Мистер Неправильный Номер [Линн Пейнтер] (fb2) читать онлайн

Линн Пейнтер Мистер Неправильный Номер

Кевину

Сегодня я люблю тебя больше, чем тогда, когда ты сбил меня с ног, ксерокопируя свой палец и говоря дурацким голосом. Больше, чем когда ты наступил мне на ноги, чтобы я не могла убежать от тебя. Больше того, я думаю, когда ты сказал, что у меня волосы как у Эксла Роуза.

Пять детей и сотни фрикаделек спустя, ты все еще заставляешь меня хихикать, и я тебя обожаю.

Глава 1

Оливия

Это началось в ночь, после того как я спалила свой дом.

Я сидела на причудливом гранитном островке на кухне моего брата, поглощая пакет его кренделей и систематически опрокидывая бутылку «Стеллы», которая была в его холодильнике. И нет, у меня не было проблем с алкоголем. У меня была жизненная проблема. Например, моя жизнь была отстойной, и мне нужно было впасть в кому, если я собиралась сформулировать план на будущее, когда проснусь.

Джек согласился разрешить (после долгих упрашиваний) мне остаться с ним на месяц — достаточно времени, чтобы найти работу и найти свое жилье — при условии, что я буду вести себя наилучшим образом и держаться подальше от его соседа по комнате.

Он казался слишком старым, чтобы иметь соседа по комнате, если вы спросите меня, но кто я такая, чтобы судить?

Старший брат обнял меня и дал ключ, а потом оставил меня на пятидесятицентовую ночь в баре Билли, так что я была дома одна и ругалась из-за Адель, с его Алекса. Это уже была «горе мне» музыка, но когда она начала напевать о пожаре, разгоревшемся в ее сердце, это заставило меня подумать о пожаре, охватившем мою крышу, и я окончательно потеряла ее (пр. крышу — снести крышу, сойти с ума).

Я была полна яростных рыданий, когда мой телефон зажужжал и остановил мое саморазрушение. Номер, которого я не знала, прислал СМС: «Итак, скажи конкретно, что на тебе надето»

Какой-то извращенец ошибся номером? Я вытерла нос и напечатала: «Свадебное платье твоей матери и ее любимые стринги»

Не прошло и пяти секунд как Мистер Неправильный Номер написал: «Эм, что?»

Я написала: «Серьезно, малыш, я думала, ты посчитаешь это горячим.»

Мистер Неправильный Номер: «Малыш? Какого хрена?»

На самом деле, это заставило меня фыркнуть от крошечного смеха, при мысли о том, что какой-то чувак принимает холодный душ через смс. Это было супер странно, что малыш был там, где он был сбит с толку, в отличие от чудовищного предложения Эдипова^[1]-нижнего белья, но он также использовал утомляющую «что на тебе надето» реплику, так что, кто бы мог подумать о таком парне?

Я написала: «Ты предпочитаешь что-то менее связанное с мамой?».

Мистер Неправильный Номер: «О, нет, это звучит очень горячо. Тебе нравится, когда я ношу шорты-карго, носки с сандалиями и бандаж твоего отца?»

Это заставило меня улыбнуться посреди моего полного жизненного краха и вытекающего из него слезливого запоя.

Я: «Я так возбуждена прямо сейчас. Пожалуйста, скажи мне, что ты будешь шептать мне на ухо отцовские шутки, пока мы трахаемся.

Мистер Неправильный Номер: «Да, детка, шутки и анекдоты будут идти полным ходом. А трахаться — самое сексуальное слово в английском языке, кстати.»

Я: «Согласна»

Мистер Неправильный Номер: «Я набрал не тот номер, не так ли?»

Я: «Да, именно так.»

Я икнула, пиво наконец-то подействовало, и решив дать парню перерыв, я написала: «Но следуй за этим, приятель. Иди вслед за трахом».

Мистер Неправильный Номер: «Это самый странный обмен сообщениями, который у меня когда-либо был.»

Я: «То же самое. Удачи и спокойной ночи.»

Мистер Неправильный Номер: «Спасибо за поддержания разговора и тебе тоже спокойной ночи.»

* * *

Когда «Стелла» начала меня утомлять, я решила принять душ, вымыть прокуренные волосы, и лечь спать. Я порылась в сумке в поисках одежды, а потом вспомнила, ах да, пожар. Все, что у меня было, это одежда, которая лежала на дне моего шкафчика в спортзале, и несколько случайных несоответствующих друг другу вещей, которые упали на пол моего заднего сиденья во время многочисленных дней стирки. Я нашла пижамный топ с печенье-монстром, но обнаружила, что у меня нет ни одного низа: ни пижамных штанов, ни джинсов, ни шорт. Теперь у меня были только вонючие спортивные шорты, прикрывавшие мою задницу.

Означало ли отсутствие штанов то, что она на самом дне?

Слава Богу, у меня было чистое нижнее белье. У меня была одна пара неоново-желтых шорт для мальчиков с надписью сзади «Ешь богатых», и их присутствие в моей жизни заставляло меня свисать с балкона, который парил прямо над «дном». Я приняла тридцатиминутный душ, пьяная и без ума от насадки для душа «проливной дождь» и дорого кондиционера соседа Джека. Я случайно уронила скользкую пластиковую бутылку, из-за чего крышка помпы оторвалась, и большая часть роскошного кондиционера растеклась по всему полу душа. Я опустилась на колени и зачерпнула столько, сколько смогла обратно в бутылку, осторожно поставив ее на полку в душе и надеясь, что никто не заметит.

Спойлер: они все всегда замечали.

Но два часа спустя я все еще бодрствовала, лежа на полу кабинета брата на его старом скрипучем надувном матрасе, глядя в потолок опухшими глазами и снова и снова прокручивая в памяти все те ужасные вещи, которые произошли до того, как я сбежала в Чикаго.

Увольнение. Обман. Расставание. Пожар.

И тогда я сказала: «Черт. Это.»

Я встала, пошла на эту блестящую кухню, вскрыла бутылку текилы, на которой было улыбающееся усатое солнце, и приготовила себе самый большой в мире ночной пунш. У меня может будет болеть голова утром, но, по крайней мере, я высплюсь.

* * *

— Ливви, это мама. Я думала, что ты приедешь сегодня.

Я открыла глаза, ну, открывался только одни, и посмотрела на телефон, с которого на меня кричала мама. Восемь тридцать? Она ожидала, что я появлюсь у них дома на рассвете? Боже, эта женщина была похожа на какого-то серийного убийцы-садиста, пытающего собаку или что-то в этом роде.

Почему я снова ответила?

— Я уже. Я имею ввиду, я вот. Мой будильник как раз собирался звонить.

— Ну, я думала, ты сегодня будешь искать себе работу.

Адель снова начала орать по квартире, какого черта, и я закричала:

— Алекса, выключи музыку!

Мама спросила:

— С кем это ты там разговариваешь?

— Ни с кем. — Музыка все еще гремела. — Алекса, выключи Адель!

— У тебя есть друзья?

— Боже мой. Нет. — Мой второй глаз наконец открылся, и я села, мой лоб сжался от сильной боли, когда музыка резко оборвалась. — Я разговаривала со стереосистемой Джека.

Она вздохнула одним из своих вздохов «почему-моя-дочь-такая-сумасшедшая».

— Так ты значит, не ищешь работу?

Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня.

Я сказала злым, с пересохшим горлом, голосом:

— Да. Интернет позволяет начинать в полдень, клянусь, ма.

— Я даже не знаю, о чем ты говоришь Ты придешь или нет?

Я глубоко вдохнула через нос и вспомнила о своих проблемах с гардеробом. Пока я пыталась решить одну проблему, удача окончательно покинула меня. Поэтому я сказала:

— Нет. Позже. Работа является моим приоритетом номер один, поэтому я начну после того, как установлю несколько приложений.

А также после того, как я найду пару штанов.

— Твой брат там?

— Я понятия не имею.

— Как ты можешь не знать, есть ли он?

— Потому что я все еще в постели, а дверь закрыта.

— Почему ты спишь с закрытой дверью? В этой запасной комнате душно, если не открыть дверь.

— О. Мой. Бог. — Я вздохнула и потерла свои виски. — Я через минуту встану с кровати и если увижу твоего разнополого со мной отпрыска, то скажу ему, чтобы он позвонил тебе. Хорошо?

— О, мне не нужно чтобы он мне звонил. Я мне просто интересно, есть ли он там.

— Мне надо идти.

— Ты уже положила деньги на депозит?

Я сжала губы и закрыла глаза. Оставь это моей матери. Единственное, что в двадцать пять лет было хуже, чем просить денег у родителей, потому что ты въехала в город вся в дыму и буквально не имела ни гроша за душой, это иметь маму, которая хотела поговорить об этом. Я сказал:

— Да, я сделала это онлайн прошлой ночью.

Как будто у меня был другой выбор, кроме как внести этот унизительный родительский вклад как можно быстрее.

Потому что после того, как дым рассеялся (буквально) и стало очевидно, что моего дома больше нет, мне пришлось потратить те небольшие деньги, которые у меня были, на предметы для выживания, такие как замена масла, новые шины и много бензина, чтобы добраться домой в Омаху.

Слава богу, на следующей неделе мне придет последняя зарплата.

Мама спросила:

— Ты сделал это на компьютере?

Я стиснула зубы.

— Да.

— Муж Эви сказал, что ты никогда не должна этого делать. С тем же успехом ты могла бы просто отдать свои деньги хакерам.

Моя голова пульсировала.

— Кто такая Эви?

— Мой партнер по бриджу, та, что живет в Гретне. Ты никогда меня не слушаешь?

— Мама, — сказала я, раздумывая над тем, чтобы вытащить старую вырезку, где я занимаюсь трюком с туннельным сотовым телефоном. — Я не запоминаю имена твоих партнеров по бриджу.

— Ну, у меня только один, дорогая, это не так сложно. — Моя мать звучала так, будто глубоко обиделась. — Тебе нужно прекратить заниматься компьютерным банкингом, просто посмотри на кассира в живую.

Я вздохнула.

— Мне следовало поехал обратно в Чикаго, чтобы внести его лично, ма?

— Нет нужды в такой резкости. Я просто пытаюсь помочь.

Я снова вздохнула и поднялся на ноги с низкого надувного матраса, который прогибался каждый раз, когда я переворачивалась ночью.

— Я знаю, извини. Эти пару дней были тяжелые.

— Я знаю, милая. Просто приезжай позже, ладно?

— Хорошо. — Я подошла к двери и распахнула ее. — Я тебя люблю. Пока.

Я бросила телефон на стол и прищурилась, когда естественный свет гостиной ударил мне в глаза. Боже, похмелье. У меня было это пошатанное равновесие, которое дает вашему телу понять, что вы все еще слишком пьяны, чтобы водить машину, и я спотыкалась в направлении Keurig (кофеварка), отчаянно нуждаясь в кофе.

— Ну, доброе утро, солнышко.

Я замерла от этого звука и тут же почувствовала, что меня вот-вот вырвет. Потому что Колин Бек, лучший друг Джека, смотрел, как я ковыляю на кухню. Как будто вселенная еще не выбила из меня живое дерьмо, вот он, стоящий рядом возле причудливой барной стойке со скрещенными руками, наблюдая за моей позорной прогулкой, удивленно приподняв бровь. Он носил свою ухмылку типа «я лучше тебя» и дурацкую внешность, пока я ходила по квартире в трусах и слишком маленькой рубашке, как какой-то дерьмовый вариант Винни-Пуха.

Я моргнула. Он что стал более привлекательным?

Какой мудак.

В последний раз я видела его на первом курсе колледжа, когда меня выгнали из общежития, и мне пришлось провести последний месяц семестра, живя дома с родителями. Джек привел его на спагетти в воскресенье, и Колин отметил, что история о том, как я спасла бездомную собаку, которая обернулась растерзанием нескольких жильцов общежития, а последующее срабатывание пожарных систем, которое обернулось массовым отчислением из-за наводнения в общежитии, было самое смешное, что он когда-либо слышал.

Сегодня он выглядел так, будто только что вернулся с пробежки. Его мокрая футболка обтягивала его все, и какая-то татуировка змеилась вниз на его правой руке.

Кто, по его мнению, был с этим, Скала?

У Колина было одно из тех лиц кинозвезды, с идеальной структурой костей и убийственной линией подбородка, но в его голубых глазах была озорная искорка, которая компенсировала красоту. Глаза хулигана. Я ненадолго влюбилась в это лицо, когда мне было четырнадцать, но после того, как я подслушала разговор, в котором он называл меня «маленькой чудачкой» в пятнадцать лет, я сделала крайний разворот в ненависть и никогда не оглядывалась назад.

— Что ты здесь делаешь?

Я обошла его, и пошла туда, где на гладкой стойке стоял Keurig, и нажала на кнопку питания. Прохладный воздух напомнил мне, что моя задница была полностью обнажена в моих идиотских трусах, но будь я проклята, если позволила ему думать, что у него есть способность вывести меня из себя. Я заставил себя не дергать верх пижамы печенье-монстра, пока я обыскивала шкафы в поисках кофе, говоря себе, что это всего лишь зад, когда я сказала:

— Я думала, что ты переехал в Канзас или Монтану.

Он прочистил горло.

— В шкафу рядом с холодильником.

Я взглянул на него.

— Что?

— Кофе.

Он был таким всезнайкой. Он всегда напоминал мне бандита с Восточного побережья тем, что все знал и всегда был прав. Поэтому я солгала и сказала:

— Ну, я не искала кофе.

Он изогнул бровь и прислонился к барной стойке.

— Не искала.

— Неа. — Я прикусил нижнюю губу и сказала — На самом деле я ищу, хм, чай.

— О. Конечно. — Он одарил меня взглядом, который сказал мне, что он каким-то образом знает, что я ненавижу чай. — Ну, в том же шкафу. Рядом с холодильником.

Господи, как такое могло случиться? Я серьезно разговариваю с Колином Беком в нижнем белье?

— Спасибо. — Я боролась с желанием закатить глаза, когда подошла к шкафу, желая кофе так сильно, что могла плакать. Там был один вид чая, Эрл Грей, и все, что я знала, это то, что я ненавижу его, когда я вытащила чашку и отнесла его обратно к машине. — Где Джек?

— Гм. — Я почувствовал его взгляд на себе, когда он сказал. — Он на работе.

— О.

Так почему ты здесь?

— Он сказал, что ты остаешься на месяц. — Он оперся своими загорелыми руками на стойку, какого черта у него такие сексуальные руки, ради Бога, и начал возиться со своими беговыми часами. — Верно?

— Ага. — Я схватила кружку со стойки, наполнила ее водой из раковины и сняла крышку с почти пустого резервуара на Keurig. — Кстати, мой брат знает, что ты здесь?

Это заставило его оторваться от запястья. — Что?

Я наклонилась ближе к кофемашине и начал наливать.

— Он ждал тебя?

Он издал горловой звук, который был смесью кашля и смеха, прежде чем сказать:

— Черт возьми, ты же не знаешь, что я его сосед по комнате, не так ли?

О Боже. Он не мог быть серьезным, верно? Я изучала его лицо, отчаянно желая, чтобы он пошутил, даже зная, что это не так. Но прежде, чем я смогла лучше понять выражение его лица, он махнул руками в мою сторону и рявкнул:

— Вода. Следи за водой, Лив.

— Дерьмо.

Я совсем забыла за чашку, и вода пролилась на стойку. Я схватил полотенце и попытался вытереть ее, но барное полотенце совсем не впитывало и служило только для того, чтобы выталкивать воду со стойки на пол. В то время как этот высокомерный придурок наблюдал с веселой ухмылкой на лице.

— Тебе больше нечего делать, кроме как смотреть, как я убираю свой беспорядок?

Он пожал плечами и наклонился к стойке, как будто ему было все равно.

— Не совсем. Кстати, мне нравится, что ты сделала со своими волосами в последнее время.

— Ты серьезно? Тебе нравится? — Я одарила его насмешливой улыбкой, больше похожей на звериный оскал. — Я назвала эту прическу в честь переезда к Колину. Выглядит и ощущается как пожар в мусорном баке.

— Говоря о пожарах, мне любопытно, Маршалл. Как, черт возьми, тебе удалось сжечь целый жилой дом? — Он наклонил голову и сказал, — Я имею в виду, что ты всегда была немного неуклюжей, но сжигание любовных писем на деревянном настиле, как какой-то пиротехник, это слишком, даже для тебя.

Я попыталась сглотнуть, но у меня перехватило горло.

Не потому, что этот осел подумал, что я дурочка, он всегда так думал. Мои злоключения были для Колина греховным удовольствием, как реалити-шоу о крушении поезда, в которое ты не хотел признаваться, но всегда захватывал, когда натыкался на него.

Я была его Sister Wives^[2].

Но тот факт, что он знал мельчайшие детали того, что произошло позавчера в городе, находящемся в восьми часах езды, означало, что Джек рассказал ему. И мой брат явно сказал ему нечто большее, чем просто расплывчатое заявление о том, что моя сестра переехала в результате пожара, с тех пор как он упомянул о любовных письмах.

Он поделился с ним ужасными подробностями.

Бойфренд-изменщик, церемония вино и сожжение писем на полу, пожар с четырьмя сигналами тревоги… все. Меня чуть не вырвало при мысли о том, как они вдвоем хохотали до упаду, пока Джек развлекал его рассказом о моей последней трагедии. Слова «это не моя вина» вертелись на кончике моего языка, желая, чтобы их выкрикнули. Я хотела прокричать это заявление каждому, кто читал статью в газете, щелкал по ссылке или смотрел, как репортер ухмыляется и насмешливо произносит слова «любовные письма». Потому что это была не моя вина.

Да, я сжигала стихи Эли. Я была опасно близка к тому, чтобы напиться вина, когда курила на веранде и поджигала письма от этого ублюдка-изменщика, но я сжигала их в металлическом ведре. На всякий случай рядом с ведром у меня стояла большая чашка с водой. Я не была идиоткой. Я была полностью готов к экзорцизму Обманщика Элайджи.

Но я не была готова к опоссуму.

Я молча смотрела в свой крошечный костер, размышляя о том, что одиночество может быть не таким уж ужасным, когда этот уродливый маленький парень перебежал канаву и запрыгнул на мою веранду. Мой вздох раскрыл ему мое присутствие, напугав его. Напугав его настолько, что он разбежался и ударился о стол, на котором стояло ведро, сбив ведро на пол. Пол, покрытый очаровательной соломенной циновкой.

— Послушай, — сказал я, стараясь, чтобы это звучало невозмутимо, — я бы с удовольствием постояла и обсудила, что ты думаешь обо мне, но у меня есть кое-какие дела. Не мог бы ты отвернуться?

— Зачем?

Я вздохнула и хотела исчезнуть.

— Потому что чем больше я просыпаюсь, тем меньше мне нравится разговаривать с тобой без штанов.

Его глаза сморщились по краям.

— Я не думал, что ты когда-нибудь смущалась.

— Я не смущаюсь.

Если бы это был кто-то другой, я бы со смехом признала, что очень легко и постоянно смущаюсь, что обычно и было причиной моих поездок, переездов и общей неловкости. Но поскольку это был Колин, я сказала ему:

— Я просто не уверена, что ты достоин того, чтобы смотреть на мою задницу.

Я прошла мимо него и вышла из кухни с высоко поднятой головой, даже когда мое лицо горело, и я молилась, чтобы моя задница выглядела хорошо в этих нелепых трусах. Только когда я захлопнула дверь своей импровизированной комнаты, я позволила себе прошептать почти все известные мне непристойности.

Глава 2

Оливия

День не стал лучше.

Я забаррикадировалась в офисе и подала заявление на десять вакансий, на которые мне совершенно не хватало квалификации. Было несколько вакансий для технических писателей, для которых я была квалифицирована, но не была в восторге, и множество других вакансий копирайтеров, для которых я почти подходила по профилю (но не совсем). В процессе мне удалось сделать так, что принтер заклинило (который я использовала без разрешения) и рассыпать порошок тонера на белый ковер (спойлер: мыть его водой было ужасной идеей, а ковер подгорел), так что у меня было отличное начало.

После этого я поехала в дом к родителям, чтобы забрать одежду, которую оставила, когда пошла в колледж. Пока я тоскливо копалась в одежде, которая не была в моде десять лет, мама показала мне виртуальный альбом со ссылками на истории о пожаре, которые она хранила. Знаете, просто чтобы я могла помнить это годы спустя. Потом она накормила меня лазаньей, пока отец читал мне лекции о взрослом поведении и важности страховки арендатора.

Я вышла из их дома с изжогой, объедками и чипом на плече, который был чертовски больше футболки Kennedy Marching Band, с которой мне предстояло заново познакомиться, пока я не найду работу и не заработаю на новую одежду.

Мне было интересно, как далеко находится ближайший пункт сдачи плазмы.

Когда я вернулась в дом Джека, мне просто не хотелось подниматься. День был так наполнен одним ужасным событием за другим, что я была не совсем готова иметь дело с Колином. Или моим братом, если на то пошло.

Определенно не из-за их раздражения, когда я рассказала им о белом коврике.

Вместо этого я поднялась на крышу.

Я заметила в лифте вывеску о внутреннем дворике на крыше, и она меня не разочаровала. Отсюда открывался нелепый вид на город внизу, обрамленный переполненными горшками с яркими петуниями и причудливыми шезлонгами.

Я села, подобрав под себя ноги, и глубоко вдохнула летний воздух.

Ааах. Мне казалось, что я впервые вздохнула с тех пор, как Эли появился в кофейне и сказал мне, как сильно он меня не любит.

Неужели это было два дня назад?

Мой телефон зажужжал, и когда я посмотрела вниз, то увидел сообщение с того же незнакомого номера, что и накануне вечером.

«Что на тебе надето?»

Мистер Неправильный Номер: «После холодного душа твой ментальный образ обрушился на меня, я даже не пытался. Я пошел домой и лег спать.»

Я: «О, бедный малыш. Так жаль, что я разрушила самую дрянную попытку первого шага в мире.»

Мистер Неправильный Номер: «Ты не знаешь, хотел ли я делать первый шаг. Возможно, я проводил опрос о женской одежде.»

Я: «Конечно хотел».

Мистер Неправильный Номер: «Говоря об этом, я провожу опрос о женской одежде. Можешь описать свой нынешний наряд?»

Я взглянула на свои спортивные шорты и написала:

«Платье от Valentino, туфли-лодочки Ferragamo и самая крутая маленькая шляпка с перьями, которую ты когда-либо видел. Возможно, она принадлежала королеве.»

Мистер Неправильный Номер: «Итак, ты в пижаме.»

Я: «В основном.»

Мистер Неправильный Номер: «Асоциальный выбор или неудача?»

Я: «Выбор. Но моя удача, на самом деле, самая плохая.»

Мистер Неправильный Номер: «Не может быть так уж плохо.»

Я: «О, ты понятия не имеешь.»

Мистер Неправильный Номер: «Три примера, пожалуйста.»

Я улыбнулась. Было дико свободно разговаривать с кем-то, кто меня не знал.

Я: «В колледже я стригла ногти на ногах, и в итоге мне пришлось месяц носить повязку на глазу.»

Мистер Неправильный Номер: «Отвратительно, но впечатляюще. № 2?»

Я: «Однажды я застряла в опрокинутом мусорном баке»

Мистер Неправильный Номер: «Боже мой.»

Я: «Музыкальный фестиваль, сильный ветер. Эта штука взорвалась, дверью вниз. Мне до сих пор снятся кошмары.»

Мистер Неправильный Номер: «Я хочу перейти к № 3, но мне нужно знать, как долго ты была в ловушке.»

Я: «Двадцать минут, но мне казалось, что это были дни. Мои пьяные друзья приподняли его достаточно, чтобы я смогла протиснуться в щель.»

Мистер Неправильный Номер: «Я предполагаю, что ты была…»

Я: «Абсолютно вся в отходах»

Мистер Неправильный Номер: «Меня чуть не стошнило.»

Я: «Как и должно быть. И просто чтобы добавить вишенку на вершину твоего развлекательного мороженого, история заканчивается тем, что меня обливают галлонами мощной воды, которая выливается из пожарного шланга.»

Мистер Неправильный Номер: «Вау. Ты определенно не сможешь превзойти № 2.»

Я: «Ах ты, невежественный дурак. № 2 — это всего лишь разминка.»

Мистер Неправильный Номер: «Тогда давай мне номер 3.»

Я задумалась над этим на минуту. Я имею в виду, что были сотни неловких моментов, которыми я могла бы поделиться с ним. Когда я уронила шар для боулинга на палец ноги на первом свидании, когда я упала в пустой бассейн и сломала локоть: такова была моя жизнь. Но так как я его не знала, и он меня не знал, я поделилась самым свежим.

Я: «Я не только познакомила своего парня — теперь уже бывшего — с моей потрясающе красивой коллегой, но и призвала его сотрудничать с ней в проекте, который требовал, чтобы они провели бессчетное количество часов наедине в ее квартире.»

Мистер Неправильный Номер: «Уф.»

Я: «Правда? Вероятно, это не квалифицируется как невезение, когда это чистая глупость.»

Мистер Неправильный Номер: «Я не знаю тебя, так что ты можешь быть сумасшедшей. НО. Если нет, я думаю, это делает тебя невероятно крутой, тот факт, что ты настолько доверяешь им обоим.»

На самом деле я еще никому в мире не рассказала о том, что случилось с Элем, так что было приятно, когда кто-то это сказал.

Я: «Ты так говоришь, но будешь ли ты когда-нибудь таким глупым?»

Мистер Неверный Номер: «Без комментариев.»

Я фыркнула.

Я: «Видишь?»

Мистер Неправильный Номер: «Как насчет того, чтобы дать тебе один из моих глупых моментов, чтобы сгладить все?»

Я: «Я думала, ты сказал, что это не глупо.»

Мистер Неправильный Номер: «Тише.»

Я: «Пожалуйста, продолжай.»

Мистер Неправильный Номер: «В колледже я сделал предложение своей девушке без кольца.»

Я: «Это не глупо.»

Мистер Неправильный Номер: «Она отказалась, потому что — цитирую — «если бы ты знал меня лучше, то знал бы, что я хочу кольцо».»

Я: «Уф.»

Мистер Неправильный Номер: «Подходит?»

Я: «Я не могу представить, чтобы моя жизнь в КОЛЛЕДЖЕ была настолько насыщенной, чтобы я могла предложить кому-то выйти за меня замуж. Я напивалась до полусмерти каждые выходные вплоть до выпуска.

Мистер Неправильный Номер: «Может быть, мне стоило попробовать это вместо того.»

Я: «Я полагаю, ты уже закончил?»

Мистер Неправильный Номер: «Почему ты так считаешь?»

Я: «Потому что ты шлешь сообщения «что на тебе надето» случайным людям.»

Мистер Неправильный Номер: «Я ПОНЯЛ, но ты ошибочный номер, а не рандомный. Я отправлял это сообщение кому-то, кого знал, помнишь?»

Я: «О да, конечно.»

Я вытянула ноги перед собой и посмотрела на звезды. Это была великолепная ночь, и мне действительно было весело.

Разговор с неверным номером.

Боже, я была жалкой.

Я: «Слушай, Неправильный Номер, ты кажешься чертовски прелестным, но меня не интересует интернет-друг. Я видела Catfish и 90 Day Fiancé, и это не мой вариант.

Мистер Неправильный Номер: «И не мой.»

Я: «Итак. . тогда спокойной ночи.»

Мистер Неправильный Номер: «Так это все? Это либо ничего, либо Catfish?»

Я: «Боюсь, что да.»

Мистер Неправильный Номер: «И это не интернет, чтобы сделать запись.»

Я: «Верно, но все равно.»

Мистер Неправильный Номер: «Ты не находишь все это в некотором роде… занимательным?»

Я: «Да, на самом деле.»

Мистер Неверный Номер: «Итак..?»

Я: «Итак… придерживаясь моего первоначального ответа. Эти вещи всегда становятся странными.»

Мистер Неправильный Номер: «Возможно, ты права. Особенно с твоим невезением.»

Я: «Ага.»

Мистер Неправильный Номер: «Тогда спокойной ночи, Мисс Ошибочный номер.»

Я: «Спокойной ночи, Мистер Неправильный Номер.»

Я убрала телефон, и мне казалось, что я просыпаюсь от чего-то, как будто я только что вышла на улицу после месяца, проведенного в темном подвале. Я чувствовала себя более расслабленной, чем за очень долгое время, когда я потянулась в лунном свете и сложила руки за головой.

Странно было подумать, но мне казалось, что это из-за того, что я высказалась Неправильному Номеру. Я почувствовала себя легче. На самом деле еще было достаточно светло, чтобы вернуться в квартиру.

Потому что действительно, кого волновало, что Джек и Колин считают меня неудачницей? Почему я позволила этому беспокоить меня в первую очередь? Я люблю своего брата, но на самом деле их квартира была просто квартирой для меня, чтобы переночевать в течение следующего месяца. Действительно хорошая квартира, которой я собиралась наслаждаться, черт возьми. Как Airbnb без обязательной оплаты.

Я написал Джеку: «Вы дома?»

Джек: «На Старом рынке. А что?»

Да! Время одиночества

Я: «Просто любопытство. Веселитесь.»

Я спустилась к своей машине, схватила мешок для мусора, полный школьной одежды, и направилась наверх. Накануне вечером я была настолько эмоционально измотана, что у меня не было возможности устроиться поудобнее и осмотреть это место. Я напевала, пока ехала в лифте, чувствуя себя чуть более функциональной, процветающей взрослой, чем обманутой неудачницей, впервые с тех пор, как Эли поблагодарил меня за то, что я познакомила его с его родственной душой.

Войдя внутрь, я бросила ключи на столик у двери и затащила мешок с одеждой в кабинет. Я вывалила все на пол в углу, копаясь в куче, пока не нашла то, что искала: мягкие зеленые клетчатые фланелевые штаны, в которых я спала каждую ночь в старшей школе, и свою запачканную краской толстовку с котом.

Неважно, что был июнь. В квартире было холодно, поэтому одежда была похожа на одеяло. Я зарылась в его мягкость, сунула ноги в пару разномастных носков и собрала волосы в хвосте. Два быстрых щелчка в настройках Bluetooth моего телефона, и я направилась на кухню.

— Алекса, включи Hit It Mix.

Начался «Sex Talk», и я увеличила громкость, немного подпрыгивая по этой шикарной квартире. Я составила плейлист в качестве шутки для Эли, наполнив его неприятными песнями, которые, как я знала, он сочтет оскорбительными, но, видимо, меня было труднее обидеть, потому что вместо этого я влюбилась в попурри из оптимистичных, сверхсексуальных песен.

И теперь, когда он стал самым большим ублюдком в мире, плейлист стал моей музыкальной темой.

Я сделала несколько пируэтов на гладком кухонном полу, максимально крутясь в носках, прежде чем подошла к окнам, выходившим на улицу. Я была одержима этой частью квартиры. Я могла бы стоять там, перед этими огромными окнами от пола до потолка, и часами наблюдать за миром.

— Хочешь пива?

— Господи! — Я обернулась, прижав руку к сердцу, и увидела Колина, стоящего в дверях своей спальни, одна сторона его рта скользнула в ухмылке. Он был одет в черную рубашку и джинсы, а его волосы все еще были идеальными в стиле Лиги Плюща. — Я не знала, что кто-то еще был дома.

Он указал на динамик над ним в потолке.

— Я как бы предположил.

— Я думала, что ты с моим братом.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули, когда Megan Thee Stallion начала петь именно так, как нравилось ее мужчине. Супер громко.

Я чуть не закричала: «Алекса, выключи музыку!»

Не привыкшая к его конгениальности, я спросила:

— Ты предлагаешь или просто проводите опрос?

— Это предложение. Он сделал такое лицо, будто знал, что заслужил это, и сказал: — У нас в прачечной есть пивной холодильник.

— Хм. — Я заправила волосы за уши и сказала. — Да. Спасибо.

Он подошел к двери рядом с ванной, и когда он вошел внутрь, я поправила свою толстовку, чтобы было меньше заметно, что я без бюстгальтера. Я предполагала, что он принесет пиво, но вместо этого он заорал:

— Наверное, тебе следует самой выбрать себе яд. Твой брат любит много странного дерьма.

— О. — Я подошла к крошечной прачечной, где он наклонился к холодильнику и представил мне, вау, просто лучшую задницу. Я имею в виду, его зад выглядел так, как будто он вечно делал приседания и выпады; возможно, это был его единственный способ передвижения. Может быть, Колин делал выпады всегда. Он оглянулся через плечо. — Видишь что-нибудь, что тебе нравится?

Боже. Я прочистила горло, показал пальцем и выдавила:

— Это ванильный блонд у Mich Ultra?

— Ага. — Он выпрямился, отдал мне «блондинку», а себе отхватил Бульвар. Я вышла из прачечной, а он последовал за мной, и направилась к кухне, где, как я знала, находилась открывашка для бутылок.

— Спасибо за пиво.

— Конечно. — Он подошел к другой стороне стойки для завтрака, открыл ящик и вытащил открывашку. Колин протянул ее мне и сказал. — Кстати, я должен извиниться перед тобой.

Это привлекло мое внимание. Я схватила открывашку и спросила:

— За что?

Его глаза были серьезными, когда он сказал:

— За то, что я сказал о пожаре сегодня утром. Я был мудаком, это действительно не мое дело.

Я открыла крышку и поднесла бутылку ко рту.

— А также..?

Вспышка раздражения промелькнула на его лице, прежде чем он сказал:

— Что значит «а также»? Ты не принимаешь мои извинения?

— Я просто не понимаю. — Я заметила, что у него были милые руки , прекрати, Лив, когда он открывал свое пиво. Я смотрела, как его горло двигается, когда он глотает, и сказала. — Ты действительно извиняешься передо мной?

— Разве я не это только что сказал?

— Ну, да, но ты всегда был для меня придурком и никогда не извинялся. — Я, наконец, сделала глоток пива, глядя на его слегка смущенное выражение лица над бутылкой.

Он звучал возмущенно, когда сказал:

— Я извинялся.

— Неа.

— Ну, если нет, то это потому, что это всегда было весело. — Его глаза скользнули по моему лицу, как будто он пытался примирить всю нашу совместную жизнь. — Мы всегда ругались друг с другом. Это наша фишка, да?

Он действительно так думал? Что его отношение к жизни как придурка было просто нашей дружеской игрой? Меня почему-то раздражало то, что он даже не знал, что я его не люблю; Я имею в виду, разве он не должен знать?

Я решила отпустить это, потому что мы были соседями по комнате в течение следующего месяца. Если бы я играла хорошо, все бы шло более гладко. А для меня, хорошо означало избегание. Держаться подальше от Колина было единственным способом обеспечить мирный месяц без арендной платы.

— Конечно. — Я встала с табурета и пододвинул его. — Еще раз спасибо за пиво. У меня миллион дел на завтра, так что, наверное, мне пора укладываться, хотя я совсем не хочу спать. Это странно, что, когда ты уничтожаешь свою жизнь, у тебя появляется жуткая бессонница.

Он ухмыльнулся, и его глаза действительно улыбались.

— Бьюсь об заклад.

Я пожала плечами.

— Я уверена, что скоро начну спать как младенец, как только запах сажи наконец покинет мое тело.

Он на самом деле немного рассмеялся.

— Можно только надеяться.

Я уже собиралась уйти, когда он сказал:

— Эй, могу я быстро воспользоваться принтером, прежде чем ты ляжешь спать? Мне просто нужно распечатать трехстраничный документ…

— Нет! — Я обернулась и проклинала себя за то, что звучала так панически. — Я имею в виду, ты можешь использовать его завтра? Я очень, очень устала.

Его брови нахмурились.

— Ты только что сказала, что у тебя бессонница.

Я закусила нижнюю губу и сказала:

— У меня просто много вещей в кабинете, повсюду, и я…

— Что случилось? — Он говорил как детектив, который знал, что я виновна, когда он скрестил руки и сузил глаза. Я потянулась и покрепче затянула свой хвост.

— Ничего не произошло. Эм, я просто не хочу…

— Выкладывай, Маршалл.

Я вздохнула.

— Ладно. Ваш принтер сломался, когда я использовала его сегодня утром. Я не делала ничего плохого, он просто сломался. Я уверена, что смогу это исправить.

— Можно посмотреть?

Я так не хотела, чтобы он увидел гору старой одежды, но это была его квартира.

— Конечно. — Я последовала за ним в кабинет, и как только мы вошли, я увидела, что он смотрит на мешок для мусора и огромную кучу одежды. Это было смущающе, но, по крайней мере, барахло прикрывало пятно на ковре. Я сказала. — Я знаю, о чем ты думаешь.

— Ты не можешь знать.

— Я пошла к родителям, и мама отправила меня домой с полной сумкой одежды. У нее не было чемодана, поэтому мне пришлось положить их в здоровенный мешок.

— Именно то, о чем я думал.

— Дерьмо.

Он только подмигнул, и мой живот упал до щиколоток.

Он наклонился и заглянул внутрь принтера, где дверца картриджа была приоткрыта.

— Что, черт возьми, с ним случилось?

— Мне пришлось поддевать дверцу плоской отверткой. Не волнуйся, я сначала погуглила.

Он покосился на принтер.

— Ну, если погуглила.

— Я знала, что делаю.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и указал на сломанную дверцу.

— Серьезно?

Я только пожала плечами.

Он начал копаться внутри машины и вытащил два скомканных листа бумаги. Через несколько минут он запустил принтер и машина снова заработала.

Он выпрямился и сказал:

— Бум.

Я закатила глаза, что заставило его улыбнуться. Эти дикие глаза мерцали, когда его низкий голос промурлыкал:

— Нужно еще что-нибудь починить, Лив?

Я знала, что он не флиртует, я знала это вне всякого разумного сомнения, но это все равно потрясло меня. Мой голос звучал с придыханием, когда я сказала:

— Думаю, я в порядке.

Его глаза на долю секунды задержались на моих, как будто мы оба безмолвно признали искру флирта, прежде чем он сказал:

— Ну, спокойной ночи.

Я сглотнула и упала на надувной матрас.

— Хорошо, спокойной ночи.

Глава 3

Оливия

— Эй. — Джек сидел на табурете, ел то, что выглядело как буррито, и листал свой телефон. Он сказал. — Почему ты не спишь?

— Я иду на пробежку. — Я поставила ногу на другой табурет и завязала шнурки. Его потрясение не было неожиданностью. Я тоже была потрясена. Обычно я спала до двадцати минут после звонка будильника, после чего я спешила, чтобы быть готовой, и в конечном итоге наносила макияж за рулем. Это раннее утро было совершенно новым для меня.

Я содрогнулась от запаха буррито.

— Боже, это отвратительно пахнет.

— С каких это пор ты бегаешь? — Он посмотрел на меня так, будто я только что сказала, что собираюсь баллотироваться в президенты. — Раньше мама забирала тебя из спортзала каждый раз, когда проходил национальный тест на физическую подготовку.

— Мне тогда было восемь. — Я закончила с вязанием и переключилась на ноги. — Раньше мама говорила мистеру Грэму, что у тебя проблемы с кожей, поэтому тебе нужно плавать в футболке. Я предполагаю, что ты вырос из этого, точно так же, как я выросла из своего неатлетизма.

— Я не думаю, что существует это слово.

— Я не думаю, что твое лицо — это слово.

Один день жизни с моим братом, и я возвращалась к поведению детства. Я выпрямилась и надела наушники, заставив себя не закатывать глаза. Он не знал, но я все еще был раздражена тем, что он все рассказал Колину, так что его лицо мистера «Ха-Ха, я всегда смешной», меня просто бесило.

Но так как он предоставил мне довольно широкий выбор места размещения, мне пришлось задвинуть свои чувства глубже.

Он сделал большой глоток апельсинового сока, а затем сказал:

— Ты уверена, что должна бегать в шесть тридцать утра, когда еще немного темно? Это кажется опасным.

— У меня в спортивном лифчике перцовый баллончик, я буду в порядке.

— Потому что плохие парни определенно дают вам время покопаться в своем Under Armour^[3].

— Как угодно, Джек. Я брошу вызов каждому, кто решит связаться со мной.

Сегодня был первый день Новой и Улучшенной Оливии, той, которая будет регулярно заниматься спортом, хорошо питаться, пользоваться ежедневником и находить работу. Как только у меня появятся деньги, я даже собиралась начать ухаживать за кожей, как н астоящая взрослая.

— Кстати, мама велела мне быть осторожным с тобой. — Джек немного откинулся назад и ухмыльнулся. — Она сказала, что с тех пор, как ты вернулась, ты стала «резкой» и хочешь ссориться из-за всего.

— У меня нет времени обсуждать все недостатки нашей матери. — Она была похожа на реальную версию Эмили Гилмор из среднего класса.

— Она права насчет Эли?

Что ж, это определенно заставило меня остановиться. Я вела себя невозмутимо, когда сказал:

— Я не знаю, что она сказала о нем?

Между тем звук его имени все еще причинял мне боль.

Я думала он был тем самым.

— Только то, что она думает, что он бросил тебя или изменил. — Он соскреб яичницу на тарелке тыльной стороной вилки и добавил. — Она сказала, что это единственные причины, по которым ты будешь сжигать его любовные письма.

Да, моя мама прибила бы его. Эли сделал и то, и другое. Но я не хотела, чтобы они знали подробности. За два года, что я прожила в Чикаго, один из которых я жила с Эли, моя семья вела себя так, будто я, наконец, переросла свои пагубные привычки. У меня была квартира в Городе ветров, бойфренд, который любил крафтовое пиво и бег, и работа техническим писателем в журнале из списка Fortune 500^[4].

Казалось, Ливви наконец-то стала взрослой.

Чего они не знали, так это того, что это была скучная должность начального уровня, которая едва оплачивала счета, многоквартирный дом, который я сожгла, принадлежал дяде Эли, поэтому с нас брали минимальную арендную плату, а Эли и я редко виделись, потому что он путешествовал по работе.

Только когда он получил повышение и больше не выезжал из города, он понял, что (а) он меня больше не любит и не знал, любил ли он когда-либо, и (б) он любил мою коллегу по работе больше жизни.

— На самом деле, я бросила его, потому что его любовные письма были просто ужасны. Парень срифмовал «любовь» с «перчаткой»^[5], ты можешь поверить в это дерьмо? — Я надела наушники и покачала головой. — Только не говори об этом маме, потому что он ей нравился. Я ухожу.

Я вышла из квартиры и потянулась целых пять секунд, пока спускалась на лифте. Я записалась на балетный-класс еще в Чикаго, куда ходила несколько раз в месяц, так что я был в нормальной форме, и все должно было быть хорошо.

Только… этого не было.

Я пробежала квартала два, прежде чем мне пришлось остановиться и положить руки на макушку. Я задыхалась и видела маленькие звездочки. Я так тяжело дышала, как будто только что закончила марафон, и тогда я увидела Старбакс, перед которым я как раз сделала передышку.

Да.

Я откинула волосы назад и толкнула дверь, почти пробуя на вкус свой восхитительно сливочный фраппе, когда на меня обрушился насыщенный запах кофе. Я знала, что это не совсем входило в план «Новой Оливии», но чашка кофе не собиралась сбивать меня с рельсов.

Место кишело ранними пташками, людьми бизнес-класса, гиперактивными людьми, которые уже были одеты в костюмы и были готовы к успеху. Исторически они не были моей родней, но, возможно, станут ими в ближайшем будущем. Я подошла к очереди и подождала позади двух мужчин в корпоративной одежде, пытаясь впитать немного их успеха, пока они обсуждали кого-то по имени Тедди.

Но только когда я добралась до места и озвучила свой заказ, я вспомнила, о, мой Бог. На моем счету было меньшеста баксов. Еще несколько дней назад у меня было меньше сотни, а это означало, что мне нечем расплатиться за кофе.

Или называть себя взрослой, но это совсем другое.

— О, Боже мой, я забыл свой бумажник. — Это не было ложью. На самом деле у меня не было кошелька, но я обычно расплачивалась с помощью приложения, так что технически это не должно было быть проблемой. Мое лицо горело, когда я погладила себя, как идиотка, и сказала улыбчивой бариста. — Мне очень жаль. Я не заметила, что не пополнила…

— Я оплачу. — Она подмигнула и спросила. — Как назвать чашку?

— Эм, Оливия. — Я почувствовал себя немного взволнованным, когда сказал. — О Боже, большое спасибо.

Я отошла, чтобы дожидаться своего напитка, и была еще более взволнован этой переделкой жизни, потому что на этот раз мне действительно повезло. Это должен был быть космический знак, верно? Я схватила свой напиток, когда она выкрикнула мое имя, затем я развернула соломинку и сделала огромный глоток своего космосом подаренного кофе.

Итак, это так хорошо.

Мой телефон зажужжал, и когда я вытащила его из-за пояса шорт, я увидела сообщение от моего анонимного друга, которого, как я думала, я удалила из друзей прошлой ночью.

Мистер Неверный Номер: «Я думал, мы закончили, Мисс Ошибочный Номер.»

Я была в замешательстве, пока не увидела сообщение над его сообщением.

Очевидно, я написал ему набор букв и символов.

Я: «Извини, это вышло случайно.»

Мистер Неправильный Номер: «Конечно.»

Я хихикнула и посмотрела вверх. Парень-бариста с хвостиком поднял бровь, но, похоже, больше никто не смотрел в мою сторону. Я написала: «Богом клянусь.»

Мистер Неправильный Номер: «Ну, хорошо. Потому что мы НЕ собираемся стебаться, верно?»

Я: «Верно.»

Мистер Неверный Номер: «Хорошего дня, Ошибочный Номер.»

Я: «Тебе тоже, Неверный номер.»

Мистер Неправильный Номер: «ахдвыоващлвава»

Я улыбнулась, сунула телефон обратно в шорты и начала напевать «Walking on Sunshine», направляясь к выходу, взволнованная возвращением домой и рассмотрением новых заявлений о приеме на работу. Утро было богато возможностями, и я не собиралась терять ни секунды. Я толкнула дверь, чтобы войти, когда она открылась, и моя невестка Дана была, с другой стороны, со своими мальчиками.

— Ребята! — Я чуть не выпрыгнула из штанов, когда подхватила Кайла и развернула его. — Что вы здесь делаете?

Я сжала этого милашку и понюхала его шею, где он все еще пах детским сладким запахом, хотя ему только что исполнилось четыре года, и он недолго будет таким сладким. Дана улыбалась, неудивительно, потому что очаровательная жена моего старшего брата всегда улыбалась, и держала на руках Брейди, который выглядел так, как будто он был на рекламном щите BabyGap, с его пухлыми щечками и желтой шляпой от солнца.

— Наше новое жилье прямо за углом, — сказала она, пересаживая его на бедро. — Уилл сказал, что ты вернулась, но я сказала ему, что он пока не может тебя доставать.

— Закрой рот, Дана, — сказала я, когда Кайл захихикал и наклонился вперед, чтобы нависнуть над моей соломинкой. — Я хочу, чтобы вы постоянно доставали меня. Единственный плюс в том, чтобы вернуться домой, — это возможность постоянно тусоваться со своими парням.

Она засмеялась и сказала:

— Ну, тебе не нужно говорить мне дважды. Хочешь присмотреть сегодня за мальчиками?

Я знала, что должна искать работу, но, конечно же, два крошечных человечка не помешают мне это сделать, верно?

— Да, пожалуйста.

Она нахмурила идеальные брови.

— Я пошутила, Лив.

— Не шути. — Я наклонилась вперед, чтобы улыбнуться Брейди, и тут же почувствовала тот радостный настрой, который всегда вызывали мои племянники. — Пожалуйста, не шути. Тебе нельзя шутить.

— Ты серьезно?

Я пожала плечами и зарычала на Кайла, когда он сделал большой глоток моего фраппучино, что заставило его расхохотаться, продолжая глотать мой напиток.

— Сегодня я собиралась искать работу, но это может подождать несколько часов. Дай мне инструкции по уходу и кормлению, и они смогут прогуляться с тетей Лив до обеда.

— О, Боже мой, это было бы невероятно. — Все ее лицо осветилось, когда она поставила Брейди на землю и взяла его за руку. — Сегодня утром мы чистим ковры, поэтому нам пришлось освободить квартиру, но я знала, что им будет скучно после двадцати минут беготни по делам.

— Видишь? Беспроигрышный вариант. — Я указал подбородком на ее сумку с подгузниками. — Хватит ли у тебя запаса этих штук на несколько утренних какашек?

— Хватит.

— Ну, так давай меняться.

Дана вошла внутрь и взяла свой кофе, прежде чем мы произвели обмен. Она крепко сжала меня в объятиях, и вот так, мы ушли. Дана почти прыгала, когда направлялась к своей машине, и мы прыгали, когда мчались в другом направлении, где ждала моя квартира. Просто быть рядом с этими маленькими какашками было лучше. Мы целый час играли в шпионов на улице (хотя Брейди просто выкрикивал слова «я шпионю», и понятия не имел, что мы делаем), трижды катались на лифте вверх и вниз по зданию, крича: «Увидимся!» всякий раз, когда двери открывались и закрывались на полу, а затем мы потратили целых сорок пять минут, пуская пузыри с балкона, бесцельно надеясь поразить выбранные цели.

Это было удивительно.

Я перетащила свой надувной матрас в гостиную, и мы сделали форт, используя его вместе с диваном и журнальным столиком, перевернутым на бок. Мы были так увлечены нашими маленькими увлечениями, которые в основном сводились к поеданию попкорна в форте и пению песен из Моаны, что я даже не услышала, как кто-то вошел, пока не выглянула из форта и не увидела пару гладких классических туфель примерно в двенадцати дюймах от моего лица.

— Эм, привет? — Я высунула голову из форта, как черепаха, и поднял глаза.

И действительно, Колин смотрел на меня, слегка наклонив голову, словно пытаясь понять, что же он видит. Я выкарабкалась из своего убежища, мое лицо горело, и я сглотнула. Когда я поднялась на ноги, он смотрел на мою футболку «Возвращения домой Кеннеди».

Да, я ношу футболку с «Духовной недели», выкуси.

Я сдула челку с глаз и попыталась вспомнить, как составлять слова, но у меня не получалось, потому что Колин был похож на моего соседа по комнате… только не он.

Этот Колин был одет в безукоризненно стильный синий костюм с клетчатым галстуком и великолепные кожаные классические туфли, которые всегда заставляли меня желать, чтобы мои приземистые копыта подходили к мужской обуви. Этот Колин был в накрахмаленной белой рубашке с расстегнутыми пуговицами и в черепаховых очках, идеально сидящих на его стройном носу.

Сосед по комнате Колин был дерзко привлекательным, но умный бизнесмен Колин был просто восхитительным.

Его руки скользнули в карманы брюк.

— Не могу передать, какое я испытал облегчение, когда узнал, что ты не одна в своей крепости.

— Ха-ха. — Кайл выполз, а Брейди последовал за ним. Я подобрала Брейди и спросила. — Что ты здесь делаешь?

Его брови поднялись.

— У себя дома? Ты спрашиваешь, что я делаю дома?

Я закатила глаза.

— Ты понимаешь, о чем я. Разве ты не должен быть на работе?

Кайл подошел прямо к Колину и сказал:

— Твои часы действительно крутые. Они стоят много денег?

Губы Колина расплылись в красивейшей улыбке, широкой, забавной улыбке, которая заставила мой желудок развернуться на 360 градусов, когда он сказал:

— Да. Много денег.

— Хотел бы я иметь такие. — Кайл надулся, в чем он был так хорош, выглядел грустным, но с милым щенячьим взглядом, и пробормотал. — Это было бы круто.

Взгляд Колина остановился на моем лице.

— Этому слову тебя научила тетя Оливия?

— Нет, — сказала я, ровно в ту же секунду, как сказал Кайл:

— Тетя Лив сказала, что это значит «хорошо».

Колин рассмеялся, и мой телефон зазвонил. Это Дана сообщила мне, что она припарковалась в зоне погрузки. Я посмотрела на мальчиков и сказала:

— Ваша мама здесь. Мы должны поторопиться, чтобы вернуть все ваши вещи обратно в сумку, прежде чем она победит нас и выиграет игру. Раз, два, три, ВПЕРЕД!

Кайл побежал в кабинет, а Брейди со смехом последовал за ним. Я начала собирать игрушки, Колин прошел на кухню и вытащил из морозилки контейнер Tupperware^[6].

— Это дети Уилла?

— Ага. Кайл и Брэди. — Я начал запихивать вещи в сумку, на 100 процентов уверенная, что она никогда не застегнется. — Извини, кстати. Я не знала, что ты пришел домой на обед, иначе я бы спросила, прежде чем приводить их сюда. — Полная ложь, но, по крайней мере, вежливо.

— Без проблем. Я не буду оставаться, я просто забыл свой обед и думал, что прогулка домой прочистит мою голову.

Я посмотрела на его идеальный образ и задалась вопросом, что у него на уме.

— Это сработало?

— Хм. — Его челюсти сжались, и он схватил ключи со стойки. — Не то чтобы.

Мои щеки стали еще горячее, и моим побуждением было закричать, «извини, ладно?!», но я сдержалась и сказала:

— Ну, надеюсь, твой день наладится.

Его глаза сузились.

— Нет, ты так не думаешь.

Наконец, мне захотелось улыбнуться Колину, и я сказала:

— Я могу, Бек. Ты просто никогда не знаешь.

Минут через пять, как будто все это была пронесшаяся буря, я была одна в квартире и было тихо. Я начала подавать заявки позже, чем должна была, но все было в порядке. Независимо от того, насколько это соответствовало бренду, сбрасывать с себя ответственность за то, что звучало весело, это было другое дело.

Я все еще твердо стояла на земле Новой Оливии.

* * *

Остальную часть недели я действительно проверяла эту теорию.

Я прошла пять, пять! собеседований при приеме на работу, что меня взволновало. Мне казалось, что я найду работу еще до того, как Эли поймет, что я уехала из города. Я собиралась получить оплачиваемую работу еще до того, как моя мать успеет часами допрашивать меня о моем прогрессе.

Черт, у меня, вероятно, было бы несколько предложений на выбор, верно?

Неверно.

Потому что на каждом из собеседований у меня начинался словесный понос. На первом я случайно упомянула пожар. Когда меня спросили, почему я переехала, мой рот предал меня и выдал правду вместо общих слов, которые я тщательно практиковала. Мистер Холтингс, мой интервьюер, посмотрел на меня поверх своих читателей и сказал:

— Пожар?

И почему-то попытка объяснить это заставила меня хихикнуть. Я начала описывать то, что произошло, и не могла сдержать улыбку, когда говорила это.

— Был, эм, пожар, и мой многоквартирный дом сгорел. — Сдавленное фырканье.

И, к сожалению, с каждым предложением, которое я говорила, я начала слышать нелепость слов и то, как безумно звучал мой смех. Что, конечно же, казалось мне все более и более забавным, и я потеряла контроль над собой.

— Это была не моя вина. Я была осторожна. — Я закусила губу, чтобы не улыбнуться. — Но этот опоссум появился из ниоткуда и опрокинул ведро. — Мне пришлось сделать паузу, чтобы вытереть слезы смеха.

Я определенно не получу эту работу.

На следующем собеседовании я случайно упомянула Трибьюн, а потом попыталась вернуться и сказать, что я там не работала.

— Подождите. — Очень милая женщина прищурила глаза и сказала. — Вы работали в «Чикаго Трибьюн»? Почему вы не указали это в своем резюме?

— О, я, эм, я там не работала. — Я улыбнулась, и в моем мозгу произошло короткое замыкание, и я действительно сказала. — Я просто пошутила.

Примечание: если вы когда-нибудь попадете на стажировку в крупную газету, никогда не вступайте в разговор со своими коллегами об их вибраторе, даже если эта коллега заговорила об этом, а вы просто из вежливости. Как оказалось, если кто-то в столовой подслушает и пойдет в отдел кадров, они уволят вас обоих, независимо от того, кому принадлежит Purple Thunder^[7].

Но я отвлеклась.

Как бы то ни было, я убивала себя своей способностью говорить. Если бы я могла просто получить работу, я знала, что осчастливлю любого работодателя. Потому что я была хорошим писателем. Я могу умело передать почти все на бумаге. Но сначала мне нужно было как-то пройти через личные встречи. На очередном собеседовании я споткнулась о стул и рефлекторно пробормотала «блять». Но два следующих собеседования на самом деле прошли довольно хорошо. Мне не перезвонили, и я не подружился с интервьюерами, но то, что я не уничтожила собственные шансы, было хорошим знаком, верно?

Единственное хорошее, что произошло во время этой череды несчастных случаев, была ежедневная переписка, которой я обменивалась с незнакомцем. Он прислал забавное сообщение с задним числом на следующий вечер после моего ошибочного сообщения в Starbucks, и с тех пор мы переписывались каждую ночь. Ничего важного, одни бессмысленные, идиотские разговоры ни о чем.

Прошлая ночь не стала исключением.

Я: «Как ты думаешь, что подумал парень, который первым подоил корову?»

Мистер Неправильный Номер: «Приду еще?»

Я: «Фу, сомневаюсь, что так и было. Но был ли он просто суперлюбопытный, по типу, хм, мне интересно, что делает эта штука? Или он увидел кормящего теленка, и он был весь ЧУВАК МОЯ ОЧЕРЕДЬ?»

Я представляла его без рубашки, прислонившегося к спинке кровати, улыбающегося, когда он отвечал на сообщение, но все это время я знала, что это чистая фантазия, что мой анонимный лучший друг исчезнет.

Мистер Неправильный Номер: «Может быть, это был чисто «бро момент», когда два парня осмеливаваются прикоснуться друг к другу к соску, а затем, бум, выплеснуть молоко.»

Я: «Прикоснись к соску^[8]. Прям как название группы, назови так.»

Мистер Неправильный Номер: «Это все твое.»

Я: «Кстати, я тебе помешала своим вопросом о коровьих сосках?»

Мистер Неправильный Номер: «Нет. Просто лежал в постели, проснувшись.»

Я: «Пожалуйста, не нападай на меня сейчас.»

Мистер Неправильный Номер: «Что? Я не маньяк. Я просто лежу в постели, голый, практикую свои навыки связывания веревками и слушаю Робина Тика.»

Я покачал головой и перекатилась на надувном матрасе.

Я: «Вызывающий тошноту уровень криповости прямо сейчас.»

Мистер Неправильный Номер: «В чем проблема? Веревка или нагота? Или Тик?»

