Тайна маленького городка [Ксения Андреевна Кабочкина] (fb2) читать онлайн

Ксения Кабочкина Тайна маленького городка

Пролог

Когда-то давным-давно в одном очень маленьком городишке поселилось Зло. По ночам стали пропадать люди. Исчезали они в один и тот же час на одной и той же улице.

В городке улиц было немного: Лесная, Цветочная, Центральная, Каретная, ещё с десяток подобных им неброских названий и вдруг… улица Трёх Шестёрок. Кому пришло в голову дать ей такое имя, никто не знал. О ней ходили разные слухи, один страшнее другого. Все народные гулянья и свадьбы обходили эту улицу стороной. Стоявшие на ней дома пустовали. Время от времени можно было увидеть торопливых прохожих. Но лишь до наступления сумерек…

Смельчаки, рискнувшие испытать храбрость ночным дежурством на таинственной улице, пропадали. А те, кто вернулся, либо оказывались лишёнными рассудка, либо мучились от внезапной немоты. Но и те, и другие жестами и пером описывали, будто видели страшного безликого великана раза в два, а то и три выше человеческого роста. Фигура его была худощава. Описывая его одежду, все единодушно рисовали чёрный элегантный костюм, остроносые ботинки и классической формы красный галстук. Великан был костляв и бледен. Все как один утверждали, что у чудовища… не было лица. Ни глаз, ни ушей, ни носа. Зато некоторые очевидцы описывали жуткого размера щупальца, делавшие его обладателя похожим на гигантского многорукого паука. Щупальца появлялись, когда монстр хватал очередную жертву. Едва подносил её к безликому овалу головы, как тут же на короткое время прорезался рот с острыми кольями зубов и тонким красным языком.

Город сковал страх.

И вдруг приехал странный незнакомец, представившийся Хейганом. Иностранец сносно говорил по-русски, тоннами поглощал русские блины в единственной городской столовой, щедро давал на чай единственному её работнику – в одном лице повару, официанту и хозяину; любезничал с хозяйкой обшарпанной, но тоже единственной в городе гостиницы, а главное… Хейган сказал корреспонденту местной газеты (тоже, кстати, единственной в городе), что знает, как победить монстра… Буквально на следующее утро город трепетал, читая о важных предостережениях Хейгана:

Не выходить на улицу с 23.00 до 2.30 – это время прогулок монстра.

Если всё же выйти пришлось, и на беду великан встретился – бежать со всех ног.

Ни в коем случае не смотреть ему в лицо (или в то место, где у обычных людей бывает лицо), тогда, может быть, повезёт остаться в живых.

Иностранец предложил два варианта борьбы с чудовищем: изловить или подождать, пока оно протянет ноги от голода. Сам Хейган настаивал на первом и попытался обсудить детали, собрав на срочном совещании у городничего все важнейшие службы города. Но… придавленные давнишним страхом люди не пожелали ловить. Они предпочли ждать.

В ту же ночь Хейган исчез.

Прошло много времени. Монстр в чёрном костюме больше не появлялся. Постепенно о нём забывали. Реальные факты стали обрастать несуществующими подробностями. Вскоре история превратились в легенду. Легенда – в сказку. Затем и сказка растворилась в суете и шуме большого города, в который разросся некогда маленький городишко.

Улицу Трёх Шестёрок давно смели с лица земли, застроив всю её длину корпусами больницы имени Хейгана. Огромная больница была поводом для гордости горожан. Её оборудование обновлялось точно в ногу со временем, а о высоком профессионализме врачей, творящих чудеса воскрешения на операционных столах, ходили легенды.

Но именно здесь, в наворочанной больнице, под самым носом прославленных профессоров медицины творилось нечто необъяснимое… Странности начинались каждый год за три дня до наступления Рождества и затихали после Крещения. Ещё более удивительным было то, что эти странности оставались не замеченными – о больнице ходила только добрая слава. Так поработал над своими прошлыми ошибками некто в чёрном костюме, огромный и безликий. Да, Монстр не исчез…

Глава 1

Накрывшийся отдых

– Всё хорошо, милая, всё будет хорошо, – скороговоркой повторяла мама, обнимая дочь и с беспокойством поглядывая в окно машины.

Освещённая фарами дорога с жуткой скоростью неслась назад, открывая с обеих сторон на тротуаре, вереницу сменяющих друг друга мигающих, сверкающих, фосфорицирующих вывесок. Аптеки, супермаркеты, кафешки… Ну где же больница…

– Кажется, заехали не туда, – папа резко вывернул руль, машина развернулась на 180 градусов, и снова за окнами побежали кафешки, супермаркеты, аптеки, только в обратном порядке.

– Боже! – застонала мама, – Пожалуйста, скорее! У неё уже не только руки и щёки красные, всё лицо опухло! А если это не просто крапивница? Если отёк Квинке?

Мама была близка к истерике.

– А я предлагал вызвать Скорую.

– Но… у нас машина, в конце концов! Я думала, так быстрее…

– Тогда терпение.

– Где твой хвалёный навигатор?

– Накрылся…

Папа обижено сопел, мама едва не плакала, а десятилетняя Соня Маус с интересом разглядывала себя в боковое стекло. На Соню смотрело чужое распухшее, пятнисто-бугристо-красное лицо с глазами-щёлками. Это лицо постоянно раздваивалось и расплывалось. Не потому, что его растворял яркий свет бегущих за окном фонарей, просто глаза слезились и чесались. Всё время хотелось чихать. И весь этот ужас из-за маленького экзотического фрукта – личи¹, так похожего на любимые Соней клубнику и виноград одновременно.

У Сони начались зимние каникулы, мама с папой тоже взяли отпуск и всей семьёй махнули на отдых. Первый же курортный день закончился плачевно. Прежде, чем выбрать гостиницу, семья Маус решила перекусить в первом встретившемся ресторанчике. Поели вкусно и сытно. Всё бы хорошо, но Соня увидела, как за соседним столом малыш-китаец ловко чистит и с аппетитом лопает красивые «виноградные клубнички». Гроздь личи купили, попробовали, всем фрукт понравился, взяли ещё гроздь в дорогу. Отчалили. И тут началась аллергия, да такая, что Соня почувствовала себя надувным трансформером…

И вот они вместо гостиницы ищут больницу. Навигатора нет, только бумажная карта. Папа то и дело тормозит машину, чтобы свериться с маршрутом. Прохожих на тротуаре пруд пруди, все не местные, у кого ни спроси дорогу, все указывают в разные стороны.

Но чудо всё же случилось. До больницы семья добралась. Правда, в машине к этому времени была уже не одна больная, а две, потому что маму здорово укачало. Но ей, сказать правду, больше повезло, чем Соне, которую врачи, поставив тяжёлую форму аллергии, срочно госпитализировали.

– На долго? – слабым голосом спросила мама.

– Как минимум на две недели, – отрезал пожилой врач, подпрыгивая на месте, чтобы казаться выше, и всё равно глядя на миниатюрную Сонину маму снизу вверх.

Так в чужом городе Соня попала в больницу имени неведомого ей Хейгана. Но сразу поразилась, что больница не старая, не обшарпанная, а довольно приличная, даже как будто новая. Детский корпус внешне напоминал гигантский пароход в 12 этажей, сделанный, как будто из матового стекла. Очень красивое здание.

Но даже в такой «красивой красоте» Соне совсем не улыбалось провести аж две недели. Однако… ничего не поделаешь. Надо, так надо. Не будешь же эдаким дутиком ходить, чего доброго ласты откинешь. Соня ещё в машине почувствовала, как усиливается резь в животе, и дышать всё тяжелее. Родителям не сказала, не хотела пугать.

Никогда не думала, что аллергия бывает такой страшной.

***

– Ничего, мышка. Мы будем тебя навещать, – сдерживая слёзы, говорила мама.

– Да, да, – подхватил папа.

Оба смотрели на Соню так, будто расставались с ней навсегда. И это откровенно бесило.

– Мам! Пап! Я, вообще-то, не собираюсь умирать!

Мама зарыдала в голос. В палату стали заглядывать проходившие мимо врачи и пациенты с медсёстрами.

– Тише, Майя, – папа обнял за плечи жену и, недовольно зыркнув в сторону двери, обратился к Соне. – Доктор сказал, что тебе сейчас сделают укол и положат под капельницу. Пока будешь прокапываться, мы с мамой принесём нужные вещи.

– Что тебе принести? – всхлипнула мама.

– Альбом, карандаши, фломастеры. И…, пожалуйста, из машины куклу Алису.

– Хорошо. А я тебе ещё свой ноутбук оставлю, – сказал папа.

– Петя! – возмутилась мама, но тут в палату вошёл врач.

– Чего щумим? – с акцентом спросил он, и бодро подкатился к пациентке. Внимательным взглядом скользнул по опухшим щекам, оттянул веки, пощупал пульс. Пальцы у него были прохладные, прикосновения мягкие, движения точные. Соне он сразу понравился. Маленький, кругленький, с большим острым носом, проворными глазками и редким чёрным ёжиком волос, торчащим из-под белой медицинской шапочки, он напоминал потрёпанного дракой воронёнка-переростка.

– Ничего, всё в порядке, – ответил папа.

И тихо, чтобы не слышал врач, шепнул жене:

– Майя, ну надо же ребёнку иногда мультики смотреть.

Тут же поймал внимательный взгляд врача, понял – тот всё слышал, как и сама Соня. Впрочем, это ему понравилось, и он подмигнул дочери:

– Да, Соня?

Девочка только пожала плечами. Она любила мультики, но сейчас ей плохо. Не до них.

Глава 2

Первые знакомства

Вот и стали Соне делать уколы, водить на процедуры. Соню поразило, что в составе персонала больницы практически не было русских, почти все – русскоязычные.

Медсёстры в основном были добрыми и приветливыми, но, как это обычно бывает в больницах, среди них затесалась одна очень вредная барышня.

– Ещё одна контуженная, – проворчала она, увидев Соню.

– Здравствуйте, – в ответ сказала девочка.

– Имя? – медсестра открыла объемную тетрадь, на обложке которой красовался потрёпанный бумажный ярлык «Пациенты».

– Соня.

– Отчество?

– Петровна.

– Фамилия?

– Маус.

– Маус? – медсестра в замешательстве уставилась на Соню. – Что за дурацкая фамилия? Что за шутки?

– Это не шутки, загляните в Свидетельство о рождении, оно у Вас в руках… И моя фамилия абсолютно не дурацкая, – Соню очень задели её слова.

– Мда-а-а… Одни чурки везде! – громко проворчала медсестра.

Соню просто захлестнул гнев, но она сдержанно и о-очень тихо произнесла:

– Пожалуйста, не называйте меня чуркой. Я, может быть, наполовину иностранка, не знаю, но мои предки давно жили в России. И ещё. Рассизм – это плохо.

– Ах, она меня учить вздумала! – рассердилась медсестра, быстро вписала Сонино имя в тетрадь, с чувством её захлопнула и встала, выкрикнув «Нани!»

Из-за двери выглянула медсестричка мулатка приятной наружности, высокая, стройная, с забранными в пучок, темными волосами.

– Нани! Отведи эту русскую чурку к Лэлу Лэлоевичу!

– Хорошо, Тана, – девушка взяла Соню за руку и вывела из кабинета.

– Нэ обращай внэмания, – в самое ухо девочки прошептала она доверительно. Её голос был низким, но очень красивым.– Тана всэгда такая.

– Злыдня она, – тихо сказала Соня.

Нани это услышала.

– Злыдня, – подтвердила она. – Толко при ней это нэ говори. Очэнь рассэрдится.

Добрая Нани остановилась и с такой мольбой посмотрела на Соню, что та улыбнулась:

– Конечно, не буду. А как её зовут?

– Татьяна Артэмъева, – с трудом произнесла Нани.

– Так она что, русская?

Нани неопределённо повела плечами.

– А чего же тогда обзывается?

Нани вздохнула, погладила Соню по растрепавшимся волосам:

– А тэба как зовут?

– Соня, – ответила Соня и зачем-то прибавила:

– Петровна Маус.

Нани улыбнулась:

– Хорошё, Сона. Я тэба так буду называт. А ты мнэ зовы просто Нани.

– Просто? А почему не…

– Потому что полноэ има тэбэ нэ выговорыть. – улыбнулась медсестра.

– Хе, а как оно звучит?

И Нани назвала свое имя. Оно оказалось красивым, но таким длинным, что Соня предпочла все же звать её просто Нани.

***

Краснота на коже прошла, Соне разрешили, наконец, выходить из палаты и свободно бродить по отделению. Впрочем, свободно бродить было не так-то просто, потому что каждое утро детей, как только они проснулись, умылись и почистили зубы, сразу сгоняли в игровую, не спрашивая, хотят ли они играть.

Но эту комнату Соня оценила, едва увидев. Она была что надо: большая, с мягким настилом на полу, множеством игрушек, книжек, раскрасок, альбомных листов, карандашей и фломастеров. В углу за ударостойким, начисто вымытым, без единого пятнышка стеклом дремал телевизор, ожидая, когда его разбудят сигналом пульта.

– Иди, знакомься, – легонько подтолкнула Соню, застывшую у порога, уже другая медсестра, исконно славянской внешности, с русой косой и кокетливыми кудряшками, выбивающимися из-под белой медицинской шапочки. – И запомни, самовольно покидать игровую не разрешается. Если нужно отпроситься по нужде, скажи дежурной медсестре.

– И ещё. Не дерись и не балуйся, – улыбнулась русская красавица, шутливо погрозив тонким пальчиком.

– Хорошо, – Соня улыбнулась в ответ и шагнула через порог игровой.

К ней сразу подскочила толстенькая, похожая на мягкую игрушку, девочка с чёрным хвостиком на затылке и узкими, но всё равно красивыми, как отметила про себя Соня, глазами, примерно Сониного возраста.

– Привет, – звонко сказала девочка на чистейшем русском языке без всякого акцента. – Ты новенькая?

– Да. А ты здесь давно?

– Неделю. Как тебя зовут?

– Соня. Соня Маус.

– Ух, ты! Как Микки Маус или Соня Мышь. А я – Настя Щёкова.

– Очень приятно, – Соне сразу понравилась общительная толстушка.

– Пошли играть, – Настя схватила Соню за руку и потащила к огромному розовому замку.

Это был самый замечательный игрушечный замок, который только доводилось встречать Соне. Он легко трансформировался и поражал воображение совершенно восхитительными функциями. Можно было разобрать крышу и передвигать внутри замка его жителей. Можно было представить, что это королевский дворец с величественными колоннами и огромным балконом, на котором королевская чета распивала чай из настоящих миниатюрных чашечек. Сними балкон – и дворец превращался в неприступную башню. Стоило нажать на кнопку – как верхнее «слуховое» окошко распахивалось, а из него высовывалась принцесса Рапунцель, свешивая вниз свои длинные косы…

Соня так увлеклась замком и его обитателями, что не сразу заметила, как игровая затихла. Из только что выстроенной сказки её выдернул чей-то настойчивый шёпот прямо в ухо:

– Да прекрати же играть! Соня!

– Э? Почему? – тоже шёпотом спросила Соня, в недоумении взглянув на новую подругу, и тут заметила её затравленный взгляд, устремлённый за Сонину спину.

Быстро оглянувшись, девочка увидела в дверях высокого сероволосого парнишку лет пятнадцати. Довольно красивого, но с наглым выражением лица, которое не понравилось Соне. Мальчишка был старше всех и смотрел на детей, как волк на козлят.

В игровой стояла тишина. Соня тоже молчала, с любопытством ожидая, что будет дальше, и поглядывая по сторонам. Дети смотрели на Серого, как его мысленно окрестила Соня, словно кролики на удава.

Серый прошёлся прогулочным шагом по игровой и остановился возле маленького пятилетнего мальчика с пластырем на носу.

– Ну, Стёпа, как твой нос? – ласково спросил он.

– Н-н-нормально, – тихо ответил Стёпа, доверчиво взглянув на парня.

– Вот и отлично, – Серый улыбнулся и вдруг щёлкнул мальчика по носу. Тот взвыл, как щеночек.

– Не вопи, – хриплым довольным голосом сказал Серый, хватая Стёпу за подбородок. – А-то хуже будет. Что ты скажешь тёте медсестре?

«Шмыг»

– Что ударился о кушетку.

«Шмыг»

– Молодец, – Серый похлопал рыдающего мальчугана по мокрой щеке.

Соня тем временем озиралась в поисках дежурной медсестры, но в комнате никого из взрослых… не было!

Серый двинулся дальше, нагло осматривая других детей. «Выбирает следующую жертву!» – возмущённо подумала Соня. Теперь-то она поняла, почему все затихли!

– Да как ты смеешь? – не выдержав, выкрикнула она и шагнула вперёд.

Серый удивлённо повернул голову, нарочито медленно оглядел ребят и сделал вид, что не сразу заметил Соню. На его лице появилась грамасса, которая должна была выражать испуг, затем он ухмыльнулся:

– А-а-а-а, – протянул Серый. – Значит, ты и есть та самая Соня Маус?

– Ты знаешь моё имя? – удивилась Соня.

– Заглянул в журнал в кабинете глав-гада, – он сделал паузу и как будто спохватился. – Прошу прощения, главврача.

Самодовольный индюк нравился Соне всё меньше.

– Ты зачем маленького обидел? – Соня подошла к всхлипывающему Стёпе, присела перед ним на корточки – нос ещё болит?

– Да, немного, – пожаловался мальчик. – У меня аллергия на цветы, нос распухает и чешется так, что даже больно. А пластырь успокаивает.

– Понятно, – Соня улыбнулась Стёпе.

– Хм, какая смелая! – шутовски приподнял бровь Серый. – А меня, кстати, Сергеем зовут.

