквозь размытое из-за слез видение.

Оскверняющий мое тело парень поднимает свою другую руку и обхватывает ею мое горло, сжимая, чтобы удерживать на месте. Я не могу дышать. Он и правда собирается убить меня, и на данный момент, меня не может это волновать еще меньше. После этого не будет пути назад. Я потеряла всю надежду. Толчки его пальцев становятся все сильнее, и я чувствую, как его штаны спадают вниз и обнаженным бедром он прикасается к моему. Я снова впадаю в панику, то теряя фокус, то снова приходя в себя. Вот так вот я умру, изнасилованная пальцами у стены. Мой разум дрейфует, дыхание останавливается, и я отключаюсь.

Эд Никсон

Мы поднимается по ступенькам на крыльцо дома Драго и открываем дверь, направляясь прямиком назад в комнату «Матрицы». Мы с Зейном, Блейком, Олли и Чедом заходим внутрь и закрываем за собой дверь.

— Что там, Драго? — спрашиваю я, двигаясь к креслу рядом с ним.

— Что-то тут не складывается, — отвечает он, печатая на своей клавиатуре. — Говоришь, ты никогда не встречался с Казимиром Львом? — спрашивает он, разворачиваясь на своем кресле к нам. Я замечаю, что он выглядит так, будто у него была тяжелая неделька, отсутствие сна видно по его глазам.

— Так и есть, я только слышал о нем. На пальцах одной руки можно сосчитать людей, которые видели его вживую.

Чед подходит ко мне.

— Так значит, он начал эту войну, потому что ты убрал Брюса Пейтона? Выглядит так, что есть еще что-то помимо.

Я качаю головой.

— Нет, этого вполне достаточно. Брюс был не единственным человеком, которого я убил. Я убрал и его правую руку тоже. Это вся их связь к подземному рингу.

Чед качает головой.

— У меня плохое предчувствие по этому поводу, и мне кажется, что есть гораздо больше, чем то, что мы видим.

Я встаю со своего места и, подойдя к Драго, наклоняюсь над его плечом.

— Что-нибудь еще?

Драго кивает.

— Ты сказал, что никому никогда не удавалось его найти? Ну, они не Драго, — он разворачивается на стуле обратно, лицом к компьютеру, а я отворачиваю его обратно к нам.

— Что ты имеешь под этим в виду?

Он с беспокойством смотрит на меня.

— Эд, ты устрашающий человек. Не мог бы ты не смотреть на меня так?

Я перевожу взгляд на Блейка, и он закатывает глаза, приходя на спасение Драго.

— Присядь, брат, — говорит Блейк.

Я не могу, ощущаю как постепенно все больше и больше теряю над собой контроль. Я был спокоен до этого момента, спокоен снаружи, но внутри у меня бушевала буря. Я чувствую, как она ускользает от меня, и клянусь гребаным Богом, мысль о том, что кто-то прикоснется к ней хоть пальцем, разрывает мою темную душу на две части.

— У меня есть адрес, — небрежно объявляет Драго и мои злые мысли останавливаются.

— Извини, что? — спрашиваю, поднимая к нему голову.

Он небрежно кивает.

— Я хакнул их систему управления правами, которую они используют, и получил адрес. Да и это не заняло у меня много времени, — добавляет он, а затем самоуверенно улыбается.

— Да, всего неделю, — саркастически бормочет Блейк себе под нос.

— Блейк, такие вещи занимают время. Я не волшебник, — оправдываясь, отвечает Драго.

Зейн смотрит на меня прежде, чем поворачивается к Драго.

— Бл*ть, да ты умный маленький говнюк, — говорю я ему, слегка улыбаясь.

— Так и есть. Итак, хорошие новости в том, что у меня есть адрес, где они, возможно, удерживают их. Я не могу сказать, там ли они точно, но у меня есть адрес и это уже начало. Плохая новость? Это та самая Русская мафия, с которой вы собираетесь воевать. Это крупное дерьмо и вам понадобится армия.

Кивнув головой, я смотрю на Зейна.

— Он прав. Это не Новая Зеландия. Это Русская мафия. Мы должны сделать это с умом.

***

Когда мы возвращаемся в клуб, я вижу там сидящих взволнованных Фиби и Вики. События прошлой недели тоже отразились на них, и я, бл*ть, это понимаю. Это две самые важные девушки в моей жизни прямо сейчас, и мне требуется вся моя гребаная сила, чтобы полностью не потерять обладание и не пойти на кровопролитие, чтобы заполнить пустую дыру в моем гребаном сердце. Убийство — не работа для меня, это расположение духа, и никто здесь не хочет, чтобы я был в этом расположении духа — по крайней мере, сейчас. Фиби замечает меня и встает со своего места.

— Это все твоя вина, Эд! Я, бл*ть, говорила тебе держаться от нее подальше, — кричит Фиби.

Блейк встает между нами.

— Фибс, сядь, черт побери.

— Позови ее и Вики тоже в зал заседаний, они должны знать, что происходит, — бормочу я Зейну. Он кивает в знак согласия, а я достаю бутылку виски с верхней полки в баре, прежде чем следую за всеми. Я выдвигаю свой стул, что стоит слева от Зейна, а Блейк садится справа. Да, я вице-президент, но Блейк тоже часть его. Как только все члены клуба оказываются в комнате, Олли закрывает дверь.

— У нас есть информация про Алэйну и Кали, — хрипит Зейн.

После того, как Зейн объясняет все, что мы узнали, из-за чего Вики и Фиби разражаются слезами. Все кроме Зейна, Блейка, Олли, Чеда, Вики, Фиби и меня оставляют комнату. Я уже выпил полбутылки, когда поднимаю взгляд на Фиби. Она мягко улыбается мне, что очень удивительно, учитывая то, что девочка хотела выбить из меня все дерьмо тридцать минут назад. Зейн и Блейк уходят вместе с Вики в слезах, оставляя нас с Фиби наедине.

— Так ты знаешь, кто этот мужчина? — тихо спрашивает она.

Я киваю.

— Знаю.

Она сглатывает и выдвигает кресло рядом со мной, и берет меня за руку.

— Эд, я должна помочь, пожалуйста.

Я вырываю руку из ее захвата.

— Черт, нет, Фиби. Ты с ума сошла?

— Да, Эд. Я, черт побери, сумасшедшая! Кали — моя лучшая подруга. И я помогу.

Качая головой, я делаю еще один долгий глоток виски.

— Я могу проникнуть туда под прикрытием. Эбби может помочь мне.

Я в неверии смотрю на нее.

— У тебя правда крыша съехала, черт возьми, если ты думаешь, что Блейк согласится на это. И какой бы ты не была занозой в моей заднице, я все равно о тебе забочусь. Так что, мой ответ — нет, Фиби, — я встаю из-за стола, распахиваю дверь и сажусь на один из диванов у бильярдного стола. Чертова Фиби и ее сумасшедшие идеи. Если бы это был кто-то другой, я бы с радостью позволил так поступить. Хотя никто даже и близко не подобрался к тому, сколько для меня значит Кали, я не могу так поступить с Блейком.

Медленно ощущаю, как снова подбираюсь к краю. Чувствую себя неуправляемым, у меня есть энергия, которую нужно сжечь. Когда я не могу трахнуть кого-то, то убиваю. Я прохожу в заднюю часть комнаты и открываю пожарный выход. У нас пока нет плана, но он скоро появится. Мне нужно поговорит с Эбби, потому что я вымещу все на ней. Она поднимает трубку после третьего гудка.

— Эд? Ты в порядке?

Я вздыхаю в трубку и прислоняюсь головой к стене.

— Нет, черт побери. Я в одном глупом комментарии от того, чтобы потерять свое дерьмо и начать резать все на части, — отвечаю я.

Слышу, как на том конце трубки захлопывается дверь, прежде чем она снова начинает говорить:

— Что тебе известно?

— Мы знаем, что они в России.

— В России?

— Да, с Казимиром Львом.

Она задыхается.

— Казимиром Львом?

— Ага.

— Тот, что чертова Русская мафия? — она шепчет злостным тоном.

— Тот самый.

— Святое чертово дерьмо, Эд.

Я смотрю на телефон в своей руке.

— Подожди, почему ты, бл*ть, не здесь?

— Не могу, я должна работать, знаешь, как шеф полиции. И, определенно, не могу им сказать, что моя семья собирается устроить блокировку, потому что двух их девчонок похитила Русская мафия.

— Да, верно.

— Хотя, я выезжаю прямо сейчас. Скажи парням, чтобы впустили мой Крайслер.

Я вешаю трубку и иду обратно в клуб, давая Трэвису знать о приезде Эбби.

Глава 17

Проходит час, и я замечаю, что Эбби все еще не появилась. Что очень странно, ведь она никогда никуда не опаздывает. Я лезу в карман и достаю телефон, чтобы набрать ее, но меня сразу же отправляют на голосовую почту. Блейк присаживается рядом на табурет.

— Не смотри на меня так, Блейк. Я не собираюсь набрасываться на всех словно потрошитель… пока что. Мне просто необходимо, чтобы она была дома. Чтобы они обе были дома.

Он в защитном жесте поднимает руки вверх.

— Я бы не осуждал тебя, если бы ты это сделал.

Снова вытаскиваю телефон, проверяя на наличие сообщений.

— Ждешь кого-то? — спрашивает Блейк, указывая на мой телефон.

— Эбби. Она должна была появиться здесь еще час назад.

Оглядываю комнату, прежде чем останавливаю свой взгляд на зале заседаний. Встаю со стула и подхожу к залу. Раскрыв дверь, вижу, что в помещении пусто. Блейк подходит ко мне.

— Ищешь что-то?

Выйдя из зала, я громко хлопаю дверью, прежде чем поворачиваюсь лицом ко всем в баре.

— Где, бл*ть, Фиби? — я ору, оглядывая пространство перед собой.

Присутствующие обмениваются взглядами, а затем пожимают плечами. Блейк встает передо мной.

— Что ты имеешь в виду под где, бл*ть, Фиби?

Я запускаю руку в волосы и смотрю на него.

— Ранее, в зале заседаний, она впаривала мне некое дерьмо. Говоря о том, как хочет помочь, как может помочь вместе с Эбби. Я сказал ей отвалить и что этому не бывать. Теперь, ее здесь нет, как и Эбби.

— Она, черт побери… Бл*ть! Она бы это и сделала!

Я направляюсь к выходу из клуба.

— Куда ты? — позади меня кричит Блейк.

— Есть только один человек, который может сказать нам, где находятся девушки.

Когда я добираюсь до двери, слышу, как тишину нарушает голос Зейна.

— Эд. Иди сюда, брат, — его громкий шепот пропитан животными нотками. Чужеродный тон заставляет меня подойти к нему.

Обернувшись, вижу его держащего свой телефон, с проигрывающимся видео на экране. Я несколько раз моргаю, подхожу к нему и выхватываю гаджет из его рук.

То, что я вижу на экране, превращает меня в смертоносного человека.

Кали-Роуз

— Эд, если ты получил это видео, Алэйна в очень плохом состоянии, они делали…

Кулак летит в мое лицо на большой скорости, ударяя меня так сильно, что я падаю со стула и кричу в агонии.

— Заткнись, бл*ть! — толстый мужчина сжимает мои щеки и плюет мне в лицо. — Сядь, нах*й назад и сделай это снова.

— Нам следует оставить и эту часть на видео? — слышу я, как кто-то спрашивает за камерой.

— Ага. Все оставь. Пусть видят, как серьезно мы настроены.

Он поднимает меня и швыряет на стул. Сейчас, с подбитым глазом, из которого сочится кровь, я начинаю всхлипывать. Выгляжу как смерть и чувствую себя дерьмово, но все, что меня беспокоит — Алэйна.

— Еще раз, сука, и если ты снова облажаешься, в этот раз пальцы Джейсона будут не единственной вещью, которую тебе засунут в пи*ду!

Я протягиваю руку и сплевываю на землю, когда воспоминания того, что случилось, возвращаются ко мне с полной силой. С прилипшими к лицу волосами смотрю на камеру, кровь сочится из моей раны, заливая щеки, по которым текут слезы.

— У меня осталось сорок восемь часов до того, как Казимир отправит меня с тем, кто заплатит самую высокую цену. У тебя есть сорок восемь часов приехать сюда с двумя миллионами наличных и… А… нет! Нет, я не буду говорить этого. Нет! — кричу я. Толстяк хватает меня за горло и с такой силой сжимает, что мне кажется, будто мои глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. Он смотрит на камеру и подмигивает, пока я задыхаюсь. Мужина начинает водить рукой вниз по переду моего платья, сует ее под лифчик и сжимает сосок так сильно, что я чувствую, как он наливается кровью. Я кричу в агонии, заставляя его отпустить меня и снова ударить по лицу; снова падаю со стула, и мой глаз горит еще больше. А мудак просто с улыбкой смотрит в камеру.

— Извините, что вам пришлось быть свидетелями всего этого, ребята, — говорит толстяк, а затем закуривает сигарету. — Она очень дерзкая малышка. Эйдан, ты все еще знаешь, как их выбирать. Хотя, должен сказать, что тугая маленькая киска Алэйна так же хороша, — он смеется, выпуская облако дыма. — Как и сказала эта сука — два миллиона наличными в течение сорока восьми часов. И Эйдан… кое-кто встретит тебя в контейнерном порту в Уэст-Бич.

Затем выключает камеру и поворачивается ко мне. Поднимает меня и выводит из комнаты. Я оглядываю помещение настолько, насколько это возможно, но не замечаю ничего необычного. Может быть, мы все еще в Уэст-Бич? Хотя, вряд ли. Мы достигаем двери комнаты, в которой они держат нас и он открывает ее, прежде чем толкает меня внутрь. Запах смерти ударяет мне в ноздри и меня сразу же начинает тошнить.

— Алэйна? — в панике кричу я. Вокруг снова темнота, мы вернулись к тому, что ничего нельзя увидеть. — Алэйна, черт побери. Ответь мне, пожалуйста?

Я слышу слабый хриплый кашель и бегу туда, откуда послышался звук. Встаю на колени и ощупываю кругом, находя ее лицо. Она лежит на спине. Я поднимаю ее голову и убираю волосы, прилипшие к лицу, игнорируя влажность, которую чувствую под пальцами.

Я начинаю плакать.

— Пожалуйста, оставайся со мной, Лэйн, пожалуйста.

Я целую ее в макушку и ложусь рядом, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Начинаю петь песню «Nothing Else Matters» группы Metallica со слезами, скатывающимися по моим щекам, зная, что это ее свадебная песня.

Вытираю с лица слезы, когда заканчиваю песню и обхватываю ладонями ее щеки.

— Алэйна? — шепчу я.

— Я здесь, Кали, — выдает она тихо. Спасибо, Боже. — Это было так красиво, Кали. Спасибо тебе.

— Ш-ш-ш, не говори. Просто оставайся со мной, пожалуйста. Держись, — и мы обе засыпаем.

***

Открываю глаза и ощущаю что на том месте, где лежала Алэйна сейчас пусто.

— Алэйна? — отчаянно кричу я.

Не дожидаюсь ответа, и паника снова наполняет мое тело. Я притягиваю к груди колени и обнимаю их, затем кладу на них голову и начинаю раскачиваться.

— Пожалуйста, пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы она была в порядке. Пожалуйста, — молюсь, когда слезы снова начинают наполнять мои глаза.

Остаюсь в таком положении бог знает как долго. С тех пор как мы оказались здесь, я потеряла счет времени. Здесь нет понятия времени, как, наверное, и в аду. Дверь открывается, и я вижу в проеме другую тень. Я немедленно встаю.

— Где Алэйна?

Человек смеется, и склоняет голову набок.

— Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Кали. Ты знаешь, кто я такой? — мягко спрашивает.

— Понятия не имею, кто ты. Где Алэйна? — снова спрашиваю.

— Я Казимир Лев и я твой тесть.

***

Эд Никсон

— Бл*ть! — кричу я, бросая в сторону бара свою бутылку, отчего она разбивается, а весь алкоголь разливается на землю.

Я смотрю на Зейна, он тяжело дышит. Если кто-то завяжет с нами двумя — Зейном и мной — войну, мы можем уничтожить целую армию. Я падаю на пол и прижимаю руки к лицу.

— Они, черт побери, притронулись к ней. Они бл*ть, притронулись к ней! — реву я. — Она была моей. Только моей. Такая чистая и невинная и они бл*ть, притронулись к ней! — я срываю с себя футболку и прикрываю ею лицо, пытаясь взять под контроль дыхание и свое самообладание. Моя грудь вздымается, когда чувство чистой злобы берет надо мной верх. Я потерян во тьме полной и абсолютной ярости. — Они, черт побери, притронулись к моей девочке, — шепчу я в неверии.

Зейн направляется к двери, его лицо полностью лишено эмоций.

— Все, кто в жакетах — в фургон! Сейчас! — кричит он, продолжая идти к двери.

Я неподвижно сижу на месте. Блейк поднимает меня за руки, обнимая одной рукой за талию, а мою перекидывает себе за шею.

— Эй, Олли, мне нужна помощь, — говорит он, пытаясь удержать меня.

Олли подходит с другой стороны и закидывает другую руку себе на плечо, и они оба выводят меня к фургону.

Мне нужно убить кого-нибудь. Сейчас же.

***

Когда мы заезжаем на подъездную дорожку у дома Драго, я вижу, что весь свет выключен. Когда фургон почти останавливается, выпрыгиваю из него и подхожу к входной двери, пиная ее ногой.

— Драго! — кричу я, заглядывая в комнаты.

Когда захожу на кухню, вижу на столешнице записку.

«Пожалуйста, не убивай меня. У нас есть план».

Я сминаю в руке бумагу и бросаю ее на столешницу. Схватив кухонный стол с такой силой, что побелели костяшки пальцев, я кричу:

— Бл*ть!

Заходит Зейн и поднимает скомканную записку.

— Тупой ублюдок!

Отталкиваясь от стола, направляюсь в компьютерную комнату, снова пиная дверь и включая все компьютеры, которые заблокированы. Конечно же, они заблокированы. Я поднимаю один компьютер и швыряю через всю комнату.

— О чем, он бл*ть, только думает? А еще Эбби и Фиби, — кричит Блейк позади меня. Я выскакиваю наружу и сажусь на ступеньку. Качаю головой, когда ощущаю присутствие Зейна.

— Он не отпустит их, Зейн. Я никогда прежде не видел этого человека, но слышал о нем. Много.

Зейн присаживается рядом.

— Мы летим в Россию, — категорически заявляет он, передавая мне бутылку виски.

Я делаю большой глоток.

— Мы летим в Россию, — повторяю я.

Глава 18

На следующее утро я просыпаюсь от того, что солнце атакует мои глаза. Медленно оглянувшись вокруг, вижу, что отрубился вчера на крыльце. Подавшись на кресле вперед, я сильно зажмуриваю глаза.

Зейн выходит из дома, хлопая дверью.

— Джозеф собирает команду. Мы возьмем его самолет, он уже здесь.

Я киваю, в кармане начинает звонить мой телефон. Вытаскиваю его и отвечаю:

— Что.

— Эд. Это Сандра. Я слышала о твоей девушке. Как я могу тебе помочь?

Прищурившись, поднимаю глаза на Зейна и впервые после того, как мою девочку похитили, улыбаюсь.

— Спасибо, Сандра. У нас есть самолет, но несколько запасных мужчин и оружия не помешает.

— Сделаю. А теперь, мне кое-что нужно.

Я киваю.

— Так и подумал, что тебе может что-то понадобиться.

— Мне нужен Казимир Лев. Живой.

— Зачем?

— Не задавай вопросов, Эйден. Просто сделай это.

Я пожимаю плечами и отключаюсь.

— Это была Сандра Фисик.

Я вижу, как загораются глаза Зейна.

— Чертовски идеально.

Сандра Фисик — глава ЦРУ. Иногда бывает, что она нуждается во мне, но это не единственная причина — также, она была близкой подругой моей матери, когда они были молоды. Она видела, как я рос.

— Готов?

— Родился готовым.

Кали-Роуз

— У меня нет тестя, — невозмутимо отвечаю я.

Мужчина смеется.

— Ну, полагаю, что так.

— Вы отец Эда? Я думала, он мертв.

— Хм-м, ну, есть многое, чего ты не знаешь.

— Даже не сомневаюсь в этом, — отвечаю я ровным тоном. — Где Алэйна?

Казимир входит внутрь, за ним следует двое мужчин. Когда он щелкает пальцами, оба мужчины подходят по обе стороны от меня, поднимают и начинают выносить.

— В этом нет необходимости. Я сама могу идти, мне не важно, — опускаю ноги к полу.

Я потеряла всякое желание и надежду жить, и теперь мне уже все равно. Чувствую, что той, кем была раньше, уже нет, теперь я другая. Чувствую себя грязной, оскверненной и испорченной самым отвратительным образом.

Я ненавижу Эда Никсона.

— Не выпендривайся, маленькая п*зда, — мужчина проводит рукой по переду моего платья, и нырнув под него, грубо засовывает в меня свой палец.

Я смотрю перед собой мертвым взглядом, ничего не отображается в моих глазах. Моя душа была разбита, а свет превратился во тьму. Эта последняя неделя не была похожа на жизнь в кошмаре, потому что это и был кошмар, я не сплю. И нет возможности проснуться, нет никакого пробуждения от чувства, которое я ощущаю внутри. Это моя реальность, а не мой плохой сон. Я живу в доме наполненном педофилами, насильниками и мужчинами-свиньями, которые думают, что женщины здесь только для их удовольствия. Когда все это закончится, и если я покину это место живой, знаю, что никогда уже не буду прежней. Из этого нет пути обратно. Меня насиловали, избивали, прикасались ко мне таким образом, каким женщина никогда не должна ощущать. За рекордное время я превратилась из девственницы в помойку и затем потеряла всю чистоту, которая, как думала, у меня была.

— Где Алэйна? — повторяю я тем самым ровным тоном.

Мужчина продолжает толкать в меня свой грязный и толстый палец.

Казимир смеется со своего места.

— Не беспокойся ты так о маленькой Алэйне. О ней хорошо заботятся.

Мужчина вытаскивает свой палец из меня и с силой запихивает все мне в рот, заставляя меня в отвращении скривиться. Он вытаскивает их, и я смотрю на него.

— Ты закончил? — спрашиваю тем же скучающим тоном.

Он смеется так сильно, что его толстый живот подрагивает.

— Она уже привыкла к этому, босс. Позволь же мне засунуть в нее член.

Казимир сужает глаза и зажигает сигарету.

— Еще нет. Мне кое-кто нужен невредимой, чтобы заставить моего мальчика идти со мной. А если он не захочет, я свяжу его и заставлю смотреть, как буду трахать эту сладкую п*зду до следующей недели.

Я тяжело сглатываю саму возможность того, что это может произойти. Мы с Эдом еще не успели установить достаточно прочные отношения, чтобы я чувствовала себя уверенной, в том, что он пожертвует своей жизнью, чтобы спасти меня. Конечно, со мной он играл роль пещерного человека, но выдавать из себя пещерного человека и мертвеца — две разные вещи. И тот разговор с Эбби, в котором она сказала, что у Эда нет никаких чувств, никак не помогает.

Стою здесь, совершенно неподвижно, пока не чувствую толчок в спину, и затем мы продолжаем идти по коридору, пока не оказываемся в другой комнате. За все то время, что я здесь находилась, ни разу не видела окна. Пол ощущается словно мелкая галька под моими ногами, что заставляет меня верить в то, что мы на лодке. Стены и двери из металла. Я, черт побери, понятия не имею, где была всю прошедшую неделю. Мы заходим в уединенную комнату, в которой с потолка свисает лампочка, а под ней стоит стул. Казимир указывает на стул, закрывая за собой дверь, и мы оказываемся наедине. Я подхожу к стулу и сажусь. Он встает напротив меня на колени и наклоняет голову.