Я: «Все вместе. На ум приходят все неприятные варианты что можно было привязать сюда. Хотя Тик пойдет.»

Мистер Неправильный Номер: «Я буду «сдерживать» себя.»

Я: «Я вижу, что ты там сделал.»

Мистер Неправильный Номер: «Между прочим, есть ли причина, по которой в игру вступил вопрос о соске?»

Я: «Я не могу уснуть, поэтому иногда вместо того, чтобы считать овец, я начинаю обдумывать странные вопросы, которые постоянно крутятся в моем мозгу.»

Мистер Неправильный Номер: «Вещи, о которых ты думаешь, совершенно безумны.»

Я: «Как будто я этого не знаю.»

Но сегодня, во время последнего собеседования, тучи рассеялись, и все пошло очень хорошо. Гленда, редактор Times, была очень дружелюбной, и мы действительно нашли общий язык. Я вела себя как нормальный взрослый человек, а она была очень забавной, и лучше быть не могло.

До определенного момента.

Она сказала:

— Мы ищем с обозревателем газеты по воспитанию кого-то, кто мог бы добавить реальный голос в раздел. Писатель, который затрагивает темы воспитания, но при этом заставляет читателей смеяться, или плакать, своей очень отчетливой точкой зрения.

Я улыбнулась и кивнула, но мой мозг закипел. Воспитание детей? Что это за ад? Я подавала заявку на роль развлекательного блогера, а не обозревателя родительского воспитания. Я видела пост о родительской должности, но не подавала заявку, потому что, внимание, я не была родителем. Например, мысль о том, чтобы выдавить целого человека и быть человеком, единолично ответственным за его выживание, буквально вызывала у меня кошмары.

Могли бы вы хотя бы представить это?

Наверняка я потеряла бы хватку и бросила бы ребенка в болото с аллигаторами во время неторопливой поездки в зоопарк, или, может быть, я бы просто споткнулась и упала бы на них, потому что спотыкаться было в моем стиле. Если бы был какой-нибудь способ неуклюже, случайно уничтожить моего крошечного человечка, я бы наверняка это сделала.

Гленда сказала:

— Я прочитала некоторые ваши работы на ohbabybaby.com, и это именно то, что мы ищем. Насмешливый комедийный ракурс, в то же время затрагивающий законные родительские темы, — это в значительной степени то, что нас интересует.

— Отлично.

— Ваша статья о гардеробе этой малышки Кардашьян заставила меня хихикнуть.

Я улыбнулась. Это произведение было одним из моих любимых.

Я устроилась писать статьи для OhBabyBaby в качестве подработки к моей скучной работе по техническому письму, потому что жить в Чикаго было дорого. Целевой аудиторией сайта были родители, но на самом деле он не был сайтом для родителей. Я писала статьи о том, какие знаменитости лучше всего выглядят беременными, у чьих детей самые лучшие гардеробы, о самых забавных провалах Pinterest и, конечно же, о ночных кошмарах, раскрывающих пол.

Не поэтому ли она думала, что я подаю заявку на родительскую работу? Мое резюме было прочитано, а затем отправлено к Гленде из-за OhBabyBaby? Я открыла рот, чтобы ответить, когда она спросила:

— Кстати, сколько лет вашим детям?

Я сглотнула. Моргнула. Поцарапал правую бровь.

— Два. Э-э, два и четыре, — услышала я свой собственный голос, и мне сразу захотелось дать себе пощечину.

Ее лицо осветилось.

— Моим два и пять! Мальчики или девочки?

Я почувствовала, как мои подмышки мгновенно вспотели, и представила себе своих племянников.

— Оба мальчика.

— Мои обе девочки.

Она улыбнулась мне, и я возненавидела себя. Я была лживым, притворяющимся ребенком-неудачником и не заслуживала доброты этой женщины. Она сказала:

— Все говорят мне еще подождать их годы в старшей школе.

Я пожала плечами и снова представила мальчиков. Это была бы менее серьезная ложь, если бы я представляла реальных людей, когда лгала, верно? Я снова вызвала в воображении Кайла и Брейди.

— Мои меня уже сейчас убивают, не знаю, доживу ли я когда-нибудь до тех лет. Потому что, если мне придется посмотреть еще одну серию «Щенячьего патруля»…

— Правда? — Она покачала головой. — Я имею в виду, какой город будет полагаться на подростка, чтобы он решил все их проблемы?

— Идиотский город, у мэра которого есть домашняя курица. Я имею в виду, что один этот факт должен был поднять все красные флаги.

Мы болтали о наших детях, пожалуйста, убейте меня, еще несколько минут, прежде чем собеседование закончилось. Она пожала мне руку и сказала, что свяжется со мной, и мне, честно говоря, хотелось плакать, пока я спускалась на лифте в вестибюль.

Потому что я хотела эту работу.

Я не была мамой и ничего не знала о том, как быть мамой, но я очень хотела эту работу. И не только потому, что я отчаянно нуждалась в работе. Я хотела работать с Глендой. Я хотела писать ироничные, саркастически-сладкие статьи о воспитании детей. Моя творческая сторона трепетала, потому что я знала, что могу надрать задницу на этой работе.

Если бы у меня были дети.

Я медленно пошла обратно в квартиру, балансируя в дешевых черных туфлях-лодочках, которые надела на выпускной. Я пыталась уговорить себя на позитив, когда шла домой, в моей жизни все еще происходили захватывающие вещи, верно?

Я жила в центре города, что было моей самой любимой вещью, так что это было круто. В отличной квартире, не в меньшей степени, даже если я живу с моим братом, и мне приходилось спать на кровати, которая была сделана из матраса.

Все действительно могло быть намного хуже.

Черт, я могла бы жить с моими родителями.

И я по-прежнему встаю рано утром и бегаю каждый день, для меня это было грандиозным прорывом. Несмотря на то, что я тяжело дышала, как собака, и мне приходилось останавливаться, чтобы прогуляться каждые три квартала или около того, моя новая жизнь прошла всего неделю, и я все еще пытался ее удержать.

Помогло то, что Колин уехал. Он был в Бостоне по делам, и, если бы он был дома, я бы, наверное, сбежала, потому что ни за что не мог бы иметь его в качестве напарника по бегу. Но когда его не было в поле моего зрения, я могла бегать без стресса.

Я также каждый день пробиралась в его комнату и дремала на его причудливой мягкой кровати, так что я отдохнула лучше, чем за все это долгое время. Я знала, что с моей стороны было немного неряшливо ложиться в его кровать без спроса, но этот надувной матрас убивал мою спину, и я была невероятно осторожна, когда спала под одеялом.

Он же этого не знал и все хорошо, верно?

Мой телефон зажужжал, и я вытащила его из кармана юбки, в которой была на съезде DECA на втором курсе.

Мистер Неизвестный Номер: «Мне нужно убить время и мне скучно. Дай мне какую-нибудь пищу для размышлений.»

Я взглянула вверх и двинулась вправо, остановившись возле закрытой витрины магазина, чтобы написать сообщение, не попадая в пробку и не попадая под ноги пешеходам. Я написала: «Я занята. Ты думаешь я могу придумывать эти драгоценности прям на лету?»

Мистер Неизвестный Номер: «Это как раз то, что я думаю»

Это заставило меня улыбнуться, потому что было странно, как он понял меня, хотя мы были совершенно незнакомы. Я подняла солнцезащитные очки, прежде чем напечатать: «Хорошо. Как ты думаешь, способен ли умный человек, который никогда не занимался ОПРЕДЕЛЕННЫМ ДЕЛОМ, дать хороший совет по ОПРЕДЕЛЕННОМУ ДЕЛУ, если он прилежный ученик и сможет провести исследование?»

Мистер Неправильный Номер: «Во-первых, это скучно. Во-вторых, ты спрашиваешь это для друга, верно?»

Я: «Верно.»

Мистер Неправильный Номер: «Хорошо. Что ж. Я думаю, это зависит от обстоятельств. Если ты говоришь о хирургии — пожалуйста, нет. Но если ты говоришь о чем-то немного абстрактном, например, о совете по свиданиям, то да, я думаю, нормальный человек может это осуществить.»

Воспитание было чем-то абстрактным, верно?

Я: «Спасибо. Хорошо, я дам тебе то, что ты действительно хочешь сейчас.»

Мистер Неправильный Номер: «О, детка.»

Я: «Фу.»

Мистер Неверный Номер: «Жду.»

Я: «Скольких пятиклассников ты мог бы победить в драке за один раз? И без оружия.»

Мистер Неправильный Номер: «Что, если в моих руках зарегистрированное оружие?»

Я: «Избавь меня от мачизма^[9].»

Мистер Неправильный Номер: «Хм. Я бы сказал… двенадцать.»

Я: «Ты, должно быть, шутишь.»

Мистер Неправильный Номер: «Ты думаешь больше?»

Я: «Твой ответ заставляет меня думать, что ты никогда не был рядом с маленькими мальчиками. Я бы сказала не больше шести, потому что у тебя только две руки. Это по трое детей на руку.»

Мистер Неправильный Номер: «Но ты забываешь за ноги.»

Я: «Ноги могут их отогнать, но не победить. Победа будет за руками.»

Мистер Неправильный Номер: «Ты явно пропускаешь день ног.»

Я: «Слушай, мне пора. Я буквально стою на тротуаре и пишу смс, как будто я подросток.»

Мистер Неправильный Номер: «Черт возьми, я никогда спрашивал? Ты ведь не подросток, так ведь???»

Я: «Расслабься, мне 25. Тебе… тоже ведь не ребенок, да?»

Мистер Неправильный Номер: «29, так что вы в безопасности.»

Я: «Хотя на самом деле мы не занимаемся сексом или чем-то еще. Технически это не имело бы значения даже в том случае, если бы мы были несовершеннолетними.»

Мистер Неправильный Номер : «. . отправка дикпика . .»

Я: «Я быстро заблокирую тебя. Если только у тебя нет какого-либо… особого подарка. Тогда я заблокирую тебя, но медленно.»

Мистер Неправильный Номер: «Я буду хорошим.»

Я: «Слава Богу. Потому что я действительно не хотела бы блокировать тебя. Странно, да?»

Мистер Неправильный Номер: «То же самое. И вообще странно.»

Я: «Хорошо, ладно, позже, Мистер Неправильный Номер.»

Мистер Неправильный номер: «До свидания, мисс Ошибочный Номер. И кстати, я бы получил медленный блок.»

* * *

— Ты должен держаться за меня, иначе упадешь.

— Хорошо. — Кайл обнял меня за шею, сжал и заорал. — Иди, осел!

Я начала ползать по паркетному полу квартиры, а он скакал на мне, как на настоящем осле. Брейди, с другой стороны, бездумно смотрел в телевизор, а мой старший брат Уилл стоял перед ним на коленях, изо всех сил пытаясь надеть его маленькие туфли.

— Почему ты позволяешь ему это делать? — спросил Джек со своего места на диване с гримасой на лице, наблюдая за мной. — Он уже слишком большой.

Я поползла быстрее, пока Кайл хихикал.

— Из-за этого Тетя Лив — его любимица, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы это никогда не изменилось.

— Как только он станет достаточно взрослым, чтобы понять, что такое круто, дядя Джек вырвется вперед.

— Ты никогда не следил за мальчиками. — Уилл поднял Брейди и перекинул через плечо, глядя на Джека. — Ни разу. Лив, с другой стороны, нянчилась с ними, даже когда она не жила здесь.

Джек закатил глаза и сказал Уиллу:

— Как будто ты когда-то нянчился с парой малышей, когда был один.

Я рухнула на пол, оттолкнув Кайла и заставив его истерически хихикать. Уилл кинул ему улыбку сочувствия.

— Правда. Я даже не люблю их сейчас, а они мои собственные дети. — Я села, вытянув руку, чтобы отразить попытку Кайла перепрыгнуть.

— Вы, ребята, сумасшедшие. Я бы забирала мальчиков на месяцы, если бы могла.

— Нет, пока ты остаешься здесь. — Джек указал на меня своей бутылкой «Одинокая звезда». — Это исключение, потому что Колина нет в городе. Всего один раз.

Мы с Уиллом переглянулись, потому что я уже согласилась присмотреть за мальчиками на предстоящем свидании Уилла и Даны.

— Кстати, о Колине, — сказал я, наблюдая, как Кайла подгоняет к двери Уилла, — чем он зарабатывает на жизнь? Когда я видела его на прошлой неделе, он выглядел… Не знаю, таким важным. По-деловому. Я думала, что он, типа, торговый агент.

— Ты такая дурилка, — засмеялся Уилл, и я оттолкнула его.

Он жестом указал на своих детей, изображая возмущение.

— Дети, Ливви.

— Хорошо, прекрати нести чушь, чтобы я не учила их своим плохим привычкам. — Я закатила глаза и поднялась на ноги. — Так чем же на самом деле занимается Колин?

— Ой. Ага. — Сказал Джек. — Я думаю, что его должность что-то вроде старшего финансового аналитика.

Я попытался это представить.

— Серьезно?

— Серьезно. — Он начал снимать этикетку со своего пива, сказав, — это дает ему несправедливое преимущество в фэнтези-футболе, что меня бесит.

Я подошла к двери, чтобы поцеловать мальчиков перед тем, как они уйдут, но я посмотрела через плечо на Джека и сказала:

— Не могу поверить, что он работает в сфере финансов.

Я как бы предполагала, что он будет хорош в своей работе, какой бы она ни была, но я представляла Колина, работающего в сфере недвижимости или в чем-то столь же ловком, например, продавцом спортивных автомобилей.

— Ты удивлена? — Джек встал и поставил свое пиво. — У него есть степень магистра математики и он получил высший балл за ACT.

— Замолчи. — Я имею в виду, что Колин не производил впечатление глупца, но он также не наводил на мысль уравнения и прилежание. Его костяк был слишком хорош для такой прочности. — Не имела даже представления.

— Это потому, что ты всегда предполагал о нем самое худшее.

— Нет, я этого не делала.

— О, да ладно. Он всегда обижал тебя, и ты не могла этого вынести, поэтому решила, что он Сатана.

— Ты должен признать, что у него скользкая самоуверенность Люцифера.

— Неа. — Уилл перекинул сумку с подгузниками через плечо и сказал. — Это просто самоуверенность богатого мальчика. Высокомерие, которое исходит от того, что я вырос в богатстве.

— Возможно. Моя мать всегда обращалась с ним, как с настоящим принцем, когда он появлялся, потому что, по ее словам, все в его семье были модными адвокатами. Бабушки и дедушки, родители, тети, дяди, все они работали в Beck & Beck, старейшей и самой престижной юридической фирме города.

— Это фигня. — Джек принес плюшевую собаку Кайла из Щенячьего патруля туда, где мы стояли в прихожей. — Его семья при деньгах, но Колин и его сестра не заносчивы, как остальные.

— Подожди, у Колина есть сестра?

Как я могла этого не знать? Я вспомнила, как Джек рассказал мне целую драматическую история, когда мы учились в старшей школе, о том, как у отца Колина был роман с его помощником юриста, а затем он злился на мать Колина за то, что она расстроилась из-за этого. Джек сказал, что этот парень был настолько прав, что терял голову всякий раз, когда кто-то осмеливался с ним не соглашаться.

Я была очарована этой историей, потому что она больше походила на мамину обожаемую «Больницу общего профиля», чем на что-то, что я знала из реальной жизни. Джек говорил, что отец Колина был придурком, который постоянно ездил на Колиной заднице, но я ничего не помню о сестре. Я представляла его в драме совершенно одиноким.

— На нем написано «Единственный ребенок»».

— Видишь? Предполагала худшее.

— Неважно. Иди сюда, Кайл. — Я встала на колени, уткнулась лицом ему в затылок и дунула, что заставило его расхохотаться. Он крепко обнял меня и не отпускал, так что это привело к тому, что я понесла его к машине Уилла, потому что я тоже еще не была готова отпустить его. Внезапно я обрадовалась, что больше не живу в пятистах милях отсюда. Когда они уехали, я почувствовала, как мой телефон завибрировал в кармане. Я проигнорировала это, потом вошла внутрь и поднялась на лифте, потому что не позволяла себе общаться с Мистером Неправильный Номер, пока не закончу свои проекты. Мне все еще нужно было принять душ (не совсем проект, но определенно необходимый момент), разослать электронные письма с благодарностью за проваленные собеседования и составить список еще из десяти вакансий, на которые нужно подать заявку на завтра. После этого я позволяла себе играть со своим анонимным другом.

Который, по-видимому, будет нуждаться в медленном блоке.

Черт. Мне действительно нужно перестать думать о нем.

* * *

Я сделала свои дела по дому и, наконец, выполнила свои задания, так что я собиралась немного повеселиться и немного поговорить с Мистером Неверный Номер. Я упала на плот-кровать, чувствуя себя жалкой и взволнованной, когда схватила свой телефон и открыла сообщения.

И, да, было одно от него, отправленное тридцать минут назад.

Мистер Неправильный Номер: «Давай поиграем»

Бабочки порхали у меня в животе, когда я лежала на кровати и улыбалась телефону.

Я: «Во что ты хочешь поиграть?»

Мистер Неверный Номер: «Такой сложный вопрос от дамы.»

Я знала, что этот чувак тролль, но я все равно флиртовала.

Я: «Как насчет двадцати вопросов?»

Мистер Неправильный Номер: «Я думал, мы хотим остаться анонимными.»

Я: «Да. Может быть… двадцать вопросов о вещах, которые нам нравятся.»

Мистер Неправильный Номер: «В сексуальном плане?»

Ух ты. Я посмотрела на телефон и не знала, что ответить.

Я: «Кажется, это переходит черту, не так ли?»

Мистер Неправильный Номер: «Да, но это звучит забавно.»

Я: «Хорошо, ладно, пусть это будет клиническим.»

Мистер Неправильный Номер: «Что это вообще значит?»

Я: «Не знаю. Например, обсуждение секса без близости.»

Мистер Неправильный Номер: «Значит, мы как пожилая супружеская пара?»

Я: «Нет, мы как ученые, обсуждающие данные.»

Мистер Неверный Номер: «Разрешите запросить пример.»

Я: «Годится.»

Я смотрела в пространство, улыбаясь и пытаясь что-то придумать. Я набрала: «Пример вопроса: Какая ваша любимая позиция? Пример ответа: Миссионер.»

Мистер Неправильный Номер: «Пожалуйста, скажи мне, что образец ответа не твой настоящий скучный ответ.»

Я: «Я не могу ответить, пока игра официально не начнется.»

Мистер Неправильный Номер: «Погнали.»

Я: «Подожди. Если ты действительно чокнутый чувак, например, в вещах, которые требуют чатов, чтобы встретить таких же, как ты, или если у тебя есть специальная комната для секса, я хотела бы любезно покинуть эту игру. Без осуждения, но мы просто на разных уровнях.»

Мистер Неправильный Номер: «Что, если это просто крошечный шкафчик для секса?»

Я: «Крошечный шкаф для секса. Как название группы.»

Мистер Неправильный номер: «Вопрос первый. Какая твоя любимая позиция?»

Я: «Мне нравится быть сверху.»

Мистер Неправильный номер: «Вопрос второй: традиционная сверху или обратная наездница?»

Это буквально заставило меня расхохотаться, и я перевернулась на живот.

Я: «Окей, зачем тебе это? Во-первых, кто называет позы в сексе? Это старшеклассники? Это должно быть так потому, что названия такие идиотские. Если только Стетсон^[10] не является требованием для этой должности. Тогда это вполне уместно. Во-вторых, если какая-то женщина говорит, что ей больше всего нравится обратная наездница, она лжет. Угол совершенно неправильный, и кто хочет использовать узловатые колени в качестве рычага?»

Мистер Неправильный Номер: «Вау. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.»

Я: «Хорошо, твоя очередь. Вопрос первый: Какая твоя любимая позиция?»

Мистер Неправильный Номер: «Мне нравится комбинация миссионер/из-за спины.»

Я: «Я не знала, что мы можем сделать комбо. А я думала, ты сказал, что миссионерская это скучно.»

Мистер Неправильный Номер: «Нет, я сказал, что это для тебя скучно. Хотя я действительно хорош в этом.»

Я закатила глаза и положила телефон. Что со мной не так? Почему у меня так кружилась голова, когда я разговариваю с незнакомцем? Я видела все выпуски Catfish^[11]на MTV, я знаю факты.

Но все же я была поражена своим анонимным другом.

Единственное, что делало мою привязанность к этой странной переписке приемлемой, это то, что я хотела, чтобы этот парень навсегда оставался анонимным. Я никогда не хотела встречаться с ним или знакомиться с ним в реальной жизни, это разрушило бы то, что сделало это таким замечательным.

Так что это было нормально, чтобы немного поиграть. Я открыла дверь и пошла на кухню за водой. Мне нужно было немного остыть, иначе я отправила бы фото своей груди незнакомцу, как какая-нибудь безответственная студентка из колледжа. Я подошла к холодильнику, и как раз в тот момент, когда я его открывала, из своей комнаты вышел Колин.

О, милый Господь.

Он был без рубашки, в одних только черных трусах-боксерах, которые обнажали крепкие мускулы на его бедрах, и я почувствовала, как жар прилил к моей груди и обжег щеки, когда я быстро перевела взгляд на его лицо.

Не смотри вниз, не смотри вниз, не смотри вниз.

— Привет. — Я изо всех сил пытался заставить свой внезапно пересохший рот произнести слова. — Я не знала, что ты вернулся.

— Что ж, как видишь. — Он подошел, полностью уверенный в своем нижнем белье. Он выглядел немного менее саркастичным, чем обычно, как-то немного мягче, когда он одарил меня полуулыбкой. — Похоже, в эту ночь жажда застала всех.

Ух ты. Жажда.

И почти голый.

Я прочистила горло и взяла две бутылки воды.

— Определенно.

Я протянула ему одну, и он взял ее, его голос был немного хриплым, когда он сказал:

— Спасибо.

Думаю, мне удалось сказать «спокойной ночи» или что-то столь же красноречивое. Вернувшись к телефону, я прочитала сообщение от «Неверный номер» и немного засмеялась.

Мистер Неверный Номер: «Последний вопрос на ночь. Долго и медленно или быстро и яростно»

Я представила, что я должна прибегнуть к какому-нибудь сексуальному красноречию, но не смогла удержаться от своего рефлекторного ответа.

Я: «Быстро и яростно. Каждый раз.»

Мистер Неправильный Номер: «Тебе не нравится горячее масло, Эния^[12] на повторе и тантрическое постельное белье?»

Ух ты. Я прикусила губу, снова задаваясь вопросом, какого черта я делаю со всем этим обменом разговорами о сексе с незнакомцем, а затем ответила.:

Я: «Я готова почесать спину, покусать плечо и неистовый-секс-у стены за пять сотен, Алекс.»

Мистер Неправильный Номер: «Я знал, что ты умная, Мисс неправильный номер. Сладких снов, ладно?»

Я легла на матрас и подумала, когда это стало так жарко.

Я: «Как будто я сейчас усну, придурок. Спокойной ночи.»

Глава 4

Оливия

Я перечитала конец колонки вслух.

Потому что волшебство того, что у вас есть мальчики, заключается в том, что вам каким-то образом удается обожать их, несмотря на, вызывающие применения кнута, перепады между любимыми и воинственно настроенными. В одну минуту они очаровывают вас, поэтически рассказывая о том, что ваши волосы выглядят как настоящие волосы принцессы, а в следующую — они морщат носы и сообщают вам, что ваше дыхание пахнет грязными носками. В одну секунду они прижимаются друг к другу, а в следующую ведут вас в ванную, чтобы показать вам, насколько велики их какашки.

Я полагаю, это объясняет явление, когда мужчины натягивают на своих партнерш «голландскую печь»^[13]. Очаровательные маленькие мальчики выросли мужчинами, и им удалось найти супругов, которые, как и их матери, смогут любить их достаточно, чтобы не убивать за их раннее развитие.

Я не верю, что моему партнеру так повезет.

Я сохранила статью и прикрепила ее к электронному письму, нервничая, но также будучи взволнованной. Проснувшись тем утром, я обнаружила сообщение от Гленды, в котором она просила меня быстро написать образец колонки для родителей. Очевидно, работа была подготовлена до меня и еще одного кандидата, и она надеялась, что я смогу успешно пройти прослушивание и сделать это решающим.

Расскажите о давлении.

— Здесь ничего не происходит, — пробормотал я, нажимая «Отправить» и оглядывая спальню-кабинет, как будто я даже не знала, где нахожусь. В ту минуту, когда я увидела письмо на своем телефоне тем утром, я вылезла из постели и сразу же приступила к работе за столом. Было 12:25, и я чувствовала, как-будто только что проснулась

Я открыла дверь, и все было тихо, поэтому я прошла в гостиную, сделав несколько вращений носком по деревянному полу.

У этих парней была такая невероятная квартира.

Я понятия не имела, как Джек мог себе это позволить, даже с соседом по комнате. С Колином же, наоборот… квартира буквально выкрикивала его имя, его модную работу и раздражающе обходительную внешность. Когда в старших классах я снова посмотрел «Безумие, глупость, любовь», я была убеждена, что Колин — это брат Джейкоба Палмера, разлученные при рождении близнецы или что-то в этом роде. То же отношение, тот же безупречный стиль, та же дерзость.

В животе заурчало, и я пошла на кухню. Я до сих пор не дошла до продуктового магазина, так что я собиралась заменить то, что я ела. Всего несколько раз заглянув в шкафы, я поняла, что воровать мне нечего. Все в кладовке было либо консервированными овощами, очень полезными (очевидно, Колина), либо маринованными огурцами и колбасой, срок годности которых уже истек (очевидно, моего брата).

Я уже собиралась сдаться и побежать на заправку за пачкой Top Ramen, когда открыла морозильник. Бинго. Там был фунт говяжьего фарша, и я видела в кладовке несколько консервированных помидоров, которые идеально сочетались бы с ним.

Я начала открывать и закрывать шкафы в отчаянных поисках, потому что мне нужно было всего несколько основных продуктов, чтобы приготовить убойную партию бабушкиных спагетти и фрикаделек на ужин. Если бы я могла найти нужные ингредиенты или что-то отдаленно похожее, я могла бы сделать хорошую штуку и поужинать, ожидая своих соседей по комнате, когда они вернутся домой. Кроме того, я могла есть фрикадельки в течение дня, чтобы не умереть с голоду.

Беспроигрышный вариант.

— Да. — Я нашла крекеры, а в холодильнике было одно яйцо, так что я была счастлива. Измельченный чеснок, луковый порошок — да, это может сработать. Мне нужно было пойти в магазин за макаронами, но в любом случае мне нужно было купить еще пару вещей. У меня не было много денег, но я также не могла продолжать ходить в торговый центр перед каждым собеседованием, чтобы использовать косметику тестері. Женщина из Estée Lauder собиралась вызвать полицию, если я в ближайшее время не куплю собственную тушь для ресниц.

Я нашла противень и начала раскатывать фрикадельки, но когда начала формировать их между ладонями, в голову начали закрадываться мысли. Нежелательные, ответственные мысли, которые заставили меня понять, что если Гленда позвонит и предложит мне работу, я должна буду сказать «нет».

Мне придется сказать нет.

Потому что, как бы сильно я этого не хотела и как бы отчаянно в этом не нуждалась, я не могла начать эту работу, зная, что мне придется лгать ей каждый божий день. Я лгала как преступник с тех пор, как въехала в город, одному Богу известно почему, но обычно это было не мое, и это нужно было прекратить.

Кроме того, Омаха была одним из тех маленьких городков в городе, где каждый знал двоюродного брата каждого, так что я не могла вести эту колонку без того, чтобы кто-нибудь не ухватился за тот факт, что одинокий, бездетный беспорядочный человека рассказывал про воспитание детей.

Нет, совсем скоро вся правда доберется до Гленды.

Я засунула фрикадельки в духовку, пока работала над соусом, заставляя себя сосредоточиться на еде, а не на негативе. Я открыла банки и начала сливать все в блестящую серебряную кастрюлю, которая явно стоила целое состояние. Я имею в виду, что у нее было французское название, которое я не могла произнести, так что это должно было быть дорого, верно?

Я использовала венчик, чтобы размешать томатную пасту, прежде чем включить горелку для гурманов (слава Богу, она была электрической, потому что в последнее время я стал бояться открытого огня) на максимум и поискать в шкафах дуршлаг. Был один в глубоком ящике стола, совершенно безупречный серебряный дуршлаг, которым либо никогда не пользовались, либо его чистил робот. Я подняла его и буквально увидела в нем свое отражение.

Я также могла увидеть в отражение того, как соус пузыриться позади меня.

Дерьмо.

Пришлось быстро проскользить, чтобы снять кастрюлю сплиты, пока красный соус кипел и растекался по всей плите. Я порылась в ящиках, нашла большую металлическую ложку и начала помешивать, из-за чего дуршлаг выскользнул из того места, где я спрятала его под мышкой, и упал на пол.

И, конечно же, он был помят с одной стороны. Я закатила глаза и переместила его своей ногой. Вот почему я всегда пользовалась дешевым пластиковым дуршлагом; ты не мог их так быстро сломать. Но один крошечный отскок блестящего дуршлага сделал его похожим на то, как будто его выбросили из движущейся машины.

Я побежала в спальню, пока фрикадельки выпекались, и переоделась в черные джеггинсы, которые носила почти каждый день в выпускном классе, и розовую футболку с капюшоном. Я не помнила, чтобы в юности часто посещала Victoria's Secret, но у меня также были рубашки из этого магазина нижнего белья всех цветов.

Я сунула ноги в свои старые серые кеды и побежала обратно на кухню. Я размешала соус и достала фрикадельки, которые так чудесно пахли, прежде чем бросить их в кастрюлю. Соус был хорош, чтобы пузыриться весь день, поэтому мне просто нужно было сбегать в магазин и вернуться вовремя, чтобы все убрать до того, как мальчики вернутся домой.

Конечно, в свете моей недавней истории, я пять раз перепроверила, что плита полностью очищена от легковоспламеняющихся предметов, прежде чем схватить сумочку и ключи. Еще не было и часу, а они вернутся домой только после пяти часов.

У меня было много времени.

* * *

— О БОЖЕ… ЛИВВИ?

Я обернулась в очереди к кассе и увидела Сару Миллс, одну из моих школьных подруг. Она была такой же красивой, как и раньше, но теперь у нее было афро, которое возвысило ее до великолепной модели с подиума. — Боже, Сара? Как дела?

Сара была одной из тех подруг, когда три человека, отдаленные друг от друга, с которыми вы много тусовались в старшей школе, но всегда в рамках вашей группы. У нас было много хороших моментов, но после окончания учебы мы полностью потеряли связь.

Она улыбнулась.

— Я в порядке. Живу в Западной Омахе. Вышла замуж за Трея Биллингс, и у нас есть ребенок — ей шесть месяцев.

— Не может быть! — Я потянулась, чтобы обнять ее, и опрокинул сумочкой коробку печенья с торцевой крышкой. — Поздравляю!

Она рассмеялась и обняла меня в ответ.

— Все та же старая Лив.

Я кивнула и подняла коробку с пола.

— К сожалению.

Она прикусила нижнюю губу и сказала:

— Да, я слышала о пожаре.

— Слышала? — Я поправила ремешок своей сумочки и сказала. — Ради всего святого, это было всего несколько дней назад. Так быстро.

Она поморщилась.

— Ну, ты вроде стала вирусной.

— Этот спор в старшем классе действительно сбылся, не так ли?

Да, за меня проголосовали за то, что я скорее всего попаду в вирусное видео.

Она рассмеялась, и я поняла, что очень скучаю по друзьям. В Чикаго у меня был Эли, и у меня были коллеги, но у меня не было настоящих «подруг» со времен колледжа. Вероятно, поэтому я взвизгнула, когда она сказала:

— У тебя есть время выпить кофе? Я хотела бы наверстать упущенное.

— Конечно.

Мы болтали, пока продавец пробивал ей продукты: ответственные взрослые вещи, такие как молоко, хлеб и овощи, а потом он пробивал мои: пачку Top Ramen, пакет Gardetto, небрендовые тампоны, спагетти и двенадцать… пачек диетической колы.

Мой телефон зазвонил, и я была разочарована, увидев, что это была моя мама, а не мой анонимный друг.

“Твоему отцу нужна помощь с работой во дворе, если ты хочешь подзаработать.”

Я поднял взгляд, в ужасе и смущении, хотя никто в кассе не мог видеть текст. Она серьезно относится к этому как к работе? Например, я могу косить газон и подстригать кусты за дополнительные тридцать очков от папы? Ясно, что в глазах моих родителей я снова превратилась в четырнадцатилетнего подростка.

И я знала, что это не должно меня беспокоить, но это беспокоило.

Потому что, черт, они были правы? Я задавалась этим вопросом, расплачиваясь за продукты наличными, которые дали мне родители, что было одновременно ужасно иронично и невероятно жалко.

Мне нужно устроиться на чертову работу.

Я последовала за Сарой в соседнюю кофейню, и мы заняли столик снаружи. По щиколотку в сумках с продуктами, под лучами палящего послеполуденного солнца, мы с ней смеялись до слез, пока я рассказывала ей о разрыве в Чикаго и возникшем в результате пожаре.

— Ты узнала, что он изменял, в день, когда тебя уволили? И твоя квартира сгорела той ночью? Твою мать! — Она смеялась, но это было мило. Я могла сказать, что она была в ужасе от моего постоянного невезения, а не развлекалась этим. — Ради Бога, мы должны быть в баре, а не в кофейне.

Каким-то образом это переросло в рассказ о моих нынешних условиях жизни, и она взбесилась, когда я сказал ей, кто был соседом Джека по комнате.

— Женщина, ты хочешь сказать, что живешь с Колином Беком?

Я кивнула.

— Колин Бек. Святой ад. Он все еще горячий?

— На самом деле даже еще горячее.

— Какой мудак.

— Не так ли?

— Я всегда думала, что он похож на Райана Гос…

— Все еще похож.

Она ухмыльнулась и откинулась на спинку стула.

— Значит, твоя удача может измениться.

— О, Боже, нет. — Я сделала глоток латте и позволил пене плавать у меня во рту, прежде чем проглотить. — Он все еще мудак. Он смотрит на меня так, будто знает, что он лучше меня.

— Действительно? Он такой? — Она сдвинула солнцезащитные очки на нос. — Мне просто всегда казалось, что он кажется напряженным. Как будто у него много всего происходит в голове. Разве он не получил идеальный ACT?

— Все знали, что он умный, кроме меня?

— Похоже на то. — Она отодвинула стул и встала, а мой телефон завибрировал на столе. — Я сбегаю в туалет. Сейчас вернусь.

Я подождала пока она уйдет, чтобы проверить свои сообщения.

Мистер Неправильный Номер: «Я уже 35 минут сижу на встрече с женщиной, и она понятия не имеет, что у нее на подбородке груша.”

Я: “Откуда ты знаешь, что это груша?»

Мистер Неправильный Номер: “Потому что это похоже на эти скользкие консервированные груши.”

Я: “Это может быть что-то ужасное. Может быть, она вырвала свой ланч прямо перед вашей встречей, и это еще не все.”

Мистер Неправильный Номер: “Не обращай внимания на это. Но что мне делать? Мне нужно что-то сказать?”

Я кашлянула и набрала: “Ты уже не можешь ничего сказать. Уже слишком поздно”

Мистер Неправильный Номер: “ Но это сводит меня с ума. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме груши.”

Я: “Ты имеешь в виду кусочка груши.”

Мистер Неправильный Номер: “ Ты меня убиваешь, Мисс Ошибочный Номер.”

— Кто заставляет тебя так улыбаться?

Мои щеки вспыхнули, и я ухмыльнулась Саре, которая снова села и выжидающе посмотрела на меня.

— О, Боже мой, наконец-то есть кто-то, кому я могу рассказать.

Я рассказал ей все о Мистере Неверный Номере: как это произошло, о нашем договоре об анонимности и частоте наших переписок.

— Это самая смешная вещь, которую я когда-либо слышала! — Она улыбнулась мне во весь рот. — Интересно, как он выглядит.

— Разве? Например, мне неинтересно когда-либо узнавать, кто он такой, но об этом интересно поразмышлять.

— Поразмышляй о моей заднице. Ты имеешь в виду пофантазировать.

Я пожал плечами.

— Картошка, кар-тош-ка.

— Однако будь осторожна, мисс Невезучка. Объедините свое плохое везение с темными уголками Интернета, и внезапно к тебе в дом врывается жуткий преследователь, чтобы украсть твои трусики.

У меня зазвонил телефон, и я узнал номер — это была Гленда.

— О, Боже мой, я должна взять трубку. Это по работе, на которую я проходила собеседование…

— Больше ни слова. — Она встала и сказала. — Мне все равно нужно домой. Позвони мне, и мы еще раз пообедаем, хорошо?

Я помахал ей рукой, пока она собирала свои вещи, а затем нервно ответил: — Здравствуйте?

— Оливия, это Гленда. Как ты?

Боже, от одного только ее голоса у меня заболел живот.

— Отлично, а вы как?

— Я в порядке. Это какой-то странный звонок, потому что я провела несколько часов на совещаниях, и все, что касалось работы, на которую ты проходила собеседование поменялось.

Это не может быть хорошо.

— Хорошо..?

Я услышала, как закрылась дверь.

— Они хотят, чтобы позиция была анонимной, а колонка была подписана как “402 Мам”. Мы будем использовать мультяшный аватар модной и очаровательной мамы. Пока мы говорим, они работают над макетом логотипа. Но всем нравится идея этого фирменного анонима. Они хотят, черт возьми, продвигать эту штуку, нашу супер крутую маму 402. Так ты против взять псевдоним с кодом города? Между прочим, я предлагаю тебе работу — я уже говорила об этом?

— Что? Аноним? Ух ты. Нет, Глен…

— О, Господи, я устроила настоящий беспорядок, не так ли? — Она посмеялась над собой, а затем просто обрушила на меня кучу информации. Она хотела запустить мою пробную колонку в качестве стартовой части, и работа теперь будет заключаться в том, чтобы половину времени писать для мамы 402, а половину — предоставлять различный контент: развлечения, образ жизни, местный, под моим настоящим именем, как и все остальные блогеры газеты.

Это было бы идеально, потому что у меня была бы подпись, которую мои родители могли бы увидеть в качестве доказательства законной работы.

— Ух ты. — У меня кружилась голова. Мне предлагали работу, и эта работа должна была быть анонимной? Чтобы никто, кто знал меня, не знал, что немама Лив была мамой-бомбой? Я была рада, что надела солнцезащитные очки, потому что, как бы быстро и сильно я ни моргала, слезы не уходили. Это была такая идеальная работа, и она была настолько отстойной, что мне пришлось отказаться от нее.

— И я упоминала, что это удаленная работа? Мы предоставим тебе телефон, ноутбук, принтер и все такое, чтобы вам не приходилось каждый день ездить в офис.

— Звучит невероятно, Гленда. Но дело в том…

Я остановилась. Все остановилось. Я смотрела на центр города вокруг меня, на суету людей, гудящие машины и запах старого мусора, смешанный с запахом жареной пищи, и я просто не могла этого сделать. Я не могла заставить себя сказать нет.

Вместо этого я услышала, как сказала:

— Это звучит невероятно. Большое спасибо, Гленда.

— Добро пожаловать на борт, Оливия. Я получу электронное письмо от отдела кадров по нашему пакету для новых сотрудников с информацией о преимуществах, онлайн-ориентации, должностных обязанностях и т. д., и мы организуем собрание Zoom в первый день, чтобы все заработало. Звучит неплохо?

Я ухмыльнулся и хотела подпрыгнуть, хотя была на 100 процентов уверена, что это ужасная ошибка.

— Звучит здорово.

Я повесила трубку и завизжала достаточно громко, чтобы люди на террасе перестали говорить и смотрели на меня. Я пожала плечами и сказала блондинке за соседним столиком:

— Я получила работу — извините.

Я вернулась в квартиру вся загруженная покупками, и это меня даже не смутило, вот как я был счастлива. Я имею в виду, кого заботило, что от диетической колы у меня горели бицепсы, когда у меня была работа мечты, которую я собиралась получить за считанные дни?

В ту самую минуту над моим промо работал отдел маркетинга, ради всего святого.

Моя удача внезапно выглядела чертовски хорошей.

Я сделала быструю остановку в винном магазине, чтобы купить бутылку шираза, прежде чем всю дорогу домой напевать, и я даже ничего не уронила, когда пыталась ввести код от ворот безопасности. Хотела бы я, чтобы этот хрен Эли знал, что я встаю на ноги. В последний раз, когда я видела его, я заплакала, а затем ударила его кулаком в живот, прежде чем выбежать за дверь, как плачущий ребенок.

Не совсем хороший итог.

Часть меня действительно хотела написать ему, но я не могла рисковать тем, что он испортит мой кайф.

Я все еще напевала, когда открыла входную дверь. Но в ту секунду, когда я закрыла ее за собой, появился Джек, глядя на меня, уперев руки в бока.

— Какого черта ты сделала с кухней?

— Что? — Я взглянула на безупречную кухню, мой соус, кстати, пах изумительно, и сказала. — Выглядит идеально. Почему мы шепчемся?

Он только приподнял бровь, как будто ждал, пока до меня дойдет.

И до меня дошло.

Кухня не была безупречной, когда я уходила. Кухня была катастрофой, когда я уходила. Я сказала:

— Ты почистил ее?

Он только покачал головой и указал на комнату Колина.

— Он почистил, и он уже был зол на меня за то, что я в последнюю минуту сказал ему о том, что у нас будет новый сосед. Я сказал ему, что ты не будешь громить это место, тогда он согласился позволить тебе остаться. Почему ты не можешь просто убирать за собой?

Я отошла от своих мыслей и прошептала:

— Почему он уже дома?

— Я не знаю.

— Разве вы не лучшие друзья?

— Мы взрослые мужики, дурочка. Мы не сообщаем друг другу наши графики.

— Серьезно?

— Серьезно.

Я закатила глаза.

— Так что же, он ругался на тебя из-за беспорядка, как будто он здесь хозяин дома? У тебя тоже есть половина этой квартиры, слабак. Перестань быть тряпкой.

— Во-первых, это его квартира, и я плачу ему арендную плату, на которую он дает мне большую скидку, так что, как всегда, ты ошибаешься.

— О, ну, получается…

— Во-вторых, ему не нужно было ругаться на меня, потому что мы вернулись домой и стали свидетелями твоей зоны боевых действий в одно и то же время, тупица. Я назвал тебя дурой и пошел в душ, а когда вышел, все выглядело вот так.

— Боже, Джек, как долго ты принимал душ?

— Тссс. — Он оглянулся через плечо, затем посмотрел на меня с искаженным лицом, как будто я кричала во всю глотку. — И не делай этого. Не сворачивай все на меня, когда ты та, кто продолжает лажать, а прошла всего неделя.

— Я знаю, знаю. — Я обошла его и поставила свои сумки с продуктами на стол. — Ты прав, и мне жаль.

Его лицо снова скривилось.

— Что?

— Слушай, я могу это исправить. — Мне было немного неловко из-за того, что я поставил Джека в плохое положение перед Колином, особенно теперь, когда я знала, что он оказывает моему брату большую услугу, позволяя ему жить там за более дешевую арендную плату. — Скажи Колину, что ужин будет готов к семи, есть хорошее вино и у меня есть новости, которые обрадуют его настолько, что он простит мой маленький кухонный проступок.

Он сузил глаза.

— Ты приготовила бабушкины фрикадельки только для того, чтобы подлизаться к нам?

— Ага.

— Ты хитрая маленькая засранка, это действительно может сработать. — Он глубоко вздохнул и сказал. — Я скажу ему. Но просто перестань лажать, ладно?

— Хорошо. — На самом деле, это меня немного задело. — Но не высовывайте свои зажницы их комнат до семи.

* * *

Ровно в семь часов, когда я стояла перед барным островком, изо всех сил пытаясь открыть бутылку вина, Колин вышел из своей комнаты. Он явно был одет к ужину, в рубашке на пуговицах и очень хороших брюках, и я чувствовала себя идиоткой в черно-белом сарафане в горошек, который я надела на «пляжную вечеринку» в первый год обучения.

Он выглядел чертовски горячим и утонченным, а я была одета в то же самое, что и во время первого знакомства с Алексом Брауном на переднем сиденье «Камаро» его отца. Я сочетала платье с черным шарфом для волос и красной помадой, но все еще чувствовала, что на мне призрак прошлой моды.

Колин подошел, его глаза смеялись, и он откашлялся.

— Нужна помощь, Лив?

— Что это за дурацкий штопор? — Все мое лицо и шея были горячими, когда я подняла гладкое устройство, которое показалось мне немного порнографическим. — Такое ощущение, что богатые люди хотят все усложнить, чтобы остальные чувствовали себя тупыми.

— О каких богатых людях ты говоришь? — Он взял бутылку с вином из моих рук, и двумя движениями она была открыта.

Я закатила глаза и, повернувшись к нему спиной, подошла к печке.

— Люди, которые делают такие идиотские штопоры. И надменные болваны, которые их покупают.

Это заставило его рассмеяться, и он последовал за мной на кухню.

— Ты только что назвала меня надменным болваном?

Я посмотрел на него через плечо.

— Оглянись вокруг, о надменный. Я имею в виду, не пойми меня неправильно, я уверена, что девчонки это понимают. Это симпатичная холостяцкая квартира. Я сойду с ума, если приду с тобой домой и буду прыгать на твоей мягкой кровати стоимостью в миллион долларов. Но я просто не могу себе представить, чтобы тратить столько денег на вещи.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Да, я действительно только что упомянула, как прыгал бы на его кровати.

Лицо его, слава богу, не изменилось, он засунул руки в карманы и сказал:

— Ты не знаешь, сколько я потратил. Может быть, я получил все это бесплатно.

Я проигнорировал это и сказала:

— Твой дуршлаг из стерлингового серебра.

— Значит, я люблю красивые вещи — подай на меня в суд. — Он наклонил голову, и его глаза опустились на мою спину, когда он размышлял. — Если я могу позволить себе качество, зачем мне покупать мусор?

— Пластиковый дуршлаг — это не обязательно мусор. Кто сказал, что серебро лучше?

— Ты поэтому помяла его? — Он подошел к шкафу справа от меня и достал три бокала. — Потому что это слишком напыщенно для тебя?

Моя голова сама собой откинулась на плечи, и я помешала соус большой ложкой.

— Конечно, ты заметил вмятину.

Но когда я посмотрел на него, его глаза снова были на моей спине. Какого черта, у меня что какая-то жирная складка на спине или что-то в этом роде? Они остались там, когда он сказал:

— Конечно, я заметил, потому что у меня, черт возьми, есть глаза, Лив. Помятый дуршлаг лежал на полу в прихожей, когда я вернулся домой.

— Я куплю тебе новый пластиковый, который, гарантирую, прослужит дольше, чем этот. — Я повернулась к нему лицом, отчаянно пытаясь спрятать спину, когда я сказала. — Но забудь о дуршлаге, потому что у меня потрясающие новости, которые на самом деле сделают тебя счастливее, чем кто-либо другого в мире. Я имею в виду, кроме меня.

Его глаза теперь были сосредоточены на моем лице, пока он ждал новостей, и я застряла в паузе. Должно быть, он почувствовал мое состояние «Колин такой горячий, что я не могу говорить», потому что один уголок его рта приподнялся, и он тихо спросил:

— Сначала скажи мне, что значит твоя татуировка.

Ой. Тату. Это было глупо, но я почувствовала невероятное облегчение, что на моей спине не было какой-то неприглядной и отвратительной кляксы, которая привлекла его внимание. Татуировка представляла собой цитату из «Гордости и предубеждения», написанную небрежным курсивом вдоль моего позвоночника, так что Колину никогда не удавалось подойти достаточно близко, чтобы прочитать ее целиком.

— Ты что, полицейский? — Я сказала это так же тихо, и мне стало интересно, было ли это прелюдией перед моим ужином из-за чего воздух внезапно начал потрескивать. Я сказала с улыбкой. — Я не обязана тебе ничего говорить.

— Не заставляй меня…

— Налей мне вина, братан. — Джек пробежал по гостиной в носках и проскользнул на кухню, остановившись прямо между нами и выпустив все электричество накопившееся в воздухе. Он протягивал руку, ожидая бокал, и мне пришлось засмеяться, потому что он был таким придурком.

Все еще ухмыляясь мне, Колин налил ему вина в бокал и поставил Джеку в протянутую руку, когда мой брат сказал:

— Что это за потрясающие новости, Ливви? Тебя признали невиновным по всем пунктам обвинения в поджогах?

— Неа. Они до сих пор думают, что я специально подожгла здание.

Глаза Джека метнулись, как будто он подумал, что я говорю серьезно, что заставило меня покачать головой и пробормотать:

— Ты такой доверчивый идиот.

На самом деле тем утром я получила электронное письмо от начальника пожарной охраны с отличными новостями о расследовании. Как оказалось, моя квартира была единственной жилой в доме, потому что в остальных шел ремонт; моя была следующей в очереди. Судя по всему, строительная компания оставила на лестничной клетке какие-то опасные материалы, которые не хранились должным образом, поэтому все здание быстро сгорело, а не мои любовные письма стали единственной причиной пожара.

Итог: мне больше не нужно было беспокоиться о том, что я несу ответственность за то, что все здание сгорело дотла, слава небесам.

Я повернулась к плите, выключил огонь и схватилась за ручки огромной кастрюли с кипящими макаронами.

Колин сказал:

— Подожди, Лив. — Я посмотрела на него сбоку, когда он потянулся плечом и взял у меня ручки.

— Дай угадаю, сексист, ты считаешь, что я недостаточно сильна, чтобы слить кастрюлю лапши.

Джек застонал и подошел к пивному холодильнику.

— Вот мы и подошли к делу.

Но Колин поднял кастрюлю, отнес ее к раковине и стал выливать воду в дуршлаг.

— Не то. Ты достаточно сильна, но я боюсь, что твоя “ливская” (от Оливия) удача улыбнется тебе, и ты сделаешь что-нибудь вроде того, что чихнешь и выплеснешь кастрюлю кипятка мне в лицо.

— Это справедливо, на самом деле. — Я последовала за ним и схватил со стойки бутылку оливкового масла. — Как думаешь, после того, как ты сольешь спагетти, мистер Спасение Мира от Моего Гнева, сможешь налить мне немного вина, чтобы я не пролила его на ваши причудливые деревянные полы?

— Считай, что дело сделано. — Он взял масло из моей руки и начал сбрызгивать им макароны, наблюдая за мной. — Как только ты расскажешь мне свои новости.

— Я могла бы рассказать сейчас, — сказал я, отвернувшись от него и подойдя к столу, — но в чем тогда веселье?

Я вытащила из кармана зажигалку и зажгла свечи, поставленные в центре стола. Вся картина выглядела великолепно, от красивых белых тарелок до мерцающих колонн и салфеток из ткани цвета слоновой кости, но именно сумерки полумрака города прямо за этими гигантскими окнами делали сцену ошеломляющей.

Когда я обернулась, они оба смотрели на меня в шоке.

В частности, они смотрели на зажигалку в моей руке, два застывших чувака, которые, казалось, затаили дыхание.

— О, Боже мой, не могли бы вы двое расслабиться? Мне единственного пожара был больше, чем достаточно.

* * *

— За меня и мою и мою фантастическую новую работу.

— Святые яйца, Лив, ты уже раз десять выпила за себя. — Джек откинулся на спинку стула и сказал. — Почему бы тебе не отложить немного на то время, когда работа действительно начнется?

Мне было все равно, что думает Джек, потому что Колин ухмылялся, а я в этот момент была навеселе. Я сказала:

— Во-первых, моя дебютная статья находится в процессе редактирования, так что технически я уже начала. Во-вторых, я должна праздновать там, где могу, братан.

— Да, хорошая мысль. — Джек поднял свой бокал, как и Колин, и мы снова чокнулись. Я позволил вину согреть горло и сказала:

— Позволь мне спросить тебя кое о чем, Бек.

— О, значит, мы обращаемся по фамилиям. Хорошо. — Я закатила глаза и хихикнула. Я хихикала, пока пила.

— Ты был шокирован тем, что я так быстро получила работу?

— Что?

— Ты просто такой… гм… Я-идеален-во-всем-и-ты-облажалась, Колин Бек, что, я думаю, ты был в ужасе от того, что я буду жить здесь год или дольше.

Он сглотнул, черт, у него было сексуальное горло, и сказал:

— Я никогда не сомневался, что тебя здесь не будет уже через месяц.

Джек фыркнул.

— Да ладно? Чувак, ты доверял ей гораздо больше, чем я.

Губы Колина дернулись, и он уставился в свой стакан. Казалось, он не собирался отвечать, но потом сказал:

— Это не имело никакого отношения к Оливии. У нас было 30-дневное соглашение, и, таким образом, согласованная дата отъезда была через 30 дней после ее прибытия.

По его лицу я понял, что Колин говорил не обо мне. Это был Деловой Колин, парень, который носил костюмы за тысячу долларов и не терпел нарушения контракта.

Джек начал смеяться.

— Ты бы выгнал ее?

Я сказал:

— Я бы отшлепала вас обоих, прежде чем осталась бы дольше, чем на месяц, так что это не имеет значения.

Они засмеялись, и я была рада, что приготовила им ужин. Колин заметно расслабился, когда я сказал ему, что скоро переезжаю, и это был первый раз, когда я по-настоящему тусовалась с Джеком с тех пор, как вернулась.

Это был, осмелюсь сказать, веселый вечер.

Мой телефон завибрировал, и я посмотрела на него.

Сара: “Так что, ты получила работу?”

— Хорошая хозяйка никогда не чатится за столом, поддразнил мой брат.

— Твой телефон так громко вибрирует. — Колин показал пальцем и сказал. — С таким же успехом ты можешь включить звук, он же все равно гудит. Он сломан?

— Вот почему у меня всегда без звука, — сказал Джек.

Колин сказал:

— То же самое.

— Нет, не сломан. По крайней мере, я так не думаю. — Я ответила Саре, и каждый раз, когда она отправляла сообщение в ответ, Джек и Колин смеялись. Вскоре они потеряли интерес и начали говорить о спорте, так что я отключилась от них

Допив до дна последний глоток вина в бокале, я взяла телефон и написала: “Что там, как, Неверный Номер?”

Как будто зная, что я только что мысленно отключилась, таймер на смарт-телевизоре запустил игру «Кабс», так что мальчики переместились в гостиную. Я положила салфетку на тарелку, когда зазвонил телефон.

Мистер Неправильный Номер: “Только что поел.”

Я: “Захватывающая ночь?”

Я взглянула на Джека и Колина, которые уже сидели и пялились в свои телефоны перед телевизором.

Мистер Неправильный Номер: “Вовсе нет, поэтому я рад, что ты пишешь.”

Я: “Я не интересная.”

Мистер Неправильный Номер: “Кажется, прошлой ночью мы закончили тем, что ты сказала мне, что предпочитаешь хороший трах у стены. Назови меня сумасшедшим, но это чертовски интересно.”

Я фыркнула хихиканьем и посмотрел вверх. Джек и Колин оба смотрели на меня, Колин поднял бровь, и я ничего не могла поделать, я просияла и снова захихикала. Я думала о том, чтобы попытаться объяснить это, но вместо этого просто махнула рукой.

Я: “Вау, вернемся к этому, или нет?”

Мистер Неправильный Номер: “Я бы солгал, если бы сказал, что сегодня не тратил достаточно времени на размышления о твоем ответе.”

Я: “И в этом заключается прелесть анонимности — я могу не смущаться.”

Мистер Неправильный Номер: “Черт, да, можешь. Прими это дерьмо.”

Я: “Было бы здорово, если бы мы могли быть откровенны в таких вещах с настоящим партнером? Я имею в виду, что некоторые люди говорят, что да, или утверждают, что полезно говорить 100 % правду, но это полная чушь. Потому что, если вы заботитесь о ком-то, вы не будете смотреть ему в лицо, когда он нежно вас целует, и говорить: «Можешь заткнуться и просто согнуть меня над столом, детка?»”

Мистер Неправильный Номер: “Не любишь целоваться?”

Я подумала об этом, прежде чем ответить. Мне нравилось целоваться, но мне нравились горячие, дикие поцелуи, в которых я могла бы случайно пролить кровь. Нежные поцелуи опьяняли тебя любовью. Они заставляли вас думать и чувствовать, и убаюкивали вас верой в то, что вы влюблены, что вы оба влюблены, хотя на самом деле это были просто два рта, соприкасающиеся друг с другом.

Мне не хотелось снова тонуть в этом дерьме.

Я: “Представь, если бы мы могли просто заказать то, что хотели, как в ресторане.”

Мистер Неверный Номер: “Приведи пример, пожалуйста.”

Я: “Добрый вечер, официант. Для начала, я бы хотела один оральный оргазм — быстрый и интенсивный, пожалуйста. А что касается основного блюда, думаю, я бы хотела, чтобы меня перевернули и взяли сзади.”

Мистер Неправильный Номер: “Хочешь десерт, солнышко?”

Я издала еще один звук хихиканья, очевидно, потому что Джек покачал головой, когда я подняла глаза от телефона.

— Мы что сейчас в старшей школе, переписываемся с мальчиками за обеденным столом? Что за смех?

Я почувствовала как мои разгоряченные щеки покраснели.

— У меня есть забавные друзья, вот и все. Это интересней, чем бейсбол.

— На себя посмотри.

Я закатила глаза и вернулась к щекотливому разговору с Мистером Неверным Номером.

Я: “Да. Мне бы хотелось чего-нибудь особенного от шеф-повара — глубокого сна на моей стороне кровати без каких-либо объятий. (Отдает меню, делает глоток воды)”

— В бутылке еще осталось вино, Лив?

Я посмотрела на Колина, чувствуя себя совершенно разбитой.

— Эм, что?

Он одарил меня забавным взглядом.

— Ты выпила все вино?

— Ой. Нет. — Я обхватила пальцами бутылку и подняла ее, глядя сквозь темно-зеленое стекло. — Похоже, осталось как минимум два бокала.

— Отлично. — Колин встал и потянулся, а я положила телефон рядом с тарелкой и пошла на кухню за доктором Пеппер. Я не задумывалась об этом, отправляясь за отрезвляющим напитком, но как только я услышала, как гудит мой телефон, он был очень громким, моя голова мотнулась в этом направлении. К моему большому ужасу, он смотрел на стол, глядя на мой телефон, когда экран засветился от входящего сообщения.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я была взрослой, но не хотела, чтобы этот громила увидел мое сексуальное меню ужина. Я небрежно подошла к столу, схватила свой телефон и посмотрела на него, но он наполнял свой бокал, наблюдая за игрой «Кабс» по телевизору.

