Полуночная девственница (СИ) [Тиана Блэк] (fb2) читать онлайн

1 Глава

ДИСКЛЕЙМЕР! Все лица, участвующие в сценах постельного характера, достигли возраста совершеннолетия!

Полная луна грациозно возвышалась над землей, освещая все вокруг своим мягким холодным светом. Несмотря на второй час ночи, было довольно ярко. Это не могло не радовать рыжеволосую девушку, которая ритмично крутила педали своего старенького велосипеда. Она изо всех сил старалась миновать все неровности дороги, чтобы не наткнуться на яму и не свернуть в ухабы, как в прошлый раз. Кейс с гитарой за её спиной немного усложнял задачу, однако он был одним из главных источников её дохода.

Хоть она уже и выпустилась из школы, сложно было упорно готовиться к сдаче экзаменов и зарабатывать, одновременно, возвращаясь домой после полуночи. На этот раз она осталась в городе подольше, так как сегодня было особенно оживленно и можно было заработать на несколько фунтов больше. Кто же от такого откажется… тем более в её положении.

А положение у неё, к слову, было не очень. Её семья всегда жила очень скромно, но после смерти отца мама так и не смогла вернуться к привычному образу жизни и Николетта была вынуждена сама пойти на работу. Сначала та присматривала за соседскими детьми, выгуливала собак и разносила газеты, затем устроилась на работу в пабе официанткой на неполный рабочий день, к этому добавилась и подработка в виде пения и игры на гитаре на улицах ближайшего городка.

В последние годы ей было особенно тяжело, так как её младшая сестра поступила в школу: нужны были деньги на оплату школы, формы и школьных принадлежностей, секций, которые она посещала, обедов. Подготовка к экзаменам отнимала много времени и сил, их учреждение требовало посещения специальных курсов, потому Никки едва держалась на ногах от подобного напряжения.

Более того, сегодня один посетитель их заведения показался ей чересчур подозрительным и странным, от его взгляда, как и от его голоса, у неё до сих пор был мандраж. Весь их рабочий состав перепугался, и ведь было в этом человеке что-то маниакальное…"Нехорошо так думать о людях без весомой причины, особенно о посетителях", — прижучила девушка саму себя, прикусив губу.

В это время мертвую тишину разрушил глухой звук, затем еще один и еще, а после раздался пронзительный крик животного, доносящийся из леса, который располагался по левой стороне дороги. Ей абсолютно точно показалось, что это был выстрел, даже не один. Но какие здесь могут быть выстрелы?! Это же заповедник! И этот крик… Она иногда пересекалась с животными в лесу, это совершенно точно был олень. И вместо того, чтобы удрать отсюда куда подальше, она нажала на тормоза и остановилась возле обочины, слезая с сиденья велосипеда.

Её сердце бешено колотилось в груди, может быть, она и не трусиха, но её рациональность сейчас протестует подобному решению. Однако Николетта не позволит кому-то навредить бедному животному! В то же время девушка старалась отгонять от себя мысли о том, что уже может быть слишком поздно. Ей нужно было отыскать одну из дыр в заборе из металлической сетки, которых, к слову, было достаточное количество. Этой ограде уже лет двадцать, если не больше. Кто же потратит деньги из государственного бюджета на лес возле деревушки?

Спустя полминуты ей-таки удалось отыскать брешь в заборе. Никки быстро спрятала кейс с гитарой и велосипед за деревом и подогнувшись пролезла в дырку, едва не зацепившись своей густой рыжей шевелюрой за проволоку. Девушке было необходимо найти источник недавнего шума, поэтому она медленными шагами направилась в сторону, которая показалась ей наиболее подходящей. Что-то внутри неё подсказывало, что то, что она ищет, где-то рядом. Это предчувствие не подвело. Пробираясь между деревьями, в стволе одного из них она обнаружила следы от пуль. Недалеко от этого места виднелись свежие пятна крови, блестящие в ночи.

Её сердце стало стучать гораздо быстрее и громче. Рыжеволосая с детства панически боялась крови, потому сейчас она на несколько секунд встала в полнейший ступор, все тело охватил такой ужас и страх, что нельзя было даже вздохнуть. Но что, если этот олень жив? Что, если его еще можно спасти?

"Почему ты стоишь здесь как последняя тряпка?! Давай же, просто выдохни и сделай уже что-нибудь… Этому бедняге нужна помощь… твоя помощь. Не ты ли собираешься стать доктором?! Доктором, который не боится крови! Соберись!" — внушала себе та. Николетта постаралась выдохнуть и выдержать очередную паническую атаку, сделала шаг в направлении кровавого следа, затем еще один и еще. Старшеклассница всеми силами пыталась не наступить на те участки земли, на которых была кровь, это бы окончательно добило её и заставило развернуться.

Крови было немного, так как крупные капли располагались на приличном расстоянии друг от друга. Видимо, животное спасалось бегством, кое-где была примята трава. Возможно, её фобия обостряла все её чувства, а может быть и правда в данный момент та чувствовала в воздухе странный тяжелый запах, от которого её начинало подташнивать. Запах крови был смешан с чем-то, с чем она никогда раньше не сталкивалась. Борясь со своими страхами, Николетта Оулдридж пошла по кровавому следу.

Сделав пару шагов, она наткнулась на небольшой склон, ведущий к роднику. Девушка старалась аккуратно спуститься с него на ногах, однако из-за молодой травы поскользнулась и проехалась по ней своей пятой точкой. "Черт… теперь я вряд ли отстираю эти джинсы!" — мысленно выругалась Никки, отряхивая зад от земли и травинок.

Здесь, возле родника, крови было гораздо больше, а на другом берегу на гнущихся тонких ногах стояла окровавленная олениха. В какой-то момент их глаза пересеклись и животное медленно осело на землю, пачкая свою шкуру в луже крови, которая успела вытечь из раны под ребром.

Несмотря на свой страх, рыжеволосая поспешила перепрыгнуть через родник, чтобы оказать хоть какую-то помощь бедному животному. Олень хрипло дышал, слегка отклонив голову назад и немного дергая ногами. Из раны продолжала хлестать густая алая кровь. Подобрав под себя ноги, девушка приземлилась перед оленихой на колени.

Николетта понимала, что прямо сейчас необходимо остановить кровь, но у неё дрожали руки, а с собой не было ни бинтов, ни чего-либо еще. "Рану нужно чем-то заткнуть, но у меня ничего нет. Так много крови…" — её уже начинало подташнивать, однако она взяла себя в руки и попыталась заткнуть рану вручную, но кровь продолжала просачиваться сквозь её пальцы.

Выпускница тяжело выдохнула, одолевая желание закричать и поскорее убежать отсюда. До её носа добрался тяжелый металлический запах крови, от которого все тело становилось ватным, не хватало воздуха, начинало тошнить. Она на подсознательном уровне понимала, что животное находится на грани, оно уже закрыло глаза и практически не двигалось. Кровь перестала течь, хотя она итак залила все вокруг. И тогда Никки запела ту песенку, которую ей когда-то пела её мама в далеком-далеком детстве, это всегда помогало ей успокоиться, забыть о той боли, которую ей кто-то или что-то причиняло, отгородиться от мира.

— Средь песчаных гор, возле неприступных скал… м-маленький крабик себе дом сооружал…

Её голос всегда был чем-то особенным, даже для неё самой, не видящей в себе ничего хорошего. Ничего, кроме голоса. Мягкого, нежного, мелодичного голоса, невесомого, словно легкий бриз, и теплого, как домашний очаг. Он завораживал и пленял, одновременно. И даже такая детская песенка лилась из её уст, будто прекрасная рапсодия, эхом отдаваясь по всему лесу.

— …камнем отделан, стены вытканы из песка, дорога к морю проделана была.

Её руки все еще покоились на ране животного, которое редко-редко дышало, едва ли не захлебываясь от крови, которая стала виднеться на его мордочке. Её голос стал более надрывистым и тихим, по щекам скатывали крупинки слез. Рыжеволосая старалась спеть оленихе первую и последнюю песенку.

— Перламутр жемчужин, ракушек яркий блеск, в стеклышках хрустальных неба был отблеск… Каждый день он стены возводил, ведь жить хотел он с морем, которое любил. Но море было непреклонно, сердце не дрогнуло его, послало оно большие волны, и домик краба унесло. Но крабик не сдавался и не покинул пост, ведь он хотел меж морем и собой построить мост, — тут её голосок едва-едва был слышен, будто бы эхом доносился откуда-то звон колокольчика.

— И к-каждый день к закату, когда был окончен труд… хн… Приливы и отливы уносили домик вглубь… Но крабик каждое утро заново строил дом, ведь в бескрайнее море был этот краб влюблен…

Животное замерло, и его тело больше не подавало признаков жизни, тогда девушка аккуратно убрала руку с его раны и провела ею по гладкой шерстке на его голове, допев последние убаюкивающие строки этой грустной детской колыбельной:

— И про жестокое море, и про влюбленного краба… пели листья пальм, что этот остров населяли.

Не успела она до конца отойти от потрясения, которое ей нанесло страдание бедного животного, как в нескольких метрах от неё послышался истошный крик и чье-то рычанье, которое все приближалось и приближалось. Старшеклассница успела вскочить на ноги, прежде чем перед ней кто-то скинул окровавленное тело мужчины, у которого отсутствовали ноги, рука, вся нижняя половина тела. Он протянул к ней свою оставшуюся руку и вцепился в её штанину, шепча: "По-мо-ги". Бледноликая девушка в ужасе вырвала ногу из его хватки, тут же попятилась назад, споткнулась и на пятой точке отползла к дереву.

В это время среди деревьев показался темно-серый, почти черный волк, со светящимися в ночи голубыми глазами. Он, определенно, был гораздо массивнее обычного волка, его морда и лапы были окровавлены, при этом тот хищно облизывался и двигался в её направлении.

Девушке хотелось закричать, но из её рта не вылетело ни одного звука. Николетте даже показалось, что она сорвала связки и больше не может говорить. У неё просто все поплыло перед глазами… труп оленя, окровавленный человек, кровь, голодный волк. И это все происходило с ней, с домашней девочкой, никому ничего плохого не сделавшей. И Оулдридж вдруг стало так больно и обидно за то, что плохие люди живут безнаказанно, а она, не убившая ни человека, ни животного теперь будет обедом для волка. Или же просто грушей, от которой тот медленно будет отрывать куски плоти. Тут её желудок послал рвотный позыв, однако девушка ничего не ела с самого утра, чтобы ее вырвало, поэтому никакой рвоты и не состоялось.

Волк даже не посмотрел на неё, приблизившись к тому, что осталось от человека, и схватившись зубами за торчащие из него кишки. Человек издал предсмертный крик, захлебываясь кровью, однако этот крик хищник наполовину предотвратил, перегрызя мужчине шею и отправив его голову в полет. Она приземлилась прямо на ботинок рыжеволосой.

Изуродованное лицо, стеклянные глаза. Ей не просто хотелось кричать, ей хотелось заорать что есть мочи! Но Никки не могла этого сделать. Её телом целиком и полностью завладел страх, она полностью обособилась от мира. Оскалившись, хищник откатил лапой голову в сторону и приблизился к ней вплотную, едва не касаясь своей окровавленной мордой её лица. Она уже ничего не видела, ничего не чувствовала и ничего не слышала… Волк обнюхал её и довольно заурчал облизываясь. Николетта выпала из этого пространства и уже больше не знала, как ей быть и что делать в данной ситуации. Прямо перед её глазами только что убили человека, черт возьми!

Наконец она поняла: нужно спасаться бегством! Однако… стоило ей только сделать малейшее движение, как огромный волк припечатал её лапой к земле. Его когти прошли сквозь джинсовую куртку и водолазку, царапая её нежную кожу. Даже если бы та и пошевелилась, то причинила бы себе еще большую боль. Волк дернул её за штанину и стал стягивать с неё джинсы. Как бы комично это ни звучало, но она мысленно задала себе следующий вопрос: "Одежду не переваривает?"

Но когда джинсы были стянуты и тот своей мордой попытался разорвать трусы, ей безумно захотелось сдохнуть прямо на этом самом месте. Рыжеволосая десять тысяч раз мысленно помолилась о том, чтобы он не начал делать то, чего она даже в самых страшных снах представить себе не могла, однако молитвы в данном случае оказались тщетны. Сначала животное оголило её пятую точку, а затем клацнуло зубами в районе резинки трусов.

В данный момент у неё наконец-таки сработал инстинкт самозащиты, она дернулась под ним и, воспользовавшись элементом неожиданности, стремительно поползла к роднику. Но волку не составило труда прыгнуть ей вслед и схватить её за край куртки, притягивая к себе. Девушка быстро среагировала и вынула руки из рукавов своей джинсовки, в одних трусах и блузке пытаясь перепрыгнуть через родник. Волк настиг её во время прыжка, потому та свалилась в воду, так и не успев допрыгнуть до берега. На этом тот не остановился, впившись ей в руку и оттащив в сторону берега, он заставил её проехаться на животе по песку.

— О-отпусти меня! — закричала Оулдридж, пытаясь привлечь животное своими криками. Кто знает, может, даже волки способны проявить милосердие?!

Но вот волк о таком слове даже и не слышал. Он в очередной раз попытался стянуть с неё трусы, а когда получил ногой по морде, не выдержал и со всей силы укусил её чуть выше и правее левого плеча, заставляя её громко закричать и схватиться за рану, из которой сочилась кровь. Не успела та и опомниться, как он с остервенением сорвал с неё испачканные в земле и траве трусы и преподнес ей новую порцию боли. Правда, теперь это была боль глубоко внутри… И это даже было не потому, что это был её первый раз, и не потому, что у этого животного был большой член. У неё возникло ощущение, будто в её влагалище впились тысячи маленьких иголок и они тут же оставили кровавые борозды внутри её лона.

Волк удовлетворительно, несколько совсем по-щенячьи заурчал, слившись с человеческой женщиной, к тому же девственницей, немного замирая от тугости и приятного ощущения первого соития. Пожалуй, для него не было ничего лучше и привлекательнее девственниц, которые не так часто появлялись в его жизни, но, к его радости, секс с невинными девушками, по крайней мере, чего-то стоил. Ради собственной безопасности он должен был избавиться от этой девочки. Все-таки она была такой же, как и остальные люди. Слишком любопытной и слабой, даже мерзкой.

Ему просто нужно удовлетворить свои потребности во время этого полнолуния, а потом перегрызть ей шейку. Хотя её тельце, воистину, очень даже ничего. Сразу понятно, что эта девочка никогда даже петтингом не баловалась. И пахнет от неё на редкость хорошо, даже слишком хорошо для девственницы. От неё все еще пахло ребенком, однако оборотень совершенно точно знал, что ей уже больше восемнадцати лет, он бы никогда не стал спать с малолетками.

Она пахла, словно цветы липы, дождь, костер, горный воздух, лес… как все то, что он любил. Её одновременно хотелось и убить за это новое открытие, и подарить ей кучу незабываемых эмоций, а не просто жестокий трах, которым он обычно неплохо удовлетворялся. И когда голубоглазый в очередной раз толкнулся в ней, заставляя ту заскулить, словно последнюю суку, его волк запротестовал: "Ты не можешь быть с ней таким образом… первый раз с тобой в животной форме — это слишком жестоко. Редко кто выживал после такого… она может умереть, а ты же не хочешь этого, правда?!" И тот просто посылал советы своего внутреннего волка к чертям собачьим, как он и делал множество раз прежде, ведь желание зверя было куда важнее, однако что-то все равно заставляло его двигаться вполсилы, быть немного сдержаннее. А он, к слову, не знал значения слова "сдерживаться". Он брал от жизни все, что хотел, когда хотел и где хотел.

И все бы ничего, если бы через пару толчков, когда бедная жертва уже сдалась и никак не отвечала, так как сорвала голосовые связки, его член не стал увеличиваться в размерах в её маленькой дырочке. Он раздувался в ней, поскуливая, как маленький щенок, которого впервые почесали за ушком. Оборотень уже около двухсот лет не ощущал подобного. Это было гораздо приятнее, чем кончить, чем кончить несколько раз, это было просто неописуемо. У него даже ноги от такого подкосились. Волк попытался избавиться от этой связи, однако разбухший у неё внутри узел говорил лишь об одном: бедная разорванная целка будет наполнена его спермой до самых краев. Ох и давно он не кончал настолько бурно. Девушка под ним притихла, и он даже обиделся на то, что она не почувствует самого главного, потому тот легонько укусил её в то же место, в открытую рану.

Рыжеволосая издала невнятный стон, немного придя в себя, за что темно-серый волк наградил её дружелюбным полизыванием раны. Ему вдруг стало жаль, что в волчьей форме он не может говорить. Сейчас бы он сказал ей столько грязных слов… ммм… заставил бы простить у него на коленях помилования, возможно, даже забрав не только девственность её влагалища, но и ротика, например. Да, если она доживет до завтра, то он, определенно, займется этим вопросом. Все его тело довольно сильно напрягается, по нему проходит спазм, и из его члена прямо в её влагалище и впоследствии в матку начинает струиться густая сперма. Его внутренний волк радостно рычит своей победе, в то время как девственница под ним вскрикивает от неожиданности и дергается. "Ухх… так даже приятнее, молодец, девочка…" — мысленно хвалит её голубоглазый, своим носом зарываясь в её волосы.

Спустя двадцать минут напряжение наконец отпускает его, он вытаскивает свой член из её истерзанного лона, выпуская наружу густую белую жидкость, смешанную с довольно большим количеством крови. Пик полнолуния уже прошел, поэтому он с радостью может перекинуться обратно в человека. Странно, он удовлетворен только одной девушкой и жажды убийства больше нет. Эта девушка его очень даже заинтересовала, она уже минут пятнадцать в отключке, но тот все-таки интересуется её состоянием, прощупывая пульс на шее. "Жива…" — облегченно выдыхает оборотень, чувствуя, как у него слегка подрагивают руки.

Это не в первый раз, когда в полнолуние ему сносит крышу, а после ему приходится избавляться от его последствий. "Они сами виноваты", — твердит себе оборотень, хотя понимает, что смерть — слишком суровое наказание за охоту на территории заповедника. Но это не просто территория заповедника, это — его территория. А вот она… Она его дочь или просто решила помочь, услышав выстрелы и крики? Брюнет окинул её взглядом, подметил то, что руки у неё были в крови до того, как он ею воспользовался. Принюхавшись, он понял, что это кровь оленя.

Масштаб бедствий был велик: на девушке не было живого места, а труп браконьера нужно было собирать по частям. Что касается рыжеволосой, он видел её в пабе, где она работала официанткой, поэтому он знал, что та была совершеннолетней. "И почему меня в волчьей форме всегда привлекают только девственницы?" — задумался голубоглазый, слегка натягивая её блузку, чтобы та дотягивала ей хотя бы до середины бедра.

Сначала ему нужно было закопать останки этого бедолаги, а потом уже разобраться с тем, что ему делать с ней. Даже испачканной, помятой и растерзанной, она не переставала быть привлекательной, хотя совершенно точно не была его идеалом. За столь долгие годы жизни оборотень привык к такому стечению обстоятельств и был едва ли огорчен тем, что с ней сделал. Ему было приятно, он бы даже сказал, что это было больше, чем просто приятно, ведь с такой, как она, у него этого давно не было. Голубоглазый старался жить подальше от людей и скрываться от них же в полнолуние. И все же она была не первой испорченной им девушкой, а он был далеко не щенком, чтобы ценить её невинность и дорожить жизнью представительницы семи миллиардного населения. Должен ли он как мужчина взять ответственность за это, предложить ей стать его пассией до гроба? Определённо, нет. И дело не в том, что он просто использует женщин, а в том, что на месте этого браконьера когда-нибудь может оказаться кто-нибудь из её близких или же она сама. Это уже пару раз случалось, и брюнет не собирался наступать на одни и те же грабли столько раз.

Разделавшись с уликами, мужчина аккуратно поднимает рыжеволосую на руки, чувствуя её сдавленное дыхание и тихое сердцебиение. Это что-то пробуждает в нём, что-то далёкое и живое. "Пожалуй, стоит поиграть с ней подольше… да и у неё довольно милый голосок", — думает брюнет, загадочно улыбаясь и направляясь в сторону своего дома. Он знает, что под действием его силы наутро она позабудет о том, что случилось. Дева никогда не подумает, что это с нею сделал волк.

2 Глава

Девушка проснулась после полудня, когда лучи солнца стали светить ей в глаза. Она была не дома, но и не в том страшном лесу. Это была небольшая светлая спальня, в которой находились лишь одна двухспальная кровать и комод с разбитым зеркалом. Поначалу Николетте показалось, что это был лишь страшный сон, однако стоило ей попытаться встать, как та почувствовала острую боль внизу живота и в области шеи, не считая того факта, что у неё ломило и жгло практически все тело. Это был не простой сон, это было вполне реально!

Опустошенная Оулдридж на гнущихся ногах подошла к зеркалу и с ужасом оглядела свое тело. Волк не тронул только её лицо. Бедра и туловище были исполосованы его когтями, на руках и ногах были видны следы укусов, от её глаз не скрылись и многочисленные синяки по всему телу. Но основное внимание к себе привлекала огромная кровоточащая рана в районе шеи. В этом месте были кровавые выемки от клыков с едва запекшейся кровью. Девушка приблизила дрожащую руку к ране, но не осмелилась её коснуться.

— М-мама… — лишь смогла выдавить из себя Николетта, захлебываясь слезами.

На ней была только бордовая блузка, порванная во многих местах. Из-за кровавых ран одежда неприятно прилипала к телу, стоило ли говорить о той боли, которую она испытала, пытаясь снять с себя эту ткань. Рыжеволосая бросила эту затею и решила найти более подходящую одежду в комоде. "Мужская…" — сразу подметила та, выдвигая верхний ящик. "Меня принес сюда лесничий?" — задала себе вопрос дева, решая одолжить мужскую одежду, чтобы добраться домой не голышом, ведь нижнее белье у неё также отсутствовало. Причина его отсутствия и следов крови и другой густой жидкости, стекающей по ногам, была ей давно ясна, однако в данный момент она желала побыстрее очутиться дома, потому не поддавалась приступам паники, которые накатывали с каждой новой порцией слез.

Выпускница хотела взять только штаны и рубашку, однако ткань штанов была слишком жесткой и ей было бы очень больно, потому Никке пришлось надеть мужские трусы, которые, мягко говоря, были ей очень свободными и не держались на бедрах. Еле как натянув штаны, Николь обвязала, именно обвязала их кожаным поясом и накинула на то, что осталось от её блузки, клетчатую рубаху. Больше ждать чего-то не было смысла, ей нужно поскорее смотаться из этого дома и не застать здесь хозяина. Девушка не собиралась говорить с кем-либо о произошедшем. Ни с кем, никогда и ни за что.

Из комнаты она попала в коридор и спустя некоторое время отыскала входную дверь. На ней не было обуви, только один носок, а обувь хозяина дома была ей чересчур велика, поэтому рыжеволосая вынуждена была идти домой босиком. На улице уже почти наступил вечер, но солнце еще не скрылось за горизонтом. Дом располагался недалеко от их речушки, потому Николетта быстро смогла сориентироваться и попасть к себе домой через черный вход.

Черный вход их дома был с заднего двора и вел в небольшую кухню, по совместительству, столовую. В середине был деревянный стол, за которым сидела светловолосая женщина, перебирающая что-то в руках. Оулдридж медленно приблизилась к своей матери.

— Мама, ты принимала таблетки утром? — поинтересовалась её дочь, рассматривая пузырек с таблетками в руках сорокалетней женщины.

— Д-да… — как-то мутновато ответила та, продолжая вертеть в руках пузырек.

— Ты что-нибудь ела сегодня?

В ответ блондинка лишь согласно помотала головой.

— А Кэсси? — задала Николь следующий вопрос.

Её мать слабо кивнула и бросила отстраненный взгляд на раковину. В мойке стояли тарелки и две ложки, по остаткам еды в ней и по упаковке, стоящей неподалеку, можно было понять, что её младшая сестра и мама завтракали одними кукурузными хлопьями.

— Опять… — себе под нос пробубнила англичанка, принимаясь за мытье посуды.

Из-за того, что с ней произошло, Никки не смогла приготовить завтрак для мамы и сестренки. Она позабыла велосипед, кейс с гитарой и свою сумку где-то около заповедника. В скором времени нужно было отправиться на поиски, но ей было страшно еще хотя на метр приближаться к лесу. Благо, почти скоро она сможет получить зарплату, а пока что придется жить на то, что осталось в их доме, если ей, конечно, не удастся найти свои вещи. Хоть она и припрятала их, они были слишком близко к дороге, кто-нибудь мог бы их отыскать и забрать себе. С посудой она расправилась очень быстро, а затем снова обратилась к своей матери.

— Ты ухаживала за садом и огородом вчера? — спросила у матери дочь.

В принципе ей можно было не переживать за то, что несколько кустов крыжовника, три яблони и пару грядок лука, салата и томатов зачахнут за один день.

— Где ты была этой ночью? — ответила голубоглазая женщина встречным вопросом.

По спине у девушки прошелся холодок, она несколько поежилась, будто переживая все то, что произошло этой ночью еще раз. Ей было страшно врать собственной матери, но куда страшнее было бы увидеть её реакцию на то, что недавно произошло с её старшей дочерью. Светловолосую женщину звали Мирандой Оулдридж, четыре года назад она потеряла своего мужа, который погиб на работе во время несчастного случая. Она осталась одна с двумя дочками на руках, и в конце концов её психика сдала. Какое-то время Миранда проходила лечение в психиатрической больнице, но сейчас её больше не посещали мысли о самоубийстве и она снова была дома. Врачи предупреждали, что малейшее потрясение может в любой момент ухудшить её состояние, потому у неё не было иного выбора, как соврать.

— Эмм… я ночевала у подруги, — выдавила из себя Никки, скрещивая руки на уровне груди.

Другая мать бы устроила скандал и докопалась до истины, но не её. Она в первый раз в жизни была этому безумно благодарна, с чувством какого-то облегчения покидая столовую и направляясь в ванную комнату наверху. Их домик едва не разваливался и нуждался в ремонте, однако другого дома у них не было. После смерти отца они вынуждены были продать квартиру и переехать в деревню, в домик, который достался им от бабушки.

Оулдридж взяла сменную одежду и отправилась в ванную комнату, для начала ей было необходимо смыть с себя всю кровь и кое-что другое… В этот раз она больше не захотела смотреть в зеркало, просто наполнила ванну водой и аккуратно залезла в неё, не снимая блузки. Вода причиняла боль, обжигала раны, но Николь понимала, что это необходимо, потому, скрипя зубы, та наконец-то смогла отодрать ткань от ран, а также смыть всю кровь и грязь со своего тела. Затем она вылезла из ванны, обернувшись в полотенце.

В шкафчике над зеркалом школьница отыскала аптечку и извлекла из неё все необходимое для перевязки. Слегка продезинфицировав раны, она наложила повязки из бинтов, а сверху надела довольно закрытую одежду. Николетта еле передвигалась, её передвижения сопровождались мучительной болью, но через час ей было необходимо приступать к работе в гастро-пабе в городе.

***

Оборотень принял человеческую форму и положил свою добычу на обеденный стол. Добычей стали две дикие утки. В людской форме и с помощью лука поймать их было бы гораздо проще, но ему была привычнее волчья форма. Мужчина в последние несколько лет редко принимал человеческий облик, однако почему-то в этот раз пугать ту рыжеволосую девушку не хотелось. Все в его доме пропахло ей, даже его одежда, и этот запах привлекал его, словно наркотик. Её хотелось повторно изнасиловать, а затем съесть, не оставить никому. "Удачная охота", — про себя подметил его волк. Девственница с обворожительным запахом. Что может быть лучше?

Недалеко от ограды он нашел её велосипед, гитару и сумочку с кошельком, документами и прочими атрибутами. Ему захотелось узнать чуть больше об этой Николетте Оулдридж, поэтому он решил сегодня попросить своего человека навести о ней кое-какие справки. Гитару и велосипед он пока убрал в сарай, сумку кинул в гостиной, предварительно изучив и обнюхав все её содержимое. После этого он, конечно же, подумал о том, что стоит избавиться от своей волчьей привычки и не нюхать все подряд.

А сейчас ему было безумно интересно, как это "оттрахать её в образе человека", хотя за последние сто лет это никогда не приходило ему в голову. Брюнет просто следовал желанию своего внутреннего волка, не более, но сейчас это было нечто иное, сильное и могущественное. Райнхард встречал эту девушку дважды, её аромат и раньше привлекал его, однако после того, как тот переспал с ней, у него появились реальные планы на её счет.

Когда он принес рыжеволосую к себе домой, сначала хотел просто бросить её тушку возле порога, но все же решил пожертвовать своей кроватью и спальней в целом. Выплюнув перо, застрявшее во рту, темноволосый быстро вошел в комнату. Эта девчушка должна хорошенько отблагодарить его за то, что он оставил ей жизнь и уложил на мягкую постельку. Мужчина оперся на косяк двери, желая понаблюдать за тем, как она спит, однако кроме примятой кровати и простыни в засохших кровавых пятнах он никого не увидел.

— Твою мать! — в сердцах воскликнул голубоглазый, ударяя кулаком стену. Это помогло ему немного успокоиться и заставило осыпаться штукатурку.

"Я обязательно найду её! К несчастью для неё, она слишком отчетливо пахнет… и ой, как ей не поздоровится, когда я её найду!" — прошипел себе под нос парень, сжимая челюсти.

3 Глава

Её рабочий день или, правильнее сказать, вечер уже подходил к концу. Собственно, посетителей в их гастро-пабе стало немного меньше, но некоторые, особенно стойкие личности что-то доказывали друг другу, стукаясь бокалами с пивом. Николетте никогда не нравились заведения подобного типа, но платили здесь на редкость хорошо, а хамили или подбивали клинья, к сожалению, в два раза больше. Один изрядно подвыпивший, видимо, постоянный гость с толстым кошельком что-то упорно разъяснял ей, однако рыжеволосая была где-то не здесь, внутренне умирая от многочисленных ран на своем теле.

— Мисс, вы слушаете?! Я готов сделать заказ! — немного повышает тон посетитель, махая перед ней меню. Другие люди поворачиваются в их сторону.

— Да-да, конечно, еще одну пинту светлого пива? — предсказывает его заказ старшеклассница и попадает в точку.

— Да, будьте добры, и сырную тарелку, — отвечает мужчина, немного смягчившись.

Буквально через пару минут Оулдридж приносит заказ мужчине, который наконец-таки расплачивается и оставляет пару фунтов на чаевые. Еще один плюс данной работы!

— А вы знаете… глаза у вас довольно необычные, один — зеленый, другой — голубой, — вдруг говорит мужчина, прикасаясь к её руке.

"Представьте себе, я каждый день вижу это в отражении любых зеркальных поверхностей!" — ей до боли хочется ответить ему в подобной манере, однако её работа не позволяет и этой малости. Дева с разноцветными глазами наградила посетителя снисходительной улыбкой и хотела было выдернуть свою руку, однако этот толстосум убрал свою лапу раньше. Собственно, весь народ паба тут же поворачивается в сторону шума, который издает один из опрокинувшихся столиков.

— С вами все в порядке? — любезно интересуется одна светловолосая официантка у темноволосого мужчины, но он своим грозным видом и презрительным жестом прерывает её щебетание.

На самом деле, оборотень около двух часов сидел за крайним к двери столиком и в целом не жаловался, заказав себе несколько бокалов темного эля. Он уже получил о ней некую информацию и спокойно ждал конца её рабочей смены. Однако выходка этого пьяного мужлана заставила голубоглазого вскочить с места и опрокинуть этот трижды грёбаный стол, который привлек к себе слишком много внимания и помешал ему вцепиться зубами в шею этому выродку. Хоть когтями у неё на теле нацарапай: "Занята!"

Это происшествие немного усмирило его желание убивать. Все-таки для него сейчас не самые приятные дни: он еще не отошел от воздействия полнолуния, и эта девчонка просто выводит его из себя. Не обращая внимания на услужливую официантку, он вплотную подошел к рыжеволосой, схватил её за руку и потащил в сторону выхода. При виде его ужасающих, холодных ярко-голубых глаз, как и у того самого волка, Никки не просто потеряла дар речи, она на мгновенье забыла обо всем, что сейчас происходило. Отошла от шока разноглазая тогда, когда они оказались на улице, слегка толкнув одного курящего парня.

— Эй, осторожнее! — гаркнул в отместку не очень дружелюбный парень.

— Извините… — бросила в свое оправдание Николетта, однако тот мужчина с голубыми глазами тут же подтолкнул девушку в открытую дверцу машины и захлопнул её после того, как бледнолицая неловко повалилась на переднее сиденье.

— Кто вы, и что здесь происходит? — задала та весьма уместный вопрос. Брюнет молча пристегнул ей ремень безопасности, да так туго, что ей едва не поплохело. Его раздражение не совсем утихло.

— Ты еще не поняла? — покосился на неё брюнет, устраиваясь на своем месте и поворачивая ключ зажигания.

— Эээ… нет… — с подозрением протянула старшеклассница.

— Не удивительно. Что еще ожидать от глупых людишек, — он все-таки надеялся на то, что она-то его вспомнит, но, наверное, оборотень ожидал от неё слишком многого.

— Знаешь, воровать чужую одежду и уходить, не сказав про это хозяину дома, мягко говоря, нехорошо, — решил дать ей подсказку голубоглазый, хитро ухмыляясь.

— Так это вы нашли меня… в-в…лесу? — едва прошептала дева. У неё почти случилась истерика. О том, что случилось, не должен никто знать. Никто.

— Можно сказать и так… Ты у меня в долгу… в огромном долгу… — решил немного поиздеваться над ней оборотень.

— И как я могу отплатить вам?

Мужчина ухмыльнулся, осмотрел её с ног до головы, заставив Оулдридж снова вжаться в сиденье и почувствовать себя уязвленной, а затем посмотрел в окно.

— Ты будешь жить со мной, — пожал плечами Райнхард, затем обхватил руками руль, переключил передачу, и машина тронулась с места.

На самом деле, оборотень еще не знал, зачем она ему нужна, не считая одного неприличного пунктика. Однако мужчина точно не собирался отпускать её сейчас.

— Я не понимаю… с чего бы это? Ч-что?

— Ты будешь готовить еду, убираться в доме, спать со мной, — перечислил её обязанности мужчина, делая особый акцент на слове "спать".

— Я не собираюсь этого делать! — вспыхнув, как аленький цветочек, возразила Ника, желая поскорее убраться из этой машины.

— Мне кажется, тебе уже нечего терять, да и потом… это была не просьба, у тебя нет выбора. Ооо… ты даже еще не знаешь, на что я способен. Полагаю, это твое, — сказав это, тот кинул ей на колени небольшую сумку. Ту, что была в её велосипеде, когда она забыла его возле дороги.

Дрожащими пальцами рыжеволосая открыла её. В ней были ключи от дома, потрепанный временами мобильник, кошелек, ID карта и паспорт, а также остальные мелочи.

— Николетта Оулдридж, 19 лет, выпускница школы Максвелл, подрабатывает в пабе "Irish beer", имеет психически нестабильную мать и младшую сестру, обучающуюся в той же школе в начальном классе…

— Что еще ты знаешь обо мне? — прервала его монолог дева, которую охватил страх.

— В основном это формальности, касающиеся документов, денежных вкладов, счетов. Я знаю о тебе почти тоже, что узнает полицейский, прежде чем открыть на тебя дело, — он говорил так спокойно и обычно, что ей становилось все страшнее и страшнее.

— Ты маньяк?

Он посмотрел на нее, как на идиотку, а затем обратил все свое внимание на дорогу.

— Нет… но ты моя жертва. Знаешь ту психологическую установку про хищника и жертву? Я просто сильнее тебя и имею право получать от тебя все, что захочу, — левой рукой управляя автомобилем, правой тот достал пачку сигарет.

Никки не разбиралась в марках сигарет, но эта пачка казалась ей слишком старой для выпуска в настоящее время.

— И что будет, когда ты получишь то, что хочешь?

— Тебе не следует думать об этом… — довольно строго отрезал мужчина, зажигая сигарету и делая первую затяжку. Он и сам не знал ответа на этот вопрос.

— Я должна видеть свою семью… они не справятся без меня… я… — это было не просто отговоркой, это было жестокой реальностью. Она могла смириться с чем угодно, но не с этим. Она жила ради них, это было её единственной целью.

— Если это для тебя так важно, что ты просто не можешь без этого жить, то, посмотрим, тебе придется вести себя очень хорошо, — смилостивился оборотень.

Рыжеволосая больше ничего не спрашивала и старалась не думать о том, куда они сейчас едут и куда приедут, вообще. А за окнами мелькали те же деревья и проволочная ограда. Вдруг он завернул в сторону ворот в заповедник, остановил автомобиль, поставил его на тормоз и вышел, чтобы открыть ворота. Когда мужчина вернулся обратно, девушка задала уже сотый за сегодня вопрос:

— Что мы здесь делаем? Это же заповедник…

— Прошлой ночью тебе это не помешало, — покосился на ту голубоглазый, явно издеваясь.

Она тут же замолкла и сжала сумку в руках, судорожно заправляя один из выбившихся рыжих локонов за ухо. Всю оставшуюся часть поездки до его дома парочка молчала, голубоглазый лишь изредка выпускал кольца дыма, тяжело выдыхая. Как и предполагала Николетта, они оказались у того самого старенького домика, из которого она сбежала сегодня утром. Девятнадцатилетняя не особо рассматривала домик снаружи, но точно помнила, что рядом с ним стоял черный мотоцикл. Возле него протекала река. При свете фар она видела то же самое, что и утром.

— Пошевеливайся! — гаркнул на нее оборотень, открыв перед той дверь с очень недовольным видом.

Рыжеволосая опешила и, едва не навернувшись, вылезла из машины со своей сумкой в руках. Мужчина хлопнул дверцей за её спиной, стоило ей только на шаг отойти от авто. Мороз пробежал по её белоснежной коже то ли от холода, то ли от осознания его власти над ней. Молча голубоглазый прошел вперед и открыл дверь, она проследовала за ним.

Райнхард даже не подумал о свете, так как прекрасно видел и без него, поэтому, скинув с себя кожаные сапоги, одетые на босу ногу, направился прямиком на кухню. Разноглазая в темноте нащупала выключатель и включила свет в коридоре, чтобы разглядеть обстановку получше. Коридор освещала одна единственная мерцающая лампочка, висящая на одном проводе. При свете это помещение выглядело просто ужасно. Она и сама жила в довольно старом и неотремонтированном доме, но это помещение было в десятки раз хуже.

Днем девушка не успела полноценно оценить разруху, которая здесь царила, но сейчас она открылась в самом неприглядном своем виде. Деревянный пол прогнил и скрипел под ногами, кое-где он даже оброс мхом. Обои на стенах были наполовину стерты, остальная половина была в разводах и царапинах. Штукатурка как на потолке, так и на стенах готова была вот-вот обвалиться, говорить про многочисленные трещины даже не стоило. Страшно было не только дотрагиваться до чего-либо, страшно было вздохнуть лишний раз, чтобы не разрушить что-либо.

Полагая, что никакого приглашения ждать не стоит, рыжеволосая сняла свои туфли, подобно хозяину дома, и медленно вошла в комнату, откуда доносился шум. Комната оказалась кухней, и вид у неё был такой же, как и у всего дома в целом. Здесь находилась старая кухонная мебель и большой деревянный стол посреди комнаты, на который мужчина вывалил из шкафчиков грязную посуду, полную мертвых насекомых (в большинстве своем — тараканов), пыли и паутины, об остальном составляющем даже думать не хотелось. Рядом с горой грязной кухонной утвари голубоглазый свалил две общипанные тушки диких уток с оторванными головами.

Николетту едва удар не хватил от всего этого безобразия. Она молча посмотрела на него, желая услышать объяснение всему этому. Голубоглазый некогда довольный собой теперь выглядел озадаченным. Ему казалось, что картина была ясна и понятна, как и то, что он от неё требовал.

— Ты не умеешь готовить? — спрашивает он, еще раз окидывая голодным взглядом уток.

— Я у-умею, но я не понимаю, что ты хочешь, чтобы я приготовила… а главное с чем и на чем, — протянула Оулдридж.

Между ними в который раз возникло недопонимание.

— Посуда грязная, холодильник пуст, — внесла ясность старшеклассница, осмотрев чересчур винтажный холодильник. — Нужно сходить в магазин.

— У вас, женщин, все всегда сводится к деньгам, да? — буркнул оборотень, понимая, что ужин переносится на неопределенное время. — Разве магазины работают в этом часу?

Ей хотелось ответить, что она, вообще-то, не женщина и деньги её не интересуют, но ответ был более дружелюбным:

— Гипермаркеты в центре города открыты круглосуточно. Если у вас недостаточно денег, то я могу…

— Достаточно, — прервал её умозаключение брюнет,направляясь в сторону коридора. — У меня есть ваши глупые бумажки, даже больше, чем необходимо. Несуразные люди, видящие смысл в обычной бумаге, — прошипел себе под нос голубоглазый, с легкостью надевая черные сапоги.

Рыжеволосая едва смогла вдеть ноги в свои туфли, как тот резко дернул её за руку в сторону машины. Пожалуй, это было чересчур, так как она даже не сопротивлялась и, вообще, не понимала причины грубости с его стороны. Но глядя на его лицо, она промолчала, как, в общем, и всегда в подобных ситуациях.

Посещение гипермаркета заняло несколько часов, и ей казалось, что они скупили его полностью. Она старалась не думать о том, как у такого человека, живущего в полуразвалившемся домике, носящего совершенно обычную одежду и ненавидящего обувь, может быть столько денег. Он не дал ей заглянуть в чек, поэтому финальную сумму закупок рыжеволосая не видела, более того, мужчина оставил её в продуктовом отделе одну на полчаса. Но скупым его точно назвать было нельзя, потому что тот даже не посмотрел в чек и не был против закупки новой посуды, имея вполне неплохую старую. Разноглазая почувствовала себя сегодня настоящим шопоголиком, и это чувство было неописуемо приятным. Настолько приятным, что она перестала думать о том, что её может ожидать в дальнейшем.

Но чем ближе они приближались к его дому, тем страшнее ей становилось. И когда оборотень сказал девушке выйти из машины, у Оулдридж совсем опустились руки. И тем не менее та вытащила из багажника два больших пакета и с трудом притащила внутрь. С облегчением потирая руки, Никки тяжело выдохнула и обернулась на звук отворившейся двери. Мужчина принес гору оставшихся пакетов за раз. За один. Мать его. Раз! Бледнолицая стала еще на тон белее и отошла в сторону, уступая ему дорогу.

— Твоя душенька довольна? — спросил тот, сбросив кучу пакетов на пол, причем совершенно не задумываясь об их состоянии. При вопросе Райнхард не забыл неприятно скрипнуть зубами.

— А… эмм… ч-что? — сухими от страха губами пролепетала рыжая, вжимая голову в плечи.

— Взяла пакеты и побежала на кухню, — злобно скомандовал оборотень, изрядно подуставший от надоедливых людишек в магазине. — Я сказал… Взяла пакеты! Сейчас же!

— Д-да… Да! — пискнула Николетта, схватила первый попавшийся пакет и опрометью ринулась на кухню. Райнхард не заставил себя долго ждать и вошел за ней следом, скрестив руки на груди.

— Я ужасно хочу есть и даю тебе, максимум, полчаса, чтобы приготовить этих уток, иначе обедать я буду тобой, усекла?!

Девятнадцатилетняя молча закивала головой, моментально хватая утиные тушки. Благо, они уже были выпотрошены, иначе её бы вырвало. В этот поздний час и в её состоянии, по крайней мере, этим она оправдывала себя, Николь смогла додуматься только до рагу из утки. Но даже на рагу тридцати минут было недостаточно, и её сердце при готовке было готово разорваться на куски от страха. За полчаса мучений Николетта успела несколько раз порезать себе пальцы, но нарезанные куски мяса и овощей уже бурлили в одной кастрюле, однако времени было слишком мало, чтобы они успели приготовиться.

Добавляя последние специи, Оулдридж окончательно забывает о времени, но есть в этом доме и тот, кто не забыл. Грубые руки хватают её сзади за бедра и с остервенением вжимают в её мягкое тело свои пальцы в то время, как зубами оборотень пытается порвать ткань её серой водолазки.

— Время вышло… — шепчет он, все еще пытаясь оторвать от водолазки кусок. — Чертова одежда — под ней не видны метки! — злобно фыркает тот, задирая её юбку.

— Х-хватит… больно… и я готовлю… — жалуется рыжеволосая, всхлипывая каждый раз, когда его загребущие руки давят на ноющие раны.

— Я могу иначе утолить свой голод, — ухмыляется брюнет, снимая с неё трусы.

— Н-нет… н-нет…

— Боюсь, ты не в том положении, чтобы отказывать мне, девочка, — хмыкает оборотень, поворачивая к себе её заплаканное лицо.

— Не здесь… пожалуйста…

— Значит, тебя не устраивает лишь обстановка? — приподнимает бровь голубоглазый. — Мы можем отправиться в лес… и неплохо там развлечься. Кажется, в прошлый раз тебе понра….

Его прерывает пощечина. Больно ли ему? Ха, нет. На лице мужчины появляется лишь зловещая улыбка, отчего несчастная жертва делает шаг назад.

— Это был последний раз, когда ты подняла на меня руку, малышка. В следующий — я переломаю тебе конечности. Знаешь, я думал быть сдержаннее, но резко передумал… — сказав это, он подхватывает её под живот и небрежно взваливает на плечо как мешок картошки.

Секундой позже её кидают на кровать со все той же испачканной простынёй, и от её вида к горлу Николь подступает тошнота. Райнхард смотрит на неё, как на дуру, а затем рывком снимает с себя футболку и приступает к ремню.

— Раздевайся! — командует альфа в то время, как она смотрит на него красными от слез глазами. — Испытываешь мое терпение?! — прикрикивает на неё мужчина, демонстративно откидывая ремень в сторону.

Непослушными пальцами рыжеволосая нащупывает пуговицы на своей униформе (рубашке) и расстегивает их.

— Долго возишься… — возмущается тот, подходя ближе к кровати.

4 Глава

С каждой долей секунды оборотень теряет свое терпение, а затем дергает её форму, отрывая оставшиеся пуговицы. Под униформой прячется еще один элемент одежды — блузка с высоким горлом, которая просто выводит его из себя. Райнхард рывком стягивает с Николетты блузку под её болезненные стоны. Кое-где от ран вместе с блузкой отклеились лейкопластыри и мужчине предстал полноценный образ того, как её тело выглядело прошлой ночью.

Довольно большие для её тела полушария груди, небольшие розовые соски, узкая талия, широкие бедра — мечта всех мужских желаний. Странно, но почему-то голубоглазому даже интересно, почему никто и никогда не занимался с ней сексом. Возможно, в этом виновато её детское лицо. Круглое, бледное, с большими щеками, маленьким носом и пухлыми, будто вечно надутыми, губами. Его не очень привлекала такая внешность, но было в ней что-то особенное, хоть те же её глаза разного цвета или темно-рыжие волнистые волосы.

Брюнет избавляет её тело и от остальных лейкопластырей довольно медленно и аккуратно, но все равно причиняет боль. Она ерзает под ним в одной юбке и колготках, совершенно не задумываясь о последствиях. Ему нравятся тихие и послушные, и она не входит в их число, по всей видимости. При виде ран он сменяет гнев на милость. Пожалуй, она вдоволь настрадалась в прошлый раз, так что стоит быть с ней помягче. И почему же его это волнует? Райнхард в очередной раз не знает ответа на этот вопрос.

Нависая над своей жертвой, он проводит языком по царапинам на её ребрах, отчего Николь сжимает руками простынь и стонет сквозь зубы. Оборотень проделывает то же самое с каждой царапиной или отметиной от зубов. Отметины он просто целует, не пользуясь языком. Когда его лицо приближается к глубокой ране в районе её плеча (недалеко от шеи), она вжимается в кровать и отползает ближе к её изголовью.

— Терпи, — командует тот, цокая языком и хватая её за подбородок, чтобы девушка не смогла увернуться. — Скоро станет легче, — добавляет он, аккуратно, даже почти нежно полизывая кровоточащую рану.

И ей действительно становится легче. Его прохладный язык, словно кусочек льда, скользит по её шее. По большей части, хочется просто сжаться, так как это довольно щекотно, щекотно и немного больно, причем одновременно. Еще минуту назад он не казался ей таким нежным, не то, что "таким", а нежным, вообще, но сейчас от одного его взгляда ей становилось неловко, а сердце отплясывало чечетку вовсе не от страха. У девушки в голове крутилось название синдрома, когда жертва испытывает влечение к своему насильнику, но она никак не могла его вспомнить, да и голубоглазый не давал ей на это время.

Вид её меток лишь подливал масла в огонь, тот огонь, от которого ширинка готова была треснуть. У него даже руки тряслись, стоило ему прикоснуться к ней. Ждать было просто невыносимо, да и он просто ненавидел ждать, потому тот аккуратно стянул с неё юбку и, не желая бороться с колготками, разорвал их. Оулдридж просто смотрела на него, становясь бордовой, и лишь изредка закрывала глаза, смиренно ожидая какой-либо грубости. Она поддалась ему.

Когда ему просто надоели игры с переодеванием, Райнхард стянул с себя штаны вместе с трусами, раздвинул ей ножки, обтянутые черными рваными колготками, и, отодвинув полоску трусиков в сторону, довольно резко вошел в неё, заставляя малышку исступленно простонать, схватившись за его спину.

— Ох, бл*, - выдохнул ей в волосы брюнет, пальцами придерживая её за талию.

Райнхард попытался припомнить, была ли она такой же узкой в первый раз, но сложно было сравнить ощущения в форме волка и человека. Однако в человеческой форме его член был больше, чертовски больше, а её лоно было таким узким и мокрым, что он едва не зарычал от удовольствия. Закусив губу, оборотень сделал пробный толчок, отчего девушка прогнулась в спине и заскулила. На глазах у Николетты выступили слезы, щеки раскраснелись, соски затвердели. Черт. Брюнет был готов кончить в неё прямо сейчас.

То, что было ему все еще непонятно, так это то, что она даже после секса с ним в волчьей форме все еще пахла липой и свежестью. Обычно запах девушек, переспавших с ним, становился просто отвратительным, невыносимым, приобретал его настоящий запах, который ему никогда не нравился… и тогда он просто убивал их… но она все еще пахла невинностью. Почему? Ответа не было. Но ему нравился её запах и голос, ему нравилось в ней всё. Настолько, что иной раз хотелось в ней утонуть. Он уже испытывал подобное, однако воспоминания об этом заставляли его быть жестоким даже по отношению к той, которая эту жестокость никак не заслужила. Бедная маленькая девочка. Глупая девочка.

Мужчина делает очередной толчок в ней, разрабатывая её, заставляя девушку задыхаться от нехватки кислорода, впиваться в его спину ногтями, тереться о его грудную клетку грудью. Ему кажется, что, сколько бы он ни вбивался в её тело, ему всегда будет мало, и это пугает.

— П-пожалуйста, п-поцелуй меня… — шепчут её губы в темноте.

Его пробивает дрожь, и он сам не понимает, отчего соглашается на её просьбу, грубо врываясь языком в её рот. Девушка даже не умеет целоваться. Совершенно, абсолютно точно не умеет использовать язык.

— Бл*ть… — в очередной раз матерится тот, отрываясь от её губ и увеличивая темп под её громкие всхлипы и стоны.

Она тает, теряясь среди его бесчисленных толчков. Её тело становится ватным, она почти не чувствует ничего ниже пояса, все это превратилось в один сплошной нерв, готовый вот-вот взорваться. Никки никогда не испытывала подобного, и это страшно. Рыжеволосая сильнее впивается в него своими ногтями, охватывая спину, вслух произносит вынужденное: "О боже!" — и впервые распадается на тысячи частиц.

Мужчина не ожидал такого, не от неё, не в первый раз. Она так сильно сжимает его, что он, делая последний толчок, взрывается в ней, наполняя её до краев и во второй раз за последние дни раздуваясь в ней.

— Б-больно… — стонет та, чувствуя, как его член увеличивается в ней в размерах.

Оборотень переворачивается набок, аккуратно проделывая с ней то же самое, стараясь лишний раз не причинять ей боли из-за раздувающегося узла.

— Лежи тихо… — шепчет он и, сам того не понимая, гладит её густые темно-рыжие волосы, которые кое-где прилипли к её лицу от пота.

Её заплаканные глаза встречаются с его голубыми. Они молча лежат друг напротив друга, тяжело дыша и не издавая каких-либо реплик. Через какое-то время Николь погружается в сон.

5 Глава

Когда Николь засыпает и связывающая их часть ослабевает, оборотень может остаться наедине со своими мыслями, которых за последнее время накопилось немало. Мужчина аккуратно снимает со спящей девушки оставшиеся на её теле вещи, а затем укрывает её обнаженное тело, заботливо подтыкая одеяло, чтобы оно не сползло. Вставая с кровати, мужчина удовлетворённо вздыхает, переводя дыхание после довольно бурного секса. Возможно, лучшего секса за всю его жизнь.

Теперь его одолевает другой голод, и он направляется на кухню за своей порцией законного ужина. Еще раз оглядев рыжеволосую, свернувшуюся калачиком и уже почти перебравшуюся на его половину, оборотень почти улыбается, слегка растягивая в улыбке небольшой шрам под нижней губой. В этот раз он точно не даст ей сбежать.

На плите вовсю кипит кастрюля с непонятно чем. Райнхард сразу же снимает крышку, не обращая внимания на то, какая она горячая, отодвигает её на ближайшую кухонную поверхность, выключает газ. Оборотень мечтал о том, чтобы это не было супом, так как жидкую пищу он на дух не переносил. Но это оказалось слегка переваренным, но густым рагу.

Вспоминая о том, когда он в последний раз ел домашнюю еду, мужчина замечает, как во рту появляются слюни. Не желая больше ждать, тот ставит кастрюлю на стол, берет самую большую ложку и начинает есть прямо из неё, почти не жуя и слегка обжигая полость рта. Это лучшее блюдо, что он ел за последние несколько лет.

Останавливается Райан лишь на половине кастрюли, чувствуя сытость и разливающееся по телу тепло. Это чем-то напоминает детство и голодные годы войны, одновременно. Он проводит рукой по своим вьющимся волосам, хмурит густые брови. Плохие воспоминания моментально портят его хорошее настроение.

Голубоглазый краем глаза смотрит на убывающую после полнолуния луну, затем ставит кастрюлю в холодильник, с силой запихнув её внутрь. После тот возвращается в спальню и облегченно вздыхает, завидев Николетту в той же позе. Пристраиваясь рядом с ней, Райан проворно убирает локон, спадающий ей на лицо, замечая, как она мило морщит нос. Оборотень засыпает быстрее обычного.

Просыпается Николь с восходом солнца, медленно садясь на кровати и оглядываясь по сторонам. Все те же бежевые обои, все та же мебель, все та же комната. Сейчас, вглядываясь в интерьер, рыжеволосая подмечает, что спальня гораздо уютнее кухни, а кроме старой мебели здесь имеется окно средних размеров. В углу одного оконца довольно большая трещина, а свет не пропускают выцветшие оранжевые занавески.

Осознавая то, что произошло вчера, девушка густо заливается краской до корней волос и рассматривает простынь, находя на ней новые пятна. Волк, лес — все это кажется страшным сном. Сейчас все её мысли заняты только этим голубоглазым самоуверенным бесом. И кажется, что он начинает ей нравиться, даже несмотря на то, что между ними произошло. Она вспоминает его губы, лохматую прическу, квадратное лицо с очерченным подбородком. Он красив, и этот факт её еще больше притягивает.

Ощущая свою наготу, Оулдридж заворачивается в тонкое одеяло. Она все еще не чувствует ничего ниже живота, а ноги совсем не слушаются. Никки свешивает их с кровати, делает попытку встать, но ноги неожиданно подгибаются, заставляя её схватиться за деревянное изголовье кровати. В этот момент разноглазая замечает, что за ней наблюдают. Райнхард стоит в дверях, закусив губу и скрестив руки на уровне груди.

— Ходить разучилась? — спрашивает оборотень ухмыляясь.

