1.
Трагедия случилась самым обычным утром. Вера Максимовна варила макароны. Продавец Мона расположился на стене. Он внимательно наблюдал, как Вера Максимовна откинула крышку кастрюли с бурлящим кипятком, как закинула в нее макароны, как те остались стоять, выглядывая трубчатыми концами за край, потом согнулись и поплыли в водоворотах кипятка. Вера Максимовна готовила завтрак мужу, когда продавец Мона неожиданно позвонил ей. Вот в этот момент все и случилось. Ей задавали потом вопрос, для чего ей понадобился продавец Мона в столь ранний час, да еще на кухне? Она считала, что задавать такой вопрос, это возмутительная бестактность. Да и что это за вопрос? Это был ее продавец. Она пользовалась им по своему усмотрению и часто включала его, когда оставалась одна, чтобы просто поболтать или поглядеть на новые товары.
Ничего не предвещало трагедию. Домик Мона стоял на кухонной столешнице, рядом с газовой плитой. Он был включен, зеленый луч проектора падал на стену, точнее на кухонную панель, выполненную керамической плиткой. Лицо продавца Мона наслаивалось на рисунок плитки и сливалось с ним. Зазвонил телефон. Но сначала, перед тем, как зазвонил телефон, муж Веры Максимовны, Владимир Петрович пожелал ей доброго утра. Он сделал это, направляясь в ванную комнату. «Доброе утро!» – крикнул Владимир Петрович. «Доброе утро!» – ответила Вера Максимовна и подскочила к плите, из кастрюли полезла пена. Она сняла крышку, убавила газ и принялась мешать макароны, чтобы те не прилипли ко дну. Продавец Мона внимательно следил за нею со стены и тут зазвонил телефон. Лицо на стене оживилось и шевельнуло губами. Вера Максимовна схватила трубку и прижала ее к уху. Она уже догадалась, что продавец предложит ей что-нибудь из кухонной утвари, уж очень внимательно он следил за ложкой с длинной ручкой, которой она мешала макароны. В прошлый раз он настойчиво рекомендовал приобрести «неубиваемую» яйцерезку из тефлона.
«Доброе утро, Вера Максимовна!» – сказал продавец! Он глядел на нее со стены и звонил одновременно. «Привет, дорогой, одну минуту, плохо тебя вижу!» Обычно, когда продавец Мона говорил из трубки, его губы шевелились в такт произносимым словам. Вера Максимовна взяла домик Мона в ту же руку, которой держала телефонную трубку. Кастрюля при этом оставалась открытой, она продолжала мешать макароны. Вера Максимовна собралась поставить Домик Мона справа от себя, а луч направить на холодильник. Холодильник был белый, и продавец на его белой и ровной поверхности всегда выглядел четким. Она так и поступила бы, но пока перекладывала домик Мона из одной руки в другую, домик выскользнул и в одно мгновение угодил в кастрюлю с кипятком.
Вот еще что было – продавец Мона сделал особенное лицо! …Да! Как раз перед тем, как зазвонил телефон, он с многозначительным видом поднял кверху указательный палец. Это был специальный знак: «Отложи дела! Обрати на меня внимание!» Это означало, что он собирается сказать нечто особенно важное и сейчас последует звонок. То ли рисунок плитки так исказил изображение, то ли макароны, что бурлили в кастрюле, отвлекли ее, но Вера Максимовна ничего не заметила. Вместо того чтобы действовать спокойно и последовательно, настроить изображение, а затем снять трубку и ответить на звонок, она поспешила и уронила домик Мона в кастрюлю с кипящими макаронами. Надо сказать, что в домике Мона был встроенный динамик, голос из него получался глухой и хриплый. Это вполне обоснованный упрек производителю. Продавец Мона не любил пользоваться встроенным динамиком и предпочитал звонить. Да, конечно, из телефонной трубки его густой баритон лился медленно и основательно, словно переливаемый из сосуда в сосуд грушевый сироп, но следовало ему самому оценить ситуацию, усмотреть в ней возможную для себя опасность и воспользоваться динамиком.
Владимир Петрович в этот момент брился в ванной комнате. Он услышал крик, потом звук, напоминающий хлопок петарды, затем характерный звук бьющейся посуды. Он отодвинул жужжащую бритву от своего лица и побежал на кухню. Первое, что он увидел, это широко раскрытые, наполненные ужасом глаза Веры Максимовны. Они смотрели то на него, то на кастрюлю с набухшими макаронами, опутавшими треснувший домик Мона. На полу валялась разбитая тарелка. Владимир Петрович привычным движением вынул из ящика половник, ловко подхватил домик Мона, но в этот момент его больно ударило током, он выронил его снова. Как потом вспоминала Вера Максимовна, она увидела синий, похожий на молнию электрический разряд. Он исходил из трещины в домике и направлялся к половнику из нержавеющей стали как будто сам продавец Мона бежал по дуге разряда от домика к половнику, словно по мосту. Так ей привиделось. Возможно, это случилось от волнения, от накала чувств, но Вера Максимовна до сих пор уверена, что продавец Мона спасся. Наконец домик извлекли, он лежал на боку в луже кипятка, совершенно безжизненный, он потерял блеск, от него шел пар.
…Нечто подобное случилось с госпожой Гороховой. Госпожа Горохова лишилась своего продавца в одну секунду. Об этом даже написали в газете. Вера Максимовна сразу вспомнила ужасные подробности этой истории. Неизвестно, что было бы с ней, если бы не эта поучительная история. Сначала она едва не упала в обморок от неожиданности, ей сделалось дурно. От одной мысли, что ее продавец Мона поврежден и ей предложат нового продавца, становилось плохо, она слабела, валилась с ног и привычные очертания кухни расплывались в преломлениях от набегавших слез. Конечно, она сразу позвонила в сервисный отдел «Мода и стиль Мона», получила необходимые инструкции, заказала такси и бросилась в спальню приводить себя в порядок.
