Лили и Римус проводят друг с другом слишком много времени, а Джеймс и Сириус не находят себе места.
Посвящение:
Всем, кто так долго поддерживает меня 🤍
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
Это мини зарисовка в 2-3 главах. Я понимаю, что сейчас продолжать “Money, Power, Glory” неэтично, в связи с политическими событиями. Это слишком тяжёлая тема. Поэтому можете выдохнуть и почитать чего-то милого☕️🍫 Нет войне.
========== I ==========
Быть Римусом Люпином довольно сложно.
Проклятье, после которого его кости ломало на части каждое полнолуние. Уродливые шрамы на половину лица. Высокий рост, худощавое телосложение и тревожное расстройство, из-за которого парню вечно приходилось избегать шумное скопление людей и прятать дрожащие пальцы в рукава свитеров. Но хуже всего… Вечное чувство своего несовершенства, своего отличия от остальных мародеров.
Друзьям было уже по шестнадцать лет. И в то время, как Сириус пользовался популярностью у половины Хогвартса, а Питер и Джеймс нашли подружек, Римус не мог побороть свой страх отношений. Ему не могло настолько не повезти. Оборотень, полукровка, без денег и будущего… Ещё и гей? Каждый день он просыпался с мыслью, что «вот, сейчас он увидит Сириуса и не почувствует ничего, как и было года три назад, когда они были детьми». Но судьба была слишком жестокой, потому что каждый день эти чувства становились только сильнее, душили его, разламывали на части. Лунатик не мог спать, не мог есть, не мог сосредоточиться на уроках на протяжении всего шестого курса. Пытался даже найти в библиотеке магическое заклинание «как разлюбить человека», но, к сожалению, ни один великий волшебник не додумался до подобного. И Рем оставался один на один с пожирающей ревностью и пустотой в душе.
Последней каплей стала вечеринка по случаю дня рождения Джеймса.
Лунатик никогда бы не согласился на предложение Лили. Если бы не чертова Розалина Эббот. И ее дурацкий смех. Ее невинные карие глаза, что весь вечер блуждали по лицу Бродяги, и руки, что обнимали парня за торс. Двое танцевали под последние хиты «ABBA» и целовались прямо на глазах Люпина, на его любимом бордовом диванчике.
— Я хочу промыть глаза кислотой, — выругался Люпин в свой пунш, когда Лили подошла к нему в тихий уголок.
— С таким активным образом жизни Блэк однажды подхватит сифилис, — выдохнула рыжеволосая и облокотилась на стену, у которой сгорбился друг. Девушка была единственной, кто знала все тайны. — И это будет полностью его вина.
— Знаешь, что хуже всего? — он стиснул челюсть и пристально уставился на Эванс. — Его дурацкие шутки! Ремми, когда ты отдашь девчонке свой невинный бутон? Луни, ты не думал уйти в монастырь? Леонардо да Винчи всю жизнь был девственником, чем ты хуже? А, может, парня найдёшь? Хоть кого-то?
Лили сжала ладонью рот, чтобы хихикнуть, а затем виновато взглянула на лучшего друга.
— Прости… Но ты же понимаешь, что он лишь издевается? — улыбнулась с пониманием подруга. — Это абсурд — идти на интимную близость лишь бы «догнать» своих друзей. Сексуальный опыт не делает тебя успешнее или умнее… Поттер и Блэк тому прекрасный пример.
Лунатик последовал за раздражённым взглядом Эванс и заметил, как пристально ее большие зелёные глаза изучали Джеймса и Фрэнсис, что кружились в медленном танце.
— Ты, должно быть, чувствуешь облегчение? — Римус все ещё пытался распознать эмоции подруги. — Он наконец-то отстал, и ты свободна…
— Я не знаю, — выдохнула девушка и сморщилась. — Лили, забудь все, что я говорил прежде. Я был глупым ребёнком, теперь у меня есть настоящая любовь. Я отпускаю тебя! — рыжеволосая спародировала интонацию Джеймса. — Я не знаю, что со мной происходит, но меня это бесит, понимаешь? Бесит. И Фрэнсис, и Джеймс, и их глупые переглядки. Бесит!
— Не верю своим ушам, — Римус развернулся к ней всем корпусом и ухмыльнулся. — Ты ревнуешь Джеймса Поттера?
— Нет! — Лили съежилась в собственном теле, но затем сдалась под пристальным взглядом Люпина. — Нет… Я просто… — она отчаянно выдохнула. — Ладно, возможно, я не понимала, как многое для меня значат его слова и жесты внимания, пока меня их не лишили, ясно? Возможно, это эгоистично, но я не верю, что она ему нравится сильнее меня. Не верю. Иногда я так сильно… Так сильно хочу его вывести из себя, — девушка сжала руки в кулачках. — Заставить ревновать в ответ.
Римус на секунду задумался. Он мог бы рассказать Джеймсу об услышанном, и тогда все бы обошлись без лишней драмы. Сохатый, конечно, убеждал мародёров, что давно забыл об Эванс, перестал упоминать ее имя. Теперь все разговоры были только о Фрэнсис. Но было ли это правдой?
— Я могу рассказать ему…
— Нет! — в панике взвизгнула Эванс и тут же приблизилась к парню так, чтобы говорить шёпотом. — Если он предпочёл двигаться дальше – пожалуйста. Его выбор.
— Ты могла бы сойтись с одним из твоих ухажёров со Слизерина, это бы точно вывело Джеймса из себя, — усмехнулся Люпин, но тут же пожалел о сказанном. Снейп и его оскорбления были все ещё слишком болезненной темой для Лили. Слишком свежей раной.
— Я не хочу никаких отношений сейчас, — вздохнула Лили в бессилии. — Было бы здорово просто позлить его… Найти фальшивого парня на пару дней.
И тут зелёные глаза загорелись ярким, хитрым огоньком, который делал выражение лица девушки пугающим.
— Ты хочешь позлить Сириуса?
Римус в недоумении уставился на неё, лёгкое алкогольное опьянение все ещё пульсировало приятным теплом в теле.
— Нет! — он протрезвел в ту же секунду, как осознал, о чем говорила Лили. — Я не буду твоим подставным парнем, Эванс! Джеймс уничтожит меня!
— Только представь их лица, — девушка расхохоталась, прикрывая ладонью рот. — Все те годы, что мы их убеждали, что просто дружим…
— Это исключено, — Римус замотал головой в неверии. Но часть него непроизвольно поддавалась соблазну. — Я клянусь, ты не представляешь, на что способен Джеймс.