— Просто здесь скользко, — прошептала рыжеволосая, уверенно переставляя ноги.

— Да… конечно… — произносит тот, прищуривая глаза.

Мужчина достает из комода сине-голубую клетчатую рубаху и протягивает рыжеволосой.

— С-спасибо, — благодарит девушка, принимая одежду из его рук.

— Мне интересно, вернешь ли ты мне те вещи, которые забрала в прошлый раз…

— Боюсь, что я не смогу их отстирать, — отвечает девушка, потупив взгляд.

— Не волнуйся, я найду им применение, — при этом его глаза как-то недобро поблескивают.

— Значит, в тот раз ты и я…

— Насчет твоего первого раза, да, ты довольно догадливая… а теперь переоденься и приготовь завтрак.

Рыжеволосая не ответила, постепенно становясь пунцовой. С одной стороны — ей не хотелось осознавать, что её первый раз был против её воли, но с другой — была рада, что это были просто её фантазии. Она будто чувствовала, что это сон, и она этого хотела. Почувствовав некое неприятное, щекотное ощущение, Николь посмотрела на свои ноги.

Оборотень обратил внимание на то, куда направлен её взгляд, и нервно сглотнул, наблюдая то, как по её ногам стекала вязкая белая жидкость в довольно больших количествах. Черт. Да он был почти смущён этим фактом.

— Думаю, тебе также стоит принять душ. Ванна слева от лестницы на второй этаж, туда не поднимайся, а то прибьет еще чем-нибудь, падающим с крыши.

— Хорошо, — кивнула девушка, смущенно прижимая ноги друг к другу.

Оборотень вышел из спальни, его примеру последовала и Николетта, быстро юркнув в сторону в ванной комнаты. Там она приняла холодный душ (горячей воды не было) и на мокрое тело надела рубашку, которая дотягивала ей почти до колен. Выбравшись из душа, Никки стала рассматривать свое лицо в зеркале над раковиной, хотя раньше подобным не занималась. Голову девушка не мыла, так как она бы высыхала слишком долго, да и было настолько холодно, что она выбежала из душа почти через две минуты, как забежала.

Расчески не было, потому старшеклассница пригладила взлохмаченные волосы пальцами, пару раз проведя ими между прядей. Локоны она завернула себе за уши, пытаясь изменить что-то в своем облике. Ей всегда не нравились большие щеки, но, к сожалению, она ими обладала. И как бы она ни теряла массу тела, ничего не менялось. Почему-то сейчас она всерьез захотела воспользоваться макияжем: подкрасить рыжие ресницы, нарисовать скулы, подчеркнуть брови. На эту идею рыжеволосая покачала своей головой, по-прежнему считая, что естественной она нравится себе больше.

Умывшись холодной водой и еще раз глянув на себя в зеркало, Оулдридж покинула ванную и отправилась на кухню. При этом Никки немного опасалась внезапной встречи с голубоглазым, хотя бы потому, что чувствовала себя неловко без нижнего белья и боялась, как бы рубашка ни задралась выше. Ни в коридоре, ни на кухне никого не оказалось, и это её расстроило. Расстроило?! Кажется, она всерьез сходит с ума.

Решив приготовить обычный английский завтрак, разноглазая девушка заглянула в холодильник, однако продукты чуть ли не свалились с верхней полки, если бы она их не придержала. Причиной столь неожиданного обвала послужила нерациональная расстановка продуктов: большую часть пространства на средней полке занимала посуда с рагу, о котором вчера та так успешно позабыла.

Даже не решаясь заглядывать под крышку, рыжеволосая схватила несчастное блюдо под ручки и потащила на улицу. Мусорки в доме не было. Впрочем, вчера на улице Николь её тоже не наблюдала, но тем не менее решительно направлялась в сторону выхода. Улица встретила её прохладным ветром и солнечным светом, отчего та вздрогнула и прищурила глаза.

Голубоглазый рубил дрова, умело обращаясь с топором. Впрочем, умел он обращаться не только с топором. Подумав об этом, Оулдридж едва не залилась краской, но все-таки не выдала свои не очень лестные наблюдения. На нем не было футболки, и она могла разглядеть все то, что разглядеть вчера было не совсем возможно. Пожалуй, на его теле было немало шрамов, а на руке красовался довольно расплывчатый ожог. К её удивлению, тело брюнета не портили даже эти изъяны… ну или ей просто нравятся плохие парни. В последнем она уже почти не сомневалась.

— Что делаешь? — спросил оборотень, наблюдая кастрюлю в её руках.

— Выкидываю рагу.

— Зачем? Я ел вчера, это вполне неплохо…просто поставь на место и не трогай… — и если начинал он дружелюбно, то последнее добавил несколько грозно. — И я жду завтрак.

Спорить с ним Никки не стала, а если бы и стала, вряд ли бы спор закончился в её пользу. Отнеся рагу обратно на кухню, дева все же заглянула под крышку. "Что ж, пожалуй, не так уж и плохо… хотя и переварено". Пробовать данное блюдо она не собиралась, но от него не пахло гарью. Поставив рагу в холодильник и сделав в нем небольшую перестановку (чтобы ничего в следующий раз на голову не свалилось), старшеклассница наконец приготовила завтрак.

Вся комната пропахла яичницей и беконом, отчего Оулдридж попыталась открыть окна для проветривания. Небольшие окна выходили прямо во двор, где в это время голубоглазый готовил дрова для дома. Однако старая оконная рама не выдержала её натиска и вывалилась вместе со стеклом, громко ударившись о бетон у дома. Николетта так и застыла в оконном проеме. Благо, она не пострадала, вовремя отскочив. Не прошло и секунды, как оборотень оказался рядом с ней.

— Не можешь и минуты без приключений на задницу? — зло прошипел мужчина, проводя рукой по своим густым черным волосам.

— Почему же? Могу… — съязвила рыжеволосая и тут же пожалела.

Оборотень прижал её к себе вплотную так, что их грудные клетки соприкасались.

— Приключения могут быть совсем другого рода…

— Т-ты хотел есть… завтрак готов… — пролепетала Никка, смущенно отводя взгляд в сторону.

Он схватил один из её локонов своими грубыми пальцами, поднес к носу, втянул её аромат и задал совсем нестандартный вопрос:

— Каким шампунем ты пользуешься?

— Никаким… просто… ну знаешь, самодельный… — сейчас ей было очень неловко.

В этот самый момент у оборотня возникло острое щекочущее ощущение где-то в горле, её непосредственность порой распирала на ха-ха, но он просто занял свое место за столом и взял вилку в руку. Райнхард уже очень давно не пользовался столовыми приборами, но рука все еще помнила, как правильно держать этот прибор. Пожалуй, только в людской форме можно было насладиться вкусом еды.

Рыжая долго думала, присесть ли рядом или нет, но все-таки заняла стул рядом с ним. Она давно хотела обсудить свою дальнейшую судьбу в сложившихся обстоятельствах. Ей нужно было проведать свою семью, в особенности сестренку, появиться на дополнительных занятиях в школе и работать, но голубоглазый брюнет немного подпортил её планы.

— Мне нужно попасть домой и в школу сегодня… — начала было она.

Отдельное спасибо gil за поддержку романа первой наградой, вы вдохновили меня еще на несколько абзацев!

Спасибо за любую поддержку в виде оценки, коммента, репоста или подписки на мой профиль. Это вдохновляет и окрыляет!

6 Глава

После её слов вилка тут же упала обратно в тарелку, а оборотень зло повел челюстями. Отпускать девушку он не был намерен, но ему также не хотелось, чтобы её отношение к нему ухудшилось. Райнхард хотел, чтобы она была с ним по собственной воле или хотя бы по частичному принуждению. Да, его угрозы были относительно беспочвенны. Трогать её семью брюнет бы не осмелился. Да и он никогда не причиняет боль детям и их матерям. Больше никогда. Да и полнолуние уже прошло.

Не произнеся ни слова, оборотень глянул на девушку. Рыжеволосая уставилась на свои голые ноги, нервно переминая пальцы и закусывая губу. Райнхард тяжело выдохнул, затем потер переносицу и ответил вопросом:

— Сколько времени это займет?

Ника немного замялась, примерно прикидывая, сколько времени ей понадобится.

— Где-то до трех дня, а потом… несколько часов вечером до девяти, — наконец ответила дева, чем вызвала недовольство голубоглазого.

— Знаешь, тебе это дорого обойдется, — со злобой выплюнул тот, хватая девушку за руку и тут же рывком усаживая её к себе на колени.

— Что я должна сделать? — немного опешив, спросила Николетта.

У мужчины от такого заявление пересохло во рту. Он аккуратно схватил её за бедра, поудобнее усаживая ту на свои колени. Утреннее возбуждение говорило само за себя, упираясь рыжеволосой прямо в промежность. Он редко спал с женщинами днем и утром в особенности, чувствуя разочарование и неприязнь к даме, которая провела с ним ночь. Но Оулдридж никакого негатива не вызывала, разве что только потому, что должна была на какое-то время покинуть его дом.

— И что же ты можешь мне предложить? — хмыкает брюнет, прижимая её к себе, плотнее вдавливаясь своим стояком в ее промежность.

Она мало что могла ему предложить.

— Охх… — выдохнула рядом с его шеей разноглазая.

Райнхард напрягся.

— Больно?

— Да… с тканью неприятно, — протянула Никки.

— А без неё приятно? — довольно нежно поинтересовался голубоглазый, сверля девушку пристальным взглядом, рукой он провел по её волосам.

Ника внезапно зарделась, избегая зрительного контакта, внизу все еще болело и пекло, но в животе появилось странное трепещущее чувство.

— Не совсем… — пробормотала дева.

— На тебе нет нижнего белья, — констатировал факт мужчина, пальцами забираясь под рубашку.

Она тут же схватилась за его руки, все больше краснея.

— Н-нет… я уже почти ухожу… и там больно.

— Ты можешь доставить мне удовольствие и другими способами, знаешь? — его терпение подходило к концу.

Она уставилась на него с широко раскрытыми глазами, совершенно не понимая, что ей делать дальше.

— Просто сиди так и не шевелись, — скомандовал оборотень и чуть двинулся в неё бедрами, затем еще раз. Она немного опешила.

— Что ты д-делаешь?

— Почти то же, что и вчера, девочка… трахаю тебя в одежде… ну или почти… — выдохнул Райнхард. Ему приходилось немного сдерживать себя.

Девушка не знала, что ответить на подобное наглое заявление с его стороны: слов просто не находилось. Николетта просто спрятала свое лицо на его груди, руками обхватывая широкую мужскую спину, чтобы ненароком не свалиться. Оборотень принял это как приглашение и задвигался чаще, крепко сжимая свои челюсти и пальцы на её бедрах. Через пару толчков его жертва уже дрожала, обжигая его дыханием в районе груди. Её маленькие сосочки напряглись и четко ощущались через ткань рубашки, а на его штанах постепенно расползалось мокрое пятно оттого, что Ника становилась влажной. Ко всему прочему добавилось её учащенное дыхание и тихие, сдерживаемые стоны. Оборотню еще никогда не попадались такие чувствительные… и такие аппетитно пахнущие.

Брюнет запустил свою руку в её густые волнистые волосы, прижал голову той к себе, чтобы лучше почувствовать её аромат, вдохнуть его всеми легкими. Он успокаивал и возбуждал, одновременно. Такой свежий, чистый, нежный… Ему казалось, что этот запах наполнил каждую клетку его тела и засел там навсегда. Когда после ряда размеренных толчков Райнхард довольно грубо толкнулся в неё, рыжеволосая резко вздрогнула, прикусывая пальцы на руках, чтобы сдержать рвущийся наружу стон.

— Пфф… черт, просто убери руку от своего лица и не сдерживайся, — не выдержал оборотень, раздвигая её руки в стороны.

Её лицо оказалось напротив него: эти разноцветные глаза с пьянно-возбужденным видом, красные щеки, дрожащие губы. Все это — его. Только его. Мужчина вспоминает их прошлую ночь, как хорошо, влажно и узко было у неё внутри, как он раздувался в ней, как она испытала первый оргазм от его члена. Черт, он никогда раньше не доводил девушек до оргазма во время секса, потому что никогда не разрабатывал их, заботясь только о своем удовлетворении. Но она даже без этого смогла кончить, хотя это и был всего-то второй раз. Чувствительная девочка…

Он крепче сжимает её руки, оставляя красные следы от пальцев, в то время как она нежно, почти невесомо касается его губ. "Ха, серьезно?" — думает Райнхард. Эта попытка задобрить его? Если так, то это попытка очень неоправданная. Или это потому, что он её первый половой партнер и теперь она влюблена в него? Святая наивность! Но почему-то ему приятно осознавать этот факт. Оборотень отвечает ей, целует в ответ, затем отпускает её руки, обхватывает плечи и целует шею, оставляя на ней засос. Никки отстраняется, пальцами растирая оставленную им метку.

— Это… это неприемлемо! — вдруг выдала она. — Теперь это могут увидеть!

— Ты принадлежишь мне, я не против, если это увидят, не скрывай засос, — сказав это, мужчина погладил её по щеке, это её успокоило.

— Я все же не могу показывать это другим… это… только между нами, — смущенно пробормотала девушка, пытаясь спрятать засос воротником рубашки. — Когда-нибудь ты прекратишь стесняться, — хмыкнул Райнхард, прижимая её к себе.

— А ты не продолжишь двигаться? — задала рыжеволосая весьма нескромный вопрос.

— Я думал, что тебе нужно домой. Ты уверена, что хочешь, чтобы я продолжил?

— Нет, пожалуй, я пойду домой, — со сбивчивым дыханием ответила Оулдридж, на ватных ногах слезая с его коленей.

Ожидая другой ответ, голубоглазый остался немного неудовлетворенным, но тем не менее отпустил её, хотя сейчас от неё чертовски пахло возбуждением. Все в его доме пахло ей… Ей и сексом.

Медленно пройдя в сторону коридора, Никки обернулась, почувствовав на себе его взгляд. Да, он действительно наблюдал за ней, рассматривая её тело в дневном свете. Она была среднего роста, но, по сравнению с ним, просто коротышка с относительно стройными ногами: её бедра были довольно округлыми. И все в её теле было золотой серединой, причем чертовски привлекательной.

У него не было особых предпочтений в женщинах, да они особо были не нужны, ведь он никогда не занимался сексом с одной и той же партнершей дважды. Единственное, что его привлекало — это невинность во всех её проявлениях. Однако к этому прибавлялся еще и приятный запах, ведь почти все невинные девушки пахли сногсшибательно. Но были и у него некие критерии отбора жертв: ему не нравились слишком детские лица… но в данной ситуации этот критерий оказался бесполезным, даже с таким детским лицом она его привлекала. Он проследовал за ней взглядом, а потом прислушивался к тому, как девушка переодевается, пока Никки не попрощалась с ним и не скрылась за дверью.

7 Глава

Представленная в главе постельная сцена может понравиться не всем. Вы предупреждены!

Когда входная дверь закрылась, он почувствовал лишь пустоту и холод, который исходил даже не от сквозняка. Ему стало одиноко? Нет, он отрицательно качает головой, пожимает плечами. Он всю жизнь был один, все свои двести семьдесят лет на этой поганой земле. Все, что она может ему предоставить — свое тело. А этого вполне достаточно, чтобы на время утихомирить зверя и удовлетворить его сексуальные потребности. Хотя за последнее Райнхард немного переживает: сейчас эта чертовка оставила его неудовлетворенным, более того, возбужденным, да и он сам это ей позволил.

Мужчина заканчивает свой завтрак, кидая тарелку и приборы в раковину. Затем переводит взгляд на зияющую дыру в стене, на месте которой только недавно было окно. Эта девушка, кажется, всерьез собралась разрушить его дом. Брюнет никогда не приводил в свой дом посторонних, в особенности женщин.

Сколько бы он ни задавал себе вопросов о том, на кой черт она ему, вообще, нужна: разумного ответа не находилось. Хотя было и то, в чем оборотень точно не сомневался: она не совсем человек. До этого Райнхард, определенно, не встречал таких, как Николь, это его заинтересовало. Возможно, эта её загадка и привлекала, а, возможно и то, что он начал что-то чувствовать по отношению к ней.

Райнхард вышел в коридор, подошел к старому черному телефону, привинченному к стене, поднял трубку и набрал номер. После недолгих гудков послышался глубокий старческий голос:

— Алло?

— Здравствуй, Квентин, — начал было оборотень.

— Ну здравствуй, Райан. Давненько мы не общались… Какие-то проблемы?

— Да, с моим домом, — огорченно признался мужчина, взъерошивая свои черные волосы. — Он и сам по себе разваливается, а теперь ему помогают…

— Ты в полнолуние? — задал вопрос старик, на конце провода послышался смешок.

— Моя новая… — он на секунду остановился, — …пассия. Если говорить кратко, мне нужны два новых окна и их установка в ближайшее время. Окно в кухне вынесено вместе с рамой, а другое, в спальне, тоже находится в зоне риска. Ты можешь решить этот вопрос?

— Да, конечно, Райан, мои парни управятся до двух, — серьезно ответил Квентин.

— И еще… Нам нужно кое-что обсудить с тобой. Сегодня. В твоем баре. Ты будешь там? — назначил встречу голубоглазый.

— Ха-ха! Разумеется! Вчера, сегодня, завтра — всегда, — ответил старик. — Что-нибудь еще?

— Захвати ту книгу, она нам понадобится.

Не удостоив старого друга словами на прощание, оборотень повесил трубку и еще раз оглянул свое жилище. Еще вчера он не находил свой дом старым и дряхлым, но сегодня жить в нём стало как-то неуютно. Это все опять-таки сводилось к одному, точнее, к одной… рыжей особе.

Из-за возбуждения уже утром ему хотелось кого-нибудь разорвать. Вцепиться зубами и рвануть. А лучше найти какую-нибудь девушку и… Тут его мысли зашли в тупик. В Европе редко встретишь потенциальных девушек: единицы хранят девственность до совершеннолетия, а других ему и не хотелось. Желание быть первым и, несомненно, последним свойственно волчьей натуре, свойственно ему.

Быстрым шагом Райнхард направляется в ванную комнату, чтобы наконец-таки избавиться от нахлынувшего возбуждения и от одежды, пропитанной её запахом. Снимая с себя тесные брюки, он смотрит на свое отражение в зеркале. Он уже давно не меняется, так что ничего нового в своей внешности не находит. Разве что волосы отросли до плеч, появилась щетина, хотя мужчина уже и забыл, когда последний раз был в парикмахерской — из-за медленного старения процесс роста волос также сходит на нет.

Открыв кран холодной воды, оборотень встает под леденящий душ. Настолько ледяной, что обжигает своим холодом. Такой душ отрезвляет любого, но для него этого недостаточно: в голову брюнета лезут откровенные картины всего, что случилось вчера, и того, что случится сегодня ночью. Её шелковистые волосы, нежная кожа, следы его отметин. Охх… теперь его очередь закусывать губы и сдерживаться.

Его правая рука сама нащупывает затвердевший орган. Райнхард давно не занимался самоудовлетворением и сейчас испытывает некое сомнение и неловкость. Однако эмоции бьют через край и голубоглазый понимает, что ему позарез нужно прямо сейчас получить долгожданную разрядку. Обхватив рукой член, оборотень начинает совершать возвратно-поступательные движения. Вверх-вниз…

Это совсем не так приятно, как настоящий секс, лишь вполовину. Все, что он чувствует — только свои грубые большие руки. Давление, трение, но никаких стонов, криков, обнаженного женского тела. "У Николетты красивый голос", — пробегает мельком мысль в его голове, рука сильнее стискивает член, двигается быстрее. Стоит ему подумать о ней, как все чувства становятся ярче и ощутимее. Райнхард даже никогда не называл её по имени, исключая тот раз в машине. Он редко знал имена девушек, с которыми спал. Чаще всего, он узнавал их по имеющимся у них документам, ну или просто никогда не интересовался ими.

Но Николетта… нет, она определенно отличается от всех тех девушек, которых он встречал за свою долгую жизнь. По крайней мере, именно она ему не противна. Ровно настолько, насколько он хочет её в данный момент.

Опираясь одной рукой об обделанную светло-голубой плиткой стену, мужчина продолжал снимать свое сексуальное возбуждение весьма непривычным способом. "Она точно расплатится за эти самые неловкие моменты в моей жизни своим телом не раз и даже не два", — твердил про себя оборотень, от напряжения сжимая челюсти и продолжая водить рукой по возбужденной плоти. И все, что для него существовало в данный момент — только её голос, её запах и её обнаженный образ в его голове.

Удовлетворение пришло примерно через полчаса, затем он вышел из-под холодного душа на теплую улицу, натянув на мокрое тело джинсы и позабыв надеть перед этим трусы. Для полной прелести жизни ему не хватало только сигареты, а пачка, как по заказу, оказалась в его кармане. Он подцепил сигарету пальцами, зажег при помощи зажигалки и протяжно затянулся. Дым наполнил его легкие, затуманил голову, но не смог избавить от мысли, что он бы хотел увидеть эту рыжеволосую чертовку прямо сейчас…

8 Глава

В этот раз Николь вошла в свой дом через главный вход, однако ей пришлось замереть на несколько секунд, прежде чем войти. Девушка чувствовала неловкость и вину перед матерью и сестрой за то, что она уже не так невинна, как прежде. Никто никогда не говорил ей о том, что нужно беречь себя до брака, разве что психологи в школе (но кого, вообще, это волнует?). Но она хотела сделать это с одним-единственным, который когда-нибудь станет её мужем. Да, именно так. Романтично и инфантильно.

Однако же её первый раз был вовсе не нежным и романтичным, совсем не таким, каким она, вообще, представляла себе секс. Ника даже его не представляла. Но в одном старшеклассница была уверена точно: она собирается делать это только с одним человеком. Конечно, та не испытывала к нему чувств до вступления в сексуальные отношения, но кто сказал, что выражение "стерпится — слюбится" не работает в их случае?

Было еще совсем рано, но её мать уже сидела в гостиной в мерно качающемся кресле и безразлично глядела в окно на поднимающееся солнце. Женщина заметила появление дочери, но не повернула головы и не сменила положения, продолжая наблюдать за теплыми лучами солнца. Порой они обе делали вид, что не замечают друг друга.

Не сказав ни слова, рыжеволосая бесшумно сняла обувь и поднялась по лестнице, стараясь не наступить на скрипучие доски. Её комната располагалась прямо под пологом крыши, из-за чего в её спальне было холоднее всего. Крыша нередко протекала, и Николетте приходилось на время переселяться в комнату к сестре: они часто спали в одной кровати.

Из мебели здесь находилась кровать, туалетный столик, выполняющий роль письменного стола, стул и комод среднего размера, в который с легкостью вмещались все вещи девушки. У неё не было какого-то определенного стиля в одежде. Её гардероб представлял собой совокупность разноцветных повседневных вещей, которые могут встретиться у каждого человека. Основой её повседневного "стиля" были футболки и джинсовые изделия, которые занимали большую часть комода.

Открыв нижний ящик и быстро просмотрев его содержимое, рыжеволосая выбрала серую футболку с открытыми плечами и светло-голубые джинсы. Обычно она предпочитала более свободную одежду, но сегодня ей захотелось надеть именно это. Футболка с рукавами в три четверти и джинсы с завышенной талией плотно прилегали к телу, четко выделяя все её плавные изгибы.

"Ему бы понравилось… " — мельком подумала Николь, мгновенно покрываясь легким румянцем. При мысли о нем рука самопроизвольно коснулась отметин в районе шеи. Ощутив болезненное покалывание, девушка резко убрала пальцы и направилась прямиком к зеркалу.

Присев за туалетный столик и убрав волосы за шею, Оулдридж обнаружила большой кровавый след чуть выше левого плеча. Отдаленно он напоминал засос, однако на нём отчетливо виднелись следы зубов. На левой стороне шеи виднелось еще несколько засосов. На этот раз Никки решила прикоснуться к отметинам осторожно, касаясь их лишь подушечками пальцев.

"Он хотел, чтобы все их видели", — со смущением и в то же время некой радостью вспомнила девушка "его" слова. Эти следы постепенно исчезали с её тела, как и все воспоминания о боли, которую она тогда испытывала.

Даже не учитывая тот факт, что эти "метки" в каком-то смысле нравились ей самой, она не была готова поделиться этим с другими. Разделив свои густые рыжие волосы на три части, старшеклассница решила заплести косу набок, чтобы прикрыть откровенные отметины.

Зеленоглазая столько раз заплетала волосы своей младшей сестры, что могла бы сделать любую прическу, ориентируясь лишь на ощупь. На себя времени ей часто не хватало, поэтому она редко заплетала косы на своих волосах, обычно делая хвост или пучок, но сегодня был день экспериментов.

Её пальцы умело перебирали пряди, заплетая тугую пышную косу. Это заняло чуть больше минуты, хотя два локона по бокам пробора выбились из аккуратно заплетенных волос. Николетте понравился конечный результат. И что не менее важно: эта прическа прикрывала весьма личные места от чужих глаз. Не успев оторвать взгляда от зеркала, девушка почувствовала, как маленькие хрупкие руки обнимают её шею.

— Кэсси? — задала риторический вопрос рыжеволосая, поворачиваясь лицом к сестре.

На неё своими большими светло-зелеными глазами смотрела маленькая и хрупкая мамина копия. Исключениями был лишь цвет и разрез глаз, а также форма носа, в этом Кэсседи была похожа на свою старшую сестру и отца. Характер ей тоже достал от папы: жизнерадостный, бойкий, живой. Именно она заставляла Николетту верить в завтрашний день, радоваться жизни. Маленький лучик солнца, её звездочка с распущенными шелковистыми волосами и заспанными глазами. Никки заключает сестру в объятья, нежно целует в макушку.

— Ты только что встала? Как ты провела вчерашний день? Ты хорошо кушала? — Николетта тут жезасыпала Кэйси вопросами, положив руки ей на плечи.

— Да. После школы я пошла в гости к Эйли, а ближе к вечеру её брат проводил меня домой. У них появился щенок! У него такие большие уши! Ты должна его когда-нибудь увидеть, ха-ха! Он такой ласковый и неуклюжий! — радостно поведала Кэсси.

— Ты не ответила на главный вопрос: "Что ты вчера ела?"

— На завтрак я съела хлопья с кокосовым молоком, в школе — салат и банан, а в гостях я поела спагетти. Я кушаю хорошо, не переживай, — махнула рукой на беспокойство сестры светловолосая.

На самом деле, Кэсседи ела довольно немного, чем вызывала отнюдь не беспочвенное волнение со стороны старшей сестры.

— Садись… — вдруг уступила свое место рыжеволосая. — …я заплету твои волосы.

Кэйси послушно заняла предоставленный ей стол, предоставляя свои длинные золотистые волосы рукам сестры. У неё были очень длинные, но тем не менее жидкие волосы, очень мягкие, почти невесомые на ощупь. Николетта аккуратно расчесала их, разделила на две части и заплела два тонких колоска.

— Сегодня мы пойдем в школу вместе?

— Да, конечно, мы пойдем вместе, а сейчас тебе пора умыться и принять душ, пока я приготовлю завтрак, — с улыбкой ответила старшая сестра, дотронувшись до кончика носа младшей.

Ликуя, светловолосая девочка вприпрыжку отправилась в ванную комнату, в то время как Николь спустилась вниз, на кухню. Времени на приготовление завтрака было довольно много, учитывая то, что сейчас было еще совсем рано, поэтому она выбрала блюдо, требующее больше времени, чем обычно. Это была творожная запеканка. Кэсси, хоть и была привередой по части еды, её просто обожала, особенно когда Никки добавляла в неё орехи, цукаты или изюм.

Она потратила на блюдо чуть больше часа, пока неугомонная сестра успела несколько десятков раз вдоль и поперек обежать дом и помочь в неких домашних делах: сборке яиц и кормлении домашних животных. С раннего детства Кэйс не могла спокойно усидеть на месте, а это зачастую оканчивалось парой ссадин и синяков.

После смерти отца Николетте было очень сложно самой заботиться о ней, но вскоре Кэсседи стала менее шаловливой. Все было очень просто: она не влипнет в историю, если будет чем-нибудь занята. Такой подход устраивал обеих сестер. Поэтому Николь записала сестру на несколько кружков и секций после уроков, чтобы она приходила домой без энтузиазма что-нибудь натворить, пока старшей сестры не будет дома.

— Завтрак готов! — крикнула Никки из кухни, разложив порции запеканки по тарелкам.

Кэсси, потеряв немного своей активности на домашние дела, прибежала на кухню медленнее обычного. Их мать никогда не спешила к столу, потому заняла свое место позже всех. Николетта не спешила есть, ведь ей сначала нужно было позаботиться о своих близких. Она заварила зеленый чай и разлила по чашкам, затем поставила на стол небольшую сахарницу с маленькими кубиками рафинада и положила возле матери салфетку с коричневой пилюлей и белой таблеткой, которые она обычно принимала утром и вечером. Наконец рыжеволосая девушка и сама села за стол с аппетитом набросившись на завтрак, ведь она ничего не ела со вчерашнего дня.

— Я всё! — радостно воскликнула Кэсседи, показывая своей сестре пустую тарелку. Обычно её приходилось очень долго упрашивать доесть остатки, но сегодня она поела быстрее всех, чем удивила не только Николетту, но и их мать.

— Х…хочешь добавки? — немного опешив, спросила рыжеволосая.

— Нет, я уже наелась, — ответила младшенькая, положив тарелку, чашку и вилку в раковину.

— Тогда снимай ночнушку и беги надевать школьную форму, нам скоро выходить, — с улыбкой посоветовала Ника, доедая остатки своей запеканки.

Как только две маленькие, но юркие ножки покинули зону кухни и с шумом взобрались на второй этаж дома, светловолосая женщина оторвала свои глаза от тарелки и посмотрела на старшую дочь. Под влиянием взгляда её голубых глаз через несколько минут Николетта также оторвалась от еды. Когда их взгляды пересеклись, женщина двумя руками обхватила свободную от вилки руку дочери. На такое действие девушка ответила обеспокоенным, спрашивающим лицом.

— Кэсси в последнее время тебя не хватает… — тихо произнесла Миранда Оулдридж, поглаживая руку дочери, — …она стала больше работать по дому, лучше питаться и больше времени уделять математике, которую она так ненавидит. Она делает все, чтобы ты ею гордилась.

— Я горжусь, — твердо ответила рыжеволосая.

Разговоры с матерью всегда её напрягали, ведь в голову лезли все те нервные срывы на ранних стадиях лечения, все те сумасбродные, иногда грубые и обидные слова с её стороны. Николетта давно не воспринимала эту женщину как того человека, который может давать разумные советы.

— Да, но ты постоянно где-то пропадаешь…

Чего-чего, а упреков со стороны матери девушка не ожидала.

— Я, пожалуй, уже пойду, — с некой неприязнью в голосе ответила старшеклассница, вставая изо стола.

Тут мать резко схватила её за руку и не своим, чужим голосом, которым выносят самые страшные приговоры, прошептала:

— Он сделает тебе больно.

Даже не рискуя спросить, кто именно сделает ей больно и почему, Ника выдернула свою руку из руки матери и, не ответив на её слова, рванула в гостиную. Там она застала спускающуюся по ступенькам лестницы сестру. По её красным щекам и неопрятно надетой школьной форме было видно, что она спешила.

— Подойди ко мне, Кэйс, я поправлю твою одежду, — с тяжелым вздохом сказала старшая сестра.

Машинально Николетта заправила её рубашку, перевязала галстук и поправила воротник пиджака, не забыв подтянуть выбившиеся из прически локоны. Кэйс не сопротивлялась её помощи, но и особой радости на это не выказывала.

— Почему не надела жилетку? Сегодня прохладно, — Ника однозначно намекала на то, что они не выйдут из дома, пока кашемирового серого жилета не будет на ней.

— Ой, ну нет, — обиженно протянула Кэсси и, медленно волоча руки и ноги, поплелась вместе с рюкзаком за плечами наверх.

— Не забудь проверить содержимое портфеля, — посоветовала ей рыжеволосая. В ответ послышалось недовольное бурчание.

Оулдридж поставила руки в бок, улыбнулась и покачала головой. "Вечно она так". Спустя три минуты её младшая сестра в который раз за утро спустилась по лестнице. Всем своим видом выражая недовольство, она прошла прямиком к двери и надела школьные ботинки на свои серые трикотажные гольфы. Николетта надела черные, потертые временем кеды и взяла небольшую папку с подготовленными документами. Ей нужно было встретиться с директором, чтобы поговорить насчет того, что она какое-то время перестанет посещать курсы и станет обучаться на дому, хотя и до конца её школьной жизни осталось чуть больше месяца.

Остановка располагалась возле главной дороги в десяти минутах ходьбы от их дома. Пока они шли до неё, Кэсседи и Николетта болтали о школьной столовой, смешных событиях и одноклассниках.

— Когда я была дома у Эйли, её брат часто спрашивал о тебе… — при этом девочка как-то хитро улыбнулась. — Кажется, ты ему нравишься.

— Эмм… Кайл Дженсен? Никогда бы не подумала, что я ему нравлюсь… — замявшись, ответила девушка. — …он практически не заговаривает со мной, хотя у нас и много общих предметов.

— Возможно, он не знает, как с тобой заговорить, — пожимает плечами младшая сестренка.

— А с тобой он, значит, знает, как заговорить?

Кэйси только пожала плечами, тяжело вздохнув.

— Он странный, но было бы неплохо, если бы вы поженились, тогда бы мы с Эйли стали настоящими сестрами! — добавила та воодушевленно.

— Ой… нет, даже не думай! — со смешком ответила Никки отмахнувшись.

Больше они ни о чем не говорили, пока не приехал школьный автобус. Кэйси заняла свое любимое место у окна, Николетта села с ней рядом, устремив свой взгляд на дорогу. И пока Кэсси медленно засыпала, упершись в сестринское плечо, а Никка рассматривала густой лес заповедника через стекло автобуса: где-то в глубине леса, возле реки раздался резкий гул.

9 Глава

— Кхм! Ну и зачем так громко?! — возмутился оборотень, опять услышав звук дрели.

— Как же по-другому, мистер? Нам еще немного осталось, все сделаем в лучшем виде, вы погуляйте пару часов, мы, глядишь, и управимся, — с какой-то натянутой улыбкой произнес мужчина с каштановыми волосами.

Признаться честно, Райнхард не ожидал, что установщики окон появятся здесь так скоро, но Квентин любит и умеет удивлять. Брюнет был раздражен даже не потому, что они появились здесь так рано, а что они, вообще, появились на пороге его дома, хотя он сам же их и вызвал. Сегодня он по обыкновению был не в духе, хотя завтрак с одной рыжеволосой особой немного поднял ему настроение, оно испортилось ровно тогда, когда она покинула его дом.

Она ушла около часа назад, и до её прихода времени оставалось прилично, поэтому он натянул на себя майку и куртку, надел высокие сапоги и взял небольшой потертый рюкзак, желая обойти окрестности заповедника. И, конечно же, "свалить нахрен" от этого шума и рабочих. Однако настоящей целью Райнхарда было вовсе не это.

Прошлым утром в лесу он видел следы молодого оленя, на которого охотился браконьер в полнолуние. Олень точно был ранен, но больше о нем оборотень ничего не знал, как и о том, что случилось с ним после. Теперь он был смотрителем этих мест, и популяция оленей в здешних местах была не настолько велика, чтобы позволять какому-то сброду их отстреливать.

В ту ночь Райнхард сразу выбил оружие из рук того охотника и через пару метров загнал бедолагу на более-менее открытую местность, где у него самого было больше преимущества. Именно там и появилась она… Не в то время и не в том месте.

В эти места он перебрался довольно недавно, но с Николеттой пару раз пересекался как в образе волка, так и в образе человека. Несколько раз его взгляд даже останавливался на её теле, но тогда она мало его интересовала: были девушки посимпатичнее и доступнее. Отказывать таким было особенно приятно. Да, его вкусы по части секса и флирта были весьма кхм… извращенные?

Раньше он был более жестоким и разборчивым в плане выбора сексуальных партнерш, использовал только девственниц, которые, к слову, зачастую были не против (с небольшой помощью его животного влияния на них). Но со временем это стало диковинкой, этаким деликатесом, которым тот временами разбавлял свою долгую жизнь.

Райнхард редко посещал бордели, а даже если и посещал, то никогда не платил денег за секс, всегда находились девушки, которые были готовы совершенно бесплатно переспать с ним, испытывая к нему этакое животное, инстинктивное влечение. Он сам не знал причины этого явления, просто охотно этим пользовался на протяжении всей своей жизни. Случай Николетты, по его мнению, не был исключением.

Пройдя вглубь леса, оборотень огляделся и принюхался. В воздухе витало несколько тысяч запахов: утки, кабаны, зайцы, лисы и олени. Но среди запахов оленей он почувствовал ту самую олениху и примесь оленьей крови. Самка не пахла гнилью и падалью. Мужчина медленно пошел по следу. В человеческой форме он ненавидел бегать, поэтому шел быстрым шагом.

Молодая олениха зализывала окровавленный бок недалеко от родника, протекающего в глубине леса. Выглядела она вполне здоровой, уверенно стояла на ногах. Почувствовав запах оборотня, она повернула свою голову в его сторону и осторожно втянула воздух. В отличие от людей, олениха чувствовала, кто скрывается за личиной этого человека.

Конечно же, животное бы убежало, стоило бы ему приблизиться, но ему не хотелось тратить много времени на его поимку. Поэтому он медленно, не совершая резких движений, достал из походной сумки аркан и одним движением накинул его на шею животного с другого берега. Ощутив веревку на шее, олениха дернулась, но тут же неловко повалилась наземь. Этого было достаточно для того, чтобы Райнхард одним прыжком преодолел существующее между ними расстояние и руками схватился за её шею. Самка дергалась и вырывалась, желая выжить. Он не намерен был убивать её, оборотень всегда защищал молодняк и, следуя законам природы, убивал лишь старых или слабых.

Придерживая животное левой рукой, правой рукой брюнет пытался нащупать рану. В районе кровавого пятна на шерсти раны не оказалось, однако в плоти животного он нащупал выемки от пули. Немного помучившись, голубоглазый сумел просунуть в них пальцы, удивившись тому, какой гладкой была поверхность от следа пуль. Толщина и длина ран точно указывала на то, что у оленя были задеты артерии и жизненно важные органы. Но все эти странным образом обработанные дыры никак не укладывались в его голове. "Это магия," — смекнул Райнхард. И это действительно было так. Вскоре он отпустил оленя и с задумчивой ухмылкой направился к дому.

Николетта вернулась чуть позже трех часов, немного неловко ввалившись в дом и слишком громко закрыв входную дверь. "Она точно решила разнести мой дом," — раздраженно подумал оборотень, бросая книгу на старый деревянный стол и вставая с дивана в гостиной.

В первый раз оборотень осознал, как же долго может тянуться время, когда ты чего-то ждешь. Раньше время для него не имело никакого значения. Ожидание, шум и присутствие чужаков на его территории в край испортило его настроение.

— Чего стоишь в дверях?! — практически огрызаясь, бросил Райнхард.

— Ах да… сейчас-сейчас, я просто купила кое-что по пути. Прости, я пришла немного позже, в магазине была очередь и потом я долго ждала автобус, но я купила мяса и могу в скором времени приготовить что-то получше рагу, — ответила девушка с извиняющейся улыбкой.

Брюнет тяжело вздохнул, потер пальцем между нахмуренных бровей.

— Я уже пообедал им сегодня, а до ужина еще далеко, — ответил мужчина чуть помягче.

— Тогда я сейчас разберу пакеты и примусь за уборку! — бойко воскликнула Никки разуваясь.

Девушка уж было хотела юркнуть на кухню вместе с двумя пластиковыми пакетами, но оборотень придержал её за руку:

— Я не давал тебе на это денег.

— Ааа… ты про это. Я получила расчет после увольнения, купила продуктов домой и прикупила кое-какие продукты тебе. Я еще не была дома, поэтому они пока побудут здесь, хорошо? Я отнесу их вечером, — ответила рыжеволосая с некой опаской.

— Кажется, я уже говорил тебе о том, что тебе не нужно больше работать. Я могу дать тебе столько денег, сколько ты захочешь, — ответил голубоглазый мужчина. — Ну не миллиарды фунтов, конечно, в разумных количествах, — поправил себя тот, отпуская её руку.

Хотя один миллиард фунтов он мог бы ей выделить, но шокировать этой новостью её не стал. Да и люди сходят из-за денег с ума, если ты даешь им слишком много. Она тут же прошла на кухню и начала разбирать пакеты.

— Я понимаю, но не могу принять их просто так… — сказала она смущенно, выкладывая на стол содержимое пакетов.

Разумеется, он поплелся за ней, затем оперся о косяк двери и недовольно скрестил руки на груди.

— Почему же "просто так"? Ты тратишь на меня свое время… готовишь, убираешь, удовле…

— Н-но это потому, что..! — прервала его Николь и тут же пожалела об этом.

"Потому что ты мне угрожал? Потому что мне это не в тягость? Потому что мне это нравится?" — она терялась в догадках и в конце концов ничего из этого так и не сказала.

— Мне просто не хотелось бы от тебя зависеть… и хотелось купить что-то для тебя и сказать спасибо за то, что тогда ты вступился за меня, когда тот пьяница в баре ко мне приставал. Спасибо.

Конечно, она не учла тот факт, чем потом закончились приставания Райана и чем они являлись, в отличие от невинных поползновений того мужчины.

10 Глава

— Я хотел накинуться на него потому, что он посягнул на мое, только и всего, — ответил Райнхард, пожав плечами. — Но там было полно народа, поэтому он должен благодарить этот случай за то, что у него все конечности на месте.

На этот раз она промолчала. Возникшую тишину нарушал лишь шорох пакетов.

— Что ты хочешь на ужин? — после некого замешательства спросила девушка.

— Съем что угодно, лишь бы с мясом, — коротко бросил оборотень в ответ.

Знала бы она, какую дрянь он с удовольствием ел в своей жизни, никогда бы не спрашивала о его предпочтениях. Но она не знала. К слову, он тоже не собирался никому о них рассказывать, а то кого-нибудь ненароком стошнило бы ему на ботинки.

— Впрочем, перед ужином я предпочёл бы легкую закуску, — следом сказал тот, ехидно ухмыляясь и приближаясь к Николетте сзади.

Ничего не подозревающая девушка лишь повела подбородком, как бы спрашивая: "Какую закуску ты имеешь в виду?" Райнхард вплотную приблизился к рыжеволосой, носом почти касаясь её волос. Его присутствие она ощутила лишь тогда, когда услышала тяжелый вздох и увидела две большие кисти рук по бокам кухонного стола. Бежать было некуда. В этот раз она не то, что бы испытывала страх, скорее, неловкость и неготовность к тому, что её могло ждать после. Хотя это и было бы довольно приятно.

— Рыжеволосая закуска, которая сумеет подогреть аппетит к ужину… — как-то слишком по-кошачьи произнес Райнхард ей в самые волосы.

Его руки со стола неожиданно переместились на её бедра. Никки вздрогнула и прикусила губу, слегка повернув голову вбок. Мужчина воспользовался подвернувшимся случаем — поцеловал её в открывшийся голый участок плеча.

— Эта одежда так идеально облегает твои формы… Интересно будет сорвать её с тебя… и сделать это здесь, — при этом его руки поползли вверх, остановились на её талии, огладили живот.

В этот раз голубоглазый медлил, ему захотелось немного поиграться.

— В джинсах будет неудобно… я могу снять одежду… — хрипловатым голосом произнесла Ника.

— Отличная мысль, — с ухмылкой бросил брюнет, немного отодвинувшись.

Джинсы Николетта сняла с неким усилием (за это она и не любила завышенную талию). Они плотно облегали талию, но туго сползали с бедер. Райнхарда забавляло то, как она двигает бедрами из стороны в сторону и подпрыгивает, пытаясь снять с себя штаны. Когда девушка спускает штаны до щиколоток, и ей остается лишь высунуть ноги из штанин, Райан с ехидной улыбкой отвешивает ей болезненный шлепок по заднице.

— Эй! — недовольно шипит девушка, поглаживая ткань трусов в том месте, на которое пришелся его удар.

Больше он не тревожил её, пока Ника не взяла снятые джинсы в руки и не попыталась их сложить.

— Брось их уже куда-нибудь! — нетерпеливо гаркнул мужчина.

Рыжеволосая отложила джинсы на ближайший стул и повернулась к нему лицом. Её легкая кофточка с рукавами 3/4 едва прикрывала вполне обычные черные трусики с небольшим бантиком. Пока Оулдридж переодевалась, оборотень сумел как следует рассмотреть её нижнее белье весьма невинного фасона, закрывающее практически всю поверхность ягодиц.

— Футболку можешь даже оставить, — сказал тот, едва борясь с желанием накинуться на неё прямо сейчас, — а вот бюстгальтер сними… ощущения не очень.

Она завела руки за спину, под кофточку, пытаясь расстегнуть застежку, отчего та открыла вид на черное белье и край живота. От такого вида оборотню вдруг стало жарко, поэтому он и сам снял с себя майку, расстегнул ширинку, которая начинала неприятно давить, подошел к девушке ближе.

Она на автомате сняла бюстгальтер, такой же черный, как и трусы, откинула его вслед джинсам, нетерпеливо прикоснулась к мускулистым мужским плечам, встала на носочки, чтобы поцеловать его. Её полуголый вид слишком возбудил его, поэтому Райнхард больше не мог бездействовать, он подвинул Николетту ближе к столу и легко усадил на него, придерживая её за талию.

Несмотря на его явное нежелание целоваться, эта чертовка все-таки добилась своего, быстро чмокнув голубоглазого в губы, пока тот усаживал её на стол. Если обычно это раздражало его до крайней степени, то теперь это было в каком-то роде забавно, ведь она совершенно не умела целоваться.

— Как будто щенок в губы лизнул, — честно признался Райнхард, облизывая эти самые губы.

Пристыженная девушка отвернулась, скрывая некую обиду и румянец на щеках. "И почему её задевают лишь мелочи?" — подумал тот, тяжело вздохнув и проведя рукой по волосам. Её придется многому учить, а он просто самый хреновый и нетерпеливый учитель.

— Тебе нужно больше практики, — с ухмылкой добавил мужчина, поцеловав её взасос.

Руками он постарался оголить её плечи как можно больше, так, что стало видно декольте. Под его напором из страстных поцелуев девушка забыла про недавнюю обиду и аккуратно прикоснулась к его ребрам руками. Райнхард отстранился, осознав, что получил прощение, и занялся своими трусами, желая поскорее перейти к самому главному. Заметив его решительность, Ника вспомнила о том, что забывала в последнее время. Покопавшись рукой в пакете, лежавшем на столе, девушка достала небольшую коробочку с надписью "сверхзащита" и незамысловатым, абстрактным рисунком. Сейчас сюда напрашивалась стереотипная фраза: "Используй это", но ей было и так неловко доставать это и уж тем более показывать ему, что она вряд ли бы произнесла это.

11 Глава

Мужчина не двусмысленно поднял одну бровь, посмотрел на неё с ухмылкой, взял пачку презервативов из её руки и приблизился вплотную. Она не могла забеременеть от него. Никто не мог. Пожалуй, это то, что он действительно не мог сделать как обычный нормальный человек. Раньше это жутко задевало, но сейчас оборотень уже не щенок, поэтому он смирился и даже научился извлекать из этого выгоду. Все-таки хреново узнать, что ты отец около пятнадцати или того более детей.

— Так ты не хочешь от меня детей? — спросил он, всеми силами имитируя подавленность.

Рыжеволосая, явно не ожидавшая такого вопроса, пару раз нервно моргнула, прежде чем ответить.

— Я… я бы хотела, но мне сначала нужно отучиться, найти работу, это должно быть запланировано… а не так… — в замешательстве ответила Николь.

— Вот как?

Он был несколько удивлен её согласием. Это все из-за его влияния или?..

— Д-да, я пока еще не готова стать мамой, — добавила девушка чуть увереннее.

— Это отлично, потому что иметь детей я не могу, и твой презерватив своего рода… даже не знаю, что привести в пример. Как две двери в ванную, допустим. Зачем тебе две двери в ванную? Зачем тратить свое время и притуплять удовольствием этой бесполезной в моем случае вещью?

— Прости, я… я не знала, — начала извиняться выпускница, пытаясь забрать пачку презервативов из его руки, но он её придержал.

— Я сохраню их на всякий случай. Можем попробовать и их как-нибудь, правда, ты взяла самые обычные, а есть ну там… всякие… — дальше она не дала ему продолжить, нагло выхватив пачку из его рук и засунув обратно в пакет.

Мужчина не придал этому значения, лишь лукаво улыбнулся. Резинки использовать он не любил, не в случае девственниц, ну или уже бывших у него девственниц, если учитывать её случай. Девушка после известия о его бесплодии совсем растерялась, даже несколько расстроилась. Конечно, в её планы не входила беременность в столь раннем возрасте, но она наивно надеялась на то, что у них двоих получится создать собственную семью в будущем. И эта семья будет жить в этом маленьком домике на берегу реки.

— Мы могли бы усыновить ребенка в будущем! — резко выдала рыжеволосая.

Её уверенность и настойчивость слегка испугали Райнхарда.

— Глупости… — ответил он, покачав головой, — …нам это не нужно, — ответил голубоглазый, проводя рукой по её щеке.

Заделать кому-то ребенка — одно дело, а вот растить и воспитывать — другое. Он, абсолютно точно, был бы самым хреновым родителем. Но почему-то ему не совсем хотелось её разочаровывать. Очевидно, у неё были другие взгляды на жизнь и в её планы входило материнство. Верил ли он в то, что она предпочтет его самого счастью материнства? Нет, не верил. А даже если и так, их отношения продлятся недолго. До тех пор, пока она не станет выглядеть значительно старше него. Он не понимал, почему, вообще, задумывался о том, что проведет с ней не неделю, не месяц, а несколько лет. Но с каждым прикосновением, с каждым взглядом или просто обменом словами Райан чувствовал то, что не мог почувствовать столько лет. Он чувствовал себя человеком.

— Все хорошо? — спрашивает его Николетта, прижимаясь своей макушкой к его щетинистой щеке.

— Пока да, но скоро ты будешь себя чувствовать еще лучше, — с ухмылкой произнес мужчина, поглаживая её бедра. — Только сначала нам нужно избавиться от твоих трусов…

От его прикосновения и слов её тело начало подрагивать в томном предвкушении интимной близости. Дрожащими руками рыжеволосая сняла с себя последний элемент одежды, который упал на пол. Райнхард окинул черные трусики довольно возбужденным взглядом, затем бегло прошелся по её оголенным ногам, остановившись в месте, где бедра девушки соприкасались друг с другом.

— Раздвинь ноги, — скомандовал он, приспуская штаны.

Николетта боязливо раздвинула свои голые ноги в стороны, от стыда зажмурив глаза. Мужчина издал смешок, придвинулся к ней вплотную, упираясь своей ширинкой ей между ног и от нетерпения покусывая губу.

— Ты готова? — спрашивает он, освобождая свой член от неудобных трусов.

Ника старается не смотреть на то, что Райан берет в свою руку и направляет в сторону её раскрытых для него ног, однако согласно кивает. Оборотень не заставляет себя долго ждать — одним толчком входит в неё на полную длину, вынуждая её схватиться за его плечи и застонать. Он так долго ждал этого секса, что сам едва сдерживается, чтобы не издать неподобающий для мужчины стон.

— Это немного грубо, — шепчет рыжеволосая, привыкая к чувству наполненности.

— Если бы это было медленно, это бы не было так приятно? Разве нет? — шепчет мужчина в ответ, делая очередной толчок.

12 Глава

Предупреждение: в данной части представлена постельная сцена с детальным и несколько грубым описанием.

— Я не знаю… — сдавленно шепчут её губы в ответ на его вопрос.

Она заканчивает свою реплику громким стоном, сопровождающимся прикусыванием нижней губы и царапаньем его спины.

Мужчина старается сосредоточиться на самом получении удовольствия, а не на её лице и теле, но ощущение от её острых длинных ногтей придает этому сексу некую изюминку. Конечно, он понимает, что Николетта царапает его не потому, что её это заводит, а для того, чтобы хоть как-то удержаться в том же положении. Разница их габаритов слишком велика, чтобы девушка чувствовала себя довольно комфортно, а вот ему… Райану нравится её миниатюрность. Своим телом оборотень может перекрыть её полностью, но и этого ему мало.

Ему хочется не просто полностью заполнить её влагалище своим членом, но и проникнуть за грань, в самый центр матки, и добиться полного её наполнения спермой. Его внутренний волк хочет только одного — спариться с ней и завести потомство. Последнего, увы, не дано, но бурной эякуляции внутрь это не отменяет.

Делать это на столе непривычно не только для неё, но и для него тоже. Он забыл, когда в последний раз, вообще, занимался сексом в своем собственном доме, в особенности на столе. Она скользит по поверхности стола, поэтому ему приходится удерживать Николь за бедра, чтобы войти в неё с новой силой. Девушка чувствует, как её ягодицы немеют от постоянного трения по столу, но куда больше её волнуют внутренние ощущения, где его член касается её самой чувствительной точки.

Сдерживая стоны, рыжеволосая все чаще прикусывает свою нижнюю губу, отчего та набухает и краснеет. Оборотня это и раздражает, и заводит, одновременно. Её выражение лица сейчас наполнено неподдельным удовольствием в сочетании с ощущением дискомфорта и смущения. Весьма необычная картина для того, кто привык видеть в глазах секс-партнерш только ужас и страх.

— Перестань кусать губы, — едва не рычит Райан, слегка хлопая по её правой ягодице.

Никки слегка вздрагивает, сжимая его внутренними мышцами, и застывает в легком недопонимании, слегка приоткрыв свои пухлые губы. Не в силах сдержаться, мужчина впивается в её губы требовательным поцелуем, слегка покусывая их вместо неё самой. Она с жаром отвечает на его поцелуи, немного не попадая в его темп. Это заставляет его улыбнуться. А затем войти в неё еще жестче, вызывая неприкрытый стон. Затем еще и еще.

— Я б-больше не могу… держаться, — сдавленно шепчет Николетта, ощущая слабость во всем теле, соотносимую с приближением оргазма.

— Неправильный ответ, — с вызовом отвечает тот, делая в неё еще более жесткий толчок.

Она всхлипывает, сжимает челюсти и медленно опускается спиной на стол, перемещая руки с его плеч на предплечья. В такой позиции Николетта нравится ему еще больше. Раньше не мешавшую кофточку теперь хочется сорвать с её тела, чтобы разглядеть грудь со вставшими от возбуждения сосками, которые требовательно выступают под ней.

Райнхард нависает над ней, едва касаясь своим животом её пупка. Его рука требовательно проникает под последний элемент одежды, с силой сжимает левое полушарие груди, указательным и безымянным пальцами пощипывая возбужденные соски. Наконец брюнет отрывается от её губ, теперь занявшись лаской правого соска, который тот берет в рот вместе с тканью кофты.

Мокрое пятно расползается по кофте, и вместе с тем тело девушки покрывается мурашками от настойчивых и довольно грубых ласк со стороны оборотня. Чувствуя жар его тела, она инстинктивно ерзает, пытаясь двигаться под ним или же сбежать от новых, неизвестных ощущений. Не очень жалуя её движения, голубоглазый прикусывает её сосок до боли, из-за чего она легонько вскрикивает и тут же затихает, зажмурив глаза.

— Вытяни руки, я сниму кофту, — командует оборотень, слегка отодвигаясь от девушки и подхватывая края её одежды.

Повинуясь его повелительному тону, Николетта протягивает руки вверх, позволяя Райнхарду снять последний элемент, покрывающий её тело. Оборотень действует быстро, одним движением снимая с неё кофту и тут же переходя к прежним ласкам. Без ткани прикосновения становятся ярче и чувствительнее: рыжеволосую тут же бросает в жар. Она дрожит, морщит нос и, сама того не понимая, обхватывает его бедра своими ногами.

— Ох черт, Ника… — сдавленно прошипел тот, а затем с улыбкой добавил, — …обхватила меня, словно осьминожка. — Если ты продолжишь в том же духе, это будет не так долго, как бы мне хотелось.

