руку. На ощупь – в пальцах ещё оставались сухие травинки… Но пламя лампы освещало совершенно пустую ладонь.
«Но как это возможно? К-как?! Я не понимаю…» – он опустился на колени, поставив фонарь на землю. Тот выхватил из темноты короткие стебли – уже жёлтые, сухие, как будто траву в этом месте давно скосили. Но чем выше он поднимал лампу, тем хуже становилось видно и землю, и траву – когда он поднимал пламя на уровень груди, земля под ногами, кажется, растворялась, будто свету не хватало сил к ней пробиться… А та высокая трава, которую он только что щупал руками, которая царапала его лицо при ходьбе, – её не было. Будто это были какие-то фантомные ощущения, или же трава была невидимой…
«Нет… В этом мире точно что-то не так со светом, или же с моим зрением. Я же чувствую эту траву! Почему лампа её не освещает? Почему луна её не освещает, в конце концов?!» – думал он в смятении, снова упав на колени.
В конце концов он всё-таки собрался с духом, взял лампу, поднялся и пошёл дальше, сам не зная куда. Всё же это было лучше, чем сидеть на месте и ждать, пока в лампе кончится горючее…
. . .
Он всё ещё шёл, уже не помня, сколько минут или часов. Лампа по-прежнему горела, освещая его руки, холщовые штаны и потрёпанную куртку, но не траву вокруг, которая всё ещё хлестала его по рукам, по лицу и казалось, по самой лампе. Вокруг по-прежнему ничего не было.
Внезапно он почувствовал, что начал мёрзнуть. Сначала кисти рук, затем уши, нос, а затем всё лицо и ступни ног – начали медленно замерзать.
«Что? Но ведь если… если поле покрыто сухой, местами скошенной травой – сейчас конец лета, максимум осень! П-почему так х-холодно?..» – подумал он, уже начиная трястись.
Он остановился, сел на корточки, поставил лампу перед собой, увеличил размер пламени в горелке и накрыл ладонями верх лампы, в котором были насверлены отверстия. В руки пахнуло горячим воздухом. Стало немного теплее.
– С-слава богу… – пробормотал он, прикладывая к ладоням замёрзшее лицо, – По крайней мере, от холода я не умру, ха-ха…
. . .
Внезапно что-то коснулось его слуха. Он встрепенулся и поднял голову: так и есть, откуда-то издали доносился шум. Гулкий и раскатистый, то удаляющийся, то приближающийся… Тем не менее, это был первый громкий звук, нарушавший мертвенную тишину, стоявшую в воздухе с самого момента его пробуждения здесь.
Несколько секунд потребовалось ему, чтобы вспомнить, что такой шум обычно слышно, когда стоишь невдалеке от шоссе, по которому с огромной скоростью проносятся автомобили.
«Шоссе! Значит, там есть люди! Может быть они и носятся там на диких скоростях, но если прийти туда, если подать сигнал, – они ведь увидят? Они же остановятся, они объяснят, что здесь происходит… верно?!»
Он схватил лампу, сориентировался, с какой стороны идёт шум, и что было сил побежал туда. Он бежал долго; лампа в его руке гремела и раскачивалась, по-прежнему освещая черноту, непроглядную черноту вокруг себя. Тем временем, с шумом происходила какая-то странность: он усиливался, медленно накатывался… но не приближался. Он будто растянулся в пространстве, шёл спереди, справа, слева, казалось, начинал звучать сзади…
Но не приближался.
. . .
Он не понимал, что происходит. Но он уже и не пытался осмыслить происходящее: он просто бежал и бежал, казалось, забыв обо всём на свете. Трава продолжала хлестать его по лицу, лампа – дребезжать и качаться в руке, рискуя потухнуть, а шум звучал уже со всех сторон сразу; как будто шоссе брало его в кольцо, сдавливая удавкой шею и буквально выжимая последние капли здравого рассудка…
В какой-то момент он споткнулся и упал, зарывшись лицом в сухую, колючую и вдобавок очень холодную траву. Лампа по инерции пролетела ещё метр и с грохотом приземлилась, откатываясь в сторону. Он поднял исцарапанное лицо ровно в тот момент, когда пламя в упавшей набок лампе потухло, мгновенно погребая её во тьме…
– Что?.. Нет! Где лампа? Где лампа?!
Он в ужасе вскочил и принялся обшаривать руками землю там, где, казалось, только что лежал потухший фонарь… Но всё было тщетно. Лампы не было. Пламя погасло без следа.
Вспомнив про коробок спичек, он вытащил его, судорожно чиркнул спичкой и принялся водить ей туда-сюда, казалось, совершенно не боясь поджечь траву. Спичка вскоре догорела почти полностью, слабое пламя обожгло его пальцы… но он даже не вскрикнул, совсем не обратив на это внимания, зажигая уже следующую. Весь его ум был занят одной лишь мыслью: найти лампу. Найти лампу!
. . .
Казалось, он обшарил землю уже в паре десятков метров от себя, полностью израсходовав все спички… Но всё было тщетно – никаких следов лампы. Шум вокруг продолжал усиливаться, бил по ушам, будто шоссе было в паре метров от него, стоит только протянуть руку…
Но он уже забыл про этот шум. Забыл про шоссе, про кончившиеся спички, про костенеющие от холода руки и отнимающиеся ноги, про обожжённые спичками пальцы… Он больше ни на что не обращал внимания –