— У него есть девушка! Ты имеешь право!
— Он не простит мне…
Лили ненадолго погрузилась в мысли, а потом игриво улыбнулась.
— Зато больше никаких шуток от Сириуса.
Римусу действительно хотелось позлить Бродягу. Он не верил, что между ними было что-либо возможно в тысячи и одной вселенной, но терпеть колкие высказывания было невыносимо. Особенно когда Люпин прекрасно осознавал, что девушки у него и не появится. Никогда. Его не привлекали они, и это было ещё одной вещью, которой он не был готов делиться с другом.
— Мы можем не заявлять об этом публично, — произнёс он, заметив довольную улыбку подруги. — Лишь… Подлить масла в огонь.
Девушка мило хихикнула и пожала другу ладонь.
— С вами приятно иметь дело, мистер Люпин.
— Только позлим, без каких-либо заявлений, — твёрдо произнёс светловолосый.
И, набравшись решительности, Лунатик потянул улыбающуюся Лили на себя и повёл прямо к танцполу. Руки потели, сердце колотилось где-то в ушах. Потому что он прекрасно осознавал, что вся гостиная уставилась на их медленный танец. Но девушка только крепче сплела руки вокруг чужой шеи и растаяла на плече.
***
Джеймс искренне не понимал, что происходило.
Он провёл весь вечер, оглядываясь на Лунатика и Эванс, которые то мило беседовали у стены, то танцевали и обжимались друг с другом. Римус краснел до самых ушей, но даже не оглядывался на Джеймса. Будто бы все происходящее было лишь видением больного разума Поттера.
— Какого черта!? — он вырвался из объятий Фрэнсис и подошёл к Сириусу, что стоял у стойки с алкоголем и сверлил взглядом танцующую пару. — Я слишком много выпил, или Римус, мать его, Люпин держит Лили за талию?
— Кому какое дело, — гаркнул Блэк и отпил пунш огромными глотками. Пальцы, с сияющим чёрным лаком, крепко сжимали стакан. — Эти двое вечно трутся где-то рядом.
Джеймс уставился на него в недоумении, будто другу мозги бладжером отбили.
— Как давно они так трутся? Что, блять, это за дружба такая!? — Поттер панически хватался ртом за воздух. — Это ни в какие ворота не лезет. У нас есть кодекс Мародёров. Пункт первый – не встречаться с любовью всей моей жизни!
— У нас нет такого кодекса…
— Теперь будет!
— Сохатый, Римус не стал бы встречаться с Лили, это исключе…
Бродяга не успел договорить, как раздался громкий смех Эванс, и она погладила Лунатика по песочным волосам. Нежно и слишком по-собственнически.
Пластиковый стакан с пуншем вылился прямо на сжатую ладонь Сириуса.
— О Боже мой, — в испуге выдохнул Сохатый. — Что, если они нравились друг другу все это время? Все эти годы, что дружат? Рем просто не хотел обижать меня!
Блэк ничего не ответил, лишь сильнее стиснул напряжённую челюсть.
— Вот почему у Лунатика никогда не было девушки! — продолжил свою гневную тираду Поттер. — Он ждал, когда я разлюблю Лили!
— Ты разлюбил? — недоверчиво проговорил Сириус, приподняв бровь.
— Д-да… Нет… — Джеймс сам запутался, потому что да, Фрэнсис отвлекала его мысли. Но Лили все ещё была… такой Лили. — Не знаю! Ты, что, сыщик?
— Как он мог любить ее все это время? — Бродяга теперь краснел то ли от злости, то ли от смущения. — Как мы могли этого не замечать?
— Я не знаю…
— Я так и знал, что дружбой все не закончится, — Сириус слишком агрессивно отбросил стаканчик в мусорное ведро, облив рубашку алкоголем. — Гребаное дерьмо… Джеймс, как мы могли быть такими болванами? Они же, блять, влюблены!
— Не говори таких слов при мне.
Сохатый поспешил наверх, в комнату, отдышаться, закричать в пустоту, сделать что угодно лишь бы цепи ревности прекратили сжимать горло. Это было какой-то злой шуткой. Но не реальностью.
Ближе к двум часам ночи все мародеры наконец собрались в комнате: Питер пьяный в стельку упал на кровать, Сириус, пошатываясь, рухнул на ковёр в расстёгнутой рубашке, с засосами и бутылкой виски в руках… А Римус самый последний тихонько прикрыл за собой дверь. И, как ни в чем не бывало, направился к своей кровати за полотенцем. Довольная ухмылка на губах.
— Как потанцевал, Лунатик? — Джеймс язвительно улыбнулся, поднимаясь с кровати. Ему хотелось выбить довольную гримасу с лица Люпина.
— Отлично, спасибо, — тот мягко кивнул, но не успел отойти, потому что Поттер перегородил дорогу.
— Сто девчонок, Римус, сто девчонок, если не больше, учатся в этой школе, — Сохатый хотел бы звучать злобно, но вышло… чересчур жалобно. — Почему она?
— Джеймс, мы просто танцевали! — Лунатик растеряно огляделся по сторонам. — Чего ты так взъелся?
— Ты держал ее за талию!
— И что с того?
— Это почти что секс! — Поттер отчаянно вздохнул и сжал переносицу. — Скажи честно, она тебе нравится?
Римус тяжело сглотнул и почему-то опустил взгляд, будто бы боялся ответа или смущался. И это было невыносимо, почти что удар под дых.
— Джеймс, пожалуйста, не беспокойся, — виновато произнёс Римус и присел на кровать, сжимая полотенце. — Я не буду делать ничего плохого.
— Пообещай мне, что это не серьезно, — попросил Сохатый, потому что просто не вынес бы другого ответа.
— Обещаю.
Лохматый благодарно кивнул, а затем взглянул на Бродягу в качестве поддержки. Тот лишь сверкнул взглядом в Лунатика и направился в ванную комнату, театрально захлопнув за собой дверь.
***
Сириус не мог понять, что именно беспокоило его больше: предательство Римуса по отношению к дружбе Джеймса? Или то, как Лили теперь вела себя?
На следующий день после проклятой вечеринки она передала Луни записку. Тот сидел с довольной улыбкой до конца завтрака. И на зельеварении присел рядом с девушкой за парту, шушукаясь и весело посмеиваясь.
— Ты тоже это видишь? — Сириус больше не мог скрывать раздражения.
— Она смотрит на него, как… на восьмое чудо света, — с этими словами Поттер вонзил ножик в морской лук. — Что в нем такого? Он ей амортенцию подлил в тыквенный сок?
