Детектив Ласточкин, выйдя утром на балкон своей Екатеринбургской квартиры, которая, между прочим, была на 25 этаже… Увидел парящий у его балкона мост, ведущий в средневековый замок… И удовлетворённо крякнул. Дошло, всё-таки, его письмо «кому надо, туда, куда надо».
Но, всё по порядку.
Вчера в детективное агентство "Ласточкин и К°" пришла Ольга Николаевна, в абсолютно растрёпанных чувствах. Да что там! Сама Ольга Николаевна рыдала, как белуга. А эта дама, не сходящая со страниц таблоидов, надо вам сказать, кремень, закалённый девяностыми.
Ласточкин участливо вздохнул.
–Шалунишкаааа, – прогундела Ольга Николаевна, – паааахнет неземныыым…
Шалунишка! Так вот как она его зовёт, мужа своего… Этого большого Ебургского начальника… Ха. Таак. Это задачка со звёздочкой, то есть, как раз для Ласточкина. И, если, Ольга Николаевна говорит, что неземным, значит так оно и есть. На Земле Ольгу Николаевну ничто не остановит, а вот за её пределами она бессильна.
–Бэр? Ая? Аракан? – Начал было Ласточкин…
–Аракааан! – Ольга Николаевна зарыдала безутешным водопадом…
Ух! Облегчённо вздохнул Ласточкин. Хорошо, что не Бэр, или, хуже того, Ая…
–Голубушка, – Ласточкин взял пухлую руку дамы в свою, и нежно погладил бриллиантовые колечки, – ну, не убивайтесь вы так! Это наш профиль. Завтра, послезавтра будет ваш Шалунишка дома, пахнущий, как прежде, Clive Christian No1.
Ольга Николаевна облегчённо вздохнула, и, послушно сняла пятикаратничек, и вложила его в руку Ласточкина.
–Нууу, Ольга Николаевна! – Ласточкин укоризненно покачал головой. – Это ж, Аракан, а не Рио-де-Жанейро! – Трёхкаратничек лёг рядом со своим собратом…
Ласточкин по интеркому вызвал своего секретаря, а по совместительству, самого незаменимого помощника, Алёшеньку.
Гибкий, лёгкий, с хитрым польским лицом, на котором преданно, иногда, даже слишком, смотрели на вас, не отрываясь, два огромных голубо-синих Алёшенькиных глаза. В них плескалась безграничная преданность, и, абсолютно безграничная любовь к достатку, именуемая в простонародье жадность.
–Алёшенька, проводи Ольгу Николаевну, и, живо ко мне. – Ласточкин показал ему три пальца, что означало Аракан.
Секретарь понимающие улыбнулся, и умудрился не только успокоить даму, а даже, приобнять, приохмурить, при… Поделать всё то, за что и держал его Ласточкин в своём детективном агентстве, специализирующемся на… скажем так, "семейных отношениях"…
Пока Алёшенька любезничал с супругой Шалунишки, Ласточкин сделал два самых важных дела: достал два конверта, сделанных из не то тонкой латуни, не то, из блестящего пергамента, затем, открыл чернильницу (да! у него был чернильный малахитовый набор, подаренный Самим… эээ, не будем о Нём всуе), обмакнул в неё настоящее гусиное писчее перо, и размашисто, но с вензельками и завитушками, сделал на обоих конвертах надписи, затем, вложил в каждый по колечку достопочтенной Ольги Николаевны.
Алёшенька, к этому времени, уже стоял у стола шефа, и ждал указаний.
Конверты были переданы помощнику, и он умчался, просочился в двери офиса.
Ласточкин посмотрел в окно. Хмурое небо над Ебургом грозило грозой, или дождём, или, да бог его знает, чем может грозить это небо… Может, и ничем. Просто хмурое.
–Лишь бы не было дождя завтра. – Помолился, покамлал в окно Ласточкин. – Чтоб не поскользнуться. Тьфу, тьфу, тфу…
Утро, как мы уже знаем, выдалось ничего себе так. Без осадков. Мост из Аракана, и сам Аракан парили на уровне 25 этажа Ласточкинского дома. Письма дошли до адресата…
Да! Во всех мирах, даже самых сказочных, можно найти понимающих людей, за приемлемую плату. Бриллианты, они и в Аракане – бриллианты.
Когда наши… ээээээ…не бедные люди открыли для себя возможность побывать в другом… ээээээ… измерении, то были поражены, что за совсем смешные, по их меркам, деньги, можно получить такие эмоции, что на Земле, да и во всём материальном мире, именуемом Вселенной, не сыщешь. А тут, немного углерода, сжатого диким давлением, обрамлённого в редкоземельные элементы, и… Ну, кто ТАМ не был, не поймёт. А те КТО ТАМ был, не могут ничего толком описать… Слов нет, одни слюни…
Араканские стражники, кстати, высыпали посмотреть на чудный город Екатеринбург. Не часто такое увидишь. Обычно, мост подают в весьма "укромные" места. А тут – мегаполис. С небоскрёбами, трамваями, вертолётами… Удивляться есть чему, когда ты – сказочный персонаж… Ну, для этих, что в окна на тебя пялятся и пальцами тыкают, да ещё норовят поорать что-то про "селфи"…
Ласточкин ушёл с балкона в гостиную. Там, его уже ждал Алёшенька. Одеты, на тот момент, они были оба в лучших Араканских традициях. В золочёных камзолах, сделанных здесь, на Земле, из наилегчайшего кевлара, так, на всякий пожарный случай…
У Ласточкин на голове была небольшая шапочка, конечно же из кевлара, заделавшегося чёрным бархатом, а вот у Алёшеньки…
На его белобрысой шевелюре лихо топорщился необъятный алый атласный берет, по последней Араканской моде. Украшало это блескучее сооружение – белое страусовое перо. Что на тайном языке всё тех же модников означало: "Я открыт душой и телом для всех: дам и кавалеров".
Мммда. Как говорилось выше, Алёшенька – очень ГИБКИЙ молодой человек. Но, в остальном, что касается работы – он абсолютно незаменим.