Да, госпожа Горохова лишилась своего продавца. Это было ужасное испытание, но она справилась. Госпожа Горохова не только сумела сохранить рассудок, но сумела удержаться на седьмом месте в рейтинге покупателей первой сотни. Она наглядно продемонстрировала всем, что безвыходных ситуаций не бывает. …Это случилось зимой, в самом конце рождественских каникул, когда продажи стоят на минимуме. Госпожа Горохова сидела на диване в гостиной. Ее флегматичный сенбернар Рич вдруг сошел с ума. Он вскочил, громко залаял, залетел в спальню хозяйки, что на втором этаже ее загородного коттеджа, бросился передними лапами на комод, нашел среди разных безделушек домик Мона, схватил его в пасть и тут же раскусил пополам. Пострадал чип, пострадал сам Рич, у госпожи Гороховой случился нервный срыв.
Специалисты сервисного отдела «Мода и стиль Мона» появились через полчаса и сразу принялись обследовать спальню госпожи Гороховой, собирая все фрагменты домика Мона. Они нашли все части корпуса, но не нашли чип. На бесполезные поиски ушло два часа. Пес вел себя беспокойно и к нему по просьбе хозяйки вызвали ветеринара. Ветеринар оказался дотошным парнем. Рич жалобно скулил, пускал слюни и бил себя лапой по морде. Ветеринар заглянул Ричу в пасть и заметил меж зубами тонкую металлическую пластину. Собачий клык погнул и оцарапал пластину, вдобавок она впилась в десну. Госпоже Гороховой дали нюхать нашатырь и вызвали врача. Чип вынули и отвезли в сервисный отдел. Уже к вечеру стало ясно, что все попытки восстановить информацию, хранящуюся на нем, безрезультатны. Продавец Мона исчез, исчезли все многолетние индивидуальные настройки. Госпожа Горохова появилась на людях только через неделю, она публично отказалась от нового продавца. Это стало сенсацией – отказавшись от продавца, она могла вылететь не только из первой десятки, но и проститься с первой сотней покупателей. Господин Мон в ответ на критику в свой адрес заявил, что его продавцы никогда и ни при каких обстоятельствах не бросают своих покупателей.
Через десять дней в прессе появилось интервью госпожи Гороховой. «…Продавец Мона служил мне верой и правдой почти одиннадцать лет». «…Никто не знает меня и мои предпочтения лучше, чем он» «…К сожалению, программа утеряна, утеряны все мои персональные настройки». «…Почему вы не хотите взять нового продавца?» «…Взять нового продавца, это все равно, что пригласить с улицы незнакомого человека, оставить его у себя жить, назвать родственником, даже если он тебе заведомо неприятен». Когда ее спросили, как чувствует себя Рич, она ответила, что пес здоров, его помешательство было временным. «…Что могло заставить простодушного пса так жестоко расправиться с продавцом Мона?» «…Ревность! Я слишком много времени проводила со своим продавцом» – ответила Горохова.
Вот, что сказал Мон. Его транслировали все центральные телеканалы. «…Продавец Мона, это мой продавец. Продавцы Мона никогда ни при каких обстоятельствах не бросают своих покупателей. Давайте не будем забывать, что продавец Мона это программа, она хранится на серверах компании «Мода и стиль Мона». Домик Мона, это всего лишь кнопка управления аккаунтом, персональные данные и настройки» Мон снова посмеялся над суеверием, что новые продавцы Мона мстят за старых и пускают денежки своих клиентов на ветер. «…Не нужно бояться новых домиков Мона, это тот же самый продавец. Ваши клиентские данные о счетах, привязанные карты находятся на нашем сервере, они конфиденциальны и становятся доступны для нового продавца сразу после прохождения процедуры авторизации. Клиентом «Мода и стиль Мона» нельзя стать дважды, – добавил Мон. – Отдельно скажу про госпожу Горохову. Ее уже ждет новенький домик Мона, выполненный в прочном корпусе из углепластика со специальным покрытием, делающим его горьким, если вдруг Рич снова вздумает попробовать его на вкус. …Да! Да, для наших почетных клиентов мы делаем домики на заказ».
Через месяц госпожа Горохова подтвердила информацию о том, что она по-прежнему отказывается от нового продавца. Вопросов было много, но самый главный из них повис в воздухе. «Как удалось госпоже Гороховой сохранить свое почетное седьмое место в рейтинге покупателей первой сотни?» На этот вопрос пришлось отвечать Мону. «Мы видим, что программа продолжает работать и делает это эффективно. Единственное! – поправился Мон. – Изменился спектр предпочтений клиента. Теперь госпожа Горохова делает выбор в пользу товаров для животных и одаривает подарками всех соседских псов. А недавно она закупила целую партию комплексной вакцины для собачьего приюта. Она также вступила в клуб любителей сенбернаров, в общество защиты животных, кинологический клуб «Столица» и закупила для него благотворительную партию собачьих поводков и ошейников. Интересно, кто стоит за этими покупками? …Может быть Рич?»
2.
Такси остановилось у входа в головной офис «Мода и стиль Мона», величественного здания из железа, бетона и синего стекла, очень знакомого своими очертаниями уже потому, что все домики Мона представляли собою точную копию этого здания. Кнопка на фасаде была не чем иным, как кабинетом Мона. Он находился в выступающей над входом части здания, похожей на массивный полукруглый балкон. Линза проектора над кнопкой в оригинале оказалась лаконичным циферблатом электронных часов. Сам Мон, сделанный из пластмассы, совсем крошечный, восседал в своем кресле, внутри кнопки-кабинета за толстым синим стеклом. Он и сейчас находился в кабинете. Его гладкое лицо и внимательные глаза могли наблюдать всех входящих и выходящих через стеклянные окна в полу. Стены кабинета из синего стекла выходили на шоссе Предпринимателей, позволяя обозревать его в обоих направлениях. Всех покупателей первой сотни обслуживал лично Мон. Господин Мон был человек номер один в мире торговли. Все владельцы магазинов, торговых центров и торговых сетей заискивали перед ним. Мон был связующим звеном между товаром в магазине и покупателем. Мон создал продавца номер один в мире с безупречными характеристиками. Совершенно очевидно, что господин Мон знал все о своих клиентах.
Вера Максимовна появилась в кабинете президента компании «Мода и стиль Мона» через час после трагедии. Ее лицо было бледным и взволнованным. Больше всего на свете Вера Максимовна боялась, что ей предложат нового продавца взамен поврежденного. Обнаружить у себя дома чужака, не знающего твоих привычек и предпочтений, начать все с нуля после шести лет совместной жизни было для нее катастрофой. Она тихо вздохнула и приложила к глазам аккуратно сложенный носовой платок. Мон усадил ее в кресло, налил воды и велел секретарше срочно вызвать к нему Белкина.