Оулдридж мигом покраснела, услышав от него своё имя, и слегка расслабила бедра.

— Я…я…

— Ты? — переспросил мужчина, придвинувшись к ней вплотную, при этом рукой перебирая её волнистые рыжие локоны.

— Я ведь даже имени твоего не знаю, — борясь с неловкостью, сказала та, понимая всю нелепость сложившейся ситуации.

— Райнхард, — ответил он серьезно, без смеха и издевок.

— Райнхард, — повторила Николетта за ним, будто бы пробуя его имя на вкус. — Райнхард, вернее, Райан! Красивое имя, мне нравится, — честно ответила она улыбаясь.

Мужчина посмотрел на неё так, будто ничего глупее в жизни не слышал, и едва заметно хмыкнул, взяв в свои пальцы её подбородок:

— У меня очень красивое имя, поэтому ты должна как можно громче выкрикивать его во время секса. Уяснила, малышка?

— Ч-что… — сгорая от стыда, выдавила Никки, но тот тут же заткнул её поцелуем. За ним последовал мощный толчок, от которого в её голове все перемешалось.

Дева сильнее сжимает его член своими внутренними мышцами, предвкушая приближающуюся волну удовольствия, но оборотень достигает пика быстрее, кончая в неё спустя несколько толчков. Николетта не достигла оргазма, но ощущения были сопоставимы с ним: все внутри перемешалось, ноги стали ватными, а пульс отдавал в виски.

Райнхард нехотя покидает её расслабленное после секса тело, а она, в свою очередь, слезает со стола, пошатываясь на онемевших ногах. Брюнет заботливо придерживает её за талию, но лишь секунду, так как после оборотень поднимает её на руки, направляясь в сторону кровати. Негодуя, девушка хватается за его плечи.

— Но мы же только что…

— Я могу еще, — прерывает её возбужденный мужской голос, намекая на вновь восставший половой орган.

В конечном счете это повторяется еще раз, только в кровати. И в этот раз Николетта наконец-таки испытывает долгожданный оргазм, от которого отходит еще некоторое время спустя. После этого Николь принимает холодный душ и одевается, а когда задумывается о времени, понимает, что на часах уже почти шесть, а в семь она должна уже быть дома.

— О нет! — в сердцах восклицает девушка, увидев время на экране мобильного телефона.

— Что такое? — отзывается спокойный и удовлетворенный оборотень, читающий книгу в кровати.

— Так много времени прошло… А мне еще нужно приготовить тебе ужин, — отвечает Николетта, всерьез озадаченная эти происшествием. — У тебя есть какие-нибудь идеи насчет него?

— Я могу поесть и сырого мяса, тебе не нужно заморачиваться, — пожал плечами мужчина.

Она посмотрела на него, словно на сумасшедшего, но ничего не сказала, вспоминая все мясные рецепты, которые она знала.

— Может быть, обычный ростбиф? — полюбопытствовала Николетта. — Это будет быстро.

— Я уже говорил… мне все равно, — ответил тот, махнув на все рукой.

Старшеклассница приняла его ответ за согласие, а затем достала отличный кусок говядины из холодильника. Она просто разделила его на две части, приправила солью, перцем и розмарином, а после положила на разогретую сковороду, предварительно смазав её растительным маслом. Обжарив мясо с двух сторон, Николетта завернула его в фольгу, чтобы оно доготовилось.

Из оставшегося на сковородке мясного сока та приготовила легкий соус, добавив в него ложку-другую бальзамического уксуса и совсем немного лимонного сока. Насчет гарнира она особо не заморачивалась, просто положила на тарелку салат и порезала несколько помидорок черри. Два добрых куска мяса она положила между листьями салата и половинок помидоров, щедро поливая и мясо, и салат заранее приготовленным соусом.

Аромат специй и мяса растолкал оборотня-лежебоку, который нехотя сполз с кровати и направился в сторону кухни, прежде чем девушка успела его позвать. Николь любила готовить, но запах и вид мяса вызывал у неё только негатив. Поставив перед Райаном тарелку с едой и вилку с ножом, рыжеволосая подошла к окну, легко повернув ручку нового окна.

— В этот раз без фокусов! — со смешком пригрозил мужчина, присаживаясь за стол.

— Ого… ты сделал его так быстро? — удивилась та, слегка приоткрыв окно.

— Нет, я просто нанял рабочих, другого окна это тоже коснулось, — ответил Райнхард, закинув в рот небольшой кусок ростбифа.

— Вот как… понятно, — протягивает девушка, рассматривая дворик сквозь прозрачное окно.

— Мясо очень вкусное, — вдруг хвалит её готовку брюнет с явным смущением на лице, — сразу вспоминается мой любимый паб в Германии.

— Ты раньше жил в Германии? — спрашивает она, явно довольная тем, что её похвалили. Делали это нечасто, да и в основном только Кэсси.

— Признаться, я сразу подумала, что ты не англичанин.

— Не англичанин, — подтвердил тот.

— Это не так важно. Я, например, лишь наполовину, у меня ирландские корни.

— Ты уже собираешься уходить?

— Д-да, точно! Я приду ближе к ночи, нужно приготовить ужин и уложить сестру, я обещала ей, — вдруг она сорвалась с места, решая забрать из холодильника продукты, которые купила себе домой.

Она быстро собрала небольшой пакет, попрощалась и поспешила по делам. Обычно волк бы никогда не отпустил свою жертву, но Николетта была другой. Он ей доверял даже больше, чем самому себе. Это было странно, ново, но приятно… доверять кому-то снова.

И все же голубоглазый никак не мог понять, кто же эта девушка на самом деле и чем ему это увлечение может грозить. Самое время было встретиться с Квентином. Он, как никто другой, разбирался во всем сверхъестественном и, к тому же, был одним из самых близких людей, посвященных в его тайну.

За бокалом-другим крепкого пива они обсудили произошедшее с оленем, то, как быстро прошли её раны, и её странное отношение с мясом и её запах.

— Ну и что же не так с её запахом? — с улыбкой спросил старик.

— Пахнет слишком уж хорошо, — буркнул в ответ оборотень.

Он ненавидел, когда его воспринимали не всерьез, а старик Квентин всегда воспринимал все налегке. Наверное, это помогало ему не сойти с ума.

— Ну что ж, брат, тут слишком много вариантов, однако она точно магического рода штучка. По-моему, вполне себе безвредная, раз даже мяса не ест, но кто её знает… ты там поосторожнее. Вдруг ты на дриаду или вейлу какую-нибудь нарвался, разозлишь — тут и пиши пропало.

— В любом случае, я обязательно это выясню, — решительно ответил Райнхард, поставив пустой бокал на барную стойку. — До встречи, Квентин.

— До свидания, "Райан" — попрощался старик, неоднозначно ему подмигнув. По крайней мере, он-то знал его настоящее имя.

13 Глава

Уже две недели она жила на два дома, но трудностей при этом практически не испытывала. Работая, Никки посещала дом и того реже, так что жить ей стало даже проще, тем более Райнхард давал ей деньги на все, что бы ей ни потребовалось. Правда, она покупала на них лишь еду, но и этого было более чем достаточно.

Её уход с работы немного огорчил, но не более того. Последнюю зарплату девушка забрала неделю назад и отложила на учебу Кэсседи, как та и делала прежде. Рыжеволосая никогда не откладывала всю зарплату целиком, поэтому эта сумма казалась ей непомерно большой.

Отношения с Райнхардом складывались как нельзя лучше. Не только в сексуальном плане, но и вообще. Он стал относиться к ней гораздо дружелюбнее, начал больше доверять и меньше ругать за опоздания. Теперь старшеклассница была более чем уверена в том, что влюбилась в него.

Подготовка к экзаменам шла полным ходом, и Николетта перетащила в его дом некоторые свои учебники и тетради, чтобы проводить там больше времени. Переход на домашнее обучение сделал её жизнь гораздо лучше, однако за две недели учителя ни разу ей не звонили. В целом, было понятно, что преподаватели навряд ли будут названивать ей или ездить так далеко лишь в образовательных целях. Оулдридж несколько раз ездила в школу, чтобы сдать свою работу на проверку и получить консультацию к экзаменам, а также получить список дополнительной литературы к прочтению.

Сегодня вечером она поехала в городской супермаркет, чтобы накупить продуктов на несколько дней. Выбирая на полках самое свежее миндальное молоко, рыжеволосая и не заметила, как её тронули за плечо. Это была её школьная подруга, Элис Перри.

— Ты уже не звонишь и не пишешь! Я думала ехать к тебе на днях, чтобы узнать, все ли у тебя хорошо, Никки, — подозрительно прищурив глаза, сказала блондинка.

— Ооо… эмм… у меня появилась подработка, да и подготовка к экзаменам. Телефон уже несколько дней в руки не брала, прости, — извинилась Николетта, положив коробку молока в тележку.

— Да ничего… — протянула Элис, с подозрением покосившись на продуктовую тележку.

Подметив неладное, блондинка тут же пальцами подцепила упаковку подкопченного бекона, а затем нравоучительно потрясла им прямо перед глазами своей подруги.

— Ваша семья… вы же вегетарианцы, — констатировала факт Перри. — А это тогда откуда?

— Тсс… Элис, положи обратно, — шикнула на неё Оулдридж, озираясь по сторонам. Она тут же выхватила упаковку и положила её на прежнее место.

— Я потом тебе всё объясню, — добавила рыжеволосая полушепотом.

— Да не нужно, — ответила блондинка с ухмылкой. — Ты завела себе парня и теперь живешь у него?

— Ч-что… с чего ты взяла?

— Да ладно тебе… Я поняла все уже тогда, когда ты спросила про презервативы. Признаться честно, я не думала, что ты потеряешь девственность так рано. Кто-кто, но не ты, Никки! Черт возьми, кто он!? Я его знаю? — стала заваливать одноклассница её рядом вопросов.

— Почему бы нам не поговорить вне супермаркета? — ответила девушка риторическим вопросом, осознав, что скрывать их отношения от Элис Перри теперь просто бесполезно.

После покупок рыжеволосая немного посвятила Элис в изменения, произошедшие в её жизни, чему Элис была рада и отчего она также была насторожена.

— Я в полнейшем шоке! — выдала её подруга. — Так он старше тебя и все такое? Ты уже, правда, совершеннолетняя, но все-таки… Сколько ему?

Оулридж не могла дать ответ на этот вопрос, даже если быхотела. Она, вообще, знала о Райнхарде очень мало, а о возрасте он никогда и не говорил. Признаться, ей уже очень давно хотелось его обо всем расспросить, но тот всем своим видом твердил, что этого делать не стоит. Николетта боялась спросить у него о чем-то не том, так как чувствовала, что Райан не любит говорить о себе и своем прошлом.

— Я как-то и не спрашивала, — смущенно ответила та, пожав плечами.

— А вот это уже очень интересно… В любом случае, я надеюсь, что он придет на вечеринку у Кайла Дженсена в субботу, — подмигнула ей Элис. — Эх, бедняжка Кайл, он ведь еще не знает о том, что любовь всей его жизни теперь спит с другим!

От её слов Никки стало не по себе, а по спине пробежал холодок. Кайл Дженсен. Она даже не помнила точно цвет его глаз, да и говорили они редко, в основном о домашке или погоде. Она не понимала, почему он, вообще, должен был в неё влюбиться и почему она узнает об этом от других. Было как-то неприятно и горько, одновременно. Николетта чувствовала, будто предает его чувства… Но с чего бы её они должны были волновать?

— Возможно, я приду, — замявшись, пробормотала Оулдридж в ответ.

— Не "возможно", а придешь, Никки! Ну честное слово, последние недели вместе, нужно же попрощаться с классом, — раздраженно буркнула Перри.

— Хорошо, я приду, — вздохнула Николетта. — А сейчас мне пора, сегодня очень тепло, продукты могут испортиться.

— Ладно, поспеши!

Дома её встретила радостная Кэсси, впечатленная горой покупок. Она тут же вызвалась помочь сестре — Никки не сопротивлялась.

— Разве ты не должна быть на тренировке по гандболу? — полюбопытствовала рыжеволосая.

— Сегодня нас подвез Кайл, так что я приехала домой пораньше, у него крутая машина.

"И почему все только о нем и говорят?!" — мельком пронеслась мысль в голове девушки.

— Что бы ты хотела сегодня на ужин? — спросила Николетта, положив в холодильник целый, неразобранный пакет, который принадлежал Райнхарду.

— Я хочу спагетти с томатным соусом! — радостно воскликнула Кэсседи, а затем тайком посмотрела на отложенный пакет. — Что в нем?

— Это не нам, — отрезала Николетта.

— Тогда кому? — сгорая от любопытства, спросила Кэсс. — Это тому, кто вчера вечером ждал тебя возле дома?

Рыжеволосая вздрогнула, щеки покрылись румянцем.

— Постой… ты уверена, что он меня ждал?

— Ну он был в черной куртке, да и волосы у него были черные. Кто он? Не думаю, что я видела его среди твоих одноклассников…

— Это не важно, — прервала её Никки, — но сейчас я работаю у него.

— Это даже хорошо, что я могу видеть тебя дома чаще, — с улыбкой сказала младшеклассница.

— Я сделаю уроки и спущусь. Ты успеешь приготовить к восьми часам? — её младшая сестра уже поднималась по лестнице.

— Так точно, сэр! Я управлюсь к восьми! — крикнула Никки ей вдогонку.

— Отлично! — прозвучал ответ уже со второго этажа.

Ужин был простым, но вкусным, а затем Николетта уложила Кэсседи в кровать. В этот раз она не пела ей на ночь, но рассказала интересную сказку о нимфе, превращающейся в лань с золотыми копытцами, и короле, который за ней охотился. Она не рассказала и половины, как сестра свернулась в клубок и уснула на её плече. Никки давно уже нужно было покинуть дом, но она и не заметила, как уснула рядом с сестрой сама.

Проснулась рыжеволосая от какого-то странного звука. Кэсси мирно спала рядом, изредка посапывая. Николь бережно накрыла её голые ноги краем одеяла и встала с кровати. В комнату едва пробивался свет от фонаря на улице, но было уже очень темно. Николетта пригляделась к циферблату часов, висевших на стене, и ужаснулась. Уже было около трех часов ночи, а она обещала прийти, как только Кэсседи уснёт!

Внимание девушки привлёк стук, который её же и разбудил, он доносился с балкона. Николь с опаской открыла дверь на балкон и посмотрела вниз, увидев небольшие, размером с ноготок, камушки, валявшиеся на полу. Они не могли взяться из ниоткуда, поэтому, затаив дыхание, Никки посмотрела вниз, увидев знакомый мотоцикл и мужчину, оперевшегося на него. Это точно был он.

14 Глава

Рыжеволосая тут же медленно сдала назад: липкий страх холодком прошелся по спине. Она еще ни разу не задерживалась так надолго, тем более ночью, и ей было страшно увидеть его реакцию. На ней была старая белая ночнушка, по фасону напоминающая далеко не этот век. Кажется, она принадлежала еще её маме, но сейчас Николь думала совсем не об этом.

Выпускница знала, что сейчас каждая минута на счету, поэтому взяла попавшийся под руку старый плед, укуталась в него и спустилась вниз. Дверь в комнату матери была закрыта, а это означало лишь то, что она уже спала. Николетта старалась передвигаться быстро и тихо, чтобы ненароком ничего не задеть и не издать шума. Когда препятствия были преодолены, она подошла к двери, натянула кеды на босу ногу и вышла за дверь.

Оборотень ждал её уже очень долго. За это время на улице значительно похолодало, но на нем это никак не сказалось. А если уже не хитрить, от гнева температура его тела превысила допустимые для людей отметки. Входить к ней в дом он не решался, поэтому просто каждые полчаса подкидывал мелкие камушки ей на балкон, чтобы хоть как-то привлечь внимание.

Конечно, он знал, что она была дома, но, к сожалению, не у него дома, да и не с ним, вообще, что просто выводило его из себя. Ждать её и так было невыносимо долго, потому Райнхард сорвался, сел на мотоцикл и приехал сюда, ведь он знал, где она живет.

— Прости, я не заметила, как уснула… — сказала она, только завидев его.

Райан не ответил, но и не простил. Ей еще очень многое придется сделать, чтобы заслужить его прощение, и это ей не понравится. Брюнет поправил свою черную кожаную куртку, а затем подал ей свой шлем, еще одного у него не было.

— А это не опасно? — спросила Николетта, пытаясь надеть шлем на голову. Она впервые держала его в руках.

— Со мной неопасно, я вожу мотоцикл уже очень давно, — со смешком ответил брюнет, перекидывая левую ногу через мотоцикл и поворачивая ключ зажигания. Знала бы она, как давно он это делает.

— А вот к другим я бы тебе садиться не советовал, чревато их и твоим здоровьем, — добавил он с некоторой злобой в голосе.

— Х-хорошо… — пробормотала она, наконец застегнув шлем как надо.

— Мне перекинуть ногу и обхватить тебя за талию? — спросила Николь, немного настороженно.

— Да! — гаркнул тот в ответ.

— И побыстрее, пожалуйста, я и так ждал слишком долго! — в довесок бросил Райнхард, скрипя зубами.

Николетта поспешила, небрежно перекинув ногу через сиденье, немного поерзав и таки уцепившись за торс оборотня своими руками.

— Сиди смирно, — приказал голубоглазый, а затем мотоцикл тронулся с места.

Их поездка на мотоцикле длилась недолго, и, хотя было довольно холодно, это понравилось Николетте. Было в этом что-то манящее и особенное, даже то онемение и покалывание, которое она ощутила, когда слезла с мотоцикла. Слезая с него, под ногами она снова почувствовала твердую землю. Левой ногой особенно, так как на ней одного кеда недоставало.

— Кажется, пока мы ехали, с моей ноги слез ботинок, — разочарованно протянула девушка.

Мужчина раздраженно покачал головой, затем взял её на руки и отпустил уже в доме.

— Спасибо, — поблагодарила его Николь с улыбкой.

На самом деле, сейчас он был готов сорваться: ударить её или же разрушить первое, что ему попадется в руки, но он сдержался. Это было довольно непросто и сопровождалось тяжелым вздохом. Луна набирала силу, и контролировать свои эмоции ему было гораздо сложнее. Внутри все клокотало. Сексом они занимались ежедневно, но сегодня положенной порции ему не досталось. Он был зол. Еще как зол!

Не осознавая того, что она довела его до крайней точки, Николетта сняла со своих плеч старенькое покрывало и повесила на крючок для одежды. Сейчас в этой старой ночнушке и с немного запутанными волосами она напоминала ему одного призрака его прошлого. Это не радовало.

— Я забыла продукты в холодильнике, — раздосадовано констатировала та. — Ты ужинал?

— Да, доел то, что было, — сказал он в ответ. — Я и так ждал слишком долго, потому снимай с себя это поскорее, — хмыкнул оборотень, пальцем поддев плечико её ночнушки.

— Но уже поздно… я думала, что мы немного поговорим и пойдем спать, — невинно произнесла Николетта.

Вот тут мужчине действительно стало не по себе. Мало того что он так долго ждал этого секса, так он еще и накрылся. О, она совершенно точно поплатится за это завтра! Совершенно точно!

— Поговорим о чем? — прямо спросил Райнхард.

Когда девушки предлагали поговорить, это уже предвещало что-то нехорошее.

— Ну… о тебе, — издалека начала рыжеволосая, пройдя в темную спальню и впотьмах нащупав переключатель.

— Ого… обо мне? — неприятно изумился Райан.

Заходить за ней в спальню он не решился, поэтому просто встал в дверном проеме, скрестив руки на груди. Сейчас нужно просто выдохнуть и сказать ей о том, что она, вообще, не имеет никакого отношения ни к нему, ни к его прошлому, но он, как последний идиот, выдал:

— Что именно ты хочешь знать?

— Сколько тебе лет? — ответила девушка встречным вопросом.

При этом она открыла шкафчик со своими вещами, которые недавно перевезла сюда, чтобы так часто не мотаться домой. Обычно у него дома она носила шорты и футболку, поэтому и в этот раз не стала изменять традициям. Он не сводил с неё глаз. А когда она стала стягивать с себя ночнушку, даже на мгновение забылся.

— Черта с два я расскажу тебе о своем возрасте! — буркнул тот.

Это было не резонно как минимум потому, что лет ему было уже больше двухсот, хотя, даже если бы он и сказал правду, Николетта сочла бы это за сарказм. Безвыходная ситуация.

— Тогда хотя бы день и месяц?

— Двадцать первое ноября, — немного напрягшись, ответил тот.

Он не хотел помнить эту дату. Совсем не хотел.

— Твое любимое блюдо? — задала рыжеволосая очередной вопрос.

— Все, что можно съесть… — ответил Райан хмыкнув.

Николь отрицательно покачала головой, а затем натянула на себя футболку горчичного цвета.

— Я уже говорил, что мне не принципиально, что есть… но мясо мне нравится больше, чем все остальное, — немного скорректировал свой ответ тот.

— Тогда что насчет твоего любимого цвета? Книги? Цветка?

— Цветка? — переспросил мужчина со смешком. — Ты что хочешь составить на меня досье? Зачем тебе эта бесполезная информация?

— Я просто хочу знать о тебе больше… — с некой обидой в голосе ответила дева. Теперь она окончательно переоделась.

— Тогда почему бы тебе просто не понять самой, что именно мне нравится? — прошептал тот, выключая свет и приближаясь к ней.

Никки попятилась и неловко села на кровать.

— Секс? — спросила та, когда он приблизился вплотную. Это не очень приличное слово — первое, что пришло ей на ум. Девушка тут же покраснела.

— Ого… громкое заявление.

Он коснулся её волос, щеки.

— Мы же собирались спать… — с испугом прошептала рыжеволосая.

— Да, точно, — с неким разочарованием протянул Райнхард.

Брюнет скинул с себя ботинки прямо у кровати, за ними последовала куртка. Девушка немного подпрыгнула оттого, что его тело приземлилось на кровать.

— Отстойно, как-то… — пробурчал он.

— Спокойной ночи, — послышалось с другой стороны кровати, где Николь старательно пыталась забраться под одеяло, которое он придавил.

15 Глава

Николетта уснула даже быстрее обычного, подобрав под себя все одеяло. Райнхард не был против такого расклада: он редко замерзал. Слегка подоткнув край одеяла, оборотень встал с кровати и прошелся в гостиную. Ему, как обычно, не спалось. Хотя с ней ему пару раз все-таки удалось хорошенько выспаться. Её честность и, в каком-то смысле, нелепость, даже инфантильность сглаживали все острые углы его характера и приносили временное умиротворение.

Он проверил пачку сигарет на камине. Пустая. Это-то и неудивительно, потому что он долгое время находится в человеческой форме: старая привычка дает о себе знать. Раньше он стандартно курил по пачке из шести сигарет в день. Сейчас же — по одной-две. Экономил. Достать их было не так просто, хоть это и были всего лишь копии тех сигарет из 40-х.

Райан осторожно поднялся наверх, чтобы не разбудить Николь скрипом старых деревянных ступенек. Да, он частично наврал про то, что на неё на втором этаже может что-то свалиться. Однако и возможность этого отрицать было сложно: домик держался непонятно на чем.

На втором этаже была лишь одна комната, которая использовалась как чердак. В нос сразу же ударил щекотливый запах пыли, слегка захотелось чихнуть, но немец сдержался. Здесь было много его хлама: старые фотографии, документы, вещи из разных веков, любимые сигареты. Зачем он таскал эти изжившие себя воспоминания? Что-то еще цепляло, оставляло там.

Он достал новую белую пачку Jusetti Juno, умело выудил одну сигарету, зажег её при помощи старого военного трофея — советской зажигалки, закурил. Покопавшись в той же коробке, брюнет наткнулся за старое фото с потертыми краями. С фотографии на него смотрели три друга в военной немецкой форме, среди которых тот парень, что был в медицинском халате, — он сам.

"Тяжелые были времена", — выдохнул мужчина кольцо дыма, затем снова затянулся. Война была ужасным испытанием даже для него. И, учитывая тот факт, что он был в немецкой армии — морально тяжелым. Дело не в убийствах во время боя (он при своих обязанностях редко брал в руки оружие), но зверские убийства невинных женщин и детей, в основном, конечно, советских и еврейских, оставили неизгладимый рубец на его душе. Нет, их он не убивал, но часто констатировал дату и время смерти заключенных концлагерей. Люди, провинившиеся лишь за свое происхождение. Сколько бы не пытался, Райан все-таки не мог понять реальной причины Холокоста и геноцида. Вероятно, основной причиной все-таки послужил Гитлеровский антисемистский фанатизм, граничащий с полнейшим абсурдом.

Райнхард повнимательнее рассмотрел выражение лиц каждого на черно-белом фото, сконцентрировал взгляд на офицере посредине. Бывший товарищ широко улыбался, однако фотография не отражала его задорных серых глаз. Оборотень как-то нервно втянул в легкие дыма, отчего едва не закашлялся, как новичок при своей первой затяжке. Его друга давно уже не было в живых, еще с начала 1945 года. "Слишком рвался в бой", — пожал плечами оборотень, а затем затушил сигарету об фото, выжигая разрастающимся черным кругом лицо парня посередине. Его смерть была напрасной. Как и смерти многих других…

Убрав окурок в сторону и рассмотрев новый вариант этой фотокарточки, оборотень слегка нахмурился. Он всё равно никогда не забудет его лицо в предсмертных муках, глупо было думать, что это поможет. Пройдет еще пара лет, тогда придется выжечь лицо молодого парня (уже старика) справа. Увидит ли он его когда-нибудь? Возможно, ему и стоило навестить его, представившись своим же внуком. Глупая идея, конечно, после стольких лет без новостей.

Голубоглазый слегка хмыкает, выкидывая истлевший окурок в открытую форточку. Растущая луна набирает свою силу, и оборотень чувствует это. Все чувства обостряются, в голову приходит нескончаемый поток мыслей, становится сложнее сдерживать свои эмоции. И когда они достигнут своего пика, он не сможет сдержать это в себе в полнолуние. Весь негатив выльется наружу, и горе тому человеку или животному, что попадется ему в лапы.

Однако он не хочет, чтобы эта была она. И это плохо, потому что в полнолуние часто происходит то, чего он не хочет, то, что Райан глушит глубоко в себе. Будто бы в подтверждении его опасений мужчина слышит её невнятный крик. Тот срывается с места и через несколько секунд оказывается в спальне. Николь мечется по кровати, сминая своим телом заправленные простыни. Обе подушки непонятным образом оказываются: одна — на комоде, другая — около входа в спальню.

Оборотень подбирает ту, что валяется под ногами, медленно подходит ближе. Рыжеволосая кричит что-то непонятное, все еще не разлепляя глаз ото сна. По её лбу скатывается холодный пот, а на лице появляются гримасы ужаса. Ей снится кошмар.

— Отпусти меня… О-отпусти! — сквозь крики продираются вполне понятные ему слова.

И, видимо, этот кошмар с его участием. Не зная, что делать в данной ситуации, мужчина садится рядом с ней на кровать и возвращает подушку на её законное место. Осторожно брюнет касается её бледной руки, заставляя девушку дернуться всем телом. Дернуться и смолкнуть.

— Райан? — сонно спрашивает она.

— Да, — тихо отвечает он. А ведь это даже не его имя. Очередная ложь с его стороны.

— Почему не спишь? Иди спа… — оставшуюся части фразу девушка бормочет в подушку. Это его немного расслабляет.

Устраиваясь на кровати поудобнее, Ника обхватывает его предплечье двумя руками, упирается в него подбородком. Оборотень послушно ложится рядом, стараясь не стряхнуть её с себя. Девушка крепче хватается за него, когда тот пристраивается рядом, затем практически мгновенно засыпает.

— Кто же ты такая, малышка? — спрашивает он в тишине.

16 Глава

Девушка с утра пораньше сидела в гостиной, склонившись над книгами и тетрадками. Она обычно занималась рано утром или поздней ночью, так как днем и вечером дел помимо учебы было предостаточно. В этом году у неё должны были пройти экзамены по биологии и английскому. Николетта была плоха в написании сочинений, поэтому большую часть времени пыталась уделить внимание структуре сочинения, изучению словосочетаний, которые могли бы быть в нем использованы. По итогу выходила какая-то примитивщина. Николь была бы рада позаниматься с репетитором, но лишних денег никогда не было, поэтому приходилось добиваться всего своими усилиями и ограниченным запасом знаний.

Не заметив её рядом с собой, Райнхард рывком поднялся с кровати и возник на пороге гостиной. Никки была в джинсовых шортах и в белой футболке с выцветшей надписью "Summer time". Её рыжие волосы еще не были расчесаны привычным образом, просто волной струились по плечам. Старшеклассница нередко зевала, перелистывая очередную страницу учебника и делая заметки в тетради.

— Мучишься? — спросил он, присаживаясь на кресло.

— Ты имеешь в виду "учишься"? — переспросила та.

— Учение равноценно мучению, не находишь? — намекнул Райан, приподнимая бровь. — Я никогда не понимал, зачем государству заставлять учить вас все учебные предметы. Почему бы не дать вам право выбрать то, что вам нравится углубленно…

— Это было бы неплохо, но нужно же знать немного из каждой области, — ответила Николетта, закрывая книгу.

— Ты все?

— Да, я еще немного позанимаюсь после обеда, — с улыбкой сказала рыжеволосая, прибирая учебники и тетради на журнальном столике.

— Что насчет завтрака? — полюбопытствовал оборотень.

— Я приготовила панкейки. У нас нет ни кленового, ни шоколадного сиропа, но есть сахарная пудра и клубника, — бросила в ответ Николь. — Я пойду умоюсь, завтрак на столе.

— Я съем их просто так, без всяких там топпингов, — с этими словами мужчина встал с кресла и отправился на кухню, где стол уже был накрыт.

Старшеклассница тут же прошла в ванную комнату, осмотрела свое заспанное лицо в зеркале, быстро сняла с себя одежду и зашла в кабинку душа. За время пребывания здесь Никки приспособилась к холодной воде в душе, но все равно каждый раз нужно было пару минут, чтобы привыкнуть. Раны зажили довольно быстро, чего нельзя было сказать об отметине на шее, она была еще заметна.

Девушка повернула вентиль, ловя поток ледяных, обжигающих капель, от которой кожа тут же покрылась мурашками. Она аккуратно намочила голову, чтобы нанести шампунь. Обычно рыжеволосая готовила шампунь из подручных средств, но сейчас могла позволить себе купить один с приятным цитрусовым запахом. Выдавив немного на руку, Николетта плавными движениями стала втирать шампунь в корни волос.

— Ужасно пахнет, — отозвался оборотень, глядя на неё сквозь преломление стекла душа.

Вздрогнув от неожиданности и протерев лицо от пены чистой водой, Николь закрыла вентиль и выглянула за дверцу душа, пытаясь нащупать рукой полотенце. Райнхард придержал её руку, пытаясь войти к ней в душевую кабинку. Протерев глаза, Никки увидела то, что он совершенно обнажён. Конечно, у них был секс, но ванная — это то место, где хочется полного уединения и одиночества, поэтому та сделала шаг назад, прижимаясь спиной к кафельной стене.

— Т-ты уже поел? Т-так быстро? — выпалила она первое, что пришло в голову.

— Ага, — ответил мужчина, с хищной ухмылкой делая шаг ей навстречу.

Вжав голову в плечи, рыжеволосая выставила руку вперед в попытке защититься, но лишь коснулась его горячей груди. Райан слегка поморщился от её холодного прикосновения, а затем снова ухмыльнулся, уперевшись рукой в стену и нависнув над ней. Левой ладонью голубоглазый провел по щеке девушки, её подбородку.

— Не холодно? — спросил Райнхард, почти касаясь её лица губами.

— Холодно… — без промедления ответила Никки.

— Теплее? — переспросил оборотень, притягивая её своими теплыми руками к себе.

В ответ последовали лишь её удивленный взгляд и упирающиеся в его кожу вершины розовых сосков. Брюнет с хитрецой проследил за реакцией девушки, хищно облизнул губы. Его терпению уже давно пришел конец, о чем говорило растущее возбуждение внизу живота.

— Теперь совсем горячо, — ответила девушка не своим, слегка хрипловатым голосом.

На мгновение ему показалось, что лампочка в ванной начала мигать, но ему сейчас было далеко не до этого. Его руки нетерпеливо огладили изгибы её мокрого тела, слегка задержались на талии и застыли на бедрах. Николь следила за его действиями из-под опущенных ресниц, стараясь не только ни прикусывать губу, но и ни дышать. Её руки медленно обвили мужскую шею, зарылись в его густые черные волосы. Сейчас, без щетины он выглядел очень молодо и совершенно сексуально. Подумав об этом, она тут же потянулась к его губам, но мужчина её придержал.

— Ты еще наказана за вчерашнее, — с ухмылкой бросил оборотень, приподнимая её за бедра и прижимая спиной к стене.

— Сегодня ты дождешься чего угодно, но только не своих любимых поцелуев, — добавил тот, наклонившись и укусив её в плечо.

Николетта выгнулась ему навстречу, подставляя свою шею, которую он тут же одарил засосом. Крепкие руки Райана помогли ей обвить его торс своими ногами и почувствовать эрекцию, упирающуюся ей в живот. Она нетерпеливо заерзала, теперь вовсю прикусывая губы от предвкушения долгожданного соития. Казалось, будто с момента их последнего секса прошла целая вечность.

— Пожалуйста… — прошептала Никки полусомкнутыми губами.

— Что? — с вызовом спросил тот, хотя прекрасно понимал, о чем она просит, и сам уже больше не мог ждать.

— Возьми меня… — донеслись до его ушей её сдавленные слова. И он сорвался.

Грубо сжимая пальцами её бедра, он резко вошел внутрь, наполняя её влажное от возбуждения местечко своим членом. Теперь оно идеально, практически без усилий принимало форму его члена, будто оно и было создано только для него. Для него одного. Эта мысль чертовски радовала его хвалёное самолюбие. Однако это был просто секс, а он хотел нечто большего. И это большее — отнюдь не любовь в её привычном для людей понимании. Метка, узы, связь. Каждый называет это так, как ему угодно. Но он хотел окончательно сделать её своей. Его волк этого хотел.

За первым толчком последовал еще один, более резкий и жесткий, звук которого напоминал хлопок по влажной коже. Она сдавленно простонала в ответ, сжимаясь изнутри, еще больше засасывая его в себя. За этим последовал третий, четвертый… десятый толчки. Потом и он, и она попросту потеряли счет. Мужчина с каким-то остервенением вбивал её тело в стену, а девушка, позабыв о боли и неудобстве, с усилием хваталась за его спину, желая поскорее дойти до сладкой развязки.

Райнхард сжимал то её бедра, то талию, иногда чуть выше, пересчитывая пальцами её ребра, придерживая за подмышки. Николетта уже давно чувствовала некое онемение в ногах от того, что с силой прижимала его к себе, но сейчас девушка никак не могла отпустить и упасть, лишь крепче зажимала его. Это в какой-то степени заводило мужчину, отчего он оставлял грубые засосы на её шее и немного прикусывал нежную девичью кожу, оттягивая и причмокивая при этом. Сдерживаясь от желания укусить её по-настоящему, оборотень часто запускал руку во влажные волосы Николетты, кажущиеся еще более темными.

Он чувствовал, что еще немного и внутри у неё образуется узел. Еще один раз. Это было похоже на полное сумасшествие, он никогда не раздувался внутри человеческой женщины. Она была первой (хотя бы в чем-то) и очень необычной. Необычной, но не неприятной ему. Казалось, что она идеально подходила ему. Глуповатая и наивная Никки никогда бы не догадалась о его истинной сущности и всегда была бы рядом… а потом бы умерла… От этих мыслей Райан снова нахмурил брови и стал ещё жестче сжимать тело Ники в своих руках. Его ладонь медленно легла на её горло, чуть сжала его, за этим последовал очередной укус недалеко от отметины на шее и грубый толчок.

— Н-не так сильно… — пискнула рыжеволосая, чувствуя, что он перешел черту. Рыжеволосая зажмурилась и выгнулась.

Её слова его слегка отрезвили: он убрал руку с её шеи, затем с его стороны последовал нежный поцелуй в плечо и более плавный толчок. Николетта расслабленно вздохнула, но затем снова поежилась, ощущая, как его увеличивающийся член заполняет собой все свое пространство.

— Ты становишься больше… — шепчет она ему на ухо, сжимая губы.

— Да? Любому мужчине понравятся такие слова, — бросил Райнхард в ответ, желая замять это дело.

Везение девушки в том, что у неё никогда не было секса с обычными парнями, она и не подумает, что с ним что-то не так. По крайней мере, Райан был в этом уверен.

— Я серьезно, Райан! — едва не взвизгнула та, одновременно сжимая свои челюсти и его плечи. — Мне почти больно…

В какой-то момент брюнет даже хотел посочувствовать ей, но не стал. Это её не убьет. По крайней мере, не должно. Многие девушки, конечно, более опытные позавидовали бы подобным ощущениям, но ей это было незнакомо. В этот раз они не сцепились, что было безумным плюсом для неё, это было болезненно даже для самих оборотней, для людей — просто невыносимо.

— Тише… — шепнул голубоглазый, а затем добавил, — …помолчи.

Он был почти на грани, в который раз запуская свою руку в её волосы и чувствуя, как она стискивает его внутри. Николь тоже уже не могла терпеть эту сладкую пытку: внутри неё больше не осталось свободного места. Райнхард немного замедляется в преддверии оргазма, его пульсации передаются и ей.

До онемения сжимая пальцы на ногах, девушка чувствует, что еще немного и её ноги сведет судорога, но оргазм застает её быстрее. Мышцы живота сводит от приятного, хоть и короткого спазма, от которого у неё искры летают перед глазами и на мгновенье теряется дар речи. Кажется, будто стенки душа начинают трястись. Видя её удовлетворенное лицо и то, как она жадно глотает ртом необходимый воздух, оборотень кончает за ней следом. Узел спадает почти сразу же, чем, несомненно, его удивляет. Обычно он держался еще несколько десятков минут, как минимум, а сейчас его так легло отпустило.

— Все хорошо? — спрашивает Николь, читая в его глазах смятение.

В ответ Райан кивает, медленно выходит из неё и ставит её, дрожащую и удовлетворенную, на ноги. Она немного пошатывается, не в состоянии после оргазма стоять на ватных ногах. Брюнет тут же придерживает её рукой.

— С-спасибо… — бормочет та под нос, краснея как аленький цветочек.

Кажется, он никогда не поймет её реакции. Это был далеко не первый и, по его расчетам, не последний их секс, но ей все же удавалось оставаться в его глазах невинной и нетронутой. Мог бы он убить её в приближающееся полнолуние?

— Я теперь могу принять душ? — извиняющимся тоном спросила Никки, это отвлекло Райнхарда от неприятных мыслей.

— Да, можешь. Я буду ждать тебя на крыльце, — произнес мужчина, открывая кран и немного ополаскивая свое тело. — И смой поскорее этот вонючий шампунь с волос! — добавляет тот грубовато.

Он быстро выходит из ванной, с трудом натягивает свои потертые временем джинсы, надевает майку на мокрое тело и выходит покурить во двор. Дым заполняет легкие, затуманивает голову и расслабляет нервы. Он садится на ступеньку крыльца. В голову опять лезут мысли о полнолунии, хотя Райан начинает думать о нем уже сразу после новолуния. Мысли неприятные, но привычные. Ему бы не хотелось терять контроль каждый раз в 20 дней. Ему бы не хотелось всего этого.

17 Глава

Она вышла во двор минут через десять-пятнадцать с мокрой головой и, к его глубочайшему сожалению, одетая. Он уже докурил, затушив сигарету о ступеньку и выкинув её в старое металлическое ведро неподалёку. Его мысли какое-то время находились в лесу, затем он сопоставил странные происшествия в ванной. Николетта не покидала его головы.

— Все хорошо? — дежурно переспросила она, все еще стоя в дверном проеме и не решаясь выходить из дома.

— Да, вполне, секс был хорошим, — ответил оборотень, специально заставляя её покраснеть до кончиков волос.

— Мне нужно сегодня отнести выполненные задания и задания по подготовке к экзамену. Я еще кое-что не доделала, так что я быстро…

— Подожди, — вдруг прервал её Райнхард, вставая и отряхиваясь.

— Забыл сказать. На обочине я нашел велосипед и гитару. Они твои?

— Ох, да. Да! Спасибо большое! — радостно воскликнула девушка, бросившись с объятьями к нему на шею.

Мужчина сначала опешил, не зная, как реагировать на столь эмоциональное проявление благодарности. Голубоглазый ожидал обычного "спасибо", а не спонтанных обнимашек. Он не знал, стоит ли обнять её ответ или же, напротив, не прикасаться к ней. Райан слегка коснулся её локтей: не обнимая, но и не отталкивая. Николь совсем позабыла о своих потеряшках из-за нынешних событий.

— Хорошо, что это твое. Будешь теперь возвращаться пораньше, — немного отодвигаясь и отводя взгляд, проговорил брюнет.

Замечая некую холодность с его стороны, больше благодарить Никки не стала: отодвинулась, заправила рыжий волос за ухо.

— А где мои вещи?

— В сарае за углом, — коротко бросил Райнхард и направился в дом.

Никки сразу же отправилась туда. Нашла на столе кейс с гитарой и приставленный к стене старый велосипед. Больше всего она, конечно, переживала за свою гитару. Не теряя времени, она проверила её сохранность и направилась с ней в гостиную.

Как только Никки вошла в комнату, мужчина кинул ручку на журнальный столик рядом с её тетрадью, она как-то странно посмотрела на это, приближаясь с каждым шагом. Взяв в руки тетрадь, Оулдридж с удивлением посмотрела на мужчину. Конечно, она верила в его интеллектуальные способности, но решить такую сложную органическую цепочку за минуту или около того — это уже слишком. Рыжеволосая нервно заморгала, переводя глаза с тетради на Райана. Он расплылся в улыбке.

— Удивлена?

— Где ты был всю мою жизнь?! — с улыбкой спросила Николетта. — Я не могла вчера решить её, а ты сделал это за минуту! Ты же просто гений!

— Это ты просто глупенькая, да и задания у вас лёгкие, — оборотень поежился. Он не любил принимать комплименты.

— У меня не очень с органической химией, хотя все говорят, что она легче, а я вот не понимаю… — откровенно призналась Никки.

Брюнет издал короткий смешок, но промолчал. Это не очень понравилось Николетте.

— Ты не мог бы помочь мне репетиторством? — полюбопытствовала Николетта, складывая тетради и бланки с ответами на задания в школьную сумку.

— Я не очень хорош в обучении других, но вопрос в том, что мне за это будет… — ответил Райан с хитрым взглядом.

Никки ненадолго застыла, тяжело сглатывая слюну. Он точно не мой попросить у неё чего-то нормального, поэтому та не решила переспрашивать и уточнять, чего именно он хочет: взгляд выдавал Райана с головой и заставлял её краснеть.

— Я имею в виду секс, — пояснил тот после возникшей тишины.

— Мы же занимаемся этим каждый день, — очень тихо произнесла Никки, стараясь не пересекаться с ним взглядом.

— Есть много вещей, которых мы не делали… — протянул брюнет, с деловитым видом прислоняя ладонь к щеке, — …и мест, в которых это можно сделать.

Рыжеволосая никак не ответила на его заявление, тем более у неё было еще очень много дел, потому она молча собрала все, что было необходимо отнести в школу, и сказала напоследок:

— Я буду через пару часов. Быстрее я доберусь на автобусе, так что пока велосипедом не воспользуюсь. Я вчера наготовила дома много, поэтому смогу провести больше времени с тобой.

Губы мужчины расплылись в коварной ухмылке, когда он подумал о том, как приятно они могут провести время наедине. Девушка же встала, поправила рубашку и сумку на плече и отправилась прямиком к остановке.

Поездка в этот раз была недолгой. В школу она попала вместе с перерывом: некоторые ученики вышли во двор, чтобы подышать свежим воздухом или размяться. Ей нужно было зайти к классному руководителю и отдать все бумаги, ею была женщина средних лет, миссис Стэндфил. Как ни странно, классная руководительница была довольно приятным и справедливым человеком. Пожалуй, за это Николетта её и уважала. Не то чтобы она была излишне добра, но она всегда старалась сделать жизнь её учеников лучше.

— Миссис Стэндфил? — позвала учителя Никки, войдя в её класс.

Учительница как раз занималась документацией.

— Да-да, мисс Оулдридж, проходите, — отозвалась женщина, движением руки приглашая её сесть рядом.

Николь заняла свое место и принялась доставать все тетради и бумаги, которые необходимо было проверить. В окно пробивались слепящие солнечные лучи. Никки слегка поморщилась и подала аккуратную стопку преподавателю.

— У нас сейчас одни тесты и контрольные, да и подготовка к экзаменам. Я дам тебе задания, а тетради заберешь, когда тебе будет удобно, но не раньше завтрашнего утра. Я постараюсь сегодня переговорить с учителями-предметниками, — коротко и ясно обозначила она всю информацию. — У тебя есть какие-нибудь вопросы?

— Нет. Я выполнила все, что было нужно.

Миссис Стэндфил немного порылась в бумагах на столе, отыскала синюю папку и подала Николетте со словами:

— Здесь все задания.

— Благодарю, — произнесла рыжеволосая, пытаясь запихнуть папку в сумку. Она была куда больше, чем старшеклассница ожидала.

Учительница взяла небольшую бумажку, чтобы написать кое-какие рекомендации, посмотрела на Оулдридж через призму очков.

— Как мама?

— Так же… — отрезала Никки, отводя взгляд в сторону. Учительница закончила довольно быстро.

— Я написала, что сделать в первую очередь, и расписала последние сроки сдачи, а также информацию об экзамене. Не стану тебя больше задерживать, — с сочувственной улыбкой ответила учительница, протянув белоснежную бумажку.

Николетта взяла бумагу, встала со стула и направилась в сторону выхода, бросив нарочитое:

— До свидания.

— Ах, точно, Николетта… Миссис Блэр говорила о том, что твоей сестре нужно прилагать больше усилий в учёбе. Я понимаю, что у вас в семье сложная ситуация, но это не повод пропускать занятия и не делать домашнее задание в конце учебного года, — напоследок добавила миссис Стэндфилд.

— Хорошо, миссис Стэндфилд, я обязательно переговорю с ней сегодня, — бросила Николетта в ответ.

В ней закипала некого рода злость. Как старшая сестра Николь всегда требовала от сестры только одного — учиться. Речь не шла об отличных отметках или каких-то значимых достижениях. Ей всего-навсего надо было всегда присутствовать на занятиях и делать домашнее задание. В последнее время рыжеволосая и правда стала замечать за ней неладное, теперь же все предстало совершенно прозрачным. Вечером Кэсседи ждал серьезный разговор, о котором Николетта размышляла, выходя из школы. Неприятное известие совершенно выбило её из колеи.

— Николетта! — послышалось за спиной.

Теряясь в раздумьях, девушка не оборачивалась.

— Оулдридж! — повторил тот же голос, трогая её за плечо.

Старшеклассница тут же обернулась, увидев за спиной Кайла Дженсена. Это был высокий загорелый паренёк со светло-русыми волосами и золотисто-коричневыми глазами. Этот юноша был одним из самых популярных парней в школе и всегда улыбался. Никки тоже была с приветом, но эта улыбка, не меняющаяся изо дня в день и из года в год, напрягала даже её. Они редко общались, и Оулдридж была очень удивлена новости о том, что она уже давно ему нравится. Он был дружелюбен со всеми и ей своей привязанности не показывал. Самый популярный парень школы и девушка, которая старше него, да и еще с довеском комплексов в придачу. Это точно не ввязывалось в современные устои общества, хотя, возможно, ему просто нравились девушки постарше.

— Ох, привет. Ты что-то хотел? — Николетта явно хотела сбежать от разговора.

— Ты же придешь на вечеринку, да? — с застывшей улыбкой он почесал затылок. — Элис сказала сегодня об этом. Тебя тут давно не видно. Все хорошо?

— Думаю, моя сестра должна была тебе рассказать или нет? Она же нередко бывает у вас дома, общается с твоей сестрой, — она не хотела рассказывать ему о своих делах.

Улыбка как-то сползла с его лица.

— Да, но она всегда говорит о том, что все хорошо, а это, наверное, не так, — он кивнул в сторону папки, которую она держала в руках. — Миссис Стэндфил дала тебе задания?

— Да. Я сейчас подрабатываю, поэтому готовлюсь к экзаменам дома, нет времени посещать школу, да и на проезд уходит много времени, — со смущением ответила Николь.

— Тогда я не буду тебя задерживать, только обязательно приходи…

Сказав это, он как-то неожиданно коснулся своими пальцами её руки, а она в ответ почувствовала лишь раздражение и отвращение. Внутри все клокотало.

— Хорошо, мне уже пора. До встречи, — сквозь зубы прошипела та, удивляясь своей неприязни.

Теперь она была занята, ей не хотелось, чтобы кто-то чужой трогал её без разрешения, даже за руку.

18 Глава

Известие о прогулах сестры совсем выбило Николетту из колеи. Она позвонила Райану на домашний телефон. Ей было неловко отменять свое обещание, но разговор с Кэсседи должен был состояться как можно скорее и для этого рыжеволосой нужно было быть дома. Пока шли гудки, девушка заметила, как начинает нервничать.

Мужчина с непривычки очень долго шёл к телефону: ему нечасто звонили. Взяв трубку и прижав её к уху, он, как и многие люди на этой планете, сказал: "Я слушаю".

— Райан, тут такое дело… — начала было старшеклассница.

Голос у неё немного дрожал, как, впрочем, и руки. Ей, правда, хотелось прийти к нему, но она была просто обязана поговорить с сестрой.

— Никки? Да, я слушаю… — ответил оборотень, как-то слишком спокойно для себя выдохнув. — Ты хотела что-то спросить? — добавил он.

— Да, мне нужно поговорить с сестрой, поэтому я приду позже, — набравшись храбрости, произнесла та.

На мгновенье в трубке повисла гнетущая её тишина.

— Знаешь же, что будешь должна, — со смешком хмыкнул брюнет в трубку. — И не только ужин…

Она могла поклясться, что в этот момент он улыбался своей хитрой и чертовски соблазнительной улыбочкой.

— Хорошо, — улыбаясь краешками губ, согласилась Николетта, добавив, — до скорого.

— До встречи… — прозвучал ответ в трубке, а затем послышались гудки сброса.

Кэсси пришла раньше времени в весьма хорошем расположении духа. Николь не хотелось портить ей настроение, но это было необходимо в воспитательных целях. Пока разноглазая ждала младшую сестру, она уже поухаживала за садом, огородом и живностью и даже успела немного прибраться по дому: вытереть пыль, помыть полы. Девочка явно не ожидала увидеть Николетту прямо сейчас. И как будто предчувствуя их разговор, она молча сняла с плеч портфель, улыбка сползла с её лица.

— Кажется, ты должна ещё быть в школе, — спокойно протянула рыжеволосая.

— У нас были сокращённые уроки, — небрежно просила блондинка в ответ.

На этоНиколетта отрицательно покачала головой. Не очень-то приятно осознавать, что тебя обманывают.

— Присаживайся, я разогрела рататуй, — строго сказала старшая сестра, кулинарной лопаткой накладывая порцию разогретого блюда на тарелку.

Зеленоглазая присела на свой любимый стул, в её глазах читалась тревога.

— Я хочу поговорить с тобой по поводу сокращённых уроков, — Николетта поставила тарелку перед сестрой, дала ей вилку.

Проголодавшаяся и не пообедавшая Кэсс тут же приступила к еде, подцепив на вилку кружочек баклажана и помидора.

— Понимаете, Кэсседи Оулдридж… — официально произнесла Николь, — …Миссис Блэр эти ваши "сокращенные уроки" называет прогулами и отсутствием домашнего задания.

Младшеклассница успела съесть совсем немного, последний кусок так и встал в горле, она с трудом его проглотила.

— Знаешь, нам надо что-то менять, — сказав это, девушка наложила рататуя и себе, затем села напротив сестры. — Возможно, частично это и моя вина: я редко бываю дома, не помогаю тебе делать домашнее задание, не контролирую, — она спокойно начала есть.

А вот блондинке есть сразу же перехотелось. Кэсседи молча уставилась в свою тарелку, вилкой передвигая тонкие кружочки овощей. Конечно, Николетта сразу поняла, что её сестре стыдно, но это все-таки был разговор, и в нём должны были участвовать они обе.

— Я клоню к тому, что ты теперь под домашним арестом. Будешь звонить с домашнего, как придешь домой, я буду каждый день писать миссис Блэр и, если я не смогу проверить твое домашнее задание, попрошу маму это проконтролировать. И да… к подружкам по домам мы больше не ходим, — после своего монолога девушка сделала глоток воды и многозначительно стукнула дном стакана по столу.

Кэсси уронила вилку обратно в свою тарелку, надулась, затем вскочила из-за стола и поспешила к себе в комнату, Никки лишь отрицательно покачала головой, доедая свою порцию.

— Все хорошо? — спросила их мать, выходя из своей комнаты. В это время она обычно спала, а Никки и Кэсси, вероятно, разбудили её.

— Она начала прогуливать уроки, — пояснила Николь, — я её наказала. Ты будешь обедать? Тебе положить рататуй на тарелку?

— Раз уж она надулась, то до вечера не выйдет, — пожала плечами светловолосая женщина, а затем добавила, — все в порядке, я съем её порцию.

Рыжеволосая встала с насиженного места, решив позаботиться о матери, положила ещё немного рататуя в тарелку, так как Кэсси ела меньше всех в их семье. Миранда заняла свое место напротив Николетты, попросила стакан воды.

— Ты пила таблетки утром? — нарочито спросила та, подавая матери стакан с водой. Это то, что было постоянной и самой главной темой в их разговоре.

Женщина слабо кивнула, сделала глоток, затем медленно приступила к еде. Она всегда ела неохотно, хотя и лучше, чем Кэсседи. Вид у неё был довольно уставший и потрепанный, волосы были заколоты в небрежный пучок на голове. Сегодня на ней был синий сарафан, который Миранда часто надевала летом.

— Тебе не нужно купить еще таблеток? Кажется, у тебя должны были уже закончиться, — поинтересовалась её дочь, доедая последние запечённые овощи на своей тарелке.

— У меня еще есть, — бросила женщина в ответ.

— Хорошо, — лишь пожала плечами Николь. У неё не было времени специально ехать в аптеку.

Николетта не наелась одной порцией, поэтому положила себе ещё. Полноценные вегетарианские блюда она готовила только здесь, приготовить что-нибудь и себе в доме Райнхарда времени не было — там она просто перебивалась салатом или свежими овощами.

— Как твои отношения с парнем? — спросила её мать, наблюдая за тем, как дочь накладывает себе в тарелку очередную порцию.

— Каким парнем? — переспросила Никки, снова усаживаясь на свое место и вновь погружая вилку с рататуем в рот.

— Твоим парнем… — настойчиво произнесла блондинка, устремив взгляд своих стеклянно-голубых глаз на рыжеволосую. — Я о том взрослом брюнете, который иногда появляется возле нашего дома. Почему бы тебе не пригласить его и не познакомить с нами?

Николетта, очевидно, не ожидала такого интереса к своей личной жизни со стороны матери, поэтому промолчала. На минуту она даже задумалась, стоит ли приглашать Райана в дом и был бы он не против познакомиться с её матерью и сестрой? Всё-таки какое-то внутреннее чувство подсказывало, что этого делать не стоит.

— Не думаю, что стоит. Это только между нами, — ответила Николь. "Он ведь никогда не говорил мне, что я его девушка", — с грустью подумала она.

На разговоре Миранда больше не настаивала: остаток обеда они провели в тишине. После Николетта взяла кое-какие свои вещи и покинула дом, отправившись пешком до Райнхарда. В это время он был во дворе, колол дрова. Было уже довольно жарко, и капельки пота сексуально скатывались по его загорелому телу. Николетта с трудом сглотнула, припоминая их совместный душ.

— Чем ты занят? — полюбопытствовала девушка, приближаясь к мужчине.

— Нашёл в сарае шаровой гриль. Неплохо было бы устроить барбекю или что-то вроде этого, я давненько не ел ничего подобного, ещё с поездки в Америку.

— Ты был в Америке? — мимоходом спросила Николь.