Секретарь подал начальнику чёрный плащ с алым подбоем. Сам он уже был укутан в такой же плащ, но чуууточку попроще. Субординация…
–Алёша, – Ласточкин повернулся к спутнику, – совсем позабыл спросить. А кто на этот раз?
–Гунилла, шеуф. Паудон. Ясноокая Гунилла.
–Ох уж этот Шалунишка, – тяжело вздохнул Ласточкин, и, зачем-то похлопал себя по карманам, – и правда, задачка со звёздочкой. Не дай бог, здесь замешана любовь… Тьфу, тьфу, тьфу.
Он постучал по деревянном столу, перекрестился, присел на дорожку… Короче, поделал всё, что было в его силах, чтобы вернуться домой.
И они ступили на мост, ведущий в Аракан. Замок, паривший в облаках. Чья-то сказка, материализовавшаяся в небесах Ебурга, чтобы, через минуту схлопнуться, исчезнуть из реальности, чужих смартфонов и воспоминаний.
А вы как хотели? Чудо оно, товарищи, не для всех. Оно – только для тех, кто верит в него. А! Ну и ещё, денег надо вагон, чтобы чудо в тебя поверило. Куда ж без этого….
Запах! Ну нет на Земле такого запаха. Это наша чуткая Ольга Николаевна правильно прочухала, проинтуичила. Кстати, эта самая чуйка, её, в своё время, вывела на Шалунишку – ничем не примечательного политика-чиновника, позволила из него сделать, ну, вы сами-знаете-кого. А так же, не сгинуть им обоим в лихие девяностые, а совсем наоборот, извлечь из них максимум выгоды. Максимальный максимум. И вот, теперь, Шалунишка, грозил исчезнуть из её жизни со всем этим максимумом. Причём, в те дали, до которых она не в силах дотянуться.
Да! Бэр, Ая, Аракан… Ну, и ещё парочка сказочных миров, известных на Земле, это миры для… ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА. То есть, если вы кого-то любите, или, не дай бог, состоите в законом браке, или сожительствуете себе, без регистрации, то вашей второй половинке вход в эти миры заказан. Не пройти. Никак. Вот она – обратная сторона романтики. Романтики "в одну каску", как говорят в строительстве.
Поэтому, Ольга Николаевна и кинулась к Ласточкину. Ибо знала, что только он может ей помочь. Да и то, это знание о нём ей очень дорого обошлось. И их с Шалунишкой максимум, уже стремился к минимуму. Ну, вы меня понимаете…
Так, мы отвлеклись…
Запах… Запах Аракана был… Чудесный. Как сказать словами о том, чем пахнет Радость, Счастье, Любовь? Верно – никак. Так и пытаться не стоит. Аракан пах Араканом. Точка.
По улочкам волшебного города-замка прохаживались Единороги, беседуя о фазах Луны с Кентаврами. А горожане. Обычные эльфы. Спешили по своим делам. Сказка сказкой. А пироги и сапоги надо наколдовать кому-то. И мусор. Обычный волшебный мусор. Он сам себя не вынесет…
Короче, если тебе не снесёт крышу сказочный воздухом, то, посмотрев вокруг, ты поймёшь – что жизнь, она везде одинаковая. В конце то концов, это же наша – человеческая сказка. А не АльфаЦентаврианская. С осьминогами и жабовыдрами всякими. Хотя…
В Ае, и такое возможно… Брррр.
Ласточкин, мысленно, поблагодарил Шалунишку за то, что тот выбрал Аракан. А то, его максимум позволял ему и Бэр и Аю… Но, пронесло… Значит, не всё ещё так плохо с Михал…, ой, с Шалунишкой. Что-то человеческое в нем ещё осталось…
Ну, и ладушки. Опять же, Светлоокая Гунилла. Это о нём говорит очень многое…Мммда. И среди "шалунишек" есть люди.
Что тут лукавить, Ласточкин и сам, не так давно, шалил не по детски. Он, конечно, был не самым большим человеком, но со связями, и с капиталом. Не с книжкой Карла Маркса, а с денежкой. И, именно на Аракане, он сам и погорел. Вчистую… О! Совпадение, или нет – на Пречистой Леонилле… Остался самым чистым на Земле. Душой и телом. Причём, буквально. Голенький, под дождём. На Кольцевой дороге, в овраге, но с блаженной улыбкой на устах. А всё по причине того, что не рассчитал он своего капитала, капиталист хренов… И
И, если бы не счастливая случайность, то…
Не шагал бы он сейчас за весело подпрыгивающим страусовым пером, прицепленным к Алёшенькиному берету, а лежал бы, пускал слюни на "Агафуровских дачах". Где такие же, идиоты переполнили палаты, и знай бы мычал непонятное: "Аракааан". А с соседних коек ему в ответ неслось бы "Бэээээр" или "Аяяяяяя", или "Вэээээндеееел"…
Фу…. Вспоминать противно. Был он, давеча на "Агафурах", пытался новое направление по Вэнделу "растоптать". Не вышло. Крепкий орешек этот Вэндел.
Но. Сейчас не о нём.
Алёшенька умело петлял по узким улочкам Аракана, выводя Ласточкина к нужному дому.
Удивительно, но на Алёшеньку чудесный воздух волшебных городов не действовал, как на остальных людей. То есть, никак, то есть, совсем. Совсем не сносил ему крышу набекрень. А вот, Ласточкину приходилось туго. Он, время от времени, подносил кружевной платочек к носу, и, его отпускало. Впрочем, обычные люди по улицам Аракана редко ходили. Они сразу попадали в покои Гунилл, Леонилл, Артуров… Да! Артуров. Вы что думаете? У нас дам богатых на Земле нет, или у… "светло-синих" и "нежно-красных", или… "гибких"… деньги не водятся? Сказка, она толерантна ко всем.
Ибо, нефиг, им, допущенным в Рай, по улицам шляться. Неровен час, Кентавры потопчут, или Сатиры козлоногие… Ой-ой… Раз уж, деньги немалые человек за романтику отвалил, то за каждый карат ему воздастся. Всё по – честному.
