========== Часть 1 ==========
— Одно фото, пожалуйста, одно фото!
— Повернитесь сюда, вот так. Какая же вы красивая, просто чудо!
Снова вспышки фотокамер, такие яркие, что, кажется, ослепляют на короткое время; потоки людей, шумной толпой стекающиеся к кинотеатру «Яхонт»; неизменные репортёры и ведущие самых популярных телеканалов. И Венди стоит посреди всего этого, как всегда, с широчайшей улыбкой, иногда лёгким движением руки поправляет складки платья и позирует перед репортёрами. Тёмные непослушные волосы собраны в высокую причёску, на шее сверкает золотое колье в форме звезды, а всю её изящную и лёгкую, как у феи, фигуру обрамляет вечернее, в пол, платье с открытым лифом, складками на подоле и едва заметными брошками в виде цветов. Наряд нежно-карамельного оттенка. Да, именно карамель, лучше и не скажешь. Или — ещё лучше — шампанское.
Венди улыбается, позирует и крутится на красной дорожке, норовя попасть под прицелы всех возможных камер. Сегодня её день, день премьеры. Главное — не распыляться на слишком многое, пусть репортёры получат свою щепотку удовольствия, а потом — потерпят до конца сеанса. Настоящая женщина должна оставаться загадочной и неприступной — так её учила бабушка. От неё она много чего переняла.
Уже почти у входа каблук слегка цепляется за край красной дорожки и над ухом раздаётся дребезжащее «Подождите!» Венди скрипит зубами и поворачивается так резко, что туфли в очередной раз с шорохом проезжают по мягкому покрытию. Перед ней — почти что мальчишка с россыпью веснушек и рыжих волос. Шут, насколько она знает. Или вор. В общем, что-то связанное с картами. Дерек.
Хм, а вот это уже… не проблема, так, маленькая головная боль. Этот негодник увивается за ней уже который год, щёлкает фотоаппаратом и пытается применить свои фокусы, чтобы впечатлить её. Не то чтобы там в принципе было чему восхищаться, но Венди иногда нравилось играть с ним. У парнишки столько нереализованных желаний, о! Пора применить одно из них.
Венди улучает нужный момент и незаметно касается его ладони. Перед глазами вспыхивает. Он, она, страстный танец на песчаном пляже, крики чаек, море… О, так вот, что тебе тут надо. На свидание пригласить хочешь. Ну хоть не распилить в порыве ревности, и на том спасибо, а то так уже было. Венди давит усмешку. Ничего, сейчас мы твою фантазию немножечко подправим. Быстрое движение пальцами, короткое покалывание — и осчастливленный парень уже бежит вдогонку за другой брюнеткой. Супер. Чисто сработано, как всегда. Подмигнув сама себе, она направляется ко входу в кинотеатр, но ненадолго задерживается, тронув охранника за руку.
— Проследи, чтобы никто из этих проныр сюда не зашёл.
Обворожительная улыбка — ничтожная цена за спокойствие. Как и фантастическое обещание согласиться на совместную стрельбу в тире, о котором охранник уже давно мечтает. Венди вздыхает. М-да, у кого какие мечты. Он ведь, глупыш, даже не узнает, что рядом с ним будет лишь её иллюзия. Охранник кивает ей и, пропустив вперёд, закрывает проход.
В полумраке кинозала разглядеть всех прибывших не так-то просто, но она аккуратно проводит пальчиком по воздуху, создавая шар лёгкого света. Оглядывается. Фильм вышел несколько… сыроватым и странноватым, пожалуй, лишь нетривиальный конец мог кого-то удивить. Или удавить в депрессии, кто знает. Каких трудов ей стоило поколдовать над зрителями и критиками, чтобы они заметили в нём лишь хорошее, кто бы знал!
Кстати о них. Вот там — режиссёр и продюсер. Здесь — её коллеги-актёры переглядываются, улыбаются, машут. Она приподнимает уголки губ, кивает им в ответ, возвращаясь к созерцанию. Где-то должна быть её цель. На секунду луч света падает на неё, а после — выхватывает улыбающееся мужское лицо. Тёмные вьющиеся волосы, приподнятые уголки губ, глаза с задорным блеском. Миг — и они пересекаются взглядами. Ей внезапно кажется, — конечно, кажется, чёрт возьми, что он подмигивает ей. Она прищуривается, приоткрывает рот, но не успевает ничего сказать: незнакомец уже скрывается за завесой тьмы. Фыркнув, она переводит взгляд на экран, который вот-вот должен загореться. Плевать. Здесь ещё много потенциальных знакомств. И всего лишь одна цель. Когда свет гаснет, ей всё-таки чудятся горящие в темноте глаза.