— Да, лет двад… точнее, года два назад, — ответил оборотень, едва не проговорившись.

— Тогда мне нужно замариновать мясо? У нас же вроде бы были свиные ребрышки и несколько стейков, — сказав это, она тут же поспешила в дом, на кухню.

— Я еще купил немецких сосисок, — крикнул ей вдогонку брюнет.

Весь день они были заняты подготовкой к так называемому барбекю. Специально для Николетты мужчина пожарил на гриле молодую кукурузу и томаты, но, к удивлению, она с аппетитом наблюдала за тем, как он голыми руками поглощал замаринованные в соусе барбекю ребрышки.

Оборотень сдирал мясо с костей пальцами или зубами, совершенно не боясь обжечься или испачкаться. Рыжеволосая же продолжала пускать слюни, поедая слегка поджаренную кукурузу и подпалённые томаты. Изредка он брал что-то из её тарелки с овощами. Она была не против, так как они сделали слишком много и больший аппетит у неё вызывало сочное мясо, нежели овощи. От этой мысли ей даже немного поплохело. Сегодня Райнхард был настолько сыт и доволен, что вырубился раньше Николь, даже не успев раздеться.

На следующий день они вместе с Райнхардом поехали за покупками. В этот раз они купили не только привычные в их холодильнике продукты, но также наряд для Никки на вечеринку и бутылку французского вина, чтобы отметить, как сказал Райан, его избавление от всего это дерьма (магазина одежды). Признаться честно, они пробыли там действительно долгое время, но лишь потому, что именно брюнету постоянно что-то не нравилось.

Обычно семья Оулдридж покупала одежду в секонд-хенде или на каких-нибудь распродажах в крупных гипермаркетах. Не сказать, что вещи там были плохие, скорее, они были доступными и довольно дешевыми. Привыкшая довольствоваться малым, Николетта была готова купить любое, первое попавшееся на глаза, платье, но у оборотня были иные взгляды. То ему не нравился цвет, то качество ткани, то фасон, то длина, и при этом он настойчиво заявлял о том, что просто ненавидит магазины. Даже Николь уже начала проклинать шопинг.

Наконец они нашли подходящее, по мнению Райана, платье для вечеринки. Это был красно-белый полосатый сарафан на толстых бретельках, с квадратным вырезом и текстильным бантиком посередине. Конечно, Райнхард хотел бы, чтобы платье не так сильно облегало её формы, да и длина чуть выше колена его напрягала (кто-то мог посягнуть на его собственность).

Когда они приехали домой, уже стемнело. Луна заняла свою позицию на темном небе, светом отражаясь в его голубых глазах. Еще раз посмотрев на луну, оборотень прошел вслед за девушкой в дом. Она сразу же пошла на кухню, чтобы разобрать пакеты, а он, схватив бутылку вина, откупорил её пальцами и сделал глоток. Вообще, брюнет больше предпочитал пиво или сидр, но сейчас он хотел впечатлить Николетту. А хотел ли? Голубоглазый сделал еще один глоток и едва не поперхнулся, увидев её с двумя бокалами и глуповатой улыбкой на лице.

— Ты уже разобрала покупки?

— Нет, я помыла бокалы, подумала, что ты захочешь выпить прямо сейчас, — с некой нежностью ответила рыжеволосая.

— Очень предусмотрительно, — пробормотал тот, уткнувшись носом ей в макушку, глаза его несвойственно блестели.

Николь поставила бокалы для вина на журнальный столик, Райнхард тоже отложил бутылку, резко привлекая её к себе за талию. Он слегка нагнулся так, что теперь поглаживал её шею кончиком своего носа. Девушка немного отодвинулась, чувствуя легкое возбуждение.

— Я разберу пакеты и приду, — сказала она отодвигаясь.

Он как-то хмуро посмотрел на неё.

— Не скучай, — добавила она, неоднозначно подмигнув.

"Коварная женщина!" — в сердцах подумал оборотень, плюхнувшись на диван. Немного подумав о своем, мужчина наполнил два бокала бордово-красным вином, встал, прошелся по комнате, включил свет в гостиной. Сегодня они купили не так много, поэтому Николетта вернулась обратно довольно скоро. Однако в гостиной не задержалась, пройдя в спальню с пакетом с платьем.

— Что ты делаешь? — задал тот весьма уместный вопрос. Ждать на диване он не стал, прошел в спальню за ней следом.

— Примерю платье еще раз.

Она сняла свою повседневную одежду, надела новое платье, подошла к комоду с разбитым стеклом и аккуратно осмотрела себя в нем со всех сторон. Еще раз посмотрев на неё в этом сарафане, он совершенно перехотел пускать её на ту вечеринку, ведь кто-то совершенно точно захочет украсть её. А потом она стянула с волос резинку, распустила их и поправила темно-рыжие волосы руками. Теперь оборотень стоял уже не в дверях, а за её спиной, обхватив её сзади за талию, нащупывая пальцами её упругую грудь.

— Подожди, а как же вино? Я ведь даже не попробовала, а мне хотелось… — протянула старшеклассница, поворачиваясь к нему лицом.

— Тогда пойдем и выпьем, только скорее, — пробормотал тот, подхватывая её под колени, чтобы отнести в гостиную на руках.

— Стой! А переодеться?!

— Если ты выпьешь вина в этом платье со мной, оно не испортится. Тем более, завтра ты тоже можешь испортить его, выпивая с одноклассниками, — хмыкнул Райан, чуть подбрасывая её на руках.

— Ахх… но я не буду выпивать там, — честно сказала она, держась за его плечи.

— Интересно, — произнес тот, перешагивая с нею через порог и тут же опуская её пятой точкой на диван.

— Просто хотела пообщаться с подругами… и я все-таки надеюсь, что ты пойдешь туда со мной.

— Нет, — с легкостью ответил оборотень и подал ей её бокал. — Я слишком стар для этого, — добавил тот, сделал глоток из своего бокала, тут же посмотрел на неё.

Конечно, дело было вовсе не в его "старости", а в завтрашнем полнолунии. Он отвезет её туда, а до дома доедет она либо сама, либо когда он придёт в себя, чтобы отвезти её самостоятельно. Таков и был его план. Он точно не появится на вечеринке перед толпой людей, даже если и захочет увидеть её после превращения. За эти девятнадцать дней он даже привык к человеческой форме, вспомнил о прежней людской жизни. Не сказать, что воспоминания были хорошими, но присутствие Николетты сглаживало неприятные моменты.

— Все хорошо? — отвлекла его Никки. Наверное, он в очередной раз не ответил на её вопрос.

— Ммм… да, все в порядке.

— Я говорила о вине. Я пробовала несколько раз, но такое — впервые. Оно очень вкусное, — при этом разноглазая сделала еще один глоток.

Он слегка улыбнулся, взлохматил свои и без того непослушные волосы.

— Одно из лучших французских вин, — повторил Райнхард ту же фразу, что и при его покупке.

— Да, ты говорил… — с улыбкой произнесла Николь, переведя взгляд с бокала на него.

Он тоже сделал несколько глотков, не отрывая от неё взгляда. Они оба знали, что после этого может произойти, и они оба были к этому готовы. Девушка подсела к нему ближе, почти соприкасаясь своей спиной с его рукой, мужчина тут же убрал бокал в сторону.

— Я не хочу отпускать тебя на эту дурацкую вечеринку, — сквозь зубы прошипел оборотень, поглаживая её по голове.

— Почему? — задала Никки риторический вопрос.

— Потому что ты моя, — выдал тот совершенно серьезно и даже немного грубо, но она к этому уже привыкла. Для неё это было сродни "я тебя люблю" в его речи.

— Но я не могу не пойти, я уже пообещала, — извиняющимся тоном ответила рыжеволосая, прильнув ухом к его груди.

"Его сердце так быстро бьется" — промелькнула мысль в её голове.

— Если хочешь пойти, тебе нужно хорошенько уговорить меня, — с вызовом бросил Райан.

— И что же я должна сделать?

— Сесть на колени, — пожал плечами тот, — передо мной.

Николетта медленно слезла с дивана, села перед ним на колени, потом лукаво положила руки на его бедра спросив:

— Вот так?

В комнате тут же стало невыносимо душно. Видимо, её это веселило, а вот Райана еще как возбуждало. Ему хотелось думать о том, что это все из-за выпитого ею бокала вина, а не оттого, что он превратил её в какую-то нимфоманку. Или она не понимает того, что он собирается с ней сейчас делать?

— Теперь расстегни мой ремень, — командует мужчина

Она повинуется, хотя и с некой опаской поглядывает на него из-под опущенных ресниц.

Её покорность его чертовски заводила, и, если взглянуть правде в глаза, он уже давно хотел получить оргазм при помощи её рта.

— Закрой глаза, — попросила рыжеволосая, тихонько зевая.

Настал его черед повиноваться. По крайней мере, видеть это было необязательно, куда важнее были ощущения. Райнхард не знал, делала ли она это раньше, но уже был в предвкушении оральной ласки. Он молча закрыл глаза и приготовился к тому, что она хотела продемонстрировать.

Какое-то время она возилась с его ремнем, а после, окончательно откинув его в сторону, положила голову на его бедро. Почувствовав тяжесть на бедре, он замер, едва дыша, но далее ничего не последовало. Мужчина все ждал и ждал, когда же она решит действовать, но так и не дождался: открыл глаза. Николь спала, опустив голову на его бедро и мило морща нос. Конечно, оборотень был недоволен, но не настолько, чтобы будить её и приказывать довести начатое дело до конца.

Райнхард вновь взвалил девушку на руки, чтобы уложить в свою кровать, затем вернулся в гостиную, налил себе еще один бокал, выпил его залпом и вышел во двор. Луна уже набирала силу, и мужчина чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Он не хотел навредить ей, сейчас все было слишком хорошо и спокойно: это ему даже нравилось. Райан закурил. В последние несколько дней тот курил чаще обычного. Выкурив две сигареты и наконец немного успокоившись, он занял свое законное место возле девушки и через пару часов уснул.

Утром они позавтракали и позанимались какое-то время (она наконец-то разобралась с некоторыми классами органических соединений и выполнила большую часть заданий по химии). Несмотря на его заявления, учитель из него вышел неплохой, хотя он многое и не объяснял, но доступно показывал при помощи схем на бумаге. В обед она позвонила домой, отлучилась на какое-то время и вернулась.

Пообедали они чуть позже обычного времени, она приготовила спагетти: ему — с мясными фрикадельками, а сама поела просто так с салатом на гарнир. Вечеринка должна была начаться в восемь часов вечера. Собираться Никки начала заранее, надев новое платье и распустив волосы, после их хорошо расчесав. Из обуви девушка выбрала свои любимые черные туфли с открытыми носками, которые та надевала в школу, взяла свою сумочку, положив в неё телефон, ID карту и остальную мелочь.

Сегодня оборотень решил отвезти её на машине. Поскольку собралась она довольно рано, он отвёз Никки немного раньше начала, желая немного поприсутствовать там, прежде чем уехать. Наверное, на последней своей вечеринке Райан был в конце прошлого века, его никогда не тянуло в такие места, да и выпить ничего нормального обычно не предлагали.

Николетта вышла из машины, оглянулась по сторонам в поисках кого-то из знакомых. Пожалуй, здесь было несколько одноклассников или ребят из школы, но ни с кем из них она особо и не общалась.

— Почему бы тебе не зайти в дом? — предложил брюнет, опираясь на незакрытую дверцу авто.

— Да, хорошая мысль, — кивнула Никки. Ей нужно было найти Элис и Виолу.

— Постой, — вдруг выдал голубоглазый, хватая её за руку.

— Что-то не так?

Он снял с себя черную косуху, накинул на её плечи.

— Сегодня должно быть холодно, — произнес тот.

На самом деле, он просто не хотел, чтобы кто-то видел её голые плечи.

19 Глава

Николетта тут же его поблагодарила, а затем радостно просунула руки в рукава. Поудобнее натянув его большую куртку, она слегка привстала на носочки и поцеловала его в щеку. На мгновенье Райнхард опешил, ведь за ними наблюдали другие старшеклассники.

— Тогда я пойду? — она еще раз попросила его разрешения. Честно сказать, ей больше хотелось вернуться домой и уснуть, калачиком свернувшись в его объятьях.

Мужчина лишь моргнул в знак согласия.

— Не волнуйся, мы о ней позаботимся! — вклинилась подоспевшая к Николетте Элис. Виола волочилась следом с двумя полными бокалами в руках.

Подруга крепко обняла рыжеволосую, одарив Никки ароматом малиновых духов вперемешку с запахом выпитого ею алкоголя. Сегодня блондинка, как обычно, была вся из себя в короткой, облегающей её соблазнительные бедра, юбочке и топе с вызывающим вырезом. Николетта проследила за животным взглядом Райана, направленным на прелести Элис, и тут же побледнела. Обычно таким взглядом он смотрел на неё, а потом они оказывались на простынях его кровати.

Девушка попыталась отогнать от себя эту нездоровую мысль, но кокетство Элис и то, как брюнет мимолётно облизнул краешек своих губ, лишь подлило масла в огонь. Внутри неё что-то загоралось. Что-то горькое и недоброе. Она повернула голову в сторону Виолы, взяла из её рук бокал.

— Что это? — поинтересовалась девушка.

— Мартини, — пожав плечами, ответила полу-азиатка.

Слегка осмотрев бокал с мартини, старшеклассница выпила его залпом. Алкоголь обжёг её рот, оставив за собой неприятное послевкусие горького сиропа от кашля. Николетта и не представляла, что мартини окажется такой отстойной выпивкой, как, впрочем, не ожидала и подобной реакции своего парня на подругу.

Её поведение тут же отобразилось на лицах присутствующих: подруги удивленно обменялись взглядами, мужчина нахмурился. Не говоря ни слова, девушка развернулась на каблуках и направилась в сторону дома. Сейчас ей не хотелось видеть лиц Райана и Элис.

— Очень приятно было познакомиться… эээ? — протянула блондинка, оборачиваясь на подругу.

— Райан, — монотонно ответил оборотень, немного напрягшись.

Блондинка что-то еще говорила себе под нос, но мысли Райхарда были заняты только Николеттой и её поступком. Это её поведение его слегка напрягло. Она говорила, что не будет пить, а тут взяла и демонстративно выпила целый бокал. Оборотень заметно напрягся. Отвязавшись от её распущенной подружки с вонючими духами, он сел обратно в машину, захлопнул дверцу, прислушался.

Его слух позволял ему искаженно воспринимать звуковые сигналы на расстоянии 3 километров, но, чтобы различить голоса людей в помещении, ему пришлось сильно напрячься. Открытое на втором этаже окно немного упрощало эту задачу, оборотень обратился в слух, решив подождать здесь, пока луна не наберет свою силу.

— Так он тебе нравится, да? — поинтересовалась Виола, попивая алкогольный коктейль из трубочки и как-то подозрительно сужая и без того узкие глаза.

"Сказать "нравится" — слишком слабо для того, что происходит", — подумала рыжеволосая, чувствуя, как щёки начинают алеть не то от смущения, не то от выпитого ею мартини.

— Нравится, — отзывается Николетта, стараясь избегать её взгляда.

— Еще бы не нравился, — хмыкает подоспевшая Элис с двумя маргаритами в руке, — у него просто потрясающие глаза, — как-то мечтательно добавляет блондинка, затем протягивает один коктейль Никки.

— Будешь?

— Эмм… нет, я не буду, — отказывается рыжеволосая, слегка потирая правый висок. Кажется, у неё начала болеть голова.

— Зря! — цокает языком Элис Перри, усаживаясь между подругами на небольшой диванчик. — А ты что о нём думаешь, Вилу? — обращается она к брюнетке через Николь.

— Сложно сказать вот так, с первого взгляда… На вид вроде бы ничего, — отозвалась Виола, косясь в сторону Николетты. Девушке, чьего парня только что обсуждали, стало как-то не по себе.

— Как Уилл? — Оулдридж все-таки решила перевести тему.

— Пхах… этот засранец? — Элис как-то нагловато изогнула бровь.

— Мы с ним пару раз переспали, даже на свидании были, а спустя неделю он сбежал к этой горячей Мартине с её итальянскими корнями, — она сделала глоток, слегка поморщилась. — Он был пустой тратой времени.

Все знали о мимолетных увлечениях Элисон, наверное, поэтому ей и не везло в отношениях. Раньше Николь ей даже немного завидовала: её подруга всегда была в центре внимания, ходила на свидания, гуляла с симпатичными парнями. Сейчас же та ей скорее сочувствовала, чем завидовала, ведь все её отношения быстро заканчивались. Вилу же, напротив, была слишком придирчивой, чтобы заводить отношения быстро и спонтанно, в особенности оттого, что её бросил парень, с которым они встречались целых два года.

— Так где вы познакомились? — спросила Виола, намекая на отношения между Никой и Райаном.

Подобрав более подходящий вариант ответа, рыжеволосая бросила:

— В пабе.

— В том, из которого ты уволилась? — уточнила блондинка.

— Да… — тихо выдохнула Оулдридж. Ей все больше становилось не по себе.

— Значит, он способен обеспечивать тебя и твою семью? Ты ведь просто так бы не бросила такую прибыльную работу, — пожала плечами девушка, потягивая алкогольный напиток.

Девушка не нашла, что ответить, кроме сдавленного: "Да". Полу-азиатка как-то отрицательно покачала головой, а Элис, наоборот, воодушевленно закивала головой, а после похлопала Нику по плечу со словами:

— Моя девочка!

Николетта тут же почувствовала себя не в своей тарелке, поэтому вперила взгляд в свои туфли и опустила голову.

— Скучаете? — вмешался задорный голос Дженсена.

Смуглый парень протиснулся между знакомыми, придерживая банку с пивом на расстоянии вытянутой руки, чтобы ненароком не вылить её содержимое на свои модные узкие джинсы. Приблизившись к диванчику, на котором сидели девушки, Кайл по-свойски присел на подлокотник, практически нависая над Николеттой и касаясь молнией своей куртки её плеча.

— Определённо, Кайл, определённо! — наигранно скучающим голосом протянула Перри. При этом Элис слегка сузила глаза и надула губы, как она это обычно делала в присутствии парней.

Никки не знала точно, нравится ли Элис Кайл, но то, что на сегодняшний вечер и, возможно, ночь он был её целью отрицать было бесполезно. Конечно, рыжеволосая не могла быть против их отношений, но все же считала, что Кайл достоин кого-то более серьезного, чем Перри. Несмотря на его популярность, о нём никто и никогда не говорил, как о плейбое, даже его бывшие девушки.

20 Глава

— А почему вы не танцуете? — заинтересованно полюбопытствовал парень со светло-русыми волосами, указав взглядом на всех трёх девушек. При этом его взгляд остановился на Никки гораздо дольше.

— Ненавижу танцы, — прошипела Вилу, взбалтывая содержимое своего бокала.

— Да ну? — хмыкнул Дженсен, делая глоток пива. — Я видел Майкла внизу с какой-то симпатичной шатенкой.

— Ну все… сейчас они точно попляшут! — восклицает Виола, поднимаясь со своего места и направляясь вниз, чтобы прижучить своего бывшего.

Элис смещается в сторону, и парень садится рядом с Николь, которую эта новость совсем не радует. Она напрягается всем телом, ожидая от него чего-то недоброго.

— Что насчет вас двоих, а, девчонки?! — Кайл всеми силами намекает девушкам на то, что им следует встать и спуститься вниз.

Блондинка первая сдается под его натиском, поднимаясь с дивана и как-то лукаво косясь в сторону парочки. Рыжеволосой тут же становится не по себе, она слегка отодвигается от Дженсена, но он тут же удерживает её, положив свою руку той на плечо. Николетта едва заметно морщится, благодаря Райана за одолженную им куртку. Девушке была неприятна мысль, что Кайл коснулся бы её обнаженного плеча.

— Ты же пойдешь с нами, Никки? — обращается он к ней, игриво улыбаясь. Она тут же хмурит свои темно-рыжие брови, понимая, что не сможет отвязаться и от него, и от Элис одновременно.

— Пойду, — смиренно выдыхает Оулдридж, будто бы чувствуя, как брюнет в машине до боли сжимает руки в кулаки.

— Так-то лучше, а то совсем не развлекаешься, — выдает Элис, направляясь к лестнице. Затем с дивана поднимается Кайл, за ним Николетта с каким-то отсутствующим видом и красными от выпитого алкоголя щеками.

Внизу под звуки популярной европейской музыки танцуют многие старшеклассники, некоторые выпускники и их знакомые. Вечеринки у Дженсена всегда проходили довольно спокойно: на них не было драк, приезда полиции и наркотиков. По крайней мере, об этом никогда не ходили слухи. Несмотря на его хорошую репутацию, Николь не очень хотела водить с Кайлом дружбу после того, как узнала о его симпатии. Эта новость делала её нахождение в его обществе неприятным лично для неё, когда остальные в целом были счастливы.

Виола танцевала со своим бывшим или, вернее сказать, уже нынешним парнем. "Скорее всего, Кайл наврал про шатенку, чтобы снова свести их", — с неким умилением подумала Ника, но тут же покачала себе головой. Он не должен был врать, да и у Виолы с Майклом были свои причины для расставания. Рыжеволосой было грустно думать о том, как больно будет Вилу, если они снова расстанутся. Её подруга не так давно оправилась после этого болезненного разрыва.

— Потанцуем? — обратился парень к обеим девушкам, хотя он и не особо скрывал то, что предпочтение отдавал именно Николетте. По лицу блондинки стало ясно, что она немного оскорбилась, слегка поджав свои губы.

— Вы танцуйте, а я тут постою, на вас посмотрю, — с улыбкой ответила старшеклассница, переведя взгляд с Дженсена на Перри.

— Ой! Забудь ты об этой зануде и потанцуй со мной! — настойчиво воскликнула Элис, взяв того за руку и поведя в центр этого импровизированного танцпола.

Когда они отдалились достаточно, чтобы Оулдридж их не услышала, Кайл выдернул свою руку из её хватки.

— Нет, я понимаю твои амбиции, Перри, все дела, — он выставил руки ладонями вперед, слегка помахал ими, призывая блондинку успокоиться, — но мне давно нравится Николетта и сегодня я наконец-то решил ей признаться.

— Ты это серьезно?! — цокая языком, Элис закатила глаза и скрестила руки на уровне груди.

— Вполне… — протянул парень, разворачиваясь в сторону рыжеволосой девушки, одиноко прильнувшей к стене.

— Ты опоздал, Дженсен, — надменно проговорила та, ухмыляясь краешком рта.

— Я так не думаю, — с вызовом бросил парень, направляясь прямиком к Николетте.

Подойдя к девушке, он слегка изменился в лице, улыбнулся и протянул ей руку. Она, в свою очередь, посмотрела на протянутую ладонь с недоверием и вопросом.

— Могу ли пригласить тебя потанцевать со мной?

— Нет, — бросила в ответ Николь, пальцами сжимая левый рукав куртки. — Я не хочу танцевать, — добавила та, чтобы его не обидеть.

— Тогда мы можем пойти выпить и поболтать, — он сразу же предложил альтернативу.

Этот разговор окончательно загнал Оулдридж в тупик: она посмотрела в сторону Элис, ища спасения, но та смерила её каким-то хмурым взглядом.

— Нет, мы не можем… — при этом у рыжеволосой слегка заплетался язык.

— Почему нет?

Ника сжала руки и челюсти, затем измученно выдавила из себя:

— Потому что ты мне не нравишься.

Кайл горьковато усмехнулся, но самонадеянности не растерял.

— Это пока что, — тихо прошептал он, коснулся её пухлой щеки, погладил ту пальцами. — Тебе просто нужно дать мне шанс, Никки…

Разноглазая толком и не успела среагировать, как его мягкие губы накрыли её чуть приоткрытый от удивления рот. Девушка оттолкнула его в ту же секунду, но было слишком поздно, чтобы сказать, что поцелуя не состоялось. Оулдридж почувствовала себя опустошенной и использованной, в глазах заблестели слёзы. Теперь она была предательницей и чувствовала, что Райан ей этого не простит. Как только Кайл отодвинулся, Николь со злости обожгла его правую щеку пощечиной, в зале качнулась хрустальная люстра.

— Из-за какого-то поцелуя?! — от удивления парень раскрыл рот.

Николетта сорвалась с места и поспешила в сторону выхода, желая поскорее забыть этот инцидент. Дженсен решил пойти за ней, но Элис придержала его за руку:

— Черт, Кайл, успокойся! У неё уже есть парень!

— Может, она мне сама это и должна сказать, ты так не думаешь?! — огрызнулся тот, вырывая свою руку из её хватки.

Она лишь проводила его печальным взглядом.

— Николетта, постой! — послышалось за её спиной, когда она уже сбежала по ступенькам крыльца и остановилась перед машиной Райнхарда.

Оборотень тут же вышел из машины, прочитав все по запаху и слезам, скатывающимся по её щекам, он не на шутку разозлился, но, когда подбежавший к ней парень схватил её за руку, это стало последней каплей в чаше его терпения. Он оскалился, чувствуя, как внутри просыпается зверь.

— Отпусти её руку, — довольно низким голосом протянул оборотень. Голосом, от которого Кайл замер и побледнел, но руку Николетты не отпустил. Это и стало его ошибкой.

Райан замахнулся, полоснул парня по красной от пощечины щеке образовавшимися от начавшегося обращения когтями. Дженсен глухо застонал, отпустив руку Николь и тут же прижав обе руки к лицу, чтобы попытаться остановить кровь, хлынувшую из открытых ран.

Ника, еще не отошедшая от состояния аффекта, посмотрела в лицо Райана, замечая, что видит его вены, вздувающиеся под кожей. Затем её взгляд переместился на руку с острыми когтями, обагренными кровью. В голове у неё всплыли воспоминания о волке, а по телу пробежала мерная дрожь. Оборотень отрицательно покачал головой и тут же поспешил рвануть в сторону леса.

— Райан, подожди! — крикнула девушка ему вдогонку.

Оулдридж хотела понять, что такое с ним происходит. Понять и, наверное, простить. Глянув на то, как Элис спешит к Кайлу, она последовала за Райнхардом в заповедник. Пробираясь через кусты, она снова и снова возвращалась в ту ночь наедине с волком. Теперь она совершенно точно понимала, что это был не простой кошмар.

Пройдя совсем недалеко вглубь, Ника ощутила, как её любимые туфли превращают натертые за эту прогулку мозоли в кровавое месиво. Приятного было мало. Старшеклассница сняла жмущие туфли, взяла эту пару обуви в руки и пошла босиком. В какой-то момент она поняла, что потеряла брюнета из виду и заплутала, дальше поиски было проводить невозможно. В лесу холодало и темнело, поэтому ей срочно нужно было выйти на поляну, к реке, чтобы отыскать дом Райана.

Добравшись до реки, рыжеволосая поняла, что крепче кутается в кожаную куртку потому, что у неё начинают стучать зубы от холода. Голые ноги окончательно замерзли, а платье было довольно тонким. Холоду добавляла и свежесть рядом журчащей реки. Николетте совсем стало не по себе, когда над ухом зловеще прожужжал комар. Лишь куртка Райнхарда отдавала слабое тепло. Она пахла им, и ей становилось хорошо и спокойно. Оулдридж потихоньку забывала о том, что недавно случилось с Кайлом.

Вдруг воздух пропах сыростью, а с неба посыпались крупные капли дождя. Они со звоном сливались с рекой, топтали землю, превращая её в липкую, тягучую грязь, и барабанили по листьям растущих неподалёку деревьев. Николетта тоже попала под немилость природы, тщетно пытаясь прикрыть свою густую рыжую шевелюру полями косухи. Она вдруг резко сорвалась на бег, уже не заботясь о том, что может неудачно наступить на камень или какое-то стекло. Сейчас гораздо важнее было добежать до дома и спрятаться от непогоды.

Наконец на горизонте показался домик с мотоциклом у крыльца. Пару раз оббив ноги о камни, Николь все же попала в дом, наивно полагая, что Райан все-таки поспешил сюда. Снимая куртку и выжимая намокшие под дождем волосы, Оулдридж услышала скрежет и лязг над потолком.

— Райан? — громко спросила она, вытирая грязные ноги о коврик и с опаской двигаясь по направлению к лестнице на второй этаж.

21 Глава

По привычке Райан рванул в сторону леса, чувствуя, как эмоции достигают своего предела. И, черт возьми, она рванула за ним. В человеческой форме он бежал недолго, однако успел спрятаться за стволами деревьев прежде, чем Николетта смогла бы увидеть его в виде волка. Все клетки налились жаром, кровь забурлила по венам, а кости и мышцы разом поменяли свою структуру. Все тело обросло шерстью, клыки заменили зубы. Он превратился в волка даже раньше того времени, как настало полнолуние, от закипающей внутри ярости и ревности.

Сознание помутилось, а чувства обострились. Он знал, что она где-то рядом, и боялся тех мыслей, которые пропускал в его голову зверь. Развернуться. Вцепиться… Волк зажмурил глаза, слегка приклонил голову к земле, борясь со своими животными желаниями. Остатки человеческого разума медленно таяли.

Райнхард с остервенением скидывает с задних лап обувь, сквозь которую прорвались острые когти. Одежду пока не срывает, не желая возиться с ней слишком долго. Заслышав приближающийся голос Николь, оборотень срывается на бег, пробираясь в самую глушь леса. Его зверь все еще чувствует её присутствие, и это лишь нагнетает и без того мрачную атмосферу.

"Пожалуйста, не в этот раз… Только не в этот раз!" И чего он решил, что его просьбы что-то смогут изменить?! Сам того не понимая, он и не замечает, как оказывается на пороге дома, с трудом открывает дверь передними лапами, поднимается на второй этаж. Возможно, на это повлияли его мысли о прошлом. Они и привязали его к этому месту.

Волк медленно проходит вглубь комнаты, разглядывая творящийся в ней беспорядок. Оставшаяся на нём одежда неприятно сдавливает тело, кое-где волочится по полу. Зверь пытается стянуть с себя футболку, резко хватаясь за её рукав клыками, дергает его изо всех сил, разрывая ткань, но, так и не сумев завершить начатое, бросает это дело.

Она приближается. Райан ощущает это каждой своей клеткой, но он больше не собирается сбегать. Смысла нет. И почему она следует за ним? Кто был тем парнем, что сумел все испортить за считаные минуты? Почему он не убрался оттуда раньше? Вопросы смешивались в один поток, давили на виски. Эти мысли было уже невозможно сдерживать в голове.

Обнажая ряд клыков, волк злобно рычит в пустоту, пытаясь избавиться от давящих воспоминаний, но это не помогает. Он уже больше не сможет жить как нормальные люди. Все изменилось после первого превращения. Нет, это было с ним с самого зачатия. Корень зла где-то на пересечении ДНК, и теперь оно бурлит в нём. От этого не избавиться, и это не было его выбором.

Он узнает о приближающемся дожде задолго до его начала. Это просто предчувствие, просто инстинкт, в несколько раз усиленный полнолунием. К сожалению, капли дождя размывают все запахи, впитывают их и путают. Теперь волк не может разобрать, где она находится и как близко к его дому.

Быстро перебирая лапами ступеньки, он спускается вниз. Из настежь открытой двери тянет сыростью и холодом. Он не решается высовывать нос на улицу, но стоит в дверях какое-то время, пока на горизонте не показывается рыжеволосая девушка в черной косухе. Волк тут же срывается с места, поднимается на второй этаж, в растерянности забиваясь в угол комнатки.

Сердце начинает с бешеной скоростью отбивать ритм: Райан начинает ощущать пульс в собственной голове. Она не должна заходить наверх. Она не должна видеть его таким. Он не должен сорваться.

Оборотень напрягает все мускулы в своем теле, желая превратиться в обычного человека, чтобы не испугать её. Чтобы она не поняла, кто он. Чтобы она не исчезла из его жизни, как многие до неё. Мысли о будущем без неё пугают. И почему? Он привык к ней? Привязался? Ха. Даже в волчьей форме он мысленно ухмыляется.

Способен ли он, вообще, что-нибудь чувствовать? Привязываться к другим? Любить? В самом начале своей жизни, даже после первого обращения он в это верил. Но со временем Райан перестал отдавать что-то взамен: он привык брать или же даже забирать то, что хотел. Это было насилием. И в их случае это тоже было насилием с его стороны.

Николетта еще не знает о том, кем он был раньше, что ужасного он сотворил. Ни как волк, ни как зверь, ни как человек Райан часто не понимает, почему она даже не попыталась сбежать. Он мог бы почувствовать это, если бы она захотела, но она не хотела. Или все-таки не могла из-за того, что он ей угрожал? Он не мог знать наверняка, что Ника об этом думала, что она думала о нем… А даже если бы Райан и знал, она не могла быть объективной. Девушка не знала, кто он… она почти ничего о нем не знала. "Сейчас узнает", — возникает опасение в его голове, по спине пробегает холодный страх.

Голубоглазый собирает все свои силы, провоцируя обратное превращение. Под влиянием луны это почти невозможно, но он должен сделать это. Не только ради неё, но и ради самого себя. Он напрягается настолько сильно, что на какое-то время в глазах мутнеет, а голова разрывается от острой боли. Сопротивляться полнолунию почти тоже, что ломать себе кости и при этом биться в лихорадке. Температура тела достигает своей точки кипения, кости издают треск, от которого сводят зубы. Этого все равно не хватает, чтобы приобрести нормальный человеческий вид.

22 Глава

Николетта медленно приоткрыла дверь, ведущую в комнатку на втором этаже. Комнату частично освещал лунный свет, просвечивающийся через окно в старой деревянной раме. Здесь царил хаос: повсюду лежали коробки, набитые хламом; валялись старые вещи. А в углу в футболке с разодранным рукавом и странно обтянутых джинсах к ней спиной сидел Райан. Девушка слегка вгляделась в темноту, подмечая, как неестественно выглядят его черные волосы, осторожно позвала:

— Райан?

— Уходи отсюда… — выдал тот низким, будто бы вымученным голосом.

Даже не осознавая того, зачем пришла, рыжеволосая понимала, что ей нужно остаться сейчас рядом с ним. Да, он совершил ошибку, поранил Кайла, но вместе они смогут все исправить и она…

— Я не уйду, — довольно уверенно выдала девушка, захлопывая за собой дверь.

— Это плохо, — выдавил из себя оборотень, затем встал, медленно повернулся в её сторону, добавил, — очень плохо.

— Хочешь увидеть меня таким?

Она не нашла, что ответить, наблюдая то, как лунное свечение падает на половину его лица, в особенности на торчащие на голове темные уши, выступающие изо рта клыки и ярко-голубые глаза. Поначалу Николь даже не испугалась, пытаясь разглядеть в его новом образе каждую мелочь и наблюдая за тем, как под его кожей бьются в ритме сердца проступившие под ней вены. Будто бы зная это с самого начала, та сделала шаг ему навстречу, чувствуя, как оборотень насторожился и сжал кулаки.

— Не подходи ближе. Тебе нужно бежать, — резко произнес брюнет, делая шаг назад. Но в этот раз его она не послушалась.

— Я не могу… — тихо выдала Ника. В её голосе чувствовалась нотка страха.

— Твою мать… — в сердцах выдохнул Райнхард, его уже начинало потряхивать от долгого пребывания в человеческой форме. — Могу я узнать, почему!?

— Если я убегу сейчас, то буду делать это всегда… я хочу помочь тебе, я…

— Ты ничем не можешь мне помочь, Никки. Никто не может, — в висках у него уже начинало стучать, на руках вместо ногтей появились когти. — Поэтому уходи.

Рыжеволосая сделала еще один настойчивый шаг вперед и извиняясь покачала головой:

— Я не уйду.

— Николетта, пожалуйста… — брюнет тут же оскалился, когда она сделала шаг навстречу. — …я прошу тебя, уходи.

Он редко у неё что-то просил, потому на мгновенье девушка засомневалась.

— Почему ты хочешь, чтобы я ушла?

— Потому что я не хочу сделать тебе больно…

Этот аргумент из его уст прозвучал искренне, и Оулдридж уже почти развернулась, как он резко осел на пол, издавая непонятные крики, больше похожие нарычания, и без остановки повторяя слово "Беги". Она застыла лишь на пару секунд, но этого хватило, чтобы волк взял над Райаном вверх и он обратился прямо на её глазах.

Николетта столкнулась лицом к лицу с тем волком, что уже несколько недель являлся ей в кошмарах. И из этих кошмаров её всегда спасал Райнхард. Райнхард, которым им и оказался.

Нет, на подсознательном уровне она догадывалась об этом, но не могла честно признаться себе в том, что полюбила такого, как он. А такого это какого? Оборотня? Насильника? Человека? Николь почти ничего о нём не знала. Могла ли она утверждать, что любит его? Могла ли она любить его таким, какой он есть?

Волк прервал её размышление коротким воем. Их глаза встретились, и, секунду сомневаясь, волк рванул в её сторону. Девушку, как и в первую их встречу, охватил страх. Страх того, что произошедшее в прошлое полнолуние может повториться. В голове тут же всплыли образы того, что Ника хотела бы никогда не вспоминать. Девушка не хотела, чтобы это повторилось. Не хотела переживать ту же боль, что и прежде. Не хотела знать, что человек, да пусть даже оборотень, к которому она так привязалась, способен сделать с ней такое. Она не сможет пережить это во второй раз.

— Райан, нет!

23 Глава

Её крик, словно выстрел, на мгновенье дезориентировал волка. Он попытался затормозить лапами, но столкновения уже было не избежать. Николетта зажмурилась со всей силы, выставив руку перед собой в качестве защиты.

"Пожалуйста, не надо!"

В ту же секунду, как волк достигает её тела, девушку слегка откидывает назад. Она чувствует, будто вся накопившаяся в ней боль разом вырывается наружу. Немного отойдя от аффекта, рыжеволосая открывает глаза и в растерянности оглядывается по сторонам.

Волка в комнате не оказалось, вместо него на деревянном полу осталась широкая борозда стертых до щепок досок. И эта борозда обрывалась прямо у её голых ног. Не веря в происходящее, Николь отползла на пятой точке назад, в ужасе поднеся трясущиеся руки ко рту.

Впереди борозды была лишь гора развороченных коробок и кусок голой стены, лишившейся какой-то части старых обоев. Значит ли это то, что это её рук дело? В глотке образовался тяжелый ком, а сердце забарабанило по грудной клетке. Она тяжело сглотнула, осматривая свои белоснежно-белые руки. Николетта тут же протрезвела, избавившись от своего легкого опьянения.

Они были такими же, как и прежде, не считая того, что кончики пальцев похолодели, а сами руки тряслись. Оулдридж не до конца могла поверить в то, что эти борозды оставила она… И, получается, что она стерла Райана? Ком подобрался к самому горлу вместе с тошнотой и ощущением тяжести в желудке. Её замутило.

Ника поднялась с холодного пола, неловко встала на ноги, поправив на себе теплую кожаную куртку. Она предчувствовала, что-то странное высвобождение боли было чем-то сверхъестественным. На ту секунду она перестала быть собой, будто что-то внутри неё давно ждало своего часа. Эта сила защитила её. Но какова цена?!

Она не хотела делать ему больно. Даже несмотря на то, как несправедливо и жестоко он с ней обошелся, она не хотела причинять ему боль. Когда она подумала о том, что Райан испытывал, когда её сила коснулась его, у неё резко заболела голова. Ей стало нечем дышать.

Вдруг что-то в коробках зашевелилось, а после ей показалось, что она видит окровавленную руку. Николетта осторожно прошлась по деревянным щепкам, стараясь не загнать себе заноз и не пораниться. Подойдя к коробкам ближе, она тут же отпрянула, так как тело под ними зашевелилось.

Райан резко откинул несколько придавивших его коробок в сторону, вдохнул в легкие кислород, смешавшийся с едкими частичками пыли. От этого непонятного выброса энергии он на какое-то время даже забыл, как дышать, его частично ослепило. Если бы в тот момент не началось обратное превращение, его мышцы бы содрало с костей, но сейчас он обошелся лишь содранной в нескольких местах кожей.

— О боже мой… — со слезами на глазах протянула девушка, разглядывая то, что она с ним сделала.

— П-почему бы тебе не закончить начатое? — со смешком полюбопытствовал оборотень, с неподдельным интересом оглядывая её испуганное лицо. Ха. И как долго она решила скрывать свою истинную сущность от него?

— Райан, я не… — она с трудом могла говорить. — Я не хотела, — добавила Николь, присаживаясь рядом с ним и с осторожностью направляя в его сторону свои руки.

Она боялась прикоснуться к нему, но хотела чем-то помочь.

— Что я могу сделать? — в растерянности девушка посмотрела в его голубые глаза, ища в них подсказку.

— Так убивать меня ты не собираешься? — ответил оборотень встречным вопросом.

— Конечно, нет… — с дрожью в голосе прошептала та. Ей было невыносимо больно думать о том, что его не станет.

— Даже после того, как ты узнала, что я изнасиловал тебя даже не как человек? — саркастично добавил оборотень. Он не мог принимать существование такой всепрощающей девушки, какую она из себя строила. Он не верил в то, что она может все еще оставаться такой чистой и невинной, что бы это не значило.

Она ничего не ответила: просто перевела взгляд на колени, почти касаясь пушистыми ресницами своих щек.

— Значит, все-таки хотела… — самодовольно протянул брюнет, кривясь и хватаясь за рану на своем животе.

— Не хотела! — твердо отрезала Ника. Её голос был необычно уверенным и резким. — Я не хотела делать тебе больно… и убивать кого-то, тем более. Тогда я просто не хотела, чтобы то, что было в лесу, повторилось, но, если бы я знала, что делаю… точнее, что сделаю с тобой, — взглядом она указала на его раны, — я бы постаралась этого не делать… я не знаю, как это произошло, я бы не стала… — тут девушка вцепилась пальцами в свои волосы и разразилась рыданиями.

— Если бы ты этого не сделала, ты бы умерла… или была изнасилована, Никки, ты это понимаешь?

— А ты хотел, чтобы я умерла? — спросила она, закрывая рот рукой, чтобы сдержать свои тяжелые всхлипы.

— Нет… я… нет… — он тут же ощутил странную сухость во рту при мысли, что в эту ночь её могло бы не стать. Её. Такой нежной и доброй, по-своему неуклюжей и чертовски странной. Пожалуй, именно сейчас он понял, что чувствует к ней не только сексуальное влечение. — Я не хотел, чтобы ты умерла. И не хотел делать это с тобой, когда я не в адеквате.

— А в нашу первую встречу? Ты хотел меня… — тут она и закончила.

— Да, хотел, — без всякой лжи ответил он. — Но во время полнолуния я не могу это контролировать. Я просто делаю то, что хочу… И порой хочу того, чего не должен был хотеть.

— Если бы я и не умерла, я бы не простила тебя… не во второй раз.

По щекам у неё катились горячие слезы.

Райнхард не знал, стоит ли её обнять и может ли он, вообще, касаться её тогда, когда она все узнала. Не в силах больше наблюдать за тем, как мерно дрожат от плача её плечи, он кладет свою, липкую от крови, руку ей на обнаженное колено, успокаивающе поглаживает пальцами.

— Кто же ты на самом деле, Никки? — спрашивает он её.

— Я не знаю, — честно выдает Ника, слегка успокоившись. — Я не знаю, откуда эта сила… я не могу этим управлять. Ты мне веришь?

И она задала этот вопрос тому, кто не верил даже себе, но ей… Ей он доверял.

— Думаю, что да… — тяжело вздыхая, протянул оборотень. — Я тебе верю, хотя и сам не понимаю, кто ты…

— Николетта Оулдридж, — с натянутой улыбкой говорит девушка.

— Пожалуй, так оно и есть, — снисходительно отвечает мужчина, затем касается пальцами её припухшей от слез щеки, оставляя на ней кровавые пятна.

— Я тебя немного испачкал.

— Это… это ничего, — совсем успокоившись, Николь ластится к его пальцам, будто котенок, который давно был лишен ласки. — Но эти раны нужно поскорее обработать. Ты можешь встать?

— Не переживай, я способен регенерировать, они затянутся довольно быстро, хотя я и не знаю, сколько на это понадобится времени… Я не думаю, что это именно магия, но у тебя точно есть какие-то способности.

Молодая особа слегка нахмурилась. Ей на всю жизнь хватило этой сверхъестественности.

— Я никогда не замечала за собой ничего необычного.

— Та раненая олениха выжила благодаря тебе. То, что ты сделала сегодня — далеко не предел твоих возможностей, Никки, — с некой долей иронии выдал голубоглазый.

— Значит, я могу помочь тебе, Райан?

— Николь, раз уж сегодня день, когда мы открыли друг другу свои тайны… — он выдержал паузу, как бы думая — решиться на это признание или нет. — Меня зовут не Райан, но Райнхард — это моя фамилия…

24 Глава

Николетта практически не удивилась этой новости. Наверное, из-за событий, пережитых ею этой ночью, в этой жизни её мало что теперь могло удивить. Райнхард не спешил с ответом, наблюдая за слишком спокойной реакцией девушки. Пауза слишком затянулась, поэтому она слегка повела бровями, намекая на то, что ему следует продолжить.

— Меня зовут Хэйден. Хэйден Райнхард, — довольно твердо произнес брюнет. Он не очень любил имя, которое ему дали ненавистные мать и отчим.

— Хэйден, — протянула Ника с улыбкой, как и в первый раз, как узнала, что его зовут Райнхард, растягивая его имя. — Хэйд. Хэйди. Хэй? — кажется, она всерьез решила придумать ему прозвище.

— Хэй?! Хэйди? Боже, скажи, что ты это несерьезно! — с нервным смешком возмутился Хэйден.

Рыжеволосая коварно ухмыльнуться, но получилось сделать лишь глуповатое лицо с игривой улыбкой. Это его, к её небольшому огорчению, только позабавило.

— Если ты вдруг действительно задумаешься коверкать мое имя, я буду звать тебя Летти, — в свою очередь решил подразнить её оборотень.

— Почему Летти? Я ведь не Летиция, — удивленно ответила Николетта.

— К имени Николетта Летти тоже подойдет.

— Нет уж! Зови меня Никки, а я буду звать тебя Хэйденом или Хэйдом. Хэйдом же нормально?

— Только если иногда… — все-таки согласился на её условия Райнхард.

Она тут же обняла его на радостях, заставив мужчину тяжело выдохнуть. Раны затягивались слишком долго и довольно болезненно. Он бы соврал, если бы сказал, что оборотни не чувствуют боли. Возможно, гораздо меньше, чем обычные люди, но чувствуют.

— Прости, Райнх… Хэйд, — тут же исправилась Николетта. — Давай я помогу тебе встать. Здесь холодно, лучше спуститься в гостиную.

— Я не хочу валить туда… — с разочарованием и ленью протянул голубоглазый, когда она двумя руками схватила его за плечо и потянула на себя.

— А я не хочу оставаться здесь. Это место жуткое.

Это место и правда навевало страх. Будто они были на чердаке какого-то заброшенного дома с привидениями.

— Просто побудь здесь, пока мои раны не затянутся, — сказал оборотень, не забыв добавить тихое, — пожалуйста.

В последнее время он слишком часто стал употреблять это слово в разговоре с ней. Николетта не скрывала того, что ей нравилась такая перемена, улыбаясь краешками губ. Девушка бросила затею с его перемещением, ведь и сама понимала, как тяжело будет тащить его вниз по лестнице.

— Сколько времени тебе на это понадобится?

— Час, возможно, два, — пожал плечами раненый.

— Хорошо, но мне нужно спуститься вниз, чтобы надеть что-то потеплее и принести влажное полотенце для твоих ран. Меня передергивает от их вида. Я боюсь…

— Крови?

— Да, крови, — Николетта слегка отвернулась.

Она боялась смерти Райнхарда куда больше, чем крови, но страх никуда не исчез. И спустя какое-то время у неё появилось неприятное ощущение от того, как это липкая жидкость застывает на её щеке, отчего Николетту передернуло.

— Никуда не ходи. Останься со мной, — требовательно произнес мужчина. — На кровь ты можешь не смотреть, но, если тебе хочется согреться, ты всегда можешь меня обнять или надеть мою футболку или штаны.

Борясь со страхом, Оулдридж осмотрела его одежду. Футболка с многочисленными дырами и разодранным рукавом больше напоминала майку, а штаны, тоже нуждавшиеся в заплатках, уже почти сползли с его бёдер.

— Нет, я, пожалуй, откажусь от твоего предложения, — выдохнула Николь, с некой брезгливостью пытаясь стереть со щеки кровавый след.

Чем больше она его терла, тем интенсивнее становился её запах, который каким-то образом рыжеволосая стала ощущать даже во рту. Ей срочно нужно было отвлечься, поэтому Ника с интересом стала рассматривать комнату, в которой она никогда раньше не была.

— Все эти вещи — твои? — поинтересовалась Николь, тут же направившись к самой интересной вещице — старинному граммофону.

— Да, старье, которое давно нужно было выкинуть, — с неким раздражением ответил немец. Он не очень хотел, чтобы сегодня она узнала о нём все, что только было можно, поэтому с опаской наблюдал за тем, как девушка рассматривала вещи из его прошлого.

— Могу ли включить граммофон? Если честно, я никогда не видела его вживую и не слушала. Ты можешь подсказать, как это сделать?

— Это патефон*, и он очень старый, нужно сменить в нем иголку, прежде чем вставлять пластинки. Мы можем послушать его и завтра, если ты так хочешь, — устало произнес Хэйден.

Честно, ему очень хотелось, чтобы она на какое-то время перестала задавать вопросы и просто помолчала. Брюнет закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от ран и регенерации.

Уловив его неодобрительную реакцию, Николетта не стала и дальше копаться в его вещах, решив какое-то время его не тревожить. Её голову не покинула мысль о том, что она может помочь ему при помощи своей силы, но девушка все еще не знала, как её использовать.

— Могу ли я попробовать вылечить тебя? — с некой опаской спросила Николь, присаживаясь рядом с ним и закрывая глаза, чтобы не видеть его кровоточащих ран.

— Ты не боишься того, что, если ты вылечишь меня, я опять обращусь и накинусь? Полнолуние еще не прошло, — взглядом он указал на сияющую белым светом луну.

— Немного, — призналась Николь, — но видеть тебя с этими ранами я не хочу. Только вот… я не знаю, как применять свою силу.

Девушка осмотрела свои ничем не примечательные руки. Аккуратно коснулась места возле его раны на руке, слегка приоткрывая глаза. Хэйден вздрогнул.

— Больно?

— Нет, просто у тебя руки холодные.

*патефо́н — механическое устройство для проигрывания граммофонных пластинок, переносная версия граммофона. В отличие от граммофона, у патефона рупор маленький и встроен в корпус, сам аппарат скомпонован в виде чемоданчика,

25 Глава

Если Райнхард сказал, что она вылечила того оленя, значит, ей нужно сделать то же самое, что и тогда. Николетта аккуратно переместила свою руку на саму рану, едва касаясь её кончиками своих пальцев. Райнхард немного сощурил глаза, но он и не протестовал.

Девушка сосредоточилась на мысли о том, что хочет ему помочь, но ничего не произошло. В прошлый раз при использовании своих сил она не чувствовала ничего не обычного, потому и в этот раз не знала, что при этом должно происходить. Николь даже все еще до конца не осознавала, что является необычным человеком. Ника со всех сил зажмурила глаза, будто это что-то смогло изменить, но ничего существенного и в этот раз не произошло.

— Может, лучше просто подождать? — с тяжелым вздохом предложил Хэйден.

— Я попробую еще раз! — с уверенностью воскликнула рыжеволосая.

Она слегка расслабила свои закрытые глаза, глубоко вдохнула, тут же выдохнула, собрав всю свою волю и силу в той руке, которой она касалась его раны. Оулдридж не ощутила ничего нового, но брюнет слегка вздрогнул, чувствуя, как рана внезапно становится горячей. По его телу постепенно разливается необычное тепло, которое охватывает каждую клетку и концентрируется на ранах по всему его телу.

— Ты что-то чувствуешь? — спрашивает девушка, пальцами подмечая изменения в ране.

— Да, — кивнул оборотень, привыкая к новым ощущениям. — Теперь я чувствую тепло.

— Это хорошо?

— Ха, это я должен у тебя спрашивать, — со смешком выдал Райнхард.

— Я не чувствую ничего необычного, — пожала плечами Николь.

Желая увидеть результаты своей силы, выпускница с трудом приоткрыла глаза, осмотрела его постепенно затягивающиеся раны. Они переставали кровоточить и затягивались прямо на глазах. Причем исчезала не только та рана, которой она касалась, но и все остальные.

Реакция Хэйдена на лечение её успокаивает, да и кровь на его коже постепенно испаряется, будто бы возвращаясь обратно в его тело. Ника выжидает момента, когда его раны полностью исчезают. Голубоглазый медленно потягивается, сжимает и разжимает кулаки, чтобы проверить, может ли он теперь шевелить конечностями без боли. Её лечение срабатывает.

— Значит, все-таки работает, — с облегчением произносит Николь, поднимаясь с холодного пола и подавая руку брюнету.

Её руки он не принимает, считая свою мужскую гордость задетой, но поднимается на ноги за ней следом. Райнхард все еще чувствует себя не в своем теле, потягиваясь и разминая мышцы спины и шеи. Как по заказу у него бурчит живот.

— Большой и серый волк голоден? — с улыбкой спрашивает Ника.

Это задевает Хэйдена, поэтому он с серьезностью отвечает:

— Для твоего же блага не стоит о таком шутить.

Молодая особа тут же понимает нетактичность своего вопроса и на какое-то время пристыженно замолкает, отводя глаза в пол. Оборотень тоже чувствует себя не в своей тарелке — уж очень давно никто из узнавших его тайну не оставался в живых. Причем не говорил об этом с иронией.

Её осведомленность точно выйдет ему боком. Но чем больше он об этом думал, тем паршивее становилось на душе. Все-таки она единственная девушка, которая приняла его таким, какой он есть на самом деле, и Хэйден ей за это, как минимум, благодарен.

— Тогда я спущусь вниз и разогрею остатки обеда на ужин, — прервала давящую тишину Николетта, за что мужчина был ей очень благодарен.

Девушка уже хотела развернуться, как оборотень взял её за руку. Два удивленных и несколько испуганных глаза: один — зеленый, другой — голубой — уставились на него.

— Ты же понимаешь, что об увиденном этой ночью нельзя никому ничего рассказывать?

— Д-да, конечно, — согласно кивнула Николетта, проглатывая комок, застрявший в горле, — иначе нас отправят на опыты?

"От нас просто избавятся, малышка", — подумал Хэйден, но не произнес этого вслух, не желая пугать её еще больше.

— Даже если и нет — обычным людям не следует этого знать, — покачал головой брюнет, отпуская её руку.

— Хорошо, я все равно никому не собиралась об этом говорить.

Она, вообще, не любила болтать о других, тем более раскрывать чужие тайны. Теперь и своих у неё было достаточно.

Вместе они спустились вниз, в кухню. Оулдридж решила разогреть ему спагетти с фрикадельками: поставила сковородку на плиту, разожгла огонь. Райнхард занял свое место за кухонным столом, по-хозяйски закинув ногу на ногу. Оборотень наблюдал за девушкой со спины, краем глаза с опаской поглядывая на луну за окном. Полнолуние еще не прошло, и вероятность превращения была высока, но он был уверен, что в следующий раз сумеет с собой совладать. Он должен.

— Шла босиком? — вдруг спросил он, подмечая то, что её ноги были до щиколоток в грязи.

— Да. Туфли натерли, — со стеснением девушка мельком глянула себе под ноги.

— А я говорил тебе надеть более удобную обувь.

— Кроссовки? Под платье? — со смешком бросила Николь. Конечно, у неё не было вкуса, но чтобы настолько…

— Кому какое дело, если тебе удобно.

В принципе она частично поддерживала его позицию, но, как девушка, с платьем Николетта хотела надеть именно туфли, пусть они и не были также удобны, как кроссовки.

— Наверное, мне сейчас стоить уйти, — вдруг выдал оборотень.

Это насторожило девушку: она стала нервно помешивать подогреваемую на сковородке еду.

— Прогуляться, пока еще полнолуние, — пояснил Хэйден.

— На улице все еще дождь, — констатировала не совсем приятный факт Николетта. За окном все еще отдаленно слышались раскаты грома.

