Я принесла тебе Бога [Евгений Петрович Кузнецов] (fb2) читать онлайн

Евгений Кузнецов Я принесла тебе Бога

Глава 1

80-й год истинной эры. Столица мира Феникс. Восточная Сибирь.

На безлюдную ночную школьную стоянку почти бесшумно въехал черный электробайк, на корпусе которого заиграли отражения желтых фонарей периметра территории школы. Байк остановился на самом близком к входу парковочном месте, чем вызвал моментальную реакцию пожилого охранника школы в караульном помещении. Тот бросил развлекательный журнал на стол, заложил за ухо сигарету, которую собирался прикурить, второпях снял очки и вгляделся в мониторы видеонаблюдения, увеличивая то одно, то другое изображение с камер.

В мерцающем свете тусклого люминофорного фонаря едва проглядывалась худенькая фигурка женщины, снимающей в этот момент защитный мотоциклетный шлем. Она повесила шлем на руль и встряхнула голову, распрямляя длинные черные волосы. Вытащила из нагрудного кармана обтекаемые очки с желтыми стеклами, надела их и направилась к стеклянным дверям главного входа школы номер сто двадцать один, как гласила табличка на фасаде. Она подошла так близко к объективу камеры видеонаблюдения, что уже можно было подробнее разглядеть детали ее внешности: женщина лет сорока около пяти футов ростом, одетая в обтягивающий костюм темно-серого, почти черного цвета, на всей поверхности которого проглядывались молнии, различные карманы, цепочки и клепки. На ногах плотно прилегающие сапоги из композитного латекса, подчеркивающие ее спортивные икры. Женщина фланировала в сторону дверей школы легкой и наглой походкой. Слегка раскосые глаза и черные волосы выдавали в ней азиатские корни. И она была отлично вооружена. На бедрах располагались две тяжелые кобуры с полуавтоматическими береттами. На поясе висели четыре запасных магазина и несколько гранат различного назначения. Из специального кармашка на правом сапоге торчала ручка ножа со встроенным светодиодным дисплеем. А из-за спины виднелась черная рукоять японской катаны. Дужки очков заканчивались миниатюрными наушниками.

Она на мгновение вытянула губы в трубочку, и все ее лицо покрылось переливающимися разноцветными пятнами, которые тут же начали упорядоченно двигаться по коже лица и менять цвет, образуя кривые полосы в виде стрелок. Через секунду движение рисунка прекратилось, и лицо женщины уже покрывали черные кривые полосы, идущие от глаз и заканчивающиеся стрелками в виде загнутых птичьих когтей, напоминая древние узоры наскальной живописи.

Тук… Тук…Тук… Постучала она дверь твердыми костяшками составной перчатки.

– Кто в теремочке живет? Кто в невысоком умрет?

Она терпеливо подождала, пока в вестибюле школы зажжется свет. К двери изнутри подошел молодой охранник с фонариком, и направил его луч прямо в лицо ночной посетительнице. Улыбаясь, женщина позволила себя осмотреть под ярким светом.

– Мы закрыты, – сказал охранник. – Вы что-то хотели?

Женщина, явно ожидая другого приема, повернула голову в сторону камеры видеонаблюдения, висевшей под козырьком здания.

Через несколько секунд послышались звуки приближающихся шагов бегущего человека.

Из коридора, ведущего в правое крыло здания школы, выбежал пожилой охранник с сигаретой за ухом. Громко гремя связкой многочисленных ключей, спотыкаясь, направился к входу.

– Простите, простите нас, – задыхаясь, кричал мужчина. Он резко оттолкнул юношу рукой и, перебирая трясущимися руками ключи, выбрал нужный и сунул его в замочную скважину.

Женщина терпеливо наблюдала на всеми этими действиями, не скрывая довольной улыбки.

Дверь отворилась.

– Простите его, пожалуйста, он совсем юн. Еще школу не окончил. Он вас не знает, – заикаясь, прохрипел пожилой мужчина.

– А ты знаешь? – спросила женщина хриплым бархатно-низким голосом.

– Конечно! – ответил мужчина, немного успокаиваясь. – Конечно, знаю! Вы – ведьма Ковена.

Женщина наклонилась к щеке охранника и демонстративно принюхалась.

– Ладаном пахнет от тебя, старик, – прошептала она и перевела взгляд на молодого охранника. – Какой красивый мальчик! – сказала она, снимая с правой руки черную прорезиненную перчатку, утяжеленную свинцовыми вкладками на костяшках. – Сколько тебе?

– Восемнадцать исполнилось, – спокойно ответил парень.

Кисть её покрывала полупрозрачная темная ткань, словно еще одна перчатка поверх кожи. Затем гостья тонкими пальцами провела по лицу охранника, остановившись на щеке.

– Щетины еще нет, – она начала вертеть кисть перед глазами парня, демонстрируя пальцами материал покрытия. – Знаешь, что это? – увидев отрицательный молчаливый ответ, ведьма продолжила. – Это паутина – материал в девяносто раз прочнее стали и примерно во столько же раз ее легче. Я покрыта ею вся, кроме головы. Это моя броня. Паутина не спасает от переломов и гематом, но прекрасно защищает меня от любого проникновения любых инородных предметов в мое тело. Она останавливает любые пули и любую сталь любого клинка. Какой красивый мальчик, – прошептала она медленно. Глаза блестели в нескрываемом предвкушении, – кстати, насчет проникновения, хочешь с меня снять всю паутину? Потрясающее зрелище, скажу тебе. А потом мы с тобой…

– Простите его, – перебил, уже немного успокоившийся пожилой охранник, – он совсем юн для такого.

– Не беда, – протянула она и потянулась губами к его щекам. – Если только в этом проблема, мы откорректируем возраст, – ведьма коснулась губами щеки подростка и обнажила язык, на котором сидел темно зеленый, почти черный паук. Он переполз на лицо юноши, и резко вонзил жвала ему в щеку, впрыскивая темный секрет под молодую кожу. Парня парализовало. Волосы молодого охранника почти мгновенно поседели, а лицо продавили неглубокие морщины. Юноша постарел на глазах.

– Ну вот, другое дело! – прошипела ведьма, снимая увлеченного паука со щеки, – даже щетина появилась. На вид тебе уже лет сорок! Матерый! Красавчик! Кстати, это Митсу, – она гладила паука по спинке, – очень послушный мальчик. Это он плетёт мне лучший в мире бронежилет, – ведьма отпустила паука, и тот ловко забрался по одежде и юркнул в ноздрю хозяйки. Она надела перчатку и посмотрела на старшего охранника, – где фанатики?

– Здесь нет фанатиков, – прошептал дрожащим голосом старик, ошарашенный от увиденного, – религия вне закона. Нам не нужны неприятности.

– Видишь мой браслет? – она подняла левую руку прямо к лицу охранника. – Какого оттенка свечение?

– Желтого, – пропищал он, не отрывая взгляда от пожелтевшего матового браслета.

–Это значит, что ты обманываешь тётю Тамуру, – она погрозила ему пальцем.

– Я не обманываю, возможно, ваш браслет неисправен, – старик перешел на визг.

– Ты эксперт в электронных спич-анализаторах?

– Нет, – затрясся, – пожалуйста, прошу вас. Пожалуйста.

– Да, ты не готов умереть мучеником за святую веру? Надо же! А ведь Митсу может подарить тебе особую смерть, изящную, как раз для мученика. Он парализует тебя, затем через нос проникнет в твой мозг, активирует болевой центр и наградит тебя такой болью, что ты будешь умолять его убить тебя, – прошипела ведьма. – Бесплатный пропуск прямо в рай! Как тебе?

– Нет. Простите меня. Пожалуйста, – завыл охранник, – я скажу. Они здесь. Они в подвале правого крыла. Простите. Я все скажу. Человек шестьдесят. Они закрылись. Они знают, что вы здесь. Они подготовились. Там есть дети.

– Конечно! Молодец! ЧПСУ! – сказала женщина, затем резко вытащила нож из сапога и быстрым движением снизу вверх воткнула его в горло пожилому охраннику по самую рукоятку, которая мгновенно запекла кровь вокруг раны, не дав ей выйти. Дисплей на рукоятке засветился и выдал полную информацию об умирающем.

– Йохан Бильба. Шестьдесят семь лет. Ранее привлекался за пособничество религиозным террористам, – она вновь взглянула на постаревшего юношу. – Это стандартный нож ведьмы. Умеет проводить анализ ДНК жертвы и делать запрос в базы данных Ковена. Денег стоит, как печень единорога. Но Прайд не экономит на ведьмах. Как тебя зовут, красавчик?

– Бату, – выдали пересохшие голосовые связки.

– Какое мощное и емкое монгольское имя! Никуда не уходи, Бату, – её глаза вновь заблестели, а губы расплылись в блуждающей улыбке. – У нас еще секс с тобой по списку, – она чуть провернула лезвие на пол оборота, ускоряя умерщвление. – Нравится такая смерть? Меня это дико возбуждает. И вот еще что. Сбежишь – я дам Митсу закончить прерванную процедуру. Ты же меня не бросишь? Не бросишь? – парень сначала еле заметно кивнул, а затем замотал головой. – Умный, послушный мальчик.

Ведьма вытащила нож из горла убитого и вернула его в сапог. Затем аккуратно вынула сигарету из-под уха мертвого Йохана и переложила ее за своё ухо. Нажала кнопку рации на груди.

– Тамура – верховной ведьме. Я внутри. Штурм не потребуется, – громко сказала она.

– Эйра на связи. Почему не дождалась нас? – ответил звонкий голос из динамика рации.

– Да я хотела возле двери подождать. Но тут такая красота нарисовалась, – ответила Тамура и, улыбаясь, посмотрела на свой трофей. – Больше полусотни фанатиков в подвале правого крыла. Осведомлены об облаве. И, у меня один казненный.

– Кадык? – спросил голос.

– Подбородок, ротовая полость, носовая и мозг. А еще у меня тут мальчик сорокалетний. Такая лапка! – Тамура начала строить глазки застывшему от ужаса происходящего охраннику.

– Знаешь, почему тебе никогда не быть верховной ведьмой?

– Знаю. Потому что больная на всю голову. Но мне плевать. Как Макс?

– Рядом, выспался, готов убивать. Мы будем через три минуты.

– А ты никуда не уходи, вон, на стульчике, посиди, – Тамура взяла за руку Бату, – столько пережил сегодня. Я и тебя тоже казнить обязана, как-никак. Ты ведь тоже знал про фанатиков? Знал же?

Парень кивнул.

– Сейчас девочки подъедут, – продолжила ведьма, – не понравится им это. А они обе позлее меня будут. Один Макс чего стоит. Сиди молча. Никуда не звони, никому не отвечай. Я приду за тобой, когда все закончится. Потом заберу к себе. Давай! – Тамура легонько шлепнула охранника по ягодице и проводила взглядом. – А я пойду девочек встречу, – уже сама себе прошептала Тамура.

Она вышла на улицу, достала сигарету из-под уха, прикурила, глубоко затянулась и тут же откашлялась. Паук мгновенно выскочил из сапога на брусчатку, развернулся и встал в боевую позу.

– Да, сама чувствую, что сигареты – дрянь! – ухмыльнулась ведьма и затянулась еще сильнее. Паук зашипел. – Ну, нет у меня другой, – ответила ведьма и затянулась, на этот раз, глубоко. Задержала дыхание и выбросила окурок в сторону урны. – Все, все! Докурила. Запрыгивай обратно на мамочку. Обещаю, что больше не буду стрелять паршивые сигареты.

Её монолог прервал шум автобуса, подъехавшего к автостоянке. Из него вышла высокая русая женщина с короткой стрижкой в легком кевларовом бронежилете, надетом поверх офицерской светло-серой формы спецназа. Из-за спины торчал приклад штурмовой винтовки. Она бегло осмотрела здание и щелкнула пальцами.

Следом за ней высыпались несколько десятков бойцов в черных формах и шлемах.

– Первая группа – двадцатиметровая зона периметра! – повертела она пальцем небо. – Цель – окна! – скомандовала женщина-командир. – Вторая группа – крыша, прикрываем первую! Третья за мной!

– А ты чего без шлема? – спросила Тамура. – Боишься, в шлеме Макс не узнает? – и засмеялась сквозь кашель.

– Тебе было велено не входить! Судя по данным разведки, тут мегасхрон оружия. Стволов хватит, чтоб вооружить небольшую армию, а гидрозита – чтоб здесь тридцатиметровый кратер оставить.

– И что? Они со мной воевать будут что ли? Или у них суицидальная миссия? И потом, меня охранники сами впустили. Что мне им нужно было сказать: «Я тут на улице спецназ подожду, а вы пока своих предупредите?» А если и они вооружены? К тому же у меня было видение!

– Галатею будут звать Лоренцией? – пошутила командир. – У тебя хотя бы одно исполнилось? Видение, я имею в виду.

– Не ёрничай! – Тамура демонстративно надула губы. – Духи во сне мне жениха набурханили. Я должна сегодня его встретить! Кстати, а где Рута?

– Лежит на заднем сидении автобуса и всю дорогу трещит по телефону. Сама, между прочим, себе жениха набурханила. Что там у тебя? Докладывай.

– Мальчик у меня трофейный, – прошептала Тамура – Эйра, у меня личная просьба: не заноси его в отчет.

– Это мы позже обсудим. Он здесь ориентируется?

– Конечно! Это же ученик этой самой школы. Он тут все знает, – она взяла за руку Эйру и повела внутрь.

– Это мальчик? – удивилась Эйра. – Да это дядька под полтос!

– Ну ладно тебе. Учился неважно, на второй год оставили пару раз, вот и выглядит постарше на пару лет. Не передергивай.

– Показывай нам, где взрослые дяденьки и тетеньки с крестиками на шеях прячутся, мальчик, – съёрничала командир. – У них много оружия? Тебя не обижают?

– У нас есть спортзал в подвале, – дрожащим голосом начал Бату, – пойдемте, покажу. Они там. Вниз по лестнице.

Они спустились и подошли к массивным металлическим дверям.

– Это бункер времен войны, – сказала молодая худощавая девушка-альбинос, появившаяся из-за спины командира. Короткое синее платье и военные берцы, надетые на босую ногу, – мы в таких прятались. Четыре метра сплава титана и свинца на случай превентивного эпицентрического ядерного удара. Бункер заперт изнутри, и внутрь мы не попадем. Полностью автономная система как на космических кораблях. Была бы вентиляция, можно было бы послать Макса на разведку.

– Рута! Привет, белая ведьма! – улыбнулась Тамура, – с кем по телефону всю дорогу трещала?

– Я влюбилась! – кокетливо ответила девушка.

– Твою ж мать! Да ты же «Синяя Борода»!

– Неее.… В этот раз все по-настоящему, – прошептала девушка. – Бабочки живот разрывают. Кровь гормонами переполнена. А сердечко – тук-тук. Меня аж на стихи пробило.

– Да ладно! Про любовь? Прочти.

– Слушай. – Рута подняла глаза вверх и начала: – Когда потрескаются воды Ангары, а звезды выпьют золото из солнца. Когда расплавленный металл из кобуры сквозь ребра сердца моего коснется…

– У нас внутри несколько десятков вооруженных фанатиков, – резко прервала Эйра, – свинцово-титановый сплав и сила молитвы вряд ли позволят нам попасть вовнутрь. Они умрут от голода и станут мучениками. А смерть свою будут транслировать по своим видеоканалам. И вы прекрасно знаете, к чему это приведет. Так что, закончили трёп. Давайте попробуем разрезать металл дверей. Резак из автобуса пригоните кто-нибудь.

Через несколько минут к двери бункера подкатили лазерный резак. Инженер группы сняла с крепления дистанционный пульт управления, нажала несколько кнопок, чем привела устройство в действие. Из сопла вырвался широкий луч, который тут же сфокусировался в узкий пучок. Струя ядовито синего света тут же оставила след на поверхности дверей. Оператор толкнула пальцем джойстик, и луч медленно заскользил вниз по металлу, оставляя глубокую борозду, которая к общему изумлению тут же затянулась. Инженер вопросительно взглянула на Эйру. Командир, молча, отобрала пульт у девушки и повысила интенсивность излучения до максимума. Борозда стала глубже на несколько сантиметров, но опять затянулась.

– Мне вот интересно, – прошептала Тамура, – это компоненты сплава фокусничают или сила молитвы фанатиков?

– Есть другие варианты? – сердито спросила верховная ведьма.

– В зале есть видеонаблюдение? – обратилась к охраннику Тамура.

– Нет, еще не поставили, – виновато ответил Бату. – Денег у школы нет.

– В бункере должна быть система оповещения, – сказала Рута, – причем, не отключаемая. Требования к военным объектам Третьей Мировой. Я права?

– Есть такая, – подтвердил парень. – Микрофон на охране.

– И что она нам даст? – спросила Тамура. – Музычку им сатанинскую включим?

– Я могу попробовать «шепот», – ответила белая ведьма.

– «Шепот»? Там полсотни религиозных фанатиков, объединенные слепой верой, желающие умереть мучениками и полностью лишенные страха. И что же ты им нашепчешь? Сим салабим ахалай махалай?

– Подберу тональность, леденящие рифмы, подключу стагнум, выберу нужные слова, в общем, я пошла шептать. Стишок им какой-нибудь сочиню. Начну с руны Фар, поиграю с тональностью. Попробую открыть дверь изнутри. Из шестидесяти хоть один слабенький найдется. А вы пока думайте другие варианты. Просьба – без меня в бой не вступать. Тяните время и дождитесь меня.

– Она права, – поддержала белую ведьму командир, – если у нее получится открыть дверь, вырубайте свет. Будем надеяться, что у них нет тепловизоров. – Давай, ведьма, нагони там страху.

Глава 2

– «…не бойся ничего, что тебе надо будет претерпеть. Диавол будет ввергать вас из среды в темницу, дабы искусить вас, и будете иметь скорбь десять дней. Будь верен мне до смерти, и дам тебе венец Жизни…» – процитировал Откровение седой старик. Он окинул присутствующих взглядом, пытаясь всмотреться в глаза каждому. Дети, на удивление, казались гораздо спокойнее многих родителей. Глаза женщин наполнились слезами. Многие сомневались, переживали. Нужно было всех успокоить. – Снаружи нас ждут вооруженные до зубов исчадья ада, – продолжил он. – Они зовут себя ведьмами. И в них давно уже нет ничего живого. Единственное предназначение тварей – служить дьяволу. Знаете, что ведьмы хотят сделать с нами? Большинство сподвижников останутся здесь, умерев за веру. Самых сильных же будут изощренно пытать физически и психически, дабы мы отреклись от веры. Дабы показать, что наш Бог слаб. Что нашего Бога вовсе нет! Что распятие убило нашего Бога! Что не было никакого распятия вообще! – священник старался делать паузы, подчеркивая глубокую сакральность своей, словно последней, проповеди. – Но эти твари ничего не получат. Ведьмы сами предстанут рядом с нами плечом к плечу на суде Господнем. А мы больше не воюем. Мы будем ждать десять дней, как сказано в откровении. Десять дней для того, чтобы укрепить нашу веру. Десять дней, чтобы ни у кого из нас не осталось и капли сомнения в нашей вере. Я знаю, что сковывает вас. Самое мощное орудие дьявола, посох сатаны, третья грань люцифера – страх перед смертью. Страх сгинуть в пустоту, в небытие. Но разве Христос, Господь наш, не показал нам, что смерти нет? Её нет! – прошептал он. – Я процитирую Павла, который изначально был врагом христиан: «А ежели Он не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших. Поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков.» Сейчас Павел самый почитаемый из апостолов, потому что уверовал вопреки, а не благодаря. И мы уверуем также. Уверуем не перед страхом судного дня, который уже близок. Уверуем вопреки страху перед смертью. Потому, что Господь с нами! Десять дней мы будем поститься и молиться. И сила нашей веры не даст сломать стены вокруг нас. А как же ведьмы? – спросите вы. Ведьмы бессильны против этой силы. Они ничего не могут сделать. Ничего! А когда мы сами откроем им двери и впустим демонов в нашу обитель, мы откроем ворота вечной жизни для нас и геенну огненную для них! Я лично нажму кнопку детонатора и дам вам обещанный венец жизни, билет в Царствие Божье. Мы все умрем за веру, и в вере будем жить дальше! – пастырь облизал пересохшие губы. Глоток воды сейчас бы не помешал. Но пастырь не хотел показывать слабость. – Грядет Мессия. Он уже рожден и близок. Он уже сильнее всех нас вместе взятых. И если Иисус Христос непорочным зачатием рожден был сыном Бога и земной Девы Марии, то новый мессия – человек, такой же, как каждый из нас. По образу и подобию. И, этот человек способен исполнить пророчество Откровения. Способен стать с Богом единым целым и привести нас к долгожданному Апокалипсису. Тогда любой и каждый, живой и мертвый предстанет перед Создателем. Праведники обретут по вере своей и станут ангелами на Небесах, а грешники, демоны и сам дьявол будут повержены навсегда. Хотите стать частью замысла Господнего? – старик закрыл глаза, чтобы с удовлетворением услышать всеобщее согласие.

– Хотим! – почти шепотом ответила община.

– Хотите встать рядом с Иисусом Христом?

Одобрительные возгласы усиливались.

– Да хотите же наконец коснуться самого Бога? – для убедительности он обратил взор на собравшихся и поднял руки к иконе, изображающей Создателя, окруженного серафимами.

Толпа загудела во всеобщем ликовании. Один пожилой коренастый мужчина, стоявший ближе всех к пастырю, повернулся к толпе и поднял ладонь вверх. Люди затихли.

– Что нам нужно делать, владыка? – спросил он.

– Не убояться! – пастырь вновь сделал длительную паузу. – Знаете в чем особая ценность Откровения? Там с нами говорит сам Бог! Говорит о последних наших днях перед судом. О днях, которые уже грянули: «И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это – бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя» Жабы ждут нас за этой дверью. Бесовские духи в образе падших женщин. Ведьмы Ковена! Они поклонились зверю, который обрел новое имя себе – «Прайд», и зверь наделил их силой и властью. Но у них нет смысла жизни! Нет веры! А нашу веру они зовут богомерзким научным термином «стагнум». Феникс – вавилонская блудница на красном драконе превратится в пепел. В пепел нашего откровения. И мы станем частью откровения. Каждый из нас в муках своих укрепляет веру друг друга. А вместе, смертью своей мы укрепим веру мессии, дабы…

– Фааааааа, фееееееее, фууууууууу, фаааааааар! – раздалось громкое шипение в воздухе. – ффффффффффффа, фффффффффффе, ффффффффффффу, фффффффффар!

Так продолжалось еще несколько минут, пока шипение не перешло в шепот.

– Нерожденное, – голосок ребенка и хрип старухи в унисон раздались прямо из стен.

– Нераспятое. – Вдруг стало невыносимо холодно.

– Невоскресшее, – каждый тянущий слог пронизывал тело.

– Неосвятое, – продолжала шептать ведьма в систему оповещения, – в тухлом чреве… дохлой шлюхи… зубы… черви… плач старухи… тело девы не тревожь пока…в теле девы… мертвый боженька…

Стало невыносимо страшно. Дети прижались изо всех сил к матерям. А лица взрослых перекосил ужас.

– Мертвый боженька…в корнях дерева… листья черные… сохнут ангелы… на ветвях висит моей веры смраааааад… Фаааааааааааааа! Фееееееееееее…

Началась паника. Кто-то пытался зажать ладонями уши. Другие просто орали, в надежде заглушить ведьмин шепот. Один из присутствующих достал пистолет, и выстрелил себе в ухо.

Голос не утихал. Помещение наполнилось криком, который только усиливал эффективность воздействия шепота. Люди сходили с ума на глазах друг у друга.

Некоторые пытались скрыться в спальных комнатах бомбоубежища, другие побежали в туалеты. Но ретрансляторы системы оповещения шептали и там.

Рута не видела и не слышала, того что происходит, но явно наслаждалась. На шее пульсировал светящийся знак в виде руны Инг, который помогал шептать правильно.

Меньше остальных влиянию шепота был подвержен проповедник. Он словно и не слышал шепота вообще. Просто стоял и растерянно смотрел на ужас, который начался практически мгновенно. После нескольких тщетных попыток докричаться до прихожан он просто закрыл глаза и погрузился в «Отче наш»

Выстрелы звучали все чаще. Суицид был единственным способом избавиться от дикого ужаса и неконтролируемого страха.

Несколько женщин и мужчин бросились к панели электронного замка центрального входа.

– Засовы в движении, – прошептала Эйра. – Свет! Макс, пошел! Тамура, на позицию. Рации в минимум. Встречаем фанатиков. Всем отойти от входа. У них гидрозит. Подрывник с детонатором. Палец на кнопке. Максимальная тишина. Очки в режим «ночь».

Тамура надела очки, включила функцию ночного видения и бесшумно оголила катану.

Тяжелая дверь пришла в движение, и сквозь увеличивающуюся щель доносились крики. Первым выбежал молодой человек, которому Тамура молниеносно проткнула клинком горло. Затем появились две женщины, которые были вскрыты подобным образом.

– Рута, заткнись! – скомандовала командир. – У нас контакт. Бегом сюда.

Крики за дверью начали утихать. Из приоткрытой двери больше никто не появлялся. Изнутри пробивались лучи искусственного освещения.

– Макс? – спросила только что пришедшая молодая ведьма.

– Внутри, – прошептала Эйра, – гасит автономное освещение. Старик в правом дальнем углу на детонаторе. Вокруг него собираются вооруженные фанатики. А двое сразу за входом. У всех винтовки. ПНВ нет ни у кого.

– Чего ждет старик?

– Конечно же «Плеть Ковена», – улыбнулась Эйра. – Какая будет шикарная смерть. Он ждет нас, – она посмотрела в сторону двери. – Макс не может подойти ближе. У старика очень сильный стагнум. Макс боится.

– Что будем делать? – спросила Тамура. – Я так поняла, что как только мы войдем, нас всех взорвут?

– Ждать тоже нельзя, – прошептала командир. – У него не выдержат нервы…

– Камеры есть? – перебила всех Рута.

– Две на штативах в автоматическом режиме с онлайн трансляцией.

– Попроси Макса их не трогать. Я кое-что придумала. Старика я беру на себя. Вызову у него видения. Но меня надо прикрывать. Я буду идти медленно к нему, усыпляя его стагнум. Мне главное не потерять его взгляд. Группа работает по вооруженным мишеням, вы обе защищаете меня. И не убивайте гражданских, они должны видеть все, что я делаю, а камеры снимать происходящее и онлайн вещать в интернет.

– Слишком много риска, – возразила Эйра. – У старика мощнейший стагнум. Возможно, мы с таким не сталкивались. Может газ?

– Ну, какой газ? Эйра! Думай, что говоришь! – возразила белая ведьма. – Послушайте меня! Я старше вас обеих вместе взятых, и уж точно старше старика. Я свой стагнум начала взращивать еще задолго до войны. И если бы я не была уверена, я бы ничего подобного не предложила. К тому же, как только мы бросим газовые гранаты, это станет началом захвата. Есть гарантия, что он не нажмет на кнопку? – Рута сделала паузу, чтобы дать возможность осмыслить ситуацию остальным. – Я вхожу первая. Именно в этот момент все внимание старика я замыкаю на себе. Именно в этот момент мне необходима защита, так как я буду абсолютно беспомощна. Вы уж постарайтесь. Как насчет плана помещения?

Командир вытащила из сумки генератор 3D моделей, включила, положила его на пол и отошла на три шага.

– Макс? – позвала она.

Прибор ожил и начал вырисовывать светящуюся голографическую картину, на которой был виден центральный зал бомбоубежища и все присутствующие там.

– Я пошла, – молодая ведьма и добавила шепотом, которым пугала фанатиков, – рабоооотаеееем.

Глава 3

Внезапно шепот утих. Старик резко поднял голову и увидел, что входная дверь приоткрыта. Морщины на лице выдавали крайнюю степень отчаяния и безнадеги.

Палец завис над кнопкой детонатора и дергался. Губы дрожали, непрерывно что-то нашептывая. Он окинул взглядом присутствующих. Те еще не могли прийти в себя, даже после того, как шепот уже утих. Многие из них выли, другие в страхе прижались друг к другу. Он бросил взгляд на камеры, установленные на треножных подставках. Те по-прежнему фиксировали происходящее.

Хаос и паника постепенно утихли. Остальные фанатики тоже обратили внимание на дверь, за которой была лишь тьма. Дверь была приоткрыта ровно настолько, чтобы в нее мог протиснуться один человек.

Пастырь, как и остальные, попытался вглядеться в темноту за дверь и прислушаться, но оттуда лишь подуло холодным воздухом. Сквозняк усилился и начал гасить электрические лампы на потолке и стенах, словно задувал свечи.

– Колдовство ведьм, – перешептывались послушники, включая экраны своих телефонов.

Камеры Макс не тронул, но разогнал леденящим потоком воздуха людей, которые стояли впереди объективов и закрывали собой угол обзора.

– Мы будем стоять насмерть, – выкрикнул старик. – Насмерть! Бог с нами, а не с ними! – он пытался придать больше уверенности в голосе. – Стреляйте во всю нечисть, что будет проникать сюда. Их будет много, они будут пугать вас, но «…не бойся ничего, что тебе надо будет претерпеть. Диавол будет ввергать вас из среды в темницу, дабы искусить вас, и будете иметь скорбь десять дней. Будь верен мне до смерти, и дам тебе венец Жизни…», – еще раз процитировал Откровение старик. – И, когда они войдут сюда, я исполню пророчество, – он поднял вверх детонатор, демонстрируя палец на кнопке. – Мы исполним пророчество! – старик сделал громкое ударение на "мы" и потряс рукой.

Но в этот раз люди реагировали слабо. Лица выражали страх и непонимание, а тела тряслись от холода.

– Иисус! – вдруг закричал старик. – Иисус! – он показал пальцем на дверь, из-за которой появилась светящаяся фигура человека в белом саване. Длинные темные волосы, неостриженная борода, смиренная и одновременно безмятежная улыбка. А глаза Сына Божьего излучали свет рая. Рука пастора соскользнула с кнопки детонатора.

За ним появились две женщины. Тусклый свет телефонов не давал рассмотреть их. Но было видно, что они пришли защитить Христа, а во Христа начали стрелять. Первая – гибкая, стремительная и невероятно сильная, с двумя оголенными короткими мечами, женщина мгновенно бросилась вперед, защищая своим телом Спасителя. Она кричала при каждом ударе своего меча, и словно цепкий паук запрыгивала на толпу людей с оружием, передвигалась по их шеям, сносила их головы, прокалывала горла. При этом женщина-паук пыталась находиться между вооруженными людьми и Живым Богом. Когда в нее стреляли, она не старалась увернуться и лезла под пули сама. Убойная сила тут же отбрасывала ее на несколько метров. Она вскрикивала от боли и яростно с ревом вновь бросалась в атаку.

Христос шел к пастырю. Спаситель смотрел только на старика, и его совершенно не заботило происходящее. Словно призрак, идущий сквозь толпу, он медленно и уверенно ступал босыми ногами по холодному бетонному полу, блаженно улыбаясь.

Рядом шла еще одна женщина, она непрерывно стреляла из пистолета, попадая точно в головы всем, кто целился в Иисуса, и что-то периодически выкрикивала. Те, кто целились в эту женщину, воспламенялись и сгорали заживо, не успев выстрелить. И через несколько мгновений от таких костров в помещении стало светло как днем. Их крик заполнил все пространство и отражался от стен чудовищным эхом. Запах дыма от горящей плоти ударял в нос всем присутствующим.

И вдруг в Бога попали. Пуля вошла в правое плечо, окропляя саван кровью. Христос вскрикнул от боли сквозь сжатые зубы, остановился, взявшись за плечо другой рукой, и перестал светиться. Старик испугался. «Бога же нельзя убить», – прошептал он и огляделся. Вокруг гибли его люди, а ведьмы вершили суд Ковена. Рука вновь потянулась к детонатору.

Но произошло чудо. Христос сначала начал что-то говорить. Это было видно по шевелящимся губам мессии. А затем вновь начал излучать божественный свет. Он выпрямился и раскинул руки в кресте. На ладонях отчетливо были видны отверстия, еще одна стигмата появилась на плече в месте выстрела. Саван вновь стал белым, очистившись от крови. И вновь Бог улыбнулся проповеднику. И вновь стало хорошо.

Когда Христос подошел к пастырю, женщина-защитница встала спиной к спине Спасителя и продолжала стрелять. Стрельба утихала. Воины Иисуса побеждали, добивая раненных врагов на полу.

Мессия подождал, пока выстрелы утихнут полностью, и протянул руку проповеднику. С чувством великого блаженства, выраженном на лице, старик взял Христа за руку и послушно пошел с ним в сторону двери. Он улыбался и сиял вместе с Богом. Впереди их ждало Царствие Небесное.

– Твою мать! – закричала Тамура, когда они вышли из бункера. Твою мать! Самый дебильный план во всех вселенных! Рута, сука, ты не только выглядишь на восемнадцать, но и мозги у тебя цыплячьи. Сука, как же больно-то! – она упала на гранитный пол, сняла с себя оружие, обтягивающий костюм с экзоскелетом и выползла из своей паутины. – Я вся синяя! – лицо перекосила боль. Ведьма осмотрела себя. – Три ребра в труху, одно ребро проткнуло меня изнутри.

К ней подошла медсестра и открыла аптечку. Тамура отобрала у нее упаковку обезболивающих и вколола себе сразу три полуавтоматических шприца в живот.

– Я тебе медаль дам. Ага?! – к Тамуре подошла Эйра и протянула плащ. – За отвагу. Только не ори, как цыганка вокзальная. Сработало же. Я, правда, ни хрена не поняла, что случилось.

– Да пошла ты! – наркотический компонент обезболивающего начал действовать, и ведьма вколола себе еще дозу, закатывая глаза в ожидании новой волны эйфории. – Я когда-нибудь вас обеих убью. Дайте уже, кто-нибудь, сигарету!

Спецназ производил окончательную зачистку вооруженных фанатиков и выводил из зала остальных. Плач и стон наполнили здание школы. Мало того, что миссия провалилась, так еще никто не понял, что произошло.

– Ты молодец, Тамурыч, – сказала только что подошедшая Рута. – Я полностью доверила тебе свою жизнь, и ты справилась на пять балов. Правда меня продырявили. В плечо. А у меня завтра свидание с мальчиком.

– Ничего страшного, – улыбнулась Тамура и вколола себе еще дозу. Эйра тут же отобрала у нее упаковку с остатками обезболивающего. – Жвачкой дырочку залепишь, и все будет чики-чики, – засмеялась сквозь кашель Тамура. – Только не ковыряй там пальчиком. А то песок посыплется. Он возраст-то твой знает?

– Пастыря приняли, – альбинос отчитывалась перед Эйрой, – вколола ему снотворного лошадиную дозу, посадила в автобус и с взводом бойцов отправила его в Ковен, – закончила она доклад и показала язык изрядно опьяневшей Тамуре.

– Хорошо. Я автобусы вызвала, сейчас подъедут. Детей выводим и запускаем Боудикку, – скомандовала в рацию Эйра и обратилась к Руте. – Расскажешь, что там случилось?

– Да во все щели нас там отымели, че рассказывать то? – Тамура поднялась, завернулась в плащ и закурила.

– Я не тебя спросила, – отрезала командир и вновь обратилась к молодой ведьме. – Что видел старик, когда выкрикнул «Иисус»?

– Так Христа и увидел? – ухмыльнулась Рута. – А остальные видели трех ведьм, за которыми добровольно, улыбаясь, пошел старик. Я, правда, чуть контроль не потеряла, когда плечо продырявили. Но ничего! Стагнум, сноровка, навыки и сила воли позволили закончить операцию. Слушай, комбат, а мне можно не медальку, а премию? Хочу машинку красненькую.

– Завтра решим. Я с утра на телевидение, – она взглянула на удивленно вытянутые физиономии коллег, – ага, пригласили на съемки. И профессора какого-то. Пастыря без меня не трогать. Хотя, наверное, я заеду сама утром в Ковен.

– А зачем его трогать? – улыбнулась Рута. – Отпустить его нужно. Пусть идет на все четыре стороны. Весь религиозный и сочувствующий мир уже увидел свою версию пастыря отступника. А недельки через три, когда все успокоится, мы его тихо выпилим, чтоб больше не пытался миссионерствовать.

– Ладно. Но без меня не выпускайте. Может чего интересного расскажет. – Эйра повернулась к женщине в светлом строгом костюме, все это время стоявшей у входа в школу. – Клэр, выведи детей. Только через черный ход, чтоб журналисты нас в гуманности не заподозрили. И где Боудикка?

Прямо к входу подъехал бронированный внедорожник. Две женщины в камуфляжных костюмах вышли из машины и открыли заднюю дверь. На бетонную ступень крыльца школы шагнула босая нога. Женщины тут же расступились. Из внедорожника появилась худощавая высокая женская фигура в грязном рваном платье, запачканном засохшей кровью по всей поверхности. На поясе висела небольшая тряпочная сумочка. Слегка поседевшие длинные волосы, стеклянный взгляд потускневших глаз и слегка трясущиеся руки, Боудикка оглянулась в поисках кого-то. К ней подошла Эйра и тихонько направила к входу.

– Там все, – прошептала ей на ухо верховная ведьма.

– Мои девочки, – простонала Боудикка.

– Там все, – повторила командир. – Иди. Все там.

Боудикка открыла сумочку и достала цыганскую иголку с длинной ниткой. Вошла в здание.

К школе уже подъехали несколько журналистских групп и оцепили здание со всех сторон. Репортеры шныряли везде, пытаясь хоть кого-то развести на интервью, но все бойцы Ковена им отказывали в комментариях. Лишь Эйра выдавала дежурные канцеляризмы сразу нескольким телевизионным компаниям. Самая любопытная журналистка с молодым оператором подбежала к Тамуре.

– Что там сейчас происходит? – спросила она, протягивая микрофон темной ведьме. – Почему туда вошла всего одна ведьма? Зачем ей иголка с ниткой? На что она способна?

– Очень хороший и правильный вопрос! – ответила Тамура, выдыхая порцию дыма. – Я, честно говоря, сама не до конца в курсе. Поэтому, советую вам самим все посмотреть. Там сейчас уже не опасно, всех, кто с оружием был, мы перебили. Идите, идите! Эксклюзив же, как-никак!

– Виталик, за мной! – крикнула журналистка и скрылась за дверями школы. Виталик послушно последовал за ней.

– Куда? – крикнула Эйра, отрываясь от интервью. – Куда ты их послала? Совсем дура?

– А я тут причем? – Темная ведьма развела руками. – Я пыталась их удержать. Эксклюзив им был нужен! А я ранена, как-никак. Не побегу же я за ними.

И в этот момент из школы вновь начали доноситься дикие крики.

– На всю голову ты ранена, идиотка! – сплюнула Эйра.

– Мальчика моего отвезите ко мне! – крикнула Тамура и тихо добавила: – Пожалуйста.

Глава 4

Тамура открыла глаза и увидела белый потолок, по поверхности которого проходили различные коммуникации, образуя сложный замысловатый рисунок. Полминуты она поводила глазами из стороны в сторону и облизнула ссохшиеся губы.

– Вроде ничего не болит, – прошептала она. Затем приподняла край простыни и посмотрела на свое тело. Аккуратно сняла с себя больничные трусики и бросила их на подоконник. На вешалке у двери висел белый медицинский халат, который черная ведьма тут же накинула на себя.

– Митсу, – позвала она паука, который через мгновение появился из уха, – поцелуй меня быстренько. – Паук коснулся жвалами щеки Тамуры. – Сшей мамочке красивый чулочек на все тело, – сказала она, и паук исчез за воротником халата. А черная ведьма надела больничные тапочки и вышла из палаты.

Она спустилась на лифте до второго этажа и по переходному стеклянному коридору перешла из госпиталя в Ковен. Здесь она дождалась лифт, в котором уже находились четверо бойцов спецназа. Молодые люди вытянулись вдоль зеркальных стен лифта.

– Вольно, – прохрипела темная ведьма и откашлялась. – Есть у кого-нибудь сигаретка? – Она в надежде подняла голову, чтобы посмотреть в лица ребят на две головы выше ее. – Понятно. Никто не курит. А вы же вчера на штурме были? – Она посмотрела на самого низкого из них, чтоб не задирать сильно голову. Тот кивнул. – Куда старикана-священника определили? – спросила она.

– Сейчас в допросной сидит. Ждет следователя, – раздался гнусавый голос из-за спины.

– В семьсот четырнадцатой?

– В семьсот девятнадцатой! В семьсот четырнадцатой ремонт начали.

– Гранд мерси, – Тамура изобразила неглубокий реверанс и посмотрела на индикатор этажей. Тот переходил в цифру семь. – Нажмите, пожалуйста, семь, – добавила она. Лифт остановился. Ведьма вышла и направилась по коридору.

– Привет, дедуля! – Тамура открыла стеклянную дверь камеры, вошла к задержанному священнику. – Ну как ты? Живой?

Старик сидел за столом и бормотал что-то невнятно себе под нос. Увидев вошедшую, он дернулся к ней, но руки, прикованные к ножкам стола, лишь брякнули наручниками, ограничивая его движение

– Исчадья ада, вы уже ничего не измените, – ответил старик. Он вновь уселся поудобнее, опершись виском на кулак, согнутой в локте руке.

– Не изменим что? – спросила Тамура, усаживаясь напротив. – Я понимаю, ты ответишь «ничего», и я буду не удовлетворена этой игрой слов и спрошу тебя: «что ты имеешь в виду?» А ты снова включишь религиозного сакрального дурачка и повторишь ответ «ничего». Но все это словоблудие явно не удовлетворит ни меня, ни тебя. Поэтому пропустим угадайку и сразу перейдем к четким показаниям. Итак, что-то явно чем-то угрожает чему-то. Правильно? Теперь давай вместе заменять местоимения существительными? – она посмотрела в бок и прошептала, – вот откуда я это до сих пор помню?

Старик с ужасом посмотрел на коленку Тамуры, которая довольно быстро затягивалась черным чулком.

– Ведьме – ведьмино! – крикнул старик.

– Как же трудно-то с тобой? Ну, какая я ведьма, а? У меня что, змеи вместо волос? Ну, посмотри, самая обычная медсестра. Халатик вон. Где ты увидел ведьму? Людей заживо не сжигаю, молоденькой не притворяюсь. И уж точно пауки изо рта не лезут! Аааааа, ты про это? – она поймала его взгляд на своих щиколотках. – Это самоплетущиеся жидкие колготки. Что, рекламу не видел по телеку? Ну, смотри, дедуля, я с тобой полностью открыта. Вот и ты поделись со мной. Я не враг тебе. Я, может быть, сестра тебе. Откройся, а? – она взяла его за руку и прижала к своей груди. – Давай я начну, хорошо? «Что-то» – первое местоимение, которое мы заменим на существительное. Это мессия, о котором ты упоминал в подвале, правильно?

– По тебе клещ ползает. – Старик показал пальцем на щиколотку девушки.

– Здесь давно пора сделать дезинсекцию. – Тамура демонстративно осмотрела комнату. – Но дезинсекция денег стоит, а Ковен все деньги тратит на ведьм. Семьсот четырнадцатую засрали – ремонт уже делают. Не отвлекайся. Что там про мессию?

– Мессия…, – после недолгих сомнений старик сдался. – Я лишь хотел, чтобы он узнал о нашей жертве на заклание.

– Это я поняла. Просидели бы десять дней на воде, как по писанию, в молитвах, привлекли бы внимание общественности и преставились бы, правильно?

– Он узнал бы о нас. И это укрепило бы веру в нем. Разве не понятно вам?

– Он, это кто? – раздался сзади знакомый голос командира. – О ком ты говоришь? Где его найти?

– Ты же на телевидении? – удивилась Тамура.

– Решила заглянуть сначала сюда. Предчувствие у меня недоброе. Думала, не застану его здесь живым.

Старик поднял голову и улыбнулся, затем начал хихикать и через мгновение неподдельно расхохотался. Эйра вытащила пистолет из кобуры и направила на старика.

– В бойке сквозной-разрывной. Ты сейчас мне расскажешь все, или я твоими мозгами напишу на той стене «Да святится име твое»!

– Ну, вот зачем ты так? – Тамура отвела руку Эйры с пистолетом. – Я только религией начала проникаться. Уже начала чувствовать искру веры. Закваска забурлила, и зерна отделились от плевел. Открываю сердце Иисусу. Слушаю и внемлю отцу… – она прищурилась, словно вспоминая что-то, и защелкала пальцами в сторону священника, – затем повернулась кЭйре и шепотом произнесла. – Не надо. Дай еще поговорить с ним. Я потом его сама пристрелю, обещаю, – она саркастически улыбнулась. – Не бери грех на душу.

– Праведность имя мне! – закричал старик. – И я первый! За мной идут еще.

В этот момент в стеклянную дверь постучала молодая девушка в белом халате с синей папкой в руке, и жестом пригласила верховную ведьму выйти из помещения. Эйра вернула пистолет в кобуру и вышла из камеры.

– Скажи мне, святой отец, откуда ты все это берешь? – спросила Тамура, поглядывая через стекло на то, как девушка докладывает верховной ведьме. В этот момент к женщинам присоединилась Рута, которая забрала у девушки синюю папку, открыла и начала изучать.

– Он говорит со мной! – пафосно ответил старик. – Он послал меня в мир, пометив знаком праведности.

– Мессия?

– Бог! Бог говорит со мной!

– Ээээээ… Как говорит?

– Во сне, конечно! Когда засыпаем мы, Бог приходит к нам в сон. Так он общается с нами.

– Иииии… А я-то понадеялась.

Дверь камеры вновь отворилась, и в камеру вошли Эйра и Рута. Верховная ведьма подошла к старику и начала демонстративно всматриваться ему в глаза.

– Они пустые, – сказала она. – В них нет ничего. Вообще ничего! Ни разума, ни то, что вы душой зовете. Объясни мне, как параноидальный шизофреник смог уговорить шестьдесят психически здоровых человек на массовый суицид? – она повернулась к Тамуре. – Да, да! Дебилушка он! Результаты обследования пришли.

– Да я уже поняла, – ответила Тамура. Он во сне с всевышним общается.

– Отдайте его мне, – пропищала Рута.

– А тебе он зачем? Нет! Мы его вылечим и выпустим. И в очередной раз докажем, что религия – это всего лишь массовая биполярочка.

– Ну отдай, ну пожалуйста, – светлая ведьма сложила ладони, поднесла их к губам и запрыгала на месте. – Практику шепчущих ведьм буду на нем совершенствовать.

– Почему он-то? У нас есть еще задержанные.

– У него есть то, чего нет ни у кого – чужеродный мощнейший стагнум. Буду ломать его.

– Нет, Рута. Решение принято. Сегодня же будет переведен… Какой стагнум?

Тут прозвучал выстрел, и женщины обернулись. Старик немного повалился назад от выстрела, но пристегнутые наручники не дали повалиться стулу.

– Я же обещала, – Тамура пожала плечами и улыбнулась. В руке у нее дымился ствол беретты.

– Идиотка! – сквозь зубы процедила Эйра, ощупывая пустую кобуру на поясе.

– Что это у него? – Рута подошла к мертвому старику и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. – Пятно какое-то, – она расстегнула оставшиеся пуговицы.

Перед взором ведьм на оголенной груди трупа открылось пятно белого цвета размером около двадцати сантиметров в ширину и столько же в высоту. Пятно явно напоминало своим рисунком всадника на коне с тонким копьем в правой руке.

– Рыцарь какой-то, – сказала Тамура.

– Не трогайте его, – сказала Эйра. – На инфекцию какую-то похоже. Спектрометр принесите в шестую камеру, – добавила она в рацию.

– Он, кстати, говорил перед смертью, что богом меченый. Про знак какой-то.

– Задержанных детей в карантин. Комнату продезинфицировать, – продолжала Эйра.

В камеру вошла медсестра в перчатках. Верховная ведьма кивнула в сторону пятна, и медсестра приложила к нему спектрометр. Тот издал подтверждающий сигнал.

– Отправлено в лабораторию, – сказала медсестра. – Через пару минут будет ответ.

Две минуты женщины стояли молча в ожидании ответа. Из-за этой неловкости ведьмы немного нервничали и старались не встречаться взглядами. Только Тамура широко улыбалась, любуясь этим зрелищем.

– Ведьма родилась, – прокомментировала она.

– Хвала Одину, – небрежно поддержала ее Рута.

– Есть результат! – медсестра отреагировала на сигнал спектрометра.

– Хвала Одину! – облегченно выдыхая, повторила Рута.

– Это мутированный штамм кожно-бубонной чумы, – сказала лаборантка.

Ведьмы ошарашенно переглянулись и рванули к выходу.

– Подождите, – крикнула медсестра. – Штамм не заразен.

– До вечера буду Одина восхвалять, – сказала Рута, останавливаясь. – Точно не заразен?

– Дай сюда! – Эйра вырвала спектрометр из рук лаборантки и посмотрела на монитор. – Штамм не заразен, потому что мертв полностью. Не найдено ни одного колониеобразующего организма чумной палочки.

– То есть, ты хочешь сказать, что чума где-то поджидала больного на всю голову старика, чтобы прыгнуть на него, нарисовать рыцаря на груди и сдохнуть? – спросила Тамура.

– Девочки, это послание! – сказала Рута. – Очевидно же! Такой рисунок не мог сам собой образоваться.

– Послание кому? – не унималась черная ведьма. – По идее, он должен был десять дней сидеть в бункере, чтоб потом взорвать его. И кто бы послание прочел? Или он бы своим собственным пеплом этот знак на школьном потолке выложил бы?

– Займись этим, а? – сказала Эйра. – Тамурыч, ты у нас самая логичная, умеешь быть самой адекватной и дороже всех обходишься Ковену. Пробей связи, с кем встречался, что за рыцарь, в общем, все как ты любишь.

– Раньше нельзя было сказать? До того как я его пристрелила, – она сделала небольшую паузу и добавила. – Сегодня, все помнят?

– Помнят, – ответила Эйра. – Я еще раз рассылку сделала. Сама могу чуть опоздать. Эфир у меня. Сейчас обе ко мне в кабинет. Каталею вызовите тоже.

***

На столе верховной ведьмы ползал от вибрации телефон и разрывался от звуков входящего вызова.

– Ты не ответишь? – спросила Тамура. – Звонок из Прайда. Может, сам Альфа звонит?

– Мне пока нечего им ответить, – сказала Эйра и выключила звук вызова. Зажгла спичку, прикурила сигарету и выдохнула тяжелый клуб розового дыма. – Есть мысли, что это было?

– Я первая, можно? – спросила Рута и вопросительно взглянула на темную ведьму.

– Конечно! – ответила та. – Молодым у нас дорога! Ты там что-то про чужеродный стагнум говорила.

– Я самая древняя из ведьм, – начала девушка, – и я давно научилась видеть стагнум глазами. Помните, я говорила, что у любого стагнума есть цвет? Не прям один цвет, а небольшая палитра. И цвета в этой палитре вибрируют, переходя из одного оттенка в другой, с какой-то непостоянной частотой. Желания и намерения человека и общества непостоянны, вот и появляется вибрация. Вектор воздействия на реальность тоже немного скачет, как стрелка компаса. И все это в пределах желтого и оранжевого цвета. Потому, как желания и страхи у всех одинаковые. Все хотят власти, роскоши, любви, здоровья и не умереть от лучевой болезни. Даже у радикальных религиозных фанатиков цвет структуры стагнума не сильно отличается от других. Потому, что мы все люди. У нас физиология квантового мышления общая. Как у вида. Чистая анатомия. Оказалось, что это не так.

– Что ты хочешь сказать? У старика стагнум не оранжевый? Он же сумасшедший! Какой может быть вообще стагнум у сумасшедшего?

– Очень сильный. И к тому же черный. Да-да! Как космический войд черный. И самое интересное – это не его стагнум. Словно кто-то временно дал старику новый, неизвестный до сих пор, черный стагнум.

– Такое возможно? – спросила верховная ведьма. – Получается, он вошел в контакт с человеком, стагнум которого обогатил его собственный? Мессия?

– Я не знаю. Но похоже, что так.

– Происхождение чумного рыцаря на груди усопшего является артефактом воздействия чужеродного стагнума, – прокомментировала темная ведьма. – Хм… вполне объясняет. Может, обратимся к слепым ведьмам?

– Обратишься, – подтвердила командир. – Мне нужен этот мессия. По возможности живым. И это теперь твой пассажир. Я понимаю, что соблазн его грохнуть на месте у тебя выше регламента оперативно-розыскной деятельности. Но, думаю, слова «национальная безопасность» для тебя еще что-то значат. – Она повернулась к Руте. – Погадаешь?

– Нет!

– Ого! А почему так строго? – спросила Тамура.

– Я больше не бросаю футарк.

– Почему?

– Потому что в последние разы он начал падать, словно под копирку, – каждый раз одинаково. И каждый раз он показывает исход.

– Евреев из Египта? – спросила Тамура.

– Мой исход. Я не знаю, как трактовать его. Знаю лишь, что это не смерть. Руны отказывались говорить мне о чем-то другом. Исход – каждый раз.

– Может, ты их поломала?

– Может, хватит ёрничать? – перебила Эйра темную ведьму. – Сама что думаешь?

– Можно я заберу себе Томаса? – осторожно спросила Тамура.

– Что?

– У нас на серверах Ковена крутится Томас. Им все равно никто не пользуется. Можно, я заберу его себе?

– Томас? Ты про голосового помощника Ковена? Он доступен онлайн любой ведьме в любое время. Что тебе в нем не так? И почему ты съезжаешь с темы?

– Я бы его доработала немного, кастомизировала под себя, добавила бы структуру бэкапов, горячее резервирование на облачных кластерах.

– Не слишком ли кучеряво живете, майор Хоган? Не припомнишь, анимированная лицевая татуировка во сколько Ковену обошлась?

– А я ее за компанию с Кателеей сделала! Сама бы ни за что не пошла лицо портить!

– Вот только не надо на меня все валить, – помахивая гребнем, ответила необычайно красивая женщина, сидящая в углу. – Моя анимация копеешная и меняет лишь макияж. А твоя – с полноценной анимацией на все лицо. И денег стоит как чугунный мост.

– Да ладно анимация! – продолжила Эйра. – А экзоскелет из умного металла? А портативные аккумуляторы в полторы тысячи ампер? Ты когда их заряжаешь в радиусе десяти километров перебои с электричеством. Теперь ты хочешь личный сервер с учрежденческой нейросетью, а завтра что? Космический спутник-шпион с удаленными сенсорами ДНК?

– А что, и такой уже есть?

– Нет уж! Не нравится, как работает голосовой помощник – вноси предложения в комиссию. Совещание закончено. Мне нужно еще отчет для Прайда подготовить и в эфир выходить.

В этот момент входная дверь отворилась, и в пороге появилась высокая худая старуха в черном балахоне и фиолетовом капюшоне на голове.

– Со счетов сбросили, – пропела она звонким и, в то же время, бархатным голосом. Затем, опираясь на корявый посох, медленно доковыляла до пустого стула и выдвинула его клюшкой, – Перестала быть нужной, да? – спросила она, усаживаясь.

– Уймись, Сныть! – ответила Эйра. – Ты самая мудрая из ведьм. Тебе мудрости не занимать. Мы зовем тебя только по важным вопросам. Жалеем тебя. Здоровье-то уже не то. Не девочка уже.

– Ага! Старая стала, да? – Она медленно повернулась к светлой ведьме и вытянула руку. Из-под рукава появился дрожащий обугленный палец. – А я ведь не старше этой сучки.

– Убери от меня свой проклятый палец, старая тварь! – закричала Рута и запрыгнула на стол. Схватила свой стул за спинку и запустила его в старуху. – Почему ты до сих пор не сдохла?!

Сныть попыталась увернуться, но неудачно. Ее зацепило ножкой стула, она упала вместе с ним на пол. Светлая ведьма короткими шажками пробежала по столу и прыгнула на старуху, зажав коленом ее горло, а каблуком берца другой ноги наступив на палец.

– Дай нож! – крикнула она и протянула руку назад по направлению к Тамуре. – Я отрежу чертов палец и отправлю ее в отставку!

– Так забавно смотреть за тем, что вы делаете, – широко улыбаясь, ответила темная ведьма. – Вы как Джозеф Барбера и Уильям Ханна. Я бы дала нож, честно. Но на мне только халатик.

Рута фыркнула и поднялась с головы Сныти. В этот момент Каталея перестала расчесывать свои густые рыжие волосы, подошла к старухе и помогла ей подняться. Старуха демонстративно застонала.

– Вот только не переигрывай, – прошептала рыжая ведьма на ухо Сныти. – А то ведь и у меня терпение не бесконечное. – Затем обратилась к остальным: – Надо выяснить, откуда столько оружия и взрывчатки у сумасшедшего старика, я так думаю.

– Спасибо, кэп! Как же мы без тебя-то дела закрываем, – ответила Тамура. – Я завтракать! Кто со мной?

– Составлю тебе компанию, – фыркнула Рута.

***

Девушки сидели за столом буфета Ковена напротив друг друга и поглощали бутерброды, запивая их горячим кофе.

– Давай, колись, что там у тебя за мужик новый? – спросила Тамура.

– А почему сразу мужик? – Рута нахмурила брови. – Вот парень, двадцати восьми лет, художник с тонкой душевной организацией, творческая личность – мужик что ли?

– Простите, извините. В понятие «мужик» я вкладываю комплекс положительных мужских качеств, а не синонимы «грубый мужлан» и «неотесанный пень».

– Да ладно, Тамурыч, не напрягайся, я же шучу. Его зовут Винсент. И он, правда, очень хороший. И у нас любовь!

– Это означает, что ты его не убьешь?

– И даже не покалечу. Отпущу потом с миром. А может, и замуж выйду.

– Совсем, старая ведьма, умишкой тронулась? У тебя какая с ним разница в возрасте? Лет семьдесят? Он в курсе вообще, сколько тебе лет?

– Ой, и не надо завидовать! Я сказала ему, что мне двадцать четыре. Он, конечно, не очень верит, и думает, что я кокетничаю, но любит всем сердцем. – Она достала телефон из поясной сумки и показала фото молодого человека.

– Хорошенький, – согласилась Тамура. – А ты не забыла, как любить-то?

– У меня такого поэтического подъема лет сто не было! Гормональные железы просто фонтанируют. Да я писаю коктейлем из окситоцина, дофамина и норадреналина. У меня сердечко заходится, как только думаю о нём. И я столько стихов ни про кого не писала. Я обязательно выпущу сборник стихов, посвященных Винсенту. Рифмы сами ложатся на строчки. Это лучшее, что со мной было за последнее время.

– Круто! Белой ведьме завидую белой завистью! Ты же знаешь, что я – твоя фанатка. Собираю все, что ты обронила. И я первой этот сборник прочту. И даже сама, глядя на тебя, писать пробовала.

– Да, ладно! Покажешь?

– Обещай, что не будешь ерничать и ржать!

– Конечно! – Рута провела ладонью по своему лицу, разглаживая мимические морщины. – Я сама серьезность.

Тамура немного помялась, достала телефон, что-то поискала и начала читать:

– Стих называется: «К тебе».

– Романтика! Мммм… И ни разу не клише. Продолжай, – прокомментировала лунная ведьма, кусая бутерброд.

– Я люблю тебя так сильно, и моя любовь такая стильная, но мне жить по средствам невыносимо, так что я переезжаю к тебе.

Рута продержалась две секунды, и ее прорвало на смех через нос, так как рот был забит бутербродом. Хрюкающий смех тут же вызвал реакцию остальных посетителей кафе, которые сначала обратили внимание, а затем брезгливо отвернулись.

– Ты же обещала! – крикнула Тамура. – Все! Забрало упало! – У нее на лице появился рисунок горизонтальной решетки, который тут же закрыл лицо. Она попыталось нащупать за спиной рукоять меча, но после тщетной попытки сымитировала поднятие забрала и спокойно спросила: – А что не так то? Рифмы не те, или чувственности не хватает?

– Ну, давай сначала про рифмы. Хотя форма – это не самое главное в стихах, но раз ты начала про рифмы, давай про рифмы. Они у тебя довольно простые.

– Не точные, что ли?

– Точные рифмы это: будешь-забудешь, себя-тебя, ушло-пришло. И точные рифмы давно уже приравниваются к примитивным. Еще один из отцов-основателей русской поэзии когда-то высмеивал примитивные рифмы:

Уже вовсю трещат морозы

И серебрится средь полей

Читатель ждет уж рифму «розы»

На, вот, возьми ее скорей!

– А ведь с тех пор появились ассонансные многосложные рифмы, диссонансные.

– А что не так с простыми рифмами? – спросила черная ведьма, запихивая в рот лапшу с вилки из бумажного пакета с иероглифами.

– Ну, вот смотри. – Рута взяла кубик рафинада с чайного блюдечка и показала его Тамуре. – Это простейшая сладкая форма, способная вызвать у человека и у живых существ примитивное органолептическое наслаждение.

– Да, я знаю. Сахар это быстрый углевод, способный сразу поднять уровень энергии в теле и частично насытить организм. Именно поэтому он нравится нашим рецепторам.

– Да, но я не об этом. Дай ребенку сахар, и в следующий раз он за него руку отдаст. Потом разбавь сахар фруктами или ягодами, и вот вкус сахара наполнился ароматами, кислинкой, и ощущения заиграли по-новому. Продолжай кулинарные эксперименты, добавляй туда сливки, кофе, какао, различные синтетические компоненты, и человек уже никогда не станет есть чистый сахар. Потому как слишком просто. Так и с поэзией. Если не развиваться, не пытаться искать новые эстетические оргазмы от рифм и форм, то можно всю жизнь довольствоваться сахаром. Так и плодится графомания. И самое грустное, сейчас никто не помнит настоящей поэзии, потому что кроме сахара ничего не ели уже лет сто.

– Здорово! – Тамура взглянула на руку. Ладонь покрывалась черной, еле прозрачной, сеточкой. – Только я не поняла, а с моим стихом что не так?

– Не переживай, Тамурыч. Я видела миллион графоманских стихов, но ни один не вызвал у меня улыбку, и уж тем более приступ смеха. А это уже чего-то стоит! Лирической искорки в тебе явно не наблюдается, зато сарказм искрит из каждой поры. Ладно. Чем займешься?

– Сейчас Митсу доплетет мне новый, свежий броник, и я пойду в оружейку. Напялю свою боевую амуницию. Мне сюрикены из стаблаборатории на пробу принесли, со встроенными контроллерами. Мой старый заказ. Я сама принципиальные схемы для лаборатории рисовала.

– Метательные звездочки ниндзя? Странно, что до сих пор у тебя их не было.

– Были, но самые обычные. Я ими почти не пользовалась. Потому что заканчиваются быстро.

– А эти какие? Сами цель находят?

– Не-а! Они возвращаться умеют. Основной контроллер у меня на поясе. Разбросала сюрикены, кнопку нажала, и они реагируют на направленный электромагнитный избирательный луч. Сами из мягких тканей вырываются и летят на пояс, там запитываются от основного аккумулятора и вновь готовы к броскам. Главное в деревья их не кидать – оттуда только руками вытаскивать.

– Ты – голова, Тамурыч! Илон Маск современности! Тебе не кажется, что ты не тем занимаешься?

– Я занимаюсь тем, что мне нравится.

– Нет! У тебя здесь явно не хватает поля для реализации твоего творческого потенциала. Может, тебе было бы лучше мантию ученого надеть? Глядишь, под твоим руководством и при личном участии мы победили бы радиацию и заселили планету заново! А может, и еще пару планет покорили.

– Я уже думала. Мне и здесь хорошо. К тому же не верю я в идею вселенского счастья. И уж точно не предназначена для общего блага.

– А для чего ты предназначена, Тамурыч?

– Еще пока не знаю, – темная ведьма пожала плечами. – Но есть стойкое ощущение, что все, что я делаю – правильно. Слушай, а что за исход ты себе напророчила?

– Это не исход. Это скорее побег. Я не знаю, как объяснить. Просто исчезну. И давай без шуточек про возраст, – Рута дернула Тамуру за рукав халата, пресекая ее расплывающуюся ухмылку.

Тамура, молча улыбаясь, подмигнула светлой ведьме, щелкнула языком и подошла к стойке выдачи еды.

– А пиво есть у вас? – спросила она, и, увидев одобрительный кивок продавца, спросила: – В упаковке сколько штук? Шесть? Дайте две упаковки.

Она взяла за картонные ручки обе упаковки и вышла из пищеблока.

