Консультант (СИ) [Анна Вальман] (fb2) читать онлайн

Глава 1. Стена

Восьмиместный белый автомобиль с синей эмблемой подъехал к высокой бетонной стене, рядом с которой даже густые деревья выглядели игрушечными.

Согласно отчетам строителей, высота ограждения вокруг этого места должна была достигать 4-ого этажа рядового жилого дома. Но вблизи не было ни одного строения, чтобы в этом убедиться. Да и вряд ли кто-то стал бы жить здесь, рядом с такими соседями. Пост охраны остался далеко позади и признаки жизни тоже.

Стена выглядела неприступной. Мне даже казалось невероятным, что год назад её не было. Обычный лес на окраине обычного города, всего час езды на машине от бизнес-центра, где в любой день полно народа, снующего по своим суетливым делам.

Все произошло буквально за считанные дни или недели. Весь мир узнал о вампирах, и детская страшилка стала юридическим фактом, вокруг которого нужны новые законы, политкорректность и, конечно, стены… Их возвели даже слишком быстро.

Возможно, что в тот день, когда это место объявили резервацией для вампиров и огородили высокой стеной, то внутри неё остались чьи-то дома, или даже живые люди, не захотевшие бросать свой дом… От этой мысли холодные мурашки бежали по шее к корням волос.

— Боже, если они могут так высоко прыгать, то может быть стоило поставить ограду под напряжение или вооруженную охрану по периметру? — Тучный мужчина с редеющими волосами, сидящий напротив меня в салоне минивэна, хотел завести разговор, чтобы скрыть страх и нервное дрожание потных рук.

Геннадий Попов был специалистом по новому налогообложению, и, судя по его габаритной фигуре, явно не любил покидать отдел налоговой инспекции.

— Зачем мы армию содержим? Надо поднять этот вопрос на следующем заседании… — в гнетущей тишине продолжил налоговый инспектор.

Он явно хотел казаться важным, говоря о том, как будет "поднимать вопрос" о вампирах на заседании государственного комитета. Но правда состояла в том, что никто не стал бы его слушать.

Четырёх человек на встречу с обитателями ночи выбирали среди тех, чья карьера, работа и жизнь не представляет ценности с точки зрения руководства на случай, если что-то во время командировки пойдет не так.

Признаваться себе, что я вхожу в категорию "не самых нужных" в этом мире людей, было легко. Я не страдаю манией величия.

На работу в комитет я попала год назад. Тогда же, когда он был создан для урегулирования отношений между людьми и не-людьми. И хотя я искренне надеялась быть полезной, весь этот год я только и делала, что занималась бумагами, бюджетами и служебными записками.

Наверное, меня это устраивало, потому что я не самый храбрый человек. Скорее, любезная и исполнительная сотрудница, чем амбициозная карьеристка.

Технически, место в делегации людей на территории вампиров не было моим. От мысли, что меня в любой момент развернут из-за этого назад, все сжималось. «Вас нет в списке!» — ждала я вместо приветствия, в сотый раз придумывая оправдания. Ноги были ватными от предчувствия предстоящей неловкой ситуации. И я судорожно формулировала слова, которые объяснят хозяину поместья Красная гора, кто я и зачем приехала.

У меня был всего день на то, чтобы осознать, что я отправляюсь на эту встречу вместо начальницы нашего отдела, у которой неожиданно, и так удобно, начались критические дни.

Конечно, кровоточащую женщину никто не отправит в логово чудовищ, чующих кровь за километр. Это помешало бы достичь необходимых договоренностей и поставило бы под удар саму цель делегации: вампирские поправки в основной международный документ по правам человека, которые изменят смысл Женевской конвенции.

С одной стороны, я корила себя за то, что не сообразила вовремя соврать и тоже прикинуться "больной", ведь, в резервацию уже сообщили, что правовой консультант не приедет.

А с другой стороны, я в тайне радовалась этой неожиданной возможности. Директор сам предложил отправить меня, и я гордо предчувствовала скорое повышение своего статуса в комитете, и то, как буду утирать нос бывшим одноклассникам и давно разочаровавшейся маме.

К тому же: я буду брать интервью у вампира, имеющего высокий статус в ночном сообществе. В его доме, в его среде обитания. Смогу быть в числе людей, которые повлияют на историю человечества.

Пусть я всего лишь консультант одного из юридических отделов, но от той информации, которую именно я смогу передать в комитет, зависит будущее нашего вида. Поэтому мне было знакомо это чувство — хотеть быть значимым.

— Не думаю, Геннадий Викторович, что они станут перепрыгивать стену. — Мой собственный голос от долгого молчания прозвучал хрипло. Похоже несколько часов внутреннего монолога из многочисленных оправданий перетрудили мои голосовые связки.

Но, чтобы продемонстрировать свою колоссальную компетентность, я добавила:

— Эта буферная зона под круглосуточным наблюдением дронов. А ворота… не откроются даже по звонку президента, если он не заполнил лист согласования.

Попов не ответил, потому что его внимание привлекло что-то за воротами. Он наклонился, чтобы посмотреть через лобовое стекло, и меня обдало запахом смеси его мужского парфюма, пота и чеснока.

Наверное, он из тех, кто все ещё думает, что чеснок защищает от вампиров. Оказывается, это миф, как, впрочем, и зеркало, серебро, и святое распятие. Об этом даже писали в СМИ, но многие до сих пор на всякий случай пользовались чесноком для защиты от нападения вампиров.

Я не могла винить людей в том, что они хотят чувствовать себя в безопасности. Оставалось надеяться только, что этот запах не оскорбит вампирских владык.

Неожиданно заговорил водитель и я попыталась уловить направление его взгляда:

— Нас, кажется, встречают. Они же не могут открыть ворота изнутри?

По его тону было понятно, что он сильно нервничает от предстоящей работы в поместье. Ведь несмотря на то, что он не член комитета, ему предстояло провести три дня в резервации вместе с нами, слоняясь без дела.

Машина уже какое-то время стояла у закрытых металлических ворот, которые должны открывать удаленно с последнего пункта охраны. Я с облегчением вспомнила каких трудов мне стоило собрать все подписи для этого.

Роман Галактионов, второй мужчина, с виду больше похожий на бодибилдера чем на скромного чиновника из кабинета, указывал куда-то в густоту елового леса на другой стороне от стены:

— Вон там за воротами среди деревьев. Это был человек?

— Это наверняка они. — Подрагивая подбородком промямлил Попов.

— Нет. Солнце ещё не село. — Галактионов сверился с дорогими часами. — Это определенно был человек. Вампиры не выносят прямых солнечных лучей.

Роман не сводил глаз с ворот, прожигая взглядом с виду спокойную оранжево-зеленую глубину леса на закате. Он был напряжен как натянутая тетива, и я невольно захотела спрятаться за его широкой спиной, чтобы меня не было видно с дороги. И почему я не догадалась заранее посмотреть время захода солнца?

До заката оставались считанные минуты, и солнце уже почти полностью скрылось за верхушками деревьев, утопающих в мареве. А на дорогу опускалась густая темно-синяя вечерняя тень. Казалось, что за воротами тени были даже темнее и холоднее обычного. Мой живот будто опускался ниже к коленям от подступающего страха.

От мысли, что после заката мы окажемся в темноте на дороге среди леса, возможно, полного кровожадных убийц, ступни ног холодели, а ноги переставали слушаться. Я вряд ли смогу убежать, если что-то пойдет не так.

Нужно было надеть другие туфли. И кого я собралась обмануть в лодочках на шпильке? Я в них хожу с трудом. Оправданием было лишь то, что обувь, косметика на лице и ухоженные ногти придадут мне ту необходимую уверенность в себе, которая может заменить везение.

Раздался шум открывающихся ворот, и я чуть не получила сердечный приступ от неожиданности.

— Поехали. — выплюнул водитель и завел машину. Он быстро вытер мокрый от пота лоб и шумно выдохнул, а через минуту наш белый минивэн неторопливо въехал за стену, и ворота закрылись.

Мне так и не удалось рассмотреть никого среди деревьев из-за спины Романа. И я только надеялась, что это было не плодом воображения моих коллег.

Здесь живут люди! Образ кровожадных монстров невольно приобретал более человечные черты в моем представлении.

— Я собираюсь работать с ними только до полуночи. Рома, вы со мной? — неожиданно оживился Попов. Его голос прозвучал громко и с нотками трусливой бравады.

Попов явно надеялся не оказаться один-на-один с вампиром. И его опасения я разделяла, хотя самой мне всегда было комфортнее работать одной или тет-а-тет. Таким образом сухая статистика и сбор данных превращались в беседу в неформальной обстановке, где не нужно железно следить за официальной речью.

Водитель прибавил скорость, как только ворота исчезли за нашей спиной. Он явно не хотел оставаться на дороге в темноте. Как будто назло ему деревья за стеной становились все выше и гуще, и самые яркие последние лучи солнца только что скрылись за ними, оставив после себя краснеющее вдали небо и алый силуэт горного пика.

Я невольно залюбовалась профилем Красной горы, но меня тут же вернул в машину шорох на соседнем кресле.

— У нас с Галактионовым много работы, уложиться бы в сроки.

Рев мотора, набиравшего скорость, разбудил, доктора Хареля, седого худощавого мужчину в очках. Это был последний, четвёртый член комитета, проспавший почти всю дорогу до стены. Он только что проснулся и смотрел в окно в метре от меня.

Возможность попасть с ним в рабочую группу воодушевляла меня больше всего остального, потому что он был автором самого популярного пособия о различиях между обитателями дня и ночи: «Люди и анти-люди. Физиология, происхождение видов».

Делегация Госкомитета состояла из водителя и четырёх представителей разных специальностей: налогового инспектора Геннадия Попова, омбудсмена Ромы Галактионова, антрополога — доктора медицинских наук Игоря Хареля и меня, консультанта-стажера из отдела юрисконсульта по гражданским правам.

Насколько я знала, каждый из нас должен по итогам 3-дневной командировки в резервации вампира, мейстера Кармайкла, подготовить собственный отчет о структуре жизни ночных обитателей: как они зарабатывают и тратят, какими правилами руководствуются, чем болеют и лечатся.

А самое главное: что сейчас едят и чем занимаются за стенами, изолированные от людского населения в резервациях, разбросанных по всему миру.

Нам предстояло записать все аспекты их жизни, чтобы комитет мог внести поправки в основные законы, не ущемив права представителей вампирского меньшинства. Но такая толерантная позиция объединенных государств была не всем по душе.

Споры вокруг лояльности к не-людям не утихали целый год. Процесс и сама идея объединения наших видов стали повесткой дня каждой газеты и привели к нескольким серьёзным инцидентам с жертвами среди вампиров в первую очередь. Многострадальное человечество моментально сплотилось против общего «врага».

Хотя я лично не знала никого, кто пострадал бы от укуса вампира, мысль о том, что кто-то всерьез ест людей, и может съесть меня, вызывала у большинства людей первобытный страх и трепет. От лозунгов «Христиане против мусульман» мы быстро перешли к «Христиане против людоедов. С нами мусульмане».

Мне казалось, будто ненависть к ночным тварям продиктована инфантильным нежеланием людей делиться своей зоной комфорта с еще одним разумным видом существ на планете Земля. Какая глупость. В таком случае терпению вампиров однажды придет конец. И это будет конец человечества.

Машина неслась по гравию, и водитель спешил. Он почти лег на руль, снова и снова поглядывая в окна справа и слева:

— Вдоль дороги, там, в лесу. Смотрите… нас окружают со всех сторон.

От этих слов у меня все нутро будто онемело и в раз потяжелело. Он прибавил скорость, и мотор взревел на высокой истеричной ноте.

Я изо всех сил всматривалась в дорогу в надежде увидеть что-то или кого-то, но дорога огибала темнеющий лес, в котором я ничего не могла разглядеть. Мы мчались уже несколько минут, казавшихся часами.

Неожиданно на дороге размытым пятном промелькнуло что-то. Упавшая ветка? Или силуэт человека?! Следующим, что я услышала, были сокрушительный удар и визг тормозов. Мир перевернулся, забирая воздух из моих легких. Я судорожно ухватилась за Романа, оказавшись в воздухе.

Пол ушел из-под ног словно в невесомости, и меня больно ударило рукой о металлическую дверь. Оглушительный скрежет металла. Моя голова проскребла потолок автомобиля, больно обжигая обивкой хрящик уха. От неожиданного падения я невольно разжала руку, вцепившуюся в пиджак Галактионова.

Откуда-то в меня полетели осколки битого стекла, заставляя меня зажмуриться и закрыться локтями. Мощный толчок под ребра. И меня придавило к полу чем-то тяжелым и липким, в ноздри бросило запах пота и чеснока. Я не могла вдохнуть воздуха. Задыхаясь, мое сознание провалилось в немую давящую темноту.

Глава 2. Провал

Сквозь сомкнутые тяжелые веки пробегали мутные пятна света и тени, и я уловила какое-то резкое движение. Не знаю, сколько времени прошло, но я внезапно смогла вдохнуть полной грудью. Саднящее ухо уловило шорохи, стоны, скрежет стекла и быстрые шаги. Я отмеряла время вдохами побитой грудной клетки в надежде, что не сломала ребра и не повредила глаза. Неловко подтянув руку к лицу, попыталась смахнуть с лица волосы полные острых как ножи мелких осколков. Запястье обожгло резкой болью.

Кто-то вынес меня на свежий воздух, и я ощутила мощный порыв ветра на своей коже, когда пыталась приоткрыть веки.

Пальцам ног было непривычно холодно. Кажется, я потеряла туфли, а мои ноги беспомощно повисли в воздухе.

Я словно высунулась в окно идущего поезда. Деревья проносились мимо меня, не давая сфокусировать взгляд сквозь полуоткрытые глаза. Меня качало вверх и вниз, будто… я на руках.

Я подняла взгляд, осознавая происходящее как в тумане. Серая холодная кожа. Я касалась широкой груди, от которой не исходило ни тепло, ни дыхание. Мышцы работали будто механизм часов без тиканья, без биения сердца. Мой спаситель — мертвец.

Почувствовав на себе мой взгляд, он опустил глаза, не поворачивая головы и не сбавляя быстрого темпа. Секунду мы смотрели друг на друга. Его лицо было равнодушным, а взгляд расслабленным, лишь одно движение кадыка вверх-вниз разрушило застывший портрет.

Он был красивым человеком, пронеслась в моей голове первая мысль. Я невольно придавила зубами нижнюю губу, и вдруг почувствовала странный привкус на языке.

Попов. Он придавил меня в машине своим телом. Он был в крови. И я… в его крови…

Увидев испуг в моих глазах, вампир лишь натянул уголок рта, в котором мелькнул острый клык. Ухмылка, не затронувшая его тяжелый взгляд.

Он смотрел на меня… как хищник на уже обреченную жертву. Из-под верхней губы стали отчётливо видны два острых как ножи клыка, когда он заговорил тихим низким голосом.

— Это не твоя кровь.

Его губы двигались медленно с тоном сожаления, будто он произносил слова ватным и непослушным языком.

— Ты не пострадала, если не считать пореза на руке. Не беспокойся, скоро мы будем на месте. Быстрее, чем на машине.

Он поднял глаза и, проследив за его взглядом, я увидела невдалеке среди деревьев белые колонны трехэтажного дома с верандой. Кто-то открывал плотные белые ставни, и в окнах гостеприимно горел свет.

Испытав облегчение от слов своего спутника, я вновь посмотрела на него, чтобы запомнить его в деталях.

Светлые густые волосы обрамляли худощавое лицо, а тонкие губы с двумя морщинками по бокам говорили о том, что когда-то он часто улыбался. Но сосредоточенный взгляд серых глаз из-под широких бровей не выражал никаких эмоций.

Легкая щетина на щеках и подбородке терялась в вороте обычной чёрной водолазки. Горловина воротника была не расправлена и лежала криво под волосами. Так будто её владелец одевался наспех или ему было совершенно все равно, как он выглядит.

Моя щека касалась его жилета. Материал был бархатистым и холодным как дорогая визитка. Но этот жилет был плотным как металл и явно выполнял защитную функцию.

Бронежилет? От кого им защищаться за такой высокой стеной?

Прервав мои сбивчивые мысли, мой спутник остановился у крыльца трёхэтажного дома с высокими колоннами и широким балконом.

В воздухе витал еле уловимый запах высыхающей краски, будто хозяева торопились с ремонтом перед встречей гостей. По стене тянулся за ниткой молодой плющ, а вдоль фасада робко пробивался из земли недавно посаженный газон.

Двери были распахнуты, и из холла доносилась непринужденная мелодия и приглушенный смех. Вечерний стрекот сверчков и теплый свет фонаря уносили меня в другой мир, где нет и не было никакой аварии.

Мой сопровождающий бережно опустил меня на крыльцо, и я ощутила босыми ногами ещё теплые от дневного солнца каменные ступени. В доме раздались торопливые шаги.

Навстречу нам из дверей вышел мужчина в аккуратной повседневной одежде и жестом пригласил нас в дом с легким удивлением в голосе.

— Добро пожаловать в резервацию Красная гора. Мейстер Леонард ждет вас у бассейна.

Впрочем, моему провожающему, похоже, не нужно было особое приглашение, и он уже решительно направился в глубь дома.

Мы миновали холл с лестницей и уютно оформленную гостиную, в которой висел большой портрет седовласого мужчины и двух мальчиков лет тринадцати в старомодных нарядах.

Мой страх за свою жизнь постепенно сменился стыдливой неловкостью за свой неподобающий обстановке внешний вид.

Оставалось лишь надеяться, что высокородный вампир и владелец дома не слишком поддается первому впечатлению.

Двустворчатые двери на террасу позади дома были настежь раскрыты, а в бассейне плавали две стройные девушки. Тоже вампиры? Нет, обе были в бикини с полосками от загара, они совершенно точно были людьми.

Из шезлонга на нас смотрел мужчина неопределенного возраста, с непослушным вьющимся локоном челки и легкой сединой на висках. Похоже, он только что искупался и явно не утруждал себя соблюдать правила приличия, встречая делегацию в халате на мокрое голое тело. Он точно накинул халат минуту назад.

— Какой сюрприз, Олав?

Хозяин дома не скрывал, что не ожидал приезда стажера. О, это то, чего я так боялась. Мужчина в халате встал и не спеша приблизился. С трудом оторвав взгляд от меня, он многозначительно посмотрел мне за спину.

— Водитель не справился с управлением и врезался в дерево. — Сухо произнес мой спаситель, делая шаг назад, чтобы мейстер мог лучше рассмотреть меня и мои необутые ступни. — Доктор потребовал, вывезти пострадавших из резервации. Но… девушка не пострадала.

Олав произносил слова медленно и с нажимом, будто глазами поддерживая совсем другой диалог с собеседником. При упоминании обо мне напряженное лицо хозяина дома слегка расслабилось. Он подошел ко мне и с искренней теплотой во взгляде представился:

— Прости мне мою бестактность, дорогая. Я мейстер. Леонард Кармайкл. И я буду рад представлять свой вид на этой судьбоносной встрече. Надеюсь, трагические события не помешают тебе почувствовать себя в безопасности в резервации Красная гора. Я сердечно рад твоему появлению здесь.

С этими словами он взял меня за руку и поднес мою кисть к своим губам в галантном жесте.

Но вместо прикосновения застыл, едва склонив голову, над моей рукой.

Порез от стекла!

Я похолодела, а предплечье покрылось гусиной кожей. Мое запястье дрогнуло, когда я пыталась подавить инстинкт отдернуть руку. Мой голос дрожал, и я надеялась, что мейстер этого не заметил.

— Спасибо за теплый прием. Вам должны были позвонить и сообщить о том, что вместо юрисконсульта приедет стажер из гражданского отдела. Я Марина Решетникова, консультант по гражданским правам.

Мейстер слегка отстранился и, отпустив мою руку, задумчиво оглядел террасу, будто видя что-то за пределами окружавшего леса.

— О, нам наверняка звонили… днем. Не стоит бояться. В этом доме, кроме гостей, 4 вампира, включая меня, и никто из нас не причинит тебе вреда. Мы ярые сторонники движения объединения.

Расслабленное настроение, похоже, покинуло мейстера, и его голос постепенно стал серьезным.

— Поскольку правовой статус ночного сообщества зависит от результата нашего сотрудничества, — продолжил он, — я вынужден настаивать на том, чтобы ты осталась и завершила работу комитета. В резервации за пределами дома тебя всегда должен сопровождать кто-то из нас. Твоя рука будет небольшой проблемой, но мы с этим справимся. Пока что я попрошу тебя не покидать пределы дома во время нашего сна. Мы начнем после ужина. Герман!

Он повернулся в сторону дома и сделал несколько непонятных жестов кому-то в окне первого этажа, плотнее запахиваясь в халат. Пока он ждал ответа от невидимого мне собеседника, я немного забылась и оглядела его с ног до головы.

Мейстер был не таким как я себе представляла. Властный, прямолинейный, фамильярный гедонист. Наверное, он посчитал меня глупым младенцем, с которым придется нянчиться три дня как в детском саду. Интересно, сколько ему лет.

Врожденная подозрительность не покидала меня. Должна ли я быть здесь сейчас или я должна была остаться с доктором Харелем и добираться до поместья с остальными. А если они не появятся?

А если они уехали обратно и им не дали вернуться за мной? Или авария не случайна? Вопросы один за другим сыпались на мою гудящую от удара голову.

К тому же я, как и любой другой человек, не верила в то, что авария может случиться со мной. Это всегда происходит с кем-то другим, но не со мной.

— Прошу прощения, мейстер. — Неуверенно начала я. — Кажется, мои туфли остались в автомобиле. Мне нужно вернуться за своими вещами и…

— Боюсь, что это невозможно. Олав отвезет доктора Хареля и тела его коллег к стене и подаст сигнал на блокпост охраны. Мне некого отправить сопровождать тебя, и я не могу отпустить тебя гулять по этому лесу одну во время ужина.

От этих слов мой желудок сделал сальто через кишки. Тела каких коллег?! Этого не могло случиться. Не-могло-случиться-со-мной. С ними.

— Я искренне надеюсь на то, что ты сможешь продолжить работу делегации. — Попытался успокоить меня Кармайкл. — Не переживай о туфлях. Мы у бассейна, здесь все без туфель.

Он развел руками с легким кивком головы и отвернулся, дав понять, что разговор окончен.

— Олав, проводи в зеленую комнату. Ужин в столовой через два часа. — Небрежно кинул мейстер через плечо моему сопровождающему.

Леонард Кармайкл тут же направился бодрой походкой к шепчущимся у бассейна девицам, на ходу сбрасывая халат. Увидев его мощную спину и обнаженные ягодицы, я поспешно отвернулась с округлившимися глазами и столкнулась лицом к лицу с Олавом. За спиной раздался шумный плеск воды. Как долго этот парень стоял так близко у меня за спиной? Когда человек не дышит, он становится практически невидимым.

Олав бесцеремонно осмотрел меня, грязную и в запекшейся крови с ног до головы, и, встретившись с моими глазами, выдохнул.

— Идем.

Я не нашла, что ответить и предпочла молчать всю дорогу на второй этаж, где он отворил дверь и, впустив меня, зашел следом. Я была в просторной комнате с большим окном. Ещё одна дверь, видимо, вела в ванную комнату.

— Я принесу твои вещи… и туфли, если ты этого хочешь.

Он открыл окно, впуская в комнату вечерний воздух вместе со стрекотом сверчков и шелестом листьев. Дом был окружен лесом, в глубинах которого где-то на дороге лежали сейчас тела моих сослуживцев. Фантазия слишком детально рисовала мое тело рядом с ними, изломанное и безжизненное.

— Это было бы очень любезно с твоей стороны, и спасибо, что… — Я хотела подобрать слова благодарности за своё спасение, но он уже отвернулся, легко ухватился за оконную раму, вскочил на неё и спрыгнул вниз со второго этажа, пролетев добрых шесть с половиной метров.

Я бросилась к окну, ожидая увидеть его каким угодно распластанным, но не спокойно идущим по траве в сторону леса.

Вампиры действительно могут прыгать высоко. Не в силах отвести взгляд от силуэта и широкой спины я проследила за ним, пока он не пропал за деревьями, и только тогда отошла от окна и отправилась в ванную комнату.

Из зеркала на меня смотрело не лучшее мое отражение. Волосы, лоб, подбородок и уже не белая блузка были покрыты слипшейся коричневой кровью. Геннадий Викторович мертв. И Роман. К горлу подступила тошнота при мысли о том, что они всего час назад были живы, а теперь мертвы. И я словно виновна в том, что жива.

Я осталась одна. Моя миссия, скорее всего, провалена. Теперь мне нужен мой телефон, чтобы связаться с начальницей и выяснить, когда меня заберут. Я не могла подобрать слов, чтобы сформулировать, что именно буду ей говорить.

Сделав глубокий вдох и выдох, я постаралась не думать о том, как они меня вытащат. Решу это, как только получу свою сумку с телефоном.

А сейчас мне нужно сосредоточиться на том, чтобы дожить до обратной машины. И для начала — пережить ужин в доме с теми, кто ест человеческую кровь. Хотя меня немного успокаивало наличие еще как минимум двоих живых людей в доме.

Я включила воду в душевой и с удовольствием отметила наличие в ней режима массажа. Обязательно воспользуюсь им утром, чтобы снять напряжение. Грязная одежда полетела в корзину для белья, и я ступила под горячий душ из медной трубы с дождевиком на конце. Вокруг меня на теплых каменных плитах с неровностями собиралась лужица коричнево-красной воды. Медная решетка в водостоке гипнотизировала меня и я просто стояла, глядя в ее темный зев, пытаясь набраться сил перед предстоящей ночью.

Тщательно отмыв волосы с шампунем, который едва-едва пах лавандой и почти не пенился, я еще немного понежилась в воде и вышла. Большое зеркало в ванной позволило мне убедиться в том, что я действительно не пострадала, если не считать пореза и пары синяков на рёбрах.

Как двое могли погибнуть в такой аварии, а главное, что стало её причиной? В моей голове ходили по кругу одни и те же вопросы. Если авария подстроена, то зачем? Зачем убивать их, но спасать меня.

Перед глазами стоял вид ворот, через которые мы въезжали меньше часа назад. Сейчас охрана и отряд гвардии откроют их, чтобы забрать тела лишенные жизни. Обескровленные? Моя бурная фантазия рисовала жуткие картины изувеченных, изъеденных, будто дикими животными, трупов.

Нет. Нет! Жители резервации не походили на персонажей фильма о каннибалах. Они бы не надругались над мертвыми. А над живыми? Стали бы они убивать ради еды? И, если в резервации царит голод, то что ждет меня…

Моя патологическая мнительность питалась моим страхом. А он пировал на том, что я осталась одна в пугающей компании людоедов. Мне нужно было успокоиться и все рационально обдумать.

Остановить панику мог простой факт: девушки в бассейне выглядели аппетитнее, чем Геннадий Викторович Попов, надушенный чесночным соком. И они были живыми.

Я не могла утверждать, что авария произошла нарочно. Мне нужно было держать себя в руках и не рассердить мейстера необоснованными подозрениями. В конце концов, ко мне он был весьма любезен и расположен. Не похоже, что он желал моей смерти.

Шагнув на пол босыми ногами, я поняла, что мое чистое белье осталось в сумке. Завернувшись в большое, пушистое, белое полотенце я вышла из ванной, намереваясь закрыть окно. Вечер принес прохладу.

Я замерла посреди комнаты, когда поняла. Моя сумка лежала возле кровати вместе с парой туфель. А рядом, облокотившись о дверной косяк, скрестив руки на груди, молча стоял Олав. Окно было открыто. Он вошёл так же, как и вышел, пока я была в душе. Светлые глаза жадно пожирали мою обнаженную кожу и стекающие по плечам капли воды.

— Ты пахнешь как проблема. — Олав ухмыльнулся и указал на побелевшие от воды края пореза на моей руке.

Кровь уже не лилась, но на коже виднелась свежая алая полоса, которая оставила карий след на полотенце. Вызывала ли она жажду у Олава, или ему было неприятно смотреть на беспричинно льющуюся кровь, которая марает белоснежные полотенца?

Мое сердце билось как сумасшедшее, когда его прохладные пальцы коснулись разрезанной кожи. Он подтолкнул меня к кровати, чтобы я села. И я тут же прижала другую руку к животу, плотнее кутаясь в полотенце и молясь о том, чтобы оно не раскрылось от неловкого движения, и он не заметил, так не кстати, два затвердевших как камешки соска под махровой тканью. Это все холод с окна!

Аккуратно держа меня за руку, словно изучая китайскую вазу, он присел рядом на кровать и достал из кармана маленький пластиковый флакон с широкой металлической крышкой.

— Похоже на эвкалипт или ментол. — отвинчивая крышку, проговорил он. — Это ненадолго перебивает запах крови, если ее немного, и ускоряет заживление тканей. Утром нанеси снова.

Большим пальцем он бережно нанес мазь на резанные края ранки на моей руке, и я сразу почувствовала холодное онемение. Олав поставил флакон на прикроватную тумбу и прикрыл мою кисть широким пластырем.

Его прикосновения были похожи на касание золотой рыбки в воде. Холодные, но живые. Я боялась пошевелиться и позволила ему обработать мою рану. Когда он отпустил мою руку и встал, намереваясь уйти, я поняла, что все это время задерживала дыхание. И только сейчас смогла неуверенно выдохнуть.

— Если тебе ещё что-то нужно, до ужина я буду в комнате напротив.

— Подожди. Я хотела поблагодарить тебя. Спасибо за то, что спас мне жизнь сегодня и за то, что принес мои вещи тоже. Это…

— Было не сложно. Увидимся позже. — Олав кивнул.

Когда он пошел к двери, я подскочила, чтобы закрыть за ним и успела увидеть в открытой двери комнаты напротив полуобнаженную девушку в постели с надкушенным яблоком в руке. Дверь в комнату закрылась за Олавом, и по ту сторону зазвучало соблазнительное женское ворчание.

Она… тоже человек. Сколько же людей за этой стеной и как они все сосуществуют с вампирами.

Заперев свою дверь на защелку, я решительно направилась к своей сумке за телефоном.

Глава 3. Гостеприимство

Связи не было. Я не могла связаться с начальством или кем-то из комитета и сообщить о том, что произошло, и о том, что я жива. Моя рука с пластырем крепко до боли сжимала бесполезный телефон.

На мгновение в голове возникла картина того, как мейстер сообщает в мой офис, что я тоже погибла, а меня подают к столу на сегодняшнем ужине. Вот зачем эти шампуни без запаха…

Я упала на кровать, чтобы отогнать плохие мысли. И подушки встретили меня сатиновой мягкостью с едва уловимым запахом пыльного бархата. Кто и когда спал в этой постели до меня? Дом выглядел новым, и резервация появилась здесь лишь полгода назад, но все в этой комнате имело свою историю. Чья это спальня? Вопросы одолевали меня.

Уставшая спина с благодарностью отозвалась на горизонтальное положение тела. Жёсткий матрас был застелен выбеленным бельем с изумрудным бархатным покрывалом, по краям которого петляла узором серебряная нить. В комнате не было ничего, что говорило бы о хозяине дома как о жестоком и расчётливом убийце.

Дубовая мебель, покрытая темным лаком, и мягкие бархатные подушки глубокого зеленого оттенка с кистями скорее охарактеризовали бы его как гостеприимного человека с развитым вкусом и любовью к деталям. Если так выглядит обычная комната, то как же выглядит спальня самого мейстера?

Я мысленно отхлестала саму себя по щекам за желание увидеть спальню хозяина дома. О таком любопытстве не стоит даже думать, ведь мысли материализуются.

Кармайкл производил впечатление утомленного официальными ритуалами аристократа, ищущего уединения от светского кутежа в мрачном непроходимом лесу, и, хотя он говорил без акцента, скорее всего, происходил не из этих мест, судя по непривычному имени. Русский англичанин? Нет, в нем нет английской чопорности, а скорее ненавязчивое французское сладострастие.

Насколько мне было известно, не все вампиры жили в такой роскоши как он. И, само собой, не все получали должность главы резервации для вампиров и статус мейстера. Наверное, он сделал что-то выдающееся.

Из книги доктора Хареля я уже знала, что всего в мире было создано 38 резерваций, в каждой из которых жили от 100 до 500 представителей ночного вида. По договору вампиры не могли покидать границ резервации без специального разрешения на работу вне стен. Хотя такой документ мог получить высококлассный технический специалист, к примеру, в атомной энергетике или дипломат.

Несколько дипломатических разрешений имели предводители ночного сообщества. Владыки, имеющие политическое влияние и огромные финансы, отдельную охрану, состоящую из вампиров, а также специальный пропуск на въезд и выезд через пункты охраны резерваций.

Эта изоляция была инициативой самих обитателей ночи. Причиной бегства стала агрессивная реакция человеческого сообщества, которое пошло на беспринципные бесчеловечные методы, чтобы контролировать распространение вампиризма.

В первые месяцы после оглашения многие вампиры, открыто афишировавшие свой В-статус оказались бесправными, а затем и жертвами полицейского произвола и двойных стандартов. Пережив конфискацию имущества, преследование и находясь под угрозой истребления, они предпочли Договор о резервациях, а не войну.

Люди же воспользовались тайм-аутом, чтобы нарастить свой военный арсенал. За прошедший после оглашения год правоохранительные органы приняли на вооружение новую униформу с тепловизорами и коагулянтами, вызывающими сворачивание крови для обездвиживания и даже уничтожения вампира при задержании.

Экстремистские человеческие группировки охотились на вампиров и кичились количеством убитых особей, коллекционируя вырванные с кровью клыки. Но, в сущности, они лишь привели к волне сочувствия жертвам этой зверской охоты. Пожалуй, я могла бы отнести и себя к числу сожалеющих об этой странице в истории человечества.

А последний год я с удовольствием читала таблоиды, где смаковали очередную отчаявшуюся пару вампир + человек, которые бьются за возможность вступить в брак или усыновить ребенка. И в тайне мечтала о том, как это запретно и притягательно, любить вечного мертвеца. И быть вне закона.

Я лишь надеялась, что доживу до того дня, когда вампиры смогут жить среди нас. И нам не понадобятся стены и контроль за численностью видов. А жители ночи станут свободно путешествовать и общаться с людьми, забыв о вражде и дискриминации.

Однако большая часть людей просто не могла смириться с существованием кого-то другого на ступень выше в пищевой цепочке. Этот бесконечный антропоцентризм, о котором тысячи лет назад сказал один грек: «Человек есть мера всех вещей». Да и моя мать, хоть и была не знакома с греческим философом, все время твердила, что мне стоило бы проститься со своей наивной верой в дружбу видов и понять, что люди всегда измеряют все своими человеческими категориями.

Отчасти я приехала сюда, чтобы доказать, что все они ошибаются. Чтобы сделать хоть что-то для долгожданного официального В-статуса. Для тех, кто потерял свободу передвижения по миру, потерял статус гражданина страны и свои права. И я не могу сидеть и трястись от страха ответственности, забравшись под одеяло.

Теплый душ уже придал мне сил, чтобы сделать хотя бы попытку продолжить работу. Иначе смерть моих коллег станет лишь очередным поводом для заголовков вокруг этой болезненной темы.

Для начала мне нужно было подготовиться к ужину. Я посмотрела на часы: у меня в запасе было больше получаса. В сумке лежали шерстяной свитер, носки, коротенькая комбинация и белье. И поскольку я не собиралась снова надевать свои окровавленные брюки и рваную блузку, я отворила шкаф, ожидая увидеть в нем хоть что-то, кроме пустых вешалок.

Надеюсь, мейстер не будет против того, что гостья действительно воспользуется его гостеприимством. Хотя что-то подсказывало мне, что я могу спуститься к ужину и в неглиже, и это нисколько не удивит лорда "сверкающие ягодицы".

В шкафу только одно платье из четырех подошло мне по фасону, это было шелковое белое платье на запахе с длинными рукавами. Меня немного озадачило глубокое декольте, но белья не было видно, а грудь смотрелась в нём так соблазнительно, что я решила рискнуть.

Надев свои телесные лодочки на шпильке, убрав волосы в высокий пучок и сделав легкий макияж, я снова вернулась в ванную комнату, чтобы оглядеть себя в полный рост в зеркальной дверце высокого шкафчика для полотенец.

Длинное платье и точеные узкие рукава скрывали мое тело от посторонних глаз. Обнажённая голень в разрезе юбки была видна лишь при ходьбе. Мои шея и грудь сегодня будут в центре внимания.

Совесть вновь заговорила голосом моей матери. Зачем я хочу им понравиться? Это может стоить мне жизни, или я буду выглядеть как дура с открытой шеей за столом с четырьмя вампирами. Пожалуй, распущу волосы и надену теплый свитер поверх…

Только я собиралась скрыть шею и вернуться за свитером к своей сумке, как в дверь постучали. Странно, ведь я не слышала шагов в коридоре.

— Ты готова? Тебе звонят по нашему телефону.

У них есть проводная телефонная линия! Я бросилась к двери, забыв о свитере. Когда дверь отворилась, на пороге стоял Олав в чёрной рубашке и брюках. Похоже, чёрный его любимый цвет.

Он оглядел меня, слегка задержавшись взглядом на моей ключице, и уже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать. Но я его опередила.

— Надеюсь, я могу позволить себе надеть это платье вместо свой испорченной блузки. Я только наброшу свитер.

Я уже собиралась вернуться в комнату, как он остановил меня молниеносным прикосновением.

— Идем так. Свитер тебе не понадобится.

Взяв за локоть, он вывел меня из комнаты и, претворив дверь, быстро пошел по коридору на лестницу, ведущую на первый этаж, откуда доносились звуки музыки.

Мы спустились в холл, где напротив входной двери на небольшом столике стоял обычный стационарный телефон, трубка лежала рядом.

Олав встал рядом, скрестив руки на широкой груди, и не сдвинулся с места даже под моим тяжелым взглядом. Он хочет слышать весь разговор. Пусть будет так. Я незамедлительно бросилась к трубке:

— Ну почему так долго? — в трубке заворчала недовольная Анна.

Начальница явно была не в духе из-за того, что ей пришлось звонить в поместье мейстера со своего личного телефона и в своё личное время.

— Произошла авария, Попов и Галактионов погибли. Кажется…

Я сразу начала с плохих новостей, и подняв глаза на Олава, добавила, тщательно подбирая слова:

— Водитель не справился с управлением. Доктора Хареля должны были доставить в госпиталь.

— Блять. Как это могло произойти? А что они? Не довольны? Они отправят тебя обратно?

— Похоже, что мейстер хочет, чтобы я продолжила работу одна. Что мне делать?

— На согласование нового состава делегации уйдут месяцы, и это если после двух трупов нам ещё разрешат кого-то отправить за стену. Это провал!

Анна замолчала и, судя по возне в телефонной трубке, начала грызть ногти.

— Нам позарез нужен хороший отчет и счастливая картинка для новостей, надеюсь, ты понимаешь, мы все работаем на результат. Действуй по плану и сделай, сколько успеешь, не подведи. Мне пора. Узнаю, что там с остальными, увидимся в офисе через 3 дня.

— Да… но…

На той стороне раздались короткие гудки и я, повесив трубку, посмотрела на Олава.

— Ты слышал, я остаюсь.

— Мейстеру это понравится. — Уголком рта улыбнулся тот.

Он смотрел в потолок и хотел казаться отстраненным. Но я-то видела, как он бросал взгляд на меня, пока я говорила с Анной. Его глаза сверлили пушок над моей шеей под собранными волосами, так будто он голоден как волк.

— Если ты будешь продолжать так смотреть, мне придется распустить волосы, — не выдержала я.

— А если и после этого я все равно буду так смотреть, ты расстегнешь платье?

Он пронизывающе смотрел, глядя на меня или скорее сквозь мою кожу. И я не могла понять, шутит он или хочет меня задеть.

— Не боишься, что под ним у меня 9-милиметровый Глок с черными пулями?

— Я бы удивился, если бы ты успела достать его раньше, чем я бы сломал тебе шею. Так что прибереги свой Глок до завтра. Сегодня мы сыты и невероятно гостеприимны.

— У всех вампиров такое специфическое чувство юмора?

— Его раздавали бесплатно вместе с предписанием явиться в резервацию и намордником. Ты не можешь запретить мне смотреть на то, что мне нравится. Это моя земля. Смиримся с этим и будем просто делать свою работу, пока ты, наконец, не уедешь в свой человечий мир. А пока можешь чувствовать себя как дома, не стесняйся.

— Кстати, об этом. Я могу осмотреть поместье, или для этого мне нужно еще одно предписание?

— За этим ты здесь, мой фюрер. — Олав двинулся по коридору в гостиную мимо входа на террасу, и я последовала за ним, стараясь перебороть желание врезать ему меж лопаток со всей силы. Я бы дала ему и по морде, но он слишком опасен, да и тянуться чересчур высоко, чтобы получился удар достойный моей обиды.

— У меня есть предложение. — Начала я тоном полным спокойного благодушия. — Давай зароем топор межвидовой войны на 3 дня. Мы можем стать друзьями. И к концу этого срока, возможно, ты поймешь, что мы на одной стороне.

— На какой стороне? — Он резко развернулся, и я чуть не врезалась в него, так что пришлось отступить. Мой дружеский тон, кажется, только рассердил его. — Мне притвориться, что я обычный человек и не хочу вонзить клыки в твою шею? Может, тогда ты пригласишь меня к себе после ужина? Посмотрим кино.

Я сжалась, делая шаг назад. Но он быстро взял себя в руки и, так же резко развернувшись, быстро пошел дальше, сквозь зубы проговорив:

— Почему, когда я бросаю взгляд на красивую девушку, она всегда думает, что я собираюсь ее сожрать, и никогда — что трахнуть. Вы сами не способны относиться к нам как к обычным людям. Мы не на одной стороне.

Я сердито прикусила губу, не зная, что ответить. Смерив меня искоса остывающим взглядом, он махнул рукой и направился в соседнюю комнату.

— Идем. Лучше покажу, что у нас тут есть. И где ты сможешь работать днем.

Глава 4. Дом с библиотекой

Запомнить расположение комнат в поместье не составило большого труда. Через массивную деревянную арку мы попали в большую залу-гостиную с портретом, которая вела, как я уже знала, на террасу и к бассейну, а затем по коридору в заднюю часть дома на кухню и ко второй лестнице чуть скромнее парадной.

Мы прошлись по первому и второму этажу, пока Олав сухо называл комнаты и кратко объяснял, как и когда ими пользуются мейстер, вампиры или гости поместья. Вид у моего сопровождающего был виноватый и похоже, глубоко в душе он уже сожалел о том, что сказал раньше.

Мы не встретили никого, но я узнала, что обитатели поместья занимают четыре спальни на третьем этаже. В доме жили: сам мейстер Леонард; Олав, помощник мейстера; Амалия, управляющая поместьем; и один из работников, кого я уже встречала на входе, Герман. Все они были вампирами.

— Краны исправны. Просто надо немного подождать, пока пробежит горячая вода. Герман включил подогрев котла, когда мы пришли. Люди приезжают сюда раз или два в неделю, поэтому уборные и водопровод обычно отключены за ненадобностью. — вещал Олав, закрывая одну дверь и открывая передо мной другую. — Больше чем на пару часов ваши здесь не задерживаются, и то только в поместье и в сопровождении мейстера. В основном, все решается удаленно. Кармайкл руководит несколькими фермами и небольшим предприятием на территории резервации. Все доходы декларируются через администрацию Красногорска, в обмен на это мы спонсируем их внебюджетные расходы.

Вот и серьезный разговор о проблемах ночного сообщества, связанных с их неопределенным статусом. Без поправок в законодательстве вампиры не имели прав на собственность и юридическое лицо. Говоря мне это, Олав мог серьезно навредить своему мейстеру. И мне стоило оценить этот шаг к примирению. Доверять ему я пока не могла, зато могла заслужить его доверие, не осуждая их способ решения финансовых проблем.

— То есть они забирают часть выручки, чтобы представлять ваши интересы? Какой процент? — задумавшись, я внимательно посмотрела на собеседника.

Снова этот покерфэйс на лице. Лицо у него меняется на маску, когда он изучает кого-то. Вот опять он посмотрел на меня, как будто случайно.

— Не слишком грабительский. Назовем это — бухгалтерский аутсорсинг. Но у налоговой такое решение вызовет массу вопросов. И у нас, возможно, будут с ними проблемы в будущем.

Теперь стало ясно, зачем в список делегации включили Попова. Вампиры могли бы его подкупить.

— Мне жаль, что Виктор Геннадьевич не смог добраться сюда. — сказала я с искренним сожалением.

— Налоговый инспектор? Да, теперь комитет наверняка решит, что мы специально его убили, чтоб скрыть какие-нибудь финансовые махинации.

— А вы могли убить? — надеюсь, мой голос не трепещет от тревоги. Это ведь, первое о чем я подумала сама.

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что видела на дороге что-то в момент аварии. Кто-то живет в этом лесу у дороги? Может быть человек? Кто-то, кто мог оказаться там до наступления полной темноты.

— Кто-то маленький, ну, вроде ребенка?

