Линда автоматически, не открывая глаз, выключила пищащий будильник. Она проснулась с первыми его звуками, но разлепить заспанные глаза было непросто.
Муж поерзал на другой стороне постели. Линда брезгливо поморщилась, пытаясь уйти из комнаты как можно тише и быстрее. Ей хотелось провести хотя бы полчаса утром в тишине и покое.
Умывшись, Линда внимательно со всех сторон осмотрела свое лицо, выискивая новые морщины и проверяя, не увеличились ли старые. Лицо казалось опухшим, мешки под глазами кричали о недосыпе и общей усталости организма.
Линда насыпала в свою любимую кружку с надписью «Я люблю вино, но приходится пить кофе» чайную ложку кофе и, подумав несколько секунд, добавила еще одну ложку. Утро было просто создано для того, чтобы выжать максимум сил и энергии из матери трех детей и примерной жены. Готовя завтрак, женщина смотрела на длящуюся уже целый год стройку на фоне серого пасмурного неба.
«Пережить этот день. Только утро и день. Вечером он обещал отвезти нас в ресторан. Сколько я уже не была в ресторане? Целый месяц…»
Раскладывая омлет по тарелкам, Линда мысленно составляла план на день. Судя по плану, день обещал пройти весьма насыщенно и суетливо. Как всегда.
— Доброе утро, мама! — радостно прокричал бойкий Лев.
— Привет, мам, — зевая, выдавил из себя Паша.
— Всем доброго, — недовольно произнесла Марина, заплетая волосы на ходу.
Последним, как всегда, являлся муж. Недовольный и мрачный, как тучи, собравшиеся за окном.
— Всем приятного аппетита, — угрюмо пожелал глава семейства, усаживаясь за стол.
— Спасибо, — хором ответили все, сидящие за столом и смотревшие в свои тарелки, члены семьи.
Завтраки проходили в молчании, именно по этой причине Лев всегда заканчивал завтракать первым. Бьющая из него энергия не позволяла ему долго молчать.
Глядя на него, Линда никак не могла понять, как же так случилось, что в их угрюмой и молчаливой семье появился такой непоседливый и оптимистичный мальчуган.
«Может, все дело в том, что он самый младший? Паше уже пятнадцать, Марине — семнадцать, а ему всего семь лет… У старших сейчас самый унылый и сложный возраст. Все кажется несправедливым, серым и отвратительным. Они просто не знают, что их ждет. Ничего хорошего. Та же угрюмость и серость, помноженная на сотню тысяч рабочих часов и дней. Но Лев… Даже в его возрасте они не были такими, как он. Почему он такой? Из-за брата? Как противоположность? Я не понимаю… Он пугает меня. Егор был другим… Больше похожим на нас».
— Дети, собирайтесь. Через пятнадцать минут мы выезжаем. Дорогая, обед готов? — с серьезным лицом спросил глава семейства.
Линда молча подвинула в сторону мужа четыре ланч-бокса. Мужчина тщательно исследовал содержимое каждого и, оставшись удовлетворенным осмотром, с легкой улыбкой на губах, кивнул. Линда хотела бы в этот момент взять нож, лежащий рядом с ее рукой и вонзить прямо в искривленное одобрительной улыбкой лицо, но глубокий вдох и задержка дыхания на несколько секунд вернули женщину в состояния равновесия. Чтобы не видеть больше раздражающее лицо мужа, она встала, собрала посуду и занялась мытьем.
«Сейчас он подойдет. Скажет какую-нибудь глупость. Чмокнет в ухо. Мерзкий звук. Потом развернется и молча выйдет. Никогда не поблагодарит, не попрощается нормально. А потом… Через пятнадцать минут хлопнет входная дверь. И только Лев громко крикнет: «Пока, мама!» И наступит тишина».
Все случилось в точности так, как только что прокрутила в голове Линда. Это повторялось изо дня в день. Каждый день. Ее муж не любил никаких перемен, особенно в том, что касалось «традиционных семейных обрядов», как он сам любил это называть. В эти «обряды» входил осмотр и тщательное изучение обедов, мерзкий поцелуй в щеку и ежедневный ужин всей семьей, являющийся настоящим испытанием для всех, кроме главы дома.