Соня встала в полный рост и, не оборачиваясь к наглецу, хмуро ответила:

– Оно и видно. Только я тебя не спрашивала. Мне всё равно.

Она заметила, как дети таращатся на неё. Кто-то с удивлением, кто-то с восторгом, кто-то с выражением неподдельного ужаса на лице, а кое-кто и с немым вопросом в глазах: «Ты, что, дура?»

– Ребята, вас же много, а он – один! Хватит его бояться! – громко произнесла Соня. – Вижу, что он давно вас держит в страхе, заставляет говорить медсёстрам неправду. Зря вы его слушаетесь! Надо, чтобы о его поведении узнали взрослые. Давайте все вместе прямо сейчас пойдём и расскажем всё дежурной медсестре. Кто видел, куда она делась?

Эффект оказался не совсем такой, как Соня ожидала. Дети по-прежнему молчали. Теперь все смотрели не на неё, а куда-то мимо и на лицах снова застыл страх.

Соня оглянулась. Взгляд Сергея не предвещал ничего хорошего. Парень долго молчал, разглядывая Соню, затем размял пальцы до смачного хруста и, наконец, удовлетворённо хмыкнул:

– А ты смелая. Но только до поры до времени, – он замахнулся кулаком…

Оберег… Девочка непроизвольно прижала ладонь к маленькому твёрдому бугорку под горлом. Оберег… Подаренный Дедом Морозом в Сказочной стране, волшебный талисман превращал в лёд всё, что могло угрожать его хозяйке. Соню ТАМ никто не мог не только убить, но даже ранить! Но здесь, в обычном мире обычных людей, сила оберега ослабла. Соня убедилась в этом ещё во время приключений в картинной галерее². Здесь он мог уберечь только от смерти, но не от ран и ушибов…

…– до поры до времени!

Соня увидела занесённый для удара кулак, внутренне сжалась. Только не зажмуриться, не доставить удовольствие отморозку. И тут:

– Де-е-ети! Завтрак! Манка с чаем! – в дверном проёме показалась голова медсестры, в глазах которой Соня прочла явное любопытство.

Девочка взглянула на Серого, но тот уже стоял со скучающим видом, будто ничего и не было.

–А-а-а, знакомитесь? – медсестра улыбнулась, подмигнула Соне и скомандовала – А ну, строимся в пары, к манной каше шагом марш!

– Потом покалякаем, – промурлыкал Соне на ухо Серый и первым вышел из игровой.

Глава 3

Легенда

После завтрака Соня, взяв за руку Стёпу, вместе с Настей отправилась к Лэлу Лэлоевичу. Но едва приоткрыла дверь кабинета, как увидела за столом Злыдню, перед которой лежал раскрытый журнал, а чуть поодаль высились две горы карточек. Одна поменьше, другая побольше. Злыдня брала карточку с вершины высокой горы, быстро пролистывала, делала пометки в журнал и откладывала на вершину горы поменьше.

– Кто там? – Злыдня оторвалась от работы и недовольно взглянула на детей. – А-а-а, это ты, русская чурка. Чего надо?

– Где Лэл Лэлоевич? – Соня благоразумно пропустила обидные слова мимо ушей.

– У него свои дела, – нехотя ответила Злыдня. – Зачем он тебе?

– Самый старший из пациентов, мальчик по имени Сергей, ударил Стёпу по больному носу.

Медсестра встала, подошла к мальчику, взяла в свои огромные ладони его маленькое личико, повернула в одну сторону, в другую, внимательно глядя на прилепленный к носу пластырь.

– Болит? – спросила она строго.

Испуганный мальчик смутился и едва слышно пролепетал:

– Нет, совсем нет.

– Стёпа, – Соня присела перед мальчиком на корточки. – Не бойся, расскажи, что произошло.

– Помолчи, чурка, – медсестра грубо оттолкнула Соню, та чудом удержала равновесие, а Злыдня продолжала допрос:

– Она сказала правду?

Мальчик неуверенно посмотрел на Соню, потом на страшную медсестру, вспомнил Серого, его кулаки, и тихо-тихо, что его едва расслышали, сказал:

– Н-нет.

У Сони округлились глаза.

– Стёпа! – растерянно выдохнула она. – Сергей же тебя ударил! Ты не должен его бояться. Он…

– Мало того, что чурка, так и ещё и врешь. И ребёнка на ложь подбиваешь.

– Но это правда! – в негодовании воскликнула Соня, – Настя, подтверди!

Она оглянулась в поисках Насти, но та спряталась за дверью.

– Настя, и ты здесь? – удивилась медсестра. – Ну? А тебе что сделал Сергей? В глаз дал? Или ударил по твоему большому животу?

Настя молча вышла из-за двери и тихо стояла, потупив взгляд.

– Да что это такое? – возмутилась Соня. – Да перестаньте же его бояться! Нужно только сказать правду, и его…

– Посадят в карцер, – перебила Злыдня. – Но только не его, а тебя.

– Меня!? За что?

– За враньё и подстрекательство.

***

Соня в карцере.

Теснота. Четыре стены, две кровати и хромой стул на трёх ножках. Когда-то палата была обычной, только в два раза шире, потому что её не разделяла надвое железная стена с узкой отдушиной под потолком. И кроватей было не две, а четыре.

За половиной окна сияло солнце. (Да, именно не за окном, а за его половиной, потому, что железная перегородка, разделявшая комнату, делила напополам и окно). Итак, в комнату заглядывало солнце, а девочка чувствовала себя так, как наверное, чувствуют те, кто впервые попадает в тюрьму. Ощущение усиливала решетка на окне. В железной перегородке обнаружилась дверь в соседнюю половину комнаты. Соня подёргала ручку. Закрыто.

– Да-а-а, – протянула девочка, уселась на ближайшую к ней кровать, застеленную, кстати, свежей простынёй, безукоризненно белой (прачечная в больнице, как давно заметила Соня, работала отменно). Она откинулась на подушку в хрустящей наволочке и втянула носом довольно приятный запах стирального порошка. «Как раз для аллергиков», – с раздражением подумала она.

Лежать было скучно. Соня встала, померяла комнатку шагами. Оказалось, семь шагов туда, семь – обратно. Постояла у окна, полюбовалась глухим высоким забором, отгораживающим больницу от оживлённой улицы, послушала доносившиеся с воли звуки трамвая, перегуды автомобилей, детские голоса, принялась изучать стены, снова покрутила ручку железной двери и убедилась, что она действительно закрыта. И вдруг обратила внимание на зарешеченную отдушину под потолком.

Девочка, недолго думая, принялась двигать к железной стене обе кровати. Двигать было недалеко, рукой подать, но дело оказалось не таким простым в тесном помещении. Кровати соприкасались спинками, при этом противоположными спинками упирались в стены. Нужно было именно так, вместе и поставить их у противоположной стены под отдушиной, а затем взобраться на высокую сдвоенную спинку кроватей. Наконец, Соне это удалось, и она с удовлетворением обнаружила, что потолки ниже, чем ей казалось (или спинки кроватей выше): её лицо очутилось как раз на уровне решётчатой отдушины. Она быстро вынула решётку.

Стена оказалась совсем узкой (обычная перегородка, только железная). В соседней половине комнатки – такая же теснота, да ещё и полумрак – туда попадала только малая часть окна, выходящего на улицу. У противоположной от отдушины стены – две кровати, постель на одной из них смята. «Наверное, до меня здесь уже кого-то держали», – подумала Соня и потеряла интерес ко второй камере. Она спустилась, с трудом передвинула кровати на место. И вовремя. В железном замке повернулся ключ.

В проёме двери показалась Нани и какой-то лысый мальчик.

– Сона? – удивилась Нани. – Вот ты гдэ, тэбэ давно пора на процедуры! Алик, заходи, – Нани открыла железную дверь во вторую камеру и посторонилась, чтобы пропустить мальчика вперёд. Но тот медлил, с любопытством рассматривая Соню. Нани подтолкнула мальчика, закрыла за ним дверь и повернулась к Соне:

– Пошли, бедолага. Что же ты такого натворила?

***

По возвращении с процедур Нани сказала Соне:

– Нэ знаю, за что тэбя так… – Нани кивнула в сторону карцера, – Но… Возми что-ныбудь из своих вещэй. А-то ведь там, со скуки померэть можно.

Соня взяла альбом, фломастеры, цветные ручки, подумав, прихватила ноутбук.

– Это Татьяна Артэмъевна тэба сюда? – спросила Нани, когда они вошли в палату карцера.

– Ага, – подтвердила Соня.

– А-а-а, ну тогда я тэба завтра отсуда забэру. Потэрпы. Ранше не получица, прости. – Нани поцеловала Соню в лоб, потрепала по волосам, виновато заглянула в глаза. – Рассэрдится, понымаэш?

И закрыла дверь.

Повисла тишина.

Потом за стенкой что-то зашуршало.

– Привет! Ты Алик? – спросила Соня.

Ответа не последовало, но за стенкой зашуршало вновь.

– Чего ты молчишь? – Соне стало не по себе.

Целую ночь находиться рядом со странным малым, пусть даже через железную стену – не очень приятная перспектива. Закрытый ключом замок – не гарантия безопасности. И в коридор не выйдешь – опять таки на ключ закрыта. А позовёшь на помощь, большой вопрос – услышит ли кто-нибудь.

Шум за стеной не прекращался. Соня поняла, что мальчишка проделывает в своей камере то же, что и она час назад – двигает кровати.

Наконец, в окошке показалась лысая голова. Решётку можно было снять только с Сониной стороны камеры, поэтому мальчишке пришлось её выбить. Железка упала у Сониной кровати. Когда девочка вновь посмотрела в сторону отдушины, она увидела, что лысый делает отчаянные гримасы. Показывая пальцем на свой рот, он отрицательно крутил головой, затем, насколько позволяли размеры окошка, просовывал кулачок и тыкал пальцем куда-то в бок.

Соня пошарила взглядом по стенам, тумбочке, на которой лежал открытый альбом с карандашами… Альбом?

– Тебе нужен альбом? – спросила Соня.

Мальчик энергично закивал головой.

Соня пожала плечами и снова принялась передвигать кровать.

Вскоре альбом был опять у Сони. «Меня зовут Алик. Я здесь уже месяц», – с трудом прочитала девочка. Почерк был быстрый и неровный.

– Ничего себе! – у Сони, что называется, глаза полезли на лоб. – Месяц! А ты ещё здесь не «откинулся»?

Мальчик беззвучно засмеялся. И тут до Сони дошло:

– Ты… не можешь говорить?

Алик кивнул.

– А… это… с рождения?

Алик отрицательно замотал головой. Затем снова указал на альбом и карандаш. А когда получил их, вывел: «Нет, не с рождения. Хочешь, расскажу, как это случилось?»

– Да, – ответила Соня.

«Тогда перелезай в мою половину комнаты»

– Как?

Соне вновь почудилось, что мальчик не дружит с головой: «Последствия долгого заключения», – подумала она. Тем временем с другой стороны перегородки послышался грохот. «Упал», – подумала Соня. Но тут между ребром железной стены и окном показался кулачок, потом начала выползать рука до локтя. Кулачок разжался и сделал хватательные пассы пальцами. При этом рука поразительно походила на голову змеи. Соня сунула в её «пасть» альбом, и «змея» с добычей быстро скрылась за стеной, затем снова высунулась, чтобы схватить карандаш.

«Ты худенькая и маленькая, здесь пролезешь, – через минуту читала Соня. – Стена в этом месте совсем тонкая. Наверное, материала не хватило – заделали простой тонкой пластиной. Легко отогнуть».

– Так, может, ты иди ко мне в гости? Приглашаю, – пошутила Соня и снова отдала альбом.

«Я не пролезу. Пробовал». Вместо точки в конце фразы Соня увидела большой улыбающийся смайлик.

– Ладно, иду, – вздохнула Соня и влезла на подоконник.

***

Через пять минут дети сидели рядом. Алик строчил, Соня читала, не дожидаясь, пока он поставит последнюю точку и сам отдаст альбом. Получалось ужасно медленно, но все же это было быстрее, чем накануне, когда они общались по разные стороны стены.

«Ровно месяц и шесть дней назад я попал в эту больницу, – читала Соня. – Дело в том, что у меня открылась сильная аллергия. Оказалось – на свои же волосы (как видишь, теперь я лысый). Когда врачи догадались, в чём дело, они вытащили меня из-под капельниц и разрешили играть с другими детьми.

В первый же день «свободы» в игровой ко мне подошёл взрослый пацан (ты, наверняка, его уже знаешь – Сергей). Он сразу дал понять, кто здесь главный, дал мне кличку «Лысый» и приклеил глупую дразнилку «Лысый-лысый, лысину побрызгай. Пусть она в ночи сияет и всех блеском ослепляет».

Я видел, что ему нравится мне досаждать, но старался не обращать на него внимания. Тогда он переключился на других детей и для каждого находил какую-нибудь гадость – щелчок, пинок, обзывалку… Некоторых доводил до слёз и оставался очень этим доволен. Я разозлился, рассказал всё Лэлу Лэлоевичу, мои слова подтвердили заплаканные девчонки. Сергея посадили сюда.

Вечер прошёл спокойно, все были счастливы, что обидчика наказали. А ночью… Я проснулся, вышел в коридор…

– Зачем? – поинтересовалась Соня. Алик недоумённо взглянул на неё, потом беззвучно рассмеялся и снова склонился над альбомом:

«Зачем, зачем… А зачем ночью в больнице люди покидают тёплую постельку, выходят в холодный коридор и чапают к дверям «М Ж»? Вот и мне нужно было туда. Ясно? – Алик в упор посмотрел на Соню. Та покраснела. – Так вот, возвращаясь в палату, я заметил на лестничной клетке тень. В её очертаниях было что-то странное.

Я не очень хорошо вижу вдаль и потому притормозил, чтобы получше разглядеть. Когда очертания стали отчётливее, я похолодел. На меня надвигалось существо, худое и очень длинное. Высоты потолка не хватало, чтобы вместить весь его огромный рост. Монстр шёл скрючившись. Он был одет в элегантный чёрный костюм с белой рубашкой и красного цвета галстуком. Из-за его спины то и дело высовывались огромные чёрные щупальца. Казалось, к великану сзади прицепился гигантский кальмар.

Но самое страшное было не это. Самым ужасным было бледное как стена лицо. Точнее его отсутствие. Ни бровей, ни ресниц, ни носа, ни рта… Ушей на голове я тоже не видел. Не голова – а яйцо. Впрочем, рот у него всё же был.

Не знаю, как он меня увидел… или почуял… или унюхал без глаз, ушей и носа, но… Гладкое яйцо головы ближе книзу, где у людей подбородок, вдруг будто кто-то прорезал ножом. Яркая красная полоса раздвоилась, образовалась щель с острыми зубами, из которой высунулся длинный красный язык, похожий на окровавленную змею. Я хотел закричать, но почувствовал, что не могу. Я потерял голос. Открывал рот, напрягал связки, звуков не было. Не было даже хрипа.

А монстр всё надвигался. Его язык и щупальца тянулись ко мне. Я так перепугался, что потерял сознание.

Утром очнулся в своей палате, на своей кровати. На краешке сидел Лэл Лэлоевич, держал меня за руку, вокруг хлопотали перепуганные медсёстры. Едва я открыл глаза, все кинулись ко мне с расспросами – как я себя чувствую, не болит ли голова. Я удивился, неужели я во сне всё же кричал? А ведь снилось-то, что голоса у меня нет! Я хотел успокоить сестёр и врача, сказать, что всё нормально, не стоит обращать внимания на дурные сны, но не тут-то было. Мои губы двигались, рот открывался, голосовые связки напрягались, но ни одного звука я так и не произнёс.

Я не понимал, что со мной, и очень испугался. Наконец, кто-то из врачей догадался спросить, помню ли я, что произошло этой ночью (ведь нашли они меня рано утром без сознания в коридоре, в пяти шагах от моей палаты) и сунул мне в руки блокнот и ручку. Я описал всё, что помнил. И чудовище тоже описал.

Сама можешь представить их реакцию. Конечно, мне почти никто не поверил. Говорю почти, потому, что самая старая медсестра после моего рассказа испугалась и стала что-то лепетать про древнюю легенду. Её, кстати, тоже не стали слушать – решили, что стариковские мозги тю-тю и уволили буквально через несколько дней после происшествия. Не удивлюсь, если к этому приложила старания Татьяна Артемьевна, её тут все слушаются, даже врачи, такая она влиятельная.

После моего рассказа кто-то решил, что я просто боюсь темноты и испугался собственных фантазий, другие – что я лунатик, и потому по ночам хожу (ночь, кстати, лунная была). А некоторые, в их числе Татьяна Артемьевна, посчитали, что я просто слетел с катушек. «Добрая» медсестра предложила перевести меня в закрытое отделение, где лечатся от аллергии и других неинфекционных заболеваний психи. Лэлой Лэлоевич не стал никого слушать, разрешил долечиться в своём отделении. Но Татьяна Артемьевна всё же настояла на том, чтобы меня держали отдельно от других детей.

Ну вот, я и попал сюда. Честно говоря, рад этому – не хочется встречаться с серым задирой. Жаль только других ребят, которым приходится его терпеть.

Кстати, кроме процедур от аллергии меня теперь водят по всем отделениям больницы, обследуют на хвалёном суперском оборудовании, пытаются понять, почему я онемел. Только пока ничего не находят. Вот так.

Кстати, я вспомнил, на кого был похож тот монстр.

– Да? – дочитав, заинтересовалась девочка. – И на кого же? Постой-ка. Щупальца, чёрный костюм, красный галстук, отсутствие лица, волос, ушей. Очень похоже на… Слендермена из «Криппипасты»³…

Алик закивал и приписал: «Я тогда сразу не понял. До меня только потом дошло».