Сириус обернулся, чтобы взглянуть на «сладкую парочку». Лили что-то шептала парню на ухо, от чего Люпин мило морщил веснушчатый носик и расплывался в улыбке.
Бродяга прекрасно понимал, что «в нем такого». Он был умным, остроумным и саркастичным. Высоким, мягким и таким… красивым. На протяжении всех последних месяцев брюнет не мог избавиться от мысли, что его чувства к Луни изменились. Помимо дружбы, пришло… пугающее желание. Всеми силами Сириус старался выкинуть его из головы, но, вместо этого, представлял, как Римус прижимает его к себе, обнимает… целует. И было что-то особенное в поведении друга. Он краснел от шуток Бродяги, остро реагировал на любые высказывания и частенько устраивал ссоры. Такие ссоры, что выводили Сириуса из себя, и он даже не мог понять почему. Будто бы между ними все время сквозило какое-то недосказанное напряжение. И от этого томительного чувства что-то новое, горячее и притягивающее разливалось, бурлило в крови Бродяги. Хотелось чаще видеть румянец на щеках Лунатика, чаще прикасаться к нему, чаще наблюдать, как волнительно вздымается чужая грудь. Это было чем-то необъяснимым, чем-то, чего Сириус никогда не испытывал прежде. Последние недели он, вместо подготовки к занятиям, провёл в попытках выяснить, нравятся ли Лунатику парни. Хотя бы капельку. Пытался понять, девственник ли друг, интересны ли ему отношения хоть с кем-нибудь. Но ответы всегда были слишком сомнительными.
И Сириусу совсем не нравилось, что теперь Римус краснел рядом с Лили. Что он выглядел таким… влюблённым.
— Если она ему так нравилась все эти годы, почему он сразу не сказал? — проворчал длинноволосый и забросил яйцо огневицы в дымящийся котел. — Я был уверен, Лунатик не умеет влюбляться. Он никогда не говорит о девушках.
— Поэтому ты его так часто спрашиваешь о них? — стрельнул в него укоризненным взглядом Джеймс. — Отличная работа, чувак. Он влюбился в самую ближайшую.
— Она не достойна его! — взорвался Блэк, но тут же понизил голос. — Ее глупые шутки, эти рыжие волосы… Она… Она…
И тут Сириус осознал, что это была ревность.
Горло сдавливало болезненно только от одной мысли, что Эванс прикасалась к Ремми. Отвратительное, колотящееся чувство в груди. Гадкое и ничтожное. Которое просто нельзя испытывать к другу.
— Это Лили его не достойна? — в ужасе уставился на него Поттер. — Она превосходная волшебница! Ее фигура, ее глаза…
— Ты видел его фигуру!?
Как только Блэк это произнёс вслух, он тут же пожалел. Потому что Джеймс в недоумении сжал брови на переносице и оглядел онемевшего Сириуса.
— Он спичка рядом с ней…
— Если, конечно, спички бывают высокими и накаченными… — пробубнил брюнет и снова уставился в учебник, чтобы скрыть свой стыд.
Что, черт возьми, с ним происходило? Всю жизнь он мечтал лишь о девушках, но от одной мысли о теле Римуса что-то с наслаждением скручивалось внизу живота. Лунатик казался таким тёплым и мягким, его, наверняка, так приятно было обнимать, целовать… Прижиматься к шее, укрываясь от внешнего мира.
— Этому нужно положить конец, — твёрдо произнёс Поттер.
И Бродяга был полностью согласен.
***
— Джеймс постоянно оглядывался на нас, — Лили раскачивалась на подоконнике, пока они тихонько читали книги в пустом коридоре. — Даже представить не могу, какие теории он себе напридумывал.
— Скорее всего, по его версии, мы уже женаты, — улыбнулся одним уголком губ Римус и продолжил чтение.
— Сириус…
Сердце Лунатика екнуло.
— Что Сириус?
Он оторвал взгляд от книги и заметил, как в конце коридора появилась фигура парня, вальяжно шагающего к ним навстречу с картой Мародёров в руках. Совершенство в своей расстёгнутой рубашке и неряшливым пучком длинных волос.
— Что ты…
Римус не успел остановить девушку. Эванс приблизилась к нему на подоконнике и положила голову на плечо.
— Сириус, привет, — улыбнулась она язвительно, как только парень подошёл и оглядел их укоризненным взглядом. — Как поживаешь?
— Улетучивайся отсюда, рыжая ведьма, — он взмахнул рукой в знак прощания. — Мне нужно поговорить с Римусом.
— Как грубо, — она сползла с подоконника и подмигнула взволнованному другу прежде, чем уйти.
Сириус и Римус остались в напряженной тишине. И все, на чем светловолосый мог сосредоточить взгляд, так это порция свежих засосов на шее Блэка.
— Какого черта, Лунатик? — брюнет откинул карту на подоконник и подошёл к другу вплотную. — С каких пор вы вертитесь вокруг друг друга?
— Какая тебе разница? — застенчиво пробубнил Люпин, играясь с рукавами свитера.
— Это нехорошо, Римус, нехорошо, — проговорил Блэк осипшим голосом. Светловолосый весь сжался в собственные плечи. — Извинись перед Сохатым и прекрати это.
— Лили не его собственность! — раскрасневшийся парень начал прожигать взглядом Бродягу. — Он ее давно отпустил! Не вставляй свои пять копеек, лишь бы угодить ему!
Сириус застыл на месте, напряженный, как натянутая струна. Это не предвещало ничего хорошего.
— Я, сука, буду вставлять свои пять копеек, если ты продолжишь вести себя как последний ублюдок, а не друг!
— Оу, прости, я забыл о том, что на Лили висит клеймо «неприкосновенная собственность Джеймса Флимонта Поттера»!
Римус учащенно задышал, уши горели бордовым.
— Мы все эти годы выслушивали тирады Джеймса, чтобы ты… ты…
— Как ты смеешь осуждать меня, когда сам сосешься с каждой встречной направо и налево? — воскликнул Рем, не прекращая глядеть в потерянные серые глаза. — Разве не ты хотел, чтобы я наконец отдал свой бутон невинности?
— Но не Лили же! — в ужасе закричал Блэк, и это раздалось эхом по коридору. — Как можно быть таким хуевым другом?
Римус замер, пытаясь найти дыхание для ответа. Но никаких слов подобрать он не сумел.
