Полуденное июльское солнце палило нещадно, и стриженые газоны спортивного лагеря были пусты, хотя в обеденное время они были заполнены парнями и девчатами, тусовавшимися здесь в свободные от тренировок часы.
Но в этот раз все переместились кто куда – под крытые козырьки трибун теннисного корта или под вековые сосны, окружавшие территорию лагеря.
Лагерь был молодежный, и со всех институтов города летом сюда съезжались спортсмены, выступающие в различных соревнованиях за честь своих альма-матер.
… Жарко было даже под соснами где, прислонившись к дереву, сидя на траве, пережидал перерыв Андрей с компанией.
– Андрей! Вон твоя Маруська идет!– сообщил кто-то, когда мимо них проходила стайка девчонок.
– Почему это: «моя»? – лениво откликнулся Андрей.
– Сам сказал, – Маруську не трогать, она моя!
– Ну, это я так, ляпнул. Хочешь, забирай!
– Да нужна она мне!
– Маруська! – вдруг окликнул Андрей, – тут говорят, что ты меня не любишь!
– Конечно, не люблю!– Маруся чуть отстала от девчат и, обернувшись к Андрею, высунула язык.
– Ах, так! – Андрей вскочил, догнал Марусю и, вскинув ее через плечо, стал убегать с ней по роллерной трассе, время, от времени шлепая ее по заднице.
Коротенькое платьице задралось, обнажив ягодицы.
– Маруся! – удивился Андрей, – а ты что, без трусов ходишь?!
– Дурак! – огрызнулась Маруся, – это стринги! Не слышал про такое? – и взмолилась:
– Отпусти меня, пожалуйста, на землю!
– Ладно, – согласился Андрей, опуская ее с плеча, – а гулять дальше пойдем?
– Куда?
– Да куда-нибудь!
И сойдя с дорожки, они направились через редкий зеленый кустарник к ручью, протекавшему в дальнем конце лагеря, заросшем высокой некошеной травой и лопухами.
Свесив в прохладный ручей ноги, сели на разогретой лужайке, болтая обо всем, что придет в голову.
– Маруся, а ты замуж выйти хочешь?
– Нет.
– А чего?
– Да, на фиг, мне?! На этом жизнь сразу и заканчивается. Я вот поживу, буду делать все, что хочу, а лет в девяносто, пожалуй, выйду!
– А как же секс?
– А что, секс только замужем?
– И это правильно! Секс – это когда хочешь! Вот я, например, сейчас очень хочу!
– Это не со мной!– вроде бы весело ответила Маруся, – но на всякий случай
отодвинулась.
Андрей шутливо обнял Марусю, повалил ее на траву и лежа лицом к лицу, веселым шепотом спросил:
– Почему?
– Андрюх, отстань! – уже всерьез забеспокоилась Маруся.
– Ни, за что! – пообещал Андрей, и прижал Марусю к себе.
– Ну, все! Правда, Андрюш! Ну, пожалуйста!
Но жара и ощущение тонкого женского тела, которое он держал в руках, распалили Андрея.
Возня двух тел принимала не нужный оборот. Рука Андрея лихорадочно рыскала между твердо сжатых ног девушки, а Маруся билась под Андреем, пытаясь удержать его руку.
Но стринги – не великая защита и треснув, тесемка порвалась, чтобы в ту же секунду, впустить ворвавшийся туда член.
Маруся вскликнула и неистово заколотила кулаками по спине Андрея!
– Дурак! Идиот! Ты что наделал?!
– А что? – Оторвался от нее, не ожидавший такой реакции, Андрей.
Маруся, как-то сразу обессилено затихла, и слезы полились по ее разгоряченному борьбой лицу.
– Маруся, ты что?! – опешил Андрей.
Она столкнула его с себя и, перевернувшись лицом в траву, отчаянно заревела.
Андрей встал, подтягивая шорты. И посмотрев вниз на еще ненатянутые шорты, остановился.
– Маруся, – тихо и ошарашено спросил он, – это что? Там кровь!
Маруся, не вытирая слез, вскочила, и швырнув в кусты порванные стринги, закричала:
– Дурак! Я же тебя просила! Если не понял – я еще девочка! Была! Но вот не так, я думала, это будет! Не на грязной земле с потным козлом! И помчалась через кусты к лагерю.
… Вечером у старшего тренера Жанны Евгеньевны, молодой миловидной женщины, сидела Маруся. Она и сама не очень поняла, что ее заставило рассказать постороннему человеку о своей, как она считала, случившейся трагедии.
