Идеальный хаос [Нэшода Роуз] (fb2) читать онлайн

Нэшода Роуз Идеальный хаос Серия: Неуправляемые — 1

 Перевод: Татьяна Е. (пролог –19 глава), Виктория Горкушенко (20 глава — эпилог)

Редактура: Sunshine

Вычитка: Виктория Горкушенко

Оформление: Виктория Горкушенко

ПРОЛОГ

Джорджи

Расправив складки на покрывале, я положила коричневого кролика напротив декоративной подушки в бело-розовый цветочек. В шестнадцать я была уже взрослой для мягких игрушек, но это был подарок моего брата, впервые отправившегося на войну в Афганистан.

Я выпрямилась, но заметила, свисавший с правой стороны угол простыни и быстро заправила ее обратно под матрас. Идеально. Мне нравится… нет, я одержима порядком. Все должно быть на своих местах, даже я. Я придерживалась постоянства: в повседневной неяркой одежде, цвете волос и планировании дел на день. Зачем беспорядок в чем-либо? Мой брат часто дразнил меня и говорил, что мне, как и ему, следует присоединиться к Канадским Вооруженным Силам. Мне, возможно, нравится чистота и аккуратность, но я ненавижу борьбу, кровь, оружие и, конечно, любой вид убийства.

Коннор знал это. Он помог мне похоронить мою золотую рыбку Голди на заднем дворе, когда мне было семь лет и хомячка Фидлхэда, когда мне было десять. Рядом с задней оградой есть специальный камень, сделанный Коннором для него. Я могла увидеть его, каждый раз, когда смотрела в кухонное окно.

Я дернулась из-за звука хлопнувшей дверцы машины, который раздался будто бы у нашей подъездной дорожки. Солнце только взошло над горизонтом. Шесть утра слишком рано для гостей, вдобавок это было воскресенье, и у отца с мамой есть правило спать дольше обычного. Я всегда поднималась рано, желая опередить начало дня. Еще одна причина, по которой, как говорил Коннор, мне будет лучше в вооруженных силах. Хотя мы оба знали, он никогда не позволит мне находиться даже рядом с опасной ситуацией, с чем я полностью была согласна. Опасность для меня — это если пропадет мой шампунь, и мне придется использовать вместо него шампунь своего брата.

Но Коннор должен был вернуться домой только через месяц, так что значит… Внезапная дрожь охватила тело, парализуя меня на месте, так как я поняла, почему кто-то может быть у нашей подъездной дорожки в шесть утра в воскресенье. Я не могла дышать, будто чьи-то руки сжались вокруг шеи и душили меня.

Нет.

Нет.

Я потрясла головой.

Пожалуйста, не стучи.

Это разносчик газет. Рано. Он на час раньше сегодня. Через секунду я услышу лязг от удара свертка газеты о сетчатую дверь.

Крепко зажмурив глаза, я ждала знакомый звук.

Ничего.

Я вдохнула большое количество воздуха в мои истощенные легкие.

Не он. Пожалуйста, не он.

Коннор.

Коннор.

Мое сердце стучало сильнее и сильнее в грудной клетке, глаза наполнились слезами. Я не могла слышать его шаги, но узнала черные боевые сапоги лидера взвода, идущие по каменной дорожке к дому.

Я не могу потерять его. Пожалуйста.

Беги.

Беги, и это не станет правдой.

Но я не могла сдвинуться. Ноги застыли на месте, пока я ждала начала моего ночного кошмара.

Бум.

Бум.

Бум.

Будто каждый звук был ударом в живот. Нет воздуха. Я не могла дышать. Я беззвучно кричала, но ничто не останавливало страх, сжимающий мои внутренности.

Пожалуйста. Нет. Он мне нужен.

Я услышала звук открывающейся двери родительской спальни и шарканье ног по деревянному полу. Отчетливо щелкнул замок, затем открылась входная дверь, после чего послышался скрип сетчатой двери.

Потом тишина.

Казалось, что я стою в центре своей комнаты много часов, боясь выглянуть из окна и увидеть машину, которую не хочу видеть. Боюсь бежать. Боюсь двигаться. Надеясь, что я еще не проснулась, и все это окажется сном.

Да, это сон. Я проснусь в любую секунду. Позвоню сегодня Коннору. Скажу ему, как сильно скучаю и люблю его. Прошли недели с тех пор, как мы в последний раз разговаривали. Я должна была писать ему намного чаще. Почему я не делала это?

Громкий вопль моей матери пронзил воздух, и мой идеальный мир рухнул к моим ногам. Похоже на то, как если бы анаконда обвила тебя смертельным захватом и утащила под воду.

Я упала на колени, обхватив себя руками, и начала раскачиваться вперед-назад. Плач матери стал приглушенным.

Снова послышались шаги. Не тихие и мягкие, как у мамы. Не медленные и неуклюжие, как у папы, а длинные, уверенные шаги.

Нет. Уходи. Просто уходи. Это нереально.

Шаги остановились снаружи перед моей дверью, затем с характерным щелчком повернулась дверная ручка. Это открывалась моя душа и вырывалось мое сердце.

Я перестала раскачиваться.

Дверь открылась.

Я зажмурила глаза, не желая видеть его. Не готова столкнуться с ним, столкнуться с тем, что означало его присутствие здесь.

— Джорджи.

Хриплый голос Дека я узнала бы где угодно. Это пугало меня. Он пугал меня, но что пугало больше — реакция моего тела на него. Странное покалывание между ног, тепло на моей коже и напряжение в животе, будто я падаю с высоты.

Мой нос потек, я всхлипнула и почувствовала струйки слез, скользящие из уголков глаз.

— Посмотри на меня, Джорджи.

Если я проигнорирую его, все это исчезнет.

— Джорджи.

Налёт мягкости в его голосе, когда он произнёс мое имя, заставил меня открыть глаза.

Мой пристальный взгляд наткнулся сначала на длинные худые ноги в черных штанах-карго. Прямо над коленом ткань была разорвана. Грязь. Пятна грязи на штанах будто он пришел прямо из того ада, где они были.

Они. Через секунду слово «они» не будет больше существовать.

Мой взгляд нерешительно двинулся выше, как если бы мой мозг боролся за каждый дюйм. Обе руки сжаты в кулаки, суставы пальцев с длинными порезами свидетельствовали о жесткости наносимых им ударов.

Странно, кисти чистые, и все же я видела грязь на его татуированных руках и… кровь? Была это его кровь или…

— Джорджи.

Громкий внезапный звук моего имени заставил меня наклониться, и мой взгляд обратился к нему.

Его челюсть напряжена. Глаза жесткие и холодные — безэмоциональные. Он смотрел прямо на меня, ни капли сострадания не было в его пристальном взгляде. Но я видела другое. Там под его стойкой твердостью… мука, боль, темнота, которые скоро собирались стать моими собственными.

Меня начало сильно трясти, и мое горло сжалось от рыданий, раздиравших мое тело.

— Нет.

Я смогла произнести только это слово.

Пожалуйста, нет.

Несколько минут он стоял и наблюдал, как я дрожала и плакала на коленях в центре комнаты, перед тем как сказать:

— Я не смог его спасти.

Его слова кромсали меня изнутри невозможностью изменить правду, мое дыхание прервалось, слезы переполнили глаза и полились по щекам. Я сильнее сжала свое тело руками, как будто это могло помочь облегчить боль.

Не вышло.

Ничто не поможет.

Коннор.

Он ушел.

Я никогда не услышу его поддразнивания. Не почувствую прикосновение его руки, взлохмачивающей мои волосы. Не услышу его голос, зовущий меня: «Джорджи, девочка».

Он обещал вернуться.

Боль.

Страдание.

Опустошение.

Хаос.

Моя голова раскалывается от анархии, образ Коннора проносится сквозь разум. Искаженный и сломанный с проблесками света, который поглощает темнота.

Разрушение. Я разрушена. Мой идеальный мир больше не существовал. Ничто не будет прежним снова. Я никогда не буду прежней снова.

Я поднялась на ноги, схватила одеяло и стащила его с кровати, цветочная подушка и кролик упали на пол. Странный звук вырвался из моего горла, когда я бросилась к комоду и смахнула рукой с блестящей аккуратной поверхности книги, шкатулку с драгоценностями и вазу. Они рухнули на деревянный пол, и я услышала звон стекла. Серебряные сережки-гвоздики, жемчуг, кольца рассыпались повсюду.

Но я не остановилась. Не могла.

Разрушение.

Я схватила лампу с тумбочки и бросила ее через всю комнату. Электрическая лампочка разбилась при ударе о стену. Мне нужно разрушать. Все, что я сделала в чистой и аккуратной комнате, больше не существовало. Все ушло. Ничто не будет идеальным снова. Мой мир только что поломали, и я истекала кровью.

Это больно. Господи, как больно.

Направляясь к шкафу, я споткнулась об одеяло и упала на колени. Это не остановило меня… физическая боль — ничто, по сравнению с эмоциональной болью, разрывающей на части. Я поднялась и бросилась к шкафу, открыв рывком дверки.

Я сорвала одежду с вешалок — красивые нежно-желтые платья, белые, черные. Затем одноцветные блузки с пуговицами и черные брюки. Пустые вешалки качались туда-сюда на металлической перекладине, каждая вещь была сброшена на пол. Когда шкаф опустел, я подняла все, до чего дотянулась и начала рвать. Пуговицы оторваны. Шелк и нейлон порваны, рукава отдельно от основных частей — как и я. Разорванная на части.

Я беспорядочно дергала и тянула все, что могла ухватить.

Ломать.

Рвать.

Разрушить все. Уничтожить.

Закончив, я тяжело дышала. Ничего не осталось целым. Совсем как я. Мне ничего не осталось, кроме как сбежать.

Беги.

Беги.

Беги.

Я выбежала за дверь. Не могла дышать. Мне надо было выбраться отсюда. Подальше от этого разрушенного идеального мира.

Он ушел. Коннор ушел.

Мой ум был в смятении и ярости.

Побег.

Я даже не видела его, мой взор застилали слезы, гнев, боль. Он блокировал дверной проем, его широкое тело преградило мне путь.

Я все равно побежала, пытаясь обойти его.

Он поймал меня за талию одной рукой, и ноги оторвались от пола. Я кричала и извивалась в его захвате, как тряпичная кукла.

— Джорджи, посмотри на меня.

Я пиналась и вопила, стараясь вырваться, но не могла освободиться. Я знала, что никогда не буду снова свободной. Мой брат. Мой лучший друг. Был мертв.

— Отпусти. Отпусти. Отпусти.

Беги. Прочь.

— Посмотри. На. Меня.

В этот раз его голос прервал мой отчаянный порыв к бегству, и я прекратила биться, обращая взор к непоколебимому выражению глаз.

Как он мог стоять здесь? Он только что разрушил мою жизнь, жизнь моей семьи. И он стоит здесь, смотрит на меня без тени сочувствия.

— Я ненавижу тебя.

— Ты собираешься остановиться?

Грудь вздымается, сердце стучит, я осознаю, что Дек наблюдал, как я крушила все в комнате. Он ничего не сделал, чтобы остановить это. Единственное, что я знала об этом человеке, он непоколебим. Коннор всегда говорил о Деке как о лучшем, лидере взвода, потому что не имеет значения, какое дерьмо случится, Дек никогда никому не поддастся. Он стоит на своем несмотря ни на что, и он не отпустит меня до тех пор, пока я не подчинюсь его воле.

Я прекратила бороться.

Он подождал секунду, затем отпустил меня. Потом потянулся к заднему карману и вытащил маленькую книгу с потертыми краями в кожаном переплете и треснувшим корешком.

— Коннор хотел бы, чтобы он был у тебя.

Я не двигалась, уставившись на то, что, я знала, было дневником Коннора. Дек схватил мое запястье и сунул его в руку, жесткая поверхность внезапно ударила ладонь.

Имя Коннора написано наверху знакомым небрежным почерком.

Я почти упала, но Дек не позволил мне, схватив за руку. Он проводил меня в мою комнату, я не возражала. Все, что я делала, это смотрела вниз на книгу в переплете. Последняя частичка моего брата. Но этого никогда не будет достаточно.

Почувствовала мягкость матраса, когда Дек заставил меня сесть. Затем пол заскрипел, он направился к выходу.

Я взглянула вверх на удаляющуюся фигуру.

— Мне было хотелось, чтобы это был ты, а не он.

Он не отреагировал на мои слова, и, в действительности, я ничего не ждала. Это просто вырвалось. Я так сильно ненавидела, что Дек был здесь вместо Коннора. Ненавидела, что он мог вернуться к своей семье, смеяться и обнимать их, а мой брат — нет.

Он повернул голову и встретился с моими глазами. На секунду я подумала, что увидела сожаление, которое могло мне почудиться, так быстро это произошло. Или, возможно, я надеялась увидеть эту эмоцию у лучшего друга моего брата.

— Да.

Его шепот был едва различим, когда он закрыл дверь, затем я услышала уходящие твердые шаги.

Передняя дверь открылась, скрип сетчатой двери. А затем обе закрылись.

Я не имела понятия, почему сделала это, но подошла к окну, раздвинула белые прозрачные занавески и наблюдала, как он идет вниз по дорожке. Даже через стекло ощущалась напряженность в его спине и твердость шага.

Он остановился у машины и застыл на секунду. Я не могла видеть его лицо, или то, что он делает, пока он не ударил обоими кулаками по крыше машины. Затем голова опустилась вперед, плечи ссутулились.

Мои пальцы сжали тонкую ткань занавесок, и я не осознавала, насколько сильно, пока они не сорвались с карниза и не упали на пол, оставляя окно открытым.

Как будто услышав это — но я знала, что это невозможно — Дек повернулся. Наши глаза встретились. Казалось, что он мог видеть меня насквозь. Я чувствовала себя обнаженной и беззащитной, не способной отвернуться, пойманной в ловушку. Он создал эти раны. Раны, которые никогда не исцелить. Сейчас Дек — часть мрака внутри меня, от которого не убежать.

Его кивок был едва заметен, когда он разорвал связь и открыл дверцу машины.

Я смотрела, как он садится на место водителя.

Двигатель ожил с громким урчанием.

Жизнь. То, что Коннор потерял.

Я отвернулась сразу, как только услышала визг шин на улице.

Мой идеальный мир только что был брошен в разрушительный хаос. 

ГЛАВА 1

Джорджи

— Райли, смотри! Идеальный кексик здесь.

Райли фыркнула и посмотрела через плечо на парня, выходящего из своего голубого Лексуса.

— Джорджи, твой идеальный — Дек Райан, а это, определенно, не он. Кроме того, Тристан — высокомерная задница и у него ничего нет, кроме идеального тела и денег. Всего лишь мясной рулет.

Она нажала кнопку на капучинаторе, и послышалось шипение. Воздух бил струей, вспенивая молоко.

На двери звякнул колокольчик.

Я провела языком по верхней губе и подошла к кассовому аппарату, положила руки на стойку, наклонившись вперед так, чтобы подчеркнуть свою грудь. В ней не было ничего особенного, но она была моей, и я знала, как ее использовать, когда нужно.

Тристан был одет в свой обычный дорогой деловой костюм, который облегал его изумительные формы, как вторая кожа. Еще несколько недель назад, когда он начал приходить сюда, у него была палка в заднице. Он почти не смотрел на меня и совершенно точно не реагировал на мой флирт. Это было проблемой, потому что мне нужно было, чтобы он смотрел на меня, хотела я этого или нет.

Я заигрывала со всеми горячими красавчиками для видимости, но этот парень… особенный. Мне нужно было привлечь его внимание, и неделю назад я получила его. Теперь он флиртовал со мной, и подозреваю, что вскоре получу номер его телефона и приглашение на свидание.

Тристан направился ко мне: высокий, подтянутый, с уверенностью, сквозившей во всем. Его внешность соответствовала властному характеру: короткие черные волосы дополняли темные брови и квадратную челюсть. Определенно, привлекательный на вид, за исключением его властности, пугающей большинство женщин до чертиков. К счастью, я не относилась к большинству.

— Тристан, ты, как обычно, выглядишь достойным поцелуя. — Я понизила голос, чтобы он звучал немного хрипловато, но был достаточно громким, чтобы услышать. — Хотела бы я быть твоим стаканчиком кофе.

Он уловил мои слова, потому что его брови незначительно поднялись, а уголки губ дернулись. Голубая прядь упала вперед на мое плечо, он потянулся и приподнял ее, пропуская длинные тонкие волосы между пальцами.

— Голубой?

Вчера у меня были розовые пряди, но голубой — любимый цвет Тристана, учитывая цвет его машины и рубашек, которые он всегда носит. Мне действительно плевать, какой цвет волос у меня, кроме того, что я никогда не перекрашусь в оранжевый. Мне он не нравится, вдобавок это не будет гармонировать с моими зелеными глазами.

Я подмигнула.

— Захотелось чего-то голубого прошлой ночью. — На самом деле, это не было ложью. Мои подруги Эмили и Кэт уехали из города и наш обычный воскресный поздний завтрак у меня был отменен. И Дек… м-да, он на каком-то опасном задании за границей, которое я ненавижу. Предполагалось, моя жизнь будет легче без него — так и есть, когда он не присматривает за мной — и все же не совсем, потому что я волнуюсь о нем. Я постоянно скучаю по нему, но когда он здесь, это… мучительно.

Я посмотрела через плечо на Райли.

— Тристану как обычно, детка.

— Моя девочка не может быть голубой.

Моя девочка? Это что-то новенькое.

Но он мог называть меня как ему, черт возьми, хотелось, пока я получала то, что мне нужно.

— Я возможно должен что-то сделать с этим.

Мои волосы выскользнули из его хватки, он потянулся к карману, вытащил пятерку и протянул ее мне.

— Ужин?

Наконец-то. Прогресс.

Я положила руку на бедро и улыбнулась.

— Ты невероятно горяч, но встречаться с тобой — против правил заведения.

Тристан был непростым человеком, и ему точно понравится вызов. Целование его ног, так сказать, просто не пройдет с этим парнем.

— Разве это не твое кафе?

Как он узнал?

Я нигде не размещала это и никогда не упоминала. Готова поспорить, он заставил какую-нибудь бедняжку в платье до пят, сидящую за дерьмовым столом в офисе без окон, проверять цыпочек, которых Тристан хочет трахнуть.

— Мое место — мои правила. Встречаться с клиентами — вверху списка «Проклятье, нет».

Он рассмеялся и это был мурлыкающий звук, который, если бы я была заинтересована, повлиял бы на меня. Но я не была. По крайней мере, не в сексуальном плане.

— Клиенты? Это кафе.

Придурок.

Кафе было моим бизнесом, к тому же чертовски успешным. Моя рука скользнула через стойку и забрала его пятерку, специально слегка касаясь его пальцами. Я нажала кнопку на кассе, и денежный ящик открылся с громким звоном.

— Я горжусь своим рабочим местом. Кроме того, если ты отстой в постели, я буду вынуждена попросить тебя не приходить сюда снова. Ты понимаешь… напоминание и сильная неловкость.

Он положил ладони на стойку, и его игривая улыбка исчезла.

— Я действительно сосу (прим. ред. — игра слов suck — в англ. означает сосать и отстой) в постели, Джорджи, — он понизил голос и наклонился ближе, — и я буду всасывать тебя, пока ты не закричишь, и не станешь умолять.

Я прикусила нижнюю губу, пятидолларовая купюра в моей руке превратилась в скомканный шарик, и хотя я не хотела его, это было чертовски горячо.

— Этого не произойдет.

Я взвизгнула из-за знакомого глубокого голоса позади Тристана, и мое сердце бросилось наутек с головокружительной скоростью. Мое тело превратилось в непонятную смесь облегчения, что он вернулся невредимым, сексуального жара и нервных искр. Дек рядом со мной — ощущения на грани любви и ненависти.

Боже, моя жизнь — шаровая молния, катящаяся по очень опасному пути.

Райли хихикнула, протягивая эспрессо Тристана через стойку, а затем ущипнула меня за задницу. Я перевела взгляд на нее и пронзила яростным взглядом; она лишь улыбнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. От души смеясь надо мной: во-первых, из-за того, что я завизжала как девчонка, и, во-вторых, из-за того, что Дек поймал меня врасплох. Я ненавидела то, что он умел подкрадываться незаметно, как чертова мышь.

— Ты могла бы предупредить меня, — пробормотала я ей.

Она пожала плечами.

— Могла, но это бы не было забавно.

— Сучка.

Она рассмеялась, неуверенно улыбнувшись Деку.

— Привет, Дек.

Хотя его глаза смотрели на меня, он кивнул Райли. Взгляд Дека был, как будто он трогает все мое тело своими руками, — проникающий.

Дерьмо, это слово и Дек должны держаться подальше друг от друга.

Я положила скомканную купюру в кассу, схватила мелочь и захлопнула денежный ящик бедром, отдала сдачу Тристану, который, повернувшись вполоборота, смотрел на Дека.

Дек был на пару дюймов выше и мускулистее Тристана, но при этом все еще стройным и подвижным. Обе его руки покрывали татуировки в стиле «трайбл», оплетая его шею. Черная майка обтягивала выпуклости и впадины мышц, и я знала под ней имелся накачанный пресс. В конце концов, я ведь просыпалась в его кровати после того, как он вытаскивал меня из баров или с вечеринок. Естественно, Дек всегда спал на диване, но я видела его без футболки много раз. Иногда я жалела, что видела, потому что это, конечно, не облегчало мне жизнь.

Дек обладал пугающей силой. Уверенный. Неуправляемый. Этот мужчина прятал эмоции глубоко внутри. Не умение прочитать выражение его лица, делало его непредсказуемым для меня, прямо как сейчас. Он мог позволить Тристану уйти или заставить его сделать это, и я потеряю клиента и свидание, которое мне нужно.

— Душистый горошек, ты вернулся. — От одного взгляда на Дека мне захотелось его поцеловать. Просто стоять здесь и не перепрыгнуть через стойку в его объятия отнимало все силы. Я никогда не чувствовала его губ на мне. И никогда не почувствую. Я знала это. Мне говорили об этом. Меня предупредили, чтобы все оставалось так, как есть. В любом случае Дек не заинтересован во мне. Я была занозой в заднице.

Если бы он только знал, какую серьезную угрозу я представляла для него.

Тристан нахмурился, и в глазах мелькнуло раздражение.

— Твой парень?

Я рассмеялась.

— Нет. Хозяин.

Брови Тристана приподнялись, а Дека опустились еще ниже.

— Шучу. Ну, вроде. Этот задира — друг, типа того. Знаешь, тот тип друзей, от которых не отвяжешься. Пнешь его под зад, но он все равно продолжает возвращаться, как потерянный щенок.

Правда, Дек не потерянный щенок, а скорее огнедышащий дракон.

Тристан положил сдачу в карман, обхватил рукой свой эспрессо, поднес ко рту и сделал небольшой глоток. Как будто хотел удостовериться, что мы не испортили его заказ, чего мы никогда не делали, если только не специально.

— Интересная аналогия, — медленно произнес он. — Не уверен, что подходит.

Да, скорее Дек — бык, а я — красный плащ.

Тристан кивнул мне.

— Мне нравится голубой. Мой номер на пятидолларовой купюре.

И успех.

Неделю назад я испортила его эспрессо, положив пять столовых ложек сахара и половину молока. Глоток, который он всегда делал, закончился брызгами горячей жидкости в мое лицо. Это был первый раз, когда он взглянул на меня. До этого он постоянно утыкался в свой телефон. Я подмигнула ему, и раздражение исчезло с его лица, на смену пришел сердитый взгляд. Спокойно вытерев кофе с лица салфеткой, я протянула руку и промокнула уголки его рта. Я поменяла его эспрессо на настоящий и сказала:

— У тебя чертовски сексуальный взгляд. Возможно, стоит пользоваться им время от времени.

Сначала, он несколько секунд напряженно смотрел на меня, будто оценивая. Я не вздрогнула, просто уставилась на него с полуулыбкой. Думаю, ему понравилось это, потому что на его лице медленно появилась усмешка, и затем он тихо рассмеялся.

Теперь он приходил каждый день, устанавливал зрительный контакт и заводил разговор.

Я мельком взглянула на Дека, который совсем не выглядел обеспокоенным приглашением Тристана.

Типично.

Я понизила голос, но понимала, что Дек все еще может слышать меня.

— Чтобы все было ясно, я не завожу отношений. Только одна ночь.

Тристан рассмеялся:

— Я могу справиться с этим. Позвони мне.

Он кивнул Деку и направился к двери. Я впечатлена, Тристан совсем не был напуган.

Я улыбалась, глядя на Дека. И да, он сжал кулаки и был готов задушить меня. Мужчина был суперпокровительственным с тех пор, как умер Коннор. Ну, через два года после этого события, потому что Дек исчез в тот день, когда сказал мне о смерти Коннора. Я заметила его на похоронах, но он там не задержался.

Каждый день я ждала, что он вернется. Если я слышала хлопок двери машины снаружи моего дома, мое сердце начинало колотиться, и я бежала к окну посмотреть, не он ли это был. Или если я получала е-мейл с неизвестного адреса, то открывала его с придыханием и надеждой, что это от Дека. Но это никогда не был он.

Потом все изменилось: я перестала ждать, перестала проявлять интерес.

Когда он наконец-то вернулся, я пыталась избегать его, но избегать Дека похоже на толкание мизинцем грузовика с цементом. Это просто не работает. Мы спорили об этом… ладно, я спорила, пока он практически игнорировал меня. Он сказал, что уехал, потому что должен был вернуться к своему взводу за границей. Я не винила его за это. Меня бесило, что он никогда не связывался со мной. И после я чувствовала себя глупо, потому что, черт возьми, почему он будет поддерживать контакт с младшей сестрой его лучшего друга?

Дек был бесстрашен. Это то, что во мне полностью отсутствовало в шестнадцать лет, и это меня притягивало к нему. Несмотря на пугающий вид, и то, как его присутствие, казалось, заполняет всю комнату, иногда, когда он смотрел на меня, я видела нежность, которая заставляла мое сердце колотиться и вызывала трепет в животе.

Коннор рассказывал мне, что Дек сидел в колонии для малолетних преступников, затем обитал на улице. Когда я спросила, что он совершил, Коннор пожал плечами и сказал, что ничего такого, чего бы он не сделал сам. И эта его загадочность интриговала меня.

Дело в том, что технически я встречалась с ним только три раз до того, как Коннор умер. Однажды он остался с нами на две недели, когда Дек и Коннор были в увольнительной из армии. Затем перед тем, как он и брат уехали тренироваться с ООП2 (объединенная оперативная группа, элитная антитеррористическая организация). И снова, когда они вернулись домой с задания. Я спросила, почему Дек всегда приезжал к нам, и брат ответил мне, что в действительности ему некуда больше идти. Я спросила о его семье, но Коннор только пожал плечами и сказал, что группа была семьей Дека.

А после Коннор умер, и все изменилось.

Я ненавидела Дека за то, что он видел мой срыв в тот день. Ненавидела его за то, что он был жив, а мой брат нет, и я ненавидела его за то, что хотела, чтобы он держал меня и забрал мою боль. Я ненавидела его за то, что он этого не сделал. Дек был всем, чем я не была в тот день — сильным, сдержанным и бесстрашным.

Потом он ушел, и моя жизнь окунулась в тот же самый мрак, который я видела в глазах Дека. Нет никаких сомнений в том, что я полностью облажалась после этого. Мои родители были так сильно погружены в их собственное горе, они полагали, что я горюю также, но это было намного больше. Это был ад, в котором я страдала месяцами после смерти Коннора. Дек не знал, но мысли о нем давали мне силу пережить то, через что я проходила. Он был моей опорой.

Дверь за Тристаном закрылась, и я наблюдала, как он садится в машину и уезжает. Дек не двигался, но я чувствовала сжигающий жар в животе и его взгляд на мне. После всех этих лет он по-прежнему нервировал меня. Этот мужчина мог стоять на другом конце футбольного поля и все также вызывать у меня дрожь. Я только не уверена, была ли это нервная дрожь или потому что я чувствовала возбуждение. Или это их смесь, которая может — и будет — уничтожать меня, если он приблизится слишком близко.

Я оглянулась через плечо на Райли, но она ускользнула чистить столики, которым не нужна была уборка. Таннер, старый друг, сидел за столом в наушниках и печатал на ноутбуке, шапка низко опущена на лицо. Он бросил взгляд на меня, потом на Дека и вернулся к печатанию. Таннеру не сильно нравился Дек, хотя они формально никогда не представлялись друг другу и никогда не будут.

Дек подошел ко мне. Он был моей единственной слабостью и неважно, что я делала, я не могла избавиться от него. А я пыталась.

Улыбнувшись ему, я спросила:

— Эй, детка, когда ты вернулся? — он ненавидел, когда я называла его «деткой», и я увидела это по напрягшимся мускулам рук. — Убил кого-нибудь в поездке? Держу пари, что да.

— Ты собираешься на свидание с ним?

Сразу к делу, как всегда.

Я подняла брови.

— С кем?

Дек нахмурился.

— Джорджи.

— Да ладно, Дек. Неужели ты еще не в курсе? — его брови опустились. Камеры безопасности Дека должны были сообщить ему об этом. Когда я купила кафе, он установил их, сказав, что они отпугивают воров. Я была уверена, что это еще один способ Дека следить за мной.

Его люди внезапно приходили и собирали отснятый материал, и бьюсь об заклад, Дек проверял каждого постоянного покупателя, стоящего за стойкой прямо перед камерой. Догадываюсь, Дек еще не видел Тристана, иначе я бы услышала об этом.

— Ты знаешь этого парня? — спросил он.

Я скрестила руки, больше для того, чтобы скрыть свои соски, которые, я знала, заострились из-за дрожи, пробирающейся вниз по позвоночнику.

— В каком смысле? Потому что полагаю, какой он в постели, абсолютно отличается от того, какой он, когда приходит сюда. — Мой голос стих к концу фразы, что, возможно, хорошо, потому что хмурый взгляд Дека был достаточно зловещим. — Думаю, я узнаю это, теперь, когда у меня есть его номер.

Я нажала кнопку на кассовом аппарате, и денежный ящик со звоном отскочил. Затем я взглянула на пятидолларовую купюру Тристана, которую он мне дал, и разгладила ее.

— Возможно, тройничок будет…

— Я не в настроении, Джорджи.

Я закатила глаза.

— Ты никогда не в настроении.

Он абсолютно точно знал, на что я намекаю, так как я все время дразнила его по поводу нас, занимающихся сексом.

Дек приблизился, стремясь забрать банкноту у меня, и я быстро засунула ее в карман.

— Это для секса на одну ночь на этой неделе.

— У тебя нет таких ночей, а если бы были, я бы прекратил их.

Правда, вроде того, отчасти.

У меня никогда не было секса на одну ночь, но это мой выбор, не его. Я позволяла ему думать то, что он хотел. Сморщив нос, я пошла и налила ему черный кофе.

— Вагина-блокатор, — пробормотала я, но он услышал, так как оглянувшись через плечо, я заметила, что уголки его губ дрогнули.

Приятно знать, что ему нравится мое чувство юмора.

Я встречалась с несколькими мужчинами на протяжении многих лет, и Дек предпринял чрезмерные меры, проверив их. Он, возможно, знал о парнях, с которыми я встречалась больше, чем я сама. Дело в том, что я должна была быть осторожной на счет мужчин, если не желала их проверки. Тристан… ну, насколько я знаю, там не было ничего кроме таких фактов как: он владелец «Мэйсон Девелопмент» и встречался с кучей женщин.

Дек положил пятерку на стойку, когда я вернулась с его черным кофе. Я никогда не брала деньги. Ладно, брала, потому что он настаивал, но складывала их в розовую копилку в виде слона, которую держала под стойкой. Не было причины, почему я делала это, за исключением того, что не хотела его денег, а он отказывался брать кофе бесплатно. Поэтому я сохраняла их в копилке. Он знал об этом — черт, Дек знал почти обо всем, что я делала… кроме самого важного.

— Ты сейчас не работаешь?

— Это вопрос, Дек? Правда? — Дек не задавал вопросы, на которые он уже знал ответы, и он точно знал, в какое время я покидаю кафе по вторникам. — Ты, должно быть, хочешь что-то. Ах, я знаю, ты упустил возможность выносить меня из баров последние несколько недель, когда ты был в отъезде? Ладно, я позволю тебе сделать это здесь, но мой единственный покупатель может подумать, что ты похитил меня.

— Я хочу, чтобы ты перестала пить.

Без проблем, Дек.

Прямо к сути того, что бесило его, и как обычно, это была я.

— Что за хрень, Джорджи? Каждую ночь? Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Не каждую ночь. И мне нравится веселиться. — Я не переусердствовала в этом в последнее время, так как мои девочки уехали, и Дек или его люди присматривали за мной сильнее, чем обычно. Таннер предупредил меня успокоиться на счет алкоголя.

— Что было на прошлых выходных? — он, должно быть, слышал о моем маленьком конфузе в «Лавине» в субботу.

— Я не была настолько пьяна.

Это наполовину, правда. И группа просила меня подняться на сцену, но пение — полностью на мне. Я искала внимания парня, который пил в одиночестве в углу бара. Я знала этот тип парней. Он не клюнет на цыпочку, набросившуюся на него, поэтому выбрала другой путь. И я была хороша в том, что делала, но быть унесенной со сцены охраной не было в планах.

— Нам нужно поговорить, — сказал Дек.

Ох, это не к добру.

Деку нужно поговорить означает: он говорит, я слушаю. И затем он устанавливает больше правил. К счастью, он еще не прослушивает мой телефон и не трогает компьютер. Подозреваю, если это случилось бы, все, черт возьми, вышло бы из-под контроля. И это был бы ад, с которым он не собирался мириться.

— Не могу. — Я схватила мою сумочку из-под стойки и направилась к запасному выходу. — Только что получила свидание. Должна помыть голову.

Ложь. Я не позвоню Тристану, по крайней мере, неделю.

— Джорджи.

Это предостережение в его голосе вызвало дрожь вдоль позвоночника. И да, мне понравилось это. Насколько сильно я испорчена? У меня достаточно сильный иммунитет к большинству мужчин — я тренировала себя для этого — и все же, Дек мой криптонит. Худшая часть — все знали об этом, что подвергало опасности его и меня.

Я не хотела говорить о выпивке. Это бесконечный разговор о том, что я все равно не собиралась исправлять в скором времени. Но что мне не понравилось — упоминание об этом от Эмили перед тем, как она уехала с группой своего жениха «Разорванные на части» несколько недель назад. Меня сильно ранило услышать это от нее, потому что я знала — ее мама — действительно дерьмовая мама, к тому же пьяница. Мне было ненавистно, что Эмили беспокоилась обо мне в этом смысле, но я для каждого стала такой. Мне нравилось веселиться, у меня был дерзкий язык, и я жила под надзором Дека. На данный момент это останется неизменным.

Я добралась до склада, почти пройдя весь путь до запасного выхода, прежде чем Дек схватил меня за руку, заставив остановиться. Я не сопротивлялась, нет смысла. Он выиграет.

Вздохнув, я облокотилась напротив двери.

— Ладно, секси. Давай покончим с этим.

Дек сократил расстояние между нами. Настолько близко, что я почувствовала биение его сердца напротив своей груди, и его теплое дыхание щекотало тонкие волоски на моей коже. Он ослабил хватку на моей руке, а затем его другая рука поднялась и взяла меня за подбородок. Внутри меня все бурлило, и я пожалела, что надела стринги. Мне нужны были бабушкины трусики с тем, что происходило у меня между ног. Никакого контроля, когда дело касалось Дека.

Боже.

— Ты не пойдешь с ним на свидание.

Я вздохнула.

Началось.

— Почему нет?

— Потому что он высокомерная задница.

Он, очевидно, проверял Тристана.

— Я нахожу это почти возбуждающим. Кроме того, ты тоже высокомерная задница.

Дек не выглядел оскорбленным. На самом деле, он придвинулся ко мне так, что его нога оказалась между моими.

— Это не подлежит обсуждению.

— Нет, не подлежит.

Потому что обсуждение чего-либо с Деком просто не происходит.

— Детка. — Боже, я серьезно ненавидела, когда он называл меня так. Это вызывало желание прыгнуть на него. Это также делало его голос… таким искренним и человечным, а не холодным и бесчувственным. Но больше всего, это звучало, как будто я была его. — Мне не нравится голубой. Измени его.

Оскорбительный писк вырвался из моего рта, но я не должна быть удивлена. Когда Дек говорил, он говорил тебе правду. С ним нет притворства. Полная противоположность мне.

Я захотела ударить его, но он сжал мои руки. Сопротивляясь, я довольно жалко извивалась, учитывая, что он был вдвое тяжелее меня и на голову выше.

— Я пойду на свидание с ним, и с каких пор мои волосы касаются тебя?

— Дек не фильтрует сказанное, впрочем, как и я. За исключением того, что моя болтовня — чушь и фантазии, а он выдает жизненную правду.

— Ты пела на сцене пьяной? Охрана вытащила тебя оттуда? Мэтт отключил тебя?

Дерьмо, полная смена темы и не в мою пользу.

— У Тайлера длинный язык.

Он был одним из людей Дека из его компании «Неуправляемый Бунт». Люди, которые работали на Дека, были или бывшими военными, или из бывших банд, или бывших черт-знает-откуда, и они были опасны. Откуда бы они ни пришли, у них у всех были специальные навыки, необходимые для работы, которую они делали, и большая ее часть была незаконной. Но отталкиваясь от того, что я знала, они уничтожали некоторых наихудших ублюдков в мире.

Когда Дек уезжал на задание, большую часть времени один из его людей оставался и присматривал за мной.

Чрезмерно, навязчиво-маниакальный контролирующий псих. Он мог бы использовать это, когда оставил меня на те два года.

— Ты кричала, красотка?

Руки Дека опустились при приближении равномерного стука сапог. К нам подошел Тайлер с широкой ухмылкой на лице и стаканчиком кофе в руке. Он, определенно, кексик — никаких сомнений или раздумий, стоит ли откусить кусочек или пройти мимо. Он был из разряда «бери и пробуй, пока есть шанс».

— Я же сказал тебе, что выйду в пять, — произнес Дек.

Тайлер пожал плечами, игнорируя хмурый взгляд Дека.

— Пять, два, десять, все одно и то же.

Я рассмеялась, потому что это была такая чушь. Тайлер был также в ООП2, и одна секунда промедления могла означать разницу между жизнью и смертью. Здесь не было места непродуманному времени.

— Тайлер, сладкий. Я как раз только что собиралась рассказать Деку о нас. —

Я увидела, как он заметно сглотнул, и его светло-голубые зрачки расширились от тревоги, когда я игриво улыбнулась и подмигнула ему. Пристальный взгляд Дека стрельнул в Тайлера, и я подсластила пилюлю. — Ничего серьезного, Дек. Мы дурачились всего несколько ночей.

Тайлер отступил назад, его рука сжала стаканчик так, что крышка отскочила, и кофе выплеснулся через край. Он вскрикнул, горячая темная жидкость обожгла его кожу и расплескалась на пол.

Я смотрела с изумлением, кусая нижнюю губу, чтобы не рассмеяться вслух, потому что хотела поиграть немного дольше… пока не увидела лицо Дека.

— Дек. — Я схватила его за руку, когда он бросился к Тайлеру. — Дек. Я пошутила.

Вау, не ожидала такой реакции.

Дек всегда контролировал себя. Тайлер слишком поздно среагировал, и Дек ударил его кулаком в лицо. Тот отшатнулся назад, приземлившись на задницу.

— Твою мать. — Тайлер потряс головой. — Я никогда не трогал ее, босс.

— Дек. — Я подбежала и встала перед ним, положив ладони на его грудь. — Ты чертовки горяч, весь такой крутой и прочее, но Тайлер и я… такого не произойдет. Я просто дурачусь.

Я оглянулась через плечо на Тайлера, все еще сидящего на полу и потирающего челюсть.

— Ты не должен был сообщать обо всем, что случилось вечером в субботу.

— Красотка, ты знаешь, что должен.

Да, знаю.

Я отодвинулась от Дека, который молчал и также перевел взгляд от меня к Тайлеру.

— Но ты сказал, ты не упомянешь про случай с охраной.

— А ты, правда, помнишь наш разговор той ночью? — спросил Тайлер, подняв брови.

Помню, но, конечно, он так не думал.

Я тогда неотчетливо произносила слова и запиналась.

— Райли сказала…

Он рассердился.

— Райли тоже была в задницу пьяная. — Да, она идеальный партнер и даже не знает об этом. Тайлер поднялся на ноги, и до того, как я поняла, что происходит, он, выждав, внезапно и резко ударил Дека в челюсть. Разница в том, что Дек не упал, только отступил на шаг назад. — Я знаю чертово правило.

Правило Дека — не связываться с сестрой его мертвого лучшего друга. Я нечаянно услышала, как он говорил это своим людям после возвращения домой в первый раз, мне было восемнадцать… ладно, только исполнилось девятнадцать.

Он был в задней части моего кафе с Джошем, Тайлером и Виком после установки всех камер безопасности. Я несла им кофе, когда услышала их разговор:

— Сестра Коннора под запретом.

Тайлер засмеялся.

— Черт, ты заявляешь на нее права, босс?

— Твою мать, нет, — ответил Дек. — Она под запретом для всех нас.

Кофе оказался на полу, взрыв разных эмоций бросил меня в темную яму отчаяния, пока его слова отдавались в моей голове.

В то время я все еще лелеяла надежду на Дека и меня, хотя даже сама мысль была опасна, потому что я отлично видела ряд препятствий. Но услышать его, говорящего, что реальность для Дека и меня никогда не станет чем-то большим, чем есть сейчас — и я даже не уверена, что это было — рухнула на землю и исчезла под обломками цемента.

Это сломало меня. А я ведь думала, что уже сломана.

Помню секунду, когда наши глаза встретились, а затем его холодная маска неэмоционального взгляда просочилась в меня.

Должно быть, я выглядела смешно с кофе, разлитым передо мной на полу. Я обожгла кожу, но все же не чувствовала физической боли, только эмоциональную, которая проникла в меня. Взбесившись, я пнула один из пустых стаканчиков.

— Почему, твою мать, нет? — прокричала я.

Дек, в его обычной спокойной манере, ответил, что просто потому, что он так сказал — точка. Ладно, точка становится внезапным тире, когда я прихожу в бешенство. Мой контроль над эмоциями был по-прежнему на нуле в то время. Я направилась прямо к Джошу, который стоял рядом с полкой с запасами, и поцеловала его. Руки Джоша опустились на мои бедра, и я почувствовала легкий нажим, но затем его рот расслабился под моим, и я услышала его стон. Это длилось всего несколько секунд до того, как мы оба одновременно отпрянули друг от друга.

Я не была заинтересована в Джоше или в любом из людей Дека. Мой гнев сменился отвращением к себе за то, что я оказалась такой слабой, хотя последние два года я изо всех сил пыталась преодолеть чувства, которые испытывала к Деку.

Ребята потихоньку ретировались, тогда как Дек и я уставились друг на друга, и затем он сказал:

— Мои люди не доступны для тебя, потому что каждое задание, на которое мы отправляемся, подразумевает высокую вероятность, что один из нас, возможно, не вернется назад. Твой брат никогда не хотел этого для тебя.

Он ушел, и мы никогда не обсуждали это снова.

Дек провел рукой по макушке, и дальше вниз по лицу. В его глазах возникла вспышка беспокойства не свойственная ему. Твердый, как скала, но что-то в нем отличалось от него прежнего. Я заметила это в последние несколько месяцев. Он отсутствовал большую часть времени, и когда возвращался,был отстраненным. Ладно, он всегда сдержан, но что-то не так, и я еще не разобралась что именно. То, о чем я беспокоилась — было ли это связано со мной, и я не говорю об алкоголе.

Дек потряс головой.

— Боже, это дерьмо выбивает меня из колеи.

— Какое дерьмо? — я посмотрела на обоих мужчин, но они хранили молчание. Страх, как мелкий щебень, расползался по моей коже. Я ненавидела это. Ненавидела, что Дека могут забрать у меня, также быстро и внезапно, как и моего брата. Это заполняло страхом мою голову… единственное, что еще осталось. — Что не так?

Тайлер вытянул руку, будто для того, чтобы похлопать по плечу Дека и отступил, опустив ее снова.

— Мы разберемся с этим. — С чем они разберутся? Он кивнул вверх в сторону камеры в углу склада. — Ох, и записи с камер безопасности… девять вечера прошлый понедельник. Мы сможем позже посмотреть это в самолете. Я принесу попкорн.

Дерьмо. Мой танец.

Тайлер подмигнул мне, схватил свой пустой стаканчик и вышел в сторону главного зала кафе, где я услышала его просьбу к Райли сделать ему еще одну порцию.

— Мне не понравится увиденное? — спросил Дек.

— Нет. — Дек ненавидел мой выбор одежды, цвет волос и флирт. Он действительно возненавидит меня, сексуально танцующей на камеру, понимая, что Тайлер наблюдал за мной. Я спросила у него, уже зная, что он собирается в Нью-Йорк. — Ты снова уезжаешь?

Ты только вернулся.

— Это на пару дней.

— Ты имеешь в виду, что ты выследишь, будешь пытать и убьешь человека за пару дней? Впечатляюще.

Когда бы он ни вернулся из какого-то плохого места, у него был темный, холодный взгляд, и ему требовалось несколько дней, чтобы прийти в норму. Я поняла, что эта поездка в Нью-Йорк не похожа на другие.

— Нет. Просто бизнес. Мне нужен Тайлер, остальные все еще за границей, но они встретят нас там. Поэтому ты остаешься одна.

Мои брови поднялись.

— Да ладно, Дек. Я уже не ребенок.

— Тогда веди себя соответственно.

Боже, иногда мне просто хочется…

Но, прежде чем я смогла отреагировать, он потянулся ко мне и обхватил заднюю часть моей шеи, притягивая меня ближе. Мое дыхание перехватило, и я знала, он понял это, потому что его темные цвета ореха глаза потемнели.

— Алкоголь, вечеринки… ты права, ты не ребенок. Это дерьмо должно прекратиться и… — он вздохнул, и его рука на моей шее сжалась. — Джорджи, все возможно изменится. Мне нужно, чтобы ты была готова.

Черт. Он знал? Не думаю. Он не мог. Я была осторожна.

— Что это должно означать? — я задрожала, он запустил пальцы в мои волосы, и на секунду я подумала, что он собирается приподнять меня вверх и поцеловать.

Глупая мысль. Лучше думай о том, что, черт возьми, означает «все изменится».

Он внезапно отпустил меня и отступил назад.

— Это означает, мне нужны все мои люди, и мы не сможем быть рядом, если ты попадешь в беду. Так что прекрати свое дерьмо, — он сделал паузу, пока я все еще дрожала от его слов. Ненавижу свою жизнь. — И, если я узнаю, что ты встретилась с Тристаном, все изменится сильнее, чем ты возможно хочешь. У парня чертова вращающаяся дверь для женщин, приходящих к нему. Держись подальше от него.

— Тристан? Кто это? — невинно спросила я.

Он слегка улыбнулся, потряс головой и повернулся, шагая в сторону двери в задней части кафе.

— Я могу встречаться с кем захочу, Дек. — Мне нравилось, что Дек защищал меня. Уверена, это делало мою жизнь сложной и иногда бесило, но и заставляло меня чувствовать, что он заботится обо мне, и я держалась за это обеими руками.

— Попробуй, — кинул он мне.

Я схватила ближайшую ко мне вещь, банку с кофейными зернами, и бросила ее в него. Она ударилась о дверную раму рядом с его головой, но он даже не дернулся, проходя через двустворчатую дверь.

Я услышала громкий удар и звон колокольчиков на передней двери. Секундой позже Райли вбежала на склад.

— Дерьмо, что, черт возьми, это было? О, мой Бог, лицо Дека. Джорджи, он взбешен. Никогда не видела, чтобы он что-либо ударял раньше. Он всегда такой… собранный.

Я плюхнулась на пол на задницу, затем легла на спину, положив руку на глаза.

— Проклятье, я измучена.

С меня хватит. Не могу больше этого делать. Я должна выкинуть Дека из головы.

— М-м-м, Джорджи? Ты в порядке?

— У нас все в силе на завтрашний вечер? — спросила я.

Это вечер среды, и я должна пойти в «Лавину», где как я знала, есть хороший шанс, что там будет кое-кто, кого я хочу встретить. Ладно, хотеть — неверное слово. Должна встретить.

— Ах, насчет этого.

Я села.

— Боже. Он разговаривал с тобой?

Райли кивнула.

— Я бы не использовала слово «разговаривал». После того как ударил эспрессо-машину, он сказал мне прекратить ходить по барам с тобой.

— Чушь. Что он на самом деле сказал?

Она протянула руку, я взяла ее, и она помогла мне подняться на ноги.

— Чертовы бары под запретом для Джорджи.

— Он и его запреты.

Райли обняла меня за плечи, и я поняла, что она бросает меня на завтрашний вечер. Дек действительно напугал ее, и думаю, что если не знаешь его так, как я, то имеешь право бояться.

Райли была одного роста со мной, пять с половиной футов (прим. 165 см), и она консервативна настолько сильно, насколько я не была. Ее волосы всегда туго зачесаны назад в хвост, мои — в полном беспорядке, я не видела ножниц годами, и попробовала все цвета радуги. Я носила откровенную одежду, никогда не сочетающуюся друг с другом, которую находила на Кенгсингтон Маркет в деловой части города, а она покупала гламурные комбинации в торговых центрах.

Но мы хорошо ладили друг с другом. Мы сразу поладили, когда я наняла ее несколько месяцев назад, думаю частично потому, что раньше я была сильно похожа на нее. Поскольку мои лучшие подруги были заняты: Эмили занималась лошадьми, а Кэт рисовала, и обе были со своими мужчинами, которые играли в хитовой группе «Разорванные на части», мне нужна была еще одна компания. Райли может быть пуританка, но она любит танцевать, пить и проводить время на вечеринках, а это как раз то, что мне нужно.

— Дек не владеет мной. Я собираюсь погулять. Ты можешь пойти или нет. В любом случае я буду пить столько, чтобы избавиться от Дека между моих ног.

Время пришло. Я должна отвыкнуть от него и перестать держаться за то, что он никогда не возьмет — меня.

Райли вздрогнула.

— Может нам стоит остыть на несколько дней. Мы уже несколько недель отрываемся по полной. Кроме того, у меня мало денег. Если только ты не собираешься повысить мне зарплату? — она улыбнулась.

Я засмеялась.

— Детка, я люблю тебя, но у тебя недавно было повышение. А сейчас я ухожу отсюда, Патрик придет на вечернюю смену с минуты на минуту. — Ее щеки вспыхнули, и я весело поиграла бровями. — И тебе нужно поиметь этого мужчину. Серьезно. Ты ему нравишься, и он в клубе кексиков, поэтому ему полностью разрешено быть трахнутым в задней части кафе после закрытия, если ты не против камеры.

Райли захихикала, затем оттолкнула меня.

— Я не буду с ними спать. Он переспал с каждой горячей цыпочкой, заходящей в это место.

— Ну, тогда он должен знать, что делает.

— Я пересплю с Патриком в тот день, когда ты переспишь с Деком.

— Ох, я сплю с Деком каждую ночь.

Райли рассмеялась и направилась к главному залу.

— Вибраторы, названные Деком, не считаются.

Я высунула язык, прежде чем она скрылась из виду. Райли рассмеялась.

Подняв сумочку с пола рядом с запасным выходом, я открыла ее, вытащила свой мобильник и набрала его номер.

Дек

Я облажался. С этим дерьмом, тянущим ко дну, оставлять ее сейчас без присмотра… мне не нравилось это. Не тогда, когда мое задание по работе могло повлиять на нее. Если произойдет какая-нибудь утечка о том, за кем мы идем, она может стать целью. Последний раз, когда она ею стала, Джорджи чуть себя не убила, спрыгнув с чердака на мужчину, который направил чертов пистолет на ее лучшую подругу Эмили. Больной ублюдок Альфонсо тренировал девочек для последующей продажи их в сексуальное рабство. Джорджи накачали наркотиком и забрали на склад, где перевозчик собирался отправить ее, Эмили и эту девушку Рэйвен — настоящее имя: Лондон — черт знает куда. Боже, если это случилось бы… девушки едва ли вернулись бы из этого дерьма. Они исчезли бы.

Тот день был вторым наихудшим днем моей жизни.

Я ходил по краю и редко оступался. Сегодня оступился. Черт возьми, я ударил Тайлера. Гнев вырвался из меня после того, как я услышал, что он трахал ее… это разорвало мой мозг на части. Контроль полностью уничтожился от мысли, что Джорджи кричала имя Тайлера, пока он врезался в нее. Потеря контроля это не то, что я допускал. Не мог. Я потерял его однажды, и это привело меня в исправительное учреждение на шесть месяцев, а затем на улицу на два года до тех пор, пока мне не стукнуло восемнадцать, и я не присоединился к канадским вооруженным силам.

Я вышел наружу из кафе Джорджи «Перк Авеню», и летний воздух достиг моей разгоряченной кожи, не делая ничего, чтобы охладить гнев, кипящий внутри меня.

Тайлер стоял у кирпичной стены с травинкой во рту, одна нога была согнута и опиралась на стену. Он оттолкнулся и подошел ко мне, сплевывая травинку на тротуар.

— Все хорошо?

Я взглянул на него, и он ухмыльнулся. Придурок. Он прекрасно знал, что ничего хорошего с Джорджи не было. А сейчас еще хуже. Это больше не просто молодая девушка, гуляющая на вечеринках и пьющая алкоголь. Это Джорджи, имеющая проблемы с алкоголем.

По крайней мере, у нее никогда не было серьезных отношений — черт, спасибо. Я проверял каждого парня, с которым она встречалась, как сказал Тайлер — это было «гребаное сумасшедшее дерьмо», но я дал обещание ее брату и ни разу не нарушил слова.

Некоторые мужчины были слабаками, или в серьезных долгах, или имели дерьмовые работы, и я хотел, чтобы она перестала встречаться с ними, но держал свое мнение при себе — большую часть времени. Когда я не делал этого, это касалось таких парней, как Тристан, который имел новую женщину каждый день недели и хотел пойти на свидание с ней. Это касалось ее защиты от подонков, придурков и бабников. И да, таких мужчин, как я. Мужчин, которые имели чертовски хороший шанс не вернуться домой.

Конечно, были времена, как сейчас, когда у меня нет человека, присматривающего за ней, и я без понятия, что с ней происходит, а с Джорджи часто это было не к добру.

Я не смог разобраться, что, черт возьми, она делала в последнее время.

Алкоголь… Проклятье, я не мог понять или остановить это. Эта часть Джорджи, над которой у меня нет контроля. Сначала она активно отрывалась на вечеринках по выходным, в последние несколько месяцев это становилось все чаще, затем я нашел маленькие бутылочки в ее сумке.

Что действительно было полной лажей, такое поведение нетипично для нее. Я знал, она лучше, чем это. Она слишком упрямая и решительная, слишком чертовски уверена в себе, чтобы быть алкоголичкой, и все же я вытаскивал ее задницу из баров больше раз, чем мог сосчитать.

Дело в том, что Джорджи считала себя несокрушимой. И это так, потому что там был я или один из моих людей, выпутывающий ее из любой проблемы, в которую она себя втянула.

Я открыл дверь моего Ауди и сел в машину. Тайлер прыгнул на пассажирское сидение, я завел машину и направился в аэропорт. Я избегал Джорджи последние несколько месяцев, держа некоторую дистанцию. Мне не нравилось, кем она становилась, и я ненавидел смотреть на это. Чувствовал, как она ускользает от меня, и даже не знал, как остановить это.

— До меня не доходит. То, как она смотрит на тебя… — Тайлер вздохнул, потряс головой. — Она любит тебя, босс.

Я сжал руки на руле.

— Она любит фантазию обо мне, спасающем все время ее задницу, чтобы она могла напиться до чертовой комы. Она нихрена не знает меня.

— Уверен, что знает. Возможно, не догадывается о неприятном дерьме, на которое ты способен… но она знает, что ты заботишься о ней. Она знает, ты защищаешь людей в своей жизни. Босс, Джорджи встретила тебя до того, как ты создал «Неуправляемый Бунт». Эта девчонка запала на тебя вечность назад, и Коннор тоже знал это.

Я перевел взгляд на Тайлера.

— Ты слышал, что я только что сказал?

Тайлер откинул голову назад и закрыл глаза.

— Забей на это. Коннор не вернется. Все зацепки — сор. Не знаю, почему мы преследуем призрака.

Неважно мертв Коннор или жив, я не нарушу обещание, данное ему. Мое слово — та часть моей души, которая не была запятнана дерьмом, которое окружает меня годами. Каждый день становилось хуже. Я чувствовал оцепенение, проникающее в меня, когда я пытал некоторых больных ублюдков, которые взбесили неправильных людей.

Когда я наблюдал, как Вик выдергивает зуб мужчины или вырывает его ногти, я не слышал криков, и не чувствовал запаха мочи, и не видел страданий. Я видел только подонка, и никогда никому не уступал.

Хотя это не так.

Я уступил Джорджи.

Позволил ей просочиться в мои вены и распространиться, и не важно, как много мужчин убил или женщин трахал, я не мог избавиться от нее.

— Ты уверен, что это безопасно?

Я точно знал, о чем говорит Тайлер. Безопасно ли местоположение в Нью-Йорке? Безопасен ли мужчина, которого мы встретим?

— Нет. — Я не доверял этому ублюдку. Кай неуловим, имел чертову тучу денег и несуществующее прошлое. Означающее, что оно скрыто, а скрытое значит опасное. — Но я должен ему.

Кай помог мне с задачей по устранению секс-торговца. Он появился в поисках перевозчика для доставки женщин. Мы сотрудничали, потому что он уже устроил встречу с Альфонсо. Кай сказал мне, что взамен он попросит услугу за помощь в тот день.

Два дня назад он попросил.

— Что ты думаешь, он хочет?

— Парень, как Кай…

Кай известен тем, что его нанимали в преступном мире делать работу, которую никто больше не хотел — даже я. Я не рисковал своими людьми без чертовски хорошей причины, даже за огромную кучу денег. Для меня было ясно за какую работу браться, а мимо какой стоит пройти. Кай был темной лошадкой, его мораль шаткая, и это опасно.

— Черт, если бы я знал.

ГЛАВА 2

Джорджи

— М-м-м, сладкий, — мурлыкнула я под его губами. Он запустил руку в мои волосы и притянул меня ближе, так что мое тело оказалось напротив него, а моя грудь упиралась в его твердую грудную клетку.

Он прижал меня к стойке. Я услышала, как опрокинулось пиво, как медленно капала жидкость, проливаясь на пол.

Под давлением я застонала, но боль в позвоночнике была приятной. Мне нравилась боль, она вдыхала в меня жизнь будто… будто меня освобождали. Это полная задница, но моя жизнь — задница, поэтому это меня абсолютно не беспокоит.

Он целовался нежно; не было скользкого мокрого языка, вторгающегося в мой рот, как рыба на стероидах. Вместо этого он делал это с изяществом, проталкиваясь между моих губ кончиком своего языка, чтобы поиграть с моим. Но нежность не для меня.

— Красотка, давай переберемся ко мне.

Он отстранился, и его рука скользнула вниз по моей спине и стала ласкать мою задницу медленными сжимающими движениями.

Бинго.

Со стоном я прильнула к нему, затем запустила пальцы в его волосы на затылке. Время пришло. Это должно случиться сегодня. Дек уехал, как и его люди. Сегодня ночью я планировала получить две вещи, и все встанет на свои места.

