Предисловие
Все географические и/или туристические сведения и описания могут не соответствовать действительности, по причине того, что они взяты из открытых источников.
Глава первая
Поезд по маршруту Мурманск-Архангельск отправился со станции в шесть пятнадцать утра, и должен был прибыть в пункт назначения следующим утром. Альберт чудом успел заскочить в вагон и найти свое купе. Он сел на поезд с сравнительно небольшим бюджетом и минимальным количеством вещей. Кроме нескольких комплектов сменной одежды, белья и ванных принадлежностей в чемодане Альберта лежали несколько книг, которые он планировал после прочтения продать или обменять в процессе путешествия, купленный ещё во время обучения в университете блестящий чёрный полароид и все нужные документы. Новая сим-карта была вставлена в смартфон, так что никто не смог бы найти его. Альберт был уверен, что никому из знакомых его не догнать при всем желании – впереди тысячи километров тряски в плацкартах по необъятной.
Купе находилось в самом конце вагона, перегоревшая лампочка мигала в проходе и из-за приоткрытых дверей доносились гудящие голоса. Люди раскачивались и завтракали. Альберт открыл дверь в своё купе. Из четырёх мест было свободно только одно, которое он и занял. На верхних полках сидели двое мальчиков лет одиннадцати. На нижней полке стояла расстегнутая спортивная сумка. Альберт сел на свою койку, достал книгу из чемодана и закинул его на багажную полку. Он подцепил тонкими пальцами закладку и открыл нужную страницу. За захватывающим сюжетом и мерным стуком колёс парень не заметил, как в купе вошёл мужчина. Он успел разобрать сумку, поговорить с детьми, которые перебрались на одну койку и что то обсуждали, и залить кипятком заварную лапшу в картонной коробке. Альберт окинул мужчину взглядом. На вид ему было чуть больше сорока. Кое где среди густых чёрных волос проглядывалась седина, лицо повсеместно усеивали морщины, а под блеклыми карими глазами залегли глубокие мешки. Мужчина был одет в тёмные потертые джинсы и растянутый свитер. Снятая куртка, по внешнему виду похожая на рабочую, висела на встроенном в стену крючке. Альберт сел поудобнее и снова уделил все внимание книге.
Ближе к полудню случилась первая остановка, длящаяся более десяти минут. Попутчик Альберта покинул купе почти сразу же, оставив детей сидеть в поезде, а парень скрылся вслед за ним.
На улице стояла середина ноября, температура только-только начала опускаться на пару градусов ниже ноля, но снегом даже и не пахло. Альберт вышел на перрон прямо в джемпер. Кроме него снаружи было ещё несколько пассажиров, и его попутчик в том числе. Парень достал из нагрудного кармана сигареты. Зажав одну зубами, он попытался прикурить, но колёсико зажигалки упорно отказывались прокручиваться. Альберт несколько раз вдавил его, но огонь так и не появился. Парень вздохнул и кинул нерабочую зажигалку в урну. Он нашёл взглядом своего попутчика и подошёл к нему.
– Огоньку не найдётся?
Мужчина устало улыбнулся и, зажав сигарету в зубах, похлопала себя по карманам рабочей куртки. Зажигалка отыскалась во внутреннем отсеке, и мужчина протянул её Альберту. Парень выдохнул едкий дым и поблагодарил мужчину.
– Как к вам обращаться?
– Я Альберт. А вас как?
– Меня Мироном звать. Куда путь держите, если не секрет?
Альберт задумчиво затянулся.
– Пока не знаю. Куда дорога приведёт.
– Путешествуешь значит, – Мирон понятливо кивнул, – али бежишь от чего-то?
– Как ни старайся, от себя не убежишь.
Повисло молчание. Оно не было неуютным или неловким, но в воздухе повеяло тоской, и Альберт поспешил заполнить тишину.
– А вы куда едете?
Мужчина выпустил в воздух клуб дыма.
– А я на работу еду, на вахту. Сыновей пришлось с собой взять. Не оставлять же их одних на несколько месяцев.
– А учатся они как же?
– Самостоятельные они у меня во многом. И уроки выучить, и приготовить, и одежду постирать сами смогут. Судьба вынудила.
Мужчина не заметил, как сигарета дотлела до самого конца. Он бросил её прямо под ноги, и позвал Альберта в вагон.
Вскоре после того, как они устроились в купе, поезд снова отправился. В дверь постучалась проводница. Она проверила наличие билетов и принесла заказанный Альбертом из вагона-ресторана обед, который на самом деле был мало похож на пригодную к употреблению пишу. Но на деле переваренный рис оказался не таким уж и ужасным, а печеная курица с подгорелой коркой была довольно аппетитно. Альберт быстро отнёс поднос и вернулся к чтению.
Через пару часов на улице стемнело. Поезд ехал через поля, иногда встречая на своём пути села или небольшие города. Голые деревья иногда задевали его крышу тонкими ветками.
К тому времени дети уже уснули на верхних полках, а Мирон перебирал вещи. Он проверил бумажник. Альберт краем глаза заметил всунутую фотографию женщины.
– Вы не подумайте, что я лезу не в свое дело, но могу я спросить? Это ваша жена?
Мирон тоскливо огладил фотографию.
–Да. Она была самой прекрасной женщиной, которую я встречал в своей жизни.
– А что с ней случилось?
– Жизнь с ней случилась. Заболела она тяжело, тогда и умерла. Давно дело было, семь лет назад. И всё – что она оставила после себя – двух прекрасных сыновей,– мужчина тяжело вздохнул. Его глаза заблестели, и он поспешил вытереть их, – я ведь её ещё в школе встретил. Как увидел впервые, так сразу понял – моей будет.
Альберт промолчал. Он искренне сочувствовал ему, но не представлял, каково это – потерять любовь своей жизни.
– Но нечего расстраиваться,– Мирон убрал бумажник в сумку, – пора ко сну готовиться. Моя остановка в четыре часа. А тебе я скажу вот что – от себя родимого бежать не надо. Бежать надо оттуда, где ты себя теряешь.
***
Следующим утром Альберт проснулся в купе в одиночестве. До высадки оставалось ещё чуть меньше часа. Альберт быстро позавтракал, дочитал главу и собрал вещи.
Чуть позже Альберт сошёл с поезда, созвонился с хозяйкой квартиры, которую он собирался снимать ближайшие пару дней и заскочил в привокзальный ларёк. Уже возле него, в закоулке, он прикурил сигарету только что купленной зажигалкой. Мороз начал ощущаться чётче, и он почувствовал, как зажгло щеки. На середине сигареты он оторвал взгляд от снующих туда-сюда людей и поднял взгляд выше.
С затянутого тёмными тучами неба падал первый снег.