– Я не вынесу! – сказала Вера Максимовна и глаза ее затуманились. – Мое сердце не перенесет такой утраты!.. Шесть лет вместе… шесть лет! Они пролетели, как один миг, как светлый, радостный миг счастья. Ваш продавец, господин Мон, он перевернул мою жизнь. Он вывел меня в люди, научил правильно одеваться и смотреть на вещи другими глазами. Да что там говорить!.. Все!.. Все, что у меня есть, моя внешность, мое положение, это заслуга вашего продавца. И я… я не готова, не смогу и сделаю все, что от меня зависит, чтобы сохранить его!.. Любые деньги, господин Мон!.. Любые деньги!..
Мон, надев на нос очки, молча смотрел в монитор, он внимательно изучал клиентскую базу. Мон судил о своих клиентах по их покупкам. Не было для него более красноречивой информации, чем покупки его клиентов. Он одобрительно кивнул, заметив, что в прошлом месяце Вера Максимовна закупила новенький садовый инвентарь. Две лопаты, грабли, лейку, кисть для побелки, садовый нож, садовый вар, пружинный секатор, шток для газонокосилки и резиновые калоши сорок третьего размера. Здесь Мон выразил удивление, он знал, что у мужа Веры Максимовны сорок четвертый размер обуви. Вера Максимовна пояснила, что калоши куплены для садовника, потому что старые прохудились. Так же были куплены луковицы гладиолусов, семена астры, пара дверных петель, банка черного лака, шпунтованная доска для ремонта беседки, бечевка, гвозди и тэн для стиральной машинки, потому что старый сгорел. Все это помимо обычных хозяйственных покупок и продуктов. Особенно порадовала Мона купленная в электронном магазине индийская напольная ваза. Купленный тэн, говорил Мону, что не за горами покупка новой стиральной машинки. Дважды Мон поинтересовался здоровьем Владимира Петровича, а под конец нахмурился. Владимир Петрович превратился в настоящего аскета. За три последних года он купил шляпу, зонт и новенький чемодан. Правда чемодан был премиум класса, дорогой и вместительный из добротной кожи, но это была первая и единственная его покупка с начала года. Вера Максимовна объяснила, что муж совершенно здоров, но предпочитает донашивать старые вещи.
– Вы шестьдесят девятая, дорогуша! – строго и громко объявил Мон, оторвавшись от монитора, так что Вера Максимовна вздрогнула.
– Как шестьдесят девятая? – Вера Максимовна исказилась лицом. – Я была шестьдесят восьмой в прошлом месяце? …Неужели эта выскочка Шатрова снова опередила меня?
Мон еще раз поглядел на таблицу рейтинга своих покупателей первой сотни. Знаменитая ухмылка из смеси превосходства и великодушия осветила его широкое мясистое лицо. Усы и черный костюм в полоску делали его удивительно похожим на его же продавца.
– Эта выскочка, как вы выразились, Елизавета Николаевна Шатрова, на сорок третьем месте! – заключил Мон. Он хорошо знал, что достаточно разжечь женское любопытство и в этом пламени легко сгорят все остальные эмоции.
В этот момент вошел Белкин.
– Лиза Шатрова уже на сорок третьем! – радостно сообщил Мон, обращаясь к Белкину, и велел ему садиться.
– Не может быть! – послушно изумился Белкин.
– Вот! Аналогичный случай произошел с Верой Максимовной. Это уже третий случай с начала года. …Шестьдесят девятое место! – представил ее Мон. Белкин учтиво поклонился. – Наш сотрудник, начальник службы технического контроля, Белкин! – пояснил Мон про Белкина.
Вера Максимовна почтительно кивнула и, глядя на Белкина, на его худое лицо и быстрые руки, решила, что сейчас ей непременно предложат нового продавца. «Они и разбираться не станут!» – решила она, глядя на двух безучастных к ее горю мужчин. Известие о том, что ее положение в рейтинге пошатнулось, больно ударило по ее самолюбию. Шатрову она недолюбливала, считала ее провинциальной выскочкой, сумевшей удачно выйти замуж. Шатрова тратила денежки своего престарелого мужа миллионера. Вера Максимовна всегда считала, что ей, даме с положением не пристало завидовать провинциальным выскочкам. «Взять и вот так, запросто, переместиться в рейтинге сразу на сорок третье место!» Это было возмутительной сенсацией!
– Она купила яхту? …Может, она купила личный самолет? – сдержанно предположила Вера Максимовна, подавшись вперед. Взгляд ее пылал возмущением.
Место в рейтинге зависело от общей суммы, на которую были совершенны покупки за последний месяц. Мон развернул монитор и торжественно продемонстрировал, что Лиза Шатрова значится под номером сорок три. Вера Максимовна увидела все сама. На первом месте была госпожа Мон, она всегда возглавляла рейтинг. Госпожа Горохова удерживала прочное седьмое место. Кругленькая сумма, истраченная за месяц Шатровой, под номером сорок три, была неподъемной для Веры Александровны, но все же недостаточной для покупки даже самой скромной яхты. Сама она оказалась внизу страницы, ее фамилия замыкала собой шестой десяток. К своему ужасу она заметила, что от семидесятого места ее отделяет совсем небольшая сумма истраченных за месяц денег, всего лишь несколько тысяч рублей.
– Она купила красный ламборджини! – шепотом признался Мон. По лицу Веры Максимовны забегали новые предположения. – И?.. Она снова вышла замуж!.. За водителя грузовика!.. – добавил Мон, довольный произведенным эффектом. – Представьте себе, пережить трагедию, сразу две трагедии, овдоветь, стать наследницей многомиллионного состояния и снова выйти замуж. И все это за пару месяцев. …Вот что удивительно, ее новый муж, водитель того самого злосчастного грузовика, молод и красив.
Лицо Веры Максимовны с поднятыми бровями красноречиво свидетельствовало о том, что ничего из того, о чем рассказал Мон, она не слышала. В последнее время она редко смотрела телевизор.