Подружкам рассказывать было нельзя – тут же разнесут по всему лагерю. Носить это в себе было тяжело, хотелось кому-то по-настоящему высказать, выплакать, и получить утешение.
Симпатичная всем, еще не очень далеко ушедшая от них по возрасту, она единственная из всех тренеров походила больше на старшую подругу, а не надзирательницу.
Свет вечерней лампы горел в комнате тренера, за окном гремела музыка дискотеки. Ночные бабочки бились об оконное стекло.
– Маруся, – печально говорила Жанна Евгеньевна, – рано или поздно всем нам предстоит расстаться с этой драгоценностью!
– Ну, не так же?!
– Не так, – согласилась Жанна Евгеньевна.
– Слушай, – сказала она, – а может он тебя и правда любит?
– Да он и пол – слова об этом не сказал!
– Может еще не умеет. Стесняется.
– Ну да! Эти дела делать умеет! И не стесняется!
– Ну, у парней в его возрасте, это бывает. Они думают, что секс – это и есть любовь!
… Утром после линейки Жанна Евгеньевна позвала:
– Макаров, зайди ко мне!
Андрей зашел в комнату, оглянулся, сел на застеленную кровать.
– А что, мягко! – нагло пошутил он, – весело, наверное, попрыгать!
– Ты меня, видимо, с Марусей перепутал! – зло сказала Жанна Евгеньевна.
– Я бы с удовольствием… А что уже была?
– Вот что, Макаров, – тоном, не допускающим, подобных шуток отчеканила Жанна Евгеньевна, – Я, конечно, не мать Тереза, и в тренерские обязанности половое воспитание не входит, но неужели ты не человек, а дубина с членом! У девчонки трагедия, это может осадок на всю жизнь!
– Я не дубина, – вдруг изменил тон Андрей и опять сорвался: – Хотя и с членом! Ну, просто так получилось. Я ведь не знал. Обычно девчонки этим спокойно занимаются! А так-то чувств каких-то у меня к Маруське нет!
– Давай так, Андрей, – тоже изменила тон Жанна Евгеньевна, – Ну, скрась ты ей впечатление! Поиграй ты с ней в какие-то чувства! Всего-то тебе надо поднапрячься три дня. Через три дня, конец смены. Она уедет. Но, впечатление, чего-то хорошего останется! А не какое-то гадкое воспоминание о первом сексе в грязной луже.
Ближе к вечеру, увидев Жанну Евгеньевну, Андрей подошел к ней и шепнул на ухо:
– Задание выполнил!
– На вечерней линейке, вручу тебе почетную грамоту! – съязвила Она.
– А я, то старался! – обиделся Андрей.
… Утро следующего дня сверкало росой, в деревьях заливались птицы, радуясь предстоящему дню! Лагерь просыпался.
Нет, хорошо все-таки жить в лагере, глотая горстями быстро проходящее лето!
Сегодняшний предпоследний день лагерной смены обещал быть особенно интересным. Предстоял сплав по довольно бурной речке, в которую вливался проходящий по границе лагеря ручей, на байдарках.
Байдарки привезли еще вчера на двух грузовых машинах. В них же были уже сложены каски и спасательные жилеты.
– Все готовы? – весело спросила Жанна Евгеньевна, проходя мимо построившегося отряда.– Инструкции помните?
– Ес! – гаркнул отряд.
– Тогда по коням!
Жанна Евгеньевна опустила в воду свою передовую байдарку.
– Не обгонять! – еще раз напомнила она.
– Можно я за вами? – взмолился Андрей.
– Ну, да! Заслужил! – подмигнула она Андрею, напомнив о вчерашнем обещании почетной грамоты.
– Тогда третьей байдаркой, за тобой – Маруся! – не упускала она свою воспитательную работу.
Колонна двинулась. Сначала медленно по текущему ручью и, наконец, влилась в широкую и сразу довольно быструю речку, бегущую вниз как бы ступенями, которые были перекатами.
Визг, плеск и хлопанье весел разносились вдоль берегов. Брызги от срывающихся с переката байдарок радугой висели над рекой!
И не все сразу заметили, как вдруг передовая байдарка Жанны Евгеньевны скрылась под водой и уже пустая понеслась вперед по течению.