Протянув руку между нами, я скользнула по верхней части его джинсов и нащупала твердую выпуклость.

— Ого, какой потенциал. Ладно, сладкий, давай сделаем это.

Он усмехнулся:

— Кажется, предстоит изнурительная работка.

Он и не представляет.

Мужчина крепче сжал мои волосы и привлек меня для еще одного поцелуя. Он не был жестким и требовательным, как я жаждала, но будет, пока я не получу то, что хочу. Он отпустил меня с глубоким стоном, затем взял мою руку и потянул через толпу к двери.

— Джорджи!

Я повернулась, чтобы увидеть Мэтта, выходящего из задней части бара, с приложенным к уху телефоном.

Дерьмо.

Мне было точно известно, с кем он разговаривает, но я ничего не могла с этим поделать. Я не могла услышать, о чем он говорил, прежде чем он завершил разговор и засунул свой мобильник в задний карман, но судя по твердости его шага, он был раздражен. Мэтт — мой друг, брат Кэт и владелец «Лавины». Это было мое постоянное место встреч, и в последнее время я здесь обитала намного чаще, чем дома. Мэтт относился к группе горячих парней с его высоким худым телосложением и строгими, квадратными чертами лица. Хотя все те годы, которые я его знала, он оставался одиночкой. Я видела девушек, подсовывающих ему записки, без сомнения, с их телефонными номерами, но если он с кем-то и встречался, то держал это при себе.

Рука Лайонела напряглась на моей, когда я стала останавливаться. Он мельком взглянул на меня, затем посмотрел на приближающегося Мэтта.

— Только не говори мне, что у тебя есть парень…

— Расслабься, Лютер.

— Лайонел, — поправил он, нахмурившись.

Я махнула рукой в воздухе и рассмеялась:

— Без разницы, сладкий.

Я знала его имя, мне просто было плевать. Кроме того, мне полагается быть пьяной и произносить слова невнятно.

Мэтт остановился перед нами, секунду пристально смотрел на парня, потом опять взглянул на меня.

— Тебя подвезти домой? — он посмотрел на мою руку в руке Лайонела и его губы сильно сжались. — Думаю, скорее всего, да. Дай мне минут пять, и я отвезу тебя.

Дерьмо, это испортит все, что я запланировала.

— Нет, я в порядке.

Я подмигнула ему. Его сердитый взгляд стал злее, а глаза сузились при виде моего спутника.

— Джорджи, ты слишком много выпила.

Да, правда, инспектор Барсук (герой графической серии романов, главный герой — детектив-инспектор Скотланд-Ярда человекоподобный барсук).

Я заказала пять шотов, четыре стопки водки и имбирное пиво от Бретта, бармена, при этом не говорю, что я их все выпила. Больше, чем обычно, но я еще достаточно трезвая, чтобы выполнить работу. Я убедилась, что Лайонел выпил много шотов. Когда его глаза стали наполовину закрытыми, я поняла, что пора уходить.

Мэтт обратил свое внимание к Лайонелу.

— Послушай, приятель, думаю тебе лучше уйти.

— Да, именно это мы и делаем, — сказал Лайонел.

И спасибо тебе, Лайонел.

— Одному, — сказал Мэтт.

Теперь это взбесило меня. Боже, мне только нужно покончить с этим дерьмом. Я обычно не нервничала по поводу того, что мне необходимо сделать, но сегодня ночью все было по-другому, у меня были дополнительные намерения.

— Ох, иди, полижи несколько кисок, Мэтт. Только потому, что ты не получил ничего, не означает, что ты можешь испортить мою ночь.

Я повернулась и направилась к двери, но рука Лайонела все еще была в моей, а он по-прежнему стоял на месте, поэтому сделав два шага, я, как будто выстрелом из рогатки, обратно уткнулась в его грудь.

— Джорджи, нехорошая идея. Ты пьяна.

По голосу Мэтта было слышно, что он на грани, но я полностью проигнорировала это.

— Да, ладно, мне нравятся нехорошие идеи. Пойдем трахаться, Лайонел.

Дрожь прошла через меня от этих слов.

К черту. Я отпускаю его — Дека.

Лайонел пожал плечами, затем обнял меня за талию и повел наружу к такси. До того, как у Мэтта был шанс что-то сделать, мы рванули со стоянки.

Поездка в такси больше представляла собой поцелуи с его рукой под моей юбкой. Подозреваю, таксист получил действительно отличное шоу от вида моих черных кружевных трусиков в зеркале заднего вида.

Когда такси остановилось, Лайонел бросил ему наличные и помог мне выйти. Он поднял меня, чуть покачнувшись в сторону, я обернула ноги вокруг его талии и закинула руки ему на шею. Наши губы соединились, и я услышала его стон.

Он пьян, хочет меня, и мы у него — идеально.

Мое сердце заколотилось, услышав звук его ключа в замке, затем дверь открылась и захлопнулась за нами. Я быстро оглянулась вокруг, учитывая все и делая в уме пометки.

Прежде чем он обратил внимание, я прошептала в его ухо:

— Разрушь меня.

И это будет разрушение — полное. Это было жалко, правда, но я наконец-то что-то делала со своей убогостью.

— Я планирую.

Он поставил меня на ноги в своей спальне, но продолжал крепко обнимать за талию. Я откинула голову назад и простонала, когда его рука пробралась под мою блузку, поднимая бюстгальтер, чтобы поиграть с моими сосками.

— Ох, мужчина, ты невероятен.

Он тер мой сосок, и это чувствовалось… как будто жесткая, шерстяная рубашка раздражает мои соски, двигаясь туда-сюда. Честно, я хотела, чтобы он их сжал, сделал больно, но Лайонел был нежным и милым. Живот скрутило. Казалось, каждое прикосновение перетягивало мои внутренности.

Я должна сделать это. Я все равно в заднице. Какая разница, если я отдам себя какому-то трусу? Давно пора было.

Он опустил меня на кровать, раздвинув мои ноги. Я осмотрела комнату: кровать, тумбочка, комод с зеркалом, нет компьютера.

Как только он отключится, я смогу сделать то, что должна сделать, заявившись сюда сегодня ночью.

— Блузка, красотка.

Он помог снять мою блузку, черный трикотаж с V-образным вырезом, а после, простонав, лег на меня, взял сосок в свой рот, всасывая и обводя языком вокруг розоватого ореола.

— Сильнее.

Я хотела боли. Это мое напоминание, что я существую.

Он втянул его в рот, и я выгнула спину, надеясь, что он укусит, но нет. Вместо этого он, оставляя поцелуи, переместился вдоль одной груди к другой и сжал ее, как чертов мячик для снятия стресса.

— Мне нужно быть внутри тебя.

Как только он это сказал, я поняла, этого не произойдет. Я думала, возможно, что смогу, но не таким образом. Это неподходящий мужчина, неподходящее время или же неподходящая причина.

Я должна пожить с моей убогостью немного дольше.

Он соскользнул с кровати, и на мгновение, я задумалась о побеге. Скрыться. Но это было всего на секунду, а потом я пришла в чувство.

Я приподнялась на локтях и увидела, как Лайонел расстегивает молнию.

Дерьмо, мне нужно привести план «Б» в действие прямо сейчас.

— Как насчет того, чтобы подождать здесь и раздеться, а я найду нам выпивку?

Передо мной промелькнул образ Дека. Его каменное выражение лица. Дерьмо заключалось в том, что я была влажной, только подумав о нем. Вот как я прошла через это. Дек всегда заставлял меня чувствовать себя в безопасности и защищенной, и все же он понятия не имел, что я не в безопасности с тех пор, как он оставил меня, когда мне было шестнадцать.

Я спрыгнула с кровати за секунду до того, как услышала стук передней двери его квартиры.

— У тебя есть сосед?

Дерьмо, какого черта. Мне сказали, что он живет один.

Он покачал головой.

— Черт.

Нет соседа. Это значит…

Я схватила свою блузку с пола в тот самый момент, когда дверь спальни неожиданно открылась, от удара дерево раскололось там, где торец столкнулся с дверной рамой.

— Боже.

Лайонел повернулся и попятился назад, ударился о кровать и упал на нее.

Я широко открыла рот при виде Дека, стоящего у входа, его глаза сканировали комнату, будто он действительно проводил разведку. Всегда в военном режиме, даже если вломился в квартиру какого-то бедняги, чтобы вытащить сестру его мертвого лучшего друга.

Проклятье, что за черт? Он должен быть в Нью-Йорке. Это было запланировано на то время, когда он в Нью-Йорке.

— Одевайся.

Его голос имел обычно глубокое, резкое звучание, но я заметила в нем легкую вибрацию. Я знала Дека. Пристрастилась к нему и его мраку, боль всегда сохранялась в глубинах его глаз, она сочеталась с моей. Но все же этот рокот в его голосе я никогда не слышала прежде.

По моей коже побежали мурашки, как будто я только что коснулась электрического забора.

— Не должен ли ты быть в Нью-Йорке, Душистый горошек?

По моим догадкам, Мэтт позвонил Деку в ту же секунду, как я появилась в «Лавине» сегодня ночью. Это всего лишь полтора часа полета обратно в Торонто. Это полный провал. Предупреждение от него было бы кстати.

— Ах, черт. Твой парень? Эй, чувак, я не трогал ее, — сказал Лайонел, как бесхарактерная задница, каким он и был. Он отполз к противоположной стороне кровати, так далеко от Дека, как только мог.

Что ж, я не могла винить парня. Дек чертовски пугал и без сомнения имел пистолет и нож или два… или три. Дек никуда не ходил без оружия, хотя незаконно носить пистолет в Торонто. Не думаю, что Дека сильно волновали законы, но все же. Кроме того, его знакомства обеспечивали ему разрешение.

— Сейчас же, — голос Дека прогремел в комнате.

Я натянула лифчик и подобрала блузку. Натянула ее наизнанку и задом наперед, белый ярлычок торчал спереди под подбородком. Я пыталась перевернуть ее, не снимая, и с этим возникла сложность, потому что, на самом деле, меня немного тревожило, что Дек поймал меня с парнем наполовину обнаженной. Это не должно было случиться. Я всегда осторожна.

Черт возьми.

Верхняя часть была на моем лице, закрывая глаза, но я не вытащила руки.

Костяшки пальцев коснулись моей обнаженной кожи живота, схватив край моей блузки. Я затаила дыхание. Я знала его прикосновение, его запах. Я узнаю его где угодно. Это высечено в моем мозгу, как отрицательный полюс магнита крутится вокруг в поисках положительного. И успокаивается только, когда он рядом.

Внезапно, мою блузку сдернули с меня. До того, как я смогла сосредоточиться или сказать «что за черт», ее вернули на место.

Проклятье, от него хорошо пахло. В моих фантазиях он тоже это делал, у меня много фантазий о нем. Сначала я боролась с ними, но сейчас я умоляла их преследовать меня ночью. Это единственный способ заполучить его. Любая девчонка романтизирует Дека. Выше шести футов (прим. 183 см), с темными глазами и татуировками на мускулистых руках — твердый и неприкасаемый. На самом деле, надо быть глупцом, чтобы трогать Дека, но я хороша в глупости и часто дразнила его, намеренно прикасаясь к нему.

Сейчас, правда, с ним, смотрящим вниз на меня сощуренными глазами и напряженным, как металлический столб, телом… да, даже я знала, когда необходимо заткнуться. Он перебрасывал меня через плечо и уносил мою задницу из баров бесчисленное множество раз, и каждый раз, когда он делал это, я чувствовала вину, поглощающую всю меня.

— Слушай, мужик, я не знал, что она твоя. Я…

Это привлекло мое внимание.

— Его? Ты думаешь, я принадлежу ему? Как чертов хомяк? Слушай сюда, лакомый кусочек… — потому что он действительно был «лакомый кусочек», мягкий и приятный, без какой-либо твердости. Черт, ему даже не хватало самой лучшей части… хрустящей гранолы… Я направилась к Лайонелу, мои глаза блестели, и мои кулаки были готовы хорошо врезать ему. Меня тошнило от мужчин, которые были жалкими неудачниками. — Я не домашнее животное. У меня есть…

Я взвизгнула, так как почувствовала, что мое тело поднялось в воздух и жестко приземлилось на плечо Дека.

— Прекрати это.

Я так и поступила, потому что у меня перехватило дыхание от удара, и я не могла дышать. Плюс, я почувствовала тошноту, в моем животе плескалось, как я полагаю, пять шотов. Сегодня вечером я немного пьяна, ничего плохого в этом не было.

Твою мать, меня сейчас стошнит, и это будет некрасиво, если я выплюну все на спину Дека. Я закрыла свой рот рукой и несколько раз сглотнула.

— Она моя. Это означает, что если ты коснешься ее снова, то окажешься в мешке для трупов.

Он резко повернулся на пятках, что ничуть не помогло моему беспокойному желудку.

Я поймала глазами взгляд Лайонела, бледного и съежившегося в углу комнаты.

— Тряпка, — выпалила я, захлопнув рот рукой снова, когда Дек вышел из комнаты. Сегодняшняя ночь — полный провал, и я скоро услышу об этом. 

*** 

Я проснулась в знакомой обстановке: серые, стерильные стены и холодная, гладкая черная мебель, которая стояла в спальне Дека. Я опустила ноги с кровати и увидела наполовину пустую бутылку воды на тумбочке. Он заставил меня принять две таблетки и запить водой до того, как уложил в постель, затем укрыл одеялом. Когда он думал, что я сильно пьяна, он забирал меня к себе. Так бывает всякий раз, когда он рядом.

Схватив бутылку, я открыла ее со щелчком и бросила крышку на пол, прислонив ко рту, пока пластиковая бутылка не опустела. Неважно, насколько я невосприимчива к алкоголю, я все еще чувствую себя дерьмово по утрам после того, как много выпью.

Я поставила пустую бутылку на тумбочку, и она упала, покатившись по полу.

Небольшой беспорядок пойдет Деку на пользу. Кроме того, он, скорее всего, уехал к этому моменту, я рассчитывала на это… выглянула в окно и увидела солнце, высоко сияющее в небе… полдень. Я просыпалась в кровати Дека — минус Дек, конечно — достаточное количество раз, чтобы знать, что он редко остается по утрам.

Шаркая, я прошла в ванную, оперлась ладонями о стойку и посмотрела на себя в зеркало. Макияж размазался, черная подводка в уголках моих глаз расползлась сильнее, чем обычно, светло-голубые и золотые тени на веках поблекли. Несколько блесток от теней для глаз на щеках. Я попыталась провести пальцами через мою копну волос с голубыми прядями, но они застряли в этом беспорядке, и я застонала, поскольку хотела распутать их. Я не узнала того, кто уставился на меня в отражении, и, в действительности, мне плевать. Без каких-либо ожиданий. Это лучший способ жить. Я делаю это так долго, что сейчас это, как вторая натура.

Отвернувшись, я взяла синюю зубную щетку Дека, висевшую в металлическом держателе на стене. Я открыла тюбик, выдавила каплю зубной пасты на кончик щетки и засунула в рот.

Интересно, знал ли он, что я пользуюсь его зубной щеткой каждый раз, когда остаюсь здесь. Ха… Дек знал все. Он мастер по знанию всего, за исключением того, что прямо перед ним — меня. Он не знал меня. Хотя, это не его вина. Я сделала все, что могла, чтобы быть уверенной в его неведении.

Я сплюнула в раковину, затем почистила еще чуть-чуть, пытаясь избавиться от ощущения наждачной бумаги на языке и в горле. Снова сплюнула, подставила рот под текущую воду и прополоскала.

— О чем думала?

Я выплюнула полный рот воды в раковину.

— Боже, Дек. Не пробовал издавать какой-нибудь шум, когда заходишь в комнату?

Я показала его зубную щетку и улыбнулась. Его брови поднялись, но он ничего не сказал. Тогда я положила ее обратно и закрыла кран.

— Я задал тебе вопрос.

Взяв салфетку для лица из металлической корзины на стойке, я сказала:

— Слышала тебя. Просто нет желания отвечать твоей сексуальной заднице прямо сейчас.

Включив воду снова, я намочила салфетку, и, смотря в зеркало, вытерла подтеки под глазами от макияжа.

Я сосредоточила внимание на большом черном пятне от туши под левым глазом, когда должна была обратить внимание на Дека, потому что нужно всегда обращать внимание на Дека. Он быстрый, ловкий, напоминал мне пуму. У него были пронзительные глаза, которые знали, в какую сторону ты собираешься бежать, прежде чем ты сам понял это.

Он оказался позади меня до того, как у меня появился шанс выпрямиться.

— Ты в моем личном пространстве, секси. Не хочешь отойти?

Прежде чем мое тело предаст меня, и я страстно захочу, чтобы он схватил меня и поцеловал, как в одной из моих фантазий.

Дек никогда не целовал меня, и меня бесило, что мое тело реагировало на него таким образом. Он моя смерть, когда это сводится к наличию интимной жизни любого рода, но я не могла справиться с реакцией моего тела на него. Это всегда было так. Любовь невозможно остановить. Мне следовало знать. Я жила с ним в моем сердце с шестнадцати лет. Даже когда моя жизнь превратилась в то, что не было настоящим, мои чувства к Деку никогда не ослабевали.

Он не отошел. Вместо этого жар от его тела проник в меня, я захотела окунуть мою голову в унитаз и нажать на смыв. Но это означает движение, и если я его сделаю, то моя попа будет напротив его члена… нет, он высокий… его член будет напротив моей поясницы. В любом случае, это была не самая лучшая идея.

— То, что ты сделала, было безответственно.

Я вздохнула и бросила салфетку на край раковины.

Безответственно — нет. Глупо, что меня поймал Дек — да.

Пятно от зубной пасты осталось на дне совершенно белой раковины, и сильное желание стереть ее жгло меня, но я не могла. Это не та, кто я есть сейчас.

— Он мог бы тебя изнасиловать.

Едва ли, у меня был с собой нож на случай, если все плохо обернется.

— Ох, да ладно, Дек. Лютер — трус.

— Насильники и убийцы маскируются, когда соблазняют женщин. Они притворяются трусами, потом связывают тебя ровно за пять секунд, и они больше не трусы.

Я выпустила воздух через губы, заставив их вибрировать, и закатила глаза. Я положила ладони на край стойки и взглянула в зеркало. Большая ошибка. Глаза Дека встретились с моими, они были спокойными. Но в глубине их плескался такой жар, что я растворилась в них.

— Лайонел, — сказал он.

— Что?

— Его имя. Лайонел Хэррингтон. Двадцать восемь. Программист. Никогда не был женат и имеет связи с людьми, рядом с которыми ты не захочешь находиться.

Очевидно, Мэтт знал о связях Лайонела, поэтому и позвонил Деку. План сработал бы отлично, если бы «Лавина» не было последним местом, где появился Лайонел.

Руки Дека сделали кое-что, что они никогда не делали прежде. Они опустились на мои бедра, и он выглядел так, как будто собирался трахнуть меня сзади прямо здесь в его ванной.

Я сплю? Должно быть я все еще в отключке, и у меня один из чертовых сексуальных снов.

Дек держал свои эмоции под контролем, и я редко видела что-то, кроме его непоколебимой решимости. Но во вторник он ударил Тайлера и эспрессо-машину в моем кафе.

Зная Дека, я должна была предположить, что он проверит парня. Возможно, он сделал это в самолете по направлению сюда прошлой ночью, после того как Мэтт побежал жаловаться на меня. Последние несколько месяцев его люди следовали за мной по пятам каждую секунду. Притворяться становилось сложнее и сложнее.

— Присмотр за ребенком окончен, Дек. Отлично сработано. Мой брат гордился бы тобой. Время двигаться дальше.

Мне нужно, чтобы он отступил по множеству причин. Одна из которых — скоро годовщина смерти Коннора, и я не могла быть с ним рядом.

— Я должна идти. Райли будет нужна помощь.

Мне нужно подышать и вернуть свое сердце на место, потому что оно выпрыгнуло из груди и свободно танцует что-то зажигательное под моей кожей.

Я толкнула его плечом, но каменная статуя не двинулась. Вместо этого его пальцы сжались на моих бедрах, и электрический ток прошелся по телу.

— Не в этот раз.

— Извини?

Красный сигнал тревоги. Красный сигнал!

Что-то упущено, и это начинает давить на меня. Дек никогда не касался меня, не целовал, не делал ничего сексуального, и внезапно все стало сексуальным.

Но быть с Деком… это будет спасение от разрушения моего мира. А если мой мир разрушится, то и его тоже.

— Ты собираешься поцеловать меня, Дек? Или так и будешь стоять, сделав мои трусики влажными, а потом уйдешь.

Он развернул меня так быстро, что мое бедро ударилось о стойку.

— То, что ты делала, глупо и безрассудно.

— Да, ты говорил это.

— Нет, я сказал безответственно.

Хм, да так и есть.

— Ладно, думаю, ты сказал это прошлой ночью, пока запихивал таблетки в мое горло.

В действительности, я думаю, пока меня рвало — мой выбор, и это не было весело.

Он поднял брови.

— Нет, это было, пока я поддерживал твои волосы, пока тебя рвало в мой унитаз.

Какая чудесная картина, почти разрушает сексуальное напряжение. Ладно, на самом деле, нет.

Я пульсировала сексуальным напряжением, и, реально, ничто не убьет это.

— Ты собиралась трахаться с ним, Джорджи?

И это Дек, прямо и по существу.

— Не твое дело.

— Это всегда мое дело.

Его руки плавно двинулись к моей талии, а затем я почувствовала, как его большие пальцы медленно гладят вперед-назад мои ребра.

Святое дерьмо.

Дек — кто был рядом со мной десять лет, минус два года, когда он вернулся к своей группе — никогда не трогал меня интимно, и сейчас он делает это. Это не было банальной детской искрой, а скопище сигнальных огней.

— Готов попробовать меня?

Это опрометчивое замечание, но я была в ударе, и мне ничего было терять.

ГЛАВА 3

Джорджи

— Ты знаешь, что этого не произойдет, Джорджи.

Да, знаю.

Я могу фантазировать о Деке, но он всегда держал между нами продольную брус-штангу.

Ха… Разве это не было бы прекрасным зрелищем между моих ног. Дек и брус-штанга.

Я полностью повернута, думая о дерьме как это, но я не раню никого, кроме себя и даже с этим можно поспорить.

— Когда-нибудь думал, чтобы попробовать мою киску, Дек?

Я решила, мой лучшая линия поведения здесь — заставить именно его быть тем, кто сбежит. Его руки упали с моей талии, и я раздражена.

Миссия выполнена за семь слов.

Разочарование глубоко засело в моем желудке. Не знаю почему. Я так привыкла к этому, у меня уже должен быть иммунитет. У меня он был ко всему другому. Я надавила еще чуть-чуть, положив руку на его твердую, как скала, грудь, медленно провела пальцем вниз между грудными мышцами. Он оставался каменно-холодным и неподвижным — типичный Дек, ничего не отдает взамен. Раздражало то, что я, как открытая книга, с вырванными страницами — а он читает их. По крайней мере, когда это касалось моего сексуального влечения к нему. Он ничего не прочитал еще о том, кем я стала. Дек пропустил самые важные страницы, когда исчез на два года.

Я надавила на него чуть больше, потому что… ладно, это то, что я делала.

— Ты когда-нибудь думал о том, как будет чувствоваться твой член внутри меня? Плавно скользящий внутрь-наружу. Нет, это не будет плавно, не так ли? Будет грубо, жестко и сильно.

Я взглянула вверх на него и замерла. Иисусе, его глаза вспыхнули, но не гневом, они горели желанием.

Возможно…

— В постели мне нужна не ты, Джорджи.

Поговорим о воде, которую плеснули в твое лицо. Жар, ощущающийся на моих щеках, скажет все об этом. Такая скотина. Я хотела дать пощечину этому самоуверенному холодному лицу так сильно только для того, чтобы добиться какой-нибудь реакции от него. Чтобы он сделал что-то… что угодно. Схватил меня. Причинил мне боль. Остановить его отстраненность, растущую на глазах.

Вместо этого, я улыбнулась и подмигнула. Немного неловко, и меня убивало это делать, но я не могла позволить ему увидеть, как сильно меня задели его слова.

— Ох, Душистый горошек, я не говорила, что хочу тебя в постели. Нет, это было бы напротив стены, на столе, в душе. Если, конечно, ты не собираешься меня связать. Тогда, мы могли бы сделать это в постели.

Дерьмо, это разбудило что-то в нем, потому что глаза Дека сузились, и он схватил мою руку, его пальцы оставят синяки.

— Этого никогда не произойдет. Тебе нужно прекратить это.

— Прекратить что?

— Нести эту чушь. Выпивку. Отношение. Притворяться тем, кем не являешься.

Дело в том, что… он так близок к правде, что это пугает меня. Я не могла представить, что Дек сделает, если когда-нибудь разберется в этом. Но я осторожна, и только два человека знали обо мне. У меня нет выбора. Я приняла решение давным-давно, и нет пути назад. Кроме того, я не знала, как быть кем-то другим.

Дек верил, что я пила из-за смерти своего брата, и частично он прав. Я на этом пути, из-за того, что случилось после смерти брата, но это не единственная причина.

Дело во мне. Достаточно противоречиво, потому что я скрывалась за завесой лжи, притворяясь тем, кем я не была и заставляла Дека жалеть меня. А если бы он знал правду, он, возможно, возненавидел бы меня. В любом случае, я проиграла.

Я отвела взгляд от него. Не могла не думать о рисках, которые Дек брал на себя, каким образом он зарабатывал на жизнь. Каждый раз, когда он уезжал, думала, вижу ли я его последний раз. Иногда я размышляю, будет ли лучше, если не увижу больше Дека, чтобы я не была вынуждена проходить через все это. Не то чтобы он позволил бы это, в любом случае.

— Ох, секси, я не притворяюсь.

Ложь.

Она заставляет дергаться желудок. Я положила мою ладонь на его грудь и почувствовала равномерное биение его сердца. Ускорялось ли оно когда-нибудь или всегда спокойно и собрано, как и он? Он накрыл рукой мою ладонь, и на мгновение я подумала, что он собирается погладить ее, взять и притянуть меня ближе. Мгновение длилось полсекунды, он убрал мою руку от себя.

— Прими душ, — он отвернулся и направился к двери, затем остановился, оглянувшись через плечо. — И, Джорджи… выкинешь подобное дерьмо еще раз, и я запру тебя.

Дверь захлопнулась, а я схватила его зубную щетку и выбросила ее в унитаз.

*** 

Я вышла из спальни Дека, мои волосы влажные, и капли стекали вниз по спине. Я надела одну из его рубашек, которая доставала мне до середины бедра.

Кто знал, что он носит рубашки? И белые к тому же.

Совершать налет на его шкаф было забавно, учитывая, что я никогда не видела его ни в чем, кроме футболки, брюк-карго или джинсов. Он много не имел, но владел отличным пентхаусом на верхнем этаже с террасой и глубоким бассейном.

Я остановилась.

Джош, Тайлер и Вик сидели на барных стульях за стойкой с Деком. Они тихо разговаривали, пока не заметили меня, а затем все повернулись и уставились на меня. Их глаза прошлись по моим обнаженным бедрам и рубашке Дека, которую я застегнула только частично. Не то чтобы Дек замечал меня, но все же.

Дек двинулся, его стул заскрипел по деревянному полу. Мужчины опустили головы и избегали смотреть на меня. Он встал, и сейчас я размышляла о том, почему я не доставила себе удовольствие в душе. Это бы облегчило в какой-то степени сексуальное напряжение, которое завязалось узлом внутри меня.

Дек горяч, без вопросов, но не это так сильно связывало меня с ним. Это он сам. То, как его глаза смотрели на меня, будто он мог прочесть каждую мысль, танцующую в моей голове. Как он шагал ко мне, без малейшего волнения — всегда. Как он заставлял меня чувствовать… ладно, не будем о том, что я вся мокрая и возбужденная… это больше, чем это. Он заставлял меня чувствовать себя несвободной. Защищенной. Желаемой. Его.

Да, я облажалась. Не только Дек не видел меня в таком свете, но это и последняя вещь, которая мне нужна.

Я повела бедром и положила руку на него, отлично осознавая, что когда я сделала это, рубашка поднялась немного выше по ноге.

— Выглядит, как собрание кексиков. Привет, Тайлер, Джош,Вик.

Мальчики кивнули, но все еще не смотрели на меня. Хорошо, Тайлер посмотрел, подмигнул, затем поднялся и налил себе еще кофе.

— Я думала, вы, ребята, за границей?

— Мы были. Встретили Дека и Тайлера в Нью-Йорке, потом прилетели обратно сюда, — сказал Джош. — Мы направляемся обратно за границу.

— Что такого в Нью-Йорке для вас всех, мальчики?

Я уже знала, но лучше спросить. Что я не знала — это то, что было за границей. Они часто туда отправлялись.

— Стрип-бар с горячими женщинами, — предложил Тайлер. Конечно, они никогда мне не скажут.

Я подошла к шкафу и вытащила кружку снизу, затем вытянула ее перед Тайлером.

— Заправь меня топливом, красавчик.

Тайлер налил кофе в мою кружку, потом облокотился на стойку, бережно держа свой кофе в руках на уровне груди. У него был этот озорной взгляд, привлекательный с перчинкой. Чуть за тридцать, никогда не был женат, богатые родители, отдельно проживающие от него. Левая рука Тайлера покрыта татуировкой вверху, и проницательные зеленые глаза, которые создавали контраст его темным, цвета грецкого ореха, вьющимся волосам, лениво спадающим во всех направлениях.

Дек кивнул мужчинам, Джош и Вик встали, каждый извинился и направились в офис Дека. Чуть помедлив, Тайлер решил, что ему лучше последовать их примеру, но не раньше, чем он криво мне ухмыльнулся.

Я сделала маленький глоток кофе, подняла брови, в ожидании, когда молоток опустится вниз.

— Вик останется с тобой у тебя в доме.

— Что?

На данный момент это было что-то новенькое. Его люди никогда не оставались со мной — ни разу.

Дерьмо, это очень нехорошо.

Определенно, неудачное время. Плюс я не уверена насчет Вика. Он не бывший военный, но я слышала, он обладает навыками, включающими пытки. Он чертовски пугающ, по-настоящему мрачно пугающ, будто он имел шкаф, полный трупов, и ему нравилось смотреть на них перед сном, только, чтобы он мог уснуть.

— Так не пойдет, Дек. Вик — жуткий. И мне нравится мое личное пространство.

Я облизала свою верхнюю губу, убирая остатки кофе, хотя это было больше для Дека. Это привлекло его внимание, и он смотрел, но я была разочарована — как обычно, он не проявил никакой реакции.

Неуязвимый. Производила ли я хоть какой-то эффект на него?

— Или это, или ты останешься у своих родителей на неделю. Вик — твой телохранитель. После того дерьма, что ты выкинула прошлой ночью… — Дек приблизился, и я запрыгнула на стойку, его рубашка поползла вверх по моим бедрам, так что появился шанс увидеть мои трусики. Он продолжил идти, и у меня перехватило дыхание, когда он остановился в паре дюймов от меня. Он схватил мою руку и потянул меня вниз. — И если ты еще раз оденешься так перед моими людьми, я отшлепаю тебя по заднице.

Я сглотнула. Даже не хотела начинать представлять, что Дек подумал бы, если бы знал, какой возбужденной я была. Я продолжала молчать, потому что образ Дека, шлепающего меня, выбивал из колеи, и я немного нервничала.

— Не знаю, как долго буду отсутствовать в этот раз.

Я пожала плечами, но получилось неуклюже.

— Нет нужды говорить мне. Я не твоя жена или девушка. Я просто обещание моему умершему брату. И я не останусь у моих родителей.

Черт возьми, нет. Я нежно их любила, но их беспокойство насчет моего пьянства… это последнее место, где мне нужно быть.

Дек смотрел достаточно, непреклонно с его твердой, как скала, позой и непоколебимым взглядом. Ладно, мне нужно дать ему что-то, иначе он может сделать что-то радикальное, как например, запереть меня.

— Прекрасно. Вик может остаться со мной. — Дерьмо, Вик ненавидел меня. Я видела это в том, как он смотрел на меня своими темно-серыми глазами, полными презрения. — Кто знает, может, мы поладим, и я узнаю вкус притягательного шоколада — ты знал, что у чернокожих мужчин большие члены? Я читала…

— Он отвезет тебя на кладбище.

Проклятье.

Я всегда исчезала в день смерти Коннора, и это будет через неделю. Никто не знал, куда я уходила. Я всегда брала бутылку скотча для прикрытия и затем исчезала в темноте. Это единственный день в году, когда никто, даже Дек, не мог найти меня. Похоже, он пытается прекратить это. Ладно, я достаточно хороша в том, что я делала, и Вику не удастся остановить меня.

— Останься и пойди со мной.

Я спрашивала это каждый год, типа ритуала, и я уже знала его ответ. Каждый раз я вздыхала с облегчением, когда он отказывался. Я бы обалдела, если бы он согласился.

Первый год после смерти Коннора я ненавидела Дека. Потом научилась использовать эту ненависть. Я нашла выход, и ненависть, которую, как я думала, я испытывала к Деку, была вовсе не к нему. Ко мне. К тому, кем я была. К тому, что я боялась все время. Раньше я чувствовала, что падаю и единственный способ выжить, это если Дек поймает меня. Но дело в том, что я знала, если бы он был рядом и затем поймал меня, спас, то после, отбросил бы меня в сторону, как какой-нибудь надоевший камешек, который он обнаружил в своем военном сапоге.

Поэтому я кое-что сделала по этому поводу. Я нашла решение, чтобы выжить. Или лучше сказать, оно нашло меня.

— Мне не нужна надгробная плита, чтобы помнить его. — Он всегда это говорил. — Оставь скотч дома в этом году.

Дек оглянулся через плечо в направлении офиса.

— Вик.

Все как всегда.

Дек

Я наблюдал за Джорджи, возвращающейся в мою комнату, моя рубашка лишь прикрывала верхушку ее задницы. Бл*дь. Мой член почти прорвался через джинсы от ее выхода из моей спальни: влажные волосы, блестящая кожа от жара после душа и эта дерзкая улыбка во весь рот. Рот, который я мечтал иметь вокруг моего члена, в то время как она стояла бы на коленях на полу передо мной.

Затем это разрушилось перед моим лицом, когда я осознал, что смотрю на то, что видят и мои люди тоже. Я не мог винить их. Джорджи была горяча. Она имела бедра, за которые можно ухватиться, подходящую задницу и отношение, заставляющее парня подчиниться ее желанию, и это то, что трахало мою голову. Я хотел, чтобы она подчинилась моей воле, но все равно нет никакой возможности для этого. Не с моим обещанием Коннору. Кроме того, я не хотел, чтобы она была такой. Я также не хотел, чтобы к ней прикасался другой парень, но это было невозможно и нечестно. Я дал слово защищать ее, и оно включало удостовериться, что мужчины, с которыми она встречалась, достаточно хороши для нее.

Кого я обманываю? Ни один чертов парень не будет достаточно хорош для Джорджи.

— Босс?

Тайлер хлопнул меня по плечу.

— Когда ты собираешься дать ей то, что она хочет? Мужик, твой контроль, черт возьми, эпичен. Эта горячая штучка…

Его голос умолк, когда я сердито посмотрел на него.

— Да, я достану машину.

— Сделай это.

Я все еще смотрел в сторону, где исчезла Джорджи. Я беспокоился. Эмили и Кэт далеко с группой «Разорванные на части», и после прошлой ночи мне не нравилась идея оставить ее.

Видеть ее в спальне какого-то парня без блузки и с содранным бюстгальтером — да, я все еще не оправился. Джорджи никогда не выкидывала такие номера, по крайней мере, о которых я знал. Но звонок Мэтта вчера вечером о том, что она появилась в «Лавине», когда я специально попросил ее не делать этого… это заставило меня сесть в самолет и вернуться. Дерьмо стало хуже, когда Мэтт перезвонил еще до того, как мы приземлились, сообщая, что она ушла с каким-то парнем по имени Лайонел Хэррингтон, который часто посещал бар и был замечен с некоторыми убогими парнями. Я смог откопать информацию о нем и обнаружил умного, как черт, программиста, который возможно не был проблемой, но его бизнес-знакомые, определенно, являлись ею.

Да, я осторожен. Я выжил, потому что чертовски осторожен, и Джорджи — моя ответственность. Я обещал Коннору, если что-нибудь когда-либо случится с ним, я присмотрю за его сестрой. И сейчас ситуация деликатная, черт возьми. Твою мать, я должен держать ее алкоголизм в секрете.

Я провел рукой по макушке головы. Если Мэтт не позвонил бы мне, она была бы оттрахана каким-то трусом, который почти описался в ту же секунду, как я вошел в дверь. Больше вломился через дверь. Джорджи не нужен парень, из которого она могла бы вить веревки. Потому что она сделает это. Парень выдержит один день под ее дерзостью, и затем будет ползать вокруг на коленях, делая все, что она потребует от него. Он возненавидит это, более того, она, черт возьми, возненавидит это.

— Пилот звонил. Готов, когда ты будешь готов, — сообщил Джош и затем последовал за Тайлером за дверь.

Я повернулся к Вику, который прислонился к раздвижной стеклянной двери, выходящей на террасу, его руки скрещены. Да, он разозлен, что ему поручено нянчиться вместо того, чтобы пойти с нами. Но Вик — единственный человек, на которого я надеялся в том, что он не попадется на любой бред Джорджи.

— Не выпускай ее. Я не хочу, чтобы она исчезла. Она пьет намного сильнее, чем обычно и…

Я остановился. Не мог разобраться, что с ней происходит. Она пила, сильно гуляла, оставаясь допоздна и все же — что-то не сходилось. Достаточно долгое время. Я чувствовал, будто настоящая Джорджи спряталась за всей этой чушью с выпивкой. Я хотел, черт возьми, Джорджи, которую знал, чертовски умную, решительную, сильную и даже уязвимую и мягкую.

Вик встряхнул головой и тяжело выдохнул.

— Говорил тебе, что должно случиться здесь.

Да, Вик думал, я должен запереть ее.

— Не могу сделать это. Не собираюсь.

— Поэтому ты предпочитаешь смотреть, как она сама себя медленно убивает? Или еще лучше, ее убьют или изнасилуют, или найдут на улице мертвой, потому что она споткнулась и упала, настолько пьяная, что не могла даже поднять голову из лужи?

— Пошел ты, Вик.

Это была больная тема между нами. Вик думал, я должен силой положить Джорджи на реабилитацию. Конечно, это не будет законно, потому что ей больше восемнадцати, но не в этом дело. Дело в том, что я не собирался делать этого. Совершенно точно. Без вариантов. Я защищу ее, помогу ей любым способом, который найду, но я не заточу ее с людьми, которых я не знаю, пока нахожусь через океан, не будучи уверен, что вернусь назад.

Джорджи вышла из комнаты в узкой черной юбке, в которой она была прошлой ночью и моей рубашке — без чертового бюстгальтера. Я мог видеть ее поднятые соски через ткань, и молча выругался.

— Собираюсь одолжить рубашку, — сказала она.

Она потянула ее вверх к носу и вдохнула. Иисусе, если это не возбудило меня и не сделало член твердым.

— Возможно, даже доставлю себе удовольствие, пока ношу ее.

Я сделал глубокий вдох и сдержал ухмылку, угрожающую появиться. Девчонка жила тем, чтобы меня возбуждать. Все, о чем я мог думать — это как она бы выглядела обнаженной на моих коленях, пока я шлепал бы ее так, что она умоляла бы меня остановиться.

Я должен убраться к чертовой матери отсюда.

— Будь хорошей, Джорджи.

Я направился к двери.

— Определение хорошей — быть желанной, — окликнула она.

Моя рука напряглась вокруг дверной ручки.

— Это также означает — вести себя правильно. Не разочаровывай меня.

Я услышал ее резкий вдох и понял, я добрался до нее, каким-то образом в этом оцепенелом оазисе, в котором она тонет.

Мог ли я спасти ее?

Я больше не знал.

ГЛАВА 4

Джорджи

Вик был занозой в заднице, я начинаю думать, что ему нравится выводить меня из себя. Обычно я могла посплетничать с людьми Дека — в действительности, с любыми людьми — но Вик, как кувалда с тяжелой внешней оболочкой, которая отказывается раскалываться под давлением. Я понимаю, почему Дек оставил его со мной на этой неделе.

Звонили мои родители, желающие сходить вместе на кладбище, но я, правда, не могла справиться с мамой, ухаживающей за мной, как за больной, и отцом, жалеющим меня. Это единственный день в году, когда я впускала демонов и становилась тем, кого я ненавидела, от кого пряталась.

Мне нужно быть в игре, потому что я должна сделать то, о чем Дек не должен когда-либо узнать, и питбуль Вик нереально усложняет это.

Он спал на диване всю неделю, что не оставило мне возможности сбежать через переднюю дверь прошлой ночью. Я также пыталась — с жалким оправданием «собираюсь в магазин за молоком» — этим ранним утром. Вик фактически закатил глаза, выглядело, правда, смешно для шестифутового (прим. пер. — 1,83 см) парня, сложенного как проклятый грузовик «Мак». Я не уверена, дело было в том, что он думал, это забавно или потому что он готов запереть меня в чулан.

Я налила себе апельсинового сока, который преднамеренно оставила на столе, затем подошла к буфету и взяла «Фрут Лупс» (прим. пер. — бренд сладких, со вкусом фруктов сухих завтраков). Я засунула руку в коробку, вытащила горсть разноцветных колечек и запихнула их в рот.

— Хочешь немного? — протянула я коробку.

Вик не оторвался от своего iPad. Я подошла, заглянула через его плечо, увидев е-мейл от… Он перевернул его, положив на кухонный стол, затем поднялся и подошел к блендеру, который использовал каждое утро, чтобы сделать коктейль из бог знает чего смешанного внутри. Все, что я знала, это было что-то зеленое и выглядело, как рвота.

Он налил себе еще одну кружку, схватил мой апельсиновый сок, выплеснул его в раковину и наполнил мою своей стряпнёй.

Боже, такой предсказуемый.

— Эй. Какого черта?

— Ты хочешь сказать мне, что в апельсиновом соке нет водки?

Есть. Я позаботилась об этом с первого дня, как он стал оставаться.

— Как насчет немного взбодриться утром? И хотя говорят, что алкоголь провоцирует депрессию… Я категорически не согласна.

Он плавно придвинул чашку с зеленой противной массой по мраморной столешнице ко мне.

— Выпей это. Затем прими душ. Мы встречаемся с твоими родителями на кладбище через час.

Я проигнорировала зеленую субстанцию и положила руки на свои бедра.

— Как насчет того, чтобы мы пропустим блевотину? Забудем кладбище и моих родителей, ты снимешь свою одежду и присоединишься ко мне в душе.

Я ожидала шок. Может, если повезет, мягкую усмешку. Я не получила ни того, ни другого. В действительности, я получила жуткого отморозка со скелетами в шкафу. Я недостаточно храбрая, чтобы отшутиться от этого, вместо этого я споткнулась, когда Вик стал надвигаться прямо на меня.

— Дек может и принимает твое дерьмо, но я абсолютно уверен, что не буду, — Вик приближался, пока не встал прямо перед моим лицом, а я врезалась в стену. Его ладони ударили стену над моей головой. — Ты хочешь трахаться, кексик? — он был быстр, хватая мое горло, его пальцы сжались. — Быстрый трах в душе? Я не скажу Деку. Бл*дь, в любом случае, он слишком занят, рискуя своей задницей.

Я положила свои руки поверх его, пытаясь отодвинуть его пальцы от себя. Я, действительно, не хотела бить его коленом в пах, но я сделаю это, если он не уберет свои руки от меня через две с половиной секунды.

— Вик, убери руки.

Ему потребовалась секунда, после которой он резко отпустил меня.

— Лучше научись прикусывать этот язычок, прежде чем какой-нибудь парень не отказался убрать свои руки от тебя, когда ты попросишь. — Он оттолкнулся, отвернулся и затем направился на кухню. — Прими чертов душ, после мы едем на кладбище.

Я ничего не сказала. Что здесь скажешь, по правде говоря? За исключением того, что я знала, я не приму душ, и мы, определенно, не поедем никуда вместе.

*** 

Вылезти через окно на втором этаже должно быть легко, не обращая внимания на то, что есть всего лишь длинная и тонкая ветка дерева, чтобы схватиться, и ее конец сломан. Я раньше никогда не сбегала из своего собственного дома. Я только надеялась, что Вик услышит звук включенного душа и это не будет подозрительным, по крайней мере, минут десять. После этого… ну, никто не найдет меня, пока я не захочу быть найденной.

Только я и моя боль.

Я остановилась у «Перк Авеню» и схватила бутылку скотча, которую держала там для этого особого дня каждый год, затем таксист высадил меня в паре миль от места, куда я собираюсь.

Клянусь, у людей Дека есть GPS-устройства в головах, чтобы они могли определить местонахождение людей. У меня нет сомнений, Вик позвонит в каждую службу такси в городе и проверит, подходит ли кто-то под мое описание.

Конечно, я сполна расплатилась с таксистом, но на этом все и закончится. У Дека немерено денег. Дерьмо, я даже не могу представить, как много он загребает за обнаружение, убийство и пытки подонков.

— Вы уверены, леди? — спросил водитель, оглянувшись через плечо. — Здесь рядом ничего нет.

Я прислонилась к сидению и передала ему пачку наличных.

— Да. Спасибо. — Я открыла дверь. — Удачи с вечеринкой.

На праздновании пятого дня рождения их дочери дома у него и его жены будут двадцать детей этим вечером.

Он засмеялся.

— Удачи и Вам тоже, Голди.

Я ждала, пока он не развернется на сто восемьдесят градусов и не исчезнет из вида, прежде чем пересечь дорогу и спрятаться в кустах. Прошло пятнадцать минут, машина остановилась на обочине дороги, где я ждала. Пассажирская дверь распахнулась, и я запрыгнула внутрь.

— Какие-нибудь проблемы?

Я пожала плечами, посмотрев на молодого привлекательного парня с татуировками, покрывающими его левую руку сверху, и пирсингом в правой брови. Острые мрачные черты с серо-зелеными глазами, опускающимися в уголках, придают ему вид грустный… или притягательный. Оба срабатывают.

Мне было четырнадцать, когда Таннер и я впервые встретились. Коннор отдал свой грязный байк этому долговязому ребенку, который не мог даже позволить себе новую пару джинсов. Радость на его лице растрогала меня, и Коннор смеялся надо мной, особенно потому, что я была чопорной девчонкой, которой носила платья на трассу мотокросса, заполненную мальчишками. Я настолько была не в своей тарелке, но находилась с братом, а он любил это, так что это стало своего рода нашей фишкой, когда он был рядом.

Таннер был на пару лет младше меня, и все же он всегда вел себя намного взрослее. После смерти Коннора и моего падения в черную дыру я узнала, почему Таннер такой взрослый для своего возраста.

Он потянулся и взъерошил мои волосы.

— Голубые? Есть причина для этого?

Всегда была причина для моих действий.

— Тристану нравится голубой.

— Ах, парень из кафе. Я полагаю, он один из твоих… заданий? — я кивнула. — Ты уже заполучила свидание? Выглядело так, будто что-то происходило… прежде чем вошел Дек.

То, как он вымучивал из себя имя Дека, заставило напрячься мою спину, моя защита Дека вырвалась на поверхность. Хотя я не среагировала. Пьяная Джорджи сделала бы это, но я не была ею прямо сейчас. Я научилась контролировать свои эмоции и язык, когда нужно.

— Получила его номер. Свидание в процессе.

— Лучше будь осторожней с этим. Что-то странное с ним, то, как он наблюдает за тобой. Не думаю, что фишка с алкоголем сработает.

Да, я думала о том же. Тристан умен, богат, и он смотрел на меня, будто точно знал, что я делала. Конечно, он не знал, но я понимала, он не трус, как Лайонел. Он излучал отвагу, и это вынуждало обращаться с ним немного по-другому.

Таннер потянулся и взял мою руку.

— Знаю, сегодня тяжелый день для тебя, но тебе нужно сделать это, Джорджи.

Моя рука выскользнула из его, я посмотрела в боковое окно, замечая, как мимо мелькают сосны. Да, я, действительно, знала. Если нет, эмоции медленно выползут обратно.

— Не называй меня так.

Я напряжена и неуверенна. Я почти не приходила сюда прошлый год, но Таннер объявился, чтобы отвезти меня, и моя нерешительность быстро испарилась. Это единственная вещь, которая помогала избавиться от всех сдерживаемых эмоций, спрятанных во мне, от моего прошлого, от моих секретов.

Кожа на руле скрипнула под его руками.

— Ненавижу это, черт возьми. Это как доставлять овечку на забой.

Я хмыкнула.

— Я не овечка, Таннер. Далека от этого.

— Да ну, сегодня ты она и есть.

Да. Уязвимая и одинокая со своей болью. Но мне нужно напоминание того, что сделали со мной. Я хотела почувствовать боль сегодня, чтобы можно было уйти и жить завтра без этих эмоций. Опасно и рискованно для всех нас, если я не смогу держать то, что делаю в секрете.

— Если он когда-либо узнает…

Я знала точно, о ком он говорит — Дек.

— Я говорила тебе раньше. Я никогда не скажу ему, он не узнает.

Таннер всегда беспокоился, что Дек узнает и затем… ну, я, в действительности, не уверена, что бы случилось, но я предупреждена им о том, что жизнь Дека станет «недолговечной». Своего рода противоречит тому, кто есть Дек, но я понимаю, это не пустая угроза. Это заставляет меня быть очень осторожной насчет того, как я живу каждый день. Проблема в том, что этот год будет немного сложнее с Виком на хвосте.

— Нам нужно прикрытие.

Таннер кивнул.

— Да. Есть идея, которая подходит к твоей… выпивке. Не должно возникнуть вопросов. — Я постучала пальцами по бедрам, не говоря ничего. — Мне он не нравится.

— Знаю.

Таннер имел к Деку особое отношение и хотел отдалиться от него. Учитывая, что у меня с Деком были одни и те же друзья, это не было так просто. Кроме того, отпустить Дека — будто отрезать конечность. Я могла сделать это, но чертовски уверена в том, что не хотела. Таннер не поймет, поэтому я пыталась свести разговоры о Деке с ним к минимуму.

Таннер кивнул, но я смогла увидеть вспышку раздражения на его лице. Он хорош в том, что он делал, но я знала Таннера практически всю мою жизнь, и эмоции выдают его по тому, как он дышит. Если он раздражен, дыхание замедленно. Беспокоится — становится неритмичным. Спокойный — оно нормальное, но глубокое.

Шины заскрипели по гравию, и Таннер свернул на длинную, узкую дорожку, которая выглядела не больше следа оленя. Мое сердце застучало, и я почувствовала дрожь в теле. Я знала, что это придет. Проблема в том, что я не уверена от страха это или от облегчения. Никогда не знала.

Он остановил машину перед воротами с колючей проволокой и выпрыгнул, открыл и распахнул их. Таннер вернулся и взглянул на меня, а потом вниз на мои сжатые вместе руки.

Черт.

Я быстро положила их плашмя на бедра, чувствуя жар, проникающий в мою кожу через джинсы.

Тишина.

Он дотянулся до меня и заправил мою прядь за ухо, его пальцы задержались там на несколько секунд дольше, чем положено другу. Затем он вздохнул, резко завел машину и направил ее вверх к старой железной хижине с дырявой крышей. Когда я первый раз пришла сюда, шел дождь, и это был отстой, моя боль была невыносимой на влажной и холодной коже.

— Джорджи… — он резко остановился, когда я пристально посмотрела на него. Он не мог меня так называть… не здесь. — Хаос, может, если ты позволишь мне сделать это снова, тогда…

— Нет.

Мой голос дрогнул, и я разозлилась, потому что Таннер это слышал. Первый раз, когда я пришла сюда, Таннер был тем, кто сделал это со мной.

Он склонил голову.

— Дерьмо. Если твой брат…

— Заткнись, — крикнула я. — Его нет. Никогда не будет.

Каждый день я жила во лжи. Притворялась тем, кем не являлась. Я подорвала доверие единственного человека, который защищал меня, независимо от того, как много лжи я вываливала на него. Если бы он узнал, он никогда бы не понял, почему я это делала. Мы оба сломлены в каком-то смысле. Это то, как мы живем с нашими разбитыми кусочками, которые делают из нас тех, кем мы являемся. У меня просто их больше, чем у других.

— Я буду здесь, когда ты закончишь.

Я кивнула и направилась к хижине, скрип моих кроссовок по гравию отдавался звуком раскалывающихся грецких орехов. Я остановилась перед дверью, взглянула на небо и глубоко вздохнула, закрыв глаза. Ритуал, который я проводила каждый год, прежде чем войти во тьму невыносимой боли, где прошлое встречалось с настоящим.

Скоро мои беспокойные сны смоются кровью, которая потечет по моей спине. Я буду свободна. По крайней мере, пока боль не нарастет, и мне не понадобится это снова. Не знаю, как остановить это, и иногда мне просто хотелось остаться здесь. Перестать притворяться и погрузиться во тьму, в которой находится мой разум. Я жила с грязной черной тряпкой, которую он использовал, чтобы я продолжала молчать, и которой все еще давилась.

Запах ручья по соседству и щебетание птиц, окружавших меня, вернули самообладание. Дрожь уменьшилась, и стук моего сердца замедлился.

Спокойно.

Я открыла дверь.

— Здравствуй, Хаос.

ГЛАВА 5

Джорджи

Я распрямила плечи, и, встретившись с его взглядом, ощутила холодную дрожь, пробежавшую вниз по позвоночнику. Решительные и без сострадания — в его глазах не было жалости или сочувствия к тому, что должно случиться. И именно поэтому он тот, кто делал это со мной. Ирония в том, что он спас меня от той самой вещи, которую делал со мной каждый год.

На нем черный костюм, идеально скроенный для его тренированного тела. У него такой же рост и темные волосы, как у Дека, но на этом сходство заканчивается. Когда он улыбается с дерзкой ухмылкой, он очаровывает, но также возникает ощущение тревоги, которое заставит девушку дважды подумать, прежде чем приблизиться к нему.

Я шагнула на его территорию в шестнадцать лет, и он вернул мне то, что я потеряла. Без нежности, без сочувствия к тому, что случилось со мной. Дек всегда будет проблемой между нами. Как он сказал, Дек — моя главная слабость, но он также часть меня, которая удерживает меня от полного разрушения. Моя опора.

Он облокотился на ржавую металлическую стену, лодыжки скрещены, как и руки, не обращая внимания на удушающую жару, близко к ощущениям сардины в консервной банке. Именно тут это должно произойти, имитируя прошлое.

Несколько месяцев спустя после похорон Коннора, он подобрал меня, идущую домой пешком из дома Робби. В этот день издевательства прекратились, но для меня, в действительности, это никогда не заканчивалось. Боль… Мне необходимо напоминание. Боль освобождает меня от воспоминаний.

Нет необходимости в праздном разговоре, и я прошла в центр хижины, деревянный пол скрипел под каждым шагом. Дождя не было какое-то время, и везде лежал тонкий слой пыли.

Это выведет меня из строя на несколько дней. Дек наблюдателен, но, к счастью, каждый год в это время он был занят работой. Это помогало скрыть мою боль. Я знала, Дек чувствует себя ответственным за Коннора, будучи лидером взвода, Дек считал, что отвечает за каждого.

Я встала на колени и опустила голову.

Глубокие вдохи.

Медленные и равномерные.

Я знала, как отвлечь мой разум. Одна из первых вещей, которой я научилась, когда боль становилась невыносимой. Раньше я плакала, умоляла и боролась, но ничто из этого не работало. Лучше отделить себя от тела и жить в тишине.

Но сейчас все было по-другому. Теперь я искала боль. Хотела почувствовать напряжение каждой мышцы. Мою плоть, разрывающуюся на части, а затем горящую. Услышать свои собственные крики. С каждым разом это освобождение от прошлого. Это раскаяние. Это для всей лжи. И когда это заканчивается, я ухожу от ненависти и приобретаю оцепенение. Но ничто… никакое количество боли не заставит меня быть нечувствительной к Деку. Моей опоре, а также моей величайшей ошибке.

Я стянула свою рубашку через голову, сложила ее и положила перед собой. А затем почувствовала неуловимое движение в воздухе, услышала его тихие шаги, когда он направился ко мне.

Он никогда не спрашивал, хотела ли я изменить решение.

Он никогда не спрашивал, уверена ли я.

Он делал то, что я его просила.

Я не знала его прошлого, но видела, что залегло в глубине его глаз — холодный мрак.

Он нашел меня, когда я была потеряна. Вернул меня обратно из бездны страха и безысходности.

Он показал мне, как выживать. Похоронить страх и заменить его силой.

Единственное, что он никогда не мог заставить меня отпустить, был Дек.

Дек вбит, врезан в мои кости. Одна часть меня, которая не будет подавлена.

Слеза скатилась из глаза и оставила след на щеке. Я не стесняюсь и не пытаюсь спрятать это. Поэтому я и пришла сюда.

Он шагнул ближе.

Я закрыла глаза, и больше нет слез.

Он нагнулся позади меня. Я сглотнула и держала руки неподвижно на коленях. Знакомый лязг расстегиваемого ремня вызвал желчь, появившуюся в задней части горла. Я сделала несколько глубоких вдохов.

Он колебался, как бы давая мне время, затем его неумолимая хватка схватила мое запястье и дернула его за спину. Потом он схватил другое запястье. Я вдохнула от напряжения в руках, затем снова расслабилась, когда он затянул ремень. Я упала вперед, моя щека вжалась в жесткие доски точно так же, как раньше. Не заняло много времени, чтобы погрузиться в воспоминания.

Первый порез всегда больней всего, он делал его наиболее глубоким и длинным, медленное движение его тупого ножа от моего бедра на поясницу, изгибаясь поперек до места чуть ниже моей подмышки. Он держал плашмя руку на моей шее, прижимал меня вперед, продолжая удерживать мою щеку на полу. Я чувствовала струйку крови, скользящую вниз по моей разгоряченной коже. Он вытер это куском грубой материи, будто убирал подтеки краски с холста.

Он выругался. Я дернулась. Его ладонь сильнее надавила на мою шее, и я могла чувствовать боль в суставах, так сильно я согнулась, обнажая свою голую спину для него.

Я держалась за мои рыдания. Становилось только хуже, когда я двигалась, мне необходимо оставаться неподвижной, насколько это возможно. Он взбесился бы, если бы я разрушила его работу.

Я знала, что последует. Мое тело знало, и я не могла контролировать дрожь. Он ударил меня в бок, и я ахнула, заваливаясь, и сразу быстро возвращаясь в позицию снова.

— Глупая сука. Оставайся, черт возьми, неподвижной.

Я почувствовала шлепок мокрой ткани по свежей ране. Мне не удалось сдержать рвущийся наружу крик. Я всегда плакала, когда он это делал. Никогда не могла заглушить боль.

Он засмеялся, звук, похожий на визг плохо настроенного банджо.

Затем, грязную черную тряпку, которая на вкус ощущалась как масло, запихнули в мой рот так яростно, что я подавилась.

— Ни звука. Я сказал тебе. Ни крика. Ни движения.

Он склонился надо мной, чтобы я могла видеть зловещий блеск в его светло-карих глазах.