– С ее мужем случился удар, он схватился за грудь и посинел, – поведал Мон. – Она приказала экономке вызвать скорую помощь, а сама бросилась искать нитроглицерин. Пока скорая помощь добиралась по городским пробкам, находчивая Лиза Шатрова вцепилась в своего продавца. Она потребовала, чтобы тот немедленно доставил мужу лекарство, но продавцы Мона не торгуют лекарствами. …Это совершенно невозможно! …Вы помните, чтобы продавцы Мона продавали лекарства? – Вера Максимовна отрицательно покачала головой. – Лекарства отпускают по рецептам в аптеке.
– Так вот! Как только ее продавец ответил, как положено по инструкции отказом, она принялась трясти его и в сердцах швырнула в открытое окно. Представьте, швырнуть домик Мона на улицу с тринадцатого этажа! Домик, размером с елочную игрушку, сделанный из пластмассы! Домик ударился об асфальт, от него откололась крыша. Крыша отлетела к обочине и благодаря этому осталась целой. А по домику прокатился колесами грузовик. Представьте?.. – голос Мона дрогнул. Вера Максимовна оцепенела от ужаса. Весь драматизм ситуации предстал пред ее глазами.
– Дмитрий Федорович выехал лично! – Мон кивнул на Белкина. – Перекрыли улицу. Вооружившись лупой и пинцетом, Дмитрий Федорович ползал по асфальту и собирал разлетевшиеся осколки. Нам удалось найти почти все фрагменты и смятый в лепешку чип.
– Чип застрял между шипами протектора того самого грузовика! – вставил Белкин. – Нам удалось найти его.
– Да, мы восстановили все сохранившиеся сектора чипа, но нигде, представьте, нигде не нашли остатков программы… продавец Мона исчез!
– Как исчез? – ужаснулась Вера Максимовна.
– Он полностью и окончательно исчез, не оставив следов. Шатрова была вне себя от горя, шутка ли, в один день она лишилась и мужа и продавца. Слава богу, что водитель грузовика проявил находчивость и смог утешить горе бедной вдовы.
– Вы дали ей нового продавца? – Вера Максимовна больше всего на свете боялась, что ей тоже сейчас предложат нового продавца. Она посмотрела на нервного Белкина, потом на Мона и решила, что они только и ждут момента, чтобы сообщить, что домики Мона ремонту не подлежат.
Ее глаза снова затуманились, а Мон опять легко прочел ее мысли.
– Вот вы бы взяли нового продавца? – вкрадчиво спросил он. – …Нет? Вижу, что нет! Елизавета Николаевна поступила точно так же. Сразу заявила, что никогда и ни за что не возьмет нового продавца, что будет хранить память о старом. Надо сказать, что бедняжка раскаивалась и жутко сожалела о случившемся. …И вот теперь она на сорок третьем месте!
Вера Максимовна снова воспользовалась платком, прекрасно осознавая, что спланировать такую массу покупок без продавца Мона никому не под силу.
– Я всегда повторяю одно и то же… вспомните, когда шесть лет назад вы заполучили домик Мона? – хитро прищурился Мон. – Продавцы Мона никогда не бросают своих покупателей. Помните? …Никогда! Так же вышло с Шатровой. Программа продолжает работать. Сорок третье место в рейтинге, заметьте! Это еще раз подтверждает мои слова. Три дня назад она купила красный ламборджини. Знаете, новый брак, новые предпочтения. …Лиза Шатрова всегда увлеклась яркими цветами, теперь она предпочитает красный.
Белкин издал одобрительный звук, дернул шеей и с тоской поглядел в окно на улицу, на оживленное шоссе и синее небо над ним. Вера Максимовна с тревогой мяла сырой платок.
– Давайте посмотрим, что у вас? – громко предложил Белкин, воспользовавшись паузой. – …Кипяток, как я понимаю?
Глаза Веры Максимовны снова стали красноречиво беспомощными. Она смахнула слезу, достала из дамской сумочки прозрачный пакет с домиком Мона и протянула его Белкину.
– Храните спокойствие! – приказал Белкин.
С этими словами он вынул домик Мона из пакета и высушил его салфеткой. Он попросил вспомнить и предупредил, что это очень важно, что случилось потом, после того, как домик Мона побывал в кипятке? Была ли попытка охладить его холодной водой? Пытались ли Вера Максимовна высушить его? И самое главное, пыталась ли она включить его после того, как случилось несчастье. Вера Максимовна все отрицала. Она поступила совершенно правильно, сунула домик Мона в пакет и примчалась сюда.
Мон внимательно следил за всеми приготовлениями.
Белкин достал из кармана миниатюрную отвертку и привычным движением отвинтил у домика крышу. Крыша повисла на тонком проводе. Белкин заглянул внутрь и сокрушенно покачал головой, затем опрокинул домик и из него вылились остатки воды. Затем Белкин достал из другого кармана фен и тщательно высушил потоком теплого воздуха все внутреннее содержимое. Ему понадобилась лупа, он что-то поправил внутри, вынул и просушил феном чип, вопросительно хмыкнул и на всякий случай заменил батарейку.
– Что ж, все готово! – он водрузил крышу на прежнее место, завернул винт, направил линзу на белый экран и нажал на кнопку.
В комнате повисла напряженная тишина. Домик затрещал и вспыхнул зеленым лучом. Луч мигнул, погас, вспыхнул вновь, и в штрихах и искажениях показалась знакомая обстановка, потянуло табачным дымом. На экране появилась знакомая резная софа в полоску, круглый стол и пепельница с толстым пеньком дымящей сигары. Прошла минута, другая, третья… сигара все так же дымила тонкой струйкой в потолок, но продавца не было. Так бывало, когда продавец Мона увлекался. У него бывали минуты творческого раздумья. Он вставал, откладывал сигару на край пепельницы и возбужденно ходил взад и вперед, заложив руки, увлеченно рассуждая вслух. Когда он расхаживал кругом софы и стола, то оставался в поле зрения, а если начинал ходить вдоль, то пропадал, доходил до невидимой стены своего кабинета, поворачивал и снова появлялся на экране. …Было тихо! Все вытянули шеи и поняли, что кабинет продавца Мона, попросту пуст. Продавец Мона исчез, осталась лишь сигара, дымящая в потолок.
– Судя по всему, он был здесь совсем недавно, – заключил Белкин, потягивая ноздрями сладковатый запах дорогой сигары.
– Н-да?! – изрек Мон. – Может, возьмете другого продавца? Ну, хотя бы на время? – предложил он очень тихо, спрятавшись за монитор.