Не сразу поняв, что случилось, но все же догадавшись, что произошло что-то плохое, Андрей резко развернул байдарку, поперек течения, но удержать ее на месте было невозможно. И резко выпрыгнув из байдарки, он нырнул под воду и, увидев зацепившуюся за какой-то валун тренера, быстрыми взмахами доплыл до валуна.
– Держись! – кричал он. – Да не за камень, за меня!
И схватив Жанну Евгеньевну за руку, потащил ее к берегу. Видимо она была без сознания от удара, потому что тело ее обмякло и тянулось за Андреем, почти уходя под воду.
Слава богу, до берега оставалось всего ничего.
Вытащив тренера на берег, Андрей лихорадочно стал, соображать, как спасают утопающих! Все познания вспоминалось какими-то картинками на плакатах, потому что он мгновенно расстегнул спасательный жилет, и почти разорвав на Жанне футболку и бюстгальтер, стал отчаянно нажимать на грудную клетку.
К тому времени идущие сзади байдарки сгрудились, ухватившись за кусты возле места аварии, одна из девочек, отодвинув Андрея, стала сама реанимировать тренера.
– Я же из медицинского! – кричала она Андрею, когда он опять сам стал делать какие-то движения.
Изо рта Жанны Евгеньевны вырвался сноп воды, и она открыла глаза.
– Все, все, ребята! Я в порядке! – смущенно произнесла она. Спускайтесь дальше, я теперь сама!
Уткнув байдарку в кусты, подплыл второй тренер, замыкающий колонну:
–Какое, «сама»!? Может, у тебя сотрясение мозга! – и распорядился:
– Макаров! – и оглядев столпившихся возле Жанны Евгеньевны ребят, выбрал самого крепкого: – И ты! Вдвоем ведете Жанну Евгеньевну к дороге. Здесь где-то с полкилометра. А я звоню в лагерь, вызываю машину!
– Ваня! – тихо окликнула тренера Жанна Евгеньевна, – ты доведешь отряд до финиша?
– Нет, брошу здесь! – съязвил тренер.
Андрей поднял с земли Жанну Евгеньевну, чтобы вести к дороге.
Она вдруг вскрикнула и, оступившись, оперлась на Андрея.
– Что-то со связками! – пробормотала она.
– Нет проблем!
Андрей легко поднял ее на руки и понес через лес к дороге.
– Давай помогу! – крикнул второй провожатый.
– Ты лучше иди к дороге и стой там, чтобы машина нас не искала, – ответил Андрей.
Тренер была вынуждена обхватить его за шею и так, почти обнявшись, он нес ее сквозь кусты.
– Не тяжело? – спросила Жанна.
– Всю жизнь бы нес! – ответил Андрей.
– Да ну! – усмехнулась она, – смотри не пожалей!
– Да нет! – ответил вдруг Андрей, – вы же не знаете, что я вас люблю!
Жанна оторопела, никак не ожидая такого продолжения пустого разговора.
– Макаров, поставь меня на ноги! – зло крикнула она.
– Не могу! – ответил Андрей, – мне велели вас доставить в целости и сохранности!
– Поставь, говорю! – Жанна забила по его спине кулаками.
Андрей поставил. Жанна Евгеньевна опять вскрикнула и привалилась к Андрею.
– Связки! – объявил диагноз Андрей. Доктор в пять минут поставит вас на место!
Дальнейший путь провели молча.
… Через три дня лагерь опустел. Смена закончилась. Обливаясь слезами, Маруся выслушала обещание Андрея звонить и вскоре в городе встретиться.
А Андрей остался. В пустом лагере, на перерыв между сменами.
– Макаров, ты, почему здесь? – удивилась Жанна Евгеньевна, увидев его вечером в опустевшем лагере.
– Да предки вернутся только через неделю. А чего мне в пустом доме делать?!
– А вы чего остались? – осторожно спросил он.
– Захотелось! – отшила она, – ты что, Макаров, моей личной жизнью интересуешься?!
– Да нет, я просто так спросил.
.. Была ночь. Летом темнеет долго. Сначала замолкают птицы, затем затихает ветер, и вот зажигаются прожектора, охраняющие территорию.
И все затихает..
В окнах корпуса, где была комната Жанны Евгеньевны, было темно, и только ее окно слабо освещалось светом ночника. И Андрей, уже насидевшись на скамейке, напротив этого корпуса, наконец, решился.
Дверь здания была открыта, и только был виден не яркий свет из приоткрытой двери тренерской.
Андрей хотел постучаться, но все же сначала заглянул в открытую дверь.