Мое нутро похолодело от этого предположения. Не в силах продолжать идти на ватных ногах, я остановилась и стала перебирать в памяти воспоминания об аварии.

— Мог ребенок оказаться здесь?! Как хорошо вы знаете свой лес? — теперь голос действительно дрожал, а мой живот начал жить собственной жизнью, скручиваясь в мучительный узел.

— Хорошо знаем ночью. Плохо днем. Когда забирал твои туфли, видел в лесу возле вашей машины мертвого олененка. В этом лесу много пятнистых оленей и ланей, похоже, вы сбили детеныша в сумерках.

— О нет. Нет… еще одна бессмысленная жертва этой ужасной поездки.

Мне стало противно от мысли, что я чуть не пустила слезы из-за смерти животного, но сдержалась, когда погибли люди. И я отвернулась, чтобы скрыть лицо и влажные глаза. Хоть бы Олав решил, что я просто хочу посмотреть в окно. Вот, у бассейна под нами кто-то оставил верх от женского купальника прямо на клумбе с лилиями. Не думай об изувеченном маленьком животном. Думай о работе.

— Брось, только не реви из-за оленя. И извини, что я сказал тебе и за платье. Это не твоя вина. Я сегодня со всеми ругаюсь.

Мне пришлось поднять голову к потолку, чтобы проглотить слезливый ком в горле. А мой голос теперь звучал сипло.

— Проехали. Во всем ты был прав, кроме платья. И я как представитель человечества на этой встрече приношу свои глубочайшие извинения за то, как мы вели себя в прошлом. Люди иногда ведут себя как гавнюки. Почти всегда.

— Вампиры тоже иногда ведут себя как гавнюки. Похоже, у нас уже есть что-то общее… Если ты устала от меня, могу завершить свою экскурсию у бассейна. Наверное, ты не прочь отдохнуть после такого дня.

— Не настолько устала, чтобы бросаться к бассейну без купальника. Но похоже леди внизу придерживаются другого мнения. Или у них был день еще хуже, чем у меня.

Я вдруг вспомнила о девушке в доме и решила рискнуть и немного пробраться ему под кожу, пока Олав чувствует вину.

— Тяжело поддерживать отношения, если твоя девушка человек?

Я сразу же мысленно отругала себя за любопытство, но слова уже сорвались с губ. А Олав остановился в дверях библиотеки, обдумывая свой ответ.

— Я скажу, если об этом ты не будешь докладывать. — Он дождался пока я кивну и продолжил путь. — Я ее даже не заказывал. В компании была акция 2=3.

— Что?!

Мы оказались в просторной библиотеке с высокими книжными стеллажами и широким столом, на котором среди журналов лежал прямоугольник лунного света, падающего через открытое окно.

— Есть пара компаний, — продолжил он, — которые готовы оказывать услуги эскорта за щедрое вознаграждение, если ты понимаешь, о чем я.

Сказав это, он на мгновение искривил рот и равнодушно взглянул на меня исподлобья, нацепив свое любимое выражение лица. Он что проверяет мою реакцию?

Парень явно хотел смутить меня, чтобы я растерялась. Но я была полна решимости продолжить серьезный разговор с напускной важностью.

— Вампиры платят за этих девушек, чтобы спать с ними, или чтобы питаться? С обоюдного согласия само собой? — а вот тебе мой покерфейс, я не вчера родилась.

Пусть знает, что я не просто любопытная девочка, избегающая обсуждать тему секса за деньги. Но я ещё и юридически грамотный человек: и в нашей стране проституция и кровавое рабство пока еще вне закона.

— И то и другое, если пожелаешь. Ты удивишься, узнав сколько девушек хотят провести ночь в постели с вампиром. И быть укушенной.

— Они же делают это за деньги. — От иронии правая бровь у меня слегка приподнялась, демонстрируя мои высокие моральные принципы. Ему не удастся убедить меня в том, что у этих девушек искренние намерения. Вся эта индустрия — грязное дело.

— Деньги всего лишь приятный бонус. — Он остановился среди книжных стеллажей и непринужденно оперся локтем об один из них, смерив меня оценивающим взглядом с кривой усмешкой. — Но ты не знаешь, о чем говоришь. Ты никогда не была с вампиром.

Это был не вопрос. Он подошел ближе и наклонился к моему лицу, широко улыбнувшись обнажив белоснежные зубы с двумя острыми как ножи клыками. Я шагнула назад, но уперлась лопатками в книжную полку.

Выставив вперед согнутые в локтях руки с раскрытыми ладонями, я надеялась, что он расценит это как жест примирения. Но Олав наклонился ещё ниже к моей шее, от чего пушок на ней занервничал.

Мои раскрытые ладони уперлись в его рубашку, и я почувствовала под пальцами холодные мышцы. Кровь в ушах стучала, мое горло словно онемело, а ноги не слушались. Он собирается вонзить в мою шею свои зубы! Мне нужно бежать, кричать, сопротивляться! Вместо этого тело от шеи до колен стало влажным от мысли о том, как он близко.

Я лишь смогла приоткрыть рот, когда Олав остановился у моего уха и проговорил, касаясь губами маленьких волосков на коже:

— Может, ты вообще еще ни с кем не была? Да. Тебе стоит быть осторожной вдвойне, а ты не надела свитер, лишь, потому что я так сказал. Обитатели ночи больше всех жаждут крови невинных, таких как ты. Ты это знала, когда ехала сюда?

Сглотнув пересохшим горлом, я судорожно вспоминала, была ли эта информация в методических пособиях Хареля. Нет. Об этом не сообщали и в СМИ. Согласилась бы я на эту командировку, если бы знала, что три дня буду пахнуть как десерт или ходить с мишенью между ног? Вряд ли это могло бы служить оправданием отказа для Анны.

— Нет, нам не говорили об этом, но как ты мог…? — я пыталась припомнить уроки анатомии в школе, но как раз этой темы я так стыдливо избегала в юности, рассматривая только картинки мужчин и женщин. Мне стало не по себе уже от страха за свою жизнь, и моя кровь устремилась от бедер к лицу, обдавая жаром краснеющие щеки.

— Я пошутил. — Он легко отстранился и спокойно пошел к выходу из библиотеки, возвращаясь назад к своему равнодушному тону. — Нет никакой разницы. Но тебе не стоит осуждать других девушек за их выбор удовольствий, пока ты сама не попробовала. Это называется ханжество и по ту и по эту сторону от стены. Пойду проверю ужин. Ты знаешь, где бассейн. Судя по звукам, сегодня, там не требуют купальных костюмов.

Олав ушёл, не обернувшись, оставив меня стоять красной как помидор. Пару минут я смотрела в пол собираясь с мыслями, мне было неловко спускаться к ужину после нашего разговора, но я должна была.

Он просто придурок. И похоже ненамного старше меня. Но он сказал кое-что важное, что никак не укладывалось в голове. Люди не живут в резервации. Тогда, кого же мы видели сегодня за стеной, когда ворота были закрыты. Если это были вампиры, то как они оказались у ворот до наступления темноты? Это не мог быть олень. Да и был ли, вообще, олень…

У меня будет шанс узнать больше у мейстера Кармайкла сегодня после ужина. Собрав решимость в кулак, я вышла из библиотеки и отправилась в столовую.

Глава 5. Ужин в доме мейстера

За круглым столом в ярко освещенной столовой было не меньше дюжины стульев, но почти все они были пусты. Из кухни доносился приглушенный мужской разговор и бряцанье тарелок и вилок.

С одной стороны, справа и слева от высокого кресла, которое, по-видимому, принадлежало мейстеру, уже сидели две девушки из бассейна с большой тарелкой нарезанных фруктов. Через один стул от них сидела девушка из комнаты Олава. На них были простые шелковые платья на тонких бретельках.

Похоже я самая одетая дама на этом ужине, не без гордости отметила я и поздоровалась. Девушки не удостоили меня взглядом, продолжая шептаться, кроме той, что сидела отдельно.

Она посмотрела на меня из-под бровей и тут же отвернулась, чтобы покопаться в своём клатче.

Через мгновение в столовую вошёл Кармайкл в брюках и в не строгом пиджаке, одарив меня похоже искренней улыбкой, и следом за ним Олав, на которого я старалась не смотреть.

— Твое очарование затмевает все белые лилии в нашем саду. — Мейстер без пафоса говорил комплименты, бесцеремонно смотрел и широко улыбался, подкупая своим неподдельным радушием, но внутри меня все равно нервно сжималась пружина заводного механизма. — Это просто преступление, что ты не бессмертна. Я мог бы любоваться вечно.

Широким жестом он указал мне на стул напротив своего кресла и помог присесть.

Как только Кармайкл и Олав заняли свои места, девушки разом замолчали. А в дверь вошел Герман с подносом. Он расставил на столе возле меня тарелки и приборы и начал накрывать на стол на одну персону.

Я непонимающе взглянула на мейстера, который смотрел на меня, откинувшись в кресле, и с интересом наблюдал, положив подбородок на руку. Олав смотрел сквозь стол, погруженный в мрачные мысли, рядом покорно сидела девушка, чья рука так и застыла в сумочке.

— Мы не едим в общепринятом смысле. — Правильно расценил мое замешательство мейстер. — Но иногда нам приятно чувствовать запахи знакомых блюд. Это вызывает у некоторых чувство ностальгии. Пожалуйста, приступай, не обращай внимание на других дам, им не стоит сейчас есть тяжелую пищу, поэтому ужин только для тебя.

Я взяла серебряную вилку и попробовала салат, а затем жаркое, когда вошедший последним Герман занял свое место за столом. Мясо было недосоленным и довольно жестким. Прочитав по моему лицу, что я ищу солонку на столе, Герман виновато произнес:

— К сожалению, вампиры не лучшие повара, ведь мы не пробуем пищу.

После этих слов он поднес к своему рту руку девушки, сидящей слева от него, и впился зубами ей в тыльную сторону предплечья.

Девушка приглушенно вскрикнула, глядя на каплю крови, стекающую по её руке к запястью, и её рот расплылся в расслабленной улыбке, а лицо поплыло.

У меня пропал аппетит, а вилка задрожала в руке, когда Кармайкл и Олав приступили каждый к своей кровавой трапезе, не сводя с меня глаз.

Три рваных раны, зажатые окровавленными ртами, в полуметре от меня, я будто ела за накрытым хирургическим столом. Жадно до хлюпанья они лакали льющуюся кровь, то прижимая разверзнувшуюся вену пальцем, как флейту, то меняя положение руки бледнеющей девушки.

Я не могла пошевелиться, глядя как вампиры пили кровь этих бедняжек, вгрызаясь зубами в их гладкую кожу, сочащуюся густой темной жидкостью словно гранатовым соком. Раскрыв рот, я смотрела, как те подставляли свои шеи или руки для удобства этих кровожадных едоков, зажимая открытые раны свободными руками из-под которых медленно текли темно-алые полосы. Кровь тонкими линиями стекала по телам слегка прикрытым шелком под стол и собиралась в небольшую темную лужу.

Тошнота подступила к моему горлу, и мои губы онемели. Испугавшись, что меня вырвет прямо за столом, я прижала ладонь ко рту и бросилась из столовой наверх по лестнице в комнату и захлопнула дверь.

Ещё долго я стояла, прислонившись к двери не в силах пошевелиться. Перед глазами стояла кровавая оргия и, подбирающаяся к белому подолу моего платья, красная вязкая лужа.

Могу поспорить, я слышала женский смех за своей спиной, когда выбегала из-за стола, и звук отодвигаемого стула. Молясь, чтобы меня не заставили вернуться, я стояла, вытянув шею, чтобы не подкатывало к горлу. Лицо было холодным и чужим, словно я надела на голову полиэтиленовый пакет вместо кожи. Пришлось обнять себя за плечи, чтобы унять дрожь и не разреветься.

Кармайкл — дьявол. Как я могу узаконить права Сатаны в своде законов, который должен защищать ценность человеческой жизни?

Как мне объяснить то, что я видела. Ведь эти девушки, люди, они добровольно давали себя поедать. Я вспомнила улыбку, которая озарила лицо одной из них во время укуса. Она мазохистка?

Они хотят, чтоб их укусили. Хотят делиться своей "жизнью" с вампиром. Как курица добровольно отдает фермеру свои яйца и цыплят. Но не означает ли это, что, узаконив права вампиров, мы превратимся в куриц, которые нужны только для яиц. Нас будут выращивать для еды.

Я бросилась к своей сумке. Телефон разрядился, но я не вижу ни одной электрической розетки. Впрочем, вряд ли появится сигнал.

Я безвольно присела на кровать и опустила руки, не зная, за что мне взяться.

Взгляд упал на роскошный и пугающий вид за окном. Ночной хвойный лес. Отправиться сейчас к воротам на каблуках, сквозь толпы кровососов — самоубийство. Пойду утром, как только встанет солнце.

Я быстро собрала сумку и небрежно застирала свою одежду. Блузка была испорчена. Но к утру она мне будет нужна.

Розетка обнаружилась в ванной — я смогу зарядить телефон и вызвать машину к воротам. Но как мне пересечь стену?

Внезапно в дверь кто-то постучал.

Я даже подпрыгнула от неожиданности, забыв, что прошло всего ничего с момента, когда я покинула столовую, и меня еще могут попросить вернуться. Мое сердце ушло в пятки.

Взяв с пола свою туфельку, намереваясь использовать шпильку для самозащиты, я открыла дверь.

У порога стоял Олав с корзиной фруктов и бутылкой вина. Лицо его было чистым, ни следа кровавой мазни на подбородке и руках. Так, будто его не было десять минут назад за столом, где как свинину в брусничном соусе пожирали человечину. Он посмотрел на туфельку в моей руке и снова на меня.

— Наша трапеза тебя шокировала, но мы не хотели слишком тебя напугать. — Виновато начал он. — Ты ничего не съела за ужином. Как насчет примирительного бокала вина из нашего погреба? Уверен, ты такого никогда не пробовала.

Одно мгновение я все-таки размышляла, но сделав над собой усилие отошла в сторону от двери, пропуская его в комнату.

— Не хотели слишком напугать, но немного напугать хотели? — Сердито поджав верхнюю губу, я села на кровать, продолжая сжимать туфельку. Он проигнорировал мой вопрос и бегло осмотрел спальню. Вместо того, чтобы сесть в кресло или на кровать рядом со мной, Олав пересек комнату и настежь раскрыл окно.

— Где свитер? — Он по-деловому окинул комнату взглядом, остановившись глазами на сумке, в которую я поспешно скидала все свои вещи.

— Ты же сказал, он не нужен… к тому же ты…поел. — Я посмотрела на него непонимающим взглядом, крепче сжимая свое оружие.

— Не поел, но поем. Позже.

Олав глубоко выдохнул, подошел и, легко выхватив туфельку из моей руки, бросил ее на пол. Он подал мне корзинку, стянул покрывало с кровати и быстрым движением завернул меня в покрывало вместе с руками и ногами.

— Что ты… — Я, увлекаемая уверенной рукой, вынужденно сделала несколько шагов к раскрытому настежь окну, успев слегка испугаться скорости развития событий.

Не обращая внимания на мои восклицания, одной рукой он обхватил меня за талию. А второй подтянулся на оконной раме и вынес нас обоих на перила французского балкона.

Крепко прижав меня к себе одной рукой, и взвалив на плечо, Олав оттолкнулся ногами и, цепляясь за карниз, подтянулся. Я могла только высоко взвизгнуть, сжимая корзинку в своих руках и пытаться не смотреть вниз. Уже через минуту мы были на крыше.

Перед широкой трубой дымохода была ровная площадка, где он поставил меня на нетвердые босые ноги и развернул покрывало. Взяв корзину из моих рук, Олав накинул покрывало мне на плечи, замотал ноги и усадил спиной к дымовой трубе, она была ещё теплая, и по телу разливалось приятное покалывающее чувство.

С высоты четвертого этажа небо казалось нереально близким, словно рукой подать. Мне захотелось протянуть ладонь и потрогать звезды, но вынимать руку из теплого кокона одеяла совсем не хотелось, да и пошевелиться я первое время боялась.

Олав открыл бутылку так, будто тренировался в этом годами. И аромат из горлышка вызвал у меня влажность во рту.

Бокалы быстро наполнились вином, и мы, облокотившись об дымовую трубу, устроились, задевая друг друга плечами, подняв глаза к звездному небу. После наших словесных баталий с ним было комфортнее, чем с остальными, и это дало мне время обдумать кровавую сцену за ужином.

— Я думала вы не едите человеческую еду, а как же вино?

— Мы не едим, но мы пьем. Вода, вино, иногда даже чай — это важный элемент нашего обмена веществ. Помогает сохранить эластичность клеток кожи и синтезировать коллаген.

Он почистил, разделил на дольки крупный апельсин и протянул мне одну. Взяв дольку из его рук, я нечаянно задела мизинцем его раскрытую ладонь.

Задумавшись о том, какая у него холодная рука, я машинально облизала сок с пальцев. Это был сладкий спелый апельсин, какие не часто встретишь в магазине в это время года. Олав украдкой посмотрел на мои мокрые пальцы.

— Иногда я скучаю по человеческой еде, но у меня есть свой секретный способ снова ощутить её вкус.

— Какой? — Прожевав, я потянулась за второй долькой и откусила от нее половину, тщательно разжевывая свежую сочную мякоть.

Олав поймал мою руку с апельсином и потянул меня к себе за покрывало. Его лицо резко приблизилось, он склонил голову и впился поцелуем в мои губы, просунув меж ними кончик языка.

Его язык сначала холодный стал теплее от моих горячих губ, и он жадно всосал в себя мою слюну с апельсиновым соком. Острые клыки коснулись моей нижней губы, и он отстранился, вглядываясь в мои глаза с непроницаемым лицом.

— Такой.

Это был странный, но приятный поцелуй под звездным небом, с привкусом вина, апельсинов и ароматом древесного угля. Мои щеки покраснели, а голова стала плохо соображать от вина и желания продолжения.

— Сейчас твоя кровь вкусом тоже будет напоминать об апельсинах. — Он слегка улыбнулся и оперся рукой об трубу дымохода. — Это довольно сложно объяснить, но мы чувствуем, что ел человек перед укусом. Иногда это что-то ужасное и от этого пропадает аппетит.

— Я сегодня ела отвратительный как картон сэндвич с копченой курицей на заправке. Пожалуйста, не кусай.

— Я не злодей. Только с твоего разрешения.

— Все вампиры такие как ты?

— Нет. Некоторые могут манипулировать тобой, чтобы выпить из тебя. Другие — возьмут силой. В этом мы не отличаемся от людей.

Я задумалась, пытаясь представить, как жила бы я, будь я вампиром.

— Как часто вы вот так едите?

У меня был шанс узнать о вампирах больше, и похоже Олав действительно не хотел причинить мне вреда.

— Достаточно раза в день или два, но обычно это кровь из пакета. Мы ели сегодня из-за тебя. Тяжело три ночи простоять голодным рядом с накрытым столом. После еды нам легче мыслить рационально.

Он посмотрел куда-то вниз и вдаль в глубину темного леса, там горели огни небольших домов, где, по-видимому, жили другие вампиры. Аккуратно подняв надо мной свою левую руку, он расстегнул заколку на моих волосах, и они волнами упали на плечи.

Я машинально убрала прядь волос с лица, не сводя взгляда с деревьев, в которые он вглядывался. Сквозь ночь я едва могла различить там несколько темных силуэтов. Видели ли они нас? Скорее всего.

— Любопытные. Это молодые вампиры, и они скорее всего думают, что ты одна из девушек по вызову. Сейчас они, наверное, рассуждают о том, какой я романтичный извращенец, что полез с итак уже готовым перекусом на крышу при лунном свете. Дракула недобитый. Завидуют.

Я засмеялась и подтянула колени к подбородку. Олав был не таким холодным, каким показался мне впервые. И я поймала себя на мысли, что у него как и у меня был просто тяжелый день, а девушка, которую он пил, вероятно, его ревновала.

— Мейстер вернулся. — с какой-то едва заметной грустью сообщил Олав.

Я увидела, как к дому подъехала черная спортивная машина. Автомобиль завернул во внутренний двор к подсобным помещениям и скрылся из виду. А я и не знала, что он уезжал. Но, что он делал так поздно в резервации.

— Он отвозил девушек к стене, там их заберут. — прочитав мои мысли ответил Олав. Он неохотно встал и подал мне руку. — Если захочешь, можем завтра прогуляться вокруг поместья после заката, там красиво. Если я все не испорчу. Ладно, пора.

Он наклонился и поднял меня, по грудь завернув в одеяло, а я обхватила обеими руками его шею. Почувствовав его крепкую руку на своем бедре под ягодицами, я невольно сжалась и ткнулась носом в удивительно теплое плечо. Мы спустились в мою комнату так же через окно.

Губы все еще хранили след от поцелуя с ароматом апельсинов, и я знала, что ночью буду думать о холодных руках, ласкающих мое тело.

— Я отведу тебя в его кабинет. Ты приехала, чтобы собрать информацию. Ночь — это лучшее время, когда ты можешь это сделать. — Оставив покрывало, я надела туфли, достала из сумки свой блокнот, диктофон и ручку. Не говоря ни слова, Олав взял мои пальцы и за руку повел меня на третий этаж, где жили другие обитатели поместья.

Его рука была теплой. Он специально грел еë об дымоход, пока мы были на крыше? Мне казалось, что мы сильно сблизились за проведенное там время, переступив какую-то незримую линию фронта между нашими видами, и теперь мне было стыдно за своё поведение за столом. Я не имела права осуждать их образ жизни и свысока смотреть на поведение тех девиц. Нужно извиниться перед мейстером за это.

Глава 6. Интервью

Узкая лестница вела в коридор с семью дверями. Из дальней двери навстречу нам вышел вампир, которого я видела за ужином.

— Герман многое делает по дому, — вновь представил его Олав. — Но теперь мы знаем, что человеческая еда — не один из его талантов.

Они с Германом улыбнулись, и тот развел руками, глядя на меня. Руки Германа выдавали в нём человека, трудившегося целую жизнь, а может и две. Интересно, насколько он стар.

В методических пособиях, которые составлял для комитета Харель, было указано, что возраст вампира сильно влияет на его статус в иерархии, и задавать вопрос о возрасте малознакомым представителям мира ночи может быть бестактно. В лучшем случае, мне не ответят, и я испорчу отношения, которые только начали налаживаться.

— Марина знает, где находится кухня? — спросил меня Герман. И получив утвердительный ответ продолжил. — Днём она в вашем распоряжении, вы найдете все необходимое для завтрака и обеда в холодильной камере или в погребе.

— Спасибо, я обещаю сохранить чистоту на вашей кухне. И вам не нужно больше готовить ужин. — Поспешила сказать я. — Я не хочу доставлять неудобств.

— Надеялся, что вы скажете это. Моя комната в конце коридора справа, если вам что-то понадобится, просто положите записку под дверь.

С этими словами Герман склонил голову на прощание и ушел. А я посмотрела на Олава.

— Моя комната здесь. — он показал на вторую дверь слева. — Но мы не приводим сюда девушек. Для этого мы используем гостевые спальни.

Он говорил об этом непринужденно, и я поняла, что дальнейшие расспросы о том, кому раньше принадлежали платья в шкафу, не нужны.

На лестнице раздались шаги, и в коридоре появился Кармайкл. Его лицо было обеспокоенным, но увидев нас он повеселел.

— Какая чудовищная несправедливость, ты распустила волосы. Пожалуйста, проходи. И, Олав, тебя ждут на большом складе срочно.

Он отворил первую дверь справа, и жестом пригласил следовать за ним в темную комнату, освещенную лишь лунным светом из окна. Дверь за мной затворилась, и я с ужасом поняла, что Олав остался снаружи.

Страх овладел мной лишь на секунду, пока Кармайкл не включил настольную лампу. Приглушённый свет очертил силуэты письменного стола с бархатным зеленым сукном и книжных шкафов, теряющихся в темноте под потолком. На одной из полок стоял человеческий череп, зияя провалами глазниц, он будто ухмылялся зубастой челюстью от скулы до скулы. На стене висела карта резервации, едва подсвеченная светом лампы. Несколько пришпиленных к карте кнопок и стикеров говорили о том, что мейстер ей пользуется и делами резервации занят не меньше, чем купанием в бассейнах.

Кармайкл жестом пригласил меня сесть за его стол, а сам сел в низкое кресло с высокой спинкой напротив стола.

Его довольное лицо, освещенное холодным светом Луны с одной стороны и теплым светом лампы с другой, будто только что сошло с полотна зловещего импрессиониста.

Чтобы прервать затянувшееся молчание, я решила начать с фразы, которую сотню раз повторяла про себя.

— Я подумала, что для вас будет удобнее, если я задам свои вопросы в формате интервью. Вы можете не отвечать, если посчитаете вопрос бестактным. В это случае, пожалуйста, скажите мне о том, что он неуместен.

Кармайкл развел руки в стороны в плавном мирном жесте.

— Послушай, я надеялся, что ваши милые посиделки с Олавом на крыше, смогут пересилить возникшую после ужина неловкость, и мы оба сможем перейти на "ты".

Я нервно схватилась за колпачок ручки, поняв, что, казавшийся таким интимным, момент на крыше стал известен мейстеру. Увидев мою реакцию, он поспешил добавить:

— Я не настолько злодей, чтобы приказать Олаву что-то подобное, он плохой актёр. Но он один из ярых сторонников сосуществования с людьми и философии объединения. В сущности, мы не сильно отличаемся от людей и хотим того же простого счастья… Теперь ты понимаешь, как сильно мы заинтересованы в успехе этой делегации?

— Я должна извиниться за то, как повела себя за ужином. Я видела, что девушки согласны на все, что вы… ты и другие… с ними делали. Но я укажу своём отчете, что процесс публичного поедания крови из живых людей стоит сделать административным правонарушением. Конвенцией по правам у нас закреплено право человека на здоровую психику.

— Теперь я просто обязан просить прощения за этот нездоровый акт приема пищи. Я посчитал, что тебе будет любопытно увидеть сам процесс, раз ты приехала изучить, что и как мы едим. Но я мог просто рассказать об этом, не причиняя вреда твоей психике. Ты простишь меня?

— Извинения приняты. С вашего… то есть, с твоего позволения я буду записывать на диктофон.

— Марин, — он снова улыбнулся и посмотрел на меня из-под бровей, — расслабься, я не кусаюсь.

— Охотно верю. — Расправив лист с вопросами, я нажала на кнопку диктофона и положила его на край стола. — Пожалуйста, назови своё полное имя, дату рождения и место рождения. Для записи.

— Леонард Джон Кармайкл, родился в 1421 году во Франции, в трехстах километрах от Парижа в местечке под названием Боже-ан-Анжу.

— При каких обстоятельствах ты стал вампиром? — я слушала, но рука так и зависла над блокнотом, когда я услышала, какая цифра обозначает его возраст. Шесть сотен лет? Боже, да он старше открытия Америки.

— В 19 лет, я был смелым и глупым настолько, чтобы отправиться в Шотландию, искать отца. И восемь лет я провёл тюрьме за то, что перерезал ему горло. Молодой вампир-англичанин, попавший в мою камеру случайно, обратил меня и скрылся, чтобы избежать наказания. Хотя ты, наверное, хотела спросить подробнее о том, как становятся вампирами? — Он сделал паузу, но я была слишком перегружена информацией, чтобы понять, что мне нужно кивнуть. — Думаю, в общих чертах ты знаешь. Сначала в кровь человека должна попасть кровь вампира, который его обращает. Ее можно пить или втирать в раны. Кстати, через раны быстрее. Это чем-то похоже на ВИЧ, с той лишь разницей, что ВИЧ-заражение ты получишь стопроцентно, а В-заражение нет. Переход сопровождают все симптомы вирусного заражения от повышения температуры до потери аппетита в течение одной или двух недель, зависит от состояния организма. И от этого же зависит исход: если обращенные начинают пить кровь, повышая свой гемоглобин, то организм перестраивается, и мы получаем нового вампира и ужасную головную боль для старого. Если обращаемый имеет сильный иммунитет и принимает противовирусные и железо, то организм может восстановиться. Хуже, если обращают уже больных, раненных или умирающих. Тогда заражение ослабленного организма будет стремительным, и кровь необходимо дать уже через несколько часов, иначе обращенный умрет от анемии.

Пока Кармайкл говорил, я делала пометки о новых вопросах не по списку и непроизвольно обводила его имя в заголовке, это помогало мне думать.

— Ты упомянул о наказании. Кто наказывает, и каким могло быть наказание за обращение нового вампира?

— В Шотландии, где меня обратили — все решали кланы. Во Франции и Англии — короли вампиров. Как я узнал позже, попав в подданство к английскому лорду, за обращение нового вампира просто пригрозили бы пальцем. Но за то, что он бросил меня одного после "рождения" и не пытался меня разыскать — ему вырвали бы клыки. Зубы вампира вновь вырастают за несколько месяцев, но это причиняет неудобство при питании, и вампиры стараются этого избегать.

Леонард сложил руки в замок и опираясь на локти откинулся в кресле. Его лицо отдалилось от света лампы и в темноте глаза на миг блеснули как фары встречного автомобиля на ночной дороге. Такими глазами он отлично видит в темноте, подумала я.

— Сейчас судебные вопросы решают мейстеры, но наказания, как и преступления очень редки. С начала объединения введен мораторий на обращение новых вампиров, но, думаю, его скоро снимут. Многие люди готовы заплатить за обращение, иногда это астрономические суммы, а вампиры бывают жадными.

Я подумала о том, какие причины есть у этих людей. Да, пожалуй, причин расстаться с жизнью бывает много: от неизлечимых болезней, до разбитого сердца. Но мне нужно было вернуться к списку:

— Как ты оказался на Красной горе? Ну то есть почему именно здесь?

— Прилетел на самолете во время Второй мировой войны. Я получил гражданство и распределение в местный госпиталь благодаря диплому хирурга. Многие вампиры имеют медицинское образование и работали докторами. Для нас, это как уметь готовить. В Красной горе я несколько десятков лет работал в окружном госпитале, мне здесь понравилось, и есть хорошие связи.

— Сколько человек ты убил? — этого вопроса не было в моем списке, но я не могла его не задать.

— До того, как стал вампиром, или после? Я просто не помню. Сначала я не считал, а ел, чтобы жить. Потом были войны, одна за другой. Я начал задумываться о ценности человеческой жизни недавно. А с 47-го года я не убиваю людей и, следовательно, не обращаю новых вампиров. Всегда есть другой способ. Или другой вампир.

Он положил руку под щеку и стал барабанить пальцами другой руки по своей ноге.

— Не думал, что интервью, это так скучно. Вот, что мы сделаем. Берем твой диктофон.

С этими словами он встал и, со свистом крутанувшись, оказался рядом со мной, диктофон был зажат в его левой руке и выключен, а правой рукой он набросил на меня свою куртку.

Когда он успел её снять?

— Надень это, мы же не хотим, чтобы ты простудилась. — И сними свои туфли. Сейчас. — приказал он. Я наспех набросила куртку, встала босыми ногами на ковер, и ведомая его прохладной крепкой рукой выбежала в коридор.

Мы бегом миновали лестницу, вышли через кухню, где чем-то своим был занят Герман, и оказались на внутреннем дворе.

У подсобного здания под крышей стояли три автомобиля. Я сразу узнала наш минивен, он был весь изломан и будто врезался в дерево. В лобовом стекле зияла огромная дыра с трещинами. Боковой двери не было. А задняя была вскрыта будто консервным ножом.

Задержав свой взгляд на последствиях жуткой аварии, я поймала себя на мысли, что это все произошло всего несколько часов назад, но для меня будто прошло много месяцев. Рука Кармайкла тянула меня дальше. Мимо большого грузовика с логотипом "Фермерские овощи Красной горы" к спортивному автомобилю чёрного цвета.

— Надеюсь, ты никому не расскажешь об этом. — сказал он, усаживая меня вперёд на пассажирское сиденье. Я слегка присборила юбку, чтобы не порвать тонкую ткань, когда садилась, и его взгляд переместился с моего обнажённого бедра к декольте, в которое он заглянул сверху вниз.

— О том, что ты водишь без прав?

Пожалуй, с такого ракурса он может видеть слишком много, подумала я, и прижала к груди блокнот.

В ту же секунду Леонард опустился на водительское сиденье.

— Об овощах, глупышка! Если за пределами поместья узнают о том, что овощи выращивают вампиры, их перестанут покупать. Водительские права я получил лет шестьдесят назад.

Он завел машину, ещё раз оглядел меня и улыбнулся азартной мальчишеской улыбкой.

— Можно мне это? — Выхватил блокнот из моих рук, бросил на заднее сиденье, и, резко сдав назад, выкатил из двора.

— Куда мы едем?

— Покатаемся по резервации. Задавай свои вопросы, девочка-консультант.

С этими словами он достал мой диктофон, положил на приборную панель и нажал на запись.

Мы с визгом выехали на темную дорогу, и я вжалась в кожаное кресло.

Я десятки раз просматривала список и помнила его наизусть, но в летящей сквозь ночь машине мои мысли были подчинены страху того, что я не контролирую ситуацию. Автомобиль набирал скорость в темноте.

Не отпуская руль, Кармайкл вдруг резко наклонился ко мне, слегка вдавив в кресло мое плечо. Его нос лег мне в ямочку над ключицей.

Я широко открыла рот от удивления. Он тут же отстранился также быстро, как и прильнул — в его правой руке был мой автомобильный ремень. Он пристегнул меня и снова развалился в своём кресле, положив локоть между нами.

— Эм… как и когда ты стал мейстером? — попыталась невозмутимо сказать я, надеясь, что в темноте он не поймет, о чем я подумала. Мысли предательски опустились вниз, где под юбкой одинокая смелая мурашка пробежала к средоточию моих ног. Он только что вдохнул запах моей кожи, или мне показалось? Мне не нужно было даже опускать глаза, чтобы видеть, что бюстгалтер не скрывает точек моего испуга или возбуждения.

Ночь на дороге в лесу. Быстрая тачка. Красивый могущественный мужчина вдыхает вашу обнаженную кожу чуть выше выреза на груди. Это к неприятностям.

— Вампиры на этом континенте — подданные Верховного тимарха Энгуса. — ответил он, смотря на дорогу. — Я думаю, ты часто слышишь это имя в новостях. Энгус назначил меня мейстером этого региона два года назад, чтобы я купил землю, основал поместье и организовал резервацию до Всемирного объявления. Когда весь мир узнал о нас, нам оставалось только построить стену.

— Это вы построили стену?!

— Нам пришлось протащить этот законопроект через лояльных нам сенаторов таким образом, чтобы инициатива исходила с вашей стороны. Но финансирование и рабочая сила — были нашими. Не думаешь же ты, что вы смогли бы построить почти 40 Великих китайских стен за год? Люди не согласились бы дать на это деньги.

— Пожалуй, что так. — Невольно согласилась я. Он был прав, и до этого разговора я не замечала этого здравого смысла.

Автомобиль начал сбрасывать скорость и скоро свернул на небольшую проселочную дорогу среди деревьев. Сюда не проникал лунный свет, и индикаторы на спидометре были почти единственным источником освещения, окрашивающим профиль Кармайкла красным.

Мое воображение уже рисовало, как он кинется на меня в машине в глухом лесу, сначала с развратными мыслями, а потом и с гастрономическим интересом. И хотя я была готова бороться за свою жизнь насмерть, мысль о разврате все равно предательски увлажнила меж ног. Сжав колени, я растерянно посмотрела на мейстера, моля, чтобы он прочитал в моих глазах: «Не надо!»

Он не был похож на злого человека. И я не могла поверить, что его жизнь остановилась ещё до 30-ти. Видимо, в XV-м веке люди выглядели старше, чем мы. Его темные виски были слегка тронуты сединой, а меж глаз пролегла тонкая морщинка. Я бы дала ему на десять лет больше, но, несмотря на это, он все ещё был красивым мужчиной. И таким останется навечно.

На секунду оторвавшись от петляющей дороги и поймав на себе мой изучающий взгляд, он остановил машину и повернулся ко мне всем корпусом. Сглотнув, я постаралась придать себе максимально уверенный в себе вид, когда он похолодевшим голосом сказал:

— Будет справедливо, если я тоже задам пару вопросов?

Глава 7. Правила

Это поставило меня в тупик, и поначалу я даже засомневалась, могут ли мои ответы быть компетентными. Другими словами, мне придется отвечать от имени всего человечества? Серьезно?

— Конечно, я постараюсь ответить на них. В пределах своего, увы, небольшого жизненного опыта.

— Справедливо. Итак, почему юрист отправился в логово людоедов, но не взял с собой никакого оружия?

— Дипломатия. Вот его оружие. Нельзя призывать к миру с автоматом в руках.

— Но твой коллега из налоговой, ярый любитель чеснока, был бы не согласен с этим. Может быть не все члены делегации разделяли твою дипломатическую миссию?

— Мне стоит принести свои извинения за его м… некоторую суеверность. Иногда за всем нашим профессионализмом скрываются просто люди, а людям свойственно делать ошибки. Возможно, он просто любил чеснок.

— Чеснок? Я имел ввиду пистолет в его сумке. Судя по твоему выражению лица, ты о нем не знала. И я могу предположить, что ты мало была знакома с другими представителями комитета, с которыми приехала сюда.

— Я… если честно, их не знала совсем. Я нахожусь на другой, гораздо более низкой ступени карьерной лестницы, если так можно выразиться.

— Уверен, что это скоро изменится. Ты хотела бы этого?

— Я не совсем поняла, что именно должно измениться?

— Ты знаешь, что за сегодняшний день ты стала одним из самых популярных людей на планете. Все эти люди там за стеной хотят знать, жива ли и как чувствует себя Марина Решетникова. Та девушка, которая вошла одна за стену, в резервацию, полную голодных убийц, на ее глазах растерзавших насмерть двух взрослых мужчин. Могу поспорить, что интервью с тобой будет для них интереснее моего.

— Но это был несчастный случай. Ты последний человек, которому выгодна смерть налогового инспектора, который за небольшой процент узаконит твою ферму. К тому же скандал с аварией. Он только помешает бизнесу.

— О, если бы все остальные думали так же. Но, как известно, общественное мнение — это заведомо ложное мнение, потому что большинство людей полные идиоты. Ими как картами играют высшие силы, но ты — Джокер. И скоро можешь стать козырем, осталось только понять, в чьей игре?

— Это звучит как паранойя. Я оказалась здесь случайно. И даже не уверена, что после аварии, кто-то станет меня слушать.

— Мы сделаем так, чтобы тебя услышали. Но есть одно важное условие. — Тон мейстера стал серьезным. Из-под его широких бровей меня прожигали два проницательных жала. — Ты должна быть здорова. Ни одного укуса, даже комариного. Ты понимаешь меня? Никто не поверит в нашу невиновность, если ты не выпорхнешь из резервации на своих двоих, полная счастливого блеска в глазах. Поэтому тебе не стоит покидать поместье без моего сопровождения. Даже с Олавом. Если захочешь погулять с ним позже, это можно будет устроить, но не сейчас.

— Я вовсе не собиралась… Он… тот еще придурок. — слегка преувеличив свой праведный гнев, я осмелела и уже хотела изобразить из себя оскорбленное достоинство, но мейстер продолжил:

— Так, что еще ты хотела бы узнать? — Его удовлетворенный вид говорил о том, что он доволен ответами. Значит ли это, что я переживу поездку на машине по темному лесу?

— Больше о ваших законах. Какие запреты могут существовать в обществе бессмертных людей.

— Большинство из наших законов негласные, они скорее регламентируют этикет. — Мейстер был просто находкой.

Такой древний вампир наверняка был просто неиссякаемым источником знаний, которые были мне нужны. И он делился ими с большим удовольствием.

— Например, не устраивать кровавых оргий с расчленением на публике. Просто это исторически приводило к охоте на ведьм, преследованию иубийствам других вампиров. Но часть устных правил чуть больше века назад стали письменными. Их записал на общем языке вампир по имени Гару.

— Общем языке?

— Латынь. На ней общаются почти все, кто старше хотя бы двух столетий. У молодых вампиров она не популярна.

— Почему вам понадобилось записывать что-то, если вы раньше это не делали?

— А зачем вам печатать учебники? Все дело в ускорении процесса обучения. Во время первой мировой войны мы не могли позволить себе терять обращенных из-за недостатка опыта. Закон Гару облегчал процесс вхождения нового вампира в сообщество, и объяснял, как себя вести.

— Я могу увидеть этот документ?

— Он есть в нашей библиотеке, но, чтобы ты не теряла времени на перевод, я могу озвучить все эти правила на современном языке. Их не много.

Я машинально открыла блокнот и навострила уши.

— Первое правило. Не убивать всех членов одной семьи. Чтобы род был продолжен. Оно обеспечивает генетическое разнообразие пищи.

Видимо, в моем облике промелькнул какой-то восхищенный книжный зануда, потому что мейстер слегка улыбнулся на то, как я старательно конспектировала все, что он говорил.

— Второе правило. Не обращать детей. Инфантильность делает их кровожадными без меры.

От мысли о том, как существовало ночное сообщество до этого правила, меня аж передернуло.

— Третье. Родитель должен оставаться рядом со своим отпрыском один год с момента обращения. Даже против его воли. Больше можно. Меньше нельзя.

— Почему год?

— Четыре времени года имеют разные способы добычи пропитания, и им необходимо обучиться. Четвертое и пятое. Не красть у других вампиров. Это относится и к вещам и к людям, которых вампир объявляет своими. Раньше были даже специальные татуировки. Сейчас достаточно словесного заявления. Споры из-за этого стали редкими. Ведь выбор с каждым столетием увеличивался.

— Шестое. Дуэли. Выяснять отношения два вампира могут только при третьем свидетеле. Это избавило нас от кровного мщения, бессмысленных поисков своих мертвецов и прочего. У нас всегда была беда с документами, поэтому пропавших найти практически невозможно.

— Седьмое. Вампир, совершивший преступление против закона одного Владыки, не может искать защиты у другого. Это означает, что закон един для всех обитателей ночи на планете. А не как у вас: убил в Америке и скрываешься от правосудия среди мексиканцев. Наше сообщество немедленно отчуждает преступника для скорого и справедливого суда. Да, и мейстер быстро вычислит в своем окружении подозрительного чужака.

— Что, если его оболгали? Бывают у вас судебные ошибки?

— Это нужно еще постараться правдоподобно солгать такому опытному обманщику как я, а надо мной стоит вампир вдвое старше меня. И тебе, по-хорошему, я не советую, вообще, лгать нашему брату. Сердце. — Он указал рукой на мою вздымающуюся грудь, отчего я сразу словила приступ тахикардии. — Я слышу, как бьется твое возбужденное сердечко на втором этаже, перекладывая бумаги в кабинете на третьем.

Его лукавый взгляд говорил о том, что от него не укрылся весь тот разврат, что я напридумывала за время поездки. Я съежилась и обхватила себя за плечи, пытаясь сохранить хоть каплю дистанции между ним и моими мыслями.

— Я э… должна перейти к вопросам этического характера. Они могут показаться странными. Но почему мы остановились?

— Мы приехали.

С этими словами он вышел из машины. Я отстегнулась и вышла следом, но, вовремя спохватившись, вернулась за диктофоном и машинально сунула его в карман куртки.

Голые ступни сразу обдало холодом, и ковер из еловых иголок оцарапал кожу.

Мы стояли перед крохотным домиком, напоминающим будку, дверь была открыта и вела вниз, на лестницу, уходящую в темноту.

— Дамы вперед.

Глава 8. Фермеры и охотники

Лестница вела под землю и заканчивалась в просторном подземном помещении. Высокие промышленные светильники в несколько рядов освещали огромную зелёную плантацию. Между рядами растений в нескольких местах работал персонал. Ближайший к нам вампир поздоровался с нами, обнажив ровный ряд зубов в доброжелательной улыбке.

— Фермерские овощи Красной горы. — Произнесла я, сойдя с решетчатой лестницы на ровный резиновый пол. — Вы выращиваете их под землёй?

— Конечно. — Ответил рабочий. — Гидропоника позволяет нам снабжать свежими томатами, огурцами, картофелем и морковью не только весь Красногорский район, но и часть городов к северу отсюда. — Леди приехала с делегацией? — вопрос был задан Кармайклу, и в нём явно читалось что-то большее, чем любопытство. Вероятно, они не привыкли видеть мейстера с гостями на ферме.

— Да. И нам понадобится копия белой налоговой книги. — Мейстер взял меня под локоть и повел через ряды ящиков, до верха наполненных землей и пышущей зеленью. Прохладный влажный воздух был наполнен съедобными ароматами, но мои ноги стали зябнуть на холодном полу, а в носу с дурманящими нотками молодой листвы появилась предательская влажность. Я старалась быстрее семенить за мейстером, чтобы унять легкую дрожь и не ощущать обжигающе холодного покрытия под ногами.

Скоро мы оказались у двери, которая вела в теплое помещение с простым столом, диваном и телевизором.

Слева от стола был стеллаж с документами, где от руки были подписаны папки за разные месяцы, подшитые договоры. Все выглядело обычным, кроме холодильника. За прозрачной дверцей лежали медицинские пакеты с кровью. Похоже, это была комната отдыха для персонала.