Фух, он ничего не видел. Я разблокировала экран.

Мистер Неправильный Номер: “Ну, я обещаю, если бы мы были вместе, я бы с радостью обслужил этот заказ. Черт, это то, о чем я мог бы мечтать, чтобы ты заказала, честное слово.”

Это было нелогично, но от его ответа меня пробрала дрожь. Мои пальцы скользнули по сенсорному экрану.

Я: “Ну, жаль, что мы не можем… разделить трапезу. Есть вместе. Эх, грубо. Нет способа заставить это звучать так, будто я не жуткая. Я просто говорю, что приятно иметь общие интересы, окей?!”

Я нажала «Отправить», а затем добавила: “Это звучало как-то жутко?”

Я нажала «Отправить», но потом почувствовала необходимость добавить: “Ты понимаешь, что я имею в виду, верно?”

Я подняла глаза и нажал «Отправить». Колин больше не смотрел в телевизор.

Нет, он смотрел на телефон в руке, как будто никогда раньше не видел телефона.

Глава 5

Колин

Твою мать.

Мисс Неправильный Номер — это Оливия?

Это не может быть она.

Что, черт возьми, на самом деле?

Это невозможно, но я видел свой текст на ее экране под именем Мистер Неправильный Номер.

— Ты в порядке, Бек?

Я уставился на свой телефон, когда он потемнел, а сообщения исчезли. Я не хотел смотреть на нее, не хотел видеть ее лица в этот момент, но все же поднял глаза от телефона. Оливия смотрела на меня со своего места за столом с насмешливой ухмылкой, хитрожопой ухмылкой, которой она всегда улыбалась мне, приподняв один уголок рта.

— В порядке. — Я прочистил горло и сунул телефон в карман. — Чертовски прекрасно.

Я отнес свой бокал к раковине, мне нужно было выбраться оттуда и проветрить голову. Потому что я не был в порядке или чертовски прекрасно себя чувствовал. Я поставил его на стойку, открыл кран и стиснул зубы так сильно, что стало больно.

Судя по всему, у Бога было чувство юмора, а Оливия, самый горячий бардак, Маршалл, написала мне фантастическое сообщение.

Ад.

Мне очень нравилась Лив она была приятной для глаз и с ней было весело возиться, но Мисс Неправильный Номер была на другом уровне. Или я так думал. Я думал, что она забавная, очаровательная, сексуальная, умная, нестандартная и даже немного милая.

Не такая, как Оливия.

Может это действительно она?

Я начал тереть одну из тарелок в раковине и почувствовал себя выпотрошенным, как будто я что-то потерял, потеряв Мисс Неверный Номер. Честно говоря, я был так чертовски разочарован, что хотел ударить кого-нибудь. Я так сильно хотел начать с чего-то, потому что просто так, без предупреждения, у меня больше не было отношений с незнакомкой по телефону.

И не только для меня все было кончено, но мне еще предстояло сказать ей.

Другого варианта не было.

Я не мог сказать Оливии правду. Я слишком много чем поделился и не мог смириться с тем, что у нее есть такая информация. И я определенно не мог продолжать писать анонимно теперь, когда я знал, что получателем была младшая сестра Джека.

О черт возьми, нет.

Так… С меня хватит. С меня хватит, все было кончено, и мне придется замолчать насчет всего фиаско и смириться с этим. Я все равно знал как лучше, верно?

— Итак, раз уж я приготовила, ты будешь мыть посуду? — Оливия появилась рядом со мной, но ее духи достигли меня раньше нее. — Я думаю, таково правило.

Она протягивала свою грязную тарелку, ее глаза просили разрешения впихнуть грязную тарелку мне, и я тут же пожалел о своем решении взглянуть на нее.

Потому что она выглядела так же. Длинные темные волосы, зеленые глаза, розовые щеки — та самая Лив, которую я всегда знал.

Но теперь она была заражена небольшими кусочками Мисс Ошибочный Номер. Вместо того, чтобы просто видеть лицо сестры Джека, мой мозг загружал то, что я знал о ней, например, тот факт, что она предпочла кусать плечо, неистовый секс у стены, чем сладкий роман.

Дерьмо.

Я оглянулся на раковину. Мне нужно было время, чтобы переварить этот резкий поворот событий, прежде чем я снова увидел ее.

— Таково правило.

— Серьезно? — Я видел периферийным зрением, что она наклонила голову, и чувствовал на себе ее взгляд.

— Серьезно. У тебя был важный день, я принесу посуду.

Она сказала «Вау», но осталась рядом со мной.

Боже, мне просто нужно, чтобы она ушла.

— Лучше уходи, пока я не передумал.

— Колин. — Она приказывала мне смотреть на нее своим тоном голоса.

— Оливия. — Тогда я посмотрел на нее, и она слегка улыбнулась мне. Я переместил свой вес на одну ногу и надеялся, что выгляжу так же раздраженно, как и чувствовал, потому что мне нужно было, чтобы она ушла. Я поднял бровь. — Что?

Она подтолкнула меня локтем, игриво прикоснувшись своей смешной косточкой к моему боку, и сказала:

— Спасибо, что был крутым сегодня вечером. Это было довольно весело, пока ты не вырубился в конце.

Она была слишком близко, слишком серьезна, слишком игрива, и я старался, чтобы мой голос звучал ровно, когда я сказал:

— Конечно. А теперь иди спать, Оливия.

Она медленно моргнула с еще одной улыбкой.

— Сладких снов, Колин.

Глава 6

Оливия

Мой будильник зазвонил, и все внутри меня хотело его игнорировать.

Но я не могла рисковать. Я не могла рисковать тем всем взрослым, что наконец-то случилось в моей жизни, вернувшись к своей недисциплинированности. Я должна была продолжать дело с Новой Оливией. Кроме того, я всегда могла вздремнуть на кровати Колина, когда он уходил на работу. Я надела обрезанные тренировочные шорты и футболку Just Do It с полностью стертой галочкой, почистила зубы и собрала волосы в хвост. Пять минут спустя я уже спускался на лифте в вестибюль, поправляя наушники и нажимая на свой любимый плейлист для бега.

А потом я отключилась.

Утреннее солнце только-только начинало всходить, и на городских улицах было тихо, это было идеальное утро для бега. И сам бег на этот раз действительно был приятным. Я пробежала целых четыре квартала без остановки, когда чуть не наехала на чувака, который завязывал шнурки на ботинке. Я выскочила из-за угла, контролируя свой шаг, как вдруг, бах, он оказался посреди тротуара. Я попыталась уклониться изящным прыжком, как у оленя, но в итоге споткнулась о собственные ноги, растянулась на тротуаре и приземлился на колени.

Жестко.

— Чееерт, — прошипела я сквозь зубы.

Я посмотрела на свои колени, и они оба были ободраны и начали кровоточить, как будто я была упавшим детсадовцем на перемене. И они так ужасно болели, что мне хотелось рыдать. Я перевернулась, чтобы сесть, и постаралась не стонать.

— О, Боже мой, ты в порядке?

Я подняла голову и быстро моргнула, когда на меня посмотрело красивое лицо с кепкой на затылке. Я пробормотала себе под нос:

— Серьезно? Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?

Видимо, он услышал меня, потому что улыбнулся.

— Ничего страшного, люди постоянно падают.

Как замечательно было упасть как неуклюжий болван перед парнем, который выглядит очень красивыми и милым. Я поднялась на ноги, подпрыгнула и улыбнулась, как будто мои коленные чашечки не были сломаны, а ладони не были поцарапаны.

— Я в порядке.

— Ты истекаешь кровью. — На нем были солнцезащитные очки, но я знала, что он смотрит на мои колени, по одному из которых текла струйка крови.

— Неа. — Я махнула рукой в ​​воздухе и сделала нелепо веселое лицо. — Крови совсем немного. Как всегда. Серьезно, ничего страшного. Эм, хорошего дня.

Я отвернулась от него и просто побежала, взмахнув рукой, изо всех сил стараясь исчезнуть из его поля зрения. Я помчалась вниз по кварталу, отчаянно пытаясь создать как можно больше места между ним и мной, но примерно через двадцать секунд он догнал меня.

Черт возьми, он побежал рядом со мной.

Я даже не смотрел на него.

— Что ты делаешь?

— Бегу. — В его голосе была улыбка, когда он сказал. — Ты всегда бегаешь так быстро?

Придерживаясь всей этой лживой истории, я сказала:

— Ага. Все нормально, если ты не успеваешь.

— О, нет, я могу не отставать. — Тогда я взглянула на него, и он ухмыльнулся, когда сказал. — Кто последний до Старбакса, тот оплачивает заказ?

У меня не было с собой денег, но я хотела кофе больше, чем хотела дышать. Я уже видела Старбакс впереди, поэтому я решила пойти на это и сказала:

— Вызов принят.

Я сорвалась с места и побежала так быстро, как только могли нести меня мои ноги. Слава богу, в тот ранний час людей вокруг не было, потому что я мчалась по тротуару. Я слышала шаги парня рядом со мной, поэтому я знала, что он не отстает, но я не могла позволить себе смотреть на него, иначе я снова упаду.

Я пролетела через квартал, и когда мы, наконец, добрались до Старбакса, я ударила руками в дверь, как будто я была в безопасности на базе в игре в прятки по соседству.

— Первая!

Я коснулась двери всего за миллисекунду до чувака, но выиграла. Он улыбнулся, как будто не возражал против проигрыша, и сказал:

— Сделка есть сделка. Думаю, я должен купить тебе кофе.

Я улыбнулась ему в ответ, тяжело дыша и чувствуя, что мои легкие вот-вот взорвутся.

— Думаю, да.

Мы вместе вошли внутрь и сделали заказ, оба тяжело дыша, и он ушел в туалет, пока я ждала наши напитки. Я смотрела, как он уходит, и вид был довольно хорошим. Хорошая походка, уверенные шаги, выступающие икроножные мышцы, округлые ягодицы, все нормально.

Примечание: это был самый странный способ познакомиться с парнем. Я имею в виду, что мы еще даже официально не обменялись именами, хотя я слышал, как он сказал бариста, что его зовут Пол, так как мы были вместе в кофейне. Я вытащила телефон и написала сообщение Мистеру Неверному Номеру, который, должно быть, сильно устал прошлой ночью, потому что после ужина перестал говорить со мной.

Я: “Прикинь. Я пошла на пробежку, споткнулся о чувака, завязывающего шнурки, и оказалась с окровавленными коленями. Но теперь мы с чуваком-хотраннером вместе пьем кофе, так что встает вопрос. Родственная душа или серийный убийца?”

— Уже здесь. — Он вернулся с мокрым намыленным бумажным полотенцем в руке, которое протянул мне, и сказал. — Помой колени, пока они не заразились.

Я подняла бровь.

— Действительно так, мама?

Он снова улыбнулся и получил бонусные баллы за хорошие зубы, взял оба наших напитка и жестом головы велел мне следовать за ним в зону отдыха на открытом воздухе.

— Действительно.

У него был мой кофе, так что я, конечно же, последовала за ним, выйдя из прохладного кондиционированного помещения и заняв столик под жарким влажным летним утром. Я не была уверена, что меня волнует его деловитость, но я определенно собиралась выпить свой кофе, пока обдумывала это решение.

Он выбрал место, и как только я плюхнулась на стул, я закинула правую ногу на свободное место рядом со мной и начал вытирать колено.

— Я Пол, кстати. — Он мило мне улыбнулся, и я заметила, что где-то под его футболкой торчит довольно толстая золотая цепочка.

— Я слышала. — Я улыбнулась в ответ и указала на себя. — Оливия.

— Я слышал, — сказал он, и его улыбка стала еще шире.

Я прочистила горло и сказал:

— Кстати, мне стоит извинится за то, что чуть не затоптала тебя?

Он медленно покачал головой.

— Ты не должна.

— Ладно, извини. Хотя кофе вкусный, так что, возможно, все получилось как надо.

На это он улыбнулся, приятной широкой улыбкой, и сказал:

— Возможно, ты попала в точку.

* * *

Душевая насадка Колина и Джека в тот день увлекла меня не меньше, чем в первую ночь моего прибытия. Это было великолепно, как жаркий летний дождь, и мне никогда не хотелось выходить из дома. На самом деле, настолько, что я имела обыкновение принимать роскошно долгий душ и совершенно терять счет времени.

То утро не стало исключением.

Я побежала домой, конечно, почти теряя сознание от кислородного голодания, и в квартире было тихо, когда я вошла. Либо мальчики еще спали, либо они оба уже вышли из дома, но это не имело значения, потому что этот восхитительный душ был свободен.

Когда я мыла голову и тщательно вымывала огромные раны на коленях, я чувствовала себя довольно хорошо после стычки с Полом. Я имею в виду, что чувак оказался просто обреченным на неудачу. Я встречаюсь с ним завтра за бранчем, но только потому, что согласилась на это до того, как узнала, что, во-первых, он никогда не слышал о Рут Бейдер Гинзбурге, а во-вторых, он и его приятели любили крылышки в Hooters.

Объедините эти факторы с его нелепой цепочкой, и это будет похоже на три составляющие полного дерьма.

Но все равно это было похоже на победу. Мне удалось очаровать красивого парня после того, как я упала на тротуар перед ним, и, должно быть, я былаа немного интересной в то утро, потому что он пригласил меня на поздний завтрак.

У меня все еще было какая-то магия, верно?

После того, как я вышла и завернулась в полотенце, я открыла дверь ванной и чуть не врезалась в Колина.

— Боже мой! — Я положила руку на свою мокрую, обернутую полотенцем грудь и посмотрела на него. Оу, он был высоким. — Как тебе удается продолжать меня пугать?

И как мне удается продолжать врезаться в парней?

Он схватил меня за плечи, чтобы помешать мне ухватиться за него, но его напряженнаячелюсть и горящие голубые глаза заставляли мое тело остро осознавать, где именно его пальцы касались моей кожи. Я едва высохла, так что мои руки были мокрые, а с волос капала вода, но мне удалось почувствовать жар, несмотря на мурашки, покрывавшие меня с головы до ног. Потому что загорелая, потная, сверхочерченная обнаженная грудь Колина тоже была здесь. А прямо под этими красивыми грудными мышцами находился грешный пресс, который можно было описать только как совершенство. Я знала, что мне нужно заставить свои глаза вернуться к его лицу, но это было трудно, потому что мы были в нескольких дюймах друг от друга, оба скользкие и почти обнаженные.

— Приношу свои извинения за то, что помешал тебе в моем доме. — Он отпустил мои руки, и я увидела, как он согнул пальцы, прежде чем его руки опустились по бокам. Серьезно? Он размахивал рукой, как мистер Дарси в чертовом Незерфилде? Он одарил меня идиотской улыбкой и сказал. — Как я смею?

Я схватилась за свое полотенце и повторила его идиотский тон.

— Ты знаешь о чем я. Это уже второй раз, когда я даже не знала, что ты здесь.

Он сделал намеренно мудацкое растерянное лицо.

— Но ты… знаешь, что я живу здесь, так что..? В следующий раз я должен распланировать свой день с тобой, чтобы ты знала, где я нахожусь?

— Ага. — Я наклонила голову и сделала свое намеренно мудацкое лицо. — Было бы здорово.

— Что случилось с твоими коленями? — Его глаза все еще были на моем лице, но, видимо, он уже заметил одинаковые красные отметины на обеих ногах.

— Я помогла пожилой женщине перейти улицу.

— Лжешь. — Его брови опустились. — Как бы это травмировало твои колени?

— Хм, — начала я, даже не понимая, почему я лгу об этом, — я должна была спасти ее, и для этого потребовался ныряющий маневр.

— Действительно. — Он выглядел так, будто знал, что я сочиняю истории, но он также выглядел так, будто должен быть на плакате Nike со словами «Just do it», нарисованными на его потном теле.

— Да, это так. — Я сузила глаза. — Ты не поймешь это, потому что никогда не будешь рисковать своей модной одеждой, помогая старушке.

— Ты этого не знаешь.

Я только пожала плечами.

— Так… Так ты не собираешься рассказать мне, что случилось? — Казалось, он действительно хотел знать. Поэтому я сказала:

— На самом деле, я не думаю, что хочу сделать это.

Я отвернулась от него, схватив полотенце спереди, пока шла в свою комнату, и как только я подошла к двери, он сказал:

— Скажи мне, что там написано, Маршалл.

Я оглянулась через плечо, и он все еще выглядел серьезным, но одна сторона его рта изогнулась в полуулыбке, когда он указал на татуировку на моей спине. Я покачал головой и сказал:

— Без шансов, Бек.

Я закрыла дверь и оделась, а через несколько минут услышала, как он включил душ. Я не была уверена, что произошло между нами в те несколько искрящихся моментов, но это явно раздражало его и, скорее всего, было плодом моего воображения.

В конце концов, я слишком много времени проводила, фантазируя о своем анонимном приятеле. Мой флирт с Мистером Неверным Номером, скорее всего, повысил мое либидо до нездорового уровня, в результате чего я почувствовала электричество там, где его точно не было.

В конце концов, это был Колин, у вас не может быть электричества без тепла в отношениях, верно?

И на случайной заметке: куда, черт возьми, делся мистер Неправильный номер?

Колин

Мисс Ошибочный Номер: “Чувак, ты где? Я бы обиделась, если бы не на 100 % была уверена, что я слишком интересна для тебя, чтобы подумать что ты призрак.”

Черт.

Я бросил телефон на стол, откинулся на неудобном кухонном стуле и сложил руки за голову. Теперь, когда у меня было время подумать об этом, я был немного удивлен, что никогда раньше не замечал сходства между Мисс Ошибочный Номер и Оливией. Каждое слово, которое присылала Ошибочный Номер, манера разговора и отношение, звучало в точности как и Оливия, хотя Ошибочный Номер прислала много неожиданного контента.

Накануне вечером я несколько часов пролежал в постели, просматривая тексты от Мисс Ошибочный Номер и изображая Оливию, говорящую все эти вещи. Я чувствовал себя сбитым с толку, смешивая их вместе, и в конце концов решил удалить весь разговор и забыть, что он когда-либо был. Оливия Маршалл была младшей сестрой Джека, а остальное не имело значения.

Теоретически это было бы прекрасно, но, увидев, как она носит мое полотенце как маленькое черное платье, я обнаружил, что отвлекаюсь на то, что, черт возьми, она делала в кабинете. Когда включился фен, я задумался о том, во что она была одета. Все еще в полотенце? И после того, как он выключился, как я ни старался, я не мог сосредоточиться ни на чем, кроме вопроса о том, какого черта она там делает.

Потому что она стучала, бухала и издавала звуки, как будто буквально карабкалась по стенам моего кабинета, пока я пытался делать свою работу за кухонным столом.

Как будто она услышала мои мысли, дверь кабинета открылась, и вот она. Сегодня она была одета в белый сарафан с парой кроссовок Чака Тейлора, что было нелепым сочетанием, но Оливия была настолько невероятна, что оно ей очень шло. Платье показывало ее во всех хороших моментах, и она сделала комбинацию пучка в волосах и очков на носу, которая мне всегда нравилась.

Да, у меня определенно были проблемы извращенной фантазии с библиотекарем.

— Я собираюсь пойти работать в кофейню на Старом рынке, так что у тебя будет свой кабинет на весь день. — Она закинула сумку через плечо и посмотрела на меня таким взглядом. — Главное не облажайся.

— Я сделаю все, что в моих силах, о мисс щедрость. — Я пытался не отрывать взгляда от таблицы Excel передо мной, но не мог удержаться от взгляда на нее, когда она шла по пути к двери. Я всегда знал, что она привлекательна, но внезапно вселенная словно толкнула ее мне в лицо.

Великолепные ноги, идеальная задница, глаза, которые прищуривались, когда она улыбалась, и самая очаровательная татуировка в виде крошечной пишущей машинки на затылке, где она обычно была прикрыта волосами.

И этот парфюм. Это был один из тех запахов, которые бьют в живот и наполняют голову грязными мыслями.

— Я не могу найти свой ключ, поэтому, если ты пойдешь куда-то, оставишь дверь открытой? — Она открыла холодильник и заглянула внутрь, заставив юбку подняться на одну восьмую дюйма.

Дерьмо, что, черт возьми, со мной не так?

Я наблюдал, как она схватила одно из моих органических яблок и сказала:

— Я уверена, что он прячется в моей сумочке.

— Эм, нет, я определенно не оставлю свой дом не запертым. — Такая Оливия, что сказать. — Может быть, тебе стоит остаться здесь, пока не найдешь ключ.

Она закатила глаза.

— Нет, я не хочу этого делать. Я собираюсь идти.

— Ну, хорошо, тогда, надеюсь, ты не останешься перед закрытой дверью.

Она выдохнула.

— Ты серьезно не оставишь дверь открытой для меня?

— Нет, я серьезно не оставлю свой дом не запертым, когда никого нет дома.

— О, ради бога, Бек, не мог бы ты…

— Лив. — Я поднял руку, чтобы заставить ее замолчать. — Сомневаюсь, что я куда-нибудь пойду, поэтому я уверен, что с тобой все будет в порядке, хорошо? Просто иди.

Она откусила яблоко, пожевала и посмотрела на меня так, словно ждала, что я скажу больше. Когда я этого не сделал, она просто сказала:

— Хорошо, пока, — развернулась и вышла прямо за дверь.

Дерьмо.

Мне пришлось взять себя в руки, для Оливии было неестественно взять верх надо мной. Единственное, с чем я когда-либо справлялся, когда дело доходило до нее, так это с тем, что у меня было преимущество. Там где она был беспорядок, я же всегда был под контролем. Она делала глупости, и я издевался над ней за это. Не было места для этой внезапной запутанной истории с Мисс Неверным Номером, чтобы перерисовать линии нашего знакомства и поставить ее на первое место. Ни за что.

Хотя теперь, когда я думал об этом, она однажды сказала мне, что ей нравится быть сверху.

Такие мысли меня убивали.

Я пробовал работать в офисе, но теперь все было по-другому. Несмотря на то, что она прибралась (затащила все свои вещи в шкаф и закрыла дверь до упора), комната больше не казалась моим рабочим местом. Это было похоже на комнату, где спала Оливия. Пахло ее духами, и да поможет мне Бог, на задней ручке двери висел кружевной черный лифчик.

Как только я, наконец, переориентировался и начал работать продуктивно, мой телефон зажужжал.

Мисс Ошибочный Номер: “Хорошо, ясно, ты мертв или в коме. Я, наверное, должна уважать это, особенно если твоя мать держит твой телефон и недоумевает, зачем все это, но я эгоистка. Мне нужен приятель по переписке, и я просто продолжу писать в эту пустоту независимо от того, ответишь ли ты когда-нибудь.”

— Вот черт. — Я откинулся на спинку стула и уставился на телефон, так продуктивно.

Мисс Ошибочный Номер: “Я в кофейне, и Мистер Наушники рядом со мной продолжают подпевать старой песне Марвина Гэя «Сексуальное исцеление». Это на повторе, по-видимому, потому что мы на пятом раунде, и я не уверена, что делать дальше.”

Я хотел ответить, так исцели его уже, это так плохо.

Мисс Ошибочный Номер: “Я чувствую, что ты сейчас сказал бы что-нибудь нелепое, вроде «чувак, почему ты еще не исцелила его», но это неправильный ответ, от него исходит вайб «я буду кричать на тебя». Я думаю, что возьму свой перцовый баллончик и поиграю с ним, пока работаю, просто чтобы он знал, что он у меня есть.”

Черт возьми, если бы Оливия поиграла со своим перцовым баллончиком, она ослепла бы за считанные минуты.

Мисс Ошибочный Номер: “Если подумать, мы оба знаем, что мне нельзя доверить обращение с перцовым баллончиком. Я перейду в другую кофейню, где нет мужчин, которые бормочут: «Вставай, давай займемся любовью сегодня вечером». Я прощаюсь с вами, мистер Неправильный номер. О, и ты тоже, Мать Неверного Номера, если ты будешь баловаться с его телефоном, пока он остается в коме. Чао.”

Я встал и подошел к окну, моей любимой части квартиры, и посмотрел вниз на город. Мне нужно было привести голову в порядок. Если я не могу заставить свой мозг сбрасывать Мисс Ошибочный Номер в мгновение ока, возможно, я смогу заставить Харпер помочь моему мозгу.

Я прокрутил до ее контактной информации и отправил ей текст.

Я: “Помнишь, как мы обсуждали, что будет весело пойти поужинать?”

Я не ожидал, что она ответит быстро, но мой телефон зазвонил почти сразу.

Харпер: “Ты серьезно приглашаешь меня на свидание шесть месяцев спустя? Я почти уверена, что это был канун Нового года, Колин.”

Я: “Может, мне понадобилось столько времени, чтобы набраться смелости спросить.”

Харпер: “Или, может быть, тебе потребовалось так много времени, чтобы вспомнить мое имя.”

Было забавно, насколько она была точна. Я собирался написать ей в ту ночь, когда случайно написал Мисс Ошибочный Номер, черт, Оливия, и на самом деле я не мог вспомнить, было ли Харпер ее именем или фамилией. Мы встретились в баре «Билли» в канун Нового года, и она была в нокауте, но казалась очень требовательной, поэтому мне потребовалось так много времени, чтобы подумать о том, чтобы связаться с ней.

Отчаянные времена и все такое. Я написал: “Позволь мне отвести тебя сегодня вечером в «М’с», ХАРПЕР О’РАЙЛИ (видишь?), и я гарантирую, что ты хорошо проведешь время.”

Телефон загудел.

Мисс Ошибочный номер: «Обновление. «Сексуальное исцеление» преследовал меня три квартала, и когда я развернулась и столкнулась с ним с перцовым баллончиком, он сказал мне, что я не такая уж красивая и мне следует дунуть из перцового баллончика самой себе.»

Твою мать.

Мисс Ошибочный номер: «Теперь я одержима смыслом его слов, что он имел в виду? А: Он думает, что у меня есть пенис, и я должна отсосать себе, каким-то образом используя перцовый баллончик в оральном половом акте. Б: Он забыл слово «вверх» и хочет, чтобы я взорвалась. В: Он перепутал слово «дунуть» с «вставить» и предлагает мне ввести баллончик с перцовым аэрозолем во влагалище.»

Я начал смеяться, я ничего не мог поделать. Серьезно, как я мог не смеяться? Она был более чем смешной. Мне потребовалось все, что было в моих силах, чтобы не добавить D. Он использовал слово «дуть» вместо слова «распылить» и просто хотел, чтобы ты ослепила себя.

Но пока я обдумывал это, Харпер ответила.

Харпер: “Встретимся в «М’с». Мой дядя бармен, так что я позвоню и найду нам столик. Семь часов, пойдет?

Ух ты. Может быть выйдет не так уж и дорого.

Я: “ Семь идеально. Тогда увидимся.”

Оливия

Несмотря на трясущиеся руки, я закончила статью о предстоящем открытии нового бистро в Капитолийском округе и начала составлять еще одну колонку для 402. Я ненавидела то, как потрясла меня встреча с этим уродом. Ненавидела это. Я считала себя относительно сильным человеком, но как только я заметила, что он преследует меня, я испугалась.

Слава Богу, что у меня был перцовый баллончик.

Мужчины никогда не поймут полнейшей несправедливости того факта, что они просто сильнее. Маленькие мужчины, высокие мужчины, ленивые мужчины, слабые мужчины, реальность заключалась в том, что большинство из них, если бы захотели, могли бы одолеть меня.

Они никогда не узнают, каково это — не иметь возможности ходить в одиночестве без охраны, и осознание этого всегда выводило меня из себя.

Придурки, их так много.

Я рассчитывала на то, что Мистер Неверный Номер прочитает мою историю, подключится и поможет мне почувствовать себя лучше, но он все еще был молчалив. Что начинало напрягать меня больше, чем я хотела признать. Потому что проблема была двоякой: во-первых, почему он был в молчалив — я что-то сделала? И во-вторых, почему мысль о том, что он призрак, совершенно опустошила меня? Я даже не знала его, ради бога, так как же его молчание могло вызвать у меня такое расстройство желудка?

Но то, что я писала сегодня — о, как удивительно было писать.

Я испытывала то, что можно было бы назвать только тем кайфом, когда создавал новое произведение. Будь то статья о подгузниках (я сделала это) или короткий рассказ «слова моего сердца», я была жива, гудела и наполнялась неописуемым электрическим воодушевлением, пока я работала над тем, чтобы собрать все это воедино. Когда я создавала, я предполагала, что мой мозг выкачивает те же соки, что и кайф бегуна, и это сделало меня словесным наркоманом, который набегал на кормушку с ненасытным аппетитом только что обученной лабораторной крысы.

Я провела весь день, потерянная в этом блаженном побеге, не останавливаясь, кроме как съесть рогалик в обеденное время и получить очень необходимые добавки кофе. Я освободилась как раз вовремя, чтобы попасть на встречу в центре донорства плазмы, так что я смогла вернуться домой богаче на 400 долларов, что заставило меня чувствовать себя лучше во всем. Уилл и Дана завезут мальчиков в семь, так что они могли бы устроить ужин в честь их годовщины, так что пока у обоих моих соседей по комнате были планы на вечер субботы, у меня могло бы быть какое-то время, проведенное, как тетушка и племянники, когда эти ненавистники детей ничего не знали.

Но из-за моей удачи Колин был дома. Он вышел из своей комнаты, как только я вошла, одарил меня милой улыбкой, искренне доброй улыбкой, и сказал:

— Маршалл. Как писалось сегодня?

Я действительно не знала, как ответить на его вопрос, а еще был вопрос в его внешности. Он явно собирался выйти на улицу и выглядел безумно горячим. Сексуальным. Как плейбой-миллиардер, который собирался выпить и пообедать с супермоделью.

— Отлично, на самом деле. — Я сделала глоток кофе, который принесла домой, и сказала. — Я многого добилась.

Он выглядел так, будто ждал большего, чего-то большего. Его глаза метнулись к моему напитку, когда он начал завязывать галстук, и сказал:

— Ты хоть представляешь, сколько сахара в каждом из них?

— Знаю. Я также знаю, что у меня никогда не будет такого пресса, как у тебя, если я продолжу пить его, так что можешь избавить меня от лекции.

Он одарил меня одной из тех полуулыбок, которыми обычно одаривал, и сказал:

— Я знал, что ты заметила мой пресс.

— Ради бога, Колин, я думаю, они могут видеть эти кубиеи из космоса. — Я встряхнула чашку, чтобы разъединить кусочки, смерзшиеся на дне. — Не замечать его, все равно, что не замечать, что деревья зеленые.

— Спасибо.

— Нет, нет, не забивай себе голову, потому что я просто констатировала факт. Мне он не очень нравится, если честно. Такой пресс, как у тебя, не совсем в моем вкусе.

Он слегка кивнул подбородком, но его высокомерная ухмылка сказала мне, что он мне не верит.

— Принято к сведению.

Я бросила сумку на пол и оперся локтями о стойку.

— На самом деле я думаю, что он немного отвратителен, но кажется, что всем остальным он нравится, так что я знаю?

— Отвратителен?

— Я имею в виду, без обид. Он просто настоящий… гм… сверхразвитый, я думаю, так можно сказать.

Он нахмурился, глядя на свой галстук.

— Ты называешь мой пресс отвратительным.

— Я имею в виду, не отвратительно отвратительно — это просто я. — Я улыбнулась, и мне понравилось, что я так его раздражала. — Я уверена, что эта штука приводят всех девушек в восторг.

— Приводит.

— Я знаю, сладкий. — Я надула губы и цокнула ему языком, а он сбил меня с толку. — Объедини его со всеми твоими нарядами богатого мальчика, и я держу пари, что ты имеешь популярность среди женщин.

Обе его брови опустились.

— Не то чтобы я хотел разговаривать об этом с младшей сестрой Джека, которая явно пытается меня разозлить, но даже без наряда богатого мальчика, что это за хрень вообще, я прекрасно справляюсь.

— Какую машину ты водишь, Бек?

— Не делай этого.

— Тесла? Бенц? Бимер?

— Неа.

— Ауди?

Его челюсти сжались.

— Я знала это! — Я ухмыльнулась ему, вся светясь изнутри от осознания того, что на этот раз мне удалось взять над ним верх. — Эта машина — основное снаряжение богатого мальчика, и ты это знаешь.

— Похоже, кто-то завидует.

— Долгое время. — Я поднял свой стакан и сказала. — Так что ты делаешь сегодня вечером? Заседание правления? Филантропический кеггер? Политический сбор средств?

— Я ужинаю с другом, и тебя это не касается.

— Друг, — спросил я, не сводя глаз с его горла, пока он затягивал узел галстука до воротника, — или я-хотел-бы-его-трахнуть друг?

Он кашлянул тихим смешком и покачал головой.

— Пока не уверен. Она я-думаю-что-она-привлекательна-но-кто-знает- сумасшедшая-ли-она друг.

— Уф. — Я скрестила руки на груди и заметила настенные часы позади него. У меня оставалось пять минут, прежде чем появился Уилл с мальчиками. — Ну, тебе лучше идти, чтобы не опоздать.

— У меня много вре…

— Нет, не надо, потому что тебе нужно купить ей букет цветов по дороге. — Я схватила его ключи с крючка на стене и протянул их. — Иди.

Он приподнял бровь.

— Почему? Что ты делаешь?

Я преувеличенно закатила глаза.

— О, Боже мой, ничего, ты параноидальный урод. Тебе пора на ужин, а я с нетерпением жду тишины и покоя. Подай на меня в суд за то, что я пытаюсь все это осуществить.

Его глаза скользнули по моему лицу, ярко-голубые и привлекающие мое внимание, прежде чем он смягчился.

— Я собираюсь уйти, но только потому, что чувствую, что тебе действительно нужно побыть одной. Наслаждайся тишиной, ладно?

И просто так он ушел. Фух. Это было близко.

Уилл появился через три минуты и оставит мальчиков.

Это было именно то, что мне было нужно. Мы немного поиграли с паровозиками, а потом легли на пол и смотрели «Щенячий патруль».

Я отправляла Мистеру Неверному Номеру сообщения небольшими очередями с целью зажечь его телефон достаточно, чтобы он, наконец, ответил, но также не ожидала ответа в этот момент, и мне очень не хотелось признавать, что я был разочарована.

Я: “ Я предполагаю, что ты уже мертв, Неверный номер, но мне нужно какое-то подтверждение.”

Я: “«Щенячий патруль» заставляет меня хотеть смерти.”

Я: “Какой город полагается на подростка и его животных, чтобы спасти их?”

Я: “К твоему сведению, Крепыш — моя любимая собака Щенячьего патруля.”

Я буквально ахнула, когда мой телефон зазвонил, и я увидела, что это был он. Я думаю, крошечная часть меня на самом деле ожидала сообщения от его матери, информирующего меня о его коме. Я нажала на сообщение и затаила дыхание.

Мистер Неправильный Номер: “Извини, не могу говорить. На свидании.”

В другой день я, вероятно, позволила бы ему сорваться с крючка. Практически любое другое время обеспечило бы мое послушание. Но после того, как я столкнулась с ситуацией с криповім чуваком и перцовым баллончиком, я покончила с мужчинами и их махинациями.

Он собирался вступить в какой-то разговор, черт возьми.

Я: “По шкале от 1 до 10, она блестящий собеседник?”

Он ответил только через двадцать минут.

Мистер Неправильный Номер: «У меня есть только секунда, потому что ей нужно было пофиксить макияж в туалете. Ответ на твой вопрос заключается в том, что она очень агрессивный собеседник, если это имеет смысл.»

Я: «Имеет.»

Я: «Насколько хорошо ты знаешь мисс Свидание?»

Мистер Неправильный Номер: «Разговаривал с ней 10 минут по пьяне на вечеринке.»

Я: «Хорошо. Ты всегда можешь дать ей скрин фильтров в Ultimate Dating. Сократить свои потери, если она провалит.»

Мистер Неверный Номер: «Пожалуйста, объясни.»

Я: «Хорошо. Например. Мне нравится предлагать сделать что-то действительно сумасшедшее, что потребует усилий от моего партнера. Типа: «Мы должны поехать в аэропорт, припарковаться в конце взлетно-посадочной полосы и наблюдать за самолетами из капота машины».»

Мистер Неправильный Номер: «Как, черт возьми, это поможет мне прямо сейчас?»

Я: «На мой взгляд, есть два типа людей. Те, кто так счастлив проводить время с тобой, что готовы ко всему, и те, кто нет. Если она говорит, что не может из-за своих волос, или обуви, или из-за того, что ей нужно вставать рано утром, она не из тех девушек, которые когда-либо смирятся с этим.»

Мистер Неправильный Номер: «Это странно, но имеет смысл.»

Я: «Сделай это. Попробуй.»

Мистер Неправильный Номер: «Я вернусь.»

Я положила трубку и посмотрел около тридцати секунд «Щенячьего патруля», прежде чем мальчики попросили меня включить «Холодное сердце 2» и принести им закуски. Я съела немного попкорна, который Дана засунула в сумку для пеленок, а затем мы втроем рассыпали его на причудливом кожаном диване Колина.

Слава Богу, его не было дома, чтобы увидеть это.

Колин

— Я не могу поверить, что наши здания так близко!

Я тоже не мог. Я просто не мог в это поверить. Я сказал:

— Мир тесен, верно?

— О Боже, мы вполне могли бы ходить на работу вместе, когда на улице хорошая погода.

— Я не думаю, что тебе понравятся мои часы работы. — Мы остановились перед моей дверью, и я достал свой ключ. — Но кто знает?

Я понятия не имел, зачем привез ее домой. Я никогда не был из тех парней, которые приводят девушку домой на первое свидание, определенно не со времен колледжа, так что было загадкой, почему я привел Харпер в мой дом сейчас. В глубине моего мозга звенели тревожные колокольчики, указывая на тот факт, что Оливия будет в квартире, но в последнее время мой мозг часто давал осечки, так что, черт возьми, что он знал?

Я отпер дверь, толкнул ее и сразу же увидел Оливию, стоящую на диване.

— Вновь за горизоооонт! — Она визжала, подпевая анимационному мультфильму по телевизору, в то время как два ее племянника бегали по гостиной, тоже выкрикивая слова песни. — Вновь за горизооооонт!

Малыш увидел нас и перестал бегать. Оливия, однако, продолжала подпрыгивать на моем диване в своей дурацкой пижаме с печеньем-монстром и зеленых фланелевых штанах в клетку.

— Черт. — Я не хотел произносить это вслух, но проклятый топ напомнил мне задницу Оливии в ее нижнем белье Eat the Rich.

— Кто это? — спросила Харпер, улыбаясь мальчишкам сверху вниз.

— Племянники моего нежеланного гостя.

Оливия это слышала. Ее голова резко повернулась, и она села, прежде чем вскочить на ноги. Я закрыл входную дверь, и она смущенно улыбнулась нам.

— Эм… разве ты не любишь Холодное сердце?

Колин сказал:

— Больше, чем жизнь.

Она откинула с лица растрепанные волосы.

— Я думала, ты ушел на ночь.

Харпер, проигнорировав наш обмен репликами, вошла в гостиную и направилась прямо к Оливии.

— Мне нравится. Раньше я постоянно слушала саундтрек в своей машине.

— Не может быть, я тоже! — Оливия одарила мою спутницу широкой улыбкой, прежде чем сказать. — Кстати, я Оливия. Нежеланный гость Колина.

Харпер бросила на меня стервозный взгляд, прежде чем сказать Лив:

— Я не знаю, я думаю, ты кажешься восхитительной гостьей.

Я бросил ключи на стойку и не мог в это поверить. Встревоженная, осуждающая Харпер улыбалась и болтала с Оливией, как будто они были лучшими подругами. Разве она не должна ревновать, или задавать вопросы, или просто раздражаться из-за присутствия Оливии?

— Кто-нибудь хочет выпить? — спросила я, подходя к винному бару, на самом деле не интересуясь их ответами. С меня хватит.

— Я бы с удовольствием выпила клюквенную водку, — сказала Харпер, едва прервав свой разговор с Оливией.

— О, можно мне немного текилы "улыбчивый усатый мужчина”? — Оливия даже не оглянулась, а сказала Харпер. — Я пробовала это в свою первую ночь здесь, и пошло оно на удивление гладко.

— Действительно? — Харпер повернулась ко мне и сказала. — Могу я изменить свой заказ?

Когда они исполнили чертов рекламный ролик о текиле smooth, у меня зазвенело в ушах. Потому что, святое дерьмо, Оливия говорила о…

— Ты говоришь о Рей Соль?

Она оглянулась, явно раздраженная тем, что я прервал ее.

— Я не помню, как оно называлось.

Я потянулся за бутылкой и, конечно же, она была наполовину пуста.

Я обернулся и сказал ей:

— Ты открыла запечатанную бутылку чужого ликера?

Она моргнула.

— И что?

— Так кто же так делает?

Ее брови опустились, и она выглядела защищающейся. Она положила руки на бедра и сказала:

— Я не думала, что это так уж важно, я могу просто купить тебе еще одну.

— Ты собираешься купить мне четырехсотдолларовую текилу?

Ее рот открылся от шока. Я думал, она собирается извиниться, но вместо этого она сказала:

— Боже мой, кто настолько глуп, чтобы потратить четыреста долларов на бутылку выпивки?

Я почувствовал, как моя шея становится горячей.

— Независимо от цены, ты должна…

— И эта бутылка такая дрянная. Кому придет в голову, что это хорошая идея — нарисовать лицо на бутылке дорогой текилы? — Она посмотрела на Харпер, прежде чем указать на бутылку и сказать ей. — Это противоположность роскоши. Бутылка Mad Dog обладает большей элегантностью. Я имею в виду, серьезно.

Я глубоко вздохнул, ущипнул себя за переносицу и сказал:

— Позволь мне прояснить ситуацию. Ты выпила полбутылки текилы в одиночку в свой первый вечер здесь?

— Ой. — Она опустила руки по бокам и сделала что-то со своим ртом, как будто прикусила внутреннюю сторону щеки, прежде чем пробормотать. — Ну… Нет. Я пролила немного в раковину, когда пыталась ее открыть. На самом деле я выпила только один бокал.

Итак, Оливия вылила половину бутылки в канализацию. И не просто какую-нибудь бутылку, а церемониальную бутылку, которую моя сестра купила мне в день окончания колледжа. Бутылку, которую мы договорились не открывать, пока я не проживу целых десять лет, не сдаваясь и не перейдя на работу в семейный бизнес.

— Как, черт возьми, ты смогла вылить половину бутылки, когда открывала ее? Объясни мне эту магию.

— Эм, я думаю, я пойду. — Харпер повесила сумочку повыше на предплечье и сказала Оливии. — Было приятно познакомиться с тобой.

Я старался не скрипеть зубами, когда спросил.

— Ты уверена…

— Спасибо за ужин, Колин, — сказала она, даже не оглядываясь на меня. Она двигалась вперед, когда вышла из квартиры, с силой хлопнув дверью за собой.

— Мне нужно на горшок, — сказал старший ребенок, и Оливия ответила, свирепо глядя на меня.

— Хорошо, не забудь потом вымыть руки.

Она взяла малыша и продолжала смотреть на меня так, словно от меня плохо пахло.

— Что? — Она наклонила голову. — Разве ты не собираешься пойти за ней?

— С чего бы это мне?

— Зачем тебе это? — Она сказала это так, как будто я был идиотом. — Эм, потому что она была твоей парой, а ты вел себя как придурок…?

— Во-первых, нет, я этого не делал. Я был придурком для тебя, а не для нее.

Она фыркнула.

— Из-за отвратительной бутылки выпивки.

— Из-за церемониальной бутылкой, которую ты не имела права открывать.

Она жестом велела мне поторопиться перейти к делу.

— А во-вторых?

— Во-вторых, с ней все равно ничего бы не вышло.

— Откуда ты это знаешь? Харпер казалась великолепной.

— Я просто знаю.

— О, это верно. Колин с мозгом робота знает все.

— Может, у меня и мозг робота, но это чертовски лучше, чем быть безответственным, свободолюбивым нахлебником. — Я хотел добавить, еще про то, что кто разговаривает с незнакомыми мужчинами, но я не должен был этого знать. Тем не менее, это сводило меня с ума весь день, думая о каком-то подонке, преследующем ее по городу.

Ее ноздри раздулись, и она сильным рывком заправила волосы за уши.

— Свободолюбивый нахлебник. Это… очень мило, Колин.

Как раз в этот момент раздался стук в дверь, и момент был поглощен Уиллом и его женой, слава Богу. Мальчики выбежали на крыльцо и, казалось, были в восторге от встречи со своими родителями, хотя через три минуты они плакали, обнимали Оливию и умоляли родителей не забирать их домой.

Я поговорил с Уиллом секунду, но потом поступил умно и исчез в своей комнате.

Оливия

— Оливия?

Я слышала его через дверь, этот ослиный проныра, и его голос был тихим, как будто он не хотел будить меня, если я уже уснула. Я хотела проигнорировать его, но мазохисту во мне было любопытно, что еще он хотел сказать.

— Можешь войти.

Дверь медленно открылась, и он посмотрел на меня сверху вниз. Его лицо все еще было серьезным, но я представляла, что каждая клеточка его существа хотела посмеяться надо мной.

Потому что я знала, что выгляжу нелепо.

Я сидела на надувном матрасе, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги перед собой, держа в руках огромную банку с крендельками, которые я украла у Джека, как будто кто-то собирался украсть их у меня.

— Послушай, Лив…

— Нет. — Я покачала головой и указала на него, указывая на его торс. — Ты не можешь этого сделать. Это похоже на какую-то патриархальную шутку: ты стоишь надо мной со своим прессом и грудными мышцами, как греческий бог, в то время как я раболепно смотрю на тебя со своего места на полу, как крестьянин. Или садись на мой уровень, или мы поговорим утром.

Одна его бровь взлетела вверх.

— Хорошо.

Он подошел, отвратительно горячий в своем голом виде, и опустился рядом со мной на надувной матрас с такой силой, что меня чуть не катапультировало через всю комнату.

Я не хотела пялиться на его белье от Кельвина Кляйна, пока он говорил со мной, но я представила, как он садится на стул у стола или, возможно, на пол прямо напротив меня.

Занять место рядом со мной не входило в мои фантазии.

— Сейчас. — Я прочистила горло и не смотрела вниз на его ногу, которая касалась моей ноги. У меня не было никакого интереса болтать с парнем, который умудрился высказать вслух то, что, как я всегда знала, он думал, поэтому я повернулась к нему лицом и подняла бровь.

— Тебе что-то нужно?

— Да, — сказал он, — я хочу извиниться.

— О, избавь меня от этого.

— Просто послушай. — На его челюсти был малейший намек на тень, и я ненавидела то, что это выглядело хорошо. Он сглотнул и сказал. — Мы всегда делаем все эти язвительные шутки, но я был придурком, и мне жаль.

— Ты извини конечно, но мы оба знаем, что ты это имел в виду. — Я посмотрела вниз на крендельки, лежащие между моих бедер, и провела пальцем по крышке.

Он вздохнул и прислонился головой к стене.

— Частично.

Тогда я посмотрела на него, ожидая, не собирается ли он объясниться, и он посмотрел на меня. То, как его голова была откинута назад, заставило меня снова обратить внимание на его горло, как горло может быть горячим? И этот дико отвлекающий кадык. Его голубые глаза были всем, что я могла видеть, когда он сказал:

— Ты иногда бываешь немного… свободолюбивой, но я не думаю, что ты нахлебник. И я полностью впечатлен тем, что ты делаешь со своей жизнью. Ты уже получила отличную работу. Ты тренируешься. Черт, ты только что рассталась со своим парнем, и ты…

— Что ты знаешь о нашем расставании? — Боже, неужели все каким-то образом узнали, что произошло? Не о пожаре, об этом знала вся страна, а о том, как Эли изменил и нашел свою вторую половинку, которой случайно оказалась не я.

— Только то, что он не помог тебе переехать, и ты сжигала его любовные письма. — Он выпрямился и слегка повернулся ко мне, отчего надувной матрас заскрипел. — Но я хочу сказать, что ты на самом деле берешь себя в руки, и за этим довольно впечатляюще наблюдать.

— О, Боже, я произвела впечатление на Колина Бека.

Это заставило его расплыться в ухмылке.

— Радуйся этому, солнышко.

Я закатила глаза, но не смогла удержаться от улыбки.

— Я никогда не знала кого-то более высокомерного, чем ты.

Это заставило его широко улыбнуться, как будто я только что сделала ему комплимент.

— А теперь скажи, что ты меня прощаешь.

— Окей. Я даю тебе проходной билет на этот раз.

— Ты просто не могла использовать мои слова, не так ли?

— Неа.

— Хорошо. — Он двигал бедрами взад-вперед, сотрясая надувной матрас, и говорил. — Я понятия не имею, как ты спишь на этой штуке.

— Все в порядке. Не все из нас привыкли к модным фиолетовым матрасам, так что я справляюсь лучше, чем ты.

— Подожди минутку. — Он скрестил руки на груди, отчего его бицепсы напряглись, и я поймала на себе пристальный взгляд его голубых глаз. — Откуда ты знаешь, что моя кровать фиолетовая?

— Ты просто кажешься таким типом. — Я закатила глаза, надеясь быть убедительной.

— А на днях мое одеяло пахло духами.

— И что? Это лучше, чем вонять нечистотами, верно? — Я уставилась в его прищуренные обвиняющие глаза, вздернув подбородок, но что-то в моем лице, должно быть, выдало меня.

— Черт возьми, ты спала в моей постели, когда меня не было в городе, не так ли? — Он выглядел испуганным, но в то же время немного повеселел, когда выпрямился и стал ждать моего ответа.

— О, боже мой, нет, я бы никогда этого не сделала. — Я заправила волосы за уши и пробормотала. — Я только что пару раз вздремнула на нем, поверх одеяла.

— Пару раз вздремнула. — Он кивнул головой и поджал губы. — Поверх одеяла.

— Смирись с этим, это не значит, что я залезала на него в обуви или что-то в этом роде. Эта просто отстой, — сказала я, слегка подпрыгивая на матрасе, — и твоя идеально застеленная кровать звала меня.

Он просто смотрел на меня с саркастической полуулыбкой на лице, не говоря ни слова, как будто он знал обо мне все и был одновременно удивлен и раздражен своим знанием.

— Да ладно, ты бы никогда не узнал, если бы я тебе не сказала, так что просто забудь об этом. — Должно быть, это было потому, что я устала, но мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать смех. — Этого никогда не было. Вообще-то, я просто пошутила.

Он медленно покачал головой и недовольно улыбнулся.

— Я никогда не знал никого более дерзкого, чем ты.

— Посмотри в зеркало, Бек. — Я скрестила руки на груди, подражая его позе.

Он издал звук, то ли в знак согласия, то ли в знак разочарования, и поднялся на ноги. Это было странно, каким-то образом Колин смог вскочить прямо вверх, придерживаясь надувного матраса, в то время как я обычно спотыкалась и немного подпрыгивала, прежде чем встать на ноги.

Он странно посмотрел на меня, пока топтался у двери, как будто в его голове много чего происходило. Он взглянул на стену надо мной, прежде чем опустить глаза и сказать.

— Итак, я думаю, увидимся утром.

— Я думаю, так и будет. — Я поставила банку с кренделями на пол рядом с кроватью и наклонилась, чтобы снять обувь. Я расшнуровала первую сандалию и сказала. — Вообще-то, у меня свидание на бранч в девять утра.

Его глаза, казалось, сосредоточились на мне более пристально, когда я сказал это.

— О, да? Как вы познакомились с мистером Бранчем?

— На бегу. — Я представила лицо Пола и пожалела, что не отменила встречу. — Он был там, когда я спасала старую леди.

— Это правда? — Он скрестил руки на груди и сказал. — Так почему же он не спас ее вместо тебя?

— Потому что я была вполне способна, сексист.

— Я видел твои колени. — Его взгляд опустился к моим ногам, и мой желудок опустился вниз. — Мне не показалось, что ты на это способна.

— Неважно. — Я уронила сандалию на пол. — Кстати, ты куда-нибудь собираешься завтра днем?

— А что?

Я пожал плечами и тихо сказала.

— Возможно, мне нужно будет вздремнуть.

Он покачал головой, но я могла сказать, что он хотел улыбнуться.

— Да ладно, Маршалл. А что, если я захочу вздремнуть на твоей кровати?

— Я не буду тебя останавливать.

Он тут же ухмыльнулся, и в его глазах появился этот буйный огонек.

— Действительно.

О, черт. Я имела в виду, что это означает «поступай как знаешь» или «делай, что хочешь», но получилось, что я промурлыкала «не стесняйся вздремнуть со мной». Я старалась казаться невозмутимой, когда сняла вторую сандалию и сказала:

— Действительно. Пока я на твоей мягкой, как подушка, кровати, мне все равно, что ты делаешь.

Его глаза прошлись по мне, от макушки до маленьких босых пальчиков, и я почувствовала это как физическое прикосновение. Он глубоко вздохнул, покачал головой, как будто не понимал, что происходит, повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Глава 7

Оливия

— Следуйте за мной.

Я шла позади хостес, пока она вела нас к столику, стараясь не скрипеть зубами, когда почувствовала, как Пол направляет меня за поясницу. Как будто я не знала, как добраться без его помощи. Когда у меня зазвонил будильник, я всерьез подумывала отменить все, но потом вспомнила, что мы едем в Upstream, и мой желудок отговорил мозг от этого.

Как только мы сели, появилась официантка, и, прежде чем я успела даже подумать о меню, Пол сказал:

— Можно нам пару чашек кофе? И мы оба берем шведский стол.

Он не ошибся, но он сделал заказ за меня, не спросив.

Что делало его абсолютно неправым, верно?

— Может, нам пойти за едой? — Пол улыбнулся и указал на шведский стол для позднего завтрака в другом конце ресторана. — Я умираю с голоду.

— Я тоже. — Я встала и приказала себе расслабиться. То, что он, вероятно, не был мистером Правильным, не означало, что с ним не могло быть весело тусоваться. — Давай сделаем это.

Мы набросились на буфет, наполняя наши тарелки до отказа. У него на тарелке оказались блины, омлет и ростбиф от шеф-повара, в то время как я взяла кусок бекона, два пончика и гору картофеля по-деревенски. Когда мы, наконец, сели, я взглянула на свой телефон, который оставила на столе рядом с водой, и там было сообщение от Мистера Неправильный Номер.

Мистер Неправильный Номер: «Что делаешь?»

Я: «Не могу говорить; на позднем завтраке.»

Мистер Неправильный Номер: «По шкале от 1 до 10?»

Я: «Слишком рано судить. На фуршете, так что наши рты слишком набиты, чтобы по-настоящему разговаривать.»

— Хм.

Я подняла глаза и увидела, что Пол смотрит на меня. На нем снова была бейсболка, на этот раз с припаркованными Оукли, и я подумала, не лысеет ли он. Не то чтобы меня это волновало, но то, что он в ней два раза подряд заставило меня задуматься, не скрывает ли он что-то. Я постаралась изобразить раскаяние и сказала:

— Извини. — Я положила телефон и взяла вилку. — Итак, эм, Пол. Расскажи мне все. Где ты вырос, чем занимаешься, убивал ли ты когда-нибудь, состоишь ли в секте и тому подобное.

Он откусил кусочек круассана и сказал, жуя:

— Вырос здесь, работаю в отделе продаж, как будто бы я бы сказал тебе, и только секта Husker.

Я кивнула и набрала горку картошки.

— Так что ты, по сути, мой брат.

Мой телефон снова зазвонил. Я могла видеть, кто это был, и мне было очень сложно, не поднять его.

— Если он потрясающий, тогда да. — Пол обмакнул свой блинчик в кетчуп. Какого черта?. И сказал. — Твоя очередь.

— Выросла здесь, автор «Таймс», я убивала только тех людей, которые этого заслуживали, и на сегодняшний день никаких сект.

Мы разговорились о пустяках, и Пол показался мне хорошим парнем. Он начал говорить о своей работе, и я не смогла удержаться от того, чтобы быстро проверить свой телефон, улыбаясь и кивая.

Мистер Неправильный Номер: «Ты жива?»

Мистер Неправильный Номер: «Твоя пара за бранчем убила тебя?»

Я подняла глаза, и Пол едва заметил мое мысленное отсутствие.

— …так что это своего рода временное явление.

Я кивнула.

— Да, полностью понимаю это. Эм, я собираюсь сбегать в туалет. Я сейчас вернусь.

Я сунула телефон в карман платья и поспешила в ванную. В ту минуту, когда дверь за мной закрылась, мой телефон был у меня в руке.

Я: «Все еще жива. Он одарил меня взглядом типа — ТЫ ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ ПИСАТЬ СМС — так что я убрала телефон.»

Мистер Неправильный Номер: «Он не твой отец. Переписывайся, если хочешь.»

Я: «Откуда ты знаешь, что он не мой отец?»

Мистер Неправильный Номер: «Фу. Как проходит свидание?»

Я : «Хм… Типа, он привлекательный и не выводит меня из себя, но он так напоминает мне моего брата…»

Мистер Неправильный Номер: «Уф.»

Я: «Действительно, уф.»

Мистер Неправильный Номер: «У меня есть отличная идея.»

Я закатила глаза, но хихикнула. «Говори.»

Мистер Неправильный Номер: «Вернись к нему, но продолжай писать мне. Посмотри, сколько сообщений ему нужно, чтобы что-то сказать. Я ставлю что десять.»

Я: «Я не люблю соревнования.»

Мистер Неправильный Номер: «Цыпленок.»

Я: «Я не цыпленок. Я сделаю это, но только потому, что я этого хочу.»

Мистер НеправильныйНомер: «Симпатичная девушка.»

Когда я снова села, я широко улыбалась. Пол улыбнулся в ответ, но посмотрел на меня так, словно ждал кульминации, которой у меня, конечно, не было. Мы вернулись к светской беседе, и он был забавен, как комик, когда речь заходила о поп-культуре. Я хихикала, когда он рассказывал о Холостяке, и все шло так хорошо, что я на самом деле решила отказаться от челленджа по переписке.

Пока…

— …так что я имею в виду, да, чувак был мерзавцем, но хэштег — mee too— вышел из-под контроля. Типа, парень с деньгами даже не может больше оставаться наедине с женщиной.