Вера Максимовна вздрогнула и в одно мгновение погрузилась на самое дно, охватившего ее отчаяния. Мир кругом нее остановился, замер, перестал существовать. С минуту она сидела в неподвижности и смотрела широко открытыми глазами на зеленый луч перед собою, на пустую софу и дымящуюся сигару, затем медленно поднялась, взяла домик Мона, спрятала его в сумку и не прощаясь, словно каменная, вышла из кабинета.
3.
Владимир Петрович с отвращением вспоминал то время, когда ему самому приходилось ходить по магазинам. Он хорошо помнил, что девять лет назад их жизнь была похожа на ад. У них не было своего продавца и не было никакой возможности купить его, потому что за продавца Мона во все времена нужно было выложить кругленькую сумму. Чтобы свести концы с концами приходилось во многом отказывать себе. В выходные дни они с Верой Максимовной, вооружившись дисконтными картами, бегали по супермаркетам и распродажам, оформляли рассрочки и кредиты. Они хотели сэкономить и при этом купить качественный товар. Выходило так, что если цена их устраивала, то качество товара часто проигрывало. Они замечали, что каждая вторая тщательно продуманная покупка оказывалась непригодной для длительного использования. Часто купленная вещь выглядела красивой только на прилавке, стоило ей оказаться дома, как она теряла всю свою привлекательность и через несколько дней выглядела совершенно не интересной. Владимир Петрович постоянно бегал в магазин за какой-нибудь мелочью. Хлеб, масло или молоко внезапно заканчивались. Приходилось снова и снова бежать в магазин и тратить деньги на мелкий розничный товар, значительно более дешевый, если брать его по оптовой цене. Товаров в магазинах становилось больше с каждым годом, больше становилось самих магазинов и полок в этих магазинах. Чтобы спланировать свои покупки они тратили по часу в день. …Подумать только, они покупали продукты ночами. По ночам в супермаркетах действовали ночные скидки, они волочились туда пешком и возвращались в свете луны, нагруженные пакетами. Настал момент, когда их терпение закончилось. Они решились на отчаянный шаг. Через три года постоянных расчетов и экономии у них набиралась лишь половина необходимой суммы. Да, можно было купить дешевого продавца, но это был неоправданный риск. Поговаривали, что дешевые продавцы торгуют просроченным товаром или спускают денежки на ненужные вещи. Говорили, что попадаются среди них нечистые на руку и прикарманивают денежки своих хозяев. Оставалось только одно, оформить потребительский кредит. Так они и поступили…
Этот день Владимир Петрович запомнил на всю жизнь. Это был тридцать первый день его рождения. В день рождения Мон предлагал пятипроцентную скидку на своих продавцов. Продавец Мона лежал в большой и нарядной коробке. …Боже мой! Это был один из самых лучших – «ПРОДАВЕЦ МОНА!» Один из самых старейших и опытных продавцов, гордость семьи Мона, любимый продавец жены Мона. Это был продавец, посвятивший изучению вкуса и предпочтений своих клиентов всю жизнь, продавец, находящийся в постоянном развитии, единственный, кто научился извлекать уроки из собственных ошибок, правильно строить прогнозы и умело соединять настоящее с будущим. Продавец Мона сумел сделать невозможное, он смог купить бриллиант Кохинур для семьи Мона, а затем помог выгодно продать его. Продавец, принесший славу и процветание семье Мона, в этот знаменательный день появился у них и спокойно лежал на столе в большой и нарядной коробке.
С замирением сердца они распечатали коробку, достали домик Мона и в первый раз нажали на кнопку. Из домика Мона вырвался луч, упал на заранее приготовленный белый экран и после короткого инструктажа и утомительной регистрации появился он. Занавес поднялся, и открылась часть рабочего кабинета продавца Мона, полосатая софа с резной спинкой и стол красного дерева перед нею. А потом откуда-то справа к ним вышел сам продавец Мона. Он был похож на самого Мона, то же мясистое лицо, те же усы. На нем были узкие черные брюки, белая рубашка, черная атласная жилетка, шею продавца Мона украшала строгая бабочка, на ногах лакированные туфли. В манжетах сверкали запонки, а перстень на его безымянном пальце излучал короткое и таинственное свечение. «Я продавец Мона» – представился он. Вера Максимовна и Владимир Петрович вскочили как по команде, заикаясь от волнения, они представились. Продавец Мона сел на софу, заложил ногу за ногу, закурил сигару, поболтал носком лакированной туфли в воздухе, немного увеличился в масштабе и весело спросил: – «Желаете покупочку?»
– О, да! – закричали Вера Максимовна и Владимир Петрович в один голос и как дети захлопали в ладоши.
Вечером к их дому подкатил фургон, курьер распахнул дверки и начал заносить пакеты в прихожую. В конце он достал небольшой сверток. «Подарок ко дню рождения!»– улыбнулся он и протянул сверток, перевязанный лентой Владимиру Петровичу. Внутри оказалась пара великолепных перчаток, подарок самого Мона. Когда курьер уехал, Вера Максимовна и Владимир Петрович кинулись рассматривать покупки и проверять свои счета, они с радостью обнаружили, что потратили совсем небольшую сумму.
Первое время Владимир Петрович был ужасно рад. Их дом ломился от самого свежего и самого качественного товара, а денег они тратили гораздо меньше, чем раньше. Теперь у них появилось свободное время, чтобы строить свой досуг. Еще у них появились новые знакомые. Новые знакомства оказались на удивление полезными, это были покупатели продавца Мона, люди состоявшиеся и обеспеченные. Благодаря новым связям и возможностям карьера Владимира Петровича пошла в гору, продавец Мона оказался полезным вдвойне. За год у продавца не было ни одного возврата товара, а еще через год Вера Максимовна попала в первую сотню покупателей и сразу на шестьдесят восьмое место.
Продавец Мона оказался тончайшим психологом. Вера Максимовна проводила с ним все свободное время. Раньше, вечерами Владимир Петрович и Вера Максимовна планировали свой семейный бюджет, обсуждали будущие покупки. Теперь этим занялся продавец Мона. Это был тот еще тип, он умел убеждать и никогда не промахивался с выбором. Начиналось с того, что он заходил в кадр, здоровался, садился на софу, доставал сигару и закуривал. Когда за окном становилось темно, а на небе загорались звезды, он позволял себе пить коньяк. Он был очень респектабельным джентльменом, курил только дорогие сигары, пил только изысканный коньяк и предпочитал рассуждать о тенденциях моды. Обычно они обсуждали новинки, причем продавец Мона показывал самые последние дефиле и премьеры. Он мог часами проецировать на стену всевозможные блузки, джинсы, сумочки, бижутерию и рожденные фантазией дизайнера туалеты. Он мог запросто примерить все это на любую из своих моделей и на саму Веру Максимовну. Владимир Петрович в это время молча читал газету.