Жанна Евгеньевна спала. В душную летнюю ночь на ней были одни трусики, лежала она поверх одеяла. Повернувшись спиной к двери. Ее маленькая тонкая фигурка была так нежна и красива, что Андрей, не помышлявший еще минуту назад, ни о чем таком, осторожно подошел и тихо, стараясь не дышать, лег возле нее. Жанна спала. Андрей прижался к ней и обнял. Жанна вздрогнула и резко к нему повернулась!
– Мака… – только успела она вскрикнуть, как лица их встретились, и губы Андрея не дали ей больше ни говорить, ни кричать. Она дернулась еще раз. Андрей сжал ее в объятиях сильнее! Еще раз дернулась, и затихла в долгом бессознательном поцелуе, кусая губы Андрея и издавая приглушенные стоны.
… Они очнулись, тяжело дыша и оглушенные произошедшим.
Молчали. Андрей сжимал ее ладонь.
– Ты зачем это сделал? – сквозь прерывистое дыхание, наконец, спросила Жанна.
Андрей как будто долго искал подходящие слова.
– Я в Вас влюбился, – наконец с трудом выдавил он.
– И давно?
– Да с самого начала. Как только увидел вас в лагере.
– А Маруся была просто тренировкой? – насмешливо спросила она.
– Нет. Так, случайно.
Снова помолчали.
– Ну, ладно, – стала подниматься Жанна Евгеньевна, – что случилось, то случилось! Уходи! И никогда, слышишь, никогда больше не приближайся ко мне!
– Подождите! – Андрей положил ей руку на грудь, мешая встать.
– Я ведь из-за Вас и остался! Послушайте, Жанна Евгеньевна, то, что произошло, это же из-за секса. Он как-то сам собой получился! Я ведь первый раз в жизни…
– Что первый раз?
– Ну, это.… Ну, влюбился, в общем. Так с девчонками, когда что было, там никогда этого не было. А Вас увидел – все!
–Слушай, мальчик! – спокойно уже сказала Жанна, – тебе сколько лет?
– Двадцать один.
– А мне тридцать восемь! Не смущает?
– Нет.
И вдруг взорвался.
– Мне все равно, сколько вам лет! Я никогда еще не видел, такой красивой, такой лучшей в мире женщины! Знаете, когда я мимо вас прохожу, я чувствую запах ваших волос. Я даже не знал никогда, что волосы пахнут! Они пахнут Вами. Я не знаю, что со мной вообще случилось. Но я хочу быть все время с Вами! И целовать!
– И все?–
– Да, пусть даже будет все!
– А трахать будешь Марусю?
– Да никого я не буду!
– Смелый мальчик!
И обняла его.
– Нет. Я не дам тебе усохнуть! – И прижавшись ближе, прошептала:
– Не называй меня на «Вы», а то я чувствую себя твоей мамой.
… Чудная это была ночь. Они лежали, говорили, снова занимались любовью, уходили в ночь и гуляли по шелковистой траве, стараясь ходить там, где не видно из сторожки охранника, ловили ночных бабочек, которые он сажал ей на волосы.
– Знаешь, – говорила Жанна,– я ведь была замужем. И это у меня тоже была первая любовь. И все было, как у тебя сейчас – и бессонные от любви ночи и безудержный секс, и невозможность оторваться друг от друга днем! Он звонил мне каждые десять минут, а другие десять – я ему! Грустно, что всегда так быстро заканчивается эта пора.
– А она закончилась?
– Да, года через два, я почувствовала, что ночью мы всегда спим, что секс у нас только по выходным – как по расписанию, что вечерами он читает газету, и если я о чем-то начинаю разговор, раздраженно на меня смотрит…
В общем, обычная, стандартная и, наверное, еще очень долгая, такая жизнь. Детей у нас не было. И я предложила разойтись. Я думала, он встряхнется, и все начнется снова! А он спокойно согласился. Больше я замуж не выходила. И не выйду.
– А за меня?
– Дурачок! У тебя еще женилка не выросла.
– Как не выросла? А чем же мы занимаемся?
…Утром не хотелось вставать, и они долго лежали, обнявшись, и жмурились от заполнивших комнату лучей солнца.
… Через три дня началась новая лагерная смена.
Ранним утром Андрей встал, чтобы уехать до приезда смены в город.
– Ты куда-нибудь уезжаешь? – спросила Жанна.
– Зачем?
– У тебя же каникулы. Отпуск.
– Никуда не уеду.