– Хм… – задумалась Соня. – Ты говоришь, что старая медсестра вспомнила древнее чудовище, подходящее под твоё описание? Получается… о Слендермене знали ещё в древности?

Мальчик пожал плечами.

– Странно… – продолжала Соня.

Алик снова взял альбом и ручку.

«У тебя ноутбук к вай-фаю подключен?» – написал он.

– Да.

«Набери: «Больница имени Хейгана. Легенда». Там будет много интересного, я уверен».

Соня так и сделала. Только для начала ей пришлось пролезать обратно в щель между стеной и окном. И это было куда труднее, чем в прошлый раз. Потому, что тогда железная пластина, которая несла функцию продолжения стены, была выгнута по направлению Сониного движения, а теперь – против. «Всё равно, что пылесосить ковёр против ворса, только гораздо сложнее, – думала Соня, протискиваясь в щель.

И вот, наконец, препятствия позади. Соня и Алик склонились над экраном ноутбука. Информации действительно оказалось предостаточно…

– Пф…, – выдохнула Соня, вдоволь начитавшись. – Какой дурак назвал улицу «Три шестёрки»?

Алик пожал плечами и вздохнул.

«И всё-таки странно, – думала тем временем Соня. – Неужели про Слендермена знали уже тогда? И… Неужели он, или кто-то очень похожий на него, существует на самом деле? Да-а-а. Если бы я сама не пережила удивительные приключения в Сказочной стране и Картинной галерее, наверняка приняла бы слова Алика за бред. А на психа он не похож. Но… Что же получается? «Криппипаста», воплощённая в жизнь? Кстати, все её персонажи стали убийцами, потому, что оказались жертвами обстоятельств. Кроме Слендера. Его появление в истории «Криппипасты» нигде толком не описывается. Что ж, посмотрим, что будет дальше».

От раздумий Соню отвлёк Алик. Он снова совал ей под нос альбом, в котором уже была новая запись: «Чуть не забыл! Ты ведь из-за Сергея попала в изолятор?»

Девочка кивнула.

«Так вот, дети его боятся не только потому, что он старше и сильнее всех. Они думают, что Сергей – и есть Слендермен. Об этой истории со мной вся больница знает. Его засадили сюда из-за меня. И в ту же ночь я потерял голос. Думают, что врядли это совпадение».

– Понятно, – кивнула Соня, её взгляд упал на табло часов в уголке экрана ноутбука. – Слушай, сейчас обед принесут. Если меня здесь застукают, ничего хорошего не будет: у взрослых свои понятия о жизни.

И она снова полезла в щель.

Глава 4

Испуг

На следующий день Соню выпустили из «тюрьмы». Перебравшись в палату, она твёрдо решила разобраться с непростым делом о монстре. Алик – не псих, а вот Сергей – очень может оказаться Слендерменом. Для начала нужно проверить информацию. Соня отправилась в детскую, подошла к Насте и в лоб спросила:

– Это правда, что мальчик Алик, тот, что сейчас в карцере, прекрасно разговаривал, пока не встретил Слендермена?

– Молчи! – взвизгнула Настя и так побледнела, что Соня испугалась, не рухнет ли она сейчас без чувств.

Настя не рухнула, а только зажала Соне ладошкой рот и горячо зашептала:

– Не произноси его имени! Пожалуйста!

В игровой стало так тихо, что Соня даже испугалась – не оглохла ли внезапно. Дети молча сгрудились вокруг девочек. «Ветеранов», ставших больше месяца назад свидетелями страшной истории, среди них осталось не много – Настя, да ещё близнецы из соседней палаты. Но о происшествии знали все. История передавалась от «ветеранов» новичкам страшным шёпотом перед сном. В неё верили все, как и в то, что противный Сергей – и есть страшный монстр. И, конечно, сейчас всем было интересно, хоть и жутковато, послушать очередную серию страшилки.

– Во-первых, не кричи, – примирительно сказала Соня. – А во-вторых, ладно Стёпа, он маленький, но ты-то почему не подтвердила, что Сергей сделал больно малышу?

– Ха! Мне мой голос дорог, – пискляво ответила Настя, и Соне показалось: сейчас заплачет. – И вообще, я не только себя спасала от него, но и тебя, и Стёпу. Радовалась бы лучше, что ещё говоришь! Удивительно, как Слен… Сергей не заставил замолчать и тебя!

– Ага. Значит, всё правда. Спасибо, мне это и нужно было знать.

Соня улыбнулась, оглядевшись:

– Ну? Чего вы притихли? Давайте во что-нибудь играть.

– Не будем мы с тобой играть, – выступила вперёд чернокожая девочка, – из-за тебя он всех нас погубит и голоса заберёт.

Поднялся гвалт, никому не хотелось лишиться голоса. А Соня закатила глаза.

– А-а-ах, ну почему вы все вдруг решили, что Слендерм…

– Молчи! – толкнул её какой-то мальчик.

– …меном, – как ни в чём не бывало, продолжала она, – является именно Серый?

– Ты глупая или что? – опять зашумели все. – Фактов что ли не видишь? Алик лишился голоса, когда из-за него наказали Сергея!

– Но девочек, которые подтвердили его правоту, монстр не тронул! – воскликнула Соня, по большей мере обращаясь к Насте.

Повисла тишина. Соня поёжилась: а вдруг сейчас набросятся всей толпой с кулаками? Но вместо этого Настя схватила её за плечо и круто развернула лицом к себе.

– Не тронул, говоришь? – каким-то не своим злым голоском прошипела она. – Значит, Алик тебе не всё рассказал.

У Сони на секунду перехватило дыхание.

– А что? Всё-таки забрал голоса?

– Забрал. – Соня почувствовала, как пальцы ещё сильнее впились в её плечо. – Забрал… вместе с телами.

– Т-то есть… – холодный пот выступил у неё на лбу. – Он их похитил?

– Моя сестра лежала в палате вместе с одной из них, – подала голос «Шоколадка». – Вечером она была ещё в палате, как сказала сестра. Они, как обычно, пожелали друг другу спокойной ночи и легли спать. А наутро в кровати осталось только скомканное одеяло да большое красное пятно на подушке.

– Кровь? – выдохнула Соня.

– Нет, томатный сок, – огрызнулась «Шоколадка». – Сожрал он их! Понятно?

– Так, что, – сказал мальчик, недавно толкнувший Соню, – захлопни рот. Скорее всего, он придёт и по твою душонку.

Соня, наконец, совладав с собой, сбросила с плеча железную руку Насти, отскочила так, что теперь могла, не поворачивая головы, видеть всех сразу.

– И что? Никто не рассказал об этом взрослым?

– Пытались рассказать, – знакомый голос со стороны двери заставил детей содрогнуться. – Но нам почему-то не поверили.

Это был Серый. Он медленно прошёлся мимо застывших ребят и остановился напротив Сони.

– Более того, – очень серьёзно взглянул он в её глаза. – Какого-то чёрта все забыли о таких пациентках, как Рита Римова, Катя Лидских и Клара Боева. Их имена были тщательно кем-то удалены из журнала, а кровь таинственным образом исчезла с подушки. Полицейские, которых вызвали родители пропавших девочек, перешагнув порог больницы, тут же забыли, зачем пришли. И сами родители… забыли…

Соня находилась в состоянии близком к шоку. Дети подавленно молчали. Сергей обвёл их тяжёлым взглядом и громко сказал:

– Если бы я был Слендерменом, никого из вас здесь бы уже не было. И Алика, кстати, тоже. Понятно?

Все как болванчики закивали.

После этого происшествия в игровой словно застыло жуткое напряжение. Соня сидела одна, теребя в руках свою куклу, и то и дело ловила на себе взгляды. Больше было откровенно враждебных и просто любопытных, были и сочувственные. Время от времени до Сониного слуха то с одной, то с другой стороны игровой доносился шёпот: «Новая жертва…», «Ей точно копец», «Вот же дура». Но Соня не обращала внимания.

В её голове и без того прокручивалась как заевшая пластинка мысль о том, что её могут убить, и ни один человек, ну, может, кроме горстки запуганных маленьких пациентов больницы, не вспомнит о ней. Друзьям она будет казаться детской фантазией, эдаким «придуманным другом». Даже родители, как только войдут сюда, тут же забудут, что у них когда-то была дочь.

Соне стало так страшно, как не было даже в логове кровожадной Эваноры. Она взобралась с ногами на диванчик у окна, обняла куклу Алису и, уткнувшись в колени, горько заплакала.

Сколько она так сидела – и сама не знала. Уже и слёзы успели высохнуть, и сонная тяжесть сковала суставы. Не хотелось ни двигаться, ни говорить. Соня впала в полудрёмное состояние, когда вдруг почувствовала, что кто-то сел рядом. С трудом она подняла тяжёлую голову, разлепила опухшие веки и увидела, что этот кто-то – Серый. У неё не осталось сил даже удивиться.

– Плакала, что ли? – спросил он.

Соня не ответила, только отвела глаза.

– А я считал тебя чуть ли не Терминатором, – хмыкнул Сергей, закинув ногу за ногу.

Откинувшись на локоть, он почти разлегся на диване.

Чтобы подавить волну неприязни к этому типу, девочка заставила себя разлепить губы.

– Почему… Терминатором? – спросила она бесцветным голосом.

– Ну-у-у, ты, как бы, меня не испугалась, и даже пыталась на меня донести…

– И что? – не понимала Соня. – Алик тоже пытался, и девочки пытались, а их…

Тут Сергей заржал в полный голос. Все обернулись на него, а тот резко оборвав ржание, грубо приказал:

– А ну, заткнули уши!

Дети покорно послушались, но продолжали таращиться на парня.

– Отвернулись, живо!

Все повиновались.

Серый посмотрел на Соню.

– Ты что, реально поверила в эту байку?

Увидев удивление на Сонином лице, он снова заржал. – Да я, между прочим, эту легенду сам выдумал! Нет, убийство и правда было, но маньяка поймали. Погибла одна из девчонок, а остальных нашли живыми и почти здоровыми вне больницы. Смекаешь?

У Сони мозг буквально завязался в узел. Чему верить? И что вообще с ней происходит? То ей говорят, что она, возможно, умрёт, и она уже почти верит этому. Каквдруг оказывается, что это очередная местная легенда!

– Хех! А я-то думал (и даже, заметь, и сейчас продолжаю думать), что ты – смелая девчонка. Ни кто тебя убивать не собирается. Я, по крайней мере, точно не убъю. Не боись, не умрёшь…

И тут Соня вспомнила: «А ведь и правда, не умрёт. Если даже Слендермен реален, (а на это косвенно указывает факт пропажи голоса Алика), у Сони есть оберег. Он всегда при ней, у него крепкая застёжка, снять его будет трудно, если только вместе с головой, но чтобы снять с человека голову, его нужно убить, а оберег умереть не даст. Даже раненую её успеют спасти.

Действительно, чего она ревела? Врядли Серый – это Слендер. Исключать такую возможность, разумеется, нельзя. Но все же его утверждение о том, что если бы он был монстром, то ребят бы уже не было в живых…

Соня успокоилась, мысль заработала чётко. И вдруг она представила себе, как, должно быть, сейчас выглядит, не лучше, наверное, чем в первые дни аллергии – лицо красное, опухшее… Соня невольно улыбнулась, а Сергей, довольный, сказал:

– Ну, во-от, молодец.

И вдруг, осторожно взяв пальцами за подбородок, развернул её лицо к себе, при этом его лицо оказалось очень близко.

– Больше никогда не плачь, – сказал он тихо, быстрым движением провёл ладонью по её волосам.

Это было так неожиданно, что Соня на мгновение опешила, потом, будто мячик, соскочила с дивана и гневно уставилась на самодовольную физиономию Сергея.

– Что? – со смешком развёл он руками. – Какие-то претензии?

Соня развернулась и вышла из игровой.

Глава 5

Однажды поздно ночью

Соня больше не боялась, но и не торопилась предпринимать какие-либо действия. Чтобы окончательно удостовериться, что Серый – не Слендермен, решила понаблюдать за ним.

Что удивительно, он, будто нарочно, стал чаще попадаться ей на глаза. И, кажется, тоже следил за ней. А может, ему просто доставляло удовольствие испытывать её терпение неожиданными выкрутасами, подобными тем, которым он подверг её недавно в игровой… То ущипнёт утром в умывальной, пока у неё намылено лицо, и довольно ржёт, наблюдая, как она, желая дать сдачи, вслепую размахивает руками. То поймает в раздевалке, когда дети собираются на прогулку, скрутит так, чтобы по возможности избежать её разъярённых пинков, кулачков, царапок и не выпускает до тех пор, пока в раздевалку не заглянет медсестра. То тихо подкрадётся в столовке и накроет своей ладонищей её руку с зажатым в ней печеньем или кусочком хлеба, а когда она вскочит на ноги, красная от негодования, снова довольно заржёт и миролюбиво ретируется. То схватит за руку и утащит за угол, неся при этом несусветную, почти нечленораздельную чушь, так, что Соня пугалась – не умалишённый ли он.

Сонино терпение перехлестнуло через край, когда Серый во время тихого часа, когда она возвращалась из уборной, подкараулил её, подхватил на руки. Соня бросила взгляд на пустующий стол дежурной медсестры. Как на зло, в коридоре – никого.

– Пусти! – громко приказала Соня, и начала что есть сил вырываться.

Тихий час, наверное, был не только у детей, но и у медперсонала, потому что ни из ординаторской, ни из кабинета старшей медсестры, ни из каморки сестры-хозяйки никто не появился. Только за дверями детских палат время от времени слышался шелест. Конечно, у этой ужасной сцены были наблюдатели, правда Соня хорошо понимала – помощи от них не жди.

– Что тебе от меня нужно? – брыкаясь, шипела Соня. – Чего ты добиваешься? Мне это надоело!

Но Сергей только странно улыбнулся, как пушинку подбросил девочку и поймал.

– Отстань! – Соня размахнулась, звонко ударила Серого ладошкой по лицу.

Тот от неожиданности выпустил её. Соня рванула в палату.

***

– Да заколебал меня до того, что я влепила ему пощёчину. Представляешь? Ты же знаешь, Ксюша, я никогда не дерусь…

– Мда-а-а…– протянула телефонная трубка голосом Ксюши, самой старшей из лучших друзей Сони. – Тебе надо бы изучить специальную оборону для девушек и девочек на всякий случай. Может, в интернете посмотришь?

– Зачем? – удивилась Соня. – Он, по-моему, не собирается меня убивать.

– Ну-у-у, мало ли. – Трубка помолчала. – Слушай, у тебя есть возможность выйти в интернет?

– Есть.

– Найди сайт: «Самооборона для девочек-подростков». Почитай на досуге. Найдёшь отличные советы.

– А, ладно. – Соня закатила глаза. Когда старшие за тебя чрезмерно волнуются, это надоедает.

– Ладно, удачи! – попрощалась из трубки Ксюша. – И… Знаешь, что? Расскажи-ка ты об этом родителям.

– Ладно, – девочка нажала отбой.

За окном совсем стемнело. Наступала ночь.

***

Соня шла по тёмному-тёмному коридору. Внезапно перед ней появилась Настя и со словами: «Ты умрёшь!» толкнула её. Соня едва не упала, но её кто-то подхватил под руки. Она оглянулась и увидела Серого. Тот сказал: «Я всё выдумал» и заржал. И вдруг Соня поняла, что это голос вовсе не Серого, а Светланы Артемьевны, и вовсе не смех, а злобное ворчание.

«Мало того, что сама врёт, ещё и ребёнка за собой тянет», – сказала Татьяна Артемьевна и выдернула из темноты Стёпу, который сказал Ксюшиным голосом: «Посмотри сайт самообороны для девочек-подростков» и тут же стал расти, расти.

Руки и ноги вытянулись, стали длинными, голова коснулась потолка, а Стёпа всё рос, и, не помещаясь в комнате, всё больше сгибался. На нём оказался чёрный костюм с белой рубашкой и галстуком красного цвета. А его лицо, волосы, уши просто смазались, будто на холст с незасохшими красками вылили ведро воды. Стёпа… нет, не Стёпа, а Слендермен навис над Соней. Та закричала, но не услышала своего голоса.

Слендер протянул к ней страшные щупальца, поднял Соню, поднёс к голове, в которой вдруг как ножом прорезался рот, открылась страшная пасть с острыми зубами и красным змеевидным языком. Соня огляделась в поисках помощи и увидела Алика. Тот стоял неподвижно, уставившись в одну точку пустыми глазами. Слендер схватил его и первым забросил в пасть. «Не-е-ет!» – силилась крикнуть Соня, но голоса по-прежнему не было.

Проглотив Алика, Слендер закинул в пасть и её. Соня полетела в пустоту. Ударившись обо что-то твёрдое головой, открыла глаза.

***

Обнаружилось, что она не в брюхе монстра, а на полу возле кровати. Голова жутко болела, ещё бы, прикроватная тумбочка – не подушка, а пол – не матрас. И хоть в теле чувствовалась абсолютная разбитость, Соня вдруг ощутила себя счастливой. От того, что ночной кошмар оказался всего лишь сном.

Соня облегчённо вздохнула, поднялась с пола, подошла к тёмному окну. Спать больше не хотелось.

Хорошо, что Соня в палате одна, соседок вчера выписали, новых ещё не подселили, можно делать, что хочешь, девочка стала смотреть на звёзды.

Она очень любила ночью наблюдать за звёздами. Особенно – во время поездок в поезде. Весь вагон спит, и Соне он представляется огромным живым существом, очень большим и добрым. Она слушает сонное вразнобой сопение, а то и храп из какого-нибудь дальнего купе, садится у окна и заворожено смотрит.