— Мы иногда покупаем кровь доноров, — объяснил мейстер, проследив за моим взглядом, — но чаще пьем свиную, она хуже на вкус, но жажду утоляет.

Он присел на диван и предложил мне устроиться рядом.

— Что ж ты ответил на мой вопрос, ещё до того, как я успела задать его. И… сколько у вас таких холодильников?

— Это лишь одна из шести ферм здесь. Основная моя задача, это организовать своевременное питание персонала и бесперебойную работу предприятия. Если вампир хочет жить в резервации, но не хочет работать на меня, он может попытать счастье на охоте в лесу.

Видимо, поэтому мейстер просил не покидать дом. Но мне бы и в голову не пришло, гулять ночью по смертельно опасному лесу.

— Сколько вампиров сейчас живёт в резервации, и сколько из них не работают на тебя?

— Больше трёх сотен. Из них две трети имеют работу. Остальных я не принуждаю, они не голодают. Вампиры в основном живут семьями. Мейстер не только номинальный титул. Он отец, судья и палач в одном лице. Если вампиру на моей земле нечего есть, он придет ко мне.

Когда нам принесли толстую папку с налоговыми документами, мейстер, взвесив ее в руке, передал мне.

— Это то, за чем сюда ехал Попов. Я прошу, чтоб ты взяла это и передала его начальнику лично в руки. Здесь наш бизнес, который даёт нам крышу над головой и пищу.

— Я сделаю это, как только вернусь в комитет, — сказала я, бережно взяв папку, которая уже стоила минимум одной человеческой жизни. От этого осознания ее вес казался непозволительно легким для столь важного документа.

Поежившись, я вжала голову в плечи от зябкости. Стоя посреди комнаты в куртке мейстера, я все еще замерзала так, что кончик моего носа стал румяным. Мейстер неожиданно увидел это и с виноватым взглядом произнес:

— Я дурак, а ты, наверное, замерзла и стесняешься об этом сказать. — Он подхватил меня на руки и с ногами усадил на диван, вытягивая мои ледяные ступни в длину. Увидев, что он собирается сесть у моих ног, я поспешила придвинуть их к себе, чтобы дать ему пространство. Юбка с разрезом предательски соскользнула с колена и собралась на бедрах, оголив их сверх меры.

Я застыла, увидев остекленевший взор мейстера. Слегка касаясь кончиками своих пальцев моей кожи, он провел руками от моих лодыжек к коленям и спустился к бедру по внутренней стороне. От этого прикосновения кожа покрылась мурашками. Мои руки все ещё сжимали папку с документами.

— В этом месте, — он слегка надавил на кожу посередине внутренней стороны моего бедра, — есть широкая артерия, которая может обескровить человека за сорок секунд. Молодые и неопытные вампиры часто убивают так своих любовниц во время оральной ласки. Стук тока крови оглушает их прямо в ухо, и даже стойкий вампир может потерять самоконтроль. — Он посмотрел на меня из-под потяжелевших век и добавил, отстраняясь. — Будь осторожна. Не давай пить отсюда.

Сгорая от стыда, я кивнула и, сжав колени до боли, выдохнула. Пришлось поставить ноги на пол, чтобы вернуть свою юбку на место. Больше всего я надеялась, что гул вентиляторов фермы заглушает ритм моего сердцебиения, и мейстер не догадается, как в моей голове сейчас кинолентой пролетают картины страстного секса с одним хорошо известным ему вампиром, вжимающим свою голову с раскрытым влажным ртом меж распластанных женских ног.

— Здесь нам больше делать нечего, едем домой, — произнес хрипловато Кармайкл, избегая глядеть на меня, и вышел из офиса.

Мы возвращались к машине тем же путём. Но у лестницы он легко поднял меня на руки и отпустил только усаживая в салон автомобиля, видимо, чтобы я не ступала босыми ногами на металлические ступени и на сильно прохладную почву.

Обратно мы ехали молча. Он будто погрузился в борьбу с собственными мыслями, а я не посмела бы спрашивать о них и не хотела прерывать его внутреннего диалога своими вопросами. Список для интервью теперь казался мне полным шовинистских глупостей и стереотипов, представлявшим вампиров бессовестными животными, которыми управляет голод. Но мне они уже такими не казались.

Я смотрела на папку в моих руках и думала о том, сколько жизней будет разрушено, попади она не в те руки. Как вдруг свет фар выловил перед нами подскакивающее оранжево-белое пятно: олень выскочил на дорогу, — я услышала визг тормозов, и тут же что-то холодное накрыло мое лицо и шею.

Громкий хлопок. Меня тряхнуло и обволокло подушкой безопасности. Скрежет битого стекла. Последним, я услышала звук, от которого кровь стынет в жилах — что-то тяжелое упало на землю и ковыряло её, пытаясь встать. Я открыла глаза и увидела безвольно поникшую голову Кармайкла рядом со своим лицом. Он закрыл руками мою шею, пара его пальцев торчали под неестественным углом к кисти, обвивающей мое предплечье.

Его волосы были в битом стекле, и я попыталась поднять руки, не зная, как убрать заполнившую все пространство подушку, огромную как парашют. Я насильно заставила себя собрать мысли и не паниковать. Я должна. Не задеть все это стекло. Поднять голову мейстера. Но почему он не шевелится.

Перед капотом, застряв ногой в лобовом стекле, лежал раненый олень с отколовшимся ветвистым рогом. Три темных силуэта неторопливо шли к нам из леса перешептываясь на ходу.

— Мейстер Кармайкл… — в панике пролепетала я. — Леонард!

Один из подошедших вампиров остановился у оленя, который пытался вызволить свою израненную ногу из покореженного металла, но окровавленное копыто напрочь застряло в изогнутом бампере. Взяв его обеими руками за рога, один из незнакомцев с силой крутанул их до хруста ломающихся костей, сломав животному шею.

Слезы прыснули из моих широко распахнувшихся глаз, и в ужасе я повернулась в кресле к Кармайклу, обхватив голову мейстера руками, зарылась в его волосы в поисках ушей, и закричала что было сил.

— Леонард, боже, пожалуйста, очнись!

Два вампира оттащили затихшего оленя от машины, вырвав остатки лобового стекла, в котором застрял кусок оленьих рогов. Подушка начала сдуваться, и зацепившись за гнутую раму с шелестоми вывалилась на капот и съехала на асфальт, когда я наконец услышала:

— Сейчас я буду убивать. Закрой глаза. — Произнёс Кармайкл с нотками нервного смеха в голосе. Пошевелив шеей, он отодвинулся на своё кресло и сбросил осколки с волос и с ворота рубашки. Затем подтянув колени к подбородку, оттолкнулся от спинки и выпрыгнул из машины. Перекатившись на капот, он оглянулся и глубоко втянул воздух, видимо, чтобы удостовериться в том, что не уловит запаха моей крови. Леонард повернулся к одному из вампиров. — Повезло, Витя. Ты вот прям на волосок был от непоправимого.

Подняв руку в приветственном жесте, мейстер подошел к ним и что-то сказал, указав на меня, а затем вернулся к машине. Размяв мускулы, он одним движением оторвал дверь с моей стороны и аккуратно вытащил меня из разбитого автомобиля.

— Ты в порядке? — несколько мгновений мейстер вглядывался в глубину моих зрачков, но я легко кивнула, уже не удивляясь тому, что меня как водоворотом несет в эпицентр неприятностей, аварий и опасностей, угрожающих моей жизни.

В десяти шагах от нас светловолосый молодой парень со взъерошенной челкой украдкой смотрел на меня, и явно хотел, провалиться от стыда за то, что участником аварии стала гостья мейстера.

— Витя — следопыт. В качестве извинений нас пригласили на ужин. — Сказал Леонард, отряхивая от осколков стекла мою юбку, и на руках понес меня в лес за ссутулившимся Виктором. Позади нас двое мужчин сдвинули машину с дороги и направились к мертвому оленю.

Через минуту мы вышли на небольшую поляну с костром, хорошо скрытую от дороги. Рядом лежало дерево и возле него несколько бутылок, скорее всего, виски. Кармайкл усадил меня поближе к огню и завернул мою юбку вокруг икр.

Витя куда-то исчез. Я смотрела по сторонам, вглядываясь в чёрный ночной лес, и, все ещё сжимая папку в руках, изо всех сил пыталась не стучать зубами. От ступней по телу начало разливаться покалывающее тепло, от которого плечи слегка подернулись.

— И я снова прошу прощения, это начинает входить в привычку, — мейстер сел рядом и взяв налоговую документы из моих рук, переложил их себе на колени. Держа меня за руки, он продолжил. — Я жил вампиром в десятки раз дольше, чем человеком, и забываю, как хрупка эта жизнь.

Нехотя освободив мою руку, он заправил прядь моих волос за ухо, чуть задев кожу на щеке.

— О боже, твоя рука! — Опустив взгляд на его руки, я вдруг увидела глубокий порез, из которого торчал пластиковый осколок

Его палец насквозь был прошит черным обломком, и сустав не сгибался. Из раны сочилась темно-красная кровь, не отличимая от человеческой. Леонард поднес вторую руку и легко выдернул осколок из руки как занозу.

Подняв руку передо мной, он продемонстрировал как кожа затянулась и сустав встал на место. Я впервые видела процесс лечения вампиров. В такое тяжело было поверить: его рука выглядела как прежде.

В этот момент на краю поляны раздался треск веток, и те трое втащили на поляну оленя и окружили его.

— Ты хотела знать, как питаются те, кто не работает у меня на ферме. Виктор и его семья охотники. Надеюсь, ты не против убийства оленя, он был обречен еще до того, как мы выехали на дорогу. Это естественный отбор.

Один из охотников лежал возле мертвого оленя, зарывшись в его мех. Двое других спокойно ждали своей очереди.

Глядя на эту картину, Я ругала себя за отвратительное лицемерие. Ведь за ужином я не могла смотреть как вампиры пьют кровь тех женщин. Но на кровь невинного оленя я смотреть могла.

Смеясь над какой-то шуткой, охотники подошли к костру. Их рты от уха до уха были в крови животного. Светловолосый Витя сел с другой стороны от меня и протянул мне бутылку с медного цвета жидкостью.

Все уставились на меня. Дрожащая от холода девушка, ночью, в лесу с четырьмя кровавыми убийцами. Я взяла бутылку и сделала большой глоток, обнажая шею. Горло обжег не самый приятный на вкус напиток. Но я уже с головой погрузилась в этот бушующий водоворот событий и отдалась течению. Волна горячего тепла пробежала от горла к кончикам пальцев, немного придав мне храбрости, и я невольно усмехнулась своей безбашенности.

Охотники засмеялись, видя это. Напряженная атмосфера как будто слегка спала, а Витя носком ботинка подтолкнул поленце в костре поближе ко мне и заговорил:

— Это ты сегодня была на крыше с Олавом? Волосы были по-другому.

— Да. — ответила я, покосившись на Кармайкла, но он, не вмешиваясь смотрел на меня, слушая наш разговор. Один из охотников предложил ему простую металлическую кружку. Поблагодарив, он отпил, не отрывая взгляда.

— Почему ты не уехала с другими девушками? Ты хочешь остаться, хочешь, чтобы тебя обратили? — продолжил Виктор, понимая, что мейстер не против разговора.

— Нет, я здесь по делам. И ненадолго задержусь, — я кивнула на папку.

Один из охотников стрельнул в костер сухой травинкой, взвившейся к небу оранжевой точкой, и, показав на Виктора, сказал посмеиваясь:

— Держись от этого пацана подальше, он даже убьет тебя, лишь бы найти себе девушку. Он по рукоблудию главный чемпион на этой горе!

Виктор фыркнул под общий смех. Они как дети, добравшиеся до алкоголя тайком от родителей в школьном походе, подумала я, тоже смеясь.

Так мы просидели у костра ещё около часа или больше, обмениваясь не злобными шутками и историями. Было видно, что молодые вампиры уважают, но не боятся мейстера, и он относится к ним как к равным. Виктор сокрушался по поводу разбитой дорогой машины, а Кармайкл отругал его за то, что пострадать могло другое более важное. То, что невозможно восполнить. Леонард с удивительным трепетом относился к человеческой жизни и, пожалуй, был даже большим гуманистом чем большинство людей, которых я знала.

Мейстер все равно отчитал парней за типичную ошибку, из-за которой олень добежал до дороги, а вести охоту вдоль дорожного полотна было строго запрещено. Кармайкл даже пригрозил им исправительными работами на ферме, если они будут и дальше нарушать правила общины на охоте. Хотя я подумала о том, что он, скорее всего, просто хотел удостовериться, что горе-охотники достаточно питаются.

Автомобиль, конечно, пострадал, но не так сильно, как мне показалось вначале. Мейстер заверил меня в том, что редко пользовался спорткаром и все больше ездил на грузовике, помогая с доставками, а к моему следующему приезду в резервацию — машина будет как новая, если я вновь захочу покататься. Не помнила, когда я согласилась приехать второй раз.

В глубине души я понимала, как опасны эти ночные разъезды в первую очередь для меня, но опьяненный мозг радовался, что все обошлось. Хотя я то и дело возвращалась в воспоминаниях к той гораздо более жуткой аварии, которая как ножом отрезала меня от спокойной жизни там за стеной.

Небо начинало понемногу синеть. От съеденного куска обжаренной оленины я согрелась и больше не в состоянии терпеть давление внизу живота встала, скинув жаркую куртку.

— Прошу прощения, джентльмены, но мне нужно вас оставить на минутку.

С этими словами я, пошатываясь от выпитого, пошла в лес. Я знала, что четыре пары глаз сверлят мою спину. И что у вампиров великолепный слух. Но мне уже было плевать, так сильно я хотела в туалет.

Зайдя как можно дальше, чтоб не потеряться, я подобрала юбку и присела. Тело ломило от усталости и бессонной ночи.

На обратном пути, я съела несколько ягод дикой малины, которую увидела по пути. В моем желудке было мало еды и, пожалуй, слишком много алкоголя для того, кто обычно не пьет.

Природа навевала образы о чем-то первобытном, и мне не хотелось возвращаться, но моему спутнику необходимо было укрыться до восхода солнца.

Шагнув на поляну, я увидела, что Кармайкл уже встал во весь рост, и пламя костра играло на его расправленных плечах и широкой груди. Со спины он выглядел как греческая скульптура в отсветах олимпийского огня. Брюки облегали налитые мышца ягодиц, но моя память уже знала какая упругая кожа скрыта под этим слоем одежды. Желание скинуть это запачканное платье и окунуться сейчас по плечи в еще теплый бассейн вместе с обнаженным мейстером, как вор прокралось в голову и похитило мое самообладание. Мне хотелось продолжить эту ночь, но тело кричало об усталости.

Снова надев его куртку и взяв папку, я помахала Вите и остальным, и мы с Леонардом медленно вышли из леса на дорогу. Мои ноги и подол платья были грязными, волосы растрепались, но мне было все равно. Я чувствовала себя счастливой и совсем немного пьяной. Асфальт был холодным, но голые ступни ещё хранили на себе жар от костра.

Мы шли по дороге в моем темпе, и рука Кармайкла ударилась костяшками об мою руку. Я расслабила кисть и позволила ему на следующем шаге взять меня за руку, а наши пальцы переплелись.

Он повернулся ко мне и второй рукой за шею притянул меня к своему лицу, соединив наши губы в страстном жадном поцелуе с легким ароматом костра и шоколадного виски.

Едва сдерживаясь, его рука, прочертив линию от моего подбородка по ключице скользнула вниз, властно проведя по моей груди. Леонард слегка сжал округлую форму, большим пальцем нашел, рвущий материю сосок, и потерся об него, лишая меня сознания. Мои пальцы зарылись в его непослушную гриву волос, перебирая пряди. Еще один смелый поцелуй, неистово смял мою нижнюю губу и приласкал ее, превращая в тело в податливый пластилин. Но через силу оторвавшись, мейстер опустил руку мне на талию.

Отстранившись, он с голодом посмотрел на мои раскрасневшиеся губы, возбужденные соски и взъерошенные страстью волосы и затем поднял глаза к небу:

— Досадно прерывать такой волнительный момент, но рассвет уже через несколько минут, и нам нужно спешить.

Подхватив меня под коленями, он выпрямился и побежал. Я боялась уронить документы, и прижала папку к животу, глядя как проносятся деревья в предрассветном тумане. Уткнувшись в его грудь, я почти забылась, когда мы оказались в поместье. Все ставни были закрыты. На кухне никого не было, и мы по-хулигански поднялись на 2 этаж пробежав грязными ногами по ковру. У двери в мою спальню Леонард взял меня за подбородок и кротко поцеловал. Открыв дверь, он подтолкнул меня в комнату, и, не отрывая от меня обещавший продолжение взгляд, произнес: "До вечера". Дверь закрылась, и я знала, что его уже нет в коридоре.

Покружившись по комнате от избытка эмоций в голове, я приоткрыла окно и раздвинула ставни, впуская робкие лучи солнца. Под окном щебетала пара ранних птах, и я чувствовала себя диснеевской принцессой в сказочном замке с соблазнительным драконом. Сделав шаг назад, я упала на кровать, где ещё лежало скомканным мое покрывало. Запах мужского парфюма мейстера не уходил из моей головы, и я вдруг поняла, я все еще в его куртке. Машинально похлопав по карманам, нащупала и вытащила на свет — свой диктофон. Я совершенно о нём забыла, как и о своей миссии. Кнопка записи была ещё нажата, и карта памяти скоро должна была заполниться.

Я остановила запись. И отмотала назад к последнему отрезку с записанной речью, чтобы отрезать лишнее, но разговор был мне не знаком.

Это был Витя. Его голос был серьезен:

— Что делать потом с девушкой? Убить, чтоб молчала?

Внутри меня все похолодело. Голос Кармайкла резанул жесткостью:

— Пока подержим у себя. Узнаем, кто ее прислал. Пусть этим займется Олав. Он уже сам вызвался. Быстрее найдет подход. Где надо надавит, убедит, приласкает по-мужски.

В диктофоне раздался смех нескольких голосов и шорох одежды. Голос Кармайкла теперь звучал тише, видимо, он отошел от устройства и обратился к другому вампиру:

— Поспрашивай, где сейчас находятся братья. Я хочу с ними связаться. И передай всем, кто свободен, пусть у выходов за стену всегда кто-то дежурит.

Голоса стихли, и через какое-то время я услышала на записи свои шаги с шелестящим шлейфом платья.

Моя голова протрезвела, а сонливость пропала. Будто тяжелый камень действительности придавил меня к кровати. Я отмотала назад и прослушала запись ещё раз.

Убивать меня пока не в их интересах. По крайней мере я доживу до вечера.

Глава 9. День

Мой мозг лихорадочно анализировал слова из их разговора, чтобы найти выход.

Выход. Кармайкл сказал о нескольких выходах за стену, но в стене только один проход. Так, по крайней мере, известно нам.

Я мысленно хлопнула себя по лбу. Ну, конечно, стену же строили они. Если бы я строила собственную тюрьму, я бы запланировала пару дополнительных выходов.

Это мой шанс выбраться отсюда сегодня. Я старалась не думать о «дежурных», которых могу встретить. Для начала мне нужно найти этот выход.

Соскочив с кровати, я кинула диктофон в сумку и пошла в ванную. Мой телефон был полностью заряжен, но связи по-прежнему не было. Включив душ и сбросив на пол свою одежду, я залезла под горячую воду. Массажный режим мне точно не помешает.

Усталость навалилась на меня с новой силой, стоило мне выйти из душа с чистой головой. Подушка манила меня словно магнит, но в голове звучали слова с диктофона. Я не в безопасности и не могу позволить себе даже двух часов сна, потому что не знаю, сколько времени буду выбираться отсюда.

Мои брюки высохли, но белая блузка была безнадежно испорчена пятнами крови, а на рукаве порвана. Я вернулась в комнату и открыла шкаф. Одни платья. Мне нужно что-то поспортивнее, если я хочу отправиться за пределы дома.

Черт! Мои туфли. Они остались в кабинете мейстера у стола.

Я дважды отругала себя за то, что приехала сюда на шпильках, и за то, что не догадалась забрать их вчера с собой. О том, чтобы пробраться за ними в кабинет на этаж, где отдыхают в своих комнатах четыре вампира, у меня не хватит смелости.

Я открыла дверь и быстро оглядела тёмный коридор. Пусто. Само собой. Метнувшись в полотенце к двери напротив, я попробовала повернуть ручку соседней спальни.

Девушки уехали. Олав наверняка у себя на третьем этаже. Дверь открылась без скрипа, и я прошмыгнула в темную пустую комнату, похожую на мою, но в зеркале и с покрывалом красного цвета.

Постель была аккуратно заправлена. Я направилась прямиком к гардеробу. Слева висела пара шелковых платьев, вроде тех, что были на девушках из эскорт-компании за ужином. От взгляда на них меня слегка скривило.

Справа на вешалке висела чистая чёрная рубашка Олава. Я колебалась секунду, но все же стянула её с вешалки и аккуратно закрыла гардероб.

Вернувшись к себе, я надела свои зауженные брюки, заправила рубашку Олава за пояс и закатала рукава. Теперь нужно поискать обувь.

Похвалив себя за сообразительность во время сборов, я достала из сумки запасные теплые носки. Так я буду тише передвигаться по дому, чем босиком.

Убрав за собой комнату, и оставив не тронутым флакон, который мне дал Олав, я посмотрела на папку с налоговыми документами. Если все пройдет хорошо, то мне не придется сюда возвращаться. Собирая сумку, я с трудом запихнула папку внутрь и застегнула на молнию. Мой рабочий блокнот остался в машине Леонарда на заднем сиденье. На его титульном листе были указаны мои имя, фамилия, должность и телефон. Придется за ним вернуться. Повесив сумку за спину через плечо, я быстро спустилась по лестнице на первый этаж.

Телефон на столике похоже не работал, либо принимал только входящие вызовы. Неудача. А я так надеялась связаться с начальством и согласовать открытие ворот для меня. Мысли лихорадочно соображали в поисках плана Б, сжигая остатки алкоголя в крови.

Мельком осмотрев кухню, я сделала чай с парой бутербродов на завтрак и вновь достала налоговую книгу.

На первых тридцати страницах об оплатах транспортным компаниям или водителям — ни слова о других воротах.

По-видимому, грузовик с урожаем выезжал сразу после заката, чтобы успеть доехать до Новоселовского на севере от горы. Этот город был упомянут в документах неоднократно. Если бы они выезжали через ворота, затем ехали в Красногорск, который располагался южнее резервации, и оттуда разворачивались по трассе на север в Новоселовское, то не успевали бы вернуться назад до восхода солнца той же дорогой. Это были лишние 2–3 часа, даже не считая времени на разгрузку и погрузку. Значит они вели поставки в Новоселовское из резервации, и второй выход должен быть на севере. Туда наверняка ведёт хорошая дорога, по которой легко проедет грузовая машина, и я найду её.

Я вышла во внутренний двор. Солнце уже поднималось с востока, тяжёлые скрученные облака медленно ползли где-то над пиком Красной горы.

На стоянке под навесом стоял изувеченный минивен, и я заглянула внутрь, просто на всякий случай. Бардачок уцелел, и его крышка была откинута. Внутри не было ничего кроме бумажек. Бесполезно.

Стараясь не обращать внимание на пятна крови, я оставила минивен позади и оглядела грузовик. Закрыто. Больше на стоянке ничего интересного не было. Но оставались ещё подсобные помещения, и я решила проверить все двери.

Садовый флигель оказался не заперт и, — я ликовала, — на полу возле лопат стояли две пары армейских ботинок на шнурках. Только бы они пришлись в пору. Я выбрала самые маленькие и надела их. Чуть велики, но на теплые носки пойдут. Мысленно поблагодарив всех богов, что у меня самый популярный размер обуви для женщин, я поправила сумку и продолжила осмотр домика.

Обувь и садовая одежда, скорее всего принадлежали Герману и управляющей, с которой я не была знакома.

Я ожидала найти здесь средневековую пыточную или окровавленную одежду незадачливых жертв, но это место выглядело вполне безобидно, если не считать большого количества одинаковых лопат. Решив, больше не тратить времени на изучение двора, я пошла в сторону, из которой, как мне показалось, мы пришли утром с мейстером, она вела на север. Туда мне как раз и нужно.

Около часа я бодро шагала по дороге, вслушиваясь в окружающие меня звуки. Только звуки природы и ничего больше, но ощущение тревоги не отпускало меня. Мне так и не удалось узнать, кто мог находиться в лесу по эту сторону стены на закате, когда мы ехали сюда впервые.

Наконец впереди на дороге я увидела темное пятно и осколки битого стекла. Чёрный автомобиль Кармайкла был чуть в стороне на обочине в зарослях каких-то высоких растений.

Я заглянула внутрь. Моего блокнота нигде не было видно. Достав из сумки свитер, я обмотала им руку и засунула её в салон через разбитое окно. Нащупав ручку двери, я надавила на неё всем своим весом, и дверь с чересчур громким для лесной тишины звуком открылась. В салоне было чисто, если не считать стекла, но блокнота там не было.

Наверное, он вылетел из машины во время столкновения с оленем. Я быстро осмотрела место аварии, но не найдя ничего, решила бросить эту затею. Придется смириться с потерей блокнота и своих персональных данных и двигаться дальше.

Я не могла дольше оставаться здесь. Ведь если Витя и его семья остались у костра после нашего ухода, значит они спят где-то неподалёку. Я только зря шумела с этой дверью.

Быстро покинув место ночного столкновения, я скорым шагом направилась дальше на север.

Методическое пособие по вампирам гласило: территория резервации Красная гора занимает около 15 гектаров леса, захватывая горный массив на востоке, 14 километров с севера на юг и 10 с востока на запад.

Я не могла сказать, как далеко на севере я нахожусь, потому что дорога петляла и несколько раз разветвлялась. И мне приходилось все время следить по солнцу, чтобы не отклониться от северного направления. На пути мне не встретился ни один дом или даже строение, если не считать полуразвалившейся заправки, три стены которой, видимо, достались резервации вместе с землёй.

Часы на моем телефоне показывали 16:41, когда я увидела вдалеке стену. Дорога уходила на восток и терялась за каменной грядой. Если машина проезжала здесь, она должна была оставить следы шин или просеку в лесу. Я внимательно вглядывалась в обочину, но не замечала ничего подозрительного. Не было даже тропинки.

Голова начала немного побаливать, но я продолжала идти по дороге, постепенно понимая, что где-то ошиблась. Обратный путь до поместья я не успею проделать до заката. Да и у меня не было другого варианта, в котором я возвращаюсь к Кармайклу и стопроцентно остаюсь жива, цела и неприкосновенна.

Впереди начиналась горная насыпь и небольшой подъем ведущий в восточную часть резервации, а одно из ответвлений дороги неподалеку уходило в тоннель, прорубленный в скале, куда не проникали солнечные лучи. Перспектива оказаться в темноте или без защиты ультрафиолета, заставила меня замедлить шаг.

На другой стороне все так же светило солнце, но тоннель был слабо освещен только одной лампой где-то посередине. Поежившись от мурашек, я вступила в темноту и стала медленно идти, слегка касаясь стен. Невольно вспомнив о «дежурных», я понадеялась, что, беспомощно хлопая глазами в полной черноте, бредущая к светлой точке далеко впереди себя, не наступлю на спящего часового. или в медвежий капкан.

Звуки леса стали тише, но появился едва уловимый гул вентиляторов. Мои глаза постепенно привыкали к темноте после яркого дневного солнца, и я стала различать очертания дороги и больших металлических ворот в толще скалы, через которые мог бы теоретически проехать грузовик.

То, что я сначала приняла за освещение в тоннеле, было светодиодом внутри пожарной сигнализации, висевшей над дверью рядом с воротами. Похоже, это служебный вход для сотрудников, подумала я, и, добравшись, взялась за холодную ручку двери.

Глава 10. Фермерские овощи Красной горы

Передо мной было пустое помещение с рядом металлических шкафов. Рыться в них в поисках оружия для самозащиты было бы плохой идеей, только наделаю шума. Если встречу кого-нибудь, то надежда только на одно — договориться по-хорошему. Я пересекла комнату и вышла через другую дверь в хорошо освещенное помещение большого склада с зоной погрузки, где уже стояли два знакомых мне грузовика "Фермерские овощи Красной горы".

Общая картина происходящего уже давно сложилась в моей голове. Они прорубили тоннель в скале, чтобы скрыть второй выезд. С воздуха он будет совершенно невидим.

Но зачем строить такой сложный комплекс для доставки… овощей? Если только, они не хотят скрыть свой доступ за стену. Я на секунду представила, как наполненные вампирами грузовики едут в сторону Новоселовского, беспрепятственно минуя пост охраны. Сколько вампиров могло уже сейчас быть за стеной?

Нужно ли мне связаться с властями ближайших населенных пунктов, или сначала доложить обо всем в комитет.

Не теряя ни минуты времени, я направилась к тоннелю. Как мне добраться до Новоселовского до темноты? Часы на телефоне показывали уже 17:22.

Если я просто пойду пешком, то закат через несколько часов застанет меня на дороге. Стоп! Я же могу взять один из грузовиков. Все, что мне нужно сделать, это выбраться из тоннеля и продолжать ехать. У меня будет фора, благодаря которой я смогу даже успеть покинуть город на рейсовом автобусе.

Я осторожно открыла дверь ближайшей машины и проверила ключи. Наивно было полагать, что они остались в замке зажигания. В бардачке тоже оказалось пусто. Оставалась ещё одна попытка.

Я уже открывала второй грузовик, когда услышала шаги на складе. О нет! Там кто-то был. Кто-то не спит, — пронеслась в голове душераздирающая мысль.

Мне негде спрятаться. Они найдут меня, я труп. Сердце разбивалось о грудную клетку в бешенном ритме, а ноги враз стали как тряпичные. В голове нарисовалась картина растекающейся по полу кровавой лужи. И я побежала. На улицу, в темноту, ведущую к залитому солнцем входу в тоннель.

Я сделала не больше десятка шагов, как сильный удар заставил меня с кашлем выдохнуть. В мой живот врезалось что-то большое и твердое, я потеряла равновесие, мир закрутился перед глазами.

Я беспомощно повисла на чьем-то плече и взметнувшиеся волосы приземлились мне на лицо, закрывая обзор. Пустой желудок сдавило, и тошнота подступила к моим губам. Я попыталась освободиться, барабаня по спине своего похитителя, но это было все равно, что бить кулаками в холодную неживую скалу.

— Успокойся, я сейчас поставлю тебя на землю, — услышала я знакомый голос. Это был Олав.

Несколько секунд он подождал, пока я расслаблюсь, и поставил меня на ноги.

— Что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросил он.

— Я ухожу.

Нет смысла скрывать правду, раз меня поймали.

— Нет, не уходишь. — рявкнул он. Крепко сжав мою шею рукой, он наклонился ближе и вдохнул запах моей кожи. Под его рукой мне стало тяжело дышать, а в груди и в животе все ещё были тупые ноющие отголоски боли от удара об его плечо.

— Убьешь меня?

— За то, что ты надела мою рубашку? Нет. — Он внимательно осмотрел мою шею, слегка расслабив захват, облегченно выдохнул и отпустил меня. — Можешь носить, тебе идет.

Я отстранилась и попыталась понять, желает ли он мне зла и отпустит ли, если я попрошу. Очень попрошу.

— Тебе не стоило приходить сюда, — продолжил он. — Бессмысленный риск. Да и тебе не понравится то, что ты увидишь. Но я сейчас не могу уйти. Скоро меня сменят, и я отвезу тебя домой. Или за тобой приедет мейстер.

— Нет, не приедет, он ночью разбил машину. Я могу уехать. Сейчас! — Я уверенно направилась к грузовику и даже залезла в кабину, кинув на соседнее кресло свою сумку. Олав не спешил меня останавливать, но шел следом, и когда я посмотрела на него полными мольбы глазами, опять нацепил на лицо свой изучающий покерфейс и схватился за дверь грузовика.

— Дай ключи, пожалуйста. Я оставлю машину в Новоселовском, вы ее сможете потом забрать. Отпустите меня, и я обещаю, что никому ничего не скажу. — Из глаз полились слезы, ведь мне казалось, что Олав был не так жесток ко мне. Не как к ничтожному куску мяса. Что между нами, на секунду, но промелькнуло что-то. Что он может дать мне шанс. Я беспомощно ударила руками по автомобильному рулю и, прикусив нижнюю губу и глотая слезы, глазами искала ещё хоть какое-то спасение.

— Там в баке бензина даже на треть пути нет. Глупая, вылезай из машины и иди за мной. — Он развернулся и пошел в глубину склада.

Я неохотно выбралась из грузовика и поплелась за ним, надеясь, что меня хотя бы покормят перед смертью. Желудок, получивший удар плечом, протяжно ныл будто от безысходности. Уставшие ноги в чужих ботинках заплетались, и я не понимала, куда и зачем я иду за Олавом.

В дальней части склада оказалась комната, похожая на комнату отдыха на ферме. Из-за спины Олава я рассмотрела, что на диване лежала и, кажется, безмятежно спала девушка. Та самая из эскорта, которая сопровождала его за ужином.

Видимо, далеко она не уехала, грустно подумала я, печально осматривая убранство своей будущей тюрьмы через дверной проем. Но тут мой взгляд упал на руки девушки. На предплечье алел след от зубов, вокруг которого расползался будто инопланетный цветок фиолетово-красного синяка.

— Это ужасно, — тихо прошептала я, понимая, что огромная гематома — это одно из последствий кровавого ужина. Мои ноги стали мягкими как вата, и я почувствовала, как отступаю назад в спасительную темноту большого склада, пытаясь заслониться какими-то деревянными ящиками, спрятаться, но не входить в эту комнату.

Олав прикрыл дверь, чтобы наши голоса не разбудили спящую, и с тяжелым взглядом направился ко мне.

— Надеюсь, вы заплатите за каждый миллилитр ее страданий! — слова сами сорвались с моих губ, и я прижала руки ко рту.

— О! Я мог бы пить ее и бесплатно! — Рассвирепев, он за секунду оказался рядом со мной и ударил кулаком в стену за моей спиной. Его окровавленная рука тут же затянулась кожей. А с потолка на меня посыпалась бетонная пыль. — Эволюция сделала меня сильнее и быстрее тебя. И если я голоден и поймал тебя, то ты моя законная добыча. Таков естественный отбор! Я совершаю акт милосердия, играя в эти рыночные отношения, не зли меня, — он прорычал последние слова мне в ухо, и я инстинктивно закрыла голову руками и вжалась в стену, сползая по ней вниз. Мои судорожные всхлипывания превратились в беззвучную икоту, а страх сковал руки и ноги как тисками, не давая пошевелиться.

— Вы сами хотите быть жертвами, не оставляя нам выбора, делая из нас извергов. Зачем ты приехала сюда?! Ты могла умереть уже десятки раз за эти сутки. Ты явно хочешь расстаться с жизнью. Господи, ты могла же выбрать любой другой способ, и все же хочешь быть съеденной заживо. Ты даже не нанесла мазь, которую я тебе дал. Я учуял твой порез на руке, как только ты открыла эту долбаную дверь.

Он схватил меня за руку и протащил волоком к комнате, где лежала несчастная девушка.

— Смотри на нее. — Он сжимал мою руку так, что на глаза выступили слезы. — Мне не пришлось бы это делать, если бы она жила своей жизнью по ту сторону стены. Но она пришла сюда по своей воле, шпионила за нами. Вам стоит спуститься со своего высокомерного пьедестала в реальный мир!

— Прости, прости меня! — закричала я, и он отпустил мою руку. Слезы катились у меня из глаз. Олав легко поднял меня на руки и вышел из комнаты, прикрыв дверь ногой. Пройдя пару метров, он усадил меня на стопку деревянных ящиков и встал рядом, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Что же ты себе напридумывала за день, проблема. Сама хрупкая как из бумаги, а упрямая как таран. Ну что было не понятного в словах: «Не выходи из дома»? — Он обхватил руками мое лицо и вытер слезы большими пальцами. — Почему ты просто не делаешь то, что тебе говорят?

— Но я не знала, чего вы хотите. Думала, вы не дадите мне уйти. — Охрипшим голосом сказала я, положив ладони на его запястья. — У вас слишком много секретов, которые я теперь знаю.

— Ты забыла? Мы же на одной стороне. К черту топор войны, помнишь? Да, с запасным выходом вышло не очень, но, я знаю, что ты не из болтливых. И про шлюх ты бы тоже не стала никому говорить, потому что ты и слово то это стесняешься сказать.

Олав попытался обнять меня и положил подбородок мне на макушку, чтобы унять мои затихающие всхлипы. В груди диафрагма делала последние попытки подпрыгнуть, но захват его крепких рук работал как спасительный якорь, а спокойные слова добивали меня, превращая в безвольное тело. Я превратилась в жертву собственной глупости, с виноватым видом взирающую на то, где она оказалась сейчас. Слова на записи были не обо мне, а о другой. Интересно, что же она натворила?

— Ты все узнаешь, когда придет время. — Разжимая крепкие объятья, продолжил Олав. — А до тех пор, постарайся сохранить свою жизнь. Хотя бы посмотри на это под таким углом: если ты погибнешь, работу комитета на многие годы признают провалом, и объединению будет нанесен непоправимый ущерб. — Он сел рядом со мной, и, достав яблоко из своего кармана, предложил его мне. — Прости, что накричал на тебя. Но ты даже не представляешь, какой опасности себя подвергаешь, разгуливая порезервации. Даже днем.

Я обреченно взяла яблоко из его рук. Несколько минут мы молчали, и я тупо ковыряла пальцем зеленую кожицу с белыми точками, понимая, что мне нужно набраться смелости и забыть о побеге, доверив свою жизнь Олаву, хотя бы потому, что у меня нет другого выбора.

Откусив кусочек и, медленно пережевывая, пересохшим ртом, я снова подняла взгляд на него. Злость постепенно отпускала, и он смотрел куда-то в сторону выхода, чтобы не смотреть на меня. Яблоко было кислым, но сочным, какие обычно кладут в яблочные пироги. При мыслях о пироге, у меня засосало под ложечкой.

— Можно? — спросил Олав, усмехнувшись моему шумному хрусту.

— Конечно. — Я на автомате протянула ему яблоко красивой нетронутой стороной. Но его рука пролетела мимо, и Олав, взяв меня за подбородок, впился своими губами в мои. Я почувствовала на верхней губе его прохладный язык и, приоткрыв, пропустила его в свой рот. Нежное поглаживание его языка и прохладные пальцы на моих горячих от слез щеках, растворяли любые сомнения в том, что Олав смог бы мне навредить. Убить? Да он и касается-то меня словно крыльев бабочки.

Наш поцелуй из примирительного как-то незаметно стал настойчивым. А его рука легла мне на бедро, и мне на секунду показалось, будто сейчас он усадит меня на себя, не отрываясь от сладкого плена наших губ. От этого между бедер стало влажно и жарко, и они сами раскрылись, приглашая его сменить позу.

Медленно, словно боясь спугнуть меня, он сполз с ящика и провел своей рукой от внешней стороны моего бедра к внутренней, оставляя за собой дорожку из возбужденных клеток пылающей кожи. Костяшками пальцев уперевшись мне в молнию на брюках, вторую руку он положил мне под поясницу и слегка придавил к себе.

Потираясь кулаком между моих ног чуть выше наливающегося горячим соком лона, он навис, жадно поглощая мои губы. Невольно подавшись назад, я шире развела колени и ощутила сквозь влажную ткань белья, ребро его ладони. Все еще сжимая надкушенное яблоко в руке, я положила вторую руку на его ремень и где-то под ладонью почувствовала вздымающуюся плоть, едва удерживаемую материей брюк.

Из-за страха сделать что-то не так, я отдернула руку, и он тут же отстранился, убрав свои ладони мне на пояс. Мучительное сожаление, с которым он оторвался от моих губ, тут же сменила его бесстрастная маска, но глаза выдавали бурю эмоций.

— Ты права. Не стоит. — Он поправил свои брюки и помог мне, все еще недоумевающей от того, что это сейчас было, слезть с ящика и провел в кабинет, усадив в кресло. На диване мирно спала девушка с синяком, всем своим видов возвращая нас в суровую действительность. И только мокрое белье между моих ног говорило о том, что сейчас могло произойти. Или не могло. Я и сама была не уверена в том, хотела бы я этого или нет. Но уж точно не на ящиках посреди склада.

В моих руках появился пластиковый стакан с водой и Олав вышел, прикрыв дверь.

Постепенно придя в себя, я поняла, что он не вернется. И уже через полчаса я и сама задремала, мирно свернувшись в кресле.

А проснулась сама от шороха за дверью и вышла, чтобы проверить, кто там. Олав крутил надкушенное яблоко, рассматривая уже ставший рыжим след от моих зубов, облокотившись об ящики, где некоторое время назад чуть не залез рукой мне в трусы. Я стыдливо потупилась в дверях, но он первым нарушил молчание.

— Мейстер здесь. Он сейчас заберет тебя. Ты поедешь с ним и будешь делать все, что он скажет. И больше не покинешь поместье без сопровождения до тех пор, пока за тобой не приедут ваши люди. На твои вопросы ответят. Ты поняла?

Я кивнула. И открыла рот, чтобы узнать, что будет с девушкой, но поняла, что он не станет отвечать. В эту минуту с порывом ветра, чуть не выбив дверь с петель кто-то влетел в помещение. Это был Кармайкл. И я почувствовала, как сильные руки схватили меня за плечи и встряхнули. Его лицо выражало холодное спокойствие, но в глазах бушевал гнев.

— Не ожидал, Марина, — с укором сказал он, сжимая мое плечо одной рукой и держа другую с раскрытой ладонью в непонимающем жесте. Я сделала максимально виноватое лицо, глядя на него снизу вверх и сжала зубами нижнюю губу.

— Мы забыли выключить диктофон после аварии. И он случайно записал ваши мужские разговоры в лесу. — Сделав небольшую паузу, чтобы дать мейстеру осмыслить причину моего побега, я решилась задать вопрос. — Что будет с этой девушкой?

— Мы отправим ее домой, когда ты уедешь. Обещаю. — Ответил мейстер. — Сейчас идем. Скоро начнется рабочая смена. Поговорим в машине.

Я кинула последний взгляд на Олава, оставшегося стоять в той же позе, когда мы с Кармайклом пересекали склад. Только стиснутые зубы и напряженная челюсть выдавали его желание уйти с нами, но он не двинулся с места.

Мейстер держал меня за плечо, подталкивая вперед, и разжал руку, только когда мы вышли через тоннель и попали на улицу.

— Как ты нашла это место?

Небо было еще красноватым от последних солнечных лучей. На обочине стоял знакомый грузовик "Фермерские овощи".

— Налоговая книга. — И решив, что я тоже могу задавать вопросы, спросила, когда он завел машину и выехал на дорогу. — Как ты узнал, что я здесь?

— Я не знал. Поедем к южным воротам, Витя ищет тебя там.

Мы сели в машину, и я поняла, что мир стал кружиться, а перед глазами заплясали черные точки. Мой живот заурчал, 5и Кармайкл улыбнулся, видя, как я смутилась и прижала руки к себе, пытаясь вдавить свой желудок в позвоночник.

— Итак, я думаю, нам стоит раз и навсегда решить проблему доверия.

Не отвлекаясь от дороги, он протянул руку к бардачку и достал мой блокнот.

— Как ты нашел его?

— Правильнее будет спросить, зачем я украл его. Чтобы прочитать. Но я не нашел ничего интересного, кроме небольшой тетради, где в общих чертах была информация о резервации, поместье и физиологии вампиров.

— Это все, что мы знаем о вас.

— Это все, что ТЫ знаешь про нас. Ты приехала в машине с одним из самых презираемых людей на всех вампирских континентах, и даже не знала об этом. Он пытал и убил сотни жителей ночи, и это только те, о ком мы знаем.

— Попов? Он был всего лишь…

— Не Попов, Харель. Весь этот год он работал на лабораторию Центра исследований В-заражения. Что ты знаешь об этом? — Его слова звучали нетерпеливо, будто этот вопрос мучил его с момента моего приезда.

— Я никогда не была в лаборатории. Но я думала, они изучают кровь добровольцев… — осеклась я.

Они изучали не только кровь, но и воздействие лучей искусственного и естественного ультрафиолета, аспекты питания и пределы физических возможностей вампиров. Если бы в лаборатории находились подопытные, этот факт тщательно скрывали бы от большинства людей, чтобы не вызвать общественный резонанс. И Харель наверняка знал о вампирах больше меня. Теперь мне предстояло задать свой главный вопрос.

— Вы подстроили аварию на дороге? Но ты же сказал, что вы отправили доктора Хареля в госпиталь.

— Пришлось. Он со сломанной ногой добрался до ракетницы, и ее наверняка увидели с блокпоста. Его и водителя отправили в госпиталь. Но аварию подстроили не мы. Кто-то проник на территорию резервации днем. Мы попытались их догнать, но им удалось скрыться. Единственное, в чем я уверен: они ждали вас на дороге и попали туда до заката. — Мейстер бросил на меня взгляд, убеждаясь в том, что я начинаю ему верить. — Да, и нам Харель и Попов нужны были живыми. Галактионов был оперативником под прикрытием. Его смерть скорее всего была случайностью. А о том, что в машине будешь ты, стало сюрпризом и для нас, и для них. За день до вашего приезда нам сообщили, что юрист заболела и не приедет. — Он говорил правду, которую я не хотела признавать, ведь это означало бы, что авария могла быть подстроена людьми, чтобы не допустить объединения. Кто еще мог проникнуть за стену днем?