Глава вторая, посвящённая Ксении
Квартира, которую снял Альберт, располагалась на шестом этаже сталинки. На полу единственной, не считая кухни и санузла, комнаты лежал пыльный ковёр, из тех, что раньше вешали на стену. Слева от входа стоял сервант со столовыми наборами, деревянный письменный стол и раздвижной диван. Альберт кинул чемодан возле последнего и двинулся на кухню. Уже там с бокалом чая в руке он полез в интернет, чтобы найти несколько интересных мест. Он отобрал несколько музеев на сегодня и несколько на завтра и, и когда стрелка часов приблизилась к трём часам, отправился изучать город.
Ближе к десяти Альберт зашёл в круглосуточный универмаг. Он стоял возле полок с йогуртами, как вдруг на него налетела девушка. На вид ей было не больше семнадцати. Несмотря на стоявший на улице мороз на ней был только тонкий свитшот и чёрные джинсы. Альберт нагнулся, чтобы поднять выроненный ей шоколад. Девушка принялась извиняться, но он уверил её, что все в порядке и, выбрав все, что нужно, направился к кассе.
Уже в квартире усталость сковала его мышцы, поэтому он поспешил принять душ, застелить диван свежим бельем и уснуть, как только его голова коснулась подушки.
Следующий день пролетел незаметно. Альберт посетил ещё несколько достопримечательностей, пообедал в кафе и вернулся поздно вечером. Хозяйка квартиры сказала сразу, что курить в квартире не желательно, поэтому он остановился на лавочке возле подъезда. Он оперся на спинку и закурил. Через пару минут дверь подъезда открылась, и на улицу вышли две девушки. Одна из них показалась ему знакомой, и он узнал в ней ту, с которой столкнулся вчера вечером в круглосуточном. Девушки остановились на ступенях. Они стояли без верхней одежды и даже обуви – если не считать обычных банных шлепок. В руке у каждой был бокал с чаем, а другой они пытались вытянуть сигарету из пачки. Как только им удалось это сделать они прикурили и облокотились на перила. Альберт не старался подслушать их разговор, но до него доносились обрывки диалога.
– А ведь через год мы будем жить в такой же общаге, – произнесла одна девушка, – и будем также выбегать вниз.
– Да, – протянула вторая, – не вместе правда, но все же. Надеюсь, что мы не потеряем друг друга.
Альберт криво улыбнулся. Он вспомнил себя в школьные годы. Они с друзьями думали, что продолжат общаться и дальше, даже если разъедутся по разным городам, но расстояние оказалось сильнее. Так случилось и с одногруппниками в университете. К своим двадцати пяти Альберт имел только пару друзей, с которыми иногда собирался, но после того, как он уехал, не сказав об этом никому, парень не думал что в будущем они снова продолжат общение. Он вообще не был уверен, когда он вернётся домой и вернётся ли вообще.
Альберт затянулся в последний раз и выбросил бычок. Он прошёл мимо девушек, которые молчали, пока он не закрыл дверь подъезда. Позже он услышал как они быстро поднялись на пятый этаж и хлопнули дверью квартиры.
***
Следующим утром Альберта ждал поезд. Вторым пунктом в его странствии стала Воркута, и ему предстояло трястись в плацкарте чуть больше суток. Поезд отправлялся в восемь тридцать, поэтому Альберт сдал ключи от квартиры соседям, чтобы те передали хозяйке, и отправился на вокзал пешком.
Утром снова шёл снег. Он успел лишь припорошить землю. Ранее растаявший снег превратился в лужицы. Они покрылись тонким слоем льда, который Альберт давил носком кроссовках, пока курил возле подъезда.
Дверь открылась, и на улицу вышла уже знакомая парню девушка. На этот раз на ней было длинное коричневое пальто, а через левое плечо был перекинуть рюкзак. Она шла и строила кому-то сообщение. Девушка заметила Альберта краем глаза, поправила длинные каштановые волосы и смущённо улыбнулась парню. Альберт кивнул в знак приветствия. Девушка уже отошла, но Альберт окрикнул её.
–Девушка, можно вас?
Она обернулась, сунула заблокированы телефон в карман и вопросительно подняла бровь.
– Как тебя зовут?
– Ксюша.
– Приятно, Ксюша. Ты не против, если я тебя сфотографирую?
Ксюша звонко рассмеялась и кивнула.
– Да, конечно. Мне это только польстит.
Альберт кинул почти докуренную сигарету на снег, расстегнул чемодан и достал оттуда полароид. Ксюша поправила портфель на плече, немного склонила голову и улыбнулась. Альберт вдавил кнопку и сделал две фотографии, которые моментально напечатались друг за другом. Он протянул одну копию девушке. Он осмотрел фотографию и удовлетворённо кивнула.
– А из тебя неплохой фотограф,– она выдержала паузу, – ну, мне пора.
–Спасибо. Пока, Ксюша. И, пожалуйста, почаще улыбайся. Тебе действительно очень идёт.
Девушка махнула ему рукой на прощание и развернулась.
Альберт спрятал фотографию между страниц одной из книг и пошёл на железнодорожный вокзал.
Глава третья
Если в Архангельске уже был снег, то здесь, за тысячу с лишним километров по прямой, температура иногда поднималась на два-три градуса выше ноля. Еще в поезде Альберт сменил джемпер под теплой курткой на простую черную футболку без рукавов, и чувствовал себя комфортно.
Съёмная квартира в Воркуте находилась на окраине города. Она, в отличие от предыдущей, была довольно симпатичной на вид и имела современный ремонт. Альберта не очень впечатлял вид на посеревший лес с восьмого этажа, но в целом он не жаловался.
В Воркуте он также планировал пробыть недолго. Музеи города не представляли для него особой ценности, но пару штук посетить он все-таки решил. Больший интерес вызывали природные объекты, например заказник и водопад, до которого еще нужно добраться. Правда, от заказника ему пришлось отказаться – для того, чтобы пройти в заказник ему нужно было бы покупать билет на туристическую экскурсию с гидом, который неплохо ударил бы ему по карману. Доступ к водопаду же был свободным – достаточно было проехать сто километров, что не является таким уж большим расстоянием. Поэтому Альберт достал лежащее на дне чемодана водительское удостоверение и отправился в каршеринг. Ему пришлось арендовать чёрный внедорожник, потому что за городом его ждут покрытые грязью после недавних затяжных дождей дороги.
Альберт дохал до реки за два часа. Он заглушил двигатель и хлопнул дверью внедорожника. Река перед ним оказалась извилистой и широкой. Она резко сужалась к водопаду. По краям обрыва находились две огромные каменные плиты, похожие на скалы. Ниже река опять становилась шире. Вода быстро падала вниз, оглушительно разбиваясь о гладкие чёрные булыжники. В дали стелилась покрытая слоем пожелтевшей травы степь, плавно переходившая в предгорье. Альберт невидящим взглядом осматривал окружающий мир. Он стоял, облокотившись спиной на дверь внедорожника и курил. Он открыл переднюю дверь со стороны пассажира и взял заранее припрятанный в бардачок полароид. Снимок вышел удачным. Кадр пришлось приблизить, из-за чего качество ухудшилось, но это только делало его более атмосферным. Периодически выглядывающее из-за тёмных туч солнце находилось сзади Альберта, поэтому на фотографии не было слишком ярких бликов. Он убрал снимок вместе с полароидом в бардачок и, предварительно заперев авто, побрел вдоль по берегу реки.
