Перевод: zhenechka_poyma
Сверка: Amelie_Holman
Бета-коррект: Султана
Редактор: Amelie_Holman
Оформление: Skalapendra
Глава 1
Арания
— Папа придёт сегодня домой?
— Папа всегда приходит домой, Голди, — сказала я, выдавив улыбку. — В последнее время он очень занят. Я знаю, он скучает по тому, как укладывает тебя спать.
Ее большие карие как у отца глаза, открылись еще шире.
— Откуда ты знаешь, что он скучает?
— Потому что он говорил мне.
— Хочу, чтобы он и мне сказал.
Целую дочь в лоб.
— Скажет, милая. Каждую ночь он приходит в твою комнату и убеждается, что его принцесса в безопасности и спит.
Ее губы приоткрылись в зевке.
— Сегодня вечером я хочу подождать.
— Как насчет того, чтобы я прочитала еще одну историю, и мы могли бы подождать вместе?
Наша четырехлетняя дочь кивнула и похлопала по матрасу рядом с собой.
Ее длинные ресницы затрепетали, когда я прочитала слова одной из ее любимых историй. История была такой, что она могла повторить в юном возрасте. Стерлинг иногда пытался сократить рассказ о вельветовом кролике, пропуская страницу или две. Он должен был знать, что его дочь слишком умна для чего-то подобного. Каждый раз она требовала прочитать каждое слово.
Сегодня я не пыталась сократить книгу. Нет, я прочитала знакомую историю, потому что знала, что Голди будет повторять эти слова, когда заснет. Прежде чем перейти к последней странице, я закрыла обложку и уставилась на нижнюю сторону балдахина Голди, надеясь услышать звук шагов в коридоре.
Мои мысли вернулись к мужчине, которого мы оба хотели увидеть.
К Стерлингу Спарроу
Последние несколько недель он пропускал ужины и пожелания доброй ночи. Он был не один. Все люди Спарроу работали помногу.
Мой муж был боссом преступного мира Чикаго с обязанностями, которые — я это слишком хорошо знала — давили на него и на всех мужчин из его близкого окружения. В нашей странной, но комфортной жизненной ситуации я была посвящена в выражения лиц и настроения этих мужчин и знала, что в Чикаго назревает что-то такое, о чем никто из них не хотел извещать меня или кого-либо из других дам.
Дыхание Голди выровнялось, она перевернулась на бок, а ее крошечные кулачки были у подбородка, улыбка появилась на губах, и она уснула. Я восхищалась ее спокойствием во сне.
— Сладких снов, — прошептала я.
— Именно это я всегда ей и говорю.
Я вздрогнула от низкого голоса и быстро повернулась к двери. Я увидела его силуэт и профиль, очерченный светом из коридора, когда он повернулся и направился в нашу сторону.
Я поднесла палец к губам, борясь с нежеланием, чтобы он разбудил нашу дочь, и желанием, чтобы она знала, что он здесь.
— Она спрашивала о тебе, — прошептала я.
Стерлинг потянулся за моей рукой и помог мне встать, притянул к себе и крепко обнял. Ровный стук его сердца отдавался под рубашкой. Он был без галстука и пиджака, с закатанными до локтей рукавами. У меня возникло ощущение, что он пробыл в башне какое-то время.
— Время пролетело незаметно.
Откинувшись назад, я посмотрела в его темные глаза. Даже при слабом свете ночника Голди я заметила морщины и напряжение на его лице.
— Она знает, что ты любишь ее.
Когда он выпрямил шею, я почувствовала, как его тело напряглось в моих объятиях.
— Ты расскажешь мне, что происходит?
Он покачал головой. Отпустив меня, он подошел ближе к кровати Голди.
Я наблюдала, как он убрал ее светлые волосы с лица рукой, прежде чем наклониться ближе и оставить поцелуй на лбу. Как только он встал, я взяла его за руку и потащила в коридор. Свет, падавший на кровать Голди, исчез, когда мы закрыли за собой дверь и, взявшись за руки, направились в нашу комнату.
Мы уверенно прошли через лестничную площадку. В квартире внизу было темно, единственное сияние исходило от больших окон, открывающих вид на яркие огни города. Как только мы оказались в комнате, я подошла к окнам.
— Что-то происходит, а ты мне не рассказываешь.
Сильные пальцы Стерлинга провели призрачную дорожку по моим рукам, наши пальцы переплелись.
— Солнышко, всегда что-то происходит. Каждый гребаный день и ночь. — Отпустив одну из моих рук, он приласкал большим пальцем мою щеку. — Я не хочу, чтобы ты волновалась.
— Если ты скажешь мне не волноваться, это меня не остановит.
— Да неужели? — спросил он с ухмылкой. — Помнится, мы дали клятвы, согласно которым ты должна делать то, что я сказал.
Я покачала головой, улыбка тронула мои губы.
— Извините, мистер Спарроу. Я вычеркнула это из клятв. В конце концов, я не хотела давать обещание, которое не смогла бы сдержать.
— И какое обещание ты сдерживаешь?
Приподнявшись на цыпочки, я провела кончиками пальцев по его щетине на подбородке.
— Любить тебя, верить в тебя и верить, что ты всегда будешь честен со мной.
Он глубоко вздохнул, наморщив лоб. Повернувшись к окнам, он выдохнул.
— Я не был нечестен с тобой, Арания. Я надеялся, что мы позаботимся об этой неприятности, и тебе никогда не придется об этом знать.
Например, о миллионе неприятностей до этого.
Я читала заголовки газет или смотрела последние новости и задавалась вопросом, какую роль сыграли мои близкие в любой ситуации, которую СМИ сочли достойной пера.
Пока Стерлинг говорил, я чувствовала весомость его слов. Мой муж был самопровозглашенным бандитом, который использовал неприемлемые, по стандартам общества, средства для достижения своих целей. Я знала это, когда он нашел меня. Стерлинг был до боли честен со мной с самого начала.
Эта честность была лишь одной из вещей, которые я любила в нем.
Он также был человеком, который принимал на себя ответственность за то, что принадлежало ему.
Будь то я — потому что я, без сомнения, целиком и полностью принадлежала ему, наша дочь, его братья по оружию, их семьи или его город, Стерлинг защищал это. Он нес на себе тяжесть этой ответственности днем и ночью.
Словно проснувшись, Стерлинг повернулся ко мне, стряхивая с себя мысли, которые туманили его разум.
— Ты ведь не собираешься мне говорить, не так ли?
— Не сейчас, — сказал он, качая головой. — Только не в темноте ночи. Солнышко, когда я расскажу тебе об этом, на твоем прекрасном лице появятся яркие солнечные лучи. Я не буду скрывать ни слова, но не сейчас. Еще не время.
Сжав губы, я кивнула.
— Ты примешь этот ответ?
— Да, — сказала я, — потому что доверяю тебе, Стерлинг. Ты мне всё скажешь. А до тех пор я буду доверять тебе, Патрику, Мейсону и Риду. Я буду доверять вам всем, потому что знаю, что мы — ваш приоритет номер один.
Он отступил на шаг, наши пальцы все еще соприкасались.
— Я собираюсь принять душ. — Он отпустил мою руку и потянулся к пуговицам на своей рубашке. — Хочу смыть этот гребаный день. — Его темный взгляд встретился с моим. — Подождешь меня?
— Что у тебя на уме?
Губы Стерлинга скривились.
— У меня много чего на уме. И все предполагает, что ты пересмотришь свою клятву повиноваться.
Я покачала головой.
— Я люблю тебя. Буду ждать, но только не вечно.
Когда он направился к ванной, я снова повернулась к горизонту за стеклом, задаваясь вопросом, что происходит и что беспокоит человека, которого я люблю. Город внизу сверкал. Машины легко скользили по улицам, а звезды танцевали в небе над озером Мичиган. Город был полон людей. Даже в такой поздний час.
Я подошла ближе к стеклу и выглянула наружу, гадая, смогу ли я увидеть то, что видел Стерлинг.
Мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что я не видела того, что видел он или что видел любой другой человек в организации Спарроу. Я увидела только то, что они хотели, чтобы видели жители и туристы. Я видела красоту города, его потенциал и бодрящую энергию. Я не только видела это. Я чувствовала это, когда выходила на тротуар или смотрела бейсбольный матч.
Я видела то, что видела Голди, когда мы водили ее в Миллениум — парк, и она корчила рожи гигантскому бобу. Я видела удивление в ее глазах, когда мы были в театре и смотрели, как оживает ее любимое шоу.
Обхватив себя руками, я поняла, что стресс и усталость на красивом лице Стерлинга были всего лишь побочным продуктом его успеха. Я не видела ужасных опасностей, потому что они должны были оставаться скрытыми.
Я была рядом со Стерлингом достаточно долго, чтобы знать, что, скорее всего, к тому времени, когда я смогу разделить его бремя, это бремя исчезнет. Из-за двери ванной я услышала звук струи душа.
Расстегнув спереди пижамную рубашку, я позволила ей соскользнуть с плеч, спустила трусики и открыла дверь в ванную. Возможно, он не позволил бы мне разделить с ним это бремя, но я могла помочь ему другими способами.
Когда я проскользнула в ванную, меня встретил пар.
Глава 2
Стерлинг
Подставив лицо горячим брызгам, я закрыл глаза. За моими веками не было покоя, только воспоминания о бойне, которую обнаружили наши люди. Кислота пузырилась в желудке. Фотографии, которые я видел, были недостаточно ужасными. Я настоял на том, чтобы отправиться на место раскопок и увидеть находку своими глазами. В конце концов, это мой город. Я чертовски ответственен, и не собирался сидеть сложа руки в какой-то гребаной стеклянной башне, пока мои люди разбирались с последствиями.
Вонь.
Я все еще чувствовал спертый гнилостный запах разлагающейся плоти.
Лето в Чикаго было жестоким. Взаперти в транспортном контейнере без еды и воды могли выжить только мухи и их личинки.
Новостные бригады были бы в восторге от того, что мы нашли.
Им было недостаточно сообщать о количестве убийств или статистике бездомных. Как будто даже местные СМИ были одержимы идеей превратить Чикаго в какую-то мрачную пустошь. Находки множества тел становились личными… как будто они были оставлены для меня, как сообщение или предупреждение.
Средства массовой информации никогда не найдут тела.
Мои руки сжались в кулаки.
Это было гребаное прикрытие; я заказал его, и ненавидел то, что это было правильно.
Эти молодые девочки и мальчики никогда не будут опознаны. Их семьи никогда не узнают об их ужасной кончине. Мы скрыли это не для того, чтобы спасти виновных. Черт возьми, нет. Они заплатят. От похитителей до распространителей и секс-торговцев, я хотел, чтобы их кровь была на моих руках.
Не кровь невинных детей.
Рубио МакФадден, заклятый враг моего отца и соучастник слишком многих преступлений, уже арестован и осужден. Теперь, восемь лет спустя, он вышел на условно-досрочное. После улик против него я был уверен, что он никогда больше не выйдет на свободу. Похоже, у системы правосудия другие планы.
Человек с таким богатством, связями и ресурсами, как у МакФаддена, мог бы разработать систему, предназначенную для того, чтобы соорудить подушку безопасности с достаточным количеством наличных или обещаний, так сказать, смазать скрипучие замки.
Его амбиции политического величия были приостановлены, но в этой гребаной обстановке это не означало, что у него не было союзников. Я сомневался, что лозунгом его предвыборной кампании будет избрание осужденного секс-торговца. Для этого и существовали пиар-компании — чтобы придумать что-то более приемлемое.
Сегодняшняя находка стала четвертым контейнером, с которым столкнулись Спарроу за последние три месяца. Все они были одинаковы — никаких средств идентификации. Серийные номера, транспортные декларации и идентификационные данные удалены. Контейнеры были спрятаны на самом видном месте, готовые к утилизации. Это было так, как если бы содержимое внутри было не более чем гребаным мусором.
Борьба с торговлей людьми была тяжелой, когда я возглавил организацию Спарроу. С годами она стала еще более личной. Более личной, чем похоть, которую я видел в глазах соратников моего отца, когда был слишком мал, чтобы понять. Более личной, чем женщина, которая делила со мной постель, имя и ребенка.
Перед моим мысленным взором возникла наша дочь — Голди.
Она была не единственным ребенком, живущим в нашей башне. У Патрика и Мэдлин был Эдди, а у Рида и Лорны — Джек. Трое детей играли вместе скорее, как родные братья и сестры, чем как двоюродные братья и друзья. Глядя на их милые и невинные лица и представляя себе ужасы, которые другие предпочитают причинять детям, я не спал по ночам.
Сегодняшний заброшенный грузовой контейнер в настоящее время охвачен пламенем, как и предыдущие. Тела и все образцы ДНК удалены нашей бригадой уборщиков. В отличие от других случаев, сегодня моя команда нашла зацепку — квитанцию, засунутую в карман шорт одной жертвы. Это было со стоянки грузовиков в Индиане. Не так уж много: место и дата.
Рид, мой человек, который мог собрать любую головоломку, хотел включить Аранию в наши поиски. Он полагал, что эта связь может быть знакома по крайней мере одному из нынешних обитателей института Спарроу. Институт был мечтой Арании. С тех пор, как она узнала темные и грязные подробности сексуальной торговли, цель женщины, которую я люблю, состояла в том, чтобы помочь, дать выжившим место для восстановления.
Арания была не одна. Жена Мейсона, Лорел, была доктором философии и обладала знаниями в области памяти. В институте также размещались ее лаборатории и проводились клинические испытания уникального соединения, которое, если оно станет доступным, может произвести революцию в лечении посттравматического стрессового расстройства. У жены Патрика, к сожалению, было не уникальное призвание к этому делу. Как и многие добровольцы в институте, она тоже выжила.
Если бы вы спросили Мэдлин, она бы сказала, что ей повезло.
Если бы я не помог Патрику избавить мир от монстров из ее прошлого, я бы спал еще меньше. Но я помог. От раза к разу мы подтверждали, что их террору пришел конец.
К сожалению, эти люди были лишь верхушкой айсберга. Наши поиски казались бесконечными.
Я обернулся на звук открывающейся двери ванной.
Сквозь пар я увидел видение.
Если бы я не был уставшим, мог бы предположить, что она была реальной.
Призрак, вызванный к жизни моими потребностями и желаниями.
Как призрак в тумане, красавица подошла ближе. Сквозь стеклянные двери я наблюдал, как каждый изгиб ее обнаженного тела становился все четче. Золотистые волосы струились по ее стройным плечам, идеальная грудь подпрыгивала при каждом шаге, а талия сужалась над округлыми бедрами и сексуальным светлым кустиком на развилке бедер.
— Блять.
Открыв стеклянную дверцу, Арания стала настоящей. Больше не иллюзия, она была со мной, ее руки на моем теле, ее губы на моей коже.
— Я решила, что не могу ждать.
Мои ладони обхватили ее щеки, вода дождем лилась на нас обоих.
— Ты такая чертовски идеальная.
Наши губы соединились. Как человек, находящийся на грани обезвоживания, я впитывал ее, пробуя на вкус сладкий поцелуй со вкусом зубной пасты.
Прижимаясь своим телом к моему, Арания скользила по моим плечам и вниз по груди. Ее теплые карие глаза встретились с моими, когда ее пальцы коснулись груди.
— Я чувствую это, — сказала она. — Я чувствую твое сердце, Стерлинг. Я не знаю, с чем ты имеешь дело, но знаю тебя. Я знаю, что ты заботишься. Я бы никогда не стала пытаться сделать для тебя меньше. — Ее губы оставили след из поцелуев на моей коже и вниз по животу. Глядя из-под опущенных ресниц, она улыбнулась. — Я просто хочу отвлечь тебя от этого на некоторое время.
Я оперся одной рукой о плитку, а другой был готов согнуть гребаный крючок для полотенец, когда поцелуи Арании переместились ниже, ее колени согнулись, а губы раскрылись.
— Черт, — прорычал я.
Заставив себя открыть глаза, я оценил видение.
Женщину, которую я любил.
На коленях.
Ее голова покачивалась, когда она принимала мой затвердевший член так глубоко, как только могла, в то время как ее пальцы двигались вверх и вниз по основанию моей эрекции. Имея одну-единственную цель, Арания была за гранью совершенства. Ее губы сжались, когда ее язык обвел головку. Ее дыхание вырывалось рвано, она ерзала от собственного растущего возбуждения.
Под горячими струями душа, это было гребаным блаженством.
Однако после дней, недель и месяцев непрерывного поражения в поиске новых жертв у меня появилось неудержимое желание не только получать, но и отдавать. Это была моя потребность контролировать, полностью контролировать.
Дотянувшись до подбородка Арании, я приподнял его, ее губы приоткрылись и шоколадный взгляд остановился на мне. Я протянул ей руку.
— Я люблю твой рот, но я хочу кончить в твою киску.
Кивнув, она встала.
Это было нечто большее, чем просто оргазм. По мере того, как жар от ее прикосновений нарастал во мне, мне хотелось толкаться так, как я не стал бы делать с ее губами. Арания хотела помочь мне, и я знал, что она может принять все, что я дам.
Она приняла и вернулась за добавкой.
Для меня не было другой женщины. Это единственное, что мой отец понял правильно.
Поцеловав ее, я почувствовал соленый вкус своего собственного оргазма, прежде чем развернуть ее лицом к мокрому кафелю. Это был танец, который мы танцевали снова и снова в течение последних восьми лет. И все же он не надоедал. То, как отреагировала моя жена, мурашки по ее коже и затвердевшие соски, было восхитительным. Даже из-за ее плеча я видел, как ее груди налились тяжестью, а ареолы стали темно-красными.