Белое перо вильнуло за Ратушу. Ах, шельмец… Вот умеет же Алёшенька за пару минут всё разведать, вынюхать… Ласточкин, небезосновательно, полагал, что пра-пра-прадедушка его – польский шляхтич, умыкнул, таки из Небыли себе Прекрасную Полиниллу, спрятал её на хуторе дальнем, выдал за панночку иноземную, да и заделал ей ребёночка, что, по словам местных, Араканских, в принципе, не возможно (тоже, кстати, бонус для Шалунишек). Но, великая Любовь не знает преград. И всё возможно в этом мире для людей с фантазией…
Когда Ласточкин узнал, что есть в Ебурге парень, беспрепятственно шныряющий между мирами, заметьте – бесплатно, он его… уговорил. Взял на БОЛЬШОЙ интерес. На другое, этого шляхетского потомка не взять…
А когда он вгляделся, повнимательнее, в огромные Алёшенькиных глазищи, паззл в голове Ласточкина сам собой и сложился. И этот говорок… Который все принимали за польский акцент, но, только Ласточкин доподлинно знал, что это за произношение такое. Точнее, только Ласточкин и мог это отдуплить, ибо, помнил.
А остальные, те, кто, был допущен к тайне, и ходили в сказочные миры… Они плохо помнили подробности. Только отголоски. На кончиках пальцев, глубоко в подсознании, было ощущение бесконечного счастья… И…
И тяга туда, за радугу, за горизонт. За любые деньги… Мало кому удаётся слезть с этого удовольствия без потерь, самостоятельно. А остальным поможет Ласточкин. За отдельную плату. Но, лучше уж заплатить много детективу, чем остаться совсем без ничего. В буквальном смысле, как Ласточкин сам, недавно.
А вот, и дверь. Самая прекрасная дверь на свете! Стоп! Соберись, Ласточкин. Спокойно, спокойно… Ух. Накрыло то как. Непростая девочка эта Светлоокая Гунилла. Бедный Шалунишка. Тысячу раз права Ольга Николаевна, что вручать его надо. Беда…
О! Светлоокая Гунилла! Меня ты пленила…
–Ай! – Затрещина и платок привели Ласточкина в чувства. – Алёшенька, ты чего так поздно спохватился? Не тормози, дружок. Оооо, вот, баба, огонь. На пятьдесят метров, через толстенные стены плющит. Бьёт, что твоя мортира. Надо будет с Ольги Николаевны, потом, за моральный ущерб бонусов припросить. По её профилю. Скидку за аренду офиса, что ли? А? Алёшенька?
Весёлый шляхтич коротко кивнул начальству. Всё, дело в шляпе. В этом смысле, у секретаря не забалуешь. Попала Ольга Николаевна по самые помидоры. Теперь, может, Детективное агентство "Ласточкин и К°" – год задарма сидеть в этом здании, в самом высоком здании Екатеринбурга, будут. Алёшенька позаботится.
Самая прекрасная на свете дверь распахнулись. Неземной свет полился на Ласточкина. Ангелы коснулись его глаз, и тела, и души. Усилием воли он прижал платок к лицу, и шагнул в ворота Рая.
Год назад. Да. Это было ровно год назад. Он лежал, пускал пузыри из всех дыхательных и питательных… Голый, жалкий, безумный. В канаве возле ЕКАДа. Его туда выкинули стражники Аракана, когда у него кончились АБСОЛЮТНО все деньги. Кредиты ему не давали, даже, "Деньги Даром", что кредитуют последних бомжей под тысячу процентов годовых, и те, гнали его взашей. В Ебурге все, до последней блохи на собаке, знали, что Ласточкин – пропащий…
И вот, результат. Он лежит в канаве, слава богу, его Кольцо не надломлено, но, он на волосок от этого…
Чародейка судьба, всё-таки, любит Ласточкина. В канаву кто-то спустился, видать, пописить. Женщина. Мужчины по канавам не шкерятся. Встают, и обильно поливают косогор.
Женщина коротко вскрикнула, всплеснула руками, и убежала. Но, вскоре вернулась. С аптечкой, и с бутылкой воды. Ещё она принесла белый халат и тапочки. Она, как раз, ехала с "Агафур", навещала своего сына, пострадавшего от бурных девяностых. Он смог слезть с герыча, но, его мозг растворился, без остатка. Это был овощ. Но, его мать не сдавалась, верила. Это была сильная русская женщина. Никогда не теряющая НАДЕЖДЫ. Она спасла Ласточкина, и подарила ему новую жизнь и его новый бизнес… Ласточкин не жлоб. Он помнит добро. И с первых достойных доходов он отправил её сына в Аракан. Навечно. Там его волшебники мигом починили, но, на Землю ему возврата нет. Мать, когда узнала, что с сыном всё хорошо, но они не увидятся никогда, погрустила, конечно, но, Ласточкин приврал, что у неё появятся внуки, и она успокоилась.
А в тот злосчастный день у неё в аптечке, совершенно случайно, оказался…
–Уасточкииин! Зауди! – Пропела, проговорила Светлоокая Гунилла, – не стоооой уистукаааном.
Ох! Как его плющит. Ласточкин поплотнее прижал платок к носу. Ещё немного, и он сожжёт себе слизистую носа.
О! Светлоокая Гунилла! Ты – самая красивая из женщин на земле и на небе. Твоё лицо прекраснее всего, что есть во Вселенной, твой голос нежнее всех звуков. О! Светлоокая Гунилла! Только бы, коснуться твоих мраморно-прозрачных рук, сжимающих Лютню. Только бы, прильнуть к твоим губам, утонуть в твоих небесно-голубых огромных глазах, запутаться в твоих светло-лунных волосах…
Аааа! Вдох, ещё вдох. Спасибо, что в аптечке в тот день оказался… нашатырь. Самый обычный нашатырный спирт. Он, мигом, отрезвил тогда Ласточкина, вернул в реальный мир, а потом стал его "ПУТЕВОДНОЙ ЗВЕЗДОЙ" в мире сказок.