— Рядом нет твоего большого брата, чтобы защитить тебя сейчас, не так ли? Я слышал, он сгорел заживо. — Он потряс головой, причмокивая. — Действительно болезненный способ умереть.

Я беззвучно кричала, пытаясь заглушить его голос, и все равно его слова резали меня так же мучительно, как и его нож.

Он понизил голос, его едкое дыхание коснулось лица.

— Пустой холст. Вот, чем ты была. Не больше. Сейчас ты запятнана.

Его нож рисовал некий дизайн на моей спине и затем — булавочные уколы, будто он делает снежинки.

— Идеальная маленькая принцесса больше не идеальна.

Я зажмурила глаза так сильно, чтобы не смогли пролиться слезы. Резкий запах алкоголя обжег мою плоть и снова проник в мои порезы. Скотч. Всегда скотч. Я никогда не забуду этот запах.

Ощущая его дыхание на коже, я задыхалась, дрожь от боли и страха прошла сквозь меня.

— Ты знала, что я закончил на «отлично» курс по искусству? Учитель сказал, у меня исключительное воображение.

Он внезапно дернул вверх мои волосы.

— Ты знаешь, почему пал выбор на тебя, Джорджи?

Я покачала головой. Он из старших классов, и я никогда не видела его раньше прошлого месяца, когда он впервые затащил меня в школьный сарай, находящийся на ремонте.

— Просто считай себя везучей, что я не сам тебя выбрал.

Он пробежал пальцами вниз по моей груди, тихо посмеявшись, когда я увернулась, чтобы избежать его прикосновения. Я услышала громкий удар за окном в заднюю часть сарая, он замер и взглянул вверх, а после рассмеялся.

— Глупый мальчишка.

Он схватил мой подбородок, развернув под неудобным углом таким образом, чтобы я смотрела прямо на него.

— Никому не скажешь о нашем небольшом уроке искусства, верно? Ты же не хочешь потерять еще одного… члена семьи, не так ли?

Я всхлипнула, зажмурив глаза, будто беззвучно молясь ему, чтобы отпустил меня.

Внезапный плеск скотча обжег открытые раны. Я скорчилась от боли, дернулась и закричала, но все бесполезно, так как он держал меня.

— Не так ли?

Я потрясла головой.

Он сильно толкнул меня в спину, и я упала вперед. Он развязал ремень вокруг моих запястий, и я услышала, как сзади он обратно просовывает кожаный ремень через петли. Я ждала скрип двери, которая откроется и закроется, прежде чем выдерну тряпку из своего рта, и начнется рвота до тех пор, пока мои бока не сведет судорогой, и во мне ничего не останется.

— Хаос? Вернись, милая.

Дек? Нет, Дек не знал Хаос. Он никогда бы не узнал про Хаос.

Я скрывала это от него. Должна ради нас обоих.

Но маленькая часть меня хотела, чтобы он увидел меня. Вместо этого он поверил в ложь, которой я стала.

Как он мог подумать, что я пьющая девчонка, которая тратит напрасно свою жизнь?

Потому что я убедила его. Сделала все, что в моих силах, чтобы скрыть свою ложь.

Я резко оттолкнула руки, медленно помогающие мне подняться с пола. Он нежно развязал ремень, убрал тряпку, и я всосала слюну, собравшуюся вокруг рта. Я держала глаза крепко зажмуренными, чтобы дать себе время вернуться из воспоминаний. Подавить боль, которую снова воскресила.

Я услышала, как он отходит к дальней части хижины, заскрипела металлическая стена, на которую он облокотился. Он, как и всегда, остался наблюдать за мной. Я не знала, делал ли он это, чтобы удостовериться, что я в порядке, или потому что он наслаждался тем, как я сворачиваюсь в клубок и плачу, пока во мне ничего не останется.

Слезы по Коннору. По брату, которого потеряла и скучала каждое мгновение. Слезы по другим девочкам, которым Робби причинил боль. Слезы по Деку. Да, я плакала по нему, потому что знала, под маской несгибаемого мужчины есть боль из-за того, что он видел в своей жизни.

Эмоции охватили меня. Вина. Боль. Ярость.

И, наконец, принятие.

Поэтому мне нужно очищение, доказать себе, что я сильная. Отпустить бессилие, которое я так сильно ненавидела. Помнить, кто я сейчас.

Прошло достаточно времени, прежде чем обнаженные эмоции снова вернулись под контроль, и я была в состоянии сделать глубокий вдох без затруднений в горле. Я чувствовала освобождение, как шарик, отпущенный на волю по ветру — свобода. Эта эйфория абсолютно ненормальна, но это моя ненормальность и то, что произошло здесь, работает для меня. Я могу уйти сильной и неуязвимой к ужасу, который разрушил ту, кем я была.

Это мой способ спрятать мое прошлое подальше в уголок разума и не выпустить снова, пока я не вернусь сюда.

Я села на пятки, слушая его приближающуюся мягкую поступь, прежде чем он аккуратно наложил бинты на порезы. Они не были глубокими, и скорее всего даже не останется шрамов. Робби тоже был предусмотрителен в этом. Раны, которые заживут, чтобы моя спина могла снова стать пустым холстом, но моя память никогда не исцелится.

Я терпеливо ждала, когда он закончит, и после подобрала рубашку и надела ее через голову. Я почувствовала запах скотча. Он, должно быть, пролил на ткань. Я смотрела, как его длинные пальцы застегнули две пуговицы вверху, и его большой палец под моим подбородком поднял мою голову, чтобы я посмотрела на него.

Он всегда так делал. Смотрел мне в глаза, будто читал все, что происходило в моей голове. Он никогда ничего не говорил, и я подозреваю, что это было для того, чтобы удостовериться, что я в порядке.

Он взял мою руку и помог подняться на ноги; мы вышли наружу. Солнце светило так ярко в лицо, что я не могла видеть несколько секунд, пока зрение не приспособилось. При каждом шаге, который я делала, порезы на спине терлись под бинтами. Я научилась надевать просторную одежду, когда прихожу сюда. В этот раз… на мне рубашка Дека. Она пахла им, хотя скотч пропитал ткань. И все же, если я опускала подбородок вниз, я могла вдохнуть запах Дека и почувствовать себя… снова цельной.

— Быстрее, чем обычно, — услышала я Таннера, когда мы приблизились к машине.

Он хмыкнул, и когда я взглянула на него через разделенные голубые пряди волос, я поймала агрессивный взгляд, который он послал Таннеру. У меня было впечатление, что ему он очень сильно не нравился, но Таннер был с нами с самого начала. Это странно. Если ему он не нравился, почему Таннер все еще часть этого?

— Верни свою голову в работу, Хаос, — сказал он.

Я открыла пассажирскую дверцу и проскользнула внутрь, осторожно оберегая свою спину от соприкосновения с кожаным сидением. Как всегда, мой разум затуманен эмоциями, пытаясь блокировать воспоминания, и вернуть меня к бесчувственному выживанию.

— У тебя есть история для прикрытия?

Я кивнула.

— Лучше, чтобы она была убедительна. Вик не глуп. — Он взглянул на Таннера, потом на меня. — Тебе нужно найти баланс в том, что ты делаешь.

Я знала, что это означает. Вернуть выпивку.

Он всунул бутылку в мою руку и закрыл дверцу.

Проклятье. Ненавижу вкус скотча. Ненавижу запах, и ненавижу все, связанное с ним.

Я открутила крышку и жадно припала к ней, игнорируя обжигающую боль в горле и выпивая столько, сколько могу.

— Вау, Хаос. Полегче. Ты не слышала, что он только что сказал? Тебе нужно быть пьяной, а не в состоянии комы.

Дверца Таннера захлопнулась, и он завел машину.

Дорога обратно в город займет только полчаса, и мне нужно быть достаточно разбитой к тому времени, когда мы прибудем. Единственный день в году, когда я по-настоящему пьяная. Все остальные разы… да, это видимость, хитрость, но не сегодня. Напиться у надгробной плиты Коннора и на такси вернуться домой — наше прикрытие. Я спрячусь в своей спальне, и никто не побеспокоит меня в течение суток.

Еще один год прошел. Еще один год, наполненный ложью.

Быть тем, кем я должна быть.

Идеальным хаосом.

Дек

Я вынужден осознанно расслабить хватку на моем мобильном, прежде чем он сломается под давлением.

Чертова Джорджи.

Я должен был знать, что она сделает что-то глупое, как это. Дерьмо, я знал. Поэтому и оставил Вика с ней. Каждый год она напивалась у могилы Коннора, и каждый год я сваливал, не желая быть рядом, чтобы не видеть ее сломленной. У меня нет способа прекратить ее боль, и это терзало меня так сильно, что я не мог дышать, думая об этом.

Я точно знал, что произойдет, если я увижу ее расстроенной — я бы взял от нее то, что всегда хотел, и что никогда не могло случиться.

Тайлер, Джош и Сэм облокотились на покрытую трещинами стену разбитого дома и наблюдали, как я спокойно принимал новости, которые Вик вываливал на меня. Они знали меня достаточно хорошо, я, может, спокоен внешне, но, на самом деле, я просто в ярости.

— Как давно? — спросил я Вика.

— Пару часов. Она зашла в кафе, схватила бутылку скотча и села в такси. Определил компанию, водитель был на вечеринке в честь дня рождения его ребенка. Подходит под ее описание, но ее имя было Голди. Не уверен, для чего она уехала туда.

Голди.

— Иисусе. — Имя ее чертовой золотой рыбки, которую Коннор похоронил на заднем дворе. — Следуй за наводкой. Это она.

— Понял.

Я услышал визг шин, как если бы Вик делал быстрый поворот.

— И Вик?

— Да, босс.

— Когда найдешь ее… Запри ее.

Это обостряется. Как, если ей плевать на себя. Это не она и все же… Джорджи стала другим человеком, когда я вернулся через два года после смерти ее брата. Жестче. И мягкость, которую я раньше видел в ее глазах, исчезла.

— Понял.

Я нажал «завершить» и швырнул телефон на импровизированный стол. Тревожное чувство медленно ползло вниз по позвоночнику, желудок скручивало, сердце колотилось.

Почему я не мог, черт возьми, достучаться до нее?

Дело не только в ее брате. Что-то еще играет с ее разумом, заставляет ее хотеть не чувствовать, используя алкоголь.

Не сходится.

Она сильнее, чем это. Где та девочка, которую я знал раньше?

Это как если ее относит дальше и дальше от меня год за годом. Она прячется. Я знал об этом годами. Но, что я не знал — это от чего.

Какого хрена я буду делать с ней?

Это дерьмо длится слишком долго. Возможно, сейчас время отпустить ее, как и говорил Вик.

Облегчал ли я ей жизнь, защищая ее?

Возможно, но мысль потерять Джорджи, будто отрезать ногу. Я не мог сделать это медленно и легко, это должно быть безжалостно.

— Бл*дь.

Это миссия слишком важна, чтобы не задействовать каждого, имеющегося в наличии человека, а у меня один из лучших людей наблюдает за Джорджи.

Я провел рукой вниз по лицу и собрался. Я не провалю это.

— Все хорошо, босс? — спросил Тайлер.

Я встретил его взгляд, а затем посмотрел на Джоша.

— Провал недопустим. Мы вернем нашего парня домой.

Прошло всего лишь два часа, когда все полетело к чертям. Осведомитель был обнаружен в крови и его пытали. Широко раскрытые глаза безжизненно смотрели. Записка, приколотая к его рубашке, написана кровью.— Иисус Христос, — сказал Тайлер, согнувшись рядом с искалеченным телом. — Босс, ты действительно думаешь это Коннор? И кто, черт возьми, Хаос?

Думал ли я, что это его рук дело? Черт, да, думал. Только я знал, кем была Хаос, потому что Коннор называл ее так и еще «девочка Джорджи».

— Да, это он.

Я знал, что такое пытки. Знал, какое дерьмо они творят с твоей головой. А десять лет этого? Даже Коннор мог сломаться под таким. Любой сломался бы.

Нахрен все это. Бл*дь!

Я ударил каменную стену, и мгновенно кровь появилась на костяшках. Я делал это снова и снова, пока Джош не оттащил меня назад, схватив меня за талию и оттолкнув.

Это не остановило меня. Ничто не остановило бы от того, что я поднял стол — ноутбук рухнул, наша карта на секунду поднялась в воздух, прежде чем приземлиться на пол. Я швырнул стол в стену, и раздался громкий треск ломающегося дерева по ощущениям схожим с моим. Я ломаюсь. Часть меня украли и сожгли, мой гнев рвал меня изнутри.

Это не только гнев. Это страх — эмоция, которую я запирал на замок всю мою жизнь, но видеть это слово в крови снесло плотину, и я не мог контролировать это.

Я разломал кресла, разорвал карту, разбил ноутбук кулаками. Я чувствовал, что мои люди смотрят, но мне было плевать. Это плохо.

Все мои надежды вернуть его домой взорвались мне в лицо. Неудивительно, что мы так долго не могли его найти.

Он, черт возьми, не хотел быть найденным.

— Босс.

Я услышал голоса, но они заглушились моим безумством разрушения.

Это моя вина. Я должен был найти его раньше, но, черт, как я мог? Я годами думал, что он мертв. Христос, я видел, как взорвался грузовик.

Воспоминание. Страдание все еще было ярким в моей голове, даже зная, что он жив.

— Босс.

Сейчас он угрожает Джорджи? Чертовой Джорджи? Его сестре? Как это хотя бы постичь? Единственному человеку, которого он любил больше, чем кого-либо.

Потому что он знал меня слишком хорошо. Здесь мой провал. Он знал, мне плевать, угрожает ли он мне или моим людям, но Джорджи… он знал, я уйду, если жизнь Джорджи будет хоть в какой-то опасности.

— Дек! — Тайлер протягивает свой телефон. — Тебе нужно взять это.

Мне, правда, не нужно слушать, в какую чушь Джорджи умудрилась вляпаться в этот раз. Мое терпение по отношению к ней было тоньше, чем крылышко бабочки. Еще один провал, и я резко освобожусь от нее.

К черту, мое слово. К черту, Коннора.

Я взял телефон.

— Что?

— Произошел несчастный случай.

Это было, будто все эти слова, о которых я думал, были взорваны гранатой. Мое сердце вырывалось из груди, и я не мог глотать.

Собери свое дерьмо.

Меня тренировали лучшие из лучших, чтобы выдержать пытки, самые худшие обстоятельства, боль, агонию, и все же это стало испытанием.

Я отвернулся от парней, чтобы они не могли прочитать мое выражение лица.

Мне нужна чертова секунда, чтобы вытащить голову из задницы и обрести некий контроль.

— Она в больнице. Какой-то парень нашел ее без сознания и в судорогах на кладбище.

Я не знал, что сказать.

— Дек. — Вик никогда не называл меня Деком. — Это дно.

Да, так и есть.

Я хлопнул ладонью по стене над моей головой и закрыл глаза.

— Я встречу тебя там. Через десять часов.

— Что насчет Коннора?

— Миссия кончена.

Я нажал «завершить», прежде чем он смог ответить. Разговор меня раздражал, и я должен спрятать свое дерьмо и быстро.

— Босс? Она в порядке? — спросил Тайлер.

— Нет, но будет.

Потому что это дерьмо закончится.

ГЛАВА 6

Джорджи

Я слышала голоса, зовущие меня по имени.

Остановите это.

Ощущение было такое, будто я нахожусь в котле, и звуки отдавались эхом, сверля мою голову. Я хотела закрыть уши руками, но не могла пошевелиться.

Почему я не могу двигаться?

Мне холодно.

Дрожу, при этом не чувствую, что мое тело трясется. Нет, оно дергалось. Я пыталась открыть глаза, но не смогла ничего увидеть.

— У нее снова конвульсии.

Конвульсии? Они говорят обо мне?

Последнее, что я помнила, это то, что я была в хижине, и мне было больно. Боль. Затем оцепенение.

Громкий визг повторяется снова и снова. Я пыталась простонать и думаю, я открыла рот, но ничего не вышло.

Почему я не могу двигаться?

Это как если тебя затянуло в болото, конечности такие тяжелые.

— С вами все будет хорошо, мисс.

Мисс? Почему он назвал меня мисс?

Я узнала голос и все же не могла понять, кто это был.

Где Дек? Он здесь со мной? Он всегда со мной, когда я напортачу.

Страх роился во мне, как стая ос.

Что я сделала? Почему я не могу двигаться?

— Сэр, Вы знаете, что с ней случилось?

Я чувствовала руки на мне и хотела отбиться от них, но не могла.

— Нет, я нашел ее в таком состоянии, — его голос умолк и все, что я услышала, слилось в бормотание неясных звуков.

Я почувствовала внезапную, резкую боль, пронзившую меня, а потом как будто я падаю в черную дыру. Мои руки стянуты ремнями по бокам, которые не дают освободиться и остановить себя.

Становится темнее и холоднее.

Я кричала и кричала. Но продолжала падать, соскальзывая в темный туннель, пока не ударилась о дно — а затем ничего.

*** 

Я моргнула, чтобы глаза привыкли к ярким флуоресцентным лампам и солнцу, сияющему через окно. Прошлой ночью мои родители были первыми, кто увидел меня, но мое горло так болело от желудочной трубки, которую запихнули через рот, что я едва могла говорить. Они сидели со мной, пока не вошла медсестра и не сообщила им, что время посещения закончилось. Мой отец пригладил мои волосы, как делал раньше, когда я была больная дома, а не на занятиях в школе, а затем они сказали, что придут ко мне завтра.

Как только я села и потянулась к стакану на столике рядом с больничной кроватью, то услышала легкое движение на другой стороне комнаты.

Я оглянулась, полагая, что это медсестра, и мои глаза расширились, а сердце начало колотиться, что заставило глупую машину, к которой я подключена, запищать быстрее.

Проклятье.

Дек опирался на стену, скрестив руки, и выглядел потрясающе в своих черных штанах-карго и… он был в бешенстве.

Я должна собраться — быстро.

Я заметила подергивание челюсти Дека.

— Мне не понравилось получить такой звонок, Джорджи.

— Да, ну, для меня это тоже не было феями и подсолнухами. Вик не должен был звонить. А ты не должен был приходить.

Но, конечно, он пришел. Непредсказуемый Дек предсказуем, когда это относится к тому, чтобы сдержать свое слово. И неважно, как сильно это усложняло мою жизнь… Я любила его за это.

Он нахмурился и приблизился к кровати.

— Дерьмо изменится.

Я избегала его взгляда, что редко делала, но сейчас я очень плохо себя чувствовала, и немного нервничала о том, что знал Дек. Ложь. Я сильно нервничала.

— Не знаешь, мои родители здесь?

Они могут быть моим буфером с Деком.

— Твои родители не придут сегодня. Они согласились со мной. Все изменится.

О Боже, он разговаривал с моими родителями, а им нравится Дек. Они уважают его.

Мой отец даже смеялся, когда Дек перекинул меня через плечо и угрожал отшлепать по заднице, когда я была пьяной на ужине у Эмили и Логана на ферме.

— Сегодня же.

— Я могу позаботиться о себе.

Сказала глупую вещь, но мой мозг затуманен для того, чтобы выдать что-либо приличное, и я терялась в мыслях.

— Ты живешь в стране фей, если думаешь, что можешь.

Да, это немного больше, чем разозленный Дек. Это Дек, берущий контроль над ситуацией, которая ему не нравится — моей ситуацией.

Дек вздохнул и издал странный звук. Серьезно, это совсем не подходило ему.

— Джорджи, я наблюдал и ничего не делал долгое время. Теперь я буду действовать. У меня нет выбора.

Я перестала дышать. Часть меня, точно знала, о чем он говорит. Я слишком сильно надавила на него. Он предупреждал меня о том, чтобы я нашла баланс. А я перемахнула через грань.

Дерьмо.

Я так сильно напилась, что отравила себя. О чем я думала, когда пила залпом, будто это виноградный сок?

Я не подумала. Только знала, мне нужно быть пьяной, чтобы соответствовать моему прикрытию, и переборщила, потому что… ну, потому что после очищения я хотела погрузиться во тьму.

Вик должен был найти меня пьяной, вернуть домой, и затем я бы провалялась несколько дней.

— Ты выпила всю эту бутылку скотча?

Ох, твою же мать.

Не помню, но абсолютно уверена, что чувствовала, будто сделала это. Я осушила ее залпом в машине, прежде чем Таннер добрался до кладбища. Помню, Таннер забрал ее у меня в какой-то момент.

— Дек…

— Боже, Джорджи.

Дек отвернулся, и снова я попыталась встать, но он услышал меня и сказал:

— Не двигайся.

Я в нерешительности плюхнулась обратно, так что вздрогнула из-за порезов на спине. Он заметил это и хмуро посмотрел на меня через плечо.

— Дек, это было из-за Коннора…

Он обошел и схватил больничную карту с двери.

Я в заднице.

— Мне плевать, какое дерьмо творится в твоей голове. Я должен был заметить, что надвигается. Я действительно заметил это. — Он перелистнул страницу, читая, а после взглянул на меня. — Ты могла умереть.

— Но не умерла.

Это дерзкий ответ, а мне стоило бы держать эту дерзость в узде прямо сейчас. Что я должна сделать — так это отвлечь его от карты.

— Эй, Душистый горошек, не можешь достать мне немного мороженого? Мое горло так чертовски болит, а я бы с радостью…

Я поняла это, в ту же секунду, как он прочитал записи врача о порезах на моей спине.

Он замер. Я увидела, как напряглись его мышцы, как пальцы сжали планшет с картой. Он кинул его на пластиковый стул и безмолвно зашагал прямо к кровати. Я схватила край простыни и натянула ее до подбородка.

Одним рывком он выдернул ее из моей хватки и отбросил к краю кровати.

— Дек…

— Перевернись или я переверну тебя.

Я никогда не видела его таким взбешенным, он навис надо мной, его кулаки вжались в матрас по разным сторонам от меня. Я могу жить этой жизнью во лжи, но Дек реален. В отличие от меня, каждое слово, произнесенное им, правда. Если я не перевернусь сама, он заставит меня.

Как только я перевернулась, он развязал ленты, которые слегка удерживали мой халат от демонстрации моей задницы и резко раскрыл его. Затем я ощутила, как поднимается одна из повязок, и было похоже, будто я могла чувствовать его шок, проходящий через матрас в меня.

— Дек, это не то, что ты думаешь.

Дерьмо, как я могла объяснить порезы?

Мне нужно играть свою роль, а все что я хотела — это прокричать правду.

Но я не могла. Есть правила и серьезные последствия за их нарушение.

Он был тих, и я лежала совершенно неподвижно. Здесь не о чем спорить, или лгать, или притворяться. Он знал, что я не могла сама нанести себе порезы.

Полный провал.

— Кто сделал это?

Я прикинулась непонимающей, отчаянно прячась за безопасностью этого щита, но с Деком, это как пытаться натянуть броню, которая весила тысячу фунтов. Мое единственное оружие — мой дерзкий рот.

— Его зовут Сосна, и он пахнет великолепно, но кора немного неприятная.

Он нахмурился, и я быстро постаралась объяснить.

— Секси, я выпрыгнула из окна своей спальни на втором этаже на сосну. Ты хочешь пойти срубить ее за то, что она причинила мне боль, потому что думаю, это не ее вина, и полиция по деревьям будет иметь к тебе вопросы.

Его глаза сузились.

— Ты лжешь.

Я знала, это рискованный маневр. Тайлер или Джош могли бы спустить это на тормозах, но Дек… без вариантов. Он не поверхностно ознакомился с отчетом доктора, он прочитал слово за словом и, без сомнения, не пропустил, что раны были сделаны ножом.

— Кто, черт возьми, сделал это с тобой?

Моя лучшая защита прямо сейчас — молчание. У меня нет выбора. Я ненавидела это. Лгать ему. Видеть ярость в его глазах. Но я никогда бы не рискнула тем, чтобы его потерять — никогда. Я сделаю все, что угодно.

— Ты получишь помощь.

Слова Дека ударили меня, будто удар под дых, и мои глаза панически округлились.

— Что?

Выражение его лица оставалось неподвижным.

Дерьмо, он это серьезно. Он собирается меня запереть.

— Это незаконно. Мне больше восемнадцати и…

— Ты думаешь, законы имеют для меня значение, Джорджи? Я убиваю для того, чтобы, бл*дь, жить.

Черт, без сомнения он может запереть меня и выбросить ключ от двери. Но именно поэтому мне дали это прикрытие, когда Дек вернулся в мои восемнадцать… потому что он не мог так со мной поступить.

— Дек, пожалуйста. Не делай этого со мной.

Сети начали опутывать меня в вязкую субстанцию, страх сковал меня. Все раскрывается, и это происходит быстро. Слишком быстро. Я сейчас теряю контроль.

— Ты напилась до такой степени, что это дерьмо отравило тебя. — Его тон стал жестким. — У тебя чертовы порезы на спине. От ножа. Как ты получила их, Джорджи?

Я никогда не скажу ему.

— Не знаю.

Он знал, что я лгу. Впервые, я думаю, он что-то заподозрил.

Проклятье, я полностью облажалась.

— Я выпила слишком много вчера и была…

— Как? — закричал он.

Я посмотрела на свои руки.

— Посмотри на меня. — Когда я не сделала это, он подчеркнул каждое слово. — Посмотри. На. Меня.

Я не могла.

— К черту это. — Дек прошагал к окну и посмотрел на улицу. — И к черту каждый день.

— Я брошу.

Блин, я зашла слишком далеко.

— Слишком поздно.

Я сдернула кардиомонитор и внутривенный катетер, вылезла из кровати и, кинувшись к двери, добралась до коридора. Понятия не имею, куда направляюсь, за исключением того, что слово «бежать» беспрестанно пульсировало во мне, будто мне снова шестнадцать.

В этот момент я услышала ругательства Дека, и меня схватили сзади. Я пиналась и сопротивлялась, но для Дека я была хлипким кусочком фольги.

Ни при каком варианте я не поеду в клинику. В момент, когда это случится, он узнает правду и тогда…

Я запаниковала от этой мысли и среагировала, обмякнув, а затем резко выбросила локоть назад, чтобы ударить его в голову. Он отпустил меня, отшатнувшись назад на шаг, его рука потянулась к щеке, куда пришелся удар моего локтя. Должно быть ощутимо, потому что мой локоть адски болел. Это классический прием защиты, когда кто-то схватил тебя сзади, один из нескольких которым меня научили. За исключением того, что он не должен знать об этом.

Мы оба застыли.

Я видела выражение его лица, меняющее удивление из-за того, что я только что сделала, на подозрение. Этот прием я не должна была знать. Я сама себя удивила, что смогла сделать это с Деком, из всех людей. Но это недолго длилось. Он метнулся ко мне, и мое дыхание перехватило, когда его руки обхватили меня и прижали мою спину к его груди. В этот раз я не пыталась освободиться.

Его голос снизился до шепота, когда он прорычал в мое ухо.

— Где, черт возьми, ты научилась делать это?

Я должна успокоиться, вернуть себе контроль сейчас. Дек был моей самой большой проблемой годами, потому что он знал меня. Прятать того, кем я была, требует таланта, и думаю, единственная причина, почему я вышла сухой из воды с этим было потому, что он был в отъезде большую часть времени. Но Дек чертовски хорошо знал, что я никогда не брала уроки самообороны, никогда не дралась и никогда не смогла бы нанести ему такой удар.

— Ответь мне.

У меня не было ответа. На этот раз не было никаких дерзких возражений.

— Ответь мне. Черт побери.

Меня трясло. Я знала, как держать рот на замке. И это был один из тех случаев, но чувствовать пульсирующую ярость Дека и слышать смятение в его голосе… это сводило на нет все мои усилия.

— Я не знаю, что, черт возьми, с тобой происходит, но я узнаю. Тем временем ты будешь заперта. Бред окончен.

— Дек!

— Нет, Джорджи. С меня хватит.

Ох, Боже. Мне нужен мой телефон. Я должна позвонить ему.

— Не делай этого.

— Здесь все в порядке?

Дежурная медсестра подошла, посмотрев на меня, потом на Дека и обратно.

— Дек. Пожалуйста.

Я прибегла к мольбам. У меня не будет доступа к телефону, не будет возможности связаться с Таннером, чтобы вызволить меня.

Дерьмо, узнает ли он хотя бы, куда Дек заберет меня? Ладно, он узнает, но вопрос в том, сколько времени это займет, и к тому моменту…

— Сэр, она должна быть в постели…

Дек проигнорировал медсестру.

— Ты напилась так сильно, что чуть не умерла. На тебе порезы, которые ты говоришь от дерева, а доктор — что, скорее всего, от ножа. Ты улизнула от Вика и исчезла на несколько часов, только чтобы быть найденной в конвульсиях перед могилой Коннора. И ты выполнила прием по самообороне притом, что никогда не посещала ни один подобный урок. Что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сделал, Джорджи?

Его голос гремел, отдаваясь в коридоре так сильно, что моя голова вибрировала.

Тут появился Тайлер.

— Все в порядке, босс?

Медсестра прикоснулась к моей руке.

— Мисс. Я предупредила доктора. Вернитесь в свою палату и ложитесь.

Я не обращала на нее внимание.

— Как ты можешь отделываться от меня подобным образом?

Дек держал меня за плечи.

— Черт возьми, Джорджи, я не отделываюсь от тебя. Я возвращаю тебя ко мне.

Если меня положат в клинику, он моментально узнает, что я никогда не была зависимой. Не будет ломки, дрожи и, по существу, ничего. Я не могла так сымитировать.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Я так хорошо притворялась. Дек думал, что я жалкая алкоголичка, которая практически убила себя.

Телефон Дека зазвонил, и он передал меня Тайлеру. Умно, они оба знали, что я сбежала бы. Медсестра стояла здесь немного ошеломлённой и затем проскользнула мимо нас обоих, торопясь к стойке медсестер. Дек ответил на звонок:

— Почему ты звонишь, Кай?

У меня перехватило дыхание, но я быстро сдержала это, притворяясь, что это рана на спине заболела, положив на нее руку и поморщившись.

Дек пристально посмотрел на меня и затем отошёл на несколько шагов.

Твою ж мать.

Паника сжимала мои легкие с каждым вдохом. Я облажалась с моим ежегодным очищением, проснувшись в больнице, и затем столкнулась с вопросами Дека ко мне о вещах, на которые у меня нет возможности ответить, если не говорить ему правды.

— Ты могла умереть, сладкая, — сказал Тайлер.

Я резко высвободилась из хватки Тайлера и прислонилась к стене, но он стоял в дюймах от меня.

— Ты не видела его. — Он понизил голос, нагнувшись ко мне, руки по обе стороны от моей головы, ладонями на бледно-голубых стенах. — Он испугался, Джорджи. Получить такой звонок от Вика, а он в десяти часах пути… — Тайлер наклонил голову, медленно потряс ею туда-сюда. — Что, если бы мы были на задании? Что, если бы он не смог добраться сюда? Сладкая, если что-нибудь когда-нибудь случится с тобой… Боже, я не знаю, что он сделает. — Я отвела глаза в сторону, избегая его взгляда. Он не позволил мне, обхватив мою голову руками. — Не знаю, что с тобой происходит, но тебе нужно стать лучше.

Это и была я — лучше. У меня нет лучше. Ни модернизация, ни восстановление или обновление не могли меня исправить. Но я научилась принимать это и жить с кусочками меня, неразборчивыми и запачканными.

Дек

Я оглянулся через плечо и увидел Тайлера, стоящего намного ближе к Джорджи, чем я бы хотел.

— Почему ты звонишь?

— Слышал, Джорджи вляпалась в какую-то беду.

— Я не собираюсь спрашивать тебя, откуда ты знаешь об этом. Но я действительно хочу знать, почему ее волнует, что я говорю с тобой.

Я увидел ее взгляд, когда сказал его имя. Она встретила Кая, когда он помогал убить секс-торговца.

Джорджи нервничала из-за Кая?

Она должна знать, я никогда не позволю ему приблизиться к ней снова.

— Она в порядке?

— У меня нет времени на праздный разговор с человеком, который мне не нравится. Итак, на кой черт ты звонишь?

— Ах, так Джорджи — праздный разговор?

— Джорджи и все с ней связанное, под запретом для тебя.

Подонок имел наглость тихо рассмеяться, и я сильнее сжал телефон.

— Я говорил тебе никогда не звонить, если только это не крайняя необходимость.

— Так и есть.

Я ждал.

— Мне нужно найти девушку.

— Боже. Как я и сказал в Нью-Йорке, этого не произойдет. У меня нет времени для этого дерьма.

Лондон, девушка, которую я спас от секс-торговли на аукционе несколько лет назад. Она осталась в доме Джорджи, пока я не узнал, кем она была и откуда пришла. Выяснил, что она из очень богатой семьи. Она постоянно убегала с тех пор, как вернулась. Последний раз, что я слышал, она пропала почти на год… Кай заинтересован, чтобы найти ее. Богатая семья, возможно, платит ему кучу денег, чтобы вернуть ее домой. Дело в том, что это не подходило к тому типу работы, которую делает Кай. По тем небольшим данным, которые я смог накопать на Кая, когда впервые встретил его, он не высовывался. То есть, никакого привлекающего внимание дерьма. Лондон же была громким делом.

— Найди время.

Я закашлялся, наполовину смеясь.

— Зачем? Родители доплатят тебе, если ты найдешь ее до конца года?

Когда он вытащил моих людей и меня в Нью-Йорк, у меня было впечатление, что это что-то грандиозное — это не было. Но я должен ему услугу, поэтому мы пошли и проверили территорию, где последний раз видели Лондон. Затем пришел звонок по поводу Джорджи от Мэтта, и мы улетели обратно.

— Услуга была на два дня.

— Да, ну, ты получил один.

У меня достаточно проблем, думая, что делать с Джорджи. Вик знал место, в котором она может протрезветь, получить помощь, но неважно, что я сказал две минуты назад, я следовал своим инстинктам и отступаю.

Что-то не так.

Это как першение в горле, которое мешает. Ее порезы. Ее исчезновение. Ее самозащита, которую она продемонстрировала. Бл*дь, бутылка скотча, которую она выпила где-то в другом месте, а не на могиле Коннора, потому что Вик клялся, ее не было там весь день. Но внезапно, она появляется там, потеряв сознание, с каким-то парнем, который вызывает «Скорую».

Кто, черт возьми, этот парень?

Случайное стечение обстоятельств, что он находит ее лежащей без сознания и в конвульсиях на могиле Коннора. Я не верил в совпадения.

Я оглянулся, когда Тайлер поставил руки по сторонам от ее головы, будто собирался поцеловать ее. Знаю, что он не станет, но все же, мне не понравилось это. Нужно закончить этот разговор быстро. Я пнул оранжевый пластиковый стул передо мной, и он опрокинулся. Оба, Джорджи и Тайлер, посмотрели на меня, он опустил руки, и медсестра за столом бросила хмурый взгляд на меня.

Я чувствовал, как внутри зажегся фитиль и медленно сгорает. Скоро я потеряю терпение, и потеря его не случится перед незнакомцами. Но моя нить натянута так сильно прямо сейчас, что порвётся в любую минуту. Не могу выкинуть из головы взгляд ее глаз после того, как она направила свой локоть в мою щеку. Это профессиональное движение.

Когда, черт возьми, вообще она брала уроки, чтобы научиться этому дерьму?

Джорджи слишком занята вечеринками, чтобы посещать занятия.

Это не имело смысла.

Я услышал звуковой сигнал лифта, затем увидел выходящих двух крепких мужчин в форме охраны и доктора вместе с ними. Кай говорит что-то о чертовой услуге, но я сфокусировался на том, что вот-вот произойдёт. Мои глаза стрельнули в сторону медсестры за столом, которая смотрела на меня и разговаривала по телефону. Мужчины направлялись к нам, взгляды не отрывались от Джорджи и Тайлера.

— Тайлер.

Я нажал на телефоне «отбой», сбросив звонок Кая.

Тайлер немедленно собрался, повернувшись, заслонил Джорджи как щит. Я шагнул к доктору и два шута преградили путь. Медсестра позвала меня, но я знал достаточно о больничной политике, чтобы знать, что происходит.

Доктор остановился передо мной, у самоуверенного маленького ублюдка была насмешливая улыбка на узком лице. Я перекрыл ему дорогу, чтобы он не подобрался к Джорджи ближе, хотя я подозревал по его выражению лица, а также Рику и Мику на его стороне, что он думал по-другому.

— Сэр, только члены семьи допускаются к посещению.

— Я не навещаю.

Он прочистил горло и беспокойно дернулся, пока поправлял очки, которые не нужно было поправлять.

— Мы вынуждены попросить Вас и Вашего друга уйти. Медсестра поможет пациентке вернуться в ее палату.

Уголком глаза я увидел медсестру — судя по табличке, ее зовут Белинда — встающую из-за стола.

— Дек, — предупредил Тайлер. И это предупреждение, потому что моя рука была на пистолете под курткой. — Не здесь, босс.

— Мы позаботимся о ней. Она может уйти после проведения психологической оценки завтра и вопросов полиции о ранах на ее спине. Это обязательно после подобных случаев. Мы также хотели бы провести повторное переливание крови в качестве меры предосторожности.

Я уставился на него на несколько секунд, бросил взгляд на Джорджи, которая тихо стояла позади Тайлера. Мне не нравилось это. И я абсолютно уверен в том, что мне не нравится доктор, но, спровоцировав драку в больнице, мы создадим себе проблемы. Кроме того, Джорджи лучше провести здесь еще одну ночь, и я хотел услышать, что она скажет полиции по поводу чертовых порезов на ее спине.

Я кивнул Тайлеру.

Ладно, одна ночь.

— Когда мы можем забрать ее? — спросил Тайлер.

Медсестра дала Тайлеру инструкции по выписке, и я приблизился к Джорджи. Она все еще стояла у стены, не сказав ни слова в течение всей перепалки.

— Завтра ты пойдешь со мной. Нам нужно разобраться в этом дерьме. Ладно?

Она кивнула, и я почувствовал ее дрожь, когда провёл руками по ее рукам. Вот оно… в ее глазах. Беззащитность и мягкость, которая скрывалась годами.

Бл*дь, хочу обнять ее и поцеловать так чертовски сильно.

Я прочистил горло.

— Ты же пройдёшь психологический тест?

Она улыбнулся и впервые за больше, чем десять часов я почувствовал, будто мог дышать. Она схватила мой рукав, прежде чем я ушел.

— Дек. Мне нужно сказать тебе…

Она остановилась, выпрямив плечи, и посмотрела вокруг, будто искала кого-то. Потом ее глаза опустились на пол, и она выглядела… напуганной. Джорджи редко выглядела напуганной, и это напомнило мне момент, когда я рассказал ей о Конноре.

— Пожалуйста, на клади меня в клинику.

Боже. И вот она говорит подобное дерьмо.

Я медлил. Голубые пряди повисли сбоку от лица, без макияжа, стоящая напротив стены в светло-голубой больничной рубашке. Невинная. Она невинна и все же, я знал Джорджи. Она намного больше, чем это. Она упрямая и решительная, с принципами, которые часть нее. Но ее взгляд неопределенный, беззащитный и все же уверенный… это Джорджи, которую я знал.

Это та, за которую я борюсь, чтобы вернуть назад.

— Не буду.

Я кивнул вправо, где стоял док, наблюдающий за мной.

— Не позволяй этому парню трогать тебя.

Она улыбнулась на это, и я убрал ее волосы от лица.

— Мы поговорим завтра. Отдохни немного, детка.

Медсестра взяла Джорджи за руку и повела ее назад в палату.

ГЛАВА 7

Джорджи

Я простонала, моя голова вертелась из стороны в сторону, пока я повторяла в голове снова и снова слово «нет». Паук ползал по моей коже, но это был не паук — это капельки крови. Не могу пошевелиться, чтобы сбросить его, чувствуя страх, будто бочка с маслом стояла на моей груди. Масло. Тряпка. Она душила меня.

Не могу дышать.

Я не могла выплюнуть ее. Ткань царапала заднюю часть моего горла, я ею давилась.

У меня скрутило живот, легкий ветерок прошёлся по моему лицу — его дыхание — скотч. Это он. Я должна бежать, но везде туман. Сарай сейчас — длинный, узкий коридор, и я бегу и бегу, но не двигаюсь с места.

Нет.

Прекратите. Не надо больше.

Слова звучали в моей голове, и я старалась их сформировать, но звуки застряли в моем горле. Стоны. Задушенные стоны.

Они мои?

Я упала на колени и всхлипнула.

Тень нависла надо мной. Блеск ножа.

Я замерла. Ужас охватил меня в ожидании боли. Страх. Запах моей крови в воздухе.

Я оцарапала колени, когда он сбил меня с ног и потащил в сарай, где хранились школьная газонокосилка и инструменты для сада. Дверь с лязгом захлопнулась с такой силой, что от вибрации часть металлических инструментов, висящих на стене, зазвенели друг о друга.

Я полностью потеряна.

Вырываясь из его хватки и вертясь как акула, пойманная над водой, я ударила его кулаком в зубы. Я даже смогла вырваться и сделать несколько шагов к двери, прежде чем он бросился за мной, и мы жестко приземлились на дощатый пол, у меня перехватило дыхание.

— Не ожидал, что ты такой боец.

Он перевернул меня, прижимая мои руки над головой, но все равно я пыталась освободиться. Отчаянно. Надеялась, что кто-то услышит мои крики, но сарай был достаточно далеко от школы, и редко кто-либо проходил мимо него.

Не знаю, кто он, кроме того, что он из старших классов. У него светлые волосы и искривлённый нос, будто он ломал его несколько раз. Широкие черты лица, угрюмый тяжелый взгляд, в отражении которого видно, что как бы сильно я не кричала, ничто не смягчит эти безжалостные глаза.

Он задрал мое платье вверх по бедрам, и я сильно испугалась, закричала, пинаясь и плача. Он закрыл мой рот рукой и затем навалился на меня сверху, используя свой вес, чтобы я не увернулась. Холодный край лезвия уколол мое горло, я уклонилась, дернув голову в сторону и пинаясь ногами, но без шанса пошевелить чем-то еще.

— Не двигайся, черт побери. Не хочу покалечить тебя — не сильно, во всяком случае.

Он провел лезвием вниз по моей коже, пока не остановился на впадинке горла.

— Увлекаться нельзя, я могу попасть в беду.

Я захныкала. Он вдавил кончик ножа в мою плоть, и я постаралась отодвинуться. Он сдвинул брови, я замерла.

— Ты ведь знаешь, что произойдет, если ты не будешь хорошо вести себя?

Нет, не знаю. Я без понятия, что этот парень хотел от меня, но я подозревала, и кровь стыла в жилах.

Потом он засмеялся, зацокал своим языком и сел, придавив меня. Я шевельнулась, и он скользнул ножом по моей руке. Я закричала, и он заткнул меня тряпкой, которая лежала на земле около газонокосилки.

Он медленно расстегнул пряжку ремня, и я заплакала, всхлипывая, с тряпкой во рту, пропитанной маслом. Он вытащил ремень из петель своих джинсов.

Я сглотнула желчь, понимая, что если меня стошнит, я захлебнусь.

— Может, в следующий раз ты не будешь пытаться убежать.

Он слез с меня, дернул вверх с такой силой, что моя шея хрустнула. Я стояла на коленях, спиной к нему. Он стянул мое платье через голову и откинул в сторону, после выкрутил мои руки за спину и обмотал ремнём вокруг запястий так туго, что я потеряла чувствительность пальцев на несколько секунд.

— Вот это хорошая девочка. Расслабься и больно не будет.

Он провёл рукой вниз по моей спине, нежно и мягко, будто гладил мою кожу.

— Чистый холст. Я наблюдал за тобой. Такая идеальная и милая, тихая. И теперь… — он вздохнул. — И теперь появилась прекрасная возможность — мне дан шанс исправить тебя.

Его рука на моей спине стала жесткой.

И я почувствовала острый укол ножа в спину. Я прогнулась, стараясь отодвинуться, но он сильно толкнул меня, и я упала вперед так, что моя щека прижалась к деревянному полу.

— Теперь не двигайся, принцесса.

И он начал резать.

Я тихо всхлипывала все время. Он будто рисовал на мне ножом. Он напевал под нос, пока делал это, веселую мелодию, повторяя ее снова и снова. Это не чувствовалось глубоко, будто он хотел пометить меня, но не оставить шрамы.

Внезапно все изменилось, и там был Дек. И еще Коннор. Они дрались с ним, пытаясь добраться до меня. Я кричала и плакала, но не могла освободиться.

Я не могла освободиться.

Не могла убежать.

— Дек!

Я молотила ногами, пиналась и всхлипывала.

— Держите ее.

Руки держали мои запястья.

Нет. Нет, это ремень. Ремень стянут вокруг моих запястий.

Я не могла понять, что реально.

— Отпустите меня. Отпустите!

Я кричала так громко, как только могла.

Все вокруг смешалось. Голоса. Картинки.

— К черту, успокоительное ей.

Я кричала снова и снова, картинки вспыхивали в голове.

Он бежал за Деком, в руке у него нож, его глаза смеются. Дек просто стоит и смотрит на меня. Он качает головой — разочарованный. Он разочарован во мне.

Почему он не смотрит на парня, который собирается убить его?

— Дек. Дек.

Меня охватило оцепенение, и я бежала, как в замедленной съемке, к ним.

Я не успею добраться туда вовремя.

Нет, не забирай его у меня тоже.

— Пожалуйста. Нет.

Нож медленно близился к груди Дека. Я забилась в истерике, но Дек просто стоял там, наблюдая за тем, как нож приближается.

— Не-е-ет.

Я не могу потерять его.

— Сэр. Сэр. Вы не можете входить сюда…

— С дороги, пока я не выкинул вас с моего пути.

Дек?

Я застонала.

Что происходит?

Я не могла его больше видеть. Темно и… Я снова сопротивляюсь. Бросаюсь и уклоняюсь, чтобы попытаться найти его.

— Ш-ш-ш. Успокойся.

Я не узнала голос. Я услышала шарканье ног.

Кто здесь?

— Что, черт возьми, происходит здесь?

— Вам следует отойти. Сейчас.

Я распахнула глаза, когда услышала его голос.

Дек. Он жив. Робби не убил его.

Я попыталась сесть, но не смогла. Потянулась вверх снова, голова в тумане, руки, ноги ослабли и… Смотрю вниз и вижу ремни вокруг моих запястий.

Я неистово забилась, будто кошмар с ремнем стал реальностью.

— Просто расслабься. Мы освободим тебя сразу, как ты успокоишься.

Я подавила рыдание, рвущееся из моего горла, из-за слов доктора, поразивших меня.

— Нет, — крикнула я и дернула ремни, но все было таким тяжелым и медленным. Я не могла сфокусироваться, комната расплывалась, и мужчина, стоящий рядом с кроватью, стал тем, с кем мой разум боролся, тем, кто заставлял меня.

Я услышала сильный удар чего-то в стену за дверью, а затем грохот, похожий на звук удара о пол металлического подноса с посудой.

Женский голос: «О Боже. Пожалуйста. Не стреляйте в меня».

— Тогда уйди с моей дороги, бл*дь.

Дверь распахнулась, и яркий свет из коридора ослепил меня на несколько секунд.

Все, что я увидела, огромную тень, стоящую в проеме.

Я позволила рыданиям взять вверх, и слезы потекли по лицу.

Он приблизился ко мне широким шагом в считанные секунды, я не отрывала взгляда от него, боясь, что если закрою глаза, он исчезнет.

— Сэр, она буйствовала, и мы…

— Что за хрень вы дали ей?

Дек положил свою руку на мою, одним движением сорвал пластырь, держащий катетер и откинул его в сторону. Он наклонился, и я услышала мягкий звук ножа, выходящий из его кожаного чехла.

— Это мягкое успокоительное, но Вы не можете…

Он прервал медсестру, не произнеся ни слова, а только бросив ей предупреждающий взгляд. Дек не знает страха. Он не думает о последствиях, вместо этого, он следует инстинкту и не пасует, делая то, что считает лучшим в данной ситуации. Это одна из черт, которую я люблю в нем.

— Дек, — всхлипнула я.

— Да, детка.

Он разрезал ремни на запястьях одним быстрым движением.

— Мне жаль.

Я не знала, что еще сказать, потому что это все, что у меня было.

Дек не сказал ни слова и поднял меня на руки. Моя голова упала на его плечо, я слишком ослабла, чтобы держать ее прямо, из-за действия успокоительного. Он крепко держал меня, а я, как тряпичная кукла безвольно повисла в его крепких, хорошо знакомых объятиях.

Я заметила, что он не посмотрел на меня ни разу.

Он зашагал на выход, но я услышала приближающиеся к нам шаги.

— Мистер Райан.

Руки Дека сжались, но его шаги ни на миг не замедлились, голос доктора резанул воздух, преследуя нас.

— Мистер Райан, она не может уйти. Сейчас глубокая ночь. Мы не выписали ее…

— Джорджи, ты можешь сесть?

Я вздохнула, родной звук его голоса успокоил меня.

Я кивнула.

Он посадил меня на один из оранжевых пластмассовых стульев рядом со стеной, его руки задержались на моих бедрах, будто для того, чтобы удостовериться, что я не свалюсь.

Затем он отпустил меня и повернулся лицом к доктору.

Я заметила холодный пронизывающий взгляд, когда он медленно вытащил свой пистолет из кобуры. Я услышала щелчок предохранителя и невнятные слова доктора, который поднял руки вверх и отступил на шаг назад. Несколько медсестер ахнули.

— Эй. Вы не можете сделать это.

— Я могу делать все, что захочу. Я здесь единственный с оружием.

— Полицию уже вызвали…

Я услышала дрожь в голосе доктора, его глаза ни на миг не отрывались от ствола пистолета.

Дек вытащил телефон, нажал несколько цифр и приложил к уху, продолжая держать нацеленный на доктора пистолет.

— Позвони нашему человеку. Сообщи ему, что из-за инцидента в больнице я забрал мою девочку домой. — Он замолчал. — Скажи ему, я ее контакт на случай непредвиденной ситуации, и она хочет уйти. Он может позвонить мне и проверить, если сочтет необходимым.

Он засунул телефон обратно в карман, сделав два шага к доктору, который все еще держал руки, поднятыми вверх, подпирая спиной стену. Дек убрал пистолет обратно в кобуру и встал прямо перед ним.

Я не могла видеть лицо Дека, но то, как он держал себя, пугало. Глаза доктора стали размером с блюдца, и его лицо побелело.

— Если она скажет мне, что что-то еще случилось здесь, и мне не понравится это, я вернусь.

Дек подошел ко мне, поднял меня на руки, прижав к груди, затем зашагал по коридору к лифту и нажал кнопку вызова.

*** 

Я увидела Тайлера — ладно, неясную фигуру Тайлера, ждущего около машины, на которую он опирался, — руки скрещены, лицо задумчиво.

— Иисусе. Что за черт? — Тайлер открыл дверцу машины, и Дек аккуратно опустил меня на переднее кожаное сидение. — Накачали наркотиками?

— Успокоительное, — ответил Дек.

— Что за черт? Зачем?

— Тайлер, оставь это.

Резкий приказ, и я могу сказать по его нахмуренному лицу и сжатым губам, он едва себя сдерживает. По кивку Тайлера и его брошенному на меня взгляду, он усек это.

Дек схватил ремень безопасности и начал натягивать над моими коленями. Я потрясла головой.

— Нет.

Глаза Дека закрылись на мгновение, и затем он отпустил ремень, выпрямился и захлопнул дверь. Он повернулся и заговорил с Тайлером, но я не могла его слышать. Тайлер кивнул, взглянул на меня и запрыгнул на заднее сидение, держа телефон около уха.

Я наблюдала за обходящим вокруг машины Деком — высокий, подтянутый. Каждый мускул напряжен, ярость пульсировала в нем. Он как тикающая бомба, тихая и терпеливая, но «тик-тик-тик» дают знать, что, в конце концов, будет взрыв.

Хлопнула дверца машины, он завел двигатель. Случайные камушки выскакивали из-под шин, пока он ехал. Радио выключено. Тайлер молчит, и даже едва уловимое дыхание, кажется, увеличивает напряжение в машине. Я скрестила руки над грудью и уставилась в боковое окно, в котором со свистом проносились машины в обратном направлении.

Я чувствовала себя как гуппи, барахтающаяся в море акул, всегда пытающаяся избежать чего-то. Не знаю, что делать дальше. Путь, который я наметила для себя, всегда казался таким ясным, но вдруг… вдруг все пошло наперекосяк.

— Что случилось?

Я вздрогнула от резкого голоса Дека, нарушившего тишину, и тут же меня охватило чувство комфорта. Он всегда так действовал, как будто я была окутана его защитным теплом. В начале, когда он вернулся, я пыталась убежать от него, бороться с ним, но я боролась только с собой. Дек — часть меня, правильно ли это или нет, хорошо или плохо. Он жил во мне, и я сделаю, что угодно, чтобы сохранить эту часть меня живой.

Его голос пробился сквозь мои мысли.

— Что случилось?

— Мне… мне приснился кошмар.

— Это было больше, чем это.

Утверждение.

Я кивнула.

Это мое прошлое вернулось, чтобы забрать меня. После очищения, воспоминания возвращались ко мне, но обычно, я была одна дома несколько дней, где никто не мог видеть меня, пока мой разум и тело заживали.

— Порезы. Выпивка. «Кошмар». Я хочу знать об этом все. — Я стрельнула в его сторону глазами. — У тебя есть один день, чтобы изложить свою историю.

 — Он быстро взглянул на меня. — И, Джорджи, история должна быть правдой. —

 От него все еще исходила ярость, губы сжаты, брови нахмурены над темными глазами, но он больше не сжимает челюсть. Он взглянул в зеркало заднего вида. — Тайлер?

— Все в порядке, босс.

Я обернулась через плечо на Тайлера, который набирал сообщение на мобильном. Он поднял взгляд, будто почувствовал, что я смотрю на него, и не было обычного подмигивания или ухмылки, уголки его губ опущены. Он вернулся к печатанию, и я посмотрела вперед.

— Полиция… — начала я.

— Улажено.

Я кивнула.

Дек знал людей, но вызволить меня из больницы под дулом пистолета…

— Куда мы направляемся?

Пожалуйста, не говори клиника. Пожалуйста, не говори клиника.

— Ко мне.

Я глубоко вздохнула, прислонила голову к окну. Мне не хотелось закрывать глаза снова. Я боялась, что ночной кошмар вернется, но лекарства не оставили мне выбора.

— Не позволяй мне уснуть, — прошептала я.

— Спи спокойно, Джорджи. Ты всегда в безопасности со мной.

Я кивнула.

Да, это так. Дек удостоверится в этом, всегда.

— Мне было страшно.

Думаю, я впервые признала это.

Дек, естественно, подумает, что я говорю о больнице, но это не так. Я говорю о прошлом. Днях, когда я возвращалась домой из школы, оглядываясь через плечо, в страхе, что он поймает меня. Мое сердце колотилось в груди, было так страшно, что меня тошнило. Я никогда не знала, когда он заберет меня в сарай. Могли пройти недели или дни до того, как он схватит меня.

Мои родители начали беспокоиться, потому что я похудела, но они полагали, что это связано со смертью Коннора. Я думала о том, чтобы рассказать им о происходящем. Столько раз я открывала рот, чтобы сказать это, и закрывала в ужасе, что потеряю кого-нибудь еще в своей жизни. Робби болен. Он сделает это. Он убьет моих родителей, если я кому-нибудь расскажу.

— Знаю.

Дек посмотрел на меня, его глаза сказали мне все. Нет щита, который скрывает его. Когда он говорит мне, что он всегда будет рядом. Говорит мне, что он беспокоится. Но затем щит вернулся обратно, и он отвернулся.

Этот мужчина… Я никогда не буду с ним, но также знала, что никогда не буду достойна его. Дек — это все, чем я не была, и даже больше.

Дек самоотвержен.

И да, я знала, он защищал меня, потому что Коннор попросил его, но Коннор мертв уже давно. Дек разбирается с моим дерьмом, и этого дерьма много. Я знала, что скоро оно взорвется, и я не смогу остановить это. Я почти всю свою жизнь пыталась защитить Дека от моей лжи. Не ради себя — ради него. Если что-нибудь с ним случится…

Машина погрузилась в темноту, когда мы въехали на подземную парковку, и остановилась. Дек вышел, обошел вокруг и открыл мою дверцу. Он поднял меня на руки, и я прижалась к нему. Вздохнула, и мое тело расслабилось от его запаха, наполнившего мои легкие. Без сомнений, под лекарствами или нет, каждая моя молекула знала Дека. Я бы узнала его, даже похороненной под землей.

— До встречи, Джорджи, девочка. — Тайлер направился к водительской дверце. Не дождавшись ответа, он запрыгнул на водительское сидение и сорвался с места.

Я посмотрела на Дека. Наши глаза встретились, и мои губы разомкнулись, собираясь что-то сказать, я просто не знала что.

Дек

Я никогда в своей жизни не чувствовал себя таким накрученным. Я на грани потери контроля. Кого я обманываю? Я уже потерял его, направив чертов пистолет на медсестру, а потом на доктора. Дерьмо, могу представить, что шеф полиции кричал в ухо Тайлеру. Полиция может простить мою опрометчивость, но я не был неприкасаем.

Что происходит с ней?

Неистоваяярость горела внутри меня, и да, это направлено на нее. Я так взбешен, что боялся говорить.

Отчаявшись уснуть, я вернулся в больницу посидеть с ней. Это было перед тем, как они попытались меня остановить от того, чтобы увидеть ее, и ремни, держащие ее, как какое-то чертово животное.

Я чувствовал ее взгляд на мне, пока дошел до лифта и нажал на кнопку «Пентхаус».

Проклятье, я чувствовал нацеленное на меня на расстоянии оружие. Я следовал своим инстинктам, и они никогда меня не подводили — до сегодняшнего момента. Сейчас это сыграло со мной злую шутку, потому что я оставил ее в больнице, когда не должен был. Я ненавидел чувство неопределенности того, что произойдет с Джорджи здесь. Я живу и никогда не сомневаюсь. Ты мертв, если засомневался.

Мы справимся.

Правило, по которому мы жили, когда сваливается настоящее дерьмо. Нет смысла в том, чтобы гадать, что ты должен был сделать или мог бы сделать. Всякое случается. Херня случается. Справься с этим и двигайся дальше.

Но внезапно, справиться с тем, что происходит с Джорджи, стало не так понятно и просто.

ГЛАВА 8

Джорджи

Проспав целый день из-за успокоительного, я проснулась в постели Дека. Последнее, что помнила, как он держит меня в своих объятиях в лифте. Приподнявшись, я увидела Дека, сидящего в черном кожаном кресле в углу комнаты: книга в руке, одна нога небрежно закинута на другую. Он выглядел полностью расслабленным, а это несвойственно Деку.

Он бесшумно закрыл книгу и положил ее на комод рядом с собой, раздался скрип кожи — он встал. Я не могла оторвать от него взгляд, пока он приближался, его колени коснулись края кровати, и он остановился. Он наклонился вперед, и мое сердце забилось в груди, его рука опустилась на мою голову, откинув мои волосы назад.

Это самая умиротворяющая и нежная ласка, которую я когда-либо получала, и почувствовав ее, пожар разгорелся в моем теле. Но меня пугало то, как он был спокоен.

— Я приготовлю тебе что-нибудь поесть, пока ты будешь в душе.

Я ожидала, что он забросает меня вопросами. А это… это полностью выбило меня из колеи.