— О тебе я беспокоюсь больше, чем о дожде…

Его забота тронула её сердце, но она не хотела, чтобы Райнхард из-за неё чувствовал себя некомфортно. Теперь Ника и сама может за себя постоять.

— Не стоит за меня переживать. Теперь я и сама могу о себе позаботиться, — с неким вызовом произнесла рыжеволосая.

Её самоуверенный ответ его позабавил. Он не ожидал в ней столь скорого изменения. Неужели она поверила в себя, лишь обретя силу?

— Научилась использовать силу и возгордилась? Какая плохая девочка… — иронично подметил Хэйден, едва не заливаясь от смеха, но вовремя сдержавшись.

Ника нахмурилась, слегка надула губы, но тем не менее молча выложила разогретые спагетти ему на тарелку. Райнхард неожиданно привстал со стула, тыкнул пальцем между её бровей и под её удивленным взглядом приземлился обратно на свое место.

— Не хмурься, тебе не идет.

26 Глава

Николетта подала ему вилку и молча села за стол, есть ей не хотелось, но и отпускать Райнхарда куда-то одного — тоже, учитывая то, какие неприятности он мог натворить в своей волчьей форме. Мужчина взял вилку в руки, как-то не очень умело подхватил ею спагетти с фрикаделькой и отправил это в рот.

— Я думаю, что какое-то время мне лучше не высовываться, — сказал Хэйден, накалывая очередную порцию макарон на вилку.

— И мне тоже?

— Желательно, — пожал плечами оборотень. Теперь он не мог её удерживать и решать что-то за неё.

— Наверное, мне стоит вернуться обратно в Германию, пока происшествия здесь не забудутся, — он намекал на стычку с Кайлом.

За тот случай Николь частично винила себя, ведь, если бы она послушалась Райнхарда и осталась дома, Кайл её бы не поцеловал и брюнету не пришлось бы его ударить. Девушка немного брезгливо поморщила губы при мысли о том поцелуе, которого она не хотела.

— Я скажу, что ты меня защищал от Кайла, который меня насильно… — тут она вовремя замолчала.

Упавшая из его руки вилка со звоном стукнулась об тарелку.

— Который что?! — грубо спросил подскочивший со стула брюнет.

Рыжеволосая последовала его примеру, нервно вставая из-за стола и уставившись глазами в пол. Ей было неприятно говорить Райнхарду о случившемся тогда. Значит ли тот случай то, что она ему изменила?

— Ты тогда так посмотрел на Элис, — в свою очередь бросила Ника.

— Как эта сучка к этому причастна?! — вспылил оборотень, подбираясь к ней ближе. Девушка была вынуждена попятиться назад.

— Эта "сучка" — моя подруга, а ты на неё пялился, будто… — он почти прижал её к кухонному столу.

— Будто что?! — грозно прорычал тот ей прямо в лицо.

Она решила промолчать, потому что в ум лезли только самые неприличные слова, произносить которые было бы ужасно грубо.

— Ну же… раз начала говорить — говори, — подтолкнул её мужчина.

— Будто хочешь её трахнуть! — неожиданно для них обоих выдала Николетта. Немного придя в себя, она тут же покраснела от стыда.

Хэйден нервно облизнулся, слегка повел бровями, почти придавливая её своим телом к столу. Руки он расположил по бокам, перекрывая собой её пути к отступлению.

— Так же, как я смотрю на тебя сейчас? — довольно хрипло спросил голубоглазый.

— Н-нет… не так, — ответила Николь, в смущении оглядываясь на стол, на котором они с ним в прошлый раз сделали то самое. — Ты смотришь на меня, будто…

Оборотень с интересом стал дожидаться её ответа.

— Будто что?

— Будто хочешь съесть.

— Да, пожалуй, ты права, — с вызовом мужчина наклонился к её лицу, убрал волосы с шеи и, слегка прикусывая её кожу, прошептал, — съем тебя прямо сейчас со сливками и клубникой, можно даже без всего этого…

В смущении она медленно сползла по ножке стола на пол. Её щеки и шея пылали, а внизу живота все затрепетало. Он опустился вниз за ней следом, присел на коленки, изредка поглядывая на вырез её платья. Как же сейчас он хотел сорвать с неё всю эту одежду и отодрать. Ему не важно было место: кровать, стол бы это был или даже пол. Но Хэйден медлил, чувствуя, как девушка и сама постепенно возбуждается. Он был готов поклясться, что сейчас её трусики намокли. Когда она была возбуждена — пахла невероятно сладко.

— Так ты уже намокла? — немного подразнил её мужчина.

Она и сама чувствовала, какими влажными стали её трусики, отчего крепче сжала бедра, чтобы он ненароком не смог их увидеть.

— Так что сделал тот тип? Скажи мне это сейчас…

— Зачем? — спрашивает Николетта пересохшим от возбуждения языком.

— Я сделаю это лучше, — прояснил ситуацию Хэйден, немного повышая голос.

— Он поцеловал меня, — с осторожностью выдавила из себя Ника.

Оборотень ответил ей смешком:

— Всего-то?

Николь удивленно посмотрела на него.

— Но для меня это важно.

— Во Франции все целуются в качестве приветствия, это ничего не значит.

— А для меня значит! Я не хочу, чтобы меня целовал кто-то, кроме тебя, — буркнула Николетта, явно задетая его реакцией. Означает ли это, что ему все равно, кто её целует и когда?

— Почему я?

— Потому что мой первый поцелуй был с тобой и мы пара.

— Так твой первый поцелуй был со мной? Интересно… — выдал оборотень, хищно облизываясь и улыбаясь при этом. Он был безумно горд, оттого что ему достался такой нетронутый цветочек.

— Раз уж я обещал сделать это лучше… — протянул мужчина, аккуратно обхватывая руками её лицо и с не присущей ему нежностью оставляя след от поцелуя на её губах.

— Лучше?

— Да, но…

"Обычно ты целуешь меня по-другому", — хотела добавить девушка, но лишь подумала об этом. Голубоглазый, как бы предугадывая её слова, поцеловал её грубее, проникая в её рот языком.

27 Глава

Николетта попыталась ответить на его поцелуй, но их языки двигались довольно нескладно, что вызывало у обоих улыбки. Они так хотели насладиться друг другом, что не могли прийти к согласию. Райнхард аккуратно скинул кожаную куртку с её плеч, опустил лямки сарафана вместе с бретельками бюстгальтера, желая поскорее увидеть как можно больше её голой кожи.

Ощутив прохладу, девушка вздрогнула: тысячи мурашек пробежались по её телу то ли от холода, то ли от возбуждения. Напряженные соски уже давно упирались в плотные чашечки лифчика. Хэйден быстро поцеловал Николь в шею, тут же опустился ниже, целуя выпирающие ключицы, затем спустился ниже, оставляя долгий поцелуй между её грудей. С любопытством брюнет слегка заглянул в её лиф, наблюдая весьма возбуждающую картину. Рыжеволосая не отставала от него, робко поглядывая на то, каким большим становится бугор под его штанами.

— Черт, как же я тебя сейчас хочу… — будто угрожая, прошептал оборотень. Он тут же запустил свои руки под её платье, прошелся по бедрам.

— Прямо тут? На полу?

— Где угодно, — возбужденно произнес брюнет, скользя руками под её платьем.

Найдя застежку бюстгальтера на её спине, Райнхард умело его расстегнул. Сгорая от нетерпения, голубоглазый потянул лиф вниз, но он не слишком поддался. Николь помогла его снять, высунув руки из бретелек. Откинув этот элемент нижнего белья в сторону, Хэйден слегка поднял подол её платья и попытался прижать её к себе, отчего Ника неудобно свалилась на него, оказавшись сверху.

— Знаешь, так тоже неплохо, — подмигнул ей оборотень.

При падении ей пришлось упереться руками и ногами об пол, чтобы не свалиться на него всем телом. В этой позе ему была отчетлива видна её обнаженная под почти сползшим вниз платьем грудь. Проследив за его взглядом, Николетта смутилась и легла на его грудь, прикрываясь руками.

— Хочешь сегодня быть сверху? — игриво спросил мужчина, забираясь пальцами одной руки под её трусики. Под её тяжелый вздох он провел своим средним пальцем по интимному местечку.

— Ты уже готова? Мы ведь только целовались…

— Будет лучше, если ты будешь сверху, — со смущением произнесла рыжеволосая, зарываясь носом в его рваную футболку.

— Да ты удивляешь меня с каждым днем все больше и больше, малышка, — с ухмылкой тот аккуратно перевернул её на спину, тут же нависая над ней.

Николетта тут же обхватила руками его плечи, совсем забыв про те неудобства, которые им мог бы доставить холодный деревянный пол.

— Ты так себе что-нибудь сотрешь, когда я буду входить в тебя, — прошептал оборотень ей на ухо. Её сейчас это мало волновало, она хотела одного — чтобы он снял эти мешающие джинсы и вошел в неё.

— Мне все равно… — ответила девушка, страстно целуя его в губы. Он немного отодвинулся от неё, поднялся под её недовольный вздох.

— Ты куда? — спросила Оулдридж, приподнимаясь на локтях.

— Я сейчас… — лишь произнес Хэйден, в мгновенье ока притащив на кухню плед.

— Постели под собой, — скомандовал мужчина, кидая плед ей в руки.

— С такой же легкостью мы могли бы перебраться на кровать или диван, — буркнула ему в ответ Николь, пытаясь расстелить на полу плед.

— А кто сказал, что я хочу там? Я хочу тебя здесь… — при этом он с вызовом стянул с себя футболку и принялся за джинсы.

Николетта отвернулась, спеша смастерить их любовное гнездышко из обычного пледа. Райнхард настиг её за этим делом сзади, с нетерпением покрывая её шею и спину поцелуями, сжимая её грудь и чувствуя, как близится превращение. Его ногти в мгновенье превращаются в когти, впивающиеся в её грудь.

— Хэйден?

— Кажется, я снова превращаюсь… — с огорчением выдохнул оборотень. — Не стоило все это начинать.

— Все в порядке, ты можешь продолжить, просто постарайся не превращаться полностью, в волчьей форме это больно, — ответила Николь, положив свою руку на его.

— Я постараюсь… — произнес голубоглазый, сжимая челюсти. — Встань на четвереньки.

— Н-на четвереньки?! — переспросила Ника, краснея от пяток до ушей.

— Да, но сначала сними платье, боюсь порвать.

Немного сомневаясь участвовать в этой авантюре, девушка все-таки сняла с себя сарафан, а затем приняла ту позу, о которой он её попросил, с неловкостью оборачиваясь на него.

Когтями он подцепил её трусики, аккуратно стянул вниз по ногам, где она уже сама откинула их в сторону.

— Не оборачивайся, — приказал ей оборотень, придвигаясь к ней ближе и для удобства привлекая её за бедра к себе.

— Х-хорошо… — сквозь стон прошептала Николь, чувствуя, как головка его члена дразня скользит между влажными складками её лона. Ждать было уже почти невыносимо, но мужчина и не заставил её долго ждать.

Райнхард вошел в неё медленно, но довольно глубоко, почти заполняя её до самого упора. Она, наверное, ни разу не была такой влажной, чему Хэйден не переставал удивляться. Секс всегда помогал ему высвободить ненужные эмоции, а секс с ней его даже как-то успокаивал.

Под её громким стон он делает очередной толчок, в этот раз жестче и грубее, отчего она слегка сводит ноги. Эта смущающая поза обеспечивает не только глубокое проникновение, но еще и новые ощущения. Хэйден слегка сжимает её бедра своими когтями, чувствуя, как она запирает его внутри своими мышцами.

— Ты… уже все? — со сбивчивым дыханием спрашивает тот.

Она лишь отрицательно мотает головой, готовясь к новой порции удовольствия.

28 Глава

После очередного оргазма приходит долгожданное удовлетворение. Николетта, не в силах больше держаться на затекших и онемевших руках и ногах, распластывается по пледу, пытаясь прийти в чувство. Успокоившийся мужчина пристраивается рядом с ней, грубыми пальцами скользя по плавным изгибам её тела. Девушка дергается, чувствуя пробегающую по телу волну мурашек.

— Ахах… щекотно! — слегка возмущается Николь, поднимая свое обнаженное тело с пледа и усаживаясь перед Райнхардом.

Он ничего не говорит, просто наблюдает за её реакцией, вновь протягивает руку к её телу. Конечно, в его прошлом осталось еще очень много того, чего она не должна знать, но Хэйден никогда не думал, что после открытия тайны кто-то сможет остаться рядом с ним, принять таким, какой он есть. Людьми всегда управляет страх, и ей он тоже знаком.

Оулдридж берет его большую руку, прислоняет к своей мягкой щеке, ластится и хихикает. "Какой же ребенок", — думает про себя оборотень, рукой аккуратно укладывая её обратно на плед.

— Смешно тебе, да? — с наигранной агрессией спрашивает брюнет, затем прижимает её к себе так плотно, что почти душит.

— Т-ты чего?!

Рыжеволосая бросает на него удивленный взгляд, но почти не сопротивляется. Даже если бы она и хотела — её ватное тело не позволяет ей этого сделать. В ответ на её реакцию Хэйд лишь горячо целует девушку в голое плечо, вызывая улыбку на губах. Ника никогда не думала, что с человеком может быть настолько комфортно, но, несмотря на все ужасные события, она не хотела избегать его. Было ли это зависимостью или привязанностью, но она не хотела избавляться от этой связи.

— Я всерьез говорил про переезд, — вдруг совершенно серьезно бросил он, оборвав и без того короткие минуты спокойствия.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — ответила Николь с неким надрывом в голосе.

На душе у неё сразу стало пусто и тоскливо, когда она представила свою жизнь без него.

— Придется, — хмыкнул оборотень, слегка отодвигаясь.

— Тогда я поеду с тобой, — это было очень сомнительное предложение с её стороны.

— Оставишь свою семью ради меня?

Николетта мигом изменилась в лице — ей не хотелось выбирать, но семья была для неё важнее. Выход из этой ситуации все же был.

— Мы можем нанять домработницу, которая будет готовить и ухаживать за мамой. Я буду приезжать сюда и…

— Думаешь, такой вариант устроит твою мать и сестру? — отрицательно покачал головой мужчина.

— Не знаю, но рано или поздно мы все уходим из дома…

— Ты могла бы обсудить это с семьей прежде, чем решать что-то, — пожал плечами голубоглазый.

— Да, я… обсужу это с ними.

Оулдридж всерьез погрузилась в свои мысли, по обыкновению слегка нахмурив брови и прикусив губу.

— Подумаем об этом позже, а пока расслабься. Давай не будем покидать дом пару дней, — предложил мужчина, приобнимая её за талию.

— Хорошо, — тяжело выдохнула Ника, пытаясь расслабиться.

— Пойдем в спальню, — после недолгой паузы предложила Оулдридж, только вот Райнхард специально повернулся на другой бок.

— Это означает твой отказ? — улыбнулась девушка, наблюдая за тем, как тот притворяется спящим.

Воцарившуюся тишину разрушил его храп, точнее, подобие на храп. Николетта на это никак не отреагировала, просто собрала в охапку свои вещи, раскинутые по всей кухни, надела нижнее белье.

— Здесь холодно, — пожаловалась девушка.

— Это неважно, — наконец отозвался Райнхард, вновь укладывая её на плед. — Я ведь теплый?

Рыжеволосая не ожидала от него такого милого вопроса, поэтому, стесняясь, уткнулась ему лицом в грудь и присмирела. Он и правда был теплым, даже горячим, по сравнению с ней. Эта теплая и спокойная атмосфера быстро заставила её закрыть глаза и уснуть в его объятьях.

29 Глава.

Почти два дня в его компании прошли просто прекрасно: он помогал ей в подготовке к экзамену, а она даже как-то раз попросила его помочь в готовке. Конечно, у Райнхарда это получалось более небрежно, но все еще правильно, чему Николетта удивлялась, ведь оборотень был далеко не из тех, кто любит готовить.

— Что ты хочешь на ужин? — спросила рыжеволосая, поднимаясь с кресла.

За окном уже потемнело, а в доме похолодало, поэтому Хэйден по её просьбе разжёг камин в гостиной. Она так уютно устроилась в стареньком кресле, что совсем забыла про ужин.

— Что-нибудь с мясом, — отозвался оборотень.

В общем-то, это был стандартный ответ с его стороны.

— Хорошо, я что-нибудь придумаю, — кивнула Николь и уже было вошла в кухню, как её сотовый телефон завибрировал.

Она рефлекторно схватила его с журнального столика и по привычке протянула:

— Алло?

— Николетта, это я… — раздался на другом конце провода взволнованный голос Кэсседи.

— Кэсси, что-то случилось? — голос сестры немного взволновал Николетту.

— Мама плохо ест последние два дня и почти не выходит из своей комнаты. Я думаю это оттого, что тебя так долго не было дома… — начала было Кэйс.

Оулдридж уже направилась к выходу, чтобы надеть уличную обувь и отправиться к себе домой.

— …а еще Эйли мне вчера сказала, что Кайл попал в больницу. Ему наложили тринадцать швов! — с ужасом поделилась младшая Оулдридж.

— Расскажешь все, когда я приду домой.

— Хорошо, ты будешь скоро? — поинтересовалась Кэсси.

— Да, я уже собираюсь… — пробормотала рыжеволосая и бросила трубку.

— Собираешься куда? — переспросил оборотень, ворвавшийся в прихожую, хотя он прекрасно всё слышал.

— Домой, — огорченно ответила девушка, натягивая кеды на босу ногу.

— Может, тебя подвезти или?..

— Нет-нет, я сама доберусь на велосипеде, но ты можешь почистить картофель к моему приходу, — с улыбкой сказала Николетта.

На секунду мужчина захотел подойти к ней, приобнять и поцеловать в рыжую макушку, но передумал. Хэйден просто кивнул и от неловкости почесал затылок, как будто-то внутри него что-то противостояло.

— Постараюсь вернуться поскорее, — добавила Оулдридж, оставив на его щеке легкий поцелуй.

Спустя несколько минут усердного вращения педалей старого велосипеда она была дома. Но, если честно, ей казалось, что он уже очень давно перестал быть её домом. После смерти отца Николь взвалила все на себя и редко была здесь, большую часть времени проводя на работе. Кэсседи была той маленькой частичкой, которая привязывала её к этому месту, но сестра взрослела и отдалялась от неё. Неужели ей нужно всю жизнь следить за тем, чтобы её мама, не справившаяся со своей утратой, не натворила бед? Сестра когда-нибудь покинет этот дом, чтобы попытать счастья, а она не может?

От этих мыслей ей стало так грустно и тоскливо, что из её разноцветных глаз едва не полились слёзы. Николетта всю свою жизнь думала о других и никогда не заботилась о себе. Её не волновали ни собственная внешность, ни оценки, ни любовь парней. Она жила ради того, чтобы обеспечивать жизнь своей мамы и сестры, и вместе с этим потеряла своё детство. Ей было тяжело. Очень тяжело. Но она с этим справилась. И сестра с матерью тоже справятся.

Эгоистично ли покидать их? Оулдридж долго думала над этим вопросом и не могла прийти к одному и тому же ответу. Она будет помогать им деньгами, будет приезжать, но не слишком ли многого она хочет? Учиться, жить со своим молодым человеком в другой стране — это было бы роскошью. Но мама с сестрой и так не видят её целыми днями, теперь Кэсседи стала самостоятельной.

— Ты чего возле забора стоишь? — полюбопытствовала Кэсси. Она спускалась по ступеням крыльца, держа на плечах свой набитый школьный рюкзак.

— Куда ты направляешься?

— Я иду к Эйли, ей сейчас нужна моя помощь и… — девочка выдержала недолгую паузу, — …я не хочу слышать, как вы с мамой будете ругаться.

— Я не собиралась с ней ругаться, — в свою защиту бросила Ника, хотя пару минут назад она хотела прочитать матери лекцию о безответственности.

Её младшая сестра слабо улыбнулась, поправила лямки рюкзака и прошла мимо. Хоть Кэсседи и была все ещё наказана, Николетта позволила ей развеяться.

— Только на одну ночевку.

— Хорошо!

Дом встретил своей пустотой и тишиной. Для неё это уже стало чем-то непривычным. Она тихо разулась в прихожей, затем прошла в гостиную. Мамина комната была закрыта, но за дверью доносились какие-то странные звуки. Неудивительно, что Кэсседи попросила ей позвонить. Скорее всего, у мамы случилась очередная истерика. Николь открыла дверь. Благо, замок в этой комнате давно был выбит и старшая Оулдридж не могла закрыться изнутри.

Светловолосая женщина все еще была в ночнушке,её светлые волосы разметались по подушке, все тело тряслось. Никки медленно приблизилась к ней, отчего Миранда вздрогнула и оглянулась на дочь. Её голубые глаза были полны слезы, лицо искривилось так, будто она корчилась от боли. Николетта уже давно не видела свою мать такой. Когда старшая Оулдридж вспоминала отца, то всякий раз плакала, но в этот раз все было гораздо хуже.

— Никки, детка, ты жива… — сквозь слезы и сопли проговорила женщина, обхватив дочку худыми руками.

Девушка явно не ожидала таких крепких объятий от матери, поэтому даже пропустила пару вдохов, стараясь поскорее прийти в себя. "Она думала, что я умерла?"

— Я тебя не понимаю, мама. Со мной всё было хорошо… и будет, — Николетта постаралась её немного успокоить и даже погладила женщину по волосам. На ощупь блондинистые волосы матери были такими же, как и у неё самой.

— Я видела тебя там, в лесу… в крови… — пробормотала Миранда, пальцами впиваясь в её одежду, будто пытаясь обхватить каждую часть её тела. Нике становилось по-настоящему страшно.

— Я пойду и принесу тебе стакан воды, тебе нужно успокоиться! — строго сказала Николь, вырвавшись из объятий матери.

Рыжеволосая быстро набрала на кухне воды и вернулась со стеклянным стаканом в чуть дрожащей от шока руке. Как бы она ни пыталась сохранять мнимое спокойствие — мамины приступы всегда оставляли тяжелый след на её сердце. Николь не хотела видеть, как её близкие страдают.

Мать трясущимися от всхлипов руками приняла стакан из её руки и сделала несколько глотков, слегка поперхнувшись. Миранда тут же вернула стакан дочери, откашливаясь и вытирая рот рукой. Николетта, в свою очередь, отставила его куда подальше, а затем потянулась к подушке.

— Где твои лекарства? — спросила она, хватая подушку, чтобы взбить её как следует и уложить маму немного отдохнуть.

— Они…

— Мы потом найдем их, а пока тебе стоит отдох… — тут из взятой ею подушки на пол посыпались таблетки и пилюли разного цвета, — …нуть.

— Мама, что это?! — воскликнула Оулдридж, глянув на усеянный лекарствами пол. Эти таблетки были очень дорогими и сейчас несколько их упаковок попросту рассыпались по полу. Их было так много, что, сделав Николь хоть шаг в какую-нибудь сторону, мигом бы наступила хотя бы на одну из них.

— Так вот из-за чего этот приступ, — смекнула девушка, поворачиваясь к выходу. Она уже почти достала телефон, чтобы позвонить врачам, как мать схватила её за руку.

— Ты ничего не понимаешь, Никки, именно они мешали моим способностям… я… Я видела, что он сделал с тобой!

— Сделал кто? Мама… ты бредишь, — ответила ей с раздражением рыжеволосая, набирая последние цифры лечащего мать врача.

— Этот волк… этот оборотень! — сквозь боль произнесла женщина, а после закрыла рот руками.

У девушки тут же пересохло во рту, на мгновенье зрение помутилось, а тело перестало слушаться. Телефон медленно выскользнул из её вспотевшей от страха руки.

— Алло? Это доктор Монтгомери…

— Я вас слушаю, говорите.

— Да есть тут кто-нибудь?!

— Алло?!

— Боже, какие-то дети опять нашли мой номер в телефонной книге…

— Миссис Спенсер вы точно даете мой номер только нашим пациентам?!

30 Глава

— Что это значит, мама? — переспросила Ника пересохшими от волнения губами.

— Я видела все это… Моя бедная девочка, моя малышка, — Миранда аккуратно коснулась рукой щеки дочери.

— Я не понимаю… ничего не понимаю, — сердце Николетты едва не разрывалось от боли.

Она всеми силами старалась уберечь свою семью от этого, но все было зря. Рыжеволосая больше не могла поднять свои глаза на мать, испытывая вину за то, в чем та никогда и не была виновата.

— Я должна была сказать раньше, но ты и Кэсседи… вы другие. Я ждала проявления ваших способностей, но поняла, что без них вам будет гораздо легче. Вам не придется их скрывать, притворяться нормальными, — продолжала женщина.

В голове Николетты уже почти сложился пазл. Не доставало лишь последнего кусочка.

— Кто ты, мама?

"И кто я?"

Миранда присела на кровать, тяжело вздыхая, ей с трудом удалось унять свои рыдания. Её старшая дочь, наделенная силой по наследству, застыла в ожидании приговора.

— Некоторые зовут это колдовством, магией, ведовством, а нас называют ведьмами или колдуньями.

— Но ты не бойся, наш род не практикует черную магию, мы берем силы от природы, — пояснила мать, беря дочь за руку.

Миранда успокаивающе стала поглаживать ее пальцы.

— И что же ты можешь? — спросила Николь.

— В нашем роду лучше всего развит дар исцеления, это каждая из нас умеет. Мы ведьмы не черные, а лесные. Одни умеют общаться с животными, вторые — управлять природой — живою или неживою. Но у каждой ведьмы свой дар и способности. Никогда не знаешь, какая сила проснётся, — поведала женщина.

— Твой дар — ясновидение? — полюбопытствовала рыжеволосая. Блондинка кивнула.

— Раньше я могла четко видеть события прошлого, настоящего и будущего, если бы хотела… но после смерти твоего отца все изменилось: я потеряла почти все свои силы и думала, что они никогда не вернутся ко мне. Но теперь я многое вижу, хоть и не могу это контролировать.

— Тогда ты видела, что со мной произошло? Я не умею в виду встречу с Хэйденом…

— Хэйден? Так зовут этого оборотня? Ты с ним знакома?

— Да… — ей тяжело дался этот ответ. — И со мной все в порядке… теперь.

Бедная мать, вновь представляя картину того полнолуния, вся побледнела от ужаса.

— Только не говори мне, что именно с ним ты сейчас живешь? И это он приезжал к нашему дому? — от страха мать прикусила свои бледные губы.

— Он…

Хороший. Хотела бы сказать Ника, но язык у неё не поворачивался. Ей сложно было выделить его плюсы. По крайней мере, которые бы оправдали его проступки.

— Он мне дорог, — замявшись закончила фразу рыжеволосая.

Мать посмотрела на неё как на прокаженную. Все минуты своего молчания Миранда хотела понять, что именно так влечёт её дочь к этому жестокому зверю. На мгновенье в её голубых глазах промелькнула тень сомнения насчет одного старого факта, но она тут же покачала себе головой. Николетта всегда была излишне добра к окружающим, и чужие люди этим пользовались. Но зачем ему именно она? Оборотни редко связывают себя чем-то серьезным с обычными людьми. Хоть род их заметно угас, должна же у них остаться волчья гордость, которая мешает им путаться с ничтожными, по их мнению, людьми?

— Заварить тебе успокаивающий чай? — прервал её размышления голос Никки.

Старшая Оулдридж чуть заметно кивнула головой, осматривая свою дочь с головы до ног. Несмотря на её незрелую внешность, Николь и правда уже была девушкой. Для их семьи она сделала даже больше, чем её родители. Миранду давно уже терзала мысль о том, что было бы, не окажись Николетта такой трудолюбивой и целеустремленной. Где бы была их семья сейчас?

По её спине будто провели холодными пальцами. Миранда не вправе учить её чему-то. Ведь именно эта почти что девятнадцатилетняя девочка (теперь уже девушка) взвалила на свои плечи все заботы и хлопоты. Но какая же мать согласится отдать свою дочь в лапы бесчеловечного монстра? Одни его яркие голубые глаза уже нагоняли на неё жути. Она никогда не видела ему подобных. Тот волк был немного меньше стандартных оборотней по размеру, но нагонял дикий ужас и страх. Особенно после того, как она узнала и своими глазами увидела его как убийцу и насильника.

— Я сама его заварю, — вдруг проявила инициативу женщина. Это немного удивило Николетту. Конечно, мама сейчас нередко себя обслуживала, но никогда не изъявляла особого желания.

В детстве Миранда часто заваривала чаи из трав. Был там и рецепт успокаивающего чая. Мелиса и мята в равных пропорциях, высушенные цветки липы и совсем немного перетертого тысячелистника. У Николь никогда не получалось воссоздать тот вкус детства своими руками.

— Вкусно? — с интересом спросила блондинка, поглядывая на то, как её старшая дочь аккуратно подносит чашку с горячим чаем к губам.

Освежающий вкус мелиссы и мяты, сладость липы и небольшая терпкость и горечь тысячелистника теплом разливались по её телу. От одного чая Ника почувствовала себя ничтожно маленькой и беззащитной. На глазах опять навернулись слезы. Хотелось вскочить, горячо обнять мать и зарыдать, но рыжеволосая не могла этого сделать. Не могла простить мать. Эта затаенная детская обида выстроила между матерью и дочерью высокую стену недопонимания.

— Вкусно.

Николетта не стала говорить матери о своих силах и молилась о том, что бы этой женщине ничего такого не привиделось. Все-таки за последнее время на долю Миранды Оулдридж выпало немало потрясений. Однако осталась еще одна нерешенная проблема, из-за которой рыжеволосая сюда и пришла.

Чая в чашке осталось совсем немного, на самом дне осели сухоцветы и травы. После того как чай был выпит, внутри вновь стало холодно и пусто. Нике нужно было рассказать своей матери еще об одном не очень хорошем решении.

— Я собираюсь поехать в Германию.

Мать подняла на неё свои усталые голубые глаза. Блондинка осторожно наклонила голову вбок, желая услышать причину её отъезда, но Николь молча опустила глаза.

— Ты едешь с ним, да?

— Да… — с трудом выдохнула Ника.

— Он родом из Германии? Кажется, в 21 веке вервольфы селятся именно во Франции и Германии, хотя изначально их родиной считалась Северная Европа. Я не так много помню о них, — пожала плечами голубоглазая женщина.

— Но, каков бы он ни был, ты не понимаешь, на что подписываешься, — мать с тревогой взяла левую руку дочери.

— Они привязаны лишь к своей стае, этим вечным созданиям нет дела до простых смертных. Ты не сможешь оставаться с ним долго. Он будет вечно молодым и красивым, а ты… — она грустно улыбнулась, — …ты постареешь.

Николетта подсознательно знала это, но тешила себя мыслью, что у них есть еще немного времени.

— Да, я знаю.

— Тогда о чем ты думаешь?

— О том, что, несмотря на все плохое, что он для меня сделал, с ним я могу почувствовать себя особенной. Я к нему очень привязана.

— Ты еще юна, я понимаю. Наверное, это твоя первая влюбленность, но все, что он может тебе дать, это боль и страх. Он — убийца, Николетта. Его никогда не будут волновать чувства и проблемы других. И он… — старшая Оулдридж немного замялась. — …Он использует тебя.

— Меня все устраивает, — как ни в чем не бывало ответила Николь.

Конечно, это было далеко не так. Она и сама бы хотела нормальных романтических отношений, но знала, что он не может ей этого дать. Хэйден её не отвергал. И уже один этот факт давал ей надежду. Надежду на то, что в один день этот жестокий мужчина сможет её полюбить.

— Раз ты знаешь — я пойду, — добавила Николетта, вставая из-за стола.

— Как скоро вы уезжаете? — напоследок спросила Миранда.

— Точно не знаю, но очень скоро, — пожала плечами Ника.

Миранда не стала устраивать истерику и просить дочь остаться. Да и кто она была такая, чтобы бороться за Николетту со зверем в человечьем обличьи? Если уж этот оборотень и правда так в ней заинтересован, то больше не отпустит её. Живой.

Поэтому рыдая в пустой и холодной комнате, Миранда сейчас хоронила свою старшую дочь, как когда-то похоронила и мужа.

31 Глава.

Николетта вернулась домой. Сейчас она и правда могла назвать это место своим домом. Уже давно девушка знала что и где здесь лежит, да и большую часть времени за последний месяц она проводила именно здесь. Всё в доме пропахло ей. Ей и Хэйденом. Она поглубже вдохнула в легкие родной, немного терпкий лесной запах. Это успокаивало, придавало уверенности.

Обычно Оулдридж спешила поскорее пройти внутрь, чтобы поприветствовать брюнета и заняться делами по дому, однако сегодня она не спешила. Просто застыла в коридоре, будто бы боясь, что теперь, узнав её настоящее происхождение, Райнхард не захочет её видеть.

Когда она ушла, оборотень решил не терять времени даром. До её экзамена оставалось всего ничего, и он посчитал нужным отметить в её учебниках и тетрадях для подготовки самые нужные места. Голубоглазый давно не держал ручку в руках, но, помогая Нике с подготовкой, немного приноровился, восполнил утраченные навыки.

Почувствовав её присутствие, он тут же повернул голову в сторону двери, но рваться с места не стал. Конечно, мужчина ждал, что она увидит и оценит его помощь. К своему волчьему стыду, Хэйден жаждал её одобрения и похвалы. Хотя на все её благодарности он и отвечал довольно скупо, но радостный блеск в её глазах и искренняя улыбка на лице приходились ему по душе. И тот не хотел обходиться без всего этого в Германии. Хотя он её ни к чему сейчас не принуждал, но все могло быть иначе, если бы Ника не поехала с ним.

— Что-то не так? — спросил Райнхард. Его терпение лопнуло, и он вышел из комнаты в коридор.

— Я ведьма, — выдала тайну своего происхождения Николетта.

Несмотря на все её опасения, оборотень ничему не удивился, лишь пожал плечами.

— И что это меняет?

Она подняла на него свои разноцветные глаза, затем слегка отвела взгляд в сторону, будто нашкодивший ребенок. Хэйден тяжело вздохнул, не зная, что сказать. Не то что бы для него ведьмы были чем-то обычным. За свою жизнь он всего несколько раз пересекался с ними, но слышал о них немало. Да и изначально оборотень предполагал, что Ника может оказаться одной из них.

— Я не знаю, — честно призналась девушка.

— Ведьма — это просто название, я ведь уже знаю о твоих способностях. Так что это абсолютно ничего не меняет.

Николетта ничего не сказала, лишь облегченно выдохнула, а затем сделала шаг ему навстречу и обняла, прижавшись лицом к его широкой груди. Она была настолько невысокой, по сравнению с ним, что едва дотягивалась макушкой ему до груди. Оборотень не стал отталкивать её, только положил свою крепкую руку на её хрупкое плечо, слегка приобнимая. Почувствовав себя совершенно беззащитной, рыжеволосая дева зарыдала, уткнувшись носом в его футболку. Он ничего не стал спрашивать или выяснять, только прижал её к себе покрепче.

Его всегда раздражали женские слезы. Они ничего не могли изменить или исправить. От них не было никакого толка. Слезы, по его мнению, лишь показатель слабости, бессилия, но её слезы не вызывали у него гнева или же раздражения. Где-то глубоко внутри у него что-то закололо и защемило.

Мужчина аккуратно погладил её рукой по голове, запуская пальцы в её завивающиеся рыжие волосы. Райнхард давно уже хотел спрятать её ото всех и защитить даже от самого себя. Оборотень вдыхает её запах полной грудью и расслабляется. Неужели она расстроилась из-за своих сил?

— Моя мама видела нас, — наконец выдала Николетта. У неё больше не было сил плакать.

— Что ты имеешь в виду? — решил уточнить Хэйден.

— Она видела то полнолуние, где ты… меня… в обличье волка, — еле договорила старшеклассница. Теперь у неё совершенно не было от него секретов.

Оборотень отнюдь не гордился своим поведением в то полнолуние, хотя именно во время него она и стала всецело принадлежать ему. Он сделал это не потому, что это была она, а потому, что этого хотел его внутренний зверь. Теперь же он понимает, что, если она решит остаться с семьей, их пути разойдутся. Хэйден больше не сможет увидеть её улыбку, детский восторг, почувствовать её мягкую на ощупь кожу. За это время он успел к ней привязаться. Сколько бы он ни отрицал это, факт оставался фактом.

Он не испытывал подобного с давних пор. Правда, тогда он еще был довольно молодым и незрелым, верил в то, что и такой монстр, как он, может обрести свое счастье. Теперь все было по-другому: Райхард был стар для того, чтобы верить в возвышенные чувства. Николетта просто была ему нужна. Он её хотел. Как самую красивую вещь в магазине, как самое любимое блюдо. Это была всего лишь потребность, в ней не было никакой любви и романтики.

— Мы не можем ничего изменить, — пожал плечами оборотень. — Я могу лишь сказать тебе, что такое больше не повторится.

— Можешь ли ты пообещать мне еще кое-что? — вдруг спросила она.

Ему было интересно услышать её просьбу, но выполнить её было бы не в его характере.

— С чего ты взяла, что я стану давать тебе обещания? — ответил мужчина вопросом на вопрос.

Она отвернулась от него, с обидой опустила голову вниз, но пальцы от его футболки не отцепила. Хэйден тяжело вздохнул, напрягая челюсти и добавляя:

— Все зависит от того, что ты от меня хочешь.

Николетта тут же приободрилась: подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.

— Я хочу, чтобы ты больше никому не причинял вреда.

Так наивно и просто с её стороны попросить об этом оборотня, к тому же того, кто убивал людей. Райнхард хмыкает. Ещё недавно чужие просьбы не вызывали бы у него никаких эмоций, но сейчас все было по-другому. Она что-то в нем изменила, встроила свою шестеренку так, что весь его механизм стал работать иначе. Было бы приятно дать ей это обещание и выполнить его, но даже не обязательно предвидеть будущее, чтобы знать, что он непременно попадет в какие-нибудь неприятности.

— Ты знаешь, что я не могу тебе этого пообещать так же, как и не могу контролировать себя в полнолуние. Рано или поздно я опять причиню кому-то боль. Такова моя сущность, — совершенно серьезно ответил Хэйден.

Ника хоть и ожидала подобного ответа, но все равно заметно побледнела. Девушка обняла его чуть крепче и, будто бы пропуская мимо ушей его предыдущий ответ, мечтательно продолжала гнуть свою линию:

— В Германии мы снимем дом подальше от людей. Там некому будет причинять боль…

"Там будешь ты", — подумал Райнхард. А это означает, что всегда остается вероятность того, что он сорвется. И чем больше он будет сдерживаться, чем глубже постарается зарыть негативные эмоции, тем значительнее будут масштабы близящейся катастрофы.

Брюнет не пытается объяснить ей, что они никогда не смогут быть нормальными. С её верой в хорошее это совершенно бесполезно. Нет смысла разочаровывать Николетту и внушать ей обратное. Она и сама в конце концов придет к такому выводу.

— Так каков наш план действий?

— Мой план — сделать визу и сдать экзамен, — пояснила Ника. — А наш — переехать в Германию и жить счастливо.

— Неплохо… вполне себе неплохо…

32 Глава

Николетта сидела на стуле, нахмурив брови и максимально сузив свои разноцветные глаза. В таком положении сидела она уже около сорока минут, посылая свои мозговые импульсы в сторону трех жестяных банок из-под газировки. У неё под кожей даже стали видны вены, не говоря уже о её побагровевших щеках. Еще бы чуть-чуть и от напряжения у неё бы задергался левый глаз.

— Почему ты сидишь тут? — отвлёк её Хэйден, вошедший в гараж.

Она, и правда, сидела здесь довольно долго и без весомой на то причины. Вернее, причина была: ведьма хотела опробовать свои силы в действии, научиться их контролировать, — но ничего путного не выходило. При всем её желании и концентрации банки не сдвинулись даже на миллиметр. Это был отнюдь не первый раз за последнюю неделю, когда Ника пыталась применить свои силы. Как бы она ни старалась — сила не проявлялась.

— Ничего не происходит, — ответила Оулдридж, печальным взглядом окидывая стоящие в ряд банки.

— Вижу, — кивнул тот. — Ничего, когда-нибудь обязательно получится.

— Но как долго мне ждать?

Оборотень пожал плечами.

— Это мне неизвестно, но у тебя еще есть время.

После его слов она как-то грустно улыбнулась.

— Как долго живут оборотни? — вдруг спросила Ника, задумавшись о своем.

— Все по-разному. Слышал, что некоторые доживали и до 500 лет, но в среднем лет 300–400.

— Тебе не так долго осталось… — опрометчиво бросила девушка, но тут же спохватилась — …я не хотела…

— Да мне все равно, — честно признался Райнхард. — После ста пятидесяти лет жизнь уже теряет свой смысл, особенно если ты видишь многочисленные смерти своих близких.

— То есть… ты не боишься смерти?

— Нет. Чего её бояться? Ты ведь даже не узнаешь и ничего не почувствуешь, если уже говорить о смерти от старости.

— Разве это не страшно? Ты перестанешь видеть, чувствовать… — рыжеволосая тяжело сглотнула.

Хэйден отрицательно покачал своей головой, затем погладил её рыжую макушку:

— Не думай об этом. Если ты боишься смерти, то боишься жить.

Николетта согласно кивнула, однако страх успел закрасться в отдалённый уголок её души и осесть там до своего часа.

— Долго ли ты еще будешь сидеть здесь? Тебе уже пора собираться на экзамены.

И правда. Ей осталось только сдать сегодняшние экзамены и узнать о том, как и когда можно будет узнать результаты, будучи за границей. Ещё нужно было забрать документы из школы, но она бы могла сделать это и через месяц, навещая свою семью. Жить с Хэйденом — было её осознанным выбором. Она не меняла маму с сестрой на оборотня. Она просто хотела обезопасить их и от него, и теперь от себя, в том числе.

Девушка оглядела еще раз помещение. Кроме мотоцикла и её велосипеда здесь не было ничего стоящего. Даже машинные инструменты и шины выглядели отжившими свой век.

Погладив её, Хэйден прислонился спиной к косяку открытой двери. Его слегка кучерявые волосы обрамляли квадратное лицо, едва касаясь шеи. Вид у него был нагловатый, но вместе с тем спокойный и расслабленный.

Она кротко ему улыбнулась, тут же уловив на его лице ответную реакцию. Райнхард всегда старался сдерживать свои эмоции, однако опять ей улыбнулся. Ей легко удавалось склонять его к проявлению слабостей. Конечно, теперь он ссылался на её ведьмины штучки, но они оба понимали, что дело не в них.

— Ты пришел за мной сюда, чтобы я приготовила завтрак, ведь так?

Николетта посмотрела на него со знающей улыбкой.

— На самом деле, нет. Я мог бы сделать его и сам, но раз уж ты предложила… — он наигранно повел плечами. — …теперь я не могу отказаться от такого заманчивого предложения.

"Вот же хитрец", — подумала про себя Ника, но вслух этого не сказала. По её мнению, это было не очень вежливо.

— Мне нетрудно, — сказала Оулдридж, поднимаясь со стула и направляясь к выходу, — но ты должен еще раз проверить меня по химии перед экзаменом.

— Все что захочешь, крошка, — протянул брюнет, с нескрываемым интересом поглядывающий на её джинсовые шорты.

— Я не такая уж и маленькая, — обиженно выдохнула рыжеволосая.

— Я не имел в виду твой рост, — разуверил её оборотень.

Когда она немного отдалилась от гаража, он вслух выдал, закусив губу:

— Такие прозвища довольно сексуальны.

— Ты что-то сказал? — спросила Никки, обернувшись на звук.

— Хочу тост. С беконом, — ответил Хэйден, строя в голове совершенно другие планы.

Никка готовить могла, умела и любила, поэтому делала это с интересом и желанием.

— Просто с беконом и все? — решила узнать у него девушка, когда они попали на кухню.

Голубоглазый не хотел ей отвечать, сейчас, в отличие от еды, его волновали её коротенькие шортики. Ответил он её вопросы лишь тогда, когда она повернулась в его сторону:

— Можешь сделать тост на свое усмотрение.

Собственно, она почти все блюда делала на свое усмотрение, ведь главным условием было лишь наличие мяса. Райнхард не был привередой, ел все с большим удовольствием и аппетитом. С одной стороны это было хорошо — не нужно было задумываться о том, какие продукты он не ест, а с другой — иногда ей было трудно понять, что ему готовить. Ника решила приготовить тосты с яичницей и беконом, поэтому поставила на огонь две сковороды.

Тостера у них не было, но сухая сковородка с тостами справилась ничуть не хуже. В другой сковороде скворчала яичница и шесть толстых ломтиков бекона. Оулдридж с ужасом для себя отметила, что у неё текут слюнки от вида и запаха поджаренного бекона. Она уже было протянула к одному румяному ломтику свои щипцы, как почувствовала чьи-то крепкие руки на своих бедрах.

Она не издала ни звука: за месяц можно было к этому привыкнуть. Ей уже даже начинала нравиться его спонтанность и непредсказуемость. Его руки заскользили по женским бедрам, огладили мягкие полушария её пятой точки. Она замерла в предвкушении его дальнейших действий. В голове все моментально перемешалось, когда он заскользил выше и запустил свои теплые руки под её рубашку.

— Я… я занята, — в оправдание пробормотала Николетта. Теперь ее волновало нечто гораздо большее, чем бекон, скворчащий на сковородке.

— Больше нет, — самодовольно хмыкнул оборотень, вынимая одну руку из-под ее рубашки и выключая газ.

Рука мужчины крепко сжала правое полушарие её груди. Причем так, что низ живота у неё тут же наполнился тяжестью, а в горле пересохло. Они делали это вчера ночью и даже утром. Позавчера тоже. Необъяснимо, но этого им обоим хотелось все больше.

Губы Хэйдена коснулись её шеи, спустились к плечу. Оборотень прижал рыжеволосую к себе, стараясь почувствовать её кожу через одежду. Она уже давно приметила то, что ему стали малы штаны, но сейчас ощутила это на самой себе. Он будто бы специально старался вжаться так, чтобы ей стало неудобно от впившегося в тело нижнего белья.

— Что ты должна сказать? — спросил Райнхард.

Оулдридж вопросительно посмотрела на него через плечо. У неё настолько пересохло во рту, что язык еле шевелился.

— Что?

33 Глава

Он посмотрел на неё с хитрой знающей улыбкой, но оставил её вопрос без ответа. Николетта так и не успела понять, что именно Райнхард хотел от неё услышать, потому что в следующую секунду её рот накрыли его губы. В голове и в животе все тут же перемешалось. Девушка ответила на поцелуй со всей своей нежностью, которая немного распаляла оборотня.

Хэйден собственнически огладил её бедра, запустил пальцы под её шорты и слегка потянул их вверх. Ахнув от удивления, Ника прикусила нижнюю губу и слегка заерзала. Грубая джинсовая ткань туго сдавила её половые губы.

— Хэйден, пожалуйста… — едва выдохнула рыжеволосая.

— Пожалуйста, что?

Он демонстративно подвернул её шорты, оголив левую ягодицу, и отвесил ей сочный шлепок по обнаженной коже. Ведьма слегка дернулась, но тут же покорно обмякла, чувствуя, как на её коже расплывается красный след от его руки. Это было довольно приятно, но ей давно хотелось гораздо большего. Сказать ему, чего именно она хочет, Николетта не могла. Это было бы безумно стыдно, а её лицо уже было совершенно красным от стыда и возбуждения.

— Пожалуйста, что?! — повторил вопрос оборотень. В этот раз в его голосе были слышны довольно грубые ноты.

Признаться, он и сам уже был на грани, рассматривая её упругую попку в этих узких шортах. Однако особое удовлетворение ему приносили её просьбы, поэтому он терпеливо ждал, когда она сама попросит его об этом. Его терпение, к слову, тоже уже было на грани. Райнхард шлепнул её еще раз, обжигая белую кожу.

— Долго мы будем играть в эти игры? — полюбопытствовал брюнет, сдирая с себя майку и расстёгивая молнию на джинсах.

Иногда ему нравились игры в кошки-мышки или, точнее, в охотника и жертву, но в последнее время хотелось секса на равных условиях. Секса, в котором и она, и он принимают активное участие. Хэйдену была приятна её невинная натура, но порой от нее хотелось чего-то нового, необычного, возбуждающего. Пару раз она даже почти удивляла его, но этого все равно было мало… Её все еще было мало спустя такое огромное количество раз…

— Я хочу… — Николетта замялась, прикрыла лицо руками, а затем еще тише добавила, — …тебя.

— Что ж… я ценю твою честность, — с улыбкой прошептал голубоглазый у самого её уха.

Её ответ его вполне удовлетворил. Дело осталось за малым. Отжарить сейчас нужно было не только бекон, остывающий на сковороде. Райнхард слегка отодвинул её от плиты, заставив опереться руками о кухонную столешницу. С одеждой он решил особо не церемониться: лишь извлек свой член и отодвинул в сторону ткань её трусиков и шорт.

Первым толчком он сразу же вошел в неё так глубоко, как только мог, чувствуя, как в этой новой позе она плотно сжимает его со всех сторон. Николетта в которых раз ахает, застигнутая врасплох от неожиданности и резкого натяжения. В этой позе это неудобнее обычного, ей даже становится почти больно, когда он входит на полную длину.

— Подожди… — просит Ника, замирая в одной точке, чтобы привыкнуть к новым ощущениям.

— Что такое? — спрашивает Хэйден, наклоняясь к её уху и касаясь своей грудью её спины.

— В этой позе не очень удобно…

— И что, по-твоему, я должен сделать в этой ситуации? — интересуется голубоглазый, хотя пару идей уже закрались в его голову.

— Я не знаю… просто подожди, пока я… — её слова перебивает его медленный толчок.

Он и сам дышит довольно рвано, сдерживаясь, чтобы не войти в неё до упора и не начать двигаться как можно быстрее. Его принцесса желает, чтобы все было медленно и постепенно? Что ж… лучше делать это медленно, чем ждать. Но, на самом деле, все желания принцессы так или иначе должны обрабатываться королем, ведь так?!

— Так хорошо? — с нескрываемым любопытством спрашивает брюнет, убирая её волосы на одну сторону и одаривая её еще одним размеренным толчком.

— Хорошо… — сдавленно шепчет Ника, жадно глотая воздух. Спустя несколько толчков она полностью привыкает, однако иногда, когда Хэйден входит до самого упора, все-таки чувствует небольшую боль.

Оборотень, сам того не замечая, постепенно начинает двигаться гораздо быстрее оттого, что Николетта начинает постанывать и прикрывать рот рукой. Её стоны его чертовски заводят, даже немного сносят крышу. Учитывая ещё его утреннюю эрекцию, он уже давно находится в возбужденном состоянии, и, к своему собственному сожалению, подмечает, что скоро все это закончится. Причем в этот раз эта бестия в коротеньких шортиках даже не успеет кончить.

Его дыхание окончательно прерывается, движения становятся быстрее и отрывистее. Он почти стонет, когда Ника пытается двигаться в такт его движениям.

— Плохая девочка, — огрызается Хэйден и нежно хлопает её по попе. Скоро ей совершенно точно придется принять душ и даже не раз.

Низ его живота наливается теплом и сладким напряжением от близящейся эякуляции. Член становится тверже и гораздо чувствительнее, чем раньше. Она тоже уже почти близка к оргазму, но оборотень не успеет подвести её к этому. "Не в этот раз, крошка". Ему даже немного обидно оттого, что Николетта не кончит вместе с ним.

Еще несколько толчков и он взрывается в ней, обеими руками сжимая её бедра. Она лишь сдавленно стонет, ощущая, как все внутри заполняется горячей и густой жидкостью. Райнхард выходит из неё почти сразу же, как ни в чем не бывало поправляет её шорты и застегивает свою ширинку.

Оулдридж поворачивается к нему на ватных ногах, чтобы посмотреть в его бесстыжее и удовлетворенное лицо. Ей совсем немного не хватило до оргазма, поэтому легкое чувство неудовлетворения все еще щекочет низ её живота.

— Смотришь на меня так, будто хочешь еще, — ухмыляется Хэйден, ловя на себе её обиженный взгляд.

— Так значит все-таки хочешь… — мурлыкает тот, опираясь на столешницу. — Я могу еще раз, ты только скажи, — шепчет он ей на ухо, почти издеваясь.

— Нет, я… мне пора в душ и…

— И на экзамен, — заканчивает её фразу брюнет, убирая один локон, прилипший к её вспотевшему лбу.

— Д-да… — еще хриплым после секса голосом добавляет Ника.

Тут же она задумывается о том, что второй раз бы не был лишним, если бы ей, конечно же, не надо было отправляться в школу. Кроме этого, не лишним было бы принять душ, потому что все тело было разгоряченным и липким от пота.

— Ты в душ? — интересуется Райан, когда она неловко двигается к выходу из кухни. Девушка молча кивает на его вопрос, чувствуя, как из неё выходят излишки его спермы. И почему ему всегда обязательно делать это внутрь?

— Смотри про время не забудь. Будет обидно, если ты не придешь на экзамен по такой неловкой причине, — со смешком добавил мужчина, стаскивая со сковородки кусок недожаренного бекона. После секса почти всегда хотелось либо спать, либо есть.

Рыжеволосая возвращается тогда, когда на сковородках от яичницы и бекона ничего не остается, а Райан с радостным лицом докуривает свою утреннюю сигарету.

— Ну что… готова получить высокий балл? — спросил оборотень, а после добавил. — Учти, на меньшее я, как твой учитель, не согласен.

— Готова, — вполне уверенно произнесла Николетта, поправляя свою школьную форму и сумку на плече.

— Тебя подвезти или доедешь сама?

— Доеду сама, не хочу заставлять тебя долго ждать в машине и мотаться туда-сюда. На велосипеде доеду до дома, а оттуда с подругой на школьном автобусе.

— Удачи, — пожелал ей Райнхард перед тем, как она скрылась за дверью.

Прошло несколько минут с её ухода, как кто-то неожиданно для Хэйдена постучал в дверь.

— Ты что-то забы..? — спросил оборотень, но тут же осекся.

— Нет, брат, но если ты живешь не один, то этот человек в большой опасности…

34 Глава

— Ты в порядке? — спрашивает Виола, трогая свою рыжеволосую подругу за руку. — Выглядишь бледно.

Они еще вчера созвонились, чтобы поехать вместе на автобусе.

— А? — переспрашивает её Николь, вырвавшись из своих мыслей. — Я просто немного волнуюсь перед экзаменом, только и всего…

— Ты знаешь… мне довольно неловко об этом спрашивать, но, это правда, что твой парень подрался с Кайлом?

Девушка ждала подобных расспросов от подруги, да и от остальных одноклассников тоже, это было одной из причин её волнения. Ей просто нужно убедить их в том, что Хэйден совершенно "нормальный", хоть и агрессивный.

— Да, они подрались, — сжав челюсти, произнесла Ника.

— Как, говоришь, его зовут?

— Хэйден… — выдохнула Николетта, — …его зовут Хэйден.

— Ты же называла какое-то имя на "Р". Риан, Рэн… Точно! Райан! — подловила её полу-азиатка.

Оулдридж замялась, неловко завела один локон за ухо, но все же решила оправдаться:

— Это сокращение от его фамилии, ему нравится, когда его зовут так.

— Ладно, это не так важно. Куда важнее то, почему они подрались.

— Райан… — она решила придерживаться своей теории, — …приревновал меня к Кайлу, когда тот перешёл границы.

— Никогда бы не подумала, что Кайл будет вести себя грубо по отношению к тебе, он всегда был довольно милым, — с сомнением произнесла Виола. — В любом случае, хорошо, что он не написал на твоего парня заявление. Райан очень сильно подпортил его лицо. Говорят, что там больше тридцати швов. Чем он его так?

Тут Николетта растерялась еще больше. С каким предметом можно сравнить когти? Ничего путного не пришло ей голову, поэтому она просто выпалила:

— Было темно… я не смогла рассмотреть.

Все, что она говорила, было частичной правдой, но это не мешало ей чувствовать себя безумно стыдно. Неприятно было врать подруге и, вообще, врать. Но что будет, если она расскажет Виоле всю правду? Сможет ли она оставить всё это в секрете? "Они просто подумают, что ты не в себе", — Хэйден сейчас ответил бы нечто такое.