Моя хватка на ее бедрах усилилась, я продолжал брать ее, располагая так, чтобы я мог погружаться глубоко, толчок за толчком.
С распущенными мокрыми волосами Арания откинулась назад, ее пальцы побелели на плитке. Ее слова потеряли смысл, когда проклятия превратились во вздохи и всхлипы. Слушать ее было лучше, чем слушать весь Чикагский симфонический оркестр.
То, как ее киска сжимала меня, душила, когда она саама распадалась на части, было волшебным финалом. Я издал гортанный рык и тоже кончил, поток за потоком, пока не рухнул ей на спину, уткнувшись подбородком в ее плечо.
— Я люблю тебя.
Мое сердце колотилось о ее кожу, она вытянула шею, оглядываясь в меня.
— Да, мистер Спарроу. Я тоже тебя люблю.
Улыбка тронула мои губы.
— Я вижу, ты переосмыслила эту штуку с повиновением.
Разъединяя наши тела, Арания развернулась, закинув руки мне на плечи.
— Я знаю, что делает с тобой «Да, мистер Спарроу», и я надеюсь, что это продолжится и в нашей постели.
— Я говорил тебе, что ты ненасытна?
— Ты жалуешься?
— Вовсе нет.
Выключив душ, мы умудрились вытереться, прежде чем скользнуть под одеяло нашей кровати. Когда Арания прижалась ко мне своим мягким телом, я приподнял ее подбородок. Касаясь ее губ своими, я позволяю ее свету, ее солнечному свету проникнуть в меня. Подняв мое лицо к небесному светилу, Арания согрела меня изнутри.
— Ты заставляешь меня хотеть избавить мир от всякого зла.
Она моргнула, прежде чем поцеловать меня.
— Мир большой.
— Я не остановлюсь, пока это место не станет лучше для тебя и Голди, для Эдди и Джека.
Пальцы Арании сомкнулись на моей груди.
— Я восхищаюсь твоими высокими целями, Стерлинг, но чего мы с Голди хотим, так это тебя. Если твои цели отрывают тебя от нас на несколько часов или дней, это слишком долго. Никогда не покидай нас.
— Никогда.
— Я приму несовершенный мир, пока ты рядом со мной.
Глава 3
Арания
— Я ухожу не на весь день, — сказала я Лорне, проверяя свою сумочку.
Вместо того чтобы надеть домашнюю удобную одежду, я была в шелковой блузке, темной юбке-карандаш и туфлях на каблуках. Кухня вокруг нас была наполнена смехом, трое детей сидели вокруг гранитного стола с мисками хлопьев, фруктов и йогурта.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Улыбка Лорны засияла в ответ.
— Я в порядке. Руби тоже дома. Она любит детей.
Я посмотрела на часы на запястье.
— Во сколько в наши дни встают студенты колледжей?
Лорна рассмеялась.
— Я начинаю думать, что позже, чем в прошлом году.
Со стороны лифта послышались шаги.
— Она проснулась, — сказала Мэдлин, мать Руби. — Это точно. Она меня предупредила, что скоро придет на помощь.
Лорна махнула рукой.
— Я справлюсь. — Она подмигнула Голди. — Кроме того, мисс Голди поможет. Не так ли?
— Да, мальчики должны меня слушать. Я здесь главная, потому что меня зовут Спарроу.
— Тетя Лорна главная, но ты самая главная, — сказала я, покачав головой.
— Интересно, от кого она этому научилась? — спросила Мэдлин, улыбаясь Лорне.
Черт.
— Черт. Подожди, — сказала я, изображая невинность.
— Разве я не должна была это услышать? — Мэдлин подошла ближе, подмигнула зеленым глазом и взяла нас за локти. — Ваша способность поддерживать беседу с каждым днем становится все лучше.
Я пожала плечами.
— Я приберегаю свои портовые ругательства для определенных случаев. — Моя улыбка стала шире. — И с определенным человеком.
— Шахматные игры, — с ухмылкой сказала Лорна.
— Именно.
— Давай, — сказала Мэдлин. — Чем скорее мы доберемся до института, тем скорее сможем вернуться домой и сменить Лорну.
— Лорел уже там, — сообщила я. — Мейсон сказал, что она ушла до восхода солнца.
— Преимущество отсутствия необходимости собирать перед уходом ребенка, — сказала Мэдлин, когда мы обе обошли стол, поцеловав каждого малыша на прощание.
— Сегодня будет жарко.
— Поплаваем? — спросил Эдди.
Мы обе пожали плечами.
— Как думаете, вы все можете быть полезны тете Лорне? — спросила я. — Может, сегодня днем мы сможем сходить на озеро.
Как только эти слова слетели с моих губ, я дважды подумала. Хотя Стерлинг не объявлял карантин или какие-либо ограничения на наше передвижение по городу, после того как он повел себя прошлой ночью, я подумала, что, возможно, лучше проверить.
— Я позвоню папе, дяде Стерлингу, — пояснила я, — и удостоверюсь, что погода будет хорошей.
— Но тетя Мэдди сказала, что будет жарко, — ответила Голди.
Мой взгляд встретился со взглядами Лорны и Мэдлин, и я внезапно задалась вопросом, получают ли они те же флюиды от своих мужей. Вместо того чтобы спросить, Лорна ответила Голди.
— Знаешь, иногда летом тоже может идти дождь. Давай посмотрим, что будет после дневного сна и когда мамы возвратятся домой.
Когда мы с Мэдлин направились к лифту, Лорна погналась за нами.
— Подождите.
Мы обе обернулись.
С ее ярко-рыжими волосами, собранными сзади в конский хвост и неуемной энергией, Лорна была чуть выше пяти футов. Она была более чем готова присматривать за тремя детьми.
— Вы двое получали что-нибудь…? — Лорна пожала плечами. — В последнее время Рид был рассеян.
Я кивнула, прежде чем поняла, что Мэдлин делает то же самое.
— Нам не следовало упоминать об озере, — сказала Мэдлин.
— Сначала я посоветуюсь со Стерлингом — сказала я. — Я не хочу, чтобы он беспокоился о нас, если произойдет что-то более опасное.
Лифт открылся, показав сонную красивую брюнетку. Руби двадцать один год, и она была такой же великолепной, как и ее мать, с дополнительным преимуществом полунормального детства. Ну, было время, когда она находилась у русских, и тогда мы были не совсем обычной семьей. Тем не менее, красота Руби была как внешней, так и внутренней. Даже в сонном состоянии она была уверена в себе.
— О, привет, — сказала она с улыбкой и помахала пальцем. — Скажите мне, что есть кофе.
Руби повзрослела с тех пор, как впервые приехала к Спарроу. Горячий шоколад превратился в кофе, и это было только началом ее взросления.
Мэдлин покачала головой.
— Нет. Кофе кончился. Попробуй проснуться вместе с остальными.
Большие глаза Руби уставились на мать, прежде чем повернуться к Лорне.
— Скажи, что мама шутит.
Лорна взяла Руби за руку.
— Я когда-нибудь подводила тебя?
Мы с Мэдлин вошли в лифт, и я получила текстовое сообщение от Гаррета, одного из людей Спарроу, который тесно сотрудничал с нашим внутренним кругом. В его текстовом сообщении говорилось, что машина наготове.
— У тебя есть какие-нибудь идеи о том, что происходит? — спросила я, пока мы спускались с девяносто седьмого этажа в подземный гараж.
Мэдлин покачала головой.
— Патрик в последнее время был необычно тихим. И ему повезло, что он поспал пять часов. Клянусь, иногда по ночам он ложится спать после меня и просыпается раньше меня. Если бы я спала крепче, то и не знала бы, что он там.
Я кивнула.
— Да, Стерлинг пришел раньше, чем я ожидала прошлой ночью, но он ушел, когда я перевернулась в два. Не уверена, что он возвращался.
— Мы встретились с Патриком за завтраком, и это был наш первый раз со вчера.
Я вспомнила сегодняшнее утро на кухне.
— Лорна сказала, что Рид уже работает на втором уровне.
Это был этаж под нашими домами, который мы, дамы, часто называли Бэт-пещерой. Именно там происходило все, что происходило со Спарроу.
— И получила сообщение от Стерлинга, в котором говорилось, что он в центре города, в «Спарроу Энтерпрайзиз».
— Еще один день в жизни…
Двери лифта открылись в частный гараж.
— Привет, — сказали мы с Мэдлин Гарретту, когда он поздоровался с нами и открыл заднюю дверь внедорожника.
Как только мы отправились в путь, я решила, так сказать, прощупать почву относительно возможности искупаться.
— Гарретт? — Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида. — Сегодня днем должно быть жарко. Что ты думаешь о том, чтобы мы отвезли детей на озеро?
Мы с Мэдлин заметили, как Гарретт делает вдох.
— Если это ваш план, я могу позвонить заранее и забронировать изолированное место на Норт-авеню-Бич. Мистеру Спарроу понадобится подкрепление.
Мэдлин кивнула.
— Думаешь, мистер Спарроу, — спросила я, — Не будет возражать против этого?
— Это зависит от него, миссис Спарроу. Я зарезервирую место на берегу и предупрежу людей. Вы должны это обсудить вдвоем. — Он улыбнулся. — Я был бы признателен, если бы вы получили его разрешение, прежде чем я доставлю вас всех туда.
Я вдохнула, любуясь залитыми солнцем улицами и тротуарами. Когда впервые встретила Стерлинга, я возненавидела его постоянные разговоры о безопасности и защищенности. Что я поняла, так это то, что, несмотря ни на что, мы все были семьей, и не было ничего, что Стерлинг или другие мужчины не сделали бы для семьи. Мы могли быть безрассудными, но это поставило бы под угрозу людей, которых мы любили. Провести нашу идею с озером мимо Стерлинга было не столько вопросом разрешения, сколько гарантией того, что наше приключение не подвергнет опасности Спарроу.
— Я поговорю с ним.
Вскоре мы были в Институте Спарроу.
Оказавшись внутри, Мэдлин направилась к своему кабинету.
Она заняла должность куратора волонтеров. Сначала я была обеспокоена отсутствием у нее опыта. Я была совершенно неправа. Хотя у Мэдлин не было обычной карьеры, она оказалась более чем способной. Ее опыт выходил за рамки резюме.
У Мэдлин были связи со многими жителями, о которых я могла только догадываться. Она превосходно умела выявлять лучшее в других людях. Как она однажды сказала мне, люди, которые испытали муки торговли людьми, хотят использовать свой опыт в конструктивном плане. У многих есть желание помогать другим. И большинство из них оказываются без средств.
Институт Спарроу стал этим средством.
У нас было финансирование и персонал.
Нам оказали медицинскую, психологическую и финансовую помощь. У нас были возможности для получения образования, а также программы трудоустройства и стажировки. У нас были связи, помогающие с жильем, едой и одеждой.
У нас также был длинный список претендентов на различные должности волонтеров. Сегодня у Мэдлин назначены интервью с тремя женщинами, направленными в нашу сторону детективами из специального отдела по делам жертв в Чикаго. Партнерство Института Спарроу, полиции Чикаго и региональных медицинских учреждений вылилось в нечто большее, чем я когда-либо могла себе представить.
— Миссис Спарроу?
Услышав свое имя, я остановилась по пути в свой офис.
— Да.
Ребенок, смотревший в мою сторону, был, вероятно, примерно одного возраста с Руби. Я догадалась, что если это правда, то это делает ее взрослой. Если она здесь, был хороший шанс, что за свои двадцать лет она пережила больше, чем большинство сорокалетних.
— Могу я, эм… поговорить с вами? — спросила она.
— Конечно, — ответила я. — Следуй за мной в кабинет.
Молодая женщина посмотрела на Гаррета.
Я не могла не заметить ее опасения. Чувство дискомфорта в присутствии мужчин не было чем-то необычным для многих выживших женщин. Я улыбнулась в ее сторону.
— Мистер Гивенс даст нам возможность поговорить наедине.
Она быстро кивнула.
Я отперла дверь. Мы ступили в мой личный кабинет.
Комнаты внутри были не очень впечатляющими — столы, компьютеры, несколько стульев, маленький столик, красочные картины и плакаты. Отсутствие высококлассного декора было намеренным.
Миссия Института Спарроу состояла в том, чтобы обеспечить крылья.
Мы хотели, чтобы наши удобства были достаточно привлекательными для проживания, но не слишком удобными, чтобы помочь нашим жителям двигаться вперед. Многие из волонтеров начали свою новую жизнь здесь и хотели отдавать и помогать другим.
Включив свет, я указала на маленький столик и стулья.
— Пожалуйста, присаживайся.
Девушка оглянулась в сторону главного офиса.
— Он…?
— Мистер Гивенс подождет там. Мы можем закрыть дверь.
Войдя внутрь, она заломила руки.
Откинув капюшон толстовки, я увидела короткие темные волосы, а ее серые глаза метались по комнате, рассматривая картины и постеры. Вместо того чтобы распрямиться, ее плечи были опущены под слишком большой толстовкой. Помимо толстовки, молодая леди была одета в длинные леггинсы и походные ботинки. Я не могла не думать о том, как жарко должно было быть сегодня.
— Могу я что-нибудь предложить? Кофе или воды? — спросила я.
Молодая леди покачала головой.
Бросив сумочку в ящик стола, я подошла к тому месту, где она стояла, и села на стул напротив стола. Я улыбнулась.
— Пожалуйста, присаживайся. Прошу прощения, если нас уже представили друг другу.
Ее большие, похожие на блюдца глаза смотрели на меня, пока она садилась.
— О, нет. Нас не представили. Я просто знаю, кто вы, я имею в виду, что все знают, кто вы. Я ждала вас здесь.
— Давай начнем с имен. Меня зовут Арания.
Темные круги под ее глазами были более заметны при резком освещении.
— О, вау, ваше имя. Действительно красивое. — Она сделала паузу. — Мишель. Меня зовут Мишель.
Неловкость растаяла вместе с ее именем.
— Мишель, о чем ты хотела со мной поговорить?
Влага наполнила ее глаза, повисла на ресницах.
— Он сказал мне сделать это. Теперь я не знаю.
Я нахмурилась.
— Мишель, кто сказал тебе что-то делать? — Ее подбородок опустился на грудь. — Тебе не нужно делать ничего такого, что доставляет тебе дискомфорт.
Она пожала тонким плечом под тяжелой материей.
— Он дал мне десять долларов. — Она смущенно посмотрела на свои колени. — Я уже потратила их.
Я выпрямилась, когда попыталась понять, что говорит Мишель.
— Во-первых, кто дал тебе деньги?
— Все зовут его Руди.
— Где Руди?
— Он где-то рядом. Знаете, как будто он появляется в разных местах.
— Руди живет в институте? — спросила я.
У нас были комнаты как для мужчин, так и для женщин. Мужские апартаменты находились неподалеку от основного здания.
Мишель покачала головой.
— Нет, Руди не такой, как мы. Он… он знает много людей. Когда я сказала ему, что у меня здесь есть кровать, он очень заинтересовался.
Что-то в ее поведении заставило меня нервничать.
— Что Руди хотел, чтобы ты сделала? Почему он тебе заплатил?
Она сунула руку в передний карман толстовки и вытащила грязный, сложенный пополам конверт. Она положила его на стол и провела тыльной стороной ладони по бумаге. Подняла его.
— Вот.
Вздохнув, я взяла конверт из ее рук и перевернула его.
— Здесь нет имени.
— Он сказал оно для вас.
— Он назвал моё имя?
— Вроде того, — уклончиво ответила Мишель. — Он сказал, жене босса.
Я была владелицей, визионером и разработчиком Института Спарроу. Друг Мишель говорил не об институте. Он говорил о большем. Он говорил о Чикаго.
— Мишель, это для меня или для моего мужа?
Ее нижняя губа задрожала.
— Миссис Спарроу. Я не знаю, что это такое. Я чуть было не принесла его вам. Он дал мне его некоторое время назад. Все дело в деньгах. Я потратила их. Он сказал, что мне лучше довести дело до конца. Он сказал, что если я не… — Она покачала головой, прежде чем наклониться к конверту, который теперь лежал на столе. — Я надеюсь, что это не так уж плохо. Вы действительно хорошая.
Выдавив улыбку, я снова потянулась за конвертом.
— Ты всего лишь курьер, Мишель. Как ты думаешь, ты могла бы дать мне или мистеру Гивенсу больше информации о Руди?
Ее лицо побледнело.
— Нет, мэм. Никто не говорит о нем слишком много.
— Почему?
— Знаете…просто не говорят и всё.
— Где ты видела его в последний раз?
Она пожала плечами.
— Как я уже сказала, он появляется то тут, то там.
Вдохнув, я кивнула.
— Ладно. Спасибо тебе за то, что передала сообщение.
Мишель встала, отодвинув стул по кафельному полу.
— Мне придется съехать?
— Нет. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько нужно, и до тех пор, пока ты соответствуешь требованиям.
Мишель кивнула и потянулась к дверной ручке.
— Я, пожалуй, пойду.
— Приходи поговорить со мной в любое время.
Кончики ее губ приподнялись.
— Спасибо, что были милой.
Как только Мишель скрылась за дверью, я подняла конверт и поднесла его к свету. Из-за пятен и грязи снаружи я не могла сказать, что было внутри. Все, что я могла оценить, это то, что содержимое было не совсем гладким, как будто то, что внутри, могло двигаться.