Буквально ничто в этом мире не пахло лучше, чем он. Вдыхать его запах, наполняющий мои лёгкие — естественно для меня. Я ненавидела, что так чувствовала, и все же, после всех этих лет, я не сделала ничего, чтобы изменить это.

Я любила Дека. С шестнадцати лет, и неважно, какая чертовщина творится в моей голове — всегда буду. Но наш шанс был разрушен дурацким миром, в котором мы живём. И да, выбором, который я сделала.

Прежде чем он ушёл, я схватила его за руку. Ощущение его грубой кожи отозвалось волной желания во мне. Я нуждалась в этой связи с ним. Чувствовать его. Знать, что он настоящий, что это реально. Моя жизнь была не так уж и плоха, но внезапно мне стало нужно это.

— Почему ты продолжаешь спасать меня, когда все, что я делаю, разочаровывает тебя?

Дек нахмурился, он попытался мягко высвободить руку из моей ладони, но я сжала ее сильнее.

— Джорджи. Нет.

Я отпустила его руку.

— Прими душ. Тайлер принёс несколько вещей для тебя, пока ты спала. Они в ванной комнате.

Я чувствовала, как каждое сказанное слово бьет прямо в сердце. Это Дек наступает на мою грудь своими сапогами и наблюдает, как расплющивает мое сердце в лепешку. Он даже не хочет прикасаться к моей руке.

М-да, ладно, чего я ждала?

Он направился к двери.

Возможно, поэтому намного легче быть тем, кем я не являюсь. Он отверг её, не настоящую меня. Я могла оттолкнуть и заглушить это. Но сейчас будто два моих мира столкнулись, и мне некуда бежать.

Он остановился в дверном проеме и, не поворачиваясь, сказал:

— Больше никакой лжи.

Я резко вдохнула, и он, должно быть, услышал меня, потому что его плечи напряглись. Но он не посмотрел на меня, вместо этого он вышел.

*** 

Тёплая вода, будто согревающая шелковая простыня, стекала по коже и скапливалась у моих ног. Я прислонилась к плитке и закрыла глаза, его слова крутились снова и снова в моей голове.

Сказать правду не так просто. Никогда не будет и все же…

Дверь ванной комнаты открылась.

Когда вошёл Дек, я заставила себя не двигаться.

Я сглотнула, облизала губы, мое сердце начало колотиться. Он прислонился к стойке, скрестил руки, голова слегка наклонена вниз, будто смотрит на ноги. Не похоже на Дека, он всё встречает с высоко поднятой головой, без колебаний.

Вода хлестала по груди, мои соски затвердели. Между ног я ощутила покалывание, зная, что если потрогаю себя, почувствую влагу, Дек делал это со мной, даже не касаясь.

В нелегкой для меня ситуации я сделала единственную вещь, которую могла, — использовала своё нахальство.

— Ты собираешься стоять там или присоединишься ко мне?

Я слегка удивилась, что даже через запотевшую дверь увидела, как он сжал челюсть.

— Ты лгала мне.

Я замерла на секунду, сдержала себя, и, притворившись безразличной, взяла шампунь и выдавила на руку жидкость с запахом кокоса.

— Иисусе, Дек, ты, правда, собираешься заводить эту тему, пока я в душе, обнаженная, стоящая в двух шагах от тебя?

Я закрыла глаза и начала массировать голову.

Дверь душевой открылась, и внезапно он оказался в шаге от меня.

— Что, черт возьми, происходит?

Вот теперь, это Дек, которого я ждала, но все ещё не готова к нему, особенно, когда я в душе, обнажена, покрыта только мыльной пеной. Может, нахальство не было хорошей идеей.

Я не уверена в том, что он знает. Не знала, про какую ложь он говорит. Ее так много, я даже не знала сама, какая часть меня правда, а какая — нет. Но если раскрыть правду, даже частично, будут последствия — он предупреждал меня, и я знала правила, когда всё только началось. В то время я никогда бы не подумала, что Дек вернётся.

Его взгляд прошёлся вниз по моему обнаженному блестящему телу, и это ощущалось, как если бы это были его пальцы. Мурашки пробежали по телу, и колени подогнулись. Наши глаза встретились, и я увидела желание в глубине его глаз.

Я так сильно его хотела, что была просто жалкой, и ненавидела себя за это. Мы уставились друг на друга на несколько секунд, только вода нарушала тишину, барабаня по моей разгоряченной коже.

Он в одежде шагнул под струю, закрыв меня от брызг, приблизившись настолько, что его бедра соприкасались с моими. Я взглянула вниз на его голые ступни и медленно подняла глаза снова на него. Он наблюдал за мной. И вся моя сила воли ушла на то, чтобы противостоять ему.

— Дек…

— Нет. — Его руки опустились на мои плечи, пальцы сжались. Я поморщилась под давлением. — Когда ты откроешь свой рот, я хочу услышать слова, объясняющие, почему, черт возьми, ты сейчас не дрожишь, и у тебя нет ломки.

Дерьмо.

Я настолько сильно волновалась об очищении, о больнице и кошмаре, что даже не подумала о том, что Дек раскусит мою ложь по поводу выпивки. Я бы предположила, что он заговорит о порезах на моем теле. Но если после загула ты не пьешь тридцать часов… у алкоголика уже проявились бы симптомы, дрожь — один из них.

Я уже открыла рот, чтобы отрицать это, выдумать какую-нибудь дерьмовую историю, которую он раскусит на раз, но у меня ничего не было. У меня не получалось даже сообразить что-либо, чтобы отдаленно объяснить хоть что-то, кроме как сказать правду, которую я не могла ему дать, а он хотел получить. То, что я желала рассказать.

Он ударил кулаком по плитке над моей головой. Такого взгляда на его лице я никогда раньше не видела — опустошенного.

— Дьявол. Скажи мне.

О Боже.

Я так отчаянно хотела рассказать ему все. Меня разрывало на части, и все же у меня ничего не было для него. Я не могла. Это может убить его, я никогда не стану так рисковать.

Вода капала с его лица, одежда промокла, губы сжаты, а в глазах я вижу боль. Он задет, и это хуже, чем его разочарование и гнев.

Мне все равно, что случится со мной, я уже прошла эту стадию. Но меня действительно волнует угроза, нависшая над Деком, потому что она реальна. Это стучит в моей голове с шестнадцати лет — что произойдет, если я когда-нибудь расскажу кому-либо. Когда Дек вернулся, это повторялось снова и снова специально для Дека. И я знала, он единственный человек в этом мире, кто способен убить Дека.

— Не спрашивай меня. Пожалуйста.

— Иисусе.

Он оттолкнулся от стены и повернулся, чтобы уйти. Я потянулась к нему. Не знаю зачем. Я должна отпустить его, но он мне нужен. Я всегда нуждалась в нем, и сейчас больше, чем когда-либо, потому что я разваливалась. Нечестно то, что я делаю с ним, но я узнала очень рано, что жизнь несправедлива, и ты должен собраться и делать то, что необходимо, чтобы сберечь тех, кого любишь.

Как только моя рука обхватила его руку, он яростно развернулся. Проскочила мысль, что он собирается оттолкнуть меня, но вместо этого он сильно прижал меня своим телом к стене. Его руки припечатали мои запястья к плитке по обе стороны от головы.

Он простонал за секунду до того, как его рот обрушился на мой.

Это атака. Его желание причинить мне боль. Дек берет, а я подчиняюсь. Боль и нужда. Быть накормленной после стольких лет голода. Моя жажда к нему такая сильная, и я неспособна утолить ее. Я чувствовала, как слезы текут из моих глаз, пока он продолжал целовать меня, проникая языком в мой рот. Без прощения. Без пощады.

Ничто не подготовило меня к такому поцелую, будто он делал меня своей, забирая каждую частичку меня и я, дающая это ему. Я повисла на нем, мои губы саднило от его агрессии.

Это то, что я хотела. Что я ждала от Дека. И да, я заслуживала эту боль. Я хотела, чтобы было больно, потому что это делало все настоящим.

Он резко отстранился, но его грудь осталась прижатой к моей, и мы оба тяжело дышали. Его хватка на моих запястьях усилилась. Задыхаясь, я уставилась на него, он расплывался перед глазами из-за слез, и вода продолжала литься на нас. Я закрыла глаза, не могла смотреть ему в лицо, понимая, что если расскажу ему, то потеряю единственного мужчину, без которого не выживу. Но если не скажу… то в любом случае его потеряю.

— Посмотри. На. Меня.

Я медленно открыла глаза, и еще больше слез пролилось из глаз по щекам. И тогда я заметила, его плечи внезапно опустились, будто что-то у него внутри надломилось. Я не знала, почему поняла это, но Дек… я знала Дека, и замечала это в том, как смягчились его черты вокруг рта. Как разжались его руки. Как потеплели его глаза, темно-коричневый растопился до нежно-молочного шоколада.

— Детка, я не могу помочь тебе, если не знаю, что происходит.

И все. Всхлип вырвался, и я опустила голову. Не ждала его утешения, но он придвинулся и обнял меня. Не выдержав этой ласки, я зарыдала. Нежность и в то же время сила, с которой он держал меня в своем защищающем объятии. Это выпустило все.

Похоже на то, когда я ходила в хижину и выпускала все эмоции, за исключением… не было никаких порезов. Только Дек. Я чувствую себя в безопасности с ним. Всегда. Не важно, что преследовало меня, в какой лжи я живу, Дек был неподдельным.

Тяжесть в груди ослабла, пока он держал меня, а я плакала. Это было не из-за меня. Это из-за него и того, что я делаю с ним. Я должна защитить его. Этот мужчина украл мое сердце в столь юном возрасте. Но я не знаю, как быть дальше. Боюсь, что не смогу и это… это пугало меня.

Не нужны были слова, пока он прижимал меня к своей груди все это время, его рука гладила мои волосы. В его спину бьет вода, и звук похож на хлопки, как если бы его рубашка насквозь промокла.

— Я не могу потерять тебя, — пробормотала я напротив него.

Его объятия стали крепче, его рука лежит на моем затылке, удерживая от того, чтобы взглянуть на него. Он ничего не сказал, и это пугает меня, потому что Дек никогда не лжет. Он из тех, кто скажет девушке, что она выглядит дерьмово, если он думает, что так оно и есть.

А я олицетворяю только ложь.

Новые слезы полились, незаметные из-за воды. Он отпрянул, и я мельком поймала его взгляд до того, как он отвернулся. Загнанный. Сломленный.

Боже, это страх в его глазах?

И после стальной щит вернулся, он стал тем Деком, которого я знаю. Он закрылся от меня.

Мы были очень похожи. Я выдавала себя за другую, а он скрывал себя.

Я постояла в душе несколько минут, после того как он ушел, вода сейчас холодная, но я ничего не чувствовала. Ничего, кроме вкуса Дека, все еще ощущающегося на моих губах.

Дек

Я снял мокрую одежду, кинул ее на кровать, подошел к своему комоду и вытащил свежую футболку и джинсы. Услышал, как выключилась вода в душе, и включился кран раковины.

Я сел на край кровати и склонился, обхватив руками голову.

Черт. Я поцеловал ее. Сдерживал себя десять чертовых лет. Десять лет. И когда все обернулось полным безумием… Я поцеловал ее.

Иисусе, все было в хаосе, а я ненавижу хаос.

Я хмыкнул.

Хаос.

Плохой выбор слов. Чертов Коннор. Это убивает меня — не пойти за ним. Он жив где-то, и он не хотел, чтобы его нашли. Возможно, я даже попрошу Кая о помощи. Он знал худшую мразь в мире и может быть полезен.

Я наблюдал за спящей Джорджи весь день. Нет дрожи. Ее не трясло. Когда она проснулась, руки были спокойны. Ни одного симптома ломки. Я, черт возьми, ждал этого. Я позвонил доктору, к которому обращался для своих людей, потому что не мог поверить тому, что видел. Она мирно лежала весь чертов день.

Джорджи, не имея возможности выпить, должна быть как стиральная машинка на стадии «отжим».

У нее не было никакой возможности выпить, так что это означало…

Облегчение, что она не алкоголичка, захлестнуло меня.

Но получается…

В этот момент реальность обрушилась, понимание того, что это означает, просочилось в меня. Замешательство из-за того, что она зачем-то притворяется алкоголичкой. Боль. Да, это адски больно, что она играла роль. Бутылки в ее сумочке. Постоянные вечеринки и неразборчивые слова, пошатывание.

Что, черт возьми, происходит?

Я не намеревался разговаривать с ней, пока она обнаженная в душе. Не намеревался открывать дверцу душевой кабины. Дерьмо, я не намеревался многого, из того, что сделано с ней.

Я хотел задушить ее и накричать на нее, заставить рассказать мне. Зашел в ванную, чтобы сделать только это, но открыл дверцу душа и увидел ее. Она выглядела такой… уязвимой и хрупкой. Я ненавидел ее за ту чушь, которой она кормила меня, нас — каждого. Но сработал защитный инстинкт — обнять ее и забрать ту боль, которая, я видел, была в глубине ее глаз.

Я сломался. Я нахрен сломался.

Поцеловал ее и разрушил последнюю стену, которая шаталась годами.

Мой член никогда не был так болезненно тверд, а я даже еще не думал о сексе. Я думал о ней — девочке, женщине, дерзкой умной цыпочке. Я хотел забрать боль, которую чувствовал в ней, своими поцелуями. Отнести в мою кровать и держать ее, пока она не заснет в моих объятиях. Проснуться в ее беспорядочных, меллированных голубым цветом прядях и с ее едкими замечаниями. И затем я хотел девочку, которую потерял так давно. Я знал, она все еще часть Джорджи. Нежная, невинная девочка, которая пыталась всем угодить, которая не была сломана и наполнена гневом и болью так сильно, что пытается блокировать все с помощью всей этой чуши.

Иисусе, я привел ее к этому? Почему она притворяется тем, кем не является?

Я хотел ее так долго, что границы сейчас размыты. Она почти моя одержимость. Я знал это, мои люди отлично знали это.

Причина, по которой я никогда не делал ее своей, растворилась в том, что я хотел и в чем нуждался, и больше я не уверен, была ли она настоящей. Сначала я пытался сделать все правильно и сдержать свое слово Коннору, но сейчас… сейчас правильное смыло волной. Больше нет правильного. За исключением одного, правильно ли, что я забирал ее в свой дурацкий мир?

Скрипнула дверь, и я поднял голову. Джорджи стояла, одетая в мешковатые серые спортивные штаны и свободную рубашку с V-образным вырезом. Я увидел трансформацию. Она взяла себя в руки и сейчас готова к бою, но я собираюсь снова выбить ее из колеи. Мне нужна правда, и если я не получу ее, то осознаю, что единственное, что мне останется — уйти.

— Серьезно, Дек?

Она указала на одежду на ней.

Я почувствовал, как уголки моих губ поднимаются. Несмотря на всю эту чушь, произошедшую с ней, она все еще может заставить меня улыбаться.

— Это все, что есть.

У меня всегда есть цель, в том, что я делаю, и чертовски хорошо, что Тайлер принес сумку со спортивными штанами и мешковатыми футболками. Хотя это не сработало на все сто, она все еще выглядела чертовски горячо.

Я наблюдаю за ней, она думает, что это все, и это мило. Да, она упускает общую картину. Она размышляет о том, стоит ли ей надавить вопросами или спустить на тормозах. Джорджи хороша в давлении, но она чертовски умна и также знает, когда заткнуться.

— Я хочу мороженое.

И она спустила на тормозах, возможно, испугавшись, что я сам начну задавать вопросы.

А я начну. Просто не прямо сейчас.

Она отставила ногу и положила руку на бедро. Чертовы спортивные штаны, они не должны демонстрировать ее тело и все же…

— Клубничное. У тебя есть? Я думаю о том, чтобы обмазать все свое тело и позволить тебе слизать его.

И вот он, дерзкий флирт, за которым она прячется.

Я уставился на нее на несколько секунд, пока мой член увеличивался от возникшей в мыслях картинки. Она лежит на спине, извивающаяся подо мной, руки над ее головой, в то время как я покрываю ее тело мороженым, и после дюйм за дюймом слизываю с нее, до тех пор, пока не останется только одно местечко — между ее бедер. Она изогнется вверх, ближе ко мне, умоляя дать ей то, что она хочет, а я буду отказывать, пока она не подчинится мне полностью.

Джорджи в полном и абсолютном подчинении.

Да, я получу это от нее.

Я живу, доверяясь инстинкту. Это ведет меня, защищает меня, и это будет мой переломный момент. Потому что Джорджи, стоящая здесь, трезвая, красивая и… Иисусе, невинная, милая, дерзкая и упрямая.

— Или мы можем сделать это с твоим членом. Мой рот…

— Прекрати.

Мне нужно, чтобы она прекратила до того, как я бросил бы ее на кровать и трахнул.

Попытки скрыть свою уязвимость больше не сработают. Я эксперт в том, как вытащить правду из людей. Я знаю способы, и собираюсь использовать их на ней. Она будет волноваться. Чувствовать себя не в своей тарелке. Неуверенная, в ожидании, когда я наброшусь. А я наброшусь, и сильно.

— Оно в морозилке.

ГЛАВА 9

Джорджи

Мое клубничное мороженое?

Дек не ест мороженое, но в его морозилке есть мое любимое. На ум сразу же приходят два варианта: либо Дек купил его, зная, что я люблю клубничное мороженое, либо он тайный сладкоежка.

Я открыла морозилку, и оно лежало там. Есть две причины, почему это словно подарок утром на Рождество. Первая — потому что оно мое любимое, и вторая — оно в холодильнике у Дека. Я нашла ложку для мороженого во втором ящике снизу, положила ее и контейнер с мороженым на стойку, когда на кухню вошел Дек. Он был в джинсах с низкой посадкой и простой черной футболке, которая демонстрировала каждый его мускул и подчеркивала татуировки. Он направился ко мне… подошел еще ближе и обошел меня, чтобы вытащить тарелку из шкафчика. Раздался звон посуды, затем хлопнул ящик.

Ложка звякнула на дне тарелки, когда он поставил ее на стол.

— У тебя есть мое любимое мороженое.

Это заявление было больше для меня, чем для него. Как открытие, что эту маленькую правду Дек знал обо мне.

Он взял контейнер, снял крышку, содрал сверху пластик, затем схватил ложку и начал накладывать мороженое. Три огромных шарика из ванили и клубники легли на дно тарелки. Он подвинул ее ко мне.

— Сделаю пасту. А ты ешь свое мороженое.

Я уставилась сначала на него, потом несколько секунд глазела на мороженое, он плавно скользнул на другую сторону кухонной стойки и сел на барный стул.

Я держала голову опущенной, пока ела, не знаю, почему меня так сильно это поразило.

Ну и что? Мы знакомы много лет, он должен знать. Это неважно.

Но правда в том, что это важно для меня. Не только потому, что он знал, а потому, что он заранее подготовился, чтобы оно было здесь для меня, после того как все успокоится. Он знал, что это моя любимая еда, и мне нужен комфорт, и то, что делает Дек… держит на краю… не нападает на меня… пытается выбить меня из колеи… у него получается.

Дек прошел голыми ступнями по керамической плитке на кухне, совершенно спокойный, пока я молча сходила с ума. Он говорил мне, я никогда не смогу быть Хаосом с Деком. Я была влюбленной в него девочкой. Сейчас я любящая его женщина, и в один прекрасный день это будет моей погибелью. Конечно, он говорил это. Он был осторожен, подозрителен, а его моральные устои сомнительны, но ни разу он не причинил мне вред. Даже порезы, которые он делал раз в год, были тем, от чего он сначала отказался. До тех пор, пока не узнал, что Таннер раньше делал это со мной, и оставленные порезы были очень глубокими. После этого каждый год мы встречались в определенный день.

Голос Дека прервал мои размышления.

— Однажды ты пришла домой из школы — платье испачкано чем-то похожим на кетчуп, и у тебя была картошка фри в волосах. — Моя ложка звякнула о тарелку, и я подняла глаза, но он не смотрел на меня. Он стоял спиной ко мне и резал грибы и перец на разделочной доске. — Заколки выпали из твоих волос, которые были спутаны и растрепаны.

Меня раньше дразнили за то, что я все время была идеальной. Одежда всегда чистая и аккуратная, волосы завязаны на затылке. Я была любимицей учителей, девочкой, тихой на уроках и всегда получавшей пятерки. Но часто я приходила домой заплаканной, потому что хулиганы не оставляли меня в покое.

Я помнила день, о котором говорит Дек. Группа мальчишек в моем классе поджидала меня, когда я выйду из боковой двери школы. Я всегда пользовалась не главным выходом, чтобы не столкнуться с ними, но они это поняли. Как только дверь открылась, я увидела их всех, уставившихся на меня с широкими ухмылками на лицах — я все поняла. Но было слишком поздно. Ушат помоев вылили на меня из окна сверху. Это был мусор из кафетерия, остатки обеда всей школы накрыли меня. У меня брызнули слезы, их смех звенел в моих ушах, пока они скандировали: «Дрянная Джорджи». Это стало моим прозвищем на весь оставшийся год. Еще хуже было то, что некоторые думали, что меня обзывали так по другой причине и смотрели на меня как на шлюху.

Добравшись до дома, я остановилась снаружи на несколько минут, вытирая глаза и очищая себя, насколько это возможно. По крайней мере, я рада, что в обед не было никаких соусов. Я вошла в дом и, увидев Дека, сидящего на диване — он играл в стрелялки с Коннором — я чуть не убежала обратно. Мне не хотелось, чтобы он видел мое покрытое пятнами лицо и покрасневшие глаза.

— Я понял, что ты плакала, сразу, как только ты вошла в дверь. Я также понял, что ты пыталась скрыть это.

Дек бросил овощи на сковороду, и они зашипели на огне.

Мне не хотелось говорить об этом.

— Коннор тоже увидел это.

Да, но именно Дек толкнул его локтем в плечо и отвлек от видеоигры, чтобы он взглянул на меня. Через две секунды Коннор был рядом со мной. Он обнял меня и тихо спросил, что случилось. Я сказала, что споткнулась и упала с подносом с едой.

Я знала, что он не поверил мне, но заглянув в мои умоляющие глаза, он не стал настаивать. Мой брат хорошо понимал меня и догадывался, что если надавить на меня, то я расплачусь, а я ненавидела это.

Другое дело — Дек. Он встал с дивана и направился ко мне, как лев, оценивающий свою добычу. Когда он остановился передо мной, то взглянул вниз на платье, вытащил картошку фри из моих волос и посмотрел мне в глаза.

Думаю, я влюбилась в него прямо тогда. Откровенно говоря, я знала, что так оно и есть. Нежность его взгляда проникла в меня, будто укутывая в защитный кокон, и ничто не могло навредить мне.

— Ты принес мне клубничное мороженое.

Он кивнул.

— И ты села по-турецки в кресло рядом с кухонным столом, пытаясь спрятаться за волосами. У тебя на лице было пятно от чего-то, прямо над скулой.

Когда я зашла в ванную комнату и увидела, в каком всё беспорядке, я ужаснулась… ладно, беспорядок по моим стандартам, но настоящий мусор нанес больше эмоциональный вред, чем физический. Хуже всего, что Дек видел меня такой.

— Ты заглатывала мороженое так чертовски быстро, и я готов был поклясться в том, что ты вмиг замерзнешь.

Это правда. Но я хотела съесть мороженое настолько быстро, насколько возможно и убежать от внимательного взгляда Дека. Даже из другой комнаты я видела, как он тихо разговаривает с Коннором, при этом его глаза ни на мгновение не покидали меня.

— Что ты сказал ему?

Всегда хотела знать.

— Что черта с два ты споткнулась, и если он не надерет зад тем, кто обижает тебя, то это сделаю я.

Но я так никогда и не рассказала Коннору о том, кто это сделал, несмотря на то что он настаивал. Неделю спустя их отправили за границу.

Больше я никогда не видела Коннора.

— Тебе было шестнадцать, — сказал Дек. — И я не должен был хотеть тебя, но, черт возьми… — Я посмотрела на него. Он хотел меня? Тихую худенькую девочку, которая боялась собственной тени. — Коннор тоже видел это. Просто было что-то такое в тебе… такая упрямая… твердо настроенная быть сильной. И все же ранимая и черт, детка… такая невероятно красивая.

Он считал меня красивой.

— Я не была упрямой и уверенной в себе.

— Да, детка. Была.

Я напряглась.

— Нет, не была.

Я была тряпкой.

Меня мучили месяцами, и я ничего с этим не сделала.

— Была.

— Нет, черт побери.

— Ты закончила спорить?

Он оглянулся на меня через плечо, его рука с татуировкой была согнута в локте и напряжена, так как он держал сковородку.

— Да.

Я чувствовала себя слабой и неуверенной… Нет, даже хуже. Я полностью облажалась, потому что Дек хотел меня в то время.

— Ты никогда не видел во мне младшую сестру?

Дек хмыкнул.

— Черт, нет. Иисусе, детка. Я только что, бл*дь, поцеловал тебя.

— Знаю, но тогда…

— Нет. Никогда. А сейчас накрой на стол.

Я уставилась на его спину, мышцы его плеч напрягаются, пока он помешивает овощи, лучи солнца проникают через большие окна над раковиной и играют с татуировкой на руке. Я знала каждую татуировку на нем. Годами он увеличивал татуировку «трайбл» от локтя вверх до шеи. Чувствую, как вспыхнули щеки, когда я подумала о моих пальцах, плавно двигающихся по контурам тату на его руках, сопровождая каждый из них поцелуем на его шее, где…

— Джорджи.

Я резко отвела взгляд от его шеи и посмотрела выше в его глаза.

Дерьмо, они сощурены, губы сжаты и, Иисусе, будто отражение фейерверков вспыхнуло в его зрачках.

Сердце забилось сильнее, и грудь вздымается с каждым жадным вздохом.

Он смотрел так, будто хотел съесть меня, и это чертовки возбуждало, я почувствовала трепет и влажность между ног.

— Стол.

Одно отрывистое слово, и все равно оно прошло сквозь мое тело, как если бы только по щелчку его пальцев я кончила.

Я сглотнула. Встала на нетвердых ногах и взяла себя в руки, потому что не сделать то, что хотел Дек, опасно.

— Да, сэр.

Отдав честь и подмигнув ему, я прикладывала все усилия, чтобы скрыть то, что чувствую, за типичным для меня нахальством. Он нахмурился и повернулся к плите.

Я накрыла на стол, пока Дек заканчивал готовить. Завершив, я стала наблюдать за ним из другой комнаты и, не справившись с собой, представила его обнаженным, в одном только белом фартуке. Он обернулся, поймав меня за подглядыванием, и я почувствовала, как мои щеки вспыхнули.

Дерьмо, он выводит меня из равновесия тем, что делает.

Не отводя взгляда, он направился ко мне с тарелкой горячей пасты.

Я облизнула сухие губы, его глаза последовали за движением моего языка, и затем он поставил тарелку на стол между нами. Уверена, что не ошибаюсь в том, что прямо сейчас Дек хотел меня.

— М-м-м, выглядит аппетитно. — Я наклонилась над столом, поближе к пасте. — Не знала, что ты умеешь готовить, Душистый горошек.

Глаза Дека оторвались от моей груди, соски которой, несмотря на слишком большую футболку, выделялись, из-за моего наклона и потому что я была возбуждена. Кроме того, я не надела лифчик.

Он зачерпнул огромную порцию пасты, намного больше, чем я когда-либо ела.

— Да, ты не знала. Точно так же, как и я, очевидно, не знаю тебя.

Черт. Мне нужно увести разговор.

Я откинулась на кресло, скрестив руки.

— И чья это вина? Ты никогда не рассказываешь мне ничего о себе.

Я перестала спрашивать о его семье давным-давно.

— Нечего рассказывать.

— И я, правда, знаю, какой ты человек. Только это и имеет значение.

Дек хмыкнул и потряс головой, накладывая еду в тарелку.

Я тихо продолжила:

— Я, действительно, знаю тебя, Дек. Знаю, что ты любишь контроль. Что ты не выносишь находиться в ситуациях, в которых его у тебя нет. Знаю, что ты раскладываешь рубашки в шкафу по цвету. Что все должно быть на месте. Что у тебя есть горничная, которая приходит убираться раз в неделю, и она здесь нелегально, и ты ей переплачиваешь, чтобы она могла содержать свою семью.

Я раскопала этот маленький любопытный факт, хотя Дек хранил его достаточно надежно. У нее даже не было постоянных обязанностей, и она приходила от случая к случаю.

Дек взял вилку и ложку и начал накручивать пасту, будто не слышал ни слова из того, что я сказала.

— Знание о том, как я храню свою одежду и плачу своей прислуге, не означает, что ты знаешь меня.

— Ты защищаешь меня, потому что держишь слово, данное моему брату. Всегда говоришь правду, и твои люди для тебя, как семья, ради которой ты отдашь свою жизнь.

Он отпустил вилку, раздался звон от удара ее о тарелку.

— Если ты хочешь продолжить, мы можем. Я дал тебе время взять себя в руки, но мы можем сделать это прямо сейчас.

Я опустила голову и начала есть пасту. Он не давал мне времени. У него были методы, чтобы получать ответы. Дерьмо, он пытал людей для этого или смотрел, как Вик делал это, и то, что я слышала, — он всегда добивался успеха.

— Я так и думал.

Я покосилась на него и увидела, что он опять взял вилку, накрутил на нее пасту, снова бросил вилку и оттолкнул тарелку от себя. Резко поднявшись со стула так, что перевернул его, он подошел к стеклянным дверям, дернул за дверцу, открыл ее и вышел на большую террасу.

Первым порывом было пойти за ним, чтобы умерить гнев, который сочился из каждой клеточки его тела, но я хорошо знала Дека. Достаточно, чтобы понимать, если надавлю на него, когда он такой, я толкну его в неподходящее мне направление.

Я сидела и ждала, пока он вернется, но он ушел в сторону патио, которое не просматривалось через стеклянные двери. Я отодвинула тарелку с пастой, голодная, но неспособная проглотить и кусочка.

В конце концов, я убрала со стола, осознав, что у Дека нет желания возвращаться, чтобы поесть со мной. Не спеша продолжила уборку и на кухне, испытывая удовольствие от нудной рутины, хотя внутри я сходила с ума. Боже, я хотела все объяснить настолько сильно, что сводило живот. Я в ловушке, и подсознательно знала, что этот день придет, я только думала… дерьмо, я не думала. Лишь пряталась. Дек уехал на два года. Я никогда не думала, что он вернется, к тому же было уже поздно.

Я чистила сковородку над раковиной, когда почувствовала его позади себя. Его руки опустились на мои бедра, и я прикрыла глаза, словно погружаясь в него. Сердце забилось сильнее, и тело покрылось мурашками, будто по нему провели кончиком пера.

Он заговорил, и моей шеи справа коснулось его дыхание.

— Он просил меня защитить тебя и… — я точно знала, о ком он говорит — о моем брате, — я провел два года с ООП2, после того как он умер. Миссии… они помогали справиться с потерей. Утихала ярость, которая грозила толкнуть меня через край. Я ушел, как только они мне позволили. — Он наклонился так близко, что его бедра столкнулись с моими. — Коннор также заставил меня пообещать, что я никогда не прикоснусь к тебе. Его точные слова: «Руки прочь от моей младшей сестры. Не встречаться с ней, не целоваться с ней и абсолютно точно не спать с ней». Он знал, что я что-то чувствовал к тебе. — О Боже, глаза наполнились слезами. — Коннор не хотел для тебя парня, у которого высоки шансы умереть. Я убиваю, чтобы жить. У меня нет семьи. И, скорее всего, я погибну на одной из миссий.

Из уголка моего глаза скатилась слеза.

— Дек. — Мой голос дрогнул. — Я предпочла бы один день с тобой, чем вообще ничего.

Он развернул меня.

— Он прав, Джорджи. Я не тот, кто тебе нужен.

— Ты не знаешь, что мне нужно, черт возьми.

Я не намеревалась кричать, но падаю через край, и назад пути нет. Именно я была той, кто не подходил Деку, и я причиню ему боль, если он узнает правду. Вся моя жизнь — это ложь. За исключением моей любви к Деку. Это никогда не было ложью.

Он схватил меня за предплечья, прежде чем я успела положить руки на его грудь. Он нахмурился, когда посмотрел вниз на меня.

— Коннор хотел лучшего для тебя. Я хочу лучшего для тебя.

Я взглянула в его темные измученные глаза и тихо произнесла:

— Ты — мое лучшее, Дек.

Прежде чем он смог ответить, я нырнула под его руку и вышла.

И он позволил мне это.

ГЛАВА 10

Джорджи

Я смотрела на бассейн, сидя в кресле на террасе, и уснула, но когда утром открыла глаза, то оказалась в кровати Дека, моя спина прижата к его груди, его рука под моей рубашкой, а пальцы нежно гладят живот. Также заметила, что я только в трусиках, на мне нет тренировочных штанов, видимо он снял их в какой-то момент. Я чувствовала вес его теплого и сильного бедра и его губы, прижатые к изгибу моей шеи.

Никогда не чувствовала себя так наполнено, как сейчас. Все было так, как должно было быть. Так и должно было быть. Десять лет мы не получали этого, потому что… потому что каждый из нас жил, верный своим обещаниям. Он — тем, которые дал Коннору. А я — ему. Но мой случай отличался от Дека, меня заставили.

И сейчас… Я должна сказать ему хоть что-то. Дек не принял бы меньшего, и Боже, я хочу рассказать ему о каждой детали, но… не могу потерять его. Но что мне остается? Он все равно разберется и тогда… Не хочу даже думать, что Дека когда-нибудь могут убить, особенно из-за меня.

Он уже знал, что я не алкоголичка, но остальное… Дек непредсказуем, и я без понятия, как он отреагирует на это. Меня ужасает даже сама мысль, что его не будет в моей жизни. Что этот момент погрязнет во лжи. Что он уйдет, но больше всего, что ему будет больно. И это я сделаю с ним. И это будет на моей совести.

Его рука сжалась вокруг моей талии.

— Если твое сердце будет биться еще быстрее, я отвезу тебя в больницу.

Ну, конечно.

Я могла притворяться с кем угодно, но не с Деком. Отсюда и мое прикрытие — идея с выпивкой. Если я пьяная или притворяюсь пьяной, тогда становится чуть легче от того, что Дек узнает, что я сделала.

Все изменилось. Мне не за что зацепиться, вытащить себя из неотвратимой безысходности, которая приближается и приближается.

— Мне нужны ответы, детка, — прошептал он, я почувствовала дыхание его хриплого утреннего голоса на своей шее.

Уверена в том, что все это какой-то вид тактики. В постели, в его объятиях, сонная и прильнувшая к нему. Дерьмо, это, чертовски хороший ход.

— Знаю. Я… я не хочу, чтобы ты пострадал.

В нескольких смыслах. Эмоционально из-за лжи и физически, потому что он чертовски четко определил правила.

— Я достаточно сильный.

У меня вырвался смешок, и он сжал меня сильнее. Кто бы мог подумать, что Дек может быть нежным: он целует мою макушку, мягко проводит рукой по животу, пока другой не торопясь гладит мои волосы. Успокаивающе. Безмятежно. Не то к чему я привыкла в своей жизни.

— Не достаточно сильный для этого.

По крайней мере, я так думаю.

— Джорджи, вот как это будет. Ты сама все понимаешь. Мы не можем больше ходить вокруг да около этого дерьма. Знаю, что это серьезно, и знаю, что мне это не понравится, но мы справимся и двинемся дальше.

— Я не вынесу, если что-то случится с тобой.

Если он умрет из-за меня, я не справлюсь с этим.

— Если ты мне не скажешь, я узнаю сам. И тогда будет еще хуже.

Он прав. Я понимала это, и все же даже не знала, откуда начать.

Что если я расскажу ему не все? Он будет удовлетворен и правда не раскроется, что в свою очередь защитит Дека от него.

— Что случилось после того, как Коннор погиб? После того как я уехал?

Я напряглась и слегка повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Как ты узнал?

Он вздохнул и поцеловал меня в лоб.

— Я не знал. Но у меня есть ощущение, что, чтобы это ни было, началось именно тогда. Когда я вернулся, ты была другая. Равнодушная. Невинность исчезла. Упрямая и чертовски дерзкая. Слишком дерзкая. Я решил, что так ты пытаешь вырваться из оков безупречности, в которых ты раньше жила, но ты ушла на сто восемьдесят градусов в противоположном направлении.

Я кивнула.

Да, потому что я была сломана и должна была продолжать жить с разбитыми кусочками себя.

Его рука гладила мой живот медленно и спокойно, и я ощущала дыхание его шепота за ушком.

— Впусти меня, детка.

Я переплела свои пальцы с его.

Если я расскажу ему о Робби, возможно, он успокоится, и я все равно смогу уберечь его от опасности.

— Я была разбита после смерти Коннора. Думаю, ты об этом догадываешься. Меня просто никто и ничто больше не волновало. Мои родители хотели вернуться к обычной жизни, как можно быстрее, но реальность и близко не соответствовала этому. Мама все время плакала. Я едва разговаривала, а когда все же начинала, это было… саркастично и убого.

Я сглотнула и сделала глубокий вдох. Дек продолжал гладить мой живот, нежно и ритмично.

— Он был из старших классов в моей школе.

Его рука замерла, я почувствовала, как его сердце пропустило удар, а затем забилось сильнее.

— Не знаю, почему он меня выбрал… но так случилось. Возможно, я выглядела уязвимой. Легкая добыча.

Я остановилась на несколько секунд, ненавидя себя за то, что должна раскрыть Деку ту часть меня, которая была слабой и жалкой.

— Что он сделал с тобой, Джорджи?

Его слова прозвучали грубо, будто ему с трудом удалось их выговорить.

Я рассказала ему о Робби, слова лились, будто я читала их из книги. Это единственный способ рассказать об этом. Я чувствовала напряжение в его неподвижности. Он продолжал меня успокаивать, но это больше нужно было не мне. Я знала, даже не взглянув на него, что от каждого слова, которое я произношу, он становится таким злым, каким я еще никогда его не видела.

— Когда это прекратилось?

Его голос едва контролировался, голосовые связки были так напряженны, что казалось лопнут в любую секунду.

— Он был арестован за продажу наркотиков в школе. Я никогда не видела его снова.

Когда полиция подъехала к школе с включенными мигалками, я знала. Знала, что Робби пришел конец, и десять минут спустя я увидела его в наручниках и как его вели к машине.

Я знала, кто позвонил в полицию насчет него, и знала, что у Робби нашли тяжелые наркотики в его шкафчике в качестве доказательств вины, потому что я положила их туда. Этого было достаточно, чтобы его рассматривали, как торговца наркотиками. Полицейская машина уехала, и будто дверь ловушки открылась, и я могла выйти на волю. Я опустила голову на школьную парту и зарыдала так сильно, что все закончилось тем, что учитель отвела меня в медпункт и вызвала родителей. Моя мама пришла и забрала меня, но я сказала ей, что все из-за критических дней. Он поверила мне, а почему бы и нет? Я всегда была ее маленькой принцессой. После того дня я снова могла дышать. Месяцами до этого я боялась. В ужасе от того, чтобы кому-то рассказать, сбежать. Сделать что угодно, только больше не страдать. Я никогда бы не стала рисковать теми, кого до глубины души люблю — никогда.

— Родители знают?

Я покачала головой.

— Нет. Я никогда не рассказывала им.

Он был тем, кто вызвал полицию. Он также был тем, кто дал мне наркотики, чтобы я подложила их в шкафчик Робби. Он объяснил мне, что, в случае если преследовать Робби по закону за то, что он сделал со мной и другими девочками, то мне нужно будет выступить в суде. Это будет долгая, продолжительная битва, и я должна буду рассказать всем, что случилось со мной. Вдобавок всегда есть вероятность, что у них не будет достаточно доказательств и его отпустят. Поэтому Робби посадили в тюрьму за наркотики, и я наконец-то освободилась от него. Это все что меня волновало на тот момент.

— Почему? Почему ты не сказала им? Иисусе, ты могла позвонить в мое подразделение. Кто-нибудь бы разыскал меня.

Он откинулся на спину вместе со мной, перевернув меня так, что наполовину я лежала на нем. Его рука все еще обернута вокруг меня, не позволяя отодвинуться от него, другой он прикрыл свои глаза.

— Он угрожал моей маме, сказал, что он перережет ей горло, если я кому-нибудь расскажу. Мне было шестнадцать, Дек… Я поверила ему. Это началось сразу, спустя неделю после смерти Коннора, я была уязвима, подавлена и чувствовала себя… одинокой, — моя щека покоилась на его покрытой татуировкой «трайбл» груди, — и испуганной.

Дек сжал меня.

— Я бы убил его.

В этом-то и проблема. Я знала это. Даже в шестнадцать лет я знала Дека и Коннора, и если Коннор был бы жив, они убили бы Робби и сами оказались в тюрьме. Я не готова была так рисковать, хотя и думала о том, чтобы разыскать Дека.

Я кивнула, и моя щека потерлась о его грудь.

— Где он сейчас?

— Не знаю.

Он искал Робби с тех пор, как его освободили из тюрьмы.

Тело Дека напряглось.

— Я его найду.

Я села, положив руки на его грудь.

— Дек, нет. Ты не понимаешь…

Он нахмурился, глаза потемнели.

— О, я отлично понимаю. Какой-то парень мучил тебя месяцами, когда тебе было шестнадцать. Конченый мерзавец, который не заслуживает жить.

Он сбросил ноги с кровати и дотянулся до мобильника.

— Черт побери, нет. — Я запрыгнула на него и выбила из его рук телефон так, что он заскользил по полу. — Ты не можешь.

— Что за черт, Джорджи? Ты ждала, что я услышу о каком-то ублюдке, который мучил тебя месяцами, а потом сяду и ничего не сделаю? Этому не бывать.

Он начал вставать, и я схватила обеими руками его за руку. Он проигнорировал меня, не остановился, и я вскочила за ним. Годы лжи и хитрости, делая вещи, которые я не хотела, все это ускользало. Единственное, о чем я могла думать, что из-за этогоДека убьют. Если он начнет копать…

— Дек. Мне нужно сделать это.

Он наклонился за телефоном и замер на полпути, выпрямился и посмотрел на меня, все еще держащую его руку.

— Сделать что?

Мои руки медленно отпустили его, и я почувствовала, будто задыхаюсь.

Поймет ли он? Или развернется и уйдет, чтобы никогда меня больше не видеть?

Мне невыносимо даже думать об этом.

Только одна мысль пришла мне в голову, и это будет правдой, я только пропущу некоторые детали.

— У меня есть кое-кто, кто ищет его. Пожалуйста, Дек. Я не хочу, чтобы ты был вовлечен в это.

Его зрачки расширились, в них были удивление и шок. Почему бы ему не быть? Дек без понятия, что мы ищем Робби годами. Что я Хаос и делаю… задания для него.

— Оставайся здесь.

Дек схватил телефон и направился к выходу из комнаты с мобильником у уха.

— Тайлер, — рявкнул он.

Я разоблачена.

Каждая часть меня вывернута наизнанку перед единственным мужчиной, которого я любила всю свою жизнь, и я чувствую себя — выпотрошенной. Слабой и уязвимой, он забрал всю мою силу.

— Черт побери, я ждала, что ты вернешься, — закричала я. — Что увижу, как твоя машина подъедет к обочине, и будет стоять там утром, когда я выгляну в окно. Но тебя не было. Ты никогда не приходил.

Я глубоко вздохнула и попыталась выровнять свой голос перед ударом. И это будет сильнейший удар для Дека, но он собирается искать Робби и скоро все узнает. Я не могу позволить ему оставаться в неведении. Его убьют. Я должна сказать ему.

— Но Кай пришел.

Он остановился. Опустил телефон, я слышала, как Тайлер кричит на другом конце провода. Он рывком захлопнул дверь спальни и медленно повернулся. На секунду я увидела потрясение в его глазах, зрачки расширены, рот приоткрыт, а потом все мгновенно поменялось. Глаза потемнели и сузились — неуправляемые, в которых добавилась толика отвращения.

— Кай?

Я сглотнула и кивнула, хотя в действительности хотела отрицать это и убежать из комнаты.

— Ты трахаешься с ним, Джорджи?

Его руки сжимались в кулаки и разжимались, напряженная челюсть, тяжелый взгляд… Дек был на волоске.

Я затрясла головой.

— Нет. Это не так.

— Но что-то есть? С Каем? Нестабильным подонком, который на аукционах покупает секс-рабынь? У кого даже нет чертова прошлого? Кто никому не доверяет? Кто обращается с ножом, будто это часть его руки. Чьи моральные принципы на грани…

Он резко остановился, его глаза так яростно прожигали меня, что я опустила взгляд. Глубокий резонирующий рык вырвался из его горла. Он кинул мобильник на комод, и я вздрогнула, когда раздался громкий лязг.

— Скажи мне, что это не он оставил эти порезы на тебе.

Дерьмо.

— Говори, — закричал он. Дек вышел из себя. Таким Дека я никогда не хотела увидеть. Такого Дека, я не думаю, что кто-то хотел бы повстречать: каждый мускул напряжен, руки сжаты в кулаки, губы плотно сомкнуты, и от него исходила все сжигающая ярость.

— Не могу, — прошептала я.

Дек кивнул, и это не та реакция, которую я ожидала. По правде говоря, я больше не знала, что ожидать. Это непредсказуемый Дек. Он подошел к комоду, открыл ящик и достал нож, а затем пистолет. Я слышала щелканье, пока он проверял пистолет, после он засунул его за спину в брюки.

— Дек?

Он проигнорировал меня, схватил мобильник, положил в карман и направился к двери.

— Дек. Что ты делаешь?

— Что, черт возьми, ты думаешь, я делаю, Джорджи? Оставайся здесь. Покинешь мой дом, и тебе не понравится, что произойдет.

Он дернул дверь и вышел.

Я рванула за ним.

— Дек, я просила его. Я просила Кая сделать это. Пожалуйста, знаю, что это звучит ненормально, и так и есть, но, пожалуйста, не иди за ним. Пожалуйста.

Он остановился и повернулся ко мне лицом.

— Ты, черт возьми, просила его? Иисусе. На кой черт ты это делала? Почему, черт побери?

Я опустила взгляд на свои ноги и сказала:

— Это заставляет боль уйти.

— Нет, твою мать, нет. Это удерживает ее. Он удерживал ее, и позволял тебе вновь переживать это.

Дек шагнул ко мне, схватив за руки.

— Посмотри на меня.

Я посмотрела, потому что хотела, чтобы Дек дал мне что-то, за что я могла схватиться, потому что он прав. Я держалась за то, что случилось со мной, чтобы никогда не забыть это.

— Я потерял тебя не счесть сколько времени назад. — Его пальцы сжались, он неотрывно смотрел на меня несколько секунд до того, как тихо сказать: — Вернись ко мне, Джорджи.

Мое дыхание сбилось.

Его глаза смягчились.

— Детка, вернись ко мне. Прекрати притворяться. Прекрати прятаться. Доверься мне.

Я бы хотела, но с тех пор, как умер Коннор, ничто уже не было просто.

Если он пойдет за Каем…

— Пожалуйста, не иди за Каем.

Он хмыкнул и внезапно оттолкнул меня от себя.

— Почему? Потому что ты его любишь? Не можешь вынести, что ему причинят боль? Что ж, не волнуйся. Я не собираюсь причинять ему боль, Джорджи. Я собираюсь убить его.

— Нет! — крикнула я, когда он открыл дверь пентхауса. Я побежала за ним и налетела на него, когда он нажал кнопку вызова лифта. — Нет. Он убьет тебя, Дек.

Лифт прибыл на этаж, и двери открылись.

Он оттолкнул меня в сторону и вошел в него. 

ГЛАВА 11

Джорджи

Как только дверцы лифта закрылись, я кинулась в квартиру и начала рыться в сумке, которую Тайлер для меня принес. Я нащупала знакомый, твердый пластик на дне и резко вытащила свой телефон.

Три пропущенных звонка. Один от Эмили, один от Кэт и один не определен.

Блин. Не определен — это от Кая.

Я разблокировала телефон, чтобы найти его номер, и нажала «Вызов».

Пожалуйста, ответь. Пожалуйста.

— Немного драматично, не думаешь? Может, хочешь по-настоящему вылечиться от алкогольной зависимости, Хаос. Я бы предпочел, чтобы ты осталось живой.

У меня нет времени на игру слов с ним.

— Он знает.

Тишина.

На фоне я услышала, будто он открывает дверь, а затем звуки проезжающих машин.

— Знает что, Хаос?

— О Робби и…

Дерьмо, Кай всегда предостерегал меня, что он покончит со мной, а потом и с Деком, если я когда-либо расскажу Деку о том, что делаю. Не уверена, что означает «покончит», но от Кая это может означать и убийство, и пытки, и эмоциональное разрушение, и отправка меня на космическом корабле в другую Вселенную. Мне плевать. Он может делать со мной все, что захочет, пока он не трогает Дека.

— И?

Он спокоен, но шарм, который я часто слышала в его голосе, исчез.

— Он видел меня в госпитале, Кай. И больничную карту. Порезы.

— И ты дала ему правдоподобное объяснение.

— Боже, Кай… Дек не тупой. Единственная причина, почему у меня получалось подобное, потому что он думал, что я безответственная алкоголичка. Сейчас он знает, что я не такая.

— И как он понял эту маленькую любопытную деталь?

— Сам догадайся, придурок. Я осталась с ним. У меня не было ни одного симптома. — Я зажала телефон между ухом и плечом, пока натягивала свитер. — Кай, он идет за тобой.

— Ты, и правда, облажалась, Хаос, так? — я слышала, как Кай двигал что-то рядом с собой, затем хлопок двери, и ветер засвистел в мой телефон. — Я говорил тебе, что произойдет, если он узнает.

Я замерла на месте, слезы подступили к глазам.

— Пожалуйста, Кай. Не надо. Я сделаю что угодно. Пожалуйста, не убивай его. Это не его вина, а моя. Делай, что хочешь со мной, но не с ним. Пожалуйста, не трогай Дека.

Я глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, мои внутренности скрутились в тугой узел, как запутанная проволока.

Кай усмехнулся, я всегда ненавидела, когда он так делал. Будто ничто никогда не трогает его, даже когда я умоляю его сохранить чью-то жизнь. Даже после того, как я сказала ему, что Дек — бывший ООП2 из элитной оперативной группы — идет за ним, он смеется?

— Я ранен, Хаос. Где твое беспокойство за меня?

Я натянула спортивные штаны, схватила кошелек и выбежала за дверь.

— Не будь мудаком. Он знает где ты? Ты должно быть следишь за ним, GPS, да?

— Ты слишком высоко обо мне думаешь. Но нет, я не слежу за ним. Я слежу за тобой, когда бы Дек не был в городе, он рядом с тобой. Так что, достаточно легко понять, где он.

Не совсем правда. Ладно, отчасти. Я оставалась обычно здесь, когда он вытаскивал меня из какого-нибудь бара или с вечеринки. Мы имели общих друзей, поэтому если он поблизости, он часто рядом со мной.

Будучи в городе, он всегда приходит на мои воскресные поздние завтраки, но никто из его людей никогда не делал того же. Я знала о следящем устройстве Кая в моем телефоне, машине и подозреваю в других местах. Это оказалось полезным в тот день, когда подонок и секс-торговец Альфонсо похитил меня, Эмили и девушку Лондон. Если бы Кай не смог убедить Альфонсо назначить ему встречу с тем, кто ответственен за перевозку девушек, Кай все равно знал бы, где мы находились.

Я прекратила ворчать по этому поводу после того дня. Что ж, я жила рядом с двумя опасными мужчинами, которые следили за мной… Можно подумать, я чувствовала себя в безопасности. Но ничего связанного с Каем не вызывает чувства безопасности.

Я захлопнула дверь квартиры и нажала на кнопку вызова лифта.

— Хаос, успокойся. — Я тяжело дышала в телефон. — Подумай о том, что ты делаешь. — Лифт звякнул и двери открылись. — Хаос, сядь, твою мать. Сейчас же. Не заходи в лифт.

Я смотрела, как двери снова закрываются, и я медленно сползла по стенке в коридоре, моя задница плюхнулась на пол. Согнув колени, я опустила голову между ними, медленно и глубоко дыша, чтобы вернуть контроль над ситуацией.

Никогда так не сходила с ума, как в этот момент. Но когда дело касается Дека, одна лишь мысль о его потере, будто щелкает переключатель, и я эмоционально выхожу из-под контроля.

Голос Кая прорвался ко мне:

— Помни, чему я тебя учил, Хаос. Тебе нужно найти это сейчас. — Он продолжал говорить низким голосом, успокаивающе и равномерно. — Ничего не сделаешь, если начнешь паниковать. Ты знаешь это.

Не знаю, что делать. Я без понятия, куда ушел Дек, и хочу последовать за ним. В этом нет смысла. Что, черт возьми, я делаю?

— Не причиняй ему вреда, — тихо прошептала я. — Не причиняй.

— Вернись обратно и жди его.

У меня перехватило дыхание.

— Ты сказал, что убьешь его, если он узнает.

— Да. И это правда, но ситуация слегка изменилась. Я приду завтра, и мы сможем поболтать.

Я сильнее сжала в руке телефон.

— Что? Ты сошел с ума?

Определенно, Кай немного не в себе.

Кай вздохнул:

— Я предпочитаю быть охотником, а не загнанной добычей, моя дорогая.

— Он собирается убить тебя. Господи, ты собираешь убить его.

Он засмеялся.

— Хаос, у тебя развитое воображение. Во-первых, Дек не убьет меня и, во-вторых, я не убью его… пока. Кроме того, ты мне нравишься, Хаос. Полагаю, если я убью его, ты, скорее всего, попытаешься убить меня. А я, правда, не хочу убивать тебя.

И телефон отключился.

Я сидела рядом с лифтом целую вечность. Каждый раз, когда я слышала, как двери лифта открывались на других этажах, я поднимала голову, и пульс ускорялся. С надеждой, что он вернется и, страстно желая, чтобы он не сделал ничего безрассудного. Но Дек никогда не был безрассудным до этого вечера. Он смотрел на меня так, будто я пырнула его тупым ножом в живот и медленно повернула рукоятку. Его шок. Его неверие. Одной фразой я разнесла в прах все, что он обо мне знал. Я рассказала ему, как другой мужчина резал меня и о том, что я сама просила об этом. Боже, его взгляд — удивление и ярость горели в его глазах, словно смотришь на извержение вулкана. Я заслужила его ненависть. Его отвращение. Твою мать, я сама себе отвратительна.

Было уже за полночь, когда двери лифта открылись, и появился Дек. Я почти задремала, и шея затекла от неудобного положения головы, откинутой назад на стену. При его появлении я подскочила на ноги.

— Дек.

Он выглядел абсолютно собранным: одежда опрятная и чистая, лицо напряжено, но это как раз обычное дело. У него был пластырь на руке, но в остальном… крови нет. Руки ноги на месте, и он в порядке.

При виде его знакомые бабочки запорхали в моем животе. Не важно, что происходит между нами, когда бы я не посмотрела на него… те же самые ощущения. Единственный настоящий мужчина стоит этого и все же… Его глаза протыкают каждую бабочку, и они падают замертво в глубину живота. Взгляд скользнул по мне, будто я вещь, которая ему не нравится в его коридоре.

Он прошел мимо меня, открыл дверь, но не захлопнул ее полностью. Это хороший знак, по крайней мере, он не запер ее, пока я снаружи. Я последовала за ним, дверь щелкнула, закрывшись за мной, и я облокотилась на нее.

Несколько минут он меня игнорировал: достал бутылку воды из холодильника, залпом осушил и поставил ее пустую на столешницу. Не похоже на Дека, он всегда следует правилам. Его квартира безупречна, он все кладет на свое место.

Он прошел к окну, остановился, уставившись в темнеющее небо спокойно и безмолвно. Я ждала, в голове крутилась мысль, что он может выкинуть меня в любую секунду и больше никогда не захочет видеть. Даже мысль об этом сжимала мои внутренности.

Как я могу все исправить? Хотя, что бы он не решил, я это заслужила. Я заслуживаю его ненависть. Мне только нужно убедиться, что он в безопасности.

— Сними свою рубашку, Джорджи, — требовательно и резко произнес он.

— Что?

Что за черт?

Миллион мыслей пронеслись в моем мозгу, пока я пыталась понять, к чему он клонит.

Он хотел увидеть порезы? Увидеть, что сделал Кай?

Он медленно повернулся и посмотрел на меня.

— Сними. Свою. Рубашку.

Мои зрачки расширились от удивления так, будто туда вставили спички. Яркие волны сильного желания прошли сквозь меня, будто солдаты с факелами подожгли врага. Он двинулся на меня. Мысль убежать проскочила в голове, но прямо сейчас для Дека я сделаю все, что он хочет. Я одновременно и возбуждена, и в ужасе. Моя рука сжала дверную ручку.

Он остановился в дюйме от меня, и я почувствовала, как его рубашка соприкоснулась с моей. Он вздохнул, прижал меня, его руки опирались на дверь чуть выше моей головы, я почувствовала себя в ловушке.

— Ты когда-нибудь делаешь то, что тебе говорят?

Дрожь пробежала по телу, потому что я думала о том, как он целует меня, в то время как должна была думать о том, что он делает.

— Я хочу тебя трахнуть, Джорджи.

Мое дыхание сбилось, и настойчивая жажда охватила меня так сильно, что я беспокойно пошевелилась. Нервный стук моего сердца отдавался так четко, что казалось, еще чуть-чуть и оно выпрыгнет из груди.

— Я… я не понимаю.

Почему он делает это? Десять лет я хотела переспать с ним. Десять лет и, внезапно, после того как я рассказала все это дерьмо… ужасное дерьмо… Бл*дь, я даже не закончила рассказ… Он хочет нарушить слово, данное моему брату, и переспать со мной?

Он улыбнулся неприятной улыбкой. Жесткой и всезнающей, губы сжаты, а уголки слегка подняты вверх. Так не похоже на Дека.

— Ты не понимаешь, как трахаться? Или ты не понимаешь, что я сказал?

— Я не понимаю, почему ты хочешь этого.

— О, ты поймешь. Так ясно, что голова закружится.

Твою мать, его голос, низкий и хриплый, напоминал мне приглушенный рокот мощного, черного мустанга.

— Никогда не думал, что могу лишить тебя дара речи. — Он даже не прикоснулся ко мне — ну, если не считать, что его глаза поглощали меня. — Ты этого хочешь, Джорджи? Потому что у меня есть ощущение, что да. Вот он я. — Он наклонился ближе, так что его губы оказались у моего уха. — Делай, что я говорю, и снимай эту проклятую рубашку, или выйди через эту дверь и никогда не возвращайся.

Боже.

Я настолько ошеломлена, что не двигаюсь, и когда он оттолкнулся от двери, и когда отступил. Я знала Дека. Он не блефовал, у меня даже закралась мысль, что он откроет для меня дверь, если я откажу ему.

Хотя такого просто не может быть.

Я сжала края моей рубашки, стянула ее через голову, позволив ей выскользнуть из моих пальцев на пол. Он втянул воздух, когда посмотрел на меня. Выражение его лица не изменилось, непоколебимое и напряженное, по ногам пробежала дрожь, как если дотронуться до натянутой струны. Чтобы не упасть, для поддержки, я облокотилась на дверь, грудь выставилась вперед, и в его глазах зажглись тлеющие огоньки.

— Лифчик.

Почему он не поцелует меня? Не дотронется до меня? Почему заставляет раздеваться, когда он полностью одет, почему не снимет хотя бы ботинки? Зачем это?