– Почему?
– Чтобы тебя ждать.
– А это зачем?
– Чтобы вместе уехать в отпуск. Я уже забронировал два билета в Турцию. Ты была в Турции?
– Никогда.
– Я забронировал самый шикарный отель. Я был там с родителями. Правда, отель очень классный, и зарезервировал на прокат машину. Днем будем купаться в море, вечером ездить в путешествия!
– Боже мой! – засмеялась Жанна.
– Ты не думай, деньги у меня есть. Родители подарили на отпуск в честь окончания курса. Мы должны были с Витькой после лагеря уехать.
– Вот и езжай!
– Жан! Я поеду только с тобой. Или никуда не поеду.
– Посмотрим, миллионер! Только за вторую путевку я плачу сама.
… Каждый вечер, поздно, Андрей появлялся у ворот лагеря. Они уходили в поле, валялись в уже отцветающих ромашках, просто сидели на скамейке автобусной остановки.
Один день в неделю у Жанны был выходной. Они убегали в ее однокомнатную квартиру и не выходили из нее до утра.
***
… Автобус, развозивший туристов из аэропорта от южной станции Турции – Анталии в разные отели, нырнул в туннель.
– Это самый длинный туннель на нашем пути, – привычно озвучил гид, – будем ехать по нему десять минут. Есть поверье, кто за время прохождения автобуса по туннелю загадает желание и произнесет его про себя три раза – это обязательно сбудется!
– Загадал? – спросила Жанна сидящего рядом Андрея.
– Да.
– Какое?
– Жениться на тебе! –
– Не сбудется, – улыбнулась Жанна.
– Почему?
– Потому что я не хочу.
– Почему не хочешь?
– Потому что на старухах не женятся!
– Ты не старуха.
– Ну, буду.
– И я буду.
– Когда ты будешь, я уже давно умру! От старости.
… Отель был шикарный. На первой береговой лини, с огромной территорией, по существу маленьким городом.
Здесь были открытые бассейны, несколько ресторанов с национальными кухнями, бесчисленным множеством маленьких кафе и магазинчиков, главным корпусом с огромным рестораном, в котором подавали завтрак, обед и ужин и конечно, прекрасно оборудованным пляжем. Все это входило в стоимость путевки.
– Зачем я взял машину?! – сказал Андрей. Давай отсюда никуда не уезжать!
– Иди сюда, – ответила Жанна, плюхаясь на постель просторного номера с выходом на собственную террасу. – Давай лучше отсюда никуда не выходить!
– А обед!? – засмеялся Андрей, плюхаясь рядом с ней.
– Тебе меня мало? – удивилась Жанна, прижимаясь к нему.
– Я готов умереть голодной смертью,– подтвердил Андрей, уже стягивая с себя рубашку и брюки.
Они и в самом деле вышли из номера только к вечеру.
Море тихо плескалось о песчаный пляж, который в это время был уже пустым, с открытых террас отелей слышался звон бокалов и шумные разговоры собравшихся на ужин постояльцев.
Но вода была еще теплой.
– Может, сплаваем? – спросил Андрей.
– Ты что? – испугалась Жанна, – я же не взяла купальник!
– Да ладно! Смотри, какая темнота!
И, правда. Ранняя южная ночь опустилась над отелем. Лучи прожекторов освещали пустой пляж. Но до линии воды не доходили. А дальше была ночь и звезды.
– Ну и плевать! – согласилась Жанна. – Пусть смотрят!
Стянув друг с друга одежду, взявшись за руки, они бросились в море.
Плавали оба хорошо. Доплыв до черты, куда уже не добивал луч прожектора и не мог их достать, легли на спину и, держась за руки, покачивались на небольших волнах.
– Жанн, а ты занималась, когда-нибудь сексом в воде? – спросил Андрей.
– Намек поняла. Но не буду! – засмеялась Жанна.
– Почему? – обиделся Андрей.
– Андрющ! Впереди ночь и еще десять дней отпуска. Тебя же не хватит на все это время! Что потом будем делать?
– Будем читать газеты, и смотреть телевизор!
– Вот поэтому я и не выйду за тебя замуж, – засмеялась Жанна. Букетно – конфетный период быстро кончится. А потом всю оставшуюся жизнь будем смотреть телевизор.
– Нет! – поправилась она, – это я буду смотреть телевизор, а ты будешь в это время шляться по молодым девочкам!