Подойдя к своему столу, я открыла ящик и достала телефон. Еще один взгляд на конверт, и я отправила сообщение Стерлингу.
«Я В ИНСТИТУТЕ. ХОТЕЛА БЫ ПОГОВОРИТЬ, И У МЕНЯ ЕСТЬ ВОПРОС, КОГДА У ТЕБЯ БУДЕТ СВОБОДНАЯ МИНУТКА.»
Он ответил.
«НА СОБРАНИИ. К ТВОЕМУ СВЕДЕНИЮ, ОТВЕТ — ДА. Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ВЫКРИКИВАТЬ НЕПРИСТОЙНОСТИ ВСЮ НОЧЬ НАПРОЛЕТ.»
Тепло наполнило мои щеки.
«Я ПРИБЕРЕГАЛА НЕПРИСТОЙНОСТИ ДЛЯ ТЕБЯ. ВОПРОС БЫЛ НЕ В ЭТОМ. НИКАКОЙ СПЕШКИ. ПОЗВОНИ, КОГДА СМОЖЕШЬ.»
Я снова перевернула конверт, любопытство взяло верх надо мной, но открылась дверь.
Глава 4
Арания
— Миссис Спарроу, — сказал Гаррет, входя в кабинет, — если вы все еще хотите поехать на озеро, я поговорил с мистером Келли. У нас будет подкрепление.
Я откинулась на спинку стула.
— Это когда-нибудь перестанет быть чрезмерным?
Гаррет улыбнулся.
— Это.
Он не повторил единственное слово как вопрос.
Тем не менее я ответила.
— Это. — Я обвела рукой пространство. — Все это.
— Не мое дело говорить об этом.
— Думаю, мой вопрос был риторическим. Однако ты здесь почти столько же, сколько и я. Иногда все это не кажется ненужным?
Поза Гаррета изменилась.
Мой взгляд сузился, я провела ладонями по своей юбке — карандаш.
— Ты сдерживаешься.
— Нет, мэм. Я рассудителен в своих словах.
— И что ты пытаешься не сказать?
— Слишком много вещей. Вы получили одобрение мистера Спарроу?
Я покачала головой.
— Еще не смогла с ним поговорить. Но разве ты не сказал, что поговорил с Патриком? Он, должно быть, не против этой идеи.
— Он одобрил предложение подкрепления. Это не то же самое, чтобы одобрить поездку.
Пока Гарретт отвечал, раздался стук в приоткрытую дверь за несколько секунд до того, как Мэдлин заглянула в кабинет.
— Думаю, озеро было не очень хорошей идеей, — сказала она.
Мое внимание переключилось на Гаррета.
— Хм.
Он поднял руки.
— Я искал подкрепление.
— Патрик? — спросила я Мэдлин.
Она кивнула.
— Он не мог долго говорить, но сказал, что было бы лучше, если бы мы не выводили всех вместе. Он специально сказал, что дети должны оставаться в башне.
— Хотелось бы, чтобы они сказали нам, что происходит.
Мэдлин согласилась, и мы обе повернулись к Гарретту.
Его губы сложились в прямую линию, прежде чем он покачал головой и ответил:
— Я буду здесь, если понадоблюсь.
— Трусишка.
Мэдлин рассмеялась.
Как только Гаррет ушел, она закрыла дверь.
— Хорошо, Патрик сказал еще немного. Он кое-что сказал прошлой ночью, и только сейчас я собрала всё воедино. Ты знала, что сенатор МакФадден может быть условно-досрочно освобожден?
Живот скрутило.
— Нет.
Она разгладила брюки и села на стул напротив моего стола. Мэдлин была красивой женщиной с темными волосами и потрясающими зелеными глазами. Двое детей не причинили никакого вреда ее фигуре.
— У меня такое чувство, что люди Спарроу не слишком счастливы, — сказала она. — Я не знаю всей истории. Сенатора арестовали до того, как мы с Патриком снова сошлись.
— Он был арестован благодаря информации, которую мой отец оставил до моего рождения.
Глаза Мэдлин расширились.
— И очевидно, что эта информация изобличала его, но не Спарроу.
Я сморщила нос.
— Это был вопрос?
— Нет, я достаточно долго живу в этом мире, чтобы знать, когда задавать вопросы.
Потянувшись за ручкой на столе, я покатала ее между пальцами.
— Ты можешь задавать мне вопросы. Ты можешь задавать вопросы Патрику. Мы все — семья. — Я улыбнулась. — В прямом и переносном смысле.
— И? — подтолкнула она.
— И… информация была старой. Как я уже сказала, она была спрятана еще до моего рождения. Мы нашли доказательства преступлений…торговля людьми… — Не было никакой необходимости выгораживать Мэдлин. Она знала этот мир лучше, чем я. — …из обеих семей. Разница заключалась в том, что, когда в дело были вовлечены Спарроу, это был не Стерлинг.
— Это был Аллистер.
Тон Мэдлин был невозмутим.
Я кивнула.
— Улики, касающиеся МакФадденов, вернулись к Рубио МакФаддену. Аллистера не было рядом, чтобы заплатить за свои преступления, и, как ты знаешь, Стерлинг работал, чтобы отменить многое из того, что его… твой… сделал Аллистер.
— Как думаешь, у сенатора есть улики против Спарроу?
— Насколько я помню, считалось, что мой отец поделился доказательствами вины с каждым из них. Он показал Аллистеру, что у него есть информация, изобличающая его, и он показал МакФаддену, что у него есть информация против него.
— Страховка.
Склонив голову, я уставилась на стол. Когда я подняла глаза, то сказала:
— Я думала, что с этим покончено.
— Как долго он находится в тюрьме?
Я попыталась вспомнить. Казалось, месяцы превратились в годы, а годы — в еще больше. Я была не так уж стара, и все же прожила три жизни. Определить время было проще с помощью ориентиров.
— МакФаддена арестовали еще до того, как мы со Стерлингом были помолвлены — более восьми лет назад. В этом было замешано ФБР. МакФадден собирался объявить о своей кандидатуре на пост президента. Если я правильно помню детали, была заключена сделка.
Мэдлин кивнула.
— Сделки всегда заключаются.
— Я не понимаю, почему мужчины так обеспокоены, — сказала я. — МакФадден стар. Его армия распущена. Те, кого не арестовали и не убили, заползли в норы.
— Мой опыт, — сказала Мэдлин, — Показывает, что дыры никогда не бывают достаточно глубокими.
Я посмотрела на конверт, все еще лежавший на моем столе. Мятая и грязная поверхность навела меня на мысль о моей последней незапланированной встрече.
— Ты знаешь молодую женщину по имени Мишель? Она только что была здесь.
Взгляд Мэдлин сузился.
— Я никого не видела в коридоре. Она постоянный житель?
Я кивнула.
— Думаю… да, она сказала, что останется здесь. Я не расслышала ее фамилии.
— Ты не возражаешь? — спросила она, вставая и обходя мой стол.
Наведя мышь на рабочий стол, я освободила свое кресло.
— У нас есть фотографии?
Мэдлин покачала головой.
— Нет, ради конфиденциальности клиентов. Но у нас есть их имена в целях безопасности.
Появился файл. После того, как Мэдлин ввела свой пароль, файл открылся. Вскоре она уже просматривала список имен.
— В этом файле текущие клиенты перечислены по фамилии. — Она покачала головой и щелкнула, переставляя список на первое имя. — Давай… — Поджав губы, она пролистала список. Наконец, она спросила: — Ты сказала Мишель? Есть Микала.
— Нет, она сказала: «Мишель». Может, только одна буква «Л»?
— Позволь мне поискать среди клиентов, которые недавно покинули это заведение.
Я ходила взад и вперед, пока она прокручивала список, заламывая руки и пытаясь вспомнить отличительные черты.
— Она только что ушла. Гаррет видел ее. Она была молода, может, лет двадцати. У нее короткие темные волосы. Она бледная. Большие глаза. И слишком худая. — Я кое-что вспомнила. — Ее одежда казалась мне большой. Несмотря на жару, на ней были длинные леггинсы и толстовка.
Мэдлин глубоко вздохнула и откинулась на спинку моего стула.
— Зачем ей это делать?
— Не знаю. Может, проблемы с восприятием тела.
Иногда выжившие не хотели носить одежду, которая показывала бы их пол или тип телосложения.
— Тем не менее, в нашем магазине есть одежда всех размеров. У нее все еще может быть более подходящая по сезону одежда.
Мэдлин встала.
— Ты сказала, что она была здесь, то есть в офисе?
— Да. Она попросила поговорить со мной. — Я подняла конверт. — Она дала это мне и сказала, что должна была передать это жене босса.
— Тебе?
— У меня такое чувство, что она имела в виду, что это для Стерлинга.
Мэдлин взяла конверт из моих рук и бросила его на стол.
— Остановись, Арания.
В ее словах прозвучала тревога.
— Иди вымой руки.
— Что?
Она протиснулась мимо меня в примыкающую маленькую ванную и включила воду.
— Иди сюда. Нам обоим нужно вымыть руки.
Когда наши глаза встретились в зеркале, она добавила.
— И нам нужен Гаррет.
— Это просто грязный конверт. Мишель держала его в руках.
— Мишель, у которой нет фамилии или которая указана в качестве клиента. Один раз…
Она покачала головой.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Я закончила мыть руки и вытерла их. Подойдя к столу, я нашла дезинфицирующее средство и еще раз натерла ладони.
— Я в порядке. Ты пугаешь меня до чертиков.
Пока Мэдлин наливала себе дезинфицирующее средство, ее зеленые глаза встретились с моими.
— Однажды Андрос получил письмо. — Она пожала плечами. — Ну, знаешь, по типу как получают иногда чиновники или кинозвезды… Письмо было перевязано лентой… Он не открывал его. — Выражение ее лица стало серьезным. — Но человек, который открыл, умер.
Взглянув на конверт, я поспешила мимо и распахнула дверь.
— Гарретт.
Глава 5
Стерлинг
— Где эта чертова девчонка? — Я крепче сжал телефон, отвечая на звонок Рида. — Скажи мне, что Гаррет положил конверт в пакет.
— Я сейчас просматриваю записи с камер наблюдения. Что касается Гаррета, то он следовал протоколу. Арания коснулась только внешней стороны конверта. Она вымыла руки и заявила, что чувствует себя хорошо.
— Блять, им нужно передать тебе конверт, чтобы ты мог понять, с чем мы имеем дело. Сибирскую язву можно лечить антибиотиками.
— В последнее время рицин стал предпочтительным ядом. Его используют для единичных убийств. Сибирская язва может заразить всех.
— Для убийств, — повторил я. — И девушка сказала Арании отдать его мне?
— Она сказала «боссу».
— Пусть Гаррет отнесет улики на второй уровень, где мы ведем все дела Спарроу, — и сделай все, что нужно, чтобы проверить содержимое и быть чертовски уверенным, что это не затронет обитателей башни.
— Он уже на пути сюда.
— С Аранией и Мэдлин? — спросил я.
Ранее я получил текстовое сообщение от жены, но еще не ответил. Если она выживет, что бы ни было в конверте, то ответит своей задницей за свою неосторожность.
— Да, они примерно в двадцати минутах езды. Пробки.
— В Чикаго сейчас лето. «Кабс1» играет во второй половине дня, а у «Уайт Сокс2» — поздняя игра. Светит гребаное солнце. Все вышли.
Я задумался над этим.
— Все, кроме нас. У меня еще две личные встречи, и я буду дома. Я хочу, чтобы все были в башне. Где остальные?
— Патрик разбирается с капо. Он тесно сотрудничает с Кристианом, Ромео и несколькими высокопоставленными людьми в поисках любых признаков дезертирства. Что-то из этого дерьма похоже на то, как Хиллман пытался восстановить организацию МакФаддена.
У меня зачесался нос, когда я вспомнил кровавую бойню в нашей организации, а также в братве Иванова. Стиснув зубы, я сказал:
— На этот раз дело не зайдет так далеко. Если старик думает, что выйдет из тюрьмы и вернет себе трон, он бредит. Слабоумие или болезнь Альцгеймера. Черт, этого не произойдет. К тому же федералы набросятся на него при первом же его шаге. Чикаго не нужен беспорядок. Что насчет Мейсона?
— Он на верфи. Проверяет, нет ли других визитных карточек. С резервным копированием дистрибутива в порту это все равно, что искать гребаную иголку в стоге сена, где ее может и не быть.
Я поднял глаза, когда моя помощница Стефани выглянула из-за угла. Я тихо проговорил в трубку:
— Я в гребаном коридоре. Мне нужно вернуться на встречу. Во-первых, убедись, что никто не заразился и не пострадал. Во-вторых, найди девушку. И, наконец, что насчет Лорел?
— Все еще в институте. Ее лаборатории защищены, отрезаны от клиентов. Она в безопасности.
— Мне все равно. Я хочу, чтобы она была дома.
— Я отправлю ей сообщение.
Отключив связь, я глубоко вздохнул и кивнул Стефани.
— Еще один звонок. Я сейчас приду.
Она выпрямилась во весь рост и изобразила на лице понимание.
— Мистер Райс просил меня напомнить вам, что взимает почасовую оплату.
Я вздохнул. Мистер Райс был мелким адвокатом в крупной фирме, пытавшимся сделать себе имя. Если бы он хотел прославиться в Чикаго, он бы более тщательно подбирал выражения.
— Дай ему знать, что я всё понял.
Стефани кивнула и направилась в конференц-зал. Адвокаты были здесь, чтобы обсудить возможное условно-досрочное освобождение экс-сенатора МакФаддена. За столом сидели юристы «Спарроу Энтерпрайзиз», адвокаты, занимавшиеся организацией Спарроу, и несколько человек, представлявших интересы МакФаддена. Райс был новичком в команде МакФаддена. Досрочное освобождение МакФаддена будет хорошо смотреться в его резюме. «Вывел меня из себя» могло бы быть ненаписанной эпитафией на его надгробии.
После ухода Стефани я позвонил Арании.
— Какого хрена? — зарычал я.
— Привет. — Ее тон был наигранно приятным. — Я в машине с Гарретом и Мэдлин.
Я отрегулировал громкость.
— Скажи мне, что ты в безопасности.
— Я чувствую себя прекрасно, Стерлинг. Мы не знаем, есть ли в конверте что-то опасное.
Я стиснул зубы до боли.
— И мы не знаем, было ли оно безопасным. Как, черт возьми, кто-то добрался до тебя?
— Я не знаю. Мейсон должен связаться с командой безопасности института, чтобы узнать, что произошло. Я думаю, в данный момент он занят.
Мы все чертовски заняты.
Я не сказал этого.
— Рид проверяет записи с камер наблюдения, — сказал я. — Мейсон приступит к работе позже.
— Разве Рид не ждет конверта?
— Солнышко, ты же знаешь, что у Рида обычно дюжина дел одновременно.
Она усмехнулась.
— В световую часть дня.
— У тебя был вопрос? — спросил я, позволив звуку ее голоса успокоить меня.
Вот что делала Арания, она была моим рулём.
Нет, моим компасом. Гребаный мир мог взрываться вокруг, а она показала мне мой север, мое направление и мою цель.
— Вопрос? — спросила она. — А, да. Неважно. Речь шла о том, чтобы отвезти детей на озеро Мичиган. Могу предположить, что ответ будет отрицательным.
Я понизил голос.
— Можешь ли ты также предположить, что произойдет, когда мы останемся одни?
— Из-за того, что я сейчас не одна, то могу предположить только в своем воображении.
— Да, мое воображение рисует твою сексуальную задницу ярко-красной.
— Конечно, мы можем это обсудить.
— Мою ладонь уже покалывает, солнышко.
— Ладно, Стерлинг, увидимся дома.
— Чертовски верно.
Закрыв глаза, я попросил какую-нибудь из существующих высших сил, чтобы моя жена и все, кого мы любили, были в безопасности. Сначала тела в контейнерах, а теперь это сообщение от курьера, которого мы не знали и не могли опознать.
Может, как глава Спарроу, я был параноиком. Меня это устраивало, если паранойя означала безопасность Арании, Голди, Мэдлин и всех остальных.
Они были гребаной ахиллесовой пятой.
Я знал это еще до того, как заявил права на Аранию, до того, как выросла наша дружная семья. С каждым добавлением, начиная с Лорны, клан Спарроу становился все более уязвимым. Мы все носили мишени на спинах, особенно когда вот-вот вернется призрак из прошлого.
Призрак, который должен гнить в тюрьме за совершенные им преступления.
Опустив телефон в нагрудный карман пиджака, я отогнал мысли о сибирской язве и рицине и сосредоточился на МакФаддене и на том, что его потенциальное освобождение будет означать для Спарроу и для Чикаго.
Я открыл дверь в конференц-зал.
— Дамы и господа, я задержался по важному поводу. А теперь вернемся к нашим обсуждениям. Скажите мне еще раз, когда состоится заседание комиссии по условно-досрочному освобождению.
Тим Райс сделал вид, что смотрит на часы.
Его дни были сочтены, и число этих дней снижалось с каждой секундой быстрее, чем столбик термометра в Чикаго зимой.
— Комиссия по условно-досрочному освобождению, — повторил я.
— В следующий вторник, — сказала женщина рядом с Райсом.
Я обратился к юридической команде Спарроу.
— Мы можем это остановить?
— Мистер Спарроу, как вам известно, обвинение в эксплуатации было ослаблено благодаря соглашению с истцом. Торговля людьми влечет за собой минимальное наказание в виде десяти лет лишения свободы на одного человека. Суд решил возбудить уголовное дело только в отношении двух известных лиц. Личности других жертв было слишком трудно установить по прошествии стольких лет.