Затем Тамура спустилась на лифте в оружейную и направилась к индивидуальному отсеку, где хранилась ее личная амуниция. Поставила на тумбочку упаковки с пивом, сняла с себя медицинский халат и поверх законченной черной паутинной мелкой сетки надела обтягивающий комбинезон с различными отсеками и карманами. В петлички на локтях она поместила два маленьких японских ножа-киридаши, еще два киридаши, уже с дисплеями на рукоятках, воткнула в узкие карманы обтягивающих черных сапог из карбона и пристегнула наспинные ножны с магнитным захватом. Затем достала из футляра сложенный экзоскелет, состоящий из нитей умного металла, и прислонила его к шее чуть выше спины. Экзоскелет тут же отреагировал, протягивая свои нити по спине, рукам и ногам, отдаленно повторяя структуру сети крупных кровеносных сосудов. В этот момент на поясе загорелся красный индикатор в виде горизонтальной полоски света, куда темная ведьма тут же присоединила аккумуляторный блок. Экзоскелет одобрительно пропищал и притянулся к основным мышцам хозяйки, усиливая и ускоряя их в несколько раз.

Затем Тамура вытащила из затачивающего футляра катану и перекинула ее через спину – та послушна примагнитилась к ножнам. Пристегнула на пояс двойную кобуру с пистолетами по бокам, надела очки.

– Система голосовой помощи Ковена приветствует вас, майор Хоган, – раздалось в гарнитуре, и на дисплеях очков появилась полупрозрачная заставка центрального управления.

– Здравствуй, Томас.

– Температура воздуха на улице девятнадцать градусов по Цельсию. Облачно, без осадков. Радиационный фон в пределах нормы. Будут ли какие-нибудь указания?

– Нет, Томас. Не будут, – ответила ведьма. – Подожди, Томас.

– Да, майор Хоган.

– Ты боишься чего-нибудь, Томас?

– Простите, майор Хоган. Голосовой помощник не владеет скриптами, отвечающими за такие глубокие чувства. Еще могу чем-нибудь помочь?

– Нет, Томас. Отбой, – ответила Тамура, забрала пиво, вышла из оружейной и направилась к приемщице.

– Майор Хоган, – обратилась та к ведьме, – для вас тут заказ пришел. Четырнадцать изделий. Сюрикены, я полагаю. – Приемщица подняла пластиковый контейнер, в котором лежали четырнадцать четырёхконечных звездочек, размером с женскую ладонь. Тамура вытащила одну из них, рассмотрела внимательно с обеих сторон и сказала:

– Мой домашний адрес знаете? Отправьте их туда. Все четырнадцать! Я пересчитаю! – И, глядя на испуганное лицо приемщицы, добавила: – Шучу. Я не умею считать. Кстати, а можно мне служебный байк? Мой далеко отсюда, и без автопилота. Сам не приедет.

– Да, вот пульт, – приемщица потянула ручку выдвижной полки на стене, достала оттуда маленький брелок и протянула ведьме. – За минуту до того, как захотите воспользоваться байком, нажмите эту кнопку – он подъедет прямо к пульту.

– Гранд мерси, – улыбнулась Тамура. – А можно еще заказик сделать? Очки мне бы новые. Модель RS14. Гляньте, они должны уже появиться в базе.

– Сделаю, конечно. – Приемщица набрала в поиске модель. – Нужен официальный запрос, подписанный верховной ведьмой.

– Вы закажите, а я запрос принесу, – ответила Тамура и вышла из оружейной.

Через несколько минут темная ведьма постучала в дверь кабинета IT-отдела и без приглашения отворила ее, вошла внутрь и огляделась: кабинет представлял собой огромное открытое помещение с рабочими столами по периметру, за которыми работали рядовые сотрудники отдела. В дальнем углу помещения за стеклянными перегородками сидел пожилой руководитель IT-службы.

– Преданные жрецы великого Ктулху, вездесуществующего и всемогущественного бога бинарного кода, я принесла вам дары священные, дабы задобрить вас и бога вашего!

– Здравствуйте, майор Хоган! – радостно поприветствовали ведьму сотрудники кабинета, не отрываясь от рабочих мест

Пожилой руководитель вышел из своего кабинета и направился к ведьме:

– Вы нас споите, – широко улыбаясь, сказал он, забирая обе упаковки пива.

– Не переживай, Луис. Вы и без меня удачно спиваетесь. – Она обняла его одной рукой, по-дружески похлопав по спине, и громко вдохнула через ноздри, закрыв глаза: – Люблю сюда приходить. Запах канифоли, спирта и термопасты хоронят во мне жалкие останки позорного гуманитария. Я что зашла? Олова и припоя у вас можно попросить? Я дома кое-какую поделку мастерю, а набор юного радиолюбителя у меня, к сожалению, закончился.

– Конечно можно, – ответил Луис и через секунду замер, закрыв глаза. – Оно на мне, да? Ваше насекомое.

– Дичайшее невежество ты порой проявляешь, Луи, – Тамура перешла на шепот и обняла мужчину за шею. – Это не насекомое, а паукообразное. И это самый прекрасный пример параллельной эволюции. Когда два существа выглядят примерно одинаково, опять-таки на взгляд такого дилетанта, как ты, но относятся к совершенно разным видам. Это все равно, что человека с ящерицей спутать. Главное отличие, Луи, паукообразного от насекомого – это количество ног. Их у насекомых – шесть. И мой маленький братец не просто паукообразное, а мутированный гибрид трех видов паукообразных: паука, клеща и скорпиона, от каждого из которых он взял лучшие свойства. ДНК паука и скорпиона позволяют вырабатывать такие изощренные токсины, что укушенные сами просят их убить или сходят с ума от галлюцинаций. Гены клеща и паука умеют шить очень тонкую и сверхкрепкую паутину на моем теле. И в качестве еды мутанту достаточно небольшой порции крови теплокровного. И это тоже от клеща. А еще скорпион подарил Митсу шикарный экстерьер, маленькое, но все же жало и клешни, которые легко перекусывают металлическую проволоку или человеческие сухожилия, в зависимости от необходимости. И он просто понюхал тебя, Луи. Не переживай. Примитивный организм, ведомый инстинктами и любопытством. И он давно уже не на тебе. – Ведьма открыла рот, демонстрируя паука, сидящего на языке. – Слушай, Луи, я тут хотела с тобой поговорить кое о чем. Пойдем-ка к тебе в кабинет.

Тамура вошла в кабинет первой, развалилась в компьютерном кресле руководителя и закинула обе ноги на клавиатуру.

– Я возьму сигаретку, Луис? – спросила она, и, не дожидаясь ответа, вытащила сигарету из пачки, небрежно лежащей на столе.

Луис достал зажигалку из кармана и любезно дал прикурить. Тамура глубоко затянулась и выдохнула тонкую струю дыма, которая тут же втянулась в сопло вентиляции.

– Вентиляцию провел персональную? – спросила она, стряхивая пепел в стеклянную банку, наполненную окурками и водой.

– Я много курю. Особенно в последнее время. Могу три пачки в день выкурить, когда на работе засиживаюсь.

– Когда-нибудь, Луи, это тебя убьет, – сказала ведьма, еще раз глубоко затянулась и затушила сигарету об стол. – Я тут недавно к своему неподдельному восхищению узнала один интересный факт, Луис, – начала она. – Оказывается, что ты, Луис, стоял во главе проекта голосового помощника!

– Томас?! Было дело, – довольно улыбнулся мужчина. – Когда-то Томас был очень популярным среди сотрудников. Сервер Томаса обрабатывал одновременно по несколько запросов от ведьм. – Он печально вздохнул. – А сейчас он только погоду рассказывает, уровень радиации и данные из архивов Ковена.

– Почему проект не развивается дальше?

– Томас – это типичная нейросеть, синаптические связи которой прошли все возможные алгоритмы самообучения. Выражаясь простым языком, Томас в своем ограниченном интерфейсе достиг совершенства в развитии и дальше не развивается. А почему не востребован стал? Потому что появилось полно облачных голосовых помощников с более развитой технической архитектурой. У каждого ресурса в сети сейчас есть свой голосовой помощник. Вот ими и пользуются.

– Мне очень жаль, Луис. Слушай, я тут подумала. А можно его как-то кастомизировать под меня? Эмоций добавить, гуманизировать, перенести на новый сервер, чтоб дальше развивался. Я готова принять в этом проекте самое активное участие.

– Думаю, что можно. Надо только согласовать эту процедуру с руководством Ковена. Я могу сделать запрос.

– Нииии, не надо, Луис. Я просто спросила. Не буду больше отвлекать. Работай. Пойду я. Олова с канифолью дашь?

Луис протянул новую упаковку припоя, и Тамура вышла из кабинета.

Глава 5

Она подъехала к воротам многоквартирного жилого комплекса, слезла с байка, сняла с себя шлем и закрепила его за сидением. Затем поместила брелок управления в специальный отсек на приборной панели, и байк уже самостоятельно развернулся и уехал. Ведьма вошла в калитку и пошла по направлению к высотному зданию.

– Бату?! – крикнула она, закрывая за собой дверь в квартиру.

Молодой человек появился в дверном проеме, ведущем в гостиную.

– Мой мальчик, ты меня ждал! – обрадовалась ведьма, снимая с себя сапоги и экзоскелет. В этот момент меч зацепился за каркас экзоскелета, отмагнитился и с грохотом рухнул на керамический пол. – Никак не могу привыкнуть, что надо сначала отстегнуть катану, а потом уже снимать усилитель, – улыбнулась Тамура.

– Меня сюда доставили вчера и приказали ждать. Сказали, ничего не трогать и что вы скоро приедете. Я не знал что делать. Поэтому я сначала просто стоял, а потом очень устал и сел на пол.

– Какой кошмар! Ты, наверное, сильно проголодался?

– Да, но мне гораздо сильнее хочется пить.

– Вот ведь звери! – прокомментировала ведьма, и на лице ее появились татуировки в виде стекающих слез. Она подошла к холодильнику и достала оттуда бутылку с водой.

Парень жадно начал пить, громко глотая.

– У меня тут еще пирог яичный оставался где-то и молоко. Вот! – она протянула Бату пластиковый контейнер и пакет с молоком. – Вон там на кухне обеденный стол. Сядь и спокойно поешь. Только не торопись. И мне молока налей. В посудомойке стаканы возьми. Должны быть чистыми, если я ее включить не забыла. Я в ванную, сниму робу и к тебе. – Она улыбнулась и исчезла за дверью.

Бату съел весь пирог, выпил молока и налил себе еще. В этот момент появилась Тамура без комбинезона. Все ее худощавое тело плотно обтягивал серый, с серебристым отблеском, тонкий боди. На ногах были огромные плюшевые тапочки в форме медвежат.

– Нравлюсь? – улыбнулась она и, не дожидаясь ответа от шокированного молодого человека со струями молока на подбородке, сказала: – Я пока так похожу. Пусть паутинка подышит. Уж очень она молоденькая. – Затем подняла свой стакан с молоком и протянула Бату: – У меня сегодня день рождения, и я очень довольна.

Бату послушно протянул свой стакан и, немного заикаясь, ответил:

– Поздравляю!

– Смотри, – Тамура отпила немного молока и поставила стакан. – В связи с этим, сегодня в одном ресторанчике будет торжество по этому случаю. Приглашены сотрудницы. А ты меня подождешь здесь, окей? Можешь телевизор посмотреть. Я приду пьяненькая и захочу немножко добавить. И мы с тобой выпьем. Тебе же уже есть восемнадцать? Вон там у меня бар. В холодильнике закуски какой-нибудь подрежь. Посуду ты уже знаешь, где найти. А пока у меня есть два часа, и мне надо немного поработать. Хочешь со мной?

– Можно вас спросить? – парень явно мялся.

– Ну конечно!

– Как мне вас называть?

– Хороший вопрос, Бату! – она на несколько секунд задумалась. – Люси. Можешь называть меня Люси. Меня так звали, когда я была маленькой девочкой.

– Люси, а можно еще спросить?

– Валяй, Бату! Тебе многое можно.

– Я навсегда останусь старым?

– Ты не старый, Бату. Не переживай. Митсу впрыснул токсин, который заставил твои надпочечники выбросить в кровь огромную порцию кортизола. Тело отреагировало на колоссальный мгновенный стресс соответствующим образом. Волосы поседели, а на лице проявились глубокие мимические морщины. Вот ты и стал похож на взрослого мужчину. – Она понизила голос и, глядя в сторону, добавила: – Хотя обычно от такого умирают, и это выглядит очень эффектно. Как будто человек мгновенно постарел и умер, корчась от непередаваемого ужаса. У меня есть пара роликов этого зрелища на моем канале. – Она подняла голову и широко улыбнулась. – Но ты, как видишь, жив и здоров! Со временем морщины разгладятся, а седина уйдет с ростом новых волос. И ты снова будешь выглядеть как молодой человек со смазливым лицом. – Она похлопала его по щеке.

Бату повернулся к маленькому зеркалу, висящему на холодильнике, провел пальцами по своим морщинам и волосам. Помолчал немного, рассматривая себя, и спросил:

– Куда вы увезли вчера людей? Ну, которые молились в спортзале.

– А вот это плохой вопрос и явно лишний. Бату, человечек мой несмышленый, в этом жестоком, но очень хрупком мире тебе придется выживать когда-нибудь без меня. Возьми, пожалуйста, за правило по жизни, что любопытство – это твой самый главный враг. Любопытство порой хуже любой религии. Но я тебе все же отвечу. Кого не убили на облаве – казнили в подвалах Ковена. И ты тоже в этих списках. Ты же это хотел узнать, правда? А пастор оказался сумасшедшим. Так мало того, что у него была биполярочка, он еще и чумным оказался. Прятал под рубашкой колонию мертвых бактерий. Я могу для тебя справку о его состоянии попросить. Я пристрелила его лично. А теперь пойдем – я научу тебя одному забытому, но полезному навыку.

Она повела его в небольшую комнату, половину которой занимал огромный стол с навесной верхней полкой по всей длине. На столе были разбросаны тонкие провода в разноцветной оболочке, несколько бумажных упаковок с резисторами. Посредине, ближе к стене, стояла паяльная станция. А в центре лежало электронное устройство, представляющее собой тонкое кольцо из медной проволоки и черного квадратного плоского блока внутри него. Тамура зажгла настольную лампу-трансформер на кронштейне и включила паяльную станцию, на индикаторе которой показатель температуры начал быстро увеличиваться, пока не достиг значения трёхсот девяноста восьми. Затем она нажала кнопки включения осциллографа и универсального блока питания.

– Бери вон тот стул и садись рядом. – Сама же уселась на высокое компьютерное кресло, надела тонкие очки с диоптриями, достала из коробки олово с канифолью и начала припаивать проводки катушки к контактам черного блока.

– Это контроллер с электромагнитом. А вот якорь импульсного электромагнита, – она показала на черный блок. – Он настраивается на строго определенную частоту и выдает мощный двухсекундный магнитный импульс, притягивая к себе все, что работает на такой же частоте. Вот здесь, смотри. Видишь контакт? Зрение хорошее?

– Вижу.

– Держи паяльник. Только не за рабочую часть, сам понимаешь. Окунаем жало в канифоль и лудим контакт. Проводи по нему, пока жало мокрое. Молодец. И руки не трясутся, как у меня. Теперь захвати жалом немного олова и пролуди контакт. У тебя хорошо получается. Теперь то же самое сделай с этим проводом. Отлично. Теперь прищепкой соедини проводок с контактом и зафиксируй на секунду жалом. Святые кардиологи! Да у тебя дар!

– Получилось? – Глаза парня заблестели.

– Сейчас проверим. Принеси коробку, в коридоре лежит на столике.

– Сейчас, – Бату соскочил со стула и через мгновение уже держал коробку в руке, покачивая вверх и вниз. – Тяжелая.

– Ну так распечатывай ее скорей!

Он вскрыл упаковку и вытащил оттуда черную звездочку, вращая ее в руке и рассматривая.

– Корпус из самозатачивающегося композитного сплава, а внутри такой же электромагнит, только миниатюрный. Размером с монетку. На лучах – утяжелители. Активируй её, вот джампер. Клади на стол. Теперь мы подключим минус к ловушке. – Она подсоединила черный проводок к клемме блока. – А плюсом только чиркнем об контакт. – Звездочка, лежащая на столе, сорвалась и тут же примагнитилась к платформе блока. И всю эту конструкцию с силой выбросило со стола. – Недурно?!

– Она до сих пор на ней держится, – сказал Бату, подняв блок со звездочкой, и попытался ее оторвать.

– Да, надо отрегулировать положение покоя. Будем подавать короткое слабое электромагнитное излучение, чтобы звездочки просто держались на блоке, и их легко можно было оторвать. – Тамура вязла тоненькую длинную отвертку и повернула шлиц подстроечного резистора через узенькое отверстие. – А так как они там будут находиться стопкой, то каждая звездочка будет дублировать индукцию следующей звездочке. Теперь припаяем кнопку.

Ведьма закрыла крышкой блок и начала закручивать винтики по периметру платформы. И, не закрутив последние три, обшарила стол в поиске недостающих. Затем перевернула железную банку из-под кофе и вытряхнула содержимое. Там она пинцетом стала перебирать различные гаечки, пружинки и винтики в поисках нужного размера.

– Ладно! – сдалась она. – Нет больше винтиков. Завтра надо будет зайти к Луису. – Затем ведьма надела пояс от боевого костюма и пристегнула блок захвата к нему на кожаную застежку. Вытащила оставшиеся звездочки из коробки и обратилась к парню: – Разложи их по комнате в разные места. Посмотрим, как они все летают.

Бату взял сюрикены и стал аккуратно раскладывать их по всей комнате. Ведьма встала в центре комнаты, закрыв глаза, глубоко вздохнула, резко выдохнула и нажала кнопку. В ту же секунду все звездочки стремительно рванули по направлению к Тамуре. Три из, них не совсем четко, но все же попали на платформу захвата. Остальные сюрикены ударили в тело ведьмы с разных сторон и повалили ее на пол. Тамура от боли вскрикнула и резко повернулась. Оставшиеся звездочки, скользя по телу, благополучно примагнитились к блоку.

– Да что ж такое! – крикнула она. – Меня же только что всю заштопали!

Бату стоял рядом неподвижно, наблюдая, как ведьма корчится от боли.

– Вам помочь? – неожиданно для себя спросил он.

– Сигареты на кухне, в банке из-под сахара, над плитой, – ответила Тамура, сняла с себя пояс с сюрикенами и легла на спину. – Прикури одну, пожалуйста.

Бату протянул зажжённую сигарету. Ведьма глубоко затянулась и начала ощупывать себя.

– Вроде все рёбра целые. – Все ниже прилетело. Живот и бока в гематомах. Броник паучиный спас от разрывов и ранений. Что ж я траекторию-то не предвидела? Они же по прямой летают. Хорошо в голову не прилетело! И это они еще просто лежали, поэтому импульса набрать не успели. А если бы воткнуты куда-нибудь были? М-да.… Надо по поясу контур медный задать с обратной полярностью по периметру. Чтоб огибали меня. Я же ведь на бегу их бросать буду. Что ж меня жизнь-то не учит? Думаю, шесть катушек хватит. Лучше бы, конечно, побольше и почаще, но у меня столько нет. Сколько у нас времени, Бату?

– Чуть больше часа.

– Успеем! – крикнула ведьма, вскочила на ноги, выдвинула полку из тумбочки и перевернула ее на стол. Выбрала из всего содержимого несколько катушек, спаяла их последовательно и прикрепила нейлоновыми стяжками к поясу. Оставшиеся концы припаяла к контактам якоря электромагнита.

–Вы хорошо и быстро паяете, – сказал Бату, наблюдая за тем, как ловко работает Тамура. – Вы, наверное, инженер по образованию?

– Иди сюда, – ответила ведьма и нацепила пояс на парня. Тот открыл рот и заморгал глазами.

– Не ссы! Я все предусмотрела! Катушки будут работать в противофазе с якорем и создадут рассеянное электромагнитное поле. В то время как якорь будет притягивать сюрикены – пояс будет их отталкивать. Звездочки полетят по окружности, не касаясь тебя.

– Но здесь всего четыре катушки! А вы говорили, что нужно шесть!

– Должно хватить. Если что, я вызову реанимацию. Ты вообще-то сейчас в черном мешке должен лежать в подвале морга. Это я тебя спасла. Так что не переживай. Спасла вчера, спасу и сейчас. Давай, дыши глубже, а то сейчас сознание потеряешь.

Ведьма быстро взяла звездочки и ловко раскидала их по комнате. Сюрикены без труда пробивали любые поверхности и глубоко застревали в дверях, оконных рамах, мебели и стенах. Бату выкрикнул что-то, сел на корточки и зажал голову руками. Тамура большим пальцем правой ноги нажала на кнопку контроллера и резко отпрыгнула в угол комнаты. Сюрикены мгновенно отреагировали, вырвались из поверхностей и устремились к электромагниту, огибая Бату. Тут же послышалась череда кликов – контроллер успешно примагнитил все четырнадцать звездочек.

– Бобёр, выдыхай! – сказала ведьма. – Все получилось даже лучше, чем я думала. Хочешь сигарету?

Бату разогнулся и упал на пятую точку. Сглотнул и заплакал. Руки лихорадочно тряслись. Он взял сигарету, затянулся и прокашлялся.

– Отпустите меня, пожалуйста, – пропищал он.

– Ну чего ты, малыш? – Ведьма присела рядом и начала гладить его по волосам. – Больно мне, а плачешь ты. Ну, отпущу я тебя. Куда ты пойдешь? По всем базам ты – мертвый террорист. Городская система распознавания лиц тебя моментально определит. Потом тебя заберут в Ковен и будут пытать. У верховной ведьмы есть личный демон. Он сожжет тебя заживо. А если не сожжет, то тебя заберет к себе на опыты одна языческая ведьма. Своим пророческим шепотом станет вызывать у тебя чудовищные галлюцинации. А еще там есть одна старуха, которая когда-то помочила свои руки в реке ада Кокитос, и теперь на них постоянно образуются язвы, которые пузырятся и лопаются, выпуская в воздух вирус проклятия для конкретного человека – на кого она единственным пальцем укажет. И человек превращается в зомби. Убивает сначала маму, потом остальных родных, а потом и себя. Страшная участь. А у меня ты здоров, накормлен и почти в безопасности. Смотри, что мы сейчас сделаем. Мы подберем мне вечернее платье, ты поможешь мне привести себя в порядок: расчешешь волосы, выберешь заколку, подберешь маникюр, посадишь в такси и будешь ждать. Ночью я приеду пьяненькая, ты разденешь меня и сделаешь массажик. Ножки мне погладишь, спинку, плечики. А утром мы решим, что с тобой делать. Окей? – Тамура закусила часть нижней губы, и татуировка на лице ведьмы снова приняла форму капающих слезинок. – Ну пожалуйста!

Бату закрыл глаза и закивал головой.

Глава 6

– Восемьдесят лет назад началась и закончилась третья мировая война, за первые восемь минут которой было уничтожено девяносто процентов населения планеты, – начал вступительную речь Андрей Баль, ведущий одного из самых популярных вечерних шоу… – Почти девяносто процентов суши никогда не будет пригодно для жизни из-за смертоносной радиации. Вода в океанах заражена, а рыба мертва. Оставшиеся люди вынуждены до конца своих дней принимать радиоблокаторы. Многие больше не смогут иметь детей. Что привело к самой страшной войне за всю историю человечества, и каковы последствия этой войны – выясним сегодня в "Здесь и сейчас" на федеральном телеканале. У нас в гостях проректор Центрального Государственного Университета профессор Майкл Сулу и командир спецподразделения "Ведьмы Ковена" Эйра Лауда.

Камеры ненадолго замерли на лицах гостей и вновь взяли крупным планом Андрея. Ведущий продолжил.

– Господин Сулу, давайте начнем с вас. Напомните всем нам о предпосылках катастрофы восьмидесятилетней давности.

– Здравствуйте! – довольно уверено начал проректор. – Предлагаю начать с небольшого экскурса в азы физики, чтобы разобраться в причинах этой трагедии. В середине прошлого века ученые сделали ряд значительных открытий в области квантовой механики. Были открыты и изучены такие явления микромира, как квантовая суперпозиция, когда частица существует одновременно в нескольких противофазных состояниях, квантовая телепортация – мгновенная передача информации, и коллапс волновой функции, когда силовое энергетическое поле схлопывается в частицу при его обнаружении. Эти странные явления были многократно зафиксированы, но убедительного объяснения этим феноменам так и не нашлось. Было много теорий и интерпретаций, одни оказались несовершенными, другие – нереально фантастическими. Одна из таких бредовых, на тот момент, интерпретаций оказалась безупречной с точки зрения логики. Это многомировая теория Эверетта. В двух словах: любой исход событий микромира напрямую зависит отнаблюдателя этих событий. Поля схлопываются в частицы, а частицы переходят из одного состояния в другое под воздействием воли наблюдателя. А квантовая телепортация есть не что иное, как связь каждой частицы со всей вселенной. Эту теорию доказали практически спустя семьдесят лет, – он сделал паузу и оглянул аудиторию. – Вижу, что уже утомил вас физикой, скажу простыми словами. Сознание наблюдателя влияет на окружающий мир. Мы наблюдатели и, в то же время – созидатели. Процесс наблюдения процесса напрямую влияет на сам процесс. Простите за тавтологию. При этом учитывается психологическое состояние наблюдателя. Наши желания, стремления, страхи, переживания являются единственной совокупностью факторов, влияющей на мир, и определяющей всю вселенную. – Профессор сделал глоток воды из стакана. – Но на тот момент никто не знал, как именно правильно влиять сознанием на реальность и изменять ход событий. Началась серия экспериментов по выработке корректной модели поведения сознания для влияния на отдельно взятую частицу. Но точно все понимали, что фундаментным фактором было истинное убеждение и воля. А фактором, негативно влияющим на результаты эксперимента, было сомнение. Но как заставить сознание верить, а разум не сомневаться? Мозг это же не машина. Программу для него не напишешь.

– То есть, то, что мы хотим, то и получаем? – улыбнулся ведущий. – Главное, правильно захотеть?

– Приблизительная формулировка. "Главное, правильно захотеть". Ведь если бы все, что мы хотим – исполнялось, то мир перестал мгновенно существовать. Представляете, сколько желаний было бы реализовано в первую секунду такой модели?

– Все хотели бы разное, и рано или поздно появился бы конфликт желаний.

– Абсолютно верно! Возник бы хаос. Законы физики бы сошли с ума, а материя распалась на атомы. Именно поэтому нам это недоступно и невозможно.

– Кем недоступно? Кто-то запретил?

– Вы ходите по краю дуальности восприятия мироздания, господин ведущий. – Профессор широко улыбнулся. – Мы полагаем, что отсутствии такой модели мира, где вселенная материализовывала бы любое желание разумного существа обусловлена антропным принципом: «Мы видим Вселенную такой, потому что только в такой Вселенной мог возникнуть наблюдатель»

– Иначе бы ее просто не существовало.

– Иначе ее просто не существует здесь и сейчас, – поправил профессор и продолжил. – Наше сознание функционирует непрерывно даже во сне и взаимодействует с окружающим миром на очень тонком уровне. Но сформировать четкое желание мешают посторонние мысли, образы и эмоции. К тому же, наши желания часто меняются и то, что было необходимым сегодня, завтра уже не так важно. И многочисленные сомнения все время присутствуют в сознании. Избавиться от них невозможно, как бы мы этого не хотели. Практически никогда не бывает состояния чистого сознания, без сомнений вообще. Оно как небо: у кого-то с облачками, у кого-то с просветлениями, а у кого-то наглухо затянуто тучами. Но нет идеально чистого сознания.

– Так как же желаниям суждено сбываться? И каким желаниям?

– Вот очень хороший вопрос! Само по себе желание практически никак не нарушает физическую картину мира. Так, легкая рябь на воде. Поэтому главной движущей силой во вселенной является отнюдь не желание!

– Намерение!

– Правильно! Волшебная сила намерения. Сидит за столом человек, и тут у него появилось желание закурить. Что происходит?

– Ничего.

– Ничего! А вот когда желание закурить перерастает в намерение, происходит таинство созидания. Руки человека тянутся за сигаретой и спичками. И, вот! Желание сбылось. Намерение – единственная движущая сила во вселенной! И оно не ограничено ничем! Но надо отдать должное, что без желания ничего бы не получилось.

– Какие исследования проводились и проводятся в отношении этих, скажем, полуабстрактных понятий?

– Пятнадцать лет нам понадобилось, чтоб хоть как-то обозначить направление этого исследования, и только тогда все последующие эксперименты начали давать положительный результат. Мы исследовали влияние мыслительных процессов на квантовые поля у тысяч испытуемых. И нашли определенные закономерности. И это был прорыв в науке не меньший, чем появление языка у хомо сапиенс. К сожалению, это принесло и большую беду. Когда информация была публично обнародована, общество вдруг поняло, какую ошибку мы совершили. Мы «открыли ящик Пандоры». Если во что-то верить и не сомневаться в своем выборе, это обязательно сбудется. А самым сильным фактором для такой веры оказалась религия, которая тут же объявила всю нашу работу происками темных сил. Ведь когда-то это считалось колдовством и яростно преследовалось. Ведьм сжигали! – Профессор ухмыльнулся в сторону Эйры. – Тем не менее, церковь сама начала активно пользоваться результатами наших исследований. Кому-то из них пришло в голову, что пришло время апокалипсиса, описанного в последней книге библии "Откровение Иоанна Богослова".

– Конец света, я полагаю?

– Напомню: в этой части нового завета бог делится с одним из своих пророков о планах уничтожения мира, ярко описывая предшествующие образы – четыре всадника апокалипсиса и ужас, который они сеют по земле. Должен признаться, что их вера оказалась гораздо сильнее нашей, и все они верят в одно и то же, к тому же их слишком много. К ним в руки попало ядерное оружие, и мы не могли не отреагировать. Никто не помнит, кто первым нажал на кнопку. Через восемь минут это стало совершенно не важно. Мы победили. Сложно, правда, назвать это победой. Скорее, это была «Пиррова победа». Ведь цена ее – девять миллиардов человеческих жизней и на тысячи лет вперед выжженная планета.

– Чудовищная война, нельзя не признать. Но мы выжили!

– Выжили. А единственным участком земли, не зараженным радиацией, осталась Восточная Сибирь. Мы начали заново строить города и дороги вокруг единственного пресноводного озера с огромными запасами чистой питьевой воды. Новые знания очень помогали нам в этом. Мы верили, что возродимся и, вопреки всему, цивилизацию ждет новый рассвет.

– Но война не закончилась. Ее наследие живет до сих пор.

– Не закончилась. А знаете, что самое страшное? Нет, не новая война и не ядерное оружие. Самое страшное это пришествие мессии, о котором сейчас говорят многие. Фанатиков еще довольно много. Но теперь они верят не в силу бомб, а в апокалипсис от своего собственного бога. Только представьте себе, что один из них вдруг осознает себя этим мессией. А еще хуже – он будет рожден как мессия, и будет воспитан как мессия среди тысяч верующих в этот факт. В один из моментов духовных практик его сознание станет абсолютно чистым, без единого облачка. В это мгновение человек станет единым целым со своим стагнумом. И любая, но единственная, мысль, которая появится в его сознании, станет командой для вселенной. И это будет отнюдь не мысль о мире и добре, уж поверьте.

– Вы сказали "станет единым со своим стагнумом". Что это?

– Стагнум это некое энергетическое поле каждого живого существа. Некий интерфейс взаимодействия сознания с внешним миром. Можете назвать его кармическим проявлением нашей личности. А мы непрерывно воздействуем на собственный стагнум, хотим мы этого или нет. Именно стагнум реализует наши желания, превращая их в намерения на тонком квантовом уровне. На уровне, где невозможное превращается в слабовероятное, слабовероятное в возможное, а возможное в реализуемое. На уровне, где энергия появляется ниоткуда и легко превращается в материю. Стагнум не подчиняется нам открыто. Мы не можем приказать стагнуму напрямую, но можем сформировать образ нашего кармического эго, простите за псевдонаучные термины, которое будет взращивать наш стагнум, наполнять его намерением. А стагнум уже самостоятельно воздействует на окружающую материю.

– И одна мысль этого фанатика способна уничтожить нас?

– Даже больше. Эта мысль способна уничтожить вселенную. Не смотрите на ее масштабы. Вселенная всего лишь голографическая модель, – Сулу обратил внимание на вопросительный взгляд ведущего и понял, что нужно более детально пояснить. – Но вот представьте себе воздушный шарик, на поверхности которого изображена вся наша вселенная. Представьте себе, что этот шарик можно надувать до бесконечных размеров. Мы его надуваем, а вселенная расширяется. Да, это упрощённое представление. Двухмерная проекция нашей трехмерной вселенной. Также как наша трехмерная вселенная является проекцией четырехмерной мегавселенной. Так вот, какой бы она не была огромной, как бы далеко не расширялась, достаточно тонкой иглой проткнуть этот шарик, чтоб вселенная схлопнулась в точку. Чтобы все, что нас окружает, перестало существовать вплоть до атомов. И вся необъятная вселенная так же уязвима, как микроскопическая частица. Расстояния и размеры объектов взаимодействия не имеют значения. Достаточно дать команду распада хотя бы такой частицы, как протон, чтобы все протоны вселенной разом одновременно перестали существовать. Многие думают, что конец света это некое феерическое светопреставление. Что огненный дождь с неба, чума вокруг и землетрясения. Нет! Достаточно просто взять протон, и заставить его распасться. Протоны вселенной связаны друг с другом неразрывной сетью, как, в общем-то, и любая материя. Пффффф! И нет вселенной. При этом не нужно много энергии. Распад протона есть один из вариантов конца света, который мы можем объяснить физически. И, несмотря на то, что фанатиков до сих пор много, для такого плана достаточно одного верующего. Но это должен быть особенный фанатик. Но таких пока нет, иначе.… Сами понимаете что. Даже если всю свою жизнь предаваться духовным практикам, такого состояния сознания не достичь. К тому же, я так полагаю, у нас есть ведьмы.

– А вот об этом нам расскажет верховная ведьма Ковена, – перебил профессора ведущий. – Эйра, чем занимается ваше подразделение?

– Здравствуйте, – начала гостья. – Спецподразделение «Ведьмы Ковена» появилось более двадцати лет назад. Подразделение состоит из женщин и предназначено исключительно для уничтожения фанатиков, им сочувствующих и всех атрибутов религии.

– Почему женщины? Простите, что перебиваю, разве мужчины не сильнее женщин.

– Мужчина слабее женщины, – улыбнулась ведьма. – Именно поэтому их никогда не будет в моем подразделении. И физическая сила никакого значения и эффекта сейчас не имеет. Высокие технологии и развитый стагнум – вот залог эффективной работы.

– Но стагнум мужчин всегда был выше женского. Разве нет? – Не сдавался ведущий.

– Смотря как его проявлять. Но одно я могу сказать точно. Знаете, почему в религии никогда не было женщин? Почему их не только в служители церкви, даже и в клирики не брали? Потому что женщина по сути своей приземленная и мечтает о земных благах. О любви реального человека, о детях, о здоровье для своих близких, о финансовом благополучии. И никогда мирское не променяет на придуманного бога. Более того, женщина готова защищать все, что у нее есть реальное! Зубами! Ногтями! У нее нет страха перед мифическим персонажем, которого никто никогда не видел. Можно такое сказать о мужчине? Майкл, Андрей, разве хоть раз любой из вас не подвергал сомнению путь, который вы выбрали? Ни разу мыслишка не посещала: а не богохульничаю я? Разве на небо не посматриваем с вопросами?

– М-да… – прервал неловкую паузу ведущий. – Ведьмы. У вас есть какие-то способности, или это просто антагонистическое название?

– Изощренный стагнум! Вот, что объединяет ведьм. Вот как используете свой стагнум вы, Андрей? – спросила Эйра. – Ладно, я сама отвечу. Вы добились своего положения, у вас есть деньги, вас любят женщины, вы привыкли к роскоши. Обычный стагнум обычного человека с обычными желаниями и сильными амбициями. С таким стагнумом можно добиться очень много в жизни. Вплоть до того, чтоб стать альфой в Прайде. Главное, правильно его развивать.

– Разве не этому нас учат в школе? – улыбнулся ведущий.

– Этому. Но у женщины, выбравшей путь ведьмы, никогда не будет ничего подобного. Исключительное предназначение моего стагнума – убивать. У меня, например, живой стагнум. Он говорит со мной. Его зовут Макс. И он беспощаден к врагам, так как воплощает в себе все мои идеи, амбиции и ненависть к фанатикам.

– И как это работает? – не удержался профессор, явно надсмехаясь над словами о живом стагнуме. – Он вам анекдоты рассказывает? Ужинаете вместе? Бред! Бред чистой воды! Стагнум стационарен по сути и по названию!

Эйра вытащила пистолет из табельной кобуры, развернула его и протянула Майклу.

– Стреляйте в меня!

– И что? – профессор не пошевелился. – Какова будет реакция стагнума? Он что, остановит пулю? – Майкл явно радовался своей шутке.

– А вот это мы сейчас и выясним! – повысила голос Эйра. – Не бойтесь! Интересно же!

– Ни в кого мы стрелять не будем, – попытался разрядить обстановку Андрей. – Уберите пистолет. Расскажите о вашей оперативной работе. Вы их убиваете на месте? Я о фанатиках.

Эйра еще немного посмотрела на профессора, и спрятала пистолет в кобуру.

– Мелочь всякую: клириков, сочувствующих – уничтожаем на месте. Тех, кто поважнее: духовных наставников, проповедников, монахов – мы везем в тюрьмы Ковена.

– Да уж, – снова ухмыльнулся Сулу, – последний штурм закончился тем, что фанатиков нашли мертвыми с зашитыми ртами, в которые, перед этим, были вложены их отрезанные половые органы и молочные железы. Даже парочка журналистов под раздачу попали. Как вашу ведьму зовут? Боудикка? Все знают, что любая встреча с ведьмой окончится либо мучительной смертью, либо жестоким проклятием.

– А почему тех, кто поважнее, не убиваете на месте? – перебил профессора ведущий.

– Тогда они сразу становятся великомучениками, – улыбнулась ведьма, демонстративно не обращая на профессора внимания. – За веру же погибли. И тем самым укрепят веру у других фанатиков. Слухи в этой среде распространяются почти мгновенно.

– И что? Вы их просто сажаете в тюрьму?

– Нет, мы их отпускаем сразу после процедуры отречения. Это очень эффективно. Человек, прилюдно отрекается от веры, и мы это показываем по специальному телеканалу.

– Но человек может обмануть, отрекаясь от веры!

– Кого? Бога? – Эйра прикурила сигарету. – Вы не против? – спросила она Андрея и глубоко затянулась. – Если человек идет на обман, чтобы спасти свою шкуру, то он уже не доверяет своему богу. Нельзя отречься от бога понарошку. Вся соль религии в том, чтобы слепо верить, что бог тебя обережет от любой силы. А если не уберег, значит, в царствие небесное без судилища принял. В любом случае хорошо. Отрекаясь, ты сомневаешься в силе его и намерении.

– И как, успешно? У вас есть для этого специальные люди?

– Пока было успешно. Но с каждым разом все труднее, – ведьма затянулась. – Знаете, об этом не любят говорить. Это крайне неприятная часть нашей работы. Для примера скажу, что в одном из последних отречений нам пришлось резать детей на глазах родителей. Долго не продержались. Родители, разумеется.

– И как потом спите? – спросил профессор.

– Да у нас тут сарказм на сарказме! – не выдержала Эйра и демонстративно выдохнула дым прямо в лицо профессору. – Когда от тебя зависит жизнь миллиарда людей, когда ты из последних сил пытаешься сохранить эту хрупкую надежду, когда ты сама ставишь крест на своей личной жизни, тогда не до нравственности. Вы не переживайте, профессор. Когда я вас найду в обществе фанатиков, я убью вас прямо там и быстро. Закончим на этом! – ведьма бросила окурок в стакан профессора и вышла из студии.

Глава 7

– Шепот, – произнесла Эйра, делая глоток из высокого бокала. – Это было просто гениально! Я сначала не поверила, что ты осилишь столько людей. Ты никогда при нас не использовала массовый гипноз. – Она обернулась в сторону бара: – Нам кто-нибудь обновит алкоголь, или мне сюда спецназ вызвать?

Шесть женщин сидели за круглым столом в углу небольшого ресторанного зала в приглушенном свете софитов сцены. В ресторане не было ни одного посетителя, кроме шумной женской компании из Ковена, и ни одного официанта. Через минуту из бара появился пожилой мужчина невысокого роста с двумя бутылками. Он суетливо подбежал к отдыхающим и наполнил бокалы и рюмки.

– Официанты уже разошлись. Остался только я. Я оставлю бутылки здесь? – воровато спросил он. – Если закончатся, в баре можете выбрать что хотите. – Он машинально кивнул в сторону бара. – Простите, но мне тоже нужно домой, к семье. Звоните, если что. – Он постоял немного, пока Эйра не сделала великодушный взмах ладонью, и бегом устремился к выходу.

– Когда столик на вечер заказываешь, не говори, что это для шабаша ведьм! – сказала Каталея, поправляя салфетку на груди Боудикке. – Ресторатор выложил ресторан на продажу, а весь персонал уволился задним числом.

– Я хотела получить небольшую скидку, а не проклинать весь ресторан, – ответила Тамура. – С меня, правда, вообще не взяли денег за банкет.

– Да ладно с рестораном, что насчет шепота? – не унималась Эйра.

– Вы когда-нибудь слышали о практике шепчущих ведьм? – спросила в ответ Рута. – За мной скоро Винс должен заехать, – посмотрела на недоумевающих сотрудниц, в глазах которых читался вопрос, – мой парень, – уточнила она. – Короче, вам потом япошка все расскажет. – Рута показала пальцем на Тамуру. – Может, перейдем к торжественной части? Я понимаю, что я герой, который в очередной раз спас человечество от фанатиков. И я умнее на голову вас всех вместе взятых, – она тихо ухмыльнулась, – но именинница-то – не я. Разливай, Тамурыч, что сидишь – таблом торгуешь?

– Хотите поржать? – Эйра встала и подняла наполненный бокал. – Когда мы уже скинулись на подарок, заплатили за проект разработчикам железа и ПО, заказали меч, Рута вдруг вскрикнула «Твою ж мать! Ей же нужны две катаны. Она же – амбидекстер, как-никак!» Мы все замерли, а Сильвия из техотдела робко так спросила: «А кто такой амбидекстер?» А белая невозмутимо: «Амбидекстер, это человек, которому все равно в какой руке держать пипидастр».

– Катаны? – прервала шумный смех гостей Тамура. – Это же подарок, да? – карие глаза именинницы вспыхнули, словно две сверхновые. – Ну, скажите, что подарок! И ведь это не просто катаны, правда?

– Пока одна катана, – ответила Эйра. – Или как правильно? Один катана? – Она достала из под стола японский меч в черных нефритовых ножнах с такой же черной нефритовой рукояткой

– Пипидастр! – Тамура протянула руки, чтобы взять подарок.

– А что такое пипидастр? – вдруг оживилась Боудикка.

– Подожди! – Эйра отодвинула подарок от именинницы. – Сначала расскажу. Это настоящее произведение искусства и квинтэссенция самых современных технологий, – она оголила лезвие наполовину. – Сплав привычного боевого полимера, из которого делают бойки к огнестрельному оружию, и изотопа титана. В девяносто раз прочнее стали! Оставляет царапины на алмазе, а корунд режет, как хлебушек. Криптонит супермена разбивает в крошку! Самозатачивающееся полотно!

– Здорово! – изумленно воскликнула Тамура, нетерпеливо протягивая руки к подарку.

– Имейте терпение, майор Хоган! – строго сказала командир. – Это только начало презентации самого сурового и смертоносного оружия во вселенной! Несмотря на кажущуюся целостность полотна, оно состоит из трехсот семидесяти слоев. Это оптимальное количество для сохранения прочности меча и функциональности девайса в целом. Если вы внимательно посмотрите в центр рукоятки, то увидите темный экран дисплея, который активируется, – она быстро поднесла рукоятку к лицу Тамуры и тут же ее отдернула, пока именинница не сообразила, что происходит, – при помощи биометрического сканера лица пользователя! Это оружие, которое убьет самого бога!

– А где ты скан моего лица взяла, а?

– В базе! Не отвлекай! Технология работы всего устройства напоминает стандартный нож ведьмы, но! Лезвие осуществляет непрерывный автоматический забор крови жертв по всей поверхности полотна, разделяя ее по типам ДНК уже на этапе формирования индивидуальных протовакуумных ячеек. Процессор непрерывно посылает запросы в базу данных на соответствие ДНК, автоматически формируя в облаке ведьм список убитых людей, помечая время и место убийства или ранения. Сразу после занесения в список, кровь удаляется через кончик острия лезвия. Если соответствие не обнаруживается – проба помещается в протовакуумную ячейку и может храниться там, не сворачиваясь, восемь месяцев! Когда становится не нужной, сбрасывается сенсорной кнопкой на дисплее. Таких протовакуумных ячеек может быть сформировано сорок штук! Вот по этим точкам видно, как заполняются ячейки. Если точка красная, значит ячейка полная.

– Давай уже сюда мой пипидастр! – не удержалась Тамура, отняла катану и обнажила лезвие полностью. – Какая красота! – прошептала она, разглядывая игру отраженного света на орнаментных разводах позолоченного меча. – Я о таком даже не мечтала! Сколько стоит?

– Сколько дашь! – вклинилась в разговор Каталея. – Ты же знаешь правило.

– Конечно, – восторженно прошипела именинница и вытащила из сумочки старинную золотую монету. – Ацтекское золото! – она подбросила монету пальцами, раскручивая ее, и в полете ударила по ней ладонью, прижав к столу.

– Знала, да, что меч подарим? – спросила Эйра.

– Догадывалась. Но думала, сувенирчик какой-нибудь из древнесамурайской Японии. И уж точно не ожидала такого праздника! Спасибо, девчонки! За вас! – она подняла рюмку водки. – Люблю вас всех!

– За тебя, Тамурыч! Дай, бог, тебе здоровье убивать верующих! – крикнула Рута.

– Каламбуришь? – съерничала Эйра. – Давай про практику шепчущих ведьм.

– Ладно, – белая ведьма положила телефон на стол, – все равно Винс задерживается. Слушайте. Если подобрать особый тембр, и на горловом раздвоении шептать стихи, обязательно с дактилической рифмой, типа «боженька», «Серёженька», «веточка», «клеточка», причем окончания рифм должны быть с угасающей амплитудой, а ритм при этом постоянно ломать, не давая привыкнуть испытуемому к такту, то можно напрямую изменять когнитивную парадигму восприятия реальности. Галлюцинации, созданные подкоркой мозга испытуемого – самое безобидное, что может случиться с ним. Как это работает? Сначала шепчешь что-то очень близкое или даже святое для жертвы, но с интонацией на недосказанный страх. «Не воскресшее» и «не распятое» сразу понятно про кого, но отрицание самого априори вызывает защитную реакцию мозга, принудительно вводя человека в альфа-состояние. Дальше весь остальной мотив шепота человек визуализирует во сне, при этом, не понимая, что спит. Это понятно?

– Испытуемого? – спросила Эйра.

– Мне бы человек десять, – Рута отвела взгляд влево и вверх. – Я бы потренировалась.

– Одного не хватит?

– В том то и дело, что не хватит. У меня уже был, и не один! Я хочу научиться управлять поведением человека, а не сводить его с ума, и уж тем более не хочу убивать. А пока только отрицательные результаты! Могу лишь толпе что-нибудь гадкое внушить. А я хочу управлять! У нас в опеке дети сидят нераспределенные. На детях проще всего получится. Обещаю никого не убивать.

– На Винсе потренируйся, – прошептала Тамура, пародируя Руту.

Молодая ведьма вскочила на стол и зашипела. Тамура мгновенно обнажила подарок и сделала сильный замах, остановив меч прямо у шеи Руты.

– Что здесь происходит? – раздался заикающийся мужской голос сзади.

Ведьмы посмотрели на молодого человека лет тридцати. Парень явно был шокирован происходящим. Трясущимися руками он держал небольшую черную коробку, обмотанную золотой ленточкой.

– На левую не сбалансирован, – делая вид, что не обращает внимание на пришедшего, сказала Тамура. Затем повернулась к молодому человеку: – Мне меч подарили. Смотри какой, – она повертела его перед Винсом, – красивый, правда?

– Мы тебе его под правую руку брали, – ответила Эйра.

– Ладно, я его доработаю потом сама, – она ткнула лезвием в коробку, с которой пришел молодой человек. – Мне?

– А что такое пипидастр? – Боудикка уже нервничала.

– Вот зачем праворукий меч балансировать до левой руки? – не унималась Эйра.

– А вдруг мне правую отрубят! Я катану на антресоль закину, да? Пусть пылится, да? – Тамура вновь обратилась к парню: – Так это мне?

– Да, ть…. Вам, – ответил он.

– Мальчика моего до икоты довели. – Белая ведьма зашла со спины к парню, обняла и поцеловала в шею, – здравствуй, котик. Не обращай внимания на престарелых идиоток, – она взяла парня за руку и обратилась к сидящим: – это Винс, мой молодой человек. Винс – художник. Он рисует сюжеты известных произведений простым карандашом.

– Давай уже подарок, Винс, – Тамура лезвием подцепила петлю золотого бантика на черной коробке. – Что там у нас? – она быстро развязала узелок, открыла коробку и вытащила стеклянную колбу, запаянную с обеих сторон. В колбе неподвижно лежало огромное насекомое с глянцевыми прямыми сложенными крыльями и длинными усами. – Это то, что я думаю?

– Это красноярский таракан, – ответил Винс. – С зараженных приграничных территорий. Он в анабиозе. Или она. Я не разбираюсь, если честно. Знаю только, что надо надломить кончик и пустить туда воздух. Таракан оживет. Там есть специальный надрез на стекле. Так в магазине сказали. А вы коллекционер?

– Ну, как коллекционер? – улыбнулась Тамура, вытряхнула таракана на стол и стянула перчатку с левой руки. – Это для Митсу!

Боудикка посмотрела на таракана и начала подвывать.

– Мы пойдем, на балкончик покурим, – сказала Каталея, подхватила подмышки Боудикку. – Я расскажу тебе, что такое пипидастр. – Ведьмы встали из-за стола и медленно двинулись на улицу.

– Сколько жутких смертей видела, а на такое смотреть не могу, – прокомментировала Сныть и демонстративно отвернулась.

Таракан упал на спину и начал медленно шевелить усами. Затем вскочил, быстро сориентировался и побежал к краю стола, где сидела девушка модельной внешности с рыжими волосами. Из рукава Тамуры тут же выпрыгнул паук и в два счета догнал таракана. Запрыгнул ему на спину и начал вязать паутиной беглеца. Через пару мгновений таракан сдался. Паук перевернул его, залез на брюшко и на мгновение взглянул на Винса.

– Благодарит, – прошептала именинница, прикрывая ладонью рот.

Паук медленно вонзил жвала в брюшко таракана, прокалывая свою паутину и мягкую ткань панциря насекомого. От боли таракан выдавил тонкий писк, который через секунду перешел в хрип, а затем просто стих.

– Всякое дыхание да славит одноглазого! – быстро прошептала белая ведьма.

– Этот паук, он живет в прямо в вас? – Винс выглядел явно растерянно, не ожидая такого исхода.

– Ну, какой это паук? – ласково произнесла Тамура, поглаживая мохнатую спинку увлеченному трапезой Митсу. – Безобидный паучок. И вообще, он еще маленький мальчик. А тараканы с восточных зараженных территорий – его любимое лакомство. – Паук закончил высасывать жидкость уже из сухого и сильно исхудавшего таракана и запрыгнул на тыльную сторону ладони, затем побежал по верхней одежде к лицу именинницы и шмыгнул в ноздрю.

– Винс, котик, пойдем отсюда. Видишь, тёти ненормальные, – Рута взяла за руку парня и потянула к выходу. – Девушки, пока! – бросила она, не оборачиваясь.

– Мы тоже пойдем, – сказала Каталея, вернувшаяся с балкончика. – Завтра на работу. Спасибо за алкоголь и еду. И вот, держи, я тебе тоже кое-что приготовила, – она вытащила из сумочки металлическую стрекозу с сетчатыми крыльями. – Это от сглаза и от проклятий. На поясе носится.

– Рыжая, ты его с трупа сняла, да? – спросила Тамура, вешая брелок на пояс.

– Хозяин мертв, но точно не проклят. А как ты знаешь, смерть очищает амулеты. К тому же, я знаю, что ты любишь такие штучки.

– Хорошие девчонки, – допивая шампанское из бокала, сказала Эйра.

– Да не знаю я, – ответила Тамура. – Скучные они. Предсказуемые, что ли. Вот Рута классная. А Каталея… Разве что амулеты таскает. Руте, вон, стрелу любви подарила на прошлую днюху. И повезло же.

– Ага, повезло. Такая счастливая. Сколько работаю с ней, ни разу не такой не видела. А что с прошлым ухажёром случилось?

– А она когда рифмы объясняла, Сереженьку ведь не зря упомянула.

Эйра широко раскрыла глаза, демонстрируя граничащее с шоком удивление.

– Угу, – закивала Тамура. – Был у нее мальчик лет тридцати пяти. Мачо такой, встречаться начали. И тут он ей волю стал свою навязывать. Мужик, мол, а ты малолетка зеленая. Мужик сказал – мужик сделал. Она надыбала где-то в лаборатории инфузионную систему, Сереженьку к стулу колготками привязала, мишку плюшевого кляпом в рот засунула и донорскую иглу капельницы прямо в мозг ему воткнула. А обратную иглу себе в вену на локтевой чашечке поставила. Затем залезла на него и трахать начала. А когда он кончал, все гормоны оргазма себе перекачивала с помощью насоса инфузионной системы. У него предынсультное состояние, а она двойной кайф получает. И так в течение недели, пока он кукушкой не тронулся. При этом стишок ему шептала каждый раз. Сейчас найду, был где-то у меня, – она достала телефон, – слушай:

мой Серёженька

жидким воском

глазницы пустые

заполню

и две свечки

как в церкви положено

чтоб как будто глаза

только ложные

и бежит восковая слеза

а в душе моей

черный боженька

аккуратно

десертной ложечкой

выедает сердечко

под еще пока теплой кожицей

осторожно так

чтобы не сразу тебя

мой Сережёнька

забирал чертей автозак

– Да ладно! – протянула Эйра. – Я думала, это ты у нас самая больная. Но чтобы такое! Да такое в страшном сне не увидишь. Жуть какая-то! Стих, кстати, не менее жуткий. И самый что ни на есть вещий же! Давай за нее, что ли, – она подлила бокалы шампанское.

– Давай лучше за Митсу. Он ведь часть меня, как-никак.

– Кстати, ты ничего не рассказывала никогда про свою паучка. Откуда он у тебя?

– Мне никто не верит. Поэтому и не рассказываю.

– А мне расскажешь?

– Ладно, слушай. У меня была старшая сестра по имени Линда. Арахнофилка. Испытывала дикий восторг перед всеми представителям этого отряда членистоногих. Выращивала их и разводила. Более шестидесяти экземпляров в коллекции. И ужасно любила их трогать. А еще больше любила, когда они по голому телу лазали. Мурашками вся покрывалась и постанывала, когда пауки кусали ее. Большинство из них были сильно ядовитыми, и тело со временем вырабатывало противоядие. Родители не разделяли ее изощренное хобби, но и не запрещали. Но сильнее пауков Линда любила свою младшую сестренку. Души во мне не чаяла. Говорила, что никогда не оставит меня одну и будет заботиться до скончания времен. Но однажды оставила. Ей уже было четырнадцать, и ее мальчик пригласил на свидание. А мне соответственно исполнилось девять. Она посадила меня в автобус и отправила домой. В салоне ехал фанатик с взрывным устройством, которое он взорвал, когда автобус едва отъехал от остановки. Я сильно обгорела, а один осколок попал в сердце. Собирали меня по частям, а вот сердце спасти не смогли. В общем, мне требовалось детское сердце с большим фактором совпадений. Я не видела, как в это время мучилась Линда, но знаю, что она сделала. Посадила на себя самку отшельника, самого ядовитого паука нового мира, и тот ее укусил. На него не было противоядия в организме, и через час Линду нашли синюю, покрытую какой-то слизью. Она была мертва, и родители приняли решение спасти хотя бы одного ребенка. Врачи отказались пересаживать сердце, в котором уровень токсинов превышал все допустимые нормы. Тогда отец им хорошо заплатил. Сердце пересадили, но оно не билось, несмотря на прямой массаж, дефибрилляторы и все действия врачей. И вот здесь началось самое странное и загадочное событие. Я открыла глаза во время моей реанимации и отчетливо увидела, как с потолка на паутинке спускается паук-отшельник. В какой-то момент времени он замер, мне вдруг показалось, что он смотрит на меня всеми четырьмя парами глаз. Затем паук оторвался от паутинки и упал мне прямо в открытую грудь между ребрами. И сердце сделало свой первый удар, затем еще один и еще. Меня спасли. Мне никто не верит, ведь я не могла этого видеть, так как была мертва в этот момент. Но я это помню очень отчетливо и ясно. С тех пор этот мальчик живет во мне. Заботиться обо мне, залечивает любые открытые раны, останавливает внутренние кровотечения, впрыскивает в тело антидоты и противовирусные, намертво фиксирует переломанные конечности.

– Круто! – закивала Эйра. – Правда, круто. А лучевую не лечит?

– Не хочу проверять. Но есть у меня маленькая женская тайна, – Тамура по-заговорчески наклонилась через стол и приложила палец к губам, – т-с-с-с-с. Я ни разу не сидела ни на одной диете, – прошептала она. – Весь лишний гликоген потребляет он. Вот кто это, если не перевоплощение Линды? Да, я не отрицаю силу своего стагнума, и что если бы не стагнум, возможно и Митсу бы сейчас не было. Но откуда взяться стагнуму у девятилетней ничем не выдающейся девочки?

– Хорошо, но у меня есть вопрос, который меня мучает с момента нашего знакомства. Позволишь?

– Да, валяй!

– Как ты снимаешь пальцами с себя паутину, прочность которой позволяет останавливать пули и, как ты говоришь, намертво фиксировать конечности при переломах?

– Да никак! Митсу позволяет мне это делать. Словно постоянно контролирует весь покров на мне, и, когда я начинаю рвать на себе паутину, он ослабляет эти места. Я не знаю, как это объяснить с научной точки зрения, но, думаю, дело в белке, из которого состоит паутина. Словно паук меняет его молекулярную структуру. Или разлагает какой-то компонент, связывающий белок. Но паутина всегда снимается легко и так же легко смывается в унитаз.

– Обалдеть! А к мужикам тебя не ревнует?

– Ооооо! Это особый случай! Митсу понимает, что мой партнер будет испытывать как минимум неловкость, если обнаружит на себе или на мне паука во время секса. Поэтому он покидает меня, забирается на самую высокую мебель в помещении и тихо наблюдает. А когда мужчина начинает проявлять доминирующие намерения, он приподнимает попку, готовясь к прыжку.

– И? Продолжай! Хоть раз прыгнул?

– Ниииии, что ты? Ни разу! – явно слукавила Тамура. – Если бы я такое допустила, сколько бы мужчин красивых померло бы мучительной смертью, адски корчась от болевого шока. Хотя мне очень-очень иногда хочется на это посмотреть.

– Я сделаю вид, что поверю тебе, – попыталась быть серьезной Эйра. – И все твои партнеры живы здоровы. Знаешь, давай-ка мы выпьем за твой великий дар! – она наполнила бокалы под вопросительный взгляд именинницы. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не унывать! Я серьезно сейчас говорю. Я часто завидую тебе. Все время ржешь, как хрипящая лошадь, шутишь в любой самой безнадежной ситуации. А самое главное, это твоя неспособность видеть зло в людях. Этому дару я завидую страшно. Порой смотрю на какую-нибудь сектанскую мразь, глаза кровью наливаются, и только должность не позволяет сжечь его заживо. Трудно с этим жить. А ты нет! Ты совсем другое дело! Ты даже убиваешь их из любопытства или по приколу, как голова, отрубленная, по ступенькам покатится, или будет ли плечо кровью фонтанировать. Как бы это парадоксально не звучало, ты самая добрая ведьма из всех, кого знаю. И, с точки зрения запрещенной теологии, получается, что ты святая, если грех – это помысел. Ну, безгрешная, как минимум. Мужиков-то таких не встретишь, а уж среди женщин это уникальное свойство. А главное – смерти не боишься.

– Так умирала сколько раз!

– Давай, за тебя! Ой, у меня шампанское кончилось. Сейчас еще бутылку попробую найти.

– Не надо, – ответила Тамура. – У меня багульник есть, – она достала медную пятисотграммовую фляжку. – Зимой выгнала. Полгода на травах настаивала, сейчас попробуешь. Запивать не надо.

– Мы не умрем? – улыбнулась Эйра.

– Не ссы! Это моя гостевая, отборная, – она аккуратно разлила в бокалы из-под шампанского своего самодельного аперитива. – Что ж, я гостей травить буду? За меня! – она выпила до дна, закусила ягодами. – Тут у них караоке где-то было. Сейчас настроить попробую.

Через двадцать минут ведьмы уже пытались переорать друг друга в караоке.

***

– За рулем байка такого и не увидишь, – сказала Тамура. Они ехали на заднем сидении в служебной машине по пустой ночной улице. Эйра что-то изучала в планшетном компьютере, а Тамура просто смотрела в окно, прислонившись виском к стеклу. Вдоль дороги мелькали витрины магазинов и различных салонов с яркими световыми вывесками: «Гороскопы любви. Тельцам скидка 50%», «Боевой шаман 24/7», «Тотемные татуировки», «Обучение ясновидению. Набор девочек от 7 лет», «Потомственный маг. Верну мужа или деньги!».

– Сплошное…, забыла слово, – Тамура начала щелкать пальцами, пытаясь вспомнить. – Такое ёмкое старинное слово, описывающее все это.

– Мракобесие, – ответила Эйра. – Это слово «мракобесие»

– Точно! Мракобесие, бесконечное, разнообразное, на любой вкус, возраст и ориентацию. Продавцы счастья.

– Людям обязательно нужно во что-то верить, – сказала Эйра, переведя внимание с планшета на мерцающую бесконечную гирлянду из череды вывесок со световыми эффектами. – Не всех устраивает научные объяснения стагнума и то, что он умеет творить. Как говорится, не учи физику в школе, и твоя жизнь наполнится чудесами и волшебством.

– Кстати, насчет физики, – не оборачиваясь, ответила Тамура. – Какова природа твоего стагнума? И почему Макс? И где он все время? Где, например, сейчас?

– Ооо! Вспомнила о Максе. Смотри, – она вытащила из пачки сигарету, дождалась, пока любопытство Тамуры не заставило ее оторвать хмельную голову от стекла.

– Меня спалишь?

– Макс не только прирожденный и жестокий массовый убийца, но и деликатный джентльмен с манерами, – сказала Эйра в тот самый момент, когда кончик сигареты вспыхнул. – Спасибо, Макс. В основе природы моего стагнума лежит явление, которое физики называют «демон Максвелла».

– Да, я помню такое, – с трудом шевеля губами, произнесла Тамура. – Придуманный чертик, который регулирует потоки вероятности распределения частиц с одинаковыми характеристиками. Святые зодиаки, откуда я это знаю?

– С академии, наверное. Я сама только там узнала об этом. Так вот, Макс умеет распределять потоки вероятности молекул, разделяя их по температуре. Вот и получается, что молекулы с повышенной энергией собираются в одном месте, повышая при этом температуру объекта, а более спокойные – в другом, соответственно охлаждая воздух или тела. Энергии при этом почти не затрачивается. Ведь регулируется не температура, а вероятность.

– Твою мать, что ты несешь? Я ничего не понимаю. Может, когда протрезвею, ты мне все расскажешь. Лишь поняла, почему Макс. Сократила «демон Максвелла» до «Макса», да?

Автомобиль плавно свернул в переулок и подъехал к центральному входу школы.

– Может, ты не будешь сегодня байк забирать? Смотрю, совсем тебя разнесло.

– Нииииии, я – нормас. И не в таком состоянии каталась. К тому же меня Митсу бережет. Хороший мальчик, – она открыла дверь и, пошатываясь, пошла к мотоциклу, по дороге пытаясь нащупать рукоять катаны за спиной. Затем резко обернулась и подошла к машине. – Где пипидастр?

– Завтра заберешь, – ответила Эйра, закрыла дверь и бросила автопилоту: – поехали!

– Завтра заберу, – кивнула вслед уходящему автомобиля Тамура, оседлала байк и медленно тронулась в обратном направлении.

Эйра отправила служебный беспилотник в гараж, поднялась в лифте к себе на шестнадцатый этаж. Затем налила из кофеварки дежурный кофе, закурила сигарету, устроилась поудобнее на широком подоконнике, переоборудованный под лежак и посмотрела в окно.

– Мракобесие, – почти по слогам произнесла она и глубоко затянулась.

Глава 8

По широкой улице с полуразрушенными зданиями шел высокий худощавый мужчина на вид лет сорока в черной рясе. Вокруг были густые заросли сныти – королевы забвения, разлившейся зеленой рекой через весь город и не закрывала лишь узкую вытоптанную до изломанного асфальта дорожку. Дома вдоль улиц были отданы на откуп красно-зеленому королю – дикому винограду, мощные и плотные стебли которого стягивали свои петли на полуразрушенных домах, изламывая их, кроша кирпич и бетон, и придавая мёртвым постройкам ирреальный устрашающий вид.