— Ты постоянно срываешься на мне… Вечно злишься и унижаешь… — от боли в грудной клетке губы парня поджались. — Что я тебе сделал? Разве я был хуевым другом для тебя?
Сириус тяжело вздохнул и протёр бледное лицо ладонью.
— Я постоянно защищаю тебя… — теперь голос Римуса хрипел, потому что глаза слезились. — Я простил тебе пранк на прошлом курсе, я вступился за тебя, когда хотели отчислить… Почему ты так сильно меня ненавидишь? Почему счастье Джеймса всегда дороже моего? Кто я вообще для тебя?
Сириус подошёл к нему, опустив в поражении голову. И чужие холодные пальцы нашли вспотевшие ладони Лунатика.
— Прости меня, — прошептал брюнет, подняв смущённый взгляд на друга. — Могу я лишь спросить тебя… Без криков и ссор… Что происходит между вами?
Римус взглянул на него из-под длинных ресниц и устало вздохнул.
— На что это похоже?
— Ты выглядишь так, будто ты… влюблен в нее, — что-то замерло в горле Сириуса, как только он озвучил догадки вслух. — Ты… Ты влюблен?
Римус с тоской осмотрел любимые черты лица, пухлые губы и тепло серебристых глаз. От одного только прикосновения рук по спине пробежали мурашки.
— Я влюблен, — кивнул Римус, и говорил он вовсе не о Лили. — Но любовь сложная штука, не так ли? Не думаю, что что-то возможно… Между нами.
Глаза Сириуса сверкнули печалью, будто именно этого он и боялся услышать.
— Это плохо, Луни… Т-ты же знаешь, что чувствует Джеймс…
— Я точно знаю, что он чувствует, поверь мне, — кивнул Римус, его взгляд все еще был прикован к лицу Сириуса.
Блэк на секунду растерялся, ища ответы в глазах друга.
— Мы можем найти тебе другую девушку… — жалобно произнёс Сириус, наклоняясь ближе и посылая волны комфорта по всему телу. — Я часто над тобой подшучиваю, но я же не серьезно. Прости, если иногда бываю заносчивым. Я не хочу… Не хочу собачиться с тобой.
— Я знаю, — прошептал Римус, и внезапно большой палец Сириуса нащупал мягкое местечко на ладони и погладил его. — Я знаю, Бродяга. Я тоже не люблю с тобой ссориться.
Сириус ласково улыбнулся и заполз на подоконник, чтобы присесть рядом с Луни, не разрывая прикосновение рук.
— Ты уже поцеловал ее? — прошептал Бродяга, заинтересованно разглядывая Лунатика. Повеяло ароматом розмарина, свежести и того, что могло описать притягательность Сириуса, и только его.
— Нет.
— Хорошо, — сонно улыбнулся брюнет. — Моим главным страхом было, что мародеры поссорятся из-за девчонки. Что она вам такого подсыпала, что вы оба втюрились?
Римус чуть себя не выдал смешком, но продолжил играть роль, тяжело вздыхая.
— Она невероятно умная, и мне с ней весело… — Люпин решил начать говорить о том, кого действительно любил. Иначе ложь выдалась бы слишком неправдоподобной, и, возможно, это был… единственный шанс признаться Сириусу вслух. — От неё вкусно пахнет, и мне приятно прикасаться к ней… Будто бы что-то магнетическое между нами. Она заносчивая и импульсивная… Но я… Я хочу целовать ее каждую секунду, когда мы рядом. С ней… Ты словно купаешься в лучах солнечного света.
Блэк выдавил слабую улыбку и осторожно опустил свою руку, оставляя прохладный воздух на пустом месте.
— Мы будто бы… говорим о разных Лили Эванс, — Бродяга тяжело сглотнул и рассмеялся, тихонько кивнув головой. — Но твои слова… Звучат красиво. Я бы хотел… — Сириус снова взглянул на друга, в глазах солнечный свет. — Чтобы и меня так кто-то однажды описал.
Римус лишь слабо улыбнулся, подавляя желание во всем признаться.
— Надеюсь, вы не разругаетесь с Сохатым.
И быстро похлопав друга по коленке, Сириус сполз с подоконника. Направился куда-то в сторону гостиной, даже и не оглянувшись. А Люпин сжал в руках книгу дрожащими пальцами, все ещё ощущая ожог прикосновения.
Комментарий к I
Это мини зарисовка в 2-3 главах. Я понимаю, что сейчас продолжать “Money, Power, Glory” неэтично, в связи с политическими событиями. Это слишком тяжёлая тема. Поэтому можете выдохнуть и почитать чего-то милого☕️🍫 Нет войне.
========== II ==========
В Хогвартсе долгое время существовала традиция «выпускных танцев». Все старшекурсники собирались в столовой и одевались так, как гласил дресс-код. В предыдущие годы тематика танцев была посвящена ведьмам 19-го века и эльфам. В этот раз старосты согласились организовать вечеринку в стиле нуар: загадочная и таинственная атмосфера, черно-белые наряды, пиджаки и элегантные шляпы.
Именно этим и решила воспользоваться Лили, пригласив Римуса. Он еще не рассказал об этом друзьям, но уже мог представить их лица. И дело было вовсе не в том, что ему нравилось злить Сохатого, совсем нет. Лунатик ненавидел видеть друга расстроенным. Но ему нравилось, что теперь Лили замечала ревность Поттера, и эти дураки, влюблённые друг в друга, наконец осознавали свои чувства. В то время, как Люпин наслаждался не только помощью Эванс. Впервые за шестнадцать лет жизни он ощущал себя нормальным, а не странным или надломленным изнутри. Ему нравилось, что теперь его замечали рядом с девушкой, распускали сплетни и переставали видеть фригидным, замкнутым парнем. Будто впервые за долгие годы Римус мог сосредоточиться на чем-то другом, помимо своих чувств к Бродяге. Он понимал, что любовь к подруге притворная и ненастоящая… Но такая игра помогала отвлечься от реальности.
— Ты все-таки идешь на вечеринку?
Длинноволосый парень, о котором и шла речь, распахнул дверь в ванную комнату. Ремус замер с расческой в руке, приглаживая блестящие от геля волосы. Одетый в белоснежную рубашку и чёрный бархатный пиджак.
— Да… — улыбнулся Люпин, ощущая, как краснеет от одного лишь взгляда на друга в шелковой черной рубашке и кожаных брюках.
— С Лили? — брюнет приподнял бровь, но вопрос звучал как констатация очевидного факта.