***
На следующий день целью Альберта стал заброшенный посёлок, бывший когда-то микрорайоном города. Парень доехал до него на арендованном авто, а после оставил его за крайними домами, практически в лесу, потому что он не был уверен в том, что все его действия законны.
Небо вновь было затянуто чёрными тучами, и в отличие от вчерашнего дня солнце не выходило даже на пару минут. Стрелка часов приближалась к одиннадцати утра, неделя подходила к концу, и в городе должны быть любители поисследовать брошенные места, но по пути сюда Альберт не встретил ни одной живой души. Посёлок также оказался ожидаемо пуст. Он представлял собой целую сеть из десятков четырёх- и пятиэтажных домов с разбившимися под действием времени окнами и распахнутыми настежь дверьми. Краска на стенах облезла, кое-где она сходила слоями и просто обвисала. Альберт бродил между домов, наслаждаясь оглушительной тишиной и серым морозным воздухом. Он набрёл на старую детскую площадку в одном из дворов. Он понял, что ошибался насчёт пустоты посёлка. На обшарпанной синей лавочке была девушка. Она сидела, подтянув колени к груди, в розовой тёплой худи с японским принтом, накинутым на голову капюшоном и лёгкой распахнутое ветровке. Альберт сел на другой конец лавочки.
– Вы не против, если я закурю?
Девушка чуть заметно поморщилась, но кивнула. Альберт щёлкнул зажигалкой и затягивается.
– Мрачновато, – он выпустил дым в воздух, – что же вы делаете тут?
Девушка повернула голову к Альберту. Она была объективно симпатичной, несмотря на небольшую горбинку на носу и шрам возле губы.
– Можно и на ты, я Саша. А вы?…
–Альберт. И тоже на ты, пожалуйста. Я не настолько старый.
Саша кивнула и продолжила:
– Так вот, Альберт. Заметил, как тут тихо? Иногда не мешает прочистить мозги. К тому же это вроде как родина моих предков, – девушка фыркнула, – это слишком пафосно звучит, но я всего лишь хотела сказать, что мои жили здесь до того, как пятьдесят лет назад переехали в город.
– Удивительно, – он вытянул ноги вперёд и сунул одну руку в карман джинсов, – мне даже не верится, что здесь когда-то жили люди.
–Кто-то до сих пор возвращается сюда и забирает оставленные вещи. Но в основном все квартиры или разгромлены, или выглядят так, как будто хозяева вышли на пять минут.
–Да-а… Мрачновато конечно.
Альберт швырнул бычок к ржавой железной урне. Саша повернула голову в его сторону и вопросительно подняла одну бровь.
– Мрачновато? Ты выглядишь как тот, кому нравится это «мрачновато».
Альберт растянул губы в усмешке.
– С чего ты взяла? Может я тот ещё тусовщик.
– Не смеши меня, а. Вместо того, чтобы завтракать в центре ты проехал через весь город в заброшенный посёлок.
–Туше, – Альберт удовлетворенно кивнул.
– И часто ты здесь бываешь? Удивительно, что мы не пересекались раньше.
– Есть один нюанс. Я вроде как путешествую.
– Вон оно как, – Саша иронично поджала губы, – бессмысленная затея.
– И почему же?
– Каждый город похож на другой. Куда бы ты не поехал, тебя будут преследовать серые панели и мрачные люди.
– Я не решусь оспаривать твои слова сейчас, как минимум потому что это второй город, что я посетил. Может, когда-нибудь мы встретимся снова. Тогда я и оставлю свой отзыв.
Девушка кивнула, но не ответила. Воздух стянула тишина, но она не была некомфортной или неловкой.
Они просидели в тишине довольно долго. Альберт предложил её подвезти, но Саша отказалась. Тогда парень вспомнил о действии, ставшем традицией: он взял руки полароид и сделал снимок. Девушка на фотографии сидела на лавочке, подтянув колени к груди и скрыв часть лица руками. Она распустила ранее собранные в пучок чёрные волосы, что теперь еле заметно развивались из-за ветра. Альберт сделал две копии и, отдав одну девушке, нашёл автомобиль и отправился в город.
По пути он заехал в универмаг и, проходя мимо канцелярского отдела увидел альбом для фотографий. Он приобрёл его и, уже вечером, после того, как он прошёлся по городу, сидя на балконе с сигаретой в руках вставил в него все сделанные фотографии. Их было всего ничего. Взгляд приковывали именно те, на которых были запечатлены люди. Альберт не думал, что когда-нибудь встретится с кем-то из них снова.
Но ведь это не значит, что он их не вспомнит?
Глава четвёртая.На краю земли.Это было апрельское утро. То самое время, когда снег начинает сходить с улиц, оставляя за собой слякоть и лужи на всю дорогу. Воздух стал теплее, иногда дул практически незаметный ветер. Витал запах весны. Прохожие сменили тёплые пуховики на лёгкие пальто и плащи. И как назло именно этим прекрасным утром Альберт опаздывал в университет. Он надеялся успеть хотя бы ко второй половине пары, а в крайнем случае пересидеть в библиотеке или на кафедре, заполняя посещаемость.Крайний случай все же наступил. Возле университета Альберт оказался за полчаса до конца пары, поэтому он решил на неё не идти. К тому же, преподаватели его любили как минимум за то, что он сдаёт все работы вовремя и помогает с заполнением таблиц.Альберт занял столик в библиотеке, положив на него портфель и прошёл к стеллажам. Он знал, что необходимые ему справочники по юриспруденции довольно тяжело найти в силу того, что их быстро разбирают студенты, и поэтому не был удивлён, когда не нашёл их на полке. Он взглянул на часы. До начала следующей пары было ещё около сорока минут, поэтому Альберт решил прогуляться до кофейни.Уже там он заказал себе стакан латте с карамельным сиропом. За столиком в дальнем углу сидела девушка. Альберт знал её. Она училась на втором курсе экономического и судя по всему была ответственной за посещаемость своей группы. Альберт часто пересекался с ней на кафедре, когда они оба заполняли таблицы. На столе лежали несколько справочников по менеджменту и правовой этике. Среди них был и тот, что искал Альберт. Парень не мог вспомнить её имя, хоть и слышал его много раз. Альберт зацепился взглядом за надпись на стакане и мысленно поблагодарил людей, которые додумались писать имена клиентов. Парень подошёл к её столику и легко тронул девушку за плечо.-Привет, Дарина. Могу я подсесть?-Да, конечно, – она принялась сдвигать в кучу разложенные в хаотичном порядке вещи.Альберт поставил латте на деревянную поверхность, отложил рюкзак на другой край лавочки и сел сам.-Я вообще-то к тебе по делу.-И по какому же?– Можешь одолжить справочник на двадцать минут? Я пытался найти его в библиотеке, но ты, кажется, забрала последний экземпляр.– Вообще без проблем. Право не самый главный предмет на моем факультете, да и двадцать минут ничего не решат.Альберт взял нужную книгу, достал толстую тетрадь и принялся писать конспект, параллельно отхлебывая кофе и отвлекаясь на разговор. Дарина оказалась не только милейшей миниатюрной девушкой с густыми чёрными волосами и зелёными глазами, но и прекрасным собеседником. Она не была лишена чувства юмора, имела хороший на взгляд Альберта вкус в музыке и фильмах и спрашивала, если ей было что-то непонятно. Она старалась поддержать разговор и проявляла свою заинтересованность. Альберт, честно говоря, был очарован.***
Добираться до Диксона из Воркуты было тем ещё удовольствием. Мало того, что Альберту пришлось раскошелиться на самолёт, а после добираться из аэропорта на допотопном автобусе, Диксон находился буквально на краю земли, и в то время, как в средней полосе России только – только выпадал первый снег, на севере вовсю правили морозы. Декабрь начался буквально пару дней назад, но воздух уже охладился до двадцати пяти градусов. Альберт, проживший всю жизнь на севере, привык и к более страшным холодам, когда вода на улице моментально замерзает и даже в квартирах приходится сидеть в шерстяном свитере. Поэтому он уверенно застегнул куртку до самого носа и обязал вокруг шеи вязаный шарф.