— Ты знаешь, почему это все случилось?

Я качаю головой.

— Нет.

— Мой сын нужен мне в моей команде. Я слышал, что есть лишь две девчонки, которых он любит больше всего на свете. Алэйна и Эбби. Сейчас, на твоем месте здесь должна была бы быть Эбби. Однако когда я узнал о его маленькой интрижке с какой-то новой маленькой сучкой, мне нужно было своими глазами увидеть, кто эта женщина, которая, по-видимому, держит яйца моего сына у себя на поводке.

Я саркастически смеюсь.

— Это не так.

Закрыв глаза, я пытаюсь от всего этого отгородиться. Мне нужно найти счастливое место, то, куда я могу отправиться и не захотеть покончить с собой, взяв в руки пистолет.

Казимир хихикает и встает передо мной.

— Нам нужно идти.

Я смотрю на него сквозь волосы, что падают мне на лицо.

— А где мы?

Он смеется, раскуривая сигару.

— В Уэст-Бич. Где же еще.

Эд Никсон

Мы спускаемся по ступенькам дома Драго, когда в кармане вибрирует мой телефон. Вытащив его, вижу, что пришло сообщение от Драго.

ДРАГО: Не летите в Россию. Это была приманка.

Останавливаюсь на полпути, заставляя под ногами трещать гравий, я начинаю печатать ему ответ. Я почти заканчиваю, когда телефон начинает звонить. Немедленно отвечаю.

— Что ты имеешь в виду под «не летите в Россию»? И, где ты, черт побери?

— Знаю. Мне жаль. Послушай, мы работаем над чем-то, о чем я тебе не могу рассказать, но все идет хорошо. Они не в России. Я посмотрел видео с камер видеонаблюдения в российском аэропорту и там я увидел слишком много всего. Поэтому я увеличил изображение и увидел, что девушка, которую они сопровождали в Россию ни Алэйной, ни Кали. Мы еще немного покопались и выяснилось, что сигнал, который мы получили, поступил из Уэст-Бич, но нам нужно выяснить более точное местоположение…

Я обрываю его, положив трубку. Я знаю, где они.

Бегу к своему мотоциклу, издавая свист, пока сажусь. Парни начинают выбегать из клуба, наблюдая за мной и осторожно ступая. Я знаю, они все ждут, когда я потеряю контроль полностью, поэтому все остаются на расстоянии.

— Пристань. Они были там все это чертово время.

Завожу байк и на полной скорость мчусь вперед, пока все парни следую за мной. Всю дорогу туда я чувствую себя на взводе. Мои зрачки, без сомнения расширены, и я готов убить кого-нибудь, кто стоит между мной и Кали. Не доезжая до самой пристани, я останавливаюсь и паркуюсь возле чьего-то дома. Не могу допустить, чтобы они услышали рев наших мотоциклов. Сняв шлем, я смотрю на Зейна.

— Я не сомневаюсь, что они следят за всей территорией.

— Может, подождем подкрепления? Это же мафия, — спрашивает Олли, слезая со своего байка.

Смеясь, я качаю головой.

— Он на моей территории, брат. Здесь не будет столько много его людей, и ни за что я не собираюсь, бл*ть, ждать.

Мы начинаем подходить ближе, пригибаясь и прячась за грузовыми контейнерами.

— Это место, огромное, черт побери, — говорит Олли за моей спиной. — И, видел кто-нибудь из вас Феликса?

Я останавливаюсь и смотрю на Зейна.

— Разве не Феликс дал тебе тот конверт с последней моей жертвой?

Зейн прищуривается.

— Да, а что?

Я стою неподвижно, пытаясь соединить информацию воедино.

— Что-то не сходится. Зачем Феликсу понадобилось, чтобы я убил человека, с которым был связан в детстве.

Зейн пожимает плечами.

— Возможно, просто совпадение, брат. Мы можем сосредоточиться и вернуть наших девочек обратно?

Я качаю головой, пока продолжаю идти.

— В нашем мире не бывает совпадений.

— Мы собираемся разобраться с Феликсом? — я спрашиваю, для ясности глядя на Зейна.

— Нет. Вернем наших девочек, а затем выясним, что с ним.

— Какого хрена он ходил за Эбби как потерянный щенок?

— Она трахала его, вот почему. Олли ничего не подозревает, или, подозревает, только он знает, что ни черта не может поделать с этим. Он даже не хочет разговаривать с ней.

— Она трахала Феликса? — я шепчу ему, чтобы Олли не услышал.

Мы подходим к другому контейнеру, ища зацепку к тому, где они могут находиться.

— Если она как-то причастна к этому, — говорю я, глядя на Зейна.

Он качает головой.

— Нет, не причастна. Она, может быть и огорчена из-за тебя и Кали, но она бы ни за что не сделала этого. Это были просто они, иногда тусующиеся вместе.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Я смотрю вперед и вижу рыбацкую лодку на воде. Не знаю почему, но что-то подсказывает мне, что она достаточно большая, чтобы можно было разбить там лагерь на неделю. Ее окружают еще три, похожие лодки. Решаю начать с первой лодки и направляюсь к ней, вытаскивая по пути свой пистолет. Зейн следует, не отставая от меня.

Я оглядываюсь.

— Блейк, вы с Олли проверьте третью лодку. Харви и Зейн, возьмите вторую. А мы с Чедом первую.

Мы все расходимся и мы с Чедом направляемся к лодке. Чед именно тот, кого бы вы хотели иметь у себя за спиной. Он бывший военный и у него нет никаких пределов. Я тихонько забираюсь на лодку и оглядываюсь по сторонам, с осторожностью глядя под ноги. Это настоящая дыра, повсюду валяются пустые бутылки. Смотрю на палубу и вижу коробку с приманкой для рыбы. Качнув головой, я поворачиваюсь к Чеду, чтобы сказать, что это не может быть она, когда под ногами слышу тяжелый хлопок. Я останавливаюсь и приподнимаю к губам палец, говоря Чеду:

— Т-с-с.

Снова подняв пистолет, я обхожу палубу, распахиваю дверь и захожу внутрь. Вижу лестницу, и мы с Чедом спускаемся вниз, в темноту. Сначала меня поражает запах. Воняет разлагающимся человеком. Когда мы достигаем конца, смотрю вниз и вижу длинный коридор. Стены металлические и с каждой стороны по шесть дверей. Я даже не могу расслабить плечи, иначе никак не пройду — настолько здесь маленькое пространство. В самом конце дверь, прямо напротив меня. Я наклоняю голову в ее сторону и спускаюсь к ней. Прежде чем успеваю дойти до нее, дверь распахивается, и я вижу стоящего перед собой призрака из прошлой жизни.

Глава 19

— Такого, бл*ть, быть не может, — говорю я шокировано.

Мой отец смеется, закуривая сигарету.

— Ну, ты намного умнее, чем я предполагал, — самодовольно отвечает он.

— Ты. Ты похитил Кали и Алэйну? — рычу я.

— Да. Опусти оружие, сынок, — он указывает на мою грудь. Когда я смотрю вниз, то вижу красную лазерную точку, направленную на мою грудь.

— Бл*ть, — я кричу, выпуская из рук пистолет. — Где, черт побери, Кали и Алэйна?

Он жестом приглашает войти меня в комнату. Я смотрю на него, а затем обратно на Чеда, головой указывая на комнату. Вид того, что я могу увидеть, войдя туда, будет преследовать меня вечность.

— Бл*-*-*ть! — рычу я, и бросаюсь к отцу. — Что ты, черт побери, сделал?

Хватаю его за горло, готовый прервать сделку, которую я заключил с Сандрой, когда чувствую, как трое мужчин оттаскивают меня от него. Оглядываюсь через плечо и вижу Чеда, которого у стены удерживает двое мужчин, размером с ним. Я стряхиваю их с себя и бегу к Кали. Она за руки подвешена к потолку. На ней нет ничего кроме нижнего белья, ее тело в черных и синих синяках, в волосах засохшая кровь, и на лице тоже. Кали стоит низко опустив голову, и я иду к ней. Когда вижу, как она медленно поднимает ее, встречаясь со мной взглядом, ощущаю, будто ее глаза вырывают мое сердце из груди. Я не могу справиться с эмоциями, которые ощущаю в данный момент, и они не очень хорошие.

— Детка? — я скольжу рукой по ее лицу, и она начинает дрожать, все ее тело сотрясается от конвульсий.

Я шиплю и начинаю освобождать ее руки.

— Я держу тебя. Бл*ть! Мне так жаль, детка.

Все что я хочу сделать, это забрать ее подальше от всего этого. Хочу уехать с ней туда, где будем только мы, чтобы я мог всю оставшуюся жизнь присматривать за ней. Мое сердце, определенно, разбито. Я, бл*ть, люблю эту девушку, и знаю это. Если бы не знал, ни за что бы не испытывал к ней этих чувств — я бесчеловечен, а не глуп.

Рука оборачивается вокруг моего бицепса, и как только меня хотят оттянуть назад, я оборачиваюсь и насмерть вырубаю того, кто это хотел сделать, вкладывая в тот удар всю свою силу. Когда смотрю вниз, вижу на полу одного из приспешников отца, лежащего без сознания. Мой отец смеется, огибая неподвижное тело.

— Некоторое дерьмо никогда не меняется, — посмеиваясь, говорит он.

Я указываю на Кали.

— Опусти ее. Сейчас же, — рычу я ему.

Он смотрит на меня, изучает мои глаза.

— Сейчас, — ору.

Отец щелкает пальцами и взмахивает рукой в сторону Кали. Я наблюдаю за тем, как они снимают ее, и ловлю ее, когда она падает на землю, оборачивая руками и целуя в голову.

— Ты заплатишь за это, — говорю я, глядя на отца снизу вверх.

Он смеется, прислоняясь к стене.

— Сомневаюсь в этом, сын. Я неприкасаемый. Даже для тебя… «Палач», — издевается он.

Я в отвращении сжимаю губы.

— Вот здесь ты ошибаешься.

— Разве тебе не интересно, как так вышло, что я нахожусь здесь? — он указывает на комнату.

— Нет, мне просто насрать. Ты ходячий мертвец.

Я убираю волосы с лица Кали и целую ее в губы.

— Мне так жаль, детка. Я потрачу остаток своей жизни, чтобы загладить перед тобой вину.

Кали издает глухой смешок. Это первый звук, который я слышу от нее с тех пор, как оказался здесь. Фрэнк пересекает комнату и, пододвинув ближе стул, садится на него, закидывая ногу на колено. Беззаботность в его глазах очевидна и я не могу дождаться, когда увижу, как жизнь ускользает из их глубин.

— Я — Казимир Лев, — говорит он небрежно.

— Я выяснил это, папаша. Теперь ты можешь говорить. Сделай эти слова легендарными. Потому что они будут твоими последними.

Он смеется, закуривая сигарету.

— Я всегда был Казимиром Львом. Фрэнком Никсоном я стал только тогда, когда переехал в Уэст-Бич, мне было около тридцати, — он выдыхает клубок дыма, прежде чем продолжает. — Мне пришлось переехать, жить двойной жизнью. Мне нужна была обманка от федералов, они вынюхивали про наш семейный бизнес, и делали это быстро. Мы все решили на несколько лет разойтись разными путями, зная, что, в конце концов, когда все утихнет, мы снова будем вместе. Я присоединился к Мотоклубу «Грешных Душ» — это было идеальным прикрытием для меня — как раз по моей части, и мне не нужно было притворяться бизнесменом или кем-то вроде этого. Я все еще мог убивать, курить и трахаться. Я должен был вернуться в Россию за несколько месяцев до того, как встретил твою мать, и все. Я так быстро влюбился в нее, что даже не понял, как это произошло.

Он переводит взгляд с меня на Кали и обратно, ухмыляясь, прежде чем продолжить разговор. Хотел бы я сказать, что удивлен, но это не так.

— Я старался как можно дольше оставаться в Америке, но, в конце концов, понял, что мне нужно вернуться в Россию. Поэтому подстроил несчастный случай, чтобы инсценировать собственную смерть, который позволил мне свободно вернуться на родину. Дэйв и Пит были сопутствующим ущербом. Я решил, что с твоей матерью все будет в порядке. В конце концов, у нее был ты. Новость о ее смерти погубила меня. Может быть, когда-нибудь ты поймешь, каково это, может быть, даже сегодня, — небрежно заявляет он, поднимаясь со стула.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, прижимаясь к Кали.

— Разве это не очевидно? — самодовольно отвечает он. — Я хочу тебя. Ты нужен мне в моей команде. Я знаю, как ты смертельно опасен, сынок, и хочу, чтобы ты был со мной. Вернись к своим корням.

— К черту мои корни, мои корни здесь.

— Тогда у меня нет другого выбора, сынок, — говорит он, улыбаясь мне.

Я смотрю вниз на Кали, прежде чем снова поднимаю взгляд на отца.

— Где Алэйна?

При упоминании имени Алэйны я чувствую, как тело Кали напрягается под моей хваткой. Я смотрю на нее сверху вниз, пристальным взглядом впиваясь в ее глаза. Она совсем другая. Теперь, когда я смотрю ей в глаза, я не вижу ничего, кроме пустоты.

Я шепчу ей в губы:

— Что они с тобой сделали, детка? Они больше не причинят тебе вреда. Ты должна довериться мне, хорошо? Ты мне доверяешь?

Кали смотрит на меня, и единственная слеза скатывается по ее щеке, когда выражение ее лица становится каменным.

— Нет, — сурово отвечает она, не проявляя абсолютно никаких эмоций.

— Черт, — бормочу я, опуская ее на землю.

Мне нужно уйти от нее, я не хочу, чтобы то, что произойдет, произошло рядом с ней. Я убираю ее волосы за ухо и легонько целую в изгиб шеи.

— Мне нужно, чтобы ты оставалась у этой стены, детка. Не двигайся. Я верну тебя, обещаю тебе. Я люблю тебя, Кали-Роуз, чертовски сильно люблю тебя, детка. Пожалуйста, доверься мне, — шепчу я.

Когда я отстраняюсь от нее, и смотрю ей в глаза, вижу, что они полны слез. Она кивает и отодвигается к стене.

— Хорошая девочка, — шепчу я, прежде чем встаю. — Я отправлюсь с тобой, но при одном условии, — заявляю отцу, расправляя плечи, — ты приведешь сюда Алэйну и позволишь девочкам и моим людям уйти.

Он кивает, глядя на одного из мужчин в углу.

— Иди, приведи блондинку.

Мужчина выходит и через несколько мгновений возвращается с Алэйной, перекинутой через плечо. Мое сердце снова сжимается в груди, когда он опускает ее на землю рядом с Кали. Она бормочет и шевелится, и я вижу, как Кали притягивает ее к себе, убирая волосы со лба. Если я думал, что Кали выглядит плохо, то Алэйна выглядит как смерть. Я с беспокойством смотрю на нее, с тем же беспокойством, с каким брат смотрит на свою сестру. Когда она приоткрывает глаза, то видит меня и ахает.

— Эд? Эд, это ты? Нет. Нет. Мне опять снится сон. Этого не может быть… — шепчет Алэйна, то приходя в себя, то отключаясь. Их обеих сложно узнать. Эти две милые девушки подверглись такому повреждению, не думаю, что они когда-нибудь станут прежними.

— Готово, пошли, — говорю я отцу.

Я смотрю на Кали, когда все начинают выходить.

— Я люблю тебя, детка. И вернусь за тобой. Обещаю.

Она отворачивается от меня с явной болью во взгляде. Я смотрю на Алэйну.

— Зейн снаружи, петарда.

Взглянув на Чеда, я слегка улыбаюсь ему и киваю головой, прежде чем выйти за дверь.

Мы идем обратно по коридору, и я начинаю считать, сколько там людей. Передо мной стоит мой отец, перед ним еще пятеро мужчин, и я не знаю, есть ли еще кто-нибудь снаружи. Я могу справиться с ними, чертовски уверен в этом, но не тогда, когда у них есть козырь — оружие. Достигаем ступенек, и начинаем подниматься. Как только первый мужчина достигает палубы, раздается одиночный выстрел, и тот падает на землю. Я смотрю на отца и ударяю его локтем прямо в лицо, заставляя отшатнуться. Затем тяну за ноги мужчину, который стоит перед ним, разбивая его лицо о ступеньки, и для верности топаю по его затылку, раскалывая его челюсть и зубы на ступеньке. Обернувшись, вижу, что отец наставил на меня пистолет.

— Мальчики, теперь, если вы не хотите быть раненными, я бы предложил нам мирно разойтись, — кричит он Зейну.

Зейн подходит к входу, достает пистолет и стреляет стоящему перед ним человеку прямо в голову.

— Зейн… — предупреждает Фрэнк, или, я должен сказать «Казимир».

— Мне плевать на то, что ты говоришь, Фрэнк. Я убью вас всех.

Искоса смотрю на пистолет, приставленный к моему виску, и через мгновение выхватываю его из рук отца, перекручиваю и стреляю ему в ногу. Развернувшись, направляю пистолет в лицо толстому хрену, которого помню по видео.

— Ты! Ты тот жирный ублюдок, который прикоснулся пальцами к моей девочке? — спрашиваю я, подходя к нему.

Я слышу еще два выстрела и чертовски хорошо знаю, что это дело рук моих парней, поэтому не свожу глаз со своей мишени. Схватив его за горло, прижимаюсь лицом к его лицу.

— Я спрашиваю… ты тот больной ублюдок, который прикоснулся к моей девочке?

Он смеется так сильно, что его толстый живот вздрагивает, прижимаясь ко мне. Я с отвращением смотрю на него, прежде чем снова поднять глаза.

— Думаешь, это смешно? — я толкаю его обратно, тем же путем, которым мы пришли, направляясь обратно в комнату, где находятся девочки и Чед. Пинком распахнув дверь, вижу, как Чед заворачивает их в свою толстовку.

— Эд? — шепчет Алэйна.

— Все кончено, петарда.

— Здесь ты ошибаешься, — бесстрастно шепчет Кали. Прежде чем подойти к ней, я бросаю жирного чувака на землю.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что я не прав, детка? — обхватываю ее за шею и притягиваю к себе.

Она отстраняется от меня.

— Это еще не конец, Эд. Я уже никогда не буду прежней. Мужчины касались меня в тех местах, в которых я хотела, чтобы меня касался только ты, — она вытирает слезы, которые капают из ее глаз, и моя грудь сжимается от эмоций в ее голосе и слов, слетающих с ее губ. — Я никогда не буду прежней. Ненавижу тебя, Эд Никсон. Ненавижу так сильно, что никогда больше не хочу видеть твое лицо.

Кали встает с того места, где сидит, оборачивает толстовку вокруг Алэйны и целует ее в голову. Она убирает волосы Алэйны со лба, пристально глядя ей в глаза.

— Я люблю тебя, детка. Мне очень жаль.

Она встает и направляется к двери.

— Кали! — требую я, и онаостанавливается, резко поворачивая голову ко мне.

— В чем дело, Эд?

Я стою неподвижно. Мои мысли несутся со скоростью сто километров в час — я так много хочу ей сказать. Хочу упасть на гребаные колени, как маленькая сучка, и умолять ее остаться со мной, пообещать ей, что положу мир к ее ногам и буду баловать ее всем, чего она захочет, пока мы оба будем жить. Но я не могу. Я, бл*ть, не могу, просить эту девушку остаться со мной, когда она права. Это все моя вина. Она заслуживает большего, кого-то, кто не является частью этой жизни, и я не могу дать ей этого. Я никогда не смогу дать ей этого, потому что не просто живу с этими демонами каждый день, эти ублюдки танцуют со мной во сне.

— Какие-нибудь последние слова этому жирному ублюдку? — спрашиваю я, снимая толстовку и передавая ей, чтобы она ее надела.

Поднимаю на нее глаза и пытаюсь запомнить каждую ее черту. Я люблю ее так чертовски сильно, и именно поэтому мне нужно отпустить ее. Больше я никогда никого не полюблю. До нее никого не было, и после нее уж точно не будет. В моем сердце всегда будет место для Кали. Это место всегда будет неприкосновенным, и пусть Бог спасет душу того, кто попытается снова прикоснуться к этому месту. Она стягивает через голову мою толстовку.

— Убей его медленно, — бормочет Кали, прежде чем выйти из этой комнаты и моей жизни.

Глава 20

Такое ощущение, что моя челюсть сейчас треснет от того, с какой силой я ее сжимаю, и когда я смотрю на Чеда и Алэйну, я вижу жалость в их глазах.

— Не надо, бл*ть смотреть на меня так!

Через дверь врывается Зейн и бросает взгляд на Алэйну, его глаза становятся стальными и он тяжело сглатывает.

— Детка? — шепчет он с нескрываемым волнением. Алэйна разражается слезами, бросаясь в объятия Зейна. Я смотрю вниз на жирного говнюка, сидящего на земле, и сжимаю его руки за спиной. Зейн ставит Алэйну на землю и подходит ко мне.

— Этот урод прикасался к тебе, Лэйн? — спрашивает он, не сводя глаз с мужчины на полу.

Она кивает.

— Да, но главным образом тот, что моложе.

Входит Харви, волоча за собой тощего молодого парня.

— Этот? — спрашивает он Алэйну. Девушка кивает.

— Да, он также прикасался к Кали, Эд. Он делал с ней ужасные вещи.

Я прищуриваюсь, глядя на Алэйну, прежде чем подойти к худому молодому парню.

— Ах, да? Какие вещи, например? — спрашиваю я, не сводя с него глаз.

— Он… однажды я слышала, как она закричала. Кали пыталась помешать ему и еще одному мужчине вернуться в нашу комнату. Я слышала, как она кричала: «нет, оставь ее в покое», а затем послышался ее крик боли, пока они смеялись. Когда они вошли в комнату, сказали, что он трахал ее пальцами, удерживая за горло у стенки. Она чуть не умерла, Эд. Они сказали, что она потеряла сознание, и им пришлось сделать ей искусственное дыхание, чтобы она очнулась.

Едва Алэйна заканчивает свой рассказ, как я хватаю этого парня за шею и швыряю на пол, к толстяку. Я смотрю на Зейна.

— Сколько у нас времени?

Он качает головой.

— Не уверен. Я запер Казимира в соседней комнате. Мы можем справиться с ним позже.

— Не можем. С этими двумя — да. Однако я пообещал Сандре, что она получит Казимира. Хотя, я же я не говорил, что он будет целым и невредимым, — я улыбаюсь Зейну, а затем снова становлюсь серьезным. — Как Кали выбралась отсюда?

Он смотрит на меня с беспокойством.

— Эм, да, тебе это не понравится, но, Эд, он хороший парень, он не причинит ей вреда.

— Выкладывай, брат.

— Тревор отвезет ее прямо домой. Она даже не захотела остановиться и забрать свои вещи из отеля, — грустно говорит он.

— Понял. Я их возьму.

Алэйна подходит ко мне и кладет руку на мое сердце.

— Милый, позволь мне сделать это, хорошо? Тебе нужно дать ей немного времени. Может быть, гораздо больше, чем тебе бы хотелось. Но эта девушка… она тоже любит тебя, Эд. Я видела это в ее глазах. Позволь ей скорбеть.

Я тяжело сглатываю.