***
Показ проходит, как обычно. Не то чтобы премьеру одного из самых нашумевших фильмов последнего десятилетия можно назвать обычной, но Венди нравилось так это про себя называть — обычно. Сразу начинаешь осознавать собственную ценность, ведь она — о, она уж точно — обычной никогда не была.
Венди скучающе окидывает взглядом зал: всё как всегда. Если во время просмотра ещё можно было побыть наедине со своими мыслями, то теперь начинается банкет и приходится следить в оба. Фотограф клеится к представителям высшего общества, блондинчик пытается вернуть любовь рыжей девушки, а кто-то… Так, а вот это уже интересно. Венди бросает взгляд на мужчину в дальнем конце зала. Высокий, подтянутый, лет сорока, в смокинге, он стоит с бокалом и о чём-то болтает с миловидной блондинкой.
Джаред Нейтон. Её цель. Продюсер, сценарист и режиссёр, в чьей голове рождалась уйма сюжетов, многие из которых просто не могли быть его собственными. Слишком уж налицо разница между экспериментальными проектами, что раз за разом проваливались в прокате, и модными блокбастерами, собирающими нереальную кассу. А значит, секрет прост: он просто такой же, как и она. Тот, кто крадёт чужие желания. Весьма полезная способность, надо сказать, а главное — законная. Куда там этим телепатам, о которых все говорят тихо-тихо, тайком, а потом ещё и трясутся. Вот Венди была бы не против увидеть телепата и узнать, чего стоят все россказни, но к сожалению, промыватели мозгов оказались вне закона.
А похитители желаний — нет. Хотя как… похитители. Они ведь даже не крадут ничего, просто смотрят. К нужному человеку достаточно прикоснуться — и ты увидишь все его потаённые желания, а если сосредоточишься — то только те, что тебе важны. Очень полезная штука, особенно в рекламе. В шоу-бизнес чаще всего брали продюсеров с такой способностью, но иногда она перепадала и актерам… Как ей. Не нужно беспокоиться, что фильм провалится, не оправдает ожидания зрителей: она ведь уже знает, что хочет публика. Побольше взрывов — пожалуйста. Романтическую линию — вперёд. Вернуть пару, которую убили ещё в первой части франшизы, — да не вопрос. Теперь важны не деньги, миром правит информация.
Достаточно вытянуть нужное желание — считай, ты уже можешь манипулировать людьми. Единственная проблема — не дать другим заметить, когда ты вертишь чужими желаниями. Впрочем, некоторые, так сказать, специалисты готовы всё покрыть за немаленькую сумму. Но зачем платить кому-то, если можно сделать всё самой, лишь немного усовершенствовав навык?
Венди усмехается, проведя пальцем по краю фужера с шампанским. Как удачно, что её бабушка вела записи, а ещё — что по женской линии передавалась способность к мысленному сокрытию любой информации. Пока ей не встречался никто с похожим даром. Из мужчин уж точно. А стимулировало навык, как ни странно, самое обычное шампанское. Венди ведь пьёт и не пьянеет. Разве что от ожидания новой игры.
Так, а вот и удачный момент. Джаред как раз направляется к ней, скучающе зажав бокал в тонких пальцах. Венди встряхивается, быстро проводит рукой по волосам, приводя себя в порядок (хотя кому это нужно — она и так прекрасна), и встаёт, прихватив клатч. Цель близко, теперь разговаривает с седоватым старичком в золотых очках — видимо, какой-то режиссёр. Адреналин смешивается со звуком каблуков, впрыскивается в кровь пузырящимся шампанским. Три шага. Два. Один…
— Здравствуйте, — чей-то расслабленный голос нагло врывается в её планы. Мысленно выругавшись, она разворачивается так быстро, что слышен скрежет каблуков по паркету. Перед ней стоит, улыбаясь, молодой брюнет и салютует бокалом. Коньяк, не шампанское — сразу отмечает опытный взгляд. Чёрт. Только этого ещё не хватало. — С премьерой! Чудесный фильм, не зря продюсер буквально затащил меня на него. Обычно я не люблю сказки.