Но и в этих безрадостных днях, складывающихся в один отвратительный и раздражающий день, длящийся бесконечно, проскальзывал редкий луч надежды и праздника. Всего один день, последняя пятница каждого месяца.
Линда когда-то, лет шесть назад, выиграла грандиозное сражение с мужем за один день, в который ей разрешалось нарушить все сложившиеся традиции и сходить в ресторан. В этот день можно было не готовить ужин, не сидеть в напряженной тишине, глядя в тарелку, можно было «выгулять» одно из немногочисленных платьев, пылившихся в гардеробе. Счастливые мгновения! Уже сегодня. Оставалось только дождаться вечера.
Линда с тяжелым вздохом подняла полное ведро воды одной рукой, взяла швабру в другую и занялась своими повседневными обязанностями, среди которых значилась стирка, уборка, походы в магазин за продуктами и приготовление пищи. Времени на содержание и уборку, пусть и небольшого пространства квартиры, тратилось немало. Сегодня у Линды оставалось около двух часов свободного времени, чтобы заняться собой.
Женщина управилась со всеми своими делами, встретила вернувшихся из школы детей, помогла сыновьям с домашним заданием, отправила всех одеваться и наконец-то села перед большим старым трюмо. Выглядела Линда ненамного лучше, чем утром.
«Как же я постарела… И с каждым днем я все больше увядаю. Дальше будет только хуже… И у меня есть только день, чтобы почувствовать себя настоящей женщиной. Все это несправедливо. Я люблю, конечно, свою семью, но я отдала им все: молодость, красоту, любовь. А что же получила взамен? Когда же начнется моя жизнь? Когда я стану свободной и начну жить для себя? Лет через… Сколько мне осталось? Неизвестно. Сколько из оставшихся мне дней я смогу потратить на себя? Тоже неизвестно. Ничего мне неизвестно. Знаю только, что устала быть служанкой… Нужно не забыть взять таблетки для мужа. И проверить, как на этот раз оделся этот озорной мальчишка. В прошлый раз такое придумал… Пора. Если опоздаю, то будет потом весь вечер недовольно ворчать».
Линда критичным взглядом осмотрела себя со всех сторон. Макияж убирал несколько лет, маскируя морщины, черное приталенное платье все еще сидело идеально на оставшейся как в молодости фигуре. Во взгляде зеленых, цвета нефрита, глаз явственно читалась усталость, грусть и обреченность. Линда отвернулась, сдерживая слезы. Времени наносить макияж еще раз уже не было.
— Дети! Вы собрались? — резко открыв дверь, крикнула Линда в коридор.
— Я готов, мама! — донесся с первого этажа голос Льва.
— А брат с сестрой еще не спускались?
— Нет.
Закрыв глаза, Линда досчитала до пяти, сделала небольшую дыхательную практику и пошла собирать детей.
— Опять опаздываешь, — ворчал муж Линды, пока все садились в машину. — И сколько же вам, женщинам, времени нужно, чтобы собраться и выехать хоть раз вовремя? Весь день? Что вы вообще там делаете? Хвост свой в карманном зеркальце ищите?
Линда уже раскрыла рот, чтобы ответить мужу, высказать всю не самую приятную правду о том, куда уходит время любой домохозяйки, но услышав глупый гогот, переходящий в конское ржание с похрюкиванием, решила все же не тратить свои нервы и силы. Спорить со смеющимся над своими же шутками, унижающими близких людей, все равно что пытаться остановить снежную лавину громким криком. Дети сидели молча. Даже Лев осознавал бессмысленность слов в сложившейся ситуации.
До кафе оставалось проехать всего пару кварталов, когда Лев, пронзительно закричав, попытался выпрыгнуть из машины. Не с первого раза, но задуманное мальчику все же удалось. Этому поспособствовало также то обстоятельство, что отец резко нажал на тормоз при крике сына.
— Лев! Немедленно вернись в машину! — завопила Линда, глядя вслед убегающему сыну.