Гостиница оказалась практически пустой, не считая пары человек, приехавших вместе с Альбертом. Да и они задерживаются ненадолго. Парень снял одноместный номер, который оказался очень даже приличным, несмотря на смехотворно низкую стоимость. Альберт быстро расправился с вещами и заселился в комнату. Она была довольно светлой и уютной. Персиковые обои, хоть и кое где потрескавшиеся, делали белый свет мягче. На высокой постели с хрустящими простынями лежали несколько шоколадных конфет в качестве комплимента от заведения. Альберт удивился, когда увидел их – насколько он знал, так делали только в люксовых отелях.
Альберт арендовал номер на два дня, а после должен был отправиться дальше. В Диксоне не было ничего интересного, да и в целом ничего, кроме церкви и закрытого на время морозов порта. Посёлок, находившийся в изоляции от остальной части страны, не представлял ценности для туристов, но здесь была до ужаса тоскливо-приятная атмосфера. До почти трехмесячной полярной ночи оставалось две недели, а это значило, что начался сезон северных сияний.
На деле выходило так, что Альберт остановился в Диксоне не на два дня, а на один, потому что от первого дня осталась лишь вторая половина, и он вымотался после долгой дороги. Так что все, на что ему хватило сил – пройтись до порта. Перед ним открывалась бесконечная гладь замерзшего пролива, впадающего в Северный-Ледовитый океан. Казалось, что слой льда был толщиной в метр. Несмотря на то, что порт сейчас не выполнял своих функций, в сторожевой будке были несколько рабочих. Дело шло к ночи, поэтому Альберт вернулся в гостиницу и уснул, как только его голова коснулась подушки.
Очнулся он, когда на улице было ещё темно. В номере было холодно, несмотря на то, что отопление было выкручено на полную мощность. Он поплотнее закутался в теплую пижаму и натянул одеяло до шеи. Спать больше не хотелось, но и вставать тоже. Альберт вслушался. За окном бушевал обжигающий ледяной ветер, и парень чувствовал, что он принесёт метель. Где-то вдали, хоть это слово и не особо подходило для посёлка, состоящего из трех улиц, завывала собака. Альберт думал. О том, что деньги, откладываемые на протяжении года закончатся где-то под Владивостоком, а если повезёт, то на обратном пути. Альберт не тратил деньги ни на что, кроме дороги и товаров первой необходимости. Он не покупал сувениров – не видел в этом смысла, ведь лучшим напоминанием были фотографии. Они хранили в себе моменты, а всевозможные магниты и блокноты были бездушными безделушками. Альберт думал о том, что возможно, ему придётся задерживаться в некоторых местах, чтобы заработать на обратный путь. Он думал о том, что поступил неправильно и жестоко, сорвавшись с места и уехав, никого не предупредив. У него было прошлое, и он от него бежал, оставляя близких людей наедине с роем мыслей. Он съедал себя заживо, когда вспоминал, что умей он говорить, он бы не скитался из города в город в одиночестве.
Неясная тоска преследовала Альберта до самой тьмы. У него не было ни сил, ни желания покидать номер, благо он договорился с администратором о том, чтобы еду приносили в номер.
К вечеру температура опустилась до тридцати градусов мороза. Несмотря на это Альберт почувствовал какой – никакой прилив сил. Он быстро застегнул чёрные джинсы и достал из чемодана старый растянутый, но тёплый красный свитер. Во внутренний карман куртки он сунул полароид. Альберт захлопнул зверь номера и, поздоровавшись с сидящей в холе администратором, вышел на улицу. Мороз приятно щипал щеки. Блестящий снег хрустел под ногами. Парень остановился за углом гостиницы; там, куда не доходили свет из окон. Альберт натянул шапку на уши, снял перчатки и закурил. Огонёк зажегся далеко не с первого раза. Альберт вдохнул. Лёгкие наполнились терпким обжигающим дымом вперемешку с ледяным воздухом. Гостиница стояла на краю посёлка, так что Альберт видел впереди между домами заледеневший пролив. Он завис, глядя в одну точку и очнулся, когда фильтр обжег его пальцы. Альберт кинул бычок в сугроб. Он заметил что-то странное : все вокруг стало будто светлее. Он поднял глаза на небо. Бесконечная тьма была разрезана синими и зелёными всполохами, сверкающими и переливающимися. Альберт замер в удивлении. Его взгляд был прикован к увиденному и он жадно впитывал его. В наушниках играл советский пост-панк, а Альберт впервые в жизни собственными глазами видел северное сияние.
Глава пятая.
Пятого декабря в одиннадцать утра Альберт прибыл в Норильск. Он сошёл с поезда и закурил, отойдя от перрон на несколько метров . Парень облокотился спиной на бетонную колонну, подпирающую навесную крышу. Альберт мог заселиться в квартиру не раньше двенадцати, и поэтому он решил пройтись по городу пешком.
Сразу после заселения он понял, что не может находиться в четырёх стенах, и поэтому отправился гулять по городу.
Он брел куда глаза глядят, и эти самые глаза привели его на Гвардейскую площадь. Альберт увидел толпу людей. Основную массу составляли студенты, но и случайные прохожие тоже останавливались, желая узнать, что привлекло их внимание, и это явно был не стоящий посреди площади памятник. Альберт был заинтригован. Он попытался протиснуться сквозь толпу и у него это вышло, пусть и пришлось растолкать несколько зевак. Всеобщее внимание было приковано к парню. Он стоял, высокий и статный, в одной толстовке, прямо на деревянной лавочке. Иссиня-черные как соль волосы покрылись ледяной коркой и то липли к лицу, то смешно топорщились и кудрились, закрывая ледяные голубые глаза. Он стоял, активно жестикулируя и окидывая уверенным взглядом людей. Альберт сначала невольно засмотрелся, внимая его голосу, а после и заслушался : юноша читать стихотворения, и Альберт готов был поклясться, что он был их автором.