Неимоверным усилием она удерживаемся, чтобы не поперхнуться. Что, простите? Какое к чёрту «здравствуйте», она на работе вообще-то! Состроив милую улыбку, Венди спешит вернуться к объекту, но момент безнадёжно упущен: он удаляется под руку с рыжей бестией в ярко-алом платье. Попытка махнуть рукой и крикнуть ни к чему не приводит, а пользоваться иллюзиями опасно. Правило номер один — никогда не используй свои способности, когда рядом есть другие люди с тем же даром. Можешь, конечно, попробовать, но и на гробик придётся раскошелиться.
Сюжет мэтра и красавицы,
Уже нам не подчиняется,
За нас все ходы придуманы
Где таится истина,
Объяснять не будем мы.
Венди фыркает и поворачивается к нежданному собеседнику. Двойное чёрт возьми. Это тот самый, с сеанса. С горящими глазами.
— Вам понравилось? — она улыбается как можно естественнее, в то время как ураган внутри готов раскрошить рёбра в клочья. Знал бы этот негодяй, с кем он имеет дело и какое предприятие сорвал…
— Слабо сказано, — он ерошит волосы. Настолько непосредственно и живо, что на секунду — всего на секунду, точно-точно — Венди кажется, будто он искренне заинтересовался ею. — Так естественно сыграно, особенно… — он неопределённо крутит рукой в воздухе, — этот дьявольский надлом, когда героиня сама себя боится и сама же впадает в экстаз от того, что она творит.
— Вам нравятся сумасшедшие девушки? Вот уж не думала, — она подавляет смешок. Странно, но ситуация выходит даже забавной. Присмотревшись, она всё-таки понимает, где его видела. Он актёр, в блокбастерах о пришельцах снимается. Венди даже слышала кое-что о его личной жизни, надо бы ввернуть, вдруг отстанет. — Вы обычно всё с кукольными блондинками под руку появляетесь.
— О, а вы знаете, с кем я появляюсь под руку? — он улыбается, закатывает рукав, разминает мышцы. Ну точно мартовский кот. Он галантно берёт её под руку и ведёт обратно к столику, только почему-то Венди уверена: в глазах его пляшут бесенята. Это и пугает, и возбуждает. — Случайно не преследуете меня?
Молчи, улыбайся и смотри
Включи обаянье для толпы.
— Бросьте, — девушка шутливо отмахивается, присаживаясь обратно. — Об этом пишут на каждом новостном сайте.
— Интересуетесь моей жизнью? — он выгибает бровь.
— Я интересуюсь искусством вообще, — она устраивается поудобнее, подпирает рукой подбородок. Ладно, если вселенная не идёт нам навстречу, мы сами становимся поездом и сбиваем эту вселенную к чёрту. — А ваши представления — искусство в чистом виде.
— Так вы о них слышали… — в его глазах мелькает странный огонёк. В яблочко, умница, Венди! Она слышала о вечеринках, которые Джим устраивает в своём особняке, и по масштабу они могут сравниться с праздниками в доме великого Гэтсби. Так, теперь надо действовать осторожнее. Она аккуратно подбирается ладонью к его запястью, пытаясь незаметно коснуться. Заболтать. Цель ушла, но это не значит, что она откажется завладеть желаниями другого человека из мира кино. Чужие фантазии всегда подсобят. — Я Джим, кстати.
One dream, one soul, one prize, one goal,
Одна мечта, одна душа, один приз, одна цель,
One golden glance of what should be,
Один тот самый блестящий взгляд,
It’s a kind of magic.
Это такое волшебство.
— Приятно. Я Венди. А ваши перфомансы… Я сама была бы не против в них поучаствовать, — ей хватает всего секунды, чтобы дотронуться до его кожи кончиком пальца.
Ну что ж, время делать глупости,
С мечтой жизнь свою переплести,
Включить медленную песню и
Назначать свидания где-то в неизвестности.
Перед глазами происходит маленький взрыв. Будто она стоит перед стеной, за которой полыхают пожары, фейерверки. Всё слышно, всё видно, но вот пройти… Никак. И это странно. Раньше Венди легко могла увидеть любые желания, пусть и самые странные, но чтобы так… Ты как бы свидетель, зритель, но не участник действия. Даже не чёртова массовка!