— Дек, почему…

Он поднял брови, и я сдержалась, заведя руку за спину, я взялась за застежку на бюстгальтере. Я расстегнула крючки, и бретельки заскользили по моим рукам, лифчик упал вперед. Он не отвел взгляд от моего лица, пока падал бюстгальтер. Мурашки покрыли мое тело, когда его глаза медленно опустились на мою грудь, внезапно я почувствовала себя уязвимой. Мне это не нравится, но как только я захотела скрестить руки, он схватил меня за запястья.

— Нет.

Дек отпустил меня и кивнул на мои спортивные штаны.

Я сглотнула, наклонилась и сняла их, оставив на полу рядом с собой.

Он ждал.

Я стояла наполовину раздетая напротив двери, пока он смотрел на меня. Волновало это так же сильно, как и тревожило. Я сильно возбуждена и смущена тем, что меня это заводит.

Ему не нужно ничего говорить, он просто посмотрел на мои трусики.

Мне не хотелось так. Я мечтала о страсти, что он схватит меня и сорвет всю мою одежду, а не о том, что он будет стоять тут, пока я раздеваюсь. Это даже отдаленно не напоминало мои фантазии. Ну, за исключением того факта, что я вся горю и жажду его прикосновения так нетерпеливо, что боюсь развалиться на части.

— Поцелуй меня, Дек.

Хочу дотронуться до него, обнять, услышать его стон, ощутить его руки на моем теле.

— Если ты не можешь сделать то, что я хочу, тогда уходи.

Дек повернулся на пятках и зашагал по коридору.

Твою мать. Ну и что мне делать?

Но я уже последовала за ним, выпалив:

— Хорошо. Хорошо, я сделаю это.

Он уже достиг двери спальни, и я облегченно вздохнула, когда мои слова остановили его, и он повернулся ко мне. Моя кожа горела, но не от смущения, хотя он окидывал мое тело взглядом, будто размышляя, стою ли я его или нет.

Когда он прислонился к косяку и скрестил руки, я точно знала, чего он ждет. Я просунула пальцы под завязки белых трусиков и, медленно стянув их вниз, вышла из них. Подняла голову и выпрямилась, положив на выставленное бедро руку.

Жду. Нет ничего, что я могу сделать еще, поэтому я жду Дека. Следующий шаг за ним. Я ждала десять лет, чтобы это был он, поэтому я стою и буду стоять еще лет десять, если Дек будет смотреть на меня, как сейчас.

Он опустил руки.

— Идеально.

Мои внутренности скрутились в узел, когда он направился ко мне.

Можно ли сгореть от одного взгляда? Да. Конечно, да, мы же говорим здесь о Деке.

Он остановился в шаге от меня, и я готова была крикнуть: «Ближе». Я хотела умолять.

Боже, я это сказала?

Все мои сокровенные мысли спутались, не понимаю, о чем думать, за исключением одного беспрестанно мигающего сигнала «поцелуй меня».

— Посмотри на меня.

Мне казалось, что я смотрела, но я уставилась на его татуированную грудь, желая, чтобы он был ближе. Моя самоуверенность жаждала бросить ему вызов, особенно после всех отданных мне приказов. Однако желание было слишком сильным, и я знала, что если нагрублю ему, он повернется и уйдет, не оглянувшись ни разу. Не хочу так рисковать.

Я встретилась с ним взглядом и мрачная уравновешенность, которую я постоянно вижу в нем, осветилась загорающимся огоньком.

Отлично, все-таки какую-то власть я могу вернуть себе.

Я открыла рот. Он нахмурился, и я сразу его закрыла.

Или нет.

— Если это произойдет, обратной дороги не будет.

Послышался скрип половиц, и дрожь пробежала по мне.

Что он имеет в виду под «обратной дороги не будет»?

— Что конкретно ты под этим подразумеваешь?

У него опустились уголки губ, и я вижу, что он немного раздражен. Добавим к этому напряжение в плечах, он злится.

Ну и какого черта?

— Я подразумеваю все.

Он шагнул ближе, и когда его руки обвили мои плечи, пульсация между ног стала невыносимой.

— Ты готова к этому?

Я решила, что хочу быть смелой, потому что чувствую себя неуверенной, и мне нужно немного прийти в себя.

— Поцелуй меня, и я дам тебе знать.

Уголок его рта дернулся, пальцы медленно и плавно заскользили вниз по моим рукам, его грубая, как наждачная бумага, кожа против моей, гладкой, как шелк. И вот его руки начали движение вверх и сжались. Не могу его понять, черт возьми. Дек так сложен, что я так и не разобралась в нем, возможно, и не смогу никогда.

Одна рука двинулась по моему плечу, затем в изгиб шеи, пока пальцы не обхватили ее сзади. Я потеряла равновесие и качнулась к нему, каждая моя молекула тянулась к нему. Резким движением он дернул меня к себе и, наклонив голову, наши губы соприкоснулись. Это и жестко, и мягко, и, твою мать, опасно лучше, чем поцелуй в душе. Его язык прошелся вдоль моих зубов и двинулся глубже в теплоту рта. Его рука обняла меня сзади, не позволяя отдалиться, хотя я даже и не думала об этом.

Мои руки обернулись вокруг него, я провела пальцами по его спине, пока не достигла шеи. Когда я почувствовала вибрацию его стона, это вызвало катарсис. Ощущения поглотили мое тело, концентрируясь между ног. Поцелуй стал глубже, если это еще возможно. Он потянул мои волосы, и мне пришлось откинуть голову назад.

Его поцелуй похож на вторжение. До меня дошло, что он имел в виду под «обратной дороги не будет». Он спросил, уверена ли я, потому что Дек берет, а я должна отдаться, или все заберут без спроса. Мысль возбудила меня еще сильнее, и я жадно его поцеловала, словно изголодавшись по нему.

И я изголодалась по нему.

Десять лет. Десять чертовых лет этот мужчина был в моей голове, пренебрегал мной, а теперь я пробовала его, чувствовала его. Я знала, Дек не делает ничего наполовину, все или ничего.

Он простонал и отпрянул. Я попыталась притянуть его обратно, он мне не позволил, тогда я прошлась ладонями по его спине и дальше вниз, обхватив его задницу.

Дек на восемь лет старше меня и, может быть, я неопытна, когда дело доходит до реального секса, но я занималась разными вещами с парнями и знаю, что они любят.

Его глаза пронзают меня, он усиливает хватку на моих волосах.

— Все.

У меня нет ответа, не знаю, что он имеет в виду, но я сделаю или скажу все, что он захочет. Хочу, чтобы он был сверху, погружаясь в меня до того, как я расплавлюсь окончательно.

— Детка, ты мне нужен.

— Мне нравится, когда ты так меня называешь.

Я прикусила губу.

— Знаю.

Он слегка кивнул и двинулся на меня, в результате я попятилась назад, пока не наткнулась на кровать позади себя и не упала, слегка подпрыгнув на матрасе. Моя спина соприкоснулась с кроватью, заставив меня поморщиться.

Он заметил.

— Порезы?

Я кивнула.

— Они в порядке.

Он секунду смотрел на меня, взвешивая мои слова.

— Я не буду нежным.

Я и не думала, что он будет.

— Знаю.

И он добавил:

— Твое нахальство останется за пределами спальни сегодня ночью.

Я поднялась на локти, моя грудь выпятилась, и я заметила, как расширились его зрачки. Он быстро скрыл свою реакцию за стальной решимостью. Знаю, что у Дека есть несколько сильных эмоциональных шрамов, и задумалась над тем, отпускает ли он их в пылу страсти. Может, я увижу мельком кусочек настоящего Дека.

Твою мать, это правда происходит.

Я провела языком по верхней губе, он снял рубашку, и мои глаза прошлись по мускулатуре его обнаженной груди и живота. Внизу начиналась полоска волос, которая спускалась к… его пальцам, расстегивающим пуговицу на его джинсах.

Я увижу Дека без одежды. Черт, фантазия становится реальностью. Мне нужен воздух.

Я наблюдаю, как он снимает джинсы и вышагивает из них.

Мускулистые бедра, небольшое количество темных волос, упругие икры, которые имели эти очерченные, изогнутые мышцы, которые как-то называются, на задней части ног. Эти ноги мне нужны вокруг меня — крепко прижатыми ко мне. Но дрожь прошла по мне, когда мои глаза остановились на твердой выпуклости, выпирающей в его черных трусах. Без колебаний он их снял, и его член выскочил на свободу. На секунду у меня проскочила мысль о том, чтобы свалить из спальни.

Как что-то подобного размера поместится внутри девушки?

— Раздвинь ноги, Джорджи.

Его голос достиг моих мыслей о его члене, толкающемся в меня, и я уставилась на него, раскрыв рот.

— А?

В нем нет сомнений, он стоит передо мной, высокий, уверенный и полностью обнаженный. Я и мысли не допускала, что будет по-другому. Ведь Дек — лидер элитной группы мужчин, которые точно так же опасны, как и он. Проклятье, он уничтожает плохих людей — по-настоящему плохих, у которых плохие друзья, и все равно Дек никогда не выглядел эмоционально уязвимым, ни секунды.

Он стоял, расставив ноги и смотря на меня, ожидая ответных действий.

Действий…Верно, ноги. Раздвинуть ноги.

Он встал на одно колено между моих ног на кровати. Его тело наконец-то накрыло меня, и я закрыла глаза с полным и совершенным наслаждением. Это освобождение. Это истина. Это по-настоящему, и на мгновение я забыла, кем я стала за эти годы, и снова вернулась к невинной девочке, которая влюбилась в мужчину, с которым, она думала, никогда не сможет быть вместе.

Его руки немедленно захватили мои, вытянув их над моей головой, не отпуская. Это доминирующая позиция, и думаю, я всегда знала, как это будет с Деком. Он никогда не отдавал инициативу другому, в том числе и во время секса.

Он поцеловал меня, и мои ноги обернулись вокруг его бедер. Одна его рука держала мои руки над головой, другой он провел по моему телу вниз, пока не захватил мое бедро, поднимая его выше на талию. Напряжение заставляют мои мышцы дрожать.

Дек не сбавлял темп, его губы на моих, его язык проник вглубь, и я открылась ему. Полностью поглощенная, и это… спасение. Я отпустила себя и отдаю ему все, что я отказывалась давать другим.

— Иисусе. — Звук его голоса проник в мое затуманенное желанием сознание, и я вздохнула под его ртом. — Вот так. Отдайся мне. — Он оставил след поцелуев, спускаясь к шее, ниже к груди, сжав мое бедро. Накрыл мою грудь, его большой палец кружил вокруг моего соска.

— О Боже, — застонала я, каждая частичка меня дрожала, жаждала, струилась, соблазненная жаром Дека. Он ущипнул мой сосок — сильно. Я хотела его и прикрыла глаза. Это чертовски больно, но потом… потом жар его рта успокоил боль, и снова у меня вырвался стон. Его зубы немного потянули сосок, и я ахнула.

— Отпусти. — Он втянул чувствительную вершинку в рот и начал сосать.

— Дек. — Я не знаю, почему произнесла вслух его имя. Может мне нужно услышать собственный голос, чтобы убедиться, что все реально. — Пожалуйста. Трахни меня.

Пульсация между ног толкала меня к нему, требуя большего.

— Никогда не думал, что услышу эти слова из твоих уст, Джорджи.

Дек двинулся к моей другой груди и уделил ей такое же внимание и заботу, и клянусь, я дышала, как чертова собака, к тому времени, когда он закончил с ней.

— Я всегда любила тебя.

Он резко вскинул голову от моих слов, его губы сжались, он нахмурился.

— Джорджи.

Его голос жесткий и неумолимый, и я не уверена, что означает то, как он произносит мое имя. Хотя плевать, его рука легла между моих ног, и его палец погрузился в мою влажность.

— Черт, — простонал он и погрузил два пальца внутрь меня, уверенно и глубоко. Внезапное проникновение неприятно. У меня есть вибратор, но я никогда не помещала его внутрь себя. Это два пальца, и я не уверена, как что-то большее, вроде его члена, поместится во мне, не разорвав на части.

Он застыл. Каждая его мышца напряглась, как при атаке. Даже его пальцы внутри меня не двигались. Он отпустил мои запястья и тронул за подбородок.

— Ты девственница, Джорджи?

— Ну, если ты имеешь в виду, был ли когда-нибудь член внутри меня, то — нет.

Его глаза сузились, челюсть напряглась, он выглядел взволнованным. Его пальцы сжали мой подбородок.

— Почему?

Потому что я всегда была девчонкой со страстью, которая вышла из-под контроля. Я пробовала заняться сексом, но всегда останавливалась до того, как это заходило слишком далеко. Это никогда не чувствовалось правильным.

Его палец продвинулся внутри меня чуть дальше.

— Это, — спросил он. — Ты собиралась отдать Лайонелу?

Я пожала плечами. Была такая идея в ту ночь, вместе с моим заданием. У меня есть несколько объяснений, связанных с Лайонелом, но с его пальцами внутри меня, я ни черта ему не скажу.

— Джорджи, — предостерегающе произнес он.

Желание остыло, на смену пришло раздражение.

— Серьезно, Дек. Ты поднимаешь эту тему сейчас, когда твои пальцы внутри меня, а твой твердый член напротив моего бедра.

— Ему? — тон его голоса спокойный, хоть и с нотками гнева. Так как Дека я знаю достаточно хорошо, то поняла, что это его действительно бесит. — Мой член будет внутри тебя несмотря ни на что, но я хочу услышать ответ от тебя.

— Боже, ты не хочешь оставить мне немного гордости?

— Это не то, что я забираю, Джорджи. Это каждая чертова твоя частичка. Я говорил тебе это. Мы не вернемся назад отсюда. Чушь, которую ты несла вокруг, окончена, — он сделал паузу, и я вздрогнула под ним. — Я собираюсь прекратить это.

— Прекратить что?

Он проигнорировал мой вопрос.

— Ему?

Его пальцы слегка согнулись, и я сжалась вокруг них. Он хмурился и смотрел сердито.

— Ну, хорошо. Да. Я думала об этом, но не смогла довести до конца. Я хотела, чтобы это был ты. Это должен был быть ты. Я знала это с тех пор, как вернулась из школы домой, и ты дал мне миску с мороженым. Ты пугал меня до чертиков, но в тот момент… я увидела что-то в тебе. Это было так ясно, нежность в твоих глазах, забота и да, там был и гнев, но все это было для меня.

Дек отпустил мой подбородок, и его рот обрушился на мой, наши губы слились в экстазе. Его палец кружил вокруг моего клитора, и мои стоны вернулись, как и желание, которое усилилось в непереносимую пульсацию, я сжалась вокруг него.

Его вес стал ощущаться тяжелее на мне, его рука путешествовала по моему телу, не пропуская ни одного местечка, пока он целовал меня. Я укусила его губу, и он простонал, движения его пальца прекратились. Я жаждала его, пошевелившись под ним, пытаясь снова почувствовать трение между нами.

Он отпрянул и слез с кровати. Как только его тело оставило меня, внезапно стало холодно. Он подобрал свои джинсы и залез в карман за презервативом. Я наблюдала за тем, как он разрывает упаковку и надевает его.

Наши глаза встретились.

— Ты мне доверяешь? — спросил он.

Он единственный человек, которому я, и правда, доверяю.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь.

Твою мать, Дек.

— Да. Я тебе доверяю.

Он слегка кивнул и поднял меня, перетаскивая к изголовью кровати. Его жар накрыл меня снова, и я инстинктивно обхватила его ногами, пока он дразнил меня кончиком члена и двигался напротив моего входа. Затем он направил бедра и скользнул внутрь.

Его глаза ни на мгновение не покидали меня, пока он продвигался дальше. Я закрыла глаза от непривычного проникновения.

— Расслабься.

Это приказ, и мне захотелось ударить его, но я вместо этого сделала точно, как он хотел, и расслабила мышцы бедер.

Он толкнулся вперед, и я простонала от дискомфорта и удовольствия. Его пальцы начали снова играть со мной, в животе нарастало напряжение. Скоро это я буду изгибаться, заставляя его двигаться внутрь меня дальше.

Я кончала много, хорошо, тысячи раз, но когда Дек был внутри меня, давление, пульсация — это было совершенно другое. Всепоглощающе. Господи, Дек был всепоглощающ.

Он склонил голову, завладев моим ртом, и я вздохнула, наслаждаясь этой жесткой атакой. Его бедра резко толкнулись вперед, и мой крик был заглушен его ртом.

Твою мать, будто только что нож вонзили в меня.

Я пытаюсь отстраниться. Хочу, чтобы он вышел из меня, мне нехорошо и больно, мне это не нравится.

Но Дек остается неподвижным на мне и целует меня. И когда я перестаю бороться, он оставляет цепочку поцелуев на моем лице.

— Это все. Дыши.

Он гладит мои волосы, и этот нежнейший акт, который я когда-либо получала от Дека. Я прижалась к нему и закрыла глаза, дав своему телу привыкнуть к толщине его члена глубоко внутри.

— Как ты?

У меня все еще болезненно пульсировало, но все теперь не так плохо, и когда его палец начал играть со мной снова, боль и дискомфорт сменились нарастающим трепетом. Я качнула бедрами и он, поняв намек, медленно и неуклонно начал двигаться внутри меня.

— Детка, — застонала я, глядя, как он входил и выходил из меня, прижимаясь к нему.

Он приподнялся на руках по обе стороны от меня, вышел, а затем снова сильно вошел. У меня вырвался стон, когда волна наслаждения пронзила меня, похоже было на маленький оргазм.

Он повторил это, и ощущение его резких толчков в мое хрупкое тело вынудило меня податься навстречу его движениям, и наши тела столкнулись друг с другом.

— Черт.

Дек вдалбливался сильнее, моя нужда в нем встретилась с его.

Я держалась за его руки.

— Сильнее.

Он так и поступил. Снова и снова. Я закричала, когда волны ощущений понесли мое тело и выбросили за край. Я падала, а Дек не останавливался, напирая и совершая сильные толчки, внезапно, он простонал, глубоко погрузившись в меня в последний раз.

Несколько секунд я лежала под ним, осознавая то, что сейчас произошло.

— Фантастика, — выдохнула я неровным шепотом.

Его тело подрагивало, напряжение на лице исчезло, и он посмотрел на меня, будто я незнакомка.

Я подняла руку и погладила его лицо.

— Детка?

Он повернул лицо, поцеловал мою ладонь и, скатившись с меня, встал. Дек направился в ванную и вернулся, не стесняясь своей наготы.

Он остановился около кровати, посмотрев на меня сверху. Я почувствовала напряжение, будто на него опустилась холодная вуаль. Он подобрал джинсы и натянул их.

— Твоя спина в порядке?

— Конечно, Дек. Это мелкие порезы, они не стоят внимания.

Кай настаивал на том, чтобы они такими оставались, несмотря на те, которые оставил Таннер в первый год.

Он сильнее нахмурился. Думаю, ответ ему не понравился. Он ничего не говорил в течение нескольких секунд, а затем произнес:

— Ты расскажешь мне, черт возьми, все.

Я села.

Струйка страха прошлась сквозь мое тело, мне стало холодно, и я схватила простыню, чтобы прикрыть себя, хотя мне и не было некомфортно. Весь жар покинул меня, кровь в венах застыла.

Он провел рукой по своей макушке.

Дерьмо.

Он выглядел взвинченным. И его глаза встретились с моими. От его пристального непреклонного взгляда дрожь пробежала вниз по позвоночнику.

— Ты просто отдала себя мне?

Я не знала, куда он клонит, но я кивнула.

— Да.

Он замолчал, будто обдумывал свои следующие слова. Не так часто увидишь, как Дек колеблется, он откровенен и честен, не утруждает себя осторожным подбором слов.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Не совсем.

Потому что я без понятия, что происходит в его голове прямо сейчас. У нас был секс. Дек нарушил слово, данное моему брату, и я скрываю от него кое-что серьезное, с чем он пока мирится.

— Тебе стоило бы понять это до того, как раскрыть свои ноги передо мной.

— Господи, Дек.

Я хотела поманить его пальчиком и умолять поцеловать меня. Обе идеи не слишком подходят в данный момент.

— Это значит, что ты моя, полностью. Никакого бегства. Нет пути назад. И я абсолютно уверен, никакой лжи. У тебя вопрос, мы обсуждаем. У тебя проблема, я с ней разберусь. Если мне нужно, чтобы ты сделала что-то, я жду от тебя, что ты сделаешь это.

— Вау, сделай шаг назад.

Его брови поднялись.

— Я спрашивал тебя, уверена ли ты. И ответ был «да». Здесь не может быть шагов назад. Я не для того тусовался рядом, издеваясь над собой восемь чертовых лет, чтобы только взять тебя, а потом ты сказала бы мне отступить. Со мной ты идешь только вперед. Я не отпущу тебя, и это включает, что ты все мне рассказываешь. — Он шагнул к двери. — И я хочу услышать все.

Я не знала, почему я дрожу. Возбуждена? Испугана? Думаю, и то, и другое.

— Какое у него полное имя? — спросил он.

Черт.

Это последняя вещь, о которой я бы хотела сообщить, но я открыла банку с червями, и они расползались вокруг меня. Дек берет контроль над ситуацией.

— Робби Кроваков.

Он напрягся, потянулся к заднему карману и вытащил телефон.

— Что ты намереваешься делать?

Когда он повернулся и посмотрел на меня, телефон был уже у его уха:

— Оставайся здесь. Когда я вернусь, то ожидаю, что ты будешь обнаженной ждать меня в кровати. — Мои зрачки расширились. — Ты что-то хочешь сказать?

Я покачала головой.

И он вышел.

ГЛАВА 12

Дек

Я вышел из комнаты.

— Робби Кроваков. Ходил в школу Джорджи, имени Германа Миллса. Определи его местонахождение. Я бы проверил сначала исправительные учреждения. И, Вик, этот парень — мой.

Я отключил связь и засунул телефон в карман. Вошел в офис, включил компьютер и начал проверять всю корреспонденцию, которая была у меня с Каем.

Правда в том, что я в офисе, чтобы быть подальше от нее, пока я не потерпел крах и не потерял всего себя в ней. Я получил то, что хотел. Сделал ее своей. Нет пути назад, но вот что беспокоит меня: сможет ли хоть один из нас справиться с этим. Я так облажался после всего… Иисусе, быть внутри нее, чувствовать ее, целовать — будто разноцветная палитра красок озарила мой мрак.

Я пытался сконцентрироваться, но все, о чем мог думать — это погружение в Джорджи. Чувствовать, как она сжималась вокруг моего члена, как она стояла передо мной и раздевалась. Как она впивалась ногтями в мою спину, пока я врезался в нее снова и снова.

Она, черт возьми, оказалась девственницей. Девственницей. Неожиданно, и… это подарок. Несмотря на всю ложь, окружавшую ее… Она сберегла это для меня.

Иисусе. Я не должен был никогда… к черту Коннора. К черту все. Она теперь моя, и я никогда ее не отпущу.

Мой член стал твердым при мысли о ней, лежащей сейчас на моей кровати, неуверенной, немного испуганной, как и должно быть. Меня все еще трясет от злости на нее, на Кая и на самого себя за то, что не увидел этого.

Выпивка была ложью? Твою мать. Неужели я так увлекся тем, чтобы держаться от нее на расстоянии, что пропустил то, что было прямо перед моим носом?

Я знал Джорджи, по крайней мере, думал, что знал. Относительно выпивки, постоянно не сходились концы с концами. Джорджи сильнее этого.

— К черту.

Я захлопнул ноутбук и откинулся на стул, скрип кожи и мой голос слились воедино.

Поскольку я не закрыл дверь, то, взглянув вверх, увидел Джорджи, стоящую в мешковатых спортивных штанах. Она облокотилась назад на косяк двери, и я мог видеть ее профиль, ее согнутую ногу, опирающуюся на стену. И выглядит она чертовски сексуально. Она также не сделала, что я ей сказал. Фактически полностью противоположное. Я спрятал улыбку, потому что абсолютно уверен, что не хочу, чтобы она ее видела.

Даже с голубыми прядями, или в какой бы цвет она там ни красила волосы, я считал ее красивой. Ничто не поменялось с того дня, как я встретил ее. Слишком юную, чтобы сделать хоть что-то с этим, и я, убийца, который видел слишком много дерьма, чтобы когда-либо позволить столь невинной девочке войти в мою жизнь.

Мои люди из «Неуправляемого бунта» были такими же, они видели и совершили больше, чем большинство могло себе хотя бы вообразить, они знали о многом не понаслышке. Дорога, по которой мы шли, была каменистой, и думаю, что Коннор на той, откуда нет пути назад.

Твою мать. Джорджи никогда не должна узнать о том, что ее брат жив.

Абсолютно уверен в том, что не стоит начинать отношения с таким большим секретом, как этот, но Коннор больше не был ее братом. Правда о нем может принести прямо сейчас только одно — боль.

Она нервно теребит руки. Нет ее обычного нахальства и дерзости. Она напоминает мне девочку, за которой я наблюдал, когда она ела мороженое.

— Я сказал, чтобы ты оставалась на месте.

Джорджи редко делает, что ей говорят.

Молчание.

— И чтобы ты не одевалась.

Я видел, как ее зубы прикусили нижнюю губу и затем медленно отпустили ее.

— Почему ты меня хочешь? Я лгала тебе. Притворялась тем, кем не была…

— Прекрати.

Ее губы сжались от моего единственно произнесенного резкого слова. Я так сильно хотел ее снова, что у меня путались мысли, что я здесь должен сделать и все же… Годы ожидания, не позволяя себе мечтать, что однажды получу ее, и внезапно мне нужны ответы. Мой член болезненно напряжен.

Боже, да. Я бы трахал ее непрерывно всю следующую неделю, если бы мог.

Поднимаю голову, ее волосы рассыпались, она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

Твою мать, она точно знала, что делает со мной своим взглядом.

— Подойди сюда.

Она направилась ко мне, и я насладился покачиванием ее бедер и слегка приоткрытым ртом. Дело в том, что Джорджи чертовски сексуальна, но даже не догадывается об этом. Да, она дерзко играла свою роль, но под всем этим — уязвимая девочка, которая прячется за паутиной лжи.

Но что Джорджи нужно узнать прямо сейчас, так это то, кто контролирует ситуацию, потому что ложь, связанная с ней, закончилась.

— Сядь на стол.

Я отодвинул свой ноутбук в сторону, отъехал на стуле назад, чтобы она встала передо мной. Она положила ладони на край стола, и плавно подняла попку на поверхность красного дерева. Я подъехал вперед к ней на стуле, пока не смог дотронуться до ее бедер и придвинуть ее к самому краю.

— Больно?

Она потрясла головой. Я вопросительно взглянул на нее, и она исправилась.

— Немного.

— Тогда я не буду трахать тебя.

Разочарование на ее лице вызвало у меня улыбку, и на секунду я почувствовал сладкий душевный подъем, струящийся по венам. Незнакомо, согревающе.

Твою мать, мне нравится это… сильно.

— Поднимись.

Я шлепнул ее правую ягодицу, и она приподняла ее, чтобы я смог сдернуть штаны сначала с одной стороны, и повторил это с другой. Я стаскивал их с ее ног медленно, чтобы мои пальцы скользили по нежной коже.

По ее телу побежали мурашки, а глаза ненадолго закрылись, когда она откинула голову назад. Я бросил штаны на пол, и моя рука двинулась вверх по ее ноге к внутренней стороне бедра.

— Ложись. Закрой глаза.

Теперь она тяжело дышала, предвкушая мои следующие действия. Мне не нравилось, когда кто-то знал, что я собираюсь делать; это делало меня предсказуемым, а это было опасно.

Встав, я услышал ее прерывистое дыхание.

Черт, как бы мне хотелось сейчас вогнать в нее свой член или погрузиться глубоко в ее рот.

Но ей нужен урок, который я намереваюсь ей преподать.

Я отошел.

Уловил движение, и мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что она намеревается подняться и что-то сказать.

— Закрой глаза. Не двигайся, пока я не разрешу. И, если не послушаешься и на этот раз… ты знаешь, где дверь.

Я закрыл дверь офиса, чтобы казалось, будто я оставил ее, и, бесшумно сев в углу комнаты, стал ждать.

Джорджи

Пока я лежу на столе, меня охватывает дрожь, мои голые ноги свисают с края. Я не открываю глаза, потому что в противном случае я бы поднялась и устремилась за ним, а Дек не просто так все это затеял. Знаю, он никогда не причинит мне боли. Знаю, что он заботится обо мне и в определенном смысле то, что он оставил меня ждать его, возбуждает еще больше.

Я лежу и чувствую нарастающую боль между ног. Трепет. Пульсацию. Чувствую, что становлюсь чувствительной и сразу понимаю, что лучше бы на мне были трусики. Мысли беспокойно крутятся в моей голове: Дек, его член внутри меня, его руки на моей коже, его губы скользят по моим губам вниз, пробуют меня.

Мое тело дернулось, я развела ноги чуть шире, мечтая об открытом окне, из которого бы подул легкий ветерок, лаская между моих ног. Я так сильно сгорала от желания, мечтая, чтобы ко мне прикоснулись, что положила руку на грудь и готова была обвести круг вокруг соска, когда резкий голос позади остановил меня.

— Не трогай себя.

Твою мать, думала, он вышел из комнаты.

Я распахнула глаза, но не смогла его увидеть. Открыла рот, чтобы умолять его, но, видимо, он этого ожидал.

— Ш-ш-ш.

От его низкого голоса меня окатила волна желания, я простонала, мои ладони прижались к твердой поверхности стола, отчаянно хотелось что-нибудь сжать, что угодно.

— Закрой глаза.

И я услышала шорох одежды.

Он раздевается?

Сильно прикусив губу, я почувствовала вкус крови.

Что-то упало на пол. Ботинки? На нем были ботинки? Или это ремень?

Холодная дрожь пробрала меня, и, желая увидеть, я чуть не приподнялась. Меня напрягает, что ремень может быть где-то рядом со мной, я уговариваю себя остаться и не сбежать. Я доверяю Деку больше, чем кому-либо в этой жизни. Может, я и храню свои секреты от него, но только для его же защиты.

Его шаги слышны в комнате: легкий уверенный шаг, который так хорошо мне знаком, что я узнаю его, даже не обернувшись.

Щелкнул замок. Послышалось трение дерева о дерево, как при открытии двери, и запах хлорки из бассейна принес на крыльях летний ветерок. Он щекотал мое лицо, и я снова простонала.

— Насколько ты влажная, Джорджи?

Я знала, что очень влажная. Даже чувствовала это на внутренней стороне бедра, а он даже еще не коснулся меня.

— Мне нужно, чтобы ты мне ответила.

— Влажная, правда, влажная.

Я чуть не вскочила, когда вдруг почувствовала, его палец там, скользящий по моим складкам, словно проверяя, говорю ли я правду. Он должно быть догадался о моей реакции, потому что положил ладонь на мою грудь, удерживая от попыток подняться со стола.

— Прекрасно, что ты не обманываешь меня.

Потом его прикосновение исчезло, и я ощутила палец на моей верхней губе.

— Открой.

Открыв рот, я почувствовала себя, всосав его палец. Внезапно он вытащил палец, заменив его ртом. На секунду это было нежно, его язык ласкал, сохранив вкус меня, и вдруг будто спустился курок, я ощущаю его вес, и его рот обрушивается на мой.

Забирает.

Требует.

Агрессивно и почти яростно.

Его обнаженная грудь напротив моей, но грубая джинсовая ткань все еще трется об меня. Его пальцы сжали в кулак мои волосы и притянули к себе, слегка наклонив мою голову в жестокой атаке, будто он недостаточно глубоко меня целует.

Он агрессивен в том, как накидывается на меня, край стола впивается в мои бедра, но мне все равно, потому что я хотела Дека именно так. Когда он не контролирует себя, а Дек никогда не теряет контроль. Я заставляю его быть таким, и ничто не может завести меня сильнее.

Он издал низкий рык и отпрянул.

— Держи глаза закрытыми.

Похоже часть самообладания вернулась к нему, его вес больше не на мне, но я слышу его тяжелое дыхание и знаю, он не оставил меня снова. Что я не знаю, так это то, что он собирается делать дальше.

Я услышала скрип кожи, будто он опять сел в свое кресло, колесики покатились по деревянному полу.

Ближе ко мне или дальше от меня? Что он делает?

— Шире открой свои ноги, чтобы я видел твою влажную киску.

Я сглотнула и сделала, как он хотел, мой желудок порхал на нескончаемых американских горках.

— Шире.

И я это сделала, почувствовав напряжение в бедрах при таком положении. Не больно, просто некомфортно, ведь единственное, что я хочу, это обернуть ноги вокруг его талии и почувствовать его член внутри себя снова.

— Хорошая девочка.

Чувствую губы, целующие внутреннюю сторону моего бедра, и уже готова спрыгнуть со стола на него. Вместо этого втягиваю воздух, и с моих губ срывается стон, почти выдыхая его имя, когда он снова отодвигается.

— Тебе это нравится, Джорджи?

Я кивнула. Никогда в своей жизни не была так возбуждена, а у меня есть много книжек и вибратор, который я использовала в своих фантазиях о Деке. Но никогда у меня не было такой фантазии.

— Ты хочешь меня?

— Да.

Это я, затаившая дыхание, умоляю.

— Ты никогда не будешь снова мне лгать?

Я покачала головой. Он чертовки хорошо знает, что я скажу сейчас что угодно.

— Одна ложь, и это закончится. Я уйду. И, Джорджи, я не вернусь.

Я напряглась. Теперь, когда я получила Дека, не могу вообразить себе, что его нет в моей жизни, и к тому же чертовски трудно объяснить ему мое очищение. Он никогда не поймет, почему мне нужно это. Дерьмо, я сама не понимала. Только Кай, кажется, понимал. Очаровательный ублюдок имел необычный взгляд на вещи. Я даже не хотела выяснять, что с ним случилось, и почему он такой, какой есть.

— Ты хочешь кончить? — спросил Дек.

— Детка, мой клитор — это граната с выдернутой чекой.

Он тихо засмеялся, и я почти открыла глаза от незнакомого звука. Дек редко смеялся, и тепло наполнило мою грудь, будто я дотронулась до небес.

Его язык коснулся меня, и я облегченно вздохнула. Его руки сжали мои бедра, и он начал лизать между моими складками, пробуя меня на вкус, низкое урчание напротив клитора заставило меня выгнуться. Он сжал мои бедра сильнее, и раскрыл их еще шире.

Кружа, посасывая, медленно и уверенно двигаясь по моим влажным складкам. Его рука оставила мою ногу, и когда его палец погрузился в меня, я вскрикнула. Напряжение нарастало, соединяясь в бурю эмоций, его палец двигался внутри меня, язык непрерывно лизал меня, пока я не закричала. Изогнувшись и схватив его голову, мои пальцы сжались в его волосах.

Он продолжал, хотя я уже близка и стала настолько сверхчувствительна, что пытаюсь оттолкнуть его от себя. Он недовольно рыкнул на меня и схватил мои запястья, жестко пригвоздив их к столу, не отпуская. Ни на секунду его язык не остановился.

Мои ноги задрожали, опираясь на его плечи, извиваюсь, чтобы избавиться от его рта.

— Дек.

Болезненно. Некомфортно. Почти невыносимо, и вдруг это прекратилось, и знакомое ощущение начало расти снова внутри меня.

— О Боже. О Боже!

Меня будто ударила молния, и я ударилась головой о стол, когда снова кончила, отталкивая его руки, одновременно изгибая свое тело, чтобы быть ближе к нему.

А он медленно провел по мне языком и наконец-то меня отпустил.

ГЛАВА 13

Дек

Я так сильно хотел засунуть в нее член — мука сильнее, чем пытаться остановить самого себя от глотка стакана воды посреди пустыни. Уверен, она бы не жаловалась, но понимал, что ей должно быть больно, после того как я трахал ее, как дикое животное, вдобавок она была в тот момент девственницей.

Иисусе. Девственница.

Я, может, и посылал своих людей, чтобы присматривали за ней, но даже не подозревал, что у нее не было секса. По ее рассказам складывалось впечатление, что был. И я ненавидел, что ее рот не умолкал о том, как трахаться, лизаться или еще о чем-нибудь связанном с сексом. Она даже выделывалась перед Крайзисом, помешанном на сексе гитаристе группы «Разорванные на части». И я чуть не слетел с катушек, увидев, как она обнимает его.

Крайзис может и был игроком и бабником, но он не глуп и отвалил от Джорджи, несмотря на ее намеки. Но мне не давала покоя мысль, спала ли она с ним. Теперь я знаю ответ и чувствую, что в груди стало легче.

Она моя. Полностью.

Я откинулся на кресло и смотрю, как она соскальзывает с моего стола, наклоняется за штанами, натягивает их. Наблюдать за ней не причиняет мне боли как раньше. Сейчас это… свобода. Сегодня, завтра. Черт возьми, навсегда.

Она забралась ко мне на колени, ее ноги по обе стороны от меня, руки обвились вокруг шеи. Кладу ладони под ее задницу, поддерживая ее. Готов поспорить, она снова готова дерзить. Блеск в глазах Джорджи, как самые яркие звезды в небе. И вот она чуть дернула уголком губ, едва заметно сейчас, но теперь мне это нравится. Иногда я наблюдал за ней, и мне казалось, что это наигранно, будто она заставляет себя. Теперь… теперь она выглядела непринужденно, даже после того, как я заставил ее пройти через терпеливую игру сексуального отрицания. Это почти уничтожило меня, и у меня будут синие яйца до конца дня.

Но я приму это. Все что угодно, чтобы увидеть ее снова такую: влажную, с раздвинутыми ногами, в предвкушении, грудь поднимается и опадает, в ожидании, когда я дам ей то, о чем ее тело умоляет.

Ее пальцы запутались в моих волосах на затылке.

— Статус «кексика» изменен. Ты обалденный торт с замороженными маленькими красными штучками сверху.

Я ухмыльнулся.

— Вишня.

Не знаю, откуда у нее привычка сравнивать мужчин с десертами, но это Джорджи, и это очаровательно.

Черт, я подумал очаровательно? Твою ж мать.

— И про красных муравьев… Беру свои слова назад.

Я удивился.

— Красные муравьи?

Она пожала плечами.

— Да, я думала, что ты сильно напряжен из-за того, что красные муравьи кусают тебя за задницу. Ну, ты, конечно, напряжен, но просто в другом смысле.

Откинув голову назад, я рассмеялся, из груди вырвались резкие, низкие звуки.

Джорджи уставилась на меня удивленно и с открытым ртом.

— Еще что-нибудь говорила обо мне?

— Несомненно, но это уже сказано.

Я сжал ее задницу руками. Она взвизгнула, а я ухмыльнулся.

— Ладно. Я, может, и сказала, что ты скорее из тех мужчин, которые предпочитают скучную, миссионерскую позу.

Никогда не смеялся так сильно в своей жизни, потому что это настолько далеко от правды и является одной из многих причин, почему я держался подальше от Джорджи. Я требовательный, помешан на контроле, и в большинстве случаев мне нравится сильно и жестко. Я даже думал, из-за этого ли Коннор никогда не хотел, чтобы я был с Джорджи.

Волна боли накрыла меня от мысли, что мой друг больше не легкомысленный, улыбающийся парень, которого я когда-то знал. Придвинув ее ближе, целую в лоб.

Иисусе, как долго я мечтал сделать это.

Я и не осознавал, как сильно, до этого момента. Она всегда была моей, но сейчас она мне принадлежала, и никто не тронет и волосинки на ней.

Кай, я должен разобраться с ним — быстро.

— Мне нужно снова увидеть Робби, Дек.

Я напрягся.

— Нет.

— Ты не можешь забрать это у меня.

Она чуть отодвинулась, и ее пальцы, нежно касаясь, прошлись вниз по моей руке, обводя контуры татуировки.

— Джорджи.

Я поднялся, удерживая ее и ставя на ноги, чтобы отойти.

— Дек…

Я развернулся к ней и схватил за плечи. Осознаю, что причиняю боль, но так разозлен от одной мысли, что Джорджи приблизится к этому козлу. Приблизиться к чему-то столь же запятнанному, как то, что я собирался сделать с этим больным ублюдком.

— Даже не спрашивай. Не обсуждается. Знаю, ты думаешь, что тебе это нужно, но ответ — нет. Я не хочу, чтобы ты даже находилась рядом с этим куском дерьма.

Стоя передо мной, она смотрит мне прямо в глаза, и, не уступая под натиском, тихо произносит:

— Мне это нужно.

Я резко ее отпускаю, отхожу и пинаю маленький стеклянный кофейный столик. Ваза в центре на секунду качнулась и опрокинулась.

— Под тобой уже горит земля, Джорджи. Может, хочешь обуздать свои желания и потребности?

Она уперла руки в бока, сердито смотря на меня.

— Подо мной годами горит земля. Я к этому привыкла. Ты не можешь говорить мне, что я могу или не могу делать.

— Еще как могу.

— Почему ты так зол из-за этого?

Я шагнул к двери. Не знаю почему. Ее слова о том, что она окажется рядом с Робби, сделали все реальным. Страх, в котором она жила. Боль. Иисусе, я не защитил ее. И в этом причина моей злости.

— Какое бы дерьмо у тебя не было с Каем, с этим покончено. Мысли о том, чтобы оказаться рядом с этим ублюдком, который мучил тебя — выкинь из головы. Разговор окончен.

Она покраснела, и если бы я не был взбешен, то мне показалось бы это очаровательным.

Бл*дь, очаровательно. И снова я использую это слово. Что со мной происходит?

— Ты не знаешь меня, Дек.

И это меня взбесило. Потому что неважно, какую паутину лжи она сплела, она именно та девушка, которую я знаю. Слабой, пьющей, бесчувственной девушкой Джорджи никогда не была. И поэтому я всегда мог устоять перед ней. Мне не нравилась та девушка.

— Нет, знаю. Ты такая, какой я тебя знал, но ты пряталась от меня.

Не повышаю голос, держу его под контролем.

Она рванула ко мне, и на секунду я подумал, что она собирается меня ударить, или, по крайней мере, попытается. Но вижу в ее глазах огонь, но не гнев, а страсть.

Джорджи прыгнула на меня, обхватив ногами мою талию, ее губы напротив моих. И это чертовски возбуждает. Без раздумий я подхватил ее под задницу, или она бы выскользнула из моих объятий, чему я точно не позволю произойти.

Я поцеловал ее шею, тяга к ней непреодолима, как если бы я умирал от жажды годами. Не способен насытиться. Не способен не желать. Нуждающийся. Отказывающий себе столько лет, и пробовать сделать это снова, как пытаться остановить стадо слонов.

— Детка, — прошептала Джорджи напротив моего рта.

Я обожал, когда она меня так называла. Никогда бы не подумал — казалось, звучит изнеженно, но из ее уст — это рай. Мой рот накрыл ее, забирая себе воздух из ее рта. Я шатнулся к стене и развернулся так, чтобы спина Джорджи опиралась на нее, и у меня была точка опоры.

— Когда Кай найдет Робби, мне нужно быть там, — прошептала она напротив моих губ.

— Нет, — рыкнул я.

— Мы можем…

— Мы? Ты имеешь в виду себя и кого… Кая? Твою мать, нет. Ты с другой планеты, если думаешь, что когда-либо увидишь этих ублюдков снова.

— Мне не причинят вреда.

— Прекрати спрашивать.

— Засунь в меня свой член, и я послушаюсь.

Я бы посмеялся, но был слишком разозлен и возбужден, чтобы сделать хоть что-нибудь, кроме как заткнуть ее поцелуем. Ее руки — между нами, и пока я целовал ее шею и плечо, она расстегнула мои джинсы и попыталась снять их с меня.

— Детка, помоги мне.

Отлично понимаю, что мы прошли ту точку, где у меня есть какой-либо контроль, чтобы остановить себя и не трахнуть ее. Я вынес ее из офиса в спальню, где бросил на свою постель.

К тому времени как я разделся, надел презерватив и навис над ней, она уже сняла штаны. Не дожидаясь даже моего поцелуя, она взяла мой напряженный член, направила его между своих ног, приподняла бедра, и кончик чуть вошел внутрь.

— Иисусе, Джорджи.

Я медленно вошел в нее, не желая причинить боль, но ее мысли явно отличались от моих: она схватила меня за бедра, согнула ноги в коленях, поставила ступни на кровать и толкнулась навстречу ко мне. Я погрузился в нее резко и глубоко.

— О Боже. Да.

Она откинула голову на подушку и, подняв руки, ухватилась за перекладину в изголовье.

— Трахни меня.

Я был настолько ошеломлен, что застыл, наблюдая, как она извивается подо мной, в то время как мой член плотно обхвачен ее теплом. Ее глаза распахнулись, затем она улыбнулась, и мое сердце пропустило удар.

Боже, она моя. Даже не надеялся, что у меня есть шанс. Дерьмо, я был осторожен, чтобы не нарушить данное Коннору слово, а когда начались алкоголь и вечеринки, знал, что никогда не свяжусь с такой девушкой.

И теперь… Ей придется принять меня полностью, потому что Джорджи заперла меня в себе и ни за что не отдаст ключ.

— Дек?

Я никогда так буквально не замирал. Просто не случалось такое. Слишком опасно при моей работе, и вот, уставившись на нее, чувствуя свой член в ней, ее гибкое тело, как у кошки… Даже ее голубые пряди волос на белой подушке… Все. Это мгновение было… идеальным.

— Детка? — она потянулась ко мне, погладила мое лицо, ее глаза смотрели на меня, нежные, затуманенные желанием. — Что не так? Ты в порядке? Ты не хочешь делать этого?

И это настоящая Джорджи, та, которую она скрывала. Это ее частичку я желал увидеть снова. Беззащитная, заботливая, нежная. Все это похоронено под ложью.

Твою мать, я любил ее. Всегда. Я сделал бы для нее что угодно и, может, это сумасшествие так сильно кого-то любить, как я ее, но Джорджи — это то хорошее, что есть во мне. Без нее, уверен, я утонул бы во мраке своего разума и никогда не всплыл на поверхность. Она — тот огонек, на который я возвращаюсь назад. Уползаю от зла, которым окружен, от кошмаров, холода, она заставляет меня снова почувствовать себя человеком. Продолжает забирать меня сюда — к себе.

И может она права, и ей нужно увидеть Робби снова. Знаю, что такое нуждаться в освобождении. Не хочу связывать ее жизнь с этим дерьмом, но оно уже было вместе со мной. Единственное, что я ей не позволю, так это наблюдать, как я пытаю ублюдка. Потому что он будет страдать за то, что сделал с ней.

— Ладно. Но его найду я. Не Кай.

Ее зрачки расширились от удивления.

— Правда? Ты согласен с этим?

Я покачал головой.

— Нет, детка. Не согласен. Но тебе это нужно, поэтому мы разберемся с этим.

— Хорошо. А теперь хватит терять время, и трахни меня наконец. Я возбуждена и разгорячена, и для меня ты тяжелый.

Я заткнул ее поцелуем и сделал то, что она хотела — трахнул ее. Дважды.

ГЛАВА 14

Джорджи

— Какого черта ты творишь?

Я резко повернулась и выронила пистолет из руки, он отлетел от меня, ударился об пол и врезался в стену.

— Упс.

— Упс?

Дек, наполовину голый и мокрый после душа, с полотенцем, низко висящим на бедрах, прошел по комнате и поднял пистолет. Я услышала несколько щелчков перед тем, как он бросил его на кровать, затем он открыл ящик прикроватной тумбочки и положил туда пули.

— Заряженный пистолет. Ты хотела, что… увидеть сможешь ли прострелить себе ногу?

Я рассмеялась, закатив глаза, и посмотрела на него сверху вниз. Парень просто не знал, как выглядеть плохо.

— Детка, ты горяч в полотенце. Я вот думаю…

Я легла на спину на кровать и потянулась. Мы провели целый день, занимаясь сексом и не разговаривая о всяком дерьме. Он настаивал, чтобы я была сверху из-за моей спины, но без разницы в какой позиции мы начинали, всегда заканчивалось тем, что он был сверху.

Дек даже принес мне сэндвич в кровать, обещая наказать, если будут крошки на простынях. Естественно, они были, и наказание заключалось в том, как он оттрахал меня.

— Может, поплаваем и сделаем это в бассейне.

Он сильнее нахмурился.

— У тебя в руке был заряженный пистолет, который ты направила себе в ногу.

— И это значит, нет?

Мурлыкая, я заскользила ступней по обнаженной ноге. На мне его рубашка, которая доходила до задницы. Может, она и скрывала мою грудь, но я подозреваю, что Дек в любом случае предпочитал ноги.

— На кой черт ты вообще взяла его?

Он откинул полотенце на кровать, не смущаясь наготы и, к моему удовольствию, у него был стояк. Вопрос в том, смогу ли я перенаправить его мысли в другое русло и сосредоточиться на более важных вещах.

Я перевернулась и легла на живот, лицом к краю постели, приподнявшись на локтях так, что рубашка сбилась вокруг талии. Ему открывался прекрасный вид на мою задницу, поскольку я все еще не надела трусики, так как намеревалась заняться сексом в бассейне. Но Дек задержался в душе, и мне стало любопытно, увидев на тумбочке его пистолет.

Я качала ножками, перекрещивая их.

— Знаешь, думаю, я бы хотела попробовать тебя. Мои фантазии даже не могут приблизиться к реальности. Солоноватый вкус твоей спермы, и затем ты кончишь в мой рот…

Я замерла, не отводя взгляда от него.

До этого момента он надевал черные штаны-карго. Сейчас он стоял в них, остановившись на полпути, его член дернулся и увеличился. Он надел штаны на себя, застегнул, сразу направился ко мне и, схватив меня, перетащил на свои колени.

Я улыбнулась.

— Думаешь, он бы смог поместиться у меня во рту?

— Джорджи.

— Потому что он огромный.

Он меня игнорирует, несмотря на мои комплименты его члену.

— Мы разберемся с этим дерьмом сейчас.

Я вздохнула.

Похоже, я проигрываю.

— Что за парень, отказывается от минета?

— Я люблю твой дерзкий ротик. Возможно, даже больше мне он понравится вокруг моего члена, но давай сразу проясним кое-что. Я задаю вопрос, и хочу получить ответ. Не дерзость. Не чушь. И у нас не будет проблем. Разве я не справедлив к тебе? Дал тебе время, чтобы голова прояснилась?

— Голова не ясная. Это что-то типа конфетного рая прямо сейчас.

Он приподнял брови.

— Конфетный рай?

— Да, ну, знаешь, сексуальная, сладкая фантазия. Ты — мой конфетный рай. Наконец-то я смогла попробовать и хочу больше.

Напряженность вокруг его губ ослабла, и глаза стали нежными.

Да, он точно мой конфетный рай.

— Иди сюда.

Он пересадил меня с колен, отодвинулся дальше на кровати, прислонился спиной к изголовью, задрал ноги и скрестил лодыжки. Я подползла к нему, он схватил меня за бедро, положил мою ногу на свою, а затем положил на нее руку.

— Конфетный рай или нет, нам нужно поговорить, Джорджи.

Позиция для разговора. Не для секса. Его не сдвинуть отсюда, это будто пытаться возбудить ствол дерева.

— Начнем с простого… Как ты зависла с Каем?

Я рассмеялась, потому что это самый сложный вопрос.

— Я бы не использовала слово «зависла».

— Ты права, плохо выразился. Как тебя нашел Кай?

Это мне больше нравится. Никто не находил Кая, он всегда находит тебя.

— Робби.

В груди что-то сжалось, как только я подумала о месяцах, в течение которых я, обезумевшая и сломанная, полностью сдалась на милость Робби.

— Прошло три месяца с тех пор, как он издевался надо мной в хижине, но однажды он схватил меня и забрал в свой дом после школы. Я не боролась с ним. Просто шла рядом с ним, как щенок на поводке.

Я почувствовала, как увлажнились мои глаза из-за того, какой слабой я была. Как же я ненавидела себя такой.

— Тогда я и встретила Кая. Он разговаривал с одним из братьев Робби в гостиной. — Робби тогда положил свою руку мне на плечи, прижал к себе и поцеловал в макушку, будто я его девушка или что-то типа того. Меня чуть не вырвало на ковер. — Робби забрал меня в свою комнату, где он порезал меня и сделал фотографии своей работы. У него была папка. Он хранил в ней все фотографии. Я не была единственной. — Я судорожно вздохнула от нахлынувших воспоминаний, чувства беззащитности, будто отделенная от своей сущности, и вокруг безнадежность. — После того как Робби отпустил меня домой, и я шла по улице, Кай притормозил возле меня и сказал сесть в машину. Я не раздумывала. Просто села. Как будто ничего хуже быть не могло. Думаю, я хотела, чтобы Кай убил меня, причинил боль, все что угодно, чтобы остановить то, что я уже чувствовала. Я скучала по Коннору так сильно и молилась, чтобы он вернулся и помог мне. Знаю, если бы он был жив…

Я взглянула на Дека, его глаза смотрели на меня. Я ждала гнева, но вместо этого получила спокойствие, будто он отдавал мне ту часть себя, которая поможет мне пройти через это и рассказать ему.

— Но Кай знал. Не знаю как, но он знал, что Робби делал со мной, и он предложил выход. Сначала я отказалась. Я была такой потерянной и подавленной, что мне было плевать на все. И я пришла в ужас от мысли, что Робби узнает и придет за моей мамой, как и обещал. Коннор умер, и ты…

— Был за границей.

Киваю.

— Я так долго тебя ненавидела за то, что ты уехал. — Он нежно откинул прядь моих волос назад и поцеловал мою макушку. — Знаю, глупо, но думаю, часть меня надеялась, что ты… Дерьмо, я не знаю, на что надеялась. Но знаю сейчас, что ты должен был вернуться к своей группе.

— Я бы остался, если бы… — он вздохнул, переплетая свои пальцы с моими. — Я не знаю, так ли это. Если бы мне предоставили выбор — оставить ОПП2 в то время… Детка, я бы не остался рядом с тобой. Мне нужно было время, чтобы забыть тебя… Но, черт возьми, я даже не догадывался.

Киваю. Да, никогда не винила его за то, что он не спас меня от Робби. Я винила его за то, что он отпустил то, что было между нами.

— Братья Робби погрязли глубоко в делах мотоклуба. Они наняли Кая, чтобы вернуть деньги назад или… — мы оба знали, что следовало за «или», — но когда он увидел, что со мной случилось, он сказал, что сделает это бесплатно. — Тело Дека напряглось. — Кай подставил Робби осенью с наркотиками в школе.

— И его арестовали.

— Да, ему только стукнуло восемнадцать.

— А братья?

Я пожала плечами.

— Кай никогда не говорил, а я никогда не спрашивала.

— Мотив Кая состоял в том, чтобы дать тебе что-то, и ты бы ему поверила.

Да. Я поверила ему, потому что он спас меня от Робби, когда я думала, что никто не сможет.

— И он предложил мне вариант, чтобы я вернула себе то, что потеряла.

Дек молчал.

— Я была достаточно повернутой после всего. — Чувствовала себя как разрезанный кусок мяса, кровоточащий и сырой. — Кай помог мне. Думаю, это было что-то типа тренировки. В основном психологической. Ну, знаешь, научиться скрывать эмоции, определять реакции людей, их движения, жесты, признаки слабости. Он научил меня самозащите и как использовать нож. Определенным компьютерным навыкам.

— Не пистолет?

Я потрясла головой.

— Нет. Каю не нравятся пистолеты. Он говорит, что они опасны. — Дек на это усмехнулся.

— И я никогда не намеревалась использовать их.

— А Робби?

— Он исчез, когда его освободили из тюрьмы. Думаю, он боялся Кая и мотоклуба, у которого его братья украли деньги.

Дек взял большим и указательным пальцем мой подбородок.

— Почему ты мне не рассказала, Джорджи? Почему, после стольких лет, ты держала меня в неведении? Ты знаешь, я бы помог тебе. Черт, я нашел бы Робби и заставил его страдать за то, что он сделал с тобой.

— Кай. Это единственное условие. Я никому никогда не могла рассказать о нем. Он знал о тебе. О смерти Коннора. И знал, что… он знал, что ты, моя слабость. — Дек отпустил мой подбородок и отвел взгляд. — Но если бы я тебе рассказала… — я остановилась. — Дек, если бы я тебе рассказала, что бы ты сделал?

— Ты чертовски хорошо знаешь, что бы я сделал.

Я кивнула, ничего не говоря. Дек попытался бы покончить с этим, и Кай его бы убил. Он все еще может.

— Я делала для него небольшие задания. Лайонел был работой. Я должна была добраться до его компьютера и скопировать жесткий диск.

— Твою мать.

— Я никогда не знала деталей. Кай говорит, что так безопасней.

— И ты пришла в дом какого-то парня, чтобы украсть у него?

Я кивнула.

— Иисусе, Джорджи. Ты знаешь, как это опасно? Что если бы он обнаружил? Что если бы он поймал тебя? — он сильно ударил кулаком в матрас. — Черт.

— Лайонел — киска, Дек. Я бы разобралась с ним.

Он хмыкнул и, встав с постели, стал расхаживать по комнате.

— Кай вовлечен в секс-торговлю. Не знаю как глубоко, но достаточно, чтобы он добрался до лагеря в Мексике. Ты, черт возьми, знаешь это.

По правде говоря, я не знала подробностей о том, насколько вовлечен в это Кай. Черт, Кай держал при себе все, что он делал.

— Он бы не тронул…

— Он чертовски опасен.

— А ты нет?

Он ничего не сказал.

— Когда ты спас Лондон с аукциона и привез ее в мой дом…

Дек взглянул на меня.

— Я позвонила Каю. Сказала ему, что она со мной, но он уже знал. Он пытался найти информацию на перевозчика Джейкоба. Единственный способ подобраться к нему, был через Альфонсо, поэтому он заключил сделку с Альфонсо — выкупить Лондон за деньги.

— Только Лондон ему была не нужна.

Я кивнула.

— Он хотел наводку на местоположение перевозчика.

— Иисус Христос. Тебя почти убили. Они накачали тебя и…

— Кай не допустил бы, чтобы со мной что-то случилось.

— Ты кажешься чертовски уверенной в мужчине, который использует тебя. Бл*дь. И он убедил тебя сохранить это в секрете от меня, потому что прекрасно понимал, я никогда бы не позволил случиться этому дерьму.

— Я тоже его использую, Дек. Я хочу остановить Робби. Не могу позволить ему навредить другим девушкам, и он найдет возможность добраться до него.

— И это заняло сколько… семь лет? — Дек хмыкнул. — Чушь. Он использует и дразнит тебя Робби, подвешивает морковку над головой. Вот что он делает, Джорджи. Он использует людей. Это все, что он умеет. Ты когда-нибудь задумывалась, что он сделает с тобой, когда Робби будет мертв?

В действительности, я не знала ответа, потому что задавала этот самый вопрос Каю, и он сказал, что мы должны сначала найти Робби.

— Не знаю.

— Вот именно, потому что он не хочет, чтобы ты знала.

— Кай не делится многим с нами.

— Нами? Как много людей работает на него?

Я пожала плечами, потому что и правда не знала.

— Таннер и я — это все, о ком я знаю. Но подозреваю, у него есть и другие, где-то. Он не остается на одном месте очень долго, и иногда я ничего не слышу от него месяцами. Когда он искал Лондон, он исчез на несколько месяцев. Думала, он мертв.

— А выпивка?

— Кай решил, что мне нужно прикрытие… — я глубоко вдохнула. — Это заставляло тебя сосредоточиться на моем пьянстве и вечеринках, а не на том, что я делаю. Не на моих целях.