— Хорошо, — отвечаю и оглядываюсь на мудаков, с которыми еще не закончил. — Ты! — поднимаю тощего на ноги и прижимаю к стене. — Жди здесь, — говорю я, выходя из комнаты. Распахнув дверь в соседнее помещение, в котором сейчас находится мой отец, я говорю:

— Дай мне свой резак для сигар.

Он роется в кармане и протягивает его мне, и как только я выхожу за дверь, он встает со своего места.

— Сынок. Я любил твою мать и тебя. Я показывал это иначе, чем большинство отцов, но это все, что я знал.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Может быть, именно поэтому я никогда не мог полюбить, потому что с самого раннего возраста видел, как грязно это было. Так было до Кали, а потом ты забрал ее у меня. Так что поверь мне, когда говорю, что ты заплатишь за это, — ругаюсь я, хлопая дверью после того, как выхожу.

Возвращаясь в соседнюю комнату, я получаю сообщение от Драго.

ДРАГО: Я знаю, что вы все там. Я вас вижу. Привет, старший брат. Эбби дает тебе двадцать минут, прежде чем ей придется вмешаться. Сделайте это быстро.

Я смотрю на камеру в углу коридора, ухмыляюсь и отвечаю.

Я: За двадцать минут может многое случиться. Казимир отправляется к Сандре.

ДРАГО: О боже. Эбби просит не устраивать беспорядка. И она знает, они работают вместе.

Я: Не рассчитывай на это.

Засовываю телефон обратно в карман, прежде чем снова открыть дверь, туда, где в данный момент все стоят.

— У нас двадцать минут. Так что, мы должны сделать это быстро.

Я указываю на Алэйну.

— Ты хочешь это видеть, Лэйн?

Она кивает и скрещивает руки на груди.

— Да. Да, хочу.

Я подхожу к тощему парню и рывком поднимаю его на ноги. Вытащив из кармана резак для сигар, я надеваю его на его указательный палец и жму до тех пор, пока не чувствую, как его палец падает, ударяясь о мой ботинок. Я поддерживаю зрительный контакт с ним, продолжая по очереди перебирать его пальцы, улыбаясь каждому громкому реву, исходящему из его рта. Как только я заканчиваю, он кричит в агонии, скользя вниз по стене, глядя на свои руки без пальцев.

Я смеюсь.

— И это еще не самое худшее.

Достав из кармана сигарету, я закуриваю ее, выдыхаю облако дыма и присаживаюсь рядом с ним на землю.

— Спускай штаны, — говорю я, ухмыляясь ему.

Он, прищурившись, смотрит на меня, и я смеюсь.

— Ой, да ладно тебе. Я не из этих. Тебе нечего бояться. Ну, того, где члены касаются задниц, — я улыбаюсь и смотрю в потолок. — Вот дерьмо! У меня только что появилась идея, — я тяну за его брюки так сильно, что они слетают одним резким, быстрым движением, а затем пробираюсь к его нижнему белью. Беру сигарету в рот, чтобы использовать обе руки, но когда вижу, какое на нем белье, начинаю задыхаться от смеха. — Ох, братан, разве мама никогда не говорила тебе, что с этим трах тебе не светит? Неудивительно, что ты силой навязываешься к невинным девушкам.

Я стягиваю с него обтягивающие трусы. Какой мужчина в возрасте до семидесяти лет будет носить такое отвратительное нижнее белье? Я чувствую беспокойство Зейна позади себя, поэтому решаю, что должен поторопиться с этим, чтобы он тоже смог поиграть.

— Мне просто нужно сделать одну вещь. Очень быстро, а потом я передам тебя своему брату Зейну. Ну, знаешь, лимит во времени и все такое, — говорю я, потянувшись в карман за ножом. Я провожу острой стороной лезвия по внутренней стороне его бедра, начиная от колена и заканчивая под яйцами. Как только достигаю его достоинства, наклоняюсь к его уху:

— Я упоминал, что знаю, как полностью препарировать человеческое тело? Гениталии в том числе, — говорю ему, одним быстрым движением разрезая его мошонку, заставляя его яйца выпасть из кожи — больше их с его телом ничего не соединяет, лишь вены и трубки. Парень издает леденящий кровь крик, прежде чем теряет сознание. Зейн смотрит на меня, когда я встаю.

— Всегда нужно из всего извлекать удовольствие, да?

Я пожимаю плечами.

— Что я могу сказать? Немного увлекся.

Я обращаю свое внимание на жирного чувака, который тяжело дышит, лежа на полу, его длинная седая борода на широкой груди.

— Ты следующий, неудачник, поднимай свою задницу, — краем глаза я вижу, как Алэйна подходит к тощему парню. Она берет нож Зейна и одним быстрым движением, начисто отрезает ему член. Я смотрю на Лэйн и не вижу никаких сожалений по поводу ее решения — она выполнила задание, и глазом не моргнув. Боль меняет людей, я это понимаю. И именно поэтому, я чертовски боюсь того, что сейчас происходит с Кали. Я хочу быть там с ней, бороться с ее демонами за нее, чтобы ей самой не пришлось. Я всегда буду ставить свою девушку на первое место, и я могу дать ей время — только не очень много. Как я должен буду справляться с ее потерей в течение этого времени, еще не решено.

— Нам нужно действовать быстро. У нас осталось пять минут, — говорит Олли из-за моей спины.

Пожав плечами, я беру нож и режу толстяка от уха до уха, наблюдая, как кожа на его шее расходится, показывая под ней белую жировую ткань, прежде повсюду начинает брызгать кровь. Я смотрю, как он хватается за шею, захлебываясь собственной кровью. Как только я знаю, что он мертв, я поворачиваюсь к Алэйне и Зейну и вижу перед собой ужасающую картину.

— Срань господня, — говорю я со смехом. — Лэйн, ты слегка неуравновешенная сучка, не так ли? Я впечатлен, петарда.

Эта девчонка чертовски охеренна. Когда несколько лет назад Алэйну похитил человек, преследовавший ее отца, она ошеломила нас всех, выстрелив врагу прямо между глаз. И делала это три раза, с тремя разными мужчинами. Кому-то это может показаться невероятным, но если бы вы знали историю ее отца, то бы знали, что яблоко просто недалеко упало от яблони.

— Нам пора убираться, брат. Эбби снесет крышу, когда она увидит этот бардак.

Я смеюсь, когда мы выходим. Эбби — начальник полиции. По-видимому, она самый молодой начальник в истории. Хорошо, что ее связь с нами полностью скрыта. Она была мне нужна в большем количестве случаев, чем я могу сосчитать. Мы выходим на улицу и возвращаемся к байкам. Прежде чем завести его, я посылаю сообщение Сандре, сообщая ей местонахождение Казимира. Хотя, я уверен, она и так знает, где он, будучи с Эбби. Я еще не закончил с ним, но точно знаю, что Сандра позволит мне сделать с ним все, что я захочу.

Кали-Роуз

Как только я забираюсь в пикап, смотрю на Тревора.

— Спасибо, что отвезешь меня домой, — говорю я, потягивая низ толстовки Эда.

Его слова о том, что он любит меня, тронули мою душу, но сейчас я слишком зла, чтобы разбираться с этим, и не думаю, что когда-нибудь смогу простить его. Да, это не совсем его вина, это из-за его связей, но я действительно не знала степени того, что происходит в этом мире. Может быть, мне стоило смотреть больше телевизионных шоу. Я смотрю в окно, на проплывающие мимо деревья и думаю о прошедшей неделе. Мне нужен новый телефон. Я даже не понимаю, знает ли кто-нибудь, что произошло. Скорее всего, нет, должно быть, все держалось в тайне. Иначе нас окружили бы пресса и полиция. Я продолжаю смотреть в окно, пока, в конце концов, моя усталость не берет верх и не наступает сон.

***

Открываю глаза, слыша голос Тревора.

— Кали? Просыпайся, детка, мы здесь.

Протирая глаза, я раздраженно выдыхаю.

— Ладно, еще раз спасибо, Тревор.

— Мне нужно проводить тебя до квартиры, Кали. Приказ.

Киваю, потому что не хочу, чтобы у него были неприятности.

— Все в порядке, пошли.

Распахнув дверь, выхожу на улицу под вечернее солнце. Я оглядываю парковку нашего дома и замечаю, что люди смотрят на меня. Пожав плечами, закрываю дверь. Мне, на самом деле, все равно, что сейчас думают люди. На этой неделе я потеряла свое достоинство, наряду со многими другими вещами.

Я обхожу пикап и беру Тревора под руку. Он встревоженно смотрит на меня. Парень действительно симпатичный.

— Кали, ты хочешь, чтобы я подождал тебя, пока ты примешь душ, а затем отвез бы тебя к врачу?

Я отрицательно качаю головой.

— Я увижусь с ней завтра. Сейчас просто хочу спать.

Он нервно оглядывается по сторонам.

— Эд, он хочет, чтобы я…

— Не смей произносить его имя, Тревор. Пожалуйста. Мне все равно, чего хочет Эд, ясно?

Он сглатывает и кивает.

— Я понимаю, детка. Давай, пошли.

Когда мы подходим к моей двери, вспоминаю, что не захотела поехать в отель, чтобы забрать свои вещи.

— Черт, — тихо ругаюсь я.

— Что случилось? — нервно спрашивает Тревор.

— Ничего страшного. Я просто забыла, что мои ключи и все остальное осталось в отеле.

Стучу в дверь, одновременно желая, чтобы Картер был дома, и чтобы его не было. Он, улыбаясь, распахивает дверь, но его улыбка исчезает, когда он видит меня.

— Какого хрена случилось, Кали? — он притягивает меня к себе и оценивает Тревора.

— Картер… это Тревор. Веди себя хорошо, Картер. Он просто подвез меня.

Я поворачиваюсь к Тревору и обнимаю его.

— Спасибо, Тревор, правда.

— Без проблем, Кали, — он слегка улыбается мне, прежде чем повернуться и уйти.

Я захожу внутрь и закрываю дверь, поворачиваясь всем телом к взволнованному другу.

— Пожалуйста, дай мне время, Картер. Я не могу разбираться с тобой прямо сейчас.

— Ну уж нет! К черту это, Кали. Что, бл*ть, произошло?

Я закатываю глаза, потому что и правда не ожидала, что он воспримет мой ответ хорошо.

— Много чего случилось, Картер. Я просто не готова, ясно? Пожалуйста, не дави. Я собираюсь принять очень долгую ванну и поспать несколько дней, а потом пойду к доктору.

Выхожу из гостиной и направляюсь в свою спальню. Оглядываюсь вокруг, и меня скручивает изнутри. В последний раз мы были здесь с Эдом. Это были счастливые моменты, когда я принадлежала только ему. Часть меня чувствует, что я, в некотором смысле, разочаровала его. Когда он узнал, что я была только с ним после всех этих лет, ему это так понравилось, и хотя мужчины, которые прикасались ко мне, не прошли весь путь, все еще чувствую себя отвратительно. Чувствую, что Эд никогда больше не сможет видеть во мне свою невинную девушку. Я чувствую себя такой же грязной внутри, как и снаружи.

Сняв с себя его толстовку с эмблемой «Грешных Душ», я аккуратно складываю ее и кладу на кровать. Я постукиваю по ней пару раз, прежде чем достаю полотенце из шкафа и, обернув его вокруг себя, иду в ванную.

Включаю краны, и ванна начинает наполняться водой. Я высыпаю в нее всю соль, какую только вижу. Пена для ванн, мыло — все добавляю. Слезы снова катятся по моим щекам, когда я начинаю злиться из-за того, что произошло. Я в полном беспорядке. В этом нет никаких сомнений. Искренне надеюсь, что есть какой-то способ научиться жить с тем, что произошло.

В каком-то смысле я чувствую себя идиоткой. Бедная Алэйна — с ней обращались гораздо хуже, чем со мной. Тем не менее, каким-то образом она справилась с этим идеально. И именно в этот момент понимаю, о чем говорила Фиби. Она всегда твердила, что я не создана для их образа жизни. Вики и она — обе говорили это. Только теперь это понимаю — потому что я не такая. Я ни за что не соглашусь жить в таком сумасшедшем мире, как их.

Как только удовлетворяюсь количеством мыла в ванне, я снимаю нижнее белье и бросаю его в угол. Опускаю одну ногу в обжигающе горячую воду, прежде чем поставить вторую. Здесь так горячо, что у меня по коже бегут мурашки. Я делаю глубокий вдох и быстро погружаюсь в ванну, прикусывая губу, чтобы не закричать. Эта боль приятна. Она избавляет меня от той боли, которая, как я чувствую, проникла в самую глубь моей души, даже если всего лишь временно.

Через несколько минут боль исчезает, и меня переполняет тепло. Я откидываюсь на бортик, и по док-станции включаю песню группы Evanescence «Going Under». С головой погружаюсь под воду и остаюсь там так долго, как только могу, пока не нуждаюсь в воздухе. Всплывая на поверхность, я провожу руками по лицу, чтобы убрать волосы с глаз. Я продолжаю лежать, уставившись в потолок, позволяя тексту песни проникать в мои уши и теперь загрязненную душу.

Глава 21

Проходят часы, и когда моя кожа начинает покрываться мурашками от того, что вода остыла, я вытаскиваю пробку и встаю из ванны. Обернув свое тело полотенцем, я открываю шкафчик. У меня нет никаких сомнений насчет того, что сегодня, чтобы уснуть, мне понадобится помощь. Перед собой я вижу упаковку «Ксанакса», это лекарство Картера, которое он пил после того несчастного случая. Таблетки умоляют меня взять их — я так и делаю. Открываю коробочку и вытряхиваю две штуки, а затем закрываю шкафчик.

Повернувшись, чтобы выйти из ванной, я встаю на свое старое нижнее белье, что валяется на полу. Смотрю на него, прежде чем наклониться и поднять. Я немедленно чувствую тошноту. Распахнув дверь ванной, пробегаю мимо стоящего Картера и врываюсь в свою комнату, захлопывая за собой дверь. Я быстро подхожу к своему столу, открываю ящик и, достав оттуда ножницы, начинаю резать белье на мелкие кусочки, прежде чем бросаю в пластиковый пакет, а затем в мусорное ведро. Закончив, смотрю на свои дрожащие руки. Крупные слезы снова капают с моих глаз, и я сердито смахиваю их.

Именно в этот момент решаю, что позволю этой боли охватить меня на одну ночь. Я буду плакать, но лишь одну ночь. Оплакивать ту девушку, которая умерла во мне. А после этого, я больше не позволю такому произойти. Найду кого-то, кто поможет мне справиться с моими проблемами, но сломить меня этому не позволю. Сбросив с себя полотенце, снова надеваю толстовку Эда и забираюсь под одеяло.

Не знаю, зачем сделала это.

На данный момент я ненавижу Эда.

Лишь от звука его имени во мне зажигается огонь злости, но воспламенитель этого огня исходит из места, которое любит его так сильно, что может сжечь деревни.

И здесь я понимаю, что серьезно влипла.

Я открываю глаза навстречу полуденному солнцу. Посмотрев на часы, вижу, что сейчас пять вечера. Со стоном переворачиваюсь на другой бок и смотрю на стену несколько секунд, прежде чем свесить ноги через край кровати и встать. Надеюсь, Картер уже на работе или хотя бы вышел из квартиры. Прямо сейчас я, правда, не могу иметь дело с его инквизицией. Выхожу из комнаты, тихо закрывая за собой дверь, и медленно направляюсь в гостиную. Когда вхожу туда, Вики, Алэйна и Фиби приветствуют меня.

— О, эм… — выдаю я, нервно их оглядывая.

Вики встает с дивана и подбегает ко мне, широко распахнув свои руки, со слезами на глазах и покрасневшим лицом.

— Кали, мне так чертовски жаль, — повторяет она снова и снова.

— В этом нет твоей вины, Вики. Не нужно.

— Иди, присядь к нам, детка, — Алэйна говорит, не вставая с дивана, ее щеки все еще опухшие и красные, очевидные доказательства нападения на нас.

Я проглатываю боль, которую чувствую во всем теле, и иду к дивану, морщусь, когда сажусь рядом с ней. Знаю, что после недели, которую мы провели вместе, я чувствую себя ближе к Алэйне, чем к двум другим девушкам, сидящим сейчас в этой комнате. Не поймите меня неправильно, все они мои лучшие подруги и я очень люблю их, но есть некоторое утешение, которое я получаю от общения с Алэйной. Она кладет руку мне на бедро и смотрит прямо в глаза. Ее измученные глаза смотрят в мои измученные.

— Мы пройдем через это. Я проведу тебя и через это тоже, хорошо? Мы все здесь ради тебя, Кали. Мы твоя семья. Клуб, мы есть у тебя, — она обводит рукой комнату, — и ты можешь использовать нас, как тебе заблагорассудится.

Я качаю головой.

— Я люблю вас всех всем сердцем, — крепко сжимаю руку Алэйны. — Так сильно, — легкая улыбка касается моих губ. — Правда, — говорю я. — Но я не могу иметь дело с мотоклубом. Это не для меня, я просто не такая девушка. Я слабая и не смогу с этим справиться.

Алэйна слегка улыбается мне, прежде чем посмотреть на Вики.

— Милая, тебе и не нужно быть сильной. Нужно просто сильно любить. Интенсивность любви, которую ты испытываешь к Эду! Вот что поможет тебе пройти через это. Ему тоже больно, и знаю, что это никак не уймет твою боль, но он рядом, когда ты будешь готова. Он любит тебя, Кали, но знает, что тебе нужно время, — честно шепчет она. Мои глаза снова мокрые, поэтому я вытираю слезы, которые падают на мои щеки.

— Я тоже его люблю. Знаешь, наверное, так будет всегда, но он должен отпустить меня.

Когда я оглядываю комнату, вижу понимание. И когда встречаюсь взглядом с Картером, вижу морщинки вокруг его глаз.

— Не хмурься, Картер. У тебя появляются морщины, — говорю я с легкой улыбкой.

Он довольно смеется.

— Впусти меня, малышка.

Я киваю и сглатываю, прежде чем рассказать ему все.

В конце рассказа он приходит в ярость.

— Это ты виновата, — кричит он Вики. — Если бы ты не была такой гребаной шлюхой, она бы никогда не встретила Эда. — Вики пораженно опускает голову, и я встаю на ее защиту.

— Картер! Никогда, бл*ть, не говори, этого снова. Я уже взрослая и принимаю решения сама. Я хотела Эда. Хочу его. Не вини за это Вики. Да поможет мне Бог, Картер, я съеду, — кричу я ему.

Он вздрагивает и делает шаг назад. Вероятно, это был удар ниже пояса, потому что у него проблемы с безопасностью, ему нужна стабильность и все такое, а когда он не получает ее от партнера, ему нужна она от меня. Однако я не могу допустить, чтобы он набросился на девочек.

Я откидываюсь на спинку дивана.

— Сожалею об этом, Вики.

Она качает головой и машет рукой перед собой.

— Он прав, Кали. Мне очень жаль.

— Нет, нет, он не прав. Это не твоя вина… — делаю паузу, прежде чем продолжить, — завтра я иду к врачу, а потом хочу, чтобы моя жизнь стала как можно более нормальной.

Все соглашаются и встают со своих мест.

Фиби притягивает меня к себе.

— Я останусь в городе. Мне нужно быть рядом с тобой. Вернусь в свою старую квартиру, я купила тебе немного новых вещей, а также новый телефон, — говорит она, целуя меня в лоб. Когда я смотрю вниз, то замечаю, новый айфон.

— Фиби, не нужно было! — я указываю на телефон.

Она пожимает плечами.

— Я за него не платила. Это подарок, которого я не хочу. Поэтому и отдаю его тебе, — говорит подруга небрежно.

Я удивленно поднимаю брови.

— Ну, тогда хорошо, спасибо.

Я иду с ними к входной двери, и каждую ненадолго обнимаю, прежде чем попрощаться. Закрыв дверь, беру свои сумки и несу в комнату. Чувствую, как голова снова начинает пульсировать, поэтому падаю на кровать и натягиваю на себя одеяло, позволяя сну взять верх.

Эд Никсон

— Эд? — говорит Хейли, появляясь рядом со мной.

— Что? — отвечаю я, наблюдая, как одна из новых девушек крутится на шесте, одновременно глотая свой напиток.

Хейли касается рукой моего воротника, затем проводит ею вниз по моей груди, прежде чем провести по промежности. Я смотрю на нее, подняв брови и ухмыляясь. Хейли симпатичная, как и все американские девушки, но она новенькая. Не может быть, чтобы эта девчонка знала, во что ввязывается — ну, она вот-вот это сделает. Я хватаю девушку за руку, засовываю ее под джинсы и прижимаюсь своим лицом к лицу Хейли.

— Не откусывай больше, чем можешь прожевать, милая, — говорю я, ухмыляясь ей и потирая ее рукой по всей длине члена. Она прикусывает нижнюю губу, и это мгновенно выводит меня из себя.

— Не делай этого, — говорю я, сжав губы в жесткую линию.

— Чего? — спрашивает она, снова проводя зубами по своей губе.

Я грубо пальцем вытаскиваю ее губу изо рта.

— Этого. Не делай этого.

Это движение напоминает мне мою Кали. Мысль о Кали заставляет меня поднять стакан и одним глотком осушить его содержимое. К этому моменту Хейли уже практически трахает мою ногу. Я с силой отталкиваю ее от себя, прежде чем встать. Подойдя к бару, хватаю бутылку «Джонни Уокера» и возвращаюсь к столу. Затем беру Хейли за руку, и тяну за собой, отчего она улыбается. Девушка следует за мной в комнату, ту самую, в которой я не так давно вырубил Гретхен. Закрываю за собой дверь и смотрю, как Хейли, сняв топ и юбку, ложится на кровать, а затем похлопывает по месту рядом с собой.

— Давай, большой мальчик, покажи мне, правда ли то, что я о тебе слышала.

Я морщусь в отвращения.

— А у тебя хватает наглости прийти ко мне в комнату и сказать такое.

Я делаю еще один большой глоток из бутылки, ставлю ее на комод и снимаю жакет, одновременно расстегивая джинсы. Она жадно разглядывает меня, что почти заставляет меня рассмеяться. Эта девушка, во-первых, слишком худая. Ненавижу трахаться с такими худыми девчонками. У них всегда не хватает выносливости из-за недостатка калорий, и их тела не созданы для того, чтобы трахать такого мужчину, как я, или, скорее, позволять такому мужчине, как я, трахать их. Это ни*уя не привлекательно для меня — дайте мне идеальные изгибы Кали, вместо этого дерьма в любой гребаный день. Черт возьми, мысль о Кали снова заставляет мой член мгновенно твердеть. Я перебираюсь через кровать и грубо дергаю Хейли за ноги. Одним движением стягиваю с нее трусики, прежде чем снимаю свои джинсы. Она оборачивает руки вокруг моей шеи, но я сразу же убираю их оттуда.

— Не надо, — говорю я ей.

На секунду выражение ее лица становится таким, будто девушка готова заплакать, пока она не видит мой член.

Жаждущая члена шлюха.

Открываю ящик рядом с кроватью и достаю презерватив. Сорвав обертку, раскатываю его на свой член. Я медленно потираюсь головкой о клитор, а затем одним сильным движением вонзаюсь в нее. Хейли громко вскрикивает, и я грубо закрываю ей рот рукой.

— Заткнись, или я остановлюсь. Поняла?

Она быстро кивает, и я убираю руку.