— Не прошло и восьми лет с момента вынесения ему приговора.
Мне, блять, показалось, что мы смотрели, как его арестовывают по национальному телевидению только вчера.
— Образцовый заключенный, — сказал Райс.
— Комиссия заслушает свидетельские показания? Они будут прислушиваться к жертвам? — спросил я, думая о храбрых мужчинах и женщинах, которым Арания помогала в Институте Спарроу.
— Они будут слушать только жертв МакФаддена, а не просто тех, кто пережил торговлю людьми или эксплуатацию.
— И имена засекречены, — сказал я, зная ответ.
— Названные жертвы получили уведомление о заседании комиссии во вторник, — сказал Дэвид из команды Спарроу.
— Нам сказали, что они не будут давать показаний, — сказал Райс.
Я прищурился.
— Имена засекречены.
Райс не ответил.
Дэвид продолжил:
— Комиссии не нужно принимать решение сразу. Обычно это работает по другому.
Заговорил Райс:
— У нас есть достоверные сведения о том, что это решение будет принято быстрее.
— Вы повлияли? — спросил я, начав закипать. — Вы угрожали жертвам и заплатили комиссии.
Комиссия по надзору за тюрьмами Иллинойса состояла из пятнадцати человек, назначенных губернатором.
Женщина напротив, казалось, была совершенно шокирована моим обвинением.
— Мистер Спарроу, мы соблюдаем закон.
Нацарапав записку «хочу встретиться с губернатором», я сложил ее пополам и передал Стефани.
Все присутствующие наблюдали, как она открыла ее. Они были похожи на любопытных школьников. Электронная переписка была более незаметным способом общения, но письма могут оставить след. Бумагу же можно измельчить.
Стефани перевела взгляд на меня.
— Вы хотите, чтобы я сделала это сейчас?
Я кивнул.
Стефани извинилась и вышла.
Как только она ушла и дверь закрылась, я оглядел стол.
— Скажите мне то, что вы пришли сказать. — Настала моя очередь посмотреть на часы. — Я даю вам еще десять минут.
Глава 6
Стерлинг
«ЯДА НЕТ».
Сообщение пришло, когда меня везли обратно в башню. Мой взгляд метнулся к зеркалу заднего вида, и сердце бешено заколотилось в груди от мгновенного облегчения.
«ЧТО НАСЧЕТ ДЕВУШКИ?» — отправил я ответное сообщение.
«ИСПАРИЛАСЬ, КАК ПРИЗРАК. Я ВСЕ ЕЩЕ РАБОТАЮ», — ответил Рид.
Когда я поднял глаза, Марша, мой водитель и телохранитель, смотрела поверх лобового стекла.
— Хорошие новости, — сказал я.
— Нам всем не помешало бы их немного, — ответила она.
Марша была с кланом Спарроу уже более шести лет. Именно ее образцовое выступление четыре года назад при обезвреживании бомбы продвинуло ее в наших рядах. Переведя Гаррета в группу Арании, я пригласил Маршу в свою. Тот факт, что она была миниатюрной женщиной, мог обмануть некоторых людей, но я видел ее работу. Я наблюдал за ней на стрельбище и был знаком с ее уровнем мастерства во всем: от обезвреживания взрывчатых веществ до слежки за интересующим человеком.
Она была ценным приобретением для нашей команды.
Она заслужила обязанность работать непосредственно с боссом.
Мой взгляд переместился за усиленные стекла внедорожника. Солнце медлу зданиями отражалось от волн Большого озера. Арания была права в том, что ответ на вопрос о купании в общественных местах был отрицательным. Я не сомневался, что мой ответ обезопасит людей. Я также осознал, что трех- и четырехлетние дети не могут понять концепцию безопасности, когда сталкиваются с разочарованием из-за отсутствия дневного купания.
Из-за судьбы всего гребаного города, лежащей на моих плечах, я обнаружил, что обдумываю способ загладить свою вину перед детьми.
Ахиллесова пята.
Когда Марша повернула внедорожник ко входу в туннель, ведущий к нашему частному гаражу, я увидел задние фары другого автомобиля впереди нас. Я мысленно осмотрелся.
— Лорел?
— Да, сэр.
Вздохнув, я задался вопросом, как нынешняя ситуация повлияла на исследования доктора. Она добивалась прогресса в своей формуле помощи людям, страдающим посттравматическим стрессовым расстройством. В то время как я получал большую часть новостей от ее мужа Мейсона, Лорел была более чем готова поделиться. С тех пор как был найден первый контейнер с жертвами, казалось, не было времени делиться или просто разговаривать.
Я провел рукой по лицу, вспоминая разговор с Аранией.
Блять.
Мысль о ее красной заднице заставила мой член дернуться. Нельзя больше думать об этом, иначе выйду из внедорожника с заметной эрекцией. Переориентировав свои мысли, я увидел, как наш внедорожник остановился позади автомобиля Лорел.
Потянувшись к дверной ручке, я встретился взглядом с Маршей в зеркале заднего вида.
— Я остаюсь на ночь, сообщу, если планы изменятся.
— Я готова, когда я вам понадоблюсь.
Кивнув, я открыл дверь.
Возле лифта с кожаной сумкой в руках и кожаным рюкзаком через плечо стояла Лорел. У женщины было столько регалий. В двух словах, она была гением.
— Едешь наверх? — спросила она с усмешкой.
— Да.
Лорел положила руку на сенсор, вызывая лифт.
— Извини.
Эта фраза была для меня относительно новой. Я редко сожалел, а когда сожалел, то не высказывал этого вслух. Женщина, смотревшая на меня голубыми глазами, была частью моей ахиллесовой пяты. Она важна для Мейсона.
Я познакомился с Мейсоном Пирсом, Ридом Мюрреем и Патриком Келли в автобусе на базовую подготовку. Мы вместе путешествовали по миру. Вместе сражались за нашу страну. Вместе построили новую армию. Успешно организовали вместе государственный переворот. Я был бы дураком, если бы не признал талантливых людей, которых я нашел, которые нашли меня и которые посвятили свою жизнь организации Спарроу.
Отец думал, что армия будет моим концом.
Вместо этого она стала его концом.
Когда двери лифта открылись и наши два внедорожника отъехали, я потянулся за сумкой Лорел.
— Давай я?
Кивнув, она отпустила ручку.
— Спасибо.
Оказавшись внутри, я нажал кнопку «А». Это был жилой уровень нашей башни, где Мейсон, Рид и Патрик жили со своими семьями; «2» был следующей кнопкой, которую я нажал. Обдумав свое решение, я нажал «П» для пентхауса.
Когда я повернулся, а лифт начал подниматься, Лорел улыбалась.
— Я рада, что с Аранией все в порядке.
Вдохнув, я выпрямился.
— На данный момент так оно и есть.
Я заметил, как Лорел покачала головой.
— В ее защиту могу сказать, что поспешная мысль о яде не является нормальной реакцией на письмо.
— Что-нибудь было нормальным с тех пор, как ты нашла Мейсона?
— Технически, он нашел меня.
Я приподнял брови.
— «Нормально» — это слишком часто употребляемое слово. Нужно перефразировать. Предположение, что в письме содержится яд, не является первой мыслью многих людей.
— Нам нужно поговорить, всем восьмерым.
Лорел кивнула.
— Я верю, что мы все будем дома.
Мои губы изогнулись в улыбке.
— Это будет удобно.
Лифт остановился, двери открылись в фойе перед тремя дверями квартир. Я передал Лорел ее сумку.
— Извинения были за то, что сократил твое время в институте.
Она встала, заблокировав закрывающиеся двери.
— У меня есть отличные условия для работы внизу. Со мной все будет в порядке.
Лорел была исключением из нашего правила относительно этажа «2». Много лет назад мы предложили ей место для ее исследований. Соглашение выдержало испытание временем. У нее было место для работы, а у нас все еще было достаточно места для нашей.
Лорел отвернулась, а затем оглянулась.
— Экстраординарная.
Я приподнял бровь.
— С тех пор, как Мейсон нашел меня, нормальность субъективна. Все было необыкновенно, и я бы ничего не стала менять, Стерлинг. Если работа на дому обеспечит безопасность Мейсона и всех вас, ты не услышишь от меня ни одной жалобы.
Я кивнул и снова нажал на букву «П».
— Кто-нибудь даст тебе знать, когда мы сможем провести семейную встречу.
Когда двери закрылись, я подумал о женщине, которую мне предстояло увидеть. Я также обдумал слова Лорел. Она сказала, что я не услышу от нее ни одной жалобы. Это не освобождало Мейсона от необходимости их слышать. Поднимаясь в пентхаус, я открывал себя для того же самого от своей жены.
Лифт открылся на втором уровне.
Я посмотрел на угол кабины.
— Я направляюсь наверх. Я вернусь.
Нет, я разговаривал не сам с собой. Я разговаривал с Ридом, Патриком или кем-то еще, кто отвечал за охрану, зная, что они могут видеть и слышать меня. Они также знали, на какие кнопки я нажимал.
Двери закрылись, а затем снова открылись. Выйдя в коридор пентхауса, я прислушался к голосам, направляясь к кухне. Стуча ботинками по полу, я зашел за лестницу и повернул на кухню.
Большая комната была пуста.
Из всех мест в башне эта кухня была наименее заброшенной.
Я бы признал, что мой пульс ускорился, когда я задался вопросом, куда делись Арания и Голди.
Вернувшись к подножию лестницы, я услышал смех сверху.
Ухватившись за перила, я поднялся. Звуки доносились из нашей комнаты.
Когда я подкрался ближе, заглянул в приоткрытые двери.
Смех и разговоры становились все громче, по ковру покатился пластиковый пляжный мяч.
— О, привет, — сказала Арания, остановившись в купальном костюме и подняв пляжный мяч.
— Мы не одни?
Она покачала головой, когда подошла ближе и приподнялась на цыпочки, быстро поцеловав меня.
— Нет, мы плаваем.
— Плаваете?
— Иди посмотри, — подсказала она. — Голди попытается заставить тебя плавать, так что будь готов.
Держась с Аранией за руку, мы направились к главной ванной комнате. Я остановился на пороге, наслаждаясь хаосом и необузданной радостью, которые по-настоящему могут испытывать только дети. Вода растекалась лужей по кафельному полу между пляжными полотенцами и надувными игрушками.
— Папуля, — позвала Голди, выныривая из воды в большой ванне.
Она была не одна. Джек и Эдди тоже были в ванне, все в купальных костюмах.
— Дядя Стерлинг, — послышалось от мальчиков.
Я вдруг почувствовал себя слишком нарядным в костюме. Лорна, Мэдлин и Руби тоже наслаждались притворным пляжным днем. Все были в купальниках.
Руби сидела на большом пляжном полотенце с корзинкой для пикника и солнцезащитными очками на голове.
— Добро пожаловать на пляж, — сказала она.
— Пляж пришел к нам, — сказала Арания с усмешкой.
Еще больше воды выплеснулось на плитку, пока дети играли с игрушками, наполняя их водой и выбрасывая.
— Папочка, пойдем поплаваем, — сказала Голди.
— Принцесса, не думаю, что здесь достаточно места.
Она встала, потянувшись к краю ванны.
— Ты вернешься? Когда мы закончим?
Обходя лужи на полу, я подошел к ванне и погладил ее красивое маленькое личико.
— Да. Обещаю.
— Хорошо. — Ее большие карие глаза уставились на меня. — Подоткнешь мне одеяло?
— Еще одно обещание.
Я повернулся к Арании и обратно. Оставив поцелуй на голове нашей дочери, я взъерошил волосы мальчиков.
— Веселитесь.
— Да. Мы будем плескаться.
Я потянул Аранию за руку, выбираясь из зоны брызг, и отвел ее обратно в спальню.
— У нас самая большая ванна, — сказала она.
— Хотел бы я, чтобы вы могли поехать на озеро.
— Это была идея Руби. Она сказала, что Мэдлин устраивала из этого праздник, когда была маленькой, и ей это нравилось.
Умение наилучшим образом использовать ситуацию не было чем-то новым.
Арания ухмыльнулась.
— Дети веселятся. Они думают, что это что-то особенное.
— Ты особенная. Пришло время поговорить с вами, леди, и сообщить, что происходит.
Выражение ее лица стало серьезным.
— Я знаю о МакФаддене.
— Откуда?
— Новость появилось в ленте приложения. Но я чувствую, что это только верхушка айсберга.
Я кивнул и поднес ее руку к своим губам. Коснувшись поцелуем костяшек пальцев, я ухмыльнулся.
— Я должен был увидеть тебя.
— Я же говорила, что в порядке.
Моя улыбка стала шире.
— Да, ты в порядке, пока.
Губы Арании сжались, она наклонила голову.
— Думаю, нам нужно поговорить о письме. — Ее слова превратились в шепот. — Прежде чем ты сделаешь поспешные выводы.
Я сделал шаг ближе и еще один, хватая свою добычу, когда мои слова зазвучали размереннее, а тембр стал глубже.
— Я пришел к выводу, что ты подвергла опасности самого важного человека в моей жизни. — Схватив ее за прекрасную попку, я притянул ее одетое в купальник тело к своему. — Скажи мне, что я ошибаюсь.
Ее руки легли мне на плечи.
— Я сделала это не нарочно.
— В последнее время все было довольно дерьмово. — Я поцеловал ее в губы. — Отшлепать тебя по заднице будет главным событием недели, и я, возможно, жду этого с нетерпением.
Арания покачала головой.
— Это нечестно.
— Что?
— Я не хочу, чтобы у тебя была совершенно дерьмовая неделя.
— Не бойся. Скоро всё разрешится. — Когда я сделал шаг назад, то мог видеть, как соски Арании выступили бусинами под верхом ее купальника. — О, Солнышко, ты намокаешь от одной мысли об этом. Если бы только наша ванная комната не была заполнена людьми.
— Предвкушаю. — Она потянулась к моей руке. — Ты уходишь?
— Иду на второй уровень. Я не планирую покидать башню до конца дня.
— И ты собираешься рассказать нам больше?
Я сделал глубокий вдох.
— Да. Позже. И мне все равно, что происходит, не дай мне пропустить момент, когда нужно будет укладывать Голди в кровать.
— Ей это понравится.
Глава 7
Арания
Все взрослые сидели за нашим столом на кухне в пентхаусе. Ужин был приготовлен несколько часов назад, и дети уже спали в своих кроватях, а на кухонном столе стояли три монитора. Летнее небо темнело, облака окрашивались в красно-фиолетовый оттенок, а внизу по всему городу горели огни. Если бы я шпионила за нами через большие окна высоко над горизонтом Чикаго, я была бы сбита с толку сценой внутри.
Ведь…
Мой муж контролировал Чикаго. Он и трое его лучших друзей занимали вершину иерархии клана Спарроу. Мне не было стыдно за то, что эти люди делали ежедневно. Возможно, некоторые подумают, что мне и другим женщинам должно быть неудобно, но мы знали наших мужчин. Мы знали мужей, друзей, братьев и отцов. Мы не видели того, что видели другие.
Для других…
Стерлинг был пугающим и грозным.
Мейсон был прекрасным полотном для цветных тату и в то же время пугал до чертиков. Будучи человеком многих талантов, он одно время брал солидную плату за то, чтобы делать все, что требовалось. Хотя он никогда не вдавался в подробности, я полагала, что заголовки, которые я читала много лет назад, могут быть связаны с ним и организацией, которой он служил.
Рид был стойким, умным и для всех, кто его видел, высоким, мускулистым и подавляющим мужчиной. Обладая физическими достоинствами, он владел и интеллектуальными талантами, которые лучше всего проявлялись за кулисами организации «Спарроу». Он был экстраординарен в навигации по Интернету и технологиям. Успех других мужчин был во многом обусловлен тем, что Рид мог делать за клавиатурой.
Был ещё Патрик.
Вероятно, наименее физически устрашающий из всей этой компании. Это не означало, что он плохо использовал свой более чем шестифутовый рост и двести с лишним фунтов мышц. Он хорошо это делал.
Интересно, что Патрик был первым членом Спарроу, с которым я познакомилась. Он был расчетливым, невероятно умным и чрезвычайно наблюдательным. Не происходило ничего, чего бы он не видел или не слышал. Его способность оценивать человека или ситуацию не имела себе равных. В Чикаго и за его пределами Патрика уважали и боялись, и, как побочный эффект, он был мастером маскировки. Он мог скрываться десятилетиями.
Тем, кто находится снаружи, решения, принятые этими людьми, могут показаться сомнительными, но их целью было сохранить Чикаго динамичным, успешным и безопасным. Я далека от того, чтобы подвергать сомнению методы, которые они выбрали.
Несмотря на наше уникальное положение, как и миллионы других семей по всему миру, мы были здесь, сидели за гранитным столом, как делали почти каждое утро. Это — прямо сейчас — было тем, кем мы были. Мы были не только: генеральным директором «Спарроу Энтерпрайзис», главной фигурой Чикаго; его доверенными лицами из ближайшего окружения, доктором философии; генеральным директором компании по производству аксессуаров для одежды «Полотно Греха»; координатором приема добровольцев в Институт Спарроу и дорогим другом, который поддерживал нас всех в порядке.
Мы были семьёй.
Мы были разные.
Мы не всегда были довольны каждым решением, но все это время лица, смотревшие на меня и слушавшие, как Стерлинг, Патрик, Рид и Мейсон объясняли нашу текущую ситуацию, были преданы друг другу. Мы слушали друг друга, как мужчины, так и женщины. Мы разделяли как наши поражения, так и наши победы.
