Впервые я это заметил, разглядывая снежинки с сыном. Шёл мягкий, пушистый снег, и я счёл такую погоду подходящей, чтобы придать нашему разговору научную окраску. Конечно, рассказать пятилетнему ребёнку, почему у любой снежинки именно шесть лучей не так-то просто, но для того, чтобы заставить его задуматься о природных закономерностях - тема самая подходящая.
- Так сколько лучей у снежинок? - спросил я.
- Шесть! - ответил он, сосредоточенно нахмурившись. А потом неуверенно добавил: - Или семь...
- Ну, откуда же семь! Посчитай внимательно! - рассмеялся я, внутренне досадуя на оплошность: мне казалось, что считает он уже изрядно. - Давай посчитаем вместе!
Я наклонился над его вытянутой рукой в вязаной синей варежке, и замер. Рядом с россыпью обычных, столь хорошо знакомых каждому шестилучевых снежинок, красовалась одна неправильная. У неё было семь лучей!
Не в силах поверить этому зрелищу, я зажмурился и помотал головой. Маленькая кучка снега с моей шапки упала на ладонь сына, погребя под собой неправильное чудо природы.
Не помню, что я говорил дальше. Кажется, в основном я убеждал его (но, на самом деле, конечно, самого себя), что нам это показалось, что виновата какая-то странная игра света или же несколько снежинок, причудливо сцепившись в воздухе, породили этот эффект. Потом сыну это надоело, и он занялся лепкой снеговика. Он настойчиво звал меня принять участие в этом интересном деле, но я застыл на месте, ловя снежинки и надеясь (или опасаясь) обнаружить неправильность - разумеется, безуспешно. Из ступора меня вывел только звонок жены, которая интересовалась, собираемся ли мы идти обедать, и не заморозил ли я ребёнка.
***
С тех пор семилучевая снежинка не давала мне ни минуты покоя. Я засыпал и просыпался с мыслью о ней и не в силах был думать ни о чём ином. Кому-то это может показаться пустяком, но не учёному: ведь эта аномальная снежинка разрушала всю мою картину мироздания!
Я проштудировал все справочники и доступные статьи и так забросал вопросами знакомых кристаллографов, что они, в конце концов, стали от меня шарахаться. Но всё тщетно: у снежинки никак не могло быть семи лучей, и никакие исключения здесь невозможны.
Как только начинался снегопад, я как безумный выскакивал на улицу и старался поймать как можно больше снежинок, лихорадочно подсчитывая их лучи.
Увы, моё странное увлечение не нашло понимания ни в семье, ни среди коллег. Жена плакала, ребёнок меня сторонился, коллеги недоумевали и крутили за спиной пальцем у виска... В конце концов, усилием воли я заставил себя не обращать внимания на снег. Это напоминало время, когда я бросал курить. Хотелось отчаянно, но я справился. Так бы случилось и в этот раз, если бы не новая встреча с аномалией...
Могу поклясться, что обнаружил её совершенно случайно, когда поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Эта снежинка просто спланировала ко мне на рукав. Скажу честно, я растерялся. Глупо, конечно, но я оказался не готов к чуду, которого так ждал и боялся. Просто стоял как заворожённый и смотрел на неё, вновь и вновь пересчитывая лучи. Мне показалось, что она никак не хотела таять, и лежала на рукаве гораздо дольше своих правильных соседок. В этот момент меня толкнул какой-то прохожий, я на секунду потерял концентрацию, а когда посмотрел на руку вновь, её уже не было.
После этого случая я абсолютно уверился в своей правоте и больше не оставлял попыток поймать семиконечную снежинку. Теперь я всегда держал наготове камеру, чтобы зафиксировать это чудо природы, и специально сконструированный мини-контейнер, который, если удастся поместить в него находку неповреждённой, призван был её сохранить.
Всё свободное от этой охоты время я размышлял над её природой и над тем, какие последствия для науки и для человечества в целом несёт её существование. И в какой-то момент меня осенило. Ведь это - пришелец из другого мира с какими-то иными природными законами. Сама же снежинка, построенная в соответствии с ними, - это, в лучшем случае, разведчик, пробный камень. А в худшем - диверсант. Кто знает, к каким последствиям приведёт жидкость из таких растаявших снежинок, если она попадёт в организм? Если их выпадание начнётся в массовом порядке, это можно будет сравнить с химической или бактериологической атакой. Тогда погибнет не только человечество, но и всё живое на Земле. И, если мы хотим выжить, то обязательно должны провести исследование, пока их мало, чтобы быть готовыми ко всему...
***
Меня забрали в больницу прямо с улицы. Говорят, что я стоял под фонарём, ловя снежинки, и не реагировал на увещевания жены и прохожих. А когда меня стали уводить насильно, отбивался и кричал что-то про вторжение пришельцев. Возможно, так оно и было, честно говоря, этот вечер выпал у меня из памяти. Тогда я здорово простудился, у меня был сильный жар, и врачи сначала подумали, что у меня начался бред. Но потом, излечив меня от воспаления лёгких, они поняли, что температура тут не при чём. Теперь я могу смотреть на снег только через окно, забранное решёткой. Во время снегопада я стараюсь подсчитывать лучи у падающих снежинок, но это получается редко. А когда получается, все они оказываются правильными. Врачи говорят, что мне должно полегчать весной, когда растает снег. Наивные! Когда я выйду отсюда, то немедленно уеду на север, туда, где снег не тает никогда. Надеюсь, что там мне повезёт, и я смогу выловить пришельца и исследовать его до того, как он растает. А то и вступить с ним в контакт. И, заклинаю вас: будьте бдительны! Считайте лучи у каждой снежинки и выявляйте чужаков! Иначе, боюсь, будет слишком поздно...