Я медленно откусила кусочек бекона.

— Что ты имеешь в виду?

— Эти женщины — не все женщины, знаешь, — но многие просто придумают дерьмо, чтобы унизить парня.

Мои руки сразу же потянулись к телефону, потому что тут было все ясно.

Я: «Игра начинается прямо сейчас.»

Мистер Неправильный Номер: «Отлично. Задай мне один из своих золотых вопросов.»

Я: «Если бы тебе пришлось выбирать между принятием душа и чисткой зубов — а ты могли бы выбрать только одно, — что бы ты выбрал?»

Мистер Неправильный Номер: «Навсегда?»

Я: «Да.»

Я подняла глаза и увидела, что Пол ест и смотрит на соседний стол.

Мистер Неправильный Номер: «Думаю, я бы предпочел душ…?»

Я: «Ты же понимаешь, что никто никогда больше не поцелует тебя, если ты перестанешь чистить зубы.»

Мистер Неправильный Номер: «Ну, я тоже не думаю, что у меня будет много разного с запахом пота.»

— Не хочешь сходить за едой? — Брови Пола были приподняты, и он смотрел на меня так, словно ждал, что я присоединюсь.

— Нет, спасибо. Я в порядке. — Я кладу салфетку на тарелку. — Но ты иди.

Он выглядел озадаченным, но вернулся к буфету.

Я: «Я думаю, если бы мне пришлось выбирать между поцелуем языком с кем-то, кто не почистил зубы, или перепихом с кем-то, от кого немного дурно пахнет, я бы выбрала последнее.»

Мистер Неправильный Номер: «Черт возьми, что ты говоришь».

Я: «Я знаю, но послушай. Это отвратительно, но если это только прямой секс без прелюдий, возможно, в позе без лица, это было бы лучше, чем лизать чьи-то грязные зубы.»

Пол снова сел и вздохнул. Я улыбнулась и закатила глаза, как будто человек, отправивший мне сообщение, был таким раздражающим.

Мистер Неправильный Номер: «Я не могу поверить, что говорю это, но, возможно, ты права.»

— Так какие планы на остаток дня? — Пол не улыбался, зачерпывая вилкой яичницу, но пытался завязать разговор. — Помимо СМС, то есть.

Я подавила смех и задалась вопросом, сколькими сообщениями мы обменялись. Был ли Мистер Неправильный Номер близок к тому, чтобы быть правым? — Вообще-то, мне приходится работать большую часть дня.

Я: «Он только что заговорил об этом. Сколько у нас сейчас?»

— Это отстой. — Пол прочистил горло и указал на мой телефон. — Ты занимаешься чем-то важным? Потому что мы можем встретиться в другой раз, если это так.

О, черт. Несмотря на то, что я знала, что он не тот парень, который мне нужен, я поняла, что он тоже этого не заслужил.

Я: «Я не могу этого сделать. Я не могу быть сукой. Я просто собираюсь закончить свидание.»

— Нет. — Я положила телефон и сделала глоток своего очень холодного кофе. — Я прошу прощения. Теперь я вся твоя.

— Это правда? — Он расплылся в улыбке. — Хорошо, тогда счет, пожалуйста.

— О, Боже мой. — Я была почти уверена, что он считал себя смешным, но я даже не смогла выдавить неловкий фальшивый смех. — Ты что, шутишь?

Его улыбка исчезла, и он быстро заморгал, когда сказал:

— Да. Конечно.

— О, хорошо. — Я прочистила горло и изобразила вежливую улыбку с закрытыми губами. — Я так и думала.

Как выясняется, количество сообщений не имеет значения, когда вы и ваша пара в конечном итоге вступаете в жаркий спор. Только что все было хорошо, и мы говорили о ресторанах, а в следующую минуту я громко объясняла ему, что все парни, которые едят в таких заведениях, как Hooters и Twin Peaks, свиньи.

— Я не говорю о девушках, которые там работают, Пол. — Я знала, что должна забыть об этом, так как свидание явно было концом для нас, но для меня это было очень важно. Особенно после того, как он только что сказал, что официанткам нравится внимание. — Если девушка хочет использовать свою женственность, чтобы нажиться на придурках, которые готовы платить за то, чтобы пялиться на ее тело, у нее больше власти. Но мужчины, которые специально идут в ресторан, чтобы бросить быстрый взгляд на грудь какой-нибудь молодой девушки, одновременно запихивая еду в свои сексистские лица, просто жалки.

— Хорошо, я только что сказал тебе, что мне нравятся крылья в Hooters, так что ты хочешь сказать?

Я просто посмотрела на него, потому что не хотела этого говорить.

— Нет, я хочу знать. — Теперь он был взбешен и устал притворяться, что это не так. — Ты считаешь меня жалким?

Я посмотрела на него, и было ясно, что он думал, что я собираюсь сказать «нет». И поскольку на той неделе один парень уже посоветовал мне подуть на себя из перцового баллончика, я не собиралась дразнить тигра честностью. Поэтому я потянулась за своей сумочкой под столом и сказала:

— Знаешь, мне, наверное, пора идти. Большое тебе спасибо за бран…

— Ты не собираешься отвечать на вопрос?

Я отодвинула стул и встала, готовая бежать.

— Наверное, это не очень хорошая идея.

— Ты издеваешься надо мной? — Он покачал головой и скривил лицо. — Я не думаю, что ты очень хорошая феминистка, если ты даже не можешь…

— О, Боже мой. Да, хорошо? — Я задвинула свой стул под стол и прижала сумочку к телу. — Я абсолютно уверена, что ты жалок. Спасибо за бранч и прощай.

Я вышла из ресторана так быстро, как только могла, и не сбавляла скорости, пока не оставила позади целых три квартала. Я написала Мистеру Неправильный Номер, когда шла домой: «Свидание закончилось тем, что я назвала его жалким, а он назвал меня плохой феминисткой. #победа.»

Колин

— Привет.

Я оторвал взгляд от ноутбука, когда Оливия вышла на балкон, щурясь от солнца, одетая в странное маленькое платье с принтом, похожее на несколько связанных вместе бандан. Красный, белый и синий принт придавал ее темным волосам блеск, а коже сияние. Я мог позволить себе роскошь носить солнцезащитные очки, так что это был редкий момент, когда я мог смотреть на ее, не попавшись.

— Привет. Как прошел бранч?

Я смеялся до упаду, когда прочитал ее последнее сообщение. Это было настолько характерно для Оливии, что стало почти клише. И, между прочим, это было последнее сообщение, которым мы обменялись, потому что теперь я был ее призраком. Я не знал, какого черта я прервал ее свидание тем утром, кроме того факта, что это было честной игрой, и она прервала мое прошлой ночью, но мы больше не были приятелями по телефону — начиная с этого момента.

— Хорошо. — Солнце высветило несколько золотых прядей в ее волосах, когда она смотрела на город. — Я слишком много съела.

Она лгала. Ну, по крайней мере, намеренно опуская детали.

— А тот парень?

Она пожала плечами и скрестила руки на груди.

— Милый, но не совсем в моем вкусе.

Я поставил компьютер на стол рядом со своим креслом во внутреннем дворике.

— Какой у тебя типаж?

Это заставило ее слегка улыбнуться и покачать головой.

— Нет. Не скажу. Если бы кто-то и был способен разрушить мои мечты о прекрасном принце, то это был бы Колин Бек.

— О, да ладно, Лив. — Почему, черт возьми, я так сильно хотел услышать это в ее словах? — Я обещаю не комментировать.

— Хорошо. — Она закатила глаза и сказала: — Высокий, красивый и не сексистская свинья; как насчет этого?

Она сделала шаг, чтобы войти внутрь, но затем резко остановилась, и ее рот широко открылся, когда она уставилась вдаль. Я проследил за ее взглядом или попытался проследить, но перед ней был целый город, так что точно определить было невозможно.

— О, Боже мой! — Она завизжала, и я клянусь, у нее были слезы на глазах, когда она улыбнулась самой широкой, самой счастливой улыбкой и вытащила свой телефон из кармана. — О, Боже мой, это просто так красиво.

— Что?

— Видишь этот рекламный щит? — Она взяла свой телефон и начала фотографировать, но единственный рекламный щит, который я мог видеть, был для «Таймс», и на нем была карикатура.

— Где?

— Вон там. — Она указала на рекламный щит, но затем ее лицо изменилось. Она моргнула и сказала: — Эм, это новая рекламная акция для «Таймс». Круто, да?

— Я думаю… — Я посмотрел на это, и это просто выглядело как реклама. — Я имею в виду, что я здесь упускаю?

Ее губы изогнулись в гордой улыбке, и она сказала: — Это наш новый обозреватель по воспитанию детей. Она абсолютно анонимна, но ее колонки смешны и саркастичны, не как обычные скучные родительские материалы. Первая выйдет завтра, и я не могу дождаться, чтобы прочитать.

— Черт возьми. — Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, переводя взгляд с нее на рекламный щит. Конечно. — Это ты, не так ли?

— Что? — Ее глаза расширились, и она секунду помолчала, прежде чем сказала: — Нет. Конечно, это нет — у меня нет детей. Я просто взволнована…

— Признай это, Ливви. Ты не умеешь изображать безразличие. — Она всегда была ужасной лгуньей, и, очевидно, ничего не изменилось. — Ты мама из 402, не так ли?

Она прикусила уголок нижней губы, очевидно, пытаясь решить, говорить правду или нет.

— Выкладывай, Маршалл.

— Хорошо. — Ее лицо сменилось с нервной нерешительности на широкую улыбку возбуждения. — Это я! Но ты не можешь рассказать об этом ни одной живой душе.

Она плюхнулась на стул во внутреннем дворике рядом со мной и издала небольшой визгливый звук, заламывая руки.

— Мой босс предположила, что, поскольку я раньше писала контент для сайта родительских сплетен, у меня есть дети. Я не поправляла ее на собеседовании, но потом моя примерная колонка, по-видимому, оказалась достаточно хорошей, и я получила работу.

Для меня это звучало как рецепт катастрофы.

— Серьезно?

— Серьезно. — Она просияла и сказала: — Это правда, хотя, быть мамой это старый добрый мир. Никто не должен знать.

— Я понял. — Я прочистил горло. — Но ты уверена, что хочешь пойти этим путем? Люди всегда узнают правду. Я уверен, что если ты признаешься сейчас…

— Я не могу этого сделать, ты издеваешься? — Она посмотрела на меня так, словно я сошел с ума. — Уже слишком поздно. Они на сто процентов надерут мне задницу, если кто-нибудь узнает.

— Ты действительно думаешь, что в таком городе, как Омаха, это в конце концов не выйдет наружу?

Она скрестила руки на груди, и уголки ее рта опустились, придавая ей обеспокоенный вид.

— Мы оба знаем мою удачу, так что будь уверен, в какой-то момент это, вероятно, выплывет наружу. Но пока этого не произошло, я могла бы с таким же успехом наслаждаться этой работой мечты, как ты думаешь?

Мне не нравилось видеть ее неуверенной. Дерзкая, неподдельная смелость, обычно она была такой. Я сказал:

— Ты феноменальный писатель, Лив. Я уверен, что если бы ты сказала правду, они нашли бы способ удержать тебя.

Она заправила волосы за уши и слегка улыбнулась мне.

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь? Единственное, что ты прочитал, это записка, которую я оставила на прилавке на днях о моей стычке с твоим ворчливым соседом.

— Твоя мама обычно присылала нам с Джеком ссылки на все твои истории, типа кто лучше перенес беби-бум? Читать сплетни о знаменитостях было не по мне, но всегда впечатляло, как она умела иронизировать над знаменитыми людьми.

Она выглядела шокированной, но потом рассмеялась и сказала:

— О Боже, у моей мамы есть твой адрес электронной почты?

— Когда Нэнси спрашивает, ты отвечаешь.

— Разве я этого не знаю. — Она закатила глаза. — А насчет письма мы еще посмотрим.

Я указал на свой MacBook.

— Я понятия не имею, как ты это делаешь. Я торчу здесь уже час, пытаясь написать достаточно приличное письмо, чтобы привлечь крупного клиента, но все, что я пишу — мусор.

Ее брови нахмурились, и ветер разметал длинные пряди волос по ее щеке.

— Я думала, ты работаешь с цифрами.

— В этом-то и проблема. — Я не был уверен, зачем я ей это говорю, но я сказал: — Это так.

— Дай мне посмотреть. — Она положила мой компьютер к себе на колени, и я разрывался между обидой на ее полное неуважение к моей личной жизни и восхищением тем, как ей было чертовски удобно. — Я уверена, что это не мусор.

Я смотрел, как она читает это, гадая, в какой вселенной младшая сестра Джека помогает мне с работой. Ее темные ресницы опустились, пока ее глаза сканировали экран, и еще через минуту она сказала: Перешли это мне.

— Что?

Она подтолкнула ко мне мой ноутбук и сказала:

— Можешь отправить это мне по электронной почте? Это отличное начало, но у тебя там нет никакого голоса, нет тебя. Это звучит так, как будто это написал робот, а не кто-то, кто действительно хочет заниматься бизнесом. Я изменю его на то, что я бы написала — с отслеживанием изменений, — и тогда ты сможешь либо принять их, либо отклонить.

— Что здесь происходит?

Она закатила глаза.

— Я пытаюсь помочь…?

— Но почему? — Ливви никогда не была добра ко мне. — Это не обычно.

Ее розовые губы изогнулись в крошечной улыбке, когда она отряхнула ткань юбки и сказала:

— Ты застал меня в хороший день.

— Кстати, — сказал я, желая вернуться на знакомую территорию, — это платье — просто банданы, связанные вместе?

— Нет, это не так, придурок. — Ее глаза сузились, но я мог сказать, что она не злилась. Она встала и сказала: — Может быть, тебе стоит перестать думать о моем платье и сосредоточиться на том, что ты наденешь сегодня. Твой дедушка знает, что ты совершил налет на его склад?

— Давай, Ливви. — Я встал и подошел к ней поближе, нарочно тесня ее, потому что знал, что это выводит ее из себя. — Не набрасывайся только потому, что ты сожгла всю свою хорошую одежду. Мы оба знаем, что я выгляжу чертовски сексуально в своей роскошной одежде для отдыха.

Я немного покрутился и был вознагражден подергиванием губ, которое сказало мне, что она хотела рассмеяться, когда сказала:

— Мы оба знаем, что тебе это нравится только потому, что это заставляет тебя выглядеть требующим внимания.

— Не будь язвой. — Я взъерошил ей волосы и посмеялся над ней, потому что она говорила о моем теле так, словно оно вызывало у нее отвращение. Я не был таким высокомерным мудаком, каким она меня считала — я позволил ей в это поверить, — но я также был уверен, что вид моей груди тоже не вызывал отвращения. — Просто прими это, Маршалл.

Три часа спустя мне пришёл мейл от Лив.

«Колин,

Ты так и не отправил свое письмо по электронной почте, но я запомнила его суть. К сожалению, часть меня, помешанная на контроле, не могла отпустить это, поэтому я набросала вариант. Используй его, если хочешь, удали, если нет.

Лив»

Какого черта? Я не беспокоил ее этим, потому что (а) я не хотел, чтобы она чувствовала себя обязанной, и (б) я не был уверен, что деловое предложение — это то, с чем у нее был какой-то опыт, но она все равно это сделала. Я нажал на вложение, не зная, чего ожидать, и беспокоясь, что мне придется солгать и сказать ей, что я им воспользуюсь.

Но как только я начал читать… Черт возьми. Она справилась с этим.

Она взяла мои стерильные слова и сделала так, чтобы они звучали как личные, но профессиональные. Ей удавалось излучать теплоту, полностью владея тонкой силой убеждения.

Она, должно быть, потратила на это пару часов, потому что это было идеально.

Я выдохнул с огромным облегчением. Можно было отправлять.

Благодаря Оливии.

Я ответил на ее мейл:

«Лив — это невероятно, и ты мой герой. Я у тебя в БОЛЬШОМ долгу! Спасибо тебе x100.

Колин»

Глава 8

Оливия

Как только я проснулась на следующее утро, я схватила свой телефон и открыла газету в Интернете. Увидев мою колонку в печати с логотипом cool professional, я почувствовала, как будто ее написал кто-то другой. Я прочитала ее три раза, прежде чем сунуть ноги в кроссовки и побежать в магазин на углу, где купила пять экземпляров газеты. Я понятия не имела, что буду со всеми ними делать, тем более что на самом деле никто не знал, что колонка моя, но мне почему-то казалось важным купить их.

Я была так взволнована, что мне пришлось написать Мистеру Неправильный Номер, хотя он не ответил ни на одно из моих сообщений с бранча позавчера.

Я: «Я знаю, что ты ничего об этом не знаешь, и ты внезапно молчишь, но мне все равно, потому что я так взволнована! Помнишь ту возможность, о которой я говорила тебе, что получила, солгав?»

Я подождала десять секунд, прежде чем отправить сообщение: «О, верно — ты не там. Ну, в любом случае, эта возможность представилась, и сегодня первый день!»

Я не стала ждать ответа, потому что знала, что он не ответит.

Когда я вернулась в квартиру, Колин сидел за барной стойкой, читал газету и ел рогалик в безупречном сером костюме и галстуке в черно-белую полоску. Он выглядел как с обложки GQ, и поднял глаза, когда я вошла.

Я была его героем, что заставляло меня чувствовать себя самым невероятным писателем в мире, поэтому я слегка улыбнулась ему.

Джек ел хлопьев над раковиной и сказал:

— Я бы сказал, что у нас уже есть подписка на газету, но нам приносят только одну, а тебе, очевидно, нужно больше.

Я закрыла за собой дверь и сняла обувь. Дерьмо. Как объяснить мою стопку газет? К счастью, мне не пришлось этого делать, потому что Колин отложил свой рогалик и сказал:

— Я прочитал твою статью о новом ресторане. Хорошая работа. Мне захотелось стейка.

— Спасибо. — Я благодарно посмотрела на него и была взволнована тем, что в тот день у меня было что-то. Я была так взволнована из-за 402, что совершенно забыла о бистро. — Возможно, мои родители, наконец, поверят, что у меня есть работа теперь, когда есть это.

Он взял свою чашку.

— Они будут гордиться.

Джек насмешливо фыркнул; он знал мою мать.

— Что я написала статью в пятьсот слов о ресторане, который добавляет бурбон в каждое блюдо? Вряд ли. — Я протянула руку и схватила рогалик Колина, откусив крошечный кусочек от подгоревшей стороны. — Но на данный момент они будут спокойны.

Я отложила его рогалик и пожалела о своем решении, поскольку Колин внимательно наблюдал за мной. Это явно было какое-то полезное арахисовое масло, и мне захотелось соскрести его с языка пальцем, но это полностью разрушило бы всю крутость моего движения, так что мне пришлось проглотить его, не давясь.

Он сказал:

— Эй, кстати, я прочитал ту колонку 402, о которой ты упомянула, и ты была права.

Мое сердце заколотилось. Не потому, что это была моя тайная личность, и я не хотела, чтобы Джек догадался, а потому, что Колин прочитал статью, которая была важна для меня. Я не сводила глаз с его рогалика, наполовину испуганная, наполовину отчаявшаяся узнать его мнение.

— Правда?

Он отправил в рот последний кусок рогалика и прожевал, прежде чем сказать:

— Да. Мне наплевать на воспитание детей, но эта статья была веселой.

Я пыталась, правда пыталась, но не могла удержаться от улыбки.

— Я же говорила.

Джек бросил свою миску в раковину и схватил пол галлона апельсинового сока, не подозревая о втором дне в нашем разговоре.

Колин одарил меня озорной улыбкой, заговорщической с искорками в глазах прежде чем отряхнуть руки и отнести тарелку к раковине. Он спросил:

— Так ты сегодня работаешь здесь или в кафе?

— Здесь, я думаю. — Я слишком боялась бегунов и сексуальных целителей, чтобы так быстро пойти в кофейню. — Но я не буду приглашать сюда сегодня никаких детей, слово скаута.

Его глаза прищурились, когда он оглянулся и сказал:

— Разве тебя не выгнали из девочек-скаутов?

Джек пробормотал:

— После второй недели.

— Заткнись, Джек. — Блин, я и забыла об этом. — Это не моя вина, что та девушка ударилась головой о трубу и потеряла сознание. Все, что я сделала, это невинно отбила свой Супербол. Остальное было серией хаотичных несчастных случаев.

Это заставило Колина расплыться в улыбке.

— Ходячий, говорящий, хаотичный беспорядок, даже тогда.

Я закатила глаза.

— Разве тебе не нужно идти на работу?

— Нужно. — Он вошел в свою комнату и появился через несколько секунд с мягкой кожаной сумкой через плечо.

Я не знала, как ему удавалось выглядеть так безупречно, так великолепно, но у

меня в животе стало немного легче от одного взгляда на него.

— Ты похож на банкира, Бек.

Он поднял бровь и ухмыльнулся.

— А ты выглядишь так, будто полностью сдалась, Маршалл.

— Ну, — начала я, позволяя своим глазам блуждать по его лицу и губам, — Тогда хорошего дня.

Он обратил свое внимание на выход и сказал:

— Тебе тоже.

С этими словами он ушел, а я застыла, уставившись на дверь целых тридцать секунд. Интересно, на что это было бы похоже. Каким он будет…

— Что, черт возьми, это было? — Джек уставился на меня, сморщив нос, как будто от меня воняло. — Вы, ребята, больше не ненавидите друг друга?

Я пожала плечами и взяла его апельсиновый сок.

— Ненавидим, просто не так часто, как раньше.

***

После этого все стало пугающе хорошо.

Лед тронулся. В течение следующих двух недель появилось еще больше рекламных щитов, появилась реклама, и в целом — черт возьми! — казалось, что публике действительно понравились мои работы. Я имею в виду, да, определенно было много людей, которые считали маму 402 болтливой и слишком саркастичной, но большинству, похоже, она нравилась.

Я не могла в это поверить.

Я была так профессионально удовлетворена, как будто у меня под клавиатурой зажглась спичка. Сочетание реальных обзоров и интервью под моим настоящим именем, скрещенных вместе с полным творческим релизом колонки 402, заставило меня поразиться тому факту, что мне платили за это.

Типа, серьезно? Это было невероятно.

Когда Гленда прислала мне цветы, чтобы поздравить с нашим успехом, я проплакала целый час. Отчасти потому, что я испытывала такое сильное чувство вины за то, что обманула ее, но в основном потому, что я была так невероятно счастлива, что это чертовски напрягало меня.

Потому что это была я, Оливия Маршалл.

Плавность не была устойчивой.

Единственное, что меня печалило, заключалось в том, что Мистер Неправильный Номер полностью исчез.

Я все еще писала ему, чтобы поговорить сама с собой, выбросить свои идеи в пустоту, но я была почти уверена, что он ушел навсегда.

Почему это вообще меня беспокоит? Ради всего святого, он был чужим. Мое дерьмо наконец-то собралось воедино, так что я должна вести себя хорошо, но ночью, когда я не могла заснуть, я лежала в постели и задавалась вопросом, что случилось. Было ли это из-за меня? Была ли я раздражающей? Неужели я переборщила?

Или это из-за него? Был ли он женат? Убит? Баллотируется на политический пост?

Я начинала принимать тот факт, что я никогда не узнаю, но была крошечная часть меня, которая, казалось, просто не могла смириться с этим. Например, я скучала по своему незнакомому другу, что было глупо, но этого нельзя было отрицать. Слава Богу, все остальное внезапно пришло в норму, иначе я могла бы быть совершенно опустошена.

Колин

— Маршалл.

Оливия оторвала взгляд от своего компьютера.

— Что?

Она свернулась калачиком на диване, одетая в эти дурацкие фланелевые штаны, и уставилась в ноутбук, сдвинув очки на переносицу. Ее волосы были собраны в то, что, как я мог только догадываться, когда-то могло быть пучком, и она грызла кончик ручки.

— Что ты делаешь? — Была полночь, Джек лег спать, а я едва не засыпал, когда смотрел новости. Лив, с другой стороны, выглядела чрезмерно сосредоточенной. — Твои пальцы не летают, так что я предполагаю, что ты не пишешь.

— Нет. — Она распрямила ноги и вытянула их на оттоманке. — Я смотрю квартиры. Мне стало так уютно в вашей, что я вроде как совсем забыла о поиске жилья, и я всего в нескольких днях от того, чтобы ты физически выпер меня из здания.

— Я не монстр. Я позволю тебе остаться еще на целый день, если ты будешь добра ко мне.

Она бросила на меня взгляд и сказала:

— Мне не нужны твои уступки. Мне просто нужно найти приличное место, которое не требует слишком большого депозита.

— Все еще пополняешь свой запас после пожара?

— Бинго. Я зарабатываю достаточно, чтобы платить за квартиру, но у меня нет тонны денег, чтобы отложить.

— Может быть, ты могла бы одолжить у своих родителей?

— Я бы предпочла жить на улице. — Она продолжала просматривать списки квартир, говоря:

— Я заняла у них сто долларов в ту ночь, и моя мать буквально упоминала об этом каждый раз, когда мы разговаривали.

— Ты не смогла вернуть им деньги?

— Нет, я знаю, как это работает, так что я действительно вернула им сто пятьдесят долларов.

— Не купила их молчание?

— Даже и часа.

Это заставило меня рассмеяться, потому что ее мама была настоящим мастером своего дела. Я обожал Нэнси, но эта женщина напомнила мне персонажа Сайнфелда. Я сел на подлокотник дивана рядом с ней и посмотрел на экран компьютера Оливии.

— Сто Восьмая и Q? Я думал, тебе нравится жить в центре города.

С тех пор как она переехала, я был почти уверен, что она проводила больше времени, глядя на город, чем занимаясь чем-либо еще. В этом она была похожа на меня, ее абсолютное обожание жизни в центре.

— Я не могу себе этого позволить, толстосум; здесь все безумно дорого, так что, боюсь, для этой девушки пригород.

— В этом здании есть студии-лофты; ты смотрела их?

— Кажется…

— Вот. — Я толкнул ее и сел рядом с ней, забрав ее ноутбук.

— Эй!

Несколько щелчков, и бум, вот и мое здание. Я навис над планом этажа студии.

— Видишь? Это студии, но лофт похож на спальню, так что он больше похож на однокомнатный.

— Посмотри на эти высокие потолки. — Она прищурилась и наклонилась ближе, ее тело прижалось ко мне, когда до меня донесся запах ее шампуня — моего шампуня. — Вау, это потрясающе!

Я только покачал головой; ее волнение заставило меня скучать по Мисс Ошибочный Номер. Несмотря на то, что это была Оливия, и я видел ее каждый день, я скучал по тому, что, как я думал, было.

— И не слишком дорого. Хотя я уверена, что они требуют сумасшедший депозит. — Она нахмурилась.

— Ты должна просто подать заявку; ты никогда не знаешь наверняка.

Она искоса посмотрела на меня и толкнула локтем.

— Я не могу поверить, что ты так сильно хочешь, чтобы я жила в твоем доме.

Я протянул руку и толкнул, опрокидывая ее на диван.

— Я был милым, но теперь, когда ты упомянула об этом, возможно, Лив в здании — не лучшая идея.

— Нет, теперь уже слишком поздно. Я отправляю заявку.

— Пожалуйста, Боже, нет.

— О, я это сделаю. — Она ухмыльнулась и толкнула меня ногой. — Если они примут меня, и я смогу себе это позволить, я буду здесь все время. На самом деле, я думаю, что попрошу верхний этаж, просто чтобы я могла сбрасывать вещи на вашу террасу.

— Типично.

Она села и поправила очки. — Я могла бы даже обучить голубей гадить на твою модную мебель для патио.

— Как будто ты сможешь.

— Ты не знаешь. — Она отодвинула свой компьютер и нажала на ссылку «Подать заявку сейчас». — Это бессмысленно, но я делаю это только для того, чтобы заставить тебя пожалеть о попытке помочь мне.

Это заставило меня рассмеяться.

— Почему, собственно…

— Я понятия не имею. — Она усмехнулась, и что-то в интимности ее улыбки

заставило меня обратить внимание на ее пухлую нижнюю губу. — Это просто рефлекторная реакция, я всегда так относилась к тебе.

— Я понимаю. — Я встал, увеличивая расстояние между нами, потому что последнее, что мне было нужно, это попасть под чары ее очарования и забыть о том, кем она была на самом деле. Сестра Джека, сестра Джека, младшая сестренка

Джека Маршалла, придурок.

— Позвони утром в офис и поговори с Джордин. Она великолепна и может провести экскурсию.

— Джордин, да? — Она пошевелила бровями в смехотворно дрянной манере. — Звучит горячо.

— И невероятно беременно. — Я выключил телевизор, бросил пульт на кофейный столик и сказал:

— Спокойной ночи, Лив.

Дверь моей спальни была закрылась, когда я услышал, как она сказала:

— Сладких снов, Колин.

И как раз перед тем, как я поставил свой телефон на зарядку, я отправил электронное письмо Джордин в офис лизинга. Я не вмешивался, потому что Оливия определенно не была моей проблемой, но если ей нужна была рекомендация, чтобы получить квартиру, которая ей нравится, я был готов это сделать.

Кроме того, я все еще был у нее в долгу за сногсшибательное письмо.

И, черт возьми, в любом случае, чем быстрее она найдет место, тем быстрее избавит от моих проблем.

Глава 9

Оливия

Весь следующий день я потратила на поиск квартиры, но проблема была в том, что сначала я посмотрела единственную свободную студию в доме Колина. Она была крошечной, но до смешного идеальной: новая бытовая техника, новые полы, светлый потолок, а на чердаке была гардеробная и крошечная ванна, так что казалось, что места гораздо больше, чем было на самом деле. И, конечно же, оттуда открывался вид на город, который заставлял мою душу трепетать. Арендная плата тоже была посильной, но их требования к доходу, вероятно, выбили бы меня из списка.

Была еще пара квартир, которые я посмотрела в центре города, но они были ужасны, и я не могла себе их позволить. Поэтому я отправилась дальше в пригород, разглядывая супер-простые старые ванильные квартиры, и не успела опомниться, как оказалась в двух кварталах от дома моих родителей.

Но так как я была по соседству, я решила заскочить.

— Ма? — Я открыла входную дверь и вошла внутрь. Мои родители никогда не запирали дом вечером, так что мне не приходилось беспокоиться о том, есть ли у меня ключ. — Где ты?

— В подвале.

Я сбежала вниз по лестнице, ожидая увидеть, что она смотрит телевизор в одиночестве, но на самом деле ее окружали четыре дамы из церкви. Элли, Бет, Тифф и та капризная девчонка с вечно прищуренными глазами, которая всегда смотрела на меня так, словно я собиралась украсть корзины для сбора пожертвований.

— Ой. Привет всем. — Я одарила их всех улыбкой и пожалела, что на мне нет узких джинсов и майки с надписью Summer Girl. Теперь, когда у меня была высокооплачиваемая работа, мне нужно было ходить по магазинам за одеждой, но удаленная работа сделала меня ленивой и совершенно равнодушной к своему гардеробу. — Как дела?

— Что ты здесь делаешь, милая? — Моя мать подозрительно посмотрела на меня и добавила: — Ты ведь еще не потеряла работу, не так ли?

— Почему? — Я сжала кулаки, чтобы удержаться от слез перед ее друзьями. — Почему ты так думаешь?

— Потому что сейчас середина дня, дорогая, — сказала она, ее глаза скользнули по мне с головы до ног, как будто отмечая каждый недостаток, — И ты одета как уборщица. Тебе нужны деньги, чтобы пройтись по магазинам?

Еще сильнее сжимая.

— Нет, ма, у меня есть деньги. Но спасибо тебе. У меня просто не было времени ходить по магазинам, потому что я так много работала.

Вот. Бум.

— О, верно — твой отец хранит твои статьи. Ему очень понравилась история о стейк-хаусе, который пропитывает каждое блюдо.

Я почувствовала капли пота на своем носу, когда друзья моей мамы посмотрели на меня так, как будто я была разочарованием.

— Вот что я тебе скажу, — сказала мама, наклоняясь ближе к Тифф, — я не знаю, что думает газета об этой новой истории с мультяшной мамой. Вы, ребята, это читали?

Теперь мой лоб тоже был покрыт потом.

Она продолжила.

— После всех рекламных роликов я думала, что это будет хороший материал, но это какой-то молодой умник, который любит быть смешным, а не полезным.

Я скривила губы и вдохнула через нос.

Тифф сказала:

— О, послушай, Нэнси, я думаю, она веселая.

Бет сказала:

— Я тоже.

— Это было определенно иначе. — Элли слегка наклонила голову и добавила:

— Но мне понравилось.

Капризная просто посмотрела на меня, все еще пытаясь решить, была ли я преступной нарушительницей спокойствия, но мне было все равно. Она могла бы поцеловать меня в задницу, потому что остальным понравилась моя работа.

— Слушай, мне нужно идти. Сегодня я ищу квартиру, но так как я была недалеко, я подумала, что зайду и поздороваюсь. — Я вытащил ключи из кармана. — Передай привет папе тоже, хорошо?

Моя мать поджала губы.

— Ты могла бы сказать ему сама, если бы когда-нибудь позвонила нам.

— Я никому не звоню. — Я прикусила губу. — Я ненавижу разговаривать по телефону.

— Кто ненавидит разговаривать по телефону? — Моя мать посмотрела на своих друзей так, как будто говорила об убийце-социопате. — Я клянусь, ваше поколение полностью забыло обычную вежливость.

Я заставила себя улыбнуться.

— Что ж, эта невежливая девушка должна уйти. Я поговорю с тобой позже, мама.

— Ты должна прийти на пасту в воскресенье.

— Хорошо. — Вежливое воскресенье со спагетти. Звучало потрясающе. — Пока.

После этого я осмотрела пять квартир, затем остановилась в Target, чтобы купить несколько продуктов и немного одежды, не напоминающей школьницу. К тому времени, как я вернулась домой, уже почти стемнело, и я была измотана. Я спрятала свои продукты, затем сразу же переоделась в пижаму и устроилась на диване. Джек был у Ванессы, своего нового “друга”, а Колин, казалось, уже спал, потому что за его дверью было тихо, так что у меня была вся ночь, чтобы быть главной в гостиной.

И это было хорошо, потому что, несмотря на то, что я постепенно втягивалась в тему «Брака на месяц», мне все равно нужно было посмотреть еще три серии, прежде чем я буду в курсе. Я легла и включила сериал, но меня отвлек мой телефон и социальные сети. Я психотически проверяла комментарии, когда «Times» опубликовала одну из моих статей, и под «психотической проверкой» я подразумеваю обновление страницы каждые три-четыре минуты.

Я обновила страницу уже пятьдесят раз, когда заметила, что у меня есть непросмотренная голосовая почта. Обычно я даже не прослушивала сообщения, потому что, как я уже говорила маме, терпеть не могла говорить по телефону. Но это был номер, которого я не знала, поэтому я нажала на него.

«Привет, Оливия, это Джордин из офиса. Просто хотела сообщить вам, что ваша заявка одобрена. Пожалуйста, позвоните мне завтра, и мы сможем поговорить о подписании договора аренды и назначении даты вашего переезда. Спасибо.»

Что? Я не могла в это поверить. Я снова прослушала сообщение. Срань господня! Я серьезно собиралась жить в идеальной квартире на чердаке за ту же арендную плату, что и все пригородные свалки, которые я осмотрела в тот день?

Я подбежала к двери Колина и тихо постучала.

— Колин?

Я не хотела его будить, но мне так хотелось его разбудить. Я была вне себя от восторга, но из-за отсутствия друзей мне не с кем было сходить с ума, кроме него.

Он распахнул дверь, одетый в расстегнутую рубашку и красивые брюки, а на шее у него болтался развязанный галстук.

— Угадай что. — Я представила себе квартиру и не смогла удержаться от визга. — Я получила квартиру!

— Не верю — по-настоящему? — Он одарил меня широкой улыбкой, которая была образцом для подражания для всех остальных улыбок. — Поздравляю!

Я снова завизжала, а потом мы обнялись. Это было дружеское объятие, объятие поддержки и поздравлений, но как только оно случилось, мой мозг отключился от ощущения его рук, обнимающих меня за талию.

Запах его шеи.

Его плечи.

Я отстранилась, но когда я это сделала — черт возьми — его голубые глаза горели. Я облизнула нижнюю губу, собираясь болтать о какой-нибудь ерундовой светской фигне, когда его руки поднялись к моему лицу, и его рот накрыл мой.

Никакого дрейфа, никаких наклонов, никаких подсознательных взглядов на губы друг друга, как бы намекая на то, что поцелуи существуют. Нет, это было решительно.

Мои пальцы вцепились в белый хлопок, покрывавший его плечи, и его рот впился в мой, как будто это был спелый фрукт, и он изголодался по его сладости. Голодал целую вечность. Его губы были дикими и агрессивными, дразнящими и кусающими, заставляя меня мурлыкать ему в рот, но то, как он держал мои щеки, не оставляло сомнений в том, что все решения были за мной.

Я немного повернулась, прислонившись спиной к дверному косяку, чтобы он мог прижаться ко мне всем телом.

И он это сделал.

Это был огонь, страсть и голод, и я хотела обхватить его ногами за талию и принять самое глупое решение, какое только могла принять. Но.

— Колин. — Я выдыхала его имя сквозь обжигающие поцелуи. — Что мы делаем?

— Черт, Лив. — Его глаза были темными и напряженными, когда он осыпал меня острыми, как бритва, поцелуями, которые самым восхитительным образом терлись о мою кожу его дневной щетиной. — Я понятия не имею.

Я положила руки на его бицепсы — боже милостивый — и сжала.

— Мы должны. — Этот язык, черт возьми. — Наверное, прекратить.

— Я знаю. — Его зубы скользнули по мочке моего уха, и я почувствовала это повсюду. — Какого черта я целую самую большую занозу в заднице, которую я знаю?

Я впилась ногтями в его кожу, пока его рот творил ужасные вещи.

— Потому что я неотразима, ты, самоуверенный придурок.

— Это ты так говоришь.

Он снова меня поцеловал, и дверной косяк впился мне в спину, когда наши тела были прижаты друг к другу так плотно, что я могла чувствовать каждый. Одиночный. Дюйм. От. Него.

О, черт возьми.

— Колин. Серьезно. — Я освободила свой рот достаточно надолго, чтобы повторить: — Что мы делаем?

Именно в эту секунду мы услышали, как Джек поворачивает ключ в замке, и отскочили друг от друга. Я быстро заморгала, как и он, и он сказал:

— Давай не будем делать это странным, хорошо? Мы оба были взволнованы и как бы забыли о себе. Ничего особенного, верно?

Я кивнула и коснулась губ, стараясь не смотреть на обнаженную грудь, которая только что была прижата ко мне.

— Верно.

Джек вошел, хлопнув за собой дверью, и понес к столу пакет из «Тако Белл». Он едва взглянул на нас, когда садился, поэтому я пробормотала «Спокойной ночи, ребята» и ускользнула в свою комнату.

Колин

Черт возьми. Неужели это действительно только что произошло?

Я переоделся и бросил одежду на стул у окна, слишком взвинченный, чтобы беспокоиться о том, чтобы убрать ее. Я мерил шагами свою комнату, как зверь в клетке, сходя с ума из-за своего дурацкого поступка.

Я поцеловал Оливию.

Я поцеловал младшую сестру своего лучшего друга, как последний мудак. Почему? О, да — потому что она обняла меня. Я был таким тупым болваном, что запах духов ее шеи и ощущение ее рук на моих плечах заставили меня потерять самообладание.

Чертовски слаб?

Джек убьет меня, если когда-нибудь узнает, и, кстати, это был бы абсолютно правильный ход. Я видел, как он сходил с ума из-за безобидных маленьких придурков, обнюхивающих спину его сестры, когда она была в средней школе, и я знал, что сегодня все будет по-другому.

Черт возьми, если бы Оливия была моей сестрой (хвала Иисусу, что это не так), я бы отреагировал точно так же.

Хуже всего было то, что, даже проклиная себя за свою глупость, я не мог перестать думать о том, как она поцеловала меня в ответ. Потому что все было именно так, как она сказала, когда написала мистеру Неправильный номер. Ей нравилось, когда она был горячо сильно прижата к стене, верно?

Ее поцелуй определенно был предварительным просмотром этой нечестивой порочности.

После еще одного часа мысленного надирания собственной задницы я зашнуровал ботинки и отправился на пробежку. Очевидно, мой разум не собирался уставать, так что, возможно, если бы мое тело устало, сон в конце концов пришел бы и спас меня от мыслей.

Глава 10

Оливия

— Я не могу поверить в то, что слышу.

— Я знаю, — сказала я, неся два бокала просекко к столу. Сара распаковывала нашу еду: жареные равиоли и фокачча от Caniglia's — и смотрела на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Я одарила ее застенчивой улыбкой и пробормотала:

— Я сама не могу в это поверить.

Она позвонила прошлой ночью, сразу после поцелуя в разгар моего психического расстройства, чтобы узнать, не хочу ли я перекусить и как-нибудь наверстать упущенное. Я сказала что-то отчаянное, например:

— Мы можем завтра, пожалуйста? — и, к счастью, она приехала на короткий счастливый час. Я не планировала рассказывать ей о поцелуе, но в ту минуту, когда она вошла в квартиру и спросила, как у меня дела, я выпалил все это за нашей первой бутылкой вина.

— Итак, эм, — сказала она, выглядя так, словно хотела рассмеяться, открывая коробку с равиоли, которую только что доставил водитель доставки, — означает ли это, что между тобой и мистером Беком что-то назревает?

Я села и взяла равиоли.

— Нет, нет, нет, я была взволнована, поэтому я обняла…

— Прекрати. — Она покачала головой и взяла себе несколько равиоли. — Ни в одной нормальной ситуации дружеские объятия не заканчиваются тем, что ты прижата к дверному косяку. Попробуй еще раз.

Это заставило меня фыркнуть.

— Это было намного сексуальнее, чем просто трахаться, Сара.

Она кашлянула от смеха и сказала:

— На самом деле, хотя — ты знаешь, что я права. Должно быть что-то между вами, если вы оба были трезвы, а объятия ура-я-получила-квартиру, превратились в прелюдию.

— Хорошо. — Я бросила равиоли обратно на тарелку — они странно пахли —

и вместо этого потянулась за вином. Я сказала:

— Полагаю, что между нами внезапно возникло… притяжение. Сексуальная химия, я полагаю. Но я также знаю, что на самом деле я ему не нравлюсь.

Ее брови опустились.

— Что?

— Я имею в виду, я думаю, что сейчас я ему нравлюсь, — сказала я, делая глоток и представляя его взгляд из-под тяжелых век прошлой ночью, — но это не значит, что он уважает меня. Он просто видит во мне чертову дуру.

Сара откусила кусочек одной из закусок в панировке и просто смотрела на меня, пока жевала.

— Честно говоря, я боюсь его увидеть. — Я провел пальцем по ножке бокала. — Он, наверное, корит себя за то, что сделал что-то настолько глупое.

— Ты не видела его после поцелуя?

Я покачала головой, немного смущенная тем фактом, что в то утро потратила дополнительное время наприческу и макияж, просто на случай, если увижу Колина.

— Когда я проснулась сегодня утром, он уже ушел.

Словно по сигналу, из прихожей донесся звук поворачивающегося в замке ключа, и в моем животе запорхали бабочки. Я почувствовала легкое головокружение и сделала глубокий вдох, стараясь выглядеть спокойной и непринужденной.

Сара ухмыльнулась, подняла свой бокал и слегка кивнула мне в знак поддержки.

— Круто и непринужденно. У тебя есть это.

Дверь открылась, и вошел Колин.

Боже милостивый.

Разве этот человек когда-нибудь выглядел менее чем идеально?

Я позволила себе на одну секунду провести похотливую инвентаризацию — голубые глаза, стильный костюм, широкая грудь, широкие плечи, кадык — прежде чем обратить свое внимание на фокаччу на столе. Я наклонилась вперед и развернула хлеб, сказав Саре:

— Не могу поверить, что у них все еще есть этот хлеб.

Я почувствовала это боковым зрением, как он посмотрел на нас. Заметил нас.

— Они сказали мне, когда я позвонила в доставку, что я выбрала подходящее время, потому что, по-видимому, они распродаются за пятнадцать минут или меньше каждый божий день.

Сара поставила свой бокал и — благослови ее господь — улыбнулась так, словно мы отлично проводили время.

— Это действительно так вкусно?

Я отрезала кусочек и положила его на свою тарелку, прежде чем пододвинуть к ней оставшуюся часть хлеба.

— О, да.

— Привет. — Колин поставил свою сумку на стол рядом с дверью, прошел на кухню и странно посмотрел на меня. Его глаза блуждали по моему лицу, и я подумала, ожидал ли он реакции на поцелуй или что-то в этом роде, потому что он выглядел так, словно пытался найти ответы на тысячу вопросов.

— Привет, — сказала я, взглянув на Сару и пытаясь не улыбнуться, когда она бросила на меня осторожный взгляд. — Кстати, это Сара. Сара, это сосед моего брата, Колин.

Губы Колина изогнулись в теплой, дружелюбной улыбке, от которой у меня стало легко в животе, и он протянул руку и пожал ей руку.

— Приятно познакомиться. Хотя…

Сара наклонила голову и улыбнулась.

— Разве мы не ходили в одну и ту же среднюю школу? — Колин отпустил ее руку и сунул свою в карман. — Ты выглядишь действительно знакомо.

Я могла бы сказать, что Сара была очарована тем фактом, что он помнил ее, и они вдвоем сразу же пустились в воспоминания об их общем учебном зале и о каком-то парне по имени Джербил, который продавал вяленую говядину.

Вино начинало вызывать у меня теплое, сияющее возбуждение, из-за чего было невозможно не расплыться в дерьмовой ухмылке, когда он вел себя как прекрасный принц. Когда они, наконец, закончили прогулку по переулку воспоминаний, я спросила:

— Сара, ты знала, что у Колина есть матрас от Purple?

Она издала слабый смешок.

— Это правда?

Глаза Колина сузились, и он посмотрел на меня так же, как и раньше, как будто пытался что-то понять. Он сглотнул и вежливо кивнул в сочетании с улыбкой.

— Виновен по всем пунктам.

— Считай, что я завидую, — сказала Сара.

Я наклонила голову и прищурилась. Что он делал? Где всезнайка и самоуверенный умник? Я сказала Саре:

— Знаешь, он никогда не бывает таким милым.

— Что? — Взгляд Колина снова встретился с моим, и он потер рукой подбородок. — Я хороший.

Я закатила глаза и взяла свой хлеб.

— Только потому, что я съезжаю.

Сара сказала:

— Он мужчина. Ничто не делает мужчину таким милым, как когда он добивается своего.

Я рассмеялась, а Колин слегка улыбнулся, почесывая бровь.

— Он, вероятно, заснет, хихикая, в тот день, когда я действительно уйду, — хихикнула я, поднося стакан ко рту и допивая то, что осталось.

— В безупречном костюме, без сомнения, — засмеялась Сара, но одарила его доброй улыбкой. Колин выглядел удивленным, когда подошел к стойке и взял бутылку вина. Он посмотрел на Сару и спросил:

— Могу я налить тебе еще?

— Да, пожалуйста, — сказала она с пьяным энтузиазмом.

Он подошел, и когда он спросил Сару что-то о где она жила, мне было интересно, что с ним. Я прищурилась, поскольку он был невероятно вежлив, одарив ее милой, искренней улыбкой.

Почему он был таким милым?

Мне стало не по себе.

Я смотрела, как он наполняет ее бокал, но вид его роскошных часов, выглядывающих из-под манжеты, отвлек меня, заставив вспомнить, что я чувствовала, когда он держал мое лицо, а прядь моих волос застряла между звеньями.

Это было похоже на ничто. Притяжение, которое не имело значения, потому что его пальцы были на моей коже, его рот на моих губах, его тяжелое дыхание и его тело, прижимающее меня к дверному косяку.

Боже.

Он рассмеялся, когда она сказала что-то о своем ребенке, и было невозможно не признать его самым очаровательным мужчиной на земле.

Что, черт возьми, он задумал?

Колин

Я слушал Сару — ребенок, муж, дом в Вест-О, — но мои мысли были о девушке на периферии моего сознания. Потребовалось невероятное самообладание, чтобы не смотреть в ее сторону. Я ворочался с боку на бок всю ночь после поцелуя, мучимый чувством вины, а также безостановочным повторением поцелуя, так что в пять утра я, наконец, встал и просто пошел на работу.

Где я провел полдня, обхватив голову руками, пытаясь перестать думать об этом. Мне нужно было побыть с ней наедине минутку, чтобы убедиться, что между нами все в порядке, но я также не хотел оставаться с ней наедине. Что со мной было не так?

— Простите, официант? — Оливия прочистила горло, и когда я перевел взгляд в ее сторону, она одарила меня пьяной ухмылкой. — Я бы тоже не отказалась от добавки.

— Конечно, мэм. — Моя кровь мгновенно воспламенилась, когда я посмотрел на ее красные губы и отпечаток помады на ободке бокала. Черт, черт, черт. Я проглотил и налил ей вина, не в силах придумать ни единого комментария.

Что это было?

Я почувствовал, что она наблюдает за мной, и когда я оторвал взгляд от ее бокала и увидел россыпь веснушек на ее носу и щеках — как я раньше их не замечал? — ее брови были сведены вместе. Ее глаза были прищурены, голова наклонена, и она быстро моргала.

Она выглядела совершенно сбитой с толку.

Я так же, Маршалл. Точно так же.

Глава 11

Оливия

Через неделю настал день переезда. Или, если быть более точным, вечер переезда, потому что мне пришлось весь день ждать, пока высохнет лак на модном деревянном полу. Поскольку была середина месяца, они пропорционально увеличили мою арендную плату, так что у меня не было причин ждать.

У меня все еще не было возможности поблагодарить Колина за то, что он дал мне рекомендацию, в основном потому, что я избегала разговора с ним один на один после поцелуя. За исключением странного счастливого часа с Сарой, он казался совершенно нормальным с тех пор, как это случилось, и вел себя так же, как и с тех пор, как я переехала.

Совершенно без изменений.

Я тоже делала все возможное, чтобы вести себя нормально, но его вид вызвал нахлынувшие воспоминания, заставляя меня возбуждаться и беспокоиться, и изо всех сил пытаться не пялиться на его невероятно талантливый рот.

Я схватила большую коробку, которую набила одеждой, и внесла ее в гостиную. Джек смотрел телевизор, а Колина нигде не было видно.

— Я не могу поверить, что нам буквально нужно перенести только одну коробку и надувной матрас. — Джек подошел и понес коробку к двери. — Лучший переезд на свете.

— Да, всем должно так повезти, чтобы пожар сжег все их вещи. — Вероятно, это было свидетельством моей жалости, того факта, что у меня все еще не было реальных вещей, которые можно было бы перевезти.

— Колин уже спустился вниз, потому что хотел что-то измерить. — Что, черт возьми, он хотел измерить?

— Я не знаю, я думаю, ему понравились твои доски для пола или что-то в этом роде.

— Он такой странный.

— Да. — Он улыбнулся мне и сказал: — Я понесу коробку, если ты понесешь надувной матрас.

— Круто. — Мы погрузили их в лифт, прежде чем спуститься на мой этаж. Мой этаж, я была вне себя от восторга. Я почти побежала по коридору, когда мы вышли из лифта, задевая стены своим резиновым матрасом, взволнованная возвращением в эту красивую квартиру.

— Ты такая идиотка, — рассмеялся Джек, прежде чем попытаться догнать меня, неся огромную коробку.

Дверь была приоткрыта, и я толкнула ее надувным матрасом.

— Что, черт возьми, ты измеряешь…

— Ливви! — Дана подбежала ко мне и схватила надувной матрас. — Это потрясающее место!

— Дана, что ты здесь делаешь? — После того, как она взяла у меня из рук матрас, я увидела, что Уилл и мальчики были там, рядом с Колином. На столе также лежала стопка пицц и упаковка пива. — О, Боже мой, у нас что, вечеринка?

Колин засмеялся вместе с моим братом, и мои щеки вспыхнули.

— Мы купили тебе два табурета для стойки в качестве подарка на новоселье, — сказала Дана, ухмыляясь и таща меня в сторону кухни, — но если ты их ненавидишь, мы вполне можем поменять.

— Они идеальны. — Они были высокими и того же оттенка дерева, что и мои шкафы, и у каждого из них был большой красный бант на задней стенке. — Я уже люблю их.

Брейди подбежал и поднял руки, чтобы я его подняла — что я, конечно, и сделала, — а Кайл скорчил гримасу и одними губами произнес слово какашки, потому что знал, что ему нельзя это говорить, но также знал, что он может использовать это, чтобы рассмешить меня.

— Ребята, я не могу поверить, что вы принесли мне пиццу. — Я была серьезно тронута тем, что они пришли на мое новоселье. Я открыла верхнюю коробку и достала липкий кусочек сыра. — Не хочешь помочь мне распаковать коробку?

Брови Уилла сошлись на переносице.

— Коробку?

Губы Колина растянулись в легкой улыбке, и он объяснил:

— Из-за пожара единственные вещи, которые ей пришлось перевезти, поместились в одну коробку.

— Я бы сказал, это фирменный стиль Queen Dipshit, — пробормотал Джек.

Мы с Колином обменялись тайной улыбкой, но прежде чем у меня закружилась голова, Кайл взбежал по лестнице на чердак, где открывали пиво. Это быстро превратилось в непринужденную встречу друзей, а не в трогательное мероприятие.

Мы пили пиво на полу и ели пиццу, предаваясь воспоминаниям, рассказывая истории и согревая стены моего красивого нового дома. Несмотря на то, каким дерьмовым шоу я была до этого, первый вечер на моем новом месте был создан для ТВ-совершенства.

Когда я вышла на балкон, чтобы показать Кайлу свет, Колин последовал за нами.

Я приподняла бровь.

— Ты тоже хочешь посмотреть на огни?

Он положил руки на перила и посмотрел на город.

— Вообще-то, я хотел уделить секунду, чтобы поблагодарить тебя.

Кайл прокричал что-то о поезде и вбежал внутрь, закрыв за собой дверь во внутренний дворик и оставив нас с Колином одних в лунном свете. Было тихо, несмотря на то, что нас окружали звуки города. Я положила пальцы на железные перила палубы и сказала:

— За то, что съехала?

В уголках его глаз появились морщинки, и он сказал:

— За то письмо, которое ты исправила.

Я закатила глаза.

— Ты уже поблагодарил меня, Эйнштейн.

— Я знаю это. — Он наклонился ближе и дразняще коснулся моего плеча своим. — Но сегодня клиент подписал контракт.

Я ахнула.

— О, Боже мой, ты заключил сделку?

— Да. — Он улыбнулся и кивнул. — Я заключил сделку.

— Это невероятно! Я мгновенно наполнилась адреналином, вне себя от волнения — то, что я сделала, чтобы помочь Колину, действительно помогло. — Поздравляю!

— Это не имеет большого значения, — сказал он, глядя на что-то прямо за моим плечом, но по выражению его лица я мог сказать, что он пытался вести себя так, как будто сделка не имела значения.

Я также могла бы сказать, что это полностью сработало.

— Ну, большое или маленькое, — сказала я, толкая его в плечо, — Так держать.

Кайл вернулся на улицу, и мой брат последовал за ним. Они уходили, потому что Брейди устал, и я притворилась расстроенной, когда все собрали свои вещи и направились к двери, но правда заключалась в том, что я была рад, что все ушли.

Я никогда раньше не жила одна, и мне не терпелось начать.

Я обняла всех и поблагодарила, закатив глаза на Колина, когда он повел бровью, прежде чем выпроводить их всех за мою очень очаровательную парадную дверь.

Как только они ушли, я забегала по квартире. Я танцевала под Принца на своем телефоне. Я наблюдала за городом со своего собственного балкона. Я представила себе мебель, которую собиралась приобрести, и даже купила дешевый письменный стол онлайн в Target clearance.

Только несколько часов спустя, когда я, наконец, лежала на надувном матрасе у себя на чердаке, я начала успокаиваться. Я была как бы в блаженной дымке счастья, но это мешало мне спать. После того, как я целый час безуспешно ворочалась с боку на бок, я написала мистеру Неправильный номер.

Колин

Мисс Неправильный Номер: «Я знаю, что ты мертв для меня, но я не могу спать, и ты единственный, к кому я должна приставать.»

Я вздохнул и просто уставился на телефон; когда Лив перестанет писать?

Мисс Неправильный Номер: «Я только что переехала в новую квартиру и, кажется, слишком взволнована, чтобы спать. Это первый раз, когда я живу одна.»

Я бы никогда об этом не догадался. Она была настолько независимой, что я бы предположил, что где-то между старшей школой и нынешним временем у нее был свой собственный дом.

Мисс Неправильный Номер: «Я бы хотела, чтобы ты не был в коме, потому что мне нужна твоя половина нашего идиотского подшучивания, чтобы меня клонило в сон, черт возьми. Крошечная часть меня хочет сказать тебе что-нибудь вроде «— Я ничего не сделала, не так ли?», но я не какая-то жалкая хнычущая девчонка, так что иди ты к черту, если ты слишком чувствительный.»

Я чувствовал себя полным дерьмом из-за того, что стал ее призраком. Это должно было быть так, но мне было неприятно слышать, как она неуверенно говорит об этом.

Мой телефон снова зазвонил. Боже правый, она не собиралась уходить.

Мисс Неправильный Номер: «Главная причина, по которой я не могу заснуть, заключается в том, что я сплю на надувном матрасе. Ночь или две в походе — это нормально, но я так живу уже месяц. Серьезно, мне требуется целая минута, чтобы сесть утром, потому что у меня так болит спина.»

Неудивительно, что она дремала на моей кровати.

Мисс Неправильный Номер: «Я подумываю о том, чтобы выбросить его со своего балкона и просто спать на полу.»

Я мог представить, как она это делает.

Мисс Неправильный Номер: «Но что самое странное ночью в моей квартире? Спасибо, что спросил, о коматозный. Самое странное, что, поскольку у меня еще нет телевизора, здесь мертвая тишина. Как будто я могла бы услышать таракана, если бы он бегал вокруг. И это не потому, что моя квартира — притон, но все же, я могла бы, если бы это было так.»

