– Так ты его хозяйка?! – восторженно вскликнув, мальчишка подпрыгнул, отчего русые кудряшки на маленькой голове начали забавно пружинить.
– Да.
Едва пробивавшиеся сквозь тяжёлые изумрудные ветви лучики света играли на лёгком одеянии незнакомой девушки. Феде казалось, будто её летящее платьице было соткано из тех цветочков, что мама, пару лет назад выращивая, называла «флёр». Красиво…
– Здорово, что я тебя нашёл! Представляешь, эти дураки из параллельного класса ставили на него яблоки и сбивали их палкой! – тоненькая шейка его затрепыхалась, а на щёчках выступил отчаянный румянец; мальчишка даже кулачки сжал от негодования. – Бедняжка, он даже ведь убежать не мог… Но ты не волнуйся! Я его забрал и полечил немного… хотел даже приютить, но мама не разрешила… И… И как здорово, что я тебя встретил!
Махонький ёжик, уютно устроившийся в ладонях девушки, блеснул глазками и фыркнул, словно что-то понимая.
До чего же забавный ребёнок! Кажется, он и правда не догадывался, с кем разговаривал, продолжая увлечённо болтать о том, как угощал дома ежа целым блюдцем молока и как тот, усердно пыхтя, его понемножечку лакал. Незнакомка изредка улыбалась, чем невероятно вдохновляла мальчишку (ещё никогда взрослые так ему не внимали!), и он, набирая в лёгкие побольше воздуха, рассказывал, стараясь не упустить ни малейшей подробности. Ну, надо же, как интересно всё получилось!
Несколько не менее увлекательных историй спустя повеяло прохладой, и Федя обхватил себя ручонками, вдруг о чём-то задумавшись. Он присел на слегка влажную траву и закусил губу, изредка бросая робкие взгляды на собеседницу, удивлённо на него взиравшую. Надо же, какие перемены в настроении!
В повисшей тишине стала чётко различима дятлова трель.
– А… где ты живёшь? – почти прошептал мальчик, наконец спрашивая то, что так беспокоило его последние мгновения. – Просто… я не помню, ну… мама не говорила никогда про тебя, а она у меня всех знает! Даже Саныча с конца деревни (этот дедушка ни с кем не дружит, но моя мама как-то поздравляла его с Новым Годом: представляешь, он даже подарил нам какой-то сундучок!)… Кхм, ну, то есть… Да и я тебя никогда не видел…
Вновь фыркнувший ёжик вызвал у незнакомки почему-то осуждающий взгляд. Она спешно заправила выбившуюся прядку длинных русых волос за ухо и, почему-то не глядя на своего маленького собеседника, вздыхая, произнесла:
– Я… я живу здесь, – голос её звучал подобно ручейку. – В лесу.
– В лесу-у?.. То есть как это? – нахмурившись, забормотал Федя. – Мама говорит, что в нашем лесу жить нельзя, что здесь много опасностей и что…
– Твоя мама отчасти права: здесь действительно никто не живёт, кроме меня, потому что… это очень сложно. Не всякий человек сможет уживаться с лисицами, например, но я… Я могу. И я вроде как за них ответственна, понимаешь? Как бы тебе получше объяснить…
Мальчик, вдруг вытаращив глаза, восхищённо произнёс, перебивая:
– Ты что, хозяйка леса? Ну, то есть, это всё, – он многозначительно повёл головой и даже взмахнул руками, – твой дом?
Ох…
Пытаясь найти верные слова, девушка словно прощупывала каждую фразу, пробуя её на вкус, осторожно отвечала:
– Можно сказать и так, только… Я бы хотела тебя попросить никому об этом не рассказывать… Пусть это будет… наш маленький секрет, ладно? Просто… я не жалую нежданных гостей. Людям лучше не знать обо мне. Понимаешь?.. Если какие-нибудь плохие ребята случайно забредут сюда, они могут обидеть моих друзей, а я… Я не могу этого допустить, тем более – оставить безнаказанным… Поэтому… лучше, чтобы никто обо мне не знал. Понимаешь?