Как, до него, никто не догадался, что с помощью нашатыря можно, относительно трезво, взирать на Аракан и его обитателей. А, может, его спасло то, что Кольцо Ласточкина не было сломлено…
В общем, Ласточкин нашёл свою синекуру, и, неплохо справлялся со своими новыми обязанностями. А именно – вызволял Шалунишек обоих полов из мира грёз. За хорошую плату, естественно.
Как вы уже догадались, под кружевные платочком у Ласточкина был пузырёк с нашатырный спиртом. А в карманах, ещё целая дюжина таких пузырьков. Так, на всякий случай, как и кевларовая одежда. Этот мир, только на первый взгляд был розовым и пушистым. А когда ты приглядишься повнимательнее…
–Уасточкииин, я не отдаааам теееебеее УАУНИФКУ, – пела Светлоокая Гунилла, – ууу наас настоуаяяяя УООБОВЬ!!!
Боже! Я этого боялся, это и произошло. НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ. Это вам не грязным пальцем пуп царапать. Тут, нужна такая крутая отмычка, чтобы взломать этот замочек… Трёхкаратничек Ольги Николаевны, УЖЕ, поблескивал на пальчике Светлоокой Гуниллы. Но, настоящую любовь за бриллианты не купишь. Тут, нужна… НАСТОЯЩАЯ НЕНАВИСТЬ.
Ласточкин вздохнул нашатыря поглубже, и… Заорал. Во всё горло, матом. Простым русским матом. Ох! Уж он объяснил этой корове, что думает о ней, Аракане, Бэре, Ае. Да вертел он, да вы, да все, да я…
В славном городе Аракане началось землетрясение. Небольшое, локальное, но землетрясение. Потому как, грубые слова – это больно для здешних обитателей. А мат приводит к разрушениям. Никто, повторяю, никто не смотрит на этот мир трезвым глазами (что там видит полу эльф Алёшенька, никому не ведомо), никто, даже в мыслях, не имеет злого умысла против этого светлого мира. Ругаться здесь… Это как… Откусить голову котёнку. Как то так. Не меньше.
Накричавшись вдоволь, Ласточкин нюхнул ещё нашатыря, для храбрости. И сказал.
–Гунилла, блин, давай, без базара. Отвали от Шалунишки, сломай Кольцо, завали своё хлебало и не пой свои частушки…
–Уаасточкин, кааакие пуоблееемыыы. Нааааадо быуо суазуууу сказауааать, нееечеооо быуоооо уоооать. – По самой прекрасной в мире щеке Светлоокой Гуниллы скатилась хрустальная слеза, означавшая, что договор о ненападении скреплён небесами. – Коуольцо суооманоо. Обуатнооо емууу не веунуутьсяяя.
Светлоокая Гунилла отвернулась к окну. Видать, что-то есть в этом Шалунишке, раз такие обалденные бабы за него ТАК переживают и сражаются…
Ласточкин второй раз сталкивался с НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБОВЬЮ, и сильно завидовал тем мужикам, в которых влюблялись Эльфы. Ему, например, с Пречистой Леониллой так не повезло. Или повезло? Но, она, не сломала его Кольцо…
Когда человек попадает в мир сказок, тот, кто его призвал, тот, чей голос человек услышал в небесах, и, окончательно и бесповоротно, влюбился, именно этот Эльф дарит своему человеку Кольцо. Как пропуск в свой мир из мира людей. Деньги, конечно, никто не отменял, но, Любовь, в том или ином виде, все равно, должна присутствовать. Без Любви у эльфов ничего не делается, как у людей без… блин, ну не без денег же… Хорошо, тоже, без Любви…
И, если, по какой-то причине, Эльфы ломают Кольцо, то человеку НИКОГДА, НИ ЗА КАКИЕ ДЕНЬГИ, не попасть в их мир. Вот так просто. Каждый раз, когда Ласточкин путешествовал по сказочный мирам, и, немного, или много, там… пошаливал. Он молился, чтобы Пречистая Леонилла не сломала его Кольцо. Но, либо Леонилла была весьма беспечным эльфом, либо грехи Ласточкина не были так велики, но, факт остаётся фактом, его Кольцо, до сих пор, было целёхонько.
А у Шалунишки, увы, сломано. Светлоокая Гунилла показала сломанное Кольцо Ласточкину. Полилась тихая музыка. Прекрасная и печальная. Но, по тому, как Гунилла дёргала струны Лютни, Ласточкин догадался, что у них с Шалунишкой не всё было гладко, как она тут говорила, и эта девушка не так проста, как кажется. Кажется, его, опять, использовали хитро выдуманные эльфы. Но для чего…
Ласточкин подышал в платочек. Кстати, в Бэре надо было пить водку, чтобы протрезветь, а в Ае, хлебать медицинский спирт, но, это плата за то, чтобы быть обычным в самом необычном мире. И эти знания он приобрёл опытным путём. Настрадался… На… Ну, это другая история.
А сейчас, он покидал дом Светлоокой Гуниллы в смешанных чувствах. Вроде бы, работа сделана, Шалунишка свободен, и вернулся к Ольге Николаевне, немного пощипанный, но, морально не повреждённый, почти… А у детектива на душе скребли кошки.
На улице Ласточкина ждал лучащийся Алёшенька. На его берете… Ни фига себе! Было уже два страусовых пера – чёрное и белое. Славно отдохнул он тут, пока шеф с Гуниллой разбирался. Ласточкин, даже побоялся представить, что это сочетание перьев может значить, и осторожно спросил.
–Москвичи просочились в Аракан?
Алёшенька довольно заулыбался, и нежно потрепал пальчиками свои пёрышки.
Ох! Может, пора офис в Москва-Сити присмотреть, подумал Ласточкин. Но, его печень, больно кольнула его в правое подреберье, и спустила, таки, неудавшегося миллионера с небес на землю.
Нет, дома хорошо. Где родился, там и пригодился. Дома и стены помогают.
Ласточкин плёлся за скачущими пёрышками, и перебирал все известные ему "домашние" пословицы.