О, черт. Я не знаю почему, но мысль о том, что она лежит на этом дерьмовом надувном матрасе без мебели, заставила меня почувствовать себя отбросом. Настолько, что я, блядь, сошел с ума и открыл ящик прикроватной тумбочки, вытаскивая свой старый айфон. Я перестал им пользоваться много лет назад, после того как перевел все свои звонки на рабочий телефон, но так и не удосужился отключить линию.

Оливия

Мой телефон зазвонил, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

А потом я увидела, что это не Мистер Неправильный Номер. Это был номер, которого я совсем не знала, и я ненавидела то, как я был разочарована. Я открыла сообщение.

«Как тебе новая квартира, неудачница?»

Это заставило меня улыбнуться и написать сообщение: «Кто это?»

Я встала и спустилась по лестнице. Я хотела пить, и хотя на самом деле не была в настроении пить Бад Лайт, по крайней мере, оно было холодным. Я открывала холодильник, когда мой телефон снова зазвонил.

«Это Колин. Ха.»

Мой смешок прозвучал громко в пустой квартире, когда я схватила пиво и закрыла дверь.

Я: «Откуда мне было это знать? Мы когда-нибудь переписывались друг с другом раньше?»

Колин: «Ты у меня в списке контактов, так что я предположил, что и я у тебя есть. Может быть, Джек когда-то пользовался моим телефоном.»

Я: «Конечно. Просто признай, что тебе уже меня не хватает.»

Колин: «Чего тут не хватает? Твоего шума? Твоего беспорядка? Твоей способности испачкать каждое полотенце в ванной и оставить их все на полу?»

Я: «Кстати, могу я позаимствовать твой кондиционер утром?»

Колин: «Теперь ты спрашиваешь?»

Я: «Я больше не твоя соседка по комнате.»

Колин: «Ты никогда и не была ею.»

Я: «О, это верно. Я была твоим нежеланным гостем в доме.»

Колин: «Я думал, ты простила меня за это.»

Я: «Да, но я хочу воспользоваться твоим кондиционером утром, так что…»

Колин: «Ты ведь знаешь, что теперь, когда ты живешь одна, тебе придется ходить по магазинам за вещами, которые тебе нужны, верно?»

Я: «Вздыхаю. Да.»

Колин: «Все не так уж плохо.»

Я: «Это ты так говоришь.»

Колин: «Итак, ты так и не ответила на мой вопрос. Как тебе новая квартира?»

Я взяла пиво и вышла на балкон. Пахло летом, и все еще было жарко, мне нравилось, что если я наклонюсь как следует, то смогу увидеть светящиеся неоновые огни Pazza Notte, моего самого любимого ресторана. Я написала: «До смешного идеальна. Кстати, я когда-нибудь благодарила тебя за то, что ты дал мне рекомендацию?»

Колин: «Я предполагал, что именно в этом и был смысл поцелуя.»

Я чуть не уронила телефон с балкона. Я не знала, что, черт возьми, сказать или почему он заговорил об этом, и мое сердце заколотилось при упоминании о…

Колин: «Расслабься. Я просто пошутил, но ты чертовски быстро замолчала.»

Я закатила глаза, но рассмеялась.

Я: «Пошел ты, Бек.»

Колин: «Я думаю, ты этого хотела.»

Я: «Эм, насколько я помню, ты это начал.»

Колин: «Может, ты и права, но ты была полностью за, Ливви. Признай это.»

Я: «Я не испытывала отвращения. Как насчет этого?»

Колин: «Как насчет того, что если бы твой брат не вернулся домой, я думаю, мы могли бы это сделать…»

Я: «Не говори этого.»

Колин: «Полностью оказались бы в моей постели.»

— О, Боже мой. — Я открыла дверь и вернулась в темную квартиру, волнуясь и почти бегом поднимаясь по ступенькам на чердак. Я прикусила губу и написала сообщение: «Возможно, ты прав.»

Колин: «Мы оба знаем, что я прав.»

Это заставило меня хихикнуть. С Колином было весело флиртовать. Кто бы мог подумать?

Я: «Итак, эм, можно мне завтра вздремнуть тридцать минут?»

Колин: «Серьезно? Я думал, что теперь моя кровать принадлежит мне.»

Я: «Я все еще не могу хорошо спать из-за своей кровати на плоту, придурок. Я прошу только тридцать, когда тебя нет дома. Не скупись на свой Purple.»

Колин: «Хорошо. Ты можешь получить тридцать минут, но ты будешь мне должна.»

Я упала на надувной матрас, снова хихикая, и в животе у меня запорхали бабочки. Я перевернулась на бок, натянула простыню на плечи и закрыла глаза, испытывая полное отвращение к себе за то, что у меня были банальные бабочки.

Я: «Клянусь Богом, я бы сделала почти все, чтобы побыть наедине с этим матрасом. У нас есть сделка.»

Колин: «Кстати, ты же знаешь, что твой брат никогда не узнает о том, что произошло, верно?»

Я представила, как Джек кричит на Майло, моего парня из средней школы, когда он зашел и увидел, как мы целуемся на заднем дворе.

Я: «Да. Он убьет нас обоих.»

Колин: «Спокойной ночи, Оливия.»

Глава 12

Оливия

— Это было так весело, Оливия.

Я улыбнулась и захотела, чтобы меня поразила молния. Гленда позвонила и пригласила меня на ланч, чтобы поговорить о колонке, и какое-то время это было действительно приятно. Мы ели вкусную пиццу в Zio's, и женщина была веселой, но потом она начала говорить о своих детях. Спрашивала о моих. Каждый раз, когда я давала расплывчатый ответ, потом выдавала

— О мой Бог, это Том Брэди там? — для отвлечения внимания, чтобы увести разговор в сторону от наших чад.

Но это было вопиющим напоминанием о том, что в конце концов все это действительно должно было гореть в аду. Это был только вопрос времени, но вместо того, чтобы сосредоточиться на падении, я сосредоточилась на том, чтобы наслаждаться поездкой.

— Я знаю — нам стоит собраться снова в ближайшее время. — Я допила диетическую Пепси и поставила стакан на стол. — Спасибо, что пригласили меня.

— О, Боже мой, Гленда! Я так и думал, что это ты! — Девушка, примерно моего возраста, подошла и обняла Гленду. Она одарила меня милой улыбкой — блин, у девушки были идеальные зубы — и спросила Гленду: — Как дела?

Они на секунду оторвались друг от друга, поэтому я откусила крошечный кусочек корочки, оставшийся на моей тарелке, пока они не были поглощены приветствием. Я даже пожалела, что не заказала два ломтика вместо одного. После того, как они обнялись и девушка ушла, Гленда повернула ко мне свое сияющее лицо.

— Мне так жаль, Лив; она работала у меня стажером, и я не видела ее целую вечность.

— О, боже мой, ничего особенного.

— Так на чем мы остановились?

Честно говоря, я не могла вспомнить.

— Кажется, я благодарила тебя за то, что ты пригласила меня на ланч

— Ну, — сказала она, откидываясь на спинку стула, — я просто хотела сделать что-нибудь приятное, потому что мы все так довольны колонкой. Это именно то, чего мы хотели, но даже больше. Боб считает, что твои статьи читает солидное количество людей, не являющихся родителями.

— Правда? — Я понятия не имела, кто такой Боб, но спрашивать не собиралась. Если «Боб» думал, что людям это нравится, я была счастлива. — Это так здорово.

Она обняла меня, когда мы выходили из ресторана, и сказала:

— Я знала, что была права насчет тебя, Оливия. Поздравляю с успехом.

Я не могла перестать улыбаться два квартала, пока шла домой, пораженная своей удачей. Но к третьему кварталу я начала беспокоиться. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой — у меня так не получалось. Кто-то должен был узнать, что это я или что у меня нет детей, я просто знала это. И они расскажут Гленде, и все будет испорчено.

Это был только вопрос времени. Мой телефон зазвонил.

Колин: «Ты спала на моей кровати?»

Я улыбнулась и ответила: «Сейчас только 14:00.»

Колин: «И что?»

Я: «Значит, только пьяницы и парни из братства рано ложатся спать. Прямо сейчас я направляюсь домой и, вероятно, вскоре после того как доберусь свернусь калачиком в твоей постели.»

Колин: «Где ты сейчас?»

Я: «Только что пообедала со своим редактором.»

Колин: «Вау, шикарно.»

Я: «На самом деле очень шикарно.»

Колин: «Ресторан?»

Я: «Zio’s.»

Колин: «Ты получила Нью-Йорк Кинг?»

Я: «Почему бы не спросить меня, получила ли я пиццу с рвотой и какашками? Большими.»

Колин: «Ты не любишь колбасу?»

Я: «Не люблю.»

Колин: «Я бы сказал, что ты любитель мяса.»

Я: «Это что, какое-то непристойное предложение насчет пенисов»

Колин: «Ну и кто теперь мерзкий, извращенец? Я буквально имел в виду, что ты похожа на человека, который любит пищу, которая когда-то была животным.»

Я: «Мне не нравятся мясные смеси, которые разбрызгиваются по оболочкам.»

Колин: «Ты действительно умеешь обращаться со словами, Маршалл.»

Я: «Разве я этого не знаю?»

Было странно от того, насколько комфортно переписываться с Колином. Я действительно не знала, как и почему, но переброска сообщениями была настолько хороша, что я ни разу не скучала по Мистеру Неправильный Номер.

Колин легко занял его место.

Колин: «Ну, не мусорь на мою кровать, неудачница.»

Я: «О, я просто собираюсь съесть там спагетти с фрикадельками, не беспокойся.»

Колин: «Я бы не удивился, если бы ты действительно это сделала.»

Я решила сразу же подняться к нему, когда вернусь. Моя прекрасная квартира будет ждать, но мне нужно было вздремнуть, прежде чем он вернется домой, и я упущу свой шанс. У меня все еще был ключ, так что я вошла, как будто все еще жила там.

Место выглядело точно так же, только немного опрятнее. Прошел всего один день, но я ожидала, что все уже будет по-другому. Я стащила из холодильника «Доктор Пеппер» и направилась к кровати Колина, но отвлеклась на вид из кабинета.

Это было великолепно.

Никакой валяющейся повсюду одежды, никакого уродливого матраса, а стол был очень аккуратно прибран. Колин явно перенес свои рабочие вещи обратно, потому что, в отличие от того времени, когда я занимала комнату, по всей стеклянной поверхности были разложены папки с файлами и заметки. Я не знала, что, но было что-то в его деловом почерке, что произвело на меня… впечатление.

Странно, правда?

Я вошла в его комнату, и она выглядела точно так же, как и во время каждого предыдущего сна. Его кровать была застелена, стеганое одеяло цвета древесного угля идеально расправлено, подушки в самый раз, что делало ее похожей на рекламу. Темное дерево его тумбочки и комода блестело, как будто его только что вытерли, и пахло сосной.

И Колином.

Я сбросила туфли, зная, что мне потребуется примерно тридцать секунд, чтобы заснуть, как только я заберусь на вершину этого огромного облака и положу голову. Я натянула на себя край одеяла, прежде чем поставить будильник на сорок минут, но через пятнадцать минут мой телефон зазвонил.

— Ммм. Привет? — Я села и заморгала, пытаясь справиться с шоком от того, что меня разбудили.

— Привет, Оливия, это Джордин из офиса. Я просто хотела сообщить тебе, что ребята из мебельного магазина только что вернули твой ключ, так что все готово.

Я почесал в затылке и спросил:

— Что?

— Мебельный магазин в Небраске. Они только что доставили кое-что в твою квартиру.

Я встала с кровати Колина и поправила одеяло. Мою квартиру?

— Эм, да, что-то не так?

Я подняла с пола свою сумочку и туфли и направилась к двери.

— Я имею в виду, все в порядке, но я ничего не заказывала. Вы уверены, что это была моя квартира?

— Послушай, Оливия, кое-кто пришел посмотреть квартиру, так что мне нужно идти, — теперь в голосе Джордин звучало раздражение. — Дай мне знать, если я могу еще что-нибудь для тебя сделать, хорошо?

— О. — Может быть, мой стол был отправлен раньше, и она была сбита с толку из-за этого недоразумения с магазином. — Хорошо.

Поднимаясь на лифте, я поняла, что это не может быть письменный стол, я заказала его накануне вечером, и его доставляли со склада в Миннеаполисе. Может быть, Дана поменяла табуретки или что-то в этом роде. Я вышла на своем этаже и просто надеялась, что не должна денег за мебель, которая мне не принадлежала.

Колин

— Я не могу поверить, что ты действительно сделал это в кои-то веки. — Джиллиан откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, улыбаясь, когда наши родители вышли из столовой. — Мама будет вспоминать еще несколько месяцев, вспоминая о том времени, когда ее маленький Колин действительно присоединился к нам за обедом в клубе.

Честно говоря, я сам не мог в это поверить. Обычно я избегал делать что-либо со своими родителями в клубе, но когда моя мать, которая только что оправилась от сердечного приступа, позвонила накануне вечером, я уступил и согласился перекусить с семьей.

— Но папа не присоединится к ней в этих приятных воспоминаниях, не так ли? — Я подписал чек и передал его официанту, удивляясь, почему моей семье так понравилось это место. Оно был из темного дерева и старых денег, строгое и претенциозное, и мои мать и отец взяли за привычку обедать там по крайней мере два раза в неделю.

— Это потому, что ты никогда не затыкаешься и не даешь ему говорить.

Джилл была хороша в этом. Она всегда позволяла моему отцу говорить и говорить, не вставляя ни слова, потому что знала, что это бесполезно; я, с другой стороны, не очень хорошо умел уступать.

— Ну, меня бесит, что все так делают. Он как гребаный король, и это смешно. Кто может говорить такие вещи, «только у членов братства и безработных актеров есть соседи по комнате в твоем возрасте», и это сойдет ему с рук?

— Подожди, подожди, Колин, ты должен понять. — Она допила остатки вина и поставила хрустальный бокал. — Он злится, потому что скучает по своему маленькому принцу.

— Я думаю, что наш патриарх совершенно ясно дал понять, что я не такой.

— Верно. — Джиллиан фыркнула. — Но ты споришь с ним обо всем.

— Я спорю с ним только о том, что для меня важно, и когда он намеренно нападает на меня, я отказываюсь просто сидеть и терпеть это.

Мой отец был порядочным парнем. Он каждую неделю ходил на мессу в Сент-Томас, усердно работал, возил жену в хорошие отпуска и рассказывал забавные анекдоты на поле для гольфа.

Но мы с ним были в постоянном противостоянии с тех пор, как я учился в восьмом классе.

Государственная школа против частной; я выбрал не ту школу в зрелом возрасте четырнадцати лет. После того, как я окончил среднюю школу, он хотел, чтобы я поступил в подготовительную школу Крейтона, но я использовал свои отношения с матерью, чтобы привлечь ее на свою сторону, и мы потребовали государственного образования. Он уступил, потому что был слишком занят, чтобы тратить время на споры с моей мамой, но до того дня, когда я закончил школу, этот человек не переставал указывать на ужасное образование, которое я получал каждый раз, когда я не мог сразу ответить на вопрос популярной викторины.

Затем это был государственный университет против Нотр-Дам; по сей день он чувствовал себя преданным из-за моего отказа посещать его альма-матер (и альма-матер моего деда, и альма-матер отца моего деда). Он пытался утаить средства, чтобы держать меня под каблуком, но когда я набрал 36 баллов за свой АСТ, стипендии потекли рекой. Я смог помахать ему ручкой и уехать с Джеком в колледж в Университете Небраски.

Но моим главным грехом было то, что я не стал юристом. Он и Беки до него всю свою жизнь работали над созданием известной и процветающей практики. По его мнению, я собирался позволить их мечте угаснуть, потому что предпочел возиться с цифрами, как бухгалтер среднего класса, вместо того, чтобы сделать шаг вперед и выбрать правильную карьеру.

Но я просто не мог. Я наблюдал, как мой отец, мои дяди и мой дедушка проводят каждый день своей жизни, работая ради власти. Они не любили свою работу, но они обожали то, что давала им их работа. Респектабельность и влияние, богатство и связи.

Все, чего я хотел — быть обычным парнем, который действительно наслаждался своей работой. Мне нравился вызов чисел, так почему бы не зарабатывать этим на жизнь? Этот безумный образ мышления сделал меня, парня со степенью магистра математики, белой вороной в семье.

Честно говоря, именно поэтому я никогда не брал у них ни пенни после колледжа. Я надрывался, чтобы прокормить себя, купить хорошие вещи, такие как квартира и машина, просто чтобы доказать всему миру, что мнение моего отца о моей карьере было совершенно неправильным.

Я добился своего успеха без помощи уважаемого Томаса Бека.

— Ну, на это интересно смотреть. — Джиллиан схватила с пола свою сумочку и сказала — Я бы хотела, чтобы ты приходил почаще.

У меня зазвонил телефон, и я был немного разочарован; мне было приятно тусоваться с сестрой, и я не хотел, чтобы меня прерывали. Она была юристом, и ей нравилась жизнь Бека, но каким-то образом ей удавалось достаточно твердо стоять на ногах, чтобы понять, что я тоже пытаюсь сделать.

Я вытащил телефон из кармана, но когда я увидел, что это Оливия, мое настроение улучшилось, и я поднес телефон к уху.

— Маршалл.

— Бек. — Она прочистила горло. — Эм, здесь кровать.

Я откинулся на спинку стула и представил, какой должна была быть ее реакция, когда она появилась у ее двери. Это была безумная идея — купить ей кровать, но у нее ее не было, и я был должен ей за то письмо.

— Где?

— Ты знаешь, где. В моей квартире.

— И ты говоришь не о своем надувном матрасе?

— Ты же знаешь, что это не так. — Я услышал, как она замолчала и пробормотала — Хотя, если подумать, я понятия не имею, куда делась эта штука.

— Сосредоточься, Лив.

— Почему здесь кровать, которая выглядит точно так же, как твоя?

— Ну, я уверен, что она не совсем такая, как у меня. У меня был особый заказ.

— Ты знаешь что-нибудь о кровати в моей комнате? Сосредоточься, Бек.

— Да. — Это должно было быть весело? Потому что это было весело. Я взглянул на Джилл, и она наблюдала за мной с легкой ухмылкой.

— Оказывается, я не большой поклонник людей, дремлющих в моей комнате, поэтому я подумал, что это лучшее решение.

— Ты купил мне кровать за миллион долларов, точно такую же, как у тебя, чтобы я не спала в твоей квартире?

— Ты не слушаешь, Маршалл; эта не совсем похоже на мою. Я бы никогда не дал такую тому, кто в любой момент может случайно пролить на нее чан с сыром начо.

Я услышал, как она издала короткий смешок.

— Хорошо, итак, что это значит? Я должна позволить тебе вздремнуть на ней?

— Я не любитель трущоб.

— Тогда почему ты сделал что-то настолько приятное?

— Это не я был милым. Ты помогла мне привлечь крупного клиента, когда в этом не было необходимости. — Я закатил глаза смотря на Джилл, как будто звонивший был смешон. — Это была просто моя расплата с тобой.

— Я понимаю. — Ее голос звучал счастливо и смущенно. — Эм, это тоже не похоже на секс штуку, верно? Как будто ты купил мне кровать, и теперь я должна спать с тобой на ней?

Ну, черт возьми, как будто мне нужно было больше изображений Лив в постели. Я перешел от того, чтобы считать ее самой раздражающей девушкой на планете, к тому, чтобы быть необъяснимо одержимым ею. Она все еще чертовски раздражала меня, но я не мог перестать думать о том, как она закатывала глаза и как ее лицо становилось напряженным, когда она печатала сто слов в минуту на своем ноутбуке.

Я понизил голос и отвернулся от стола.

— Это не секс штука, хотя от благодарственных услуг не откажусь, если почувствуешь к этому склонность.

— Благодарственных?

— Именно.

Я снова услышал ее смех.

— Что ж, я невероятно благодарна, Колин. Это был самый приятный сюрприз, и я думаю, что собираюсь еще раз вздремнуть на своей собственной кровати, как только положу трубку.

— Ты уже спала…

— О, да. Кстати, твоя кровать была потрясающей.

Я начал смеяться; конечно, она уже.

Затем она сказала:

— Ты должен спуститься и посмотреть на нее после того, как вернешься домой; моя кровать потрясающая.

Я ни за что не собирался спускаться, чтобы посмотреть на ее кровать. Мне нужно было установить большую дистанцию между моим либидо и младшей сестрой Джека.

Младшая сестра Джека, младшая сестра Джека, младшая сестра Джека.

Я сказал:

— Моя лучше.

— Ну, после того, как я вздремну, я собираюсь съесть остатки пиццы на своей террасе и купить простыни и одеяла, так что это будет похоже на вечеринку на всю ночь здесь, на шестом, если ты передумаешь.

— Я буду иметь это в виду, — сказал я, зная, что не буду этого делать.

— Ну, тогда пока, Колин.

— Пока, Лив.

В ту секунду, когда я закончил разговор, Джиллиан сказала:

— Черт возьми, Кол, кто это был? Ты просто сияешь.

Я закатила глаза и встала.

— Как будто я тебе скажу. Ты готова?

Она встала и отодвинула свой стул.

— Если ты не расскажешь мне историю к тому моменту, когда мы доберемся до наших машин, я заберу твою Ауди и позвоню нашей маме.

— Хорошо. — Я кивнул одному из приятелей моего отца по гольфу, когда мы выходили из зала. — Я расскажу тебе короткую версию, но ты должна пообещать, что не будешь смеяться.

— Боюсь, я не могу этого сделать.

Глава 13

Оливия

Я посмотрела на дверь, когда услышала стук. Я смотрела старую серию “Новой девушки” на своем ноутбуке и ела остатки пиццы, и после того, как увидела, что Зои Дешанель выглядит чертовски очаровательно, я достала свою косметичку и попыталась воссоздать ее образ.

Это не сработало.

Я накрасила губы ярко-красной помадой, которая выглядела вроде бы неплохо, но очень вызывающе, как будто я была из тех женщин, которые едят эскимо сверхсексуально в отвратительной попытке возбудить всех мужчин. Мои глаза были подведены черным, и у меня были крылья, но я больше походила на рок-звезду восьмидесятых, чем на героиню очаровательного шоу с Ником Миллером.

Что еще хуже, на мне были мои старые штаны для софтбола, потому что я увидела их в коробке и вспомнила, насколько они удобны, и хотела посмотреть, подходят ли они мне по-прежнему.

— Кто это? — Я встала и попыталась прикинуть, сколько времени мне потребуется, чтобы добежать до чердака и очень быстро сменить штаны. Колин сказал, что не придет, и никто, кроме моего брата и Даны, даже не знал, где я живу.

— Это Колин.

Конечно, это так.

— Если ты пришел в поисках благодарственных услуг, просто продолжай идти.

— Я принес постельное белье.

Я отомкнула замки и приоткрыла дверь, оставив на цепочке щель. Он был одет в черную футболку, джинсы и, срань господня, эти очки. Как будто он пытался выглядеть как горячий ботаник или что-то в этом роде. Я спросила:

— Постельное белье для моей кровати?

Он наклонил голову.

— Для чего еще мне брать с собой постельное белье?

Господи помоги.

— Подожди.

Я закрыла дверь и начала снимать цепочку.

— Ты должен пообещать ничего не говорить о том, как я выгляжу.

— Это должно быть хорошо.

Я открыла дверь, и его лицо тут же расплылось в широкой улыбке.

— Ну, что мы здесь имеем?

— Укуси меня.

Он вошел в квартиру с охапкой постельного белья, не сводя с меня глаз и ухмыляясь, как будто я была идиоткой.

— Но что это такое? Как… Шер встречает Тейлор Свифт…?

— Шер? — Я выхватила стопку из его рук и поставила ее на островок. — Какая часть этого говорит о Шер?

Он сжал губы, словно пытаясь удержаться от улыбки.

— Я просто подумал, что весь этот макияж и…

Он указал на мои волосы и лицо.

— Неважно. — Я положила руки на бедра и постаралась придать себе хладнокровия, которое, несомненно, излучала бы, не будь на мне штанов для софтбола и майки Coors Extra bro. — Так ты хочешь это увидеть?

Он негромко рассмеялся, и его глаза скользнули по мне, но на этот раз я это почувствовала. На этот раз это был флирт, а не насмешка.

— О, да.

В его, — о, да — было много всего, но я предпочла проигнорировать это.

— Достань пиво из холодильника, и ты можешь прийти и помочь мне застелить постель.

Я даже не взглянула на его лицо, когда схватила стопку простыней и пошла наверх. Я не хотела, чтобы это прозвучало как намек, и понятия не имела, почему пригласила его помочь мне застелить постель. Что, черт возьми, это вообще было? К счастью, он ничего не сказал, и я услышала, как открылся холодильник, так что я знала, что он действительно повиновался.

Когда мы поднялись наверх, я была немного смущена, увидев пустую банку из-под пива на полу рядом с кроватью и открытую коробку Froot Loops. Меня так и подмывало запихнуть их в шкаф, но не похоже, чтобы мои вредные привычки были секретом для Колина.

Я положила стопку простыней на половину стены, которая выходила на остальную часть квартиры, и провела рукой по девственно-белой ткани.

— Боже мой, Бек, эти простыни льняные?

Он спустился с последней ступеньки, и от его красоты у меня перехватило дыхание. Что-то в этих очках в черепаховой оправе на переносице этого сильного носа действительно подействовало на меня.

— Ну и что?

Это заставило меня улыбнуться.

— Значит, ты такая дива, Бек.

Его губы были тверды, но в глазах светилось веселье.

— Сейчас лето, Лив, льняное белье идеально подходит. Легкое и дышащее, поэтому тебе не жарко, но на ощупь оно тяжелее, чем обыкновенная простыня. Они тебе понравятся.

Я знала, что он был прав, потому что я солгала, когда он уехал в Бостон, я спала под его одеялом. Я не знала, что это было из-за простыней, но я была очарована ощущением прохладного постельного белья на моей коже.

— Я обещаю вернуть их после того, как куплю что-нибудь.

Ранее в тот же день я заказала диван и телевизор на Amazon, так почему бы не добавить постельное белье? В конце концов, теперь у меня была стабильная работа.

— Считай это подарком. Я постирал их после того, как купил набор, но ими ни разу не пользовались.

— Эм, спасибо. — Я развернула нижнюю ткань, конечно, Колин сложил его идеально, и встряхнула его. — Но я все еще не уверена, почему ты делаешь для меня все эти приятные вещи. Это так на тебя не похоже, что я немного напугана.

— Во-первых, это похоже на меня. Я супер-хороший парень.

— Кроме твоего отношения ко мне.

— Согласен. — Он подошел и схватил конец, потянув простыню к кровати. — Во-вторых, это мой страховой полис, который ты никогда не вернешься. Если все, что для этого нужно, — это матрас и простыня, и ты навсегда покинешь мою квартиру, это крошечная цена, которую нужно заплатить.

— Видишь? — Я двинулась вместе с ним к кровати, держась за свой конец и немного отвлекаясь от вида того, как мы вместе занимаемся таким интимным домашним делом. — Это именно то, что мне было нужно, чтобы заставить себя не чувствовать вины за то, что я занимаюсь благотворительностью. Тогда ты на самом деле ведешь себя как осел, покупая мне роскошную кровать, точно такую же, как у тебя.

— Это не просто как у меня, — пробормотал он, пряча свой бок под угол матраса, — это гораздо более дешевая версия.

— Конечно, это так…

Я заправила простыню за угол матраса, затем спустилась к изножью кровати с простыней в руке.

— Верь во что хочешь, Маршалл.

— О, я так и делаю, Бек.

Он схватил верхнюю ткань из стопки и встряхнул ее, пока я открывала пиво. Я с удивлением наблюдала, как он не только положил ее на матрас, но и четыре раза обошел вокруг кровати, расправляя простыню и заправляя все углы.

Она была такой белой и хрустящей, что напоминала гостиничную кровать.

Затем он бросил подушку на матрас и просто отошел, чтобы осмотреть свою работу.

— Большое тебе спасибо. — Я больше не могла быть беспечной, потому что мое сердце было переполнено теплотой к Колину. — Меня не волнует, что причиной было то, что я вытащила свою раздражающую задницу из твоей квартиры. Это самое приятное, что кто-либо когда-либо делал для меня.

Он сглотнул, и я была поражена видом того, как двигается его горло. Такаякрепкая, загорелая, мужественная шея.

— Каждый иногда заслуживает подарков.

— Вау. — Я моргнула. — Я не ожидала, что это прозвучит из твоих уст.

— Что это должно означать?

— Ничего. — Я схватила пиво и начала спускаться по лестнице. — Ты просто не производишь на меня впечатление человека, делающего подарки.

— Ты называешь меня дешевкой? — Он последовал за мной вниз, его голос был прямо у меня за спиной. — Что это, черт возьми, такое?

— Не дешевкой, — сказала я, ставя пиво на островок и поворачиваясь к нему лицом. — Просто ты слишком умный, чтобы думать о продуманных подарках.

Просто так мы были близки. Он сделал еще один шаг, приближая нас еще ближе.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я потрясающий даритель подарков.

— Это тот момент где ты собираешься рассказать мне, какой ты потрясающий любовник? Избавь меня от подсчета оргазмов, Бек.

Это заставило его улыбнуться, но это была медленная улыбка, которая началась с озорного взгляда и превратилась в настоящую сексуальность.

— Хорошо.

— Хорошо.

— Но ты же знаешь, что я люблю числа.

— Да ладно, Бек, не надо.

Он слегка усмехнулся.

— Я и не собирался.

— Хорошо.

— Но мы оба знаем.

— Число?

— Огромные возможности моих чисел.

Теперь я издавала смешок.

— Я думаю, мне нужно еще пива.

Его горячие голубые глаза просто задержались на мне на минуту, пригвоздив меня к месту, когда мы оба позволили нашим мыслям переместиться в сексуальное место. Но потом он откашлялся и сказал:

— Я собираюсь уйти и позволить тебе добраться до своей кровати.

— Спасибо. — Разочарование проскользнуло сквозь меня. Я не осознавала, что хотела, чтобы это сексуальное напряжение куда-то ушло, но я была очень расстроена тем, что он уходит. Я улыбнулась и сказала. — Я думаю, ты действительно не купил мне кровать, чтобы мы могли трахнуться.

Его челюсть сжалась, прежде чем он повернулся и пошел к входной двери, казалось, внезапно спеша убраться отсюда. Я последовала за ним, и как только он положил руку на дверную ручку, он сказал, оглядываясь на меня:

— Ты и я, Лив? Нам не понадобится кровать.

Мои глаза были прикованы к его, все остальное исчезло.

— Нет, мы бы не стали.

Его рука сжала дверную ручку.

— Но это была бы ужасная идея.

— Самая худшая.

Воздух был настолько наэлектризован, что казалось, будто мы задыхаемся, наблюдая друг за другом. Он сказал:

— Я должен идти.

— Ты должен.

Он повернулся, открыл дверь, и я услышала свой собственный голос:

— Если только.

Колин захлопнул ее и повернулся.

— Если только…?

Я пожала плечами и шагнула вперед, внезапно полностью приняв это ужасное решение.

— Если только мы не установим какие-то основные правила.

— Например? — Он сделал свой собственный шаг вперед, и его губы оказались прямо над моими, его глаза были такими тяжелыми и напряженными, что это было почти пугающе.

— Например, эм, — начала я, когда его зубы прикусили мою нижнюю губу, делая мое дыхание прерывистым, — это ничего не значит, никаких обязательств, никто никогда не узнает, что это произошло, и никаких странностей.

— Черт, мне нравятся твои правила.

— И, — сказала я, когда мы вроде как начали целоваться во время нашего разговора, возвращаясь в квартиру, — никакой романтики.

— Гениально. — Он просунул свои большие руки под мою задницу и поднял меня, и я счастливо обвила ногами его талию. — Боже, я умираю от желания съесть твою красную помаду с тех пор, как я здесь.

— Если ты носишь эти очки сексуального ботаника, то можешь есть все, что захочешь. В уголках его глаз появились морщинки.

— Извращенка.

— Может быть. — Тогда он начал целовать меня со всей силой своего языка, зубов, губ и дыхания. Мои руки поднялись к его густым волосам, и все десять пальцев погрузились в них.

— Кстати, — выдохнул он, отрывая свой рот от моего, — твои бейсбольные штаны из полиэстера — это, блядь, самый большой афродизиак.

— Заткнись, ты, осел, я не ожидала…

— Я так серьезен, Ливви, ты даже не осознаешь.

Его слова заставили меня вспыхнуть изнутри, и я лизнула уголок его рта, когда потянулась к низу его рубашки.

— Я думал, ты ненавидишь мой пресс.

— Заткнись и помоги мне.

Он перенес меня на островок и посадил на него, и я почти затаила дыхание в предвкушении, когда он схватил свою рубашку и стянул ее через голову.

Да, я и раньше видела его грудь, но никогда не могла глазеть на него на открыто. Я посмотрела на него сонными глазами и сказала:

— О, Боже мой.

Он был прекрасен в энной степени, его тело сплошь загорелая кожа и скрытая сила.

— Грубо, да?

Я кивнула и благоговейно прошептала:

— Так, так отвратительно.

Я провела руками по его груди, и тут все вспыхнуло. Как будто мы оба стали жадными ко всему, чего еще не делали. Я стянула с себя рубашку, а он стянул туфли, а потом его руки расстегнули застежку, а мои расстегнули пряжку.

В отличие от затянувшегося исследования тел друг друга, это была гонка к главному событию. Нам нужно было чувствовать, и у нас не было времени на полумеры вроде прелюдии. Руки были очень далеко. Рты слились и не хотели расставаться.

Я прошептала ему в рот, намереваясь сказать: «Мы уверены в этом?» но вместо этого сказала: «Презерватив», на что он пробормотал что-то утвердительное, что требовало, чтобы его руки начали рыться, в то время как я продолжала сексуально доминировать над его ртом своим собственным.

Может ли человек умереть от этого? Я чувствовала, что вот-вот умру, мое сердце колотилось, дыхание сбивалось, и каждая моя молекула гудела от электричества и корчилась, настроенная только на Колина Бека. Он хмыкнул, когда я пятками притянула его ближе к себе, и выругался мне в ухо, когда я укусила его за плечо.

А затем, наконец, он был там, горячий, напряженный и настолько невероятный прямо во мне, что я непреднамеренно вонзила ногти ему в лопатки.

Я всегда думала, что ногти — это клише, но в тот момент я была физически не способна втянуть свои когти.

Я заставила свои глаза оставаться открытыми, чтобы посмотреть на него. Его ноздри раздулись, а челюсти были сжаты, эти буйные глаза были прикованы к моим, когда его тело заставляло меня чувствовать невероятные вещи. Это было так нереально — так восхитительно, что кухня, квартира и весь мир исчезли.

Время исчезло, когда мы загорелись на гранитной столешнице, и я не была уверена, прошли ли секунды или часы, когда Колин заставил меня сгореть. Все мое существование было там, где мы были вместе, и все остальное не имело значения.

— О, черт возьми, да, Лив, — прохрипел Колин, дыша в мой рот: — Давай…

Я сказала сквозь зубы:

— Не торопи меня.

Что заставило его усмехнуться и зарычать мне в ухо:

— Я бы никогда не торопил тебя, Маршалл. Не торопись, бери столько времени, сколько тебе нужно, потому что я мог бы остаться здесь навсегда.

Его слова заставили меня вздрогнуть, что явно повлияло на Колина, потому что он застонал что-то, очень похожее на «дерьмо, мать твою, блядь», в пространство между моей шеей и плечом, и сжал мою задницу так сильно, что я была уверена, что останутся следы.

Когда он, наконец, поднял голову, он криво усмехнулся.

— Мы только что окрестили твою новую кухню?

— Мы сделали это. — Я схватила свою рубашку с того места, где она висела на кране, и сказала. — Когда-нибудь, когда моя мама заскочит, не позвонив сначала, и поставит свою сумочку на это самое место, я улыбнусь, зная, как расстроит ее этот сценарий.

Колин

Что, черт возьми, я только что сделал?

Я открыл холодильник Оливии и схватил одну из трех оставшихся банок пива с вечера переезда и попытался сохранять хладнокровие, но правда заключалась в том, что я чертовски волновался.

У меня был секс с Оливией Маршалл.

У меня был секс с Оливией, надоедливой младшей сестренкой Джека.

О чем я только думал? Джек убьет меня, и это было абсолютно правильно. Я чувствовал себя самым большим мудаком в мире. Я был полон решимости не спускаться и не смотреть на ее новую кровать, но каким-то образом после работы мой член убедил мой мозг, что я могу оставить постельное белье, а затем просто уйти.

Это был абсолютно идиотский поступок.

Как только Оливия выйдет из ванной, я собирался убедить ее, что мы совершили огромную ошибку, умолять ее молчать и убраться оттуда ко всем чертям.

Дерьмо.

Может быть, мне стоит переехать. В другую страну.

Я был на середине глотка, когда она вышла, и чуть не поперхнулся.

Потому что… черт.

На ней была только майка, которая доходила ей до бедер, а ее длинные темные волосы были в беспорядке. Она выглядела так, словно только что вылезла из постели, и у меня перехватило дыхание, особенно когда она одарила меня ухмылкой Оливии.

— Нам нужно поговорить, Бек. Давай подышим свежим воздухом. — Она повернулась ко мне спиной и направилась в гостиную, так что я послушно последовал за ней. Я сжал челюсти так сильно, что стало больно, когда я заставил свои глаза оставаться открытыми, глядя на ее затылок, вместо ее идеальной задницы, когда она шла.

— Я рад, что ты это сказала, — пробормотал я, следуя за ней, когда она открыла раздвижную дверь и вышла на темный балкон.

Когда я закрыл за собой дверь, она облокотилась на перила и посмотрела на город. Я отказался от своей дисциплины и опустил глаза, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме изгиба ее спины.

Дерьмо.

— Я не знаю, о чем мы там думали, — сказала она, ее голос звучал немного хрипло в темноте, — но я уверена, что мы оба согласны с тем, что это была огромная ошибка.

Я сел на шезлонг, который прилагался к квартире, и сказал:

— Согласен.

— Я уверена, что мы также согласны с тем, что Джек никогда не должен узнать о том, что произошло.

— Никогда. — Снизу донесся звук автомобильного гудка, и я скрестил руки на груди, удивляясь, как она там не замерзла. Ночь была не по сезону прохладной, но она стояла там в трусиках и майке, как будто это была жаркая летняя ночь.

— Хорошо. — Она прочистила горло и обернулась, на ее губах играла улыбка, когда свет из ее квартиры осветил ее лицо. — Так что, эм, тебе, наверное, стоит уйти сейчас, чтобы мы могли оставить эту ошибку позади.

По какой-то причине эта улыбка вывела меня из себя. Несмотря на то, что я планировал сказать ей именно то, что она сказала мне, то, как она ухмылялась и говорила мне уйти, все поменяло. Поэтому я сказал:

— Я мог бы уйти прямо сейчас, но я не знаю, захочу ли я этого.

— Что? — Ее брови сошлись вместе, как я и предполагал.

Я наклонил голову и позволил своим глазам блуждать по ней. Дерьмо, дерьмо, дерьмо — не слишком умно.

— Подумай об этом. Ошибка уже была совершена — у нас был секс. Так что… если мы снова займемся сексом в ту же ночь, это все равно будет считаться той же ошибкой.

Она быстро заморгала, как будто размышляя, и скрестила руки на груди.

— Нет, это не так.

— Значит, ты хочешь сказать, что каждый раз имеет значение?

— Да. — Она положила одну ногу на другую и стояла, как фламинго, что выглядело почему-то горячо.

— Итак, если бы мы прямо сейчас поднялись к тебе на чердак и занялись сексом четыре раза, а потом решили признаться в этом, так ты говоришь, что нам пришлось бы сказать твоему брату: “Эй, у нас был секс четыре раза, вместо, ой, у нас был секс.”

Она закатила глаза, но я мог сказать, что она хотела улыбнуться.

— Не будь идиотом.

— Итак, ты признаешь мою точку зрения.

— Вроде того. — Тогда она действительно улыбнулась, слегка покачав головой. — Я согласна, что сексуальные ошибки, вероятно, происходят на основе каждого раза, в отличие от каждого оргазма, но это все равно не значит…

— Иди сюда, Маршалл. — Она была всего в двух шагах от меня, но это было недостаточно близко. — Ты слишком далеко.

Ее улыбка изменилась, превратилась во что-то сексуальное, когда она опустила руки по бокам и сократила расстояние между нами. Вот только она продолжала приближаться, вставая между моими раздвинутыми коленями, так что мне приходилось смотреть на нее снизу вверх.

— Итак, вот что я думаю. — Я положил руки ей на талию и сжал, а затем, святое дерьмо, Оливия забралась ко мне на колени, как будто это было совершенно естественно.

— Доверь это мне.

С меня хватит. Всякая нерешительность исчезла, когда она улыбнулась и поддразнила меня. Я сказал:

— Если это наш единственный раз, не обманываем ли мы самих себя, не показывая нашу лучшую работу? Я имею в виду, не пойми меня неправильно, мне действительно понравилась наш секс на столешнице…

— Как и мне…

— Но я могу предложить тебе больше. У меня есть кое-какие навыки, которые я хотел бы продемонстрировать.

Это заставило ее рассмеяться. Она сморщила нос и сказала:

— Так что, по сути, ты хочешь убедиться, что я знаю, насколько ты хорош, прежде чем мы никогда больше этого не сделаем.

— Вот именно. — Мне тоже было трудно не рассмеяться, когда она так на меня смотрела. — А ты нет? Или, может быть, у тебя нет навыков…

Она закатила глаза.

— Поверь мне, у меня есть навыки.

— Я не думаю, что верю тебе.

— Правда, Бек?

Она наклонилась ближе и прошептала мне на ухо что-то настолько невероятно грязное, что мои пальцы рефлекторно сжались на ее спине. Я не знал, может ли она сделать это своим языком или нет, но я был полностью за то, чтобы выяснить это.

— Сука, Маршалл. — Я встал, перекинул ее через плечо, как пожарный, и открыл дверь. — Пойдем.

Она выкрикнула мое имя.

— Правильно, скажи это, — сказал я со смехом, шлепнув ее по извивающейся заднице и направившись на чердак, что заставило ее хихикнуть.

Одна вещь об Оливии, о которой я забыл до того, как она вернулась в город, заключалась в том, что она всегда была веселой. Независимо от того, падала ли она ниц или вела себя как ребенок, она быстро смеялась с того дня, как я впервые встретил ее. Я все еще помнил, как мы пошли домой с моим школьным другом Джеком, а его чудаковатая младшая сестра все время ходила за нами по пятам, распевая песни Энни. До сих пор я слышал, как она выкрикивала проклятые слова — “Может быть”.

Но как человек, выросший в очень серьезной семье, я нахожу ее смех немного вызывающим привыкание.

Я взбежал по ступенькам, и когда мы добрались до ее комнаты, я бросил ее на кровать. Она хихикала, растрепанные волосы были повсюду, а затем она приподнялась на локтях, приподняв бровь.

— Готов показать мне свои навыки?

Она была вся в ногах, майке и сексуальном обещании, и я понятия не имел, увижу ли я когда-нибудь ее такой же снова. Запах ее духов, зеленый оттенок ее глаз, изгиб ее розового рта, все это сработало вместе, чтобы уничтожить меня.

— Родился готовым, солнышко. — Я забрался на кровать, ползая по ее телу на четвереньках.

Когда ее глаза оказались прямо под моими, она моргнула и сглотнула.

В ней было меньше бравады, чем она показывала.

Я вспомнил ее сообщения мистеру Неправильному Номеру о том, что она хочет только быстрого и яростного секса, может ее пугало медленное сгорание близости? Ее взгляд из-под длинных ресниц притянул меня, и, кажется, я пробормотал что-то вроде:

— Боже, помоги мне, — прежде чем наклонил голову и поцеловал ее, горячим, медленным поцелуем, который выстрелил огнем по всему моему телу, когда она обвила руками мою шею и застонала мне в рот.

Я продолжал в том же духе, подпитывая ее медленную интенсивность, задаваясь вопросом, почему это имело значение, что она позволяла мне. С каждым долгим обжигающим поцелуем я чувствовал, что выигрываю что-то благодаря ее бессмысленному участию.

Закрытые глаза, глубокие вздохи — черт.

Однако я не хотел испытывать судьбу.

— Маршалл. — Я отстранился и увидел, как ее изумрудные глаза распахнулись.

— Хммм? — Она улыбнулась мне расфокусированным взглядом и провела руками по моим волосам на затылке.

— Перестань отвлекать меня медленными поцелуями. — Я прикусил ее нижнюю губу и схватил ее за задницу обеими руками. — У меня есть навыки, которые нужно продемонстрировать.

— Самое время, — сказала она, расплываясь в широкой улыбке и дергая меня за волосы, прежде чем протянуть руку между нами, чтобы схватить подол ее рубашки и стянуть ее через голову. — Потому что я сейчас усну.

— Правда? — Тогда я прикоснулся к ней, и она выдохнула с придыханием. — Ну, я как раз собирался.

Это оказалось взрывоопасно, учитывая те немногие предметы одежды, которые были на нас, рассеивалось в одно мгновение. Долгие поцелуи превратились в безумную встречу ртов, зубов, губ и языков, врезающихся, тянущих, кусающих, когда мы перевернулись на ее новой кровати, наши тела так чертовски идеально подходили друг другу, что, клянусь Богом, я на несколько минут потерял слух.

Все исчезло, кроме настойчивого потрескивания электричества на чердаке.

— Это хороший ход, — выпалила она, когда я подтолкнул ее немного выше на матрасе.

— Тебе это нравится? — Я прикусил ее шею зубами и сделал это снова, заработав царапину ногтями по спине, прежде чем она вонзила все десять когтей в мою задницу.

— Определенно надежный маневр, — выдохнула она.

— Спасибо, — выдавила я, но мне потребовалось все мое самообладание, чтобы сдержаться. — Я держу тебя, Лив.

Она откинула голову назад, двигаясь вместе со мной, совершенно не подозревая о том, насколько умопомрачительно совершенны ее навыки. Я хотел сказать ей это, но я потерял способность делать что-либо, кроме как стиснуть зубы и держаться за нее.

Глава 14

Оливия

Колин заснул около трех; я слышала по его дыханию, что он отключился.

Моя спина была прижата к его груди, а его руки обнимали меня, и я была в некотором роде в шоке от того, насколько невероятной была эта ночь.

Я имею в виду, то, что Колин хорош в сексе, не было неожиданностью; я каким-то образом знала, что он будет таким. Но он был милым, забавным и немного романтичным, что было чертовски неожиданно. То, как он держал мое лицо, когда целовал меня, горячий взгляд его голубых глаз — у меня внутри все сжалось, когда я подумала об этом, и он все еще был в моей постели, ради Бога.

Та ночь была ошибкой — конечно, так оно и было, — но это была не та ошибка, о которой я бы сожалела. Это было слишком хорошо. Если бы Колин был любым другим парнем в мире, я бы сходила с ума в эту самую минуту и мечтала о том, как он станет моим парнем.

Слава Богу, я была умнее.

Несмотря на то, что он удивил меня своей нежностью, это все равно был просто секс. Только мы вдвоем реагируем на химию, и теперь это больше никогда не повторится. В реальной жизни у нас никогда бы не сложились отношения такого рода, так что мы просто съели еще несколько хороших булочек до восхода солнца.

Я улыбнулась и поглубже зарылась головой в льняную наволочку, пахнущую стиральным порошком Колина. Кто бы мог подумать, что лучший секс в моей жизни будет с Колином Беком?

Я закрыла глаза и позволила тихому звуку его дыхания убаюкать меня.

***

Мой телефон.

Я проснулась от того, что мой телефон зачирикал с того места, где он заряжался на полу. Я была в замешательстве полсекунды, прежде чем посмотрела вниз и увидела, что растянулась на очень сонном Колине.

Который ухмылялся мне.

Дерьмо. Один взгляд на его лицо, и события прошлой ночи нахлынули на меня.

Святые небеса.

Это была невероятная ночь, но Колин заставил меня чувствовать слишком много. Я почувствовала, как мои щеки запылали, когда он ухмыльнулся, и я сказала:

— Привет.

Он приподнял бровь.

— Доброе утро.

Телефон был громким, и мне пришлось переползти через него, чтобы схватить его. Часть меня была рада отвлечься, потому что мне нужно было собраться с мыслями и спокойно относиться к Колину. Я взглянула на дисплей — это была Гленда.

— О. — Я стащила простыню, обернула ее вокруг своего тела и села в ногах кровати на случай, если Колин захочет снова заснуть.

— Алло?

Я наблюдала, как Колин вылезает из кровати, хватает с пола свои штаны и влезает в них, и это было почти слишком интимно для меня, чтобы быть свидетелем.

— Оливия, это Гленда. Послушай, я просто собираюсь сразу перейти к делу.

Ее голос звучал странно — раздраженно — и у меня внутри все сжалось. Что-то было очень не так. Я вскочила с кровати, схватившись за край простыни, прежде чем сбежать вниз по лестнице, чтобы ответить на звонок. Я не хотела, чтобы Колин слышал.

— Да.

— Бет из отдела кадров тоже на линии, на случай, если нам понадобится помощь, хорошо?

О, боже мой.

— Эм, хорошо.

— До нашего сведения дошло, что у вас нет детей. Это правда?

У меня зазвенело в ушах, и я почувствовала тошноту.

— Эм, технически да, но если ты позволишь мне об…

— Итак, вы полностью сфабриковали двух детей, чтобы получить эту работу, это верно?

— Нет! — Мое сердцебиение бешено колотилось, пока я пыталась придумать способ объяснить. — Я имею в виду, отчасти да. Боже. Это началось как маленькое недоразумение, а потом я не знала, как…

— У нас не может быть обозревателя по воспитанию детей, который не является родителем. — Голос Гленды звучал так холодно, что у меня заболело горло. — Но более того, одна из наших основных ценностей в «Таймс» — честность, Оливия. Нечестность абсолютно неприемлема и недопустима.

Я быстро заморгала и почувствовала одновременно холод и жар. А также как ужасный человек. Я старалась не плакать.

— Мне так жаль. Как вы думаете, мы могли бы собраться вместе и…

— У нас нет другого выбора, кроме как уволить вас. — Было ясно, что Гленде не хотелось выслушивать мою версию, и я не винила ее. — Бет собирается ответить на звонок и дать вам информацию о COBRA и вашем NDA. Береги себя.

Просто так Гленда исчезла, и милая женщина из отдела кадров начала обсуждать мое соглашение о неразглашении. Я слушал, как она объясняла законный способ разглашения секретов, и это заставило меня задуматься о моих собственных секретах.

Как, черт возьми, они узнали?

Я никому, кроме Колина, не говорила, что я 402, но он бы не сказал, верно? Я имею в виду, кому, черт возьми, он мог рассказать? Он был слишком занят и слишком поглощен собой, чтобы болтать в газете о моей нечестности.

Я все еще слышал его слова на балконе.

Ты действительно думаешь, что в таком городе, как Омаха, это не выйдет наружу?

Словно по сигналу появился Колин, вприпрыжку спускаясь по ступенькам чердака, выглядя, как дорогой грех. Он мог бы в ту же секунду оказаться в рекламном проспекте загородного клуба, босой и в сшитых на заказ брюках, выделяя свою хорошую стрижку и костную структуру, как осязаемые феромоны.

Но когда я увидела всю эту изощренность, меня осенило — это был он, кто рассказал. Должен был быть. Я была уверена, что он не позвонил в газету и не сдал меня или что-то в этом роде, но я была также уверена, что он, вероятно, со смехом рассказал моему брату или кому-нибудь из своих приятелей-богачей историю о своем идиотском друге, который провернул идиотскую уловку.

Вероятно, он увидел рекламный щит и рассказал эту историю.

Черт возьми, я знала, что все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Работа была слишком хороша, чтобы быть правдой, как и моя «дружба» с Колином. О чем, черт возьми, я думала, доверяя парню, который сказал мне в шестом классе, что мой макияж похож на то, что нарисовала бы на своем лице пьяная старушка?

Я отвернулась от него и выслушала подробности о том, как продолжить мою страховку, прежде чем девушка из отдела кадров официально уволила и меня, и телефонный звонок. Как только я повесила трубку, Колин появился в поле моего зрения и спросил:

— Кто это был? Что случилось?

Я просто покачала головой и быстро заморгала, но слезы потекли, когда я смогла выдавить:

— Это… Боже. Это просто… конечно.

Он сделал шаг ко мне, и я выставила руку.

— Послушай, Колин. Ты можешь просто уйти?

Его брови были нахмурены, как будто он был обеспокоен. Да, точно. Его глаза блуждали по моему лицу, когда он сказал:

— Да, но, может быть, я смогу помочь.

Я прохрипел:

— Ты не можешь.

— Но, может быть, есть…

— Ты и так уже достаточно помог, хорошо? — Я вытерла глаза, но мой голос был хриплым, когда я скрестила руки на груди и сказала — Спасибо, что занялся со мной сексом, Кол, но тебе нужно уйти.

— Кол? — Он немного откинулся назад, как будто я ударила его, и спросил: — Что только что произошло?

— Что только что произошло? — Я шмыгнула носом, и еще одна глупая слеза скатилась, но мне больше не было грустно. Я был вне себя от злости и прищурился на этого придурка. — Я доверяла Колину Беку, вот что произошло. Меня только что уволили, вот что случилось.

— Что? — Он выглядел смущенным. — Тебя уволили?

— Да, как оказалось, им не нравится, когда их обозреватели по воспитанию детей не являются родителями.

— О, черт. Они узнали? — Его брови поползли вверх. — Подожди. Ты же не думаешь, что я…

— Конечно, я так думаю, Колин. Ты единственный, кто знал.

На секунду он потерял дар речи — хреново, что тебя поймали, братан, — а потом он сказал:

— Ливви, с чего бы мне…

— Потому что ты — это ты, Колин! — Я опустила руки и хотела закричать. — Ты высокомерный мудак, который всегда издевался надо мной для собственного удовлетворения. Я уверена, тебе показалось забавным, что я врала о своей работе, так что ты, вероятно, поделился этой историей со своими придурковатыми друзьями из загородного клуба за гольфом и икрой или чем-то в этом роде.

Он выглядел ошеломленным этим.

— Это действительно то, что ты думаешь обо мне?

— Конечно, это так. Просто подожди, пока ты не расскажешь им о прошлой ночи, хорошо? Твой отец, вероятно, назовет тебя скрягой из старого квартала и угостит все заведение. — Я натянула простыню вокруг своего тела и сказала:

— Я собираюсь принять душ. Пожалуйста, исчезни к тому времени, как я выйду.

***

Я медленно открыла дверь ванной и прислушалась.

Ничего.

Все было тихо, а это означало, что Колин, слава Богу, ушел. Я держала все это в себе, пока принимала душ, на случай, если он все еще был там и хотел поговорить, но теперь, когда у меня было визуальное подтверждение его отсутствия, я потеряла самообладание.

Я разразилась безобразным плачем, когда моя тихая квартира заставила меня взглянуть в лицо всем ужасным фактам. Я потеряла работу, доверилась придурку, переспала с этим придурком, и теперь у меня была заказана мебель, которую я не могу себе позволить, и потрясающая новая квартира, которая была далеко за пределами моего ценового диапазона.

Который, кстати, был равен нулю.

Я довольно сильно рыдала в течение следующего часа, ошеломленная всем, что я только что потеряла.

Потом я разозлилась.

Потому что почти такой же ужасной, как разрушение моей расцветающей карьеры, была мысль о Колине в одном из его модных костюмов, который пьет мартини с женщинами, похожими на Харпер, и говорит:

— Я знаю девушку, которая это пишет. Это она сожгла свою квартиру — помнишь ее? Да, она полная дура, у которой даже нет детей.

Представьте себе шикарную гостиную, полную смеющихся богатых профессионалов.

Дерьмо.

Я сняла с кровати простыни Колина и засунула их в мешок для мусора.

Сначала я собиралась оставить их у него на пороге, но, зная мою удивительную удачу, Джек нашел бы их, и я была бы полностью измотана, поэтому я решила этого не делать. В конце концов я отнесла сумку в мусорный контейнер и выбросила совершенно прекрасный комплект дорогих льняных простыней.

К вечеру у меня кончились эмоции. Я впала в то стерильное, отстраненное настроение, которое всегда появлялось после того, как я говорила: К черту все. Я подала заявку на несколько вакансий в сфере контента и отправила электронное письмо в одну из онлайн-компаний, которая предлагала мне внештатную работу до того, как меня наняла The Times. Все это были дерьмовые, лишенные творчества должности, но они, по крайней мере, оплачивали счета.

Я пошла в магазин на углу и купила на ужин хот-доги, коробку Глазированных Хлопьев и Диетическую колу, а когда вернулась домой, не знала, чем себя занять. Это была такая тихая квартира без телевизора, и мне уже надоело бездумно возиться со своим телефоном. У меня была кровать и два барных стула — вот и все.

Пустая, как и я в данный момент.

Я все думала, что Колин напишет извинения, но, конечно же, нет. Возможно, ему было все равно.

Болван.

Я заставила себя не думать о прошлой ночи — ничего хорошего из этого не вышло бы — и, пролежав час на голом матрасе без всякой сонливости, отправила сообщение Мистеру Неправильный Номер.

Я: «Я знаю, мы не знаем друг друга, но у нас была настоящая дружба, и ты мог бы хотя бы попрощаться. Прямо сейчас все в моей жизни выброшено на помойку, и я вроде как одинока, и мне бы очень не помешал анонимный друг. Отстой, что ты так плохо себя ведешь.»

Я подключила свой телефон к зарядному устройству и выключила свет.

К черту и его тоже.

Парни — отстой.

Но потом мой телефон зазвонил. Я посмотрела на него в темноте.

Мистер Неправильный Номер: «Я не могу сказать тебе, почему я исчез, но ты ничего не сделала, и мне так жаль, что я оставил тебя одну. Я знаю, ты злишься, но если тебе нужно поговорить, я здесь.»

Я хотела продолжать злиться, но правда заключалась в том, что мне нужно было поговорить. Мне отчаянно нужно было поговорить с кем-то, кто не знал меня или мою ситуацию. Я снова включила свет.

Я: «Что бы ты ответил, если бы я сказала тебе, что переспала с лучшим другом моего брата, была уволена с работы за ложь, а затем узнала, что лучший друг моего брата был тем, кто раскрыл секрет, из-за которого меня уволили?»