Раньше Владимир Петрович делал Вере Максимовне подарки сам. Это были скромные безделушки, что-нибудь из косметики или украшений. Главное, как считал Владимир Петрович, это правильно угадать настроение. Всякий раз глаза Веры Максимовны в ответ на внимание мужа загорались благодарным огнем и весь вечер они пребывали в приподнятом расположении духа. Теперь подарками занялся продавец, конечно, он делал это профессионально, Владимир Петрович лишь вздыхал, глядя на подарочные пакеты, что приносит курьер. Он видел, как Вера Максимовна прыгает от радости, разворачивая покупки, и как у нее захватывает дух. Владимир Петрович отворачивался и жалел, что не может, как раньше взять и пойти в магазин.
Однажды он решил взять инициативу в свои руки.
– Желаете покупочку? – спросил продавец Мона, когда Владимир Петрович нажал на кнопку и сел у экрана.
– Что у тебя есть для моей жены, завтра 8 Марта?
– Окей! – пыхнул сигарой продавец, с пониманием прищурился и как обычно пообещал все устроить.
Рано утром курьер доставил роскошный букет белых роз и ювелирную коробку. В коробке оказались серьги с голубым топазом – символом изысканности, красоты и благородства. Вера Максимовна надела серьги, посмотрела на себя в зеркало и ахнула. Она не узнавала себя, ее светлые волосы, светлая кожа, серо-голубые глаза с серьгами из белого золота с крупным голубым камнем соединились в образ еще молодой, уверенной в себе женщины. Владимир Петрович произнес поздравления.
– Спасибо, дорогой! Ты просто чудо! – обрадовалась Вера Максимовна. – Какая игра света!
Продавец Мона шевелил усами на стене, он весь сиял от похвалы. Тот еще тип, он любил угождать своим хозяевам.
– Тебе, правда нравиться? – спросил Владимир Петрович и стал так, чтобы видеть счастливое лицо жены в отражении зеркала.
Хитрый продавец поднял кверху указательный палец. «Отложи дела! Обрати на меня внимание!» – означал поднятый вверх указательный палец. В следующую секунду зазвонил телефон. Вера Максимовна схватила трубку, продавец что-то быстро сказал ей, Владимир Петрович видел, как шевелились его губы.
– Что он сказал? – коротко спросил Владимир Петрович.
– Он сказал, что ты очень хотел мне угодить… это правда?
– Абсолютно точно! – Владимир Петрович удовлетворенно хмыкнул. – Разве могло быть по-другому?
– Конечно, нет, дорогой! – Вера Максимовна посмотрела на беспокойное лицо мужа в отражении зеркала, на продавца на стене и радостно рассмеялась.
Владимир Петрович только делал вид, что преспокойно наблюдает, как продавец Мона пускает дым в потолок и прохаживается с таким видом, будто он король, а не просто проекция программы на квадратном участке стены. На самом деле у него все бурлило внутри от негодования. Больше всего Владимира Петровича раздражал телефон. Продавец все чаще звонил, как будто хотел досадить ему. Владимир Петрович выглядывал из-за газеты, прислушивался, но никак не мог уловить, о чем нашептывает продавец в ухо его жене. Это был самый мучительный момент. Владимир Петрович ничего не мог слышать. Он видел, как Вера Максимовна прижимает трубку к уху, как вспыхивают ее глаза, а на щеки ложится румянец. Он, конечно, слышал то, что она отвечала продавцу Мона, но это были ничего не значащие фразы.
В следующий раз хитрый продавец приложил к подарку открытку, подписанную Владимиром Петровичем. Она была в подарочном пакете, рядом с подарочной коробкой. Это была обычная яркая открытка. Владимир Петрович сам подписал ее по совету продавца, чтобы у Веры Максимовны не возникло ощущение, что подарки ей делает не муж, а усатый джентльмен, сидящий на софе. Так они договорились. У Веры Максимовны был день рожденья, и Владимир Петрович решил подарить ей фирменные солнцезащитные очки. Он так и сказал продавцу, что очки должны быть дорогие с ювелирной отделкой. Продавец с пониманием кивнул. Владимир Петрович пояснил, что будет лучше, если он сам преподнесет подарок, то есть сначала выберет, потом курьер доставит его, а в нужный момент Владимир Петрович вручит его своей жене сам из собственных рук. Продавец Мона был заметно озадачен такой просьбой, он поднялся, закурил сигару и принялся расхаживать по экрану.
– Покажи, какие у тебя есть очки! – потребовал Владимир Петрович.
Продавец выложил напоказ все известные коллекции и лицо Веры Максимовны в придачу для примерки. Владимир Петрович выбрал одну из последних моделей «Bulgari»
– Я беру эти! – решил он очень довольный своим быстрым и удачным выбором.
– Желаете дефиле? – предложил продавец.
Владимир Петрович от дефиле отказался и велел доставить к нему очки в подарочном оформлении, в фирменной коробке и ярком подарочном пакете. Еще он попросил подобрать чехол для очков, изящный и достаточно жесткий, чтобы уберечь очки от возможных случайных повреждений. Продавец повалился на софу и долго молчал. Он вообще мало и неохотно разговаривал с Владимиром Петровичем, потому что Владимир Петрович редко делал покупки. За него покупки делала его жена, она подбирала и заказывала ему одежду, закупала продукты, вела хозяйство и решала, как они будут проводить отпуск.
– Это невозможно! – заявил продавец. – Это будет преждевременная покупка!
Владимир Петрович от неожиданности подпрыгнул: – Что еще за новость? – удивился он.
– Я не могу доставить солнцезащитные очки «Bulgari» цвет черный, серебро, материал оправы металл, стразы Swarovski.
Владимир Петрович потемнел лицом. Выходило так, что он не мог сам выбрать подарок собственной жене. Владимир Петрович подскочил к столу и с силой ударил по нему кулаком.