Наши узы превосходили кровные.
Эта встреча была больше, чем для нас восьмерых. Здесь была и Руби.
Стерлинг поговорил с Патриком, отцом Руби, о ее присутствии. Руби присоединилась к нашей семье еще до того, как кто-либо из младших детей родился — или был зачат. Став первой щелью в броне Спарроу, она принесла в нашу семью невинность, о которой мы и не подозревали. Теперь она официально взрослая. В то время как ее родители пытались оберегать ее, жизнь Спарроу требовала проницательности. Это было возможно только при наличии знаний.
Я потянулась через стол и сжала ее руку.
— Ты в порядке?
Она кивнула и слегка улыбнулась.
— Всегда боюсь, что услышу, что небо падает.
Мэдлин положила руку на спинку стула Руби и обняла ее за плечи.
— В реальном мире небо всегда падает. Что нужно сделать, так это прислушаться к своему отцу и другим — ко всем нам. Эта группа слишком сильна, чтобы позволить маленькому небу остановить нас.
Руби кивнула.
Атмосфера в комнате сгустилась, когда Стерлинг подтвердил то, о чем мы с Мэдлин говорили. Потенциальное освобождение Рубио МакФаддена спровоцировало пожары и опасности в городе. Фракции прощупывали почву, чтобы определить стабильность организации Спарроу.
Кислота пузырилась у меня в желудке, когда Мейсон описывал транспортные контейнеры с детьми и молодыми людьми, оставленными умирать ужасной смертью от жары и обезвоживания. Лицо Мейсона было напряжено от беспокойства, и волосы, собранные в низкий хвост, этого не скрывали. Мертвые дети были визитной карточкой, напоминанием Стерлингу и клану о том, что Чикаго являлся рассадником торговли людьми, и все еще были клиенты и поставщики, желающие и способные возродить то, что он и его люди усмирили.
Из-под манжет рубашки Мейсона выглядывали цветные татуировки.
— Единственная зацепка, которую мы получили, — это квитанция на стоянке грузовиков в Хаммонде, штат Индиана, — сказал Мейсон. — У нас есть ребята, которые обыскивают эту и другие стоянки грузовиков, чтобы выяснить, не там ли вербуют жертв или перевозят их через этот район.
— Это недалеко, — сказала Лорна.
— Это между нами и Детройтом, — сказала Мэдлин.
По выражению ее лица я могла предположить, что она думала о братве, которая сейчас у власти в Детройте. Руководство перешло из рук в руки.
— Я общался с Сашей Быковым, — сказал Стерлинг в ответ Мэдлин. — Он клянется, что они не с севера, по крайней мере, не под его присмотром.
Мэдлин кивнула.
— Саша хороший человек.
В комнате воцарилась тишина, реальность навалилась на нас.
Хорошие люди способны на плохие поступки.
Патрик нарушил молчание, объяснив внутреннюю работу клана на улицах. В данный момент лояльность была очень важна и, возможно, подвергалась нападкам. Хотя нашим верным службам безопасности по — прежнему доверяли, прорваться через одну из них к одному из нас было бы большим выигрышем для того, кто пытается произвести впечатление на новый режим МакФаддена.
Рид повернул электронный планшет к столу.
— Гаррет подтвердил, что это была твоя сегодняшняя посетительница, Арания.
Я кивнула, увидев девушку.
— Она сказала, что ее зовут Мишель.
— У нас пока нет подтверждения ее имени, — сказал он. — Из-за любви к клиентам в институте меньше камер, чем мне бы хотелось.
Да, он упоминал об этом раньше. Пристальный взгляд, который я сейчас получала от своего мужа, сказал мне, что он тоже упоминал об этом.
— Но, — продолжил Рид, — мы смогли выделить эту фотографию, на которой она входит в институт сегодня утром.
— Откуда она могла знать, — спросила Мэдлин, — что Арания будет там сегодня? Она делит свое время между этим местом, институтом и «Полотном греха».
Рид кивнул.
— У нас был тот же вопрос. — Он провел пальцем по экрану, и появилось несколько картинок. — Она была в институте каждый день в течение последних четырех дней. Тебя там не было до сегодняшнего дня.
Поскольку сегодня была пятница, это означало, что большую часть этой недели она провела в коридорах института.
— И вы подтверждаете, что она не является резидентом?
— Никаких записей о ней.
— Как она провела внутри всю неделю, и никто ее не расспросил? — спросила я.
— Я поговорил с командой безопасности, — сказал Мейсон, — теперь, когда её опознали, ей не разрешат вернуться. Справедливости ради, она вписалась в роль — выглядела как надо. Короче говоря, она смешалась с толпой, и никто этого не заметил. Кроме того, она нашла маршрут, чтобы избежать главных входов.
Я выпрямилась.
— Какой маршрут?
— Через доставочный док.
Мои глаза широко раскрылись, я повернулась к Стерлингу.
— Это больше не повторится, — сказал он. — Мейсон позаботился об этом с командой безопасности, прикрепленной к институту.
Холодный озноб пробежал по мне.
— Мог бы кто-нибудь из… МакФадденов… Могут ли они попытаться навредить институту?
Лорна накрыла ладонью руку мужа, и все четверо мужчин кивнули. Контраст между Лорной и Ридом усиливал их красоту как пары — высокий и миниатюрная, темный и светлая, большой и маленькая. Мюрреи были воплощением притягивания противоположностей.
— Это имеет наибольший смысл, — сказал Рид, его темные глаза сверкнули в мою сторону. — Подумай об этом. Они хотят возродить империю торговли людьми двадцатилетней давности. Институт Спарроу не только борется с торговлей людьми, помогая выжившим, но и активно сотрудничает с медицинскими, юридическими и правоохранительными органами. Это противоположность тому, чего они хотят.
— Твоя система безопасности получает повышение, — сказал Мейсон.
— Я ценю заботу о личностях клиентов. Это не имеет первостепенного значения по сравнению с важностью твоей безопасности, безопасности персонала или безопасности самих клиентов.
Я посмотрела на Мэдлин и Лорел.
— Моя безопасность означала их безопасность.
— Делай то, что тебе нужно, — сказала я.
Вероятно, это было потраченное впустую дыхание. Если Стерлинг или другие мужчины хотели чего-то добиться, они не ждали моего одобрения. Тем не менее институт был моей мечтой. Я могла, по крайней мере, верить, что мое одобрение ценится.
Рид продолжил.
— У нас есть фотографии Мишель, — он взял ее имя в кавычки, — входящей в институт. А вчера у нас было это видео с ее уходом.
— Машин нет?
— Поблизости нет. Патрик сотворил свое волшебство с дорожными камерами и получил это.
Рид показала кадр, на котором она садится на заднее сиденье черного седана.
— Заднее сиденье, — сказала я.
— Ее везут, — добавила Лорна.
— Посмотрите на это, — сказал Рид, когда зернистые кадры начали двигаться.
Мы все ахнули.
— Ее короткие волосы были париком, — сказала я.
Мы все смотрели. Оказавшись на заднем сиденье, застенчивая молодая леди откинула капюшон и сняла парик. Более длинные светлые волосы рассыпались по ее спине, когда машина отъехала. Было что-то еще — ее манеры. В коротком ролике застенчивость девушки сменилась уверенностью.
— Она притворялась, — сказала я.
— Судя по номеру, машины в аренде. — Патрик ухмыльнулся. — Дай мне еще несколько часов. Я выясню, с кем связана эта женщина.
Мне почти не хотелось спрашивать.
— Что насчет конверта?
— В нем был порошок, — ответил Рид.
— Я думала, ты сказал, что это безопасно, — ответила Лорел.
— Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в составе. — Он пожал плечами, широко улыбаясь. — Записка должна все объяснить. Я был немного отвлечен возможностью отравления.
— Что там? — спросила я.
— Остатки дискет, скорее всего, с начала 1990-х годов.
Мой желудок скрутило, я повернулась к Стерлингу.
— Дискеты. Что было в записке?
— Там было сказано ждать следующей засады.
— Засады, — повторила Мэдлин.
Я поймала зеленый взгляд Лорны. Она понимающе посмотрела на меня. Мы обе наблюдали.
— Засада, — повторила я. — Для тех, кого здесь не было, когда МакФадден объявлял о своей кандидатуре на пост президента… — Я повернулась к Стерлингу. — Засада предназначена для того, чтобы намекнуть, что у них есть доказательства против Спарроу, что сделал твой отец?
— Мы можем предположить, что это так, — ответил он без эмоций.
— Я им не верю. У нас были все улики, которые спрятал твой отец. — А как насчет того, что мой отец дал каждому из них? У тебя есть все доказательства, которые были даны Аллистеру?
— Мы так и не нашли их, — ответил Рид. — И мы вычистили все не только из офисов «Спарроу Энтерпрайзис», но и из сокровищницы в Линкольн-парке.
Линкольн-парк был местом, где Стерлинг родился и вырос, где Аллистер жил с Женевьевой и где Женевьева Спарроу все еще проживала. Это был красивый особняк из известняка, и, если Стерлинг добьется своего, однажды он превратится в груду обломков — как только его мать перестанет им пользоваться.
Стерлинг продолжил мысль:
— Мы можем предположить, что Аллистер или его люди уничтожили их.
— Что, если бы они этого не сделали? — спросила я.
— У них не было бы причин хранить улики, изобличающие самих себя, — ответил Стерлинг. — Это сообщение — всего лишь уловка. Они пытаются залезть нам в головы.
Я посмотрела на Руби и снова на Стерлинга.
— Могут литебя обвинить в том, что сделал отец? — спросила я.
Вместо Стерлинга ответил Патрик.
— Более серьезная проблема заключается в том, чтобы дать федералам какой-либо повод для поиска или возможность для них рассмотреть Чикаго и Спарроу под микроскопом.
— «Спарроу Энтерпрайзис» чиста, — сказал Стерлинг как ни в чем не бывало.
Патрик ответил:
— Это организация. Мы не занимаемся торговлей. — Он посмотрел на Мэдлин. — Но мы тоже не хор мальчиков-зайчиков. Мы создали работающую систему. Когда происходит поломка, мы перенастраиваемся.
— Было бы лучше держаться как можно дальше от радаров федералов, — добавил Мейсон. — У некоторых из нас есть официальные свидетельства о смерти, которые нужно объяснить.
Я подняла руку.
— У меня. О, моё было аннулировано.
— Ты думаешь, все это связано с МакФадденом? — спросила Лорна, переводя наш разговор в другое русло.
— Прямо сейчас, это главная мысль, — ответил Мейсон.
— Так что нужно будет остаться в башне, — сказала Мэдлин. — На сегодня.
— Это не очень хорошо для загара, — сказала Руби. — Но детям понравилось.
— Изоляция? — спросила я.
— Неофициально, — ответил Стерлинг. — Если кому-то из вас нужно покинуть башню, скажите это нам. Мы увеличим команду безопасности. Дети не должны выходить.
Я положила руку на руку Стерлинга.
— С ними все будет в порядке. С нами со всеми.
— А я? — спросила Руби.
Мрачный взгляд Стерлинга переместился на Патрика и Мэдлин. Не часто мой муж, так сказать, брал на себя ответственность за тот или иной вопрос. Патрик ответил.
— Тебя любят.
Щеки Руби порозовели.
Патрик продолжил:
— Если только твой дядя не объявит карантин, ты взрослый человек. Так же, как твоя мать, тетя и другие. Если у тебя есть уважительная причина для ухода, сообщи нам. Мы оценим ситуацию и пойдем дальше.
Она кивнула.
— Я отчасти рада, что меня не причисляют к детям.
— Ты все еще наш ребенок, — прошептала Мэдлин.
Сделав глубокий вдох, я выпрямилась на краешке стула, в то время как четверо мужчин встали, пожелав нам спокойной ночи, и все направились обратно на второй этаж. Только когда мы, дамы, остались единственными оставшимися, я положила руки на гранитный стол. Небо за окнами стало полностью темным. Стерлинг передал эту информацию при последних лучах солнца.
— Вина?
Лорна вздохнула, откидываясь на спинку стула.
— Я рада, что у меня есть все необходимое.
Лорел рассмеялась.
— Если оно у тебя кончится, у меня есть запас внизу.
— У меня тоже, — сказала Мэдлин с усмешкой.
Встав из-за стола, я открыла шкаф и достала пять бокалов.
— Руби, мне спросить твою маму, прежде чем предлагать тебе бокал?
— Ей 21, — сказала Мэнди.
Я поставила бокалы на стол, а Лорна встала и достала три разные бутылки.
— У нас есть каберне, сладкое розовое и пино нуар.
— Каберне сухое, — начала Мэдлин. — Как следует из названия, сладкое розовое…
— Мам, — сказала Руби с усмешкой, — я учусь в колледже уже три года. Я могла бы сама рассказать вам о винах.
Мы все рассмеялись, когда Мэдлин покачала головой.
— Посмотри на это с другой стороны, — сказала Лорел, наливая каберне в бокал, — по крайней мере, Руби учится в университете чему-то, что ей понадобится позже в жизни.
— В отличие от математического анализа, — сказала Руби, наливая себе сладкое розовое.
— Говори за себя, — сказала Лорел.
Глава 8
Арания
Звук открывающейся двери эхом разнесся по затемненной спальне. Несмотря на то, что было где-то после полуночи и до двух часов ночи, я не могла заснуть, мои мысли были заняты многими вещами, в том числе тем, что происходило с назначенным на завтра слушанием по условно — досрочному освобождению. Прошло три дня с момента нашей семейной встречи.
Три дня попыток работать из дома.
Три дня балансирования между заботами о муже и семье и заботами о «Полотне греха» и Институте Спарроу. Я скучала по тому, что Яна работала на меня в «Полотне греха». Она была ценным приобретением с самого первого дня. Однако в институте она нашла себе более подходящее призвание. В глубине души я знала, что, оставив ее во главе, Институт Спарроу будет работать так, как должен.
Она связывалась со мной по нескольку раз в день с новостями. Не говоря уже о многочисленных электронных письмах и онлайн — конференциях.
Несколько лет назад Винни, моя подруга и бывшая помощница Луизы и меня — основателей «Полотно греха» — переехала в Чикаго, чтобы помогать управлять «Полотном греха» отсюда. Мы даже сделали ее партнером.
С Яной и Винни на моей стороне оба бизнеса процветали. Если бы не красивая четырехлетняя девочка, которая хотела делать все, что делает мама, я бы действительно чего-то добилась.
Я думала о последнем электронном письме Яны, когда звук открывающейся двери спальни предупредил меня, что я не одна.
— Стерлинг.
Я увидела его смутный силуэт в темноте за несколько секунд до того, как кровать прогнулась под его весом. Прежде чем я смогла заговорить снова, его губы оказались на моих. Это не был целомудренный поцелуй при обнаружении, что я не сплю.
Нет.
Это был крик о помощи единственным способом, которым мой муж мог попросить, — без слов.
Его поцелуй был собственническим, переполненным одновременно потребностью и страстью. Его сильные губы насильно захватили мои, пока его язык искал вход. Я охотно открылась, приветствуя его вторжение. На вкус он был как кофе и стресс.
Наше дыхание стало затрудненным, он стянул футболку через голову, прежде чем снова заявить на меня свои права. Его большие руки блуждали под шелковой кофточкой, которая была на мне, лаская мою кожу. Это было так, как будто мы не занимались любовью несколько дней или недель. Стерлинг жаждал нашей связи. И всего через несколько минут его ласк мой аппетит стал таким же ненасытным.
Восемь лет брака, и наш пыл был таким же всепоглощающим, как и тогда, когда мы встретились. Стерлинг часто говорил мне, что я принадлежу ему. Он сказал, что мое тело знает. Мне просто нужно было дать своему разуму время согласиться.
Когда мои шелковые шорты и его пижамные штаны оказались на полу спальни, у меня не было никаких сомнений в том, что клятвы, которые мы дали, были тем, чему суждено было случиться. Он, без сомнения, был тем мужчиной, которого я должна любить. У него была вся я — мой разум, мое тело и моя душа. Мы были созданы для того, чтобы дополнять друг друга. Другого объяснения нашей связи не существовало.
— Черт, — выкрикнула я, когда он вошел глубоко в меня, моя спина выгнулась, а колени поднялись, я прижала пятки к его заднице.
Убрав мои длинные волосы с лица, Стерлинг пристально посмотрел мне в глаза. От темноты в комнате его взгляд сделался еще темнее, как если бы я смотрела в две черные дыры. Даже без света он притянул меня к себе.
— Ты чертовски идеальна.
Мои пальцы скользили по его сильным плечам, пока он наполнял меня снова и снова. То, что начиналось как спринт, превратилось в марафон. Толчок за толчком, я чувствовала каждый дюйм, пока он подталкивал себя к краю и облегчал себе путь.
— Черт, Стерлинг. Это приятно.
Он обхватил мою щеку, продолжая медленную пытку.
Внутрь и наружу.
Его широкая грудь поверх моей груди. Наши тела кожа к коже. В человеке надо мной горел ад. Я чувствовала жар от его прикосновения и видела искры за закрытыми веками. В его движениях также чувствовалась сдержанность, я почувствовала трепет.
Мои руки потянулись к его щетинистыми щекам.
— Не сдерживайся, Стерлинг.
Его движения замерли.
— Черт, так много всего. — Его лоб склонился к моему. — Я не хотел бы причинить тебе боль, Арания.
Я вытянула шею и губы навстречу его губам.