Под стук колёс мимо проносятся леса, напоминающие тёмные плоские линейки с неровными волнистыми краями, тёплые огоньки окон деревенских домиков, тёмные скирды соломы, похожие издали на игрушечные холмики, причудливые фигуры огней больших городов.

Но интереснее всего – небо. Хорошо, когда оно чистое, без облаков, тёмное, глубокое, мерцающее и подмигивающее мириадами звёздных блёсток. Как радуется Соня, когда из небесной украшенной звёздами темноты вдруг покажется знакомое созвездие или вдруг ярко вспыхнет только что спокойно и холодно сиявшая в небе точка. Можно нафантазировать, как где-то за миллиарды километров от Земли в соседней Вселенной у окна сидит инопланетная девочка, и также как Соня смотрит в своё неземное небо, и думает на своём неземном языке о том же самом, о чём думает сейчас Соня Маус…

Соня замечталась. И вдруг до её слуха донёсся непонятный звук из коридора. Что-то тускло звякнуло раз, потом, ещё…

«Наверное, медсестра», – подумала Соня, кинулась было к кровати, но замерла.

Больничные двери были наполовину застеклёнными: снизу – пластик, сверху – стекло, толстое, с мутными рифлёными узорами, но всё же видно сквозь него было. То, что Соня увидела, заставило её остановиться. По коридору двигалась странная фигура. Роста – обычного, человеческого. Но ни у одной медсестры в отделении, ни у одного врача не было такого огромного горба. Странная фигура медленно двигалась, чем-то позвякивая, и бормотала под нос.

– Ох, ещё нужно уложить, чтобы не звенела, – вздыхало существо скрипучим голосом, и сколько Соня не прислушивалась, не могла определить, кому он принадлежит – женщине или мужчине.

Через мутное стекло было плохо видно, а любопытство росло. Соня тихонько подкралась к приоткрытой двери палаты, выглянула в щёлку, да так и застыла. То, что она приняла за горб, оказалось большим чёрным мешком за спиной сухонького человечка в длинном чёрном плаще. Сбоку его лицо походило на череп, обтянутый кожей… Или не обтянутый… Соня, забыв осторожность, высунула голову из-за двери, чтобы получше рассмотреть человечка. Его огромные глазницы казались пустыми, как у скелета, но моргали, как у обычных людей, и зубы прикрывались тонкими бледными (скелетного цвета, как выразилась Соня), губами. Но самым странным в облике этого живого скелета была корона, венчавшая голову поверх капюшона.

Скелет в чёрном балахоне, согнутый тяжёлой ношей, уже прошёл довольно далеко от двери, Соня во все глаза глядела ему в спину. Она больше не таилась, встала в дверях в полный рост, и вдруг… незнакомец оглянулся. Соня отпрянула в темноту палаты, но было поздно. Её заметили.

Незнакомец шагнул в её сторону. Соня спешно прикрыла дверь, оставив щель, и, укрываясь дверью как щитом, нерешительно спросила:

– Вы кто?

Скелет зыркнул по сторонам, сбросил мешок, в котором что-то снова звякнуло, выпрямился, (Соня с удивлением отметила, что незнакомец не так мал и сух, как ей показалось вначале, пожалуй, на голову выше её отца, в котором был метр восемьдесят с гаком) и стал возмущаться:

– Ну что за дети! – недовольно причитал он. – Каждый год одно и то же! Что вы не можете спать спокойно?

Он упёр руки в бока и уставился на Соню жуткими глазницами, ожидая ответа.

– Э-э-э… – оторопела девочка.

– Что «э-э-э»? – передразнил скелет. – Я жду объяснений. Почему. Вы. Каждый год. Не даёте. Мне. Нормально. Разложить. Подарки. И затем. Спокойно. Уйти?

– Подарки? – пришла в себя Соня. – Какие ещё подарки? Вы кто такой?

– Я то? – Скелет с силой махнул рукой, его кисть, вопреки Сониным ожиданиям, не отвалилась. – Э-эх! Нет смысла уже скрываться. Я – кощей по имени Кеша.

– Кощей!? – вскрикнула потрясённая Соня и тут же прикрыла рот руками, так вышло неожиданно звонко.

– Не ори! Да, я кощей.

– Э-э-э-а… – Соня смотрела во все глаза.

Да, сомневаться не приходилось, образ был убедительный, вполне себе кощейский. Врядли человек сможет раздобыть столь подвижную маску, и на грим не больно-то и похоже. Ещё издали актёрский грим может обмануть зрителя, но кощей стоял совсем рядом. И тусклая ночная лампочка, освещавшая коридор, была как раз над ним.

– Э-э-э-а… А что за подарки?

– От Деда Мороза… Я помогаю их разносить…

У Сони случился «взрыв мозга»: Кощей, который помогает Деду Морозу? Это что-то новенькое.

– Не верю, – нахмурилась Соня. – Почему он мне о Вас ничего не сказал. Ваша помощь настолько необычна, что ОН наверняка бы поделился таким секретом!

– Потому, что ты общалась с человеком, переодетым в Деда Мороза, – хмыкнул Кощей. – На праздниках сам он редко бывает, у него дел – по горло.

– Нет. Я знакома с настоящим Дедом Морозом и его внучками Снегурочкой и Веселинкой.

Глазницы Кощея, и без того круглые, стали ещё круглее и больше.

– Докажи, – недоверчиво сказал он.

Соня вытащила из-за воротника ночнушки светящийся оберег.

Кощей даже подскочил на месте:

– Так ты и есть та самая девочка, которая спасла Снежку, а заодно и Сказочную страну?!

– Тише! – Соня приложила палец к губам, но было уже поздно. В конце коридора послышались шаркающие шаги и голос Злыдни:

– Кто шумит?

«Только её не хватало», – с ужасом подумала девочка.

– Скорее впусти меня! – Кощей подхватил мешок и решительно ринулся в палату, Соня посторонилась.

Он забросил мешок под одну кровать, сам нырнул под другую, девочка в мгновение оказалась под одеялом. «Дверь забыла закрыть», – подумала она, но вылезать уже нельзя, шаги шаркали у порога, в проеме показалась Злыдня, Соня зажмурилась.

Злыдня подошла к «спящей» девочке. Сердце у Сони колотилось так, что ей казалось, медсестра вот-вот услышит. Но Злыдня постояла, потопталась, в какой-то момент Соня почувствовала на своём лице её дыхание «Разглядывает, вот злыдня», – с досадой думала Соня, пытаясь унять дрожь и дышать ровнее. Потом шаги зашаркали к порогу, дверь закрылась, ещё через минуту-другую воцарилась полная тишина.

Ещё пару минут, для верности, заговорщики не шевелились, прислушиваясь. Наконец:

– У-у-х-х, – вылез из-под кровати Кеша. – Спасибо, что спрятала. А то пришлось бы ей память стереть.

– Как стереть? Всю? – ужаснулась Соня.

– Нет. Вырезать фрагмент, когда она меня увидела, если бы, конечно, увидела. Ну, всё, спасибо, Соня, мне пора.

Кощей собрался уходить, но девочка его остановила:

– Почему ты служишь у Деда Мороза? Разве ты не должен быть плохим?

– О-о-ах, – закатил глаза Кеша, так, что в глазницах теперь белели глазные яблоки без зрачков, и это выглядело довольно устрашающе, – Вечно эти стереотипы! Сейчас всё по-другому, деточка. Сказочные существа совершенно так же работают, как люди. Вот и я стал работать на Деда Мороза, развозить подарки.

– Но… До Новогодних праздников еще неделя!

– А как, по-твоему, успеть раздать всем подарки? А? За одну ночь! Вот и приходится за неделю об этом беспокоиться. Но находят подарки люди как раз в срок. Понятно?

– Не очень.

– А волшебство-то на что! Я же не просто курьер, я – волшебник! Усекла?

Соня кивнула и вдруг подумала, а вдруг этот сказочный чудик что-нибудь знает о Слендере.

– Бывай! – кощей забросил за спину мешок.

– Постойте!

– Ну, что ещё?

– Вы знаете что-нибудь о Слендермене?

Кощей изменился в лице.

– С-слендермен? – тоненьким голоском протянул он. – Н-нет, я ничего не знаю.

Соне стало ясно: что-то скрывает.

– Нет, знаете! – она встала между ним и дверью, так, чтобы он не смог выбежать. – Говорите, что Вы о нём знаете?

– А зачем тебе это нужно? – уронив мешок, кощей уткнул руки в бока. – Зачем маленькой девочке знать об этом монстре?

– Затем, чтобы разобраться, что здесь происходит, – ответила Соня.

Кощей устало вздохнул и опустился на кровать.

– Мда-а уж, права была Снежка. Ты очень настойчивая. Так уж и быть. Я знаю кое-что о Слендермене.

– Рассказывайте, – Соня решительно села рядом. – Мне нужно знать, как можно больше.

И кощей в своей кощейской манере завёл страшную сказку о том, как монстр, очень давно появившийся в этих краях, терроризировал жителей, как пришёл Хейган, как монстр исчез, но через некоторое время появился вновь. И что сейчас он слишком слаб, так слаб, что не может выйти за пределы больницы. А чтобы стать сильнее, он должен есть людей, желательно детей, потому что у детей есть то, чего нет ни уодного взрослого – детство. Съедая ребёнка он продлевает себе жизнь, в то время, как питаясь взрослым человеком, он просто утоляет голод. И ещё кощей отметил, что Слендермен становится активнее за три дня до Рождества.

– Почему? – спросила Соня.

– Потому, что он появился на свет в этот день, – ответил Кеша. – Слушай. У одного человека украли дочь и убили. Он обезумел от горя, пошёл к колдунье и попросил наделить его нечеловеческими чутьём и силой, чтобы найти и наказать убийц. Та согласилась, но предупредила: чтобы стать сверхчеловеком, нужно сначала самому сделаться убийцей. Безумец согласился. Она велела ему убить шестерых детей и принести ей. На детской крови ведьма приготовила зелье, человек выпил и превратился в монстра. Его стали называть «худым», то есть плохим, «человеком», другими словами «Слендерменом». «Слендер» – по английски «худой».

– Понятно, – Соня переваривала всё, что услышала. – Спасибо, Кеша. Не ожидала, что получу столько информации.

– Не за что, – ответил кощей. – Слушай, раз уж ты… хочешь каким-то образом одолеть Слендера, я… скажу, где его логово.

– У него есть здесь логово?! – удивилась Соня.

– Да. На шестом этаже, за дверью с номерком «6», это, кстати, женский туалет (когда-то был просто кладовкой, потом её перестроили в туалет для персонала, а потом отдали маленьким пациенткам), в шестой кабинке.

– Опять выходит 6, 6, 6! – воскликнула Соня. – И как… где в маленькой кабинке у гигантского монстра может быть спрятано логово?

– Увидишь, когда сама туда влезешь.

– Влезу?

– Эта кабинка поломана, заперта изнутри, но так как дверь довольно высоко от пола, девочка твоей комплекции легко под неё подлезет. Само логово открывается только в определённое время: с одиннадцати вечера до половины второго ночи. Поняла? И вот ещё что…

Тут кощей встал, подошел к своему мешку, развязал… Там оказалось полным полно игрушек. И мягких пушистиков, и кукол, и машинок, и коробок с пазлами, конструктором, мозаикой, самоделками…Кощей долго копался, ворчал, что в этом хламе ничего не найти. Соня долго с интересом за ним наблюдала и, наконец, не выдержала:

– Что ты ищешь?

– Корону.

– Эту, что ли? – Соня ткнула пальцем в корону на его голове, попала в самый большой рубин, отливавший в полумраке хищным цветом.

Кощей исчез.

– Ах! – от неожиданности вскрикнула Соня.

И тут кто-то подёргал её за одно ухо, потом за другое, и, совсем уж обнаглев, схватил за нос.

Соня рефлекторно отмахнулась, её глаза видели пустоту, но рука наткнулась на что-то твёрдое, обтянутое тканью, раздался грохот, это по полу покатилась корона, а перед Соней возник Кеша. Он испуганно озирался на дверь. Соня тоже прислушалась. Вроде тихо. Пронесло.

– Да, именно эта, я и забыл, что надел её, – вздохнул кощей, подбирая с пола корону.

– Это что, корона-невидимка? – догадалась Соня.

– Ага, – гордо сказал Кеша. – Дед Мороз дал мне её, чтобы скрытно разносить подарки.

– Что же ты ею в коридоре не воспользовался?

– Говорю же, забыл. Да и не вижу я в ней особого смысла, так как могу стереть фрагмент памяти тому, кто меня увидел.

– Если ты сам заметишь, что тебя увидели, – уточнила Соня.

– Я всегда всё замечаю, – назидательно изрёк кощей. – А если нет, не беда. Смекни, кто поверит ребёнку, что он видел кощея, ночью, в коридоре больницы… Вскоре он и сам начнёт думать, что это был сон.

– А если тебя увидит взрослый?

– Да разве взрослый будет молча смотреть, как по больнице расхаживает чужак? Конечно, я его замечу!

– А он испугается и затаится?

– Вот пристала. На утро умный взрослый промолчит, а дурак… получит соответствующий диагноз.

Кеша весело расхохотался, но поперхнулся, наткнувшись на суровый взгляд Сони.

– Дед Мороз отдал корону мне, насовсем. А я даю её тебе, как подарок от него. Ты для Деда и его внучек теперь особенный человек, значит, и подарок должен быть особенным.

– Ой, спасибо! – Соня взяла корону. Какие у неё интересные узоры, словно мороз нарисовал на стекле золотой краской, а отблеск рубинов вовсе не хищный, а приглушённо-спокойный и освежающий.

– Чтобы стать невидимой, нужно нажать вот сюда? – Соня указала на самый большой рубин.

– Да. Ты уже проверила его на практике.

Кеша засмеялся, завязал мешок, взвалил на спину и сказал:

– Что же, пока, Соня Маус. Надеюсь, ещё увидимся, – и скрылся за дверью палаты.

Соня постояла несколько минут в раздумье, потом плотно прикрыла дверь, подошла к тумбочке, порылась в выдвижном ящике, нашла зеркальце, надела корону и нажала на рубин. Посмотрела на отражение, а его… нет. Ни отражения, ни зеркальца. Глаза видят только маленький бледный сгусток тумана, но ладонь явственно чувствует пластмассовую оправу – зеркальце на месте.

– Ха, исчезло вместе со мной, – смекнула Соня и сняла корону.

Зеркальце тут же появилось.

– Здо-орово, – протянула Соня и вдруг почувствовала, что невыносимо устала.

Потянувшись и зевнув, она положила зеркальце в тумбочку, корону – туда же, только запрятала поглубже, и рухнула в постель.

– Вот и отлично, – засыпая, пробормотала Соня.

Глава 6

Кабинка

Прошло ещё два дня. Теперь Соня точно знала, когда ей вступать в опасную игру со Слендерменом. До открытия логова ещё есть время, нужно подождать и получше подготовиться.

К чему конкретно готовиться, что будет, когда она влезет в эту шестую кабинку, Соня не знала и потому нервничала. С одной стороны – глупо подвергать себя опасности в слепую, с другой – надо остановить Слендермена.

Ещё и этот Серый, которого надо терпеть. Он продолжал бесить её своим уже нездоровым вниманием.

– Послушай, может, хватит ко мне приставать? – говорила Соня, понимая, что это бесполезно. – Что тебе нужно?

– Сонечка, а можно познакомиться с твоими родителями? – вместо ответа спрашивал нахальный юноша.

– Чтобы и их задолбить своими настырными штучками? Ну, уж нет!

А однажды он сделал нечто ещё более ужасное, нежели памятное Соне подхватывание на руки. В игровой Сергей при всех подошёл к ней, нагнулся, крест накрест обхватил её ноги ниже колен, быстро выпрямился и… Соня повисла вниз головой. Хорошо ещё, что с утра были перебои с отоплением, и девочка надела не свой любимый жёлтый сарафан с ромашкой на нагрудном карманчике, а длинные шорты, полосатую футболку и белую кофточку.

Эта мысль заняла лишь мгновение в Сонином мозгу, в следующий миг её обуяло бешенство. Она изо всех сил замолотила кулачками по твёрдым обтянутым трико ногам, в которые упирался её нос. Серый загоготал. В бессильной ярости Соне оставалось только завопить:

– Помогите! На помощь!

О! Почему в этой злосчастной больнице в нужный момент никогда рядом не оказывается взрослых!

Сонин вопль вырвался из игровой, пронёсся по коридору, долетел всё-таки до кабинета врача, проник в уши Лэла Лэлоевича. Через минуту доктор уже перешагивал порог детской комнаты. Увидев вопиющую картину, он в ужасе завопил:

– Сэргэй! А ну, отпусты Сону!

Соня снизу сердито взглянула на Серого. Тот отнюдь не выглядел смущённым. Не переставая нагло ухмыляться, он ловко перевернул Соню вверх головой, поставил на ноги и всем корпусом повернулся к врачу.

– О, Лэлой Лэлоевич? – как будто заметив его только сейчас, «удивился» Серый. – Чем обязан?

– В карцер! – взорвался врач, указав перстом в конец коридора, лицо его было красно от гнева.

– Опа! – кажется, даже обрадовался Серый. – Как раз со своим старым знакомым повидаюсь. Как поживает наш «Лысый на лысину побрызгай»? Как его лысина? Никого не ослепила?

– Сэргэй! – прикрикнул на него Лэлой Лэлоевич.

– Ну, хорошо, хорошо, – парень покинул игровую в сопровождении врача.