— Прости… — вдруг извинилась брюнетка. — Ты, должно быть, еще не отошла от этого происшествия, а я тут с расспросами накинулась.

— Ничего страшного…

— Лучше расскажи мне о том, куда ты собираешься поступать и что будешь делать этим летом.

— Я все также собираюсь поступать в медицинский, — с легкостью ответила рыжеволосая. Теперь у неё были все шансы стать выдающимся медиком (даже не притрагиваясь к лекарствам и медицинскому оборудованию). — А еще я хочу переехать в Германию… — вдруг выпалила Николетта.

— В Германию? Ого, круто… — удивилась Виола. — Обещай, что привезешь мне оттуда вкусный шоколад!

Рыжеволосая ей слабо кивнула. Оставшуюся часть поездки они провели в разговорах о менталитете немцев и о Германии в целом.

В общем, экзамены прошли хорошо. Ника дала развернутые ответы почти на все вопросы, затруднения у неё вызвал только один экзаменационный вопрос, но и на него она все же попыталась ответить. Плохо было только то, что они с Кайлом оказались в одной комнате. Вид у него был ужасный: больше половины его лица было обмотано бинтами. Да и к тому же он странно на неё поглядывал. От этого у неё даже внезапно заболела голова. Страх подкатил к её горлу и не отпускал, пока она не сдала свою работу и не вышла из экзаменационной аудитории.

Вилу уже ждала её около выхода с радостным выражением лица. Брюнетка из их троицы училась лучше всех, более того, она училась лучше многих в их школе. Экзамены никогда не вызывали у неё страха и негатива.

— Как все прошло? Какой у тебя был вариант? — полу-азиатка тут же накинулась на неё с вопросами. Николетте сейчас было не до этого: у неё начала кружиться голова и онемели ноги.

А, когда за спиной подруги показался Дженсен с серьезным выражением лица, перед глазами у Николетты и вовсе помутнело. Дрожащей рукой она коснулась своего лба, пытаясь прийти в норму, но ей стало еще хуже.

— Мне что-то нехорошо… — пробормотала Николь, а затем провалилась в темноту.

— Никки! — Виола вовремя спасла подругу от падения, схватив её за руку. Тело рыжеволосой тряпичной куклой осело на пол, придерживаемое со стороны Вилу.

— Пожалуйста, кто-нибудь помогите отнести её в медпункт! — крикнула полу-азиатка, оглядываясь по сторонам. На помощь подоспели несколько выпускников, включая Кайла. Русоволосый аккуратно поднял её бесчувственное тело с пола и под причитания Виолы понёс в медицинский кабинет на втором этаже.

— Что произошло? — спросил обеспокоенный врач, вставая с насиженного кресла.

— Она вдруг упала в обморок после экзамена, — пояснила Виола Янг. — Кайл, пожалуйста, положи её уже на кушетку! — вдруг прикрикнула на одноклассника девушка.

Дженсен задумался и не сразу среагировал, однако врач моментально дал ему нужные указания.

— Вот так… аккуратнее, — сказала женщина, подкладывая под ноги Оулдридж подушку. После этого она занялась пуговицами на её рубашке. — Я бы попросила остаться с нею только одного из вас.

— Я остаюсь! — тут же отозвалась темноволосая девушка. Кайлу ничего не оставалось, как в растерянности покинуть медицинский кабинет.

Врач не особо обратила на них внимание, просто расстегнула рубашку Николетты, давая ей приток свежего воздуха. Это не помогло, поэтому миссис Стерлинг, как звали доктора, поднесла к носу девушки нашатырный спирт. Николетта тут же резко подскочила на койке, приходя в сознание.

Все тело Ники еще было ватным и отказывалось её слушаться. Перед глазами сначала все было мутным и расплывчатым, поэтому она не сразу смогла понять, где и с кем находится. Рыжеволосая попыталась подняться с кушетки, однако у неё снова закружилась голова. Вместе с головокружением к её горлу подкатила давящая тошнота. Это было странно, потому что она не ела ничего с самого утра. Рваться было нечем, но живот требовал обратное, провоцируя рвотные позывы. Николетта тут же прикрыла рот рукой, сдерживая себя.

— Не прикрывай рот рукой, — скомандовала врач, подавая ей какую-то емкость.

Несмотря на все рвотные позывы, Николь так и не стошнило.

— Не сдерживайся. Если тебя стошнит, тебе станет лучше.

— Я не могу… я ничего не ела сегодня… — пробормотала рыжеволосая, все еще сотрясаясь от приступов тошноты.

Доктор изучающе осмотрела девушку, но ничего ей не сказала, лишь протянула стакан с водой из кулера. Николетта с удовольствием сделала несколько глотков. Кажется, тошнота потихоньку уходила.

— Раз она пришла в себя, ты можешь подождать её за дверью, — обратилась миссис Стерлинг к Виоле. Брюнетка еще раз осмотрела состояние Ники, облегченно выдохнула и вышла из медицинского кабинета.

Врач выпроводила её подругу из кабинета не просто так. Теперь она могла задать рыжеволосой несколько откровенных вопросов.

— Ты живешь половой жизнью?

— Д-да, но как это связано с моим самочувствием? — Оулдридж была в полнейшей растерянности.

— Увас один постоянный половой партнер? — спросил медицинский работник, проигнорировав замечания девушки.

— Да, только один… — её начинали пугать вопросы врача.

— У вас регулярно идут месячные?

Этот вопрос застал Николетту врасплох. Она совсем позабыла о своем менструальном цикле. Сначала девушка вспомнила, какой сегодня день, потом день, когда предположительно у неё должна была быть менструация. У неё была задержка в две недели.

— Они должны были быть две недели назад… — с опаской выдавила из себя рыжеволосая.

— Вы используете средства защиты?

— Ээмм… простите? — переспросила Николь.

— Вы используете презервативы? — перефразировала миссис Стерлинг.

Ника отрицательно покачала головой.

— Я не могу дать вам точных заверений, но вы можете быть беременны. Вам следует обратиться к гинекологу и пройти обследование, — предположила женщина. Она переместилась за свой стол, взяла какой-то листочек и что-то написала на нем.

Нике такое подозрение даже в голову не могло прийти. Она считала это невозможным, потому что сам Хэйден сказал о том, что у него не может быть детей.

— Это невозможно, у него не может быть детей…

— Бесплодие не является окончательным диагнозом, бывают и подобные случаи. Я не могу утверждать о вашей беременности, это мое предположение, но в ближайшее время вам стоит обратиться к квалифицированному специалисту, чтобы убедиться наверняка, — доктор передала ей небольшую бумажку с адресом клиники, телефоном для записи и данными врача-гинеколога.

— Хорошо, спасибо.

Девушка и сама не заметила, как вышла из медицинского кабинета. Всё это казалось ей неправдивым и нереальным, будто бы она все еще не отошла от обморока.

— Как ты себя сейчас чувствуешь? Что сказал врач? — спросила брюнетка, караулившая её под дверью.

Ника тут же сжала визитку врача в руке.

— Все хорошо. Скорее всего, это из-за того, что я ничего не ела с самого утра…

35 Глава

— Проходи, садись, — Хэйден предложил мужчине перейти в гостиную и присесть там. Шатен не отказался от такого предложения, прошел внутрь дома и присел на диван.

Настроение у брюнета резко упало. Обычно его младший брат появлялся в его жизни с плохими новостями, и, как он успел подметить, в этот раз без них он не обойдется. Обычно веселый и жизнерадостный брат выглядел серьезным и помрачневшим.

— У меня в холодильнике нет ничего, что можно было бы тебе предложить, — Райнхард имел в виду прохладительные напитки, — так что мы можем сразу перейти к делу.

— Думаю, ты предполагаешь, почему я здесь… — протянул Винфрид.

— Берт опять что-то натворил?

Кареглазый мужчина напряженно потер ожог на своем лице.

— Еще нет, но скоро натворит, — отозвался тот. — Почему ты захотел вернуться в Германию? — поинтересовался его брат.

— Хочу осесть там в какой-нибудь глухой деревне, а что? Берт имеет ко мне какой-то интерес?

— Более чем, Хэйд, более чем… Я скажу тебе больше, Берт собирается устроить на тебя охоту. И меня не оставляет чувство, что ничем хорошим это не кончится.

— Мы не общались лет семьдесят, зачем я ему вдруг сдался?! — Райнхард был очень удивлен такому известию.

— Лиза беременна, так что Бертольд опасается, что ты решишь отомстить за тот случай, — пояснил Фрид.

— То есть, он считает, что после прошедших семидесяти лет я решу отыграться на его суке и отпрыске? Я бы сделал это гораздо раньше, если бы хотел, тем более с ней он гораздо дольше, я мог бы отомстить и раньше. Только вот… мне откровенно плевать на него самого и его окружение.

Винфрид лишь пожал плечами.

— Я пытался это до него донести, но наш брат не из тех, кто будет прислушиваться к чужому мнению.

— Твой брат, — поправил Фрида брюнет. — Нас связывает только фамилия.

— В общем, я советую тебе основательно подумать над тем, как именно попасть в Германию. За последние семьдесят лет он обзавелся довольно масштабными связями. Я больше скажу, наша стая курирует почти всю Германию.

Райнхард всерьез задумался над этой ситуацией. Это никак не входило в его планы: визы уже были готовы, билеты на самолет куплены. Теперь надо было продумывать все так, чтобы не пересечься со стаей Бертольда.

— Ты голоден? — поинтересовался Хэйден.

— Немного, — признался Винфрид. Он слишком спешил к старшему брату, чтобы думать о еде.

Голубоглазый разогрел ему остатки вчерашнего ужина и они вместе доели его, делясь последними новостями.

— Эта твоя девушка, кто она? — спросил Фрид, когда с едой было покончено и темы для разговора закончились.

Брюнет тут же напрягся от этого разговора. Ему уже давно пора было распрощаться с младшим братом и проводить того за дверь. В это время Николетта уже должна была вернуться с экзаменов, но она почему-то задерживалась. Как назло он услышал поворачивающуюся ручку двери и шаги в прихожей. Минутой позже Николь уже вошла в кухню, явно застигнутая врасплох появлением гостя.

— Хэйден, я… — тут она осеклась. — Здравствуйте?

Винфрид внимательно осмотрел её с ног до головы, отчего Ника слегка покраснела и недоуменно уставилась на Хэйдена. Оборотень с опаской перевел взгляд с брата на Николетту.

— Я Винфрид….Винфрид Райнхард, младший брат Хэйдена, — шатен протянул девушке руку в знак знакомства.

Рыжеволосая посмотрела в сторону брюнета, ожидая его согласия. Хэйден молча кивнул ей, явно раздраженный поведением брата.

— Николетта Оулдридж… эээ… — Никки пожала протянутую руку, но не знала, в качестве кого ей представиться перед Винфридом.

— Приятно познакомиться.

— Мы не ждали вашего визита, поэтому я ничего не успела приготовить, но, если вы немного подождете, я могу сделать лимонад и сандвичи, — девушка была рада видеть члена семьи Хэйдена, хотя расплывчатый большой ожог на его лице её немного пугал.

— Он уже собирался уходить, — отозвался Хэйден, касаясь своей рукой талии Николетты. Ему не нравилось то, как его брат смотрел на неё, поэтому таким жестом он заявлял на неё свои права.

— Я могу остаться ненадолго и подождать. Давно не пил домашнего лимонада, — слова брата отразились на лице Райнхарда недовольной ухмылкой.

— Хорошо, я постараюсь сделать его как можно быстрее.

— Мы подождем в гостиной, — сквозь сжатые зубы процедил Хэйд, поведение Фрида начинало его выводить.

— Что ты творишь? — спросил Хэйден, когда они с Винфридом оказались в гостиной наедине, а Ника занялась лимонадом.

— Это я у тебя хотел спросить, Хэйд, она же еще ребенок… — шатен напряженно потер переносицу. — Сколько ей?

— Почти девятнадцать, — раздраженно ответил голубоглазый.

Винфрид вздохнул с облегчением, но задал следующий вопрос:

— Почему она в школьной форме?

— У неё сегодня были последние экзамены.

— И ты собираешься ехать в Германию вместе с ней?

— Ты задаешь слишком много вопросов, Фрид, — покачал головой брюнет. — Почему ты ей так заинтересован?

Винфрид задумчиво молчал какое-то время, а потом тихо сказал:

— Она чем-то напоминает мне Ребекку.

— Брось! — раздраженно хмыкнул оборотень. — Они совершенно непохожи.

— Внешностью — да, — согласился кареглазый, — но в поведении есть некие сходства.

Райнхард не хотел задумываться о прошлом, в нём и так было слишком много боли и ужаса, сейчас его должно было волновать совершенно другое.

— Вот лимонад и сандвичи, — разбавила атмосферу Николь, аккуратно расставляя посуду на журнальном столике.

Хэйден перехватил её прохладную руку, когда она закончила. "Что-то не так?" — спросила она одними глазами. Он лишь крепче сжал её руку, растирая её пальцами. Это его успокаивало. Винфрид залпом опустошил целый стакан лимонада и встал.

— Я поеду, рад был повидаться.

— Давно пора… — сквозь зубы прошипел брюнет.

— Хэйден… — покосилась на него Николетта.

— Ничего страшного. Рад был с вами познакомиться, мисс Оулдридж, — сказал Винфрид с довольно грустной улыбкой. — Береги её, Хэйд, — прошептал тот, приблизившись к старшему брату.

— Обязательно.

— Ты собрала уже все свои вещи? — спросил Хэйден, как только входная дверь закрылась, он тут же направился в сторону спальни.

Его серьезный вопрос на какое-то время вывел её из равновесия. В левом кармане школьной юбки все еще покоилась та визитка, которая не давала ей покоя.

— Да, мне осталось положить еще несколько вещей и средства личной гигиены, — отозвалась Ника, следуя за ним в спальную комнату.

Он резко вытащил откуда-то старую спортивную сумку и рассеянно запихал в неё некоторое количество вещей.

— Подожди, давай я все хорошо сложу! — вмешалась ведьма. Ей больно было видеть, как он так обращается с вещами.

— У нас сейчас нет на это время. Быстрее закинь в свои сумки то, что не успела, — скомандовал оборотень, застегивая молнию сумки. — Сейчас я завожу машину и мы уезжаем.

— Прямо сейчас? Но куда? — девушка была в полнейшем замешательстве.

— Задержимся ненадолго, а пока что поживем в отеле.

Больше Николетта ничего не спрашивала, просто быстрее стала собирать оставшиеся вещи.

— Я могу сказать тебе кое-что важное? — вдруг начала была она, когда вещи были собраны и погружены в машину.

— Садись в машину, расскажешь уже в отеле.

36 Глава

Через час они уже были в отеле, который находился на окраине города. Конечно, он не был роскошным и очень дорогим, но Николетте он все равно понравился. Более того, она была в восторге, с интересом разглядывая все, что имелось в их номере. Номер включал в себя основную комнату, ванную, совмещенную с туалетом, и небольшой балкон с видом на лес.

Хэйдену пришлось снять номер на имя Николетты, поскольку он остерегался того, что его могут найти здесь, узнав личные данные на стойке регистрации. Платил он тоже наличными, ведь они могли отслеживать и его карты тоже. Имеет ли его братец такие связи на самом деле? Райнхард целый час думал о том, на что способен его брат и как им спастись от преследования. Конечно, по-хорошему, они бы могли остаться и здесь, но что-то подсказывало ему, что этот, черт бы его побрал, Бертольд доберется до него в любом случае.

Вся эта ситуация его просто выводила из себя. Что Бертольд из себя строит? Он не убил его в прошлой перепалке лишь потому, что задолжал матери и отцу, которые погибли по его вине и не смогли вырастить из Берта нормальное подобие человека. Скорое отцовство снесло ему крышу? Брат ведь знает, на что Хэйден способен на самом деле. Навряд ли найдется оборотень, способный противостоять ему, он с легкостью может одолеть нескольких за раз. Только вот… у Берта целая стая, а у Хэйда лишь неумелая ведьмочка, с интересом разглядывающая каждую дверцу и полку в этом долбанном номере. Нет, ну правда! "Господи, дай мне сил и терпения…" — подумал оборотень, тяжело вздохнув и присев на угол кровати.

— Успокойся, пожалуйста, и сядь сюда, — строго сказал Райнхард, пальцем указывая ей на место рядом с собой.

Николетта послушалась его приказа, впрочем, она уже успела посмотреть каждый уголок их номера. Посредине основной комнаты стояла большая кровать, по бокам от неё две тумбочки, напротив висел плоский телевизор. Еще в углу стоял небольшой стол и два стула, а недалеко от телевизора располагался мини-холодильник. В небольшой прихожей был шкаф для одежды, подставка для обуви и зеркало. Собственно, в ванной был душ, туалет и раковина с небольшим зеркалом и полочками для средств личной гигиены.

— Представляешь, они даже оставили нам гель для душа и шампунь, а еще в ванной есть фен и два халата! Правда здорово?!

Её восторг был такой чистый и неподдельный, что он больше ничего не мог сделать, кроме как улыбнуться и похлопать рыжеволосую по голове. Похлопывание с его стороны хватило, чтобы она осознала, как глупо в её возрасте так бурно реагировать на такие мелочи.

— Это почти в каждом хорошем отеле так, — выдохнул Райнхард, опускаясь своей широкой спиной на кровать.

— Я еще никогда не была в отеле. Да я, кроме своего дома, и ночевала только у тебя, — призналась Ника, испытывая некого рода неловкость.

У её семьи не было денег на такую роскошь, да и повода тоже. Зачем нужен отель, если у тебя есть свой дом и ты не путешествуешь? Ответом на этот вопрос послужило весьма смущающее воспоминание о том, как Виола проводила прошлые каникулы со своим парнем. Нет, эта причина весьма логична для такого рода обстоятельств.

Рыжеволосая приземлилась на кровать рядом с Хэйденом и распростерла руки в разные стороны. Эта кровать была гораздо больше и мягче, чем в его доме. Украдкой она повернула голову набок, чтобы посмотреть на брюнета. Он закрыл глаза и тихо дышал через нос. В её голову опять стали лезть непристойные картины Виолы и её парня в отеле, а на щеках начинал алеть румянец. Оулдридж уже было подумала о том, как именно они могли бы провести эту ночь в номере, однако её живот предательски заурчал, требуя еды. Урчание живота сразу навлекло её на мысль о возможной беременности. Можно ли делать это будучи беременной?

— Ты хочешь есть? — спросил оборотень, повернувшись в ее сторону. Ника лишь кивнула.

— На столе есть телефон и номер доставки еды в номер, ты можешь выбрать и заказать все, что захочешь, — сказал он, указывая ей на стол с двумя стульями, прямо на нем стоял проводной телефон.

Николетта медленно поднялась и села за один из стульев, чтобы почитать номера служб отеля. Здесь предлагали дополнительные услуги: химчистки, стирки, уборки, сауны и т. д. Также был указан прайс цен за средства личной гигиены, которые здесь можно было приобрести: бритву, пену для бритья и др. На обратной стороне было расположено меню примыкающего к отелю небольшого ресторанчика. Девушка с интересом стала читать названия и состав ресторанных блюд, когда Райнхард тоже поднялся с кровати и прошелся по комнате, слегка проветривая свою футболку.

— Здесь ужасно жарко, я в душ, — пояснил голубоглазый, уловив на себе её любопытный взгляд.

На его пояснение она только кивнула, серьезно посмотрев на имеющийся в номере телефон. Он был ей нужен не только для того, чтобы заказать еду. Как только в ванной послышались звуки бегущей в душе воды, Ника достала из кармана визитку и набрала на телефоне номер клиники. Девушка с опаской поглядывала на дверь в ванную комнату и обдумывала, как ей представиться и что сказать мед. работнику. Ей всегда было довольно сложно говорить по телефону, особенно если речь шла о незнакомцах.

— Здравствуйте, это стойка регистрации клиники Мэйнфилд. Чем я могу вам помочь? — раздался в трубке приятный женский голос.

— З-здравствуйте, я бы хотела записаться на прием к миссис Сэймур, — произнесла Николетта заранее подготовленную фразу.

— Минутку, я посмотрю её расписание. Какая дата конкретно вас интересует?

— Как можно раньше, — рыжеволосая уже испугалась, что её не примут.

— Завтра, в 14.15. Вас устроит?

— Да-да, конечно, — такой исход Никки полностью устраивал.

— Назовите, пожалуйста, ваше имя и фамилию для записи, — попросила та.

— Николетта Оулдридж.

— Вы записаны на 14.15. Убедительная просьба, приходите минут за 15 до начала приёма.

— Хорошо, спасибо, — сказала девушка и с облегчением положила трубку.

— Уже сделала заказ? — мужчина неожиданно возник за её спиной.

Николетта едва не подскочила от неожиданности, в глазах у неё отражался страх. Райнхард медленно подошел к ней и взялся своими влажными пальцами за её подбородок.

— Все хорошо?

— Д-да… я просто не ожидала, что ты примешь душ так быстро, заказать еще даже ничего не успела, — пожалуй, это было правдой.

— Я только освежился, — ответил ей голубоглазый. — Ты тоже иди в душ, тебе давно нужно переодеться.

Она даже с места не сдвинулась, наблюдая за тем, как по его телу сбегают капельки воды и как плотно белое полотенце сидит на его бедрах. Рыжеволосая нервно сглотнула, в то время как её воображение уже нарисовало полную картину обнаженного мужского тела. Нет, его присутствие точно на неё плохо влияет.

— Не волнуйся, я сам закажу еду в номер. Ты уже выбрала себе что-нибудь?

Не в силах отойти от влияния его обнаженного торса и одного полотенце, прикрывающего его бедра, девушка наугад тыкнула в блюдо из раздела для вегетарианцев. Затем она встала, покачала своей головой и отправилась в душ. Но даже холодная вода не помогла ей избавиться от мысли, что, возможно, Хэйден сможет к ней присоединиться. Боже, разве не именно он склонен к спонтанному влечению?! Она окончательно перестает узнавать себя, в который раз за сегодня рисуя в своей голове откровенные и непристойные картины.

Как ни странно, Райнхард не изъявил желания к ней присоединиться. Более того, вместо ожидаемого полотенца на нем оказался банный халат, который скрывал еще больше кожи. Это огорчило Оулдридж. А еще её огорчило то, что он никак не отреагировал на её появление в одном халате, потому что был занят просмотром телевизора. Нет, ну с этим, правда, надо было что-то делать!

37 Глава

Николетта заняла свое место на плече Хэйдена, пока тот с увлечением смотрел новости. Как она узнала позже, брюнет заказал несколько блюд себе и одно ей по телефону, на своё усмотрение он из барного меню заказал бутылку вина. Оулдридж не хотела рисковать здоровьем предполагаемого ребенка, поэтому попросила мужчину позвонить еще раз и заказать ей апельсиновый сок. Оборотня это слегка расстроило, но кто он был такой, чтобы запрещать ей пить сок и заставлять употреблять вино?

Еду приготовили меньше, чем за час, но Райнхард все равно был недоволен этим временем, так как принятие душа подогрело его аппетит. Он заказал стейк с гарниром из картофеля фри и несколькими соусами, а также яйца по-шотландски (варёные яйца, обмазанные мясным фаршем и обжаренные в панировочных сухарях). Несмотря на то что рыжеволосая наугад тыкнула пальцем в меню, заказанное вегетарианское блюдо ей очень понравилось. Блюдом оказались спагетти с обжаренными овощами. В целом, спагетти пришлись ей по вкусу, исключая тот факт, что там не было мяса, а мяса ей почему-то ужасно хотелось, хотя она столько лет его не ела, что уже даже не помнила вкус. А вот в запахе мяса сейчас было что-то такое, отчего у неё самопроизвольно текли слюни и урчал живот. Возможно, перемены были связаны с её беременностью. Ей в голову всё чаще лезли мысли, что это действительно так.

— Что-то не так? — спросил Хэйд, наблюдая на её лице серьезное выражение лица.

Ника практически все время их знакомства улыбалась и была в хорошем настроении, непривычные ей выражения лица говорили о чем-то нехорошем и оборотень всегда напрягался, когда их видел. Полнейшим его разочарованием стала бутылка вина, которую ему приходилось опустошать в одиночестве. Это больше походило на пьянку, чем на обычный ужин, тем более бутылка была довольно объемной.

— Нет, я просто задумалась кое о чем, — Ника покачала головой и искренне ему улыбнулась, тут же решив обнять его.

— Осторожнее, дурочка, иначе нам придется платить еще и за халаты, — без всякой злобы и негатива предостерег её Райнхард.

В одной руке у него была почти допитая бутылка шардоне, второй он аккуратно придерживал Николетту, чтобы они вместе не свалились с кровати, так как край её был чертовски близок. Мужчина шутливо оттолкнул её от себя, чтобы поставить бутылку куда подальше, однако заметил в её разноцветных глазах какие-то странные искорки. Все больше распаляя его, девушка по привычке прикусила свою нижнюю губу и стала выглядеть как-то слишком горячо для этого вечера.

Хэйден медленно убрал бутылку в сторону, разместив её на ближайшей поверхности, а затем голодным взглядом уставился прямо на рыжеволосую, которая улыбнулась ему и смущенно прикрыла краснеющие щеки ладонями. Её густые волосы ещё не успели высохнуть, а запаханный на скорую руку халат съехал под поясом и создавал очень манящие виды, которых она поначалу не замечала. Покусывание губ с её стороны было открытым приглашением, ему грех было им не воспользоваться.

Ему не понадобилось много времени, чтобы сбить её с ног: достаточно было просто толкнуть её несколькими пальцами, чтобы она повалилась на спину. Голубоглазый тут же навис сверху, начиная расстегивать пояс на своем халате, однако Ника закрыла лицо подушкой и коснулась своей холодной пяткой его торса, отталкивая мужчину от себя. От такой наглости с её стороны у него едва не задергался глаз. Он уже было хотел сказать что-то грубое по отношению к этой ситуации, однако девушка выглянула из-под подушки, Сначала половина её лица, потом она вся.

— Тебе не нужно делать этого… — довольно тихо произнесла Николь.

— Делать что? — задал логичный вопрос Хэйд, надеясь на то, что она не имеет в виду "то самое".

— Раздеваться, — более громко пояснила та, выбираясь из-под него. Нет, ну он точно не собирался останавливаться, когда был уверен в том, что под халатом у неё ничего, а Райнхард успел несколько раз этим полюбоваться.

— Я немного тебя не понимаю… — честно признался мужчина. Говорила она это довольно серьезно, но вот её глаза как-то озорливо и, одновременно, стыдливо посматривали в его сторону. В это время он со стороны выглядел несчастным, обиженным и голодным щенком.

— Я сделаю это сама, — эта фраза далась ей нелегко. Сколько бы секса ни было в её жизни, казалось, что стеснение никуда никогда не уйдет.

— Неожиданное заявление… Ну, давай! — с вызовом бросил Райнхард, немного отклоняясь назад. Он не думал, что она станет делать это взаправду, однако когда Оулдридж подползла ближе и стала искать пояс на его халате, у него перехватило дыхание.

Правда, выдержки его хватило ненадолго, так как эта чертовка никак не могла развязать узел на завязанном им поясе. То с каким серьезным лицом она пыталась справиться с узлом, было действительно комично. Мужчина решил больше не трепать нервы себе и ей и в два счёта развязал его самостоятельно под её удивленное выражение лица. Ему тут же захотелось наклониться и поцеловать Николетту, но она использовала запрещенный приём, коснувшись выступающего под халатом бугорка.

Все его нервы разом сосредоточились на одном месте, оборотень нахмурил брови и накрыл её руку своей ладонью. Сказать, что его член стал тверже и больше спустя несколько секунд после её первого прикосновения, ничего не сказать. По ощущениям Никки он увеличился почти вполовину.

— Что ты собираешься делать?

— Я хочу посмотреть на "него" и потрогать… — дальше перечислять свои возможные действия рыжая не стала.

Девушка наклонилась ближе, отчего оборотень под ней заметно напрягся. Желая хоть как-то занять руку, брюнет стал медленно перебирать её ещё мокрые рыжие волосы пальцами. Оулдридж убрала края халата, чтобы наконец получше рассмотреть его мужское естество. Конечно, ей уже не раз приходилось видеть его член, но это было не так близко и не так четко. Она никогда не рассматривала его детально. До Райнхарда ей, вообще, не приходилось этого видеть, разве что в учебнике по биологии, правда, там он был в разрезе и совсем не такой. Вид его члена во время эрекции её даже немного возбуждал. Когда она касалась его ствола холодными пальцами, он чуть заметно подрагивал. Это заставило её соски затвердеть. Хорошо, что на ней сейчас не было трусиков, иначе они бы тут же намокли.

Она потрогала вершину его члена подушечкой большого пальца, отчего Хэйден напрягся еще больше и вздрогнул. С каждым прикосновением её прохладных и нежных рук стрелка его терпения готова была опуститься до нуля. Он давно мог бы повалить её на кровать и провести ночь как обычно, однако не делал этого, ожидая следующего действия со стороны Николетты. Во-первых: это было неожиданно и любопытно, а во-вторых: он втайне надеялся на нечто большее. Он аккуратно взял её подбородок в свою руку и огладил челюсть большим пальцем, но, когда она взяла его палец и стала слегка посасывать, надежды стали реальнее.

38 Глава

Предупреждение: в этой главе присутствует сцена оральных ласк, если вы противник этого, лучше не читайте.

Посасывание его большого пальца с её стороны было откровенным и наглым вызовом. Райнхард быстро сглотнул слюну, наблюдая то, как её губы плотно смыкаются вокруг его пальца. В голову оборотня тут же стали лезть непристойные предположения о том, как его член будет находиться в её рту. Сколько лет ему не делали минет? Хэйден затруднялся ответить на этот вопрос, впрочем, отсчет нужно было вести десятками. Он уже давно не помнил партнершу, которая ублажала его ртом, да и ощущения от оральной ласки стёрлись из его памяти. Помнил он только то, что иногда минет был гораздо приятнее классического секса.

Будто бы желая помучить его еще больше, Николетта несколько раз обвела его палец языком, а затем поцеловала. Голубоглазый убрал руку от её лица, содрогаясь от мысли о том, что произойдет дальше. Странный блеск её разноцветных глаз еще больше подогревал его интерес.

Николетта толком не знала, что делать дальше и как именно, но для начала решила потрогать его член руками. Холодными пальцами она довольно крепко обхватила его ствол и аккуратно стала совершать рукой движения вверх-вниз. Что делать дальше она не знала, но то, с каким выражением лица Хэйден смотрел на её губы, говорило о многом.

— Тебе нравится? — с опаской спросила девушка, ожидая его ответа.

— Да… — выдохнул брюнет, поглаживая её волосы. Конечно, ему хотелось сказать, чтобы она работала не только рукой, но и ртом, но он не стал её торопить.

Оулдридж не стала его долго мучить, языком коснувшись головки. Хэйден вздрогнул. На вкус он был солоноватый, но лучше, чем она предполагала. Ей понравилась его реакция. Более того, сейчас она чувствовала себя правящей всем этим балом и ей нравилось это чувство. Мужчина убрал один локон ей за ухо, тем самым предлагая продолжить начатое.

Рыжеволосая стала немного посмелее, обводя головку его члена языком и оставляя на нём жаркие поцелуи. Все её манипуляции отражались на лице Райнхарда. Чтобы не позволить себе грубости, мужчина убрал свою руку от её волос, потому что сейчас ему хотелось взять её за волосы и грубо насадить на всю длину. Думая об этом, он лишь наблюдал за её действиями, хотя от одних полизываний и поцелуев кончить было бы практически невозможно.

Обжигающие прикосновения языка к головке, лёгкие игры с уздечкой, небольшие фрикции девушки по отношению к его члену. Тело изнывало от желания и мысли выпустить зверя наружу и, овладев ситуацией, самовольно позабавиться со ртом Ники. Эти желания захлестывали с головой. Сложно было удержаться, ведь этот плод крайне сладок и куда более приятен. После стольких лет отсутствия подобных ощущений Хэйден явно желал этого на всю длину.

Обхват головки члена её губами, попутно сопровождающийся ритмичными движениями вверх-вниз, чуть ли не вынуждал достичь финиша ещё на старте. Ситуация в корне менялась, когда она стала более раскрепощенной и, плотно обхватив губами головку, начала совершать сосательные движения. Он чувствовал, как его член зажимают в тиски. Горячий и скользкий язык Николетты проходился по стволу и заставлял его пульсировать. От члена исходили волны удовольствия. Приятно было до дрожи в ногах, и лёгкие мужские стоны вырывались наружу.

Процесс заходил дальше, член становился влажным от слюны, а вид создавал ощущение того, что в этот момент можно делать все. Иметь ротовую полость и ощущать всем членом, каков минет во всей красе. Пульсации становятся сильнее, член изнывает от напряжения, а в животе разливается обжигающее тепло. Благо, не всегда нужны часы, чтобы достигнуть разрядки, иногда хватает нескольких минут.

Она почти полностью заглатывает член, когда яйца оборотня слегка втягиваются внутрь, а из головки во время стремительных сокращений наружу выходит густая и горячая сперма. Николь предполагала, что её ласки должны были закончиться подобным образом, но даже представить себе не могла, что все произойдет именно так. Поначалу она начинает глотать это белую, горьковатую на вкус жидкость, но это бесполезно. Её слишком много. Она неоднократно выстреливает ей в рот, а, когда девушка не может уместить всю сперму во рту и отодвигается в сторону, белая жидкость оказывается практически везде: на её халате, теле, простыни.

Оулдридж с усилием сглатывает его сперму. Она не совсем такая уж и противная, но солёная и слегка горчит, имея при этом какой-то особый вкус, который сложно с чем-то сравнить. Хэйден тяжело выдыхает, пытаясь прийти в себя после такого яркого оргазма. Ему давно не было так хорошо, как было сейчас. Ему нужно поблагодарить её за этот минет, но во рту дико сухо и связать пару слов кажется непосильной задачей.

— Это… было… — начинает было оборотень, но язык у него заплетается. Николь с интересом и смущением наблюдает то, как брюнет запахивает халат, скрывая от её взгляда обмякший после оргазма член. У неё слегка болит горло и немного щипит во рту после всего этого, однако видеть его таким счастливым и удовлетворенным ей очень приятно.

39 Глава

Хэйден так и не закончил свою фразу словами благодарности и похвалы. Конечно, она делала это впервые, но даже это ему безумно понравилось. Только вот ему было очень трудно передать свои чувства словами. Он заправил локон, свисающий ей прямо на глаза, и заставил её смущённо улыбнуться. Ему нравилась её внешность, характер и поведение, хотя её можно было справедливо назвать странной, наивной и местами глуповатой девушкой.

— Что-то не так? — спрашивает Николетта, чувствуя на себе его пристальный взгляд.

Его взгляд медленно скользит по её взлохмаченным рыжим волосам, обнаженной шее, опускается ниже, а затем останавливается на полуголой груди и возбужденных сосках. Она сразу же подмечает взгляд оборотня, но не старается прикрыться. Ей бесполезно скрывать то, как сильно она возбуждена сейчас, но у неё все равно есть некоторые опасения насчет безопасности секса.

— Ты хочешь этого? — интересуется Райнхард, касаясь пальцами её бедра.

Его рука забирается под халат и касается места соединения её бедер. Ника чувствует легкую дрожь в ногах и растущее напряжение в животе. Оулдридж не отвечает на его вопрос согласием, однако её бедра раздвигаются сами собой, давая мужской руке свободу действий.

Хэйден победно ухмыльнулся, наблюдая за тем, как она прикусывает губы и морщит брови, когда его указательный палец касается её клитора. После оргазма ему нужно отдохнуть, но это не значит то, что он не сможет помочь ей получить удовольствие. У него есть небольшой опыт, да и знание женской анатомии облегчает это дело.

Пальцами Райнхард сжимает небольшую горошину, заставляя Николь содрогаться от новых ощущений. Это немного щекотно и непривычно, но приносит довольно яркое удовольствие. Настолько яркое, что хочется увернуться от этих ласк и в то же время почувствовать это еще раз. Хэйден не дает ей времени на раздумья, а властно закрывает ей рот поцелуем и прижимает к кровати.

— Мхм? — Ника лишь стонет ему в рот, не понимая, что происходит.

Брюнет продолжает свою грубую ласку, то пощипывая, то поглаживая её чувствительную точку. Оулдридж не догадывалась о том, что это место может быть таким чувствительным. Она никогда не трогала себя там. Райнхард касался этой точки несколько раз до этого, но это было не так грубо, как сейчас.

В то время как его большой палец продолжает настойчиво массировать её уязвимую точку, указательный легко проскальзывает внутрь, задевая чувствительные стенки влагалища. Николетта дергается и извивается под ним. Это не неприятно, это приятно настолько, что ей становится страшно от того, насколько ярким будет близящийся оргазм. Ника никогда не испытывала ничего подобного, это отличалось от привычного понимания секса.

— Райан… — по привычке шепчет рыжеволосая молящим тоном. Молящим не о прекращении, а о продолжении этой приятной пытки.

Одного его пальца недостаточно для того, чтобы достичь оргазма, теперь ей нужно гораздо больше. Николетта бы никогда не осмелилась попросить об этом вслух, однако Хэйден и без её просьбы добавляет второй палец. Девушка вздрагивает, чувствуя, как все внутри начинает сжиматься вокруг его пальцев. Продолжая отвлекать её поцелуями, Райнхард начинает медленно двигать пальцами, находя её чувствительные точки.

Мужчина надавливает на стенки её влагалища, растягивает её изнутри, заставляя содрогаться от удовольствия. Когда он начинает одновременно массировать большим пальцем её чувствительную точку и двигаться в ней двумя пальцами, весь низ её живота напрягается. Николь чувствует, как внутри все немеет и приближается что-то такое, чего она никогда раньше не испытывала. Бёдра её самопроизвольно сжимают руку Хэйдена в преддверии близящегося оргазма. Когда она уже была готова кончить, Райнхард медленно вынимает пальцы из содрогающегося от удовольствия женского лона.

Ника жалобно посмотрела на брюнета, с вызовом облизывающего два пальца, побывавших в ней. На вкус она была сладкой, но что-то в её запахе изменилось. Было ли дело в том, что она перестала быть девственнице и поэтому пахла по-другому? В этом запахе было что-то отталкивающее, но он не придавал этому особого значения. Изначально он хотел заставить её кончить от одних только пальцев, но сам возбудился не на шутку, о чем говорили вздувшиеся вены на его члене.

Хэйден и раньше пробовал её смазку на вкус, но это было после их первого раза и вместе со сладостью он чувствовал горечь и металлический привкус крови. Тогда это было лишь для того, чтобы заживить языком её раны, но сейчас ему захотелось попробовать кое-что новое. Мужчина довольно грубо раздвинул её непослушные ноги в стороны и припал к интимному местечку языком.

Николетта выгнулась от неожиданности и зажмурила глаза. Было очень стыдно оттого, что его лицо было так близко. "Теперь он все увидит!" — подумала рыжеволосая, смущенно косясь на его непослушные черные волосы. Языком он медленно раздвинул её половые губы и несколько раз прошелся вдоль, принося Нике новые ощущения. Это было довольно странно и не так приятно, как от его пальцев. Стоило ей подумать об этом, как Райнхард проник языком внутрь и стал задевать им её чувствительные точки.

Элис когда-то говорила Оулдридж о том, что только любящий тебя парень станет делать "такое" (ей это слово казался постыдным), чтобы доставить тебе максимум удовольствия. Возможно, она слегка приукрасила свои ощущения от этого, потому что, по нескромному мнению Николь, было бы гораздо приятнее сейчас почувствовать внутри нечто большее, чем его язык. От этой мысли внутри у неё что-то запульсировало.

— Хэйден, я… — во рту у неё пересохло, — …то есть мне…

Он проигнорировал её слова, продолжая умело орудовать внутри неё своим языком. Николетта сжимала челюсти, прикусывала губы, сдвигала и раздвигала ноги, борясь с новыми и странными ощущениями. Райнхарда такое её поведение весьма забавляло и возбуждало, одновременно. Брюнет и сам был сильно возбужден, однако сегодня ему хотелось довести её до оргазма другим способом и он шел к своей цели.

Когда Хэйден начинает водить языком вокруг её клитора, Николь стонет вслух, а затем в растерянности закрывает рот рукой. Голубоглазый усмехается про себя, радуясь тому, что она стонет. Его язык продолжает выводить чудаковатые узоры, заставляющие рыжеволосую содрогаться от каждого движения. Ему хватает пары минут, чтобы довести её до состояния крайнего возбуждения.

Все её мысли концентрируются только на его языке, умело доставляющим ей удовольствие. Руки и ноги у неё давно стали ватными и непослушными, а внизу живота поселилась приятная тяжесть. Эта тяжесть постепенно скручивалась в тугой комок, готовый взорваться в любую секунду. Предчувствуя оргазм, Николетта напрягает все тело и сжимает пальцы на ногах с такой силой, что её ногу едва не хватает судорога. Райнхард чувствует её дрожь и напряжение своим языком и, желая довести начатое дело до конца, хватает горошину её клитора губами и начинает настойчиво посасывать. Этого хватает, чтобы она вскрикнула и достигла оргазма.

Обычно её отпускало практически сразу, но в этот раз спазмы и не думали прекращаться. Ника свернулась калачиком, пытаясь отдышаться и прийти в себя после такого бурного окончания. Её все еще потрясывает после оргазма, когда Хэйден аккуратно поворачивает её на живот. Рыжеволосая не понимает его амбиций, пока её бедра не касается твердый от возбуждения член.

— Подожди… я пока не…

40 Глава

Хэйден не планировал второго захода, обычно и одного раза хватало, но её стоны и оргазм возбудили его до предела. Сейчас он не мог сказать себе: "Успокойся, забудь и ложись спать". Конечно, брюнет понимал, что ощущения после оргазма могут быть совсем иные, но не мог противостоять желанию своего внутреннего зверя. Почему именно она? Почему именно она так сводит его с ума? Почему и он сам, и его волк желает её? За последние недели он получил столько оргазмов, сколько не получал за последние десятки лет, но почему желание никуда не уходит? Обычно после нескольких раз ему все это надоедало, а девушки переставали его привлекать, но с ней все по-другому.

Наклонившись к той, он целует её волнистые рыжие волосы и вдыхает их аромат. Её запах изменился, да. Стал более терпким и пряным, но все равно оставался приятным и родным. Ему не нравился собственный запах, но, даже если она и станет пахнуть как он, оборотень не имеет ничего против. Он не против, если она сменит цвет волос, внешность или имя, для него она все равно останется такой же.

Райнхард знает, что это любовь. Знает, но не хочет этого признавать. Любовь причиняет боль. И, чем сильнее ты любишь, тем больше ты страдаешь в конце, а ведь конец рано или поздно настанет. Ничто не вечно, будь то люди, ведьмы или же оборотни. Он просто целует её волосы и не думает ни о чем другом. В этом номере есть только она и он, и самое время заняться кое-чем интересным.

Мужчина недолго с ней церемонится: быстро оглаживает её аппетитные бедра и тут же притягивает её к себе. Николетта поначалу пытается сказать что-то в качестве протеста, но прерывается, как только его член погружается в неё. Ощущения странные не только для неё, но и для него. Его член после оргазма еще остался чрезмерно чувствительным, и, когда её стенки сжимаются вокруг него, это причиняет небольшой дискомфорт.

В отличие от него, Оулдриж, напротив, поначалу почти ничего не чувствует кроме чувства наполненности. Ощущения приходят в норму после того, как он делает первый толчок, растягивая её изнутри. После оргазма она чертовски влажная, и, когда первый толчок сопровождается хлюпающим звуком, Ника краснеет и закрывает лицо руками.

— Ах… пожалуйста, не надо, — мямлит рыжеволосая пересохшими губами.

Он не может выполнить её просьбу. Когда угодно, что угодно, но только не это и не сейчас. Хэйд не собирается мучиться со стояком, когда эта привлекательная особа с охренной грудью и ж*пой лежит рядом с ним.

— Надо, — твердо и уверенно произносит оборотень, погружаясь в неё на всю длину.

— Н-нет… — шепчет Николетта, чувствуя его глубоко внутри.

Её пугало, когда он касался какой-то её точки изнутри. Еще больше её пугала мысль о том, что это может повредить ребенку, если она окажется беременной. Не желая испытывать судьбу, рыжеволосая выставила руку за спиной и уперлась ею ему в пах, чтобы он не входил в неё до самого упора. С одной стороны — ему это не нравилось, а с другой — в этом что-то было.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — спросил Хэйден, поглядывая на её руку.

— Мне немного больно, когда ты входишь полностью, — сказала Ника. Сейчас никаких неудобств она не испытывала, но предполагала, что так оно и будет, когда ощущения вернуться к ней.

— И что мне делать, если я хочу полностью быть в тебе? — с ухмылкой спросил Райнхард ей на ушко.

Он специально прильнул животом к её спине и поцеловал Нику в лопатку, заставив все в её животе помутиться еще раз. При этом рука её больше не спасала от его полного проникновения. Ей не было больно, но ощущения были довольно странные.

— Хэйден, пожалуйста…

Николетта и сама не знала, как продолжить эту фразу.

— Пожалуйста, что? — промурлыкал он.

— Пожалуйста, двигайся? — мужчина поцеловал её в шею, вызвав волну мурашек по всему телу.

— Пожалуйста, наполни меня до краев? — не унимался оборотень.

"Пожалуйста, помолчи", — хотела сказать Николетта в ответ, но сдержалась,прикусив свою губу. Его шепот в совокупности с такими сексуальными фразами очень возбуждали. К ней постепенно возвращались ощущения, и приятное тепло вновь разливалось внизу живота.

— Почему ты молчишь? — спрашивает брюнет, а затем делает внутри неё медленный толчок.

Он делает это специально, чтобы немного подразнить её. А что? Пусть она больше не говорит о том, что она этого не хочет, когда её тело реагирует на него иначе. Ответа от Оулдридж опять же не последовало. Впрочем, сейчас она была такой красной и смущенной, что из её рта даже стоны не вырывались.

— Может, мне стоит двигаться быстрее? — он откровенно над ней издевается, медленно задевая её чувствительные точки.

Девушка уже почти не дышит в предвкушении нового толчка и погружения. Сердце бьется так быстро, что она слышит пульс в собственных ушах, и кажется, что матка внутри пульсирует вместе с ним в одном темпе.

— Да, пожалуйста… — наконец выдавливает из себя Николь. Кажется, что это смущение и стыд никуда не уйдут и после десятков лет.

— Ха. Тогда тебе стоит подвигать бедрами, — Николетта могла поставить руку на отсечение, что он сейчас коварно улыбался за её спиной.

Стараясь не умереть от смущения, Николь опирается руками о кровать и делает то, что хочет Райнхард. Она медленно покачивает бедрами из стороны в сторону, пока брюнет находится в ней. Эти манипуляции позволяют ему полностью почувствовать то, какие узкие у неё стенки влагалища. Брюнет твердеет еще больше, возбуждаясь не только от ощущений, но и от вида её покачивающихся бёдер в целом.

— Черт, какая же… — оборотень не договорил, сжимая челюсти и делая в ней несколько отрывистых толчков, отчего она довольно громко простонала, прогибаясь в спине.

Желая погрузиться в неё еще глубже, голубоглазый хватает её за плечо и проникает в неё с новой силой. Рыжеволосая все еще пытается сдерживать его напористость своей рукой, но не так активно, потому что чувствует, как где-то глубоко сжимается нервный комок, ответственный за близящийся оргазм. Впрочем, ей не дано было его ощутить, да и не нужно было (это был бы перебор), поскольку Хэйден после нескольких мощных толчков кончает в неё. Ей приятны его пульсации во время оргазма, но то, что он изливается в неё, не очень практично.

Его жидкость довольно неприятно стекает по бедрам, когда он выходит из неё. Даже после душа она иногда замечает её на своем нижнем белье. Почему им не пользоваться презервативами? Ника стесняется задать ему подобный вопрос, тем более, он сказал, что ощущения при защищенном сексе гораздо хуже, только вот что теперь делать, если они станут родителями?

Николетту возможная беременность и пугала, и радовала одновременно. С одной стороны — было страшно сообщать об этом близких и Хэйдену, в особенности, а с другой — у них бы помог бы быть ребенок, похожий на них двоих. Оулдридж любила детей и хотела иметь их, но желательно после свадьбы и получения образования. Однако Райнхард говорил о своей неспособности иметь детей и её беременность казалась прекрасной, хоть и неожиданной возможностью.

— Подай мне, пожалуйста, стакан воды, — попросила она.

Девушка сейчас была не в состоянии сделать что-либо, тем более, встать, хотя ей и нужно было принять душ, чтобы смыть с себя все лишнее. Хэйд без пререканий и шуток налил ей стакан воды. В их номере была пара стаканов и несколько бутылок негазированной воды.

— Тебе стоит сходить и принять душ.

После выпитого залпом стакана воды Николетта повернулась набок и закрыла глаза, поэтому Райнхард счел уместным предложение сходить в душ.

— Я не хочу… я очень устала…

— Разве ты не хочешь смыть с себя все это, чтобы не быть липкой?

— Это твоя вина, — оправдалась Ника.

В итоге он помыл её самостоятельно, а туда и обратно нёс на руках.

— Спасибо, — буркнула рыжеволосая ведьма прежде, чем провалиться в сон.

— Что с тобой поделаешь… — облегченно выдохнул брюнет, целуя её в висок.

41 Глава

Утро оказалось для Николетты никаким не утром, потому что проснулась она после двенадцати часов дня. Все это она, конечно же, связывала с тем, что вчера они легли крайне поздно. После пробуждения у неё было довольно вялое состояние: тело казалось ватным, ноги не слушались и голова слегка кружилась.

Хэйден проснулся раньше неё на час и смотрел телепередачи на самой низкой громкости. Рыжеволосая почти ничего не слышала, но он уверял её в том, что с его слухом это не проблема. Девушка поверила ему на слово, тем более, она знала, на что он способен.

— Я сегодня должна буду поговорить с сестрой… — начала было Оулдридж.

"И сходить на прием к гинекологу", — хотела добавить девушка, но язык у неё не поворачивался. Зачем говорить ему сейчас, если её опасения окажутся напрасными? Впрочем, с каждой минутой она все больше убеждалась в том, что беременна: к горлу подкатила тошнота, когда им в номер принесли завтрак.

— Хорошо-хорошо, но я не собираюсь выходить из номера до отъезда, — ответил Райнхард.

Ему тоже было что скрывать. И его тайна даже была несколько хуже, поскольку могла стоить и его, и её жизни. Завтрак принесли довольно быстро, спустя 15 минут после заказа. Он бы заказал еду в номер еще раньше, но не хотел будить Нику.

— Ты не собираешься есть? — спросил он, с жаром бросаясь на принесённую еду. — Я заказал тебе фруктовый салат, ты же его обычно ешь по утрам…

Николь и правда любила овощи или фрукты на завтрак, но салат, к сожалению, уже давно не вызывал у неё аппетита. Куда больше салата ей хотелось отведать картофельной запеканки с курицей и грибами, которую ел оборотень. При мысли о курице живот тихонько заурчал. Девушка не знала вкус мяса, но запах теперь казался божественным. Почуяв запах запеканки, её живот издал предательское урчание.

Несмотря на подкатывающую к горлу тошноту, Ника все же решила заставить себя съесть пару ложек салата. Голодный обморок где-то в городе был ей ни к чему.

Сегодня Николетта очень долго и тщательно принимает ванну, опасаясь того, что врач сможет узнать о том, что происходило между ними ночью. Она никогда не была на подобном приеме. Хоть девочки и говорили о том, что осмотр у гинеколога вполне себе обычный, у неё это всегда вызывало некий страх. Будучи девственницей, на ежегодном осмотре у гинеколога она получала только консультацию и осмотр груди. Но даже тогда гинекологическое кресло и другие приспособления в кабинете её очень напрягали.

Ника заправила голубую футболку в джинсы и вдохнула полной грудью, пытаясь успокоиться. Сейчас ей не стоит начинать бояться гинекологов, учитывая то, что скоро она может стать матерью. От этой мысли ей стало ещё хуже. Рыжеволосая сразу же подумала о реакции Райнхарда и родах. От внезапного приступа страха у нее застучало в висках.

— Все хорошо? — у неё было такое странное лицо, что Райнхард просто не мог не поинтересоваться о её состоянии. В последнее время его настораживало поведение Ники.

— Да-да, — голос Хэйдена тут же привел Николетту в чувство. Девушка поправила свою футболку и взяла сумку.

— Просто мы скоро уже уезжаем, а я никак не могу признаться в этом сестре…

Это тоже её волновало, но только не в эту минуту, так это была почти правда.

— Я уже говорил о том, что ты можешь нанять домработницу, она поможет и твоей матери, и сестре, — Райнхард был не лучшим советчиком в этом вопросе, но все равно старался оказать ей хотя бы материальную помощь.

— Да, я уже нашла одну женщину, она живет через две улицы от нашей и готова помогать по дому, — сказала Николетта. Она уже решила этот вопрос и не хотела к нему возвращаться. Сейчас у них обоих были проблемы посерьезнее.

— Я, наверное, вернусь только к вечеру, еще в магазин забегу за продуктами, — сказала она, направляясь к двери.

Он молча кивнул, сделав вид, что нет ничего важнее остатков еды на его тарелке.

***

В клинику Оулдридж попала за двадцать минут до начала приема. Администратор на стойке проверил её запись и предложил подождать врача на одном из удобных диванчиков. К удивлению Николетты, здесь пациентам предлагались бесплатные вода, чай и кофе. Она взяла себе пластиковый стаканчик прохладной воды и присела в зале ожидания. После поездки на общественном транспорте её немного мутило, но вода помогла ей избавиться от тошноты.

Нику приняли на десять минут раньше записи. Миссис Сеймур, врач-гинеколог, оказалась женщиной среднего возраста с коротко остриженными волосами и довольно широкой улыбкой. Врач поздоровалась и предложила Николетте присесть напротив неё.

— Вас беспокоит что-то конкретное или вы просто пришли на ежегодный осмотр?

— Я… — тут девушка слегка замялась, — …предполагаю, что беременна.

— У вас задержка?

— Да, в этом месяце месячных у меня не было… — девушка чувствовала, как в горле все начинает пересыхать от волнения.

Гинеколог что-то напечатала на своем компьютере, затем снова обратилась к девушке с вопросом:

— Как ваше состояние в целом? Есть какие-то изменения?

— Вчера утром я упала в обморок из-за того, что не позавтракала. Временами меня тошнит, голова кружится и тело немеет, — Ника постаралась перечислить все волнующие её симптомы.

— Вы уже делали тест на беременность?

— Нет, еще нет.

— Давайте я сначала вас осмотрю, а после мы сделаем УЗИ. Если хотите, после него вы можете сделать тест в нашей клинике, — предложила врач.

Оулдридж как-то неловко разместилась на гинекологическом кресле, желая, чтобы это поскорее закончилось. Миссис Сеймур молча провела осмотр при помощи стекла и пальцев. Это было неприятно и ужасно стыдно, но все-таки лучше, чем она предполагала.

— Вы говорили, что месячных у вас не было только в этом месяце? — спросила женщина, меняя медицинские перчатки.

— Д-да, а что-то не так? — Николетта быстро натянула свои джинсы обратно и обулась.

— Я точно не уверена, для начала сделаем УЗИ….

XXXXII Глава

С каждой минутой молчания со стороны врача внутри у Николетты нарастало чувство беспокойства. Она уже было смирилась с фактом своей беременности и теперь волновалась о том, что же с её организмом не так. Всё-таки это была её первая полноценная проверка, и она могла выявить у неё какие-либо заболевания.

Миссис Сеймур отвела её в кабинет-УЗИ со специальным оборудованием и попросила лечь на кушетку. Девушка четко выполняла все указания врача, пока гинеколог не нанесла на низ её живота прохладный гель и не стала размазывать его головкой датчика. Ощущения были весьма неприятными, тем более врачу иногда приходилось надавливать головкой аппарата в районе её матки, чтобы получить наиболее качественную картинку.

С замиранием сердца Оулдридж уставилась на экран, на котором появлялось изображение с датчика. На большой серой массе отчетливо выделялись две черные полости, отделенные перегородкой. В каждой из полостей было по странному сгустку такого же серого цвета, как и окружающее полости пространство. Ника никогда не видела УЗИ снимки вживую, поэтому даже представить себе не могла, что это могло значить.