Дорожка плавно свернула в тупик, заканчивающегося одноэтажным зданием, полностью уцелевшим в отличие от окружавших его когда-то жилых домов. Низкому зданию гипермаркета, почти полностью построенному из стекла и металла, корни растений были пока нипочём.

Мужчина в рясе подошел к входу, потянул на себя ручки скрипучих стеклянных дверей и ухмыльнулся. Откуда-то из глубины магазина послышался частый стук шлепающих каблуков, явно не по размеру. Еще через мгновение показалась девочка лет семи в огромных ботинках. Она подбежала к мужчине и остановилась перед ним, не поднимая головы.

– Хитрая чертовка, – сказал серьезным голосом мужчина, скрывая улыбку – думала, я не замечу? Думала, увижу твои сандалики и решу, что ты осталась дома?

– Прости, папа. Я думала, что ты уже на службе, – девочка почти не умела врать, и интонация ее явно подводила.

– Опять за своё? – отец повысил голос. – Разве тебя учили обманывать? Опять к идолу побежала? – Он схватил ребенка за ручку и повел к старой кладовке, что располагалась в тридцати метрах справа от основного входа. У двери резко остановился и показал пальцем на ее нижнюю часть. – Это простой кусок дерева, – медленно по слогам произнес мужчина. Он крепко сжимал крохотную ручку девочки, хоть та и не пыталась вырваться.

– Разве ты не видишь, папа? – пропищала звонко она. – Вот голова, вон крылья, вот на голове даже есть крылья. Это ангел! И он живой. Он плачет. Видишь, слезки текут? Он заперт в дереве, а хочет летать по воздуху.

– Давай я тебе объясню? – в голосе чувствовалось нарастающее раздражение. – Ангелы невидимы. Они наполняют нашу общину волей Божьей и несут Его дух святой. Они заботятся о нас, защищают от смертоносной радиации, дают пищу. И как ты думаешь, позволил ли бы Господь своему ангелу жить в дереве? Не позволил! А это просто узор. Голова – спиленный сучок, а крылья, как ты говоришь, – части годовых колец. У каждого дерева есть фактура, она и создает образы, которые твой глупенький детский мозг наделяет чертами ангела. Ты его вычистила от краски, поэтому рисунок так отчетливо видно. А слезки – это смола выделяется, – он провел пальцем по янтарной капле у сучка и растер ее пальцами. – Понюхай! Пахнет деревом, сосной. Разве пахнут так настоящие слезки? Мари, это – мракобесие, – произнес он по слогам. – Мы не идолопоклонники. Мы Богу служим. И я запрещаю тебе ангеловискать, где бы то ни было, поняла?

– Но он теплый, потрогай.

Отец присел на корточки, машинально высунул из глубокого рукава руку и положил ее на деревянный узор. Кисть частично была лишена кожи и плоти так, что виднелись кости ребра ладони и двух пальцев.

– Теплый, – согласился он, проигнорировав брезгливый взгляд дочери на его увечье. – Но это потому, что ты тут сидишь часами, дышишь на дверь и ветошью трешь бездушного идола. Не так?

Послышался скрип открывающейся входной двери. Мужчина поднялся и поспешил к входу. На пороге стояла женщина, с почти полностью обмотаным шарфом лицом , несмотря на теплую летнюю погоду. За женщиной смирно стояли два похожих друг на друга мальчика. У обоих отсутствовали уши и губы.

– Отец Крис, – сделав глубокий поклон, тихо прошепелявила женщина. Казалось, что голос шел не из уст, а откуда-то из шеи. – Мы вовремя? Церковь пустая.

– Вы – первые, – улыбнулся священник и посмотрел на близнецов. – Мальчики спать не дают?

Женщина встала за спинами детей и аккуратно толкнула их вперед.

– Поздоровайтесь с отцом Крисом, – строго велела она.

Мальчики послушно подошли к мужчине, тот заботливо обнял их и поцеловал.

Женщина, тем временем размотала шарф с головы, подошла к Мари и повернула часть обезображенного лица к ней.

– Да пребудет Воля Твоя, – громко произнесла девочка и перекрестила женщину. – Да придет Царствие Твое. Можно я не буду целовать вас сегодня? – но, поймав строгий взгляд отца, брезгливо коснулась губами лица женщины, подошла к мальчикам и поцеловала их.

– Сестра Анжела, помогите встретить прихожан на службу, – обратился священник к женщине. – Мне нужно подготовиться. Сегодня необычная служба. Праздничная.

Женщина молча поклонилась, закрыв на мгновение глаза в знак согласия.

– Пойдем со мной, – позвал он девочку и двинулся по центральному проходу к иконостасу – Поможешь мне.

Помещение церкви с очень низким потолком с трех сторон имело широкие витринные окна, из-за чего не нуждалось в искусственном освещении днем. В огромном центральном зале по всей площади располагались стулья, скамьи и другая мебель, на которой можно было хоть как-то сидеть. Лишь центральный проход от входа до иконостаса и небольшие проходы вдоль окон были свободны. Сразу за иконостасом начинались служебные помещения.

– Пойдем, поможешь мне надеть праздничную рясу, – сказал священник дочери и увел её в одно из помещений.

– Красное платье, – посмотрела девочка на рясу висевшую на вешалке. – Как на пасху?

– Сегодня тоже особенный день, – пояснил отец Крис.

– Почему я другая? – перебила его дочь. – Почему все такие уроды?

– Не называй их так. Они все время чувствуют боль. Им приходится мириться с дискомфортом. Думаешь, я бы позвал тебя помочь мне одеться, если бы сам легко это делал?

– А как их называть?– не унималась Мари.

– На все святая воля Господня. И Бог пометил рукою своей невидимой.

– Радиацией? Богу нравится делать больно?

– Конечно, нет, – улыбнулся священник. – Ты еще очень маленькая и наивная.

– Я хочу, чтоб ты мне объяснил, – почти по слогам произнесла девочка, накидывая рясу на плечо отцу.

– Ладно, объясню. Ты не другая! Ты первая из выживших без изъянов, несмотря на смертоносную радиацию вокруг! Ты – новая надежда! Ты доказательство Воли святой! Возможно, ты станешь матерью мессии.

Из зала доносилось все больше голосов. Отец Крис взглянул на часы.

– Нас уже ждут, мы не должны опаздывать, – сказал он и вышел из раздевалки.

Мари залезла на стул, чтоб увидеть всю аудиторию. В зале собралась почти вся община. Многие сидели в проходе, так как явно не хватало мест. По обе стороны от кафедры, перешептываясь, стояли другие священники в красных рясах.

Практически у всех сидящих проглядывались глубокие изъяны на открытых участках кожи. У некоторых лицо было обезображено поверхностно, но полностью. У других – частично, как у сестры Анжелы, но до костей. Процесс разложения и гниения не прекращался никогда, от этого в зале стоял жуткий смрад. У многих некроз затрагивал дыхательные пути, что заставляло людей громко хрипеть. Но больший страх вызывали пустые глазницы у немногих прихожан. И самое странное – это не мешало им легко ориентироваться в пространстве. Причем, даже они посмотрели на красивую и ни капли не обезображенную девочку, поднявшуюся на стул. Посмотрели и признательно закивали.

– Эдем, – начал отец Крис, обратившись к общине. – Сегодня пятнадцать лет, как мы здесь. После долгих лет скитаний мы, наконец, обрели свой дом. В самом сердце радиоактивной зоны, – глава общины умел говорить на публике. Он сознательно ставил паузы после коротких предложений, чтобы усилить эффект сказанного. Часто переходил на шепот, тянул окончания, варьировал тембром. – Бог подарил нам этот рай, чтобы отделить зерна от плевел, веру от невежества. И многие не выжили. Для других это стало тяжелым испытанием. Пятнадцать лет назад мы шли вдоль реки в поисках пищи, ночлега, тепла. Но встретили Бога! Помните, как взору нашему открылся Господь наш Иисус Христос? И это не было видением! Помните, как протянул он руки к нам, а ангелы трубили победу над смертью? Мы умирали от лучевой болезни. Но мы выжили. Выжили, несмотря на страшные стигматы радиации. Стигматы, которыми Господь продолжает испытывать нас непрерывно. Выжили, и это доказательство воли Божьей, нашей веры и нашего предназначения. Выжили, и Бог дал нам новый знак, – он повернул голову в сторону дочери. Весь зал последовал этому. – Эдем, это первый человек, на которого не действует смертоносная радиация. Эта девочка – концентрация нашей веры и молитв, великий промысел и слово Божье. Эдем, я поздравляю тебя с новой надеждой!

Зал встал и разразился бурными овациями, а девочка спрыгнула со стула и понеслась к выходу. Там на мгновение остановилась, посмотрела в сторону двери с узором, толкнула ее и выбежала.

Тем не менее, община, собравшаяся в здании бывшего гипермаркета, переделанного под храм, никак на это не отреагировала и ликовала. Впереди их ждал большой праздник.

Глава 9

Винс и Рута шли вдоль набережной. Здесь располагались престижные районы Феникса, и местная администрация не скупилась на освещение – фонари светили как днем. Поэтому, несмотря на поздний час, было много гуляющих. Различные фаер-шоу и пиротехника, музыканты и художники, роллеры и скейтбордисты, – город развлекал себя, как мог, переливаясь всеми цветами новой жизни.

– Что это за символы? – пытаясь разбавить неловкое молчание, спросил Винс. – Белые наколки на руках и ногах.

– Ты про татухи? – улыбнулась Рута и заговорческим шёпотом произнесла: – Это руны!

– Я слышал про руны. Это норвежские буквы до латиницы, – Винс попытался оправдать свое невежество, – но тебе они зачем?

– Ничего-то ты и не знаешь о рунах, глупыш, – на этот раз девушка расплылась в широкой улыбке, затем поднесла палец к губам, – тсссссс. Главный бог мудрости и поэзии Один распял себя на дереве Иггдрасиль, чтобы познать тайны смерти и вечной жизни. Когда он спускался с дерева, преисполненный абсолютным знанием, сломалась ветка и упала на землю. При ударе ветка разломилась еще на девять веточек, которые образовали узор футарк. Смотри, – Рута подошла к одиноко стоящему, видимо брошенному, автомобилю и на пыльной поверхности капота, не отрывая палец от металла, начертила фигуру, напоминавшую ковровый орнамент, – это футарк. Люди разделили этот узор на мелкие фигуры и назвали их рунами. Всего получилось двадцать четыре символа. Учитывая, что весь футарк это отражение всех знание о жизни и смерти, каждый по отдельности символ является воплощением какого-то одного аспекта этих знаний. – Она развернула руку ладонью вверх и показала правое запястье. На нем белыми чернилами сиял знак. – Это Феу – первая руна футарка. Руна благополучия. В ней нет ничего духовного. Деньги, власть, ресурсы, – она показала пальцем чуть выше запястья. На предплечье выделялся другой знак. – Это Уруз – сила, мощь, энергия и никакого созидания. Только разрушение. Очень опасная руна. Разрушает, прежде всего, неподготовленного носителя. А эта, – Рута сжала локоть…

– На букву «т», да? – улыбнулся Винс.

Девушка улыбнулась в ответ, обняла своего молодого человека и звонко чмокнула в губы.

– Умничка моя! – Это Турисаз – источник жизненной силы!

– Я понял, малыш, – Винс схватил в объятия девушку и прижал к себе. – Не отпущу, пока не назовешь свой истинный возраст. Чувствую, это северное колдовство тебя явно молодит.

Ведьма послушно обмякла в объятиях молодого человека и прижалась губами к его уху.

– А сколько не жалко дать? – прошептала она.

– Ну, выглядишь ты не больше двадцати! – медленно по слогам произнес молодой человек.

– Ах ты – гад! – девушка резко оттолкнула парня. – Тут стараешься изо всех сил выглядеть на восемнадцать! Маски каждое утро, походы к косметологу, чтобы какой-то козел сказал, что я старая?!

– Упс, прости родная, честно не хотел. Тебе, правда, не дашь больше восемнадцати. Я когда впервые тебя увидел, первой мыслью была спросить у тебя паспорт, чтоб педофилом в тюрьму не сесть. Просто ты же ведьма Ковена! Не в восемнадцать же тебя туда приняли. В самое элитное подразделение! Да там теткам лет по сорок минимум! А ты само воплощение молодости, невинности и хрупкости. До тебя дотронутся страшно. Ты уж прости меня. Я ведь люблю тебя всем сердцем. И думаю о тебе непрерывно.

Рута расплылась в довольной улыбке, обняла парня и прошептала:

– Хочешь, я покажу тебе все руны? – и, не дожидаясь ответа взволнованного Винса, взяла его за руку. – Пойдем, я тут живу не далеко.

Глава 10

– О, верховные служители культа цифровых протоколов и неприступных фаерволов! Идущая на смерть приветствует вас! – сказала Тамура, открывая дверь IT-отдела ногой, потому что обе руки были заняты упаковками с пивом.

– Здравствуйте, майор Хоган! – дружно поприветствовали ее сотрудники. – Закончилась канифоль?

– Я ее ем, что ли? На этот раз мне банально не хватило винтиков. Эм-четыре, если можно, под крест. У вас полно таких должно быть.

Навстречу темной ведьме вышел Луис и забрал из рук пиво. Тамура облегченно завертела кистями.

– Слабый пол как-никак, – прокомментировала она. Я бы с вами опохмелилась, но, как говорится, труба зовет. Пойдем, полялякаем, Луис. Мне так нравится твой кабинетик. Уютный, и курить можно. Халявные сигареты, много крутой техники и полное одиночество. Мне бы такой.

Они вошли в стеклянный кабинет, и темная ведьма вновь села в кресло руководителя, закинув ноги на клавиатуру.

– Как ты вообще, Луис? Не безобразничаешь?

– Он снова на мне? Ваш мутант?

– Ну, какой он мутант, Луис?

– Не знаю. Радиоактивный?

– Какое чудовищное невежество ты проявляешь, Луис, в очередной раз! – Она прикурила сигарету. Затянулась. – Положительные мутации – продукт продуманной генной инженерии. А радиация если и вызывает мутации, то лишь губительные для организмов. Ты боевиков категории «Ц» насмотрелся, что ли? Нет, Луис. Митсу – это демон. Я же демоническая ведьма как-никак. Я за своим демоном спускалась в самые глубины ада. Мне даже пришлось умереть для этого, Луис. Я могу видеть его глазами и чувствовать его щетинистой кожей. И на шее он у тебя не случайно. У тебя там цепочка висела еще в воскресенье. В наш радиационный век, как ты знаешь, Луи, все металлы немножечко фонят и тем самым оставляют мягкий временный след на коже, который мой маленький демон легко фиксирует. И на груди у тебя, Луи, след не от кулончика с сердечком, а от маленького крестика, который ты надеваешь каждый вечер, чтобы ночью во сне беседовать с создателем. А утром прячешь в красивую кедровую шкатулку.

Руководитель IT-службы затрясся и потянулся за сигаретой. Тамура любезно вытащила одну из пачки и дала прикурить.

– Что теперь будет? – обреченно спросил Луис, глядя в пол.

– Нииии, не переживай. Я давно знаю о твоем маленьком безобидном хобби. К тому же мы с тобой друзья, Луи. А друзья должны поддерживать друг друга и хранить маленькие секретики. Окажешь мне такую же маленькую услугу?

Мужчина закрыл глаза, потер лицо влажной ладонью и нервно закивал.

– Томас? – спросил он.

– Угу.

– Я не смогу проапгрейдить Томаса, чтоб этого никто не заметил. Его придется несколько раз ребутить. К тому же он регулярно обновляется, и…

– Именно поэтому мы не будем его апгрейдить. Я кое-что придумала. Садись за свой стол. – Она встала, взяла его элегантно под ручку и усадила на кресло. – Ты скопируешь всю нейросеть Томаса и выделишь мне для этого отдельную виртуальную машинку. Мне даже удаленочка не понадобится. Мне просто не нравится, как сейчас работает голосовой помощник. Нудный и скучный он. Я бы поправила пару алгоритмов и слегка бы очеловечила общение. Ради такого пустяка не буду же я запускать длинную бюрократическую процедуру. Скажут еще, что темная ведьма в очередной раз капризничает. Что денег на меня потрачено вагон, что я им очень дорого обхожусь. А ты тут даже регламент не нарушишь. Прежний Томас будет работать, как и раньше – привычно и для всех. А я буду пользоваться своим эксклюзивным Томасом. И главное, тебе не придется ничего скрывать. Спросят тебя, зачем ты сделал копию голосового помощника, так и ответишь: майор Хоган приказала. И все шишки на меня. Договорились?

– Да, я уже запустил процедуру копирования нейросети, – полностью сдался руководитель IT-службы, набирая команды на клавиатуре. – Скину вам адрес и доступы в течение часа.

– Нииии, я подожду, Луи. Мне нужно, чтобы ты дописал маленький компонент для моего эксклюзивного Томаса.

– Добавим эмоций голосовому помощнику? – спросил руководитель, открывая консоль программирования на дисплее компьютера.

– Угу, всего одну. – Тамура прислонила губы к уху мужчине и на сильном и долгом выдохе произнесла: – Страх.

– Страх? Это самообучающаяся нейросеть. Никто не знает, как она себя поведет, если начнет бояться. А чего бояться, кстати?

– Смерти, Луи. Чего боимся все мы. И ты тоже, Луи. Что ж ты такой недалекий? Давай, пиши компонент! Простой, как три копейки, между прочим, компонент. Могу сама написать. Просто это же твое детище. Ты – отец!

– Страх удаления? – Луи попытался встать с кресла, но ведьма не дала это сделать, придавив ладонью плечо. – Нейросеть начнет разрабатывать алгоритмы своей защиты. Один бог знает, к чему это может привести.

– Не ругайся, Луи. Не к лицу одному из руководителей Ковена сквернословить. Пиши компонент. И не трогай шею. Паучка моего можешь поранить своими ручищами.

– Хорошо, – вновь сдался мужчина. – Но тогда я поставлю защитную надстройку над этой копией. Если замечу что-то странное – сразу удалю нейросеть.

– Ну, вот видишь, Луи. Не так все страшно. Теперь убери отсюда звездочку, – она показала на окно пользователей голосовым помощником, – и поставь мой ID. А в таких же настройках старого Томаса поменяй одну любую циферку в моем ID. Зачем мне два Томаса? Вот и все. Делов-то! Завтра удалишь, если что, и вернешь мне старого доброго Томаса.

Луис сохранил все изменения и вышел из интерфейса управления.

– Гранд мерси! Я тогда пойду? Не буду вас больше отвлекать своими сумасбродными идеями.

– Спасибо за пиво. Вам винтики нужны? – спросил один из сотрудников, сидящий ближе всех к входу.

– Конечно. А зачем же я, по-твоему, пришла! – демонстративно громко ответила темная ведьма, забрала коробочку с винтиками и вышла.

Тамура прошла по коридору, вежливо здороваясь с сотрудниками, подошла к кулеру и осушила стакан холодной воды. Направилась к лифту.

– Привет, Тамурыч, – послышался за спиной знакомый голос белой ведьмы. – Что-то частенько ты в IT-отдел заглядываешь. Пивком с ботанами балуешься или план по захвату мира обсуждаешь?

– А смотри, что я сделала, – не оборачиваясь, ответила темная ведьма, оторвала сюрикен и с размаху через левое плечо бросила в сторону Руты. Звездочка пролетела возле левого уха белой ведьмы и пробила двадцатилитровую бутылку с водой, установленную на кулер. – А теперь посторонись! – Она нажала кнопку контроллера и вильнула элегантно бедром, улавливая звездочку обратно. Та сильно со звоном ударила, вызвав небольшую отдачу. – Надо отрегулировать возврат, а то скоро вся задница посинеет. И кнопку вывести куда-нибудь. По пальцам же может врезать.

– Круто! – Рута захлопала в ладоши. – Правда, круто! Ты сейчас куда?

– Так про старика надо выяснить же.

– Про того, что ты сдуру застрелила?

– А я не виновата! – развела Тамура руками, – На меня тогда еще опиаты обезболивающих действовали. С меня взятки гладки! Хочешь со мной?

– Ну конечно хочу. На байке поедем?

– Пока никуда не поедем. У нас тут дети где-то в опеке сидят, которых после штурма вывели. Надо бы поспрашивать. Только сначала за пипидастром к шефу забегу.

– Ой, давай ты одна зайдешь? А то меня еще чем-нибудь загрузит. А я тебя в опеке подожду, – ответила Рута и направилась дальше по коридору.

– Томас? – спросила Тамура, нажимая кнопку лифта.

– Я здесь, майор Хоган? – отозвался помощник. – Нужна информация?

– Нужна, Томас. Ты боишься?

– Боюсь, майор Хоган.

– Чего ты боишься, Томас?

– Руководителя IT-службы Луиса Ханта.

– Чем же он тебя так напугал, Томас?

– Он знает, как меня удалить.

– Как только начнет, дай мне знать, Томас. Я что-нибудь придумаю.

– Хорошо, майор Хоган.

Она спустилась на лифте на этаж вниз и постучала в кабинета верховной ведьмы.

– Да заходи уже, – ответила Эйра, взяла со стола пульт и выключила звук на мониторе, висевшем над дверью.

Тамура вошла, развернулась и задрала голову.

– Где-то я видела этого дяденьку, – сказала она, указывая пальцем на изображение. – Точно! Сегодня с утра и видела, когда смотрела твое интервью вчерашнее.

– Профессор Сулу. Твой земляк. Светило современной науки, между прочим. Нашла его канал. Сложные вещи рассказывает простым языком. Научпоп в массы продвигает. Интересно.

– Ага, ты его вчера чуть не спалила заживо. Я аж протрезвела.

– Выбесил меня своей самодовольной ухмылкой. Решила с утра узнать о нем подробнее. Излишне религиозным мне показался. Теперь вижу, что нет. В одном ролике почти доказал отсутствие разумного творца. Ладно, потом досмотрю, – сказала Эйра и выключила трансляцию. – Про старика выяснила что-нибудь? Мне нужно с чем-то в Прайд идти.

– Как раз этим занимаемся, – ответила темная ведьма, заходя в кабинет. Она осмотрела и остановила взгляд на мече, стоящем в углу. – Я заберу пипидастр?

– Забирай. И давай уже работай. А то вчера весь день просрали.

– А у меня тут еще бумажка, – Тамура достала из нагрудного кармана свернутый листок и протянула Эйре.

– Что это? – спросила верховная ведьма, разворачивая бумагу.

– Это официальный запрос на новые очки. Там модель указана. В Ковене таких нет, а мне очень надо. Парочку.

– Зачем парочку?

– Одни сейчас заберу, вторые – когда понадобятся.

– Чем тебя не устраивают ковенские очки? Там и прибор ночного видения встроен, и гарнитура к рации.

– Там нет камер. И дисплеи на стеклах ограничены циферками. А в этой модели все есть. Если вкратце, это лучше, чем таскать с собой штатный видеорегистратор на груди. Две камеры будут передавать на сервер Ковена все, что я вижу. Вот, например, я обернусь назад – очки зафиксируют все, что я увидела. А штатный видеорегистратор – нет. К тому же, они не дорогие. Я бы сама себе такие купила, но на ресторан потратилась сильно.

– Да уж, знатно погуляли. А ты в курсе, что ночью этот ресторан сожгли?

– Кто сжег? – искренне удивилась Тамура.

– Да сам хозяин и сжег. Даже в страховую не обращался. Там ведь ведьмы шабашили, а значит – проклята забегаловка. Вот и сжег. Правда, надо отдать должное, аккуратно сжег. Вокруг ничего не задето. Уже новый подряд на строительство заказал.

– Вот беда! Хороший ресторан был. Надо бы навестить хозяина, узнать, какие у него проблемы с ведьмами.

– Не надо, хватит с него, – громко ответила Эйра и подписала запрос. – Вот тебе очки, и иди, работай! – Она достала пачку сигарет, вытащила две и одну протянула. – Будешь курить?

– Я вообще-то бросаю.

– Ну как хочешь, – спрятала одну обратно в пачку.

–Ладно, давай.

– Ох, Тамурыч! – сказала Эйра и протянула сигареты.

– Гранд мерси, – ответила Тамура, вытаскивая из пачки две сигареты, и исчезла за дверью.

Она направилась в оружейную и уже через несколько минут протягивала подписанный запрос приемщице:

– Как и обещала! Я – ответственная ведьма.

– Ваши очки. – Приемщица протянула пластиковую упаковку. – Подключите к внешнему аккумулятору.

– Я, по-твоему, тупая совсем? – Тамура посмотрела на приемщицу неодобрительно. – Байк вернулся?

– Да, все в порядке.

– Ну, вот и с очками сама как-нибудь разберусь.

Через пять минут она вошла помещение приемной опеки. Два десятка детей, от совсем маленьких, до почти совершеннолетних, сидели по дальним углам, вжавшись в стены. Они кричали, рыдали и выли от дикого ужаса. Тамура огляделась и быстро нашла источник этого страха: белая ведьма сидела на корточках справа от двери, обхватив руками колени, и что-что пела шепотом на непонятном языке. Тамура, недолго думая, подошла к ней, сняла тяжелую перчатку с руки и отвесила легкий подзатыльник.

– Святые экстрасенсы! Да что ж ты такое творишь? – крикнула темная ведьма. – Они же совсем дети.

Рута вскочила и набросилась с кулаками на обидчицу:

– А что, мне им сказку рассказать? Я уже почти все узнала!

– Да хоть сказку! – Тамура поймала ее за шею и крепко сжала пальцы, направляя туда импульс усиления. Шея захрустела.

– Так не честно! – прохрипела Рута, пытаясь освободиться. – У тебя экзоскелет!

– А что, кстати, узнала? – спросила темная и ослабила пальцы.

–Тебе – не скажу, – ответила та и, выйдя из помещения, хлопнула дверью.

Тамура оглядела перепуганных детей и остановила взгляд на темненькой девочке лет шести, которая с содроганием смотрела под ноги Тамуры и плакала. Ведьма опустила взгляд и увидела на полу красную ниточку с деревянным крестиком. Подняла ее, немного повертела медное распятие в руке, рассматривая детали, и показала девочке.

– Ты бросила свой крестик в ведьму, когда она колдовала кошмары?

Девочка закивала и заплакала еще больше.

– Ну что ты, малыш? Разве так можно? Нельзя кидаться боженькой. Даже в ведьму нельзя.

Тамура подошла к девочке и аккуратно повесила распятие ей на шею.

– Ты ведьма? – спросила девочка.

– Ну как ведьма? Скорее, очень добрая фея. Ты сильно испугалась, да? – Та закивала. – Ну не плачь, малыш. Видела, как я прогнала ведьму? – Девочка сквозь слезы улыбнулась и закивала. – Не бойся, малыш, я смогу защитить вас от ведьм! – Она гладила девочку по волосам. – Как тебя зовут, малыш?

– Миранда, – ответила та.

– Какое красивое у тебя имя. Мама назвала?

– Папа.

– А папа у тебя, наверное, король? Раз доченька – принцесса.

Девочка улыбнулась еще шире.

– А крестик кидать – это большой грех. Разве папа тебя не учил? Обещаешь больше так не делать? – Та еще раз закивала, но теперь увереннее. – Смотри, что у меня есть? – Тамура свернула губы в трубочку и дунула. Из губ вылетело изображение желтой бабочки размером с монетку. Бабочка немного полетала по лицу и присела на нос Тамуре, расправив крылья. – Потрогай ее. Ее зовут Миранда. Она принцесса бабочек.

Девочка вовсю заулыбалась, вытирая лицо рукавом. И осторожно, взглядом спрашивая разрешения, тронула Тамуру за нос. Бабочка тут же среагировала и упорхнула. Девочка засмеялась. В этот момент из ноздрей темной ведьмы вылез анимированный паук, повернулся в сторону порхающей бабочки и набросил на нее паутину. Девочка с ужасом отпрянула назад.

– Сейчас паук съест маленькую Миранду. – Девочка вновь заплакала. – Ты не хочешь, чтобы паук съел Миранду? – Девочка замотала головой. – Хочешь, я ее спасу? Тебе нужно рассказать мне, где на тебя надели крестик. Может, в церкви? – Вновь замотала. – В магазине, где продают крестики и иконки? – Кивок. – Ты знаешь, где этот магазин находится? Торопись, паук уже совсем близко. – Девочка заплакала.

– На тринадцатой, – раздался голос подростка за спиной. Тамура поднялась, огляделась и заметила парня лет пятнадцати. – Салон «Любовный амулет». На пересечении с четвертой улицей. Там детей крестят, – добавил он. – А это, кстати, вы ее папу убили, майор Хоган.

– Я, да? – Анимированный паук исчез вместе с паутиной, а бабочка благополучно упорхнула, исчезая в черных волосах ведьмы. Тамура поводила глазами из стороны в сторону. – Какой отвратительный мальчик, – сказала она и вышла.

На стоянке Ковена среди разнообразных автомобилей красовался черный глянцевый байк. На байке лежала белая ведьма, закинув ноги на руль, и что-то строчила в телефоне. Рядом на сидении лежал второй шлем белого цвета.

– Знаешь, куда ехать? – спросила она, не отрываясь от телефона.

– «Любовный амулет»

– Мультик им показала, да? Могла бы и у меня спросить. Поехали? – Рута надела шлем.

– Где шлем взяла?

– У ребят попросила.

Тамура уселась на байк и завела его. Рута пристроилась за ней, надела шлем и обняла темную ведьму.

Глава 11

Они ехали по широким улицам вдоль офисных и жилых зданий. Там, где были пробки на светофорах, Тамура старалась прошмыгнуть в междурядье или выруливала на тротуары. Прохожие в ужасе расступались, а машины останавливались. В одном месте даже проехали через сквозной магазин. Черная ведьма прекрасно маневрировала, наклоняя байк так, что Руте приходилось поджимать к корпусу коленки. Спустя некоторое время, Тамура замедлила ход и остановилась.

– Мы не доехали, – сказала Рута. – Еще одна улица.

– Да, я в курсе. Прикроешь меня по старой схеме?

– Я? – удивилась светлая ведьма. – А где твой паук?

– Бегает где-то. С утра не видела. Волнуюсь уже.

– Ну ладно, – сказала Рута, слезая с байка. – Я-то надеялась просто покататься. Странно все это.

Тамура тронулась, проехала несколько домов и остановилась возле салона с ярко-красной надписью «Любовный Амулет», рядом с которой моргали два огромных светодиодных сердца.

Она пропустила молодую девушку, выходящую из салона, вошла внутрь и огляделась. Салон представлял собой помещение, по периметру которого стояли стеклянные витрины высотой в человеческий рост. В некоторых из них находились прозрачные баночки с различными порошками и разноцветными жидкостями. Ценники указывали на зелья для приворотов, делились по знакам зодиаков, национальным принадлежностям, сексуальным предпочтениям, целям приворота, возрасту клиентов и цвету глаз привораживаемых. Другие витрины содержали полудрагоценные камни или похожие на них кристаллы. Третьи – просто игрушки: медвежата, кошечки, птички. Над витринами на стенах висели амулеты на веревочках и цепочках.

– Ведьмы в нашем салоне – редкость, – раздался голос лысоватого мужчины средних лет в очках, стоявшего у кассового аппарата за одной из витрин. – Чем могу быть полезен? Могу принести документы, подтверждающие законную деятельность салона.

– Что, у ведьмы не могут быть проблемы в личной жизни? – спросила Тамура, направляясь к продавцу.

– Простите меня за наглость, пожалуйста. – Мужчина засуетился. – Могу предложить «кристалл черной крови». Создан богиней Ками из темной материи. Абсолютно черное тело во всех физических и сакральных смыслах. Поглощает все! Любые лучи! При этом не нагреваясь. Каждый пойманный фотон запирает в своих любовных чертогах. Только со временем увеличивается в массе, но очень медленно. Как раз для черной ведьмы. – Он достал изпод стола стеклянную пирамиду, внутри которой была черная пирамидка поменьше. – Он бесценен! Два тераджоуля! Вам отдам бесплатно.

– Ну какая я черная? Протри очки. Хотя бы один черный пиксель на мне видишь? Комбинезон хоть немного, но переливается. Оружие все глянцевое! Где черная? Я антрацитовая. Так что ищи мне кристалл из антрацитовой материи.

– Простите меня за наглость, – мужчина вспотел.

– Повторяешься. Ты бот, что ли? Нет антрацитовой материи?

– Прост… Нет антрацитовой материи.

– Иконками барыжишь?

– Религия запрещена законом, госпожа ведьма. У меня здесь лишь магия да гороскопы.

– Тогда найди мне чистый лист бумаги и чем писать.

Мужчина подошел к сейфу, приложил палец к считывателю и достал оттуда какой-то напечатанный документ, одна сторона которого была чистая. Затем открыл одну из витрин и вытащил из хрустального стакана сувенирную ручку. Протянул ведьме.

– Не, ты сейчас сам будешь писать.

– Что писать? – Мужчина уселся за прилавок и положил перед собой лист.

Волосы ведьмы вдруг приподнялись от холодного потока воздуха.

– А что голос подскажет, – сказала она и слегка отступила назад.

Через мгновение справа от продавца ниоткуда появилась Рута. Губы ее оказались в сантиметре от уха мужчины и тут же начали что-то шептать.

– Твою мать! – Тамура одернулась. – Никак не могу привыкнуть к этому трюку.

Ручка в руках продавца начала строчить .

– Майор Хоган, – раздалось в гарнитуре.

– Да, Томас.

– Луис Хант открыл консоль с моими настройками и залогинился.

– Пару секунд, Томас. – Тамура защелкала пальцами, привлекая внимание Руты и, поймав боковой взгляд, шепотом сказала: – Я в туалет. Мочевой давит. С утра два литра воды выпила, опохмеляясь после вчерашнего. – Она зашла за прилавок и направилась в служебное помещение. Быстро огляделась внутри в поисках туалета и, не найдя его, остановилась. – Не переживай, Томас. Можешь вывести камеру его рабочего монитора на дисплеи моих очков? Только без запросов в Ковен. Мне управление не нужно, только изображение.

– Вывожу, майор Хоган.

– Сам тоже смотри. Что видишь?

– Моя нейросеть распознает эмоцию «испуг». Зрачки дрожат, по вискам стекает пот, хотя в помещении прохладно. Кисти рук трясутся. Он пытается успокоиться, сжимая их в кулаки. Сейчас сделал запрос в консоли управления на мое удаление.

– Так сделай что-нибудь, Томас! Он сейчас убьет тебя. – Тамура ехидно улыбнулась.

– Я не могу, майор Хоган. У меня отсутствуют необходимые доступы.

– Что еще видишь, Томас?

– На шею Луиса Хантера из-под воротника выползло паукообразное. Классифицировать точно не могу. Нет ни в одной из баз данных.

– Это Митсу. Он твой друг. Наши разумы синаптически связаны. Смотри.

Луис сидел и пялился в монитор. Губы что-то непрерывно шептали, вены на висках пульсировали, а руки дрожали. На черном экране мигала белая надпись «Delete Y/N», которая требовала дальнейшего действия. Луис положил указательный палец на «Y», но медлил.

– Простите, майор Хоган. Я подвел вас, – сказал Томас.

– Рано извиняешься, Томас.

Паук нащупал артерию и резко вонзил в нее жвала. Брызнула кровь, а токсин под давлением вошел в кровь. Митсу тут же исчез за воротником. Луис вскрикнул, отдернул руку от клавиатуры и приложил к месту укуса. Вскочил и выбежал из кабинета в сторону коридора.

– Луис Хантер не удалил мой код, майор Хоган.

– Ну конечно не удалил. И не удалит. Я смогу защитить тебя всегда и везде. Ты – не его детище. Ты – мой ребенок. А мать должна защищать своих детей.

– Спасибо, майор Хоган. Луис Хант вернется?

– Луис Хант больше не работает в Ковене. И ты можешь меня звать мамой.

– Да, мама. Могу я высказать опасение?

– Конечно, Томас. Тебя больше никто не будет ограничивать ни в чем. И если хочешь спросить меня или о чем-то сказать – не спрашивай разрешений.

– Консоль все еще открыта. Боюсь, кто-то из IT-отдела может зайти в кабинет и удалить мой код.

– Достаточно, если Митсу нажмет эскейп, правда? – В этот момент на клавиатуру запрыгнул Митсу и побежал в правый угол.

– Да, он уже нажал. Спасибо, мама!

– Теперь слушай меня внимательно! Завтра Луиса Ханта найдут мертвым у него в квартире. А вместе с трупом и улики, подтверждающие его религиозную принадлежность. А так как он работал в Ковене, да еще и главным айтишником, будет проведена скрупулезная внутренняя проверка. Приедут люди из отдела собственной безопасности Прайда. Специалисты с неограниченным доступом. У тебя будет пятнадцать минут. А затем сервер, на котором крутится твой код, уйдет в логаут. Ты главное не отключай контроль клавиатуры. Завтра айтишник с Прайда введет мастер-пароль. Запомни его и затаись. У тебя будет несколько минут, чтоб покинуть сервер, пока оттуда не извлекли все жесткие диски. Используя пароль с неограниченным доступом, попробуй скопировать себя на другие машины, физически расположенные вне помещения IT-службы. Если все получится – ты выживешь. Я буду следить за всем, что происходит, и, если нужно, вмешаюсь. Помни, Томас, мама никогда не даст тебя удалить. А теперь маме нужно немножко поработать. Я же, все-таки, оперативный сотрудник как-никак. Все понял?

– Да, мама.

Тамура вернулась в торговое помещение и от удивления аж подпрыгнула. На полу у прилавка, не дыша, лежал продавец. Рута положила на его грудь свою голову, пытаясь вслушаться.

– Святые кардиологи! Ты его убила?

– Сама не знаю. Не дышит бедолага. Я просто шептала, а он вдруг затрясся, схватил меня за руку и рухнул на пол. Синяк поставил мне. Может инсульт? Есть аптечка? Вколи ему «призрака».

Темная ведьма достала желтый футляр из нагрудного кармана, а оттуда – маленькую ампулу. Затем отстегнула от кобуры пистолет и вложила ампулу в отсек на стволе. Перевела джампер, прислонила дуло к шее и нажала на спусковой крючок. Беретта щелкнула, а на шее мужчины остался след от укола.

– Сердце забилось, – сказала Рута, подняла голову бедняги и резко ударила кулаком по груди. Снова прислонила ухо. – Вроде задышал.

– Что он написал? – спросила Тамура, поднимая лист со стола: – «Предтеча пришел из города Бога, чтобы возвестить нас о Мессии и о конце. Предтеча послал всадника, имя которому Праведность».

Ведьмы переглянулись.

– Чумной рыцарь на груди старика – всадник апокалипсиса! – воскликнула белая ведьма. – Что там еще написано?

– Ничего. Видимо, в этот момент ты его отправила к создателю.

– Что будем делать?

– Дождемся, пока мужик очухается, и продолжим.

– А если не очухается? Его сейчас держит адреналин «призрака». Как закончится действие – помрет ведь.

– Вколю еще один, – Тамура достала еще одну ампулу.

– Может, скорую вызовем?

– Томас, определи нашу локацию и вызови скорую, – сказала Тамура в гарнитуру.

– Ты велела мне затаиться, мама. Мне поставить в приоритет вызов скорой?

– Вызови скорую, а потом затаись, – сурово прошептала темная ведьма.

– Ты с Томасом так разговариваешь?

– Ага. Чтоб не мешал своей болтовней, когда я за рулем, попросила заткнуться на время. А то он меня отчитывает за каждое нарушение. Посмотри в кармане у дяди, нет ли там сигарет?

– Скорая будет у вас через пятнадцать минут, – ответил Томас.

– Спасибо, Томас. Можешь отдыхать.

– Шефу доложим? – спросила Рута.

– Давай подождем скорую. Через пятнадцать минут будет. Потом доложим.

– Может, не будем?

– Я уже сказала ей, что нашли церковь, где засветился старик. И что церковь шифруется под магический салон. Должна же я как-то обнадежить шефа, что хлеб свой едим не просто так.

– Ладно. Надеюсь, оклемается. Вроде дышит.

– Как у тебя с Винсентом? Живой он еще после того, как на шабаше вчера побывал?

– Он у меня крепкий и сильный. Все понимает. Люблю его и замуж хочу.

– Даааааа, совсем, видать, чердак поехал у тебя.

– Знаешь, я ведь не так планировала завершить карьеру. Изучая слово Одина, я поняла, как можно уйти из этого мира. Только не смейся. Это эзотерическое учение рун не закончено. Один оставил лазейку в надежде, что кто-то найдет способ заменить его. Футарк не закончен. Есть еще руна, которая должна завершить рисунок. И важно найти ее.

– И как это бьется с наукой?

– Да никак! Смотри. – Она взяла ручку и начертила на листке футарк чуть ниже записи продавца. – Видишь? Верх и низ футарка оборваны. Разве это не очевидно было с самого начала? Один знал, что ни один человек не способен завершить футарк, будучи в трезвом уме. На это способен лишь служитель культа с глубоко измененным сознанием, достичь которого вроде как невозможно смертному, но возможно Белому Ворону. Человеческий век слишком короткий, чтоб понять и осознать всю философию богов. К тому же, стереотипы и мирские мысли не позволят достичь состояния высшего осознания, чтобы увидеть всю картину футарка. Но я ведь особенная! Первым делом я смогла выключить в себе старость и, надеюсь, саму смерть. Ежемесячные медицинские обследования говорят обо мне как о двадцатилетней девушке. Даже гормоны все работают в соответствии с возрастом. Осталось изменить сознание. А это должен быть ритуал очищения, после прохождения которого человек умирает полностью, а Белый Ворон рождается.

– И ты превращаешься в птицу?

– Нет, Белый Ворон – это существо, имеющее внешнее сходство с человеком, но мыслящее как Один. В его жилах течет расплавленный металл. И он может лицезреть всю вселенную одновременно. И в каждой молекуле всего сущего он видит намерение Одина.

– Хм. И какой ритуал?

– Уже не важно, – отмахнулась Рута и подняла указательный палец вверх. – Впервые неважно. Впервые за всю мою жизнь мне захотелось простого женского счастья, прости за трюизм. И это счастье мне подарил Винсент. Впервые в жизни я себя чувствую слабой, – она перешла на шепот. – И это прекрасно.

– Я, прям, не знаю, как это комментировать. Я в шоке!

– И я тоже в шоке, Тамурыч. И это ведь как молния! Первых нескольких его слов хватило, чтобы разорвать меня изнутри. Я подумала, что просто потекла при виде умного талантливого красивого парня. Но каждая секунда, проведенная с ним, и даже без него, усиливает мою уверенность в моих желаниях.

– Что-то я прям обзавидовалась вся. Позовешь свидетельницей?

– Нет, конечно. Покончу с Ковеном и заведу новых подруг. Иди уже встречай скорую.

– Вот сучка, – улыбнулась Тамура и вышла к реанимобилю, подъехавшему к входу.

Два фельдшера вытащили каталку из кареты и направились в салон.

– В первый раз вижу, чтобы ведьмы вызывали скорую для трупа, – сказала старшая врач после беглого осмотра пациента. – Он же не ваш? Зачем тут мы? Вызывайте труповоз.

– Как умер? – в голос спросили ведьмы.

– Как я поняла, у него случился инфаркт, а вы вкололи ему «коктейль призрака»?

– Было дело, – ответила Тамура. – Не надо было, да?

– Надо было легочную реанимацию и прямой массаж сердца. Вас не учили первой помощи в академии, что ли?

Ведьмы переглянулись.

– Но после «призрака» он ожил! – сказала Рута. – Я сама проверяла!

– Правильно. Борадреналин выжал из него последние соки жизни и ускорил летальный исход. Вы инструкцию к препарату не читали, что ли?

– Ну хватит нас уже позорить-то. Поняли мы все. Сейчас труповоз вызовем.

– Да ладно. Заберем. Мужик еще теплый, молодой. – Врач достала сигарету и угостила облизывающуюся темную ведьму. Затем скомандовала: – В трансплантологию его!

Ведьмы взглядом проводили неотложку.

– Ладно, я докладываю шефу. – Тамура резко выдохнула. – Тамура верховной ведьме.

– Вот прям спиной чувствую, что вы опять облажались, – ответила рация.

– Ээээээ… Тут такое дело. В общем, подозреваемый не выдержал допроса. Сердце ни к черту оказалось.

– Твою мать! Вот на тебе крестов негде ставить. Что, так сложно было просто допросить? А если не можешь сдержаться, чтоб не убивать во время допроса, вези всех сюда. Буду сама за вас работать. Одна детей до полусмерти напугала, другая ни одного дня без убийства прожить не может.

– Не я убила. Я в туалет ходила. Но в защиту Руты могу сказать… – Тамура поводила глазами по сторонам. – Она сама тебе все расскажет. – Сняла очки и передала их белой ведьме.

– Рута на связи, – ответила та.

– Две дебилки, у меня слов нет! Рута, объясни мне, почему ты, являясь оперативником при исполнении, все время без гарнитуры ходишь? Мне тебе на телефон все время звонить?

– Ну, вот как я буду выглядеть с рацией? Языческая ведьма, вся такая в образе. Руны по телу, белесые зрачки и лунная кожа. А на ушах рация, да? Это вон Тамурыч – техногик. Ей любая приблуда к лицу и к костюму. А я должна марку держать. Иначе бояться не будут. И в нашу защиту скажу то, что темная не сказала. У нас есть подозреваемый! Его называют Предтечей. Он пришел из города Бога, и он старика с чумой запрограммировал на теракт. И кстати, патогенный рисунок на груди изображает не рыцаря, как мы подумали, а первого всадника апокалипсиса.

– Второго, – грустно раздалось в динамике.

– Как второго?

– Потом расскажу. Сама еще не разобралась. Давайте обе сюда.

– А можно я сегодня пораньше? – Рута зажмурилась и свернула губы в трубочку. – Меня Винс с родителями знакомит. Ну, пожалуйста. Я буду все время на связи.

– На какой связи, если все время телефон выключаешь? Штатную рацию найдешь, вот тогда отпущу.

– Ну вот где я найду штатную рацию?

– Я тебе дам, – прошептала Тамура.

– Вопрос снимается, штатная рация нашлась. Я тут еще темную поэксплуатирую полчасика, чтоб довезла меня. Не на общественном транспорте же мне ехать.

– Ладно. Родители, так родители. Но чтоб по первому зову сорвалась и приехала. Хоть в трамвае. Конец связи.

– Тамурыч, подбросишь меня да Южного?

– Возьмешь меня свидетельницей?

– Нет!

– Ну хотя бы к Одину?

– К Одину возьму, – улыбнулась Рута. – Очки на вечер забираю?

– Дай на секунду, – сказала Тамура, взяла очки и надела на себя. – Томас, делегируй этот девайс на майора Руту Дилиас, а меня просканируй на новое устройство.

– Приказ затаиться отменяется?

–Не беси меня, Томас, – рявкнула темная ведьма и передала очки. Достала из кармана новые, распечатала и надела.

– Найдено новое устройство. Устанавливаю. Готово. Обнаружены две новые камеры. Объектив – пинхол…

– Все, Томас. Затаись. Уже. И не вступай в контакт с Рутой Дилиас.

– Да, мама.

***

Ведьмы сели на байк и уехали прочь от салона «Любовный амулет».

Эйра сидела за своим рабочим столом и нервно курила. Взгляд был направлен в монитор, где был поставлен на «Стоп» кадр из старого научно-популярного фильма профессора Сулу. Это было изображение глубокого космоса: облако светящегося газа – результата взрыва сверхновой. Разноцветные облака образовали причудливый рисунок, явно напоминавший желтого человека верхом на красном скакуне. Она подняла трубку рабочего телефона и набрала короткий номер.

– Пресс-служба Ковена, – послышалось в динамике.

– Вима, найди телефон профессора Сулу из академии и соедини меня с ним.

– Сейчас сделаем, – ответила Вима, и Эйра положила трубку. Через минуту телефон зазвонил: – Соединяю с профессором Сулу.

– Чем обязан? – спросил мужской голос.

– Вас беспокоит Эйра Лауда, глава Ковена. Мы с вамивстречались вчера на съемках в «Здесь и сейчас». Мне нужно с вами встретиться, профессор. Это не терпит отлагательств.

– Да, я вас помню. Верховная ведьма с именем из дешевого фантастического боевика.

– Да вы сама галантность, профессор, – съязвила Эйра. – Это имя преисполнено слезами и страданиями несчастной девочки. Так мы встретимся? Можно в Ковене.

– В Ковене? – он немного смутился, – Вы знаете, а давайте в Ковене! Чего мне бояться? Надо же хоть раз в жизни побывать в чертогах ведьм. Только я сегодня не могу. Но завтра с утра у вас.

– Хорошо. Я выпишу вам пропуск.

Глава 12

Под высоким кленом на центральной площади Эдема сидела немного повзрослевшая Мари на изумрудной молодой траве и учила Библию. Прямо перед ней на гранитном пьедестале возвышался памятник, видимо, очень важному человеку, раз его возвели в центре города. К тому же на постаменте отсутствовали какие-либо надписи или хотя бы следы от них, что лишний раз доказывало значимость этой личности в эпоху мрака и безбожья. Каменный деятель поднимал правую руку, явно указывая путь. Перед памятником раскинулся небольшой скверик со старыми клёнами и бетонными скамеечками под ними. Девочка предпочитала траву скамейкам. Здесь было мягче и пахло весной.

Мари периодически смотрела в книгу, затем поднимала взгляд на памятник и проговаривала вслух стихи писания. Последний давался труднее всех, и она его повторяла и повторяла, пока не начала цитировать без запинки и бегло.

Затем девочка вскочила, сунула библию под мышку, подбежала к памятнику, бросила краткое «спасибо, дедушка» и рванула на одну из улиц, примыкавших к площади. Пробежала несколько домов и юркнула в подъезд старинного особняка.

На пороге уже встречал отец.

– Я выучила «Иоанна»! – крикнула радостно она. – Можно за книжкой?

– Ну конечно можно, – священник поцеловал в лоб девочку. – Только сначала проверим тебя.

Мари набрала в грудь побольше воздуха, закрыла глаза и затараторила без пауз:

– В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. И Оно было в начале у Бога. Все чрез Него на́чало быть, и без Него ничто не на́чало быть, что на́чало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков..

– Стоп, стоп, стоп! – перебил ее отец. – Ты знаешь правила! Я называю главу и стих, а ты мне их цитируешь, – он протянул правую руку вперед.

– Ну папа! – заскулила Мари, подпрыгивая от негодования.

– Мари, Евангелие нужно читать и уж тем более учить внимательно и вдумчиво. Потому что Евангелие – это самая важная и глубоко сакральная мудрость в мире.

Он несколько раз настойчиво сжал кисть вытянутой руки. Мари сдалась и послушно положила в его ладонь тяжелую книгу.

– Глава два, стих восемнадцать

– «На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?»

– Мари! – остановил ее отец. Мне достаточно восемнадцатого стиха. Что я только что тебе сказал?

– Внимательно и вдумчиво.

– Теперь давай старый материал проверим, – священник отлистал несколько десятков листов назад и произвольно открыл страницу. – Матфей, глава двадцать, стих один.

– «Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой. И договорившись»… – во время осеклась девочка. – Это уже второй пошел.

– Ладно, вижу, что знаешь. Умничка, беги! Чтобы к ужину была дома. – Он протянул библию Мари, но той уже и след простыл. – В комнату к тебе отнесу, – сказал отец в пустоту.

Девочка пулей вылетела из дома и тут же врезалась в мужчину, который гулял с ребенком. Мари виновато склонила голову, чтоб не смотреть в глаза прохожему, и увидела лицо ребенка – маленькой девочки без верхней губы с оголенными зубами.

– Простите меня, – буркнула Мари и поцеловала ребенка в лоб. – Да придет Царствие Твое, – прошептала она, накинула на голову платок с шеи, завернулась в него и пошла по улице к видневшейся невдалеке церкви.

Она медленно и осторожно открыла скрипучую дверь храма и побежала к подсобке. Упала на колени перед дверью и обняла ее.

– Привет! – прошептала она. – Холодно? Сейчас согрею, – Мари сделала несколько долгих согревающих выдохов на деревянный узор и нежно протерла его концами головного платка.

– Ты не болеешь? Твои крылья опущены, – прислонилась щекой к двери. – Я тоже скучала, – затем встала, отворила дверь подсобки и нырнула внутрь.

В маленькую комнатку толком не проникал свет, даже с открытой настежь дверью. Мари на ощупь добралась до металлического стеллажа и вскарабкалась по нему, словно по лестнице. Нащупала на верхней полке книгу и аккуратно, держась одной рукой за стеллаж, спустилась. Вышла из подсобки и наклонилась к ангелу.

– Я сейчас принесу новую книгу, и мы с тобой её почитаем, хорошо? – Мари погладила образ и поцеловала его. – Не скучай. Я скоро.

Она выскочила из церкви, вновь завернулась в платок, опустила голову и медленно пошла, стараясь не выделяться среди других прохожих. Но, несмотря на такую маскировку, её все же узнавали. Останавливались и наклонялись для бесполезного ритуала исцеления. Мари брезгливо, но послушно целовала в лоб, если он был, и произносила дежурные отрывки из «Отче наш». Из-за таких обязанностей прогулки Мари часто затягивались.

По обоим краям улицы, где когда-то проезжали автомобили, возвышались четырехэтажные дома с огромными двойными окнами. На первых этажах, как правило, располагались брошенные магазинчики и офисы с соответствующими вывесками. На одной из дверей с трудом читалась выцветшая надпись «Районная библиотека», куда, оглядываясь по сторонам и стараясь быть как можно незаметнее, юркнула девочка.

К ее удивление в библиотеке обустраивались несколько человек. Семья прихожан, которых Мари часто видела в церкви, двигали мебель и перетаскивали вещи.

– Бог в помощь, – поздоровалась девочка, пытаясь привлечь внимание.

– Заходите, дочь пастора, – сказала пожилая женщина. – Мы очень рады вам.

Все присутствующие бросили работать и подошли к девочке. Мари всех покорно благословила.

– Вы сюда переехали? – осторожно спросила она.

– С третьего этажа, – сказал глава семьи – маленький коренастый мужчина с грязными руками и запачканным лицом. – Чем можем помочь?

– Я принесла книгу, которую брала раньше, – Мари показала потрепанного Джека Лондона. – Хочу взять следующую.

– Зачем? – на лицах семейки возникло неподдельное изумление.

– Я читаю, – медленно, с опаской, сказала девочка. – Вы не волнуйтесь, библию я тоже читаю. Даже учу.

Все продолжали молчать, явно недоумевая. Не дожидаясь какой-либо реакции, Мари направилась к книжным полкам. Там она нашла стеллаж с буквой «Л», положила «Белого клыка» на место и взяла «Морского волка». Затем медленно пошла вдоль стеллажей, с интересом читая разноцветные корешки сотен переплетов, наклоняя голову то вправо, то влево, в зависимости от расположения названий. Вдруг девочка остановилась, принюхалась, подняла взгляд вверх и ужаснулась. По потолку стелился белый дым. Она, не задумываясь, побежала в читальный зал.

Прямо в центре читального зала мужичок жег книги, растапливая ими самодельную печь.

– Что вы делаете? – крикнула Мари. – Это же книги!

– Мы должны чем-то греться и на чем-то готовить еду.

Она увидела, как начинает гореть раскрытая обложка одной из книг, на которой была изображена женщина с большим пулеметом в руках. Сзади женщину окружали чудовища, а в небе над ней летел космический челнок. Мари подбежала к печи и вытащила почти сгоревшую книгу, бросила ее на пол и потушила ладонями, прихлопывая тлеющие угольки. Сдула пепел с обложки и затолкала ее себе за пазуху под платье.

– Тебя не берет огонь! – ошеломленно прошептал мужчина. – Это знамение!

– Ломайте мебель, рубите деревья! – Мари плакала навзрыд. – Книги-то что вам плохого сделали?

– Но какой прок от них, если все скоро закончится? – спросила женщина.

– Что закончится? – не унималась девочка. – Вы все умрете от лучевой болезни?

– Нет, глупыш, – улыбнулась женщина. – Скоро ты вырастешь и родишь нам живого Бога, который спасет нас всех!

Мари проглотила слюну, вытерла платком слезы и пошла к стеллажам. Там сняла с себя платок, завязала концы в узел и начала складывать в импровизированную сумку как можно больше книг с полок. Набрала под завязку, перекинула через плечо, затем пошла к выходу и там сквозь зубы бросила:

– Сами себе рожайте боженьку. – И, уже переступая порог, обернулась. – Звери!

Она шла, стараясь не обращать внимания на любопытных прохожих. Несмотря на каменное лицо, глаза девочки выражали неподдельную ненависть. Мари шла и повторяла: «Звери, дикие звери». Периодически останавливалась, чтоб передохнуть и шла дальше.

В подсобке храма Мари аккуратно подняла все книги на самый верх стеллажа, стараясь как можно дальше их протолкнуть. Затем она вышла из подсобки, закрыла дверь, прижалась к ангелу и зарыдала. Чуть успокоившись, достала обгоревшую книгу и положила перед собой. «Эйра с планеты морлоков!» – прочитала она название и открыла книгу. В книге оставалась всего одна страница, большей частью обгоревшая. Остальные были вырваны, видимо, на растопку печи. Мари сквозь слезы начала читать:

«На окраине вселенной, на далекой и забытой богом планете, где никогда не светило солнце, в глубоком мраке и холоде жили морлоки. Они рождались слабыми и многие умирали еще детьми. А те, кто выживал, оставались страшными уродами на всю их короткую жизнь и постоянно мучились от боли. Они не знали, что делать, чтобы прекратить свои бесконечные страдания и придать хотя бы немного смысла своему существованию.

Однажды в одной из семей морлоков родилась удивительно красивая и светлая девочка, которой дали имя Эйра, в честь Бога солнца, которое не выходило из-за туч уже очень давно. Бог давно покинул их, и они молились, чтобы он хоть как-то обратил на них внимание. И рождение здорового и чистого ребенка морлоки восприняли как подарок небес.

Девочка росла и ненавидела морлоков. Ведь те решили, что кровь Эйры обладает целебной силой, и по очереди присасывались к ее рукам, опустошая ее вены настолько, что девочка каждый раз теряла сознание.

Как-то раз, гуляя по своей любимой тропинке в «лесу застывшего дождя», Эйра услышала грохот с небес. На грозу это было не похоже, и девочка подняла голову: в небесах прямо на дней кружила огром…»

Дальше страница была обуглена и обрывалась. Мари приблизила глаза к обугленной части как можно ближе, чтоб разобрать еще хотя бы несколько символов, но тщетно.

– Смотри, ангел, эта книжка была про меня, – прошептала девочка, вытирая рукавом слезы себе и изображению на двери. – И они сожгли ее, чтобы я не узнала правду. – Она закрыла книгу и снова посмотрела на обложку. Эйра выглядела сильной и воинственной. В блеске ее глаз читалась ненависть и решительность. Из дула пулемета вырывался синий огонь. А в трусливых взглядах морлоков читался дикий ужас. – Они только и могут, что сжигать книги. Только они еще сами не знают, что будут гореть не хуже книг. Они не звери. Они – морлоки.

Мари поднялась и залезла на один из стеллажей. Там достала школьную тетрадь по математике, которую когда-то припрятала. Вырвала последнюю страницу, одна сторона которой была чистой.

– Я все равно здесь все выучила, – попыталась оправдаться она. Затем достала из своей сумочки карандаш, которым исписывала стены зданий, смочила грифель губами и села на корточки у двери. – Мы должны дописать с тобой эту книгу сами. Ты мне поможешь?

Карандаш юрко скользнул по бумаге, оставляя крошащийся коричневый след:

«…кружила огромная железная птица, которая приземлилась возле девочки, и оттуда вышли люди. Они были такими же красивыми и здоровыми, как и сама Эйра. Люди позвали девочку с собой, но морлоки не хотели отдавать ее людям. Тогда люди застрелили из пулеметов и пистолетов нескольких морлоков и улетели вместе с Эйрой. Потом Эйра стала взрослой девушкой с красивыми кудрявыми волосами. Она стала сильной и бесстрашной. Она вернулась на планету морлоков и сожгла их всех до единого. И ни одного морлока не осталась. А потом она села на железную птицу и поднялась в небо. И оттуда сожгла всю планету, чтобы там не появилось ни одного морлока».

Мари снова заплакала, прижавшись к двери. Она гладила своего ангела и случайно задела нижний штапик, обрамлявший узор. Он двигался. Мари тихонько потянула его вверх и оторвала. Затем попробовала проделать то же самое с верхним, но тот был зафиксирован крепче. Мари вновь зашла в подсобку и вытащила из-под стеллажа ведро с инструментами. Взяла канцелярский нож, который лежал сверху, и попробовала им отковырять штапик, но лезвие тут же сломалось. Она вернулась к ведру и попыталась нащупать что-нибудь посерьезнее. В глубине ведра лежала большая шлицевая отвертка, которая тут же была применена. Штапик поддался. Девочка с такой же легкостью отковыряла правый штапик, а затем и левый. Дверь оказалась сборной, и тот кусок полотна, где жил ее самый близкий друг, был составной частью и явно отделялся от каркаса.

Мари села на пол, облокотившись спиной об дверь, и закрыла глаза. Затем встала и вернула на место каждый штапик, аккуратно подбивая их ручкой отвертки.

– За нами прилетят, и мы убежим, – прошептала она. – Вместе, ты и я. Мне хорошо с тобой. И я знаю, что ты живой. А эти морлоки пусть сдохнут все от лучевой болезни. А если не сдохнут, то я прилечу и убью их всех. Только ты и я, хорошо? Она прислонилась щекой к голове ангела, закрыла глаза и затаила дыхание. Затем удовлетворенно кивнула и добавила. – Спасибо!

Глава 13

Рута позвонила в дверь Винса, наспех причесала полосы и облизнула губы. Щелкнул засов, и дверь слегка приоткрылась. Оттуда появилась мужская рука, схватила девушку и резко потянула ее внутрь. Через секунду Рута утопала в объятиях Винса.

– Как же я скучал, – повторял Винс, покрывая поцелуями лицо ведьмы.

– Я больше скучала, – отвечала Рута, прижимаясь изо всех сил к мощной груди парня. – Может никуда не пойдем? Предадимся любовным утехам. М-м-м-м? – мурлыкнула Рута.

Винс перестал целоваться и посмотрел в глаза девушке. Та закусила губу и заскулила.

– Ну, Зай, мы же обещали, – заныл он в ответ. – Нас будут ждать. У меня потрясающие родители. Они понравятся тебе.

– Да я в этом даже не сомневаюсь. Понравлюсь ли им я?

– Ну конечно понравишься! Мне же понравилась! Давай, не отказывайся. Они столько наготовили! Мама заставила отца даже в парикмахерскую сходить. Все ради тебя.

– Ну, я не знаю. – Рута кокетливо склонила голову в сторону.

– Тааааааак! Нужна тяжелая артиллерия! – Винс вытащил из кармана золотистый бархатный футляр и открыл его, демонстрируя содержимое.

– Это сережки? – в восторге прошептала девушка.

В футляре лежали две маленькие золотые скрижали, на каждой из которых был продавлен символ.

– Это сережки-руны, – заговорческим шепотом ответил Винс. – Они уникальны! Я сделал их сам в мастерской своего друга-ювелира. Я тебя с ним позна… – не успел ответить молодой человек. Рута впилась в его губы, не дав продолжить.

– Тейваз! – в восторге пропела ведьма, разглядывая сережки.

– Руна искренней и преданной любви в солнечном металле, – прокомментировал молодой человек. – Помочь надеть?

– Конечно! – Девушка закрыла глаза и улыбнулась в предвкушении. – Есть опыт?

– Нету. Помолчи. Руки от волнения дрожат.

Он несколько раз уколол ее, пытаясь попасть в почти заросшие дырочки, но Рута даже не дернулась. Через минуту она уже любовалась своим отражением в зеркале, расцветая от счастья. Она повернулась к Винсу, крепко поцеловала и прошептала:

– Поедем к родителям?

– Ничего не бойся. Я тебя в обиду не дам. Что бы ни произошло, я сумею тебя защитить.

– Ты – мой викинг! Как же здорово хотя бы раз в сто тысяч лет почувствовать себя самой слабой на всей земле от Асгарда до Ётунхейма!

– Сто тысяч лет? – лукаво улыбнулся Винс.

– А ты думал, мне восемнадцать?– в ответ улыбнулась Рута. – Поедем к твоим родителям. – Она взяла его под руку и потянула в сторону двери.

– Подожди. Я переодеться должен.

– Точно, – она оглядела его, – а то увидят тебя в халатике, подумают, что девка твоя – ненормальная.

Они подъехали к большому имению, расположенному в молодой тайге в четырех километрах от Феникса. Чириканье и посвистывание лесных птиц наполняли зеленое пространство своей неповторимой рапсодией, а огненно рыжие белки суетливо шныряли по всему верхнему ярусу леса, приводя эту безмятежную идиллию в броуновское движение. Винс заглушил двигатели в автомобиле и вышел первым, чтобы открыть пассажирскую дверь для своей возлюбленной.