Дверь игровой захлопнулась, словно отрезав все существующие в мире звуки. Дети не играли, они смотрели на Соню, как застывшие изваяния. И вдруг…

– Тебе и Алику кранты, – услышала Соня за спиной, вся игровая тут же зашевелилась, Соня оглянулась.

Это была, конечно же, Настя.

– Ты лишишься голоса, как Алик, – Настя говорила совершенно серьёзно.

– Уверена? – Соню уже начинали бесить эти ребята.

– А тебе не приходило в голову, что Слендерменом (при этом имени по игровой прокатился испуганный вздох) может оказаться вовсе не Сергей, а какой-то левый чувак из прошлого? А?

– Пха! И кто же? Дурочка ты.

– Сама дура, – огрызнулась Соня, при том достаточно громко. И это услышала… Кто? Правильно: Злыдня, которая именно в этот момент заглянула в игровую.

– Кто обзывается? – строго спросила она, не спуская убийственного взгляда с Сони.

И, дождавшись, пока дети укажут на девочку, продолжила:

– А-а-а, это ты, русская чурка? – говорила Злыдня, медленно надвигаясь на Соню. – Что ж, ожидаемо, ожидаемо. А ну, иди сюда, – она крепко схватила девочку за кисть руки.

– Ай! Больно! – запротестовала Соня.

– Ничего, потерпишь. Дети в колонии, где я до этого работала, и не такое терпели.

«Ага, – подумала Соня. – Теперь понятно, почему она – как надсмотрщик в концлагере».

Медсестра привела девочку к карцеру и обнаружила, что он уже занят. Из окошка под потолком не замеченный Злыдней улыбался Алик, Соня махнула ему, Серый ухмыльнулся и подмигнул.

– Чего машешь? – недовольно спросила Злыдня, не ожидая ответа, но ей ответил Сергей:

– Полетать хотим.

– Замолчи! О-о-ох, жаль, что ещё одного карцера нет.

– Почему нет? А её палата? – в своей развязной манере напомнил Сергей.

– Палата? – удивилась Злыдня.

– Палата? – изумилась Соня.

– Да, – как ни в чём не бывало, развёл руками парень. – По-моему, нет ничего хуже, чем сидеть в одиночестве, пока все остальные играют.

И опять подмигнул Соне. И тут до неё дошло – ей вспомнилась книга Джоэля Харриса «Сказки Дядюшки Римуса», а именно история про терновый куст⁴, в который глупый Лис в наказание бросил хитроумного Кролика.

– Ой-ой-ой! – заныла девочка так натурально, (сам харрисовский Кролик бы обзавидовался) что даже у Серого на лице появилось выражение некого подобия замешательства, но быстро прошло. – Не надо в палату! Я больше не буду! Обещаю слушаться! Куда угодно ведите, только не в палату! Я тоже играть хочу!

– А-а-ага, – довольно протянула Татьяна Артемьевна. – Теперь я знаю, как тебя наказать. Спасибо, Серёжа. Может, тебя выпустить?

– Нет-нет-нет-нет-нет-нет, что Вы! Меня же сам Лэл Лэлоевич сюда посадил. А это значит, что я сотворил что-то ужасное!

– Ну, так и что? Я могу тебя выпустить и позаботиться о том, чтобы ты больше сюда не попадал.

– Я хочу отбыть весь срок. Я же послушный пациент, – и Серый состроил ангельскую рожу.

Соня, едва не прыснув со смеху, бросила взгляд под потолок: в отдушине беззвучно смеялся Алик. Чтобы не издать звуков, девочка зажала одной рукой себе рот, другая, которую держала Злыдня, непроизвольно дрогнула.

– Даже не пытайся вырваться, русская чурка, – мгновенно отреагировала Злыдня. – Я всё равно тебя отправлю в палату.

Она решительно вытолкала девочку за дверь карцера. Напоследок Соня успела заметить, как Серый снова, уже в третий раз, ей подмигнул.

***

И вот Соня в своей палате. Всё же лучше быть здесь, чем в игровой, рядом с ненавидящими тебя и невозможно бесячими детьми. Соня села на кровать. Злыдня сказала, что если она выйдет отсюда, то останется без ужина. Пф-ф-ф! Больно надо ей отсюда выходить.

И все-таки странный этот Сергей. То плохой-плохой, даже доставучий, то вдруг помогает. Может, он просто больной на голову? В любом случае, ясно одно: Серый – не Слендермен, иначе давно бы забрал Сонин голос, или ещё хуже – попытался бы убить. Если Алик после этой ночи останется жив, это будет ещё одним доказательством, что Серый – ни при чём.

Эх, бедный Алик! Ему сегодня предстоит терпеть Сергея.

И тут в Сонины мысли закралось подозрение: а вдруг Алик – и есть Слендермен? Он же мог наврать… Тьфу! Нет! Это невозможно. У него было сколько угодно времени покалечить Соню (убить не дал бы оберег). Да хотя бы той самой ночью, когда их разделяла только стена карцера… Но… подозрения тогда бы пали именно на него.

– Нет, это не может быть Алик, – громко сказала себе Соня. – Наверняка, Кеша предупредил бы меня, что монстр – один из пациентов. Так можно кого угодно обвинять – Настю, Стёпу, Злыдню…

И девочка, стараясь больше не думать об этом, поудобнее устроилась на кровати, скрестив по-турецки ноги, раскрыла альбом, положила перед собой карандаши и усиленно стала придумывать, что бы такое нарисовать. Как на зло, в голову ничего не лезло, кроме Слендермена. И она его нарисовала: страшного, длинного, бледного, худого. А что рисовать дальше?

И вдруг идея озарила: карту до уборной на шестом этаже. Девочка тут же принялась за работу. Если предположить, что в этом здании все этажи одинаковой планировки, все уборные находятся друг под другом, то проложить путь от её палаты до нужной точки – дело плёвое. Хотя, зачем рисовать карту, если и так ясно, где финальная точка с «сокровищем»? Соня махнула рукой, откинулась на подушку. Ну, надо же чем-то заняться?

Она сжала пальцами карандаш. Рисовала долго, тщательно вычерчивая контуры. Дорисовала карту, вернулась к портрету Слендера. На этот раз его пиджак сидел не идеально, Соня нарисовала множество складок и замятостей. А как ещё может выглядеть огромный монстр, который только что вылез из маленькой уборной, после того, как скрывался там неизвестно сколько времени?

Соня уже заканчивала свой рисунок, как вдруг услышала стук в стеклянную верхнюю половину двери палаты. Она оглянулась. В окошке улыбалась физиономия Сергея. У Сони округлились глаза. Да, сам Серый, собственной персоной. Постучав ещё раз, он приоткрыл дверь и проскользнул в палату.

– Как ты выбрался? – Соня в удивлении смотрела на парня. – Она тебя выпустила?

– Хе, у меня свои секреты, – расплывчато ответил Серый.

– Слушай, я хотела бы сказать тебе спасибо, но… После всех этих приставаний как-то не хочется.

– Но я же тебя спас? – мурлыкнул Серый.

Соня почувствовала, как её вновь обожгло чувство неприязни. С трудом подавив его, девочка насупилась, скрестив на груди руки. Серый будто ничего и не заметил:

– Ой, а что же рисует наша мышка?

Соня попыталась закрыть руками листы, но было поздно. Сергей выхватил альбом. Она вскочила, попробовала отнять, парень поднял руку с трофеем над головой, а ростика девочке не хватило. Даже прыжки не помогли.

Насупившись, она плюхнулась на кровать.

Серый долго рассматривал рисунки, перелистывая страницы альбома, остановился на портрете Слендермена и карте.

– Пф! Собираешься на охоту?

Исподлобья на Серого зыркнули зелёные глаза.

Сергей хмыкнул, отдал Соне альбом.

– Классно рисуешь, – сказал он и направился к выходу из палаты.

«Ну, вот, сейчас растрезвонит!» – подумала Соня, но парень уже возле двери остановился и произнёс:

– Я никому не скажу, – открыл дверь. – Неужели веришь в эту байку?

И ушёл.

Соня долго сидела, оторопело пялясь на дверь. Как он догадался по одному лишь незаконченному рисунку? Неужели он всё-таки Слендермен? Или просто такой умный?

Неразрешимые вопросы мучили Соню до самого вечера.

***

Следующие три дня прошли незаметно. Соня покидала пределы палаты только во время процедур. Сопровождала её обычно Злыдня, которая бдительно следила, чтобы с Соней никто не общался. В палате девочка рисовала, читала по ноутбуку книжки, играла в онлайн-игры, прерываясь от своих занятий только для приёма больничной трапезы, которую ей теперь приносили, будто королеве, в постель.

Словом, Соня была почти счастлива. Почти – потому что сама больница ей уже до смерти надоела. Приставания Сергея сидели в печёнке. Так же как и презрительные взгляды пациентов и насмешки Злыдни по поводу Сониной фамилии в минуты конвоирования по коридору на процедуры и обратно.

Но вот наступило долгожданное воскресенье, тот самый знаковый день – за трое суток до Рождества. Процедур в выходной не было, к Соне в палату никто из детей под страхом наказания, не заглядывал. Пришёл и ушёл только дежурный доктор, задав пару незначащих вопросов, да работница кухни, добрая розовощёкая женщина, пыталась всунуть затворнице то лишний пирожок на полдник, то дополнительную порцию неаллергенных зелёных яблок на ужин. И всё. День потух. В окошко двери заглянула дежурная медсестра, погрозила пальцем. Конечно, 21.00 – отбой, пора выключать свет.

До главного события этой ночи ещё два часа. Соня поставила на всякий случай в своём сотовом будильник на 22.00. Конечно, спать она не собиралась, но подумала, что с будильником будет чувствовать себя увереннее.

***

Вз-з-зум! Вз-з-зум! Вз-з-зум! – завзумкало под подушкой. Соня открыла глаза и осмотрелась. За окном – темень, на мобильнике – 22.00. Девочка отключила телефон, встала, открыла тумбочку, достала корону-невидимку, надела на голову, нажала на рубин. Став невидимой, прямо в ночной пижаме и одних носках без тапок (они будут шаркать при ходьбе и мешать, если придётся перемещаться бегом), вышла в коридор.

Её тут же обдало жаром от инфракрасных тепловых ламп. Соня двинулась по длинному коридору. Вереница дверей в палаты кончилась, вот и карцер. Из-за его двери слышны то храп, то стон. Ну и ну, неужели Серый? Не удержавшись, Соня заглянула в дверное окошко. Тусклый коридорный свет выхватил из темноты бледное лицо с по-детски приоткрытым ртом. Серому что-то снилось, тревожно двигались под неплотно прикрытыми веками глазные яблоки, подбородок подрагивал. Глядя сейчас на это детское лицо, никто бы не подумал, что оно может быть наглым и даже глумливым.

Ну, вот и всё, конец коридора, лестница. Едва переступив порог ярко освещённой лестничной площадки, Соню пробил озноб, и она пожалела, что так неосмотрительно не захватила кофту. По холодной лестнице ей предстоит пройти три этажа – с третьего, где она сейчас находится, по шестой. Соня побежала бегом, чтобы согреться.

Разогнавшись, девочка едва успела затормозить на пятом этаже, когда вдруг открылась дверь отделения и на лестничную площадку вышла медсестра (хорошо, всё-таки, что на Соне носки, а не шумные шлёпки!) Медсестра ничего подозрительного не заметила и, зевнув, зашагала по лестнице вниз. Соня перевела дух и тронулась дальше уже осторожнее.

Шестой этаж. Девочка остановилась перед дверью в отделение, на которой висела табличка: «Психиатрическое».

«Ох, ёлки! – подумала Соня. – На соответствующем этаже соответствующее отделение. Блин, наверняка заперто!»

Она подёргала ручку. Заперто. Внутренне попсиховав, она уже развернулась, чтобы уйти, как вдруг дверь скрипнула… и отворилась. Соня осторожно заглянула в дверной проём. Пугающая тишина, темнота. Только на другом конце коридора светился зелёный значок «Exit». В Сонином отделении как раз рядом с таким значком женский туалет. Поколебавшись, девочка шагнула за порог.

Дверь за спиной оставалась открытой. Свет из коридора выхватывал пустующий стол, рядом – стул, дверь в ординаторскую… Ещё шаг, ещё… Вдруг щелчёк и тьма. Дверь захлопнулась, сердце подскочило к горлу и ухнуло вниз. Соня остановилась, отдышалась, подождала, пока глаза привыкнут к темноте. И снова шагнула. Было страшно, хотя Соня не хотела себе в этом признаться. В коридоре оказалось не так темно, как представлялось вначале. Из-за неплотно занавешенных окон пробивались полоски лунного света. Из темноты проступали очертания железных дверей с решётками. Трудно поверить, что за ними – дети, возможно, многие – без будущего, и даже без настоящего… А может, здесь нет ни души – ни больных, ни врачей? Может, отделение по какой-то причине перевели в другое место?

Соня не удержалась, подкралась к одной из железных дверей, заглянула в зарешёченное окно и отпрянула. Прямо за решёткой оказалось чьё-то лицо с блестевшими, словно стеклянными, глазами. Разумеется, тот, кто стоял за решёткой не видел Соню, но зато услышал едва различимое «Ах» и резко уткнулся лицом решётку.

– Клара? – услышала Соня торопливый девичий голос, – Клара! Где ты? Девушка за решёткой затихла, наверное, прислушивалась и снова торопливо зашептала:

– Ты… Ты не узнаёшь меня? Я – Рита!

«Рита… Клара»… Соня совсем недавно слышала эти имена, они что-то значат, несут какую-то важную информацию, но… какую?

Да! И было ещё одно имя…

– Клара, – тем временем снова заговорила девушка. – Помнишь Катю?

Соня заметила, как в отблесках фонарей двигаются у Риты глаза – будто провожают проходящего мимо. Но мимо точно никто не проходил. Соня поёжилась. Рита продолжала:

– Катю… Лидских! Помнишь?

«Лидских, – мысленно повторила Соня, – опять что-то знакомое».

– Как там она? С тобой – в мире духов? А-а-а, хорошо. Как я хочу к вам! Скажи, это больно? Ну, когда тебя съедает Слендермен?

И тут Соню озарило: те самые Рита, Клара и Катя, о существовании которых какого-то лешего все забыли! Катя Лидских, Рита Римова и Клара Боева!

Мысль заработала бешенно. Серый говорил, что было убийство, но убийцу нашли, что убили одну девушку, а двух обнаружили вне стен больницы живыми и почти здоровыми. Ключевое слово «почти»… Может, он перепутал? И Катя с Кларой погибли, а Рита выжила? Или выжили все, но две девушки умерли уже здесь, в психушке? Боже мой! Какой ужас.

Соня отошла от палаты. Рита продолжала разговаривать с воображаемой Кларой. Соня уже была на приличном расстоянии от больной, когда её остановил истеричный вопль:

– Что?! Он здесь? Он зде-е-есь!

Что-то рухнуло, затем – глухой удар и тишина. Соня оглянулась: в окошке уже не было Ритиного лица. «Потеряла сознание, – догадалась Соня. – Бедняга».

Вдруг открылась дверь, через которую Соня попала в этот коридор. На лестнице вовсю мигал свет. И в это мигающем свете в темноту медленно вползало что-то огромное. Высоты потолков не хватало, чтобы это нечто поместилось в полный рост. Из-за спины пришельца выглядывали и шевелились толстые змеи. Нет, не змеи, щупальца! И одно из них медленно тянулось к тому месту, где стояла Соня.

Девочка, стараясь не дышать, буквально вросла спиной в стену. Щупальце приближалось к её лицу, Соне пришлось медленно сползти на пол. Лунный луч из-за оконных штор упал на лицо Монстра, Соня обомлела. Сколько раз она его себе представляла, даже рисовала. Именно таким – с абсолютно белой яйцевидной головой, без волос, ушей, бровей, глаз, носа, рта… но то, что увидела в реальности, заставило шевелиться волосы на её голове. Безглазое лицо «смотрело», да, именно смотрело, прямо на неё. Липкий страх пронизал душу, сковал тело. Она уже немая? Да? Больше не сможет говорить? Соня зажмурилась.

Тем временем щупальце прошло прямо над Сониной головой, буквально в сантиметре от короны и отправилось шарить по стене дальше. Безглазое лицо больше не смотрело на неё. Слендермен отдалялся. Сердце Сони стучало так сильно, что она даже удивилась, как ОН не услышал? Хотя, как можно слышать без ушей? Да и видеть без глаз, тем более, видеть то, что скрыто короной-невидимкой?

В конце концов, Слендер свернул в дверь, которая была, по Сониным предположениям, женской уборной. Всё стихло. Но девочка не шевелилась ещё минут пять, собираясь с духом, и всё задавала себе вопрос: немая она или нет.

Через некоторое время Соня поднялась, прикрыла рот лодочкой из ладошек и тихо произнесла: «Мама». Слава Тебе, Господи! Она говорит! Наверное, сработал оберег, не иначе. Хотя… Соня уже имела возможность убедиться, что в мире людей он бережёт только от смерти. «Ладно! Я радоваться должна, что жива и говорю», – и двинулась дальше.

Вот и дверь уборной с налепленным трафаретом девушки, похожей на вытянутую детскую юлу. Над значком – табличка с цифрой шесть, которую явно пытались отодрать от двери, но почему-то так и не сняли.

Соня остановилась, чтобы собраться с духом, прислушалась. Из-за двери доносилось шипение, как бывает сразу после слива воды или просто в неисправном бачке. Вдруг ей представилось, что попасть в логово ей придётся, смыв себя в унитазе, как в седьмой части «Гарри Потера», когда герои держали путь в Министерство Магии. Представив, как огромный Слендер втискивается в маленькую кабинку, взгромождается ножищами в унитаз и дёргает слив, Соня едва не рассмеялась. Да-а-а, надо будет это нарисовать.