– Я настаиваю, чтобы очки были доставлены немедленно! День рождения через три дня!
От удара домик Мона подпрыгнул. Зеленый луч дернулся вверх. Подпрыгнул вверх продавец Мона, его софа и стол с пепельницей.
– Никак невозможно! – отрезал продавец Мона. – Желаете солнцезащитные очки для себя?
Владимир Петрович застыл в бешенстве. Продавец Мона поднял кверху указательный палец и сделал серьезное лицо, Владимир Петрович схватил телефон и с первой трелью звонка нажал на кнопку.
– Никак не возможно! – убедительно повторил продавец в трубку. – При всем уважении… только представьте, Вера Максимовна заказала себе деловой костюм с квадратными пуговицами… Они совершенно не сочетаются с формой очков… Есть еще одно обстоятельство.
– Какое? – «Пуговицы, это ерунда», подумал про себя Владимир Петрович.
– Вы же знаете Кокляева? Они приглашены…
– Знаю, что приглашены…
– У жены Кокляева точно такие же очки… приобретены на прошлой неделе… наверняка она в них и заявится, – тоном заговорщика поведал продавец. – Сам Кокляев даже не подозревает, сколько они стоят. Вот он удивиться! …Как раз и заинтересуется ценой, когда вы человек состоявшийся преподнесете их в качестве подарка своей жене.
– Точно такие же? …Не врешь?
Продавец невозмутимо пыхнул сигарой: – Представляете себе ситуацию?..
На экране появилось знакомое скуластое лицо жены Кокляева в очках«Bulgari». Владимир Петрович угрюмо повесил трубку.
В день рождения Веры Максимовны курьер принес пакет. В нем были роскошные солнцезащитные очки известной марки «Tom Ford» Очки были в белой оправе и очень шли к ее новому розовому жакету на квадратных пуговицах.
– Ты прелесть! – произнесла, восторгаясь, Вера Максимовна. – Какой тонкий вкус!
Продавец Мона млел от счастья, развалившись на софе. Владимир Петрович держал в руках открытку, он собирался зачитать поздравление. Он первым открыл дверь, взял пакет из рук курьера, вынул подарочную коробку с очками и вручил ее Вере Максимовне. Вера Максимовна устроила дефиле, прохаживаясь по комнате в подаренных очках и розовом жакете. Продавец Мона провожал ее взглядом.
– Ты прелесть! – повторила Вера Максимовна, смущаясь. – Не ожидала, что у тебя такой тонкий вкус!
Продавец поднялся, сделал шаг навстречу Вере Максимовне, щелкнул каблуками и коротко поклонился, тряхнув головой, как заправский гусар. Вера Максимовна протянула ему руку и как показалось Владимиру Петровичу продавец поймал ее и некоторое время с выражением наивысшей благодарности держал в своих ладонях. У Владимира Петровича от неожиданности отвалилась челюсть, он так и остался стоять с развернутой открыткой.
В следующий раз на годовщину свадьбы Владимир Петрович и Вера Максимовна согласно традиции пошли в ресторан. Это был их любимый ресторан, Владимир Петрович всегда заказывал одну и ту же кабинку, полусладкое шампанское и что-нибудь из морепродуктов. Еще он заказывал «Сиреневый туман» Маркина, но это уже в конце. Обычно они вспоминал те счастливые моменты, которые случились с ними за прошедший год.
– Я просто счастлива, что могу вот так спокойно об этом говорить… что у меня такой муж, за которым я чувствую себя как за каменной стеной.
– Я не представляю свою жизнь без тебя, – поддержал тон разговора Владимир Петрович. – Мне будет трудно справится с одиночеством.
– Что ты такое говоришь? …Какое одиночество?
Владимир Петрович поймал себя на мысли, что без продавца ему намного лучше, нет ощущения кого-то третьего.
– Знаешь, эти продавцы, по сути своей, это программа… не больше! – сказал он вслух. – Навязчивая программа… вот если ограничить ее присутствие определенными часами или днями…
Вера Максимовна пребывала в хорошем расположении духа. Ей просто все нравилось и главное ей нравилась он сама.
– Хорошо выглядишь! И не просто хорошо, а ослепительно!
Вера Максимовна действительно за последнее время изменилась и похорошела. «Она на самом деле счастлива!» – подумал Владимир Петрович, наблюдая, как растерянный взгляд жены блуждает по закускам на столе, по столикам в зале, посетителям и снующим с подносами официантам. Один из них совершенно незаметно вырос прямо перед ними. В одной руке он держал бутылку дорогого вина, в другой небольшую корзинку с цветами, украшенную лентами. Из его нагрудного кармана выглядывал телефон, вероятно тоже не случайно. «Это от господина Мона! Господин Мон поздравляет вас с годовщиной свадьбы!» – с этими словами официант поставил корзинку и бутылку на край стола. Владимир Петрович сделал вопросительное лицо, Вера Максимовна посчитала, что это очередной приятный сюрприз.
– Сам Мон? – Владимир Петрович выглядел совершенно сбитым с толку. – Вы не ошиблись?
– Нет!.. Седьмой столик! …Вера Максимовна? …Владимир Петрович? – вежливо вопрошал взглядом официант. В этот момент в его кармане зазвонил телефон, он отрепетированным движением вынул его, снял трубку, перевел телефон на громкую связь, положил его рядом с корзинкой и удалился.
– Алло? – доносился из трубки трескучий голос.
– Да, это мы! – громко сказал Владимир Петрович, голос на другом конце показался ему знакомым.
– Дорогие мои! Поздравляю вас с годовщиной свадьбы и хочу зачитать торжественное послание от господина Мона!
Это был тот самый слегка охрипший от сигарного дыма голос их продавца. Он долго зачитывал поздравление с всевозможными наилучшими пожеланиями, словами о долгом плодотворном сотрудничестве в прошлом и надежду на светлое совместное будущее.
– Спасибо, дорогой! – вставляла раз от раза Вера Максимовна. – Спасибо! В конце поздравительнойречи она вдруг спохватилась, – Ой, мне надо кое-что обсудить! – схватила телефон, выключила громкую связь, прижала телефон к уху и радостно кивая, занялась привычным разговором со своим продавцом. Это были уже знакомые односложные фразы, тот же самый блуждающий взор в котором проносились невидимые картины из мира моды и всевозможные светские сплетни о покупателях первой сотни. Владимиру Петровичу ничего не оставалось, как молча наполнять бокалы. Он протягивал руку с бокалом навстречу жене, то же самое делала Вера Максимовна, на секунду отвлекаясь от разговора.