–"Наша служба и опасна и трудна", – неожиданно для себя запел Ласточкин, нашатырь потихоньку выветривался.
Ничего, его у Ласточкина с собой много.
И печень отпустила. А жизнь то, налаживается. Вон, ворота Аракана виднеются, а за ними – цивилизация и родной Екатеринбург.
Кольцо Ласточкина издало мелодичный звон. Мимо него прошла Пречистая Леонилла, и, даже, приветливо помахала ему веером.
При этом, брусчатка под ногами детектива немного дрогнула. Но, он гонимый желанием, поскорей вернуться домой, не придал этому значения. А зря!
Солнышко светило над обоими мирами, ласково поглаживая теплом камни Аракана и Екатеринбурга.
День то какой! Хороший! Ласточкин прибавил ходу.
***
–"Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!" – Пел Ласточкин, бодро шагая по висящему над городом мосту из Аракана домой. Да уж, кому сказка, а кому – работа. Спасибо, что в Ебурге много Шалунишек. На хлебушек с черной икрой хватает…
Вслед ему смотрели изумлённые стражи Аракана…
А в самой высокой башне замка терзала Лютню светлоокая Гунилла… На пальчике у неё задорно поблескивал трёхкаратничек…
*
Партенокарпический гром
О, черт. У Алешеньки отпуск. Как всегда, не вовремя.
Детектив Ласточкин клянет злодейку-судьбу, со скрипом натягивая чëрный "бархатный" камзол из кевлара.
–Ох! Распух ты на халявной денежке, Ласточкин, заматерел. – Ворчит на себя детектив "по семейным делам", бубнит под нос, впихиваясь с силой в модные, по Араканским меркам, панталоны. – Две недели на Карибах, и пузо болтается до… неприличия. Фууух!
Ласточкин нагребает полные карманы пузырьками нашатыря. Задумывается. И надевает на себя поясную сумку, набитую до отказа, всë тем же нашатырём.
Понятное дело. То есть, совсем непонятное.
Вчера вечером в Детективном агентстве "Ласточкин и К°" все сотрудники, то есть, все два сотрудника – начальник-детектив Ласточкин и его секретарь-все-остальные-по-штатному-расписанию-сотрудники Алëшенька, провожали Алëшеньку в очередной отпуск в Таиланд.
Араканский берет с двумя монохромными страусовыми перьями (что это значит – мы уже все помним, с содроганием), секретарь-отпускник любовно уложил в небольшой чемоданчик, нежно чмокнул взгрустнувшего Ласточкина в щеку, дохлебал "Cristal" из золочёного фужера (опять, дар от Него…), и счастливо упорхнул в недра Ubera, увозившего Алëшеньку в аэропорт.
Летать самолётами Алёшенька страсть как любил, хотя, из Аракана (Бэра, Айи) мог попасть, беспрепятственно, в любую точку Земли, но, не хотел. Ибо, по его же словам, ощущения от путешествия не те. Ну, как секс в… Дальше Алëшенька так сочно выражался, что, вместо 18+, на этот текст пришлось бы накладывать епитимью. А потом сжигать на костре святой инквизиции.
Хватит с нас того, что это услышал охреневший Ласточкин.
"Cristal" вчерашний мутил сознание Ласточкина сегодняшнего. Он грустно и сиротливо сидел в офисе своего Агентства.
Ольга Николаевна "Шалунишкина" не подвела. Такой шикардоснейший офис на самой высокой макушке Ебурга подогнала задаром. Ну, как задаром, Ласточкина, до сих пор, спустя полгода после вызволения Шалунишки из объятий Ясноокой Гуниллы Араканской, потряхивает, и тянет поблевать радугой.
Накрыло его тогда, не по-детски. Даже, две недели гудежа на Карибах, со всеми вытекающими, не смогли выветрить всë то светлое и счастливое, чем его Гунилла наградила.
И это, заметьте, безо всякого кольца. Огонь баба, то есть, эльфийка. А эльфийки что не бабы? Бабы и есть, только волшебные.
–Тук-тук-тук! – Вежливо постучал кто-то в окно офиса. – Можно войти?!
Окончательно дезориентированный происходящим (офис, на минуточку, на 52 этаже, если чё), Ласточкин, молча, кивнул.
Створки окна (окно глухое, без створок, если чё) чудесным образом распахнулись…
–Уаааасточкин, – Пречистая Леонилла, собственной персоной, изящно впорхнула в кожаное кресло для посетителей. – Уоот ты кааак поуивааааешь.
За окном офиса маячил воздушный Араканский мост, а стрекозиные, бутылочно-зелëные прозрачные, крылышки (три метра в размахе, вообще-то, и кто их "крылышками" нежно прозвал?! это лопасти вертолёта, на минутку), Леониллы издавали нежный шум морского прибоя, и лёгкий штормовой ветродуй.
Ласточкина вдавило в его стул. Ну, как стул. Трон, короче. Он-Сам постарался- подарил Ласточкину эту золочëную махину, со словами – "Не благодари за пустячок". Офигеть, какой пустячок. Центнера два весит этот "стульчик" сделанный отечественными нано-технологами под Нео-барокко (вот сволочи, когда нано, так они такое чудо могут сотворить, что Араканские эльфы будут нервно рыдать в сторонке, заикаясь и краснея).
Но, обо всех наворотах Ласточкинского трона рассказывать – книжки не хватит… Скажу лишь, что когда Ласточкинский зад был с силой вдавлен в кресло Леониллиным "ветерком", то нежные механизмы сиденья, мгновенно, расслабили, уж не знаю, как, его судорожно сжатый, от крайнего испуга, анус. Заодно, всë что было, попутно, исторгнуто этим испуганным анусом, утилизировалось в ароматное облачко, магнолиевого оттенка (ну, любил Ласточкин магнолии, чего греха таить, обожал он их).