Альберт, как и все остальные, боялся вдохнуть. Парень, читавший стих, поклонился, придавая этому жесту излишней драматичности.
– Спасибо!– сказал он достаточно громко, чтобы каждый услышал, – я крайне польщён.
Кто-то один захлопал, и остальные подхватили. Под гул аплодисментов парень продолжил шутливо кланяться, а после счастливо рассмеялся и сказал:
– В следующем стихотворении, я думаю, вы увидите себя. Каждый из вас, независимо от возраста и пола.
Он продолжил читать. Альберт так и стоял, вслушиваясь в каждую строку и в каждое слово. Он не обратил внимание на то, что толпа постепенно рассосалась и осталось всего несколько человек. Парень вдруг замолк, оборвав строку на середине. Его лицо осветилось красными и синими огнями. Тогда оставшиеся люди пришли в себя. Студенты, завидев подъезжающий полицейский автомобиль, ринулись куда глаза глядят. Женщины и мужчины тоже постарались уйти под шумок. Альберт растерялся и замер.
Поэт спрыгнул с лавочки буквально в шаге от него.
–Чего стоишь? Побежали! – и ринулся на другой конец площади. Альберт очнулся и сорвался с места вслед за ним. Полицейским пришлось объезжать памятник, и это заняло лишние пару минут из-за гололеда на дорогах. Поэт тем временем пересек площадь и свернул с главной улицы, периодически оглядываясь назад, проверяя, не схватили ли Альберта, который еле поспевал. Парень завернул во двор желтых десятиэтажных домов, соединенных квадрат, и через несколько минут Альберт нагнал его. Они остановились на углу одного из них. Поэт облокотился на стену и пытался отдышаться. Его слипшиеся волосы превратились в воронье гнездо, а в синих глазах плескался азарт, в то время как Альберт зашелся в кашле. Легкие щипало и сдавливал морозный воздух. В этот момент Альберт в сотый раз задумался о том, что пора бросать курить. Он медленно сполз по стенке, садясь на корточки и упираясь лицом в скрещенные на коленях руки. Поэт рассмеялся. Альберт поднял голову, потянул шею и вопросительно поднял бровь, все еще пытаясь вдохнуть как можно больше кислорода.
– Не вижу ничего смешного, – буркнул он себе под нос, после чего парень рассмеялся еще громче, – ты вообще не устал?
– Даже если и устал, то это не беспокоит меня. И не такое бывало.
– И часто ты так бегаешь?
– Ну-у… – он сделал вид, что задумался и, если бы не излишняя энергичность, Альберт бы поверил, что он действительно что-то считает, – не скажу, что часто, но и не раз в месяц. К сожалению, хранители правопорядка не ценят искусство, – он драматично вдохнул и прислонил предплечье ко лбу. Потом он оттолкнулся от желтой стены, расправил плечи и поправил длинные рукава черного пальто, – меня, кстати, Арсением звать.
– Альберт, – он “отсалютовал” двумя пальцами, – то есть, тебя не смущает, что местные дяди Степы считают тебя нарушителем общественного порядка?
– Честно говоря, вообще ни капли. Меня из раза в раз слушают то на Гвардейской, то возле музея, иногда возле университета. Вдруг я кому-то подниму настроение этим суровым морозным утром? Или спасу кому-то жизнь? Внимание полицейских – это слишком маленькая плата за то, что я занимаюсь любимым делом.
Альберт оперся руками на стену и поднялся на ноги. Он кивнул Арсению в сторону двора, приглашая пройтись. Тот понял его и развернулся. Они шли неизвестным Альберту маршрутом, и поэтому он следовал за ним.
– Могу я задать вопрос? – спросил Альберт и, дождавшись кивка, продолжил, – это ведь твои стихотворения?
– А что, понравилось? – он по лисьи хитро прищурил глаза, – Оставишь рецензию?
– А то ты не понял, – Альберт цокнул и закатил глаза, – это правда круто. Но почему так… – он задумчиво почесал запястье, – трагично? Нет… Безнадежно.
Арсений остановился. Альберт сделал еще пару шагов вперед и остановился напротив него.
– Хмм.. Я никогда не думал, что мои стихотворения могут показаться безнадежными.
– Возможно, я не так тебя понял?…Как минимум потому, что эта самая трагичность никак не вяжется с твоим образом.
– Нет, нет, – Арсений перебил его жестом, – невозможно понять что-то “неправильно”. Конечно, я вкладываю в своё творчество свой смысл, но это не значит, что ты не можешь вложить в него же свой. Искусство субъективно, – он склонил голову к плечу, – ты проецируешь его на себя. Это абсолютно нормально.
– Что ж, тогда я, кажется, понял, в чем моя проблема.
Повисло молчание. Оно не было неуютным, но Антон решил пойти дальше. Вместе они дошли до главной улицы, по которой туда-сюда сновали люди. Поэт остановился.
– Приятно было познакомиться, Альберт, пусть и при таких обстоятельствах, – Арсений протянул ему руку. Альберт пожал ее, – но на этом наши пути расходятся. Меня ждут в театре, куда я, собственно и направлялся до внепланового выступления на площади.
– Спасибо за необычный опыт. Таким я еще не занимался.
– Может быть увидимся. Земля круглая.
Арсений развернулся к переходу. Альберт стоял и смотрел ему вслед, пока тот не скрылся на другой стороне широкой улицы. После он огляделся и пошел в другую сторону, не особо задумываясь о своём маршруте. Альберт думал о том, каким все же счастливым выглядел Арсений, когда читал свои стихи. Он думал о смысле еще долго, и уже ночью, после того как он зашел в обнаруженный по пути музей понял, что речь шла далеко не о потере всего, что поэт имел. Альберт сидел на табурете возле балконного окна, кутался в ворсистый разноцветный плед и выдыхал вязкий дым в морозный воздух. Он также бросил все, но ради чего? Ради того, чтобы забыться и не утопнуть в болоте самобичевания? Сейчас ему казалось, что он просто оттягивал этот момент, и когда-нибудь его накроет. Но он решил разбираться с проблемами по мере их поступления.
Альберт проследил взглядом падающий вниз с седьмого этажа бычок, но не стремился закрывать окно. Он крутил в руке мобильный, периодически листая меню, а после зашёл в контакты и посмотрел на пустой, за исключением номера сервисного центра, список. Он открыл клавиатуру и набирал комбинацию цифр по памяти. Альберт долго не решался нажать на кнопку вызова, потому что знал, что услышит автоответчика с его извечным “Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…”. Но рука решила все сама, соскользнув на зелёный кружок.