— Она пригласила меня, да…
Римус смущённо отвернулся и принялся приглаживать кудри назад к затылку. Боже, каким же неказистым он выглядел в этом огромном пиджаке, с этими шрамами и неровностями на лице. Должно быть, это было просто смешно, что Лили даже гипотетически могла хотеть быть с ним.
— Не делай так, — Сириус тихонько усмехнулся и подошёл ближе, посылая волны мурашек по спине от аромата дорогого одеколона. — Тебе идут кудри…
Римус не успел опомниться, как рука Бродяги оказалась в чужих волосах, и тот принялся аккуратно доставать волнистые прядки обратно. Сосредоточенное лицо и свежее дыхание непозволительно близко.
— Они так отросли… — Лунатик пытался дышать, но выдавалось с трудом. Его глаза панически бегали по фарфоровой коже Сириуса. — Застилают глаза.
— Это красиво, — улыбнулся брюнет, продолжая нежно убирать гель и приглаживать кудри на место. Ему приходилось немного подниматься на носочках. — Значит Лили пригласила, ха?
Римус неловко кивнул, но Бродяга не был раздраженным, он выглядел… уставшим.
— А ты говорил, что у вас ничего невозможно, — парень аккуратно забрал расческу из чужих рук и прошёлся ей по затылку. — Она не сможет устоять, вот увидишь.
Лунатик непонимающе изучал его лицо, и их глаза наконец встретились, выбивая дыхание из лёгких.
— Почему ты поддерживаешь меня?
Сириус отложил расческу на раковину и тяжело выдохнул.
— Ты для меня такой же друг, как и Джеймс… — брюнет сглотнул и провёл своей влажной ладонью по руке Римуса. — Я не хочу выбирать сторону.
Луни тихонько кивнул. И затем что-то необъяснимое овладело всем его телом, кровь забурлила, кожа покрылась мурашками. Он не мог оторвать взгляд от пухлых губ Сириуса. Хотелось стонать от бессилия.
— Джеймс расстался с Фрэнсис вчера, — неожиданно произнёс Бродяга, опустив взгляд после нескольких секунд напряженной тишины. — Я надеюсь, что мародеры обойдутся без лишней драмы…
Люпин сглотнул и быстро закивал. Было невыносимо чувствовать себя виноватым в переживаниях Джеймса. Но, возможно, именно эта ревность и подтолкнула Сохатого признаться самому себе в своих истинных чувствах к Лили.
— Мы не будем ссориться, обещаю.
***
Сириус и Джеймс решили прийти на танцы без пар. У обоих было слишком мало сил и ноль желания искать свидание в последний момент. Поэтому на протяжении нескольких часов они сидели за столом, без лишних разговоров и шуток. Разглядывали в толпе Римуса и Лили, танцующих в объятиях под очередную медленную музыку.
— Не хотите пригласить нас?
К погрустневшим, замученным парням подбежали две миловидные шестикурсницы с Пуффендуя. Одна из них схватила Сириуса за руку, чтобы увести за собой на танцпол.
— У меня нет настроения, — брюнет противостоял ее попыткам и взмахнул ладонью, прогоняя девчонок.
— Чувак, ты-то чего киснешь? — Поттер развернулся к нему, как только девушки разочаровано покинули их. Бродяга уже пил четвертый бокал сливочного пива за вечер.
— Я переживаю за тебя… — пробубнил Сириус, но было очевидно по его уставшим красным глазам и печали, скользящей в теле… Дело было вовсе не в этом. — Ты расстался с Фрэнсис, и теперь приходится наблюдать за этими двумя…
Блэк съёжился, глядя в сторону танцпола. Лили весело смеялась, обнимая Лунатика. И что-то было в этом даже театральное… Что-то, от чего Джеймс только измученно выдохнул.
— Бродяга, на тебе лица нет, — лохматый оглядел друга сочувственным взглядом. — Только не говори, что и ты запал на Лили…
— В аду я на неё запал! — Сириус весело усмехнулся, но затем что-то тоскливое прошлось по его чертам лица. — Я просто не понимаю… Римус теперь все время рядом с рыжей. Он совсем не проводит с нами времени…
— Ты ревнуешь? — умилительно улыбнулся Джеймс.
Лицо Бродяги сделалось таким испуганно-юным, он напоминал потерянное дитя.
— Он все время с ней, все своё свободное время! — брюнет сжал в руках стакан пива. — Возможно, это ревность, да… Но… Я… Я не знаю, что со мной. Забудь.
Джеймс искренне не понимал, что происходило.
— Ты же не злился, когда я проводил время с Фрэнсис… Что на тебя сейчас нашло?
Сириус поднял на друга печальные глаза, влажные и слезящиеся.
— Я ревную его по-другому.
— В смысле по-другому?
Сириус потер уставшее лицо, и трясущиеся губы сжались.
— Пожалуйста, только не пугайся… — Бродяга сам выглядел напуганным до смерти. — Но то, как ты ревнуешь Лили к Лунатику… Я… Я… Я понимаю это.
И тогда Сохатый догадался, о чем шла речь.
— Он тебе нравится? — слова звучали так же абсурдно, как и сама идея того, что Сириусу мог нравится их друг Римус. Прежде казалось Бродяга и вовсе не умел испытывать чувства. Если бы однажды он и влюбился, то, наверное, в самую роскошную девушку планеты Земля. — Нравится-нравится? В этом смысле?
Сириус ничего не ответил, но все и так читалось в его разбитой тоской улыбке. И слезах, что застилали взор.
— Хэй…
Джеймс сжал его дрожащий кулак своей ладонью, не в силах придумать, как себя вести, что сказать. Как не показаться бесчувственным, слепым болваном?
— Я не думал, что вы… Что ты…
— Я не знаю, кто я, — резко ответил Сириус, видимо, страшась ярлыков об ориентации. — Просто меня бесит Лили. Бесит.
Поттер понимающе кивнул, глядя в сторону Эванс, что обнимала за плечи смеющегося Лунатика. Это было невыносимо.
— Как мы до этого докатились? — усмехнулся Сохатый, похлопав лучшего друга по руке. — Разве мы не должны были стать завидными холостяками Хогвартса? Почему нам нравятся они?
Словно услышав его возмущения, Лили кинула осторожный взгляд в сторону парней, пока Римус ей что-то оживлённо рассказывал. Поттер тут же отвернулся.
— Мы не можем помешать, если они правда любят друг друга… — фыркнул раздраженно Бродяга. — Чертовы старосты, с их глупыми значками, с высоким интеллектом и желанием досадить всем, кто любит веселиться!