— Иисусе. Я, твою мать, убью этого ублюдка.

— Он никогда не принуждал меня. Я сделала выбор.

— Если бы я не отвалил, этого никогда бы не произошло. Ничего из этого.

Возможно, нет, но…

— Ты не отвалил. Ты вернулся к своей группе, Дек.

Но два года — долгий срок и к тому времени, я настолько была погружена в то, что делала с Каем, что даже когда Дек вернулся, я знала, остановиться невозможно. Я точно знала, как он отреагирует. Он захотел бы пойти за Робби. И после этого что? Кай убил бы его, как он всегда и угрожал сделать. Я верю, что Дек способен о себе позаботиться, но я никогда не допущу даже малейшую вероятность потерять его, если могла бы предотвратить это.

Все эти годы я пыталась избежать такого варианта развития событий, но это все равно произошло. Но кое-что изменилось.

Кай не хотел убивать Дека. Почему? Что хотел Кай?

Я тихо сказала:

— Мне нужен Кай.

Его взгляд потемнел, когда он посмотрел на меня.

— Скажи мне, что я сейчас не услышал, что тебе нужен Кай.

— Ты отлично меня услышал. И ты знаешь, что я имею в виду.

Нужда в Кае связана только с одним — найти Робби и остановить его от издевательств над другими.

Я никогда не сдамся, неважно, сколько это займет времени. Этот больной ублюдок должен быть найден. Есть причина, почему он прячется. И без вариантов, что он стал добропорядочным членом общества, но если каким-то чудом так оно и есть… Ладно, тогда я хочу увидеть это собственными глазами.

— Не могу поверить, что ты это сказала даже после того, как переспала со мной. — Я слегка улыбнулась, потому что Дек ревновал. — Джорджи… это не игра. Кай ни о ком не заботится, даже о себе. Тебе он, черт возьми, не нужен.

Я села, свесив ноги с кровати.

— Он искал его годами, Дек. Знаю, что у тебя есть связи, и ты можешь найти Робби тоже, но Кай сделает то, что нужно будет сделать.

— А я нет? Это моя работа.

— Нет, Дек. Это не она.

Ладно, дело не в этом, я не хотела, чтобы хоть что-то из этого касалось Дека.

Он отвернулся и ушел в ванную, я услышала, как он хлопнул ящиком, затем дверцей душа также яростно. Он вышел с холодным и жестким выражением лица. Неприступным для меня.

— Ты не будешь больше связана с этим дерьмом. Все что необходимо сделать, я возьму на себя.

Он шагал по комнате и теребил волосы на голове. Никогда не видела Дека таким обеспокоенным. Он же непробиваемый, как скала… Он, моя скала, и мне не нравилось, что я пошатнула ее.

— Дек.

Боже, я это сделала.

— Моя девушка не будет и близко рядом с мужчиной, который оставляет порезы на ее спине.

Я вздохнула, соскользнула с кровати и подошла к нему. Он не обращал на меня внимания. Я обняла его со спины, положив на нее голову.

— Мне нравится, что ты называешь меня своей девушкой.

Я почувствовала, как напряжение ослабевает в его теле, будто сливаясь с моим телом. Он пытается защитить меня там, где думает, что провалился.

— Неважно, что я делала, ты никогда не оставлял меня. Ты не подвел меня, Дек. Ты спасал меня снова и снова. Пожалуйста, позволь мне уберечь тебя от этого.

Он молчал, но даже мои слова не ослабили все его напряжение.

— Где Кай? Я звонил, но он не поднял трубку.

Вздыхаю. Очевидно, что он не хотел говорить об этом.

— Он постоянно меняет телефоны за исключением того, который у меня.

Кай всегда был тем, кто сам звонит людям.

Отпустив его, я подошла к прикроватной тумбочке и взяла свой сотовый. Набрала пароль, а затем второй пароль, чтобы получить номер Кая. Нажимаю на звонок. Когда Кай ответил, он не был, как обычно, очаровательным, он был жестким, холодным ублюдком, у которого свои демоны в прошлом. Мне даже не пришлось говорить что-либо, когда Кай сказал передать телефон Деку. Что я и сделала.

Я хорошо знаю Дека, чтобы понять, что попытки подслушать и узнать, что он скажет Каю, бесполезны.

Выходя из комнаты, я все время ощущала взгляд Дека на себе. Когда обернулась через плечо, я увидела, что он держит телефон у уха и на его лице неприкрытая, неподдельная ярость.

Слезы наполнили мои глаза, и я закрыла за собой дверь.

ГЛАВА 15

Джорджи

После того, как я все рассказала, мне не полегчало… Словно на меня налетел бык и разорвал на части. Я в смешанных чувствах. Я скрывала все от Дека — от каждого — так долго, что теперь меня переполняет чувство вины. Это разъедает мою душу, которая уже травмирована, но я научилась жить с этим, делая то, что должна. Но у меня есть сомнения. Не о том, искать Робби или нет, конечно, искать. Я хотела, чтобы он описался от страха. То, в чем я сомневалась — это, кто я такая. Мне кажется, что часть меня — Хаос, часть — Джорджи, а часть — невинная девочка, которой однажды я была. Но больше я не знала, кто я на самом деле.

Дек ушел в свой офис три часа назад, разговаривая с Каем. Я посмотрела кино, обнаружив, что у Дека нет обычных телевизионных каналов, есть только каналы с кино. Потом села около бассейна в надежде, что он выйдет из офиса и присоединится ко мне. Я ожидала грохота, крика, но все оставалось тихо, не уверена хорошо это или нет. С Деком, иногда мертвецки тихо — это хуже всего.

Я дергала дверь офиса, но она была закрыта. После просмотра фильма снова попыталась — все еще закрыто. Мне было очень скучно, и я нервничала из-за того, что он делал там, я постучала.

— Не сейчас.

— А когда?

— Когда я закончу.

И я пошла готовить ужин, неожиданный подвиг для меня, учитывая, что я в этом так себе.

Группа «Разорванные на части» заходят каждое воскресенье, когда они в городе, и я помогаю им с поздним завтраком, но это все, что я делаю. Сейчас нас много: Кэт и Эмили встречаются с участниками группы, Ремом и Логаном, и будто собирается большая семья. Даже мои родители часто заглядывают. Крайзису нравится моя мама, ладно, ему нравится каждая женщина. Гитарист был секс-богом, по крайней мере, он так считал. Блондин с сексуальной задницей и дьявольскими глазами.

Я с ним флиртовала, больше для того, чтобы заставить Дека ревновать, но это было тогда, когда я напилась, а не притворялась пьяной — я была в хлам. Кончилось тем, что Дек перебросил меня через плечо и забрал к себе, где все закончилось, как всегда — ничем.

Я вытащила из духовки тилапию, посыпала ее лимонно-перечной приправой и разложила по тарелкам с горячей фасолью. Затем полила блюдо легким чесночным соусом с лимонным маслом.

— Ты приготовила ужин.

Я выронила ложку для соуса, так как не слышала, как он вышел из офиса и подошел ко мне. Ложка шумно стукнулась о стойку, остатки соуса разлетелись в стороны.

— Можно и так это назвать.

Он обхватил мои бедра сзади, прислонился ко мне и поцеловал в шею под правым ухом.

Я растаяла, потянувшись к его прикосновению, как слабый стебелек одуванчика.

Ух ты! Он нежен.

Не знаю причину этого, но что бы там не произошло с Каем, я получила нежного Дека после всех проблем, о которых я ему рассказала, и я принимаю это.

Он забрал тарелки на террасу, я принесла два стакана с холодной водой и лимоном. Когда мы сели, начали есть, это было мило и… уютно. Дек рассказал мне о том, как он и Коннор завершили тренировку в ООП2. Они оба были самыми лучшими в классе: Коннор преуспевал во всем, что включало воду, а Дек был первым в тактическом планировании. И было неясно одно, кто лучше стреляет.

— И я уверена, он хвастался, что он лучше во всем.

Дек усмехнулся.

— Черт возьми, да. Коннор был самоуверенным парнем, который заставлял каждого смеяться.

Правда, мой брат всегда отличался добродушно-веселым характером. Даже когда я расстраивалась из-за чего-то глупого, он приходил в мою комнату и через пять минут благодаря ему я хихикала.

— Когда мы долго находились на задании… — Дек прервался, будто задумался над чем-то. — Он мог вызвать улыбку у любого из парней. Даже у Вика.

Я засмеялась, и зажатость, не отпускавшая меня, ушла. Даже не осознавала, как сильно была встревожена. Я взглянула на Дека, сидящего в кресле, напряжение вокруг его губ исчезло, и это было… это было будто нет никаких преград между нами. Будто мы были двумя обычными людьми, которые разговаривали между собой.

И я любила его еще больше за то, что он делает это. Он рассказывал мне о моем брате, каким я его не видела.

— Твой брат был хорош в том, что он делал, Джорджи. Лучший в команде. И он любил это.

Я заметила, как промелькнуло беспокойство в его глазах, перед тем как исчезло, он схватил зеленую фасоль и закинул в рот.

— Мы были под прикрытием три чертовых дня. Сидели в пустыне, паря свои задницы. Без общения, только посредством сигналов. Отлучиться по нужде — это самое большое передвижение, которое мы делали. Наша цель была внутри убежища, и все еще не двигалась, но у нас была информация, что он никогда не оставался в одном месте дольше, чем на пять дней. Поэтому мы ждали. — Легкая улыбка танцевала на его губах. — Твой брат, он обожал это. Для него это вызов — посмотреть, как далеко он сможет зайти. Пока остальные парни держались на грани и только и ждали, когда это все закончится, Коннор был расслаблен. Его это даже не волновало. — Я снова заметила, что

что-то промелькнуло в его глазах. — Он был хорош в работе, потому что любил это очень сильно.

— А ты?

Дек слегка вздрогнул от вопроса, он положил вилку и посмотрел на меня.

— Да, любил. Это был мой дом, Джорджи. Они были моими братьями. Сейчас это парни из «Неуправляемого Бунта».

— Ты — неуправляемый, а Коннор — бунт. Поэтому ты так назвал это?

Он кивнул.

— Как насчет твоего настоящего дома? Братья? Сестры?

Он пожал плечами.

— Никогда не имел ни настоящего дома, ни семьи. — Он прервался, перед тем как продолжить. — Я убил моего отца.

Твою мать.

Я попыталась скрыть шок на лице, но знала, что он увидел мои округлившиеся от удивления глаза, потому что смотрел на меня, пока говорил это. Коннор рассказывал, что Дек был в исправительном учреждении для несовершеннолетних и затем оказался на улице до того, как присоединился к армии. Из-за этого?

— Мне было пятнадцать. Он, как всегда, избивал мою маму. Черт, это был как ежедневный ритуал в нашем доме. Он перестал бить меня, когда я ответил ему за год до этого. Он фактически перестал бить нас обоих на время после этого. Затем… он бросил нас. Не знаю почему, но мне было все равно. Он просто исчез в один день, и мы не видели его пять месяцев. Моя мать неделями плакала. Думаю, в каком-то смысле она любила его, то есть он приносил ей подарки все время после избиения. Мне было тошно от того, как он извиняется, пока лицо мамы все покрыто синяками, и она не могла выйти из дома неделями без шляпы и солнечных очков.

Я знала, что будет дальше. Такой тип мужчин не уходит просто так.

— Он вернулся, но в этот раз с пистолетом. Он выстрелил ей прямо между глаз и пинал ее снова и снова. Это было посреди ночи. Я проснулся от выстрела и сбежал вниз, где увидел, как он избивает ее мертвое, безжизненное тело.

О Боже.

Меня затошнило, и я прикрыла ладонью рот. Я не заметила, что плакала, пока не почувствовала теплую слезу, упавшую на мою руку.

Дек протянул руку.

— Иди сюда.

Не колеблясь, я взяла его руку, заползла на его колени и положила голову на плечо. Он обнял меня крепко, поглаживая мою руку кончиками пальцев.

— Все его внимание было сосредоточено на моей маме, и он не заметил меня, спускающегося по лестнице. Не помню, сколько времени прошло, но когда я остановился, он был мертв.

Я знала, что сожалений недостаточно и что они неуместны. Я начинала понимать, почему Дек так защищал меня. Он вырос, пытаясь заступиться за мать, и опоздал, и вот снова. В последний раз было уже слишком поздно.

— Ты был всего лишь ребенком.

Дек замер и снова начал гладить мою руку.

— Ты знаешь, Коннор хранил твою фотографию.

Он закончил говорить о своем прошлом.

— Держал в своем бумажнике. Он никогда не говорил этого, но он волновался о тебе все время.

Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза.

— Я тоже.

Я задержала дыхание, когда наши глаза встретились.

— Тыкогда-нибудь читала его дневник, Джорджи?

Я покачала головой.

— Нет. Это его личные мысли, и мне казалось… не знаю, неправильным это, наверное. Но я раньше спала с ним под моей подушкой. Когда происходило это дерьмо с Робби, это было единственное место, где я чувствовала себя в безопасности… В кровати, с его дневником в моей руке.

Дек опустил голову и кивнул.

— Дек. — Я ждала, пока он не посмотрел на меня. — Это и ты тоже. Это последняя частичка тебя, которая у меня была.

И он поцеловал меня. Резко и неожиданно он обхватил сзади мою шею и притянул меня ближе к себе. Его рот накрыл мой с неистовым пылом. Когда я упала на него, дрожь прошла сквозь меня, вторжение его языка дало мне то, чего я жаждала. И сейчас я поняла. Мы оба изголодались друг по другу.

Он отпрянул, его пальцы в моих волосах мягко массировали мою голову. Дек не отрывал от меня своего взгляда. Он выглядел расслабленным и удовлетворенным. Никогда не видела такого Дека, это горячее, чем его опасная сторона. А может и нет. Это была дилемма, если вспомнить его офис этим вечером, и как я в его кресле снова страстно ждала его прикосновений.

— Повернись, детка.

Он подхватил меня и помог перекинуть ногу так, что теперь они были по разные стороны от него. Мой живот скрутило, когда я почувствовала его напряженный член подо мной. Я положила руки на его грудь, наслаждаясь стуком его сердца под моей ладонью. Словно это стало частью меня, наполнило, зажгло что-то внутри, от чего невозможно скрыться.

Дек притянул меня к себе и поцеловал кончик моего носа. Это было нежно и мне понравилось, очень понравилось.

Я посмотрела на его грудь, медленно рисуя круги по твердой мускулатуре.

— Люблю быть здесь с тобой.

— Это из-за множественных оргазмов.

Я засмеялась.

— Правда.

Я провела пальцем по его груди вниз до местечка между его ног и почувствовала, как он напрягся. Его член дернулся от прикосновения моей ладони, я прикусила нижнюю губу, пока расстегивала его штаны. Его рука сжалась на моем бедре, и я услышала легкое урчание в груди.

Улыбнувшись, я сказала:

— Хочу десерт.

ГЛАВА 16

Дек

Я был на взводе от того, что рассказал ей это дерьмо. Единственный, с кем я поделился, был Коннор. Но по какой-то причине рассказать Джорджи ощущалось… правильным. Мне нужно, чтобы она увидела и эту сторону меня. Я никогда ее не отпущу, поэтому ей нужно узнать эту неприглядную часть моей жизни, и она не маленькая.

Не было ни дня, чтобы я пожалел, что убил своего отца. Ни разу. Может, это и неправильно в глазах правосудия или психолога, но мне плевать. Он заслужил это.

Джорджи соскользнула с моих колен, и все мысли о чем-либо, кроме нее и того, что она делала, исчезли. Она опустилась на колени между моих ног, и затем ее руки потянулись к моим джинсам и расстегнули молнию.

То, как она достает мой член, и это дерзкое выражение на ее лице…

Твою мать, я годами представлял, как она это делает.

Ее язычок коснулся головки члена. Я сжал ее волосы в своей руке.

— Детка.

Я закрыл глаза, и моя голова откинулась, когда она обхватила мой член рукой и затем погрузила его в теплоту своего рта. Моя рука сжала ее волосы, пытаясь сдержать порыв заставить ее взять глубже.

Пока рано.

Она сосала член, ее язык кружил вокруг него, ее рука двигалась по нему медленно и твердо. Движения вверх и вниз, несколько раз, и затем она полностью отпустила меня, я открыл глаза. Джорджи на коленях на террасе передо мной, щеки покраснели, в глазах огоньки и любопытство… Мой контроль пошатнулся.

Она обхватила мои яйца, ее пальцы дразнили, гладили. Я попытался вернуть ее рот к члену, но она воспротивилась, и мне это не понравилось. Ненавижу, когда не владею ситуацией, а Джорджи буквально держала меня за яйца.

— Мне нужен твой рот, — проворчал я.

Одна ее рука держала мои яйца, пока другая несколько раз скользнула по члену.

— Ох, детка, не время отдавать приказы.

Она улыбнулась, высунула язычок и лизнула один раз головку.

Бл*дь.

Я сдвинулся в кресле, борясь с сильным желанием бросить ее на спину и впихнуть мой член в ее горло.

Затем она взяла глубже, и я почувствовал заднюю стенку ее горла, пока она сосала. От тесноты и тепла по телу пробежала дрожь, а грудь сжалась. Как раз когда я подумал, что кончу так, как не кончал никогда в жизни, она отстранилась и села на пятки.

— Научи меня пользоваться пистолетом.

— Иисусе.

Я сижу с членом, твердым, как стальной стержень, пульсирующим между ног, перед девушкой, которую хотел так чертовски долго, что становилось больно быть рядом с ней. И все равно я никогда не мог уйти от нее.

Затем она оставила свое нахальство и положила ладони на мои бедра.

— Детка, пожалуйста. Я хочу научиться. И хочу, чтобы ты научил меня. Так будет лучше, чем брать уроки у какого-то красавчика на стрельбище.

Проклятье.

Никогда не хотел, чтобы Джорджи была даже рядом с оружием или тем дерьмом, с которым я имел дело в моем мрачном мире, а увидеть ее, неумело обращающейся с оружием, пугает меня до чертиков.

— Ладно.

Она придвинулась ближе, ее ладони гладят мои бедра вверх и вниз.

— Ты говоришь ладно, потому что хочешь, чтобы я тебе отсосала?

— Я говорю ладно, потому что не хочу, чтобы руки другого мужчины были вокруг тебя и учили, как держать чертов пистолет.

Она рассмеялась, взяла за основание мой член и сжала. Я простонал и начал смотреть, как моя девочка снова взяла меня в рот.

Джорджи

Мы с Деком забрали посуду внутрь, он мыл кастрюлю и сковородку, а я их вытирала. Я была права, он большой, и мое горло немного болит от минета, но чувствовалось это чертовски хорошо и даже больше. Потому что это Дек, который позволяет себе быть уязвимым тем, что говорит мне об отце и тем, что отдает мне контроль в сексе.

Он передал мне оставшуюся сковородку, и я потянулась, чтобы убрать ее на место, когда он схватил меня и притянул крепко к себе.

— Твой брат говорил, что твоя кровать была твоим воображаемым островом, на котором жила ты и твои мягкие игрушки.

Боже, Коннор был тот еще сплетник.

— У детей были монстры в чуланах… У меня акулы, плавающие на моем полу.

Его палец убрал мою прядь волос за ушко.

— Я всех их уничтожу для тебя, детка.

— М-м-м, горячий пират.

— Пират с заложником, — Дек поцеловал меня в шею, и меня пробрала дрожь, знакомая боль появилась между ног, — которому нужно пройти по доске.

Он развернул меня в руках, и я увидела его игривую улыбку. Это будто демоны в нас двоих смывались, просто находясь друг с другом.

— В смысле?

Улыбка исчезла.

— В смысле, что я хочу тебя в бассейне через две секунды.

Я подняла брови и положила руки поверх его ладоней, крепко держащих мои бедра.

— Ну, пират не всегда получает то, что он хочет.

— Этот получает.

До того, как я что-либо сделала, кроме как издала этот девчачий визг, он перебросил меня через плечо и прошагал по дому к террасе. Без малейших колебаний, хотя я еще и была в одежде, он бросил меня в бассейн.

Я всплыла, отплевываясь. Дек стоял на краю, и я брызнула в него водой. Он не сдвинулся, не улыбнулся, но не был зол. Жар в его глазах подтолкнул бабочек в моем животе прыгать с тарзанки. Это деловой Дек, берущий на себя контроль.

— Ты собираешься стоять здесь, или мой пират придет и трахнет меня?

Его глаза заискрились как тогда, когда я взяла его член в рот. Мой желудок плескался и шипел, как масло на раскаленной сковороде, пока Дек стоял и смотрел на меня, барахтающуюся в воде. Он принадлежал мне. После всех лет фантазий о нем и попыток убедить себя, что он будет плох в постели, Дек принадлежал мне.

Я отплыла к краю бассейна и посмотрела, как он вынул маленький серебристый пакетик из кармана и разорвал его. Затем он медленно снял джинсы, его член свободен и уже тверд. Он сорвал с себя майку, надел презерватив и вошел в бассейн, смотря на меня сверху вниз.

— На мелководье. Колени на второй ступеньке, руки наверху.

Я сглотнула. Его глаза, темные и суженные, следили за мной самоуверенно и непреклонно, будто ждали, что заставило меня прикусить язык. И я была безмерно возбуждена из-за его приказа, думая и о том, что он собирается сделать.

Его брови опустились еще ниже, и он нахмурился так, как это было в его кабинете. Я знала, что он уйдет. Дек управляет, а я должна стать его марионетка, и от этой мысли усилилась пульсация, пока я плыла к другому концу бассейна.

Я сделала то, что он просил, и моя задница наполовину торчала из воды. Я слышала его приближение, медленное и уверенное, пока он шел ко мне. Мое сердце стучит о ребра и ускоряется, когда смотрю вверх на него, стоящего на краю бассейна передо мной.

— Голову вниз.

Я опустила. Только тогда он подошел сзади. Он дернул мои штаны, и я подняла сначала одну, потом другую ногу, чтобы он их стащил и отбросил в сторону. Я оглянулась через плечо, и как только, сделала это, почувствовала шлепок его ладони по заднице.

— Смотреть прямо.

Дерьмо. Больно.

Моя кожа мокрая, его шлепок сделал только хуже, но потом я почувствовала теплоту его ладони, которая успокаивала там, где жгло. Я вздохнула и расслабилась, моя голова опустилась.

Я почувствовала, как его палец легко прошелся по одному из порезов. Я едва чувствовала их сейчас, когда они зажили.

— Этого не случится снова.

Не знаю, что сказать.

— Я знаю, почему ты делаешь это, Джорджи. Используешь физическую боль, чтобы убрать эмоциональную. Но мы найдем другой путь. Другой выход.

Я вздохнула и закрыла глаза. Да. И я уже начала его находить. Это то, чего я хочу. В чем нуждаюсь. Это освобождало меня и давало свободу быть той, кем я являюсь. Дек сделал это.

Знаю, что он, наверное, боролся с собой из-за того, что нарушил слово, данное моему брату, но надеюсь со временем, его вина постепенно исчезнет, и он осознает, что это правильно. Мы всегда были друг для друга. Наши пути двигались параллельно так долго, пытаясь пересечься, и все же призрак Коннора и Робби, и даже Кая разлучили нас.

Его ладони обхватили крепко мою талию. Пальцы впились в кожу и потянули меня назад к нему одновременно с толчком его члена, с силой ворвавшегося в меня. Вода всколыхнулась от резкого движения, разбрызгиваясь в стороны.

Мои колени болели от цементных неровностей на ступеньке, когда они скребли по поверхности. Казалось, его это не волновало, и он прильнул ко мне всем телом, а его рука толкнула меня ниже, так что мне пришлось выгнуть спину.

— Я собираюсь трахнуть тебя так жестко, что ты будешь умолять меня остановиться.

Твою мать.

Волна желания распространилась во мне.

— Хорошо.

— Не говори. — Он схватил мои волосы и потянул. — Но крики… Это разрешено.

Я чувствовала его член между бедер и хотела толкнуться назад на него, но не посмела пошевелиться. Он отпустил мои волосы, провел рукой вниз по спине, пока не дошел до задницы. Затем он отодвинулся немного, и я втянула воздух, мне не понравилось это. Я хотела откинуться, посмотреть на него, почувствовать его, но знала, что он не в настроении терпеть, когда я не следую инструкциям. Поэтому я нетерпеливо ждала, его палец скользнул вниз в мою влажность между ног и, вернувшись выше, он нажал на розовую сморщенную плоть.

— Однажды я собираюсь трахнуть и это.

Он кружил вокруг местечка, и я простонала от необычного ощущения прикосновения пальца там. Никогда не думала, что мне бы это понравилось, но меня даже еще больше возбудило, когда Дек начал проталкивать палец.

Он проворчал:

— Расслабься.

Я не смогла. Ощущение было странное, и я инстинктивно воспротивилась его вторжению. Он отодвинулся, и я почувствовала всплеск воды по сторонам от меня.

О Боже, он уходит.

Знаю, что не могу ничего сказать, так что я покачнула задницей и опустила голову, пока лоб не коснулся поверхности воды.

— Ты собираешься полностью мне отдаться? Каждую частичку, Джорджи? — его голос жесткий и суровый. Озноб прошел через меня, и я кивнула.

Он не дал мне никакого предупреждения, когда вернул свой палец на мое тугое сморщенное колечко снова и толкнул внутрь. Я закрыла глаза, борясь с желанием сжаться, и сделала противоположное. Его палец проскользнул внутрь меня, и я вздохнула от эротического ощущения.

Затем он начал двигать им, внутрь-наружу, и мои бедра двигались вперед-назад вместе с ним.

— Вот так, — успокаивал он меня, дыша мне в шею.

Без предупреждения и в ритме его пальца, двигающегося в моей заднице, он ввел свой член в меня, и я вскрикнула, вскинув голову назад в шоке от внезапного проникновения. Он не остановился. Один палец в моей заднице, его другая рука на моем бедре, он продолжал двигаться, вода плескалась между нами и создавала громкий шум.

Его толчки становились жестче, быстрее, и моя нужда росла с каждым сближением и отталкиванием.

— Ты принадлежишь мне. Все в тебе.

Палец Дека выскользнул из меня, он схватил мое другое бедро и толкнулся с еще большей силой.

Я выгнула спину от его атаки. Хотела этого сильнее. Нуждалась в этом, боль и удовольствие закрутились вокруг меня. Я хотела умолять его прикоснуться ко мне. Схватить его ладонь и заставить его прикасаться ко мне, пока не кончу.

— Ш-ш-ш, — шепотом произнес Дек, замедляясь, и волны в воде подстроились под наш ритм. Он знал, чего я хотела, скользя ладонью вниз по бедрам через живот и погрузив ее в воду.

— Ах, — простонала я в ту же секунду, как его пальцы коснулись меня и начали движение по кругу.

— Не двигайся!

Я кивнула.

Черт, я сделаю все, что он захочет сейчас. Он ждал несколько секунд, будто хотел удостовериться, что я сделаю то, что он хочет, и затем его палец сильно нажал на мой клитор, и я содрогнулась. Он сделал это несколько раз, потом начал двигаться внутри меня.

— Никто не заберет тебя у меня.

Он прорычал эти слова в мое ухо, но я не была уверена, для кого это предназначалось, для него или для меня. Дыхание перехватило, его палец двигался быстрее, вперед и назад, каждая мышца в напряжении. Он обхватил рукой мою талию и притянул меня ближе к себе.

Мое тело кричало от удовольствия, дрожь и яркий фейерверк выстрели через меня. Его рука сжалась, и он толкнулся. Один раз. Второй. Третий и низко застонал, содрогнувшись рядом со мной.

Волны успокаивались, пока мы не двигались, я на его коленях, он — позади, держа меня близко. Никогда не чувствовала себя так — цельно. Дек стряхнул с меня оцепенение и ложь, он заставил меня почувствовать себя живой.

Я отвела руку назад и провела вниз по его ноге под водой. Он поцеловал мой затылок, далее осыпая мою спину легкими поцелуями, нежными и соблазнительными. Затем не произнеся ни слова, он поднял меня и на руках отнес в дом. Я обернула руку вокруг его шеи, но он не смотрел на меня. До тех пор, пока не бросил меня на кровать и не посмотрел на меня сверху, я не видела его лица. Его глаза были теплыми, наполненными нежностью. Резкие черты смягчились, губы расслаблены, и это вызвало у меня желание поцеловать его еще сильнее, чем я уже это делала.

Я потянулась к нему.

Дек опустился на колени на кровать и оседлал меня.

Затем он поцеловал меня, и я потерялась в самом трогательном поцелуе, который женщина могла бы почувствовать. Он был наполнен годами нужды друг в друге, желанием и невозможностью все это получить. Это он и я, нашедшие вместе гармонию. Наши демоны были связаны и сгорели дотла.

Это было его обещание завтра и требование сегодня, и каждый следующий день.

ГЛАВА 17

Джорджи

Когда я проснулась, ладонь Дека покоилась на моем животе, обнаженное тело прижималось к моей спине, его нога располагалась поверх моей, и моя голова приютилась под его подбородком. Он спокойно дышал, и я снова закрыла глаза, ощущая, как чувство умиротворения накрывает меня. Мне хотелось валяться здесь целыми днями и впитывать каждую его частичку.

Момент блаженства быстро прервался телефонным звонком. Я попыталась сдвинуться, чтобы достать телефон с ночного столика, но рука Дека удержала меня.

— Детка, мой телефон.

— Пусть звонит, — проворчал он.

— Что если стадо розовых слонов пробежали через кофейню и испугали до чертиков Райли?

Я улыбнулась, почувствовав вибрацию в его груди, когда он усмехнулся.

— Джош присматривает за магазином. Если что-то будет не так, он позвонит мне.

— Может Эмили напугана из-за того, что ее мужчина не способен больше выступать, и ей нужен совет.

— Логан, неспособный выступить на сцене — это не критично.

— Ну, я говорила не об этом типе выступления.

Дек хмыкнул.

— Сомневаюсь, что это хоть когда-нибудь будет для Логана проблемой. — Он придвинулся и прошептал в мое ухо. — А если и так, то это не твоя проблема. Даже не хочу, чтобы у тебя мысль об этом возникала.

Мой телефон замолк, но затем снова зазвонил.

— Ах, спорю, это сладость на палочке, Крайзис. Думаю, что…

Я взвизгнула, когда Дек перевернул меня на спину и навис надо мной.

— Ты помнишь, что я сказал тебе, когда мы в первый раз занимались сексом?

— Что ты заставишь меня кончить?

— Что это, — он взял мой подбородок, большим пальцем поглаживая вниз-вверх, — подразумевает все. Я спросил, готова ли ты к этому. И что ты ответила, Джорджи?

— Я сказала, черт возьми, да, Душистый горошек.

Он кивнул, затем потянулся и схватил мой телефон.

— Все, — повторил он. Я думала, он передаст его мне, но вместо этого он ответил на звонок. — Да.

— Он похитил меня, — крикнула я. — И подарил мне кучу оргазмов.

Я хихикнула.

Дек сказал в телефон:

— Да, вторая часть — правда.

Я очень надеюсь, что на телефоне не мои родители.

Проклятье, я не разговаривала с ними с больницы.

Но бьюсь об заклад, что Дек это сделал. Этот парень ничего не оставлял недоделанным. Неудивительно, что он преуспел в тактике.

— Да, Эмили. Она в порядке.

Он замолчал, и я услышала приглушенные слова на заднем фоне:

— Он сказал, что она в порядке?

Думаю, Эмили узнала о лишнем выпитом алкоголе и госпитализации.

Он передал мне телефон, выскользнул из постели и уже разговаривал с Тайлером перед тем, как исчезнуть в ванной. И это разочарование, потому что я не отрывала взгляда от его голой задницы, пока он шел через комнату и хотелось бы получить это в замедленном темпе. Сильно-сильно замедленном. Я услышала, как Эмили зовет меня и прекратила пялиться на закрытую дверь.

— Ты и Дек? Правда? Как пара, по-настоящему вместе?

Я засмеялась и откинулась на плюшевую белую подушку. Боже, я скучаю по ней и Кэт. Скучаю по ребятам из группы «Разорванные на части». Это как-то не справедливо, что они знамениты и из-за этого постоянно отсутствуют. Я знала нескольких ребят с тех пор, как они начали приходить в кофейню, я тогда еще ей на владела. Мальчишки из старшей школы, пытающиеся создать собственную группу.

— Как и то, что я больше не девственница.

Тишина, затем:

— Ты была девственницей?

Она сказала это громко, и я услышала ребят на заднем фоне, по голосам похоже на Крайзиса и Рема. Я рассмеялась. Мы поболтали о туре группы, и насколько безумно Рем оберегает Кэт. И насколько это усилилось, когда группа стала популярна. Они наняли охрану, и Логан настоял, чтобы у Эмили был собственный телохранитель, но быстро избавился от этой идеи, когда увидел привлекательного парня. Все кончилось тем, что он нанял женщину-телохранителя.

Я спросила о Крайзисе, бас-гитаристе, вода в душе прекратила литься. И я перестала слушать Эмили, думая о Деке, полностью мокром. Когда он вышел из ванной без одежды, капельки воды скользили вниз по его влажной коже…

— Мне пора идти, Эм. Люблю тебя.

Я откинула телефон в сторону, и Дек шагнул ко мне. Внезапно, он резко остановился, его спина напряглась, глаза сузились. И я услышала царапанье чего-то, похоже…

Он добрался до меня за два шага, схватил мою руку и дернул меня с кровати в сторону, скрытую за дверью спальни. Я шлепнулась с громким «уф», и боль пронзила мое правое бедро. Он закрыл рукой мой рот, обхватил меня и тихо сказал:

— Не поднимайся и не двигайся.

Схватив свои джинсы с кровати, он натянул их на себя, прежде чем взять мои штаны и майку и передать их мне.

Я услышала отдаленный щелчок при повороте защелки.

— Дерьмо, — пробормотала я под его ладонью.

Он убрал руку с моего рта, затем схватил меня сзади за шею и, прежде чем я смогла что-либо сказать, он поцеловал меня. Это было жестко, быстро, и закончилось до того, как я сделала следующий вдох.

Я немного испугана тем, что у кого-то есть яйца залезть в пентхаус Дека. Они либо очень смелые, либо очень глупые.

Он быстро открыл ящик тумбочки, куда положил пули, когда я играла с пистолетом и, не поднимаясь, пробрался до комода, забрал ствол и вернулся.

Я смотрела, как он зарядил пистолет, снял его с предохранителя и передал мне, положив свои руки поверх моих.

— Двумя руками. — Его голос звучал низко и спокойно, он был полностью собран. Вот поэтому он лучший в том, что делал. — В любого, кто приблизится к тебе… — он положил мой палец на курок… — стреляй.

— Это мой урок? Господи, Дек. Может попрактиковаться на мишенях?

— Да, на ублюдке, который влез в мою квартиру.

Дек отпрянул назад, и я прислонилась к кровати.

— Не передвигайся. Мне нужно постоянно знать, где ты находишься. Стреляй во все, что двигается.

— Что если это будешь ты?

— Ты не выстрелишь в меня.

— Как ты можешь быть так уверен?

— Ты не выстрелишь в меня.

Дек двинулся к краю кровати.

Я громко прошептала:

— Но я могу, если ты возникнешь внезапно и…

Дек взглянул на меня, и выражение его лица было свирепым. Это не та ярость, с которой я могла бы справиться. Нет, это было безмерно и сурово. Это был тот самый Дек, который преследовал отбросы Земли.

— Тогда будь внимательнее.

И он исчез.

Я не знала, как стрелять, но не была глупа и всю свою жизнь находилась рядом с Деком. Будем считать, у меня был урок раньше, чем я думала.

Перейдя на другую сторону комнаты позади двери, я заглянула в щелку. Мне все еще сложно делать то, что мне говорят.

Дек

Кто залез в мою квартиру, и как они смогли пройти мимо консьержа?

Я проскользнул в свой офис, схватил мой запасной пистолет и крадучись двинулся по коридору.

Тайлер был уже на подходе, но он бы постучал. Он никогда не заходил так просто в мою квартиру, хотя и имел ключ. Приход моей домработницы я отменил на две недели, пока все не уляжется.

Я пробрался в свободную спальню, которая была ближайшей к входной двери. И ничего не услышал. Ничего.

Бл*дь.

Подождав еще две минуты, я снова скользнул вдоль коридорной стены, заглянув за угол в гостиную. И заметил, что входная дверь широко открыта…

Я почувствовал его позади себя секундой позже, около моего горла уже было приставлено холодное острое лезвие ножа.

— И ты являешься лучшим.

Твою мать.

Я опустил руку и убрал палец с курка, когда он убрал нож от моего горла.

Иисусе, я слишком сосредоточен на Джорджи, а не на действиях, которым меня учили.

— Ты должен мне новый замок.

— Какой замок? Все, что я сделал, это нажал и повернул. Когда-нибудь слышал о безопасности? Моя девочка довольно ценный актив…

Я развернулся и ударил его в лицо, но был разочарован, что он не упал. Я бы ударил еще раз, если бы Тайлер не вбежал через дверь и не схватил меня. Думаю, я бы убил его, и ублюдок это знал.

Мой палец, однако, вернулся на курок моего пистолета, и я направил его на него.

— Тише.

Он опустил нож, наклонился и убрал его в чехол, прикрепленный к ноге. Кай выпрямился и кивнул.

— Полагаю, я это заслужил.

— Дек, друг, он нужен нам.

Внезапно я пожалел, что позвонил Тайлеру утром. Неудачно. Еще две минуты, и у меня был бы труп, от которого нужно было бы помочь избавиться.

Все, о чем я мог думать — это порезы Джорджи. Ее слова «я попросила его» разрушали меня, пожирали мой контроль, как термиты. Я знал, почему она делала это, как способ справиться со своим прошлым. Почувствовать боль и выйти победителем, не слабой, какой она чувствовала себя в шестнадцать лет. Это типичный пример, как избавляются от дерьма, которое в твоей голове. Почувствовать физическую боль, чтобы справиться с эмоциональной.

Черт возьми. Я должен был быть там. Я должен был быть тем, кто помог бы ей, а не Кай.

Меня переполняла ярость, но я опустил пистолет.

Как только Тайлер отошел от меня, я снова размахнулся, в этот раз я застал Кая врасплох, и он упал на задницу. Он потряс головой, чтобы прийти в себя, встал на ноги, и наши взгляды скрестились.

— Теперь ты закончил?

У парня не было страха. Это у меня был чертов пистолет. Христос, худший из тех, кого следует опасаться, это тот, кто не заботится о том, жив он или мертв.

Кай — смертельное оружие в овечьей шкурке богатого джентльмена. Он притворялся тем, кем не был, точно так же как заставлял это делать Джорджи. Его легкий английский акцент был последним штрихом к его лживой персоне.

Кай прошел через комнату и открыл раздвижную дверь, будто он владеет этим местом и был желанным гостем.

Надменный сукин сын.

Когда мы вчера разговаривали, я сказал ему, что мы увидимся сегодня, хотя и не намеревался встречаться здесь или в присутствии Джорджи. У Кая, очевидно, были другие планы.

Ублюдок вышел на террасу, полностью расслабленный. Я пошел за ним.

— Где Хаос?

Я поднял оружие и направил на него, я готов к этому, но пытаюсь остановить себя от убийства ублюдка.

Ей было шестнадцать, когда Кай встретил ее. Шестнадцать, когда он надавил на нее, ранимую девочку, над которой издевался парень в школе и которая недавно потеряла брата. Мерзавец заслуживает пулю между глаз.

Мой палец дернулся на курке.

— Дек.

Я услышал ее голос позади себя и почувствовал руку на талии. Я опустил пистолет. На протяжении всей ее жизни я пытался оградить ее от подобного дерьма, но ирония заключалась в том, что она все равно все время была рядом с ним.

— Привет, Тайлер. — Она замолчала, ее взгляд устремился к Каю, она подняла брови, изогнула бедро.

— Не думал о том, чтобы постучать в дверь, придурок?

Мне захотелось улыбнуться. Я не был уверен, как Джорджи будет вести себя с Каем, будет ли бояться его или огрызаться. Если второе, то очко в мою пользу.

— Мне нравится драматизм, — ответил Кай, выдвинул кресло из-под стола и сел, вытянув ноги. Он взял ранее оставленную кофейную кружку Джорджи, понюхал содержимое и сделал глоток.

Она хмыкнула.

— Это чушь.

— Больше похоже на травматизм, — сказал Тайлер, дернул кресло напротив Кая и сел.

Я держал руку на пистолете, который находился рядом. Кай взглянул на это и на лице появилась легкая усмешка.

— Не очень-то доверяешь мне, да?

— Я узнаю, что у моей девочки порезы от твоей руки. Нет, мне сейчас хочется разорвать тебя на куски.

Но это слишком быстро, сначала я мучил бы его и заставил страдать за, ну, лет десять. Я почувствовал, как Джорджи убрала руку с моей талии. Ладно, у нее были свои причины, чтобы позволять ему делать это, но я не обязан этому радоваться. И абсолютно точно это не повторится. У меня тоже были демоны, но я уничтожил их, когда убивал мерзавцев по миру. Я выкину из нее и ее демонов.

— Почему? — я знал, что Кай точно понимает, о чем я спрашиваю. Независимо от того, что я о нем думаю сейчас, мы мыслили одинаково.

— Если бы ты был рядом, ты бы знал.

Я кинулся к нему, и хватка Джорджи за руку ничего не дала, как и попытка Тайлера оттащить меня. Кай ответил, стол опрокинулся и свалился в бассейн, когда он атаковал меня, и мы оба жестко упали на садовые камни. Мы перекатились, я почувствовал сильный удар сбоку по лицу и ударил его локтем в подбородок, прежде чем мне удалось впечатать кулак ему в нос. Я услышал хруст и последовало мое довольное ворчание. Это долго не длилось, он врезал мне кулаком в нижнюю часть спины, и я изогнулся от боли, в тот же момент он ударил меня сзади по ногам. Я полетел вперед и, схватив его за рубашку, увлек за собой, и мы вместе упали в бассейн.

Холодная вода и крики Джорджи, наконец-то, остудили меня. Она стояла у края бассейна, руки на бедрах и лицо в гневе. Тайлер говорит по телефону, думаю, с Виком, который, скорее всего, в машине и ждет Тайлера и, без понятия, что здесь Кай.

Я ударил рукой по воде, не отводя взгляда от Кая.

— Она больше на тебя не работает.

Я вылез из бассейна.

— Убей его, если он к ней приблизится, — сказал я Тайлеру и ушел переодеваться.

Джорджи

Я смотрела, как Кай вылезает из воды, он выглядел дерзким и уверенным даже с разбитым носом и мокрыми насквозь джинсами, свисающими с его талии. Его белая рубашка привлекла мое внимание, и я уставилась на его грудь, разинув рот.

Шрамы рассекали его тело. Не было ни одного дюйма на теле, где нет шрама, и они заметны даже под татуировками, которые он сделал поверх них. Он поднял свой стул и сел.

— Ты насмотрелась?

Я кивнула.

Черт.

Я не знала, что сказать. Догадывалась, что у него есть что-то темное в прошлом, но шрамы… даже через мокрую рубашку они выглядели болезненными.

Он улыбнулся, обнажая жемчужно-белые зубы.

— Что ж, он наконец-то тебя трахнул.

— Эй, друг, видишь ли, мы здесь на тринадцатом этаже, — сказал Тайлер. — Может, стоит остыть, пока ты не оказался на первом этаже очень быстро.

Кай рассмеялся, толкнул кресло рядом с ним.

— Сядь, Хаос. Ты заставляешь меня нервничать, когда стоишь.

Моя очередь смеяться, потому что мысль о том, что Кай когда-либо будет нервничать, смешна.

— Нужна помощь.

Тайлер фыркнул.

Дерьмо.

Обычно одолжения Каю включали то, что я флиртую с каким-нибудь парнем и вытаскиваю из него информацию. Если мне нужно прийти к нему домой, то я имитирую опьянение и отключаюсь до того, как он снимет штаны, чтобы у него не возникло подозрений. Когда он отрубался, я могла обыскать его квартиру и уйти до того, как он проснется. Единственный раз, когда я раздумывала переспать с парнем, было с Лайонелом, и то только потому, что я устала хранить себя для Дека.

Был еще парень, которого я взяла с собой на выставку в художественную галерею моей подруги Кэт, и с которым я действительно была заинтересована… ну, заинтересована в сексе. Кексик превратился в мясной рулет с кучей денег и без малейшего очарования, когда мы оказались не на публике.

Я услышала, как Дек подошел ко мне сзади и положил ладони на мои плечи. Вик вошел следом, кивнул мне, и это не был его обычный взгляд, как мне казалось, презрения. Сейчас он улыбнулся мне, и его сексуальная молочно-шоколадная кожа в сочетании с белыми зубами смотрелись очень горячо. Затем он взглянул на Кая, и улыбка исчезла. Дек, очевидно, рассказал своим людям о моей факультативной деятельности.

— Я только что говорил Хаос о… помощи, в которой я нуждаюсь.

Черт.

Ладони Дека сжались на моих плечах, он придвинулся ближе так, что его тело опиралось на кресло.

— Хаос? — спросил Вик.

— Прозвище, — пояснила я.

Вик фыркнул.

Кай казался расслабленным, при этом он был в меньшинстве и даже без пистолета.

— Лайонел…

— Она не приблизится к этому парню снова, — крикнул Дек. Он, действительно, повысил голос. Дек очень редко так делал.

Вик прислонился к стеклянной двери и скрестил ноги. Тайлер перевел взгляд от Кая к Деку, и его руке на пистолете.

Я подняла руку, как в школе, Кай засмеялся. Дек взял мою ладошку в свою и опустил руку.

— Кай, неудачное время, — сказала я. — Тебе следовало постучать или позвонить, а не появляться здесь.

Я подняла голову и посмотрела на Дека.

— И Лайонел безобиден.

— Нет.

Дек непоколебим, и я бы топнула ногой, если бы стояла, но я сидела, и это выглядело бы глупо.

— Сладкая, не получится. — Тайлер подмигнул мне, и я усмехнулась. — Оставь.

Кай вздохнул, барабаня пальцами по столу.

— Ты испортил сценарий. — Его слова обращались к Деку, и он, возможно, прав. Лайонел практически описался в штаны, когда Дек ворвался в квартиру. — Ты сказал ей, что делал за границей последние месяцы?

Вик вышел из себя и двинулся к Каю, но Дек остановил его, положив руку ему на грудь.

— Не сейчас.

— Что происходило за границей?

Мужчины притихли, а Тайлер даже не взглянул на меня.

— Выведи ее отсюда, — приказал Дек Вику.

— Что? — возмутилась я, когда Вик схватил мою руку. — Что за черт? В чем дело? Кай? Дек?

Вик без усилий поднял меня и унес внутрь. Я кричала весь путь до спальни.

Дек

Я ждал, пока Джорджи будет вне зоны слышимости до того, как заговорить.

— Я хочу, чтобы она вышла из этого.

— Ты уже это говорил.

Говорил, вчера по телефону, после того как детально описал, как я собираюсь пытать его.

Кая нелегко испугать, если вообще возможно. Я подозревал, что у него нет семьи, ничего, что дало бы ему уязвимость и, судя по шрамам под рубашкой, парень знал, что такое боль и не чувствует ее.

— На кого ты работаешь, Кай?

Вот оно. Легкое изменение, не движение, но похоже на внутреннее вздрагивание, которое только такие опытные люди, как мои парни и я, могут заметить. Это все что мне нужно. Кай на кого-то работал, и это означало, что они намного могущественней, чем он.

— И я думаю, это не зависит от нее или тебя… не так ли? Зависит от того, на кого ты работаешь.

Кай встретился со мной глазами и ничего не сказал. Надменная ухмылка исчезла, все что я видел — это пустые, бесчувственные, мертвые глаза. Этот взгляд мы ненавидели, потому что когда пытались получить информацию от человека, то понимали, что неважно, что ты сделаешь, ты никогда не заставишь его говорить.

— Почему, на самом деле, ты пришел сюда, Кай?

Мой голос ровный и спокойный, я слежу за каждым изменением в движениях Кая, хотя едва замечаю хоть что-то.

— Лайонел мертв.

— Бл*дь.

Я знал, что это значило, как и Тайлер. Мы посмотрели друг на друга.

— В квартире рылись. Полицая говорит, что ограбление прошло неудачно.

Не верю в совпадения. Ни единого шанса, что это неудачное ограбление. Больше похоже на то, что убийство совершено удачно.

Я чувствовал напряжение, пульсирующее в моих мышцах, и мое сердце колотится так сильно, будто внутри нарастает бунт. Лайонел мертв. Джорджи была у Лайонела. По словам Мэтта, их видели в «Лавине».

— Ты.

Мой пистолет был у его виска через полсекунды, Кай не двигался. Даже не перестал спокойно поворачивать пустую чашку в руке. Я снял пистолет с предохранителя, и все равно Кай ничего не сделал. Ненавижу таких людей, как он. Он не вздрогнет, если я выстрелю. У меня даже закралось подозрение: а не хотел ли он, чтобы я это сделал? Таким людям, как он, нечего терять и много причин, чтобы хотеть умереть.

— Босс, — Тайлер медленно положил ладонь на ствол моего пистолета.

Я прекрасно понимал, что Кай держит нож под столом, готовый перерезать мою бедренную артерию в ту же секунду, в которую почует, что я спускаю курок. Тайлер видел это тоже.

— Ей нужно закончить задание.

— Для тебя или для тех, на кого ты работаешь?

— Это имеет значение?

— Ты, и правда, бессердечный сукин сын, — сказал Тайлер. Он фыркнул и толкнул пустой стул рядом с ним. — Стреляй, босс. Я готов зачистить беспорядок.

Кай распрямил ноги и, подавшись вперед, понизил голос:

— То, что она рассказала тебе обо мне, имеет последствия — твоя жизнь. Она это знала. Те, на кого я работаю, не будут такими же… понимающими, как и я.

Я отмахнулся.

— Ты не понимающий, Кай. Это чушь. Давай я скажу проще. Если ты или любой из твоих маленьких друзей хотя бы подышат на нее, я приду за всеми вами. За каждым из вас.

Кай кивнул будто с уважением. Мне это не нравилось. Дерьмо, мне не нравилось ничего из этого. Я исследовал. Планировал. Проводил операцию до того, как они успевали заметить, что мои люди здесь были. И вдруг я в полной темноте, я это ненавижу. И самое худшее было то, что Кай — абсолютная загадка. Я не знал, какой он — хороший, плохой или безразличный.

— Как ты думаешь, почему мне дали задание завоевать доверие Джорджи? Ты не тот, кто верит в совпадения. Как и я.

— Что за черт?

Внезапно мой мозг начал складывать кусочки головоломки воедино.

Коннор умер, или так сделали, чтобы мы поверили.

Через несколько месяцев после этого Кай появляется в Торонто.

Кай сталкивается с Джорджи в доме Робби.

Кай берет черную работу, чтобы убить пару торговцев наркотиками, которые украли деньги у мотоклуба.

Но где все это началось…

Я напряг челюсть, когда проговорил:

— Коннор.

Тайлер простонал:

— Ну, приехали.

Кай ответил:

— Да. Он у них. У людей, на которых я работаю.

— Кто они, Кай? — спросил я.

Он меня проигнорировал.

— Все, что ты думаешь, знал о Конноре, умерло. Он даже убьет ее, если придется. — Я видел шрамы Кая и не сомневался, что теперь у Коннора похожие. С кем Кай связался? — Джорджи не освободится от них сейчас, когда у них Коннор. Я даю ей легкие задания, и она в безопасности. Ей просто повезло, что они не забрали и ее тоже. — Кай тихо рассмеялся. — Думаю, что они не хотели связываться с тобой, если Джорджи исчезнет. — Он снова стал серьезным. — Или это тактика, чтобы помочь Коннору… видеть вещи в их понимании. Я думаю, поэтому они позволили тебе жить вместо того, чтобы сначала убить тебя. Не смотря на то, как все это выглядит, убийство — это не то, как они обычно работают. Насилие — да. Пытки — определенно. Смерть слишком конечна.

Кто же эти люди? Как они получили Коннора? Почему он? Самое главное, как я смогу защитить Джорджи от этого?

— А Робби?

— Мертв. Я убил его тотчас, как он вышел из тюрьмы, — ответил Кай.

— Иисусе. Она думает, что он жив. Что ты пытаешься найти его. Ты лгал ей.

— А ты нет? — Кай хмыкнул. — Ну же, Дек. Ты несколько месяцев знал, что Коннор жив, и все еще не сказал ей.

— Ты держишь ее на коротком поводке, говоря ей, что Робби жив. Ты используешь ее.

Я должен рассказать ей о Робби и Конноре. Черт, ни одна из этих тем не станет легким разговором.

Кай пожал плечами.

— Ты можешь смотреть на это, как тебе заблагорассудится. В конечном счете, я спасаю ее от них.

Затем он понизил голос и слабый акцент исчез.

— Я был здесь, когда ей было шестнадцать, и она пострадала от ублюдка. Ты — нет. — И это удар ножом в живот. — Я видел, что он сделал с ней, как это еще влияет на нее, и я не позволил ему уйти после всего.

— Порезы.

Я закрыл глаза, приступ тошноты подступил, прорываясь сквозь мой непроницаемый вид. Я улучил момент и одним внезапным резким ударом скинул Кая на землю. В этот раз Тайлер не вмешивался и смотрел.

— Мне плевать, если она умоляла тебя. И к черту всех, на кого ты работаешь и Коннора тоже. Не вовлекай Джорджи в это.

Кай секунду оставался на земле, затем вытянул руку.

Надменный ублюдок.

Я поднял его на ноги, и он улыбнулся.

— Слишком поздно для этого. Она была вовлечена десять лет назад.

— Исправь это.

Кай покачал головой.

— Лайонел мертв. Кто, ты думаешь, ответственен? Не знаю наверняка, но полагаю, что те, на кого я работаю. — Дерьмо. — Если Джорджи перестанет выполнять задания, они узнают и пошлют кого-нибудь за ней. Предположу, что Коннора. Представь, каково ей будет, когда ее мертвый брат появится, чтобы убить ее.

— Иисусе. — Тайлер поднялся и отошел, схватившись за волосы.

Я ничего не сказал. Просто не мог, горло сильно сжалось.

Кай встал и раздался скрип кресла о камень.

— И чтобы ты знал, насколько эти люди серьезны. — Я заметил, как он напряг челюсть, а его руки сжались в кулаки по бокам, Кай обычно не демонстрирует такие жесты. — Девушка, Лондон, которую я просил тебя найти в Нью-Йорке… теперь у них. Им не понравилось то, что я нанял вас, чтобы найти ее.

Да чтоб тебя.

Вот почему Кай не пытался найти ее сам. Поэтому он привел нас в Нью-Йорк и просил незаметно поискать Лондон, и если мы найдем ее, то спрятать, пока он не свяжется с нами.

Дерьмо, не в этом ли была причина, что он покинул Мексику, когда сам легко мог ее вытащить?

— Зачем она им?

Кай пожал плечами.

Но я знал причину. Знал, как эти люди работают. Кай проявил слабость к девушке, и на это не посмотрели сквозь пальцы. Слабость ведет к провалу.

Выбор здесь не большой. Те, на кого он работал, более могущественны и имеют больше связей, чем я. У меня мало шансов на то, что я смогу пробить брешь в организации, которая инсценировала смерть члена ООП2.

— Я не буду держать это в секрете от нее, Кай.

— А я не буду убивать тебя.

Я фыркнул и потряс головой.

— Почему ты рассказываешь это? Джорджи, кажется, думает, что если она расскажет что-нибудь мне, ты попытаешься убить меня. Это ложь, чтобы держать ее на крючке?

— Нет. Так и было бы. Но сейчас мне кое-что нужно.

— Лондон, — сказал я на выдохе.

Кай кивнул.

— Да. Но если возникнет хотя бы малейшее подозрение, что я рассказал тебе о них… Что Джорджи знает больше, чем следует, мы все… я бы хотел сказать будем мертвы, но это скорее надежда на это. — Кай пригладил свою рубашку, и шрамы стали заметнее через ткань. — И это не будет красиво.

ГЛАВА 18

Джорджи

Полчаса спустя Дек вошел в спальню. Он кивнул Вику, который молчал все то время, пока я ходила из угла в угол и кидала на него гневные взгляды. Парень рассмеялся надо мной, заметив, что я не отрываю взгляд от двери и, надеясь, что я брошу ему вызов.

Я, конечно, не стала. Неважно, что Дек и я сейчас вместе, я не рассчитываю на это, как на спасение. Вик может связать меня и запереть в шкафу. После того как заткнет меня, опустив голову в толчок.

Вик, однако, улыбался мне, в то время как я металась, но его улыбка напоминала мне опасного бугимена.

Дек захлопнул дверь за Виком, и я не стала тратить время.

— Ты собираешься рассказать мне то, о чем говорил Кай?

Дек ответил не сразу.

— Да.

Я ждала.

Дек не выглядел счастливым, совсем. По правде говоря, он выглядел обеспокоенным и напряженным.

Дерьмо, что-то не так. Сильно не так.

Я предпочитала, когда он злой, потому что тогда я могла ему легко надерзить, и он бы уступил мне. Такого Дека я не знала.

Я подошла ближе и прижалась к нему.

— Детка, что случилось?

Он склонил голову вниз, поднял мой подбородок кончиком пальца, и я посмотрела ему в глаза. Они были мягкие инежные, в их глубине закручивалась сладость молочного шоколада.

— Я не могу исправить это.

— Дек…

— Джорджи.

Черт.

Даже то, как он произносил мое имя, разрывало меня.

— Я не могу исправить это, — повторил он.

Затем придвинулся ближе, обняв меня за талию, и поцеловал. Это начало чего-то нового между нами. Правда, которая отразилась в том, как наши губы встретились и соединились. Он никогда меня раньше так не целовал. Нет, эта искренность вызвала желание получить больше.

— Я не могу исправить это, — повторял он снова между поцелуями.

Я обняла его, чувствуя боль в словах. Знаю, что случилось что-то серьезное, действительно, серьезное, потому что Дек думал, что может исправить все.

Он отстранился, и своим лбом коснулся моего.

— Нам нужно разобраться в этом дерьме.

Да, я это поняла, но боль Дека будто поглощает меня, ноги слабеют, и нет возможности приблизиться к нему. Мне нужно это. Я должна сделать это до того, как раздирающая его боль станет моей.

— Ты любишь меня?

Его глаза закрыты, и, расслабившись, он наклонился ко мне, я его обняла.

— Я всегда любил тебя, Джорджи. Всегда.

Одним движением он поднял меня и перенес на постель. Он положил меня на кровать и последовал за мной, оказавшись сверху. Затем он заправил мою голубую прядь волос за ушко.

— Ты моя радуга. Твои сверкающие цвета дополняют меня. Без этих цветов я всего лишь человек, живущий в темноте.

Слезинка скатилась с уголка глаза, он, наклонившись ко мне, поцеловал ее, и затем продолжил осыпать сладкими поцелуями мою щеку, нос и губы, где и задержался.

Я положила свою руку ему на шею и притянула ближе к себе, углубив поцелуй. Его язык погрузился в мой рот, и мы растаяли в объятиях друг друга. Это было красиво и чувственно. Это открывало частичку каждого, скрытую за занавесками спрятанных секретов.

Мои руки проникли под его рубашку и потянули ее вверх. Он откинулся и сдернул ее, бросив на пол. Затем он стянул мою майку через голову и взялся за бюстгальтер. Его пальцы провели дорожку снизу вверх по моим рукам, которые я держала над головой.