— Я видел там Егора! — ответил мальчик, скрываясь в темном проеме входной двери заброшенного дома.
— Иди доставай теперь его оттуда, — раздраженно сказал муж, хмуря брови.
Линда мысленно выругалась, вышла из машины и пошла в сторону дома, вызывающего у нее своим мрачным видом чувство тревоги и щемящей печали. Когда Линда уже поставила ногу на первую ступеньку порога, мимо нее пробежали Паша с Мариной, скрывшись в доме.
«Это просто дом. Старый заброшенный дом. Ничего страшного в нем нет и быть не может. Мои дети не испугались. Они смело забежали туда. Но на то они и дети, чтобы не бояться ничего. Чего тогда бояться мне? Я не верю в монстров и в привидения… Почему он сказал про Егора? Он же сказал? Или мне послышалось?»
Сзади раздался громкий гудок, испугавший Линду. Женщина повернулась и посмотрела назад, на машину, в которой сидел ее муж, нервно барабаня пальцами по рулю. Линда скривилась от отвращения, бессознательно передернула плечами и побыстрее зашла в дом.
Внутри все сияло и искрилось роскошью. Не той кричащей роскошью, когда не можешь при взгляде на обстановку решить, действительно ли это богатство или просто дурновкусие. Здесь каждый предмет обстановки был на своем месте, подчеркивая изящество и красоту зала. Линда, открыв в изумлении рот, осматривала огромный мраморный зал, в котором находилась. Она даже не заметила, как тихо и плавно за ней закрылась входная дверь.
«Это же не дом. Это настоящий дворец внутри! Какое богатство… Огромная изящная люстра под потолком, бархатные шторы, а какие элегантные стулья и диваны у стен… И потолки! Такие высокие… И камин… Господи… Да тут только балы устраивать! Да… Я бы легко могла представить себя хозяйкой всего этого великолепия…»
Где-то наверху послышался шум и беготня. Линда вышла из оцепенения и вспомнила, зачем пришла сюда. Эхо шагов гулко отдавалось в ушах, нервируя и создавая впечатление преследования. Будто сзади всегда кто-то идет.
Перед Линдой неожиданно встал выбор: либо идти наверх, на второй этаж, либо налево, по длинному коридору с множеством дверей. Женщина смотрела то на лестницу, то в коридор, никак не решаясь выбрать направление.
«Если бы какой-нибудь знак… Почему так тихо? Где они все? Хотя бы Лев…»
Сверху послышалась музыка. Линда приняла это за добрый знак, кивнула и отправилась наверх. На втором этаже ее встретил еще один коридор с белоснежными дверями по обе стороны. Линда медленно ступала по мягкому ковру коридора, пытаясь определить, откуда доноситься эта чудесная, меланхоличная мелодия. Туфли все норовили увязнуть в ковре, каблуки подворачивались, заставляя Линду спотыкаться.
Музыка становилась все ближе. Остановившись у открытой двери, Линда вскрикнула. В зеленой комнате за большим роялем сидел ее найденный год назад мертвым сын — Егор. Он играл на рояле как настоящий профессионал, хотя при жизни никогда не учился этому.
Печальная медленная мелодия и вид сына, ушедшего от них два года назад, отзывались такой болью внутри, что Линда не выдержала. Слезы катились по ее лицу не переставая.
— Мама! Я же говорил тебе, что он тут! — крикнул обрадованный Лев, спрыгивая с дивана, на котором сидел все это время и подбегая к роялю.
Егор перестал играть и перевел взгляд на мать. Двое одинаковых мальчишек, отличающихся только одеждой, смотрели на Линду. Лицо одного выражало печаль и усталость, а второго — светилось от счастья.
— Вам нужно уходить. Сейчас же, — бесстрастным тоном произнес Егор.
— Я тебя не оставлю еще раз, братишка!
— Придется. Они рядом. Они уже знают, что вы здесь. Вам нужно уходить.
— О ком ты говоришь? — спросила ничего не понимающая Линда. — Почему ты так говоришь? И… Почему ты здесь?