–Уасточкин (давайте, я для простоты, и экономии букв, буду опускать длинноты, коими изобилуют слова эльфов, и иже с ними сказочных тварей? согласны! ну и ладушки), не бойся. – От изящного носика Леониллы, всë таки, не ускользнул запах магнолии. И она, понимающе, подмигнула детективу (читай: бывшему любимому с не сломанным, заметьте, кольцом!). – Я пришла (ха! пришла она! влетела, как Карлсон, тарахтя пропеллером) не кольцо твоë сломать (читай: кольцо сломать, а вместе с ним бизнес и всю жизнь красивую-беспечную, только с больной печенью, ну, печень-то, через пару тройку "Шалунишек" в… Аракане, можно новую купить, а если в Айе, то, пожалуй, и всего внутреннего Ласточкина "под замену" приобрести), а по твоему профилю тебя использовать…
Бац! Ласточкин суетливо заелозил в нежных объятьях нано-трона. Это как? Какой у Ласточкина вырос профиль, чтобы Араканские эльфы захотели его использовать?!
Лоб Ласточкина покрылся испариной, и был, мгновенно, сдут магнолиевым ветерком с боковины трона. Фу! Кажется, Ласточкин перестал любить магнолии…
–Чë тупим?! – Леонилла теряла терпение. А когда Леонилла теряет терпение… То… Удушливый запах магнолии заполнил нехилые просторы Ласточкинского офиса. – Детектив ты?! Или нет?! Или ты, только за неверными супругами по сказкам шнырять можешь…
–Дддктектив, ннне ттттолько, мммогу, – да черт бы побрал эту магнолию, сейчас вывернет наружу Ласточкина, весь "Cristal" насмарку пойдет, – могу детективом, могу и не детективом. Что делать то надо? Лена (упс, запрещённый приёмчик, Ласточкин, ты же знаешь, как эльфы тащатся от наших земных имëн, прямо, как мы от их Гунилл), не темни, прямо скажи.
–Ааах! – Страстно выдохнула Леонилла, слегка закатив свои ясные зеленые глазищи. – Ах! Ласточкин, подхалим, умеешь ты девушку ублажить…
–Да! Я такой! – Ласточкин расслабился (магнолия!), и заулыбался. – Лен, чë случилось то? Зачем мост во внеурочное время и место тащить? Ну, не убили ж никого в сказке?!
–Ох! – Леонилла постарела на сто лет (ругательства и страшные слова убивают сказку и старят эльфиек). – Ты, это, полегче! Знаешь ведь, не молода я уже, а после твоих… тебя, в общем, выбирай слова, Ласточкин.
–Неужто, в Аракане кого-то…, – тяжелый взгляд Лены, магнолия, театральная пауза, – не стало?! Уффф…
–Молодец, прогрессируешь, Ласточкин, на глазах, – Леонилла довольно заулыбалась, – не стало, как ты правильно выразился, одного из ваших, Ебургских. А если конкретно, то не стало "Сидорова".
–Ë! – Ласточкин вовремя остановился. – Самого "Сидорова"?! А… Не стало по собственному желанию ну, от любви безумной, или же?!
–Или же. – Леонилла резко встала, расправила свои роскошные крылья, опять вдавив Ласточкина в его трон. – Собирайся, Славик (а вот вы и узнали, как Ласточкина зовут), возьми с собой всë, что надо для проведения следствия в Аракане. Через пятнадцать минут жду тебя у окна.
И Леонилла впорхнула в закрытое панорамное окно (ой, видимо, совсем плохо им там всем в Аракане, что она не стала иллюзию открывания применять, и так сиганула в город, прямиком через реальность).
Вот поэтому, Ласточкин и надсадно пыхтел, собираясь в Аракан. Именно поэтому, он взял все имевшиеся в офисе запасы нашатыря, и втиснулся, с боем, в кевларовый костюм. А ещё, он залез глубоко в недра своего сейфа, и вытащил оттуда свой чемоданчик детектива, к которому не прикасался уже много лет…
–Дааа, а были и мы рысаками, – зафыркал Ласточкин, и забил невидимым копытом. – Давненько я… мдааа…
И Ласточкин, слегка, раз он уже вошëл в лошадиный образ, прогарцевал по просторам своей памяти. Так, как говорится, галопом по Европам… Кхе…
Как же ему не хватает Алëшеньки. Сейчас, стоя над трупом "Сидорова", Ласточкин честно себе в этом признался.
Вот, как оно, до того, как он Алëшеньку переманил к себе в агентство, было? Ласточкин часами бродил по Аракану, выспрашивал у местных, ну, у тех, кто хотел с ним разговаривать. Чаще, конечно, никто не хотел его ни видеть, ни слышать, и вообще… Ходит тут, вынюхивает, выспрашивает, в чудо гадит…
А Алëшенька… Пробежался, поулыбался, пёрышками потряс… И все – иди, Ласточкин, гадь себе и сказке в душу, вызволяй "Шалунишек" обоих полов из цепких лап Настоящей Любви.
И печень Ласточкина остаëтся, почти, цела… И время драгоценное не теряется. Эх! Где ты, теперь, Алëшенька, "кто тебе целует пааальцы? Куда ушёл твой тайчонок Ли…" Ну, и дальше по тексту…
А сегодня. Стоит Ласточкин на цветочной поляне. Цветы на ней… неземные. Это точно. Таких цветов, Ласточкин, отродясь, не видывал. Если честно, если бы не…фатальная неприятность с "Сидоровым", то не видать Ласточкину этого укромного Араканского сада, как своих ушей.
И вот, неземной красоты цветочная поляна, а посредине… лицом вниз лежит недавноуб…усопший "Сидоров". Носки его шикарных итальянских ботинок, как-то неестественно, вывернуты внутрь. А подошвы у него, подозрительно, чистые. Хотя нет, вон, на каблуке, жёлтый цветочек прилип…
Да фиг с ним, с цветочком. Из спины, на уровне сердца "Сидорова", торчал хрустальный "Жезл Всевластия", проделавший знатную дыру в его теле и в его жизни. И теперь, живая красная человеческая кровь разъедала сказку. Убивала Аракан. И, пока, "Сидоров" не будет отомщен, то есть, пока Ласточкин не найдет его… упокойщика, Аракан будет исчезать…
В лихие 90-е (заметьте – лихие без кавычек, лиха все хлебнули тогда, когда всех в России-матушке, перетряхнуло, перевернуло и выбросило… а те, кто говорят, что не хлебнули – врут бессовестно), жили в славном городе Свердловске (переименованном, вскоре, в Екатеринбург) три друга. "Быковали", помаленьку, ибо… да, фиг его знает, что их уберегло от похорон в одном " Мерседесе".