Кто-то в комитете саботировал делегацию и даже пошел на убийство. Теперь я понимала, почему Олав и Кармайкл просили меня не покидать дом даже днем. Люди могли проникать в резервацию под прикрытием солнечного света, но они не вошли бы в дом, рискуя разбудить его обитателей.

Мысль о том, что теперь меня, возможно, хочет убить кто-то из своих, совершенно запутала меня.

— Если люди хотят остановить процесс объединения, то зачем убивать Игоря Хареля, он давно не принимает никаких руководящих решений, он старик. Не проще убить тебя?

— Боюсь, что не все так просто. Вместо меня поставят другого. — Произнес он и, даже слегка обидевшись, добавил. — И ты похоже думаешь, что меня легко убить.

— Нет, я имела ввиду другое… — Я поняла, что сказала глупость и поспешила сменить тему. — Ты знаешь, кто в комитете может бы причастен к этому?

— Нет, но это, я надеюсь, сможешь выяснить ТЫ, если мы вернем тебя живой и невредимой.

— Что мешает им убить меня за стеной и свалить все на вас?

— У нас тоже есть свои люди на той стороне. И мы осветим твой благополучный выход из резервации в прессе. — Над верхушками деревьев появилась светлая полоса южной стены, и машина замедлила ход. От стены к нам быстро приближался Виктор. В несколько прыжков преодолев разделяющее нас расстояние, он широко улыбнулся.

— Ты заставила нас поволноваться, — сказал он, глубоко вдохнув.

Витя открыл дверь грузовика с моей стороны, и мне пришлось сесть ближе к Кармайклу, чтобы влез третий. Машина направилась к поместью.

Я тут же почувствовала холодок на своей шее и, резко обернувшись, увидела лицо Виктора рядом со своим. Он слегка касался пальцами воротника моей рубашки, но тут же отдернул руку и откинулся на спинку сиденья. Леонард на секунду взглянул на него, но ничего не сказал.

— Сегодня ты пахнешь по-особенному, — протянул Витя. — Я не заметил этого вчера, но у тебя порез на руке. Хочешь, я… — Витя хотел что-то предложить, но Кармайкл перебил его:

— Когда будешь выходить из резервации, Марина, твоя шея должна быть открыта и цела. — Он говорил это мне или Виктору? — Иначе пресса нас разорвет.

— Что насчет других частей тела? — поинтересовался Витя.

— Если ты ищешь, в кого вонзить свои клыки сегодня вечером, то езжай к Олаву на северные ворота. — Отрезал Кармайкл.

— Нет! — Услышала я свой голос. — Я хочу, чтобы он остался. Витя не причинит мне вреда, не так ли?

— Хорошо, — не скрывая недовольства сказал Кармайкл. Через пару минут мы въехали во внутренний двор поместья, где нас уже ждал Герман.

— Я заметил, что Марина ничего не ела, — сказал Герман, когда мы зашли на кухню. Мой желудок уже сводило от голода. При мысли об утренних бутербродах во рту стало мокро.

— Мы можем поговорить на кухне, пока я готовлю ужин? — я посмотрела на Кармайкла. Он вальяжно опустился на стул, и рядом плюхнулся Виктор, положив голову на руки. Герман остался стоять, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки. Вероятно, он тоже почувствовал, что я не нанесла ментоловую мазь, но не подал виду, лишь увеличил расстояние.

— Готовь. — Ответил Кармайкл. И я, первым делом, повязала фартук, чтобы не испачкать чужую рубашку, и завязала волосы в высокий пучок, чтобы не мешали.

Открыв холодильник, я увидела отдельный отсек для хранения крови. Задержавшись на нем взглядом, я достала несколько свежих овощей и охлажденную курицу. Дата на упаковке совпадала с днем нашего приезда.

— Как вы покупаете продукты? — произнесла я, оборачиваясь и поднимая глаза от упаковки с куриными частями. Все трое сидели за столом. — Пожалуй, здесь не часто кто-то готовит.

— Мы иногда выезжаем в круглосуточный магазин в Новоселовском. Но лучше не говорить об этом никому. — сознался Кармайкл. — Это покупал я. Не то?

— Нет-нет, — я поспешила успокоить его, — все то. Спасибо, что сделал это. И я никому не скажу. О Северных воротах. Но о них рано или поздно все равно узнают, ведь так? Эта девушка, — начала я мысль, которую пыталась сформулировать еще в машине. — что она сделала не так?

— Мы думаем она работает на тех, кто организовал нападение на вашу машину. В ее сумочке был телефон. Мы нашли в нем и твое фото за ужином, но она не успела его никому отправить. — спокойно ответил Кармайкл.

Я пыталась разгадать по глазам Кармайкла, как хорошо он осведомлен о человеческих технологиях.

— Что, если она сообщит о местонахождении северного склада. Ну или они как-то отследят, где она. Вы знаете о существовании GPS-трекеров, жучков, маячков? Отслеживающее устройство можно зашить даже под кожу.

— Знаем. Мы блокируем любой сигнал на территории резервации. — Ответил Кармайкл. Так вот, почему мой телефон не работает, и никто из них не пользуется мобильным.

— Если бы у нее под кожей что-то было, Олав бы это уже нащупал. — Выпалил Витя, следя за тем, как сдвинулись мои брови. — Ауч. Тебе что нравится Олав? Ты сегодня в его рубашке.

Я повернулась, оторвавшись от нарезки овощей:

— Нравится. Но не в этом смысле…

— А я мог бы понравиться тебе в этом смысле?

— Витя… — попытался остановить его Кармайкл.

— А что? Ты умная и красивая. И я мог бы обратить тебя после всей этой истории с объединением.

— Кто сказал, что я хочу быть обращена?

— Ну ты работаешь в комитете по вампирам. Значит ты либо хочешь умереть, либо хочешь стать одной из нас.

— То, чего я хочу, это всего лишь немного справедливости в этом мире. — Отрезала я.

Задумавшись, я случайно полоснула ножом по своему ногтю. Внимательно осмотрев палец и убедившись, что пореза нет, я хотела вернуться к готовке. Но рядом со мной вдруг возникли руки Кармайкла. Он шумно встал, выхватил нож из моих рук и стал нарезать овощи.

— Когда в последний раз ты готовил?

— Никогда. Это всегда делал кто-то другой.

— Зачем им мое фото, ведь я работаю в комитете. — спросила я, чтобы побороть неловкость. Мы стояли бок-о-бок у кухонного стола. — Моя фотография есть в личном деле. И в комитете точно знали, что я еду и что я осталась жива, ведь перед ужином я разговаривала по вашему телефону с начальницей.

— Теперь, когда ты сказала это, — проговорил мейстер, отложив нож. — у меня появилось подозрение, что она не работает на комитет.

— На кого же тогда?

— На одного из двух братьев. Вопрос, на какого? — Коротко ответил Леонард, и Виктор с Германом напряженно переглянулись.

Глава 11. Тимократия

— Извините, я кое-что не понимаю, — стоя с вафельным полотенцем на плече в фартуке и на чужой кухне, я не понимала, куда, блин, делся вчерашний дрожащий от страха консультант-стажер, кто я теперь и есть ли у меня ещё моя работа, — а кто эти два больших, страшных брата, о которых идет речь?

Отложив нож в сторону, мейстер скрестил руки на груди. Его нахмуренный взгляд говорил о том, что разговор следует начать издалека.

— Чтобы ответить, сначала мне придется больше рассказать о современной форме правления на ночных континентах. Этого не было в твоей тетради, и вряд ли ты с кем-то могла это обсудить. Развитие государств нашего вида несколько отличается от вашего, — начал Кармайкл. — Скажем так, мы поздно преодолели феодальную раздробленность, и наша новая история вдохновлялась тимократией Платона, хотя бы потому, что его современники и ученики были ещё живы на тот момент. Семь военачальников, тимархов-вампиров, властвовали на 6 континентах, вместе они по сей день составляют Верховную власть. Владыки, как вы их называете. До начала XX века владения тимархов практически не менялись, оставаясь в пределах суши, омываемой океанами. Путешествие с вампиром на корабле, знаешь ли, не самая лучшая затея, поэтому отправить армию убийц на другой континент было практически невозможно.

— За исключением крестовых походов, — вставил Герман. На что мейстер благодарно кивнул и продолжил.

— Да. Эпоха авиастроения все изменила, и границы ночных континентов тоже пришли в движение, но сейчас не об этом. Каждый континент поделен на области — мейстерии, которыми управляют мейстеры. Мейстера соответственно назначает тимарх. У одного Владыки мейстерий больше, у другого меньше. Поэтому по влиянию тимархи никогда не бывают равны, и между ними бывают конфликты за деньги и территорию.

Сделав паузу, видя, что с введением в геополитику пора заканчивать, Леонард перешел к сути.

— Итак, предположим. Что процесс объединения видов на одном из континентов застопорился из-за общественных волнений, к примеру. Не способного их подавить тимарха другие Владыки могут объявить слабым и свергнуть. А на его место посадить более эффективного, популярного или лояльного себе вампира. Это всего лишь борьба за власть, но иногда она приобретает чудовищные масштабы и сопровождается большими жертвами среди неосведомленного человеческого населения.

— Ты знаешь, кто хотел бы дискредитировать тимарха Энгуса? — Задала я, наконец, вопрос. Наш кухонный разговор из простого трепа превращался в какую-то теорию всемирного заговора.

— Все это знают, — произнес Витя. — Ну, все наши знают. Это Аргий, он хочет занять место Энгуса уже несколько веков. Они братья, но Энгус более популярен за счет поддержки южноамериканского континента.

— Аргий почти так же стар, силен и опасен, ему не хватает козыря в рукаве. — Подытожил Леонард.

— Когда вы говорите братья, то подразумеваете…

— Что они из одной семьи, — пояснил Герман, вставая из-за стола, — то есть их создал один вампир. Некоторые говорят "мы из одного гнезда". В случае с Энгусом и Аргием даже больше того — они практически не разделяются, даже пропуск Владыки у них на двоих.

Герман, видя мое замешательство, помог найти тарелку и приборы, и я наконец могла сесть за стол. Курица с карамельной корочкой оказалась сочной, а овощи немного похрустывали во рту, и я осознала, что почти ничего не ела два дня, если не считать кусочки оленины и бутербродов. Мой аппетит не смогли испортить даже прозрачные донорские пакеты, которые незаметно появились на столе. А может быть я просто начала привыкать к виду крови.

— Итак, — попыталась говорить, не жуя, — этот Аргий. Он хочет занять место своего брата, и из всех резерваций Энгуса выбрал делегацию на Красную гору? Почему?

— Потому что им нужен был живой Игорь Харель. — Дверь распахнулась, и на пороге кухни стоял только что вошедший Олав. Отвечая на мой взгляд, он тихо добавил. — Она в порядке.

Олав скинул с плеча и поставил на пол мою сумку, которую я, конечно, забыла на складе. Открыв холодильник, он разорвал зубами уголок квадратного пакета и жадно припал к льющейся багровой жиже. Холодная кровь была густой и текла из пакета как варенье. Да, успокаивай себя, это всего лишь варенье.

Утолив жажду и выжав все до последней капли в рот, Олав швырнул пустой пакет в урну и сел за стол, заняв локтями все пустое пространство. Забавно, я снова единственная с тарелкой за столом, но этот ужин так не похож на тот.

— Я дал ей снотворное и железо после того, как она все рассказала. — Олав поджал губы, видимо, чувствуя себя виноватым в появлении шпиона в резервации. — Пожалуй, нам стоит сменить поставщика, после того как вернем ее. Кстати, они хотели убить Попова, чтобы сюда направили полную налоговую проверку.

— Проклятье, — покачал головой мейстер. — Это прямое нарушение закона Гару. И мы не можем рассчитывать на помощь Владыки Энгуса, если за этим стоит его брат.

— А Хареля, — продолжал Олав, — хотели взять живым. Он разрабатывает новое оружие.

— Вампиры могли бы использовать оружие, разработанное людьми, против своих? — догадалась я.

— Не сомневаюсь в этом. Мы постоянно используем людей против других вампиров, — подтвердил мейстер. — Глядя на некоторых ваших политиков, могу сказать, что и они ловко провернули появление вампиров в свою пользу. Но Игорь Харель теперь затаится надолго, и мы ничего не узнаем.

— А зачем он вообще сюда ехал? Сидел бы тихо у себя и разрабатывал… — пробубнил Виктор, посасывая уголок пакета.

От этого вилка даже застыла в моей руке. И в голове сами собой соединились зловещие факты и безжалостная логика, заставляя забыть об ужине. Тарелка полетела в раковину.

— Я хочу осмотреть минивен! — Протараторила я, бросившись во двор.

— Что ты хочешь найти? У Хареля не было при себе вещей. — Крикнул Олав, следуя за мной. Остальные вышли следом. — Мы обыскали все сумки, включая твою.

— Мне очень обидно это слышать, — притворно надулась я в лицо Олаву, обходя вокруг машины. — И это после всего, что между нами было.

Олав виновато потупился, но я успела увидеть краешек улыбки в уголке его рта. Он ведь подумал о том, что было на складе, как и я?

Заглянув в салон, я и не надеялась что-то там найти. Тем более в сгущающейся темноте. Повернувшись к своим спутникам, вывалившим во двор, я соображала как объясниться:

— Зачем ученому из лаборатории, в разгар разработки оружия, отправляться в резервацию с мирной делегацией, да еще брать с собой охранника под видом офисного работника?

— Говори. — Нахмурился Кармайкл.

Я бросилась к садовому флигелю и вернулась с фонарем. В первую очередь я проверила капот. Ничего.

— Единственное оружие XXI века, которое не вызовет общественный резонанс и не сделает вас мучениками, а людей злодеями — это болезнь, Леонард. И для ее испытания нет места лучше, чем закрытая резервация с сотнями подопытных.

— Что мы ищем? — холодным тоном спросил мейстер.

— Я не знаю. Что угодно, что выглядит не заводской деталью. — Я осматривала кресло Хареля. Витя залез в машину и сорвал обивку с одного из кресел, Олав искал в кабине водителя.

— Харель знал, что вы будете обыскивать сумки, и не повез бы оружие открыто, — рассуждала я вслух, — единственное, что вы не стали досматривать, это автомобиль.

Вспоминая поездку, я теперь могла сказать с уверенностью, что водитель вел себя странно. Он потел, нервничал и превысил скорость. Он знал, что везет оружие для истребления вампиров и боялся возмездия. Где бы он спрятал его?

Я проверила колеса, а затем положила фонарь на траву под машину и легла на землю. Оттолкнувшись ногами и касаясь лицом колючей травы, с трудом залезла под минивен и — сюрприз-сюрприз! — обнаружила то, чего не должно было там быть.

— Дайте отвертку. Крестовую, если найдется. — К дну автомобиля на саморезы были криво прикручены широкие скобы, фиксировавшие металлический контейнер.

Вместо отвертки под машиной появился Витя. Он бесцеремонно прижался ко мне, будто случайно, а затем, проследив за моим взглядом, ловко потянул за скобы и просто вырвал саморезы из металла как из талого масла. Мы аккуратно вытащили контейнер и, выбравшись из-под автомобиля, отнесли на кухонный стол.

— Давайте его вскрывать. — Витя бросился к ящику с приборами, видимо, за ножом, но его остановил мейстер.

— Нет, стой. А если там газ или жидкость, то повредив упаковку, ты заразишь неизвестной болезнью всех, кто в этой комнате.

— Я могу открыть ее на улице или… вряд ли они создали болезнь, поражающую людей. — Я сама не узнала свой голос. И не была уверена, хватит ли у меня смелости сделать это…

Все возразили единогласно, и Кармайкл остановил спор:

— Я не думаю, что нам, вообще, стоит ее вскрывать. Мы проследим, чтобы эта информация попала в прессу. Но не в связи с делегацией. Передадим контейнер Энгусу. И он сделает официальное заявление и заставит закрыть лабораторию, а Хареля будут судить, возможно, даже в международном суде. Комитет должен преподнести это как победу, а не поражение.

— Это станет первым прецедентом, когда за преступления против вампиров обратились в суд по правам человека, — воодушевленно поддержала я. Но радость от возможного светлого будущего длилась недолго.

— Ты можешь быть уверен в том, что Энгус не воспользуется оружием, чтобы решить свои проблемы на других континентах? — Герман явно был осведомлен о политиках мира вампиров.

— Нет. Но если Энгус узнает об оружии, и о том, что оно было у нас, и мы его не передали своему Верховному Владыке — мы умрем и на этот раз окончательно. — Мейстер обреченно скрепил свои длинные пальцы в замок и, сжав до белых костяшек, стучал по подбородку.

— Что если передать его всем шести тимархам, — предположила я. — Они собираются вместе? Тогда, ни у кого не будет преимущества, и они будут вынуждены уничтожить оружие и технологию.

— Тимархи собираются вместе, только чтобы выбрать нового тимарха. — Уныло сказал Олав, его настроение портилось на глазах. — Если миссия делегации провалится, и Аргий обвинит в этом Энгуса, то займет его место, и твоя идея сработает. Но это кончится плохо для Кармайкла.

— Плевать на Кармайкла. — Воскликнул Кармайкл. — Мы не можем ждать, пока Харель выйдет из госпиталя и захочет вернуть эту штуку, или даже попробует протестировать другой образец на другой резервации. Могут погибнуть сотни. Мы должны сообщить Энгусу.

— Как вы… это делаете? Связываетесь со своим главным? — Я надеялась, что мои глупые детские вопросы еще никого не бесят.

— Звоним по телефону. Слышала о таком? — иронично проговорил Олав. Но увидев мой удивленный взгляд, пояснил. — Наш работает только ночью, это самый дешевый тариф у телефонной компании. Зачем он нам днем?! Мы не хотим переплачивать.

— Что ж. Видимо, это пока все. Звонить буду через час, у них еще не село. — Мейстер глянул на часы, и все торопливо начали вставать из-за стола. Я тоже поспешила подняться и тут же запнулась об ножку стула. Ох, уж эти чужие ботинки. Ноги и голова гудели как ужаленные пчелами. Увидев это, Олав подхватил меня под поясницу и ласково подтолкнул на выход.

— Иди спать. Если будут новости, мы тебя разбудим.

Я кивнула и пошла на второй этаж, еле волоча ноги. Снова оказавшись в комнате, включила свет. И сразу в глаза бросился флакон, который оставила утром. На кровати лежала куртка Леонарда. Мне нужно будет обменять ее на мои туфли.

Первым делом я пошла в ванную, разделась и погрузилась в горячий массажный душ. Мои ноги пухли под градом капель, и я уже не могла разлепить век. Еле держась, чтобы не упасть от усталости и недосыпа, вышла из ванной в полотенце, и застонала от досады. Моя сумка осталась на кухне. Черт-черт-черт!

Присев на кровать, я плюнула на отсутствие ночной сорочки. Высушила волосы полотенцем, и забралась под легкое одеяло нагишом. Сегодня я буду спать au naturel.

На следующий день я проснулась с ноющей болью в бедрах и икрах. Солнце уже восходило.

Они меня не разбудили, значит, все прошло хорошо? Так я перебирала в памяти события вчерашнего дня, пытаясь заставить себя встать.

Кармайкл наверняка дозвонился до Энгуса, и скоро все закончится. А меня, надеюсь, еще ждут на работе послезавтра. Мне нужно сосредоточиться на своем списке, в котором остались пункты о морали и культуре вампирского мира. Днем поищу ответы на них в библиотеке.

Я смутно припоминала, что ночью мне снились кошмары из-за плотного ужина. Искусанные предплечья были моими, и мертвые олени, отбивали копытца об дверь моей спальни, будто скреблись.

Я встала с кровати, зажав одеяло подмышками, и пошла в ванную. Кожа на руках и шее была чистой. Это был всего лишь сон. Быстрый душ, и я была готова.

Белое платье из ванной пропало, куртка мейстера тоже. Значит кто-то входил в комнату, пока я спала. При мысли, что я была в этот момент, возможно, голой, я замялась. Надеюсь, это был Леонард, вернувшийся за курткой, и его манеры заставили глаза смотреть в пол, а не на кровать. Или Олав, и где были его глаза?

Моя сумка лежала у гардероба, а рядом стояли туфли. Я открыла шкаф, где обнаружилось уже чистым то белое платье, которое надевала за ужином… и шелковое на бретельках «для шлюх». Они что издеваются?

Шелк был мягким, и я прикоснулась к нему, чтобы ощутить воздушность легкой ткани. Такие платья носят без белья.

Достав его из шкафа, я на секунду приложила струящуюся материю к телу у зеркала. Если я надену его только днем, а до заката сниму, то никто и не заметит. Иногда платье — это просто одежда. Сегодня я не собираюсь покидать дом и проведу время с книгой и максимальным комфортом для моих ног, развалившись в кресле.

Вытащив из сумки свои чистые хлопковые трусы и надев шелковое платье, я накинула сверху свободный свитер. Господи, благослови день за то, что в это время суток все вампиры спят. И сегодня у меня будет время понежиться под солнцем.

Глава 12. Предательство

Окрыленная обманчивым одиночеством, взяв свой рабочий арсенал: блокнот, диктофон и ручку, — я бодро направилась на кухню. Быстро сообразив завтрак, старательно игнорируя отсек холодильника с кровавым содержимым, поела и собралась с мыслями. Моя вчерашняя тарелка так и лежала в раковине. Вероятно, когда вы не едите, то и посуду мыть привычка исчезает. Я надеялась, что мою вечернюю забывчивость просто не заметили или cписали на усталость, а на руке мысленно поставила крестик: не превращаться в лентяйку. С наслаждением выполненного долга убрав на кухне и захватив яблоко, я поторопилась в библиотеку. Солнце было уже высоко.

Отворив ставни, я прошлась по редким книжным указателям вдоль высоких стеллажей. Ряды книг, по-видимому, были разбиты на жанры и внутри одного жанра — по алфавиту. Но я искала книги вампиров о вампирах. Какой жанр литературы предпочел бы человек, живущий вечно? Я отправилась в раздел автобиографий и решительно остановилась напротив буквы "М".

Прогладив корешки довольно старых фолиантов, выбрала наугад первый на знакомом мне языке. "Мемуары Рудольфа Дантеса" гласило название. Переплет выдавал явный самиздат этой книги, и ей было не меньше сотни лет. Страницы пожелтели, а корочка выцвела по верхнему краю. Когда-то я держала в руках дореволюционное издание Адама Смита, и даже оно выглядело свежее, чем труды Рудольфа Дантеса.

Пробежав глазами по диагонали несколько страниц, я поняла, что эту книгу написал вовсе не вампир, а человек, истово ненавидящий вампиров. Несмотря на логичный, хоть и старомодный, стиль изложения, автор не производил впечатление маньяка или буйно помешанного, но многочисленные упоминания о жутких «кровососах» и «клыкастых тварях» не оставляли сомнений, он преследовал их с целью уничтожить как можно больше вампиров. Не в силах оторваться от чтения, я присела на подоконник и взахлеб проглатывала строки.

Сначала Рудольф описывал жизнь в небольшой французской деревне и свою возлюбленную. В один и тот же день трагедия забрала жизнь его невесты, и он узнал о вампирах. Дантес в мельчайших подробностях описывал характер укусов на ее остывшем юном теле, что я словно в немом кино вспомнила о девушке на складе. Такое тщательное описание не могло быть художественным вымыслом, это были реальные воспоминания юноши из XIX века, пережившего нападение вампира на его родной дом.

Первая встреча с ночным кошмаром для Рудольфа стала роковой. Ему удалось выжить и даже узнать нападавшего. С этого момента началось его долгое путешествие в погоне за убийцей.

Выслеживая вампира, убившего его Элизу, Рудольф находил и других вампиров. В одной городе, он описал чудовищный случай обращения. Мать с больным младенцем заплатила пинту своей крови, чтобы вампир обратил ее умирающего от горячки полугодовалого сына, дабы они никогда не разлучились. Рудольф встретил эту женщину уже преклонной старухой, кормившей ребенка-мертвеца кровью из своей сморщенной незаживающей груди.

Словно от могильного холода ноги покрылись гусиной кожей, когда я представила, что могло ждать это дитя после смерти матери. Но история заканчивалась на том, что ей удалось скрыться и, унося с собой младенца-вампира, она оставила эту историю незаконченной. Рудольф же продолжил путь и позже узнал о том, что вампирам уже много веков запрещено обращать детей до 14 лет из-за неустойчивой психики. Вампиры-дети угрожали раскрытием всему вампирскому сообществу, и их убивали до полного оборота. Последними обращенными детьми в XI-м веке стали 10-летние Энгус и Аргий. Им удалось выжить лишь благодаря тому, что они сумели много веков скрываться от ночного света, перехитрив и убив своего создателя.

Меня посетила мысль, что портрет в гостиной, на котором изображены два мальчика с отцом, это, возможно, портрет Владыки Энгуса с братом. Выходит, им всего 10 лет? Навечно.

Продолжая читать, я делала пометки о привычках, царивших в вампирском сообществе в XIX веке и об орудиях, которые Рудольф использовал для убийства. Как оказалось деревянные колья использовались для удержания вампира, ведь последние обладали огромной силой и их было не просто убить, обезглавить или оставить на солнце. Для поимки одного «монстра» Рудольф путешествовал с несколькими крепкими помощниками и целым арсеналом в повозке.

Хотя мне искренне было жаль Рудольфа и его погибшую возлюбленную, я не могла не сожалеть и о некоторых убитых им вампирах. Мне, воспитанной в другом столетии, казалось несправедливым охотиться на кого-то из-за его физиологии. Это было похоже на геноцид.

Солнце уже светило в западное окно библиотеки, когда повествование Рудольфа неожиданно оборвалось. Он отправлялся в Бельгию и намеревался встретиться там с другим охотником на вампиров. На этом записи заканчивались.

Я со вздохом разочарования вернула книгу на место и сразу же взяла следующую с похожим названием и потрепанным видом — "Моя жизнь. Мемуары Томаса Абернати". Она тоже оказалась о вампирах, но гораздо более скучной.

Абернати был вампиром-графоманом, который со скрупулёзностью бухгалтера записывал все свои любовные похождения.

Ему стоило назвать свою книгу "Моя постель", — подумала я. Но все равно решила, что пролистаю ее на всякий случай. Только сначала пообедаю.

Я спустилась на кухню и, как могла, быстро пожарила картофельные дольки с травами. Сводящие с ума ароматы наполнили помещение. У меня еще оставалось немного тушеного мяса и свежих томатов. Я твердо решила плотно и хорошо питаться, потому что с этой работой уже могла быть не уверена в том, когда следующий прием пищи. Поев, налила большую кружку чая и села с книгой за стол.

Листая страницу за страницей, я погружалась в мир светской жизни вампиров в Англии начала XX века. Имена героев и героинь были мне не знакомы. Я ловила себя на мысли, что хотела бы, чтобы имя Леонарда или Олава всплыло на странице. И я могла бы увидеть их прошлое глазами Томаса Абернати, который не брезговал приглашать в свой будуар как девушек, так и юношей всех возрастов. Конечно, их не было в книге, но это не мешало воображению подрисовывать знакомые лица к описаниям вопиюще развратных сцен.

Сделав перерыв на уборную, я вернулась на кухню и уже собирала свои вещи, чтобы вернуться в библиотеку, когда услышала шорох на улице. Сердце бросилось в пятки, и вся обратилась в слух.

Ставни были закрыты, но я могла поспорить, что это были тихие шаги по гравию, совершенно не похожие на то, как ходит заблудившееся животное. Это абсолютно точно был человек.

Я словно на мягких лапах приблизилась к двери и, приложив ухо, стала слушать. Шорохи доносились со стороны стоянки машин и садового флигеля.

На какой-то момент все затихло, и я даже подумала, что все это мне лишь показалось. Опасаясь пошевелиться, я просто стояла у двери. Внезапно возле нее раздался шепот:

— Я вижу вас на тепловизоре у двери. Не бойтесь. Вы Марина? Я с контрольно-пропускного пункта, я пришел вам помочь.

— Как вы сюда попали? — тихо ответила я.

— Так же как вы — через ворота. У нас мало времени. Они будут открыты только 15 минут. У меня сообщение от вашего коллеги Игоря Хареля: вас сегодня убьют, авария была подстроена. Поверьте. Откройте мне дверь, я проведу вас на ту сторону стены, скорее.

Медлить нельзя, или он все поймет.

Поймет, что я не верю ни единому его слову. Ведь комитет не стал бы посылать за каким-то ничтожным консультантом даже собаку-поводыря. Мне ясно дали это понять. И сообщения от Игоря Хареля после всего, что я про него узнала, звучат крайне неубедительно. Он ведь дал забрать меня с места аварии, я для него лишь отвлекающий маневр.

Я беззвучно открыла дверь, и он вошел. Одетый в бронежилет, с тепловизором на голове и пистолетом, зажатым двумя руками. Наверняка, в стволе коагулирующие пули.

— Мне нужно забрать все собранные мной данные, это архиважно. Они на третьем этаже, — не моргнув глазом, соврала я. И медленно пошла к лестнице через гостиную. Он последовал за мной, бесшумно ступая по ковру.

— Сколько вампиров в доме? — спросил он шепотом, воровато озираясь на лестнице. Глаза бегали от одного дверного проема к другому.

— Трое, — вновь соврала я. — Вам не обязательно идти со мной, ждите здесь.

— Вы видели металлический контейнер примерно такого размера? — он показал очертания предмета, и я сделала вид, что недоуменно хмурюсь. Ведь он же должен был меня спасать, по его словам.

— Да, он в кабинете мейстера. Я покажу, где это.

Мы беззвучно ступали по ковру. Я впереди, и он позади с дулом, смотрящим мне в спину где-то между лопаток.

Третий этаж. Первая дверь справа кабинет, что, если контейнер действительно там, мне нельзя его туда вести. А куда? Вторая дверь слева — спальня Олава, но если его там нет, или он беспробудно спит…

Я промедлила всего секунду, но этого хватило, чтобы мой конвоир потерял доверие:

— Говори, где кабинет, сука, или я пущу тебе пулю прямо здесь, посреди коридора.

Я развернулась к нему, положив руку на первую же ручку двери слева и медленно открыла ее:

— Что в этом контейнере? — спросила я шепотом. Миллион мыслей пронеслись за мгновение в голове, сминая друг друга как вырвавшееся на свободу подсознание. Он выстрелит, и я умру. Вот и смерть моя. На что я потратила двадцать лет. Надо было дать Олаву на чертовом складе и целовать этого красавчика Леонарда в засос… Если бы я знала, что жить мне осталось всего сутки, я бы умоляла меня обратить! Быть может, еще не поздно? Чья это комната? Как мне разбудить спящего вампира?

— Смерть для каждого кровососа.

Он поднял пистолет на уровень моего лица и уже поравнялся с дверью, когда я с силой укусила себя за заживающее запястье. Кровь выступила в разошедшихся краях кожи со следами четырех плоских резцов. Я не могла оторвать взгляда от гипнотизирующего дула, пока меня не смяло будто идущим поездом. Раздался выстрел. Низ моего живота скрутило словно выжали тряпку, но я уже смотрела на стрелявшего со стороны. Он промахнулся.

Рядом со мной стоял Леонард. Его обнаженный торс заслонил меня, а пуля пробила дверной косяк. Человек внезапно закряхтел и опустился на колено, его рука, державшая пистолет, была сломана, а из лучезапястного сустава торчала осколками с кровавыми жилами кость.

Еще первые капли крови не упали на ковер, как за моей спиной распахнулись три двери. А Леонард по-звериному зацепил меня за свитер и с силой пушечного ядра втолкнул в свою комнату. Я влетела в кромешную темноту, едва устояв на ногах, но успела увидеть длинные летящие волосы и старомодную белую сорочку под горло. Женщина-вампир изящно склонилась и пила из сломанной руки мужчины как из бокала. Он кричал безумно, истошно и затих с булькающими всхлипами, которые эхом повторялись в ушах, пока их не заглушил хлопок дверью. Я оказалась в полной темноте, не понимая, где нахожусь.

Крики, скрипы, шаги и несколько коротких приказов Леонарда. Затем звуки волочения тела и хлопанья дверей. Мои глаза только начали привыкать к темноте, как в них ударил электрический свет сквозь открывшуюся дверь.

Инстинктивно я закрыла глаза руками, но свет уже погас, и вновь воцарилась блаженная тьма. Меня обвили сильные руки Леонарда, и я почувствовала его шершавый язык на своем саднящем запястье.

— Ты все сделала правильно. Герман и Олав проверят дом, тебе лучше побыть здесь, пока они не вернутся.

— Он не… — сама не знала, что собиралась сказать, а губы дрожали от постепенного осознания, что я только что своими действиями, кажется, убила человека. Леонард приложил подушечку пальца, прерывая поток сознания, готовый политься из моих уст.

Не по-отечески властное объятье помогло мне перевести внимание на его ладони, и мои мысли закружились вокруг его рук, уступая под давлением прохладных пальцев на талии. В голове прояснилось: я — в комнате мейстера. Простая деревянная кровать и шкаф, которые выхватывал из темноты взгляд, все та же дубовая мебель, но без изысков. Знакомая куртка, лежащая на подлокотнике высокого кресла — ничто не выдавало в нем человека, любившего роскошь. Это была аскетичная полупустая спальня. Ложе без одеяла представляло собой смятые простыни и большую прямоугольную подушку. Спохватившись, что беззастенчиво разглядываю покои хозяина, я робко подняла взгляд, и он уперся в обнаженную мужскую грудь. Мейстер был в длинных домашних штанах и с голым торсом, а его руки уже слишком далеко зашли, нарушая мои границы. Ладонь Леонарда скользнула от моего лица к свитеру. Мгновение помедлив, он обеими руками резко стащил свитер, и я осталась в шелковом платье, успев лишь слегка прикрыть руками прорисованную шелком грудь. В голове пронеслась картинка: он собирается пить. Но вместе клыков на руке я почувствовала обжигающе холодный поцелуй в беззащитную шею.

Два клыка ощутимо царапнули кожу над ключицей, и я, невольно съежившись, попыталась закрыться плечом и освободиться. Дернувшись, я отвернулась и прижала плечо к подбородку, выхватив свою руку.

Кармайкл не удерживал, и я бросилась к двери, выставив вперед руки, чтоб не удариться лицом.

Уже нащупав в полутьме дверную ручку, я застыла, почувствовав, что он стоит у меня за спиной, так близко, что пушок на моей коже ожил.

Леонард слегка придавил меня телом к двери, положив свои руки на мои, и, лишая сопротивления, развел в стороны словно распял. Лицом зарывшись в мои растрепавшиеся волосы, он вдыхал запах моей кожи. Я закрыла глаза. Глубокий вдох не помог остановить накатывающее волной возбуждение, лишь принес с собой подчиняющий аромат близости мужского тела.

Между моей спиной и его рельефным животом остался только тонкий слой шелка. Мне хотелось ощутить спасительный поцелуй, чтобы избавиться от чувства, что я превращаюсь в агнца на заклание. И он поцеловал, жадно терзая своими губами от основания моей шеи до верхнего позвонка, покрывая волосы и горло пылающими прикосновениями. Прижавшись лопатками к его груди, слегка выгнув поясницу, я толкнулась навстречу его бедрам. Это был утвердительный ответ, которого ждали. Опустив однуруку, он задрал мою юбку до талии, и я вздрогнула, почувствовав его ловкие пальцы на внутренней части бедра.

Одним властным движением раздвинув непослушные ноги, он настойчиво направил ладонь под кружевную ткань белья. По всему телу пронеслась кипящая волна, кровь прилила к низу живота, оставив сознание беспомощным, чтобы жертва окончательно ослабла в требовательных руках.

Платье натянулось на груди, словно обтягивая острые горные вершины. Мысли путались, то возвращая к побегу, то окуная с головой в пучину желания, сметающего все воздвигнутые совестью запреты. Белье спустилось почти до колен, будто веревка, впиваясь в кожу. А влажные пальцы Кармайкла ласкали вход в невинное лоно, будто лениво подбираясь к особо чувствительному бугорку, терзая его своим невниманием.

Я прислонилась ухом к двери, пытаясь встретиться с ним губами, но Леонард намотав мои волосы на кулак, нежно прижал меня головой к двери, и с силой зарылся лицом в натянутую венку за ухом. Я уперлась руками в дверь, но попытки пошевелиться были подавлены. Обеими руками сжав мои бедра он с силой толкнулся в них и с рваным вздохом отстранился.

Через секунду в дверь постучали. Этот стук громом оглушил меня и вернул в реальность.

Махом вернув на место белье под платьем, он обнял меня за плечо одной рукой, и открыл дверь. За ней был Герман, ничуть не удивившийся моему распотрошенному виду, с возбужденными сосками и раскрасневшейся шеей.

— Он был один. Олав до заката постережет дом. Вам лучше выспаться.

Герман и не посмотрел на меня, но я была готова провалиться сквозь пол от стыда. Мое сердцебиение, наверное, слышал весь этаж.

— Спасибо.

Повернувшись ко мне Леонард сказал:

— Я провожу тебя в твою комнату. Через несколько часов мы будем принимать в поместье гостей.

Он приложил свитер к моему запястью и быстро вывел меня на лестницу.

— Энгус приедет сюда? — только и смогла выговорить я.

— Да. Я бы хотел, чтобы мы провели эту ночь по-другому, но у нас обоих есть обязательства.

С этими словами он коротко поцеловал меня в лоб и оставил в моей комнате.

В скомканных чувствах обработав свою растерзанную зубами руку, я отложила флакон с мазью и присела на кровать.

Мысль о том, что я, возможно, только что потеряла работу, меня ничуть не волновала, а вот метания души…

Правильно ли я поступила, погубив этого незнакомого мне человека. Я защищала свою жизнь или жизни жителей поместья… не знаю, но знаю, что я только что предала свою человеческую миссию. Моя жизнь уже не будет прежней, даже если комитет об этом не узнает.

Как я смогу посмотреть в глаза своим коллегам из отдела, как я буду молчать об убийстве. Харель обо всем догадается и меня посадят. А может быть и линчуют, если общественность решит, что делегат просто позволил вампирам убить человека.

В их глазах я совершила измену Родине.

Обхватив голову руками, я сжалась в комок на кровати. Я корила себя за беспомощность и за то, что позволила себе быть слабой девочкой в комнате мейстера.

Мне нужно взять себя в руки немедленно. До наступления вечера остались часы. И у меня тоже есть обязательства. Я все еще представитель своего вида, и даже если меня заклеймят коварной Матой Хари, я должна вернуться с выполненной работой.

Если мне удастся, то я еще смогу повлиять на правотворческий процесс, чтобы не допустить больше смертей, ненависти и терроризма.

Когда дела лаборатории откроются всему миру, и Харель получит по заслугам, люди вновь обратятся к идее объединения.

Моя цель не изменилась. Мирный договор между людьми и вампирами должен быть закреплен правами и обязательствами обеих сторон. Этого не изменит ни смерть Попова, ничья иная. Даже моя собственная.

Я решительно встала с кровати, накинула свитер и открыла дверь, собираясь продолжить свою работу в библиотеке.

Глава 13. Братья

Я немного испугалась, не ожидая увидеть Олава в дверях библиотеки. Он стоял в напряжении, прислонившись к дверному косяку, и из густой тени наблюдал за игрой солнечных лучей сквозь раскрытое окно в глубине книжного зала. Легкий ветер, качая пихтовые ветви, будто манил ночного стража войти в этот бассейн из света и тепла.

— Забыла закрыть окно, — удрученно проронил он.

— Блин, прости меня. Я сейчас затворю ставни. — Я бросилась было внутрь, чтобы исправить свою нелепую ошибку, но он преградил путь рукой.

— Подожди. Давай еще посмотрим немного. В доме нет посторонних. В саду тоже, я бы услышал. Можем просто постоять.

— Конечно. Хочешь… дам тебе немного солнца?

Под его недоумевающим взглядом я вошла в комнату и встала у окна, выставив вперед ладони, чтобы их осветили горячие лучи уходящего лета. Кожа на руках начала нагреваться как на медленном огне.

Олав смотрел на мои руки, утопающие в мареве. Полным тоски взглядом скользил глазами по лицу, нарисованному теплыми красками.

— Губительно красиво. — Одними губами прошептал обитатель ночи, который, черт знает, сколько десятилетий, не видел дня. Только ночь. Мрак. И туманную мглу.

Постояв полмгновения, я быстро шагнула к нему и приложила еще теплые ладони к его щекам. Обхватив тонкие пальцы, он жадно втянул в ноздри воздух с моих кистей и, закрыв глаза, зарылся в них, купаясь лицом.

Мы долго стояли так, пока он не поцеловал меня в центр каждой ладони и не отпустил.

Я вернулась в библиотеку, быстро закрыла ставни и задвинула плотные шторы.

Мельком взглянув в окно, еще раз убедилась: никого. Коварная тревога поселилась во мне. Теперь я больше боялась людей, чем вампиров.

— Что ты искала в библиотеке? — Сипло полюбопытствовал он, неторопливо сделав круг почета по комнате.

— Биографии. Ответы на вопросы. История вашего мира, пожалуй, не менее жуткая, чем наши фильмы ужасов.

— Серьезно? Я думал, мы в глазах людей только едим и совокупляемся. Кажется, это другой жанр кино. — Он грустно улыбнулся и вышел из библиотеки.

Я последовала за ним по лестнице в гостиную и, проходя мимо большого портрет, вспомнила:

— Это портрет Энгуса и Аргия?

— Владыки Энгуса. Да. И их создателя Асклепия, хотя я не уверен, что он выглядел так. Может быть, это вообще вымышленный персонаж. Не то чтобы мы хотели часто смотреть на их лица, но этот дом обязан соответствовать должности мейстера. А мейстер обязан демонстрировать лояльность тимарху.

— Какой он? Энгус.

— Я видел его только в хорошем настроении. Он проницательный, любит хорошую драму, но ты бы, скорее, назвала его «кровожадным монстром». Среди вампиров принято считать, что Энгус оригинален. Сама увидишь сегодня.

— Я могу с ним разговаривать? Мне нужно как-то к нему по-особому обращаться или делать реверанс?

— Он не британская королева, — усмехнулся собеседник. — Мы предпочитаем имена. «Владыки» или «Энгуса» будет достаточно, если, конечно, это его настоящее имя. Другого мы не знаем.

— Я, наверное, отвлекаю тебя от твоих дел?

— Нет. Сегодня мое дело — безопасность всех в этом доме, включая тебя. Кстати, Владыку всегда сопровождает секретарь, она стопроцентный человек.

— Спасибо, что сообщил. Тогда мне стоит заняться ужином?

Пожал плечами. Что ж. Я отправилась на кухню с облегчением от того, что проблемы начали приобретать конкретные очертания. А с этим уже легче справляться. Олав бесшумно поплелся за мной.

— Ты хорошо смотришься на нашей кухне. Так, будто всегда была здесь, — сказал он, входя следом за мной.

— Возьмете меня на работу уборщицей, когда меня уволят из комитета после сегодняшнего?

— Кармайкл сделает все возможное, чтобы ты преуспела в комитете. Ему не помешает свой человек в этой структуре.

— А я уже стала своей?

— А ты думаешь он всех водит к себе в спальню? Я, например, там никогда не был…

— Ты не девушка, зачем тебе к нему в спальню?

— А тебе зачем?

— Я не… зачем бы мне…

Я не нашла, что ответить, под пристальным взглядом холодных глаз. Падением камня в голову прилетела крамольная мысль.

— О, боже, ты и Кармайкл? Вы вместе… Да, ты же ревнуешь!

Олав рассмеялся и произнес:

— Нет, если только тебя к нему. Мы не настолько близки. Он даже не мой создатель. Но мужчины тоже в его вкусе, я думаю. Хотя он не такой лев как этот Абернати.

Олав указал рукой на книгу, которая все еще лежала на кухонном столе.

— Понравилось такое?

— Ну-у, не самая полезная книга, — протянула я. — Извини, если это твой друг.

— Я его не встречал, он умер до того, как я стал…

Не договорив, он замолчал, посмотрев на свои руки.

— Можно спросить, сколько тебе лет?

— В другой раз расскажу. Обойду дом. — Он встал и быстро вышел из кухни.

Поджав губы, я отругала себя за лишнее любопытство, и вернулась к планам насущным.

Через полтора часа на плите уже тушилось аппетитное охотничье рагу. А в холодильнике стояли блюда с закусками. Я приступила к десерту, когда на улице послышались шаги.

Схватив нож, опрометью бросилась к двери. В тот же момент в нее вошел Олав.

— Солнце только что село. Я кое-что проверял. Все чисто.

— Хорошо, что это был ты. Потому что я не смогла бы воспользоваться этим.

Убрав нож, я вернулась к маленькому торту.

— Это выглядит вкусным. Жду-недождусь, когда ты будешь это есть.