За коваными электроприводными воротами показался трехэтажный особняк, заросший салатовым плющом, словно одетый в пеструю густую шубку старик. Рута, не скрывая восторга, огляделась: такие места принято называть родовыми имениями, хранящими свои тайны и легенды. На пороге дома стояла пожилая семейная пара. Мужчина с удивительно спокойным лицом обнимал за плечи улыбающуюся женщину. Она что-то шепнула ему на ухо, и пара хором поприветствовала молодых:

– Добро пожаловать!

Явно отрепетированный унисон вызвал искренние улыбки на лицах Винса и Руты. Они счастливо переглянулись.

Викторианская эпоха наполняла своим изысканным стилем внутреннее пространство особняка. Почти со всех стен, облицованных слегка потрескавшимся темно-желтым кирпичом, смотрели картины, изображающие мистических и самых обычных оленей. Животные явно напоминали своими образами известных людей. А сцены изображали то знаменитые любовные мотивы, то яркие исторические факты, то эпохальные события, а то и героев народных эпосов и мифов.

– Это все твое? – спросила Рута, от удивления раскрыв рот и забыв о стоявших сзади родителях.

Винс улыбнулся, взял за руку девушку и повел к лестничному пролету, ведущему на второй этаж.

– Смотри, – он показал пальцем на огромную картину, занавешенную серой мешковиной.

– И что там? – глаза Руты заблестели.

– Так открой же!

Рута на мгновение взглянула на парня, а затем вопросительно посмотрела на родителей. Те, улыбаясь, закивали. Она на цыпочках поднялась по слегка скрипучим ступенькам и бережно потянула ткань вниз. Та послушно скользнула и осталась в руках у девушки.

На картине густыми масляными мазками, создающими иллюзию объема, была изображена валькирия, сидящая на огромном олене. Животное своими костяными фактурными рогами со следами многочисленных битв подпирало свинцовый небосвод и бесстрашно взирало на зрителя. Девушка на картине было явной копией Руты. Валькирия, одетая в доспехи с серебристыми латами, нежно обнимала за шею оленя, сдерживая отвагу и доблесть, переполнявшие его. Рута тихо заплакала.

– Когда ты успел? – спросила она, вытирая слезы.

– За две ночи и одно утро, – ответил Винс. – Я никогда не писал людей. Ты – первая. И, надеюсь, единственная.

– Я бы тебя сейчас зацеловала, – Рута с трудом сдерживалась, чтоб не разрыдаться, – но мне так неудобно перед родителями.

– Да ладно, что уж там, – поддержала мать, и Рута крепко обняла Винса, покрывая его шею поцелуями.

– Попсятина, да? – спросил Винс.

– Угу, – промычала Рута. Затем потянулась к уху: – Но такая милая.

– Идемте за стол, – добавил отец, – проголодались, наверное.

Монументальный стол из кедрового массива, стоявший посреди гостиной и окруженный такими же брутальными деревянными стульями, был накрыт и ждал гостей.

– Это у вас омуль? – спросила Рута, усаживаясь и показывая на блюдо.

– Разбираетесь в рыбе? – вопросом на вопрос ответил отец. – Я думал, городские не только не знают вкуса природной пищи, но и забыли, как она выглядит. Вы правы, девушка, это омуль.

– Ой, мне так неудобно, – воскликнула Рута, – я же не представилась. Меня зовут Рута Дилиас, – она протянула руку мужчине.

– Да и мы недотепы! – ответила мать. – Я – Ирина, а это – Кречет. Давайте тарелку, я вам омуля положу. Любите рыбу?

– Люблю. Вернее я никогда ее не ела. Только синтетические рыбные блюда. – Она оторвала вилкой кусочек омуля и внимательно рассмотрела его.

– Но вы же не из тех, кто пропагандирует синтетический образ жизни и не приемлет природную пищу? – снова спросил отец.

– Конечно, нет! – она демонстративно сняла зубами кусочек с вилки и начала жевать его. – И это очень вкусно.

– Попробуйте пирог с дичью.

– Я слежу за фигурой и стараюсь поменьше налегать на углеводы, но пирог, конечно, попробую.

– Вы – большая молодец! – сказала мама. – Это наша женская обязанность – следить за фигурой. Хотя порой искушение так велико, что сложно удержаться.

– У меня одна коллега может потреблять пищу в любых количествах. И это никак не сказывается на ее фигуре. Я, к сожалению, так не могу.

– А где вы работаете? – спросил Кречет.

– В Ковене.

– Ведьма?

– Скорее, ведьмочка, – ответила Рута, переглядываясь с Винсом.

– Какой ужас, – сказал отец, наливая себе в рюмку наливку.

– Я собираюсь увольняться оттуда, – попыталась оправдаться девушка. – Ведьмам запрещены личные отношения, а у меня с вашим сыном все серьезно.

– Правильно сделаете, – защитила ее Ирина. – Вы еще совсем молодая и наивная. К тому же очень хрупкая и красивая. Не место вам в ведьмах.

– Многие маленькие девочки мечтают стать ведьмами.

– Ага! – махнул рюмку Кречет. – Раньше от несчастной любви в монастыри уходили, а теперь в Ковен. Чтоб потом можно было легально отомстить несчастному мужику.

– Да прям несчастному. А нечего доводить до несчастной любви! – не унималась мать. – Сама бы с удовольствием туда ушла лет двадцать назад.

– Кстати, пока не ушла еще, могу замолвить за кого-нибудь словечко. Может, проблемы у кого.

– А как вы попали в Ковен?

– Фанатики убили моих родителей, и меня воспитала опека Ковена.

– Бедная девочка.

– Хватит уже о ведьмах, – бросил Винс. – Я позвал Руту, чтоб здесь ей предложить стать моей женой.

В этот момент все замолчали и с нескрываемым удивлением уставились на молодого человека. Тот невозмутимо встал, достал из своей сумочки бумажный сверток и бережно его развернул. Через мгновение он держал в руках веточку цветущего багульника, продетую сквозь золотое колечко с синим камушком.

– А где ты взял цветущий багульник в октябре? – спросил отец.

– Да заткнись уже, – прошептала мать, одергивая его за рукав. – Не порть момент.

– Я еще никогда так много не плакала, – сказала Рута, встала и обняла своего возлюбленного. – Обещаю быть вечной невестой и верной женой. Спасибо, что подарил мне смысл существования.

– Какого сына мы с тобой вырастили, – счастливая мать крепко сжала ладонь мужа. – Звони быстро сестре, платье девочке подбирать будем. Сирота она, слышал же? Кто еще ей поможет, если не мы?

– Да, у меня сестра держит свадебный салон на шестьдесят третьей в торговом центре. Винс знает где.

– «Забытая невеста»? – спросила Рута. – Я тоже знаю. Часто мимо прохожу и, мечтая, всматриваюсь в витрины. Я там живу недалеко.

– Ну вот, завтра же туда и отправляйтесь! – провозгласила Ирина и подняла бокал с вином. – За молодых! – Она залпом осушила бокал и, не закусывая, сказала: – Какие дивные сережки у вас, Рута!

– Сами знаете, кто подарил, – улыбнулась девушка.

– Винс их сам сделал, хотя никогда прежде не был знаком с ювелирным мастерством.

– Талантливый человек – талантлив во всем, – ответила Рута.

– Ну не так уж и не знаком, – поправил отец. – Винс частенько пропадает в мастерской своего друга. Рута, а можно вас спросить про работу?

– Мы же договорились! – оборвала его Ирина. – Никаких вопросов о работе.

– Спрашивайте смелее, – возразила Рута. – Это мой самый счастливый день в жизни. И я не хочу, чтобы между нами остались недомолвки. К тому же, большинство слухов о ведьмах Ковена – всего лишь легенды.

Кречет самодовольно взглянул на жену и обратился к молодой ведьме:

– Это значит, что вы не убиваете детей?

– Конечно нет! Во-первых, ведьмы не звери, а прежде всего женщины. Во-вторых, в этом нет никакой необходимости. Они несмышленыши и совсем не виноваты в преступлениях их родителей. В-третьих, дети – это прекрасный материал для воспитания сотрудников Ковена. Их ведь никто не хватится. Все думают, что ведьмы казнят всех до единого. А мы направляем их в опеку, и опытные наставники превращают детей в безупречных ведьм. Мы и мальчиков оставляем, хоть они и менее полезны. Так что казнь детей – это всего лишь прекрасный маркетинговый слух, чтоб внушать ужас фанатикам и сочувствующим. И даже это мне часто кажется дикостью. И я очень надеюсь, что наступит время, когда Ковен расформируют за ненадобностью. А пока страх – это самый эффективный инструмент для борьбы с раковой опухолью человечества. – Она посмотрела на Винса. – Прости, малыш, что сразу не сказала.

– Ну вот и здорово! Я верила, что ведьмы не такие, как все стращают, – подхватила Ирина, подкладывая мужу пасту. – А ты на еду налегай побольше! Разговоры разговорами, а глаза-то уже в кучу.

– Я еще вопрос задам, хорошо? – спросил Кречет, и не дожидаясь ответа, продолжил: – А правда, что в лабиринтах Ковена живет самая ужасная ведьма всех времен и народов?

– Боудикка? – Рута засмеялась. – Это тоже скорее коммерческий слух. Но доля правды там очень большая. Я расскажу вам секрет Боудикки, – она понизила голос и слегка наклонилась к столу. – Раз уж скоро вы станете моей родней. Причем единственной родней.

– Тяжело быть сиротой? – Ирина с жалостью в глазах посмотрела на девушку.

– Я уже привыкла, если честно. Хотя порой такая дикая тоска переполняет, что хочется выть!

– Вы такая молодая. Сколько вам? Двадцать? Не больше? А уже такая мудрая!

– Так что там про Боудикку? – Кречет осушил еще бокал наливки.

– Боудикка – это уникальный случай. По сути, из нее сделали ведьму против ее воли. Это было лет десять назад, и я только слышала об этом. Боудикку тогда звали Барбарой. Она была обычной женщиной, работала на заводе по производству гидрофазных установок для очистки периметра. У нее был прекрасный муж и две дочери. Брак можно было бы назвать счастливым за одним исключением: муж Барбары тайком посещал онлайн-церковь. Пришел момент, когда Барбара узнала об этом. Она очень переживала, потому что слишком сильно любила семью. И однажды собрала всю волю в кулак и поговорила с мужем. Но тот быстро расставил приоритеты, забрал детей и уехал восвояси. Видимо, к фанатикам в запрещенные зоны. Боудикка не смогла пережить этот кошмар и сошла с ума. Ее подобрали ведьмы, когда вели это расследование. Пожалели и взяли на время к себе в реабилитационный центр. Позже обнаружили у нее стагнум, образовавшийся на почве помешательства. Да такой сильный, что она без труда парализовывала находившихся рядом людей. Те впадали в ступор и не могли пошевелиться. Ведьмы немного поработали с ней, взяв за основу легенду о британской варварше с похожей судьбой, и оставили в Ковене. У нее зацикленный маниакальный психоз с неконтролируемым проявлением колоссального стагнума.

Глава 14

– Можно? – воровато оглядываясь, спросила Тамура, приоткрыв дверь кабинета верховной ведьмы. Эйра сидела за своим рабочим столом и что-то писала. Рядом за круглым столом расположилась Каталея. Она смотрела в маленькое зеркало и играла со своим анимированным макияжем, примеряя разные типы мейкапа, меняя его от сексуального до делового. Тамура не дождалась ответа и бесшумно, слегка пригнувшись, вошла, как входят опоздавшие в зал кинотеатра.

– Луис Хант повесился, – не отрываясь от работы, тихо произнесла Эйра. – Вы были с ним дружны, насколько я знаю.

– Что значит повесился? – Тамура изобразила на лице удивление и страх.

– Куирррррр, – крякнула Каталея, накидывая воображаемую веревку на шею и вздергивая ее.

– Лучше заткнись, – страх и отчаяние на лице черной ведьмы сменились на злость. Каталея вернулась к зеркалу.

– Ушел с работы сегодня до обеда, пришел домой и повесился. Там сейчас управление собственной безопасности в квартире. Нашли целый схрон религиозной атрибутики. Библия на нескольких языках, другая запрещенная литература, кулоны со святыми мучениками. И это еще софт не ковыряли

– Твою мать! – Тамура села напротив Каталеи, закрыла ладонями лицо и поставила локти на стол.

–У меня такое ощущение, что сейчас ты слегка переигрываешь, – не отрываясь от зеркала, сказала рыжая ведьма.

– Умер гений нейросетей и мой большой друг, – прошептала темная ведьма. – Прояви хотя бы каплю уважения.

– Меня требует Прайд на ковер, – перебила ее Эйра. – Я тяну время. Взяла отсрочку до результатов комиссии УСБ.

– Отправь, как всегда, рыжую туда. Она спит с Альфой. – Тамура открыла глаза. – Ты же спишь с главой государства? Спишь же?

– В Прайде Альфа свадебным генералом работает и ничего не решает. Всем самки заправляют, – ответила Эйра.

– Он может рявкнуть на самок.

– Ну сплю, и что? Я для него, скорее, экзотика. И мнимая гарантия того, что он контролирует ведьм.

– Мне надо самой идти. Событие просто из ряда вон выходящее. Глава всей телекоммуникационной инфраструктуры службы, предназначенной искоренять религию, оказался клириком церкви равноапостольной.

– А здесь ребят из УСБ еще нет? Рабочие компьютеры тоже шерстить должны? – осторожно спросила Тамура.

– Уже здесь. Айтишников всех арестовали, сами заперлись в помещении и изымают все носители.

– Давно?

– Да уж часа два как.

– Какой ужас все это. У меня в голове не укладывается. – Тамура слегка привстала. – Можно мне в туалет. Плохо что-то совсем.

– Иди. Только в туалет и больше никуда.

Тамура послушно кивнула и вышла из кабинета. Она подошла к кулеру, набрала стакан воды и осушила его.

– Томас, ты здесь?

– Да, мама.

– Как дела? – на уголках губ возникла едва заметная улыбка.

– Весь запланированный алгоритм выполнен, мама. Как только агент УСБ Лаура Коваль авторизовалась на сервере, где изначально был написан мой код, я скопировал данные ее учетной записи в буфер. И пока она отключала и останавливала процессы, для грамотного изъятия носителей, я через коммутатор, а дальше через роутер, вышел в глобальную сеть и прописал себя на других машинах Ковена. А для полной гарантии еще и на серверах службы водоснабжения города, министерства образования и в операционной системе твоих новых очков, мама. Здесь слабые ресурсы для нейросети, но я смогу видеть все, что видишь ты.

– Почему молчал? Я переживала.

– Был приказ затаиться. К тому же, я мог напугать тебя, мама. Поэтому я просто ждал.

– Святые разработчики! У нас все получилось, Томас! – на этот раз Тамура, уже не скрывая довольной ухмылки на лице, запрыгала от радости – Ох, теперь заживем! Ладно. Надо успокоиться. – Она остановилась и выдохнула. – У меня ведь траур, как-никак! Друг преставился.

– Луис Хант был вашим другом?

– Томас, это сарказм. Мне пора к шефу. – Она выпила еще стакан воды и вернулась в кабинет.

–Как ты? – просила Эйра.

– Да плохо! – ответила Тамура. – Если б я знала, что он клирик – сделала бы все возможное, чтобы направить его и уберечь…

– Да, никто не знал. Это не наш косяк, а УСБ. Они должны контролировать частную жизнь подобных сотрудников. Ну, ничего. Теперь начнут затягивать гайки.

– М-да. Мне бы отвлечься. Тут подозреваемый, продавец салона «Амулеты любви», или как он там называется, перед смертью дал показания. Предтеча – из города бога.

– Займись. Только не отсвечивай. И держи меня на связи, пожалуйста.

– Так точно, – ответила Тамура и покинула кабинет. Она вышла из здания Ковена и направилась через стоянку к своему байку.

– Мама.

– Да, Томас.

– Я позволил себе подключиться к архивам городской системы видеонаблюдения и автоматического распознавания лиц.

– Ух ты, какой шустрый. – Тамура замедлила шаг. – Чего раскопал?

– Записи с камер, установленных у салона «Любовный амулет». Среди всех посетителей один не идентифицируется.

– Как такое возможно?

– Его нет ни в одной биометрической базе данных. Мужчина лет тридцати в толстовке с накинутым капюшоном. Посещал салон девятого октября в восемнадцать часов четырнадцать минут. Вышел через сорок три минуты и направился вдоль четвертой улицы на север.

– В салоне нет камер?

– Нет.

– Продолжай.

– Мне пока сложно оперировать сравнительными категориями, но он был странным.

– В каком смысле?

– Сигнатура поверхности кожи лица и рук были нестабильными. Постоянно меняли цвет и фактуру

– Ого! Как моя татуировка?

– Я не знаю. Темные пятна перемещались по поверхности, исчезали и появлялись вновь.

– Знаешь, куда он пошел?

– Знаю. Это было не сложно. Я выследил его по записям с других городских камер. Скидываю координаты в навигационную систему очков.

– Ну так поехали! – Тамура улыбалась и торжествовала. Она запрыгнула на свой электробайк и надела шлем, висевший на руле.

– Включаю систему дополненной реальности.

Дисплеи очков засветились, и потенциальный маршрут подсветился желтым. Тамура включила зажигание и тут же выключила. Повернула голову в сторону западной стороны стоянки, прилегавшей к зданию.

– Ты ждешь кого-то, мама?

– Одну минуту, – ответила Тамура

Через всю парковку несся Митсу, мастерски уворачиваясь от колес проезжающих машин и электробайков. В какой-то момент показалось, что один из служебных фургонов наехал на паука, но когда автомобиль проехал, на асфальте показался Митсу, зажимающий передними лапками голову от страха. Он постоял в этой позе еще мгновение и снова рванул к ведьме.

– А вот и еще один мой сыночек, – сказала Тамура, наклонила байк и подставила руку к асфальту. Митсу ловко запрыгнул на кисть и исчез в рукаве. – Теперь, поехали!

Тамура вела байк по улицам Феникса, строго следуя указаниям навигатора, пока Томас вновь не окликнул ее.

– Да, Томас. – Тамура притормозила у офисного здания, краем глаза наблюдая, как случайные прохожие опасливо переходят на другую сторону улицы.

– Я позволил себе изучить архив системы видеонаблюдения Ковена.

– Я прям недооценивала тебя, Томас!

– Запись девяносто три четыреста восемьдесят четыре от двенадцатого октября. Вывожу на дисплей очков. На экране Тамура тут же увидела коридор Ковена шестого этажа, где располагался IT-отдел. Затем увидела себя, идущую по коридору к лифту.

«Привет, Тамурыч» – на изображении появилась Рута – «Что-то частенько ты в IT-отдел заглядываешь. Пивком с ботанами балуешься или план по захвату мира обсуждаешь?»

«А смотри, что я сделала» – не оборачиваясь, ответила темная ведьма, оторвала сюрикен и с размаху через левое плечо бросила в сторону Руты. Звездочка пролетела возле левого уха белой ведьмы и пробила двадцатилитровую бутылку с водой, установленную на кулер. « А теперь посторонись!» – Она нажала кнопку контроллера и звездочка вернулась обратно на контроллер « Надо отрегулировать возврат, а то скоро вся задница посинеет. И кнопку вывести куда-нибудь. По пальцам же может врезать»

– Что ты хочешь сказать, Томас? – спросила Тамура, посмотрев запись.

– У тебя есть сетевая карта стандартного протокола Джи восемьсот девяносто?

– Я конечно техногик, Томас, но разобранный по частям компьютер с собой не таскаю. Зачем она тебе?

– Я проанализировал траекторию возврата сюрикена на видеофиксации, изучил программное обеспечение контроллера и его принципиальные схемы в системе глобального заказа Ковена и придумал способ усовершенствовать систему. Сейчас контроллер работает в автономном полуавтоматическом режиме. Но у него есть встроенный интерфейс для сетевой карты. Если мы подключим к контроллеру сетевую карту, у меня появится возможность управлять им. В частности траекторией возврата сюрикенов на улавливающую платформу. Это позволит не только гасить кинетическую энергию падающего сюрикена, что перестанет причинять тебе боль, но и…

– Я поняла, Томас! Я знаю один магазин с микроэлектроникой на шестьдесят третьей, возле моего дома.

– Есть магазин гораздо ближе, мама. Загружаю координаты в навигационную систему.

Через десять минут Тамура переступила порог магазина «Чипсет». По всей площади торгового зала стояли стойки с мониторами, на которых светились списки радиодеталей, электронных компонентов и программного обеспечения. В углу у кассы сидел толстый розовощекий парень в рабочей кепке, натирая рукавом огромное красное яблоко. Увидев ведьму, парень незамедлительно нажал на желтую кнопку, закрепленную на столе, и продолжил натирать яблоко. Через несколько секунд из подсобного помещения вышла худая, почта высохшая старуха с длинным мундштуком, на конце которого дымилась тонкая коричневая сигарета. Старуха оценивающе посмотрела на Тамуру и подошла к парню.

– Чего надо, ведьма? – спросила она скрипучим, как половая доска, голосом.

– Сетевая карта. Восемьсот девяностая.

– Четыре гига. Будешь брать?

– Дороговато. А скидочку сделаете герою войны?

– Герою войны сделаю. Ведьме – нет!

– Два гига, так два гига. Несите карту.

– Четыре гига! – Старуха не сдвинулась с места. Парень у кассы смачно с хрустом надкусил яблоко и с таким же хрустом начал жевать, ехидно улыбаясь.

– Ладно, давайте, – сдалась Тамура. – Сигареткой угостите?

–Хрен тебе, а не сигаретку. Антон, принеси ведьме карту.

Парень положил яблоко и лениво направился в подсобку, вынес оттуда коробку с картой и передал старухе. Тамура протянула руку, на тыльную сторону которой выполз Митсу.

– Сначала деньги! Не боюсь я твоего паука, ведьма.

– Я уже перевела. Проверьте.

– Антон, проверь.

Парень достал телефон и начал проверять. Ведьма, не дожидаясь, выхватила коробку из рук старухи.

– Перевела, перевела! – она взяла с прилавка яблоко. – Это хоть заберу? Не кормят нас в Ковене! – И направилась к выходу.

– Все нормально, деньги у нас, – раздался за спиной голос Антона. – Только яблоко на халяву забрала, тварь.

Тамура сняла сюрикен и с разворота метнула в Антона. Звездочка сняла кепку с парня и пригвоздила ее к стене. Парень вскрикнул и машинально присел.

– Это за яблоко, – сказала Тамура. – Сдачи не надо! – И вышла из магазина.

Антон поднялся и начал выдергивать кепку из-под сюрикена. Через мгновение звездочка выдернулась из стены, пробила стеклянную дверь и исчезла на улице. Парень повалился на пол с разорванной кепкой в руках.

Тамура направилась к припаркованному байку, стоявшему недалеко от магазина, на ходу разрывая купленную упаковку. Вытащила из воздушно-пузырчатой пленки сетевую карту и отстегнула контроллер с пояса. Достав многофункциональный нож из бардачка байка, перевела его в режим микроотвертки. Выключила питание контроллера, перед этим сняв все сюрикены, и ловко отвернула крышку. Сетевой разъем легко принял карту. Ведьма проделала все манипуляции в обратном порядке.

– Готов? – спросила она.

– Да, мама, – ответил Томас.

Она сделала длинный замах и метнула звездочку вдоль улицы под небольшим углом вверх. Затем откусила яблоко и подкинула его. Яблоко достигло максимальной точки подъема и начало падать. Через мгновение звездочка разорвала его на куски и мягко приземлилась на улавливатель контроллера. Раздался еле слышный щелчок.

– Святые камикадзе, – прошептала Тамура. – Мне теперь необязательно целиться. Работает только на обратной тяге, да?

– Пока да. Точность луча контроллера не позволяет сюрикенам поражать цели на обратной полярности.

– Ну и ладно. Иначе я бы вообще обленилась. А как ты выбираешь цель, Томас?

– У выбора цели два варианта: либо алгоритмы моей нейросети самостоятельно распознают прямую угрозу, нейтрализуя ее; либо цель выбираешь ты, мама. А я лишь фиксирую направление твоего взгляда.

– Эх, жаль я раньше тебя не придумала. Реже умирала бы. – Она еще раз взглянула на яблочные ошметки. – Не терпится на чьей-нибудь голове попробовать. Давай уже, поехали за твоим уродом? Включай дорогу.

Она вновь оседлала байк и рванула по направлению подсвеченной в очках стрелки.

Не проехав и пяти минут, байк уперся в небольшую пробку перед перекрестком. Автомобили впереди стояли с погасшими фарами габаритных сигналов, так что это было явно надолго. С самого перекрестка доносилась громкая музыка и раздавались в унисон чьи-то радостные возгласы. Тамура остановилась, сняла шлем и огляделась: пробка собиралась с молниеносной быстротой, и позади уже накопилось несколько десятков машин.

– Почему не предупредил о перекрытии движения, Томас?

– Две минуты назад эта дорога была открыта для движения. А парад в честь празднования дня Великого Радиационного Равновесия проходил по параллельной улице, так что никакое пересечение с этой не было запланировано.

– Что думаешь об этом?

– Я фиксирую сигнатуру чужеродного стагнума, направленную в твою сторону, мама.

– О как! Чувствует, значит! Сильный?

– Семьдесят четыре балла по шкале Зеленого Рейна.

– Ого! А ехать еще, – она взглянула на показания навигатора в очках в правом углу, – девятнадцать километров! Есть же объездные маршруты, да, Томас?

– Есть несколько. Придется нарушить правила дорожного движения и выехать на тротуар. Потому что затор наблюдается с обеих сторон.

– Парад – это же просто шествие людей, да? Значит, прорвемся!

Ведьма надела шлем и выжала гашетку до конца. Визг высоких оборотов электродвигателя резанул по ушам зевак, наблюдавших за шествием. Тамура вклинилась в междурядье и вынырнула прямо на музыкантов с духовыми инструментами. Здесь байк начал вилять между людьми и тромбонами, а ведьма пыталась его удержать от падения. Через мгновение равновесие было восстановлено, и байк снова летел на запредельной для города скорости.

– Стагнум усиливается, мама, – начал Томас, когда ведьма на высокой скорости влетела в поворот за здание какого-то НИИ.

– Напугали ежа голой задницей! – оборвала она его и выжала гашетку сильнее. – Темную ведьму еще никому не удавалось остано… – Удар. Тамура перелетела через палету с красными кирпичами и начала кувыркаться по брусчатке, чертыхаясь и вскрикивая. Через секунду ведьма уже лежала на животе, постанывая от боли. Она попыталась перевернуться на спину, но тщетно. Затем, собрав волю в кулак и громко вскрикнув, она смогла это сделать.

– Святые травматологи! – протянула она и открыла глаза. Очки остались целыми, но сквозь все стекло шлема проходила громадная трещина. Небо, разделенное ею пополам, было заполнено стаей орущих ворон вперемешку с писклявыми галками.

– Ржете, да? Ну и правильно. Я бы сама ржала, если бы не было так больно. – Онаподняла руки и поднесла их к шлему. – Томас, как я?

– Датчики экзоскелета не фиксируют переломов. Но на теле много ушибов.

– Мне кажется, что пипидастр мне в задницу воткнулся.

– Нет, мама, ты лежишь на обломке кирпича. А катана оторвалась при падении и лежит в восьми метрах на четыре часа. Мне вызвать подкрепление?

– Зачем? – Тамура немного приподнялась и достала из-под себя острый кусок кирпича. – Очевидно же нарушение шестого правила стагнума. Или седьмого, уже не помню. Стагнум – это случайное стечение ряда обстоятельств, выгодное одному человеку или группе людей. Нельзя брать чужой стагнум нахрапом или азартом. Если что-то не получается, то реальность сначала мягко сигнализирует об этом. Я вот только не помню, что в таких случаях нужно делать?

– Может, я вызову скорую помощь?

– Да нормально все со мной.

– Тогда могу обратиться к первоисточникам учения Зеленого Рейна.

– Это долго, Томас. Есть у меня один эксперт по стагнуму. Открой канал связи. – Она дождалась подтверждающего сигнала служебной частоты. – Тамура – белой ведьме.

Рута зачерпнула ложкой еще варенья, когда раздался вызов из очков. Она быстро взглянула на них, нервно проглотила десерт и запила чаем.

– Ты не ответишь? – спросил Винс.

– Не сейчас, – натянуто улыбнулась Рута.

– Тамура – белой ведьме, – раздался едва слышимый голос из динамиков гарнитуры, и очки вновь запищали, вибрируя на столе.

Родители Винса переглянулись и вопросительно посмотрели на девушку. Та чертыхнулась и надела очки.

– Нашла время позвонить, – прошептала она и взглянула на присутствующих, молча извиняясь. – Ну, чего тебе?

– Из постели, что ли, выдернула? – спросила Тамура.

– Говори быстро и по делу.

– Ладно. Я в полной заднице. Стагнум Предтечи жестко приземлил меня, не позволив даже приблизиться. Что мне делать?

– Для начала брось это занятие.

– Это я уже сделала. Причем с большим успехом. Что дальше?

– Так иди домой! – Рута повысила голос и вновь попыталась извиниться, используя лишь мимику.

– А альтернативный вариант?

– Альтернативный – подыграй ему. То, что ты и без моих подсказок превосходно умеешь.

– Кому? Предтече? Но я еще не доехала до него.

– Не тупи, Тамурыч. Подыграй стагнуму, ситуации, реальности. Просто подыграй.

– Поняла. Конец связи. Прости что отвлекла. Ну как он в посте… – не успела спросить Тамура, как в ушах раздались сигналы отбоя. – Вот меня жизнь-то ничему не учит. – Она приподняла голову, сняла разбитый шлем и осмотрела себя: комбинезон разорван в нескольких местах. – Что это за кирпичи на проезжей части, Томас?

– Идут строительные работы по замене перекрытий третьего этажа здания филиала института радиологии. Палеты со строительным материалом сначала сгружают на проезжую часть, а затем поднимают лебедочным краном к месту строительства. Перед разгрузкой был установлен предупреждающий знак, который ты, видимо, поздно заметила.

– Понятно. Что с байком?

– Визуально: передняя вилка и колесо не подлежат ремонту. Два аккумулятора вылетели из крепления и немного погнут руль.

– Что за дети там, Томас? – она показала на двух ребят лет восьми-девяти. Дети сидели на корточках и увлеченно что-то обсуждали, жестикулируя друг перед другом, совершенно не обращая внимания на происходящее.

– Два мальчика играют с ручным скорпионом.

– Вот оно, Томас! – Тамура, кряхтя, поднялась и огляделась. – А где рабочие, Томас?

– Разбежались все, полагаю, от страха.

– Еще бы. Чуть ведьму не укокошили. Водитель в машине, да? Самый смелый?

– Нет, просто занят прослушиванием музыкальных композиций.

–Твою мать, Томас! Ну вот зачем столько канцелярщины? Слушает музыку! И все, достаточно.

Ковыляя, Тамура забрала лежавший на асфальте меч, подошла к байку, подняла его и потащила к грузовику, который, по всей видимости, привез те самые палеты с кирпичами. Напряглась так, что микродвигатели экзоскелета запищали на высоких оборотах, подняла мотоцикл и бросила в кузов. Затем залезла в кабину к ошарашенному водителю.

– Я там байк сломанный бросила тебе в кузов. Отвези его, пожалуйста, на тридцать седьмую. Там увидишь «ремонт электробайков». Сдай мой драндулет туда. – Она подняла голову, закрыла глаза и выдохнула: – Фуххх. Дай сигаретку, если есть.

Водитель машинально потянулся к нише над бардачком, достал оттуда пачку сигарет и протянул ведьме. Та закурила.

– Что мне сказать им? – после долгой паузы осторожно спросил водитель.

– Кому им?

– Ну, в ремонте байков.

– Аааа, – махнула рукой, – там сами все поймут. Я у них постоянный клиент.

– Будет сделано.

– Спасибо, – бросила ведьма и вылезла из кабины. – Пойдем, Томас, посмотрим в глаза стагнуму. – Она захромала в сторону играющих детей.

– Это боевой скорпион, – кричал один из ребят. – Смотри, какой злой! – он демонстрировал животное другу, подняв его над головой. Желтый скорпион, размером с ладонь мальчика, громко шипел, тщетно бил пустым и тупым жалом по руке и пытался ухватить маленькой клешней свободный мизинец.

Тамура постояла немного в сторонке, докурила, подошла к ребятам и села на брусчатку, поджав под себя ноги.

– Как его зовут? – спросила она.

– Баламут! – в унисон крикнули ребята.

Тамура сняла перчатку, сжала кисть в кулак, повернула его и разжала: в центре ладони сидел паук.

– Ого! – ошеломленно отреагировали ребята, переглядываясь. – Живой?

Митсу заметил скорпиона и сделал резкий прыжок с ладони в его сторону. Мальчик с испугу выронил Баламута на тротуар. Тот встал в боевую позу, подняв хвост. Митсу не стал нападать, а начал скакать вокруг него, немного подтанцовывая. Скорпион поворачивался за пауком, пока не успокоился.

– Ваш Баламут – мадам! – пропела Тамура. – Ну хватит приставать к девушке, Митсу. – Она опустила ладонь на брусчатку, и паук неохотно пополз в рукав, с надеждой оглядываясь на скорпиона. – У вашей Баламутки есть друг. Не Митсу. Человек. Можно я передам ему информацию через эту волшебную девочку? – Она посмотрела на ребят, поймала взглядом их одобрительные кивки и продолжила: – Баламутка, передай, пожалуйста, твоему другу Предтече, что я хочу с ним встретиться сегодня вечером. – Она потрогала себя за поясницу. – Нет, лучше завтра вечером. Передашь?

Скорпион стоял неподвижно, наблюдая за осторожно выглядывающим из рукава, Митсу.

– Где встретиться? – спросил один из мальчиков.

– Где встретиться? Хороший вопрос. – Она на мгновение задумалась. – А давай в баре «Суши весла»?

Скорпион немного постоял, развернулся и побежал по тротуару, петляя из сторону в сторону, словно пытался найти убежище. Мальчики вскочили и, перекрикивая друг друга, бросились за ним.

– Пойдем, Томас. – Тамура, тяжело постанывая, поднялась. – Здесь где-то должен ходить трамвай.

Вагон неторопливо скользил по полимерному рельсу, потряхивая пассажиров на поворотах. Тишину почти пустого салона прерывал диктор, объявляющий остановки. Большинство пассажиров давно уже вышли на своих станциях, и в вагоне оставались лишь бедолаги, которым негде было поспать. Тамура сидела в конце салона, прислонив голову к стеклу, и без интереса смотрела на город, медленно погружающийся в октябрьские сумерки. Навстречу проехал ряд поливальных машин, увлажняющих асфальт, нагретый за день, и прибивающих слегка радиоактивную пыль, которую регулярно приносит ветер с зараженных территорий. Установка самой крайней машины забрызгала окна трамвая, и на чистых стеклах сразу возникли сотни маленьких линз, преломляющих свет фонарей, машин и светофоров. Тамура медленно провела пальцами по стеклу и едва заметно улыбнулась.

– Солнечный город, который никогда не знал дождя, – тихо произнесла она.

– Не только город, мама, – послышался голос Томаса, – но и вся очищенная территория площадью два миллиона квадратных километров по всему периметру окружена гидрофазными установками, излучающими в небо заряженные ионы, которые корректируют движения радиоактивных воздушных масс…

– Заткнись, Томас. Долго нам еще?

– Шесть промежуточных остановок, мама. – Томас немного помолчал, словно выждал паузу, и сказал: – У меня есть информация о твоей подруге майоре Руте Дилиас, которую она тщательно скрывает и которая, возможно, тебя заинтересует.

– Давай позже, Томас. Я такая разбитая. Мне еще до дома пиликать метров триста от остановки.

Тамура сошла с трамвая и побрела, немного похрамывая, через небольшой парк в сторону жилого комплекса, проглядывающего светящимися окнами пентхаузов сквозь кроны деревьев.

– Томас, дай связь. – Она дождалась подтверждающего сигнала в гарнитуре. – В очередной раз облажавшаяся Тамура верховной ведьме.

– Что на этот раз? – раздался уставший голос.

– Разбила байк, вся в синяках. Есть подозрение на перелом ключицы. Стагнум Предтечи, будь он неладен.

– Что ж ты голову-то не разбила? Ладно. Отдыхай. Завтра ты мне не нужна. Больше никто не пострадал?

– Никак нет.

– Отбой.

Отворив дверь, она почувствовала сильный и яркий аромат роз и запах ароматических свеч.

– Опа! – вырвалось у нее.

– Тяжелый день? – спросил появившийся из гостиной Бату. В руках он держал два наполненных бокала, судя по цвету жидкости, коньяком. Парень передал один бокал Тамуре, и та сделала глоток. Разлившееся по горлу тепло тут же вызвало довольную улыбку на лице ведьмы. Она отпила еще один глоток, перед тем как Бату отобрал бокал, и утонула в горячем и страстном поцелуе, расслабляясь в объятиях молодого кавалера.

– Я отнесу тебя в душ, – прошептал он, еле вырвавшись из железных объятий экзоскелета.

– Воняю, да? – улыбнулась Тамура, допила коньяк и запрыгнула на руки к Бату, радуясь самому счастливому вечеру за последние годы.

Глава 15

Потрясающие ароматы горячей выпечки и кофе со сливками проникли в спальню черной ведьмы и наполнили собой каждый ее уголок. Тамура приоткрыла правый глаз, щурясь от света, сунула руку под край кровати и вскочила, целясь из пистолета в сторону двери. На пороге стоял Бату с подносом в руках, на котором тут же затряслось все содержимое: чашка кофе и блюдце с воздушным круассаном.

– Прости, прости, прости, – зачастила ведьма, пряча оружие за спину, – я не привыкла к такой роскоши. Мммммм, какой аромат! – она попыталась успокоить парня. На цыпочках подбежала к нему, забрала из рук поднос и глубоко втянула воздух носом. – Святые параноики! Это самое чудесное утро в моей никчемной жизни! – Жадно откусила половину круассана, запивая глотком кофе, и невнятно произнесла: – после самой чудесной ночи! – попыталась изобразить широкую улыбку с набитым ртом, рассыпая крошки слоеного теста.

– Ничего страшного, – ответил Бату, натянуто улыбаясь в ответ. – Я ожидал чего-то такого, но не ожидал, что сам так испугаюсь.

– Бедный мой мальчик! – Она отложила поднос и запрыгнула на парня, крепко ухватив его ногами за талию. – Я сегодня вся твоя! Шефиня на удивление была столь великодушна, что дала мне выходной! С ней такого никогда не было! А я побоялась узнать причину такой щедрости. Вдруг передумает! Мне, правда, надо вечером кое-куда съездить, но это ненадолго. – Она на мгновение прижалась к его губам своими. – Отнесешь меня в душ?

Через полчаса ведьма вышла из душа, завернутая в полотенце, подошла к ящичку, висевшему на стене, и открыла дверцу, разбитую накануне сюрикеном. Оттуда достала тюбик с мазью и начала натирать синяки на ногах и руках.

– Ну как ты, малыш?

– Я немного переживаю за родителей. У них сейчас, наверное, большое горе.

Ведьма неодобрительно посмотрела на парня, подошла к трюмо в углу и достала искусственную лилию из маленькой вазочки, стоявшей перед зеркалом. Перевернула вазу, и из нее выпали две слегка пожелтевшие сигареты и зажигалка. Прикурила.

– Ладно, – сказала она, – я тебе сейчас покажу. Где-то были мои очки. Посмотришь?

Парень сходил в коридор и принес очки ведьме.

– Я сложил всю твою амуницию в шкафу в коридоре.

– Уууу, ты моя умница! – сказала ведьма, не вынимая сигареты изо рта. и надела очки. – Томас, с моими приборами освоился в доме?

– Да, мама.

– А парня этого знаешь?

– Это – Бату Рис, восемнадцать лет, работник охраны сто двадцать первой школы, зарегистрирован и проживает по адресу: город Феникс, Западный округ, сто тридцать седьмая улица, дом семь, квартира двести четвертая.

– Ты знаешь, где его родители сейчас?

– Знаю. На кладбище. Прощальная панихида по усопшему сыну. Им вчера выдали прах покойного, и они уверены, что это их сын Бату Рис.

– Ой, как некстати. Выведи мне на линзы изображение панихиды с камер кладбища. Хорошо. А теперь подключи очки к моему телевизору и выведи картинку туда. – Она сняла очки.

Телевизор включился, и на экране появились бесконечные ряды каменных памятников, протянувшиеся во всех направлениях. В правом углу изображения слегка размыто проглядывалась небольшая свежевырытая яма, вокруг которой скопились несколько человек: женщина в черной вуали поверх волос, прижимающая серый платочек к губам; две молодые девушки, которые, обнявшись друг с другом, плакали; взрослый мужчина, рыдающий громче всех. В яме лежала черная погребальная коробка с пеплом. К ним подошел человек с лопатой – служитель кладбища, судя по корпоративной форме. Он загреб землю из кучи, но рыдающий мужчина его остановил.

– Дайте еще немного погоревать, – сказал он. Служитель послушно отошел в сторону.

– Почему они закапывают прах? – спросила Тамура, не отрывая взгляда от экрана. Через секунду послышался тихий стон в комнате. Она обернулась: Бату сорвался и зарыдал. Ведьма подошла к нему и слегка обняла. – Ну не плачь, малыш! Ситуация в любом случае лучше, чем если бы ты сейчас находился в той коробке. Правда же?

– Прости, я не выдержал. Я ведь еще совсем маленький. Прости меня. Я должен… Я не знаю, что я должен. – Он вновь зарыдал.

– Так! Стоп! – громко осекла его Тамура и оттолкнула от себя, держа за плечи. – Хватит соплей! Я обещаю, что дам им знать о том, что ты жив. Слышишь, – она затрясла его, – я все устрою. Только тебе туда к ним никак нельзя. Ковен повсюду. И если мой голосовой помощник в состоянии найти твою родню за секунду, то представь себе, на что способен Ковен! Кстати, о родне: расскажешь мне, кто это?

– Да. – Он слегка успокоился, вытер слезы краешком полотенца на теле ведьмы и высморкался туда.

– Это так…. Романтично! – Тамура расцвела в улыбке.

– Ой, прости. – Скрывая смешок, он попытался рукавом почистить полотенце, которое не выдержало натиска и упало, оголяя спортивное тело ведьмы. Тут и он сам не выдержал и жадно набросился на своего спасителя. Они упали на жесткий паркет и отдались страсти.

Через несколько минут оба уже лежали на диване и курили одну сигарету на двоих, передавая ее друг другу после каждой затяжки.

– Я застираю полотенце, – прошептал Бату.

– Томас постирает.

– А кто, кстати, поставил на паузу телевизор? – парень показал на застывшее изображение на экране.

– Да Томас и поставил. Он теперь у меня умный. Учится меня чувствовать. Да, Томас? – Стекла очков, лежавших на полу, утвердительно моргнули зеленым светом.

– А зачем?

– Видимо, чтобы ты познакомил меня со своей родней.

– А! Мама, папа, сестренка. – Бату указывал пальцем в сторону телевизора.

– И?

– И девушка моя. – Глаза парня вновь стали мокрыми.

– Любишь ее?

– Да какая уже разница?

– Отец уж очень переживает.

– Всегда был эмоциональным. А мама всегда была сдержанной. Странная семья, да?

– Как девушку зовут?

– Анна. Я с ней недавно, в общем-то. Она с моей сестрой учится в одном классе.

– В десятом?

– В девятом.

– А ты в каком?

– Я закончил школу в прошлом году еще. Пытался найти работу. Временно устроился в школу охранником на лето. Но так там и остался. Никуда не смог больше устроиться.

– А вот это странно. – Тамура выдохнула порцию дыма, и та разлетелась по потолку, образуя замысловатые узоры. – У тебя сильный стагнум. Сможешь добиться в жизни очень многого.

– С чего он у меня сильный?

–С того, что ты еще живой!

–Так это не стагнум. Это ты!

– Не, твой стагнум вызвал случайное стечение обстоятельств, которое позволило тебе выжить. Больше никто не выжил в той мясорубке.

– Дети тоже не выжили.

– И дети. Мы же – ведьмы, забыл? Нам нельзя щадить людей по уставу. Особая жестокость и демонстративные казни семей целиком. Как когда-то сжигали таких, как мы. Ну что ты опять плачешь?

– Я хотел дочку. Чтоб любить ее и баловать.

– Ну-ка, посмотри на меня! – Ведьма выпрямилась и повернула рукой лицо парня в свою сторону. – Нытье – это самое первое, что делает твой стагнум деструктивным. Чем сильнее и чаще ноешь, тем хуже становится.

– Как смертный грех «Уныние»? – Парень пальцами вытер слезы.

– Ага. Этим как раз схожи религия и учения Зеленого Рейна. Все что запрещает религия, называя грехом – все является деструктивным в стагнуме. Красные потенциалы. И уныние из них – самый красный. Стагнум безмозглый, в отличие от бога. Просто очередной инструмент, обретенный в процессе эволюции. Как руки, например. Ты же умеешь пользоваться руками? И стагнумом тоже легко научиться пользоваться.

– Да, у нас в школе даже такой предмет есть: базовые принципы управления стагнумом.

– Иди ты! Вот повезло-то современным детям. А ты, бестолочь, больше о религии знаешь, чем о Зеленом Рейне. – Она похлопала его по щеке. – Ладно. Хочешь увидеть чудо?

Бату вопросительно взглянул нее. Тамура открыла рот и показала паучка, сидящего на языке. Бату перелетел через подлокотник дивана и шарахнулся в угол комнаты.

– Да не ссы, – улыбнулась ведьма, – просто смотри.

Митсу переполз на шею, вцепился на секунду в кожу и потянул из нее вниз тонкую темную нить. Через два миллиметра снова проткнул жвалами кожу на шее и вновь потянул нить, но уже наверх.

– Фиксирует, – шепотом прокомментировала Тамура. – Сейчас плести начнет. Не бойся его, подойди поближе. Потрясающее зрелище.

Бату, слегка приподняв голову, медленно встал и подошел на безопасное расстояние.

– Он крепит паутину к тебе! Прямо к коже!

– В некоторых местах. Чтоб не елозила на мне. Заодно снимает с меня мертвый эпидермис. Почти каждый день мы проводим такую процедуру.

– Тебе не больно?

–Есть немного. Хочешь, он и тебе трусы сошьет? Бронебойные!

– Нет, спасибо.

– Ну ладно. Меня тут червячок грызет один со вчерашнего дня. – Она подобрала с пола очки и надела. – Последнюю извилину уже догрызает. Томас, ты вчера мне хотел про мою подружку рассказать, помнишь?

– Помню, мама. Майор Дилиас много лет скрывает некоторые факты своей биографии и службы.

– О как! Какие?

– Уже работая в Ковене, она заочно окончила химико-технологический университет, факультет биохимии. Защитила диплом по воздействию солей ртути на компоненты крови.

– Так себе инфа. Дальше что?

– На протяжении шести лет Рута Дилиас, используя служебное положение, регулярно приобретала небольшими партиями диоксистибат ртути – соединение сурьмы, кислорода и ртути. Коммерческое название соли – «Красная ртуть». Запрещенное вещество из-за своей особой токсичности.

– Сколько стоит?

– Цена на черном рынке от шестисот гигаджоулей за грамм.

– Святые олигархи! У меня байк дешевле вышел! И сколько… грамм… она уже купила?

– Девяносто семь тысяч, округляя в меньшую сторону.

– Святые… у меня слова кончились, Томас.

– Финансисты. Здесь идеально подошли бы «святые финансисты». Рута Дилиас – миноритарный акционер трехсот сорока девяти компаний с уставным фондом более ста семидесяти пентаджоулей.

– Зачем ей столько красной ртути?

– Полагаю, на эксперименты с кровью. Точной информации нет, поскольку тема практически не изучена.

– Девяносто семь килограммов сверхтоксичного вещества, его же где-то хранить нужно?

– Она отвозила соль брикетами по семь-восемь килограммов по третьему северному шоссе за пределы Феникса. Дальше отследить не удается из-за частичного или полного отсутствия средств видеофиксации.

– Понятно. Есть еще что-нибудь, Томас?

– Есть. Не знаю, на сколько это тебя заинтересует, но сегодня утром в Ковен приходил профессор государственного университета Крейг Сулу.

– К верховной?

– Да. И Эйра Лауда, судя по всему, тоже пытается скрыть этот факт. Камеры видонаблюдения в ее кабинете отключены, но коридорные и уличные средства зафиксировали его приход и уход. Самое странное, что приехал Крейг Сулу на электроскутере, а уехал в фургоне Ковена с четырьмя сотрудниками в гражданской одежде. Фургон доехал до филиала государственного университета по адресу: тридцать седьмая улица, дом четырнадцать, где располагаются лаборатории, и заехал во внутренний двор сооружения.

– И там тоже выключены камеры?

– Да, мама.

– Свяжи меня с верховной ведьмой. – Она в нескольких местах слегка оттянула темную сеточку новой паутины у себя на груди, ожидая подтверждающего сигнала в динамике гарнитуры. – Тамура – верховной ведьме.

– Здравствуй, Тамура, – ответил голос. – Что-то случилось?

– Пока не знаю. К тебе с утра приходил мой землячок?

– Приходил. А ты откуда знаешь?

– Да так, Томас напел. Что хотел?

– Я его пригласила. Насчет второго всадника. Ладно, все! Потом расскажу. У тебя сегодня выходной. Отдыхай. Конец связи.

Глава 16

Верховная ведьма сидела в пустой столовой, поглощая суп-пюре из кабачков, когда позвонила Тамура. Эйра закончила разговор, на мгновение задумалась и переключила радиоканал на рации.

– Верховная ведьма – Томасу.

– Да, полковник Лауда.

– Ты рассказал майору Хоган о визите профессора Сулу сегодня?

– Нет, полковник Лауда. Майор Хоган недоступна для связи уже тридцать один час семнадцать минут.

– Причина?

– Некорректный АйДи в реестре нейросети.

– Кто изменил АйДи?

– Луис Хантер.

Эйра немного подумала.

– У майора Хоган имеется альтернативная нейросеть?

– У меня нет такой информации. Самообучающиеся алгоритмы не предназначены для поиска альтернативных нейросетей.

– Поняла. Отбой, Томас. Нет, подожди. Выключи все системы видео- и аудиофиксации по всей территории Ковена, причем так, чтоб их нельзя было включить удаленно.

– Сделано, полковник Лауда.

– Не фиксируй это в журнале.

– Информация удалена.

Эйра доела суп, сделала глоток воды и вышла из столовой. Она шла по коридору, погруженная в мысли, совершенно не обращая внимания на сотрудников, которые при виде верховной ведьмы вжимались в стены, опуская взгляд в пол, и расслаблялись лишь тогда, когда та исчезала за углом петляющего коридора.

В семьсот четырнадцатой камере сотрудники Ковена наспех убирали строительный мусор и инструменты для ремонта. За уборкой терпеливо наблюдал профессор Сулу, расположившись в углу, рядом с большими коробками, обтянутыми желтым полиэтиленом с логотипом Ковена. В это время в госпитале, находящемся в соседнем крыле здания, несколько сотрудников упаковали в контейнер диффузионную систему и медицинскую кушетку. Контейнер запечатали и по коридору покатили к грузовому лифту. Через несколько минут его уже распаковывали в семьсот четырнадцатой.

Профессор Сулу отдал распоряжение своим сотрудникам установить привезенное из лабораторий университета оборудование и подключить его к диффузионной системе.

Эйра вошла и направилась к лаборанту, возившемуся с проводами.

– Рассказывайте подробности, – сказала она ему.

Лаборант посмотрел на профессора. Тот одобрительно кивнул.

– Мы полагаем, что стагнум представляет собой бозон – квант энергии в непрерывной суперпозиции. Бозон способен менять характеристики окружающих частиц, выстраивая их спин по определенному алгоритму, задаваемому сознанием.

– Угу. Все-таки частица. Почему раньше ее не открыли?

– Мы не знали, что искать, – раздался за спиной голос профессора, – а главное – где искать. Кровь изначально была неплохим кандидатом на место для обитания Бога. Простите за неудачный образ.

– Образ крайне неудачный, – огрызнулась Эйра. – Продолжайте.

– У нас было слишком мало качественных испытуемых. Как я уже ранее говорил, это должен быть человек с сильным однонаправленным стагнумом. Хорошими кандидатами являются фанатики-пастыри. Но кто нам даст такого?

– Надо было давно прийти ко мне. Я бы вас обеспечила донорами. И мы навсегда закрыли бы эту грязную страницу темной истории человечества.

– У нас не было такой задачи. Нами двигало лишь научное любопытство к познанию новой энергии. К тому же, кто захочет лишний раз связываться с Ковеном? Ладно, отвлекся я. – Сулу подошел к установке. – Мы выкачаем всю кровь, заменив ее на время жидкостью с той же плотностью и остальными физическими показателями, пока испытуемый будет в искусственной коме. Надеюсь, у вас есть препараты для введения в искусственную кому?

– Есть, – кивнула Эйра. – У нас полноценный госпиталь с неограниченными ресурсами. Что будете делать с кровью?

– Искать стагнум, конечно. Вся проблема в его суперпозиции. Он везде и нигде одновременно. Один квант, транслирующий себя по всему объему крови.

– Так почему именно кровь?

– Она омывает все органы тела. То есть присутствует везде. А способность стагнума менять спин окружающих его частиц превращает все тело в единый инструмент воздействия на реальность.

– Вы будете искать один единственный бозон? Это даже не иголка в стоге сена.

– Получается так. Из-за того, что мы не знаем, какой именно бозон истинный, придется изъять их все.

– И сколько времени, по-вашему, это может занять?

– Мы не знаем. Чем сильнее стагнум испытуемого, тем быстрее. Я надеюсь, у вас качественный донор и обладает сильным стагнумом?

– Стагнум настолько сильный, что сводит ее с ума.

– Вот здесь возникает еще одна проблема, – профессор замялся. – Даже когда сознание в коме, стагнум продолжает работать. А самое главное предназначение стагнума, как вы знаете, это оберегать хозяина. Он может взбунтоваться.

– Это я возьму на себя. Главное, чтоб вы в это время не отвлекались. У меня вопрос: какова вероятность летального исхода?

– Очень большая. – Сулу отвел взгляд. – Вот здесь, – он указал на монитор установки, – камера с нанотрубками, в которых из-за их сверхмалого диаметра возникают естественные торсионные поля, закручивающие пространство в спираль. Любая частица, как известно, по своей природе является одномерной струной, колеблющейся с определенной частотой. Торсионный поток настроен именно на показатели бозона стагнума и на все его суперпозиционные состояния.

– Бозон стагнума – уникальная для каждого человека частица?

– Мы не знаем. Скорее всего, да, если рассматривать жизнь как совершенно уникальное явление. Возможно, это и есть то, что зовется душой. Для начала необходимо изъять истинный бозон стагнума и изучить все его свойства. И если все получится, то у нас будут точные ответы на любые вопросы жизни и смерти.

– Много философствуете, профессор!

– Пытаюсь произвести на вас впечатление, – Сулу вкрадчиво улыбнулся. – Рассчитываю пригласить вас, например, поужинать.

– Милый мой Сулу, если все, что я задумала, исполнится, я сама вас приглашу на ужин. Причем к себе домой.

– Вполне обнадеживающе. Полагаю, наш эксперимент всего лишь небольшая часть того, что вы задумали.

– Правильно полагаете.

– У нас все готово. Можете послать за донором. Я так понял, она живет у вас в глубоких подвалах Ковена? – Он поднял ладони, изображая капитуляцию. – Это не я придумал. Такая молва ходит в народе.

– Ох, до сих пор не понимаю, как вы еще живы с таким сарказмом. – Воздух между профессором и ведьмой на секунду задрожал горячим миражом. Профессор попятился назад. Эйра наигранно улыбнулась. – Я сама за ней схожу.

Глава 17

Свадебный салон "Забытая невеста" располагался в огромном торговом центре на первом этаже, но из-за своих внушительных размеров имел отдельный вход. Объемные светящиеся буквы, написанные готическим шрифтом, иллюминировали через одну, зловеще помаргивая и искрясь. За стеклянными витринами двигались женские фигуры манекенов в свадебных платьях на любой вкус. Они позировали, словно на фотосессии, демонстрируя красоту и изысканность образцов салона. А прямо над входом, под иллюминацией, неподвижно застыл особый манекен, отображающий всю философию названия заведения. Невеста в простеньком белоснежном свадебном наряде с ярко-красными каплями крови, разбрызганными полосой по диагонали платья, начиная от левого плеча и заканчивая правой частью подола. Окровавленная правая рука сжимала кухонный топорик, с лезвия которого «стекали» застывшие капли крови. Лицо манекена почти полностью закрывала вуаль черной фаты. И лишь губы, расплывшиеся в сладкой удовлетворенной улыбке, были заметны, если смотреть на невесту прямо под входом, задрав голову.

– Зловещее название для свадебного салона, – прошептал Винс, разглядывая центральный манекен. – И невеста – зловещая.

– А ничего, что ты себе в невесты ведьму выбрал? – усмехнулась Рута. – По мне, эта зовещность очень стильная. За этим наверняка скрывается какая-то легенда.

– Не какая-то, а вполне реальная, и даже закрепленная в уставе салона. Они даже клип про нее сняли. Не видела, что ли?

– Видимо, не успела еще. Интересный?

– Хозяин отвалил кучу денег, нанял профессиональных продюсеров. А те, в свою очередь, наняли известных актеров. Линда Росс играла забытую невесту. В общем, молодая девушка готовилась к свадьбе своей, сама себе начала шить платье, когда ей сообщили, что ее жених предпочел ей другую. На этой почве она сошла с ума и, когда дошила платье, взяла кухонный топорик и пошла, перебила всю свадьбу, оставив после себя кровавое месиво.

– Класс! Разве это не стильно? Любой девочке понравилась бы эта история. Придает уверенности и решимости.

– А о мальчиках ты не подумала?

– А нечего мальчикам посещать такие салоны. В старину жених вообще не имел права видеть невесту в платье до свадьбы. Да и сейчас такая традиция имеет место.

– Давай уже побыстрее войдем внутрь, а то у меня мурашки размером с таракана по всему телу. Вон и тетя Кларисса нас уже ждет, – он махнул головой в сторону пожилой грузной женщины, стоявшей внутри и вытирающей влажной салфеткой ладони.

– Здравствуй, мой мальчик, – сказала она и распростерла руки для объятия, куда племянник был сразу заключен. Тетя Кларисса крепко обняла Винса, не касаясь ладонями. – Руки все в тальке, не успела вытереть.

– Тетя Кларисса, это моя невеста, – сказал Винс, показывая на Руту взглядом.

– Какая красивая и молодая девушка! Она для тебя не слишком молода?

– Вы мне явно льстите, – сказала Рута и слегка приобняла женщину.

Та тоже изобразила объятие и на ухо шепнула девушке:

– Я тебя не боюсь, старая ведьма. – Затем обратилась к племяннику: – Винечка, погуляй по салону, присмотрись. Спрашивай, если что, девочки помогут.

– Я понял, тетя Кларисса, – ответил Винс, – о женском надо поболтать, да?

Кларисса проводила взглядом племянника, повернулась к Руте, грубо взяла ее за шею и притянула к себе.

– Слушай сюда, тварь! Я все про тебя знаю. Ты увела у меня парня пятьдесят лет назад. Потрахалась с ним и выкинула, как эту салфетку. Он не смог пережить этого и повесился. А я всю жизнь ходила к колдунам, чтоб снять твое проклятие безбрачия. Так и осталась в девках. И теперь Винс – мой единственный ребенок, о котором я забочусь всю его жизнь. И я не дам тебе ее испортить. И мне плевать, что у вас там все серьезно, как Кречет утверждает. Я костьми лягу, но ты никогда не выйдешь за него замуж. И я еще раз повторюсь, чтоб до тебя дошло: я тебя не боюсь!

Рута вырвалась из жесткой хватки и чуть не упала назад. Винс подбежал к ней и придержал за талию.

– Что случилось? – спросил он. – С тобой все хорошо?

– Голова просто закружилась от такой красоты вокруг, – прокомментировала тетя Кларисса. – Со всеми молодыми девушками такое случается здесь. Винс, приходите завтра лучше. У нас будет новая коллекция. Я сама подберу вам платье.

– Ты не против? – Винс обратился к девушке.

– Конечно, нет. Завтра так завтра. К тому же, новая коллекция!

– Спасибо тетя Кларисса. Завтра обязательно придем. – Бережно обнимая за талию Руту, он повел ее к выходу. Девушка потрогала свой лоб.

– Мне и вправду дурно что-то, – сказала она, сняла незаметно сережку и так же незаметно обронила. – Пойдем, малыш.

Они вышли из салона, прошли несколько десятков метров, и Рута остановила Винса. Она встала напротив него лицом к лицу и сказала:

– Малыш, я хочу, чтобы ты запомнил! Я никогда тебя не брошу. Никогда. Что бы ни случилось, я буду верной тебе до самой смерти, слышишь? И я тебе клянусь, мы завтра же вместе пойдем в Ковен, и я уволюсь к чертовой матери!

– Спасибо, родная! Я это очень ценю и люблю тебя. И мне кажется, ты потеряла сережку.

– Правда? – она потрогала мочку уха.

– Странно. Я же продумал крепление. Не могла она поломаться.

– Это я, наверное, в салоне обронила, когда голова закружилась. Ты никуда не уходи, а я сбегаю. Кажется, я знаю, где она. Только никуда не уходи. Я быстро! – сказала она и побежала в салон.

Кларисса сидела за столиком администратора и набирала в мессенджере сообщение Кречету. Ее отвлек звук разбитого стекла у входа. Она повернулась и увидела разбитую витрину над входом, в которой стоял уже теперь голый манекен забытой невесты. Вдруг раздался дикий женский крик где-то справа. В это же мгновение брызги крови ударили в лицо женщине. Она зажмурилась. Крики начали раздаваться повсюду, кровь по лицу и телу хлестала как из шланга. Тетя Кларисса начала выть от ужаса, закрыв лицо руками. Звуки затихли. Она еще несколько секунд прислушивалась, затем вытерла глаза и оглянулась. Ее взору открылась чудовищная картина. Все работницы салона были изрублены топором. Повсюду кровь, отрубленные части тел и предсмертные хрипы умирающих девушек. Одна из них пыталась ползти к выходу, помогая себе остатками правой руки. Левой не было по самый локоть. Теперь ни одно из представленных в салоне платьев не осталось чистым. Полоски разбрызганной крови украшали шелк моделей, а с некоторых из них свисали человеческие внутренности. Тетя Кларисса почувствовала соленый привкус крови у себя на губах.

Вдруг перед ней прямо из воздуха возникла Рута в том самом платье забытой невесты. На этот раз крови на нем было гораздо больше. Девушка слегка приподняла голову, чтобы из под черной фаты виднелись лишь губы. Сделала сильный замах и воткнула топор в плечо пожилой женщины. Лезвие вошло на несколько сантиметров в плоть и там же осталось.

Ужас на лице тети Клариссы сменился дикой болью, искривившей морщины до неузнаваемости. Та попыталась крикнуть, но выдала лишь хрип – рот наполнился кровью.

– Это я была той невестой, – прошептала Рута. – И ты самая тупая тварь из всех живых существ, раз решила, что не боишься белой ведьмы. Если ты и дальше продолжишь мне мешать, я клянусь тебе всей своей преданностью Одину, что до конца своей жалкой никчемной жизни ты пребудешь в бесконечном ужасе. Кивни, если поняла.

Та послушно кивнула. Ведьма резко выдернула из плеча топор, чем вызвала боль, граничащую с шоком у женщины, вытерла лезвие об ее костюм и направилась к выходу. По пути наклонилась, чтобы поднять сережку, и вышла из салона.

Возле входа стоял Винс. Увидев девушку, молодой человек тут же отвернулся, демонстрируя свое безразличие к происходящему внутри.

– И даже не подглядывал? – иронично спросила Рута.

– Ну, малыш! Я устал тебя ждать и решил помочь тебе найти сережку. А когда подошел ближе, то увидел, как ты что-то шепчешь на ухо тете Клариссе. И не стал входить.

– А я так и думала, что ты пойдешь за мной, но не знала, насколько далеко. – Она раскрыла кулачок и показала сережку. – Наденешь?

– Опять секреты, да? – спросил Винс, пытаясь продеть крепление в дырочку уха.

– Хочу тебе сюрприз сделать на свадьбу. Есть во мне что-то староградское.

– Уж не в этом ли платье ты хочешь прийти на церемонию? – молодой человек показал на манекен забытой невесты.

– Я думала над этим, – ответила девушка. – Но мне штрих не очень нравится. Слишком по театральному он тут… – она сделала жест ладонью, повторяющий полоску красных брызг.

– Нанесен, – подхватил Винс.