Его голова склонилась к моей груди, и я задрожала, выгнувшись, его рот накрыл мой сосок и всосал его. Жар возник во мне, будто я укуталась в теплый домашний плед.

— Детка, — простонала я, когда он ущипнул чувствительный сосок, а затем успокоил языком. Он сделал то же самое с другим соском и проложил вниз дорожку поцелуев.

— Что насчет Кая, Тайлера и Вика?

— Они ушли.

Он дернул мои спортивные штаны, и я приподняла попку, чтобы ему помочь. Прикосновения его рук к моим обнаженным бедрам вызвали сладкую боль, я выгнулась, закрыв глаза и сжав подушку. Я ждала его прикосновения.

Его не последовало.

Я открыла глаза и посмотрела на него, нависшего надо мной. Он смотрел на меня как в первый раз, его глаза путешествовали по моему обнаженному телу дюйм за дюймом. Я чувствовала… Да, из-за него я чувствовала себя красивой.

Робби сделал из меня запутавшееся, погрузившееся во тьму нечто с холстом на спине. Дек не мог стереть въевшуюся эмоциональную боль, которая меня изменила, но он сделал лучше.

Его глаза нашли мои, и боль, которую я видела ранее, застилало желание.

— Я никогда не отпущу тебя.

Знаю, почему он сказал это. Какая бы неприятность не настигла нас, он четко дал понять, несмотря ни на что, он не отпустит меня.

Я ахнула, когда его палец проник в мою влажность, а за ним последовал его язык. Я простонала:

— Дек.

Он продвинул палец внутрь меня и всосал мой клитор. Другая его рука оставалась на моем бедре, не давая мне подняться или двинуться, пока он мучил меня своим ртом. Желание нарастало и нарастало, пока я извивалась под ним.

Он двигал внутри меня своим пальцем сильнее и сильнее. Мои ноги раскрылись шире. Когда я открыла глаза и увидела его между моих бедер, я не выдержала.

— Дек. Дек! — закричала я, когда мое тело задрожало от оргазма. Его язык не остановился, пока мое тело не успокоилось.

Я услышала шорох одежды, когда он снял свои джинсы, затем шелест обертки презерватива, и почувствовала предвкушение.

Я потянулась к нему, как и он ко мне. Моя рука обернулась вокруг его шеи, я притянула и поцеловала его. Я показывала то, что скрывала. Что люблю его за то, какой он есть.

— Мне жаль, Дек. Мне так жаль.

— Знаю, что жаль. Но тебе не за что извиняться.

Внутренней стороны моего бедра касался его твердый член, я протянула руку между нами и взяла его.

— Ты нужен мне.

Он дернулся в руке, увеличиваясь еще больше.

— Ты всегда будешь мне нужен.

Дек застонал, когда я поместила его около моего влажного входа. Он схватил мою руку, убирая от своего члена, так мои руки снова оказались над головой. Я поняла, что ему так нравилось. Властная поза. Контролирующая, и да, меня это заводило. Не потому, что он контролировал меня, а потому, что это освобождало меня.

Возможно ли, что Дек даст мне то, в чем я нуждаюсь? Эта физическая боль, к которой я стремлюсь, могла закончиться?

Дек давал мне это. Он позволял мне быть свободной.

— Оберни ноги вокруг меня.

Он слегка толкнулся к моему входу, а я хотела его внутри себя так сильно, что дрожала.

— Пожалуйста, Дек, мне нужно…

Он заткнул меня яростным поцелуем. Это больше не мягко и нежно. Это нападение рта Дека, пока я не почувствовала, как он выгибается и одним толчком бедер резко погружает член в меня. Я вскрикнула под его поцелуем, издав приглушенный звук.

Он вышел из меня и повторил это снова. В этот раз он не целовал меня, но не отрывал от меня взгляда.

— Смотри на меня, — приказал он.

Дек вышел из меня снова, и я напряглась, задержав дыхание сразу перед тем, как он толкнулся в меня обратно. Сила его взгляда преумножалась его страстью, держала меня и не отпускала. Он двигался быстрее и быстрее, связь между нами бесконечна, он держал одну руку на запястьях над моей головой, другая ладонь упиралась в матрас и давала ему больше силы для толчков в меня.

— Черт, — пробормотал он, усиливая толчки. Быстрее. Глубже. Пока я не стала встречать каждый его толчок. Я боролась против его захвата, удерживающего меня, я хотела прикоснуться к нему, но он не отпускал.

Дек продолжал толкаться в меня. Похоже, что это недостаточно глубоко для него.

Его глаза сейчас закрыты, губы сжаты, будто ему больно. Его хватка ослабла, и он отпустил меня. Я сразу обняла его и почувствовала напряженность его мышц, как он держится за контроль.

Его рука проскользнула между нами, и он потрогал меня.

— Сейчас, детка. Сейчас.

Он провел пальцем по мне еще несколько раз, пока мое тело не среагировало. Он положил ладони на матрас по обе стороны от моей головы, давая себе возможность яростно толкнуться в меня пару раз, чтобы присоединиться ко мне в урагане блаженства.

Дек снял презерватив, отбросил в сторону, и лег на спину, притягивая к себе так, что я наполовину лежала на нем. Одна его рука обнимала меня, другая, переплетя наши пальцы вместе, покоилась на его груди. Мы оба молчали несколько минут, пытаясь отдышаться.

— Я люблю тебя, Джорджи.

Подняв голову, я посмотрела на него и улыбнулась. Искренней улыбкой, которая зажгла меня изнутри.

— Я всегда любила тебя.

Он усмехнулся, прежде чем сказать:

— Знаю, детка.

Я попыталась ударить его по груди, но его рука поймала мою и не отпускала. Он ухмыльнулся, дернул на себя и обнял. Дек не был непреклонным, холодным и без эмоций, он позволял мне видеть то, что скрывал от других.

И да, он, скорее всего, знал, что я любила его с самого начала, даже в тот день, когда он разрушил мой мир. У меня есть предчувствие, что это снова случится, только в этот раз он будет со мной.

Я почувствовала это прежде, чем он даже что-то сказал. Его мышцы напряглись, он крепче обнял меня, его сердце быстро застучало под нашими соединенными пальцами.

Но чего я совсем не ожидала, так это слов, которые он произнес:

— Коннор жив.

ГЛАВА 19

Джорджи

Шквал эмоций разом обрушился на меня, пока я пыталась воспринять, что он мне сказал. Я не поверила этому и все же… Дек никогда не лгал.

Не могу совладать с собой и начинаю учащенно дышать. Дек сел и потянул меня к себе, чтобы я оказалась к нему лицом, оседлав его. Он взял меня за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

— Дыши, Джорджи. Дыши глубоко.

Не отрываясь, я уставилась в его спокойные, непоколебимые глаза, а он гладил мне спину до тех пор, пока мне не стало лучше.

— Где он?

Это не был вопрос «как вообще это возможно?» или «почему?». Все, о чем я могла думать, это о возвращении моего брата.

Когда я увижу его? Услышу его голос? Почувствую прикосновение его руки, когда он ерошит мои волосы?

Меня не волновало, что произошло. Ничто не важно, кроме того, что он жив.

— Не знаю, — сказал Дек.

Я искала слова, мысли путались, я не верила и сомневалась.

— Мои родители. Нужно позвонить…

Он покачал головой.

— Нет, Джорджи. Им не стоит знать. — Я захотела поспорить, но его рука сжалась на моем подбородке, и у него потемнели глаза. — Нет.

— Но…

Глаза Дека мне все сказали, и я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Не было ничего хорошего в том, что Коннор остался жив.

— О Боже. Дек. Нет. Пожалуйста, скажи мне, что он в порядке.

Глаза наполнились слезами, когда я поняла, что он, наверное, обгорел до неузнаваемости, находился где-то в больнице последние десять лет, и никого не было рядом с ним.

— Ты видел, как он умер. Ты говорил, что он был в машине, которая взорвалась у тебя на глазах. — Я вздрогнула, вопросы и сильное желание получить ответы накрыли меня. — Как ты узнал?

И тут я сопоставила, когда Дек об этом сообщил, и то, что Кай был здесь.

— Кай? Кай знал о Конноре? Он сказал тебе?

Деку стало немного не по себе, его руки перестали гладить мою спину.

— Да, Кай знал. Я подозревал какое-то время, но не был уверен, до событий несколько недель назад.

Я замерла.

— Какое-то время? Ты знал какое-то время? Ты знал, что мой брат жив какое-то время? — повторила я.

Я толкнула его в грудь и попыталась слезть с его коленей, но он к этому был готов и, перевернув меня на спину, оказался сверху.

— Слезь с меня. Слезь немедленно, Дек.

— Нет.

Я сердито посмотрела. Он ответил тем же взглядом.

— Твою мать. — Глаза наполнились слезами. — Твою же мать, Дек. Почему ты не сказал мне?

— Ты спрашиваешь меня, почему я не договаривал? Ты скрывала от меня правду годами. Годами, Джорджи.

Я захлопнула рот.

Проклятье.

Он прав, но я в замешательстве, и у меня так много вопросов.

Я не думала здраво.

— Я не могла, — тихо сказала я. — Кай сказал… он убил бы тебя.

— И ты думаешь, что такая угроза что-либо значит для меня?

— Черт, Дек. Это значит для меня. Ты все, что у меня было.

— Это не правда, Джорджи.

У меня были родители и Эмили, и Кэт, и группа, но Дек… Он часть меня.

Дек молчал. Он обдумывал, что сказать дальше, потому что я знала, что это не все. Внезапно он отодвинулся от меня, слез с кровати и ушел в ванную. Я села, когда услышала звук воды.

Коннор был его лучшим другом, братом. Это ранит не только меня, это ранит нас. Я подползла к краю кровати, встала, надела трусики с майкой и последовала за ним через комнату в ванную, увидев, что он смотрит в зеркало, его руки на краю раковины, а лицо мокрое.

Я встала позади него, обняла со спины за талию и прижалась к нему.

— Мы найдем его.

Он напрягся.

— Нет, Джорджи. Он не хочет, чтобы его нашли.

— Что?

Я отпрянула, и он, воспользовавшись свободой, вернулся в спальню, где сел на край кровати, обхватив голову руками. Скрестив руки, я прислонилась к дверному косяку. И ждала, что он скажет. Такое долгое ожидание, хотя это и были считанные секунды.

Дек стал рассказывать, и после того, как он поведал о том, что Коннора забрали люди, на которых работал Кай, я сползла на пол, подобрав ноги под себя. Он рассказал мне все, как он и его люди были за границей, потому что их знакомый, морской котик, сообщил, что им кажется, что они видели Коннора, пока находились на задании.

Дек и его люди искали почти год, пока не нашли человека, который также подтвердил, что знал Коннора. Вскоре парня доставили мертвым с приклеенной к груди запиской, написанной его собственной кровью.

Меня затрясло от шока. Я не могла поверить, что это был тот самый Коннор, которого я знала, который написал что-то подобное, который угрожал моей жизни. Дек не остановился и не дал мне времени отдышаться или вникнуть в то, что он мне говорил. А продолжал сыпать истинами, рассказывая мне о Робби.

Я не дрожала, когда вскинула глаза на Дека.

— Он мертв?

Дек кивнул.

— Кай убил его, как только тот вышел из тюрьмы.

— Но это было… семь лет назад.

Дек ничего не сказал. Ярость поднялась внутри меня, как на вулкане, когда я вспомнила, как Кай несколько раз говорил мне, что у него есть наводка на Робби о его месторасположении.

Зачем? Зачем он это делал? Почему позволял думать, что Робби жив и причиняет боль другим женщинам?

— Ублюдок.

Я вскочила на ноги и вылетела из спальни, прежде чем Дек остановил меня. Добравшись до лифта и нажав кнопку, я поняла, что на мне только трусики и майка. Дек стоял у передней двери, протягивая мне руку.

Когда я не двинулась, он вздохнул и опустил ее.

— Детка, он сделал то, что сделал бы я. Должен был сделать. Робби никогда не заслуживал свободы, и если бы Кай позволил ему, он бы причинил боль другим женщинам.

— Он использовал меня все эти годы. Заставил поверить, что он пытается найти его, — прокричала я.

Дек кивнул.

— Да. Это похоже на Кая, детка. Но я не думаю, что найти Робби — это то, за чем ты гонялась все эти годы.

Я вздохнула и опустила взгляд на ноги. Я, правда, не знала, что думать прямо сейчас. Робби мертв, и это то, чего я хотела. Но никакого удовлетворения я не получила. Я надеялась, что почувствую огромное облегчение… Но ничего.

— Ты хочешь найти себя, Джорджи? Вернуть ту часть, которую потеряла? Тогда прекрати убегать от этого. Все, что сделал Кай, это научил тебя выживать. Но теперь, детка, я научу тебя, как жить.

Слеза из уголка глаза скатилась по моей щеке.

— Как у тебя это всегда получается?

— Что получается?

— Заставить меня полюбить тебя еще больше.

Он усмехнулся, и звякнул лифт.

— Детка, верни сюда свою задницу. Я не хочу, чтобы мне пришлось побить какого-то парня, потому что он видел тебя наполовину голой.

Я улыбнулась.

Он бросил сердитый взгляд.

Я быстро подошла к нему, он потянул меня внутрь и закрыл дверь. Дек поднял меня и отнес на террасу, я свернулась калачиком в его руках, где он до конца рассказал о том, что обнаружил Кай.

*** 

— Что они сделают с Лондон?

Мы сидели в черном «ауди» Дека на пути в «Неуправляемый Бунт», где Вик, Тайлер и Джош ищут все, что смогут найти на каждую секретную организацию известную в мире. Конечно, это непростая задача. Я попыталась дозвониться до Кая, чтобы получить больше информации от него, но он не брал трубку.

— Скорее всего, будут пытать ее, пока она не сломается.

Я сама напросилась. Дек не будет вешать лапшу на уши или приукрашивать, чтобы выглядело лучше, чем есть. Мне немного, ладно, мне сильно страшно, что я под каблуком некой могущественной секретной организации, о которой я, как и Дек, ничего не знала.

— Думаешь, Кай попытается ее вытащить?

Он единственный, кто ответственен за то, что она оказалась на мушке. Лондон уже достаточно перенесла.

Дек припарковался и выключил двигатель.

— Нет. И он сглупит, если попытается.

Я закрыла глаза, ощущая, как колотится сердце, думая о сломленной девушке, которая отказывалась встречаться с кем-либо глазами и дрожала при звуке мужского голоса.

— Но это значит, что Коннор…

Я не могла закончить.

Потерян ли он для нас навсегда?

Дек, сократив расстояние между нами, сжал мою руку.

— Возможно. Но я никогда не откажусь от него.

Я кивнула.

Да, это похоже на Дека.

— Но твоя безопасность — это приоритет, Джорджи. Не только потому, что я тебя люблю, но и потому, что Коннор просил у меня это.

Я открыла рот и захлопнула его снова, потому что мы уже это обсуждали. Я спорила, что Коннор более важен, но Дек отказывался слушать меня. Не было никакого обсуждения. Никакой снисходительности. Никакой уступки. Дек не станет преследовать Коннора, если мы рискуем моей безопасностью.

Он отпустил меня и открыл дверь машины.

Я вышла, и мы направились в его офис, в котором его люди сидели в застекленном зале заседаний. Смотрелось это странно, трое горячих мужчин в джинсах или штанах и футболках сидят за столом из красного дерева в офисном здании.

Когда мы вошли, все взгляды обратились ко мне, и я знала, что они смотрят, не схожу ли я с ума от новостей о Конноре.

Не схожу. У меня все было под контролем и связано это было с Деком. Он поддерживал меня.

— Чудесно, три кексика и модная кофеварка.

Я подошла к автомату и начала делать капучино. Чувствуя их взгляды на себе, я повернулась:

— Я в порядке. Боже, перестаньте пялиться на меня.

Вик хмыкнул на это, Тайлер хохотнул, а Джош просто отвел взгляд. Дек, с другой стороны, хлопнул дверью сильнее, чем нужно, подошел ко мне, взял капучино, которое я сделала, затем усадив меня рядом с Тайлером, поставил кружку передо мной, отошел и сел за другой конец стола.

Тайлер схватил мою кружку и отпил.

— Эй.

— Думаешь, я горяч?

Я закатила глаза.

— Да, пока не откроешь рот.

Я потянулась за чашкой, но он поднял ее в воздух, чтобы я не дотянулась.

— Отличный прикид. — Он посмотрел на спортивные штаны и толстовку. — Легкий доступ, наверное.

— Тайлер, — тихо предупредил Дек. Это произошло мгновенно. Смех Тайлера оборвался, и с серьезным лицом он протянул мне мой капучино.

— Что мы нашли?

Лист заскользил через стол от Джоша к Деку.

— Список организаций, о которых мы знаем. Я вычеркнул семь из них, с которыми мы имели дело. Две связаны с преступлениями на почве ненависти — также вычеркнуты. Последний вариант возможен, но маловероятен. Я выяснил, что она основана десять лет назад и не обладает ресурсами, чтобы устроить настолько сложное мероприятие, как похищение офицера ООП2 на миссии на Ближнем Востоке.

Место, где Коннор предположительно погиб при взрыве бомбы в машине. Дек видел, как это случилось. По крайней мере, он думал, что видел. Чтобы провернуть что-то настолько хорошо спланированное, у них должны быть подходящие люди, как в ООП2 или лучше.

Тайлер откинулся назад в кресле и вытянул ноги.

— Копнем глубже, и мы привлечем внимание…

— И подвергнем Джорджи риску, — закончил фразу Дек. — Понятно. Что насчет того парня, Таннера? Кто он? Откуда он взялся?

Я выпрямилась.

— Дек, Таннер не знает ничего. Кай привел его присматривать за мной, когда сам отсутствует.

— Да, — сказал Тайлер, посмотрев на меня. — Но почему его? Почему того, кого Коннор знал раньше?

Я пожала плечами.

— Потому что он знал меня. Когда я узнала, что Таннер также работал на Кая, я стала доверять Каю еще больше, потому что была знакома с Таннером.

— И как долго Таннер был связан с Каем до того, как ты была вовлечена? — спросил Вик.

Я не знала. Ну, не совсем так. Когда я не ответила, Дек сказал:

— Приведите его по-тихому.

Я замерла.

— Что это значит? Ты собираешься ему навредить?

— Нет, если будет говорить, — сказал Вик.

Я взглянула на Дека, он не смотрел на меня.

— Дек? Черт возьми. Таннер — мой друг. Коннор знал его.

Я поняла по тишине в комнате, что они планировали сделать, и осознала, что они уже делали в прошлом. Или во что они были замешены.

— Друзья не дадут кому-то резать тебя на кусочки, пока ждут снаружи.

Слова Дека врезались в меня, и я взяла паузу, чтобы перевести дыхание.

Как он узнал, что Таннер был там? Кто сказал ему? Кай? Но зачем Каю это делать?

И по выражению лиц мужчин, я поняла, что они не знали об очищении. Мне стало ясно, что это было то, что Дек держал при себе. Дек кивнул Вику, раздался скрип стула, и Вик встал, схватил телефон и вышел.

Дек обратил все свое внимание на меня.

— У тебя есть два варианта, Джорджи. Я ничего тебе не говорю, и ты ничего не спрашиваешь. Или ты с нами заодно в том, что мы должны делать здесь. Что выбираешь?

Ничего себе.

Ладно, я поняла, что он сказал, но так грубо кинул мне это в лицо, что я растерялась. Я догадывалась, что он этого и добивался, но все равно ошарашена от резкости Дека, хоть и не должна была. Это же Дек, в конце концов. Тайлер пнул меня под столом, и я вздрогнула. Он поднял брови и нетерпеливо постучал по столу.

— Ладно.

Джош напрягся и опустил голову, будто я сказала что-то не так. Тайлер снова пнул меня, и я посмотрела на него и промямлила:

— Что?

— Ладно что, Джорджи? — спросил Дек.

— Ладно, да. Я с вами.

— Теперь, когда мы это прояснили, можем вернуться к делу? — спросил Джош и толкнул планшет через стол Деку. — Я составил список работ, которые выполнял Кай и о которых мы знаем. Диаграмма показывает ссылки на людей, о которых мы знаем и с кем они связаны.

Дек молча изучал это. Я напряженно за ним наблюдала. То, как он сидел во главе стола и смотрел, будто ничто его не может задеть. Собран. Сконцентрирован. Я вывалила на него все это дерьмо, и он все еще любит меня. Все еще хочет защитить.

Мужчины говорили о разных контактах какое-то время, потом Дек попытался снова дозвониться до Кая. Когда у него ничего не вышло, он попросил меня позвонить, но Кай не взял трубку.

Дек встал и посмотрел на Джоша.

— Продолжай звонить Каю по этому номеру. Тайлер, позвони Райли в кофейню. Скажи ей, что Джорджи вернется завтра. Мы должны вести себя как можно более естественно. Свяжись со мной, если найдете что-нибудь еще.

Он подошел ко мне, взял за руку и потянул вверх. Когда мы вышли из зала заседаний, я думала, что мы направляемся к машине, но Дек повел меня дальше по коридору в комнату без стекла, кроме окна, к которому он подошел и, повернув висящий белый стержень, закрыл жалюзи.

Он подкрался ко мне, именно подкрался. Как будто я была добычей, и он собирался поглотить каждый дюйм меня. Я была в ловушке, мне некуда бежать. Но я не хотела убегать.

— Не могу быть с тобой в одной и той же комнате и не хотеть взять тебя.

Он приблизился ко мне, и я почувствовала, что покалывание переросло в шторм с молниями.

Не успела я вдохнуть, как его рот обрушился на меня, его руки обхватили мою голову и держали, пока длился поцелуй. Но все закончилось быстро, когда он отстранился, сдернул с меня штаны и трусики, одна его рука держала меня, пока он стягивал их с ног.

В животе закружилось, колени ослабели, когда его темные тлеющие глаза встретились с моими. Затем он расстегнул джинсы и прижал меня к стене — сильно.

— Ноги.

Он поднял меня за задницу, и я обхватила его ногами за талию. Как только я это сделала, он резко вошел в меня.

— О Боже, — вскрикнула я, моя голова откинулась назад, ударившись о стену.

Я уже была влажная и чувствовала это, когда он жестко вколачивался в меня, стена служила опорой, и его толчки становились сильнее. Звуки были ритмичные, как стук молотка. Только это был не гвоздь, а я, и я подозревала что, если Тайлер и Джош остались дальше по коридору, они точно слышали, что происходило.

Его губы снова были на мне, он посасывал мою шею и покусывал, а затем двинулся вверх по моему горлу, пока снова не завладел моим ртом. Все это было дико и безумно, и полностью неконтролируемо. Он толкался внутрь меня сильнее. Быстрее.

Я вскрикнула напротив его рта, когда перешла черту.

— О Боже, Дек. Дек!

Я затрепетала вокруг него, и через секунды он присоединился ко мне. Его глубокий стон вырвался из груди, и он толкнулся последний раз, пока я тяжело дышала в его плечо. У меня не было сил, он держал меня, зажав между собой и стеной, его член все еще пульсировал во мне.

Когда он вышел из меня, я почувствовала, как теплая влага скользит по моему бедру.

Я замерла, ударив Дека в грудь. Он поставил меня на ноги, нахмурившись.

— Презерватив. Дек, мы не использовали презерватив.

— И?

— И? Боже, Дек, я могу забеременеть.

Он сделал шаг назад, ни на секунду не показавшись смущенным тем, что я могу забеременеть. Он небрежно надел джинсы и, не смотря на меня, сказал:

— Не вижу проблемы в этом.

— Не видишь проблемы в этом?

Он поднял брови.

— Нет. А ты?

— М-м-м… Дек. Мы говорим о ребенке. Тебе полагается быть ответственным. Иметь ребенка — это…

— Что, Джорджи?

Я положила руки на бедра и пыталась выглядеть рассерженной без трусиков и с дрожащими ногами от впечатляющего, невероятного секса у стены.

— Безответственно. И вдобавок, ты был с другими женщинами. Тебе следует провериться, прежде чем заниматься незащищенным сексом.

Это отстой, но такова реальность. У меня не было никаких заблуждений, что Дек спал с большим количеством женщин.

Он наклонился, подобрал штаны и протянул мне их. Я быстро натянула их на себя, пока он отошел к столу, прислонился к нему, скрестив ноги и руки.

Я прикусила губу.

Твою ж мать, он выглядит сексуально удовлетворенным и расслабленным.

Я также подумала, что, несмотря на боль между ногами, я бы снова обвилась вокруг него.

— Я проверился.

— Что? Когда?

— Когда я оставил тебя у себя после того, как ты рассказала мне о Робби. — Я провела часы там, сидя в коридоре, в ожидании, когда он вернется.

Лейкопластырь. У него на руке был лейкопластырь, когда мы занимались сексом в первый раз.

— Если платить достаточно, то получаешь результаты в течение нескольких часов. И, Джорджи, я бы никогда не трахнул тебя без проверки. Тебе следовало бы это знать.

— Ох.

Ну надо же. Могу ли я любить его еще больше? Определенно.

Он стоял передо мной, и его рука обвилась вокруг моей шеи. Он был нежен, когда приблизился и поцеловал кончик моего носа.

— Я не волнуюсь, если ты забеременеешь. Ты со мной, и это никогда не изменится. — Он вздохнул, и я почувствовала, как его тепло успокоило мои нервы. — Если ты не хочешь детей, тогда мы не будем их иметь.

— Серьезно? Так просто?

Он кивнул:

— Так просто.

— Я хочу пока с презервативами.

Он кивнул.

— Я куплю презервативы.

Он взял меня за руку и повел к двери.

— Отвезу тебя домой. Я бы оставил тебя у себя, но нам придется некоторое время скрывать наши отношения. Не хочу, чтобы эта организация заподозрила, что я знаю о том, что ты работаешь на Кая.

Я хмыкнула.

— Да, не очень-то получится, если я внезапно округлюсь и начну ходить вразвалочку.

Он остановился и резко притянул меня к себе.

— Иисусе. Этот образ… Мой ребенок растет внутри тебя… Ты округлилась и жалуешься на свои ноги. — Он поцеловал меня, и это было сладко и нежно, что у меня сжались пальчики на ногах. — Я хочу этого с тобой, Джорджи.

Я уставилась на этого мужчину, которого любила всю свою жизнь. Я хотела того же, но не сейчас. Не тогда, когда все перевернулось с ног на голову.

— Хорошо.

Он усмехнулся, и мне показалось, что одним этим словом я зажгла свет в его мраке.

И мы продолжили путь.

ГЛАВА 20

Джорджи

Дек высадил меня у дома, и пока что я должна была делать то, что делала обычно, а это означало притворяться, что пью на людях, ходить на работу и флиртовать. Я рассмеялась, когда Дек произнес слово «флирт», поскольку оно прозвучало с яростным рычанием. Я перестала смеяться, когда он нахмурился, потому что он действительно выглядел страдающим, произнося это слово, а мне нравился мой милый Дек. Флирт сопровождался одним правилом — никаких прикосновений. Даже не прикасаться к руке. Затем он наклонился, открыл мою дверь и сказал, что любит меня.

Я смотрела, как он уезжает, думая, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к мысли, что мы вместе. Открыв входную дверь, я бросила сумку на пол и прошла на кухню.

Включила свет и остановилась, выдохнув весь воздух из легких.

— Таннер. Что ты здесь делаешь? — он никогда не приходил сюда, это было слишком рискованно. Ну, это было слишком рискованно, когда Дек не знал обо мне.

Знал ли Таннер, что Деку известно? Рассказал бы ему Кай?

В действительности я так не думала.

Он сидел у островка, пиво в руке, глаза остекленели и покраснели. Он поднял бутылку и слегка наклонил ее.

— А-а-а, наконец-то она вернулась домой. Давно ждал.

На столешнице лежала белая пыль, похожая на сахарную пудру, но не было ни малейшего шанса, что Таннер здесь печет торт. Судя по его виду, по его ногам, постукивающим вверх-вниз, по красным и немного диким глазам, он был под кайфом от кокаина.

Черт, он не прикасался к этому веществу с самого детства.

— Кай знает, что ты здесь?

Он покачал головой, и его неопрятные волосы беспорядочно упали на глаза.

— Не-а… ему не нравится, что мы друзья. Говорит, что я слишком близок к тебе.

Да, это было то, что Кай мог бы сказать, сейчас больше, чем когда-либо.

Я села на стул рядом с ним, коснулась его плеча и сжала. Понятия не имела, что с ним происходит, но это было плохо.

— Ты не должен быть здесь.

Господи, Вик сейчас искал Таннера.

Я должна была позвонить Деку. Но не хотела этого делать, потому что чертовски хорошо знала, что они с ним сделают. И я знала, что если Таннер будет в тени так же, как и я, то они не причинят ему вреда.

Я никогда не боялась Таннера. Он всегда был добр ко мне, но я также знала, что с ним что-то не так, и дело не только в наркотиках. Он был чем-то взволнован.

— Та цель, о которой тебе нужно было получить информацию с его жесткого диска? — сказал Таннер.

— Лайонел.

Он кивнул, глядя на свое пиво.

— Мертв.

— Кай сказал мне.

Вообще-то, это был Дек.

— Я убил его.

Волна беспокойства накрыла меня, я сглотнула, затем переместилась так, чтобы мои ноги стояли на полу, а не опирались на перекладину стула. Что-то было не так. Руки Таннера, державшие пиво, дрожали, когда он отхлебнул из бутылки и снова поставил его.

— Может, мне стоит позвонить…

Он вскочил так быстро, что барный стул опрокинулся.

— Нет.

Я вскочила на ноги и сделала шаг назад. Он посмотрел на меня, глаза расширились и метались из стороны в сторону, белки покраснели.

— Что с тобой происходит, Таннер? Зачем тебе убивать Лайонела?

— Я закончил за тебя твою работу.

— Таннер, моя задача была достать его жесткий диск, а не убивать его.

Дыхание Таннера было неровным, и он настойчиво постукивал пальцами по бедру. Он был под кайфом, и то, чего он боялся, усугубляло ситуацию.

— Они собираются убить меня. Я следующий, ты знаешь.

— Таннер, — я говорила мягко и спокойно, полуулыбаясь. — Никто не собирается тебя убивать, — но ужас начал распространяться в моем животе, и я знала, что должна позвонить Деку как можно скорее. Таннер должно быть знает об этой организации. Но почему они решили преследовать его? Почему именно сейчас? Неужели они попросили его убить Лайонела? — Пойдем присядем, я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

И позвоню Деку.

Я провела его в гостиную и предложила ему сесть на диван. Повернулась, чтобы пойти в другую комнату и позвонить, когда он схватил меня за руку. Я посмотрела вниз на его руку, затем вверх на его глаза, страх пронизывал меня насквозь.

— Милый, отпусти меня. Я вернусь через секунду.

Его глаза ожесточились.

— Ты позвонишь ему. Верно?

— Нет, клянусь. Я не буду звонить Каю, — его пальцы сжались, и я стиснула зубы. — Если пытаешься сломать мне руку, то ты на верном пути, — я дернулась. Он дернул в ответ — сильно, и я упала на него.

— Деку. Ты была с ним с момента госпитализации, — он запустил руку в мои волосы на затылке. Я попыталась оттолкнуться, но он зажал руку в прядях и дернул. — Я чувствую его запах на тебе. Ты трахаешься с ним? После стольких лет?

Что, черт возьми, происходит?

— Таннер, дай мне встать, — его хватка лишь усилилась, и я не думала, что он действительно знал, насколько сильно, поскольку наркотики затуманили его разум. — Господи, полегче.

Однако вместо того, чтобы ослабить хватку, он притянул меня ближе, а затем его рот прижался к моему так сильно, что наши зубы столкнулись. Это был небрежный, жесткий поцелуй, и у меня свело живот, я почувствовала вкус пива в его дыхании. Мой толчок его в грудь ничего не дал, а его рука по-прежнему держала меня так крепко, что казалось, будто он соединил мою кожу и мышцы с костями.

Его язык протиснулся мимо моих плотно сжатых губ, и он застонал. Я укусила его изо всех сил, и Таннер с криком отпрянул назад, кровь капала у него изо рта. Я отреагировала, используя ребро ладони, чтобы сильно ударить его в горло.

Его глаза расширились, и он отпустил меня, держась за горло и задыхаясь. Я соскочила с него и упала на колени. Встав, я прошла два фута, прежде чем почувствовала, как его вес навалился на меня, и мы оба рухнули на деревянный пол. Я ударила ногой по его колену и попала в голень, затем снова ударила по горлу, но он отпрянул назад, готовый к этому. Таннер тоже был обучен, он знал, чего я добиваюсь, а также знал, как занять силовую позицию.

Таннер так сильно ударил меня кулаком в лицо, что у меня затуманилось зрение, и я на секунду замерла, пытаясь сориентироваться. Он облокотился на меня, его руки потянулись к моему горлу и сжали его. Инстинкт подсказывал мне, что нужно реагировать, но я расслабилась, надеясь, что он ослабит хватку, и я смогу дышать.

Он так и сделал, и я дико втянула воздух.

— Я тот, кто был рядом с тобой — не он. Я знаю твои секреты. Я знаю, что Робби сделал с тобой.

— Таннер. Какого хрена ты делаешь? — я схватила его за запястья. — Таннер, черт возьми. Не делай этого. Мы же друзья.

Ну, больше нет. Кай точно уже устал от этого дерьма.

Он ударил меня головой о пол, и я не ожидала этого, не то чтобы это имело значение. Импульс боли пронзил мой позвоночник до самых пальцев ног. Он наклонился ближе, и я перестала дышать, когда его дыхание коснулось моего лица.

— Я видел, как ты годами пускала слюни по этому куску дерьма. Он — ничто. Он даже не знает, кто ты. А я знаю. Я. Он не заслуживает тебя. А я заслуживаю. Я присматривал за тобой. Это я следил, чтобы Робби не зашел слишком далеко. Я тот, кто защищал тебя. Я был рядом с тобой, когда ты очищалась. Не он.

Желчь поднималась у меня в горле, когда его слова эхом повторялись в моей голове снова и снова.

Он позаботился о том, чтобы Робби не зашел слишком далеко? Ему было, бл*дь, четырнадцать.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Я лежала под ним, шок затормозил мою борьбу, когда я уставилась на него.

Он убил Лайонела. Он знал о том, что Робби причинил мне боль?

Таннер медленно улыбнулся, и мой страх перешел на другой уровень.

— Мне тоже было нелегко — знать, что Робби режет тебя, и просто стоять в стороне и наблюдать. Но это нужно было сделать. Ты была нужна им сломленной.

— Ты ублюдок.

Я пыталась вырваться, боролась под ним, ярость бурлила во мне.

— Успокойся. Все было не так уж плохо. Ты понятия не имеешь, что такое плохо, но скоро узнаешь, — его глаза стали спокойнее, дыхание медленнее, почти ритмичное, что было хорошо. — Они прислали Кая, когда я сказал им, что ты готова.

— Готова?

Таннер кивнул.

— Да, сломлена. Готова сделать все, чтобы остановить это. Даже довериться совершенно незнакомому человеку.

— Кай, — вздохнула я.

Закрыв глаза, я задрожала всем телом, когда предательство погрузилось глубоко.

Он подставил меня под удар.

— Братьям Робби нужны были деньги, и Робби заплатили кучу денег за это, — Таннер рассмеялся. — Парень был больным ублюдком. Он хотел изнасиловать тебя, как насиловал других девушек, но Кай ему не позволил.

Слезы полились из моих глаз, когда я сломалась.

Все было ложью. Робби заплатили, чтобы он причинил мне боль. Таннер знал, что Робби делал со мной. Все это было ложью, чтобы заставить меня сломаться. Довериться Каю и присоединиться к ним ради чего… чтобы Коннору было легче заставить меня работать на них, потому что я была в их руках? Чтобы держать меня рядом?

— У них твой брат, ты знаешь. Он жив и здоров, — он усмехнулся. — Ну, я не знаю насчет здоровья, но он жив.

Я изобразила шок и надеялась, что он в это поверил. Мне не нужно было, чтобы он знал, что мне уже рассказали о Конноре.

Таннер пожал плечами.

— Не знаю, почему они рискнули взять его. Дек был бы лучшим выбором. Никакой семьи. Никаких связей, — он вздохнул, и его хватка на моей шее ослабла. — Но теперь… теперь, Джорджи, все пошло наперекосяк из-за тебя. Ты рассказала Деку о нас с Каем, да?

— Нет, — солгала я. — Таннер, это смешно. Ты знаешь, что я никогда бы этого не сделала.

Я смотрела прямо на него, зная, что он сможет понять, что я лгу, если отвернусь.

Он сделал паузу, и я почувствовала, как его руки сжались на моей шее, пока он думал об этом.

— Я видел, как ты целовала Дека в машине, Джорджи.

Двойной — мать его — удар.

— Если ты расскажешь ему, они убьют его, ты же знаешь, — я кивнула. — Знаю, что ты никогда не захочешь, чтобы с ним это случилось, — ладно, он собирался мне поверить, — Кай не согласен, но ты смягчаешься. Я видел это, когда ты пила после очищения. Знаешь, сколько раз ты звала Дека? — черт, я ничего не могла вспомнить. — Тебя нужно забрать сейчас же, Джорджи. Это слишком рискованно, когда ты снаружи.

Я подумала о Лондон, Дек сказал, что ее будут пытать, пока она не сломается.

— Таннер. Нет. Это все испортит. Если я исчезну, Дек начнет войну.

Он засмеялся, откинув голову назад.

— Война уже началась.

Это был мой момент. Я схватила его за запястье одной рукой, другой выше его локтя, зацепила ногой его ногу, подняла противоположное бедро одновременно с тем, как потянула за его локоть.

Это было одно сильное движение, и оно отбросило его вперед и вывело из равновесия. Мы перекатились так, что я оказалась сверху, и я не останавливалась, впиваясь пальцами в его глаза. Он закричал и извивался подо мной, руки потянулись к глазам. Я вскочила на ноги и в то же время потянулась в задний карман и вытащила свой сотовый, а сама бросилась к входной двери.

Я слышала его крики, пока его шаги раздавались за мной.

Моя рука уже была на дверной ручке и поворачивалась, когда его тело врезалось в меня, толкнув к двери, выбив из меня весь дух. Прижавшись щекой к двери, я отдернула руку, чтобы взглянуть на свой сотовый, все еще зажатый в руке. Нажала повторный набор, а затем бросила его на пол, прежде чем он поймет, что я сделала звонок.

— Ты трахалась с ним. Не так ли?

Я почувствовала, как его член уперся в мою задницу, и он зажал меня между собой и дверью.

— Таннер. Отпусти меня, — кричала я. Мне нужно было, чтобы тот, кому я набрала, услышал меня. — Ты делаешь мне больно. Убирайся из моего дома.

Я надеялась, что кто-то уже взял трубку и слушает.

Таннер точно понял, что я сделала, и дернул меня назад, обхватив рукой за шею, а затем ударил ногой мой мобильник, пластик разлетелся вдребезги.

— Кому ты звонила?

— Не знаю.

Я пыталась вспомнить последнего человека, с которым разговаривала, но мой разум был в режиме борьбы, а не обдумывания ситуации.

Его кулак устремился ко мне, я сместилась вправо, и он врезался мне в лоб.

— Кому ты звонила?

— Пошел ты, Таннер.

Он держал меня за обе руки, его тело было близко к моему. У меня не было достаточно места, чтобы ударить его коленом по яйцам, а моя голова все еще раскалывалась от боли после удара.

— Это не имеет значения. Мы уходим и еще долго не вернемся. Когда они закончат с тобой, ты станешь послушной. А Дек… — он рассмеялся мне в ухо, и холодная дрожь пробежала по мне, как колющие сосульки. — Он не захочет тебя. Ты будешь настолько повреждена, что никто не захочет, — он поцеловал меня в шею. — Кроме меня. Я буду хотеть, Джорджи. Я буду заботиться о тебе, как всегда.

Ярость охватила меня при этих словах, и я хотела крикнуть ему, что он лживый, отвратительный кусок дерьма. Вместо этого сохраняла спокойствие и контролировала свой голос.

— Я не оставлю тебя, Таннер. Мы можем делать то, что делали всегда. Ничего не изменится. Подумай о том, что ты делаешь. Ты все разрушишь.

Кем бы ни были эти люди, он был у них в руках с четырнадцати лет, а может, и раньше. Он наблюдал за мной десять лет. Я была его заданием после Робби.

Подумать только, Коннор был под контролем этих людей. Почему? С какой целью? Скольких они забрали, как Коннора? Сколько детей, мужчин, женщин исчезло? Когда похитили Кая?

— Дек придет за ними, Таннер. Они не хотят этого, верно? Они будут злиться, что ты на них это повесил. Мы можем просто забыть об этом. Забудь, что это вообще произошло.

Черта с два. Если Кай или Дек не убьют его, тогда это сделаю я.

— Так ты знаешь об этой организации?

Бл*дь.

Я узнала холодную, гладкую поверхность, когда она коснулась моей щеки. Дерьмо, у меня были воспоминания о Робби, чтобы это подтвердить. Я также знала, что Таннер действительно хорошо владеет ножом, Кай обучал его, и я начала задаваться вопросом, кто еще это делал.

Были ли у него шрамы на теле, как у Кая?

— Кай был слишком мягок с тобой. Посмотри, что случилось с той девушкой Лондон. Он должен был привести ее к ним, когда ему сказали, а не прятать ее.

— Прятать ее? — я хотела, чтобы он говорил как можно дольше. Если бы мы переместились в другое место, кому бы я ни позвонила, он бы нас не нашел. — Что ты имеешь в виду, Таннер?

Он засмеялся.

— Кай появился на аукционе, потому что собирался вытащить ее из этого дерьма. Потом Дек вытащил ее, и Кай подумал, что она будет в безопасности. Но они узнали, что он там был.

Что? Святое дерьмо.

Мой разум помутился, и я почувствовала себя больной, когда поняла, насколько могущественными были эти люди.

— Каю приказали привести ее к ним. Забавно, но… она сбежала. Совпадение? Нет. Я думаю, Кай забрал ее и спрятал от них. Пока она не сбежала от него, и мы не нашли ее. Конечно, это только мои догадки, но они скоро все узнают.

— Почему их это волнует? Она безвредна.

Он хмыкнул.

— Кай заботится о ней. Это делает ее смертельно опасной, — его дыхание коснулось моего уха, когда он наклонился ко мне. — И я знаю, что ты делаешь. Пора уходить.

Я отпрянула, не заботясь о том, порежет ли он мне лицо или ударит ножом. Я не собиралась идти с ним. Но он был готов и с такой силойопустил приклад ножа на мою голову, что я рухнула на пол, а потом отключилась.

ГЛАВА 21

Дек

— У нас проблема, — услышать голос Кая было напоминанием об акулах, среди которых мы сейчас плавали.

— Да, до хрена проблем. И это ты обрушил на нас этот ад. Где Таннер? — Вик искал его уже несколько часов. Даже с учетом отслеживания возможного местонахождения Кая, парень исчез, оставив у меня тревожное чувство, что он знает, что что-то случилось.

— Мне позвонила Джорджи. Она у него.

Моя рука сжала телефонную трубку, когда меня охватила волна холода. Я тут же вскинул руку и подал сигнал ребятам. Джош и Тайлер вскочили на ноги, и мы уже выбегали из кабинета, пока Вик подошел к шкафу у дальней стены и ввел комбинацию. На противоположной стороне комнаты раздался щелчок, он подошел, нажал на стену, и дверь распахнулась, открывая гардеробную.

— Где? — спросил я, присоединяясь к Вику и начиная готовиться к войне. Я надел свою кобуру с пистолетами и ножом, затем взял кобуру Джоша, в то время как Вик сделал то же самое и взял кобуру Тайлера. Они завели машину и ждали нас за дверью.

— Я еду к ней домой. Именно оттуда она говорила по телефону, но подозреваю, что это ненадолго, — в голосе Кая не было обычного самоуверенного тона, и это не давало мне покоя.

Бл*дь.

Мы с Виком побежали к машине, пока я продолжал говорить.

— Куда бы он ее отвез?

— К ним, — сказал Кай.

Я остановился, держа руку на двери, машина простаивала за окном. Тайлер наблюдал за мной, когда я на секунду застыл.

— К ним?

Твою мать, нет.

— Лучшее предположение… он узнал о том, что вы с ней встречаетесь. Я предупреждал их, что он слишком близок с ней. Я пытался снять его с задания, но она доверяла ему, поэтому ему было легко присматривать за ней.

Я хлопнул ладонью по стеклянной двери и выбежал к машине.

— Кто они, бл*дь, такие, Кай?

Молчание.

— Кай. Иисусе. Ты лучше всех знаешь, что будет, если ее возьмут в эту организацию, — я запрыгнул в машину. — К Джорджи, — Тайлер выехал с парковки.

— Я уже здесь, — я слышал, как дверь машины Кая захлопнулась, и он звучал так, будто бежал. Громкий удар, а затем: — Слишком поздно.

Словно куски моей души раскололись, а затем пошла кровь, когда его слова ударили по мне. Я зажмурил глаза, страх наполнил мои легкие.

— Черт, — я должен был взять себя в руки, иначе Джорджи будет для меня такой же потерей, как и Коннор. У меня не было неверных представлений о том, кто эти люди. Даже со всеми моими способностями, контактами и силой, попытаться вытащить кого-нибудь… шансы были чертовски малы. — Кай, — тихо сказал я. — Знаю, что ты не такой, как они. Ты пытался спасти Лондон. Ты знаешь, на что они способны. Не дай им заполучить и Джорджи.

— Если Таннер им что-то рассказал, то уже слишком поздно их останавливать, — он звучал покорно, и это вселило в меня еще больший страх, захлестнувший меня, как циклон. — Нам всем конец.

— Куда он мог ее отвезти?

— Может, в хижину? Но он знает, что я найду его там, — Кай молчал несколько секунд, и я услышал, как он садится в машину. — В школу.

— Школа?

— Старая школа Джорджи. Таннер был взят ими в детстве. Его обучили, если это можно так назвать, и Коннор был его первым заданием. Он тусовался на трассе для мотокросса, где познакомился с Коннором и Джорджи. Подружился. Когда Коннор умер, его новым заданием стала Джорджи. Таннер наблюдал, как Робби режет ее.

— Иисусе. Черт возьми.

— Он должен был сказать нам, когда Джорджи будет… достаточно уязвима, чтобы довериться мне.

Во мне пульсировала такая ярость, я думал, что сорвусь. Вик, должно быть, увидел это, потому что откинулся на сиденье и сжал мое плечо.

Мы чертовски хорошо знали друг друга, и сейчас я был нестабилен.

Кай дал мне указания, и я повторил их Тайлеру, который развернулся и направился к шоссе.

— Дек. Я подозреваю, что Таннер убил Лайонела. Он привел все в движение.

— И что это значит?

— Это значит, что он хочет, чтобы они забрали его и Джорджи.

— Зачем ему это?

— Чтобы она не досталась тебе.

— Бл*дь, — я провел рукой по макушке головы, вперед-назад, затем по лицу.

— Встретимся на месте, — связь оборвалась.

Я бросил телефон на приборную панель.

— Скажи мне, что ты нашел что-нибудь на этого Таннера? Хоть что-нибудь, черт возьми, — я уставился в окно, но ничего не увидел. Страх сменился яростью, а ярость теперь была холодно-стальной решимостью уничтожить и покорить любого или все, что мешало мне найти Джорджи.

Вик сел вперед так, чтобы каждый локоть опирался на спинки кресел Тайлера и моего.

— Я свел все к одному пропавшему мальчику за год до того, как этот Таннер появился на мотокроссной трассе, где он встретил Коннора и Джорджи. Десятилетний Майкл Дональд исчез из своего дома в Торонто, и больше его никто не видел. Никаких зацепок, ничего. Он подходит под описание Таннера. Временные рамки подходят. Я предполагаю, что организация, с которой мы имеем дело, забрала его к себе, пытала, обучала, промыла мозги.

Тайлер покачал головой.

— Господи, он был ребенком.

Я посмотрел на Тайлера.

— Да, который может заставить Джорджи исчезнуть.

— Знаю, босс. Но кем бы ни были эти люди, они забирают детей. Их нужно остановить. Черт, Коннор сделал бы все, чтобы уничтожить этих парней.

Да, он бы сделал. Коннор был тем парнем, который всегда помогал детям, куда бы нас ни привели наши миссии. А теперь он был частью организации, которая их уничтожала.

— И мы остановим.

Джош заговорил с заднего сиденья.

— Почему он хочет привести ее к ним? Кай сказал, что она ему небезразлична. Я бы предположил, что он захочет увезти ее подальше от этих засранцев. Я бы ни за что не подпустил этих ублюдков к моей девочке, — Джош прочистил горло. — Прости, босс.

— Если он знает, что мы с ней вместе, единственный способ разлучить нас — это привезти ее к ним. Если Кай прав, от этих людей не убежать, так что пытаться скрыться было бы глупо.

Наше преимущество в том, что они понятия не имеют, что Кай рассказал нам. Если Таннер еще не вступил в контакт с организацией, то у нас есть шанс предотвратить превращение всего в кошмарный снежный ком.

Мы ехали полчаса, пока Тайлер не остановился на обочине и не кивнул на школу в соседнем квартале.

— Похоже, это здесь.

Через две минуты Кай остановился позади нас. Тайлер протянул руку и положил ее на мое плечо.

— Знаю, ты хотел бы прямо сейчас вышибить мозги Каю. Черт, босс, я тоже хочу. Но ему нужна Лондон, это дает ему повод преследовать их.

Я бы не стал его убивать, но мне, бл*дь, хотелось. Одна мысль о том, что Кай замешан в этом… Я отстегнул ремень безопасности и вышел. Кай стоял с ножом в руке и без своей обычной самоуверенности.

— Мы вернем ее домой, — приказал я.

Потому что, если мы этого не сделаем, моя тьма задушит единственную хорошую часть того, что у меня осталось, и я никогда не вернусь оттуда — да и не хотел бы.

Джорджи

— Знаешь, я стоял на ящике из-под молока возле сарая и смотрел в это окно, — он кивнул налево на пыльное окно в задней части сарая. — Смотрел на Робби вместе с тобой. Слышал твои рыдания. Хотел успокоить тебя, взять за руку, но они не позволяли мне.

Я хныкала от черной тряпки, которую он засунул мне в рот.

— Именно поэтому я знал, что делать, когда резал тебя в хижине. Кай не позволил мне сделать это снова. Но я знаю, что у меня получается лучше. Знаю, как помочь тебе, Джорджи, — он протянул руку, я отшатнулась, но он успел погладить меня по лицу. — Мы связаны, ты знаешь. Мы разделяем одну и ту же боль. Мы одинаковые.

Мои глаза расширились. Понятия не имела, о чем, черт возьми, он говорит. Мои колени болели от того, что я стояла на них на твердом дощатом полу, а он держал мои руки за спиной и связывал ремнем — точно так же, как это делал Робби.

— Ты видела шрамы Кая? Они ужасны. Он, должно быть, долго с ними боролся. Мне… мне было всего десять, так что я недолго сопротивлялся, так же как ты не боролась с Робби.

Это потому, что я уже была сломлена, ты, ублюдок. Смерть Коннора, уход Дека уже разрушили меня.

— Им не понравится, что Кай не смог разлучить вас с Деком. Ты знаешь, что именно поэтому он не мог покинуть ООП2 в течение тех двух лет? Они потянули за некоторые ниточки, убедились, что его удержат в армии, пока Кай полностью не погрузит тебя в нашу работу, — я застонала сквозь кляп. Он наклонил голову в сторону. — Кай… его тоже заберут. Они не убьют его за это, но будут пытать. А может, они просто будут пытать девушку, пока он наблюдает. Он должен был сделать то, что они просили, и привести девушку к ним. Они заставят его страдать. Возможно, он уже знает это, — он усмехнулся, проведя пальцем по моей спине. — Они будут довольны мной за то, что я решил привести тебя к ним в Склеп, как только узнал, что ты сошлась с Деком. А если нет… — он пожал плечами, — по крайней мере, у Дека тебя никогда не будет.

Склеп?

Он присел передо мной, протягивая разделочный нож. Он наклонял его вперед-назад, проводя пальцем по его краю.

— Мы пробудем здесь некоторое время. Мое сообщение не дойдет до Франции, пока не пройдет по здешним каналам, — он провел рукой по моей голове, словно я была его щенком. — Но я могу помочь тебе. Я избавлю тебя от боли, как ты и хочешь, Джорджи.

— Ты гребаный ублюдок, — крикнула я сквозь кляп, но раздался лишь стон. Я перекатилась на бок, но не могла встать со связанными за спиной руками. Он дернул меня обратно на колени и подошел сзади, сильно надавив на спину, пока я не уперлась щекой в пол.

Нож проткнул мою поясницу сбоку и начал тянуться вверх. Я почувствовала, что кожа расходится, кровь течет по боку, и попыталась пошевелиться, но его вес не позволил этого сделать. Рана была не глубокой, но достаточной, чтобы пошла кровь. Но я не знала, насколько хуже будет дальше.

— О, сейчас все не так плохо. Подожди, пока тебя не заберут. Тогда ты познаешь боль, — он провел пальцем по моему позвоночнику, словно лаская, и я почувствовала, как его губы коснулись моей спины. — Я сотру его из твоей памяти. Заставлю тебя забыть его, Джорджи.

Черт возьми, никогда. Что бы со мной ни сделали, я никогда не перестану любить Дека.

— Когда мы…

Дверь с громким стуком распахнулась, одновременно с этим разбилось маленькое окно, и повсюду полетели стекла. Дверь сорвалась с ржавых петель и дважды качнулась, прежде чем упасть на пол, чуть не задев Таннера и меня.

Мои глаза расширились, когда я увидела Кая и Дека, стоящих в дверном проеме, а также Вика и Тайлера, влезающих в окно, все с оружием, направленным на Таннера. Кроме Кая, у него был нож, но он был так же хорош, как пуля. Он мог метать его быстро и точно, и Таннер знал это.

Таннер просунул свою руку за мою и протащил меня на два шага назад, пока мы не уперлись в стену так, что лопата и кирка зашатались на своих крюках. Он приставил зазубренный нож к моему горлу, а другой рукой обхватил мою грудь.

У меня текли слюни из-за кляпа во рту, и я пыталась делать большие вдохи через нос. Мой взгляд остановился на Деке, но он не смотрел на меня. Его взгляд был прикован к Таннеру.

Кай опустил нож, сунул его обратно в ножны и сделал шаг вперед. Хватка Таннера сжалась, и я почувствовала легкий укол кончиком его ножа.

— Что ты делаешь, Таннер?

— Скорее, что ты делаешь, Кай? Ты рассказал им о Склепе? Похоже, что да, иначе их бы сейчас здесь не было. Неважно, они разберутся с тобой, как только получат мое сообщение.

Я заметила, как подергиваются мышцы на руках Дека, но он оставался совершенно неподвижным, не сводя глаз с цели, ожидая момента, когда можно будет выстрелить.

Кай усмехнулся, и это прозвучало странно в этой напряженной ситуации.

— И ты думаешь, они оставят тебя в живых? Ты похитил одну из наших, чтобы что… привести ее к ним? Если бы они хотели ее себе, они бы сделали это много лет назад. Они не хотят, Таннер. Они не убьют ее. А если ты это сделаешь, они заставят тебя молить о смерти, — рука Таннера дрогнула, и нож оцарапал мне шею. Я попыталась прислониться к Таннеру, насколько могла, чтобы избежать лезвия, но он не обращал на меня внимания, он смотрел на Кая, и я знала, что он напуган.

— Отпусти ее, и мы сможем прекратить это, — сказал Кай, делая еще один шаг к нам.

Я резко вдохнула, когда он притянул меня ближе.

— Нет. Он не может ее забрать, — Таннер посмотрел на Дека. — Я был единственным, кто присматривал за ней.

— Никаких связей, Таннер. Ты знаешь это. Они никогда этого не допустят.

— Тебе ли об этом говорить. Я слышал о той девушке Лондон. Слышал, что она еще не умоляла. Интересно, сколько еще времени им понадобится, чтобы сломить ее.

Дек шагнул вперед и схватил Кая за руку.

Таннер засмеялся.

— Да, думаю, именно поэтому им не нравится, когда мы завязываем отношения, потому что начинаем реагировать глупо.

Я посмотрела на Тайлера и Вика, которые стояли по обе стороны окна. Знала, что они не блокируют его, потому что Джош был снайпером и, скорее всего, находился снаружи, ожидая подходящего момента, когда он сможет выстрелить в Таннера. Я только надеялась, что, если он выстрелит, нож Таннера не вонзится мне в шею, когда он будет падать.

— Опустите оружие, — приказал Таннер. Дек кивнул своим людям, и они положили свое оружие на пол. Не было ни малейшего шанса, что они ворвутся сюда без плана. Они были оперативниками. — Пинайте его сюда, — я услышала скрежет металла, скользнувшего к Таннеру. Он был осторожен и держал меня прямо перед собой. — Нож, Кай. Он так же смертоносен, как и их пули.

— Даже больше, — сказал Кай. В его голосе была всегдашняя самоуверенность, и в каком-то смысле мне от этого стало легче. Он не волновался — впрочем, Кай никогда не волновался. Кай нагнулся, затем скользнул ножом по полу.

Я смотрела на Дека, умоляя его взглядом посмотреть на меня, сказать, что все будет хорошо. Но он не смотрел. Его взгляд был прикован к фигуре позади меня, и я знала почему. Сейчас Дек был киллером. Охотником. Убийцей.

Кай выпрямился.

— Что ты собираешься делать? Ждать здесь часами, пока они выйдут на связь?

— Ключи, — приказал Таннер.

Я заметила изменение позиции: теперь Дек стоял впереди Кая, а потом он наконец посмотрел на меня.

Ему не нужно было ничего говорить. Ему не нужно было двигаться. Я читала его, как и его люди. Его взгляд переместился вправо, а затем его пальцы начали загибаться в ладонь один за другим.

Пять.

Четыре.

Кай потянулся в карман и достал ключи.

— Вот.

Три.

Два.

Кай бросил ключи от машины Таннеру.

Один.

Это произошло так быстро. Одновременно с тем, как Таннер потянулся за ключами, я сместила голову вправо, насколько смогла, что вывело нас из равновесия. Нож пронесся по воздуху и вонзился прямо в его грудь, не дотянувшись до моей руки на дюйм. Таннер упал, и я упала вместе с ним.

Через несколько секунд меня оттащили от него и вырвали тряпку изо рта. Руки Дека обхватили меня, и он прижал меня к своей груди. Я почувствовала чьи-то руки на своих запястьях, расстегивающие ремень, и как только я освободилась, то обвила их вокруг шеи Дека и зарыдала в его футболку.

Я рыдала о том, что натворила. Из-за лжи. Из-за очищения. Из-за того, во что втянула Дека и его людей. Плакала о нас, о годах, которые мы потеряли. Но больше всего я плакала о своем брате, потому что наконец-то поняла, насколько все плохо, и надежда, которую я питала, когда Дек сказал мне, что он жив, теперь тонула в страхе перед тем, во что он был вовлечен.

Склеп… они владели мной. Они владели Коннором и Каем, а теперь и Лондон.

— Я не смогу выбраться?

Дек напрягся, когда его рука, поглаживающая мою шею, замерла.