— Знаете, вы бы стали неплохим партнёром. Мне как раз советуют… — она продолжает что-то механически говорить, стараясь удержать за тонкую нить ускользающие изображения сознания Джима, и не замечает, что поднимается всё выше и выше, скользит уже по предплечью.
— Стоп, милочка, — ладонь точно обожгли калёным железом: он перехватывает её пальцы. — Кажется, вы не поняли, на чью территорию зашли. Я тоже кое-что слышал про ваши, кхм, представления. Весьма занятные.
— Любите риск? — Венди пытается не потерять лицо, но сдержанная маска уже трещит по швам. Ей страшно, чёрт возьми. Страшно до дрожи в коленях, до сжавшегося горла, но она выдавливает из себя улыбки, тщетно надеясь, что Джим ничего не заметил.
— Я люблю работать с правильными людьми. И вы кажетесь мне подходящей кандидатурой.
Самое благоразумное — отдёрнуть руку, извиниться и ускользнуть, только вот теперь пальцы Джима сжимают её с такой настойчивостью, что Венди понимает: вырваться никак.
— С чего вы взяли? — она дёргает рукой, но ничего не выходит. Паника клокочущей волной подступает к горлу. — Отпустите меня. Здесь охрана, и она…
— О, как я мог забыть, — Джим скалится. Но не злобно, а весело так, непринуждённо. Будто задумал шалость. — Знаете, что сейчас видит ваша драгоценная охрана?
Прикосновение горячих пальцев — и перед глазами Венди проносится картинка: они сидят за одним столом, улыбаются и, кажется, флиртуют. Рядышком стоит неизменная бутылка шампанского. Чертового шампанского.
— Ничего не напоминает? — Джим отстраняется так же быстро, как и захватывал Венди в свой плен. Откидывается на стуле и с непринуждённой усмешкой накручивает кудрявую прядь на палец. До Венди доходит. И она внезапно переходит на ты.
— Ты — как я. Не тот нарцисс, а ты.
— Долго же до тебя доходило, принцесса, — фыркает Джим. — О, и тот мальчишка-фотограф, подбивающий к тебе клинья, — это тоже был я. Надо же изучить противника. Вернее, — он наклоняется впёрёд, заговорщически усмехнувшись, — союзника.
Венди вспыхивает. В смысле — союзника? Она работает одна, и… Возмущение пенится в крови, Венди сжимает край стола, отчего по нему идут весьма натуральные трещины. Джим хлопает в ладоши, улыбаясь, как ребёнок.
— Бинго! Ты невероятно сильна, Венди. Но… понимаешь, слишком порывистая, слишком резкая… И не говори, что это не так, — Джим бросает на метнувшуюся было к сахарнице Венди предупреждающий взгляд. — Никогда не думала, почему именно шампанское усиливает твои способности? Ты сама, как оно. А я, — он горделиво приподнимает бокал, — настоящий коньяк. Опыта побольше будет, пусть по мне и не скажешь. Так вот, — Джим придвигается к Венди так резко, то она даже возмутиться забывает, — почему бы нам не поработать вместе? Хоть чуток.
— Я. Не. Имею. Дела. С обманщиками, — Венди передёргивает, а Джим только смеётся.
— Давай так. Любой хороший артист склонен к компромиссам. Он умеет договариваться. Думал, ты такая же. Знаешь, я видел твои желания, пока ты пыталась рассмотреть мои. Частичку разглядеть удалось — и твои собственные, и чужие. И всё так банально, так скучно, что…
Договорить он не успевает. Руку мгновенно оплетает лента из платья Венди и принимается шипеть, как змея.
— Это у меня-то всё шаблонное, у меня? — у Венди дыхание сбивается на свист от негодования. Все жалкие годы труда, обучения и тренировок вычеркнуты одним нахалом, разбившем её планы. — Змею ты тоже такой считаешь, а?
Джим медленно, с издёвкой, выгибает бровь.
— Ну, так покажи…
Он красноречиво обводит взглядом зал, и Венди всё понимает без слов.
The bell that rings inside your mind,
Звоночек, что звонит у тебя в голове,
Is challenging the doors of time,
Бросает вызов дверям времени,
It’s a kind of magic,
Это такое волшебство,
A little bit of magic
Немного волшебства,
Give it to me.
Покажи его мне.
Губы растягиваются в торжествующую улыбку. В крови бурлит адреналин, закипает, подобно лаве, поднимается из жерла вулкана, лопается пузырьками шампанского. О, она его не разочарует. Гордость — самый любимый из грехов не только у Аль Пачино.