— У нас нет времени на разговоры. Поверьте мне. Вы должны уйти. Немедленно. Чем дольше вы здесь, тем проще им будет обмануть всех окружающих.
— Что…
— Уходите же!
От тяжелого серьезного взгляда темных глаз Линде стало не по себе. Было в этом взгляде что-то такое… Линда поняла, что лучше подчиниться. Мягкий ворс ковра пощекотал пальцы ног, давая понять о своих планах навсегда оставить себе прекрасную пару кожаных туфель.
— Лев, пойдем! Сейчас же.
— Я не брошу его…
— Ты должен, — спокойным тоном сказал Егор. — Вспомни, что я сказал тебе. Иди с мамой. Я давно тебя простил.
Братья обнялись, посмотрели друг другу в глаза и расстались. Лев побежал к маме, снимающей в панике туфли, никак не желавшие отрываться от ковра.
Линда схватила сына за руку и побежала к лестнице. Бежать босиком было удобнее, Линда легко преодолела два пролета, волоча за собой всхлипывающего сына. Перед входной дверью женщина остановилась. Несмотря на слова, сказанные сыном, уйти, не найдя других детей, она не могла.
— Сынок, послушай. Ты должен уйти один.
— Почему?
— Твои брат с сестрой тоже где-то здесь. И я должна им помочь.
— Я хочу пойти с тобой…
— Нет. Ты должен идти к отцу и ждать нас в машине.
— Но…
Линда не стала слушать дальнейшие доводы и просьбы сына. Она открыла входную дверь и вытолкнула его на порог. Захлопнув за ним дверь, Линда еще раз осмотрела зал.
«Куда идти? Где их искать? Не лучше ли сейчас уйти? Что мне вообще делать? Может…»
— Дети! — изо всех сил закричала Линда.
Дом тут же наполнился топотом, смехом и детскими разговорами. Линда не успела заметить откуда взялись все эти дети, стоящие перед ней полукругом. Восемь детей разных возрастов, в одежде разных эпох стояли и спокойно смотрели на нее озорным взглядом.
Линда заметила в середине своих детей. В эту же секунду чувство нереальности всего происходящего накрыло женщину, примяв под собой. Внешне, стоящие перед ней существа казались неотличимы от ее детей, но Линда чувствовала исходившую от них агрессию.
Все дети разом переглянулись и разбежались в разные стороны. Линда успела заметить только, что двойник Паши скрылся в коридоре, слева от лестницы.
«Что тут происходит? Я должна найти их. Я не уйду без своих детей!»
Линда уверенным шагом направилась к коридору, где ее встретили такие же двери, как и на втором этаже, только уже не белого, а кремового цвета, с потертостями и сколами.
«За какой? Ошибиться нельзя. Я не должна ошибиться. Они играют со мной. Я знаю. Если выберу не ту дверь, то мне отдадут не тех детей».
Линда медленно кралась по коридору, оставляя на холодном черном кафеле следы босых ног, прислушиваясь к малейшим шорохам, доносившимся из-за дверей. Гнетущая тишина высасывала из напряженных нервов уставшей женщины остатки самообладания, погружая разум в глубины животной паники. Хотелось развернуться и убежать, забыв навсегда про это место.
Дойдя до конца коридора, Линда увидела ступеньки, ведущие к двум крайним комнатам, не имеющим дверей. От пустых черных проемов исходила опасность. Линда сделала еще один маленький шаг, изменивший обе комнаты в одно мгновение.
Внутри зажглись лампы. Линда увидела в правой комнате несколько парт, с сидевшими детьми. У доски стояла высокая строгая женщина с аккуратной прической, в черном длинном платье. Она рассказывала что-то, но сколько бы Линда не прислушивалась, разобрать слова не удавалось.
Во второй комнате за толстыми металлическими прутьями виднелись клетки с экзотическими животными. Линда слышала крики обезьян, щебетание птиц, выкрики попугаев на французском языке и шипение змей.
«Должно быть, они были невероятно богаты… Какое великолепие. Да… Хотела бы и я тут жить и быть сказочно богатой. Почему же дом заброшен? Не нашлось наследников? Или они отказались от дома?»