Но, выплыли, вырулили друганы в политику местного пошиба. И, везде и всегда, они были втроём. Неразлучных друзей так и прозвали в городе "Иванов, Петров, Сидоров" – по росту, по убывающей. Естественно, имена и фамилии у парней были иные, но, никто их не помнил…
И занесло в Аракан их… одновременно. И, что характерно, все трое влюбились в одну и ту же эльфийка – Легкокрылую Белинду.
Стоп. Ого!
У Ласточкина, нестерпимо, заболела печень, и зачесалась спина.
Так вот почему, Леонилла его на крыльях прилетела. Нет, конечно, у эльфов у всех крылья есть, но, они их не любят афишировать. Ну, есть и есть. Крылья, эка невидаль, тем более, что они втягиваются, и не видно их, будто, и не было ничего…
А вот эта самая Легкокрылая Белинда – она всегда щеголяла своими крыльями красоты, правда, невиданной. Радужные, с переливами… Сколько "мотыльков" подгорело на этой радуге… Ох! С Ясноокой Гуниллой, ей, конечно, не тягаться. Но, всех троих Ебургских друганов она скрутила так, что не очнуться, не вздохнуть.
Видимо, Пречистая Леонилла очень сильно осерчала на Легкокрылую Белинду, за то что это еë безвременно ушедший воздыхатель… разрушает Аракан, но, виду не подала, а крылышки, всë ж, достала на волю, чтоб, поняла Белинда, что за еë глупость, теперь, всем отдуваться приходится.
Вот оно что…
Догадка поразила Ласточкина, в самую печень. Он, как раз, согнулся для того, чтобы проверить – не остались ли отпечатки пальцев на "Жезле Всевластия".
Вот об этой штучке – надобно отдельно рассказать.
Араканские Сатиры (козлоногие юмористы-стендаперы), повадились разводить людей на бриллианты. Как увидят новичка-толстосума, решившего, на свою беду, побродить по Аракану, начинают перед ним комедию ломать.
…"О, человек! Ты должен спасти " Жезл Всевластия" от… на выбор, под настроение: Мирового зла, Бэрских гиппогрифов, Асгардских принцев… Скорей, забери этот алмазный жезл (через который любой человек становится всемогущим, ясен перец), спрячь на Земле в укромном месте, а мы, тебя, потом, найдем по… бриллианту, к которому ты прикоснёшься. И этот самый бриллиант путь к тебе хранить будет, и бла-бла-бла"…
"Жезл Всевластия" – безделка китайская, но, нашим идиотам невдомёк, что в сказке их обдурить могут (спасибо Голливуду от Сатиров).
А когда правда о происхождении "Жезла Всевластия" наружу вылезает (Made in China на этой стекляшке выгравировано), то… наши люди, чтобы не они одни в дураках остались, мммм… креативят.
Короче, они сами новичкам советуют прогуляться по площади в Аракане, где Сатиры отираются.
У "старожилов" наших, даже, соревнование идëт – кто больше лопухов разведёт.
Сначала, Сатиры офигели, что на них никто не наезжает, а наоборот, поощряют их юмористические начинания, а потом, они и сами борзеть начали… Ставки принимать, в сговор со "старичками" вступать.
Тотализатор, короче…
Так вот, этим самым "Жезлом Всевластия" от Араканских шутников, кто-то проткнул (мастерски, надо заметить… Ласточкину надо – он заметил), сердце "Сидорова". Сзади. Одним ударом – снизу-вверх. Но, увы, отпечатков не осталось. Значит, страсть тут ни при чем, а один лишь холодный расчёт на то, что эльфы… мммм… утилизируют, куда-нибудь подальше бездыханное тело.
Глупец этот жезло-дырко-делатель, он не знал, что никто из местных не может, даже, прикоснуться к "Сидорову", пока тот не будет отомщён…
От переизбытка нашатыря у Ласточкина болела голова. Он, обречённо, сел на полянку.
В его голове стучала только одна фраза -
"Партенокарпический гром"…
Что за чушь?
Партенокарпический… Рыба что ли? А гром?! К чему бы это. Одурманенное, уже до немогу, нашатырным спиртом, сознание, нехотя, фокусировало ускользающий взгляд на цветочке прилипшем к подошве " Сидорова"…
И грянул гром.
–Лена, – прохрипел, из последних сил, Ласточкин, – "Иванов" где?
Пречистая Леонилла взлетела, и, как квадрокоптер, только очень симпатичный такой – с изящными ножками, ох! указывала путь Ласточкину.
В таверне "Амброзия" сатиры сосредоточенно взирали на…
"Иванов" лакал Амброзию из рогатого шлема, объëмом литров эдак 7, забавно дёргая кадыком. А один из козлоногих, кажется Дэн, держал колбу песочных часов в руках, и, постукивая копытцем, отбивал такт текущего времени.
Судя по зарубкам, оставленным чем-то острым на столешнице, "Иванов" доливал в себя третий шлем Божественного напитка.
Ласточкин, внутренне, содрогнулся. По запаху это был чай с буйволовым молоком, коим сам Ласточкин, однажды, отравился до полусмерти. А всë потому, что боялся обидеть монголов, дружелюбно потчевавших его этим… бррр… пойлом.
–Господин "Иванов", – Ласточкин, зачем-то, достал свои "корочки" детектива, и развернул их, подталкивая к глазам обезумевшего мужика, – именем Российской Федерации, вы арестованы за… упо… отделение души господина "Сидорова" от его бренного тела насильственным способом. Уффф.
Ласточкин вытер ладошкой вспотевший лоб, и затянулся нашатыркой, искусно закамуфлированной в вышитый франтовской носовой платок.