Альберт удивился, услышав гудки. Из трубки послышался голос женщины, чем голос был ему до боли знаком.
–Ало? Кто это?… – в трубке послышался шорох, – Не молчите! Это шутка?, – её голос приобрёл истеричные нотки, – Не звоните сюда больше!
Она сбросила трубку. Короткие гудки прекратились через несколько секунд и балкон вновь погрузился в тишину. Альберт заблокировал дисплей смартфона и отложил его на пластмассовый белый кофейный столик в углу. Он достал из смятой пачки ещё одну сигарету, зажал её зубами и щёлкнул кнопкой зажигалки. За окном снова пошёл снег. Белые крупные хлопья кружились под фонарными столбами, опадая махровым слоем на карнизы, отливы и навесы. В окнах дома напротив гас свет, и район постепенно погружался во тьму. Внизу, возле входа в подъезд, скулила дворняжка, опустив морду на сложенные лапы. Дотлевшая сигарета полетела вниз и, когда Альберт уже закрыл окно, была скрыта тонким слоем свежевыпавшего снега.
Где-то далеко, за несколько сотен километров сидела мать Дарины, и не решалась отключить телефон своей дочери насовсем.
***
Вечером второго дня, после прогулки до Норильской Голгофы, Альберт слонялся по улицам с полароидом. На улице стемнело, и город начал сверкать огнями и неоновыми вывесками. Некоторые заведения и магазины уже украсили витрины гирляндами, хотя до нового года оставался целый месяц. Альберт шагал, выискивая взглядом достойный кадр. Через несколько минут он оказался возле невысокого светлого здания. «Заполярный театр им. Максима Горького» – гласила вывеска над входом. Двери периодически хлопали, выпуская на улицу людей. Альберт заметил среди них знакомое лицо. Это был Арсений. Он попрощался с, судя по всему, коллегами, и направился в противоположную от них сторону – навстречу Альберту. Арсений заметил его и убрал обратно в карман наушники, которые он уже начал распутывать. Поравнявшись с Альбертом, он остановился.
– Прекрасный вечер, не правда ли? – он неопределённо махнул рукой, указывая жестом на все окружающее, – что тебя привело сюда?
– Честно говоря, я даже не знал, что окажусь возле театра, – ответил Альберт, – я просто вышел прогуляться.
– Грех не сделать этого,– Арсений задумался, – раз уж у тебя нет определённых планов, не хочешь прогуляться со мной до Гвардейской?
–Дай угадаю, сегодня плановое выступление?
–Оно самое. К тому же, сейчас вечер, будет больше слушателей. Да и полиция закрывает глаза на вечерние чтения. Это днем им не нравится, что я нарушаю порядок, – он цокнул, – пойдём.
Площадь буквально кишела людьми, как тараканами. Арсений уверенно шагал к лавочкам, ведя за собой Альберта и освобождая ему место возле себя. Уже позже, кутаясь в плед с держа в руках глинтвейн, где-то на Дальнем Востоке, Альберт вспомнит этот вечер и этого человека как одного из самых удивительных. Он вспомнит, как после, когда люди разойдутся, Арсений начеркает выдуманное на ходу четверостишие, и уже в поезде, уезжая из Норильска, он подумает, как же несправедлива жизнь. Альберт поймёт, что Арсений заслуживаю чего-то большего, чем чтение стихов на площади и работы за копейки в городском театре.
Ну а пока что Альберт кутался в шерстяной шарф и слушал.
Глава шестая,В которой говорится немного о параллелях между прошлым и настоящим.Альберта закрутил в водовороте времени, и если бы кто-то спросил у него о последовательности событий, он не смог ответить. Дарина, казалось, была в его в жизни всегда, будто он знал её с детства. Она была везде, но он все равно не мог надышаться ей. Через месяц после знакомства они впервые поцеловались, через полгода – уже съехались. Это была небольшая съёмная двушка, за которую они платили пополам. Они кое-как нашли квартиру рядом с университетом, благо их родной город не был таким уж большим, и им бы в любом случае не пришлось трястись в маршрутках слишком долго. Полки постепенно наполнились книгами и учебниками, на тумбе появились два ноутбука, а на крохотной светлой кухонке благоухала домашняя еда. Родители Альберта сами познакомили себя сначала с Дариной, и в то утро, когда за дверью оказались не друзья, она была готова провалиться сквозь землю, а уже после они познакомили себя и с её родителями. Альберт не верил в реальность происходящего и искал во всем подвох, но ни через месяц, ни через три Дарина не ушла. Вскоре они жили уже втроём – одним дождливым осенним вечером Дарина спрятала в свое черное пальто такого же чёрного, как смоль, котёнка с единственным белым пятнышком за ухом. Так, они посреди ночи сидели на корточках в ванной, облачившись в старые спортивки, и с умилением смотрели, как кот барахтался в тёплой воде. Одновременно с этим они спорили, как его назвать – Мурзиком, как завещали прадеды, или Цезарем, но в итоге они начали прыскаться водой, после окончательно отвлекаясь друг на друга и совершенно забывая и о том, что они в ванной, и о том, что они грязные и сырые, и кот все это время таращился на них огромными жёлтыми глазами. Уже позже, оставив кота на кухне в надежде, что он ничего не разнесет, они решили назвать его Псом(и ещё неделю смеялись над этим).Время проносилось мимо Альберта со скоростью света, и однажды ночью они с Дариной сидели на балконе, закутавшись в плед. Летняя сессия осталась позади, и впереди чуть больше двух месяцев практически полной свободы. Альберт устроился работать в автомастерскую к своему кузену, и поэтому он мог спать некоторое время спокойно, не думая, на что же им жить. После его ждёт диплом, последний год учёбы и, наконец, взрослая жизнь. Так они с Дариной и сидели, мечтая о будущем. -Знаешь, о чем я задумалась недавно? – лениво протянула девушка, укладывая голову Альберту на плечо, – может махнем в путешествие? По России, до Владивостока и обратно. Альберт сонно поцеловал её в макушку и ответил :– За тобой хоть на край света, лапушка. ***
Уже в середине декабря, где-то между Нижневартовском и Якутском Альберт понял, что хочет успеть до нового года доехать до Камчатки и, может быть, задержаться там на недельку. Одним солнечным утром, пока руки обжигал трескучий мороз, Альберт сидел на вокзале, кажется, в Якутске, только сойдя с поезда, и проверял все возможные карманы в поисках денег. Он пересчитал смятые купюры и тяжко вдохнуо – кажется, ему придётся снимать деньги в с банковского счета, который он трогать не хотел совершенно.
Все три дня нахождения в Якутске Альберт покрывался сходить в банк. Решился на это он в день отъезда. Вечером он перебирал в кармане новые красные бумажки, стоя на перроне в ожидании поезда. Он уехал из Мурманска, чтобы убежать от воспоминаний и даже не подумал о том, что они могут отправиться за ним вслед.