Джеймс ощутил прилив невероятной храбрости и резко поднялся с места.
— Делай, что хочешь, но я не собираюсь сдаваться, — он вздёрнул подбородок, почувствовал, как бешено заколотилось сердце где-то под рёбрами. — Мы можем этому помешать.
Сохатый уже не слышал испуганные возгласы друга. Он бежал в самую сердцевину танцпола, чтобы наконец поставить точку на недосказанности.
— Хэй, Лили, мы можем поговорить?
Девушка растерянно отпрянула от светловолосого и переглянулась между ними. Римус с опасением оглядывал Сохатого.
— Можешь говорить, — произнесла рыжеволосая, не намереваясь никуда отходить.
Собрав всю волю и решительность в кулак, Джеймс сделал глубокий вдох.
— Я расстался с Фрэнсис, — его голос начинал дрожать от панического биения сердца. — Я устал лгать самому себе и пытаться сделать вид, что… что мне все равно. Это не так. Я люблю тебя, Лили Эванс… Сколько себя помню. И я приму твой выбор, каким бы он ни был. Но это… Это последний раз, когда я отдаю сердце в твои руки. Другого шанса не будет.
Эванс, казалось, потеряла дар речи, потому что ее рот приоткрылся, а большие изумрудные глаза уставились в немом шоке.
— Давай, Лили… — Лунатик мягко ей улыбнулся и кивнул в сторону друга. — Не глупи.
Девушка тихонько кивнула Римусу, и потом онемевший и взволнованный Джеймс ощутил, как его хватают за руку тоненькими пальчиками.
— Идём танцевать, Поттер.
Лили улыбнулась ему и повела за собой в толпу людей. Превосходная в своём чёрном элегантном платье и на каблуках. Пахнущая, как первые весенние бутоны и травянистые масла.
И его сердце, казалось, наконец ожило, когда девушка обвила руки вокруг горячей шеи и довольно улыбнулась.
***
Сириус наблюдал за происходящим издалека, абсолютно потерянный. Почему Лили выглядела так, будто не танцевала с Римусом несколько минут назад точно так же? Почему Джеймс даже не поговорил с Лунатиком? Почему бедного парня оставили одного, и он ушёл без лишних слов с танцев?
Опомнившись, Блэк побежал прочь с вечеринки, оттягивая галстук на ходу, не дававший свободно дышать. Он шел вдоль коридора по чутью, пока наконец не нашёл Луни одного, сидящего на подоконнике, поджав колени. Тот сжался всем туловищем, сдерживая тихие всхлипы.
Сердце Сириуса никогда прежде не сжималось от тоски так болезненно. Он никогда прежде не видел Римуса плачущим.
— Хэй… Луни… — брюнет подошёл к нему, осторожно погладив по волосам. В испуге Люпин содрогнулся всем телом и поднял голову вверх. Глаза красные, зареванные и такие… прекрасные. Парень был похож на печального, разбитого Ангела. — Что произошло? Почему ты плачешь?
— Все хорошо, — Римус панически начал вытирать рукавами сопли, вжимаясь в стену, подальше от пристального взгляда. — Уходи.
Но Сириус не собирался оставлять друга в таком состоянии. Одинокого, преданного… и с разбитым сердцем. Он присел к нему поближе и погладил по трясущемуся плечу. Ореховые глаза сузились от приступа слез, ноздри судорожно хватали воздух.
— Ты ее так любил… Не представляю, какого тебе…
— Бродяга, я рад за них, честно! — Римус уставился в его глаза, подтверждая слова кивками.
— Не лги мне, — прошептал Блэк, собирая пальцами слёзы на родных щеках. Кожа ласковая и мягкая. — Это нормально, если ты злишься… Если тебе больно.
Люпин отчаянно вздохнул и нашёл глазами окно, лунный свет бликами отливал на белоснежной коже.
— Я не влюблен в неё, Сириус, — выдохнул Лунатик. — Я помогал Лили вызвать ревность Сохатого.
Брюнет опустил руку в парализованном недоумении. Слышать это было почти что облегчением… Почти что.
— Почему ты тогда плачешь? — Сириус не верил ему. Иначе такой боли его друг бы не испытывал. — Я же вижу, что тебя обидели…
Римус перевел на него печальный взгляд, и было в нем что-то новое, такое тяжелое и туманное. Это заставляло все тело накаляться от напряжения.
— Ты правда думаешь, что я бы влюбился в Лили? Сохатый, наш друг, посвятил ей всю свою чёртову жизнь.
— Тогда почему ты плачешь? — вновь повторил Блэк, поглаживая мальчика по щекам. Высокий и мускулистый, Римус казался в такие мгновения чересчур крошечным.
— Я завидую… — прошептал Луни, голос детский и подавленный. — Что у них все оказалось так просто.
Сириус тоскливо оглядел осунувшегося друга. Он ощущал себя беспомощным. Было очевидно, что Римус чего-то не договаривал. Что его кто-то обидел. Что он не просто так согласился помочь Эванс.
— Почему ты согласился ей помочь? — озвучил вслух Бродяга, поджимая коленки под себя и вглядываясь в мокрые дорожки слез.
— Она моя подруга… — тихонько пробубнил Люпин, но в это слабо верилось. — Я хотел, чтобы они с Джеймсом были счастли…
И тут его голос надломился, и светловолосый спрятал исказившееся лицо в ладонях, издавая болезненный всхлип.
— Ш-ш-ш…
Сириус прижал его к себе в объятия, поглаживая по мягким кудрям, по плечам и напряженной спине. Уткнувшись в грудь носиком, Римус беспокойно задышал.
— Ты найдёшь свою любовь, вот увидишь, возможно, она совсем рядом… Девушка твоей мечты.
Римус резко отпрянул и вновь заглянул в серые глаза.
— В этом и проблема, Бродяга! — Луни проглотил соленый ком, влажные губы опухли от слез. — Я не найду… Не найду ее, понимаешь?
— Почему?
— Потому что я… я… — Римус уставился куда-то в стену, тяжело дыша. И голос его понизился до едва распознаваемого шепота. — Потому что я гей.
— Что? — вырвалось неосознанно.
Хаос, настоящий хаос овладел разумом Сириуса. Потому что сказанное было, как ведро холодной воды. Пробуждающей, неожиданной и такой… волнительной. Губы желали расплыться в улыбке, пока разум твердил: почему Рем этого не рассказывал прежде? Что, если он уже любит другого парня? Что, если это только усложнит все?