— Ты никогда этого не делал. И никогда не сделаешь. — Я снова поцеловала его. — Я не знаю всего, с чем ты имеешь дело, но я помню, кем ты меня назвал.
Мои глаза привыкли к полумраку, его взгляд стал более пристальным.
— Ты моя.
Кивнув, я сказала:
— Ты сказал мне, что я должна быть твоей королевой. Вы король, мистер Спарроу. Позвольте своей королеве разделить ваше бремя.
— Блять.
Это был скорее рев, чем рычание, когда Стерлинг прервал нашу связь.
Вскоре я уже стояла на четвереньках, пока Стерлинг лепил меня по своему вкусу. Пластилин в его руках, я согласилась на это, зная, что буду вознаграждена.
Он провел своей большой рукой по моему заду.
— Как поживает эта сексуальная задница?
Я ухмыльнулась, вытягивая шею и оглядываясь на него.
— Если я скажу тебе, что все в порядке, ты изменишь это?
Быстрый удар пришелся по одной ягодице, затем по другой, прежде чем он дотянулся до моих бедер и толкнулся вперед, полностью заполняя меня.
— Ох, черт.
Навалившись на меня всем весом своего тела, он дразняще убрал мои волосы с шеи.
— Вот так, Солнышко. Все эти непристойности. Вытащи их.
И я вытащила их, я это сделала.
Я попросила своего мужа разделить его бремя. Время потеряло смысл, когда мы чередовались между безудержным трахом и медленными, внимательными занятиями любовью. Это был танец, и темп менялся от песни к песне. Я услышала мелодию, Стерлинг вёл.
Я кончила.
Он кончил.
Я кончила снова.
Как будто ему нужно было добраться до финишной черты.
С этой целью его хватка усилилась. Я тоже видела это на горизонте вместе с восходящим солнцем. Вместе мы взорвались, дрожь распространилась по всему телу. Каждый синапс воспламенился, и я снова крепко вцепилась в мужчину надо мной.
Когда наше дыхание выровнялось, и я полностью насытилась, положив голову ему на грудь и слушая ровное биение его сердца, я не приблизилась к пониманию тонкостей его проблем, и все же в глубине души я знала, что он разделил их. Настойчивость и напряженность внутри него по прибытии в спальню исчезли и сменились моментом покоя и, возможно, усталости.
Когда проснулась, я снова была одна.
Растянувшись на наших мягких простынях, я поразилась тому, как крепко я заснула после визита Стерлинга. Выдавая желаемое за действительное, я надеялась, что он тоже немного поспал. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я сплю обнаженной.
Этого состояния я старалась избегать, так как одна маленькая девочка иногда пробиралась в нашу комнату и в нашу кровать. Мои мышцы болели наилучшим образом, когда я приподняла одеяло и подвинулась к краю кровати.
На прикроватной тумбочке лежала записка.
«Позвони мне, когда проснешься. Нам нужно тебе кое-что сказать.
С любовью.
Стерлинг. «
Я не могла объяснить тот ужас, который проник в мои мысли. Если несколько секунд назад я вспоминала блаженство, то теперь я волновалась. Быстро побывав в ванной — надев халат, плеснув немного воды на лицо и позаботившись о других вещах, — я завязала халат и направилась к своему заряжающемуся телефону.
Гудок прошёл только раз.
— Стерлинг?
— Приходи на второй.
— На второй?
Я не просила пояснений.
Я знала, что означает «второй». Я сомневалась в его просьбе. За восемь с лишним лет я ступала на этот конкретный этаж менее полудюжины раз.
— Да, — ответил он. — У нас есть кое-что, на что ты должна посмотреть.
Я сделала глубокий вдох.
— Ты пугаешь меня, Стерлинг.
— Солнышко, надень что-нибудь. Отведи Голди к Лорне на кухню и спускайся.
— Но…
Звонок завершился.
Я встала, качая головой.
— Черт, черт, — пробормотала я, когда дверь в спальню со скрипом открылась.
— Мамочка, что ты говоришь?
Я поспешила к Голди.
— Мама пела песню.
— Я не знаю этой песни.
— Я научу тебя ей, когда ты подрастешь. Давай соберемся и спустимся позавтракать.
— Мы можем сегодня пойти в парк?
Я потянулась к ее руке.
— Мы могли бы притвориться.
Ее маленькие плечи поникли.
— Мне надоело притворяться.
Присев на корточки, я положила руку ей на лоб.
— Ты заболела?
— Нет, — ответила она как ни в чем не бывало. — Я устала притворяться.
Я улыбнулась, обхватив ладонями ее маленькие щечки.
— Хорошо используешь слова. — Я наклонила голову. — Ты устала притворяться, но у тебя это так хорошо получается.
Ее темно-карие глаза заблестели.
— Да?
Я продолжала:
— Ты можешь быть кем угодно, когда притворяешься, и мы можем пойти куда угодно, когда притворяемся. Мы можем быть на пляже или в парке.
— И в музее?
— Даже в музее.
— Я знаю, — сказала она, — у нас у всех есть динозавры. Можем поставить их в гостиной и притвориться, что это музей… тот, где динозавры?
Я ухмыльнулась.
— Точно. И да, мы можем притвориться, что это Музей науки и промышленности.
— И мы можем заставить людей платить за то, чтобы посмотреть их.
Я усмехнулась.
— Посмотрим.
Голди подпрыгивала вверх — вниз.
— Я хочу пойти разбудить Эдди и Джека.
— Как насчет того, чтобы сперва посмотреть, завтракают ли они внизу, и ты могла рассказать им все об этом?
— И они тоже должны будут участвовать.
Жаклин Голди Спарроу была копией отца в женском обличье. Ведя ее в спальню, я сказала:
— Мы могли бы сначала спросить их.
— Хорошо, мы можем спросить…
Глава 9
Стерлинг
Стуча итальянскими мокасинами по бетонному полу второго уровня, пока я ходил взад и вперед, ожидая новостей от Патрика. Кружка кофе в моей руке была четвертой или пятой с момента пробуждения. Впервые за много ночей я по-настоящему выспался.
Во многом это произошло благодаря женщине, которая должна была присоединиться к нам в любую минуту.
Мои мысли обратились к ней. Она была моей во всех отношениях.
Как бы сильно я ни хотел контролировать каждый аспект своей жизни, с каждым днем присутствия Арании в моей жизни я узнавал правду. Женщина, рожденная, чтобы стать моей женой, управляла моими душой и телом. Она понимала меня, как никто другой, никогда не пыталась изменить мужчину, который нашел ее, но все же изменила каждую гребаную молекулу моего существа. Когда ей нужны силы, я был рядом с ней, а когда мне нужно подкрепиться, она была рядом со мной — словами и прикосновениями.
Я бы прошел по углям ради Чикаго.
Я бы вошел в гребаную печь ради Арании.
Врата ада не помешали бы мне сохранить ее и остальных в безопасности.
Прозвенел звонок, вырывая меня из мыслей. Я посмотрел на Рида за рабочим столом, окруженным клавиатурами и мониторами. Высоко вверху находились дополнительные экраны, на которых мы все могли видеть то, что видел он. Его карие глаза оторвались от монитора.
— Это Лорел.
Я вздохнул, посмотрев на часы.
Сколько времени прошло с тех пор, как звонила Арания?
Стальная дверь между лифтом и нашим этажом открылась, и внутрь вошла доктор Лорел Пирс со стопкой блокнотов. Остановившись при виде нас, она прищурилась.
— У меня такое чувство, что все не так хорошо.
Глаза Мейсона встретились с моими, и он подошел к своей жене.
— Я могу проводить тебя обратно в лабораторию.
Она решительно выпрямилась.
— Я могу найти свою лабораторию самостоятельно. Могу я здесь чем-нибудь помочь?
Это был бы не первый раз, когда она помогала нам.
У меня не было никаких проблем с ее полом. Черт возьми, если кто-то выполнял свою работу, мне было все равно, был ли этот человек мужчиной, женщиной, или чем-то между. Пол Лорел меня не волновал. Что меня волновало, так это ее близость к другим женам.
Арания была в пути — я надеялся. Если мы расскажем Лорел, все должны будут знать.
Лорел подняла свободную руку.
— Не бери в голову.
— Лорел, — сказал я, — ты видела Аранию наверху?
— Нет, Стерлинг, извини. Я не поднималась в пентхаус. Я спустилась прямо сюда.
Раздув ноздри, я вдохнул.
— Я могу сходить за ней, — предложила она.
— Она звонила, должна быть уже в пути.
Лорел отошла от Мейсона и посмотрела на экран высоко над головой.
— Это Институт Спарроу?
Мейсон взял ее за локоть.
— Да.
Лорел обхватила руками свои блокноты, прижимая их к животу.
— О, Боже. Кто-нибудь пострадал?
Прежде чем мы успели ответить, снова раздался звонок.
— Она идет, — сказал Рид.
Мой пульс участился.
— Выключи экран.
Я подошел к стальной двери. Закрывшись после того, как Лорел вошла, та могла снова открыться только с помощью отпечатка руки. Отпечаток руки Арании не открыл бы дверь на этот этаж. Я положил ладонь на сенсор. Стальная дверь скользнула в сторону, когда открылся лифт.
Моя жена была видением.
С волосами, собранными сзади в конский хвост, без макияжа, в легком топе без рукавов, голубых джинсовых капри и туфлях на плоской подошве, она была так сногсшибательна, как будто была одета для дорогой вечеринки. Ее карие глаза встретились с моими, и она потянулась, взяв меня за руку.
— Что случилось?
Я повел ее внутрь.
Она огляделась, встречаясь взглядом со всеми остальными.
— Где Патрик?
Я крепко держал ее за руку.
— Мы кое-что узнали, и я хотел, чтобы ты услышала это от меня.
— Черт, — пробормотала она. Ее взгляд встретился с моим. — Ты меня пугаешь. Патрик в безопасности? Может, позвать Мэдлин?
— Патрик в безопасности, — сказал Мейсон. — Сегодня около четырех утра поступил звонок, он вышел на улицу. Он в безопасности.
— Гаррет, Марша, Ромеро, Кристиан, Райан, Сэм…
Она называла лучших капо Спарроу, с которыми познакомилась.
Я подвел ее к стулу.
— Эти люди в безопасности.
Когда она осталась стоять, я глубоко вздохнул.
— Черт. Прошлой ночью, незадолго до полуночи, мне позвонил губернатор.
— Иллинойса?
Только Арания могла заставить меня сегодня улыбнуться.
— Да, Солнышко, Иллинойса. Похоже, мы не единственные, кто пытается помешать слушанию дела об условно-досрочном освобождении. ФБР занимается делом МакФаддена с тех пор, как…
— С тех пор, — сказала она. — Я помню агента Уолша.
— Специального агента, — сказал Мейсон. — Он получил повышение и работал на востоке над внутренним терроризмом. Его временно перевели в Чикаго, когда начались разговоры об условно-досрочном освобождении МакФаддена. Из того, что мне сказали, он проник в организацию МакФаддена еще до того, как я вернулся в Чикаго.
Она поджала губы и сложила руки вместе, как делала, когда думала.
— Да, я помню. — Она повернулась ко мне. — Это было раньше… Когда я с ним познакомилась, он уже не был в этой роли. Я помню, он хотел, чтобы я восстала против тебя.
Я кивнул.
— Он узнал о телах в транспортных контейнерах.
— Он думает, что это ты? — Ее шея выпрямилась. — Ты не клал туда эти тела.
— Нет, — ответил Мейсон, — но мы от них избавились.
— И ФБР знает об этом? — спросила она.
Мейсон кивнул. Когда его взгляд остановился на мне, я кивнула в ответ.
— Сегодня рано утром, — продолжал Мейсон, — несколько наших людей нашли контейнер. Две девочки были еще живы.
Лицо Арании побледнело.
— С ними все в порядке?
— Им нужна была медицинская помощь, — сказал Рид, теперь стоя, скрестив руки на груди.
— Институт, — сказала Арания. — Вы отвезли их туда?
— Именно этот приказ мы и отдали, — сказал Мейсон. — Молодые женщины были изрядно потрепаны и не в себе. Доктор Диксон распорядилась, чтобы им поставили капельницу и доставили в институт. Она направлялась к ним навстречу… Было около пяти утра, когда капо отвезли девочек в институт. Они отвезли их в док доставки.
В комнате воцарилась тишина.
— Что? — спросила Арания. — Что случилось?
— По крайней мере, одна из девушек была… — я замолчал. — Мы не знаем наверняка. Капо проверили их.
Арания отшатнулась, ее колени подогнулись, и она упала в кресло.
— Что случилось?
— Внедорожник взорвался.
На ее глаза навернулись слезы.
— Взорвался? Что с капо? С девочками?
Я покачал головой.
— Доктор Диксон?
— Она еще не приехала. Она в безопасности.
Это было так, как если бы кусочки паззла встали на свои места. В ее глазах я видел, как она оценивает ущерб, последствия. Она спросила:
— Как близко к институту?
— Очень, — признался я. — Внедорожник находился в доке доставки.
Ее рука взлетела к губам.
— Нет.
Я кивнул Риду.
Выдохнув, он нажал кнопку, и вид с высоты птичьего полета, который мы уже видели, снова появился на экране. На нем была изображена большая дыра в крыше грузового дока, из которой все еще шел дым.
Арания встала, сжимая мою руку.
— Это случилось сегодня утром?
— Мне позвонили, чтобы я спустился сюда после того, как заснул.
— Кто-нибудь еще пострадал? Кто-нибудь в институте?
— Нет, Патрик сейчас там. Нам повезло, что это произошло так рано.
Арания сморщила нос.
— Эти девушки… взрывчатка должна была навредить нам… — Она обратила ко мне свои полные слез глаза. — Причинить тебе боль. — Ее лицо исказилось. — Эти люди использовали детей. Они умерли…
Лорел подошла ближе и потянулась к руке Арании.
— Мы можем пойти в институт и всё проверить. Поговорить с клиентами, им нужно успокоиться…
— Нет.
Возглас раздался со всех концов комнаты.
— Моя лаборатория находится недалеко от доков доставки, но мне нужно оценить ущерб. Даже дым…
— Мне жаль, док, — сказал Мейсон, — но мой ответ — нет. Пока нет.
— Когда, Мейсон?
Я подошел к стойке с кофе и наполнил чашку. Добавив сливки, я принес ее своей жене.
— Вот, — сказал я, протягивая чашку ей. — Прошлой ночью я был расстроен.
Она моргнула, будто пытаясь уследить за тем, что я говорил.
— Я заметила.
— Но я не знал о взрыве. — Я поднял подбородок к экрану. — Его еще не произошло.
— Стерлинг, я не хочу отказываться от института. Он уже многим помог.
— Никто не отказывается от института. Губернатор сказал, что специальный агент Уолш зациклен на Чикаго. Термины меняются, но вместо того, чтобы обсуждать мафию, он меняет формулировку на внутренний терроризм. Я не хочу, чтобы Спарроу ассоциировался с терроризмом. — Я посмотрел на экран. — Я хочу, чтобы наше имя, имя Голди, ассоциировалось с тем, что делаешь ты. — Я улыбнулся Лорел. — То, что делаешь ты и Мэдлин. У нас и так достаточно дерьма. Для всех нас сохранение института является приоритетом.
— Имеет ли то, что ты запланировал, какое-то отношение ко мне? — спросила Арания.
— Вот почему мы хотели поговорить с тобой.
Ее шоколадный взгляд устремился на экран высоко вверху.
— Не о взрыве?
— Да. Черт, — сказал я. — Думаю, все взаимосвязано. Уолш сказал губернатору, что хочет поговорить со мной. Он знает, что этого не может случиться.
Взгляд Арании был прикован ко мне.
— Уолш хочет встретиться с тобой. — Мгновение она просто смотрела. — Или со мной. Ты хочешь, чтобы я встретилась с ним.
Я кивнул.
Она вдохнула и выдохнула. Выпрямив шею, она сказала:
— Я сделаю это.
— Я не могу просить тебя лгать.
Улыбка тронула ее губы.
— Но ты спрашиваешь, Стерлинг. Ты спрашиваешь, поговорю ли я с Уолшем. Разве ты не видишь, как далеко мы зашли? — Она вернула разговор к прошлой ночи. — Как ты меня назвал?
Я поднес руку к ее щеке.
— Моей королевой.
— Я никогда не думала, что работа королевы заключается в том, чтобы просто сидеть на троне и выглядеть соответствующим образом.
Мейсон рассмеялся.
Мы все повернулись в его сторону.
— Прости. — Он махнул рукой. — Я не хотел прерывать.
— Говори, — сказала Арания.
Подавив смех, он сказал:
— Я вспомнил старшую миссис Спарроу. Она выглядела как чертова фарфоровая кукла, когда мы шли в Линкольн-парк.
Несмотря на обреченность и уныние, упоминание Мейсоном моей матери ослабило давление, как будто открылся клапан. Наша память позволила нам всем на мгновение отдохнуть от давления.
— Ладно, — сказала Арания, — Если ты не заметил, мы со свекровью смотрим на мир через разные призмы. Я дала клятву, и эта клятва сегодня сильнее, чем в первый раз, когда Уолш захотел поговорить со мной. — Поставив кофе, она вытерла руки о капри. — Когда он хочет меня видеть?
— Сегодня, — сказал Рид. — У нас есть основания полагать, что он хочет получить от тебя информацию, которая может помешать комиссии по условно-досрочному освобождению рассмотреть дело МакФаддена.