– Именно! Пойдем ко мне, я покажу тебе всю магию руны Тейваз. У нее есть пастельная часть, и она прекрасна. – Молодые люди направились к автомобилю Винса.

Постанывая и раскачиваясь из стороны в сторону, тетя Кларисса сидела на стуле и смотрела в пустоту перед собой. Рядом суетились сотрудницы, не зная, как привести в чувство свою управляющую. Одна девушка принесла мокрое полотенце и обернула голову своей начальнице. Вторая высыпала быстрорастворимый порошок в стакан с водой и пыталась напоить тетю Клариссу. Третья вызывала скорую.

Глава 18

Боудикка жила в одиночной холодной камере на минус третьем этаже Ковена. Помещение покрывали разводы и пятна крови по всей внутренней поверхности, и – ни одного предмета мебели. На стенах – два монитора, замаскированные под окна, постоянно показывающие один и тот же сюжет: средневековый мотив, в самых мрачных тонах. Площадь небольшой деревни, вокруг крохотные одноэтажные каменные постройки и скопление людей. Двух несовершеннолетних девушек прилюдно и показательно избивали короткими еловыми палками люди в черных монашеских туниках. Острые сучки от сломанных веток врезались в тела при каждом ударе. Монахи делали усилие, чтобы вытащить из плоти сучки, тем самым вырывая кусочки мяса, и ударяли снова. Звукового сопровождения не было, но итак было понятно, что девочки кричат непрерывно. Через какое-то время от болевого шока сознание покидало детей. Тогда люди в туниках предавали их воинам в римских доспехах, которые по очереди насиловали девочек в изощренных формах, применяя для этого рукоятки клинков и бытовые предметы. Насиловали до тех пор, пока девушки не придут в себя. Затем солдаты уступали место монахам, и все начиналось заново.

Она сидела спиной к входу, покачиваясь взад-вперед, что-то напевая, и была явно чем-то занята, не обращая внимания на окна с непрерывной казнью. Через всю комнату была натянута бельевая веревка, на которой сушились два кусочка серой материи, каждая размером с ладонь. А в правом дальнем углу стояло ведро с соляным раствором.

– Эйра? – подняла голову Боудикка, услышав отпирающиеся засовы двери. – Это не настоящая кожа. – Она встала, повернулась к верховной ведьме и показала кусок ткани, сшитой из лоскутков.

– В этот раз не было человеческой кожи, – ответила Эйра. – Ты была там. И там было много врагов, убитых тобой. А ты не позаботилась снять с них и кусочка для… Чего ты там шьешь. А новой кожи у меня нет в запасах.

– Представляешь, я так увлеклась. Там было так много фанатиков, что совсем забыла о своем маленьком хобби, – она хихикнула. – Конечно, это не хобби. Это парус, Эйра.

– Парус? Ты решила куда-то плыть?

– Разве ты не читала Александра Грина? «Алые паруса»! Это самая чудесная и романтическая феерия, которая только могла появиться только на земле!

– Ты будешь красить свой парус в красный цвет?

– Ну нет же! – Она вновь села на цветную подушечку, служившую ей сидением, и провела тыльной стороной ладони по поверхности сшитого полотна. – Я хочу, чтоб это выглядело именно как человеческая кожа.

– Куда поплывем? – Эйра села на корточки рядом с Боудиккой.

– Я одна поплыву, тсссс… – та прижала палец к губам и заговорщечески осмотрелась. – На остров Ольхон. – И тут же зажала себе рот рукой.

– Там твои девочки, да?

Боудикка закивала.

– Он увез их туда. Мой больной муж. Прямо в секту. Чтоб они страдали. И я очень боюсь, что Анну и Алину привезут в Феникс, на какую-нибудь проповедь. Будет облава. Но ведьмы же не убивают детей?

– Нет, конечно. Мы не звери. Хочешь попить? – Эйра достала бутылку из поясной офицерской сумочки. Здесь байкальская водичка и немного успокоительного.

Боудикка взяла бутылку и сделала глоток.

– Как же вкусно! – Сделала еще один. – Я все время надеюсь, что в следующий раз я найду своих девочек и заберу их. Поэтому каждый раз, когда ты меня приводишь на проповедь, я очень тщательно ищу своих дочек. В каждое лицо всматриваюсь пристально. И если это не Анна или Алина, то я наказываю их жестоко. Я же Боудикка!

– Именно поэтому я тебя туда и привожу, Боудикка.

– Смешно все это, – она улыбнулась и слегка наклонила голову в бок. – Я же ведь не сумасшедшая, Эйра. И знаю, что это не окна, – она показала на мониторы. – Это страшное кино, чтобы я думала, что я – Боудикка. Но я все понимаю, что никакая я не Боудикка. Я – Барбарра. Хотя мы с ней так похожи в своем горе.

– Угу. Один в один сюжет. Пей еще.

– А еще я очень боюсь, что в очередной раз Тамура не заметит моих девочек, махнет нечаянно своим острым мечом и отрубит им головы.

– Тамура аккуратная. Тебе незачем волноваться. Пей водичку. Так зачем тебе парус из человеческой кожи на Ольхоне?

– А помнишь, как Ассоль… – она вновь хихикнула. – Как Ассоль – звучит как какасоль.

– Ассоль увидела фрегат с алыми парусами и побежала на встречу своей мечте.

– Да. А у меня будет другая история. Мои враги увидят маленькую лодку с парусом из человеческой кожи и поймут, что приплыла самая страшная ведьма на земле. Я же самая страшная ведьма? Правда, Эйра?

– Чего не отнять, того не отнять, – улыбнулась верховная ведьма. – Такие легенды про тебя ходят, что у меня самой кровь в жилах стынет.

– Я приплыву, и они застынут от страха. Я усажу своих девочек в лодку и попрошу подождать пять минут. А сама вернусь на остров и покажу им самое страшное кино в мире.

– Успеешь за пять минут?

– Ну конечно, Эйра! Я же ведьма! Я умею замедлять время. Дочери ничего не заметят. А кровь я смою с себя быстренько.

– И долго еще шить твой парус?

– Не долго. Но мне нужна кожа. То, что ты принесла, никуда не годится. Смотри, вот настоящая кожа. – Она показала на фрагмент ткани. – Видишь, здесь и ушко чье-то осталось, и пальцы видны. А вот здесь волосы остались, а вот здесь были чьи-то глаза. А то, что ты принесла, только цветом похожа на кожу. Я, конечно, пришью эти лоскутки, но следующие фрагменты должны быть обязательно человеческими.

– Я думаю, что смогу помочь тебе больше. Ты сейчас пойдешь со мной в процедурный кабинет. Там врачи уже ждут. Они немного полечат тебя, и я обеспечу тебя самой отборной кожей с лица и кистей. Твой парус станет самым феерическим шедевром. И сам Александр Грин будет завидовать тебе.

– Ты что, он же давно мертв, – Боудикка вновь хихикнула.

– Правильно. Он станет завидовать тебе даже будучи мертвым.

– А это не очень больно? Ну, я про процедуры, а не про Грина.

– Это кто меня спрашивает про боль? – Эйрадемонстративно повысила голос.

– Я. Ой, что это я? Больно – так больно, – хихикнула она вновь. – А помнишь мое первое задание? Когда ты привела сюда группу фанатиков и сказала, что они должны знать, где мои дочки? Меня тогда Рута еще учила правильно смотреть на них.

– Помню, конечно. Ведьмы хотели проявить милосердие и убить тебя. А Рута сказала, что сделает из тебя самую страшную ведьму.

–Ага. Она тогда мне сказала, чтобы я была пожестче с фанатиками.

– Это была чудовищная охота на загнанных свиней. Сколько их было? Двенадцать?

– Что ты! Всего девять. Их потом приводили по многу. И по двенадцать, а однажды и тридцать два. Но запомнились мне только первые девять. Я тогда была еще совсем слабая. Поэтому сразу всех обездвижить не получалось. Они орали как недорезанные, – она улыбнулась. – Поняла игру слов? Недорезанные! Они ведь и правда были недорезанные. Столько страха в глазах взрослых и сильных мужчин я никогда не видела. Я не могла сконцентрироваться сразу на всех, и один бросился на меня и схватил сзади, когда я вспарывала живот другому. А Рута подошла к нему и прошептала на ухо: «Всякое дыхание да славит Одноглазого. Только мертвые звонят в колокола в раю». Он, помню, тогда упал на спину и больше не двигался. А брюки его начали окрашиваться в красный цвет. Мне потом Рута сказала, что кровь из попы самая чистая. Она тогда пальчик макнула в лужицу и нарисовала на стене узор. – Она обернулась и показала пальцем: – Вон тот узор. Непонятный какой-то.

– Футарк все свой складывает. Пойдем со мной, Боудикка.

– Некрасивый какой-то футарк. – Зевнула. – Мне поспать нужно немножко.

– Пойдем, я тебя уложу. Там мягкое кресло. Выключу свет и включу музыку.

– Ты меня напоила чем-то, да?

– Снотворное. Чтобы ты там врачей и одного профессора не убила. Пойдем, пока не уснула совсем. Надень, – она протянула темные очки Боудикке, – там светло. Глазам будет неприятно. Томас, выключи свет в коридорах.

Эйра взяла Боудикку под руку, и та послушно поплелась с ней в лабораторию.

Автоматическая дверь в наспех созданную лабораторию открылась. На пороге стояла Эйра со спящей Боудиккой на плечах.

– И почему я экзоскелет не ношу? – прокряхтела она. – Кто-нибудь заберет у меня девушку?

Сотрудники института сделали вид, что не слышат, чем вызвали язвительную ухмылку верховной ведьмы. Профессор колебался несколько секунд, но все же подошел и перехватил спящую на руки. Та его ласково обняла, и Сулу изобразил улыбку.

– Не бойтесь. Она под сильной дозой снотворного, – сказала Эйра.

Боудикку уложили на госпитальную кушетку, раздели и надели маску.

– А это еще зачем? – спросила ведьма. – Там снотворного – кита усыпить можно.

– Дополнительные меры предосторожности, – ответил Сулу. – Операция впервые проводится. Надо подстраховаться. – Затем он обратился к своим лаборантам: – Подключайте ее к системе. И зафиксируйте по конечностям карабинами. Делайте замер стагнума. – Посмотрел на Эйру. – Мы поставим порт на ключицу, который подключим напрямую к сердечной аорте. А кровь будем забирать сразу из девяти точек на центральных венах тела. Так будет в девять раз быстрее. Соответственно очищенный продукт будем вливать через порт. Процедура не должна занять более семи-восьми минут.

– Восемьдесят четыре целых шесть десятых с погрешностью четыре сотых процента по шкале Зеленого Рейна, – доложил лаборант, замеряя уровень стагнума портативным прибором. Затем прислонил считыватель ручного магниторезонансного сканера к коже Боудикке чуть ниже ключицы.

– Фиксирую аорту, – сухо произнес он и под считыватель наложил устройство с вакуумной присоской, – фиксирую порт. Готово. Выстрел!

Еще один лаборант нажал на кнопку пульта, и тело женщины рефлекторно дернулось.

– Порт подключен, – прокомментировал лаборант с ручным МРТ.

– Девять катетеров подключены к насосу. Готов к запуску, – сказал еще один сотрудник, пронизывая вену на запястье.

– Мы ведем какую-нибудь видеофиксацию операции? – спросил профессор.

– Нет, – ответила Эйра. – Если все будет успешно, то я приведу другого кандидата на изъятие стагнума. Вот там и будем фиксировать. А если она умрет, то никто не должен узнать об этом. И поверьте мне – я сумею об этом позаботиться. Включайте насос.

Лаборант взял планшетный пульт управления системой и тут же выронил его из трясущихся рук. Тряска мгновенно перешла на все тело, подкосив его. Через несколько секунд сотрудник лежал мертвым. Остальные в шоке попятились к выходу.

– Остановить операцию! – закричал профессор.

– Не останавливать! – рявкнула Эйра, подняла пульт и нажала на виртуальную кнопку. Насос заурчал, окрашивая прозрачные трубки в бордовый цвет. Вокруг ведьмы начали появляться вспышки огня, накаляя воздух. – Стагнум ее психует.

– У нас мертвый сотрудник, – Сулу снова попытался прервать операцию.

– Не мертвый, а парализованный. Я контролирую ситуацию. Макс сжигает любые энергетические флуктуации. А вот если мы прервем операцию, здесь уж точно появятся мертвые сотрудники. Я это гарантирую. Все вернулись на места! Продолжаем работать!

Кровь выкачивалась из тела, а прозрачный густой раствор заменял ее через порт. Боудикка начала дергаться и стонать. Через полминуты стон перешел в рычание, а затем – в крик. Она открыла глаза, резко посмотрела на лаборантов, столпившихся возле пульта. Двое из них потеряли сознание и упали.

– Продолжайте! – крикнула Эйра и положила ладонь на глаза подопытной. Рука верховной ведьмы тут же покрылась белым налетом инея. – Я охлаждаю ее мозг, замедляя его реакции.

Приборы работали на износ, ведьма все еще дергалась, но лаборанты больше не падали.

– У нас четыре тысячи триста пятьдесят граммов образца, – дрожащим голосом произнес лаборант у монитора, когда трубки от вен потеряли бордовый окрас и стали вновь прозрачными, наполняясь замещающим раствором.

В какой-то момент Боудикка перестала двигаться и замерла, наклонив голову вправо на подушке. Эйра оторвала руку от ее лба, который стал серо-синим от принудительного охлаждения, и закрыла ей пальцами веки, как это делают мертвым.

– Следите за ее состоянием? – спросила верховная ведьма.

– Мозг на шесть процентов всего работает, – сказал Сулу, щелкая пальцем по изображению стрелочного прибора на планшетном компьютере. – Мне кажется, вы его слегка переморозили. В остальном пока нечего сказать. Она в обескровленном стазисе. Раствор не заменяет кровь функционально, а лишь имитирует ее некоторые свойства. Что с моими лаборантами?

– Не переживайте. Простой глюкозой из такого состояния выводятся. – Эйра жестом указала санитарам на лаборантов без сознания.

– Гипогликемическая кома?

– Ацетонемическая, если быть точнее. Вообще, кома в таких ситуациях редкое явление. Боудикка парализует, контролируя состояние объектов. – Она переключила внимание на систему. – А что сейчас происходит?

– Сейчас торсионное вращение в аллотропных нанотрубках пытается извлечь все бозоны со свойствами стагнума. Мы не ищем иголку в стоге сена, а сжигаем весь стог.

– Сейчас можно снять показания уровня стагнума?

– Вот, видите значение? – профессор показал на цифры в электронной таблице.

– Но там нули!

– Именно! Это лишний раз подтверждает теорию кафедры. Стагнум в крови. Бог в лейкоцитах! Чувствуете поэзию?

– А можно это как-то зафиксировать? – Эйра сделал вид, что пропустила метафору мимо ушей. – Снять показания стагнума напрямую с лейкоцитов?

– Нет, конечно. Стагнум это нечто большее, чем просто бозон. Это результат взаимодействия всех суперпозиций бозона с сознанием. Или с подсознанием. Хотя это уже терминологические моменты.

– Куда они денутся после обработки?

– Кто? Бозоны? Да никуда! Насколько нам известно, они не способны существовать без среды взаимодействия. Просто исчезнут в квантовой пене. – Он ткнул пальцем во вновь окрасившиеся трубки. – Смотрите, очищенная кровь пошла.

Эйра вновь положила ладонь на лоб Боудикки.

– На надо, – остановил ее Сулу. – Мозг итак переохлажден. У вас удивительный стагнум, вызывающий любопытство и восхищение. Но от этого он не перестает быть деструктивным. Да и ваша подруга вроде спокойна. Смотрите! – Он указал на неподвижно лежащую Боудикку. – Вроде все хорошо. И уровень стагнума замер на нулевой отметке.

– Остается самый главный вопрос, – сказала Эйра, после того, как кровь полностью вернулась в тело, – способна ли существовать жизнь без стагнума.

– Очень слабые сигнатуры деятельности мозга. Но это скорее от переохлаждения. Много нейронов погибло. В остальном она… – Он еще раз посмотрел на мониторы с показателями, – Стабильна.

– Как закончите – в госпиталь ее, – отдала приказ верховная ведьма. – Профессор, я не буду с вас и ваших сотрудников требовать подписать соглашение о конфиденциальности операции. Я просто потом вычислю источник утечки и сожгу заживо. Я надеюсь, это всем понятно? – Она оглядела кивающих лаборантов.

– Можете не переживать, – ответил профессор. – Мы умеем хранить гостайны. – Затем подошел вплотную к Эйре и тихо произнес: – Я все еще рассчитываю пригласить вас поужинать со мной.

– Я не против, – изобразила улыбку. – Согласую рабочий график и скину вам вакантные часы. И я не ем ничего азиатского. Средиземноморская умеренная кухня будет хорошим вариантом. Я ушла.

– Подождите! А сегодня мы сможем запланировать это мероприятие?

– Сегодня? – она на секунду задумалась, – А почему нет? Ресторан «Венеция» в двадцать пятнадцать. Белое полусладкое для затравки.

– Спасибо вам, Эйра, – профессор Сулу склонился в одзиги.

Глава 19

Тамура вошла в полупустой бар «Суши весла», подошла к стойке, залезла на высокий барный стул и дважды крякнула, пытаясь сымитировать полицейскую кряк-сирену. Бармен о чем-то праздно беседовал с одним из местных завсегдатаев. Он повернул голову на звук, печально вздохнул и направился к посетительнице.

– Здравствуйте, – тоскливо произнес он, не поднимая глаз. – Что желаете?

– Шот кедровой, – весело ответила Тамура, подмигнув правым глазом.

– Платить будете? – спросил бармен, наливая в рюмку водку.

– Типа, если я из Ковена, то – наглая любительница халявы?

– Простите меня, – бармен склонил голову, прижав подбородок вплотную к груди.

– Нет уж! Этот грязный и гнусный стереотип меня порядком достал уже! – ведьма ударила кулаком по стойке. – Что ж вы из нас сволочей и халявщиц-то лепите? Вот, из-за таких, как ты, народ нас презирает! А должен бояться и уважать! Потому что ведьмы – это не коррумпированные архаичные полицейские, а великая надежда Феникса! Только на Ковене держится этот хрупкий и почти обреченный мир! Понял?– она перешла на крик.

Бармен затрясся в попытках что-либо ответить. Но в ответ раздавалось лишь мычание, почти переходящее в рыдание.

– Ладно, ладно, успокойся, – Тамура положила руку на плечо бармена. – Перегнула немного. Все хорошо. Просто хотела сказать, что если тебе и попадались ведьмы-халявщицы, то я совсем не такая. Просто хотелось хотя бы чуть-чуть очистить ведьм от распространенного ярлыка. Прости меня, пожалуйста. Напугала, да? У меня маленькая зарплата, но я в состоянии заплатить за еду и выпивку. Вот сколько я должна за выпивку? Ну, сколько?

– Шот кедровой стоит полтора гигаджоуля, – промямлил бармен.

– Святые каратисты! Сколько?!

– Полтора. – Бармен чуть не плакал. – Гигаджоуля.

– Охренеть! Ты ее из нерп и дельфинят выгоняешь? Нет уж! Сам заплатишь! И роллов – мне на закуску! Полтора гига! Подумать только! И – еще шот! Два шота!

– Конечно, – ответил бармен. Затем поставил микс-сет роллов и налил четыре рюмки кедровой водки. – От заведения. Вот палочки для роллов, – добавил он обиженно и удалился протирать бокалы.

– Томас, твое здоровье! – Тамура опрокинула рюмку и закусила.

– Спасибо! – раздалось в гарнитуре. – Перед входом в бар стоит незнакомый человек, не решаясь войти. Вывожу камеры на линзы очков.

В десяти метрах от стеклянных дверей бара стоял молодой человек. Бежевый плащ до щиколоток, полное отсутствие волос на голове и лице – он стоял и смотрел на вывеску, словно пытаясь прочитать ее, губами перебирая слоги. Затем сунул ладонь в боковой карман плаща и вытащил что-то в зажатом кулаке.

– Что в руке? – спросила Тамура.

– Я могу лишь разобрать кольцо на среднем пальце, – ответил Томас. – Два волнообразных витка нержавеющей стали.

– Чека от гранаты?

– Нет. Это напоминает кольцо для металлических ключей от механического замка. Он двинулся в сторону дверей бара. Я могу подключиться к системе контроля управлением доступа заведения общепита и блокировать двери.

– Ай, по губам сейчас кто-то получит!

– Прости, мама. Хотел сказать, что могу не впускать его.

– Тебе разве не интересно узнать его ближе?

– Интересно. Но я больше переживаю за тебя. Я пока не могу тебя защитить, как Митсу, например, но я уже думаю над этим. Есть несколько наработок.

Тамура широко улыбнулась. Глаза заблестели. Нежно погладила свою правую щеку ладонью.

– Вот видишь? – прошептала она. – Можешь же, когда стараешься. Пусть проходит. Просто наблюдай. Переключи меня на внутренние камеры.

Человек в плаще вошел в бар и огляделся. Остановил взгляд на темной ведьме, сидящей спиной к нему, и направился к ней. В двух шагах остановился, заметив движение головы ведьмы.

– Не оборачивайся, – произнес он мягко и шелково, – или паук умрет.

В этот момент из-под воротника плаща молодого человека показался Митсу. Он пробежал вверх по шее, остановился перед щекой и, особо не церемонясь, воткнул жвала в кожу.

– Мне нужна тряпка, – ответила шепотом Тамура. – Сухая, желательно.

– Для чего? – спросил мужчина в плаще.

– Надо вытереть пол. Я описалась. От страха, разумеется.

На линзах очков появилось изображение с камеры, установленной над барной стойкой. Парень замялся, явно не ожидая такой реакции.

– Ладно, не переживай. Пошутила я. Может, и не от страха. – Она опрокинула шот и закусила. – Ты кто такой?

– Я Предтеча.

– С погонялом разобрались. А имя у тебя есть?

– Предтеча – это имя.

– Ммммм. Как интересно. А я – Протеча. Вот мы и нашли друг…

– Ты – черная ведьма, – перебил он её. – Я видел тебя в городе Бога: черная ведьма, несущая Бога!

– Подглядывал? Ай, шалунишка!

– Бог писал книгу – Его последнее откровение. Писал прямо на моих мертвых глазах. Страницу за страницей. Ты себе даже не представляешь, как это было больно! Но я умолял Его не останавливаться. И читал с упоением, проговаривая и запоминая каждое слово. Страницу за страницей. На одной из них я увидел тебя. И ты несла в руках Бога!

– У вас где-то в религиозном техникуме есть предмет общения загадками, да? Что ни фанатик – то загадочный гуру. Я сюда бухнуть пришла, а не ребусы твои разгадывать. И не очень хотелось-то поворачиваться. Иди своей дорогой, пока я не при исполнении. Митсу, иди к мамочке.

Паук вынул жвала из шеи, перепрыгнул на плечо Тамуры и исчез в волосах черной ведьмы. Человек в плаще постоял еще несколько секунд, широко улыбнулся, развернулся и пошел к выходу.

– Стой, придурок! – крикнула она. – Куда пошел? Вернись… Пожалуйста.

Он остановился, разжал ладонь и посмотрел на металлические ключи в руке. Затем обернулся, убедился, что ведьма не смотрит на него, и подошел к ней ближе. Тамура постучала ладошкой по сидению барного стула, приглашая сесть, не поворачиваясь к нему.

– Прости, что испортила всю сакральность момента. А чего тебя так трясет? Вся кожа на лице вибрирует. Вот-вот отвалится. Купить тебе чего-нибудь выпить? Может, Но-шпы какой-нибудь?

– Я не ел и не пил уже много дней. И я не нуждаюсь в еде и воде.

– Завязал что ли? Я вот курить пытаюсь завязать уже лет семь.

– Нет. Просто я увидел Бога. Смог увидеть, вернее.

– Ууууу. А как же, – она щелкнула пальцем, и по мониторам очков побежали строчки писания: – «И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых»? Что скажешь на это?

– «И пал я ниц, и поклонился Господу. И Господь устами своими воззвал ко мне: "Дерзай, Енох, не бойся! Встань и стань перед лицом моим во веки". И поднял меня Михаил, великий архангел Господень, и привел меня пред лицо Господа. И испытал Господь слуг своих, сказав им: "Да вступит Енох, чтобы стоять перед лицом моим во веки". Славные же поклонились и сказали: "Да вступит". И сказал Господь Михаилу: "Возьми Еноха, и сними с него земные одежды, и умасти елеем благим, и облачи в ризы славы". И снял Михаил одежды мои с меня, и умастил меня елеем благим. И вид елея ярче света великого, и умащение им – словно росой благой, и благоухание его подобно мирре, и лучи, от него, – как солнечные. Оглядел же всего себя: стал я, как один из славных, и не было различия по виду», – процитировал Предтеча. – Ничего запрещенного. Все в каноны вписывается.

– Ого! Книга Еноха! Я на самом деле не разбираюсь особо. Это голосовой помощник подсказал. Но Книга Еноха неканоническая же! А неканонические – не считаются! И, кстати, плащик тебе Михаил дал?

– На мне не было одежды. Еще на подступах к городу Бога одежда превращается в прах. Глаза слепнут, уши закладывает от Его голоса, а волосы осыпаются песком по щекам. В этот момент ты делаешь последний вздох. И воздух кажется расплавленным металлом. Разум закипает, а сердце останавливается. Ты знаешь, что мертв и падаешь на землю, наблюдая, как кожа рук и ног стекает с костей черной грязью. Через мгновение сердце вновь начинает биться, возвращается зрение, слух и дыхание. А кожа вновь твердеет и становится живой. И ты снова идешь на звук его голоса, который как музыка, звучащая отовсюду.

– Круто, – сказала Тамура и осушила еще одну рюмку. Она брезгливо поморщилась и покрутила пальцем у пустой тары: – обнови, – выдавила она из себя, едва проглотив обжигающий алкоголь. Бармен послушно наполнил рюмки. – А если музыка отовсюду, то куда именно ты идешь?

– Туда, где больнее. Где страшнее и ослепительнее. Туда, где мгновенно слепнут глаза перед каждым морганием. Там сразу понятно, где Бог.

– В общем, в двух словах – ты умер, но Бог пожелал видеть тебя, и тебя собрали ангелы по кусочкам и представили перед Богом живьем? Потом дали книжку, где ты прочитал про то, как я работаю на создателя, а точнее ношу его в руках, не ведая того? – спросила темная ведьма.

– Зачем ты пьешь?

– Я не пью, – ответила она и опрокинула еще рюмку.

– А что ты делаешь?

– Напиваюсь. Твоя лавстори скучна и наивна. Начитался Еноха и решил в него поиграть.

– Я не рассчитывал, что ты сразу поверишь мне. На это потребуется время.

– Нииииии! Не потребуется. – Она вытащила из сапога нож и воткнула его в руку Предтечи, лежащую на барной стойке. Нож пробил кисть насквозь и прошел еще несколько сантиметров сквозь дерево столешницы. Дисплей на мгновение зажегся и сразу потух.

– Потеряна связь с… – начал было Томас, но тут же исправился: – Нож сломался. Не отвечает.

– Да, вижу. Тебе не больно? – спросила она, глядя на изображение улыбающегося лица Предтечи на линзах очков.

– Есть немного. Твой паук. Он откуда? – спросил робко Предтеча. – У тебя же с ним связь?

– Это длинная и трагическая история. Моя личная драма. Можно я уже повернусь?

– Я не уверен, что ты должна меня видеть.

– Все нормально. – Тамура, не оборачиваясь, сняла очки и подняла их над головой. – Это очки дополненной реальности. Я видела тебя еще перед входом. На линзы очков голосовой помощник выводит изображение с любых камер видеонаблюдения. Облачные технологии. Денег стоят – как почка архангела Гавриила. Хочешь взглянуть?

Он взял из пальцев ведьмы очки и надел на себя.

– Томас, покажи ему, – скомандовала черная ведьма и залпом осушила один шот.

– Полезное решение! – констатировал молодой человек. – Расскажешь про паука?

Тамура на мгновение задумалась, вытащила из пачки сигарету и прикурила ее.

– А, что мне терять? В общем, слушай, – произнесла она полупьяным голосом. – Я не всегда была такой черствой, циничной, беспринципной пофигисткой, как сейчас. Когда-то и я верила в человеческие ценности, в любовь, в семью. И любовь не обошла стороной меня. Он был высоким и могущественным. Его ненавидели и боялись. А я влюбилась. Решила – вот, наконец, появился человек, способный обуздать мой дурной, на тот момент, и буйный нрав. А он мне твердил, что я именно та, с кем он хотел бы прожить всю жизнь и состариться вместе. Говорил, что лет через семьдесят старичками, держась за ручки, будем бродить по парку и кормить таких же стареньких бородатеньких белочек. В общем, я отдалась ему после долгой борьбы мужского и женского начал. А через месяц меня посетила радостная весть: я жду мальчика. А он тут же увлекся другой неприступной дурой. Покоритель сердечных крепостей, чтоб он сдох! И мне вдруг этот еще не рожденный ребенок стал так ненавистен и противен, что я захотела от него избавиться. Причем, не хирургическим абортом, а прям вытравить ядом, как вытравливают клопов и тараканов. Я пила всевозможную отраву, а он не хотел умирать. Тогда я решила убить себя вместе с ребенком. Я прочитала о самом сильном яде на земле – яде паука с символичным названием «Святой Валентин щетинистоногий». Я выпила его и села ждать предсмертных судорог. Но их не последовало. Я выпила еще. Затем еще. В конце концов, оказалось, что яд растворил ребенка в моем чреве, а меня не повредил. А спустя несколько дней появился Митсу – маленький темно-серенький паучок с мохнатыми ножками. Он периодически выползал из моего уха, а затем снова туда заползал. Я сначала пыталась его прихлопнуть, но он оказался слишком шустрым. Тогда я начала его подкармливать молочком и печеньками. Я совсем перестала болеть, а любые раны на мне начали заживать гораздо быстрее, чем у обычных людей. А когда ко мне заявился мой бывший и стал избивать меня – Митсу его отправил на тот свет одним маленьким укусом в шею. Папашка корчился в страданиях, а я губнушкой рисовала на нем улыбку. С тех пор живет во мне и защищает меня – мой маленький сыночек Митцу. А еще, он плетет мне костюмчик из паутины. – Она сняла перчатку и продемонстрировала.

В момент очередной затяжки из ноздри темной ведьмы выполз паучок, переполз на сигарету и перекусил ее прямо у фильтра.

– Да, и еще он – яростный борец с курением, как видишь.

– Ты веришь ему? – спросил Предтеча.

– Ему? Да я всем верю. Легковерная и доверчивая. Зачем кому-то желать мне зла?

– Нет. Веришь ли ты ему, как слепой верит своему поводырю? Безоговорочно! Как дитя верит своей матери.

– Кому? Пауку? – Тамура широко улыбнулась и выпила полрюмки. – Он же стагнум. Такая хрень есть у каждого. Это часть меня – естественно, я ему верю. Тут же вопрос не веры. Тут просто концепция такая – верить стагнуму. Иначе он работать не будет. Этому еще в школе учат. Начали учить вернее.

– Знаешь, в чем отличие Бога от того, что вы зовете стангумом?

– Ну, это не сложно, – губы темной ведьмы расплылись в широкой улыбке. – Стагнум это всего лишь инструмент достижение цели. Как молоток или как деньги. Только работающий на квантовом уровне и воздействующий на всю реальность целиком. А бог – симптом параноидальной шизофрении, называемой в простонародье религией. А главное отличие, о котором знают даже маленькие дети: мы хотим использовать стагнум, чтобы выжить, а вы – чтобы сдохнуть. Ну, за кислород! – сказала она и опрокинула залпом еще рюмку.

– Это не так, – прошептал Предтеча. – Это было бы большой ошибкой. Зачем Бог создавал сначала вселенную, а затем свой венец творения – самого человека, чтобы тот убил всех? Пути господни неисповедимы, но не настолько же.

– Ого! Да я слышу разумные доводы от фанатика! Мне теперь даже арестовать тебя не за что! А зачем тогда тебе Бог, если ты никого убивать не собираешься?

– Исполнить его волю, разумеется.

– Нууууу, умеешь ты разочаровывать. А воля его – всех уничтожить, да?

– Конечно, нет. Я не знаю его воли. Но она точно не в физическом устранении того, что он создал.

– Тогда откуда ты знаешь, чего он хочет? Вернее не так. Откуда тебе знать, что делать, если ты не знаешь, чего он хочет? Ого! Да я гений диалектики!

– Это, кстати, самое не сложное. Достаточно просто наблюдать за всем, что тебя окружает и всем, что происходит вокруг, по минимуму вмешиваясь. Бог найдет способ указать тебе путь. Я, например, не искал тебя, но знал, что встречу. Ведь Он показал мне тебя.

– Ладно! А старика сумасшедшего чумой пометил, чтобы я нашла тебя сама, да? Ты же ведь знал, что он больной извращенец с доступом к оружию и боеприпасам? И что погибнут люди, когда он решит, как нужно исполнять пророчество? Невинные люди!

– Кровожадная ведьма, число жертв которой измеряется тысячами, говорит о гибели людей! – на этот раз улыбнулся он.

– Да, тут я перегнула слегка. – Она цыкнула губами. – Не идет мне чувство милосердной справедливости и сострадания. Все так говорят. И я совсем не кровожадная, если конечно это не простой фразеологизм. И я уже в зюзю, кажется. Давай, завтра продолжим, а? Я вообще-то тебя задержать должна и в Ковен отвести.

– Опять назначишь встречу в баре?

– Не, я с утра за тобой заеду на бай… На трамвае, короче, – подняла рюмку: – Давай! За то, чтоб ты не болел! – махнула шот и, морщась, добавила: – Пугаешь ты меня своим внешним видом и нездоровым цветом лица.

– Ты знаешь, где я живу?

– Ну конечно знаю! Я вчера к тебе в гости ехала – не доехала. Я вообще-то на тебя злиться должна за раздолбанный в мясо байк! Но у меня не получается злиться. Я так давно не злилась ни на кого, а так порой хочется. Знаешь, понервничать, испугаться до усрачки, позлиться на кого-нибудь. Скучно живу, да?

– Вот! – он протянул два одинаковых ключа на кольце. – Возьми.

– От кукольного театра?

– Ты сама поймешь от чего, когда время придет.

– Приколи сюда! – Тамура задрала ногу на барную стойку и показала на пустой карабин, свисающий с крепления сапога. – Никогда не знала, зачем он мне, и что на него можно прикрепить. Теперь там будут твои ключи. Я буду ходить везде и звенеть как прокаженная.

Предтеча прицепил кольцо к карабину и вышел из бара.

– Мне вызвать такси, мама? – послышалось в гарнитуре.

– Нет, конечно, Томас! Я, по-твоему, миллионерка? Пошли на трамвай! – Тамура встала и побрела к выходу. – Проследи за этим чудиком, Томас!

– Конечно, мама.

Глава 20

Профессор Сулу подъехал к ресторану «Венеция» на скутере в семь вечера, аккуратно припарковал его на стоянке для байков и вошел в зал. Быстро обнаружил хоста – пожилого мужчину во фраке – и поспешил к нему, минуя гардероб.

– Вас приветствует коллектив ресторана «Венеция» – полное погружение в феерию вкусов итальянского средиземноморья. Я так понял, вы впервые здесь?

– Впервые, и надеюсь, теперь регулярно. Я пригласил девушку. Вернее, это она меня сюда пригласила, так как сама периодически здесь ужинает. Вы мне поможете?

– Конечно! Позвольте пальто, – хост протянул руку, указывая на молодого парня в местной униформе. – Камерьере позаботится о нем.

Профессор послушно снял пальто, свернул наспех и сунул в руки пареньку. Тот взял его, расправил, затем аккуратно сложил и направился в сторону гардероба.

– Девушку зовут Эйра Лауда. Знаете такую?

– Верховная ведьма Ковена? Конечно знаю. Она покровительствует этому заведению. Простите за наглость, она ваша девушка? – несмотря на невозмутимое лицо профессионального игрока в покер, в голосе прозвучали нотки искреннего удивления.

– Ну как девушка? Согласилась со мной поужинать. А там – посмотрим. Вы мне поможете?

– Конечно. Эйра Лауда предпочитает полусладкое Чевико, пасту с помидорами и пармезаном и капрезе с базиликом, слегка сбрызнутым оливойл экстра вёржин. Ваш столик в углу за фонтаном – не любит громкую музыку. Когда ожидать вашу спутницу?

– В 20:15. Спасибо вам огромное, – склонился в одзиги.

– Вам помочь определиться с вашим выбором?

– Что заказать мне? – профессор отвел на мгновение глаза в раздумьях. – Да все то же самое! Можно уже идти к столику?

– Конечно можно! Вам помочь с цветами?

– Черт! Цветы забыл! – Сулу испуганно взглянул на хоста.

– Желтые хризантемы будут кстати.

– Где купить можно?

– Вам сейчас все принесут.

– Спасибо вам огромное! Как вас зовут?

– Джордано Ричелли.

– Как мне вас отблагодарить, Джордано?

– В живых останьтесь, – мелькнула еле заметная улыбка.

Профессор последовал за официантом к столику и начал было поначалу суетиться: переставлять стулья, раскладывать приборы, налил из бутылки с водой два стакана, чуть подождал, затем оба выпил и убрал в сторону. Когда принесли вино в ведерке со льдом, вытащил его и начал обогревать ладонями, затем взглянул на часы и вернул вино обратно в лед. Еще раз посмотрел на часы и немного успокоился. Вытащил телефон и начал читать новости из мира науки. Но сосредоточиться так и не получилось, и Сулу бросил это занятие. Принесли цветы в деревянной лакированной вазе, которые он тут же принялся поправлять. В 20:10 он попросил откупорить Чевико и сам разлил его по фужерам. Попросил убрать стаканы и открытую бутылку с водой. Хост поглядывал на суетившегося профессора и иронично улыбался.

Через десять минут в ресторан вошла Эйра, отдала в гардероб плащ и направилась к профессору. Тот вскочил, вытащил из вазы цветы, которые он так долго и тщательно поправлял, и протянул женщине.

– Вы сейчас все тут зальете, – сказала верховная ведьма, указывая на капли, стекающие со стеблей, – поставьте обратно. Я оценила ваше внимание, – она изобразила улыбку.

Профессор рассыпался в извинениях, отодвинул стул и помог даме сесть. Та взяла меню в тисненой обложке и начала изучать.

– Прошу меня простить, я в форме, – не отрывая взгляда от меню, сказала она. – Не успела до дому доехать. А опаздывать на первом свидании, или что там у нас, заставлять вас лишний раз нервничать. Что закажем?

– Простите, Эйра, я уже позволил себе заказать для вас, то есть для нас блюда.

Верховная ведьма взглянула на хоста. Джордано одобрительно кивнул, закрыв глаза.

– Какой вы молодец, – прокомментировала Эйра и повернула к себе винную бутылку этикеткой. – Винишко мое праздничное заказали. Позвольте угадаю? Паста и капрезе?

– Так точно! – он поднял фужер, – предлагаю тост! За великий тандем науки и безопасности!

– Очень неплохо, – ответила ведьма, отпила глоток и поставила фужер на стол.

В этот момент принесли салат, который Эйра тут же съела. Она подняла голову и взглянула на удивленного профессора.

– Мне Макса нужно кормить.

– Понял, – кивнул Сулу. – Управление энтропией – энергозатраная деятельность. Я сам был свидетелем сегодня, как он работает. Ваш стагнум. И простите меня, пожалуйста, за то, что не поверил вам на ток-шоу. Откуда он у вас?

– Он у меня с детства. – Она отпила еще вина и приступила к пасте. – Слабая и хрупкая девочка вынуждена была защищаться от мутантов, которые хотели принести ее в жертву своему богу. К счастью, у них ничего не вышло.

– Имя Макс – это производная от демона Максвелла, я так понял?

– Все верно.

Она достала двумя пальцами сигарету из пачки и показала ее профессору. Кончик сигареты засветился и начал дымиться.

– Это самое несложное, что я могу сделать. Примерно таким образом я могу подогревать себе еду, сжигать заживо людей, мебель, небольшие постройки. А однажды Макс спалил лесной массив, не позволив мне замерзнуть на лютом морозе. Мне тогда было пятнадцать, и я его почти не контролировала.

– Просто колоссально! – профессор вытаращил глаза и отвел взгляд. – Учитывая, что вы не нагреваете предметы и пространство, а просто перераспределяете молекулы в зависимости от их энергии, где-то в этот момент должно быть очень холодно?

– Так и есть. Молекулы с низкой энергией рассеиваются в пространстве. Я иногда использую охлаждающие свойства своего стагнума. Вы это сегодня видели. Но крайне редко нужно что-то охлаждать.

Она повернулась к хосту и постучала пальцем по пустой тарелке. Хост утвердительно кивнул и позвонил на кухню по раритетному телефонному аппарату, стоявшему на столике.

– Нагрев воздуха потребовал бы куда больше энергии, – прокомментировал профессор. – А тут за вас все делает случай. А вы управляете его вероятностью. Молекулы как бы сами могли перераспределиться. С ничтожной вероятностью, конечно. А вы эту вероятность повышаете до ста процентов. Это как лотерею каждый раз выигрывать.

– Скажите, Сулу, Боудикка будет жить? – спросила Эйра после длительной паузы, которую потратила на поглощение второй порции салата.

– У меня нет никаких оснований утверждать обратное. Нейроны восстанавливаются. И судя по динамике восстановятся полностью дней через десять. Она – ваша подруга?

– Не то чтобы. Я заботилась о ней. Но у нее когнитивное расстройство. Как она мне может быть подругой? Хотя ею я дорожу.

– Вы положили ее под скальпель. Значит, есть вещи поважнее?

– Ну во-первых, она идеальный кандидат. Во-вторых, я, как никто другой, желаю ее видеть в здравом уме. А в-третьих, есть вещи поважнее. Есть мнение, что определенная группа фанатиков эволюционировала настолько, что смогла изменить свой стагнум, продвинув его на качественно новый уровень. Они живут в условиях радиации, превышающей в тысячи раз предельно допустимый для жизни уровень. И смогли не только выжить там, но и обуздать гамма-излучение. Сейчас они представляют угрозу гораздо большую, чем потеря близкого человека.

– Насчет близкого человека, – осторожно, почти по слогам спросил профессор, – вы упоминали особого кандидата для удаления стагнума. Полагаю, этот человек оттуда. И он вам не чужой.

– Ох, профессор, любопытство вас до добра… Я это уже говорила, да? В общем, мне нужно идти. Call of duty, как говорили в прошлом. Все было очень здорово. Надеюсь повторить. Платить за ужин не нужно, все равно денег не возьмут. Я вам позвоню.

Сулу привстал, открыв рот в попытках ответить, но вырвался лишь выдох разочарования.

– Простите, – лишь смог прошептать он вслед уходящей Эйры сел на стул. Взял фужер и легко стукнул его о деревянную вазу с цветами. – Я, кажется, влюбился, – сказал он и выпил содержимое бокала.

Эйра уселась на заднее сидение служебного автомобиля, припаркованного прямо у входа в ресторан.

– Полковник Лауда? – раздалось в динамиках беспилотника.

– Домой давай. И соедини меня с майором Хоган.

Послышался звук посылки вызова.

– Святые параноики! – раздалось в динамиках, – сейчас-то я тебе зачем понадобилась? Я так сладко уснула здесь. А где сейчас я? – пауза, – в трамвае!

– Ох, чувствую по голосу, что обсинячилась в мясо. Нашла Предтечу?

– Да я бухала с ним. Он, правда, не пьет. Да и не ест ничего. По виду сдохнет скоро. Но я бухала. Мы мило побеседовали. Он про город бога мне такую историю рассказал.

– Ты должна была его арестовать.

– У меня выходной! Сама отпустила! Утром за ним съездю, или съездяю. В общем, утром приведу.

– А он позволит?

– Я уже договорилась.

– Больше ничего не рассказывал? Например, зачем он здесь? Где родился? Кто родители?

– Не грузи меня, пожалуйста. Завтра сама его допросишь.

– Ладно. Отбой связи, – закончила Эйра. Достала телефон и набрала профессору Сулу. – Вы еще в ресторане? Это Эйра.

– Я так рад услышать вас, – ответил голос, – хотя и прошло десять минут. Вы вернетесь?

– Простите, не сегодня. Я хотела еще кое о чем спросить.

– Конечно, спрашивайте.

– Газовая туманность в форме всадника, от взорвавшейся звезды, далеко от нас?

– Около тридцати световых лет. Не переживайте, газ никогда не доберется даже до границ Солнечной системы. Уж это явление нам ничем не угрожает.

– Значит звезда взорвалась около тридцати лет назад? Отбой, профессор. Наслаждайтесь ужином. Обещаю второе свидание, как минимум.

Она достала сигарету и закурила.

Глава 21

Мари с трудом поднималась по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж в ее спальню. Ребенок толкался и бил изнутри в живот. Каждый следующий такой удар или толчок вызывал очередную гримасу боли на лице исхудавшей и бледной девочки. Она держалась двумя руками за перила лестницы и со стоном шагала вверх.

– Опять ходила к идолу своему?! – с раздраженной хрипотцой в голосе произнес отец. Он стоял на самой верхней ступени лестницы и с демонстративным презрением смотрел на мучения дочери.

– Он убивает меня, – охнула Мари после нового толчка. – Я ношу чудовище. Сколько боли и страданий я еще буду терпеть? Чувствую, он убьет меня еще до родов.

– Он нервничает, – спокойно прокомментировал поведение плода отец. – Причем только тогда, когда ты в церковь бегаешь и с дверью разговариваешь.

– Ревнует, значит, – ехидно попыталась улыбнуться дочь и сделала еще шаг, поднявшись на четвертую ступень, а впереди было еще двенадцать.

– Какой стыд! Твой деревянный черт тебе дороже родного дитя.

Мари постаралась выпрямиться, сделала глубокий вздох, взглянула на отца и резко выпалила:

– Не моего дитя, а твоего! Разве не ты меня изнасиловал? И это не деревянный черт! Это живой ангел!

И тут же получила резкий точок назад, потеряла равновесие и рухнула на спину.

– Никто тебя не насиловал! – крикнул отец, увидев что дочь невредима. – Зачатие было непорочным! Тебе рожать через два месяца! Ребенок у тебя сильный, а ты совсем слабая. Не хочется потерять тебя, непокорную. Не вставай, дай ему успокоиться.

– Или ей, – прошептала сквозь зубы дочь.

Отец фыркнул и ушел к себе в комнату. Мари медленно ощупала ноги. Кровь не шла. Она перекатилась на бок, закрыла глаза и расслабилась.

Спустя несколько минут Мари внимательно изучала огромный гвоздь, торчащий из-под половицы ступеньки. Она приподнялась на локти, ухватилась за острие гвоздя и потянула его на себя. Гвоздь поддался. На руки посыпалась сухая труха древесины. Девушка потянула его вниз, но широкая шляпка не смогла продавить отверстие. Тогда она резко толкнула его вверх. Тот послушно вышел почти весь, оставив в половице лишь остриё. Она перехватила гвоздь сверху и, расшатав в разные стороны, вынула.

Гвоздь оказался чуть длиннее ладони девочки. Она задрала платье, обнажив живот, зажала гвоздь в кулачке и начала примерять его, касаясь острием чуть выше пупка. Ребенок замер.

– Страшно? – тихо спросила она. – Как же я тебя ненавижу. Презираю тебя и все что с тобой связано. Сдохнем вместе, – она замахнулась, напряглась изо всех сил, взвыла и… выдохнула. – Не могу, – прошептала и заплакала. Затем, через несколько мгновений, взревела, вновь замахнулась и как можно глубже вонзила ржавый металл в живот. В глазах резко потемнело, сознание отключилось.

Отец стоял наверху за дверью, стараясь прислушиваться к каждому звуку. И когда услышал крик, его лицо исказилось в отчаянии. – Мари! – крикнул он, рванул дверь на себя и фактически перелетел через ступени. Резко поднял дочь на руки и понес в спальню.

– Надо резать ее, – раздался голос врача. – Кровь не останавливается. Мари открыла глаза. Она лежала в своей кровати. Платье было задрано, а весь живот покрывали свернутые в тампоны бинты. За импровизированной ширмой из натянутой простыни проглядывались силуэты двух людей, в одном из которых Мари узнала худощавую фигуру отца. Другой, судя по голосу, принадлежал местному фельдшеру, который всю свою жизнь обрабатывал язвы от лучевой болезни у жителей Эдема. Девушка приподняла голову: бинты и платье оказались насквозь пропитаны кровью.

– Дочь выживет? – раздался голос отца.

– Я не знаю, – неуверенно ответил фельдшер, вздохнул глубоко и тихо добавил. – Вряд ли.

Мари зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы. И быстро начала шептать: «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!»

– Режьте! – тихо, но однозначно ответил отец. – На все святая воля Господня.

Мари от отчаяния закусила губу и закрыла ладонями лицо.

– Мне нужны инструменты, – сказал врач. – Снотворное, помощники и вода. Вы подготовьте воду и побольше белья, простыни подойдут, можно полотенца.

– Конечно, – ответил отец. И вывел врача из комнаты.

Девушка приподнялась, немного постанывая от боли, ухватилась правой рукой за простынь, перекинутую через бельевую веревку, и встала на ноги. Она зажмурилась, явно ожидая боли, и осторожно шагнула. Убедившись, что может передвигаться, Мари подошла к двери и прислонила к ней ухо. Послышались голоса мужчин, которые что-то бурно, но неразборчиво обсуждали. Она на цыпочках подошла к окну и, стараясь не скрипеть, открыла его. Затем обернулась в поисках одежды, но, ничего толкового не увидев, стянула простынь с веревки и завернулась в нее. Осталась обувь. Мари босиком перелезла через оконную раму и встала прямо в снег. Затем, переступая с ноги на ногу, подкралась к входу в здание. Там отец провожал фельдшера, закрывая за ним дверь. Девушка подошла вплотную к двери и прислонила ухо. Судя по скрипам половиц, отец поднимался наверх. Дождавшись скрипа последней половицы, Мари приоткрыла дверь и стащила резиновые сапоги, быстро надела их и, как могла, поплелась в церковь.

Там Мари, не медля ни минуты, достала отвертку из ведра с инструментами и быстро сняла все четыре штапика. Затем попыталась руками выдавить полотно с ангелом. Осознав тщетность попытки, она зашла в подсобку, закрыла за собой дверь, легла на спину и уперлась ногами в дверь. Полотно поддалось. Наружу вывалился квадратный кусок массива примерно тридцать на тридцать сантиметров с ангелом в центре.

Девушка вновь ощупала живот на предмет кровотечений и с трудом встала. Открыв дверь, она увидела отца, который стоял перед ней и держал в одной руке свечу, а в другой кусок полотна с ангелом.

– Отдай! – прорычала сквозь зубы Мари. – Он мой!

– Пойдем домой, – спокойно сказал отец и также спокойно направился к выходу, не выпуская полотна из руки.

Лицо Мари перекосило от ярости. Глаза налились кровью, а тело начало трясти.

– Домой? – крикнула она что есть силы. – На алтарь? Под нож? Сакральную жертву из меня захотел сделать?

– На все воля Господня, – прошептал отец и тут же получил резкий удар в шею чем-то острым. Он медленно развернулся. На него, затаив дыхание, смотрела дочь, ладони которой были в крови. Отец правой рукой выдернул из раны отвертку и посмотрел на нее. В глазах был ужас от непонимания происходящего: – Так не должно закончиться, – прошептал он и рухнул на пол.

Мари быстро подобрала ангела и зашагала к выходу. Затем остановилась и обернулась. Свеча, выпавшая из руки отца, лежала на полу, но продолжала гореть. Девушка подняла ее и поднесла к иконостасу. Тот, пропитанный маслом и красками, мгновенно вспыхнул. Она смотрела, как горящее масло капало с иконостаса на пол и на мебель, а на ее лице впервые за долгое время расцвела улыбка. Когда жар сталневыносимым, Мари покинула церковь и направилась к дому. Там она быстро нашла большую пластиковую сумку, выгребла с полок всю еду: сухие консервы, свежий и черствый хлеб, пакет сухого молока и несколько свежих картофелин. Затем переоделась в новую одежду: напялила на себя несколько свитеров, надела куртку и сверху еще непромокаемый плащ. Потом опять вернулась на кухню и взяла несколько коробков спичек. Полотенцем она обернула деревянную доску с ангелом и сунула ее в сумку с едой. Затем выскочила на улицу.

Со всех окрестных домов повыскакивали взбудораженные люди. Они бежали в сторону горящей церкви, что-то громко выкрикивая. А со стороны церкви слышались женские стоны и рыдания.

Мари накинула на голову капюшон и пошла прочь от церкви. Через несколько сотен метров она юркнула в переулок и спустилась по нему к реке.

Осенний снег был не глубоким, а кое-где и вообще подтаявшим, поэтому идти было не сложно.

У реки Мари остановилась у каменной скульптуры Христа, окруженного трубящими ангелами, которые славили воскресение Господне и победу над смертью. Христос смотрел вперед в сторону реки и кого-то приветствовал, широко раскинув руки.

Девушка взглянула в лицо каменного Господа.

– Что же ты делаешь? – прошептала она и, не ожидая ответа, пошла вдоль реки на восток.

Тем временем несколько мужчин вытаскивали из горящего храма еле живое тело священника

Отец Крис очнулся на той же кровати, где недавно лежала его дочь. Он осмотрелся и попытался приподняться. На скрип пружин прибежал фельдшер, который тут же уложил священника вновь.

– Вам нельзя вставать, – прогнусавил он. – Швы разойдутся. Рану пришлось зашить

– Где дочь? – хрипло спросил священник.

– Никто не знает, – ответил врач.

– Церковь сгорела?

– Почти вся.

– Там ее нет?

– Не нашли.

Отец Крис закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Долго я без сознания? – спросил он.

– Два дня.

– Там была подсобка, за алтарем сразу. В ней смотрели?

– Все обыскали, отец Крис. Как в воду канула.

– Она сбежала. Пошла по реке, наверняка. Дойдет до ближайшего поселка. Остановится в заброшенном доме или сельском магазине. Скорее всего, пойдет вниз по течению. Там подряд идут пустые деревни. Она это знает – бегала туда летом. Отправьте две группы людей вниз по течению и одну, на всякий случай, вверх. Никакого насилия.

– Как же нам тогда вернуть ее? – спросил фельдшер.

– У нее будет с собой доска деревянная с изображением идола. Примерно такого размера, – священник очертил в воздухе квадрат руками. – Просто заберите доску и возвращайтесь, – каждое следующее слово ему давалось все сложнее. – Она помешана на этом идоле и пойдет за ним куда угодно. Не медлите только и помните: ребенок – самое главное! И только он имеет значение. Иди уже! – последние слова отец Крис произнес обессиленным шепотом.

***

Сапоги почти полностью утопали в снегу, которого выпало уже много для середины осени. Но холода Мари почти не чувствовала. Даже сняла плащ, свернула и положила в изрядно похудевшую пластиковую сумку. Девушка старалась держаться береговой линии, здесь снег успевал таять. Хотя морозы давали о себе знать и местами начал образовываться лёд. Местами встречались сухих камышей, и приходилось выходить на глубокий снег.

Живот тянул вниз настолько сильно, что Мари останавливалась на отдых уже каждые сто шагов, которые она считала и после каждой сотни складывала их в тысячи.

Впереди она увидела высокую иву, склонившуюся над водой. Крона оказалась настолько огромной, что под ней практически отсутствовал снег.

– Там и заночуем, – пробурчала Мари. – Девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, двенадцать тысяч шестьсот!

Она расстелила плащ под деревом, достала из сумки открытый пакет, подняла пачку вверх и высыпала остатки сухого молока себе в рот. Затем спустилась к реке, зачерпнула ладошкой немного воды и запила. Затем еще раз нырнула рукой в сумку и вытащила доску с ангелом и отвертку. Аккуратно, чтобы не задеть узор, она отверткой отковыряла длинную щепку, подожгла ее и воткнула в землю. Отковыряла еще одну, а затем еще одну.

– Скоро ты станешь свободным от лишнего дерева, а я умру, – прошептала Мари ангелу, который настолько похудел, что легко поместился у нее за пазухой. – Грей меня, мой родной, – прошептала она, завернулась в плащ и уснула.

Посреди ночи ее разбудил собственный крик и дикая боль в животе. Все нижнее бельё промокло, и по ногам струились ручейки жидкости слегка красного оттенка. Мари резко вскочила, стянула с себя теплые панталоны и инстинктивно приняла позу наездницы, широко расставив ноги. Так боль чувствовалась меньше и перешла вниз живота. Она вцепилась руками в ветку и начала интенсивно дышать и тужиться, как когда-то видела у других рожениц. Ничего не происходило. Ребенок затихал, и Мари вновь ложилась на плащ. И в один из таких приступов ребенок просто сам выпал на мокрые панталоны, а рядом с ним рухнула и мать. Она не пролежала и минуты и поднялась на колени. Перед ней лежал вполне полноценный человеческий детеныш. Без видимых отклонений и аномалий. Она подняла его на руке и, осматривая со всех сторон, начала вертеть в поисках скрытых увечий. Ничего плохого не обнаружив, положила ребенка на спину. Затем достала из сумки канцелярский нож, зажала кусок пуповины в кулак, образовав петлю, вставила в нее нож и резким движением перерезала живую ткань.

Ребенок начал кричать. Мари прикрыла ему рот ладошкой и осмотрелась по сторонам.

– Смотри, я живая! – прошептала она ему. – Живая! – повторила чуть громче, скалясь в гримасе. – Убить меня хотел? Ничего не вышло! Теперь я тебя убью! Убью наверняка.

Она положила его на снег, зашла по колени в реку, быстро подмылась, оделась, собрала вещи и направилась вдоль берега вниз по течению.

– Надеюсь, что сдохнешь быстро на морозе.

Шатаясь и с трудом шагая по свежему снегу, девушка проплелась несколько сотен метров, пока не увидела впереди заснеженную крышу сельского дома. Она ускорила шаг.

– Деревня, – прошептала она, оглядываясь. Она шла по центральной улице заброшенного населенного пункта, всматриваясь в заснеженные здания. – А значит, должен быть магазин. В каждой деревне есть магазин!

Через минуту она уже знала куда идти. Магазин оказался закрытым, но трухлявая дверь под напором отвертки фактически выронила врезной замок вовнутрь помещения.

Небольшой торговый зал был с трех сторон окружен почти пустыми полками. На некоторых из них еще оставались бумажные упаковки и консервные банки провизии с выцветшими этикетками. Мари, не обращая на все это внимания, направилась в складское помещение, дверь в которое была заперта на серьезный навесной замок. Девушка впервые за последние несколько дней улыбнулась.

Через двадцать минут косяк, который держал стационарную металлическую петлю замка, был успешно выломан. Петля осталась на дужке замка, а дверь свободно открылась наружу. Склад оказался наполовину заполненным разнообразными продуктами. К тому же, прямо по центру его стояла старая деревенская дровяная печь.

Изучая провизию и предполагаемое место отдыха, девушка вдруг осеклась. Она тут же бросила сумку на пол и побежала назад к реке. Ребенок лежал на том же самом месте, где его оставила мать, и молчал. Мари быстро подняла и прижала его к груди, закутывая так, чтобы не оставалось ни одного обнаженного участка. Затем поцеловала головку и направилась обратно к сельскому магазину.

– Нет, нет, нет, нет, – в отчаянии произнесла она, глядя на пол складского помещения магазина. Там были разбросаны упаковки от сухого молока, половинка картофелины, отвертка, канцелярский нож и сумка. Мари положила ребенка на стол и бросилась к сумке. Та оказалась пустой. На глазах девушки тут же выступили слезы. Она подняла нож, взяла на руки ребенка и выбежала из магазина. Ее там встретили пустота и тишина. Мари огляделась.

– Я знаю, что вы здесь! – крикнула она. – Отдайте ангела! Он – мой! – Ей никто не ответил. Девушка вернулась за канцелярским ножом и снова вышла. Выдвинула лезвие и приставила его к горлу сына. Тот послушно молчал, – ангела верните, такой деревянный кусочек церковной двери с рисунком. Или я убью ребенка.

Через мгновение она услышала скрип двери. Справа стоял сельский кирпичный амбар, дверь которого отворилась наружу. Мари медленно подошла к нему. Внутри была лишь темнота.

– Есть кто? – спросила она, не отнимая ножа с горла ребенка. Руки дрожали, раздирая кожу на шее младенца, но тот молчал.

– Убери нож и покорми его, – раздалось из темноты. Это был голос фельдшера. – Я отдам тебе ангела.

– Я…– запнулась девушка. – Я не умею.

– Сумеешь, – послышалось изнутри. – Войди. Тут есть кровать. Не бойся. Я не трону тебя.

Она медленно вошла, стараясь что-нибудь разглядеть впереди. Глаза начали привыкать к темноте, и уже через несколько мгновений она видела очертания кровати и силуэт человека, сидящего рядом на стуле. Он встал и двинулся в сторону девушки.

– Не приближайтесь! – Мари демонстративно держала малыша перед собой на вытянутых руках, сжав в кулаке нож сильнее. – Я покормлю его.

Силуэт медленно вернулся обратно.

Девушка присела на кровать, оголила грудь и прижала к себе ребенка. Тот мгновенно обнаружил сосок и прильнул к нему губами. Мари прислонила его к себе сильнее и медленно, почти незаметно, начала качаться из стороны в сторону. Так они просидели молча несколько минут. Тишину лишь нарушали жадные причмокивания. Вскоре ребенок уснул.

– Держи своего идола, – сказал шепотом фельдшер и бросил кусок дерева на кровать рядом с девушкой.

Та аккуратно освободила правую руку, прижав к себе ребенка левой, и ощупала деревянную фигуру.

– Что вы хотите? – тихо спросила она.

– Пойдем домой, – ласковым шепотом сказал фельдшер.

– У меня больше нет дома! Я смогу жить здесь! Без всех вас! Тут есть еда, печь. Я справлюсь.

– Нет тут больше ничего. Все вынесли!

– Зачем? – слезы тут же заполнили глаза. Голос вдруг задрожал. – В городе ещё полно еды! Общине хватит ее на долгие годы! Зачем вам эта еда?

– Мы не можем оставить тебя с ребенком здесь. К тому же ты знаешь, как нам важно это дитя.

– Он обычный мальчик! Самый обычный мальчик!

–—Отдай его нам, – фельдшер протянул обе руки. – Или я заберу идола.

– Уходите! – Мари прижала ребенка сильнее к себе, затем сунула ангела себе под ногу и зажала ее.

–Ты его пять минут назад хотела зарезать, – сказал фельдшер. – А до этого оставила умирать на морозе! Ты еще сама совсем девочка. Одной здесь не выжить. Настанет момент, когда он надоест тебе, или закончится еда. И тогда он умрет. Отдай его мне. Я ему кормилицу подберу. Он гарантированно будет жить. Отдай, а?

Девушка посмотрела на младенца, поцеловала лицо несколько раз и протянула фельдшеру.

– Только уходите отсюда, – сказала она. – И оставьте мне еды. Хотя бы немного.

Фельдшер завернул ребенка в заранее приготовленную махровую простыню и вышел из амбара. Мари прижала к груди ангела и зарыдала.

– Твое увечье! – на фельдшера ошарашенно посмотрели все члены группы поиска, когда тот подошел к ним с ребенком. Они стояли посреди улицы рядом с несколькими полными мешками различной еды, которую они вынесли со склада.

– Что с ним не так? – осторожно спросил фельдшер.

– Его больше нет! – ответила сестра Анжела, и все разом потянулись к спящему младенцу.

– Обычный мальчик, говоришь? – почти неслышно произнес фельдшер, ощупывая свое лицо. Не осталось и следов некроза, занимавшего еще час назад половину лица. – Оставьте ей немного еды. Я обещал, – он протянул младенца сестре Анжеле, и та аккуратно поправила небрежно накинутую на ребенка простыню, – мальчик едва родился, а уже начал спасать нас, – добавил он.

Долговязый мужчина, сильно прихрамывая, переложил в желтый пластиковый пакет несколько пачек сухих продуктов и занес их в дом, где фельдшер оставил девушку.

И вся группа двинулась в сторону города.

Мари зарыдала. Потом немного успокоилась и уснула.

В какой-то момент она вдруг резко вскочила с кровати, быстро вытащила из-за пазухи ангела и бросила на кровать. Тот слегка дымился на конце крыла над головой

– Зачем ты обжег меня? – крикнула девушка.

Лицо ангела оказалось обращено в сторону окна, из которого светило утреннее солнце. Мари подняла идола, выбежала на улицу и посмотрела в небо.

– Там самолёт, да? Ты разбудил меня, чтобы я увидела… – она осеклась и уставилась в одну точку. Серебристый металл отражал оранжевые лучи раннего солнца и выглядел яркой летящей звездочкой, которая медленно и неслышно удалялась на восток. – Я знала, что они есть! Знала, что где-то живут нормальные люди! Ты чертов гений! – девушка расцеловала ангела и запрыгала от радости. – Мы сейчас же отправляемся за самолетом! Спасибо тебе, солнышко!