Венди нарочито медленно поднимается из-за стола, скользит рукой вдоль тела, сбрасывая ненужную накидку — та с шелестом падает на пол. Щелчок пальцами — и свет мигает, остаётся лишь несколько ярких лампочек в середине. Интимный полумрак. Она неожиданно осознаёт, что оставила интимный полумрак именно наедине с ним. С Джимом. Да что там «с ним» — для него.
Ладонь легко поддевает ткань платья, оно покрывается мелкими льдинками наподобие чешуи. Они переливаются в свете софитов и приобретают розоватый оттенок. Вращение, улыбка, ногу в сторону, руки раскинуть — и ещё, и ещё, и ещё. Он смотрит. Она знает, чувствует кожей его горящий взгляд, что слаще всех поцелуев, дороже любого выигранного автомобиля, да и — что там говорить! — самого Оскара.
Любовь на бис,
На виду улыбнись сейчас,
И поклонись на виду любопытных глаз,
Нам не даёт отдохнуть фотовспышек свет,
И продолжается сюжет.
Рука бросается вверх только для того, чтобы быть остановленной чей-то крупной и тёплой ладонью. Венди замирает на секунду и неверяще оборачивается: Джим стоит за спиной. Ухмыляется уголками губ, сверкает хитрыми глазами.
— Ты же не думала, что я пропущу эту маленькую игру?
Не давая опомниться — поворот, прижать к себе, заключить в кольцо рук. А она и не сопротивляется. Ей до одури нравится этот спектакль. Эта любовь на бис. Все видят лишь танцующую пару, а метаморфозы-то зрителям, к сожалению (или к счастью) недоступны. А ведь в них вся суть шоу, которое они ведут уже вдвоём.
Любовь на бис,
Торопись удивить весь свет,
Давай, артист, притворись, что в твоей судьбе
Нет тайных мест, не скребут кошки на душе,
И продолжается сюжет.
Сверху сыплются лепестки роз, которые мгновенно охватывает пламенем. Пепел развеивается в воздухе, будто конфетти, но тут же застывает, покрывается тонкой корочкой льда, наподобие глазури на чёртовых пирожных. Венди хмыкает, вздёргивая бровь, и переводит на него озадаченный взгляд: забавляешься? Пепел, крутясь, возвращается назад, как в быстрой перемотке, из него вновь собираются лепестки, из них — цветы, покачивающиеся на тонких стеблях. Они взмывают вверх, практически касаясь потолка, и она поражённо замирает, наблюдая за этим зрелищем. Совершенно забыв про одного надоедливого фокусника. Который, уличив момент, ловко хватает её под локоть, рывком разворачивая к себе.
There can be only one,
В конце останется только один.
This rage that lasts a thousand years
Этот гнев, что длится тысячу лет,
Will soon be gone,
Скоро пройдёт,
This flame that burns inside of me,
Пламя, что горит внутри меня,
I’m hearing secret harmonies,
Я слышу тайную гармонию,
It’s a kind of magic.
Это такое волшебство.
В руке мелькает тот самый бокал с коньяком, который он выплёскивает прямо на Венди. Алкоголь становится струёй воды, закручивающейся спиралью в воздухе. Справа — волна, только вот она останавливается, замирает, словно кто-то нажал кнопку «Стоп» на пульте. Венди усмехается: у неё в запасе тоже есть парочка фокусов. Щелчок мгновенно изменяет цвет воды, которая становится синей с золотым переливом. А после — и нежно-золотого цвета. Улучив момент, Венди зачерпывает оттуда немного жидкости стоящим на соседнем столике фужером. Слышатся возмущённые крики — это уже не иллюзия. Но Венди плевать. Она приподнимает уголки губ, подносит напиток к губам Джима.
— Попробуй. Шампанское.
Он в ответ лишь качает головой и материализует уже в своей руке второй бокал с тёмной субстанцией.
— Попробуй. Коньяк.
Зал потрясает раздробившийся надвое смех.
— Ну, что? Из нас вышла бы неплохая команда, а?
И ответа на этот вопрос не требуется. Впереди ещё слишком много дней и безумных шоу, чтобы попытаться разобраться в чём-то. А пока что есть только зал и двое манипуляторов желаний, пьющих источники противоположных себе же сил. Шампанское и коньяк отныне работают сообща.
