детстве», да я и в детстве-то в метро не спускался, откуда оно в Железке – я просто как будто забываю иногда, куда иду и зачем.
– Ну так этого никто не знает…
– Никто, но вот скажи: хотел бы ты завтра проснуться, скажем, в Пекине?
– Ну уж всяко лучше, чем на Щёлковской!
– Это тебе один раз лучше. А вот и послезавтра? И послепослезавтра? И вот только начал привыкать – в Москве. И порадовался, что домой, и вот ты дома, и снова – в Шанхай какой-нибудь. И так не одну неделю, не две, не три. Годами так, Алик, – Лёха ненадолго задумался. – Я не говорю, что я свою жизнь бы поменял на твою. Мне нравится моя жизнь. Но вот представь: хочешь ты вечером после работы тихонько на кухне посидеть, на Щёлковской, а нет в Гонконге Щёлковской, Алик! И в выходные по центру не погуляешь, как ты любишь.
И я хотел его перебить, но если бы я сказал, что в центр я теперь езжу только на работу, что я не турист какой-то, чтоб по Варваркам с Остоженками гулять… Не понял бы меня Лёха. Да я и сам бы себя не понял, если честно. С одной стороны, я живу, конечно, совсем не в центре. С другой стороны, 40 минут – у Лёхи столько на взлёт с посадкой уходит чуть ли не каждый день. А мне долго. А там же МИД этот, там же кольца, там же… Ну, троллейбусов уже нет, конечно, но электробусы тоже ничего. Красоты-то снаружи меньше не стало, а вот где-то внутри я её растерял, судя по всему. Чему я завидовал? Чего было такого моего у того же Лёхи, чего у меня не было?..
Когда я очнулся от своих ошеломляющих новизной мыслительных процессов, я понял, что мы едем совсем не в сторону Носовихинского, а даже, скорее, от.
– Лёха, а мы зачем обратно?
– Это, Алик, тебе спасибо. Я бы ведь сейчас по Железке покатался, всплакнул – и домой. Как такая таблетка спасительная от того, чего не хватает, лечебный приступ ностальгии. Только потом опять заново. А с тобой поговорил и понял: не этого мне надо. Определённости хочу. Я тебя до дома довезу, а там – номер запиши мой…
– Номер я твой запишу, конечно. Но до дома меня не надо. Можешь у метро высадить?
–Могу и у метро. Так тебе зачем по снегу-то потом одному? Может, до дома, всё-таки?
– Не, Лёх. Мне к метро. А вот и она, кстати, Щёлковская. Давай тут выскочу, чтоб вам не крутиться. Спасибо тебе за всё. Пересечёмся потом в центре?
Распрощались с Лёхой, с Валерой, и я нырнул в переход. До Смоленской полчаса, до закрытия – вагон времени. Нагуляться успею как раз: погостить у Садового кольца – и домой. Чтоб поезд дальше не шёл.
И чтобы конечная.