Колин

Я уставился на телефон в своей руке и не знал, что делать. Ад. Потому что я разрывался между чувством вины за Лив и злостью на нее. Ужасно, что ее уволили с работы, которую она любила, особенно когда она так хорошо справлялась с ней. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она была обижена, а также чертовски переживала из-за оплаты аренды новой квартиры. Вот почему я отправил это сообщение с извинениями от Мистера Неправильный Номер.

Но.

Как она могла подумать, что я расскажу? Это было нелепо само по себе — типа, кому, черт возьми, я мог рассказать? — но ее обвинение показало, что именно она думала обо мне. Прожив вместе месяц, я думал, что мы по-своему стали друзьями.

А потом секс.

Поэтому я был потрясен, потерял дар речи, когда она фактически сказала, что я точь-в-точь как мой отец. Черт, я бы даже не догадался, что она знала или помнила моего отца, но, очевидно, она знала и предположила, что я был его мини-копия в загородном клубе. Мой худший чертов кошмар.

«Ты была занята.» Ответил я.

Оливия: «Самым худшим образом.»

Я не собирался задавать никаких вопросов. Мне просто нужно было заставить ее чувствовать себя хорошо, а потом я опять стану призраком. Я написал сообщение:

«Отстой.»

Текстовые пузырьки, а затем:

«Секс был нереальным. Например, порнозвезды, наверное, позавидовали бы тому, насколько мы были хороши.»

Проклятье. Я искренне согласился, но с моей стороны было неправильно видеть это, когда это не предназначалось для моих глаз. Я ответил: «Вау.»

Оливия: «Верно? Я имею в виду, что это ни к чему не привело, и мы уже договорились, что это никогда больше не повторится, но спать с ним было, похоже, САМЫМ веселым. То есть до тех пор, пока я не проснулась худшим утром в своей жизни.»

Я не мог остановиться. Я написал сообщение: «Откуда ты знаешь, что это он рассказал?»

Оливия: «Больше никто не знал.»

Я: «Ты уверена?»

Оливия: «Конечно. И он точно из тех придурков, которые губят людей ради забавы.»

Я отправил еще одно сообщение, прежде чем выключить лампу и лечь спать, расстроенный тем, что ничего не могу сделать, чтобы исправить абсурдную ситуацию.

Я: «По крайней мере секс был хорош.»

Глава 15

Оливия

— Дорогая, притормози с блинчиками.

Я закатила глаза, жуя с набитым ртом.

Моя мать сказала:

— Не закатывай на меня глаза. Ради всего святого, тебе двадцать пять лет.

Я вдохнула через нос и посмотрела через стол на Дану, которая выглядела так, словно пыталась не рассмеяться. Я присоединилась ко всей семье за воскресным завтраком в IHOP, и, хотя блинчики были восхитительными, компания действовала мне на нервы.

Как только я вошла, моя мать спросила:

— Тебя действительно уже уволили?

Прошла неделя с тех пор, как все это произошло, так что я подумала, что должна поблагодарить свою счастливую звезду за то, что она уделила мне так много времени. Хозяйка смотрела на меня, как на неудачника, пока я объясняла своей матери “недоразумение”, возникшее между мной и моим бывшим работодателем.

На что она ответила:

— Ты должна была знать, что они считают тебя родителем, если они наняли в качестве обозревателя по воспитанию детей.

Моя мама была разной, но глупой она не была.

Я сидела на другом конце стола, рядом с Даной и Уиллом, надеясь, что она сменит тему, но моя мама только громче выкрикивала вопросы в мою сторону. — Так как же ты собираешься позволить себе свою шикарную новую квартиру?

Как будто этого было недостаточно, Кайл и Брэди были в доме родителей Даны, так что у меня даже не было моих маленьких приятелей, с которыми я могла бы поиграть.

— Вы, ребята, серьезно так проводите каждое воскресенье? — Я покачала головой своему брату и его жене, восхищаясь их терпением, и пробормотала: — Стоит ли оно того? Я имею в виду, блинчики — это хорошо, но серьезно.

— Это просто потому, что ты ее любимица. — Уилл сделал глоток кофе и сказал: — Ты ее малышка, поэтому она всегда была немного более внимательна к тебе.

— Это просто ложь, Джек ее любимец.

— Верно? — Дана улыбнулась и оперлась подбородком на руку, явно наслаждаясь едой без детей. — Джек не может сделать ничего плохого.

Она наклонилась ближе через стол и спросила:

— Кстати, ты в порядке? Если тебе нужна помощь с арендной платой или что-то в этом роде, я уверена, мы могли бы…

— Я в порядке. — Она была самой милой, и я чувствовала себя абсолютным самым большим неудачником в мире из-за того, что она сочла необходимым предложить деньги. — Вчера я получила внештатную работу, так что это покроет расходы, пока я не найду что-нибудь еще.

— Поздравляю!

— С чем поздравляю? — Моя мать, сидевшая на другом конце стола, ткнулась носом прямо в это. — Ты получила свою работу обратно?

Я вздохнула.

— С тех пор, как ты спросила меня об этом десять минут назад? Боюсь, что нет.

— Итак…? — Она посмотрела на меня, приподняв бровь.

— Я получила внештатную работу только для того, чтобы перекрыть…

— Джек! — Моя мать взвизгнула и забыла о моем существовании, когда вошел мой брат.

Я закатила глаза и вернулась к намазыванию своих горячих блинов сиропом и отправке их в рот, набивая щеки, просто чтобы подействовать на нервы моей мамы. Это было так типично для Джека — приходить поздно и делать мою маму абсурдно счастливой, в то время как я приходила рано, но все равно подвергалась ее критике. Я сосредоточился на своем озере сиропа и игнорировал ее возбужденную болтовню, пока не услышал, как она сказала:

— И он снова привел тебя — как мило!

Я подняла глаза, ожидая увидеть новую порцию Джека, но мой блинчик превратился в бетон в моем горле, когда я увидела Колина, улыбающегося моей матери.

Черт, черт, черт. Конечно, Колин был здесь. Всю прошлую неделю я старалась выглядеть сногсшибательно каждый божий день на случай, если увижу его в лифте, но утром, когда я решила обойтись без макияжа и просто надеть серые спортивные штаны и футболку Grab Some Buds, он был здесь.

— Мне было так весело в прошлый раз, что я бы пришел без него.

У меня немного заныло в груди, когда он дразняще улыбнулся моей маме. Он был в джинсах, рыбацком свитере и этих очках, и я разрывалась между желанием повалить его на землю и трахнуть на отвратительном полу IHOP, желанием ударить его прямо в лицо и желанием просто безобразно заплакать, как большой ребенок.

— Сюда, садитесь все. — Моя мама улыбалась ему и жестом попросила моего отца подвинуться, чтобы Колин мог сесть рядом с ней. Слава Богу, я была в конце стола и вне досягаемости для него, хотя, зная мою мать, она могла бы заставить меня сесть с пожилой парой за соседний стол, если бы для него не было места.

Я вернулась к своей тарелке, которая была под серьезной угрозой переполнения океаном кленового сиропа, и схватила последний блинчик. Я почувствовала на себе его взгляд, поэтому обмакнула весь блинчик и отправила половину в рот.

Правильно, придурок — меня так мало волнует твое присутствие, что я ем как последняя свинья. Выкуси.

— Ливви как раз собиралась сообщить нам свои хорошие новости. — Моя мама сказала это задорным голосом, который намекал на то, что мальчики только что прервали праздничный момент. Она ткнула вилкой в мою сторону и сказала:

— Давай, милая.

— Рнмупф. — Я подняла палец, пытаясь проглотить блин размером с мое лицо. Вся семья, включая бабушку, дедушку, тетю Мидж и дядю Берта, смотрели на меня так, словно на меня было тяжело смотреть.

Да, я поняла это.

— Уфф, Лив, ты потеряла косметику? — Джек поддразнил меня вполголоса — Сегодня утром выглядишь угрюмо.

Как только я сглотнула и отшила своего брата, что заставило мою маму ахнуть, — я прочистила горло и сказала:

— Я бы не назвала это хорошей новостью, но вчера я получила внештатную работу.

— Значит, неполный рабочий день? — Тетя Мидж нахмурила брови и спросила: — Это то, что это значит?

— Я не думаю, что дело даже не в этом, — сказала моя мать. — Что это такое работать в своем собственном темпе?

— Хорошая работа, дорогая, — пробормотал мой папа и отправил в рот кусочек тоста с виноградным желе. Я рассеянно подумала: «Не показывай маме, что ты это ешь», когда она заговорила.

— Не ешь это, дорогой. — Она покачала головой, как будто он был непослушным ребенком, и сказала: — Ты же знаешь, от этого у тебя вздутие.

Я так и не поняла, что именно это означало, но это преследовало меня на протяжении всего моего детства — угроза его вздутия.

— Моя сестра сколотила состояние на фрилансе. — Колин посмотрел на меня и сказал столу: — Обычно это просто означает, что вам платят за каждый проект.

— Действительно? — Моя мама взглянула на Колина, а затем спросила меня — Вот как это бывает?

Я снова разрывалась на части. Колин был милым, пытался помочь мне с семьей, и я знала, что должна быть благодарна. Но неужели он считал меня настолько жалкой, что ему пришлось вмешаться, чтобы заставить меня звучать хорошо? Жалел ли он меня?

Скорее, чувствовал вину.

И я не нуждалась в его помощи, основанной на жалости.

— На самом деле Колин ошибается. — Я посмотрела прямо в его голубые глаза и сказала: — Эта внештатная работа — супер неполный рабочий день, а зарплата ужасная. Ты даже не можешь по-настоящему назвать это работой.

Я видела, как он сжал челюсти — хорошо, я его разозлила — прежде чем моя мать втянула его в целую кучу поцелуев в задницу. Слава Богу, обо мне забыли, и когда десять минут спустя Колин встал из-за стола, чтобы ответить на телефонный звонок, я быстро попрощалась с семьей и ушла.

***

Я провела вторую половину дня, составляя описания автомобилей для автосалонов, моя потрясающая новая дерьмовая работа фрилансера. Я все время засыпала на своем табурете, поэтому сделала перерыв и вышла на веранду посмотреть на дождь. Это было унылое и холодное зрелище — обычно мое любимое — и казалось подходящим для моей ситуации.

Я уютно устроилась в кресле, кресле, которое делила с Колином, и уставилась на мокрый городской пейзаж. Мне нужно было найти способ вернуть себе бодрость духа, чтобы чувствовать себя взволнованной будущим. Если бы я смогла оправиться от Илая и пожара, то, конечно, смогла бы оправиться и от Колина и увольнения.

Верно?

Мне нужно было, чтобы что-то произошло.

Я пролистала свои контакты и нажал на Мистера Неправильный Номер. Я знала, что это рискованно, тем более что он только что вернулся, но мне надоело ждать, пока все встанет на свои места.

Я собиралась это сделать, будь что будет, не взирая последствия.

Я: «Я знаю, что мы договорились с самого начала, но я думаю, нам следует встретиться. Я уверена, что есть тысяча причин, по которым это не должно случиться, но мне все равно. Я буду в Cups (кофейне) в пятницу в 7 вечера. Надеюсь, ты больше не будешь для меня привидением.»

Колин

Блядь.

Что, черт возьми, она со мной делала? С собой? Я уставился на телефон на моем столе, пока я работал над бюджетом недвижимости на следующий год, и не мог в это поверить. Ее жизнь сейчас была дерьмом, так как же ей поможет это? Она должна была знать, что я — он — не собирался появляться, верно? Я имею в виду, после всех этих исчезновений, она действительно думала, что этот парень появится лично?

Дерьмо.

Я не ожидал, что она будет на завтраке у Маршаллов — она никогда не приходила — и что-то в том, как она смотрела на меня, поглощая блинчики, не укладывалось у меня в голове. Это было почти так, как будто я скучал по ней, и это было даже отдаленно не нормально.

Сестра Джека, она была гребаной сестрой Джека, черт возьми. Сестра твоего лучшего друга, придурок.

Конечно, это был просто невероятный секс, который запудрил мне мозги. Оливия была просто Оливией Маршалл — неуклюжей маленькой умницей — и я никак не мог по ней скучать.

Черт, нет.

Я снял очки и протер глаза. Мне не нравилась мысль о том, что Лив подставили, но это была ее собственная чертова вина за то, что она предложила встретиться. Мистер Неправильный Номер и Мисс Ошибочный Номер договорились об анонимности, и то, что у нее была плохая неделя, не означало, что это меняло правила.

Тяжелый урок, но она сама навлекла его на себя.

Оливия

— Это звучит ужасно, — Сара жестом попросила бармена наполнить ее бокал и сказала мне: — Но если это окупит счета, я бы точно написала описания автомобилей.

— И вот где я нахожусь. — Я скрестила ноги и сделала глоток рома с колой. Мне не хотелось выходить на улицу, когда Сара позвонила, чтобы пригласить меня на «счастливый час», но что еще у меня было на самом деле? Обычно в это время дня я выходила на балкон и с жалостью наблюдала, как пассажиры, у которыхвсе еще была работа, возвращаются домой.

Тем не менее, я не выходила из квартиры после IHOP три дня назад, так что все еще функционирующая часть моего мозга приняла ее приглашение и заставила меня принять душ для моего же блага.

— Ты в мгновение ока найдешь другую работу. Ты великий писатель. — Она откинулась на спинку стула и покачала головой. — Я все еще не могу поверить, что ты была Мамой 402. Мне очень понравились статьи.

— Спасибо. — Было приятно это слышать, даже после адского крушения и увольнения.

— Так что слушай. У меня был скрытый мотив для счастливого часа. — Она скрестила руки на груди и спросила: — Ты уже встречаешься, после Эли? Потому что мой шурин очарователен и одинок, и я думаю, что он полюбил бы тебя.

Да, я не рассказала ей о Колине и обо всем этом сексе.

Я сделала еще глоток. Мысль о свидании вызывала у меня желание вырвать все свои волосы. Не потому, что я зациклилась на этом придурке с большим ртом и дымящимся телом, а потому, что я не была готова.

Когда Колин начал дарить мне долгие, медленные поцелуи той ночью, я начала испытывать клаустрофобию, боясь попасть под влияние романтики. К счастью, он поднялся на ступеньку выше, но это напомнило мне, что я была не в той форме, чтобы преследовать какие-либо проблемы. Единственным исключением был Мистер Неправильный Номер, и то только потому, что мы уже вроде как знали друг друга.

— Спасибо, но нет. Я не думаю, что я готова.

— Может быть, ты не поймешь, что готова, пока на самом деле не встретишься с парнем. — Бармен поставил стакан Сары на стойку перед ней, и она улыбнулась ему, прежде чем продолжить: — Ты, наверное, просто напугана, потому что этот чувак, твой бывший, был ужасен.

Эли. Она упомянула его и… ничего. До этого самого момента я не понимала, что он потерял свою силу. Когда это случилось? Внезапно он стал никем; например, я вообще не испытывала никаких чувств при упоминании его имени.

Это был прорыв. Возможно, секс с Колином был своего рода катализатором эмоциональных изменений.

Я имею в виду, я все еще думала, что он был огромным придурком, но, возможно, он служил определенной цели.

Кроме сексуального удовлетворения, конечно.

— Что происходит в твоей голове? — Сара ухмылялась, глядя на меня, когда я понял, что полностью отключился. — Ты выглядишь как будто за миллион миль отсюда. — Часть меня хотела рассказать ей о Колине, чтобы узнать ее точку зрения на все это, но я была слишком смущена. Я все еще чувствовала себя полной идиоткой, полагая, что он будет порядочным. Вместо этого я сказала:

— Так помнишь того чувака, который ошибся номером, с которым я разговаривал? Я собираюсь встретиться с ним за чашечкой кофе.

Колин

— Ник.

Ник Деври, чей офис был рядом с моим, появился в дверях.

— Да, братан?

Ник был хорошим парнем. У него была борода лесоруба, и он был одет как игрок в гольф: модные поло и брюки, которые сидели не совсем правильно.

— Иди сюда. — Ник вошел и закрыл дверь. У него все еще была улыбка маленького ребенка, но парень был настолько умен, что, вероятно, через пять лет стал бы финансовым директором.

— Мне нужна услуга, не связанная с работой, Ник, и не стесняйся говорить «нет».

— О, черт.

— Нет, ничего подобного. Я просто хочу, чтобы ты сходил на свидание вслепую на час.

После пяти кружек пива и большого количества сигарет я придумал надежный план прошлой ночью. Все, что мне было нужно, это чтобы кто-то просто появился и был добр к Лив, и тогда она могла бы списать все на это и двигаться дальше. Я рассказал Нику полуправду об этой истории, сказав, что Мистер Неправильный Номер был моим другом — полным придурком, который планировал подставить ее.

— Обычно я бы просто не вмешивался, но девушка прошла через много дерьма, и я чувствую, что это может ее раздавить. Если бы ты мог просто появиться, сказать, что ты Мистер Неправильный Номер, и выпить с ней кофе, это было бы прекрасно. Конечно, будь скучным, чтобы она в тебя не влюбилась. Тогда она уйдет, довольная собой, а я куплю тебе новую бутылку скотча.

Он начал качать головой.

— Она, должно быть, действительно уродлива, если ты не делаешь это сам.

— Я же сказал тебе — она знает меня, так что я не могу. Она младшая сестра моего приятеля.

— Это не ответ на вопрос о ее внешности.

— Она прекрасна. — Она была такой. Клянусь Богом, у меня зазвенело в ушах, когда она забралась ко мне на колени на своем балконе. — Но она похожа на беспомощного, жалкого маленького щенка. Просто сделай так, чтобы ей было хорошо, и убирайся.

Он посмотрел на меня, и я понял, что он в деле. Он был любителем нравиться людям, а также очень любил скотч.

— Я делаю это только ради Гленфарклас двадцати пяти лет.

— Где, черт возьми, я это найду?

— У меня есть парень. — Он подошел и сел на стул для гостей. — Запиши это. Кларк Элерс. Данди Скотч Ко.

Это должно было стоить дорого, но я не мог оставить Оливию сидеть одну в кафе. Я потратил следующие десять минут на то, чтобы проинформировать его о любой важной информации, которая ему понадобится из сообщений, и к тому времени, когда он покинул мой офис, я был уверен, что ничего не может пойти не так.

Глава 16

Оливия

Я накрасила губы красной помадой и добавила немного пудры на носу. Я не только щеголяла вечерним макияжем, но даже нашла время, чтобы уложить в локоны свои прямые волосы. И самое приятное — ночь была необычно прохладной, а это означало, что можно было сочетать мое черное платье с пушистым черным кардиганом, колготками и ботинками.

Потому что все знают, что если вам меньше семидесяти, свитера и ботинки приемлемы, верно?

Я выключила свет в ванной и не могла поверить, что наконец-то встречусь с Мистером Неправильный Номер. Я чувствовала, что меня сейчас стошнит. Я была так взволнована, и мне приходилось постоянно напоминать себе, что у этого чувака были серьезные опасения.

Он несколько раз являлся мне призраком, так что, вероятно, в его личной жизни происходили странные вещи, такие как захороненные тела, куклы, сделанные из человеческих волос, и множество скрытых жен. Черт возьми, я была почти уверена, что он наверняка удивит меня сегодня вечером. Очевидно, это было его фишкой.

Я напомнила себе об этом, когда бабочки порхали у меня в животе по дороге в кафе. Он не собирался появляться, так что нет причин нервничать. Добравшись туда, я глубоко вздохнула, взялась за ручку и открыла дверь.

Я едва успела сделать шаг внутрь, как услышала позади себя низкий голос:

— Ошибочный Номер?

Я сглотнула, и все пошло как по маслу, когда я обернулась, мир вращался вместе со мной, когда я посмотрела, чтобы увидеть Мистера Неправильный Номер. Я не знаю, чего я ожидала, но парень, стоявший там, был моего роста, с бородой и широкой улыбкой. Он выглядел так, словно был готов к игре в гольф для мальчиков из студенческого братства, когда ухмыльнулся мне.

— Неправильный Номер?

Он кивнул и улыбнулся, а затем мы неловко обнялись. Он сказал:

— Я заказал нам столик у окна.

— О, потрясающе. — Я последовала за ним и не была разочарована, потому что он был достаточно красивым парнем. Но я думаю, что я ожидала почувствовать какое-то понимание или знакомство с ним, как будто это была серьезная связь, и, похоже, этого не произошло.

Я скользнула в его кабинку, и мы обменялись нервными улыбками. Я сказала:

— Я не могу поверить, что мы наконец-то встретились.

— Верно. — Он кивнул и улыбнулся.

— Все это просто так странно. Я имею в виду, ты был там, так что ты знаешь, но все же.

Он сказал:

— Верно.

Хммм… два верно за одну минуту не означают ошибки, но три, вероятно, будут.

— Я написал сообщение и спросил, что на тебе надето, и ты сказала, что свадебное платье моей мамы. — Он рассмеялся и сказал: — Остальное уже история.

— Да. Я тоже так это помню.

— А помнишь тот раз, когда ты разозлила того парня из-за Гудков?

— Да. — Я помахала официантке. — Итак, как тебя зовут, Неправильный Номер? Мы можем сказать это сейчас, верно?

Он улыбнулся.

— Я думаю, можем. Я Ник Деври.

Я кивнула; У Мистера Неправильный Номер было настоящее имя. Ник.

— Я Оливия Маршалл. Приятно наконец-то познакомиться с тобой.

Две нервные улыбки за одним крошечным столиком.

Я прочистила горло.

— Итак, чем ты занимаешься, Ник?

— Я занимаюсь финансами. Скучно, верно?

Я улыбнулась, раздраженная тем, что слово — финансы— мгновенно вызвало в моей голове образ Колина. — Хорошо оплачиваемое скучно, однако.

— Так и есть. А ты…?

— Я писатель. Пожалуйста, не спрашивай, где я работаю.

Подошла официантка и приняла мой заказ, а потом зазвонил мой телефон. Пока Ник заказывал кусок торта, я посмотрела на сообщение.

Сара: «Итак. .?»

Я: «Кажется милым.»

Сара: «О-о-о. Никакой химии? Прости, котенок.»

Я: «Спасибо.»

Я спрятала свой телефон в карман свитера.

— Так в какой части города ты живешь, Ник? Ты здесь вырос? Какова твоя история?

Он откинулся назад и погладил свой подбородок, или то место, где, как я предполагал, его подбородок находился под щеткой.

— Я вырос в Кей-Си, а живу в Милларде.

— Значит, ты парень из пригорода.

— Это я. — Он перестал гладить. — Хотя у меня репутация на Хелл — стрит.

— О, конечно.

Его глаза блеснули.

— Не заставляй меня доказывать это.

Я улыбнулась.

— Эм, как бы ты это сделал…?

— Брейк-данс. Ага.

— Эм, боюсь, мне определенно придется заставить тебя доказать это.

И Ник, благослови его Господь, одарил меня улыбкой, встал и сделал лунную походку посреди переполненной кофейни.

***

— Я действительно отлично провел время, разговаривая с тобой, Оливия.

— То же самое.

Мы остановились перед моим домой, и я была готова покончить с этим свиданием. Ник был великолепен, но лично у нас не было того потрескивающего электричества, которое было в наших текстах. Например, ни грамма. Честно говоря, я даже представить себе не могла, что Ник думает о грязных мыслях, не говоря уже о том, чтобы посылать их в смс. Или дразнить меня. Он был просто… милым.

Я сглотнула и посмотрела на его лицо — действительно посмотрела. И он определенно был симпатичным. И все.

Так разочаровывающе.

Черт возьми, НЕТ. Я шагнула вперед и прижалась губами к его губам. Пробный поцелуй. Может быть, мы бы разделили поцелуй для книги рекордов, и это все изменило бы. В этот момент я не был против форсирования событий — мне нужна была победа.

Ник издал свистящий звук дыхания через нос, а затем повернул голову и просто отпустил все, что у него было.

Он целовал меня до одури.

Я не знала, был ли у него гротескно большой язык или он просто пытался проверить, сможет ли он целиком поместиться у меня во рту, но от его поцелуев у меня перехватило дыхание. У меня во рту столько всего происходило, что мне не хватало воздуха. Это было полно намеренной страсти и обильного количества слюны, но это просто не сработало.

И мне показалось, что я, возможно, почувствовала во рту волосок бороды.

Я отстранилась и улыбнулась.

— Еще раз спасибо за кофе. Спокойной ночи, Ник.

Колин

Ник написал мне после свидания. «Она казалась милой, и я думаю, что все прошло хорошо.»

Идеально.

Я продолжал наблюдать, не отправит Лив что-нибудь Мистеру Неправильный Номер, но она была необычно тихой. Я поднялся наверх в спортзал, а когда вернулся домой, там было сообщение.

Мисс Ошибочный Номер: «Еще раз спасибо за сегодняшний вечер — было весело.»

Я хотел быть кратким, поэтому ответил: «Согласен.»

Мисс Ошибочный Номер: «Кстати, о поцелуе.»

Я прочитал дважды, потом перечитал еще раз. Поцелуй? Они целовались? Ник, блядь, поцеловал Оливию?

Я написал: «Да, давай поговорим о поцелуе.»

Я ждал. Я ходил взад и вперед и жадно глотал воду, пока ждал. Потом я отправил сообщение этому ублюдку.

«Ты ПОЦЕЛОВАЛ ее? Какого хрена ты поцеловал Оливию?»

Когда мой телефон наконец завибрировал, они оба ответили одновременно.

Ник: «Она поцеловала меня, чувак, клянусь Богом.»

Оливия: «Это была плохая идея; давай просто забудем, что я это сделала, хорошо?»

Я начал отвечать Лив, но Ник снова прислал сообщение.

Ник: «Что такое? Что она сказала?»

— Черт возьми. — Сначала я отправил сообщение Оливии, поскольку ошибся номером.

Я: «Ты хочешь забыть об этом?»

В ту секунду, когда я нажал «Отправить», Ник снова прислал сообщение.

Ник: «Потому что я не хочу тебя злить, но я на самом деле думал, что она действительно классная.»

Я: «НЕТ. Запрещаю.»

Едва я нажал «Отправить», как Оливия ответила.

Оливия: «Я знаю. Я дорожу нашей дружбой по переписке и не хочу, чтобы она менялась.»

Ник: «Мы можем поговорить об этом?»

Боже милостивый, я чуть не потерял самообладание.

Я отправил Нику последнее сообщение: «Мы поговорим завтра, но она чертовски сумасшедшая с кучей проблем; ты не хочешь ничего из этого. Поверь мне. Кстати, я заказал твой скотч.»

Оливия

Как только Ник скрылся из виду, я вышла на улицу и направилась к Старому Рынку; мне просто пока не хотелось возвращаться домой. Встреча с Неправильным номером была моим великим решением всех проблем, в которые превратилась моя жизнь, но после этого разочаровывающего открытия мне действительно просто нужна была еда для утешения.

Потому что уф был больше, чем когда-либо.

К счастью, когда я добралась до мороженого Теда и Уолли, очереди за дверью не было, что обычно случалось после наступления темноты — это было популярное место после свидания. Я подошла к прилавку, прижалась носом к стеклу и захотела все это.

— Можно мне, пожалуйста, шоколадный солод? — Это было полное клише, но я просто хотела есть до тех пор, пока меня не стошнит или я не засну с шоколадными усами. Я прошла вдоль очереди, провела своей карточкой и взяла свой солод у улыбчивого парня с огромными датчиками в ушах. — Спасибо.

Я повернулась, чтобы выйти из магазина, и чуть не столкнулась — буквально — с Глендой. Я пробормотал что-то похожее на

— О боже, простите меня — как раз перед тем, как мы обе неловко посмотрели друг на друга и быстро перешли через эй-я-знаю-тебя-подожди-что-то-плохое-случилось-с-нами-о-это-неудобно — шаги.

— Привет, Оливия. — Она лучше меня справлялась. Она улыбнулась и сказала: — Это мой муж, Бен. Бен, это Оливия Маршалл.

Я даже не заметила парня рядом с ней. Я попыталась улыбнуться и сказала:

— Эм, приятно познакомиться. — Я прочистила горло. — Рада была повидаться с тобой, Гленда.

Она выглядела такой милой, когда сказала:

— Я тоже.

Я повернулась и направился к двери, желая заплакать, потому что — какого черта — я скучала по ней. Но как только я взялась за ручку, я обернулась и сказала:

— Гленда?

Она разговаривала со своим мужем, конечно, обо мне, но она подняла голову и сказала:

— Да?

Я вернулась туда, где она стояла в очереди, и сказала:

— Я просто хочу извиниться. Я, эм, ты мне действительно нравишься, и я чувствую себя ужасно из-за лжи. — Я знала, что другие покупатели мороженого прислушивались, но мне было все равно. — Я никогда не хотела, просто… Я хотела эту работу достаточно сильно, чтобы ты неправильно поняла.

Гленда одарила меня одной из своих супер-милых, материнских улыбок и сказала:

— Все в порядке, Оливия.

— Это действительно мило с твоей стороны сказать это. — Я сглотнула. — Я не могу себе представить, что ты подумала, когда услышала. Я рассказала об этом только одному человеку, но он, по-видимому, был не тем. Несмотря ни на что, это был ужасный поступок, и я действительно сожалею.

— О… Эм. — Она подняла бровь и сказала: — Возможно, этот человек проболтался, но мне рассказала Андреа.

— Андреа? — Я понятия не имела, о ком она говорит. Ее муж отошел от нас и делал вид, что изучает ассортимент домашнего мороженого.

— Андреа Свирц. Мой бывший стажер? — Она поправила очки и сказала: — Мы видели ее, когда обедали в Zio`s, помнишь?

Эта девушка?

— Как она узнала?

— Она сказала, что подслушала, как мы говорили о колонке, и ее совесть — заставила ее позвонить мне. — Она закатила глаза и сказала: — Очевидно, она училась с тобой в средней школе. Мы все знаем, как это происходит.

Я не помнила никакой Андреа Свирц, но собирался разыскать ее, как только вернусь домой. Что за сука.

— Мне нужно идти, Оливия, — сказала Гленда, указывая на своего мужа, — но у меня нет никаких обид. Прими это как урок и двигайся дальше, хорошо?

Мне снова захотелось плакать, потому что она была такой милой. Я кивнула и сумела прохрипеть что-то вроде

— Извини и доброй ночи —, прежде чем взять свой солод и исчезнуть.

Я прошла квартал, а потом села на скамейку, когда до меня дошла ужасная правда всего этого.

Черт возьми.

Колин никому не сказал.

Мне стало дурно, когда я подумала о его лице, когда я была для него абсолютной ведьмой. Сравнила его с отцом — тьфу. Я достала свой телефон и написала ему сообщение.

Я: «Колин, мне ТАК жаль. Я знаю, что это не ты сказал, и мне ТАК жаль, что я была такой сукой, особенно после Ночи Секса.»

Я встала и прошла еще один квартал, прежде чем проверить свой телефон.

Ничего.

Я отправила еще одно сообщение.

Я: «Я знаю, ты, наверное, злишься на меня, но, пожалуйста, знай, что я очень сожалею о том, как обошлась с тобой. Ты этого не заслужил, а я самая большая сука в мире.»

Остаток пути домой я прошла пешком, а когда добралась до вестибюля, отправила еще одно сообщение.

Я: «Хорошо. Значит, ты меня игнорируешь. Я заслужила это, но, пожалуйста, прости меня. Я знаю, что мы постоянно ведем себя как придурки друг с другом, но я вышла за рамки нашего обычного подшучивания, и мне очень жаль. Если ты захочешь спуститься и поговорить, моя дверь будет открыта, и я буду есть рамен с чувством вины.»

Я нажала «Отправить», но как только вошла в лифт, нажала кнопку этажа Колина.

Я должна была заставить его выслушать.

Я сделала глубокий вдох, прежде чем постучать в его дверь. Пожалуйста, пусть Джека не будет дома, и, пожалуйста, пусть там не будет какой-то женщины. Я полезла в карман юбки, чтобы проверить свой телефон, когда дверь открылась.

Там был он.

— Привет. — Его лицо ничего не выражало, было таким деловым, как будто я стояла у его двери и продавала пылесосы. Он выглядел нетерпеливым, как будто хотел, чтобы я поторопился.

И такой отстраненный, что было больно дышать.

— Могу я поговорить с тобой секунду?

Он оглянулся через плечо.

— Твой брат…

Я схватила его за толстовку и потащила в коридор.

— Мне просто нужна секунда. Пожалуйста?

Он закрыл за собой дверь, и я почувствовала, как что-то екнуло у меня в груди, когда его кадык подпрыгнул. Я отпустила его, но моя рука сразу же стала скучать по его груди.

Я подняла глаза от его горла и спросила:

— Ты получил мои сообщения?

Его челюсть напряглась.

— Мой телефон заряжается в кабинете. Что случилось?

Я сглотнула. Это было труднее сказать лично.

— Послушай, Колин. Насчет того дня…

— Забудь об этом. — Его челюсть снова сжалась, и он сказал: — Это не имеет значения.

— Нет, имеет. Я была неправа…

— Забудь об этом, Лив. Мы уже говорили о том, что это была ошибка и…

— Перестань перебивать. Я не говорю о сексе, ясно?

Сигнал моему брату, открывающему дверь и переводящему взгляд с нас на него и обратно.

— Что вы, ребята, здесь делаете?

Колин сказал:

— Ничего.

А я сказала:

— Разговариваем.

Но Боже, неужели Джек слышал, как я кричала о сексе?

Он поднял брови и ухмыльнулся.

— Дай угадаю. Ливви хочет вернуться к нам теперь, когда она безработная.

— Пошел ты. — Я была рада, что он не слышал, но его пренебрежительное отношение к моей жизни вывело меня из себя. Я закатила глаза и умоляла бесчувственного Колина: — Пожалуйста, просто прочти мои сообщения.

Колин

Я смотрел, как она уходит, чувствуя, как меня ударили под дых. О чем она?

— Чувак, почему бы тебе не перестать пялиться на задницу моей сестры? — Джек бросил на меня странный взгляд, от которого я был не в настроении.

— Да. Ладно. — Я вернулся в дом, и он последовал за мной.

— О чем, черт возьми, Ливви могла написать тебе?

Я притворился невежественным.

— Кто знает?

— Нет, серьезно. Нет никакого смысла в том, что Оливия написала бы тебе.

Я проигнорировал его, пошел в офис и отключил свой старый телефон от

зарядного устройства.

— Не знаю.

— Хорошо, почему бы тебе не проверить? — Он стоял в дверях, хмуро глядя на меня. — Тогда ты узнаешь, придурок.

Я позволил своей руке упасть на бок.

— Я в порядке, но спасибо.

— Какого хрена? — Он сделал шаг в кабинет и сказал: — Я в порядке? Правильный ответ: — Я, блядь, понятия не имею, зачем твоей младшей сестре вообще писать мне. Я лучше проверю, потому что это странно. — Это был бы правильный ответ.

Я ничего не сказал, потому что не знал, что, черт возьми, вообще сказать.

— Между вами двумя что-то происходит?

Я вдохнул через нос и, видимо, слишком долго не отвечал, потому что у Джека отвисла челюсть.

— Моя сестра — ты издеваешься?

— Послушай, Джек…

— Нет, ты послушай. — Он выхватил телефон у меня из рук — это было самое быстрое движение, которое я когда-либо видел у этого парня, и посмотрел на сообщения, вытянув жесткую руку, чтобы удержать меня. Я хотел наброситься на него и забрать телефон, но в этот момент я облажался.

Независимо от того, что Лив только что написала, все это было написано у него на лице. Джек знал.

Его глаза скользнули по экрану, прежде чем он сказал:

— Ого!

Он выронил телефон, как будто тот обжег его.

— Ночь секса? Что это, черт возьми, такое? Пожалуйста, скажи мне, что ты не спал с Оливией. — Он пристально смотрел на меня целую секунду, прежде чем броситься вперед и толкнуть меня. — Что, черт возьми, с тобой не так?

Он снова толкнул меня, его лицо покраснело, когда он выплюнул:

— Моя сестра?

А потом он включился. Он снова толкнул меня, затем бросился вперед, полностью подставил плечо и уложил меня. Мы оба ударились о стену, прежде чем упасть на землю — блядь, моя голова — и он бормотал кучу всякой хуйни (отвратительный сукин сын воспользовался Лив), пытаясь прижать меня к земле, чтобы ударить.

— Прекрати, Джек, — проворчал я и подобрал под себя ноги, перевернувшись так, чтобы он больше не был на мне, прижимая его просто для того, чтобы его гребаные размахивающие конечности не сбили меня с ног.

— Ты, блядь, можешь расслабиться? — Я выкрикивал эти слова, пытаясь удержать его, но он был на добрых пятьдесят фунтов больше меня. Его колено уперлось мне в живот, я застонал и перевернулся на спину, предоставив ему идеальный угол, чтобы выбить из меня все дерьмо.

Он посмотрел на меня сверху вниз и занес кулак, а я просто ждал, что он ударит меня. Может быть, физическая боль облегчила бы часть вины, которая грызла меня с той ночи, когда я поцеловал ее. Я собрался с духом, но вместо того, чтобы почувствовать его костяшки пальцев на моем глазу, Джек опустил руку и, тяжело дыша, спросил:

— Какого черта, Бек?

Я покачал головой.

— Я не знаю, чувак.

— Ты действительно не собираешься сопротивляться? — Джек выглядел одновременно разочарованным и возмущенным, ожидая моего ответа, как будто он с нетерпением ждал драки. — Ты серьезно позволишь мне ударить тебя?

Я просто снова покачал головой и сказал:

— Ты должен ударить меня.

Он сглотнул и откинулся на пятки.

— Так ты и Оливия…?

Я кивнул, ненавидя себя.

Джек коснулся своих взъерошенных волос спереди.

— Черт возьми, Бек, я думаю, ты испортил мне прическу.

— Я думаю, твой парикмахер испортил тебе прическу.

Он улыбнулся на секунду, но это длилось недолго.

— Ну и что? Ты собираешься бросить ее? — Его голос звучал измученно, потому что он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что отношения — это не мое. Он был рядом во время каждой интрижки, которая у меня когда-либо была. — Я имею в виду, конечно, ты это сделаешь. Ты уже это сделал?

— Нет. — Это вызвало горький смех в моем горле, когда я вспомнил, как она велела мне уйти. — Твоя сестра опередила меня в этом.

Он выглядел немного менее сердитым.

— Ни хрена?

Я снова кивнул.

— Она бросила меня на следующее утро после этого.

— Черт, — пробормотал он себе под нос. Он провел рукой по подбородку и поднялся на ноги. Он протянул мне руку и сказал: — Так вот почему ты был мудаком всю прошлую неделю?

Я схватил его и встал.

— Разве я был?

— Ты вытащил весь кухонный кран из-за капель. — Он кашлянул от смеха и добавил: — Как полный психопат.

Я прочистил горло.

— Хотя мне нравится новый.

— Мне тоже. — Джек почесал лоб и сказал: — Так, например… что? Ты злишься, потому что это она положила конец всему вместо тебя?

Я вздохнул, посмотрел на своего лучшего друга и решил перестать врать.

— Я злюсь, потому что я вроде как, не знаю, она мне действительно очень нравится. Может быть.

Он покачал головой.

— Но… это Ливви.

— Я знаю. — Мы были командой столько, сколько я его знал, командой, согласившейся с тем фактом, что Оливия была маленькой занозой в заднице. — Я сам не могу в это поверить.

— Боже милостивый. — Он закатил глаза и покачал головой. — Ну, тогда тебе лучше взять телефон и прочитать ее чертовы сообщения. Она действительно сожалеет о чем-то и хочет, чтобы ты пошел и поговорил с ней.

Я наклонился и схватил телефон с треснувшим экраном, не сводя глаз с Джека.

— Что ты хочешь сказать? Тебя это устраивает?

— Черт. Блядь. Я не знаю. — Он скорчил гримасу, как будто что-то плохо пахло, и сказал: — Я знаю, что ты хороший парень, так что, если она тебе действительно нравится и ты не планируешь ее обманывать, я не собираюсь прекращать нашу дружбу из-за этого.

Честно говоря, я был шокирован, услышав это.

— Но мне понадобится прочистить мозги после того, что я прочитал. Например, вид вас двоих вместе, вероятно, вызовет у меня приступ рвоты. Прими это как предупреждение.

Это заставило меня рассмеяться, что заставило его тоже рассмеяться.

— Принято к сведению, — сказал я, чувствуя такое чертовски облегчение, что мне захотелось обнять Джека.

— Блевотина, блядь, повсюду. — Он вышел в гостиную, но продолжал говорить. — Кровавая баня, только это блевотина вместо крови.

— Понял.

— Экзорцистский уровень расколотого гороха.

— Это блевотина. — Я последовал за ним из офиса и сказал: — Я понял.

— Ты когда-нибудь видел эту сцену, в Кэрри, с ведром свиной крови? Это будет похоже на то, только вместо свиной крови…

— Срань господня, Джек, — сказал я, смеясь. — Может, ты уже заткнешься насчет блевотины?

Оливия

Мое сердце подскочило к горлу, когда я услышала стук. Меня никогда не пугал Колин, но по какой-то причине я очень нервничала, извиняясь.

Вероятно, потому, что он ждал целый час, а потом написал только ОК.

Я прочистила горло и открыла дверь.

И вот он здесь. Его лицо было серьезным, жестким, непроницаемым и таким красивым, что я разрывалась между страхом и волнением. Хотя его волосы были в некотором беспорядке, и у него была пара красных отметин на лице.

Я сказала:

— Привет. Заходи.

Он шел прямо на меня, заставляя меня попятиться назад. Он позволил двери захлопнуться за нами, когда он возвышался прямо надо мной и сказал:

— У меня есть хорошие новости и плохие новости.

Я открыла рот — что это были за слова? — и снова закрыла его. Я не ожидала, что он это скажет.

Или будет прямо в моем личном пространстве.

Мне удалось выдавить:

— Эм. Какие хорошие новости?

Его лицо немного смягчилось, и он ухмыльнулся мне, прежде чем сказать:

— Я решил простить тебя.

— О. Хорошо. — Его улыбка стала горячей — и грязной — и снова заставила меня нервничать, но по-другому. Я откашлялась и спросила:

— Ну, а какие плохие новости?

Его улыбка сползла, и его голубые глаза прошлись по моему лицу, прежде чем он сказал:

— Твой брат знает о нас.

— Что? О, Боже мой! — У меня отвисла челюсть, и я не смогла сдержаться. — Как? Откуда ты знаешь? Что он сказал?

Он отвернулся от меня и пошел на кухню. — Так что ты делала сегодня вечером, Маршалл? Ты хорошо выглядишь.

Что?

— Эм, спасибо. Пошла на свидание. — Я уставилась на его спину и взмолилась: — Ради всего святого, расскажи мне о моем брате.

Он достал из холодильника два пива и передал одно мне, слегка улыбнувшись. — Расслабься. Сначала расскажи мне о своем свидании.

Я взяла пиво, но вместо ответа закатила глаза и вышла из кухни.

— Я иду на улицу, — сказала я, проходя через гостиную и выходя на темную террасу, нуждаясь в небольшом пространстве на долю секунды. Я понятия не имела, что происходит, и мне это не нравилось.

Он, казалось, совсем не был обеспокоен тем, что Джек знал о том, что произошло между нами, что было странно. И не только это, но он, по-видимому, совсем не был расстроен из-за моей стервозности.

Мне казалось, что он издевается надо мной. Как Колин старой школы из моего детства, тот, кто играл со мной, но в конечном итоге заставил меня чувствовать себя дерьмово. Я повернулась и подождала его, а когда он вошел в раздвижную дверь, я сказала:

— Это было просто свидание вслепую.

— И…? — Он упал в мой шезлонг, вытянув ноги и открывая свое пиво.

— И… хороший парень, но никакой химии. — Я открыла свою собственную банку и сказала: — А теперь расскажи мне, что, черт возьми, случилось с Джеком.

— Ну, — сказал он, глядя на меня так, как будто я был каким-то буйным ребенком: — После того, как ты вытащила меня в коридор, накричала на нас, а потом просто ушла, твой брат отобрал у меня телефон и прочитал твои текстовые сообщения.

— Серьезно? — Я знала, что написала сообщение со словами, Ночь секса, так что ему не составило бы труда посчитать. А Джек всегда был чрезмерно заботливым братом, так что его реакция тоже не была неожиданностью. — О, Боже мой, мне так жаль. Что ты сделал? Что ты сказал? Ты сказал ему, что это была просто одноразовая ошибка?

— Ну, после того, как мы подрались, потому что, да, твой брат хотел надрать мне задницу, мы пришли к соглашению.

Я смотрела на его спокойное, холодное, веселое лицо, слегка освещенное огнями центра города, и не понимала, почему он не психует. Они с моим братом поссорились из-за этого, и он подумал, что это смешно?

— Что ты имеешь в виду под соглашением?

Он уставился прямо в свое пиво, когда сказал:

— Пока я не пытаюсь обмануть тебя — его слова — его вроде как устраивает это.

— Подожди, что? — Я не знала, что это значит. — Что именно его устраивает?

— Ты и я. — Он поднял глаза и очень внимательно наблюдал за мной, в то время как я изо всех сил старалась сделать свое лицо абсолютно непроницаемым.

Потому что внутри я была просто в бешенстве. Типа, что, черт возьми, происходит? Ты и я? Колин чего-то хотел от меня, вот что это значило? Какая-то часть меня взволнованно подпрыгивала при мысли о том, что Колин хочет чего-то от меня.

Он был забавным, уверенным в себе, красивым и совершенно виртуозным в постели, но мы никогда не называли — нас иначе, как одноразовой ошибкой. Он был идеален, а я была дерьмовым шоу. Он был Ауди, а я — Короллой. В нас с Колином не было никакого смысла.

Это не могло быть тем, что он имел в виду.

Я посмотрела на свою банку пива, начала вертеть крышку и спросила:

— Он не против того, что мы случайно переспали?

— Он не против. — Он взял свое пиво и поднес его ко рту. — И всего, что мы хотим сделать сейчас.

— Все, что мы хотим сделать сейчас? — Я перестала пытаться скрыть свои эмоции и посмотрела на Колина со всем тем, что, черт возьми, крутилось у меня в голове. — Что это вообще значит?

— Это значит, — сказал он, поднимаясь со стула с ленивой, сексуальной улыбкой на губах, — Что он будет в порядке, если мы решим, что, возможно, это не было ошибкой.

Я моргнула и обнаружила, что совершенно не нахожу слов. Я споткнулась на слове:

— Но, эм, это была ошибка.

Он подошел так близко, что мне пришлось поднять на него глаза. Его голос был тихим и глубоким в темноте, когда он пробормотал:

— Была ли?

Я сглотнула и почувствовала, как мое сердце бьется во всех десяти кончиках моих пальцев. Где-то внизу взревел мотор, и я сказала:

— Я имею в виду, я думаю…

— Ты можешь честно сказать мне, что не лежала в постели, снова и снова прокручивая в уме ту ночь с тех пор, как это случилось? — Он поднял руку, заправил мои волосы за ухо и сказал: — Я думал об этом без остановки. Я стал одержим воспоминаниями о звуках, которые ты издавала, и о том, как выглядело твое лицо, когда ты сказала мне показать тебе свои навыки.

Я таяла, но все еще понятия не имела, говорил ли он просто о сексе или о чем-то большем.

— Колин…

— Почему бы не последовать этому некоторое время? — Его поддразнивание немного ослабло, и его голос был сладким, когда он сказал: — Что плохого в том, чтобы увидеть, к чему это приведет?

Я балансировала, зависая так близко к краю. Он загипнотизировал меня, загипнотизировал мыслью о связи с ним. Мысль о том, что Колин направит 100 процентов своего внимания в мою сторону, была немного пьянящей и совершенно ошеломляющей.

Но для него это было легко. Колин мог следовать за этим совершенно безобидным, нечестным способом, потому что ему нечего было терять. Колин Бек, математический гений со старыми деньгами и привлекательной внешностью модели, мог просто пожать плечами и уйти, когда ему становилось скучно.

Однако у меня было чувство, что если — нет, когда — он уйдет, у него будет сила уничтожить меня.

— Тебе не кажется, что это плохая идея? — Я посмотрела на него, удивляясь, почему мой голос был таким хриплым и неубедительным, когда я знала, что слова были правдой. — Мы даже не ладим по-настоящему, когда не занимаемся сексом.

— О, да ладно, Маршалл, — сказал он, его рот опустился так, что оказался прямо над моим. — Мы ладим.

— Черт возьми, — прошептала я как раз перед тем, как его губы коснулись моих и заставили меня забыть о здравом смысле. Его рот был таким же горячим, каким я его помнила, таким же совершенным, и он полностью поглощал меня.

О, боже мой.

Колин целовал меня, как будто он был героем боевика, и наш мир вот-вот рухнет. Он целовал меня так, словно я была его величайшей навязчивой идеей, и он не мог поверить, что наконец-то заполучил меня.

Я обняла его за шею и сделала все возможное, чтобы вернуть его расположение, вложив всю себя в поцелуй. Его рычание заставило меня улыбнуться ему в губы, что быстро превратилось в хныканье, когда он прикусил мою нижнюю губу и поднял меня.

— Это ничего не значит, — сказала я ему в рот, обхватив его ногами.

— Конечно, нет, — сказал он, как раз перед тем, как провел зубами по моей шее. Он повел меня внутрь и вверх по лестнице на чердак, его хватка усилилась, когда поцелуи стали еще более жаркими.

Я клянусь всем святым, что страстные поцелуи Колина Бека могут довести женщину до оргазма.

Когда мы поднялись на чердак, он посадил меня рядом с кроватью. Я едва могла открыть глаза — слишком, слишком тяжело, — но я увидела его раскаленный взгляд, и мой пульс участился.

— Сними футболку, Бек, — сказала я, и через секунду его футболка исчезла. Он стянул ее через голову — полуголый и красивый — и посмотрел на меня сверху вниз, а я положила обе руки на его теплую грудь.

О, святые греческие боги. Дело было не только в том, что он был точеным и загорелым, и у него была эта восхитительная татуировка, которая начиналась на его плече и спускалась по его руке. Все это делало его до смешного сексуальным, но именно едва заметный шрам от аппендицита и копна волос, идущая от пупка вниз, делали его смертельно сексуальным, потому что это было интимно.

Близко и лично в моей спальне.

Мой.

— Ты можешь как-нибудь снять это платье, но оставить сапоги, милая? — Он смотрел на меня горящими глазами с тяжелыми веками, как будто я была самым сексуальным существом, которое он когда-либо видел, что заставляло меня чувствовать себя самым сексуальным существом на планете. Его низкий голос прогрохотал: — Мне нравятся эти ботинки.

— Ты можешь расстегнуть мне молнию? — Я повернулась и подняла волосы, повернувшись к нему спиной, счастливая, что (а) на мне было платье с идеальной застежкой-молнией, и (б) На мне были одни из моих самых красивых трусиков и чулки.

Примечание: Я всегда носила чулки, потому что ненавидела провисающие промежности, которые неизбежно возникают с колготками, но в тех редких случаях, когда я раздевалась перед мужчиной, надевая их, они заставляли меня чувствовать себя чертовски соблазнительной.

Когда я почувствовала его дыхание на затылке и его пальцы начали расстегивать молнию, я задрожала в предвкушении. Он едва коснулся платья, и оно упало с моих плеч и растеклось вокруг моих ног.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки и обернулась, но мне не следовало тратить эту секунду на нервы. Напряженность на его лице, когда его глаза прожигали все мое тело, сняла все мои опасения, что я не соответствую требованиям.

— Черт возьми, Маршалл, — прошептал он, сказав это так, что я вздрогнула. — Ты просто гребаная фантазия.

Я снова положила руки ему на грудь, нуждаясь в том, чтобы он был ближе, но когда он начал целовать меня долго и глубоко, скользя руками по всему моему телу, неприятное чувство пробежало по моему позвоночнику.

Потому что он проигнорировал то, что я сказала.

Как и я. Мы оба были настолько страстны друг к другу, что “следили” за этим делом, хотели мы того или нет.

И дело было не в том, что я этого не хотела.

Дело было в том, что я не моглаа.

Я не могла этого сделать.

Колин

Я терял ее.

Она все еще целовала меня в ответ, но по какой-то причине я мог сказать, когда Оливия волновалась. Ее мышцы были напряжены, руки неподвижны, и она просто меньше присутствовала.

Она сходила с ума в своем сверхактивном мозгу, ускользая от этого.

От меня.

Я все еще не знал, было ли это из-за этого придурка Эли или из-за кого-то другого, но она была пугливой. Я не хотел быть с ней почтительным и медлительным — я знал лучше, — но я, черт возьми, чуть не упал в обморок, когда увидел ее в сапогах на шпильках, чулках и черном кружеве.

Мне хотелось упасть на колени и поклониться алтарю великолепия Оливии, но по какой-то причине такая медленная внимательность испортила Лив.

Поэтому я изменил поцелуй, сделав его более быстрым, грубым и настойчивым. Поедая этот сочный рот, как будто я был изголодавшимся зверем.

И я им был. В тот момент я был изголодавшимся зверем.

Вместо того, чтобы подойти к кровати, где я хотел разложить ее и поцеловать каждый квадратный дюйм ее тела, я накормил ее отчаянными поцелуями, одновременно снимая с нее кружева и отводя ее к стене лофта.

И спасибо тебе, Боже, она возвращалась ко мне с удвоенной силой. Она сильно прикусила мою нижнюю губу, и я хмыкнул, задаваясь вопросом, когда я стал настолько похож на Оливию. И не просто в гармонии, а одержим ее реакциями.

Я оторвался от нее и развернул, обхватив ее пальцы вокруг перил, которые проходили через половину стены, прежде чем положить свои руки прямо рядом с ее.

— Лучше? — прошептал я ей на ухо, прикусывая нежную кожу сбоку от ее красивой шеи, вдыхая ее аромат и придвигаясь ближе к ней.

— Да, — выдохнула она, слегка наклоняясь и отталкиваясь от меня, разбивая мой разум на миллион кусочков.

После этого мы оба перестали думать, когда вместе сошли с ума.

***

— КОЛИН, ПРЕКРАТИ ГОТОВИТЬ и сядь.

Я отвернулся от плиты, и Оливия посмотрела на меня со своего места на табурете, нахмурив брови и жуя блинчики. Ее лицо всегда было выразительным. Даже в детстве я мог определить по вздернутому подбородку, когда она лгала, по нахмуренным бровям, когда она была в замешательстве и ее мысли кружились со скоростью мили в минуту, и по закатыванию глаз, если она была раздражена.

Ничего в этом не изменилось, но внезапно я нашел это очаровательным. Ее нахмуренные брови, когда она ждала, пока я сяду, чтобы она могла поговорить со мной — обо всем этом, были в некотором роде очаровательны.

— Я еще не закончил. — Я перевернул лопаткой свой омлет со шпинатом и яичным белком и сказал: — Дай мне еще две минуты, а потом можешь говорить

После безумной ночи, проведенной вместе, я обнаружил, что проснулся в пять утра, я лежал под ярко-розовыми, потертыми простынями — они были ужасны — целых двадцать минут, прежде чем, наконец, решил встать и приготовить ей завтрак. Я знал, что она не оценит такой романтический жест, как завтрак в постель, но если я приготовлю ей кучу блинов на кухне, когда она проснется, она наверняка это оценит.

Мне пришлось прокрасться к себе за едой (слава богу, Джека не было дома), а затем вернуться во второй раз за кастрюлями и кухонными принадлежностями, но я успел закончить до того, как она проснулась.

В ту минуту, когда она вошла на кухню, она моргнула своими широко раскрытыми глазами и сказала:

— Послушай, Колин, нам нужно поговорить обо всем этом. Это действительно мило, но прошлая ночь была ужасной идеей и…

— Ты что, издеваешься надо мной прямо сейчас? — Я покачал головой, как будто она была смешной, и сказал: — Я умирал с голоду, потому что какой-то сексуальный маньяк заставил меня нагуливать аппетит всю ночь напролет. Это просто еда. Не ищи в этом ничего романтического, мисс Большая Голова.

Она успела быстро моргнуть, прежде чем я сунул ей в руку стопку блинчиков и сказал:

— Сначала поешь. Потом говори.

Я не знаю, как это произошло, но просто у меня была совершенно другая точка зрения на — все это. Мы казались ужасной парой, Оливия и я, но в то утро я проснулся с мыслью — почему бы просто не прокатиться и не насладиться этим, пока это длится? Я чертовски хорошо проводил время, и быть с ней было весело, так в чем же проблема в том, чтобы увидеть, к чему это может привести?

Может быть, это было облегчение от того, что Джек смирился с этим. Зная, что он был не против того, чтобы мы, возможно, встречались, это казалось реальной возможностью. И когда я представил это — нас вместе, — мне не было противно, как это выглядело.

Я переложил омлет на одну из двух тарелок, принадлежавших Ливви, и отнес ее на остров. Пододвинул другойстул и сказал:

— Хорошо. А теперь говори.

Оливия

Я посмотрела через остров на Колина, и в голове у меня стало пусто.

Он был хорош в этом, заставлял меня терять концентрацию. Я все еще понятия не имела, как мы в итоге провели еще одну ночь вместе. Только что я говорила, что это ужасная идея, а в следующую секунду просыпалась от запаха его одеколона на своей подушке после ночи потрясающе хорошего секса.

— Я думаю, ты слишком много думаешь об этом. — Он поставил свой стакан после того, как сделал глоток, и сказал: — Разве у тебя никогда не было веселой интрижки? Отношения, которые, как ты знаешь, вероятно, не приведут к чему-то конкретному, но это чертовски хорошо, пока оно длится?

— Нет. — Мысль о том, что у него может быть роман с кем-то, вызывала во мне безумную ревность, что выводило меня из себя. Я скрестила руки на груди и сказала: — Ты говоришь о друзьях с привилегиями?

— Боже, нет. Твой брат действительно убил бы меня. — Он отрезал еще один кусочек яйца. — Друзья с привилегиями — это просто платоническая дружба с тайным сексом время от времени, о котором никто не знает.

— А чем именно отличается твоя забавная интрижка? — Я была впечатлена тем, как хладнокровно и непринужденно я звучала, хотя на самом деле я была вне себя и нуждалась в некотором пространстве, чтобы разобраться во всем этом. Потому что я все еще не могла до конца осознать мысль о том, что Колин хотел иметь со мной что-то еще, кроме секса.