Ещё никогда прежде ей не приходилось быть в такой ситуации: обычно человеческому взору не было доступно то, что вдруг увидел сегодня этот восьмилетний мальчишка. Что делать и как поступать?.. Не было какого-то сценария или инструкции, и по-хорошему, ей следовало бы наложить на незваного гостя какое-нибудь забвение, отправить домой, но… Но она почему-то этого не сделала. Этот светлый мальчишка был до невозможности не таким, какими были все те, которых ей приходилось встречать прежде, и потому… Что «потому»?
Потому около сорока минут хранительница искренне смеялась с историй про ежа?..
До чего докатились.
– …обо мне не знал. Понимаешь?
Феденьке показалось, будто ласковый ветерок прошелестел что-то ему на ушко, и мальчик кивнул, заговорщически улыбаясь.
– Секреты? Я люблю секреты. Можешь мне довериться: я никому ни слова! Честно-честно…
Вечерело. Разлапистые ветви елей совсем перестали пропускать свет, однако на небольшой полянке, куда мальчик случайно забрёл, желая спрятать от недобрых ребят ёжика, и где встретился с хранительницей, было всё ещё светло. Воздух казался Феде невероятно-необычным: он был таким влажным, что его практически можно было потрогать руками. Сожми кулачок посильней и наверняка ухватишь что-то волшебное: такое было ощущение от всей этой атмосферы. Мальчику она нравилась, и уходить не хотелось совсем. Не хотелось, но было нужно.
Он грустно вздохнул.
– Скажи… Другим нельзя, но мне… можно мне?
Вновь впавшая в раздумья девушка подняла свои удивительно-зелёные глаза, как бы спрашивая: она не до конца понимала, чего же хочется мальчишке, что чуть ли не со стыда умирал, рдея и заламывая пальчики.
До чего забавный.
– Ну, можно мне приходить… сюда? В гости. Я же всё-таки переживаю за него, – он кивнул на уже вовсю сопящего ёжика и, набрав воздуха, выпалил, жмурясь. – Только честно!
В груди у неё что-то всколыхнулось в один миг, а Феде даже показалось, будто его обдало каким-то очень-очень тёплым ветром. Так бывало, когда он, играясь, подходил слишком близко к костру, тотчас отпрыгивая от него, конечно же, но долю жара всё же получая. Только вот в тот момент рядышком даже-дажечки костра не было!
Девушка, смотря на зажмурившегося в ожидании мальчика, на несколько мгновений растерялась, не зная, как следует реагировать, но затем (сама жутчайше волнуясь, понимая, что наверняка нарушает все запреты, что только есть на этом свете) произнесла:
– Конечно, приходи. Я думаю… он будет рад тебя видеть. И я тоже.
– Правда? – пролепетал, восторженно улыбаясь и не веря своему счастью.
– Правда, – осторожно улыбнувшись, ответила новая знакомая.
Запахло какими-то вечерними травами, и Федя вдруг понял, что время уже совсем позднее (до чего же быстро день прошёл!). Пора домой. Он ловко поднялся с земли, отряхивая костюмчик, что стал совсем влажным от росы, и, широко улыбаясь (при этом всё ещё робко поглядывая), сказал:
– Тогда до завтра?
– До завтра, – так же улыбаясь, ответила ему хранительница.
И уже скрываясь в тени деревьев, мальчик вдруг понял, что не спросил самого главного. Самого, наверное, важного в жизни для него в тот момент. Остановился. Остановился, чтобы в следующую секунду сорваться с места и с вылетающим из груди сердцем добежать до полянки.
– Скажи, как тебя зовут!
Сидевшая всё на том же месте девушка вновь осторожно улыбнулась и тихонечко произнесла:
– Лада.