… Когда вышли на берег, ужин уже закончился. Гости отеля гуляли по набережной, сидели в барах, на трибунах арен, где шла анимация.
А с моря там, где заканчивается береговая линия, тянуло запахом жареной рыбы.
– Пойдем, – предложил Андрей, – может, дадут поесть?
Поесть, конечно, дали. Правда, за свои деньги. Это было маленькое частное кафе, с разрешения отеля устроившееся на берегу. И работало оно только по ночам, когда хозяин привозил вечерний улов.
Несколько шезлонгов установленных прямо на песке с небольшим столиком, возле которого пара кресел, несколько мангалов и небольшая кухня под открытым навесом и, конечно, вкуснейшая только что пойманная рыба с овощами и графином местного молодого вина.
И лунная дорожка к морю, и приглушенный плеск волн и звезды на черном южном небе! И рука в руке.
– Знаешь, я еще никогда не была так счастлива,– сказала Жанна.
– Была, наверное, – возразил Андрей. – Я же не первый!
– Да, – согласилась Жанна,– но это было так давно! Я уже думала, что у меня это никогда не повторится. И уж точно не с мальчиком, моложе меня на семнадцать лет!
– И ты это чувствуешь?
– Забыла. Не напоминай мне больше. Сейчас это сон. Но, конечно, потом я проснусь.
… Днем они не вылезали из моря, ночью – из постели, куда первые дни ложились сразу после ужина.
– Может, пойдем, погуляем, – осторожно спрашивал Андрей.
– Нет, – отвечала Жанна, – мне жалко нашего времени. Через несколько дней все кончится!
– Но мы же пойдем гулять вместе!
– Нет. Ты мой, совсем мой, только в постели. А там – тоже мой, но не совсем.
Взятая напрокат машина напрасно стояла. Но все-таки Андрей убедил Жанну, что вдвоем в машине он тоже будет только ее.
–Знаешь, – сказал он, – мы не поедем по достопримечательностям. Я там был с родителями. Ничего интересного. Так, панты для туристов.
И они поехали наугад. Сворачивая с автобанов, по извилистым местным дорогам, останавливаясь, если увидят случайно безлюдную бирюзовой воды лагуну среди каменистых обрывов. И купались в этих лагунах и грелись на песке узкой полоски ничем не оборудованного пляжа, и бродили по мелкой, почти горячей воде, и целовались.
Сворачивали, если увидят дорожную табличку: «Рыбный ресторан», и оказывались в стоящем на сваях на горном ручье местном ресторанчике, где подавали жареную на углях речную, здесь же выловленную форель с огромной тарелкой травы, овощей и самодельного сыра.
… И улетели. В самолете молчали, держась за руки, как будто прощались.
– Я завтра буду ждать твоего звонка,– сказал Андрей.
– Я позвоню, – попрощалась Жанна и поцеловала его.
На следующий день Андрей получил на электронную почту письмо.
…Я уехала. Вернее улетела, – писала Жанна. Надолго. Мне нужно как-то одним разом кончить все это. Вот сейчас, на самом пике этой любви, моей любви, я не знаю, какая она у тебя, но моя горит, просто полыхает. И сердце рвет мое неожиданное счастье. Случайное. Не с тем, Не там. Не в эти годы. Потом, я знаю, гореть будет меньше, потом еле тлеть, потом совсем погаснет. Потом, я проснусь и увижу, что ничего нет. И пойму, что сделала что-то не то.
И все превратится в вялотекущую болезнь! И секс превратится в физический акт, который ты из чувства долга будешь со мной исполнять.
Между нами – пропасть. И она будет расширяться, углубляться. А может, я тебе сразу через неделю надоем.
Так вот. Я не хочу всего этого. Пусть у меня в жизни останется это счастье. Такое, какое оно было все это короткое украденное у нашей жизни время.
Там, куда я уехала, меня всегда ждут на тренерскую работу. Мне там будет не лучше, и не хуже, чем здесь. Я одна. Терять мне нечего.
Не звони! Я заблокировала твой номер. И твое имя.
Прощай. Я люблю тебя.
Жанна.
…Сентябрьский ветер трепал верхушки деревьев. На московских улицах перебегали дорогу первые полетевшие листья.
Андрей брел, не понимая, куда он идет, по аллеям парка.
– Может так оно и лучше, – подумал он, –дальше пришлось бы напрягаться!
Но, какая-то тоска вдруг охватила его. То ли по Жанне, то ли по всему, что было, то ли по всей своей еще только начинающейся жизни.