— Для начала, это не секрет. — Он зажал вилку между зубами, и у меня внутри все сжалось, когда я вспомнила, как его зубы царапали татуировку на моей спине. Он прожевал и проглотил, прежде чем продолжить. — Это как обычные отношения — я приглашаю тебя на свидание, прошу прислать фото — только мы оба согласны, что как только это перестает быть забавным, мы уходим без обид.

У меня пересохло в горле, когда я сглотнула. Как, черт возьми, это когда-нибудь сработает? Не похоже, что мы оба в одно и то же время сочли бы это — больше не забавным, пожали бы друг другу руки и счастливо ушли. Это был верный путь к катастрофе с Оливией.

Но даже когда я это знала, мысль о большем с Колином — пойти куда-нибудь поужинать, держать его за руку и получать от него кокетливые сексуальные предложения — была настолько чертовски интригующей, что я поддалась искушению.

— Это звучит до нелепости просто, Колин.

Он наклонил голову.

— Боишься, Ливви?

— Чего?

Он просто поднял бровь.

— Теперь, у кого большая голова?

Я разрывалась между истерическим хихиканьем и легким плачем, наблюдая, как он вставляет свои AirPods, возится со своими бегущими часами, а затем выходит из квартиры, как будто это нормально, и он вернется позже.

Неужели мы действительно только что решили сделать это?

Какого черта?

Пять минут спустя, когда я все еще волновалась, Колин написал мне сообщение.

Колин: «Три вещи: 1. Не сходи с ума. 2. Пришли мне фотографию. 3. Могу я пригласить тебя на ужин сегодня вечером?»

Я невольно улыбнулась и написала: «1. Я не схожу с ума 2. Возможно, позже 3. Зависит от обстоятельств. Куда ты собираешься меня отвезти?»

Его реакция последовала незамедлительно. «Назови место, Маршалл.»

Я почти никуда не выходила с тех пор, как вернулась, так что понятия не имела, каким может быть хороший ресторан для свиданий. Я вспомнила, как Дана рассказывала мне, что они с Уиллом получили подарочную карту на 150 долларов в — Fleming’s — и она даже не покрывала их ужин, так что решила попробовать.

Я: «Fleming’s.»

Я ожидала, что он откажется или перенаправит меня в гриль-бар в квартале от нашего здания, но он просто ответил:

«О, я понимаю — это так. Я заеду за тобой в 6.»

Я рассмеялась над его ответом и положила телефон на стойку. Это казалось немного рановато для такого человека, как Колин; он казался парнем, который ужинает в восемь.

Как только я подумала об этом, мой телефон снова зазвонил.

Колин: «Ты все еще ешь рано, верно?»

Я снова положила телефон и прикусила внутреннюю сторону губы. Он помнил с тех пор, как я жила с ним, что я ела рано? Возможно, я недооценила его.

Глава 17

Оливия

Я не гордилась этим, но я выпила три бокала вина, пока ждала прихода Колина.

Мне просто нужно было успокоить свои нервы, что само по себе было странно. Потому что я была полностью расслаблена рядом с Колином; я привыкла быть с ним. Но я просто не знала, будет ли Свидание с Колином отличаться от Обычного Колина. Я знала его большую часть своей жизни, но это была неизведанная территория.

Однако вино подействовало, и я по большей части расслабилась, когда услышала его и открыла дверь.

— Привет, — выдохнула я, неспособная произнести больше одного слога, потому что Колин выглядел так хорошо. Не только его обычная привлекательность, но и то, что он выглядел круто. На нем были узкие черные брюки и куртка-бомбер, полная противоположность его обычной рабочей одежде.

И он был в очках.

Я вроде как хотела отменить свидание и просто остаться дома. В моей спальне.

— Ух ты, — сказал Колин, оглядывая меня с ног до головы, отчего у меня по коже побежали мурашки. — Ты действительно хорошо выглядишь, Ливви.

Я позаимствовала у Даны красный кашемировый свитер с открытыми плечами, вместе с черной юбкой и парой замшевых ботильонов, за которые можно было умереть. Ее одежда заставляла меня чувствовать себя собранной и красивой, и я никогда не хотела отдавать ее обратно.

— Ты тоже. — Я посмотрела на пряжку его ремня и сказала: — Твой пресс не выглядит слишком ужасно в этой рубашке.

— Но все равно отвратительно, верно?

Я схватила свою сумочку и пальто со стойки.

— Я думаю, что ясно изложила свою позицию.

— Ты поставила мне засос на животе.

— Я сказала то, что сказала.

Мы оба улыбались, когда выходили из квартиры. Я спросила его:

— Джек знает, что мы собираемся куда-то сегодня вечером?

— Нет, но его не было, когда я вернулся домой. Я скажу ему. — Он нажал кнопку, когда мы добрались до лифта, а затем схватил меня за руку. Он переплел свои теплые пальцы с моими, распространяя это тепло по всему моему телу.

Я хихикнула.

— Что-то смешное? — Он посмотрел на меня сверху вниз, его губы растянулись в легкой улыбке, и я снова хихикнула.

— Ты не находишь это странным? Например, друг Джека, который сказал мне, когда я была в седьмом классе, что мои вьющиеся волосы похожи на подгоревшую картошку фри, держит меня за руку.

Он издал глубокий смешок и отпустил мою руку.

— Подожди, это ты? Я иду на ужин с девушкой, которая переехала себе ногу машиной?

Двери открылись, и мы вошли в лифт.

— Технически это была не моя вина. Додж Кольт всегда выходил из строя.

— Конечно, так и было.

— Так и было. — Я засовываю руки в карманы куртки.

Колин повернулся и шагнул ближе ко мне, перемещая нас и прижимая мое тело к стене лифта своим телом, когда он заключил меня в клетку своими руками.

— Знаешь, мы могли бы повеселиться здесь, Маршалл.

— Это довольно неуместно для первого свидания, — сказала я, выдавая слова своим хриплым голосом, когда он наклонился и запечатлел легкий поцелуй на моей шее.

Мы болтали о пустяках всю дорогу до ресторана, и только когда мы припарковались, я вспомнила, что у нас свидание. Колин подошел к моей стороне машины как раз в тот момент, когда я выходила, и как только я встала, он захлопнул дверцу и потянулся к моей руке.

Он снова переплел пальцы с моими, и бабочки запорхали у меня в животе, когда мы шли к двери, держась за руки, как обычная пара. Прохладный ночной ветерок щекотал мои волосы, и я взглянула на него и сказала:

— Это место выглядит довольно шикарно. Ты когда-нибудь был здесь?

Колин

Бывал ли я здесь когда-нибудь?

Хм, поскольку дом моих родителей был в трех кварталах отсюда, я ел тут сотни раз. Мои бабушка и дедушка арендовали весь ресторан для своей юбилейной вечеринки, и фирма каждый год устраивала там рождественскую вечеринку.

Шеф-повар был партнером моего дяди Саймона по гольфу.

Но Лив уже считала меня претенциозным, поэтому я не был в восторге от того, что она узнала бы, что стейк-хаус с завышенной ценой был тем местом, где мы обедали на мой выпускной в средней школе.

Я прикидывал, как ответить, когда нас прервал громкий лай. Мы оба обернулись, и огромный пушистый пес на полной скорости бежал к нам через парковку, а его хозяин снова и снова кричал ему вслед. Язык собаки высунулся изо рта, и он явно играл, но эта дворняжка придавала немецкой овчарке изящный вид.

Прежде чем я успел убрать ее с дороги, Лив отпустила мою руку и присела на корточки, смеясь и обнимая его руками, когда чудовищно большая собака побежала к ней.

— Лив.

Она закричала, когда он сбил ее с ног, и захихикала, когда он лизнул ее и запрыгал по ней своими огромными лапами. Виляющий хвост собаки продолжал шлепать ее, когда он атаковал, заставляя ее смеяться еще сильнее.

— Финнеас! — Владелец, наконец, догнал и потянулся к ошейнику собаки, оторвав его от Оливии и наклонившись, чтобы схватить поводок. — О, Боже мой, мне так жаль.

Финнеас заскулил, опечаленный тем, что его оторвали от нового друга, но послушно сел, когда хозяин велел ему это сделать.

Я помог Оливии подняться на ноги.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. — Ее глаза все еще щурились от смеха, и она отряхнула юбку, глядя вниз на собаку, а не на кого-либо из нас. — Он просто самое милое создание.

Мы с владельцем собаки обменялись взглядами, оба удивляясь, как она была такой невозмутимой, прежде чем посмотреть на Оливию, которая все еще ворковала с собакой. У нее были только сердечки в глазах на эту собаку.

Даже в тусклом вечернем свете я мог видеть грязные отпечатки лап на ее одежде и дыру на правой части ее колготок. Она должна была увидеть их, когда отряхивалась, но, по-видимому, ей было все равно.

Встреча с милой собачкой стоила того?

Я наклонил голову и наблюдал за ней, пока она по-детски разговаривала с собакой. Она была такой живой, переполненной счастливой энергией, что невозможно было не улыбнуться. Мне показалось, что этот момент с собакой многое объяснил о ее — невезении.

Она всегда ставила себя в нелепые ситуации, но было ли это глупостью или скорее чем-то вроде высасывания всего из жизни? Когда меня бросили в колледже, я проглотил боль и двигался дальше, страдая в стоическом молчании. Но когда Ливви бросили, она сожгла любовные письма. Это закончилось не очень хорошо, с пожаром и последующей бездомностью, но я полагаю, что это, должно быть, было чертовски приятно — наслаждаться этим моментом боли.

Финнеас и его владелец ушли, и улыбка Ливви немного дрогнула, когда она посмотрела на меня.

— Если ты хочешь пропустить ужин, знаешь, поскольку я сейчас неряшливо выгляжу, я полностью понимаю. Мы можем проехать где-нибудь и просто отправиться домой.

Я покачал головой и снова потянулся к ее руке. Я внезапно оказался в этом странном месте, где мне всегда хотелось прикоснуться к ней. Я сказал:

— Ты потрясающая, Маршалл. Пошли.

Она моргнула, удивленная моим комментарием, а затем улыбнулась.

— Боже, мои безупречные навыки в постели действительно оказали на тебя большое влияние.

***

Вот и все.

Черт возьми.

Загадка, которая была Оливией Маршалл, внезапно открылась мне. Ливви разлила свое красное вино по всему столу всего через пять минут после того, как мы сели, но это было потому, что она дико жестикулировала, пытаясь объяснить мне, как именно ее отец делал искусственное дыхание кошке, в которую ударила молния.

Дело было не в том, что она неуклюже не обратила внимания на бокал, а в том, что она была настолько погружена в свою собственную историю, что у нее не было времени заметить дорогие хрустальные бокалы, которые могли бы помешать.

Она не была дерьмовым шоу, она жила в мире высокого разрешения в полном цвете. Или что-то более поэтичное, чем это. Но как только я увидел это, я уже не мог этого не видеть. Это было во всем, что она делала, и именно поэтому всех тянуло к ней такой, какая она есть.

Например, после того, как Лив пролила свое вино, она не помахала официанту. Нет, Оливия достала из сумочки пачку бумажных салфеток и попыталась убрать беспорядок сама. Когда я качал головой в ответ на ее бесплодные попытки, невольно смеясь над ее нелепостью, она разразилась смехом над своей ситуацией.

Когда официант увидел, что она делает, он был явно тронут. Потому что среди толпы богатых, титулованных клиентов, требовавших совершенства, была смеющаяся шалунья, которая много извинялась перед ним, убирая свой собственный беспорядок.

После этого фиаско мы сыграли в игру, в которой я рассказал ей о нелепых воспоминаниях, которые у меня были о ней из нашего детства, и она поправила меня в том, насколько я был неправ и как все было на самом деле. В какой-то момент она фыркнула, ударив меня по указательному пальцу, когда я обвинил ее в том, что это она украла мою бейсболку purple Cubs, когда я был в третьем классе, и я был очарован.

Мы оба смеялись, когда мои бабушка и дедушка появились рядом со столом.

— Колин! — Моя бабушка улыбнулась мне на полсекунды, прежде чем посмотреть на Лив. Проклятье. Я проглотил ругательства и встал, чтобы обнять ее, недовольный временем этого маленького воссоединения.

— Бабушка. — Я тут же встал. Я поцеловал ее в щеку и сказал:

— Рад тебя видеть.

Мои бабушка и дедушка были хорошими людьми, но очень традиционными. Серьезными. Если бы собака залаяла в сторону моей бабушки, мой дедушка, вероятно, переехал бы ее на своем мерседесе и пожаловался метрдотелю, чтобы тот убрал угрозу на парковке.

— Это моя подруга Оливия Маршалл. — Я посмотрел на ее улыбающееся лицо и сказал: — Оливия, это мои бабушка и дедушка.

— Приятно познакомиться с вами обоими. — Она встала, и я увидела, как глаза моей бабушки блуждают по грязному свитеру Ливви и дыре в ее колготках. Она пожала им обоим руки и сказала моему дедушке с улыбкой: — Я вижу, откуда у Колина такие великолепные волосы.

Мой дедушка смеялся и дразнил ее тем, что женщины в нашей семье были ответственны за то, чтобы сделать его серебряным, и хотя моя бабушка улыбалась, я мог сказать, что растрепанное состояние Оливии полностью завладело ее вниманием.

— Мы позволим тебе вернуться к твоему ужину, дорогая. — Она похлопала меня по руке и сказала: — Зайди ко мне на этой неделе.

— Я так и сделаю.

Как только они ушли, Оливия сказала уголком рта:

— Твоя бабушка определенно заметила отпечатки лап на моем свитере.

Я пожал плечами и взял стакан с виски, который напомнил мне, что я все еще должен Нику бутылку скотча.

— Кого это волнует?

Ее брови сошлись на переносице.

— Ты сегодня очень мягкий, Бек.

— Может быть, это все из-за секса, который я получал в последнее время. Заставляет меня чувствовать себя очень спокойно. — Она закатила глаза, смеясь, и отодвинула свой стул.

— Я сейчас вернусь, чудак.

После того, как она исчезла, принесли нашу еду, и как раз в тот момент, когда официант наполнял ее бокал вином, мой телефон загорелся. Это была Оливия.

Отправила сообщение Мистеру Неправильный Номер. Из дамской комнаты.

Оливия: «Мне нужно поговорить с тобой. Могу я набрать позже?»

Я дважды проверил, что мой телефон выключен, и положил его в карман. Какого черта? Она гуляла со мной, но думала о Нике? Переписывается с Ником из ванной?

Я знал, что Мистер Неправильный Номер не был реальным человеком и что Ник не был привязан к номеру, но мое нутро горело при мысли о том, что она хочет поговорить с ним.

Оливия

Я подкрасила губы и положила блеск обратно в сумочку. Теперь, когда я предупредила Мистера Неправильный Номер, я почувствовала себя лучше, и теперь я могла наслаждаться оставшейся частью ночи, не чувствуя себя такой виноватой.

Потому что с той секунды, как Колин схватил меня за руку у лифта в нашем здании, я чувствовала себя змеей. С Мистером Неправильный Номер ничего не происходило, но было неправильно иметь тайные текстовые отношения, о которых он не знал.

Правда заключалась в том, что, хотя Колин мог быть просто — забавным увлечением, если бы он делал то же самое — если бы у него была своя собственная Мисс Ошибочный Номер, с которой он регулярно общался — ну… это было бы ненормально для меня.

Хотя технически мы никогда не говорили об эксклюзивности.

Мне было грустно потерять Мистера Неправильный Номер, потому что он действительно много значил для меня с тех пор, как я вернулась в Омаху, но сочетание отсутствия химии с Ником и не от мира сего химии с Колином не оставило у меня никаких сомнений в том, что это было правильно.

Прежде чем выйти из ванной, я стерла отпечатки лап со своей юбки и свитера, сняла колготки и выбросила их в мусорное ведро.

Сделано и сделано.

Когда я вернулась к столу, взгляд Колина опустился на мои ноги, и он улыбнулся. Было что-то в том, как он замечал мелочи — мои пропавшие колготки, то, как рано я любила ужинать, что заставляло меня чувствовать, что я важна для него.

Даже если только временно.

Колин казался немного спокойнее, когда я вернулась. Он по-прежнему был очаровательным и интересным, но я чувствовала, что что-то было немного не так.

Может быть, он не ладил со своими бабушкой и дедушкой, и встреча с ними расстроила его.

Может быть, он был смущен тем, что его видели с девушкой, которая выглядела так, словно ныряла в мусорный контейнер. Я хотела избавиться от этого странного чувства, поэтому, когда мы сели в машину, я повернулась к нему на своем сиденье.

— Ладно. Вопрос. Ты когда-нибудь думал обо мне до того, как я переехала к вам?

Он странно посмотрел на меня краем глаза.

— Что?

Я хихикнула и посмотрела в окно.

— Позволь мне привести пример. Несмотря на то, что я ненавидела тебя, потому что ты был придурком, было время, когда в выпускном классе ты вломился к нам домой. Мне пришлось зайти в комнату Джека примерно в пять утра в поисках зарядного устройства, и там был ты.

Он взглянул на меня и просто медленно покачал головой.

— Ты крепко спал на надувном матрасе, одетый только в свои боксеры, и, ну, у этого неуклюжего ботаника чуть не случился сердечный приступ.

Он издал один из своих глубоких смешков, который согрел меня изнутри. Он прищурился на меня и сказал:

— Ты маленькая извращенка!

— Виновата. Я до сих пор точно помню, как выглядели те клетчатые боксеры. — Я ухмыльнулась. — Теперь ты.

— Ни за что. — Он включил поворотник и сбросил скорость, выезжая на восточную дорогу. — Я настаиваю на пятой поправке.

— О, да ладно, дай мне что-нибудь. За все наши годы знакомства не было ни одного крошечного момента притяжения?

— Не буду этого делать, — засмеялся он.

— Что ж. — Я скрестила руки на груди. — Теперь я жалею, что была так откровенна.

Он наклонил голову и нажал на газ, заставив меня улыбнуться, когда эта маленькая обтягивающая машина рванулась вперед, как будто в нее выстрелили из пушки. Он сказал:

— Хорошо, хорошо, помнишь, как тебя выгнали из общежития?

— Мне до сих пор снятся кошмары об этих разбрызгивателях. — Я повернулась на своем сиденье и сказала: — Подожди, ты думала, что я был сексуальной, когда ты пришел на ужин?

— Угомони свою задницу. — Он ухмыльнулся мне, а затем снова посмотрел на дорогу. — Когда я пришел к тебе домой на ужин, в тебе были две вещи, которые я всегда помнил. Во-первых, колледж превратил тебя в самого невероятного умника. Ты наконец-то получила ответ за все дерьмо, которое я бросил в твою сторону.

— О, сексуально.

Он усмехнулся, зная, что я была разочарована.

— Во-вторых, ты закатывала глаза буквально после всего, что я говорил.

— У тебя серьезно нет никаких маленьких признаний о том, что ты находишь меня сексуальной?

Он снова рассмеялся, и я могла сказать, что подбодрила его — он думал, что это было весело. Но я не могла поверить, что он ни разу не взглянул на меня. Он объяснил:

— Мне показалось, что твои глаза были очень зелеными, когда ты закатила их. И у тебя были самые длинные ресницы.

— Остановись. Мне не нужны твои комплименты, Благотворитель.

Он молчал целую минуту, прежде чем сказать:

— Итак, ты провела все эти годы, представляя меня спящим в нижнем белье.

— Надейся, — сказал я, оскорбленный.

— Ты буквально произнесла эти слова, Ливви.

— Твои слова.

— Что здесь происходит? — Он рассмеялся над этими словами, и я была немного потрясена, осознав, что свидание с Колином было действительно веселым. Мы перешли к нашему обычному подшучиванию, пока не выехали на автостраду, а потом он замолчал. Когда он, наконец, въехал в подземный гараж и заехал на свое место, он сказал:

— Послушай. О том, что мы делаем.

— Я не переезжаю к тебе, Колин, — поддразнила я. — Мы уже сделали это, и мне нужно мое личное пространство.

Он полностью проигнорировал мою шутку и сказал:

— Независимо от того, насколько это случайно, мы встречаемся исключительно друг с другом, да?

— Эм… ты спрашиваешь или утверждаешь? — Честно говоря, я не знала, каким будет его ответ, но он казался напряженным, и это заставило меня почувствовать себя… я не знаю… каким-то образом.

— Ты ходила на свидание прошлой ночью. — Он перевел Ауди на первую передачу, прежде чем отпустить сцепление и нажать на тормоз.

— Ну, это было не свидание, — пробормотала я, чувствуя себя виноватой перед Мистером Неправильный Номер. — И мы не были…

— Я знаю. — Он посмотрел на меня, и я увидела, как его челюсти слегка сжались. — но мне это не понравилось.

Мое сердце подпрыгнуло, когда его глаза притянули меня к себе. Он ревновал? Меня? Я заправила волосы за уши и сказала:

— Я даже никогда не встречала…

— Мне это не понравилось. — Запах его одеколона добрался до моего носа и наполнил меня горячими воспоминаниями о его коже, когда он посмотрел мне в глаза.

— Что ж. — Я прочистила горло, потрясенная тем, что, черт возьми, происходило, и сказала: — Тогда давай договоримся быть эксклюзивными, пока мы не закончим с этим.

Его губы изогнулись в улыбке, но это не отразилось на его глазах.

— Ты всегда должна добавлять пока все не закончится, не так ли?

— Да.

— Хорошо. — Он заглушил двигатель и открыл дверцу. — Маленькая засранка.

Это снова заставило меня рассмеяться, и когда мы вошли в лифт, я схватила его за руку и просунула свои пальцы между его. Это заставило его удивленно посмотреть на меня сверху вниз, и его лицо было таким милым, что я подумала, что сейчас растаю.

В ту секунду, когда двери лифта закрылись, рот Колина оказался на моем, и он прижал мое тело к стене своим. Не настолько сильно, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы у меня мгновенно ослабли колени. Его большие руки держали мое лицо, его пальцы частично зарылись в мои волосы, пока его рот делал свое дело.

Святые небеса, я была беззащитна.

Его твердое тело прижалось ко мне, и я зарылась руками в его волосы, нуждаясь в нем, вдыхая его, пробуя на вкус, ощущая его каждым нервным окончанием в своем теле.

— Мм… пуговица. — Я высвободила свой рот, но это только заставило его укусить меня в шею, что заставило меня застонать: — Боже, разве здесь нет кнопки остановки лифта, Кол?

Он поднял голову достаточно надолго, чтобы сказать:

— Ты хочешь остановить лифт?

Я посмотрела ему в глаза, и он выглядел дезориентированным, растрепанным и абсолютно восхитительным.

Я просто кивнула.

Что заставило его ноздри раздуться, а глаза загорелись.

А потом чертов лифт зазвонил.

Я выпрыгнула из его объятий и провела рукой по волосам, когда двери открылись, и да, мы все еще были просто в гараже. Мужчина в больничной робе улыбнулся нам, садясь в машину, и нажал кнопку моего этажа.

Потрясающе. Очевидно, мы были соседями.

Я посмотрела вниз на пол, когда лифт поехал вверх. Если бы я посмотрела на Колина, я бы либо рассмеялась, либо съежилась от смущения, либо просто набросилась на него, будь проклят свидетель. Не то чтобы меня особенно заботило, что думает обо мне мой сосед-врач, но мое ужасное первое впечатление о соседях, явно собирающихся заняться сексом в лифте, было симптомом более серьезной проблемы.

Я больше не могла отказать Колину.

Что бы я ни говорила о нас, все, что ему нужно было сделать, это прикоснуться ко мне, или поцеловать, или пофлиртовать таким глубоким, сексуальным тоном, и я бы последовала за ним в бездонный океан, а я буквально не умела плавать. (Спросите мою маму — она все еще злилась из-за того, что заплатила за пять лет занятий плаванием в детстве, когда я отказывался заходить на глубину. Это была ее легендарная ссора со мной.)

Но дело было не только в том, что Колин одержал верх во всей этой интрижке, дело было в том, что у меня не было никакой силы.

Нет даже мизинца.

Я подняла глаза, и он прислонился к стене, просто глядя на меня таким обжигающе горячим взглядом, что все мои мышцы превратились в желе. Я сглотнула, прежде чем снова уставиться в пол.

Это просто не годится.

Краем глаза я взглянула на светящиеся числа — еще два этажа.

И пока мы поднимались на последние два этажа, я придумала план защиты.

Видите ли, проблема, на мой взгляд, заключалась в том, что всего этого было слишком много сразу.

Если бы это был просто секс, я бы справилась с этим, потому что это было чисто физически.

Если бы это было просто свидание, я бы справилась с этим, потому что это было просто весело.

Если бы я держала их отдельно, я думала, что смогла бы каким-то образом удержать чувства от того, чтобы они стали слишком сильными и превзошли все остальное. Я уже погрузилась гораздо глубже, чем следовало бы, но если немного подправить, может быть, все будет в порядке.

Колин

Мы вышли из лифта вслед за парнем, и я подумал, смог ли он почувствовать, как сильно я хотел свернуть ему гребаную шею. Технически он не сделал ничего плохого, но Лив только что сказала мне остановить лифт.

Она хотела заняться со мной сексом в лифте, и я, черт возьми, чуть не упал на колени, когда сила ее кивка нанесла мне убийственный удар в живот.

— Я отлично провела время сегодня вечером, — сказала Оливия, улыбаясь мне, когда мы шли по коридору к ее квартире.

— То же самое, — прорычал я, едва способный говорить от того, как сильно я хотел ее.

Когда мы подошли к ее двери, она достала ключи из сумочки и повернулась ко мне, так что ее спина упиралась в дверь.

— Спасибо за невероятный ужин. Напиши мне позже, хорошо?

На секунду я растерялся, но потом увидел предательское мигание.

Покусывание уголка ее губы.

Она нервничала.

Но, черт возьми, я не знал, из-за чего она нервничала. Она нервничала, что я разозлюсь из-за того, что она не пригласила меня войти? Я не злился, но разочарование даже близко не подходило к описанию того, что я чувствовал.

Или она все еще нервничала из-за наших отношений? Была ли ее пугливость движущим фактором здесь? Я сглотнул и посмотрел на веснушки на ее носу, желая понять, как именно она тикала.

— Да, я напишу тебе. — Тогда я придвинулся к ней немного ближе, но поцеловал только в макушку. — Спасибо за ужин, Маршалл.

Когда я добрался до своей квартиры, я бросил ключи на стойку и вытащил телефон из кармана. Что за ночь. Кто бы мог подумать, что Оливия Маршалл способна вывернуть меня наизнанку? Как только я подумал об этом, на моем телефоне высветилось сообщение.

Оливия: «Звездное свидание, Бек. Действительно хороший выбор.»

Я рассмеялся и даже не знал, что ответить. «Согласен. Самый лучший.»

— Чувак, ты видел конец той игры? — Джек, которого я даже не видел развалившимся на диване, встал и схватил свое пиво. — Сумасшедше.

Я даже не мог вспомнить, какая игра была в тот вечер. Как только я подобрал Лив, на моем радаре не было ничего, кроме нее.

— Я пропустил это. Что случилось?

— Выиграл с отрывом в двенадцатом раунде. Он выбросил банку в мусорное ведро и подошел к холодильнику. — Что ты делал сегодня вечером?

Я сразу почувствовал себя дрянью, когда представил Оливию в лифте.

— Не так уж много. Только что откусил кусочек.

— Черт возьми, Бек. — Джек закатил глаза, глядя на меня поверх дверцы холодильника, и сказал: — Ты можешь сказать мне, был ли ты с ней.

— Да. — Я вздохнул и опустился на один из табуретов. — Я был с ней.

— Ни хрена себе, — пробормотал он. — Ты одет как придурок на охоте. Если бы ты не был с ней, у меня были бы вопросы.

— Это называется стиль. Тебе стоит попробовать.

— Я прекрасно справляюсь и без твоего дерьмового пошива одежды.

— Послушай. — Я провел рукой по волосам и почувствовал себя таким ничтожеством. — Ты же знаешь, что за всю мою жизнь, пока она не вернулась и не переехала в это здание, я никогда, никогда не думал о том, чтобы сделать шаг к твоей сестре, верно?

Он закрыл дверь и принес два пива, запрыгнул на стойку и протянул одно мне.

— Я знаю.

— Я до сих пор не знаю, как это произошло.

Я взял бутылку и больше не мог даже вспоминать дерзкую Оливию. Единственная Оливия, которую я мог сейчас представить, была та, которая каталась по парковке с собакой размером с волка, со смехом, который пробежал у меня по спине, как ноготь.

— Клянусь Богом. Но мне так чертовски жаль.

— Кол — Джек открутил крышку бутылки на стене и сказал: — Ливви — огромная заноза в заднице, но она взрослая. Она может делать все, что захочет.

Я все еще был шокирован тем, что он с пониманием отнесся ко всему этому. Мы посидели там несколько минут, просто попивая пиво, а потом я подумал: какого черта. Я старался говорить небрежно.

— Итак, каким был этот ее бывший парень?

Джек начал смеяться.

— О, Боже мой, ты такой очаровательный, что мне хочется ущипнуть тебя за гребаные щеки. Посмотри на себя, такой неуверенный в себе из-за бывшего.

— Я не чувствую себя неуверенно из-за бывшего, ты дерьмо. Мне просто любопытно.

— Конечно. Ладно. — Он изобразил свою глупую маленькую полуулыбку, явно не веря мне. — Никто на самом деле не знает, что случилось с этим чуваком. Она встретила его сразу после того, как переехала в Чикаго, и безумно влюбилась, как настоящая Оливия. Переехала к нему примерно через три месяца после того, как они начали встречаться.

Я ненавидел его.

— Я думаю, он был достаточно мил. Они казались хорошими вместе в те несколько раз, когда я приходил, но опять же, я в основном просто разговаривал с парнем о пиве.

— Конечно, ты это делал.

Он коротко рассмеялся и сделал глоток. Затем он сказал:

— Ливви думала, что они собираются пожениться. Я разговаривал с ней за несколько месяцев до того, как она вернулась, и она была очень взволнована, потому что он работал над каким-то секретным проектом с одним из ее коллег. Она думала, что это было целое грандиозное предложение, что, возможно, они планировали какое-то эпическое романтическое событие, которое должно было произойти в ее офисе .

Дерьмо. Она сказала Мистеру Неправильный Номер, что она была спокойна за то, что ее парень работал над чем-то с ее коллегой, а потом он изменил ей.

Ой.

— В следующий раз, когда я разговаривал с ней, она позвонила и сказала, что ее дом сгорел и ей нужно где-то остановиться. Так что… твоя догадка так же хороша, как и моя.

Бедная Лив. Я имею в виду, конечно, я был рад, что она не оказалась с этим придурком, но это, должно быть, было больно, ждать предложение, когда на самом деле тебе изменяют.

— Каким он был?

— Чертовски милым, черт возьми, как и ты. — Он покачал головой. — Я не думаю, что когда-либо видел тебя таким неуверенным в себе за всю жизнь. Просто будь собой, солнышко, и она будет любить тебя так же сильно, как и я.

Я начал смеяться.

— Ты такой придурок.

Он ухмыльнулся, прежде чем сказать:

— Тебе не о чем беспокоиться. У него была борода, плохие волосы и дерьмовый вкус в музыке.

Почему это заставило меня почувствовать себя лучше — кем я был, четырнадцатилетним мальчиком?

— Что он слушал?

— У него был плейлист Фелстона на Spotify.

— Фелстон? — Я скорчил гримасу — мы ненавидели это дерьмо. — Какая киска.

Глава 18

Оливия

Следующие пару недель прошли в странной, незапланированной рутине. Я заполняла заявления о приеме на работу и писала скучные описания машин, пока Колин ходил на работу, а потом Колин звонил по дороге домой, чтобы узнать, не нужно ли мне чего-нибудь. Я всегда что-нибудь придумывала: еду, мешки для мусора — просто для того, чтобы он навестил меня.

И он это делал.

Каждый вечер он приходил ко мне домой, ослаблял галстук тем способом, который мне нравился, и проводил вечер, болтая со мной. Мы вместе ели, вместе смотрели телевизор и использовали тела друг друга самым восхитительным образом. Как по маслу, он собрал свои вещи около полуночи и возвращался к себе, даже не настаивая на том, чтобы остаться на ночь.

Это было идеально.

Если бы не тот факт, что я была в ужасе от того, что он разобьет мне сердце, я бы сказала, что отношения с ним были настолько близки к идеалу, насколько это вообще возможно.

Однажды днем, после того как он рано ушел с работы, я сидела с ним на балконе, мы оба читали, пока угроза осени охлаждала воздух, когда зазвонил мой телефон. Я не знала номер, но все равно взяла трубку и сказала:

— Алло?

— Привет, это Оливия Маршалл?

Я взглянула на Колина и встала, чтобы войти внутрь. Последнее, что мне было нужно, это чтобы он услышал, как мне звонят по поводу овердрафта или чего-то в этом роде, хотя я был почти уверен, что мой счет все еще в посредственном состоянии.

— Это я.

— Привет. Это Елена Ригли, редактор журнала Женская ярость.

Я открыла дверь и вошла внутрь, стараясь казаться невозмутимой. Но этот журнал был моим любимым; он был похож на People в сочетании с Teen Vogue в сочетании с McSweeney's. Мне удалось обрести голос и произнести бодрое

— Привет.

— Я получила ваше заявление на должность автора. У вас есть время поговорить?

Я подошла к одному из стульев и села, боясь перенервничать.

— Конечно.

— Я буду честна с тобой. Я получила ваше заявление, потому что рекрутинг собирался передать его редактору контента, но потом они прочитали о пожаре. Эта история на самом деле выбила меня из колеи, и я провалилась в кроличью нору, пытаясь найти информацию о тебе.

— Черт. — Черт возьми. Я только что наговорила дерьма потенциальному работодателю. — Я имею в виду, эм…

— Нет, это совершенно правильный ответ. — Она смеялась, так что я выдохнула. — Я должна спросить, Оливия, есть ли у вас чувство юмора по поводу этих вещей или это больные темы.

— Я определенно могу посмеяться над собой. Могу я спросить, почему спрашиваете?

— Конечно. Но я не хочу вас обидеть, поэтому, пожалуйста, скажите, если это так.

— Хорошо. — Я была заинтригована.

— Раньше у нас была колонка советов под названием — Спроси Эбби —. Это было очень популярно, потому что Эбби была немного стервозной, но в то же время веселой и хорошо давала советы.

— Я помню, — сказала я. — Мне нравилось это читать.

Колин открыл дверь и вошел внутрь, неся мою книгу вместе со своей.

— Вы читали это? Потрясающе. — Ее голос звучал счастливо, и это обнадеживало. — Она ушла, и мы пытались выяснить, что с этим делать. Все дело было в ее голосе и ее личности, поэтому мы не хотели просто ставить на ее место кого-то другого.

— В этом есть смысл. — Я старалась не волноваться, потому что это не могло быть так, как звучало, верно?

— Но когда я прочитала о пожаре и затопленном общежитии, я подумала: как было бы весело иметь консультанта-обозревателя, который на бумаге выглядит как полный хаос?

Я не обиделась, и эта идея была немного забавной.

— Я также получила подсказку, что вы были автором 402 мам, которая, кстати, была действительно отличной колонкой.

Я хотела сказать спасибо, но, вероятно, мне не разрешили, поэтому я издала уклончивый звук.

— К счастью, я училась в колледже с Глендой Бадд из «Таймс», так что я смогла позвонить ей и покопаться…

О, Боже мой, она разговаривала с Глендой.

— И хотя она не могла подтвердить историю с 402 мамой, она смогла сказать мне, что писательница всегда соблюдала свои сроки, выполняла образцовую работу и была восхитительна. Гленде было грустно видеть, как она уходит.

— Она так сказала?

— Она это сделала. Сейчас. — Она откашлялась. — Как вы относитесь к тому, чтобы смириться со своим невезением? Сделать это своей силой?

Колин жестом показал, что собирается уходить, но я покачала головой. Я хотела рассказать ему все об этом, когда закончу.

— Ты можешь остаться еще на пять минут, — прошептала я.

Он выглядел удивленным и сказал:

— Конечно.

Он подошел к дивану и сел, схватив пульт, как будто он был дома, в своей квартире.

Я сказала:

— Я провела всю свою жизнь, смеясь над собой и своим невезением, Елена; это своего рода мое любимое занятие.

Она начала говорить, устраивать мозговой штурм, и мы просто поладили. В отличие от 402 Mom, это означало бы извлечь выгоду из того, кем я была, добавив в колонку мои собственные нелепые анекдоты. Мы проговорили час, прежде чем она спросила, могу ли я прийти на следующий день для официального собеседования.

Когда я наконец положила трубку, я подошла и плюхнулась рядом с Колином.

— Мне так жаль, что это заняло так много времени.

Он выключил телевизор.

— Заткнись. Расскажи мне все об этой работе.

И я это сделала. Это был Колин, так что я должна была вести себя спокойно и вести себя так, как будто это не имело большого значения, чтобы он не мог издеваться надо мной позже, но я в значительной степени перестала защищаться от него. Я рассказала ему все до мельчайших подробностей, и когда я закончила, он сказал:

— Просто убедись, что ты получаешь то, чего стоишь.

Я скрестила руки на груди.

— Ну, не так уж много с чем можно торговаться.

— Я знаю, но твой стиль говорит сам за себя. — Он сказал как ни в чем не бывало: — Не позволяй им думать, что они могут заполучить тебя по дешевке; ты слишком хороша.

Я прислонилась к нему и сказала:

— О, Боже мой, ты так невероятно влюблен в меня, что это немного жалко. Ты думаешь, я такая замечательная и…

Я не смогла закончить, потому что он толкнул меня на диван, сел на меня сверху и заткнул мне рот самым лучшим способом. К тому времени, как я начала тяжело дышать, он приоткрыл рот и одарил меня злой ухмылкой.

— Почему ты мне вообще нравишься, если ты такая заноза в заднице?

Я ухмыльнулась в ответ.

— Я думаю, ты просто жаждешь наказания.

Глава 19

Колин

Я был жалок.

Джек остался на ночь у Ванессы, так что я не только готовил ужин для Оливии, но и с нетерпением ждал, когда она останется на ночь. Я случайно заговорил об этом, ожидая, что она откажется, так как ей, похоже, нравилось наше строгое соглашение о том, что ночевать нельзя, но она шокировала меня, сказав, что хочет этого.

По какой-то причине приглашение ее в мою квартиру в качестве… кем бы, черт возьми, она ни была сейчас, казалось важным событием. Я прожил с ней месяц, но мы никогда не делили это пространство как нечто большее, чем друзья, которые на самом деле не любили друг друга.

Все изменилось. Сильно.

Мой телефон завибрировал, что означало, что она, вероятно, была дома. Ей предложили работу после собеседования — неудивительно, потому что это была блестящая идея, а она была отличным писателем, — но она написала, что задержится здесь на некоторое время, чтобы встретиться с персоналом и осмотреть здание.

Оливия: «Только что вернулась домой и умираю с голоду. Во сколько ужин?»

Я: «НЕ ЕШЬ.»

Оливия: «Ну, если мы не будем есть около часа, я собираюсь перекусить, или я умру с голоду.»

Я: «Не ешь. Ужин будет готов через десять минут.»

Оливия: «О, слава Богу. Я сейчас приду.»

В то утро во время пробежки, после того как Лив подверглась сексуальным домогательствам со своего балкона, когда я потягивался, я пришел к осознанию того, что все было довольно серьезно. Я имею в виду, технически нет, так как она все еще не назвала меня своим парнем и все еще не пригласила меня остаться на ночь, но было серьезно для меня, и я подозревал, что для нее тоже. Она была первым, о чем я думал, когда просыпался утром, и последним, о чем я думал перед тем, как заснуть. Я бы отказался от чего угодно, чтобы быть с ней, потому что все было ярче, когда Оливия была рядом.

Она была забавной, неряшливой, неуклюжей, умной и самой сексуальной, кого я когда-либо встречал.

Труднее всего было смириться с тем, что ни один из нас не изменился. Лив была точно такой же, какой была всегда, но я никогда не присматривался достаточно пристально, чтобы увидеть всю удивительность этого беспорядка. И я подозревал, что то же самое было и с ней, потому что, видит Бог, я был такой же задницей, как и всегда.

— Тук-тук. — Она вошла и сразу же сбросила блестящие черные туфли-лодочки, из-за которых ее ноги выглядели нелепо. — Чем ты меня накормишь?

— Запеканка с пепперони. Расскажи мне о работе.

— Эм. — Она открыла холодильник и схватила Ванильную Блондинку, прежде чем запрыгнуть на стол рядом с тем местом, где я нарезал чесночный хлеб. Я взглянул на нее, и она ухмыльнулась, прежде чем открыть крышку настенной открывалкой для бутылок и сделать глоток. — Я в ужасе, потому что это звучит невероятно идеально.

— Деньги хорошие? — Я не хотел преуменьшать важность того, чтобы ей нравилась эта работа, но она была так увлечена своей ролью, что, вероятно, работала бы бесплатно.

— Не по меркам Колина Бека, но да. — Ее улыбка была такой широкой, что походила на смех. — Я буду зарабатывать больше, чем «Times», и выгоды будут лучше.

— Хорошая девочка. — Я отложил хлебный нож и вытер руки полотенцем, которое положил на столешницу. — Когда ты начинаешь?

— Завтра.

— Завтра? — Я наклонил голову и поцеловал ее. — Это скоро.

— Они спросили, когда я могу начать, и я пошутила, когда сказала завтра, и все они были потрясающими, и я была потрясающая и это было потрясающе.

Я рассмеялся вместе с ней, это было заразительно, и пошел вынимать запеканку из духовки.

— Если ты хочешь переночевать сегодня в своей квартире, я полностью тебя понимаю.

— О, боже мой, Бек, если ты думаешь, что получишь удовольствие, позволив мне спать в твоей кровати, то ты делаешь еще кое-что.

Я достал пузырящуюсяформу для макарон и поставил ее на плиту.

— Значит, это из-за моей кровати, а не из-за меня?

— Я имею в виду, ты — оргазмический бонус, но да, я скучала по этой огромной лодке мечты. — Она сделала еще один глоток и добавила: — Кроме того, ты встаешь примерно в пять тридцать, так что у меня будет достаточно времени, чтобы сбежать домой и подготовиться.

— Разве бегство — это не то, что делают тараканы?

— Среди других паразитов, да. — Она спрыгнула со стойки, уперла руки в бедра и сказала: — Ты хочешь, чтобы я, эм, убрала посуду или налила немного… коньяка или еще чего-нибудь?

— Коньяк или что-нибудь в этом роде?

Она закатила глаза и открыла шкаф, где стояла посуда.

— Я не знаю, что делают такие люди, как ты, когда у вас назначены свидания за ужином. Множество вилок и бокалов для бренди? Тканевые салфетки и горячие закуски?

— Знаешь, Маршалл, — сказал я, так и не уверенный, действительно ли она считала меня напыщенным придурком или она просто издевалась надо мной, — то, что у меня хорошая работа, не означает, что я автоматически придурок.

Ее лицо повернулось ко мне, и она подняла бровь.

— Тогда как ты объяснишь свой штопор для дрочки?

Теперь я закатил глаза и пробормотал:

— Туше.

Она поставила тарелки на стол, и это напомнило мне о том вечере, когда она готовила спагетти и фрикадельки для нас с Джеком. Она была нервной и непочтительной, бормотала, подавая еду, и смотрела на меня, как сова, когда я попробовал первый кусочек, и я был абсолютно очарован ею.

До тех пор, пока она не выдала себя как Неудачницу еще до того, как закончилась ночь. Боже, казалось, это было много лет назад.

После этого мы погрузились в еду и разговоры. Лив пустилась в рассказ о том, как она сломала каблук в трещине на тротуаре по дороге на собеседование, а затем принесла туфлю из прихожей, чтобы показать мне, как она ее починила, разжевав шесть кусочков жевательной резинки. Она спросила, как прошел мой день, и заставила меня описать каждую деталь моего офиса, чтобы она могла представлять меня в нем всякий раз, когда мы переписывались.

Я чувствовал себя немного похожей на Оливию; я был в ужасе, потому что это казалось невероятно совершенным.

Оливия

— Маршалл. — Голос Колина был глубоким и сонным. — Пойдем спать.

— Хмм? — Я открыла глаза, и вот он там, смотрит на меня сверху вниз и улыбается, когда я вся прижимаюсь к его груди на диване. — Я, должно быть, задремала.

— Думаешь? — поддразнил он.

Я села и потянулась.

— Который час?

Он взглянул на часы.

— Пять минут одиннадцатого.

— О, так поздно.

— У тебя завтра важный день. — Колин выключил телевизор. — Тебе нужно хорошенько выспаться.

Я поднялась на ноги.

— Могу я одолжить что-нибудь для сна? Мне сейчас не хочется возвращаться к себе домой.

— Конечно, — сказал он, схватив меня за руку и потянув за собой в спальню.

Это было странно — заходить с ним в комнату Колина. Я много раз бывала там одна, но следовать за его высоким телом через дверной проем внутрь его логова было совершенно новым опытом.

Он нажал на настенный выключатель, и зажглись прикроватные лампы, наполнив комнату теплым светом. Блин, мне понравилась его комната. Она была изящной и современной, но в ней все еще было то уютное ощущение, от которого хотелось свернуться калачиком под тяжелым одеялом и смотреть фильмы весь день.

— Ты хочешь настоящую пижаму, — спросил он, выдвигая ящик, — или предпочитаешь футболку?

— Серьезно, посмотри на свои вещи. — Я подошла к нему и заглянула через его плечо на одежду, аккуратно сложенную в его комоде. — Такое внимание к деталям непристойно.

— Я покажу тебе непристойность, — пробормотал он, протягивая мне футболку. — Это подойдет?

Я кивнула и взяла ее, внезапно занервничав.

Но прежде чем я успела обдумать это, зазвонил его телефон. Он вытащил его из кармана, взглянул на дисплей и сказал, как будто спрашивал разрешения ответить:

— Это моя сестра.

— Ответь.

Он поднес телефон к уху.

— Привет, Джилл. Что случилось?

По какой-то причине я находила его дружбу с сестрой очаровательной.

Он сказал:

— О, да. Давай я дам тебе его номер.

Колин вышел на кухню, так что я потратила время, чтобы переодеться в его рубашку и украсть пару толстых носков из его верхнего ящика. Я не была уверена, спал ли он на определенной стороне кровати или нет, но я откинула одеяло и забралась на левую сторону кровати.

— Просто позвони ему и скажи, что есть вибрация в шинах, и он позаботится об этом.

Он вернулся в спальню, и выражение его лица изменилось, когда он увидел меня в своей постели.

— Я не могу говорить, Джилл. Мне пора.

Он повесил трубку и бросил телефон на скамейку в ногах кровати.

— Я буду ужасным человеком, если скажу тебе, что фантазировал именно об этом, когда ты еще жила здесь?

Это сделало меня странно счастливой.

— Нет, ты этого не делал.

— Клянусь Богом. — Он стянул свитер через голову и бросил его в корзину, затем потянулся к своему ремню, ухмыляясь мне, когда расстегнул, расстегнул молнию и позволил брюкам упасть на пол, снимая их. — Как только ты сказала мне, что спала в моей комнате, я не мог избавиться от мысли о тебе в моей постели. Я представлял, как обнаружу тебя здесь крепко спящей…

— И…? — Я перекатилась на бок и подперла голову рукой.

— И я бы разбудил тебя, но ты была бы в середине очень неприятного сна.

— Конечно, ты бы так и сделал. — Я была одержима мыслью о том, что он фантазирует обо мне. — Ты маленький извращенец. Бьюсь об заклад, в твоих фантазиях я думала, что ты был частью сна, верно? Так что я повалила тебя на кровать…?

Его зубы блеснули.

— Что-то в этом роде.

— Почему ты не сказал мне об этом прошлой ночью, когда я умоляла?

— Ты спрашивала о том, что было до того, как ты вернулась. — Вместо того, чтобы залезть на меня сверху, как я ожидала и хотела, Колин бросил штаны на стул, забрался под одеяло рядом со мной и выключил лампу.

Это было так… привычно. Ритуально. Мне казалось, что мы были парой, забирающейся в постель, как и каждую вторую ночь. Он повернулся ко мне и сказал:

— Ты собираешься выключить эту лампу или как, Маршалл?

— Сейчас. — Я выключила лампу, погрузив комнату в полную темноту.

— Намного лучше, — выдохнул он, его тело придвинулось ближе, когда он натянул одеяло на нас. Тяжелое одеяло окутало нас, и я почувствовала, как из моих легких выкачали воздух, потому что в одну минуту я была в порядке, а в следующую его руки обхватили мои щеки, и он осыпал мое лицо нежнейшими поцелуями.

Легкие как перышко, благоговейные и милые. Я посмотрела ему в лицо, в глаза, которые я все еще могла видеть в темноте, и почувствовала тепло. Не жар сексуальной потребности — это не было ново ни для кого из нас, — но настоящее тепло, почти как если бы он действительно заботился обо мне.

Я сделала глубокий вдох и ждала, когда начнется паника, но я думаю, мое тело — мозг, сердце, легкие, нервная система, все это — знало, что Колин безопасен, и медленно опускало защитную стену, которую я тщательно воздвигла. Я расслабилась на мягкой постели, каждый мускул моего тела таял на его идеальных льняных простынях, когда он буквально заставлял меня дрожать.

Его губы прижались к моим, и я позволила своим пальцам скользнуть по его мускулистым плечам, но вместо безумно интенсивных поцелуев, в которых я хорошо разбиралась, тех, которые заставляли меня стонать ему в рот, он дарил мне медленные, протяжные и горячие. Артистизм с широко открытым ртом, от которого у меня сводило пальцы на ногах и кружилась голова, прежде чем он начал посасывать и покусывать, облизывая мои губы, прежде чем спуститься по шее и двинуться вниз.

Я потерялась в дрожащих вздохах, когда он боготворил каждую частичку меня своим ртом и руками. Темнота обострила другие мои чувства, и я чувствовала все интенсивнее. Его губы на моей коже, его дыхание на моей плоти, тепло его сильных пальцев, когда они заставляли меня задыхаться от желания. Он творил свою медленную магию снова и снова, наращивая ее снова и снова, пока я не подумал, что его полное безумие убьет меня.

— Колин. — Я была не из тех, кто умоляет, но я бы сделала это, если бы пришлось. — Давай же.

— Такая нетерпеливая, — прорычал он, двигаясь обратно вверх по моему телу. И когда он навис надо мной, я почувствовала головокружение, просто глядя на него. Сквозь темноту я могла видеть желание под тяжелыми веками на его ухмыляющемся лице, и у меня перехватило дыхание.

Потому что прекрасный Колин Бек, у которого все было идеально, выглядел так, как будто он никогда ничего не хотел больше, чем хотел меня в тот момент. Его волосы торчали из-за моих рук, его ноздри раздувались, глаза горели, и в этот момент я поняла, что полностью принадлежу ему.

Его пальцы переплелись с моими, и он опустил их вниз, так что наши соприкасающиеся руки лежали на подушке, по одной с каждой стороны моей головы. Он наклонился и поцеловал меня долгим, глубоким поцелуем, который говорил о вещах более сильных, чем страсть.

— Колин. — Я выдохнула его имя и хотела сказать ему, но затем он скользнул внутрь меня, сжимая свои пальцы вокруг моих, когда двигался, и разрушил мою способность формировать связные слова. Мои пальцы схватили его, сжимая, когда он продолжил полностью уничтожать все оставшиеся у меня сомнения в том, что я безумно влюблена в него.

***

5 утра.

Это было нелепое время суток для бодрствования. Колин еще даже не проснулся, а он каждый день бегал в половине шестого, как психопат, так что было абсурдно, что я встала. Но я была так взволнована началом своего первого дня в журнале, что не могла уснуть ни на секунду.

И я была рада провести несколько минут наедине без него.

Каждый раз, когда я брала телефон, чтобы отправить сообщение Мистеру Неправильный Номер после нашего ужина в Fleming`s, я действительно не знала, что сказать, и я все испортила. Мы не встречались или что-то в этом роде, так что казалось странно эгоистичным посылать странные сообщения о расставании, особенно когда он вроде как делал это, появляясь исчезая больше раз, чем я могла сосчитать.

Но мне нужно было это сделать.

Мне нужно было быть официально свободной и ясной, потому что, помоги мне Бог, я была по уши влюблена в Колина. Я пыталась защитить свое сердце и не дать этому случиться, но это было бесполезно. Прошлой ночью я несколько часов пролежала в постели, пытаясь объяснить свои эмоции, прежде чем, наконец, поняла, что все это были мысли и слова.

Мое сердце принадлежало ему.

И Боже, казалось, он чувствовал то же самое. Я не собиралась говорить, что он был безумно влюблен в меня, но, очевидно, между нами было что-то, что ему нравилось, потому что он продолжал возвращаться и делал меня счастливее с каждым днем.

И прошлая ночь была… совершенно волшебной.

Я села на табурет и написала Мистеру Неправильный Номер.

Я: «Я знаю, что еще рано, но поскольку ты в основном просто преследуешь меня, я думаю, это не имеет значения.»

Отправить.

Я: «Было здорово познакомиться с тобой, и ты даже не представляешь, как много значили для меня наши переписки в самом начале.»

Отправить.

Стоп, это прозвучало странно, в самом начале? Я предположила, что было слишком поздно беспокоиться об этом, потому что я уже отправила его.

Я: «Но я сейчас встречаюсь кое с кем, и мне кажется неправильным продолжать писать тебе, как будто у меня тайные отношения или что-то в этом роде.»

Отправить.

Телефон Колина засветился, привлекая мое внимание, когда он заряжался в темной кухне. Вероятно, это было напоминание о том, что нужно быть совершенным, или уведомление о том, что нужно есть больше белка. Он использовал свой телефон, чтобы суперорганизовать свою жизнь, в то время как я использовал свой как просто текстовую машину.

Я: «Удачи во всем, и спасибо за то, что был другом, когда у меня его на самом деле не было.»

Отправить.

Телефон Колина снова засветился.

Я: «Спасибо за все.»

Отправить.

Телефон Колина снова засветился.

Я встала и подошел к тому месту, где был подключен его телефон. Я была уверена, что это просто странное совпадение, но я написала: «Эм.»

Отправить.

У меня зазвенело в ушах, желудок сжался, и на секунду все расплылось, когда на его телефоне появилось окно уведомлений.

Мисс Ошибочный Номер: «Эм.»

Колин

Я открыл глаза и потянулся к ней, но ее там не было.

Святой Боже, Оливия Маршалл проснулась раньше меня? Сколько было времени?

Я сел и услышал, как она суетится на кухне. Это звучало так, как будто она расхаживала взад и вперед, вероятно, закусив губу, представляя себе все, что может пойти не так в ее первый день. Я встал и достал из комода пару шорт и футболку; ей нужно было отвлечься или подбодрить ее, а может, и то, и другое.

Возможно, в то утро придется отказаться от пробежки.

Я натягивал рубашку, когда вошел на кухню и увидел ее лицо. Она стояла, прислонившись к холодильнику, ее щеки покраснели, глаза остекленели.

— Что случилось, Ливви? — Я сделал шаг к ней — Боже, неужели что-то уже случилось с работой? — и она протянула руку, чтобы остановить меня.

И в ее руке был мой телефон.

— Почему у тебя здесь сообщения Ошибочного Номера? — Ее голос дрогнул, и она быстро заморгала. — Я продолжаю пытаться понять это, но ничего не имеет смысла. Как, черт возьми, ты получаешь мои сообщения?

Я почувствовал, как у меня все внутри оборвалось, когда ее лицо умоляло меня дать разумное объяснение, которого у меня не было.

Я сказал:

— Почему ты…

— Не смей строить из себя изменяющего парня и спрашивать, почему у меня твой гребаный телефон, Колин. Имей хоть каплю порядочности.

Она была права, но я понятия не имел, что сказать.

— Я знаю, это прозвучит безумно, Лив, но на самом деле я Мистер Неправильный Номер.

Она просто смотрела на меня с минуту, не двигаясь, как будто пыталась сопоставить факты.

— Я думаю, ты забываешь, что я встречалась с ним. Так что, если тебя не зовут Ник и ты не умеешь танцевать брейк-данс, ты не он. Попробуй еще раз.

Дерьмо. Как, черт возьми, я мог заставить ее понять? Я сказал:

— Клянусь, я говорю правду. Ник встретился с тобой за кофе, потому что я попросил его об этом. Мы можем сесть и поговорить об этом…

— Нет! — Она бросила мой телефон на стойку и скрестила руки на груди. — Просто заставь меня понять, что все это значит.

— Черт возьми. — Я почесал затылок. — Я ошибся номером. Это было совершенно странное совпадение для нас обоих; я был так же шокирован, как и ты, когда узнал об этом. Я пытался стать призраком и покончить с этим, но…

— О, Боже мой… — Она уставилась на меня. — Когда ты понял, что это была я?

Я ни в коем случае не собирался отвечать на это.

— Я не знаю, Лив, некоторое время назад…

— Скажи мне. — Ее голос был глубоким и низким, как будто он сдерживал стену эмоций, когда она сказала сквозь стиснутые зубы: — Потому что мы оба знаем, что ты помнишь ту самую секунду, когда узнал.

— Лив…

— Когда, Колин?

— В тот вечер, когда ты приготовила нам спагетти с фрикадельками, ясно? — Я шагнулближе, нуждаясь в том, чтобы она поняла. — Я был…

— Подожди. Это было несколько месяцев назад. — Она отступила от меня, ее глаза метались вокруг, когда она пыталась осознать все. — Ты давно это знал? Черт возьми. Ты не привиделся мне, лжец. Ты все время писал мне эсэмэски.

— Нет, я…

— Ты написал мне, когда я была на свидании, ты написал мне, когда ты был на свидании, ты написал… — Она замолчала, задыхаясь. — О, Боже мой! Ты читал каждое мое сообщение, когда я разговаривала сама с собой?

Я открыл рот, но она продолжала, ее глаза были дикими, когда все вернулось к ней.

— И поэтому у нас был такой классный секс с первого дня? Потому что я говорила об этом с Неправильным Номером, и ты просто использовал это, потому что уже знал, как от меня отделаться?

— Лив, нет…

— Наш первый раз был на кухонном столе! — Она взрывалась, но гнев не убирал боль с ее лица, и это убивало меня. Боже, мне просто нужно было, чтобы она поняла.

— Это было просто совпадение…

— О, Боже мой. — Она улыбнулась и издала глухой смешок, но ее глаза были полны слез. — Держу пари, ты почувствовал себя королем, когда прочитал, что ты был лучшим сексом в моей жизни. О, Боже мой, это, должно быть, было весело для тебя.