— У меня больше нет ничего на МакФаддена.
— Мы не уверены в том, чего он хочет, — сказал Рид, — хотя есть некоторые идеи.
Я потянулся к руке жены.
— Черт, я ненавижу просить тебя об этом. Если ты сможешь удовлетворить Уолша, и он вернется на восток, а МакФадден может гнить в тюрьме еще несколько лет…
Улыбка тронула ее губы.
— Я сделаю все, что смогу.
Глава 10
Арания
Мне показалось, что я попала в машину времени
Дежавю.
Одетая в брюки и блузку, будто собралась в «Полотно греха» или Институт Спарроу, я ехала на заднем сиденье с Гарретом за рулем и Патриком на переднем сиденье. Если бы я вернулась вовремя, Патрик, вероятно, был бы за рулем, и я была бы менее уверена, что ресторан, где специальный агент Уолш попросил меня встретиться, будет в безопасности.
Сейчас, я уверена.
С тех пор, как я впервые встретила Стерлинга Спарроу, я знала умом и телом, что принадлежу ему, а это означало, что он принадлежал мне. Мое детство было, мягко говоря, сложным. Несмотря на то, что я стремилась к успешной карьере в сфере шелковых аксессуаров, у меня были свои собственные демоны. Мои собственные призраки.
Меня удочерили в младенчестве.
Родители, которые вырастили меня, отослали меня в шестнадцать лет и сказали мне принять новую личность.
Было бы справедливо сказать, что у меня были проблемы с отказом.
Пока мы ехали, мои мысли возвращались к той первой встрече со Стерлингом Спарроу. Мое сердце учащенно забилось при этом воспоминании.
Его проницательный темный взгляд.
На складе.
Его заявление.
Его глубокий тембр, который эхом отдавался в моих клетках.
Его требование.
Предположение Стерлинга Спарроу о том, что он одержим, было устаревшим, варварским и женоненавистническим. Он ворвался в мою жизнь, утверждая, что я принадлежу ему, утверждая, что мой биологический отец обещал меня ему. Биологический отец, которого я никогда не знала.
Вся концепция была устаревшей.
Женщины в современном мире не были никому обещаны.
Женщины не были обещаны в качестве разменной монеты в законных и незаконных переговорах.
Я была не из тех женщин, которых нужно содержать.
Наблюдение за людьми на улицах Чикаго через окна внедорожника вызвало улыбку на моем лице.
Меня предупреждали не возвращаться в этот город, и теперь это был мой дом. Я разделяла любовь моего мужа к этому городу, людям и всему, что с ним связано. Я была их королевой. Частью королевской семьи, которую большинство граждан не признавало или даже не подозревало о ее существовании.
И все же существовала.
Каждый день и каждую ночь люди Спарроу окутывали этот город своими крыльями.
Если бы специальный агент Уолш вернулся, чтобы уничтожить мой город или кого-либо из людей в моем королевстве, я была бы их первой линией обороны. Это моя торжественная клятва.
Перед отъездом на эту встречу Патрик рассказал нам всем о разрушениях в Институте Спарроу. Конструкция зданий выдержала. С косметической точки зрения нужно будет поработать. Доктор Диксон, Яна и другие были в институте с некоторыми терапевтами Лорел, чтобы помочь клиентам почувствовать себя в безопасности, капо патрулировали периметр.
— Арания, — сказал Патрик с переднего сиденья. — Уолш сидит за столиком в задней части ресторана, рядом с баром. Мейсон внутри. Я буду за входной дверью. Гаррет приготовит машину и выслушает меня. Заведение небольшое, люди Спарроу сидят за пятью столиками. Марша подтвердила, что за соседним столиком сидят федералы. Вероятно, их еще больше.
— Ближайший выход к тому месту, где сидит Уолш, находится сзади. Кристиан там с другой машиной и пакетом, если ты решишь, что нужно выйти через этот выход. — Он покачал головой. — Наши люди вооружены, но, черт возьми, если начнется стрельба как на Диком Западе, и ты окажешься в опасности, Спарроу оторвет нам головы.
Мои щеки порозовели, я улыбнулась.
— Ты знаешь, Патрик, я люблю тебя.
— Мы все тебя любим. Ты должна это знать. Ты изменила его.
— Стерлинг не нуждался в изменении.
— Ты ошибаешься, и мы можем обсудить это в другой раз. Просто войди туда, зная, что ты в безопасности. С тобой ничего не случится.
Я кивнула, когда Гаррет остановил машину перед кафе «Лула». Патрик ступил на жаркий послеполуденный тротуар и быстро открыл дверь с моей стороны. Когда я вышла на тротуар, то спросила:
— Почему он хотел встретиться в таком маленьком месте?
— Легче наблюдать, как для них, так и для нас.
— Он знает, что ты будешь наблюдать.
Патрик кивнул.
Сделав глубокий вдох, я почувствовала солнце на своем лице и тепло, исходящее от бетона внизу. С Патриком на шаг позади я направилась к двери. Когда я вошла, меня обдало прохладным воздухом. Помещение ресторана, выдержанное в индустриальном стиле, было длинным и узким. Вдоль правой стены стояли столики на двоих, а у входа — несколько кабинок на четверых.
С высоко поднятой головой я шла по узкому проходу между ними.
Было приятно узнавать людей слева и справа от меня. Когда я подошла к бару, специальный агент Уолш встал. Он постарел. Сейчас он выглядел лет на двадцать пять, но ему было лет тридцать с небольшим. Молодость всегда была на его стороне.
— Мистер Уолш, — сказала я, останавливаясь рядом. — Или мы возвращаемся к Марку?
Это было имя, которое он назвал мне в Уичито — да, это было сложно.
— Миссис Спарроу. С тех пор, как мы виделись в последний раз, уместно вас поздравить.
Я кивнула.
— Спасибо.
Он указал на стол.
— Пожалуйста, присаживайтесь. Давайте не будем разочаровывать нашу аудиторию.
Я усмехнулась.
— Вижу, мы честны друг с другом.
— Разве мы не были честны в прошлом?
Я села, положив сумочку на колени, и придвинула свой стул поближе к столу.
— Если вы были честны, когда предупреждали меня о моем муже, то я считаю, что вы просто ошиблись.
Он выпрямился и понизил голос.
— Мне хорошо известно, что сообщники вашего мужа в здании. Жаль, что он вам не доверяет.
Мои глаза расширились.
— Извините.
— Видите ли, я надеялся кое-что обсудить с вами, но очевидно, ваш муж не доверяет вам говорить со мной наедине.
— Мистер Уолш, я пришла сюда по вашей просьбе. У меня нет ни намерения, ни желания обсуждать с вами мой брак или то, во что один из нас верит или надеется. Почему я здесь?
Эндрю Уолш коснулся экрана своего телефона и повернул его ко мне, показывая фотографию блондинки с длинными волосами.
— Хорошенькая. — Я подняла глаза. — Предполагается, что я ее знаю?
— Она встречалась с вами неделю назад в Институте Спарроу.
Я снова посмотрела на экран.
— Она не выглядит… — Я потратила больше времени, изучая ее лицо. — Она выглядела иначе. — Я встретила его пристальный взгляд. — Кто она?
— Я знал ее много лет назад, когда был вовлечен в организацию МакФаддена.
— Она была ребенком?
Он усмехнулся.
— Она хорошо скрывает свой возраст. На самом деле ей тридцать семь.
— Я ничего не знаю о ней.
— Она что-то передала вам. Что это было?
— Скажите мне, кто она такая. Она работает на кого-то, связанного с экс-сенатором, или она одна из ваших?
— Она не работает ни на ФБР, ни на какую-либо другую федеральную организацию.
Мои мысли обратились к федеральному правительственному ведомству, о существовании которого даже Уолш, вероятно, не знал. Это была всего лишь мгновенная вспышка. Я снова прислушалась.
— Когда я знал ее, — сказал он, — Она была близка с Антонио Хиллманом.
Я выпрямилась.
— Вам знакомо это имя?
Да. Он был сыном советника Рубио МакФаддена, Вэндалла Хиллмана. Вэнделл гнил в тюрьме вместе с МакФадденом. Его сын умер. Это была совсем другая история.
— Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне или моему мужу, — ответила я, избегая его вопроса.
— Миссис Спарроу, ни для кого не секрет, что я хотел навести порядок в Чикаго. — Он понизил голос. — Я хотел, чтобы ваш муж оказался за решеткой вместе с МакФадденом. Я был внутри очень темного преступного мира. Я кое-что видел. Вещи, которые вы никогда не хотели бы видеть в своих кошмарах. Ваш муж не невинен.
— Чувствую, что мы повторяемся. — Я положила кончики пальцев на стол, приподнявшись, чтобы отодвинуть свой стул. — Я, пожалуй, пойду.
— Подождите. — Глаза Уолша закрылись, и он выдохнул. — Я смотрю на вас и удивляюсь.
— Буду честна, мистер Уолш. — Мой тон понизился. — Мне плевать, о чем вы думаете или о ваших кошмарах.
— Институт, миссис Спарроу. Вы помогаете людям.
Я кивнула.
— Хотела бы думать, что это так.
— Чикаго не идеален. Ваш муж все еще чудовище. Я буду верить в это до самой смерти.
Если бы специальный агент Уолш еще раз выразил свое мнение о характере моего мужа или заинтересованности в его аресте, я была бы довольна тем, что Уолш издаст последний вздох скорее раньше, чем позже.
Специальный агент Уолш наклонился вперед.
— Если вы скажете мне, что доставила вам Бьянка, я мог бы помочь.
— Бьянка?
Глава 11
Арания
— Бьянка?
Мой вопрос повис в воздухе.
Уолш указал подбородком в сторону телефона.
— Она назвалась по другому.
— У нас есть основания полагать, что Бьянка работает с людьми, связанными с ее покойным бойфрендом. Есть импульс к освобождению не только МакФаддена, но и Вэндалла Хиллмана. Скорбящий отец и все такое.
Я цокнула языком.
Вэнделл Хиллман не был скорбящим отцом. Отцы детей, которых они с МакФадденом продали, горевали. Сын Вэндалла погиб при попытке государственного переворота не против одной, а против двух преступных организаций.
— Миссис Спарроу?
— Мистер Уолш, я приберегу прилагательное «скорбящий» от родителей детей, которых продают и используют в качестве товара, которые попадают в такие ужасные ситуации, когда смерть — лучший выход. Я приберегу скорбь для друзей и семьи тех жертв, которые не выжили, а также для выживших, которым никогда не вернут эту часть их жизни или невинность. Простите меня, если я не тронута скорбящим статусом Вэндалла Хиллмана.
На его лице появилась улыбка.
— Вы изменились.
Я не ответила.
— У вас есть страсть к тому, что делаете. В вашем голосе слышится настоящая убежденность и сила. Институт Спарроу — это не просто списание налогов. Вам действительно не все равно.
— Да.
— Тогда помогите.
— Если вы думаете, что я скажу что-нибудь против своего мужа…
— Нет, миссис Спарроу, — перебил он. — Как бы мне ни было больно это говорить, после разговора с моим начальством и совместной работы с губернатором мы хотим заключить сделку с вашим мужем. Мы хотим жить в гармонии до тех пор, пока все идет так, как идет. К сожалению, организованная преступность больше не является единственной частью нашего антитеррористического фронта. Если мы можем рассчитывать на вежливость… — Он пожал плечами. — За неимением лучшего слова, мы хотели бы помочь вашему мужу и поддержать губернатора в удержании МакФаддена и Хиллмана за решеткой. Их повторное освобождение обусловит новый виток потрясений, а в настоящее время нам это не нужно. Наши ресурсы лучше использовать для решения других задач.
— Вы хотите заключить с моим мужем сделку?
— Да.
— Что вам нужно для этой сделки? — спросила я.
— Мне нужно знать, что Бьянка принесла вам, что она передала. Если эти данные могут доказать, что существует угроза вашему мужу и его сообщникам, это увеличит вероятность отказа в возможности условно-досрочного освобождения. — Он прищурился. — Вы знаете о детях?
— Это довольно широкое понятие.
— Транспортные контейнеры.
Я не двигалась, сидя так величественно, как только могла.
— Конечно, вы знаете о том, что произошло в институте. Те дети могут быть связаны с Бьянкой и ее людьми. Мы были искренне шокированы, когда транспорт взорвался.
— Вы следили?
— Это не значит, что я не могу возбудить дело против вашего мужа и его сообщников. Мы наблюдали.
— Вы мне угрожаете?
— Нет. Ваша вина возникает только из-за связи. Если когда-нибудь придет время, когда вы захотите поделиться тем, чему были свидетелем, слышали или видели, я всегда буду готов выслушать.
Проигнорировав это заявление, я продолжила:
— Вы предложили сделку.
Произнося эти слова, я вспомнила комментарий Мэдлин: «Сделки заключаются всегда».
Если МакФадден смог, то почему не Спарроу?
— Да, — сказал специальный агент Уолш. — У нас есть видеозапись, на которой Бьянка несколько раз одевалась так, как когда она входила и выходила из института.
Они тоже это видели.
Он продолжил:
— Она одевалась подобным образом на различных остановках грузовиков между Кливлендом и Чикаго, заманивая беглецов, своенравных детей и подростков. Она притворяется одной из них — бездомной или наркоманкой.
— Вы держите ее под стражей?
— Нет, но мы работаем над этим. Она работает не одна.
— У вас есть доказательства?
— У нас есть план. Я спрошу еще раз, что она доставила?
Специальный агент Уолш был не единственным, кто спрашивал меня о чем-то.
Мужчины и женщины, средства к существованию которых зависели от Спарроу, и, что более важно, мужчины, которых я любила, спрашивали. Они дали мне краткое изложение того, что запросит Уолш. Да, ФБР следило за Спарроу, но Спарроу также следили за ФБР. Это было частью уравнения, которое мужчины предпочитали держать в секрете, и частью, которая усиливала стресс моего мужа. В их защиту скажу, что я не знала, что бы я сделала с этой информацией.
— Миссис Спарроу.
Понизив голос, я спросила:
— Вы хотели встретиться сомной, мистер Уолш?
— Мне было интересно.
Я покачала головой.
— Это не то, о чем я спрашивала.
— Вы — самая близкая связь со своим мужем, которого нет в нашем списке наблюдения.
Может, я нахожусь в их списке наблюдения.
Это было проблемой завтрашнего дня.
— Вы все еще не ответили на мой вопрос.
Его голос стал глубже.
— Нет. Я хочу встретиться с вашим мужем лицом к лицу.
— Зачем?
— Я же говорил вам, что он монстр. Заключение сделки с ним оставляет мерзкий привкус у меня во рту, и все же за последнее десятилетие он добился для Чикаго таких целей, о которых я никогда не думал, что это возможно, особенно от такого человека, как он.
— Мистер Уолш, вы заканчиваете?
Он не ответил.
Я кивнула в сторону стола, за которым сидели Марша и Сэм. Патрик сказал, что она знала, что находится рядом с федералами.
— Оставьте свое оружие своим людям.
Он выпрямился.
— О чем вы просите?
— Я не прошу. — Я отодвинула стул назад. — Оставьте свое оружие и идите со мной.
Капелька пота выступила у него на лбу.
— Вы просите слишком много.
— Не совсем, — сказала я как ни в чем не бывало. — Конечно, я не разбираюсь в этих вещах, но мне кажется, что, если бы вас хотели убить, мы бы сейчас с вами не разговаривали.
Мистер Уолш кивнул. Встав, он вынул пистолет из боковой кобуры, завернул его в пиджак и встретился со мной взглядом.
— Это все, что у вас есть?
Он снова кивнул.
— Попросите своих друзей занять наш столик и следуйте за мной.
Я оглядела зал, заметив, что Мейсона больше не было в баре, где он сидел. Женщина, сидевшая за соседним с Маршей столиком, вышла вперед и, обменявшись взглядами с Эндрю Уолшем, села за наш столик. Когда Уолш последовал за мной на шаг позади, Марша встала и последовала за Уолшем.
— Это не единственные наши агенты, — прошептал он.
— Наши тоже, — ответила я.
Коридор, ведущий к черному выходу, был узким и чистым. Потянув стальную дверь внутрь, мы оказались встречены горячим, влажным летним воздухом. Порыв ветра откинул мои волосы назад, когда я спустилась по бетонным ступенькам в переулок. Тут же вперед выехали два темных седана. Кристиан был за рулем первой машины.
Я открыла заднюю дверь первой машины. Наклонившись, я улыбнулась невероятно красивому мужчине на заднем сиденье. В своем сшитом на заказ темном костюме, накрахмаленной белой рубашке и серебристом галстуке он должен был украсить обложку GQ. Однако мое сердце забилось быстрее не из-за его одежды, а из-за того, как его глубокие карие глаза скользнули по мне, как будто они могли видеть то, что было скрыто под моей одеждой.
— Специальный агент Уолш хотел бы поговорить с тобой.
Стерлинг кивнул, выражение его лица стало суровым.
— Садись в машину Ромеро сейчас же.
Не в силах сдержаться, я подмигнула.
— Да, мистер Спарроу.
Я отступила назад и позволила Уолшу пройти мимо меня, когда он сел в машину рядом со Стерлингом. Он закрыл дверь. Марша была рядом со мной, когда мы шли ко второму седану. Она открыла заднюю дверь и последовала за мной внутрь. Машина Кристиана отъехала.
Ромеро встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида, когда заводил машину.
— Мы все болели за вас, миссис Спарроу.
— Я не буду праздновать, пока не вернусь домой со Стерлингом.
