обратный и был благосклонно отпущен. На вертушке багажа его велочехла не было, и он пошел к угловому окошку в стене, где виднелась надпись про негабаритный груз. Там он его и ждал, стоя в углу.
«Эх, дружок, – крякнул он, вскидывая на плечо двойные лямки, – покатайся пока на мне, что ли. Недолго тебе осталось…»
Аэропорт Бен Гурион был большой, бестолковый и почему-то навевал ассоциации с Вавилоном. Африканцы, индусы (индусов было особенно много), арабы сновали по залу, через который он шел, как ледокол, приволакивая за собой велосипед. Плечи оттягивал велорюкзак на лямках, почетно прокатившийся в качестве ручной клади. На шее болталась сумка со всякой мелочью. Он шел к выходу. Алексей объяснил ему вчера в вайбере, что сразу за входом есть такой тенистый скверик с лавками, вот там и встретимся. «Там же и велосипеды соберем, как раз удобное для этого место». Ну что ж, у него есть два часа, чтобы собрать свой.
Скверик был. А лавками служили высокие борта длинного газона с деревьями и цветами. Сел, скинул с себя все барахло – рюкзак, сумку. Отдышался. И полез распаковывать чехол.
Пока он собирал велосипед, к нему дважды подошли. Один раз какой-то местный, слегка подшофе, что его удивило, поскольку было еще рано для винопития. Но местный был с женщиной, которую то ли встречал, то ли провожал, говорил по-русски и, видимо, вычислил в нем бывшего сородича сразу. Крутя шестигранники, он отвечал поддатому, рассказал, что знал про грядущий маршрут – Иерусалим, пустыня, Мертвое море, Эйлат… Услышав о пустыне, местный оживился и начал наставлять, как вести себя в пустыне, если прихватит дождями. «Сразу сваливайте повыше. При мне джипы уносило потоком, страшное дело – ливень в пустыне!»
Он кивал и крутил гайки, а местный, не дождавшись вопросов и какого-то развития диалога, заскучал, приобнял свою даму за талию, пожелал хорошей дороги и удалился.
Потом, когда он уже почти закончил, подкатили какие-то немцы на велосипедах, приветствовали, махали рукой, звали с собой: «Коmmen sie mit uns…». Он поулыбался в ответ, помахал им грязной рукой, и они укатили.
Украинцы вышли внезапно и как-то стремительно, когда он сел на ограду-лавочку и, достав салфетки, начал оттирать с рук мазут. Небо было затянуто, иногда сверху срывалось две-три слезинки, но духоту и жару это не облегчало. Он мечтал уже скинуть с себя напяленное, ради экономии веса, еще в Москве термобелье, но велосипед и рюкзак требовали присмотра, не просить же приглядеть за его вещами вон того вояку, что курил в пяти метрах от него, одной рукой придерживая автомат? Военных, кстати, было полно, все, казалось, бродили сами по себе, а оружие таскали в открытую, без чехлов, с пальцами чуть ли не спусковом крючке…
Он встал навстречу группе, удивился какой, оказывается, высокий Алексей, чуть не метр девяносто, пожал руки, кивнул женщинам, представился. Хотел было пошутить насчет их слегка взбудораженного и делового вида, но прикусил язык – не шути с людьми, которых не знаешь. Пока народ вскрывал свои коробки с велосипедами, он сбегал в туалет, скинул термуху и умылся. Уфф… Потом бродил между новыми товарищами, предлагая то подержать, то накачать колесо, благо, насос у него оказался самый крупный и мощный. «Нет, спасибо, мы справимся…» – Фарковские, Алексей и Регина только пожелали воспользоваться его насосом. Богомила сказала просто: «Хочешь – помоги», и он стал срезать пластиковые хомуты, крутить гайки, забрал у Богомилы и отложил в сторону – потом починит – рассыпавшийся набор шестигранников. И все как-то молча, странно даже. Наговорились они там, в самолете, что ли?
Собрали, обкатали по кругу велосипеды, разрезали и сложили плотно картонные коробки. «В камеру хранения?» – спросил он Алексея, кивая на здание. «Та ни, завезем их до одного друже. Тут недалече, километров тридцать». Он не представлял, как вот эти, в два метра картонные коробки они попрут на себе такое расстояние, но смолчал. Сбегал в здание, набрал воды, прихватив еще бутылок, залил питьевую систему в своем рюкзачке. Когда вернулся, Алексей уже выгружал из двух мешков продукты. Ого! Он кинул взгляд на свой велорюкзак. Так-то места еще навалом, конечно, но вес… Оценил здоровенный Алексеев рюкзак, большую сумку Богомилы, какие-то модные, но не очень вместительные сумки Фарковских (зато у них еще по две сумки крепятся на переднюю вилку, продуманно, отметил он), присвистнул на маленькую сумочку на багажнике Регины.
«Мы с Лешей договорились, да, Леша? Он мой вес к себе возьмет…» Богомила, отвернувшись, тихо фыркнула, Фарковские продолжали возиться в стороне. Алексей невозмутимо кивнул и сказал: «Ну шо, любi друзi, разбираем еду, кто сколько може?»
Он, утрамбовав рюкзак на багажнике, стал набивать его пакетами. Алексей, готовя поход, подошел к делу основательно, все разложил по порциям и по дням, даже тушенку сделал сам, упаковав ее в вакуумные пакеты. Почти как у горных туристов или альпинистов, отметил он Алексею, и тот кивнул: «Так, а як же ж? Любой грамм на счету… А шо, вам