— Это было не так. Дерьмо. Все было совсем не так.

Она наклонила голову и прищурила глаза.

— Так расскажи мне, как все прошло с Ником. Ты сказал ему, что уже трахался со мной, так что не мог испортить это честностью и нуждался в замене?

Когда я смотрел, как она плачет, я знал, что все никогда не будет хорошо.

— Боже, нет. Лив…

— Нет. — Она подошла к двери и схватила свою сумочку и туфли. — Не называй меня так, как будто мы близки. Я для тебя больше не Лив.

Я подошел к двери и положил на нее руку.

— Ты должна позволить мне объяснить.

— Никаких объяснений, помнишь? — Она покачала головой и ударила меня по руке, чтобы убрать ее с двери. — Мы же говорили, что когда нам станет скучно, мы можем просто уйти, верно? Что ж, мне скучно.

Я проглотил комок страха в горле, когда услышала окончательность в ее словах. Я наклонился так, чтобы наши лица были на одном уровне; мне нужно было, чтобы она видела меня.

— Мы оба знаем, что это неправда.

— Серьезно? — Ее глаза сузились, и она сказала: — Все, что я знаю, это то, что у меня были отношения с каким-то случайным номером, а потом он обманул меня, притворившись кем-то другим, а также используя мои сообщения, чтобы залезть мне в трусы. Убирайся с моего пути, потому что мне нужно собираться на работу.

— Пожалуйста. Боже. — Я не хотел умолять, но я почувствовал отчаяние, когда сказал: — Просто позволь мне объяснить.

— Мне все равно, Колин. Прощай.

Уходя, она захлопнула за собой дверь, и мне показалось, что она забрала с собой весь кислород в квартире.

Оливия

— Иногда продавцы приходят по пятницам. На прошлой неделе они сказали, что это будет Чик-фил-А.

— Ура, верно? — Я улыбнулась Бетани, другой девушке, проходившей со мной ознакомительную подготовку для новичков, и попыталась не позволить нашему обеденному перерыву повлиять на мои эмоции. После рыданий в душе тем утром я собралась с духом. Этот мудак не испортит мне первый день, поэтому я выбросила его из головы и сосредоточилась на новой работе.

Конечно, не помогало и то, что он все утро взрывал мой телефон, пока мне, наконец, не пришлось его выключить. Его первоначальное сообщение сначала сбило меня с толку, потому что пришло с Неправильного Номера, но потом я вспомнила, что это был настоящий номер Колина.

Сволочь.

— Да, клянусь, я могла бы есть это каждый раз. — Она откинула назад свои длинные светлые волосы и спросила: — Так у тебя есть дети? Муж? Парень?

Прежде чем я успела хотя бы собраться с мыслями в поисках ответа, она сказала:

— Я обручилась неделю назад.

Она сунула мне свой огромный квадратный бриллиант.

— Посмотри на эту штуку.

— Вау, — сказала я, заставляя свои губы растянуться в улыбке. — Ты выходишь замуж за Джеффа Безоса?

Она хихикнула.

— Он хорошо справился, верно? Но меня даже не волнует кольцо. Я просто хочу проводить с ним каждый день вечно.

— О-о-о. — Я сглотнула, или попыталась, но в моем горле словно застрял камень.

— Это так банально, говорить, что я выхожу замуж за своего лучшего друга, но, Боже, я просто обожаю его.

— Мило.

— Типа, я хочу тусоваться с ним двадцать четыре часа в сутки, все время.

— Хватит, хорошо?

— Что?

Черт, я не хотела говорить это вслух. Слова вцепились в меня, выходили из меня, и я не смогла вовремя остановить их. Я изобразил что-то похожее на улыбку и сказала:

— Шучу.

— Ой.

Я кивнула и подумала, что улыбаюсь. Она сказала:

— О Боже, что случилось?

Я покачала головой. Я пыталась сказать ей, что это ерунда, но это звучало как стон или коровий рев.

— О, милая, в чем дело?

Я ничего не видела. Святое дерьмо, слезы заставили мир — и комната отдыха Женской Ярости уплывала из моего поля зрения.

— Ты извинишь меня? — Я встала и попыталась убежать в ванную, но споткнулась о стул за соседним столиком, который я не могла видеть, и упала на колени, когда стул с грохотом упал на землю рядом со мной.

— Черт, — пробормотала я, вскакивая на ноги так быстро, как только могла, пока не умерла от унижения.

Но я встала слишком быстро и не смогла разглядеть мужчину с подносом справа от меня из-за моего затуманенного зрения, поэтому я отправила его поднос в полет, когда я выскочила и ударила его головой с громким стуком, в результате чего макароны дождем посыпались на мужчину и на меня.

Я оставила надежду спасти свое достоинство и буквально побежала в туалет, хотя лужи слез, которые поселились в моих глазницах, были настолько неумолимы, что я понятия не имела, вошла ли я в мужской или женский туалет.

Не то чтобы мне было не насрать в тот момент.

Как только я заперлась в ванной, я посмотрела на свое отражение в зеркале и захотела изо всех сил ударить Колина Бека по лицу. Мой первый рабочий день, и у меня не только макароны были в волосах, но и черная жижа от подводки и туши стекала по лицу.

И даже после невероятно тщательной работы с половиной рулона туалетной бумаги я выглядела как человек, только что избежавший травматического несчастного случая. Особенно с учетом того, что у меня на лбу была огромная красная шишка от подноса с обедом того парня. Мне отчаянно хотелось просто переждать это в ванной, пока не прозвенит звонок, но потом я вспомнила, что это не старшая школа, и мне нужно было вытащить свою истеричную задницу наружу, если я собиралась сохранить работу своей мечты.

Боже, я действительно ненавидела Колина.

***

К тому времени, как я вернулась домой с работы, у меня больше не было слез. Весь день я была в летаргическом состоянии, и мне просто хотелось упасть в обморок. Но когда я поднялась в свою комнату, от вида этой кровати мне захотелось блевать.

Умный человек, вероятно, удовлетворился бы тем фактом, что он, по крайней мере, получил шикарную кровать от этого придурка.

Я не была умным человеком.

Я стащила этот матрас с кровати, потела и стонала, пока спускалась с ним по лестнице, и чуть не потеряла сознание к тому времени, как вошла с ним в лифт. К счастью, там уже был хороший парень и спросил, не нужна ли мне помощь, так что мы с ним дотащили его до двери Колина. Он начал прислонять его к стене напротив квартиры Колина, но я покачала головой и сказала ему, что он должен блокировать дверной проем.

— Прости, что?

— Так и должно быть.

После того, как он передвинул матрас, я сказала:

— Большое спасибо за твою помощь.

Он посмотрел на меня так, словно считал меня сумасшедшей, и я сказала:

— Забудь об этом.

Я повторила то же самое с коробчатой пружиной, но без помощника, и к тому времени, когда я закончила, я была весь в поту. Я надеялась, что Джек не был тем, кому пришлось возвращаться домой и разбираться с этим, но кровать, которую купил этот придурок, больше меня не касалась.

Только в полночь я вспомнила, что отключила свой телефон, и как только он включился, я увидела, как приходит сообщение за сообщением от Колина. Это заставило мое тело найти еще один запас слез, черт возьми, и я просто закончила. Не читая ни одного из его сообщений, я отправила: «Ради всего святого, если ты когда-нибудь вообще заботился обо мне, пожалуйста, перестань писать сообщения. Я не могу этого сделать.»

Он немедленно откликнулся. «Просто позволь мне спуститься и поговорить с тобой.»

Я закрыла глаза, чувствуя, как жгут слезы.

Я: «Тогда, наверное, я тебя блокирую. Пока.»

Я плакала, блокируя его, потому что это казалось в высшей степени окончательным. Это был конец, замкнутый круг жизни, когда я заблокировала первоначальный Неправильный Номер, чтобы он никогда больше не писал мне смс.

Но поскольку я была жаден до наказаний, я провела следующие несколько часов, читая нашу переписку с самого начала. Кому вообще нужен сон? Но Боже мой, было так много неловких вещей, которые я отправила не на тот номер, вещей, о которых я бы никогда не хотела, чтобы Колин узнал.

Я была вне себя от злости и отвращения к нему, но хуже того, я была опустошена, потеряв его. Вероятно, это означало, что я была слаба, но все маленькие внутренние шутки и легкое подшучивание, которыми мы делились, расцвели во что-то огромное и полное, и теперь они исчезли.

Это было похоже на ту строчку в «Вам письмо».

«Все это ничто значило для меня больше, чем много чего-то.»

Глава 20

Колин

— Ты выглядишь дерьмово, Кол.

— Не выражайся, Джиллиан. — Моя мать пристально посмотрела на мою сестру, прежде чем одарить меня широкой улыбкой, крутя жемчуг в пальцах с множеством колец. — Присядь, милый.

Я плюхнулся в кресло напротив отца и потянулся за меню напитков. Конечно, я предварительно посидел в лаунже, так что выпил уже некоторое количество, но по его суровому выражению лица у меня сложилось впечатление, что мне определенно нужно больше. Я спросил:

— У них здесь есть закуски? Как палочки с моцареллой?

Моя сестра фыркнула, а папа сказал:

— Мы не в Эпплби, Колин.

— Я бы хотел, чтобы это было так, потому что я думаю, что я в настроении спеть в караоке.

Глаза Джиллиан расширились, и я мог сказать, что она пыталась определить, пьян я или нет. Я бы хотел, чтобы это было так, но, к сожалению, я был достаточно трезв, чтобы увидеть назревающую ссору в моем отце и странную отстраненность на лице моей мамы. Я решил сменить тему и сказал:

— Шучу, ребята.

Мой отец жестом попросил официанта принести ему виски, прежде чем спросить меня:

— Ну, как дела?

— Хорошо. — Я медленно кивнул и сказал: — Чертовски хороший год.

Он кивнул.

— Фантастика. Жаль, что это не твое дело; на самом деле это совсем не твой хороший год.

Это так верно, папа.

— Тебя недавно повысили?

— С тех пор, как ты в последний раз спрашивал меня месяц назад? Дай мне подумать. — Я наклонил голову. — Нет.

— Ха-ха, забавно. — Мой отец скрестил руки на груди. — Просто кажется, что ты застрял в этом положении на некоторое время.

— Я не застрял, я люблю свою работу.

— Сказал застрявший парень. — Он смотрел на меня долгую минуту, прищурился и сказал: — Ты не достигнешь вершины, любя свою работу, Кол. Ты доберешься до вершины, если…

— Вы можете, ребята, прекратить это? — Моя сестра закатила глаза и сказала: — Как бы ни было интересно говорить об ужасной, отвратительной, немыслимой работе Кола в качестве очень успешного финансового аналитика, я бы хотела услышать о девушке, с которой он встречается.

Просто так у меня замерзло горло, и я не мог глотать.

— Не сейчас, Джилл.

— Нет, мы хотели бы услышать все об этой девушке, милый. — Моя мама сияла, глядя на меня, когда сказала: — Твой дедушка назвал ее восхитительной.

— Я не буду этого делать.

Мой отец сказал:

— Ты не можешь побаловать свою мать в этот раз?

— Черт возьми.

Моя мама прошептала.

— Не выражайся, Колин.

Я сделал глубокий вдох.

— Я с ней больше не встречаюсь, так что это не имеет значения.

Джиллиан одними губами произнесла — прости, — а я просто пожал плечами. Мой отец, однако, воспользовался возможностью, чтобы заставить меня чувствовать себя дерьмово.

— Что случилось с этой девушкой? Твоя бабушка думала, что это может быть серьезно.

Я посмотрел на льняную скатерть.

— Оказывается, это было не так.

— Кто положил этому конец?

— Папа, я не думаю, что это наше дело. — Джиллиан заговорила, но он налетел прямо на нее.

— Почему нет? Мы семья.

Он обратил все свое внимание на меня и сказал:

— Расскажи нам, почему вы расстались.

Мне нужно было еще выпить, потому что я мог сказать, что мой отец был в настроении настаивать на этом. Я подумал о том, чтобы придумать что-нибудь хорошее, какую-нибудь зрелую, скучную причину, но потом подумал: к черту все это. Это была семья, так почему бы не быть жестоко честным?

— Ну, мы делали всю эту штуку — друзья с привилегиями — и это было действительно здорово. Она умная, забавная и настоящий огненный шар в постели, так что все шло как по маслу, понимаешь?

— Прекрати, Колин, — предупредил мой отец, глядя на соседний стол, чтобы увидеть, не подслушивает ли Эдвард Рассел разговор за нашим столом.

— Нет, ты сказал, что мы семья, и ты прав; так оно и есть. Вы те, с кем я должен поговорить об этом. — Я прочистил горло и понизил голос. — Хорошо, итак, мы все время тусовались и отлично проводили время…

— Прекрати это. — Мой отец перегнулся через стол и указал на меня. — Прекрати это прямо сейчас, или этот ужин окончен.

— О, нет. Не ужин. — Я улыбнулся Джиллиан, но она выглядела смущенной. — На самом деле, пока у нас есть эти закуски, коктейли и караоке, мне все равно, будем ли мы когда-нибудь ужинать.

Джилл ничего не могла с собой поделать. Она пробормотала:

— Все еще не Эпплби, Кол.

— Почему ты это делаешь? — Мой отец выглядел взбешенным, но в то же время и растерянным. — Я не понимаю, почему ты принял приглашение, если не хотел быть здесь.

— Я был в порядке, пока ты не настоял на этой истории с Оливией.

— Дорогой, ты в порядке? — Моя мама выглядела искренне обеспокоенной, и что-то в ее нежном тоне заставило меня почувствовать себя ребенком, что я ненавидел. — Мне так жаль, что все не…

— Я в порядке.

Мой отец сказал:

— Ты, кажется, не в порядке.

Я повернул к нему голову и просто хотел сбросить с себя это дерьмо. Например, перевернуть стол, реветь как зверь, разрывать вещи на части. Потому что я вообще не хотел говорить об Оливии, но особенно не с ними.

— Ну, я в порядке.

— Вставай. — Мой папа встал, посмотрел на меня сверху вниз и сказал: — Давай выйдем на улицу.

Так вот, мой отец был высокомерным, напыщенным мудаком, но он никогда не был жестоким. Он любил меня и всегда был хорошим отцом в своей осуждающей манере. Так что я даже не знал, что сказать, пока он смотрел на меня сверху вниз.

— Сядь, дорогой, — сказала мама, но отец был тверд.

— Давай, Кол. Я жду тебя снаружи.

Мы все с недоверием смотрели, как мой отец выходит из зала.

— Эм. — Джиллиан оперлась локтями на стол. — Папа собирается надрать тебе задницу?

— О, ради Бога, нет. — щеки моей матери покраснели, и она посмотрела на другие столы, чтобы убедиться, что никто из ее подруг из Женской лиги не заметил беспорядка в семье. — Он, должно быть, хочет поговорить с тобой наедине.

Я посмотрел на Джиллиан. — Что мне делать?

Она пожала плечами.

— Иди, дорогой. — Моя мать говорила отрывистым, резким шепотом. — Иди поговори с ним, прежде чем мы устроим сцену.

Я закатил глаза и встал.

— Боже упаси.

— Не волнуйся, я прикрою тебя. — Джиллиан подняла кулаки. — Я буду твоим секундантом.

— О, ради любви к Питу, — пробормотала моя мать.

— Я думаю, что у меня есть это, но спасибо.

Я вышел из столовой и прошел через главный вход клуба, не имея ни малейшего представления о том, что происходит. У меня все еще был кайф, так что вся ситуация была довольно забавной, но под всем этим бурлила та часть меня, которая хотела уничтожить каждого, кто осмеливался упоминать имя Оливии.

— Сюда. — Мой отец стоял, прислонившись к своему Мерседесу, и смотрел на свой телефон, как будто он просто прохлаждался на парковке.

— В чем дело, папа? — Просто я так устал играть в игры. Мне нужно было выбраться оттуда и вернуться домой, в квартиру, которая стала холодным, стерильным напоминанием об Оливии, пока я не потерял ее. — Давай не будем сходить с ума и махать руками на парковке этого гребаного клуба; я просто уйду прямо сейчас.

Он положил телефон в карман и хмуро посмотрел на меня.

— Я хочу поговорить без вмешательства твоей матери, чтобы нянчиться с тобой.

— О, что ж, это звучит многообещающе.

Он стиснул зубы и сказал:

— Может быть, ты можешь на пять минут отказаться от сарказма?

Я был не в настроении слушать лекцию, поэтому сказал:

— Самое большее, что я могу обещать, это три.

— Видишь, вот о чем я говорю.

— Ну, на самом деле, ты еще ни о чем не говорил, на самом деле…

— Давай, Колин, закрой свой несносный рот, ладно?

Теперь он выглядел готовым взорваться, и я отчасти хотел, чтобы он это сделал. Я почувствовал беспокойство, пульсирующее под моей кожей, напряжение, которое заставило меня жаждать конфронтации, когда он бросил на меня свой разочарованный взгляд.

И все же он был моим отцом.

Я глубоко вздохнул, сосчитал до пяти и сказал:

— Считай, что дело закрыто. Пожалуйста, продолжай.

Он с минуту смотрел на меня, как будто ждал, чтобы понять, серьезно я это говорю или нет. Затем он одарил меня саркастической полуулыбкой.

— Это было так сложно?

Я потер затылок.

— Немного…

Это заставило его ухмыльнуться, и мы снова были хороши в своем собственном дисфункциональном смысле. Он прислонился к машине и сказал:

— Ты, кажется, не в порядке, Кол.

Я кивнул.

— Я знаю.

— Твоя мать убеждена, что эта Оливия разбила тебе сердце. Я не знаю, правда это или нет, но я думаю, что сейчас самое подходящее время для тебя сделать шаг назад и пересмотреть свою жизнь.

Мне не понравилось, как это прозвучало, но я просто сказал:

— Ты так думаешь?

— Я знаю — Он провел рукой по своей коротко подстриженной бороде и сказал:

— Когда все идет не так, как планировалось, мы можем либо надуться и вести себя как ребенок, либо потратить некоторое время, чтобы пересмотреть наш выбор. Поразмышляй над тем, что ты сделал в прошлом, и как лучше всего двигаться вперед в будущем.

Я не мог вежливо кивнуть — я не мог доставить ему удовольствие, — потому что это заставило бы его думать, что он достучался до меня. Это было чертовски по-детски, но я просто уставился на него с невозмутимым лицом. Я позволял ему говорить, потому что он был моим отцом, и я уважал его, но это не означало, что я позволял ему думать, что он побеждает.

Он сказал:

— Ты живешь своей жизнью так, как будто все еще учишься в колледже, Колин. У тебя есть сосед по комнате. Ты работаешь в чьем-то финансовом отделе. Тебя бросает младшая сестра твоего соседа по комнате. Разве это похоже на поведение взрослого человека?

— Да.

— Нет. — Он погладил подбородок, как он всегда делал, когда пытался поставить восклицательный знак в своих аргументах, и сказал: — Брось соседа по комнате, Кол — ты не в братстве. Оставь легкую работу позади и займи свое место в Beck. Поверь мне, тебе будет приятно прекратить этот детский бунт и начать свою взрослую жизнь.

— Послушай, папа…

— И ради всего святого, я думаю, что пришло время перестать встречаться с кем попало. Найди милую девушку, которая хочет того же, что и ты, и займись серьезным делом.

Ярость возвращалась.

— Я действительно перестал встречаться с кем попало — вот кем была Оливия.

— Нет, она была удобной. — Он сказал это так, как будто я была невежественным ребенком, который понятия не имел, о чем я говорю. — Ради бога, она жила с тобой. Низко висящий плод, как и все остальное в твоей жизни. Постарайся быть чем-то большим, Колин. Чтобы стать лучше.

Я открыл рот, чтобы уйти, потому что я, блядь, закончил, но мне пришлось проглотить свои слова, когда Бринкер Хартманн, один из приятелей моего отца, подошел с широкой ухмылкой на румяном лице.

— Ну, если это не молодой мистер Бек. Прошло много времени с тех пор, как мы были удостоены вашего присутствия. Как поживаешь, Колин?

Я попытался изобразить улыбку.

— Хорошо. Вообще-то, уезжаю.

Мой отец, который явно собирался бросить мою маму и сестру ради компании своего друга, сказал:

— Ты собираешься пойти и сказать своей маме, что уходишь?

Я взглянул в сторону клуба.

— Она сидит рядом с баром, так что конечно.

Они оба рассмеялись, но глаза моего отца были серьезными. Я начал уходить, и он сказал:

— Подумай о том, что я сказал, Кол.

— О, я так и сделаю, — сказал я, не оборачиваясь. — Как только напьюсь до полусмерти.

Оливия

Я открыла журнал и нашла свою колонку «О, Оливия!», совершенно ошарашенная, увидев свой снимок и свои слова на гладких глянцевых страницах. Кто бы мог подумать, что я буду писать колонку советов? Я начала читать, хотя уже знала каждое слово.

«Дорогая, О, Оливия!

Я застала своего парня с другой девушкой, но он говорит, что сожалеет и не перестает умолять меня вернуться. Технически мы были — на перерыве в тот уик-энд после ссоры, так что в некотором смысле это не было обманом.

Я хочу пережить это и снова быть вместе, потому что я действительно люблю его, но каждый раз, когда я смотрю на его лицо, я нервничаю и вспоминаю ужасную сексуальную гримасу, которую он скорчил, когда я вошла к ним. Полностью задействуется фактор мерзости, и я нахожу его отталкивающим.

Как мне забыть это лицо? Помогите!

О-нет-это-О-лицо

Афины, Джорджия»

«Дорогая, О-нет-это-О-лицо,

Возьмите пример с девушки, которая однажды застала своего парня за поеданием торта с невероятно плоского живота; фактор мерзости никуда не денется в ближайшее время. Вы не можете не заметить, что я-вот-вот-достигну-оргазма, вспыхнувший нос и взгляд с тяжелыми веками, так же как я не могу не заметить, как язык моего мужчины поднимает глазурь с ее пупка.

Так, так мерзко.

Так вот, моя история немного отличалась от вашей, потому что вместо того, чтобы умолять меня простить его, мой парень на самом деле поблагодарил меня за то, что я познакомила его с любовью всей его жизни. Я не скажу вам, где похоронено его тело, но просто знайте, что я иногда ем там пирог, когда погода подходящая.

А если серьезно, то важно то, что ТЫ к нему чувствуешь. Если вы искренне любите этого человека и хотите иметь с ним будущее, я предлагаю терапию. Я уверена, что если бы вы обсудили это с профессионалом, вы могли бы в конце концов забыть это выражение — я почти на месте — и жить счастливой совместной жизнью. Проверьте это, и удачи вам, мисс О!

С любовью,

Оливия»

Это сделало меня счастливой. Писательство было единственным, что делало меня счастливой, потому что это было единственное, что отвлекало меня от мыслей о нем. С того ужасного утра я написала больше, чем за всю свою жизнь, потому что в ту минуту, когда я переставала печатать, этот придурок возвращался ко мне в голову.

Я никогда не думала, что мое сердце может болеть сильнее, чем с Элайем. Я была ошеломлена его предательством, абсолютно потрясена тем, что мы с ним не были на одной волне. Но после разрыва я смогла увидеть трещины. Мы довольно долго жили двумя отдельными, но параллельными жизнями, и я была слепа к этому.

Колин, с другой стороны… Все было идеально, как в кино. Я не хотела, чтобы это было так, но наши отношения были лучше, чем все, о чем я когда-либо мечтала.

Но теперь они были испорчены.

Я никогда не узнаю, был ли какой-либо из этих, казалось бы, идеальных моментов подлинным, или они были результатом его манипуляций с тем, чем я поделилась с ним по Неправильному Номеру.

И это просто отстой.

Колин

— Вот твой ключ, чувак. — Джек протянул мне свой экземпляр и осмотрел мою квартиру. Конечно, все выглядело точно так же, потому что он ничего не внес в обстановку, кроме своего дерьма в комнате для гостей, но было странно, что он уезжал после того, как так долго был моим соседом по комнате.

Он решил переехать к Ванессе, что, вероятно, было лучше для нас обоих. У меня было бы свое собственное место, а у него был бы шанс жить долго и счастливо. Я скорее умру, чем позволю отцу узнать, что у меня больше нет соседа по комнате, но поскольку он не разговаривал со мной после нашего ужина, велика вероятность, что он не узнает об этом какое-то время. Я взял ключ и сказал:

— Спасибо.

— Если тебе когда-нибудь понадобится место для ночлега, знаешь, не стесняйся, отправь мне сообщение. — Он ухмыльнулся и засунул руки в карманы, и я впервые заметил, что он и Оливия одинаково морщат носы, когда улыбаются. — Хотя, у меня больше нет надувного матраса. Глупые сестры все портят.

Когда Джек спросил меня, что случилось с Оливией после ночи, когда я был слишком пьян, я решил, что самое меньшее, что я мог сделать, это позволить ей рассказать ему. Таким образом, она могла высказать все так, как ей заблагорассудится.

Я сказал:

— Ливви должна быть той, кто скажет тебе, — а потом, кажется, я действительно икнул.

Я ждал, что он надерет мне задницу за то, что я причинил ей боль, но вместо этого он обнял меня. Моя жалость, должно быть, была кристально ясна на моем лице, потому что он сказал:

— Черт, чувак, — и заключил меня в медвежьи объятия.

Слава Богу, у меня был Джек. Если бы я потерял их обоих, это было бы слишком. Я сказал:

— Значит, это будет ПССНМ?

— Ага. — Он засмеялся. — Принеси свой собственный надувной матрас.

— Ты идешь к Билли на игру в субботу? — Я надеялась, что он скажет «да», потому что я не хотел неловкого прощания.

— Ты знаешь.

— Тогда увидимся в субботу.

Джек кивнул.

— Увидимся в субботу.

После того, как я закрыл дверь, я включил музыку и пошел в свой кабинет.

Прошел месяц с тех пор, как Оливия узнала правду, и я оставил попытки переубедить ее. Она блокировала мои звонки и не пускала меня в свою квартиру, и она даже взяла огромный букет цветов, который я послал — моя последняя отчаянная попытка — и оставила их на столе в вестибюле, где они медленно умирали с каждым днем.

Я не видел ее лица с того утра, и это убивало меня.

Но это было все.

Это было сделано.

Я несколько раз читал ее колонку, и это было потрясающе. Я был счастлив, что она нашла работу, которая казалась ей идеальной. Это было забавно, самоуничижительно и так невероятно трогательно, что мне пришлось прекратить это читать, потому что я слишком сильно скучал по ней.

Я открыл свой ноутбук и начал работать, но все казалось неправильным. Может быть, это было просто потому, что Джек ушел, и я был один, но все было не так. Все должно было вернуться в нормальное русло — мы с Лив даже официально не были вместе с самого начала, — но теперь мир был просто дерьмом.

Я откинулся на спинку стула и провел рукой по подбородку. Джиллиан думала, что это простопотому, что меня никогда раньше не бросали. Она думала, что шок от того, что я был брошен, так сильно повлиял на меня, и это, вероятно, не имело почти никакого отношения к настоящей девушке.

Она была так неправа.

Я снова начал думать о том утре, как делал всегда, думая обо всех вещах, которые хотел бы сказать. Они бы ничего не изменили в том, что мы остались вместе, но, возможно, я бы чувствовал себя менее дерьмово из-за всего этого, если бы она позволила мне все объяснить.

Я зашел на сайт ее журнала и нажал на страницу «О, Оливия!».

Это казалось жалким, невероятно глупым поступком, но я нажал на форму, чтобы отправить письмо. Вероятно, в конечном итоге я бы его не отправил, но это может оказаться полезным, верно? Я уставился в пространство и попытался подобрать слова.

«Дорогая Оливия,

Я совершил немыслимое — я влюбился в двух женщин.

Одна была очаровательной, остроумной и умной, а другая была красивой, страстной и веселой, как никто из тех, кого я когда-либо знал. Я мог бы провести всю жизнь, разговаривая с каждой из них, постигая их безумно интересный взгляд на мир и теряясь в их заразительном смехе. Я никогда не чувствовал себя таким живым, как когда был с ними, и я не могу перестать мечтать о диких зеленых глазах и крошечных веснушках. Собаки, лифты и запеканка с пепперони.

Они оказались одной и той же женщиной, так что нет никаких сомнений в том, что она для меня, но я думаю, что все испортил, будучи трусом. У вас есть какой-нибудь совет относительно того, как я могу убедить ее — эту чудо-женщину, которая может починить сломанный каблук шестью кусочками жевательной резинки, дать мне еще один шанс?

Я бы сделал все, что угодно, ради еще одной попытки, потому что я без ума от нее.

— Мозг робота, Омаха, Нью-Йорк»

Оливия

— Это точно он.

Я сделала большой глоток из своего бокала вина и все еще не могла в это поверить. Я читала и перечитывала это сообщение весь день, одержимая им с той минуты, как оно попало в мой почтовый ящик. Я отметила пункты на пальцах.

— Это одна и та же женщина, собаки, запеканка с пепперони, лифты — это полностью мы! И я действительно однажды назвала его мозгом робота, так что это должно быть от него.

Сара и ее муж Трей, сидевшие напротив меня в своем патио со своим очаровательным ребенком, пока между нами пылал камин, вообще перестали участвовать в моем разговоре и просто наблюдали за мной, когда я повторял одно и то же снова и снова. Сломанный каблук с жевательной резинкой. Собаки. Запеканка с пепперони. Лифты.

Но я просто не могла поверить, что это было от него.

Когда он научился так писать?

Это заставило меня плакать целый час, потому что я все еще так сильно скучала по нему, что у меня свело живот.

Я сказала:

— Я что, пьяна, что думаю о разговоре с ним?

— Ты наверняка пьяна, — сказала Сара и потянулась за бутылкой. — Не звони этому мудаку.

Трей похлопал ребенка по спине и сказал:

— Но ты всегда будешь задаваться вопросом, стоило ли тебе с ним разговаривать, если ты этого не сделаешь.

— Хм?

— Прости, что? — Сара одарила его испепеляющим взглядом, который говорил о многом.

— Прошел всего месяц, а ты уже сомневаешься, стоит ли тебе с ним разговаривать. Со временем ты будешь все больше и больше удивляться, почему ты просто не выслушала его.

— Хммм.

В его словах был смысл. Он встал и схватил соску с крайнего столика.

— Это не повредит.

Я провела рукой по волосам и задумалась об этом.

— Хотя это может ранить мое сердце.

— Тебе уже больно, милая, — сказал он, покачивая этого милого маленького ребенка. — Просто позвони этому парню.

Ну, черт. Я посмотрела на Сару, которая закатила глаза и сказала:

— Наверное, он прав.

Я зашла в свои контакты, разблокировал Колина и начал печатать.

Я: «Ты мозг робота?»

Я не ждала, что он ответит немедленно, но он ответил. «Да.»

Я вздохнула и отправила сообщение: «Я уверена, что это ничего не изменит, но если ты все еще хочешь поговорить, я встречу тебя в Corbyn Coffee завтра в 8 утра.»

Я едва успела отправить его, как он ответил. «Я буду там.»

Я посмотрела на Сару и Трейда, и у меня отвисла челюсть.

— О, Боже мой. Я встречаюсь с ним завтра утром.

Сара одолжила мне милое осеннее платье перед моим уходом и взяла с меня обещание позвонить ей, как только я закончу. В ту ночь я почти не спала, потому что совершенно не знала, чего ожидать. И чего я хотела. Половина меня представляла, как он умоляет меня о прощении, а я принимаю его. Эта половина представляла себе день боготворящего секса, за которым последует его признание в вечной любви и наше счастливое будущее.

Но другая половина меня была реалисткой. Я представляла, как прощаю его, но только для того, чтобы снова оказаться в опасном положении, когда я искренне влюблена в него и постоянно боюсь, что это временно. Я не думала, что смогу вернуться к этому сейчас, поэтому я понятия не имела, что, черт возьми, я собиралась делать.

Глава 21

Оливия

— Привет, могу я, пожалуйста, взять еще? — Я передала свою карточку и чашку баристе и глубоко вздохнула. Я проснулась в шесть, встревоженная и нервная, поэтому вместо того, чтобы пытаться заснуть, я схватила свой ноутбук, чтобы немного поработать, пока жду.

Было 7:50 утра, оставалось еще десять минут.

Как только я получила свой напиток, я вернулась к столику у окна и попыталась сосредоточиться на работе.

— Оливия?

Я поднял глаза и..

— О, Боже мой! Привет, Ник. — Я улыбнулась, но правда заключалась в том, что я хотела, чтобы он исчез. Колин скоро будет там, и, увидев нас двоих вместе, я могла бы так разозлиться и почувствовать отвращение к их интригам, что это все испортило бы.

— Как дела? — Он широко улыбнулся мне, и я подумала, не показалось ли ему забавным то, как я его поцеловала. Смеялся ли он над этим с Колином?

— Послушай, Ник, я знаю обо всей этой истории с подменой. Колин сказал мне.

— О… — Он выглядел потрясенным. — Эм..

— Не волнуйся, я не сержусь. — Я одарила его, как я надеялась, дружелюбной улыбкой. — Я полностью понимаю, почему он это сделал

— Фух — Он слегка рассмеялся. — Это действительно не давало мне покоя, просто чтобы ты знала.

— Не беспокойся. — Я прочистила горло. — Кстати, позволь мне спросить тебя вот о чем. Я полностью понимаю причины Колина, но почему ты согласился на все это?

Он снова выглядел обеспокоенным.

— Ну..

— Я предполагаю, что ты просто чувствовал себя плохо и хотел защитить меня от чувства отверженности. Как Колин.

Он кивнул, радуясь спасательному кругу.

— Я так и сделал. Колин рассказывал мне, как ты через многое прошла, потеряв работу и все такое, и он сказал, что ты была как милый, восхитительно неуклюжий маленький щенок, и он просто не хотел, чтобы ты был уничтожена из-за того, что тебя подставили

— Вау. — Неуклюжий маленький щенок. Я сжала кулаки и жеманно прошептала: — Ты такой милый.

Он понизил голос и сказал:

— Ну, ему пришлось купить мне бутылку скотча, так что я не такой уж хороший.

Неужели он думал, что я найду это забавным?

Он наклонился чуть ближе.

— Я на самом деле хотел пригласить тебя на свидание после этого, но Колин мне не позволил. Так что, пожалуйста, не сердись, что я не позвонил.

— Действительно. — Я изобразила искренний смех, достойный Оскара. — Ты, должно быть, не очень сильно этого хотел, если он смог отговорить тебя от этого.

— Ну, я спрашиваю сейчас. — Он выглядел довольным своим ответом. — Могу я как-нибудь сводить тебя куда-нибудь?

— Колин тебя больше не останавливает? — Он ухмыльнулся. — Давай просто скажем, что я его вычислил. Он утверждал, что ты чокнутая с кучей проблем, но я должен был знать, что он лжет, чтобы держать меня подальше от своей территории.

— Ты же понимаешь, что называть любую женщину чьей-то территорией оскорбительно, не так ли, Ник? — Чертов псих. Куча проблем. Мне вдруг захотелось все бросить, когда во мне начала расцветать ярость. Я действительно смирилась со своими эмоциями и решила обдумать извинения Колина ради возможной настоящей любви.

И это была шутка. Я была для него посмешищем, как и всегда.

Ник провел рукой по бороде и сказал:

— Мне действительно жаль. Я не хотел тебя обидеть, я просто сказал, что, по-моему, Колин ревновал.

Всегда безукоризненно рассчитав время, Колин вошел в дверь. Он еще не видел нас, и мне было физически больно от того, насколько он был красив, когда вошел внутрь, как кинозвезда. Эти выразительные глаза, этот рот, который, как я точно знала, в 99 процентах случаев на вкус напоминал голубые альтоиды; все это было напрасно.

Пустая трата красоты.

В тот момент, когда он увидел меня, все остальное отпало. Его глаза на моих — это было все, что существовало в мире в течение долгой и продолжительной секунды. Его губы начали растягиваться в улыбке, но потом он увидел Ника.

Он подошел и сказал: — Ник. Не ожидал увидеть тебя здесь.

Ник посмотрел на меня, потом на Колина.

— Расскажи о своих маленьких мирах.

Я закрыла свой ноутбук и сунула его в сумку.

— Послушай, Бек, нам придется сделать это в другой раз.

Это привлекло ко мне все его внимание.

— Что?

Я пожала плечами.

— Ник пригласил меня на свидание. Может быть, мы встретимся на следующей неделе или что-то в этом роде.

— Я думаю, Ник имеет в виду позже. — Колин свирепо посмотрел на своего друга. — Ник собирается пригласить тебя на свидание позже.

— Когда захочешь, — пробормотал Ник.

— Меня не волнует, что ты думаешь о Нике, Колин. — Я выскользнула из кабинки и задрала подбородок. — Я хочу пойти с ним на свидание прямо сейчас.

— Что это? — Он указал на нас обоих и выглядел раздраженным. — Вы, ребята, сейчас разговариваете?

— Нет, нет, — сказал Ник, целуя Колина в задницу так сильно, что мне тоже захотелось его ударить. — Я только что столкнулся с ней.

Я сказала Колину:

— Наши отношения — не твое дело.

— У нас нет отношений, — засмеялся Ник, глядя на Колина, как на сумасшедшего. — Серьезно.

— О, боже мой, ты можешь оторвать свои губы от его задницы на пять секунд? — Я закатила глаза на Ника и сказала Колину: — На самом деле я не хочу встречаться с ним, но я определенно не хочу разговаривать с тобой. Увидимся позже, ребята.

Я сделала два шага, прежде чем Колин схватил ремень моей сумки и дернул меня назад.

— Что случилось с разговором?

— Я потратила несколько минут на разговор с твоим приятелем Ником и узнала все, что мне нужно было знать.

Колин повернул лицо к своему другу.

— Что, черт возьми, ты ей сказал?

Лицо Ника покраснело, и он полностью растворился, понизив голос и сказав Колину:

— Я понятия не имею, что происходит, чувак. Ты был прав насчет нее, потому что я просто остановился у ее столика, чтобы поздороваться, и она потеряла самообладание.

— Я слышу тебя, придурок, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

Колин сглотнул, и его глаза метнулись к моему лицу, затем снова к Нику.

— Почему бы тебе не уйти и не дать нам поговорить.

Ник почти побежал к двери, пока мы с Колином смотрели друг на друга сверху вниз.

— Мы можем присесть? — Он все еще держался за мой ремень. — Пожалуйста?

Я прикусила нижнюю губу, прежде чем сказать:

— Я не думаю, что хочу говорить.

Его челюсти сжались, и он поднял руку и коснулся моего подбородка.

— Пожалуйста?

Я покачала головой, но хотела уткнуться лицом в его теплую ладонь.

— Я просто не…

— Я люблю тебя.

Все стихло в мире, когда его слова врезались в меня.

— Что?

Он снова сглотнул, его горло с трудом двигалось, прежде чем он сказал:

— Я люблю тебя. Я знаю, что я все испортил, и я знаю, что мы собирались вести себя непринужденно, но я каким-то образом влюбился в тебя. Я сам не могу в это поверить, но, несмотря на всю нашу ненависть друг к другу, я совершенно потерян без тебя в моей жизни.

Колин

Я наблюдал, как она переваривает это.

Ее темные брови сошлись вместе, как всегда, когда она работала над чем-то, чего не совсем понимала, и она быстро заморгала. Ее зеленые глаза смотрели мне в душу, видя меня целиком, и, клянусь Богом, я начал потеть.

Потому что — святое дерьмо — что, черт возьми, я только что сказал?

Это было правдой на сто процентов, но я даже сам этого не знал, пока слова не сорвались с моих губ. Черт возьми, если бы я не чувствовал себя человеком, которому только что сообщили шокирующую новость. Казалось, время замедлилось, когда она посмотрела на меня, и я почувствовал, что сойду с ума, если она что-нибудь не скажет.

Что-нибудь.

— Ты любишь меня. — Ее голос был почти шепотом, когда ее глаза метались по моему лицу.

— Да.

— И ты сам не можешь в это поверить?

— Я не могу. Я имею в виду, сможешь ли ты? — Я засунул руки в карманы куртки, чтобы не прикасаться к ней, и улыбнулся. — После всего этого времени? Это довольно безумно.

Она улыбнулась в ответ, но я мог сказать, что это была фальшивая улыбка. Что-то было не так. Она сказала:

— Это безумно. Я имею в виду, Колин Бек влюбился в такую чокнутую дуру, как я? Кто бы мог в это поверить?

— Ах, черт. Это не то, что я имел в виду.

Она покачала головой.

— Может быть, и нет, но это именно то, что есть. Ты, влюбился, вопреки себе, несмотря на все, что ты знаешь обо мне. Ты думаешь, что влюблен в меня, и даже тебе трудно в это поверить.

— Черт возьми, Лив…

— Не называй меня так.

— Ну, тогда, черт возьми, Оливия. — Я стиснул зубы. — И, может быть, ты можешь не цитировать мои чувства в эфире, как будто это шутка?

Она перекинула лямку сумки на другое плечо.

— Но это шутка, Колин. Ну же. Ты не любишь меня, точно так же, как я не люблю тебя. Мы оба любим хороший секс и остроумные шутки. Вот и все, что было.

Я понятия не имел, что сказать на это, на ее полное пренебрежение к моим чувствам.

— Ты ошибаешься.

— Нет. — Она вытащила ключи из кармана пальто. — Если бы я не узнала о том, что я ошиблась номером, ты бы перерос меня во второй раз, когда я что-то пролила в твою Ауди или надела не ту обувь в клуб.

— Вау. После всего, ты все еще так думаешь обо мне? — Я был удивлен, что ее слова могли заставить меня чувствовать себя намного дерьмовее, чем я уже чувствовал, но, думаю, я никогда не знал, каким мудаком она меня считала. — Хм, я думаю, это примерно покрывает все. Тогда пока, Маршалл.

Я повернулся, чтобы выйти из кафе, и что-то внутри меня умерло, когда я услышал, как она тихо сказала:

— Тогда пока, Бек.

Глава 22

Оливия

День Благодарения

— Хотя она всегда оправляется от своих неприятностей.

Моя мама стояла на кухне в своем дурацком тыквенном свитере с моей бабушкой и моей тетей Мидж — обе в дурацких тыквенных свитерах — и обсуждали меня так, как будто меня не было прямо здесь, в гостиной, с остальными членами семьи.

— Твои способности к восстановлению беспорядка не имеют себе равных. — Джек ухмыльнулся мне с того места, где он лежал на полу, и пнул меня по ноге своими Nike. — Так впечатляюще.

— Заткнись.

— Он прав, Лив, — сказал Уилл, ухмыляясь. — Непревзойденно.

— Забавно. Кстати, вы оба выглядите как идиоты в своих свитерах. — Я хотела бросить семью и пойти поиграть на заднем дворе с мальчиками, но так как был День благодарения, я согласилась остаться дома со взрослыми.

— Ты тоже не выглядишь круто в своем, — сказал мне Джек, прежде чем сказать Уиллу: — Лив в последнее время такая чертовски капризная.

— Вчера она серьезно ударила меня, и она не шутила, — вмешался Уилл.

— Вы, идиоты, не могли бы потише, пожалуйста? — Я наклонилась вперед, чтобы лучше слышать телевизор. Мы смотрели DVD, который мой отец записал с эпизодами нескольких шоу на День благодарения, и в данный момент шли “Друзья”. Я отключилась от них на протяжении большей части эпизода, пока не услышала, как Уилл произнес имя Колина.

Я не отрывала глаз от телевизора, когда Джек сказал:

— Да. Он получает повышение в Чикаго.

— Он продает квартиру? — спросил Уилл.

— Да. Это лучшая квартира в здании, так что она будет продана за один день.

— Когда?

Они оба посмотрели на меня. Святое дерьмо, я сказала это вслух?

— Алло? — Я замахала руками, чтобы они поторопились и ответили. — Когда он переезжает, Джек?

— Не то чтобы это тебя больше касалось, но я думаю, что он со следующей недели будет жить в отеле, пока не найдет дом.

Я моргнула и почувствовала легкое головокружение.

— Я не могу поверить, что он не сказал мне.

Джек прищурился.

— Ты ненавидишь его. Зачем ему говорить тебе?

— Я не ненавижу его.

Я уставилась в телевизор, на самом деле не смотря. Он уезжал? Он уходил и даже не собирался говорить мне, как будто мы были незнакомцами? Мне казалось, что я не могу дышать.

— Иди сюда, — сказал мне Джек уголком рта, поглядывая на мою маму бегающими глазами, как будто не хотел, чтобы она слышала.

Я опустилась на пола и сел рядом с ним.

— Что?

— Не пачкайся, Лив, — крикнула моя мама, нахмурившись и помешивая что-то на плите. — Мы все еще должны сделать снимок.

Как, черт возьми, я могу испачкаться?

— Я не буду, ма.

Я снова обратила свое внимание на своего брата, который сказал:

— Я почти уверен, что он уезжает из-за тебя. Ты разрушила его.

— Я разрушила его?

— Тссс, блин.

Мы оба посмотрели на кухню, но, к счастью, тетя Мидж разглагольствовала о картошке и ботулизме, так что никто не услышал моего маленького волнения. Я понизила голос и спросил:

— Это то, что он тебе сказал?

Он покачал головой.

— Он никогда мне ничего не рассказывал, но я знаю его целую вечность и никогда не видел его таким. Даже когда он сделал предложение Даниэле, а она сказала нет.

Я закатила глаза и заставила себя не представлять его лицо.

— Он сказал своей сестре, что не может жить в том же городе, а тем более в том же здании, что и ты, зная, что он больше не может быть с тобой. Он сказал, что это убивает его.

— Заткнись. — Мое сердце заколотилось где-то в шее. — Он никогда бы так не сказал.

— Клянусь Богом. Джиллиан написала мне прошлой ночью, потому что он сказал это, когда был пьян. — Он вытащил свой телефон, прокрутил его в течение минуты, а затем показал мне. — Она хотела знать, знаю ли я что-нибудь.

Я посмотрела вниз. Она повторила это слово в слово.

— О, Боже мой. — Я встала и поправила свитер. — Мне нужно идти.

— Что? — крикнула моя мама из кухни. — Куда ты идешь? Мы будем есть через час.

Я огляделась, и все уставились на меня.

— Я, эм, мне нужно кое с кем поговорить.

— О, ради всего святого, Оливия, сегодня День благодарения.

— Я знаю, ма. — Я схватила свою сумочку с пола. — Я вернусь.

— Скоро мы сделаем семейную фотографию. Это не может подождать до завтра?

Она посмотрела на тетю Мидж, а затем сказала моему отцу:

— Фред, скажи ей, что это может подождать до завтра.

— Это может подождать до завтра, — пробормотал он, не потрудившись открыть глаза.

— Это не может ждать.

— Какого черта, Лив? — спросил Уилл. Несмотря на то, что он был взрослым семьянином, его все равно раздражало, когда кто-то осмеливался делать то, что он не мог.

Например, уйти на День благодарения.

— Следи за языком, Уильям, — ругала мама, изображая ужас, хотя я знала, что она ругалась, как портовый рабочий, когда оставалась наедине с моим отцом и думала, что мы ее не слышим.

— Я должна поговорить с Колином, прежде чем он уедет. — Я бросила на Джека взгляд, который заставил Уилла сказать:

— Черт возьми, ты неравнодушна к Колину Беку?

Я моргнула, когда весь дом, казалось, замер в ожидании моего ответа. Мой отец даже открыл глаза.

Я просто кивнула.

— О, милая, — сказала моя мама с жалостливой улыбкой, — я знаю, что мальчик красивый, но я действительно не думаю, что он в твоем вкусе.

— Что?

— Он просто очень типичный И всегда был таким… — Она замолчала, как будто это все объясняло.

— К чему ты клонишь, ма?

Она только подняла брови.

— Я хочу, чтобы ты знала, что на самом деле мы были вместе несколько месяцев, прежде чем я его бросила

— Что? — Уилл почти прокричал это. — Это чушь собачья.

— О, Ливви, — сказала моя мама, разочарованная тем, что я лгала, как ребенок с чрезмерным воображением.

— Ты серьезно мне не веришь? — Я вытащила свои ключи и сказала Уиллу: — Пошел ты.

— Язык! — Ахнула моя мама, когда мой отец пробормотал:

— Христос всемогущий.

— Я ухожу сейчас, — сказала я, бегом направляясь к двери, раздраженная своей семьей, но слишком хочу добраться до Колина, чтобы беспокоиться. Я села в свою машину, дала задний ход и вылетела с подъездной дорожки, испугавшись, что он уже уехал.

Я посмотрела в сторону дома и увидела толпу лиц, наблюдающих за мной, все они были втиснуты в квадрат эркерного окна моих родителей. Я знала, что должна помахать им рукой или пожалеть о том, что бросила их на празднике, но я завела машину и уехала.

Я должна была добраться до Колина, и ничто другое не имело значения.

***

Я глубоко вздохнула и постучала снова.

Это был мой третий раунд громких стуков, но ответа по-прежнему не было. Давай. Давай.

Неужели он уже ушел? Скучала ли я по нему? Мне было интересно, знает ли Джек, как я могу найти его в Чикаго, если он уже уехал. Я постучала еще раз, а затем достала свой телефон.

Может быть, то, что свело нас вместе — и разлучило — могло бы достучаться до него.

Я: «Скажи мне точно, что на тебе надето, Мистер Неправильный Номер.»

Я сползла по стене и села на ковер в коридоре, не имея никакого плана, но абсолютно не желая задумываться о том, что означало его отсутствие.

Он не мог уйти. Он не мог.

Через добрых пять минут я отправила сообщение, а потом сделала селфи с дурацким свитером и отправила его.

Он не ответил, и еще через десять минут я встала и провела рукой по его двери. Я сморгнула обильные слезы и попыталась в последний раз, на всякий случай. Изнутри по-прежнему не доносилось ни звука, поэтому я прочистила горло и прислонилась лбом к его двери.

— Это звучит странно, но до сегодняшнего дня я не понимала, что простила тебя за все это. Как только Джек сказал, что ты переезжаешь в Чикаго, ничто больше не имело значения, кроме как видеть тебя и умолять тебя не уезжать.

Я сморгнула слезы и добавила:

— Если только ты не умираешь от желания уехать. Тогда я просто буду умолять тебя часто писать мне и позволять мне навещать тебя или что-то в этом роде.

Я выпрямилась и пробормотала:

— Черт. Его, наверное, даже нет дома.

— Он дома.

Я резко повернула голову и увидела Колина, который стоял через две двери в коридоре и шел к своей квартире в черной куртке North Face. Его щеки покраснели, как будто он какое-то время был на улице, и он смотрел на меня со стоическим выражением лица, в голубых глазах совсем не было тепла, о котором я мечтала целый месяц. Мой желудок сжался, и я изо всех сил пыталась придумать слова, пока он удерживал меня своим холодным взглядом. Я практиковалась по дороге сюда, но единственное, что я смогла придумать, было:

— Ты действительно собирался переехать в Чикаго, не сказав мне?

Я ненавидела, что мой голос дрогнул, когда я это сказала.

— Почему я должен тебе говорить? — Он посмотрел на мой дурацкий тыквенный свитер, но ничего не сказал по этому поводу. — Разве это имеет значение?

Я кивнула.

Его глаза сузились.

— Что означает этот кивок?

— Да.

— Да, что, Маршалл? — Он жестом велел мне продолжать. — Помоги мне понять, что здесь происходит.

Я засовываю руки в карманы пальто.

— Я пытаюсь извиниться.

— Кивнув мне.

Я кивнула.

— Послушай, я не знаю, чего ты хочешь от меня. — Его голос был хриплым, когда он почесал бровь. — Я облажался, и ты ушла. Я сказал тебе, что люблю тебя, а ты сказала мне, что я был посмешищем. Так что теперь, когда я переезжаю, ты вернулась… Что мне здесь делать?

У меня не было ответа, поэтому я просто вяло пожала плечами.

— Это здорово, Лив, что ты внезапно замолчала, но я больше так не могу, хорошо? — Он засунул руки в карманы и сказал: — Я знаю, что это была моя вина, но потеря тебя оказалась худшим, что когда-либо случалось со мной. Все было отстойно, все напоминало мне о тебе, и мне все время было так чертовски грустно, что я даже не мог находиться сам с собой. Я не могу продолжать так жить, надеясь увидеть тебя в лифте или мечтая наяву, как влюбленный щенок, что мы могли бы столкнуться в Starbucks. Я люблю тебя, Оливия, но это убивает меня. Я должен уйти от всего этого.

Мое сердце бешено колотилось.

— Ты все еще любишь меня?

Он покачал головой.

— Прекрати это. Дело не в этом.

— О, Боже мой, это так. — Теперь я плакала навзрыд, и мне было все равно. — Я тоже люблю тебя, и для меня тоже все было ужасно. Спроси любого. На днях я ударила Уилла за то, что он сказал, что я веду себя как надутый ребенок.

Он наклонил голову.

— Ты этого не сделала.

— Я действительно это сделала. И моя мама, вероятно, появится здесь в любую секунду, потому что я отказалась от ужина в День благодарения, чтобы найти тебя.

— Что?

Я закатила глаза.

— Джек сказал, что ты переезжаешь, поэтому я просто ушла. А мы еще даже не сделали семейный снимок.

— Ты отказалась от ужина в День благодарения?

Я кивнула и сказал:

— Я бы сделала это снова, если бы это означало помешать тебе уйти.

— Святое дерьмо, я был прав. — Он уставился на меня, его челюсть изогнулась, и это выглядело так, как будто он мог заглянуть мне в душу или что-то в этом роде.

— В чем? — Я спросила.

Его губы смягчились, и он посмотрел на меня так, словно разгадывал головоломку.

— Когда мы пошли в Fleming`s, и ты позволила этой собаке сбить тебя с ног на парковке, я кое-что понял. Ты совсем не горячая штучка, Ливви. Ты просто это… это… человеческий торнадо, настолько живое, настолько наполненное энергией момента, что иногда бывает небольшой сопутствующий ущерб.

Я открыла рот, но у меня не было слов — на этот раз.

— Но весь ущерб того стоит. Это всего лишь небольшая цена. Хотел бы я жить настоящим моментом, как ты. — Он вынул руки из карманов и шагнул ближе, и его ладони скользнули по моим щекам. — Ты не представляешь, как сильно я восхищаюсь этим в тебе.

— Колин… — Я посмотрела на его красивое лицо и не была уверена, что какой-либо комплимент когда-либо так много значил для меня за всю мою жизнь. — Ты хочешь сказать, что я твой герой? Что я ветер под твоими…

Он остановил мои слова поцелуем, одной из фирменных вещей Колина, который заставил меня вцепиться в его рубашку, пока он напоминал мне, как хорошо было с ним. Как будто я нуждалась в напоминании. Он приподнял свои губы ровно настолько, чтобы сказать напротив моих:

— Скажи это снова.

Мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется.

— Я люблю тебя.

Он ухмыльнулся мне сверху вниз.

— Еще раз.

— Я люблю тебя, Колин Бек.

— Я тоже люблю тебя, Маршалл. — Он обхватил мое лицо ладонями и подарил мне самый сладкий, самый горячий поцелуй, такой поцелуй, который обволакивает тебя и заставляет чувствовать себя глупо, восхитительно, невыносимо любимой. Я позволила себе погрузиться в это, больше не боясь.

Я хотела нырнуть с ним в каждый бездонный океан.

И даже после того, как завыла пожарная сигнализация, потому что я страстно ударила Колина о пожарную панель, он не перестал целовать меня до чертиков.

Эпилог

Оливия

Две недели спустя

Мистер Неправильный Номер: «Знаешь ли ты, что я представляю тебя голой, 24/7? Я не могу остановиться. Это становится проблематичным.»

Я засмеялась и подтянула одеяло под мышки.

Я написала: «То же самое. На днях, я думаю, твоя мама видела, как я пялилась прямо на тебя…»

Мистер Неправильный Номер: «Да, детка, скажи это.»

У меня перехватило дыхание, и я чуть не выронила телефон, когда хихикнула. Я перевернулась так, чтобы оказаться лицом к нему, и напечатала:

«Ты хочешь, чтобы я отправила это сообщением? Или ты предпочитаешь, чтобы я прошептала это на ухо?»

«Шепни. Сейчас.»

Колин протянул руку за моим телефоном, приподняв бровь и с интригующим выражением в глазах.

Вместо того, чтобы отдать его, я бросила его на пол и сказала:

— Я продолжаю говорить Мистеру Неправильный Номер, что он мне больше не нужен, но он просто не отпускает меня.

Он бросил свой телефон рядом с моим и перекатился на меня.

— Можешь ли ты винить его? Когда ты найдешь свою идеальную неудачницу, ты не сможешь ее отпустить.

Я почувствовала, как его слова пульсируют по моим венам, как густой мед. Я прошептала:

— Я люблю тебя, Мистер Неправильный Номер.

Колин поцеловал меня в кончик носа.

— Я тоже люблю тебя, Мисс Ошибочный Номер.

Примечания

1

Эдипов комплекс (англ. Oedipus complex) — группа бессознательных побуждений, любовные и враждебные чувства, которые испытывает ребенок в отношении отца и матери, желая «устранить» родителя своего пола и «обладать» родителем противоположного пола.

(обратно)

2

Sister Wives — американское ТВ шоу.

(обратно)

3

Фирма спортивной одежды

(обратно)

4

Fortune Global 500 — рейтинг 500 крупнейших мировых компаний, критерием составления которого служит выручка компании. Список составляется и публикуется ежегодно журналом Fortune.

(обратно)

5

В оригинале «love» with «glove»

(обратно)

6

Название бренда контейнеров

(обратно)

7

Название вибратора

(обратно)

8

Touch the Teat

(обратно)

9

Под мачизмом понимают проявления агрессивной маскулинности, граничащие или сопровождающиеся мужским шовинизмом.

(обратно)

10

Частный университет во Флориде

(обратно)

11

Catfish — американский документальный телесериал, основанный на реалити-шоу, транслируемый по MTV, о правде и лжи онлайн-знакомств.

(обратно)

12

Ирландская певица

(обратно)

13

На сленге “голландская печь” — это когда вы пускаете газ в постели и натягиваете одеяло на чью-то голову, задерживая его, как голландская печь улавливает тепло.

(обратно)

Оглавление

Линн Пейнтер Мистер Неправильный Номер

  Кевину

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Эпилог

*** Примечания ***