***
Альберт и сам загорелся идеей посмотреть страну. С каждой зарплаты и стипендии они начали откладывать деньги. Постепенно на счету накопилась внушительная сумма. Помимо общего счета Альберт пополнял ещё и личный – тот самый, деньги с которого он позже потратит, пока будет в одиночестве ехать до Камчатку. Зима подходила к концу. Дарина предложила дождаться конца учебного года, чтобы она закрыла сессию, а Альберт сдал курсовую. Он естественно, согласился. Наступил апрель. Альберт шагал по ещё не до конца проснувшимся утренним улочкам в университет. Сегодня он шёл один, – Дарина досыпала дома, решив прийти ко второй паре, – и вспоминал, как год назад они познакомились в университетской библиотеке. Альберт отсидел две пары и на всех парах торопился домой. По пути он забежал в цветочный, но не за букетом. В отделе с мягкими игрушками он купил старого потрёпанного медведя с оторванным и пришитым обратно кислотно-желтыми нитками ухом- знает, что Дарина оценит и даст ему какое-нибудь странное имя. Альберт хлопнул входной дверью. Квартира встретила его тишиной. Он скинул с плеч черный плащ и достал телефон. Альберт увидел кучу пропущенных от своей матери, матери Дарины, и его вдруг охватила неясная тревога. Он перезвонил своей маме – она ответила сразу же и путала слова, пытаясь сказать что-то про больницу. Альберт застыл. Он выпустил из рук медведя, которого до этого держал, надел плащ обратно и сбросил звонок. В такси Альберт не находил себе места. Он прокручивал в голове самые худшие варианты развития событий и чуть ли не дрожал. Он бегал по коридорам больницы, спрашивая про Дарину, но врачи ссылались на занятость и советовали обратиться к кому-то другому. Альберт с горем пополам добежал до реанимации, увидел свою маму и родителей Дарины. Он приблизился к матери, практически спотыкаясь на ходу. – Где Дарина? – он схватил вставшую с лавочки мать за плечи, – Что с ней? – Там.. – она за кажется, пытаясь что-то сказать, – авария.. Она в операционной.. Альберт шумно сглотнул и мешком рухнул на лавочку. Мать Дарины всхлипывала у мужа на плече, и Альберт боялся подойти к ним. Он не знал, сколько прошло времени – пять минут или сорок – но дверь реанимации распахнулась. В коридор вышел мужчина в белом халате. Он протер руки антисептиком и абсолютно механическим голосом – он проходит через это чуть ли не каждый день – сказал :-Я сожалею. Нам неудалось её спасти.Глава седьмая.
Дальний восток встретил Альберта с распростёртыми объятиями. Парень шалаш по зданию аэропорта уставший, но довольный. До Петропавловска-Камчатского оставалось ехать ещё минут сорок на общественном транспорте, и Альберт буквально валился с ног после перелёта, но надеялся не уснуть в автобусе. Он не бронировал заранее ни тур, ни номер в гостинице, ни комнату, как минимум потому, что все уже было занято, но он не сглупил.
Он устроился на задних сидениях автобуса и набрал по памяти номер. Несколько раз ошибся, но в итоге трубку взял нужный человек. Илья, – бывший одногруппник, который в середине второго курса перевёлся в туристический, – узнал Альберта не сразу, а когда все-таки узнал, оказывается действительно рад его слышать. Альберт не мог сказать, что они были близкими друзьями, но связь после ухода Ильи поддерживали, иногда встречаясь в стенах университета, пусть они после этого и учились в разных кампусах. На последнем курсе Илья как-то раз обмолвился, что родственники помогли ему устроиться на Камчатку и сказал Альберту «обращаться, если что». Альберт этим и воспользовался.
В этот момент он понимао, что хорошие знакомства очень полезны – как по волшебству, нашёлся свободный номер в гостинице. Илья встретил его на автовокзале и предложит подвезти до гостиницы. В дороге они вспоминали университетские годы, студвесну и общажные вечеринки. Взгляд Альберта постоянно возвращался к виду за окном – все окружающее казалось ему сном. Типичные панельные дома были совсем маленькими коробочками на фоне ослепляюще-белых вулканов. Альберт на секунду позавидовал сам себе – многие жители страны мечтают увидеть Дальний восток своими глазами, а он делал это прямо сейчас. Илья договорился на ресепшене о выдачи ключа, и уже через двадцать минут Альберт заселился. Илья предложил отправиться вместе с ним и его коллегами на турбазу у подножия вулкана, и Альберт просто не мог отказаться.
Альберт – ожидаемо – проспал весь оставшийся день. Постоянная смена часовых поясов привела его к проблемам не только со сном, но и с общим состоянием в целом – он часто после поездок чувствовал себя разбитый. Благо, как оказалось, он довольно быстро акклиматизировался.
До поездки на турбазу у него остается еще два свободных дня, и он честно пытался взять от них все. Полуостров, огороженный с двух сторон морями, плавно перетекающими в океан, выглядел сказочно. Альберт буквально носился по всем возможным туристическим вылазкам, билеты на которые он нашёл благодаря другу. Он с детским восторгом смотрел на собачью упряжку. Лайки и хаски бегали вокруг туристов, радостно выли и принюхивались к различным запахам. Одна из них облизала Альберту лицо, когда он присаживался на корточки, и он еще долго не мог отойти от нее, – настолько она была настойчивой и мягкой. Он не пожалел своего времени и денег, он даже не обращает внимания на то, что адски устал. На второй день он поднимался на Авачинский вулкан – на все про все ушло около восьми часов (очевидно, на порядок больше, чем можно было бы летом), и еще в районе четырех на спуск. Альберт искренне порадовался тому, что среди его попутчиков попались действительно дружелюбные и интересные люди, которых он, вероятнее всего, никогда больше не увидит.
Альберт, совершенно отвлеченный и довольный хлопнул дверью машины. Илья забрал его первым, и только позже заехал за остальными коллегами. Это были девушка и парень. В машине висела неловкая тишина первые минут десять – а дальше стало легче. Альберт быстро влился в компанию – девушка, представившаяся Ирой поддерживала разговор и смеялась над его шутками, а еще один попутчик, Антон, вспоминал свои студенческие годы. По приезде на турбазу они оставили вещи в гостевых комнатах, обедают и отправились на лыжную трассу.
Альберт действительно наслаждался ощущением свистящего воздуха и скрипящего снега. Он летел вниз по небольшой горе, почти догоняя несущуюся впереди Иру. Его иногда заносило, но он совершенно не думал о том, что может сойти с лыжни и получить травмы, ведь Илья с Антоном проносилось мимо него, также спотыкаясь.
