Напоенный весенним солнцем, день клонился к вечеру. Шло великопостное воскресенье. Московские улицы и переулки, отдыхающие от бесконечного шума машин, играли хрустальными ручейками талого снега. С окружавших их домов и еще нагих деревьев летела, радужная в косых лучах, капель, звенящая как миллионы стеклянных бубенцов на саккосе вечного Первосвященника.
Я гулял по уютным переулкам Швивой горки и Гончарной слободы, любуясь ослепительно-лазурными небесами. На душе стояла звонкая тишина приходящая на изломе Четыредесятницы. Недалеко от театра на Таганке вдруг ко мне обратился молодой человек с вопросом:
– Читали ли Вы Библию?