— Ваша беременность протекает нормально, на снимках я не вижу никаких отклонений от нормы. Я рекомендую вам сделать еще несколько анализов. Некоторые из них вы можете сделать даже сегодня, — сказала женщина, все еще скользя головкой датчика по животу девушки.

Доктор Сеймур слегка развернула экран УЗИ-аппарата в сторону Николетты, а затем рукой стала показывать ей на те две полости.

— Видите, здесь две амниотические полости и два эмбриона. У вас многоплодовая беременность, двойня, — вынесла вердикт врач.

Николь сейчас волновало не столько количество детей, сколько само протекание беременности.

— Но с ними же все в порядке, да? — осторожно спросила рыжеволосая.

От волнения у Никки во рту все пересохло. Она тяжело вздохнула и слегка прочистила горло. Миссис Сеймур нажала на какие-то кнопки, а затем убрала датчик на подставку, подавая девушке салфетки.

— Вот, вытрите остатки геля. Никаких отклонений на снимках я не увидела, но срок еще маленький. По результатам анализов мы сможем сделать более точные выводы, — успокоила её женщина.

— Единственное, что меня настораживает, что срок беременности составляет около двух месяцев, а вы говорили, что у вас была только одна задержка. Я распечатаю вам снимок. Ваш партнер еще не в курсе вашей беременности?

— Нет, я даже насчет своих опасений ему не говорила, — на выдохе проговорила Ника.

Её пугала вся эта ситуация и возможная реакция Хэйдена. Как она могла быть беременной уже целых два месяца, когда они были вместе всего один? И как ей теперь сказать ему об этом? Он ведь говорил, что у него не может быть детей, а она беременна, причем уже целых два месяца. Все это никак не укладывалось у неё в голове.

— Возможно ли, что дети просто развиваются быстрее? — Николь аккуратно убрала гель со своего живота и стала одеваться.

— На моей практике такого ни разу не случалось, но я не отрицаю, что это возможно.

Могло ли это быть из-за того, что отцом её ребенка был оборотень? Она мало что знала об этом, да и девушек оборотней Ника на своем веку не встречала. Ей нужно было знать все подробности прежде, чем признаваться Райнхарду. Единственным человеком, который мог поделиться с ней этой информацией, была её мать.

Николетта сделала несколько необходимых анализов и сразу же после оплаты услуг покинула клинику. Лист с УЗИ-снимком и рекомендациями врача она запрятала на самое дно сумки, чтобы Хэйден нечаянно это не нашел.

До своего дома Оулдридж добралась относительно быстро, поскольку ехала на такси. Ника сразу же попала на кухню, где её мать доставала из духовки свежеиспеченные сконы (английские булочки). Когда её мама в последний раз готовила или занималась выпечкой? Рыжеволосой тяжело было вспомнить последний раз. Миранда сразу не заметила присутствия дочери, поэтому той было неудобно начать разговор.

— Привет?

Женщина едва не выронила противень от неожиданности.

— Ох. Вы еще не уехали? — мать искренне удивилась внезапному появлению дочери.

— Нет, мы пока еще некоторое время побудем в Англии, — ответила Николетта, присаживаясь на стул. Сумка с УЗИ-снимками сильно давила ей на плечо, поэтому она убрала её на соседний стул.

— А где Кэсси? — Ника решила немного сменить тему разговора.

— Скоро должна прийти со школы, — в свою очередь ответила женщина, перекладывая свежую выпечку на блюдо. — Она попросила меня приготовить сконы по рецепту вашей бабушки. Помнишь? Вы очень любили их, когда были маленькими.

Её мама выглядела очень счастливой.

— Те с черникой? — старшая из сестер Оулдридж с интересом посмотрела на аппетитные на вид булочки.

— Да. Ты можешь поесть их, когда они немного остынут, — предложила женщина, присаживаясь напротив дочери. — Ты пришла сюда, чтобы поговорить с Кэсседи, не так ли?

— Да… — Никки согласно кивнула. — Ты ведь не говорила ей о том, что я скоро уезжаю?

— Будет лучше, если ты сама об этом скажешь… — на этом мама остановилась, поскольку в комнату вошла её младшая дочь.

В первую очередь Кэсседи кинулась в сестре в объятья.

— Как дела? Тебя не было очень долго! Мама согласилась приготовить сконы с черникой, представляешь?! Я уже даже не помню их вкус!

Николетта ласково погладила сестренку по её светлой голове, поцеловала в макушку. Это был последний раз, когда она видела её до отъезда. Николетта всю жизнь была очень привязана к своей младшей сестре, она была ей почти как собственная дочь.

— Мы попробуем их, когда они остынут, а пока присядь, — рыжеволосая указала сестре на стул справа от неё.

Девочка послушно скинула портфель и забралась на стул. Счастливая улыбка на её лице медленно исчезала, поскольку Ника и её мама уже не выглядели такими счастливыми, как прежде.

— Что-то случилось? — Кэсседи не нужно было занимать проницательности.

— Да. Дело в том, что я уезжаю в Германию, — девушка слегла прочистила горло, чтобы продолжить. — Там я хочу получить медицинское образование и жить некоторое время.

— Но ты не возьмешь нас с мамой, так?

— Пока что нет. Но, когда я там окончательно устроюсь, вы сможете приехать и жить вместе со мной, — Николетта не была до конца уверена в том, что сможет сдержать это обещание, но все же хотела как-то приободрить Кэсседи.

— Ты хочешь оставить меня одну с этой сумашедшей!? — девочка вскочила из-за стола, окинув мать недобрым взглядом.

— Кэсседи! — шикнула на её Ника.

— Ничего страшного… — Миранда успокаивающе похлопала старшую дочь по руке, призывая её проявить терпение.

— И как скоро ты уезжаешь? — вдруг спросила младшая сестра упавшим голосом.

— Через пару дней…

Кэсседи ничего не сказала, просто опрометью бросилась на второй этаж, в свою комнату.

— Я пойду к ней, — сказала рыжеволосая, уже приподнимаясь со стула, когда мама придержала ее за руку.

— Лучше на какое-то время оставить её одну и рассказать мне то, что хотела, — блондинка не хотела торопить дочь, но и скрывать то, что она в курсе некоторых событий, Миранда не стала.

XXXXIII Глава

Миссис Оулдридж заварила дочери зеленого чаю и предложила ей несколько скон с черникой. Аппетит у Николетты к этому времени уже пропал, но от чая она не отказалась. Ее миндалевидные двуцветные глаза украдкой осматривали женщину напротив, пытаясь увидеть, что же стало ей известно. Рыжеволосая сделала глоток горячего чая и со звоном поставила чашку обратно на фарфоровое блюдце.

— С чего именно мне нужно начать? — с неким вызовом спросила Ника, отчего её мать заметно нахмурилась.

— С того, что хочешь мне рассказать, я полагаю. Я привыкла делать вид, что ничего не знаю, и хранить тайны, — Миранда тоже сделала несколько глотков чая, — так что тебе не зачем говорить то, что не хочешь. Я тебя ни к чему не принуждаю…

— Я хочу знать, что ты видела насчет меня, — с опаской выдала Николетта, нервно помешивая сахар в чашке.

— Я видела то, что ты сегодня положила в сумочку, — блондинка неоднозначно посмотрела на соседний стул, — а еще то, как ты пыталась сдвинуть банки с места…

— То есть ты знаешь о..?

— О твоей силе? — закончила за неё мать. — Я и раньше о ней догадывалась. В детстве было несколько моментов, которые говорили мне об этом, но я очень надеялась на то, что мои девочки будут "нормальными", не в обидном ключе этого слова, — добавила Миранда.

— Я все равно не могу её использовать, — пожала плечами ведьма.

— Еще какое-то время не сможешь, — поправила её женщина. — Это из-за беременности.

Девушка почти не удивилась тому, что ее мать это знала.

— Но почему?

— К сожалению, ученые не ставят экспериментов на ведьмах. Могу сказать лишь то, что твой организм меняется, ты теряешь контроль над своими силами. Я не могла использовать свою силу, пока была беременна вами. В какой-то степени это даже было хорошо, мы жили как нормальная семья, — после этих слов женщина тяжело вздохнула, вспомнив о муже.

— Моя сила… что ты можешь сказать о ней? — спросила Ника, с опаской делая несколько глотков.

— Ты можешь двигать предметы и все?

— Еще создавать что-то вроде щита или барьера… силового, а также лечить людей и животных, — поделилась с матерью Николетта.

После признания с её плеч будто бы свалился очень тяжелый груз и дышать стало легче.

— Подобная сила была у твоей прабабушки, но я мало что о ней помню. Моя мама, твоя бабушка, всегда хотела, чтобы у меня или у моей дочери была такая великая сила.

— Бабушка Тильда? Она ведь умерла еще до нашего рождения, — с грустью пробормотала рыжеволосая.

От бабушки у них в доме была одна только фотография. На ней светловолосая женщина, очень походившая на её мать, сидела на кресле, поглаживая гладкого черного кота. Миранда задумчиво потерла свой подбородок.

— Именно это она и сказала, когда узнала о нас с твоим папой, — тяжело выдохнула блондинка.

— Значит, она еще жива? — удивлению Никки не было предела.

Её мама издала саркастический смешок:

— Ох, милая, еще как! Ведьмы живут чуточку дольше обычных людей, а ей всего-то шестьдесят пять.

— Но почему она была против папы? Он ведь был хорошим человеком.

- Он был не совсем человеком, Ника. Ты наполовину оборотень, — наконец Миранда поведала одну из самых страшных тайн их семьи.

С каждым маминым признанием Николетте становилось все хуже и хуже. Выпитый ею чай как-то неожиданно подкатил к горлу.

— Но я ведь ведьма, я не похожа на оборотня, — начала было та.

— Ведьминские корни гораздо крепче, так что будучи ведьмой, ты не можешь быть настоящим оборотнем. Но в тебе есть кровь оборотня, это значит, что твои дети могут с небольшой долей вероятности унаследовать этот ген, — успокоила её женщина.

— Я беременна.

— Да, я знаю, — её мать спокойно кивнула головой. — Могу я посмотреть УЗИ-снимок?

Рыжеволосая взяла сумку с соседнего стула и судорожно стала искать заветный снимок. Миранда молча посмотрела на снимок, а затем громко ахнула.

— Их двое?!

— Мама… — шикнула на неё Ника, призывая мать к тишине. Кэсседи могла слышать их разговор.

— Их двое, но дело в том, что им уже два месяца вместо одного. Я точно не могла забеременеть два месяца назад, — девушка наконец смогла поделиться своими тревогами со знакомым человеком.

— Но ты ведь беременна от оборотня, не так ли? — вопрос Миранды был риторическим, но её дочь все равно согласно кивнула.

— Он говорил мне, что у него не может быть детей, мама…

Её мать задумчиво скрестила пальцы.

— Он действительно отличается от других оборотней-волков. Я не слышала, чтобы у них в волчьей форме были голубые глаза, и по размерам он меньше, — это заставило миссис Оулдридж серьезно задуматься.

— Оборотням тяжело завести детей. Им редко удается сделать это с обычными людьми, им и с другими оборотнями сделать это проблематично. Иначе бы их было бы слишком много, — констатировала факты Миранда.

Светловолосая женщина крепко сжала руку дочери, а затем продолжила:

— Ты необычная девушка, в тебе есть гены оборотня. Он не мог быть точно уверен в том, что не может иметь детей до этого момента. Возможно, вы просто генетически совместимы.

— А как же такой большой срок?

— Моя беременность вами длилась шесть месяцев. Благо, со мной тогда был Лиам, он сказал мне встать на учет на три месяца позже, чтобы не вызвать у врачей никаких подозрений.

Николетта за последние несколько дней наконец смогла успокоиться.

— Знаешь, положи мне еще несколько скон, я все-таки проголодалась.

Рыжеволосая с удовольствием взялась за вилку и стала поедать свежие булочки.

XXXXIV Глава

Умывшись, Николетта вышла из ванной. Она с удовольствием съела около пяти булочек с ягодами, но они не заставили себя долго ждать. Девушку стошнило спустя несколько минут после того, как её тарелка опустела. Причем вышло все, что она только что успела съесть.

Сколько Оулдридж себя помнила, она всегда ела довольно мало и редко. Её никогда раньше это не смущало, но теперь ей нужно было думать за двоих. Даже за троих. Ей точно нужно было найти то, что можно съесть без последующего рвотного рефлекса.

— Я слышала, о чем вы говорили, — выдала Кэсседи, караулившая сестру около двери.

У Ники неожиданно запульсировали виски от такого известия. Сегодня с мамой они обсудили практически все имеющиеся у неё тайны. Причем тайны затрагивали не только её саму, но и Хэйдена, всю их семью.

— Что ты имеешь в виду? — рыжеволосая постаралась сделать невозмутимый вид, но её сердце осело где-то на дне желудка.

Девочка осторожно огляделась по сторонам, будто бы боялась, что их разговор могут подслушать. Младшая сестра перекатилась с пятки на носок, а затем вперила взгляд своих ярко-зеленых глаз прямо в живот старшей сестры. Николь облегченно выдохнула. Это была не самая страшная тайна за сегодня.

— Я имею в виду это, — ответила Кэсс, не отрывая своего взгляда от живота Ники.

Пока Оулдридж едва ли замечала изменения своего живота. Конечно, её живот уже не был таким плоским, как раньше, но и сказать о том, что она беременна по виду пока что было нельзя.

— И что ты думаешь по этому поводу? — осторожно поинтересовалась Николетта.

Её младшую сестру, в отличие от неё самой, в детстве не занимали куклы или игры в дочки-матери. Сложно было представить, как Кэсседи отнесется к племянникам или племянницам.

— Я думаю, что у тебя еще нет кольца и мужа. Разве люди сначала не женятся, а уже потом заводят детей? — Кэйси довольно серьезно отнеслась к вопросу сестры.

Николь смущенно улыбнулась.

— Иногда это случается быстрее, чем люди успевают пожениться.

Рыжеволосая не собиралась вводить сестру в курс всех событий, но и говорить о том, что, вероятно, они с Хэйденом и не поженятся вовсе она не стала. Все-таки у неё были небольшие шансы на такой исход событий.

— Я слышала, что их там двое… — замялась девочка.

Её старшая сестра молча кивнула.

— Значит, я могу дать имя одной девочке? — воодушевленно попросила маленькая Оулдридж.

— Да. Если, конечно, это будут девочки, — тут же согласилась Николь.

У неё еще не было идей касательно имён близнецов. Да что там говорить про имена! Она об их существовании узнала только сегодня. В любом случае, ребенка было два, так что Ника согласилась с предложением Кэйс.

Она сама в детстве выбрала имя своей младшей сестренки, примерно в том же возрасте. Кэсседи. Так звали её любимую куклу с золотыми кудрями, а теперь и младшую сестру, тоже любимую.

— Это обязательно будут близняшки! Я уверенна! — радостно воскликнула девочка, бросившись в объятья сестры.

— Ой! — вдруг выдала Кэсседи, испугавшись, что обняла беременную сестру слишком крепко.

— Ничего страшного, — поспешила её успокоить Николетта.

Девушка поцеловала сестренку в самую макушку и стала медленно покачивать её в своих объятьях. Её рука самопроизвольно стала поглаживать светлые волосы сестры.

— Мне будет не хватать тебя, Никки…

— Мне тебя тоже.

После их разговора Кэсседи почти сразу же попросила сестру показать УЗИ-снимки. Их мать, находящаяся все это время на кухне, была очень удивлена тому, что её младшая дочь их подслушивалась. Миранда мысленно помолилась о том, чтобы Кэсси в тот момент услышала только о беременности Николетты, не более.

— Тут совсем ничего непонятно, — разочарованно выдала девочка, рассматривая снимки двойняшек. — Когда точно будет известен их пол?

— Лишь через несколько месяцев, — пожала плечами рыжеволосая.

Снимок, очевидно, младшую Оулдридж не впечатлил. Она явно ожидала увидеть сразу же лица младенцев, а не два белых пятна на серо-черном фоне. Миранда решила её хоть как-то поддержать, подсовывая ей под нос тарелку со сконами:

— Вот, поешь, ты ведь так их хотела!

— А Николетта? — Кэсседи хотела, чтобы сестра посидела с нею за столом.

— Я уже… — тут она запнулась, припоминая недавнее происшествие, — …уже поела.

"И тут же избавилась от лишних калорий", — подумала про себя Ника, но с других своим сарказмом делиться не стала.

— Может, ты бы хотела чего-нибудь еще? — Миранда была в курсе, что Николь стошнило.

— Боюсь, что не смогу нормально есть в ближайшие несколько месяцев.

— Попробуй пару дней посидеть на диете BRAT (Bananas (бананы),Rice (рис), Applesauce (яблочное пюре), Toast (тосты)). С тобой у меня не было особый проблем, а вот с Кэсседи был жуткий токсикоз, это помогало.

— Хорошую диету отродьем не назовут, — Ника с сомнением покосилась на мать.

(Тут каламбур, brat (c aнг. "отродье"))

— В любом случае, ты ничего не потеряешь, если попробуешь.

— Хорошо, я попробую, — согласилась Ника.

Они посидели вместе на кухне какое-то время, а затем Николетта стала собираться обратно к Хэйдену. Ей еще нужно было заехать в магазин по дороге в отель, чтобы прикупить чего-нибудь перекусить.

— Ты скоро собираешься рассказать ему об этом? — тихо спросила Миранда, пока её дочь переодевалась в коридоре.

— Да. Сегодня. Скоро это итак будет заметно, — тяжело выдохнула Ника. — Ты видела что-то насчет этого?

— Нет-нет, еще ничего, — её мать отрицательно покачала головой.

— Тогда я пойду.

— Удачи, дорогая, — сказала блондинка, напоследок обнимая дочь.

Они попрощались, затем она купила все необходимое в магазине и вернулась в номер. Брюнет курил на балконе. Ника не стала его отвлекать, да и дышать сигаретным дымом ей не хотелось.

Первым делом девушка сняла с себя обувь и помыла руки после улицы, а затем стала разбирать купленные продукты. Именно тогда к ней подключился Хэйден. Он с радостью помогал ей перекладывать скоропортящиеся продукты в их мини-холодильник.

— О! Мясная нарезка — это хорошо, — радостно воскликнул мужчина, отыскав в пакете несколько упаковок нарезаного мяса и колбасы.

— А это что? — под руку ему попалась упаковка детского яблочного пюре.

Николь со стыдом вырвала банку из его рук.

— Я хотела яблочного пюре, а в магазине было только такое… — оправдалась рыжеволосая, опуская глаза к полу.

Голубоглазый лишь отрицательно покачал головой.

— Странные у тебя вкусовые предпочтения, Ника.

От его замечания ей вдруг резко поплохело. Честно признаться, она не хотела говорить ему о своей беременности. Ей было страшно даже представить его реакцию, не то, что увидеть её вживую.

Несмотря на свои внутренние переживания, Николетта продолжает усердно раскладывать купленные продукты на полки маленького холодильника в их номере. Тем не менее, её странное поведение не остается незамечанным.

— Что-то не так? — спрашивает Райнхард, касаясь её щеки. — Ты побледнела.

— Нет-нет, все хорошо, — успокаивает его Николь, поджимая губы.

Брюнет чувствует, что в последние несколько дней с ней творится что-то неладное, однако отказывается это признавать. Неужели это все из-за переезда? Оно и неудивительно, ведь она очень привязана к своей семьи. Это же не значит, что она не захочет поехать с ним? Или она все-таки оставит его одного и останется здесь? Ему тяжело думать о том, что когда-нибудь её не станет.

— Может, тебе лучше отдохнуть с дороги? Я смогу разобрать остальное сам, — предложил ей брюнет.

— Да мне не сложно. Правда.

Оулдридж привыкла все делать одной, поэтому ей сложно уступить ему даже в такой малости. К счастью, мужчина это прекрасно знает. Аккуратно, но довольно крепко он сажает её на кровать.

— Просто посиди.

В этот раз она не решается его ослушаться. Просто тихонько сидит на кровати, наблюдая за тем, как он с интересом разбирает пакеты. Это напоминает ей о Кэсседи. Наверное, привычка всех детей заключается в том, чтобы первым делом спросить у взрослых, что у них в пакете.

Николь тяжело выдыхает, пытаясь собраться с мыслями. Ей все-таки нужно сказать ему о своей беременности. Сегодня. Прямо сейчас!

— Я… — девушка разрушает тишину, царящую в комнате. — Дело в том, что я…

— Не купила напитков? — продолжает за неё Хэйден. Ничего страшного, я быстро скажу в магазин напротив. 9

— Да! — восклицает сбитая с толку девушка. — То есть нет! Я не это имела в виду.

Она хотела купить и напитки тоже, но они весили очень много. Теперь Ника должна была заботиться не только о себе, но и о своих детях, так что решила их не покупать.

— Не волнуйся, если ты забыла еще что-нибудь, я куплю и это тоже.

На секунду рыжеволосой даже показалось, что он игнорирует ее специально. Брюнет надел на себя толстовку с капюшоном цвета хаки и стал обуваться. Николетта не стала его задерживать или говорить еще что-то. Если бы он сейчас ушел, у неё было бы больше времени, чтобы подготовиться к тяжелому разговору.

— Так мне нужно купить еще что-то?

— Нет, — тихо ответила та. "Тебе нужно кое-что узнать".

XXXXV Глава

Оборотень зашел в небольшой продуктовый магазинчик напротив их отеля. Все бы ничего, если бы на улице не начался дождь. Хэйден не любил дождь. Тот всегда вызывал у него тоску и навевал воспоминания, о которых ему хотелось забыть.

Он сразу выбрал себе бутылочку крепкого эля, а вот ей напиток выбирал очень долго и тщательно. Алкоголю Николетта всегда предпочитала сок или же чай, поэтому он решил сделать ставку на первое. Она редко говорила ему о своих предпочтениях, но он внимательно наблюдал за ней, чтобы сделать определенные выводы.

По его наблюдениям, Ника никогда не ела яиц и мяса, предпочитала кокосовое молоко обычному, любила виноградный и апельсиновый сок, а также все десерты, в составе которых шли ягоды. Это было только началом всего списка, но даже в этом уже можно было запутаться.

Он в редких исключениях ходил в магазин. В последний раз Райнхард был в нем вместе с ней месяц назад. К слову сказать, многие марки продуктов были ему неизвестны или незнакомы. Брюнет не мог знать, какой сок придется ей по вкусу, поэтому сделал ставку на самый дорогой.

— Я могу посмотреть ваше удостворение личности или права? — спросила его кассирша.

Он молча достал свои водительские права и показал ей. Женщина довольно долго смотрела на его фото и дату рождения.

— Вы выглядите гораздо моложе своих лет, — сказала она с неоднозначным намеком, который он успешно пропустил мимо своих ушей.

Её неприкрытый флирт казался ему отвратительным. Когда он в последний раз, вообще, реагировал на других женщин, кроме Николетты? В тот раз, когда она приревновала его к своей подруге? Бред. Тогда он чисто из вежливости обратил на ту блондинку внимание. С появлением Ники в его жизни все остальные женщины казались лишь декорациями, пустышками.

Последний месяц его мысли и время занимала лишь одна рыжеволосая глупышка с глазами разного цвета и детскими чертами лица. Это были его первые настоящие отношения спустя очень долгое время. Отношения с Николеттой были совершенно другими, ведь ему было не просто начать доверять ей после событий, случившихся в прошлом.

После того, как они открыли друг другу свои истинные сущности, у них все складывалось как нельзя лучше. С каждым прожитым вместе днем они больше понимали друг друга и сближались. За этот месяц они оба успели измениться под влиянием друг друга. Хэйден стал менее раздражительным и эгоистичным, а Ника начала думать и о своем благополучии тоже.

Расплатившись за покупку, оборотень тут же поспешил обратно в отель. Он долго не видел её в этот день и хотел наверстать упущенное время. Райнхард хотел близости с ней. Близости не в вульгарном смысле этого слова, а именно быть рядом с ней.

С ней он мог говорить часами обо всем и ни о чем. Темы для разговора никогда не заканчивались. В основном, вся их беседа строилась на том, что Оулдридж любила задавать вопросы, а Хэйд охотно на них отвечал. Конечно, иногда его очень возмущали её нелепые или даже глупые вопросы, но он терпеливо и вежливо давал на них ответы.

Как и предполагалось, она ждала его в их номере. К удивлению брюнета, она сидела в той же позе на кровати и выглядела взволнованной. Райнхарда очень напрягала сложившаяся ситуация.

Николетта вздрогнула от неожиданности, когда оборотень поставил пакеты на пол и бутылка алкоголя со звоном стукнулась об пол. Рыжеволосая столько раз перебирала в своей голове слова, которые хотела ему сказать, что даже не заметила, как он вернулся.

Девушка быстро подскочила с насиженного места и ринулась в коридор встречать Хэйдена. Мужчина удивился этому порыву не меньше. У неё был вид растерянного нашкодившего ребенка.

Вдруг она поддалась закипающим внутри неё чувствам и крепко прижалась к груди мужчины, обвивая его руками. Он попал под дождь, потому его худи изрядно намокло, а с черных волос скатывались холодные капли воды. Несмотря на эти неудобства, он все-таки обнял её в ответ.

— Что-то случилось? — тихо спросил тот, похлопывая её по плечу.

Его вопрос застал её врасплох. Девушка отрицательно покачала головой, глубже зарываясь лицом в его одежду. От его худи веяло сыростью и холодом, но её это устраивало.

Ничего не понимая, мужчина обнял Николетту крепче, ласково перебирая волны её кучерявых волос. Тело её слегка подрагивало от волнения, но она всеми силами старалась не поддаваться панике. Было очень сложно рассказать ему то, что могло его огорчить.

Оулдридж набрала в легкие побольше воздуха, затем тяжело выдохнула, чувствуя тяжесть в грудной клетке. Наконец собравшись с силами, она выдала:

— Я тебя люблю.

Это были немного не те слова, которые Ника хотела ему сказать, но почему-то от этого ей стало легче. Хэйден тоже почувствовал некого рода облегчение. Он ожидал чего-то страшнее её признания.

В ответ не последовало привычных высказываний вроде "и я тебя" или "я тоже тебя люблю". Признаться честно, он хотел ответить ей так, но что-то все еще мешало ему это сделать. Пока что оборотень не был готов к такому признанию.

Николь уже привыкла к такому поведению со стороны брюнета, поэтому даже не ожидала услышать ответа. Другая бы на её месте почувствовала себя обиженной и ущемленной, но она же отнеслась к этому спокойно.

Возможно, он не отвечал на её чувства, но и не отвергал их. После её слов Райнхард лишь крепче сжал девушку в объятьях и погладил по голове. Этой малости ей было достаточно, чтобы почувствовать себя любимой.

— Это все, что ты хотела мне сказать? — мужчина не торопил её, однако его одежда все еще была мокрой и неприятно липла к телу.

Рыжеволосая быстро сообразила, к чему это было сказано. Она почти сразу же вынырнула из его объятий, причем так быстро, что ему это показалось тем еще упущением. Впрочем, он мог бы обнимать её и дальше, только уже в сухой одежде.

Хэйден быстро скинул со своих ног обувь и принялся за худи. Николетта стыдливо отвела взгляд, увидев его оголенный торс. Брюнет лишь усмехнулся, наблюдая её реакцию.

Они вместе сделали уже очень много постыдных вещей, но она все еще краснела от одного лишь вида его обнаженного тела. Поначалу его это бесило и даже немного задевало, но теперь все это казалось ему довольно забавным.

Когда он полностью снял худи и сделал вид, что собирается снять и штаны тоже, Ника повернулась к нему спиной. Она не хотела, чтобы их взгляды в этот момент пересеклись. Обычно такие ситуации заканчивались постелью, а сейчас она была не в настроении.

Райнхард оделся быстрее обычного, чтобы удивить её и неожиданно обнять со спины. Такому она и правда удивилась. Николетта вздрогнула, почувствовав на своих плечах его теплые руки.

— Может, ты бы хотела сейчас перекусить? — спросил мужчина, кивая в сторону холодильника.

— Да… было бы неплохо, — со вздохом ответила девушка. Она вся была как на иголках.

За перекусом они практически не говорили. Рыжеволосая с аппетитом смотрела на то, как Хэйден жадко ест сэндвичи с мясом, и давилась детским яблочным пюре. После него есть ей захотелось еще больше.

Настроение её после еды стало еще хуже. Это не скрылось от зорких голубых глаз брюнета. Чтобы немного приободрить Оулдридж, он предложил ей совместно посмотреть какой-нибудь фильм. Особого энтузиазма с её стороны не было, но она и не протестовала.

Вместе они удобно расположились на кровати перед экраном телевизора. Оборотень был заинтересован фильмом, а вот ведьма уткнулась носом в его плечо и сама не заметила, как уснула.

— Ч-что такое? — сквозь сон спросила Ника, а затем открыла слипшиеся веки. Брюнет нависал над ней и пытался снять с неё джинсы.

— Ну не будешь же ты спать в одежде… — пробубнел себе под нос оборотень. Его такая ситуация тоже не устраивала.

— Я сама сейчас переоденусь, — зевая промямлила та.

Николетта слегка протерла глаза и принялась за джинсы. Её обмякшее тело выполняло все команды, как в замедленной съемке. Ему это наблюдать было забавно, но он ужехотел снять с кровати покрывало и улечься спать, а она все возилась с непослушными штанинами джинс.

— Таак… — тяжело вздыхая, протянул Райнхард, а затем добавил, — …понятно.

— Долго возишься, я тебе помогу.

С этими словами он потянул обе штанины и аккуратно стащил с неё джинсы. Николь слегка приподняла ноги, чтобы ему было удобнее их снимать, но он принял это как вызов.

— Какая поза…

Оулдридж лишь повернулась набок и постаралась прикрыть низ при помощи покрывала, однако мужчина уже успел себе многое нафантазировать. Он тут же оказался рядом с ней и привлек её к себе, в нетерпении сжимая бедра.

— Я не думаю, что сегодня это будет возможно… — прошептала Николетта, чувствуя его дыхание на своих губах.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня я нехорошо себя чувствую и… — начала было оправдываться Оулдридж, но её прервал тяжелый вздох со стороны Хэйдена.

Мужчина убрал от неё руки и плюхнулся рядом. Конечно, он не рассчитывал на то, что секс в их жизни будет каждый день, но все равно немного расстроился. Мужчина отвернулся от неё и лег набок.

Николетту очень насторожило его поведение, но девушка ничего ему не сказала. Она сняла с себя остатки одежды, накинула ночнушку и прилегла рядом, повернувшись лицом к его спине.

Оулдридж уже привыкла засыпать в его теплых объятьях, поэтому чувствовала себя неважно. Разве она виновата в том, что все сложилось именно так?

Стоило ей об этом подумать, как теплые мужские руки обхватили её со спины и прижали к себе. С её уст сорвался вздох облегчения и радости. Девушка положила свои руки сверху, чувствуя исходящее от них тепло.

— Я бы хотела, чтобы у нас была настоящая семья… ты, я и дети… — спустя некоторое время прошептала Ника, почти проваливаясь в царство Морфея.

— Возможно, когда-нибудь, в будущем это у нас будет, — прошептал Хэйден ей в ответ, зарываясь носом в её густые рыжие волосы.

XXXXVI Глава

Еще на входе в подъезд их двухэтажной квартиры Хэйден понимает, что что-то не так. Она обычно всегда выглядывала его из окна, а на лестничной площадке в это время пахло вкусным ужином. Сейчас все было по-другому. С первой ступени лестницы мужчина уловил до тошноты противный запах.

Что-то в нем переменилось. Внутри забурлила кровь, а голубые глаза стали еще ярче. С нечеловеческой скоростью он поднялся на самый последний этаж квартиры за считанные секунды. Его предчувствие не обмануло: дверь их квартиры была незаперта.

Он уже знал, что там произошло, но все еще пытался верить в то, что его подводит собственный нюх. С трудом Райнхард перешагнул порог квартиры и прошел в спальню. Она сидела на кровати за вышивкой, как обычно прелестно улыбаясь, будто бы ничего и не произошло.

Оборотень бы и рад забыть все это также, как и она, но все в его доме пахнет другим оборотнем и кричит о предательстве. Он до боли сжимает свои челюсти и кулаки. Его брат все-таки добрался до его самого дорогого сокровища.

Замечая его присутствие, она вздрагивает и тут же вскакивает с насиженного места, на ходу поправляя свои короткие завивающиеся волосы. Безмерно больно смотреть на неё сейчас. Шелковый пеньюар, подаренный им на её день рожденья не может скрыть следов чужих клыков и когтей. На голых участках её тела там и тут видны отметины засосов. Он специально старался оставить как можно больше меток на её теле.

— Дорогой? — спрашивает она, подходя к нему ближе и не понимая, что происходит. — Хэйди?

Она протягивает к нему руки, но он резко делает шаг назад, не позволяя ей дотронуться до себя.

— Что-то случилось? — она смотрит на него невинно-голубыми, чистыми глазами.

Не в силах бороться с собой, он отворачивается от неё.

— Я пришел сказать, что все кончено, Бекка. Мы расстаемся, — холодно и четко говорит Райнхард.

— Что такое ты говоришь… я… — она резко оседает на кровать, не в силах добавить что-либо еще.

Голубоглазый уходит, оставляя блондинку в полном одиночестве, а через неделю получает сообщение о том, что она совершила самоубийство.

— Мне очень жаль, Хэйд, — говорит его ненавистный средний брат, вдруг возникший на пороге его дома после похорон.

— Ты не в праве этого говорить…

— Ребекка была очень хорошей девушкой, только вот с выбором она ошиблась…

Райнхард уже и не помнил, что произошло после этой фразы. Фрид говорил, что в квартире было очень много крови и Бертольд чудом выжил. Все эти годы брюнет сожалел, что так и не придушил своего гадкого братца тогда. Он сжег все её вещи, все совместные фотографии, воспоминания. У него осталась только одна вещь, напоминающая о ней — старое золотое кольцо с настоящей жемчужиной, непомерное богатство того времени, которое он так и не подарил.

"Она чем-то напоминает мне Ребекку…"

Он несколько раз прокручивает слова брата в голове, а затем просыпается весь в поту. В ужасе он тут же оглядывается по сторонам, но рукой натыкается на прохладное бедро Николетты. Хэйден облегченно выдыхает, но тут же замирает от страха. "Она холодная". В его голову лезут всякие ужасные догадки. Мужчина касается её бледного лица, но тут же убирает руку, когда рыжеволосая морщится и переворачивается на другой бок.

Она опять скинула с себя одеяло во сне и слегка замерзла. Это было неудивительно, ведь её ночнушка была довольно короткой и тонкой. Николь вновь свернулась в клубочек. Темно-рыжие волны её волос разметались по подушке. Причем не только по её подушке, но и по его тоже. Райнхард занимал самый край кровать и мог свалиться с него в любой момент.

Во сне она выглядела еще невиннее и больше походила на маленького рыжего лисенка. Её губы забавно собирались гармошкой, когда Ника ложилась щекой на подушку. Брюнет мог долгое время смотреть на неё спящую, затем прижимать голову к подушке и засыпать под успокаивающий стук её сердца. Иногда он заслушивался до такого состояния, что стук удваился, если не утраивался в его голове.

Оборотень подцепляет пальцами край одеяла и укрывает им замерзающую девушку, осторожно пристраиваясь рядом. Когда он начал делить свою кровать с ней, ему стало легче справляться со своими кошмарами и демонами. Райнхард почти начал жить нормальной жизнью и он сделает все, чтобы она была счастлива с ним. Мужчина подвигается к ней ближе, зарывается носом в её рыжие волосы и легонько целует ту в плечо.

Он уже и не твердит себе о том, что это не любовь. Нет, это она. Самая настоящая любовь, которой он так боялся. Зачем же бояться, если любить так прекрасно? Любовь порождает страх потерять дорогого человека и вынуждает жить в нем ежедневно. Люди не бессмертны, они умирают. И когда-то это коснется и Николь. Эта мысль терзает его с каждым днем все сильнее. Остается только запереть этот страх глубоко внутри, выкинуть из памяти и жить одним сегодняшним днем, радоваться любым мелочам и не переставать удивляться тому, как прекрасна эта жизнь.

Он пытается уснуть какое-то время, но затем смотрит на настенные часы, подскакивает с места и начинает поспешно одеваться. Он все еще успеет сделать ей приятный сюрприз. За окном все еще стучит дождь. Будто бы он и не прекращал лить со вчерашнего вечера. Хэйден по обыкновению не берет с собой зонт, полагая что быстро вернется.

Николь проснулась о того, что пяткой коснулась чего-то прохладного. Она довольно быстро осознала, что встала позже обычного, так как сквозь занавески в номер проникали яркие полуденные лучи. В ногах у нее располагался большой букет из алых роз. Именно прохладные лепестки разбудили её этим утром.

Девушка аккуратно подняла букет с кровати и вдохнула в легкие аромат роз. Эти цветы были прекрасны. На лепестках все еще блестели прозрачные капли воды. Она еще никогда не получала цветов в подарок и была безумно этому рада. Еще какое-то время Ника осматривала свое цветочное сокровище, а затем стала искать, где его пристроить.

Вазой для букета стала обычная пластиковая бутылка, в номере не было ничего более подходящего. На журнальном столике её ждал завтрак — тосты с авокадо и стакан апельсинового сока. С завтраком она расправилась меньше чем за минуту. По её сегодняшему аппетиту нельзя было и подумать о том, что только недавно у нее был токсикоз.

Одних тостов для неё было мало. В поисках еды Оулдридж открыла мини-холодильник, она не хотела делать заказ и ждать его минимум 30 минут. Внутри были только напитки, фрукты и несколько вакуумных упаковок мясной нарезки. Фрукты не так привлекали её глаза, как ровные ломтики бекона в прозрачной упаковке.

Сама того не понимая, Николь достала и вскрыла упаковку бекона. От одного вида мяса у неё предательски заурчал живот, а от запаха потекли слюни. С животным урчанием она набросилась на ломтики беззащитного бекона. Сначала закончился бекон, затем и весь запас мясной нарезки в холодильнике.

Николетта виновато уставилась на опустевший холодильник. Ей срочно нужно было скрыть улики и возместить убытки, пока Хэйден не вернулся. Она уже было кинулась одеваться, однако притормозила. Девушка не знала, куда он пошел и как скоро вернется. Было бы очень подозрительно, если бы он застал её с покупками на пороге и стал наблюдать за тем, как она загружает их в полупустой холодильник.

Рыжеволосая еще раз оглядела букет в поисках хоть какой-нибудь записки. Он не оставил никакого сообщения. Подаренные им цветы стали вызывать у неё некие подозрения. "Неужели он все узнал?" Её одновременно пугала и радовала эта мысль. Радостно было то, что в этом случае ей бы не пришлось самой говорить об этом и подаренные цветы означали бы то, что он рад этой новости. Однако предстоящий серьезный разговор её пугал.

Ей нужно было кое-что проверить. Оулдридж кинулась к сумке, лежащей на тумбочке со вчерашнего дня. Открыв её, она не увидела ничего подозрительного. Все лежало на своих местах. Не похоже было, что он в ней что-то искал. Коробка с тестом тоже казалась ей нетронутой, значит, дело было в другом.

В конце концов она все-таки решила его подождать в номере и рассказать о своей беременности. Ее взгляд был все еще прикован к свежим алым цветам, когда в номере зазвонил телефон. Через него они обычно заказывали еду в хномер, он принадлежал отелю.

— Алло? — с опаской сказала рыжеволосая. Обычно им никто не звонил первым.

— Это стойка регистрации. Вам просили передать, что ждут вас на улице.

— Да-да, хорошо, — кивнула Оулдридж.

За считанные минуты Николетта натянула на себя джинсы и кофту и накинула на плечо сумку на всякий случай. Внутри у неё все перемешалось в предчувствии чего-то очень нехорошего. На выходе из отеля ногой она раздавила валяющуюся на асфальте клубнику в шоколаде. Уже раздавленные и целые ягоды были разбросаны во всему тротуару.

Где-то недалеко от неё валялся прозрачный полупустой пакет с еще целыми или слегка помятыми ягодами в шоколаде. Сок раздавленной клубники испачкал многие места на обочине, но в одном месте на свету блестели ярко-алые пятна, отличающиеся о других. Николетта с трудом сглотнула. Это была кровь!

Девушка осторожно подошла к тому месту и уже стала озираться по сторонам, как кто-то резко подошел к ней сзади и придвинул тряпку к её носу. Все это произошло слишком быстро, чтобы она смогла среагировать.

XXXXVII Глава

— Черт, Маргаретт, ты не могла поаккуратнее?! — воскликнул водитель серого автомобиля, когда женщина кинула на заднее сиденье обмякшее тело рыжей девушки.

На лбу у той виднелась свежая ссадина с кровоподтеком. Брюнетка грубо пихнула ее дальше и, закрыв заднюю дверь, пересела на переднее сиденье.

— Я ей нянька что ли? Сама головой стукнулась… — агрессивно бросила оборотень, обнажив ряд белых зубов.

— Я бы посоветовал тебе держать свой острый язычок за зубами. Берт далеко не обрадуется, если ты доставишь её труп, — нравоучительно отчеканил мужчина, заводя машину.

— Будто это мое дело! То же мне… отловить какую-то жалкую человеческую девчонку…

— Ты, видимо, все еще не остыла к Хэйду? Можно подумать, у вас было что-то серьезное… так пару раз переспали в полнолуние… — мужчина не упустил возможности её поддеть.

Брюнетка лишь горделиво скрестила руки и окинула девушку сзади ненавидящим взглядом.

— Я просто поверить не могу в то, что ему могла понравиться такая! Да он еще и месяц с ней прожил… — презрительно фыркнула Маргаретт, обратившись к водителю.

— Если жил, значит, она ему нравится, — подытожил тот, направляя машину к выезду из города. Её брат любил потрепать ей нервы.

— Выглядит как ребенок…

— Ох, ну мы-то знаем, что он точно не относился к ней, как к дочери, — мужчина неоднозначно подмигнул брюнетке. Уже какое-то время их стая наблюдала за жизнью Хэйдена и была в курсе некоторых подробностей.

— А она изменила ему и забеременела, — отрезала его сестра. — Вот и все, что можно ожидать от человеческих особей, а ты еще и женился на одной такой. Не стыдно? — теперь её черёд был возвращать ему колкости.

— Да от неё оборотнем за версту разит… Причем именно Хэйденом. Если у вас с ним ничего не получилось, это не значит, что он не смог бы этого сделать с другой. Замуж тебе пора уже, видишь, какая агрессивная стала без мужика!

Маргаретт еще раз окинула рыжеволосую девушку взглядом. Со стороны нельзя было сказать, что она беременна. Её живот был еще небольшим и никак не выделялся. Об этом они узнали, проследив за ней до клиники и осмотрев её личную медицинскую карту. Логичным было то, что он захотел вернуться на родину, чтобы растить там своих детей и жить с семьей. Однако Бертольд всегда и во всем видел угрозу со стороны Хэйдена.

Теперь, когда Луиза была беременна относительно долго (все предыдущие её беременности заканчивались неудачно), он еще больше слетел с катушек. Глава их клана давно наблюдал за жизнью старшего брата, однако очень обеспокоился, узнав, что тот собирается в Германию. Известие о беременности его пары еще больше ухудшало эту ситуацию. Берт стал самым настоящим параноиком. Его поведение пугало всю стаю, но они не могли просто так разорвать волчьи узы и сбежать.

Машина медленно подкатила к старому лесничьему домику с новыми пластиковыми окнами. Окна были поставлены здесь недавно. Это был их бывший дом. Николетта слегка приподнялась на заднем сиденье. Перед глазами у нее все еще плавали белые и темные круги.

— Она пришла в себя, — констатировал строгий женский голос.

— Хорошо было бы, если бы нам не пришлось самим нести её внутрь, — ответил мужчина, выбираясь из автомобиля.

Это дело он решил сделать сам, поскольку сестре больше не доверял. Мало ли что она могла сделать с этой девушкой в качестве мести Хэйдену. Николетта уже почти пришла в себя. Голова её готова было вот-вот разорваться на кусочки, во рту стоял металлический привкус крови. Она не совсем соображала, когда мужчина аккуратно выволок ее из машины и, придерживая за плечо, повел в сторону дома.

— Кто вы? — испуганно спросила Оулдридж, озираясь по сторонам. Сзади них шла темноволосая девушка, с недобрым взглядом она смотрела в ее сторону.

— Фридрих, — довольно дружелюбно ответил оборотень, добавив, — если же тебе этот ответ, конечно, что-то даст.

Сколько часов Хэйден провел здесь? Час-два или же больше? Пару раз его сильно приложили по голове так, что он терял сознание на некоторое время. Любой человек на его месте уже давно бы был мертв, однако они дожидались, пока он регенерирует и били снова. Давно привыкший к боли, оборотень её даже не чувствовал, однако неприятно было терять сознание.

Боялся ли он смерти? Да нет. Спустя столькие годы жизни она была бы уместна. Раньше бы он даже порадовался такому исходу, но сейчас Хэйден был привязан к Николетте и хотел бы жить дальше. Сознание терять было неприятно по двум причинам: он терялся во времени и не знал, что будет дальше.

Бил его лично Бертольд и несколько мужчин из его стаи. Сначала он задавал несколько вопросов, в зависимости от ответа Хэйда, он либо продолжал задавать вопросы дальше, либо начинал угрожать и избивать его железными битами. Брюнет отвечал на все вопросы, не касающиеся Николетты, в этом случае он либо молчал, либо издавал истерические смешки и смотрел на Берта, как на идиота. По самодовольной реакции братца голубоглазый знал, что тот знает о Нике то, чего возможно не знает и он сам.

Его схватили по пути к отелю: ударили чем-то очень тяжелым, проломив череп, и затащили в багажник. Очнулся он уже у себя дома, обмотанный стальными цепями. Хоть и с большим усилием, но он мог бы сорвать их с себя, лишь искал удобного случая. Лишняя информация, полученная от Берта, тоже была бы кстати.

Райнхард предполагал, что Николь будет втянута во все это, ведь они выследили его около отеля, но старался даже и не думать об этом, пока его двоюродный брат не затащил её в гостиную. Вид у неё был растерянный, на лбу еще не запеклась свежая кровь. Внутри у него все закипело, на лице выступили вены, руки сжались в кулаки.

— Ах, да… наша новая гостья, — весело протянул Берт, обратившись к девушке.

Она тяжело сглотнула, увидев Хэйдена, закованного в цепи. Голова заболела еще больше. Незнакомый шатен подошел к ней и неожиданно для всех присутствующих поцеловал локон её рыжих волос. В это время Бертольд не зря ехидно поглядывал на старшего брата, тот натянул цепи и готов был кинуться в сторону девушки, если бы его не задержали другие члены стаи.

— Только тронь её… — прошипел брюнет сквозь стиснутые зубы. — …я пока еще не знаю, где находится твоя сука, но я узнаю и в долгу не останусь, можешь мне поверить, — при этом Хэйд воинственно обнажил выступившие клыки.

Улыбка сразу же сползла с лица его младшего братца. Легким движением руки тот толкнул Николетту на ближайший стул, заставив её сесть. Из-за этого девушка едва не завалилась на нем назад, но вовремя удержалась, схватившись руками за бока сиденья. Шатен схватил с комода продолговатый блестящий предмет, с виду он больше напоминал металлическую трость. Кожаная перчатка на его руке неприятно скрипнула, когда тот зажал трость в руке и ткнул ею в грудь Хэйдена.

Металл только соприкоснулся с кожей, однако тут же защипел, образуя кровавый ожог. Брюнет вздрогнул и едва не проронил болезненный стон. Это был необычный металл, а особый вид закаленного серебра. Он увеличивал чувствительность клеток и замедлял их регенерацию. К слову, именно с его помощью оборотня можно было убить. Словно раскаленное железо оно выжигало плоть и приносило мучительную боль.

— Хотелось напомнить тебе, что именно я здесь ставлю условия, — заявил Бертольд. Николь, увидев рану, образовавшуюся на груди Хэйдена, приподнялась со стула и уже было готова была ринуться в его сторону, но её вовремя удержала женщина из машины.

— Почему у нее все еще не связаны руки и ноги? — задал Берт вопрос брату и сестре.

— Думаешь, в ее положении она сможет причинить кому-нибудь серьезный вред? — пфыкнул их двоюродный брат.

— Николетта… — попросил её Хэйден.

Он не озвучил свою просьбу до конца, но девушка знала, что он имел в виду. Она должна была использовать свою силу, чтобы спасти их. Только вот… она не могла. Теперь Николь связывала это со своей беременностью. Как бы она не пыталась, ничего не происходило. Поэтому она опустила глаза в пол и отрицательно покачала головой. Оулдридж ничего не могла предпринять.

В конце концов её все-таки связали, примотав к стулу. Кто и зачем им это нужно Николетта не знала, однако точно была уверенна, что просто так их не отпустят.

— Почему именно Германия?

Берт задавал этот вопрос уже десятый раз. Это начинало поднадоедать Хэйдену, потому что ответ был тем же.

— Потому что…

За его дерзким ответом последовал еще один толчок серебряной тростью в грудь. Это, правда, было больно. Как ожог и ранение от огнестрела в совокупности.

— Не надо! — испуганно воскликнула Ника. На груди у мужчины образовалась странного вида выемка — кроваво-черная рана.

— Может, мне стоит заклеить ей рот? Как думаешь, Хэйден? — с ухмылкой предложил Берт, подойдя к рыжеволосой. Он взял пальцами её подбородок, но она тут же отвела голову в сторону.

— Понятия не имею, как после стольких лет тебе удалось обрюхатить кого-то… Она даже не оборотень, обычная человеческая девчонка, — презрительно фыркнул Берт, оглядев Николетту с ног до головы.

— Что ты… — начал было Райнхард, но, увидев реакцию Ники, тут же замолчал.

Хэйд поморщился и отрицательно покачал головой. Это не могло быть правдой.

— Ника? — взмолился оборотень. "Пожалуйста, скажи, что все это неправда".

Николетта готова была признаться ему сегодня, но все случилось совершенно не так, как она это планировала. Девушка не могла согласно кивнуть головой на вопрос Хэйдена, да и спрашивал он с такой интонацией, будто умолял её солгать. Уперев взгляд на потертые временем ботинки, рыжеволосая отказывалась подтверждать или опровергать слова незнакомца.

И откуда он, вообще, узнал о её беременности? Даже Райнхард, судя по выражению его лица, и не догадывался об этом. Знают ли они о ней что-либо еще? Оулдридж стало не по себе, завтрак подкатил к самому горлу.

— Так она не сказала тебе о прибавлении в семействе? — злорадно усмехнулся Берт, наблюдая эту картину. — Ох, Никки-Никки, неужели ты боялась его реакции? И правда… роль отца ему вовсе не подходит.

Бертольд слегка пригнулся, чтобы быть со старшим братом на одном уровне, однако подошел слишком близко, за что тут же поплатился. Со всей дури брюнет приподнялся и ударил шатена лбом в лицо. Тут же по лбу Хэйда стекла вниз тоненькая струйка крови. Его младшему брату "повезло" меньше: у него был разбит нос.

Оборотень отскочил назад, безуспешно закрывая рукой вырывающийся из носа фонтан крови. Члены его стаи уж было замахнулись железными битами и были готовы поколотить Хэйдена, но Берт остановил их жестом руки.

— Все нормально. Всего лишь небольшое кровотечение, — успокоил их тот. Кровь действительно остановилась так же быстро, как и началась.

Вытерев краем рукава кровь, Бертольд сделал шаг в сторону стула, на котором сидела Николь. Подойдя к ней, он тут же оказался у неё за спиной. От его запаха её едва не тошнило. Будто бы сам воздух был пропитан ненавистью и злобой. Могли ли чувства других людей пахнуть? Она никогда не замечала этого прежде, но сейчас была уверенна в том, что чувствовала.

Секунды хватило, чтобы шатен схватил её за подбородок и приставил то холодное оружие со следами крови к её животу. От страха она зажмурила глаза. Мог ли этот металлический жезл навредить ей? Оборотень приподнял края её кофты и холод металла обжег кожу около пупка. Внутри у неё все похолодело, но никакой раны на животе не появилось. Вероятно, это оружие причиняло вред лишь оборотням.

— Не боишься, что я избавлю её от этой ноши? — надменно спросил Берт, слегка надавливая на её живот.

— Да делай, что хочешь…

Николетта не поверила своим ушам. Хэйден точно не мог сказать такого. Он не мог… Она посмотрела в его ярко-голубые глаза, не понимая причины такого жестокого предательства. Встретившись с ней взглядом, брюнет лишь оскалился, пфыкнул и отвернулся.

— Что ты имеешь в виду? — его младший брат тоже не понял такой кардинальной перемены в его лице. Только недавно он угрожал ему расправой из-за неё, а сейчас говорил такие вещи. Берт был жестоким человеком, но не настолько, чтобы причинять вред невинной беременной женщине.

— Это не мой ребенок, — его слова заставили Нику вздрогнуть.

Рыжеволосая все еще отказывалась верить в услышанное. Она была только с ним. Все ночи он был рядом, а теперь говорит, что это не его ребенок? Конечно, Оулдридж предполагала, что ему будет сложно поверить в то, что она все-таки забеременела, но почему он говорит это без тени сомнения в голосе? Господи! Как он может так просто отказаться от неё? Слезы ручьем покатились у неё из глаз, скатываясь по щекам и падая с подбородка. Николь была так напугана и ранена, что не могла даже всхлипнуть или издать какой-то звук. Эта душевная боль разрывала её изнутри.

Он не мог смотреть на неё сейчас, хотя и знал, что его слова обидели её. Поначалу он думал, что Бертольд блефует, но реакция Николетты лишь подтвердила его опасения. Её измененный запах и странное поведение в последнее время… Теперь все прояснилось. Но кто был отцом её ребенка и когда все это началось? Все это до сих пор не укладывалось в его голове.

XXXXVIII Глава

— Не твой… да? — задумчиво переспросил Бертольд, сжимая губы в тонкую линию.

Изначально он бы подумал, что его старший брат специально разыгрывает этот спектакль, чтобы уберечь и девушку, и ребенка, но что-то подсказывало ему, что это не игра. Девушка ничего не говорила, лишь рыдала, а мужчина молчал, отвернувшись от неё в сторону. От неё совершенно точно пахло оборотнем, причем именно Хэйденом. Он и сам был удивлен, что у его брата все же получилось зачать ребенка, но она не могла изменять ему без его ведома, если только ему совсем не отбило нюх. Хотя возможным было и то, что она забеременела до встречи с ним.

— Ну же… Никки, мы все очень хотим узнать, кто же все-таки отец ребенка, — он сказал это с усмешкой, однако эта ситуация как такого смеха у него не вызывала.

Николетта всхлипнула в последний раз, тяжело выдохнула и замолчала. Дорожки соленых слез еще не успели высохнуть на её щеках и неприятно щипали кожу. Никогда прежде она не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Еще вчера они с Хэйденом строили совместные планы на жизнь, а сегодня её мечты о будущем с ним растоптаны.

Неужели он даже не может представить себе того, что есть даже маленький процент того, что это его ребенок?! Его дети… К её горлу опять подкатывает ком. Она бы сдала любые тесты на установление отцовства, сделала бы все, чтобы доказать ему, что никогда не была ни с кем другим, но… Почему он не может дать ей шанса и даже не смотрит на неё?

— Так кто же отец? — Бертольд повторяет свой вопрос с откровенным раздражением и нетерпением. Изначально он просто хотел припугнуть братца и его пассию, однако все это стало походить на какой-то долбанный цирк!

— Хэйден, — произносит она с отрешенным видом. Эти слова тяжело ей дались, и она сама не поняла, почему ей впервые так нелегко было говорить правду.

Когда Николетта произносит его имя, он неосознанно ежится. Еще никогда ему не было настолько больно. Почему это должно было случиться именно с ним? Он не мог стать отцом. Этого не произошло во время его гона, да и с Ребеккой они несколько лет подряд пытались завести ребенка. Все попытки были тщетны, а уже в 21 м веке Хэйден тайно прошел обследование, в котором на генетическом уровне ему было диагностировано бесплодие. Оборотня не волновала его стерильность до этого времени, но такие, как он, не могли иметь детей. Самое его существование было феноменом.