Соня осторожно толкнула дверь, та без скрипа открылась. В уборной казалось еще темнее, чем в коридоре. Из-за приоткрытого окна слышно, как свистит сильный ветер. В него заглядывала верхушка дерева, качающаяся из стороны в сторону. Слева – кабинки, справа – стена. Обычный женский туалет. Соня тихо вошла, также тихо прикрыла за собой дверь. Двинулась вдоль кабинок. Остановилась у самой последней, шестой по счёту. Она отличалась от остальных цветом – все кабинки были белыми, а эта серой. Девочка взялась за ручку, слегка потянула – заперто, словно там кто-то сидит. От этой мысли Соня вздрогнула, потом взяла себя в руки, встала на четвереньки, заглянула под дверь – никого. В этот момент на улице ветер вдруг дунул с такой силой, что окно с грохотом захлопнулось. От неожиданности девочка стукнулась затылком об дверь, под которую просунула голову.

«Да что же это такое? Всё и вся меня стараются напугать!» – подумала она и пролезла в кабинку.

Девочка огляделась. Кабинка, как кабинка. Ничего особенного. Маленькая угловая раковина с зеркалом, держак для бумаки, а между ними величественный, словно трон, унитаз, за которым в стене от пола до потолка тянется трещина. Странно, больница выглядит новой, а тут трещина, да ещё такая огромная. Может, это и есть «неисправность», про которую говорил Кеша? Правда, он ещё говорил, что когда Соня влезет сюда, сразу увидит тайное логово и поймёт, что это оно и есть. Что-то не видно.

Соня бросила взгляд в зеркало. Сказки обычно придают этому предмету быта мистические свойства. Но… сейчас в зеркале отражалась перегородка за Сониной спиной, и было странно не видеть своего отражения. Однако ничего особенного в зеркале Соня не нашла. Может, Кощей что-то перепутал? Или… всё дело в том, что Соня невидима?

Девочка вздохнула. Что ж, нужно попробовать. Если что, на ней оберег. И Соня, крепко взявшись за карону, чуть-чуть приподняла её.

Как только девочка стала видимой, края трещины разверзлись в стороны, открылся абсолютно чёрный проход. Соня пикнуть не успела, как оттуда выползло огромное толстое щупальце, в мгновение обмотало Соню, резко рвануло в темноту. Края трещины соединились, стена стала прежней.

Глава 7

Предательство

Соня оказалась в темноте, пошевелиться не получалось – щупальце крепко спеленало её. Она почувствовала, что поднимается вверх. Вдруг прямо перед ней сквозь темноту проступило что-то большое, белое. Огромное белое яйцо, словно его разрезали ножом, стало разъезжаться на две половины – вверх и вниз, показались белые острые зубы, Сониного лица коснулось смрадное дыхание и что-то мокрое, склизское проехалось по щеке. «Язык», – догадалась девочка. Тонкий красный, похожий на змею, по рассказам очевидцев. Соню затошнило, передёрнуло, она зажмурилась… и услышала глухой голос, как из бочки:

– А? Что с моими зубами? Что с ягыхом? Ои хахёхи – в глухом голосе чувствовалась паника, а речь становилась всё невнятнее.

Щупальце отдёрнуло Соню назад, она приоткрыла один глаз и увидела, как гигантские белые щётки натирают лицо Слендера. В следующую минуту она сообразила, что это вовсе не щётки, а смертельно бледные, такие же как голова, руки монстра шарят вокруг рта. «У него заледенели язык и зубы?» – догадалась Соня.

Тем временем, чем дальше щупальцаотносили от пасти Слендера Соню, тем меньше суеты было в движениях его белых рук.

– Почему я не могу тебя съесть? – наконец, угрожающе спросил он.

Соня попыталась пожать плечами. «Надо же, – тем временем думала деваочка, – он и разговаривать умеет. А раз ждёт от меня ответа, значит и слышит. Но как без ушей-то?»

Тем временем Слендер начал злиться.

– У-у-у-х. Как я хочу есть. Сейчас задам этому задохлику. Приволок мне девчонку, которую я съесть не могу!

Слендер круто развернулся и, не отпуская Соню, двинулся в темноту. Девочка стала оглядываться и потихоньку разобрала очертания колонн.

«Странное место, – думала она. – Не в стене же мы находимся, и явно уже не в больнице Хейгана. Похоже, на параллельное измерение. Это ясно. Где ещё может скрываться огромный монстр? Не в туалетной же кабинке, в самом деле. Ладно, с этим разобрались. А теперь, как объяснить то, что оберег защитил меня от зубов врага, заморозив ему рот!».

Чем дольше Соня размышляла, тем сильнее колотилось её сердце.

Заморозив! Такое возможно только в Сказочной стране или… или где-то очень близко от неё!

Слендер остановился. Размышления Сони прервались. Она услышала лязг железа, смогла разглядеть решётку, с так широко расставленными прутьями, что сквозь них легко можно было пролезть. И тут у неё захватило дух, как в скоростном лифте – Соню подкинули. Пролетев какое-то расстояние, девочка рухнула довольно удачно, на хворост, как она подумала вначале. Решётка захлопнулась.

Девочка подождала, пока Слендер, судя по звуку шагов, удалится на безопасное расстояние, рванулась к решётке, чтобы поспешить следом за ним, но споткнулась и, падая, наткнулась ногой на что-то острое.

– У-у-у-у-уху-ху, – сдавленно застонала она и протянула руку, чтобы узнать, на что напоролась. Пальцы коснулись чего-то твёрдого длинного, чуть изогнутого и острого. Это не хворост. Соня села, потянула это что-то на себя, послышался хруст, в руке остался обломок. Девочку пробил холодный пот, когда она поняла, что сидит на куче костей.

Сзади послышался шорох. «Крысы?» – в ужасе подумала Соня, представив себе голодную свору, после общения с которой от живого существа остаются только обглоданные кости. Соня до боли напрягла зрение, ей почудилось, будто в глубине камеры что-то маячило, слишком крупное для обычной крысы, но мелкое – для человека.

– Ты кто? – спросила Соня, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Ой, – сказал детский голосок, фигурка замерла.

– Ты кто? – строго повторила Соня.

– Вы… Вы м-мне? – робко спросила фигурка.

– А здесь есть ещё кто-нибудь?

– Нет.

– Тогда подойди ближе, если, конечно, ты – не кровожадный монстр, который обгладывает кости и убивает девочек, – мрачно пошутила Соня.

– Нет, я никого не убиваю и ничего не обгладываю, – просто ответил голосок.

В руках маленького гостя (или хозяина, а, может, пленника, такого же, как Соня) вспыхнул свет. Это зажёгся фонарик. Его луч скользнул по Сониному лицу.

– Ты – ещё одна его жертва, да? – спросил обладатель детского голоска.

– Да, если ты о Слендермене, – ответила, щурясь от света, девочка, безуспешно пытаясь рассмотреть собеседника. – И, если ты непротив, посвети на себя.

Ребёнок подошёл к Соне и протянул ей фонарик.

– А ты тоже его жертва? – спросила Соня и направила луч на ребёнка.

Её челюсть, что называется, отвисла. Перед ней стоял щупленький мальчик лет семи-восьми в заляпанной некогда белой блузке с чёрной бабочкой на тонкой шее, в рваных брюках, загримированный, как показалось вначале, под скелет. Но присмотревшись, Соня поняла – это не грим. Мальчик чем-то напоминал недавнего Сониного знакомца кощея, но казался, как бы это выразиться, поочеловеченнее, что ли. У мальчика были не пустые глазницы, а глаза, обведённые тёмными кругами. Скулы как-будто подрисованы чёрной тушью. Совершенно белые, словно седые, волосы были зачёсаны в «мышиный хвостик» (Соня не могла точно сказать, есть ли у Кощея волосы, так как с ней он разговаривал, не снимая капюшона).

– Ты-ы-ы… скелет? – неуверенно спросила девочка.

– Ага. То есть – наполовину скелет. Эти чёрные круги и скулы на моём лице, они не нарисованные, а настоящие. Просто на лице у меня кожа в этих местах прозрачная.

– Во-о-у, – протянула Соня.

– Хе… А я думал, ты испугаешься, как все остальные.

– Остальные?

– Да, – он обвёл взглядом валявшиеся кости.

– То есть ты здесь давно?

– Да, уже несколько лет. И поэтому ты, наверное, тоже подумала, что я совсем маленький. На самом деле мне девять.

– Несколько лет? – ужаснулась Соня. – Как ты выжил? И, вообще, откуда ты? Ты – пациент больницы Хейгана? Как тебя зовут?

– Меня зовут Эмиль, – представился мальчик. – А тебя?

– Соня. Соня Маус.

– Ой! Ты – спасительница Сказочной страны? – оживился мальчик. – Теперь понятно, почему Слендер, хоть и страшно проголодался за год, но тебя не сразу съел, а бросил сюда.

– Э? Откуда ты про меня знаешь?

– Мой папа работает на Деда Мороза.

Соня округлила глаза:

– Твой отец – кощей Кеша?!

– Да… собственно… – мальчик смущённо потупился. – Из-за него… ты… попала сюда.

Повисла тишина. Соня, в шоке, выключила фонарь.

– Из-за твоего отца? – медленно произнесла она.

– Да, – он взял у Сони фонарь, пошарил лучом по углам, отыскал место у стены, где не было костей, и уселся, обняв колени.

Соня села рядом.

– Но… – произнесла она, – я оказалась здесь по собственной воле. Я хотела остановить Слендермена раз и навсегда. А Кеша… то есть твой папа, просто мне помог, подарил корону-невидимку.

– Вот именно, – не глядя на Соню сказал Эмиль. – С тобой он обошёлся не так, как с другими детьми. С теми всё было просто: поймает, вырубит и – в мешок. С тобой так поступить было нельзя, потому что ты – подруга Снежки и Веселинки. Поэтому он схитрил… К тому же… как ты думаешь, откуда он знает, где логово Слендера?

Эмиль пристально посмотрел на Соню.

– Подожди, – начала осознавать девочка. – То есть он… работает… и на Слендера тоже? Но зачем?

– Сама не догадываешься? Ладно, тогда слушай. Слендер захватил нас с мамой в заложники и сказал папе, что если тот не будет отлавливать для него детей, то он съест нас. Папа повиновался. Он стал охотиться на шатающихся по ночам детей, стирая у всех память о них. И скармливал своему хозяину. Иногда Слендер сам выходил на охоту.

– Знаешь, – сказал мальчик после непродолжительной паузы. – Недавно хозяин не успел съесть одного мальчика. Его звали… По-моему… Папа говорил… А… Антон… Андрей… Нет, не так…

– Алик, – подсказала Соня, и сердце в груди забилось сильнее. Сейчас она узнает что-то очень важное.

– Да, кажется, Алик. А не успел он его съесть, потому что ночь закончилась. Первый лучик солнца обжог Следера, ему пришлось удрать в своё логово. Но… Мальчик видел его! Хозяин был вне себя, велел папе найти его снова, пригрозил, что иначе съест меня вместо него. Алика посадили в карцер. Папа умеет проходить сквозь стены, но в железной стене карцера оказался материал, отталкивающий кощеев. Тогда он решил разобраться с ним позже и привести Слендеру кого-нибудь другого. А, пока папа не найдет решение проблемы, он все будет и будет стирать определенные части памяти и самому мальчику, и врачам, и другим, кто его знает, лишь бы тот продолжал лежать в больнице.

– И в итоге им всем на данный момент кажется, что Алик лежит всего лишь месяц? – догадалась Соня.

– Да, – кивнул Эмиль. – Однажды поймал сероволосого паренька, гораздо старше Алика, высокого…

– Сероволосого? Сергея?

– Наверное, – пожал плечами Эмиль. – Папа хотел разобраться с ним, как с остальными, но тот оказался хитрее и сумел договориться с папой о сотрудничестве.

– Сотрудничестве?! – воскликнула Соня и вдруг всё поняла. – И первыми жертвами Сергея стали три девочки, да? Клара, Катя и Рита?

– Да. Но съел Слендер только Клару. Катя и Рита сумели сбежать. Я не знаю, как им это удалось. Катя случайно увидела лицо Слендера и онемела, а Рита сошла с ума. Когда их нашли, Катя пыталась всё рассказать, то есть описать на бумаге, но ей и Рите поставили диагноз… И отправили в психушку. Катя умерла там. А Рита… Рита вроде бы пошла на поправку, её привезли в больницу Хейгана, в психиатрию. Потом отделение перевели в другое место, а про Риту забыли. Думаю, что это снова проделки моего дорогого папаши. Он её почему-то не приводит на корм Слендеру, а, напротив, кормит фруктами, овощами, ухаживает, как за домашним питомцем. Наверное, держит, как запасной вариант для Слендера, на случай, если будут проблемы с поимкой новых детей…

Соня сидела, не шелохнувшись, впитывая каждое слово Эмиля. Всё сказанное им было очень похоже на правду. Соня ни разу в этом не усомнилась.

– Сергей… Подлый поганец! – прошипела она

– И мой отец тоже, – тихо сказал Эмиль.

– Нет. Твой отец вынужден это дела…

– Ага! Убивать других детей ради своего сына и жены?! Это, по-твоему, оправдание? Мой папа – несчастный трус!

Эмиль резко отвернулся к стене, погасил фонарь. Соня услышала всхлип и приобняла мальчика за острые плечики.

– Ик… Он…ик…он даже Деду М-морозу… ик… рассказать об этом не способен, – сказал, наплакавшись, Эмиль. – И я пошёл в него. Я тоже ужасный трус. У меня в кармане лежит оружие, которое, возможно, способно нас спасти. А я боюсь! Боюсь быть убитым, боюсь быть съеденым.

– Но ведь ты – кощей, а кощеи могут умереть, только если сломать иглу…

– Нет! Это настоящие кощеи так умирают, а я – полукровка. Могу прожить тысячи лет, но выстрели в меня, или воткни нож, и я умру. Понимаешь?

– Да-а-а…

Соня в задумчивости качнула головой и вдруг застыла:

– Ты сказал, что у тебя в кармане оружие?

– Да.

Эмиль вынул из кармана небольшую деревянную коробочку, похожую, скорее, на мирную шкатулку для украшений, чем на оружейный чехол. Что там может быть – граната? Чего только не бывает в волшебном мире.

– Оружие в ней? – уточнила Соня.

– Да. Открой крышку. Только я сначала от тебя отойду, а ты встань в полный рост и немного отодвинься от стены.

Мальчик отдал Соне коробку и отбежал к решётчатой двери камеры, не забыв, однако, направить фонарь в Сонину сторону, чтобы девочка могла видеть собственные манипуляции с коробкой.

Положив корону на пол, Соня поднялась, сделала шаг от стены, предварительно расчистив себе место между разбросанными по полу костями, и открыла крышку. Коробка исчезла. Девочка почувствовала, что пижама на ней стала как будто уже, стянула плечи и ноги, правда, совсем не больно. Перед глазами сузился обзор. На мгновение подумалось: не ловушка ли это от кощеева сынка? Ещё секунда, и Соня обнаружила, что стоит в доспехах, а предмет, сузивший обзор, ни что иное, как забрало шлема. Доспехи были на ощупь твёрдые, крепкие, но на удивление лёгкие. При этом странно раскрашенные – красные в золотую полоску. «Самурайские, что ли», – подумала Соня, обнаружив притороченные к поясу катаны.

– Ва-а-ау! – с завистью протянул Эмиль. – А я и не думал, что они такие…

– Ты что, не открывал коробку? – поразилась Соня.

– Не-а.

– А откуда она у тебя?

– Мне Дровосек с Веселинкой подарили на день рождения.

– Ого!

– Да. Дровосек отвечал за прочность и надёжность, а Веселинка – за лёгкость и прыжки.

– Прыжки?

– Да. Я не знаю, это она так сказала.

Соня сделала шаг, потом подпрыгнула, так, легонько, и… долетела почти до потолка, после чего мягко приземлилась в эпичную позу.

– Кру-у-то! – Соня едва не задохнулась от восторга.

– Ага. Дровосек ещё сказал, что-то про мечи. Не помню, что.

– Мечи? Посмотрим, – Соня вытащила один самурайский меч, за тем второй, они блеснули в свете фонарика, – а ну-ка, посторонись…

Девочка подошла к решётке, размахнулась одним из мечей и ударила по прутьям. Меч разрубил их, словно это было не железо, а масло. Взмахнула вторым мечом. Кусок решётчатой двери упал на разбросанные по полу кости.

– Класс, – в одинн голос выдохнули дети.

– Что ж, – приняла решение Соня, – пойдём, Эмиль. Возьми корону-невидимку, надень на себя, активируй и держись за меня. Пойдём спасать твоих родителей.

Эмиль опрометью кинулся к короне.

– С-слушай, – боязливо произнёс он, покрепче хватаясь за доспехи на Сониных плечах. – А… может, я здесь останусь? Я буду тебе только мешать.

– Так, давай-давай, не трусь. План такой. Освобождаем твоих родителей, вы идёте за помощью к Деду Морозу, а я сражаюсь со Слендером. Избежать этого сражения не получится, я думаю.

– Х-хорошо, – убито произнёс мальчик, и Соня подумала, что он, наверное, уже сто раз пожалел о том, что сказал про чудо-доспехи.

Они вышли из темницы, Эмиль включил корону, оба стали невидимыми. Невидимым для посторонних глаз был и включенный фонарь, освещавший им путь.

Глава 8

Стыдно…

– Тихо! Ты слышишь? – шепнула Соня.

– Я и так молчал. Слышу, – ответил Эмиль.

До их слуха донеслись голоса. Один громыхающе-мощный, другой – дрожаще-тихий.

– Почему я не могу её съесть?! – возмущался Слендермен.