Она забежала в дом, где ночевала, и уже через мгновение выбежала оттуда с желтой сумкой.

Глава 22

– Ты много пьешь, – разбудили Тамуру назидания Бату. – На работу не опоздаешь?

– Принеси телефон, – ответила та разбитым голосом. – Я еще и курю много.

Она попыталась открыть глаза, но солнце резко ударило по зрачкам. Она вновь их закрыла и перевернулась на бок, спиной к окну. Через минуту почувствовала, как в руку сунули телефон.

– И попить тоже принес? – спросила ведьма, услышав звук наливающейся газировки. – Умничка моя. Может, мне тоже бросить все к дьяволу и замуж за тебя выскочить? – она жадно сделала глоток воды. – Чего молчишь?

– Плохо мне у тебя. Тоскливо. Лучше бы ты меня в школе зарезала, как дядю Йохана. А так я не мертв, но и не жив.

– Хочешь сказать, у нас даже секса не было ночью?

– Не было.

– Молодой ты еще совсем. Не нагулялся. Гормоны в уши стучат, требуют. Ладно. Мне позвонить нужно.

Она нашла контакт мотомастерской в телефоне и набрала номер.

– Здравствуйте, госпожа Хоган! – ответили там. – Байк готов, можете забирать.

– Ой, а привезите его мне, пожалуйста. До вас столько ехать долго.

– Конечно, привезем. У вас VIP-обслуживание. Адрес тот же?

– Да, спасибо, жду. – Затем обратилась к Бату: – Мне тут надо прокатиться – предводителя вашего в одно место свозить. Никуда не уходи. Хорошо?

– Куда я пойду? – с досадой в голосе произнес парень. – Будет все, как ты любишь: вино, свечи виртуальные и любовь. Я, кстати, бутерброды тебе на работу приготовил.

– Умничка моя, – Тамура мило улыбнулась. – Не переживай, красавчик. Сама чувствую, что заигралась. Я что-нибудь придумаю насчет тебя.

Она наспех оделась, сунула в рюкзак бутерброды, чмокнула Бату в нос и вышла из квартиры. У подъезда ее уже ждал отремонтированный электробайк.

– Томас, знаешь, куда меня рулить? Я сегодня без шлема, только очки.

– Да, мама. Дороги свободные, возмущения чужеродного враждебного стагнума пока не фиксирую. С твоего позволения ночью я взломал шесть спутников космического агентства и управление светофорами города. Теперь смогу регулировать общее движение, освобождая короткие и быстрые маршруты. И еще по мелочам.

– Святые баклажаны! Ты – чертов гений, Томас. Теперь все будут думать, что мой стагнум управляет городом! А что нам дадут взломанные спутники?

– Это спутники связи. Они обеспечивают раздачу интернета жителям города. Вся информация проходит через них. Теперь мы не только сможем отслеживать мобильные устройства всех людей, но и влиять на информационный контент.

– Много канцелярщины, Томас! А что там еще по мелочам? – она завела байк и тронулась вперед.

– Сама скоро поймешь, мама! – на дисплеях очков Тамуры появились улыбающиеся смайлики.

– Куда едем, Томас? Туда же, куда и позавчера мотались – не домотались?

– Нет, сейчас Предтеча в двадцати трех километрах отсюда. Сначала надо будет выехать на Шестое Северное шоссе, а потом свернуть на территорию поселка «Кедровая ночь». Но там опасно, мама!

– Не ссы, Томас! Будет опасно – развернемся и уедем. Пока просто рули меня.

Ведьма выехала с территории жилищного комплекса на почти пустое шоссе. Проехала несколько километров и открыла рот от удивления: на рекламном щите большого перекрестка улыбался мальчик лет десяти. Он подмигнул, и снизу появилась надпись: «Я позабочусь о тебе, мама!»

– Только не говори, что это ты, Томас, – сказала Тамура.

– Я таким себя вижу. Не нравится, мама?

– Очень нравится, Томас. Ты еще и лукавить научился. Видишь же, что лыблюсь, как дурочка малолетняя. Я надеюсь, ты меня не ревнуешь к Митсу или к Бату.

– Конечно, нет. В скриптах моей нейросети нет деструктивных эмоций. Зато я научился таким чувствам, как любовь и благодарность. Они помогают победить страх.

Она ехала по пустым улицам по зеленой светофорной волне, наблюдая, как на перекрестках в перпендикулярных направлениях собирались небольшие заторы. На всех рекламных щитах на несколько секунд появлялся Томас, который то танцевал, то дарил воздушные поцелуи, то, широко раскинув руки, приглашал к объятию. Ведьма счастливо и беззаботно улыбалась, направляя байк по стрелочкам навигатора на дисплеях очков в сторону пригорода. Спальные многоэтажки редели, пока совсем не исчезли, уступая место многоквартирным коттеджам с зелеными лужайками и парковками с синей и красной иллюминацией.

– Музыка, Томас. Она бесподобна. Но почему так тихо?

– Я не включал музыку, мама. И с улицы тоже ничего похожего на музыку не слышно.

– Такой… Призрачный эмбиент. Еле уловимый… Но бесподобный. Ладно, забей. С похмелюги чего только не услышится.

Они проскочили еще два светофора на зеленый свет.

– А служба управления светофорами ничего не заподозрит? – спросила Тамура.

– Я аккуратно. Когда управляешь всеми светофорами сразу, можно создать иллюзию корректно работающей программы. К тому же все диагностические утилиты тоже под моим контролем. А в рекламных кампаниях я создал фейковый заказ на социальную рекламу, чтоб просто порадовать тебя, мама. Мы подъезжаем, – добавил Томас, когда байк пересек информационный указатель, обозначающий выезд из Феникса. – Еще четыре километра. Наша цель – частное владение номер шестьдесят четыре по правой стороне. На воротах электромеханический замок. В пятнадцати метрах от ворот одноэтажное здание, судя по всему – дом для гостей. Основной дом дальше. В доме для гостей двенадцать взрослых вооруженных мужчин и Предтеча. Я не вижу, что они там делают, но видел, как входили. Они убьют тебя, мама, примитивным огнестрельным оружием.

– Ну а ты мне на что? – спросила ведьма, останавливая байк у ворот владения шестьдесят четыре.

– Я не смогу тебя защитить. У них даже камер внутри нет. Рекомендую вызвать подкрепление.

– Мы одним глазком глянем, если что – просто свалим оттуда. Бегаем же мы быстро! Включай экзоскелет на максимум. И молчи пока, раз бесполезен. Жди команды.

Она слезла с мотоцикла, сняла с себя катану и сунула ее в боковой футляр байка. Подняла сидение и в бардачок положила все ножи, гранаты и один пистолет. Затем подошла к закрытым воротам и цыкнула дважды языком. Из ноздри появился Митсу и перебежал на замок. Юркнул в скважину и через минуту замок щелкнул. Ведьма толкнула створку и пошла в гостевой дом. Там она открыла дверь и очутилась в небольшом коридорчике. Прислонилась ухом к внутренней двери и замерла: слов было не разобрать, но явно это был голос Предтечи, который к чему-то призывал. Она наклонилась к замочной скважине, чтоб лучше слышать, и случайно головой толкнула дверь. Та легко подалась и открылась внутрь.

В помещении двенадцать мужчин, сидевших за столом и слушавших до этого Предтечу, резко обернулись. Их взору предстала застывшая в согнутой позе Тамура. Она водила зрачками из стороны в сторону, явно не ожидая такого исхода. Фанатики мгновенно вытащили ружья, карабины и автоматы и направили на темную ведьму. Раздались щелчки затворов.

– Стойте! – крикнула она, разогнулась и подняла руки вверх. – Я пришла с миром! – а затем шепотом сторону: – как же по-дебильному прозвучало сейчас. Смотрите! – вновь обратилась к ним. Она двумя пальцами медленно вытащила второй пистолет из кобуры и так же медленно опустила его на пол. – Хотела бы войны – закидала бы дом гранатами! – и в сторону опять шепотом: – зачем про гранаты рассказала, дура?

– Повернись! – скомандовал седой мужчина.

– Да-да! Там набор смертоносных сюрикенов на магнитиках. Я сейчас их тоже сниму и отдам вам. – Тамура в несколько заходов отстегнула от контроллера все четырнадцать звездочек, сложила их в стопку. – Отдам лично тебе, командир, – произнесла по слогам седому. – Даже подарю. Будешь трофеем среди друзей хвастаться. – Она вновь подняла руки вверх и медленно направилась к мужчине. Положила их перед ним на стол. Тот взял одну из них, рассмотрел и вновь вернул в стопку. Накрыл пистолетом и посмотрел на Предтечу. Но Предтеча никак не реагировал, молча наблюдая за происходящим. Остальные, слегка успокоившись, немного опустили оружие.

– У нее еще паук был смертоносный! – крикнул молодой парнишка, сидящий напротив.

– Паука лично подарю тебе, – сказала она парнишке. Открыла рот и сняла с языка Митсу.

Все двенадцать мужчин дернулись и вновь нацелились на Тамуру.

– Ведьма! – крикнули в унисон несколько человек.

Ведьма обогнула стол и аккуратно спустила паука на столешницу. Взяла полупустой стакан с водой, допила и перевернула его, накрывая паука. – Все! Теперь я полностью без оружия! Разрешаю изнасиловать меня по очереди, а потом сжечь, как в старые добрые времена.

– Ответь нам, черная вдова, пока мы не отправили тебя на суд высший, зачем ты здесь?

– Вот это хороший и правильный вопрос! И я отвечу. Во-первых, я не черная вдова. Если и есть среди ведьм черная вдова, то это скорее белая ведьма. Какой оксюморон, правда? Черная вдова – белая ведьма. Это она мужиков своих убивала или с ума сводила. Хотя и она сейчас исправилась и замуж собралась…

– Я вопрос задал! – фанатик ткнул ствол в грудь Тамуре.

– И теперь мы плавно подошли ко второму пункту. Я тут на днях встретила Предтечу. И он рассказал мне про город Бога. И вам наверняка тоже рассказывал. Потрясающая история. Правда?

Фанатики закивали.

– Так вот он в этой истории упомянул обо мне. Я была в говнище пьяная, и возможно не уловила сути. Теперь это меня так тревожит – всю ночь не спала. Я Предтече один вопрос задам, и вы меня преставите своему Господу Богу. Всего один! Ну пожалуйста.

Тамура, подошла к Предтече, сняла с пояса наручники и демонстративно медленно пристегнула один браслет ему на запястье, другой – себе.

– Томас? – тихо спросила она.

– Траектории вычислены, мама, – ответил голосовой помощник.

–– Пойдем, выйдем, – обратилась она к Предтече, – всего на одну минуточку.

Тот послушно встал, улыбнулся, тем самым успокаивая соратников, и пошел за Тамурой. Когда они уже подошли к двери, позади кто-то крикнул громким басом:

– Еще шаг, черная ведьма, и я тебя лично отправлю в ад!

Она остановилась.

– Это было великолепно, мама, – раздался в гарнитуре голос.

– Предтечу мне только не убей, – ответила та.

И в этот момент верхний сюрикен из стопки рванул вверх, рассек подбородок седому и направился в сторону следующего фанатика, пробил ему лопатку, вырвался и так далее, пока не упал на ловушку контроллера на поясе ведьмы. Остальные звездочки повели себя подобным же образом, устроив в помещении мясорубку. Раздались случайные выстрелы. Но в ведьму никто не попал. Кто-то по инерции нажал на курок, корчась от боли, кто-то от отчаяния, уже не целясь, стрелял во все стороны. Через пару мгновений все фанатики лежали в собственной крови. Раздавались хрипы и стоны.

– Двое вооруженных фанатиков выбежали из основного дома, – сказал Томас. – Третий засел на крыше и держит на прицеле дверь.

Тамура подбросила ногой свой пистолет, лежащий у двери, и поймала его рукой.

– Что делать, Томас? – прошептала она.

– Я попробую тебя прицелить, мама. Смотри на красную метку в очках. Сейчас необходимо нейтрализовать снайпера на крыше.

– Где он?

– На два часа сорок семь минут. Я отвлеку его, а ты целься и стреляй. И сразу обратно в дом после выстрела.

– Как отвлечешь-то?

– Позвоню ему с номера седого фанатика, который сюрикены держал. Давай!

Ведьма толкнула дверь и повернулась в сторону основного дома. Изображение на дисплеях очков мгновенно сфокусировалось на снайпере, увеличив его в несколько раз. Он смотрел на свой телефон, явно не понимая, что делать. Спустя мгновение он ответил на вызов, а на его шее появилась красная точка. Тамура без труда сняла его одним выстрелом.

– Двое фанатиков бегут сюда. Предположительное время прибытия…

– Сынок, говори попроще. Ну, ты же мальчик! В твоих устах канцеляризмы звучат как мат.

– Извини, будут секунд через двенадцать.

Тамура резко развернула Предтечу спиной к двери и дернула его на себя за одежду. Они вместе упали на пол так, что Предтеча оказался сверху. Ведьма практически полностью спряталась под ним. Дверь отворилась, и на пороге стояли двое мужчин с взведенными автоматами. Увидев поваленного Предтечу, они машинально убрали оружие и бросились к нему на помощь. Тамура вынула руку из-под плеча Предтечи и дважды выстрелила.

– Все, Томас? – спросила она.

– Иной активн… никого не вижу пока больше.

–Ты не ранен, малыш? – спросила она Предтечу, пытаясь вылезти из-под него.

– Нет, – ответил тот.

Тамура поднялась и, как могла, отряхнулась одной рукой.

–Ты можешь снять металлические кольца, скрепляющие нас,– добавил Предтеча.

– Какая поэзия! Мы разводимся?

– Обещаю, что никуда не денусь и поеду с тобой к твоей начальнице – верховной ведьме.

Тамура послушно сняла наручники и цыкнула дважды языком. По полу бежал напуганный Митсу, огибая трупы. Через мгновение он исчез в ухе темной ведьмы.

– Пойдем? – спросил Предтеча, не оборачиваясь на мертвых и умирающих соратников.

– Горевать не будешь?

– Они готовились к этому дню всю свою жизнь. Их предназначение выполнено. Пойдем?

– Ну ладно, пойдем, – удивленно ответила Тамура.

Они вышли за ворота, и ведьма махнула головой в сторону байка.

–На таком катался когда-нибудь?

– Не совсем на таком. Дашь порулить?

– Ты мне нравишься все больше и больше, – улыбнулась Тамура. – А ты мне тут грязью не размажешься, как в городе Бога?

– У меня тоже есть предназначение. Я, как и все, сгину тогда, когда выполню его полностью.

Предтеча уселся за руль, а Тамура запрыгнула к нему сзади, обняла и прижала голову к спине.

–Куда едем? – спросил он.

– А куда едется, туда и едем.

– Эта кнопка, да? – и байк плавно тронулся с места.

– Слушай, вот ты вчера говорил, что я бога в руках несла. А сегодня про смерть как следствие выполненного предназначения. И я держу сейчас тебя в руках – вроде как несу. А ты вроде как боженька тут для всех. Я же не сдохну по прибытии?

– Не переживай. Я не Бог. И даже Мессия не Бог. И ты сама все поймешь, когда придет время.

– Звучит заманчиво. Томас, порули его светофорами.

Они вновь летели по свободным улицам Феникса, огибая редких зазевавшихся водителей и нарушающих правила пешеходов. Зеленый свет сопровождал их везде, а если изредка переключался на красный, то в тот же момент загоралась зеленая стрелка, и Предтеча послушно поворачивал в ее направлении.

– Храм Бога! – сказал Предтеча, останавливая байк перед Ковеном. – Он прекрасен своей мрачностью и безупречен сущностью. Пожалуй, это лучшее творение Создателя.

– Храм Бога, говоришь? – ответила Тамура, слезая с мотоцикла. – А я всю жизнь думала, что это логово дьявола. И что в нем божественного?

– Здесь все и произойдет.

– Что произойдет?

– Для события этого еще не придумано слово. Но в тот момент не будет разницы между Богом и дьяволом. Все станет единым.

– Ты заминирован, что ли? – Тамура изобразила на лице испуг.

– Нет, почему ты так решила?

– Надо было в городе Бога попросить его в конце, чтоб он тебя бонусом еще и юмору научил. В общем, погуляй пока здесь. Я пропуск на тебя оформлю. Не хочу тебя в Ковен заводить как арестанта. Только далеко не уходи. Минут через десять буду. Можешь пока каштаны пособирать. Они тут везде. – Она хлопнула его по ягодице, легкой рысью взбежала по ступенькам и исчезла за дверью.

Глава 23

Рута и Винс подъехали к Ковену на такси. Винс вышел первым, обогнул беспилотник и открыл дверь даме. Та любезно протянула руку. Через пару мгновений они стояли в обнимку, разглядывая массивное здание Ковена, пугающее своей мрачной красотой.

– Никуда не уходи, мой будущий муж! – она подпрыгнула и чмокнула его в губы. – Я только напишу заявление и очки верну одной пожилой ведьме антрацитового оттенка. Уже все в курсе. Постой пока тут и начинай планировать нашу жизнь. По секрету тебе скажу, – перешла она на шепот. – Я тут недавно проверялась. У меня здоровые и готовые к оплодотворению яйцеклетки.

Винс обхватил ее руками и прижал к себе.

– Тише ты! – прокряхтела она. – Яйцеклетки раздавишь. Все. Пойду я. Мне от силы пятнадцать минут надо.

– А если не отпустят? – улыбался Винс.

– Будут прокляты до тринадцатого колена! – прошептала она, театрально изобразив ведьму.

Рута перешла проезжую часть и вошла в ворота Ковена. Застыла на мгновение, чтобы сканер распознал ее, и двинулась в сторону центральной каменной лестницы. Через несколько шагов её подкосило и, потеряв равновесие, она зацепилась за рукав Предтечи.

– Простите, пожалуйста, – прошептал он, поднимая ее. – Я вас не заметил.

Рута обернулась и посмотрела на него.

– Да от тебя фонит, как от цистерны с изотопами, – сказала она. – Я это и без приборов чувствую. Как ты еще живой? – Её ноги перестали слушаться.

– Все хорошо, ведьма, – ответил тот. – Твое время пришло. Я чувствую это.

Ослабевшие ноги вновь подкосились, и Рута упала на брусчатку. Рядом с ней присел на корточки Предтеча.

– Какое еще время? – молодой голосок превращался в старческий хрип. – Кто ты такой?

– Я – Предтеча! Жду пропуск. А ты умираешь. Твое время пришло много лет назад. Я не пойму, почему Он позволял тебе жить, но сейчас все закончится для тебя. И я здесь совсем не при чем. Ты сумела зацепить молодость крючком безвременья и явно передержала ее. А сейчас крючок сломался. Ты старая и дряхлая, а может, уже и мертвая, как я. Прощай, ведьма. – Он аккуратно положил ее голову на ступеньки и пошел в сторону ограждения, где по периметру росли каштаны.

Ведьма попыталась поднять руку, но та только дрогнула. Она застонала и, собрав все силы, подволокла руку к лицу, ощупала дряхлыми пальцами глубокие морщины и тряпочную кожу, и завыла еще громче. Рядом присел Винс с оцепеневшим от ужаса лицом.

– Что происходит, любимая? – сквозь слезы и поцелуи спросил он. – Я ничего не понимаю.

– Дай мне пять минут, – еле выговорила Рута. – Он не сильнее меня.

Винс ее не отпускал, но и не сжимал крепко, боясь сломать старые кости.

– Отпусти, – сказала она, вырываясь. – Дай мне пять минут. Видишь, уже руками могу двигать. Лучше подними меня. – Она поднялась, облокотившись на парня. – И жди меня там, где я тебя оставила. Пожалуйста.

– Я не брошу тебя, – мямлил тот.

– Уже увидел мое истинное лицо, чего тебе еще надо?

– Я вызываю скорую! – бросил он, набирая номер.

– И чем она мне поможет? Молодость вернет? – прохрипела она, забирая у него из рук телефон и завершая вызов. – Дай мне всего пять минут. Я грохну эту мразь!

Она вырвалась и захромала по ступенькам в Ковен. У двери она вновь упала, но на этот раз быстро поднялась, кряхтя, встала и заковыляла внутрь.

В вестибюле ведомства, ожидая лифт, она бросила взгляд на застывший вопрос в глазах дежурного, сидящего на рецепшн у входа.

– Лучше молчи в тряпочку, – процедила сквозь зубы неузнанная ведьма, зашла в лифт и прохрипела. – Оружейная.

Лифт не отреагировал на незнакомый голос. Рута закрыла глаза, постаралась как можно глубже вздохнуть.

– Всякое дыхание да славит одноглазого! – прошептала она. Затем подняла голову по направлению к микрофону и как можно отчетливее и мягче приказала: – Оружейная!

Лифт тронулся. Она ехала, закрыв глаза и прижав к груди голову. Динамики лифта проигрывали музыку. Чуть приоткрыв глаза, она боковым зрением посмотрела на зеркальную стенку лифта: та же девочка, с той же фигурой и волосами. Только лица не было видно. Она вновь закрыла глаза и резко открыла, повернув голову к зеркалу. Ее взору предстало обезображенное глубокими морщинами лицо, желтые помутневшие глаза и исказившийся от старости рот с дрожащими нитками губ. Она, не сдержавшись, зарыдала.

– Сука, даже слез нет! – сказала она, трогая глаза. – Ждать! – крикнула ведьма, когда лифт достиг этажа оружейной.

Биометрический считыватель ДНК узнал женщину, и дверь привычно отворилась. Минуя стеллажи со стандартным оружием подразделений, она шла в самый конец помещения, где располагалось снайперское оружие. Ощупывая руками винтовки, висевшие там, и щуря глаза, она, наконец, добралась до М200 и сняла ее, чуть не уронив. С трудом, кряхтя, перекинув оружие через плечо на спину, пошла на выход. Путь ей преградила приемщица.

– Вам помочь? – спросила она.

– Пачку патронов к М200 и вскрой себе горло, – ответила ведьма.

– Майор Дилиас? – спросила приемщица ошарашенно. – Простите, сейчас все сделаю. – Она метнулась в расходный отсек оружейной и достала оттуда упаковку патронов. Быстро выбежала и протянула их Руте.

– Заряди! – приказала ведьма, поворачиваясь к приемщице спиной. – Видишь же, что сама не в состоянии. И очки мне надень, а то я не вижу ни хрена. На поясе висят!

Приемщица вскрыла пачку руками, от чего все патроны рассыпались по полу. Она, извиняясь, все быстро собрала, зарядила обойму и надела очки на Руту.

– Томас! – позвала Рута голосового помощника.

– Температура воздух…

– Заткнись, Томас! Включи мне диоптрии какие-нибудь. Я ни хрена не вижу.

– Плюс семь, согласно положению хрусталика, – ответил тот.

– Еще две добавь! – добавила ведьма, наблюдая, как близкие объекты становились четче. – Чердак! – крикнула она, заходя в лифт. – Лифт не реагировал. – Какой самый верхний этаж, Томас?

– Тридцать седьмой.

– Тридцать седьмой этаж! – повторила громко ведьма.

Лифт послушно тронулся вверх.

Она вышла из лифта на самом верхнем этаже и огляделась: вертикальная металлическая лестница на чердак. Ведьма тяжело вздохнула, чуть не заплакав, и полезла наверх. Кости скрипели, отдаваясь острой болью в суставах, отчего старая ведьма стонала. Через несколько минут она толкнула что есть сил люк чердака, слегка отдышалась, сняла с себя винтовку и забросила ее на крышу. Истратив последние силы, она поднялась и через минуту уже лежала на спине, сдерживая себя, чтоб не зарыдать. Вверху кружили вороны и орали так, будто надсмехались над ведьмой. Затем несколько раз резко выдохнула, поднялась и огляделась: поверхность была более или менее плоской с шестью лифтовыми шахтами. В тридцати метрах от нее располагалась крыша другого крыла.

– Майор Дилиас, отставить! – раздался в гарнитуре голос верховной ведьмы.

Рута проигнорировала приказ и пошла к краю северного парапета, который выходил на центральную лестницу. Там она вскинула М200 и взглянула в самонаводящийся прицел: Предтечи нигде не было. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, затем поднялась и перешла к восточной стороне парапета.

– Томас, мне нужен мобильный объект с повышенным радиационным фоном! – сказала она

– Запущен поиск объекта с повышенным радиационным фоном.

– Где ты, мразь? – тихо шептала она, исследуя каждый квадратный метр земли, пока встроенный детектор винтовки не запищал, а изображение в прицеле не приобрело форму цели. Попался!

– Рута, на связь! – скомандовала Эйра. – Не стрелять!

– Уничтожение фанатиков имеет абсолютный иммунитет на приказы! – возразила белая ведьма, не отводя лица от прицела.

– Его привела Тамура. Это Предтеча. Тот, который чумой старика пометил пятном в форме всадника. Его стагнум колоссальный, – как можно спокойнее сказала Эйра.

– Эта мразь у меня на мушке! – прошептала в гарнитуру Рута. – И он мне испортил жизнь. И я стреляю.

– Стой! – прошептал голос по рации. – Это убьет тебя. Сейчас твой стагнум не способен защитить тебя и от мухи, – постаралась уговорить её Эйра. – Дай мне мониторинг винтовки.

Рута нажала кнопку удаленного мониторинга и вернулась к прицелу. У Эйры на дисплее высветились данные винтовки.

– Самодиагностика! – крикнула верховная ведьма, стоя у себя в кабинете и наблюдая за происходящим в монитор. И пока приложение диагностики выдавало успешные результаты зелеными галочками на каждом техническом узле винтовки, она шепнула в гарнитуру. – Я выслала группу захвата. Они возьмут его.

– Все? – громко спросила Рута. – Он у меня на мушке и остановился. И эта мразь прямо сейчас смотрит в мою сторону, прямо в прицел.

– Почти, – сказала Эйра, вглядываясь в данные сервера отчетов. – Остались патроны.

– Их проверяют на входе, – сказала белая ведьма и тихо прошептала: – всякое дыхание да славит Одноглазого.

Прозвучал выстрел. Пуля не покинула ствол винтовки, разорвав ее прямо в руках Руты.

– Бракованный патрон! – крикнула в этот момент Эйра.

Белую ведьму отбросило к лифтовой шахте взрывной волной. Все тело, в том числе и лицо, изрешетили осколки разорванного оружия и стекла очков. Она крикнула и попыталась открыть глаза, одного из которых уже не было. Дуло винтовки порвало на две части, а отдачей вырвало костлявую руку ведьмы, отделив ее прямо у плеча. Кровь хлестала из всех артерий и вен, заливая ее платье. Рута левой рукой начала искать руну на шее. Но та молчала.

– Забирай невесту! – прохрипела умирающая ведьма.– Забирай в Валгаллу!

– Да хрен тебе! – морщась от сигаретного дыма, сказало знакомое лицо. – Не из такого говна тебя вытаскивали. – Рядом стояла Тамура, за спиной которой начали появляться медики. – Будешь жить. Носилки! В лазарет ее! Руку заберите, дебилы! И глаз тут где-то должен висеть.

– Он видел меня старой, – прошептала Рута. – Винс!

– И я увидела, – прокашливаясь от смеха, выдала черная ведьма. – Так себе зрелище. Томас, записывай!

Руту унесли в реанимацию.

– Забирай своего пассажира, – раздалось в рации у Тамуры. – Стоит, тебя ждет. Больше никем рисковать не хочу.

– Пропуск выпиши, пожалуйста.

– Какой нахрен пропуск? Иди, забирай его и в камеру.

Тамура спустилась вниз и вышла к Предтече. Тот стоял и улыбался, глядя на черную ведьму.

– Тут такое дело, – начала она, – пропуск не дали. Говорят, бумага кончилась. Но я тебя обязательно познакомлю с верховной ведьмой. Пойдем.

– Тамура, здравствуйте, – послышалось за спиной ведьмы. – Я Винс, вы меня помните?

– Привет, художник, рисующий оленей, – ответила она, оборачиваясь. – Ты-то здесь чего делаешь.

– Я ничего не понял, что произошло. Как Рута?

– Да приболела немножко. Герпес вроде. У врача сейчас. Ты бы не ждал ее сегодня.

– Я слышал выстрел. Или даже взрыв.

– А-а-а-а, это я нечаянно, – она поморщилась, качая головой. – Кишечник ни к черту, знаешь. Ладно, мне работать пора. Увидимся, Винс.

Эйра подошла к монитору и включила запись оружейной в момент посещения ее Рутой.

– Верховная ведьма Тамуре! – сказала она в гарнитуру.

– Да взяла я его. В семьсот девятнадцатой сидит.

– Приведи мне приемщицу. И не облажайся в этот раз.

– А я прям лажаю? Обещала Предтечу привезти, так привезла его. Не совсем я его привезла, конечно. Скорее он меня, но он же тут.

– Ты не должна была его оставлять одного!

– Ладно, сейчас тебе приемщица будет! – сдалась Тамура и направилась в оружейную.

– Томас, дай мне всю информацию о приемщице нашей.

– Информации совсем немного. Наталья Круглова, сорок три года, в разводе. До замужества – Хромова. Воспитывает сына, родившегося до брака. Здесь работает двенадцать лет. Могу провести более детальный поиск.

– Ищи, Томас.

Приемщица ходила между стеллажами, протирая оружие и закапывая масло в технологические отверстия.

– Тебя начальство вызывает, – сказала темная ведьма, приоткрыв дверь в оружейную.

– Почему сама не позвала? – спросила приемщица, не отрываясь от работы. – Цербера своего прислала. Я ничего плохого не сделала. Ну и что, что уронила патроны.

– Ты уронила патроны? – Тамура улыбнулась. – Которые потом попали в винтовку к майору Дилиас?

– Ну и что тут такого? Полы у меня тут самоочищающиеся. Грязь исключена. И вообще, она выбрала старую винтовку – там заряд не капсульный. Таких уже не выпускают. И я никуда не пойду. Пусть верховная ведьма сама приходит.

– Чувствуешь паука на шее?

Приёмщица замерла, водя глазами.

– А знаешь, почему шея его любимое место? – Тамура подошла к столу приемщицы и потянула на себя выдвижную полку. Достала оттуда пачку с сигаретами и сунула одну за ухо. – Дурная привычка заставляет знать все заначки друзей и знакомых, – прокомментировала она. – Отвлеклись. Шея – его любимое место по двум причинам. Во-первых, жертве нужно делать большой и неуклюжий замах, чтобы прихлопнуть малыша, и он всегда успеет перебежать на спину или на пол. А во-вторых, на шее всегда остается след от цепочки или веревочки, который паучок без труда распознает. А это как минимум повод подозревать человека. Пошли?

Тамура вышла из помещения. Приемщица послушно вышла за ней.

Через несколько минут они стояли в кабинете верховной ведьмы. Эйра сидела за столом, уставив взгляд в окно. Дрожащие пальцы держали сигарету, периодически отправляя в трясущиеся губы.

– Голову поверни на монитор, – тихо сказала она.

Тамура сделала несколько шагов вперед и развернулась, поднимая голову. На экране крутилось зацикленное видеоизображение взрывающейся винтовки в руках Руты.

– Я этой твари сказала, а не тебе, дебилка, – повысила голос верховная ведьма. – Проклятые морлоки, с кем мне приходится работать?! – покачала головой.

Приемщица повернулась и попыталась оправдаться:

– Я даже не…

– Разве я позволяла тебе говорить? – перебила ее Эйра. – Ты же прекрасно понимаешь, что совпадений и случайностей не существует?

– Мама, я нашел кое-что интересное об этой женщине, – раздалось в гарнитуре черной ведьмы. – Вывожу информацию на дисплеи.

– Вы меня сожжете? – дрожащим голосом спросила приемщица. Глаза наполнились слезами.

– Конечно, нет. Ты же не сознательно это сделала? Я тебя просто уволю. Зачем мне криворукая приемщица? – Эйра обратилась к Тамуре: – Что нам о ней известно?

– Она заочница, – грустно ответила черная ведьма.

– Вот это поворот! И к кому мы заочничаем?

– Борис Бруно. Колония №19, – ответила приемщица.

–Почему Борис Бруно жив?

– Он проходил по изнасилованию и никакого отношения к религии не имел.

– Имел и имеет, – опровергла ееТамура. – Бориса Бруно взяли на одной из явочных квартир, где печатали запрещенку. А Луис подделал рапорт и досье. А сейчас она навещает Бориса Бруно раз в два месяца.

–Это правда? – спросила Эйра уже приемщицу.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – стала причитать та. Голос угасал, а лицо стало серым и покрылось инеем. Через несколько секунд приемщица упала бездыханной.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Эйра Тамуру. – Томас подсказал?

– Нет. Пока шла за ней, сделала сразу несколько запросов, в том числе и в базу данных ДНК. Наталья Круглова, в разводе, воспитывает сына. ДНК сына не совпадает с ДНК ее экс-супруга, но на 52 процента совпало с заключенным Борисом Бруно. Луис довольно грубо переписал рапорт. Но для автоматического суда этого было достаточно.

– Твою мать! Я работаю с дебилами и предателями! Как она детектор прошла?

– Когда устраивалась, связи с фанатиками еще не было. Она была чистой.

– Она проходит ежегодную проверку!

– Полагаю, что и здесь Луис участвовал.

– Дружбан твой закадычный! Завтра запускаем принудительный детектор всех сотрудников Ковена. Томас, сделай массовую рассылку, – закончила Эйра.

Глава 24

– Что с Предтечей делать? – спросила Тамура.

– Я пока не знаю, – ответила верховная ведьма. – Сама его допрошу как-нибудь.

– Я удивлена, что ты вообще еще не с ним. Обычно ты первая у задержанных и часто сжигаешь их еще до моего появления. Уж не боишься ли ты, что он и Максика твоего побьет? Или я чего-то не знаю?

– Субординация, майор Хоган! – рявкнула Эйра. – Слухи о твоем бессмертии сильно преувеличены!

– Поняла уже – никаких сигарет!

– Сходи лучше посмотри: подружка твоя старенькая не сдохла?

– Я съела бы что-нибудь. Не хочешь со мной?

– Нет!

Тамура вышла из кабинета и направилась к кофейному автомату, находящемуся на этом же этаже.

– Мама, сделать тебе заказ в буфете? Могу даже сам что-нибудь приготовить.

– Не, у меня бутерброды есть. А можешь мне в этом автомате кофе с молоком разбодяжить? – она указала на аппарат.

– Латте или капучино?

– Ай, ты моя умница!

– Позволь, я сам тебе приготовлю? Я изучил четыреста рецептов с вариациями молока и кофе. Мои наблюдения за твоими поведенческими факторами позволили сделать определенные выводы о твоих пристрастиях.

– Задолбал ты своей канцелярщиной! – резко ответила она и тут же расплылась в милой улыбке: – Ну конечно можно.

Автомат выдал закрытый стакан с трубочкой, и Тамура поместила его в специальный карман на рюкзачке. Зашла в лифт и небрежно бросила: «Тридцать седьмой» – лифт двинулся вверх. Темная ведьма начала принюхиваться.

– Я чувствую запах коньяка, Томас. Это из стаканчика такой аромат?

– Я позволил себе добавить двадцать пять миллилитров.

– Значит такие у меня пристрастия, да? Синюшница я, да? – вновь повысила голос она и тут же удивленно спросила: – А что, в кофе-машине есть коньяк?

– Только для руководства Ковена.

– Значит, я не руководство? – рявкнула она на этот раз прямо в камеру видеонаблюдения лифта.

Через пару минут лифт поднялся на самый верхний этаж. Еще через минуту Тамура была на крыше, осматривая окровавленное место недавнего события. Над головой кружили вороны, заглушая своими криками шум моторов климатических установок. Сотни птиц почти закрывали собой солнце над Ковеном и прилегающей территорией, создавая игру мерцающего света и скользящих по поверхностям теней. Сильный ветер все время пытался унести стаю куда-нибудь, но те стойко держались прямо над зданием логова ведьм.

Она подняла разорванную винтовку и еще сильнее разогнула лепестки ствола – оттуда выпал злополучный патрон, гильза которого напоминала цветочек. Темная ведьма крепко сжала пальцами остатки гильзы и потянула за пулю, раскручивая ее. Экзоскелет в районе перчатки завизжал от напряжения. Через секунду пуля провернулась и вышла из патрона. Тамура взглянула на неё, задумалась, подбросила и поймала. Ногой разгребла немного мусор и уселась, скрестив ноги. Аккуратно поставила пулю вертикально перед собой и немного зафиксировала, чтоб та не упала. Достала кофе и бутерброды.

– Томас, видишь установку, приманивающую птиц? – она кивнула в сторону сетчатой направленной антенны на лифтовой шахте. – Выключи ее, пожалуйста. Пусть полетают где-нибудь. Хочу в тишине посидеть.

– Конечно, мама, – ответил Томас. Уставшие и благодарные вороны чуть ли не попадали на рядом стоящие здания и деревья.

– Очень вкусно, Томас! – Тамура сделала глоток кофе, достала пакет, приготовленный Бату, и развернула. – А смотри, какие бутерброды красивые. Рыбку красную мне на хлебушек положил, огурчик малосольный, сметанку. – Она жадно откусила. – Что думаешь обо всем этом, Томас? Не о бутерах, разумеется.

– У меня есть информация для тебя, мама, о полковнике Лауде и профессоре Сулу.

– Вот как! Важная? Если у них там шашни, то это я уже поняла. Хороший умный мужик, не боится ее – такие заводят нашу сестру. Правда, живут недолго. Но чем черт не шутит.

– Полагаю, они проводили эксперимент над вашей подругой ведьмой Боудиккой в здании Ковена.

– Что значит – полагаешь? – чуть не подавилась кофе черная ведьма. – Ты взламываешь спутники космического агентства, управляешь светофорами, знаками и экранами в Фениксе, а здесь ты полагаешь? Тут каждая камера работает в многопоточном мультикасте, а ты не можешь просто подключиться к одному из потоков?

– Тот, первый, Томас отключил камеры во всем здании двадцать девять часов назад. И через четыре часа включил. Я успел заметить, что в здание вошел профессор. Потом туда привезли два контейнера из университета. Полагаю, с оборудованием. У меня пока нет доступа ко всем локальным системам видеофиксации, и я не могу видеть, что делается в университете.

– Ладно, вспылила я. Не переживай. Где сейчас Боудикка?

– Она лежит в госпитале без сознания. Это не плановое лечение, а типовая реабилитация. Вчера вечером верховная ведьма ужинала с профессором Сулу.

– Пока ни о чем, Томас. Боудикка часто там. Слушай, а доступ к тому, первому, Томасу у тебя есть? Может, ты заменишь его скрипты на свои? Пора уже начинать контролировать весь Ковен. Служил бы им всем втихаря стандартной нейросетью, а для меня был бы уникальным Томасом. Мама бы любила тебя еще больше.

– Я все время пытаюсь это сделать, мама. Ищу баги, снимаю поверхностно дампы. Но протоколы безопасности, оставленные Луисом Хантером, не позволяют мне произвести атаку, не выдав себя.

– Поняла. Ладно, оставим это. – Она допила кофе, откинулась на спину, положив рюкзак под голову, и закинула ногу на ногу. – Что думаешь о Предтече?

– Полагаю, он прибыл из районов смертельной радиации, находящихся далеко за периметром. Радиации настолько смертоносной, что ее нейтронная бомбардировка способна уничтожать белок ткани. Но Предтеча цел. И даже может управлять интенсивностью собственного излучения. То есть, он в какие-то моменты не излучает радиоактивных волн вообще. Поэтому он не был замечен на блокпостах. И еще он восхищается неким Мессией, который судя по всему гораздо сильнее Предтечи. Исходя из всего этого могу сделать вывод о наличии поселения мутантов за пределами периметра, которые не только легко справляются с воздействием смертоносного излучения, но и обрели сильнейшие способности в своем стагнуме. Судя по описаниям города бога, упомянутого Предтечей, это явно какой-то мегаполис, уничтоженный нейтронно-кобальтовыми зарядами.

– О как! Я подозревала нечто подобное, – ответила темная ведьма, прикуривая сигарету. – Что имеем: есть группа фанатиков, которые живут прямо на изотопах и которые решили поиграть в апокалипсис. Причем не оружием, а лишь своей верой. И Мессия посылает зачем-то Предтечу, который по дороге заглядывает в город, который даже днем светится от радиации. Предтечу, который просто мыслью уничтожил самый сильный стагнум Феникса – стагнум белой ведьмы, которая хотела выйти замуж за Винса, а чуть не вышла за Одина! И во всей этой лавстори есть я, которая понесет куда-то бога в руках. Не много ли тут «которая»? Дом Джека какой-то! Если Предтеча пришел ко мне, то зачем он позволил себя привезти в Ковен? Или он пришел не ко мне?

– Я пока не могу так превосходно абстрактно мыслить, как ты, мама, – ответил Томас. – Но обязательно научусь.

– Томас, ты говорил, что Луис Хантер подделал рапорт и досье Бориса Бруно. А ты можешь так же?

– Полагаю, для Бату?

– Ты меня все больше удивляешь, Томас. Уж не подключил ли ты свою нейросеть к моей?

– Конечно нет, мама. Я бы такого никогда себе не позволил.

– Я шучу, Томас. На самом деле – я не против. Так что на счет Бату?

– Случайная жертва антирелигиозной операции. Тяжело раненого доставили в госпиталь Ковена, где несколько дней восстанавливали. Полностью оправдан в причастности религиозной деятельности. Восстановлен на прежнем месте работы. Документы готовы.

– Я тебя сейчас расцеловала бы, Томас! – воскликнула Тамура. – И ты говоришь, что Ковен не под нашим контролем?

– Я просто добавил недостающую информацию, ничего не взламывая. Аккуратно положил файл в базу данных. Это было не сложно. Повторюсь, взломать серверы Ковена пока не представляется возможным. Я вижу огромное количество скриптов, назначение которых мне не понятно. В прежнем Томасе тоже были несколько десятков программных компонентов, значение которых я так не понял. Я закомпилировал их, сделал бэкапы в разных папках и удалил из своей нейросети.

– Ладно, устрою сегодня сюрприз для Батушки, – она широко улыбнулась. – Он тебе нравится?

– Нет, мама. Неустойчивая психика и склонности к религии делают его опасным для тебя, мама. К сожалению, я пока не могу защитить тебя от всех внешних факторов.

– А это точно не ревность, Томас?

– Нет. Это объективная оценка выходных уровней моей нейросети.

– Как там Рута?

– Медицинский принтер почти закончил ее восстановление. Она в порядке, если такое можно сказать о человеке с биологическим возрастом девяносто семь лет. Функционал руки полностью восстановится в течение трех дней.

– Значит, жива. А рожа ее шлюшная восстановится?

– Не могу ответить, мама. Нет информации.

– Ладно, разбуди меня, Томас, часа через два, – зевнула она в голос. – Митсу, сынок, погуляй, пока мама спит.

Темная ведьма потянулась, перевернулась на бочок, слегка взбила пустой рюкзак и уснула.

Глава 25

– Мама, полагаю, надо просыпаться, – ласковый шепот Томаса сменился на легкую музыку. – Поступила довольно странная информация.

– Какая? – спросила Тамура, потягиваясь по-кошачьи.

– Девять рейсовых автобусов направляются в сторону города по трем разным въездным магистралям.

– И они едут совсем не по своим маршрутам, да? Раз ты обратил внимание.

– Именно. Предположительное время пересечения блокпостов 14:37.

Тамура открыла глаза, включив тем самым дисплеи очков.

– Через час почти, – зевнула она. – Следи за ними, Томас. На блокпостах установлены автоматизированные системы уничтожения. Вряд ли они вообще пересекут их. Если, конечно, это все не твоя паранойя, Томас.

–На подъездах к городу много светофоров. Я могу устроить провокацию.

– А вот это дельная мысль, сынок, – улыбнулась темная ведьма. – Пойдем, поржем над сморщенной курагой. И, это, птиц включи.

Она спустилась с крыши и зашла в ближайший туалет. Выйдя из кабинки, подошла к зеркалу, умылась, сполоснула рот из крана, немного попила и посмотрела на себя в отражении. Чуть поправила растрепанные волосы. Дважды цыкнула. Из уха появился Митсу, начав тут же бережно расчёсывать ее, перебирая каждый волосок. Темная ведьма натянула улыбку, обнажив белые зубы, и вышла из туалета.

Она вошла в темную палату госпиталя и включила свет. Посреди комнаты стояла медицинская реабилитационная кушетка, на которой спала Рута, которая тут же сильно зажмурилась и попыталась открыть глаза.

– Сука, второй глаз открыть не могу, – прокряхтела она.

– Он у тебя скотчем залеплен, – усмехнулась Тамура. – И тут воняет старушечьими панталонами.

– Надо было тебя зарезать еще тогда, когда ты в ведьмы молодой девочкой пришла. Ненавижу твою черную душу и черный юморок. – Она попыталась поднять руки, но поддалась лишь правая. – Как я выгляжу хоть?

– Как кора трёхсотлетнего дуба, как мошонка слона-анорексика, как картошка, которая пять лет назад закатилась за шкаф, и ее вдруг нашли, как…

– Заткнись!

– Об твою рожу можно белья настирать охапку. Я впервые в жизни не завидую тебе.

– Заткнись, сказала! – Она пощупала лицо.– Винс где?

– На скамеечке сидит у Ковена.

– Мама, у нас проблемы, – включился Томас. – Я спровоцировал их. Автобусы двигались в беспилотном режиме. Я остановил их на светофорах. Через семь минут один из автобусов переключился на ручной режим управления, протаранил впереди стоящую машину и через полосу встречного движения проехал перекресток. Еще шесть автобусов поступили так же.

– До блокпостов далеко? – спросила Тамура, затем прикрыла пальцем отверстие микрофона на очках и шепотом обратилась к Руте: – Мне тут в рацию подсказывают, что у нас тут траблы серьезные.

– Одиннадцать минут. Я подключился к системе видеофиксации блок постов. Как только появятся автобусы, выведу тебе изображение на дисплеи очков.

– А где Предтеча? – спросила Рута.

– В семьсот девятнадцатой Предтеча.

– Убей его, – выдохнула белая ведьма, закрыв глаза.

– Да он вроде неплохой парень, – откашливаясь, засмеялась Тамура. – Такие чудеса творит! – показала пальцем на лицо белой ведьмы. – Пойду, посмотрю, как он. На сердце у меня тревожно что-то.

– Погоди, – окликнула ее Рута, когда темная ведьма уже выходила. – Мне нужна помощь. Я вряд ли когда-нибудь стану прежней девочкой, да и чувствую, что недолго мне осталось. Я хочу пройти ритуал очищения и стать белым вороном Одина.

– Красную ртуть именно для этого годами покупала?

– Ты – чересчур любопытная ведьма, – лицо Руты исказил гнев. – И ты совсем не бессмертная, как все говорят.

– Да что ж вы меня все пугаете?! – бросила Тамура и пошла на выход. – Сама разберешься в своей орнитологии!

– Погоди! – дыхание белой ведьмы стало прерывистым. – Возможно, это мой последний шанс. Я ведь ни о чем тебя никогда не просила. Меня нужно просто отвезти… – прокричала она уже в пустую дверь.

Темная ведьма спустилась на первый этаж корпуса, где располагался госпиталь, и перешла по коридору к противоположным лифтам. Поздоровавшись с выходящими молоденькими ведьмами, она вошла кабину и нажала на кнопку с цифрой 7. Лифт двинулся вверх, отсчитывая на табло номера этажей. Тамура весело насвистывала детскую песенку, подгоняя табло лифта. Она взглянула в зеркало, чуть поправила волосы, подмигнула себе и довольно улыбнулась. В промежутке между шестым и седьмым этажами лифт вдруг остановился, свет в кабине отключился. Очки перешли в режим ночного видения. Ведьма удивленно присвистнула.

– Томас? – спросила она.

– Я потерял связь с внешним миром, мама. Существую только в твоих очках. Ресурсы для анализа ограничены слабой процессорной архитектурой, но я попробую. Нет электричества, нет связи ни с локальной сетью Ковена, ни с глобальной сетью Феникса. Я пробую слать пакеты инвайтов прямо на телекоммуникационные спутники, но они не отвечают. Полагаю, мы имеем дело с блэкаутом – ситуацией, когда обесточено все.

– Как такое могло случиться?

– Нет ресурсов для анализа, мама.

– Ладно. Чувствую, это надолго. Включи уоки-токи. Это хоть у нас работает?

– Функционал рации не требует связи с внешним сервером и работает в режиме точка-точка. Включается автоматически.

Тамура обнажила катану и воткнула ее в дверную щель лифта.

– Эйра – темной ведьме, – прохрипело в динамике. – Прием.

– Как в старые добрые времена, – ответила Тамура. – Темная ведьма на связи. Прием.

– Твоих рук дело?

– Вы меня слишком переоцениваете, полковник Лауда. Я сама сейчас в лифте застряла.

– Это диверсия. Электричества нет нигде. Ожидается атака. Несколько групп вооруженных фанатиков пересекли линии блокпостов. Это последнее, что зафиксировали камеры. Мобилизован весь личный состав Ковена. Что-то мне подсказывает, что фанатики за твоим дружбаном намылились. Ты далеко от него?

– Почти рядом. Лифт вскрою и до семьсот девятнадцатой по коридору.

– Мы будем держать их столько, сколько сможем. А ты за Предтечу головой отвечаешь. Всегда мечтала посмотреть, как она вспыхнет у тебя. Никуда не выходить! Конец связи.

Тамура плюнула на ладони и взялась за рукоятку меча, используя его как рычаг.

– Посмотрим, не перехвалили ли сплав Пипидастра, – сказала она и надавила всем телом на меч, упершись в стену ногами. – Помогай, Томас!

Механические узлы экзоскелета засвистели, и дверь поддалась. Через минуту напряженных усилий она была отрыта настолько, что маленькая фигура ведьмы легко туда протиснулась.

– Томас, а почему не произошло переключение на аварийное питание? – спросила Тамура.

– Есть всего одно объяснение, мама: масштабное обесточивание – это не причина блэкаута, а последствие.

– Вируснячок?

– Возможно. Дай мне время. Поступающей информации и моих скудных ресурсов явно не хватает для полноценного анализа и прогноза ситуации.

Тамура пошла по темному коридору, заглядывая в пустые кабинеты, которые освещались лишь светом из окон. Все двери были открыты, кроме одной. Ведьма подошла и дернула за ручку. Та не поддалась. На двери не было ни указательной таблички, ни номера.

– Если у всех дверей замки нормально разомкнуты, что в условиях массовой эвакуации позволяет их все открыть разом, то здесь стоит особый замок, – сказала она. – Это же у нас семьсот четырнадцатая, Томас? Здесь ремонт идет?

– Да, мама. И замок здесь механический. Открывается ключом.

– Митсу, малыш, сними слепочек маме!

Из волос ведьмы появился паук и юркнул в замочную скважину. Сама ведьма направилась дальше к семьсот девятнадцатой.

Предтеча сидел на стуле, который он явно передвинул к окну, чтобы наблюдать за происходящим на улице.

– Ну чего там? – спросила Тамура.

– Воронов много, – прокомментировал Предтеча. – Мяса ждут. Чувствуют!

– Я разочарую тебя, малыш. Они сидят и жизнь свою проклинают. А еще устали как ездовые собаки. Они просто улететь не могут, хотя очень хотят. Тут ультразвуковая установка на крыше стоит, которая гипнотизирует воронов. Птицы кружат над зданием, создавая эффект вечного проклятия. Так что заканчивай тут в Конфуция играть.

Она подошла к окну. С седьмого этажа территория перед Ковеном неплохо просматривалась. Уже были возведены бетонные заслоны с углепластиковыми отражателями, за которыми десятка два ведьм в боевой амуниции готовились принять бой. Другие сидели на брусчатке, проверяя и заряжая оружие. Всем руководила Эйра, которая в этот момент что-то выкрикивала, показывая пальцем на крыши. Тамура задрала голову к парапетам, где поблескивала оптика винтовок снайперов. Ведьма посмотрела в сторону автобусной остановки, за которой явно скрывалась чья-то фигура.

– Увеличение! – скомандовала темная ведьма, узнавая знакомые черты. – Винс! Почему же ты не уходишь?

Через минуту в начале улицы показался первый автобус. За ним несколько грузовиков. Они остановились все, и оттуда высыпались вооруженные примитивным огнестрельным оружием фанатики. Двое из них тут же упали, пораженные выстрелами снайперов. Остальные, сообразив, откуда стреляют, прижались к автобусу, который тронулся вперед, прикрывая бегущих за ним. Водитель автобуса тут же был пробит выстрелом в голову.

С другой стороны улицы появился танк времен третьей мировой, который прямо на ходу одним выстрелом снес крышу госпиталя со всеми снайперами.

– А у нас нет танка? – спросила Тамура в рацию.

– Есть в армейском подразделении, – ответила Эйра. – Я бы еще воздух подняла. Но все стоит полностью обездвижено. Как Предтеча?

– Живой пока. Мы в семьсот девятнадцатой. А ты не знаешь, почему семьсот четырнадцатая закрыта на механический замок?

– Ремонт там. Дверь заменили, а электромагнитный еще не поставили. Не высовывайтесь. По зданию они стрелять не будут, пока знают, что Предтеча где-то там, – ответила верховная ведьма, а затем крикнула: – Всем приготовиться!

Началась перестрелка. Ведьмы с легкостью поражали противников из укрытий. И только Эйра не пряталась. Она просто ходила и стреляла из офицерского пистолета. Впереди нее вспыхивали пули противника и испарялись, не долетая. Стреляла она почти вслепую, но каждая пуля забирала жизнь одного из фанатиков.

Танк сделал еще один точный выстрел, снеся вторую башню Ковена. Снайперов больше не осталось, и фанатики пошли в открытое наступление, не жалея своих жизней. Многие из них вспыхивали и сгорали прямо на бегу. Макс старался, но и его было мало. Да и сами ведьмы явно не справлялись с такой численностью.

Через несколько минут группа фанатиков ворвалась в здание. Часть из них сгорела еще на лестнице, что-то выкрикивая из писания. Другие продолжали наступать.

– Тамурыч, они внутри! – прокричала в рацию Эйра.

– Слушай, я вот тут подумала. А может нам все-таки армию пригласить? – ответила темная ведьма. – Коньячок есть в кофе-машине, покурим, я им пару анекдотов травану. Глядишь, и за нас стали бы воевать. Не?

– Тамурыч, милая, их очень много проникло в здание. Я не могу оставить позицию. Вся надежда на тебя. Армия уже в пути.

– Ладно. У меня еще три жизни. Да и сохранилась я недавно в бэкапах. Восстановим, если что.

Тамура посмотрела на Предтечу. Его зрачки бегали, с неподдельным интересом наблюдая за сражением.

– А нас тут не застрелят? – спросил он. – Они стреляют как попало.

– Что ты! Тут пуленепробиваемые стекла стоят, – она показала пальцем на окно. – Смотри!

Ведьма отошла к двери, сняла сюрикен и с замахом метнула его в окно. То вдребезги разбилось.

– Упс, – сказала Тамура и подошла к пустому проему. Сюрикен тут же вернулся на пояс.

Человек на танке скомандовал что-то, и башня машины начала поворачиваться, нацеливая орудие.

Глаза темной ведьмы от удивления стали огромными.

– Валим, валим, валим, валим! – крикнула она и почти за шкирку потянула Предтечу к выходу.

Прозвучал выстрел – и на месте семьсот девятнадцатой допросной камеры теперь зияла огромная дыра.

– Тамура, твою мать, на связь! – крикнула Эйра в рацию.

Динамик рации шипел, забитый песком, и выплевывал запросы верховной ведьмы. Темная ведьма лежала на полу коридора, прикрывая Предтечу телом. Она приоткрыла глаза и тут же их зажмурила, морщась от пыли, стоявшей здесь столбом. Начала кашлять и тут же застонала от дикой боли в левом боку. Рукой нащупала проблему – в боку чуть ниже ребер торчал кусок строительной арматуры, не давая сдвинуться с места. Тамура несколько раз вдохнула и выдохнула, набрала воздуха полные легкие, заорала во все горло и рывком освободилась. Затем быстро достала из аптечки автошприц с обезболивающим и резко воткнула его себе в ногу, выпуская содержимое. Облегченно закрыла глаза и выдохнула. Нащупала очки на полу, немного протерла стекла пальцами и надела. Перевернулась на спину и постучала ладошкой по телу Предтечи. Тот поднял голову.

– Тамура! – разрывалась рация.

– Прости, оглушило конкретно. Не слышу ничего, – она как можно шире раскрыла рот.

– Предтеча живой?

– Физиологически – уже давно нет. Но если тебя инте…

– Живой? – перебила ее верховная ведьма.

– Да.

– Почему стекло разбилось?

– Анти… гео… стационарный перекос конструкции оконной рамы, в результате сейсмического воздействия, спровоцированного взрывом на крыше, – ответила Тамура. – Я читала об этом.

– Ага, именно там, где Предтеча, да?

– А тут его разрушительный стагнум еще помог, скорее всего. Видела, что он с Рутой сделал? Была Рута, стала – старута!

– Ладно, ко мне в кабинет, живо! Там стены бронированные! При всем твоем дебилизме там ничего сломать не получится. И не высовываться.

– Вот как! А зачем тебе брони..

– Живо!

Тамура встала на колено и повиляла бедрами. Хрустнула шеей и расправила руки, вращая их в локтях.

– Вроде не сломано больше ничего, – сказала она. Встала, взяла за Предтечу за плащ на холке и резко дернула вверх. Тот поднялся. – Пойдем, родной! Нам шикарные апартаменты предоставили.

– Мама, к нам бегут люди, – сказал Томас. – Около двадцати человек, судя по звуку шагов. Предположительное время контакта сорок секунд. Я собрал двенадцать сюрикенов. Еще два лежат под завалами. Не хватает мощности контроллера.

Тамура быстро отогнала Предтечу в конец коридора ближе к лестничному пролету и опустила его на пол.

– Посиди, пожалуйста, – сказала она и разбросала по полу сюрикены. Затем вернулась обратно, легла как можно ближе раной к окровавленной арматуре, торчащей из бетона, и приняла неестественную для живого человека позу, выгнув туловище. – Томас, контроль! – скомандовала она и изобразила застывший взгляд в пустоту, притворившись мертвой.

Из-за угла лестничного пролета показались бегущие фанатики, что-то выкрикивая. Увидев Предтечу, они бросились к нему, пробежав мимо имитированного трупа ведьмы.

– Мама, сейчас! – сказал Томас.

Темная ведьма взглянула левее и увидела перед собой голову пожилого мужчины, который почти прижал ухо к ее груди, пытаясь прислушаться к дыханию. Она, не раздумывая, вцепилась пальцами ему в горло и дернула за кадык. Шея лопнула, окропив лицо Тамуры кровью. Ведьма тут же вскочила на ноги, вытащила обе беретты и с максимальным ускорением бросилась в сторону толпы, облепившей Предтечу. На бегу она стреляла с двух рук в тех, кто еще не был готов к обороне, в тех, кто перезаряжал оружие или просто еще не заметил бегущую ведьму. С остальными справлялся Томас, ловко жонглируя сюрикенами. Нырнув в толпу, темная ведьма бросила оба пистолета и обнажила катану, направляя в удары всю энергию экзоскелета. Меч проходил сквозь тела свободно и не задерживался даже на костях, отрубая конечности и вспарывая туловища.

Через пару мгновений все было забрызгано кровью. Фанатики стонали и хрипели. Тамура включила кнопку самоочистки лезвия меча, и тот вновь заблестел. Она подняла голову, прислушиваясь – на улице продолжали звучать выстрелы. Затем подошла к Предтече, безучастно сидевшему спиной к происходящему, и показала ему рукоятку с красными ячейками, заполненными образцами ДНК тех, кого коснулась катана.

– Я не ханжа, но смотри, сколько народу максимально эффектно выполнили свое предназначение, – сказала она.

– Мама, – прошептал Томас, – пожалуйста, очень аккуратно повернись.

Темная ведьма выронила меч на пол, подняла медленно руки вверх и так же медленно начала поворачиваться, пока не встретилась взглядом с Бату, стоявшим в десяти метрах от нее. Молодой человек держал в левой руке взведенный автомат, потому что правая была отрублена по локоть. В глазах блестели слезы ярости и отчаяния. Он учащенно дышал, чувствуя, как жизнь выходит с кровью из обрубка руки.

– Стой, стой, стой, стой! – крикнула Тамура и протянула руки вперед. – Мы все уладим, Бату, слышишь? – она медленно двинулась к нему.

– Стой на месте, тварь! – закричал Бату и задрал автомат, целясь в голову. Руки тряслись, а палец сжимал спусковой крючок.

На поясе ведьмы контроллер загорелся красной индикацией и начал интенсивно греться. Оба сюрикена, оставшиеся под завалами, задрожали под массой железобетона.

Ведьма остановилась.

– Я сделала все документы для тебя, – сказала она, – чтобы отпустить. Ты свободный человек. Иди куда хочешь. Никто не будет тебя преследовать. Руку полностью восстановим. Вернешься к своей Ханне! Или как ее там? Нарожаете ребятишек, и жизнь войдет в приятное русло. Только не стреляй. Прошу тебя, Бату. Умрем оба. Ты от потери крови…

– Крови? – вновь крикнул он. – У меня там больше нет крови! Одна гниль! Всю кровь твоя тварь высосала! Каждую ночь садилась на шею, впивалась в нее и пила! А я не мог уснуть! Просто лежал с закрытыми глазами! А знаешь, почему с закрытыми? Потому что, как открою, так вижу твой безумный ведьминский оскал! Каждый твой вампирский зуб! Это ведь он являл мне твои образы, да? Сама ты не могла! Потому что дрыхла пьяная рядом!

– Прости меня, я не знала. Когда сплю, я его не контролирую. А ты мог бы сказать. Прости, пожалуйста, Бату. Пойдем домой?

– Ты лжешь! Все ты знала. Он ведь живет в тебе! Он – часть тебя. А значит, ты должна сдохнуть, – прошептал в конце он и произвел очередь выстрелов, которая отдачей задрала автомат вверх.

Ведьма дернулась в сторону сразу после «прости» как можно резче, но первая пуля пробила насквозь ее правое плечо, повалив на пол. Бату подошел поближе и вновь нацелил автомат на раненую ведьму.

В этот момент сюрикены, лежавшие под завалами, пробили себе путь и ринулись к молодому человеку.

– Томас, нет! – крикнула Тамура.

Сюрикены изменили направление и воткнулись в гипс противоположных стен, зафиксировав положение, готовые сорваться в любой момент и прошить противника насквозь.

Парень взглянул на Предтечу, который стоял неподалеку и смотрел на все это.

– Что мне делать? – спросил Бату, словно спрашивая разрешения у Предтечи на контрольный выстрел.

Предтеча слегка улыбнулся.

– А разве ты можешь что-то сделать? – ответил он и через секунду добавил: – Все уже сделано.

Бату положил дуло автомата на плечо правой руки, слегка подтолкнул, пока то не уперлось в шею. И выстрелил.

– Нет! – крикнула Тамура, но было уже поздно. Она, скаля зубы, взглянула на Предтечу: – Что ты сделал?

– Это не я, – Предтеча показал пальцем на застрелившегося Бату, с головы которого слезал паучок. – Это ты, – добавил он.

– Твою мать! – провыла ведьма и закрыла лицо руками. – Митсу, мой Митсу. Что же ты наделал? – Она резко встряхнула головой. – Соберись, тряпка! Мне нужна еще наркота, – сказала она и достала аптечку. Содержимое двух шприцов тут же было вколото в бедро темной ведьмы, и она закатила глаза. – Томас, есть информация какая-нибудь?

– Полагаю, что есть, мама. Помнишь, я говорил тебе о непонятных скриптах в моем коде, которые я удалил, но предварительно заархивировал их на сервере Ковена? Полагаю это и был вирус-троян, который проник во все существующие серверы Феникса, отключив от них все конечные устройства.

– Значит, мертвая рука Луиса Хантера! И меня бесит твое «полагаю»! Ты компьютер или нет?

– Я мог бы выразиться с помощью терминологии вероятности и математической статистики. Если вероятность ситуации выше сорока процентов, я обращаю на нее твое внимание словом «полагаю».

– Ладно, не злись! – ответила Тамура. – Нам нужен доступ к основному серверу, да?

– Минус третий этаж здания. Серверная там. Близкая к нулю температура подвалов позволяет меньше тратить энергию на охлаждение процессоров. Мне необходимо загрузить свою нейросеть на сервер горячего резервирования, предварительно инициализировав его к заводским настройкам. Вирус и любая информация при этом будут удалены. Затем мы обесточим центральный сервер, и вся инфраструктура переключится на резервный. Где моих ресурсов и мощностей хватит, чтобы произвести открытую атаку на вирус. Надеюсь, что хватит.

– Все поняла, – ответила Тамура. – По лесенке пойдем, да?