Дверь за спиной Линды неспеша начала открываться. Сначала оттуда показалась скалка, покрытая красными засохшими пятнами, затем — белая рука.
— Паша… — прошептала Линда. — Это я, твоя мама. Выходи, не бойся.
Эти слова вызвали эффект обратный тому, на что рассчитывала Линда. Дверь комнаты тут же закрылась. Женщина подошла ближе и остановилась.
— Паша? Сынок?
— Откуда мне знать, что ты моя настоящая мать? Я тут тако-о-ое видел… И тебя я уже видел!
— Меня? Вряд ли. Я только что пришла сюда.
— Все вы так говорите…
— И как же мне убедить тебя? Только думай скорее. Нам нужно уходить, а я еще не нашла Марину…
— А Льва нашла?
— Да, он был… С Егором.
— Ладно. Скажи, откуда у меня шрам на ноге?
— Ты убегал от собаки три года назад и упал в яму, где из стены торчала арматура. Ты не увидел яму, потому что она была закидана сверху картонными коробками.
Дверь понемногу начала открываться, готовая захлопнуться в любой момент, если находящемуся в комнате не понравится то, что он увидит в коридоре. Линда не шевелилась, боясь спугнуть сына. Паша увидел мать и бросился в ее объятия.
— Пойдем. Я выведу тебя.
— Я боюсь туда идти, мама.
— Тогда пойдем быстрее. Если ты очень боишься, дорогой, то закрой глаза. Я отведу тебя.
Паша отдал маме скалку и вцепился обеими руками в руку Линды. Она тащила его за собой к выходу, периодически осматриваясь по сторонам. В атмосфере дома появилось нечто опасное, не поддающееся описанию. Тени по углам стали гуще, тишина давила на барабанные перепонки, сводя с ума. Дом притих.
«Он готовиться к чему-то. Большому. Грандиозному. Он готовиться к нападению. Времени все меньше… Возьми себя в руки, Линда. Дом не может напасть. Все это ерунда…» — убеждала себя женщина, но где-то в глубине сознания крутилась мысль: «ЭТОТ дом может напасть. И он это сделает».
Не обращая внимание на тени, появившиеся в зале, Линда быстрым шагом подвела сына ко входной двери.
— Посмотри мне в глаза, — скомандовала женщина, вцепившись в плечи сына.
Мальчик испуганно открыл темные глаза, на которые упала прядь русых волос. Его трясло, паника подступала все ближе. Линда поцеловала сына в лоб, открыла дверь и вытолкнула его наружу. Оставалось только найти дочь.
«Надо было расспросить его обо всем, узнать, что произошло и откуда у него это скалка… Ладно, будет еще время. Я обо всем узнаю, как только мы уедем из этого жуткого места. Где Марина? Где она может быть? Вряд ли наверху или в том коридоре. Должно быть что-то еще… Кажется, тени начинают принимать более осязаемую форму… Или мне только кажется? Я слишком долго здесь. Нужно быстрее найти ее и уходить, иначе я сойду с ума тут. Или еще хуже… Мой муж просто бросит меня тут и уедет…»
Линда внимательным взглядом осмотрела стены в поисках дверей и проемов. Найдя справа дверь, Линда двинулась туда, уже не стараясь прятаться и действовать тихо. Ей стало все равно, услышит ее кто-нибудь или нет.
«Все равно они уже знают, что я здесь».
Линда постучала. За дверью послышалось шевеление. Линда подождала немного, но никто не торопился открывать, так что женщина открыла дверь сама. В шикарной комнате на большом мягком диване лежала, раскинувшись Марина. Поза дочери и атмосфера комнаты напомнили Линде картину «Юная декадентка» Рамона Касаса.
— Дочка? Это ты?
Марина вяло приоткрыла глаза и непонимающе посмотрела на мать.
— Что? Откуда ты здесь?
— Пришла за тобой. Пойдем. Нам нужно уходить.
— Не хочу я отсюда никуда уходить. Мне здесь нравится. Я останусь.
— Не говори глупостей, вставай.