Олав подошел ближе, устроившись спиной к холодильнику, слегка нарушая мое личное пространство. Я поняла, что он все еще обдумывает наш разговор и хочет его закончить. Молчание длилось недолго.

— Меня обратили в 47-м году во время командировки моего отца в Париж. — Глядя в пол, начал он историю своей жизни. — Один из советских вампиров работал на КГБ. Отец выполнил все их условия, подписав унизительное перемирие между Финляндией и СССР, но я вернулся в Суоми уже больным. Укус был не таким болезненным как пять дней лихорадки после него. Я много думал, хотели ли они в дальнейшем влиять на моего отца через меня. Наверное, я просто хотел думать, что да. И что их план провалился. Отец потерял должность и покончил с собой, а я обнаружил его тело. Мое обращение было неизбежным, ведь он вскрыл себе вены в ванной. Я выпил прилично, прежде чем меня стошнило.

Боясь проронить хоть слово, я застыла, пытаясь обнять глазами его ссутулившиеся плечи.

— Вернулся в Париж только через 10 лет, пробыв в лечебнице почти все это время. Представь мое удивление, когда я встретил там Кармайкла и Амалию. Ведь я думал, что я единственное в мире чудовище. С тех пор мы не расставались. И ты можешь не задавать свой вопрос Амалии, Кармайкл обратил ее в день нашей встречи.

— Она была последней, кого он обратил? — Цифры «1947» глубоко внутри подсознания не давали мне покоя еще с того дня, когда я вошла в кабинет мейстера и узнала его биографию.

— Да, и это тоже моя вина. Я тогда ел в больницах, старался выбирать безнадежных, чтобы не привлекать внимание. Но останавливаться не умел. Амалия могла медленно погибнуть от оспы или быстро от моей жажды. К счастью, неряшливый след из обескровленных трупов привлек внимание мейстера, и он приказал своему помощнику убить озверевшего вампира, пока тот не привлек внимание жандармерии.

— Я не смог этого сделать. И спас обоих. — Кармайкл появился в дверях, одетый в белоснежную рубашку и простой светлый костюм. Он выглядел невыспавшимся и хмурым. И я, предположив, что он пришел на кухню восполнить силы перед важной встречей, достала и предложила ему и Олаву по пакету из холодильника. Кровь была холодная, темная и густая, как ягодный кисель.

— Спасибо. Ты читаешь мои мысли. — Мейстер залпом осушил порцию и со скрипом смял упаковку.

— Я найду нам машину, — сказал Олав, на ходу отпивая из порванного пакета. — Увидимся за ужином.

— Мне нужно отправляться на ферму и оттуда к стене, чтобы встретить тимарха. Надеюсь, ты не будешь скучать. И Амалия одолжит тебе кое-что из одежды на сегодняшний ужин. То платье слишком открытое, а мы не хотим сделать из тебя главное блюдо. Не забудь про флакон у кровати. Ментол отобьет ненужную жажду, старые вампиры бывают несдержанно ненасытными.

Он вкрадчиво подошел, и взяв меня за руку прикоснулся губами к порезанной коже.

Кармайкл уже собирался покинуть кухню и выйти на парковку, когда я окликнула его:

— Спасибо, что принес мои вещи утром.

— Извини, не устоял. Ты спишь как ангел. Совершенно без одежды.

Он ушел, оставив меня смущенной и взволнованной. Немного постояв, собирая свои мысли в кулак, я убрала десерт в холодильник, закончила последние приготовления к ужину и отправилась в комнату.

Тщательно сбивая свой запах, приняла душ и высушила волосы. Надев пока свою ночную комбинацию, я открыла окно, чтобы насладиться вечерними звуками и прохладным воздухом.

В лесу зажегся слабый огонек зажигалки, и я прищурилась, чтобы рассмотреть получше. Очертания трех фигур еле угадывались на фоне темных деревьев. Одна из них подняла руку, и я тоже подняла свою в ответ, не зная, был ли это знак приветствия, и видят ли они меня. Наверняка, это Виктор, приглядывает за домом, пока мейстера нет. Я улыбнулась, надеясь, что Витя видит меня достаточно хорошо, чтобы увидеть мою улыбку, но не комбинацию.

Амалия постучала три раза. В открытую мной дверь вошла миловидная белокожая брюнетка с ворохом одежды на вешалках. Я едва узнала ее после событий в коридоре третьего этажа: длинные темные волосы на этот раз были уложены в греческую высокую прическу. Она была словно завернута в белый костюм с широкими брюками на полуголое тело.

Лишь полупрозрачное шелковое бюстье прикрывало маленькую высокую грудь.

— Значит ты наша сладкая груша-нельзя-скушать, — с азартной улыбкой начала Амалия. — Я рада наконец познакомиться с тобой.

— И я. Мне нужно извиниться перед тобой за то, что разбудила сегодня днем.

— О нет, не нужно. Это было приятное пробуждение с завтраком в постель. — Она коротко улыбнулась и встала передо мной, оценивая с головы до пят.

— Тимарха обычно сопровождают два-три вампира, и мы не всегда сможем быть рядом с тобой, чтобы проконтролировать твою безопасность. Поэтому на предплечье надень это.

Мне протянули небольшой ремень с ножнами и ножом размером с ладонь.

— Рукоятью вниз. Удобнее доставать из рукава. И я соберу твои волосы. В прическе можно спрятать деревянный шип. Им протыкается даже кость.

Она ловко продемонстрировала на своих волосах, вытащив из прически тонкую деревянную палочку с острым как шило концом.

— Ты думаешь, мне может понадобиться протыкать кости за ужином с Владыкой?

— Ночь будет долгой, кто знает… С Энгусом невозможно что-то планировать. Он сумасброд и наслаждается этим. У таких старых вампиров играть с едой уже вошло в привычку. Примерь что-нибудь из этого.

Она расправила на кровати темно-синее шифоновое платье с высоким бантом на шее, еще одно длинное кружевное белое с рукавами воланами, и третье — изумрудное облегающее с разрезом до середины бедра.

Я снова выбрала белое. Оно не было похоже на завернутый в бант презент и максимально скрывало тело. На всякий случай надела тонкие черные колготы, сквозь которые была видна моя гладкая кожа. Амалия настояла на черных ботинках на шнуровке, и я отметила, что сама она надела беговые кроссовки.

— Мы ведь не собираемся устраивать эстафету?

— Чтобы обсудить что-то с Владыкой наедине без брата, мейстеру придется предложить им поохотиться в лесу. Будь готова к прогулке.

— Они ведь будут охотиться не на меня?

— Не бойся, Энгус всегда приходит со своей едой. Они с братом едят из одного очень плотного донора, чтобы мог прокормить двоих. Так оба уверены в том, что брат не отравит еду другого. Поймешь, когда увидишь этот чертов эдипов треугольник.

Уложив мои волосы в объемный пучок, Амалия аккуратно вставила внутрь шип и помогла мне нащупать его рукой.

Отрепетировав движение, как меня научили, я попыталась представить себе, как достаю оружие и вонзаю его в горло нападающему. Мы обе засмеялись, глядя на то, как оброненный шип падает из моих неловких рук.

— Ну. Надеюсь, он просто для подстраховки. Мне пора прогуляться, они уже в доме. — Она собрала оставшиеся вещи и направилась к выходу.

— Амалия, спасибо тебе.

— Не стоит благодарить меня, я сама вызвалась. Сегодня у меня что-то с настроением, захотелось побыть человеком хоть пять минут.

Амалия исчезла на лестнице на третий этаж, а я, поправив нож на предплечье под свободным рукавом, отправилась вниз.

Из гостиной доносились громкие голоса и смех. И я с трудом подавила желание убежать и ни с кем не знакомиться сегодня.

Вероятно, меня выдали шаги еще на лестнице. Я услышала голос Кармайкла:

— А вот и представитель комитета. Я полагаю, вы с ней не знакомы.

Я вошла в гостиную на деревянных ногах словно буратино. В центре зала стояли двое мужчин, очень высокая полная женщина и два подростка, словно сошедшие с портрета мальчики. Светлые волосы, ясные голубые глаза. Их лица будто только-только потеряли детскую пухлость от долгой болезни: серая кожа и тени под глазами придавали взгляду тяжесть. Глаза были пугающе серьезными, смотревшими куда-то мне в позвоночник.

— Верховный тимарх Энгус, — Кармайкл представил мне юношу с глазами старика. Владыка коротко кивнул, и от его взгляда у меня поползли мурашки по пояснице. — И его брат Аргий.

Брат Тимарха удостоил меня широкой улыбкой и обратился к Кармайклу, с легкой надменностью в голосе:

— Мы спешили к ужину, Леонард.

Кармайкл жестом пригласил всех в столовую, но меня кто-то схватил за руку и оттянул назад.

— Помоги мне, пожалуйста.

Олав отвел меня за руку в кухню, где все было так, как я оставила.

— Герман и Амалия в патруле. Кармайкл после сегодняшнего инцидента расставил дозорных к стене.

Он достал два комплекта посуды и несколько бутылок вина, а я помогла ему сервировать блюда и поставить их на переносной столик.

— Та женщина. Она человек?

— Да, она для еды. Вряд ли она сильно голодна. Если человек плотно поест, то во время кормления из вены, его будет мучить тошнота.

— Олав. — Я не могла не спросить, думая о фигуристой взрослой женщине в зале. — Она выглядит как их мать. Они правда, будут питаться вдвоем? А как можно отравить вампира?

— Принцип тот же, что и в новых пулях. Если донор принимает препараты, разжижающие кровь, вампир, пивший его кровь, ослабеет. Не бери в голову, это лишь легкая потеря реакции. Против человека — ничтожное преимущество. Но им может воспользоваться другой вампир.

— Они, правда, настолько сильны?

— Тот, кто их недооценивает, не живет долго. С возрастом концентрация клеток в крови вампира становится больше, гуще. Это увеличивает и скорость восстановления от ран. К тому же сила еще не все. Опытный, умный, хитрый и ловкий противник гораздо страшнее неповоротливой груды мышц, вспомни притчу о Давиде и Голиафе.

Олав выкатил тележку из кухни в столовую, и мы вместе начали накрывать на стол.

Я немного замешкалась, не зная, куда поставить свою тарелку, но решила, что сяду недалеко от Кармайкла, чтобы увидеть любой его тайный знак или взгляд, указывающий на то, что мне нужно заткнуться или бежать.

Присев, я немного удивилась тому, что, закончив с сервировкой, Олав сел рядом со мной, поспешив, пока охрана Владыки не заняла оставшиеся места за столом. Хлопнула пробка винной бутылки, и ужин начался.

Вампиры обсуждали постройку новой свинофермы и поставки свиной крови в другие резервации. Звучали имена других мейстеров и политиков, а я старалась смотреть в тарелку и слушать внимательно, не привлекая их взглядов.

Мой простой и эстетичный десерт удостоился комплимента от спутницы братьев, хотя я заметила, что она почти не ела и прикасалась только к тем блюдам, которые уже попробовала я. Кормилица быстро отодвинула тарелку и вытянула обе руки в стороны в изящном жертвенном жесте. Маленькие детские рты с острыми зубами вцепились в ее податливую плоть под широкими браслетами.

Я вспомнила кровавую лужу под столом и заставила себя отвести глаза. Два сопровождавших вампира откровенно пялились на меня, потягивая вино, и я мысленно поблагодарила Амалию за выбор платья с воротником.

Кармайкл методично покачивал бокал с красной жидкостью, а морщинка на лбу говорила о том, что он чем-то недоволен. Разговором или событиями этой ночи.

Я взглянула на Олава и, скорее, почувствовала, что он напрягся как оголенный нерв, не в силах оторвать глаза от бегущей крови. Его клыки прикусили нижнюю губу, а руки вцепились в кресло. Он бодрствовал днем и, вероятно, был сильнее истощен и все еще голоден.

Протянув руку под столом, легко коснулась костяшек его пальцев. Наши пальцы сплелись, пока я старательно изучала вилку с кусочком десерта.

Держать его за руку под столом среди всех этих вампиров было безумно страшно и смело. Мое сердце готово было вырваться из груди и воспарить к потолку. И я задержала дыхание, чтобы понизить участившийся пульс.

Я никогда не умела заставить себя не думать о том, о чем хочется думать сильнее всего. Предлагая своему разуму другие темы и сложные задачи, я каждый раз приходила к желанию разделить этот десерт с Олавом.

Мозг лихорадочно перебирал события ушедшего дня, пытаясь расслабиться. И вдруг я вспомнила о той истории, которая потрясла меня утром. Истории о вампире-младенце и его смертной матери.

— Наши скучные разговоры рассердили юную леди? — обманчиво тихий голос Аргия прозвучал для меня набатом. Он несколько раз бросал на меня будто случайные взгляды. А я гадала, мог ли он отдать приказ убить людей в машине делегации. Совсем ребенок — твердили мои глубоко спрятанные в душе материнские чувства.

Но дети могут быть чудовищно жестоки.

— Простите, нет. Я задумалась о книге, которую обнаружила сегодня в библиотеке мейстера.

Олав с легким удивлением посмотрел на меня, медленно улыбнувшись одним уголком рта.

Дурачок, он решил, что я, держа его за руку, перебираю в памяти описания постельных сцен Абернати.

— Надеюсь, мой вопрос не будет бестактным, я только изучаю ваш вид. Вы слышали о Рудольфе Дантесе?

— О-о-охотник. — Протянул Аргий. — Он убил Эгмону, мое глупое дитя.

— Она была бесполезным куском плоти. Ты должен его поблагодарить. — Энгус оттолкнул руку кормилицы и взмахнул белоснежной салфеткой, чтобы утереть испачканный рот.

— Его мемуары не были закончены, возможно, вы знаете, что с ним стало?

— Он умер. Это происходит с людьми. — Салфетка отправилась на стол, превращая убранство в неряшливое побоище со следами крови и развороченного десерта.

— Разве это не тот Дантес, который вынюхивал при дворе Лиама? И как это часто бывает с охотниками, его обратили. — Скучающий тон Аргия не совпадал с его пристальным взглядом, обращенным к мейстеру. — Леонард, ты же раньше служил Лиаму, и должен был о нем слышать.

— Так значит он стал одним из вас? Он жив? — О, как я хотела бы с ним познакомиться.

— Обращенные насильно обычно не выживают. Они убивают себя или не питаются, что одно и то же. — Кармайкл ответил на мой вопрос со вздохом сожаления, потому что, похоже, знал мой следующий вопрос.

— А младенец, обращенный в вампира?

— Такие ошибки случаются, и как правило по вине родителей. Исход всегда один. Младенец после смерти родителя погибает. Его находят люди, и он попадает под солнце, где смерть для малыша наступает меньше, чем за минуту.

Я мысленно поставила себе крестик, расспросить Кармайкла позже о судьбе Рудольфа Дантеса, но меня отвлек Аргий.

— Я слышал, что до правила Гару, по которому мы не обращаем больше детей, некоторые вампиры создавали младенцев, чтобы утолить свою жажду материнства. Привязанность к таким питомцам заканчивалась, когда хозяину надоедало играть в дочки-матери. И Гару создал правило как раз для того, чтобы прекратить эти бессмысленные беспорядочные жертвы. Мы же не варвары.

Поняв вдруг, что я все еще держу Олава за руку, я отпустила его и, поправив прядь волос на груди, сказала:

— Этот Гару похоже мыслил в духе философии объединения.

— Да, его, кстати, убили люди.

Аргий встал и смахнул невидимую пылинку с рубашки. На лацкане его блейзера рядом с металлической пуговицей было маленькое пятно крови.

— Спасибо за ужин. Энгус?

— Как насчет небольшой охоты? — Кармайкл поспешил встать. — Дух соревнований не покинул вас с годами?

— Мы не настолько стары, Леонард. — Бровь Аргия приподнялась.

— Это зависит от того, что на кону. Мне надоела спортивная беготня. — Энгус встал, и женщина поспешила убраться. Она засеменила на кухню, и я с трудом подавила в себе стадный инстинкт следовать за ней. Я не пища и имею право участвовать в разговоре.

Олав тоже встал и принялся убирать со стола, жестом показав мне, что справится один.

Мне нужно было помочь Кармайклу поговорить с Энгусом, который хотел сменить тему охоты. Я с силой надавила на порез на своей руке под столом, чтобы незаметно пустить кровь, и вновь разжечь их аппетит.

— Какая награда вам по душе? — услышала я свой собственный голос. Боже, я зря пила вино за ужином, я слишком осмелела.

— Хочешь предложить бокал своей крови? — Прожигая во мне отверстие острым взглядом, с вызовом сказал Аргий.

— Это исключено… — Вмешался Кармайкл, но я уже не могла отступить. Мейстер обязан поговорить с Энгусом наедине, я бы дала за это и два стакана. Главное, не думать о том, как отдавать такой приз.

— Я согласна, если такая награда устроит и Верховного тимарха, а я получу голову оленя.

Энгус на этот раз посмотрел на меня с интересом и произнес:

— Это неожиданно кровожадно для юной девушки, которая минуту назад рыдала над покусанным младенцем. Кажется, в вашем лесу недавно появился молодняк. Мы сможем выследить самку с олененком, Леонард? — его глаза смотрели сквозь стол, туда, где должна была быть моя кровоточащая рука. Он принял приглашение поговорить.

— Это большой лес, найдем олененка. Нам стоит разбиться на пары, так быстрее, и мы точно успеем до рассвета. — Кармайклу явно не нравился приз, но он понимал, что этот шанс нельзя упустить. — Олав, знает лес лучше меня. Будет честным, если он отправится с Аргием. А я пойду с Владыкой.

— А что делать мне? — неуверенно в полголоса спросила я.

— Виктор составит тебе компанию, сегодня они в лесу у поместья. Там и начнем нашу охоту.

— Кто бы ни победил, надеюсь, мы все получим желаемое. — Аргий, впечатывая шаг, покинул зал с охраной, и я направилась к выходу вместе с остальными.

Глава 14. Охота

Мне было жалко животное, которое убьют ради аудиенции с Владыкой вампиров. Но я понимала, что убийство оленя произойдет в лесу так или иначе, и я его не увижу. Эта мысль, как алиби, заглушала голос моей стенающей совести.

Когда мы пересекли границы поместья и вступили в густой еловый лес, меня охватил запоздалый страх. Я, впервые после приезда сюда, останусь наедине с другими вампирами, с теми, кому я не могу доверить свою жизнь. И рядом не будет Олава и Кармайкла. Я должна довериться Виктору. Если мейстер доверяет ему, значит, он не причинит мне вреда. Но мой пессимистичный внутренний голос точил изнутри: остаться в лесу с Витей и двумя незнакомыми помощниками тимарха — это очень-очень плохая идея. Но события разворачивались слишком быстро, чтобы я могла придумать другой план или обговорить свои опасения с мейстером.

Видя мое замешательство, Олав подхватил меня на руки, велев схватиться за его плечо, и мы ускорились. Уже через несколько минут, после того как мы ступили под темнеющие кроны на зеленый мшистый ковер, впереди показался знакомый костер. Я немного приободрилась, увидев Виктора в компании Игоря и Арона, охотников, которые угощали нас с Леонардом.

Все трое приветствовали Тимарха, встав с мест. Они почтительно склоняли головы перед юношей, который выглядел младше их. Но в осанке Энгуса было несгибаемое величие, он словно родился правителем.

Аарон узнал одного из помощников тимарха, и они обменялись теплыми приветствиями, пока Виктор делился звериными тропами:

— За детенышем вам нужно будет идти на северо-запад. Прошлой ночью, мы видели следы самки с олененком у ручья в дальней части резервации. У вас есть четыре часа до рассвета, думаю успеете найти его и вернуться.

Олав и Кармайкл посмотрели на меня с небольшой обеспокоенностью во взгляде, но никто не сказал ни слова, и я улыбнулась сквозь тревожные чувства, чтобы приободрить их.

Бросив надменно-азартные взгляды друг на друга четыре фигуры растворились в лесу, и когда я уже не могла разглядеть очертания их спин, я присела у костра.

Витя тут же упал рядом, и на мои плечи опустилась его куртка. Он был так предсказуем, и я надеялась, что до конца охоты мне придется только поддерживать его игру в джентльмена и отбивать смешные юношеские домогательства.

— Сыграем в правда или действие? — предложил Витя. — У нас сегодня безалкогольная вечеринка. Мейстер попросил культурно посидеть.

— Потому что ты в прошлый раз напился и разбил лучшую тачку в резервации. — Рассмеялся Аарон. С уходом мейстера и тимарха вся компания, включая охрану Владыки, заметно расслабилась и расположилась на поляне.

— Это была случайность, хорошо, что никто не пострадал, — попыталась я встать на защиту Виктора.

— Ты могла пострадать. — Серьезно ответил Виктор, нервно ковыряя поленцем угли.

— А если бы пострадала, вы бы меня съели?

— Мы уже играем? Тогда я отвечу правду: я бы съел.

— А мейстер съел бы тебя! — снова поддел его Аарон, и присутствующие усмехнулись, глядя на мои округлившиеся глаза.

— Вампиры могут питаться друг другом?

— Моя очередь задавать вопрос. У тебя есть парень за стеной? — Виктор с широкой улыбкой развалился на бревне, широко расставив ноги, и вновь включил режим соблазнения.

— Если я выберу действие то, что придется делать?

— Я думал, ты смелая, — шутливо подразнил он.

— Лучше ответить, — закивал обычно молчаливый Игорь, — а то попросит забраться на дерево или крикнуть неясытью, и ты будешь до утра мучиться.

— Это дурацкая игра. — Мне нужно было срочно переменить тему.

— Когда ты задавала вопросы, она тебе нравилась.

— Ладно. Нет парня за стеной.

— А по эту сторону стены есть?

— Моя очередь. Так вампиры могут питаться друг другом? — Хорошо, если я буду играть по их правилам, то нужно хотя бы делать это с пользой для себя.

— Укусить — да, но выпить насухо — только больные ублюдки. И это запрещено почти во всех мейстериях. Так тебе нравятся вампиры?

— Действие!

— Бха-х! Поэтому ты пошла работать в комитет? — смешки приятелей Виктора загнали меня в краску. Своим выбором я только констатировала факты.

— Ладно, тогдаа-а… принеси для начала воды. Заварим охотничий чай, еще тебя помучаем. Ручей в той стороне. — Витя выудил откуда-то из-за дров простой чуть мятый котелок из алюминия и протянул мне, указав рукой в сторону леса.

Я схватила котелок, обрадовавшись простому заданию. Ведь я ни одного раза не смогла бы ухнуть неясытью, а лезть на дерево в платье не входило в мои планы.

Неторопливо углубляясь в лес, я больше тянула время, чем искала ручей. Мысли уносились в чащу туда, где скрылись четыре убийцы. Голоса у костра постепенно стихли, и я вошла в густую хвойную тишину одна, вслушиваясь в шорохи и шепот насекомых.

Пытаться держать направление, указанное мне рукой Виктора, и при этом обходить упавшие деревья и ямы, было не просто. Я уже было решила, что сбилась с пути и, наверняка, потерялась, когда услышала, а затем и увидела ручей.

Быстро набрать воды и идти обратно, пока я помню, в какой стороне костер. С этой мыслью я опустилась к воде, подобрав юбку, и погрузила котелок в воду в самом глубоком месте у камней.

Мои пальцы коснулись ледяной воды, и я невольно поежилась от обжигающего холода.

— Жаль, что это не я.

Я чуть не оступилась в воду, оборачиваясь на голос. Витя стоял, облокотившись на широкую сосну, скрестив руки на груди в паре метров от меня.

— Я просто хотел поговорить наедине.

— Нам лучше пойти назад, поговорим по дороге. Мейстер и Олав скоро вернутся.

— Нет, они даже не на полпути. Побудем здесь еще немного.

Я поставила котелок на камни, и попыталась принять уверенную позу, чтобы унять свою нарастающую тревогу. Мне ничего не грозит рядом с Виктором.

— Так, что ты хотел сказать?

— Зачем ты предложила свою кровь в качестве приза?

— Мне показалось, что нам больше нечего предложить, чтобы убедить обоих принять приглашение.

— И зачем тебе, прости, человеку, участвовать в этом всем кровавом дерьме? Ты же можешь просто собрать свои бумаги и уехать.

— Я не могу так поступить. Погибли люди. Работа комитета под угрозой. Все то, над чем я работала целый год… все победы движения объединения будут растоптаны провалом. А вас снова будут уничтожать. Физически, истреблять. Это же геноцид.

— Ты слишком хорошая для человека.

— Я слишком слабая и ничтожная, чтобы что-то изменить. Наверное, меня просто убьют, когда я выйду за стену…

— Тогда ты просто не выходи.

— Я не могу остаться.

— Можешь, если мы тебя обратим…

Я вдруг поняла, что этот разговор для Вити не просто болтовня по душам, он весь вытянулся как струна. Его глаза смотрели на меня со смесью решительности и вины за то, что он задумал совершить.

— Витя, нет. Это все усложнит. Возможно, потом…

— А, по-моему, так будет идеально. Это решение всех проблем. И ты останешься здесь, я пригляжу за тобой. Старение, смерть, болезни — для тебя перестанут существовать. И ты больше не будешь слабой и хрупкой. Будешь жить вечно.

Он в считанные секунды оказался рядом со мной и положил руку мне на плечо. Прикосновение было нежным и бережным, и я легко вырвалась и сделала шаг назад.

Моя нога погрузилась в воду и вошла в мягкое дно ручья. Я поняла, что падаю, когда он бросился ко мне, чтобы удержать. Но от неожиданности хватка была такой крепкой, что я вскрикнула от боли, и оттолкнув его, перепрыгнула ручей и побежала.

Виктор вновь возник передо мной мгновенно и схватил за руку. Я выхватила нож Амалии из рукава и наотмашь ударила им вперед.

Брызнула кровь, и его захват ослабел. Я бросилась в лес, боясь оглянуться на то, куда полоснула ножом. Живот скрутило, но я бежала и бежала, пока не выбежала на дорогу.

Он следопыт, он найдет меня в лесу. Я знаю это, и он это знает. Он решит, что я побегу по дороге в поместье, но там никого нет, чтобы меня защитить, и я уже выбилась из сил, мне нужно укрытие. Несколько бесконечных секунд я бежала по дороге прочь от поместья, затем спустилась по другую сторону от нее и присела у кромки леса, прислонившись к насыпи.

Отдышаться, замереть. Дорога пахла свежим асфальтом, этот запах перебьет мой. Схватив какой-то лист травы, я распотрошила его и натерла разодранное запястье, чтобы перебить запах крови.

Когда я ступала в этот лес, я глупо верила, что охота меня не касается, теперь вжимаюсь в землю с колотящимся в груди напуганным зверьком. Через несколько ударов сердца я услышала шаги и задержала дыхание. Вышел из леса на дорогу. Несколько неуверенных шагов и тишина. Он слушает.

Не производить никаких звуков и движений достаточно сложно, и мои руки и ноги почти сразу онемели. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я не услышала шорох травы довольно далеко от себя. Я продолжала сидеть, не шелохнувшись, чуть дыша.

Думаю, прошло достаточно времени, чтобы они отправились за мной в поместье. Я вошла в лес и вдоль дороги пошла в сторону южных ворот. Мне нужно найти Германа или Амалию, пока Виктор не обдумал свои действия и не взял себя в руки. Пожалуй, доверять ему было несколько опрометчиво с моей стороны.

Я вдруг поняла, что все еще сжимаю нож в руке, вытерев следы крови о траву, я убрала его в ножны на руке и вдруг услышала треск ветки.

Оглянулась и застыла.

Незнакомое лицо смотрело на меня. Мужчина в рубашке и черном костюме вышел из леса и стоял в десяти шагах. Его пиджак был расстегнут и туфли покрывали комья лесной грязи. Взгляд выдавал в нем охотника, размышляющего о том, подходящая ли я добыча. Но охотник… в лакированных туфлях?

— Я представитель комитета. И нахожусь под защитой мейстера… — слегка заикаясь начала я.

Его выражение лица изменилось, и на лице заиграла подкупающая робкая улыбка.

— Вы далеко от поместья, я лучше провожу вас. Мейстер будет волноваться, если с вами что-то случится, а в этом лесу и волки есть. — Выдыхая сообщил он. Приглашающим жестом, он предложил следовать за ним в ту же сторону, куда направлялась и я.

— Мне нужно найти Германа или Амалию, вы знакомы? — сказала я, неуверенно шагнув за ним.

— Да, конечно. Идемте к машине, вы наверняка устанете идти пешком, я подвезу. — Ответил он, не оборачиваясь.

— Что вы делали здесь в лесу? — спросила я у его широкой спины.

Он, ухмыльнувшись через плечо, махнул в лес рукой.

— Остановился попить. Здесь прохладный родник неподалеку.

— А, да. Знаю.

Я выдохнула с облегчением. Мне повезло наткнуться на неплохого вампира.

В ста метрах дальше по дороге стоял обычный серебристый автомобиль-универсал. Мужчина галантно открыл мне дверь, и я подобрала юбку, чтобы сесть.

Вдруг почувствовала ладонь, зажимающую лицо едкой тряпкой. Беспомощно взмахнув руками, мешком повалилась на кружащуюся под ногами землю.

Глава 15. Залог доверия

Голова болела и билась о железную стену. Вокруг было темно и глухо. Разом навалились все звуки. Шорохи шин, скрипы, отчетливые хлопки дверями и незнакомые голоса. О, нет, осознание пришло как головная боль — я, блин, в багажнике. Мерзавец. Сейчас я стану чьим-то ужином. Как глупо все вышло.

Я злилась на свою доверчивость, ощупывая пространство вокруг себя. Ножны на руке были пустыми. Осторожно подняв голову, выцарапала из волос шило и крепко сжала в руке, спрятав под рукав.

Совсем близко раздались шаги, и багажник отворился с громким звуком, впустив волну свежего ночного воздуха.

Меня бесцеремонно схватили и вытащили на дорогу, поставив на затекшие ноги. Распущенные волосы волной упали на лицо и плечи. Вот он, пиджак. Я взмахнула шилом, целясь в голову, не видя глаз. Запястье повисло в воздухе, сжатое сильной рукой. Я услышала знакомый голос за своей спиной.

— Успокойся, консультант. Мы не убьем тебя, это пока не входит в планы.

Аргий. Мы стояли у северных ворот на большом складе. Два грузовика с овощами, всё те же деревянные ящики. Ворота были открыты, и за ними шумной стеной шелестел ночной лес, сквозь который уходила укатанная грунтовая дорога.

Мой взгляд скользнул за невысокую фигуру Аргия, минуя незнакомые силуэты. В полутьме у пульта стоял Олав.

— Ты? — голос дрогнул от удушливого разочарования. — Предатель?

— О боже, нет, дурочка. Он же верен как пес. — Аргий развернулся и последовал за ворота в темноту. Пиджак подтолкнул меня к выходу и, цепко схватив за плечо, поволок следом за юношей через высокие железные створки. Там на дороге среди деревьев угадывались очертания длинного черного автомобиля с большим багажником.

Двое вытащили из багажника гроб, и мое сердце упало в живот, а ноги заскребли по земле. Выкрутив плечо, я бросилась назад, но у самых ворот уперлась в холодный черный бронежилет.

— Нет!!

Плечо слегко тряхнуло. Олав крепко сжал меня, вырывающуюся в подступающей истерике. И, глядя в глубину напуганных глаз, проговорил:

— Поедешь с людьми Аргия. Леонард заключил с ним сделку. Она включает и твою безопасность тоже. Не пытайся бежать, и тебе никто не навредит. Прости за это.

Я вдохнула воздух, собираясь задать миллион вопросов на выдохе. В этот момент прохладные большие ладони подхватили меня под колени и положили в мягкий темный короб.

— Только не в гро…!!!

Крышка захлопнулась, заглушив мой крик. Руки беспомощно ударились об обивку. Перед глазами так и застыло мрачное лицо Олава с виноватыми большими глазами. Теснота и темнота обступили меня, срывающийся голос тонул в мягких стенках. Гроб качнулся вместе со мной и замер. По звуку снаружи я поняла, что автомобиль тронулся и поехал.

Я попыталась успокоиться и сменить неудобную позу, чтобы собрать разбегающиеся мысли. Дышать становилось тяжело. Мне хватало пространства, чтобы поднять руку, согнутую в локте или повернуться на бок, но полностью согнуть колени или расставить руки я не могла. Какой идиот придумал класть людей в гробы. На секунду, я представила, что, возможно, это саркофаг Аргия, в котором он приехал сюда. Я лежу в чьем-то гробу. Надеюсь, в нем еще никого не хоронили.

Голова начала кружиться от нехватки кислорода, и я стала неистово бить руками об крышку. Она откинулась, и надо мной появилось недовольное лицо моего похитителя в черном пиджаке.

— Ты просто не можешь спокойно лежать? Нам нужно выехать из охраняемой зоны.

— Мне нужно чем-то дышать, я-то еще живая!

— А, черт… — Он задумчиво оглядел дорогу, причесав волосы на виске пятерней, и, вытащив из гроба подушку, положил ее на край, так что кончик наволочки торчал наружу. — Я оставлю щель, чтобы проходил воздух, но тебе нужно лежать тихо и молиться, чтобы патруль нас пропустил без досмотра. Они сначала стреляют, потом смотрят, во что попали. Так что, если хочешь остаться живой, притворись мертвой.

Я надула губу, и легла назад, а он аккуратно опустил крышку, оставив узкую полосу, через которую проникали спасительный кислород и лунный свет.

Мы проехали еще какое-то время и замедлились, а затем вовсе остановились. Кто-то посветил фонариком внутрь автомобиля и произнес: "Проезжайте."

Я поймала себя на мысли, что спецтранспорт с пропуском Владыки вампиров довольно свободно перемещается по любой дороге за пределами стены. Но я не смогла придумать разумной причины того, почему мне это не нравится. Возможно, я все-таки не так толерантна, как хотела бы думать. Ведь меня похищают в этой машине.

Крышка откинулась вновь, и я подняла голову. Водитель-вампир с большой челюстью и тот пиджак, который меня похитил и сейчас сидел на единственном пассажирском сиденье, открыли окна и молча изучали ночную дорогу. Они заметно расслабились, сняли галстуки и развалились насиденьях. Автомобиль уже ехал по шоссе и набрал скорость.

— Представитель. Мы скоро остановимся у заправки, если хочешь следующие сутки что-то есть, то купи это. — Сообщил пиджак.

— Моя сумка, деньги и телефон остались в резервации, — напомнила я. Может быть, еще не поздно вернуться.

— Папочка Аргий платит. Ни в чем себе не отказывай. — Ухмыльнулся он, не оборачиваясь помахав пластиковой картой в воздухе.

Когда автомобиль остановился, открывать багажник, похоже, никто не собирался. Выбравшись через переднее сиденье, старательно игнорируя предложенную руку, наконец увидела огни придорожного круглосуточного магазина, который неприветливо моргал на пустой трассе.

Прежде, чем я сделала шаг по направлению к двери с неоновой табличкой "Открыто", меня бесцеремонно придавили к автомобилю ребром ладони.

— Героизм тут не проявляй. — Вампир-похититель давил кулаком мне на ключицу. — Я не хочу здесь никого убивать. Они хорошие люди, и их жизни сейчас в твоих руках. Без фокусов. Я могу рассчитывать на твою адекватность?

— Никого не нужно убивать. Я буду сотрудничать. И… я думаю, что я тоже, вообще-то, из хороших людей. Так я могу рассчитывать на некоторую вежливость с твоей стороны?

— Да, без проблем, проходи. — Он убрал кулак и отошел в сторону. — По-жа-луй-ста.

Я одарила его тяжелым взглядом и поторопилась в дамскую комнату.

Закончив свои дела, мельком бросила взгляд на окно и служебный выход, но отогнала эту мысль подальше. Далеко я все равно не убегу.

Пришлось вернуться в магазин, где мои спутники беседовали со скучающим кассиром, отбивающим алкоголь.

Голова побаливала, и хотелось пить. Я быстро пробежалась по магазину, схватив большую бутылку воды, пару булочек и банан. Больше ничего съедобного и не вызывающего гастрит в этом магазине не было. Положила все, что нашла, на кассу и кинула сверху пару протеиновых батончиков, которые висели рядом на стойке. Странное чувство, быть в магазине без сумки. Да, к тому же за твои покупки платит незнакомец. Может, добавить на ленту еще и гигантскую панду из отдела с детскими игрушками, чтобы выбесить Аргия? Нет, он наверняка и не узнает, а я буду выглядеть глупо, объясняя этим двоим, почему хочу ехать в обнимку с пузатым медведем в и без того узком гробу.

Сейчас я была сыта, и плотный ужин не давал мне рационально мыслить о том, как завтра я проживу целый день на булочках и банане с водой.

Расплатившись, мы пошли к машине, водитель завел двигатель, а второй кивнул мне на гроб. Я уставилась в обитый бархатом ящик, и с мольбой простонала.

— Эта штука стоит лям с ортопедическим матрасом. К тому же сможешь поспать лежа.

— Но крышка все время будет откинута.

— С прикрытой будет теплее. Но это твое дело.

Я забралась в — уже свой — гроб и попробовала лечь на боку.

Краем глаза заметила на горизонте, откуда мы приехали, небольшую, но отчетливую черную дымку в светлеющем небе. Пожар? В резервации? Надеюсь, с ними все в порядке. Я не хотела, чтобы уже ставшие мне близкими, жители поместья пострадали. Хотя при встрече собиралась надавать по щекам Олаву и Кармайклу за путешествие в комфортабельном гробу.

Водитель катафалка ехал с приоткрытым окном, будто бы вслушиваясь в дорогу, и через час я начала зябнуть. Съежившись, обхватила себя за холодные плечи и попыталась уснуть.

Проваливаясь в сон, уже на границе сознания, почувствовала, что кто-то накрыл меня большим теплым одеялом, пахнувшим землей и травой с полевыми цветами.

Я очнулась от громкого звука. Хлопнула дверь автомобиля. Похоже, в машине я осталась одна. На улице все еще была ночь, но до рассвета оставались часы. Небо уже начинало синеть с востока.

Багажник открылся, и водитель помог мне выбраться. С плеч чуть было не соскользнул большой черный пиджак. Мы были на участке с одноэтажным домом посреди густого елового леса. Воздух был холодный и разреженный. Клубящееся паром дыхание и гусиная кожа на ногах вынуждали двигаться, а не стоять на месте. Я плотнее завернулась в пиджак. Над верхушками поднимался заснеженный пик горы. Кивнув на дом, водитель буркнул:

— Давай туда.

Я остановилась перед домом, чтобы еще раз осмотреть окрестности. Участок был обнесен обычной деревянной изгородью. Такой забор ставят, чтобы не разбредались животные, но местность, похоже, была нежилая. Можем ли мы быть в другой резервации? Мы ехали на север через Новоселовск, затем, видимо, повернули в горы. Северо-восточнее Новоселовска есть небольшая гряда, продолжающая красногорский горный хребет, но там нет резервации. Мы явно не в пределах охраняемой зоны, а значит мы здесь незаконно. Тайное убежище вампиров за пределами стены? Как они собираются объяснить это в комитете?

Водитель завел машину и уехал. Наверное, он собирается ехать еще куда-то или вернётся в резервацию через северные ворота за Аргием.

Я шагнула в дом с незамысловатым интерьером в духе горного шале. Минимум вещей и ни одного фото.

— На случай, если ты захочешь психануть и побить посуду: мы сняли этот дом на пару дней через букинг. Кровать здесь одна, и я не собираюсь спать на вонючем диване у камина. Я поймаю тебе кролика в лесу, если успею.

Его пиджак стоило вернуть, но я так замерзла, а ему, похоже, было не холодно в рубашке с закатанными рукавами и без обуви. Сняв ботинки на входе, с сожалением заметила, что порвала в лесу колготки. Всего один раз надела. Придется ходить с голыми ногами по холодному полу. Я быстро стянула колготки и спрятала их в кармане платья. Их еще можно использовать как веревку при побеге, выбрасывать не буду.

— Тебя зовут Жан? Ты француз? — Я вспомнила, как водитель называл похитителя в пиджаке.

— Моя мать, как и почти все русские дворяне, плохо говорила по-русски, поэтому Иван стал Жаном. — Он надел ботинки и собрался выйти.

— Сколько времени до рассвета?

— Два с половиной часа. Никуда не уходи.

Босиком по ледяному деревянному полу я прошла в кухню, на столе была вода, несколько бутылок с каким-то алкоголем. Булочки и банан. Пожалуй, заправлюсь батончиком и водой.

Пританцовывая то на одной, то на другой ноге, я внимательно изучила дом и обнаружила одну спальню с двуспальной кроватью, ванную с включенным бойлером и камин в большой гостиной с диваном, которая была объединена с кухней. Чтобы развести камин, нужно было найти дрова, а они, даже если они есть, наверняка на улице.

Пошарив в небольшом шкафу в спальне, я выудила оттуда приличное чистое постельное белье и два махровых белых халата.

Раз водитель уехал, то один халат, стопроцентно, мой. Взяв его и большое белое полотенце, я пошла согреваться в воде. Обдала кипятком и набрала полную, горячую ванну.

Вода размягчила мои затекшие от неудобной позы мышцы и смыла прическу, которую укладывала Амалия. Я принялась распутывать волосы пальцами, раскладывая по полочкам события прошедшей ночи. Порез на руке стал тоньше по краям и превратился в тонкую линию, но в центре ее зияла расцарапанная и покусанная ранка. Небольшой шрам станет мне напоминанием об этой жуткой командировке, подумала я. Потом сделаю татуировку с маленьким разбитым сердечком.

Я погрузилась в воду с головой и промотала в голове слова Олава.

Кармайкл отправился в лес с Энгусом, а с Аргием отправился Олав. Похоже, Леонард не собирается отдавать оружие тимарху. Он поручил Олаву договориться с Аргием во время охоты, пока отвлекал Владыку сам. Чтобы… свергнуть Энгуса.

Я вынырнула и намылила голову шампунем из одноразового пакета.

Зачем ему рисковать своим поместьем и договариваться с Аргием? Чтобы оказаться на выборах нового тимарха и объявить об оружии всем, очевидно. Только так, контейнер нельзя будет использовать и придется уничтожить. Чем быстрее это произойдет, тем раньше мы остановим Хареля, который уже наверняка продумывает запасной план.

Я не понимала только, при чем тут я. И как мне теперь попасть домой. Ведь за мной приедет машина, а меня нет в резервации. И что будет с мейстером, когда все подумают, что он меня… съел?

Именно так и подумала бы я сама всего два дня назад. Сейчас от этой абсурдной мысли мое лицо расплылось в смущенной улыбке.

За дверью ванной раздался глухой стук. Надеюсь, Жан вернулся и решил нарубить дров.

Я прислушалась к звукам в доме. В спальне раздались шаги.

— Жан? Не вздумай входить в ванную.

— Ты же не режешь там вены? Я чувствую слабый запах крови. Может, тебе помочь?

— У меня… э… менструация. Жуткое зрелище! Лучше держись от меня подальше.

Я пожалела, что флакон с мазью, которую мне дал Олав, остался в поместье.

Лицо Олава все это время стояло у меня перед глазами. Я делала все, как он говорил, но вместо ответов на мои вопросы получила только новые вопросы… Меня начинало раздражать, что меня считают глупой и бесполезной вещью, которую можно отдать в залог своего договора с Аргием.

Я нехотя вылезла из ванной и, зябко закутавшись в халат поплотнее, осмотрела свою одежду. Постирав белье и выместив свое негодование на ткани, я положила его на нагревающий воду бак.

Отворив дверь, обнаружила, что спальня погрузилась в кромешную тьму. Покрывало с кровати было натянуто на наспех сделанную раму из деревяшек. Жан намертво прибил его к оконному проему, заткнув все щели покрывалом.

— А ты молодец, — сказала я, заходя в большую комнату, где уже горел огонь в камине, — спасибо, что разжег огонь.

Он стащил со своих ног длинные черные носки и кинул мне.

— Заболеешь, разгуливая по дому с босыми ногами. — Жан кивнул на кухню и добавил. — Я нашел гнездо. У тебя есть три перепелиных яйца на завтрак и курочка на обед. Но я выпил ее. Твое здоровье.

Он поднял стакан с красной жидкостью на дне и осушил залпом.

— Раз ты стал таким любезным, то может быть, пока ты не пошел спать, расскажешь мне, когда меня отпустят домой?

— Через пару дней.

— Вы просто отвезете меня обратно?

— Нет, на Собор, где Аргия выберут новым Владыкой Азиатского дома, а Кармайкл передаст свое послание остальным владыкам. Сразу после этого я верну тебя бывшему мейстеру.

— Как вы объясните мое исчезновение комитету? Меня будут искать.

— А ты никуда не исчезала. Ты уже вернулась домой из-за случайного пожара в поместье Красная гора. И будешь в отпуске столько времени, сколько потребуется. Тот парень, Олав, уже отвез нашу шпионившую девочку на пост охраны вместо тебя. У нее твоя одежда, документы, телефон. Лучше дать прессе на растерзание нашу актрису, чем твою неумелую ложь. Беспроигрышный вариант.

— А что будет, если Аргий не станет Владыкой?