Затем выхожу из нее, а потом снова врываюсь. Это ничего больше, лишь движение, рутина. В этом нет ничего особенного, как будто я трахаю безликое тело. Со своей рукой мне было бы веселее. Мысль об этом сводит меня с ума, поэтому я хватаю Хейли за шею, продолжая вонзаться в нее. Мне приходится несколько раз напоминать себе ослабить хватку — в те моменты, когда она начинает багроветь. Когда чувствую, как киска сжимается вокруг члена, переворачиваю девушку и поднимаю задницу в воздух. Накручиваю длинные черные волосы Хейли на кулак и дергаю, чтобы она откинула голову назад. Я снова продолжаю толкаться в киску, пытаясь достать до чего-нибудь — чего угодно, что заставит меня кончить. Отпустив ее волосы, я опять хватаю Хейли за шею, это движение заставляет девушку закричать от удовольствия. Этот гребаный звук опять выводит меня из себя, и в этот момент я понимаю, что хочу повторить события с Гретхен снова и снова. Я вырываюсь из нее, когда красивая улыбка Кали всплывает у меня в голове, вместе с воспоминаниями о нас на пляже.

— Настолько хорош, да? — спросил я, смеясь, когда она застонала, сделав первый укус своего бургера.

Кали кивнула.

— Очень-очень хорош. Настолько хорош, что мне даже не хочется отправиться на пробежку после его.

Я покачал головой и вытер соус с ее губ, заставляя этот прекрасный румянец вновь окрасить щеки Кали. Черт, она феноменальна, в мире не было никого, кто был бы похож на нее, и она вся, бл*ть, принадлежала мне.

— Ты чертовски особенная, знаешь это? — честно сказал я, посасывая соус с пальца, который только что вытер с ее губы. Она сглотнула и рассмеялась.

— В хорошем смысле, надеюсь?

Мой смех затих, когда какое-то незнакомое чувство начало покалывать глубоко в груди.

— Очень хорошем, дорогая.

Воспоминания исчезают, и я смотрю на девушку, внутри которой сейчас находится мой член и это, определенно не Кали. Наши тела скользкие от пота. Не кончив, да и не желая этого, вырываюсь из нее. Сорвав презерватив и бросив в мусорное ведро, сталкиваю ее обнаженное тело с кровати.

— Убирайся, — решительно говорю я. Она встает и одевается.

— Могу отсосать тебе, если хочешь? Это будет не справедливо, что я кончила три раза благодаря тебе, а ты ни одного?

Я смотрю на нее снизу вверх.

— Хочешь знать, что случилось с последней девушкой, которая отказалась покинуть эту самую комнату, когда я попросил ее об этом?

Она смеется, оглядывая комнату и собирая волосы в хвост.

— Да, и что же? — взволнованно отвечает она.

Мне кажется, она, возможно, самая тупая сука, которую я когда-либо встречал, и это о чем-то говорит. Я встаю, натягиваю джинсы, достаю из кармана сигарету и закуриваю. Подойдя к ней, наклоняюсь к ее уху.

— Я убил ее, — с ухмылкой шепчу ей.

Любопытство сходит с ее лица, и она сглатывает, направляясь к двери.

— Спасибо, Эд. Вроде бы, — говорит она, распахивая дверь, и быстро выходя из комнаты.

Я смеюсь, снова надевая свой жакет.

Чертовы тупые сучки.

Глава 22

Кали-Роуз

Я осматриваю белоснежные стены, пока сижу и жду, когда выйдет доктор Освальд. Я знаю, мне нужна помощь, и что без профессионала, сама не смогу справиться со своими проблемами. Чем скорее я смогу покончить с этим, тем лучше.

Из кабинета выходит молодая афроамериканка в накрахмаленном белом блейзере, безукоризненном костюме и на таких каблуках, на которых я бы сломала себе шею.

— Кали-Роуз Рейнольдс? — спрашивает она, оглядывая комнату с людьми.

— Да, это я, — отвечаю, забирая сумочку и следуя за ней в кабинет.

— Привет, я доктор Мари Освальд, приятно познакомиться. Как тебе нравится, когда тебя называют? — спрашивает она, протягивая мне руку.

— Просто Кали, спасибо. Я тоже рада с вами познакомиться, — я беру ее руку.

Она жестом указывает на кресло в центре кабинета, я подхожу к нему, сажусь и оглядываюсь. Здесь нет никакого сходства с комнатами психоаналитиков, которые можно увидеть по телевизору, атмосфера здесь более домашняя, что заставляет меня полностью расслабиться. Одна стена занята книжной полкой. Перед окном, вид которого выходит на город, стоит рабочий стол, оформленный в белых и нежно-серых тонах. Ее кабинет действительно очень красивый.

— Чем могу помочь тебе сегодня, Кали?

Я начинаю нервно перебирать пальцами.

— Вся информация, что я вам скажу, никогда не покинет этих стен, верно? — спрашиваю я.

— Совершенно верно. Если только я не почувствую, что ты собираешься причинить вред себе или окружающим. Все, что ты мне скажешь, останется в этих стенах, — отвечает она с мягкой улыбкой.

— О боже, с чего же мне начать?

Я беру стакан с водой с кофейного столика и делаю несколько маленьких глотков, а затем начинаю свой рассказ. Опуская такую информацию, как идентификация Мотоклуба. Я говорю только то, что ей нужно знать, то, в чем она мне должна помочь справиться.

Закончив, смотрю на нее и вижу, как на лице женщины появляется беспокойство.

— Мы справимся с этим, Кали. Мы можем сделать это вместе.

Я надеюсь на это. Искренне надеюсь, что у меня получится.

***

Захожу в квартиру и бросаю сумочку на пол.

— Картер? — зову я, идя к холодильнику за бутылкой воды.

— Привет, малышка. Как прошла твоя встреча? — спрашивает он, входя на кухню в халате «Плейбой».

— Все хорошо. Доктор очень мила, наша следующая встреча завтра. Она хочет видеть меня каждый день, — говорю я и делаю большой глоток воды.

— А как ты себя чувствуешь? — спрашивает он обеспокоенным тоном.

— Вроде, немного лучше. Мне просто нужно сжиться с этим.

Я иду в свою комнату, раздеваюсь и заворачиваюсь в полотенце, прежде чем пойти в ванную и встать под обжигающе горячий душ.

— Да, мне станет лучше, — шепчу я себе.

***

Эд Никсон

— Мы собираемся поговорить о том, что Феликс — сомнительный ублюдок, с которым нужно разобраться? — спрашиваю я Зейна. Мы сидим в одном из городских ночных клубов Зейна, только он и я.

— Да, я наблюдал за ним последние пару дней. Следил за его передвижениями, местонахождением и прочим важным дерьмом. Я хочу убедиться, что у меня все под контролем, прежде чем сделать свой ход, — говорит он, поднося стакан к губам.

— К черту это. Я, бл*ть, готов пристрелить его прямо сейчас. То, что он сделал, было хреново, вот и все. Он знал больше, чем делал вид, что знает. Следовательно, он предатель.

Я смотрю, как одна из девушек трется о шест. Она делает это чертовски хорошо. Дверь открывается, впуская внутрь дневной свет. Входит Олли, за ним Чед и Харви. Олли и Чед садятся, а Харви встает как вкопанный, наблюдая за девушкой на шесте.

Я поднимаю брови и хихикаю.

— Чертовски хороша, да?

Он меня не слышит, и я пинаю его в голень.

— Харв? — смеюсь. — Говорю, что она чертовски хороша, да?

Он смеется, потирая рукой бороду.

— Да, неплоха, — хрипит он.

Я продолжаю улыбаться ему. Девушка — профи. Загипнотизировала паренька за две секунды.

— Парни, мне нужно кое-что вам рассказать, — говорит Зейн, придвигаясь ближе к столу. — Речь пойдет про Феликса. Я уже не уверен, насколько хороши его намерения. Одно из заданий Эд получил именно через Феликса. Задание, которое так уж сложилось, положило начало череде событий, произошедших с нашими девушками. Хотя, мне нужно действовать осторожно, все еще есть шанс, что… во-первых, это может быть просто совпадением, а во-вторых, у него, возможно, не было выбора.

Я смеюсь, а потом делаю глоток.

— Твое второе замечание не имеет смысла. У тебя всегда есть выбор. А если его у него не было, он должен был прийти к нам, и мы бы справились с проблемой. Не предавать нас, этим чуть не убив наших девочек.

— Он бы не стал, конечно, не стал, — недоверчиво говорит Харви.

— Ну не знаю. В последнее время Феликс ведет себя немного странно. К нему надо послать кого-то, кто не убьет его. Эд должен встретиться с ним лицом к лицу, — говорит Олли.

— Я, у меня не будет с этим никаких проблем. Мне просто нужно предупредить вас, ребята, о том, что происходит, — заявляет Зейн.

Блейк входит с явным напряжением в глазах.

— Черт, это родительское дерьмо — тяжелая работа. Вики, бл*ть, работает полный рабочий день. Она медленно убивает меня. Клянусь, — говорит он, махнув рукой бармену.

Вики пилит Блейка более грубо с тех пор, как забрали девочек. Она хочет, чтобы он ушел из клуба, и мы все это знаем, даже если женщина еще не призналась в этом. Я ни за что не уйду из клуба, даже ради Кали. До тех пор, пока ты знаешь, во что ввязываешься, у тебя нет оправдания, чтобы жаловаться. И если я когда-нибудь снова верну Кали, скорее произойдет что-то из ряда вон выходящего, нежели я отпущу ее снова.

Зейн вводит Блейка в курс дела, как и всех остальных, и к концу разговора Блейк готов к войне.

— Мы сейчас пойдем туда и спросим его. Больше никакого гребаного ожидания.

Я качаю головой.

— Мне нужно кое-где быть. Я вернусь сегодня вечером.

Зейн смотрит на меня с другой стороны стола.

— Все хорошо?

Я киваю.

— Ага, — вставая, я выпиваю остатки виски. — Мне нужно похоронить призрака.

***

Приехав по адресу, который мне предоставила Сандра, я смотрю на свой телефон, прежде чем снова перевожу взгляд на здание. Это большое промышленное здание. Выглядит средне, и если бы вы просто проезжали мимо него по улице, ничто бы не привлекло ваше внимание. Я подхожу к металлической двери и несколько раз стучу. Дверь открывается, и перед собой я вижу Сандру, ее светлые волосы собраны в аккуратный пучок на макушке, она одета в строгий костюм, а в ушах жемчужные серьги. Она выглядит именно такой, какой вы представляете себе кого-то с ее властью.

— Входи, Эд, — она жестом приглашает меня войти, я снимаю перчатки и оглядываюсь.

— Он здесь? — спрашиваю я, глядя через плечо. Сандра кивает.

— Да, но я не хочу, чтобы ты убивал его. Он нужен нам живым.

Я смеюсь.

— Да это как получится.

— Я серьезно, Эд. Придерживайся правил.

— Ты все еще питаешь к нему слабость, не так ли? — спрашиваю я ее.

Сандра Фисик и моя мать были лучшими подругами, пока росли, некоторые говорят, что она была влюблена в моего отца, и поэтому их дружба закончилась.

Женщина наклоняет голову.

— У меня никогда не было к нему никаких чувств, Эд, и он нужен мне живым. Он ценен для нас. Мы можем использовать его, чтобы разрушить всю его семейную операцию.

Киваю, решая бросить эту тему.

Она слегка улыбается мне и идет вперед.

— Следуй за мной.

Я иду за ней через пустое пространство, оно большое и веет холодом. Внутри припарковано несколько машин, но больше ничего. Как только мы достигаем начала лестницы, я следую за ней на чердак. Сандра останавливается наверху, и когда я обхожу ее, вижу Фрэнка или, более правильно — Казимира. Он сидит на диване передо мной. Увидев меня, улыбается и встает.

— Сядь обратно, это не займет много времени, — говорю я, двигаясь через комнату.

— Эд, — предупреждает Сандра у меня за спиной.

Я оглядываюсь через плечо и ухмыляюсь ей, заставляя ее покраснеть.

— Я просто хочу поговорить, — говорю я ей. Ее тело расслабляется, и она одобрительно кивает.

Садясь на сиденье напротив Казимира, я закидываю ногу на колено.

— Почему Феликс? — спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду, почему Феликс? — растерянно отвечает он. — Ты нашел время, чтобы провести со мной и хочешь посплетничать об одном из своих братьев?

Я качаю головой.

— Не игнорируй, мать твою, этот вопрос. Почему Феликс?

Он стискивает зубы и поднимает брови, прежде чем пожать плечами.

— На самом деле, это было легко. Удивительно, какими глупыми могут быть мужчины, когда дело касается любви. Я приказал ему дать тебе тот заказ.

— Почему? Почему ты так театрально рассказываешь о том, как заполучил меня?

Он отрицательно качает головой.

— Мне нужен был бизнес Брюса Пейтона. Это было похоже на убийство двух зайцев одним выстрелом.

Я встаю со своего места и подхожу к нему. Наклонившись, собираю достаточно слюны во рту, прежде чем плюнуть ему в лицо.

— Тебе чертовски повезло, что я не могу убить тебя. Уверен, то, что эти люди приготовили, заставит тебя захотеть, чтобы я это сделал, — говорю я, и выпрямляюсь.

Развернувшись, иду к выходу, по пути кивая Сандре. Толкнув металлическую дверь, я выхожу на тусклый дневной свет. Закидываю ногу на мотоцикл и выезжаю оттуда. Я так чертовски сильно хочу поехать в Голливуд. Последние пару дней были ужасно тяжелыми без нее. Ее невинность всегда успокаивала моих демонов, и теперь я хочу никогда не знать, что такое любовь. Чувства, которые я испытываю к ней, поглощают меня, и если умру от удушья ее любовью, умру чертовски счастливым человеком.

Время. Мне просто нужно дать ей время.

Время, которое я не могу тратить зря.

По возвращению в клуб я вижу у бара Феликса, и сразу же направляюсь прямо к нему. Схватив его за горло, прижимаю его к стене.

— Какого хрена ты делаешь, Эд, — кипит он.

— Какого хрена делаешь ты, Феликс? Дорогой папочка признался мне во всем. Иди в зал заседаний прямо сейчас, бл*ть, — кричу ему в лицо.

Остальные парни входят в помещение, и Зейн останавливается как вкопанный.

— Эд? У нас был план, брат. Ты…

— К черту план. Я только что говорил с самим дьяволом, который признался, что послал его, чтобы передать мне этот заказ. Он гребаный предатель.

Зейн сжимает рот в жесткую линию, и переводит взгляд на Феликса.

— В зале заседаний. Сейчас же.

Я отпускаю Феликса, бросая его на землю, и следую за всеми в зал заседаний.

Когда все собираются, наш Президент начинает свой допрос.

— Объясни это дерьмо, сейчас? — Зейн откидывается на спинку сиденья.

— Я не знал, брат. Не знал, почему он дал мне этот заказ.

— Ты знал. Ты знал, что он жив! Ты знал, кто он на самом деле. Ты, бл*ть, предал этот клуб и заплатишь за это, — говорю я, подходя к Феликсу и сталкивая его со стула.

— Эд… сядь, — приказывает Зейн со своего места.

Прищурившись, смотрю на брата. Было не так уж много случаев, когда я хотел оспорить решение Зейна, но это был один из них.

— Это конец Зейн, и ты это знаешь, — указываю я на него, прежде чем снова сесть на стул.

— Объясни все… сейчас. И ничего не упускай. Эд похож на льва в клетке, которому нужно вырваться и вцепиться в свою добычу. Я спущу его на тебя, если ты не выплюнешь все прямо сейчас, черт возьми, — небрежно заявляет Зейн, поднося сигарету ко рту.

Феликс бросает взгляд между нами, и я вижу страх в его глазах, поэтому смеюсь.

Он снова бросает взгляд на меня, прежде чем говорит:

— Он угрожал, Эбби. Я не мог ему позволить этого. Все это время я не знал, что Фрэнк был жив и узнал только тогда, когда он подошел ко мне, чтобы дать тебе заказ. Твой отец не оставил мне другого выбора. Я понял, что он нацелился на меня, чтобы передать дело тебе, потому что я старший, а Фрэнк знает, что я не поступаю так, как вы. Я не предавал клуб. У меня был план рассказать тебе все, но мне нужно было дождаться подходящего момента, чтобы убедиться, что он ничего не узнает.

Прищурившись, я достаю складной нож.

— Что-то должно измениться, брат. Можешь думать, что не предавал клуб, но ты предал. Ты мог бы рассказать нам, что происходит, и мы бы справились с этим вместе, как братство.

Я откидываюсь на спинку сиденья, широко расставляю ноги и щелкаю ножом в руке. Смотрю на Олли и вижу, что его рот сжат в жесткую линию. Это было трудно для него слышать, чувак гонялся за Эбби с тех пор, как мы были маленькими.

Зейн кивает.

— Эд прав. Левая или правая? — спрашивает он, затушив сигарету в пепельнице. Я хихикаю себе под нос, поднимая одну руку и потирая верхнюю губу указательным пальцем.

Феликс морщит лицо.

— Черт, — он срывает с себя толстовку и футболку, — правая.

Схватив нож, которым я играл в руке, я бросаю его через стол, где он сидит, и он вонзается ему в руку.

— Бл*-*-*ть! — выплевывает он, пытаясь сдержать боль.

Я подхожу к Феликсу, и опускаюсь перед ним на колени, похлопывая его по колену.

— Видишь ли, это не поможет мне. Это даже не уняло мой зуд…

Я вижу, как Зейн отодвигает свой стул и встает из-за стола.

— Эд, — рычит он себе под нос.

— Расслабься, Зи, я спокоен. Однако этой маленькой раны мне недостаточно. Видишь ли, это твоя вина, что моя девочка… ну, девочек забрали. Хочешь ты это признать или нет, но ты сыграл свою роль, — я выдергиваю нож из его правой руки и вонзаю в левую руку, глубоко вдавливая и кружа.

Он кричит в агонии, больше не в силах сдерживаться.

Я наклоняюсь так, чтобы мой рот оказался рядом с его ухом, продолжая вращать нож глубоко в его руке.

— Эта боль, которую ты сейчас испытываешь, — я шепчу ему так, чтобы только он и я могли слышать, — даже и близко не то, что пережили наши девушки. И тебе чертовски повезло, что я не вырываю твои гребаные глаза из орбит, — вытаскиваю из него нож, вырываю у него из рук жилет и вытираю об него свое лезвие. Я смотрю на Зейна, и он в молчаливом одобрении кивает. Затем встаю и выхожу из зала заседаний, хлопнув дверью.

Глава 32

Кали-Роуз

Прошла уже неделя с начала моих встреч с доктором Освальд. Мне стало легче, и хотя я знаю, что случившееся будет преследовать меня долгое время — если не вечно — понимаю, что мне нужно попытаться вернуть свою жизнь в привычное для меня русло. И вот я здесь, проверяю на выносливость свое маленькое сердечко на беговой дорожке впервые с тех пор, как вернулась из отпуска. Можно с уверенностью сказать, что чувствую себя так, будто бегу стокилометровый марафон.

Как, черт возьми, раньше я каждый день занималась этим, не знаю.

По моей голове течет пот, песня Эминема «Till I Collapse» пульсирует в моих ушах. Что я могу сказать — мне нужно выплеснуть гнев, и для этого Эминем подходит лучше всех. Мои кроссовки стучат по резине, когда вижу, как кто-то входит в дверь. Судя по размеру человека, понимаю, что это Доминик. Улыбаясь, смотрю на него и вытаскиваю наушники.

— Привет, — говорю я, сбавляя скорость на беговой дорожке.

— Привет, — отвечает он, и я замечаю мелкие морщинки вокруг его глаз. Моя улыбка исчезает, я кладу свой айпод, полностью выключая беговую дорожку. Затем встаю на пол и беру полотенце.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, вытирая пот с шеи.

— Разве не я должен спрашивать тебя об этом? Черт побери, Кали, — с легким гневом в голосе выдыхает он.

Я прикусываю нижнюю губу и на мгновение закрываю глаза.

— Кто тебе сказал?

— Разве это имеет значение?

Вижу беспокойство в его глазах, и это вызывает во мне чувства к нему, о существовании которых я никогда не знала.

— Прости, — шепчу я.

— За что ты извиняешься, Кали? Черт, если кто и должен просить прощения, так это я. Иди сюда, — говорит он, протягивая мне руку. Я делаю шаг вперед и прижимаюсь к нему, наслаждаясь его объятиями. Почувствовав легкий поцелуй в макушку, вздыхаю в знак признательности.

— Спасибо, Дом, — говорю я, глядя на него снизу вверх.

Он смотрит на меня.

— Благодаришь меня? За что? — спрашивает он, убирая выбившиеся волосы мне за ухо.

— За то, что всегда был рядом. За это… просто за то, что ты есть. Ты отличный парень, Дом. Мне жаль, что я никогда этого не видела, — застенчиво говорю я.

— А сейчас ты это видишь? — спрашивает он, проводя большим пальцем по моей щеке.

— Может быть, — неуверенно отвечаю.

Знаю, что хочу попробовать что-то с Домиником. Трудно не хотеть этого, когда он не только горячий, но и отличный парень и у него большое сердце. Я обдумываю несколько советов, которые мы с доктором Освальд обсудили на этой неделе.

«Делай то, что делает тебя счастливой в данный момент. Попытайся снова нормализовать свою жизнь», — ее голос эхом отдается в моей голове.

Я смотрю на Доминика и вижу легкую улыбку на его пухлых губах.

— Может, сначала не будем торопиться? Посмотрим, куда это приведет?

Он изучает мои глаза, и его улыбка становится еще шире, показывая ровные белые зубы. Парень наклоняется и целует меня в нос.

— Я буду действовать так, как ты попросишь, Кали. Всегда.

Улыбаюсь ему в ответ и киваю.

— Ладно, ладно. И что теперь? — спрашиваю, и он смеется.

— А теперь я приглашаю тебя на ужин.

Я слегка краснею и смотрю перед собой.

— Хорошо, ужин, — отвечаю, бросая на него взгляд и видя, что он все еще улыбается.

— Я заеду за тобой в восемь?

— Звучит неплохо, — говорю я, теребя полотенце в руке.

Он берет мою свободную руку и целует ее, прежде чем выйти из комнаты.

— Черт, — шепчу себе под нос.

В последнее время мои импульсивные решения берут надо мной верх. Эта мысль напоминает мне об Эде, и моя улыбка исчезает. Она исчезает не потому, что он не делает меня счастливой — совсем наоборот — она меркнет потому, что я никогда не говорила ему, что люблю его, хотя, очевидно, что люблю. Однако я не могу его заполучить, было бы несправедливо заставить его думать, что могу жить такой жизнью, как он. Просто я не такая девушка. Не такая сильная, дерзкая или крутая, как Алэйна и Вики. Я интроверт — тихий и сдержанный. Ненавижу конфронтацию, и всегда беспокоюсь о том, как люди могут воспринимать меня. Я полная противоположность тому, чего когда-либо хотел бы любой мужчина из мотоклуба.

Эд Никсон, как один человек может быть таким сложным? Как я могу любить такого непростого мужчину? Вот почему мне нужно попробовать с Домом, нужно проверить себя. Доминик Абрахамс — тот тип мужчины, с которым я должна быть, и обязана попробовать.

Понимаю, что стою в той же позе с тех пор, как ушел Дом, поэтому поворачиваюсь, беру бутылку с водой со стола рядом с беговой дорожкой и возвращаюсь в дом.

