Дивный сок, нежная мякоть!
До чего же Лауре хотелось попробовать этот дивный гранат, хоть одно зернышко! Но нет. Старшая сестра ни за что бы не позволила брать еду у гоблинов.
Базар остался позади, и сестры уже подходили к дому, высившемуся на пригорке. У Лауры до боли подводило живот. Она покосилась на Лиззи и будто случайно выпустила из руки бидончик с ручьевой водой. Жестяная крышка отлетела, и бидон, звеня от ударов о камень, разлил воду по склону. Лиззи ахнула, когда ледяные брызги замочили ей туфли.
– Лаура!
Младшая сестра, пряча смущенную улыбку, нагнулась, чтобы подобрать пустой бидончик и крышку.
– Извини. Я вернусь и наберу новой воды.
– Уже поздно, – с сомнением произнесла Лиззи, окидывая взглядом горизонт. Малиново-розовые краски неба потемнели, сменяясь густыми фиолетовыми. – Нам хватит моей воды. Пойдем.
– Но ты собиралась варить суп, – возразила Лаура. – Мы и баранью кость купили.
Лиззи призадумалась.
– Хорошо. Тогда пойдем вместе.
– Нет! – выпалила Лаура и тут же извиняющимся тоном добавила: – Я ведь тебе ноги промочила. Ты простынешь. Не беспокойся, я мигом: только воды наберу – и сразу же обратно.
Поколебавшись еще немного, Лиззи согласилась. Она забрала у сестры корзинку и, нагруженная хворостом и водой, стала тяжело подниматься по склону. Лаура вприпрыжку понеслась вниз, размахивая легким бидоном и перепрыгивая через булыжники.
У базара она замедлилась и перешла на шаг. Голоса гоблинов затихли; теперь они не пели, а негромко переговаривались, укладывая в лотки спелые груши и вишни. Завидев Лауру, они остановились и со страшными улыбками повернулись к гостье. Гоблин, похожий на крота, оскалился девушке, и она едва подавила дрожь, стискивая в руках круглую ручку бидона.
– Здравствуйте! – робко поздоровалась она.
Гоблины налетели на нее дружелюбной ватагой. Тот, что был с вороньим клювом вместо носа, тут же подскочил и принялся выдавливать в жестяную кружку половинку сочного апельсина. Другой, со львиным загривком и толстой шеей, стал горстями зачерпывать из ящика ягоды малины. Спелая и сочная, она лопалась на его когтистых пальцах, и сок с влажным хлюпаньем капал на пыльную землю.
Остальные окружили ее радостным хороводом, улыбаясь и напевая, и Лауре, несмотря на их уродливые морды, больше не было страшно.
– Покупательница! Купи! Купи! Купи! – пронзительно каркали торговцы. Одни протягивали ей персики, другие – яблоки, третьи – ложки тягучего меда, но Лаура не решалась принять угощение.
– Извините… – пролепетала она. – Я бы с радостью, но у меня с собой ни монетки. Только… – она протянула им пустой бидон, – только это.
Гоблины примолкли, пока один из них, с раскосыми рысьими глазами, не фыркнул:
– Нет монет. Нет серебра, нет золота. А как же золото волос?
Остальные запрыгали и заулюлюкали в экстазе.
– Золото волос! Золото волос! – пронзительно кричали они. – Угостим за локон!
Девушка с сомнением оглядела свои волосы. Лиззи каждый вечер расчесывала их щеткой и промокала крапивным отваром. Тяжелые золотые пряди Лауры, опускающиеся до талии, были предметом их общей гордости.
Но если отдать всего один локон, вреда не будет?
Не успела она об этом подумать, как гоблин с мышиной мордой и крошечными коготками на лапах уже протянул ей острый нож с деревянной ручкой.
– Разве что локон… – помедлив, согласилась она, и гоблины завопили пуще прежнего. Перенимая их восторг, Лаура взволнованно улыбнулась и, прерывисто вздохнув, отсекла прядь у виска.
Не успела она понять, что произошло, как кто-то из гоблинов выхватил у нее из рук нож и золотые нити волос, а взамен сунул кружку, до краев полную светло-оранжевого липкого сока. Не помня себя, Лаура жадно припала к кружке.
Первый глоток показался ей настоящим блаженством. Сладкий, терпкий, густой сок оживил каждую клеточку ее тела, так что девушку пробрала дрожь наслаждения: зубы стукнулись о металл. В два глотка она осушила кружку: ей нестерпимо хотелось еще.
Гоблины ей не отказали, и в считанные минуты Лаура попробовала понемногу от всего, что они продавали на базаре, и всего ей было мало. Мягкость хурмы обволакивала ей рот, от свежей клубники закололо язык, мед оставил на зубах тонкую сладость. Лаура смеялась, принимая из рук гоблинов угощения, пила и ела, не замечая, как сумерки превращаются в ночь, а лица гоблинов освещает уже не закатное солнце, а тонкий серп луны. Когда она наелась настолько, что сладкий сок встал в горле, гоблины, смеясь и ласково напевая, всучили ей грецкий орех в скорлупке. Потеряв к девушке интерес, они принялись раскладывать по лоткам и ящикам нераспроданный товар, и Лаура, сжимая в кулаке орех, побрела домой.
Лиззи стояла у ворот. Ночной ветер трепал ее темные волосы и подол платья. Увидев сестру, она сорвалась с места.
– Лаура! – Она крепко обняла вялую девушку, утыкаясь лицом в груду ее волос. – Я чуть с ума не сошла – думала, ты утонула в ручье! Где ты была? Где вода?
Лаура отстраненно подумала о том, что