— Это… Это… — Бродяга бегал глазами по убитому лицу друга. — Это нормально. Это хорошо…
Он не понимал даже того, что говорил. Он ничего больше не понимал.
— Нормально? — проскулил Лунатик, рассматривая застывшего от шока парня. — Что в этом нормального, когда мне безразличны женщины? Когда у меня не будет жены и семьи? Когда единственный человек, которого я люблю, никогда не ответит взаимностью?
Сириус вздрогнул, услышав последнюю фразу. А глаза Луни наполнились настоящим ужасом, будто бы он уже жалел о сказанном.
— Т-ты… кого-то… — Сириус прочистил горло, потому что шею сдавливали ядовитые прутья. Несравнимые даже с той ревностью, что он ощущал к Лили. — К-кто… кто он?
Брюнет не понимал, почему он вёл себя так бестактно, когда друг фактически с ума сходил от переживаний. Но ему было страшно. Необъяснимо страшно услышать, что Лунатик был влюблён не просто в другого человека, а в другого… парня.
— Забудь… — Римус спрятал запястья в рукава. — Ты его не знаешь.
Это вовсе не помогало. Сириус даже не знал, кого так сильно хотел ударить.
— Он магл? Из Уэльса? — поинтересовался Блэк слишком нагло, потому что сердце теперь стучало где-то в ушах. Это было поистине мучительно. Просто находиться тут и выслушивать подобное.
— Ага…
Люпин сделал судорожный вдох и отвернул лицо, глядя куда-то на небо за оконным стеклом.
— Римус, в мире полно парней-геев… Он не первый и не последний, — брюнет попытался сделать все, чтобы поддержать друга. — Я обещаю, правда. Ты найдёшь свою любовь. Такую же, как у Лили и Джеймса.
— Ты не злишься? — слишком невинно проговорил Луни, и это было так трогательно и обезоруживающе. — Вы не выселите меня из комнаты?
— Конечно, нет…
Сириус тихонько усмехнулся, потому что не собирался выслушивать подобных глупостей. Его пальцы непроизвольно нашли коленку парня и сжали ее в поддержке.
— Я знаю… знаю, каково это, — Блэк не понимал, зачем раскрывал себя. Но он хотел поделиться с тем, кто понимал эти душевные метания. — Мне нравится один… парень. Никогда подобного прежде не испытывал. Это тяжело… принять подобные желания.
Римус широко распахнул веки, в неверии разглядывая смущенное, покрасневшее лицо Бродяги.
— Парень? — Римус проглотил комок в горле. — Тебе? П-парень?
— Да, — улыбнулся Сириус, ощущая, как трепещут бабочки в животе от одного лишь этого милого, сомневающегося взгляда. — Но ты его не знаешь…
— Магл? — поинтересовался Люпин, потому что в Хогвартсе было не так много студентов, имена которых они не знали.
— Ага…
Как только Сириус солгал и опустил взволнованный взгляд… Он осознал, что его ложь звучала абсолютно идентично с тем, что говорил Римус несколько секунд ранее.
Что-то головокружительное, пьянящее прошлось по внутренностям. И вспотевшая рука Римуса неожиданно очутилась на его тыльной стороне ладони, что сжимала коленку.
Возможно ли это было?
— Я здесь, если тебе захочется обсудить эти чувства… — глаза Римуса нашли серые радужки, наполняя теплом и трепетом. — Я понимаю, как сильно это может пугать.
Сириус благодарно кивнул, сбитый с толку и потерявший какую либо связь с реальностью.
— Ты давно влюблён в того… ну, парня? — Блэк едва дышал, потому что внутривенно что-то накалялось только сильнее. — Он твой друг?
Римус закусил губу, будто бы сдерживая себя от какого-то порыва. И, Боже, как сексуально это выглядело. Все тело Бродяги горело от волнительной сладости.
— Он мой друг, да… — кивнул Лунатик, слёзы больше не застилали глаза. Только расширенные зрачки и сбитое дыхание. — Но я не понимаю… Не до конца понимаю его отношения ко мне…
— Он часто тусуется с девчонками? — прошептал Сириус, осторожно прощупывая почву. Он ощущал себя стрелком, которому нужно попасть в цель и, при этом, не ошибиться, наступив на мины разочарования.
— Да, в этом и проблема, — Люпин завороженно изучал лицо парня. Щечки горели алым румянцем. — Его никогда не интересовали… мальчики.
— Может, он тебе этого просто не рассказывал? — Блэк инстинктивно приблизился ближе, сжимая коленку все сильнее и сильнее. Ладонь Римуса на его руке дрожала.
— Сириус… — прошептал Луни жалобно, будто он наконец начал понимать, к чему клонит друг. — Сириус, прости меня.
— За что?
Бродяга не успел опомниться, потому что лицо Луни оказалось непозволительно близко, и тот осторожно чмокнул его в губы. Влажно, быстро и так… возбуждающе.
— Прости… — выдохнулсветловолосый в его губы, таким хриплым, тягучим и манящим шёпотом. — Прости…
И Сириус, выпустив на свободу все чувства, обхватил родное лицо руками. Поцеловал в губы так крепко, что внизу живота заныло от желания. Щемящая нежность во всем теле. Блэк сжал веки и смял влажным ртом пухлые губы в своих.
И, когда казалось, что он пересёк непозволительную черту… Люпин притянул его к себе за спину крепкими руками и начал целовать, целовать и целовать. Так страстно и так глубоко, что Сириусу не хватало воздуха. Их языки сплелись, коридор наполнился тихими хлюпами и стонами. И Блэку казалось, что он парит где-то над землей, от того, каким ахуительным, каким незабываемым было каждое прикосновение… Ничего подобного никогда не происходило с его телом.
— Иди сюда, дурачок… — Блэк простонал в приливе горячего возбуждения. Он потянул парня на себя, чтобы усадить пахом к паху и ощутить член Римуса. Ощутить его тяжесть, его запах и близость.
— Сириус… — выдохнул парень и отпрянул, чтобы заглянуть в серые, полуоткрытые в наслаждении глаза. — Тот парень…
— Да… да, это ты.
Бродяга заткнул его поцелуем и потянул на себя, сминая губами мягкое местечко между челюстью и шеей. Двигаясь так, чтобы ощутить твёрдый пах на своём стоящем члене.
— Тот друг… — прошептал он, чтобы убедиться наверняка.