— Нет, — и это был Дек. Он не давал мне ложной надежды. Он знал, что то, во что я ввязалась, слишком велико для него. — Но я не позволю им заполучить тебя. Если нам нужно будет исчезнуть, я сделаю это.

Да, и это тоже был Дек. Он сделает все, что потребуется. Таннер был мертв. Он был единственным, кто знал, что Кай рассказал Деку о них. Что я знала правду. Пока не было прочитано сообщение, отправленное Таннером.

— Таннер отправил сообщение.

— Кай сказал, что разберется. Пойдем, детка. Давай вытащим тебя отсюда.

Мужчины двигались вокруг нас, и я почувствовала запах бензина, затем Дек поднял меня на руки и вышел из школьного сарая.

На полпути к парковке я услышала громкий взрыв, а затем Кай, Вик, Тайлер и Джош оказались рядом с нами.

В воздухе клубились серые облака. Огонь потрескивал. Я вдыхала запах дыма. Это было сжигание всей лжи. Это было очищение, которое я искала все это время. Наконец-то почувствовала себя свободной от Робби. От той части меня, которую ненавидела, которая была слаба и все еще потеряна из-за боли от того, что я сохранила жизнь.

Пепел этой части меня кружился вокруг нас, а потом развеялся от дуновения ветра. Я подняла глаза на Дека и погладила его по лицу.

— Я становлюсь радугой только потому, что ты делаешь меня такой, — его глаза все еще были темными и преследуемыми тем, что только что произошло, но в них был намек на то милое, что я нашла в Деке, и я улыбнулась. — Люблю тебя, детка.

ГЛАВА 22

Джорджи

Дек крепко держал меня рядом с собой на заднем сиденье, пока Тайлер вел машину, Джош сидел спереди. Вик поехал с Каем.

Я вздрогнула, когда порез на моей спине потерся о руку Дека, и он тут же ослабил хватку и посмотрел на меня, опустив брови, на его лице было написано беспокойство. Подняв руку, я коснулась его подбородка, словно это был самый изысканный и дорогой бриллиант.

— Я когда-нибудь говорила тебе спасибо за то, что ты спасал мою задницу, Душистый горошек?

Думаю, он слишком беспокоился обо мне, чтобы ответить на мое нахальство, потому что он просто смотрел на меня. Я вздохнула и прижалась щекой к его плечу.

— Босс? — Джош посмотрел на нас через плечо. Я заметила, как он осмотрел меня, словно проверяя, не истекаю ли я кровью. Как будто Дек мог позволить этому случиться, я слегка улыбнулась, когда его глаза достигли моего лица. Он хмыкнул. Джош был странным парнем. Тихий, без чувства юмора, и все же я видела, что в нем что-то затаилось, как будто он боролся с потребностью рассмеяться или улыбнуться. — Ты хочешь, чтобы наш парень осмотрел ее?

Это привлекло мое внимание. Я была единственной девушкой из всех.

Дек кивнул.

— Эй, подожди секунду. Что за «наш парень», Дек? И почему он осмотрит меня?

Джош отвернулся.

— Рик, — сказал Дек, — доктор. И тебя осмотрят, потому что я так сказал.

— Знаешь, иногда было бы неплохо, если бы ты не был таким чертовски… властным. Не мог бы ты спросить меня, что я об этом думаю? Может быть, сказать «детка, я люблю тебя, но…»

Дек нахмурился, явно не в настроении даже слегка усмехнуться.

— Джош, доставь его ко мне как можно скорее.

— Я в порядке, Дек. Это пара царапин и синяков.

— Ты видишь свое лицо?

— Ну, нет. Не то чтобы я была слишком озабочена тем, как выгляжу в данный момент.

— Тебе нужен врач.

Я наклонилась вперед и посмотрела в зеркало заднего вида. Встретила взгляд Тайлера, который поджал губы и покачал головой. Я знала, что это значит — я не выиграю в этом деле. У меня была небольшая царапина на шее и довольно сильный синяк на лбу.

Дек наблюдал за мной, сузив глаза. Я знала, что он терпеливо ждет моего аргумента.

Я скрестила руки и уставилась в окно.

— Ладно, но ты должен мне огромное количество оргазмов.

Тайлер разразился смехом. Джош фыркнул. Дек молчал.

Он обнял меня, а затем прижал мою голову к своему плечу. Я потянулась и переплела свои пальцы с его. Он сжал их, и это было все, что мне нужно, чтобы почувствовать, как его утешение просачивается в меня.

Через полчаса машина Кая остановилась на обочине, и они с Виком вышли из нее с очень несчастным видом. А несчастный Вик выглядел чертовски пугающе. Дек сказал мне оставаться на месте, чего я не сделала. Он нахмурился на меня, но не прервал Кая, который сообщил плохие новости о том, что не смог перехватить сообщение Таннера через Интернет.

— Дерьмо, — сказал Тайлер и пнул шину одновременно с ударом по крыше машины. Видеть такую реакцию Тайлера почему-то мне не понравилось.

— Альтернативы? — спросил Вик.

— Вручную зайти и удалить его с главного компьютера до того, как оно будет просмотрено и отправлено во Францию.

— Франция? — спросил Дек.

— Где базируется Склеп.

Я осознала, что Кай назвал нам местоположение.

— Чем занимается Склеп, Кай? — спросил Дек. — Кроме того, что похищает и пытает людей?

— Всем, — вздохнул Кай. — Склеп — это своего рода религия. Он опирается на убеждения, которые были установлены группой из девяти человек много лет назад. Власть. Деньги. Наркотики. Коррупция. Мы преследуем самых страшных преступников. Мы также защищаем некоторых из них. Все дело в контроле и информации.

— Бл*дь, — сказал Тайлер.

Кай кивнул.

— И они пошлют кого-нибудь за всеми нами, если я не перехвачу это сообщение.

— И готов поспорить, что никто из нас не сможет подобраться к главному компьютеру. По крайней мере, недостаточно быстро, — сказал Джош.

Каю не нужно было ничего говорить, потому что мы все знали ответ. Вопрос был в том, действительно ли кто-то из них доверяет Каю? Можно ли вообще доверять такому парню? Он был связан с тайной организацией, которая похищала мужчин, женщин и детей, чтобы использовать их в своих целях.

Кай обратился прямо к Деку, не отводя глаз.

— Они получат это сообщение — меня устранят или, что еще хуже, возьмут «в оборот», и Джорджи тоже. В наших интересах сделать так, чтобы этого не произошло, — Кай кивнул мне. Я встретила взгляд Кая, и он не отводил от меня глаз. Я точно знала, что он собирался сказать. — Я только что получил сообщение от Склепа, они хотят, чтобы она отправилась на задание сегодня вечером.

— Нет, — тут же ответил Дек.

Я положила свою руку на руку Дека.

— В этом есть смысл. Я должна.

— Нет, — повторил Дек.

Вик возразил, скрестив руки на широкой груди.

— Она исчезает, это красный флаг. Она права. Ты тоже это знаешь, босс.

Он напряженно стоял рядом со мной, и я видела, как его челюсть то сжималась, то разжималась, прежде чем он наконец кивнул.

Но когда Кай сказал ему, с кем я должна вступить в контакт… это была уже другая битва. Впрочем, сейчас на стороне Кая были люди Дека. Мне нужно было пойти в бар, выпить и сделать все как обычно. Кай должен был зайти в резиденцию Склепа здесь и удалить сообщение с их защищенного компьютера, прежде чем оно будет одобрено и распространено среди руководителей организации во Франции. И это должно было произойти сегодня вечером, так как каждое утро кто-то заходил и просматривал корреспонденцию, чтобы увидеть, что было важно отправить во Францию.

— Процент успеха? — спросил Дек.

Кай пожал плечами, подойдя к своей машине и открыв дверь.

— Зависит от того, там ли моя мать, — у меня перехватило дыхание, а глаза мужчин расширились. — Если она в городе, то шансы снижаются в геометрической прогрессии. Сука меня ненавидит.

Я и не заметила, что прикрыла рот рукой, пока Дек не взял ее в свою и не опустил. Я подумала о шрамах Кая и не могла представить, что мать когда-нибудь позволит такому случиться с ее собственным сыном. Кай был в большей жопе, чем я думала, и это пугало меня, потому что если мать могла смотреть, как ее сын проходит через подобное, то, что же они сделали с Коннором?

ГЛАВА 23

Джорджи

Моя цель — Тристан. Я должна была встретиться с ним в «Лавине».

Когда я позвонила ему, он не удивился, услышав мой голос, и согласился встретиться со мной за выпивкой, что было идеально для меня, поскольку я должна была выглядеть подвыпившей, чтобы он расслабился, а Тристан нуждался в расслаблении. В конце концов, в Склепе попросили бы меня получить что-нибудь от Тристана, будь то файлы с его компьютера или прослушивание его телефона, но они явно не торопились с Тристаном.

Я делала это много раз. Но почему-то… сейчас мне не хотелось этого делать. Мне не было страшно — я была уверена в своей способности сыграть свою роль. Дело было в том, что мне придется флиртовать с другим парнем. Но у меня не было выбора, а Кай рисковал своей задницей, чтобы стереть сообщение Таннера. Мне просто надо было встретиться с парнем и выпить, чтобы помочь обезопасить Дека и всех остальных.

Конечно, Дек был недоволен.

— Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть.

Врач Дека ждал нас в лофте. Он осмотрел меня, сказал, что у меня может быть сотрясение мозга, затем обработал и промыл порез на спине. Не было задано ни одного вопроса о том, кто я и как пострадала. Подозреваю, что врачу много заплатили за то, чтобы он не задавал вопросов.

— Ты согласился на это.

— Это было до того, как врач осмотрел тебя.

— Я в полном порядке и делала это раньше. Ничего страшного. Кроме того, у нас нет выбора. Никаких красных флажков, помни.

— Мне это чертовски не нравится.

Он беспокоился, и мне нравилось, что он беспокоится обо мне, но выбора не было.

— Ты знаешь, что я должна это сделать, Дек. Ты, как никто другой, понимаешь, о чем идет речь.

Он посмотрел на меня сверху вниз, его губы сжались. Он знал, что я права. Этот спор уже был в машине с парнями.

— Ты не наденешь это. Переоденься.

Ну вот, началось.

Топ был как вторая кожа, с голубыми блестками, V-образным вырезом и бретельками-спагетти. Я надела с ним обтягивающие черные леггинсы и голубые блестящие туфли на высоком каблуке.

— Он любит голубой.

— Тогда надень голубую пижаму, — он вышел из спальни, как будто на этом разговор закончился.

Он помнил мою голубую пижамную кофточку с щенком?

Это вызвало у меня теплое, приятное чувство, как при виде коричневого кролика, которого мне подарил Коннор и который до сих пор лежит у меня на кровати. Было просто… приятно, что он обратил на меня внимание, учитывая, что я уже много лет ее не надевала.

Я пошла за ним, стуча каблуками по деревянному полу. Он был на кухне, выглядел совершенно по-домашнему, взял губку для мытья посуды и начал вытирать столешницу. На нем не было футболки, а джинсы висели низко на бедрах, открывая взору шлейф дорожки волос, ведущей к его члену.

Я сглотнула.

Он не обращал на меня внимания, стоя в нескольких футах от меня, его мышцы напрягались при движении, на них блестели татуировки.

Господи, как же мне хотелось, чтобы он раздел меня и трахнул на кухонном столе.

— Когда закончишь пялиться, иди переоденься.

Черт, у него что, глаза на затылке? Да, он же Дек. У него везде были глаза.

— Если не буду выглядеть сексуально, я ему не понравлюсь.

— Хорошо.

Я вздохнула.

Да, это дерьмо с заданиями будет постоянной проблемой.

Я подошла к нему сзади, когда он бросил губку в раковину.

— Детка, — я почувствовала напряжение в нем, поглаживая его руки, а затем вниз по спине. — Я знаю, что делаю. Ты должен доверять мне.

— Я доверяю тебе, Джорджи. Я не доверяю ему, — внезапно он обхватил меня за талию, поднял и сел на барный стул. Я расположила ноги по обе стороны от него, и его рука удержала меня от падения. — Ты переоденешься.

— Дерьмо, — я сдалась, потому что добиться своего с Деком, когда он в таком состоянии, было невозможно. — Я разобью копилку и куплю себе что-нибудь на твои деньги за кофе. Может, наручники, чтобы держать тебя в узде.

Он не усмехнулся, как я ожидала, вместо этого он провел пальцем по моей ключице, выражение лица было серьезным.

— Думая о том, что ты делаешь это… детка, я пытался защитить тебя в течение многих лет. Теперь я должен добровольно отпустить тебя в ситуацию, в которой ты можешь пострадать. Это противоречит всему, чем я являюсь, — он наклонил мой подбородок вверх, и его большой палец ласкал его. — Я люблю тебя, Джорджи. И не потеряю тебя.

Господи, и зачем он должен был сказать это дерьмо сейчас.

Но я точно знала зачем, потому что чувствовала то же самое.

— Ты защищаешь меня, Дек. И ты никогда не потеряешь меня. Я твоя. И всегда была, — затем я целовала его, пока не почувствовала, как напряжение ослабевает.

Когда он отстранился, то заправил голубую прядь волос мне за ухо.

— Розовый слон под прилавком?

Я улыбнулась.

— Да. Я опустошала его уже пять раз. Деньги припрятаны на день нашей свадьбы.

Он рассмеялся, и это потрясло меня. Серьезность сменилась тлеющим огоньком.

— Нашей свадьбы?

Я пожала плечами.

— Черт, я люблю тебя, — сказал он. Затем он поцеловал меня в шею, и я застонала. — Купи сексуальное белье для нашей брачной ночи, — прошептал он мне в ухо, а затем прикусил мочку.

Я положила голову ему на плечо.

— Дек? — он ничего не сказал, только крепче прижал меня к себе. — Спасибо, что всегда был рядом с моим братом, — я почувствовала, как он затаил дыхание, а затем выдохнул. — И со мной.

Затем он крепко поцеловал меня, и мы потянули друг друга за одежду. Он был осторожен, чтобы не повредить мою спину. Но он не был осторожен, когда трахал меня. Это было горячо и быстро, и, вероятно, с определенной целью, потому что Дек разорвал топ с блестками.

*** 

Дек согласился, чтобы я надела черный топ, который был менее откровенным, менее обтягивающим и менее сексуальным. Конечно, я перебрала пять других топов, прежде чем он наконец согласился на один, и поэтому я опоздала на полчаса на встречу с Тристаном.

Тайлер и Вик уже были в «Лавине» и прислали смс, что Тристан там, в баре. Деку не разрешили войти внутрь, потому что мы все знали, что он все испортит. Вместо этого он ждал снаружи в своей машине.

Кай написал мне по дороге, чтобы убедиться, что я встречусь с Тристаном. Затем он сказал, что уже едет удалить сообщение, что заставило меня нервничать за него. За Дека. За всех нас. Кай был бесстрашным, и все же я почувствовала в нем что-то, прежде чем он покинул нас. Это был не страх, но как будто его самообладание было нарушено.

— Один стакан, потом уходишь, — приказал Дек.

Я кивнула.

— Час максимум.

Дек взял меня за руку, прежде чем я вышла из машины.

— Горжусь тобой, Джорджи. Ты та, о ком я всегда думал, но не мог получить, — он вздохнул. — Я никогда не сдамся. Найду способ сохранить тебя в безопасности.

По коже побежали мурашки, и я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами.

Господи, как я могла полюбить этого человека больше, чем уже любила?

Однако после его слов какая-то часть меня снова склеилась. Я поцеловала его, медленно и горячо, обещая никогда не отпускать. Затем вошла в «Лавину» и сделала то, что должна была сделать.

Дек

Я продержался полчаса, ожидая в машине. Знал, что это сделает со мной, увидеть Джорджи с другим парнем.

Бл*дь, я наблюдал за ней с другими парнями годами, и это разрушало меня. Теперь она была моей, а я все еще должен был наблюдать за ней.

— Не лучшая идея, босс, — Тайлер подошел ко мне. — Мы с Виком разберемся.

Я знал, что они разберутся, и доверял им, знал, что они никогда не допустят ничего плохого. Но я был контролирующим засранцем и должен был иметь возможность видеть.

— Я не уйду.

Тайлер усмехнулся.

— Да, но ты должен был прийти раньше. Я проиграл Вику пятьдесят баксов. Не думал, что ты продержишься так долго. Дал тебе десять минут, прежде чем ты притащишь сюда свою задницу.

Твою мать, эти парни слишком хорошо меня знали.

Он передал мне пиво, и мы пробрались сквозь толпу к кабинке с хорошим обзором на бар, где Джорджи сидела рядом с Тристаном.

Я наблюдал за тем, как моя девочка прикасается к его руке, за легкостью ее кончиков пальцев на его коже. И это была не ревность, потому что для того, чтобы ревновать, нужно быть неуверенным в себе. Джорджи была моей. Не было ни единого шанса, что другой мужчина сможет забрать ее у меня. Я просто одержимо защищал ее. А еще был возбужден. Мой член напрягся в джинсах, угрожая вырваться из тесных уз. Я знал, как ощущаются кончики ее пальцев на моей коже, на моем члене, и у меня возникло желание подойти к ней и трахнуть ее на барной стойке.

— Ты в порядке? — спросил Вик.

Я кивнул.

Да, бл*дь, в порядке. Именно я отвезу ее сегодня домой и погружусь в ее мокрую киску.

Я держал пиво в руке, хотя и не пил его. Хотел, чтобы каждая молекула в моем гребаном теле была готова к действию.

Тристан был высокопоставленным человеком, то есть у него было много денег, он часто попадал в новости, будь то о его компании или о его холостяцкой жизни. Он был щедр в нескольких благотворительных организациях, которые помогали детям, и на бумаге был добропорядочным гражданином, но Вик не мог найти ничего о его семье. Никакого прошлого. А отсутствие прошлого означало, что оно было скрыто.

Что мне действительно не понравилось, так это то, что он пришел в кафе Джорджи, когда ближе к его офису было два других. Но ничто не указывало на то, что он был вовлечен в какую-то незаконную деятельность.

Тогда почему в Склепе хотели, чтобы Джорджи сблизилась с ним? С какой целью? И почему Кай получил сообщение о том, что Джорджи должна встретиться с Тристаном сегодня вечером?

Мне это не понравилось. Как команда, мы входили в каждую ситуацию с максимально возможным количеством деталей. У нас был план на любой возможный исход, и мы знали, что делать, если дела пойдут плохо. А здесь было просто дерьмо. Мы понятия не имели, кто связан со Склепом, чего они хотят, и был ли Кай на нашей стороне или на стороне Склепа.

Я наблюдал за Джорджи… нет, за Хаосом. Она играла роль, и да, она была горячей.

Черт, я ненавидел то, что Хаос был ее частью, но это было то, что я должен был принять, так как это было частью того, кем она была сейчас. И любого гребаного парня заведет девушка достаточно смелая, чтобы делать то, что она делала все эти годы. Мне не обязательно это должно было нравиться — черт, мне это не нравилось — но моя девочка была жесткой, и это было чертовски сексуально.

Джорджи

Тристан был крепким орешком. Он не пил пиво и не реагировал на мое легкое прикосновение к его руке. Он был каменно-холодным, и это немного напомнило мне Кая. Что ж, моей задачей сегодня было просто установить контакт, и он явно был заинтересован, потому что согласился встретиться со мной здесь.

Мы поболтали о кофейне и его компании, «Мэйсон Девелопмент», и выяснили, откуда я знаю участников группы «Разорванные на части». Потом он сказал мне:

— Он был обузой, — Тристан спокойно держал нетронутое пиво, в нем не было ни капли напряжения.

— Кто? — дрожь прошла по моему позвоночнику. Не знаю, о чем он говорит, но мне не нравилось, к чему все идет.

Тристан не смотрел в сторону кабинки, где сидели Дек, Тайлер и Вик, но сделал жест головой, наклонив ее в их сторону.

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, Хаос. И они тоже.

Бл*дь. Дважды — черт возьми — бл*дь.

Мне потребовалось все самообладание, что у меня было, чтобы оставаться расслабленной и не реагировать.

— Я полагаю, Таннер мертв? — сказал Тристан. — Кай убил его или Дек?

Господи. Откуда он знает?

Мне не нужно было притворяться, делая глоток пива, потому что оно стало мне необходимо. Я также знала, когда нужно заткнуться. От этого не скрыться. Тристан, очевидно, знал о Склепе.

Черт, так вот почему мне приказали «узнать» Тристана? Неужели они уже подозревали, что он знает о них?

— Кай не уйдет далеко, даже несмотря на то, кто его мать, — он пожал плечами. — Они скоро узнают, кому он предан.

— А ты? — потому что мне стало интересно, почему он сказал мне это. Он, должно быть, знает, что я являюсь частью Склепа, хотя и не по своей воле.

Впервые я увидела легкую ухмылку, как будто он был впечатлен тем, что я держу себя в руках. Что ж, я хорошо притворялась, потому что сейчас сильно волновалась.

— Я предан себе, — он наклонился вперед, положив обе руки на барную стойку, держа пиво между ладонями. — Если они узнают, что твой парень знает о Склепе, они убьют его… а тебя… тебя отведут к ним и покажут, что бывает с теми, кто их предает.

Мне действительно было наплевать на себя, но я все равно почувствовала, как во мне поселился страх.

Он замолчал на секунду, прежде чем посмотреть на меня, и я снова встретилась с холодными, бесчувственными глазами.

— Уверен, что они уже знают, что ты с Деком, и пока что они это позволяют.

Позволяют? Дерьмо. И черт возьми. Потому что они бы удивились, почему Дек разрешил мне встретиться с Тристаном, если бы я была с ним. Дек был не из тех, кто делится.

— Они не знают, что я с Деком, так как сказали, чтобы я встретилась с тобой сегодня вечером. Дек никогда бы не позволил мне встречаться с другим парнем, когда я с ним. Это просто смешно.

Он усмехнулся, и я увидела его жемчужно-белые зубы.

— Ах, но они не знают, что я встречаюсь с тобой. Приказ Каю встретиться со мной сегодня вечером исходил от меня.

Это замечание заставило меня потерять самообладание, и мои глаза расширились, когда я повернулась, чтобы встретиться с его взглядом.

— Как? Почему? И откуда ты знаешь о них? О смерти Таннера? — у меня в голове крутилось столько вопросов, что не знала, с какого из них начать.

— Это было прискорбно, что случилось с тобой.

— Со мной? Ты знал, что Таннер забрал меня?

Он кивнул.

— Это должно было случиться. Таннер был очень предан Склепу, и то, что он похитил тебя, дало Каю повод убрать его. Хотя я подозреваю, что это твой мужчина убил его. И пока он не потерял самообладание и не пришел сюда, нам лучше покончить с этим сейчас. Что тебе нужно знать, Хаос, так это то, что мы их уничтожим, — он ухмыльнулся моему шокированному выражению лица, затем встал и положил пятьдесят баксов на стойку бара. — Затаись на время, ладно? Нам нужно, чтобы все это дерьмо с Таннером и Каем уладилось. Буду на связи.

Я встала и схватила его за руку, прежде чем он успел уйти. Уголком глаза я увидела, как Дек вышел из кабинки и встал, но не подошел к нам.

— Тристан, — он посмотрел на мою руку, но я отказывалась отступать. — Кто ты, черт возьми, такой?

Его брови поднялись.

— Я именно тот, за кого себя выдаю, Тристан Мэйсон, владелец «Мэйсон Девелопмент».

— Если ты говоришь мне правду, тогда дай мне что-нибудь, что заставит меня поверить тебе. Насколько я понимаю, ты пытаешься меня подставить.

Он помолчал минуту, затем смело повернулся и посмотрел прямо на Дека.

— Он хорош в своем деле, и это нам пригодится, — Тристан наклонился ближе, его грудь едва касалась моей. — Я знаю кое-кого в Склепе. Это мой контакт предложил им присматривать за мной.

— Что? Зачем тебе это делать? Они убьют тебя, если узнают.

— Мне нужно было встретиться с тобой, и нужно было, чтобы это была их идея, а не моя, — он посмотрел на мою руку, которая все еще держала его руку, и я отпустила ее. — У меня высокий статус. Они не тронут меня, если это не будет абсолютно необходимо. У меня нет ничего — на данный момент — что могло бы заставить их охотиться за мной.

— Кроме твоего контакта, — он доверял кому-то в Склепе? Он знал кого-то в Склепе, что означало… — Мой брат? Ты знаешь что-нибудь о нем? — я затаила дыхание в ожидании, сердце колотилось.

Пожалуйста, скажи, что он все еще жив.

— Коннор. Он во Франции. Живой, — я закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Мне жаль, это все, что могу сказать тебе сейчас.

Я кивнула, глядя вниз на свои ноги, пытаясь сдержать слезы. Внутри меня бушевал конфликт эмоций.

Я так хочу, чтобы мой брат был жив, но какой ценой? Через что они заставили его пройти? Что они делают с ним сейчас?

— Я хочу вернуть его, — прошептала я скорее себе, чем Тристану.

— Ты его не вернешь, — мой взгляд метнулся к нему, грудь сжалась. — Если он вырвется на свободу, он никогда не будет тем братом, которого ты знала.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю, — Тристан напрягся, и его челюсть дернулась. — Потому что я не стал прежним.

— Что?

— Склеп похитил меня, когда мне было восемь. Они уничтожили любое детство, которое у меня могло бы быть. По сей день мои родители и сестра не знают, что я жив. И никогда не узнают. Я потерял это, как только стал частью Склепа.

— Но сейчас это не так.

— Нет. Я сбежал, когда мне было пятнадцать. Кое-кто из Склепа помог мне — мой контакт, — брови Тристана еще больше опустились над его потемневшими глазами. — Теперь у меня есть деньги и ресурсы, чтобы вытащить моего связного и разорвать Склеп на части, — он кивнул в сторону Дека. — У твоего мужчины и его людей есть причина преследовать Склеп. У тебя есть причина преследовать Склеп, и теперь у Кая есть причина преследовать Склеп. Пришло время.

— Как ты думаешь, мы действительно можем это сделать?

— Нет, но я умру, пытаясь, — а затем он ушел.

ГЛАВА 24

Кай

Я ненавидел приходить сюда.

Как будто меня раздели и заставили идти голым в место, где у них были увеличительные стекла, и они рассматривали каждую мою часть. А здесь даже никого не было. Самым поганым было то, что если им что-то не нравилось, они имели полное право что-то с этим сделать. И это что-то всегда было отстойным.

Иммунитета не существовало даже для сына одного из членов совета Склепа.

Черт, мать убила моего отца после того, как избила его до рвоты кровью. И заставила нас с сестрой смотреть — нам было пять и семь. Потом она подошла к нему, подвешенному за запястья посреди комнаты, где члены совета стояли вокруг и смотрели, и вогнала свой нож ему под грудную клетку, убив его.

Несколько лет назад мою сестру привезли во Францию, где ее несколько дней публично пытали. Она пыталась бежать из Склепа. Я предупреждал ее, чтобы она этого не делала.

Они нашли ее. Теперь она сидела в какой-то грязной камере в их подземелье ужасов во Франции. Смерть была слишком быстрой. Слишком легкой. Нет, они сделают из нее пример. Она сгниет до смерти, а потом они покажут всем нам, что случится, если мы попытаемся уйти.

Здесь не было ничего простого. За смерть нужно было платить. Смерть была привилегией. Я рано научился отгораживаться от лиц, криков, запаха крови, мочи и рвоты.

И я выжил, потому что у меня это хорошо получалось.

Пока не появилась она.

Девушка.

Лондон.

Впервые в жизни я почувствовал.

Я нажал на код безопасности и прошелся по огромному дому из комнаты в комнату, пока не подошел к картине, написанной маслом. Я ненавидел ее. Такая ирония: двое влюбленных в обнимку, а междуними солнце.

Чертовы больные ублюдки.

Сдвинув ее вправо, я нажал код на панели сигнализации. Послышался щелчок, и дверь рядом с картиной открылась. Я прошел через нее, и она захлопнулась за мной. Это было все равно, что запереть себя в аду.

Я редко приходил сюда, разве что раз в месяц на встречу с Брайсом или когда дорогая мамочка была в городе и хотела меня видеть. Эта женщина могла прочитать ложь еще до того, как ты ее произнесешь. В детстве я годами тренировался перед зеркалом, следя за своими жестами, движениями мышц, не отводя глаз. Дыхание имело первостепенное значение, ровное и спокойное. Я солгал ей о девушке Лондон.

Сказал ей, что не видел ее, когда она сбежала. Конечно, это была ложь.

Ложь была везде. Искусство заключалось в том, как превратить ее в правду.

Мои парадные туфли заскрипели по цементному полу в подвале. Я надел костюм и галстук, как всегда, когда приезжал сюда. Было бы неуважительно выглядеть не лучшим образом.

Я остановился перед серой стальной дверью.

— Глен, — обратился я к охраннику.

— Не ожидал тебя увидеть.

Я ухмыльнулся.

— Лучше бы тебе ничего не ожидать. Так ты никогда не будешь разочарован, — я понизил голос и убрал ухмылку. — Открой дверь.

Глен открыл, и я вошел в ад. Темный коридор был таким, к которому я никогда не привыкну. Несомненно, они спроектировали это место так, что если кому-то из нас придется идти по этому коридору, мы будем помнить о том, что с нами случится, если мы совершим ошибку.

Камеры пыток. Их пять, и у каждой была своя цель. И мы были счастливчиками, если попадали сюда, а не во Францию.

Я приложил палец к сканеру. Он пискнул, затем загорелся зеленым, и дверь со щелчком открылась. Войдя, я направился прямо к компьютеру. Они знали, что я здесь, и у меня должно было быть хорошее оправдание почему.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы войти в электронную почту. Я потратил сорок минут, чтобы проследить все следы того, что было отправлено, пока не убедился, что сообщение Таннера было удалено из всех возможных источников. Ну, готов поспорить, что какой-нибудь хакер сможет его найти, но если у него нет подозрений, то он не станет искать.

Я выключил компьютер, встал и вышел.

Все оказалось проще, чем я думал. Объяснять смерть Таннера мне пришлось бы во Франции и встретиться с матерью лицом к лицу, но они не расстроились бы из-за его потери. Кроме того, если я скажу им, что убил его из-за его отношений с Джорджи, это только укрепит их доверие ко мне. После Лондон оно немного пошатнулось.

Я закрыл дверь и начал идти обратно.

Потом я услышал ее.

Звук был слабый, но я никогда не забуду ее голос.

Проклятье.

Я закрыл глаза и заставил себя идти дальше. С каждым шагом мое сердце стучало все громче. Мой разум расширился в приступе ярости и агонии.

Я не ожидал, что она будет здесь, но понимал, почему она здесь.

Потому что я был.

Испытание.

На преданность.

Они знали, что я прихожу сюда раз в месяц, чтобы встретиться с засранцем Брайсом. Что мне приходится идти по этому коридору. Что, в конце концов, я услышу ее крики. Замечу ее.

Господи. Их жестокость была бесконечной.

Я остановился у двери, моя рука сжалась в кулак, поднялась и была готова постучать, чтобы Глен выпустил меня.

Я могу это сделать. Могу уйти и не оглядываться. Могу забыть.

Я знал, как остановить кошмары.

Но не этот.

Моя голова опустилась вперед, когда я опустил руку и повернулся.

Что я делаю? Знаю ведь, что не смогу вытащить ее. Какой смысл видеть ее? Они бы хотели, чтобы я это сделал.

Как я уже говорил Деку, от Склепа негде было спрятаться. Моя сестра была тому доказательством.

Мои ноги продолжали идти по коридору туда, где я услышал ее голос. Я знал, что увижу. Знал, как они их ломали. Я был одним из них.

Они вытесняли из тебя всю надежду, пока ты не становился мертвым ничем.

Я не мог войти в камеру, так как доступ был по отпечаткам пальцев. Они бы поняли, что это я.

Я подошел ближе. Затем поднял голову и посмотрел в крошечное зарешеченное окошко.

Мне пришлось ухватиться за прутья, чтобы поддержать свой вес, так как мои колени ослабли, когда мой взгляд наткнулся на нее.

Я уже думал, что однажды был сломлен, но теперь… теперь это было окончательно.

Словно почувствовав, что кто-то смотрит на нее, Лондон подняла голову, занавес из волос рассеялся, открывая призрачные глаза и засохшую, запекшуюся кровь на лбу и во рту. Я не мог глотать. Мне было трудно дышать, а боль в груди была такой сильной, что я вздрогнул. В тот момент я обратился к мертвецу, которым я вырос, потому что эта боль была хуже всех пыток, которые они когда-либо применяли ко мне.

— Лондон, — вздохнул я.

Затем затравленный взгляд померк, и я увидел мертвеца. Она сдалась. Еще один день, и она будет делать или быть всем, что они от нее потребуют, до конца своих дней. Они уничтожили все надежды на спасение.

Ее голова снова упала вперед, как будто она была слишком слаба, чтобы смотреть на меня.

— Господи, — я должен был уйти. Должен был.

Я не мог бежать с ней. Я бы навлек на нее нечто гораздо худшее, если бы сделал это.

Но я знал, как прекратить эту боль. Как помочь ей.

Это был единственный добрый поступок — пока что.

— Ты ничтожество, Лондон, — она не двигалась, и я немного повысил голос. — Посмотри на меня, — я увидел, как дрогнули ее пальцы, и она медленно подняла голову. Я почувствовал тошноту в животе, заставив себя застыть и посмотреть на нее.

Я мертв. Не чувствую. Не впускаю монстров.

Но монстры уже были во мне. Я чувствовал, как они живут и дышат. Монстры, которых нас учили убивать — эмоции.

— Ты никогда не сбежишь от них. Лучше узнать это сейчас. Ты принадлежишь им, и чем быстрее ты это примешь, тем быстрее закончится боль. Сдавайся.

На секунду я увидел, как в ее глазах мелькнул гнев, а потом ее голова опустилась, и она повисла, как мертвая туша.

Бл*дь. Бл*дь. Проклятье.

Но я должен был сделать это. Должен был отрезать ее от любой надежды уйти. Потому что если она потеряет надежду, то пытка прекратится.

Я закрыл глаза, повернулся и пошел по коридору.

Я вернусь за тобой, Лондон.

ГЛАВА 25

Джорджи

После того, как Тристан ушел из «Лавины», подошли Дек, Тайлер и Вик, и не говоря ни слова, мы ушли, рука Дека лежала на моей спине, пока он вел меня на улицу.

Потом мы сели в машину, и я рассказала им все. Слово в слово.

— Ты думаешь, он на самом деле тот, кем представляется? — спросил Тайлер.

Я пожала плечами. Дек ничего не сказал, он держал свои пальцы соединенными с моими и смотрел в лобовое стекло.

— Какая разница? — сказал Вик. — У него, очевидно, есть кто-то внутри, кто предан ему, иначе Склеп уже убил бы его. Он также уверен, что они понятия не имеют, кто он такой. Он попросил своего информатора заставить Склеп начать следить за ним. Это было чертовски смело или чертовски глупо. Я голосую за то, чтобы мы сделали то, что он сказал. Пусть буря утихнет.

— Согласен, — сказал Дек. — Но мы копнем глубже в прошлое Тристана. Я хочу знать, кто его родители и считают ли они, что он все еще пропавший. Любые полицейские отчеты о том, когда Склеп забрал его в детстве. Все, что он рассказал Джорджи, должно быть проверено. Если он будет сотрудничать с нами, тогда мы начнем планировать наш следующий шаг.

— А Кай? — спросил Тайлер.

— Он написал мне десять минут назад. Сообщение Таннера удалено, — голос Дека был напряженным, и я знала, что это еще не все. Судя по тому, как парни смотрели друг на друга, они тоже так думали. Но никто ничего не сказал — кроме меня.

— Что случилось?

Вик поднялся с заднего сиденья и закрыл дверь.

Рука Тайлера опустилась на мое плечо.

— Ты молодец, принцесса, — затем он шлепнул Дека по руке. — Ты тоже, босс. Думал, ты потеряешь голову, когда она коснулась его руки.

Дек фыркнул.

Тайлер хмыкнул, затем подмигнул мне, выскочил из машины и трусцой побежал к машине Вика.

— Дек?

— Кай видел Лондон.

Я не хотела знать, но понимала, что важно встретить то, во что мы ввязываемся, с ясной головой. Закапывание плохого дерьма не принесет мне ничего хорошего.

— Это все, что он сказал?

Дек мог пытаться защитить меня, но он не стал бы лгать.

— Нет. У нас мало времени. Ей нужно поскорее выбраться.

— О Боже.

Это было нехорошо.

Дек протянул руку и сжал мою ладонь.

— Кай собирается во Францию. Он говорит, что ему нужно что-то сделать до того, как мы отправимся за Склепом. Не знаю, что именно, но пока он не вернется, мы будем держать в тайне, кто такой Тристан. Я никому не доверяю.

Я тоже.

Дек отвез нас обратно в свой лофт, и ехали мы молча. Думаю, мы оба размышляли о Лондон и Конноре и о том, что с ними будет. Гадали, сможем ли мы вытащить их и сможем ли остановить Склеп. Я чувствовала немного больше надежды, когда Тристан был на нашей стороне. Если он сбежал, то, возможно, и другие смогут.

Я переоделась, когда мы вернулись, потом вышла в гостиную и увидела, что Дек стоит и смотрит на террасу. Я подошла к нему, он притянул меня к себе и обхватил руками.

— Ты была хороша сегодня вечером. И выглядела чертовски сексуально.

— Удивительно, ведь кто-то заставил меня надеть мешковатый, черный топ, — я ухмыльнулась, он зарычал, и я почувствовала, как его твердый член уперся мне в спину. — Я также проиграла сегодня пятьдесят баксов.

Он развернул меня в своих объятиях и прижал к раздвижной стеклянной двери.

— Что?

Я провела пальцем по его напряженной челюсти.

— Вик выиграл. Я поставила на то, что тебя хватит максимум на три минуты.

— Иисусе, — пробормотал Дек.

— Ты не ревновал? — я ожидала, что Деку удастся сохранить спокойствие, потому что… ну, Деку чертовски хорошо удавалось сохранять спокойствие. Но я ожидала, что в нем будет немного ревности. Судя по тому, что я видела, его это даже не затронуло.

Он схватил меня за подбородок, и это было жестко и соответствовало его взгляду.

— Когда ты поймешь, что ничто не коснется нас? В этой гребаной вселенной нет ни одного человека, который мог бы забрать тебя у меня, — тьма в его глазах сменилась тлеющим жаром. — Я не ревновал, потому что этого никогда не случится. Ты никогда не оставишь меня, и я точно не отпущу тебя.

Я улыбнулась.

— Довольно уверен в себе.

Он прижался ко мне.

— Уверен в нас.

Я провела рукой по его шее.

— Я тоже, детка.

Затем его рот захватил мой в сильном поцелуе, и я подчинилась ему. Был нежный, сладкий Дек и жесткий, безжалостный Дек.

Этот был безжалостным. Я жаждала каждой его части, когда его рука запуталась в моих волосах и откинула мою голову назад, чтобы он мог поцеловать мою шею, а затем прикусить кожу так сильно, что я вскрикнула. Его язык быстро успокоил ее теплым, бархатистым прикосновением.

Он оттащил меня от двери, и мы рухнули на пол в беспорядке конечностей, причем Деку пришлось принять на себя основную тяжесть падения. Он сорвал с меня топ, а мои руки вцепились в его футболку. В том, что нам обоим было нужно, не было нежности, это была дикая срочность. Только доверяя друг другу, мы могли так отпустить себя. Я отдавала ему каждую частичку себя, и он делал то же самое.

Мне нравилось, что у нас это было. Ярость и нежность… безумная потребность в нас, отказывающаяся быть неудовлетворенной. Я услышала, как рвется его футболка, когда она, наконец, поддалась моим рукам и распахнулась, чтобы я могла провести руками по его груди.

— Детка, штаны, — я запустила руки в его джинсы, обхватила рукой его член и потянула вверх.

Он застонал.

— Полегче, — через секунду он снял с меня черные леггинсы и отбросил их в сторону. Мои розовые стринги остались вместе с ними, и он секунду смотрел на меня, прежде чем схватил мои ноги и положил их себе на плечи.

— Ты в порядке?

— Да, черт возьми, — я рухнула назад, когда его язык прошелся по моему клитору, а затем он начал сосать и пробовать на вкус, а по мне пробежала сильная дрожь. — Дек. Трахни меня, — я быстро падала и так возбудилась, что стояла на краю.

— Вот так, — он вогнал в меня два пальца, и я выгнулась от боли при внезапном вторжении, но в то же время мне нравилась каждая секунда этого. — Кончи для меня, детка, — он сильно всосал мой клитор, и я закричала, когда мое тело освободилось, ноги задрожали, волна за волной проходили через меня.

Он медленно вводил и выводил из меня пальцы, пока я спускалась обратно, внутри все еще пульсировали толчки, похожие на электрические разряды.

— Черт, — он вытащил пальцы из меня, и я открыла глаза, все еще тяжело дыша, когда он поднялся и провел блестящими пальцами по моим губам. — Попробуй себя на вкус. Это гребаный рай.

Я не стала медлить и открыла рот, чтобы он мог просунуть пальцы внутрь, ощущая на них мой сладкий вкус.

— М-м-м.

— Бл*дь, Джорджи. Это чертовски горячо, — он выдернул пальцы из моего рта, а затем оттолкнулся и в считанные секунды снял свои джинсы. Он схватил меня за руки и задрал их над головой, так что я вытянулась, как кошка. — Твоя спина?

— Черт возьми, все в порядке. Просто трахни меня.

Затем он снова поцеловал меня, наши рты прижались друг к другу, и мы оба попробовали меня на губах. Это было так эротично и горячо, и я так сильно хотела, чтобы он трахнул меня.

Я была быстра, и он не ожидал этого: сильно толкнулась правым бедром и направила его вперед, ослабив его хватку на моих запястьях. Поддерживая движение, я перекатилась так, что оказалась на нем сверху.

— Сегодня вечером я трахну тебя.

Затем я взялась за его член и держала его, пока опускалась на него сверху. Он застонал.

— Джорджи. Детка, — его пальцы впились в мои бедра, пока я двигалась вверх и вниз на его члене, шлепки нашей кожи, прерывистое дыхание, стоны толкали нас все быстрее и сильнее.

— Хватит! — крикнул Дек, и через секунду он снова повалил меня на спину, придавив своим весом. Он схватил меня за подбородок, и я встретила его взгляд. — Ты и я… это не закончится. Никогда.

— Знаю.

Я улыбнулась. Знала, что он говорит это, потому что чувствует то же, что и я в данный момент — неверие в то, что после стольких лет мы получили наше настоящее. Затем моя улыбка превратилась во вздох, когда он снова вогнал в меня свой член.

— Кричи для меня, — приказал он, яростно толкаясь, его глаза были устремлены на меня.

Мне не нужно было, чтобы он говорил мне, так как я чувствовала, как мое тело освобождается из-за его толчков.

— Дек! — вскрикнула я, когда всплеск экстаза пронесся через каждый дюйм меня и поселился глубоко между ног. Дек сделал еще три толчка, прежде чем присоединился ко мне, громко застонав. Я чувствовала, как его тело дрожит и трясется надо мной, и наблюдала, как напряглось выражение его лица, глаза закрылись, голова откинулась назад, словно от боли.

Он лениво скользнул в меня и вышел из меня еще несколько раз, пока я гладила его руки вверх и вниз. Когда он открыл глаза, у меня перехватило дыхание.

Это была та легкость, которую мне редко доводилось видеть. Все дерьмо, которое он видел, потери, смерти — все это было стерто за те несколько секунд, что он был в моих объятиях. Затем он снова поцеловал меня в губы, но на этот раз это было нежно и сладко, медленное тепло, возвращающее нас туда, где мы должны были быть.

Когда Дек перестал целовать меня, он перевернулся на спину, подложив одну руку под голову, а другой притянул меня и прижал к себе. Мы лежали неподвижно и молча, пока наше дыхание замедлялось, и мы возвращали свои эмоции под контроль.

Я лежала щекой на его груди, моя рука лежала на его животе, рисуя маленькие круги.

— Я втянула нас в серьезное дерьмо.

Он хмыкнул, и я почувствовала его руки в моих волосах, когда он начал ласкать меня.

— Это не твоя вина. Они выбрали Коннора. Ты — залог. Неважно, какое решение ты приняла, результат был бы тот же. Все это было сделано для того, чтобы Коннор стал их, и чтобы так и осталось. Нам нужно выяснить, почему именно он.

— Ты думаешь, мы когда-нибудь сможем вернуть его? — я знала, что Дек не станет мне лгать, и затаила дыхание, ожидая его ответа.

— Даже, если мы это сделаем, не знаю, узнаешь ли ты этого человека, Джорджи. Коннор был хорошим парнем. Он заботился о каждой невинной жизни в этом чертовом, суровом мире. Он отдал бы свою жизнь за совершенно незнакомого человека. Черт, он каждый день рисковал своей жизнью ради незнакомцев. Бесчисленное количество раз он рисковал своей жизнью ради какого-нибудь ребенка, попавшего в самый центр дерьмовой бури. Это был он, — Дек колебался, и я наклонила голову, чтобы посмотреть на него. — Детка, есть шанс, что сейчас он не захочет уходить.

Я попыталась сглотнуть, но мое горло было так сжато, что стало больно. Слезы наполнили мои глаза, и это были слезы о потере Коннора, потому что он умер в ту же секунду, как его забрали. Мой брат был мертв, и именно к этому готовил меня Дек, если мы когда-нибудь увидим его снова.

— Нам нужно прочитать его дневник.

— Да, — прошептала я, целуя его грудь.

— Мы пока затаимся. Составим план. Потом, когда придет время, мы отправимся за ними.

Я двигалась вверх по его телу, пока мой рот не оказался в нескольких дюймах от его рта.

— Обещай мне, что не позволишь им заполучить и тебя.

— Не могу дать такое обещание, Джорджи.

Я закрыла глаза и кивнула.

Он поцеловал единственную слезинку, которая скатилась.

— Детка, я ждал нас десять лет. И сделаю все, что потребуется, чтобы мы были вместе, — он поцеловал кончик моего носа. — И только один человек может по-настоящему обладать мной, Джорджи, и это ты.

ЭПИЛОГ

Джорджи

Воскресный бранч, четыре недели спустя

— Душистый горошек?

— Радуга, — ответил Дек.

Я рассмеялась и ударила его в грудь. Он начал называть меня так, когда я снова покрасила волосы. Знала, что ему не нравится голубой цвет, поэтому несколько недель назад я сделала ему сюрприз. Теперь у меня были розовые кончики с несколькими фиолетовыми прядями.

— Тебе нужна терраса побольше.

Брови Дека поднялись, а рот дернулся, что заставило меня встать на цыпочки и поцеловать уголки. Его рука обвилась вокруг моей талии, и он крепко притянул меня к себе. Он прошептал мне на ухо, и мурашки, как распустившиеся полевые цветы, рассыпались по моей коже.

— Пентхаус с бассейном недостаточно велик для тебя?

Я говорила с сарказмом, и он знал это. Теперь я практически жила здесь. На самом деле, мы хотели сдать мою квартиру в аренду, так как меня там никогда не было. Мы не обсуждали, где мы будем жить. Просто Дек сказал мне, что я переезжаю, и я согласилась, потому что, черт возьми, кто бы не хотел жить в пентхаусе с бассейном?

— Не совсем. А есть что-то выше пентхауса? Что-то более приятное. Более… не знаю, более стильное.

Он фыркнул и прикусил мочку моего уха.

— Да, это называется Рай. И ты не собираешься туда в ближайшее время. Тебе придется довольствоваться нашим скромным пентхаусом, — мне понравилось, что он назвал его нашим. Он кивнул в сторону террасы, где находились наши друзья. — И они не возражают против нового места проведения наших воскресных бранчей.

— Это потому, что они слишком боятся тебя, чтобы сказать что-нибудь.

Он зарычал, но это переросло в смех.

— Твою мать. Дек смеется? Мне нужно трубить в рог. Нам нужно объявление, — Крайзис, бас-гитарист группы «Разорванные на части», вошел на кухню, ухмыляясь от уха до уха. — Похоже, я больше не смогу лапать ее идеальную задницу. Придется довольствоваться задницей Хейвен, единственной незамужней девчонки в компании.

Я рассмеялась, потому что прикасаться к Хейвен было запрещено. Во-первых, Рем убил бы его, потому что Хейвен была его сестрой-близнецом, а Крайзис был наглым, высокомерным бабником. Во-вторых, из того немногого времени, что я виделась с Хейвен, я была уверена, что она свернет ему шею, если он даже попытается это сделать. Девушка была холодной, как лед, хотя это было обманчиво, учитывая, что она выглядела как ангел.

— Осмелюсь предложить тебе попробовать, умник, — сказала я.

Крайзис вздернул брови, и его высокомерная ухмылка расширилась.

— О, я попробовал, когда мы вернулись несколько дней назад, — он показал на свою слегка ушибленную скулу. — У нее чертовски сильный удар. Но я не против небольшой грубости и драки. Я попробую ее на вкус до конца недели… — его голос прервался, когда он заметил, что Дек покачал головой, а я поморщилась.

Крайзис выругался под нос и вздохнул.

— Если ты, бл*дь, приблизишься к моей сестре, ты труп, — Рем ударил кулаком в плечо Крайзиса. — Заткнись на хрен об этом, мужик.

— Нужна помощь… — Кэт вошла и резко остановилась, переведя взгляд с Крайзиса на Рема. Затем она вздохнула, подошла к своему жениху и обхватила его сзади за талию, прежде чем поцеловать в шею. — Детка, принеси апельсиновый сок.

Я улыбнулась, увидев, как напряжение ослабло в Реме. Он бросил на Крайзиса еще один взгляд, после чего подошел к холодильнику, достал апельсиновый сок и вышел на террасу, где находились Логан, Эмили, Кайт, Вик, Тайлер и Мэтт. Джош отказался от приглашения, а Вик с Тайлером пришли впервые.

Дек поцеловал меня в губы, затем отпустил, взял поднос с фруктами и вынес его на улицу. Кэт опустилась на барный стул, улыбаясь, с искорками смеха в глазах.

— Девочка, никогда не думала, что увижу этот день. Ты и Дек… святое курево. Дек всегда пугал меня до смерти. Черт, он и сейчас пугает, даже когда целует тебя, как будто он весь такой милый, — она подпрыгнула на своем сиденье. — О Боже, Вик… — она понизила голос. — Ты видишь эти руки? Клянусь, под этой футболкой у него должно быть восемь кубиков. Я почти готова столкнуть его в бассейн, чтобы увидеть их на фоне его мокрой футболки. Господи, клянусь, он…

— Жуткий, как ад, — закончила Эмили, выходя из ванной. Ее рука обхватила меня, и она поцеловала меня в макушку. — Даже не хочу знать, что этот парень делает для Дека.

Было здорово, что Кэт и Эмили вернулись, особенно теперь, когда я чувствовала себя… ну, свободной, чтобы быть самой собой. Они никогда не узнают о Склепе или Конноре — это только подвергнет их риску — но мы пресекли историю о пьянстве. Кай был недоволен, но Деку было все равно на это.

— Я попросила его трахнуть меня в душе.

У Кэт и Эмили открылись рты, и они уставились на меня так, словно у меня было две головы.

— Ты думаешь, он выглядит жутким сейчас… черт, этот кексик заставил мое влагалище сжаться и спрятаться. Он прижал меня к стене, а потом положил руку мне на горло и сжал, — я привлекла их внимание. — Думаю, он не любит, когда его дразнят.

— Дерьмо.

— Господи.

— Дек знает? — спросила Эмили.

Я покачала головой.

— Ты шутишь? Дек ударил Тайлера, потому что я… — я поморщилась, думая о своем глупом вранье. — Это было до того, как мы сошлись, и я была зла на него.

— Как обычно, — сказала Кэт.

Я улыбнулась.

— Итак, я сказала о том, что мы с Тайлером трахаемся.

Эмили задохнулась. Кэт засмеялась.

— И после этого Тайлер приземлился на свою задницу.

— Мышка, ты идешь? — Логан высунул голову с террасы. Он подмигнул мне, и я улыбнулась.

— Девчачьи сплетни, Логан. Вы с Ремом украли моих девочек на несколько месяцев. Мы заняты сравнением членов.

— Бл*дь, — простонал он. Потом Рем захлопнул дверь, и я услышала, как он сказал: — Они там сравнивают наши гребаные члены.

Тайлер и Крайзис засмеялись, а я увидела, как Дек нахмурился, но, когда его глаза встретились с моими, он усмехнулся.

Он знал меня. Знал, что я изрыгаю чушь, но все равно любил меня. Дек любит меня. И всегда любил. Я прикусила нижнюю губу, вспоминая его член внутри меня сегодня утром. Именно так я и проснулась: он был позади меня и толкался внутрь. Было очень горячо просыпаться с ним вот так.

— Земля вызывает Джорджи, — Эмили сжала мои плечи.

— Она думает о члене Дека, — сказала Кэт. — Так он контролирует тебя в постели?

— А Рем? — я знала ответ. Рем был безумно одержим Кэт, до такой степени, что нуждался в терапии, но им это шло на пользу.

Кэт застонала.

— Он играет со мной, как в хард-роковой песне, и это все, что я скажу.

Мы с Эмили рассмеялись.

— Детка. Сейчас. Мясо готово, — Дек был уже у двери. Он поднял брови, затем вернулся к барбекю, где Логан и Рем снимали мясо с конфорки.

Я вздохнула, когда на меня обрушилась волна жара. Мне нужно было окунуться в бассейн. Не думаю, что когда-нибудь перестану хотеть или нуждаться в Деке. Черт, я хотела его с шестнадцати лет, и это желание никогда не ослабевало, несмотря на все мои усилия.

Эмили подошла и взяла кофейник.

— Меня не волнует, что он выглядит менее напряженным теперь, когда он с тобой. Этот парень пугает меня, и я не собираюсь его злить.

Кэт встала и взяла тарелки.

— А Вик выглядит голодным.

Это заставило нас всех зашевелиться, мы засмеялись и вышли на улицу, чтобы присоединиться к мужчинам. Тайлер и Крайзис подружились, вероятно, потому что оба не хотели молчать о себе: Тайлер о своей способности кадрить женщин, а Крайзис о том, как он поглаживает свою гитару. И мы все знали, что он говорил не о поглаживании гитары.

Мы ели и смеялись, и даже Вик сумел полуулыбнуться — а может быть, это была судорога.

— Итак, мы наконец-то увидели дом Дека. Дек, ты долго это от нас скрывал, — сказала Эмили.

— Да, чувак. Серьезно, мы могли бы устроить здесь несколько серьезных вечеринок, — сказал Крайзис.

— Мы же живем на ферме, — сказал Кайт. Он играл со своим пирсингом в брови, сидя расслабленно, вытянув ноги в поношенных джинсах и босиком. Он был с ног до головы покрыт татуировками — ну, не на лице, но на шее и под волосами на голове. Кайт был тихим и чертовски сексуальным. Он был чем-то вроде таинственной неизвестности, потому что редко говорил, но это было не потому, что он стеснялся. Вообще-то, у меня сложилось впечатление, что Кайт был более уверен в себе, чем любой из парней в группе.

— А я владелец бара, — добавил Мэтт. — Сестренка, уговори Логана снова сыграть в «Лавине». Ради старых времен. Он мой должник.

Кэт рассмеялась.

— Ну да, ты ведь однажды ударил его за то, что он встречался с Эмили. А потом напал на Рема на парковке у кабинета моего врача. Не очень-то хороший способ заманить группу в свой бар, избив ее участников.

— Детка, он не избивал меня — запротестовал Рем, обхватив ее за талию и усадив к себе на колени. — Насколько помню, я надрал ему задницу.

Мэтт усмехнулся, отпихнул свою тарелку и откинулся на стуле, скрестив руки на широкой груди.

— Ну конечно, ты выбил все дерьмо из меня.

— Все дерьмо — это верно. Возможно, тебе стоит немного подкачаться, приятель. В следующий раз я могу быть не так добр, — Рем засмеялся.

Мэтт был высоким бегуном и имел огромные руки. Рем был быстрым, ловким и, когда чего-то хотел, был чертовски настойчив.

— Моя сила есть там, где она важна. И я знаю, как ее использовать.

Тайлер разразился смехом, присоединившись к хихикающей Эмили и закатывающему глаза Логану.

Я просунула руку под стол, на бедро Дека, и медленно погладила его, пока не добралась до его члена, который уже был твердым, когда я его достигла.

— Ребята, вы можете бросить свои члены на стол, я буду судьей.

По ворчанию Дека я поняла, что ему не понравилась идея, что я буду смотреть на какие-либо члены. Кроме его, конечно.

— Джорджи, — прошептал Дек контролируемым хриплым тоном, от которого мурашки побежали по моей коже, как лесной пожар.

Я продолжала поглаживать его, потягивая свой кофе и слушая, как Мэтт и Рем обсуждают, кто кому может надрать задницу. Кэт сидела, прижавшись спиной к груди Рема, и говорила брату, чтобы он завязывал. Однако Мэтт был таким же упрямым, как и Кэт, и никогда не отступал в споре.

— Детка, — прорычал Дек.

Я почувствовала, как он напрягся, и прикусила нижнюю губу, беззвучно смеясь, потому что знала, что он отчаянно пытается сдержаться.

— Вон, — сказал Дек.

— А? — спросил Крайзис, подняв руки вверх. — Вон? Типа убираться?

Я подмигнула, когда Крайзис посмотрел на меня, совершенно обиженный тем, что его выгоняли из чьего-то дома. Крайзис думал, что его любят и хотят везде. Так и было для большинства дам.

Тайлер и Вик были единственными, кто сразу же встали, и я подозреваю, потому что они умели хорошо читать Дека. Эмили и Кэт смотрели на меня, улыбаясь, точно зная, почему их попросили уйти. Казалось, единственным, кто обиделся, был Крайзис.

— Почему ты не можешь пойти трахнуть ее, а потом вернуться? Мы не против, — Крайзис получил от Кайта по голове. — Джорджи, я еще даже не искупался.

— Этот бассейн не для плавания. И мы здесь уже два часа, пора отваливать, — сказал Мэтт, встал, поцеловал сестру в щеку, потом Эмили и меня.

После прощания мы с Деком остались одни, и я оказалась в его объятиях, лежа на спине на журнальном столике. Он был надо мной и смотрел вниз.

Между нами не было лжи. Только чистая правда, которая свела нас вместе.

— Сейчас я тебя трахну.

Я улыбнулась.

— Хорошо.

— А я не спрашивал.

Потом он не просто трахал меня, он занимался со мной любовью.

Два часа спустя

Сообщение: Вернулся из Франции. Мы должны сделать наш шаг.

Оглавление

Нэшода Роуз Идеальный хаос Серия: Неуправляемые — 1

  ПРОЛОГ

  ГЛАВА 1

  ГЛАВА 2

  ГЛАВА 3

  ГЛАВА 4

  ГЛАВА 5

  ГЛАВА 6

  ГЛАВА 7

  ГЛАВА 8

  ГЛАВА 9

  ГЛАВА 10

  ГЛАВА 11

  ГЛАВА 12

  ГЛАВА 13

  ГЛАВА 14

  ГЛАВА 15

  ГЛАВА 16

  ГЛАВА 17

  ГЛАВА 18

  ГЛАВА 19

  ГЛАВА 20

  ГЛАВА 21

  ГЛАВА 22

  ГЛАВА 23

  ГЛАВА 24

  ГЛАВА 25

  ЭПИЛОГ