– Я же Вам всё объяснил, – лебезил кощей.

– Непонятно объясняешь!

– Ох, тогда объясню ещё разок. Мне это нетрудно.

– Слушаю!

Ребята уже различали очертания гигантской фигуры, её белую голову. Когда до собеседников оставалось шагов двадцать, они спрятались за колонну. Эмиль слез с Сониной спины. Чтобы сохранить невидимость, дети взялись за руки и выглянули из-за колонны по её разные стороны.

В свете зримого только для них луча фонарика они видели жалкую, подобострастно сгорбленную спину кощея. Соня не сомневалась, что в этот момент Эмиль вспыхнул от стыда. Она чуть крепче сжала его руку.

Тем временем Кеша в который раз объяснил своему господину, почему он не может съесть Соню:

– Девочка носит на шее оберег, который её охраняет, – бубнил он.

– А зачем ты притащил мне еду, которую я не могу сожрать!?!

Слендер резко нагнулся и навис своей страшной башкой прямо над упавшим от страха кощеем.

– А-а-а! Я… Я могу попробовать снять с неё оберег! Это волшебная вещь! Его можно надеть Вам!

– Зачем?

– С ним Вы станете неуязвимым!

– Во-о-от, как? – Слендер выпрямился во весь рост и почесал длинной рукой затылок.

«Видимо, он туповат», – сделала вывод Соня.

На Кешу ей было смотреть неприятно. Льстивый предатель. Хотя девочка понимала: кощей действует вынужденно. И всё же…

– Ну, так что? – тем временем проблеял Кеша.

– Хм-м-м, я согласен. Но для начала скажи: принёс того мальчишку?

Дети наблюдали кощея со спины, но оба почти физически ощутили, как он ещё больше побледнел.

– Э-э-э-хе…хе-хе-хе… Н-нет, Господин. Н-но обещаю, я его достану…

– Мне надоело ждать!

Слендер в сердцах махнул ручищей и задел стоящую рядом колонну. Та разрушилась, из неё вдруг выпала женщина. Она падала с огромной для человеческого роста высоты – почти из-под потолка – и разбилась бы. Но Слендер с удивительной лёгкостью поймал её, просто махнув в обратную сторону той же рукой, которой разбил темницу.

Женщина была невообразимо худая, с длинными спутанными белыми волосами, с такой же неестественно белой кожей. Увидев женщину, Эмиль судорожно вздохнул, а Кеша издал звук, похожий на всхлип. Соня поняла, что это мать Эмиля. Её тело в длинной некогда белой рубашке (или, может, это когда-то было платье), обмякло в ручище монстра. Она была в обмороке.

Слендер повернул голову в её сторону. При этом у Сони возникло ощущение, будто безглазый и безносый монстр, принюхиваясь, разглядывает жертву.

– Мне надоело ждать, костяшка, – наконец пробасил он. – Я очень хочу есть.

– Нет… – в страхе пропищал Кеша.

– Если я съем не ребёнка, долголетия не прибавится, зато будет наслаждение желудку.

Рука с белой женщиной неотвратимо приближалась к гигантскому лицу, на котором вдруг стал прорезаться красный рот.

– Нет! – в один голос закричали кощей и Эмиль.

– Пора! – шепнула Соня и, отпустив руку Эмиля, сунула ему фонарь, шагнула из-за колонны, оттолкнулась и подпрыгнула, взмахнув мечом.

Слендер ещё не успел ничего сообразить, а его пальцы уже падали вниз. Следом падала и беловолосая женщина. Зато Кеша среагировал мгновенно, увернувшись от обрубков и подхватив налету жену.

Соня приземлилась.

– Ну же, Эмиль! Давай! – закричала она.

– А-А-АУ-А-ЭА-ЭА! – оглушительно орал Слендер.

Он ударил щупальцем, Соня увернулась.

– Эмиль! – взывала она.

Мальчик слышал, видел, понимал, что нужно… необходимо бежать, чтобы спасти родителей, но не мог пошевелиться. Ужас сковал его.

В какой-то момент хаотично метавшееся другое щупальце едва не задело отца с матерью на руках. Кеша увернулся, лицо мамы попало в луч фонаря, и Эмиль увидел, какое измученное у неё лицо. Ноги сами собой сорвались с места. Эмиль-невидимка стрелой подбежал к отцу, схватил за рукав.

– Папа!

– А!? Эмиль? Как ты выбрался? Подожди…

Кощей, сразу став невидимым для Слендера и Сони, увидел своего сына. Эмиль держал его за руку, но казался задрапированным плотным тюлем, такой же полог накрыл и жену, которую он по-прежнему прижимал к груди. Кеша прекрасно знал, что это значит:

– Неужели корона? Она же была у…

– Да-да, у девочки Сони, которая спасла Сказочную страну, и которую ты… ты обманул! Если ты не понял, это она спасла меня, и маму, и тебя! Бежим отсюда!

***

Эмиль и Кеша с безжизненным телом жены на руках уже были на улице, когда Эмиль сказал:

– Скорее к Деду Морозу! Ему надо всё рассказать!

– Нет! – испугался кощей.

– Но… Соня в опасности! Ведь это она освободила нас только что!

– Эмиль, твоей маме нужна помощь.

– Так Дед Мороз же – добрый волшебник! Ты что, забыл? Попросим его помочь!

– Ни за что! – взвизгнул Кеша. – Он же меня заморозит! И вообще, незачем старику знать о том, что здесь случилось. Я виноват, понимаешь? Я могу лишиться работы…

– А Соня?

– Плевать…

Эмиль замер. Он смотрел на своего отца, и горькое чувство закипало в нём. Как… Как его отец может быть таким… таким… Он не находил слов, а волна ненависти и слёз тошнотой подкатывала к горлу. Когда-то Эмиль старался подражать отцу, хотел вырасти, похожим на него.

Мальчик отпустил отцовский рукав.

– Мне стыдно… – произнёс он тихо, глядя в пол.

– Что ты сказал? Я не расслышал. Повтори, пожалуйста, – одной рукой прижимая к себе жену, Кощей лихорадочно шарил по стене.

Эмиль знал, что один из кирпичей здесь был замаскированным порталом, но не двинулся, чтобы помочь.

– Мне стыдно! – выкрикнул он, кощей чуть не уронил жену.

– Чего ты орёшь? За что тебе стыдно?

– За то, что я твой сын, – твёрдо произнёс Эмиль.

– Как ты со мной разговариваешь? – возмутился кощей, повернувшись к мальчику. – И почему же тебе стыдно быть моим сыном?

– Я не хочу быть сыном эгоиста и предателя!

Эмиль выпрямился, в его глазах полыхнул белый огонь. Это было то самое пламя, появление которого у чистокровных детей кощеев и детей кощеев-полукровок означает момент пробуждения магической силы. И у каждого оно своего цвета.

– Мой мальчик! В тебе проснулась магия! – ахнул кощей.

Потом до него дошёл смысл сказанного сыном слов, Кеша замер.

– Я…эгоист? – с тихой яростью спросил он. – Я… предатель?

– Да! – белый огонь в глазах Эмиля полыхнул ещё ярче.

– Как ты смеешь? – бледное лицо кощея пошло красными пятнами, он почти задыхался.

– Смею! И ещё скажу! Мне стыдно, что раньше я хотел быть таким, как ты. Теперь я вижу, этому не бывать, потому что мы – абсолютные противоположности.

– И в чём же выражаются эти противоположности?

– А в том, что я, в отличие от тебя, благодарен Соне за спасение и отплачу ей тем же.

– Ах, вот оно что, – в голосе кощея больше не было ни угроз, ни ярости, в нём опять появилось что-то жалкое, просящее. – Я сотру тебе память об этой девчонке и обо всём, что здесь было! Мы снова заживём, как нормальная счастливая семья, в которой все друг друга любят!

Он протянул свободную руку к Эмилю, но тот вдруг вцепился в неё, и отец с сыном обнаружили себя… в тронном зале дворца Изумрудного города.

– Кеша? – изумлённо возгласил бархатный баритон.

Кощей и Эмиль одновременно повернулись на голос.

– Дед Мороз! – обрадовался Эмиль.

– Что с Варей? – продолжал вопрошать, теперь уже беспокойно, рослый седобородый старик.

– А-а-а-э-э-э… Всё… Всё в порядке, господин Мороз, она… она п-просто в обморок упала, – бормотал белый как полотно кощей.

– Неправда! – выскочил вперёд Эмиль. – Дедушка Мороз, Соня в опаснос…

– Эмиль! Прекрати! – схватил его за шиворот Кеша. – Простите, господин, простите, принцессы, мы уже уходим.

– Не-е-ет, Иннокентий, подожди. Веселинка, позови врачей, пусть осмотрят Варю.

Красивая кудрявая девушка тут же сорвалась с места, только рыжая коса сверкнула.

Через мгновение дверь в дворцовый зал снова распахнулась, бригада людей в белых халатах с медицинскими чемоданчиками вихрем ворвалась, уложила пациентку на носилки и унеслась.

– А теперь, – сказал Дед Мороз, – я хочу послушать Эмиля. Ты хотел сказать что-то про Соню…

– Да, Дедушка Мороз! Соня Маус в опасности!

И Эмиль коротко рассказал, что произошло.

Кеша пытался его остановить, но натыкался на всё более хмурый взгляд Деда Мороза, и слово замирало на его устах. Когда Эмиль замолчал, Дед Мороз тяжело поднялся, подошёл к Эмилю, положил руку на его плечо.

– Молодец, Эмиль. Молодец, что всё рассказал. Правильно: друзей надо выручать. Но…

Дед Мороз присел на корточки, его большое доброе лицо оказалось прямо напротив лица Эмиля.

– Но… с папой ты чуток погорячился. Постарайся сдерживать эмоции. Особенно теперь, когда у тебя открылся дар телепортации.

– Да, господин, я постараюсь, чтобы у него больше не было вспышек гнева, – проворковал кощей и тут же об этом пожалел.

Дед Мороз смерил его пронизывающим ледяным взглядом. Кощей съёжился. На мгновенье он словно оказался в коже сына и почувствовал то, что всё это время чувствовал Эмиль – жгучий стыд за кощея Кешу.

– С тобой мы поговорим позже, – холодно произнёс Дед Мороз. Кощей съёжился ещё больше.

Добрый волшебник поднялся, выпрямился во весь богатырский рост:

– А сейчас – в путь.

Он оглянулся:

– Эй! Сказочный народ! Вывозите мои сани! Впрягайте Декабря, Января и Февраля. Мы вылетаем!

– Эмиль, – он взял мальчика за руку, – попробуешь телепортировать нас как можно ближе к тому месту, где осталась Соня?

– Не знаю, получится ли, но я постараюсь…

– Если говоришь, что не уверен, значит – готов, – сказал ему Дед Мороз. – Знаешь, чьи это слова?

– Нет.

– Это слова Величайшего Льва, создавшего ещё один прекрасный мир. Его имя – Аслан⁵. Помни эти слова.

Глава 9

Будешь моим другом?

Соня подпрыгнула, взмахнула сразу двумя мечами и отрубила монстру пальцы. Мама Эмиля сразу стала падать, но Кеша успел её подхватить. Соня приземлилась.

– Ну же, Эмиль! Давай! – закричала она.

Но Эмиль стоял за колонной, цепенея от страха, и смотрел полными ужаса глазами на поле битвы.

Послышался страшной силы удар, это щупальце орущего Слендера ударило по тому месту, где только что стояла Соня. Девочка успела увернуться.

– Эмиль! – вновь крикнула она.

Другое щупальце едва не раздавило Кешу, прижимавшего к тощей груди бесчувственное тело жены. Ещё мгновенье, и они исчезли. Значит, Эмиль сумел побороть страх. Молодец. «Осталось самое сложное: пока сражаешься с монстром, ждать помощи и дождаться её живой», – подумала Соня и ринулась в атаку.

Костюм был потрясающе манёвренный, но мечи оказались слишком коротки, чтобы одним махом отрубить гиганту целиком руку или ногу. В течение пяти минут Соня изранила Слендера так, что на нём, казалось, нет живого места. В какой-то момент Соня подсекла ему на коленке сухожилие, он тяжело осел на пол. Изрезанные и даже слегка укорорченные в бою щупальца были, однако, всё также быстры и опасны. Несколько раз Соня не успевала увернуться и была сбита с ног. Если бы не волшебный костюм, неизвестно, чем бы всё кончилось.

– Я тебя не вижу! – ревел монстр. – Но я тебя чувствую! Рано или поздно ты устанешь! И тогда я раздавлю тебя! А ты ещё будешь жива и станешь долго мучиться…

«А ведь он может оказаться прав», – подумала Соня и продолжала, отбиваясь, ранить его. Подрезала суставы на плечах. Руки с обрезанными пальцами повисли. Тогда к взмахам щупалец Слендер прибавил вращения головой и лязганье зубами.

Нужно как-то снести монстру его огромную голову. Но как это сделать коротким мечом, не рискуя самой угодить чудовищу прямо в рот? Разрабатывать стратегию было некогда. Соня едва успевала уворачиваться от ударов щупалец, которые становились всё короче, дистанция между ней и Слендером сокращалась.

Вдруг в памяти мелькнул фрагмент из увиденного как-то японского аниме «Атака Титанов». Может попробовать взять пример с героев сериала – обычных людей, которым пришлось сражаться с титанами? Они прыгали великанам на спину и делали надрез чуть ниже шеи. Это срабатывало, титаны падали. Слендер – правда, не титан. Но… что она потеряет, если попробует?

Соня оттолкнулась от метившего в неё щупальца, высоко подпрыгнула, приземлилась точно на шею монстра, взмахнула мечом… Но… не заметила, как на неё движется другой обрубок щупальца. Сильный удар сбил её с ног. Затем ещё удар, уже об колонну. Третьего удара, об пол, Соня не почувствовала, потому что на миг потеряла сознание.

Зато когда сознание вернулось, она ощутила сильную боль во всём теле, особенно в области рёбер. «Сломаны», – догадалась Соня, застонала, открыла глаза и увидела нависшего над ней гигантского белого паука. Ноги его показались Соне разной длины. Паук чуть дёрнулся, и Соня вдруг поняла – то, что она приняла за паучье туловище – голова Слендера, ноги – щупальца, на которых он теперь мог передвигаться. «Паук» дёрнулся ещё раз и… начал падать. «Это конец», – подумала Соня и зажмурилась. Прошла минута, другая. Ничего не произошло. Соня приоткрыла один глаз: над ней по-прежнему нависало нечто, похожее на стеклянную скульптуру Слендера. Враг превратился в лёд? Весь, целиком! Соня открыла рот, но так и не произнесла ни звука. Оберег? Он здесь и такое может? Заморозил не голову или щупальце, а всего Слендера превратил в ледышку и возвращать ему прежний вид, похоже, не собирается?

Нет. Это был не оберег. Конечно, частично он помог, но основную работу выполнил посох Деда Мороза, телепортировавшегося сюда с Эмилем, Снежкой и Кешей. Соня сразу увидела их. Все четверо сидели в санях, в которые были запряжены три белых коня – Декабрь, Январь и Февраль, и три бурых оленя во главе с самим Леоном. Посох в руке Деда Мороза ещё сверкал, словновозмущённый коварством Слендера. Дед и его попутчики напряжённо всматривались в Сонино лицо. Когда девочка пошевелилась, в санях тут же поднялась суета.

– Соня! – Снежка выскочила из саней и бросилась к подруге.

Вслед за ней выпрыгнул Эмиль и, телепортнувшись, первым оказался возле своей спасительницы.

– Что с тобой? Ты как? – наперебой вопрошали друзья.

– Ребята, не знаю, мне больно. Наверное, рёбра сломаны.

– Фух! – облегчённо выдохнула Снежка. – Это легко поправимо. Как снять твой костюм?

– Надо произнести: «Костюм, жди следующего боя», – подсказал Эмиль. – Но это должен сказать тот, кто в костюме. То есть ты, Соня.

– Костюм, жди следующего боя, – послушно повторила девочка.

Доспехи мгновенно испарились, в руках у Сони оказалась маленькая коробочка.

– А теперь, постарайся не шевелиться.

Снежка аккуратно развела Сонины руки в стороны и стала прикасаться к туловищу в области рёбер. После жаркого боя это было приятно. Лёгкий холодок пронизывал тело, а там, где прикасались Снежкины пальцы, появлялось голубоватое свечение, и утихала боль.

Вскоре Соня уже могла сделать глубокий вдох и полный выдох.

– Спасибо, Снежка.

Снегурочка и Эмиль помогли воительнице подняться. Та пошатнулась, едва не упав, Эмиль телепортнулся ей за спину, успел поддержать.

– Ноги «гудят», – вздохнула Соня. – Ни разу ещё так не уставала. Слушай, Эмиль, а когда ты научился такому… трюку?

– Недавно. Во мне проснулась магия. Обычно у полукровок она появляется в подростковом возрасте. А у меня как-то слишком рано. Не знаю, хорошо это или нет.

– Конечно, хорошо! – воскликнула Снежка. – Иначе мы бы не успели!

– Д-да, ты, наверное, права, – нерешительно сказал Эмиль.

Соня взглянула на него, выражение лица мальчика вдруг стало таким же робким и боязлывым, как было вначале их знакомства.

– Эй, ты чего? – спросила девочка.

– Э-э-эм… А-а-а-а… С-соня, я…я могу тебя спросить кое о чём?

– Спрашивай, конечно.

– Ты… ты будешь моим другом? – Эмиль с надеждой взглянул в Сонины зелёные глаза.

– Эмиль, что за вопрос? Конечно, буду! – воскликнула девочка и обняла его.