– Я просто счастлива! – говорила она отвлеченно.
– Я тоже! – сдержанно отвечал Владимир Петрович.
Потом заиграл «Сиреневый туман» Маркина о котором Владимир Петрович напрочь забыл. Заиграл в их честь, о чем объявил музыкант. Вера Максимовна жестом привлекла его внимание, указывая в телефон. Владимир Петрович догадался, что это продавец Мона позаботился заказать песню. Эта догадка отразилась на его лице и Вера Максимовна утвердительно кивнула.
После этого случая Владимир Петрович совершенно отказался от покупок. Продавец Мона прочно занял его место, возможность вернуть все назад была упущена. Осенью он купил себе шляпу. На следующий год к шляпе добавился черный зонт с загнутой ручкой. Однажды Владимир Петрович подошел и выхватил из рук жены телефон. В другой раз он залетел в комнату, нажал на кнопку и продавец Мона погас прямо посреди разговора, Вера Максимовна закатила скандал. В один прекрасный момент Владимир Петрович понял, что даже если взять и избавиться от продавца, то восстановить прежние отношения с Верой Максимовной не получится, в них образовалась настоящая пропасть. Потому он купил чемодан. Это был вместительный чемодан. В него могли запросто поместиться все его вещи. Шляпу он мог надеть на голову, а зонт нести в руках. Владимир Петрович ждал.
Ждать пришлось не долго. Все изменил случай. Домик Мона угодил в кипяток. Владимир Петрович не имел к этому ни малейшего отношения. Он ужасно обрадовался, когда это случилось, но вида не подал. Он увидел домик Мона, кастрюлю с макаронами и сразу понял, что его ненавистный соперник побывал в кипятке. Вера Максимовна была в замешательстве и сказала, что из кастрюли ударила молния. Молния попала в половник, Владимир Петрович почувствовал удар током. Голова его закружилась, в глазах потемнело, он поспешил прилечь. Он лежал в полной неподвижности и слышал, как Вера Максимовна звонит в сервисный отдел «Мода и стиль Мона», слышал, как она вызвала такси, как собралась и уехала.
В этот день Владимир Петрович повел себя странно, он не пошел на работу. Он позвонил начальнику, сослался на нездоровье и попросил оформить отгул. Случилась странная вещь, Владимир Петрович поднялся и почувствовал, как тело его наливается бодростью. В следующую минуту он преобразился. Он решил, что непременно отпустит усы. Затем, не спеша, оделся и направился прямиком в магазин. По дороге он сделал маникюр и новую прическу. В магазине Владимир Петрович первым делом купил белую рубашку, черную атласную жилетку, лакированные туфли и бабочку. Еще он купил коробку дорогих сигар, запонки для манжет и выложил круглую сумму за золотой перстень, причем потратил на него весь свой месячный заработок.
Вечером в поведении Владимира Петровича обнаружилась еще одна странная особенность. Он сидел в соседней комнате и читал газету. Вера Максимовна, убитая горем, молча смотрела в телевизор. Поврежденный домик Мона стоял на столе. Вера Максимовна протянула руку и нажала на кнопку с одной лишь целью проверить, не объявился ли продавец? На стене загорелась пустая софа, стол и дымящая сигара в пепельнице. В ту же секунду улыбающийся и респектабельный Владимир Петрович предстал на пороге. Он, не спеша, с достоинством обошел стол, сел на софу, заложив ногу на ногу, а дымящую сигару запустил себе в рот.
– Что с тобой, дорогой? Не нужно так шутить! – вскрикнула Вера Максимовна.
– Желаете покупочку? – спросил Владимир Петрович и очень мягко улыбнулся.
– О нет! …Володя? – закричала Вера Максимовна. Тут ее сковал ужас, лицо вытянулось, а из глаз хлынули слезы.
В этот вечер они накупили еще больше товаров, чем в первый день, когда у них появился продавец. Вы бы видели лицо курьера, когда он подкатил забитый до отказа фургон и битый час выгружал покупки.
– Ты великолепен, Володя! – призналась Вера Максимовна, задыхаясь от счастья.
Владимир Петрович светился изнутри. Он был рад, что его отношения с женой наладились. Теперь он сам делал ей подарки, помогал вести хозяйство, а по осени они вместе закатили переделку всего второго этажа. Весной Владимир Петрович задумался о том, как провести отпуск. Их отпуск превратился в увлекательное морское путешествие. Владимир Петрович обнаружил, что знает о моде и стилях все. Он легко делал покупки и никогда не ошибался в выборе. Поначалу его смущал тот факт, что он легко читает штрих-код любого товара. Было достаточно одного беглого взгляда на штрих-код, и он уже знал о товаре все: страну изготовителя, предприятие и все характеристики, наименование, сорт, артикул, цвет, массу, размер.
Он был счастлив, но все же с ним случались минуты, когда прежнее уныние накатывало на него. Он сидел на софе, покачивая лакированной туфлей, пыхтел сигарой и увлеченно беседовал с женой, демонстрируя ей новинки. Внезапно, в самый неподходящий момент он вскидывал вверх указательный палец, словно собирался проткнуть потолок и в следующую секунду звонил телефон. Продавец Мона, а это был он, каким-то странным образом звонил его жене и высказывал ей свое мнение. Это случалось редко, но всегда неожиданно. Вера Максимовна и продавец Мона подолгу щебетали вместе. Владимир Петрович сидел на софе и шевелил губами в такт произносимым словам. Самих слов он не слышал, они не рождались в его голове, губы его шевелились сами собой. Конечно, продавец Мона делал его жене разные предложения и сыпал комплиментами. Он видел, как Вера Максимовна вся вспыхивает и как загораются румянцем ее щеки, но ничего не мог с этим поделать. Владимир Петрович ненавидел себя в такие минуты за беспомощность. Это была чужая история. Она началась шесть лет тому назад. Главнее, это угадать настроение, так считал Владимир Петрович. Здорово это у него получалось, угадать настроение собственной жены. Вера Максимовна делала выбор, а их дом наполнялся новыми качественными и нужными товарами.