— Станет. Когда подставная "ты" расскажет журналистам о том, что Энгус планировал использовать оружие против своих, а Кармайкл подтвердит это записью их разговора во время охоты, тимархи сбегутся на Собор как акулы на кровавый стейк. Энгуса свергнут, а Кармайкл, размахивая биологической пушкой, присягнет Аргию. Так Аргий автоматически станет владельцем самого опасного оружия против несогласных. Тимархи выберут его. Он уничтожит оружие.

— Зачем ему уничтожать оружие, если оно обеспечивает ему преимущество в силе?

— Таким было условие Кармайкла.

— А при чем тут я?

— А таким было условие Аргия. Во-первых, Кармайкл сильно дорожит тобой. Ты для него Иисус Христос от сторонников объединения: живая и улыбающаяся. Пока ты у нас, Кармайкл не передаст оружие другому. Во-вторых, если сторонники Энгуса доберутся до девчонки, чтобы убрать свидетеля и проблему, то мы всегда сможем разыграть твою карту, подтвердив, что ты жива. В-третьих, твое благополучное возвращение восстановит репутацию мейстера и его работу. А ты вернешься в комитет героиней боевика и продолжишь работать. На нас.

— Я не буду работать на вас.

— Пока ты неплохо справлялась, без тебя у нас не вышло бы так красиво. Энгус проиграл, а ты должна Аргию бокал своей крови, и когда он явится за ней, у тебя будет шанс передумать.

— Почему они просто не оставили меня в поместье?

— Без мейстера и этого его лопуха с оловянными глазами, которые уже покинули резервацию и направляются на Собор? Инкогнито, как ты сама понимаешь. Ведь Энгус все еще Владыка и весьма могущественный. Если бы Кармайкл оставил тебя в поместье, то не сработал бы номер с подставной, и ты стала бы легкой добычей для помощников Энгуса, людей Хареля или любого другого вампира, который захочет тебя выпить, вроде того мальчишки в лесу. Мне пришлось сломать ему шею, чтоб он отстал от тебя, сама бы ты не отбилась.

— Он… будет в порядке?

— Конечно, но тебе не стоит быть такой доверчивой. Особенно с молодыми вампирами. Их эмоциями управляет жажда, они любвеобильны и поэтому убивают своих жертв.

— Да, Кармайкл говорил что-то подобное.

— Так. Скоро рассвет, я могу надеяться, что днем ты не сбежишь? — Жан поднялся и, рывком расстегнув рубашку, кинул ее на спинку стула.

— Чтобы отморозить почки или быть съеденной волками? Мне бы этого не хотелось. — Я отвернулась и придирчиво оглядела носки, все еще лежащие на полу. Мужчина в одних брюках, уходи и оставь меня одну.

— И не попытаешься меня убить солнечным светом, поджечь или отрезать мне голову?

— О боже, фу, нет. — Ну, хорошо, я думала об этом.

— Правильно, я чутко сплю. А теперь дай руку, мне нужно поесть перед сном.

— Ты… не посмеешь! — Я уставилась на него, не веря своим ушам. И даже отступила на шаг назад.

— Еще как посмею. Ты сама сказала, что будешь сотрудничать. Твои слова? Я голоден, охота была неудачной.

Мгновение я ждала, что он рассмеется и скажет, что пошутил. Придя в себя, напролом бросилась в ванную, чтобы запереть дверь. Он же не станет ее ломать? Но он оказался рядом слишком быстро.

Глава 16. Топор войны

Руку обожгло жесткой хваткой, от которой тело потеряло равновесие, а голова запрокинулась. Шершавые мужские губы успели коснуться свежего рубца на запястье. Выворачивая себе руку, я вцепилась ногтями в его лицо, оставляя глубокие борозды на коже, словно он боролся с животным.

Издав гортанное рычание, Жан схватился за лицо, прикрывая глаза, но быстро опомнился. Ранки уже затягивались.

— Да брось, я же вижу след от зубов на твоей руке. Встречал я девушек, которые так любили вампиров, что кусали самих себя, чтобы кончить. Но ты первая, кто любит, чтоб было настолько жестко.

Переводя рваное дыхание, я сделала шаг по направлению к ванной. Адреналин придал сил, а страх затуманил перспективы. Бросив подушку с кровати в лицо нападавшему, я схватилась за покрывало на окне. Первые лучи солнца уже должны были появиться на горизонте.

От резкого движения рама с покрывалом затрещала, но не поддалась. Противник перепрыгнул через кровать и одним махом оказался рядом. Но я уже бежала, путаясь в длинных полах чересчур большого халата — через спальню в ванную. На пороге тело резко отдернуло от двери назад как ремнем безопасности.

Пролетев полкомнаты и приземлившись поперек кровати, от неожиданности сначала потеряла дыхание. Судорожно вдохнув, оттолкнулась, пытаясь переползти на пол. Железным капканом ноги прижало к постели и придавило будто грузовиком.

Бедро с внутренней стороны пронзила острая боль. Из груди прорезался хриплый крик, а из глаз брызнули слезы. Брыкаясь ногами изо всех сил, не разбирая, куда попаду, лишь смогла едва шевельнуться, придавленная чужим телом.

Опустив голову вниз, стараясь привстать, увидела, что пояс халата развязался, полы обнажили бок до самых ребер, и Жан вцепился зубами в мое бедро, крепко зажав руками мои ноги над коленями. Его волосы щекотали обнаженную распятую промежность. Кожа под хваткой его рук побелела, раскрытый рот припал к ней как к источнику, а из-под нижней губы текла густая полоса крови.

Вцепившись в его вихры обеими руками, попыталась оттащить его голову от себя, но ощутила адскую боль, будто отрываю себе ногу. Жан отрицательно промычал что-то невнятное и усилил хватку.

— Нет… — только и смогла произнести я, понимая, что отключаюсь от шока.

От боли и потери крови мое сознание притупилось, а голова закружилась. Потратив остатки сил, пытаясь отползти или отодвинуться, беспомощно повалилась на кровать, упираясь ладонями в его лоб, запутавшись руками в волосах. Пальцы ног начали неметь, и каждое движение причиняло мне боль сотен крошечных игл. Я затихла, вспоминая слова мейстера о небрежных вампирах и случайно убитых женщинах. Без сил от сопротивления голова окончательно уплыла и отключилась.

Пришла в себя, не понимая, сколько времени прошло. Щека не поднималась с подушки, моя нога была туго перевязана поясом от халата, на котором виднелось пятно от крови. Тело было прикрыто от холода халатом и отогнутой простыней.

Что-то тяжелое гирей давило мне на грудь. Это была холодная большая рука Жана, который лежал рядом на животе. Его глаза были закрыты, а тело неподвижно будто мертвое. В уголке рта осталась размазанной капля запекшейся крови.

Я отбросила простыню, получше запахнулась в халат и, аккуратно отодвинув с себя Жана, сползла с кровати. От головокружения мне пришлось ухватиться за стену. Желудок был пустым, но к горлу подступала тошнота с едким желудочным соком.

— Тебе стоит поесть, — сквозь сон проговорил Жан в подушку, — в кармане пиджака таблетки. Две сейчас и две на утро.

— Не разговаривай со мной, козел. — Обиженно бросила я через плечо и шатаясь пошла в ванную, боясь наступать на перевязанную ногу.

Ступни моментально замерзли. Я быстро умыла лицо, и, скрестив руки на груди, чтобы придерживать халат, прошелестела через ненавистную спальню к камину.

Мне хотелось подлететь к кровати и сорвать покрывало с окна, чтобы лучи восходящего солнца изжарили подонка как змею в кипящем масле. Но рассвет за окном на кухне только начинался, а окна спальни выходили под тень деревьев не с рассветной стороны. Да, и я не была точно уверена в том, как кожа вампиров реагирует на свет. Будет ли она шипеть и плавиться, или Жан просто проснется от зудящей сыпи и решит закончить начатое.

Возле раковины лежала ощипанная тушка без головы и три перепелиных яйца. Птицу было жалко, хоть я и не вегетарианка, но мой живот молил о питательном бульоне. И поджав губы, я стала изучать кухню, попутно рассматривая инвентарь в качестве оружия для самозащиты.

Я нашла небольшой нож, с которым решила больше не расставаться, лук и приправы, от аромата которых во рту все намокло.

Поставив суп готовиться над огнем в камине, я подбросила еще дров и на носочках вернулась в ванную. Сняв белье с бака, перевесила его на балку с крючком над камином, чтобы оно быстрее высохло. Нитка с влажными трусами напоминала мне о новогодних украшениях, и я в расстроенных чувствах поняла, что когда-то хотела бы в таком месте провести Рождество при других обстоятельствах. Но теперь, глядя в огонь камина, я всегда буду вспоминать эту обиду, смесь возмущения и горечи от того, как тобой пользуются как ощипанной птицей для утоления голода.

Мне захотелось упасть лицом в диван и зареветь, но диван пропах дымом, и глаза без слез просто щипало, а в горле застрял неглотаемый комок. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, глядя в камин, а затем вернулась на кухню.

Прикончив банан, который уже начал темнеть, выпила немного воды, и взгляд упал на пиджак Жана, который я оставила на диване. Без угрызений совести пошарив в карманах, нашла несколько монет, золотую кредитку на имя Алека Коваля и пузырек с таблетками Maltoferrum, так же на имя Алека Коваля.

Железо для беременных. Запомнив имя, проглотила две таблетки, запив их водой. И еще две положила на видное место на кухне, чтобы не забыть. Анемия от потери крови может помешать мне ясно мыслить или защищаться, нужно следить за этим.

Разложив скудные продукты на столе и спланировав меню на день, я проверила суп и посмотрела за окно.

Робкие лучи солнца пробивались через пушистые ветки сосен и елей. Мне захотелось выйти на улицу, и я надела ботинки и отворила дверь. Голые ноги до самой промежности под халатом тут же охватило морозцем, но свежий горный воздух наполнил меня жизнью. С губ сорвался осязаемый в холодном воздухе выдох.

Я шагнула за дверь, придерживая халат, и вышла на скрипнувшее крыльцо. Вокруг были тишина и умиротворение, которых мне не хватало в душе.

Так я простояла, наслаждаясь природой, еще какое-то время, пока не почувствовала, что замерзаю, и неохотно вернулась в дом.

Суп закипел, а луковица разварилась, и комнату наполнили манящие ароматы луковой похлебки с дичью. Я сварила яйца и добавила их к почти готовому бульону.

Завтрак на природе придал бы мне сил, но не с голыми ногами, и я, борясь с собой, вернулась в спальню. Старательно не обращая внимание на спящего, достала из шкафа дополнительное теплое одеяло и завернувшись в него, накрыла на стол на крыльце.

Здесь при свете солнца я чувствовала себя почти в полной безопасности. Бережно сняла повязку с ноги и осмотрела след от зубов, очерченный дугой фиолетового синяка будто подписью нижней губы Жана. Об укусе напоминала только саднящая одеревеневшая мышца, из-за которой я слегка прихрамывала как после спортзала.

Наевшись, я провалилась в беспокойный сон, пригретая теплыми лучами. Пьявки опутывали мое онемевшее тело, и я замерзала, теряя горячую вязкую багровую жидкость. Большая кровавая лужа растекалась во все стороны от меня. Из нее поднималась гладкая фигура моего кровавого двойника, и я проваливалась в ее раскрытые челюсти с клыками как в ледяное небытие. Словно меня никогда и не было, а была только та, другая с моим именем.

Очнувшись от холода и кошмара, я бросилась в дом к камину, но он уже потух, превратив в золу последние дрова.

Дом был еще теплым, несмотря на это, я все равно вышла на улицу в поисках топора. Найдя его в колоде возле дровяника, схватилась за рукоять и с силой потянула на себя. Ручка легла в ладонь как влитая. Пару раз взмахнув тяжелым топором, я задумалась о том, смогла бы я отсечь им голову вампира.

Неспешным шагом я вернулась в дом. Топор словно стал в два раза тяжелее, пытаясь пригвоздить мою руку к полу. Жан лежал на постели без рубашки лицом вниз, обхватив подушку двумя руками и согнув ногу в колене. Темно-русые волосы растрепались, рот приоткрыт. Спина и крепкие руки бугрились мышцами, а черные брюки складками натянулись на упругих ягодицах. Красивый. Но козел. Боевой настрой был уже не таким решительным. Взгляд упал на его носки, так и лежавшие на полу.

Нет. Я не могу лишить жизни даже его. Око за око, зуб за зуб — гласил первый человеческий закон. Не могу отнять жизнь за полученный синяк. Это было бы неравноценным обменом, пусть даже и за недобровольно отданную мной кровь. Я была зла, но при мысли о том, что мне придется занести тяжелый топор над чьим-то телом, руки становились чужими.

Колоть дрова не пришлось, Жан оставил запас, и я просто перетащила его в дом на вечер и ночь, бросив топор у камина. Немного побродив по округе, я не нашла ничего интересного, кроме дороги, по которой мы приехали. Узкая грунтовая дорога петляла за деревьями, уходя в глубину леса, и я не решилась уходить далеко от домика.

Дорога выглядела новой, но не езженой, похоже здесь редко бывали. Встретить кого-то на ней было бы одновременно неожиданно и до чертей страшно.

Я подумала о том, что комично смотрюсь завернутая в одеяло посреди лесной дороги. Вся взъерошенная, в белом халате и черных ботинках. Носки Жана доставали мне до середины икры как раз, где заканчивался подол.

Где-то надо мной ухнула сова, и от этого внезапного громкого звука я немного присела. Быстро повернув назад к дому и пару раз оглянувшись, я завершила свою прогулку.

Мне нужно было перестать быть такой трусихой, если я хочу добиться уважения от жителей ночи. Они будут со мной считаться.

Я проспала на диване остаток дня, зная, что мне предстоит напряженная ночь.

Глава 17. Полезный разговор

Проснувшись на закате, я поняла, что мне стоит в первую очередь разжечь камин и разогреть ужин. Осталось понять, как это сделать, не имея спичек или зажигалки. Вампир спал. Солнце еще не село, подсвечивая объемные черные тучи оранжево-розовым. Я поискала во дворе сухую траву, и даже нашла какую-то старую бумажную тетрадь для розжига, но добывать огонь с помощью трения я никогда не училась и представляла это только в теории. На цыпочках войдя в темную спальню, где, распластавшись на животе, спал Жан, демонстративно откашлялась, чтобы разбудить его. — Мне нужна зажигалка… — произнесла я, когда он не отреагировал. Выждав приличное время, я бесцеремонно забралась на кровать и похлопала его по ближайшему карману. Бинго! Протиснув два пальца, чтобы вытащить зажигалку, я извлекла из правого кармана толстый металлический болт. Зачем носить с собой такое. Увесистый металл оттягивал руку, лежа в выемке у основания пальцев на руке. Я покрутила бесполезную железяку и отложила. — Это свинчатка, — сквозь сон проговорил Жан, — челюсть сломать мне решила? То, что ты ищешь — слева. Он не открыл глаза и даже не пошевелился. Срываясь от нетерпения, саданула ему по почкам и толкнула на бок, чтобы повернулся, и я могла просунуть руку к левому карману. Он был пуст. Хотя я несколько раз ощупала его внутри, но так ничего не нашла. Моя рука через ткань касалась его ноги. И тут взгляд упал на его лицо с закрытыми глазами и еле сдерживаемой ухмылкой в подушку. — Что смешного? Нет зажигалки, сам проверь! — Она на тумбочке слева от кровати. Но если ты получше поищешь в этом кармане, то найдешь еще кое-что опасное. Я пулей выскочила из спальни с зажигалкой в руке и красными как помидоры щеками. С розжигом я справилась быстро, и скоро в котелке уже грелся мой утренний суп по средневековому рецепту. За моей спиной раздался шорох и стук: хлопнула дверь в ванную. Солнце за окном закатилось за верхушки деревьев, и комната погрузилась в полутьму. Только огонь в камине с треском бросал пляшущие пятна на пол и диван. Я сходила за тарелкой на кухню, а когда вернулась к котелку, посреди большой комнаты уже стоял Жан с мокрыми волосами. — На двоих, по-жа-луй-ста. — Он сделал акцент на последнем слове так, что мне захотелось его ударить. — Мы ждем еще людей? Или ты собираешься из моей ноги нацедить себе в тарелку? — Я собираюсь съесть этот божественный суп, но если ты против, то можем повторить всë по утренней схеме. Тебе понравилось? — Ты об этом пожалеешь, я просто еще не придумала как. — Ответила я с вызовом, балансируя на грани между тем, чтобы достать вторую тарелку и запустить половником ему в лицо. — Мне налить тебе только бульон из супа и всë? — И всë. Под пристальным взглядом я поставила две тарелки и разлила по ним остатки супа. Ужин был очень скромным. Суп без картошки, бутылка скотча и стакан воды на столе без скатерти наводили уныние. Жан порылся в ящиках и выудил откуда-то подсвечник и пыльную свечу, которую зажег от камина и поставил в центре стола. — Посмотри, не так уж и плохо. Мы словно ужинаем в отеле, пять звезд. Будто почувствовав его беспочвенный оптимизм, по крыше начал барабанить дождь. — Ешь божественный суп. И заткнись, по-жа-луй-ста. — Я уставилась в тарелку, и мы молча прикончили наш ужин. Жан, осушив бокал, подошел к двери и открыл ее. Дождь лил, как из ведра, заливая крыльцо. Расстегнув брюки и скинув на пол вместе с трусами посреди комнаты, он исчез за дверью, оставив меня в полном недоумении с застывшим стаканом в руке. Через полчаса дверь отворилась, и на пороге стоял Жан весь мокрый и голый. Руки и лицо его были в крови, по ногам и рукам струями текла грязь. Я сползла к дивану, подбираясь к топору, не отрывая глаз от обнаженного мужского тела. Мокрые волосы покрывали его ноги до середины бедра и вились вокруг внушительного органа, с которого на пол стекала дождевая вода. — Дорогая, я дома! — Что случилось!? Я закрыла лицо подушкой, чтобы он не видел, как я пялюсь на него, голого и грязного, на пороге. И не поднимала глаз, пока он не прошел в ванную. — Удачная охота, тебе сегодня ничего не угрожает. Принеси брюки, если тебе не трудно. Я бросила комок из его вещей в открытую дверь ванной и принялась затирать грязные пятна на полу какой-то ветошью из шкафа. Открыла входную дверь, чтобы выжать тряпку и замерла. У входа в дом лежала освежеванная вырванная из бедра нога некрупного оленя. Прижав руки ко рту в приступе тошноты, я отпрянула назад. — Боже, какие мы нежные. Кусать нельзя, убивать животных плохо. Как ты выжила в резервации Кармайкла двое суток? Он один из немногих, кто регулярно питается людьми. Жан, одетый по пояс, вышел из спальни и направился ко входной двери. — Они вовсе не такие… Меня они не тронули. — Интересно почему? Или ты особенная, и есть тебя нельзя, потому что ты из комитета? А других можно. Только ты, кажется, должна представлять интересы всех людей, а не только свои. — Может уже закроем эту чертову дверь? — Дай мне два часа, и ты будешь умолять о кусочке мяса с этой жареной оленьей ноги. — Я думала, вы плохо готовите. — Только те, кто забыл вкус еды. Но я не забыл. Давай нож, я знаю, он у тебя. Он занес этот огромный окровавленный кусок в дом и положил в раковину. Вернув самообладание, я подошла к кухонному столу и достала соль, сушеные пряные травы и вынула из наплечных ножен маленький кухонный нож. Нехотя расставаясь со своим защитником, я решила ретироваться поближе к топору и подальше от крови и полуголого повара. — Зачем ты делаешь это, если ты не ешь? — Но ты ешь, и я хочу быть благодарным за твою кровь. Такая у меня философия. — Но брать кровь ТАК нельзя, это изнасилование. Это больно, это нарушение моих прав. — Слушай, я думал, ты просто хочешь посопротивляться для виду. Я был максимально осторожен, ты не ударилась, ничего себе не сломала. За синяк прости. — Я же сказала: «нет». Я не давала разрешения! — Дала бы, просто у меня не было времени. Посмотри на это с моей стороны. Вот представь, что ты умираешь от жажды в пустыне и встречаешь на пути верблюда. В горбу верблюда есть запас влаги, который спасет твою жизнь. Ты убьешь верблюда? Да или нет? — Да, но при чем тут… — И вскроешь его горб, чтобы добраться до воды? — Наверное, да. Но… — Но в вашем мире у животных тоже есть права, к тому же это мог быть чей-то верблюд, ты еще и убила чужого верблюда. Да ты преступница по нескольким статьям. — Но ты же сказал, я умру, если не сделаю это. — И чем это отличается от нашей ситуации? Только вот ты убила несчастного верблюда, а я великодушно сохранил тебе жизнь и хочу восполнить ужином взятую кровь. — Это другое… Ты просто… Я сама понимала, что в этом споре не могла найти аргументов в свою пользу и просто скатывалась в яму беспомощной ярости и злости. — Ну, конечно, люди, вы же венец творения, вершина пищевой цепи. Ваше высокомерие и эгоцентризм не знает границ. Себе вы всегда отводите особую роль, вы ставите себя над природой. Мы же стремимся сохранить баланс жизни и смерти. — Хочешь сказать, что люди должны добровольно отдавать вам свою кровь? — Нет. Раньше мы охотились на вас, сейчас мы готовы вступить в эпоху капитализма. И покупать кровь как товар. — Но если я не хочу продавать свою кровь. — Если рядом не будет никого, кто хотел бы продать мне воды в пустыне, то я бы пошел охотиться на самого слабого верблюда. — Значит у нас нет выбора. Вступить в эти рыночные отношения или стать добычей. — Звучит неочень жизнерадостно, но если ты посмотришь под другим углом, то поймешь, что мы на пороге удивительного симбиоза. И обе стороны могут научить друг друга чему-то важному, быть полезными для развития. — Я понимаю. Наш разговор был полезным для меня. Но давай впредь договариваться на берегу о том, как будет происходить этот обмен. — Я торопился. И я нагрубил тебе. Подумал, раз укусов не боишься и под халат ничего не надеваешь, то это приглашение. Я идиот. Искренне прошу прощения за это. Вот, я это сказал, это было трудно. Ты простишь? — Нет, я злюсь на тебя. И пожалуй, теперь злюсь ещë и на себя за то, что я самый слабый верблюд в этой пустыне. — Самым слабым сегодня был этот олень, ты можешь гордиться собой. Он улыбнулся, взял фартук и приобнял меня за плечи. — Теперь иди на диван и дай мне немного пространства. Я не хочу задеть тебя ножом. Я отступила к камину и смотрела, как он стал снимать шкуру и филировать мясо с оленьего бедра, мастерски орудуя ножом как кистью. Злость постепенно отступала, оставляя место размышлениям о том, как избежать повторения моей личной драмы с сотнями других девушек. Через час я пересела погреться на пол у камина, завороженная пламенем и ароматом, а Жан рядом подкручивал аппетитно шипящее мясо на вертеле. Вытянув поближе к огню затекшие ноги, невольно погладила болезненное бедро. По ноге через махровую ткань осторожно пробежались костяшки его пальцев, замерев над пульсирующей болью ранкой. Он осторожно потянулся и прежде, чем я успела оттолкнуть его руку, отогнув уголок халата, коснулся следа из двух точек с синяком-полумесяцем. — Твой первый укус. Я это сразу понял. Ты напрягла мышцу. Так это вызывает болезненные ощущения. Но если ты расслабишь ее, то клыки входят в кожу как нож в масло, не разрывая мышц и не оставляя травм, только небольшой след на коже, который сходит за пару дней. Такое свойство у нашей слюны. — Как вообще можно расслабиться, когда тебя протыкают зубами. — Это как секс. Кожа это самый главный эрогенный орган в теле человека. Кому-то нравится, чтобы его целовали в губы, а кому-то по душе укусы в шею. — Думаю, тогда вам легче искать кровь там же, где продают секс. Осталось узаконить и то, и другое. — Для этого оба сообщества должны измениться. Знаешь, а ты начинаешь мыслить, как одна из нас, — с этими словами он встал и пошел в спальню. — К нам скоро приедут. Через минуту он вышел уже не в халате, и вид его строгих брюк и рубашки вернул меня в мир, где меня все еще хотят убить, обменять и съесть. Я поспешила привести себя в порядок и одеться. А через пару минут во двор въехал автомобиль. На пороге на фоне проливного дождя стоял Аргий с головой маленького оленя в руках, кровь капала на пол. — Чуть не забыл. Вот твой бэмби, ягодка. С этими словами он бросил голову в дом к моим ногам и прошел к камину, снимая мокрый блейзер. Следом вошел водитель. Нервно сглотнув, я проследила глазами за Аргием, стараясь не смотреть вниз на раскрытую пасть оленя, высунутый язык и заставший в его глазах миг смерти. — Это не было необходимо. Где Энгус? — Вернулся в свою резиденцию, где находится под наблюдением, утром его арестуют. Прошлой ночью в поместье Красная гора случился небольшой пожар из-за неисправной плиты, и тебя благополучно доставили на пропускной пункт, где ты уже пообщалась с журналистами и предоставила на своем диктофоне доказательства преступлений Владыки Энгуса против своего народа. А он был очень плохим мальчиком… — А жители поместья, что будет с ними? — Ничего. Кармайкл позаботится о них. Он все еще мейстер, правда, теперь ненадолго. Энгус не терпит предателей, да и я тоже. — Ты убьешь его, когда оружие будет уничтожено? — Не знаю. Хочешь выкупить его жизнь? — Ты ей не владеешь. — Но буду, когда стану тимархом. Я могу вернуть ему поместье, титул и восстановить его репутацию. А могу уничтожить. — И что ты хочешь взамен? Снова кровь? — Как предсказуемо. Ты забыла, что уже должна мне ее. Его мальчишеская рука касаясь одним пальцем поднялась по моему колену к бедру и с силой надавила на рану сквозь платье. Какие омерзительные мысли посетили его голову, я не знала, но боялась пошевелиться, не сводя глаз с его руки. — Мы договоримся. — С усмешкой произнес он. — Чего ты хочешь? — Мне будет полезен свой человек в государственном комитете. Но на должности консультанта от тебя будет мало толку. Посмотрим, что я смогу сделать. — Я не буду работать на тебя. — Будешь, или в следующий раз здесь будет лежать голова Леонарда Кармайкла. — Хорошо. Мне все равно. — Я так не думаю. И ты сделаешь, как я скажу, чтобы никто не пострадал, потому что тебе невыносимо жалко даже этого бэмби, и ты не умеешь это скрывать. Он посмотрел на Жана и протянул руку: — Чистый стакан. Я отпрянула, понимая, что сейчас произойдет, и решила хвататься за соломинку. — Нет. Не сегодня. Мой сегодняшний рацион из круглосуточного магазина вас разочарует. Аргий скривился. — Я все равно не голоден. Да и я предпочитаю мужскую кровь. Но Жану нравятся такие как ты, уверен, вы уже подружились. — Этот козел укусил меня. Я обиженно покосилась на Жана, но он только закатил глаза, скрестив руки на груди. — Так укуси его в ответ. Аргий отвернулся и достал из кармана телефон. Некоторое время он листал сообщения, и в комнате повисла тишина, прерываемая только шумом дождя и треском дров. Я прислонилась к стене. Комната сжалась до размеров спичечного коробка со скорпионом. Жан снял мясо с огня и положил его на большое блюдо в столовой. Голова оленя на полу не давала мне покоя, и он давно заметил это. — Хотела ее в подарочной упаковке? — Ты можешь убрать ее? — Козел вынесет ее на улицу, если леди этого желает. Он ухмыльнулся и, схватив голову за рога, исчез с ней за дверью. Воспользовавшись поводом уйти, я пошла за тряпкой и старательно вытерла следы крови. Водитель куда-то пропал, а через окно кухни я увидела, что они с Жаном сливают кровь оленя в стакан, придерживая рога. Аргий был занят телефоном на диване и, на первый взгляд, ничем не отличался от обычного скучающего подростка. Не вписывались только его грязные руки, в коричневых разводах от запекшейся крови. — Возможно, будущий тимарх захочет принять ванну перед встречей с другими Владыками? — Я вижу, ты умеешь быть любезной. Пожалуй, да, захочу. Я отправилась в ванную, привела ее в порядок после визита Жана с оленьей ногой и набрала теплой воды. Надеюсь, он в ней утонет, и я смогу поесть и посидеть у камина, подумала я. Приготовив полотенце и халат на табурете, я оглянулась на дверь. Аргий вошел и начал раздеваться, не отрываясь от телефона. Инстинкт заботы о ребенке подсказывал мне странные вещи: забрать телефон, отругать и накормить. Но мой разум твердил, что этому ребенку около тысячи лет, и мне стоит держать язык за зубами. Я вышла, прикрыв за собой дверь, и вернулась в гостиную, где Жан и водитель за столом смаковали густую темную жидкость из стаканов. Взяв вилку с ножом, подошла к аппетитному мясу на блюде, пар от которого сводил меня с ума. Отрезав сочный кусочек, я положила его в рот, но тут же достала и замахала рукой на обоженную губу. Язык немного опух от попавшего на него горячего сока. Я принялась дуть на вилку, когда заметила, что Жан смотрит на меня. — Хотел попробовать? — Не говори глупостей, мы не едим мясо. У меня будет несварение на много месяцев, если этот кусочек начнет разлагаться у меня в желудке. — Один мой знакомый вампир дает еду человеку, а потом выпивает его слюну. — Он вскрывает его желудок или сцеживает слюну в стакан через пищевод? — удивленно и заинтересованно спросил водитель. — Н-нет, он целует его. Ее. — Тебя. — Не важно. — Важно. Я бы не стал пить твою слюну, Эмиль. — Я бы твою тоже не стал, Жан. Но ее слюну, возможно. — Я свою слюну вам не дам. — Но давала ему. Это был Олав? А он тот еще извращенец, жесть. — Ты придурок, Жан, ты знаешь это? — Подожди, я думал, я козел. Это хуже извращенца? Я схватила вилку и с силой вонзила ее в ногу смеющегося Жана. — Мы квиты. — Бросила я через плечо и вышла из дома на крыльцо, хлопнув дверью. Мои голые ноги тут же сковало холодом, но гордость не позволила мне вернуться. Я присела в кресло на крыльцо рядом с отрезанной головой, и скопившиеся за день слезы сами побежали по моему лицу. Горячие капли стекали по холодным щекам, и я зарылась лбом в ладони, рыдая как в последний раз. Мне было жалко себя, оленей, не сумевших спасти свою жизнь, Леонарда, потерявшего все ради спасения других резерваций, Олава, чьи тайные слабости стали поводом для насмешки из-за меня. Я вспомнила слова Виктора о том, что моя смерть поможет решить все проблемы. Всерьез размышляя о его словах, я откинулась в кресле, подняв глаза в потолок, пытаясь унять истерику. Нос наполнился соплями не то от слез, не то от ночного холода, а глаза сквозь слезы словно через линзу вдруг стали видеть яснее, чем никогда. Я пару раз шмыгнула уже красным носом, и прижала холодные ноги к груди. Подол напрочь намок, впитав из лужи на крыльце. Дверь скрипнула, и на меня опустилось теплое одеяло. — Если хочешь иметь детей, тебе не стоит сидеть с голыми ногами на морозе. Я плотно закуталась в одеяло, но не повернула к нему головы. — Иди есть, через пару часов мы выезжаем в аэропорт. Я хотела огрызнуться в ответ, но мне удалось только поднять глаза к небу, вытянув шею, чтобы вдохнуть сквозь подступивший к горлу комок. Он взялся за подлокотники кресла, и, резко развернув его к себе, присел на корточки напротив меня. Наши глаза оказались рядом, и я отвела заплаканные глаза, чтобы не встретиться взглядом. — Хочешь расскажу секрет? — Нет. — Я все равно расскажу. Слюна не содержит привкуса пищи, она вырабатывается из железы под языком, когда еда еще не попала в желудок. Твой Олав просто развел тебя. — Зачем? — Мой голос звучал хрипло от слез. — Потому что, ты всех хочешь спасти, всем помочь. И это твоя слабость. Если тебе дать несчастного, больного или бездомного, тобой можно управлять. — Ты не лучше его, умирающий от голода. — Ты меня раскусила, делаешь успехи. Я горько усмехнулась, посмотрев на него. Наши лица были близко, и мне показалось, что он тянется ко мне, таким долгим был этот взгляд. — Тебе нужно было дать Виктору меня обратить. Это бы избавило нас всех от проблем. — Такие молодые вампиры могут только убить тебя. Если захочешь выйти из игры, то лучше пусть Кармайкл обратит тебя, когда Аргий восстановит его в должности. Уверен, что мейстер так и планировал поступить, когда снимут мораторий на обращение. — Нет, Кармайкл уже давно не обращает людей. Лучше я найду кого-нибудь другого за пинту крови. Он рассмеялся и исподлобья посмотрел. Глаза были серьезными. — Почему не просишь меня? Я рожей не вышел? — Что сделает с тобой твой Владыка, когда узнает, что ты лишил его шпиона в комитете? — Думаю, наказание не будет суровым, пока ты бесполезна. К тому же я не хочу, чтоб ты умирала в какой-нибудь дыре среди чужаков, это, как минимум, бессмысленная трата пищи высокого качества. Подумав немного, я спросила: — Кровь девственниц отличается на вкус? Он посмотрел, прищурив глаза. — Нет. Ты спрашиваешь, потому… — Просто спрашиваю. Идем в дом. Я отодвинула кресло и быстро встала, направляясь к двери. Но он преградил мне путь, взяв за плечи и, понизив голос, прошептал у самого уха. —Подожди, я отвечу на твой вопрос по-другому. Девственная кровь считается более чистой. И хотя разницы никто не заметит, она имеет некоторый статус из-за которого ценится выше, скажем, в аристократических кругах. — Я поняла, идем. — Нет. Не поняла. Не говори об этом Аргию. И, вообще, никому не говори. Кто-то еще знает? — Олав. — Он кажется нормальным парнем, хоть и со своими тараканами. Но, не думаю, что он будет трепаться. — Да что в этом такого? — Сейчас для них ты бесполезна и ничем не отличаешься от девочек из компании, которые помогают утолить жажду. Но, имея клеймо "чистого продукта", ты станешь ежедневной желанной пищей. Ты останешься в живых, но тебе это не понравится. — Но ведь разницы на вкус нет. — Ты бы предпочла домашний пирожок или пирожок, в который кто-то совал свой член? — Эм. Да, наверное, ты прав. Погруженная в свои мысли, я взялась за ручку двери и вошла в дом.

Глава 18. С дискомфортом в аэропорт

Водитель отдыхал в спальне, Аргий все еще был в ванной, и я надеялась, что наш с Жаном разговор останется между нами. Присев за стол, неторопливо отрезала мясной ломтик и, насадив его на вилку, с аппетитом принялась за еду, развеивая дурные мысли. Жан упал на диван и, нарочито сладко потянувшись, с улыбкой перевернулся на живот. Его лицо опустилось на подушку, но я чувствовала боковым зрением, что он украдкой посматривает на меня. — Выкладывай. — Вкусно? — Да, ты хороший повар. Но тебе меня не провести, ты все еще думаешь об "этом". Так что ты задумал? Вооружившись вилкой, я присела к камину у дивана, чтобы Жан мог понизить голос до шепота. — Я думаю, Кармайкл знает. И он как раз из тех, кто оставил бы тебя рядом из гастрономических интересов. Наверняка, он не позволил бы и капле твоей крови упасть на пол, не подставив язык. Задумчивое выражение лица выдало меня с головой. Я вспомнила, каким был на ощупь шероховатый язык Леонарда на моей руке, и невольно бросила взгляд на свой уже затянувшийся порез. Вспомнила его прикосновения в спальне, когда я была почти готова ответить на его ласки. Но он был сдержан. Не потому ли, что не хотел испортить чистоту своей будущей пищи. Проверял ли он меня, или он уже знал. Ведь Олав догадался, и намеренно сторонился меня. — Ты хочешь знать наверняка? — Да, но я же не могу спросить: «Вы спасли меня, чтобы потом есть?» — Просто демонстрации укуса будет достаточно, если, скажем, я тебя при нем поцелую. Пусть решит, что ты отдалась мне, и пирожок достался другому. — Думаешь, он сразу изменит свое отношение ко мне? — Вот и проверишь. — А если изменит… — То Аргию все равно нужен человек в комитете. Но диктовать условия уже будешь сама. — Я все равно хочу помочь мейстеру. — Ладно, как скажешь. А я помогу тебе. Всего один липовый поцелуй. Спорим, он будет зол так будто, я у него украл. Я замолчала, а потом также шепотом добавила — Так странно договариваться о таком. Почему ты так хочешь мне помочь? — Потому что я не такой козел, каким ты меня считаешь. — Ясно. Ты другой козел. Видимо, существуют виды козлов, в которых я пока не разбираюсь. — Меня просто бесят напыщенные аристократы, которые пудрят мозги молоденьким девчонкам вроде тебя, а потом обглоданные до костей девичьи трупы прикапывают за фамильным склепом. Очевидно, что ты не сможешь убедительно соврать даже пятилетнему вампиру, а мейстеру уже лет пятьсот, не меньше. Добавим капельку реализма. Он спрыгнул с дивана, и подняв меня в воздух, понес на кухню. — Отпусти. Я закричу. — Мой шепот стал громче. — Тогда почему ты еще не кричишь? — шепотом ответил он. Посадив меня на кухонный гарнитур, и раздвинув ноги, втиснулся вплотную, не обращая внимание на мои барабанящие по его груди руки. Потянувшись выше, достал аптечку из ящика над моей головой и, выудив из нее пакет, разорвал упаковку зубами. — Что ты… — Лейкопластырь. Приклеим на шею, он яркий, и его сразу будет видно. Ярко-красный детский пластырь с мультяшками был зажат между его пальцев. Второй рукой Жан уверенно оголил мою шею, и наклонился, проведя кончиком носа по коже от ключицы до подбородка, выбирая место по запаху. Как в замедленной съёмке, ощутила над ключицей нежный поцелуй, пославший стаю беспокойных мурашек в низ живота. И легкий царапающий укол клыком будто цыганской иглой. По телу пробежала волна дрожи, а место царапины моментально зализал жадным движением влажный язык. Следом легла липкая цветная наклейка, и Жан аккуратно пригладил ее края двумя пальцами. Отодвинувшись и убрав аптечку, он критично посмотрел на меня с довольной улыбкой. — А сердце-то как колотится, сейчас разорвется. — Я просто испугалась укуса. Он ловко просунул свою ладонь под широкую юбку пробравшись пальцами под бедром к бельевому шву. Сжав ноги, толкнула его локтем в грудь, но легче было остановить несущийся локомотив. Цепкая фаланга указательного пальца уже пробралась под тонкую ткань и требовательно погладила чувствительную кожу. — Не бойся. Никакой боли. Я всего лишь глажу тебя рукой. Вот так. Откинься. Это ведь не страшно. Я только поцелую. И больше ничего. Юбка складками незаметно оказалась уже на талии. Один безобидный поцелуй над коленкой, затем второй. И его голова опустилась меж раздвинутых ног, прокладывая себе путь требовательными губами. Обнаженные ноги почти соскользнули со стола, когда под коленями со тихим шлепком встретились с широкими плечами Жана. Зарывшись носом возле наглаживающего пальца, он сдвинул на краешек материю белья, припал губами к оголенному островку и слегка щипнул. Смелый язык, нарушая все мыслимые запреты, проникал все глубже, обводя каждый миллиметр. Ладонями обхватив его голову, выгнула спину, раскрываясь все сильнее. Не чувствуя ног, откинулась назад, пока его язык погружался внутрь, а кончики пальцев пускали ток по моим венам, то надавливая, то высекая искры. Едва не простонав от волны наслаждения, обхватила ногами его шею. Властные руки вцепились мне в бедра, прошлись до талии и придерживая, усадили на край стола. — Дай свое разрешение, — хрипло проговорил он, не поднимая головы. — Да. Я даже не успела понять, что именно разрешаю. Легкий укол в расслабленное бедро отрезвил сознание. Кровь отхлынула от лица, оставив блаженный вакуум в голове. Слабые руки подогнулись, и голова запрокинулась назад. Обхватив двумя ладонями за талию, он молча перенес меня притихшую на диван и расправил платье. Веки налились свинцом, и сквозь легкую дрему, я слышала, как Жан вытащил из кухонного ящика нож и, неторопясь, покинул домик. Через окно кухни, я увидела, как он поднял оленью голову и скрылся за домом, где хранились дрова. Очнувшись, сначала налила воды и выпила приготовленные утром таблетки, заедая остатками еды из магазина. Легкая тошнота и мутная голова, не располагали к самокопанию. Поэтому заняв руки простым механическим трудом, просто убрала кухню, разрезала мясо на порции и завернула в пакет. Через полчаса в гостиной показался помятый и невыспавшийся водитель Эмиль. Он зыркнул на дверь, выпил стакан воды и исчез на улице. Следом в цветущем настроении вышел полностью одетый Аргий, кончики его пальцев сморщились от воды, но улыбка и волосы выглядели безупречно. — Надеюсь, ты готова к небольшому дискомфорту. В дом вошел Жан. Дождь кончился, и через открытую дверь в комнату проникал холодный ночной воздух, наполненный звуками лесных обитателей. — Я потушу камин и сниму покрывало. Езжайте, я догоню вас. Выйдя из домика, я поняла, о каком дискомфорте говорил Аргий. На дорожке стоял все тот же катафалк. Аргий устроился в гробу, и водитель аккуратно закрыл крышку. Я села вперед и, когда мы тронулись с места, спросила — А Жан? — Поедешь на коленях или хочешь составить компанию боссу? Вдвоем там тесновато. — Просто оставьте меня здесь… — простонала я. Мы неторопливо ехали по грунтовой дороге, кое-где ныряя в глубокие лужи после дождя, и через пять минут в мое окно постучал бежавший Жан. Его брюки были закатаны по колено, а ноги — босыми и грязными. В руках он держал свои чистые ботинки. — Давай вымоем. Пустив Жана на сиденье, я вылила остатки воды ему на ноги, пока он приводил себя в порядок. — Эмиль, дай полотенце, — через плечо бросил водителю Жан. — Нет полотенца. На секунду повисла пауза. Я сунула руки в карман и, машинально вытащив наружу свой колготки, аккуратно вытерла ими чистые ноги Жана. — Это было очень… Он осекся, надевая туфли на босые ступни. Носки так и остались на мне. — Поехали? — сказала я, смущенно пригибаясь и садясь у него на коленях спиной к водителю. — Так нормально? — Более чем. — Не отрывая взляда, он устроил меня в колыбели своих рук. Автомобиль тронулся с места, и чтобы не удариться о лобовое стекло головой, я устроилась на плече Жана, уткнувшись носом в его щеку. — У меня кое-что есть для тебя. Надо только залезть в карман. — Ты шутишь? — Чуть привстань. Я приподнялась, и он вытащил из кармана небольшой предмет, похожий на шило. — Ножны на предплечье еще носишь? — Да, — сказала я, устроившись в комфортной позе. — Носи всегда. На металлодетекторе не светится. Это рог твоего оленя. Точечный удар может проломить череп. Человеку целься сюда, — он ткнул мне под ребро. — В печень. А если вампиру, то в глаза. Пока он вернет зрение и справится с болью, ты успеешь позвать на помощь. Он вложил шило мне в руку. Рукоять была с аккуратной косой насечкой. Материал легкий и теплый, как кость, лежал в ладони как продолжение руки. Я повертела его в воздухе и, изобразив удар, подставила нож к груди Жана. — Ранен в сердце, но все еще смертельно опасен. Убрав шило в ножны внутри рукава, я легла на плечо Жана и поднесла губы к его уху. Его правая рука лежала у меня на животе под грудью, оглаживая полукруг большим пальцем, а левая покоилась на бедре. Машина вырулила на хорошую дорогу, и огни автострады мелькали в окнах. Волосы на висках Жана приятно щекотали мой нос. От пиджака теперь пахло дымком от камина. — Спасибо, — прошептала чуть слышно. — Эй, ребята, — вполголоса произнес Эмиль с ухмылкой. — Я могу высадить вас у ближайшего мотеля, сделать кружок на парковке. И через пару минут забрать. — Заткнись, братан. Не порть момент. — Хмуро прошептал Жан. Чем дальше мы удалялись от хижины, тем сильнее портилось его настроение. Но я уже не видела этого, потому что засыпала, убаюканная ритмичным движением колес. Смирившаяся и обессиленная, словно щепка несущаяся в самый центр водоворота событий.

Глава 19. Собор

Я проснулась в кресле одна. Раздражающая желтая лампочка светила прямо в глаза. Под ногами и вокруг меня гудел монотонно двигатель самолета. Салон был темным, а шторки иллюминаторов опущены. Попробовала поднять одну, затем вторую, но они оказались приклеены.

Немного повозившись с ремнем безопасности, я отстегнулась и прошла вперед, мимо нескольких рядов пустых кожаных кресел.

— С пробуждением. Я могу предложить вам ранний завтрак? — Справа от меня раздался негромкий голос стюардессы, а затем появилась и она сама из-за темно-красной шторки, отделявшей боковую часть салона от пассажирских мест. — На выбор: мясо или рыба. С вами все в порядке?