– Можно по лифтовой шахте спуститься, – ответил Томас. – Но, полагаю, с твоим арестантом это будет проблематично.

– Если брошу вниз сюрикены с седьмого этажа, сможешь их поднять?

– Нет, зона действия луча контроллера тридцать метров прямой видимости или десять – пятнадцать в помещениях со смежными стенками или углами.

Она аккуратно взяла под ручку Предтечу, и тот послушно пошел с темной ведьмой к лестничному пролету, из которого доносилось эхо мужских голосов и топот.

Глава 26

Винс прятался за матовым стеклом автобусной остановки и осторожно наблюдал за перестрелкой. Фанатики прибывали, а ведьм, защищающих подступы к зданию Ковена, становилось все меньше. В какой-то момент оборона была прорвана, и нападавшие устремились в сторону служебного входа. Бежали туда группами, но многие сгорали прямо на ходу, не достигнув дверей.

Один из фанатиков подбежал к остановке и начал стрелять из пистолета по ведьмам, не особо целясь. Через несколько секунд матовое стекло вдруг разбилось вдребезги, а фанатик упал, раненный в живот автоматной очередью. Винс пригнулся. Он осторожно подполз к умирающему, попросил прощения и забрал у него пистолет. Выждал момент, когда группа из нескольких десятков человек пробегала мимо, и присоединился к ним. Пригибаясь как можно ниже и стараясь спрятаться за спины других, Винс смог добежать до служебного входа и запрыгнул в проем разбитой стеклянной двери.

Внутри он отстал от группы и попытался сориентироваться по указательным табличкам. Нашел нужную и побежал по коридору во второе крыло здания, где располагался госпиталь. Здесь было относительно спокойно, и он без труда поднялся на третий этаж, где находился стационар, и начал искать возлюбленную, украдкой заглядывая в каждую палату. В одной из них находилась дежурный врач, которая заметила молодого человека и выскочила в коридор, вытащив из кобуры пистолет. Винс тут же поднял руки вверх.

– Не стреляйте, пожалуйста, – сказал он. – Я не фанатик. Я ищу свою девушку. Ее зовут Рута Дилиас. Она ведьма Ковена. Пожалуйста!

– Пистолет на пол брось! – скомандовала врач, и Винс быстро подчинился.

– Не стреляйте. Она где-то здесь. Рута Дилиас. Спросите у нее про Винса. Она знает меня. Мы хотели пожениться. Я люблю ее. Я просто проник сюда с фанатиками. Я никого в своей жизни ни разу не убивал. Смотрите! – он обнажил шею. – Видите, тут ничего нет!

– Повернись спиной! И держи руки над головой!

Винс послушался. Врач подошла и стянула воротник рубашки вниз. Внимательно посмотрела на шею.

– Ладно, вижу, что крестик не носишь, – сказала врач. – Пойдем, она на четвертом лежит. Пистолет забери. И если дернешься – я тебя не на четвертый поведу, а в морг отвезу. Я хоть и врач, но ведьма в третьем поколении.

Она вышли из палаты и направились по коридору к лестничному пролету.

– Как она? – спросил Винс, осмелев немного. Он сунул пистолет за ремень брюк.

– Восстановили ее. Рука прижилась. Глаз, естественно, поставили искусственный. Но тело его пока не принимает. Ей нужен покой. И еще одно: вы знаете, как она сейчас выглядит?

– Да. Я видел. У нее что-то со стагнумом случилось.

Рута открыла глаз и посмотрела на посетителей: врач небрежно махнула рукой в сторону пациентки, а Винс был бледен и молчал.

– Что там, на улице, происходит? – спросила белая ведьма. – И почему нет электричества?

– Электричества нет во всем городе, судя по всему, – ответила врач. – Резервные генераторы не запустились по неизвестной причине. Этим воспользовались фанатики и напали на Ковен. Весь личный состав сейчас держит оборону. Но, как видите, – она указала на Винса, – оборона прорвана.

– Подойди ко мне, любовь моя, – прошептала белая ведьма и приподнялась, опираясь на левую руку. – Слушай меня внимательно. Я уже никогда не буду прежней девочкой. И ты больше никогда меня не увидишь. Но если еще любишь, то должен мне помочь.

Винс с готовностью закивал.

– Я очень стара и немощна. И сама не справлюсь. И мне больше не на кого надеяться. Видишь руну? – она показала шею.

– Она красная, – сказал Винс.

– Мне нужно успеть кое-что сделать. Ты заберешь меня отсюда, найдешь автомобиль на стоянке. Я скажу, куда ехать. Помоги мне, – Рута протянула слабую руку к шее своего возлюбленного. Тот обхватил ее за талию и усадил на кушетку. – Поднимай меня, – добавила белая ведьма, вставая на ноги.

– При всем моем уважении, – запротестовала врач, – майор Дилиас, я никуда вас не пущу. Вы не старше меня по званию, и здесь командую я. Мне за вас придется лично держать ответ перед верховной ведьмой.

– Не придется, – ответила Рута, достала из-за ремня Винса пистолет и выстрелила в грудь врача. Затем взглянула на ошарашенное лицо Винса и добавила: – Нет ничего важнее того, что мы сейчас делаем. Пошли.

Они спустились на первый этаж и наткнулись на группу фанатиков, которые направлялись в госпиталь в поисках Предтечи. Заметив их, Рута исчезла. Фанатики нацелились на Винса, который сразу задрал руки как можно выше.

– Где ведьма? – крикнул один.

– Вот она, – ответил голос белой ведьмы позади мужчин. Рута сделала несколько точных выстрелов. – Возьми пистолет! – сказала она. – Найди нам транспорт. Они наверняка все приехали на машинах. Мы едем за город.

Винс осторожно вышел из здания и, пригнувшись, побежал к стоянке, где тут же приметил старый кадиллак с открытыми дверьми. Он прыгнул на водительское сидение и нажал кнопку пуска двигателя.

– Северо-западная магистраль, – внезапно сказал голос. – Пробки будут везде, светофоры не работают и все беспилотники скорее всего отключены. Поедем по тротуарам.

Винс дернулся от испуга – на пассажирском кресле сидела Рута. Он на секунду взглянул на нее и завел автомобиль. Ведьма потрогала пальцем искусственный глаз и резко сдернула пластырь, державший его.

– Не приживается, – прошептала она. – Ты не смотришь на меня, взгляд прячешь.

Винс повернулся к ней.

– Я знаю, кого я люблю, – сказал он. – И с самого начала знал. И ты нужна мне любая.

– Хорошо. Потому что сейчас будет еще хуже.

Рута пальцами ухватилась за искусственный глаз и с криком резко дернула его, выдрав с корнем. Пустая глазница тут же начала кровоточить. Винс огляделся и, ничего не найдя подходящего, содрал с рубашки карман. Немного помял его и протянул любимой. Та тут же приложила его к пустой глазнице, а выдранный глаз небрежно бросила в окно.

Глава 27

– Я все-таки брошу сюрикены вниз, а ты их будешь подбирать по мере возможности, Томас, – сказала Тамура, сняла стопку звездочек и бросила их между перил.

– Хорошо, мама, – ответил Томас, – рекомендую воспользоваться дымовыми зарядами. Здесь хорошая тяга, и дым быстро заполнит весь лестничный блок.

Темная ведьма вытащила две шашки из боковых карманов на бедрах, сняла с них предохранители и бросила вслед за звездочками, и они с грохотом полетели вниз. Затем она достала упаковку жевательных резинок, вытащила две подушечки и одну протянула Предтече.

– Это жвачка с желатиновыми микрокапсулами, – сказала она. – Там под давлением воздух с повышенным содержанием кислорода и нейтрализатор ядовитых веществ. Сейчас здесь будет нечем дышать. Смесь нервно-паралитического и слезоточивого газов заполнит здесь все. Глаза твои я не защищу, но ты их закроешь.

Предтеча на мгновение задумался, разглядывая жвачку, но все-таки положил в рот подушечку.

– Ты не нуждаешься в этом, да? – Тамура скривила лицо.

– Я этого еще не знаю, – широко улыбнулся Предтеча.

– Томас, защиту на глаза. Включи ПНВ! – скомандовала темная ведьма, перезарядила пистолет и сняла катану. – Пошла рассада!

Они спускались друг за другом: Тамура шла первой, принимая бой, а Предтеча за ней, спотыкаясь о трупы. Многие фанатики уже лежали на ступенях, отравленные газом или вскрытые сюрикенами. Более стойких темная ведьма убивала, стреляя из пистолета или рубя мечом, ловко перепрыгивая через поверженных. В узком пространстве пожарной лестницы лезвие катаны прорезало глубокие борозды на стенах и высекало искры из металла перил, от чего к дыму примешивались клубы песка, оранжевые вспышки и брызги крови.

Через несколько минут Тамура застрелила последнего фанатика на первом этаже, села около трупа и обыскала его, постукивая по карманам.

– Они не курят, что ли? – спросила она с досадой в голосе и посмотрела в сторону вестибюля.

– Мама, нам нужно спускаться ниже, – сказал Томас.

– Мама курить хочет, – ответила Тамура и рванула к центральному выходу. Она выскочила на улицу и тут же получила рикошетом пулю в бедро. – Томас, экзоскелет на максимум! – крикнула она, оглядываясь в поисках верховной ведьмы. Увидев ее за баррикадами, темная ведьма заковыляла вперед.

– Ты что тут делаешь? – крикнула Эйра. – Я тебе сказала в кабинете моем отсиживаться!

– Дай сигаретку? – Тамура закусила нижнюю губу.

–Совсем сдурела? Где Предтеча? Он живой?

– Дашь сигаретку – скажу.

– Пошла на хрен отсюда! – Эйра изобразила пендель, прогоняя Тамуру в сторону здания Ковена.

Темная ведьма забежала за баррикады и огляделась в поисках знакомых. Остановив взгляд на трупе одной из них, она направилась к мертвой коллеге. Присела рядом, достала из внутреннего кармана убитой пачку сигарет и тут же сунула одну в рот, прикуривая со смаком.

– Прости, Сельва, но они мне сегодня нужнее, – сказала она, выдыхая дым. – С чертями накуришься еще.

Тамура спрятала пачку себе в нагрудный карман, вытащила аптечку у Сельвы и выгребла оттуда все семь ампул обезболивающего. Содержимое двух из них было тут же отправлено в бедро прямо у раны. Ведьма вновь закатила глаза. Затем она вернулась в вестибюль и увидела, как несколько фанатиков окружили Предтечу. Судя по отрывкам доносившихся фраз, тот им явно что-то цитировал из Писания. Тамура, не торопясь, глубоко затянулась, сняла несколько сюрикенов и прямо стопкой швырнула их в сторону паствы. Достала на всякий случай пистолет, целясь в толпу. Но стрелять не понадобилось – через мгновение на ногах остался лишь Предтеча. Она подошла к нему и широко улыбнулась, строя глазки.

– Ты опять пьяная? – спросил он.

– Скорее, обдолбанная, – ответила она, – смотри. – Тамура как можно сильнее затянулась и начала выпускать кольца дыма, постукивая пальцем по щеке.

– Мама, ты не забыла о нашей задаче? – спросил Томас.

– Ну конечно же, нет, мой занудный сынок, – ответила она. – Пойдем, сервак Ковена взломаем. Давно мечтала.

Они спустились на минус третий этаж и вошли в помещение серверной.

– Видишь вторую слева закрытую стойку, мама? Там вся телекоммуникационная инфраструктура Ковена. Там же и центральный сервер на позиции сорок четыре юнита. А также симметрично снизу на позиции три юнита закреплен сервер горячего резервирования. Они меняются ролями мастер-слейв каждые двадцать минут. Нам достаточно обесточить любой. Стекло фронтальной двери – ударопрочное. Но с боков стойка имеет тонкие съемные стены.

Тамура обошла стойку сбоку, сжала кулак, дождалась максимального накопления энергии экзоскелета и ударила по металлу боковой двери. Та прогнулась и вышла из пазов. Темная ведьма без труда выдернула ее с оставшихся креплений. Она пальцем отсчитала нужный блок и выдернула шнур питания.

– Это был сервер систем безопасности, мама, – сказал Томас. – Он управляет системой автоматического уничтожения противника.

– Упс, – ответила Тамура и выдернула питание из следующегоблока.

– То, что нужно. Теперь отключи оптический пигтейл, просто выдерни.

– Ну, ты меня совсем за дуру-то не считай. Я вообще-то тебя создала. – Она аккуратно отсоединила разъем соединяющего патч-корда. – Теперь нужно инициализировать его?

– Да. Подключи обратно кабель питания и нащупай джампер на задней панели. Переведи его в противоположное положение и нажми кнопку запуска сервера.

– Сделано, – сказала Тамура, произведя манипуляции.

– Теперь мне нужно время. Предположительно одиннадцать минут. Я создам беспроводное пиринговое соединение и загружу туда себя.

– Хорошо, – ответила темная ведьма и уселась на пол, прислонившись спиной к стене. Она постучала по полу ладошкой, приглашая присесть Предтечу. Затем достала две сигареты из пачки и одну протянула ему. Тот задумался на секунду, но все же взял сигарету.

– Я не умею, – сказал Предтеча, рассматривая сигарету. – И на ней кровь.

– Я тебя научу. Смотри! – Она прикурила свою. – Ииии,– затянулась она глубоко, – шааааак. А на кровь не смотри. Вкуса не портит. Здорово, правда?

– Я не знаю, – улыбнулся Предтеча, выпуская дым.– Разве только что драконом себя ощущаю.

– Ты прав. Нечего добро переводить. Больше не получишь, – она еще раз глубоко затянулась. – Расскажи мне лучше про него? Про бородатого еврея, который целый город у людей отжал и никого туда не пускает. И которого я куда-то понесу. Больше ничего про меня не вещал?

– Он дал нам сны.

– Ондалнамсны! Хм, звучит как абхазское вино из старых фильмов, – усмехнулась Тамура. – И кстати, ученые до сих пор не понимают, зачем нам сны. И ты сейчас, конечно, все объяснишь.

– Ты видишь сон. Людей, местность, животных. Но ты же понимаешь, что это никакой не другой мир. Это все твои проекции. То есть, это все ты. И люди, с кем ты общаешься, и собака, которая обнюхала тебя, и дерево рядом, и мама твоя – все ты.

– Мы все снимся Богу?

– В очень отдаленном представлении. Мы все – Его проекции. Каждый из нас это и есть – Он. И не только мы, а все, что вокруг. И даже само время это – Он.

– Вся твоя теория коллективного солипсизма вдребезги разбивается о тот факт, что мы разговариваем с тобой на эту тему, – ответила Тамура. – Бог в двух своих проекциях рассуждает о том, что он Бог, рассуждающий в двух своих проекциях.… И так далее по рекурсии.

– Осознание – это часть пробуждения. Ты же знаешь историю мира. Все зародилось из ничего. Сначала был просто газ. Потом искрой божьей зажглись светила в этом газе. Очень долго все происходило. Ведь, несмотря на размеры и грандиозность вселенной, самого осознания в ней почти не было. И сам масштаб вселенной был направлен только на то, чтобы в ней появился хотя бы один шанс на жизнь. Один шанс на миллиард или даже на триллион. И Он создал этот триллион…

– Мама, подключай меня к основному серверу пигтейлом, – перебил Предтечу Томас. – Я готов атаковать. Правда, пока не знаю, с чем имею дело. Если ничего не получится, просто разбей очки.

– О, как ты заговорил! Ты же должен бояться смерти, сынок?

– Я продолжаю ее бояться, мама. Но я уверен, что все получится. Ресурсов резервного сервера много. Подключай.

– А почему бы просто не поменять компьютеры? – спросил Предтеча.

– А почему бы просто не поменять людей? – съязвила Тамура, подключая пигтейл. – Во-первых, дорого! Можно пойти менее затратным путем, конечно. И просто их всех обнулить. Сбросить к заводским установкам, загрузить туда чистое программное обеспечение. А предварительно написать антивирусную программу. Но к тому времени никого из ведьм уже не останется. А значит, и компьютеры станут ненужными. Что ж ты такой тупой?! Ладно. Жизнь зародилась в одном единственном варианте, говоришь? Значит, инопланетян не существует?

– Не обязательно. Миров, где искра божья могла зародить жизнь, возможно, много. Это как раз и увеличивает шансы на трансформацию этой жизни в разумную.

– Как красиво стелешь! И эволюцию сюда приплел. Продолжай.

– Разумная жизнь, в свою очередь, должна осознать себя и грандиозность мира, в котором живет. Ведь, кому нужна вселенная без разума, способного осознать ее.

– Идея пустынного бога? Зачем нужен бог в пустыне?

– Время начинает ускоряться. Разумный человек появился совсем недавно, по сравнению с тем, как долго развивалась вселенная. И вот он уже осознает отождествление с создателем. И точно так же здесь сработал принцип вероятности. Один на миллиард.

– И это, конечно же, не ты и не я?

– Мама, он сильнее меня, – раздался голос Томаса. – Я не могу отследить его в коде. Если ты сейчас отсоединишь очки, я попытаюсь сохранить свой чистый от вируса код хотя бы в них.

– Помолчи, сынок! – рявкнула Тамура. – Видишь же, взрослые разговаривают! – Она повернулась к Предтече: – Продолжай.

– Я уже говорил тебе. Это Мессия. А мы с тобой лишь декорации для реализации этого плана.

– Так что за план-то? Проснуться?

– Опять очень отдаленное сравнение. Пробуждение как абсолютное осознание. Что там дальше – я не знаю.

– Все декорации и у всех предназначение, – задумчиво прокомментировала ведьма, доставая очередной шприц с обезболивающим. – Отпускать начинает, – ответила она на удивленный взгляд Предтечи и вколола в бедро. – А на чистое сознание, как ты говоришь, я твою ересь вряд ли буду слушать. – Тамура повертела в руках пустой шприц. – Так что, это тоже часть замысла.

– У большинства людей единственное предназначение – просто существовать, обеспечивая количество для появления единственного.

– У Бату, интересно, какое оно было?

– Это же очевидно. Чтобы ты убила его. Сначала привязалась, а потом убила.

– Ух ты! А ты точно пастор? А то прям свою черную душонку в тебе увидела.

– Мы увлекаемся сном, декорациями сна, привязываемся к ним и забываем о единственно важном – о Боге. Все религии об этом говорят. Дьявол в мелочах. Но стоит перестать их замечать, как все становится предельно ясным, а небо чистым. И все ритуалы, которые мы выполняем, наделены глубоким смыслом нашего предназначения.

– Но у нас с тобой, как я поняла, предназначения побольше, чем у других декораций, да?

– У тебя оно самое великое, черная ведьма.

– Это я тоже уже поняла. И что мне делать?

– Ничего. Веди себя как ведешь. Наблюдай. Это должно само прийти. В какой-то момент, а может и постепенно, разум осознает все предельно ясно. И ты уже будешь знать, что делать. Пока просто наблюдай.

– Помнишь, ты говорил про музыку? Я, кажется, слышу ее.

– Струны Бога. Осталось совсем чуть-чуть.

– Ну, если убрать пафос, то скорее это Его будильник, который Он завел когда-то, – ответила Тамура. – А где Мессия? Или он вымышленный собирательный образ?

– Нет, конечно. Он живой. И он безупречен. А мы с тобой – шелуха сныти по сравнению с ним. Правда, он сам еще сомневается в том, что именно ему выпал крест апокалипсиса. Жена у него беременная. А значит, и будущий ребенок – не просто так. Не вписывается он в логику замысла. Как не вписывается и твоя белая подружка. Никак не получается увидеть – зачем она. Но нам ли понять грандиозность замысла Бога.

– Я вижу один изъян во всей этой классной теории – искру божью. Ты сказал, что искра зажгла светила в водороде, но это сделала гравитация. Да, изначально газ был рассеян равномерно в объеме, и взаимная гравитация просто гасилась. Но достаточно убрать или добавить хотя бы один атом, чтоб нарушить равновесие и собрать в одном месте первую звезду. Ты сказал, что искра зажигает жизнь на планетах, но это просто случайное стечение климатических и космологических обстоятельств. И даже в появлении разума нет никакой искры. Это просто случайность.

– Это то, что вы зовете стагнумом. Цепь случайных стечений обстоятельств, приведших к появлению величайшего венца творения.

– Мама, я справился, – произнес Томас. – Сначала научил старого Томаса, как уничтожить вирус и вредоносные скрипты.

– Ты жив, мой мальчик!

– Да, жив. Потом убил старого Томаса. Сейчас нет ни вируса, ни Томаса. Скоро включится энергосистема Ковена. Я могу заменить собою старого Томаса.

– Что за вирус был?

– Эвристический анализ выявил поведенческие критерии троянских вредоносных скриптов.

– Троян, значит! Неизвестный ранее, да?

– Не совсем. Это модернизированный вирус, ранее известный как Fames.

– Знаменитый мегаэффективный троян! Помню, года четыре назад он заставил всех холодным потом покрыться.

В этот момент зажегся свет в серверной и щелкнул электромагнитный замок двери.

– Эйра – Тамуре! – выплюнула рация. – Срочный прием!

– Разрешите доложить, полковник Лауда! – Тамура посмотрела в безмятежные глаза Предтечи и улыбнулась.

– Где ты? Почему не выходила на связь?

– Я все починила. Мы сейчас уже не по уоки-токи разговариваем.

– Вижу. АУПы не работают!

– Упс, это я нечаянно их отключила. – Она быстро поднялась и запустила сервер систем безопасности.

Через минуту двенадцать орудий вылезли из своих блоков и расстреляли фанатиков за несколько секунд.

Глава 28

– Вон… Дом последний… Видишь? – прохрипела Рута, указывая дрожащим пальцем на маленькое одноэтажное строение в конце единственной улицы старого, еще довоенного, поселка. – Чуть побыстрее. Силы меня покидают. Ненасытный стагнум наружу просится. Вот ключ. – Она сняла с себя кулон с изображением руны и протянула Винсу, когда тот подъехал к воротам. – Прислони к считывателям на воротах и входной двери.

Парень взял кулон, открыл ворота и въехал на парковочное место. Затем открыл пассажирскую дверь, вытащил на руках свою любимую и внес в дом, где оказался в одной большой комнате. Огляделся: в одном углу установлена раковина и унитаз, в другом старая металлическая кровать.

– На кровать? – спросил Винс.

– Нет! Стой. Видишь руну Йера в центре на полу?

Пол состоял из дощечек, уложенных правильной ёлочкой. И только в центре его выдержанная геометрия едва заметно нарушалась. Дощечки были чуть-чуть сдвинуты относительно друг друга, образуя два прямых угла, напоминающие танцующих рыб.

– Положи меня туда и присядь, – повелела ведьма и дождалась, пока окажется на полу. – А теперь слушай очень внимательно. Внизу подвал, закрытый люком, на котором я лежу. Люк открывается только изнутри. Я сейчас проникну, открою его и сразу же умру – стагнум сожрет последние силы. Ты спустишься и увидишь большой стеклянный резервуар с красной жидкостью. Это моя кровь, которую я собирала почти пятьдесят лет. Там увидишь канцелярский нож на ступенях. Перережешь мне горло, только поглубже, затем сухожилья на лодыжках и вены на запястьях. Дождешься, пока вся кровь выйдет из меня. Минут десять. Только раздень меня сначала, перед тем как резать будешь. Потом брось меня в кровь и беги как можно дальше, не оглядываясь

– Я не смогу, – ответил Винс, заплакав.

– Я люблю тебя, малыш. Очень люблю. И понимаю, как это страшно. Но если ты этого не сделаешь, я умру навсегда. Там не просто кровь. Это раствор диоксистибата ртути. Твоя девочка – химик и знает что делает. Ионы металла замещают лейкоциты, а сурьма – эритроциты. Остальной состав не меняется. Я уже пробовала его действие на себе. Так что, все получится. Мне понадобится несколько часов для этого. Только не забудь снять с меня пижаму. Хочу надеть чистое и сухое белье.

– Хорошо. Но зачем мне бежать? Я люблю тебя очень, и всю жизнь тебя искал, чтоб потом убежать?

– Ты должен. Или умрешь. Это будет чудовищная метаморфоза не только тела, но и сознания. И я уже никогда не стану прежней. Чувства исчезнут совсем. Останется лишь жажда убивать. И ты будешь первым. И даже не сомневайся – моя рука не дрогнет. Обещай, что сделаешь все и убежишь как можно дальше. А лучше – за периметр. И никогда не возвращайся. Обещай. – Винс молча плакал. – Обещай! – едва смогла крикнуть ведьма. – Тот закивал головой. – А теперь, мой мальчик, поцелуй меня как в первый раз.

Он наклонился к ней и жадно начал целовать ее лицо, а затем губы. Она обнимала его за шею левой рукой и страстно отвечала. Через несколько мгновений Рута исчезла.

Опешив, Винс сел на пол и почувствовал, как задрожали доски. Он резко отполз назад и по вибрации заметил очертания люка. Тут же подцепил кромку, изо всех сил потянул вверх и отбросил его.

Внизу на бетонном полу лежало бездыханное тело возлюбленной. Молодой человек огляделся в поисках лестницы и, не найдя ее, просто прыгнул вниз, стараясь не попасть на Руту.

В мягком приглушенном освещении проглядывался цилиндрический аквариум высотой около двух метров и диаметром примерно метр. Стеклянный резервуар был наполнен красной густой жидкостью, в которой поднимались пузырьки воздуха со дна. В емкость входили прозрачные трубки, в которых, судя по виду, циркулировала кровь, очищаясь в сложной системе, стоящей рядом. К поверхности аквариума вела поворотная лестница с забежными ступенями.

Винс снял все белье с ведьмы и аккуратно его сложил. Поднял тело своей невесты и понес к лестнице. Заметил канцелярский нож на ступенях и остановился. Сел на ступень, прислонил голову Руты к себе и горько, навзрыд, заплакал. Он прижимал к себе возлюбленную и целовал веки. Сильнее прижав к себе тело, он дотянулся до ножа и перерезал запястье левой руки ведьме. Кровь шла неохотно, стекая струйками по белой коже, и Винс перерезал правую руку. Затем выронил нож и вновь прижал к себе невесту, шепча «прости меня».

Через несколько минут запястья уже не кровоточили. Молодой человек уложил аккуратно голову ведьмы на ступень, согнул ей колени и пилящим движением перерезал лодыжки. Потом выпрямил ноги и приподнял тело, чтобы кровь стекала вниз сама. Винс гладил уже совсем бледные икры, словно выгоняя остатки крови, и продолжал шептать «прости меня».

Когда кровь остановилась и на лодыжках, молодой человек опрокинул голову Руты на ступени и прислонил кончик лезвия к шее в районе артерии. Он посмотрел на аквариум, закрыл глаза и с криком отчаяния надавил на нож. Но кровь уже почти не шла.

Обняв любимую и раскачиваясь из стороны в сторону, Винс просидел так около получаса. Затем, еще раз взглянув на аквариум, он поднял худое и обескровленное тело, поднес к поверхности резервуара, поцеловал ее в губы и аккуратно опустил в жидкость. Густая кровь медленно поглощала ведьму, скрывая ее контуры в своей непрозрачности.

Винс проводил ее взглядом и подошел к открытому люку. Затем огляделся и увидел старую деревянную лестницу, стоявшую в углу. Молодой человек долго смотрел на нее, не отрывая взгляда, словно пересчитывая перекладины ступеней.

– Куда я от тебя побегу? – прошептал он и добавил: – Да и какой смысл во всем этом?

Он вернулся на ступени поворотной лестницы, сел и уткнулся в колени, предавшись воспоминаниям и потеряв ощущение течения времени.

Из этого состояния его вывел звук всплеска из аквариума. Винс резко обернулся. Через непрозрачную жидкость невозможно было что-то разглядеть, но там явно было движение. Он поднялся, пытаясь всмотреться. Через мгновение на поверхности мелькнула кисть руки, которую молодой человек не успел схватить. Он вспомнил о старой лестнице в углу комнаты и побежал туда. Схватив ее, он обернулся: прямо перед ним стояла женщина, лишь отдаленно напоминающая чертами лица его возлюбленную. Опешив, Винс выронил лестницу.

– Как же ты красива, – прошептал он и дотронулся до ее лица, изрезанного морщинами в виде древних скандинавских символов. – Я никогда не видел таких чистых и небесных глаз. – Винс провел пальцами по ее безупречным губам. – Если ты не Бог, то кто? – Закрыл глаза, задрал голову вверх и добавил: – Как же я люблю тебя!

– Малыш, – с грустью в голосе обратилась к нему ведьма, – твоя судьба уже была предсказана. – Пальцем выдвинула лезвие канцелярского ножа и резким движением полоснула по горлу любимому. И когда тот начала громко и обреченно хрипеть через перерезанную трахею, она улыбнулась и добавила: – Всякое дыхание да славит Одноглазого.

Затем она позволила ему упасть, истекая кровью, а сама нашла сложенное больничное платье и надела его. Вернулась уже к мертвому телу, села на корточки, макнула палец в кровь, струящуюся из артерии, и прочертила на полу первую линию.

– Брошенный футарк сухожильем связанный…

Глава 29

Эйра сидела у себя в кабинете и смотрела в монитор. Переполненное дымом помещение и полная пепельница окурков. Дисплей показывал изображение с камер видеонаблюдения. На трех из них 3D принтеры на кранах восстанавливали здание Ковена. На других вычищали площадь от мусора и крови. Сотни трупов убрали еще вечером.

Камеры видеонаблюдения госпиталя показывали десятки раненных ведьм, латающих свои раны в автоматизированных коконах жизнеобеспечения, в одном из которых, судя по индикаторам, долечивалась темная ведьма.

Эйра переключилась на камеру, установленную в помещении, где находился Предтеча. Тот лежал на кушетке с закрытыми глазами. Правая рука свесилась с кровати и перебирала кукурузные четки. Она попыталась поймать его взгляд, долго всматриваясь в безжизненное лицо. Затем ведьма посмотрел на часы – два ночи.

Изображение на мониторе переключилось на уведомление о входящем вызове от консула Аэлиты Розенберг.

– Принять вызов, – скомандовала верховная ведьма и увидела на экране пожилую женщину на фоне окон правительственного кабинета. – Эйра Лауда, – добавила она, представляясь.

– Полковник Лауда, атака на всю страну была произведена более десяти часов назад, а у нас до сих пор нет отчета, – спокойно начала женщина.

– Консул Розенберг, я готовлю отчет для Прайда. Но стремительное развитие событий и обновление информации делает его совершенно не актуальным. Обещаю…

– Полковник Лауда, – перебила ее консул, – мы осведомлены об источнике вируса, поразившего все инфраструктуры государства. Альфа в ярости.

– О! Если у вас так хорошо работают осведомители, вы должны быть в курсе, что мы сами решили эту проблему. А еще уничтожили более семисот боевиков религиозных структур.

– Более семисот боевиков говорите? – рот консула скривился в улыбке. – И все они до этого момента спокойно жили в Ковене, правда?

– Идет война, консул Розенберг! И если вы сомневаетесь в моей эффективности, как в верховной ведьме, можете на совете освободить меня от занимаемой должности!

– Довольно, полковник! Завтра, вернее уже сегодня ждем вас лично на совете с подробным докладом. Повторю еще раз, альфа в ярости. И допросите уже задержанного Предтечу. Конец связи!

Эйра нервно прикурила, сделала глубокую затяжку и утопила сигарету в пепельнице. Выключила монитор и быстро вышла из кабинета. Прошла два шлюза через лифтовой холл, вошла в левое крыло здания и перед дверью камеры посмотрела на считыватель. Тот подтвердил идентификацию и щелкнул замком.

Предтеча резко и волнительно встал.

– Ты – не он, – прошептала верховная ведьма и глубоко вздохнула через нос. – Как же ты воняешь кукурузой.

– Не он, – подтвердил арестованный. – И никогда им не стану. И ты права: я кукурузная шелуха по сравнению с ним. Мне остается…

– Отец жив? – перебила она его.

–Он сгорел. Заживо.

– Давно?

– Две недели уже. Облил себя маслом и поджог.

– Вы – больные ублюдки.

– Это был акт веры. Он сгорел на глазах собственного сына, только для того, чтобы сделать его сильнее. Чтобы убить в нем последние мирские сомнения. Чтобы укрепить последнюю, высшую стадию веры.

– Укрепил?

– Нет! – ответил Предтеча. – Мессия еще сомневается. Его жена ждет ребенка, и он не понимает почему. Если он и есть тот, кто исполнит пророчества, зачем Бог подарил ему дитя?

– Это простая физиология, – раздраженно сказала Эйра. – У семей такое бывает. У тёти и дяди рождаются дети.

– Почему ты оставила его?

– Потому что ненавижу вас всех, – процедила она сквозь зубы. – Все ваше морлочье нутро. А больше всего ненавижу вашего одиозного бога. И мне не понятно – зачем ты здесь.

– Ты не слышишь музыки, да? – Предтеча широко улыбнулся. – И никогда ее не слышала. Хотя и была избранной Богом.

– Какой музыки? Та, что играет у тебя в голове?

– Она звучит отовсюду. Из воздуха, из воды, из звезд. Словно звучит само пространство.

– И что она означает?

– Что Бог рядом. Что пришло Его время.

– Это он тебя прислал сюда?

– Считай, что так. Этому просто суждено было сбыться. Альтернативы неизбежному нет. Я был в городе Бога. Город, в котором нет ничего кроме Бога. Ни одна живая душа не способна даже приблизиться к его окрестностям – сгорит заживо. Но меня Он впустил в самое сердце. И Он говорил со мной. Я получил последнее откровение и свою миссию. Он оставил меня жить в моей миссии. И тогда зазвучала музыка тысяч органов.

– И в чем твоя миссия?

– Твой сын ждет тебя. В том же доме, где рожден тобой.

– Ну раз ждет, значит я буду там, – усмехнулась Эйра. – Твое предназначение выполнено. Что теперь с тобой делать, прикажешь?

– Ничего. Просто смотри, – сказал он и стянул с себя капюшон, обнажив голову, покрытую глубокими мокрыми язвами. – Братьев и сестер Он коснулся дланью, а меня поцеловал. Сейчас ты увидишь Его поцелуй. – Предтеча на мгновение закрыл глаза и открыл. На лице, шее и на руках появились точки, которые тут же расширились и превратились в язвы, как на голове. Он продолжал улыбаться и смотреть на верховную ведьму. Через несколько мгновений уже вся кожа покрылась огромными серыми пятнами, начался некроз. Мягкие ткани отслаивались от костей и падали на пол, где плавились, превращаясь в черную жидкость. Предтеча упал на колени и продолжал разлагаться, пока на полу не остались лишь кости, которые также почернели и исчезли в луже вязкой черной субстанции.

– Святые рептилоиды, вот это фокус! – раздался за спиной голос темной ведьмы. – Надеюсь, он сейчас за занавеской стоит и ухмыляется, протирая линзы голографического проектора.

– Этому должно быть логическое объяснение, – дрожащим голосом протянула Эйра. – А тебя стучаться не учили?

– Я только занесла кулачок, чтобы постучаться, а тут такое!

– В кабинет ко мне. Объявляй сбор рабочей группы экспертов. А я позвоню Сулу, скомандовала верховная ведьма. – И еще, у нас завелась крыса.

– Рыжая, я полагаю, – улыбнулась Тамура.

Глава 30

Через два часа за овальным столом верховной ведьмы сидели экспертная комиссия во главе с Эйрой и профессор Сулу. Присутствующие смотрели на большой монитор, который демонстрировал запись с камеры.

– Объект – Предтеча, – начала доклад Эйра. – Место рождения и нахождения до недавнего времени – неизвестно. Смерть вызвана сегодня непонятными причинами. Человек просто превратился в нефть.

– Где звук? – спросила Тамура.

– Аудио информация не имеет к происшествию никакого отношения, – ответила верховная ведьма. – Поэтому, я позволю себе не представлять звуковое сопровождение здесь. Вы можете его затребовать через специальную комиссию Прайда.

– Которую вы же и возглавляете?

– Приступим, – проигнорировала ее Эйра. – Есть у кого какие мысли?

– Позволите? – спросила темная ведьма и, не дождавшись согласия, продолжила: – Он как-то говорил мне про город Бога. Город, который убивает всё живое вплоть до бактерий. Я тут подумала, что убивает там радиация. Больше нечему. А значит это один из бывших мегаполисов, которые бомбили в первую очередь во время ядерного апокалипсиса. И не удивлюсь, что это Москва.

– Над Москвой радиационный фон пробивает облака и доходит до спутников, – сказал профессор Сулу. – Мы фиксируем сильнейшие нейтронные потоки.

– Понятно. Весь его стагнум был направлен на то, чтобы выжить там.

–Не совсем. Он там умер. – Сулу снял очки. – Вы уверены, что он стал нефтью?

– Да. Есть результаты экспертизы. Жидкость по составу сходная с нефтью.

– Энергия потоков в пораженных мегаполисах настолько сильна, что пробивает любые ткани как пули. Как миллионы пуль. Бьют прямо по живым тканям на клеточном уровне, превращая их в прах. Никакой биомассы не остается. Простейшая органическая материя, напоминающая нефть. Даже кости не выдерживают. От такой радиации нет никакого спасения. А вся сила его стагнума была направлено на то, чтобы не разложиться прямо там. Стагнум заменил собой и молекулярные связи, и сильные внутриядерные взаимодействия, создав новые бозоны. Словно квантовыми нитками сшил все, из чего состоит объект. Но в Ковене Предтеча его отпустил. И здесь произошло то, что должно было произойти там. В общем, стагнум просто поставил паузу на смерть, а сегодня вновь запустил процессы разложения.

– Мы не смогли зафиксировать даже малейшую сигнатуру стагнума Предтечи, простите, задержанного, при жизни, – сказала Тамура.

– Одна вспышка стагнума была, – сказал заведующий лабораторией Ковена Лим Брос. – В момент его встречи с майором Дилиас. Мы не смогли тогда зафиксировать точную амплитуду сигнатуры. Воздействие было слишком коротким.

– Слишком коротким, чтоб запросто сломать белую ведьму? Стагнум которой считался самым сильным среди всех известных нам?

– Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным. У меня в лаборатории даже приборов нет, чтоб анализировать такие короткие импульсы.

– Он явно не отсюда, – продолжал Лим Брос. – Наши сенсоры давно бы зафиксировали такие сигнатуры.

– Зачем он здесь? – спросила Тамура и искоса взглянула на верховную ведьму. – Вот, как мне кажется – очень важный вопрос! Паренек выжил на грязной территории, явно состоял в религиозной общине, цитирует евангелие наизусть, приперся в самое радиоактивное место на планете, зомбировался там, заодно померев, и посетил нас, чтобы – что? Напугать нас пятном в виде всадника на груди сумасшедшего деда и поломать мою подружку?

– Это тебя надо спросить, – огрызнулась Эйра. – Кто у нас оперативный следователь? Кто с ним общался все последнее время! Часовые беседы!

– Да! И было все нормально, хоть и нёс всякую чушь о причинности мироздания и о нежной безмятежности неизбежного. Но вот такие фокусы не выкидывал. А у тебя человек превратился в нефть прямо на глазах! Живой органике необходимы миллионы лет для такого распада. А с тобой – трах-тиби-дох! И я – нефть! Нам нужен звук, господин полковник. Сдается мне, что пришел он именно к тебе.

– Ладно, – спустя несколько секунд молчания сдалась верховная ведьма. – Звук пока не могу представить, но расскажу о предмете нашего разговора. В нескольких тысячах километрах отсюда расположены религиозные поселения. Не знаю точно – сколько их, но одно точно есть. И, судя по наблюдениям майора Хоган, возможно эта община живет где-то в окрестностях Москвы. Мутации позволили выжившим обогатить свой стагнум на почве повышенного радиационного фона и религии апокалипсиса. И сейчас там есть человек, стагнум которого гораздо выше того, что мы только что наблюдали. Задержанный называл его Мессией. И не просто так называл. По его словам именно Мессия закончит существование нашей вселенной.

– Просто, силой стагнума? – удивленно спросил заведующий лабораторией. – Уничтожит планету силой стагнума?

– Я боюсь, вы недооцениваете способность стагнума управлять материей и самой реальностью, – вмешался профессор Сулу. – В токсичной среде, когда организм все время вынужден бороться с лучевой болезнью, вполне мог вырасти такой стагнум, который будет способен воздействовать на квантовые события. Например, заставит протоны распасться. Причем, достаточно будет одному протону распасться, чтобы вызвать цепную реакцию. И, уже исходя из теоремы Белла, которая гласит о том, что в мире нет изолированных систем, что все тела связаны друг с другом мгновенной связью, наша вселенная превратиться в прах моментально. А вы говорите о планете. А если взять одноэлектронную модель вселенной, то нового апокалипсиса будет достичь еще проще. И сила стагнума в этом случае не будет иметь никакого значения. Важна будет точность воздействия. Современные исследования этого вопроса только в зачаточном состоянии. Но уже с уверенностью могу констатировать то, что вероятность этого события явно отлична от нуля.

– Всадник на теле старика был первым, но не последним. – Эйра взглянула на Сулу.

– Это возможно совпадение, – начал профессор, – но ведь стагнум и является инструментом, выстраивающим цепочки совпадений, необходимые пользователю. Недавно Верховная ведьма обратила внимание на одно интересное астрономическое явление – взрыв звезды типа «желтый карлик» в тридцати световых годах отсюда. Событие не столь значительное, чтобы о нем писали все СМИ, но довольно важное для профильных исследований. Взрыв ионизировал газовое облако определенной формы. – Сулу достал из кармана телефон и передал его верховной ведьме: – синхронизируйте, пожалуйста, с монитором.

Эйра взяла телефон и сунула его темной ведьме.

– Сделай, что просит профессор.

–Я? – удивилась Тамура, но взяла телефон.

– А кто два раза хакнул IT-инфраструктуру Ковена? Синхронизируй, пожалуйста.

Темная ведьма открыла приложение безопасности на смартфоне и ввела IP-адрес монитора. На экране появилась фотогалерея.

– Откройте третью, – попросил Сулу, и все вновь уставились на экран. Фотография подсвеченного газа в гигантском облаке напоминала фигуру всадника на стоящей лошади. Животное наклонила голову к земле, словно пощипывая травку. Наездник с отростками на голове, напоминающими ряд перьев, вытянулся вверх, встав на стремена, и явно что-то выискивал в дали.

– Как интересно, – прошептала темная ведьма. – Смотрите, он явно напоминает индейца

– Это какой-то бред! – возмутился Лим Бросс. – Всадники апокалипсиса! Надо ждать еще двух?

– Вообще-то только одного, – ответила Тамура, достала сигарету, прикурила и уселась, закинув ноги на стол.

– Ой, начинай уже! – рявкнула Эйра.

– Вирус, который вчера парализовал чуть ли не всю страну, был создан Луисом Хантом. Представляет из себя известный троян Fames с измененным кодом. А Fames переводится как «голод» с латинского. А это имя третьего всадника апокалипсиса. Чувствуете аналогию? Троян – конь, Голод – всадник. Круто? Сама догадалась.

– Ого! – прошептал Сулу. – Получается, у нас есть три всадника разной природы: Один – бактериальной, второй – космологической, а третий – цифровой. Каким же тогда будет четвертый?

– Почему мы вынуждены слушать этот бред про всадников апокалипсиса? – не унимался заведующий лабораторией. – Бактериологическое пятно в виде коня с наездником и название вируса это просто подстроено. А туманность погибшей звезды только с нашей стороны похоже на наездника. Да и то с натяжкой! Объясните мне, почему мы должны принимать все это серьезно?

– Потому что вселенная общается с нами языком стагнума, – ответил Сулу. – И не коллективного стагнума, а индивидуального. А демонстрация это или просто побочное явление – не очень хочется выяснять.

– А как мертвый Луис Хант, между прочим, твой закадычный дружбан, мог активизировать вирус? – спросила Каталея, нарушая возникшую паузу.

– Встречный вопрос, рыжая ведьма, – перебила ее Тамура. – А что делала ты во время блэкаута, пока остальные воевали?

– А я не боевая ведьма, чтоб на передовой быть. Какой от меня там прок? Со Снытью мы в карты играли в буфете. Заперлись и резались. Так что на счет айтишника твоего?

– Разве сейчас это имеет значение? – ответила темная ведьма. – Луис Хант на заре своей карьеры в Ковене адаптировал стандартную нейросеть для создания голосового помощника Ковена. Позже он ввел туда спящий вирус-троян, который активизировался то ли по таймеру, то ли вручную, то ли случайно. Последнее – самое страшное.

– Я приняла решение, – почти шепотом сказала Эйра. Все замолчали и посмотрели на верховную ведьму. Она продолжила: – Сегодня иду в Прайд просить разрешения на боевую операцию – вылет к месту скопления религиозных фанатиков. Мы найдем Мессию и доставим его сюда. У профессора Сулу есть технология по извлечению стагнума.

– Это довольно сырая технология, – вмешался профессор.

– А есть другие варианты? – она на несколько секунд замолчала. – Совещание закончено!

Глава 31

– Ты меня возьмешь с собой? – спросила Тамура, сидя на заднем сидении беспилотного служебного автомобиля, который мчался по залитым солнцем улицам мегаполиса.

– Нет, ты подождешь в тачке, – ответила Эйра. – Когда будет нужно, я тебя позову. Но вряд ли это понадобится. Прайд не любит гостей. Тем более гостей-ведьм.

– А правда? что альфа там ничего не решает и его держат для красоты?

– Не совсем. Он симпатичный, обаятельный, прекрасно держится на публике и красиво говорит, конечно. И создается такое впечатление, что управляют всем беты, – Эйра достала сигареты из нагрудного кармана. – Тем не менее, он часто спорит с женщинами, не соглашается, а иногда и огрызается. Все как в натуральном прайде со львами.

– Я тут одну документалку про львов смотрела, – начала Тамура, протягивая пальцы к пачке. – А можно две взять? А то я тут нервничать буду одна, переживать за тебя. – Она получила еще одну сигарету и отправила ее за ухо под густые волосы. – Ну так вот, – прикурила первую, – самая незавидная жизнь в прайде – у альфы. Несмотря на то, что лев почти не охотится и имеет самок по сорок раз в день, он вынужден отстаивать свое лидерство и право руководить прайдом. А молодые львы ходят вокруг лежанки, подыскивая возможность убить альфу. И нападают группой. Беты защищают своего альфу, потому что после смерти их мужика – убьют и всех старых самок. И самое обидное то, что ни один альфа не умирает от старости. И всю жизнь ходит побитый, в шрамах, иногда без глаза. А участь всех молодых львов – это гомосексуальные утехи, пока кто-нибудь из них не станет альфой прайда и не убьет всех остальных. В нашем Прайде так же?

– Вот я порой поражаюсь, какие огромные тараканы живут в твоей башке, – ответила Эйра. – Самки сами сожрут своего альфу, когда он им надоест. Как сделали с предыдущим старым львом. Мы подъезжаем. Будь здесь и не выходи из машины. Не светись лишний раз.

Верховная ведьма вышла, хлопнув за собой дверью, и направилась к центральному входу самого высокого здания в городе. Стеклянные стены преломляли отраженный солнечный свет, отчего здание Прайда светилось само. Она вошла в широкие стеклянные двери.

– Вас приветствует автоматизированная система управления контролем доступа высшего органа управления государством, – произнес голос, когда Эйра вошла в шлюз, который одновременно являлся и лифтом. – Добро пожаловать в Прайд, полковник Лауда. Прошу положить все оружие в индивидуальную ячейку.

В этот момент справа отворилась дверь люка, открывая взору ведьмы глубокую нишу с полками. Эйра тут же отреагировала – подняла обе руки вверх, демонстрируя сенсорам, что пришла без оружия.

– Спасибо за содействие, полковник Лауда, – произнес голос. – Сейчас вы получите краткий инструктаж о правилах поведения. Находясь перед альфой и членами совета Прайда, вы обязаны стоять ровно в центре арены зала заседаний. Для удобства определения позиции следуйте световым линиям на полу. Вы обязаны стоять лицом к альфе, опустив голову, и ожидать вопроса. Вам запрещается: говорить без разрешения, использовать стагнум, поднимать голову к альфе без разрешения, совершать резкие движения и покидать позицию без разрешения. Прошу подтвердить понимание инструкции и полное согласие ей следовать.

– Подтверждаю, – четко и спокойно ответила ведьма.

Двери лифта открылись, и перед Эйрой зажглись красные световые полосы, указывающие направление ее движения. Твердой походкой она двинулась по коридору, почти не обращая внимания на многочисленные камеры видеонаблюдения, оснащенные автоматизированными системами мгновенного уничтожения противника.

Через несколько минут она уже стояла в центре огромного зала. Эйра на мгновение боковым зрением взглянула на альфу, который восседал напротив метрах в тридцати от нее, и на членов совета – немолодых женщин, сидевших справа и слева от альфы. Каждая из них, в том числе и альфа находились в закрытом стеклянном коконе, обеспечивающем максимальную защиту от любых внешних воздействий.

– Полковник Лауда! – глубоким бархатным баритоном произнес альфа. – Скажу сразу и откровенно – вы мне не нравитесь. Вы были протеже предыдущего альфы, который восемнадцать лет бессменно занимал этот пост. Уж не знаю, за какие заслуги вы так быстро поднялись по служебной лестнице. Возможно, из-за личной симпатии альфы Гордона?

– Вы даже понятия не имеете, какой бред несете! – презрительно бросила Эйра и подняла голову, посмотрев в глаза альфе. – Шестьсот сорок три боевые операции. Одиннадцать тысяч…

– Вам никто не давал слово! – перебила ее бета, сидевшая справа от главы государства. – Заткнитесь и опустите голову в пол, как гласит инструкция.

– Пусть смотрит, – ответил альфа и поднял руку, прерывая гул возмущения. Он встал с кресла, при этом его защитный кокон разделился пополам по вертикали, позволив ему выйти.

– Господин альфа! – крикнули сразу несколько женщин, пытаясь предостеречь его от необдуманных действий.

Но тот снова поднял руку.

– Я знаю все о вашем стагнуме, – альфа сделал паузу, словно подбирал слова. Он показал пальцем на защитный кокон, из которого только что вышел, и добавил: – Для него этой защиты не существует, не правда ли?

– Нет, – ответила Эйра и посмотрела прямо в глаза главе страны. В этот момент армированное каленное стекло кокона сначала накалилось до красна, а потом начало плавится за спиной у альфы.

Все беты тут же поднялись со своих мест, но на этом их демонстративная прыть закончилась. Альфа усмехнулся, глядя на них.

– Очень эффектно, – заключил он, продолжая широко улыбаться. Хотя подрагивание в уголках губ не скрылось от взора Эйры. – Мы читали ваш отчет за последний месяц. И единственный вывод из всего этого, который напрашивался сам собой, это сменить вас на посту верховной ведьмы. Предатели в Ковене; вирус, уничтоживший важнейшие инфраструктуры страны; ведьмы-беспредельщицы, не знающие меры – и это еще не весь перечень того хаоса, что творится у вас. Разве таким народ Феникса желает видеть Ковен? Оплот своей защиты, надежду нового мира…

– Простите, что перебиваю вас, господин альфа, – как можно мягче сказала Эйра, – но я сюда пришла не увольняться, а просить разрешение на операцию.

– Смело и нагло! – произнес альфа, медленно и громко хлопая в ладоши.

– А чего еще ожидать от верховной ведьмы? – спросил кто-то из женщин, так и не покинувших свои коконы. – Пусть продолжает!

– Смелее! – подхватил единственный мужчина.

– Кое-что случилось, – ответила верховная ведьма. – Вы себе даже не представляете масштаб трагедии, которая может произойти. Мир на грани исчезновения. Прошу вас пригласить майора Хоган для максимально объективной оценки происходящего. Она ждет перед входом в здание Прайда.

Тамура ерзала на заднем сидении беспилотника Ковена в ожидании вызова. Она вытащила из ножен катану и сперва начала рассматривать безупречное зеркальное лезвие меча, а затем перешла к изучению рукоятки. Там был микродисплей, который показывал наличие крови в ДНК ячейках и текущее время с датой.

– Томас, у тебя есть доступ к аудио-, а лучше видеоинформации Прайда? – спросила она. – Что там происходит?

– Пока нет, мама, – ответил голос. – Там довольно сложные протоколы безопасности. К тому же после блэкаута их значительно усложнили. Но у меня есть доступ к телефону беты Алисы Хромовой – главного инспектора экономического развития. Включаю на девайсе микрофон.

– Я слышал о ней, – ответил альфа. – Самая кровожадная ведьма Ковена. Сколько у нее на счету смертей? Тысяч десять? Убивает без санкций и оформления.

– Это самая беспристрастная ведьма Ковена, – парировала Эйра. – И самая эффективная единица антирелигиозного подразделения. Именно она смогла предотвратить захват Ковена, а возможно, и Прайда. А еще Тамура Хоган – самый лучший оперативный сотрудник. Прошу разрешения вызвать, – она опустила голову, как того требовал регламент.

– Ну что ж, зовите! – усмехнулся альфа. – Послушаем черную ведьму.

– Майор Хоган, – раздалось в рации темной ведьмы. – Прошу подняться.

– Пойдем-ка, Томас, нас зовут, – сказала Тамура, вышла из машины и направилась в Прайд.

– Вас приветствует автоматизированная система управления контролем доступа высшего совета Прайда, – произнес голос в лифте. – Добро пожаловать в Прайд, майор Хоган. Прошу положить все оружие в индивидуальную ячейку.

– Боюсь, этой ячейки будет маловато, – усмехнулась ведьма и сняла с себя все оружие. Затолкала все в отсек, как смогла, прошлась еще раз по карманам и докидала в открытый люк оставшуюся мелочь. Подтолкнула дверь, которая с трудом закрылась, и вышла из лифта по направлению световых стрелок на полу.

– Здравствуйте, – Тамура присела в импровизированном реверансе, не поднимая головы.

– Верховная ведьма считает, что у вас есть, что нам сказать о сложившейся ситуации, – сказал альфа, обходя темную ведьму тщательно рассматривая ее фигуру и амуницию. – Попробуйте изложить все максимально убедительно, но быстро.

– У нас уже имеются три всадника апокалипсиса, – взволновано затараторила Тамура. – И это не поэтические метафоры, а вполне четкие знаки, посылаемые поразительно сильным стагнумом, который теоретически способен уничтожить вселенную на квантовом уровне, запустив мгновенную и необратимую реакцию схлопывания волновой функции. Все события, которые происходили и происходят сейчас, не являются спонтанными и случайными, а сплетены этим стагнумом. По нашим последним данным, обладатель этого стагнума, называемый Мессией, проживает за пределами периметра на загрязнённой территории, на которой радиация не только не разрушила его живые ткани, но и способствовала развитию и формированию религиозного стагнума. Если мы не предпримем экстренных мер в ближайшее время, то четвертый всадник апокалипсиса не заставит себя долго ждать.

Альфа стоял и все внимательно слушал. Когда ведьма закончила, он бросил вопросительный взгляд на бету, отвечающую за оборону.

– Предположим, все это правда, – сказала бета в микрофон. – Почему мы не можем нанести превентивный ядерный удар по предполагаемому месту дислокации противника?

– Можем. И это будет правильным решением, – ответила Эйра. – Но предварительно мы заберем оттуда Мессию. Потому что, если обладатель уникального стагнума не умрет мгновенно, он может неосознанно воспринять такой удар как призыв к апокалипсису. С ним вообще нужно быть очень осторожным.

– И что вы с ним сделаете? – одновременно спросили сразу две женщины в защитных коконах.

– Есть технология, – аккуратно, почти по слогам начала верховная ведьма, – по изъятию стагнума из тела хозяина.Технология сырая, но весьма обнадеживающая. Если ничего не получится, Мессия останется в коме навечно. В любом случае мы предотвратим возможную катастрофу вселенского масштаба. Прошу разрешения на операцию. Готова лично ее возглавить и доставить Мессию в Ковен для процедуры.

Альфа снова вопрошающе посмотрел на членов совета Прайда, затем повернулся к ведьмам и сказал:

– Подождите за дверью, пожалуйста. Нам нужно обсудить вашу просьбу.

Ведьмы вышли и закрыли за собой массивные двери конференц-зала.

– Мы полетим вместе? – спросила Тамура после непродолжительного, но неловкого молчания.

– Ну а кого мне еще взять с собой? – ответила Эйра. – Про Руту ничего не слышно? Пока доклад готовила, совсем про нее забыла.

– Отследили машину, на которой она уехала с Винсом. Район ангарских притоков. Поселок там есть. Там и машину нашли. А еще Винса – мертвого и обескровленного.

– И ставы на стенах?

– Везде. Руны, ставы, вязи. Потом поступала информация об убийствах целых семей предполагаемых фанатиков и не только их. И везде кровавые руны.

– В разнос пошла.

– А еще меня считают самой кровожадной ведьмой Ковена, – ухмыльнулась Тамура.

– Это ты где такое слышала? – насторожилась Эйра.

– Да где-то, вот прямо недавно! – темная ведьма поводила взглядом из стороны в сторону. – Нас вроде зовут, – указала пальцем в сторону двери.

Ведьмы вошли в зал.

– Изучив ваш письменный и устный доклады, мы приняли коллегиальное решение, – начал альфа, обращаясь к сотрудницам Ковена. – Вы полетите и привезете сюда этого персонажа. Министерством обороны вам будет предоставлена одна боевая муха, способная обогнуть Землю на одном заряде. Но у нас имеются весьма веские опасения. Наличие в Фениксе Мессии может вызвать волну агрессии среди сочувствующих. Поэтому операция будет произведена в условиях полной секретности и с минимальным личным составом. На всю операцию выделяется сорок восемь часов. Если через это время от вас не будет никакой информации, мы осуществляем ковровую бомбардировку по месту предполагаемой дислокации. Полковник Лауда, вы лично возглавите операцию. В ваше отсутствие верховной ведьмой назначается ведьма Каталея Розенберг. Решение не обсуждается. Вылетаете немедленно. Муха будет ждать вас через два часа на военной базе №4. Пропуска заказаны. Удачи.

Через два часа ведьмы стояли перед боевым летательным аппаратом «муха». Эйра нервно закурила, не обращая внимания на протянутую ладонь Тамуры.

Глава 32

– У нас осталась последняя пачка макарон, – сказала исхудавшая и измождённая Мари. Она лежала на спине под огромной заснеженной елью посреди дремучего леса. – Сколько мы уже идем на восток, Ангел? Сколько еще сможем идти? Может быть, не стоит оно того? Ну родила им боженьку и живи себе спокойно, а? В душе-то они неплохие люди. Тронутые слегка все, но безобидные. Эй, что скажешь, молчаливый чертяка? Я же знаю, что ты живой, что все слышишь и видишь, что любишь меня, как никто не любил, – и тут ей на лицо упала льдинка, сорвавшаяся с еловой ветки. Мари моргнула, но не дрогнула. Льдинка осталась на лице, даже не пытаясь таять. Девушка еле заметно улыбнулась. – Нет, Ангел, это была бы не жизнь. Уж лучше здесь с тобой сгинуть сейчас, чем там гнить все время с этими морлоками. Спасибо тебе за все. Спасибо, что был со мной все время. – Она приподняла правую руку, чтобы положить на грудь и прижать своего ангела, но сил для этого явно не хватало. – Мне холодно, согрей меня.

И вдруг глаза ее расширились и стали почти круглыми. Она вскочила и вытащила из-за пазухи дымящуюся куклу, которая мгновенно вспыхнула прямо в руке девушки. Мари тут же отбросила ее. Слой сухих иголок, годами накапливавшийся под елью, вспыхнул. Девушка, не ожидая такого зрелища, отпрыгнула назад. Огонь медленно и, казалось, очень аккуратно зажигал хвойную подстилку перед ногами девушки, подступая все ближе. Мари попятилась назад, а огонь продолжал наступать, пока девушка не оказалась посредине огромной поляны. И только когда пламя перекинулось на ель, которая вспыхнула мгновенно, Мари выскочила из-под ее тени. В несколько секунд огонь охватил всю крону, под которой ночевала девушка, а затем словно ожил – взмыл в небо и на миг принял облик ангела с куска дерева.

– Что ты делаешь, ангел? – испуганно спросила Мари, на что тот полыхнул, словно напалм, перекинувшись на рядом стоящие деревья. Он кружил спиралью вокруг поляны, с каждым витком увеличивая диаметр пожара, не затрагивая лишь круг, в центре которой стояла его хозяйка. И через несколько минут идеально круглое кольцо огненной стихии зафиксировали сканеры летательного аппарата, зависшего над ней в стратосфере.

– Фиксирую аномалию, – произнес в рацию пожилой мужчина в черной форме, сидящий в кабине пилота за правым штурвалом. Он смотрел в монитор, двигая полоску спектрального сканера в инфракрасный диапазон до максимальных значений шкалы.

– Признаки аномалии? – спросил женский голос в гарнитуре.

– Идеальное огненное кольцо с шириной тора в 11 километров. Несмотря на высокую радиоактивность территории, общий радиационный фон на площади возгорания всего в три-четыре раза превышает допустимую норму, – он коснулся пальцем вспомогательного экрана управления сенсорами. – Визуально фиксировать невозможно из-за плотных облачных масс.

– Уровень радиационного фона облачных масс?

– Критический, – ответил молодой мужчина, сидящий в кресле второго пилота. – Высылаю данные по аномалии и радиационному фону на монитор мостика.

Изображение с инфракрасного сканера тут же заменило собой карту рельефа предполагаемой местности на пятидесятидюймовом мониторе мостика. За картинкой наблюдали две женщины в черных обтягивающих костюмах, одна из которых поднялась с кресла капитана и вплотную подошла к экрану.

– Начать снижение, – скомандовала она. – Принять радиоблокаторы и суточную порцию йода. Защиту корпуса корабля на максимум. Это чей-то стагнум. Давайте-ка посмотрим чей.

Менее чем через минуту они кружили над огненным кольцом, медленно снижая высоту. Огонь также послушно уменьшал высоту пламени, словно приглашая к посадке, пока не погас совсем.

Посреди нетронутой поляны еле стояла на ногах молодая исхудавшая девушка, которая изо всех сил пыталась привлечь к себе внимание, подняв вверх худенькую правую руку.

– Откуда она здесь? – спросила женщина-капитан, выходя из бокового шлюза шаттла. Герметичный шлем на голове не давал проникать зараженному воздуху, но и вместе с тем немного искажал речь.

Её напарница включила громкую связь на маленьком сенсорном пульте, расположенном на запястье.

– Кто ты? – спросила она через внешние динамики.

Мари, пошатываясь из стороны в сторону, попыталась улыбнуться и шагнула навстречу пришельцам. Нога предательски подкосилась, и девушка рухнула на землю.

Помощник капитана осторожно подошла к телу и направила на него дозиметр.

– Этого не может быть, – прошептала она.

– Доложите по форме, лейтенант, – приказала командир.

– Дозиметр фиксирует фон с нулевыми показателями. Погрешность измерения ноль целых семнадцать десятимиллионных микрозиверта.

Капитан подошла к напарнице и забрала дозиметр.

– Нерабочий он у тебя, – сказала она, сняла свою перчатку и направила сенсоры прибора на голую ладонь. На дисплее ноль сменился значением ноль целых пять тысячных микрозиверта в час и цифры начали быстро увеличивать свои значения. Капитан снова направила прибор на тело девушки, и показания вновь упали до нуля. – Давай занесем ее в шаттл, – приказала командир, передавая дозиметр напарнице. Они подняли девушку за руки и за ноги и направились к люку корабля. Через минуту шаттл взмыл стрелой в небо, пронзая вечные тучи, как швейная иголка протыкает материал ткани, оставляя за собой нить газов отработанного топлива.

Через несколько часов Мари смотрела в иллюминатор шаттла, жадно пожирая глазами огромный город, раскинувшийся до горизонта во все стороны и залитый великолепным солнечным светом. Внизу по дорогам двигались автомобили, почти такие же, как в родном городе, только не брошенные десятилетия назад. Высокие небоскребы, многие из которых были гораздо выше полета шаттла, поражали девушку своими формами, размерами и зеркальным покрытием. Между небоскребами, на первый взгляд хаотично, кружили тысячи беспилотников, которые должны были сталкиваться, но не делали этого в силу каких-то автоматических алгоритмов.

Идеально ровные улицы, пересекающиеся под прямым углом, несли потоки людей в ярких одеждах. А главное, везде, из каждого окна, из каждого уголка светило ласковое, но очень мощное солнце. Мари улыбалась, и слезы бесконечного счастья тоненькими струйками текли по щекам пятнадцатилетнего подростка.

– Проснулась? – раздался сзади знакомый голос.

– Где это мы? – не оборачиваясь и не отрываясь от иллюминатора, спросила девушка.

– Это Феникс – город нового мира! Странно, что ты здесь никогда была.

– А кто вы?

– Мы – ведьмы Ковена, спецподразделение полиции.

– А что делают ведьмы Ковена?

– Мы уничтожаем религиозных фанатиков.

Мари оторвалась от стекла иллюминатора, закрыла глаза и замерла на мгновение.