Марина лениво закрыла глаза, искривив верхнюю губу от отвращения и раздражения. Лицо ее моментально подурнело. Линда передернула от раздражения плечами и взяв дочь за руку, начала стягивать ее с дивана.
Девушка пыталась упираться, но Линда была сильнее. Стянув дочь с кровати, женщина потащила ее дальше по полу.
— Стой! Ладно. Я пойду. Дай мне хотя бы на ноги подняться! — закричала с ненавистью Марина.
Линда отпустила дочь. Марина встала и пошла к выходу, но как только дверь была уже на расстоянии вытянутой руки, девушка снова начала упираться. Линда схватила ее снова и резким движением смогла все же вытащить дочь из комнаты, упав при этом на пол зала.
Едва нога девушки оказалась в зале, со всех сторон полилась оглушительная музыка. Из углов выходили люди, парадно одетые, изысканные и элегантные, в центре танцевали пары. Слепящий свет резал глаза.
— Мамочки… Что…
— Беги к двери, быстрее! — пытаясь перекричать музыку скомандовала Линда. — Шевелись, Марина!
Девушка посмотрела стеклянным пустым взглядом на лежащую на полу мать, постояла еще несколько секунд, решая, что же делать, но все же кинулась ко входной двери. Линда поднялась, собираясь последовать за дочерью, но сильные мужские руки увлекли ее в толпу танцующих.
Высокий, сильный и симпатичный мужчина кружил Линду в танце, глядя своими темными, почти черными, глазами в ее глаза и улыбаясь искренне и открыто.
— Я так давно ждал тебя, похитительница моего сердца, — сказал мужчина.
Мороз пробежал по коже Линды. Мужчина напомнил ей мужа, но не того, каким он стал сейчас. Этот мужчина был похож на того, кого она встретила и полюбила двадцать долгих и унылых лет назад. Линда краем глаза уловила исчезновение своей дочери за входной дверью.
«Теперь я должна выбраться. Для начала — из хватки этого… Он так красив… Так молод… Я так была влюблена в него в молодости, пока он не изменился. Я бы хотела потанцевать с ним еще…»
Кружась в танцы, взгляд Линды упал на своего сына, стоящего на площадке второго этажа.
«Егор! Я должна попробовать втащить его отсюда! У меня получится… Должно…».
Линда резко отпихнула от себя не ожидавшего такого поворота кавалера, и бросилась к лестнице, расталкивая всех на пути.
***
— Мы не можем оставить маму там! — закричал Лев, как только отец завел мотор.
— С тобой все в порядке, сынок? Я же тут, с тобой.
— Ты не моя мать! Папа, это не мама! Это не она! Нам нужно вернуться за ней.
— Не говори ерунды, я вижу твою мать, ты ее тоже видишь. Вот она. Сидит здесь, на переднем сидении. Еще скажи, что я — это не я.
Отец громко и противно засмеялся. Лев посмотрел в зеркало и увидел холодный сосредоточенный взгляд отца. Смеялся только рот, но не глаза.
— Запомни, мальчик. МЫ — твои родители. Странно, что ты забыл это. Больше так не делай. Разговор окончен.
Лев оглянулся на удаляющийся дом, в окне которого все еще можно было разглядеть два силуэта.
***
— Жаль, что так случилось, мамочка. Но я рад, что теперь мы вместе. Я скучал тут один, — сказал Егор, прижимаясь русой головой к боку Линды.
— Что произошло? Почему они уехали без меня?
— Они уехали с тобой. Точнее, с тем, что приняло твой облик.
— Отсюда не выбраться, да? — грустно спросила Линда, глядя вслед удаляющимся огням машины и вспоминая, как только что пыталась открыть в паники двери и окна дома.
Егор покачал головой, глядя на уезжающего уже во второй раз брата.
— Мы застряли тут.
— Где это «тут»?
— У нас будет еще мно-о-ого времени, чтобы выяснить это. Хоть вся вечность.
Линда крепче прижала к себе сына. Время действовать еще настанет, сейчас же женщину схватила за горло небывалая грусть.