– Даже, если мы будем видеться нечасто… Ты всё равно будешь со мной дружить? – на всякий случай уточнил Эмиль.

У него уже был горький опыт. Он дружил с мальчиком и девочкой – Колей и Изабелью, такими же полукровками, как и он сам. Дружба их началась ещё в детском саду (да, и в сказочном мире есть детские сады!), а когда дети перешли в третий класс, семьи Коли и Изабели переехали куда-то далеко, в человеческий мир, забрав с собой детей. Долгое время они не видились с Эмилем, но переписывались в соцсетях. Потом Коля перестал писать и реагировать на позывные Эмиля, за ним замолчала и Изабель. Только Эмиль, как дурак, всё писал им в чатах, писал, посылал красивые открытки, поздравлял с праздниками.

А однажды… они всё же встретились. Но вместо радости Эмилю пришлось испытать разочарование. Нет, его не обзывали, не дразнились, просто… прошли мимо. При этом Эмиль был твёрдо уверен: оба, и Коля, и Изабель, его увидели и узнали. Мальчик сперва пытался придумать им оправдание: спешили или обидились на что-то давнее, чего сам Эмиль не помнит.

Он рассказал об этом маме. «Нет, Эмиль, – вздохнула она. – Тебя увидели, узнали, но даже не махнули тебе рукой, не кивнули… Так не поступают даже с просто знакомым человеком, не то, что с другом. Они – не друзья тебе».

Эмиль и сам это понял, и с тех пор старался ни к кому не привязываться, никого не пускал в своё сердце. Но Соня – исключение. Она не такая, как Коля и Изабель, не может быть такой… Она спасла его и маму, так же как раньше спасла Волшебную страну. Сейчас Эмилю казалось, что ещё там, в камере, усыпанной костями, едва увидев Соню, он сразу понял, что эта девочка не способна предать.

– Конечно, Эмиль, – Соня, наконец, выпустила его из объятий, – Мы будем друзьями даже в разлуке!

– Мы же с Соней друзья, – поддакнула Снежка, – Хоть и не видились долгое время. А можно и мне с тобой дружить?

– Ага, – улыбнулся мальчик, перевёл взгляд на сани и нахмурился.

Там всеми покинутый, нахохлившись, сидел Кеша. Он тщательно изучал пол, изредка бросая взгляд в сторону молодёжи. Дед Мороз в это время чистил своих рысаков и тоже поглядывал на ребят.

– Я сейчас, – сказал подругам Эмиль и направился к отцу.

Он подошёл, насколько позволяли бортики саней, вплотную к Кеше, чтобы не слышали Дед Мороз и девочки, тихо сказал:

– Тебе нужно извиниться. Перед ней…

Эмиль ожидал, что отец начнёт отнекиваться. Но тот встал, и поплёлся к девчонкам. Когда он приблизился к Соне, мальчик уже поджидал его рядом с ней.

Кеша долго вздыхал, топтался, несколько раз намеревался уйти обратно к саням, возвращался и, наконец, произнёс:

– Прости меня, Соня.

Воцарилась тишина, даже кони перестали фыркать, а олени чесать рога о колонну.

Кеша перевёл дух.

– Прости… Я был…мерзавцем и эгоистом. И трусом впридачу. Это недостойно современного кощея. Прости…

– Эх, Кеша. Я понимаю, ты делал это вынуждено. Однако… Сможешь ли забыть тех детей, которых… которые…

– О них я позабочусь, – подошёл Дед Мороз. – К завтрему они будут уже готовы.

– Как готовы? К чему готовы? Кто готов? – удивилась Соня.

– Я гонялся за этим монстром уже давно. Однажды даже поймал его. Мне удалось оживить некоторые его жертвы. Только некоторые, потому что он сбежал. На этот раз в оживлении мне поможет Кеша.

– Оживить!? Как?

– О-о-о-о… Если я начну тебе объяснять, у тебя случится… как это … взрыв мозга! – улыбнулся Дед Мороз.

Соня тоже заулыбалась и только тут заметила, что замороженный монстр исчез.

– А где… – начала она и осеклась, заметив в руках Деда Мороза маленькую фигурку ледяного Слендера.

– Так будет удобнее его нести, – пояснил Дед Мороз.

Он вытащил из кармана круглые часы на цепочке, поцокал языком:

– Ой, Соня! Тебе уже давно пора спать!

И действительно, Соня почувствовала, что валится с ног от усталости. Она зевнула и…

Глава 10

Выписка

Проснувшись, Соня обнаружила, что лежит на своей кровати в собственной палате. Издалека доносился какой-то странный звук, Соня пока не поняла, с чем его связать. Она чувствовала себя, на удивление, выспавшейся, но вставать не хотелось. Соня сладко потянулась, повернулась на другой бок и увидела на соседних кроватях двух девочек лет пятнадцати – шестнадцати. Они тихонько перешёптывались, чтобы не разбудить младшую соседку.

– Вы, что, новенькие? – еще хрипловатым с просоня голосом спросила Соня.

Девочки замолчали, с интересом уставившись на Соню.

– Здрасте, – сказала одна.

– Я – ваша тётя, – добавила другая.

– Тебе, что, нездоровится? – спросила первая.

– Ты нас действительно не узнаёшь, или прикалываешься? – подозрительно спросила другая.

– Э-э-э… нет, – ответила Соня.

– Ясно, нет – не узнаёт, и нет – не прикалывается, – вздохнула первая. – Окей, напомю. Я – Катя. Катя Лидских.

– А я – Клара Боева, – представилась вторая.

У Сони глаза так и полезли на лоб.

– Может, ты и третью подругу из нашего трио не помнишь? – усмехнулась Катя.

– Тогда мы и про неё напомним…

– Рита…

– Римова.

– Рита!? Катя!? Клара!? – Соня так и села на кровати. – Но вы же…

– Что мы? – спросили хором девушки.

И тут до Сони, наконец, дошло. Конечно же! Вот о чём говорил Дед Мороз! Он вернул всех детей к жизни! А Кеша изменил им память! И это значит, что в больнице прибавилось пациентов. Но самое главное – Соня больше не будет изгоем, потому что врятли теперь кто-нибудь вспомнит (спасибо Кеше) о событиях, которые вспоминать не следует!

– Ах, простите, это я так, ничего, – Соня ладошками потёрла глаза. – Я просто, наверное, ещё не проснулась. Мне снился нехороший сон, я приняла его за правду.

– Бедняжка, – пожалела её Катя.

– Не дрейфь, со всеми бывает, – махнула рукой Клара.

Соня радостно заулыбалась: поверили!

***

В этот день из больницы Хейгана выписалась уйма детей. Среди них были и Клара, и Рита, и Катя. Алик тоже выписывался и был счастлив, хотя, конечно же, ничего не помнил о встрече со Слендером и о потере голоса. Пребывание в карцере он (как и прочее население больницы) воспринимал как «временное изолировние по причине ОРЗ с продолжением профильного лечения», именно так было написано в его медкарте.

Сразу после завтрака к Соне подскочила Настя:

– Пошли играть?

– Ага, – обрадовалась Соня.

Взявшись за руки, девочки побежали вместе с другими детьми в игровую. Конструктор, шахматы, куклы, машинки, мозаика, кубики… – всё двигалось, шумело, ссорилось, мирилось, смеялось… Соня была счастлива. Наигравшись, она тихонько отделилась от группки девчонок, наблюдающих за шашечной игрой «Охотники и волк». Чёрным волком на этот раз была шоколадка, четырьмя белыми охотниками руководила Настя.

Соня, шепнув что-то дежурной медсестре, выскользнула из игровой и вскоре вернулась с рисовальными принадлежностями. Она обратила внимание, что медсестры на месте уже не было (чему она, впрочем, не удивилась). Девочка уютно устроилась на диванчике, поджав ноги и положив альбом на подлокотник. На альбомном листе появился продолговатый шар, привязанный двумя нитками к вешалке. По мере того, как рисунок наполнялся красками, стало понятно, что вешалка – вовсе не вешалка, а силует элегантного мужского костюма; ниточки – границы шеи, а шарик – огромная голова Слендера. На Сонином рисунке Слендер обречённо смывал себя в унитаз.

Соня так увлеклась, что не заметила, как кто-то сел рядом.

– Привет, Мышка, – пропел мурлыкающий голос.

Хорошее настроение сразу улетучилось, на смену ему пришло раздражение. Соня резко повернулась. Как относиться к человеку, который ради собственной безопасности убивал других, она ещё не решила. Да, Кеша делал то же самое, но он хотя бы спасал семью. Соня уже успела простить его: раскаялся, стёр у больничного населения ненужные воспоминания, подкорректировал память у воскрешённых Дедом Морозом детей, словом, исправился. А Серый…

Ох, как она ненавидела эту мутную загадочность на его физиономии! Конечно, теперь он ничего не помнит, но факт остаётся фактом. «Оля-2»⁶, – подумала Соня и, ничего не ответив, отвернулась.

– О! Какие мы недовольные, – ухмыльнулся Сергей, придвинулся ближе.

Соня, не оборачиваясь, продолжала рисовать.

– Знаешь, а ты красивая. Для своих лет, – заговорил он.

Соня вспыхнула.

– Я ещё ни разу не встречал десятилетних девочек, которые бы сумели так отшить меня. Да ещё и в первый же день знакомства! – Серый придвинулся ещё ближе и оказался вплотную к Соне.

Девочка отодвинулась.

– И потому, знаешь, что я сделаю? – спросил он.

Не дожидаясь ответа, вдруг схватил её, посадил к себе на колени и стал делать вид, что собирается поцеловать. Соня в приступе ярости изо всех сил брыкнула ногой, съездив наглецу коленом по физиономии. Его хватка тут же ослабла. Одной рукой Сергей схватился за лицо, сквозь пальцы просочилась кровь. Соня, сделав скачок с его колен, словно мышка из западни, отбежала на безопасное расстояние.

– Что ты делаешь!? – она была просто в бешенстве, до такого состояния её никто ещё не доводил. – Мне не пятнадцать, чтобы целоваться с тобой!

– Я же пошутил! – оправдывался Серый, пожалуй, впервые в жизни. – Я что, дурак целоваться с маленькой девчонкой?

– Идиот! – Соня подошла и влепила Серому пощёчину.

– Ненормальная! – Теперь он держался за лицо обеими руками.

Не осознавая, что разыгравшуюся сцену с самого начала с интересом наблюдает вся игровая, и что в эту минуту все смотрят на неё, Соня, гордо подняв подбородок, вышла из комнаты. А направилась она в кабинет Лэла Лэлоевича (вскоре, правда, вернулась, чтобы забрать рисовашки). В кабинет врача она шла вовсе не для того, чтобы жаловаться, а чтобы спросить, скоро ли её выпишут.

– Завтра, мышка, – улыбнулся доктор.

– Ой, правда? – обрадовалась Соня.

– Да. Сона, ты какая-то красная. Что-нибуд случилос?

– Нет, Лэл Лэлоевич, – Соня стала совсем пунцовой, – это я от игры раскраснелась.

***

Утром Соня собрала вещи, упаковала рисунки, спустившись с выпиской и вещами в приёмные покои больницы, обнаружила, что мама с папой уже там.

– Что это у тебя? – удивилась мама, глядя на корону.

– Подарок Деда Мороза, – Соня терпеть не могла лжецов и предпочитала либо помалкивать, либо говорить правду.

– Можно примерить? – неудивилась мама (только что ведь отпраздновали Новый год, через два дня еще и Рождество, а в больнице Хейгана лежали дети, вполне понятно, что медработники пригласили в гости артистов). – Какая красивая! Прямо, как настоящая!

Она потянулась к призывно блестевшему камушку.

– Не трогай! – вскрикнула Соня.

Мама отдёрнула руку.

– Почему? – испуганно спросила она

– Он… может отвалиться, – нашлась Соня. – Мам, извини, что я тебя напугала. Просто корона очень красивая, только… камушек слабо приклеен, боюсь потерять.

– Правильно боишься, – сказал папа. – Вещи надо беречь. А корону мы укрепим.

– Да-да, – согласилась мама и отдала корону Соне.

Вот и всё. Вещи сложены в багажник, корона спрятана в Сонин рюкзачок, с которым она теперь не расстанется до самого дома. А там…

Семья Маус погрузилась в машину, папа завёл мотор, автомобиль тронулся и поехал в родной Орёл. Отпуск закончился…

Конец

Тайна Монстра в костюме

ОГЛАВЛЕНИЕ

Пролог – стр. 1

Глава 1. Накрывшийся отдых – стр. 2

Глава 2. Первые знакомства – стр. 4

Глава 3. Легенда – стр. 10

Глава 4. Испуг– стр.18

Глава 5. Однажды поздно ночью – стр. 22

Глава 6. Кабинка – стр. 30

Глава 7. Предательство – стр. 41

Глава 8. Стыдно – стр. 47

Глава 9. Будешь моим другом? – стр. 52

Глава 10. Выписка – стр. 57

Список книг о девочке Соне и её друзьях:

Книга 1. Приключения Сони и Сашки в Сказочной стране

Книга 2. Приключения Сони в картинной галерее

Книга 3. Тайна Монстра в костюме

Книга 4. Как стать принцессой

Как стать принцессой

Двор был неопрятный, находился рядом с заброшенным двухэтажным домом старинной постройки, поэтому и сам был заброшен. Никто не следил за ним, и двор всё более походил на джунгли. Здесь было прохладно, таинственно… Однако, никто не играл в смелых исследователей и следопытов, вроде Индианы Джонса, никто не изображал Маугли, воюющего с Шерханом.

Соне тоже отчего-то здесь было неуютно, она не надеялась найти в местных джунглях удобный для себя уголок, но почему-то не ушла, а, напротив, двинулась в самые дебри, огибавшие безмолвный пустоглазый дом. «Куда я лезу? Зачем я лезу?» – с удивлением спрашивала себя Соня и упорно, ломая ветки, раздирая колючие кусты, двигалась дальше. Вдруг ей что-то померещилось в буйной зелени. Что-то тёмное, продолговатое лежало горизонтально в самой чаще. Не понимая, почему сердце так колотится, Соня рванулась дальше через сплетение веток, вдруг под ногой что-то хрустнуло, щиколотку пронзила резкая боль, Соня упала и выкатилась из зарослей прямо к небольшой колченогой скамейке.

Отряхнувшись, плюхнулась на скамью, облокотилась на спинку, прикрыла глаза.

Блаженство. Тишина как в лесу. Только пение птиц, стрекот кузнечиков, лёгкое дуновение ветерка. Дом отбрасывал на лавку прохладную тень.

Что ещё нужно для счастья?

Вдруг девочка почувствовала чей-то пристальный взгляд, приоткрыла один глаз, второй…

Перед ней стоял мальчик. Примерно её роста. Голова завёрнута белой тряпкой вроде тюрбана, но так, что видны только глаза. Он стоял тихо, неподвижным взглядом уставившись на Соню.

– Тебе чего? Сесть хочешь? – Соня недовольно покосилась на лавку, места рядом с ней было предостаточно, но она всё же подвинулась.

Мальчик не шелохнулся, продолжая всё так же неподвижно глазеть на Соню. Её это, понятно, уже начало напрягать.

– Ты садиться будешь? Или как? – раздражённо спросила она.

Мальчик снова не ответил.

Соня начала злиться и нервничать.

– Слушай, садись или проваливай отсюда, – невежливо зло сказала она. Только теперь обратила внимание на его одежду. Кожаный жилет, мешковатые штаны, обувь с острыми носами. Но самое главное, что поразило Соню, –висевшая сбоку на поясе самая настоящая сабля. Такие она не раз видела в музеях.

«Фильм тут снимают, что ли?» – подумала девочка, огляделась по сторонам. Вокруг по-прежнему было тихо, мирно, покой нарушал своим безмолвием только непонятный маленький Мук, словно по ошибке вышедший из восточной сказки.

– Это что, сабля? – Соня настороженно встала.

Мальчик (Соня уже, почему-то не была уверена в том, что это действительно мальчик) положил на рукоять сабли руку в перчатке.

– Слушай, кто ты такой? – её голос дрогнул.

Незнакомец молчал.

– Ты, вообще, мальчик? Или карлик-убийца?

Молчание.

– Слушай, если ты немой, то иди себе гуляй, а меня оставь в покое!

Восточный Мук шагнул к ней, Соня инстинктивно вытянула руку, собираясь его оттолкнуть, но он синхронно вытянул навстречу свою руку. По всем законам физики их ладони должны были столкнуться, но Соня неожиданно для себя почувствовала, как её пальцы прошли сквозь порошкообразное вещество, подняв облако пыли.

Девочка отпрянула, скамейка оказалась ближе, чем она ожидала, Соня с размаху на неё села, чихнула, и… провалилась в…

Продолжение следует…

В книге использовано художественное оформление автора.

Примечания

1

Личи – китайская слива

(обратно)

2

«Приключения Сони в Картинной галерее» – вторая книга серии про Соню и её друзей

(обратно)

3

«Криппипаста» – серия страшилок с участием яйцеголового безликого монстра по имени Слендермен и других персонажей.

(обратно)

4

«Терновый куст»٭ – сказка, в которой Лис ловит Кролика и грозит смертью. Кролик обманывает Лиса, уверяя, что терновый куст для него – страшнее смерти. Лис, поверив, бросает хитреца в куст, Кролик благополучно убегает, предварительно признавшись Лису, что терновый куст – его «дом родной».

(обратно)

5

Аслан – Великий Лев, создатель Нарнии из произведения Клайва Льюиса «Хроники Нарнии»

(обратно)

6

Оля – персонаж из другой книги о Соне. Девочка, которая принесла Соне много неприятностей и, чуть было, не заточила её навечно в параллельном мире оживающих картин и жутких фантазий.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***