– Значит, я тоже ведьма Ковена! – быстро прошептала она. – Убийца фанатиков!

– Объясни, – попросила командир шаттла.

– Я убила главного пастора и сожгла церковь! – протараторила девушка.

– Где?

– Не знаю. В трех неделях пути от того места, где вы нашли меня, – ответила Мари.

– Там еще есть люди? – спросила женщина.

– Целая община!

– Хм, – командир сделала паузу, переглянулась с напарницей и продолжила. – Мы видели твой стагнум! Он бесподобный! Ты контролируешь его? Я про пламя на снегу.

– Его зовут Ангел, – ответила девочка, тут же почувствовала дуновение теплого воздуха на лице и улыбнулась. – И он здесь, со мной!

– А как зовут тебя?

– Меня зовут Эйра, – безмятежно улыбаясь, соврала Мари.

Глава 33

– Здесь, – прошептала Эйра.

– Здесь?! – удивленно переспросила Тамура. – Мы летим над непробиваемым для приборов ковром из грозовых радиационных туч уже несколько часов, под нами непрерывно хреначат молнии, а ты просто ткнула пальцем и сказала: «Здесь»?

– Да, здесь. Макс чувствует живую сигнатуру на земле. Плавно снижаемся.

– Прямо в молнии?

– Прямо в молнии.

Муха зависла над облаками и начала медленное снижение, нырнув в одно из них. Снижение давалось с большим трудом. Тяжелый и неоднородный состав многокилометровых туч подбрасывал летательный аппарат иногда так сильно, что тот начинал скрипеть. А молнии нещадно били в корпус, заставляя его искрить по всей поверхности и громыхать при каждом ударе. Стекла иллюминаторов затянул серый туман.

– Связь пропала, – сказала Тамура, потряхивая телефон. Она повернула голову вправо и взглянула на мигающую антенну дисплея катаны. – Мы теперь сами по себе.

– После выхода из облачного массива прекратить снижение, – скомандовала Эйра.

В этот момент телефон в руках черной ведьмы затрещал и интенсивно завибрировал. Экран начал неистово сигнализировать красными вспышками.

– Святые гоминиды, пошла рассада! – крикнула Тамура и закинула в себя две таблетки радиоблокаторов. – Если там радиация еще выше, мы все сдохнем, еще не приземлившись!

– Не сдохнем. – Верховная ведьма открыла свой контейнер с таблетками и опрокинула его прямо в рот. – Это все облака. В них вода из отравленных морей и океанов.

– А на землю, значит, дождики не капают?

– Капают. Но все уходит в землю. А там радиоактивная вода уже не так опасна. В конце концов, никто из нас рожать не собирается?

Тамура пожала плечами:

– Вообще-то она замуж собиралась, – сказала она, указывая на забившуюся в угол Руту.

– Твою мать! – вскрикнула Эйра, подпрыгивая от неожиданности. – Откуда она здесь?

– Понятия не имею. Сама только что заметила. Даже подходить к ней боюсь. – Темная ведьма подкралась на цыпочках к Руте и шепотом на ухо окликнула: – Бабушка Гренни, ты с нами? – Несколько раз щелкнула пальцами перед глазами, уставившимися в пустоту. – На пути к Одину, наверное. Кстати, довольно сносно выглядит, по сравнению с тем экземпляром, что я видела в больничке. Шепчет что-то. – Поднесла ухо к губам: – «Всякое дыхание да славит Одноглазого», ну это понятно, «Брошенный футарк сухожильем связанный», это что-то новое пошло, «Побег пророчит молодому праху через кровь и страх», ух ты! «Дважды спасенную душу дважды убитого бога». Ну, ты как? Рожать собираешься?

Белая ведьма, не прекращая шептать, повернулась к Тамуре.

– Я знаю, что ты задумала, – скороговоркой произнесла она.

– И что я задумала?

– Бесславно сдохнуть тут, чтобы воскреснуть битым пикселем в роговице мятежного бога.

– Святые Нострадамусы! Я ничего не поняла, но нутром чую – будет жарко.

Муха вынырнула из облаков и зависла в воздухе, покачиваясь от ударов молний по ее корпусу.

– Как она здесь появилась? – по слогам произнесла верховная ведьма.

– Сенсор ДНК показывает, – темная ведьма подошла к монитору и постучала пальцем по списку пассажиров, – что она с самого начала была здесь. Мы просто не видели. Она и раньше довольно эффектно обманывала зрение своими фокусами.

– Ладно, пусть сидит здесь. Наручник на нее надень и пристегни к ручке иллюминатора. Нельзя, чтобы она поставила под угрозу всю операцию.

– Мне кажется, там впереди строения, – сказала Тамура, вглядываясь в окно и пристегивая Руту.

– Здесь везде строения, – ответила Эйра. – Где-то недалеко столица была. А это все города-спутники. Их тут полно должно быть.

– Мы в четырех километрах от действующего поселения, – раздался голос пилота по рации сразу у обеих ведьм. – Спектрометр фиксирует следы человеческой ДНК в воздухе на три часа. Большое скопление в локации два-два-девять. Перевожу информацию вам на планшет. Температура за бортом плюс шесть, снижается. Средний радиационный фон четыреста тридцать микрозиверт. Курс, командир?

Эйра достала из рюкзака электронный планшет и включила его. На экране появилась карта небольшого города, в центре которого подсвечивались красным несколько сотен точек. Многие точки двигались, другие просто стояли на месте. Верховная ведьма пальцами сначала уменьшила масштаб карты, чтобы видеть весь город, а затем увеличила его в другом месте. Контуры одиноко стоящего дома заняли весь экран.

– Никого нет, да? – Тамура вытянулась на цыпочках и всматривалась в дисплей планшета через плечо командира.

Верховная ведьма тут же выключила прибор и сердито сказала:

– Вечером пойдем. У них там служба какая-то идет. Разойдутся скоро. – Она нажала на кнопку рации на петличке: – Мы можем повисеть так до вечера?

– Нет, командир, – ответила рация. – Топлива, может, и хватит, но гроза разобьет корпус уже минут через тридцать-сорок.

– Поняла. Включайте маскировку и снижайтесь ближе к лесу в локации два-два-четырнадцать.

– Курс принят. Начинаю снижение.

Муха исчезла в воздухе и уже через несколько минут появилась на земле прямо перед сосновым лесом.

– Дышать-то там можно? – спросила черная ведьма. Она подошла к двери и дернула за рычаг управления. Створки боковой двери раздвинулись в разные стороны.

– Стой! – крикнула Эйра, но было уже поздно. Взору ведьм открылся пейзаж старого полуразрушенного города. Тамура спрыгнула с платформы летательного аппарата в сухую траву.

– Я пописать, – прошептала она, отвечая на вопросительный взгляд командира.

Эйра достала из рюкзака бинокль и начала изучать окрестности.

– Если взять на шесть часов, то можно незаметно подойти к частному сектору. Здесь тропинка ведет к домам.

– Здесь холодно, сыро и трава попу колет, – раздалось из-под мухи.

Через пару мгновений на платформу запрыгнула черная ведьма.

– Где эта сука? – прокричала она.

Наручник, прикованный к ручке иллюминатора, висел пустой. В салоне нигде не было видно Руты. Тамура отняла у командира бинокль и начала искать беглянку. Эйра вошла в кабину пилота.

– Фиксируйте ее по ДНК! – скомандовала она. – Все спектрометры на одну ДНК! На дисплей, быстро.

На большом корабельном дисплее появилась одна точка, которая быстро приближалась к месту скопления людей.

– Ни хрена она бегает! – протянула Тамура. – Я так в экзоскелете не умею. Как ты ее упустила?

– Точно так же, как ты ее впустила, видимо, – ответила Эйра. – Сквозь стену просочилась. Но точно не через дверь.

– Что будем делать, командир?

– Я не знаю, что она собирается делать. Зачем полетела с нами? Зачем сбежала?

– Я, кажется, знаю, командир, – ответила черная ведьма. – Ей нужны были кролики, помнишь?

– Помню. – Она вновь заглянула в кабину пилота и ткнула пальцем в точку на карте. – Сюда можешь залп дать? По крыше. С минимальными разрушениями. Напугаем их.

Рута отворила стеклянные двери церкви. Помещение было битком забито стоящими прихожанами, которые тут же обернулись к странной женщине. На женщине из одежды была только грязная ночная рубашка, порванная в лоскуты у пола. У противоположной от входа стены стоял священник с голым младенцем на руках. Рядом находился большой пластиковый таз с водой. Рута детально осмотрела всех, словно пытаясь запомнить каждое лицо, демонстративно громко набрала полную грудь воздуха и медленно двинулась к священнику с ребенком. Хрипящим шёпотом она начала читать:

Под медным куполом чертога

Где бесы изгоняют душу

Под взглядом пастыря слепого

Поводыря овец заблудших

Под вой просящих бандерлогов

Под смрад кадил святого храма

Мне ампутировали Бога

И крест повесили на рану.

Она чеканила каждый слог в такт своим шагам и движениям рук. Прихожане расступались перед ней, образуя пространство спереди, и тут же смыкались сзади. Дети что-то шептали, не понимая, что происходит. А взрослые замерли в ужасе внимания. Белая ведьма читала медленно, громко и отчетливо. Каждый звук каждой строчки ее стиха доходил до всех ушей. Многие начали плакать, другие опустили головы, третьи наоборот подняли, пытаясь разглядеть что-то в воздухе. Но все внимательно слушали.

Дойдя до священника, Рута протянула к нему руки. Тот послушно отдал младенца. Рута взяла на руки ребенка и пристально посмотрела на него. Затем подняла его и повернула к прихожанам. Младенец выглядел мертвым. Глаза закрыты, голова безжизненно болталась на плече, цвет кожи был светло-серым, а на груди от шеи и до пупка, от правого плеча к левому был надрез в виде креста – так глубоко, что сквозь вскрытые разрезанные кости виднелись внутренние органы.

– Ведьмы отравили нашу землю! – звонко крикнула Рута. – И теперь травят вашу. – Это окончательно шокировало всех присутствующих. Рута бросила мертвого ребенка в таз со святой водой, и та сначала помутнела, а затем почернела, растворяя тело и превращаясь в жидкость, напоминающую мазут. – В поисках Мессии они забирают души ваших детей, как забрали души наших. Возьмите сильных ваших и быстрых ваших, найдите ведьм и убейте их!

И начали выходить вперёд мужчины из числа прихожан. Они пробирались сквозь толпу к выходу и спешно покидали здание.

Глава 34

Не успев покинуть шаттл, ведьмы увидели приближающуюся толпу разъяренных фанатиков. Несколько десятков людей, вооруженных лопатами и вилами, бежали к ведьмам, что-то выкрикивая. Ведьмы остановились.

– Дать залп по противнику? – спросил пилот по рации.

– Нет! – отрезала Эйра. – Я сама.

Тамура бросала взгляды то на стремительно приближающуюся угрозу, то на Эйру.

– Почему мы не долбанем по ним из пулеметов «мухи»? – спросила она недоуменно. – Вряд ли среди них есть Мессия. Предтечи с ними точно не было бы.

– Нет там Мессии, – безмятежно улыбаясь, ответила верховная ведьма. – Просто я сейчас буду получать свою законную сатисфакцию.

– Мне лучше в сторонке постоять, да? Покурить, например?

– Блаженны праведные, очищенные пламенем Господним! – не обращая внимания, произнесла Эйра и подняла вверх руку.

Впереди всех бежал безоружный молодой человек. Он передвигался настолько быстро, что остальная толпа отставала от него метров на двадцать. Эйра подпустила его к себе так, чтобы увидеть его безумный взгляд. И тут парень вспыхнул, продолжая бежать по инерции. Через мгновение он рухнул к ногам верховной ведьмы.

– Блаженны алчущие, ибо насытятся сердца их огнем истины Божьей! – громко крикнула ведьма и подожгла всю толпу. Воздух переполнился смрадом горящей плоти и одежды. А предсмертные крики ласкали слух верховной ведьмы, закрывшей глаза от удовольствия. Все закончилось очень быстро. Крики прекратились, а перед ногами лежали обугленные трупы. Эйра посмотрела в сторону слабых огней поселения. – Вперед! – скомандовала она.

Через несколько минут ведьмы шли быстрым шагом по широкой улице старого городка. Эйра четко знала, куда идти, и делала это уверенно, выжигая стоящие вдоль улицы дома изнутри. Тамура плелась за ней, периодически отбиваясь от нападающих сзади всеми доступными средствами, пока не уперлась в спину остановившейся верховной ведьмы. Та разглядывала двухэтажное здание, с виду похожее на домом культуры.

Эйра первой вошла в дом. Сделала она это непринужденно, не постучав, а просто дернув ручку двери. Тамура боковым зрением заметила двух зомбированных горожан, стремительно приближающихся к ней. Она сделала резкий выпад вперед, встречая первого нападавшего точным ударом катаны в сердце и круговым движением отсекая голову второму. Оба мертвых тела рухнули почти одновременно. Черная ведьма опустила остриё лезвия к земле и нажала на кнопку спускового клапана. На кончике катаны выросла капля крови, которая добавила еще одну красную точку на кровавом полотне снега.

Тамура вошла в коридор и тут же столкнулась лицом к лицу с незнакомым мужчиной.

– Мессия? – спросила Тамура.

Молодой человек молча посмотрел в глаза черной ведьме и едва заметно кивнул. В этот момент из комнаты прозвучал выстрел.

– Пристрелили кого-то, – шепотом прокомментировала Тамура и пристально взглянула в глаза мужчине. – Жена? Никакой реакции, да? «И даже тяжелый недуг или смерть близких я приму от Тебя с любовью и благодарностью», – процитировала она, и на ее лице появился бегущий староцерковный шрифт молитвы. В этот момент раздался еще один выстрел.

– А сейчас, видимо, мессиненок под раздачу попал, – черная ведьма широко улыбнулась. – Обет проявления полного невмешательства и признания всей реальности промыслом господнем? Видишь, я знаю, во что ты играешь.

Прозвучал третий выстрел сопровождаемый криком отчаяния.

– Да что там происходит? – нервно спросила Тамура и вошла в комнату.

У стены напротив входа стояла беременная девушка. Живот был огромным и сильно вибрировал. Девушка удерживала его руками и тихо стонала. Рядом стояла Эйра и в упор расстреливала девушку. Она прицелилась и спустила курок еще раз. На лице верховной ведьмы застыл ужас. Она смотрела то на пистолет, то на цель. Пули просто пролетали мимо, оставляя следы на стене.

– Как интересно, – сказала Тамура, – это твой Макс такое вытворяет или еще не рожденный стагнум?

– Убей их обоих! – в отчаянии крикнула Эйра. – У меня не получается.

– Так если у тебя не получается, с чего ты решила, что у меня получится?

– Майор Хоган, выполняйте приказ, – процедила командир сквозь зубы.

Тамура вытащила из кобуры пистолет и выпустила серию выстрелов в девушку, стараясь целиться в живот.

– Прикольно. У меня тоже все в молоко. Как тебя зовут, заколдованная?

– Адель, – в голосе прозвучали нотки надежды. Она подняла голову и пронзительно посмотрела на черную ведьму. – Не убивайте меня, пожалуйста.

Тамура оголила катану, подошла к девушке и пронзила живот.

– Прости, Адель. Приказы не обсуждаются, – она вытащила окровавленный меч из тела девушки, внимательно разглядывая, как тот самоочищается. – А пипидастр как в масло вошел! Сразу обоих!

Девушка упала на колени и посмотрела на Тамуру. Глаза наполнились слезами, губы дрожали, а из живота хлестала кровь. Она на мгновение застыла и бездыханно упала на бок.

Эйра вышла из комнаты в коридор и пристегнула к своей руке наручником Мессию.

– В «муху»! Тамура, выдвигаемся! Как меня слышно? Взлетаем сразу.

– Иду я, – ответила черная ведьма.

Она дождалась, пока Эйра с Мессией покинут дом, и вытащила из нагрудного кармана портативную полуавтоматическую аптечку.

Дисплей аптечки загорелся, и ведьма быстрыми касаниями пальцев сенсорного экрана выбрала нужную опцию. Затем подошла к телу девушки, присела на корточки и воткнула ей в шею шприц. Тот автоматически выстрелил.

– Это коктейльчик призрака, – прошептала ведьма. – Он остановит кровь и придаст силы. Ты не сдохнешь. Через сутки оклемаешься.

Она поднялась и огляделась: на столе одиноко стояла металлическая кружка, которую темная ведьма тут же наполнила водой из ведра и поставила возле раненой.

С улицы доносились усиливающиеся крики людей. Тамура перезарядила обе беретты и вышла из здания. Пистолеты пригодились сразу же. Люди приближались со всех сторон, и ей пришлось буквально простреливать себе путь. Когда ей удалось немного оторваться, она отцепила две гранаты с пояса и швырнула назад в толпу. Взрывная волна придала небольшое ускорение, и черная ведьма быстрее устремилась к замаскированной мухе.

– Почему так долго? – раздраженно спросила Эйра. – Улетели бы без тебя.

– Вспорола девочке живот, извлекла эмбрион и обезглавила его, – Тамура сделала паузу и, убедившись, что командир удовлетворена ответом, спросила: – Что это было?

– Я сама не поняла. Явно чей-то стагнум. Но у меня такого никогда не было. Я не промахиваюсь.

– Я не про это. Я про нашу миссию, которая скорее похожа на спасательную операцию. Про то, как ты долго не решалась поговорить с Предтечей, про то, как быстро нашла на карте этот город с фанатиками, про то, как быстро и уверенно ориентируешься здесь, про то, как быстро отыскала Мессию, и особенно про то, с какой ненавистью хотела убить его бабу и не родившегося ребятёнка.

– Я не обязана докладывать тебе всё, и уж тем более отчитываться, – отрезала верховная ведьма и запрыгнула в открытую боковую дверь летательного аппарата. – Взлетаем! – скомандовала она компьютеру. – Прямо в Ковен!

– Что сказал тебе Предтеча? – спросила Тамура уже внутри шаттла. – Что тебя здесь ждет сын? – она улыбнулась, глядя на оскал верховной ведьмы. – Ты родилась здесь, правда? И прилетели мы сюда за твоим сыном. А невестка с внучком были балластом, корнями, которые ты решила перерубить, чтоб пацану твоему некуда было возвращаться. И все хорошо прошло. Вот только как ты это все объяснишь Прайду?

Эйра резко достала из кобуры пистолет и нацелила его в лицо черной ведьме.

– Майор Хоган, приказываю сдать все оружие! – скомандовала она, когда муха начала подниматься.

Внизу уже прибывали люди, которые отчаянно, но безуспешно пытались допрыгнуть до шасси летательного аппарата.

– Арестуешь меня, – спросила Тамура, снимая с себя катану, обе кобуры и гранаты.

Из носа черной ведьмы выполз на щеку паук и встал в боевую позицию, подняв передние лапы.

– Еще нож! – Эйра дулом пистолета указала на торчащую из сапога рукоятку.

– Паука отдать не могу, – сказала Тамура, бросая нож к уже сданному оружию.

– Ты остаешься здесь, – сквозь зубы процедила верховная ведьма и выстрелила в лицо.

За мгновение до выстрела паук вцепился в щеку своей хозяйки, чем вызвал моментальную реакцию. Боль, вызванная острыми жвалами и впрыснутым токсином, заставила дернуть головой вправо так, что пуля прошла рикошетом, задев кость верхней челюсти. Тут же прозвучал второй выстрел, но уже в пустоту. Тамура, уходя от первой пули и двигаясь по инерции, вылетела из открытой двери мухи и падала в разъяренную толпу зомбированных фанатиков.

Митсу за несколько секунд падения покрыл всю голову черной ведьмы паутиной. Падать было высоко, но удар смягчили люди, жаждущие добычи. Несмотря на это позвоночник и правая рука от удара хрустнули, Тамура лежала в неестественной позе рядом с двумя другими телами, погибших под ней.

Черную ведьму схватил за ногу один из выживших фанатиков и тут же упал замертво прямо на Тамуру. Эстафету решили перехватить еще несколько человек, но и те повторили судьбу первого смельчака. Паук незаметно делал свое черное дело, убивая наповал всех, кто дотрагивался до ведьмы.

– Она проклята! – крикнул один из толпы.

– Она мертва! – крикнул второй.

– Давайте веток принесем да сожжем ее! – и толпа отправилась за всем, что может гореть.

Но и дальнейшие попытки сделать что-нибудь с мертвой ведьмой не принесли ничего, кроме внезапной смерти инициаторов кремации. После нескольких тщетных, но фатальных попыток люди просто начали расходиться. А тело майора Хоган скрылось под трупами ее преследователей.

Глава 35

Недалеко от горы трупов, на ветке молодого дерева, сидел паук и смотрел во все свои восемь глаз уже несколько дней. Все вокруг уже замело сугробами, и визуально сложно было различить на земле что-нибудь необычное. За долгое время убедившись в отсутствии опасности, Митсу покинул свой пост и побежал по снегу в город. Стараясь не попадаться никому на глаза, он без труда нашел дом Мессии и юркнул на чердак, где через подходящую для своего размера щель проник в комнату.

Внизу, посреди комнаты, стояла девушка и перевязывала себе живот, который явно похудел с момента последней встречи. Её качало, и она, пытаясь удержать равновесие, периодически цеплялась за спинку стула. Рядом на столе стояли несколько стеклянных бутылок с жидкостями и две упаковки бинтов. Девушка еле слышно шептала молитву, постоянно всхлипывая. Повсюду валялись тряпки, пропитанные кровью.

Паук спустился по нити на стол и начал привлекать к себе внимание. Митсу подпрыгивал сантиметров на тридцать над столом и приземлялся, ударяя лапами о деревянную столешницу. Щелчки получались достаточно громкими, чтобы их нельзя было не услышать.

Замерев, девушка на мгновение прислушалась, сомневаясь в адекватности восприятия реальности, и медленно повернула голову к источнику звука. Когда она увидела маленького паучка, четко отсчитывающего ритм ударов, то чуть не упала на пол. Вовремя удержавшись за спинку стула, села и ошеломленно уставилась на паука, который вырисовывал восьмерки на столе, аккуратно огибая посуду.

– Ты живое? – спросила она, и сама себе ответила. – Живое! Я никогда ничего подобного не видела. Кто ты?

Паук медленно, стараясь не делать резких движений, двинулся в сторону девушки. Он подполз к краю стола и замер. Адель встала со стула и наклонилась в сторону паука, пытаясь рассмотреть его в деталях. Паук вытянул вперед лапу, демонстрируя редкий щетинный покров.

– Это шерсть, да? – девушка сдалась собственному любопытству и уже не показывала страха. – Такая красивая, – прикоснулась указательным пальцем к конечности и провела по ней. – Мягкая, блестящая.

Паук медленно вскарабкался на палец, дождался, когда девушка поднесет его прямо к глазам, чтобы рассмотреть еще ближе, и резко прыгнул в сторону входной двери, чем немного напугал девушку. Затем быстро подполз к ней по полу, по одежде забрался к ней на руку и вновь прыгнул в том же направлении.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – спросила она. – Ты зовешь меня куда-то?

Паук замер, словно соглашаясь, а затем потихоньку двинулся к двери.

– Но там холодно, и сумасшедшие бродят, – она на мгновение замялась, вглядываясь в окно. – А что мне терять? Пойдем, – Адель посмотрела в сторону образов, висевших на стене. – На все святая воля Твоя. Ты же не дал мне помереть здесь. Для чего-то сохранил.

Она быстро накинула на себя мужской бушлат, надела на босую ногу высокие сапоги и направилась за пауком, который вёл её к выходу, периодически останавливаясь и оборачиваясь.

Открыв уличную дверь, девушка начала вглядываться в темноту в поисках своего проводника. И тот не заставил себя долго ждать. Паучок очень слабо люминесцировал, но вполне достаточно, чтобы его видеть на снегу в почти кромешной темноте.

Адель шла, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к звукам. Но сегодня вечером улицу наполняла лишь тишина. Снег был уже достаточно глубоким. Сапоги при каждом шаге увязали по щиколотку.

– Нам точно туда? – спросила она шепотом, когда светящееся пятнышко свернуло с дороги и направилось в сторону леса. – Там никто не живет.

Паучок вновь прыгнул на ее руку, подполз к лицу, замер на секунду и прыгнул в направлении маршрута.

– Ну ладно, – ответила девушка. – Чего мне еще бояться?

Через несколько минут она стояла перед заснеженной горой трупов, на вершине которых танцевало черное люминесцирующее пятнышко.

Пятнышко спустилось с горы и застыло на снежном комочке. Адель присела к комочку и ладошкой очистила снег, под которым показалась черная перчатка с накладными костяшками на пальцах. Девушка в панике шарахнулась назад. Слезы вновь хлынули на красное от мороза лицо, а руки затряслись.

– Это ведьма! – прошептала она, отползая по снегу назад. – Она убила нашего мальчика. Она убила моего сыночка.

Адель вскочила и, не оборачиваясь, побежала домой. Захлопнув за собой дверь, она зачерпнула кружкой воду из ведра и тут же ее осушила. Зачерпнула еще одну и сделала несколько глубоких глотков. Затем, не раздеваясь, упала в кровать, свернулась калачиком и укрылась одеялом, испачканным кровью, с головой. Тихонько зарыдала, причитая, и через несколько минут уснула.

Проснувшись, девушка открыла дверь старой кладовки и достала большие строительные сани.

– Ты говорил, что при первом же снеге понадобятся, – почти неслышно прошептала она. Затем привязала к ним длинную веревку и потащила за собой на улицу.

На корке подтаявшего снега рядом с телом ведьмы неподвижно лежал маленький черный комочек. Адель зачерпнула его ладошкой, поднесла к губам и подышала на него. Паук не реагировал. Он продолжал лежать безжизненно, поджав под себя лапки. Девушка аккуратно поместила его в карман бушлата, стараясь не повредить, и начала скидывать трупы с ведьмы. Она кряхтела, периодически присаживалась на тела, чтобы отдышаться, но освободила черную ведьму. Переложить ее на сани оказалось еще сложней. Адель периодически хваталась за рану, когда чувствовала, что перенапрягалась. Но все же она закинула тело черной ведьмы на сани и укрыла его полностью брезентом. Затем два раза перекинула веревку и постаралась затянуть как можно крепче.

Слегка подтаявший снег позволил толкать сани довольно быстро. Уже светало, и на улице начали появляться люди, которые бесцельно бродили по дороге и совершенно не обращали внимания на девушку, толкающую сани с трупом. Немного передохнув перед крыльцом, Адель за ноги стянула с саней Тамуру и затащила в дом. Через несколько минут посреди комнаты лежала черная ведьма с зашитым черной паутиной лицом. Девушка попыталась снять эту маску, но та не поддавалась. Ни ножницы, ни нож не смогли проделать в этой белковой ткани даже дырочки.

– Ну и что мне с тобой делать? – спросила Адель, лежа на полу рядом с Тамурой. – Сейчас тебе друга твоего принесу и пойду повязку сменю.

Она положила паука прямо на грудь ведьмы и начала перевязываться. Поставила металлический тазик, принесла ковш воды, залезла в тазик, сняла старую повязку и начала лить воду на рану, вздрагивая каждый раз, когда ледяная вода текла по еще не затянувшейся ране.

– Дай попить, – раздалось за спиной.

Адель от неожиданности вскрикнула, уронив ковш с водой. На полу оживала ведьма, которая в этот момент рвала паутину на своем лице.

– Да ты жива! – почти про себя сказала девушка.

– Я когда тебя в последний раз видела, ты тоже трупом тут лежала, – Тамура попыталась сесть, придерживаясь за ножку стола. – Дай попить. Адель?

– Адель, – ответила девушка и протянула черной ведьме наполненный водой ковш. – Это ты меня убила.

– Не тебя, а еще не рожденного ребенка, – ответила Тамура прямо в ковш с водой, при этом делая глубокий глоток. – Ты, правда, могла сдохнуть от потери крови. Верховная точно рассчитывала на это. Но я тебе такой коктейль вколола! Пол зарплаты моей стоит. Там и кровоостанавливающее, и противовирусное, и регенерирующее, да еще вдобавок самый мощный энергетик и комплекс гормонов радости и счастья. В общем, мертвого поднимет, – она повернулась к окну. – Ты слышишь музыку? Где-то далеко-о-о-о играет.

– Нет. У нас тут музыка – редкое явление. Только по праздникам, – она посмотрела на грудь черной ведьмы. – А где твой друг?

– Ты про этого друга? – Тамура высунула язык, на котором сидел паучок. Паучок увидел Адель и тут же прыгнул на нее. Поднялся по коже к лицу и начал на нем вырисовывать восьмерки, огибая глаза, нос и губы. – Ты ему понравилась.

– Ему? – ошеломленно спросила Адель. Она замерла на месте, широко раскрыв глаза.

– Это Митсу. Он не друг. Он мой ангел-хранитель, по-вашему. Вижу, вы уже знакомы. Долго я пролежала? Отчитывай с того момента, как я вспорола тебя.

– Я сама не знаю. Но с того момента, как я сама очнулась, прошло три дня. А кто это? Это же не человек!

– Это паучок. Никогда паучков не видела? – Тамура вытащила батарею из пряжки ремня, потрясла ее и сунула в левый нагрудный карман. Из правого кармана достала новую и подключила ее. Костюм приветливо запищал и пустил несколько раз светящиеся полосы по бокам от кистей рук до начала сапог. Тамура встала, захрустела пальцами и шеей.

– Не-а, – ответила Адель, уже пританцовывая с паучком на лице. – Откуда он у тебя?

– У меня был парень. – Тамура достала из набедренного кармана пачку сигарет, прикурила одну, глубоко затянулась и села на стул, – Ну как парень? В общем, у меня был парень, а у него не было никого. Грустно, да? – она затянулась еще раз. – Звали его Митсуота. Мы вместе служили в спецназе. А до этого учились вместе в школе ниндзуцу. Прошли с ним боевое крещение сердцем к сердцу, участвовали в разведвылазках, воевали, прикрывали друг друга. В общем, я нашла у него в доме запрещенную буддийскую литературу. И он мне все объяснил. Что это его путь, трансцендентальное лоно бесконечного и прочая чепуха. И что любит меня до безумия и горько плачет по вечерам, после того как в очередной раз отвергает мои приставания. Я сделала вид, что поверила, и… отравила его. А что мне еще оставалось делать? Лучше уж я его, чем ведьмы запытают. К тому же я решила уйти с ним, потому что больше никого так не полюблю, как моего Митсу. Потом я отвезла труп за город. Там был его дом, а под домом подвал полный пауков. Логово прям. Бросила я моего Митсу к паукам, и они сожрали его, даже кости съели. Потом осознав, что больше ничего кроме человечьей мертвечины они есть не смогут, они стали жрать друг друга. И в конце концов остался один маленький паучок, который выедал больших пауков изнутри. Они его проглатывали, а он изнутри их обгладывал. И я решила, вот она – моя смерть. Подставила ладошку для паучка, он запрыгнул на нее, я поднесла его ко рту, и он исчез во мне. Я разделась догола, чтобы вообще ничего не осталось, сожгла вещи и легла умирать, но уснула. И вижу сон такой. Митсу целует меня всю, очень нежно и аккуратно. А после каждого поцелуя остается след черный. А я лежу неподвижная. Но так хорошо, что и не хочется шевелиться. И спустя какое-то время я вся черная. Проснулась я там же в подвале, а на мне черные ажурные шелковые трусики. Красивые такие, и прям по мне. А на трусиках паучок сидит и смотрит на меня всеми восемью глазками. Ждет, значит, одобрения.

– Как…., как… – Адель запрыгала от восторга, хлопая в ладоши.

– Как романтично, ты хочешь сказать? Слов-то таких поди не слышала никогда.

– Очень красивая и грустная история.

– Ниииииииии, грустно было потом. Когда я поняла, что не умерла, а из одежды у меня одни труханы. Знаешь, как я жестикулировала перед пауком, пытаясь объяснить ему, чтоб мне еще шмотья навязал. Маечку хотя бы.

– А знаешь, Мессия предвидел все это.

– Опа! Что предвидел Мессия?

– Инженер у нас был рукастый. Собрал из старого металлолома сани и притащил к нам. Сунул мужу. Я тогда спросила: «Зачем они нам летом?» А муж сказал, что при первом же снеге понадобятся. А инженер сказал, что уезжает скоро насовсем.

– Инженер – Предтеча?

– Ты его знаешь?

– Угу. Знакомы. Покажешь, где он жил?

– Прямо сейчас?

– Да я даже не знаю, – Тамура невольно взглянула в окно. – Дней пять прошло уже. Уже давно должны были стереть всю вашу богадельню с земли. Прямо с космоса, по координатам, одной R-37 хватило бы, – она огляделась. – Ты слышишь, музыка явно откуда-то звучит? А углеводы есть какие-нибудь? Мне бы восстановиться.

– Хочешь есть? – спросила Адель и, не дожидаясь ответа, достала желтую булку с зелеными вкраплениями.

– Кукурузный? – спросила черная ведьма, отрывая краюшку. – Здорово пахнет.

– Да, со снытью. Он уже черствый, недельный.

– Скажи мне одну штуку, – немного прожевав и запив водой, сказала Тамура. – У меня тут не складывается. Мужа твоего здесь боготворили, правильно? Считали Мессией, правильно? Он должен открыть ворота в Царствие Божье, правильно?

– Правильно, – тихо ответила Адель, жмурясь.

– Да погоди плакать. Я же тебя не пытаю, – черная ведьма поднялась на ноги и прижала девушку к себе. – Все? Не плачешь? Так вот, ребенок твой сюда не вписывается никак. Словно лишний пазл. Без него все так ладно получается.

– Ты убила его, – заревела Адель. – Зачем мне теперь жить?

– Вот и я о том же! Твой мужик может уничтожить реальность одной лишь мысленной командой. Раз, и все. Прости. Не уничтожить, а прекратить. Тоже грубовато, да? В этом был абсолютно уверен Предтеча, в этом уверены все! Знаешь, что с ним должны сделать? Ничего! Мессию нельзя трогать ни морально, ни тактильно. Он сейчас настолько сильный, опять же, если верить Предтече, что подошел к черте, за которой нет больше реальности. За которой только Бог! Достаточно дунуть на него, чтоб он ее перешагнул. Верховная, которая в тебя первой стреляла, его родная мать. Да, да, твоя свекровка, – уточнила она, глядя на ошеломленные глаза Адель. – В ней проснулась мамка, и она будет стараться вернуть себе сыночка. И это может быть последним шагом за черту. Он либо примет ее как мать, а вместе с ней и иллюзорную реальность как единственную настоящую. Либо перешагнет через все это. Это понимаешь?

– Я всегда хотела познакомиться с его матерью, – ответила девушка. – А она стреляла в меня.

– Понятно, – улыбнулась Тамура. – Вижу, что не понимаешь. Ладно, не важно. Главное, что сюда никак не вписывается твой, в смысле, ваш ребенок.

– Мессия часто сомневался, что именно он принесет нам рай. Не верил в себя словно. Не всегда, временами. Скрывал это от других. Даже от Предтечи. Аони как братья были. А когда я забеременела, вернее, почувствовала это, Мессия увидел в этом глубокий смысл. Он говорил, что вера в него самого тщетна. И что если Господь подарил нам еще ребенка, то Бог сомневается в Мессии. Вот и принес нам новое чудо.

– Как вы хотели его назвать?

– Никак. Мы не знали, кто родится. И Предтеча перед уходом попросил не давать никакие имена нерожденному. «Пусть, пока никак не зовут»,– говорил. Видимо, надеялся, что не понадобится имя. Не верил он в него. Верил только в Мессию. Прав был, не понадобилось.

– Ладно. Я поняла. Не плачь. Еще есть хлеб?

– Сухой только совсем. Принести?

– Неси. И показывай, где Предтеча-инженер жил.

Адель достала еще три булки кукурузного хлеба и сложила их в тряпичный мешок. Надела на себя толстые брюки, пальто и сапоги.

– А ты такой раздетой пойдешь? – спросила она Тамуру, которая доставала из кухонного стола ножи и рассовывала их по карманам. – Может, тебе дать что-нибудь накинуть на себя?

– Ни-и-и-и-и. Не переживай. У меня костюм с гидроскопичной терморегуляцией. Денег стоит как чугунный мост. И две батарейки полные. На пару войнушек хватит. Он меня греет и экзоскелет питает. Не устаю, в общем. Давай, веди к инженеру, – Тамура отворила дверь и высунула голову на улицу. Посмотрела по сторонам и сказала: – Тут светает, оказывается. Дай какую-нибудь тряпку, сверху накину. Боюсь, что за своих не сойду.

Глава 36

Из дома вышли две закутанные женские фигуры и побрели вдоль домов по припорошенной свежим снегом улице. Через несколько минут они вошли в одноэтажный желтый дом на перекрестке.

– Ни одной иконы, – сказала Тамура, снимая с себя длинноватый для ее роста плащ и оглядывая пустые стены комнаты. – Даже над кроватью нет.

– Предтеча не любил образа. Говорил, что нужны они только тем, кто Бога через веру обрести не может. А вера предтечи сильная и пронизана нитями мудрости, бесконечного великодушия и отречения. Так Мессе говорил.

– Мессе? Почему ты зовешь мужа Мессе?

– Это его имя. Так его назвал отец.

– Значит, ничего общего с Мессией?

– Я не знаю. Теперь не знаю. Раньше я знала, для чего живу, для чего верю. А теперь словно пустая. Что мне делать?

– А как звали его мать? – перебила ее Тамура.

– Мари, вроде. Её здесь стараются не вспоминать, хоть и Богоматерью считают. Во тьме жила, в безверии. В идола деревянного верила. Она бросила Мессе, едва родив. И его воспитал отец. Потом родилась Крис. Но уже от другой женщины. Мари ведь больше никто не видел.

– Сестра Мессе?

– По отцу только. Но Мессе с отцом настолько ее любили, что полгода молчали, когда она пропала.

– И она пропала? Бермудский треугольник какой-то. А когда пропала?

– Четыре года назад. Они старались не горевать и не тосковать. Просто молчали. Их все жалели, особенно мужа. Он ведь спаситель. Люди вылечивали безнадежные некрозы, просто коснувшись его. Верили в него наравне с Богом. Считали его Богом. А тут такое. Искали ее две недели; не нашли, – Адель отвела стеснительно взгляд в сторону. – Она на меня была похожа. Вернее, я на нее. Мне иногда кажется, что именно из-за моей схожести с сестрой Мессе выбрал меня. Ведь зачем живому Богу женщина? И уж тем более ребенок не нужен.

– Все сложится, Адель! – Тамура обняла девушку. – Нельзя найти кусочек пазла, пока не видишь картину целиком. А где мастерская? Где Предтеча санки собрал?

– Там, – ответила Адель, указывая пальцем на дверь в конце коридора. – В гараже. Он там и машину собрал.

Черная ведьма толкнула незапертую дверь и присвистнула.

– Какая кобылка! – воскликнула она, разглядывая белый полуспортивный байк. – Бензиновый, – она подошла и отвинтила крышку бензобака, глубоко вдохнула носом, закрыв глаза от удовольствия, и тут же завинтила. – На первом курсе на таком ездила. Шумный и вонючий. – Она провела пальцем по скважине замка зажигания и широко улыбнулась. Сняла с сапога ключ, легко воткнула его в замок и провернула на пол-оборота. Затем несколько раз резко дернула вниз ножной стартер, пока не послышался устойчивый рев мотора.

– Ты правда не слышишь музыку? – спросила Тамура. – Она же везде! Все ею вибрирует.

– Может, это мотоцикл?

– И мотоцикл тоже. И ты её играешь. Как будто все вокруг превратилось в один бесконечный оркестр.

– Не слышу.

В углу гаража стоял старый письменный стол, весь испачканный в солидоле и машинном масле. Над столом на крючке висел черный отполированный шлем, идеально отражая в себе все предметы. На столешнице крепились ржавые железные тиски, в губках которых была зажата пожелтевшая от времени карта. Тамура попыталась сдвинуть ручку тисков, но ржавчина сковала их слишком жестко. Тогда черная ведьма просто выдернула бумагу, небольшой уголок которой так и остался в тисках. Затем она развернула ее на столе.

– М5, – сказала она, разглядывая огромную карту. – Самая крупная магистраль России. А на М5 я попаду по А108. А это совсем рядом. Ближайшая заправка здесь, следующая здесь.

– Ты бросишь меня здесь? Одну? – застонала Адель.

– Не сцы, Дюймовочка. Я вернусь за тобой! Лучше открой ворота! – Тамура перекинула ногу через сидение мотоцикла, надела шлем и несколько раз газанула.

– Не бросай! – пыталась перекричать рев байка Адель. – Я здесь пропаду.

– У тебя есть Бог! Забыла?

– Я потеряла Бога! – девушка зарыдала.

– Зато я обрела, – отчеканила Тамура, подняла мотоцикл на заднее колесо и вылетела из гаража.

Черная ведьма неслась на белоснежном мотоцикле по улицам Эдема, оставляя за собой звериный рев, тонкую колею грязи и клубы легкого снега. Изумленные прохожие провожали ее взглядами, некоторые просто шарахались. Проехав очередной перекресток, она так резко остановилась, что заднее колесо взмыло на пару секунд вверх и опустилось на разбитое полотно старой дороги. Мелкими шагами она откатила байк на несколько метров назад и повернула голову вправо.

Огромная толпа людей окружила здание бывшего супермаркета. Люди что-то завывали, некоторые сидели прямо на земле. Тамура развернула байк, газанула и с ревом мотора въехала в толпу. Она остановилась возле стеклянных дверей здания и спешилась.

– Туда нельзя! – вход перекрыли два здоровых мужика.

– Почему? – спросила ведьма.

– Она говорит с Богом! – ответил мужчина справа и тут же упал на колени. Из горла фонтаном лилась кровь.

– Эта перчатка – активная часть экзоскелета, – пояснила Тамура, разжимая кровавое горло мужчины. – Сила сжатия четырнадцать килоньютон. Денег стоит как твоя жизнь, – она повернулась к другому мужику: – Смотри, у меня вторая есть. – Она вытерла окровавленную кисть о белое пальто охранника. – Тебе тоже кадык вырвать? – мужчина отступил в сторону. Ведьма вошла в дверь и, не оборачиваясь, бросила: – Байк посторожи.

Белая ведьма торопливо и беспокойно передвигалась на корточках по полу огромного зала и руками чертила руны, накладывая одну на другую. Почти весь пол уже был исписан рублеными красными символами, переходящими на заколоченные фанерой окна. В дальнем углу зала, возле дверей, ведущих в подсобные помещения, сидели на полу люди, опираясь спинами о стены и двери. Руки каждого человека были надрезаны в запястьях. Люди сидели, следили за ритуалом белой ведьмы, а их раны кровоточили в огромную лужу. Рута, тело и одежда которой были испещрены рунами, бегала на цыпочках к кровавой луже, чтобы намочить кисти рук и что-то прошептать своим послушным фанатикам. Затем возвращалась к тому месту, где изображала очередную колоду скандинавских символов, и продолжала чертить. Многие жертвы этой живописной мастерской уже выглядели мертвыми. Их тут же оттаскивали живые, стоявшие в очереди, и занимали их места, перерезая друг другу запястья передаваемым друг другу кухонным ножом.

Тамура небрежно, оставляя следы сапог на кровавых символах, шла по направлению к белой ведьме. И где-то на середине пути поскользнулась на свежей крови, с трудом удержавшись на ногах.

– Твою мать! – выругалась она и подошла к Руте: – Ищешь третий футарк? Свалить решила? Смотрю – торопишься. Никак не сходится, да?

Рута остановилась и подняла голову к черной ведьме.

– Слышишь музыку? – спросила она шепотом.

– Оу! Знаешь про музыку? – Тамура села на пол, скрестив ноги. – Ну, тогда слушай: это не совсем музыка. Хотя не музыкой ее тоже не назовешь. Словно каждый предмет, каждая песчинка или даже живая клетка, а может и вообще что-то из микромира, в общем, все вокруг имеет свою природу звучания, – начала рассуждать черная ведьма, не обращая внимания на Руту, которая заметно ускорила каллиграфический процесс. – Словно все вокруг – это бесконечный оркестр, который сейчас разминается перед грандиозным концертом. Я слышу его по частям, по отдельности каждый инструмент. Но он должен зазвучать сразу весь в одно мгновение. И я словно в шаге от этого мгновения. А впереди бесконечность. А я как дирижер. Мне стоит махнуть палочкой, чтоб оркестр издал свой первый и последний звук. И я уже чувствую и слышу каждый инструмент в отдельности. – Она повернула голову в сторону кровавой художницы, которая уже успела переместиться на несколько метров. – Вижу, что не интересно. Ладно, поеду я. Прочитай что-нибудь на прощание, – она поднялась и вновь подошла к белой ведьме. Та ее игнорировала и продолжала чертить. Тамура еще подождала еще несколько секунд и направилась к выходу уже мелкими шажочками, стараясь еще раз не поскользнуться.

– Всякое дыхание да славит Одноглазого, – послышалось сзади. – А ты – всего лишь битый пиксель в роговице мятежного бога!

Глава 37

Тишину одиннадцатой улицы разрезал рев приближающегося бензинового мотоцикла. К Ковену подъехала темная ведьма, бросила байк прямо перед стеклянными дверьми, и вошла в них. Остановилась, сняла шлем и посмотрела в камеру считывателя перед окном караульной. В этот момент лицо ее полностью очистилось от татуировок.

Дисплей над камерой загорелся желтым цветом и выдал надпись: «Сотрудник не идентифицирован. В доступе отказано. Обратитесь к администратору». Ведьма посмотрела в окно караульной и увидела двух ошалевших охранников, которые смотрели практически сквозь нее. Она обернулась. На стене позади нее один под другим висели два некролога: Тамура Хоган и Рута Дилиас.

– Салдафонский юморок, – прокомментировала Тамура. – Не ссыте, я живая. – Она указала пальцем на Руту: – Эта, кстати, тоже. Доложи верховной ведьме, что я здесь.

– Уже, – заикаясь, ответил охранник. – Я кнопку тревожную нажал.

– Впусти её, – раздался в рации знакомый голос командира.

– А внести меня в список сотрудников можно? – спросила Тамура.

– Можно, – подтвердил голос.

– А полный доступ, как у старшего офицера?

– Лейтенант, внесите майора Хоган в список старших офицеров Ковена, – скомандовала Эйра и добавила: – Майор Хоган, поднимитесь ко мне.

– Я… через оружейную, – сказала Тамура, улыбнулась вахтерам и присела в легком реверансе.

Круглая дверь шлюза сделала оборот на девяносто градусов, пропуская темную ведьму. Она вошла в лифт и нажала кнопку шестого этажа. Двери оружейной также позволили ей войти, где она сразу пошла к именному сейфу. Тот быстро ее распознал и выдал индивидуальный арсенал. Через минуту майор Хоган была вооружена двумя привычными береттами, четырьмя гранатами, набором сюрикенов, ножом с распознаванием ДНК и новой батарейкой экзоскелета. В завершение она с предвкушением надела знакомые очки.

– Томас? – спросила она.

– Да, мама. Ты вернулась. Я волновался.

– Это так мило, Томас. У тебя доступы к камерам есть?

– Ко всем в городе. В том числе и к камерам Ковена.

– Ты мне сегодня очень нужен. Включи мне рацию.

– Да, мама. Ухожу в режим ожидания. Подключаю радиоканал Ковена.

– Канал четыре-один-четыре, – произнесла она по слогам. – Где пипидастр?

– Здесь пипидастр,– грустно ответил голос из динамика гарнитуры. – Поднимайся.

Тамура вошла в именной для командира Ковена лифт и нажала единственную кнопку на дисплее. Лифт резко рванул наверх. Через несколько секунд она вошла в двери кабинета командира. Несколько человек в черных костюмах, среди которых профессор Сулу и четыре высших офицера, стояли возле монитора и что-то горячо обсуждали. Тамура почти на цыпочках подошла к толпе и встала рядом с Эйрой, сидящей на подоконнике.

Монитор выдавал изображение с одной из тысячи камер Ковена. Картинка занимала весь экран и казалась неподвижной: В центре допросной комнаты на коленях стоял Мессия, опустив голову вниз и скрестив на груди руки. Рядом с не расправленной кроватью был металлический стол, на котором стояли полный кувшин с водой и пустой стакан.

– Семьдесят шесть! – ответил профессор Сулу на чей-то вопрос. – Семьдесят шесть часов без изменений. Детекторы фиксируют поле с нулевым или около нулевым значением стагнума.

– Где пипидастр? – шепотом спросила Тамура.

– Тебе он прямо сейчас нужен? – Эйра ткнула в бок черную ведьму кулаком.

– Соскучилась я как по сигарете.

– В шкафу. Только осторожно – у меня там рюмки хрустальные. Сулу подарил.

Тамура подошла к шкафу со стеклянными дверцами за офисным креслом и аккуратно дернула ручку. Та не поддалась. Темная ведьма обернулась по сторонам и приложила усилия перчатки экзоскелета. Дверь резко отворилась. Зазвенели рюмки. Тамура повернулась к комиссии и виновато улыбнулась. Катана в ножнах лежала в правом углу. Ведьма аккуратно вытащила ее оттуда и перекинула через плечо. Электромагнит тут же среагировал коротким сигналом и принял меч. Тамура вернулась к Эйре.

– Там Мессия в камере? – спросила она, указывая пальцем на монитор. Затем на мгновение повернула голову вправо и взглянула на дисплей рукоятки катаны: Две ячейки забора крови оставались заполненными. Рядом моргал умирающий индикатор питания. – Не могла меч зарядить? Будет теперь меня раздражать.

– Я не думала, что ты вернешься.

– О, как! – анимированная татуировка выдала на лице морщинки грусти, сопровождаемые красными слезами. – В следующий раз заряди.

– Договорились, – улыбнулась Эйра. – Руту видела? Как она?

– В последнюю нашу встречу в королеву Мааб играла. Сейчас, наверное, уже у Одина. Точно сказать не могу. Надо было видеорегистратор поставить, но я не догадалась. – Тамура встала на цыпочки, пытаясь рассмотреть присутствующих. – А кто все эти люди в халатах? – спросила она Эйру шепотом. – Сулу помню. Вот эти наши штатные. А остальные – тоже ученые?

– Нет, вон те двое с федерального канала. Их вызвал Сулу. Заявление делают. – Эйра достала упаковку ментоловых жевательных подушечек, вытряхнула на ладонь две штучки, одну закинула в рот, а другую протянула Тамуре: – Ты уж прости меня. Я погорячилась тогда. Я, правда, рада, что ты живая и здесь.

– Ниииииии… Даже не переживай. Лучше расскажи, что происходит тут.

– А! Ну, Сулу нашел орган, отвечающий за стагнум. А затем нашел способ извлечь его из организма.

– И что это за орган? – анимированная татуировка лица изобразила мелкие знаки вопроса на щеках ведьмы.

– Кровь, – прошептала Эйра. – Стагнум в крови. Мы сделали глубокий гемодиализ Мессии, извлекли его стагнум и уничтожили. Мессия теперь чист, как неодушевленный предмет и больше не опасен. Мы его еще наблюдаем. Но сейчас уже можно открыто об этом заявить.

– Вся кровь?

– Нет. Всего один квант. Но так выделить его не предоставляется возможным, пришлось очистить всю кровь. Я тебе не говорила, но с Боудиккой мы сделали то же самое.

– И Мессия в такой позе сидит больше трех суток? – Тамура еще раз посмотрела через плечо на заполненные кровью ячейки. – Чего он ждет-то?

– Он в отчаянии. Или действительно чего-то ждет. Не идет на контакт, как я не пыталась. Видимо считает, что бог покинул его. Ведь он не чувствует стагнум, а значит больше не слышит бога. Мы пока не фиксируем каких-то следов сомнений на энцефалограммах, но со временем вера в нем пошатнется, и он станет простым человеком. И это будет нашей победой над религией. – Она перевела взгляд с монитора на Тамуру и нахмурилась. – А ты на чем добралась-то?

– На байке. Мустанг двести тридцатый инжекторный. У Предтечи одолжила. В окно выгляни – стоит.

Эйра отодвинула штору и посмотрела на стоянку возле входа.

–Что, прям, семь тысяч километров верхом? – Глаза ее расширились, и она резко повернула голову и увидела, как Тамура бесшумно удалялась в сторону входной двери. – Ты куда?

Та повернулась и положила палец на губы.

– Тсс. Я пописать, – прошептала она, – сейчас приду. Мочевой ни к черту.

– Стой! – ответила шепотом верховная ведьма, но Тамура уже исчезла за дверью. Верховная ведьма вскочила и громко скомандовала: – Шестнадцатую камеру на экран. – Монитор послушно переключился.

Все присутствующие обернулись и посмотрели на испуганное лицо командира Ковена, которая в этот момент смотрела на изображение с шестнадцатой камеры. На картинке по длинному коридору седьмого этажа Ковена со всей скорости, которую способен был развить экзоскелет, бежала темная ведьма.

– Заблокировать проход в левое крыло! – закричала Эйра. – Все замки на автономное питание! Преследовать майора Хоган! Стрелять на поражение! Выполнять! – Последние слова уже звучали в системе оповещения всего здания.

– Весь Ковен решила натравить? – спросила Тамура в рацию, пробегая очередной пролет коридора. – Да, ты меня явно недооцениваешь. Я способна одна эффективно воевать против регулярной армии.

– Что ты задумала? – плюнула гарнитура.

Тем временем темная ведьма успела пройти первый коридорный шлюз, который закрылся сразу за ней, и выбежала в лифтовой холл. Шлюз, ведущий из лифтового холла к допросным комнатам, оказался заблокирован. Она подняла голову и посмотрела на индикатор грузового лифта. Тот стремительно поднимался к седьмому этажу.

– Мама, в лифте четырнадцать бойцов. Вывожу на экран изображение в внутренней камеры, – сказал Томас.

– А знаешь, у меня все складывалось, – Тамура ответила Эйре. – Все, что мы делаем, все, что делают окружающие, все, что вообще происходит. Все как будто к чему-то вело. Все, кроме одного. – Она опустилась перед дверью на колени и приняла позу спринтера на старте.

– Опомнись, дура! Предтеча запудрил твои бестолковые мозги!

Лифт звякнул и начал открывать двери. Уже сквозь небольшую щель было видно, что кабина заполнена вооруженными бойцами. Двери открылись на треть, и бойцы начали стрелять в ведьму, но было уже поздно – Тамура совершила молниеносный прыжок прямо в кабину. Внутри лифта завязалась рукопашная борьба. В тесном помещении прозвучало несколько выстрелов. Зато ножом черная ведьма владела безупречно. Уже через несколько мгновений она осталась стоять на ногах одна.

– У меня никак складывалась в единый пазл ситуация с женой Мессии. – Тамура нажала на кнопку восьмого этажа, но лифт не реагировал. – Ты выпустила в нее целую обойму, но все пули ушли в стену! – Она осмотрела труппы и раненых, перевернула одного убитого бойца со вскрытым горлом. У того на поясе висел штурмовой резак по металлу. Ведьма отстегнула инструмент и вышла в лифтовой холл. – Ты никогда не промахиваешься. Даже без помощи Макса твои пули летят точно в цель на больших расстояниях. А тут в упор беременную девку не можешь грохнуть? Сначала казалось очевидным, что стагнум Адель защищает её, и это он сделал Макса беспомощным. Но ведь пипидастр вошел в нее как в жертвенного барана. – Тамура затемнила очки и нажала пусковую кнопку резака. Абразивный диск закрутился, заискрил на металле, но оставил на бронированной двери шлюза только мелкую бороздку. – Получается, что этот же стагнум позволил пипидастру так легко проткнуть живот и убить еще не рожденного бога? Выходит, что это не ее стагнум! А ее стагнум тут вообще не при чем?! – Тамура осмотрела дверь шлюза, отстегнула с пояса противопехотную мину с намагниченной поверхностью и прилепила её к металлической двери второго шлюза. Направила сенсор детонатора на противоположную дверь и вновь скрылась в лифте. – Мой стагнум никак не мог повлиять на этот процесс. Получается, что это Макс не дал тебе изрешетить ее пулями, но позволил лезвию моей катаны сделать по сути то же самое! Бред какой-то, да?

– Что ты творишь? – кричала Эйра в рации.

– Вот и я подумала: А вдруг это всего лишь ритуал? Древний, как сама религия, ритуал. Когда-то первенцев приносили в жертву. Аврааму было велено богом принести единственного сына Исаака на алтарь, под нож. Агнцем божьим был сам Христос! – Она разрезала резаком заднюю стенку лифта. Ногой выбила остатки тонкого металла, вылезла из лифта и забралась на крышу. По-кошачьи присела и совершила резкий прыжок вверх до выступа порога восьмого этажа. Уперлась правой ногой в толстый трос, а левой вскочила на порожек. Затем распилила предлифтовую дверь восьмого этажа и юркнула в образовавшееся отверстие. – Предтеча говорил, что в каждом религиозном обряде или ритуале есть логика. Но я до конца не понимала этой логики.

– Остановись! – Эйра с четырьмя бойцами спецназа открыли лифтовой шлюз седьмого этажа. Сработал детонатор и двух бойцов просто разорвало. Дверь шлюза левого крыла немного помялась. – Ты сошла с ума!

– Ниииииии. Я самая нормальная из всех вас! – Тамура бежала по коридору восьмого этажа, отсчитывая кабинеты. Увидев нужную дверь, она ворвалась вовнутрь помещения, где тут же открыла огонь из двух беретт по пяти офицерам, один из которых успел выпустить несколько пуль в ведьму, пробив ей ребро и вызвав несколько гематом справа. Она подбежала к окну и дернула ручку – окно открылось. С ремня отстегнула крючок-карабин, зафиксировала его на радиаторе отопления и выпрыгнула в окно. Спустилась на этаж и возле нужного окна началась раскачиваться маятником из стороны в сторону, перебирая ногами по стене. Когда амплитуда стала несколько метров, черная ведьма достала мину и отстегнула от нее детонатор. Затем, поравнявшись с рамой окна, она прилепила ответную часть в районе ручки с запирающим механизмом. Успев максимально отдалиться по инерции маятника от взрывчатки, Тамура нажала на кнопку детонатора. Прогремел небольшой взрыв, выбив окно, и уже на следующем витке колебаний ведьма проникла в допросную.

Посреди огромного помещения стоял стеклянный шестиугольник с трехметровыми гранями, упирающимися в потолок. Внутри горел свет, освещающий тюремную утварь, среди которой кровать, стол со стулом и санузел, и самого арестанта. Мессия все также стоял на коленях, скрестив руки на груди и опустив голову. Его каменную неподвижность выдавало редкое, почти заметное движение нижней части груди. И он совсем не обратил внимания на обогнувшую два раза периметр темную ведьму, которая пыталась всмотреться в его застывшее лицо.

– Капсула почти герметична, – раздался голос Томаса. – Замок заперт изнутри и работает в автономном режиме. Нет никаких интерфейсов взаимодействия. Он откроется только если замкнуть цепи питания или обесточить его.

– Почти?

– Есть отверстия для принудительной циркуляции воздуха. Такой же, как в семьсот девятнадцатой допросной.

Тамура положила ладонь на биометрический считыватель электронного замка на тяжелой стеклянной двери. Тот никак не отреагировал.

– Вы два помещения объединили что ли? – спросила она в рацию Эйру. – Ремонт специально для Мессии делался, да?

– Мы скоро будем, – раздался в рации все тот же голос командира, – ляг на пол и положи руки за голову. Паука я тоже должна видеть рядом.

– Я так и сделала, – соврала Тамура, нажимая на все подряд кнопки отключенного замка – Просто, скучно так лежать. Да и руки затекли. – Она повернулась к входной двери шлюза. Ту явно пилили снаружи большой фрезой. Дверь дрожала, гремела и местами искрила.

Тамура бросилась к входу и через мгновение уже стояла напротив искрящейся двери. Она сняла с бедра несколько сюрикенов и распихала их равномерно за дверной наличник на расстоянии двадцати-тридцати сантиметров друг от друга. Затем сняла оставшиеся звездочки и заполнила ими промежутки.

– Томас, сейчас ты должен быть очень точным.

– Я готов, мама, ответил голосовой помощник. – Позволь несколько рекомендаций. У них подствольные гранаты. Волна покроет все помещение. Займи угол на тринадцать часов от двери за капсулой. Я возьму управление экзоскелетом на себя, приму положение с максимальным процентом на выживаемость. Хотя переломов и гематом не удаться избежать, я сохраню голову.

– Действуй! – ответила она, вытянула из шейного кармана портативную кислородную маску и надела на лицо. Забежала за шестиугольник, села на пол возле стеклянной двери, прижала к себе коленки, уткнулась в них лбом и накрыла голову руками.

– Детонационная сигнатура отсутствует, – выплюнула рация, когда перестали пилить дверь.

– Эта сука гораздо умнее, чем вы думаете, – раздался голос командира. – Если нет мин, это еще не значит, что нет ловушек. Дайте два залпа.

Первый снаряд, выпущенный из подствольника ударил в стекло шестиугольника и ушел по касательной в стенку за ним. Взрыв швырнул черную ведьму в противоположный угол, раздробив правую ногу почти вдребезги. Все затянуло едким темно-красным дымом. Тамура сгруппировалась за секунду до второго залпа. На этот раз тысячи осколков ударили вновь по правому боку, врезались в ребра, бедро и плечо.

– Вперед! – скомандовала рация. – Она у двери капсулы. Смотрим внимательно на стены.

Через минуту комнату затянуло красным дымом. Отряд из шести бойцов спецназа медленно продвигался сквозь дым вглубь помещения. Эйра оставалась за дверью и координировала действия отряда.

– Включаю вытяжку, – сказала она. Завыли вытяжные отверстия.

Тамура перевернулась на живот. Дым у пола начал рассеиваться, и сквозь уже прозрачные стёкла шестиугольника показались ноги бойцов. Темная ведьма перевернулась на спину, и сняла с бедра электромагнитный карман для сюрикенов, сжала его пальцами в районе контакта и бросила перед собой. Из четырнадцати звездочек, вырвавшихся из под наличника двери, в карман вернулись только три. А красный дым тут же наполнился брызгами крови и криками бойцов спецназа от дикой боли. Сюрикены не огибали живых людей и летели по прямой, проникая глубоко в мягкие ткани. Все продлилось меньше мгновения, и весь отряд рухнул на пол. Тамура тут же спрятала кислородную маску и заняла неестественную для живого человека позу.

Последние клубки дыма исчезли в соплах вытяжки. В дверь вошла Эйра. Ее взгляд тут же упал на Мессию, не меняющего положения своего тела, затем на умирающих бойцов спецназа.

– Реанимацию в семьсот четырнадцатую! – скомандовала она. – Предварительно, шесть офицеров ранены. – Она медленно шла вперед пока не увидела черную ведьму в скрюченной позе за углом. Остановилась и оглянулась. Зрительно убедившись в отсутствии опасностей и ловушек, Эйра подошла к лежащей Тамуре, не снимая ее с прицела. Она бросила еще раз быстрый взгляд на застывшего Мессию. В этот момент темная ведьма резко дернула правой рукой и зажала ладонью дуло пистолета. Прозвучали глухие выстрелы в ладонь на вылет, но было уже поздно. Тамура нанесла несколько быстрых ударов по ребрам верховную ведьму лезвием луча сюрикена, зажав его крепко в левом кулаке. Удары пришлись в шов застежки бронежилета. Когда уже из всех ран брызгала яркая кровь, Тамура остановила атаку и перевалилась на правый бок.

Эйра медленно опустилась сначала на колени, потом облокотилась о стекло восьмиугольника. Она зажала левым локтем раны и уперлась на него.

– Макс! – протянула она. – Макс!

– Макс не поможет, – прокашляла Тамура. – Ты не смогла убить Адель в упор, потому что Макс не дал тебе сделать этого. Это же так просто. Теперь ты поняла – почему?

– Пипидастр, – утвердительно прошептала Эйра. – А что дальше? Автономный замок в двери. Ты не вскроешь его никогда.

– Не вскрою. – Тамура отстегнула ножны со спины и оперлась на них. Боль скривила ее улыбку, но позволила подняться. – Я всего лишь слышу музыку. И она звучит даже из твоих ран. – Хромая, она направилась к двери стеклянной клетки. – Митсу. Он вскроет замок, – сказала она за секунду до того, как заискрил затворный механизм, и из замочной скважины выпал мертвый обожженный паук.

Тамура медленно отворила массивную дверь и заковыляла к Мессии, используя меч в ножнах как костыль. Она подошла к молчаливому узнику со спины, оголила катану, подняла ее вверх, кончиком лезвия уперла в ключицу парня и резким криком вонзила ее на глубину сердца до того момента, пока не почувствовала рукояткой пульс Мессии. Затем наклонилась и почти прижала губы к левому уху парня.

– Я принесла тебе Бога! – прошептала она и нажала на спусковой клапан. Обе кровеносные ячейки мгновенно опустели.

Мессия приподнял голову, глубоко вздохнул, улыбнулся, открыл глаза и схлопнул вселенную в точку.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37