"Иванов" дëрнув шеей, но хлебать Амброзию из шлема не перестал. Допил, неприлично рыгнул, и ударил рогом об угол стола, оставив на нëм третью засечку.
–Мент поганый, – крайне невежливо приступил к конструктивному диалогу "Иванов" (как говорится, "бык" может уехать из 90-х, а вот 90-е, никогда из "быка" не уедут), – чë за наезд?!
Тут, немножко, отскочим в Ебург. На минуточку.
В общем, когда троих друзей "Иванова-Петрова-Сидорова" занесло в Аракан на одну и ту же крылатую эльфиечку, то в офис к Ласточкину пришла только госпожа "Петрова".
И в очень чётких выражениях потребовала вернуть ей супруга. Что Ласточкин и сделал. Легкокрылая Белинда кольцо сломала, и все стало чики-пуки.
А вот "Иванова" и "Сидорова", никто выручать не кинулся.
Надо сказать, что за " Сидоровым" тянулся значительный шлейф донжуанских побед. И его жена, была только рада, что тот перестал опылять весь Ебург, порхая, без сна и отдыха, по ночам в разнообразных барах-ресторанах.
Кстати, "Сидорова" и выбрала, в конце концов Легкокрылая Белинда. И пришлось "Иванову" искать новый предмет воздыханий.
А вот с "Ивановым"… Тут все сложнее.
Его жена – Элла (вообще-то, Света, но она всем запретила, под страхом смертной казни через удушение, называть еë " плебейское" имя) была известна всему городу.
Еë лицо все могли лицезреть в бесконечных телепередачах по местному каналу "ЭллаТВ".
Бесконечных, потому, что широта спектра увлечений Эллы "Ивановой" росла не по дням, а по часам.
С недавних пор, например, еë накрыло садоводством. Вот прям, конкретно.
Она разбила огромную, гектара на два, оранжерею на своем загородном участке.
И выматывала несчастных горожан своими бесконечными агрономическими передачами "Элллочкины Пучки-Стручки".
В теплице, пардон, в оранжерее, вспахивал, без устали, целый полк агро-гастарбайтеров. А Элла, вся такая красивая, только ходила перед телекамерами, и мудрено рассказывала про всякие… растения и их вегетацию и бла-бла-бла.
Участки, как уже говорилось ранее, у друганов-политиков были рядышком. И они, конечно же, дружили семьями. И, иногда, захаживали друг к другу в гости. На чай и…
У красивой Эллы в еë оранжерее был такой… экзотический уголок, в котором она медитировала, и такое всякие разное, куда мужу еë (и вообще мужикам) был вход строго-настрого заказан.
Только еë подружки "Петрова" и "Сидорова" бывали туда допущены, для по-дружеских посиделок с… ммм… экзотическими чаями и… травами.
Только, шило в мешке не утаишь. И весь город, кроме, собственно "Иванова" знал…
*
-Ты, чë, мент на, рамсы попутал, – ревел упитый в хлам Амброзией "Иванов", тыкая в детектива рогатым шлемом, – ты на кого хлебало раззявил?!
Ласточкин разжал кулак перед носом быкующего политика.
И тот опал. Разом. Просто рухнул под стол. И зарыдал, как маленький ребенок. Жалобно, с упоминанием мамы, и размазыванием соплей по лицу.
*
Партенокарпия (от греч. parthenos – «девственница» и karpos – плод; дословно – «девственный плод») – частный случай партеногенеза, девственное оплодотворение без опыления у растений, обычно с образованием плодов без семян. Партенокарпия является широко распространенным явлением у плодовых, цитрусовых и овощных растений.
Wikipedia…
*
–Девственное оплодотворение, – умничала в око телекамеры красавица Элла, – вот, для примера возьмём огурцы. И Элла брала в свои холеные пальчики зеленый огурчики с жёлтыми цветочками на попках…
*
В руке у Ласточкина был огуречный жёлтый цветочек, который он снял с подошвы несчастного "Сидорова".
Ну нет в Аракана огурцов. Нет! Всякие красивые, неземные цветы есть. А жёлтеньких огуречных… нет.
"Сидоров", всë же, добрался до райских кущ Эллы. Презрев все пацанские правила. Презрев их многолетнюю дружбу с "Ивановым", и растоптав трепетную любовь того к его ненаглядной красавице Элле.
"Сидоров", даже, был допущен туда, куда даже "Иванов" не мог проникнуть – в святая-святых – в тайный Эдемский сад Эллы.
Где и хватанул на подошву жёлтый огуречный цветочек. За что и был отомщён "рогатым" супругом Эллы.
"Иванов", правда, увидел на лацкане пиджака " Сидорова" цветок редкого вида магнолии…
(Всë, Ласточкин, окончательно разлюбил магнолии).
И тогда, он взял "Жезл Всевластия", и…
*
Грянул Партенокарпический Гром.
Вот что выкинуло подсознание детектива Ласточкина.
Как у Рэя Бредбери, в его шедевральном "Грянул гром", когда бабочка прилипает к подошве бедолаги и меняет будущее.
А Партенокарпический…
Элла так заколебала весь Ебург своими огурцами… Билборды с еë изображением и этими жёлтыми цветочками торчали на всех столбах, трепетали на всех растяжках…
В нашем городе только ленивый не знал эту Партенокарпическескую желтизну…
*
"Иванов" в наручниках из пыльного детективного чемоданчика Ласточкина, переехал в Ебургское СИЗО.
Кольцо "Иванова" сломано.
"Сидоров" отомщён и переехал в Ебург в большом черным пакете.
Его кольцо лопнуло само.
Ласточкин получил от Пречистой Леониллы….
Стоп. Не будем раскрывать их маленькие тайны.
Ласточкин получил несказанное удовольствие от того, что "тряхнул" своими детективный способностями и Аракану помог.
И теперь, ему почёт в Аракане и уважуха всяческая.
Ласточкин прошел домой, и наконец, вылез из ужасно тесного кевларового костюма и…