— Да, наверное. А где все? Куда мы летим?

— Через час мы приступим к снижению в Сабетте. Все, кроме вашего сопровождающего, в грузовом отсеке, как и положено во время полета. Ваш спутник зашел в уборную пять минут назад.

Она обошла меня и уверенным шагом направилась в хвост самолета, где стала шуршать пакетами и что-то распечатывать.

Я последовала за ней, скорее, из любопытства рассмотреть непривычно маленький самолет. Мне доводилось летать, но это всегда были огромные летающие машины с длинными рядами сотен кресел по трое и немного более комфортным бизнес-классом на носу корабля.

Кроваво-красный ковер с коротким ворсом, наглухо задраенные овальные окошки и десять пустых кресел, а на одном из них — круглая вмятина, все что осталось от пассажира. Вот и все, за что зацепился взгляд. Информации было крайне мало, и о Сабетте я никогда раньше не слышала.

Я уже собиралась подробнее расспросить стюардессу, когда услышала щелчок задвижки, и дверь туалета в хвостовой части отворилась.

Передо мной немного замешкавшись от нестандартной ситуации стоял незнакомый седой мужчина в костюме тройке. Он рассеянно похлопал себя по карманам, будто проверяя себя на собранность и подойдя ближе, кивнул.

— Доброе утро. Алек.

Он протянул мне руку, и я протянула свою в ответ. Его рука была влажной и теплой.

— Вы человек!

— Да и вы тоже. Но мы с вами еще не знакомы, хотя о вас, Марина, не слышал, наверное, только глухой. — Он указал мне рукой на ряд кресел и предложил присесть.

— Вы Алек Коваль? — предположила я, когда мы устроились рядом, и на секунду повисла неловкая пауза.

— Один из них.

Я подавила удивление от необычного ответа и уточнила.

— Ваше имя было на карте Жана и на пузырьке с таблетками для беременных.

— Да, в наше время через интернет младенец может заказать себе ксанакс, а мужчина — витамины для беременных. Чего удивляться тому, что мертвые встали из своих гробов. А вы очень наблюдательная юная леди, и мне жаль, что вам довелось попасть в ситуацию, в которой вам нужны были эти таблетки.

Он жестом указал куда-то мне под подбородок. И я, невольно прикоснувшись к шее, нащупала на ней пластырь. Уже совсем забыла о нем.

— Я дневной управляющий Азиатского дома. На мое имя оформлен этот самолет, вся недвижимость, счета и платежные карты. И после моей смерти, все это по завещанию отойдет следующему Алеку Ковалю. Таким образом вампирам всегда удавалось сохранить и преумножить свое богатство, укрываться от налогов и органов записи гражданского состояния. Но скоро эта система уйдет в прошлое, как я понимаю, вы одна из тех, кто занимается законотворчеством в сфере прав и свобод вампиров.

— Я всего лишь консультант, от меня мало что зависит.

— Не преуменьшайте своей роли. Я читаю газеты. Запись с вашего диктофона разоблачила владыку Энгуса и спасла тысячи жизней, а может и все ночное сообщество. Харель арестован, лаборатория закрыта. Страна скандирует провампирские лозунги.

— Боюсь, я здесь не при чем. Все это благодаря Леонарду, запись сделал он, я даже о ней и не знала. И он рисковал собой, чтобы сохранить мою жизнь и обнародовать преступления Энгуса и Хареля. Мейстер Кармайкл должен быть героем тех новостей.

— Теперь уже бывший мейстер. Правосудие на всех континентах карает без колебаний. Он отлучен за предательство своего владыки. Но, я, все-таки, надеюсь с ним познакомиться, я слышал, что он прибудет в Сабетту к ночи. Его местонахождение тщательно скрывают, как я понимаю, из-за оружия, которое он сопровождает.

— Я надеюсь, что он доберется невредимым и скоро восстановит свое положение.

В проходе между креслами появилась стюардесса с небольшим столиком и приступила к обслуживанию двух пассажиров.

— Один из помощников господина Аргия передал к завтраку великолепную оленину, — порекомендовала она.

— Я буду рыбу. Что-то слишком много оленей стало в моей жизни, — простонала я. — Алек, вы когда-нибудь уже бывали на выборах владыки?

— О, дорогая, я не настолько стар. Предыдущий Собор был около семидесяти лет назад, тогда, кажется, был выбран Хетт, владыка африканского континента.

— Семьдесят лет? Сколько же лет правит Энгус?

— Приблизительно три столетия, с XVIII века. Соборование Энгуса по меркам человеческой истории совпало с появлением в России окна в Европу, не без участия нового тимарха, конечно. У них с владыкой Лиамом давние счеты, я удивлен, что Лиам давно не наносил ответный удар. Помяните мои слова, между Европой и Азией скоро вновь появится горячая точка. Это не изменит даже смена тимарха.

— Вы хотите сказать, что идет вражда между Азиатским и Европейским континентами? Но почему же мы об этом ничего не знаем?

— Вы смотрите на историю масштабами человека, моя дорогая. А ходы на их шахматной доске делают столетиями. Позволю себе немного вас поправить, континентами в ночном сообществе называют только отдельно стоящие владения тимархов. Из-за того, что европейский и азиатский тимархи имеют меняющуюся с годами сухопутную границу, их владения принято называть домами. Они слишком часто обменивались подданными, что даже состоят в тесном родстве.

— Я этого не знала. Вы хорошо осведомлены о жизни ночных владык. Так вы знаете, что нас ждет?

— Для начала нас ждет обычный рыбацкий городок. И пусть вас это не удивляет. Место, где будет проходить Собор никогда заранее не известно, потому что зависит от дня проведения. Вернее, от ночи. Во владениях нового владыки выбирается город с самой большой продолжительностью ночи, потому что Собор — это единственное время, когда весь свет ночи собирается вместе. Это много интересных людей и вампиров в одном месте. Большой праздник объединения.

— Как все они попадут сюда из своих резерваций? Разве это можно было организовать за несколько дней?

— Нам с вами прекрасно известно, что выйти за стены для них не проблема. Стены построены не для того, чтобы защитить нас от вампиров. Они защищают тайну их богатства. Ночные обитатели ужасные собственники, тем более в том, что касается бизнеса. А Собор — это место встречи мировых лидеров и их деловых партнеров. И мы с вами вечером приглашены на это поистине редкое знаменательное событие.

— Алек, простите, а сколько сейчас времени?

— Примерно полдень. У нас есть где-то четыре с половиной часа до начала.

— Что мы будем делать до вечера? — спросила я, хотя сразу же подумала, что у такого человека, как Алек наверняка есть важные дела, а мне придется просто прождать кучу времени где-то в комнате ожидания.

— За окном +5, а у вас, простите, голые ноги. Нам просто необходимо найти хотя бы один приличный местный магазин или торговый центр. И я настаиваю, чтобы вы накинули мое пальто, выходя из самолета. Мы вызовем такси, но ветер на трапе будет сумасшедший.

— Вы мой спаситель.

— Это честь для меня, к тому же я давненько не имел возможности прогуляться с юной барышней.

Мы провели еще какое-то время в полете, мило беседуя о юности Алека, которая прошла еще до моего рождения. И он показался мне приятным добрым старичком, которого никогда не заподозришь в связи с кровожадными вампирами.

В проходе вновь появилась стюардесса, убрав посуду, она удалилась с коротким объявлением и просьбой пристегнуться. Самолет приступил к снижению. Я ухватилась за подлокотники, снова поймав себя на мысли, что неосознанно тянусь к намертво приклеенной шторке иллюминатора.

Когда самолет сел, Алек подал мне длинное мужское пальто, в которое я запахнулась как в манто, и мы вышли на трап. Небо, затянутое гигантскими фигурными облаками без единого намека на солнце, нависало над болотистыми землями. Никаких высоких строений. Всюду, куда доставал глаз, был только зеленый горизонт. Даже аэропорт был похож на вагончик в поле. На задворках сиротливо ютились два видавших виды вертолета и полуразвалившаяся собачья будка.

Местный житель, представившийся таксистом, отвез нас в центр поселка городского типа, где в большом двухэтажном магазине, я смогла купить теплые шерстяные брюки и свитер с красивым декольте. Алек настаивал на водолазке, но в последний момент, я решила оставить открытым место с красным пластырем. Хотя в тайне верила, что Леонарду будет плевать, потому что он вовсе не был таким испорченным, каким его считал Жан.

Выбрав недорогую парку, я наотрез отказалась примерить крохотную шубку, на которую положил глаз Алек. Мне и так было неудобно, что он оплачивает мою одежду, не спасало даже то, что он делал это деньгами Энгуса и Аргия. Добавив еще пару ежедневных мелочей, мы наконец покинули магазин.

Солнце начало прогревать воздух, лишь намекая на свое присутствие за плотными облаками. Спросив у местных о площадке для фестиваля, мы направились на окраину города, где на большом пустыре уже возводили высокие шатры, устанавливали столбы и вешали освещение. Улица, которая казалась иллюстрацией к книгам о советских городах-призраках, на глазах превращалась в атмосферный парк из шатров и палаток с ламповым освещением.

— Кто руководит этим всем?

— Нанятые люди. У тимархов есть деньги, чтобы содержать не только самолет, но и эвент-агентства. Они только выбирают время и город. А представители занимаются выбором места, закупкой оборудования и прочего. Я согласовывал счета за наш шатер. Это было не так дорого, как ежемесячная благотворительность Энгуса.

— Он меценат?!

— И еще какой. Я ежемесячно перевожу астрономические суммы на счета медицинских фондов и научных институтов. У него даже есть свой грант для исследователей крови.

— Он не похож на филантропа, хотя я, конечно, его совсем не знаю.

— Чтобы увидеть его мотивы, вам нужно понять, что многие достаточно старые вампиры были обращены, чтобы избежать смерти от болезней. Представьте себе, что должен чувствовать 11-летний мальчик, чья жизнь оборвалась и застыла в одной точке на веки вечные из-за тифозной сальмонеллы, которая сейчас для нас совершенно не страшна. Он никогда не вырастет потому, что мы слишком поздно изобрели антибиотик цефалотин. А через сотню лет у нас будут столетние вампиры с раковыми опухолями. Но мы можем этого избежать, если победим рак сейчас. Я думаю, поэтому он спонсирует исследования. Его брату они не интересны.

По моему нахмуренному лицу, Алек понял, что я погрузилась в серьезные раздумья, и остаток прогулки молчал. Немного побродив по площадке, мы вернулись поужинать к самолету. И Алек предложил мне вздремнуть до заката поперек кресел. Спать мне не хотелось, но я видела, что ему не помешает отдых, и согласилась, дав ему немного уединения, а себе — мучительные угрызения совести за то, что совершаю какую-то необдуманную авантюру. Мысль о том, что я могу сделать что-то действительно важное в своей жизни, работая в комитете, заставила меня думать о том, что я могу судить о достоинствах и недостатках верховных тимархов, которых я знаю всего несколько часов. Не совершили ли мы кошмарную ошибку, заключив договор с Аргием, чтобы сместить его брата. Безусловно, Энгус был противоречивой фигурой, и, если его злодеяния были подтверждены, заслужил справедливого наказания. Но будет ли Аргий достойным правителем для Азиатского дома? Ворочаясь на неудобном стыке между креслами, то подбирая, то вытягивая ноги, я, наконец, беспокойно заснула.

Очнувшись от гула двигателя самолета, я сначала не сразу поняла, что это не наш двигатель. Судя по звукам, совсем рядом, в сотне метрах от нас, приземлился и вышел на рулежку еще один самолет.

Вытащив из кармана зубную щетку и пасту, купленные днем в магазине, со скрипом соскребла себя с кресла и отправилась в уборную. Там же обнаружилась душевая кабина, после посещения которой, настроение заметно улучшилось. Просушивая волосы хлипеньким встроенным феном, я впервые придирчиво осмотрела свое бедро. На внутренней части ноги остались две крохотные точки, обведенные желтовато-лиловым полумесяцем. Я на какое-то время погрузилась в воспоминания о том, как мелкая будто наждачная бумага мужская щетина царапала и щекотала внутреннюю часть бедра до самых ягодиц. Но фантазии прервал довольно громкий звук за дверью, и, выключив фен, я поняла, что кто-то вошел в салон самолета через герметичную дверь в фюзеляже.

Быстро одевшись, я вышла, столкнувшись нос к носу с Жаном, который подпирал дверь кабинки плечом в ожидании.

— Привет.

— Привет.

Повисла неловкая пауза, которой я воспользовалась, чтобы накинуть куртку и выглянуть из самолета.

Солнце село, и за горизонт уплывали грязно-желтые тучи. В небольшом аэропорту с парой прожекторов на всю площадку стояло шесть пассажирских самолетов. Они едва не соприкасались крыльями.

Жан вышел следом, и пока я осматривалась, направился к пассажирам, кучкой стоявшим у самолета с арабской вязью на корпусе. Судя по длинным рубашкам и льняной легкой одежде, они тоже были вампирами, но из какой-то жаркой страны.

— Gürüşürüz, Mehmet. — Кивнул он собеседнику, который крепко его обнял и поцеловал. Махнув рукой, он вернулся ко мне с глуповатой улыбкой на лице, мыслями все еще со своими приятелями.

— Как ты? — спросил он не в попад.

— Это подданные Хетта?

— Как ты узнала?

— На самолете арабская вязь. Язык, кажется, турецкий. Это самолет с африканского континента?

— Да. Наши соседи. Часть земли на юго-востоке является спорной между Африкой и Азией. Мы проиграли эту территорию, и Энгус хотел ее вернуть. Аргий тоже, но не таким варварским способом, а, скорее, бюрократией.

— Как можно проиграть территорию?

— Мейстеры территорий восстали и присягнули на верность другому владыке. Он получает налоги с этих земель и защищает их.

— Ваша политическая история совершенно не похожа на нашу.

— Не совсем, многие события вашей истории находят отголоски у нас, и наоборот. Например, многие вампиры Европейского дома состояли в эсэс во время Второй Мировой и нарушали законы Гару о неприкосновенности имущества и пищи другого вампира. Это отразилось на территории Европейского дома после войны. Она стала меньше, хотя и так была не самой большой.

— А когда начнется Собор?

— Через пару часов. Кармайкл еще не прибыл, если ты это хотела спросить.

Вопрос его немного задел. Жан что-то задумал, но не говорил. Интуитивно я понимала, что мысли у него примерно о том, же что и мои. Мне стоило обсудить с ним произошедшее в доме, но я сама не представляла, с чего начать.

— Пойдем к шатрам? Я была там днем. Нам туда.

— Пойдем. Веди.

Он взял меня за руку, и мы отправились к площадке, где уже столпились таксисты.

Огни фестиваля привлекали зевак и местных жителей, но никто не решался пересечь улицу через вереницу подъезжавших машин или зайти на площадку под сотни маленьких огоньков, свисающих с деревьев и палаток. Пять шатров располагались вокруг шестого самого большого в центре. Кое-где еще суетились официанты, расставляя столики и стулья. У входа в ярком свете прожектора открывался бар. Пара симпатичных девушек с минимальным набором одежды для такой прохладной погоды, слушала инструктаж менеджера. На видном месте рабочие закрепляли несколько бочек для розлива напитков. Серьезный бартендер с мелодичным звоном выставлял на барной стойке пирамиду из бокалов, внутри которых плескались яркие оранжевые блики фонарей. Эта приятная суета добавляла нервного мандража, от которого я немного поежилась, и Жан покрепче обхватил мою руку.

Несколько местных пацанов школьного возраста пробралось на площадку и сновало между столами.

— Им ничто не угрожает. — Он поймал мой обеспокоенный взгляд. — Сюда приезжают со своей едой, элита очень щепетильна в выборе питания.

— Я не видела, чтобы Аргий привез…

— Он уже ест в самолете.

— А ты?

— Ты беспокоишься, поем ли я. Как это мило.

Он улыбнулся немного хищно, пытаясь скрыть острые зубы.

— А ты много раз бывал на таких мероприятиях?

— Достаточно. Все пытаешься узнать мой возраст?

— Да, нет. Просто любопытно, как это вообще всё происходит.

На площадке между шатрами я заметила несколько вампиров. Официанты откупорили бочку и начали разносить бокалы, наполненные вязкой красной жидкостью похожей на свинную кровь. По крайней мере, все эти вампиры будут сыты, так или иначе. Возле шатров появились группы по трое и четверо в компании красивой девушки или парня. Один из шатров открылся, и внутри него негромко заиграла какая-то этническая музыка с хлопками и барабанами. Несколько диванов в центре шатра составляли разомкнутый круг с костром посередине.

— Островитяне. Безобидные, в основном.

Жан помахал кому-то и направился к самому большому шатру. Он отогнул край материи, и мы, пригибаясь украдкой, пробрались внутрь. Внутри было темно, лишь несколько ближайших фонарей светили через плотную ткань верха. Вокруг небольшого пьедестала с кальяном были раскиданы широкие топчаны с кистями и мягкими подушками. С потолка свисали невесомые прозрачные ткани, создавая эффект многослойных гор. Золото на красном везде бросалось в глаза, немного перегибая с эффектностью. Рядом с убранством поместья Кармайкла, я находила этот интерьер более дорогим, но не имевшим какой-то важной душевной детали, которая отличает роскошь от современного шика.

— Иди сюда.

Он по-хозяйски упал на один из диванов и развалился в расслабленной позе. Когда я робко присела рядом, поглядывая на вход, его рука проникла под мою спину, и он одним движением перекинул меня на его колени.

— Мы точно можем быть здесь?

— Это наш шатер. Никого из помощников Энгуса здесь не будет, а он сам под арестом.

— У Аргия самый большой шатер, это что… компенсация?

— За маленький рост? Нет, только не шути над этим. Шатер и должен быть большим. Всю ночь сюда будут приходить другие вампиры. Каждый владыка по очереди будет разговаривать с Аргием. Потом они разойдутся и проголосуют. В шатре зажигают костер, если его тимарх признает нового владыку достойным. Когда над тремя из пяти шатров будет стоять дым — Собор будет окончен.

— А во сколько все начнется?

— Когда появится Аргий. А он придет сюда только с Кармайклом, чтобы иметь весомые аргументы в свою пользу.

Пока мы говорили, Жан медленно расстегнул мою куртку. Находиться в таком месте вдвоем было волнительно и неловко.

— Что ты задумал?

— Ничего, я просто хочу, чтобы тебе было комфортно. Ты важный гость на важнейшем мероприятии столетия. Уверен точно, что больше никого из комитета не пригласили на эту клыкастую вечеринку. Чувствуешь себя особенной?

— Прости, я не разделяю твоего воодушевления. Мне хочется поскорее оказаться дома и в безопасности.

— Ты никогда не будешь в большей безопасности в своем доме, чем когда ты со мной. Я могу сам привезти тебя домой, когда все закончится.

— Ты не обязан. К тому же у тебя будут гораздо более важные дела.

— Я могу ожидать, что, когда привезу тебя домой, ты пригласишь меня?

Широко распахнутые глаза смотрели с надеждой, окуная меня в пропасть не рационального мышления. Моя нижняя челюсть потяжелела под действием усиленной гравитации, и во рту скопилась слюна, когда он наклонился ближе, почти соединяя наши губы.

— А вампирам действительно нужно приглашение, чтобы войти в чей-то дом?

— Конечно. Ходить в гости без приглашения все еще не прилично. Раньше приходилось сначала присылать отцу девушки свою визитку, чтобы испросить дозволения, скататься к ним в экипаже с каким-нибудь пустяковым делом. Но если ты про то, могу ли я забраться к тебе через окно по водосточной трубе? То могу. Представляю, как ты испугаешься, увидев ночью в окне незваного гостя. Лучше через дверь.

Кадык на шее Жана уже сделал третье движение, пока взгляд темных глаз пристально следил как поднимается и опускается от биения сердца артерия в надключичной ямке.

— Я все равно хочу сначала поговорить с Кармайклом, таков был план.

— Но он не заберет тебя, если ты сама не захочешь. Почему бы тебе не остаться с Аргием?

— Зачем мне оставаться там, где я лишь мешок с кровью?

— Потому что так мне легче будет за тобой присмотреть.

— Чтобы я стала твоим мешком с кровью?

— Я позабочусь о тебе. Я умею быть романтичным, терпеливым, ответственным. И козлом могу быть иногда. Для разнообразия.

— Ты предлагаешь мне быть твоей дамой или быть твоим ужином?

— Это звучало как предложение? Нет. Вы, женщины, любите, когда вам не оставляют выбора. Ты поедешь со мной, это неизбежно..

— Не уверена, что это не окончится моей мучительной смертью.

Я попыталась слезть с его колен, но он легко толкнул меня назад на диван и опустился сверху сам.

Властная рука пригвоздила грудь к дивану из рогожки.

Впившись в мои губы, он запустил свою руку мне за пояс, легко справившись с пуговицей, и я почувствовала гуляние кончиков его пальцев на своем белье.

— Ты сначала говоришь "нет", а потом "да-да-да". Эта игра меня заводит. — Одной рукой он уже пробрался под декольте, и начал жадно терзать налившийся возбуждением сосок. Грудью Жан навалился вперед, вжимаясь в диван с весом автомобиля, сдавив мои легкие. Дыхания стало не хватать, и я заколотила руками по его плечам, извиваясь как уж на сковородке.

— Мне нечем дышать.

Я рывком выползла из-под Жана, когда он приподнялся на локтях, чтобы дать мне вдохнуть. Но побег не удался. Стальная хватка на ноге вернула меня на диван, где Жан, вцепился в растегнутый пояс моих штанов.

— Я есть хочу рядом с тобой.

Его губа медленно надулась, но он ждал. Я еще раз посмотрела на вход и прислушалась. Со всех сторон на разных языках доносились голоса людей или вампиров, которые окружали нас на площадке. Лишь тонкий слой ткани скрывал нас от чужих глаз, но он не мог заглушить стук моего сердца или частого дыхания. Какое звенящее чувство — быть у всех на виду, и в то же время никого вокруг не видеть.

— Но ты не можешь здесь. Давай хотя бы возьми из какого-то другого места…

— А чем плохо это место? И лишних шрамов делать не надо. Если кто-то захочет войти, я услышу, расслабься. Ты так напряжена из-за всей этой толпы? Можем уйти с площадки и поискать комнату.

— И пропустим Собор?

Я выдохнула и разрешила ему глазами. В тот же момент, он стащил мои штаны до колен и положил ладонь под ягодицы, лишая меня возможности отодвинуться.

— Расслабь ногу, — напомнил он мне.

Я попыталась подумать о чем-то приятном, когда почувствовала его поцелуй в месте укуса. Нога инстинктивно сжалась и напряглась.

— Расслабь.

— Я… пытаюсь…

Он вытянул правую руку вперед и упер свой большой палец мне между ног, а указательным провел по складкам, скрытым полупрозрачной материей. От приливающей крови все набухло, и его палец водил как по подушечке, то погружаясь глубже, то слегка прищипывая через ткань.

Кровь отлила у меня от лица, лишив последнего здравомыслия, и я обхватила его за уши, зарываясь пальцами в густые пряди. Я почувствовала легкий прокол на бедре, и тянущая боль протянулась по всему моему телу к месту укуса. Жан пил кровь медленно, наслаждаясь, и поглаживая меня.

По всему телу разлилась слабость и взор затуманился. Голова стала тяжелой, а локти расслабились, и спина сама опустилась на диван. Полог шатра начал вращаться, когда Жан оторвался и прижал вену большим пальцем.

Слизав последнюю каплю с прокола и убрав большим пальцем в уголке губы, он слегка придавил вену выше отверстия и стал ждать, когда его слюна остановит кровотечение.

— Мне нехорошо, — сказала я с трудом, поправив штаны.

— Тебе нужно поесть, идем. Я присмотрел скамейку, откуда будет хорошо виден вход.

Жан помог мне встать и одеться. Когда мы вышли на улицу, все шатры кроме нашего были открыты. В ярких огнях и незнакомых лицах я совершенно потеряла равновесие и начала медленно оседать на пол. Жан легко подхватил меня на руки и понес, слегка напевая что-то и покачивая в такт. Я постаралась смотреть только перед собой, не поворачивая головы, и темнота перед глазами немного отступила. Никто не обратил на нас внимания, гости Собора общались, переходили от палатки к палатке, и отовюду долетали мотивы и напевы с разных уголков земли, смешиваясь в нестройную полифонию. На окраине площадки стояла палатка с едой. Здесь были только фрукты, канапе и мясное ассорти. Зато в соседней желающим предлагали десятки сортов алкоголя.

Жан заставил меня плотно поесть, и выпить бокал горячего глинтвейна. Из его пиджака появилась знакомая мне баночка. Положив две таблетки себе на язык, он поцеловал меня и протолкнул их мне в рот.

— Две штуки. Принимай каждый день. Когда закончатся, я дам еще.

Он вложил баночку мне в руки, и я все еще дрожащей рукой убрала ее в карман.

От сытости, горячего вина и недостатка здорового сна по телу плавно разливалась обезоруживающая лень. Я сидела на скамейке рядом с Жаном, крутила трубочкой в глубоком бокале, и смотрела на иностранных вампиров и людей и удивлялась их нарядам и разнообразным лицам. Я всегда считала, что красота рождается от смешения разных генов. Здесь были все оттенки прекрасного.

Белокожие блондинки из самой северной резервации в Гренландии, азиаты с более или менее ввыраженным восточным колоритом, латиноамериканцы с взрывоопасным темпераментом и даже полуобнаженные темнокожие вампиры, покрытые племенными татуировками и прижизненным шрамированием.

Поведение некоторых представителей ночного сообщества было немного более диким, чем я привыкла. Мужчины часто позволяли себе жестокие и властные жесты в отношении сопровождавших их людей, особенно девушек. Одну из таких водили на поводке, а другую — бесцеремонно вытащили перед группой за волосы, будто хвалясь новым автомобилем. Первым моим порывом, естественно, было возмущение. Но затем я вспомнила наши разговоры с Олавом, и постаралась понять, что двигало этими людьми, когда они позволяли с собой так обращаться. Желание быть нужным, востребованным, интересным своему кумиру? А иногда я ловила восхищенные взгляды человеческого эскорта, которые те кидали на своих спутников, будто те заслоняли солнце. Одним словом, люди стремились сюда. Они жаждали этого общества и тех гастрономических отношений, в которые они попадали, вступая в этот мир.

Рассматривая лица и наряды, я на периферии заметила харизматичного эпатажного мужчину в длинной белой рубашке в сопровождении других вампиров. Его взгляд стал агрессивным, когда он скользнул глазами по скамейке, на которой мы сидели. От колючих бездонных глаз этого могучего накачанного воина меня ощутимо перетрясло.

— Кто это такие с огромными золотыми когтями на руке у барной стойки? — Спросила я Жана, едва заметным кивком головы указав на темнолицего вампира с черными как смола волосами и глазами. Его оголенные до локтя тяжеленные руки покрывало причудливое позолоченное оружие с острыми кинжалами, выходящими из ладони как когти тигра. — Какие-то воины? Вид очень воинственный.

— Это ракшасы из индийских мейстерий. Их оружие багнах может напугать здесь только такую наивную девочку как ты. Во-первых, золото слишком мягкий материал для боевого искусства. Удар таким нанести можно, но всего несколько раз, и кастет сразу деформируется. Может даже повредить руку, которая его использует. Стоит такой багнах в десять раз дороже стального, поэтому его носят для красоты. Когда-то ракшасы жили на деревьях в густых индийских лесах и питались людьми, маскируя свои набеги под нападения диких животных. Тогда багнах носили как оружие и скрывали в ладони. Сейчас это ювелирное украшение, как септум — кольцо в носу. Я бы не назвал воинственным мужика, который обвешался золотом как французская королева.

При этих словах Жан с широкой улыбкой помахал, обернувшемуся в оскале на его слова индусу, и я поспешила отвести взгляд, делая вид, что меня сильно интересует содержимое бокала.

— Он же тебя слышал! — прошипела я на минимальных децибелах. Нас разделяло больше двадцати метров

— Ракшасы подданные нашего дома. Поверь, Бриджеш обиделся не смертельно. Просто у нас разные понятия о том, как должен выглядеть в глазах окружающих настоящий мужчина. В этом году две индийские мейстерии не принесли доходов и не прислали даже символический налог. Им, как самым финансово зависимым резервациям в регионе с высокой солнечной активностью, выделяется немалая поддержка. Но помощник мейстера Прадипа носит на правой руке слиток золота размером со свое необъятное эго. Лучше посмотри на этих троих возле центрального шатра, сможешь увидеть их оружие?

Жан указал на нескольких молодых людей с раскосыми глазами в простых черных костюмах в тени у прохода между шатрами. Они не выделялись роскошным внешним видом: универсальные прически, слегка коротковатые штаны с открытыми худыми щиколотками в носках, жилистые тела контрастировали с сальными и плотными индийскими ракшасами.

Один из "костюмов" кивнул Жану, и все трое уставились на меня.

— Они слышат наш разговор? — я немного захмелела от выпитого и, похоже, ослабила контроль за собственным воображением, сантиметр за сантиметром бесцеремонно разглядывая троицу в обычной деловой одежде.

— Скорее читают по губам. Мы довольно далеко.

— Оружия я не вижу. Ремень? Им можно придушить, но если они вампиры, то с вашей силой и крепостью суставов, это проще сделать голыми руками. Единственное, что не вписывается в облик простого клерка — кольцо у того, что справа. Оно серебряное? С такой шириной, скорее стальное. Больше похоже на брелок для ключей, чем на мужскую бижутерию. Зачем носить такое?

Жан улыбнулся, и в этот момент "костюм" с кольцом едва махнул мне рукой. Из кольца на меня смотрело тонкое стальное острие с гвоздь длиной, прятавшееся в ладони.

— Какутэ — оружие ниндзя. Гораздо более смертоносное, потому что незаметное.

Жан поднял стакан, на расстоянии обменявшись взглядами с офисными ниндзя, и те растворились в толпе за спинами очередной группы приехавших радостно обсуждавших что-то на незнакомом мне языке.

Я согрелась и головой витала в своих излюбленных наивных мечтах. Это был маленький клочок мира, где два вида были счастливы находиться вместе. Мир будущего, которым я хочу поделиться со всеми людьми на земле. В сотый раз за несколько дней отдернула себя от навязчивого желания достать телефон и сделать пару фотографий. Мой телефон теперь путешествовал отдельно от меня.

Задумавшись, я поймала себя на том, что ищу глазами Леонарда или Олава. Но я уже не знала, какими будут наши взгляды, когда мы встретимся вновь. Как будто гигантская пропасть пролегла между нами всего за 48 часов, потому что я изменилась.

Я многое узнала о мире ночи, но информация не складывалась в единый текст. Уже завтра или послезавтра я, возможно, снова пойду на работу, но прошедшая неделя навсегда изменила меня. Я стала совершенно другим человеком. Более смелым, однозначно. Толерантным, возможно. Но полным противоречивых знаний о дневной и ночной жизни планеты.

Я твердо решила сохранить эти черты в своем характере. Они помогут мне не оказаться под влиянием людей или вампиров. Моя задача — создать такой мир, который я вижу здесь и сейчас, без стен и резерваций. И защитить его простыми и понятными законами.

Жан взял меня за руку и указал куда-то на другую сторону площадки.

— Исторический момент.

class='book'> Глава 20. Дым У входа на открытую площадку фестиваля началось движение и спокойно стоящие пары, расступились, приветствуя несколько важных гостей. Не сразу, но мне удалось увидеть за спинами столпившихся между нами силуэтов стройное энергичное как заведенная пружинка тело Аргия.

Он приветствовал многих кивком головы и перед ним расступались даже мощные гиганты-ракшасы и белобородые ледяные скандинавы, которым он едва доходил до пояса. За ним шли посеревшие от долгой дороги и грязи Кармайкл и ссутулившийся с враждебным равнодушием Олав. Замыкал шествие Алек Коваль, о котором я к своему стыду практически уже забыла.

Поравнявшись с представителями других тимархов, Аргий приветственно поднял руку у ближайшего шатра, затем приложил к груди особо сердечно приветствуя владыку другого, пока поднимали полог центрального дома. Ненавязчиво торжественная мелодия прозвучала в музыкальном сопровождении, обозначая начало собрания, и шатер Азиатского дома раскрыл вход, куда хлынул поток существ, стремившихся выразить свое почтение.

Довольно большая группа людей замешкалась у входа в центральный шатер, и на несколько минут заслонила от нас происходящее внутри, но в равномерном гуле снова началось движение и внутрь шатра, свободно вышагивая под общее внимание вошла довольно необычная дама. На первый взгляд угловатая, нестандартная внешность с мужской фигурой, пышной копной кучерявых темных волос и намеком на пушок над верхней губой делали ее весьма некрасивой и даже отвратительной по мужским стандартам женщиной. Но осанка, со вкусом выбранный брючный костюм и какое-то невидимое властное напряжение вокруг нее заставляло понять, что это не просто старая ухоженная леди. Судя по количеству сопровождения, она была тимархом одного из континентов.

Со своего места мне не удалось лучше рассмотреть выражение лица Аргия, но Жан показался мне напряженным, когда смотрел на вошедшую. Леонард вежливо приветствовал прибывшую даму, и я видела, как пространство внутри разом опустело, и в центре шатра расположились трое: обманчиво-расслабленный Аргий, крутивший маленький витиеватый нож между пальцев, гостья, широко расположившаяся в кресле и Леонард, подавшийся вперед, положив подбородок на скрещенные пальцы. За его спиной в углу наблюдал за присутствующими мрачный как туча Олав. У входа в шатер, отправляя восвояси самых ярых поклонников нового владыки, стоял с очень ответственным видом Эмиль. Он тоже приоделся, и теперь у меня язык не повернулся бы назвать его просто водителем. По лацкану его пиджака петляла какая-то причудливая восточная вышивка, придавая облику коренастого вампира что-то едва уловимо этническое.

— Это Мария из Южноамериканского дома. — Негромко заговорил Жан. — Аргий ненавидит ее, и это стопроцентная взаимность. Мария много столетий была близка с Энгусом, и у нее, наверняка, есть шпионы в нашем доме. Раньше она плодила вампиров сотнями. Может, готовила армию, а может просто подавляла собственное нереализованное желание зачать и выносить ребенка. Те женщины, что не успели или не смогли стать матерями при жизни часто страдают от этого комплекса. Среди вампиров про таких говорят: "кровоточащая матка". У нее в южноамериканских мейстериях в десятки раз больше вампиров, чем у владыки Лиама в европейских. И во владениях Марии практически не было внутренних конфликтов, которые бы уменьшали их население. Она правит уже восемьсот с лишним лет, и ее до сих пор боготворят.

— Когда я смогу поговорить с мейстером?

— Не сейчас, но обязательно позже. Смотри и запоминай. Тимархи меняются редко и никогда не афишируют себя перед публикой особенно человеческой. Ненужное внимание для нас опасно. А у тебя есть по-настоящему хорошая возможность увидеть их всех.

— Не хочу, чтобы это прозвучало нытьем, но я ненавижу ждать. Почему нельзя было сделать голосование онлайн?

— Чем дольше живешь, тем меньше спешишь, девочка. Посмотри на человеческий мир, вы так загородились технологиями, которые экономят ваше время, что уже и сами не знаете, кто вами управляет. Собранию вампиров больше десятков тысяч лет, и оно еще никогда нас не подводило выбором достойного кандидата.

— О каком выборе речь, ведь здесь нет других кандидатов.

— Владыки могут посчитать Аргия более слабым, чем Энгус. Тогда возникнет сложная ситуация, ведь вернуть власть Энгусу они тоже уже не могут, он в специальной человеческой тюрьме для особо опасных представителей нашего вида. Тогда Аргию придется продемонстрировать оружие, но лучше пока об этом не думать.

— Это самый большой идиотизм, на который только можно пойти. Вы даже не знаете, что в контейнере. А вдруг там просто личные вещи Хареля и его запасные трусы.

— В нем шприц. Обычный на два с половиной кубика. — Спокойно произнес Жан будто сообщал что-то незначительное. — Был в термическом пакете с охладителем. Хорошо, что открыли, потому что охладитель нужно менять хотя бы раз в несколько дней.

У меня пропал дар речи. Я этого не знала, и теперь пыталась собрать воедино информацию о том, что Аргий все же может применить оружие как дубину для устрашения в своей политической игре, и о том, как Харель собирался воспользоваться таким видом оружия. Ведь шприц, это не таблетка и не пробирка с грязной водой, которую можно просто вылить в стакан своей жертвы. Люди используют шприц, когда им нужно протыкать кожу. Как злодейский доктор собирался незаметно вколоть это вампиру? Или он вовсе не собирался… ему просто позарез нужен был вкусный невинный консультант, как способ доставки оружия прямо в рот.

— Ты поэтому так охраняешь меня? В случае провала шприц будут колоть мне?

— До этого не дойдет. — Жан, не отрываясь смотрел в центр шатра, который уже покидала властная мать южноамериканских вампиров.

— Немыслимо. И когда ты…

— Когда узнал или когда хотел тебе рассказать? — Жан сильно сжал мое плечо, разворачивая так, чтобы наши лица были напротив. Рукой слегка ущипнув за подбородок, он провел костяшками пальцев по скуле и заправил непослушный локон мне за ухо. — Знал с самого начала и рассказывать не собирался. Я найду кого-то другого. Верь мне.

— Это может быть опасно. Это, блин, сто процентов, опасно. Этот человек наверняка умрет! Я не могу этого допустить.

— Мне плевать на других людей, но если ты немного еще подумаешь, то поймешь, что колоть вирус человеку, чтобы он умер — это самое неудачное оружие в мире. Мы не едим мертвечину. Поэтому оружие, скорее всего, безвредно для людей. А теперь, пожалуйста, наберись терпения. Проблемы будем решать по мере их поступления.

— Жа-ан! Дым. — Я указала пальцем на дымку, пробивавшуюся над одним из шатров на фоне темного неба.

— Это Мария. Один есть. Я думал, что с ней будут проблемы. Ждем еще два и можно идти праздновать.

Настроение немного улучшилось, но мозг сам собой начал подмечать детали, выдавая их за симптомы скорого наступления большой беды. Я смотрела на мейстера, выглядевшего усталым и замученным с дороги, и на Олава в испачканном плаще. Его глаза какое-то время бегали в поисках возможной угрозы со стороны вновь прибывших важных посетителей, и наши взгляды через площадку встретились. Олав не улыбнулся, но могу поспорить, что его взгляд изменился, и я спорхнула со скамейки навстречу.

Рывком вернув меня на место, Жан постарался бережно ко мне прильнут. Он поднес свое лицо к моему уху, демонстрируя Олаву свои клыки у моей шеи и прошептал.

— Прости. Нам придется остаться здесь, пока Кармайкл не выполнит свою часть сделки. Это путь наименьшего кровопоролития.

Я видела, как напряглась поза Олава при виде Жана, но хватка была такой крепкой, что я не могла даже отодвинуться. От поглаживаний под волосами я на мгновение прикрыла глаза, а лицо Олава заслонила группа вампиров из шатра островитян. Площадка вновь наполнился гулом десятков голосов, обсуждавших появление дыма над южноамериканским пологом, и я на секунду потеряла из виду происходящее в центральном шатре. А когда присмотрелась вновь, Олава уже не было.

— Отпусти, я не пойду к ним. Я буду только мешать сейчас.

— Рад, что ты все понимаешь. Лучше насладись музыкой и подними себе настроение. Тебе нужно хорошо есть.

Жан протянул мне большой персик с румяным боком. Я уже хотела было отказаться, но розовая спинка с ворсистым боком как детская щечка так и манила меня, что я сграбастала красивый персик из принципа.

Едва откусив сочную мякоть, внутренним ухом почувствовала, что рядом на скамейку, кто-то садится. Наши колени соприкоснулись, и я подняла глаза.

— Олав!

— Увидел, как ты тут персики лопаешь, и не удержался.

Его рука потянулась к моему подбородку, а лицо приблизилось так, что у меня перехватило дыхание. Но вдруг меня властно отодвинули назад. Жан прижал меня к себе и, свесив свою руку с моего плеча, пальцем пригрозил Олаву.

— Меня сейчас стошнит, ты что собирался делать?

— Вызвать ветеринара? — Олав только повел бровью, оценивая угрозу.

— Тебе лучше вернуться к своим обязанностям.

— А как насчет тебя? Мы договаривались о том, что она будет в безопасности, но, когда я передавал ее вам, у нее не было дыры в горле.

— Олав! Я разрешила ему.

— Тогда ты еще глупее, чем я думал, — прорычал он мне.

— Ни выпить, ни защитить не смог. Ты прям разочарование. — Не унимался Жан.

— Перестаньте, вы два идиота! — Я выкрутилась, соскочила со скамейки и бросилась через толпу на площадку. Едва не столкнувшись с процессией островитян, стоящих у шатра, и тут же угодила в цепкую хватку чьих-то рук.

— Эмиль?

— Я отведу тебя к Жану. Не спорь. Кармайкл не должен пока тебя видеть. А то ваш с Жаном маленький секрет может помешать ему выполнить условия сделки, и у нас будут проблемы.

— Какой секрет?

Он бережно, но с силой втолкнул меня в руки подоспевшего хмурого Жана, позади которого стоял Олав с напряженной челюстью. Его явно перебили на полуслове во время перепалки, и он намеревался закончить свою мысль, когда Эмиль пробурчал Жану.

— Сначала теряешь брюки, потом девчонку. Я не узнаю тебя.

Олав многозначительно посмотрел на меня и, оттолкнув Эмиля, скрипя зубами, направился обратно в шатер.

— Похоже театральный поцелуй нам больше не нужен, спасибо братан. — Жан взял меня за руку и повел назад, за спиной чертыхнулся Эмиль, но было уже поздно.

Я вырвалась из рук Жана и села на скамейку, отвернувшись от него. Обсуждать что-то мы оба были не в настроении. Мой взгляд скользил по крышам домов небольшого городка, где за мутными, но теплыми окнами кипела простая послерабочая жизнь. Вывески на домах с разводами грязи пестрили пошлыми цветами и моделями в кичливых прошлогодних нарядах. Зияющие дверные провалы трущоб и заколоченные окна были словно суровая реальность короткого человеческого века, которая с укором взирала на освещенный огнями праздник жизни бессмертных. Люди на той стороне улицы шли по своим делам, останавливаясь посмотреть на богато подсвеченные шатры, и местные пьянчуги с интересом рассматривали легко одетых гостей.

Вереница такси и несколько таксистов были самым ярким пятном на той стороне улицы, будто серая человеческая жизнь напряглась и выдавила из себя последние желтые краски, чтобы прикоснуться ими к яркому образу жизни детей ночи.

Среди таксистов мелькнуло знакомое лицо со свежей царапиной на щеке. Будто из другой жизни, я вытянула воспоминание, в котором сажусь в белый минивэн, чтобы ехать в самую опасную в моей жизни поездку — в резервацию.

Этого не может быть, думала я. Мне показалось или я схожу с ума. Или это просто совпадение, в которые я не верю. Он никак не может быть здесь.

— Похоже от анемии у меня начались галлюцинации.

— Вообще-то такое редко бывает… — обеспокоенно ответил с виноватым тоном Жан.

— Но я только что видела знакомого водителя, который вез нас с делегатами в резервацию.

Глава 21. Правило N5 и его условия

Он приложил прохладную руку к моей куртке, слегка надавив над сердцем, и через пару секунд добавил.

— Просто волнение и мало крови. Может, обозналась. Пожалуй, тебе не стоит пару дней делиться кровью и стоит больше спать.

— Может, пройдемся немного? По той стороне. Хочу кое-что проверить.

— Идем, только не беги, привлекаешь внимание.

Мы прошлись вдоль шатров и вышли на заставленную машинами проезжую часть.

Я не кралась, но старалась идти незаметно, вдоль ряда разномастных машин с желтыми наклейками такси. Жан со снисходительной улыбкой профессионала сразу предложил изображать прогуливающуюся пару, которая от скуки рассматривает прохожих.

— Так что это за знакомый? — попытался рядовым тоном разузнать он, беря меня за руку, чтобы выровнять шаг.

— Я не знаю, в курсе ли ты про аварию, которая была несколько дней назад в резервации. Машина делегации, в которой я ехала, разбилась, и два человека погибли, а еще двое ранены.

— Еще бы я был не в курсе, я же там был. Тогда все и пошло не по плану.

— Что?!

— Аргий приказал Алеку нанять несколько отморозков из людей, чтобы организовать покушение на транспорт Хареля. Они помогли нам днем. Втащили за стену в термопакетах и закопали в землю. Когда машина комитета заехала, нам дали сигнал, оставалось только откопать себя и оказаться возле машины, опередив помощников мейстера. Нам только нужно было убедить инспектора сделать полную проверку и допросить «доброго» доктора. Но у двоих из ваших «посланников мира» было вполне себе серьезное оружие, началась куча мала в салоне, и…

— Вы убили Попова?! Он был ни в чем не виноват.