— Да… — жалобно проговорил Римус, задыхаясь и дрожа всем телом. — Это ты. Конечно, это ты…
Сириус поднял голову, широко улыбаясь. И их обезумевшие взгляды наконец встретились. Боже, Римус был прекраснее любой фантазии. Взъерошенный, раскрасневшийся, такой невинно-искренний.
— Ты не один, слышишь? — Бродяга чмокнул его в нос, сжимая ладонями щечки. — Ты не останешься один. Я этого не допущу.
Римус кивнул, а затем затрясся так, что стало очевидно: он борется с потоком слез.
— Я люблю тебя… Мерлин, я так влюблён в тебя…
Луни прошептал это так чисто, так откровенно, сердце Бродяги не выдерживало переизбытка эмоций. Оно сделало болезненно-счастливый прыжок, останавливаясь на несколько мгновений. Светловолосый мальчик обвил руками шею Сириуса и зарылся носом где-то в длинных волосах, вдыхая их запах.
— И я тебя люблю, — прошептал Бродяга ему на ухо. — Ты не представляешь… Я чуть с ума не сошёл, когда ты проводил время с Лили.
Брюнет облегченно выдохнул, будто кошмарный сон наконец закончился. Оставляя так много места для новых, радостных, пленительных чувств.
— Прости меня, — издал смешок Луни и начал зацеловывать влажными губами щеки и нос. — Лили хотела разозлить Джеймса, а я… тебя.
Сириус весело рассмеялся, серотонин в крови как хмельное вино.
— И у вас отлично получилось, — Бродяга чмокнул самого нежного, чудесного парня в губы. Ему просто не могло так повезти. — Мерлин, я чуть с ума не сошёл, когда ты описал влюбленность в неё…
Римус весело усмехнулся, наглый гаденыш.
— Я говорил о тебе… Это рядом с тобой… Рядом с тобой я в лучах солнечного света.
Бродяга блаженно вздохнул и принялся только сильнее зацеловывать тёплые губы, не оставляя ни одного свободного участка кожи, которое он бы не присвоил себе.
***
Римус парил где-то на седьмом небе от счастья.
Все казалось сюрреалистичным сном, а не реальностью. В которой Сириус держал его за руку и останавливал на пути к гостиной, чтобы снова поцеловать или нежно прижать в объятия. И брюнет был таким опьяневшим, весёлым и довольным собой, Римус хотел запомнить этот блеск в глазах, эти первые прикосновения до конца своей жизни.
— Лунатик, вот ты где!
Как только смеющиеся, опьяневшие от чувств парни зашли в гостиную, разрывая сплетение рук… Джеймс и Лили подбежали к ним, испуг в глазах Поттера.
— Мне нужно извиниться перед тобой, я понимаю, что ты…
— Лили, ты ему не рассказала? — улыбнулся Римус, оглядывая девушку, что сжимала локоть Джеймса в своих пальчиках. — Сохатый, все в порядке. Я не влюблён в твою девушку.
Поттер непонимающе завертел головой между ними, и Эванс виновато улыбнулась.
— Это был, вроде как, пранк… Прости.
Джеймс широко распахнул веки, замечая, как все шире и шире становятся улыбки друзей. И Бродяга, не выдержав, наконец рассмеялся во весь голос.
— Ты знал!? — в ужасе уставился на него лохматый.
— Нет! — Сириус отмахнулся руками, сдерживая звонкий смех. — Луни мне только что рассказал.
— Вы… — прошипел Джеймс, легкая улыбка на губах. Его взгляд с любовью оглядел смущенную Лили. — Злые гении.
— У них получилось заставить нас ревновать, так что нужно отдать должное, — улыбнулся Сириус и притянул к себе светловолосого за талию. — Пранк удался.
— Что? — выдохнула в недоумении Эванс.
И Римус не смог скрыть счастливую улыбку, кивая ей в знак согласия.
— ВЫ СЕРЬЕЗНО!?
Лили закричала так громко, что все в гостиной едва не оглохли. И набросилась с объятиями на Лунатика, чтобы зацеловывать друга в лоб и макушку.
— Хэй, рыжая, полегче…
Сириус тихонько рассмеялся и попытался отодвинуть ее от раскрасневшегося парня.
— Я ничего не понимаю… — Джеймс, милый слепой тугодум, уставился шокировано на происходящее.
— Они вместе! — воскликнула счастливо Эванс.
И Римус ощутил, как впервые за шестнадцать лет жизни, он чувствует себя бесконечно живым и счастливым.
— ВЫ СЕРЬЕЗНО!?
Джеймс подпрыгнул на месте и набросился теперь на Сириуса, крепко обнимая и похлопывая по спине. Это было так искренне, так по-детски. Реакция, о которой Лунатик мог прежде только мечтать.
***
За день до начала летних каникул четверо друзей решили отправиться в «Три метлы» отметить удачное окончание года. Только когда они зашли в паб и присели за столик, стало очевидно, что они были на парном свидании.
— Я предлагаю тост! — Сириус поднял в воздух кружку сливочного пива. — За гениальность Лили Эванс и ее коварный план!
Девушка смущённо улыбнулась, когда Джеймс чмокнул ее в висок. И все четверо весело стукнулись кружками, поддерживая тост.
— Я бы не справилась без своего прекрасного напарника, — рыжеволосая подмигнула Люпину.
И Луни довольно приластился к Сириусу, чтобы тот крепко обвил его руками и поцеловал в макушку. Вся прошедшая неделя напоминала сон наяву, волнительный и такой окрыляющий. Они с Бродягой не могли перестать целоваться, заниматься любовью и прикасаться друг к другу.
— Вы знали, что мой парень – самый милый котёнок во вселенной? — промурлыкал Блэк на ухо сонному Римусу.
— Вот я, вроде бы, рад за вас, но иногда… — сморщился в отвращении Джеймс, но тут же рассмеялся, когда Лили дала ему легкий подзатыльник. — Но иногда я рад за вас ещё сильнее.
— Отвали, — усмехнулся Бродяга и только сильнее сжал Луни в своих руках, рассыпая поцелуи по всему лицу: по носику, щекам, скулам и прикрытым в удовольствии векам.
После долгих посиделок в беззаботной, уютной атмосфере, две счастливые пары направились на прогулку по улочкам Хогсмида. И Римус замечал, как оглядывались гриффиндорцы на них в недоумении. Ещё несколько дней назад Лунатика и Лили было не оторвать друг от друга.
Но теперь, когда он держал в руках ладонь Сириуса, а Джеймс обнимал смеющуюся Лили… Все встало на свои места.
Именно так, как и должно было.