***

Вернувшись в квартиру, направляюсь прямо в душ. Открываю кран, стою и жду, пока нагреется вода. Я взволнована сегодняшним вечером, но какая-то часть меня чувствует себя опустошенной. Большая часть. Та часть меня, которая любит плохих мальчиков с татуировками, ездящих на байках и которые с помощью своего члена могут заставить тебя ощущать, будто ты умеешь летать.

— Я в жопе, — бормочу себе под нос.

Мне нужно забыть Эда Никсона и всю его неземную красоту. Доминик великолепно выглядит, и любая другая девушка с радостью ухватилась бы за возможность сходить с ним на свидание. Девушки клеятся к нему каждый день. Почти каждая женщина, с которой он разговаривает, пытаясь привлечь его внимание, будет накручивать волосы на свой палец или кусать губу. А Дом совсем не такой. Он разборчив в том, с кем спит. За все годы нашего знакомства, я хорошо его выучила.

Он всегда сдержан и профессионален.

Полная противоположность Эду.

Мне нужно перестать думать о нем, потому что это становится все большей проблемой. Возможно, это будет следующая тема для меня и доктора Освальд — как перестать думать о бывших. Я почти уверена, что можно было бы написать книгу, посвященную этой конкретной теме.

Да, я сомневаюсь, что кто-нибудь сможет мне в этом помочь. Выдавливаю немного шампуня на ладонь и намыливаю волосы, прежде чем проделать ту же процедуру с кондиционером. Закончив мыться, выключаю душ, хватаю полотенце и, завернувшись в него, иду в свою комнату. Закрываю за собой дверь и заглядываю в свой гардероб. Я вхожу внутрь и включаю свет, а затем начинаю рыться во всей своей одежде, пытаясь найти что-нибудь, что можно было бы надеть. Он не сказал, куда мы пойдем на ужин, так что я не знаю, что выбрать.

— Черт, — бормочу я.

Возвращаюсь в свою комнату и беру телефон с кровати. Ищу контакт Доминика и пишу ему сообщение.

Я: Ты не сказал, куда повезешь меня #проблемасвыборомодежды

Не могу поверить, что только что использовала хэштег в текстовом сообщении. Мило Кали, уже показываешь, какая ты неудачница. Эти отношения не продлятся долго.

ДОМИНИК: Это сюрприз. Одевайся, как хочешь. Ты идеальна.

Улыбаясь его сообщению, понимаю, что он мне не ответил. Теперь просто придется рискнуть. Возвращаюсь в свой гардероб и продолжаю рыться в нем. Наконец-то останавливаю свой выбор на черном платье. Оно обтягивающее, но не слишком, и оно простое — безопасное. В сочетании с бежевыми лодочками это будет совершенно простая комбинация.

Вот что он получит за свою загадочность.

После того, как расчесываю волосы, выпрямляю их, оставляя завитыми лишь кончики. Наношу светлые тени, немного румян, красный блеск для губ, и вот — я готова. Стоя еще несколько секунд перед зеркалом, разглядываю себя. Да, выгляжу хорошо, но в глубине души какая-то часть меня хочет, чтобы сейчас я наряжалась для Эда. Там где Доминик мил и нежен, Эд жесток, груб и знает, когда не следует быть нежным. Хотя со мной он был другим, мне так казалось. Он был мудаком по отношению к окружающему, но джентльменом для своей девушки. Однако у него прекрасно-порочная душа, и я не сомневаюсь, что он борется со своими собственными демонами. Кроме того, огромная часть меня хочет бороться с ними вместе с Эдом. Я хотела принадлежать ему. Он заставил меня почувствовать себя более чем особенной, заставил меня почувствовать себя превосходной.

Я вздыхаю, глядя на свои туфли, прежде чем сесть на кровать. Раздается стук в мою дверь.

— Входи, — говорю я, пытаясь скрыть свою печаль.

Фиби с улыбкой просовывает голову в мою дверь. Она улыбается до тех пор, пока не видит мой взгляд.

— И что случилось? — спрашивает она, закрывая за собой дверь.

Я втягиваю нижнюю губу в рот и наклоняю голову.

— Не знаю. Я должна быть в восторге прямо сейчас, потому что собираюсь на ужин с Домиником Абрахамсом, и он мой лучший друг. Он тот, кто подходит мне, тот, кого можно описать одним словом — безопасность. Так почему же я сижу здесь, вся такая разодетая и думаю об опасности! — я вскидываю руки вверх, прежде чем прикрыть ими лицо.

Чувствую, как кровать прогибается рядом со мной, и Фиби обнимает меня за плечи.

— Под опасностью ты имеешь в виду Эда? — беспечно спрашивает она. Я опускаю руки и хмуро смотрю на нее.

— Нет, про опасность в том, чтобы потягивать сок через трубочку в Южном Централе (примеч. пер.: Южный Лос-Анджелес), с натянутым на голову капюшоном, — саркастически отвечаю я.

— Ладно-ладно, будь милой, — говорит она с намеком на улыбку. — Хочешь знать, что думаю я?

Киваю в ответ.

— Очевидно же, Фиби. Не прикидывайся дурочкой.

Подруга снова прищуривается и ухмыляется.

— Полегче, тигрица. Думаю, тебе нужно сделать многое, чтобы исцелиться. Также, я уверена, что ты, скорее всего, в конце концов, все равно будешь с Эдом, но также думаю, что тебе не следует торопиться с этим. Хочешь знать, почему? Потому что, черт возьми, он никогда больше не позволит тебе уйти из его жизни. Когда-либо.

— Но стоит ли мне сегодня встретиться с Домиником? — спрашиваю я, глядя на нее.

— Конечно. Это всего лишь ужин. Прочувствуй это и посмотри, как все пойдет. Обрати внимание на эти ощущения. После сегодняшнего вечера ты должна понять, что тебе нужно делать, — спокойно говорит она.

Черт, эта девушка чертовски умна.

Я улыбаюсь.

— Хорошо, это я могу сделать. Я так скучаю по Эду, Фиби. Мне больно от того, как сильно я скучаю по нему, по его компании и по тому, что он заставляет меня чувствовать. Я зависима от него.

Подруга улыбается и похлопывает меня по ноге.

— Я знаю, любовь моя. Я знаю.

Она встает с кровати и растягивается.

— Мне лучше идти. К этому времени я уже должна была быть в Уэст-Бич.

— Так почему ты все еще здесь? — спрашиваю я, поправляя макияж.

Фиби смотрит на меня и возбужденно хлопает в ладоши.

— Именно это я и пришла тебе рассказать! Я взялась за работу, которая во многом мне поможет. На данный момент пока не уверена, в чем суть, но мне придется отправиться в турне с некоторыми известными певцами, пока они гастролируют по всему миру. Мне нужно будет подбирать им образы и все такое. Я очень взволнована, но надеюсь, что мне не достанется чертова дива. Я, черт возьми, убью его. Клянусь Богом, я убью следующую знаменитость, которая будет изображать передо мной из себя диву.

Я встаю, кивая в знак согласия.

— Расскажи мне об этом, про диву. Мне нужно снова погрузиться в работу. Боже мой, Фиби! Это так потрясающе. Не забывай меня, когда станешь знаменитой и все такое. Интересно, кто это будет? Список бесконечен. Если это кто-то вроде Эминема, ты должна засунуть меня в свой чемодан и взять вместе с собой. Клянусь, я буду вести себя хорошо, — говорю я, сжимая ее плечи.

Она смеется, похлопывая меня по руке.

— Дорогая, я сомневаюсь, что кому-то вроде Эминема есть дело до кого-то, кто будет подбирать ему одежду. Успокойся, — Фиби притягивает меня к себе и целует в губы. — Я уезжаю только через две недели. Так что у нас есть куча времени, чтобы наверстать упущенное.

Я киваю головой.

— Хорошо, красотка, я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, сладкий пирожочек, — говорит подруга, и выходит из моей комнаты.

В Фиби что-то есть. Она так уверена в себе, знает, что делает в этом мире, и ей наплевать на то, что о ней думают люди. Да она гоняет на машине на десятисантиметровых каблуках. Эта девушка — богиня.

— Правильно, — бормочу я. — Пора разобраться с этим дерьмом.

Я поправляю платье, хватаю клатч, бросаю в него несколько предметов первой необходимости, прежде чем выхожу из своей комнаты. Спускаясь в гостиную, вижу Картера на диване с парнем, которого видела уже дважды. Интересно. Обычно у Картера связь на одну ночь, и он не особо часто позволяет перетекать этому во второе свидание. Я смотрю на них обоих, уютно устроившихся на диване.

— Привет, — улыбаясь, говорю я.

Картер расплывается в широкой улыбке и оглядывает мое тело с головы до ног.

— Черт возьми, малышка, ты чертовски безупречна.

— Спасибо.

Бросаю взгляд на темноволосого красавца рядом с ним, а затем многозначительно смотрю на Картера. Мой друг смотрит на того, на кого я смотрю, а затем снова на меня.

— О, черт! Моя вина. Кали, это Мэтт. Мэтт… Кали.

Подхожу к ним и пожимаю ему руку.

— Привет, приятно познакомиться! — я приветствую его широкой улыбкой.

— Я тоже рад наконец-то познакомиться с тобой, Кали, — ласково отвечает парень.

Я не собираюсь лгать, видеть Картера с кем-то, делает меня очень счастливой. Кто знает? Оглядываюсь на Картера, а он зло смотрит на меня. Захлопываю рот и, прищурившись, смотрю на него.

— Молчи! — он указывает на меня с легкой улыбкой.

Я вскидываю руки.

— Я ничего и не говорю!

— И вообще, куда ты идешь? Выглядишь сногсшибательно.

— Я иду ужинать, — прямо говорю я.

— Да, я это понял, но с кем? — терпеливо спрашивает он.

— С кем, не имеет значения, — вежливо огрызаюсь ему в ответ.

Он прищуривается и убирает руки с Мэтта. Как только Картер открывает рот, чтобы что-то сказать, я слышу стук в дверь.

— Черт, — бросаюсь к двери, но падаю на задницу из-за этих огромных каблуков, в результате чего Картер своими длинными гребаными ногами подпрыгивает и ныряет к двери прямо передо мной. Он распахивает ее и широко улыбается мне.

— Так, так, так, не Доминик Абрахамс ли это?

Нахмурившись, я иду к двери, отталкивая его локтями.

— Извини за это. Картер немного… чертовски раздражающий. Можно идти, — невинно говорю я Доминику. Картер хмурится и целует меня в голову.

— Будьте осторожны, детки. Кали, у тебя все еще есть эти… — я быстро выхожу, хлопнув дверью перед носом Картера, мгновенно обрывая его. Я краснею и виновато смотрю на Дома.

— Еще раз прошу прощения. Он может быть… да, он может быть Картером.

Дом качает головой, стараясь не рассмеяться вслух.

— Вы двое такие милые.

Я смеюсь над его комментарием.

Сейчас он совсем не милый.

Мы выходим из вестибюля моей квартиры, и он ведет меня к своей машине. Открыв дверцу, парень помогает мне сесть, прежде чем идет к водительскому месту. Как только он садится, я смотрю на него, пристегивая ремень безопасности.

— Итак, куда мы направляемся?

— В «The Rocks», — говорит он, улыбаясь мне.

— «The Rocks?» Ух ты! Я впечатлена.

«The Rocks» — это высококлассный ресторан в Голливуд-Хиллз. Там трудно найти столик, и обычно приходится заказывать места за несколько месяцев вперед. Так что да, я впечатлена.

Он пожимает плечами и смотрит на меня.

— Ничего особенного.

Я улыбаюсь и оглядываю его. Аккуратные джинсы, белая рубашка с закатанными рукавами и Чак Тейлорс (примеч. пер.: кеды). Его волосы, как обычно, коротко подстрижены по бокам, а верхняя часть длинная и зачесана назад. У Доминика физическая подготовка бодибилдера. Он огромный. Он и Эд, вероятно, по размерам примерно одинаковые. Только Эд будет чуть выше Доминика. Я смотрю в окно и нервно сглатываю.

Чувствую, как рукой он сжимает мое колено.

— Ты выглядишь потрясающе, Кали, но можешь надеть и мешок от картошки, и все равно будешь выглядеть чертовски великолепно.

Я улыбаюсь ему.

— Спасибо, ты и сам неплохо выглядишь.

Глава 24

Мы подъезжаем к «The Rocks», и я выхожу из машины прежде, чем он успевает открыть для меня дверь. Доминик обходит пикап, передает ключ камердинеру и, схватив меня за руку, ведет внутрь здания. Мои каблуки стучат по кафельному полу, когда мы направляемся в ресторан. У входа за стойкой стоит молодая девушка и одобрительно смотрит на Доминика. Я чуть не прыскаю со смеху. Это не вызывает во мне совсем никаких ревнивых чувств, и для себя отмечаю, что ведь если бы она так посмотрела на Эда, у нас были бы проблемы. Прикусываю губу и громко выдыхаю, понимая, что, возможно, это свидание не такая уж и хорошая идея. Но прежде, чем успеваю дать волю своим безумным мыслям, чувствую, как он своей рукой нежно касается моей.

— Пошли, — Доминик кивает в сторону столиков.

Улыбаюсь и следую за ним к столику у стеклянных окон. Сняв куртку, сажусь и оглядываю красивую архитектуру интерьера. Помещение полностью стеклянное и тускло освещено декоративными свечами, разбросанными по всей комнате. Взяв стоящий передо мной кувшин, наливаю себе стакан воды и делаю несколько маленьких глотков. Доминик с улыбкой смотрит на меня.

— Ты в порядке? — спрашивает парень.

Киваю.

— Да, все нормально. Как прошел остаток твоего дня?

— Хорошо. А твой? — он берет меню и просматривает его.

— Ну, средне, — отвечаю я, пожимая плечами.

Он смеется.

— Собираешься вернуться на работу?

— Может быть. Я пока еще не уверена, что делаю.

Начинаю просматривать меню как раз в тот момент, когда к нашему столику подходит официант. В итоге я заказываю стейк из филе-миньон, а Дом порцию из трех кусков. Совсем не удивлена.

— Что-нибудь конкретное, чем бы ты хотела заняться? Я имею в виду твои планы.

— У меня есть несколько идей, но я еще не готова к их осуществлению.

Он протягивает руку и хватает ею мою.

— Кали. Я действительно очень рад, что ты решила дать этому шанс.

— Я тоже рада, что сделала это, — улыбаюсь ему.

Я вижу, как к нашему столику подходит пожилая женщина, лет шестидесяти.

— Извините, что прерываю вас, — начинает она, переводя взгляд с Дома на меня.

— Все в порядке, — заверяю я, улыбаясь женщине.

— Просто вы двое так сильно напоминаете мне моего покойного мужа и меня. Так приятно видеть молодую любовь.

Мои брови взлетают вверх, и я начинаю кашлять, хватаясь за воду.

— Спасибо, — говорю я в свой стакан.

— Это лишь начало пути, — добавляет Доминик, оттягивая воротник. Я замечаю, как краснеют его щеки, и он выглядит очаровательно.

Женщина касается моей руки.

— Все начинается сначала, милая.

Я улыбаюсь ее словам. Может быть, она и права. Дом встает из-за стола, прежде чем женщина начинает уходить.

— Вы знаете, как сделать снимок на одном из них? — спрашивает он ее, показывая свой телефон.

Я закатываю глаза. Ясно как день, что эта женщина не может знать, как фотографировать на новейший айфон.

Она хихикает.

— Конечно же, я знаю. Мне пришлось научиться, чтобы я могла фотографировать всех своих правнуков.

Доминик с улыбкой протягивает ей свой телефон, затем смотрит на меня с озорным блеском в глазах.

Он снова садится и похлопывает себя по коленям.

— Иди сюда.

Ухмыляясь, подхожу и боком сажусь к нему на колени. С улыбкой смотрю на него сверху вниз.

— Иногда ты такой придурок. Знаешь это?

Дом касается рукой моей шеи и нежно притягивает мое лицо к своему, улыбается мне в губы, прежде чем быстро поцеловать их.

— Только когда я с тобой.

Мы оба начинаем смеяться друг другу в губы. Я напрочь забываю о женщине с телефоном Дома. Когда быстро встаю, старушка улыбается.

— Держите, я сделала парочку хороших. Благослови твое сердце, милая. Он хранитель.

Думаю, это можно назвать поворотным моментом для меня. Доминик потрясающий. Не только снаружи, но и внутри тоже. В этот момент я по-настоящему хочу попробовать с ним.

— Спасибо, — застенчиво говорю я.

Доминик подходит ко мне сзади, забирая телефон у женщины.

— Спасибо, — говорит он, и она улыбается.

— О, не благодарите меня. Мне было приятно за этим понаблюдать.

Мои брови снова взлетают вверх. Если бы она не была такой милой пожилой леди, я бы испугалась этого комментария. Я смотрю на Доминика, который широко улыбается, глядя в свой телефон.

— Что там? — смущенно спрашиваю.

Он улыбается.

— Ты такая чертовски красивая. Это будет размещено на Фейсбуке.

Я качаю головой.

— Черт. Дай мне сначала взглянуть.

Я выхватываю телефон у него из рук. Просматриваю фотографии, они на самом деле замечательные. Мы выглядим как влюбленная пара. Она сделала три снимка. На одном мы смеемся друг другу в губы. На втором она словила идеальный момент того, как Дом легонько целует меня в губы, и на третьем фото мы смотрим глубоко друг другу в глаза. Мы выглядим как счастливая пара. Я улыбаюсь ему и возвращаю телефон.

— Они хороши. Может, ей стоит стать фотографом?

Дом смеется.

— Или, может быть, тебе стоит стать моделью.

Я смеюсь, откидываясь на спинку стула.

— Ну уж нет. Никогда. Мне хватает Картера, у которого достаточно бзиков, словно у настоящей малолетки-модели, с которыми мне приходится мириться.

Официант приносит нашу еду, и мы принимаемся за нее, попутно болтая, как друзья, которыми и являемся.

***

Я ворочаюсь лежа в постели, когда думаю о том, что произошло сегодня вечером. Такое чувство, будто я слишком сильно заставляю себя втянуться в это. Я должна попробовать сделать это, но также не хочу слишком обнадеживать его.

Отношения — это гребаный кошмар. Теперь я могу потерять друга. Вздохнув, закрываю глаза и позволяю сну окутать меня и унести туда, где меня ждут кошмары.

— Нет, нет, отвали от меня, черт побери.

Кто это? Где я? Пытаюсь открыть глаза, но не могу, они как будто слиплись.

— Отвали от меня, ты, свинья!

Это Алэйна. О Боже, какого хрена. Я начала суетиться вокруг.

— Заткнись, сука!

Я услышала звук удара кулаком по плоти, а затем наступила тишина. После этого последовал звук расстегивающей молнии и соприкосновения кожи с кожей. Я снова попытался что-то сказать, но вышло невнятно.

— Черт… Где я? — мне удалось пробормотать в сонном тумане.

Звук прекращается.

— Черт возьми, Джейсон. Иди, усыпи эту сучку снова.

Я почувствовала чужую руку на своей челюсти, а затем таблетку на языке. Он закрыл мне рот рукой, заставляя сглотнуть. Мои глаза закрылись, и снова воцарилась тьма.

Я просыпаюсь в поту, мои руки дрожат. Это был не кошмар. Это было воспоминание. Смотрю на время на телефоне, игнорируя два сообщения, и вижу, что сейчас раннее утро. Ни за что на свете я не смогу снова заснуть. Мое тело начинает сотрясаться в конвульсиях, а по лицу текут слезы.

— Алэйна, — шепчу я в темноту. Она пережила ужасные вещи. Держу пари, это даже не верхушка того, что с ней случилось. А я подавлена из-за того, что в меня засунули пальцы. Я дерьмовый человек. Снова беру телефон, и отправляю ей сообщение.

Я: Мы можем как-нибудь поговорить? Пожалуйста.

Положив гаджет обратно на прикроватную тумбочку, чувствую, как во мне что-то ломается. Это воспоминание было таким ярким. Бл*ть. В таком состоянии лежу пару часов, пока слезы на лице не высыхают, а утреннее солнце не врывается в комнату. Слышу стук в свою дверь.

— Малышка, это я. Можно войти?

— Если я скажу «нет», ты уйдешь?

Дверь распахивается, и в комнату входит Картер, завернувшийся в халат и в тапочках от Хью Хефнера.

— Конечно же, нет, — бормочу я, закатывая глаза.

Он садится на мою кровать, обнимая меня одной рукой.

— Я слышал, как ты кричала прошлой ночью. Вбежал сюда, но ты спала и не хотела просыпаться. Что происходит? Я волнуюсь.

— Это было воспоминание… с той недели, — отвечаю я, глядя прямо в стену.

Он тревожно сводит брови вместе.

— Что случилось?

— Со мной? Не так уж много по сравнению с тем, с чем пришлось столкнуться Алэйне. Впрочем, это ее история. Я не могу поделиться этим с тобой, Картер, — печально говорю я.

— А что насчет тебя? Что они сделали?

Я пожимаю плечами, натягивая одеяло до подбородка.

— Это случалось всего пару раз. Он всегда пользовался своими пальцами. Ни разу не пробовал вставить в меня свой грязный член.

Картер сглатывает и краснеет.

— Я могу убить их, — уверенно произносит друг.

Я сажусь на кровати и похлопываю его по руке.

— Эд с Зейном уже позаботились об этом.

— Ну что ж, я выкопаю его останки и сделаю это снова, — говорит он дрожащим голосом.

Я хватаю его за руку.

— Эй, не надо. Я рассказала тебе это не для того, чтобы мне сочувствовали, Картер. Не плачь из-за меня.

Он вытирает под глазами.

— Ты не заслужила всего этого, Кал. Никто не заслуживает. Тошно думать, что такие мужчины существуют в этом испорченном мире.

Я киваю и сбрасываю с себя одеяло.

— Да, знаю. Мне нужно убедиться, что с Алэйной все в порядке. Каждый раз, когда я вижу ее, мне кажется, что она такая сильная, спокойная и собранная. Она пережила какое-то ужасное дерьмо, Картер. Я удивлена, что Зейн не сжег всю эту землю дотла.

— Ну, — начинает он, подходя ко мне, — наверное, это очень сильно повлияло на него, что он пошел в противоположную сторону, ты же знаешь, так бывает. А вся эта ситуация звучит как довольно темное и глубокое дерьмо.

Он прав, наверное, так оно и есть. Иногда наши механизмы преодоления ситуации могут меняться в зависимости от того, насколько серьезно то дерьмо, с которым приходится иметь дело. Ничто не сможет разлучить Зейна и Алэйну. Они король и королева мира Mотоклубов. Она идеально вписывается в него. Я знала ее до Зейна, и она всегда была тихой и сдержанной. Может быть, он раскрыл в ней ту сторону, которую девушка всегда скрывала. Похоже, теперь, когда рядом с ней ее мужчина, ей нечего бояться. В каком-то смысле я ей завидую, ведь у меня есть предчувствие, каково это было бы, потому что однажды почувствовал это с Эдом.

Картер хихикает, глядя на свой телефон. Я оглядываюсь, снимая топ, оставаясь в трусиках и лифчике.

— Что? — огрызаюсь я на него.

Мне знаком этот его смех. После него всегда следуют поддразнивания. Я могу убить его, если он решил, что сегодня подходящий день, чтобы приставать к Кали. Завтра я снимаюсь в видео, а сегодня мне нужно пройтись по магазинам. Он показывает мне экран своего телефона. Я прищуриваюсь, пытаясь рассмотреть получше. Улыбаюсь, когда вижу, что Доминик отметил меня на всех трех наших вчерашних фотографиях.

— Вечер прошел хорошо, да? — спрашивает Картер с дерзкой улыбкой и приподнятой бровью.

