зарождением новых смыслов и новых траекторий исторического движения. Террористические атаки современности – нынешние «свидетельства веры», отличает всё та же губительная идея имперского реваншизма, с которой человечеству пора расстаться навсегда.
Ну вот, вступительное слово подошло к концу, представляем автора: Андрей Олегович Ларин – футуролог и экономист, модератор проекта Матрица Модернизации», специалист по междисциплинарным коммуникациям и прогнозированию. Автор книг «Парк Русского периода», «Река впадающая в Космос», «Игры с будущим – цивилизационный ландшафт», «Технологический рост и постцивилизационные модели», «Миры и мифы третьего тысячелетия 2019».
Благодарность Ольге Крюковой и Вадиму Богданову за дружеские советы и научную редактуру книги, чей вклад в данное произведение был поистине бесценным. Отдельная благодарность прозаику и поэту Станиславу Айдиняну.
Предисловие Итак, Галахад вернулся…
И это не только метафора…
Вспышки сознания, как сказал бы Фихте.
Нет пророка в своем отечестве…
Клерикальная теодецея исихастов и схоластов. Риторические отступления Галахада Сын Ланселота Озёрного и один из рыцарей Круглого Стола произвёл фурор и смял все карты на Великой европейской шахматной доске монархов Средневековья. Ни Беовульф, ни Роланд не производили такой эскапады на пространстве исторических хроник тёмных веков.
Наше повествование начинается с VIII-X веков новой истории – времён «Старшей Эдды» и историй иклингов, скоттов и англов. Гаральд – норвежский конунг, «огнем и мечом» прошёлся по Северной Европе, переформатировавполитическую карту европейских королевств. Матримониальные династические связи породнили европейские монаршествующие дома – история бастардов и адюльтеров началась с Тристана и Изольды. Ярославны и впоследствии Генриха VIII и Анны Болейн продолжили эту замечательную традицию. Сентиментальная романистика Ричардсона и Руссо сгенерировала лирический тип Клариссы, Эмили Дикенсон и Бедной Лизы – сны о чём-то большем… Эскалация инфернальной энтропии мрака и ужаса затопила Европу не меньше, чем прорывы канализации средневекового Парижа. Хоррор и пеплум – таков жанр хроник и мистерий Тёмных Веков, не хуже, чем «Чума» у Альбера Камю. Медея у Ларса фон Триера – прообраз дочери Альбиона Терезы Мей. Однако замысел тайной мистерии медленно, но верно вызревал и превращался в антиутопию. Вся эта цивилизационная механика постепенно трансформировалась в фурор мифов и ажиотаж абсурда достойного кисти Дали.
«Виндзоры уже не те», – заключил Мерлин. «Да и Гогенцоллерны не лучше», – завопил Прокл Харум. Как сказала по этому поводу Екатерина Шульман, «Манифест Маркса – образец хорошей политтехнологической стратегии», – вот вам и восстание масс. Путей много – цель одна. Начинается эрозия базовых ценностей, усиливается алармизм и эскапизм – заметил Мерлин.
Глоссарий N1 Выпустить джина из бутылки – значит обеспечить свободу передвижения игрока в рефлексивном квесте. Игра не стоит свеч, если нет игротехника или, в крайнем случае, пиротехника. Гносеологическая машинка – орудие, аналогичное дубинке воинствующих монахов, когда уже нет аргументов и все переходят к делу. Масаи и зулусы вполне перестроились под туристические правила: вместо копей ходят с калашниковыми – это вам не манки бизнес. Вильгельм Телль удачно стрелял из арбалета – вот откуда пошли снайперы. Фрейлины ровно в 19.40 танцуют фрейлакс – им аплодируют номады. Кастор и Поллукс лечили ахиллово сухожилие олимпионику Пифагору. Какая глыба – какой матерый человечище!–это один из современных романистов.Он написал роман в стиле пеплум – заметил Моби Дик. Девиз американских морпехов – «Если ты похож на еду, то рано или поздно тебя должны съесть». Этот тезис принципиально расходится с выражением Будды – мы то, что мы едим. Вах, спасибо Сулейману, который помог советом мне. Мустьерская эпоха – синантропы, питекантропы и неандертальцы в поте лица добывали на хлеб насущный. Новая эпоха – рыцарский эскапизм в погоне за доблестью и славой. «Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле и пою военные марши», – изрек король Артур. Трубка мира не приносила таких дивидендов, как кимберлитовые трубки. Они сошлись как лёд и пламень – Хайдеггер и Гуссерль. Как-то во время своих телепортаций Галахад перепутал пространственно-временной континуум и вместо ХII века в Иерусалиме оказался в конце ХХ века во Владивостоке. Это было довольно забавно и достойно пера Нестора–летописца. Но это уже другая история. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью. Лица стерты, маски тусклы. Старина Винсент пьет абсент – на войне как на войне. Каждый охотник знает, где сидит фазан. И это семь цветов радуги. Плюгавый Кацнельсон – название клуба отставных нобелевских лауреатов по экономике. А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты. Интеллектуальные капрофаги мониторят и троллят