Когда мы тронулись с места, за нами быстро притормозила другая машина, взвизгнув тормозами. Двери открылись. Я вытянула шею, чтобы посмотреть, что происходит, когда Ромеро умчался. Выстрелы, похожие на хлопки, отскакивали от бронированной машины и окон. Мой пульс участился, Марша вытащила пистолет из кобуры, а Ромеро вырулил на чикагские улицы.
Пригнувшись, я сказала:
— О Боже. Они стреляют в нас?
Ни Ромеро, ни Марша не ответили, поскольку он избегал других машин, увозя нас прочь от ресторана. Я не была уверена, когда прекратилась стрельба. Звуки пуль эхом отдавались в моих мыслях, а мое сердце билось в два раза быстрее.
Подняв голову, я огляделась, задаваясь вопросом, следят ли за нами по — прежнему.
Я не успела перевести дыхание, как зазвонил телефон. Не мой. Ромеро нажал кнопку на приборной панели.
— Пирс слушает, — раздался из динамиков голос Мейсона.
— У нас машина и пассажиры.
Я выдохнула воздух, который горел в моих легких. Обретя дар речи, я спросила:
— Мейсон?
Его тон смягчился.
— Арания, ты в безопасности.
— Стерлинг? Это были ФБР?
— Спарроу в безопасности, и Уолш тоже.
— Слава Богу, — я вздохнула с облегчением. — Кто?
— Езжай домой. Скажи всем, что карантин теперь официально объявлен. Это должно закончиться сегодня вечером.
— Подожди, — сказала я, — Мейсон, я подставила своего мужа? Я подставила Стерлинга?
— Ты сделала именно то, о чем мы просили. Езжай домой.
То, что меня попросили сделать.
Я вспомнила, как Патрик предупреждал, что на карту поставлена верность.
Неужели меня использовали?
Я не могла думать об этом — не могла понять этого.
— Ты сказал, что он в безопасности, — сказала я, слезы заставили слова звучать невнятно.
— Доверяй нам, Арания. Доверяй своему мужу.
Я доверяю.
Всем своим сердцем и душой.
Я доверяла Стерлингу, Патрику, Мейсону и Риду. Я доверяла Ромеро, Марше и всем Спарроу, которые защищали наши жизни своими.
Я быстро кивнула, вытирая слезы со щек. Ромеро сказал Мейсону что-то еще, прежде чем телефонная линия оборвалась, и внутри седана воцарилась тишина. Марша все еще держала свой пистолет, наблюдая за окнами.
У меня заболели виски, когда я вспомнила разговор со специальным агентом Уолшем.
Я сделала что-то не так?
Я продолжала вспоминать комментарии Уолша.
— Твой муж — монстр.
Я потянулась за телефоном в сумочке, не зная, кому позвонить. Хотя мне и хотелось самой услышать голос Стерлинга, я не хотела создавать еще больше проблем. Не было ни одного человека, который не был бы вовлечен в то, что сейчас происходило. Пока я обдумывала свои варианты, включился экран телефона. Я уставился на фотографию Голди на плечах ее отца.
«Он не монстр».
Я покачала головой.
«Нет не монстр».
Глава 12
Стерлинг
Дверь лифта открылась в коридор пентхауса. Звук голосов встретил меня, когда я ступил на мраморный пол. Я едва успел сделать шаг, как меня остановили. Руки Арании обвились вокруг моей шеи, когда она бросилась ко мне.
— Никогда больше так не делай.
Потянувшись к ее щекам, я приблизил ее губы к своим.
— Я в порядке.
— Нет, Стерлинг. Я серьезно. Ты напугал меня до смерти. Я думала… — Ее налитые кровью глаза наполнились слезами. — Я думала, что сделала что-то, что причинило боль тебе, причинило боль нам.
Я покачал головой, когда снова коснулся ее губ своими.
— Ты была идеальна, Солнышко. Мы все знали, что так и будет.
— Я не сказала ему…
— Мы слышали все, что ты ему сказала.
Ее глаза открылись, отчего еще больше слез потекло по щекам.
— Моя сумочка.
— Ты знаешь, что за сумочкой и обувью следят.
Она высвободилась из моих объятий и опустилась обратно на пол.
— Я забыла.
Двери лифта снова открылись позади нас. Мейсон, Рид и Патрик присоединились к нам, голоса из передней части пентхауса донеслись до нас. Хотя мы покинули башню всего несколько часов назад, все были встречены приветственными объятиями.
Я посмотрел вниз, когда маленькие ручки обхватили мои ноги. Красивые большие карие глаза смотрели на меня снизу вверх.
— Папа, почему мама грустит?
Наклонившись, я поднял Голди на руки.
— Думаю, мама счастлива.
Наша дочь повернулась к Арании, теперь держась за мою руку.
— Ты счастлива, мамочка?
Она кивнула с остекленевшими глазами.
— Я очень счастлива.
— Хорошо. Тетя Лорна испекла пирожные, — сказала Голди, высвобождаясь и убегая на кухню.
— А ещё я злюсь, — прошептала Арания. — Ты напугал меня.
Другие пары теперь шли впереди нас на пути к пирожным, когда я крепко обнял жену за талию и притянул к себе.
— Я не хотел пугать тебя. Мы не знали наверняка, что встреча привлечет новую группировку.
— Я не думала об этом. Ты говоришь о людях, которые подставили Спарроу? Они были там?
Я кивнул.
— Уолш тоже их ожидал. Вот почему он не возражал против нашего подкрепления. Я отказался подвергать тебя опасности.
Улыбка тронула ее губы.
— В меня стреляли.
Я поцеловал ее в макушку.
— В бронированной машине с одним из лучших телохранителей рядом. Я же сказал тебе добраться до машины Ромеро.
— И я сказала да.
Она сказала: «Да, мистер Спарроу».
В то время я не мог позволить этому дойти до меня. Теперь, когда я всё понял, то хотел погрузиться в нее. Я поцеловал ее в макушку.
— Из-за меня ты слишком рисковала.
— Да уж, с этого момента сам разбирайся с перестрелками.
Позволив нашим пальцам переплестись, мы вместе прошли на кухню. Оглядев большую комнату, я мысленно отметил то, что увидел. Мейсон стоял, прислонившись к стойке. Его длинные, обтянутые джинсами ноги были небрежно скрещены в лодыжках, виднелись ковбойские сапоги, а у рубашки на пуговицах были закатаны оба рукава, обнажая его яркие предплечья. В одной руке он держал пирожное, а другой держал Лорел за руку. С того места, где стоял, я мог только представить, на какие вопросы он отвечал.
Рид сидел за столом, улыбаясь своему сыну, который пытался украсть его пирожное. Все еще одетый в прежние удобные спортивные штаны и футболку, его сердечный смех наполнил воздух. Лорна тоже была там, ее ярко-рыжие волосы были собраны на макушке, и она с любовью наблюдала за своей семьей. Ее взгляд был прикован не только к Риду и Джеку, но и ко всей комнате.
Мы все семья.
За окнами все еще светило летнее солнце, а миллионы людей бродили по городу, не подозревая о том, что произошло.
Патрик и его семья находились рядом с большими окнами. Его пиджак был снят, и Эдди сидел у него на руках. На его рубашке виднелись следы брауни. Мэдлин и Руби стояли неподалеку, завершая круг. Четверо Келли прикасались друг к другу и разговаривали. Несмотря на разницу в возрасте их детей, они были семьей с большим будущим.
Когда Голди взобралась на стол, мой взгляд вернулся к Лорне.
Она думает о том же, что и я?
Более десяти лет назад она присутствовала при том, как рухнули наш мир и наши мечты. Сегодня нам нужно было преодолеть препятствие, и мы это сделали. Пока эти люди вместе, мир был правильным.
Лорна улыбнулась мне, когда я кивнул.
Иногда слова были лишними.
Так много можно было сказать улыбкой и кивком.
— Итак, расскажите нам всем, что произошло, — сказала Арания.
Мэдлин приняла меры, чтобы отвлечь детей и дать нам поговорить.
— Кто хочет посмотреть «Холодное сердце»?
— Мы можем смотреть телевизор и есть пирожные? — спросил Эдди.
— Да, — сказала Мэдлин, выводя всех троих детей из кухни.
— Я хочу смотреть "Холодное сердце 2», — сказала Голди.
— Я хочу смотреть «Моану», — сказал Джек. — Хочу на пляж.
— Я хочу «Луку», — сказал Эдди.
— «Холодное сердце 2»…
Их голоса затихли, когда они направились обратно в мой кабинет, в недавно спроектированный медиа-зал. Он идеально подходил для проведения небольших кино-вечеринок.
— Я могу пойти с детьми, чтобы мама могла быть здесь, — вызвалась Руби.
Я улыбнулся племяннице.
— Твоя мама устроит их. Помни, ты теперь взрослая. Ты должна знать, что происходит.
Она перевела дыхание.
— Небо падает?
Я покачал головой, и выражение ее лица смягчилось.
Несколько минут спустя мы все сидели за столом, когда вернулась Мэдлин.
— Это должно дать нам около десяти минут. Пятнадцать, если повезет.
— Кто победил? — спросила Руби. — Какой мультфильм?
— Джек уговорил их на «Моану». Он действительно хочет на пляж.
Я обменялся взглядами со своими людьми, прежде чем откинуться назад.
— Карантин закончился. Я бы предпочел, чтобы мы затаились еще на несколько дней, но непосредственная угроза миновала.
— Бьянка? — спросила Арания. — Она повернулась к остальным за столом. — Это настоящее имя Мишель. Она не бездомный подросток и не замешана в торговле людьми.
— Технически, она замешена, — сказал я.
— Она начинающий организатор, работала над воскрешением МакФадден-Хиллмана снаружи, в то время как Рубио и Вэнделл работали над этим изнутри. План состоял в том, чтобы ослабить Спарроу. Транспортные контейнеры и тела должны были создать впечатление, что мы теряем контроль над городом. Записка для тебя…
Я повернулся к Арании:
— Должна была сообщить нам, что они нас уничтожают. Фраза, содержащая слово «засада», была подсказкой.
— МакФадден использовал эту формулировку в переписке со Спарроу, когда он впервые занял место Аллистера, — сказал Рид.
Моя жена покачала головой.
— Я этого не помню.
— Это может быть потому, что тебе было около двадцати, ты все еще училась в колледже, и мы не встречались.
Ее улыбка стала ярче.
— О, старые добрые времена.
Наклонившись ближе, я прошептал:
— Угадай, что ты за это заработала.
Ее карий взгляд остановился на мне, и на глазах у всех она ухмыльнулась.
— Тебя. Я заслужила тебя, Стерлинг, и не отпущу.
— Итак… — сказал Патрик, — Мы были не единственными, кто наблюдал за тем, как растут улики. ФБР тоже.
Заговорила Арания:
— Это то, что сказал агент Уолш.
— ФБР связались с губернатором, — объяснил я.
— Она понимала, что разрешение комиссии по условно — досрочному освобождению встретиться и, возможно, предоставить условно — досрочное освобождение — это пороховая бочка.
— Так вот почему она позвонила тебе? — спросила Лорел.
— Да. Она также знала, что я не соглашусь встретиться с Уолшем или любым другим федералом. Не в открытую.
— Вот тут-то и появилась я.
Мы все кивнули Арании.
— Вот тут-то ты и появилась, — сказал я. — Мы предположили, что Уолшу нужны физические доказательства связи между нами и Бьянкой. Конверт с порошком от дискет — это все, что у нас было. Однако, в качестве бонуса, снаружи были отпечатки пальцев Бьянки.
Выражение лица Арании стало серьезным.
— Уолш знал о дискетах — раньше.
— Да, — ответил я. — Он упоминал об этом. Он также спросил, предоставила ли ты ему все доказательства восемь лет назад.
— Что ты сказал? — спросила Арания.
— Я сказал, что не разрешал тебе давать ему что-либо.
Арания глубоко вздохнула.
— Значит, все кончено? — Она посмотрела на остальных. — У нас может быть настоящий пляжный день.
— Кстати об этом, — сказал я, привлекая всеобщее внимание.
Патрик заговорил первым.
— Руби, мы с твоей мамой поговорили. Ты знаешь, что убежище на острове Падре принадлежит тебе?
Руби кивнула.
Мэдлин добавила:
— Официально оно не будет передано тебе еще несколько лет.
— Мне 21, — сказала она.
— Так и есть, — сказал Рид. — Хочешь краткое изложение ежегодных налогов и расходов на содержание убежища?
Руби покачала головой.
— Нет, мне и так хорошо.
Кухня наполнилась смехом.
— Но, — сказал я, — Вы все говорили о пляже, и я хочу, чтобы мы затаились на несколько дней. — Я повернулся к своей племяннице. — Ты не возражаешь, если мы все отправимся в убежище на острове Падре? Мне кажется, я знаю троих маленьких детей, которые были бы в восторге.
Глаза Арании широко раскрылись, пока мы говорили.
Руби выпрямилась.
— Нет, не возражаю. Мне нравится эта идея.
— Тогда решено, — сказал я.
— Я позвоню Марианне, — сказал Патрик, говоря о нашем пилоте. — Мне, например, не помешало бы немного отдохнуть.
Рука Арании накрыла мою, и она прошептала, пока остальные говорили вокруг нас.
— Ты не перестаешь меня удивлять, Стерлинг.
— Чем?
— Ты спросил у Руби. Ты спросил.
— Очевидно, старые собаки могут научиться новым трюкам, — сказал я с усмешкой
— Чикаго будет в порядке, если вы все уедете?
Я прижался своим лбом к ее лбу.
— Да. У нас работают лучшие из лучших. Сегодня они снова доказали это.
Глава 13
Арания
Через открытые французские окна проникал шум океана внизу. Я выключила свет в спальне и направилась к большой кровати. Мрачный взгляд ожидающего мужчины был устремлен на меня, даже если я не могла разглядеть его в темноте. Луна отражалась в волнах за балконом. Еще ниже ждал плавательный бассейн, вода в котором переливалась разноцветными огнями. Там я провела большую часть дня с Голди и остальными.
Мы провели свой пляжный день и пробудем здесь еще немного, прежде чем отправиться обратно в Чикаго.
— Это была отличная идея, — сказала я, ставя одно колено на кровать и забираясь на нее.
Большая рука Стерлинга потянулась к моей, поднося костяшки моих пальцев к своим губам.
— Я пару раз прослушивал запись твоей встречи с Уолшем. Ты же знаешь, он был неправ.
Откинувшись на мягкие подушки, я посмотрела в потолок, пытаясь вспомнить все, что было сказано.
— Я не помню.
Стерлинг придвинулся ближе, его тело и тепло были рядом со мной.
— Я доверяю тебе, Арания. Я доверяю тебе свою жизнь, жизнь нашей семьи, друзей, коллег. Я доверяю тебе город. Ты моя королева.
Улыбка появилась на моих губах, и я повернулась к нему лицом, наши носы почти соприкоснулись.
— Я тоже тебе доверяю, Стерлинг.
— Может показаться… — сказал он. — Люди вокруг тебя… причина, по которой они были там…
Я поднесла палец к его губам.
— Они были там для защиты, для безопасности. Дело не в доверии. Я это знала. Ни Уолш, ни кто-либо другой не может заставить меня усомниться в тебе. С первого дня, как мы встретились, ты был немного чрезмерно заботлив.
Я видела его улыбку в лунном свете.
— Да, — сказала я, — Чрезмерно заботлив. Больше, чем чуть — чуть. Это не значит, что ты мне не доверяешь. Это значит, что ты любишь меня, потому что я твоя, а ты мой.
Стерлинг оказался надо мной, его ноги между моими, наша скудная одежда была единственным барьером между моим лоном и его растущей эрекцией.
— Ты моя.
Я кивнула.
Наши губы соприкоснулись, между нами разгорелся жар. Наши языки нашли друг друга, руки блуждали. Я не могла насытиться, мои прикосновения прошлись по его широким плечам, подтянутой груди, упругому животу и заднице. Я была не единственной, у кого блуждали руки.
Наша одежда исчезла.
В некотором смысле это стало ритуалом.
В наш мир придут пожары и опасности.
Что было, то было.
Они приходили и уходили.
Мы могли взглянуть на это с другой стороны, настала наша очередь заботиться о здоровье и безопасности другого. Именно это мы и делали.
Касались.
Удостоверялись.
Любили.
Наши занятия любовью были медленными и размеренными.
Мы оба взбирались на горы и ныряли в морские глубины. Наши тела знакомы друг с другом так, что наши сердца колотятся, а дыхание прерывается. Наша плоть покрылась потом, и все же мы продолжали наш примитивный танец, пока оба не устали настолько, что не могли двигаться.
Лежа в его объятиях, я посмотрела на Стерлинга, когда он спросил:
— Ты когда-нибудь вспоминаешь нашу первую встречу?
Я кивнула напротив его груди.
— Я думала об этом по дороге на встречу с Уолшем. — Я села, глядя в его сексуальный темный взгляд. — Я думала, что ты показал мне правду, стоящую за секретами и ложью. Мы давали друг другу обещания и произносили клятвы… и…
— И?
— И я бы не стала ничего менять. Я всегда буду рядом с тобой. Я прошу только об одном.
— Все что угодно, Солнышко.
— Никогда не оставляй нас с Голди.
— На эту сделку я могу согласиться.
Конец
Notes
[
←1
]
Чикаго Кабс (англ. Chicago Cubs) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Центральном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола.
[
←2
]
Чикаго Уайт Сокс» (англ. Chicago White Sox) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола.