Я улыбаюсь.

— Да. Думаю, так оно и было.

Взяв свой телефон с тумбочки, я открываю Фейсбук и ставлю «нравится» на всех трех фотографиях. Я размышляю, стоит ли мне поделиться хотя бы одной из них в своем профиле. Затем решаю, что не сейчас, еще слишком рано. Проверяю стену своего профиля, и вижу комментарий, оставленный Фиби, который положил начало разговору с девочками.

Фиби Рэндон: Эй, девочка, пообедаем сегодня?

Вики Рэндон: Ага, сейчас. Вы не сделаете этого без меня.

Фиби Рэндон: Мы вполне могли бы.

Вики Рэндон: Искренне в этом сомневаюсь, сладкая булочка. Я сейчас же уезжаю из Уэст-Бич.

Фиби Рэндон: Нет, не начинай это дерьмо со сладкой булочкой, Вики, я чувствую себя толстой.

Вики Рэндон: Успокой свою почти несуществующую пятую точку, сладкая булочка.

Алэйна Мэтьюз: Я ЕДУ! Вики, если ты оставишь меня здесь, я начну войну. Не играй со мной.

Вики Рэндон: Ты злая женщина. Нам нужно незаметно улизнуть. Сама знаешь из-за кого.

Алэйна Мэтьюз: Да, это довольно очевидно, Вики.

Фиби Рэндон: Вы про Эда?

Я закатываю глаза и смеюсь над их перепиской. Эти девушки сумасшедшие, но я люблю их до безумия. Им не нужно беспокоиться об Эде — его нет в списке моих друзей, так что, он никак не сможет увидеть их разговор. Я снова, улыбаясь, просматриваю фотографии со вчерашнего вечера. Моя улыбка пропадает, когда я вижу маленький символ Земли под фото.

— Черт, — шепчу я, нажимая на него.

Картер подходит ко мне, заглядывая мне через плечо.

— В чем дело?

Я указываю на символ.

— Эти фотографии общедоступны. Любой желающий на Фейсбуке может их увидеть.

Он замолкает, и когда я оглядываюсь через плечо, то вижу, что его лицо покраснело от попыток сдержать смех. Со скучающим видом опускаю глаза.

— Это не смешно, Картер. Эд получит неверное представление об этих фотографиях. Они чуть не убили друг друга на свадьбе. Теперь он наверняка прикончит Доминика. Черт.

Картер взмахивает рукой, переставая смеяться

— Хорошо, хорошо, мне очень жаль. Послушай. Вероятно, Эда, даже нет на Фейсбуке.

Я обдумываю то, что он сказал, и, возможно, он прав. У Эда ни за что не будет профиля в социальной сети. И все же, я проверяю список друзей Вики, Фиби и Алэйны, просто чтобы убедиться, и, конечно же, никого из парней там нет. Я мгновенно расслабляюсь. Картер обходит меня, становится передо мной, берет мою расческу и начинает водить ею по моим волосам.

— Однако, вопрос в том, детка… почему эта возможность так сильно беспокоит тебя?

Глава 25

Я сглатываю и убираю его руку со своих волос.

— Потому что, Картер… думаю, что влюблена в него, и абсолютно ничего не могу с этим поделать.

Картер замирает и разворачивает меня лицом к себе.

— Ты знаешь, что тебе нужно сделать. Ты не можешь так поступить с Домиником. Тебе нужно отпустить его.

Отвожу от него взгляд и смотрю на дверь.

— Знаю, — отвечаю, проглатывая комок беспокойства. — Просто… я позвоню ему сегодня, — улыбаюсь Картеру, и он кивает.

— Хорошая девочка, — говорит друг, легонько целуя меня в щеку.

Не знаю, что бы я делала без него. Мы уравновешиваем друг друга. Бог извинялся за всех мужчин, когда создавал Картера — как всегда, все хорошие либо геи, либо женаты.

К черту мою жизнь.

Кроме Доминика — он особенный. Очень надеюсь, что не разрушу нашу дружбу, иначе мое сердце будет разбито. Я не смогу жить без Доминика в своей жизни. Он присутствует в ней так долго, что я почти стала зависеть от него.

После быстрого душа, открываю шкаф, в надежде найти что-нибудь повседневное. В итоге останавливаюсь на черном платье в пол, которое красиво облегает мои изгибы, вернувшиеся наконец-то после недели без еды. Клянусь, моя задница увеличилась вдвое. Я расчесываю свои длинные волосы и оставляю их спадать естественными волнами. Наношу легкий слой ВВ-крема, затем хватаю очки и сумочку с комода, прежде чем выйти из своей комнаты. Выйдя в гостиную, вижу всех девочек и Картера, играющего с волосами Фиби. У нее невероятные волосы, и мы с ним всегда ссоримся из-за того, кто будет их трогать.

— Привет! — щебечу я, подходя, чтобы обнять их всех.

— Привет, девочка, — весело говорит Алэйна, сидя на стуле.

Вики улыбается мне, хотя улыбка не достигает ее глаз.

— Пожалуйста, скажи мне, что на тех фотографиях, которые я видела сегодня, были просто два друга, случайно целующиеся в ресторане?

Я краснею, втягивая воздух, прежде чем сесть на диван и положить руки на ноги. Эти девушки — моя жизнь; они скажут мне, что делать дальше, если я облажаюсь. Они настоящие, и я не могу им солгать. Особенно Вики, она устрашающая.

— Эм… перед тем, как я уехала на твою свадьбу, Дом поцеловал меня. Я попросила его, чтобы он дал мне немного времени. После моего возвращения, одно за другим, и он пригласил меня на ужин, но не как подругу. Я согласилась. И вот как появились эти фотографии. Я так сильно люблю Дома. Мне действительно хотелось, чтобы это сработало, но не могу так поступить с ним. Не тогда, когда мое сердце катается на мотоцикле, — я торопливо выдыхаю, и Фиби добавляет невнятным тоном:

— Больше похоже на то, что он катается по своей армии шлюх.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами. Алэйна мягко пинает ее ногой.

— Ему больно. Так он справляется с горем.

Я наклоняю голову и смотрю на них обоих.

— Он что, там трахается налево и направо?

Девчонки обмениваются взглядами, прежде чем Вики встает и садится рядом со мной.

— Ему больно. Он любит тебя, но ты должна понимать, что именно так Эд справляется со своими эмоциями. Он либо убивает, либо трахается, — она пожимает плечами.

Глаза Картера вспыхивают.

— Ты серьезно?

Вики смотрит на Алэйну, ее глаза расширяются, когда она осознает, что ей нужно скрыть то, о чем она только что проговорилась.

— Нет, я образно, — девушка пытается отшутиться.

Я прищуриваюсь, глядя на нее.

— Мне насрать, кого он убьет, но вот кого трахает? Да. У нас проблема, — я встаю со своего места, полностью осознавая то, что веду себя как полная лицемерка, но, черт побери, секса у меня не было ни с кем!

— Кали, ты слишком серьезно все воспринимаешь. Одна из последних девушек, которых он трахал, оказалась похороненной в лесу. Поверь мне, секс для него ничего не значит.

— Не помогает… это совсем не помогает.

Я начинаю расхаживать по гостиной. Бросаю взгляд на Картера — он выглядит так, словно его может стошнить. Я никогда раньше не испытывала такой ревности. О нет, это опасное чувство. Я чувствовала ревность типа: о, у нее красивые туфли, я хочу их. Но эта ревность? От этой ревности мне хочется оторвать ему яйца и облизать их одновременно.

— Так, ладно, со мной все будет хорошо. Мне просто нужно забыть о нем. Так? Это то, что мне нужно сделать? Боже мой, что, черт возьми, мне делать? Не знаю, как справиться с этим узлом ненависти и ревности, который чувствую глубоко в своей груди. Это, бл*ть, отстой, — сажусь на диван и откидываюсь на спинку, я чувствую, как по телу стекают капли пота.

В комнате тихо, никто не сказал ни слова. Смотрю на все пары глаз, которые в шоке уставились на меня.

— Вау, — выдыхает Вики. — Кто знал, что в тебе это есть.

Я смотрю в сторону, прежде чем думаю о своих действиях, и улыбаюсь.

— Давайте просто забудем об этом. Мне нужна еда, — я встаю с дивана и направляюсь к двери, и когда понимаю, что за мной никто не идет, останавливаюсь и оборачиваюсь. — Вы, ребята, не голодны?

Они все разом встают и следуют за мной к двери.

***

Мы сидим в новом кафе в центре города, и я потягиваю самый жирный шоколадный молочный коктейль, который только у них нашла. Голоса всех замирают. Думаю, Картер и Вики снова спорят о политике, когда достаю телефон из сумочки и отправляю сообщение Доминику.

Я: Мы можем поговорить?

Доминик: В два пойдет? Могу подъехать к тебе?

Я: Звучит отлично.

Фыркнув, бросаю телефон обратно в сумку. Это будет полный отстой. И зачем судьба свела меня с Эдом Никсоном? Он — яд.

— Мне нужно возвращаться. Дом приедет в два, — объявляю я.

Вики похлопывает меня по коленке.

— Пожалуйста, будь милой. Он мой старший братец, но ты поступаешь правильно. Я бы хотела, чтобы вы двое могли быть вместе, но вижу это в твоих глазах, да мы все видим — ты принадлежишь Эду, просто еще не знаешь этого.

Я смеюсь.

— О, я знаю это. Однако из-за его шлюшьих привычек мне трудно решить, хочу я любить его или убить. Господи, как он мог просто… А знаешь что? Мне все равно.

О, это была вопиющая ложь, и мы все прекрасно это знаем.

Меня это слишком волнует.

— Девочки, вы возвращаетесь в Уэс-Бич? — спрашиваю их всех.

— Нет, мы решили остаться. Я слышала про новый клуб в центре города. Не хочешь проверить? — спрашивает Алэйна, делая глоток кофе. Я улыбаюсь ей с озорным блеском в глазах.

— Я за. Дайте мне час с Домом, а потом вы, ребята, сможете вернуться, — я целую всех и выхожу из кафе, направляясь обратно в свою квартиру.

***

Войдя и бросив свое барахло на столик, смотрю на часы и вижу, что у меня есть десять минут до его прихода. Я начинаю мысленно подбадривать себя. Как только наполняю себе бокал вина, слышу стук в дверь. Подбежав, распахиваю ее и вижу перед собой Доминика в рваных, обрезанных джинсовых шортах, которые свисают до колен, и белой майке. Я так сильно разочарована в себе прямо сейчас, потому что хочу облизать его.

— Привет, заходи, — говорю я, отступая в сторону и указывая на открытое пространство рядом с собой. Он целует меня в голову и входит внутрь. Я закрываю дверь и сажусь рядом с ним на диван.

— Хочешь что-нибудь выпить? — Дом качает головой, затем улыбается.

— Просто скажи то, что тебе нужно сказать, Кали. Все в порядке.

Я прикусываю губу, кладя руки на колени.

— Это несправедливо, Дом. Я не готова встречаться с кем-то прямо сейчас, потому что в душе у меня слишком много проблем, с которыми мне нужно разобраться. И я все еще испытываю сильные чувства к Эду. Я не хочу обманывать тебя — ты заслуживаешь лучшего.

Дом опирается локтями о колени, внимательно глядя на меня.

— Я знаю. Прости, ведь это я как бы подтолкнул тебя к этому. Это было идиотским поступком.

— Ты не заставлял меня, Дом. Я сама хотела попробовать.

Он улыбается, беря меня за руку.

— Надеюсь, что однажды встречу девушку, похожую на тебя, Кали.

Я вытираю слезу, скатившуюся по моей щеке.

— А я нет. Надеюсь, ты найдешь кого-нибудь получше меня.

Он встает с дивана, поднимает меня и заключает в свои объятия.

— Если ты скажешь, что мы больше не можем быть друзьями — я пойму, но также, вероятно, буду преследовать тебя во сне, пока ты не решишь, что у тебя нет другого выбора, кроме как быть моим другом, — говорю я приглушенным голосом в его объятиях. Он смеется и отстраняется от меня.

— Ни за что на свете я не перестану быть твоим другом, Кали. Это бред.

Я улыбаюсь ему, и он снова нежно целует меня в губы.

— Ты чертовски особенная девушка, Кали. Всегда помни об этом, — говорит Доминик и выходит из моей квартиры.

Чувство пустоты закрадывается в мой желудок, но также я чувствую облегчение. Я не могла продолжать так поступать с ним, мне с самого начала не следовало рассматривать эту идею.

Наш разговор закончился быстрее, чем я планировала, поэтому решаю позвонить маме и поговорить с ней. Она берет трубку после третьего гудка.

— Привет, мам, как у тебя дела?

— Привет, милая, я в порядке. Когда ты приедешь к нам?

— Очень скоро, обещаю.

Мне действительно нужно навестить маму, думаю это именно то, что мне необходимо.

— Папа купил новый бассейн, так что ты обязана приехать и испробовать его.

Я смеюсь.

— Папа любит покупать новые вещи.

— Дорогая, мне пора бежать, пожалуйста, приезжай к нам.

— Скоро приеду, обещаю.

— Люблю тебя, дорогая.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Услышать ее голос — это именно то, что мне было нужно. Мамы — ангелы, посланные Богом, я не знаю, что бы я делала без своей. Иду на кухню и достаю бутылку вина. Мне не терпится оторваться этой ночью. Чувствую себя свободной, но меня слегка подташнивает от мысли о том, что Эд сейчас по яйца в одной из своих шлюх. Не понимаю мужчин. Правильно говорят: «Мужчины с Марса, а женщины с Венеры».

Глава 26

Эд наваливается на меня всем своим весом, пока мы оба пытаемся отдышаться.

— Твою мать, — говорит он мне в шею.

— Ага, — отвечаю.

Он слезает с меня, спускает ноги с кровати и, глядя в окно, садится.

— Ты любишь меня, Кали? — спрашивает Эд.

Этот вопрос сбивает меня с толку. Я перемещаюсь по кровати и обнимая его сзади за торс.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Он слегка поворачивается ко мне.

— Ответь на вопрос.

Улыбаясь ему, я перелезаю через него, и седлаю его спереди. Провожу руками по его лицу и заглядываю глубоко в его глаза.

— Черт! Я люблю тебя. Ты понятия не имеешь, как сильно я, бл*ть, люблю тебя, — с улыбкой говорю ему.

Он смеется, и вместе со мной падает на спину.

— Знаю. И я тоже тебя люблю. Я никогда не думал, что когда-нибудь полюблю кого-то так сильно, как люблю тебя, Кали. Больше ни одного дня я не хочу прожить без тебя в моей жизни, — признается он с полной серьезностью.

— Я люблю тебя, но у меня есть некоторые вопросы, — говорю я, заправляя волосы за уши.

Обняв, Эд перекладывает меня рядом с собой на кровать.

— Стреляй, — отвечает он, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

— Значит, ты наемный убийца? — спрашиваю.

— Не помню, чтобы говорил тебе это.

— Ты не говорил. Я подслушала разговор, когда меня похитили. Кроме того, Алэйна и Вики все время в значительной степени подразумевают это.

Он замолкает на секунду, прежде чем посмотреть на меня.

— Ты хочешь знать все, или не знать ничего? Мы всегда задаем этот вопрос, но у других девушек было больше времени, чтобы принять решение. Обычно нам нужно дать ответ до дня свадьбы. Но ты должна сказать мне сейчас, прежде чем мы сможем продолжить этот разговор. Ты хочешь знать все, или не знать ничего? — тревожно спрашивает Эд.

В течение нескольких секунд обдумываю его слова, пока не понимаю, что ничто и никогда не сможет изменить мои чувства к нему. Моя жизнь началась в тот день, когда я встретила его, и она закончится, если оставлю его.

— Я хочу знать все, — бормочу я.

Он приподнимается на локтях.

— Тогда да, твое утверждение — правда. К клубу это не относится. Это то, чем я зарабатываю. Этим я заработал большую сумму средств.

— А эти люди… они плохие?

— Не знаю. Я получаю заказ и делаю дело.

— Тебя это не волнует?

Он смеется.

— Нет. Не чувствую ни черта, когда дело доходит до того, чтобы отнять чью-то жизнь. Тебя это пугает?

Я сглатываю.

— Нет. Должно, но знаю, что ты не причинишь мне вреда, и я вижу, как ты относишься к людям, которые тебе действительно небезразличны. Это что-то жестокое, — я поднимаю руку, показывая, что еще не закончила. — Я не могу справиться с тем, что ты наемный убийца, Эд. Твой клуб, да, и я никогда не буду ожидать, что ты уйдешь. Мне нравится иметь этих девушек в своей жизни. Но киллер? С этим у меня серьезные проблемы.

Эд опускается на спину, глядя в потолок.

— Я так и думал, — говорит он, глядя на меня. — Поэтому бросил это дело. Я покончил со всем этим и вложил часть денег в несколько проектов. Один из них — тату-салон, а остальные вложил в акции. Хочу быть с тобой, Кали. Хочу всего этого.

Я широко улыбаюсь.

— Правда? Ты сделал это?

Эд смеется и тянет меня обратно на себя, я седлаю его.

— Да, но я не могу гарантировать, что не буду делать что-то такое для клуба.

— С этим я могу жить, — качаю головой.

Он притягивает мое лицо к своему и целует в губы.

— Переезжай ко мне в Уэст-Бич, — шепчет он.

— Что? — потрясенно говорю я. — Я не могу, у меня здесь работа… сегодня как раз должна начать.

Он качает головой.

— К черту это, Кали. Поступи в университет у нас, и получи диплом юриста. Делай то, что тебехочется. Я буду поддерживать тебя во всем этом. Все, что тебе нужно будет делать, это учиться, — небрежно говорит он.

Я в шоке смотрю на него сверху вниз.

— Эд, я не могу ожидать, что ты будешь меня вот так содержать.

— Кали, я люблю тебя, а ты любишь меня. Ни за что на свете я не уеду отсюда без тебя на моем мотоцикле. Мы слишком долго страдали этой ерундой, и я больше не согласен жить без тебя.

— Эд, просто дай мне подумать об этом. Пожалуйста. По крайней мере, позволь мне подать заявление в университет и посмотреть, к чему это приведет.

— Нет. Ты можешь делать это из Уэст-Бич. Не спорь со мной, бл*ть, по этому поводу. Ты едешь, — серьезно говорит он.

Я пытаюсь торговаться с ним.

— Как насчет того, чтобы я поехала с тобой и подала заявление, посмотрим, что будет. Но не перееду, пока меня не примут и я не найду работу, хорошо? — поднимаю брови, глядя на него.

Он улыбается.

— Это кажется чертовски разумным. Кроме работы, к черту это. Я буду поддерживать тебя, и это окончательное решение, — он сжимает мою задницу и похлопывает по ней. — Пора в душ, — намекает Эд с озорством.

— О, я уверена, что пришло время принять душ, — говорю я, смеясь и слезая с него.

Черт. Моя жизнь вот-вот перевернется с ног на голову.

***

На байке мы подъезжаем к его квартире. Теперь мне нравится кататься с ним, и я почти уверена, что хочу свой собственный мотоцикл. Мы приехали прямо из Голливуда к нему домой. Я вспоминаю разговор, который у меня был с Картером перед нашим отъездом…

— Значит, ты переезжаешь к нему? — ровным тоном спросил Картер.

— Нет, я еду туда, чтобы разобраться с вариантами какие у меня есть. Я не могу танцевать вечно, Картер. Я хочу сделать карьеру.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — сказал он, выпятив губу.

— Я в трех часах езды отсюда. Все в порядке, ты можешь навещать меня, когда захочешь, да я еще и не съезжаю, все мое барахло остается здесь. И я все равно покрою свою половину арендной платы.

Картер перевел взгляд на Эда, затем снова на меня. Краем глаза я видела, как Эд покачал головой, поэтому повернулась к нему.

— Что? — спросила я Эда.

Когда я поняла, что он не собирается мне отвечать, снова посмотрела на Картера.

— Выкладывай, Присцилла, я не могу ждать весь день.

У Картера отвисла челюсть, и я услышала, как Эд выплюнул немного своего напитка, прежде чем расхохотаться до упаду на кухне.

— Сучка, — усмехнулся Картер. — Но раз уж ты так мило попросила. Эд оплатил твою половину арендной платы за некоторое время, — самодовольно добавил он.

— Что? — взвизгнула я. — Отдай ему деньги, сейчас же!

— М-м-м, нет. Теперь ты можешь сосредоточиться на подаче документов в универ. Хотя, все это имеет смысл. Когда ты впервые вручила мне наличные, я был в замешательстве, — добавил он, проходя на кухню, чтобы налить себе кофе.

Я посмотрела на Эда.

— Ты, бл*ть, купил меня?

Смеясь, он встал со своего места и притянул меня к себе.

— Это звучит немного драматично, детка.

Я надулась, и он прикусил мою губу.

— Все мое — твое. Привыкай к этому. Я не приму «нет» в качестве ответа… никогда.

Ох, черт! Во что же я вляпалась?

Снимаю ногу с его байка, совсем не чувствуя своей задницы, но я не жалуюсь. Он берет меня за руку и тянет к своему дому.

— Я почти боюсь входить сюда, — говорю я, когда мы проходим через стеклянные двери, где швейцар встает, чтобы поприветствовать нас. Это выше всяких похвал. Неужели эти люди не задаются вопросом, как парень с мотоклуба может позволить себе такую роскошь?

Мы заходим в лифт и поднимаемся на нужный этаж.

— Для протокола, я никогда никого не приводил к себе домой… ни в один из своих домов. Никогда.

Я улыбаюсь ему, потому что знаю, он не лжет. Эд бы ни за что не уделил ни одной девушке время, чтобы привести ее к себе домой

— Так сейчас ты строишь дом? — интересуюсь.

— Да, Блейк занимается этим. Я вроде как нарушил его планы, добавив несколько дополнительных комнат, — говорит он с улыбкой.

— О? Несколько дополнительных комнат? — заинтригованно спрашиваю я.

— Да, для всех детей, которые я хочу, чтобы у тебя появились, — небрежно пожимает плечами мужчина.

— Эд! — я смеюсь.

Мы никогда раньше не говорили о детях или браке, наверное, я просто предполагала, что для этого наступит правильное время. Да я и не спешу ни с одним, ни с другим.

— Что? Я хочу шестерых детей, пятерых мальчиков и девочку.

Дверь лифта открывается, он берет меня за руку и ведет по коридору.

— Шестерых? — визжу я. — Да, нет. Ни за что. Тебе придется найти другую девку, чтобы она подарила тебе твою «Семейку Брейди» (примеч. пер.: Американский комедийный телесериал, который рассказывал об овдовевшем отце с тремя сыновьями, который женится на вдове с тремя дочерями).

Он смеется, подходит к двери и просовывает в нее свою карточку-ключ.

— Не хочу этого ни с кем другим — я хочу детей только с тобой. Если не с тобой, то ни с кем, — Эд распахивает дверь, и меня встречает безупречно чистое пространство квартиры.

— Святое дерьмо, — шепчу я, оглядываясь вокруг. Можно было бы подумать, что здесь живет мужчина, носящий костюм, а не нашивку Мотоклуба. Однако квартира ощущается пустой, как будто Эд только иногда появляется здесь. Она определенно нуждается в женском прикосновении.

— И что значит твое «святое дерьмо»? — спрашивает Эд, входя в мраморную кухню открытой планировки и бросая ключи на стойку.

