начал открываться и рассказывать о событиях из личной жизни. Истории были занимательнее всего на свете: о таком она не читала в книгах, таких картин раньше не подкидывала её фантазия.
Девочка и поэт были очень похожи. Внутри них жило что-то токсичное, что отравляло организм, лепестки мозга и вызывало недостаток кислорода, насыщающего кровь.
В один из весенних дней, когда девочку лишили историй, ради которых она существовала, она воззвала к милосердию, и картинки в её голове поплыли, стали туманнее и прозрачнее: её сознание блокировало боль. Вскоре она отключилась от мира и больше ни о чём не думала: цветок остался на подоконнике не политым.
На следующее утро девочка очнулась не в своей кровати, а на твёрдой койке. Вокруг девочки бродили безлицые призраки в голубых пижамах и высокие женщины в медицинских халатах. Во время каждого приема пищи сёстры клали ей в рот чёрные и жолтые таблетки и следили, чтобы они успели раствориться в желудке девочки раньше, чем её организм отвергнет их. Девочка падала, и безлицые призраки относили её к громковещавшему ящику.
Морозной ночью вестник смерти забрал одного из безлицых призраков. Тогда девочка впервые увидела его лицо. К большому удивлению, она вряд ли смогла бы его описать. Осталось лишь гадкое чувство, не дающее ей забыть о встрече с настоящим концом.
Под действием жолтых таблеток девочка проспала до лета, а летом в по-детски цветных стенах, в которых обитали уже не дети, появился ангел, который начал менять мир девочки. После бесед с ним прогулки по лесу стали зеленее, строчки из книг понятнее, а избавление от гнили безболезненнее. Ангел обрезал шип спроецированной сознанием розы за шипом, извлекал червей тёплыми руками, одного за другим, вдыхал кислород в безжизненное тело, пока не образовались новые клетки крови, и алая жидкость не начала циркулировать заново. Это было небыстро, но ангел излечил девочку и заверил, что она будет получать поддержку от него даже после освобождения. Для того чтобы поддерживать не пригодную для червей среду, ей вручили оранжевые таблетки. С этим ярким цветом, напоминающим теплые летние деньки, девочка осознала несостоятельность своего прежнего мировосприятия: тот поступок не был выходом, он не был спасением.
По возвращении домой она отметила, что цветок, который рос у неё на подоконнике, завял. Он нуждался в воде, что давала ему девочка, несмотря на серьёзное обстоятельство, из-за которого она не пребывала дома. Она не была виновата в угасании цветка и в то же время девочка не могла злиться из-за преждевременной гибели растения. Вряд ли стоило винить хоть кого-то.
В первый день солнечной осени девочка послала огненную улыбку мальчику, которая согрела его сердце и навсегда осталась ярчайшим воспоминанием о начале их любви. Их первую прогулку запечатлел на снимке один из уличных фотографов. Зелёному цвету пленяющих глаз в тот день мальчик посвятил песню. Её слова выгравировались на одном из лепестков мозга, а звучание мелодии наполнило коробочку потоком света, который был необходим для жизнедеятельности.
В ту тяжелую пору, когда снег падал с небес, и всё напоминало о страшных событиях, девочка укутывала грудь при помощи трёх шарфов и не одного свитера, понимающие слова ангела звучали в её ушах, а мальчик смыкал пальцы вокруг обжигающе горячей кружки сладкого чая и отпаивал вновь замерзающую грудь девочки. Втроём они пережили эту зиму. Осталась лишь язва, отравляющая независимость девочки: если она отдавалась человеку, то полностью, без остатка – так девочка быстро стала зависима от эмоций и действий мальчика. Она снова, и снова повторяла ошибку прошедших лет.
Следующей наступившей осенью девочка попала под ледяной поток, сломивший прочную крышу дома, в котором она чувствовала себя в безопасности – он застал врасплох и заморозил её сердце. Мальчика в тот день не было рядом: он был поглощён стыдом и виной, ведь возведение крыши было его работой. Собравшись с силами, девочка начала латать их совместное убежище. Эти три дня были светлы, а ночи не пугали холодом. Всё прояснилось, когда они вновь встретились: у мальчика не было опыта, но он был слишком горд, чтобы это признать и попросить о помощи – поэтому он делал по наитию. Его можно было оправдать: мальчик не намеренно причинил девочке страшную боль.
В следующий раз, когда рухнула крыша, в доме был только мальчик.