Когда они вернулись уставшие на турбазу, на улице уже темно. Альберт переоделся и поверхностно изучил территорию: несколько аккуратных бело-кирпичных зданий располагались в форме буквы “П” – среди них пара апартаментов, на первом этаже которых были столовая и гостиная, а на втором – гостевые спальни, кафетерий для тех, кому хотелось с утра пораньше смотреть на горные вершины с чашкой ароматного кофе в руках, подсобное здание для работников, которые жили на этой базе, и небольшой спорткомплекс с залом и бассейном. Между зданий пролегали кирпичные тщательно очищенные от снега дорожки, по краям которых росли небольшие пушистые ели.
Он быстро принял душ, натянул свежую белую толстовку под черные джинсы, расчесал отросшие за путешествие каштановые волосы и спустился вниз. Через несколько минут они вчетвером сидели на двух диванах внизу. Илья предложил сварить горячий глинтвейн – как никак, до нового года остается чуть больше недели, и все, естественно, согласились. Время двигалось медленно, тягуче, и к одиннадцати к разморенному Альберту подсела Ира.
– Я так понимаю, ты живешь даже не в нашем округе, да? – она отхлебнула глинтвейн из широкой кружки с новогодним рисунком оленей – они все сидели с подобной тарой в руках. Альберт смотрел на девушку и думает о том, что она даже близко не его типаж – но притягивала к себе взгляд. Она имела светлые вьющиеся волосы и стандартные голубые глаза – и она совершенно не была похожа на Дарину.
– Ты не поверишь, -Альберт откинулся на спинку дивана, – я вообще, родился на другом конце страны. И тут только благодаря тому, что когда-то попал в один университет с Ильей.
– Ты с Мурманска? – глаза Иры округлились, но она тут же заинтересованно сщурила их, – а северное сияние видел?
– Не поверишь, – он хрипло рассмеялся , – я увидел его впервые только во время путешествия. У меня был шанс посмотреть на него в городе, но я проспал всю ночь, а потом плакал.
Ира широко улыбнулась и уперлась лбом ему в плечо. Альберт силой заставил себя расслабиться и не замечать поползновений в свою сторону. Они продолжали непринужденно говорить ни о чем, и обо всем одновременно. Альберт не заметил, как они остались одни, как погас верхний свет, и единственным его источником стали светодиодные ленты, приклеенные по периметру подоконника, и гирлянды. Время перевалило за полночь. Альберт оставил на подносе кружки и графин и предложил Ире расходится. Его вело, и поэтому в тот момент, когда она предлагает зайти к ней, соглашается.
Они начинают целоваться прямо в прихожей. Ира оказывается мягкой и податливой – она гнется в его руках как воск и тяжело вздыхает. Альберту кажется, что рядом с ним Дарина. Он не то что бы много понимает, и поэтому забывает о том, что ее уже давно нет. Он засыпает в чужой постели на другом конце страны, за тысячи километров от дома, и вслушивается в мерное дыхание Иры под боком. Уже отрезвевший, он натягивает джинсы, выходит на маленький балкон и закуривает, хотя уверен, что если кто-то его заметит – ему не поздоровится. Он дрожит от холода и думает о том, что пора бы жить дальше.
***
Дни они проводят все вместе, то отправляясь катиться вниз по склону на лыжах, то посещая спорткомплекс. Они выбираются сначала в кафетерий, а позже на барбекю на заднем дворе апартаментов. Ни Илья, Ни Антон не удивляются тому, что Альберт вечером не уходит к себе в номер, и лишь понятливо кивают и никак это не комментируют, хотя могли бы. Остается последняя ночь на турбазе – утром они возвращаются в Петропавловск-Камчатск, а вечером Альберт уже сядет на самолет. Поэтому этой ночью он укутывается в теплый свитер и усиживается на балкон, зажав сигарету в зубах. Сзади подходит Ира. Она накидывает теплый плед ему на плечи.
– Ты ведь отправился по России не просто так, да? – шепчет она, присаживаясь на подлокотник кресла. Альберт молчит, затягивается и тянет её себе на колени. Они оба закутываются в плед. Альберт тушит сигарету о край пепельницы и, поддерживая Иру за бедра, упирается лбом ей в плечо, – все закончится меньше, чем через сутки. Я думаю, что тебе будет легче, если ты вывалишь все на незнакомого человека.
Альберт сглатывает и закуривает снова.
– Ну же, – продолжает она, – хуже уже не станет, верно?
Альберт кивает. Кивает и начинает говорить.
***
Похороны проходят как в тумане. Альберт не может находиться в их квартире. Поэтому терпеливо ждет, пока мать Дарины заберет её вещи, и пару дней живет у родителей.По возращении он окидывает комнату невидящим взглядом. Когда парень сидит на кухне к нему на колени запрыгивает Пёс. Он мурлычет и тычется влажным носом в ладонь – из маленького комочка он превратился во взрослого тучного кота, но от этого не стал менее любимым. Альберт бездумно гладит его и смотрит в пустоту.В таком темпе проходит полгода его жизни. Он пишет диплом, иногда по привычке оставляет на столе бутерброды и кофе по утрам, и вспоминает о том, что больше некому уже днем, когда возвращается домой и видит остывшую черную жижу. Он заканчивает университет и устраивается на работу. Все чаще он вспоминает о путешествии. Он начинает откладывать деньги, дожидается начала зимы, увольняется и садится на поезд, никому ничего не сказав.Эпилог.
Альберт прощается с Ильей и его другом, но дольше всего с Ирой. Она сочувствующе сжимает его плечо и говорит: “Когда-нибудь увидимся”, хотя они оба прекрасно понимают, что этому сбыться не суждено. Альберт вдыхает холодный Дальневосточный воздух, который – парадокс – обжигает его легкие.
Он берет с собой в самолёт легкий рюкзак, в котором лежат только бумажник, отключенный мобильный и полароид. Когда проводник говорит о том, что можно включить электронные устройства, Альберт щелкает быстро удаляющуюся цепь вулканов. Он достает альбом – в этот раз он очень благодарен тому, что летит один – и пополняет его еще одной фотографией.
Он перелистывает страницы и вспоминает всех людей, чьи лица остались у него в альбоме. Он вспоминает мужчину, ехавшего с ним в Архангельск, вспоминает будущую студентку из Архангельска, Сашу из Воркуты и артистичного поэта из театрального – все они остаются в его памяти яркими, несмывающимися пятнами. Альберт думает о том, что вот прямо сейчас, прямо в этот момент они существуют где-то далеко, точно так же, как и он. Альберт думает и о том, что каждый из них был оставлен со своими мечтами и обидами наедине, и все они были до безумия похожими – и на него самого в том числе. Альберт думает и о том, что ему понравились те пять дней, проведенные с Ирой, и о том, что он не чувствует себя одиноким. Он прямо сейчас, смотря на два с лишним десятка фотографий, осознавал, действительно осознавал – что прошлое остается в прошлом, что Дарину уже не вернуть. Он смотрит на верхушки вулканов, торчащие над белыми облаками – единственное, что осталось от дальнего востока. И именно в этот момент, сидя в салоне эконом-класса и пролетая над Охотским морем, он впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему живым.