— По правде говоря, я думал, что все гибриды стерильны, — пожал плечами его младший брат. Он как никто другой знал о генах своего единоутробного братца. Их мать не отличалась той верностью, которой хвастались волчихи. В результате её ошибки появился его старший брат — проклятье всего их рода. Именно из-за него от их большой семьи остались лишь жалкие крохи.

— В её медицинской карте было указано, что срок уже два месяца. Мне изначально это показалось странным, но я не придала тогда этому значения. Обдумывая все сказанное, разве она могла забеременеть от него, если по нашим подсчетам они вместе всего лишь месяц? — вклинилась Маргаретт. Волчица не хотела и не могла признать того факта, что эта человеческая девушка могла так легко забеременеть от него, когда ей это не удалось даже в течку.

— Тсс… Маргаретт, — Фридрих недобрительно зашипел и дернул её за руку. Все в стае знали о её неразделённой любви к "двоюродному братцу". Брюнетка никогда не упускала случая поговорить о Хэйдене и поднять на слух его любовные похождения. На её женские завистливые фразочки мало кто обращал внимание, но в этот раз они заставили всех задуматься.

— А может быть, Мардж, ты просто завидуешь ей потому, что у тебя не получилось, — Бертольд не упустил случая её поддеть. Из всей стаи она больше всех любила трепать ему нервы и совать свой нос куда не следует. Однако это было и правда подозрительно. Если бы она и правда забеременела до встречи с ним, это бы многое объяснило.

— Я думал, что ему просто напрочь отбило нюх. Впрочем, если она забеременела за месяц до встречи с ним, вполне возможно, что он не замечал изменений и запаха посторонних, — Берт произнес свои мысли вслух. — Хэйден, ты не хочешь пролить на это свет?

Единственное, что хотелось брюнету в этот момент, так это сбежать. Вынесенные ими факты еще больше угнетали его и запутывали и без того огромный клубок заблуждений. Он знал одно и совершенно точно был уверен в том, что был у Николетты первым. Её беременность до их встречи была полным абсурдом. Или непорочное зачатие существует? В это оборотень точно не верил.

Хэйден молчал, поэтому Бертольд решил взять дело в свои руки:

— По твоей реакции, братец, я могу сказать, что вероятность твоего отцовства возрастает. Волчата отличаются от человеческих младенцев даже в утробе, так что нельзя верить этой ультразвуковой диагностике в обычной клинике, — шатен как бы невзначай кинул недоверчивый взгляд в сторону двоюродной сестры.

Райнхард не знал, что сказать. Он совершенно точно не собирался выносить на публику факт того, что Николь была девственницей до встречи с ним. Единый раз только она пахла своим одноклассником, но за такое короткое количество времени он бы навряд ли успел сделать что-то нехорошее, да и она с ужасом отнеслась даже к какому-то поцелую.

Брюнет не мог принять то, что он был отцом её ребенка, как и её беременность в целом. Ему уже более полувека не приходило в голову возможное отцовство. Это пугало. Да и судя по тщетным попыткам Бертольда и Луизы (которая была оборотнем лишь наполовину), её беременность могла бы скоро прерваться. От этой мысли внутри у него все похолодело.

Николетта сама не понимала того, почему у неё был такой большой срок при условии, что с Хэйденом они были знакомы чуть больше месяца. Она морально была не готова кому-то что-то доказывать, когда отец её будущих детей все еще не принимал своего отцовства. Рыжеволосая честно пыталась понять его поведение в свете последних событий, но этого не получалось.

Как и полагалось, всплыли неприятные моменты из его прошлого. В то полнолуние она поклялась себе забыть обо всем плохом, что он сделал ей и другим людям. Прошлое должно остаться в прошлом. Однако Оулдридж не могла не смотреть на ту девушку-оборотня и скрывать свою грусть.

— Может быть, ты скажешь что-нибудь еще в свое оправдание? — брат Хэйдена задал ей вопрос. Ника хотела было что-то сказать, но так и застыла с полуоткрытым ртом. Этот оборотень вызывал у неё страх и презрение.

Не услышав ответа, оборотень шагнул к ней и встал вплотную. Заметно было, как от злости и нетерпения желваки ходили по его лицу. Николь понимала, что, чтобы избежать беды, нужно что-то сказать, но не могла. Во рту резко стало очень сухо, язык пристал к небу.

— Не слышу ответа, — со злобой выплюнул он, устремив свой недовольный взгляд прямо ей в лицо. Она даже не успела среагировать, когда тот запустил свою руку в копну её рыжих волос и с силой их сжал.

Из-за его хватки ей пришлось слегка привстать на стуле и склонить голову вбок. Она понимала, что шатен не использовал и половины своей силы, но ей было почти больно. Чтобы не испытывать его терпения, Ника невпопад бросила:

— Я ничего не знаю.

Оборотня этот ответ не удовлетворил. Бертольд сильнее сжал косму её темно-рыжих волос в своей руке.

— Неужели? — сквозь зубы прошипел тот, накручивая её волосы себе на кулак.

Из веревки, которой она была привязана к стулу, Николетта не могла привстать повыше и избежать боли. Бертольд все туже накручивал её волосы, вызывая жгучую боль и онемение в области шеи. У неё уже начали наворачиваться слезы.

— Убери от нее… свою сраную руку…

Берт не сразу понял, откуда донеслась эта фраза. Да и, если честно, не мог в это поверить после всего сказанного здесь. От удивления он даже ослабил хватку и вернул голову девушки в оборотное положение.

— Прости, что ты сказал? — оборотень решил подразнить старшего братца чуточку больше, ведь он знал, что избавиться от этих цепей будет неподвластно даже гибриду.

— Убери. От. Неё. Руку, — членораздельно произнес Хэйден, сверля брата своими голубыми глазами.

Увидев Хэйдена рыжеволосая не на шутку испугалась за всех присутствующих. Его глаза были такими же ярко-голубыми, как и при полнолунии, что говорило о его скором превращении. Никто из стаи, казалось, не понимал паники в её глазах и не видел причин для беспокойства.

— Не думаю, что смогу выполнить твою просьбу, — с вызовом произнес Бертольд, грубо приближая её лицо к своему.

— Пожалуйста… не надо, — взмолилась Оулдридж. Сделала она это не из-за того, что боялась этого оборотня. Куда больше её волновали последствия превращения Райнхарда.

— Ох… твоя подружка боится, что я сделаю ей больно..

Не произнеся ни слова, брюнет рванул цепи. Со скрежетом они вернули его в то же положение под многочисленные смешки. Лишь единый раз он превращался в оборотня под действием негативных эмоций. Тот день Бертольд никогда не давал забыть. Впрочем, этот теперь он тоже не забудет.

Все клетки его налились жаром, вены выступили под кожей, кости неприятно захрустели, меняя свою структуру. Этого уже было не избежать. Николь в страхе зажмурила глаза.

Превращение вовсе не так приятно. У Хэйдена всегда складывалось такое ощущение, что всего его пережевывают и собирают заново за считанные секунды. Это довольно больно, но после обращения приходит желанное облегчение и удовлетворение. Лишь в форме зверя он может почувствовать себя свободным.

Превращаться не в полнолуние не так легко: приходится всем естеством выдавливать из себя сидящего внутри волка (или хотя бы его подобие). Райнхард напрягает каждый мускул своего тела до предела, чувствуя хруст костей и связывающих их хрящей. "Скоро все закончится", — успокаивает себя оборотень.

С первого раза превратиться не получается. Брюнет пробует обратиться еще раз. Выступившие капли пота стекают по его бьющемуся в лихорадке телу. Издавая непонятные хрипы и стоны, Хэйд извивается на полу под металлический скрежет цепей.

— Черт! — ругается Бертольд, отпуская Николь от себя. — Я уже не так уверен в этих цепях! Где сыворотка? Вколите её ему!

Когда оборотень отпускает девушку, она теряет равновесие и падает набок вместе со стулом. Её щеке и плечу изрядно достается, но рыжеволосая не обращает внимания на боль, глядя на то, как Райнхард бьется в конвульсиях.

"Какая еще сыворотка?" — в ужасе удивляется девушка. Это не предвещает ничего хорошего.

Несмотря на все опасения Николетты, укол сыворотки лишь возвращает оборотню человеческий облик. Это "лекарство" было создано ведьмами или же колдунами многие столетия назад. На самом деле, в сыворотке нет ничего запрещенного — лишь какой-то определенный набор трав. Набор тех трав, от которых оборотней переворачивает обратно.

Маргаретт дрожащими руками достает заветный шприц из спортивной сумки. Превращение не по своей воле — дело не из приятных. Девушка пару раз наблюдала такую картину, когда молодых оборотней приводили в чувство в их первое полнолуние. Обычно их рвало какой-то непонятной субстанцией и лихорадочно трясло.

Брюнетка тяжело вздохнула. Как бы она не хотела этого делать, у нее не было иного выбора. Его превращение могло ненароком навредить членам её стаи. Времени оставалось мало. Нужно было спешить, но у неё предательски дрожали руки.

Она все же пересилила себя: быстро наполнила большой стеклянно-металлический шприц желтой жидкостью. Такие многоразовые шприцы использовали еще в 20 веке, но нужного размера был именно этот.

Увидев шприц в руках брюнетки, Оулдридж не на шутку испугалась. Никто из присутствующих не потрудился объяснить ей для чего это было нужно. Воспользовавшись замешательством женщины, Николь всеми силами постаралась сдвинуться в сторону и помешать её планам.

Маргаретт заметила тело девушки под ногами слишком поздно. В тот же момент она с грохотом распростерлась по паркету. Стеклянный шприц приземлился рядом, разбиваясь на многочисленные осколки и разливая жидкость по полу.

— Идиотка! — раздраженно крикнула брюнетка на Николь, а затем в ужасе глянула перед собой. Сковывающие Хэйдена цепи лопнули и с шумом упали на пол.

Перед ними возник темно-серый, почти черный волк, с ярко-голубыми глазами и устрашающим оскалом. Первым делом он вцепился в руку Бертольда, которую тот предусмотрительно выдвинул перед собой, чтобы защитить лицо. Это не помешало волку вцепиться в его плоть и разодрать её мощной челюстью.

Шатен обратился в волка почти сразу же после укуса брата. Несмотря на более внушительный размер, серо-коричневый волк явно проигрывал темно-серому в этой схватке. Они рычали, грызли друг друга и валялись на полу.

Члены стаи испуганно прижались к стенам, наблюдая, как вожак терпит поражение. По комнате метались клоки шерсти и куски шкуры. На обеих оборотнях были кровавые раны и царапины, но младшему досталось больше. Он медленно семенил к выходу. У него была сломана передняя лапа.

— Прекратите! — раздался женский крик.

49 Глава

После прошлого полнолуния Николетта почти переборола свой страх крови, но сейчас от резкого металлического запаха её опять начинало тошнить. Оборотни наваливались друг на друга с такой скоростью, что спустя пару минут она уже перестала различать их. Изредка они отскакивали друг от друга и злобно рычали. После все повторялось по-новой.

Будучи привязанной к стулу, ей было очень страшно быть раздавленной одним из них. В страхе она прижала ноги к животу, насколько это было возможно и зажмурила глаза. Руки её были связаны за спиной, поэтому она не могла прикрыться ими, отчего ей становилось еще страшнее за своих детей. Впервые за долгое время Николь мысленно молилась о том, чтобы ни Райнхард, ни она и их дети не пострадали.

Хэйден переживал за это не меньше её самой, несколько раз отталкивая Бертольда в противоположную сторону. Он был настолько взбешен и мало соображал, но даже в обличии волка старался защитить её. Что-то внутри него было все еще привязано к ней, несмотря на нынешние обстоятельства.

— Прекратите! — женский крик отвлек брюнета и дезориентировал шатена.

Серо-коричневый волк испуганно поджал уши и попытался развернуться, однако нечаянно столкнулся с женщиной в проходе. От толчка она врезалась в угол комода и закричала еще громче. Под её ноги мерно капали капли крови.

— Бертольд! О боже! — в ужасе и страхе выдала женщина, хватаясь за живот и оседая на пол.

Шатен отказывался верить в происходящее. Увидев её, он разом забыл про Хэйдена, желающего разорвать его на куски. Он превратился в человека почти сразу же, как она вскрикнула от боли. Оборотень все еще не верил своим глазам. Его жена должна была дожидаться его в отеле.

— Луиза? — надрывистым голосом спросил Бертольд, приближаясь к ней. Он заметно побледнел.

После удара и увиденных капель крови женщина тут же потеряла свою решимость. Она сползла на пол и прислонилась спиной к стене. Кровь быстро отлила от её лица, по щекам побежали слезы, которые она в растерянности размазывала по лицу.

— Ну же! Чего вы ждете?! Звоните в скорую! — в истерике прорычал шатен, пытаясь приобнять свою жену за плечи. Она лишь с презрением отдернула свое плечо.

Буквально в тот же момент на пороге возник самый младший брат — Винфрид, он был занят машиной, но поспешил, услышав крики Луизы. Бертольд тут же с остервенением набросился на него:

— Я так и знал, что это был ты! Из-за твоих дерьмовых идей она..!

— Бертольд, отойди от него! — прикрикнула на него жена, опять наполняя комнату рыданиями.

— Как же я тебя ненавижу! — в сердцах добавила она, закрывая глаза руками. Это заставило Берта отпустить Фрида. Гудки вызова лишь добавляли напряжения.

Николь открыла зажмуренные ранее глаза, услышав крик женщины. Она не знала её, но по поведению шатена предположила, что эта женщина его жена. После увиденного Оулдридж побледнела не меньше его беременной жены. Комок из страха и горечи опять подкатил к её горлу.

Появление Луизы и это происшествие поумерили пыл Хэйдена. Он остановил себя на мысли, что сможет разорвать Бертольда в тот момент, когда он попытается напасть снова. В такой ситуации нужно было просто дать деру. Брата он бы осилил, а вот насчет всей стаисомневался.

Немного придя в себя, брюнет превратился обратно в человека. Одежда на его теле после превращения выглядела как старые лохмотья, а от обуви остались жалкие клочки, но это не то, что его волновало. Приняв окончательное решение, он подошел к испуганной девушке и отвязал её от стула.

Нику приятно удивил его поступок. Выпутавшись из расслабленных веревок, она тут же встала на ноги, поправляя помятую одежду. Ей почему-то страшно было смотреть в сторону беременной женщины или думать о том, что она потеряла ребенка. Все клетки в её теле трепетали, но Николь не могла найти этому объяснения.

— Они приедут в лучшем случае через час, — произнесла брюнетка неутешительную новость. Кажется, почти у всех присутствующих здесь опустилось сердце.

— Где ближайшая больница?! — взревел шатен, хватаясь за волосы. — Поспешим к машинам! Я возьму Лизу!

— Уже слишком поздно, Берти… — обреченно промямлила Луиза, кивая головой в сторону расползающейся под ее ногами лужи. Там было так много крови!

— Все будет хорошо! — рявкнул на неё Бертольд, слегка встряхивая жену за плечи. Она лишь промолчала, слегка скорчиваясь от боли, которую волчица терпела все это время.

— Возможно, я могу помочь… — тихо пролепетала Николетта.

Все присутствующие, кроме Хэйдена, переглянулись между собой и тут же посмотрели на неё с полным непониманием. Девушка выглядела слишком молодо, чтобы быть врачом. Да и будучи врачом, она не смогла бы сделать ничего без соответствующего оборудования.

— Ты? О чем ты говоришь? — с обреченностью в голосе спросил Бертольд.

Тяжело сглотнув, Николетта сделала шаг навстречу его беременной жене. Она поняла, что никто здесь не верит ей, кроме Хэйдена. Брюнет молча наблюдал за её действиями, не пытаясь вмешаться. Ведьма и сама не до конца была уверенна в том, что может помочь. Долгое время она пыталась использовать свои силы после полнолуния, но ничего не получалось.

На её выпад Берт лишь перегородил дорогу к Луизе своим телом. Увидев недружелюбный жест брата, Хэйден придержал её за руку. Сейчас Николь как никогда раньше чувствовала прилив силы. Казалось, что ею наполнялась каждая клеточка в её теле.

— Хэйден… я могу помочь, — заверила его рыжеволосая. Он тут же убрал от неё руку, осознав свою оплошность.

— Делай, что хочешь, — выплюнул тот.

Она кротко и благодарно улыбнулась ему, а затем обратилась к шатену:

— Я ведьма. В моем роду мы можем исцелять. Из-за беременности я давно не могла применять свои силы, но сейчас… Мне кажется, я могла бы.

— От тебя не пахнет ничем особенным, — выдал Бертольд, не веря её словам. Частично он соврал. Она пахла слишком хорошо для обычного человека. Но все ведьмы, которых тот встречал на своем веку, пахли по-другому.

— Я запрещаю тебе к ней приближаться, — выдал тот свое окончательное решение.

Николетта с сожалением покачала головой:

— Это не тебе решать, а ей. Остается слишком мало времени. У вас нет другого решения.

— Что ты…

— Пусть попробует, — тихо прошептала Луиза. Бертольд нехотя отступил.

Оулдридж присела рядом с женщиной, стараясь быть подальше от лужи крови. Левую руку она положила на её живот. Луиза вздрогнула от неожиданных ощущений.

— Лиза? — испуганно спросил Бертольд. Он уже был готов сорваться и убрать руку ведьмы подальше от его жены.

— Все нормально. Просто меня никогда не лечили ведьмы, — Луиза решила успокоить мужа. — Я чувствую тепло.

— Значит, моя магия работает, — с облегчением выдала Николетта. Хэйден тоже ощущал тепло, когда она его лечила. Это означало лишь то, что она была на верном пути.

Николь приложила к её животу и вторую руку. Сосредоточившись на лечении, она забыла о проходящем времени и присутствующих. Лишь иногда её отвлекали обеспокоенные комментарии других членов стаи или разговор между Бертольдом и Луизой. Он не переставал задавать вопросы о её самочувствии каждые несколько минут.

С каждой минутой бледное лицо волчицы приобретало более здоровый оттенок, а нахмуренные от боли брови расслабились. Она успела осведомить всех, что больше не чувствует онемения или боли внизу живота. Лужа крови постепенно исчезла. Вся кровь будто бы вернулась обратно в тело беременной.

Почувствовав еще одно сердцебиение под своими руками, Николь вскоре убрала их. Она не могла точно сказать сработало ли это или нет, но Луиза стала выглядеть гораздо лучше прежнего.

— Мне кажется, что у вас будет девочка, — вдруг выдала Оулдридж. Почему-то эта мысль посетила её голову, хотя точно она не могла этого знать.

— На УЗИ нам сказали, что будет мальчик, но я всегда чувствовала, что это девочка. Видишь, Бертольд? Я была права, — у Луизы тут же возникла легкая улыбка, сразу же преобразившая её и без того красивое лицо. Её муж, еще не до конца поверивший в чудесное спасение, с потускневшим лицом смотрел на свою жену.

— Я чувствую себя лучше. Милый, помоги мне встать, — в который раз успокоила его женщина. Он послушно протянул к ней свои руки и, придерживая за плечи, помог ей подняться на ноги. Медленно они двинулись в сторону двери.

— Ах! — вдруг выдала волчица, хватаясь за живот. Все в ужасе переглянулись.

— Что-то не так? — испуганно спросила Николетта.

— Ребенок… он толкается, — удивленно и радостно выдала беременная женщина. — Вы Николетта, верно? Спасибо Вам! — Луиза вдруг взяла её руку и крепко сжала. — Если бы не Вы… я даже не знаю, что бы произошло…

— Я рада, что с вами и ребенком все хорошо, — честно ответила Николь. Она разделяла беспокойство беременной и была действительно рада помочь. Эта ситуация еще больше закрепила её желание стать врачом. Своими силами рыжеволосая смогла бы спасать жизни другим людям.

— Бертольд, ты должен как следует отблагодарить нашу спасительницу, — обратилась женщина к мужу. Только сейчас Ника отметила, что у Луизы были глаза серого цвета.

Оборотень немного замялся, недовольным взглядом глядя в сторону старшего брата:

— Да, конечно. Она может просить всего, чего хочет. Теперь мы связаны кровью.

— Мы уже связаны кровью, если я все правильно понимаю, — девушка вдруг коснулась рукою своего живота и из-под своих пушистых ресниц посмотрела на более отчетливый животик брюнетки. В этот момент она не хотела пересекаться взглядом с Хэйденом.

Ходить вокруг да около она не стала, сразу озвучив свою просьбу. Она мечтала об этом все свое пребывание здесь:

— Я хочу, чтобы вы перестали преследовать Хэйдена и меня, и никогда не причиняли ему боли.

По исказившемуся лицу Бертольда стало ясно, что тот об этом даже и не думал. Он согласно закивал головой, принимая во внимание его просьбу. Луизе тоже стало не по себе, ведь она поняла, каких делов натворил здесь её муж.

— Он дает свое слово, — твердо сказала волчица, затем добавив, — мы даем свое слово.

— Нам пора, — вмешался в их разговор Винфрид. Он чувствовал себя виноватым не меньше Бертольда. Ему не нужно было признаваться Луизе, с которой его оставили, но он не смог долго сопротивляться под её натиском и выдал всю поднаготную.

Почти каждый член стаи выразил ведьме свою искреннюю благодарность. Она чувствовала, что это ситуация каким-то образом сблизила всех присутствующих. Пока Оулдридж принимала благодарности от оборотней, Винфрид успел дать брату дельный совет:

— Пожалуйста, не наделай глупостей.

— Как-нибудь и без тебя разберусь, — огрызнулся брюнет, сжимая руки в кулаки.

— Мне она понравилась. Хороший выбор, — лишь добавил шатен с обезображенным ожогами лицом. — Я рад, что все закончилось именно так.

— А вот мои раны не очень, — едко подметил голубоглазый.

— Как хорошо, что их может подлечить одна рыжеволосая ведьма, — с улыбкой ответил его младший брат. Его карие глаза пересеклись с разноцветными глазами Николетты. Он попрощался с нею, обменялся несколькими словами благодарности и вышел вслед за остальными.

Почти сразу же они услышали моторы припаркованных у их дома машин и шум колес. Стая покинула их дом и заповедник, оставляя на примятой траве и земли следы от колес. Николь наблюдала за ними из окна и с облегчением выдохнула, когда они скрылись из виду.

— Я думаю, теперь мы можем поговорить о том, что случилось, — тихо произнесла девушка, поднимая на него свои голубо-зелёные глаза.

— Только вот я уже все сказал, — брюнет отвернулся и сделал шаг в сторону.

У неё опустилось сердце.

— Это значит, что…?

Он не дал ей договорить:

— Это значит, что я тебе не верю. Наши дороги расходятся.

— Ты мог бы сделать тест на отцовство или как это называется. Я хочу сказать, что… — обреченно выдала рыжеволосая, до боли закусывая губы.

— Я не хочу слышать того, что ты хочешь сказать, — честно признался оборотень. Николь почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног, когда он медленно направился в сторону коридора.

— Значит, ты просто не готов стать отцом или принять это?

Ответа на её вопрос не последовало. Оборотень вышел во двор и направился к реке. Она тут же выскочила за ним следом. Она должна была попробовать еще раз. Не ради себя, но ради детей, чтобы они смогли узнать, что такое иметь отца.

— Хэйден, постой! — вдруг крикнула Ника, заметив как при виде её он ускоряет свой шаг. От безысходности перед глазами у неё все поплыло. Поспешив, она пропустила одну ступеньку крыльца и подскользнулась на следующей.

Николь почти не ударилась, приземлившись на костяшки рук и немного разодрав колени, но отчего-то почувствовала боль внизу живота. Что-то жидкое вдруг потекло по её бедру, впитываясь в ткань джинс. Дрожащей рукой она коснулась предполагаемого места и тут же осмотрела её. Её пальцы были в крови.

— Хэйден! Господи… — от страха её голос стал сам не свой.

50 Глава

Райнхард дал себе слово не оборачиваться на её крики, однако все же нарушил данное себе обещание. Его испугали эти истерические нотки в голосе Николетты, поэтому он даже ни на секунду не засомневался. Она посмотрела сначала на него, затем на свои окровавленные пальцы и снова на него.

Он не успел добежать до неё: она упала в обморок раньше, распластавшись по земле. Заметив кровь у неё между ног, оборотень тут же поднял девушку на руки. Почти сразу же он положил Николь на заднее сиденье автомобиля и завел мотор. Путь до больницы был далеко не близким, и Райнхард сам не заметил того, что у него стали подрагивать пальцы.

Этот запах крови, исходящий от неё, сводил его с ума. Сомнений быть не могло: это был его ребенок. Да и как он мог сомневаться в ней раньше? Сердце, будто обезумев, клокотало в груди, а внутренний волк метался внутри. Хэйден был уверен, что выглядел так же, как и Бертольд недавно.

"Это мой ребенок… мой ребенок!" — словно мантру прокручивал он в своей голове. Его волк чувствовал это в запахе крови. Его родной крови. Брюнет понимал, что сделал бы все для её спасения, даже если бы это был не его ребенок.

Кое-как оборотень пристегнул её ремнями на задних сиденьях, чтобы она не свалилась во время движения. Он не стал приводить Оулдридж в чувство: лишняя паника с её стороны и очередной приступ гемофобии могли бы все усложнить. С остервенением он вцепился в руль и нажал на педаль. Никогда раньше брюнет не мчался с такой скоростью. Кажется, ему должны были выписать несколько штрафов за превышение, проезд на красный или же вовсе лишить прав — ему было плевать на это.

В госпитале ей почти сразу же была оказана медицинская помощь. Хэйден заплатил за отдельную палату, в которой могли находиться родственники. Положив Николетту на кушетку, ей поставили капельницу, чтобы остановить кровотечение. Каждые несколько минут мужчина вставал с кресла, чтобы проверить капельницу и кровотечение.

За время пребывания в больнице мед. персонал успел переодеть её в ночнушку, сменить капельницу и несколько раз предложить ему еду. От еды он отказался, ссылаясь на то, что его от неё стошнит. Он действительно был напряжен и измотан настолько, что кусок еды бы сейчас не пролез ему в горло. Более того, от больничного запаха его уже мутило. За все время он лишь выпил несколько стаканов воды.

— Мы сделали все возможное, но еще рано говорить о сохранности беременности. Срок слишком маленький. Обычно до 12 недели организм сам избавляется от ребенка. Хотя мы и не видели никаких кровяных сгустков, мы все же не можем быть уверены в том, что с плодом все будет хорошо, — пояснил Хэйдену её лечащий врач.

— Я знаю, — ответил брюнет, сжимая челюсти и кулаки.

Он и без пояснений доктора знал все об этом в мельчайших подробностях. В своей жизни он даже несколько раз принимал роды в военных условиях.

— Вы ведь не являетесь её родственником, не так ли?

— Я её… — оборотень подумал, что слово "парень" или "молодой человек" будет звучать не так подходяще в этой ситуации, — …я отец её ребенка и будущий муж.

— Вы могли бы связаться с её родственниками, привезти одежду и предметы личной гигиены? Вам тоже нужно отдохнуть. В нашей клинике вы можете заночевать в палате с больной, — взглядом мужчина указал на большую кровать-лежанку.

— Да, я планировал съездить за её вещами, — огрызнулся Райнхард. Ему неприятно было получать указания от малознакомых людей.

— Я не хочу сообщать новости её родным, пока нам точно не будет известно о состоянии беременности, — добавил Хэйден более сдержанно.

Даже если бы он и хотел сообщить об этом её родственникам, у него не было с собой телефона и он не знал номера.

— Полагаю, все решится к утру, — врач сочувственно пожал плечами.

Голубоглазый подметил, что в этой государственной клинике даже в отдельных палатах отношение к пациентам оставляло желать лучшего. Завтра он собирался перевезти её в какую-нибудь частную клинику и оставить под наблюдением более внимательного гинеколога.

После небольшого разговора с врачом о лечении и её состоянии оборотень на машине отправился к ним домой. Там он нашел только её сумку, так как забыл, что все вещи они уже давно перевезли в отель. Именно поэтому ему пришлось съездить еще и туда, захватив некоторые вещи и предметы первой необходимости.

Когда он вернулся, Оулдридж все еще спала. Её грудь мерно поднималась и опускалась с каждым вдохом и выдохом. Хэйд снял с себя обувь и попытался поудобнее устроиться на маленькой кровати. В отеле он успел переодеться и привести себя в порядок. Ему еще повезло, что его впустили в клинику в тех лохмотьях и не задали лишних вопросов. Скрестив руки на груди, голубоглазый попытался уснуть, прислушиваясь к её дыханию. Ночь обещала быть долгой.

Николетта пришла в себя поздним утром. Солнце слепило ей глаза, просачиваясь через жалюзи на окне. Она хотела встать, но её тут же сдержали игла в руке и какие-то провода. Моргнув еще несколько раз, девушка осознала, что находится в больничной палате. Рядом никого не было.

Отцепив провода какого-то аппарата, рыжеволосая свесила босые ноги с койки и взялась за капельницу. Ей не хотелось тревожить иглу в руке, поэтому она решила оставить катетер* в покое. Кушетка была довольно высоко от пола, поэтому та осторожно свесила с неё одну ногу и коснулась холодной плитки. В ногах Николь все еще чувствовала некую слабость.

— Ложись на место! — обеспокоенно выдал Хэйден, вошедший в комнату. Испугавшись резкости в его голосе, девушка тут же забралась обратно.

Брюнет выглядел бледнее обычного. В руках у него был стаканчик недопитого кофе из автомата. На его лице отражалась и радость, и злость одновременно. Ника не знала, что он оставался с ней всю ночь. Конечно, она предполагала, что тот все-таки довезет её до больницы, но он ясно дал ей понять, что не хочет иметь детей.

— Я… — Николетта хотела сказать ему что-то, но потерялась в мыслях. — …я хочу позвонить маме, — закончила она свою фразу не так, как планировала.

Оборотень, держащий стакан горячего кофе в руках, тут же поставил его на тумбочку и потянулся к её сумке. Он еще вчера кинул её на видное место, зная, что она захочет связаться с семьей. Райнхард подцепил сумку не с того бока и некоторое её содержимое вывалилось на пол. Мобильный телефон он тут же передал Николетте, все мелкие вещи запихнул обратно в сумку, но, уставившись на УЗИ снимок, застыл.

— Это близнецы, — пояснила Оулдридж, когда его молчание затянулось.

— Я вижу, — ответил ей Хэйден. Он был врачом и понимал с чем имеет дело. Эта новость ещё больше шокировала его. Быть ответственным за жизнь не одного, а двоих детей — это гораздо больнее.

У него слегка тряслись руки. Её лечащий врач должен был провести осмотр и сделать УЗИ уже через час. Тогда бы им точно стало известно о состоянии её беременности, но она не выглядела подавленной или расстроенной. Николетта улыбалась как обычно. Это еще больше терзало его душу.

— Все хорошо? — поинтересовалась рыжеволосая. Она не привыкла видеть его таким задумчивым. Обычно это не предвещало ничего хорошего.

— Д-да… Да, — в замешательстве ответил он, возвращая снимок обратно в её сумку.

— Когда ты узнала? — вдруг задал брюнет ей вопрос, сцепляя руки в замок и упираясь локтями в колени.

Девушке сложно было сложить это все в уме, поэтому она демонстративно посчитала на пальцах:

— Два дня назад я сделала УЗИ, но три дня назад после экзамена я упала в обморок.

— У тебя были какие-то другие симптомы? — кажется, оборотень не хотел останавливаться и продолжал задавать один вопрос за другим.

— Аппетита сначала не было, тошнило… а вчера я, сама того не понимая, съела всю твою мясную нарезку в отеле, — Николетте было стыдно говорить о таком.

— То есть… когда мы занимались сексом в отеле, ты уже знала о своей беременности? Почему не сказала мне об этом? Я ведь… был груб…

У Оулдридж покраснели даже уши.

— Я несколько раз пыталась тебе рассказать об этом, но не могла найти подходящий момент…

Кажется, он припомнил эти моменты. Последние дни она вела себя очень странно.

— …но у меня задержка всего две недели. Даже если это и случилось месяц назад, срок ведь не может быть таким большим? — выдала свои опасения Николетта.

— Возможно, твоя беременность отличается от человеческой. Да и я ранее не думал о том, что забеременеть от меня, вообще, было возможно…

— Значит, ты все-таки принимаешь этих детей? — с надеждой спросила Николь.

Хэйден не хотел смотреть на неё в этот момент. Он все еще не знал, был ли у его детей шанс на жизнь, а она так беспечно улыбалась и не думала о плохом исходе. Более того, Николь даже не спрашивала его об этом.

— Ты хотела позвонить матери, не так ли? — не желая отвечать на её вопрос, оборотень сменил тему.

— Да… точно, — Оулдридж не стала настаивать на его ответе, набирая номер матери.

— Ты голодна? Я мог бы попросить мед. персонал принести тебе обед.

— Было бы здорово, — отозвалась рыжеволосая. В телефоне послышались короткие гудки.

— Мама?

— В какой больнице?! — послышался тревожный голос Миранды Оулдридж в трубке.

— Я… — она в надежде посмотрела на Хэйдена, который, видимо, слышал вопрос её матери.

— Клиника Греймана, — прошептал брюнет, выходя из палаты.

— Клиника Греймана, — повторила Николетта в трубку. За её ответом послышались гудки сброса.

Хэйден вернулся через несколько минут с вопросом:

— У них есть обед для вегетарианцев или ты предпочла бы что-нибудь другое?

Он подметил то, что недавно она съела его мясную нарезку и вероятно теперь ей хочется отнюдь не овощей. Николетта пристыженно кивнула.

— Я бы хотела обычный обед… ну то есть с мясом, — её язык немного заплелся, выговаривая это зловещее слово "мясо". Не так давно она его даже не произносила.

— Хорошо, я понял, — кивнул брюнет, в который раз удаляясь из палаты.

Вернулся он почти сразу же и принялся молча допивать свой уже подостывший кофе. К слову, кофе был ужасным, но после бессонной ночи ему очень нужен был кофеин в любой его форме. Через несколько минут Нике принесли поднос с едой прямо в постель. На обед был сок и пастуший пирог (запеченное картофельное пюре с мясом), на десерт — яблочный скрембл (песочное тесто с яблоками).

Рыжеволосая умяла все довольно быстро и с большим аппетитом. На самом деле, ей даже захотелось добавки, хотя порции были больше чем на одного человека. Николь не стала признаваться Хэйдену о своем зверском аппетите, лишь печально окинула взглядом пустые тарелки.

— Ты ведь тоже не ел со вчерашнего дня… Может, тебе стоит поесть? — вдруг обеспокоенно спросила она.

— Я уже выпил кофе, так что обед откладывается на определенное время. Я надеюсь, что мы нормально пообедаем, когда ты выйдешь отсюда, — отозвался оборотень. Он умолчал о том, что из-за переживаний его мутило впервые в жизни. Из-за этого есть не хотелось от слова совсем.

Оставшиеся полчаса они провели в тишине и молчании, пока в палату не зашел врач. Хэйден тут же встал со своего насиженного места. Врач аккуратно снял с неё все датчики и убрал капельницу.

— Я хотел бы узнать, сможете ли вы дойти до кабинета УЗИ, мисс Оулдридж.

— Я, наверное, мог…

— Лучше отвезти её туда, — перебил её оборотень. Акушер-гинеколог не стал отговаривать мужчину. Койка в палате была на колесиках. Довести девушку до кабинета, находившегося на этом этаже, не составляло никакого труда. Вопрос был только в её состоянии.

— В таком случае я попрошу медсестру помочь мне.

— Я могу и сам довезти её, — Райнхард решил проявить инициативу. Ему не хотелось доверять свое сокровище кому-то еще. Они и в больнице были лишь потому, что здесь было необходимое оборудование. Он и сам неплохо разбирался в акушерстве, хотя ему, возможно, и недоставало знаний о новых врачебных технологиях.

— Тогда, прошу, за мной… — врач указал ему на дверь.

Хэйден схватился за изголовье койки и, минуя все препятствия, плавно вывез Николетту в коридор. Везти её ему пришлось недолго. Они проехали несколько дверей и остановились около кабинета УЗИ. Врач предусмотрительно открыл перед ними дверь и пригласил внутрь.

В кабинете уже была койка рядом с аппаратом, поэтому Райнхарду пришлось подвезти её на каталке с другой стороны. Только в тот момент, когда она подняла края больничной рубашки до груди и гинеколог стал наносить специальный гель на датчик, ей стало по-настоящему страшно.

Что если все кончено? Что если она их потеряла? Николетта ведь еще не придумала им имена, даже не узнала их пол. От волнения она сдерживалась, чтобы не заплакать, но в глазах у неё уже стояли слезы. Заметив перемену в её лице, мужчина крепко сжал её свободную руку: другой она придерживала края рубашки.

Оулдридж сжала его руку в ответ, цепляясь за него как за последнюю спасательную шлюпку. Холодный гель, коснувшийся её живота, заставил девушку вздрогнуть. От холода по её телу пробежали мурашки. Врач медленно размазывал гель по её животу, пока не оставляя никаких комментариев. Картинки на экране менялись довольно быстро, так что ни Николь, ни Хэйден не могли ничего разобрать.

— Доктор Томпсон, когда вы подойдете к миссис Дэвис? Ей уже должны были сделать чистку… — в кабинет ворвалась непрошенная медсестра.

— Я подойду к ней через пару минут, — ответил гинеколог, продолжая делать УЗИ.

Не нужно было быть врачом, чтобы понять значение слова "чистка". Николетта испуганно посмотрела на свой еле заметный животик. "Пожалуйста, только не мои дети". Ей было страшно смотреть на экран и ждать вердикта врача. За эти несколько минут она забыла как дышать. Она понимала, что на таком сроке эмбрионы рано было называть детьми, но для неё они уже были значимы. Хотя они и не планировали их, хотя Хэйден их и не хотел с самого начала, она дорожила своей беременностью.

— С виду с эмбрионами все в порядке, — коротко сказал врач. Он перемещал датчик и нажимал несколько кнопок на аппарате, фиксируя изображения и делая снимки.

Его слова совсем немного успокоили Оулдридж. Она ослабила свою хватку. Это заставило Райнхарда выдохнуть с облегчением. Сложно было говорить о каких-то движениях на столь раннем сроке, но с виду с ними и правда все было хорошо.

Хэйден знал, что главным было отнюдь не изображение. Врач должен был вывести звук их сердцебиения. Только тогда стало бы понятно, развиваются ли они дальше или её беременность замерзла.

— Я вывожу звук, — прокомментировал свои действия врач.

Николетта опять зажмурила глаза и обратилась в слух. Сначала послышались какие-то сторонние шумы, звуки бурчания её живота, а затем утробное сердцебиение. Доктор Томпсон сместил датчик. Тогда послышалось и второе. Сердцебиение близнецов было более быстрым и громким, чем их мать того ожидала. По удивлённым видам врача и Хэйдена та заметила, что не одна она была шокирована.

— Что-то не так? — спросила она. Молчание со стороны врача затянулось.

— С вашей беременностью все хорошо, однако сердцебиение плодов слишком быстрое для такого срока, — сказав это, доктор убрал датчик с её живота и протянул ей салфетку.

Оборотень оказался быстрее, выхватив салфетку из рук мистера Томпсона и сразу же принявшись старательно вытирать её влажный от геля живот.

— Раз это все… мы уже можем выписаться? — голубоглазый решил сменить тему и отвлечь доктора от этой ситуации.

— Я бы рекомендовал вам понаблюдаться несколько дней, мы выпишем ей несколько лекарств и витамины, — ответил врач, возвращая датчик на его исходное место.

— Хорошо, — с трудом выдавил брюнет. Ему уже очень давно хотелось сбежать из этого места, но из-за своей прихоти он не решался рисковать здоровьем своих детей и их матери. Голубоглазый выкинул салфетку в мусорное ведро, поправил её рубашку и уже было хотел двинуть каталку в сторону выхода, однако Николь придержала его за руку.

— Я хочу дойти до палаты самостоятельно, — запротестовала девушка. Райнхард не стал спорить с ней при докторе — молча подал ей руку.

Николетта свесила ноги с кровати и медленно опустила их на пол.

— У тебя нет обуви, — запоздало подметил мужчина.

— Полы в больнице довольно чистые, — врач встал на защиту полов, неоднозначно посматривая на бахилы, надетые на Хэйдене.

Рыжеволосая встала на ватных ногах и сделала несколько шагов. Она будто в первый раз начала ходить. Медленно девушка вышла из кабинета и вдоль стены направилась в свою палату. Оборотень молча катил за нею койку.

— Никки, о боже! — от созерцания пола её отвлек испуганный голос матери.

Миранда кинулась обнимать и целовать дочь раньше, чем та сумела что-то понять. Кэсседи на тот момент уже успокоилась, вытирая руками мокрые от слезы щеки. Не теряя времени, она кинулась Николетте в ноги обнимать её еще крепче матери.

— Что вы… Да все уже хорошо… Я в порядке, правда! — девушка была в шоке от такой семейной встречи. — Пожалуйста, давайте пройдем в палату, — ей не хотелось смущать врачей и других пациентов.

Успокоить их удалось спустя несколько минут и с большим трудом. Хэйден в это время молча отвез каталку обратно в палату.

— Со мной все хорошо и с беременностью тоже, — в который раз заверила их Николь, присаживаясь на кровать.

— Я так переживала! Когда я увидела… — тут Миранда запнулась, взглянув на младшую дочь. Видно было, что она не хотела, чтобы Кэсси узнала все тайны их семьи в столь раннем возрасте.

— Хэйден, не мог бы ты вместе с Кэйси купить воды и чего-нибудь перекусить? — вдруг попросила его женщина.

Мужчина стоял в дверях и не решался входить, чтобы не помешать их разговору. Он и сам хотел давно отсюда слинять, поэтому его даже не пришлось уговаривать.

— Пошли… — коротко скомандовал он, кивком головы указывая на дверь. Девочка испуганно посмотрела на мать и сестру.

— Иди-иди, — подтолкнула её мать с места. — Ты ведь хотела поесть.

Миранда проследила за дочерью и лишь тогда, когда дверь за ними закрылась, снова открыла рот.

— Он что-то сделал с тобой?

— Нет… он меня спас, — в его защиту бросила рыжеволосая. — Я споткнулась и упала, а потом очутилась здесь с кровотечением…

Миранда в ужасе закрыла рот рукой.

— …но все уже хорошо! Мы только что были на УЗИ, детям ничего не угрожает.

— Я рада, что все обошлось, — женщина взяла руку дочери в свои и стала нежно поглаживать. — Что он думает о твоей беременности?

— Я пока точно не уверена. Он говорил мне, что не может иметь детей, но… — она посмотрела на свой едва заметный животик, — …оказалось, что может. Только дело еще в том, что срок беременности больше, чем должен быть…

— Это нормально, ведь ты беременна от оборотня. Эти дети развиваются быстрее обычных до 25ти лет, а затем процессы старения замедляются, — пояснила ведьма, не переставая поглаживать руку дочери. По её виноватому выражению лица видно было, что в их семье некоторые тайны все еще оставались тайнами.

— Откуда ты это знаешь?

— Я ведь говорила, что ты — полукровка, Николетта, — выдала её мать.

— Полу-оборотень, полу-ведьма, — пояснила Миранда. — Лиам был оборотнем.

— А ты говорила, что он был простым рабочим и умер на стройке из-за несчастного случая…

— Он скрывал от меня это… Мы долгое время безуспешно пытались завести ребенка, а потом… потом у нас родилась ты и он все же рассказал мне правду.

— Лиам умер не не стройке. Его убили члены стаи из-за нас… Я пыталась его спасти, но тогда он уже был мертв. Мы не можем воскрешать мертвых. Попытавшись, я пошла против законов природы. Сила исцеления мне больше недоступна, — наконец блондинка закончила свой рассказ.

— Я… я не знаю, что сказать, — у Николетты никак не укладывалось это в голове.

— Не нужно ничего говорить. Ты сможешь задать мне и другие вопросы, когда будешь готова. А сейчас мне бы хотелось обсудить кое-то с Хэйденом, — миссис Оулдридж встала с места и отправилась к двери.

Разговор у них был долгий. Миранде опять пришлось сплавить Кэсседи, теперь уже её старшей сестре. Они обсудили переезд в Германию и беременность Николетты.

— Тебе не стоило удивляться её беременности, — вдруг начала ведьма. — Она полукровка, как и ты.

— Откуда вы..?

— Некоторые ведьмы знают больше других. Скрещивание оборотней разных рас запрещено. Более того, у таких союзов обычно не появляется потомство, но твоим родителям "повезло", — женщина была настроена довольно враждебно.

— Я бы попросил не упоминать их, — с раздражением бросил оборотень.

— Обычно гибриды бесплодны, но тебе повезло, что Николетте удалось забеременеть. Теперь у тебя появятся дети…

— Полагаю, что повезло, — выдохнул брюнет, потирая сбежавшиеся к переносице брови.

— Я надеюсь, что ты серьезно настроен на её счет. Ей нужен муж, а детям отец. Если ты считаешь, что не можешь дать ей этого, тебе стоит отступиться и покинуть её раньше, чем она привяжется окончательно, — твердо произнесла её мать. — Она не игрушка.

— Я серьёзен на её счет и не собираюсь ее оставлять, но попросил бы вас не вмешиваться в нашу жизнь, — сказав это, он направился в палату к Николетте.

Он был серьезен по отношению к ней уже очень давно. Об этом говорило кольцо в кармане его брюк. Он не использовал его ранее, но в этот раз был готов все исправить. Мужчина ясно видел их совместное будущее.

Эпилог

*несколько месяцев спустя*

Николетта в который раз пересматривала альбом с их фотографиями. Они получили его только недавно, хотя их свадьба была два месяца назад. Она и не предполагала, что их свадебные фото выйдут такими хорошими. Девушка очень долго рассматривала каждую фотографию: просто улыбалась или даже дотрагивалась до фотографии.

После смерти отца в семье Оулдридж редко делались какие-то фотографии. Лишь несколько раз Николь удалось сфотографировать Кэсседи перед тем, как сломался фотоаппарат. Лишних денег на него у них так и не появилось, поэтому они довольствовались лишь школьными фото или же теми, что делали их друзья.

Эти фото для неё были настоящим сокровищем. На некоторых из них вечно серьезный (даже местами злой) Хэйден даже улыбался. Правда, в основном на его лице появлялась улыбка лишь тогда, когда Ника смотрела в другую сторону. В тот момент его взгляд был направлен только на неё. На этих фото её разноцветные глаза задерживались гораздо дольше, чем на остальных. Его тщательно скрываемую от неё улыбку удалось запечатлеть на фото.

Еще два месяца назад её живот не казался таким большим, как сейчас. Они так хорошо подобрали ей платье, что никто бы из присутствующих не сказал, что на тот момент она была беременна близнецами. Однако за эти два месяца с ней произошли кардинальные перемены. Сейчас из-за живота она не видела своих ног, да и двигаться стало сложнее.

Рыжеволосая перевернула последнюю страницу альбома и вновь вернулась к его началу, с теми же радостными глазами рассматривая каждое фото. Райнхард молча сидел рядом с ней на кровати. Он с интересом посмотрел фото с ней в первый раз, во второй уже с неохотой, но в третий раз смотреть одно и то же было выше его сил.

— Я перехвачу что-нибудь на кухне, — вдруг вскочил оборотень прежде, чем она успела перевернуть первую страницу.

— Значит, тебе альбом не понравился? — с огорчением протянула ведьма, вернувшись к самой обложке. На безымянной пальце её руки поблескивало аккуратное золотое кольцо с жемчужиной. Мужчина имел такое же, но без жемчуга.

— Он понравился мне в первый раз… но к третьему уже не очень… — буркнул голубоглазый себе под нос. — Фото приятно пересматривать спустя долгие годы. Я уверен, что через год он понравится мне гораздо больше. Даю руку на отсечение, что…

— Ой, хватит врать! Просто скажи, что думаешь, — перебила его Николетта.

С каждым месяцем супружеской жизни ему стало казаться, что он плохо на неё влияет. Она стала чаще и увереннее выражать мнение и отстаивать свою точку зрения. Райнхард бы соврал, если бы сказал, что такой Никки ему не нравится. Все еще нравится. И даже очень!

Только вот… Сейчас ему приходится только ходить вокруг да около и смотреть на неё голодным взглядом. С того момента, как Хэйден узнал о её беременности, он никогда не намекал ей на (теперь уже) исполнение супружеских обязанностях. Пару месяцев назад это все же случилось благодаря её долгим уговорами (он сопротивлялся как мог). Сейчас же он смиренно ждал момента родов.

— Нормальный альбом, — в оправдание буркнул голубоглазый.

— И, вообще, я иду завтракать, — добавил он, уходя от последущего разговора.

— Тогда, пожалуйста, принеси мне воды, в горле пересохло, — попросила его та.

— Для Вас, что угодно, миссис Оулдридж, — протянул брюнет.

— Миссис Райнхард, — поправила его Николетта, многозначно подняв вверх указательный палец.

— Извините… — он нарочно выдержал смысловую паузу, — …миссис Райнхард.

Их спальня в новом доме находилась на втором этаже. Спальни её мамы и сестры располагались этажом ниже. В их комнате они уже обустроили уголок для детей: в углу поставили большую кровать для близнецов, установили пеленальный столик и украсили детский уголок игрушками.

Николетта отложила альбом в сторону и встала с кровати. Придерживая спину, которая в последнее время ныла чаще обычного, беременная подошла к детской кроватке. Прошло чуть больше 6ти месяцев с момента её беременности, но живот был просто огромным. Конечно, можно было сослаться на то, что она была беременна двойней, но Райнхард отчетливо сказал ей, что он выглядит на все 9 месяцев.

В клиниках, в которых они наблюдались, врачи задавали слишком много вопросов, на которые у них не было ответов. Поэтому она последние несколько месяцев была под наблюдением матери и мужа. С помощью Бертольда и его стаи Хэйден купил им в дом специализированное оборудование. Анализы он лично передавал знакомым людям для внегласного исследования.

Они жили довольно далеко от города в богатом но не сильно населённом коттеджном поселке. Поблизости были лишь заправка, небольшой супермаркет и закусочная, но ей нравилось это уединение. Миранда и Кэсседи приехали к ним на свадьбу и остались с ними жить до рождения детей. Её мать очень переживала, и Николетта не нашла в себе силы ей отказать.

Кэйси тоже была в полном восторге от Германии и соседских детей. Она уже успела подружиться с девочкой из дома за небольшой рекой, и даже пару раз ходила к ней в гости. Впрочем, её младшей сестре всегда удавалось поладить с теми, кого она только видела. Её очарование и настойчивость могли влюбить в себя любого.

Девушка оперлась на бортик детской кроватки. Она уже была застелена белой простыней и украшена подушками и игрушками. Где-то в шкафу уже давно ждали своего часы мягкие одеялки и крохотные детские вещи. Все они покупали нейтральных цветов, подходящих и девочкам, и мальчикам.

На этом сроке они все еще не знали пола детей. Хэйден делал ей несколько УЗИ, но на них близнецы тактично прикрывались руками или ногами. Райнхард ничего не смогу разобрать, поэтому о поле детей им приходилось только догадываться. Впрочем, Кэсседи твердо была уверенна в том, что родятся девочки. Она уже даже придумала им имена!

Николетта тоже долго и упорно подбирала детям имена, но по вкусу ей пришлись только Нейтан и Лилиан. Эти имена нравились ей больше всех, из оставшихся любимых имён она просто не могла выбрать только два. Давать имена двум детям гораздо сложнее, чем одному!

С самого утра она чувствовала себя как-то странно. Низ живота то немел, то становился твердым. Николетта старалась не придавать этому значения, думая, что просто накручивает себя, ведь близился момент родов. В первые месяцы она неплохо потрепала нервы своему теперь уже мужу из-за своих постоянных опасений. В этот раз пугать мужчину не хотелось, поэтому она ничего ему не говорила.

Стоило ей подняться с кровати и немного пройтись, как у неё сильно заныла спина. В последнее время болеть она стала все чаще, но теперь эта боль была почти невыносима. Казалось, что она отдавала прямо в живот, который вдруг стал ужасно твердым по ощущениям.

— Вот, твоя вода, — сказал оборотень и подал ей стакан.

Рыжеволосая так напрягалась и задумалась, что даже не заметила, как он к ней подошел. Трясущимися руками она приняла стакан из его рук. Боль внизу живота стала отчетливее. На секунду ей даже показалось, что что-то внутри неё надорвалось, лопнуло.

— Я отвернулся только на секунду, а ты уже все разлила, — поругал её брюнет, рассматривая расползающуюся по полу лужу. — Ты хоть успела попить?

— Это не я… вернее… — она в ужасе посмотрела себе под ноги. В руке у неё был полный стакан воды, из которого она не успела сделать ни глотка.

Задумавшись о своем, Хэйден не сразу понял, что у неё отошли воды. Об этом намекнул только её взгляд и полный стакан в руке. Николетта была в таком шоке, что даже не заметила, как начались схватки. Райнхард же, напротив, носился вокруг неё как ужаленный.

Они изначально планировали роды на дому. Даже оборудовали специальную комнату на них этаже, но все произошло так стремительно, что их будущий отец напрочь об этом забыл. Он сразу же уложил Николь в кровать и побежал за всем необходимым.

Роды прошли гораздо быстрее, чем она себе это представляла. Когда Хэйд приготовил все необходимое, у неё уже было раскрытие в 9 сантиметров. Её мать присутствовала при родах и всячески помогала зятю. Из-за постоянных схваток девушка совсем потерялась во времени, однако роды начались утром, а закончились ближе к ночи.

Сначала на свет родился старший из близнецов, а через пару минут и второй. Оба они были темноволосыми и сероглазыми. Николетта никогда бы не забыла момент, когда её дети впервые вскрикнули, набрав в легкие воздух. Когда эти еще мокрые комочки положили ей на грудь и они тут же успокоились.

Она могла себе только представить, как выглядело в тот момент её светящееся от счастья лицо. Несмотря на то, каким огромным был её живот, они были ужасно крохотными. Хэйден тоже отметил это, когда измерял их вес и рост. Они были чуть меньше нормы с такими крохотными пальчиками на ножках и ручках.

Еще долго она разглядывала их маленькие лица, аккуратно поглаживала их подушечками пальцев и похлопывала по спинке. Она сразу же решила дать им имена, хотя внешне они были полными копиями друг друга. Нейтан и Киллиан.

class="book">— Они такие маленькие… — прошептала миссис Райнхард, поглаживая маленькие детские головки. Она придерживала их руками уже пару часов и чувствовала, что те давно онемели, но не могла отдать их отцу и переложить в кроватку.

Хэйден все еще не сказал ни слова, молча разглядывая новорожденных. Его радовало то, что у них родились мальчики. Они бы смогли защищать её, когда его не было бы рядом. В руках их он подержал недолго и то для того, чтобы отдать мальчиков их маме. Ему казалось, что никогда прежде она не была счастлива так, как сейчас. Или то, что все разы до этого она была счастлива лишь наполовину.

Он аккуратно присел на край кровати рядом с ней, наблюдая как целует и поглаживает уже уснувших детей. От этого у него что-то щемит в груди, а на лице появляется глупая улыбка.

— Ты устала, я уложу детей в кроватку, — шепчет мужчина, пытаясь аккуратно забрать Нейтана у неё из рук.

— Я совсем не устала… — отвечает она, тут же предательски зевая.

Николь не мешает мужу забрать детей и уложить их спать. В этом положении у неё же затекли руки, да и все тело все еще ужасно ломит и болит. Сначала он укладывает Нейтана, затем Киллиана. Несмотря на все опасения родителей, дети не просыпаются. Сегодня на них всех достаточно событий.

Почувствовав облегчение, рыжеволосая устало разминает руки и поудобнее устраивается на кровати. Еще никогда прежде она не чувствовала себя так хорошо.

— Я тебя люблю, — шепчет она, прикрывая усталые глаза.

— Я тоже вас люблю, — шепотом отвечает Хэйден, целуя её в лоб и нежно поглаживая её руку. — И так будет всегда.

— Всегда, — Николетта уверенно повторяет его слова и засыпает.