— Это значит, что я не ожидала, что ты будешь таким… опрятным? Классическим? Не знаю. Здесь так красиво, — говорю я, улыбаясь ему. Он идет к холодильнику, достает пиво и подходит ко мне, притягивая меня к своей груди.

— Это только на время, детка. Как только дом будет закончен, ты сможешь делать с ним все, что захочешь. Я оставлю все это дерьмо на твое усмотрение.

Смотрю на него снизу вверх, и это почти причиняет боль моей шее, потому что он такой высокий.

Я сжимаю губы вместе.

— Все это не кажется немного чересчур? Нет?

Эд качает головой, ставит свое пиво на стойку, и, подхватив, поднимает меня, как будто я ничего не вешу. Хотя на самом деле знаю, что вешу, по меньшей мере, шестьдесят три килограмма, и это великодушно.

— Детка, я люблю тебя с первого дня. Мое сердце знало это раньше, чем разум. Я должен был догадаться об этом из-за чувств, которые испытывал к тебе. Но не для всех людей все так просто.

Я сглатываю и смотрю ему в глаза.

— Значит, для тебя это все не кажется быстротечным?

Он качает головой.

— Нет. Это то, что должно было быть сделано давным-давно, черт возьми.

Глава 27

— Подожди, у меня к тебе есть претензии, — снова бормочет Кали.

Я наклоняюсь к ее лицу, чтобы она могла меня слышать.

— Давай поговорим снаружи, я тебя не слышу, — говорю я, покусывая ее за ухо и таща за собой.

Как только мы оказываемся на улице и вдали от очереди людей, она вырывается из моих объятий.

— Как я уже и сказала, мне нужно поговорить с шо… тобой. Да, тобой. Черт, — бормочет Кали последнюю фразу с легкой улыбкой. Я улыбаюсь ей в ответ, прислоняясь к своему байку и затягиваясь сигаретой.

— Продолжай, что ты там говорила?

Девушка упирает руки в бока и прищуривается. Вместо того чтобы выглядеть устрашающе — не сомневаюсь, именно это она и пытается сделать — она выглядит мило.

— Ты вел себя как шлюха! Меня это не устраивает. К черту это. Фу! Серьезно, Эд, ты недолго горевал.

Я бросаю сигарету на землю.

— Подожди. Это и есть твоя претензия? Я, бл*ть, приехал сюда, потому что увидел гребаные фотографии, Кали. Не пытайся играть передо мной в невинную овечку прямо сейчас, потому что эти чертовы губы, — я силой притягиваю свою девочку к себе и провожу большим пальцем по губам, прежде чем губами касаюсь ее уха, — мои и только мои, Кали. Comprende? (примеч. пер.: с испанского «понятно»).

Ее дыхание прерывается, а грудная клетка начинает учащенно подниматься. Кали смотрит на мои губы, и я улыбаюсь.

— Не здесь, детка. Залезай на мотоцикл, — говорю я, отпуская ее.

Она качает головой.

— Нет, Эд, я чертовски боюсь этой штуки, и ты это знаешь.

Я поднимаю ее и оборачиваю ее ноги вокруг своей талии.

— Думаешь, я когда-нибудь позволю, чтобы с тобой что-то случилось?

Кали пристально смотрит мне в глаза, затем качает головой, встряхивая своими длинными волосами.

— Вот именно. А теперь тащи свой сексуальный зад на мой байк.

Опускаю Кали и протягиваю ей свой шлем, и она нерешительно берет его.

— Задирай платье, детка, — говорю я, закидывая ногу на мотоцикл. Она подходит ко мне сзади, задирает свое обтягивающее платье, кладет руки мне на плечи и усаживается.

— Ближе. Обхвати меня за талию, — говорю я, обернувшись к ней. Кали на секунду замирает, прежде чем сделать в точности то, что ей сказали. Она крепко обнимает меня. Мысль о ней на заднем сиденье моего мотоцикла сумасшедше влияет на мой член. Кали была единственной женщиной, которая когда-либо садилась на мой мотоцикл, и я всегда знал, что со мной кататься будет только моя старуха. Заднее сиденье моего железного коня — не место для шлюхи.

Я завожу мотор, заставляя мотоцикл вибрировать под нами, затем выезжаю на дорогу, и ее хватка мгновенно становится крепче. Я почти хочу рвануть куда-нибудь еще, покататься подольше, только чтобы она вот так сильно держалась за меня.

***

Мы подъезжаем к ее дому, и я глушу мотор, ожидая, пока она слезет с байка. Слезаю сам, обнимаю и целую в голову.

— Это было так страшно? — спрашиваю.

Она улыбается и качает головой.

— Нет. Я хочу прокатиться еще раз.

— Да, детка, конечно. Все, что ты захочешь, — смеюсь я.

Мы входим в квартиру, и как только я закрываю дверь, беру Кали на руки и обвиваю ее ногами свою талию. Обхватив за шею сзади, притягиваю лицо Кали к своему, затем медленно и нежно целую.

— Ты закончила? — спрашиваю ее.

Она прислоняется своим лбом к моему.

— Закончила с чем?

— Бороться с тем, что между нами ничего нет?

— Возможно, но у меня есть некоторые претензии.

Смеясь, я ставлю ее на пол.

— Я был бы очень разочарован, если бы у тебя их не было, детка, но давай поговорим об этом завтра.

Я снова беру Кали на руки и несу в ее комнату. Через пару секунд после того, как укладываю ее на кровать, она засыпает. Я начинаю снимать с нее платье, оглядывая тело, которое лишь частично прикрыто маленькими белыми кружевными трусиками и лифчиком. Я подношу костяшки пальцев ко рту, выдавливая стон.

— Черт возьми.

Она станет моей погибелью. Она может поставить меня на колени одним лишь взглядом.

Кали-Роуз.

Кто бы мог подумать, что я когда-то захочу остаться с одной женщиной.

Снимаю свою жилетку и футболку, стягиваю джинсы, откидываю одеяло и ложусь позади нее, а затем притягиваю девушку к себе. Убрав волосы с ее лба, целую в голову.

— Черт, я люблю тебя. Ты понятия не имеешь, как сильно, бл*ть, люблю тебя, — шепчу ей в волосы.

— Я тоже люблю тебя, Эд, — бормочет она в ответ.

Я напрягаюсь, прислушиваясь к ее ровному дыханию.

— Кали? — спрашиваю.

Ответа нет.

Дерьмо! Должно быть, она сказала это во сне. Эти простые слова, сказаны ее прекрасными губами, вовсе не так просты.

Кали-Роуз

— Боже, моя голова, — стону я в подушку.

Слышу смех за своей спиной и улыбаюсь. Несмотря на количество алкоголя, выпитого мною вчера, я помню все, что произошло прошлой ночью. Это был хороший вечер. Оторвавшись от подушки, поворачиваюсь лицом к Эду. Его волосы красиво растрепаны, а голубые глаза мерцают.

— Это не честно. Как ты можешь выглядеть так идеально, — говорю я, уставившись на него.

Эд убирает волосы с моего лица и хмурится.

— Ты идеальна, детка. Я жажду всю тебя. Ты та, в ком я нуждаюсь.

Улыбаюсь его словам, подпирая голову рукой.

— Я скучала по тебе, — признаюсь, проводя пальцем по его сильной челюсти и вверх к точеным скулам.

Он целует мне руку.

— Я тоже по тебе скучал, детка. Но эти фотографии… они должны быть уничтожены.

Я смеюсь, убирая руку.

— Эй? Ты думаешь, это смешно? — ухмыляясь, спрашивает он, игривым тоном.

Пожимаю плечами.

— Милый, ты должен прекратить с ревностью, иначе это никогда не сработает.

Он обхватывает мои бедра и наваливается на меня. Я громко смеюсь, и он, хихикая, чмокает меня в губы. Эд приподнимается, и, опершись на локти, смотрит на меня сверху вниз. Я перестаю смеяться, осматривая его. Боже, от вида его захватывает дух. Этот красивый, сексуальный, опасный мужчина лежит на мне сверху, и он хочет меня. Я чувствую себя неприкасаемой. Изучая мои глаза, он ухмыляется, когда вжимает свои бедра в мои. Я прикусываю губу и слегка стону, хватаясь за его предплечья, чтобы продолжить трение, заставляя Эда прищуриться.

— Не делай этого.

Я улыбаюсь.

— О, не делать чего? — я трусь о его пах. — Этого? — прикусываю губу и ухмыляюсь ему. Вижу, как дергается его глаз, прежде чем он отвечает на мою улыбку.

— М-м-м, тебе не следовало этого делать.

Эд хватает меня за запястья, поднимая их одной рукой над моей головой. Другую руку он просовывает мне за спину, расстегивает лифчик и стягивает его одним легким движением. Опустив лицо, мужчина легонько облизывает каждый мой сосок, делая это так нежно, что это похоже на пытку. Я снова прижимаюсь к его паху, пытаясь добиться трения.

— Не двигайся, — требует он.

Поворачиваю голову в сторону, пытаясь сохранять спокойствие, но нуждаясь в разрядке. Рукой он продолжает свое путешествие вниз, к моему животу и под трусики. Я выгибаю спину от прикосновения его большой грубой ладони к моей киске. Я так долго жаждала его прикосновений. Чувствую себя наркоманкой, которая только что приняла дозу самого лучшего героина, который можно только себе представить. Эд двигает рукой вниз, просовывая один, затем два пальца внутрь меня, и я замираю на короткое время.

Открываю глаза и смотрю на него снизу вверх.

— Мы можем пока этого не делать, пожалуйста? Просто… что угодно, только не это, — шепчу я ему. Его лицо каменеет, и он мягко отстраняется.

— Мне так жаль, Кали. Так чертовски жаль, детка. Я никогда и никому больше не позволю приблизиться к тебе. Я обещаю тебе это своей жизнью.

Слезы щиплют мне глаза, и я киваю.

— Я доверяю тебе, Эд, но это не твоя вина. Теперь я это знаю.

Подношу руку к его лицу, провожу пальцами по его подбородку, к губам, слегка касаясь двух колец в ней. Он улыбается мне сверху вниз, прежде чем нежно поцеловать. Я открываю рот, позволяя его мягкому проколотому языку скользнуть внутрь. Он облизывает и тянет мои губы самым соблазнительным образом. Меня целовали много раз, но никто никогда не делал этого так, как Эд. Я чувствую, как ладонями он охватывает мои щеки.

Протянув руку вниз, он стягивает свои трусы, и затем мои. Эд скользит руками вверх по моему телу, не прерывая наш поцелуй, он проводит рукой по моей груди, слегка потирая сосок, пробуждая его к жизни. Одним медленным, нежным движением скользит в меня своим толстым, длинным, проколотым членом. Я стону ему в губы, и он усиливает поцелуй. Эд углубляет поцелуй, наше дыхание становится тяжелым, а тела покрываются испариной. Он делает медленные толчки, надавливая на мой клитор каждый раз, когда входит в меня. Я обвиваю руками его шею, когда Эд отпускает их. Мы набираем идеальный темп, соединяя наши тела, создавая идеальный ритм любви. Он, наконец, прерывает наш поцелуй, заглядывая глубоко в мои глаза, его дыхание застревает в горле, и мягко чмокает меня в губы.

Я знаю, что Эд делает — он занимается со мной любовью. Это все, что я знаю.

Провожу руками по его татуированной шее, заглядывая ему в глаза. Схватив мое бедро, Эд поднимает мою ногу, закидывая на свое бедро, не прерывая двигаться. Он прижимается своим лбом к моему, и смотрит на меня сверху вниз. Я тянусь к нему и изо всех сил целую. Чувствую, как глубоко в моем животе нарастает знакомое покалывание. Эд снова входит в меня, задевая точку глубоко внутри меня, и я стону, когда оргазм, словно электрические разряды, сотрясает мое тело.

Глава 28

Эд наваливается на меня всем своим весом, пока мы оба пытаемся отдышаться.

— Твою мать, — говорит он мне в шею.

— Ага, — отвечаю.

Он слезает с меня, спускает ноги с кровати и, глядя в окно, садится.

— Ты любишь меня, Кали? — спрашивает Эд.

Этот вопрос сбивает меня с толку. Я перемещаюсь по кровати и обнимая его сзади за торс.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Он слегка поворачивается ко мне.

— Ответь на вопрос.

Улыбаясь ему, я перелезаю через него, и седлаю его спереди. Провожу руками по его лицу и заглядываю глубоко в его глаза.

— Черт! Я люблю тебя. Ты понятия не имеешь, как сильно я, бл*ть, люблю тебя, — с улыбкой говорю ему.

Он смеется, и вместе со мной падает на спину.

— Знаю. И я тоже тебя люблю. Никогда не думал, что когда-нибудь полюблю кого-то так сильно, как люблю тебя, Кали. Больше ни одного дня я не хочу прожить без тебя в моей жизни, — признается он с полной серьезностью.

— Я люблю тебя, но у меня есть некоторые вопросы, — говорю я, заправляя волосы за уши.

Обняв, Эд перекладывает меня рядом с собой на кровать.

— Стреляй, — отвечает он, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

— Значит, ты наемный убийца? — спрашиваю.

— Не помню, чтобы говорил тебе это.

— Ты не говорил. Я подслушала разговор, когда меня похитили. Кроме того, Алэйна и Вики все время в значительной степени подразумевают это.

Он замолкает на секунду, прежде чем посмотреть на меня.

— Ты хочешь знать все, или не знать ничего? Мы всегда задаем этот вопрос, но у других девушек было больше времени, чтобы принять решение. Обычно нам нужно дать ответ до дня свадьбы. Но ты должна сказать мне сейчас, прежде чем мы сможем продолжить этот разговор. Ты хочешь знать все, или не знать ничего? — тревожно спрашивает Эд.

В течение нескольких секунд обдумываю его слова, пока не понимаю, что ничто и никогда не сможет изменить мои чувства к нему. Моя жизнь началась в тот день, когда я встретила его, и она закончится, если оставлю его.

— Я хочу знать все, — бормочу я.

Он приподнимается на локтях.

— Тогда да, твое утверждение — правда. К клубу это не относится. Это то, чем я зарабатываю. Этим я заработал большую сумму средств.

— А эти люди… они плохие?

— Не знаю. Я получаю заказ и делаю дело.

— Тебя это не волнует?

Он смеется.

— Нет. Не чувствую ни черта, когда дело доходит до того, чтобы отнять чью-то жизнь. Тебя это пугает?

Я сглатываю.

— Нет. Должно, но знаю, что ты не причинишь мне вреда, и я вижу, как ты относишься к людям, которые тебе действительно небезразличны. Это что-то жестокое, — я поднимаю руку, показывая, что еще не закончила. — Я не могу справиться с тем, что ты наемный убийца, Эд. Твой клуб, да, и я никогда не буду ожидать, что ты уйдешь. Мне нравится иметь этих девушек в своей жизни. Но киллер? С этим у меня серьезные проблемы.

Эд опускается на спину, глядя в потолок.

— Я так и думал, — говорит он, глядя на меня. — Поэтому бросил это дело. Я покончил со всем этим и вложил часть денег в несколько проектов. Один из них — тату-салон, а остальные вложил в акции. Хочу быть с тобой, Кали. Хочу всего этого.

Я широко улыбаюсь.

— Правда? Ты сделал это?

Эд смеется и тянет меня обратно на себя, я седлаю его.

— Да, но я не могу гарантировать, что не буду делать что-то такое для клуба.

— С этим я могу жить, — качаю головой.

Он притягивает мое лицо к своему и целует в губы.

— Переезжай ко мне в Уэст-Бич, — шепчет он.

— Что? — потрясенно говорю я. — Я не могу, у меня здесь работа… сегодня как раз должна начать.

Он качает головой.

— К черту это, Кали. Поступи в университет у нас, и получи диплом юриста. Делай то, что тебе хочется. Я буду поддерживать тебя во всем этом. Все, что тебе нужно будет делать, это учиться, — небрежно говорит он.

Я в шоке смотрю на него сверху вниз.

— Эд, я не могу ожидать, что ты будешь меня вот так содержать.

— Кали, я люблю тебя, а ты любишь меня. Ни за что на свете я не уеду отсюда без тебя на моем мотоцикле. Мы слишком долго страдали этой ерундой, и я больше не согласен жить без тебя.

— Эд, просто дай мне подумать об этом. Пожалуйста. По крайней мере, позволь мне подать заявление в университет и посмотреть, к чему это приведет.

— Нет. Ты можешь делать это из Уэст-Бич. Не спорь со мной, бл*ть, по этому поводу. Ты едешь, — серьезно говорит он.

Я пытаюсь торговаться с ним.

— Как насчет того, чтобы я поехала с тобой и подала заявление, посмотрим, что будет. Но не перееду, пока меня не примут и я не найду работу, хорошо? — поднимаю брови, глядя на него.

Он улыбается.

— Это кажется чертовски разумным. Кроме работы, к черту это. Я буду поддерживать тебя, и это окончательное решение, — он сжимает мою задницу и похлопывает по ней. — Пора в душ, — намекает Эд с озорством.

— О, я уверена, что пришло время принять душ, — говорю я, смеясь и слезая с него.

Черт. Моя жизнь вот-вот перевернется с ног на голову.

***

На байке мы подъезжаем к его квартире. Теперь мне нравится кататься с ним, и я почти уверена, что хочу свой собственный мотоцикл. Мы приехали прямо из Голливуда к нему домой. Я вспоминаю разговор, который у меня был с Картером перед нашим отъездом…

— Значит, ты переезжаешь к нему? — ровным тоном спросил Картер.

— Нет, я еду туда, чтобы разобраться с вариантами какие у меня есть. Я не могу танцевать вечно, Картер. Я хочу сделать карьеру.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — сказал он, выпятив губу.

— Я в трех часах езды отсюда. Все в порядке, ты можешь навещать меня, когда захочешь, да я еще и не съезжаю, все мое барахло остается здесь. И я все равно покрою свою половину арендной платы.

Картер перевел взгляд на Эда, затем снова на меня. Краем глаза я видела, как Эд покачал головой, поэтому повернулась к нему.

— Что? — спросила я Эда.

Когда я поняла, что он не собирается мне отвечать, снова посмотрела на Картера.

— Выкладывай, Присцилла, я не могу ждать весь день.

У Картера отвисла челюсть, и я услышала, как Эд выплюнул немного своего напитка, прежде чем расхохотаться до упаду на кухне.

— Сучка, — усмехнулся Картер. — Но раз уж ты так мило попросила. Эд оплатил твою половину арендной платы за некоторое время, — самодовольно добавил он.

— Что? — взвизгнула я. — Отдай ему деньги, сейчас же!

— М-м-м, нет. Теперь ты можешь сосредоточиться на подаче документов в универ. Хотя, все это имеет смысл. Когда ты впервые вручила мне наличные, я был в замешательстве, — добавил он, проходя на кухню, чтобы налить себе кофе.

Я посмотрела на Эда.

— Ты, бл*ть, купил меня?

Смеясь, он встал со своего места и притянул меня к себе.

— Это звучит немного драматично, детка.

Я надулась, и он прикусил мою губу.

— Все мое — твое. Привыкай к этому. Я не приму «нет» в качестве ответа… никогда.

Ох, черт! Во что же я вляпалась?

Снимаю ногу с его байка, совсем не чувствуя своей задницы, но я не жалуюсь. Он берет меня за руку и тянет к своему дому.

— Я почти боюсь входить сюда, — говорю я, когда мы проходим через стеклянные двери, где швейцар встает, чтобы поприветствовать нас. Это выше всяких похвал. Неужели эти люди не задаются вопросом, как парень с мотоклуба может позволить себе такую роскошь?

Мы заходим в лифт и поднимаемся на нужный этаж.

— Для протокола, я никогда никого не приводил к себе домой… ни в один из своих домов. Никогда.

Я улыбаюсь ему, потому что знаю, он не лжет. Эд бы ни за что не уделил ни одной девушке время, чтобы привести ее к себе домой

— Так сейчас ты строишь дом? — интересуюсь.

— Да, Блейк занимается этим. Я вроде как нарушил его планы, добавив несколько дополнительных комнат, — говорит он с улыбкой.

— О? Несколько дополнительных комнат? — заинтригованно спрашиваю я.

— Да, для всех детей, которые я хочу, чтобы у тебя появились, — небрежно пожимает плечами мужчина.

— Эд! — я смеюсь.

Мы никогда раньше не говорили о детях или браке, наверное, я просто предполагала, что для этого наступит правильное время. Да я и не спешу ни с одним, ни с другим.

— Что? Я хочу шестерых детей, пятерых мальчиков и девочку.

Дверь лифта открывается, он берет меня за руку и ведет по коридору.

— Шестерых? — визжу я. — Да, нет. Ни за что. Тебе придется найти другую девку, чтобы она подарила тебе твою «Семейку Брейди» (прим.: Американский комедийный телесериал, который рассказывал об овдовевшем отце с тремя сыновьями, который женится на вдове с тремя дочерями).

Он смеется, подходит к двери и просовывает в нее свою карточку-ключ.

— Не хочу этого ни с кем другим — я хочу детей только с тобой. Если не с тобой, то ни с кем, — Эд распахивает дверь, и меня встречает безупречно чистое пространство квартиры.

— Святое дерьмо, — шепчу я, оглядываясь вокруг. Можно было бы подумать, что здесь живет мужчина, носящий костюм, а не нашивку Мотоклуба. Однако квартира ощущается пустой, как будто Эд только иногда появляется здесь. Она определенно нуждается в женском прикосновении.

— И что значит твое «святое дерьмо»? — спрашивает Эд, входя в мраморную кухню открытой планировки и бросая ключи на стойку.

— Это значит, что я не ожидала, что ты будешь таким… опрятным? Классическим? Не знаю. Здесь так красиво, — говорю я, улыбаясь ему. Он идет к холодильнику, достает пиво и подходит ко мне, притягивая меня к своей груди.

— Это только на время, детка. Как только дом будет закончен, ты сможешь делать с ним все, что захочешь. Я оставлю все это дерьмо на твое усмотрение.

Смотрю на него снизу вверх, и это почти причиняет боль моей шее, потому что он такой высокий.

Я сжимаю губы вместе.

— Все это не кажется немного чересчур? Нет?

Эд качает головой, ставит свое пиво на стойку, и, подхватив, поднимает меня, как будто я ничего не вешу. Хотя на самом деле знаю, что вешу, по меньшей мере, шестьдесят три килограмма, и это великодушно.

— Детка, я люблю тебя с первого дня. Мое сердце знало это раньше, чем разум. Я должен был догадаться об этом из-за чувств, которые испытывал к тебе. Но не для всех людей все так просто.

Я сглатываю и смотрю ему в глаза.

— Значит, для тебя это все не кажется быстротечным?

Он качает головой.

— Нет. Это то, что должно было быть сделано давным-давно, черт возьми.

Глава 29

Он притягивает мое лицо к своему, целуя долго и крепко. Его мягкие губы, идеально переплетаются с моими. Опустив меня обратно на пол, Эд хватает меня за руку и берет свое пиво.

— Пошли, покажу тебе все.

Я следую за ним, пока он показывает мне все три спальни, две ванные и игровую комнату. Главная спальня огромная: большая двуспальная кровать с кожаной спинкой и массивная гардеробная. Примыкающая к ней ванная комната — потрясающая и, безусловно, она станет одной из моих самых любимых комнат в доме. Выполнена из черного мрамора с огромной ванной, которая стоит посреди помещения. Когда мы возвращаемся в гостиную, он снова подхватывает меня на руки, и бросает на свой огромный L-образный диван. На нем могли бы поместиться десять Эдов и Кинг-Конг. Я смеюсь и погружаюсь в огромные подушки, разбросанные по дивану.