— Ни в чем не виноват, а зачем тогда пушку достал? Хотя, признаюсь честно, инспектора убили случайно. Когда появился первый пистолет, действовали инстинктивно. Получилась каша из кровавых тел и стекла. Я увидел тебя в самом низу, под ногами, вперемежку с трупами. Ножки тоненькие, туфельки потеряла, а сама целая на вид, только сердце замедлилось и дыхание пропало. Пришлось скинуть верхнего, чтобы ты не задохнулась. Он ударился виском и затих. Харель на Эмиля навел ракетницу, если б мы не ушли, то пришлось бы еще сцепиться с помощниками мейстера. А когда наш запасной вариант с эскортом не вернулся на базу, мы поняли, что надо вступать в диалог. Аргий был вне себя от злости, что Харелю удалось вернуться к своим, и тогда нам позвонил Кармайкл и предложил сделку.

— Как ты можешь так спокойно обсуждать совершенное убийство?

— Извини, но что ты хочешь от меня? Это моя жизнь, я защищал ее и своих близких, когда выполнял приказ. Жаль, что кто-то мертв, я не могу вернуть его жизнь. Зато удалось спасти тебя, хоть я и не был уверен, что ты не протеже этой лабораторной крысы.

— Меня не пришлось бы спасать, если бы не вы! — Я разозлилась и, с силой выдохнув через ноздри, попыталась вырваться.

— Если бы мы не вмешались, вы никогда не узнали бы об оружии, и жертв было бы намного больше! — Прорычал он, сильнее сжимая мою руку.

— Как вы вообще узнали?

— Алек по статьям расходов вышел на исполнителя Энгуса, который работал в лаборатории. И от брата держал в тайне. А теперь, благодаря твоему диктофону и грамотным вопросам мейстера на охоте, мы знаем, что он был не прочь, шутя, пустить в расход три сотни вампиров в Красной горе, чтобы получить шприц и воспользоваться им уже всерьез в мейстериях Хетта. Я, блин, рисковал сгореть заживо нахер, но спас три сотни своих и тебя заодно. Где-то потерялась вполне заслуженная мной благодарность!

Я стукнула Жана в грудь кулаком со всей силы, чтобы он отпустил меня, но только ушибла руку.

— Какой ты…

— Козел. Слыхал уже. Это твой знакомый, возле черного мерседеса?

Мы прошли еще несколько метров, и возле машины спиной к нам я увидела того водителя.

— Жан, попроси у него закурить, — соображала я, потирая ушибленную кисть.

— Я не курю.

— Я не прошу тебя курить, разверни его лицом сюда.

Жан вышел из нашего укрытия за рекламным щитом и подошел ближе. Повернувшийся к нему человек, без всякого сомнения, был тем, кто привез нас в резервацию.

— Ты здесь одна? — услышала я за своей спиной.

Оглянувшись, я вздрогнула, увидев неожиданно знакомое лицо и руку с золотыми когтями. Мужчина грациозно приблизился ко мне, сверкнув искусной резьбой на кастете, в котором игриво разминал пальцы. Он, вероятно, слышал нашу ссору и ждал, когда Жан отойдет.

— Кто? Я?

Даже не помнила вопрос, который он задал, но отвечать и не пришлось. Жан подоспел как раз вовремя.

— Hoc mulier pertinet ad me, futue te ipsum.

Сцапав меня под локоть, он быстро повел меня в сторону площадки. Переходя дорогу и вспоминая свою недолгую дружбу с латинским языком на первом курсе, я краем глаза заметила, что индус не тронулся с места и проводил нас взглядом, подняв руку в странном жесте, предназначавшемся мне, указывая на краешек своего глаза.

— Что ты сказал?

— Что утюг дома забыли выключить. Ты увидела, что хотела?

— Что значит "женщина принадлежит мне", а потом та часть про "член" и "рот"? — смущенно возмутилась я.

— Мой член. Его рот. Дальше понятно. Но это очень буквально. А ты хотела, чтобы был "мой член" и "твой рот"? Малышка, только скажи, подтянем твою латынь. Он показал тебе на свой глаз?

— Да, но может у него глаза чесались.

— Да, именно глаза у него и чесались, — с выражением протянул Жан. — Этот жест означает, что на тебя положил глаз кто-то из наших. Единственный способ, не дать тебя украсть, читай как «убить» или «изнасиловать», это объявить тебя принадлежащей вампиру. Согласно пятому закону Гару ни один житель ночи не имеет права тебя трогать, если ты моя. И я свое не отдам.

— Как вы ловко пользуетесь своими законами, когда вам это удобно! Почему Олав не сказал этого, когда пихал меня в тот вонючий гроб? Тогда б ты меня и пальцем не тронул!

— Потому что и он, и Кармайкл понимают, что мало иметь право, чем-то обладать. Нужно еще уметь отстоять это право. — Разозлился Жан, скрежеща зубами. — У них теперь ни земли, ни крыши над головой, только грязный мешок от солнца и куча проблем, и ты хочешь быть одной из этих проблем? Там, где есть закон всегда есть преступники. Уж ты-то должна это знать. В этом мы не отличаемся от вас. Он заключил с Аргием сделку, по которой ты была под защитой самого сильного претендента на власть. До этого момента. Теперь я буду защищать тебя по своим собственным причинам, а не потому, что мне приказали. И не важно, выполнит ли Кармайкл свою часть сделки.

Цепкие мужские пальцы заскользили по телу, обхватили шею и запутались в волосах. Прикосновение его губ обжигало легким ароматом бурбона на языке. Настойчивым жадным поцелуем он пожирал все слова, что я не успела сказать, выжигая своей страстью остатки ярости и сожаления. Освободившись, когда стало не хватать воздуха, мы соприкоснулись лбами, и я прикрыла глаза, собирая остатки разрозненных мыслей в слова.

— Спасибо, что спас. Так, что это значит? То, что я теперь твоя собственность?

— Все по-прежнему, — сказал он, обнимая меня и приглаживая прядки возле ушей, — только голодных взглядов вокруг тебя будет поменьше. К тому же ты всегда можешь попросить меня, отказаться от тебя, если ты захочешь уйти к другому.

От этих слов неприятно кольнуло.

— И ты отпустишь?

— А ты уже хочешь уйти?

— Хочу быть свободной в выборе.

— Так ты свободна, выбирай. Это же законы для вампиров, а не для людей.

— Ты узнал лицо мужчины, к которому подходил? — Попыталась я сменить тему. — Теперь объясни мне, что здесь может делать водитель, который доставлял биологическое оружие в резервацию?

— Когда я подошел сейчас, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди от страха. Он здесь не случайно. Идем к Аргию. Смотри — второй шатер. Островитяне принимают нового тимарха.

Жан схватил меня за руку и повел через площадку, над ближайшим к выходу шатром действительно поднималась отчетливая в ночном небе дымка. Это был второй сигнал из трех, которые мы ждали.

Среди палаток разгоралось безудержное веселье, и несколько человек уже начинали двигаться под музыку в танце. Девушки из бара едва стояли на ногах, перемещаясь с бокалами от одной группы к другой, и к ним на помощь подоспел еще один официант. В глазах уже рябило от красного и золотого: улыбки, кровавые губы, блеск стеклянных фужеров, игра золотых бликов в украшениях и уличные фонари, прожигавшие уставшие глаза. Мои человеческие часы говорили мне, что ноги больше не сделают и шага, а спина требует сна, но я не могла сейчас сидеть в стороне. Тревожность будто придавала сил, ненадолго открыв второе дыхание.

Эмиль сначала преградил нам путь, хмуря кустистые брови, но Жан жестом отодвинул его и завел меня в шатер, из которого несколько минут назад вышла группа вампиров.

— Нужно поговорить, — начал он, но Кармайкл его опередил, в мгновение ока оказавшись рядом.

— Леонард. — Я остановилась, не зная, рад ли он меня видеть.

— С тобой все в порядке? — поджав губу, спросил он, отчетливо глядя на мою шею с дурацким красным пластырем.

— Да, но…

— Здесь что-то не так, нам нужно увести вас на самолет. — Перебил Жан.

— Ты в своем уме?! Мы не можем сейчас уйти. — Аргий был взбешен.

— Что случилось? — у Леонарда, похоже, тоже не было особого желания оставаться.

Олав стоял мрачнее тучи. Он избегал смотреть на меня, и от этого мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Мы видели водителя, который доставлял оружие в резервацию. — Объяснила я. — Он на парковке, у черного автомобиля. Это не может быть совпадением.

— Лаборатория Хареля в Научном центре исследования В-заражения в Резидент-холле закрыта, я сам проверял. Харель под арестом. — Спокойно сообщил Аргий, не двигаясь с места.

— Лаборатория закрыта, но что, если сторонники Игоря Хареля хотят вернуть свой образец, как единственную улику против него, — задумчиво предположил Леонард.

— Или у них есть еще один образец, и они используют его здесь, чтобы разнести болезнь по всему миру. — Высказала я еще более страшную мысль.

— Более быстрого и простого способа уничтожить все ночное сообщество одним ударом, просто не существует. И мы им помогли в этом. — Аргий схватился за челку, будто собирался выдрать ее с корнем, но передумал и рухнул на диван как раз в тот момент, когда в шатер вошла разношерстная группа вампиров со всеми оттенками кожи, в числе которых был тот самый кудрявый приятель Жана, Мэхмет.

Владыка Хетт собственной персоной, догадалась я.

— Salve, Argius. — Произнес высокий мужчина с оливковой кожей в скромной одежде.

Меня за руку вытащили из шатра в противоположной стороне и, подняв глаза, я увидела Леонарда.

— Ты точно в порядке? Они с тобой…? — взволнованно прошептал он, двумя руками обхватив мою голову и отодвигая волосы за плечо.

— Поговорим, когда все это закончится. — Смущенно произнесла я, отводя глаза и не зная, что именно ответить на неоконченный бывшим мейстером вопрос.

Рядом с нами появился Жан с нетерпеливым выражением лица. Этими взглядом можно было рубить деревья, когда Кармайкл положил ему руку на плечо и сжал:

— Начинаю сомневаться, что ты добросовестно выполнил условия нашей сделки.

— Поверь, я не сделал с ней ничего такого, чего не сделал бы ты. — Сурово ответил Жан, мужественно выдерживая этот взгляд.

Кармайкл отпустил его плечо, взглянув на меня, но ничего не сказав, шагнул обратно в шатер.

— Ты ошибаешься на счет него. — Рассердилась я, до конца не веря в то, что у Леонарда имелись какие-то корыстные мотивы.

— Возможно, но я точно не ошибаюсь в том, что он хищный засранец. Девушки из его поместья не всегда возвращались. И раз ты говоришь, что он не обращает вампиров в тайне от всех, то, я просто обязан отвезти тебя домой самому, когда все это закончится.

— Когда ты стал таким джентльменом?

Сказала я, направляясь к полюбившейся скамейке.

— Мама меня таким воспитала. Пошли еще выпьем.

— Давай сосредоточимся на том, что здесь делает человек из лаборатории? Мне нужно ясно мыслить. И тебе тоже.

— Как раз для этого мне нужно заправиться. Алкоголь действует на нас не так, как на вас. Он помогает быстрее сжечь получаемые из крови эритроциты и выработать адреналин, который повышает скорость и реакцию. Это можно сделать и иначе, но спирт доступнее.

— Значит потом вам нужно больше крови?

— Да, но и вам после физической или умственной нагрузки нужна подзарядка. Превосходящие физические способности стоят того.

Он опрокинул стакан и бросил взгляд на парковку, где мы видели водителя.

— Посмотри на автомобили. — проговорил он.

— Обычные, ничего примечательного.

— Мне нужно вернуться туда, но я не могу оставить тебя здесь одну. Позовем твоего друга. — Бросил он, вставая и подавая знак рукой.

Я оглядела площадку. Людей стало заметно больше, но и напитки из бара и свинная кровь все равно пользовались бешенной популярностью. К нам тихо подошел Олав, в воздухе так и витало напряжение от его тяжелого взгляда.

— Можешь побыть с ней пять минут?

— А ты что на педикюр записался?

— Я серьезно, лопух. Отвечаешь за нее. — Тон Жана стал бескомпромиссным, и он обратился уже ко мне. — Лучше смотри не на парковку, а на площадку фестиваля. Если они планируют что-то сделать, то их мишени в шатрах. Я скоро вернусь.

Оставив нас, Жан скрылся за группой из европейского дома, обсуждавших открывшийся В-статус какого-то модного модельера в Милане. Олав тяжко опустился на скамейку, поставив локти на колени и положив подбородок на большие пальцы. Его глаза не отрывались от приоткрытого азиатского шатра, где Кармайкл и Аргий о чем-то беседовали с высоким смуглым от рождения Хеттом.

Касаясь указательными пальцами губ, он напоминал шахматиста за доской. Мне даже почудилось на время, что сквозь его глаза можно увидеть весь сложный процесс мышления. Он формулировал свою мысль довольно долго и наконец произнес, не отрывая глаз от входа в шатер, будто хотел оказаться сейчас там:

— Когда закончим здесь, тебе лучше отправиться на самолете с Аргием. Так ты быстрее доберешься домой.

— Ты что больше не можешь меня видеть? Мы снова откапываем этот топор?

— При чем тут это?

— А зачем ты меня гонишь, я думала, после всего мы хотя бы поговорить нормально сможем.

— А разве ты сама не хочешь полететь с Жаном?

— А почему нам не полететь всем вместе?

— Аргий нас на борт не приглашает, а после уничтожения оружия мы с Кармайклом снова станем персонами нон грата. Бывший мейстер, пославший за полвека уже второго Владыку и его верный пес.

— Никакой ты не пес. И я поговорю с Аргием.

— А он тебя теперь слушает?

— Он хочет, чтобы я работала на него в комитете. Подыграю ему пока…

— Зачем тебе это?

— За мою лояльность он восстановит репутацию Кармайкла и вернет ему поместье и титул. Он сказал это сам.

— Ему нельзя верить.

— Значит он не получит от меня никакой пользы, а на это он не готов пойти.

— Ну и зачем это тебе? Вижу тебе прямо понравилось в компании этого живодера и его товарищей.

Он посмотрел на меня, и я поняла, что обида в его глазах сменилась непониманием. Хотя ревность и не отступила, он способен быть благодарным за мою помощь мейстеру.

Я обвила его шею руками, скользнув пальцами по подбородку и к волосам у основания черепа. И, положив голову ему на плечо, выдохнула:

— Ты что жадничаешь ему мою кровь? Я и так должна была ее по итогам вашей охоты, которую вы без моего ведома так бессовестно подтасовали. Благодаря тебе у меня было увлекательное путешествие в мир гробов, клыков и лукового супа. Мог бы хотя бы предупредить, что меня ждет.

— Ты бы нас выдала своим «тук-тук-тук». — Он изобразил чудовищный приступ тахикардии, и я засмеялась. Казалось, будто от звуков моего смеха, его напряжение немного спало, и он даже повернулся, чтобы взглянуть на пластырь на шее. Я одним движением отлепила его со своей шеи и прилепила ему под подбородок, туда, где начиналась колючая мужская щетина и рядом вверх-вниз ходил острый мужской кадык. Олав уставился на легкую царапинку на моем горле, и недоумение медленно преображало его лицо.

— Просто хотела кое-что проверить. Ты ужасно ревнивый, ты в курсе? — Я повернулась к нему всем корпусом и положила руку на плечо, чтобы немного стать ближе, сокращая ту пропасть, которая разверзлась между нами за последние дни. — Да, укус все равно был. Он на ноге, но что ты хотел, кушать было нечего. Надо было дать нам хоть пакет крови с собой. И мешок картошки. Послушай, я дала ему кровь, когда он был голоден. И я сделала бы это для тебя, если бы на его месте был ты. Я помогу вам с мейстером вернуть Красную гору. А ты перестань ходить с такой куриной попкой на лице, а то у тебя появятся жуткие морщины.

— У вампиров не бывает морщин, если они пьют достаточно жидкости, — сказал, сморщившись, Олав. Он слегка склонил голову ко мне, уткнувшись носом в мои волосы. Несколько биений сердца мы сидели так, а затем он вытянул руку и обнял меня, крепко прижав к себе.

— Если бы я знал, что ты будешь ее лапать, я бы попросил Алека. — Раздался за нами хрипловатый голос Жана.

Он наклонился, упираясь рукой в свой бок и угрожающе навис над скамейкой.

— В чем твоя проблема? — начал Олав.

— Кстати, о проблемах. Ей стоит отвернуться, а ты помоги мне затолкать их назад. — Произнес, покачиваясь Жан, он почти повис на спинке скамейки, упираясь кулаком в живот.

— У тебя кровь на руке. — Я побледнела. Медленная полоска крови ползла и собиралась в тяжелую каплю на тыльной стороне кулака, который он прижимал к пиджаку.

Олав встал с угрюмым видом, и Жан практически упал на его место, а из-под руки выступила красная от крови рубашка, прижатая к животу. Подняв свободную руку, Жан накрыл мои глаза ладонью, пока у меня отвисала челюсть.

— Тебе не надо смотреть. — Но его ослабленная рука и неудобная поза не могли закрыть от меня того, что кровь волной лилась из его живота под ноги.

Моя рука сама потянулась к его пиджаку, но Олав оказался быстрее. Молниеносным движением он откинул руку Жана и лацкан пиджака, обнажив разрезанную поперек рубашку и рассеченный живот, из которого вываливались бордово-фиолетовые внутренности. Перетянутые тонкой серовато-розовой тканью эпителия кишки и темное склизкое пятно печени. Рана уже начала затягиваться, оставляя часть внутренних органов снаружи. Олав невозмутимо вложил выступающие части в края раны и прижал ее рукой Жана, уже закрывшего глаза. Его рука безвольно лежала на моем лице и начинала сползать. Я подхватила его за локоть, боясь дотронуться ближе.

Мой собственный живот будто затянуло в черную дыру, и он перестал быть моим и стал тяжелым и пустым. Меня не мутило, но губы онемели как от подступившей тошноты, в глазах стояла картина, только что увиденного человеческого нутра, какого никогда не покажут в сериалах о врачах.

Несколько секунд мы не двигались. Жан был неподвижен, и Олав прижимал его руку к животу.

— Что это было? — только смогла выдавить я.

— Немного выше, и я ты бы увидела, что у меня-таки есть сердце, — прошелестел Жан, пересохшими губами. — Бриджеш все-таки успел разок воспользоваться своим незаточенным багнахом. Этот вшивый turturilla был на парковке все время, даже не зашел в шатер поприветствовать Аргия, своего нового тимарха. То есть где-то часа полтора.

— Зачем вы подрались?

— Скажи мне, зачем наряжаться как Майкл Джексон, чтобы постоять у мусорного бака за баром, когда внутри раздают грэмми? Этот чертов fellator не присягнул, потому что он работает на Энгуса. И что интересно он там сторожит?

— Ты понимаешь, что с тобой сделают за это? Где он сейчас? — Олав затравленно огляделся, но веселье было в разгаре, и никто нас, похоже, не подслушивал.

— В подворотне за баком. И какая-то часть в открытом ливневом сливе.

Олав отодвинулся, и через пару секунд Жан принял удобную позу, не убирая руки с живота.

— Ты убил его?

— Я не силен в дипломатии с кишками наружу. Пришлось импровизировать.

— И что теперь будет?

— Надо ждать, пока не уйдет Хетт и предупредить Аргия о том, что у Энгуса есть запасной план. Возможно, он даже включает появление людей из лаборатории или псов с пушками из комитета. — Жан виновато посмотрел на меня. — Извини, ты не пес. У тебя же нет пушки.

— Я предупрежу Кармайкла. — Олав решительно направился к шатру. А Жан, убрав руку, глянул вниз на испорченную рубашку. Рана на животе была похожа на свежий багровый рубец шириной с фалангу пальца. Красная рваная в нескольких местах рубашка свисала клочьями и марала кровью белый живот. Вытерев руку о рубашку, стянув пиджак, он завязал его впереди как фартук, нисколько не смущаясь своего странного вида.

Я едва подавила желание потрогать живот Жана, когда он положил свою чистую руку мне на ногу.

— Мне неловко это говорить, но я бы подкрепился после такого. Но у тебя брать нельзя. Можно попросить Алека или…

— Нет, я принесу. Я найду официанта.

Соскочив, растерянно оглянулась, не зная куда бежать, и увидела, как в дальнем конце площадки официант угощал группу вампиров. Я не знала, что буду говорить, но бросилась туда быстрее ветра. Если я попрошу бокал для себя, они рассмеются. Если для Жана, то догадаются, когда найдут труп.

Миновав расстояние, разделявшее нас, я остановилась, тяжело дыша и выпалила первое, что пришло в голову:

— Почему вы заставляете владыку Аргия ждать? Я сама отнесу это.

Выхватив поднос с тремя бокалами, у официанта, хлопающего глазами, я развернулась и пошла к шатру твердой походкой.

Слова извинения за моей спиной добавили мне уверенности, но я чувствовала, как их взгляды сверлят мою спину.

Эмиль у входа удивленно поднял бровь, увидев меня. Еле уловимая улыбка в уголках его губ подсказывала, что я могу продолжать свой спектакль. Войдя в шатер, я тут же схватила с подноса один бокал и заведя его за спину, изящно поставила поднос с двумя бокалами на стол.

Я мысленно отругала себя за то, что не подумала о Кармайкле. Бокалов было два, а на топчане сидели трое. Леонард внимательно слушал говорившего Хетта. Аргий спокойно взялся за бокал, не глядя. Они были заняты обсуждением спорной территории, и казалось, никто не заметил неловкости, но Хетт бросил странный взгляд мне на блузку. Я пошла к выходу, стараясь не бежать, но понимая, что не ноги, а бьющееся сердце — мой самый главный враг.

Эмиль кинул мне вдогонку:

— Умничка, такой и оставайся.

Но я уже неслась быстрым шагом к Жану. Приблизившись, я аккуратно поднесла бокал к его пересохшим губам.

Он жадно выпил и поблагодарил, прикрыв глаза.

— Пожалуйста, не рискуй больше так. В подворотне сейчас мог лежать ты.

— Ты беспокоилась обо мне? — с ухмылкой сказал он, приоткрыв одно веко. — А если бы на моем месте был этот лопоухий Олав, то о ком ты теоретически беспокоилась бы сильнее?

— Лучше расскажи, что тебе удалось узнать?

— Он ничего не сказал, но я заметил, что за его спиной было заколоченное здание, какой-то бывший гавно-отель. И я думаю, нам стоит туда заглянуть, это может быть склад или там уже ждут наготове бойцы комитета в касках и этих бесполезных жилетах. Вот скажи, зачем жилет, если я не стреляю, мне проще оторвать жертве руки и ноги, и чем здесь теоретически поможет жилет?

— Жилет защищает от огня по своим. — Машинально ответила я. — Когда ты сможешь идти?

— Я уже могу, но не думаю, что нам стоит идти туда вдвоем. Пожалуй, в этот раз позовем лопоухого.

— Ты точно в порядке? — с сомнением посмотрела я на него.

— Хочешь, чтобы я сказал "нет" и остался, а ты за мной поухаживала? Соблазнительный выбор. Но я хочу до конца побыть героем в твоих глазах, поэтому: "да, я в порядке". Кстати, он был единственным, кто знал, что ты моя женщина. А это значит, что в суде правило N5 на тебя больше не действует. Нет свидетелей. Но ты все равно моя, поняла?

Олав уже ждал нас у палатки.

— Кармайкл готов уходить, когда Хетт выйдет.

— Отлично, попробуем провести время перед уходом с пользой. — С плохо скрываемым предвкушением сказала я.

— Каким образом?

— Идем в отель.

Я крутанулась на пятках и заспешила, за руку уводя от шатра ждущего объяснений одного и перевязанного второго. Олав посмотрел на Жана с глупой ухмылкой, выгибая домиком бровь. Тот обреченно выдохнул:

— Мне нравится ход твоих мыслей, но не для тебя мой бутончик расцвел.

Глава 22. Больно!

Закрытый на реконструкцию отель для вахтенных рабочих выглядел заброшенным и депрессивным рядом с огнями оживленного ночного праздника. Миновав неплотно запертую дверь, мы вошли в небольшой грязный холл. Обвалившиеся потолочные плитки, раскрошенные на полу, сразу же известили весь коридор о нашем появлении, поэтому таиться не было смысла.

Свет не горел. Маленькое окно над стойкой администратора освещало светом луны и фонарей только половину противоположной стены.

— С чего начнем? — полушепотом спросила я у своих спутников.

— Выберем комнату получше. — Олав направился к ресепшену и покопался в ящиках за столом. Жан так и стоял у входа, развазяв узел из рукавов пиджака, он еще раз осмотрел живот и, скривившись, бросил пиджак на стойку, подняв немного пыли в воздух.

— Ключик от шестого номера-то отсутствует. — Подытожил свои поиски Олав.

— Очевидно, нам туда. — Жан уже двинулся в поисках лестницы, стараясь наступать бесшумно. Но бесполезно: я неумело производила столько шума, что эффект неожиданности уже был потерян.

— А если там просто живет хозяин отеля или… — рассуждала я шепотом. Врываться в дома, в которые меня не приглашали, я начала только 5 минут назад. И пока не знала всех основ такого подхода.

— Или мы встретим там Хареля, и я выгрызу его шейные позвонки, чтобы сделать брелок на память. — Жан шел первым, а мы с Олавом замыкали, стараясь двигаться в тени.

На лестнице они многозначительно посмотрели друг на друга и поменялись местами. Жестами Жан показал мне, что нам нужно подняться на третий этаж и приложил палец ко рту, дав сигнал молчать.

Темная лестница была настоящим испытанием для меня, и я схватилась за Жана, чтобы не упасть и не наделать шума. Оставалась надежда на то, что, кто бы ни был там в шестом номере, он услышит и будет ждать во всеоружии только одного не самого грациозного консультанта, а не двух смертоносных вампиров.

Поднявшись на третий этаж, мы остановились, чтобы я могла перевести дух. Не было необходимости искать номер шесть. Это была единственная дверь в конце длинного коридора, из-под которой пробивалась полоса электрического света. Олав оглянулся на Жана, кивком головы указав на меня. И второй, молча повернул меня боком, прижав у себя подмышкой, не отрывась от двери.

За какие-то доли секунд произошло сразу несколько событий, от которых я чуть не потеряла равновесие и упала бы назад, если бы не рука Жана поперек груди.

Олав без предупреждения бросился к двери, одним прыжком преодолев коридор и выбив ее плечом. От яркого света я прищурила глаза, но уже через секунду темное пятно заслонило дверной проем, и я почувствовала давящий холод на своей шее.

Сжимаюшая боль пронзила меня под подбородком от уха до уха. Вплотную рядом со мной и Жаном стояла девушка, сжимавшая мое горло. Левая рука Жана все еще была рядом, вцепившись в душившее запястье, а его левая ладонь упиралась в грудную клетку незнакомки.

Пытаясь освободиться, я повернула голову. В проеме появилась изящная фигура с чем-то тяжелым в руках.

Превозмогая желание кричать, я схватила девушку за пальцы, разжимая их, глядя на дверь. Воздух перестал поступать в мои легкие, и я не могла выдохнуть. Сквозь жжение в груди и путающиеся мысли, я разглядела в дверях номера бывшего тимарха Энгуса. В его левой руке, взятый за волосы, безвольно повис Олав с окровавленным глазом, кровь из пустой глазницы капала на пол.

— Ты потеряешь преимущество и развыжешь мне руки, если убьешь ее, Минг. — Раздались у меня над ухом слова Жана. Из моей груди вырвался сухой звук, девушка расслабила хватку, но не отпустила меня, а лишь сменила позу на более расслабленную.

Я услышала и почувствовала, как в ее груди под ладонью Жана с треском срастаются сломанные кости.

— У тебя нет уже никакого преимущества, asinus. Ты уже труп.

Энгус толкнул Олава в комнату словно неповоротливую куклу, застрявшую в дверном косяке.

Нога парня, похоже, была вывернута, но он начал шевелиться, пытаясь встать и регенерируя. Я облегченно перевела взгляд на Жана, с хрустом разминавшего пальцы правой руки.

Девушка отпустила меня и жестом показала на дверь, куда я бросилась бы не раздумывая, если бы Жан не держал меня.

Мы вошли в обшарпанный номер, освещенный лампочкой с разбитым плафоном. На небольшом диване с темными пятнами и рваной спинкой, откинувшись восседал Энгус.

Я бросилась к Олаву, лежащему у его ног, чтобы убрать прядь волос с его лица и успела увидеть окровавленную склеру под ресницами. Он восстанавливался на глазах, но не так быстро, как когда-то Кармайкл залечил свою руку.

— Мне надоел этот спектакль, затянувшийся дольше, чем следует. — Энгус отпихнул Олава, чтобы видеть всех троих. Девушка, судя по виду, китаянка, встала у двери, перегородив проход.

— Как тебе удалось избежать ареста? — Моя смелость видимо взяла начало в глупости, потому что я не понимала, что сейчас будет, и не знала, чего именно бояться. Если бы нас хотели убить, то уже убили бы, так?

— Ваши люди даже не знают, как я выгляжу. Им подойдет любой вампир невысокого роста, которого назовут Энгусом. — Иронично посмотрел на меня бывший владыка.

— Что ты собираешься делать?

— Я похож на того идиота, который стал бы отвечать на этот вопрос?

— Ты собираешься убить нас?

— Тебя да, бесполезный человек, а два вампира послужат благой цели.

— Бенуа не подходит. — От двери подала голос Минг, кивком показывая на Жана.

Жан и Олав едва переглянулись.

— Значит все идет по плану. Сойдет и один. Возьмем с собой в лабораторию. — Поправил себя Энгус, вставая с дивана.

— Твоя цель вернуть себе титул? — я пошла ва-банк, проигнорировав его слова о моей скорой смерти. Видимо, мысленно, я уже смирилась, что не переживу эту командировку, но подсознательно бояласьмучительной боли.

Внезапно Олав перекатился, схватил Энгуса клыками за ногу и метнул какой-то мусор с пола в лицо кинувшейся к нему Минг. В этот же момент Жан, подхватив меня на руки, прижимая к своей груди мою голову, пробив плечом окно — выбросился с третьего этажа.

Я зажмурилась и вжалась в комок на его груди, поджав ноги, ощутив как мелкие острые ножи из стекла царапают мои волосы и руки.

Удар был быстрым. Он приземлился на ноги, упав коленями на асфальт, а я ударилась головой об грудь Жана, и мои ноги соскользнули на землю, не грациозно вывалившись из его рук. Выровняв походку, я оглянулась на окно, из которого мы выпрыгнули. Прическа Минг мелькнула в оконном проеме и исчезла. Нас не преследовали. Но Олав остался там…

— Нам нужно вернуться за ним!

Я повернулась к Жану, чтобы услышать свежие идеи, но он полусидел на асфальте, не глядя на меня. Водя руками и неестественно вывернутой ногой по асфальту, он натыкался на стекло и только открывал рот, не произнося ни звука.

Он смотрел на свои ноги: из разорванной штанины торчала кость, а одно колено было вывернуто в обратном положении. Опираясь на левую руку, он по штанине дрожащими пальцами дотронулся до своей ноги, словно до чужой.

Переборов естественный ужас от открытого перелома, теперь уже второго в моей жизни, я подошла к нему.

— Тебе помочь? Вставить кость назад? Это дико противно, но я сделаю это для тебя. Только не молчи, нам нужно вернуться, кого-то при…

— Нет. Что-то не так. Что-то… — Его голос сорвался на последних словах на хрип. И уже вполголоса, самому себе, он прошептал. — Больно. Марина, как больно!!

Он начал заваливаться на бок, и я еле успела подхватить его под подмышками, но он был слишком тяжелым, чтобы я могла его поднять.

Волоком оттащила его кричащего всего на метр и положила на спину. Взрослый мужчина оказывается весил как слон, и я с трудом перевела дыхание. Кость все еще торчала из его ноги, разорвав одежду. Мне не хватило бы сил порвать его штанину, как это делают в кино. И я попыталась привести его в чувства. Он посмотрел на меня, весь покрытый холодным потом, с гримасой боли, какой я никогда не видела на лице живого человека.

— Я не восстанавливаюсь. Кости не-за-жи-ва-ют!

— Я не знаю, что мне делать? Я… приведу кого-нибудь… подожди!

Бросившись к площадке фестиваля, я растерялась. Вокруг были десятки вампиров и людей, но я не знала, как мне объяснить, попросить…

— Мэхмет!

Я увидела кучерявую макушку поверх других. Палатка Хетта была ближе всего к парковке. Смуглое лицо и радостная улыбка встретили меня у входа в палатку, где зажигали костер.

— Я заинтригован. Как раз подумал об ужине, и…

— Идем со мной! — Я схватила его за руку и побежала туда, где оставила Жана.

— Позволь хотя бы узнать твое имя… — Мэхмет не отставал, и мы бежали словно дети за ручку. Пока не оказались рядом с распростертым на земле телом. Кровь уже пропитала штанину и стекала на асфальт. Забыв обо мне, товарищ припал на землю рядом с Жаном.

— Kanka! Ne…

Его прервал истошный крик боли, когда, просунув руку под голову пострадавшего, Мэхмет начал искать ранения на шее и в черепе.

Еле двигая губами с кровавой пеной в уголках рта, Жан прошептал:

— А это ты. Не знаю, что со мной, брат. Я кажется сломался.

— Он не восстанавливается после падения, — проглотив комок в горле, объяснила я.

— Может, какая-то кость мешает… Перенесем его в нашу палатку, движение поможет сместить кость и ему станет лучше. — Мэхмет легко подхватил теряющего сознание Жана за плечи, и попытался просунуть руку под коленями, но Жан издал дикий вопль, изогнув спину будто от электрического удара.

— Потерпи, что за детский сад, Жан.

На лице Мэхмета была смесь тревоги и раздражения. Аккуратно передвигаясь, он нес, от боли со свистом дышащего ртом через сжатые зубы Жана.

Оказавшись в палатке, мы моментально приковали к себе взгляды присутствующих вампиров. Жана положили на широкую банкетку и обступили. Кто-то поднес к его губам бокал с кровью и помог отпить. Не зная, чем я могу помочь, я осталась стоять в стороне у входа, обнимая себя за плечи. Мне не стоит привлекать внимание. Кровь сочилась из порезов на моих руках, разжигая их аппетит, и мне не у кого было искать защиты, потому что я никого тут не знала.

— В него стреляли из нового вооружения? — Тимарх Хетт положил руки на шею Жана, рывком расстегнул рубашку и провел по его груди шершавой ладонью, на животе только-только затянувшийся алел свежий рубец. Но разве он не должен был пропасть?

— Он прыгнул с третьего этажа, — поборов страх, сказала я.

— Такая высота не может навредить вампиру! — ответил кто-то раздраженно.

Мэхмет разорвал и закатал одну штанину, отчего Жан взревел от боли, схватившись за руку Хетта.

Колени Жана сильно опухли и приобрели фиолетовый цвет. Кость на правой ноге все еще торчала наружу, и рана заливала кровью обивку дивана.

— Хусейн, иди в аптеку, что на центральной улице, и принеси бинты и самое сильное обезболивающее, которое у них есть.

Один из помощников сорвался с места и выскочил из шатра. Хетт тем временем закатал рукава и осмотрел рану. Он приложил ухо к груди Жана и застыл на мгновение.

— Я дышу. — Тихо произнес Жан губами красными от крови.

— И твое сердце снова бьется.

Несколько вампиров от удивления отшатнулись, другие кинулись проверять пульс.

Мэхмет аккуратно снял с ноги Жана каплю крови и уже поднес руку ко рту. Я бросилась к нему и схватив за руку прокричала:

— Не пейте его кровь!

— Она права. — отрезал Хетт. — Мы не знаем, что с ним. Вымойте руки. Снимите ткань с шатра и сделайте носилки, мы отнесем его в самолет и доставим в больницу.

Палатка оживилась, все приступили выполнять поручения владыки, и носилки были почти готовы, когда вернулся Хусейн с незнакомым человеком.

— Это врач.

— Я фармацевт, — робко ответил тот, — и смогу только оказать первую помощь и дать обезболивающее.

— Делайте. — Хетт был краток, и аптекаря пропустили к пациенту.

— Владыка, — Хусейн обратился к Хетту понизив голос. — Снаружи хаос, Азиатский шатер упал, несколько вампиров пострадали. Они выглядят лучше этого, но не восстанавливаются. Мы должны немедленно уходить.

Ткань с шатра сняли для носилок, и я увидела столпотворение на выходе с площадки фестиваля. Люди и вампиры бежали. Несколько шатров лежало на земле и один из них уже начинал гореть от зажженного костра.

— Сломаны кости ног и повреждены коленные суставы, правая рука — тоже перелом… — перечислял врач, вынимая ампулу и шприц из пакета с чеком.

Я не могла помочь Жану. Подобравшись к нему, сквозь мечущихся помощников Хетта, я прошептала:

— Я должна найти Леонарда.

— Нет, ты останешься, ты поедешь со мной. — Он ухватился слабеющей рукой за мою куртку и, не отрываясь, умолял глазами не делать того, что я задумала.

— Мэхмет и Хетт позаботятся о тебе, а я выясню, как тебя вылечить.

— Если ты сейчас уйдешь, то я тебя потеряю. Ты не вернешься. Или погибнешь. — У него в уголках глаз скопилась влага, смешавшаяся с кровью из пореза над бровью. Охрипший голос трепетал в груди, как свеча, которая вот-вот погаснет.

— Ты знаешь, где я работаю. — Слеза скатилась по моей щеке, будто мы расставались навсегда. — Ты все равно придешь ко мне получать новый биопаспорт. Я буду тебя ждать. Или нет, я сама найду тебя.

Он усмехнулся через боль, укол оксиконтина начинал действовать, и его веки потяжелели. Мне нужно было идти. Суматоха вокруг нас начала двигаться, два вампира перекинули Жана на самодельные носилки из полога. Кто-то спешно затушил только-только разгоревшийся костер.

— Ты моя. — Донеслись до меня его беззвучные слова, сказанные одними губами. Когда носилки направились к выходу, он еще обессиленно тянул свою руку, пытаясь ухватиться за меня. Но нас заслонили Хетт и несколько его помощников, которые принесли вторые носилки и пытались уложить в них какую-то женщину с жутким проникающим ранением в грудь.

Несколько стонущих фигур лежало среди разбитого стекла в центре площадки у поваленного большого шатра. Фестиваль погрузился во тьму, когда упавший столб снес освещающие фонари. С разных сторон доносились крики и плач. Десятки тел людей и вампиров лежали, распростертыми на полу, словно по ним проехал трактор.

— Леонард! — Я побрела в сторону упавшего полога, минуя раненных и неподвижных людей и вампиров.

Попыталась поднять ткань шатра, но она была слишком тяжелой. Оглянувшись, нашла край и, попыталась пролезть внутрь, но это была плохая идея. Встав прямо на него ногами, я принялась ощупывать шатер сверху, и я почти сразу нашла что-то мягкое, выхватив шило с наплечного ремня, я с трудом распорола ткань. Это без сомнения было мертвое тело.

— Эмиль…

Он не ответил. Его шея была свернута, а в глазах застыло удивленное выражение лица.

— Что ты здесь делаешь, девочка? Надо уходить, здесь опасно! — позади меня стояла пара вампиров пожилого возраста, жавшаяся друг к другу в тревоге.

— Вы видели бывшего мейстера Кармайкла?

— Он только что отправился в аэропорт. Идем, мы на машине.

Я встала и, отряхнувшись кровоточащими руками пошла за ними. Они не были ранены и передвигались осторожно и быстро, лишь поддерживая друг друга, как любящая много лет пара.

— Что здесь произошло?

— Когда третий костер зажегся, явился Энгус. — Испуганно переглянулись старики. — Он был в бешенстве и бросился на брата, избивал всех, кто пытался их разнять. Что было дальше, после того как шатер упал, мы не видели, потому что началась давка.

Я села на заднее сиденье небольшой машины, и мы понеслись в направлении аэропорта, вдоль мерцающих огней спящего поселка, оставляя позади шатры Собора, которые занимались от пожара. Небо вдалеке начинало светлеть, приближая рассвет.

Надеюсь, раненным удастся уйти и спрятаться от солнечных лучей.

— Откуда вы? — вежливо поинтересовалась я.

— Мы с Юга, тоже прилетели на самолете. — добродушно ответила старая женщина, немного поглядывая на мои пальцы в царапинах от стекла.

Червь сомнения зашевелился в моем мозгу, тревожно заставляя извилины работать.

— Если вы не видели, что было после падения шатра, то откуда вы знаете, что Кармайкл выжил? И направился в аэропорт?

Они переглянулись. И я поняла, что снова сглупила, но мы уже въехали на взлетную полосу, где из шести стояло только три самолета: Хетта, Аргия и, скорее всего, Марии. Последний готовился взлетать.

Старуха проворно открыла дверь машины и за ногу вытащила меня на асфальт. Я больно ударилась об нижний борт автомобиля и расцарапала щеку.

Второй вампир с неожиданной энергичностью схватил меня сзади в охапку и, не взирая на брыкания и крики, внес в самолет.

Люк за его спиной задраили, и я очутилась в ловушке.

Я не могла вырваться и добраться до самолета Аргия, сквозь иллюминатор я увидела, как ко второму самолету быстро движется процессия с несколькими носилками.

— Что вы себе позволяете! Я представитель ком..!

Молодой вампир ударил меня по лицу, и я отшатнулась, присев на диван.

— Заткнись и сядь.

— У вас будут большие проблемы!

— Голод моя единственная проблема.

Он развернулся и ушел в хвостовую часть. Я бросилась к двери, но открыть ее не смогла. Бить в стены и кричать тоже оказалось бесполезно. Самолет начал разворачиваться и выехал на взлетную полосу. Уже через несколько минут мы были в воздухе, оставляя на земле суетившиеся возле двух самолетов маленькие фигурки. Я осмотрелась, чтобы убедиться, что прямо сейчас мне ничего не угрожает.

На диване у дальнего края салона сидела аккуратно подстриженная, крупная женщина со скуластым лицом и угловато-мужским телом. Красивая одежда не скрывала ее накачанной фигуры, а над верхней губой были заметны темные женские усики.

Это была Мария. Шесть вампиров, включая пожилую пару окружили своего владыку и обсуждали случившееся.

Мария бросила на меня напряженный уставший взгляд.

— Пора поесть. Что-то вы выбрали тощую, были и получше. — Произнесла она, хлопнув в ладоши. И молодой вампир направился ко мне. Схватив меня за руку, он потащил меня к ним. Я выхватила из кармана шило из оленьего рога, но он легко выбил его из моих рук, и оно укатилось под диван.

Безуспешно отбиваясь в панике, изо вех сил закричала.

— Вы знали! Вы знали, что Энгус придет за этим оружием! Он ваш друг! Он пощадил вас, потому что вы ему помогали!

Меня схватили за руки и опустили на колени, стянув куртку. Холодный пот побежал по моей шее и распростертым рукам.

— Глупое создание. Это вопрос выживания. Никто не сможет противостоять ему. И мы только что получили свой билет в будущее.

Штанины заскользили по моим упирающимся ногам. Я вцепилась руками в лицо одному из державших, но сразу несколько вампиров вонзило зубы в мои запястья, вгрызаясь в тонкие вены на руках, а Мария прильнула к моему бедру. Оставленный Жаном след окрасился кровью, цепкие пальцы с длинными ногтями глубоко вошли под кожу, причиняя не меньшую боль, чем острые зубы.

По мне прокатилась волна режущей боли с холодным потом, и я почувствовала, как кровь покидает меня. Через отверстия, на руках и ногах вытекала моя жизнь.

Голова начала кружиться, и потолок самолета вращался перед глазами как будто пульсировал. С холодеющими конечностями я начала терять сознание, беспомощно подергиваясь, уже не надеясь на свободу. В ноздрях запечатлелся запах жесткого велюрового сиденья, по которому я проехалась лицом. Упав, я отключилась, ощущая ковер под своей щекой, и вспоминая взгляд Жана, который просил меня остаться. Не уходить.

Я не смогла помочь мейстеру. Я бросила Олава одного в руках психопата. Жан никогда не найдет мое тело. Я даже не представляла, куда именно летел этот самолет.

Из носа и глаз катились горячие соленые слезы. Последней мыслью в моей голове стало слишком поздно пришедшее понимание того, что, если бы я осталась в лесу с Виктором, шприц с болезнью мог бы никогда не покинуть резервацию, и она не распространилась бы без контроля за любые стены, отнимая жизни десятков жертв на Соборе. Сотен вампиров в резервациях, когда выжившие утром вернутся домой. Тысяч, когда люди узнают о ней и попытаются найти лекарство.

Оглавление

Глава 1. Стена

Глава 2. Провал

Глава 3. Гостеприимство

Глава 4. Дом с библиотекой

Глава 5. Ужин в доме мейстера

Глава 6. Интервью

Глава 7. Правила

Глава 8. Фермеры и охотники

Глава 9. День

Глава 10. Фермерские овощи Красной горы

Глава 11. Тимократия

Глава 12. Предательство

Глава 13. Братья

Глава 14. Охота

Глава 15. Залог доверия

Глава 16. Топор войны

Глава 17. Полезный разговор

Глава 18. С дискомфортом в аэропорт

Глава 19. Собор

Глава 20. Дым

Глава 21. Правило N5 и его условия

Глава 22. Больно!