— Думаю, я могла бы уснуть здесь, — похлопываю по месту рядом с собой.

Он смеется и идет обратно на кухню.

— Этому не бывать.

Встав с дивана, следую за ним.

— Наверное, мне следует сказать тебе сейчас, — начинаю, опершись локтями о столешницу, — я не готовлю. Если только ты не хочешь пищевого отравления, — говорю я, хлопая ресницами.

Он достает из холодильника бутылку шампанского «Арманд де Бриньяк» (прим.: Armand de Brignac (также известен как «Туз Пик» из-за своего логотипа) — бренд шампанского, производимый в регионе Шампань. Первая бутылка выпущенная брендом была золотого цвета и украшена оловянным тузом Пик), из шкафчика бокал и, пододвинув его ко мне, наливает шампанское.

— «Ace of Spades Rose?» (прим.: сорт вышеуказанного шампанского), — спрашиваю я, поднося бокал к губам. — Я впечатлена.

Он смеется, убирая розовую бутылку обратно в холодильник.

— Ну, я люблю хорошее вино, — Эд пожимает плечами, прежде чем продолжить, — и хорошая новость в том, что я хорошо готовлю. Могу и тебя научить.

Я делаю первый глоток, слизывая вино с губ.

— Ты готовишь? — недоверчиво спрашиваю.

Эд закатывает глаза.

— Не осуждай. Я научился этому в юном возрасте. Когда твоя мама перестает быть мамой, тебе приходится научиться таким простым вещам, как приготовление пищи, иначе ты будешь голодать.

Улыбка сползает с моего лица, и я, обойдя островок, притягиваю его к себе.

— Тот факт, что тебе пришлось пройти через это, разбивает мне сердце. Я никогда не смогла бы так поступить со своим сыном, и никогда не поступлю так со своим сыном.

Ухмыляясь, он наклоняется к моему лицу.

— Тогда мы должны заняться практикой.

Я толкаю его в грудь, останавливая его.

— Ага, пока никаких детей. Мне нужно окончить университет, а потом мы сможем начать. А пока ты просто продолжишь быть лучшим дядей в мире для племянников, которые у тебя уже есть.

Он надувает губы. Клянусь Богом, хочу съесть его прямо здесь, на месте. Как я могу выпустить этого человека из дома, когда все, о чем могу думать — это запереться с ним в спальне минимум на неделю.

— Но я хочу собственных, ты только представь наших детей.

Я смеюсь, делая еще один глоток вина. Это тревожит, потому что чем больше он говорит об этом, тем больше меня возбуждает мысль о том, чтобы иметь от него детей.

— Что, если у нас будет шесть девочек и один мальчик? — спрашиваю я с широко раскрытыми глазами.

Его лицо бледнеет, и он качает головой.

— Нет, ни за что. Я просто не смогу справиться с таким количеством девчонок в своем доме, — Эд подхватывает меня под ноги, несет в свою комнату и бросает на кровать. После чего занимается со мной любовью во второй раз за сегодняшний день.

***

Эд обнимает меня, когда я кладу голову ему на плечо.

— Ты знаешь, что это был второй раз, когда мы не использовали презерватив, верно? — спрашивает он.

Я поднимаю к нему лицо.

— Я на таблетках, Эд.

Он отстраняется от меня.

— С этого момента, ты больше не принимаешь их. Брось это дерьмо. Я серьезно, Кали. Пусть это произойдет, если этому суждено случиться. Я позабочусь о тебе.

Мои глаза расширяются. Я действительно не думаю, что он бросит эту затею с детьми в ближайшее время.

— Эд, ты еще даже не знаком с моими родителями, — говорю я, опираясь на руку.

Он встает с кровати и натягивает джинсы.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я с улыбкой.

Эд надевает футболку.

— Вставай. Мы собираемся встретиться с родителями.

Я смеюсь.

— Прямо сейчас? Ты хочешь проделать весь путь до Лас-Вегаса прямо сейчас? Я устала от путешествий. Съездим на выходных, — говорю я, вставая, хватаю его за руку и тащу обратно на кровать.

Он наваливается на меня, облизывает мою шею.

— Обещаешь?

— Обещаю, — хихикаю я.

Моя мама съест его живьем. Не в том смысле в котором вы, вероятно, думаете — где мать терзает живьем нового парня своей дочери, который является членом мотоклуба. Мама будет пускать на него слюни, и это будет немного неловко.

«Не могу дождаться, чтобы увидеть это. Ура», — саркастически думаю про себя.

Шесть месяцев спустя

— Эд, почему я не могу снять повязку с глаз? Я ведь видела планы, — говорю ему, когда мы едем к нашему недавно достроенному дому.

Эд был непреклонен в том, чтобы я не видела какой-либо прогресс в доме, пока он не будет закончен полностью. Я поступила в университет два месяца назад, и это было напряженное время для нас, но мы сильны, как никогда. Тату-салон Эда в центре города пользуется огромным успехом, и мы только что открыли мастерскую мотоциклов. Он нанял людей для управления обоими предприятиями, потому что его основная роль в клубе, и это не изменилось.

Вики узнала, что она беременна близнецами. Так что мы все счастливы и взволнованы этим больше, чем кто-либо другой. Мой устрашающий, красивый зверь так сильно любит своих племянницу и племянника. С детьми он похож на большого милого и безобидного медведя, и однажды станет отличным отцом, хоть и не сегодня. Мне удалось занять его другими делами, чтобы он постоянно не думал о том, как сделать мне ребенка. В те выходные мы поехали в Вегас, чтобы познакомиться с моими родителями, и, как я и подозревала, моя мама постыдно глазела на него. Я вспоминаю тот день…

Мы подъехали к экстравагантному дому моих родителей. Кроме этого, у нас имеются горничная и повар. Мой отец богатый наследник и ведет успешный бизнес в области нового компьютерного программного обеспечения, которым все пользуются. Так что сказать, что мои родители богаты, было бы, вероятно, небольшим преуменьшением. Но хоть у них и есть деньги, они самые понимающие родители в мире. У них нет такого высокомерного отношения, как у большинства их богатых друзей. Мой папа олдскульных взглядов, мама — более современных. Думаю, они во многом уравновешивают друг друга. Эд заглушил пикап и открыл дверь. Я распахнула свою дверцу как раз в тот момент, когда мама вышла через массивную входную дверь, проходя мимо огромных белых колонн.

— Милая! — взвизгнула она, спускаясь по ступенькам.

— Привет, мам, — сказала я, крепко обнимая ее. — Мам, это Эд, — добавила я, указывая на Эда, который стоял рядом со мной.

Ее лицо покраснело, и она, притянув его к себе, обняла.

— Так, так, так, у моей девочки есть вкус. Слава Богу. Кстати, она это унаследовала от меня, — мама подмигнула Эду.

Он рассмеялся, показав свои идеально ровные зубы.

— Я в этом не сомневаюсь. Рад познакомиться с вами.

Папа подошел к нам с широкой дрянной улыбкой на лице.

— Папа!

— Привет, принцесса, — он притянул меня к себе, и обнял.

— Папа, это Эд. Эд… папа, — я представила их. Они пожали друг другу руки, и пошли обратно к машине Эда, я только могла слышать, как отец восхищался ею.

Именно так родители приняли моего парня. Он покорил их за какие-то пять минут.

— Планы — это ерунда, детка, — говорит он.

Автомобиль останавливается, и я слышу, как открывается дверь, а затем звук хруста гравия под ногами. Эд подходит к моей двери, распахивает ее и, легонько схватив меня за руку, вытаскивает из машины.

Мы купили внедорожник — «Эскаладу». Я захотела обновить машину. Поэтому вместо нее он купил мне эту, а мой Мерседес оставил клубу.

Следую за ним, пока не чувствую, что он останавливается. Эд поднимает руки к моему лицу, и осторожно снимает повязку с глаз.

— Святое дерьмо! — воздух покидает мои легкие, и мои ноги дрожат. — Святое дерьмо, Эд, — повторяю я и поворачиваюсь к нему, он улыбается.

— Я знаю, — говорит мужчина, беря меня за руку и ведя к шедевру.

Здесь потрясающе. Дом расположен в конце длинной подъездной дорожки, которая окружена садом камней. У дома огромное крытое крыльцо. Это современное кирпичное строение, окруженное такими большими полями, что можно было бы построить конюшни для нескольких десятков лошадей.

Внутри дом все еще пуст. Эд настаивает на том, чтобы я его украсила. Справа от входной двери находится лестничный пролет.

Он указывает на нее.

— Наверху семь спален, — заявляет Эд, подмигивая мне.

— Семь? — переспрашиваю.

— Шестеро детей, детка. У них будет все самое лучшее.

Верно, я почти забыла о том, что у нас их будет шестеро.

Я следую за ним в современную кухню открытой планировки, переходящую в большую гостиную, которая выходит на огромный задний двор. Во дворе уйма места для разных развлечений, а в гостиной установлен один из самых больших каминов, которые я когда-либо видела. Все так красиво.

— Мне нравится, — улыбаюсь ему, и слезы щиплют мои глаза.

Именно здесь мы собираемся создать семью вместе. Он берет меня за руку, дотрагивается до обручального кольца на пальце.

— Я хочу жениться на тебе, здесь. В эти выходные, — объявляет Эд.

Я вижу тот самый взгляд в его глазах. Взгляд, который уже усвоила, который означает, что это окончательно. Я смотрю на задний двор и сглатываю.

— Конечно, ты хочешь.

Он улыбается, притягивая меня к себе.

— Это значит «да?»

Я улыбаюсь и целую его.

— Несомненно.

Через неделю после того, как он познакомился с моими родителями, Эд сделал мне предложение перед всеми нашими друзьями и моими родителями.

— Куда мы направляемся? — спросила я, когда мы ехали в город.

— Я же сказал тебе, мы собираемся поужинать, — небрежно ответил он.

— Ужин? На тебе костюм, Эд. И я не жалуюсь, потому что, черт возьми, на это стоит посмотреть, но ты не носишь костюмы.

Он выглядел очень аппетитно. В белой накрахмаленной рубашке, поверх которой был небрежно наброшен черный пиджак, черные брюки, ну и конверсы.

Мужчина пожал плечами.

— Ничего особенного, детка.

Я прищурилась, глядя на него, и он рассмеялся.

— Успокойся, детка, — сказал Эд, взяв мою руку в свою, и легонько поцеловав ее.

Мы подъехали к тускло освещенному ресторану Вики, которым она владеет. Я выпрыгнула из машины, и он, взяв меня за руку, потянул внутрь. Эд толкнул стеклянные двери, и мы завернули за угол в обеденный зал. Там, где обычно стояли столики, было пусто, и только когда я посмотрела в центр комнаты, то увидела длинный стол, за которым сидели все наши друзья и мои родители.

— О, Боже мой! — я оглянулась на Эда, и он тут же опустился на одно колено, вытаскивая маленькую квадратную коробочку из внутреннего кармана пиджака. Он улыбнулся мне своей улыбкой, от которой мокнут трусики, и открыл ее, показывая платиновое кольцо с огромным бриллиантом огранки «Принцесса».

— Я люблю тебя, Кали. До тебя никого не было, и после тебя никого не будет. Ты выйдешь за меня?

Я кивнула, и слезы потекли по моему лицу.

— Да, конечно, я выйду за тебя, — сказала я, и он, подняв меня, обвил мои ноги вокруг своей талии и нежно поцеловал. Позади нас раздался оглушительный рев поздравлений. И я посмотрела на всех присутствующих с дурацкой улыбкой на лице, сверкнув перед всеми своим кольцом.

— Я люблю тебя, детка, — пробормотал он мне в шею. — Я тоже тебя люблю.

Глава 30

Он улыбается, глядя на меня, и убирает волосы с моего лица.

— Мой мир наконец-то целостен с тобой рядом, детка. Это первый день нашего навечно вместе, — Эд нежно целует меня.

Я таю в его объятиях, где хочу находиться постоянно. И снова ощущаю то самое чувство. Чувство полной неприкосновенности.

Знаю, что с моим мужчиной рядом, я могу справиться с чем и с кем угодно, включая его демонов.

Эпилог

Пять лет спустя

— Эд, мне нужно на работу, — говорю ему, пока он пытается затащить меня обратно в постель.

— Ты можешь поработать дома, детка. Тебе всего лишь нужно будет решить это дело, — говорит он, хватаясь за свой пах, поверх простыни.

Я прикусываю губу и смотрю на него сверху вниз. Обе его ноги теперь покрыты татуировками. На них изображено наше совместное путешествие как пары. Эд постепенно добавлял по новой татуировке по мере того, как развивалась наша жизнь. Остин — мужчина, которого мы наняли управлять нашим тату салоном — лучший в штате. Его работы невероятны, и люди приезжают в Уэст-Бич только для того, чтобы он украсил их тело.

Эд с силой тянет меня вниз, и мои бумаги разлетаются по всей комнате.

— Эд! — я громко визжу, толкая его в грудь.

— Мамочка? Что папа делает? — я слышу мягкий, тихий голосок, звучащий от нашего дверного проема.

— Нейт, малыш. Иди переоденься. Папочка любит маму, — хрюкает Эд мне в шею.

Нейт — наш трехлетний маленький мальчик. Когда я узнала, что беременна им, то была в шоке. Первый мой год в юридической школе только закончился, и все было на высоте, поэтому, когда я увидела эти две розовые полоски, моя жизнь перевернулась с ног на голову. Когда сказала Эду, он подумал, что это забавно — вскинул кулак в воздух, хотя, надо признать, я никогда раньше не видела его таким счастливым, за исключением самого момента рождения Нейта и дня нашей свадьбы, которая была пять лет назад…

Моей прекрасной будущей жене.

Привет, детка, если ты читаешь это письмо, значит, мне удалось пробраться в твою комнату прошлой ночью. Я не могу поверить, что в следующий раз, когда увижу тебя, назову своей женой. Ты — мой мир, Кали, и я не шутил, когда сказал, что проведу остаток своей жизни, доказывая тебе это.

Начнем с этого. Ты, наверное, никогда раньше в своей жизни не видела их — черт, лучше, бл*ть, чтобы ответ был «нет»… Я хотел бы быть там, чтобы вставить их в твою сладкую маленькую киску, но, видимо, это плохая примета. К черту Вики и ее контроль. Это шары Бен Ва (примеч. пер.: вагинальные шарики). Думаю, у тебя есть представление, как их вставить. Буду ждать тебя у алтаря.

Моя любовь навсегда твоя.

Эд.

Я улыбнулась, глядя на записку, в моих глазах уже стояли слезы. Возможно, сегодня мне придется не раз поправлять макияж; я была уверена, что буду много плакать. Вики вскочила с кровати.

— Сегодня тот самый день! — она хлопала в ладоши. — Эм, что это такое? — Вики указала на мои руки, где лежали шары Бен Ва.

— Ах, Эд пробрался в нашу комнату прошлой ночью и оставил их на моем прикроватном столике вместе с запиской, — я пожала плечами.

Подруга подошла ко мне, с улыбкой закутываясь в халат.

— Все еще извращенный ублюдок, не так ли.

Кивнув, я рассмеялась.

— Не думаю, что это когда-нибудь изменится.

Она шлепнула меня по заднице и вошла в гардеробную, где висело мое платье.

— Тебе лучше облачить свою сексуальную фигуру в это платье, — Фиби указала с другой кровати в комнате. На самом деле, я была удивлена тому, как Эду удалось обойти девочек. Мы выбрали большую комнату с односпальными кроватями, чтобы спать всем вместе в эту ночь.

— Да, думаю, пора.

Я вошла в гардеробную и сняла платье с вешалки. Оно было без бретелек, чисто белое, и идеально облегало мои изгибы, у ног превращаясь в воздушное облако. Красивое и элегантное, именно то, какое я и хотела.

Сняла халат. Сзади подошел Картер, протягивая мне лифчик.

— Спасибо, Картер, — я взяла его, продела руки через лямки, а друг помог его застегнуть.

Он продолжал молчать. Я не могла видеть его лицо, но догадывалась, что Картер был задумчив. Сняв корсет с вешалки, приложила егок животу, и он начал затягивать его все туже.

— Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, верно? — сказала я ему. Услышав сопение, я обернулась к нему лицом. — Картер, не плачь, пожалуйста, или я тоже начну.

Он вытер слезы и отмахнулся от меня.

— Пожалуйста, не плачь. Ты уродлива, когда плачешь.

Я смеялась так сильно, что у меня заболел живот.

— Заткнись, Присцилла. Я всегда красива.

Он усмехнулся.

— Да, так и есть.

Как только мой корсет сел красиво и туго на талии, я натянула подвязку на бедро. Затем взяла свое платье и вступила в него. Я почти перестала дышать, когда поняла, что происходит.

— Я выхожу замуж, — прошептала я. Картер помог мне надеть платье.

— Да, это так, за человека, который, я почти уверен, был Божьим способом извиниться за то, что создал уродливых людей в этом мире. Поэтому побыстрее делайте детей.

Я засмеялась, откидывая волосы в сторону, чтобы Картер мог застегнуть на мне платье.

— Все не так просто, Картер. Это нужно чувствовать и внутри, понимаешь?

Мой друг рассмеялся, и я почти почувствовала, как он закатил глаза.

— Чушь собачья. Это просто цитата, которую придумал какой-то уродливый человек, не получающий никаких прелестей.

Я повернулась и с улыбкой толкнула его в грудь.

— Киску, Картер. Киску.

Он рассмеялся и вышел из гардеробной.

Сделав несколько вдохов, я вышла и все уставились на меня. Вики, Алэйна, Фиби и Картер. Да, Картер настоял на том, чтобы быть подружкой невесты, хотя Эд сказал, что он может быть шафером. Видишь, Присцилла — я же тебе говорила.

— Святое гребаное дерьмо, — прошептала Вики.

— Кали, ты выглядишь… с ума сойти, — последовала за ней Фиби.

Я покраснела и посмотрела на Алэйну, которая плакала.

— Лэйн! Не надо. Пожалуйста, больше никаких слез. Дерьмо. Как я собираюсь пережить сегодняшний день?

Фиби встала со своего места.

— Ой! Посмотри, что у меня есть, — она достала из сумочки бутылку абсента, такую же, какая была у меня.

— Абсент? Откуда ты его достала? — спросила я.

Она пожала плечами.

— О, ты знаешь, у меня есть некоторые льготы.

Я рассмеялась, и покачал головой, потому что точно знала, кто ей ее дал.

Алэйна подошла ко мне и поцеловала в щеку.

— Я так счастлива, что Эд нашел такого особенного человека, как ты. Никогда, никогда не недооценивай свою силу, Кали. Теперь не только с Эдом, но и с нами, — она обвела рукой комнату, — и со всеми парнями. Ты можешь сделать и пройти через все, что угодно, девочка. Мы поддержим тебя, — Алэйна притянула меня к себе для еще одного поцелуя. — А теперь мне нужно сходить за нашей маленькой цветочницей и мальчиком с кольцами.

Я прогнала ее со слезами, катящимися по щекам.

— Отлично, плотину прорвало, — сказала я, смеясь и вытирая лицо.

Мы остались в отеле прошлой ночью только потому, что Вики настояла. Это бесило Эда, как что-то хроническое, но Вики слишком хорошо его знала. Он ни за что не смог бы держаться от меня подальше.

Алэйна вернулась в комнату, держа Пайпер и Лэндона за руки. Я наклонилась к ним.

— Привет, принцесса, — сказал я Пайпер

— Тетя Кали, — хихикнула малышка.

Через пару недель ей должно было исполниться три года. Лэндон потянул за низ моего платья.

— Лэндон, нет, малыш. Не тяни платье тети Кали, — сказала Алэйна, поднимая его.

Я отмахнулась от нее.

— Не будь глупой, — ответила я ей, а затем обратилась к малышу, — ты можешь тянуть меня за платье, когда захочешь, сладкий.

Эти дети были очаровательны. Мне не терпелось подарить им парочку маленьких приятелей, но это могло подождать.

Моя мама вошла и встала как вкопанная.

— О, Боже мой, — она подбежала ко мне и притянула к себе. — Ты так прекрасно выглядишь, моя девочка.

Я вытерла ее слезы и поцеловала в руку.

— Спасибо, мам.

Обернувшись, посмотрела на присутствующих в комнате. Я решила сделать классический макияж, а волосы убрала на одну сторону, сделав мягкую волну.

— Мы готовы? — спросила всех.

Девчонки оглянулись на меня, уже одетые в свои платья подружек невесты. Я остановила свой выбор на красном. Картер был одет в красный костюм, хотя я была уверена, что он предпочел бы платье.

***

Мы подъехали к моему дому. Мы решили сделать торжество скромным: семья и близкие друзья, но как оказалось, людей было намного больше. Каждый привел с собой вторую половину, вот так и сложилось.

Солнце садилось, своими лучами создавая идеальное свечение. Мы вышли из машины, отец встретил меня у входной двери.

— Давай, детка. Твой жених ждет тебя.

От этих слов у меня в животе запорхали бабочки. Он мой, а я его. Эта мысль все еще воспламеняет меня. Я взяла папу за руку, позволяя подружкам невесты идти впереди меня. Мы добрались до стеклянного проема нашей гостиной, который был частично закрыт белыми, полупрозрачными шторами. Когда песня, которую мы попросили «Twisted Transistor» смонтировать для нас — с нашими текстами — начала тихо звучать из динамиков, а каждая подружка невесты исчезала за проемом, я услышала, как все замолчали.

— Святое дерьмо, — пробормотала я.

Я так нервничала, что меня чуть не вырвало. Меня тошнило, и я была возбуждена одновременно.

— Пора, ты готова? — спросил папа, стоя рядом.

Я кивнула.

— Насколько это возможно.

Он откинул штору, я взяла его под руку, и мы пошли по проходу, весь путь которого был уставлен декоративными лампочками. Деревья вокруг дома были украшены гирляндами. По обе стороны от прохода стояли белые сиденья, на которых сидели наши родственники и друзья. Наконец, я посмотрела на алтарь, который также был освещен декоративными лампочками, где увидела Эда в накрахмаленной белой рубашке и черных брюках, стоящего там. Его волосы красиво обрамляли лицо, хоть и были немного взъерошены.

Он ухмыльнулся и провел глазами вверх и вниз по моему телу. Я покраснела и на секунду опустила лицо. Затем снова посмотрела на него, его обычно дерзкая ухмылка сменилась самой искренней, мягкой улыбкой, которую я когда-либо видела на его прекрасном лице.

Как только мы подошли к алтарю, папа передал меня ему и занял место в первом ряду рядом с мамой. Мои родители любят Эда, наверное, больше, чем меня. Он сын, которого у них никогда не было, и думаю, в каком-то смысле они родители, которых у него никогда не было. Не считая мамы Зейна. Я посмотрела на эту женщину и улыбнулась ей. Она держала салфетки на коленях, сидя по другую сторону от моей мамы. Они слишком хорошо ладили, словно старые подруги, которые пили и выпускал пар вместе, и это немного сводило Зейна с ума. Они обе выглядели как гордые родительницы, и это согрело мое сердце.

— Ты чертовски красива, детка. Я не могу дождаться, когда сниму с тебя это милое платье, после того, как займусь в нем сладкой любовью с твоей киской, — прошептал Эд мне на ухо. Мое лицо стало ярко-красным, как свекла, и я рассмеялась. Он отступил назад, и мы оба посмотрели на священника. Двери в наше будущее открылись.

Оглавление

Амо Джонс Порочная любовь Серия: МК «Грешные души» № 3

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 32

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Эпилог